Тайна дома в деревне бесплатное чтение

Художественное оформление: Редакция Eksmo Digital (RED)

В оформлении использована фотография:

* * *

Глава 1

Небо еще только светлело, когда где-то в соседних дворах радостно прокукарекал петух, и почти сразу же зазвонил будильник, прорываясь сквозь сон и окончательно развеивая его. Не открывая глаз, Александр стянул со стола вредный аппарат, нажал кнопку и резко сел в кровати, не поддаваясь желанию снова упасть на подушку. Просыпаться отчаянно не хотелось, хотя снова уже наступало утро со всеми его заботами, суетой, деревенскими проблемами… В соседнем дворе заводили мотоцикл, долго, старательно и с матом, кто-то от души заголосил на главной улице, а в другом конце, кажется, еще и не ложились… Вздохнув, Александр потер руками щеки, пригладил волосы и направился на кухню в поисках крепкого чая.

Дом был небольшой: под двускатной, покрытой шифером крышей располагались два этажа. Одна комната была отдана под рабочий кабинет с гордой табличкой на двери – «Отделение полиции». Из соседней комнаты с большой русской печкой – кухни – деревянная крепкая лестница вела на второй этаж в небольшую горницу с аскетичной обстановкой, где и жил господин полицмейстер.

Александр налил из пузатого чайничка заварки покрепче и поежился. Вчерашние поиски загулявшей козы растянулись до поздней ночи, еще час ушел на выяснение отношений между хозяином скотины, его женой и их соседом, так что выпроводить всех из отделения удалось только заполночь. Еще полчаса под тусклой настольной лампой Александр составлял отчет, потом попытался поспать, а провожать компанию с козой отправился Степан – кстати, пора бы ему же и прийти, что-то он слишком задерживается…

Четверть часа спустя Александр Константинович Франц, аккуратно одетый и собранный, сидел за столом, просматривая жалобы с вечера. На краю деревни мужик-мельник пьет, того и гляди сгорит единственная на всю округу мельница. Жена просит приструнить благоверного, ведь «вы же полиция, страж закона». А другой мужик гуляет с тремя девками одновременно и просит посадить его на пару суток от них отдохнуть…

Александр бросил последнюю жалобу на стол и откинулся на спинку стула. Каждый день одно и то же: мужики, бабы, скотина, пьянки-гулянки… И пропавшая девушка, которая ушла в лес и не вернулась. Поиски в течение нескольких лет ничего не дали – обследование близлежащей территории не помогло, не нашли ни девушки, ни тела. Искали даже в реке, но все безрезультатно…

– Александр Константинович, – скрипнула входная дверь, и в ее проем просунулась растрепанная и весьма заспанная голова его помощника, Степана Карася. – У Кулаковых корова пропала.

– Какая корова? – не открывая глаз и даже не поворачиваясь в сторону, поинтересовался Александр, и сарказма в его голосе было столько, что любой другой не только не стал бы задавать вопросов. Любой, но только не Степан.

– Так рыжая, – продолжил он. – Вместе со Светкой. Она пошла ее до стада проводить вчерась, да так и не вернулась.

– До стада или до пастуха? – фыркнул Александр, поднимаясь и проверив оружие. Девка эта, скорее всего, загуляла и спит где-нибудь вместе с Лешкой-пастухом на сеновале, но проверить все равно придется. – Веди коней, поедем в разные концы деревни искать.

Степан с готовностью кивнул и через десять минут уже встречал своего начальника с оседланными конями, один из которых, каурый Альтаир, нетерпеливо бил копытом, желая поскорее пуститься вскачь. Он фыркал, поводил ушами и поглядывал на своего хозяина, всем своим видом выражая большое желание показать все свои способности.

– Александр Константинович, – сказал Степан, пока Франц застегивал полицейскую куртку. – Вы только сразу меня не ругайте, а послушайте предложение…

Франц едва не закатил глаза – Карась был не слишком умным, но честным, простым и очень старательным, иной раз даже не в меру. Почти все его предложения были из самых чистых побуждений, но очень наивными.

– И что же тебе кажется разумным сейчас? – спросил Александр с небольшой долей иронии: несмотря на раннее пробуждение, настроение у Франца было хорошее.

– Наши лошади застоялись в конюшне-то, надо бы дать им размяться, – сказал Степан и потрепал гриву своему коню. – Они ведь свободу тоже любят…

– Предлагаешь устроить скачки прямо здесь? – брови Александра очень выразительно поползли вверх, и он хмыкнул. – Да ты и в седле тогда не удержишься…

– Спорим, Александр Константинович, что я легко обгоню вас до конца улицы? – в глазах Карася мелькнул азарт, и Александр неожиданно для себя сказал:

– На тысячу. И не мухлевать!

– Идет! – вдохновился Карась и тут же вскочил в седло, начиная состязание.

– Ну что за цирк, – закатил глаза Александр, вскоре забирая зеленую бумажку от слегка расстроенного Степана: – Когда же ты уже повзрослеешь, а?

А в деревне тем временем разгоралось яркое летнее утро. С востока дул приятный, легкий ветер, и немного остывшая за ночь после жары земля постепенно согревалась пока еще мягкими лучами солнца. Запахло разнотравьем, свежескошенной травой, медом… Александр на минутку прикрыл глаза, наслаждаясь тем немногим, что ему еще оставалось в этой глуши, а затем решительно вскочил на каурого красавца, своего Альтаира, и поехал навстречу восходу на край деревни.

Дорога петляла и извивалась, открывая путнику все способности и старания ее строителей в изумительном сочетании асфальта, камней и грязи. Прошедшие недавно дожди размыли все, что можно, а жаркое лето подтопило самый надежный асфальт так, что прямая линия разметки превратилась в волнистую. Александр чертыхнулся, когда копыта коня увязли в особенно глубокой яме, и вдруг увидел автомобиль, направляющийся прямо по полю к окраине – туда, где стоял заброшенный дом. Александр сначала слегка нахмурился, потом удивленно повел бровью, а после любопытство в его душе пересилило упрямство коня, которому надоела эта прогулка по бездорожью, и господин полицмейстер подъехал к автомобилю, да так и замер вместе с конем.

Темно-золотистый «Форд» сделал пугающий разворот, и Александр, едва справившись с испугавшимся конем, резко натянул поводья, а затем и вовсе соскочил с него, собираясь поинтересоваться у этого автовладельца, где он по ошибке нашел права. Однако вскоре увидел отбежавшего в сторону ягненка, бестолково жавшегося к коню, и суровая складка на лице немного разгладилась. Тем временем дверь машины открылась, и вышла ее владелица, молодая девушка, слегка раздраженная таким нелепым инцидентом, а также отсутствием мало-мальски сносной дороги, которая поразительно чередовалась с рытвинами и остатками асфальта.

– Я прошу прощения… – начала было гостья и невольно осеклась, замерев от неожиданности. Она изумленно смотрела на коня, а конь равнодушно изучал непривычный для него предмет современного передвижения, слегка недовольно переминаясь с ноги на ногу, словно чувствуя в нем конкурента.

– Доброе утро, – без особенной веры в собственные слова произнес Александр и бросил изучающий взгляд на нарушительницу их спокойствия: – Заблудились?

Девушка медленно перевела взгляд с коня, который явно отвлекся от ранее привлекавшего его цветочка и изучал столь неожиданную гостью своим взглядом, и голубые пронзительные глаза с таким красноречивым выражением смерили Александра, что тот решил, что определенно поспешил с констатацией доброго утра.

– Ничуть, просто решила с утра проехать пару сотен километров для разминки, – сказала девушка с явным сарказмом. – Полюбоваться на милый домик с тенистым садом, фонтаном и цветочками. А вы, случайно, не хозяин этого… строения?

– Увы, нет, – ответил Александр и представился: – Александр Константинович Франц, волей судьбы отвечаю за порядок в этом чудесном, но мало кому известном месте.

Девушка закатила глаза, после чего прикрыла их и поднесла сложенные пальцы к переносице, выдохнув едва слышное «Неужели». Александр сделал вид, что ничего не произошло, и выжидательно посмотрел на гостью, которая медленно выдохнула и по слегка неловкой паузе поняла, что от нее ждут ответного представления.

– Александра. Александра Федоровна Волконская, – решила соблюсти все формальности девушка, хотя ее и разбирал нервный смех – не таким она представляла приезд в новый загородный дом: – А сейчас прошу меня извинить, я хотела бы осмотреться…

И Александра, не сводя взгляда с покосившегося дома, к удивлению Франца, направилась туда. Александр Константинович молча наблюдал за этим, гадая, для чего эта незнакомка приехала в их тихий край, и, что еще удивительнее, что она делает на этом давно позабытом участке, где дом начал разваливаться еще тогда, когда сам Франц приехал сюда почти пять лет назад.

Залюбовавшись ее легкой походкой, изящными плавными жестами и особенно глубоким взглядом голубых глаз, Александр вдруг задумался и неожиданно для себя улыбнулся: впервые он почувствовал, как же приятно пахнет утренней свежестью, и утро, в общем-то, вполне себе доброе, если не считать некоторые детали… Эта девушка, Александра, явно оказалась в трудном положении и возможно примет его предложение выпить чаю и переночевать… Не оставаться же в этом аварийном доме, в конце концов, это опасно.

– Александр Константинович! – прервал его мечтания колхозный тракторист, весь в мазуте и после явно веселого вечера на троих. – Там… эта… Сашка и комбайн…

Александр медленно перевел взгляд на нарушителя его только что ставшего прекрасным утра и чертыхнулся одними губами, но длинная непечатная фраза была более, чем узнаваема. Спрашивать подробности было бессмысленно – Федька-тракторист и в здравом уме не мог двух слов связать, а по закону подлости случиться могло самое худшее. С тоской о невозвратно упущенном шансе хорошего настроения он взглянул на подходящую к дому Алекс и пришпорил коня – скрепя сердце разбираться с сельхозтехникой и надеясь поскорее вернуться.

Александра прошла несколько шагов вперед к ветхому забору, кажется, пережившему не одну войну, смену власти и выборы. Все ее внимание привлекал теперь только этот дом – с заколоченными окнами, местами провалившейся крышей и обгоревшим сараем неподалеку. Под ногами девушки скрипнула сухая ветка, порыв ветра пошевелил старую березу в палисаднике с остатками штакетника, и с нее посыпались листья. Александра с досады стукнула кулаком по какому-то подобию калитки и дернула головой, отчего ее золотые волосы взметнулись яркой копной. Это было явно не то, что значилось в документах на землю и дом, и уж конечно не стоило тех денег, что она отдала за возможность тихой и спокойной жизни на собственной даче. Огромное желание поскорее покинуть эту глушь овладело девушкой, и она поспешила к машине. Больше никаких сделок с недвижимостью в близлежащих деревнях, только проверенный дом на краю города в тихом районе, а отсюда она уберется как можно быстрее.

Ключ легко повернулся в замке зажигания, но двигатель несколько раз чихнул, буркнул и замолчал. Алекс поджала губы, повернула зажигание еще раз, и еще, но кроме раздражающего звука ничего не было – мотор не отзывался.

– Великолепно! – девушка с досады стукнула по рулю и потянулась за мобильным телефоном. Связь, конечно же, отсутствовала. Алекс раздраженно отшвырнула его на заднее сидение и вышла из машины, чудом не испачкав в грязи подол летнего платья и изящные босоножки. Проклятая глушь, сволочь риэлтор, и еще это бездорожье…

Александра поправила волосы, еще раз окинула взглядом замершую машину и тут заметила, как на нее смотрит милая рыжая лошадка. Лошадка имела продолжение в виде телеги, на которой сидел темноволосый господин в очках и слегка помятом костюме. Рядом с ним устроилась девочка лет двенадцати с золотисто-каштановой косой и умными синими глазами. Мужчина интеллигентно чуть приподнял шляпу, поклонившись, и спрыгнул с телеги, подойдя к девушке:

– Доброго дня, – поздоровался он. – Вижу, ваша машина сломалась и не хочет ехать. Куда вас подвезти?

Алекс окинула скептическим взглядом стоящее перед ней средство передвижения, но лошадка сама сделала несколько шагов к девушке и потянулась к ее руке. Вариантов больше не было, да и погода внезапно портилась – с юго-запада на деревню надвигалась большая грозовая туча.

– Куда-нибудь, где есть связь, – ответила Александра. – Где я смогу вызвать техсервис и такси.

– Телефон мы найдем, – мужчина чуть улыбнулся, приветливо глядя на девушку: – А вот такси сюда, боюсь, не поедет. Но не переживайте, мы что-нибудь придумаем. Артур Робертович Миллер, к вашим услугам, – представился он. – Я местный врач. А это моя дочка Варвара.

– Здравствуйте, – девочка держала в руках простую куклу и с любопытством и теплом смотрела на гостью их деревни. – Идемте к нам, у нас такой душистый чай есть!

И то ли от благожелательного тона доктора, то ли от доверчивой улыбки маленькой девочки на душе у Алекс потеплело. Она улыбнулась в ответ и протянула Варваре руку:

– Меня зовут Александра Федоровна, – сказала она, и девочка крепко взяла ее за руку. – Будем с тобой друзьями?

Дорога заняла примерно полчаса езды на спокойной лошади. Артур Робертович жил в небольшом одноэтажном доме с шатровой крышей и тремя окнами, выходящими на центральную улицу. Рядом возвышалось двухэтажное кирпичное здание – маленькая деревенская больница. Перед домом доктора был палисадник, где росли цветы, а за высоким забором угадывался небольшой яблоневый сад. Варвара шустро соскочила с телеги и открыла на калитке тайный засов, приглашая Алекс пройти во двор, пока Артур Робертович занимался лошадкой и телегой. В дом вело высокое крыльцо, а во дворе стоял широкий стол и деревянная лавка. Пройдя полутемные сени и небольшую кухоньку, Алекс оказалась в просторной горнице с большой голландской круглой печью. Из комнаты две двери вели в маленькие спаленки по старинной планировке, везде было чистенько, но очень скромно.

– Вот здесь мы и живем, – сказала девочка, поправив скатерть на столе. – Папа долго бывает на работе, а я ему помогаю. Сейчас я сделаю чай.

На стене тихо тикали старые часы с кукушкой, в углу стоял высокий шкаф с книгами и письменный стол, а на нем – старая лампа и ворох бумаг, разбросанных в беспорядке. Алекс подумала, что если и была здесь хозяйка, то очень давно, провела рукой по бархатному креслу и улыбнулась девочке:

– Варвара, ты знаешь, мне пока не хочется чаю, – сказала она. – Давай вместе приготовим ужин?

Девочка с удовольствием последовала на кухню вместе с гостьей – ей одной папа не разрешал ничего готовить, но сейчас она ведь была не одна, значит, и сердиться не на что. Конечно, папа и так ее никогда и не ругал, но Варвара старалась ничем не расстраивать его, замечая своим умным пытливым взглядом рано повзрослевшего ребенка, что отец сильно устает на работе. Это было действительно так: Артур Робертович уехал в деревню давно, оставив столицу и известную клинику, и уже много лет лечил жителей Михайловки и других близлежащих деревень.

Девушка осмотрелась и нашла в старом буфете с тяжелыми дверцами и довольно толстыми стеклами несколько кастрюль, вполне приличную чугунную сковороду и неплохие столовые приборы. Запасы у доктора были тоже хорошие, и уже совсем скоро с кухни по всему дому разнеслись приятные запахи картошки и свежих овощей, а изюминкой ужина стало сочное жаркое из курицы.

– Как здорово, – улыбнулась девочка, радуясь, что сможет удивить папу, и с благодарностью глядя на Александру: – Он очень устает на работе, у него много больных…

Варвара замолчала, старательно протирая только что помытые тарелки, и Алекс сочувственно посмотрела на девочку. Наверное, ее мама давно уже здесь не живет, может быть, с ней что-то случилось…

– А вот и я, – раздался бодрый голос из сеней, и Варвара поспешила навстречу отцу. Доктор Миллер прошел в гостиную и с удивлением увидел накрытый стол и великолепный ужин, а Александра как раз выносила из кухни графин с яблочным компотом.

– Прошу к столу, – улыбнувшись, пригласила она.

Александра встретилась с глазами доктора и слегка неловко улыбнулась: поначалу ей было крайне неудобно принимать приглашение незнакомых людей и создавать им явные проблемы своим присутствием. Была мысль даже остаться ночевать в машине, а утром попытать счастья со связью… Но ей повезло оказаться в таком скромном, но гостеприимном доме, где доктор Миллер явно уже давно один воспитывал свою дочку, а она по-детски трогательно старалась ему помогать. Словно прочитав теплый взгляд девушки, Артур Робертович осторожно отставил стакан и мягко посмотрел на их гостью:

– Александра Федоровна… Как замечательно, что мы теперь с вами соседи.

Девушка в ответ как-то вымученно улыбнулась и вздохнула:

– Не уверена, что мы ими станем, Артур Робертович. Вы видели этот дом?

Мужчина многозначительно цокнул языком, воздержавшись от ответа, и Александра, понимающе кивнув, повернулась к Варваре:

– Тебе не скучно здесь?

Варвара искренне улыбнулась, и ее глубокие синие глаза вновь встретились с голубым взглядом:

– Здесь есть школа… И я учусь у папы – он показывает мне травы, рассказывает о некоторых болезнях и способах их лечения, а иногда даже дает варить отвары. Он говорит, что у меня есть способности, и в будущем я стану его помощницей, – девочка светилась от гордости, а доктор тепло коснулся ручки своей маленькой дочери:

– Так и есть. Да, у нас тихая, возможно, даже немного скучная жизнь… Но у каждого ведь своя судьба, – в словах доктора послышался некий подтекст, и Александра вопросительно нахмурилась:

– Что вы хотите этим сказать?

Артур Робертович ответил не сразу, держа в руках кружку с чаем и глядя на ее простой рисунок. Алекс тоже отвела взгляд, подумав, что, наверное, ее вопрос был слишком прямым и бестактным, но доктор тихо сказал:

– Когда-то давно у меня была совсем другая жизнь, Александра. Я был ведущим врачом в большой клинике, заведовал целым отделением, имел самые лучшие перспективы… Но вышло так, что мне пришлось оставить практику и приехать сюда лечить этих бедолаг. Впрочем, я как и Александр Константинович, стараюсь находить здесь и плюсы.

Алекс немного заинтересованно повела бровью, услышав знакомое имя странного полицейского, который повстречался ей утром.

– Господин полицейский? – переспросила она. – Кажется, он не слишком следит за порядком в вашей деревне.

– Поверьте, очень жаль, что вас так обманули, – вздохнул доктор. – Этот дом уже давно никому не принадлежит и лет пять как заброшен. Но здесь нет вины Александра Константиновича. Если бы вы видели, какой ему досталась деревня… Вы знаете, он ведь даже и не в прямом смысле полицейский, он долго служил в армии, был в горячих точках, а теперь вот, как и мне, ему приходится искать пропавших коз и гусей по всей деревне, да разнимать драки…

Стоило только Миллеру упомянуть о такой насыщенной предыстории, как Александра замерла и едва не поперхнулась чаем. В этом странном человеке на кауром коне сложно было узнать военного, разве что только внимательные глаза и сдержанные четкие движения выдавали в нем привыкшего к быстрым действиям и приказам офицера. Повисла небольшая пауза: у Алекс было слишком много вопросов, чтобы обрушить их всех сразу же на доктора. Миллер понимающе кивнул и допил чай, а Варвара отнесла на кухню посуду, едва заметно зевнув: набежавшая туча щедро одарила Михайловку дождем, быстро стемнело и от усталости после дневных забот очень хотелось спать.

Алекс улыбнулась девочке, когда та ловко достала из шкафа чистое белье и старательно надела наволочку на пушистую мягкую подушку. Вместе они быстро справились с постелью, и Варя честно пыталась скрыть усталость, но Алекс, приобняв девочку, довела ее до кровати и мягко поцеловала в лоб:

– Ты большая умница, – сказала она. – Твоему папе без тебя было бы совсем плохо. Как одному сапожнику, которому помогали два гнома. Знаешь эту историю?

– Нет, – улыбнулась Варвара, забираясь на кровать и крепко обнимая свою куклу. – А ты мне ее расскажешь?

Алекс с теплотой поправила простое пушистое одеяло, укрыв им девочку, и пригладила ее волосы, начав рассказ:

– Жил на свете один сапожник, очень трудолюбивый и старательный, но бедный, и ему не везло. Осталась у него последняя монета, на нее он купил кусок кожи и решил утром сделать из него пару башмаков. Но утром куска кожи уже не было, вместо него на столе стояла пара изумительно красивых башмаков. Их сапожник сразу продал, так они понравились первому пришедшему в лавку покупателю. На следующий день сапожник купил уже два куска кожи и снова оставил работу на завтра, а утром его ждали уже две пары таких же добротных башмаков. Так продолжалось несколько дней, и вот решил он подсмотреть, кто же делает за него его работу. Оказалось, что как только он засыпал, к нему приходили два гнома, и быстро и ловко шили самые лучшие ботинки…

Варвара прикрыла глазки, слушая певучий голос Алекс, и Артур Робертович, тихо заглянув в комнатку к дочке, улыбнулся, чувствуя огромную благодарность и теплоту их нежданной и такой чудесной гостье. Доктор так же тихо прикрыл дверь, не желая мешать и прерывать сказку, тем более, что Варвара почти уснула – в синих глазах светилась только лукавая искорка детского любопытства:

– А что же было дальше с этим сапожником?

Александра улыбнулась девочке в ответ, мягко поправляя золотистый локон, и продолжала, в то время как в окна стучал дождь, делая их вечер еще более уютным:

– Он и его жена узнали, что им помогают маленькие гномы… Это стало поразительным открытием, и жена предложила сделать подарок их помощникам – им сшили одежду, а сапожник сделал крохотные башмачки. Следующей ночью гномы увидели подарки и очень обрадовались. Смеясь, они оделись, а потом принялись плясать на столе. Они пели песенку о том, как тепло и хорошо они одеты и как здорово, что можно немножко отдохнуть от работы. А потом задули свечу и выскочили в окно. Больше они не приходили. Но сапожник не горевал: он кое-чему научился, наблюдая за гномами, и мог уже и сам шить башмаки лучше, чем любой мастер в мире.

– А почему гномы больше не приходили? – спросила Варвара, и по голосу было ясно, что девочка из последних сил борется со сном, и Алекс мягко коснулась ее щечки:

– Я думаю, они убедились в том, что у тех, кому они помогали, оказалось доброе сердце. Их целью было помочь в трудную минуту – в этом и есть главный смысл такого поступка. Жаль, что люди так часто об этом забывают, и когда им помогают, потому что они оказались в трудной ситуации, они ждут, что это будет продолжаться и в следующую ночь, и дальше, и дальше…

Варвара слушала Александру со всем вниманием умного ребенка, и девушка поправила ее подушку, поднимаясь:

– Спи, милая. Возможно, позже, когда ты подрастешь, эта история тебе пригодится…

– А ты встречала таких гномов? – не удержалась с вопросом девочка и слегка потупилась, запоздало вспомнив, что папа просил ее обращаться к взрослым на «вы»: – То есть, я хотела сказать…

Но Алекс не обиделась, лишь тихо рассмеялась:

– Нет, Варя. Понимаешь, все реже можно встретить тех, кто будет готов на искреннюю помощь. Но тебе пора спать. Доброй ночи, – и девушка, вновь мягко улыбнувшись, погасила свет и вышла, тихо прикрыв дверь комнаты девочки.

Глава 2

Разобраться, кто кому чего должен и при чем тут комбайн, Александру Константиновичу удалось только к самой ночи, так что и возвращаться пришлось в дождь. Сопровождая злоумышленника, чья попытка обворовать государство не увенчалась успехом из-за бдительных и завистливых товарищей, Франц думал вовсе не о преступлениях и наказаниях. Перед глазами начальника отделения полиции Михайловки и окрестностей стояло лицо Александры – удивленное и весьма озадаченное, и в то же время такое выразительное, особенное. Александр еще раз помянул незлым тихим словом этого тракториста и повернулся к Степану:

– Вези его в наш сарай и запри до утра, а я приеду чуть позже, – сказал он. – И смотри мне не напутай опять чего-нибудь.

Степан только кивнул: за годы работы с Александром Константиновичем он понял, что в некоторые моменты лучше совсем не возражать, тронул поводья и отправился в отделение. Франц же проехал до конца деревни, еще раз полюбовался на дом и отметил себе, что заглохшую машину надо бы поскорее починить.

Заснуть Александру Константиновичу удалось не сразу. Он взял книгу, но читать не получилось – строчки были вроде знакомыми, но совершенно лишены интереса. Лежать тоже не хотелось, хотелось встать и скорее начать что-то делать. Еще днем, когда они со Степаном искали угнанный комбайн, до него долетели горячие новости: в доме доктора Миллера появилась красивая гостья. Дальше для собственного спокойствия Александр вслушиваться не стал, лишь особенно придрался к действиям Степана, который хоть и немного удивленно покачал головой, но ничего не сказал. А Франц перекусил наспех тем, что осталось от завтрака, выпил вечернего молока и полночи что-то писал, а на утро позвал самых толковых ребят из строительной бригады.

– Александр Константинович, так себе это затея, этот дом не починить, – сказал старший из них, но Франц только стукнул ладонью по столу:

– Значит, развалите этот домишко и постройте новый, – упрямо сказал он. – Поехали на место, там все решим. Не бесплатно и не за бутылку, – уточнил он, и строители переглянулись.

Утром Алекс проснулась рано, решив не злоупотреблять радушием доктора Миллера и его прелестной дочки. Ночной дождь и ветер прошли и принесли с собой необычайно приятную свежесть. Выйдя во двор, Александра подумала, что телефон есть в администрации деревни и с ремонтом машины ей там помогут, а потом она вернется в город.

– Уже уходите? – спросил Миллер. заметив, что Алекс встала, и налил ей чашку чая, приглашая позавтракать вместе с ним.

– Я благодарю вас за гостеприимство, – улыбнулась девушка. – Но мне надо выбираться отсюда: починить машину, подумать, как теперь быть с этими графскими развалинами… Спасибо вам, доктор, у вас чудесный дом и замечательная дочка, но мне пора.

Миллер понимающе кивнул и вызвался подвезти Алекс до бывшего сельсовета – ему самому нужно было навестить больного поблизости. Но едва только они вышли на улицу, как внимание обоих привлекла странная процессия: три грузовые машины везли дерево и кирпичи куда-то в сторону окраины, свернув именно в том переулке, где был участок Алекс. Миллер и девушка переглянулись, и доктор повернул лошадку туда, желая узнать, что все это значит.

– Что здесь происходит? – раздался строгий голос девушки, и от ее стремительного приближения все деревенские рабочие подняли головы, неловко переводя взгляд с Александра Константиновича на результат своих стараний, а именно на кучу деревянных обломков, оставшихся после того, как старый дом рухнул.

Предчувствуя непростое объяснение, Франц медленно повернулся, пытаясь угадать, насколько сильно его самодеятельность разозлила гостью – пока сделать это было непросто.

– Мы пожелали помочь вам, Александра, – мужчина отвечал крайне учтиво и спокойно – за годы своей службы он вполне овладел искусством сдержанности со всеми. Ну, или почти со всеми. – Этот дом был опасен, не дай Бог он рухнул бы на вас.

– Мы не оставили бы человека на улице! – вмешался доктор, и Александр лишь холодно улыбнулся:

– Ну конечно. Однако наша гостья вчера так ни у кого и не попросила помощи, хотя ее машина сломалась, а телефон не смог найти связи. Полагаю, если бы не вмешательство Артура Робертовича, госпожа Волконская провела бы ночь в этом… доме, – подвел итог Александр, запоздало заметив на себе пристальный взгляд.

– Весьма дедуктивный вывод, – с явным сарказмом в голосе ответствовала девушка, вновь метнув раздраженный взгляд на замерших деревенских мужиков, гадающих, продолжать им работу или нет: – Однако я никого не просила о помощи. Даже вас.

Александра прищурилась от возмущения даже не тем, что дом развалили – ему и так недолго оставалось жить, – нет, какое право этот обиженный жизнью полицейский имеет распоряжаться ее имуществом и решать, что для нее лучше?

– Александра Федоровна, – Франц все же сделал несколько шагов навстречу Алекс. – Во всем этом есть и наш недочет, и мы не хотели бы…

– Я вас не просила, – отрезала девушка звенящим тоном, не терпящим возражений. – Но раз вы уж влезли, то… счет можете прислать по почте. Всего доброго!

С этими словами она быстро пошла к телеге доктора, намереваясь как можно скорее претворить свой план в жизнь. Черта с два она теперь здесь останется. С нее достаточно.

– Александр Константинович, а это как же? – спросил один из рабочих, кивнув на развалины дома, и Франц поморщился:

– Можете хоть забрать домой, – резко ответил он. – Всё, все свободны.

На лице Франца доктор заметил уязвленное выражение и слегка покачал головой. Надо же было такому случиться… Александр Константинович бросил инструмент в ящик и направился было к дороге, ответив на сочувствие доктора таким же пронзительным взглядом, как у Алекс, но тут оба заметили машину девушки… без колес. Оценив теперь уже абсолютно безнадежную ситуацию, Александра с силой стукнула рукой по машине, резко обернулась и заметила Александра с доктором.

– Что, интересно?! – еще более язвительно сказала она, едва сдерживая гнев. – Отличная работа, полиция!

– Александра Федоровна, – начал было Франц, но его слова унесло ветром: Алекс прошла мимо, даже не оглянувшись. Здесь есть шоссе, рано или поздно она поймает какую-нибудь машину, а эти негодяи еще ответят ей за машину, за испорченные выходные и за свою самодеятельность.

Александра почти вышла за пределы деревни – ей оставалось пройти всего несколько домов, когда внезапно позади мягко прозвучало ее имя, и весь гнев исчез, словно его и не было. Варвара медленно подошла к девушке и пытливо заглянула в ее глаза, изучая с любопытством что-то обнаружившего ребенка:

– Ты уже уходишь?

От этих простых слов Алекс почувствовала себя крайне отвратительно – она обернулась по сторонам, найдя неподалеку магазин, а рядом упавшее бревно, и через несколько минут она вместе с Варей расположилась на этом самом бревне, как будто бы поваленном вчерашней грозой, и ели мороженое, хотя синий взгляд девочки говорил о том, что она все еще ждет ответа.

– Варя, ты ведь догадываешься, что если бы я знала, в каком состоянии этот треклятый дом, то никогда бы его не купила? – устало вздохнула девушка, но понимание в умных глазах ребенка придало ей сил: – Ты видишь, как устает твой папа, и наверняка догадываешься, что у взрослых жизнь очень непростая. Они долго и тяжело работают, чтобы обеспечить достойную жизнь себе и детям, причем так, чтобы дети ни в чем не нуждались… И при этом скрывать усталость, выглядеть веселыми, отметать все проблемы перед возвращением домой. Кто-то проживает это в одиночку – такие, как твой папа, ведь он воспитывает тебя сам. Кто-то рядом с другим человеком, и я действительно пока не знаю, как проживать это легче. Просто иногда, милая, взрослым бывает очень плохо, и многие из них в такие моменты предпочитают топить свою боль в чем-то, например, в алкоголе. Так, желая выглядеть сильными, они больно ранят тех, кто рядом…

Варвара невольно вздрогнула, и Александра ощутила неприятный холодок – и погода здесь была не при чем. В ее душу закралось подозрение, что девочка так отреагировала на ее слова, потому что кое-что вспомнила. Но развивать эту тему было не лучшей затеей, и Алекс хотела уже заканчивать разговор, когда Варя внезапно ей улыбнулась:

– Но сегодня ведь к тебе пришли те самые гномы из сказки… Они захотели тебе помочь. Разве не так?

Искренний вопрос этой милой девочки вновь поставил Александру в тупик: она не знала, как объяснить ребенку, что сейчас все отношения настолько опутаны нитью явных и подводных нюансов, и так тяжело разобраться, кто хочет помочь тебе от чистого сердца, а кто – чтобы в будущем иметь возможность манипуляции, и вздохнула:

– Я пока не знаю, кто ко мне пришел, дорогая, – честно призналась Алекс. – Даже в сказке герой не всегда знает, кто рядом с ним: добрый волшебник или злой колдун. А в реальности разобраться с этим еще сложнее. И я не убегала, милая – просто иногда в этой взрослой жизни столько всего наваливается, что одного крохотного слова достаточно для потери контроля. Иногда такое бывает… Знаешь, мало кто из взрослых решается признаться в этом не то что ребенку, но даже самим себе.

Варвара опустила глазки, поправив платье своей кукле: старенькой, но очень любимой, и Александра, повинуясь порыву чувств, обняла девочку. Кажется, эта малышка уже сейчас, в свои двенадцать лет, поняла, что такое грусть и одиночество, и слишком рано начала взрослеть.

– Не ходи туда, на дорогу, – вдруг сказала Варя, подняв синий взгляд на Алекс. – Там лес нехороший.

– Почему? – спросила Александра, ясно почувствовав, что и сама уже не хочет расставаться с этим удивительным ребенком, так похожим на нее саму.

– Там однажды уже пропала девушка, – просто ответила девочка. – Она хотела поехать в город, но так и не дошла до дороги.

Угасшее возмущение в груди Александры снова поднялось, но уже меньшей волной – полиция, как видно, показывала себя здесь во всей красе. Алекс покачала головой и покрепче обняла Варю: видимо, о безопасности жителей Михайловки позаботиться никто не мог.

– Мне нужно уехать, – вздохнула она, поглаживая волосы прильнувшей к ней девочки. – Видишь, мой дом разрушен, и мне негде жить, да и обманщика надо призвать к ответу. Каждый должен расплачиваться за свои преступления, – последние слова Александры прозвучали жестко, но Варя лишь крепко обняла ее, а потом грустно отстранилась.

– Преступника скоро найдут, – сказала она, оставив куклу и глядя на Алекс: – Но пока ты, пожалуйста, останься. Твою машину папа починит, он знает хорошего мастера. А я буду готовить тебе завтрак и покажу самые красивые места…

Алекс мягко улыбнулась девочке, понимая, что Варвара права, да и за разговором солнце уже перевалило на другую сторону неба, и когда еще она поймает эту попутную машину, да еще и неизвестно, с кем. Снова проговорив про себя «теплые» слова в адрес полиции, Алекс поднялась и протянула руку Варе:

– Ты любишь какао и печенье? – спросила она, и с теплотой увидела, как глазки девочки озарились тихой радостью. – Давай соберем корзинку и пойдем на речку, а после встретим твоего папу.

Так они и поступили, и вскоре Александра с Варварой расположились на берегу, выходившем на излучину реки. Несколько детей чуть подальше весело купались, разбегаясь, ныряли в воду, поднимая тучу брызг, а Варя и Алекс сели на мостик и принялись бросать хлебные крошки, приманивая рыбок.

– Папа сказал мне, что расспрашивать взрослых некрасиво… Но это касается посторонних, а мы ведь друзья, правда?

Александра подняла взгляд, встречаясь с синими глазами, и тепло улыбнулась, положив в ручку девочки половинку от оставшегося хлеба:

– Ну конечно… Что ты хочешь узнать?

Варвара устремила глаза вдаль, туда, где река скрывалась за горизонтом, и вздохнула, слишком грустно для ребенка:

– Ты очень понравилась мне. И папе… Но мы так ничего о тебе и не узнали. Чем ты занимаешься?

– Я работаю дизайнером, Варя, – помедлив, ответила Александра, не обижаясь на любопытство девочки. – Создаю одежду, в основном для детей. Работаю в Москве. Вернее, работала… У меня был непростой период, и вот, я приехала сюда, надеясь провести время в уютной деревне и милом тихом доме. Жаль, что все так обернулось…

Варвара посмотрела вдаль: за рекой ветер шевелил листья серебристых тополей, а у берега в тихой заводи в камышах притаилась лодка рыбака. Где-то в лесу заухал вяхирь, и девочка вдруг сжала руку Алекс:

– Папа говорит, что у каждого своя судьба, – тихо сказала девочка все с той же грустью. – Что иногда все выходит так, что никто ничего не сможет сделать, и случается то, что человеку на роду написано. А ты веришь в судьбу?

Алекс задумчиво погладила ручку Варвары и бросила последний кусочек хлеба подплывшим рыбкам, которые упрямо атаковали ее ноги, опущенные в воду. Девушка всегда считала, что в судьбу и предназначения верят только слабые люди, которые не хотят или не могут ничего делать, чтобы изменить жизнь. Но в этот раз неудача и обман принесла ей дорогое сердцу знакомство. Пожалуй, это была удача, которая хоть немного искупила ее злоключения.

– Я верю в то, что теперь мы с тобой друзья, – улыбнулась она девочке и подала ей руку, когда они выбрались на тропинку. Варвара кивнула с улыбкой, понимая все, что не было сказано словами, и они поспешили домой. Девушка с тоской посмотрела на окончательно разваленный дом и подавила острое щемящее чувство беспомощности. Ладно, обо всем этом она подумает завтра, а сейчас им необходимо как можно скорее вернуться – в конце концов, с ней был не ее ребенок, а испытывать предел терпения доктора Александре не хотелось.

Глава 3

Артур Робертович весь день беспокоился за Александру – они расстались, когда доктору было необходимо срочно отправиться к больному, а девушка уходила так стремительно, что мужчина не сомневался в ее намерении как можно скорее покинуть деревню, не дожидаясь починки машины. Однако по возвращении от пациента, которым оказался молодой паренек, свалившийся с чужой яблони, Артур Робертович обнаружил, что в доме, как и вчера, его ждет ужин и уютная обстановка тихой беседы между дочкой и гостьей.

– Значит, у вас небольшая школа? – улыбнулась Александра, делая глоток ароматного напитка: Варвара сдержала слово и заварила девушке душистые листочки смородины и малины. – И тебе нравится учиться?

Варвара проницательно заглянула в голубые глаза и честно призналась:

– Мне больше нравится учиться у папы. Он говорит понятнее и с большим интересом, и с ним я чувствую, как сильно он меня любит… Раньше мы вместе ходили в лес, собирали травы – он рассказывал, какая лечит болезнь, а какая может вызвать недомогание. Но в последнее время он так занят, а ведь сейчас лето и мои каникулы… Я очень рада, что ты осталась с нами, – искренне улыбнулась Варвара, и доктор осторожно кашлянул, заявляя о своем присутствии.

– Здравствуйте, дамы, – поклонился он, а в глазах светился непритворный огонек радости, что в его доме так уютно и весело: – Я рад, Александра Федоровна, что вы приняли мое приглашение – прошу, будьте нашей гостьей, пока ваш дом окончательно не приведут в порядок.

– Спасибо, Артур Робертович, – с теплотой поблагодарила Алекс: – Вы очень добрый человек. Я перед вами в долгу.

– Расскажите Варваре еще одну сказку – и мы в расчете, – отшутился доктор, и ужин прошел так же беззаботно, как и вчера.

А тем временем в деревне загоралось все больше огоньков, возвещавших о том, что семья или друзья собрались все вместе и радовались завершению очередного непростого дня в кругу любимых – ну, или в одиночестве, что для кого-то тоже являлось счастьем. Не разделял этой беззаботной деревенской расслабленности только один человек – Александр Константинович, который уже отпустил Степана и теперь медленно возвращался домой на своем уставшем коне.

Эту тишину в деревне Александр любил: она прежде успокаивала его нервы, оголенные от не всегда любимой работы, местных искателей приключений, не обремененных интеллектом и прочей красоты, которая свалилась на него после изгнания из столицы. Однако мысли его никогда не оставляли, и даже в такие минуты, когда любой другой человек позволял себе время умственного безделья, Франц проигрывал все произошедшее, анализировал, приходил к какому-то выводу. Вот и теперь он старался подвести итоги прошедшего дня, и получалось еще хуже, чем вчера.

Череда идущих друг за другом преступлений его почти не удивляла – и раньше бывало, что кто-то напьется и подерется, украдет что-то ценное у соседа, потом попытается что-то угнать или слить бензин и тому подобное. Но приезд девушки из столицы, необычайная история с полуразвалившемся домом и кражей почему-то выбивались из этого кавардака. Может быть потому, что девушка была особенная, а еще, наверное, потому, что за пять лет жизни в деревне он совершенно забыл, что такое нормальное общение… и тут Александру мысленно захотелось дать себе подзатыльник от осознания, как глупо он, должно быть, выглядел в ее глазах.

Александра тем временем рассказала Варваре сказку о Золушке – эта история закончилась быстро, и девочка уснула со счастливой улыбкой довольно скоро. Девушка мягко поправила одеяло, погасила свет и так же тихо вышла, но почему-то не сразу направилась к себе, а тихо заглянула в гостиную – там еще оставался доктор, напряженно читая какой-то документ. Очевидно, что в темноте разобрать, что там написано, ему было непросто, а включать полноценный свет он не решался, чтобы не потревожить дочку или гостью. И Алекс, невольно улыбнувшись, наконец ушла к себе, и только в постели ей неожиданно вспомнились не злоключения последних дней, а ее милые новые друзья – Артур Робертович и Варвара.

Брать домой истории болезни было дурной привычкой, но привыкший к порядку доктор Миллер не мог оставлять работу на завтра. В карточках пациентов старательным, удивительно аккуратным для врача почерком он тщательно фиксировал все этапы лечения и даже оставлял некоторые рекомендации для других докторов. Так было и в школе, где ему одному приходилось завоевывать репутацию среди одноклассников, и в университете, и потом, в ординатуре столичной больницы, где на невысокого юношу со вдумчивым взглядом за простыми прямоугольными очками впервые обратили внимание. Он брался за любую работу, не разделяя ее на важную и неважную, выполнял все идеально, и лишь немного смущался своего бедного костюма.

Шли дни, месяцы, и постепенно доктор Миллер получал все больше и больше уважения среди коллег, отличаясь от них лишь одним – он не заводил романов с медсестрами и не братался с другими врачами, тщательно делая свою работу, сохраняя приятельские отношения, но не более. Но он отнюдь не был бирюком, просто пациенты занимали все его мысли и время. И он даже был счастлив, оставаясь на вторую смену за какого-нибудь коллегу, радовался возможности прийти на помощь еще одному человеку, сделать этот мир лучше, вернуть пациента его родным.

Артур Робертович отложил последнюю медкарту и устало потер переносицу, сняв очки. Тогда он был даже счастлив этой адской работе в экстренной хирургии. Все было как в кино: адреналин, срочные операции, счет не на часы, а на минуты… И ощущение, что ты все можешь, что ты почти что бог в своей профессии: вот только что человек умирал, но ты вмешиваешься в эту несправедливую жизнь, и через несколько часов изнурительной операции он приходит в себя и улыбается своим родным. Вот это и была жизнь для доктора Миллера.

Пока однажды на операционном столе в его руках не умер мальчик. Это был очень умный ребенок, в свои восемь лет уже рассуждавший о будущих путешествиях в космос. Сложный порок сердца, внезапный приступ, ювелирная работа – и кровотечение и остановка. Кажется, виноват был ассистент, повредивший аорту. Но приехали родственники, угрожали судом… Миллер кивнул в ответ на предложение главврача, забрал документы и покинул столицу, найдя какое-то подобие успокоения в тихой Михайловке.

Артур Робертович прислушался: ему показалось, что в спальне зашевелилась девочка, но Варя спала, и он тихо улыбнулся, подумав о дочке. Ее мама когда-то спасла его от отчаяния, а вот теперь дочка не позволяет ему опуститься на дно, хоть больше в хирургию Миллер не лез, занимаясь только общей практикой. Прошло много лет, и его взгляды не изменились. Жаль, что изменилась реальность вокруг него: жена ушла, оставив его одного, впрочем, в последние годы их брак был далек от идеала. Его Анна окончательно отстранилась после переезда в Михайловку, откровенно объявив мужу, что он неудачник. Миллер промолчал, как он уже привык это делать, но эти слова стали последней трещиной в его сердце. Присутствие Александры внесло небольшой проблеск света: Артур Робертович был тронут родившимся взаимопониманием между гостьей и его дочерью, и доктор поймал себя на том, что не хочет, чтобы Алекс покидала Михайловку, что он часто думает о ней даже на работе, а его большой дом уже не кажется таким грустным.

Утром Александра поднялась совсем рано, передумав за прошедшую ночь много разных мыслей и все же не отказавшись от решения как можно скорее вернуться домой. Машина, судя по всему, была уже утрачена безвозвратно, но заниматься ей не было ни сил, ни желания. Она заглянула на прощание в комнату к Варваре: девочка сладко спала, обнимая свою куклу, и Алекс мысленно пожелала ей счастья и большой удачи, и тихо вышла, поспешив на окраину села к злополучному дому.

Сначала девушка просто не поверила своим глазам, но утро было ясное и солнечное, и ошибки быть не могло: на месте старой избы, чьи руины она видела еще вчера, возвышался новый сборный дом в два этажа с небольшой верандой. Работа кипела полным ходом, строители старательно трудились уже над отделкой и не сразу заметили, как подошла хозяйка владения.

Сказать, что Александра была поражена, значило не сказать ничего. Прежде она только слышала о таком виде домов, но теперь ей представился шанс увидеть его. Перед ней возвышался двухэтажный почти что особняк из идеально подогнанных бревен, с милой бордовой крышей и крыльцом, на котором уже хотелось расположиться и выпить чаю. Девушка пребывала в таком оцепенении, что не сразу заметила стоявшего неподалеку Александра Константиновича с еще одним господином – незнакомец показывал чертеж Францу, и оба негромко переговаривались.

– В память о нашей дружбе я, конечно, пошел тебе навстречу, однако ты меня удивил, – усмехнулся высокий темноволосый незнакомец с лукаво блеснувшими карими глазами: – Сколько уж лет я не могу заставить в твоем доме позволить мне укрепить хотя бы фундамент, а тут тебе понадобился целый новый дом – чудно это… И совсем на тебя не похоже.

– Ну, значит ты меня пока плохо знаешь, Андрей, – в тон говорившему усмехнулся Франц, однако глаза его были серьезны, особенно когда он заметил подошедшую Алекс: – Позволь тебя познакомить с нашей гостьей – Александра Волконская, а это мой друг, Андрей Волков. Он по профессии и по призванию архитектор, занимается проектированием и строительством. Я попросил его помочь, и Андрей любезно согласился, но даже я не ожидал, что все так быстро будет готово.

Мужчина, все это время позволявший другу говорить за него, любезно улыбнулся и неожиданно пожал ручку Александры, смотревшей на него с неким недоверием:

– Александр, как всегда, недооценил мои способности. Рад знакомству, Александра. Надеюсь, больше ничто не огорчит вас на новом месте…

Девушка изобразила фальшивое подобие улыбки и встретилась с взглядом Франца, испытывая неожиданное желание уязвить его, поскольку теперь у нее родилось странное чувство стыда из-за того, что ее поставили в такое положение:

– Меня очень тепло принял господин доктор. Но то, что вы сделали, поистине невероятно – не терпится показать такую красоту Варваре и господину Миллеру. Прошу меня извинить, – и девушка с самой очаровательной улыбкой покинула место действий, оставив двоих друзей вновь за приватным разговором, направление которого теперь изменилось.

Мужчины некоторое время смотрели ей вслед, а Александра, немного сама не своя от произошедшего, чувствовала, как у нее голова идет кругом. Дело вновь усложнялось: словно какие-то высшие силы не желали, чтобы девушка уезжала, и она нервно рассмеялась своей мнительности. Решив, что город никуда не денется, а уехать она всегда успеет, Алекс стряхнула с себя оцепенение, взяла ведро и вернулась в дом доктора, собираясь воплотить свой сюрприз и приготовить для Варвары приятный завтрак. Но из-за навалившихся мыслей Александра слишком ушла в себя и не заметила, как прямо перед ней выросла чья-то фигура. Не успев затормозить, Алекс столкнулась с каким-то мужчиной, и ведро полетело на землю, расплескав все содержимое частично на нее, частично на ноги не вовремя появившегося пришельца. Тот зло сверкнул глазами на Алекс и угрожающе прищурился:

– Маргарита? – однако после некоторой паузы незнакомец пристально вгляделся в лицо замеревшей Алекс и со злостью процедил: – Ты еще кто такая?

Александра, не желавшая начинать знакомство с местными подобным образом, не ответила, однако вскинулась и внимательно присмотрелась к этому деревенскому жителю: трудно было понять, сколько ему лет. Вообще, он вызывал странную неприязнь, и девушка, решив пока не разжигать конфликт, не без труда промолчала и скрылась из виду, вернувшись к колодцу и на этот раз дойдя до дома доктора без приключений.

Однако мысли о незнакомце не оставляли ее, и когда вернулся доктор, Александра завела осторожный разговор, и из коротких ответов Артура Робертовича девушка заключила, что этот человек выглядел значительно старше своих лет из-за проблем с алкоголем, а возможно, и из-за чего и другого, более растительного происхождения…

– После исчезновения Маргариты он совсем дурной стал, – сокрушенно вздохнул доктор, устало сняв очки и потерев переносицу: – Да и не только он. Матери девушек теперь лишний раз стараются из дому не выпускать, мало ли что.

Александра кивнула, и в глазах ее промелькнула задумчивость. Очень странная деревня, и этот слишком пристальный взгляд местного сумасшедшего…

– Маргарита пропала лет пять назад, вместе со своей подругой, – доктор опустил глаза в чашку, взял конфету, развернул фантик, подумал и отложил. – Ходили слухи, что девушки подались в город искать счастья, и их увезли какие-то ребята на дорогой машине… А Сергей этот с ума сошел. Поначалу что-то бормотал невразумительное, звал Маргариту, у всех спрашивал, не видел ли кто ее… В общем, психическое расстройство в тяжелой степени. Но так он безобидный, ходит по деревне, бормочет себе что-то, к сожалению, помочь ему никак нельзя.

Повисшая пауза отразила тишиной возникшую задумчивость, нарушаемую только тиканьем часов да шорохом листьев яблони под окном. Алекс немного размешала в чашке сахар и спросила:

– И часто здесь люди пропадают?

– Это было только один раз, – ответил Артур Робертович, намереваясь что-то продолжить, но тут скрипнула входная тяжелая дверь, и в комнату вошла Варя с большим бидоном парного молока.

– Спасибо, дочка, – сказал доктор Миллер, с улыбкой взяв из рук девочки молоко, и разговор перешел на обсуждение деревенских новостей и планов на будущую поездку в город. Эту идею предложила сама Александра, задумав красивым подарком порадовать девочку, хотя теперь мысли о странностях в Михайловке не оставляли ее.

Наконец, девушка пожелала доктору и Варе доброй ночи, и Артур Робертович, прихватив новую книжку со сказками, отправился с дочкой, бросив на Александру немного смущенный взгляд. Вскоре из комнатки Вари послышался ее милый голосок и смех, и Алекс в душе порадовалась за девочку, у которой были такие прекрасные отношения с отцом.

Она еще немного посидела на крыльце, наслаждаясь ночной прохладой, и вскоре легла, когда в доме уснули все. А утром Алекс впервые за эти дни в Михайловке разбудил горластый петух, подняв на приветствие солнца всю свою братию. Кричал он долго и нагло, перекликаясь с другими петухами, так что заснуть больше не было никакой возможности.

Александра нехотя встала, решив приготовить завтрак и заварить чай с мятой и мелиссой, которые видела на околице. На улице была приятная прохлада, свежий ветер доносил аромат полевых цветов, и настроение девушки немного улучшилось. Вдоль по улице смешно потянулись коровы, подгоняемые своими хозяевами, где-то лаяли собаки, желая помочь людям в этом непростом деле, а новый дом, уже почти полностью отделанный, радовал глаз. Алекс даже подумала, что задумка хоть и была слишком смелой, но неплохо получилась, и, собирая душистый шалфей, девушка уже представляла, как именно она обставит все комнаты.

– Маргарита! – услышала она позади себя голос и резко обернулась, едва не выронив собранные травы. – Это ты? Ты пришла за мной?..

– Что вам нужно? – Алекс отступила назад, но вчерашний сумасшедший не двигался с места, лишь стоял и смотрел на нее удивленным и слишком пристальным взглядом. Она уже обдумывала возможные варианты бегства, когда появившийся всадник отвлек внимание их обоих.

– Вот вы где, любезный, – немного ленивым тоном замученной русской полиции сказал Александр Константинович, ибо кто, кроме него, мог в такую рань еще болтаться по деревне. – Идите-ка вы домой, Сергей Дмитриевич, отдохните еще, день будет трудный…

– Она вернулась, – проговорил мужчина, переведя взгляд с Алекс на Александра, но тот кивнул бывшему с ним Степану, и тот за ненавязчивым разговором постепенно оттеснил Сергея к дороге, а после и вовсе взял под руку, увлекая куда-то в сторону.

– Доброе утро, – голос Александра потеплел, когда он обратился к Алекс и быстро поднял упавшие растения, протянув их девушке. – Мы почти закончили с отделкой, осталось работы на полдня, и уже сегодня у вас будет свой дом, пригодный для жизни.

– Весьма отрадно это слышать, – в противоположность Францу, голос Алекс звучал еще холодно. – А машины, пригодной для езды, у меня случайно не будет? Возможно, вы ее прячете за спиной?

Александр чуть усмехнулся, и в этом жесте было восхищение остроумием Алекс, живостью ее ума и строгостью. В этой деревне, где удел всех только опускаться все ниже на дно, она казалась самой настоящей, чуть ли не единственным человеком, с которым он мог бы тепло поговорить – Франц не знал, откуда у него взялась эта уверенность, но с каждой встречей она крепла все больше.

– Ваш злоумышленник нашелся, – сказал Александр в ответ на вопросительный взгляд Алекс. – Мы обыскали его владения и в них и нашли ваше имущество. Это как раз Сергей Дмитриевич Быков, он часто странно себя ведет.

– Его странности не дают повода красть чужое, – возмущенно вспыхнула Алекс, но внезапно замолчала. В ее голове зрел план, как попытаться узнать больше о пропавших пять лет назад девушках, о которых пока не пожелал говорить доктор.

– А хотя знаете, я передумала, – задумчиво произнесла Александра, еще обдумывая все детали своей мысли: – Раз он не в себе, результата все равно не будет. Пусть вернет колеса, и я не стану подавать заявление.

Франц нахмурился, но спорить не мог – девушка была во многом права, и все же от ее стремительного решения появилось нехорошее предчувствие.

Александра же посчитала разговор исчерпанным и направилась в ту сторону, куда несколько минут назад Степан увел незадачливого вора, и от этого подозрения Франца только усилились. Но следить за девушкой он не мог, а потому пошел на компромисс со своей совестью и после недолгого ожидания все же направился к дому Быкова, почему-то уверенный, что впереди его ожидает день, столь же непростой, как и утро.

Глава 4

Забор давно покосился, да и калитка плохо закрывалась, но Сергея Быкова это не беспокоило. Вся деревня говорила, что у него золотые руки, когда не пьет. Дураки. Он свободный человек, сам работает, зарабатывает, имеет право выпить и расслабиться. Вот только Маргарита бы не приходила… не надо ей приходить, не надо…

Быков придавил калитку тяжелым бревном и осмотрелся. Заброшенный двор с ветхим покосившимся сараем зарастал американкой, лопухом, чертополохом… На тропинку упорно вылезала крапива, и Сергей поморщился, когда она полоснула его своими листьями. Мужчина направлялся к другому концу забора, где посреди лебеды высилась конопля. Он усмехнулся, собрал несколько веточек и направился к дому со старым крыльцом с прогнившей ступенькой и большими резными окнами, закрытыми ставнями. Сергей растер листья конопли в пластмассовой чашке, лежавшей у ржавой бочки с водой и вдруг замер, а потом медленно обернулся.

– Маргарита… – тихо сказал он. – Зачем ты ходишь за мной?

Алекс едва заметно вздрогнула, но не подала виду, аккуратно открыв калитку и медленно войдя во двор по тропинке. Сергей казался странным, но в его состоянии не было ничего удивительного. Запущенный двор, старый дом, этот опустившийся от горя человек вызывал смутное сочувствие у девушки, и она посмотрела на него:

– Я пришла просто по-соседски, поговорить, – осторожно сказала Александра, следя за мужчиной. Быков медленно отложил чашку и вдруг улыбнулся такой же непонятной улыбкой, как и его взгляд.

– Поговорить… – задумчиво сказал он. – А я соскучился, Рит… Ну проходи, я чай сделаю, ты же любишь чай, я знаю. И песочное печенье…

– Люблю, – кивнула Алекс, решив не спорить: Сергей был вполне разговорчивым, а девушка очень хотела узнать подробности пропажи девушек пять лет назад. Она осторожно, чтобы не споткнуться, поднялась по крыльцу, открыла тяжелую деревянную дверь, обитую клеенкой, и, миновав простые сени, вошла в дом.

Горницу желтым светом освещала одинокая лампочка без абажура на крашенном когда-то белом потолке. По старым переплетенным проводам ползали мухи, в углу напротив небольшой печки старательно гудел маленький холодильник. У двух окон, выходящих на улицу, стоял большой деревянный стол с давно не чищенным чайником. Столешница не была прикрыта ничем, на ней возвышалась гора грязной посуды. На серых занавесках на окне еще угадывался какой-то рисунок. У стола стояли две табуретки и колченогий стул. Стоящий у стены сервант был полон книг, посуды, каких-то вещей, а напротив него под большим старым ковром с оленями на стене стоял продавленный диван. Повсюду в пыльном беспорядке валялись вещи, инструменты и даже гармонь.

– Видишь, не складывается у меня без тебя, – произнес Сергей позади Алекс, и девушка вздрогнула, быстро обернувшись. – Ну, садись, – улыбнулся он, взяв видавший виды чайник с окалиной по бокам. – Сейчас принесу чай…

Алекс медленно кивнула, не выпуская из поля зрения дверь, и еще раз огляделась. Форточка на окне была узкая, внутренняя рама держалась только на нескольких гвоздях. Обычный старый дом, где всю жизнь прожили работящие крестьяне – их фотография висела над ковром: некрасивая женщина в косынке и суровый мужчина в простой рубахе. Еще один истертый ковер был на полу. Александра внимательно присмотрелась к нему и чуть нахмурилась: в доме все было в пыли, а дальний угол у печки почему-то чистый…

Девушка тихо встала, подошла к ковру и, помедлив, приподняла один его край. Отчетливая ясная линия выпиленных досок говорила об одном: в доме был небольшой погреб. Алекс приподняла дверцу за небольшую выемку и заглянула вниз. Помещение явно было выложено кирпичом, но лестницы вниз не было… зато на крае, на досках девушка заметила отчетливые темные следы даже при неярком свете. Она их узнала – однажды она проезжала мимо страшной аварии, и точно так же на темном асфальте виднелись темно-бурые пятна запекшейся крови…

Прикрыв рукой рот от ужаса, она подняла голову и вдруг увидела, как в комнату вошел Сергей.

– Не надо трогать ковер! – закричал он, и в два шага оказался у Алекс, схватив ее. – Я же говорил, не надо тебе ходить за мной!

Александра дернулась, больно ударив захватчика локтем так, что тот аж взвыл, а в следующее мгновение в глазах у девушки потемнело – борьба не продлилась долго, поскольку у этого сумасшедшего все еще был в руках чайник…

Александр Константинович все же привык доверять своей интуиции и направился следом, оставшись незамеченным, а услышав крики, плюнул на свою якобы конспирацию и поспешил в дом и ворвался как раз тогда, когда оглушенная ударом Алекс упала. Глаза Сергея были стеклянные и горели каким-то маниакальным блеском – он сосредоточенно смотрел на золотистые волосы и словно бы напряженно над чем-то размышлял вслух:

– Маргарита… Любила совать свой нос в чужие дела. Ты на нее похожа, но все же не она.

Александр увидел лежавшую Алекс, заметил в руках этого помешанного ковер с бурым пятном и не стал задаваться смыслом изречений Быкова, а быстро скрутил его и вывел на улицу. Тут же появилось несколько зевак, охочих до зрелищ, но Франц тут же подозвал кстати подоспевшего Степана и велел увести задержанного, вызвать криминологов из района, а до тех пор никого в дом не пускать. И, дождавшись, пока верный помощник разгонит хотя бы большую часть собравшихся жителей, Александр вернулся за девушкой и быстрым шагом отнес ее в дом доктора – по счастью, Артур Робертович был дома и никуда не уехал.

– Ее ударили по голове, – сухо отрапортовал Франц, избегая прямого взгляда на доктора: – Вероятно, сотрясение, но вам как врачу необходимо удостовериться, что угрозы для жизни нет.

Доктор потрясенно взглянул на Александра, и тот даже побледнел:

– Вы же не думаете, что это сделал я?..

– Нет-нет, конечно, – поспешно качнул головой доктор и, стряхнув с себя шок, перешел к действиям: посчитал пульс, проверил зрачки и поспешил в кабинет, попросив Франца закрыть дверь в гостиную, чтобы Варвара случайно не увидела Александру в таком состоянии.

Артур Робертович быстро сдвинул стол в сторону, разложив кушетку, на которую Франц осторожно опустил Александру. Девушка была бледна, и Александр задержал ее ручку в своей руке, которую она непроизвольно сжала, а потом все же выпустила. Доктор щелкнул замком походного чемоданчика врача и взглянул на Франца:

– Обморок может продлится долго – она получила сильную травму головы. Что-то известно будет только завтра, – выразительно сказал Артур Робертович, и в голосе доктора звучали холодные ноты.

Александр медленно кивнул, но не сдвинулся с места, пока Миллер тщательно осматривал Алекс и делал все необходимое. Взгляд доктора выражал возмущение, но Франц и сам был недоволен собой. Он пошел за Алекс к дому Сергея из какой-то смутной тревоги, неясного подозрения, и теперь корил себя за то, что опоздал на несколько минут и не смог предотвратить нападение. Он должен был предположить, что сумасшедший механик способен вытворить всякое, он должен был догадаться…

Франц ушел от доктора полчаса спустя, и на прощание мужчины обменялись многозначительными взглядами. Артур Робертович даже едва заметно покачал головой с легким прищуром, но начальника местной полиции позвал Степан: по его сбивчивым словам ничего не было понятно, хотя голос выдавал большое волнение. Поймал себя на тревоге и сам Александр, все время возвращаясь мыслями к Алекс и отгоняя дурные мысли о всевозможных последствиях. Он быстро пересек центральную улицу деревни, нашел своего верного коня и через несколько минут был уже в отделении.

– Я залез в подвал, а там вот… – сходу начал Степан, и Александр вынырнул из своих мыслей, посмотрев на фотографии: веревка с пятнами крови, клочок яркой ткани и проржавевшая заколка для волос. – На полу были следы, будто что-то тащили, а на лестнице и стенах такие же бурые пятна, что и на половицах…

Александр сжал зубы и коротко и резко кивнул. Совершенно очевидно, что девушка была в этом погребе. Он еще раз посмотрел на найденные вещи, потом резко развернулся и направился в другой флигель отделения, где была камера предварительного заключения.

Быков сидел на полу у железной койки и смотрел в никуда отсутствующим взглядом. Его руки были сцеплены в замок, а сам он слегка раскачивался из стороны в сторону.

– Сергей, ты меня слышишь? – позвал его Александр, подойдя к самой решетке камеры. – Сергей Быков!

Голова мужчины сделала еще несколько движений вправо и влево, и лишь потом Быков поднял глаза на Франца.

– Она смеялась надо мной, – проговорил он. – Они обе смеялись, и получили то, что заслужили. Все справедливо… все по делу…

И, запрокинув голову, он расхохотался, демонически, с надрывом, словно это был не смех, а крик, переходящий в плач, в зловещий звук, который так же резко оборвался, как и начался, и Быков снова замер, впав в апатию.

– Прочешите весь двор его дома, – медленно произнес Александр, все еще пристально глядя на заключенного в камере. – Они могут быть где угодно.

Степан замер с вопросом на губах, затем перевел взгляд на раскачивающегося механика за решеткой и кивнул.

– Ты сообщил коллегам, что мы нуждаемся в их помощи? – негромко поинтересовался мужчина, и когда Степан поспешно кивнул, заверив своего начальника, что криминологи будут на месте уже завтра, Александр удовлетворенно кивнул: – Что ж, мы наконец заставим этого помешанного ответить за смерть Маргариты…

Франц осекся, стараясь прогнать из головы пугающую мысль о том, что в череде этих преступлений могла быть и третья девушка, Алекс, и постарался заставить себя думать о хорошем. В конце концов, претензий к доктору у Александра Константиновича до сегодняшнего дня еще не было, и он вполне справлялся с врачеванием… Разумеется, если случится кризис, они и в этом вопросе запросят помощи, но пока доктор не выразил особенно сильного беспокойства, да и перевозить девушку в таком состоянии крайне нежелательно.

Солнце над Михайловкой уже давно клонилось к западу, и Александр, решив все деловые моменты, вышел прочь из участка, где на него, казалось, давили даже стены, и направился куда глаза глядят, думая глубоко о своем и все же по неизменной привычке все замечая. Вот Лешка-пастух возвращается с поля после долгого и жаркого дня… Вот старая Евдокия опять на чем свет ругает свою невестку, а та отвечает ей столь же громко и витиевато, так, что мужу вновь приходится разрываться между матерью и женой, а когда понял, что в ближайшее время мир все равно не будет восстановлен, хлопнул со злости калиткой и скрылся в направлении ближайшего питейного заведения. Александр мрачно усмехнулся: он уже пять лет во всей красе наблюдал этот колорит деревенской жизни, но все же так и не смог стать его частью.

– Здравствуйте, Александр Константинович, – от размышлений Франца отвлек мягкий голос, и мужчина, неуловимо вздрогнув, улыбнулся Варваре:

– Здравствуй. Неужели ты одна ходила в лес?

– Папа утром был занят, а я решила для него и для Александры Федоровны испечь пирог – вот, ходила за черникой. А вы видели моего папу?

Александр, помедлив, кивнул, лихорадочно пытаясь сообразить, какой предлог ему изобрести, чтобы Варя еще немного задержалась – прошло слишком мало времени, и доктор мог еще не закончить оказывать помощь.

– Знаешь, если ты сейчас вернешься, твой папа и Александра все увидят и это не будет сюрпризом, – наконец нашелся что ответить Франц, стараясь поддерживать говорить непринужденно: – Поэтому позволь тебе помочь. Мы испечем пирог и удивим Артура Робертовича и… Александру Федоровну.

Варвара чуть внимательнее присмотрелась к лицу мужчины, но он всегда казался девочке угрюмо-сосредоточенным, а сейчас даже улыбался, отчего зеленые миндалевидные глаза выражали ожидание, и Варя кивнула:

– Это вы хорошо придумали… Тогда идемте, ведь надо торопиться – а то папа будет волноваться, что меня долго нет.

Когда Александр и Варвара вошли в гостиную, в доме доктора было тихо. Слишком тихо. Франц невольно вздрогнул – в голове вновь пронеслась мутная пугающая догадка, но мужчина взял себя в руки, ободряюще, хоть и немного фальшиво улыбнувшись девочке, и они вошли. Увиденное изумило Александра: в гостиной сидели двое, Артур Робертович и Алекс, оба вели тихую непринужденную беседу за чашкой чая. Приятный аромат мяты разносился по комнате, и Франц, стряхнув с себя оцепенение, немного неловко улыбнулся:

– Александра Федоровна. Вы прекрасно выглядите.

Девушка, помедлив, взглянула на мужчину с выразительным блеском в глубине голубых глаз:

– Благодарю, Александр Константинович. Вы принесли нам угощение?

Варвара с радостью поведала, что подарок для папы и их гостьи они приготовили вместе, и Александр, вдруг почувствовав себя лишним, уже было развернулся, глядя на дверь, когда негромкий голос Алекс окликнул его:

– Александр Константинович, вы не останетесь с нами?

Франц замер от звука ее голоса, и вдруг почувствовал, что его ноги ему не подчиняются. Он медленно обернулся, встретил взгляд Алекс, мягкий и теплый, и еще немного нерешительно улыбнулся, когда Варя радостно утвердила:

– Конечно, останется, – она перевела ясный взгляд на Александра, и отказать светлой надежде в глазах девочки он не мог. Варвара придвинула стул к столу, и Александр оказался напротив доктора и Алекс. Варя налила из самовара душистый чай и протянула чашку Францу, а сама убежала на кухню за пирогом.

– Я очень рад, что все обошлось, – сказал Александр Константинович, размешивая в чашке сахар, а потом переводя взгляд на Алекс: – Вы совершенно случайно нашли следы старого преступления, Быков пока не признался, но уже назначены все экспертизы, и следствие…

– Спасибо вам, Александр Константинович, – слова Алекс прервали такую почти официальную речь Франца и он замер, когда ее пальчики коснулись его руки. – Если бы не вы, я даже не знаю, что было бы…

Доктор немного замялся и поднялся приоткрыть пошире окно, чтобы после дневной жары пустить в дом немного прохлады, а Александр и Алекс целое мгновение смотрели в глаза друг другу, а потом Франц покачал головой:

– Я всего лишь следовал долгу и своим предчувствиям, – ответил он. – Простите, я должен был все это предвидеть…

Александра слегка повела бровью – кажется, только она заметила легкую краску на лице этого на первый взгляд совсем бесстрастного и нелюдимого мужчины, а потом чуть улыбнулась и взяла простую, но очень вкусную конфетку из вазочки.

– А вот и пирог! – торжественно объявила Василина, внося в горницу большое блюдо, накрытое белым вышитым полотенцем – от всяких любопытных насекомых.

Глава 5

Варвара хоть с удивлением и отметила слишком бледный вид Александры, с тактичностью умного и развитого ребенка воздержалась от расспросов. Все хвалили пирог девочки, и Варя чувствовала себя на редкость счастливой – она смотрела на отца, который улыбался ей, и была рада, что он наконец смог отвлечься от работы и немного повеселиться. Когда часы пробили половину десятого, Артур Робертович мягко отставил чашку и ласково взглянул на дочку:

– Иди спать, милая…

Варвара хотела было найти поддержки в лице Александры, но девушка согласно кивнула:

– Я приду к тебе чуть попозже.

Угадав, что взрослым нужно о чем-то поговорить, девочка поднялась, пожелала доброй ночи и ушла в свою комнату. После ее ухода еще несколько мгновений в столовой длилась слегка напряженная пауза, которую прервал гневный шепот доктора:

– Александр Константинович, как вы такое допустили? А если бы этот псих в припадке убил Александру? Или его приступ бы произошел тогда, когда рядом оказалась бы моя дочь?!

Франц замер от внезапности этого обвинения, но в глубине души почувствовал, что доктор прав, и эти слова Артура Робертовича, продиктованные беспокойством, являлись отголоском его собственных мыслей, и что на это возразить, Александр не знал. Однако, к его удивлению, заговорила сама Александра:

– Вы несправедливы, Артур Робертович, – ее непривычно тихий голос напоминал обоим спорящим, как для девушки болезненны громкие звуки: – Александр Константинович сделал даже больше, чем мог. Он предупреждал меня держаться подальше от этого сумасшедшего, а я пропустила его слова мимо ушей, уверенная, что ничего страшного не случится, если я сама попробую найти разгадку странного поведения этого человека. К тому же, вам ли не знать, сколько невменяемых и буйных находится среди нас…

Доктор выдохнул, пытаясь успокоиться, и взглянул на нее поверх очков уже спокойнее:

– Хорошо, я вас понял. Но что же мы будем делать дальше? Боюсь, уже завтра вся деревня станет обсуждать такую новость, а значит, Варя все узнает…

– Не узнает, – неожиданно жестко отчеканил Франц и встретился со слегка удивленным взглядом Александры: – Я уже велел Степану передать всем, кто там толпился, что это дело не подлежит обсуждению. Он прекрасно ладит с деревенскими и, я думаю, без труда убедит местных любителей посудачить, что открывать свой рот им не следует.

Артур Робертович слегка покачал головой, то ли оценивая слова полицейского, то ли осуждая такой подход, но ничего не сказал, и Александр, понизив голос, продолжил:

– Доктор, вам и Александре нужно будет некоторое время взаимодействовать со следствием. И возможно, мне понадобится ваша профессиональная помощь…

Артур Робертович встретился с зелеными глазами Александра и, помедлив, кивнул:

– Поверить не могу, что все дошло до такого… – задумчиво покачал головой доктор и, не удержавшись, высказал вслух свои мысли: – Значит, это он убил бедную Маргариту? Но что эта несчастная девушка ему сделала?

Франц задумчиво коснулся пальцами своего виска, сжав светлую серебристую прядь удивительно вьющихся волос: Александра невольно проводила взглядом этот жест, совершенно некстати поймав себя на мысли, что до этого она как-то не обращала внимания на то, что у него такая своеобразная прическа.

– Маргарита была самой близкой подругой вашей жены, не так ли? – медленно спросил мужчина, и доктор вздрогнул, словно от удара током, а Алекс изумленно ахнула, не в силах поверить услышанному, и повернулась к Артуру Робертовичу:

– Вы… Вы женаты?

Доктор замешкался с ответом и с вызовом взглянул на Александра – тот смотрел в упор, но в глубине его глаз мелькнула усмешка.

– Я был женат много лет назад, – тихо заговорил доктор, испытывая щемящее чувство неловкости от того, при каких обстоятельствах ему приходится рассказывать эту правду: – Я работал хирургом в известной московской клинике. Как раз тогда я и женился на Анне Лукиной… Вскоре после свадьбы у нас родилась Варя. Моя жена, однако, не находила удовольствия в том, чтобы заниматься маленьким ребенком, когда вокруг столько развлечений, ведь мы жили в столице. Я очень хорошо зарабатывал и беззаветно любил ее, а она… Нечасто ночевала дома. Когда происходили сцены, она угрожала, что разведется и заберет ребенка. Мне не хотелось это проверять, и я продолжал терпеть ее выходки, надеясь, что она перебесится и наконец поймет, что у нее есть семья и ответственность перед дочерью, – доктор встретился с глазами Франца, ожидая вновь увидеть там насмешку, но Александр смотрел серьезно, понимая, как тяжело мужчине говорить все это. – Я не ищу себе оправдания, но теперь, оглядываясь назад, мне кажется, что из-за этих постоянных скандалов и бессонных ночей я и совершил эту ошибку, после которой моя жизнь круто изменилась. Однажды Анна пришла в два часа ночи, разбудив нас с дочкой, и сказала, что подала на развод. Что ее новые друзья знают людей, которые помогут ей развестись без суда – ведь я был против этого, и она наконец избавится от необходимости терпеть нас обоих. Остаток ночи мы провели в выяснении отношений, а сразу утром я должен был оперировать ребенка. И… Операция прошла неудачно, – вздрогнув, закончил доктор, встречаясь с глазами Александры: – Я до сих пор не знаю, чья в этом вина: моя, ассистента или же вмешалась сама судьба… После этого стали поступать угрозы, меня заставили уйти из клиники. Без этой работы стало нечем платить ипотеку, в которой была наша уютная квартира, и Анна окончательно уверилась в своем решении о разводе. Но она связалась с весьма опасной компанией, во главе которой был этот Быков… Их задержали по обвинению в изготовлении и распространении наркотиков. Она этим, конечно, не занималась, но сам факт, что ее задержали в такой компании, позволил бы мне выиграть суд, и она, поняв, что шантажировать меня больше не сможет, пошла на попятный – ради дочери я ее простил. Я согласился на программу по переезду и получил весьма скромное жилье, но, по крайней мере, теперь оно принадлежало мне и дочке. Первое время Анна вела себя тихо и даже, можно сказать, примерно – впервые она старалась быть хорошей матерью, и оттого мне больнее было видеть, что это притворство… Как искренне Варя тянулась к ней, а моя жена то терпела это, то отгоняла ее прочь… Через полгода из тюрьмы вышел этот Сергей и, к моему ужасу, приехал сюда же, в Михайловку. Что я мог предъявить? Требовать от постороннего человека, чтобы он уехал? Нет, но я стал приглядываться к Анне и с ужасом замечал, что все возвращается к тому, от чего я бежал. Спустя год после нашего переезда Анна просто не вернулась… Поиски ничего не дали. Поговаривали, что она сбежала, и я до сих пор этого не знаю. По закону ее признали без вести пропавшей, и с тех пор я старался не вспоминать всей этой истории.

За столом воцарилось мрачное молчание. Алекс, пребывая в каком-то оцепенении, медленно размешивала уже не существующий сахар в чашке остывшего чая, Франц сжимал в руках салфетку, и все избегали смотреть друг на друга. Александр прежде не знал всех подробностей истории доктора Миллера, хоть и догадывался кое о чем: драма разрыва между супругами разыгрывалась на глазах у всей деревни, и Франц помнил еще, как сердился на доктора, что тот не смог принять его как раз после одного из таких скандалов с женой. Тогда начальнику местного отделения полиции казалось, что это обычная бытовая ссора, хотя где-то в глубине сознания и практики все же билась мысль: вот именно из таких бытовых конфликтов и вырастают самые жуткие трагедии. А вскоре Анна пропала.

– Доктор пришел к нам на следующий день после пропажи супруги, – продолжил рассказ Миллера Франц, отвечая на взгляд потрясенной всем услышанным Александры. – Я, конечно, сначала и не придал этому особого значения: девушка вела себя свободно, проявляла внимание ко многим в нашей деревне. Но мы начали поиски, обошли каждый дом, прочесали лес на этом берегу и на том… Но последнее, что удалось установить – ее видели, как она шла по берегу куда-то на окраину.

Франц замолчал: перед его глазами встали картины из прошлого. Он и его верный помощник Степан прочесали тогда всю деревню, привлекли даже ребят дорожно-патрульной службы, и они на стареньких «жигулях» и «нивах» проехали везде, где можно и где нельзя. Но ни в овраге в сторону соседнего поселка, ни в заводях извилистой Каменки, ни за плотиной у мельницы ничего не нашли. А к вечеру пришла еще одна новость.

– Маргарита пропала тем же днем, пока мы искали Анну, – Франц мрачно посмотрел за окно в темноту летней безлунной ночи. – Кто-то пустил слух, что видел подружек вместе на тропинке через перелесок, ведущий к трассе. Якобы они собирались в город. Мы нашли в кустах у дорожки женскую туфлю, правда, больше никаких улик не было…

Александр замолчал, вдруг подумав, что его дополнение рассказа было сейчас излишним. Доктор, натянутый как струна, копошился с жаровым самоваром, то ли желая слить оставшуюся воду, то ли распалить угли, и делал это излишне старательно. Алекс с сочувствием смотрела на мужчину, и Франц снова почувствовал неуместность своего здесь присутствия, хотя сейчас как никогда прежде ему захотелось поспорить с очевидным положением вещей.

– Возможно, Анна действительно уехала, – тихо сказала Александра вопреки своему внутреннему чувству, глядя на доктора. – И однажды…

– Меня спасла Варя, – доктор наконец справился с самоваром и подлил себе чаю. – Она почти сразу все поняла, что мама ушла и больше не вернется, и мы никогда с ней не говорили об этом. Я готов сделать все, что в моих силах, – поднял он глаза на Александра, и тот медленно кивнул, все понимая и медленно поднимаясь.

– Благодарю вас за чай, – он протянул руку доктору и снова встретился глазами с голубым взглядом Алекс. Оба замерли, и девушка вдруг отметила, что у этого серьезного начальника полиции взгляд вовсе не суровый или предвзятый, а с какой-то тайной печалью. Момент продлился намного дольше, чем было уместно, и оба смутились своего любопытства, а Франц поспешил к дверям.

– Александр Константинович! – вдруг окликнула его Алекс, и он обернулся – слишком быстро для обычного гостя. Девушка же чуть заметно и тепло улыбнулась и добавила: – Доброй вам ночи…

После всей этой правды Александра не знала, как себя вести – и сделала то, что обещала, а именно поднялась в комнату Варвары и невольно улыбнулась: девочка не смогла ее дождаться и уснула, прямо со включенным светом. Алекс коснулась выключателя, но не ушла, а, помедлив, опустилась на краешек кровати, мягко отведя локон золотисто-каштановых волос от лица Вари.

«Надеюсь, твоя мама просто сбежала и однажды она вернется – правда, не знаю, сможешь ли ты ее простить. Хочу верить, что сможешь», – подумала Алекс, поднимаясь.

Девушка вернулась в свою комнату и вдруг осознала, что несмотря на то, что ее дом уже возвращен в благопристойное состояние, она почему-то совершенно не хочет уезжать от доктора и его очаровательной дочки. И все же сделать это надо – преступник пойман, и ей более ничего не угрожает. Да и вряд ли репутацию доктора повысит ее пребывание в доме на правах загостившейся особы… После этого осознания медленно и словно бы нехотя, но сон все же пришел к Александре – в отличие от доктора. Артур Робертович вновь вернулся в кабинет, зажег свечу, оставшуюся с прошлого раза, когда отключали свет, и глубоко задумался. Как говорил один его знакомый врач-психиатр, любивший цитировать Фрейда, наши подавленные чувства никуда не исчезают. Мы зарываем их в землю, чтобы потом они вырвались в еще более отвратительном виде… Миллер был готов с этим согласиться: ему казалось, что прошлое навсегда погребено в его сердце, но сегодня оно вырвалось наружу и отзывалось той острой болью, о которой, как ему казалось, он давно уже забыл. Счастливым он себя чувствовал совсем недолго…

Головокружительный роман с такой яркой девушкой закончился быстро и прозаично – свадьба и через полгода рождение дочки. Артур был счастлив этому событию: прямая противоположность его жене, которая сначала молчала, а потом открыто сказала ему, что не готова к детям, а потому передала все заботы и всю ответственность новоявленному отцу. И все же Миллер заботился о Варе, как мог: что-то познавал сам при помощи интернета, но большей частью все же благодаря советам коллег-матерей.

И все же из-за своей временами ненормированной работы Артур не знал, с кем оставить девочку – в такие моменты происходили сцены. Анна не собиралась тратить свою молодость на ненужного ей ребенка. И вот однажды он, словно почувствовав неладное, вернулся пораньше домой от незадачливого пьяницы, уснувшего в ноябре на поле, а в коридоре без сознания лежала его Варя, над которой стояла его благоверная супруга, сжимавшая в руке туфлю с острой шпилькой. Тогда все произошло, как в тумане, – словно действовал не он, а кто-то другой его руками. Одной пощечиной он отшвырнул женщину на другой конец комнаты, а сам кинулся к дочери. Несколько швов и неделя восстановления…

Миллер вздрогнул и открыл глаза, едва было задремав. За окном уже занимался рассвет, и доктор, устало потерев переносицу, водрузил на нее очки, чувствуя, что больше он все равно не уснет. Едва вскипятив воду для кофе, Артур Робертович услышал осторожный стук в дверь и, вздохнув, впустил раннего гостя – это оказался Степан, неловко переминавшийся с ноги на ногу и просительным взглядом смотревший на доктора:

– Беда… Ванька Иванов напился и полез на сарай крышу чинить – лестница сломалась, он и упал.

Миллер только вздохнул и поспешил за своим походным чемоданчиком с набором необходимого, а затем вместе со Степаном направился к дому незадачливого плотника. Результатом падения оказалось только несколько ушибов: подивившись про себя, как пьяным удается так легко отделываться, доктор оставил обезболивающее, велел несколько дней отдохнуть и по возможности более не искать себе приключений. Однако по возвращении домой Артур Робертович застал только погрустневшую дочку – в ответ на его взгляд она махнула рукой наверх и вздохнула:

– Александра Федоровна приготовила мне завтрак и сказала, что лучше ей будет вернуться к себе… Сказала, что будет обязательно приходить к нам, но мне все равно очень жаль, что она ушла.

Доктор в ответ обнял дочку и молча погладил ее по волосам, чуть заметно улыбнувшись. Девочка крепко-крепко прильнула к отцу, чувствуя его тепло, и прикрыла глазки. Так прошло несколько минут, а потом Артур Робертович спросил:

– Давай после завтрака отнесем ей черники?

Дом Сергея Быкова был оцеплен полицейскими. У забора колыхалась оградительная лента, густая трава во дворе была притоптана, а двери сарая – опечатаны. Доктор Миллер сразу узнал на микроавтобусе серый щит с чашей и змеей, который перекрывали весы: передвижная лаборатория судебно-медицинской экспертизы. О приезде специалистов из самой Москвы говорила вся деревня, и Артур Робертович, отведя Варю к Александре Федоровне – черника стала прекрасным предлогом, и они проболтали целых полчаса, пока девочка мыла сладкие ягодки, – поехал на место преступления.

Москвичи вели себя так по-хозяйски, будто эта территория, этот дом, деревня – да вся Россия, принадлежала им как господам. Миллер аккуратно открыл калитку, осторожно вошел и поморщился, глядя, как эксперты снуют туда-сюда из дома во двор, что-то пишут и с явной досадой поглядывают на часы с желанием как можно скорее уехать отсюда.

Почти все, кроме одного. Высокий худой мужчина с темными волосами и слишком пристальным и каким-то неприятным взглядом очень вдумчиво вглядывался в половицы деревянного крыльца. Подумав, он натянул перчатки, достал пластиковый пакет и специальным ножичком что-то соскреб с боковой части. Пакет этот он, однако же, не отдал ассистенту, а спрятал в карман висевшего на руке плаща, продолжая так же внимательно изучать теперь заваленку рядом. Шум шагов Миллера заставил его обернуться, и на еще не старом лице появился высокомерный вопрос:

– А вы, простите, кто?

– Доктор Миллер, врач местного фельдшерско-акушерского пункта, – ответил Артур Робертович, слегка склонив голову в приветствии. – Все жители деревни лечатся у меня.

– Ясно, – никакого интереса в глазах мужчины не было, он лишь перекинул плащ с одной руки на другую. – Идите, занимайтесь своими больными. Комиссия здесь и без вас справится.

– Я лечил Сергея, – возразил доктор. – И не только его. Я врач широкой практики, и, возможно, истории болезни местных жителей могут понадобиться…

– Послушайте, господин Миллер, – мужчина обернулся и пристально посмотрел в глаза Артура Робертовича. – Идите в свою больницу и не мешайте работать профессионалам. В таком обычном бытовом деле вы только помешаете.

Краска бросилась в лицо доктору от возмущения. Он был одним из лучших врачей Боткинской больницы! Но мужчина его уже не замечал: кто-то позвал его к сараям, где обнаружили заросли конопли, и столичный эксперт размашистым уверенным шагом направился за угол дома.

– Крейде, – услышал доктор позади себя знакомый голос и обернулся – Александр Франц стоял у калитки и с нечитаемым взглядом смотрел вслед уходящей фигуре москвича. Казалось, он не реагирует ни на какое движение или звуки около себя, но ступор начальника полиции продлился не более минуты, он тряхнул головой и подал руку доктору:

– Доброе утро, Артур Робертович, – приветствовал он. – Хорошо, что вы так рано пришли. Комиссия приехала довольно рано, и сейчас уже нашла кое-что интересное.

– Александр Константинович, – из передвижной лаборатории вышел пожилой врач с папкой листов в руках. – Рад лично с вами познакомиться. Есть первые результаты исследований остатков крови и человеческого биоматериала. Еще нужно будет сделать несколько анализов, но уже сейчас вполне определенно можно сказать одно – кровь в подвале принадлежит не предполагаемой жертве. Анализ показал, что кровь появилась до исчезновения Маргариты Соловьевой.

Оба мужчины замерли, и доктор как-то беспомощно сжал в руке свою шляпу, а Александр нахмурился и с подозрением посмотрел на судебного врача.

– Вы в этом уверены? – спросил он и протянул руку, желая самому взглянуть на документы, но столичный врач только усмехнулся:

– Бумаги во время расследования могут видеть только следователи, – заметил он. – А вас к этому не привлекали.

Возмущение на лице Александра было написано очень явно, но что-то сказать ему не дал давно забытый насмешливый голос. Казалось, в это утро ни один разговор не заканчивался сам собой: все прерывали друг друга, но Франц надеялся все же не услышать этого человека.

– Местная полиция умеет только дома строить своим знакомым, – проговорил все тот же высокий мужчина – капитан столичного УВД Крейде. – А вот с расследованием убийств совсем сложно. Может, вам финансирования не хватает?

– Никак нет, у нас всего в достатке, – парировал Александр едва заметно изменившимся голосом. – Как видите, мы все же доискались до правды.

– Нам известно, капитан Франц, – сказал подошедший начальник следственной группы – довольно полный лысеющий мужчина с совершенно безэмоциональным голосом, – что вы были переведены сюда в результате одной неприглядной истории, и у нас нет оснований доверять вашим показаниям и расследованиям даже на семьдесят процентов.

Александр вспыхнул и побледнел, особенно видя насмешку в черных глазах Крейде, но тот ленивым жестом пресек любое словесное возражение. Однако остановить долгий взгляд друг другу в глаза между некогда знакомыми мужчинами не было под силу никому. Казалось, Франц даже не замечает ничего вокруг – неожиданная встреча с заклятым другом в такое время заняла все его внимание и вызвала множество непрошенных воспоминаний.

Глава 6

Доктор ободряюще коснулся плеча рассерженного Франца и тихо произнес:

– Пойдемте, Александр Константинович… Захотят – сами спросят. Если это больше не наша юрисдикция, тем лучше.

Мужчина ничего не ответил, но последовал совету доктора, и они вышли за пределы оцепленной территории.

– Значит, это не Маргарита… – задумчиво протянул доктор, невольно достав из кармана сигарету и слегка неловко затягиваясь: – Но кто же тогда?

– Я все же заставлю их мне это сообщить, – сквозь сжатые зубы процедил Александр, в котором все кипело после недавней сцены. – Но понадобится некоторое время. Специалисты смогут определить совпадения анализа с нераскрытыми делами только когда прибудут в Москву.

Доктор кивнул и задумчиво покачал головой: что и говорить, такого не ожидал никто. Вдруг сигарета сверкнула ярким огоньком, и Артур Робертович вздрогнул, выронив ее – на пальце остался неприятный ожог, и доктор невесело усмехнулся сам себе:

– Ну вот опять… Не получалось у меня курить ни в школе, ни в институте, ни даже сейчас.

Александр Константинович медленно поднял взгляд на доктора и встретился с его бесхитростными глазами, слегка увеличенными из-за стекол очков:

– Мне пора, Артур Робертович. Спасибо… За вашу помощь, – и начальник полиции поспешил уйти, оставив Миллера в легком смущении из-за странного состояния недосказанности между ними.

Деревенские мальчишки редко когда проявляли уважение к кому бы то ни было. Они без тени стеснения воровали яблоки у деревенского сторожа, причем иногда кто-нибудь из них получал солью под интересное место; эта ватага рассекала на заржавевших велосипедах, сбивала рогатками птиц, причиняла урон многим огородам и заставляла других детей в страхе шарахаться в сторону. Мелкое хулиганство почиталось в этой компании из четверых мальчишек за образ жизни летом и вознаграждение за долгие месяцы учебы в школе, в которой, впрочем, они вели себя не на много лучше.

Варвара, умная и замкнутая, стала одной из тех, кто часто подвергался насмешкам со стороны этой компании, когда этим подросткам было лень искать новые способы членовредительства. Любимым их занятием было кидаться гнилыми сливами и кричать обидные предположения, почему ее мать сбежала; девочка молча сносила насмешки и ничего не говорила отцу, не желая навлекать новых проблем и на него, и на себя. Но вот, когда в деревне поползли пугающие слухи про исчезновение Маргариты, а в Михайловку как раз приехала новая гостья, эта малолетняя шпана поутихла. Однако лето близилось к концу, и вот, как раз когда Артур Робертович тактично оставил Варю с Александрой, и когда они, сварив варенье, решили пойти к их любимому местечку на берегу реки, четверка мальчишек как раз избрала тот же путь. Встреча с Варварой их весьма порадовала. Она сидела на берегу рядом с какой-то девушкой, и подростки, ухмыляясь, переглянулись, предвкушая занятную сцену.

– Мне очень жалко, что ты от нас уехала, – призналась Варвара, еще не замечая, что буквально в ста метрах от них остановились незваные гости. – Конечно, я все понимаю, однако… Отчего ты ходишь гулять только со мной, а не… С кем-нибудь другим? – отчаянно покраснев, все же закончила фразу Варя, и Александра не смогла не улыбнуться – так мило прозвучал этот вопрос, и она приобняла девочку:

– Обязательно пойду, Варя, обещаю.

В этот момент рядом с ними просвистел камень. Алекс вздрогнула и мгновенно обернулась, увидев гогочущих, словно стая гусей, мальчишек, которые находили шутку своего товарища крайне смешной. Девушка встретилась с глазами самого старшего из них, который, по-видимому, был тут главным заводилой – он держался ближе всего к ним и ухмылялся, небрежно подкидывая в руке второй камень:

– А мы пришли за Варваренькой, – глумливо пояснил он, – тебя папочка ведь так называет?

Приятели услужливо вновь загоготали, но смех прервался, когда поднялась Александра.

– Тебя не учили, что бросаться камнями в людей нельзя? – угрожающе тихо поинтересовалась девушка, догадываясь, что диалог в этом случае не поможет, и действительно – ее слова только раззадорили шайку, и все трое подталкивали вбок своего вожака:

– Давай, Егор, прояви манеры!

Вдохновленный поддержкой, долговязый парень уже собрался бросить второй камень, целясь в Варвару, но реакция Алекс оказалась быстрее – она выхватила из своей маленькой сумочки баллончик, и в следующее мгновение предводитель этой шпаны отчаянно кашлял, свалившись на землю. Остальные трое мигом растеряли свой запас храбрости и смотрели на девушку со страхом.

– Ты за это ответишь! – визгливо вскрикнул один из них, пытаясь поднять все еще кашлявшего товарища и, с трудом придерживая Егора и свой велосипед, они уковыляли с берега. Двое других не стали геройствовать и уехали еще до окончания этой сцены.

– Кажется, нам пора возвращаться, – улыбнулась Александра притихшей Варе и успокаивающе погладила ее по каштановым волосам:

– Ну что ты, милая? Эти негодяи больше и близко к тебе не подойдут, обещаю.

Девочка подняла на нее сияющий взгляд ярко-синих глаз и тихо прошептала:

– Меня еще никогда никто не защищал…

Алекс грустно улыбнулась, все понимая – доктор, любящий, но слишком занятой, не был так близок, как мама, а мамы как раз у Вари никогда и не было.

– Идем, – с ободряющей улыбкой протянула руку Александра, сама быстро собрав все немногочисленные детали их пикника: – А то твой папа будет волноваться…

Варвара поняла желание Александры и не стала возражать, когда девушка взяла варенье и, поручив девочке порадовать им доктора, отвела Варю домой. Сама же Алекс направилась в отделение полиции, намереваясь побеседовать с господином Францем о том, что недавно произошло на пляже. В доме было непривычно темно и прохладно, что, пожалуй, было даже приятно после яркого солнца и невыносимого полуденного зноя тех последних дней лета, когда оно пытается вырвать свой реванш у осени.

– Александр Константинович? – негромко позвала девушка, осторожно ступая по покрытому пылью коридору, и после очередного поворота оказалась в широкой комнате, где к ней спиной, понурив голову, стоял мужчина. Несколько мгновений спустя он обернулся, и Алекс увидела у него в руках старинный хрустальный стакан – такие извечно хранились в сервантах и использовались лишь по особым случаям. Сомнений в содержимом не оставалось, и в душе Александры вспыхнуло возмущение:

– Вы что, пьете?! У вас в деревне такое происходит, а вы…

Легкая усмешка на губах Франца заставила девушку замолчать и задаться вопросом, сколько же уже выпил Александр Константинович, но его усталый вздох и совершенно осмысленный зеленый взгляд, который встретился с голубыми глазами, вызвал беспокойство уже другого рода.

– Что произошло? – осторожно спросила Алекс, и Франц, помедлив, кивнул ей на лежащие в легком беспорядке бумаги.

– Один мой хороший знакомый судмедэксперт из столицы час назад прислал результаты. Кровь, обнаруженная в подвале, не принадлежит Маргарите, как мы все думали. Жертвой этого психопата стала Анна Лукина, мать Варвары, – очень тихо произнес Александр и отвернулся, убрав обратно и графин, и стакан. Алекс тоже молчала, не в силах что-либо сказать – ведь эти результаты значили, что к девочке больше никогда не придет ее родная мама, а доктор… Это станет ударом для него, ведь следствие теперь не оставит его в покое, они раскопают все то, что Артур Робертович с таким трудом пытался забыть, а если втянут в это все и Варю… Лихорадочная мысль оборвалась так же внезапно, как и появилась.

Молчание, повисшее между Францем и Александрой, было прервано визгливыми криками, топотом и грохотом двери; в следующее мгновение в комнату ворвалась женщина, узкие глаза которой смутно напоминали глаза того самого Егора. Вслед за женщиной вошли и все четверо участников недавнего действия – правда, сейчас они вели себя на удивление тихо и стояли, понурив головы – никому не хотелось, чтобы его поставили на учет как малолетнего хулигана.

– Я требую, чтобы эту негодяйку арестовали! – закричала женщина, указывая рукой на Александру: – Она едва не убила моего сына!

– О чем вы говорите? – непонимающе выгнула бровь девушка, медленно приблизившись к Егору, который спрятался за пышными формами своей матушки. – Не понимаю… Могу заверить, вашего сына никто и пальцем не тронул. Мы были на берегу реки, когда подъехали эти четверо мальчиков… Мы непринужденно беседовали, когда к нам подбежала явно агрессивная собака – чтобы она никому не причинила вреда, я отпугнула ее вот этим баллончиком, – едва девушка выбросила вперед руку, как мальчишки синхронно отшатнулись: – Да и разве могло быть иначе? Может, кто-то из них начал хулиганить, например, бросать в нас камни, и мне пришлось защищать Варвару и себя? Нелепо предположить подобное, правда? Ведь тогда этим детям пришлось бы отвечать за свои поступки… – глаза трех мальчишек на какую-то долю секунды пересеклись с голубым пронзительным взглядом, и все трое неуверенно кивнули:

– Да, это все собака…

– Егор просто был рядом…

– Это все случайность.

Тучная дама, сверкнув злыми глазками, схватила за шиворот своего сына и первой вылетела из участка, пробормотав что-то про то, что это еще не конец; за ней гуськом последовали и остальные трое. Александр Константинович, за всю эту странную сцену не сказавший ни слова, вопросительно посмотрел на Александру, которая думала только о том, чтобы Варя ничего не узнала из открывшейся правды.

– Он действительно обидел Варю? – спросил Александр, обойдя тяжелый дубовый стол и оказавшись совсем близко от Алекс. Девушка не сразу услышала вопрос и не вдруг отвлеклась от своих мыслей, а потом остро посмотрела на Франца.

– А вы не знали? – немного резко спросила она. – Эти дети растут сами по себе, а у родителей хватает ума только бить по поводу и без. Вам давно стоило поставить этого Егора на учет, только не полиции, а соцслужбе. Сколько таких никому не нужных ребят на свете, растущих, как трава за забором!

Алекс ударила ладонью по столу, и Франц даже вздрогнул, а девушка вдруг замерла от собственной горячности. Беспокойство за Варю, сочувствие доктору и эта возмутительная история ненадолго лишила самообладания, но когда ладонь Александра коснулась ее пальчиков и их взгляды встретились, она медленно выдохнула и поднесла руку ко лбу.

– Прошу прощения, – сказала девушка. – День сегодня слишком нервный. Эти мальчишки ведь просто недалекие школьники, родителям которых все равно на детей. Они ведь все время задирали Варю, а сегодня этот Егор посмел кидать в нас камни…

Александр Константинович уже понял, что никакой злой собаки не было, но в его душе все перевернулось от ярости, когда он слушал разговор с заносчивой мамашей. Алекс замолчала: вспышка ярости на очередную жизненную несправедливость прошла, и мысли девушки снова вернулись к убийству и доктору Миллеру, который рано или поздно все должен был узнать.

– Я получил еще не все материалы дела, – тихо сказал Александр, переложив несколько бумаг из стопки, посмотрев на них, и вернув обратно. – Еще нет материалов допроса Быкова, кое-каких других подробностей. Но когда они придут, надо будет аккуратно все объяснить…

Франц замолчал и нервным движением провел по волосам, приведя их в окончательный беспорядок. Покачала головой и Алекс, встретившись с ним понимающим взглядом. Объяснить что? Что один невменяемый маньяк просто так убил его жену, а теперь, возможно, даже не будет под судом, потому что не способен адекватно воспринимать окружающее? От собственного бессилия в этом крайне несправедливом мире Александр сжал ручку так, что она сломалась, и Алекс чуть вздрогнула от резкого звука, а потом оба вдруг посмотрели друг на друга.

– Позвольте, я провожу вас, – сказал Александр, и от взмаха ресниц Алекс его сердце пропустило удар. – Уже темнеет, а в этом конце деревни плохое освещение.

Изучающий взгляд девушки был долгим, волнующим, так что Франц успел получить свою долю волнения, но потом она кивнула и первая вышла на улицу.

Несколько минут они шли в молчании, миновав большой шатровый дом из красного кирпича, свернули из темного переулка на центральную улицу и медленно пошли по краю обочины в сторону заходящего солнца. Где-то в кустах стрекотали кузнечики, усаживаясь на насест, пропел песню какой-то петух, но собратья его не поддержали. С реки доносилась приятная ночная свежесть, и постепенно в голове прояснялось, а воспаленные нервы уже не затмевали мысли, и даже у обоих немного улучшилось настроение и завязался почти беззаботный непринужденный разговор.

– Когда я был мальчиком, мы жили в деревне, – сказал Александр, подавая Алекс руку: тропинка вела через неглубокий овраг, который кое-где заливала Каменка, отделяя примерно третью часть Михайловки. – За нами никто не следил, и все мои друзья частенько приходили домой с фингалом под глазом – совсем как эти ребята. И однажды мы все залезли на забор – за яблоками на ближайшей яблоне. Эти сочные яблоки московской грушевки очень любила моя мама… Хозяева узнали, что мы творим, очень сильно пристыдили на нас – и выдали каждому столько яблок, сколько у него получалось унести. Это была нам наука на всю жизнь… как и этим мальчишкам.

– Они ведь не пострадали, – тихо ответила Алекс, поиграв носочком туфельки с интересным камушком на дороге. – Газа надышался только зачинщик Егор, но я не распыляла ему в лицо, а в сторону, и он всего лишь почувствовал этот неприятный запах, зато теперь ему на всю жизнь будет наука…

Девушка чуть наклонила голову, любопытствуя, какая же будет реакция у Александра, а в следующее мгновение они остановились у высокой, похожей на маяк, водонапорной башни. Возле стоящего рядом неясного фонаря кружились ночные бабочки, отбрасывая забавные движущиеся тени, и взгляды обоих замерли, привлеченные друг другом. Александр сделал несколько шагов к Алекс, так что их теперь разделяло не больше двух десятков сантиметров, и, наклонившись, мягко, хоть и не очень уверенно заправил золотой завиток за ушко девушки. Алекс замерла от глубокого выражения его глаз, впервые за все их знакомство такого открытого, но в кустах что-то хрустнуло и взлетела разбуженная птица, которую резким движением отогнал Франц, и Александра невольно улыбнулась: в вечерних сумерках ее улыбка была особенно очаровательна, а взгляд глубоких глаз – особенно загадочным. И с внутренним изумлением Александр вдруг подумал, что, возможно, девушка не так симпатизирует доктору, как он себе надумал, а значит… Лихорадочное течение мысли прервалось неожиданным мягким поцелуем, навстречу которому подались оба. В этом коротком мгновении Франц замер, и Алекс отстранилась первой, мягко улыбнувшись:

– Вы ведь не слишком торопитесь домой?

И они направились дальше, гуляя по берегу реки, который Александр знал, как свои пять пальцев. Мягкое очарование ночи, далекие огни соседней деревни на другом берегу и легкое стрекотание всякой ночной живности добавляло этой прогулке особенное очарование. Разговор был беззаботным и отвлеченным, и Алекс искренне смеялась некоторым забавным историям, рассказанным Александром. Время летело особенно быстро, и лишь когда Александра поняла, что вот-вот бесславно уснет, они вернулись обратно. На этот раз Франц сдержал слово и довел девушку до ее дома, замерев у порога и с надеждой глядя в ее глаза – извечно при прощании возникает эта легкая неловкость, и Алекс, почувствовав это, обернулась и поцеловала слегка смутившегося Александра в щеку:

– Доброй ночи!

И, едва заметно улыбнувшись его ответному пожеланию, скрылась за дверью, оставив Александра с мечтательным выражением в глубине зеленых глаз смотреть в окно второго этажа, где вскоре зажегся свет. Впервые ночь, да и жизнь в принципе, показалась Александру Константиновичу такой стоящей штукой. Он неторопливо шел по деревне и с удивлением обнаружил, что в доме доктора Миллера тоже не спали. Тусклый огонек, кажется, от свечи горел там, где располагался кабинет Артура Робертовича. Размышляя о том, почему же все-таки доктору не спится, Франц вскоре вернулся к себе и тут же уснул, во сне все же позволив себе мечтательную улыбку.

Но не все в ту ночь в деревне спокойно спали, отдыхая от дневных забот и предаваясь сладким грезам. Следователь Олег Крейде, тот самый, с которым столкнулся доктор, сидел за столом в доме, где временно его разместили, и медленно и вдумчиво читал. Он остался с несколькими своими подчиненными, отпустив экспертов. Внимание мужчины привлек один абзац в отчете, он перечитал его несколько раз и недовольно дернул плечом. Даже предварительный вывод комиссии ему явно не нравился, и остро заточенный карандаш то и дело подчеркивал то одно, то другое слово. Наконец мужчина достал телефон, набрал номер и подошел к окну, чтобы поймать постоянно пропадавшую связь.

– Алло, лейтенанта Алехина позовите, – сказал он очевидно кому-то не слишком расторопному на том конце связи. – Да, это Крейде. Мне срочно нужно заключение медицинской комиссии о Быкове… Не знаю, как, но он должен быть, иначе сильно пожалеете. Кажется, у тебя дача недостроенная и жена болеет? Да, как можно скорее… Жду к утру.

Отбросив телефон, капитан провел рукой по лицу, некоторое время еще понаблюдал за мигающим в окне фонарем, тускло освещавшим переулок, и вернулся к столу.

Олег Крейде был одним из лучших следователей московского управления внутренних дел. С особым отличием закончив институт, он сразу зарекомендовал себя как очень вдумчивый, внимательный и при этом крайне вежливый профессионал. Он редко повышал голос, отдавая силу убеждения своему взгляду, замечавшему многое из того, что его собеседник не очень хотел афишировать. Но при этом он умел и нравится и старшим, и молодым коллегам. Рано поняв, что при должном обхождении можно всего добиться, он научился ненавязчиво играть на маленьких слабостях людей, где-то простой вежливостью, где-то особенным презентом или тонкой похвалой располагая к себе человека так, что тот просто не мог ему отказать. Вскоре молодой следователь почувствовал, что обладает колоссальной силой, и начал с успехом делать карьеру, не забывая и о деньгах. При довольно скромной официальной зарплате он мог себе позволить многое, и очень скоро привык к такой вольготной жизни.

Дело этого деревенского сумасшедшего напомнило Олегу о далеких днях прошлого, которое, казалось, могло вот-вот выплыть на поверхность, если кто-либо из его не слишком одаренных, но упрямых коллег решит покопаться в этом деле глубже, чем следует…

Ранним утром мужчина, почти так и не сомкнув глаз, вышел из дома, велев своим подчиненным немедленно собираться, и вскоре они уехали, забрав с собой Быкова. Все произошло быстро и без шума, и Александр Франц, который проводил отъезд этой делегации со смешанным чувством, не мог понять, почему же его еще беспокоило это дело. Или причина в загадочном появлении этого беспринципного карьериста, которого мужчине, увы, не посчастливилось знать?.. Александр еще точно не знал, что его настораживает, но чутье указывало ему, что здесь что-то нечисто. Не желая пускать дело на самотек, Франц вернулся в участок и написал письмо своему хорошему знакомому и бывшему коллеге, ныне медэксперту Павлу Калинину. Написал осторожно, не желая выдать своего подозрения, словно желал лишь быть в курсе расследования для успокоения доктора. Павел ответил через несколько дней – сообщил, что Крейде вернулся злой как черт и немедленно развернул целую кампанию по проведению экспертизы относительно признания Быкова недееспособным.

– Конечно, это не лишено смысла, но Олег взялся за дело с таким рвением, словно поскорее хочет упрятать этого психа и замять это, – равнодушно поделился своими наблюдениями Павел, которому, впрочем, было мало дело до какого-то деревенского пьянчуги, спятившего на почве неразделенной любви. – Лучше скажи, как у тебя дела? Ты получил мой маленький подарок?

Александр слегка насторожился и зашел в почту, где его ждало одно входящее непрочитанное сообщение. Увидев небольшой файл, Франц не удержался и красноречиво вздохнул, а Калинин звонко, по-мальчишески рассмеялся:

– Я рад, что ты наконец стал интересоваться хоть кем-то помимо работы! Не беспокойся, никаких правил я не нарушил – информация из надежных источников и рамки дозволенного не переходит.

– И на том спасибо, – в тон другу откликнулся Александр и как-то незаметно свернул разговор, на что его более молодой и понимающий коллега нисколько не обиделся.

Отложив телефон, Франц еще раз посмотрел на письмо с файлом и, немного помедлив, открыл документ и углубился в чтение. Быстро пробежав общую информацию, Александр добрался до содержательной части. Он читал медленно, и с каждым словом перед ним все яснее представала Алекс, о которой после вчерашней ночной прогулки он думал постоянно. Сухие строчки зафиксированных фактов оживали перед ним яркими картинами, вызывая столь же живые чувства. Александр не мог не улыбнуться, читая такую удивительную историю жизни Александры, единственного человека, который стал по-настоящему ему близок.

Глава 7

Новый дом полюбился Александре с первых мгновений, и ее первая ночь прошла спокойно и уютно. Услышав сквозь чарующий сон крик дурного петуха, девушка счастливо улыбнулась, потянувшись под теплым пушистым одеялом, и, после нескольких мгновений остановить отчаянно ускользавший сон, она наконец окончательно открыла глаза, и едва уловимая улыбка медленно сползла с ее губ. Вместе с пробуждением вернулась и память, а реальность, увы, была не так очаровательна, как сон. Вспомнились вчерашние слова Франца о том, что лучше доктору будет все узнать от них, чем от следователей или любопытных соседей… Мысль об Александре напомнила о вчерашней прогулке, которое, пожалуй, можно было назвать свиданием, и Алекс невольно улыбнулась, но тут же строго себя одернула: не годится настраиваться на серьезный разговор и при этом думать о всяких глупостях. Это вполне может подождать. Девушка поспешила одеться и привести себя в порядок, после чего взяла небольшую коробку сладостей, всегда стоявшую в ее кухонном шкафчике рядом с бутылкой вина – никогда не знаешь, когда тебе пригодится или то, или другое, и поспешила к дому Артура Робертовича, надеясь застать его дома. Дверь открыла Варвара – и радостно улыбнулась, увидев, кто к ним пришел.

– У папы в гостях какой-то господин, они сейчас наверху, в его кабинете, – бесхитростно ответила девочка в ответ на вопрос Александры о том, где сейчас доктор. Едва сдержав закравшееся в душу подозрение от синих проницательных глаз Вари, Алекс заставила себя улыбнуться и попросила свою воспитанницу приготовить чай к конфетам. И пока Варя поспешила на кухню, Александра направилась к кабинету, невольно прислушиваясь к долетавшим до нее словам.

– Еще раз полезешь на гнилую лестницу чинить забор, и двумя сломанными ребрами уже не отделаешься, – весьма сухо бросил Артур Робертович, уже заканчивая осмотр, когда в кабинет осторожно вошла Алекс, для приличия постучав в и без того открытую дверь. При ее появлении доктор улыбнулся, а деревенский несчастный, пробормотав что-то себе под нос, поспешил удалиться. Миллер проводил его напряженным взглядом и устало прикрыл глаза, потирая переносицу:

– И так с самого утра… Один полез на спор в ледяную воду и теперь свалился с воспалением легких. Только я закончил, как пришел Игорь со сломанными ребрами… Еще бы хоть кто-нибудь моих рекомендаций придерживался, – со вздохом посетовал доктор, но когда он вновь поднял глаза на Алекс, его взгляд смотрел приветливо и весьма оптимистично: – Ну да оставим это. Как ваши дела? Уже освоились в новом доме?

Алекс хотела было ответить, но какая-то неведомая сила сжала ей горло, и она не могла выдавить из себя ни слова. Доктор обеспокоенно нахмурился и подошел ближе, непонимающе наклонив голову:

– Александра?..

– Мне нужно поговорить с вами, – все же заставила себя выдохнуть девушка, отводя взгляд и не зная, как ей перейти к тому, что следует сказать. В конце концов, это не так уж и сложно – всего несколько предложений, которые положат конец надеждам доктора и поставят его перед горьким фактом… И все же Алекс не хотела брать на себя роль того самого человека, который вновь воскресит перед доктором все его прошлое, от которого он так упорно бежал, и к тому же, девушка испытывала смутный страх, что от избытка плохих новостей Артур Робертович мог вновь позабыть о дочери и найти утешения в крепком алкоголе… В конце концов, как этого не бояться, когда вокруг столько примеров для подражания.

Очевидно, что ее мысли не остались незамеченными внимательным взглядом доктора, и он, помедлив, запер дверь кабинета, сделав приглашающий жест в кресло напротив его стола. Александра села на предложенное место и, упрямо глядя на свои руки, словно обращаясь к ним, тихо заговорила:

– Артур Робертович, вчера стало известно, кому принадлежала кровь в подвале…

– В самом деле? – заволновался доктор Миллер, сидевший в кресле рядом с Алекс. – Но кому же? Неужели этот негодяй убил еще одну несчастную?

– Он убил Анну, – заставила себя произнести Александра, встретившись с непониманием в глазах доктора, и возненавидела себя за то, что сейчас говорит все это.

– Какую Анну?.. – лихорадочно припоминая имена всех деревенских девушек, медленно спросил мужчина, но в этот раз девушка не ответила. Она только встретила его взгляд, и ее сочувствие стало подсказкой для ослепительного понимания.

Доктор машинально наклонился вперед, как-то тяжело оперевшись о стол. Он закрыл лицо ладонями, и несколько минут стояла мрачная тишина. Алекс сжимала в руках салфетку, жалея, что вообще находится здесь, что затеяла этот разговор, что вообще приехала сюда, чтобы оказаться участником такого тяжелого расследования… Ей было невыносимо видеть доктора таким, и затянувшееся молчание угнетало еще больше.

– Артур Робертович, – тихо позвала она, коснувшись его руки, и Миллер слегка вздрогнул, словно очнувшись от сна. – Результаты экспертизы оказались для всех неожиданными…

– Я предполагал это, – почти неслышно отозвался Миллер, тяжело поднявшись и подойдя к окну. Его рука ослабила галстук, и он замер, прислонившись к старой деревянной раме. – В первые недели, когда она пропала, я думал, что она просто сбежала в город с каким-нибудь красавцем на дорогой машине. Она всегда любила спорткары, мечтала, чтобы я купил ей «Феррари»… Проходили дни, я убеждал в этом себя и Вареньку, но…

Доктор замолчал, и Алекс снова почувствовала себя так скверно, что дальше некуда. Быть дурным вестником – ужасное положение, но рано или поздно он все равно бы об этом узнал, и лучше пусть сейчас, от нее, чем от совершенно равнодушных судмедэкспертов, для которых смерть человека – лишь очередная констатация преступления.

Артур Робертович шире открыл окно и вдохнул прохладный воздух, затем, немного помедлив, подошел к буфету, достал оттуда графин и два бокала, в которых вскоре появилась темно-вишневая жидкость.

– Варя не знает, но маму уже не ждет, – негромко сказал он в ответ на вопросительный взгляд Александры, подвинув к ней бокал, и девушка, поначалу хотевшая было возразить, сказать, что спиртное не лечит ни в каких случаях, посмотрела в глубокие карие глаза доктора и отпила глоток. Жидкость оказалась крепкой настойкой, и Миллер осушил бокал полностью и протянул Александре руку, прикоснувшись к ее ладони.

– Спасибо вам, Александра Федоровна, – продолжил он уже более спокойным тоном, словно очнувшись от своих воспоминаний. – Варя понимает, что мама больше не вернется, и на женщин у меня дома или в больнице иной раз смотрит, как бы это сказать… С опасением. Вы ей понравились, Алекс, – он немного грустно улыбнулся. – Она с радостью говорит о вас.

– У вас прекрасная дочка, – согласно кивнула Александра, в глубине души радуясь, что разговор о Варваре удержал доктора от падения в бездну отчаяния, которая всегда наступает после таких новостей. – Мы с ней стали настоящими друзьями, и она очень любит вас…

Миллер достал какую-то конфету из вазочки, поиграл ей и положил обратно, и снова внимательный и глубокий его взгляд остановился на все еще немного напряженной фигуре Алекс. Мудрым взором врача он считал все состояние девушки и ее сочувствие ему, и тихо сказал:

– Варе было очень грустно, когда вы съехали от нас, и, возможно, она уже все за нас решила – все дети это делают. Но я просто должен вам сказать, что все мои мечты и желания теперь занимает работа. Я встретил Анну, когда был совсем зеленым ординатором в больнице, и то, что произошло после, – возможно, отчасти это и моя вина. Я дал слово, что больше моя дочь не пострадает ни от кого, включая меня. Вы стали нашим добрым другом, Александра, и меня это радует. Надеюсь, и вы проявляете к нам интерес не из одной лишь вежливости.

Девушка лишь покачала головой, не желая слышать такие несправедливые предположения, и встала, неожиданно для доктора и для себя самой обняв Артура Робертовича, который сначала будто бы вздрогнул, но несколько мгновений спустя осторожно приобнял ее в ответ. И Миллер еще немного печально, но тепло посмотрел в глаза Александры, возвращая ей в ответ мягкий взгляд, и сжал в ответ ручку Алекс.

– Значит, мы и впредь останемся друзьями, Александра Федоровна, – сказал он, и тихий свет в его глазах все же пересилил боль. – Вы всегда можете положиться на нас с Варей…

Девушка медленно выдохнула и, встретившись с карими глазами доброго доктора, хотела было выйти, но помедлила:

– Артур Робертович… Я понимаю, как вам сейчас плохо, и я уверена, что Варя заметит вашу боль и станет задавать вопросы. Я бы посмела предложить нам с ней небольшую прогулку до вечера, если бы была уверена, что это пойдет вам на пользу…

Миллер слабо улыбнулся этой славной девушке и прикрыл глаза:

– Не тревожьтесь обо мне. Я ведь все же врач… Попрошу Степана предупредить всех жителей, что сегодня я никого не принимаю, и просто попробую осознать то, что произошло.

– В конце концов, эта новость не потрясла вас, – тихо произнесла Алекс, которая напрасно пыталась скрыть свою тревогу за то, как дальше поведет себя доктор: – Да, это ужасно, но это то прошлое, которое уже случилось, и пусть тогда вы не знали всех подробностей, вы их угадывали… Мне жаль, что прошлое вновь напомнило о себе, но теперь это в последний раз – главное теперь, чтобы всей пугающей правды не узнала Варя.

Артур Робертович кивнул, соглашаясь с Александрой, но девушка видела, что ему трудно сосредоточиться на чем-либо, и она, повторив, что они с Варварой вернутся вечером, первой вышла к столу, где девочка уже заждалась их с давно остывшим чаем.

Варя была очень рада, что доктор разрешил ей прогуляться с Александрой на закате по тихой улице деревни к любимому берегу реки. Девочка крепко обняла папу, и Алекс вдруг подумала, что она волновалась зря: Артур Робертович не выпал в темноту воспоминаний, и лишь чуть более крепкое объятие выдало его переживания.

– Как хорошо, что ты пришла, – улыбнулась Варвара Александре, когда они вышли на улицу. Варя крепко держала девушку за руку и смотрела на нее ясными счастливыми глазками, хотя они обе сейчас думали о докторе, обе решили не выдавать своего беспокойства друг другу. – Я тебе покажу мои самые любимые места, там, где можно загадать любое желание, и оно сбудется.

– Тогда идем туда скорее, – радостью подхватила идею Вари Алекс, и они вдвоем пошли по тропинке, покрытой густым низким спорышем – идти было мягко и приятно. Вскоре показалась дорога центральной улицы, и на ней – Франц верхом на своем коне. Заметив Алекс и Варю, он быстро спешился, взял своего друга под уздцы и пошел навстречу.

– Добрый вечер, – улыбнулся он, сняв свою фуражку и бросив ее в сумку на седле, от чего его немного вьющиеся волосы тут же попали в объятья мягкого ветерка. – На прогулку, Александра Федоровна?..

Взаимные приветствия были просты, но взгляды, которыми они обменивались, говорили совсем о другом. Александра чуть наклонила голову, и в ее легкой улыбке была едва заметная ирония к средству передвижения столь важного начальника местной полиции. Александр же был бесконечно рад встрече, но так же сильно и смущен, что явно выдавало выражение его лица и глубокие зеленые глаза, не желающие расставаться с голубым взглядом Алекс.

– Варя хочет показать свои любимые места, – улыбнулась девушка, как бы невзначай заправив непослушный волнистый локон за ушко. – Так что мы идем на прогулку до заката…

– А идемте с нами? – вдруг предложила молчавшая до того девочка, сорвав несколько ярких голубых цветков. – За рекой солнце так красиво садится…

Варя посмотрела сначала на Алекс, а потом и на Александра, очаровательно улыбнулась и первая пошла вперед, зная, что взрослые не могут не пойти за ней. Алекс и Франц переглянулись, вместе подумав, как ловко девочка все за них решила, и Александр подал девушке руку:

– С огромным удовольствием составлю вам компанию, – сказал он мягким голосом, чуть более низким и бархатным, чем обычно.

Александра кивнула, и какое-то время они шли молча – до самого небольшого овражка, где порой прятались чудные птицы, забредали цапли, а иногда – буйствовали своим кваканьем лягушки. Варя с явным увлечением собирала большой букет, чередуя милые цветы со столь же прелестными веточками и иногда поглядывала на Франца и Алекс, ведущих милую беседу.

– Знаете, вы у нас так недолго, но мне уже кажется, что я знаю вас уже очень много времени, – сказал Александр, сорвав пушистую травинку и глядя на Алекс. Солнце, становясь все больше, медленно опускалось к реке, окрашивая в алый цвет край неба и пушистые облака. – Моя жизнь до Михайловки не отличалась особым успехом и была довольно скучной, пока однажды не возникли определенные – не самые радостные – обстоятельства, из-за которых мне и пришлось покинуть столицу и довольно перспективную работу. И я теперь всего лишь простой полицейский в глухой деревне.

Александра тихо усмехнулась его внезапному рассказу о себе – Франц говорил как-то очень легко, почти насмешливо о собственных неудачах, и в этом девушка узнала себя – он говорил словно бы даже не о себе, и лишь глаза выдавали какую-то грусть, которая уступила место вниманию и сочувствию, когда заговорила Александра.

– У меня тоже была интересная жизнь в городе, – сказала она, немного помолчав; тропинка тем временем заканчивалась, и Варвара уже подбежала к реке у красивого мостика, где под большой раскидистой ивой лежало широкое удобное бревнышко. – Я закончила университет и попала на работу в одну довольно известную компанию дизайнером. Работа обещала быть интересной и приносить неплохой доход, но иногда все складывается совсем не так, как нам хочется.

Александр Константинович замер, с преувеличенным интересом рассматривая горизонт, где река делала крутой поворот и скрывалась из поля их зрения. Ему так хотелось быть откровенным с Александрой, но друг, сам того не подозревая, поставил его в такое щекотливое положение, и хотя Франц был тогда рад узнать хоть что-то о жизни заинтересовавшей его незнакомки, уже задним умом он понимал, что такой поступок был не совсем красивым.

– У вас сейчас отпуск? – осторожно спросил мужчина. С огромным трудом он удержал себя от признания, что знает о трудных взаимоотношениях девушки с ее компанией, но в последний момент промолчал, не желая прерывать волшебство этого вечера возможным неприятным объяснением.

– Я… Оказалась в трудном положении несколько недель назад, – откровенно призналась Алекс, не спуская, однако, глаз с играющей у берега Варвары: – Работа была в известной компании, мне хорошо платили и при этом давали свободу творчества. За два года я смогла накопить достаточную сумму, добавила ее к своим имеющимся сбережениям и воплотила давнюю мечту – купила уютный домик на берегу речки. Я догадываюсь, что в первый момент нашего знакомства вы хотели покрутить пальцем у виска, поинтересовавшись, как же так вышло, что я купила кота в мешке?.. Понимаете, Александр Константинович, в тот самый четверг, когда я собиралась ехать с риэлтором, меня срочно вызвали в очередной раз поработать сверхурочно. Почти до одиннадцати вечера… Неделя выдалась непростая, и я вспылила, высказав, что не моя вина в том, что руководство не берет на работу второго дизайнера, и что мне приходится придумывать работы еще и для женской коллекции. Изначально моя должность звучала как исключительно дизайнер детской одежды, но наполеоновские планы наших руководителей – мужа и жены – предусматривали только увеличение их прибыли, но ни в коем случае не издержек. Я… Лишилась работы в тот самый момент, когда должна была ехать и смотреть участок. В пятницу утром меня издергал звонками риэлтор и, чтобы он оставил меня в покое, а заодно, чтобы как можно скорее уже провести время на природе и наконец отдохнуть, я подписала бумаги и решила обо всем забыть. Только в вечер пятницы оказалось, что мои бывшие работодатели оскорблены в лучших чувствах и в качестве моральной компенсации за свою боль решили найти лазейку в трудовом договоре, выплатив лишь минимальную часть оклада, – усмехнулась Алекс, устало коснувшись виска: – Вот так, Александр Константинович. Надеюсь, вы уже не держите на меня зла за то, как я повела себя при первой нашей встрече?

Алекс сама не заметила, как ее ручка оказалась в ладонях Франца, и девушка вдруг поймала на себе его нежный понимающий взгляд. В этот вечер время текло совсем медленно, и большое ленивое солнце совершенно не спешило опускаться за горизонт, позволяя взрослым поговорить, а Варе – покормить милых уточек, заплывших в это тихое место.

– Ну что вы, Александра Федоровна, – Александр мягко смотрел в голубые глубокие глаза, и его голос и прикосновения выдавали в нем трепет восхищения. – Это было естественно. Кто бы не разозлился, попав в такую ситуацию наглого обмана…

Чувства, охватившие мужчину, были настолько сильны, что он не вполне понимал их умом, но со счастливым трепетом проживал сердцем. Ему равно хотелось подхватить эту прекрасную девушку на руки и закружить по всей полянке, смеясь от счастья, и в то же время преклонить перед ней колено и с волнением произнести три заветных слова самого чистого признания, и затем с замиранием сердца ожидать ее ответа…

Александра уловила это и медлила отнимать руку – теплота глубоких зеленых глаз ее грела и окутывала уютной нежностью, давно забытым чувством защиты и понимания, и она в ответ чуть пожала его ладонь, задержав на Александре свой мягкий взгляд. Еще несколько мгновений они смотрели друг другу в глаза, и мужчина уже наклонился к ней в порыве нежного поцелуя, как вдруг совсем рядом с ними несколько уточек взлетело над берегом, радуясь теплоте ветра и солнца этим удивительно ясным и чудесным вечером.

– А хотите взглянуть на мои эскизы? – вдруг спросила девушка, и Александр все еще не выпускал ее ручку из своих ладоней. – В тот день моего увольнения я должна была представить небольшую коллекцию… но они ее так и не получили.

Александр Константинович ощутил, как впервые его губы дрогнули в искренней улыбке – чем больше он узнавал Александру, тем чаще в его жизни становилось светлых моментов. Увидев в руках девушки яркие рисунки, подошла и Варя. Она присела рядом с Алекс, но по другую сторону, и заглянула в ее работы, восхищенно выдохнув:

– Как красиво…

На рисунке порхало воздушное платье цвета прозрачной бирюзовой воды: такой была талия, легкие рукава и край юбки. Другая ее часть состояла из молочно-белой, слегка задрапированной ткани. А там, где бирюзовый и белый причудливо пересекались, сверкали едва уловимые жемчужинки.

– Если я найду подходящий материал, то сделаю это платье специально для тебя, – с улыбкой пообещала Александра, приобняв Варю: – Оно очень пойдет тебе.

Синие глаза девочки засветились ясной радостью, но тут же в них появилась и печаль:

– Мы ведь живем в этой деревне… Я не хочу, чтобы папа подумал, что я ему неблагодарна, – тут же горячо заговорила Варвара, встретившись взглядом с Францем, словно умоляя его ничего не говорить доктору: – Но у меня тут почти нет друзей, вернее, не было, – девочка с улыбкой сжала руку Алекс, ощутив ответное пожатие в ответ.

– Твой папа совсем скоро завершит свой обязательный срок службы в деревне, – позволил себе вмешаться Александр: – И вы… Чисто теоретически сможете уехать в любой город. Причем не обязательно в столицу, – добавил Александр, бросив проницательный взгляд на Александру, и она кивнула:

– Так и есть. И я обещаю, что не оставлю тебя – мы будем видеться, где бы вы не оказались.

Варя кивнула, ни секунды не сомневаясь в искренности слов девушки, и только едва уловимая грусть заставляла девочку быть слегка молчаливее, чем обычно. Своими синими умными глазами она прекрасно видела ответную симпатию девушки в ответ на чувства Александра Константиновича, и Варя не могла не признать, что господин Франц был вполне достоин ее внимания.

От Александры не укрылась мягкая грусть в глазах Вари, которая особенно проявилась тогда, когда в папке с рисунками девочка увидела несколько эскизов стильной и удобной деловой формы. Девушка посмотрела на Варю и вдруг даже не поняла, а почувствовала: со школой у дочки Артура Робертовича не складывалось.

Глава 8

Варвара Лукина отличалась от своих одноклассников. Тихая, изящная девочка была очень аккуратная, вежливая и послушная. Но забитой тихоней назвать ее было никак нельзя. Спокойным негромким голосом она мягко, но справедливо указывала одноклассникам на то, где они были неправы, и деревенские ребятишки, копировавшие своих родителей во всем, порой искренне недоумевали, что же такого – взять игрушку у соседа по парте и сломать ее, ведь все равно все когда-нибудь ломается. Общая жизнь простых обывателей Михайловки была незамысловатой: все ходили друг к другу в гости в любое время, а общими – а значит и ничейными – были не только вещи, оставшиеся после колхоза, но и хозяйство в личном дворе. Варя же не разрешала такого даже подружкам, хотя никогда не отказывала в просьбе дать поиграть с куклой или же помочь с уроками. Дети косились на нее, и все чаще в перешептывании между ними звучало почти ругательное «городская…»

Но сложнее всего девочке пришлось с учителями. Деревенская школа переживала не лучшие времена: кто мог, уехал в город учить совсем других детей, делать карьеру, зарабатывать деньги. А те, кто остался, вели по нескольку предметов, толком их не зная, но очень гордились своим статусом и не самой сложной по их мнению работой.

Среди всех учителей особенно выделялась Светлана Павловна – учитель русского языка и литературы. Когда-то она и сама окончила эту же школу, отучилась в городе, но почему-то вернулась и теперь пыталась сеять разумное, доброе, вечное детям родной Михайловки. На ее уроках затихали даже самые непоседливые мальчишки, вот только это был не интерес, а страх перед резким словом или недобрым взглядом.

Варя не боялась учителей, относясь ко всем старшим с уважением. Но на уроки Светланы Павловны любознательная на других предметах девочка шла без всякого желания. По понедельникам первым уроком был русский язык, и однажды Варя так машинально собиралась в школу, что Артур Робертович заглянул в ясные грустные глазки дочки и тихо спросил:

– Что с тобой, малышка? Ты не заболела?

– Нет, папа, – вздохнула Варя и почти виновато добавила: – Просто мне очень не хочется в школу.

Артур Робертович смотрел немного вопросительно: у него остались неплохие воспоминания о школе, хотя порой доставалось и ему – за очки, за то, что получал всегда четыре и пять… Варя уловила настроение отца, оставила почти собранный портфель и села на аккуратно застеленную кровать, опустив голову.

– Однажды Светлана Павловна написала на доске слово с ошибкой, – тихо продолжила она. Я это заметила и подняла руку. Я ведь хотела только исправить ошибку, но она сказала, что я не доросла еще находить ошибки в том, что написала она, велела перестать умничать и… поставила мне двойку, – почти неслышно закончила девочка.

Тогда Артур Робертович лишь покачал головой, произнеся про себя все справедливые слова в адрес учительницы, крепко обнял дочку, и глаза его полыхнули гневом на совершенно не профессионального преподавателя.

После этого инцидента успеваемость Вари резко ухудшилась, и вовсе не из-за того, что девочка стала лениться. Напротив, все усложнялось как раз тем, что Варвара была умным, развитым ребенком, любила учиться и делала это слишком старательно – возможно, даже с большим усердием, чем того ждали учителя. Дети очень восприимчивы и жестоки, и когда класс понял, что девочка не входит в число «любимчиков» учителей, ее положение стало весьма непростым. Одноклассники смеялись над ее просьбами не брать личные вещи, и не проходило и дня, чтобы местные задиры смеху ради не забирали вещи Вари. Девочка перестала брать с собой любимую куклу – подарок отца, чтобы ее не отняли и не нашли – вытряхивание содержимого школьного рюкзака Варвары также стало одним из развлечений местных задир. Особенно поражало отношение учителей – Светлана Павловна часто наблюдала картины подобных издевательств, но поскольку при ее появлении порядок восстанавливался, она не считала нужным как-либо вмешаться в ситуацию. Один раз, правда, она не могла игнорировать происходящее – как раз когда Варя споткнулась о подножку Егора и упала, а сам шутник не постеснялся весело загоготать прямо на уроке.

– Ты сама его провоцируешь, – холодно бросила учительница, но позволила девочке уйти домой, где Артур Робертович недоумевал, выслушав историю дочери о том, как она зацепилась о ремень школьного рюкзака и потеряла равновесие.

Правда, доставалось не только Варваре – в классе было еще несколько тихих, умных учеников, непохожих на своих бойких одноклассников. В их числе была соседка Вари по парте, Злата, и Кирилл, мальчик, которому не повезло носить очки с толстыми стеклами.

Кирилл очень любил читать, несмотря на свое слабое зрение. Маме даже приходилось иной раз отбирать у него книжки – мальчик брал их с собой везде: за стол, в кровать, на прогулку… Говорил Кирилл тихо, но очень грамотно, на письме не совершал ни одной ошибки, неплохо успевал по математике и физике – в общем, делал все, чтобы быть самым нелюбимым мальчиком в классе. Но он не расстраивался, что у него не было друзей среди одноклассников: Варя и Злата стали его подругами, и они часто гуляли все втроем, спорили о том, что написано в учебниках и делали уроки.

Через некоторое время Варя стала замечать, что Кирилл стал немного рассеянный. Мама давала ему немного денег, на которые мальчик мог купить себе сладости, но вдруг он перестал их покупать, на уроках старался быстрее сделать задания, потом переписывал их на листочек и отправлял его на заднюю парту. Вскоре Варя догадалась: Кириллу нравится Маша, высокая симпатичная девочка с длинными волосами. Она уже начинала красить глаза и ловила восхищенные взгляды Егора и его компании. Вела она себя гордо, чувствуя свое превосходство в классе.

– Эй, ты, замарашка, – как-то сказала она Варе, проходя мимо. – Чего уставилась? Дай-ка куклу посмотреть, – и Маша грубо отобрала куклу у девочки, повертела в руках и небрежно кинула на парту. – Какая стремная. На тебя похожа.

Варя вспыхнула и едва сдержала слезы от незаслуженной обиды, но Маша только хмыкнула и пошла под руку с Егором, лишь лениво обернувшись, когда ее окликнул Кирилл:

– Маша, ты несправедлива к Варе. Извинись.

Все замерли, ведь Кирилл никогда не повышал голос, не кричал, и никто даже не мог подумать, что он может говорить так жестко. Маша смерила мальчика с ног до головы презрительным взглядом, фыркнула и отвернулась, а следом загоготали мальчишки.

– Заткнись, неудачник, – бросил ему Егор и рассмеялся, когда Кирилл покраснел.

Так они и поддерживали друг друга, защищая и Злату, которая училась чуть хуже, но зато умела вязать красивые салфетки и старательно помогала всем учителям помыть доску, полить цветы или убрать в классе. Пока однажды не разразился крупный скандал.

Алекс узнала об этом не сразу, а когда Варя все же доверилась ей, девушке захотелось немедленно раскроить головы родителям этих ужасных, эгоистичных, всех презирающих детей. Школа слишком рано начинает учить жизни, и никто не проходит через эти годы без последствий…

Этой весной Светлана Павловна уехала в город на какие-то курсы, а вернулась через неделю с золотым кольцом и дорогой норковой шубой. В деревне все ахнули от зависти и пошли разные слухи, откуда такое богатство. Кто-то говорил, что она копила весь год, беря взятки от родителей, чтобы ставить хорошие оценки, кто-то был уверен, что у нее появился новый любовник. Сама учительница ходила с гордым видом, смотрела на всех свысока и еще больше придиралась к детям. Она видела, с какой завистью девочки смотрят на ее кольцо с ярким камнем и морщилась, давая понять, что у них никогда такого не будет. Так же презрительно она посмотрела и на Машу, но встретила в ответ не смущение, а крайне дерзкий взгляд.

– Я хочу это кольцо, – после уроков сказала Маша Егору, усердно жуя жвачку, когда они сидели на лавочке у школы.

– Ты че, вообще, она же меня убьет, – возразил Егор: он хоть и был хулиганом, воровать все же было страшно.

– А меня не колышет, – Маша сбросила его руку со своей и встала. – Или достаешь кольцо, или я сдам тебя директору. Ведь никто до сих пор так и не знает, кто разбил стекло его машины.

Егор скривился, стукнул кулаком по скамейке, но Машу догонять не стал и лишь крепко задумался. Кольцо и ему нравилось. Отец его говорил, что золото дорого стоит, а деньги всем нужны…

И Егор стал наблюдать за Светланой Павловной. Поначалу этого сделать никак нельзя было – кольцо учительница не снимала, домой к себе никого не пускала и уходила еще до того, как заканчивались уроки. Но через несколько дней случай представился. Кто-то из мальчишек, устав от постоянных контрольных под конец года, принес на урок крысу. В тот день им предстояла контрольная по математике, но крыса, устав сидеть в портфеле, вылезла на парту раньше положенного ей срока: аккурат на уроке по литературе. Того, что произошло дальше, не ожидал никто – Светлана Павловна увидела серую красотку с хвостиком, побледнела, закричала и упала в обморок.

После нескольких секунд тишины в классе раздался оглушительный хохот, и к учительнице подбежали только Егор, Варя, Злата и Кирилл. Егор тут же сорвал с пальца Светланы Павловны кольцо, пока девочки пытались привести ее в сознание, а Кирилл увидел, что делает Егор, и тут же схватил его за руку:

– Ты украл ее кольцо! – крикнул Кирилл, и мальчишки покатились по полу в драке. Кольцо выскочило из рук Егора как раз тогда, когда в дверь на шум и крики вошел директор школы.

– Что здесь происходит? – строго спросил он. – Светлана Павловна, вам плохо?

– Крыса… – проговорила учительница, приходя в себя и оглядываясь, но напугавшего ее грызуна уже не увидела. Зато заметила Кирилла, который получил фингал под глазом, но наконец отобрал у Егора кольцо. – Ты украл мое кольцо!

– Нет, это не я, – возразил мальчик, но тут на него напустился Егор:

– Светлана Павловна, это он сдернул его с вашего пальца, я видел! И не дал мне вернуть его вам!

– Да, мы видели, видели! – закричали одноклассники из компании Егора, а остальные – просто промолчали, испугавшись, что же теперь будет.

Директор строго сдвинул брови, поправил очки и сухо сказал:

– Немедленно родителей в школу. Будем решать вопрос о твоем исключении. Ворам не место в нашей школе.

– Это неправда! – звонко воскликнула Варвара, невольно перебив директора и чувствуя на себе его строгий взгляд и неприязненный – учительницы. – Егор хотел украсть кольцо. И он же принес крысу – я видела, как он тайком на уроке совал ей в портфель сыр.

– Это мало похоже на правду, – нахмурился мужчина, но наступившая тишина обязывала его что-то сказать или сделать, и директор явно нехотя подошёл к зачинщику всего переполоха и вытряхнул содержимое рюкзака: внутри оказались обгрызанные кусочки сыра и клочки бумаги. Больше отпираться не имело смысла, и Егор только бросил яростный взгляд на Варю, которая только в этот момент в полной мере осознала, через что ей предстоит идти в этой школе.

– Тогда эту историю замяли, – тихо сказала девочка, поднимая взгляд и встречаясь с глубокими голубыми глазами девушки: – Никого не исключили, но на нас смотрели с подозрением…

Александра была первой, кому Варя рассказала об этом. Возможно, потому, что она доверяла девушке, как маме, которой никогда по сути не было, а возможно, просто чувствовала своей детской интуицией, которая никогда не ошибается в людях, что Александра – тот самый редкий тип взрослого, который действительно окажет помощь и не сделает ничего такого, что только ухудшит положение. Варвара с благодарностью вспоминала, как девушка постояла за них обеих тогда на берегу, и после этого у них и состоялся этот откровенный разговор…

Александр чувствовал, что обе его спутницы стали непривычно задумчивы, и немного неловко кашлянул, возвращая к себе их внимание:

– Уже темнеет… Нам пора возвращаться.

Варя кивнула, и на обратном пути не произнесла ни слова, сосредоточенно о чем-то размышляя. Убедившись, что доктор дома и в полном порядке, они пожелали Артуру Робертовичу и его дочери доброй ночи и ушли, неторопливо прогуливаясь по узкой деревенской улице и наслаждаясь очарованием причудливого аромата, состоявшем из смеси травы, цветов и свежести от воды с реки. Впрочем, прогулка оказалась обескураживающе короткой – показался новый дом, к которому Александра все никак не могла привыкнуть, и ее очаровательная, но слегка грустная улыбка была обращена к Александру:

– Спасибо, что составили нам компанию, Александр Константинович.

– Ваш разговор с доктором прошел… Благоприятно? – осторожно спросил Франц, и Алекс, невольно вздрогнув, ответила ему внимательным взглядом, а после приоткрыла дверь калитки:

– Проходите. Не обсуждать же подобное на улице…

Александр даже замер: он почти не ожидал подобного, но Алекс явно прочитала его мысли, таким образом ответив на них. Девушка чуть улыбнулась, пройдя в калитку первая и поддержав ее, пока ее не перехватила сильная рука Александра. Они оказались совсем близко друг от друга на целое мгновение, и вновь знакомая буря чувств пронеслась в сердце Александра Константиновича, хоть и продлилось это совсем недолго – Алекс едва уловимо улыбнулась и прошла дальше в дом, и Александр вдруг подумал, как изящно колышется юбка платья вокруг ее ножек.

В доме Алекс царил идеальный порядок и чистота, так что Франц даже немного замешкался с ботинками. Девушка же немного иронично взглянула на него, зажигая мягкий свет.

– Прошу, Александр Константинович, – сказала она, поправив выбившийся из прически локон и проходя в зал. – Важные разговоры лучше всего разговаривать за чаем.

С этим Франц поспорить ну никак не мог, и только замирал от поистине сказочного волшебства. Реальность его прозаической жизни состояла только из преступлений разной степени тяжести, а теперь он чувствовал себя словно в нереальной, магической истории, где все добрые герои всегда побеждают и обязательно случается хороший конец. Он прошел в комнату следом за Алекс, которая уже ворожила с чайником, а на столе стояло сладкое печенье, конфеты и варенье.

– Вы любите зеленый или черный? – спросила Алекс, краем глаза замечая, как Александр поглядывает на варенье и печенье в вазочке.

– Черный, – ответил он, и вдруг ощутил в своей руке ручку Алекс… вместе с чайной ложкой. Оба замерли и подняли друг на друга выразительные глаза, а еще через мгновение Александр наклонился к девушке и она, чуть помедлив, ответила на его поцелуй.

Однако поцелуй оказался короче, чем хотелось бы мужчине, и когда Александра отстранилась первая, он невольно подался за ней, выдав свое увлечение, и девушка чуть заметно усмехнулась, одарив его внимательным изучающим взглядом:

– Осторожнее, Александр Константинович. Вы ведь не хотите, чтобы я подумала, будто вы придумали предлог, чтобы напроситься в гости, и на самом деле никакой разговор вам не нужен?..

Франц впервые вздрогнул под неожиданно пронзительными голубыми глазами, и почувствовал, как предательски покраснели его уши, словно у провинившегося школьника.

– Разумеется, это не так, – взяв себя в руки, невозмутимо заговорил Александр и встретил уже веселый взгляд собеседницы: – Я думал об этом весь вечер, но не мог спросить при Варе. Доктор в порядке?

Александра ответила не сразу, задумчиво наблюдая, как скользят чаинки в заварочном чайнике, и когда они все осели, девушка вздохнула:

– Эго бывшая жена вела себя крайне… Неосмотрительно и разбила ему сердце. Впрочем, как я поняла, не только ему… Варя тоже пострадала, а теперь может случиться так, что обо всем станет известно. Доктор, к сожалению, сейчас слишком жалеет себя и не хочет поднимать голову из песка. У Вари сложные отношения с одноклассниками, – помедлив, призналась Александра, встречая зеленый внимательный взгляд мужчины: – И такой умной девочке не место в этой глухой деревне. Если бы была возможность напомнить Артуру Робертовичу, что он волен уехать…

Алекс все так же задумчиво взяла печеньку, и Александр не мог отвести взгляда от наклона ее головы, изящного изгиба плеча, плавных жестов. Он действительно очень хотел узнать, как воспринял известие доктор, переживал за него, но сейчас другие сладкие чувства выбивались на первый план, пробуждая его фантазию…

– Артур Робертович давно мог перевестись от нас хотя бы в райцентр, – сказал он, поглядывая на печенье и на губки Алекс, от чего девушка даже слегка изогнула бровь, но слушала его внимательно. – Но он каждый раз отказывался. Возможно, тайна исчезновения Анны не давала ему начать все с чистого листа, а может быть, он сам старается себя наказать, обрекая на жизнь в этой глуши…

Алекс мягко поставила на стол чашку и посмотрела на Александра, который в последних словах словно бы говорил не о докторе, а о себе. Кажется, кто-то из деревенских в пылу какого-то спора выкрикнул, что мол господин полицейский тоже здесь в ссылке, но подробностей не последовало. Девушка подлила немного горячей воды в чай, и Александр, верно поняв ее взгляд, негромко продолжил:

– Думаю, сейчас, когда мы закончим расследование, он передумает. Варе действительно будет лучше без этих мальчишек, – зеленые глаза встретились с голубыми, и снова слова Франца прозвучали очень лично и открыто: – Ведь здесь ее совершенно некому защищать…

Александра слегка наклонилась за конфеткой, и золотой завиток упал на ее плечо, заставив Франца замереть. Девушка чуть заметно улыбнулась на это и чуть повела бровью:

– Так было раньше, Александр Константинович. А теперь у Вари целых два защитника – вы и я.

Пока Франц, улыбнувшись, размышлял, удобно ли ему потянуться за печеньем Алекс, девушка сама переставила вазочку ему прямо под нос и остановила на нем странно задумчивый взгляд, так что мужчина замер с вытянутой рукой, которую тут же одернул.

– Знаете, сегодня на берегу реки мой телефон удивительным образом поймал интернет… – протянула Александра, и Франц напрягся от такого начала. – И я увидела письмо от бывшей коллеги, с удивлением сообщившей мне, что у руководителей той фирмы, где я работала, началась целая серия проверок… Прокуратура, налоговая, и даже пожарная инспекция. Удивительно, правда?..

– Такое бывает, – сказал Александр, но его едва уловимое замешательство не укрылось от глаз девушки. Она медленно отставила чашку и мягко наклонилась к нему – снова довольно близко, но не пересекая некой невидимой грани, – и внимательно изучала его лицо, мужественное, сдержанное и сильное, уверенный взгляд и отражение внутреннего благородства, столь редкого и тем более удивительного.

– Директор был абсолютно уверен, что никто не сможет вмешаться в его дела, – сказала Алекс, слегка поведя плечом. – И тут вдруг такая проверка. Просто какие-то чудеса силой мысли…

Александр опустил взгляд в чашку с чаем, взял печенье, а потом поднял глаза на Алекс:

– Здесь нет чудес, Александра Федоровна, – сказал он с внутренним волнением. – Любая несправедливость должна быть наказана. Простите, но… это я узнал, что за фирма так нагло поступила с вами и сообщил обо всех нарушениях куда следует. Разумеется, вашего имени там не звучало, но проверке потребовалось только прийти в офис, чтобы увидеть все самой.

Наступила тишина, только на улице лаяли собаки да тихо тикали часы. Алекс долго смотрела в глаза Александра, потом медленно встала и ополоснула свою чашку.

– Вот как, – тихо произнесла она. – А вы всегда так боретесь за справедливость?..

– Когда только могу, – ответил Франц, отвечая ей открытым взглядом. – Увы, я не всесилен, но несправедливости и лжи вынести не в силах. Александра, они поступили с вами как наглые баре, будто бы вы их – крепостная! Неудивительно, что инспекция нашла столько нарушений, и еще найдет!

«Вы словно рыцарь в сияющих доспехах, который так и стремится заслужить одобрение прекрасной дамы», – было готово сорваться с языка Александры, но, поскольку внутренний голос произнес это все с неподражаемым сарказмом, девушка прикусила язык и замолчала. На некоторое время.

– Я не говорила вам, в какой именно фирме работаю, – медленно произнесла она, и ее взгляд, встретившийся с зелеными глазами, стал холодным, как вода Атлантики: – Пробили меня, да?..

Александра прищурилась, а ее улыбка была такой неестественной, что Франц понял одно – он допустил оплошность со своей чрезмерной самодеятельностью, и теперь теплый приятный вечер от него далек примерно так же, как Луна.

В сущности, Александр ничего не знал, кроме данных резюме, кое о чем просто догадался, но Алекс смотрела строго и сканирующе, что не предвещало ничего хорошего.

– Не совсем так, – признался Франц, и его взгляд был открытым и честным. – Мне было известно ваше резюме, только самые основные данные, и я написал в соответствующие органы. Алекс, – в его глазах появилась нежность и теплота, и он продолжил уже чуть тише. – Я хотел, чтобы они заплатили за ваши обманутые ожидания, за то, что вы отдали им столько сил, что терпели столько несправедливости…

Франц замолчал, смутившись своей вспышки. Алекс тоже молчала, медленно проводя пальцем по краю вазочки с печеньем и все так же изучая сидящего напротив нее Александра.

– Очень благородно, – сказала она непонятным тоном. – Это, наверное, ни с чем не сравнимое удовольствие – иметь возможность знать все обо всех? Почти магические способности.

Девушка поднялась и собрала со стола чашки, и Францу тут же стало понятно, что на этом прекрасный вечер закончился. В голове роилось множество вопросов, еще больше не хотелось совершенно уходить, остановив это мгновение, поймав еще один поцелуй, а потом еще и еще… Но Алекс остановилась и повернулась к нему с таким выразительным взглядом, кивнув на дверь, что господин полицейский даже замер.

– Доброй ночи, Александр Константинович, – сказала она сухим тоном. – Вам пора.

Делать было нечего, и Александр пошел к выходу, у дверей остановившись и обернувшись, но голубые глаза смотрели так строго, что он даже почувствовал порыв холодного ветра и ощутил мурашки на коже. Он кивнул и медленно вышел, досадуя на свою самодеятельность и испорченный вечер. Выйдя за калитку, Франц еще раз обернулся на дом и вдруг понял, что все эти ссоры – страшная глупость.

– Все равно я женюсь на вас, Александра, – с улыбкой тихо сказал Франц, и уже не так безнадежно было его настроение.

Вот только захочет ли Александра выйти за него… До этого момента он не видел от нее никаких ответных знаков внимания, кроме разве что их короткого поцелуя, который можно было считать доказательством того, что он ей, во всяком случае, не противен.

Слабое утешение, особенно для такого недоверчивого человека, коим стал Александр, но пока у него, по сути, и не было никаких надежд. Эта мрачная мысль была последним, о чем он думал, прежде чем уснул прямо на диване, не удосужившись ни поужинать, ни раздеться. А утром его разбудил адский стук в дверь – очевидно, что это явно кто-то не из местных, всем жителям он уже успел дать понять, что господин полицмейстер их деревни достаточно нелюдим для гостей.

– Доброе утро! – поприветствовал друга сияющий Андрей, бесцеремонно отодвинув друга и проходя в его скромное жилище: – Сегодня суббота, и я, как видишь, не с пустыми руками. Отметим твой день рождения, а?

В пакете, который поставил Волков, красноречиво зазвенело, но Александр лишь поморщился, пытаясь пригладить непослушные светлые волосы, в которых уже предательски пробивались серебристые пряди:

– Ценю твою заботу, но не стоило так обо мне беспокоиться. Я давно не считаю этот день за праздник, ты же знаешь.

– Эта работа сделала тебя окончательно нелюдимым, – ничуть не огорчился Андрей Иванович и бодро принялся извлекать из пакетов их содержимое: – Но меня так просто не проймешь, ты ведь знаешь!

– Верно, – не слишком радостно откликнулся Александр, поправляя слегка смятую после сна одежду и с явным вопросом наблюдая на протянутый ему бокал с янтарной жидкостью:

– Что, начнем прямо с утра?..

Андрей бодро рассмеялся и сам звякнул о бокал друга и выпил глоток:

– Ну это же так, за встречу и твой праздник! Основная программа будет вечером, – карие глаза Андрея лукаво блеснули, и он подмигнул Александру, который отставил нетронутый бокал: – Ну а сейчас, не стану скрывать, мне очень любопытно – как развиваются твои отношения с прекрасной гостьей? Дом ведь ей понравился, правда?

– Правда, – не мог не признать Франц и, чтобы скрыть замешательство, поднялся и занялся приготовлением кофе, а заодно и завтрака. Он старался не думать о том, что произошло вчера, и надеялся только, что мысль друга окажется верной: ведь празднование дня рождения это отличный повод пригласить друзей. Пока Александр размышлял, Андрей тактично умолк – он уже догадался, что его друг не преуспел в отношениях, и задумчиво вздохнул:

– А ведь тебе уже сорок…

– Вот спасибо, а то я не знал! сс огрызнулся мужчина и слишком рьяно плеснул в чашку кипяток, так что темная жижа выплеснулась из чашки и темным пятном растеклась по скатерти: – Отец не перестает мне об этом напоминать. Ладно, – подвел итог Александр и, стараясь не выдавать своего раздражения, постарался улыбнуться другу:

– Располагайся, Андрей. Чуть погодя мы с тобой прогуляемся.

Волков кивнул и, подхватив сумку со своими немногочисленными вещами, с готовностью направился в небольшую гостевую комнатку на первом этаже – собственно, она была единственной свободной комнатой. Спальня самого Александра на втором этаже, рабочий кабинет, еще одна комната, небольшая гостиная и кухня – вот и весь нехитрый дом Франца, в котором, впрочем, он бывал крайне редко. Можно сказать, чувствовал себя гостем в собственном доме… Приезд Андрея немного выбил его из колеи. Этот взбалмошный Волков был моложе Франца на девять лет и преуспел гораздо больше него самого: в тридцать один год имел собственную строительную фирму, мог позволить себе вот так запросто помочь другу, объездил почти весь свет и легко сходился с любой красавицей, какая ему только приглянулась. Дважды был женат, но разводился, и так и порхал по жизни уже несколько лет – без семьи и детей, наслаждаясь короткими связями и отсутствием серьезной привязанности. Теперь он, как сам говорил, «остепенился», и все силы отдавал своему делу, чему Александр про себя радовался – они познакомились с Андреем при весьма скверных обстоятельствах, и Александр сделал весьма полезное внушение юному предпринимателю. Их дружба длилась уже пять лет, и странным образом взбалмошный, легкий на подъем Волков дополнял молчаливого, временами саркастичного Франца.

Глава 9

Оставшись на кухне, Александр попытался стереть пятно со скатерти, бросил тряпку в раковину и сел за стол, еще не до конца проснувшись. День рождения он разлюбил давно, за всеми деревенскими делами порой не помнил дня и ночи, но сейчас, после разговора с Андреем, почему-то идея устроить праздник в деревне показалась ему очень даже интересной. Александр прикрыл глаза, представив, как смеется Варя и как смотрит на него Александра, как принимает его руку, и они вместе кружатся в танце…

– Не спи, замерзнешь! – Андрей подкрался незаметно, и Александр резко развернулся, почти как в армии, не хватало только оружия. – Вставай, пойдем прогуляемся, заодно наметим место для рыбалки. Эх, давно я не был в деревне!..

– Ты бы осторожнее, – Александр все же схватил друга за руку, и оба обменялись дружескими тумаками. – А то так пострадает твоя деловая репутация.

Андрей хохотнул и отправил Александра в ванную, выключив под шумок свой и его телефон. Через полчаса друзья вышли на центральную улицу, встречая теплое утро пока еще без зноя, и вдруг оба заметили Алекс и Варю: они вместе шли к реке, и девочка что-то рассказывала Александре, а та с улыбкой ее слушала.

Друзья замерли: Александра была в кремовом легком платье, изящно облегающем ее фигуру, а свободная юбка струилась легкими волнами от движения ее ножек так, что Франц просто потерял дар речи, а Андрей изогнул бровь и улыбнулся обернувшейся к ним девочке.

– Доброе утро, – приветливо улыбнулась Варя, с интересом глядя на подошедших к ним гостей: – А мы идем кормить рыбок… Погода такая прекрасная, папа мне разрешил!

Александра ласково сжала ручку девочки и встретила взгляд Александра:

– Мы можем поговорить?

– Конечно, – поспешно кивнул Франц, упорно игнорируя красноречивый взгляд друга, который с поклоном протянул руку Варваре и, когда она ее дала в ответ, галантно поцеловал край ее ручки:

– Позвольте представиться, Андрей Иванович. А как вас зовут, красавица?

– Варвара, – с достоинством ответила девочка, и они прошли чуть вперед, оставив двух своих друзей чуть позади.

– Я думала о вчерашнем разговоре… – начала Алекс, тщательно подбирая слова, и едва заметно улыбнулась, отчего сердце Франца пропустило удар и счастливо забилось с удвоенной силой: – Я зря так погорячилась. Уверена, вы нашли лишь самое необходимое, и никогда не стали бы копаться в событиях моей жизни… Вы бы спросили меня в лицо, а не искали бы сведений за спиной.

– Так и есть, – в ответ улыбнулся Александр и, помедлив, остановился, мечтательно заглядевшись в глаза Алекс и вдруг спросил совсем не то, что собирался: – Почему именно Алекс?

Девушка звонко рассмеялась, и мужчина на мгновение смутился, а потом понял необычность своего вопроса, но порадовался, что смог ее развеселить.

– Ну, простое «Саша» слишком коротко, – усмехнулась Александра, и Франца эта тема живо заинтересовала – они продолжили свой путь, намеренно отставая от своих впереди идущих спутников:

– Любопытно… А если предположить, что я попрошу вас называть меня менее официально, какое сокращение вы выберете?

– Алексаша, – очаровательно выгнула бровь девушка и, оставив мужчину обдумывать эту мысль, прошла вперед, вновь взяв за ручку Вареньку.

От такого неожиданного звучания его имени Александр замер, но все же вскоре вышел из ступора под ироничным взглядом друга: Андрей смотрел весело и даже подмигнул, когда зеленые глаза нашли лукавые карие, а затем Волков окликнул Алекс:

– Александра Федоровна, мой друг немножко стесняется вам сказать, но у него сегодня день рождения, – заявил он, и Франц просто пронзил его взглядом, от которого любой бы в деревне встал по стойке смирно. Но Андрей хорошо знал своего друга и отмахнулся от него, когда девушка с интересом посмотрела сначала на Волкова, потом на Александра.

– Не может быть, – повела она бровью, оглядывая костюм Франца: от взгляда дизайнера не укрылось, что сегодня господин полицмейстер выгладил рубашку и приоделся, и Александр почти не смог скрыть краски на своем лице. – Что ж, мы вас поздравляем, правда, Варенька?..

– С днем рожденья, – кивнула девочка и протянула ему сорванный цветочек. Это было очень мило, хоть и непривычно, и Александр улыбнулся Варе, а смущения на его лице стало еще больше.

– Но это еще не все, – Андрей подмигнул Александру, и тот впервые в жизни захотел врезать другу по-настоящему. – Александр Константинович приглашает всех на свой праздник, прямо сегодня вечером.

«Я тебя убью», – читалось в глазах Александра, но Алекс только мило улыбнулась, и Франц сказал:

– Да, Александра Федоровна, так уж получилось, что сей важный день настал именно сейчас. Моя персона очень маленькая и скромная, но я буду бесконечно рад, если вы придете…

Алекс с загадочной улыбкой смотрела на Александра все то время, пока он говорил, и когда зеленые глаза с надеждой и волнением встретились с голубыми, девушка поднесла к лицу ослепительно белый цветок, вдохнула его нежный аромат и медленно кивнула:

– Мы обязательно придем, Александр Константинович…

Когда Алекс и Варя скрылись за поворотом, направившись передать приглашение доктору и принарядиться к вечернему празднику, Александр выразительно посмотрел на Андрея, и тот поспешил поднять руки:

– Убивать меня будешь потом… – сказал он. – А может, и не будешь. У нас с тобой целых полдня, чтобы подготовиться.

Франц посмотрел на друга-затейника, чуть покачал головой и все же улыбнулся: Алекс приняла его приглашение, она придет, и это был лучший подарок за долгие последние годы.

Впервые гостиная Франца была так просторна, свободна и нарядна. Он даже сам с любопытством осматривал ту перестановку, которую они с Андреем сделали в рекордный срок, и даже кое-как украсили: достали у хозяина питейного заведения какие-то остаточные гирлянды. Александр скривился при виде такой пошлости, но уступил другу, и помимо украшений в немногочисленных вазах стояли милые полевые цветы. Чуть в стороне поставили два сдвинутых стола, нашли самые чистые скатерти и занялись едой. Не один раз Франц мысленно поблагодарил друга, догадавшегося взять все готовое, и вскоре их старания смотрелись вполне достойно.

– Рыбалка будет завтра, – пообещал Александр, когда они закончили и вышли на воздух перевести дух и выпить ароматного чаю из мяты, что росла у господина полицмейстера, как сорняк: – Если, конечно, мы завтра встанем…

И Волков подмигнул своему повеселевшему другу:

– Вот это другой разговор!

– Чур, не пить до танцев на столе, – хмыкнул Александр, чуть прищурившись, и Андрей поднял руки:

– Ну, совсем застыдил, – улыбнулся он другу и выпил еще глоток: мята была очень ароматная и вкусная, напиток приводил мысли в порядок и успокаивал после суетливой недели и последних, хоть и приятных, но все же забот. – Это и было-то всего лишь один раз в Москве…

– Ну да, я так и поверил, – Александр тоже отпил глоток и поставил чашку, еще раз критически оглядевшись. Дому явно требовался хороший ремонт, а небольшие заросли травы и несколько кустиков смородины и шиповника только подчеркивали беспорядок.

– У тебя не бардак, – отметил Андрей, – а организованный нелинейный порядок. Ну, пошли в дом, надо приодеть тебя.

Александр хотел было сказать, что и в белой рубашке и классических брюках выглядит неплохо, но у Андрея на это было свое мнение, и споров он не допускал, достав из чемодана синий заграничный костюм, который удивительно хорошо сел на именинника, так что Александру Константиновичу даже показалось, что он выглядит крайне официально и нелепо.

– Ну хоть галстук-то можно не надевать? – спросил он, глядя на себя в зеркало.

Незаметно на деревню опустился мягкий вечер, и легкая музыка, составлением которой занимался Андрей, стала доноситься из обычно молчаливого дома Франца, куда уже стали собираться гости. Довольный Степан вручил своему начальнику самодельный подарок – Александр знал, что его помощник весьма способный столяр, и догадался, что тот подарил ему одно из своих творений. Остальные гости тоже говорили какие-то поздравления, протягивая конверты, но Франц только досадовал на них, что отвлекают его внимание от ожидания, и вот наконец его нетерпение было вознаграждено – в открытую дверь вошли сначала Варя, потом доктор, и следом Александра. Девушка, попав в деревню, не слишком стремилась выделяться своим чувством вкуса, и из-за всех не слишком радостных событий уделять особое внимание своему гардеробу у нее не было ни сил, ни желания. Но неожиданный праздник заставил ее поразмыслить у шкафа, и она, улыбнувшись, остановилась на серебристо-голубом платье, особенно оттенявшем золотистые, убранные наверх волосы, закрепленные жемчужной заколкой.

– Поздравляю вас, – мягко проговорила она, подойдя ближе, и Варя с задорно сверкнувшей искоркой в синих глазах наблюдала, с каким восхищением смотрел на нее в ответ Александр, и уже не ревновала к нему Алекс, в глубине души даже надеясь, что они смогут обрести счастье.

Александр застыл на месте на целую минуту, но Алекс, наклонив голову, мягко смотрела на него в ответ, довольная эффектом своего образа. Варя, переведя взгляд с Александры на Франца, по-детски радостно улыбнулась тому, что взрослые тоже радуются и посмотрела на Андрея Ивановича:

– Мне хочется мороженого, – тихо и тактично попросила девочка, и Волков как настоящий кавалер, сопроводил даму к столику.

– Благодарю вас, – наконец нашел слова Александр и поцеловал ручку Алекс, немного задержав ее в своей руке, и девушка вдруг отметила, что она очень нежная и сильная одновременно. – Что вы пришли. Я хотел бы найти для вас более подобающую обстановку, но в деревне это почти невозможно…

– Вы очень строги к себе, Александр Константинович, – улыбнулась Алекс, задержав свою ручку в его руке и позволив ему еще раз поцеловать ее запястье. – У вас очень милый дом, а ваша скромность в обстановке только делает честь вашей самоотверженности и преданности работе.

Девушка говорила без всякой иронии, но в ее взгляде все же проскальзывали лукавые искорки. Александр слушал ее, затаив дыхание, и только отсутствие подобающего кольца было преградой тому, чтобы сделать Алекс предложение.

Доктор Миллер появился почти незаметно и подошел к своей дочке, которая прихватила и для папы мороженого, а Андрей, увидев, какие взгляды бросают друг на друга Алекс и Александр, легким, почти незаметным движением включил музыкальный центр, и по комнате полилась мелодия нежного и легкого вальса, и вопрос в зеленых глазах получил положительный ответ.

Несмотря на то, что многие смотрели на них с откровенным недоумением, Алекс и Александр все же заскользили в танце, и некоторая скованность Франца уравновешивалась грацией Александры, которая наблюдала за ним с лукавым любопытством.

– Вам удается улыбаться одним лишь взглядом, – задумчиво произнес Франц, и его мысли стали вдруг не такими радужными. – Вы удивительны.

Он явно хотел сказать гораздо больше, но тихий звенящий смех Вари, танцевавшей вальс с отцом, невольно сбил его с мысли, а сразу после этого какой-то парень нагло переключил мелодию, и Александр остановился, мысленно чертыхнувшись.

– Мы можем выйти на воздух, – тактично и весьма догадливо предложила девушка, по пути прихватив два бокала, и когда они оказались чуть вдали, протянула ему один:

– За ваш праздник, Александр Константинович. К слову, неужели вам не интересно, какой подарок я для вас приготовила?..

Франц замер, затаив дыхание, и его взгляд был неотрывно прикован к конверту-открытке. Помедлив, он принял его и открыл, вытащив не деньги, а маленький ключик.

– Вы знаете сказку братьев Гримм о Синей Бороде? – слегка повела бровью Александра, с внутренней улыбкой наблюдая, как Александр из сорокалетнего мужчины на ее глазах превращается в маленького мальчика, мечтающего услышать сказку: – Меня всегда удивляла эта история… Почему этот страшный убийца так оберегал свою тайну, но все же отдал ключ? А потом я поняла… Риск – самое трудное из испытаний. Так что теперь рискнуть сможете и вы, – наклонившись вперед, произнесла Алекс: – Запасной ключ от моего дома… Он даст вам муку выбора.

Александр держал заветный ключ в руках и понимал, что его сердце стучит непростительно громко, настолько, что трудно дышать. Вечер был прохладный, но ему стало очень жарко, дыхание сбилось, и он как завороженный смотрел на Алекс. Девушка отвечала ему глубоким взглядом с загадкой и мягко и едва заметно улыбалась, не изменяя между ними очень близкого расстояния. Таких чувств Франц не испытывал никогда – в одно мгновение ему вдруг захотелось обнять Алекс, укрыть ее от всего мира, заслонить собой от печали. Вдруг все сразу стало ясно и предельно понятно, небо расцвело золотыми и серебряными звездами, в воздухе запахло божественными цветами, и за спиной словно бы выросли крылья, будто и не было долгих лет неверия в жизнь и отрицания любой доброй эмоции. Зеленые глаза завороженно смотрели в голубые, и Александр коснулся рукой ручки Алекс.

– Я выбрал, – тихо сказал он, и огромный пушистый комок с волнением развернулся в его душе, когда девушка ответила едва уловимым поглаживанием его руки. Александр снова замер, а затем негромко, глубоким мягким голосом, словно касаясь чего-то хрупкого, произнес: – Каждую ночь вы приходите ко мне во сне, и я не хочу отпускать вас, еще сильнее не желая просыпаться. Я люблю вас, Александра…

Длинные ресницы девушки метнулись вниз, а затем вверх, подчеркивая мягкий, теплый взгляд: она словно бы ждала, когда же он наконец решится и скажет о том, о чем давно уже говорили его глаза. Александр замер, ожидая ответа, и Алекс не убрала руки, напротив, положила сверху вторую ласковую ладонь, и ее губы тронула едва уловимо смущенная улыбка. Опьяненный чувством бесконечного счастья и охватившей его нежности, Александр порывисто и крепко обнял ее, закрыв глаза, и счастье выплеснулось чувственно-бережным поцелуем. Мгновение ему казалось, что он не чувствует ни прохлады, ни земли под ногами, а потом Алекс едва заметно ответила ему, и сердце Франца пропустило несколько ударов сразу, и больше не было ничего, кроме нежных рук на его плечах и мягких ответов на его горячие, вдохновенные поцелуи.

Целую вечность спустя поцелуй прервался, и Александр мягко обнимал талию Алекс, глядя в ее озаренные иронией голубые глаза и сам улыбался так, словно ему снова было восемнадцать, и неожиданно наступила весна. И словно бы в ответ на их мысли где-то рядом красиво запела птица, издав необыкновенную удивительную трель, а потом вспорхнула и улетела.

– Надеюсь, вы любите не только печенье, – улыбнулась Алекс, и, не удержавшись, поправила его растрепанную шевелюру, и Александр склонился к ее ручке, трепетно прижавшись губами к запястью.

Александра с задумчивой ясной улыбкой слегка касалась светлых прядей, и думала, как причудлива оказалась судьба, сведя их вместе: двух таких разных, но все же во многом похожих…

– Время доказало мне, что никогда нельзя быть в чем-то абсолютно уверенной, – тихо проговорила Алекс, нарушив их уютное молчание, во время которого Александр парил на крыльях, не желая возвращаться в реальность, и слова девушки оказались словно бы ведром холодной воды. Мужчина моргнул, заставляя себя спуститься с облаков на землю, и недоверчиво покачал головой:

– Неужели вы не верите мне?..

Францу казалось невероятным, чтобы в его чувствах, которые не давали ему покоя уже столько времени, сомневались. Однако он призвал себя к порядку, выдохнул и медленно поднес ручку Алекс к губам:

– Я понимаю… Сомнения стали неотъемлемой частью жизни. Свободная любовь, измены, нарушения обещаний в конце концов приводят к тому, что те, кто к этому не склонен, разочаровываются и закрываются, исповедуя принцип, что не доверять – надёжнее.

Взгляд Александры смягчился, и она коснулась его щеки мягким прикосновением:

– Я рада, что вы не принимаете мои сомнения на свой счёт.

Александр поймал ее ручку у своей щеки поцелуем-прикосновением, чувствуя, что теряется в этой чарующей глубине тихого голубого взгляда. Он был пленен не выразимым никакими словами тихим светом очарования, исходящим изнутри души девушки, этой загадочной нежностью и мягкой лукавой искоркой, которая озаряла каждый ее взгляд и жест.

– Жизнь щедро дарит разочарования, – тихо сказал он, – и порой так скупится на счастье. Но даже в глубоком мраке иногда проскальзывает вспышка света, – теперь он касался губами запястья Алекс, и она слегка прикрыла глаза: девушке было приятно находится рядом с этим сильным и одиноким человеком, все еще способном испытывать такие яркие чувства.

– И я хочу в это верить, – так же негромко произнесла она, когда их взоры снова встретились, и Александр не мог оторваться от чарующего движения ее длинных выразительных ресниц. – Верить вам, Александр Константинович. – И я уверена, мы с вами смогли заметить здесь друг друга от того, что очень похожи: оба образованные, одинокие и недоверчивые.

Они снова подались навстречу друг другу, и теперь уже ладонь Александра несмело коснулась щечки девушки, ласково заправив за ее ушко пушистый своевольный завиток золотой пряди. Он наклонился к ее щечке, к ее ушку… и вдруг прошептал, признаваясь в порывистом и неожиданном желании:

– Я хочу, чтобы это продолжалось всю жизнь… Чтобы мы никогда не расставались.

Александра с едва уловимой улыбкой прикрыла глаза, обернувшись в сторону дома – на веранду вышли покурить несколько мужчин, и идиллия их уединенного разговора уже была нарушена. И все же даже возвращение к гостям не могло испортить настроения Александра Константиновича, а Андрей, заметивший сияющий взгляд друга, довольно улыбался своему бокалу с неплохим коньяком.

– Не надо мне ничего говорить, – предупредил друга Франц, заметив, что тот уже открыл было рот, чтобы выдать нечто весьма «ценное» относительно продвижения отношений, но после фразы Александра покорно поднял руку вверх и весело рассмеялся:

– Ни в коем случае! Но уж от тоста своего товарища не откажешься?..

Отказаться было и вправду очень сложно, и мужчина предпочел принять бокал с красноречивым содержимым; когда время уже перевалило за час, все начали расходиться по домам. Кто-то на своих ногах, кто-то на чужих, но Александр смотрел на них с тоской и скрытой жалостью – он выпил бокал вина с Алекс, уступил двум тостам друга, но голова была его ясной. Он вызвался проводить гостей, и вот, Артур Робертович, рядом с которым идет Александра, готовая в случае необходимости поддержать слегка перебравшего доктора, и сам Франц, который галантно шел с Варей, занимая девочку разговором и еще раз благодаря ее за искусно вышитые салфетки – милый подарок от их рукодельницы. Попрощавшись у порога дома, мужчина дождался, пока зажегшийся свет погаснет, и тогда они уже не спеша направились к дому Александры, и вновь девушка оказалась совсем близко, когда они остановились.

– Вы совсем замерзли, – с улыбкой заметила Александра, мягко коснувшись холодной руки Франца: – Мы можем выпить чаю… И поговорить, как близкие друзья.

Ответ был красноречиво написан на лице Александра, так что Алекс слегка рассмеялась, и от звука ее голоса господин полицейский пришел в еще большее волнение. Но смущение отступило, сдав свои позиции окрыленности от благосклонности Александры к его словам и чувствам, и он терялся от счастья от ее игривой доброй иронии.

Девушка сама взяла его за руку, и он пошел за ней, опередив лишь у самых дверей, а когда они проскользнули в уютную прихожую, Франц поймал ее в объятия и накрыл ее губы порывом нежности и еще более красноречивого признания. Алекс сначала замерла на мгновение, но потом медленно положила ручку на его плечо и мягко ответила и на этот поцелуй. Сильные руки Александра дарили тепло и уверенность, и лишь несколько минут спустя девушка едва уловимо рассмеялась:

– А у меня есть особенно вкусный чай… Вы не забыли?

Теперь засмеялся и Александр – спокойно, свободно и счастливо. В его душе больше не было места для тоски и мрачных дум, теперь в нем горел огонь очень яркого и сильного чувства, он ощущал себя едва ли не древнегреческим героем, которому под силу поймать Черномора за бороду, вычерпать море ложкой и даже держать небо, если это потребуется… Алекс прочитала все это на его лице и лукаво намотала на пальчик серебристый локон, а потом ускользнула на кухню.

Девушка уже ждала Александра вместе с ароматным чаем – для него был заварен крепкий черный чай с лимоном. Алекс же предпочла зелёный, но тоже с цитрусом.

– Итак… – приглашающе улыбнулась она, когда мужчина сел рядом, помешивая горячий напиток. – Раз мы теперь друзья, то стоит узнать друг друга получше, правда?..

Улыбка в ярких голубых глазах вновь пробудила во Франце множество чувств, но он отогнал все чересчур дерзкие мысли и согласно кивнул:

– Я надеюсь заслужить ваше доверие… И расположение, – смутившись, добавил мужчина, и девушка вновь улыбнулась, а Александр вновь про себя подивился тому, как легко она управляет разговором и, в сущности, им самим, ведь любая другая особа в деревне никогда не смогла бы держаться с таким достоинством.

Однако мысли Александра не помешали ему начать рассказ о себе – не заметив, он вошёл во вкус, и даже не обратил внимания на то, что чай уже кончился, а время перевалило за два часа.

– Мой отец, Константин Францевич, очень строгий и дисциплинированный, – задумчиво произнес Александр, глядя на причудливый рисунок оставшихся чаинок: – Я окончил военный университет и был направлен в… Одну горячую точку. После этих лет решил изменить свою жизнь и устроился на работу в полицию. А потом… Один человек, которому я встал поперек дороги, решил от меня избавиться и вынудил уехать из столицы.

Алекс внимательно слушала Александра, погруженного в воспоминания, так же задумчиво глядя на его немного напряженную позу. Порой желание поведать о чем-то из прошлого становится нелегким испытанием, и девушка не торопила Франца с рассказом. Она лишь переместилась немного ближе и почти незаметным жестом долила в чашку горячего чая. Их руки соприкоснулись, и Александр едва заметно улыбнулся, и было в этом жесте что-то очень грустное.

– Коррупция – страшная вещь, – тихо хмыкнул он, отгоняя из памяти картины, когда человек, которого он несколько лет считал своим другом, смеялся ему в лицо, словно бы это Франц, а не он преступил закон государства и чести и достоин позора. – Я вынужден был признать свое поражение в борьбе против системы и уехать сюда, где свежий воздух, милая речка и забавный, наивный, но честный народ. В основном…

– И они вас уважают и даже любят, – улыбнулась Алекс, слегка погладив пальчиком по широкой ладони Александра, от чего он замер и перевел на девушку еще печальный от воспоминаний глубокий зеленый взгляд. – Ведь так важно, чтобы хоть кто-то стоял на страже справедливости…

Она была совсем близко, такая ослепительно родная, нежная и волшебная. Ее пальчики пробежали по его руке, и он наклонился вперед, когда девушка, поднявшись, сделала один шаг в сторону, чтобы, наклонившись, поймать его пушистые щеки в свои ладони, одновременно ощутив горячие пальцы в своих почти уже распущенных волосах… Ее губы коснулись его губ, коготки царапнули и поймали посеребренные пряди, и девушка тихо усмехнулась в поцелуе, когда ласковая ладонь опустилась на ее спинку и отправилась в нежное и немного дерзкое путешествие… Поцелуй длился и перетекал в желанные друг для друга прикосновения, пока не растворился в охватившем их трепете, и Александра тихо прошептала на ухо:

– Надеюсь, теперь вы рады тому, как прошел праздник…

Впервые за долгие годы Александру снился нежный яркий сон, почти такой же сказочный, как в далеком детстве, когда кроны деревьев доставали до неба, а выходные казались бесконечными. Он не слышал ни звуков деревни, ни криков надоевшего петуха, просыпаясь медленно и с улыбкой на лице.

Открыв глаза, Александр удивился тому, сколько же света проникает в комнату: солнце неспешно катилось по горизонту, ласково играя на стекле и зеркале. Он медленно повернулся, стараясь не потревожить сон Александры, и замер от золотого сияния на ее волосах. Воспоминания о прошлом сказочном вечере и еще более волшебной ночи теплой волной нахлынули на него, и он, отдавшись затопившей его душу нежности, почти невесомо коснулся плечика Алекс, чуть поправляя одеяло и затаив дыхание.

– Доброе утро, – не открывая глаз и едва заметно улыбаясь, пожелала Алекс, и ее голос снова отозвался сладким эхом в душе Александра. Он наклонился к ней и почувствовал мягкие ласковые пальчики на своей щеке. Они легонько очертили затейливый узор, проведя линию по его скулам, а в голубых глазах мерцали веселые золотистые искорки.

Целовать ее пальчики было бесконечным наслаждением, как и прикасаться к шелковым мягким волосам, которые сами собой рассыпались золотыми завитками. Девушка чуть приподнялась, и тонкое одеяло скользнуло вниз, от чего у Александра перехватило дыхание, и он замер, впервые за долгое время чувствуя себя живым, настоящим, – и больше всего на свете желая положить к ногам Алекс весь мир. И все же было в этом утре кое-что, что слегка омрачало настроение Франца – его неотступная мысль о том, что у него есть враг, и он развернул активную кампанию, цель которой наверняка не так благовидна, как он хочет показать.

Глава 10

– Я не перестаю думать о расследовании, – тихо проговорил Александр, нежно касаясь золотистых прядей и мечтательно вдыхая их аромат: – Ненавижу сейчас себя за то, что омрачаю наше утро такими напоминаниями, но ничего не могу с собой поделать… У меня тревожное чувство, вернее, уверенность: от Крейде ничего хорошего не жди, он печется только о своей выгоде, и его активная деятельность по признанию Быкова сумасшедшим – недобрый знак.

– Так, возможно, вам тоже следует в это вмешаться? – слегка приподняла голову Александра, встречаясь с зелеными глазами: – Ведь иначе смерть обеих девушек может остаться безнаказанной…

Эти слова пронзили Франца, словно электрический разряд, и не только от осознания возможной несправедливости: мужчину вдруг осенила догадка, которая, как вспышка молнии, осветила перед ним всю возможную картину деятельности Крейде и, что еще важнее, его мотивов…

– Вы даже не представляете, как сейчас правы, – медленно проговорил Александр Константинович, и по его изменившемуся взгляду девушка поняла, что вопросов пока лучше избежать. Она с задумчивым любопытством наблюдала, как поспешно он поднялся и скрылся в ее ванной, после чего вернулся с все тем же странно сверкающим взглядом, который слегка изменился, когда их глаза встретились:

– Я должен идти.

Утро было еще довольно раннее и прохладное: лето уже почти полностью превратилось в осень. Через несколько дней наступал сентябрь, с его школьными заботами для деревенских ребятишек, с последними работами по сбору урожая и другими сельскими делами. Широко шагая по росе к отделению полиции, Александр размышлял над незадавшимся утром с Алекс, отгоняя от себя самокопательные мысли и стараясь пока переключиться на дело убитых девушек.

На углу переулка и центральной улицы в старом каменном доме размещался магазинчик всякой всячины. Когда-то этот дом принадлежал старой бабе Васене, которая искусно пряла. Она тихо умерла в одиночестве, забытая своими детьми, дом выкупили, и теперь там продавалось все – от гвоздей до конфет. Купив там растворимого невкусного кофе и выбрав наименее подозрительный пирожок, Александр с таким нехитрым завтраком сел за стол в своем маленьком кабинете и задумался.

Последние данные следствия по делу трактовались весьма своеобразно, и Франц не раз и не два скептически выгибал бровь, когда читал результаты экспертиз и особенно сделанные на их основании выводы. В голове неотступно билась мысль о некоторых совпадениях: девушки, приехавшие из Москвы, дело о наркотиках, всплывшее как раз тогда, когда он сам нашел нечистых на руку полицейских…

Один звонок в Москву приятелю – и в почте Александра уже целый архив по прошлому делу. Просмотрев несколько файлов, Франц вдруг замер: в прошлом деле явно указывалось, что у подозреваемого был роман с некой Анной, а потом Быкова арестовали и она пропала…

Сложить два и два Александру Константиновичу не составило труда, так что когда Андрей Иванович, не дождавшись друга дома, явился к нему на работу с где-то раздобытыми сырниками и молоком, Франц вместо приветствия сказал:

– Преступление без срока давности. Андрей, все вопросы потом, кажется, я напал на след…

И дальнейший разбор архивного дела только подтвердил подозрения Александра: прокурор требовал десять лет, а дали только пять, да и то через полгода выпустили по амнистии якобы за примерное поведение. Явно не обошлось без влиятельного вмешательства…

Все утро и весь день Александр провел за компьютером, и нашел немало занимательных совпадений, что весьма продвинуло его расследование. Когда наступил вечер, Андрей уже махнул рукой на своего друга и отправился со Степаном на вечернюю рыбалку, а довольный Франц усмехнулся мерцающему голубому экрану: наконец в его голове начала складываться картинка. Итак, Быков с тремя своими подельниками много лет назад занимался изготовлением и распространением наркотиков, и вот в один далеко не прекрасный день их всех накрыли… С ними задержали и некую Анну – дата совпадала, и именно эта женщина была матерью Варвары. Гораздо интереснее было другое – всех троих подельников выпустили слишком быстро… Одного – полтора года спустя, двух других – два года. Подозрение окончательно уступило место уверенности, когда Франц убедился, кто вел это дело.

Перечитывание материалов дела заняло слишком много времени, но уже после ужина сложившаяся картинка преступления требовала только подтверждений – в ней Александр был уже убежден. Франц выключил компьютер, потер уставшие глаза, и снова мысль, терзавшая его совесть, заполонила его сознание: утром он был неправ. Его поспешное озарение, эти быстрые сборы… Александр еще раз оглядел кабинет и покачал головой: нет, он был крайне недоволен сам собой. Он зашел в свою небольшую комнатку, положил в портфель полученный вчера днем на почте пакет и отправился к дому Алекс, правда, обнаружив, что в окнах темно, а калитка закрыта на замок. Он взлохматил свои волосы, досадуя на себя, на все это проклятое дело… И вдруг нащупал в кармане ключ, который дала ему Александра. Мысль смелая, дерзкая и невероятно соблазнительная озарила его ум, и Александр открыл калитку и вошел в дом, в кухню, где включил плиту, расставил на столе свечи и принялся готовить ужин, стараясь все успеть к возвращению Александры.

А Алекс после ухода Александра быстро позавтракала и пошла к доктору, где девушку встретила Варя. Сам Артур Робертович был в больнице с несколькими пациентами: парни, еще толком не умеющие водить, угнали «девятку» отца одного из них и попали в аварию на трассе. К счастью, все остались живы, но доктору пришлось остаться в больнице с ними.

– Папа теперь часто остается в больнице, – рассказала Алекс девочка, разложив на столе старые тетрадки и учебники. – И мне приходится самой собираться в школу. Но на линейку он обязательно придет!

– Конечно придет, – улыбнулась Варе Александра, критически оглядывая то, что девочка собирала в школу: тетрадей явно было мало, карандаши почти сточились, а альбома для рисования и контурных карт и вовсе не было. Варя аккуратно смахнула пыль с полки, расставив на ней книги, а затем повернулась к Алекс, которая чуть загадочно улыбалась.

Через полчаса Александра с Варей уже подъезжали в машине доктора к небольшому городку. Когда-то это место облюбовали выгнанные из Москвы старообрядцы, оставив тут несколько монастырей, проходили народные бунты и революции, и даже родился какой-то знаменитый писатель, но сейчас это был небольшой городок, где располагалась администрация целого района, через который проходила железная дорога и стоял очень красивый вокзал, а в самом центре на разных сторонах одной площади соседствовали храм и большой торговый центр.

Варвара совсем не часто бывала в городе, и каждая поездка для нее была событием. Добраться из Михайловки можно было лишь на проходящем автобусе или на собственном транспорте, и они с доктором приезжали сюда только по самой острой необходимости: за лекарствами и нужными покупками. Артур Робертович обещал дочке погулять в Красногорске и поесть мороженого в сквере, но этому помешала больница. И вот теперь Александра все же исполняла мечту девочки.

Оставив машину на парковке, Алекс и Варя поспешили в большой трехэтажный торговый центр с названием «Мечта». Усмехнувшись про себя изобретательности сельских предпринимателей, Алекс осмотрелась и нашла заведение вполне удовлетворительным. Пройдя несколько магазинов, они выбрали Варе новый портфель с милой кошачьей мордочкой, много красивых тетрадок в клетку и линейку с яркими картинками, наборы канцтоваров и все те предметы, что предписано иметь с собой на уроке математики, а затем отправились в большой магазин с куклами, одеждой, сладостями и всем-всем-всем, о чем только мечтают дети.

– Теперь мне все будут завидовать, – улыбнулась девочка и поцеловала Алекс, когда, устав от такой насыщенной прогулки, они зашли перекусить в небольшое кафе с очень привлекательной пиццей, и Варя, посмотрев на учебники и милые туфельки, сказала:

– Мы всегда ездили за покупками вместе с папой, и когда жили в Москве тоже. Тогда мы поехали в большой-большой магазин, из его окна был виден Кремль… И там папа купил мне все учебники, раскраски, большую куклу и платье. Жаль, что я из него уже выросла, мне оно так нравилось…

Девочка промолчала, когда они купили только туфли, отчасти надеясь, что они еще вернутся за платьем, и в то же время чувствуя, что Алекс и так очень много сделала для нее. Девушка улыбнулась Варе и взяла ее ручку в свои ладони:

– У тебя теперь всегда будут только самые красивые платья, если только ты доверяешь моему вкусу, – сказала она. – Я отсылала свои эскизы одному неплохому портному, и сейчас мы пойдем за самым главным твоим подарком!

И через несколько минут Варя, затаив дыхание от восхищения, осторожно кружилась перед зеркалом, примерив новое изящное синее платье с рукавами в три четверти и свободной юбкой. Манжеты и воротник были белоснежными, а деловая и в то же время очень приятная ткань подчеркивала прелестную фигурку девочки.

– Какая красота, это мне? – не поверила сначала Варя, а потом крепко обняла и поцеловала Алекс, и девушка закружила ее, радуясь и смеясь вместе с ней.

Девушка ласково обняла ее в ответ и поцеловала в макушку – во время прогулок с Варей Александра отдыхала душой, забывая обо всех неприятных воспоминаниях, и представленное удивленное лицо доктора, узнавшего обо всех их покупках, заставило ее тихо рассмеяться.

Потом они проверили еще раз все книги и учебники, прошлись по скверу и съели местное вкусное мороженое, и Александра пообещала, что сделает девочке утром красивую прическу, после чего доехали до речки и отправились гулять по любимому берегу. Уже почти совсем стемнело, когда они возвращались по тропинке к дому Алекс и увидели мерцающий свет в окнах. Девушка от неожиданности нахмурилась и поспешила войти в дом, увидев там красноречивую картину: Александр Константинович стоял у плиты в фартуке и что-то ворожил, а на столе уже расположились блюда с приятным ароматом: жаркое, салат, интересно приготовленный картофель и шоколадный крем – единственное, что он смог соорудить из десерта.

Варвара тоже изумленно округлила глаза и понимающе улыбнулась, переводя взгляд с Алекс на Франца.

– Я позвоню Артуру Робертовичу, – прервала возникшую паузу Александра и, ехидно улыбнувшись Александру, включила свет, испортив мужчине его ход со свечами, и вышла на крыльцо, где четверть часа спустя все же дозвонилась до доктора, который с сожалением констатировал, что уйти никак не может, и был крайне благодарен Александре за ее предложение оставить Варю на ночь в ее доме.

– Видишь, как чудесно все сложилось, – вернулась девушка, сев рядом с девочкой и кратко передав последние новости:

– Мы с тобой поужинаем, скажем спасибо Александру Константиновичу за его внимание, а после выпьем чай… И почитаем перед сном.

Александра быстро поставила машину доктора на место и поспешила вернуться: им с Варей предстояло лечь пораньше, чтобы завтра девочка была на линейке самой красивой.

– Доброй ночи, Александр Константинович, – учтиво наклонила голову девушка, и в ее тоне нельзя было различить ни намека на желание продолжить общение. Отлично поняв это, Франц кивнул, улыбнулся Варваре, ответившей ему серьезным взглядом, пожелал обеим спокойной ночи и вышел, чувствуя себя так, словно он совершил какой-то совершенно идиотский поступок. Остановившись, он обернулся, не желая уходить, и заметил, как примерно через четверть часа в доме погас свет. Развернувшись, Франц побрел по одинокой тропинке к себе, и заметил, что немногие в деревне решили последовать примеру Александры и лечь пораньше: кое-где слышалась ругань, крики и, если особенно навострить слух, шлепки и плач.

«Здравствуй, новый учебный год», – мрачно подумалось Александру Константиновичу, и он ясно припомнил несчастные лица детей и красные гневные физиономии их родителей, которые так часто имел удовольствие лицезреть.

Вернувшись домой, Александр немного удивился, обнаружив там собирающегося Андрея: слишком далеко были мысли начальника полиции от материальных сторон жизни, и он совсем забыл, что другу пора возвращаться.

– Я уезжаю от тебя весьма довольный, – лукаво подмигнул Волков, подходя к машине, и уже явно собирался в нее сесть, но отчего-то медлил: – Вот только это расследование… Я бы сказал тебе, что есть вещи, не знать о которых лучше, чем знать, но я уверен: мои слова пролетят мимо твоих ушей, и сделаешь ты все равно по-своему.

– Так и есть, – серьезно кивнул Александр, с чувством пожав руку друга и заглянув в его карие смеющиеся глаза: – Спасибо, что приехал. Если бы не твой энтузиазм, не получилось бы такого праздника.

Андрей кивнул, явно давая понять, что он всегда готов устроить праздник где угодно, и похлопал друга по плечу:

– Только держи расследования в стороне от личной жизни – не то ничего у тебя не выйдет!

Франц хотел было ответить другу, что уж не ему давать советов, но Андрей уже завел машину и вырулил на их трудную дорогу – его внедорожник ехал с явным трудом, и все же Волков умело справлялся, лавируя, пока не скрылся из виду.

Немного постояв у калитки, Александр Константинович вздрогнул: начинал накрапывать прохладный осенний дождь, и мужчина поспешил вернуться в дом. Свидание с Александрой сорвалось, но почему-то Франца это не огорчало так сильно, как было должно – мысль о том, что они оценят его кулинарные способности, согревала, и он с улыбкой представлял, как девушка завтра будет стоять с Варей на линейке.

«Варвара будет завтра как будто бы с мамой», – мелькнула в голове мужчины неожиданная мысль, и он вдруг помрачнел – на короткий миг ему удалось забыть обо всей той отвратительной истории, и вот неожиданно от воспоминаний о настоящей матери Вари, Анне Лукиной, его настроение испортилось. И это не изменится, пока вся правда не выйдет наружу, и виновные не понесут наказание. А то, что виновных в этой истории куда больше, чем кажется на первый взгляд, Александр не сомневался…

Налив себе кофе, Франц вернулся к верному компьютеру и своим записям. Мужчина провел рукой по нескольким последним строчкам, и его глаза пристально вгляделись в голубой экран, на котором уже медленно стала загружаться нужная информация. Да, пришлось снова поднять ту неприятную историю с задержанием этой дамы – она явно оказалась не в то время не в том месте и совсем не с теми людьми… Однако ее отпустили, а вот Сергей не отделался так легко. Его приговорили к реальному сроку, правда, очень быстро выпустили, и вот, вновь попался на хулиганстве… Александр сделал глоток отвратительного на вкус растворимого кофе и принялся досконально изучать биографию этого «героя», непонятно чем прельстившего внимание девушки, имеющей прекрасную семью. Быков попал в поле зрения закона почти год спустя после своего условно-досрочного освобождения, и лишь чудесным образом возникшая договоренность сторон не привела его обратно за решетку. Франц прочел детали обвинения и едва уловимо покачал головой: да, все сходилось. Второе нарушение закона было здесь, в Михайловке. Это подтверждало догадку мужчины о том, что Сергей отправился вслед за Анной.

Глава 11

Первый день осени был солнечным, хоть и довольно прохладным, словно бы природа решила провести такую четкую линию между летним счастьем каникул и временем, когда снова надо было возвращаться в класс, делать по вечерам домашние задания и волноваться каждый раз при встрече с учителями и одноклассниками. Новый учебный год одинаково напряженно встречали и педагоги, и дети, репетируя торжественную линейку и набираясь терпения и духу на забег до конца мая.

В то утро Варя проснулась рано и впервые за долгие годы с радостью. Девочке очень нравились подарки Алекс, ее новый удобный портфель, красивые тетрадки и разноцветные ручки с приятным ароматом. После внезапного праздничного ужина, который им оставил Александр Константинович, и большой прогулки в город Варя заснула, не дождавшись конца сказки, и Алекс с улыбкой укрыла ее одеялом, поцеловав в лоб. Ночью девочке снились самые радужные, волшебные сны – со сказочными приключениями в стране грамматики и математики, кругосветные путешествия с древними героями и правителями, и проснулась Варя в полном нетерпении от желания поскорее отправиться в школу.

Александра встала лишь совсем немногим позднее девочки – когда Варя готовила кофе. Сборы не заняли много времени: аккуратные, пока еще чистые тетрадки и книги были убраны в портфель еще вечером, а букетик цветов Алекс собрала для девочки заранее, и вот в прелестном новом платье и туфельках, с красивой прической из двух переплетенных кос Варя подошла к школе и встала среди других детей – до линейки оставалось несколько минут.

Одноклассники смерили Варю завистливыми и неприязненными взглядами, и только Кирилл и Злата улыбнулись своей подруге, взяв ее за руки с обеих сторон. Покосилась на девочку и Светлана Павловна: свысока и неприязненно, что-то пробормотав себе под нос. Но Варя не боялась ни Маши, ни учительницы – она смотрела не на них и даже не на директора, а в сторону школьных ворот, где среди других родителей была Александра Федоровна и подоспевший к самому началу торжеств первого сентября Артур Робертович.

– Когда-то моя девочка давала первый звонок, – тихо сказал доктор, глядя на то, как дети улыбаются друг другу и здороваются, а его дочка нежным цветком выделяется из массы других мальчишек и девчонок. – Колокольчик был тяжелым, она в него звонила изо всех сил, хорошо, что Влад нес ее крепко… – Артур Робертович тихо вздохнул о невозвратном прошлом и улыбнулся Варе.

Стоять на линейке было муторно и скучно, но Варвара старалась слушать директора, который все поздравлял и поздравлял учителей за какие-то очень важные заслуги перед школой и всем государством, но вот любимый учитель истории девочки, Игорь Владимирович, никакой грамоты не получил, а Светлана Павловна с огромным начесом на голове и очень резкими духами, улыбаясь, вышла вперед к директору, когда тот вручил ей значок отличника народного образования. Скучали все, в том числе и компания Егора, и подружки-подпевалы Маши, которые перешептывались и хихикали, не обращая внимания на взрослых. Наконец, грамоты и благодарности в руках директора и завучей кончились, старательно прочитали свои поздравительные стишки первоклассники, зазвучала музыка и Пашка-активист из девятого класса, старательно держа на плече испуганную девочку с большими бантами, пошел с ней по кругу – прозвенел первый звонок на урок знаний.

В школу не пускали родителей, но в дверях почему-то все равно образовалась толпа – все толкались, стараясь протиснуться скорее внутрь и не отстать от своего учителя. Мешали тому букеты с цветами, огромные портфели и общая суматоха. Кирилл, Злата и Варя без особого ущерба проскользнули в двери и поспешили к лестнице на второй этаж – туда, где был их кабинет, но у дверей путь им преградила Маша с тремя подружками, вальяжно облокотившись о дверь и глядя на Варю пристальным взглядом.

– Чего явилась, Лукина? – лениво растягивая слова, сказала Маша. – Что смотришь?

– Пожалуйста, дайте пройти, – вежливо сказала девочка, сделав шаг к двери, но тут же рука Маши остановила ее:

– Тц-ц-ц, как не хорошо на вопрос не отвечать, – Маша осмотрела ее платье, прическу и портфель с явной завистью и вдруг вытащила из него пенал. – Ух ты, а что тут у нас…

– Верни, это мое! – воскликнула Варя, потянувшись за пеналом, но в руке Маши его уже не было – она перебросила его своей подружке, стоявшей в углу. Варя сделала шаг к ней – пенал улетел в другой угол под хохот и свист других одноклассников.

– А ну отдайте пенал Вари! – крикнул Кирилл, набросившись на Машу, но тут же получил от какой-то девчонки. Сама Маша оттолкнула его со злобой: «Проваливай, очкарик!», и схватила Варю за платье:

– Знай свое место, нищенка! – прошипела Маша. – И не смей больше наряжаться как мы!

– Или что? – вздернула голову Варя, которую очень задели эти оскорбления, и терпеть их девочка уже не могла. – Ты мне запретишь?

– Ах ты!.. – Маша взвизгнула и в ярости вцепилась в волосы девочки – в прическу, которой завидовала всю линейку, ведь сама она так не умела, а мама никогда не делала ей ничего интереснее простой косы.

Варя ответила ударом по щеке, на нее налетели припевалы Маши, и завязалась девчачья драка, страшная и беспощадная.

На крики наконец-то пришла Светлана Павловна, все получавшая поздравления за долгую и плодотворную работу с детьми. Увидев драку девочек, она тут же крикнула:

– Лукина! Немедленно прекратить!

От строгого голоса учительницы ребята бросились врассыпную, и в центре класса осталась одна Варя, в помятом платье, с растрепанной прической и порванным воротником. Маше тоже досталось – на ее щеке красовался большой красный след от ноготочков Вари. Но Светлана Павловна скривилась и с презрением посмотрела на Варю:

– Докатилась до драки, замарашка, – словно выплюнула она. – Неудивительно, что лезешь с кулаками, вся в мать. Так же и закончишь как она, в глухом лесу неизвестно с кем…

Краска бросилась в лицо Варе, а в следующее мгновение девочка побелела. Сердце почему-то забыло, что должно стучать, а в глазах защипали предательские слезы. В классе повисла зловещая тишина – все смотрели на учительницу, нагло ухмыляющихся девиц и Варвару, которая со всех сил вцепилась одной рукой в портфель, а другой – в отвоеванный пенал. И вдруг она развернулась и вылетела прочь из кабинета, игнорируя угрозы рассерженной учительницы русского языка и литературы. Сбежав вниз по лестнице, Варя замерла у окна – она не хотела, чтобы папа увидел ее сейчас в таком состоянии. Толпа родителей уже поредела, оставались лишь немногие, и среди них Варя заметила знакомые золотистые волосы – сердце девочки снова пропустило удар, но на этот раз от радости. Не думая больше о том, как она сейчас выглядит, Варвара выбежала из школы и, едва успев притормозить, остановилась перед ошеломленной Александрой.

Александра задумчиво прогуливалась по школьному двору, думая о годах своей учебы и о том, что мир изменился везде, кроме этого места, воспоминания о котором почему-то принято считать самыми лучшими. Она уже прикидывала в голове, куда они отправятся с Варей после урока знаний, как погуляют и пообедают вместе, а потом, может быть, навестят доктора в больнице – Артур Робертович снова поспешил в больницу, но горе-гонщиков должны были выписать сегодня, и к вечеру он может освободиться. Увидев Варю на крыльце, Алекс улыбнулась и поспешила навстречу девочке, но тут же нахмурилась, поняв, в каком она состоянии.

– Кто? – спросила Александра, глядя на ссадины и растрепанные волосы. – Кто на тебя напал?

Варя лишь покачала головой и обняла Алекс, стараясь спрятать в этих объятиях свои слезы. Девушка крепко обняла девочку, погладив ее по спинке и жестким прищуренным взглядом посмотрела на школу – на окна второго этажа с развеселыми показными листочками и доносящимся на улицу резким голосом учительницы.

Девушка разрывалась между двумя одинаково сильными чувствами: первым было желание ворваться и разнести все, оттаскав всех этих девчонок за их крашеные волосы и весьма доходчиво объяснить их так называемой учительнице, что входит в ее обязанности… Вторая, более здравая мысль, – нельзя вот так бросить Варю на улице и уж тем более брать ее с собой в класс. Пока девушка успокаивала ее, на дороге мимо школы появилась знакомая фигура с бело-синим букетом – поначалу девушка подумала, что это чей-то забывчивый отец донес цветы из дома, но, приглядевшись, она узнала Александра, его копну светло-серебристых волос ни с кем спутать было невозможно.

– Я хотел вас поздравить… – обескураженно произнес Франц, опустив цветы, помедлив, сел на корточки рядом с Варварой: – Что случилось?..

– Милая, иди с Александром Константиновичем, – мягко попросила Александра, встречаясь с зелеными непонимающими глазами: – Он откроет тебе мой дом, вы выпьете чаю и подождете меня… Хорошо?

Александру хватило одного короткого взгляда, брошенного на девушку, чтобы не то что понять, а скорее почувствовать ее состояние. Он догадался – с Варей произошло что-то неприятное, и потому решил не доискиваться объяснений у Александры, которая все равно их не даст, а уделить все внимание Варваре, которая вела себя пугающе тихо.

– Мы будем ждать вас, – коротко сказал Франц, и в глубоких голубых глазах мелькнул огонек благодарности за его внимание, тактичность и поддержку. Появилась мимолетная мысль, что это тот самый редкий в наше время тип людей, с которыми хорошо быть в трудную минуту – очевидно, отблеск этой мысли и увидел Александр, но девушка поспешила взять себя в руки и, круто развернувшись, направилась в школу, а мужчина, немного помедлив, вновь опустился перед Варей и с улыбкой преподнес ей красивый букет из белых и чарующе синих цветов:

– Пойдем?

Девочка, глубоко вздохнув, кивнула, и несколько мгновений спустя все же взяла букет: красивые цветы вызвали на ее лице невольную улыбку, и она чуть сильнее сжала руку Франца:

– Вы ведь хотели подарить эти цветы Александре?..

Франц про себя восхитился проницательностью Варвары и не стал лгать, кивнув:

– Да, я хотел. Но теперь они твои – ведь что бы там ни было, у тебя сегодня праздник.

Варя замерла, прикрыв глаза и стараясь унять вновь поднявшуюся из глубины души обиду от того, как начался сегодня ее первый урок, а Александр словно угадал ее состояние, потому что не слишком торопился с открыванием двери, замешкавшись в выборе ключей. Наконец, они вошли в дом, и девочка под предлогом поиска вазы оставила его одного: мужчина и сам понимал, что не стоит лезть со своими расспросами. Варя осталась в гостиной, а вот Александр не смог скрыть своего любопытства, и направился уже известной ему дорогой к комнате Алекс.

Едва лишь он вошел, как его окутал приятный аромат нежных духов, и Александр прикрыл глаза, вспоминая тот самый вечер и ночь, легкие прикосновения, изящные движения и мелодичный голос… Он медленно, с замиранием сердца, прошелся по комнате. На столике с украшениями, как и на письменном столе, царил идеальный порядок. Александр полюбовался яркими камнями, вспомнив, как по-настоящему они раскрывались, лишь когда Алекс надевала их, слегка поправил чуть сбившуюся от ветра занавеску и вдруг обратил внимание на довольно толстую папку с какими-то важными бумагами. Одна из них предательски выбивалась из ровной стопки остальных, и Франц, лишь немного поколебавшись, подошел к столу и поправил лежащий сверху листок, невольно обратив внимание на заголовок документа. Это был договор о купле-продаже дома, и взгляд Александра вдруг остановился на показавшейся ему любопытной фразе. Секунду помедлив, он открыл папку и начал внимательно вчитываться в документы.

Как оказалось, сделка была крайне сложной и запутанной, так как дом принадлежал изначально нескольким собственникам и доли недвижимости передавались несколько раз по различным доверенностям. Перевернув несколько страниц скучного канцелярского текста, Александр замер: среди ровных строчек его взгляд выхватил имя собственника – Маргарита Соловьева. Франц слегка нахмурился, ему показалось, что где-то он уже слышал об этой девушке. То ли в материалах очередного дела, которые сыпались на его почту как из рога изобилия, то ли из разговоров селян… Нет, кажется, это ему рассказывал Степан, верный и исполнительный помощник, не раз делившийся разной информацией о жителях Михайловки. Александр еще раз прочитал доверенность и вдруг вспомнил, что у этой Маргариты должен был быть то ли кузен, то ли брат, который решил искать легкой жизни и подался в столицу… И, размышляя над словами Степана, так кстати пришедшими ему на ум, Александр еще внимательнее перелистал бумаги, задержавшись на списке собственников, продававших дом.

Александра заставила себя выдохнуть и уже спокойнее вошла в коридор, невольно осмотревшись по сторонам: кажется, все школы должны были выглядеть угнетающе и внушать детям тоску и страх, а на их родителей нагонять столь же тоскливые воспоминания. Коридор с непонятного цвета плиткой, облупившаяся краска на стенах, лестничный пролет из не слишком ровных ступенек и перила, на которых отпечатались следы от постоянных касаний. Девушка любезно поинтересовалась у охранника о номере кабинета и направилась на второй этаж, мысленно уже проигрывая в голове предстоящий диалог. Классный час подошел к концу, и множество детей как раз выпорхнули из классов, гомоня и обсуждая планы на сегодняшний день и вечер. Некоторые едва не врезались в Алекс, с любопытством рассматривая гостью и даже не стесняясь вслух обсуждать, не новая ли это учительница. Кабинет русского языка и литературы тоже уже был открыт: почти все ребята вышли, только Светлана Павловна была вынуждена задержаться для подготовки к завтрашнему учебному дню.

– Вы кто? – не слишком любезно поинтересовалась женщина, заметив, что к ней вошла какая-то незнакомка и, мысленно припомнив портреты родителей ее подопечных, сделала преждевременный вывод, что гостья ошиблась. – Если вы устраиваться, то вам к директору.

– Вы классный руководитель шестого «а»? – столь же резко поинтересовалась девушка, захлопнув дверь так, что заставила учительницу оторваться от бумажек.

– Да, а вы, наверное, мама новенького мальчика, Ильи Громова? – Светлана Павловна смотрела насторожено, как смотрят учителя, когда их отвлекает от работы внезапно появившийся родитель или школьная администрация, но в ее взгляде также была и самоуверенность. – Я уже прочитала личное дело вашего ребенка, и не думаю…

– Очень хорошо, – прервала ее Алекс столь ледяным тоном, что учительнице пришлось замолчать, к явному ее неудовольствию. – Тогда, возможно, у вас будет хоть какое-то разумное объяснение, почему в вашем классе происходит драка в первый же учебный день?

– Позвольте, – Светлана Павловна поднялась со стула и окинула внимательным взглядом Александру, видимо решив, что девушка может быть из областного департамента образования. – О ком вы говорите? В моем классе учатся самые разные ребята, и они очень дружные. Есть, конечно, дети из неблагополучных семей, но ребята к ним относятся снисходительно, и даже стараются дружить. Правда, не со всеми получается…

Алекс медленно и почти незаметно вдохнула, а потом так же медленно выдохнула, стараясь сдержать себя, но ее прищуренный взгляд был поистине убийственным.

– И поэтому вы позволяете, чтобы у вас на уроке несколько девочек накидывались на одну? – проговорила она, приблизившись к Светлане Павловне. – А потом доводите ребенка?

– Уважаемая, – Светлана Павловна в свою очередь прищурилось, и это сделало ее лицо еще более неприятным. – Если вы о Варваре Лукиной, то эта девочка унаследовала самые плохие качества от своей матери, и ее будущее известно. От осинки не родятся апельсинки. Варвара и спровоцировала эту драку, и такое происходит уже не в первый раз.

– Очевидно, я и вправду ошиблась дверью кабинета, – губы Александры растянулись в наигранной улыбке, но девушка едва заметно побледнела от еле сдерживаемого гнева. – Мне следовало действительно отправиться к директору и поинтересоваться, по какой причине педагог закрывает глаза на откровенно маргинальное поведение ее воспитанников… Неужели из-за подарков от родителей?

И Александра перевела взгляд на пестрый и весьма увесистый конверт, который Светлана Павловна поспешно прикрыла классным журналом, а после вспыхнула, отчего ее лицо покрылось некрасивыми красными пятнами:

– Да как вы смеете?!

– Как я смею? – не сдержалась и Александра, в несколько шагов оказавшись рядом, и в ее голосе появились угрожающие нотки: – Я не смею, я сделаю! Скажу вам больше: я намерена здесь появляться довольно часто – и я не позволю никому унижать мою Варю, относиться к ней с пренебрежением! Если вы продолжите вести себя в подобном ключе, станете срывать на ней свое недовольство, закрывать глаза на поведение ее одноклассников, которых чудом еще не поставили на учет, – я обещаю, мы с вами встретимся в другом месте! Я ясно выразила суть своего прихода?

Светлана Павловна покраснела от злости, но возразить Александре ей было нечего. Алекс гневно смотрела на учительницу так, что в глубине глаз той мелькнул страх – то ли за работу, то ли за свою репутацию, то ли за все вместе. Она неловко отвела глаза, и девушка внутренне хмыкнула и оглядела класс.

– Вот и договорились, – сказала она, заметив, что цветы на окнах давно не поливали, хотя шторы и мебель в классе были не из дешевых. – И учтите, я буду довольно часто приходить в школу.

Взгляд, которым Светлана Павловна проводила Александру, принес девушке мрачное удовлетворение, хотя внутри нее ярость от произошедшего еще не утихла. Она еще раз вспомнила о директоре, но лишь покачала головой: скорее всего, он все знает и покрывает, защищая своих учителей, ведь их и так не хватает в деревне. Откинув еще несколько невеселых мыслей об учебе вообще, Александра покинула школьный двор, заметив на раскидистой яблоне несколько румяных яблок. Ветки дерева свисали за забор прямо на улицу, а сочные плоды так и просились в руки, так что Алекс сорвала их и, с улыбкой подумав о Варе и об их совместном ужине, поспешила домой.

Александр не сразу закрыл папку с бумагами, какое-то время глядя на то, как ветер колышет шторы у полуоткрытого окна и осознавая свою догадку. Имя Маргариты Соловьевой он уже встречал, причем в том самом деле о наркотиках, которое так удачно спустили на тормозах. Вот только он никак не мог вспомнить, какое она имела ко всему этому отношение. Но чем больше Франц об этом думал, тем больше убеждался – или даже чувствовал – что находится на правильном пути, и именно эта ниточка поможет развернуть полную картину их дела.

От предположений его отвлек смутный шум внизу, и Франц инстинктивно вернул папку с бумагами на место и стремительно вышел из комнаты, чувствуя, что Александра не обрадуется, застав его, неторопливо рассматривающего ее бумаги. Спустившись навстречу хозяйке дома, мужчина встретил глубокий голубой взгляд, в котором скользило удовлетворение, и мужчина едва заметно улыбнулся, направляясь вместе со всеми в кухню. Как оказалось, Варвара времени зря не теряла, и успела накрыть стол из всего, что смогла найти в холодильнике. Особенно выделялся в самом центре роскошный букет, притягивая внимание глубокими синими цветами, а от белоснежных лилий разливался волшебный аромат. Варя уже успокоилась, и только ее слегка покрасневшие глаза напоминали о недавних слезах. Александра заметила это и, наклонившись, мягко коснулась руки девочки:

– Никто больше тебя не обидит, обещаю.

Варвара подняла свои синие глубокие глаза, встретившись с девушкой взглядом, смысл которого был понятен только им двоим. Александр же ничего не заметил – или предпочел сделать вид, но уже через несколько мгновений за простым ужином и бокалом сока они уже весело разговаривали. Вернее, разговаривали большей частью Варя и Алекс, а их гость изредка позволял себе вставить какой-нибудь забавный рассказ. Когда их ужин уже перешел в вечернее чаепитие, в дверь раздался осторожный стук, и вошел Артур Робертович. Он улыбнулся дочери, которая уже благодаря стараниям Александры оправилась от произошедшего. Девушка также незаметно успела починить платье, благо, урон был не сильным, так что потери в итоге свелись к минимуму. Варвара догадливо поднялась, обняла на прощание ответившую ей таким же теплым объятием Алекс и вышла с ничего не подозревающим доктором.

Глава 12

Александр проводил взглядом Варю и доктора, улыбнувшись милой девочке и вдруг подумав, что хотел бы, чтобы и у него была дочка, с голубыми глазами и золотистыми волосами. Пока Алекс прощалась с Артуром Робертовичем и девочкой, Франц вдруг явственно услышал детский смех и живой разговор в такой же уютной гостиной их общего дома. Кажется, он даже прикрыл глаза, от чего Александра, вернувшись к столу, чуть повела бровью, изучая его такое одухотворенное лицо.

– Задумались, Александр Константинович? – спросила девушка, подливая чая себе и ему, и Александр улыбнулся, мягко посмотрев на Алекс. Голубой взгляд словно бы читал его мысли, и перед ним он не мог и не хотел закрываться. Зеленые глаза ответили глубокой нежностью, и сильная ладонь снова коснулась изящных тонких пальчиков.

– Я залюбовался вами, Александра Федоровна, и Варей, – сказал он. – С тех пор, как в нашей деревне появились вы, она почти совсем перестала грустить. И не только она больше радуется, – Франц незаметно переместился поближе к Алекс, завладев ее ручкой и поднеся ее к губам, на что девушка с улыбкой наклонила голову и чуть лукаво проговорила:

– Кажется, я знаю ваше тайное желание, – она встала, и Александр несколько мгновений любовался ей, а потом одним движением поднялся и заключил ее в сильные горячие объятия.

– Я хочу остаться, – прошептал он. – Сегодня, сейчас… и насовсем. Александра, любимая…

Его грудь волновалась, а голос стал ниже и мягче, он ласкал своим звуком и укутывал нежностью. Алекс прикрыла глаза, расслабляясь в сильных руках Франца, и когда его губы нашли ее губки, она ответила на долгий, чувственный поцелуй, обняв его за шею, когда он порывистым движением распустил ее прическу, и его сердце замерло, когда шелковые локоны коснулись его руки и упали на плечи девушки.

Поцелуй длился долго, пробуждая чувственное волнение у обоих, и пуговицы рубашки Александра расстегнулись почти сами собой, а легкое платье Алекс совсем было не против соскользнуть с плеча, когда в дом раздался легкий стук, затем снова и снова, так что девушка слегка отстранилась, поглаживая плечо Александра:

– Кто-то пришел. И очень настойчивый, – сказала она, поцеловав Франца в щеку, и, пока он успокаивал сбитое дыхание, подошла к двери.

– Александра Федоровна, Александр Константинович, извините, – на пороге возник смущенный и взволнованный Степан. – Нашлись новые доказательства по делу, это срочно.

Франц выразительно посмотрел на Степана, едва ли не вслух пожелав ему много доброго, но Алекс приветливо улыбнулась Александру, слегка сжав его руку, и он, поцеловав ее, тихо сказал:

– Я должен посмотреть документы, но совсем недолго. Мыслями и сердцем я остаюсь здесь.

Девушка с легкой, едва уловимой улыбкой в глубине голубых глаз провела ручкой по щеке Александра и слегка наклонила голову:

– Вновь сбегаете из моего дома? – в голосе Александры слышалась легкая ирония, и Франц слегка приблизил к своим губам манящую ручку, коснувшись запястья поцелуем, чуть более долгим, чем обычно:

– Это невозможно.

Зеленые миндалевидные глаза выразительно блеснули, выражая то, что не могли сказать вслух при посторонних и явно назначая встречу. Девушка это прекрасно поняла и слегка наклонила голову в ответном согласном жесте, и Александр, повернувшись к своему помощнику и наградив его отнюдь не таким нежным взглядом, направился в сторону своего дома, где они обыкновенно и решали все дела.

– Я посчитал, вы должны как можно скорее это увидеть, – верный Карась чувствовал себя крайне виноватым и смотрел на Франца, который ответил нетерпеливым кивком:

– Есть новости по делу Быкова?

Степан лишь немного помялся, а потом протянул Александру несколько распечатанных листов.

– Только сейчас пришло из Москвы, – сказал Карась, и Франц немедленно пробежал глазами строчки мелким шрифтом. Сообщалось, что Крейде удалось убедить следствие в том, что Сергей Быков не отдает отчет в своих действиях, что у него была любовная связь с Анной Лукиной, которую он убил случайно в припадке ревности. Медицинская комиссия и следственная экспертиза уже почти закончены, и с большой вероятностью Быкова после суда ждет специальное лечебное заведение.

– Черт! – Александр хлопнул по столу и резко поднялся. – Вот же гад ползучий! Быкова в психбольницу – и концы в воду!

Дальше следовало несколько непечатных выражений с такой яростью, что Карась даже отступил немного, к шкафу, откуда взял большую папку старых бумаг, когда Александр подошел к окну, стараясь успокоиться – эмоции мешали трезво мыслить, хоть и были вполне справедливые.

– Александр Константинович, – сказал Степан, и Франц резко повернулся:

– Что там у тебя?

– Когда сельсовет переехал в другое здание, в старом остался архив, – Карась одним движением положил папку на стол перед Александром, и он тут же взял ее в руки, распустив узел на потемневших от времени завязках старой картонной папки с названием «Дело №…» – Я выпросил разрешение его посмотреть, и нашел там несколько документов. Вот это, – он достал какую-то пожелтевшую бумагу, – свидетельство о праве собственности. В нем значатся Ирина Соловьева и Дмитрий Быков. Тут дом и участок, также значатся дети – Маргарита и Сергей…

Александр поднял руку, требуя тишины, и, когда Степан замолчал, внимательно вчитался в строки документа, затем отложил его и просмотрел следующие. Здесь было завещание, свидетельство о смерти Дмитрия в результате несчастного случая при уборке урожая, потом вступление в наследство… Прочитав последний документ, Франц посмотрел на Степана и спросил:

– А где находился дом, в котором жили Быковы? Удалось выяснить?

Степан встретился взглядом с Францем и негромко ответил:

– Это был тот самый полуразвалившийся дом, который купила Александра Федоровна. По словам Прасковьи Михайловны, именно там они и жили, когда сошлись…

Александр нахмурился сильнее. Прасковья Михайловна, или как ее в деревне звали, бабка Паша, была известной сплетницей. Но ведь слухи не ходят без оснований…

Александр держал в руках желтый документ, грозивший вот-вот рассыпаться у него в руках, и не верил своим глазам: но вот, черным по белому было выведено печатной машинкой, что дом, принадлежавший Ирине Соловьевой и Дмитрию Быкову после их смерти принадлежит единственной наследнице, Маргарите Соловьевой…

– Ты что-нибудь знаешь? – медленно спросил Франц, не поворачиваясь к своему помощнику, и Степан, словно только и ждавший этого вопроса, с готовностью кивнул:

– Да. Я слышал их историю… Ирина эта первой красавицей была, замуж вышла за Ивана Соловьева. Только умер он, оставив жену с маленькой дочкой… От горя женщина опустилась, тогда и вышла замуж во второй раз: за Дмитрия этого. У него был сын, на шесть лет старше Риты. Жили они, как все… Ругались, мирились, только вот умерли они оба, а поскольку дом принадлежал Соловьевой, то и наследница, получается, только Маргарита осталась. Впрочем, Сергей был не в обиде: отец его оставил сыну тот дом, в котором они прежде жили. Но с наследством странная история вышла: дом стоял, пустовал и никому был не нужен. Сергей, едва исполнилось ему восемнадцать, решил в Москву ехать, а с ним и сестра его сводная напросилась. Так и не было их несколько лет, а потом вдруг вернулись… И люди стали поговаривать, что не в себе Быков. Только с одной девушкой из всей деревни он и общался…

– С Анной Лукиной? – мужчина не спрашивал, а утверждал, но Карась все равно утвердительно кивнул:

– Да. Я знал, что вам эта история может показаться интересной, и расспросил не только бабку Пашку, но и других стариков, кто помнит эту семью. Все говорят одно и то же.

Александр медленно еще раз перелистал папку, поправил старые листы и убрал ее в свой стол, заперев ящик на ключ и внимательно посмотрев на Степана.

– Документы останутся у меня до окончания следствия, – сказал он. – Спасибо за верную службу, – Франц чуть улыбнулся старательному помощнику, а затем кивнул на дверь. – Можешь отдыхать, завтра будет долгий и насыщенный день.

Карась улыбнулся, полушутливо отдал честь и покинул дом, довольный собой и своей работой. Александр посмотрел в окно и улыбнулся. Сейчас у него уже не было ни малейших сомнений – Быков знал и Анну, и Маргариту, и в один момент между ними произошел конфликт. У него только не было доказательств… но их он раздобудет завтра. Теперь, когда известно главное, оставалось совсем немного, и с этим не стоило спешить.

Франц подошел к окну, поправил рубашку, постарался пригладить вьющиеся и всегда непослушные волосы и направился по улице к дому Александры Федоровны. Легкий ветерок и алый закат еще больше подбадривали его настроение, и его сердце забилось чаще, когда он толкнул калитку. Она не была заперта, а в окне Александр увидел легкое движение занавески и взбежал на крыльцо, поспешив войти.

Нежный аромат жасмина и шалфея окутал Франца, едва только он оказался в уютной гостиной. Алекс сидела в кресле за книгой, которую отложила, поднявшись ему навстречу. Голубые глаза улыбались зеленому взгляду, их руки снова соединились, и Александр медленно коснулся пальчиков девушки своими горячими губами.

– Я не мог провести эту ночь вдали от вас, – прошептал он, прикрывая глаза, когда нежная ладонь Алекс дотронулась до его щеки.

Александр сел напротив, и его взгляд встретился с проницательными голубыми глазами. Мужчина размышлял, что же произошло в школе, а девушка – какие срочные подробности заставили Франца так поспешно направиться в отделение.

– Не будем говорить о делах? – опередила его с вопросом Александра, и ее загадочная улыбка вызвала едва уловимый вздох облегчения.

– Не будем, – легко согласился Франц, осмелившись пересесть на подлокотник кресла: – Как я понял, уже все хорошо… А в ваших методах воспитания сомневаться не приходится.

Легкая ирония, мелькнувшая в голосе мужчины, заставила Алекс усмехнуться:

– Даже не сомневайтесь в этом, Александр Константинович. Боюсь, момент, на котором прервал нас ваш Карась, безвозвратно упущен… – девушка встретилась с зелеными глазами, и в ее голосе послышалась нотка ответной иронии: – Разве что вы убедите меня забыть о вашем очередном уходе…

Александр наклонился к Алекс, теряясь в ее удивительном загадочном взгляде, чувствуя себя бесконечно вдохновленным, сильным и влюбленным, и его рука нежно опустилась на ее плечико трепетным прикосновением, а глубокий голос произнес:

– Что бы ни случилось в жизни, какие бы ни были дела и события, я никогда не перестану думать о вас, – его пальцы коснулись золотого завитка, окунувшись в шелковые волосы, и сердце Александра застучало еще сильнее. – Вы – лучшее, что есть в моем сердце и моих мыслях, мое вдохновение и мои мечты.

Алекс улыбнулась, и в голубых глазах отразилась теплота. Слова Александра, его нежный голос и бережные прикосновения были приятны девушке, она доверяла этому глубокому зеленому взгляду, этим сильным рукам и простым, но очень важным словам. В ответ на его игру с ее локонами Алекс положила ладошку на плечо Александра и чуть наклонила голову.

– О чем же вы мечтаете, Александр Константинович? – мягкий мелодичный голос заставил его замереть, а сердце забиться еще быстрее и волнующе. Он прикрыл глаза, склоняясь к любимой еще ближе, и не раздумывая ни мгновения сказал:

– О нас, о нашем большом и уютном доме… Он прекрасных вечерах и утрах, о легких поцелуях на удачу днем, и горячих объятиях ночью, о нежных прикосновениях, долгих разговорах и… – Александр едва заметно смутился, но Алекс заметила, и ее улыбка стала еще теплее и лишь слегка лукавой, когда он продолжил: – О нашей маленькой дочке-красавице, с золотыми волосами и мудрыми голубыми глазками. Алекс, вы не просто девушка… Вы – небольшой бриллиант в россыпи больших пустых стекляшек, и это счастье, что я его нашел…

Он опустился на пол на одно колено, и Александра отметила, что его ладонь слегка дрожала, когда он протягивал ей открытую коробочку. Внутри было золотое кольцо – искусная лавровая веточка, с тонким рисунком на листочках и едва различимыми зелеными камушками. Девушка замерла на мгновение, любуясь украшением, а потом перевела свой взгляд на Александра, в глазах которого отразились все надежды и мечты. Он, кажется, даже перестал дышать и лишь слышал свое громко бьющееся сердце, когда Алекс наконец улыбнулась и протянула ему свою ручку.

– Я согласна, – тихо прошептала Алекс, замирая от волшебства момента, когда он с волнением надел ей на пальчик кольцо и поцеловал ее ручку. В ответ девушка чуть пощекотала пушистую щеку такого сильного, порывистого и преданного мужчины, которому она верила.

Александр с волнительной нежностью прошептал ее имя, ловя Алекс в объятия и замирая на мгновение перед долгим, чувственным и пылким, и в то же время невероятно нежным поцелуем – признанием в единственной истинной любви, в восхищении и уверенности в будущем согласии и бесконечном долгожданном счастье.

– Что произошло между вами и этим столичным следователем? – тихо спросила Алекс, слегка приподняв голову, и ее мягкие золотистые волосы коснулись груди Александра. Они вновь оказались в ее спальне, но несмотря на то что время было уже позднее, спать не хотелось. Мужчина медленно прикрыл глаза, мимолетно удивившись наблюдательности девушки, и все же встретился с ее взглядом, вздохнув и ласково проведя рукой по вьющимся волосам:

– Неприятная история, Алекс… Олег Крейде когда-то был моим другом. Мы работали вместе и были в весьма хороших отношениях, пока я не накрыл одну шайку, связанную с наркотиками. После этого отношения с Олегом резко изменились, но я, молодой дурак, не придал этому значения… Как и не придал значения тому, что он поспешно забрал мое дело – я наоборот посчитал, что так будет правильнее, ведь он гораздо более опытный следователь. А после… У нас состоялся весьма откровенный разговор, – на губах Александра появилась горькая усмешка от воспоминаний прошлого: – Он получил повышение, а меня поставили перед выбором: либо я уезжаю из Москвы, либо… Либо я сам уже пойду обвиняемым по этому делу.

Александра понимающе посмотрела на него, в ответ задумчиво поиграв коготками по его плечу. Да, иногда на работе происходят такие вещи, что в самом запутанном сериале не придумаешь… Франц ответил ей нежным взглядом, уже коря себя за то, что начал все это рассказывать, и вдруг вспомнил о последнем письме друга, где помимо расследования, он поделился с Александром интересными новостями.

– Но я все же верю, что любое зло бывает наказуемо, Алекс, – с мягкой улыбкой сказал он, ловя немного удивленный взгляд девушки. – Ваши бывшие работодатели никак не ожидали, что их так внезапно проинспектируют и не успели подготовиться, так что, боюсь, что этой самой фирмы больше не существует.

– То есть? – брови Алекс взлетели вверх, а сама она даже поднялась на локте. – В результате проверки…

– И последовавшего за ними административного наказания фирме пришлось выплатить штраф и лишиться всех своих активов. К тому же, дело просочилось в интернет, и клиентов у них больше не стало.

Александра пораженно наклонила голову, обдумывая слова мужчины, и усмехнулась сама себе:

– Надо же… Я бы многое отдала, чтобы посмотреть на лицо этой дряни, которая в мой последний день так куражилась, вызвав меня и пытаясь унизить прямо перед коллегами…

Александр мягко поглаживал ее ручку, слушая задумчивые слова, которые отзывались в его душе новой волной справедливой ярости. Как посмели эти люди так бесчестно поступить с Алекс? Как вообще можно было огорчить этот взгляд, обмануть доверие?..

Алекс задумчиво замолчала, окунувшись в свои воспоминания, не такие еще далекие, и вдруг почувствовала прикосновение губ к своей руке – совсем как в кино, почтительное, трепетное… и влюбленное. Зеленые глаза встретились с голубыми, и с губ Александра сорвался шепот:

– Никогда больше никто не обидит вас, – он накрыл ее ручку своими ладонями и едва заметно сжал, согревая. – Потому что любого я найду и заставлю ответить за это… Потому что я буду рядом.

Алекс мягко, но как-то грустно улыбнулась, проведя рукой по щеке мужчины, и тихо вздохнула:

– Мне было обидно от человеческой подлости. Люди посчитали, что они могут вот так обойтись, оскорбить и вышвырнуть, не считаясь ни с заслугами, ни с законодательством. Эта… Жена директора решила особенно подчеркнуть мой статус и язвительно выговаривала мне за совершенно надуманные провинности. Когда я посмела возразить, что это не так, мне швырнули в лицо какую-то ничтожную сумму – две тысячи за полтора месяца работы… А перед этим меня известили, что такая ленивая бездарность им не нужна, – девушка прикрыла глаза, пытаясь, чтобы ее голос звучал ровно и не дрогнул. – Теперь, оглядываясь назад, я и сама не понимаю, что меня там держало. Наверное, хотела кому-то доказать, что меня так не сломить… Наверное, в большей степени самой себе. Ведь вот так смотришь по сторонам: у многих работа, которая вызывает отвращение, неадекватное начальство, обман с зарплатой… И все терпят, и это считается совершенно нормальным. Вот и я терпела… А потом, тем же вечером, я курила, немного пила и меня пробрал нервный смех – эта особа так себя вела из ревности. Нелепость…

Алекс тихо вздохнула, едва заметно покачал головой и Александр. Даже здесь, в далекой от бурного делового мира Михайловке женщины, собираясь вместе, начинали устраивать друг другу «веселую жизнь». Взять хотя бы ту же самую школу, где все три завуча, на вид весьма почтенные дамы, наперебой прическами и нарядами старались привлечь внимание директора и всякий раз устраивали мелкие пакости друг дружке.

Снова повисла пауза, и в ее тишине было слышно, как равномерно качается маятник в больших настенных часах. Он был почти бесшумный и не требовал механического завода, но все же с едва уловимым тиканьем отсчитывал секунды убегающего вдаль времени. За окном совсем стемнело, и сквозь шорох шин редких машин слышались голоса возвращающихся домой работников фермы и просто праздношатающихся. Александр еще нежнее притянул Алекс к себе, и девушка медленно опустила голову на его плечо, пока он гладил ее спинку, и вся Михайловка казалась ему такой замечательной и уютной деревней, где в общем-то все живут дружной семьей, а если надо вступиться за чью-то честь и достоинство, то и мстят все вместе.

– Зависть – страшная штука, – сказал Александр, коснувшись поцелуем манившей его прядки на виске Алекс, и в ответ она задумчиво водила пальчиком по его руке. – Когда такая красивая, изящная, с тонким умом девушка находится рядом, у каждого мужчины перехватит дыхание. Вот и от вас взгляд не могли отвести мужчины, а коллегам было обидно…

Алекс встретилась с зелеными, слегка смущенными глазами и усмехнулась, едва уловимо покачав головой:

– Я не опускаюсь до интрижек, Александр Константинович. Я хочу доверять человеку и, как и любая, мечтаю о любви… А не искать случайных связей, тем более на работе, тем более – с женатым.

Франц бросил осторожный взгляд на Александру, ее гордый профиль в облаке золотистых непослушных волос и хотел что-то сказать в поддержку, но передумал, почувствовав, что молчание будет куда красноречивее любых слов. Когда их взгляды вновь встретились, девушка уже искренне улыбнулась, слегка сжав ладонь Александра:

– Посмотрим, что принесет нам наше решение… Ну а сейчас пора спать. Доброй ночи, – легкий поцелуй коснулся щеки Франца, вызвав на его лице ответную улыбку, и он, приобняв Алекс, испытывал сладкое осознание того факта, что девушка ему доверяет – или, во всяком случае, начинает доверять. Эта мысль согревала его, сделав сны легкими и приятными, ну а наступившее утро вызвало протест: очень уж не хотелось начинать новый день, который отрывал его, пусть и на время, от любимой.

Степан Карась редко задавал вопросы, но многое подмечал. Исполнительный и очень старательный помощник начальника полиции, казалось, никогда не унывал, всегда был наготове, а порой и выступал с разными дельными предложениями, от рационального использования колхозной солярки, до большого деревенского праздника как борьбы с унынием. Часто Франц смотрел на это скептически, но открытая и бесхитростная душа Степана подкупала, так что подправленные логикой и рациональностью Александра его мысли часто шли в дело и получали свое воплощение.

Последние несколько дней Карась обдумывал, как он называл, оптимизацию мукомольного процесса, а именно – строительство моста через реку к мельнице. Каждый год по весне река разливалась так, что размывала насыпанную плотину, вот и сейчас перебраться на ту сторону реки было проблематично, а строить настоящий мост так никто и не собрался… В это утро Степан набросал несколько мыслей с утра пораньше карандашом на тетрадном листке и решил показать их Александру Константиновичу. Проект, по мнению Карася, был просто прекрасным, дешевым и толковым и, окрыленный своей идеей, он вышел из дома и поспешил сначала в отделение, и, не застав начальника там, в душе порадовался его счастью и отправился к дому Александры Федоровны.

А деревня потихоньку оживала. Потянулись в колхоз рабочие, запахло свежим хлебом из пекарни. Степан даже обернулся: у небольшого домика, где пекли и продавали хлеб и разные булочки, уже стояла целая очередь взрослых, забежавших за хлебом перед работой, стариков и детей. Карась улыбнулся, вспомнив, как и сам когда-то, зажав в руке несколько монет, спешил за буханкой белого и ржаного, чтобы потом, получив в руки еще горячий хлеб, откусить золотистую корочку непременно с уголка и почувствовать себя самым счастливым на свете. Слегка вздохнув ушедшим радостям детства, он отступил немного на обочину, пропустив тарахтящую «газельку», и едва не столкнулся с доктором Миллером.

– Доброе утро, Артур Робертович, – у Степана было отличное настроение, и его сияющая физиономия спешила поделиться им со всеми, так что он с улыбкой поклонился, но тут же стал серьезным: мрачный взгляд Миллера его насторожил.

– Здравствуйте, Степан, – вежливо и слишком сдержанно кивнул доктор, так что у Карася возникло много вопросов. Прическа у Артура Робертовича была немного растрепанная, что уже было из ряда вон, а покрасневшее лицо и нервные жесты явно говорили о том, что доктор был в гневе. Какое-то время они шли молча по обочине дороги, пока проезжавший трактор не заставил их снова отойти, а потом доктор быстро и отрывисто спросил:

– Вы к Александре Федоровне?

– Я… да, – ответил Степан, внимательно следя за довольно резкими движениями Миллера, и тот усмехнулся и снова замолчал, до самого дома Алекс. Он подошел к калитке и собрался было постучать, но услышал в доме шаги и передумал. Степан пришел к такому же умозаключению и терпеливо ожидал, все пристальнее наблюдая за доктором. Миллер же мерил шагами небольшую тропинку у палисадника – пять шагов туда, пять оттуда, и то и дело поглядывал на окна.

– Что-то произошло? – спросил Карась, уже волнуясь за доктора, за милую Варю, которую тоже очень любил, и за Александру Федоровну – ведь зачем-то же Артур Робертович пришел сюда.

– О нет, все просто прекрасно, – нервно ответил доктор и резко обернулся, когда дверь в доме открылась, и из нее вышли Алекс и Александр, улыбавшиеся и бросавшие друг на друга счастливые взгляды.

– Степан, доктор Миллер, – приветственно кивнул Александр, с легким удивлением посмотрев на эту делегацию. – За ночь что-то случилось?

– А, господин полицейский, – в голосе доктора был такой непривычный сарказм, что все замерли. – Ну разумеется, ведь теперь сюда переедет и все полицейское отделение. Мое почтение…

– Александр Константинович, дела не ждут – Алекс незаметно сжала руку Франца, уже готового ответить столь же резко. – Увидимся с вами вечером, – добавила она с мягкой улыбкой, и смущенный Карась отвернулся, а доктор только фыркнул, когда Александр поцеловал ручку Алекс и задержал зеленый взгляд на голубых глазах.

– До вечера, – тихо и нежно отозвался Франц, и девушка слегка погладила его щеку Франца, а затем отступила, вопросительно посмотрев на доктора.

Артур Робертович еще несколько мгновений бросал негодующие взгляды сначала на отошедшего со Степаном Александра, а потом и на Алекс, и наконец не выдержал:

– Зачем вы морочите голову Варе и вмешиваетесь в то, во что вам не следует вмешиваться? – воскликнул он, ударив о железное ограждение палисадника. – Мы живем здесь уже пять лет, и нам здесь и жить дальше, мы не можем как вы, приехать и уехать!

Алекс похолодела и нахмурилась, но все же спросила:

– В чем дело, Артур Робертович? Кто-то обидел Варю?

– Вы! – Миллер дернул головой и подошел к девушке ближе. – Зачем вы отправились в школу разговаривать с учительницей? Сегодня я проводил девочку в школу, и ее встретил смех, такой обидный, злой… и знаете, почему? Да потому что вчера одна красивая девушка угрожала учительнице шантажом, да так, что та попросила меня приструнить свою любовницу. Да, именно такими словами!

Алекс побледнела и сцепила руки. Она никак не ожидала такого от доктора, что он поверит в слова этой вздорной дамы, и что он настолько не понимает свою дочь.

– Над Варей издеваются уже несколько лет, – ровным звенящим голосом сказала она. – Весь смех и издевательства идут только от учительницы. Я встала на защиту бедной девочки, которая осталась один на один с большой проблемой, и ей самой эту проблему не решить.

– Но вы не мать Вари, и она вам не дочь! – воскликнул доктор, и Алекс вдруг отметила особенно темные круги под покрасневшими глазами. – У вас нет права так вмешиваться в ее жизнь, в нашу жизнь. Если вам так хочется быть благодетелем и решать все проблемы, заводите своих детей и воспитывайте их по-своему!

Александра медленно прикрыла глаза и почти неслышно выдохнула, а в голубых глазах появилась стальная искра.

– Убирайтесь прочь! – в ярости процедила она, испепеляя стоящего перед ней мужчину уничтожающим взглядом – от былого расположения не осталось и следа. – Если вы не способны позаботиться о дочери, моей вины здесь нет!.. В самом деле, не удивительно, что ваша жена вас бросила – даже ни на что не пригодный наркоман покажется привлекательнее такой тряпки!

Теперь настала очередь доктора замереть и покраснеть еще больше от ярости, какой-то необъяснимой досады и злости – нет, не на Алекс, а на всю эту жизнь, на этот мрак и полное отсутствие надежды на просвет, на приговор влачить жалкое существование в глухой деревне, злость и отчаяние от постоянного одиночества и боли. Он резко дернул головой и бросил почти сквозь зубы, дрогнувшим от чувств голосом и даже сжав кулак:

– Не подходите больше к Варе никогда в жизни! Мы в вас не нуждаемся!

И, не обращая внимания, что Алекс уже ушла в дом, резко развернулся и почти бегом пошел по улице к своему дому, отчаянно пытаясь успокоиться и ненавидя эту жизнь еще больше.

– Варвара, ты дома? – взбегая по ступеням крыльца, крикнул он так громко, что девочка со Златой, которая зашла к подруге перед школой, вздрогнули, а Варя даже выронила любимую куклу. – Собирайся, мы немедленно уезжаем! Быстро!

– Но куда? – только и смогла спросить Варя, потрясенно глядя на то, как Артур Робертович одним рывком сорвал со шкафа большой чемодан и начал кидать туда вещи без всякого разбора.

– В город, – отрезал доктор и метнул на девочек горящий взгляд. – Что застыли? Мы с Варей уезжаем! Навсегда!

Глава 13

– Они вызвали машину от больницы, кажется, – тихо сказала Злата, бросив камешек в воду. Он упал не слишком далеко от берега и пустил большие круги. – Теперь они будут жить в городе.

– Я понял, – задумчиво сказал Кирилл, вертя в руках какую-то веточку. Он рассеянно смотрел, как Злата кидает камни в реку, и пытался понять, почему их любимая подруга уезжает.

– Доктор был очень сердит, – продолжала Злата. – Я никогда его таким не видела. Он ворвался в дом, стал быстро собираться и велел Варе быстро складывать и свои вещи. Теперь мы ее не увидим больше…

– Но ведь ей было хуже, чем нам с тобой, – тихо сказал Кирилл и посмотрел на свою подругу. – Над ней больше всех издевались, а Светлана Павловна…

– А Светлана Павловна теперь порадуется, – услышали они голос Вари, и оба быстро вскочили и обняли ее. Девочка прикрыла глаза и в ответ крепко обняла своих друзей, мечтая о том, чтобы время застыло, чтобы они вечно вот так стояли на берегу родной им речки, держались друг за друга и никогда не расставались.

– Я думала, вы уже уехали, – сказала Злата, когда все трое сели на любимое бревнышко почти у самой воды, и Варя достала три больших сладких пирожных – на всех.

– Папа пошел забирать мои документы из школы, – Варя вытащила и большую бутылку любимого всеми сока. – А я пошла искать вас… Я знала, что вы здесь. Не грустите, – сказала она, став даже немного строгой, словно старшая сестра. – Я буду вам писать. А однажды мы встретимся, город ведь совсем близко, и я смогу приехать…

– Нет, – решительно сказал Кирилл и посмотрел на девочку с искрой надежды. – Это мы приедем к тебе в город и все вместе пойдем в кино. Я никогда не был в кино, и Злата тоже. Договорились?

Варя тихо улыбнулась и кивнула, и никто из них не сомневался, что только так и будет. У них была цель и уже был целый план, и эта разлука уже не казалась им такой страшной, как еще совсем недавно.

– Не нужно грустить, – раздался позади мягкий голос, и Варя, слишком быстро обернувшись, уже в следующее мгновение крепко прижалась к Алекс, которая растроганно гладила ее по мягким золотисто-каштановым волосам: – Не нужно, милая. Как бы то ни было, ты избавишься от напоминаний и от этих недалеких людей, возможно, там тебе и вправду будет… Лучше, – последнее слово далось девушке с явным усилием, но она тряхнула головой, отгоняя от себя все эгоистичные мысли:

– Мы продолжим общаться, пусть и не лично, – губы Александры на мгновение дрогнули в натянутой улыбке, но вскоре она справилась собой и покрепче обняла доверчиво прижавшуюся к ней Варю.

– Будь сильной, милая… Никому не давай себя в обиду. Обещаю, я скоро приеду – вместе с твоими друзьями.

Александр рассмотрел предложение старательного Степана, кивнув ему с одобрительной улыбкой, однако все же отправил его пока погулять по деревне посмотреть, не активизировались ли местные любители выпить. Францу нужно было подумать в тишине, и когда наконец дверь за Карасем закрылась, слегка прикусил губу и подошел к рабочему столу в большой задумчивости. Итак, Быков жил здесь до своей активной преступной деятельности в Москве, и жил он как раз в том доме, который стоял на месте особняка Алекс… Мысль заработала мгновенно, еще только доходя до своего конца, а пальцы уже набирали знакомый номер на телефоне.

– Андрей, привет, разговор есть, – сказал в трубку Александр, услышав на том конце пробивающийся сквозь музыку шум мотора. – Только сначала прижмись к обочине и серьезно выслушай меня.

– Да говори уже, – голос друга был бодрым и веселым, однако музыка стала тише. – Ты звонишь, чтобы пригласить меня на свадьбу?

– Да, это безусловно, но сейчас я про наше дело. Про Быкова, – Александр открыл компьютер и нашел нужные файлы. – Не слышу, чтобы ты остановился: важные разговоры за рулем – плохая идея.

Усмехнувшись ворчанию друга, Александр дождался, когда Андрей все же заглушит мотор и потом продолжил:

– Помнишь, ты занимался сносом старого дома перед постройкой? Дома, в котором теперь живет Александра Федоровна?

– Ну разумеется, – в голосе Волкова послышался интерес, и веселость уступила место серьезности. – Хочешь знать, не нашли ли мы чего? Я так и знал, что ты об этом спросишь. В общем, рабочие среди строительного мусора нашли старую шкатулку. Открыть ее не получилось – ларчик был с секретом, ее даже хотели сначала выкинуть, но я забрал и отвез в сейф на работу, на всякий случай.

– И ты молчал, – в голосе Александра была укоризна. – Значит, бросай все дела и езжай сюда немедленно вместе со шкатулкой. Мы должны успеть прежде, чем один наш знакомый начнет заметать следы. Ты меня понял? И поменьше разговоров.

Андрей немного нахмурился, но заверил, что все в порядке, сбросил звонок, на всякий случай отключив телефон от мобильной сети, и направился в офис компании за шкатулкой, думая, не разыгралась ли у его друга с этим расследованием, случайно, паранойя.

Александр не любил читать детективы, считая их слишком надуманными, без капли правды, но привычка не говорить о важном в телефонном разговоре у него была давно, сформировавшись как раз после печальных обстоятельств его увольнения и отъезда из Москвы. Положив телефон, он еще раз открыл материалы дела, чувствуя все большую убежденность, что он на правильном пути, и снова вспомнил об Алекс и ее ободряющей его улыбке, уже мысленно ожидая вечера и возвращения к ней.

Александра чувствовала себя потерянной после столь скорого отъезда. Даже не отъезда, а скорее бегства – и это задевало девушку. Она помнила, сколько трудностей они перенесли вместе, что именно доктор первым пришел ей на помощь, что с первых дней они стали друзьями, а вот теперь Артур Робертович вдруг посчитал, что она, Алекс, желает зла его дочери и намеренно ее позорит, хотя единственной целью было защитить Варю… Слишком умную, слишком развитую, слишком много пережившую. Опускаться до объяснений Александра не стала, тем более, что любезный доктор изволил не начать конструктивный разговор, а банально наорать; что ж, еще никогда подобный подход не давал конструктивного результата.

«Агрессия порождает агрессию», – с грустью вспомнила Алекс, но не думала, что смогла бы поступить иначе. Так всегда получалось, что на крик у нее либо слезный рефлекс, за который девушка себя ненавидит, либо ответная агрессия. Осознание мотивов собеседника, иными словами, то, что называется эмпатией, приходило много позже. Но так было не только с ней: Александра часто сталкивалась с соседями, коллегами, даже просто прохожими, видела, как они спускают весь свой гнев на детей, которые не могут им ответить, ли на других посторонних людей, которые почти всегда отвечали, и это все вырастало в целую склоку…

Так и сидела девушка на своей кухне, машинально грея руки о чашку с уже остывшим какао, которым хотела успокоиться, и не услышала, как в прихожей тихо повернулся ключ, и уже вскоре Александр, тихо позвав Алекс, по тихому вздоху определил, где она, и направился на кухню.

Александр был в приподнятом настроении и от удачной догадки, от продвижения расследования, и главное – от того, что теперь после работы ему было, куда спешить и о ком думать. Он заскочил в центральный сельский магазин, где продавалось всего понемножку, выбрал самый милый букет из белых роз и лиловых ирисов, коробку конфет с нежным вкусом, и поспешил к дому Алекс, отбрасывая из головы все мысли о работе и наконец давая волю только нежным мечтам. Но, войдя в комнату и услышав тихий звук чашки и легкий вздох, он почувствовал – что-то произошло, и поспешил в кухню.

Александра сидела все в той же позе, глядя в чашку на причудливый рисунок из какао и молока. Белые и коричневые линии переплетались, извивались, создавая что-то непонятно-абстрактное, и девушка лишь едва заметно кивнула на приветствие Франца, скользнув взглядом по букету и конфетам и улыбнувшись едва заметно и печально.

– Неудачный день? – тихо спросил Александр, поставив чайник и сев напротив Алекс. Его рука коснулась ее пальчиков – они были холодные, как и остывшая чашка, и он накрыл их своей ладонью.

Александра посмотрела в глубокие зеленые глаза Франца – взгляд мужчины был внимательным, простым и таким успокаивающим, что девушка почувствовала: он все понимает. Она повернула ручку, и ее пальчики переплелись с пальцами Александра в одно крепкое объединяющее рукопожатие.

– Доктор Миллер уехал, вместе с дочкой, – после некоторого молчания все же сказала девушка, и брови Александра слегка нахмурились. – Теперь больница осталась без доктора…

На плите закипел чайник, и Алекс встала, опередив Александра и отвернувшись к чашкам, которые слегка звякнули о столешницу. Послышался звук льющегося чая, а потом Алекс вдруг почувствовала мягкие, надежные объятия и замерла на целое бесконечное мгновение, прикрыв глаза и даже слегка расслабившись. Это длилось лишь минуту, а потом девушка мягко высвободилась, выплеснула остывший какао в раковину и поставила обе чашки с чаем на стол.

Александр не торопил Алекс рассказать, что случилось, просто аккуратно насыпал сахар в чай и открыл конфеты, хотя внутри него все закипало от гнева. Не трудно было догадаться, что взъерошенный утром доктор сумел поссориться с Александрой, и сейчас душа Франца имела огромное желание найти его и потребовать объяснений, причем в самой жесткой форме.

На какое-то время на кухне воцарилось молчание: Алекс слишком глубоко ушла в себя, переживая отъезд Вари, ставшей для нее практически младшей сестрой, а Франц очень хорошо понимал состояние девушки, поэтому не стал докучать ей своими вопросами, очень хорошо зная, что иногда лучше просто побыть рядом, не навязывая своего внимания. Неожиданно эту атмосферу разрядила вибрация телефона, оповещающего, что в одной из соцсетей девушке пришло сообщение. Вопросительно нахмурившись, Алекс провела пальцем по экрану и тут же счастливо улыбнулась:

– Варя пишет… Доктор не стал переезжать в большой город, а остановился в райцентре, – поделилась новостью Александра, поднимая на него взгляд: – Завтра она идет в новую школу, признается, что ей страшно. Глупый доктор, – выдохнув, покачала головой девушка, бессильно опустив голову на сложенные руки: – Он даже представить не может, как тяжело Варваре.

– Тяжело? – слегка озадаченно переспросил Александр, и Алекс утвердительно качнула головой:

– Да, господин Франц. Дети крайне восприимчивы – это взрослые привыкли считать их чем-то средним между домашним питомцем и домашней обстановкой. Из того, что я узнала, нетрудно заключить, что мать Вари свою дочь не любила… И девочка это прекрасно видела и чувствовала. Любезный доктор был слишком занят работой и слепо верил, что вот в один день что-то кардинально изменится, его жену озарит и она станет такой же любящей матерью, как и все… Вера – это прекрасно, и без веры врачу никак нельзя, поэтому, наверное, нельзя осуждать Артура Робертовича за это… К сожалению, иногда одной веры мало. Подумайте, что видела Варя от своей мамы? Презрение, ненависть, пинки и равнодушие… В семье не было согласия, ночи проходили в громких выяснениях, Лукина то уходила, то возвращалась. А после арест этой… Анны, – бессильно покачала головой Александра, и Франц чувствовал, как в нем просыпается совершенно иной взгляд на то, что он без конца видел в своей работе: – Вы думаете, Варя ничего этого не помнит? Ничего не осознает?.. Поверьте, ей было ничуть не лучше, чем самому доктору. И вот, в конце концов, ее мать просто исчезла, нанеся еще один удар психике, которой девочка пока, в силу возраста, еще не до конца осознает. Переезд – это совсем не плохо, – неожиданно опустила глаза Александра, задумчиво постукивая пальцем по своей чашке: – Но надо было сделать это раньше. Теперь, когда Варя обрела здесь друзей, отъезд станет еще одной потерей в ее жизни.

– Надо это исправить, – неожиданно, но решительно сказал Александр, и Алекс подняла на него такой взгляд, словно именно этих слов она от него и ждала.

Во время рассказа Алекс в голове Франца роились разные мысли, а теперь и наступило осознание того, что сухие слова протоколов уголовных преступлений открывали не только картину незаконного деяния, как говорили в суде. Словно брошенный в воду камень, это убийство вызвало круги и волны, и одна из них уносила в открытое море разочарования в жизни маленькую девочку, которую и сам Александр полюбил почти как дочку. Он снова коснулся руки Алекс и уверенно сжал ее пальчики, а в зеленых глазах решительно отразился план:

– Завтра заканчивается первая учебная неделя, – сказал он, глядя в голубые глаза девушки и чувствуя, что она уже догадывается, о чем он собирается говорить. – Уверен, с родителями друзей Вари проблем не будет, и они отпустят детей под мою ответственность. И завтра мы все вместе отправимся в город, сюрпризом для нашей дорогой девочки.

Алекс смотрела на Александра, в его зеленые глаза, на спокойную решительную фигуру, отмечая, как тепло, породному он говорит о дочке доктора. Девушка снова увидела в этом порой растрепанном, немного может быть неуклюжем и резковатом человеке сильного и заботливого мужчину, который мог принять близко к сердцу чужие проблемы и беды. Она чуть улыбнулась, вспомнив, как сейчас тепло и бережно он обнял ее, и в ответ на его предложение кивнула.

– Тогда вашей задачей будет найти нам средство передвижения, – уже с теплой иронией в голосе сказала она, и, когда Александр кивнул и поднялся помыть чашки, окликнула его: – Александр Константинович… Спасибо.

Франц, обернувшись, улыбнулся и снова встретился взглядом с голубыми глазами:

– Мы не позволим Варе думать, что друзья забыли про нее. Ведь это не так, верно? В конце концов, взрослые для этого и созданы, – мужчина переставил стул ближе и ласково поцеловал ручку Алекс: – Менять обстоятельства ради счастья детей.

Глава 14

Александр сдержал слово и смог достать машину: Степан, готовый сделать что угодно, уже утром протянул ему ключи, и вот, родители предупреждены, Злата и Кирилл, сияя, держатся поближе к Алекс, и вскоре все уже весело едут по направлению к маленькому городку. Улыбнувшись пришедшему сообщению, девушка подсказала Александру, куда следует проехать, и вот они уже припарковались около небольшого, но уютного парка.

– От нас не отходить, – строго напомнила Александра условие, на котором они взяли детей: – Понятно?

Дети кивнули и, сдерживая нетерпение, направились к фонтану – но все равно появление Вари оказалось неожиданным. Девочка обняла друзей, а потом Алекс, глядя в ее глаза так, словно не могла поверить, что они приехали именно к ней.

– Ну как ты, милая? – ласково спросила девушка, успокаивающе проводя рукой по золотисто-каштановым волосам.

Пронзительный синий взгляд был так красноречив, что девушка не стала настаивать на ответе прямо сейчас и, выпрямившись, позвала ребят выбрать аттракционы и отправила их к кассе вместе с Александром.

– Отец продолжает злиться, но как будто он… Жалеет, – тихо произнесла девочка, когда они расположились на скамейке в тени каштанов: – А злится на меня. Потому что, несмотря на его неудовольствие, я продолжаю говорить о тебе.

Алекс встретила слова Вари грустной улыбкой:

– Я слишком уязвила его, милая. Ну что ж… Как твоя новая школа?

– Лучше, чем было, – коротко ответила Варвара. – Учителя строгие, ребята не дерутся, но и не общаются. Есть несколько девочек, похожих на Машу, но в большинстве все… Безразличные. Но меня это устраивает, – подвела итог Варя и как будто бы натянуто улыбнулась: – Я говорю, и, кажется, словно не рада вашему приезду…

– Ты устала, – серьезно кивнула Алекс, ободряюще пожав руку девочки, и она опустила голову, готовая, кажется, вот-вот расплакаться:

– Папа стал такой же безразличный, как мои одноклассники… Если он дома, то ему, кажется, и дела нет до меня.

– Дай ему время, – попросила Александра, всей душой желая, чтобы доктор Миллер действительно взял себя в руки и забыл ту неприятную историю, и уж тем более не проецировал это на дочь: – Этот внезапный переезд стал испытанием для вас обоих. Все наладится, вот увидишь!

Алекс улыбнулась, легонько коснувшись носика Вари, чем вызвала ее ответную улыбку, и в следующую минуту к ним как раз подошли двое ребят в сопровождении Франца, с пестрыми билетами в руках.

Дети радостно убежали на карусели, попробовав, кажется, все возможные аттракционы. Злата немного боялась особенно быстрых и высоких каруселей, но Кирилл и Варя крепко держали ее за руку то на взмывающей в небо лодочке, то на вальсирующих ракушках. А на самые высокие и крутые горки вместе с детками пошли Алекс и Александр, и девушка лукаво поглядывала на Франца, проверяя, боится ли этот смелый и догадливый полицейский экстремальные аттракционы. Александр не боялся кататься, но на некоторых виражах дух захватывало и у него, ведь так не веселился он с детства.

Накатавшись и насмеявшись, они все вместе покормили уточек в городском пруду и насладились разноцветным мороженым. Детки все вместе спустились к воде, а Алекс и Александр устроились на скамейке неподалеку, почти такие же усталые, как ребята, и столь же счастливые.

– Последний раз я катался на каруселях еще в школе, – улыбнулся Александр, когда девушка откинула с плеч волосы и взяла мороженое с освежающим фруктовым вкусом. – Приятно вспомнить беззаботные дни…

Алекс наклонила голову и кивнула, прочитав в зеленых глазах радость от ощущения большой и дружной семьи – такую же, как у нее самой.

– Образ грозного господина начальника полиции окончательно развеян, – улыбка на лице девушки стала еще более ироничной, и Алекс шутливо коснулась его руки, а потом перевела взгляд на оживленно беседующих детей. Варя смеялась от души над каким-то рассказом Кирилла с непосредственной детской радостью, и наступавший вечер казался особенно красивым.

Только когда совсем стемнело, Кирилл и Злата попрощались с Варей, и все проводили ее до самого дома. Алекс крепко обняла девочку, наказав ей не грустить и обо всем писать, и поцеловала ее в щеку, погладив мягкие волосы. Обняли подругу и Кирилл со Златой, пообещав в следующий раз привезти сладких яблок, а Александр – подарок от Степана, который в свободное от работы время продолжал столярничать.

Дорога домой прошла быстро – Франц умело и крепко вел машину по почти пустой трассе, и только на самом въезде в деревню их обогнал черный джип Андрея Ивановича. Детей доставили по домам в полной сохранности, а затем машина остановилась у ворот Алекс, и девушка с многообещающим поцелуем пожелала Александру Константиновичу хорошо сегодня отдохнуть и заняться утром делами, чтобы к вечеру быть совершенно свободным. Он в ответ нежно поцеловал ее ручку, не желая отпускать ни Алекс, ни этот прекрасный день, но девушка, немного поиграв с его светлой, непокорно выбивающейся прядкой, слегка щелкнула его по носу и улыбнулась:

– Я буду ждать вас завтра на ужин, – пообещала она. – С хорошими новостями.

Через полчаса, окрыленный прошедшей прогулкой, приглашением Алекс и ощущением настоящей жизни, Александр вошел к себе в дом и едва не столкнулся с Андреем. Тот сидел на кухне за столом с чашкой дымящегося чая, а перед ним стояла простая деревянная шкатулка с репродукцией какой-то известной картины на крышке.

– Надеюсь, этот ларчик ответит на все твои вопросы, – хмыкнул Андрей, отпивая глоток чая. – Доставил в целости и сохранности.

– А что там? – быстро спросил Александр, садясь к столу и беря в руки шкатулку.

– Не знаю, – признался Андрей, потянувшись за конфетой. – Мне открыть ее не удалось.

Александр усмехнулся и направился за инструментами, и вскоре замок шкатулки дрогнул и отлетел в сторону, а сам Франц, предварительно надев перчатки, открыл ее и взял в руки старинное кольцо: золото почернело, да и камень, старинный опал, померк, но надпись, сделанная на оборотной стороне, была вполне читаема. На дне еще валялась выцветшая открытка.

– Что там? – не удержался от любопытства Андрей, и Александр, помедлив, ответил:

– На кольце – инициалы Маргариты. Ну а здесь написано «Поздравляю мою дорогую сестренку, желаю ей оставаться такой же благоразумной». Отлично, – процедил Франц, вернув открытку на место и чувствуя, как медленно все встает на свои места: – Маргарита была его сводной сестрой, они выросли вместе и, конечно, обоих не устраивала беспросветная жизнь в деревне. Сергей первым отправился в Москву, полагаю, связался с не лучшей компанией, а чуть погодя приехала и Маргарита… Думаю, он не сразу ей все рассказал, – зеленый взгляд мужчины стал необычайно пронзительным, когда встретился с карими, слегка растерянными глазами друга: – Но в итоге все должно было выплыть наружу. Думаю, это произошло, когда его арестовали и после посадили… Миллер упоминал, что Маргарита была подругой Анны Лукиной! Вот, все сходится, – от избытка чувств Александр принялся нервно расхаживать по комнате: – Анна была ее самой близкой подругой! Уверен, у Маргариты вызывала опасение близость Лукиной и Быкова. Как бы то ни было, Анну он убил – а Маргарита могла стать ненужной свидетельницей. Но почему Крейде так необходимо это скрывать? – резко остановившись, спросил Франц, и вновь подошел к шкатулке: – Олег ничего не делает просто так. Уверен, он неспроста покрывает этого Быкова! Нужно добыть доказательства, пока не стало слишком поздно. Только… – мужчина на миг замер, словно споткнулся о невидимое препятствие и нахмурился: – Почему я не понял всего этого раньше? Ведь пропавшей девушкой числится Маргарита Иванцова… Ну конечно! Она могла наверняка сменила фамилию после какого-нибудь неудачного замужества! Вот теперь все окончательно встало на свои места. Нам надо спешить.

– Поехали, – серьезно кивнул Андрей, поднимаясь, и уже следующим утром двое мужчин были в лаборатории, где Павел смог разрешить догадку Александра: отпечатки на кольце принадлежали Маргарите и Сергею. По загоревшемуся взгляду Александра Павел понял, что результаты оказались более чем желанные. Франц кивнул, спрятал листок с данными экспертизы во внутренний карман и быстро попрощался, набирая нужный номер телефона. Он знал, что Сергей Быков пока еще находится в следственном изоляторе, и более того, ему выделили отдельную камеру. Загадав, чтобы сегодня на дежурстве был самый сговорчивый охранник, Александр поспешил туда и без какого-либо препятствия прошел в нужную камеру.

С момента задержания Быкова в деревне прошло чуть больше недели, но Франц даже на мгновение замер на пороге, глядя на изменившегося Сергея. Лязгнул ключ в замке, скрипнула тяжелая дверь, а заключенный лишь едва пошевелился, подняв голову только тогда, когда Александр вошел в камеру. Быстрый и внимательный взгляд Франца отметил, что у Быкова немного тряслись руки, а сам он невольно подался в сторону, когда к нему вошел посетитель. В голове Александра промелькнула мысль, что к нему уже применялись разные медицинские методы, а может быть и не только – на руках и лице были красные и черные следы.

– Сергей Быков, – окликнул он заключенного. – Сергей!

Мужчина медленно поднял голову и посмотрел почти ничего не выражающим взглядом на Франца, слегка замотав головой:

– Нет, нет, нет… – пробормотал он. – Зачем она пришла, дура… зачем… не надо было, не надо!

– Сергей, я должен тебя спросить, ты меня слышишь? – Александр повысил голос, и Быков снова перевел на него свой взгляд, темный, с искрами безумия, но еще кое-что осознающий. – У тебя была сестра, Маргарита. Она умерла. Ты знаешь, как? Ты помнишь, как она умерла?

При имени Маргариты Быков дернулся, резким движением отсел на край койки и даже поднял руки, забормотав:

– Нет, не бейте, не бейте! Я любил Риту, любил… Она моя хорошая, дурочка… Зачем пришла… не надо было… на кровь смотреть не надо было, глупая… В город побежала, побежала… Сестренка моя…

– Она пришла к тебе и увидела кровь? – продолжал спрашивать Александр, чувствуя, что в этом бормотании и есть правда. Забытый телефон в кармане исправно писал показания, и, хоть признание полусумасшедшего нельзя представить в суде, Франц уже понял, что его догадка оказалась правдой.

– Я не хотел! – закричал Быков так, что заключенные в соседних камерах застучали. – Она увидела… все увидела и побежала рассказать… А я догнал, на нашей полянке… у трех березок… я хотел ее остановить… дурочка, вырываться стала… Я не хотел, не хотел, не хотел!

Быков затрясся в рыданиях, и Александр отступил от него на шаг, осознавая услышанное. Три березы он знал: в перелеске, через который из деревни шла тропинка на междугороднее шоссе, действительно была небольшая полянка, на которой особняком стояли три березы, почти как одна. Кивнув подошедшему врачу с успокоительным и охраннику, Франц быстро вышел из камеры и поспешил обратно в Михайловку.

Когда Александр вышел за ворота следственного изолятора, охранник, молодой лейтенант, с подозрением смотрящий на Франца и его допрос, поднял трубку старого телефона и, дождавшись соединения, сказал:

– Капитан Крейде? Следователь из Михайловки допрашивал Быкова… да, только что.

Александр вышел из серого мрачного здания с тяжелым чувством. Несмотря на то, что и раньше у него были тяжелые допросы, жуткие преступления и вещи, от которых голова шла кругом, сейчас все было совершенно по-другому. Казалось бы, все получилось, и Франц должен быть доволен тем, что поездка в Москву не была напрасной, но что-то его тяготило, а что – он пока четко не представлял, и от этого становилось еще тяжелее. Простившись с Андреем, который хотел подвезти его, Александр вызвал такси, вышел у въезда в деревню и неспешным шагом направился в Михайловку, застав Карася как раз в отделении.

– Пошли, – коротко скомандовал мужчина. – И лопату захвати.

Степан, за годы совместной службы привыкший ко всякого рода приказам, подчинился, не задавая лишних вопросов, и направился вслед за молчавшим Францем в лес. Карась уже вот-вот был готов не выдержать, поинтересовавшись, куда они все-таки идут почти ночью, как Александр Константинович сам резко остановился напротив трех растущих рядом друг с другом берез и, наклонившись, стал пристально изучать растущую под ногами траву.

– Попробуй здесь, – вновь коротко приказал Франц, и Степан, теряясь в догадках, все же приступил к делу, взявшись за лопату. Примерно полчаса спустя, когда Александр испытал беспокойство, что сегодня, возможно, его теория не получит доказательств, Степан тихо окликнул своего начальника, и наклонившийся над ямой Франц почувствовал легкое головокружение.

– Маргарита… – медленно произнес мужчина, выдохнув, заставил себя все же сделать несколько снимков в качестве доказательства, а после кивнул подчиненному:

– Сделай все, что полагается. Возвращайся в отделение и сообщи нашим… Только тем, кому доверяешь, – сразу предупредил его Франц и, убедившись, что в глазах Карася сверкнуло понимание сказанных им слов, Александр отпустил его, а сам направился к себе домой. К Александре ему в таком состоянии лучше не ходить, да и глубокая ночь на дворе… Сейчас он слишком потрясен и вымотан, лучше им будет встретиться завтра, когда все немного поуляжется в голове и Франц будет способен рассказать все, сгладив углы и избегая некоторых деталей.

По дороге домой волнение от найденной погибшей девушки и практически раскрытого преступления у Александра немного улеглось, и мозг снова заработал как часы. Вот, кажется, и всё: собранные им документы изобличали Быкова, проливали свет на оба давних преступления, но пока еще не давали однозначного ответа, почему к этому делу имел такой интерес капитан Крейде. Александр достал из личного сейфа папку, сфотографировал в ней все документы и быстро отправил электронное письмо Павлу. Внутри себя Франц был абсолютно уверен, что Крейде работал с шайкой наркоторговцев, к которой принадлежал и Быков. Не хватало только пары красноречивых документов. Посмотрев еще раз на папку, Франц отнес ее на почту, туда, где стоял сейф для особых документов. Степан, да и друзья смеялись над этой идеей Александра Константиновича, но он все же настоял на своем, поставив сейф там, куда мало кто пойдет искать. Выйдя с почты на полутемную улицу, он как будто бы заметил какое-то движение, но решил оставить деревенские разборки на утро, быстро дошел до дома и, ужасно уставший после столь насыщенного дня, лег в кровать и почти сразу же заснул.

Ему снился какой-то очень красочный сон, где не было ни убийств, ни вообще преступлений, только улыбка Александры и радостный смех ее и детей. Была в этом сне и Варя, она поздравляла Алекс, а потом зазвучал красивый вальс, и девушка согласилась потанцевать с Александром. Они кружились под невероятно красивую мелодию, а потом раздался оглушительный фейерверк, с искрами и дымом…

Францу понадобилось лишь несколько секунд, чтобы проснуться и понять, что искры и дым – это вовсе не сон. Оглушительный хлопок как от выстрела говорил лишь об одном – на крыше лопнул шифер, и через несколько секунд огромный столб огня взметнулся в небо со стороны сеней и кухни, а затем – с другого угла, отрезая почти все пути выхода. Александр вскочил с кровати, со скоростью военного натянув брюки и рубашку, схватил сумку с документами и резким движением высадил раму. Посыпались осколки стекла, задевшие его плечо, ворвавшийся воздух вызвал новые всполохи огня, уже лизавшего дверь в его комнату. Александр чертыхнулся витиеватым выражением и перевалился через окно, спрыгнув в палисадник и едва успев увернуться от рухнувшей с крыши балки.

Откатившись на несколько метров, Александр провел рукой по лицу и добавил еще пару выражений. Дом горел, словно тонкая лучина, целиком охваченный огнем. Пламя пожара освещало улицу почти как в летний день. Проснувшиеся соседи откуда-то притащили бочки с водой и стали заливать горящие бревна и забор, где-то залаяли собаки, кто-то заорал: «Полиция горит!», и вскоре на пожар сбежалась почти вся деревня: кто заливать огонь, а кто просто поглазеть в ожидании пожарных, которые прибыли, когда тушить уже было нечего…

Боль в плече заставила Александра немного вернуться в реальность. Вид огня всегда завораживал, а зрелище горящего дома – его дома – и вовсе казалось каким-то невозможным и нереальным. Глаза выхватывали обрывочные детали, а вот общая картинка никак не желала складываться. Вот пожарный в каске с огромным шлангом – как он там правильно называется? – пытается залить уже обвалившуюся крышу, вот соседка причитает, что пострадала ее яблоня – да, жалко дерево. А другой сосед радуется, что его собака смогла выбежать из будки за секунду до того, как на нее упало горящее бревно… Разум Александра отказывался осознавать, что теперь вместо комнаты с постелью и кухней с чаем у него осталось пепелище, хотя часть ума весьма быстро сообразила, что так скоро сам по себе загореться дом не мог: либо закоротило проводку, либо… поджог.

– Александр Константинович, вы не пострадали? – донесся словно издалека смутно знакомый голос, и в голове Франца будто что-то щелкнуло – такое же чувство бывает во сне, когда сквозь туман мозг вдруг лихорадочно выхватывает обрывки событий из реальности. Зеленые глаза смотрели пугающе отрешенно, и Александра, опустившись перед молчавшим мужчиной, заметила кровь на рубашке и побледнела еще сильнее. К счастью, девушка была не из тех, кто при виде крови падает в обморок или начинает причитать – нет, Алекс не привлекла к ним лишнего внимания, за что Франц был ей крайне благодарен. Девушка оторвала край уже и без того испорченной рубашки и перевязала рану, чтобы остановить кровь, и в этот момент рядом с ними оказалась долговязая фигура Карася. Тот тоже мгновенно оценил обстановку, огляделся на толпу и, поднырнув, обхватил Александра за талию, поднимая его. Не успел Франц разжать побелевших губ, как девушка уже сказала Степану, что им нужно поскорее добраться до ее дома.

Карась кивнул, и вдвоем они быстро пошли по тропинке мимо соседних домов, самой кратчайшей дорогой дойдя до дома на окраине. На них почти даже не обратили внимание: жители деревни вдруг обнаружили, что отключили от электричества целую линию, и кто-то даже начал высказывать возмущение пожарным. Но по большей части народ уже расходился: огонь потух, становилось совсем прохладно, и смотреть было уже не на что.

Глава 15

Александр точно понимал, что они куда-то идут, и не позволил себе совсем повиснуть на Алекс и Степане, вполне самостоятельно двигаясь. Правда, выходило это совсем механически, да и боль в плече становилась все сильнее. Наконец, Алекс открыла дверь, Карась помог Александру войти в дом и устроиться в кресле, а сам побежал в больницу за дежурным врачом.

– Так, кажется, рана небольшая, – сказала девушка, протерев плечо Франца вокруг перевязки сначала водой, а потом спиртом. – Сейчас Степан приведет врача.

Она уверенно посмотрела в зеленые глаза, и Александр поймал ее ручку, сжав ее своей ладонью.

– Спасибо… – проговорил он севшим голосом, и вдруг понял, что едва заметно дрожит, хотя в комнате было очень тепло.

Александра и сама чувствовала, как ее бьет озноб, а руки слушаются с трудом. Не желая, чтобы Александр переживал еще и за ее состояние, она успокаивающе коснулась его – рука мужчины была расцарапана и в копоти, рука Алекс же была холодна, как лед.

– Боюсь, вас ранило осколком, – едва слышно проговорила Алекс и, откашлявшись, продолжила уже увереннее, словно звук собственного голоса мог заглушить ужас от такой катастрофы: – Дождемся прихода врача…

Франц устало выдохнул и нежно коснулся ручки девушки, замолчавшей, когда зеленый взгляд встретил ее глаза с глубокой сосредоточенностью:

– Вы ведь не хуже меня знаете, что это было не замыкание. Мой дом подожгли нарочно, зная, что я внутри. Он решил так исправить свою ошибку, – отчетливо проговорил Франц, ощущая небывалую ясность мысли: – И я клянусь, он дорого заплатит за этот день.

Алекс ничего не сказала, но, кажется, побледнела еще больше. К счастью, от повисшей между ними неловкой тишины избавил появившийся врач, который велел Александре выйти, а сам немедленно принялся за дело. Девушка была не в силах спорить и подчинилась, выходя на веранду и вдыхая ночной воздух, в котором теперь ощущался стойкий запах гари. Степан был чуть поодаль, и на его лице читалось беспокойство.

Карась помолчал, видя, что Алекс слишком взволнована пожаром и давая ей немного успокоиться, но после паузы все же сказал:

– Пожарные нашли две канистры с бензином. Счастье, что Александру Константиновичу удалось выбраться. Мы ведь только-только все выяснили…

Александра кивнула верному Степану, но обсуждать расследование сейчас у девушки не было ни сил, ни желания. Вскоре из дома вышел фельдшер, который на вопросительные взгляды Алекс и Карася сказал:

– У него шок, нужны успокоительные, на пару дней, – он протянул Алекс коробочку с лекарством. – И ему надо отдохнуть. Рана не глубокая, скоро заживет. И сами постарайтесь поспать до рассвета, – добавил он, видя бледность Александры и утомленный вид Степана.

Алекс тихо усмехнулась вслед фельдшеру: нормально поспать сейчас точно не получится. Но никаких новостей и дел все равно не могло быть до утра, поэтому она, попрощавшись с Карасем, прошла в комнату, где на диване устало задремал Александр. Девушка мягко поправила подушку и укрыла его теплым пледом, отметив, что морщинка на лбу Франца даже во сне до конца не разгладилась.

Алекс и сама была не в силах поверить, что все дошло до такого, но усталость и потрясения взяли верх и над ней. Девушка задремала в кресле, желая остаться рядом на случай, если Александр проснется: но остаток ночи прошел спокойно, и лишь под утро чуткий слух девушки уловил движение рядом. Франц, выпрямившись, с недовольством осматривал бинт и поморщился, когда при попытке встать организм отозвался резкой болью.

– Пожалуйста, не сводите результат доктора насмарку, – тихо проговорила Алекс, тоже поднимаясь и садясь на краешек дивана, участливо глядя на Александра: – Вы нас вчера очень напугали.

– Этот негодяй мне за все ответит, – процедил Франц, готовый прямо сейчас рваться в Москву, и только усталый голубой взгляд его удерживал от опрометчивого решения: – Значит, ему донесли, что я встречался с Быковым… Вот он и испугался. И правильно, потому что теперь я не оставлю его в покое.

Александра выслушала это, глядя на мужчину, как на непослушного ребенка, и молча налила оставленное врачом лекарство, поднеся ложку к лицу Франца:

– Выпейте.

Мужчине хотелось возразить, но некоторая слабость, которая была после резкого вставания, заставила Франца все же откинуться обратно на подушку и покорно выпить лекарство. Ощущая во рту горьковатый привкус, он с каким-то новым для себя чувством наблюдал за сидящей рядом с ним Алекс, и ее успокаивающие слова вскоре утонули в белой, словно облако, пелене сна.

Этим же утром за много километров от Михайловки, в Москве, Олег Крейде сидел за своим широким столом из темного дерева, и змеиная улыбка на его лице медленно сменялась гримасой злости. Когда его помощник закончил короткий доклад, особенно подчеркнув, что все здание рухнуло буквально за несколько минут и что внутри ничего не осталось, но вот сам Александр Константинович смог выбраться из огня, капитан резко хлопнул ладонью по столу и поднялся, меряя нервными шагами пространство кабинета.

– Вам были даны четкие инструкции, – зло процедил мужчина, остановившись перед вытянувшимся подчиненным: – Идите и достаньте подтверждение, что все доказательства уничтожены! Вон!

После того, как дверь в кабинет бесшумно закрылась за выходившим, Крейде вернулся за свой стол и раздраженно принялся барабанить по глянцевой прохладной поверхности стола. Все это стало слишком утомительным…

«Похоже, он действительно лишился всех своих доказательств, – холодно подумал мужчина, открывая ящик стола и там извлекая двойное дно, где лежали несколько бумаг: – Пора, хватит церемониться. Концы в воду».

– Так, где он? – грозный голос и громкие шаги, зазвучавшие из коридора, заставили Франца почти подскочить – вернее, он подскочил бы, будь с ним все в порядке, но поскольку тело отзывалось предательски ноющей болью, его хватило лишь на то, чтобы проснуться, хоть и очень резко. Сознание за считанные секунды стало совершенно ясным, и при приближении этих шагов Александр едва подавил желание натянуть край пледа до самого лица.

Александра, лишь недавно задремавшая в кресле, тоже резко проснулась и встала, пораженно глядя на внезапного гостя своего дома. Это был мужчина, на вид которому было около семидесяти лет, стройный и подтянутый, с командным звучным голосом, сохранивший при этом прекрасную шевелюру: светлые, посереберенные сединой волосы чуть заметно вились, а темно-зеленые глаза смотрели пристально, словно мужчина оценивал незнакомую обстановку. Коротко, но выразительно взглянув на лежащего Александра, незнакомец шагнул к девушке, и от неожиданности она едва удержалась от рефлекторного отступления – но осталась стоять и продолжала вопросительно смотреть на гостя, уже с неким вызовом. Увидев это, мужчина рассмеялся, явно довольный собой, и протянул широкую ладонь:

– Константин Францевич, отец вот этого юноши, – усмехнулся гость и обернулся в сторону дивана: – Здравствуй.

– Здравствуй, – без особенного энтузиазма откликнулся Александр и встретился с глазами мало что понимающей Александры: – Вы не могли бы…

Алекс вспыхнула, возмущенно скомкав полотенце, которое еще недавно было на лбу Франца, и хотела уже было выйти, как та же широкая рука мягко, но цепко удержала ее, причем заинтересованный взгляд Франца-старшего уловил красивое кольцо на безымянном пальце девушки.

– Ты женился? – в голосе мужчины не было ни злости, ни раздражения – только бесконечное удивление, которое слегка уязвило Александра, и он с вызовом вскинул голову, но Алекс его опередила:

– Нет-нет, не беспокойтесь.

– И зря, – назидательно покачал головой Константин Францевич, цокнув языком и с каким-то разочарованием глядя на сына: – Красивая, умная девушка рядом, заботится о тебе, а ты ее до сих пор не отвел в ЗАГС. Тебе не стыдно?

– Не хочешь спросить, как я себя чувствую? – любезностью на любезность ответил Александр, слегка приподнявшись на локтях, и Алекс, незаметно закатив глаза, все же вышла, дав отцу и сыну наговориться.

Константин Францевич, чуть наклонив голову, просканировал сына внимательным взглядом, а затем цокнул языком:

– Вижу, что ты умудрился попасть в историю, причем, с огоньком, – сказал он, садясь на диван рядом с сыном. – И, судя по тому, как ты на меня смотришь, я абсолютно прав, а ты в порядке. Я давно думал приехать тебя навестить, и вот оказался в самой гуще событий.

– Боюсь, ты пропустил самое главное, – хмыкнул Александр, сев и поморщившись: рана на плече уже не болела, но доставляла дискомфорт. – Успешное дело твоего сына, из-за которого его чуть не сожгли. Так что прости, отец, остановиться тебе негде…

– О, не переживай, – хмыкнул Франц-старший. – Старому солдату много не нужно, – он посмотрел в глаза сына, и Александр увидел в них за строгостью настоящее беспокойство. – Ты мне лучше расскажи, почему ты у меня балбес такой?

– Я тебя тоже очень люблю, отец, – с улыбкой ответил Александр непередаваемым голосом. – Даже не знаю, как я тут справлялся без тебя…

Константин Францевич покачал головой, услышав легкий смешок с кухни: Алекс почему-то было особенно приятно слышать, что Александра так отчитывает отец, а от их теплой перепалки хотелось и закатить глаза, и рассмеяться. Девушка налила гостю и себе чая, а Францу – отвар, который прописал доктор, и вернулась в комнату. Взгляд Алекс был ироничный и веселый, и у Александра потеплело на душе, когда его ладонь коснулась нежной ручки.

– Александра Федоровна, – сказал он, посмотрев на отца, и старший Франц поклонился, а Александр поцеловал ее запястье, получив в ответ легкий щелчок по носу и чашку с отваром в руки. – Моя невеста и самая чудесная девушка на свете!

– Льстец, – едва слышно сказала Алекс, изящно садясь за стол и приглашая к чаепитию Константина Францевича, а потом довольно строго посмотрела на Александра, который чуть усмехнулся, но все же выпил несколько глотков отвара и покосился на ноутбук, на что Алекс едва заметно кивнула. Начинать утро с дел не слишком хотелось, но больше ждать было невозможно. Быстро набрав нужный адрес в почте, Франц набросал письмо, и через несколько минут получил от Павла ответ, что все копии бумаг переданы в службу собственной безопасности полиции и в следственный комитет.

– Я достану последние доказательства и нанесу этому мерзавцу окончательный удар, положив конец его прогнившей карьере, – процедил сквозь зубы Александр, и девушка, коротко взглянув на старшего Франца, едва уловимо качнула головой и указала в сторону лестницы – они вдвоем вышли из гостиной, оставив мужчину работать у горящего голубого экрана ноутбука.

– Что с ним происходит? – без обиняков начал Константин Францевич, и Алекс медленно прикрыла глаза:

– Сложно все это объяснить. Прежде позвольте мне просить вас остаться здесь…

Вопросительный голубой взгляд девушки встретился с темно-зелеными глазами, в которых мелькнули веселые искры смеха, и уже в следующее мгновение старший Франц сжал Алекс в крепких объятьях:

– Ну конечно, дочка! Хотя ты и одна неплохо управляешься с этим неслухом!..

Последняя фраза была явно комплиментом, и Александра впервые почувствовала, как ледяной ужас, сковавший ее после бессонной ночи, понемногу отступает, и она осторожно приобняла отца Александра в ответ. Проницательный мужчина тут же слегка отстранился и критически оглядел лицо девушки, покачав головой:

– Нет, так не годится. Ступай-ка ты, милая, к себе, и отдохни. До вечера я прослежу за состоянием своего искателя приключений.

Алекс поначалу хотела было возразить, но поняла, что сил у нее уже почти не осталось. Всю эту ночь она держалась исключительно на нервах, и теперь организм просто требовал хотя бы несколько часов отдыха. Девушка кивнула и поднялась к себе, а Константин Францевич отправился к сыну.

Александр тем временем полностью погрузился в работу, на какое-то время забыв о прошедшей ночи. Сейчас им двигала злость и упорное желание поскорее добраться до правды, вычислить и призвать к ответу всех виновных. Не успел он отправить письмо, как ему тут же в мессенджере ответил Павел: документы наделали много шума внутри полиции, но главное – ему удалось найти контакты бывших соучастников организованной группы наркоторговцев. Телефонные номера, социальные сети – практически адреса, пароли, явки. Франц хмыкнул, потер виски и внимательно просмотрел личные дела. Среди нескольких не раз судимых любителей легких и быстрых денег он заметил молодого парня, который тогда был еще подростком. Поняв без слов, что нужно, Павел скинул номер телефона юноши, и через несколько минут Александр уже получил согласный ответ на свое предложение.

Вернувшийся Константин Францевич заметил одухотворенное лицо своего сына и слегка повел бровью – почти так же, как это делала Алекс, от чего Александр даже замер. Однако настроение у старшего Франца было хорошее: несмотря на случившееся, его сын был в полном порядке, а знакомство с Александрой несказанно порадовало старика.

– Все лежишь в обнимку с работой? – тихо хмыкнул он, стараясь не потревожить Алекс. – И даже есть какая-то польза?

Александр кивнул и с удовольствием потянулся. Уже вечером ему предстояла опасная встреча, и нужно было быть к ней готовым: в том, что молодой человек по имени Никита назначит свидание Крейде, он не сомневался. Юноша явно не хотел, чтобы о его подростковых ошибках узнали в университете, он давно открестился от преступного мира и не сразу решился помочь Александру, а лишь тогда, когда уверился, что Франц не раскроет его имени. Однако Никита тоже желал справедливости, и теперь его сообщение о том, что у него остались улики старого дела в Михайловке и он готов их отдать за разумное вознаграждение, уже, должно быть, дошло до нечистого на руку беспринципного капитана.

– Вижу, ты что-то задумал, – сказал Константин Францевич, проницательно взглянув на сына. – Не стану предупреждать тебя об опасности, ты и сам понимаешь.

Александр помолчал, поправив рубашку, а потом сказал, серьезно и собранно:

– Отец, не буду скрывать, что сегодня будет серьезная встреча. От ее результатов зависит исход не только этого дела, но и давней грязной истории. Опасность существует, но я все предусмотрел. Пожалуйста, постарайся, чтобы Алекс не волновалась: я не пойду на необдуманный риск.

Как ни тяжело было старику слышать это, он не стал останавливать сына, поскольку сам как военный понимал, что есть некоторые вещи, более важные, чем простое мещанское спокойствие. Иногда приходится чем-то жертвовать ради более важной цели, и старший Франц в глубине души гордился, что его сын это понимает.

– Не беспокойся, – тихо и весомо ответил Константин Францевич: – Я побуду с Александрой до твоего возвращения.

Мужчина кивнул и с благодарностью, почти робко улыбнулся отцу – рядом с ним, полковником в отставке, громким и командным, он до сих пор чувствовал себя провинившимся школьником, несмотря на свои исполнившиеся сорок лет. Подъехавший Карась, тоже бледный и непривычно молчаливый, встретил Александра и, пообещав скоро вернуться, уехал, оставив негодующую Александру.

– Он не станет сидеть дома, зная о преступлении и имея хоть небольшой шанс наказать виновного, – тихо произнес Константин Францевич, ободряюще коснувшись плеча девушки, когда они стояли на веранде, глядя вслед с трудом уезжающей машине: – Иначе это был бы уже не он. Да и не стоит волноваться: поверьте, когда надо, он умеет за себя постоять, – усмехнулся старший Франц, приоткрыв дверь и галантно пропуская даму вперед: – Не просто же так я его гонял по стадиону, водил на уроки стрельбы и учил драться.

Глава 16

Никита оказался очень собранным юношей, быстро сообразившим, что от него требуется. Он выслушал Александра, аккуратно спрятал под куртку микрофон и записывающее устройство, засунул руки в карманы потрепанных джинсов и несколько раз прошелся туда-сюда, изображая наглого и дерзкого пацана. Франц критически смотрел на него, желая найти малейшую недостоверность, а Павел хмыкнул: мальчишка был очень похож на дворовую шпану, на которую он успел насмотреться в своей юности, когда порой и на улицу было выходить опасно. Наконец, Александр кивнул: выглядел парень убедительно – затем посмотрел в его глаза и серьезно сказал:

– Не буду скрывать от тебя – встреча опасная. Мы не знаем, будет ли у него оружие, скорее всего, он приедет не один. Но мы готовы и рядом. Тебе нужно быть убедительным и до конца настаивать на своем. Пусть он занервничает, начнет болтать – остальное сделаем мы. Понял?

– Угу, – кивнул парень и закинул в рот жвачку, изображая полную беспечность. Александр едва заметно прикусил губу и кивнул Степану и другим оперативникам залечь в засаду. Сам же он с Андреем спрятался неподалеку, наблюдая, как Никита спокойно расхаживает по пустырю, и стал ждать. Место назначил сам Крейде, где-то на окраине Москвы, и никто не мог бы сказать, что его поджидает не очень большой, но действенный сюрприз.

Уже становилось довольно темно, хотя был только седьмой час, и Александр вновь начал нервничать. Но вот зашуршали шины и остановилась черная «Ауди», из которой неторопливо вышел Олег, поправляя ворот своего отделанного мехом пальто. Остановив недовольный взгляд на молодом человеке, который явно уже мерз, мужчина сделал легкий жест, подзывая того, и оба скрылись в машине.

– Пятьсот тысяч – не такая уж большая сумма, – нагло заявил Никита, и слышавшие их разговор Франц, Карась и Калинин отметили, что парень оказался не промах: – Если я расскажу, что знаю о Быкове, ваша карьера может весьма пострадать.

– В самом деле? И кто же поверит такому бывшему обвиняемому? – осклабился Крейде, и его тихий смех полоснул Александра, словно ножом, но юноша оказался бойким и не дал себя запугать:

– Мне, конечно же, не поверят. Но поверят фотографиям: Быков часто хвастал, что у него могущественные покровители, и вот в один момент он напился в сауне до такой степени, что отключился, бросив свой телефон, который раздражающе звенел. Я из интереса залез в его сообщения и увидел подробную инструкцию, сколько товара и кому он должен передать… Я сохранил эту переписку как раз на такой непредвиденный случай – и собрал всю телефонную базу, какую смог найти. Не верите? – наивно улыбнулся Никита и нажал на экран смартфона, а в следующее мгновение из кармана дорогого пальто раздалась мелодичная трель:

– Удивительное совпадение, не правда ли?

Крейде побледнел, а в темных самодовольных глазах отразилась ярость. Он совершенно не помнил этого пацана, и история с наркоторговлей была давно пройденным этапом. И все же этот щенок смел его шантажировать, так топорно и глупо.

– Просто совпадение, молодой человек, – голос Крейде сочился ядом, а взгляд был пристальным и почти гипнотизирующим, но нервы парня выдержали: – Номер моего телефона – вещь служебная, и это не военная тайна.

Никита только улыбался, глядя в глаза Крейде, и Александр даже немного удивился смелости юноши, который во взгляде Олега Крейде все же разглядел страх.

– Всего лишь пятьсот тысяч, – сказал он, поигрывая своим телефоном. – И эти фотографии и переписка будут уничтожены. Пятьсот тысяч за спокойствие – не слишком много, верно?

Цепкий взгляд Крейде выхватил пару кадров на телефоне и понял, что мальчишка не блефует. Но какая же беспечность отправляться на встречу с ним в одиночестве… Олег гадко ухмыльнулся и сделал несколько шагов к нему навстречу.

– Что ж, досадная оплошность, – сказал он. – Благодарю, что указал мне на нее, больше я такого не допущу. Вот только ты проиграл, мальчик, – он чуть заметно кивнул кому-то и выхватил у парня телефон. – Никто не посмеет шантажировать меня, особенно такой щенок, как ты.

Никита успел только беспомощно отпрянуть, когда в напряженной глуши ночного пустыря раздался выстрел; юноша осел, ойкнув от изумления, и расстегнул куртку: пуля вошла как раз в бронежилет, на котором все же настоял Александр. На лице Крейде самодовольство сменилось сначала недоумением, а потом и страхом: на звук выстрела раздался подозрительный шум, а в следующую секунду несколько ловких бойцов спецназа скрутили ему руки за спиной.

– Господин Крейде, вы арестованы, – четко и холодно произнес Александр. – За покрывание преступной группировки наркодилеров, отмывание денег и поджог. Это конец, – добавил он, прищурившись, и зелёный взгляд встретился с черным.

Крейде увели, Никита с помощью Павла снял аппаратуру и жилет, и Александр, чувствуя на здоровом плече руку Павла, смотрел вслед машине с яркой мигалкой и прикрыл глаза, прислушиваясь к себе и своим мыслям – такое бывает, когда какой-то очень нервный и крайне ответственный период жизни подходит к концу, а мозг еще не до конца осознал свершившуюся перемену, и нет ни радости, ни печали, только попытка понять произошедшее. Франц обернулся к другу, и его губы тронула легкая улыбка:

– Вот и все. Удивительно, – задумчиво наклонил голову Франц, словно размышляя над каким-то трудным внутренним вопросом: – Я так мечтал об этой минуте, столько лет провел, представляя этот миг, а сейчас не верю, что это случилось.

Карась, осторожно сделав шаг, обнадеживающе улыбнулся своему начальнику:

– Вы смогли добиться правды.

– Разумеется, – поддержал Калинин и, обернувшись, подошел к немного скучающему Никите: тот уже сдал все доказательства, после чего махнул рукой Александру и удалился, весьма довольный миром и собой. Кажется, даже столь ответственная операция его нисколько не напугала, и Павел, улыбнувшись ему вслед, одобрительно покачал головой. Александр вновь прикрыл глаза и вдохнул холодный осенний воздух: это вернуло ему ощущение реальности и, обернувшись к друзьям, Франц кивнул Степану, и они, пожав руку Павлу, поспешили к своей машине.

– Завтра начнется довольно громкий процесс, – задумчиво констатировал Александр Константинович, внимательно наблюдая за дорогой, в то время как Карась вел машину. – Наконец-то этот негодяй получит по заслугам.

Алекс некоторое время постояла у окна, когда они с Константином Францевичем вернулись в дом, и, не зная, куда себя деть, села в кресло с книгой. Девушка понимала, что эта встреча была необходима, но все же сейчас ей казалось, что можно было найти какой-то другой выход. Отправить документы главному следователю, начальнику… да просто послать на встречу кого-нибудь другого. Александра знала, что по-другому Франц не поступил бы, не отдал бы этого дела никому, да и с ним поехал верный Степан и еще один друг, Павел… И все же в душе девушки было волнение, и она никак не могла сосредоточиться на книге.

А старший Франц, наблюдавший за всеми этими отражениями мысли на лице Алекс, наблюдал за ней поверх газеты. За долгие годы своей службы Константин Францевич знал, что самое трудное – ждать. В сыне он не сомневался, как и в том, что зло всегда будет наказано, но прекрасно понимал, какими тяжелыми могут быть часы ожидания. Он прошел на идеальную кухню, сделал горячий душистый чай и улыбнулся Алекс, передавая ей чашку.

– Знаю, не все можно решить чаем, – сказал Константин Францевич, мягко забрав у девушки уже ненужную книжку. – Но если к нему добавить разговор, ожидание станет чуть более приятным.

Александра подняла глаза, встретившись с темно-зеленым взглядом старшего Франца, и чуть улыбнулась жизнерадостным искоркам в их глубине. Он смотрел на девушку отеческим мудрым взглядом так, что его спокойствие стало потихоньку окутывать и ее, и вечер казался уже не таким печальным.

Константин Францевич сел в соседнее кресло и с неподдельным восхищением, почти как у Александра, смотрел на Алекс. Он взял ее холодную ручку в свои ладони отеческим жестом, а потом сказал:

– Мне вспоминается любопытная история. Когда Александр был маленький, он любил вот так же сидеть по вечерам у меня в кабинете, и его мама приносила нам чай… И мы разговаривали. Как-то я отвлекся, а у меня на столе недописанная бумага лежала, так мой сорванец взял и прибавил несколько слов, да так похоже, что я потом сам думал, когда же это я успел так сформулировать мысль. И только после моего выразительного взгляда Александр признался. Я не стал его ругать, ведь ответ получился очень достойный.

– Он совсем не изменился, – улыбнулась Алекс: приятный чай ее расслабил, а рассказ Константина Францевича повеселил. Девушка снова посмотрела в окно, подумав, что наверное, все уже закончилось. – И сейчас признается только после выразительного взгляда.

– Я уже и не надеялся, что моему оболтусу повезет встретить такую чудесную девушку, – улыбнулся старший Франц. – Вот только за нерешительность ему ремня не хватает… Или наверное, мне надо его попытать, может быть, вы уже поженились, а он мне просто ничего не сказал? – глядя на небольшое смущение девушки, он укоризненно покачал головой. – Ну, он у меня получит… А как же большое и пышное гуляние, много гостей и подарков? Нет, так дело не пойдет. Теперь этим займусь я сам, и будьте уверены, все будет в лучшем виде!

– Константин Францевич, – покачала головой Алекс, глядя в глаза мужчине. – Мы уже говорили о свадьбе, но ее еще не было. Как только в этом отвратительном деле будет поставлена окончательная точка, мы обязательно пригласим вас на этот праздник.

Зеленые глаза Франца-старшего блеснули: он был рад, что переживания девушки немного успокоились, а удивительно загадочные голубые глаза смотрят задумчиво, но уже более уверенно, и в них уже почти нет беспокойства. Взгляд старого солдата упал на ручку Алекс, и его выразительные брови чуть нахмурились.

– Это кольцо Александра, – кивнула Алекс. – Он был очень взволнован в тот вечер… И очень мил.

– Ох, балбес, – покачал головой Франц-старший, затем поднялся, подошел к камину и вскоре обернулся к Александре с небольшой коробочкой.

– Вы удивительная девушка, Александра Федоровна, – серьезно сказал он, глядя на нее открыто, честно и тепло. – Позвольте старику сделать вам подарок, потому что я знаю – вы достойны всего только самого лучшего…

И он галантно взял ручку Алекс, надев на ее пальчик золотое кольцо со старинной огранкой и удивительно красивым бриллиантом. Александра даже замерла: поймав отблеск свечи, он заиграл изумительными искрами и светом, и она в удивлении перевела взгляд на Константина Францевича.

У Александры перехватило дыхание, когда роскошное и довольно тяжелое кольцо оказалось на ее пальце. Это был один из чистейших бриллиантов, которые ей доводилось видеть, и она, покачав головой, поспешно сняла украшение с пальца, вернув его хозяину:

– Я очень признательна вам, но не могу это принять.

Старший Франц ласково улыбнулся, и его глаза как-то хитро блеснули, словно другой реакции он и не ожидал, а потому удовлетворенно кивнул и придвинулся чуть ближе, явно собираясь рассказать что-то довольно личное.

– Алекс, вы не удивились моему внезапному приезду? – неожиданно задал прямой вопрос мужчина, проницательно вглядываясь в голубые глаза. – Ведь Александр не говорил вам обо мне, так?..

– Он пытался… Но не слишком подробно, а расспрашивать я не стала. Посчитала, что если пожелает, он сам расскажет, – немного смущенно откликнулась девушка, и Константин Францевич от души рассмеялся:

– Долго бы вам пришлось ждать, милая Александра! Этот гордый субъект сбежал из дома уже очень давно, а после той… Истории в Москве он стал избегать меня, как будто бы даже стыдиться. В этом, конечно, есть и моя вина, – вздохнул Франц, задумчиво потирая руки: – И умом вроде понимаешь, что надо самому сделать шаг навстречу, показать, как любишь сына… А вот на практике выходит все совсем не так, – покачал головой мужчина и тряхнул головой, словно бы отгоняя мрачные мысли: – Я ведь бывший военный, Алекс. Хотя среди военных бывших не бывает, – тут же поправил сам себя Франц и едва заметно усмехнулся, встретившись с взглядом девушки: – В последний наш разговор мы как-то сильно повздорили. Я привык, чтобы все было четко и по плану. Виноват – извинись, не виноват – тоже извинись! А дальше и порассуждать можно. А он так не привык, упрямый и… Гордый. В меня, – тут уже Константин Францевич широко улыбнулся, появилась ответная улыбка и на губах Александры: – Может, зря я на него так и насел с этим личным вопросом, когда он наконец остепенится и женится…

– Что же он вам ответил? – с легким любопытством поинтересовалась Алекс, и мужчина, помедлив, хмыкнул:

– Он весьма доходчиво объяснил, куда мне следует отправиться со своими советами, – откликнулся Константин Францевич и, тихо рассмеявшись, залюбовался игрой света в преломлении безупречного камня: – И в общем-то он был прав. Всему в жизни свое время. Александра, – глаза старшего Франца вновь встретились с глубоким взглядом девушки, и он, помедлив, взял ее ручку и положил в нее кольцо: – Не стану скрывать, я переживаю за счастье сына. К сожалению, сейчас вокруг слишком много историй, как люди развелись спустя месяц, год – да притом с каким скандалом развелись… Но без риска не бывает ни одного дня в нашей жизни. Я вижу, что Александр глубоко, искренне любит вас, и мне этого довольно, – кажется, и вы любите его, раз приняли его предложение и остаетесь с ним рядом. Я еще хочу сказать… У сына есть недостатки, но поверьте, я воспитал его не трусом и не предателем. Он никогда не оставит вас. Возможно, будут моменты, когда эмоции возьмут верх над разумом… Это жизнь и, к сожалению, временами она жестока. Я хочу, чтобы вы, дети, всегда оставались рядом и доверяли друг другу: чтобы ни проблемы не разделяли вас, ни радости. Да, временами и радости становятся поводом для расставаний – я и таких примеров видел немало, – с огорчением вздохнул Константин Францевич, но вновь решительно тряхнул головой, отгоняя от себя мрачные мысли: – Знаю, что слова не так действенны, как личный опыт, но я прожил жизнь и это то, чем мне хочется поделиться.

– Это почти благословение, – улыбнулась Александра, и Франц важно кивнул:

– Так и есть!

Девушка мягко улыбнулась, разжав руку и вновь залюбовавшись удивительно красивым кольцом. Она, помедлив, все же согласно кивнула: слова Константина Францевича глубоко тронули ее, и она чувствовала, что они станут очень хорошими друзьями, а его слова, может быть, немного простые, но в них слышится такое искреннее участие, что Алекс была очень рада приезду отца Александра.

Глава 17

Дорога обратно проходила за тихим разговором, во время которого Карась внимательно вел машину, стараясь ехать в пределах разумной скорости. Александр смотрел в окно на проплывающие мимо сосны, и смутное чувство тревоги пришло на смену разговору, который затих сам собой. Операция прошла слишком гладко, и опыт Францу подсказывал, что где-то ожидает какой-то подвох. Хотя на Павла можно было полностью положиться: это был тот самый редкий друг, который ради правды может рисковать не только своей должностью, зарплатой или благополучием, но даже и жизнью.

Вскоре машина сверкнула фарами на знакомом повороте, и Степан немного сбросил скорость, вырулив мимо водокачки и элеватора на центральную улицу. Александр отметил, что фонари на улице горели через раз, отметил в голове, что надо бы напомнить электрику, и вдруг почувствовал, как на него накатило чувство огромной усталости. Машина затормозила у ворот дома Алекс, и Франц пожал другу руку, чуть улыбнувшись:

– Денек был непростым, – улыбнулся он. – Разрешаю завтра опоздать на работу.

Карась в ответ тихо засмеялся: он тоже испытывал чувство огромного облегчения и удовлетворения от хорошо сделанной работы, шутливо отсалютовал Александру Константиновичу и пропал в ночи, на прощание мигнув дальним светом.

Александр взлохматил волосы, одернул китель и поспешил в дом, где горела только одна маленькая лампочка в настольном светильнике и стояла тишина. Константин Францевич и Алекс одновременно обернулись на знакомые шаги, и Александр в ответ на вопросительные взгляды коротко сказал:

– Крейде арестован, он признался в покрывании наркоторговли и в махинациях с делом Быкова. Павел повез документы, и…

Договорить у Франца не получилось, потому что не успел он войти и закончить мысль, Алекс неожиданно и крепко обняла его, на мгновение положив голову на его не раненое плечо, а потом Александр попал в крепкие руки отца.

– Безобразник ты эдакий, – проговорил Константин Францевич, хлопая сына по спине. – Почему так долго? А позвонить?..

– Мы отключили телефоны на время встречи, – смущенно признался он, достав аппарат из кармана, и Алекс вслед за Францем-старшим укоризненно покачала головой, хотя никто из них не мог сердиться на этого растрепанного полицейского, раскрывшего дело и вернувшегося домой без единой царапины.

– Как все прошло? – спросила Алекс, когда Александр сел за стол с чашкой чая и вечерними бутербродами. Франц отпил глоток ароматного напитка, поймав себя на том, что мечтал об этом весь вечер, и удовлетворенно кивнул:

– Все гладко. Парень оказался молодцом, а Крейде даже и не подумал вести какую-то игру и почти сразу признался. Одно время мы боялись, что его головорезы нападут первыми, но…

Александр понимал, что Алекс и его отец ждут подробного рассказа и уже настроился на долгое повествование, как его прервал телефонный звонок от Павла. Франц ответил, выслушав собеседника на том конце, озадаченно моргнул и произнес:

– Быкова нашли в камере мертвым. Несколько часов назад.

Константин Францевич лишь повел бровью, серьезно посмотрев на сына. Александр сделал еще глоток чая и добавил:

– Вполне предсказуемо. Павел отвез материалы дела и от следователей узнал. Наша работа на этом закончена.

– Ну что ж, отлично, – улыбнулся Константин Францевич, садясь за стол рядом с Александрой. – Теперь можно подумать и о свадьбе. Ну-ка рассказывай, когда ты намерен жениться?

Вопрос не то чтобы застал Александра врасплох, но после непростого вечера был довольно неожиданным, так что Франц поднял брови и сказал:

– Да хоть завтра, – он улыбнулся и посмотрел на Александру Федоровну, брови которой взлетели почти в таком же жесте, как у него самого: – Вы ведь не против?

– Отлично, – Константин Францевич хмыкнул и хлопнул сына по плечу. – Ловлю тебя на слове. До ближайшего ЗАГСа рукой подать, на месте договоримся, гостей позовем и столы накроем прямо в саду на берегу реки… Нужно будет только быстренько съездить в этот ваш райцентр, – он кивнул, довольный своей идеей и улыбнулся крайне изумленной Алекс. – Не волнуйтесь, дочка, старый солдат все устроит в лучшем виде!

Александра изумленно переводила взгляд с одного на другого, но деятельный Константин Францевич не давал вставить слова даже собственному сыну. Наконец Франц-старший достал телефон и вышел на крыльцо кому-то позвонить: связь в Михайловке временами подводила.

– Отец так счастлив за нас, – верно разгадал вопрос в ее глазах Александр и взял ручку девушки в свою ладонь, задержав взгляд на кольце, которое Алекс все же надела. – Кольцо моей матери, – тихо добавил он, погладив пальчики девушки и чуть прикрыл глаза от воспоминаний, а Александра тепло улыбнулась такому доверию и заботе Константина Францевича.

Сигнал оповещения оторвал внимание Алекс от этого волшебного момента. Девушка потянулась к телефону, и выражение ее глаз изменилось.

– Плохие новости? – тут же откликнулся Александр, чувствуя себя безмерно уставшим от всех событий этого дня. Алекс подняла на него свой глубокий проницательный взгляд и продемонстрировала ему сообщение от Вари, с которой она общалась через соцсеть. Прочитав, мужчина тоже посерел – он не ожидал, что дурак-доктор станет обсуждать поджог его дома, не удостоверившись, слышит его дочка или нет.

– Она так волнуется за нас, – прикрыла глаза Алекс, осторожно касаясь плеча Франца: – Хочет приехать… Пишет, что доктор тоже ходит какой-то сам не свой, словно ему не дает покоя то, как он уехал. Я успокоила Вареньку, – добавила девушка, показав дальнейшую переписку: – А теперь вот думаю… Ваш отец это серьезно говорил про свадьбу завтра?

– Более чем, – хмыкнул Александр, наклоняясь и приобняв Алекс: – Будьте уверены, мой отец – человек слова и действия. Причем даже больше действия, чем слова. Я уже позвонил Андрею и Павлу, а вот сейчас предупредил и Степана – все очень серьезно, Алекс, – тихо, но счастливо рассмеялся Александр, чувствуя, как беспокойство этого дня, сдавливающее ему грудь, отступает, и на его место приходит покой и чувство сладкого предвкушения счастья. Девушка встретила его взгляд и ласково улыбнулась в ответ, медленно проводя рукой по его плечу и, помедлив, написала Варваре, предупредив ее, что завтра они будут поблизости.

«Точное время станет известно завтра, и если твой папа позволит, мы были бы рады, чтобы ты была нашей гостьей на свадьбе», – закончила письмо Александра, отправив его и убрав телефон – Вари не было онлайн, и девушка, пообещав себе позвонить с утра, если письмо еще не будет прочитанным, приняла руку Александра, и они, пожелав доброй ночи вернувшемуся Константину Францевичу, ушли наверх, в комнату Алекс.

Василина выключила телефон и отложила его на столик, прислушавшись к шагам отца. В последнее время Артур Робертович был на себя не похож: долго задерживался в больнице, утром почти не разговаривал, а то и вовсе оставался на дежурство до вечера следующего дня. Девочка привыкла быть самостоятельной, но она очень скучала по отцу – по тому Артуру Робертовичу, который баловал свою любимую девочку, смеялся вместе с ней, ходил на прогулки, и мог всегда выслушать и понять, решить самую нерешаемую проблему. Потом все стало слишком сложно – Варя понимала, что ее папа страдает, что мамы больше с ними нет, что жизнь сложилась так… Только не хочет никому об этом рассказать, не хочет казаться слабым.

Варя тихо сложила учебники на завтра и вышла из комнаты. Артур Робертович сидел в гостиной их небольшой квартирки, не зажигая свет, смотрел в окно на то, как касалась от ветра тонкая берёза во дворе и почти не шевелился. Варя не то, что поняла – почувствовала и села рядом с папой, без слов взяв его за руку. Их взгляды встретились, и через долгое мгновение ладонь доктора легла на ручку девочки, а сам он тихо сказал:

– Твой папа совершил ошибку… и обидел друга. Варя, не делай так, будь лучше меня.

– Я все знаю, папа, – тихо ответила мудрая девочка. – Они не сердятся на тебя… не казни себя. Давай просто поедем к ним, ведь они тоже по нам скучают…

Артур Робертович тепло обнял дочку, с тоской ощущая, что она гораздо сильнее его самого. Еще до появления Александры мужчина чувствовал в себе какой-то надлом, и пребывание его в Михайловке, казалось бы, ставшее привычным, вдруг показалось совершенно невыносимым. Вся эта мерзость, выползшая наружу, переполнила чашу терпения, и даже светлый огонек, который зажегся в его душе от появления новых друзей, не помог справиться с внутренней вспышкой боли, которая и привела его сюда, в этой райцентр. Доктор Миллер посчитал, что перемена места поможет ему забыть о прошлом, но все стало только хуже. Новая больница, новые люди, новое начальство, новая школа Вари… Все неустанного внимания и участия, а сил у Артура Робертовича становилось все меньше. Только вид растущей дочки, ее трогательная забота о нем, а также твердое чувство долга не давало мужчине сломаться. Варвара только что ушла, довольная от согласия отца на ее предложение, и доктор, откинувшись на продавленную спинку дивана, прикрыл глаза, задумавшись, зачем он все-таки приехал сюда, в эту старую, мало пригодную для жилья квартиру.

«Нет, так не годится, – сказал он сам себе, глубоко вздохнув и внимательно вглядываясь в крепление люстры, которое держалось на одном лишь честном слове. – У нас с дочкой есть дом, и мы не станем его продавать. Неправильно было вот так бежать, да еще и оскорбив напоследок Александру. А теперь пострадал и Франц… Подумать только, такое несчастье, и меня не было рядом, чтобы оказать помощь!».

– Варенька! – позвал Артур Робертович, решительно поднимаясь и, не дождавшись ответа, удивленно поправил очки и сам направился в комнату дочери, постучав: – Ты слышишь, милая?

Неожиданно дверь распахнулась сама, опередив доктора на какие-то доли секунды, и ураган счастья, который был его дочерью, едва не сбил с ног потрясенного Миллера; он растерялся на несколько секунд, но тут же обнял дочку в ответ, улыбаясь от такой внезапности и, опустившись перед ней, вопросительно выгнул бровь:

– Что произошло, милая? Неужели у вас заболела учительница? Или объявлен карантин?

– Нет, папа! – еще больше засияла Варя и, кажется, больше ничего она сказать не могла, так что вместо ответа протянула отцу телефон, открытый на переписке – поправив очки, Артур Робертович вгляделся в сообщение и не сразу смог понять его смысл, а когда понял, то просиял вместе с Варенькой и, поцеловав ее в макушку, выпрямился, невольно обернувшись:

– Какая новость! Бог мой, уже завтра… Но ничего, мы успеем! Иди ложись, дочка, – доктор наклонился, поцеловал дочку и подмигнул ей: – Мы непременно будем! Добрых снов.

– Спасибо! – счастливо откликнулась Варя и унеслась к себе, оставив отца задумчиво смотреть себе вслед – Артур Робертович вдруг внезапно осознал, что все то время, что они в этом райцентре, его дочь чувствовала себя несчастной, и это открытие заставило мужчину почувствовать себя глубоко виноватым.

«Ничего, – успокоил он сам себя, решительно тряхнув головой и отгоняя сон: – Это моя ошибка, и скоро она будет исправлена».

Эта мысль придала доктору решимости, которая помогла разобраться со многими возникшими трудностями: он уведомил о своем обратном переводе начальство, сделал пометку в ближайшее время забрать документы дочки. Завтра они все вместе будут вновь в Михайловке…

Артур Робертович невольно улыбнулся перед тем, как провалиться в сон – впервые перспектива вернуться в эту деревню показалась ему приятной.

Утро Александра и Алекс началось с приятного запаха кофе, который разливался по всему дому. Девушка улыбнулась, еще не открывая глаз, и слегка потянулась, коснувшись рукой лежавшего рядом Франца. Он уже проснулся и обнял любимую, но стоило ему только потянуться за нежным поцелуем, как дверь в комнату отворилась после вежливого стука, и вошел Константин Францевич с подносом.

– Доброе утро, дети, – улыбнулся он, оглядывая Алекс и Александра: накануне вечером они заснули вместе, проговорив еще несколько часов обо всем, что произошло, а больше – о том, что еще только будет, и чему положит начало новый день. Свадебные хлопоты вовсе не казались слишком скорыми и непреодолимыми, обоим хотелось поскорее забыть все трудности и пережитые проблемы за эти несколько недель, а еще они надеялись встретить Варю в городе, ведь она и ее друзья должны были прийти на их свадьбу…

– Доброе утро, – улыбнулась в ответ Александра, накинув халат поверх легкого платья и, отпив глоток прекрасного кофе, скрылась в ванной, не услышав, как к их дому подъехала первая машина. Это был Степан Карась, уже готовый выполнять любые поручения – от доставки деталей для комбайна до деликатесов на стол. Удовлетворенно кивнувший такой исполнительности Константин Францевич велел сыну заняться утренними водными процедурами, а сам быстро спустился вниз и передал длинный список всего, что нужно было купить для праздничного стола.

– Смотри, не перепутай! – наказал ему Франц-старший, Карась взял под козырек, повернулся почти по-военному и погнал машину на ближайший рынок.

Карасю подмигнули встречные машины, среди которых была и одна знакомая: развернувшись у овражка, она подъехал прямо под окна спальни, так что вышедшая из ванной Алекс ахнула, увидев, как из машины вышла Варя, а за ней – Артур Робертович. Девушка лишь успела задернуть шторы и быстро спуститься вниз, как тут же попала в объятия девочки.

– Александра Федоровна, мы так рады! Поздравляем вас! – воскликнула Варвара и звонко поцеловала Алекс в щеку.

– Варя! – Девушка в ответ крепко обняла девочку, погладив ее мягкие волосы и посмотрев в синие счастливые глазки: – Это самый большой подарок сегодня!

– Александра Федоровна, мы решили вернуться, – сказал Артур Робертович, сняв шляпу и приветственно поклонившись. – Я должен сказать вам, что я был неправ, поэтому прошу меня простить за резкость и несдержанность…

Алекс подняла на смущенного доктора внимательный голубой взгляд и после паузы чуть заметно кивнула:

– Я рада, что вы вернулись, Артур Робертович, – сказала она и едва заметно улыбнулась. – Пусть прошлое останется в прошлом.

Доктор все еще испытывал некую неловкость, чувствуя, что и Александра помнит некоторые его резкие слова, и это его тяготило. Все же нерешительный по натуре, Артур Робертович встретил выразительный взгляд дочки, словно о чем-то его просящий и, осмелев, неожиданно даже сам для себя протянул девушке руку:

– Мы могли бы вам помочь. В знак того, что между нами снова мир…

Девушка, не зная, что ответить, обернулась и вздохнула: дома уже становилось шумно. Активный Константин Францевич уже развернул деятельность по приготовлению к торжеству, а Александр разговаривал по телефону с Андреем. Все еще сомневающаяся в успехе сей авантюры, Алекс повернулась к доктору и пожала ему руку:

– Хорошо, едем. Я вас догоню, – и девушка подошла к Францу, тихо поинтересовавшись, действительно ли они смогут договориться. Получив убедительный ответ, она уже веселее вернулась к машине доктора, и они уехали, по дороге встретив черный внедорожник Андрея, который приветственно посигналил им так, что сразу несколько водителей удивленно обернулись.

Поиски платья все не увенчивались успехом. Александра, будучи дизайнером, отвергала безвкусные фасоны и облака дешевого тюля, называя несуразные платья с оборками и бантиками «мечтой идиота», к величайшему неудовольствию продавщицы единственного в райцентре магазина свадебных платьев.

– А пойдемте в наш торговый центр? – воодушевленно предложила Варя, взяв за руку Алекс и подмигнув ей: – Уверена, там будет что-то подходящее!

Слова девочки блестяще оправдались: в одном неприметном магазинчике, где никого не было, они выбрали очень изящное платье – нежно-голубой гипюр на белой приятной ткани, полупрозрачные рукава такого же чарующего голубого цвета и в меру длинная юбка чуть ниже колена. Девушка придирчиво осмотрела себя в зеркало и осталась вполне довольна. Дальше они выбрали новое платье для Вари – это оказалось гораздо быстрее, а после завершили свой поход посещением салона, где Варварезавили волосы, а Алекс убрали их наверх, оставив лишь две вьющиеся пряди у лица. Пока дамы наводили красоту, Артур Робертович тихо отлучился за кое-чем, и вот вскоре вернулся с тонкой изящной тиарой: Александра встретила его жест скептически, но доктор так по-детски улыбался, что она слегка наклонилась, позволив закрепить тиару на волосах.

– О, нас уже ждут, – слегка удивленно наклонила голову Алекс, прочитав сообщение от Александра, и улыбнулась Варе с Артуром Робертовичем: – Ну что, поспешим на мою свадьбу?

Глава 18

Не успел Александр проводить взглядом машину доктора, похитившую его невесту, как к дому зарулил знакомый «Лэнд Крузер» и через пару минут под одобрительный кивок отправившегося за последними покупками Константина Францевича в дом вошли Павел и Андрей. Друзья крепко обняли Александра, и Андрей, немного отстранившись, сказал:

– Ну ты и даешь, друг, хорошо, что хотя бы сообщение скинул. Или решил провернуть это все втихаря, без нас?

– Ни в коем случае! – Александр поднял руки, показывая, что сдается на милость и изобретательность своих друзей. – Мы все окончательно решили вчера, и я сразу написал вам…

– И вот мы здесь, – кивнул Павел, оглядев сначала комнату, а потом и Александра. – Новости такие. Крейде – под следствием, но пока под домашним арестом. Тебе же лично объявлена благодарность и даже внеочередное звание. Ну а если надумаешь поехать в Москву…

– Все, хватит о делах! – хлопнул по коленкам Андрей Иванович и поднялся. – Сегодня у нашего Александра праздник, и от всяких преступлений, следствий и других дел полицейских он должен отдыхать. Мы к тебе не с пустыми руками, – он кивнул на сверток и продолжил, заметив выразительно-удивленную бровь Александра. – Видел, твой дом сейчас в плачевном состоянии, а в такой особенный день надо и выглядеть особенно прилично.

Францу было немного неловко – он еще не успел до конца осознать, что в пожаре погибли все его вещи, уцелел, и то чудом, только паспорт. Но Андрей продолжал болтать о каких-то московских новостях, что будто бы какой-то известный артист, сильно пьяный, попал в смешную ситуацию с прессой, а знаменитая примадонна решила покинуть Россию навсегда, так что Александр, всегда скептически относившийся ко всяким новостям шоу-бизнеса, неожиданно для себя улыбнулся и почувствовал живое волнение – какой наряд выберет Алекс, как она ему сегодня улыбнется, как он дотронется до ее руки, произнеся заветное «да»… Среди привезенных костюмов он выбрал темно-синий с белоснежной рубашкой, добавив к костюму нежно-голубой цветок. Критично взглянув в зеркало, Александр уложил свои непослушные волосы и кивнул друзьям: пора было ехать.

«Лэнд Крузер» лихо вырулил на трассу, миновав центральную улицу, и Александр укоризненно покачал головой на стиль вождения Андрея. Но тот лишь усмехнулся, а потом серьезно сказал:

– Твой дом мы отстроим… Или лучше – построим для вас двоих самый лучший особняк, там, за рекой, где когда-то жили местные помещики. Кажется, там даже сохранился яблоневый сад…

– Алекс нас ждет, – резонно заметил Франц, и Андрей, став серьезным, кивнул и прибавил газу, и вскоре черный внедорожник остановился у здания районного ЗАГСа.

Однако, девушки, Вари и доктора еще не было, и само здание казалось слишком тихим. Андрей, Павел, Степан и Александр вошли внутрь, и их шаги по мраморному полу гулко отозвались от стен. Франц еще раз глянул на себя в зеркало и поправил пиджак, а Андрей, осмотревшись, сказал:

– Одну минуточку, – и исчез на боковой лестнице.

В кабинете несколько дам были заняты какими-то бумагами. Где-то за шкафом шумел чайник, так что на пришедшего Андрея обратили внимание не сразу.

– Вы хотите подать заявление? – спросила одна из дам-регистраторов, поправив очки. – Бланки вон там, на столике.

– Я к вам с более деликатной просьбой, – сказал Андрей и очаровательно улыбнулся, от чего дама слегка кокетливо поправила прическу: подошедший мужчина был ей весьма привлекателен. – Видите ли, мой друг намерен жениться…

– Прекрасно, пусть распишется в заявлении и через месяц придет на регистрацию…

– В этом-то и проблема, – вздохнул Андрей совсем сокрушенно. – Он никак не может ждать месяц. Дело в том, что он уезжает по очень срочному заданию, государственному… Вы понимаете? А любовь не может ждать так долго, и его невеста такая красавица. Я знаю, что все можно решить, – он выразительно посмотрел в глаза регистратору так, что даже заметил в них смущение. – Не так ли?..

На лице регистраторши отразились все возможные сомнения. Этот незнакомец был хорош собой и очень обаятелен, но все же существовали правила, да и перед коллегами было неудобно… Впрочем, мужчина вел разговор очень тихо, так что дама в конце концов решилась и улыбнулась, как она считала, очаровательно пугающей улыбкой.

– Хорошо, – сказала она. – Зал освободится через полчаса. Ожидайте.

Андрей улыбнулся самой парадной улыбкой и кивнул:

– Благодарю вас, от всего сердца!

Вернувшись в довольно просторный, но не так чтобы очень новый коридор к стоявшим друзьям, Волков хитро подмигнул:

– Теперь ты мой должник, – ухмыльнулся он Александру, с волнением ожидающему в зале и то и дело бросающему взгляды на дверь. – Вас распишут через полчаса. А где Константин Францевич?

– Сказал, что должен встретить фотографа, оператора и ещё кое-кого, – Александр глянул в большое зеркало и поправил манжеты. – Андрей, ты даже не представляешь, как я волнуюсь и как жду этой минуты!..

Волков улыбнулся снова, радуясь за друга, и даже немного засмеялся, когда он шустро и с надеждой обернулся на открывающуюся дверь, но это была не Алекс, а лишь Константин Францевич с фотографом, оператором и тремя музыкантами, которые сразу же расположились в самом акустическом углу зала и заиграли нежный вальс.

– И чтоб без единой ошибки, не то отправлю вас в военчасть, – заявил старший Франц, едва завидев сына с друзьями и критически оглядывая сына и, судя по всему, остался весьма доволен его видом.

Когда все было готово, Алекс немного неловко улыбнулась Варе, обменялась коротким взглядом с доктором и села в машину. Глупая незатейливая мелодия по радио не смогла разрядить повисшей неловкой тишины, и когда они проехали примерно половину пути, девушка внезапно попросила остановиться. Артур Робертович завернул на заправку, и Александра вышла из машины, скрывшись в магазинчике-кафе, взяла себе кофе, облокотилась о стойку, помешивая сахар и явно пребывая в какой-то отрешенной меланхолии. Варвара, тоже выскользнув из машины под обеспокоенным взглядом отца, заправляющего машину, подошла к Алекс, не без труда забравшись на высокий стул. После этих приготовлений серьезный синий взгляд встретился с голубыми глазами, и Варя поправила юбочку своего воздушного розового платьица:

– Не хочешь ехать?..

Алекс тихо улыбнулась девочке, которая смотрела на нее ясными синими глазками и, кажется, все понимала без слов. Маленькая ручка коснулась пальчиков девушки, и Алекс отпила глоток.

– Ты волнуешься, – тихо сказала Варя, и не отпустила руки Александры, а лишь сжала ее чуть сильнее. – Это бывает, когда происходит что-то новое. А знаешь, как сейчас волнуется Александр Константинович? Всегда так страшно делать что-то новое… знаешь, когда я только училась плавать, мне очень нравилось быть в воде, а далеко заходить мне было страшно… Но однажды я рискнула, и так легко скользнула в воду, что потом даже не хотелось из нее выходить. Александр Константинович хороший, – заключила девочка. – Он очень любит тебя, и знаешь… Он изменился.

Александра снова опустила глаза в чашку с кофе. Ей очень хотелось верить словам девочки, но сомнения порой слишком ее волновали.

– Ты права, – наконец после паузы сказала Алекс и уже теплее улыбнулась: – Смущает только первый шаг. Но ведь мы не боимся, правда?

Алекс подмигнула девочке, но больше ничего не добавила, с некоторым смущением встречаясь взглядом с Артуром Робертовичем – доктор явно уже устал ждать их и, оплатив бензин, подошел к ним. Варвара догадалась, что взрослым надо поговорить, и вернулась в машину, а Миллер, задумчиво понаблюдав, как дочка села, перевел задумчивый взгляд на Алекс, которая ему невольно улыбнулась:

– Как причудливо складывается судьба, не так ли? Я и подумать не могла, когда ехала смотреть свой загородный дом, к чему это все приведет… Что дом окажется разрушен, что я стану вашей гостьей, что построит новый дом мне совершенно незнакомый человек, к которому у меня возникнут чувства, и мы станем настолько близкими. И вот теперь завершение расследования, и теперь Александр и Константин Францевич, его отец, живут у меня. Жизнь так круто поменялась, я чувствую, что вот-вот наступят еще более кардинальные перемены, а меня терзает малодушный страх.

– И что же это за страх? – мягко поинтересовался Артур Робертович: – Страх лишиться своего привычного одиночества? Алекс, поверьте, оно не приносит счастья. Жизнь с любимым человеком стоит того, чтобы рискнуть. Поверьте, – и доктор, осторожно наклонившись, убрал в прическу серебристо-белый волос. Александра, немного смутившись, отставила картонный стаканчик и поднялась:

– Да, вы правы.

Александр то и дело оборачивался с волнением на двери, и вот наконец, когда регистраторша в десятый раз поправила папку и переминалась на каблуках, двери отворились и вошла Алекс в нежно-голубом платье под руку с доктором. Очаровательный букет невесты несла Варя, которая едва заметно улыбнулась Александру. Андрей чуть толкнул друга в бок, чтобы тот не терял ощущения реальности, но все равно все внимание, ощущение, стремление у Франца было только к Александре, которая неспешно шла под музыку торжественной мелодии на живых инструментах. Кажется, ими даже дирижировал сам Константин Францевич. Увидев такую красивую невесту и собранного, но совершенно очарованного жениха, регистраторша едва заметно вздохнула о своей грустной доле, но улыбнулась и произнесла все нужные слова.

У Александра захватило дух, когда в зале прозвучал самый волнующий вопрос и после его решительного «да» возникла небольшая пауза ожидания. Он встретился взглядом с голубыми загадочными и бесконечно прекрасными глазами Александры. Они сияли, словно самый редкий таинственный камень, и в них горела радость с маленькой искоркой иронии.

– Согласна, – чуть улыбнулась девушка, слегка коснувшись его ручки, и дальнейшее потерялось в охватившей их обоих огромной волне пушистого счастья. Искусное золотое кольцо скользнуло по пальчику девушки, и легкий поцелуй скрепил их общую клятву.

Константин Францевич украдкой вытер скупую слезу, а друзья Александра от души зааплодировали, поспешив за счастливыми супругами к машине.

В джип Андрея сели Алекс и Александр, роль шофера выпала Карасю, и он, на удивление молчаливо и быстро довез их до Михайловки. Вперед отправилась машина доктора со всеми остальными, и старший Франц, не утерпев, первым побежал проверить, все ли сделано как положено.

Сентябрьский день выдался очень теплым: на несколько дней снова вернулось лето. Столы с разнообразными закусками и напитками на любой вкус накрыли на берегу реки, а для пары молодоженов устроили небольшой шатер в любимом месте Алекс и Вари. На праздник нарядилась вся Михайловка, и каждый ждал момента, чтобы лично поздравить новую чету и вручить свои может быть и не слишком дорогие, но очень искренние подарки. Алекс улыбнулась, видя украшенный цветами и лентами шатер, несколько собранных за утро беседок и даже какие-то фигуры с цветами и оригинальными поздравлениями.

Александра была приятно изумлена всем этими приготовлениями, которые их дорогие друзья провернули в столь сжатый срок. Внимание ко всем деталям говорило об искреннем участии и желании порадовать, особенно постарался Константин Францевич – он был так счастлив за сына, что работал, не покладая рук, ругался, выбивал самое лучшее и вот теперь был крайне доволен, наблюдая результат своих усилий. Старший Франц сам словно бы почувствовал взгляд Алекс и подошел первым, да не один – на его руках был свежий и огромный каравай с завитушками, прямо как полагается. Девушка невольно заулыбалась и лишь огромным усилием воли сдержала себя от соблазна закатить глаза:

– Да вы шутите.

– Никаких шуток, – с самым серьезным видом тряхнул головой Константин Францевич: – Давайте, надо блюсти традиции!

Александр наклонился первым, цапнув совсем крохотный кусочек, настолько, что Алекс скрестила руки и подозрительно прищурилась:

– И вот ради такого цапа стоило каравай печь?

Александр смутился от непривычной неловкости: кусать пироги ему приходилось впервые, и он был совершенно согласен с мыслями Алекс. Но и обижать Константина Францевича они не хотели.

– Теперь ваша очередь, Александра Федоровна, – улыбнулся Франц-старший. – Это же весело!

Девушка вздохнула и откусила кусочек, явно больше того, что достался Александру. Пирог оказался неожиданно очень вкусным, так что потом к нему присоединилась и Варя, и доктор, и друзья Александра.

– Хорошо, – сказала Алекс, немного строго посмотрев в глаза Константина Францевича, но сердиться в такой день ей на самом деле не хотелось. – Но на этом с традициями покончим, – и она уже весело взглянула на Александра: – А не проголодались ли вы, господин начальник полиции?

Счастливый Александр помог Алекс сесть за стол, и начался настоящий деревенский пир, который бывает лишь несколько раз в жизни простого селянина. Музыканты старательно выводили ненавязчивые красивые мелодии, а тон празднику заводил Константин Францевич, первым взяв бокалы с шампанским и жестом попросив тишины.

– Друзья, сегодня поистине замечательный день для нас всех, и особенно – для прелестной Александры Федоровны и Александра Константиновича. Я уже и не надеялся, что доживу до такой радости: видеть сына счастливым и влюбленным рядом с самой замечательной девушкой на свете. Дети мои, я желаю вам безграничного счастья, которое преодолеет все трудности и принесёт вам удивительно наполненную и волшебную жизнь!

Зазвенели бокалы, и нестройный хор голосов потонул в звучном голосе Константина Францевича, первым крикнувшем пресловутое «Горько!». Александр, притянув к себе Алекс, с ласковой улыбкой отвел от ее лица непослушную золотистую прядь и коснулся ее губ нежным, увлекающим поцелуем, таким же волнующим, как и в первый раз. На третьем десятке невеста отстранилась первой, решив проявить уважение к явно проголодавшимся гостям. Наконец, все сели за стол, и девушка с лукавой улыбкой подняла бокал – и они, обменявшись никому не слышным тостом, выпили несколько глотков вина, после чего зазвучала нежная мелодия вальса, того самого, под который они так и не смогли дотанцевать на дне рождения.

– Должен признать, я никогда еще так не волновался, – серьезно заметил Александр, встретив такой же внимательный взгляд Алекс, и ее ручка в его руке слегка дрогнула:

– Что вы имеете в виду?

– Вас долго не было, я беспокоился, что моя поспешность вас отпугнула, – тихо признался Франц, чувствуя на себе взгляд отца и стараясь от него уйти: – Я и сам чувствую вину за то, как спонтанно все случилось…

– Нет-нет, это правильно, – успокоила его Алекс, без слов правильно истолковав его желание и увлекая его подальше от основного места скопления гостей ближе к берегу реки, к тому самому месту, с которым у них теперь связано множество теплых воспоминаний: – Происходило слишком много плохого, так что вполне справедливо поторопить хорошее. Такой момент бывает всегда, когда стоишь на перепутье, – едва заметная улыбка показалась на губах Александры, и она задумчиво наклонила голову, вглядываясь в даль реки, где уже начинал витать легкий, едва различимый вечерний туман: – И перед тобой стоит выбор – жить как прежде и ничего не менять или рискнуть. Я всегда выбираю второе, – улыбка девушки стала шире, и она повернулась к Францу, легким жестом положив руки ему на плечи: – Как и вы. У нас много общего… Вы правильно определили это при нашем первом знакомстве.

Солнце медленно склонялось на другую сторону реки, за мельницу, и по воде плыли редкие упавшие с деревьев листочки. Александр замер, когда ручки девушки коснулись его, и в ответ его ладони опустились на изящную талию.

– Риск давно стал частью моей жизни, – тихо сказал он. – Но никогда прежде я не мог представить, что встречу такую волшебную девушку, человека, так понимающего меня, с которым так легко и за которого можно перевернуть весь мир голыми руками…

Алекс чуть иронично улыбнулась, но слова Александра были очень искренними и весьма ей нравились. Он и сам чуть смущённо улыбнулся такой своей романтичности, но ему все больше хотелось говорить, какая Алекс чудесная, словно изящная гордая птица, и в зелёных глазах отразилось такое восхищение, что слова стали не нужны. Он нежно коснулся щёчки девушки, придвинувшись ближе, и их губы снова встретились в долгом поцелуе, кажется, самом нежном и откровенном, и оба наконец доверились друг другу полностью, чувствуя, что надобность объяснений теперь отпала.

– Сначала поездка сюда мне казалась ужасной ошибкой, – призналась Алекс, когда Александр обнял ее, а она, положив голову на его плечо, следила за последними лучами солнца и игрой постепенно гаснущих алых красок. – Но у меня ещё никогда не было столько друзей…

– Которые, кажется, готовят нам какой-то сюрприз, – улыбнулся Александр, завидя Варю на тропинке. – Как бы ни хотелось нам сбежать от всех, Александра Федоровна, они так ждали этот праздник и эти милые игры…

– Совершенно верно, – улыбнулась Варя, услышав последние слова Александра. – Мы хотим точно вычислить, кто у вас родится первым, мальчик или девочка!..

Алекс замерла и вопросительно посмотрела на Александра, словно желая подвергнуть его допросу с пристрастием, но тот так же был в удивлении. Варя же, выдержав паузу, улыбнулась и пояснила:

– Это всего лишь игра, где все гости и жених и невеста соревнуются, пойдем, это должно быть весело.

Глазки девочки сияли от радости видеть их вдвоем, наконец-то такими счастливыми, и ее детская душа хотела веселиться как никогда раньше, соскучившись по настоящему празднику за долгие годы тяжелых дней. Алекс уловила это в синем взгляде и улыбнулась в ответ, слегка обернувшись на Франца.

– Что ж, мы не против повеселиться, не так ли, Александр Константинович? – с улыбкой поинтересовалась она и изящно оперлась о его руку. Александр поднес ее ручку к своим губам и последовал за ней на полянку, откуда раздавался смех и задорная музыка.

Глава 19

Гости развлекались. У стола молодоженов стоял Константин Францевич и хлопал под музыку, а Андрей в какой-то смешной шляпе дирижировал игрой, подбадривая двух парней, прыгающих в мешках. Алекс немного скептически повела бровью, но, приглядевшись, она увидела в мешках Карася и Павла, и старательное лицо помощника Александра весьма насмешило девушку, особенно когда он первым добрался до нужной черты, но не удержался и упал. Зрители захлопали и захохотали, а Александр, пользуясь моментом, обнял Алекс за талию и поймал поцелуй.

– Имейте терпение, – чуть щелкнула его по носу Алекс, и как раз в этот момент музыка затихла и взявший на себя роль томады Андрей повернулся к гостям и молодым:

– Наконец-то, мы ожидали только вас! – воскликнул он и вдруг серьезно нахмурил брови, копируя и пародируя этим Франца. – Теперь готовьтесь, мы все устроим вам допрос с пристрастием… – Андрей старался говорить почти даже сурово, и лишь блеск в глазах выдавал его веселье, но и Алекс, и Александр приняли эту заманчивую игру. Особенно любопытно было девушке – она иной раз пыталась представить, как же Александр Константинович допрашивает подозреваемых, и его серьезный сейчас вид весьма забавлял ее.

– Итак, готовы ли вы отвечать на вопросы только правду и ничего кроме правды? – глаза Андрея блеснули, и Франц кивнул.

– Мы готовы, господин дознаватель, – повела бровкой Алекс, и на лицах присутствующих нарисовались улыбки, а кто-то даже фыркнул, сбивая этим даже самого тамаду с серьезного настроя. Но Волков лишь хмыкнул и взял свою шпаргалку.

– Вы уже распределили свои обязанности в семье, – сказал он. – И может быть даже вывесили расписание… Так кто же из вас вас будет выносить мусор?

Алекс хмыкнула и слегка толкнула Александра в бок, и тот покорно наклонил голову.

– А планировать ремонт и менять стиль в доме? – Андрей чуть прищурился, и Александр покорно показал на Алекс. Девушка задорно улыбнулась и слегка погладила Франца – как любимого котика, за то, что он был послушным.

– Кто будет готовить ужин?

– Я буду, – неожиданно сказала Алекс, когда все снова ждали кивка Александра. – Но только если муж этого заслужит…

Андрей галантно поклонился девушке, и продолжил:

– А мыть машину?

Алекс царственно и вопросительно посмотрела на Франца, и тот поднял руку, показывая, что это единственно разумный вариант.

Андрей тем временем продолжил:

– А кто будет на ней ездить?

После выразительных взглядов Алекс и Александра ответов уже не требовалось, и девушка, слегка посмеиваясь, изящно наклонилась и поцеловала Александра в щечку, и гости радостно зааплодировали, а кто-то даже крикнул «Горько!»

– Ну а теперь самый важный вопрос, который требует немедленного решения, – провозгласил Андрей, и Константин Францевич подал ему два совершенно одинаковых желтых шарика, один из которых чуть больше стремился в небо. – Кто же родится у нашей прекрасной пары раньше, мальчик или девочка?

Гости наперебой загалдели, высказывая свои предположения, даже почти споря друг с другом и отстаивая свое мнение. Алекс чуть заметно закатила глаза, но девушке все же было весело, как и стоявшему рядом с ней Александру. Наконец Андрей пресек эту вакханалию уверенным жестом и сказал:

– Сейчас это решат наши прекрасные молодожены. Вам нужно выбрать тот шарик, который вам больше всего понравится!..

Алекс и Александр переглянулись, оба синхронно подумав, что и серьезным людям иногда хочется чудить, и вместе, не сговариваясь, потянулись к тому шарику, который чуть сильнее стремился в небо. Раздался хлопок и на них посыпались розовые лепестки конфетти. Все снова засмеялись и зааплодировали, Андрей Иванович громко провозгласил: «Девочка!», и музыканты заиграли нежный романтичный вальс, в котором Александр тут же закружил свою любимую, волшебную Алекс.

Вечер уже близился к своему завершению, когда Павел, никем, кроме новоиспеченных супругов, не замеченный, подошел ближе. По его непривычно сосредоточенному виду и глазам, сверкающим каким-то веселым огоньком, Александр почувствовал, что друг явно имеет что-то ему сказать. Но не успел Франц озвучить свой вопрос, как рядом оказался и Андрей, который тут же прервал свой разговор с какой-то девушкой и, взяв стул, оседлал его, с видом скучающей интеллигенции уставившись на Павла.

– Я получил отличную новость, – подмигнул Калинин, встречаясь с зелеными глазами друга: – Официально это решение будет объявлено позже, но мне известно уже сейчас, что за блестящее раскрытие дела и проявленное мужество тебя повысят в звании и переведут в Москву. Мои поздравления! – и Павел, просияв, крепко пожал руку слегка опешившему Францу. Андрей, тоже издав победный клич, от души обнял друга, радуясь восстановленной справедливости.

– Друзья, у меня есть тост! – объявил Андрей Иванович, вдохновенно подняв бокал: – За Александра и его счастье! Во всем: и в любви, и в работе! За повышение моего дорогого друга!

Нестройный хор голосов потонул в дружном позвякивании бокалов, и к собравшимся подошел Константин Францевич; пока Павел пересказывал новость старшему Францу, Алекс под каким-то предлогом отошла, направившись на крыльцо, и Варя проводила ее задумчивым взглядом. Впрочем, не она одна: Александр дернулся было последовать за ней, но крепкая рука отца удержала его.

– Побудь пока здесь, – внушительно произнес Константин Францевич, и сам вышел на просторную веранду вслед за девушкой. На улице было уже довольно прохладно и темно, так что старший Франц не сразу заметил молчаливую фигуру в легком платье, прислонившуюся к периллам и меланхолично созерцающую окружающий пейзаж.

– Устали от праздника? – участливо спросил мужчина, сняв пиджак и накинув его на плечи девушки: – Понимаю… Шум, гвалт, музыка, неумолкающие разговоры. Или вас расстроило что-то другое? Неужели назначение Александра?..

Темно-зеленые глаза смотрели проницательно, и Алекс, встретившись с этим взглядом, невольно вздрогнула от того, что они пусть и частично, но все же отражали правду.

– За всеми этими событиями я как-то совершенно забыла о проблемах в собственной жизни, – тихо вздохнула Александра, вновь мрачно вглядываясь в темноту опускавшейся ночи: – Мое болезненное увольнение, тот скандал… Я ведь осталась без работы и не хочу вот так начинать нашу жизнь. Мне это кажется неправильным.

Константин Францевич внимательно посмотрел, как сильно девушка сжала пальцы на деревянных перилах, и одно предположение появилось в его голове:

– Ну что за молодежь пошла… Все она из-за денег переживает! Считаете, что Александр подумает, будто вы хотите жить за его счет, да? Ну и ну, – с искренним недоумением покачал головой старший Франц и вдруг искренне, от души расхохотался, схватив ручку слегка ошарашенной Александры и тряхнув ее, словно бы пожимая:

– Ох, дети! Вот что я вам скажу, милейшая Александра Федоровна – вы сделаете большое одолжение, если станете отбирать у этого моего оболтуса все его деньги и возьмете бразды правления в свои прекрасные ручки!

– Почему? – искренне недоумевая, спросила Алекс, и мужчина явно веселился от ее удивления:

– А потому, что девушка, купившая дом и машину, не может быть глупой! К тому же, я отчетливо вижу любовь между вами, – довольно закончил Константин Францевич: – Да, даже если иногда вспыхнет ссора, и в пылу захочется выкрикнуть обратное, слова ничего не изменят. Это еще один мой маленький совет в начале семейной жизни – простите старого ворчуна, он все болтает и болтает! Но и вы расстраиваете себя в ваш самый счастливый день из-за такой ерунды! Пф, подумать только!

И, увидев ответную улыбку на лице девушки, старший Франц галантно предложил ей руку, и вскоре они вернулись в дом.

Едва только Алекс и Константин Францевич возвратились к гостям, как все вдруг зааплодировали, и в центр вывезли огромный торт в несколько этажей. Венчали его не фигурки молодоженов, а два лебедя, причем тот, что крупнее, как бы прикрывал своим крылом девушку-лебедь с изящной короной на голове. Кто-то из гостей вспомнил знаменитое «Лебединое озеро», на что Андрей поморщился: все-таки далеко не все отличались тонкостью вкуса и изяществом. Однако Алекс улыбнулась и подала руку Александру, который нежно прижал ее пальчики к своим губам.

– Я по вам очень скучал, – проговорил он, и веселые искорки в голубых глазах отразились в зеленом взгляде.

– Все полчаса, что меня не было? – девушка чуть царапнула руку Франца, и ее взгляд нашел Константина Францевича, который тепло и загадочно улыбался. Что-то понял и Александр, который чуть кивнул отцу и поднес к груди ручку Алекс:

– А вы о чем-то сговорились, – сказал он, но девушке уйти от ответа помогла Варя, которая подошла к ним и кивнула на торт:

– Все ждут вас, – сказал она. – Самый лучший и первый кусочек – невесте и жениху.

Алекс выслушала девочку, грациозно подошла к настоящему воздушному замку: большому, из шоколада и крема, и ловко отрезала два кусочка, угостив одним из них Варю. Девочка радостно улыбнулась и вдруг обняла Алекс крепко-крепко, задержав этот жест на целую минуту и закрыв глаза.

– Мы ведь с тобой не расстанемся? – спросила Варя, и в ее глазках было и счастье за Алекс и легкая грусть, ведь теперь у ее любимой Александры Федоровны будет уже меньше времени.

– Никогда, – твердо и ласково ответила Алекс. – Нам только придется взять в компанию одного особенно упрямого полицейского… Ты не против?

Варенька слегка нахмурила бровки, явно в шутку, а потом серьезно и важно ответила:

– Пожалуй нет. Если будет себя хорошо вести.

– Конечно будет, – подошел к девочкам Константин Францевич, подмигнул Алекс и протянул руку Варе: – Юная красавица примет приглашение еще не слишком старого кавалера?

Варвара тихо рассмеялась и кивнула, и они с Францем-старшим отправились в центр полянки, где тотчас же зазвучал какой-то веселый танец. А Алекс, обдумывая слова Константина Францевича, мягко посмотрела на Александра и села рядом, когда вынесли поистине огромный самовар, и вскоре запахло ароматным чаем.

Деревня веселилась от души: народ вспоминал разные розыгрыши, игры, танцы, так что Андрею Ивановичу уже не нужно было следить за праздником. Скромные жители Михайловки не часто улыбались и говорили красивые слова, но в их взглядах всегда чувствовалась искренняя любовь к строгому Александру Константиновичу, а теперь и к прелестной Александре Федоровне. Кто-то даже невзначай сказал, не переименовать ли Михайловку теперь в Александровку, назначив Александра главой сельского поселения, и эту идею подхватили, справедливо полагая, что в каждой шутке есть не только доля шутки. Молодожены переглянулись и незаметно для других взялись за руки, ловя в глазах друг друга одно желание – поскорее сбежать с веселого праздника и остаться наедине в эту первую ночь их семьи.

Веселье потихоньку все же шло к своему завершению, когда в центре полянки возник Андрей Иванович, выпил сходу бокал сока и подмигнул Алекс и Александру:

– Мои прекрасные друзья, – вдохновляюще начал он, и его лукавый взгляд немного насторожил их обоих, хотя в воздухе так и витало беспечное веселье. – Нам с Константином Францевичем требуется ваша помощь. Ну вот просто без вас никак не справиться. Александр, это очень серьезно…

Франц выразительно закатил глаза к небу, чем немного даже насмешил Алекс и сидящего неподалеку Карася. Девушке уже немного надоело сидеть и смотреть на не слишком умные, хоть и веселые игры, и она встала, с любопытством посмотрев на Волкова и потянув за собой и Франца.

– Идемте, Александр Константинович, – улыбнулась она, и тот еще больше захотел прямо сейчас унести ее на руках, сбежав с собственной свадьбы. – Надо же помочь, раз просят…

Андрей Иванович просто просиял, когда они покинули столы и вышли на открытое пространство за деревней, где простиралось широкое поле, а за рекой густой лес превращался в редкий перелесок. Алекс вопросительно оглянулась, пока не понимая, в чем же требуется помощь. Ответом ей был лукавый взгляд Константина Францевича, и через мгновение небо осветилось яркой вспышкой, которая рассыпалась крупными разноцветными звездами, несколько мгновений мерцавшими, а потом растворившимися на темном небе. Короткая пауза, только чтобы вдохнуть, потонула в звуке нового выстрела – и в небо поднялись уже три горящие точки, а затем еще и еще, рассыпаясь и кружась, переплетаясь и создавая причудливые композиции: цветы, волны, и даже переплетенные сердечки, от чего Алекс подняла брови, но взяла под руку Александра и склонилась к его плечу.

– Какие выдумщики, – усмехнулась она, глядя на это представление и замерла, когда Франц наклонился к ней и нежно поцеловал ее волосы:

– Все полюбили вас, Александра Федоровна, – прошептал он, ласково прижимая девушку к своей груди, так что она слышала его сильно бьющееся сердце: – И этот праздник – лишь самое начало нашего счастья…

Постепенно посмотреть на салют подходило все больше людей, вперед выбежали ребятишки, смеясь и радостно вскрикивая, когда небо снова и снова озарялось яркими вспышками. Александр посмотрел на Алекс, уловив в ее мягкой улыбке согласие, нежно подхватил на руки, и они незаметно исчезли в большом теперь уже их доме, где на втором этаже их ждала уютная светлая комната, вдали от все еще шумевшего праздника.

Глава 20

Предсказание, сделанное в ходе веселого конкурса, не оправдалось: чуть больше чем через год после свадьбы у Алекс и Александра появился чудесный сын, Михаил. Так что когда Андрей со всеми остальными приехал домой к друзьям поздравить их с пополнением, Александра не упустила возможность подшутить и напомнить о том конкурсе.

Жизнь молодых супругов за эти полтора года сильно изменилась: они переехали в Москву, купив трехкомнатную квартиру. Решение окончательно переселиться в город далось непросто, но было продиктовано необходимостью. Уже месяц спустя после свадьбы они продали однокомнатную квартиру Алекс, участок, оставшийся после пожара, добавили накопления Александра, и уже через полгода переехали в свое гнездышко. Константин Францевич, однако, наотрез отказался переселяться вместе с ними: ему стало привычно деревенское спокойствие, и он обещался следить за порядком в доме Алекс и ждать детей в гости вместе с внуком. Часто так и происходило: хоть оба и уставали за рабочую неделю, в пятницу вечером все же лукавая улыбка в их глазах говорила о том, что в субботу утром они все равно поедут в любимую Михайловку.

Алекс довольно улыбнулась и оглядела ещё раз свой эскиз придирчивым взглядом. Все было идеально: платье было именно таким, каким она себе его представляла, оставалось только проследить, чтобы швеи сделали все хорошо. Но в этом Александра почти не сомневалась: руки у работниц были золотые.

Прошло столько времени после ее появления в Михайловке, и теперь Алекс с улыбкой вспоминала то сложное время: покупку дома, удивительную встречу с Александром и всю последующую цепочку приключений. Павел Калинин не обманул, и за успешно раскрытое сложное дело Франца действительно повысили и присвоили внеочередное звание, так что они скоро уехали в Москву.

Девушка чуть потянулась – от сидения за эскизом немного устала спина, – и бросила взгляд на часы. Время близилось к обеду, и пора было отложить все дела и немного прогуляться. Она как раз потянулась за сумочкой, когда в студию неожиданно отворилась дверь, взметнулось что-то яркое, и крепкие ручки обвили шею девушки.

– Варя, ну что ты, – слегка пожурил девочку знакомый голос, и Алекс рассмеялась, отстранившись и оглядывая гостью. Девочка немного подросла и, глядя на нее, Алекс уже прикинула несколько идей нового костюма. Артур Робертович прикрыл дверь и улыбался, приветственно поклонившись, и в глазах обоих была неподдельная радость встречи.

– Ты уже освободилась? – спросила Варя, и, когда они уже выходили, не удержавшись, радостно известила: – А папе предложили работу в институте Склифосовского! И мы тоже возвращаемся в Москву!

Девушка тепло погладила Варю по золотисто-каштановым волосам – она была уже совсем девушкой, но глаза смотрели так же мягко, а улыбка, тронувшая Алекс в первую же их встречу, оставалась такой же светлой и немного загадочной.

– Если вы не слишком заняты, приглашаю вас заехать к нам, – предложила Александра, когда они уже сели в ее машину, и Артур Робертович выразил свое горячее согласие с таким предложением, и относительно скоро они уже позвонили в квартиру, где уютно обосновались друзья. Их встретили Александр, на котором повис Михаил: до этого они явно играли в «лошадку», и мальчик не хотел прекращать столь увлекательную игру.

– Привет, мальчишки, – весело улыбнулась девушка, поцеловав Александра и сына, причем последнему строго погрозила пальчиком: – Ты видишь, у нас гости, так что веди себя прилично.

Михаил встретился голубыми глазами с взглядом мамы и покорно отпустил светлую прядь волос отца, которую поймал и очень этим гордился. Пока вниманием Михаила завладел Артур Робертович и Варя, Алекс утянула Франца за собой на кухню. Его отчет о том, что произошло за время ее отсутствия, прервал неожиданный звонок в дверь, и в прихожей раздался звучный голос Константина Францевича:

– Да у вас тут целый праздник!

Как оказалось, старшему Францу пришлось приехать из-за аварии на электросети. Сидеть без света неизвестное количество времени совершенно не хотелось, и он приехал к детям. Его появление внесло оживление в том числе и в разговор, и вот после изумительного ужина Алекс, который гости стоически ждали, все расположились с чашкой чая в их гостиной, весело беседуя о том, как причудливо сложилась их жизнь.

– Теперь наша Александра Франц – один из самых успешных дизайнеров! – улыбнулся доктор, отпивая приятно горячий напиток – чай с имбирем и лимоном.

Девушка покачала головой, глядя на доктора с мягким укором:

– Вы мне льстите, Артур Робертович. Один магазин – это еще не успешный дизайнер.

– Важно не количество, а качество, – наклонил голову Александр, с любовью глядя на Алекс: – А в каждом вашем наряде чувствуется своя мысль, свой особенный стиль и… Своя муза, – мужчина кивнул Варваре, и девочка слегка смутилась, чувствуя, что все они здесь собравшиеся думают об одном и том же. Отец тоже часто вспоминал их время в Михайловке, но уже без боли – он смог перешагнуть через это прошлое, и воспоминания об их проблемах остались где-то далеко-далеко, и больше не появлялись в памяти.

Все заулыбались словам Александра Константиновича и еще долго пили чай, наслаждаясь общением друг с другом и вспоминая разные мелочи из бытности в Михайловке. Разговор шел так непринужденно, что все даже забыли о времени, и лишь слегка пошевелившийся на руках Александра Михаил напомнил, что за окном уже давно темно. Первым хлопнул себя по лбу Константин Францевич, быстро допив чай и сполоснув чашку:

– Ох, дети мои, что-то засиделся я в вашей приятной компании, – сказал он. – Пора и честь знать. Спасибо, что напоили чаем. До свидания, доктор, Варя…

Алекс переглянулась с Александром, затем изящно встала и положила руку на плечо Франца-старшего, отчего Варя не скрыла улыбки, да и глаза доктора смотрели весело.

– Куда же вы, Константин Францевич? – спросила девушка. – После того, что вы сделали для нас с Александром, и особенно для меня, просто свинство позволять вам уйти на улицу.

– И вовсе не на улицу, – мужчина все еще был настроен решительно. – Я прекрасно устроюсь в гостинице…

– Константин Францевич, – девушка выразительно посмотрела на него, и по этому взгляду было ясно: возражения сегодня не принимаются. – Тогда, полтора года назад, вы убедили меня открыть свой магазин детской одежды и дали денег на обустройство, и вы были очень настойчивы, сказав, что если я не возьму те деньги, вы их бросите в печь. А теперь вот моя очередь лишать вас выбора. Сегодня вы останетесь у нас.

При словах о деньгах Константин Францевич немного смутился, а Александра, воспользовавшись моментом, убрала куртку старого полковника в шкаф и улыбнулась:

– Я все время работаю дома с малышом, но иногда приходится приезжать и в магазин, – продолжила она. – Завтра Александру рано на работу, так что Михаил сможет побыть не только с мамой, но и с дедушкой.

– Уговорили, уговорили! – старший Франц поднял руки, словно сдаваясь, и снова обнял Алекс, Александра и Михаила: – На самом деле я и сам очень хочу остаться, ведь я целых две недели не видел внука.

Гости уже разошлись, Константина Францевича Алекс устроила в своей комнате, и старший Франц выразил свое одобрение ее интерьером. Укладывал Михаила Александр, а Алекс, недавно проводив до такси Варю и Артура Робертовича, задумалась. Уже давно доктор думал, как бы осуществить свой переезд: Андрей рекомендовал его одному своему хорошему другу, заму главного врача, и тот, когда освободилось место, позвонил Артуру Робертовичу, предложив ему работу. После собеседования стало ясно, что его возьмут после решения всех формальностей. Миллер до последнего не говорил ничего дочке, не желая, чтобы она расстроилась, если что-то не получится: но вот когда все срослось, доктор с легким страхом задумался над тем, как ему осуществить переезд и возможно бы отступил, если бы не его друзья. Андрей Иванович дал мудрый совет, и Артур Робертович ему последовал – он продал свой дом, машину и тем самым заплатил почти половину стоимости квартиры. Варенька обо всем узнала, когда уже настал тот самый момент переезда, и вот счастье дочки кажется немного развеяло смятение доктора.

Девушка так глубоко ушла в свои мысли, что не услышала шаги позади и невольно вздрогнула от легкого прикосновения к своему плечу:

– Михаил уснул, – шепотом произнес Александр, садясь напротив и с немым вопросом в зеленых глазах глядя на Алекс: – О, я знаю этот взгляд…

Александра невольно улыбнулась, даже не зная, с чего начать: она и сама не могла объяснить, с чего вдруг впала в меланхолию. В конце концов, Артур Робертович наконец решился окончательно порвать со своим прошлым, забыть все, что о нем напоминает.

– Мне кажется, наш доктор вновь переживает о своему будущем, – предположила девушка, выводя карандашом замысловатый рукав платья: – Он хочет дать все самое лучшее Вареньке, но временами слишком уходит в себя, потом внезапно осознает это, чувствует себя виноватым, начинает паниковать и судорожно пытаться это исправить, и вот тогда становится только хуже. Он боится, что не потянет этой ответственности… Хорошо, что Варя уже почти совсем взрослая, – задумчиво протянула Алекс, заканчивая с игривым треугольным рукавом и переходя к свободного покроя юбке: – И она совсем не изменилась. Все так же любит папу и нас… Совсем не похожа на современного подростка.

Александр внимательно выслушал девушку, не удержавшись, заглянул в эскиз и улыбнулся:

– Чудесный наряд.

– Платье будет жемчужно-розовое, двух видов: отличаться они будут цветом вот этого рукава. Один будет белоснежный, а другой – тоже жемчужно-розовый, но на несколько оттенков темнее. Для девочек-близняшек, – с улыбкой закончила Алекс, отложив карандаш и помассировав виски: – В общем и целом, завтра Андрей и Степан помогают доктору с переездом, а Варя побудет у нас. Так что завтра я справлюсь… Если что, Константин Францевич меня подстрахует. У вас, надеюсь, на работе все хорошо?

Алекс встретила глаза Александра внимательным взглядом: она никогда его не расспрашивала, прекрасно зная, что приятного он ей мало что может сказать по этой теме – если только Франц сам желал высказаться, она говорила с ним о его делах.

– Карась оказался на редкость ценным кадром, – улыбнулся Александр, наливая горячий чай: – Он крайне исполнителен и еще ни разу меня не подвел.

Александра тоже налила себе чаю, но не такого крепкого как Александр, и придвинула вазочку с печеньем поближе и отпила глоток, ожидая продолжения рассказа. Девушка прекрасно чувствовала все эмоции Александра и сейчас не торопила его, хотя ей и было любопытно, как же устроился в столице этот старательный помощник Франца и вообще как идут их дела.

– Московский розыск почти такой же, как у нас в Михайловке, – улыбнулся Александр, разгадав вопрос в глазах Алекс. – Только больше бумаг и важности. Теперь я заведую целым отделом, наблюдаю за стажерами и не даю закрыть дела без тщательного расследования. В общем, ваш муж, моя прекрасная Алекс, стал большим начальником.

Девушка улыбнулась, отвечая на улыбку Александра еще и чуть поднятой бровью. Вечер был настолько хорошим, что обоим хотелось слегка шутить и даже веселиться.

– Павел тоже пошел на повышение, правда, это далось ему не без труда: в нашей практике трудно пробиться, но все же он написал даже целую книгу о тонкостях своей работы. Кстати, у него скоро день рождения, и он ждет нас в гости. Обещал, что будет очень весело, и я склонен ему верить.

– Конечно, мы придем, – Алекс взяла руку Александра, и оба вспомнили тот момент, когда вдвоем сидели на кухне в доме в Михайловке, разговаривали о каких-то делах, а в их глазах в это время сияло признание в любви, верности и понимании, в настоящей дружбе и самых сильных чувствах… Потом Алекс вспомнила Андрея Ивановича: после их свадьбы и успешного участия предпринимателя в громком деле дела в строительной компании Волкова пошли в гору, он развернул бизнес не только в России, и вот скоро должен был вернуться из командировки в Италию, куда обещал свозить семью Франц на целое лето. Обещанного, конечно, три года ждут, но преданность Андрея другу и его семье была непоколебимой.

– А что стало с этим преступником, Крейде? – все же не удержалась от вопроса Алекс, и Александр, поцеловавший ее ручку, на мгновение замер, а потом выпил еще глоток крепкого чая.

– Как и водится, все закончилось печально, – ответил он, взглянув в окно на соперничающую с фонарями Луну. – Через месяц после ареста архивы показались огромную наркосеть, которая платила дань одному из капитанов полиции… Крейде пытался бежать, однако скрыться ему не удалось. Его приговорили к пожизненному заключению, и сейчас он где-то в далекой колонии…

– Вы смогли отстоять правду и добились справедливости, – мягко произнесла Алекс, когда они после чаепития стояли у окна, и Александр обнял ее, вдохнув аромат ее волос: – Ведь должно же когда-то и добро побеждать зло.

Александр улыбнулся, снова почувствовав, как мир наполнился настоящим смыслом, и что самое главное в жизни человека – обрести почву под ногами. Этим фундаментом для него стала семья, его дом, куда он спешил вернуться каждый раз после трудной работы, чтобы увидеть улыбку Алекс, заглянуть в радостные глаза сына и почувствовать свое живое сердце, бьющееся только для них. Александра обернулась к нему, мягко коснувшись его щеки, и после долгого нежного поцелуя они оба поспешили к Михаилу. Мальчик проснулся, ожидая родителей, и когда Алекс взяла сына на руки, а Александр обнял их, время будто бы остановилось…

… Пока его не нарушил звонок телефона.

– Пора спать, – повела бровью девушка, слегка журя мужа за невыключенный телефон. Александр посмотрел на экран и слегка нахмурился: ребята в отделе помнили о времени, но это был номер главного. Франц поцеловал Алекс в щечку с извинением в глазах и отошел в коридор, с нежностью посмотрев, как Алекс ложится с сыном, мягко убаюкивая его, и коротко ответил в трубку:

– Слушаю.

– Майор Франц, нашли тело убитого несколько лет назад. Следы ведут в очень высокие органы. Утром выезжаем на место преступления.

Продолжение книги