Лаврушка бесплатное чтение

Глава 1

Что может быть приятнее, чем проснуться утром с отличным настроением и не чувствовать давление этого мира в висках?

Только утренний горячий душ, а после него неторопливое смакование свежесваренного кофе на балконе, с которого открывается прекрасный вид на город.

Зеленый парк у дома расслабляюще шумит кронами деревьев под бесконечным чистым небосводом. Офисные здания на другом берегу реки сверкают начищенными до блеска окнами в лучах июньского солнца. А с соседнего балкона неторопливо спускаются чьи-то ступни. Мужские ступни.

Какого…?!

Чем ниже опускались ступни, тем длиннее и волосатее ноги мне являлись. Ноги, между которыми без труда можно было заметить, что тот, кто не носит плащи, еще и о трусах ничего не слышал.

– Оп-оп, – приговаривал тихий голос, которому принадлежали ноги, что сейчас пытались нащупать кончиками пальцев металлическую балюстраду моего балкона.

– Лавров, ты совсем охренел?! – шипела я, не зная, куда деть свои глаза.

– О, соседка, привет! – прошипел мужчина в ответ, но с большим позитивом. – Не подскажешь, далеко мне еще до твоего балкона?

– Не подскажешь, где ты свои трусы оставил, экстремал чертов? – стянула с головы полотенце, которым были обмотаны влажные после душа волосы и, не глядя, вытянула перед собой.

– Шестой этаж, Шуня, – напомнил Лавров высоту локации, с которой свисал.

– Во-первых, не называй меня Шуней, Лаврушка. Во-вторых, немного вперед ногами пощупай, – ворчала я, бросая на его ноги брезгливый взгляд, вместе с тем до чертиков боясь, что он, в самом деле, может свалиться вниз.

– Приятно знать, что ты меня узнаешь не по лицу, – ехидно проговорил Лавров, когда спрыгнул на мой балкон.

– Прикройся, придурок! – швырнула в него полотенце, которым тот не очень торопливо обмотал бедра. – Просто, вряд ли на всей планете найдется второй такой идиот, который перекроет шрам от аппендицита надписью «Здесь был аппендицит. Нашедшему – вернуть».

– Это же гениально, Шуня, – возмутился Лавров и нагло схватил мою чашку с кофе. Сделал уверенный глоток и поморщился. – Ты же в курсе, что человечество производит сахар?

– А ты в курсе, что та дама, с балкона которой ты сейчас свешивал свои причиндалы, замужем? – ткнула я пальцем вверх, прямо туда, где был расположен тот самый балкон.

– Ей было так одиноко вчера вечером, – состроил он грустную рожицу и выпятил нижнюю губу.

– Ну, да, – закивала я активно и направилась в квартиру, выхватив у самовлюбленного индюка свою чашку с недопитым кофе. – Ей было одиноко, а твоя утешалка как раз без дела висела.

– Эй! Моя утешалка очень редко висит, между прочим… – следовал он за мной в квартиру.

– Не хочу ничего знать, – остановила его взмахом руки. – Хотя, нет. Кое-что хочу знать. А чего ты не через дверь свою утешалку вынес?

– У нее муж, просто, неожиданно свою привез, – пожал он плечами. – А я красивый, меня бить нельзя.

– Ну-у, тут я бы поспорила. И насчет красоты и насчет того, что бить нельзя.

– Камон, Шуня, – подошел он ближе, и мне пришлось задрать подбородок, чтобы не разорвать контакт глаз. – Признайся, что ты меня тайно хочешь. Я всё пойму.

Положила ладони на крепкую широкую грудь и заглянула с поволокой в зеленые глаза мужчины.

– Хочу, Лаврушка, – выдохнула ему в губы, почти испустив стон. – Очень хочу, – огладила его грудные мышцы, прошлась ноготками и резко ущипнула за самые чувствительные места. – Зад тебе надрать хочу!

– Ай! – взревел он и отпрыгнул от меня, хватаясь за поврежденные места. – Соски в тиски! Так нечестно!

– А мне понравилось, – ехидно улыбнулась, и сложила руки под грудью, с нескрываемым наслаждением наблюдая за тем, как Лавров скакал по моей гостиной, пытаясь унять боль.

– Всегда знал, что женщины коварные существа, – пыхтел он, чуть ли не плача.

Вгляделась в красные следы, оставленные на его груди, и поняла, что переборщила с мощностью «тисков».

– Андрей, сильно больно? – с опаской приблизилась к мужчине, который даже не обратил внимание на мой вопрос, продолжая морщится и пыхтеть от боли. – Прости! Я не думала, что так сожму.

– Больно мне, больно! – продолжал страдать Лавров, раскачиваясь на месте. – Всё болит. Ничего не помогает.

– Ну, прости. Правда… – состроила сочувствующую рожицу. Докоснулась кончиками пальцев до алеющего участка кожи и вздрогнула, когда Андрей зашипел. – Может, лёд приложить?

– Может, тебя на лопатки приложить и сверху лечь? – неожиданно крепко прижал он меня к себе.

В изумрудных глазах горел озорной огонек. На лице с легкой темной щетиной не осталось ни капли страдания и боли. Вместо этого его губы изогнулись в плутовской улыбке и потянулись к моим.

– Говоришь, женщины – коварные существа? – подыграла его извечной любимой игре.

– Ты даже не представляешь, насколько, – вторил он мне, продолжая тянуться к моим губам.

– Смелее, Лавруш, – шептала я. – Еще смелее.

Когда между нашими губами осталось не больше пары сантиметров, резко поднялась на носочки и укусила его за нос.

– Исаева! Чтоб тебя! – отпрянул он от меня, теперь уже хватаясь за нос.

– Перестань баловаться и помни, что ты – мой фиктивный парень. Фиктивный, Лаврушка, – повторила с нажимом. – У нас взаимовыгодное сотрудничество.

– Открывай, урод! – прогремел на лестничной площадке мужской голос и послышался сильный стук в дверь. Не в мою. – Я знаю, что ты там!

На цыпочках подошла к глазку и вгляделась. В дверь квартиры напротив, которая принадлежала Лаврову, стучал огромный лысый мужик.

Стучал весьма настойчиво. Еще немного и он попросту снесет ее с петель.

– Черт! Это муж твоей соседки сверху! – прошептал Андрей, тоже взглянув в глазок. – Так, Шуня, пора вспомнить о нашем договоре.

– Что ты предлагаешь? – прошипела я.

– Секс.

– Лавров, блин! – ткнула кулаком ему в плечо.

– Изобразить, развратница, – едва сдержал он смех.

– Ненавижу тебя.

Растрепала волосы. Спустила халат с одного плеча. Побила себя немного по щекам и начала шумно дышать, словно только что с марафона.

– Оу! – присвистнул Лавров, оглядев меня. – А я хорош!

– Открывай, придурок, пока я сознание не потеряла от гипервентиляции.

Приобняв меня за талию, Андрей распахнул дверь моей квартиры и нарочито строго спросил у лысого мужика:

– Тебе чё надо?

– Ты!… тут?! – нахмурился мужик, поняв по нашему внешнему виду, что Лаврову, явно было некогда ублажать еще и его жену.

Всеми силами, почти повиснув на руке Андрея, изображала блаженство на своем лице. Дышала так громко и глубоко, что голова немного закружилась.

– А где я должен быть? – еще строже спросил Лавров, и тут даже мне стало немного страшно.

– Я… – растерялся лысый сосед. – Не парься, короче, мужик, – махнул он рукой и направился к лестнице, ведущей наверх. – Показалось.

Лавров не сводил взгляд с лестничной площадки до тех пор, пока этажом выше не хлопнула входная дверь, свидетельствующая о том, что сосед вошел в свою квартиру.

Рука на талии ожила и притянула меня ближе к литому торсу.

– Ну, ты, Шуня, и актриса, – выдохнул он восхищенно, глядя в глаза. – Не хочешь лизнуть мой оскар?

– Иди в задницу, Лавров, – толкнула соседа в грудь и закрыла перед его носом дверь своей квартиры.

– Шунь, а как я к себе без ключа попаду?

– В карманах ключик поищи, – злорадствовала через дверь.

– А я без карманов, – нарочито разочаровано произнес Андрей и, зная, что я смотрю в глазок, для большей убедительности сорвал с себя полотенце, под которым не было ничего, кроме голого бесстыдника.

Глава 2

– Александра Юрьевна!

Резко подняла голову и ударилась затылком об стол.

– Чего тебе, Бабин? – растирая ушибленное место, снова вернула пятую точку на мягкий стул и подкатила его к столу. Положила упавший степлер на место и вопросительно воззрилась на парня, который продолжал мяться у порога лаборатории, видимо, ожидая особого приглашения. – Бабин, чего тебе?

– Проверьте мою курсовую, Александра Юрьевна, – сделал он несколько шагов к моему столу и положил на его край тонкую стопку листов А4.

– Бабин, – сняла очки и сжала переносицу. Устало вздохнув, закрыла на мгновение глаза. – Твоя курсовая должна прорастать в чашке Петри, а не в слизанной с интернета курсовой.

– Она прорастает, – пробубнил парень, выпучив глаза.

– Да? Ну-ка, покажи, что там у тебя прорастает?

– Ну-у, – возвел он глаза к потолку, словно ища там подсказки. Типичный студент с бесконечным ворохом хвостов. – Там это…

–Активнее, Бабин. Шевели извилиной. Что у тебя прорастает?

– Прыщи у него прорастают, – ворвалась в кабинет Кристина. – Да, Бабин?

Шлейф приторно сладких духов промчался по кабинету вслед за девушкой и застрял в горле комком липкой ваты. В срочном порядке захотелось открыть окно и высунуться из него по пояс, чтобы вспомнить, чем пахнет чистый ничем не подслащенный городской смог.

– Так, Бабин, – всунула бумаги ему обратно в руки. – Копипаст ты освоил. Теперь попробуй вспомнить, в какой степи находится твоя лабораторная, а потом приходи.

– Ну, Александра Юрьевна! – загнусавил парень, нехотя собирая свои бумажки. – Я всю ночь не спал – готовился.

– Сомневаюсь, что твоя бессонница была связана с подготовкой курсовой, – бросила многозначительный взгляд на его руки. – След от джойстика от игровой приставки еще не остыл, Бабин.

– Прям-таки, от джойстика, ага, – съехидничала Кристина, когда парень покинул кабинет.

– Не лупить же ему в лоб про рукоблудие в свете монитора компьютера? – откинулась на спинку стула и начала слегка раскачиваться. Хотя, стул был настолько жестким, что со стороны казалось, что я к нему пришита и пытаюсь саму себя отодрать.

– Думаю, вы бы нашли в этой теме общие… жесты, – двусмысленно пошутила Кристина, в очередной раз намекая на то, что я единственная из нашего НИИ, кто не обременен отношениями.

– Крис, – философски выдохнула я. – Я отдана науке. Целиком и полностью.

– Лучше бы отдалась крепкому мужскому телу, а не науке, – цокнула она. – Ты, вообще, кому-нибудь отдаешься? Хоть иногда?

– Естественно, – обижено закатила глаза. – Каждый вечер. Дивану. Знала бы ты, что я на нем вытворяю. И сидя, и лежа, и даже иногда стоя. Ух! Аж, дух захватывает!

– Саш, тебе уже тридцать два года…

– Двадцать семь, – поправила я ее.

– Еще немного и к тебе начнут магнититься коты.

– Максимум, что мне грозит от котов, это удар статическим электричеством. Но и его можно назвать приятным, – держала я оборону.

– Да у нас Форсаж быстрее сбежит из лаборатории, чем ты добежишь до загса, – кивнула Крис в сторону аквариума, в котором у нас жила улитка ахатина, основное развлечение которого было – прилипнуть к стеклу и с плюхом упасть в ванночку с водой.

В некотором роде я ему завидовала: мне бы такую беззаботную жизнь, в которой прижатое сейчас к стулу место, не находится постоянно в мыле и не подгорает каждый раз, когда звонит зав.лабораторией с просьбой взять под крыло еще одного студентика, который не отличает пробирку от колбы и не пытается пожарить яйцо в чашке Петри.

– Мне нравится то, чем я занимаюсь, – сложила руки на столе и уронила на них голову, которая уже начинала кружиться от приторного запаха духов Крис. – Ты сегодня в чан с духами опять упала?

– Опять переборщила? – скуксилась она.

– У меня во рту распустились цветы.

– Черт! – прошипела девушка и обошла стол. Подошла к окну и открыла его нараспашку, впуская летнюю свежесть. – И всё-таки, Саш, – хитро начала она.

– Мне уже не нравится этот разговор, – пробубнила, не поднимая головы.

– Давай, в эти выходные мотнемся с девчонками в клуб. Наташка недавно рассталась со своим. Ей нужно развеяться, заодно и тебе кого-нибудь подыщем.

– Кого?

– Прокладку между диваном и тобой, блин! Исаева, не тупи! Тебе уже сорок восемь.

– Двадцать семь, – рефлекторно поправляю ее.

– Тем более! Пока еще можешь смазывать рельсы, а не сыпать песок на дорожки, нужно давить газ в пол и отрываться до смущения чертей в Аду.

– Я подумаю, – нехотя ответила я и оторвала голову от рук. – Разложу сегодня вечером крошки, застрявшие в тайниках дивана, и погадаю на суженого.

– И расширенного тоже, – съёрничала Крис. – В жизни все нужно попробовать.

– Я, пожалуй, останусь дома.

– Я пошутила. И только попробуй отказаться, – пригрозила она мне пальцем.

– Угу, – кивнула ей, отвлекаясь на работу.

Вернула очки на переносицу и снова погрузилась в таблицы и графики лабораторных работ студентов.

Для того, чтобы меня перестали пристраивать замуж коллеги, можно было бы призвать Лаврушку. Но мы с ним договорились только на то, что он будет моим женихом исключительно перед моими родителями, а не перед каждым чихнувшим на мой безымянный неокольцованный палец.

И, если родители больше не докучают меня вопросами замужества, то от коллег спасу нет.

А обратиться к Лаврову, чтобы он послужил оберегом еще и от назойливых коллег, для меня значило, размашисто расписаться в том, что я неудачница, которую к сорока годам убьет статическим электричеством, когда я поглажу с утра будущую армию своих котов.

Глава 3

Что может быть прекраснее, чем прошвырнуться после бесконечно долгого рабочего дня по гипермаркету близ дома и запастись продуктами до конца недели?

Только дотащить пакеты с этими продуктами до двери квартиры, пыхтя как старый паровоз.

Лифт, как и всегда, сказал, что устал кататься. Это он говорит еще со дня основания этого дома, так что могу сказать ему в ответ: «Спасибо за накаченные ноги и крючковатые после тяжелых пакетов пальцы».

Оставив поклажу у двери квартиры, стала рыться в сумочке, в поисках ключей. Как всегда в моей сумочке можно найти всё, что угодно, кроме того, что ищешь. Тут тебе и аккумуляторная отвертка, которой очень удобно прикручивать стенды с информацией; тут тебе и фитнес-браслет, который следит за моей активностью прямо со дна сумочки; тут тебе и пустые упаковки от жевательной резинки, чеки из магазинов, использованные ватные палочки, которыми собирала потеки туши в уголках глаз, и просроченные скидочные купоны, перемешанные с ненужными визитками. В общем, я ежедневно ношу с собой кожаный мусорный пакет, с которым всё никак не дойду до урны.

– Есть! – порадовалась сама с собой, когда пальцы нащупали холодный металл ключей. Потянула их из сумки и поняла, что они запутались в проводе от зарядки. – Да, чтоб вас!

Со стороны лестницы послышался женский смех. Знаете, такой смех – как бисер, который рассыпается по мужскому эго, служа ему самым любимым массажем.

– Ой, Андрюш, – вздохнула девушка, голос которой был всё ближе. – У меня уже живот болит. Я столько не смеялась с самого садика.

– Это я еще даже не пытался тебя рассмешить, – мурлыкал сладко Лавров, подводя одноразовую пассию к двери своей квартиры.

– Я в предвкушении, – томно выдохнула девица.

А Андрюшка развесил свою лаврушку и рад стараться сыпать шутками налево и направо, считая себя самым сексуальным стоячим пупком влажного девичьего мира.

– Думаю, сегодня ночью нам будет не до смеха… – подыграл ей Лавров, и я звучно изобразила рвотный позыв. – …И не до сна.

Снова делаю вид, что мне плохо. Едва могу попасть в замочную скважину, сотрясаясь от сдерживаемого смеха. Я бы с радостью повернулась заглянуть в глаза дамочке, которая наверняка кривит напомаженные губы, но, скорее всего, завтра с самого раннего утра мне придется изображать внезапно вернувшуюся из командировки жену Лаврова, поэтому сегодня будет лучше, не светить лицом, чтобы завтра это лицо, действительно, испугались.

– Детка, заходи в мою берлогу, полижем мёд, – щебечет альфач Андрюха, а я снова едва сдерживаю «рвоту», эхо которой разносится по лестничной площадке. – Проходи и чувствуй себя как дома, – говорит Лавров и дверь за моей спиной тихо закрывается.

С чувством выполненного долга открываю дверь своей квартиры и подпрыгиваю на месте, когда в ребра впиваются твердые пальцы.

– Язва ты кучерявая! – шипит Андрей мне в затылок, продолжая щекотать.

– Лавров, блин! А ну, убери свои лапы! – задыхаюсь от смеха, не зная, как отделаться от него.

Хватаюсь за дверной косяк обеими руками и толкаю соседа задницей в область паха.

– Ау! – взвывает он, и пальцы исчезают с ребер.

– Я предупреждала, – поворачиваюсь к нему лицом и выставляю вперед руку, как бы устанавливая между нами дистанцию. – Когда меня щекочут, я перестаю быть адекватной.

– Ты и без щекотки не очень-то в себе, – находится он с ответом, продолжая придерживать ушибленное место.

– Что там? – спрашиваю нарочито сочувствующе. Даже глаза округлила для большей достоверности. – Мёд расплескался? Беги скорее домой, а то твоей подруге лизать ничего не останется.

– Вот ты… – грозит он мне пальцем, но нужного слова подобрать не может. – Я еще займусь тобой, поняла?

– Как нам страшно! – притворно хватаюсь за сердце и начинаю раскачиваться из стороны в сторону. – Ой, как нам страшно!

– Бойся-бойся, – произносит он и наклоняется к моим пакетам. Хватает их одной рукой за ручки и молча проносит в кухню, оставляя на барной стойке. – Видишь, какой я молодец? Помогаю старушке пакеты домой заносить.

– Ладно, молодец, – соглашаюсь с ним и бросаю многозначительный взгляд на его ширинку. – Можешь медка своего лизнуть в качестве поощрения.

– Я тебя запомнил, – указывает он пальцами от своих глаз к моим, и выходит из квартиры.

– Надеюсь, ты меня запомнил лучше, чем свою новую бывшую, – шепотом кричу ему в спину.

– Черт, точно! Детка! – корчит он рожицу и почти бегом исчезает в своей квартире.

Ветреный он, всё-таки, Лаврушка.

Глава 4

– Шуня! Шунечка! Шуняра! – шуршал над ухом мужской голос, пока его руки наглейшим образом трясли меня за плечо.

– Лавров, твою маму в бабушку! – выругалась и спрятала голову под одеяло. – Я заберу у тебя дубликат ключей от своей квартиры. Достал!

– Шуня, выручай! – не унимался он. – У нас договор.

Прохладные пальцы забрались ко мне под одеяло и коснулись шеи, затем поднялись выше, словно нащупывая лицо.

– Подотрись своим договором и подожди, когда я высплюсь.

– Шуня, я на грани отчаяния! – почти хныкал этот балбес.

Закатила глаза и выставила руку из-под одеяла ладонью вверх. В нее тут же легли мои очки, так как Лавров безошибочно знал, что без них с утра я не увижу даже его местоположение в своей квартиры.

Высунулась из-под одеяла, надела очки и пригляделась к часам.

– Без пятнадцати шесть?! – повернулась к соседу. – Ты опух?! Тебе что от меня в такое время надо?

– Там вообще пиндык! – указал он испугано большим пальцем себе за спину.

– Что там? С прекрасной принцессы к утру отлетела вся штукатурка, и ты проснулся с сантехником Валерой?

– Так в том-то и дело, что она проснулась час назад. Накрасилась, надушилась и опять спать легла, – активно жестикулировал Андрей. – Она не уйдет просто так. Спасай, Шуня!

– Что ж ты за человек-то такой, Лаврушка? – вопрошала я, нащупывая ногами домашние тапочки, которые, точно помню, оставляла у постели. – Баб ты, значит, склеить сам можешь, а отклеить – нет.

– Я даже и не стараюсь их клеить. К этому телу самочки саму липнут намертво, – самодовольно провел по обнаженному торсу ладонями и для наглядности продемонстрировал пресс, немного поднатужившись.

– Всё! Мои глаза! Мне плохо. Я теряю сознание, – попыталась завалиться обратно в постель, но Лавров поймал за руку и потянул на себя.

– Э, нет, красотка. Нас ждет ролевая игра, в которой тебе отведена главная роль.

– Как ты мне дорог, Лавров, – прохныкала я и, нехотя прошуршала тапками до входной двери. – И я должна играть ревнивую жену прям в пижаме и с лохматой головой?

– Ты прекрасна, Шуня, – врал наглец и не краснел. – Особенно эти инфузории на твоей пижамке.

– Инфузория у нас ты. А на пижамке у меня авокадо.

Криво-косо поправила взлохмаченные волосы. Челка стояла дыбом и пригладить ее возможно только с помощью магии, которой я не владею.

– Да, оставь ты ее, – Лавров прервал мои попытки прижать челку ко лбу. – Пусть торчит. Будто ты с самолёта бежала. Ветер дул, скальп соскальзывал. Пошли. Мне тоже надо сыграть спящую красавицу.

– Больше похоже, что я с психушки сбежала, чем с командировки.

– Просто, ты любишь меня до безумия, – съехидничал Андрей и неслышно открыл дверь своей квартиры. – Значит так. Сначала я ложусь в постель и принимаю позу невинного юнца, а через пару минут врываешься ты и машешь своей ведьминской метлой. Ок?

– Лобок, – щелкнула его пальцами по лбу и развернула лицом к комнате, в которой сейчас спит, ни о чем не подозревающая жертва моего будущего театра. – Шуруй!

Показав мне напоследок два больших пальца вверх, Лавров на цыпочках вошел в свою комнату, и наступила тишина.

Выждала около минуты и тоже на цыпочках вошла в комнату.

Сосед принял самую невинную позу, сложив ладони и запрятав их под свою небритую щеку. Приоткрыл один глаз и хитро подмигнул мне.

В ответ тоже показала ему два больших пальца вверх в качестве оценки внешности его будущей бывшей пассии. Она, действительно была недурна и больше походила на ангелочка, чем тот бородатый чертила рядом с ней.

Даже как-то жалко пугать ее своей истерикой.

Но договор, есть договор и нужно соблюдать его условия, потому что мне тоже может пригодиться помощь Лаврова.

Сделала большой вдох. Андрей улыбнулся, предвкушая феерию.

– Как ты мог?! – завопила я, и глаза незнакомки распахнулись так резко, что если бы не пышные ресницы, то они выскочили бы из её головы и проскакали по комнате, как шарики для пинг-понга. – Андрей! – не сбавляла я градус истерики, пока девчушка смотрела на меня испуганной ланью.

– Это не то, о чем ты подумала, дорогая! – всполошился Лавров, подыгрывая мне. – Это просто ошибка!

Выскочил из-под одеяла и, прикрывая руками своего «нашкодившего пса», стал метаться по комнате в поисках одежды.

Не своей. Находил вещи девушки и швырял их ей по одной в лицо.

Когда он, вообще, и для чего успел раздеться?

– Ошибка?! – продолжала я вопить так, что виски закололо и в ушах зазвенело. – А наш пудель Аркадий – для тебя тоже ошибка?

У Лаврова чуть голова не лопнула от вовремя пойманного смешка.

Для большей грозности схватила какую-то невнятную фигурку с комода и разбила её об пол.

Очень надеясь на то, что на лбу у меня светится бегущая строка: «Неадекватная баба в квартире! Спасайся, кто может!», продолжала крушить комнату Лаврова, уничтожая всё до состояния мелкой крошки.

Краем глаза следила за тем, как испугано блондинистая лань надевала лифчик поверх блузки, бросая на меня шокированный взгляд.

– Родная, успокойся. Она уже уходит, – елейным голоском приговаривал Лавров.

Мог бы и трусы хоть натянуть, приличия ради, а не только виноватую маску.

– Простите, пожалуйста, – тряслась девушка, надевая юбку задом-наперед. – Я не знала, что он женат. Честно.

– Молчи… плутовка! – единственное слово, что я смогла подобрать так быстро.

Лавров, таки, не выдержал и заржал, аки конь, но вовремя сообразил сделать вид, что закашлялся.

– Извините, – шептала девушка, удаляясь из комнаты спиной вперед. Ей было совсем не до шуток, а на полном серьезе – страшно. Того и гляди, заплачет.

Чтобы придать девушке ускорения, снова завопила:

– Ненавижу! – хлопнула в ладоши, чтобы казалось, что я бью Лаврушку по морде.

Хотя, не мешало бы ему двинуть пару раз по-настоящему, так как этот балбес упал на кровать и ржал, прикрывая рот подушкой.

– Урод! – кричала я и хлопала в ладоши, ожидая, когда уже закроется входная дверь и мне можно будет перестать надрывать горло.

– Аркашу я тебе не отдам! – снова хлопок в ладоши и, наконец, входная дверь квартиры Лаврова закрылась.

Опустила руки и расслабленно выдохнула. Рухнула на кровать рядом с Андреем и прикрыла глаза, чувствуя некоторое моральное опустошение.

– Если бы ты хлопала чуть чаще, то можно было бы подумать, что мы уже миримся, – задыхался от смеха сосед и плавно придвигался ко мне.

– Ты бы портки надел, Лавров. В военкомате столько задниц за день не видят, сколько ты мне свою демонстрируешь.

– Не хочешь помять мое большое спасибо? – томно спросил сосед, касаясь дыханием виска.

– Фу, Лаврушка! – вскочила я на ноги. – Я сейчас так неожиданно вспомнила, сколько вот таких вот ланей, как та блонди, мяли твоё «спасибо», что мне срочно нужна дезинфекция всего тела. Буэ! – морщилась я брезгливо и стряхивала невидимые организмы с плеч. – Я чувствую топот маленьких хламидий на себе.

– Ладно, язва, – обернулся он одеялом. – Давай, покормлю тебя, что ли? Это-то я могу для тебя сделать?

– Завтракать? У тебя? – выпучила глаза. – Да в твоей кухне голодные тараканы тащат мышь в холодильник на повешение, чтобы хоть какая-то еда была в доме. Пошли ко мне. Всё равно теперь не усну.

– Раз ты так настаиваешь, – поиграл он густыми бровями и направился к выходу из квартиры.

– Трусы, Лавров! Трусы!

– Боишься, что яишенка в кофе попадет?

– Двое! Двое трусов надень, Лавров. От греха подальше, – едва сдержала я смех.

Глава 5

– Сыр добавлять? – спросил Андрей, умело орудуя ножом.

Колбаса, помидоры и зелень уже пали жертвой его лезвия и ждали своего часа на разделочной доске, пока Лавров взбивал яйца в миске.

– Добавляй всё, – коротко скомандовала. – Я никогда не пойму, как из хаотичного набора продуктов у тебя всегда выходит вкусная яичницы. Ты же просто как в мусорное ведро кидаешь в сковородку все, что рука зацепила в холодильнике.

– Всё дело в колбасе. Разве с ней может быть хоть что-то невкусным? С ней даже хлеб вкуснее.

– Значит, твой секрет в колбасе? – вскинула я брови и взяла один ломтик сакрального ингредиента, отправляя его в рот.

– Да, все дело в моей колбасе, – резюмировал Лавров в своем озабоченном репертуаре.

– Еще пара лет вот таких вот сношений, – указала большим пальцем себе за спину, намекая на девиц, что часто гостят в его квартире. – И от твоей гордой колбасы останется шнурочек, за который колбаску подвешивают.

– Я всегда знал, что ты тайно волнуешься за мою колбаску.

Молча закатила глаза.

Лавров закинул всё, что было на разделочной доске в сковородку, перемешал, залил сверху взбитыми яйцами и накрыл крышкой. С тщательностью опытного бармена протер барную стойку полотенцем и сполоснул разделочную доску, отправив ее на сушилку вместе с ножом. Снова перемешал содержимое сковородки и посыпал сверху тертым сыром.

– Меня даже совесть немного грызет, что я спугнула ту прелестницу, – протянула задумчиво. – Симпатичная девчонка, кстати. Мог бы и попытаться с ней хотя бы позавтракать. Может, всё не так плохо?

– Да, брось, – усмехнулся Лавров и поставил передо мной сковородку с шипящей маслом яичницей. Рядом положил вилку и поставил кружку, наполненную горячим кофе. – Таких прелестниц с пустой головой под красивой прической, что рыб в океане: бери любую, даже если будет брыкаться, всё равно, пожаришь. А вот таких странных, как ты, я видел только одну, и та сейчас сидит передо мной в пижаме с неправильно застегнутыми пуговицами.

– Фигасе! – выдохнула в кофе, и очки затянуло поднявшимся паром. – И после этого тебе дают?

– Без колебаний, – самоуверенно ответил Лавров и пафосно поправил темные волосы, убирая их ото лба. – И не делай вид, будто тебе не понравилось изображать истеричку. Видел же как глазки горели.

Сказав это, Андрей протер очки полотенцем, не снимая их с моего лица.

Когда иллюминаторы оказались очищены, лукавая улыбка на лице с темной щетиной стала видна гораздо четче.

– Понравилось же? – подтолкнул он меня к откровению.

Опустила взгляд на широкие обнаженные плечи и, таки, призналась:

– Да! – лицо озарила столь же лукавая улыбка, как и у Лаврушки. – Но это плохо. И я, наверняка, буду гореть за это в аду. Но весело было, да.

– Не благодари, – Андрей подцепил вилкой кусок яичницы и отправил в рот. – Какие планы на выходные? Родственники звонить не будут, а то я хочу сгонять в горы с корешами.

– Сгоняй, – дернула плечами и последовала его аппетитному примеру, уплетая яичницу. – Если родители позвонят, то скажу им, что ты на работе или спишь. Всё равно весь разговор сводится к тому, как там у Андрюшеньки дела. В общем, придумаю. Если сама в эти выходные смогу отвечать на звонки.

– Ампутация рук на выходные назначена?

– Ха-ха, – выдавила без капли улыбки. – Девчонки зовут в какой-то клуб. Пристроить незамужнюю меня в накаченные руки неженатого самца. Заодно тряхну стариной, а то она у меня уже плесенью поросла.

– Отличный план на выходные, – одобрительно кивнул Лавров и заинтересовано заглянул в глаза. – А что за клуб?

– В душе не ведаю, – задумчиво посмотрела над его плечом в окно и сыронизировала. – Надеюсь, смогу отбиться от толпы женихов.

– Только не ходи в клуб в этой пижаме, иначе точно не удастся отбиться. Я сам едва держуся, – подтрунил сосед и указал взглядом на грудь.

Проследив за его взглядом, опустила свой и поняла, что пуговицы застегнуты коряво. Одна полочка была выше другой.

– И я в таком виде орала на бедную блонди?

– Угу.

– Даже страшно подумать, чего она больше испугалась: моей истерики или внешнего вида.

– Думаю, сработала совокупность, – с набитым ртом проговорил Лавров. И, словно между делом, добавил. – Из клуба сама домой попасть сможешь? Или как полгода назад заночуешь на скамейке у подъезда.

– Я тогда не пыталась заночевать на скамейке, а просто немного прилегла, дожидаясь того, кто владеет магией открывания тяжелой подъездной двери, – обижено скуксилась.

– Хорошо, что я с работы раньше вернулся, иначе бы окоченела моя Шунька.

– Я не твоя и не Шунька, – пригрозила ему пальцем.

– Ага, конечно, – кивнул он лениво. – Но название клуба, на всякий случай, сообщи мне. Либо домой доставлю, если у тебя сил не останется после сватовства, либо женихов твоих раскидаю.

– Прям, женихов, – фыркнула я. – Один подойдет и тот хромой.

– Так, светило научное, – отряхнул Андрей руки от крошек хлеба. – Я в душ и на работку. Твой арбузный гель для душа еще живой?

– Это мой арбузный гель для душа, – проворчала я. – И мойся у себя, Лавров!

– У тебя столько прикольных штучек в душе. Девчонкам нравится, как я пахну после них.

Вещал он, скрываясь в моей ванной комнате.

– Лавров, блин! – гаркнула ему вслед.

– Полотенце потом принесешь? – крикнул он из глубин комнаты, а затем выглянул, ехидно ухмыляясь. – Или я сам дойду до твоего шкафа: мокренький, голенький и весь такой блестящий?

– Принесу! Мне твоя срамота уже сниться скоро будет.

– Счастливая, – протянул Лавров мечтательно.

Глава 6

Эпилепсия. Коллективная эпилепсия, не иначе.

Сложно охарактеризовать иными словами то, что происходило на танцполе. Складывалось полное ощущение того, что всех танцующих хаотично било током, но, по каким-то неведомым мне причинам, им это несказанно нравилось.

Я же чувствовала, как нещадно громкая музыка вколачивалась мне в барабанные перепонки и лопала сосуды. Даже глаза пошире открыть было невозможно, потому что они рефлекторно щурились под оглушающий бит, как происходит тогда, когда рядом с тобой забивают гвоздь в стену. Еще немного и на линзах очков образуются трещины.

– Круто! – визжала Крис, пританцовывая в сторону барной стойки, за которой нас должны ждать Наташа и Аленка.

– Это пытка какая-то! – не согласилась я с ней и тут же почувствовала удар локтем в спину от кого-то их танцующих. – Эй! – рявкнула на тощего парня, который болтал головой как собачка на панели в танке.

– Сорян! – крикнул тот и продолжил махать тощими конечностями, но уже в другую сторону.

– Расслабься, Саш, – вела меня за локоть Крис, умело лавирую между трясущимися телами. – Вечер только начался.

– А я уже хочу домой, – закатила глаза и мне их тут же вернуло на места новым ударом в спину. – Ну, это уже слишком!

Развернулась на месте, приготовившись покрошить в фарш возмутителя моих личных границ.

– Упс! – произнес парень немного нахальной наружности и поднял руки вверх, ладонями ко мне. – Не хотел обидеть, но меня тоже толкнули.

– Живи пока, – резюмировала угрожающе, поправила средним пальцем очки на переносице и поймала его усмешку.

Развернулась на пятках и Кристина снова потянула меня за локоть в сторону барной стойки.

Наташа и Алена уже отплясывали рядом с ней, размахивая прямыми длинными волосами как дворник метлами в осенний сезон.

– Ого! – выпучила глаза Наташка. – Сашка в платье выше колена. Только ради этого мне стоило расстаться с этим козлиной, за которого чуть замуж не вышла.

– Не большая ли жертва ради того, чтобы полюбоваться на мои костлявые коленочки? – кокетничала я, стараясь одернуть край платья.

Длина была относительно приличной, но ощущение гуляющих ветров под подолом мешало чувствовать себя комфортно в этом платье.

– Большая жертва была бы – родить ему детей, – отчеканила Наташа, которая, судя по голосу, была уже довольно захмелевшей.

– Так, и что мы отмечаем? – оглядела девчонок по очереди. – Несостоявшееся зачатие? Счастливый разрыв с козлом? Или начало новой бабской депрессии?

– Начало новой холостой бабской жизни! – всучила мне Аленка в руки шот текилы. – Пьём до дна!

– До дна! – поддержали ее девчонки, подняв стопки вверх. С ловкостью заправских пьянчуг осушили их содержимое и взмахом рук призвали бармена повторить.

Выдохнула, помолилась о том, чтобы сегодняшний вечер мне завтра не аукнулся, и повторила за ними. Добавку просить не стала, ибо мне еще нужно время, чтобы потушить пожар, разгоревшийся в пищеводе. А после лайма не мешало бы еще и лицо поправить.

– Я так рада, что этот козлина сгинул в туман, – жестикулировала Наташка. – Даже дышать свободнее стало. Саш, теперь я тебя понимаю как никогда. Это же такой кайф! Не нужно вставать с утра пораньше и готовить ему завтрак. Не нужно бежать с работы, чтобы приготовить ему ужин. Не нужно тащиться из магазина с пакетами продуктов…

– Чтобы приготовить ему обед, – продолжила Крис, и мы дружно рассмеялись. – Он чем-нибудь, кроме еды занимался?

– Если бы занимался, я бы его не бросила, – буркнула обижено Наташка и поднесла очередной шот к губам. – За тебя, Саш!

– За заразный венец безбрачия, – поддержала я подругу и тоже осушила стопку.

В этот раз организм оказал меньше сопротивления, но приятнее от этого не стало.

– А теперь танцы! – завопила Аленка и потянула меня на танцпол.

Если бы я двигалась ровно так же, как это делали девчонки во власти градусов, что подогревали их изнутри, то могу сказать совершенно точно, что в первые минут пять у меня бы уже был вывих голеностопных суставов, перелом позвоночника и немного сотрясение. А это, на секундочку, они сексуально виляли бедрами в то время, пока я раскачивалась на месте, как ребенок во время утренника.

– Фух! – обмахиваясь ладонями, делая вид, что утанцевалась до седьмого пота, приблизилась к танцующим подругам. – Что-то мне жарко, пойду немного освежусь.

– Хорошо! – крикнула Крис, цепляя какого-то мужика.

– Возвращайся скорее, – кивнула Аленка, которая была самой трезвой из них.

Наташка ничего не ответила, так ее язык находился во рту неизвестного нам парня.

Ну, ее тоже можно понять: бабе сложно – её козлина бросил, рогами больно зацепил…

Отойдя подальше от танцующих, устроилась у самого края барной стойки, где даже музыка казалась тише.

Бармен тут же, словно по рефлексу, пустил ко мне шот текилы, прокатив его по стойке.

– Нет, – покачала я головой. – Мне просто стакан воды.

– Это от него, – крикнул мне широкоплечий бармен и кивком головы указал в сторону, где человек через восемь от меня сидел тот нахальный парень, который толкнул меня локтем в спину еще в самом начале вечера.

Жалко, нельзя регулировать четкость зрения в очках. Так бы я смогла разглядеть его получше в огнях стробоскопов.

Хотя, что там разглядывать? Все они, засранцы-сердцееды, красивые. Иначе бы у них не было шанса ни на одно девичье сердце. Взять, хотя бы, того же Лаврушку. Если бы не его внешность, наглость и харизма, то трогать ему округлости компьютерной мышки, а не девичьи, до конца своих дней.

Демонстративно схватила стакан воды, проигнорировав текилу и отвернулась от стойки, чтобы не видеть того парня.

Боже! Насколько же вкусной бывает вода, когда ею жизненно необходимо утолить жажду.

Пробежалась взглядом по танцующим, но своих девчонок в толпе не распознала. Еще один минус ухудшенного работой за компьютером зрения.

– Я знал, что ты откажешься от текилы, – возник у самого моего уха парень, который решил не отступать.

– А еще что ты знал? – спросила без особого интереса и немного отклонилась назад.

– Что ты невнимательна, – ответил он и положил мне на колени мой клатч.

– Где ты его взял? – выпучила глаза и, на всякий случай, проверила содержимое сумочки. Всё на месте.

– Ты забыла его на барке, а один идиот решил им поживиться, – повел плечом парень и сел на соседний со мной стул.

– Уж не тот ли это идиот, что мне его сейчас вернул? – спросила без интереса, продолжая разглядывать танцующих.

– Я был бы идиотом, если бы не подрался за него, – ухмыльнулся парниша и чуть подался ко мне, чтобы сказать на ухо загадочную тайну. – Ты забавная.

– Опять платье в трусы заправила?

– В таком случае, я бы без разговоров закинул тебя на плечо и унес бы отсюда подальше.

Чтобы его слышать приходилось к нему наклоняться. Наши носы почти соприкасались, и с этого расстояния можно было без труда заметить, что он очень даже симпатичный, но, абсолютно точно, моложе меня на пару-тройку лет.

– Позволишь угостить тебя? – повел он слегка бровью.

– Имя своё назовешь?

– Макар, – ответил парень и протянул мне ладонь для дружеского пожатия.

– Александра, – вложила свои пальцы в его ладонь и он их тут же мягко пожал.

– Коктейль?

– Нет, – поморщилась я, вспомнив приторность таких напитков. – Что-нибудь менее гадкое. Красное вино, например.

– Понял.

Макар взмахом руки подозвал к нам бармена, сделал заказ и сразу его оплатил, опередив меня.

– За себя я могу заплатить сама, – заглянула ему осуждающе в глаза.

– Можешь, – кивнул он согласно. – Но не сегодня.

– А когда? – не унималась я, отпивая содержимое высокого бокала.

– Предлагаю обсудить это через пару дней, – сделал он вид, что задумался.

– Через пару дней? А что будет через пару дней?

– Наше с тобой первое свидание, – обольстительно улыбнулся парень, и тут-то я почувствовала себя на месте всех тех девушек, которых кадрит Лавров.

Перед таким обаянием и приемами действительно сложно устоять.

А я устою.

Хотя бы потому, что не хочу быть одноразовым вариантом. А с этим парнем именно так и будет.

– Что-то не припомню, чтобы такой пункт был в моих планах, – продолжила я его игру.

Флиртовать же никто не запрещает. Это только постель – табу.

– Так загляни в свой ежедневник, – ухмыльнулся он. – Может, ты просто не помнишь об этом пункте. В среду, например.

Сузив глаза, излучая подозрение, открыла свой клатч. Ежедневник всегда был со мной, потому что новое дельце могло возникнуть очень внезапно, а у меня была слабая память на даты и время.

Достала ежедневник, пролистала его до ближайшей среды и чуть не выронила его, когда сразу после пункта о покупке прокладок и крема для депиляции стоял пункт «Свидание с Макаром. 20:00, набережное кафе».

– Ты рылся в моих вещах?

– Он торчал из сумки. Рыться не было нужды.

– Еще где ты оставил свой след? – поправила я очки на переносице.

– В твоем сердце? – предположил он, состроив хитрую мордашку.

– Мечтай, – фыркнула и осушила бокал красного. Со стуком поставила пустую тару на барку и спрыгнула со стула, чтобы злобно топая каблуками, покинуть клуб.

– Я позвоню тебе, – донеслось мне в спину от этого наглеца.

– Ага, конечно, – буркнула себе под нос.

Окинула танцплощадку хмурым взором и увидела, что девчонкам совсем не до меня. Они фундаментально заняты латанием разбитого сердца Наташки новыми парнями.

Что ж, тем лучше. Не придется оправдываться и придумывать причины для того, чтобы слинять из неинтересного мне заведения.

Такси, ночной город и я, чувствующая как алкоголь постепенно туманит рассудок. Жутко хотелось спать, танцевать и есть. Сочетание несочетаемого. Но спать и есть всё же хотелось больше.

Такси затормозило у подъезда. Расплатилась с водителем и потянулась к дверной ручке, желая скорее окинуть авто и, наконец, избавиться от туфлей на беспощадном каблуке. По мере того как я тянулась к ручке, она становилась все дальше от меня. Решила напасть на нее рывком и руку ухнула в пропасть, а следом за ней и я, когда дверца открылась сама.

– Ого! – насмешливый голос Лаврова прошуршал над головой в момент, когда он поймал меня под локоть. – А кто это у нас тут такая пьяненькая?

– Я не пьяненькая! – заерепенилась и выдернула свою руку из его захвата.

– Ну, да, – едва сдерживал он смех, сверкая огоньком зеленых глаз. – А бусы у тебя на ушах и очки на губе только потому, что такси везло тебя в режиме отжима.

– Почему из твоего рта слово «бусы» звучит как бабкин атрибут? – поинтересовалась у соседа, который уже помогал снять мне их с уха.

– Ну, тебе же уже не шестнадцать, – неопределенно мотнул он головой.

– Но и не шестьдесят один, – выдохнула, опустила руки. – Я так устала.

– Точно не шестьдесят один? – ехидно спросил Лавров.

– Ха-ха, – сгримасничала и обошла его по дуге. – А ты чего не в горах с корешами? Собирался же.

– Вернулся. К тому же, у нас сегодня вечер кино, если ты забыла.

– Точно! Суббота же! – хлопнула себя по лбу и поковыляла к двери подъезда. – Нет. Это пытка какая-то.

Скинула туфли и взяла их в руку. Босыми ногами прошлепала до первых ступенек на лестничной площадке и тут же оказалась поднята в воздух.

– Я уже почти дошла, – пробухтела, свесив руки.

– Ага, босыми ногами по грязным ступенькам. Гепатит хочешь попробовать? – ворчал Андрей, неся меня на плече, как мешок картошки.

– Гепатит – нет, а вот свой желудочный сок в таком положении я вполне рискую попробовать.

– Потерпи, не пробуй. Еще четыре этажа ничего там не глотай.

– Почему женщинам нужно соблюсти столько условностей, чтобы быть и казаться привлекательной, а мужчинам достаточно только принять душ и трусы поменять?

– Иногда можно обойтись только первым и отказаться от второго, – хитро заметил Лавров.

– Ну, это ты постоянно обходишься без второго. Задрал уже, кстати, – шлепнула его по спине, скрытой джинсовой курткой. – А я сегодня часа полтора собиралась в этот чертов клуб, чтобы пробыть там час. Почему нельзя везде ходить в пижамке? Представляешь, как жизнь бы тогда краше стала?

– Для этого существуют пижамные вечеринки. Могу разок тебя сводить.

– Ага, и смотреть на твои случки?

– Чего это?

– Потому что там, где ты, обязательно происходит нечто подобное с вовлечением нескольких баб, – пыхтела я, соскальзывая с его плеча, когда он донес меня до двери квартиры. – Ты помнишь, чем закончился твой день рождения в этом году?

– Мы поели с тобой тортик.

– Ох, ты! Святоша, ё-моё! Ты, поди, лампочками в своей квартире не пользуешься только потому, что тебе от нимба светло?

– Нет, – усмехнулся Андрей и помог мне попасть ключом в замочную скважину. – У меня очень ослепительная улыбка.

– Скромняга такой, – сыронизировала и прошла в свою квартиру, машинально включая свет в прихожей и в гостиной с кухней. – А я помню, что в твой день рождения две какие-то курицы подрались за тебя на лестничной площадке между нашими квартирами.

– А то тебе было не в кайф вылить на них ведро воды, чтобы разогнать? – ёрничал Лавров, доставая продукты из холодильника.

Кое-как сняла с шеи бусы, выпутала их из волос и убрала в ящик туалетного столика.

– Не-а, – крикнула ему из комнаты, в которую скрылась, чтобы переодеться. – Самый кайф был, когда ты прошел мимо них в мою квартиру, неся в руке тортик. Это было эпично. Мне кажется, они в тот вечер обтекали во всех смыслах.

– Видишь, Шунь? Со мной не соскучишься. Таких, как я, больше нет.

– Как знать… – выглянула из комнаты и хитро улыбнулась.

– Ну-ку, ну-ка, – грозно потопал в мою сторону Лавров.

Быстро надела низ от пижамы и выскочила к нему, изображая кунг-фу, айкидо и легкий приступ неадекватности. Взмахнула ладонью, подобно мечу и цаплей согнула ногу.

– Это что? – указал он на всю меня рукой.

– Это древняя техника бесконтактного боя, – не останавливала своих манипуляций руками. – Тебе кажется, что ничего не происходит, но на самом деле я прямо сейчас рву твои сухожилия, оставляю тысячи мелких ран на коже, чтобы ты был обманчиво готов к атаке. Один шаг и ты рассыпишься на составляющие.

– Шунь? – повел Лавров бровью. – Может, врача тебе вызовем?

– Может, просто поедим?

– Если закончишь вот это вот всё, – обвел меня взглядом, – То можно и поесть.

– Класс! Тогда я успокоилась. И, кстати, – вспомнила я, когда рухнула на диван перед телевизором. – Я не шутила о том, что ты такой не один.

– В смысле? – Андрей составил на журнальный столик передо мной курицу-гриль, какой-то салат из магазина, пачки чипсов, газировку и мармеладных червячков.

– Я чувствую, как холестериновая армия начищает свои копья, – глядя на арсенал для кино, сообщила я.

– Что ты там говорила про такого же как я? – сел рядом Лавров.

– Ну, не совсем такой же, но общее что-то есть. Он сегодня пытался меня склеить.

– Да? – вскинул Лавров брови, прекратив щелкать по списку фильмов. – И как успехи?

– Пригласил на свидание. Прикинь? – поправила очки на переносице. – Какой наивный малыш. Сейчас покажу.

Вспомнив о ежедневнике в клатче, быстро потопала в прихожую и вернулась с точным числом, датой и именем того парня.

– Вот, смотри, – раскрыла для Лаврова страницу, в которой несостоявшийся поклонник оставил свой след. – Макар.

– Ты дала ему свой ежедневник? – забрал он у меня его из рук.

– Нет, он сам взял.

– Он рылся в твоих вещах?

– Не рылся, а искал особый путь подхода ко мне, – поиграла бровками и взяла со стола салат, который поспешила попробовать. – О, цезарь!

– Макар, – протянул Лавров задумчиво и потер щетинистый подбородок кончиками пальцев. – Улыбок тебе, дед Макар.

– Почему дед? Он, кстати, мне кажется, немного младше меня.

Андрей тяжело вздохнул и рядом с датой и местом предстоящего свидания написал «Улыбок тебе дед Макар».

– Задом наперед прочитай.

Поправила очки и вчиталась во фразу:

– Ракам дед… Лаврушка, блин! – шлепнула его по плечу и отобрала блокнот у смеющегося соседа, который нисколько не пытался скрыть своего злорадства.

– Теперь ты будешь видеть его иначе, – подхихикивал он. – Задом наперед.

– Злой ты, – делано обиделась и пошарила руками в поисках пледа, которым всегда укрываюсь во время просмотров фильмов.

– Я – душка, – накрыл он меня пледом и даже подоткнул его края мне под зад.

– Лаврушка ты, Андрюшка, – легла головой на подлокотник и попыталась куда-нибудь устроить ноги, чтобы не складывать их на соседа. Неприлично как-то.

– Давай уже, – выдохнул сосед и схватил мои ноги за лодыжки, положив их на свои колени.

– А пледиком накрыть? – пошевелила пальчиками ног, которым требовалось укрытие.

– Понапьются тут всякие и капризничают, – притворно пыхтел Лавров, натягивая на мои ноги плед. – Всё? Теперь можно включать фильм?

– Валяй. Что выбрал?

– Призрачная шестерка – боевик, немного триллер.

– Кровь, мясо, пули, тёлки?

– Дыа, – довольно ухмыльнулся Андрей.

– Я смотрю, особенно последнее тебя очень радует, – поморщилась, готовясь большую часть фильма прятать глаза под пледом.

– Там еще есть Райан Рейнольдс, – игриво повел он бровками.

– Что ты медлишь?! Включай, давай!

Глава 7

Приятное чувство легкости царит в организме, когда он в воскресенье на добровольных началах – без будильников и подсказок – просыпается в семь утра. В рабочие будни так не получается, и каждый раз, просыпаясь, я обещаю себе, что в выходные буду спать до обеда. Но организм путает все мои сигналы, и вместо того, чтобы безудержно спать в выходной до обеда, решает, что мне пора бы очнуться едва солнышко расправит свои лучики, а спать до обеда я и в будний день могу… продолжать хотеть.

Я, как это всегда со мной случается, уснула во время просмотра очередного фильма. Точно помню, что два из них я посмотрела полностью, а вот с третьим как-то не срослось.

От Лаврушки не осталось и следа, кроме того, что мне до ужаса жарко и душно под пледом и одеялом, которым он всегда меня накрывает, когда я вырубаюсь.

Очки аккуратно сложены на краю журнального столика, за что я могу поставить Андрею большой «лайк». Однажды я уснула в очках, и ночью меня разбудило щекотание одного из заушников, что вошел в нос. Не самое приятное пробуждение и, более того, граничащее со смертью, если бы заушник зашел поглубже в ноздрю.

Скинула с себя одеяло и забросила одну ногу на спинку дивана. Взяла со столика очки и, водрузив их на нос, привычным, отлаженным жестом взяла телефон, чтобы пролистать ленту соцсетей и потупить так с полчаса.

Помимо того, что завлаб в ночи накидал мне на электронную почту сто пятьсот сообщений с поручениями на ближайшую неделю, висело еще и непрочитанное смс от Лаврушки. Три смс, отправленных еще в три часа ночи.

Открыла нашу переписку и повела бровью, прочитав:

«Люблю слушать, как ты спишь…»

Голосовое сообщение

«Тигрица!»

Нажала голосовое и закрыла глаза рукой, услышав сопение большее схожее с храпом.

Говорят, леди могут контролировать свой организм даже во сне, но, видимо, мой храп уничтожил во мне зачатки робкой леди.

Покачав головой, отправила Лаврушке в ответ стикер с кошачьей попкой и подписала:

«Мур, блин!»

Листая ленту соцсетей, добралась до кухни, включила кофеварку. Дождалась наполнения чашки и в том же режиме зомби, воткнутого глазами в телефон, устроилась в плетеном кресле на балконе.

Тепло, свежо, птички поют, и я пропадаю в ленте новостей до полного остывания кофе. Странное чувство: с одной стороны я понимаю, что впустую трачу время, читая то, что, по большому счету, не имеет для меня никакого значения, но в то же время не могу остановиться. Пустая зависимость от гаджетов, но и без них теперь никак.

Решив, что на первую половину дня с меня достаточно пустого время препровождения, решаюсь взяться за генеральную уборку, которую откладывала уже добрых полтора месяца. Еще немного и от меня переедут пауки, забрав свои паутины, чтобы можно было в более чистом месте их постирать и высушить, не боясь, что их захватит пыль, которая уже начала обретать некоторые формы жизни.

Переоделась в старые джинсовые шорты, которые когда-то были джинсами. Влезла в топ на тонких бретельках, собрала волосы в микровзрыв на макушке и, надев резиновые перчатки, приступила к уборке, приплясывая и подпевая музыке в наушниках.

Ровно одну комнату мне удалось довести до кристального блеска, когда музыка в наушниках резко оборвалась и на смену ей пришла вибрация, сотрясающая мою пятую точку.

Видео-вызов от родителей.

Вот, чёрт!

Стянула перчатки, размашистыми движениями убрала выбившиеся пряди со лба и глаз. Натянула милейшую улыбку и ответила на звонок:

– Привет, мам! Привет, пап!

– Нас видно или нет? – спрашивал папа у мамы.

– Так ты не на меня смотри, а в телефон, – ворчала мама, стуча ногтем по экрану телефона, тем самым сотрясая для меня картинку.

– Да я, что, понимаю в этих ваших нано-технологиях?! – привычно ворчал папа. – Сидишь целыми днями в «свет мой зеркальце» что-то бубнишь, а я гадай: умом моя бабка тронулась или прогресс догоняет.

– Вот из-за таких как ты слово «старый» очень скоро станет синонимом к слову «тупой», – не осталась мама в долгу.

– Вы не забыли, что мне позвонили? – напомнила о себе, вклиниваясь в их спор.

– Ой, Шунечка, прости! – спохватилась мама и навела фронтальную камеру на своё лицо. – Ты же знаешь нашего папу: чтобы он что-то запомнил, ему надо это напрямую в мозг втирать.

– Не делай вид, что проела мне плешь из добрых побуждений, – донесся голос папы, заставивший меня рассмеяться.

– Отстань! – проворчала мама, демонстрируя потолок родительской квартиры. – Не мешай мне с ребенком разговаривать! – затем, снова наведя камеру на своё лицо, поинтересовалась у меня. – Как твои дела? Как работа?

– Нормально, – неопределенно пожала плечами. – Ничего нового. Без изменений.

– Диссертацию написала?

– Нет, – покачала головой, сдерживая закатывание глаз. – Я же тебе говорила, что она быстро не пишется.

– Хоть как-то она пишется?

– Хоть как-то она пишется, – отозвалась я эхом.

– Надо Андрюше сказать, чтобы он взялся за тебя, – ехидно поддела меня мама. – Кстати, а где мой зятёк?

– Мам, он тебе еще не зятек, – нахмурилась я, в этот раз, не сдержав закатывания глаз. – Мы просто живем вместе.

– Во времена пошли, отец! – мне снова стал виден потолок родительской квартиры. – Значит, жить вместе и делать всё то, что должны делать только женатые, они могут, а нам Андрюшу зятем называть нельзя.

– Андрюха-то сам где? – услышала я голос папы и теперь камера навелась на обоих родителей.

– Да, Шунь, а где Андрюша? – поддержала его мама. – Что-то мы давно с ним не говорили.

– Неделю назад. Как и со мной.

– Позови его, – настойчиво просила родительница. – Пусть хоть поздоровается со стариками.

– Он… – в панике обвела гостиную, ища пути возможного выхода из сложившейся ситуации. – Он в душе. Да! В душе.

– Так пусть хоть голос подаст, чтобы мы были уверены, что наша дочка там не одна в большом городе, а под надежным мужским крылом, – басил папа.

– Эм… сейчас. Секундочку, – напоследок улыбнулась на камеру и, прижав телефон к груди, ринулась из своей квартиры, прихватив ключи от Лаврушкиной.

Трясущейся рукой, в спешке, кое-как попала в замочную скважину и вихрем пронеслась по квартире соседа. В комнате его не оказалось, в туалете тоже. Зато он оказался на кухне, стоя у раковины в серых спортивных штанах, потягивая воду из стакана.

– О, фурия! Ты чего? – улыбнулся он мне сонной улыбкой.

Выхватила стакан из его рук и плеснула ему в лицо остатками воды. Растерла влагу ладонью по шокированному лицу, лохматым волосам и гладкой груди. Накинула ему на плечи первое попавшееся под руку полотенце и с шипящим шепотом произнесла:

– Родители!

– Ох, блин! – выдохнул Лавров. Не мешкая, обеими руками схватил меня за талию, развернул на сто восемьдесят градусов и прижал спиной к своему торсу. Щетинистым подбородком уткнулся мне в ложбинку между плечом и шеей и, приобняв за талию, шепотом скомандовал. – Погнали!

Навела фронтальную камеру на манер селфи-съемки и прижалась щекой к щетинистой скуле своего псевдо-жениха.

– Алла Петровна! Тещенька, привет! – восторженно заголосил Лавров, глядя в камеру.

– О, зятёк! – не менее радостно ответила ему мама. – Вырвали тебя из душа, прости, родной. Давно, просто, не разговаривали.

– Да, ничего, – дернул плечами Андрей и немного покачнулся вместе со мной. – Я тоже уже соскучился по дивному голосу любимой тёщи.

– Ой, перестань, Андрюша, – махнула рукой мама, немного смутившись.

– Как ваши дела? Что-то тестя рядом не видно.

– Тесто набухает, – засмеялся за кадром папа и послышался звук шипения открываемой банки пива.

– Рыбалка сегодня сорвалась, а снасти я забыла спрятать, – немного поворчала мама и обратилась к отцу. – Придвинься ближе. Ты в кадр не влезаешь.

– С тобой, пожалуй, влезешь, ага, – басил папа. – Отъела лицо во весь кадр, у меня и глаз рядом не поместиться.

Родители всегда любили друг друга шуточно подкалывать. Порой даже я не понимала, где они шутят, а где уже ссорятся. Но, судя по улыбкам, сейчас они очень даже мило ворковали, пока Лавров самым бессовестным образом обнимал меня за талию и слегка поглаживал подушечками пальцев кожу между задравшимся топом и поясом шорт.

– Говори уже, для чего позвонили, – подтолкнул папа маму, чтобы та перестала на него ворчать и тыкать ногтем в плечо. – А то молодым больше делать нечего в выходной, кроме как на стариков смотреть.

– Ах, да! – опомнилась мама и приблизила лицо к камере. – А у нас новости.

– Какие? – спросила я, незаметно ущипнув Лаврова за руку, чтобы он перестал меня лапать.

– Светочка замуж выходит! – почти визжала мама. – Представляешь?! Тимоша ей предложение сделал!

– Класс! – нервно улыбнулась и немного напряглась.

Этого-то мне и не хватало, ага… Младшая сестра выходит замуж раньше старшей. То еще событие. Еще пара месяцев и меня принудительно потащат в загс на вилах, потому что негоже отставать от младшенькой сестренки.

– Так вот, – продолжила мама, угомонив волну своего восторга. – Если не ошибаюсь, эта неделя у тебя последняя рабочая перед отпуском?

– Не ошибаешься, – покачала я головой, понимая к чему всё идет.

– Отработаешь, хватай Андрюху и давай к нам, – перехватил инициативу папа. – Устроим встречу зятьков, а то Светкиного-то я видел вживую и самогонкой поил, а Андрюху еще нет. Посидим – погудим.

– Тебе лишь бы посидеть-погудеть, – забрала мама у него телефон. – Забор бы на даче лучше покрасил.

– Так ты думаешь, для чего я двух зятьёв зову-то? – рассмеялся папа. – Андрюха, поможешь?

– Да, без проблем, – отозвался Лавров и слегка потерся щетиной о моё плечо. – Если вырвусь, конечно.

– Из Шунькиных объятий, что ли? – игриво спросила мама.

– Да разве из них возможно вырваться? – руки Лаврова на моей талии ожили. Дыхание коснулось щеки, а затем и виска, в который последовал невесомый поцелуй. – Как тигрица вцепится…

Локтем влепила ему под дых и чуть сама не задохнулась, когда Андрей рефлекторно сжал свои руки, выбив кислород и из моих легких.

– Ну, ладно, молодые, – махнула мама рукой. – Вижу, что вам уже не до нас. Не будем мешать. Потом еще перед приездом вашим созвонимся. Пока, ребятки!

– Пока! – синхронно с Лавровым ответили в камеру, и я сразу сбросила вызов.

– Черт! – шумно выдохнула и уронила затылок на плечо Лаврова. Глядя в потолок, вполголоса, скорее самой себе, добавила. – Теперь мне будут выедать мозг не чайной, а столовой ложкой.

– Угу, – протянул Лаврушка и прошелся носом по шее. – От тебя так классно лимоном пахнет.

– Это стеклоочиститель, – уперлась пальцами ему в лоб и отвела его голову в сторону. – И хорош об меня тереться!

– Я отыгрываю свою роль на все сто процентов, – тряхнул он головой и театрально поправил влажные волосы.

– Ага, конечно, – фыркнула и сорвала с его плеча полотенце, чтобы втереть его ему в лицо.

– Кстати, насчет поездки, – перехватил Лавров полотенце и накинул мне его на шею, чтобы резко потянуть на себя и впечатать меня носом в свою грудь. – Я через неделю не смогу, Шунь. Меня, скорее всего, даже в городе не будет. Я, конечно, постараюсь выбраться, но ничего не обещаю.

– Да, не заморачивайся ты так, – отмахнулась, растирая ушибленный нос, и отбирая у Андрея полотенце. – Скажу, что не смог выбраться. Или, вообще, испугался знакомства с родителями, приняв это за новый этап отношений, и из-за этого мы расстались. А там мне еще полгода можно скорбеть по несостоявшимся отношениям. Брошенке никто не станет навязывать женихов. Так что полгода оберега мне будет гарантировано. О, как я придумала!

– Гениально, – делано похлопал Лавров в ладоши. – Не так гениально, как я играю твоего парня, но тоже неплохо.

– Ха! – изрекла я и отодвинула пустой стакан от края столешницы. – Как я его не разбила?

– Об лицо-то мне? – усмехнулся Лавров, скрестив руки на обнаженной груди. – Я уж было подумал, что ты меня в штанишках не узнала и поэтому водой в лицо плеснула.

– Ты бы, кстати, почаще свои штанишки носил, а то ж ведь, и правда, скоро в одежде узнавать перестану.

– Чтоб тебе было привычнее… – потянул он за шнурок на поясе своих спортивных трико, словно намереваясь их снять.

– Так, всё! Пока! – развернулась на пятках и быстрым шагом направилась к выходу из его квартиры, услышав напоследок, как он щелкнул резинкой… штанов, надеюсь.

Глава 8

– Форсаж сбежал! – Бабин ворвался в мой кабинет, как обычно, без стука. – Александра Юрьевна!

– Бабин, – выдохнула я, убрав руки с клавиатуры. – Форсаж? Сбежал? Ты опять в лаборатории экспериментировал с веществами? Как он мог сбежать, если он – улитка?

– Я не знаю, Александра Юрьевна, – развел он руками. – Но аквариум разбит, а Форсажа в нем и рядом с ним нет. И окно открыто.

– Ах, он проказник, этот Форсаж, – иронизировала, вставая с мягкого кресла, в котором так удобно работалось. – Он, наверное, долго думал над этим планом побега? Набрался сил, разбил аквариум, открыл окно, позвонил Вину Дизелю, чтобы тот встал под окнами нашего НИИ. Спрыгнул к нему на капот и умчал к океану. Так?

– Я не знаю, – на полном серьёзе ответил парень.

– Пойдем расследовать побег, Бабин, – покачала головой и вышла первой из кабинета.

Пройдя по узком коридору, и миновав два поворота направо, оказались у двери лаборатории.

– Смотри, Бабин, – пригрозила ему пальцем. – Если я не увижу состава преступления, то ты у меня курсовую еще год будешь сдавать безуспешно.

– Да я честно говорю, что Форсаж сбежал! – возмущался парень моему неверию в возможность грандиозного улиточного побега.

Навалилась на ручку, потянула дверь на себя и вошла в лабораторию. Бабин следом. Пройдя между рабочими столами к окну, обнаружила, что аквариум и в самом деле разбит, окно открыто, а Форсажа нигде не видно.

– Вот видите! – тыкал пальцем студент на осколки. – А вы мне не верили.

– Так, спокойно! – всплеснула я руками и тщательно оглядела пространство вокруг себя. На потолок тоже посмотрела: мало ли какие еще есть супер-способности у этой улитки. – Он не должен был далеко уйти. Тщательно всё посмотри.

Почти синхронно упали с Бабиным на колени, чтобы заглянуть под радиаторы, столы и стулья.

Ничего. Нигде не видно даже следа Форсажа.

– О, народ! Вы чего тут ползаете? – стук каблуков и фумигаторный запах духов Кристины заполнили лабораторию.

– Форсаж сбежал! – шокировано оповестил Бабин, не поднимая головы.

А вот я соизволила поднять взгляд и увидеть, что Кристина держала в руках Форсажа в новом террариуме для него.

– Сбежал?! – выпучила она глаза и обратилась ко мне. – Ладно, Бабин мог решить, что улитка вдруг решила соответствовать своему имени и развить небывалую скорость, но ты-то, Александра Юрьевна! Ты-то как в это поверила?

– Конец рабочего дня, – развела я руками и устало рухнула в ближайшее кресло. Остатки мозга облучены компьютером и уже не фурычат. – Бабин, встань уже. Прибежал Форсаж твой.

– Да?! – с облегчением выдохнул парень. – Ой, точно!

– Так, Бабин, – взяла его сразу в оборот Кристина. – Раз ты здесь, то помоги слабым дамам справиться со зверем.

– Что нужно делать? – парень напустил на себя маску мужественности. Того и гляди прыщи на юном лбу полопаются от внезапного скачка тестостерона.

– Держи Форсажа, а я пока ему нормально террариум подготовлю. А то ты ж его знаешь: сейчас как начнет под рукой бегать – мешать.

Сдерживая злорадную улыбку, Кристина вложила в ладони Бабину улитку, длина подошвы которой была около восемнадцати сантиметров.

Любимое развлечение Кристины – доводить студентов до немой истерики при помощи Форсажа. Мало кому будет приятно нахождение шевелящегося слизня на ладони.

Вот и Бабин краснел, пыхтел и едва сдерживал тошноту, боясь даже посмотреть на руки, в которых довольно-таки удобно обосновался Форсажик.

– А чего аквариум-то разбит? – поинтересовалась я.

– Да, – отмахнулась Кристина. – Я с кружкой чая раскачивалась на стуле, балансирую на задних ножках, не удержала равновесие, упала назад, а кружкой случайно залепила по стеклу. Хорошо, что Форсаж к другой стенке прилип.

– Кристина Михайловна, а можно побыстрее? – почти хныкал студент, по лбу которого стекали капли пота. – Я на пары опоздаю.

– Скажешь, что был в лаборатории, – дернула плечом Крис. – Мы подтвердим. Да, Александра Юрьевна?

– Да, – деловито кивнула я и обратилась к Бабину. – Погладь Форсажа, мне кажется, он немного волнуется.

С самым неподдельным отвращением парень переложил улитку на кисть одной руки, чтобы кончиками пальцев другой погладить раковину.

– А теперь можно я пойду? – почти взмолился он.

– Ладно, Бабин, иди, – выдохнула Кристина. – Но чтобы лабораторную к пятнице принес, или я заставлю тебя выгуливать Форсажа на руках каждый день по этажам универа. Понял?

– Понял-понял, – закивал он активно, почти перекинув в руки Кристине улитку. – До свидания!

– Бедолага, – усмехнулась я, откинувшись на спинку стула.

– А ты, я смотрю, довольная, – хитро так, и немножко гаденько улыбалась девушка.

– И чем я довольная?

– Такого красавчика подцепила в субботу, – поиграла она тонкими бровками. – Я бы тоже после такого к понедельнику без сил на работу приползла.

– Никого я не подцепила, – поморщилась, тряхнув челкой. – Что это, вообще, за выражение такое – подцепила? Будто болезнь какую-то нашла. Венерическую.

– А то он случайно следом за тобой из клуба исчез? Сначала ты ушла, виляя бедрами перед ним, а потом через минутку и он. Ну, как? Ты оставила ему свой номерок?

– Нет. Он сам его взял, – вспомнила я слова парня, который обещал, что позвонит мне.

На тапочек, наверное.

– Ммм, – протянула Крис мечтательно. – Счастливая. Иногда так не хватает в отношениях этой романтики, которая бывает только в самом начале. Хоть каждый месяц новым парнем обзаводись.

– И таким путем ты точно подцепишь… Венерическое что-то. И оно через месяц от тебя просто так не отвалится.

– Умеешь ты испортить момент, Саш, – закатила глаза девушка и выпрямилась рядом со мной, оглаживая бедра в юбке-карандаш ладонями. – Но ты не динамь того парня. Вроде, прикольный.

– Ты когда успела его разглядеть, вообще?

– Странно, что ты в очках видишь меньше, чем я, – повела она тонкой бровью. – Я красавчиков и издалека, и в темноте увижу. У меня глаз наметан.

– Еще немного и твой глаз будет смозолен, – улыбнулась ей натянуто, на что в ответ получила цоканье языком и закатывание наметанных глаз.

Глава 9

Случился вечер среды.

Весь рабочий день я думала о том, стоит ли идти на свидание или не стоит предавать родной и горячо любимый диван, с которым мы живем вместе уже три года. Пройдя сквозь тонну сомнений, страхов, лени и желания ничего не делать, потому что я женщина и пусть всё само идет ко мне в руки, решила, всё-таки, сходить.

Чем черт не шутит? Может, парень, и правда хороший и в скором времени я вместо фиктивного жениха обзаведусь настоящим. Когда-то же должно это произойти, не?

Даже рабочий день, который был окончен на полтора часа раньше, говорил о том, что у меня освободилось времечко для того, чтобы привести себя в свиданческий вид.

Зачем терять такой отличный шанс за продавливанием дивана?

Вернувшись домой, обнаружила, что ключей от квартиры в сумочке нет. Просто фантастика! Видимо, я их оставила в кабинете вместе с ключами от лаборатории и сейфа.

Ай, да, Шуня! Ай, да, молодец!

Дубликат есть у Лаврова, но его самого, судя по отсутствующей реакции на стук и звонок в дверь, дома не было.

Из бесконечных просторов сумочки выудило мобильник и набрала Лаврушку.

Гудок, третий, пятый… И, когда я уже мысленно попрощалась с побритыми ногами, а вместе с ними и со свиданием, Андрей, наконец, соизволил поднять трубку.

– Да, – ответил он, тяжело дыша.

– Только не говори, что я сняла тебя с девицы, – скуксилась виновато, словно он мог меня видеть.

– Малышка, – включил он альфа-самца. – Ради тебя я готов спрыгнуть с любой девицы по твоему первому же требованию.

Посмотрела в потолок, покачала головой и неслышно шлепнула себя по лбу.

– Чего затихла? – спросил Лавров.

– Блевала.

– Так и думал, – усмехнулся он и глубоко вдохнул, восстанавливая дыхание. – Чего звонишь-то? Соскучилась?

– Не дождешься, – фыркнула в ответ. – Дубликат ключей от моей квартиры у тебя далеко?

– Как и всегда – в одной связке с ключами от моей квартиры, а что?

– А ты далеко? – теряла я последнюю надежду.

– На скалодроме. Часа через полтора закончу.

Так… Время почти пять часов вечера. Мне еще надо приготовить себя к свиданию: душ, масочки, нарисовать лицо…

– Я сейчас приеду. До тебя, всё равно, в три раза ближе ехать, чем в лабку возвращаться. Жди.

– А ты куда-то торопишься? – ехидно спросил Лавров.

– Так я тебе и рассказала.

– Ну, приезжай. Пытать буду.

Всего четыре остановки на автобусе, и я на скалодроме, в котором кажется холодно круглый год. Хотя, стоить увидеть, какие мужчины висят на стенах, обнажая взгляду наимощнейшие бицепсы, становится уже не так холодно, а даже немного жарко.

Прошла немного вглубь, глядя по стенам, где именно мог бы висеть Лавров. Но при моем зрении: чем выше я смотрела, тем меньше видела.

– Здорова, Саня! – крикнул мне один из друзей Андрея. – Давно тебя здесь не было.

– Привет, Матвей, – посмотрела вверх, примерно ориентируясь по звуку его голоса. – Работы много. Некогда.

– Заходи, как-нибудь, позаниматься. Лаврову зад надерешь, а то он в себя поверил последнее время.

– Иди в песочнице играй, Мотя, – словно человек-паук, Лаврушка спускался по отвесной стене, держась за страховочные тросы.

Чем ниже он спускался, тем лучше я различала его фигуру и плутовскую полуулыбку на тонких губах. И отсутствие футболки на торсе тоже.

Как всегда, как всегда…

– Эта неприступная скала – моя, – пафосно произнес Лавров и, приземлившись рядом, приобнял меня за плечи.

– Ты потный, грязный и вонючий, – оттолкнула его, брезгливо отряхиваясь.

– Я оставлю тебе пару куличиков, лузер, – рассмеялся Матвей, отстегивая себя от ремней.

– Ключи, – выставила руку ладонью вверх, повернувшись к Андрею.

– Ух, какая нетерпеливая, – нарочито нахмурился он. – Торопишься куда?

– На свидание, – хитро улыбнулась и даже поиграла бровками, надеясь на то, что это не выглядит как симптом внезапно начавшегося инсульта.

– Да? – выдохнул он удивленно и смахнул влажные пряди темных волос со лба. – И с кем?

– С тем парнем, который пригласил меня через блокнот. Помнишь?

– Который кобылу возлюбил? – рассмеялся Лавров.

– Точно, Макар! – вспомнила имя парня, поставив себе мысленно галочку, что нужно каким-то иным образом запомнить, как его зовут. – Ключи.

– Раз ты так настаиваешь, то пойдем со мной в раздевалку, – приблизился ко мне Андрей и чуть склонившись, выдохнул в самое ухо. – В мужскую.

– Мог бы меньше пафоса в это приглашение вложить, будто я тебя голым не видела ни разу.

– Ооо! – загудели мужики вокруг, тем самым отвешивая негласные комплименты Лаврову.

Я бы ему тоже отвесила, но подзатыльник. Но только ради того, чтобы он не потерял всеобщий респект, сдержалась.

– Вы бы лучше на портки этому Маугли скинулись, – перекричала общий гул голосов.

– Зачем портки, когда рядом столько красоток, – гортанно смеялся Матвей. – Только время тратить на их снимание.

– Теперь понятно, какой философией ты руководствуешься, – прошептала я Лаврову.

В мужской раздевалке никого не было, что значительно упрощало мое в ней нахождение.

– Держи свой ключик, целуй меня в щечку и обязательно звони, если любитель лошадей позволит себе лишнее, – наставлял меня Андрей.

– Лишнее он еще должен заслужить, – резко потянула ключ из его пальцев, но не смогла его выдернуть. – Ты как так крепко держишь? – удивилась я, дергая снова и снова.

– У нас, у альпинистов, пальцы крепкие и могут многое, – улыбка чеширского кота украсила красивые губы.

Это тот человек, который из любой мелочи может раздуть повод для сексуального подтекста.

– О, боже! – закатила глаза и дернула еще раз. Безуспешно. – Отдай!

– Сначала… – проговорил он и подался ко мне, подставляя щетинистую щеку. – Целуй.

– Еще чего?! – поморщилась я.

– Иначе не отдам, – хитро улыбался он.

– Я не буду тебя целовать.

– Значит, и на свидание не пойдешь.

– Вот ты… – сощурила глаза и внезапно показала рукой ему за спину. – Смотри, какая грудь!

Лавров резко повернул голову, и этим моментом я и воспользовалась, чтобы выдернуть ключ из его пальцев.

– Как легко тебя отвлечь, – злорадствовала, тряся ключиком. – Пока, Лаврушка.

– Звони, Шунь, – крикнул он мне в спину последнее наставление.

Глава 10

Я так давно не была на свидании, что пока собиралась на это – устала. Поэтому уже минут пять сидела на диванчике в прихожей и тупила в стену, пытаясь решить, а так ли сильно я хочу на какое-то там свидание? Может, меня там ждет одно разочарование и впустую потраченный вечер?

Встала перед зеркалом, чтобы снова оценить свой внешний вид: легкое голубое платье, которое я купила еще в прошлом году и белые туфли-лодочки, которые я купила в этом, но поводов для того, чтобы выгулять обе эти покупки так и не нашла.

На свидание решила пойти без очков. Толстая черная оправа к легкому романтическому образу не очень подходила, а вот линзы – вполне себе. Правда, руки так и тянулись к глазам, чтобы их почесать и выдернуть из них лишний объект, но… красота требует жертв, безжалостная гадина!

Снова сомнение и чувство того, что от волнения скрутило живот.

Может, и правда, ну его?

Внезапно раздавшийся звонок мобильника, заставил меня вздрогнуть. В этот раз у меня под рукой маленькая сумочка, в которую помещались только телефон, кошелек и ключи от квартиры.

На дисплее светился незнакомый номер. Нерешительно нажала на зеленый значок и приложила телефон к уху.

– Да?

– Я знаю, что прямо сейчас ты сомневаешься, насчет того идти на свидание со мной или не идти, – прозвучал в трубке приятный мужской голос.

Ого! А он хорошо!

– И каково моё конечное решение? – спросила кокетливо.

– Идти, – ответил он уверенно.

Повисла пауза, во время которой я поняла, что он не собирается передо мной расшаркиваться, сыпя аргументами в пользу того, почему я должна идти. Видимо, достаточно того, что меня будет ждать он.

– Жди, – бросила ему столь же коротко и даже немного с эротичным придыханием, чтобы ждал меня полностью стоя и никак иначе.

Еще один взгляд в зеркало, еще один пыщ-пыщ духами, и я без малейшего сомнения покидаю квартиру, чтобы, миную восемь остановок на автобусе, оказаться на вечерней набережной, близ самого популярного и красивого кафе нашего города.

Вечер в самом разгаре. Солнце разлило последние краски по горизонту, отправляясь на другую сторону света. Воды реки отражают бледный свет уже зажженных фонарей, в то время как ветер приятно щекочет теплом обнаженные ноги.

Даже непривычно оказаться на улице не в джинсах.

Кто-то из прохожих спешит домой после долгого рабочего дня, и им нет никакого дела до тех, кто как я ловит романтичный флер, стуча каблучками по мостовой.

Неуверенно приближалась к кафе, до конца не веря в то, что тот парень, все же, придет. И неожиданно поймала себя на мысли о том, что даже если он не придет, то я не расстроюсь. Когда еще я смогу позволить себе в красивом платье отдохнуть у берега реки, неторопливо попивая кофе, да еще в таком кафе, интерьер которого напоминает прованс?

Никогда, в общем-то.

Я постоянно в суете, постоянно в работе, не считая тех вечеров, когда мы с Лаврушкой смотрим фильмы. В остальном же, моя жизнь не богата на события, и не отличается разнообразием. Думаю, как и у большинства тех, кто приближается к отметке в тридцать лет.

Кризис среднего возраста, я близко…

Взглядом обвожу террасу кафе, вместе с тем, пытаясь хоть примерно вспомнить, как выглядит мой новый знакомый из клуба. Если бы тут долбила музыка напрямую в мозг и был приглушенный свет, то, возможно, я смогла бы узнать его по силуэту. Но тщетно.

Немного щурюсь, фокусируя зрение, то на одном одиноком парне, то на другом. Всё не то.

– До последнего не верил, что ты решишься, – раздался за спиной голос моего нового знакомого.

Прикусив внутреннюю сторону щеки, чтобы спрятать довольную улыбку, повернулась к парню и обомлела, увидев в его руке одинокую розу на длинном стебле.

Я уже говорила, что он хорош?

Никогда не любила цветы в какой-либо обертке. Иногда букет в цветном целлофане вовсе не хотелось принимать, или же почти сразу срывала с него упаковку. На мой взгляд, для цветов нет лучше обертки, чем той, что дала им природа. И я приятно удивлена, что парень не стал заворачивать ее в целлофан или не пришел на первое свидание с большим букетом, что, на мой взгляд, выглядит пошло и как дешевый понт.

Небрежно зажатая в его пальцах роза выглядела дорого. А в сочетании с серебренными, почти рокерскими кольцами на его пальцах и кожаной куртке на широких плечах и вовсе казалась атрибутом готики.

– Думаю, один шанс тебе не повредит, – улыбнулась парню, принимая цветок. – Спасибо.

– За столик? – указал он рукой в сторону ряда столиков, которые были ближе всего к реке. Только два из них были свободными.

– Если нас не выгонят за то, что мы не заказали их заранее, то можно, – согласилась я.

– Не волнуйся. Мы уйдем, не заплатив, – ухмыльнулся он заговорщически.

– Мне уже нравится этот вечер, – одобрительно кивнула и села на стул, который он любезно для меня выдвинул.

Надо же! Еще десять баллов накину ему в рейтинг.

– Хорошо, что вечер может длиться до самого утра, – ответил он, присаживаясь напротив.

– Ну, – повела я неуверенно плечом. – Длительность нашего с тобой вечера целиком и полностью зависит от твоего поведения.

– И от твоего тоже, – хитро прищурился парень.

– Постараюсь быть хорошей девочкой, но ничего не обещаю.

– Отлично, а то я почти разочаровался.

– Разочаровался? – вскинула брови.

– Да, – кивнул он неопределенно и оперся локтями о стол, чуть подавшись ко мне. – С хорошими девочками бывает скучно.

– Я думала, с ними бывает романтично, – повторила его жест, тоже оперевшись локтями о стол.

– Минут десять, – чуть прищурился он, задумавшись. – Потом приходит чувство тошноты от приторности. А вот когда в девушке есть перец, то это придает драйва вечеру.

Ага, и прямо перед тобой сейчас сидит старая перечница, мой юный друг.

Светлые волосы, голубые глаза, гладко выбритый подбородок. На вид ему не больше двадцати пяти, а то и меньше на пару лет, но тем не менее он держится весьма неплохо.

Высокий рост, широкие плечи, обаятельная улыбка уверенность в каждом слове – соблазнительное комбо, перед которым, уверена, не устоит ни одна из его ровесниц и тем более тех, кто младше. Видимо, именно поэтому он и замахнулся на ту, что постарше.

Не ищет легких путей, а это уже заслуживает некоторого уважения.

– Драйв? – повела я бровью. – И что мы будем делать после кафе? Угоним лодку? Заплывем за буйки?

– Не спойлери, – прижал он палец к своим губам.

Еще десять баллов, малыш.

Краем уха, улавливала женский смех, который становился всё ближе и громче, обретая поистине лошадиную силу.

– Может, закажем что-нибудь, – предложил Макар.

– Кофе, – быстро ответила, понимая, что смеющаяся девушка обосновалась за свободным столиком, который был за моей спиной, через один такой же столик.

Интересно, она знает, что в общественных местах так громко смеяться – не совсем прилично.

– Может, вина? – предложил парень. – Чтобы лодки угонять было не так страшно и холодно.

Неожиданно дернулась как от громкого хлопка, когда девушку за мной разорвало новой порцией смеха. Даже Макар немного офигел, бросив взгляд мне за плечо. И мне стало любопытно, чему можно так громко смеяться. Щекотке пяток рыбками из местной реки?

Решив повесить сумочку на спинку стула, заодно бросила взгляд туда, где, запрокинув голову, смеялась рыжая девочка-огонек.

Громко, заливисто, почти до слез. Так еще смеются перед кавалером, когда хотят показать ему, что он грандиозно хорош в любом своем проявлении.

Или при психическом расстройстве…

Вот только ее кавалером и моей неожиданностью оказался Лавров, собственной персоной. Улыбаясь уголками губ, сосед салютовал мне бокалом красного вина.

От возмущения и шока из глаз чуть не выпали линзы.

– Вина, – коротко бросила Макару, натянуто улыбнувшись Лаврову.

Глава 11

– О чем думаешь? – спросил Макар, вероятно, заметив, что я немного напряжена.

– Существует ли скорая ветеринарная помощь? – заглянула ему прямо в светлые глаза.

Уголки его губ медленно поползли вверх, когда за моей спиной хлынула новая волна лошадиного смеха от рыжей девицы.

– Теперь мне тоже стало интересно, – ответил парень, хитро улыбаясь. – Предлагаю передислоцироваться.

– Да? – повела я бровью, пригубив вино. – И куда же?

– Есть одно место, – произнес он таинственно. – Рискнешь?

Телефон в сумочке издал короткий сигнал о входящем смс.

– Секунду, – извинилась перед Макаром и достала мобильник из маленькой сумочки. – По работе.

«Это и есть тот любитель лошадей?», – писал мне Лавров.

Прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы не выдать своего раздражения и не обернуться к их парочке, желая показать средний палец.

Я: «А кобылу ты для теста привёл?»

Л: «Боишься, что Макарка не устоит?»

Я: «Боюсь, что твоя кобыла навалит, если продолжит так ржать»

– Андрюш, ты чего смеешься? – послышался писклявый голосок пассии моего соседа.

– Да, так… По работе, – ответил он расплывчато, и мне пришел ответ.

Л: «Максимум – сделает лужу. Это я так сейчас мокрые трусики завуалировал, чтоб ты знала…»

Я: «Тогда сбавь градус юмора, иначе трусики будут с рисунком»

– Ну, так что? – напомнил о себе Макар. – Рискнешь поехать со мной?

– Я? – положила телефон на столик экраном вниз. – Почему бы и нет? Поехали.

– Тогда, поехали, – произнес он решительно и жестом подозвал официанта, чтобы заплатить по счету.

Привычным жестом потянулась за кошельком в сумочке, но Макар меня опередил, заплатив и за мой бокал вина тоже.

– Я могла бы и сама за себя заплатить, – повела бровью и нехотя вернула кошелек на место.

– Нет, – уверенно ответил парень. – У нас свидание и платить должен мужчина. Или ты считаешь, что я не в состоянии заплатить за себя и свою девушку?

Свою девушку? Вау, парень!

На секунду к щекам прилил жар. Я по-настоящему смутилась этой его уверенности. Приятно, чёрт возьми.

– Хорошо, – кивнула согласно. – Один раз можно.

– Ты больше не планируешь со мной встречаться? – хитро улыбнулся он.

– Зависит от того, чем закончится этот вечер, – ответила в тон ему.

– Никаких гарантий давать не могу, – произнес он задумчиво. – Возможно, тебе понравится. Возможно, – очень понравится.

– Ммм. Хороший выбор.

– Едем? – спросил он, решительно встав из-за стола, и подав мне руку.

– А, едем! – бойко поддержала его инициативу и вложила пальцы в теплую ладонь.

Спинным мозгом чувствовала на себе взгляд Лаврова. Даже хотелось тряхнуть плечами, чтобы скинуть его внимание.

– Официант! – послышался голос соседа.

Напряглась. Может, он решил сопровождать нас с Макаром всё свидание? Этого-то мне и не хватало…

– Ты на машине? – спросила у Макара, который всё ещё мягко держал меня за руку.

Приятно так. Уютно.

– На мотоцикле, – мальчишески улыбнулся он. – Не боишься?

– Если ты знаешь, где у этой штуковины руль, то мне не страшно.

– Только вчера узнал, – рассмеялся парень.

– Значит, всё будет хорошо.

На парковке близ кафе среди вереницы машин был только один мотоцикл. Черный, сверкающий, как сама ночь под звездным небом.

И рядом с ним, как назло, стоял джип Лаврова в камуфляжной расцветке. Такой, наверное, один на всю область.

Макар сел на мотоцикл, задником берца пнул подножку, убирая ее. Не заводя, пятясь назад, выехал с парковочного места и развернул мотоцикл мордой к выезду с парковки.

– Держи, – протянул мне черный шлем.

– Секунду, – перекинула пояс сумочки через голову, чтобы та не соскользнула с плеча на скорости. Собрала волосы в подобие косички и приняла шлем из руки парня.

– Шуня! – позвал меня знакомый голос, от которого захотелось закатить глаза.

– Саша, – выдохнула я и повернулась к Лаврову, на локте которого висела рыжая девица.

– Телефон, – потряс он рукой, в которой находился мой телефон.

– Ой! – округлила глаза и рефлекторно схватилась за сумочку. – Спасибо, Андрей.

Схватила и почти со скрипом выдернула свой мобильник из его пальцев, пока он мне хитро улыбался.

Да-да, я помню: альпинистские пальцы и всё такое…

Вернула телефон в сумочку.

– Андрей, – протянул руку для знакомства мой сосед.

– Макар, – ответил ему доброжелательно мой кавалер. – А с Сашей, я вижу, ты уже знаком.

– Да, – ответил загадочно Лавров, но пояснять, кто мы друг другу не стал.

– Он мой сосед, – пояснила я за него.

Как величать рыжую дамочку, никто не заморачивался.

Надела шлем и строго зыркнула на Лаврова, когда тот прыснул со смеху.

Подозреваю, что я похожа на леденец на палочке.

– Ни звука, – процедила сквозь стиснутые зубы, пытаясь испепелить соседа одним строгим взглядом.

Невольно заметила, что Макар и Лавров очень похоже одеты: берцы, рваные свободные джинсы, футболки, обтягивающие их крепкие торсы и кожанки на плечах. Отличие только в цветах.

Они ходят в один магазин? Кобель-шоп?

– Прыгай, – Макар кивком головы указал себе за спину. Оперся ногой об асфальт и протянул руку, придерживая меня, пока я устраивалась за ним.

– А за что тут держаться? – поинтересовалась у парня.

– Зубами за воздух, – заржал Лавров.

– Можешь за меня или за ручку за своей спиной.

Провокационно глядя в глаза Лаврову, обхватила Макара руками за торс.

Какой он, однако, удобненький.

– Готова? – спросил меня парень.

– Абсолютно, – ответила, чувствуя, как в крови закипает адреналин. Я еще ни разу не ездила на мотоцикле.

Мотор взревел. Мощная вибрация прокатилась волной по всему телу, вызывая неподдельный детский восторг. Захотелось отпустить руки, раскинуть их в стороны и запищать. А это мы еще даже с места не съехали!

– Пока, – довольно ухмыляясь, бросила Лаврову, который смотрел на меня с кривой усмешкой.

Глава 12

Поток теплого ветра, не помня о приличиях, задирал платье. Еще немного и оно попросту наденется мне на уши, пока мы мчим по вечернему городу, а вернее, уже за город.

Чем дальше за спиной город, тем больше я начинаю сомневаться в искренности своей улыбки. То ли ее ветром натянуло, то ли это спазм лицевых мышц. В любом случае, детский восторг постепенно сменился недетским страхом.

Я поехала с, по сути, совершенно незнакомым мне парнем, не спрашивая, куда, зачем и почему и что меня там, вообще, может ждать. Просто прыгнула на мопед, широко расставив ноги, и довольная умчала в закат. Мне кажется, я не была столь безрассудна даже моложе двадцати. Видимо, юношеский идиотизм догнал меня только сейчас. Но Макар ведь знает «одно место». Теперь я тоже знаю одно место, на которое нашла себе приключение. Будет большой удачей, если я не сломаю ноги на каблуках, пока буду бежать от него обратно в город.

Многоэтажки сменились небольшой лесополосой, среди которой обосновался довольно-таки приятный трактир. Надеюсь, мой кавалер не планирует в нем заночевать? Не хотелось бы…

Но наш мотоцикл резво проскочил двухэтажное строение и углубился в лес. Лучше бы мы переночевали в трактире, честное слово. Оказаться в лесной глуши, не зная, как из нее выбраться – не то времяпрепровождения, на которое я рассчитывала, идя на свидание.

Нужно, наверное, Лаврушке скинуть геолокацию, пока есть хоть какой-то намек на связь. Или его уже нет? И шанса на спасение тоже нет?

Неожиданно лес и бездорожье, вытряхивающее мозги и меня из сидения, закончилось. По узкой гравийной дороге мы приближались к некой акватории. Сказать, что это, было сложно. Возможно, пруд, озеро или, вообще, болото. Ладно, тут не воняло, лягушек не квакало, значит, точно не болото.

Мотоцикл заглох, а я так и осталась прилипшей к спине парня. Интересно, маньяк сможет меня убить, если я буду висеть на его спине, прицепившись как пиявка?

– Не подумай, что мне не нравится, – приятно вибрировал под моей щекой Макар. – Но ты можешь меня отпустить. Мы приехали.

– А, да?! – сделав вид, что не заметила остановки, отлипла от парня и спрыгнула с мотоцикла, сразу установив между нами дистанцию.

– Шлем снять не хочешь? – указал он кивком мне на голову.

Взглядом проследила его взгляд и скосила глаза у лба, прямо там, где был виден край защиты.

– Ой, я забыла, что он на мне есть, – притворилась дурочкой и неуклюже расстегнула фастекс под подбородком.

Можно было бы оставить шлем на голове, чтобы в случае опасности проломить своей защищенной бестолковкой путь к свободе, но, думаю, его наличие будет трудно списать на элемент флирта. Вряд ли Макар поверит, что от его обаяния у меня кружится голова настолько, что без шлема не обойтись.

– Держи, – протянула ему черный блестящий шлем и тут же, словно обжегшись, отступила на шаг, тем самым установив между нами дистанцию.

– Еще немного и я заподозрю, что ты меня боишься, – прищурился Макар, слегка наклонив голову набок.

От внимательного взгляда голубых глаз, казалось, не ускользнула ни одна деталь моего зажатого поведения.

Конечно, я боюсь! Тот факт, что я до сих пор не пытаюсь бежать или вопить как истеричка, удивляет даже меня.

Есть что-то в этом парне такое… цепляющее, что хочется изучить внимательнее.

– Я не боюсь, – попыталась оправдаться. Неловко переминаясь с ноги на ногу, старалась подобрать такие слова, которые не обидят, возможно, хорошего парня или, на крайний случай, не разбудят в нем хладнокровного убийцу. – Просто не каждый день выбираюсь загород с малознакомым парнем. Ну, ты понимаешь…

– Можешь скинуть своим друзьям геолокацию, если тебе от этого станет спокойнее, – повел он плечом, ничуть не обидевшись. – Тогда они будут знать, где находятся кусты, под которыми скрыто твое хладное тело.

Второй раз за вечер линзы чуть не выпали из глаз.

Макар сохранял серьёзность, но мальчишеская улыбка, заигравшая на губах уже через несколько секунд, испортила ему всю игру.

– Да шучу я, – парень выставил подножку мотоцикла и опер его на одну сторону. Стянул с плеч кожаную куртку и накинул на меня, укутав не только в своё тепло, но и в приятный фруктовый аромат. Что-то напоминающее ананас и яблоко.

Вкусно и совсем не по девчачьи. Еще десять баллов, парниша.

– Никаких хладных тел, – произнес он спокойно, глядя мне прямо в глаза. – Я согрею, если ты попросишь.

«Согрею, если ты попросишь» – пронеслось эхом в голове.

Вот так, одной фразой Макарик лишил себя половины заработанных баллов.

Во-первых, что за Морозко? Неужели по человеку не видно, когда он замёрз? Видишь, что баба синеет, – значит, пора её чем-то согреть. Курткой, вином, трением… Повторить трижды. Перевернуть и еще раз повторить.

Во-вторых, серьёзно?! «Если ты попросишь»?! Не хватает только добавить – «детка» и пафосно запустить пятерню в волосы, как в рекламе шампуня.

Возможно, эта фраза коленно-дрожательно действует на двадцатилеток и тех, кто помоложе, но на меня, девушку, которой уже двадцать семь с хвостиком, тянущимся к тридцатилетию и климаксу, этим уже не пронять. Здесь нужно брать и делать, потому что если я до своего возраста не нашла достойного согревателя, который бы меня сгреб в охапку и заставил бы вспотеть, то просто разговорами со мной уже не прокатит. Тут нужно брать и делать.

Брать, Макар!

Но… это всего лишь мысли, которые высказать вслух не представляется возможным, если я, конечно, не хочу прослыть неудовлетворенной истеричкой.

Интересно, а Вселенная слышит мои запросы? «Брать, Макар!» – ею было услышано?

Судя по тому, что он всё еще стоит и молча пускают сексуальные флюиды, можно понять, что Вселенная повернулась ко мне задом и активно занялась выполнением хотелок Лаврова. Должно быть, он её любимчик, если ему покоряются даже… кобылы.

С одной стороны, матушку Вселенную можно понять – мне хрен угодишь, а вот Лавров в этом плане особо не притязателен, но, блин, Вселенная, ау! Дай бабе счастье хоть на один короткий вечер.

– Пройдём? – подал мне руку парень.

– Куда? – неловко вложила пальцы в его ладонь и слегка сжала, аккуратно ступая по неровной почве в туфлях.

– Сейчас увидишь, – ответил Макар таинственно, увлекая меня за собой всё ближе к акватории.

Пройдя парочку кустов, где я едва не получила ветками по лицу, мы, наконец, вышли к месту, с которого озерце казалось небольшой лужицей. У самых ног находилось, что-то смутно напоминающее деревянную горку, с которых мы с сестрой катались в детстве на куске картонки или линолеума.

– Зимой здесь не так красиво, как сейчас, – стал объяснять Макар. – Но зато зимой озеро замерзает, а горку заливают водой и можно с этой точки, на которой мы стоим, уехать на своей пятой точке до противоположного берега.

Ты же ж мой малыш! На горочке любит кататься… Забавно даже.

– А сейчас мы что тут будем делать? – повела бровью. – Занозы собирать?

– Почему же? – усмехнулся парень. – Для лета здесь есть своё развлечение. Пойдём.

Он снова потянул меня за руку. Периодически поглядывал мне под ноги, чтобы я не наступила туда, где мои ноги и останутся в вывернутом состоянии.

Еще несколько кустов позади, и мы оказались лицом к лицу перед медведями. Вырезанными из дерева медведями, которые были значительно выше меня и держали на своих плечах толстенное бревно. А на бревне том висели качели. Вернее, не совсем качели, а резная скамейка с высокой спинкой тонкой ручной работы. Даже страшно представить, сколько часов и дней было потрачено на то, чтобы выполнить каждый завиток.

– Присядем? – указал Макар жестом на мирно покачивающиеся качели. – Обещаю, занозок не будет.

– Ну, раз ты обещаешь, – заправила прядь волос за ухо почти женственно шлепнулась на деревянную скамью. – Вау!

С такого ракурса вид на озеро под звездным небом был невероятным. Водная гладь казалась темным зеркалом, в котором отражались звезды и серп луны. Даже легкий ветерок, пускающий рябь, не портил картины. Наоборот, Ван Гог мог писать свою «Звездную ночь» именно с этого места.

– Очень красиво! – выдохнула изумленно.

Знала бы, что окажусь в столь живописном месте, – надела бы очки. В линзах ощущения не те.

– Я знал, что ты оценишь, – чуть смущенно произнес Макар и откинулся спиной на спинку скамейки-качели.

– И давно ты знаешь это место?

– Нет, в общем-то, – повел он плечом. – Около двух лет. С парнями сюда случайно попали и, как-то, запомнилось.

– Еще бы! Такое место не забудешь.

– Ну, да, – медленно кивнул, повернул голову и заглянул мне в глаза. – Тебя тоже не забудешь. Особенно после знакомства в клубе, когда ты мне чуть не наваляла.

– Это произошло сразу после того, когда ты мне чуть хребет не сломал во время танцев.

– Это я еще смягчил удар, – улыбнулся он уголком губ. – Так бы и себе что-нибудь сломал.

– Драка в танце? Не думала, что попаду в такой молодежный замес.

– Так говоришь, будто ты уже в почтенном возрасте, – произнес парень и изучающе посмотрел мне в лицо. Скользнул взглядом по губам и остановился на глазах.

– Мне двадцать семь, – сказала, глядя ему прямо в глаза, чтобы поймать реакцию.

– Мне двадцать два, – произнес он просто и ничего не изменилось в его привлекательном лице.

Малыш совсем. В студенты мне годится. То-то подбородок гладкий.

– Я смотрю, ты немного разочарована, – сощурил Макар глаза и слегка подался ко мне. Не хватало только лампы, которой можно было слепить меня, вымогая информацию.

– Нет. Просто немного удивлена. Я думала, тебе хотя бы двадцать пять.

– Это проблема? – повел он бровью так, что мне захотелось, чтобы он её опустил и снова повторил это действие. Черт! Как же сексуально он это сделал!

– Для меня – нет, – качнула головой. – А для тебя?

– Для меня – тем более, – произнёс он уверенно.

Повисло неловкое молчание, во время которого мы оба повернулись, чтобы взглянуть на водную гладь.

Существует молчание, в котором комфортно пребывать обоим. Так происходит у нас с Лавровым. В основном, я бываю даже рада, что он, наконец, заглох. Но бывает молчание, в котором неловко. Так происходило сейчас со мной и Макаром. Видимо, поэтому я не люблю новые знакомства, когда не знаешь, что бы такое сказать, чтобы не показаться идиоткой и не отпугнуть нового собеседника.

Неожиданно моего колена коснулось колено Макара. Вроде бы случайно, но что-то мне подсказывало, что нет. Парень аккуратно искал пути физического контакта, пока духовный у нас немного застопорился.

Сделав вид, что плотнее укутываюсь в его куртка, слегка отодвинула колени в сторону. Не сильно, но достаточно для того, чтобы понять, что он поторопился.

Рано, парень.

– Кхм, – прочистил он горло и вполоборота повернулся ко мне. – Расскажи мне что-нибудь о себе.

– Что именно? – слегка нахмурилась.

– Всё, что посчитаешь нужным, – пожал он плечами. – Хоть гороскоп на сегодня. Должен же я хоть что-то узнать о тебе, прежде чем, ты полезешь ко мне в трусы.

Мои глаза округлились.

Эй, так нечестно! Нельзя поворачивать своё же оружие против себя!

Но что-то в этом есть…

Верну-ка ему пару десятков баллов.

– Ну, если только ради этого, – протянула я игриво и получила в ответ мальчишескую улыбку, от которой не смогла сдержать собственной. – Наглец.

– Хитрец.

– Молодец.

– Тунец, – произнёс Макар и рассмеялся. – Я больше не знаю слов, заканчивающихся на «ец».

– Ты бы мне и в города проиграл, – ответила самоуверенно.

– Не сомневаюсь.

После того, как контакт был налажен и мы проболтали у озеро около полутора часов, я попросила Макара вернуть меня в город. Потому что взрослой тёте нужно подниматься завтра на работу и постараться не выглядеть мумией в глазах студентов и завлаборатории.

Макар оказался вполне приятным парнем, особенно в те моменты, когда не строил из себя альфача. Все эти приемы я повидала еще у Лаврова, поэтому видеть их в исполнении молодого Казановы было разочаровательно.

Мотоцикл затормозил напротив двери моего подъезда. Перекинула ногу через стального коня и встала на асфальт, ощущая дрожь коленей после всплеска адреналина.

– Держи, – протянула ему шлем и поправила волосы, словно прилипшие к голове. – Спасибо за вечер. Было… хорошо.

– Я немного напрягся во время паузы, – улыбнулся он застенчиво.

– Я так и хотела, – рассмеялась и отступила на шаг, когда он выпрямился рядом со мной, оставив мотоцикл на подножке. – Тебя проводить до двери квартиры?

– Нет, Макар, – покачала головой и стянула со своих плеч его куртку, которой эгоистично грелась весь вечер – Уже поздно и мне пора. Тебе, думаю, тоже.

– В выходные встретимся? – спросил он и накинул куртку на одно свое плечо.

– Если ты знаешь еще одно такое же живописное место, то я только «за».

– В таком случае, мы будем видеться часто.

– Даже так? – вскинула я брови, смущаясь и немного боясь того, как его взгляд то и дело падал на мои губы.

– Даже так, – повторил он эхом, и я поняла, что расстояние между нашими лицами медленно, но сокращалось.

Сейчас он пройдет девяносто процентов своего предпоцелуйного пути, а потом мне нужно будет добить оставшиеся десять?

А надо ли? Хочу ли?

А почему бы и нет…

Привстала на цыпочках и мягко коснулась его губ своими. И сразу отпрянула, почуяв, что он был готов вложить мне в рот язык.

Нет, парень. Не так быстро.

– До выходных, – ступая спиной к двери подъезда, махнула ему рукой и, получив в ответ немного укоризненную улыбку, развернулась на пятках и скрылась в подъезде.

Улыбаясь своей непревзойдённой женской хитрости, тихо открыла дверь своей квартиры. Не включая свет, скинула с ног туфли и прошла в гостиную, где чуть не закричала, увидев светящийся в темноте телефон.

– Придурок! – зашипела и ударила Лаврова диванной подушкой по наглой морде. – Зачем так делать?!

– Да! – делано возмутился он и включил фонарик на телефоне. – Зачем так делать? У нас вечер ужастиков, а рядом никто не боится больше, чем я.

– А что твоя рыжая кобыла? – выгнула я брови.

– А что твой прыщавый скотоложец? – парировал Лавров.

– Ах, ты! – начала сыпать хаотичные удары подушкой, но в ответ получала лишь приглушенный смех откровенного веселья.

Глава 13

– Тебе помочь? А то я могу, – послышался голос Лаврова за закрытой дверью ванной комнаты, в которой я смывала с лица остатки макияжа.

– Губу себе ножом не попорти, помощник, – выбросила почерневший от туши ватный диск в урну, набрала пригоршню теплой воды из-под крана и смыла последние капли косметики.

Кожа, наконец, начала дышать и перестала чесаться от непривычного мне слоя тонального крема.

– Хотя, знаешь… – крикнула соседу. Выключила воду и вышла из ванной комнаты, завернутая в полотенце. – Ты можешь мне помочь.

– О! Мне уже начинает нравиться эта ночь, – губы Андрея растянулись в хитрой самоуверенной улыбке. Наспех обтёр ладони о светлые спортивные штаны и приблизился ко мне. – Ты сверху или я?

– Ты, конечно, – фыркнула и подошла поближе, заглядывая в изумрудные глаза с расширяющимися зрачками. Томным голоском, предвкушая последующую реакцию, добавила. – Иначе тебе будет неудобно доставать из моих глаз линзы.

Хлоп-хлоп глазками.

– Фу, Шуня! – передернулся Лавров и даже отпрыгнул от меня на почтительное расстояние. – Что ты мне такое предлагаешь? Я не такой!

– Ох, ты как заверещал, – злорадствовала я. – Значит, как пихать девкам пальцы, куда не просят, так ты первый, а как я попросила сунуть, куда мне надо, так ты сразу не такой. Я думала, мы друзья.

– Друзья, – почти фальцетом выдал Андрей. – Но это же глаза! Как в них, вообще, можно хоть что-то пихать?

– Сейчас я тебе покажу, – с видом знатока и злого гения подошла к нему поближе и слегка подняла верхнее веко и оттянула нижнее. – Смотришь?

– Нет! – разве что не плакал Лавров. – Я сделаю всё, что ты хочешь, только уйди, Шуня!

– Не называй меня Шуней.

– Саша! Александра! Александра, этот горд наш с тобою… – прижимался он к плите бедрами и пел, глядя на мои манипуляции с линзами и глазами с нескрываемым отвращением.

– Надо твоим девушкам давать на входе памятку, – смеялась, придерживая полотенце на груди рукой. – Если они хотят избежать с тобой телесного контакта, то нужно просто начинать вытаскивать из глаза линзу. Или роговицу, если линз нет.

– Ты не забывай, что у меня на этот случай тоже есть козырь, – интонация и взгляд соседа мне сразу не понравились.

– И какой же? – спросила с опаской.

– А вот такой, – бросил он и, наклонившись, подался вперед, как делает квотербек в американском футболе. Забросил меня на плечо так, что я рисковала потерять полотенце и обрести постыдную историю на всю оставшуюся жизнь.

– Лавров, блин! – верещала, стараясь хоть как-то удержать на себе полотенце, пока он нес меня в неизвестном мне направлении. – Верни меня на землю.

В одно мгновение пол с потолком поменялись местами и вернулись каждый на свои места, когда стопы коснулись прохладной плитки пола в ванной комнате.

– Сначала ты выдернешь мерзость из своих глаз так, чтобы я не видел этой пытки, а потом можешь выходить отсюда, – пригрозил Андрей мне пальцем и захлопнул перед носом дверь.

– И как ты такой нежный собрался ужастики смотреть? – крикнула в дверное полотно и подошла к зеркалу, чтобы вытащить из уставших глаз контактные линзы.

– На вспоротые кишки смотреть не так омерзительно, чем на то, как ты ковыряешься в глазах.

– Какие мы нежные, – пробубнила сама себе в отражение, хорошенько зажмурилась и проморгалась, когда в глазах не осталось ничего инородного.

Вышла из ванной комнаты и хитро улыбнулась, когда Лавров выставил нож в мою сторону, заходя за барную стойку.

Оставив его немножко пожить, скрылась в своей комнате и быстро переоделась в чистую пижаму, состоящую из простых шортов и топа. Сверху накинула балахонистый пуловер, так как на дворе июнь – отопления в доме нет, но ночами бывает прохладно.

Вышла к Лаврову в кухню-студию. Взлохматила влажные после душа волосы и принюхалась к тому, что он там готовил.

– Чем пахнет? – сощурилась, чтобы разглядеть содержимое блюда. – Шаурма?

– Сам делал, – самодовольно ответил Андрей. Обошел барку, потянулся к книжной полке и взял с нее очки, которые водрузил мне на переносицу. – Вот так-то лучше. Так и выглядит моя Шуня.

– Не называй меня Шуней, – шлепнула его по плечу и поправила очки.

– И что ты мне сделаешь? – подразнил меня Лавров.

– Хочешь, роговицу достану?

– Я не смотрю, – развернулся на пятках и схватил блюда с шаурмой, которое поставил на журнальный столик перед телевизором. Вернулся в кухню, прихватил две кружки с горячим чаем и небольшие контейнеры с салатами из гипермаркета у нашего дома.

– Ты знаешь, что столько есть на ночь, вернее, даже уже ночью, – вредно? – спросила у него, завязывая ноги узлом для позы лотоса.

– Мы никому не скажем о нашем ночном дожоре, – подмигнул он мне заговорщически. – Не выходи жующей из сумрака.

– Кстати! – спохватилась я и поправила очки на переносице. – А ты как в моей квартире очутился? Я же забрала у тебя дубликат. Только не ври, что ты попал в мою квартиру от соседки сверху. Ты же говорил, что одни тити дважды не мнёшь.

– Всё-то ты помнишь.

– Ну, так. И?

– А ты думаешь, я сделал только одну копию твоего ключа? – повел Андрей бровью, устраиваясь рядом со мной.

– И сколько ты их сделал? – подозрительно сощурилась.

– Небольшая коллекция, – дернул он плечами. – Я постоянно теряю ключи, от своей квартиры в том числе, так что дубликатов у меня хватает.

– А если бы я пришла не одна? Завалилась бы в пылу страстей с Макаром, а тут ты… не к месту на диване лежишь.

– Не завалилась бы, – знающе ответил Андрей. – Тому парню на первый поцелуй еще даже рассчитывать не стоит. Я же тебя зануду знаю.

– Вообще-то, – деловито скрестила руки под грудью. – Он уже получил свой первый поцелуй.

– Да? – повернулся он ко мне, выпучив глаза. – И лежит там, поди, бедолага, у подъезда с проломленной головой за непозволительную наглость?

– Я была не против, – довольно улыбнулась, вспоминая мягкое прикосновение губ парня.

– Да? – повторил Лавров и на мгновение нахмурился. – Интересно…

– Хороший парень, – откинулась на спинку дивана. – Вот только ты виноват в том, что его приемы мне известны и уже не действуют так как должны.

– Я?! А я-то причем? Мной там и не пахло, где вы были.

– Пахло, вообще-то. Такой специфический запах потёртой лаврушки, когда она подкатывает свои… листочки. Очень знакомый и уже приевшийся запашок.

– Просто скажи, что думала обо мне всё свидание, – толкнул он меня плечом в плечо и подал маленькую шаурму, завернутую в салфетку. Себе взял большую. – Я же всё понимаю.

– Не льсти себе, Лавруш, – фыркнула и откусила кусочек приготовленной соседом шаурмы. – Ммм! Терияки!

– Нравится? – улыбнулся он, точно зная, что такое я люблю.

– Еще бы! – откусила в два раза больше, чем до этого и с полным ртом проговорила. – Еще немного, Андрюш, и ты проложишь мне путь от желудка к сердцу. Честное слово.

– Так! – произнес он притворно строго и мягко шлепнул меня по затылку. – Ну-ка, выплёвывай! Не надо мне тут угрожать.

– Простите-простите, – отмахнулась от него, смеясь. – Не хотела посягнуть на святое, кольцом обручальным нетронутое.

– То-то же.

– М! – вспомнила я. – А рыжая где? Не получилось?

– Вот сейчас обидно было, – почти хныкнул Андрей. – Мы посмотрели коллекцию дубликатов ключей от твоей квартиры, а потом…

– А потом ты подобрал к её вратам рая особый ключик, и они отворились, не издав ни единого скрипа на зависть смазанными петлями, – завершила я за него.

– Не совсем, – хитро улыбнулся. – Особый ключ подбирать не было нужды. У меня всегда с собой тот, что отворяет любые врата, – поиграл он густыми бровками.

– Вот так и закончился у меня аппетит, товарищ слесарь, – отложила шаурму на блюдо и вытерла уголки рта салфеткой. – Умеешь же ты…

– Слесарь действует грубо, а я мягко, плавно, чтобы материал разогрелся и стал податливым, – объяснял Андрей вкрадчиво.

– Сейчас из меня полезет всё то, что разогрелось в моём желудке.

– Держи себя в руках, – усмехнулся сосед. Отпил чая и, словно между делом, спросил. – Еще встречаться с тем парнишей планируешь?

– Думаю, да, – кивнула сама себе и поправила очки на переносице мизинцем. – Думаю, можно дать ему небольшой шанс подобрать ко мне уникальный ключик, потому что универсальный мне явно не подошёл. Да и парень он неплохой.

– Ясно, – хмыкнул Лавров и потянулся к пульту, включая фильм ужасов, который ждал своего часа. – Может, сразу сбегаешь на горшок, чтобы меня кипяточком не окатить?

– Может, ты тоже сбегаешь, чтобы пьедестал себе не воздвигнуть?

– Ничья, – уголки его губ дернулись в веселой ухмылке.

Фильм был снят с паузы и уже в следующую секунду я впечаталась лбом Лаврову в плечо.

– Серьёзно? – вещала оттуда. – Кишки с первых секунд?

– Ужас, – активно кивал Андрей, продолжая есть как ни в чем не бывало. – Мерзко-то как.

– Долго там еще? – спросила, не поднимая глаз. Вцепилась ногтями в рукав его футболки, приготовившись натянуть его себе на голову, если придется.

– Сейчас он ей второй глаз выдавит, – шепнул он мне, касаясь дыханием макушки и через секунду рассмеялся.

– Что там?

– Глаз смешно по ступенькам пропрыгал.

– Я отказываюсь это смотреть.

– Шучу. Уже закончилось всё. Сейчас семейная пара въезжает в новый дом.

– Ну, хоть что-то я в этом фильме посмотрю, – выдохнула с облегчением и с легкой опаской взглянула на экран.

Лаврушка не обманул – молодая семейная пара и правда осматривала свой новый будущий дом, в котором им совсем скоро пустят кишки и выдавят глаза.

Что в таких фильмах расслабляющего, я не знаю.

Когда с шаурмой домашнего приготовления было покончено, остывший чай допит, а все страшные моменты фильма были пережиты мной в плече Андрея, я поняла, что начинаю мёрзнуть.

Словно по взмаху волшебной палочки Андрей укрыл меня мягким пледом, который лежал с его стороны. Подоткнул мне под ноги уголок и продолжил смотреть фильм, словно ничего и не сделал.

– Я же не просила, – произнесла немного ядовито, прокручивая в голове слова Макара.

– Ты меня сосками поцарапала. Грейся, – буркнул Андрей, не отрываясь от экрана.

– Дурак, – смеясь, шлёпнула его по плечу, в которое сразу же и уткнулась, когда в актрису попал осколок зеркала.

Переждав истошный крик, укуталась удобнее в плед. Коленками уперлась в Лаврова и коснулась щекой его плеча, чувствуя, что усталость берет своё.

– Если я усну, ты знаешь, что делать, – предупредила Андрея, понимая, что веки становятся всё тяжелее.

– Конечно, – кивнул он коротко. – Вытру твой подбородок от слюней, застегну ширинку и пойду домой.

– Балбес, – произнесла беззлобно, чувствуя, как его плечо трясется от сдерживаемого смеха.

Глава 14

Нацарапала в комоде ящика в прихожей два черных маленьких крабика. Собрала одним из них волосы над левым ухом, и тут же приложила к нему телефон, чтобы повторить то же самое над правым ухом.

– Мам, – едва сдержала тяжелый вздох. – Ну, не получается у Андрея приехать. Отпуск-то только у меня, а у него работу никто не отменял.

– Ну, так пусть возьмет дня три в счет отпуска, – неуемная женщина. – Я хочу увидеть обоих зятей сразу. Тем более одного мы с отцом уже видели вживую, а второго только по видеозвонку. Ты его прячешь от нас, что ли?

– Мам, – тяжелый вздох, всё-таки, покинул легкие. – Никого я не прячу. Я же объясняю, что у Андрея работа. У промышленных альпинистов сейчас самый чёс. Ближе к осени приедем вдвоем.

– Жалко, – искренно огорчилась мама. – Я думала, все, наконец, по парам будут сидеть за столом, а ты опять одна будешь.

– Не привыкать, – попыталась поддать я градус веселья, параллельно с тем, бесшумно открывая дверь квартиры, чтобы пойти на свидание с Макаром, который уже ждал меня у подъезда.

Я буду гореть в аду за свою ветреность: говорю маме о том, как мне жаль, что Лавров не поедет со мной на знакомство с родителями, а сама в этот момент сбегаю на цыпочках на свидание с другим.

Распутная девка. Фу!

– Может, до завтра, что-нибудь изменится, – проговорила мама с надеждой. – Ладно, Шуня. Ждём тебя завтра домой. Света с Тимошей уже на подъезде. Сейчас салат дорежу да встречать буду.

– Мне тоже салатик оставьте, – улыбнулась, спускаясь беззвучно по лестнице.

– Да мы новый тебе порубим, – заверила мама. – Ладно, Шуня, скоро молодые приедут, а я еще бигуди из волос не выпутала. Андрюше приветы от нас с папой передавай.

– Хорошо, мам. Передам, – замерла у подъездной двери. – Ему от вас тоже приветы.

– Ну, пока.

– Пока, – взглянула на экран, убедилась в том, что разговор окончен и убрала телефон в карман кожаной куртки.

Да, я сегодня девочка-байкер. Опыт прошлого свидания показал, что ехать на байке в платье – не совсем разумно. Всё задирается, дует и грозит вылиться в какую-нибудь болезнь мочевыделительной системы.

Поэтому сегодня на мне джинсы, кеды, футболка и косуха, которая пылится в шкафу еще со времен студенческих гулянок.

И да, я опять в линзах. Очки на байке и в шлеме тоже не к месту. Да и без них я не выгляжу очкастым динозавром, рискуя спугнуть парня.

Навалилась на дверь и аккуратно открыла ее, придерживая, чтобы она не ударилась о стену, гонимая подхватившим ее порывом ветра.

Всё-таки, хорошо, что я не в платье и относительно тепло одета – погода буйствовала. Ветер трепал кроны тополей у подъезда, гудел в проводах и свистел, пролетая мимо.

Макар смотрел в сторону, не заметив того, что я вышла. Сидя на байке, одной ногой опирался о землю, а другой о подножку. Сосредоточенно глядел прямо перед собой. Не профиль, а загляденье. Острый нос, немного пухлые губы и подбородок, которому я бы добавила щетину для большей брутальности, но и так ему очень даже хорошо.

Словно почувствовав мой взгляд, парень отмер и повернулся лицом ко мне. Серьёзные черты тут же тронула легкая улыбка.

– Привет, – произнесла робко и, убрав руки в карманы куртки, сделала несколько шагов к нему.

– Привет, – вторил мне Макар и сошел с мотоцикла, держа в руках подготовленный для меня шлем. – Отлично выглядишь.

– Спасибо, – смущенно опустила глаза и, покачиваясь с носков на пятки, пыталась подобрать тему для короткого разговора. – Ты тоже ничего.

– Совсем ничего? – улыбнулся он шире.

– Не в том смысле, – покачала головой и мысленно ударила себя по лбу. – Я хотела сказать…

– Не парься, – перебил меня и подошел ближе. – Я понял.

– С комплиментами я не дружу.

– Подружим, – кивнул Макар уверенно и занес шлем над моей головой. – Поедем?

– Конечно, – чуть вскинула подбородок и напрягла шею, чтобы парень мне ее не сломал, пока натягивает на голову шлем. – Я бы и сама могла.

– Я хочу помочь, – ответил он с каплей вредности и под подбородком щелкнул фастекс. – Так-то лучше.

Тяжесть мужских ладоней на плечах казалась приятной и уместной.

Дистанция между нами сокращалась по воле Макара. Я понимала, чего он хочет прямо сейчас, и не была против. Один невесомый поцелуй перед началом, надеюсь, хорошего вечера не будет лишним.

Уголок губ приподнят, взгляд голубых глаз горит не по-детски. Привстала на цыпочки и потянулась к губам, которые столь же стремительно тянулись к моим.

Но протяжный сигнал клаксона сбил настрой на трепетную романтику.

Резко повернула голову и увидела, как за рулем своего камуфляжного джипа Лавров махнул нам рукой.

Сузив глаза, испепелила его взглядом. Но улыбка на щетинистом лице стала только шире и достигла своего максимума, когда он вышел из машины, захлопнув за собой дверь. Немного щурясь от порыва ветра накинул куртку на плечо и направился к нам.

Макар протянул руку, чтобы поздороваться, вероятно, помня о том, что этот лохматый хам в обтягивающей майке и потертых джинсах – мой сосед.

– Здорова, – бросил ему Лавров и пожал руку в ответ, почти не удостоив взглядом парня.

Потому что весь его взгляд и сосредоточенное в нем веселье были направлены на меня. Я же не видела ничего смешного в том, как выгляжу в шлеме.

– Можно тебя похитить на секунду? – улыбнулся мне Андрей.

– Макар, я сейчас, – сказала парню и отошла к двери подъезда вслед за Лавровым. – Чего тебе?

– Как дела? – протянул сосед, хитро глядя мне в глаза.

– Ты ради этого меня подозвал? – приподнятые от возмущения брови уперлись в шлем. – Если ради этого, то мне некогда.

– Ты когда уезжаешь к родителям? – стал он чуть серьёзнее.

– Завтра утром. Маршрутка в десять. Такси до автовокзала в девять.

– Прости, что нарушаю договор, но, правда, никак не получается поехать, – говорил он искренно и это подкупало.

– Не парься, – смягчилась я. – Я только что разговаривала с мамой и сказала, что у тебя много работы и на несколько дней ты вырваться не сможешь. Так что всё нормально.

– Точно? Не обижаешься? – заглянул мне в глаза и запахнул края куртки.

– Если ты перестанешь меня лапать при моем, возможно, будущем женихе, который придет тебе на замену, то я даже перестану хотеть тебя придушить.

– «Хотеть тебя» было бы достаточно, – поправил Лавров с хитрой полуулыбкой.

Цокнула и закатила глаза, вырвала из его рук края куртки и строго проговорила:

– Пока меня не будет, баб в мою квартиру не водить. Цветы поливать. Продукты из холодильника можешь брать. Понял?

– Постараюсь ничего не перепутать, – нахмурился он, прикидывая что-то в своей голове. – Баб в твоей квартире брать, цветы в холодильнике поливать. Всё правильно?

– Лавров, – пригрозила ему пальцем, которым затем указал на шлем. – Я вернусь быстро и, если что-то будет не так, то я буду с тобой драться вот с этой штукой на голове. Усёк?

– И на камне высек, – произнес он бесконечно мужественно.

– Тогда встретимся дня через четыре, – помахала ему ручкой. – Сегодня вернусь поздно, так что сеанс кино отменяется, а завтра я с утра уезжаю.

– Иди уже, – хмыкнул Андрей. – А то пацана с велика скоро сдует.

– Я, всё-таки, подерусь с тобой в этой штуке, – пригрозила ему напоследок и направилась к Макару, который снова подарил мне легкую улыбку, едва я к нему приблизилась. – Прости, небольшие формальности с соседом.

– Ничего, – ответил он по-доброму и помог мне устроиться за его спиной. – Держишься?

Обхватила его торс кольцом рук, прижалась к широкой спине и насладилась волной мурашек, пробежавших по спине, в момент, когда мотор зарычал.

Бросила взгляд на Лаврова, который не спешил заходить в подъезд, продолжая смотреть на нас или вовсе на меня одну с нагловатой ухмылкой, скрытой в приподнятых уголках губ.

Глава 15

В этот раз маршрут и место нашего свидания мне были знакомы. С этой стороны загорода я была неоднократно и каждый раз обещала себе, что больше сюда ни за что не вернусь. Потому что отдых с Лаврушкой и его друзьями в этой местности мало напоминал отдых. Скорее – остаться в живых, пройдя полосу препятствий, желательно в подгузник, надетых в шесть слоёв.

– Не нравится? – спросил Макар, заметив моё замешательство и хмурый вид, которым я окинула знакомую скалу.

– Нравится, – натянуто улыбнулась. – Просто погода не очень располагает к скалолазанию.

Ветер усиливался и небо стремительно затягивало тяжелыми свинцовыми тучами. Того и гляди, с минуты на минуту с неба обрушится водопад, который смоет нас вместе со скалой.

– Идём? Или передумала? – Макар протянул мне руку ладонью вверх, ожидая, когда я вложу в нее свои заледеневшие от волнения и легкой паники пальцы.

– Надеюсь, нам не придется забираться на эту скалу? – вопросила с надеждой и спрятала кисть в широкой ладони парня. – Снова я это не переживу.

– Снова? Ты здесь уже была?

– Ага, с тем соседом, которого ты уже видел, и его компанией.

– Черт! – с досадой произнес Макар. – Я был уверен, что ты здесь еще не была, а ты, оказывается, даже на самой скале побывала.

– А ты нет?

– Нет, – покачал головой. – Мы с пацанами ограничиваемся костром и гитарой у подножия. Для того, чтобы взобраться на скалу нужно иметь навык и снаряжение, а у нас ни того, ни другого. Только гитара.

А я без каких-либо навыков карабкалась на эту скалу дважды. Снаряжение и поддержку мне предоставлял Лаврушка. Ну как, поддержку? Так… Ограничивался фразой: «Чё, сцышь? Не сцы!» и посмеивался над тем, как я вопила, поднявшись на пять метров над землей, о том, что не хочу умирать предварительно обделавшись.

Боже! От воспоминаний даже затошнило.

Не знаю, зачем я пёрлась каждый раз за ним на эту скалу, но когда оказываешься на вершине, то все страхи и сожаления остаются где-то внизу и не напоминают о себе. Довольно увлекательно, находясь на самом верху, чувствовать, что с этого самого момента тебе всё по плечу и горы по колено.

– А мы что тут будем делать? – спросила кокетливо. – Ты позвал пацанов? Припрятал где-то здесь гитару?

– Честно говоря, планировал сыграть тебе, но тогда ты сбежишь, не дослушав, – улыбался он застенчиво. – Играю я на редкость стрёмно.

– А поёшь как?

– Еще хуже, – рассмеялся Макар.

– Тогда зачем мы здесь?

– Думал, удивлю тебя, но ты, наверняка в курсе того, что здесь есть висячее кафе.

– Висячее кафе? – округлила глаза. – Это как?

– Не бывала? – удивился парень и взгляд его загорелся энтузиазмом.

– Сосед говорил, что здесь нет специальных мест для перекуса, поэтому мы и поднимались на вершину, чтобы там с комфортом, обдуваемые всеми ветрами, поесть.

– Ну, это кафе оборудовали месяц назад. Возможно, поэтому ты его не застала. Или тебе о нем не сказали.

– Не застала. Но теперь мне вдвойне любопытно, что это за висячее кафе такое.

Зашли с противоположной стороны скалы. На одном из участков, которые мы проходили, вскинула голову вверх и увидела, оставленную мной в прошлом году надпись «Лавру», буква «у» которой была написана так, словно я в процессе написания свалилась с этой высоты.

Что могу сказать? Я угрожала Лаврову как могла, чтобы в случае трагедии в моей смерти винили его. Это, на мой взгляд, давало ему неподдельный стимул страховать меня в разы надежнее.

– Сейчас узнаешь, – таинственно улыбнулся Макар и повел меня вверх по небольшому выступу близ скалы Метров через триста перед нами появилось здание кафе и оно не было похоже ни на висячее, ни на лежачее, так как вполне надежно стояло на земле.

Странно всё это…

– Оно стоит, – скептически повела бровью. – Только не говори, что в нем подвешивают за шею качественно намыленной веревкой и только потом принимают заказ.

– Тогда сюда стоит ходить на последнее свидание, чтобы «они умерли в один день», а не на второе, – бросил он на меня взгляд сверху вниз и крепче сжал пальцы, согревая их своим теплом. – Надеюсь, тебе понравится, и мы останемся живы.

– Что?! – остановилась. – Можно я домой пойду?

– В кафе, – сдерживал Макар веселье. – Только вперед, только в кафе.

– Ой, божечки! – прохныкала себе под нос и вошла в открытые для меня Макаром двери.

– О, Макарыч! – поприветствовал моего будущего парня какой-то другой парень, который был не сильно старше Макара. – Что-то вы долго. Погода вообще не летная становится. Сможем выпустить ненадолго и недалеко. Уверены, что хотите?

Парень, который не мог ровно устоять на одно месте, словно его ноги просились в пляс, очень быстро говорил. И то, что он говорил мне совсем не нравилось. Еще больше мне это не нравилось оттого, что на его плечах и в руках находились страховочная система, карабины и веревки.

Мы всё-таки полезем на скалу? Сейчас? Серьёзно?

Где тут выход?

– Ну что? – потряс парень веревками в руках. – Прыгаем?

– Прыгаем, – уверенно ответил Макар.

– Так! – оживился наш, видимо, инструктор. – Делайте заказ, наши ребята сейчас всё устроят, а вы пока в снаряжение и на тросы.

– Что будешь? – спросил Макар и присел рядом со мной на корточки, помогая надеть страховочную систему.

– Водку и огурец, – выдала трясущимся голосом. – И лучше прямо сейчас. И побольше. И можно без огурца.

– Не бойся, – издал он тихий смешок и ремни страховки надежно опоясали моё щупленькое тельце. – Это не так страшно.

– Тогда кофе и пирожное. Большое пирожное. Сладкое, говорят, успокаивает.

– Дюша, слышал? – крикнул Макар куда-то себе за спину.

– Слышал, – последовал ответ. – Ты что будешь?

– То же самое, – не оборачиваясь, ответил парень, еще на раз проверив все крепления. – Вот так. Отлично.

За считанные секунды сам облачился в страховку и, повел меня в сторону открытой террасы, что скрывалась за стеклянной дверью кафе.

– Проходите за столик, – крикнул всё тот же танцующий парень. – Через минуту всё будет готово.

– И часто ты пьёшь кофе в полной экипировке? – с опаской вышла вслед за Макаром за стеклянную дверь.

– Только в этом месте, – ответил он. – И оно того стоит.

– Надеюсь, – сказала сама себе и последовала его примеру, присев напротив него за один столиков.

Вокруг не было ни души. Такое чувство, что об этом месте знаем только мы двое. И еще двое ребят, которые крепили нас страховочными веревками к куполу столика.

Страх размером с планету подкатывал к горлу.

Что сейчас будет? Нас катапультируют вместе с пироженками и кофе?

И чего мне дома не сиделось.

– Вам повезло, – подошла к нам девушка с подносом и поставила перед нами заказ.

– В чем? – спросила я севшим голосом.

– Ветер затих, – пояснила она. – Есть шанс повисеть подольше.

– Повисеть? – выдавила в нарастающей панике. – Нас, всё-таки, катапультируют?

– Почти, – таинственно ответила девушка и отошла от столика на почтительное расстояние. Остановилась и, глядя на нас, крикнула куда-то себе через плечо. – Отпускай!

И в эту же секунду над нашими голова загудела крыша столика, а моя поехала окончательно, потому ты начали плавно отдаляться от здания кафе и от девушки, которая смеялась над тем, как я беззвучно кричу и держусь обеими руками за столешницу.

– Что происходит? – боясь шевелиться, смотрела в поверхность стола. – Мы падаем?

– Мы едем, – ответил Макар, откровенно веселясь. – Посмотри по сторонам.

– Не буду.

– Тут не страшно.

– Не буду, – настаивала на своем. – Мы уже очень высоко?

– Метров двадцать над рекой.

– Над рекой? – вскинула взгляд в его голубые глаза и сразу решилась посмотреть вниз, после чего вцепилась в столешницу еще крепче. – Мы погибнем! Сейчас вся эта махина вместе с нами упадет в реку, а там удар об воду, на дне камни, и нас еще этим столиком сверху придавит.

– Не паникуй, – ладони Макара легли на мои пальцы и мягко погладили. – Оборудование новое, веревки еще не стерлись, я хорошо плаваю.

– Ха-ха, – только и смогла я произнести, глядя на его пальцы с серебряными кольцами.

– Может, пирожное? Помнишь, что сладкое успокаивает?

– С нами точно ничего не будет?

– Обещаю.

С огромным усилием отпустила столешницу, палец за пальцем. Дрожа от легкого ветра и страха, подняла взгляд на лицо парня и немного успокоилась, видя, что он выражает абсолютное спокойствие. Словно мы находимся не в подвешенном состоянии, а сидим в самом обычном кафе, похожее на то, в котором были в среду.

– Вот видишь, – кивнул он одобрительно. – И совсем не страшно.

– Просто тебе не видно, как я задницей в скамейку вцепилась.

Парень резко рассмеялся и столик немного качнуло. Я напряглась.

– Не смейся, – почти взмолилась я.

– Хорошо, – тихо посмеивался он.

– И как здесь можно есть? Горшок здесь был бы уместнее пирожного.

– Посиди еще немного, посмотри по сторонам и привыкнешь.

Что ж, попробуем. Всё равно, никуда не денусь с воздушной, чтоб её, лодки.

Медленно повернула голову туда, где минуту назад была стена кафе. Сейчас кафе находилось метрах в десяти от нас. Вроде бы не так далеко, но всё равно страшно. Беглый взгляд показал, что вместе с нами могут быть в подвешенном состоянии еще два столика.

Неужели в этом мире есть еще две такие же ненормальные пары, которые готовы повернуть любое свидание так, чтобы оно рискнуло стать последним?

Под нами шумела река, которая казалась столь же серой, что и небо над нашими головами. Ветер, действительно, стал слабее, но всё же его шум был слышен в шорохе деревьев по берегам реки.

– А если дождь? – спросила и потянулась трясущейся рукой к чашке кофе. Макар уже давно спокойно попивал свой.

– Мы под крышей.

– Сомневаюсь, что она спасет нас от косого дождя, если ветер усилиться.

– Лишь бы тросы смогли нас вернуть обратно, а остальное пустяк, – повел он плечом и снова отпил кофе.

– Макар! – пискнула я, чувствуя, как паника снова подступала.

– Шучу, – улыбнулся он. – Всё будет хорошо. Не думай о том, что это опасно.

– Ну, да, – нервно хмыкнула. – Просто прогулка на веревках над пропастью. Пустячок. На диване и то опаснее сидеть. Там и плед может придавить и голова в подушку глубоко провалиться. А тут всего-то можно рухнуть в реку, когда тросы оборвутся от дождя и ветра.

– Ты забавная, когда паникуешь, – Макар смотрел на меня расслабленно и в целом вел себя так, будто ему страх неведом.

Сама невозмутимость и уверенность в тех тонких веревках, на которых мы висим.

– Это я пытаюсь бабке с косой зубы заговорить.

– Я бы не стал звать сюда бабку с косой, – протянул он задумчиво. – Она же может этой самой косой зацепить тросы и случайно их обрезать.

– Макар! – снова сдавленно крикнула и напряглась. – Я и так не могу чашкой в рот попасть, а ты тут еще… шутишь.

– Прости, – произнес он, ни капли не сожалея о сказанном. – Давай, я тебя покормлю пирожным, потому что сама ты, видимо, не поешь.

– Отличная идея! А я пока подержу стол, если ты не против.

– Подержи, если тебя это успокоит.

Макар придвинул к себе тарелку с моим пирожным и подхватил ложечкой немного крема и ягодку сверху.

В этот момент я с завидной самоотдачей держалась за столешницу.

– М? – изогнул он вопросительно бровь, поднеся ложечку к моему рту.

Разомкнула губы и подалась немного вперед, с благодарностью принимая угощение.

– Знаешь, что было бы совсем идеально? – спросила, перекатывая сладко-кислый вкус во рту.

– Что? – поинтересовался Макар и поднес к губам новую порцию пирожного.

– Если бы ногам была хоть какая-то опора. А-то ж они болтаются как сосиски.

– Так и поболтаем ими, – уголки его губ не переставали улыбаться. – Не отказывай себе в удовольствии.

– Удовольствие я испытаю только тогда, когда мои ноги коснуться твердой земли.

– Или крепких плеч, – словно сам себе добавил Макар.

Я оказалась настолько обескуражена, что забыла о страхе высоты. Рефлекторно обхватила губами ложку, вложенную мне в приоткрытый рот. Собрала с нее сладость и зависла, глядя в светлые глаза парня, который, не отводя от меня взгляда, наполненного тем, о чем нельзя говорить при свете солнца, облизал ложечку, которой только что кормил меня.

Мне всё чаще начинает казаться, что в этого парнишу, что развит физически не по годам, иногда вселяется маленький демон и на долю секунды делает его истинным плохишом. И что-то мне подсказывает, что с годами демон будет отвоевывать всё больше времени, пока вовсе не возглавит его светлую голову и мысли.

– Уже не боишься? – спросил Макар, хитро улыбаясь.

– Сладкое, – неловко кашлянула. – Я же говорила, что сладкое успокаивает. Вот… успокоило.

– Ну, да, – кивнул он сдержано, но глаза выдавали, что он прекрасно всё понимает.

– А ты здесь уже бывал?

– Бывал. И первый раз боялся больше, чем ты.

– Если бы я раньше не взбиралась на вершину скалы, то я бы уже висела на страховочных тросах без сознания.

– Я восхищаюсь твоей смелостью, – заглянул мне в глаза. – И мне нравится, что на наши свидания ты не надеваешь очки. Без них тебе гораздо лучше.

А мне вот в них гораздо лучше и спокойнее, чем в линзах. Я бы даже сказала – уютнее. Но пару свиданий можно и потерпеть перед тем, как являть ему себя без прикрас и тюнинга.

– Ты тоже мне нравишься. Полностью, – поддержала его признание. – Иначе на второе свидание я бы не пришла.

– Рад слышать, – ответил Макар, словно немного смущаясь.

Милота. Видимо, тот маленький демон отступил.

Внезапный телефонный звонок пускает сердце биться о грудную клетку. Барабанная вакханалия напоминает мне о том, что я на высоте на одной веревочке.

– Прости, – Макар нахмурился и достал из внутреннего кармана куртки телефон. Посмотрел на экран, что-то нажал и звук пропал. – Не срочно. Позже перезвоню.

Вернув телефон в куртку, снова заглянул мне в глаза, но магия момента тут же разрушилась тем же барабанным сумасшествием.

– Прости, видимо, придется ответить, – виновато улыбнулся и нервно ответил на звонок. – Да? – угукнул, кивнул, еще сильнее нахмурился. – Понял. Через полчаса буду.

– Что-то случилось? – озадаченно посмотрела на его лицо.

– Да… – махнул рукой в неопределенном жесте. – Грузчики привезли родителям мебель раньше договоренного срока и сейчас нужно помочь отцу убрать старую и поставить новую. Бытовуха, в общем.

– А, – протянула понимающе. – Тогда давай как-нибудь отсюда выбираться.

– Сейчас, – Макар поднял руку куда-то под купол нашего столика и дернул за небольшой рычаг. Столик немного дернулся и медленно поехал обратно в кафе, возвращаясь в родное стойло.

– Так мы могли просто дернуть за эту штуку и вернуться обратно? – выпучила я глаза. – Ты раньше сказать не мог?

– Чтобы ты дернула за эту штуку и мы вернулись раньше? – смеялся Макар. – Не-а, не мог.

– Я тебя запомнила, – сузила глаза и с большим облегчением выдохнула, когда ноги коснулись твердого пола.

До мотоцикла добрались почти бегом, потому что Макар явно спешил, а задерживать мне его не хотелось.

Приняла из его руки шлем, сама надела и почти с прыжка села ему за спину.

– Держишься? – спросил он меня.

– Да, – сильнее сжала кольцо рук вокруг торса и мотоцикл сорвался места, разметав камни гравийной дороги по сторонам.

Всё было просто волшебно: мы едем, я обнимаю Макара, лыблясь в шлем, пока он излучает мужество и тепло, управляя необузданной силой ревущего под нами мотора. Но при въезде в город начался ливень, в который мы и попали. За считанные минуты я промокла до нитки. Замерзла, продрогла и с завистью смотрела на тех, кто теснился в автобусах или просто стоял под крышей остановки.

Макар остановил мотоцикл почти у самого подъезда. Быстро спешилась с него, сняла шлем и протянула, явно спешащему и не меньше моего продрогшему парню.

– Надень, – выхватила из его руки шлем, который он собрался прикрепить за своей спиной. – Дождь и скользко. Не рискуй.

Занесла шлем над его головой и забыла, как дышать, когда Макар сильной рукой обхватил меня за талию и резко притянул к себе.

С жадностью напал на губы, запечатляя на них поцелуй, наполненный страстью и желанием.

Ноги задрожали уже совсем не от холода.

В этом парне точно живет порочный демон. И как я рада, что он дает ему свободу вот такими маленькими, но очень к месту, порциями.

– Я позвоню тебе, – выдохнул он мне в губы теплым дыханием.

С потемневших от влаги волос вниз ползли капли и стекали по скулам, затем падая на широкую грудь.

– Звони, – только и смогла я сказать, прежде чем испытать на своих губах еще один крышесносный поцелуй, после которого мне захотелось запрыгнуть к нему на колени и поехать к его родителям, чтобы собрать вместе с ним… кровать.

Но у нас лишь второе свидание и приличия ради нужно дотерпеть хотя бы до третьего.

– Пока, – чмокнул напоследок невесомо в губы и, надев шлем, исчез за стеной дождя.

Выйдя из сладкого оцепенения, поправила лифчик и вошла в подъезд, поднялась в квартиру и, улыбаясь своей легкости и некоторой наивности, скинула мокрую одежду, приняла душ и в сухой и чистой пижамке завалилась на диван – помечтать и побредить.

Глава 16

«Вас ожидает такси марки ***, цвет белый, номер Н119АТ. Водитель: Сергей»

Угу, ясно. Буду подходить к водителям белых машин близ дома и звать Серёгу.

Закинула телефон в небольшой рюкзак, окинула квартиру еще раз на предмет того, не забыла ли чего выключить и, убедившись в том, что я молодец, покинула свою квартиру, закрыв за собой дверь.

Чемодан на колесиках несла на руках, потому что ломать эти самые колесики до автовокзала не хотелось бы. Еще неизвестно, сколько мне придется пошататься по парковке, чтобы найти свою маршрутку.

Подъездная дверь со скрипом открылась и яркое летнее солнце на мгновение ослепило. Приставила ладонь ко лбу козырьком и брови сами собой поползли вверх, когда у подъезда вместо белого такси меня ждал камуфлированный джип, у которого лениво нежась под солнышком, стоял Лавров во всей красе. Любимые потертые джинсы, облегающая крепкий торс майка и, конечно же, солнцезащитные очки-авиаторы на кончике носа.

– Ты чего здесь? – спросила не очень любезно.

– Тебя жду, – улыбнулся он самодовольно.

– Решил помахать мне вслед платочком?

– Решил, что не могу бросить тебя один на один с твоими родственниками, – произнес Андрей и открыл для меня дверцу джипа. – Прыгай.

– Ты же понимаешь, что это не на один день? – нерешительно подошла ближе. – Дня три-четыре, не меньше. Ты уверен?

– Ты долго ломаться будешь? Меня тёща ждёт, – поиграл бровями, сверкая изумрудом глаз.

– Посмотрим, как ты от нее уезжать будешь, – теперь моя очередь самоуверенно улыбаться.

– В машину-то сядешь или за ней побежишь? – густая бровь Лаврова вопросительно изогнулась. – Потому что чемодан твой уже занял своё место.

– Я даю тебе последний шанс передумать, – сложила руки под грудью и вопросительно и недоверчиво заглянула в зеленые глаза. – Андрей, ты уверен? Три дня, может, даже четыре. Ты уверен, что сможешь так долго выдержать с одной и той же девушкой под боком?

– Ну, – мечтательно зыркнул в небо, а потом опустил взгляд на меня и уголок губ обольстительно пополз вверх. – Я могу и не только под боком. Я по-всякому могу.

– Да, – вскинула я указательный палец. – И попытайся прожить эти дни без шуточек подобного формата. Хорошо?

– Это что? – вскинул он брови. – Мне три дня молчать?

– Было бы идеально. Молчишь и киваешь – мужчина мечты. Понял?

Кивнул.

– Ты уже начал входить в роль?

Снова кивнул.

– Мне нравится, – довольно усмехнулась. – Надо было раньше предложить тебе эту игру. Года два назад.

Андрей начал кивок, но не закончил его, сорвавшись.

– Чёрт! – выплюнул он. – Я не для того рот почти тридцать лет отращивал, чтобы молчать в него.

– Ты отращивал рот? – с трудом сдержала улыбку. – Я думала, мужчина усилено занимаются отращиванием другого органа.

– Куда еще больше? – самоуверенно парировал Лавров. – Я же не хочу об него запинаться.

– А то тебе привыкать пинать…

– Мы едем или нет? – оборвал меня бойкий голосок из машины.

Вопросительно и немного ошарашено посмотрела на Лаврова.

– Да, забыл, – спохватился он. – Нужно мелкого в лагерь закинуть.

– Мелкого? – прошипела я. – Твоё лавровое семя где-то дало росток?

– Сплюнь! Племянник это.

– Егор, – снова донесся голос из машины. – Вы долго там будете? Меня автобус, вообще-то, ждёт.

– Племянник? – удивленно бросила взгляд через плечо на Андрея, который помогал мне, придерживая за талию, взобраться в его камуфлированный танк.

– Не только у тебя есть родственники, – ответил он и закрыл за мной дверь.

Повернулась на сиденье и посмотрела назад, где сидел паренек лет десяти, излучающий тинейджерское недовольство всем, что происходит вокруг.

– Привет, Егор. Я Саша, – протянула ему руку, которую он тут же крепко пожал. Тонкие губы парня подернулись в характерной улыбке, которую я часто наблюдала у Лаврова.

Видимо, кобелизм и харизма – это что-то кровное.

Русоволосый, лопоухий пацан был мало похож на Андрея, но вот улыбка и зеленые глаза со скрытым в них замыслом не самого святого характера, ярко свидетельствовали о их родстве.

– Пристегнись, прыщ, – бросил Андрей в зеркало заднего вида, когда уселся за руль.

– Сам ты прыщ, – буркнул Егор, но, всё-таки, пристегнулся.

– Шуня, а ты чего застыла? – взглянул на меня Лавров и лукаво улыбнулся. – Хочешь, чтобы я сам тебя пристегнул, да покрепче?

– Шуня? – подал голос паренек. – Она же Саша.

– Это для тебя она Саша, а для меня – Шуня.

– Я и для тебя Саша, – приземлила Андрея и пристегнулась ремнем безопасности, пока кое-чьи ручонки до меня не добрались.

– Ха, лох! – прыснул Егор.

– Подожди-ка, – заботливо произнес сосед и повернулся к племяннику, протягивая руку. – У тебя ремень сполз.

– Ничего он не сполз! Нормально всё, – нахмурился и опустил взгляд туда, где дядька поправлял ему ремень.

– Сполз. Вот здесь должен быть, – одним движением Андрей подтянул ремень к губам парня и оба засмеялись, начав шуточную драку.

На всякий случай прижалась к двери, чтобы не отхватить с локтя от широких взмахов рук Андрея.

– Всё? Все на месте? Никого не забыли? – спросил сосед, пристегиваясь ремнем.

– Все здесь, – бодро ответил племянник.

– Едем?

– Едем.

Джип с рычанием породистого зверя тронулся с места, выехал с нашей улицы и влился в поток едущих машин.

– А ты куда уезжаешь, дядя Андрей?

Так необычно слышать, что к Лаврову кто-то может обращаться с приставкой «дядя».

– У нас с Шуней есть кое-какие дела, – расплывчато ответил сосед.

– Она Саша, – поправил его Егор.

– Спасибо, – улыбнулась парню и едва сдержалась, чтобы не показать Андрею язык.

– А ты всё в очках делаешь? – неожиданно спросил малой. – И телевизор смотришь?

– Без очков я не увижу, где телевизор, – отшутилась.

– Кое-что без очков ты делаешь, – протянул сосед.

– Сплю, например.

– Угу, – уголок губ Андрея дернулся, но больше ничего не сказал.

– Так, – спохватилась я и достала из рюкзака телефон. – Надо позвонить и отменить место в маршрутке.

– Ага, такси мы уже отменили, – довольно отозвался Егор.

– Надеюсь, за ложный вызов мне ничего не будет?

– Мы ему денег дали, – деловито заверил меня малой.

– Ремень, Егорка. Ремень, – сквозь стиснутые зубы предупредил Андрей.

– А, это секрет?

– Уже нет, – вздохнул сосед.

– Скажешь потом, сколько вы ему дали? Я тебе за такси и за бензин за эту поездку отдам.

– Исаева, отвали, – буркнул Андрей и ловко завернул на кольцевую. – Еще хоть одна буква о чем-то подобном и ты побежишь за машиной. И платить не надо, и мне нервы делать не будешь.

– Он всегда так говорит, но я еще ни разу не бежал за машиной. Он папу моего боится.

– И моего тоже.

– Вы что, спелись уже? – глянул на меня Андрей.

– Нет, что ты?! – невинно поморгала глазками и протянула руку Егору для звонкой пятюни.

– Спелись, – ухмыльнулся Лавров и тепло посмотрел на меня над оправой авиаторов. – Ну ничего. Сейчас мелкого в автобус перекинем, и я покажу тебе, кто тут главный.

У самой окраины города джип заехал на широкую парковку, где в ряд были выставлены около десяти новеньких сверкающих автобусов. Рядом с ними толпились дети, примерно, ровесники Егора, и их родители или просто провожающие.

На лицах молодежи было предвкушение скорого балдежа без родительского контроля. Пара-тройка недель независимости в компании таких же сорванцов – то, о чем мечтает каждый подросток. По крайней мере, я и в их возрасте точно обожала такие поездки.

– Ну, что, мелкий, – Андрей потрепал светлую голову племянника и протянул рюкзак, который был в половину мальчишеского роста. – Вот твои засушенные сухари и вязаные носки.

– А носки зачем? – нахмурился парень. – Лето же.

– А в тайге на лесоповале и летом бывает прохладно.

– Где? – не понял Егор.

– Дядя пытается шутить, – вклинилась я. – Сделай вид, что тебе смешно. Он же старался.

Фальшивая улыбка отобразилась на лице малого, и мне стало действительно смешно.

– Вот так? – спросил он у меня, продолжая растягивать губы.

– Ладно, прыщ, – распахнул Андрей объятия. – Иди обниму.

– Фу! Зачем? – даже шаг назад сделал и посмотрел на компанию ребят, которые уже махали ему руками.

– Чтобы скучалось без тебя лучше.

– Не буду я тебя обнимать, дядя Андрей.

– Тогда я обиделся, – Лавров скрестил руки на широкой груди и повернулся ко мне лицом, а к Егору спиной. Хитро подмигнул мне, сдерживая улыбку.

Малой надел рюкзак на плечи, поморщился, задумчиво покусал губы и быстро, как кидается змея, обнял дядю за пояс и тут же отпустил, чтобы без оглядки быстрым шагом уйти к автобусу и друзьям.

– Эй! – окликнул его Андрей. – Ты кое-что забыл, – сказав это он потянулся в карман, чтобы что-то достать.

– Что я забыл? – чуть нервно спросил паренек, подбежав к нам.

Сжав что-то в кулаке, Лавров жестом велел племяннику повернуться к нему спиной, чтобы запрятать что-то в рюкзак.

– Поджопник ты забыл, – рассмеялся Андрей, слабо пнув коленом родственника куда-то под рюкзак.

– Дядя Андрей, блин! – вспылил пацан, но улыбку тоже не смог сдержать.

– Шучу, – задобрил его тут же дядька. – Держи тыщенку на мороженку. Девчонок угостишь. Особенно вон ту блондиночку, что сейчас на тебя смотрит.

– От души, дядя Андрей, – широко улыбнулся Егорка и, спрятав купюру в карман, побежал к своим.

– Не дай Бог, – протянула я, глядя ему вслед.

– Что? – не понял сосед.

– Не дай Бог он вырастет таким же как ты. Это уже можно будет считать террористической атакой не только на город, но и на целую область. Это же ни одна юбка не останется не помятой. Ужас.

– Это поэтому ты юбок почти не носишь?

– И поэтому тоже.

– Теперь мы, – открыл для меня дверцу джипа. – Едем?

– Если ты еще не передумал, – подошла к нему почти вплотную и пальцем приспустила очки на переносице, чтобы видеть его глаза, что при свете солнца имели сочный зеленый оттенок. – Едем?

– Ты и я в одной машине… – произнес он низким хриплым голосом.

– Почти четыре часа пути.

– За четыре часа я сотру язык.

– Что ты им собрался делать? Колеса крутить?

– Разговаривать, проказница.

– Что-то я перехотела ехать с тобой, – состроила рожицу полную страдания. – Можно я с Егоркой в лагерь?

– На ближайшие три дня ты только моя, Шуня.

Глава 17

– Заправляемся и мчим в твой городок? – повернулся ко мне Лавров, остановившись на заправке близ одной из колонок.

– И, давай, что-нибудь прикупим перекусить, а то четыре часа в пути, а у меня с собой только одно яблоко, – отстегнула ремень безопасности.

– Ты хочешь сказать, что тебе хватило бы одного яблока на четыре часа пути? – брови Андрея изумленно поползли вверх.

– В маршрутке я бы все четыре часа сидела и читала, и даже не вспомнила бы о еде, а с тобой же фиг тишину поймаешь. Ты же и мертвого заговоришь.

– Зачем мне разговаривать с мертвым? Он же мне не ответит.

– Он воскреснет только ради того, чтобы сказать тебе «заткнись!», – поправила лямки рюкзачка, открыла дверцу и выпрыгнула из джипа, придерживая подол легкого летнего платья.

За спиной хлопнула водительская дверь и Андрей нагнал меня в несколько шагов.

– Предлагаю купить здесь только бензин и воду.

– А на перекус что? Мы дотерпим до моих родителей?

– Мы не дотерпим, если что-то купим на заправке. Так и обдрищем всю дорогу прямо до твоих родителей. Ты уверена, что им нужны такие пахучие гости?

– И что ты предлагаешь?

Андрей выставил руку вперед моей и открыл для меня дверь в магазинчик.

– Перекусим часа через полтора в одном проверенном местечке. Отличное место: кормят много и вкусно, берут мало.

– В придорожном кафе? Ты все же решил дристать, но меньшую дистанцию? – вошла в магазинчик и направилась к шкафам с водой.

– Тебе понравится, – подмигнул мне и отправился на кассу.

С первой же полки холодильника взяла две литровые бутылки воды без газа и почти бегом ринулась к кассе, где Лавров уже доставал из кошелька карточку, чтобы оплатить бензин.

– Я за все заплачу! – оттеснила его бедром, поставила бутылки перед кассиром и в панике начала рыться в рюкзаке, чтобы достать кошелек.

– Простите, – коротко усмехнулся Лавров и, обняв меня за талию, приподнял над полом и поставил себе за спину. – Моя девушка вчера какую-то феминистку в автобусе лизнула. Подхватила что-то, видимо.

– Ничего я не лизала, – ущипнула его за обнаженную лопатку, не прикрытую майкой. – Шкаф, блин! Ничего за тобой не видно.

– Очки над головой подними и всё увидишь, – подколол меня сосед, отчего кассирша не смогла сдержать смешок.

Мало того, что глазки ему строит под своими налепленными в три ряда ресницами, так еще и смеется надо мной.

– Дорогой, – притворно сладко промурлыкала и скользнула руками по торсу Андрея, чувствуя ладонями, как он напрягся, пока я подбиралась к его груди. – Купи мне шоколадку. Самую большую.

– Шоколадку с орехом и соленой карамелью, – сразу отчеканил Лавров, зная о моих гастрономических предпочтениях.

Выглянула из-за его руки и, убедившись в том, что кассирша отвернулась, с силой скрутила кожу на широкой груди.

Андрей дернулся и впечатался ногой в прилавок. Кассирша, испугавшись, повернулась к нам, глядя во все тюнингованные глаза.

– Самую большую! – командным голосом бросил Андрей, пряча мои пальцы в своих ладонях, и более мягко добавил. – Всё для тебя, дорогая.

Смилостивившись, отпустила его из своего когтистого плена и встала рядом плечом к плечу. Сосед строго зыркнул на меня сверху вниз, но затаившаяся в уголках губ улыбка говорила о том, что не так уж он и зол и возмездие скоро меня настигнет.

– Ладно, – выдохнул он неожиданно снисходительно. – Заплати за воду, а то ты ж мне всю кровь вместо неё выпьешь.

– То-то же! – расплылась я в улыбке и к недоумению кассирши расплатилась отдельно за воду.

– Это скоро пройдет, – заверил её Андрей и схватил бутылки с водой, сунув мне шоколадку.

– Это не пройдет, – в тон ему бросила я девушке и потопала следом в двери, которые он уже для меня придерживал открытыми.

– Кинь всё это назад, а я пока заправлюсь, – Лавров всучил мне в руки бутылки с водой и свой кошелек.

Послушно забросила всё на задние сидения и, придерживая подол легкого платья, чтобы никто не увидел то, что я показывать не планировала, подняла ногу на высокую подножку и вскарабкалась в салон машины, заняв место пассажира.

Не спеша распаковала шоколадку и отломила маленькую дольку, отправив ее в рот. Затаила дыхание, чувствуя, как сладость тает на языке и смешивается с солью карамели. Вкусовое удовольствие для гастрономического извращенца, коим являюсь я.

Бросила взгляд в зеркало заднего вида и заметила, как мимо Лаврова, вихляя бедрами в коротких шортах, прошла девица с пышной гривой светлых волос. Бросила на него взгляд из-под опущенных ресниц и, собрав губы в подобие обольстительной улыбки, повела бедрами так, что даже в моем позвоночнике что-то прохрустело.

Так кошки, наверное, перед котами не выгибаются, как она перед Лаврушкой.

Но на все ее выгибоны Андрей лишь мазнул по ее фигуре безразличным взглядом над оправой очков и вернул заправочный пистолет на место. Закрыл бак и широкой поступью обошел машину, устраиваясь за рулем.

– Черт! Пистолет в какой-то мазуте, – брезгливо потряс руками и швырнул солнцезащитные очки на приборную панель. – Польешь мне водой, чтобы я руки немного всполоснул?

– У меня есть влажные салфетки, – открыла рюкзак и достала ему целую пачку, выудив из нее несколько салфеток. – Держи.

Андрей стал обтирать пальцы от темных жирных разводов. Бросил взгляд мне на руки, в которых я держала начатую шоколадку.

– Ам? – открыл рот, ожидая, что я в него вложу шоколадную дольку.

– Вот ты, конечно, пися важная, Лавруш, – покачала головой, отломив ему дольку. Аккуратно положила ему на язык лакомство, боясь, что он может оттяпать мне пальцы. – И салфетки ему дай, и шоколадку ему в рот положи… Может, тебе ее еще и разжевать?

– Если только после этого ты мне ее изо рта в рот переложишь, – обольстительно улыбнулся мой невыносимый компаньон.

– Всё-таки, хорошо, что ты у меня самостоятельный.

– Ну, погнали! Тебе предстоит целых четыре незабываемых часа вариться в одном бульоне с самостоятельным Лаврушкой.

– Я хочу в тесную маршрутку, – притворно прохныкала и снова вложила Андрею в рот шоколадную дольку, пока он сворачивал с парковки на федеральную трассу.

Глава 18

– Мне кажется, скоро твое чрево порвет от �

Глава 1

Что может быть приятнее, чем проснуться утром с отличным настроением и не чувствовать давление этого мира в висках?

Только утренний горячий душ, а после него неторопливое смакование свежесваренного кофе на балконе, с которого открывается прекрасный вид на город.

Зеленый парк у дома расслабляюще шумит кронами деревьев под бесконечным чистым небосводом. Офисные здания на другом берегу реки сверкают начищенными до блеска окнами в лучах июньского солнца. А с соседнего балкона неторопливо спускаются чьи-то ступни. Мужские ступни.

Какого…?!

Чем ниже опускались ступни, тем длиннее и волосатее ноги мне являлись. Ноги, между которыми без труда можно было заметить, что тот, кто не носит плащи, еще и о трусах ничего не слышал.

– Оп-оп, – приговаривал тихий голос, которому принадлежали ноги, что сейчас пытались нащупать кончиками пальцев металлическую балюстраду моего балкона.

– Лавров, ты совсем охренел?! – шипела я, не зная, куда деть свои глаза.

– О, соседка, привет! – прошипел мужчина в ответ, но с большим позитивом. – Не подскажешь, далеко мне еще до твоего балкона?

– Не подскажешь, где ты свои трусы оставил, экстремал чертов? – стянула с головы полотенце, которым были обмотаны влажные после душа волосы и, не глядя, вытянула перед собой.

– Шестой этаж, Шуня, – напомнил Лавров высоту локации, с которой свисал.

– Во-первых, не называй меня Шуней, Лаврушка. Во-вторых, немного вперед ногами пощупай, – ворчала я, бросая на его ноги брезгливый взгляд, вместе с тем до чертиков боясь, что он, в самом деле, может свалиться вниз.

– Приятно знать, что ты меня узнаешь не по лицу, – ехидно проговорил Лавров, когда спрыгнул на мой балкон.

– Прикройся, придурок! – швырнула в него полотенце, которым тот не очень торопливо обмотал бедра. – Просто, вряд ли на всей планете найдется второй такой идиот, который перекроет шрам от аппендицита надписью «Здесь был аппендицит. Нашедшему – вернуть».

– Это же гениально, Шуня, – возмутился Лавров и нагло схватил мою чашку с кофе. Сделал уверенный глоток и поморщился. – Ты же в курсе, что человечество производит сахар?

– А ты в курсе, что та дама, с балкона которой ты сейчас свешивал свои причиндалы, замужем? – ткнула я пальцем вверх, прямо туда, где был расположен тот самый балкон.

– Ей было так одиноко вчера вечером, – состроил он грустную рожицу и выпятил нижнюю губу.

– Ну, да, – закивала я активно и направилась в квартиру, выхватив у самовлюбленного индюка свою чашку с недопитым кофе. – Ей было одиноко, а твоя утешалка как раз без дела висела.

– Эй! Моя утешалка очень редко висит, между прочим… – следовал он за мной в квартиру.

– Не хочу ничего знать, – остановила его взмахом руки. – Хотя, нет. Кое-что хочу знать. А чего ты не через дверь свою утешалку вынес?

– У нее муж, просто, неожиданно свою привез, – пожал он плечами. – А я красивый, меня бить нельзя.

– Ну-у, тут я бы поспорила. И насчет красоты и насчет того, что бить нельзя.

– Камон, Шуня, – подошел он ближе, и мне пришлось задрать подбородок, чтобы не разорвать контакт глаз. – Признайся, что ты меня тайно хочешь. Я всё пойму.

Положила ладони на крепкую широкую грудь и заглянула с поволокой в зеленые глаза мужчины.

– Хочу, Лаврушка, – выдохнула ему в губы, почти испустив стон. – Очень хочу, – огладила его грудные мышцы, прошлась ноготками и резко ущипнула за самые чувствительные места. – Зад тебе надрать хочу!

– Ай! – взревел он и отпрыгнул от меня, хватаясь за поврежденные места. – Соски в тиски! Так нечестно!

– А мне понравилось, – ехидно улыбнулась, и сложила руки под грудью, с нескрываемым наслаждением наблюдая за тем, как Лавров скакал по моей гостиной, пытаясь унять боль.

– Всегда знал, что женщины коварные существа, – пыхтел он, чуть ли не плача.

Вгляделась в красные следы, оставленные на его груди, и поняла, что переборщила с мощностью «тисков».

– Андрей, сильно больно? – с опаской приблизилась к мужчине, который даже не обратил внимание на мой вопрос, продолжая морщится и пыхтеть от боли. – Прости! Я не думала, что так сожму.

– Больно мне, больно! – продолжал страдать Лавров, раскачиваясь на месте. – Всё болит. Ничего не помогает.

– Ну, прости. Правда… – состроила сочувствующую рожицу. Докоснулась кончиками пальцев до алеющего участка кожи и вздрогнула, когда Андрей зашипел. – Может, лёд приложить?

– Может, тебя на лопатки приложить и сверху лечь? – неожиданно крепко прижал он меня к себе.

В изумрудных глазах горел озорной огонек. На лице с легкой темной щетиной не осталось ни капли страдания и боли. Вместо этого его губы изогнулись в плутовской улыбке и потянулись к моим.

– Говоришь, женщины – коварные существа? – подыграла его извечной любимой игре.

– Ты даже не представляешь, насколько, – вторил он мне, продолжая тянуться к моим губам.

– Смелее, Лавруш, – шептала я. – Еще смелее.

Когда между нашими губами осталось не больше пары сантиметров, резко поднялась на носочки и укусила его за нос.

– Исаева! Чтоб тебя! – отпрянул он от меня, теперь уже хватаясь за нос.

– Перестань баловаться и помни, что ты – мой фиктивный парень. Фиктивный, Лаврушка, – повторила с нажимом. – У нас взаимовыгодное сотрудничество.

– Открывай, урод! – прогремел на лестничной площадке мужской голос и послышался сильный стук в дверь. Не в мою. – Я знаю, что ты там!

На цыпочках подошла к глазку и вгляделась. В дверь квартиры напротив, которая принадлежала Лаврову, стучал огромный лысый мужик.

Стучал весьма настойчиво. Еще немного и он попросту снесет ее с петель.

– Черт! Это муж твоей соседки сверху! – прошептал Андрей, тоже взглянув в глазок. – Так, Шуня, пора вспомнить о нашем договоре.

– Что ты предлагаешь? – прошипела я.

– Секс.

– Лавров, блин! – ткнула кулаком ему в плечо.

– Изобразить, развратница, – едва сдержал он смех.

– Ненавижу тебя.

Растрепала волосы. Спустила халат с одного плеча. Побила себя немного по щекам и начала шумно дышать, словно только что с марафона.

– Оу! – присвистнул Лавров, оглядев меня. – А я хорош!

– Открывай, придурок, пока я сознание не потеряла от гипервентиляции.

Приобняв меня за талию, Андрей распахнул дверь моей квартиры и нарочито строго спросил у лысого мужика:

– Тебе чё надо?

– Ты!… тут?! – нахмурился мужик, поняв по нашему внешнему виду, что Лаврову, явно было некогда ублажать еще и его жену.

Всеми силами, почти повиснув на руке Андрея, изображала блаженство на своем лице. Дышала так громко и глубоко, что голова немного закружилась.

– А где я должен быть? – еще строже спросил Лавров, и тут даже мне стало немного страшно.

– Я… – растерялся лысый сосед. – Не парься, короче, мужик, – махнул он рукой и направился к лестнице, ведущей наверх. – Показалось.

Лавров не сводил взгляд с лестничной площадки до тех пор, пока этажом выше не хлопнула входная дверь, свидетельствующая о том, что сосед вошел в свою квартиру.

Рука на талии ожила и притянула меня ближе к литому торсу.

– Ну, ты, Шуня, и актриса, – выдохнул он восхищенно, глядя в глаза. – Не хочешь лизнуть мой оскар?

– Иди в задницу, Лавров, – толкнула соседа в грудь и закрыла перед его носом дверь своей квартиры.

– Шунь, а как я к себе без ключа попаду?

– В карманах ключик поищи, – злорадствовала через дверь.

– А я без карманов, – нарочито разочаровано произнес Андрей и, зная, что я смотрю в глазок, для большей убедительности сорвал с себя полотенце, под которым не было ничего, кроме голого бесстыдника.

Глава 2

– Александра Юрьевна!

Резко подняла голову и ударилась затылком об стол.

– Чего тебе, Бабин? – растирая ушибленное место, снова вернула пятую точку на мягкий стул и подкатила его к столу. Положила упавший степлер на место и вопросительно воззрилась на парня, который продолжал мяться у порога лаборатории, видимо, ожидая особого приглашения. – Бабин, чего тебе?

– Проверьте мою курсовую, Александра Юрьевна, – сделал он несколько шагов к моему столу и положил на его край тонкую стопку листов А4.

– Бабин, – сняла очки и сжала переносицу. Устало вздохнув, закрыла на мгновение глаза. – Твоя курсовая должна прорастать в чашке Петри, а не в слизанной с интернета курсовой.

– Она прорастает, – пробубнил парень, выпучив глаза.

– Да? Ну-ка, покажи, что там у тебя прорастает?

– Ну-у, – возвел он глаза к потолку, словно ища там подсказки. Типичный студент с бесконечным ворохом хвостов. – Там это…

–Активнее, Бабин. Шевели извилиной. Что у тебя прорастает?

– Прыщи у него прорастают, – ворвалась в кабинет Кристина. – Да, Бабин?

Шлейф приторно сладких духов промчался по кабинету вслед за девушкой и застрял в горле комком липкой ваты. В срочном порядке захотелось открыть окно и высунуться из него по пояс, чтобы вспомнить, чем пахнет чистый ничем не подслащенный городской смог.

– Так, Бабин, – всунула бумаги ему обратно в руки. – Копипаст ты освоил. Теперь попробуй вспомнить, в какой степи находится твоя лабораторная, а потом приходи.

– Ну, Александра Юрьевна! – загнусавил парень, нехотя собирая свои бумажки. – Я всю ночь не спал – готовился.

– Сомневаюсь, что твоя бессонница была связана с подготовкой курсовой, – бросила многозначительный взгляд на его руки. – След от джойстика от игровой приставки еще не остыл, Бабин.

– Прям-таки, от джойстика, ага, – съехидничала Кристина, когда парень покинул кабинет.

– Не лупить же ему в лоб про рукоблудие в свете монитора компьютера? – откинулась на спинку стула и начала слегка раскачиваться. Хотя, стул был настолько жестким, что со стороны казалось, что я к нему пришита и пытаюсь саму себя отодрать.

– Думаю, вы бы нашли в этой теме общие… жесты, – двусмысленно пошутила Кристина, в очередной раз намекая на то, что я единственная из нашего НИИ, кто не обременен отношениями.

– Крис, – философски выдохнула я. – Я отдана науке. Целиком и полностью.

– Лучше бы отдалась крепкому мужскому телу, а не науке, – цокнула она. – Ты, вообще, кому-нибудь отдаешься? Хоть иногда?

– Естественно, – обижено закатила глаза. – Каждый вечер. Дивану. Знала бы ты, что я на нем вытворяю. И сидя, и лежа, и даже иногда стоя. Ух! Аж, дух захватывает!

– Саш, тебе уже тридцать два года…

– Двадцать семь, – поправила я ее.

– Еще немного и к тебе начнут магнититься коты.

– Максимум, что мне грозит от котов, это удар статическим электричеством. Но и его можно назвать приятным, – держала я оборону.

– Да у нас Форсаж быстрее сбежит из лаборатории, чем ты добежишь до загса, – кивнула Крис в сторону аквариума, в котором у нас жила улитка ахатина, основное развлечение которого было – прилипнуть к стеклу и с плюхом упасть в ванночку с водой.

В некотором роде я ему завидовала: мне бы такую беззаботную жизнь, в которой прижатое сейчас к стулу место, не находится постоянно в мыле и не подгорает каждый раз, когда звонит зав.лабораторией с просьбой взять под крыло еще одного студентика, который не отличает пробирку от колбы и не пытается пожарить яйцо в чашке Петри.

– Мне нравится то, чем я занимаюсь, – сложила руки на столе и уронила на них голову, которая уже начинала кружиться от приторного запаха духов Крис. – Ты сегодня в чан с духами опять упала?

– Опять переборщила? – скуксилась она.

– У меня во рту распустились цветы.

– Черт! – прошипела девушка и обошла стол. Подошла к окну и открыла его нараспашку, впуская летнюю свежесть. – И всё-таки, Саш, – хитро начала она.

– Мне уже не нравится этот разговор, – пробубнила, не поднимая головы.

– Давай, в эти выходные мотнемся с девчонками в клуб. Наташка недавно рассталась со своим. Ей нужно развеяться, заодно и тебе кого-нибудь подыщем.

– Кого?

– Прокладку между диваном и тобой, блин! Исаева, не тупи! Тебе уже сорок восемь.

– Двадцать семь, – рефлекторно поправляю ее.

– Тем более! Пока еще можешь смазывать рельсы, а не сыпать песок на дорожки, нужно давить газ в пол и отрываться до смущения чертей в Аду.

– Я подумаю, – нехотя ответила я и оторвала голову от рук. – Разложу сегодня вечером крошки, застрявшие в тайниках дивана, и погадаю на суженого.

– И расширенного тоже, – съёрничала Крис. – В жизни все нужно попробовать.

– Я, пожалуй, останусь дома.

– Я пошутила. И только попробуй отказаться, – пригрозила она мне пальцем.

– Угу, – кивнула ей, отвлекаясь на работу.

Вернула очки на переносицу и снова погрузилась в таблицы и графики лабораторных работ студентов.

Для того, чтобы меня перестали пристраивать замуж коллеги, можно было бы призвать Лаврушку. Но мы с ним договорились только на то, что он будет моим женихом исключительно перед моими родителями, а не перед каждым чихнувшим на мой безымянный неокольцованный палец.

И, если родители больше не докучают меня вопросами замужества, то от коллег спасу нет.

А обратиться к Лаврову, чтобы он послужил оберегом еще и от назойливых коллег, для меня значило, размашисто расписаться в том, что я неудачница, которую к сорока годам убьет статическим электричеством, когда я поглажу с утра будущую армию своих котов.

Глава 3

Что может быть прекраснее, чем прошвырнуться после бесконечно долгого рабочего дня по гипермаркету близ дома и запастись продуктами до конца недели?

Только дотащить пакеты с этими продуктами до двери квартиры, пыхтя как старый паровоз.

Лифт, как и всегда, сказал, что устал кататься. Это он говорит еще со дня основания этого дома, так что могу сказать ему в ответ: «Спасибо за накаченные ноги и крючковатые после тяжелых пакетов пальцы».

Оставив поклажу у двери квартиры, стала рыться в сумочке, в поисках ключей. Как всегда в моей сумочке можно найти всё, что угодно, кроме того, что ищешь. Тут тебе и аккумуляторная отвертка, которой очень удобно прикручивать стенды с информацией; тут тебе и фитнес-браслет, который следит за моей активностью прямо со дна сумочки; тут тебе и пустые упаковки от жевательной резинки, чеки из магазинов, использованные ватные палочки, которыми собирала потеки туши в уголках глаз, и просроченные скидочные купоны, перемешанные с ненужными визитками. В общем, я ежедневно ношу с собой кожаный мусорный пакет, с которым всё никак не дойду до урны.

– Есть! – порадовалась сама с собой, когда пальцы нащупали холодный металл ключей. Потянула их из сумки и поняла, что они запутались в проводе от зарядки. – Да, чтоб вас!

Со стороны лестницы послышался женский смех. Знаете, такой смех – как бисер, который рассыпается по мужскому эго, служа ему самым любимым массажем.

– Ой, Андрюш, – вздохнула девушка, голос которой был всё ближе. – У меня уже живот болит. Я столько не смеялась с самого садика.

– Это я еще даже не пытался тебя рассмешить, – мурлыкал сладко Лавров, подводя одноразовую пассию к двери своей квартиры.

– Я в предвкушении, – томно выдохнула девица.

А Андрюшка развесил свою лаврушку и рад стараться сыпать шутками налево и направо, считая себя самым сексуальным стоячим пупком влажного девичьего мира.

– Думаю, сегодня ночью нам будет не до смеха… – подыграл ей Лавров, и я звучно изобразила рвотный позыв. – …И не до сна.

Снова делаю вид, что мне плохо. Едва могу попасть в замочную скважину, сотрясаясь от сдерживаемого смеха. Я бы с радостью повернулась заглянуть в глаза дамочке, которая наверняка кривит напомаженные губы, но, скорее всего, завтра с самого раннего утра мне придется изображать внезапно вернувшуюся из командировки жену Лаврова, поэтому сегодня будет лучше, не светить лицом, чтобы завтра это лицо, действительно, испугались.

– Детка, заходи в мою берлогу, полижем мёд, – щебечет альфач Андрюха, а я снова едва сдерживаю «рвоту», эхо которой разносится по лестничной площадке. – Проходи и чувствуй себя как дома, – говорит Лавров и дверь за моей спиной тихо закрывается.

С чувством выполненного долга открываю дверь своей квартиры и подпрыгиваю на месте, когда в ребра впиваются твердые пальцы.

– Язва ты кучерявая! – шипит Андрей мне в затылок, продолжая щекотать.

– Лавров, блин! А ну, убери свои лапы! – задыхаюсь от смеха, не зная, как отделаться от него.

Хватаюсь за дверной косяк обеими руками и толкаю соседа задницей в область паха.

– Ау! – взвывает он, и пальцы исчезают с ребер.

– Я предупреждала, – поворачиваюсь к нему лицом и выставляю вперед руку, как бы устанавливая между нами дистанцию. – Когда меня щекочут, я перестаю быть адекватной.

– Ты и без щекотки не очень-то в себе, – находится он с ответом, продолжая придерживать ушибленное место.

– Что там? – спрашиваю нарочито сочувствующе. Даже глаза округлила для большей достоверности. – Мёд расплескался? Беги скорее домой, а то твоей подруге лизать ничего не останется.

– Вот ты… – грозит он мне пальцем, но нужного слова подобрать не может. – Я еще займусь тобой, поняла?

– Как нам страшно! – притворно хватаюсь за сердце и начинаю раскачиваться из стороны в сторону. – Ой, как нам страшно!

– Бойся-бойся, – произносит он и наклоняется к моим пакетам. Хватает их одной рукой за ручки и молча проносит в кухню, оставляя на барной стойке. – Видишь, какой я молодец? Помогаю старушке пакеты домой заносить.

– Ладно, молодец, – соглашаюсь с ним и бросаю многозначительный взгляд на его ширинку. – Можешь медка своего лизнуть в качестве поощрения.

– Я тебя запомнил, – указывает он пальцами от своих глаз к моим, и выходит из квартиры.

– Надеюсь, ты меня запомнил лучше, чем свою новую бывшую, – шепотом кричу ему в спину.

– Черт, точно! Детка! – корчит он рожицу и почти бегом исчезает в своей квартире.

Ветреный он, всё-таки, Лаврушка.

Глава 4

– Шуня! Шунечка! Шуняра! – шуршал над ухом мужской голос, пока его руки наглейшим образом трясли меня за плечо.

– Лавров, твою маму в бабушку! – выругалась и спрятала голову под одеяло. – Я заберу у тебя дубликат ключей от своей квартиры. Достал!

– Шуня, выручай! – не унимался он. – У нас договор.

Прохладные пальцы забрались ко мне под одеяло и коснулись шеи, затем поднялись выше, словно нащупывая лицо.

– Подотрись своим договором и подожди, когда я высплюсь.

– Шуня, я на грани отчаяния! – почти хныкал этот балбес.

Закатила глаза и выставила руку из-под одеяла ладонью вверх. В нее тут же легли мои очки, так как Лавров безошибочно знал, что без них с утра я не увижу даже его местоположение в своей квартиры.

Высунулась из-под одеяла, надела очки и пригляделась к часам.

– Без пятнадцати шесть?! – повернулась к соседу. – Ты опух?! Тебе что от меня в такое время надо?

– Там вообще пиндык! – указал он испугано большим пальцем себе за спину.

– Что там? С прекрасной принцессы к утру отлетела вся штукатурка, и ты проснулся с сантехником Валерой?

– Так в том-то и дело, что она проснулась час назад. Накрасилась, надушилась и опять спать легла, – активно жестикулировал Андрей. – Она не уйдет просто так. Спасай, Шуня!

– Что ж ты за человек-то такой, Лаврушка? – вопрошала я, нащупывая ногами домашние тапочки, которые, точно помню, оставляла у постели. – Баб ты, значит, склеить сам можешь, а отклеить – нет.

– Я даже и не стараюсь их клеить. К этому телу самочки саму липнут намертво, – самодовольно провел по обнаженному торсу ладонями и для наглядности продемонстрировал пресс, немного поднатужившись.

– Всё! Мои глаза! Мне плохо. Я теряю сознание, – попыталась завалиться обратно в постель, но Лавров поймал за руку и потянул на себя.

– Э, нет, красотка. Нас ждет ролевая игра, в которой тебе отведена главная роль.

– Как ты мне дорог, Лавров, – прохныкала я и, нехотя прошуршала тапками до входной двери. – И я должна играть ревнивую жену прям в пижаме и с лохматой головой?

– Ты прекрасна, Шуня, – врал наглец и не краснел. – Особенно эти инфузории на твоей пижамке.

– Инфузория у нас ты. А на пижамке у меня авокадо.

Криво-косо поправила взлохмаченные волосы. Челка стояла дыбом и пригладить ее возможно только с помощью магии, которой я не владею.

– Да, оставь ты ее, – Лавров прервал мои попытки прижать челку ко лбу. – Пусть торчит. Будто ты с самолёта бежала. Ветер дул, скальп соскальзывал. Пошли. Мне тоже надо сыграть спящую красавицу.

– Больше похоже, что я с психушки сбежала, чем с командировки.

– Просто, ты любишь меня до безумия, – съехидничал Андрей и неслышно открыл дверь своей квартиры. – Значит так. Сначала я ложусь в постель и принимаю позу невинного юнца, а через пару минут врываешься ты и машешь своей ведьминской метлой. Ок?

– Лобок, – щелкнула его пальцами по лбу и развернула лицом к комнате, в которой сейчас спит, ни о чем не подозревающая жертва моего будущего театра. – Шуруй!

Показав мне напоследок два больших пальца вверх, Лавров на цыпочках вошел в свою комнату, и наступила тишина.

Выждала около минуты и тоже на цыпочках вошла в комнату.

Сосед принял самую невинную позу, сложив ладони и запрятав их под свою небритую щеку. Приоткрыл один глаз и хитро подмигнул мне.

В ответ тоже показала ему два больших пальца вверх в качестве оценки внешности его будущей бывшей пассии. Она, действительно была недурна и больше походила на ангелочка, чем тот бородатый чертила рядом с ней.

Даже как-то жалко пугать ее своей истерикой.

Но договор, есть договор и нужно соблюдать его условия, потому что мне тоже может пригодиться помощь Лаврова.

Сделала большой вдох. Андрей улыбнулся, предвкушая феерию.

– Как ты мог?! – завопила я, и глаза незнакомки распахнулись так резко, что если бы не пышные ресницы, то они выскочили бы из её головы и проскакали по комнате, как шарики для пинг-понга. – Андрей! – не сбавляла я градус истерики, пока девчушка смотрела на меня испуганной ланью.

– Это не то, о чем ты подумала, дорогая! – всполошился Лавров, подыгрывая мне. – Это просто ошибка!

Выскочил из-под одеяла и, прикрывая руками своего «нашкодившего пса», стал метаться по комнате в поисках одежды.

Не своей. Находил вещи девушки и швырял их ей по одной в лицо.

Когда он, вообще, и для чего успел раздеться?

– Ошибка?! – продолжала я вопить так, что виски закололо и в ушах зазвенело. – А наш пудель Аркадий – для тебя тоже ошибка?

У Лаврова чуть голова не лопнула от вовремя пойманного смешка.

Для большей грозности схватила какую-то невнятную фигурку с комода и разбила её об пол.

Очень надеясь на то, что на лбу у меня светится бегущая строка: «Неадекватная баба в квартире! Спасайся, кто может!», продолжала крушить комнату Лаврова, уничтожая всё до состояния мелкой крошки.

Краем глаза следила за тем, как испугано блондинистая лань надевала лифчик поверх блузки, бросая на меня шокированный взгляд.

– Родная, успокойся. Она уже уходит, – елейным голоском приговаривал Лавров.

Мог бы и трусы хоть натянуть, приличия ради, а не только виноватую маску.

– Простите, пожалуйста, – тряслась девушка, надевая юбку задом-наперед. – Я не знала, что он женат. Честно.

– Молчи… плутовка! – единственное слово, что я смогла подобрать так быстро.

Лавров, таки, не выдержал и заржал, аки конь, но вовремя сообразил сделать вид, что закашлялся.

– Извините, – шептала девушка, удаляясь из комнаты спиной вперед. Ей было совсем не до шуток, а на полном серьезе – страшно. Того и гляди, заплачет.

Чтобы придать девушке ускорения, снова завопила:

– Ненавижу! – хлопнула в ладоши, чтобы казалось, что я бью Лаврушку по морде.

Хотя, не мешало бы ему двинуть пару раз по-настоящему, так как этот балбес упал на кровать и ржал, прикрывая рот подушкой.

– Урод! – кричала я и хлопала в ладоши, ожидая, когда уже закроется входная дверь и мне можно будет перестать надрывать горло.

– Аркашу я тебе не отдам! – снова хлопок в ладоши и, наконец, входная дверь квартиры Лаврова закрылась.

Опустила руки и расслабленно выдохнула. Рухнула на кровать рядом с Андреем и прикрыла глаза, чувствуя некоторое моральное опустошение.

– Если бы ты хлопала чуть чаще, то можно было бы подумать, что мы уже миримся, – задыхался от смеха сосед и плавно придвигался ко мне.

– Ты бы портки надел, Лавров. В военкомате столько задниц за день не видят, сколько ты мне свою демонстрируешь.

– Не хочешь помять мое большое спасибо? – томно спросил сосед, касаясь дыханием виска.

– Фу, Лаврушка! – вскочила я на ноги. – Я сейчас так неожиданно вспомнила, сколько вот таких вот ланей, как та блонди, мяли твоё «спасибо», что мне срочно нужна дезинфекция всего тела. Буэ! – морщилась я брезгливо и стряхивала невидимые организмы с плеч. – Я чувствую топот маленьких хламидий на себе.

– Ладно, язва, – обернулся он одеялом. – Давай, покормлю тебя, что ли? Это-то я могу для тебя сделать?

– Завтракать? У тебя? – выпучила глаза. – Да в твоей кухне голодные тараканы тащат мышь в холодильник на повешение, чтобы хоть какая-то еда была в доме. Пошли ко мне. Всё равно теперь не усну.

– Раз ты так настаиваешь, – поиграл он густыми бровями и направился к выходу из квартиры.

– Трусы, Лавров! Трусы!

– Боишься, что яишенка в кофе попадет?

– Двое! Двое трусов надень, Лавров. От греха подальше, – едва сдержала я смех.

Глава 5

– Сыр добавлять? – спросил Андрей, умело орудуя ножом.

Колбаса, помидоры и зелень уже пали жертвой его лезвия и ждали своего часа на разделочной доске, пока Лавров взбивал яйца в миске.

– Добавляй всё, – коротко скомандовала. – Я никогда не пойму, как из хаотичного набора продуктов у тебя всегда выходит вкусная яичницы. Ты же просто как в мусорное ведро кидаешь в сковородку все, что рука зацепила в холодильнике.

– Всё дело в колбасе. Разве с ней может быть хоть что-то невкусным? С ней даже хлеб вкуснее.

– Значит, твой секрет в колбасе? – вскинула я брови и взяла один ломтик сакрального ингредиента, отправляя его в рот.

– Да, все дело в моей колбасе, – резюмировал Лавров в своем озабоченном репертуаре.

– Еще пара лет вот таких вот сношений, – указала большим пальцем себе за спину, намекая на девиц, что часто гостят в его квартире. – И от твоей гордой колбасы останется шнурочек, за который колбаску подвешивают.

– Я всегда знал, что ты тайно волнуешься за мою колбаску.

Молча закатила глаза.

Лавров закинул всё, что было на разделочной доске в сковородку, перемешал, залил сверху взбитыми яйцами и накрыл крышкой. С тщательностью опытного бармена протер барную стойку полотенцем и сполоснул разделочную доску, отправив ее на сушилку вместе с ножом. Снова перемешал содержимое сковородки и посыпал сверху тертым сыром.

– Меня даже совесть немного грызет, что я спугнула ту прелестницу, – протянула задумчиво. – Симпатичная девчонка, кстати. Мог бы и попытаться с ней хотя бы позавтракать. Может, всё не так плохо?

– Да, брось, – усмехнулся Лавров и поставил передо мной сковородку с шипящей маслом яичницей. Рядом положил вилку и поставил кружку, наполненную горячим кофе. – Таких прелестниц с пустой головой под красивой прической, что рыб в океане: бери любую, даже если будет брыкаться, всё равно, пожаришь. А вот таких странных, как ты, я видел только одну, и та сейчас сидит передо мной в пижаме с неправильно застегнутыми пуговицами.

– Фигасе! – выдохнула в кофе, и очки затянуло поднявшимся паром. – И после этого тебе дают?

– Без колебаний, – самоуверенно ответил Лавров и пафосно поправил темные волосы, убирая их ото лба. – И не делай вид, будто тебе не понравилось изображать истеричку. Видел же как глазки горели.

Сказав это, Андрей протер очки полотенцем, не снимая их с моего лица.

Когда иллюминаторы оказались очищены, лукавая улыбка на лице с темной щетиной стала видна гораздо четче.

– Понравилось же? – подтолкнул он меня к откровению.

Опустила взгляд на широкие обнаженные плечи и, таки, призналась:

– Да! – лицо озарила столь же лукавая улыбка, как и у Лаврушки. – Но это плохо. И я, наверняка, буду гореть за это в аду. Но весело было, да.

– Не благодари, – Андрей подцепил вилкой кусок яичницы и отправил в рот. – Какие планы на выходные? Родственники звонить не будут, а то я хочу сгонять в горы с корешами.

– Сгоняй, – дернула плечами и последовала его аппетитному примеру, уплетая яичницу. – Если родители позвонят, то скажу им, что ты на работе или спишь. Всё равно весь разговор сводится к тому, как там у Андрюшеньки дела. В общем, придумаю. Если сама в эти выходные смогу отвечать на звонки.

– Ампутация рук на выходные назначена?

– Ха-ха, – выдавила без капли улыбки. – Девчонки зовут в какой-то клуб. Пристроить незамужнюю меня в накаченные руки неженатого самца. Заодно тряхну стариной, а то она у меня уже плесенью поросла.

– Отличный план на выходные, – одобрительно кивнул Лавров и заинтересовано заглянул в глаза. – А что за клуб?

– В душе не ведаю, – задумчиво посмотрела над его плечом в окно и сыронизировала. – Надеюсь, смогу отбиться от толпы женихов.

– Только не ходи в клуб в этой пижаме, иначе точно не удастся отбиться. Я сам едва держуся, – подтрунил сосед и указал взглядом на грудь.

Проследив за его взглядом, опустила свой и поняла, что пуговицы застегнуты коряво. Одна полочка была выше другой.

– И я в таком виде орала на бедную блонди?

– Угу.

– Даже страшно подумать, чего она больше испугалась: моей истерики или внешнего вида.

– Думаю, сработала совокупность, – с набитым ртом проговорил Лавров. И, словно между делом, добавил. – Из клуба сама домой попасть сможешь? Или как полгода назад заночуешь на скамейке у подъезда.

– Я тогда не пыталась заночевать на скамейке, а просто немного прилегла, дожидаясь того, кто владеет магией открывания тяжелой подъездной двери, – обижено скуксилась.

– Хорошо, что я с работы раньше вернулся, иначе бы окоченела моя Шунька.

– Я не твоя и не Шунька, – пригрозила ему пальцем.

– Ага, конечно, – кивнул он лениво. – Но название клуба, на всякий случай, сообщи мне. Либо домой доставлю, если у тебя сил не останется после сватовства, либо женихов твоих раскидаю.

– Прям, женихов, – фыркнула я. – Один подойдет и тот хромой.

– Так, светило научное, – отряхнул Андрей руки от крошек хлеба. – Я в душ и на работку. Твой арбузный гель для душа еще живой?

– Это мой арбузный гель для душа, – проворчала я. – И мойся у себя, Лавров!

– У тебя столько прикольных штучек в душе. Девчонкам нравится, как я пахну после них.

Вещал он, скрываясь в моей ванной комнате.

– Лавров, блин! – гаркнула ему вслед.

– Полотенце потом принесешь? – крикнул он из глубин комнаты, а затем выглянул, ехидно ухмыляясь. – Или я сам дойду до твоего шкафа: мокренький, голенький и весь такой блестящий?

– Принесу! Мне твоя срамота уже сниться скоро будет.

– Счастливая, – протянул Лавров мечтательно.

Глава 6

Эпилепсия. Коллективная эпилепсия, не иначе.

Сложно охарактеризовать иными словами то, что происходило на танцполе. Складывалось полное ощущение того, что всех танцующих хаотично било током, но, по каким-то неведомым мне причинам, им это несказанно нравилось.

Я же чувствовала, как нещадно громкая музыка вколачивалась мне в барабанные перепонки и лопала сосуды. Даже глаза пошире открыть было невозможно, потому что они рефлекторно щурились под оглушающий бит, как происходит тогда, когда рядом с тобой забивают гвоздь в стену. Еще немного и на линзах очков образуются трещины.

– Круто! – визжала Крис, пританцовывая в сторону барной стойки, за которой нас должны ждать Наташа и Аленка.

– Это пытка какая-то! – не согласилась я с ней и тут же почувствовала удар локтем в спину от кого-то их танцующих. – Эй! – рявкнула на тощего парня, который болтал головой как собачка на панели в танке.

– Сорян! – крикнул тот и продолжил махать тощими конечностями, но уже в другую сторону.

– Расслабься, Саш, – вела меня за локоть Крис, умело лавирую между трясущимися телами. – Вечер только начался.

– А я уже хочу домой, – закатила глаза и мне их тут же вернуло на места новым ударом в спину. – Ну, это уже слишком!

Развернулась на месте, приготовившись покрошить в фарш возмутителя моих личных границ.

– Упс! – произнес парень немного нахальной наружности и поднял руки вверх, ладонями ко мне. – Не хотел обидеть, но меня тоже толкнули.

– Живи пока, – резюмировала угрожающе, поправила средним пальцем очки на переносице и поймала его усмешку.

Развернулась на пятках и Кристина снова потянула меня за локоть в сторону барной стойки.

Наташа и Алена уже отплясывали рядом с ней, размахивая прямыми длинными волосами как дворник метлами в осенний сезон.

– Ого! – выпучила глаза Наташка. – Сашка в платье выше колена. Только ради этого мне стоило расстаться с этим козлиной, за которого чуть замуж не вышла.

– Не большая ли жертва ради того, чтобы полюбоваться на мои костлявые коленочки? – кокетничала я, стараясь одернуть край платья.

Длина была относительно приличной, но ощущение гуляющих ветров под подолом мешало чувствовать себя комфортно в этом платье.

– Большая жертва была бы – родить ему детей, – отчеканила Наташа, которая, судя по голосу, была уже довольно захмелевшей.

– Так, и что мы отмечаем? – оглядела девчонок по очереди. – Несостоявшееся зачатие? Счастливый разрыв с козлом? Или начало новой бабской депрессии?

– Начало новой холостой бабской жизни! – всучила мне Аленка в руки шот текилы. – Пьём до дна!

– До дна! – поддержали ее девчонки, подняв стопки вверх. С ловкостью заправских пьянчуг осушили их содержимое и взмахом рук призвали бармена повторить.

Выдохнула, помолилась о том, чтобы сегодняшний вечер мне завтра не аукнулся, и повторила за ними. Добавку просить не стала, ибо мне еще нужно время, чтобы потушить пожар, разгоревшийся в пищеводе. А после лайма не мешало бы еще и лицо поправить.

– Я так рада, что этот козлина сгинул в туман, – жестикулировала Наташка. – Даже дышать свободнее стало. Саш, теперь я тебя понимаю как никогда. Это же такой кайф! Не нужно вставать с утра пораньше и готовить ему завтрак. Не нужно бежать с работы, чтобы приготовить ему ужин. Не нужно тащиться из магазина с пакетами продуктов…

– Чтобы приготовить ему обед, – продолжила Крис, и мы дружно рассмеялись. – Он чем-нибудь, кроме еды занимался?

– Если бы занимался, я бы его не бросила, – буркнула обижено Наташка и поднесла очередной шот к губам. – За тебя, Саш!

– За заразный венец безбрачия, – поддержала я подругу и тоже осушила стопку.

В этот раз организм оказал меньше сопротивления, но приятнее от этого не стало.

– А теперь танцы! – завопила Аленка и потянула меня на танцпол.

Если бы я двигалась ровно так же, как это делали девчонки во власти градусов, что подогревали их изнутри, то могу сказать совершенно точно, что в первые минут пять у меня бы уже был вывих голеностопных суставов, перелом позвоночника и немного сотрясение. А это, на секундочку, они сексуально виляли бедрами в то время, пока я раскачивалась на месте, как ребенок во время утренника.

– Фух! – обмахиваясь ладонями, делая вид, что утанцевалась до седьмого пота, приблизилась к танцующим подругам. – Что-то мне жарко, пойду немного освежусь.

– Хорошо! – крикнула Крис, цепляя какого-то мужика.

– Возвращайся скорее, – кивнула Аленка, которая была самой трезвой из них.

Наташка ничего не ответила, так ее язык находился во рту неизвестного нам парня.

Ну, ее тоже можно понять: бабе сложно – её козлина бросил, рогами больно зацепил…

Отойдя подальше от танцующих, устроилась у самого края барной стойки, где даже музыка казалась тише.

Бармен тут же, словно по рефлексу, пустил ко мне шот текилы, прокатив его по стойке.

– Нет, – покачала я головой. – Мне просто стакан воды.

– Это от него, – крикнул мне широкоплечий бармен и кивком головы указал в сторону, где человек через восемь от меня сидел тот нахальный парень, который толкнул меня локтем в спину еще в самом начале вечера.

Жалко, нельзя регулировать четкость зрения в очках. Так бы я смогла разглядеть его получше в огнях стробоскопов.

Хотя, что там разглядывать? Все они, засранцы-сердцееды, красивые. Иначе бы у них не было шанса ни на одно девичье сердце. Взять, хотя бы, того же Лаврушку. Если бы не его внешность, наглость и харизма, то трогать ему округлости компьютерной мышки, а не девичьи, до конца своих дней.

Демонстративно схватила стакан воды, проигнорировав текилу и отвернулась от стойки, чтобы не видеть того парня.

Боже! Насколько же вкусной бывает вода, когда ею жизненно необходимо утолить жажду.

Пробежалась взглядом по танцующим, но своих девчонок в толпе не распознала. Еще один минус ухудшенного работой за компьютером зрения.

– Я знал, что ты откажешься от текилы, – возник у самого моего уха парень, который решил не отступать.

– А еще что ты знал? – спросила без особого интереса и немного отклонилась назад.

– Что ты невнимательна, – ответил он и положил мне на колени мой клатч.

– Где ты его взял? – выпучила глаза и, на всякий случай, проверила содержимое сумочки. Всё на месте.

– Ты забыла его на барке, а один идиот решил им поживиться, – повел плечом парень и сел на соседний со мной стул.

– Уж не тот ли это идиот, что мне его сейчас вернул? – спросила без интереса, продолжая разглядывать танцующих.

– Я был бы идиотом, если бы не подрался за него, – ухмыльнулся парниша и чуть подался ко мне, чтобы сказать на ухо загадочную тайну. – Ты забавная.

– Опять платье в трусы заправила?

– В таком случае, я бы без разговоров закинул тебя на плечо и унес бы отсюда подальше.

Чтобы его слышать приходилось к нему наклоняться. Наши носы почти соприкасались, и с этого расстояния можно было без труда заметить, что он очень даже симпатичный, но, абсолютно точно, моложе меня на пару-тройку лет.

– Позволишь угостить тебя? – повел он слегка бровью.

– Имя своё назовешь?

– Макар, – ответил парень и протянул мне ладонь для дружеского пожатия.

– Александра, – вложила свои пальцы в его ладонь и он их тут же мягко пожал.

– Коктейль?

– Нет, – поморщилась я, вспомнив приторность таких напитков. – Что-нибудь менее гадкое. Красное вино, например.

– Понял.

Макар взмахом руки подозвал к нам бармена, сделал заказ и сразу его оплатил, опередив меня.

– За себя я могу заплатить сама, – заглянула ему осуждающе в глаза.

– Можешь, – кивнул он согласно. – Но не сегодня.

– А когда? – не унималась я, отпивая содержимое высокого бокала.

– Предлагаю обсудить это через пару дней, – сделал он вид, что задумался.

– Через пару дней? А что будет через пару дней?

– Наше с тобой первое свидание, – обольстительно улыбнулся парень, и тут-то я почувствовала себя на месте всех тех девушек, которых кадрит Лавров.

Перед таким обаянием и приемами действительно сложно устоять.

А я устою.

Хотя бы потому, что не хочу быть одноразовым вариантом. А с этим парнем именно так и будет.

– Что-то не припомню, чтобы такой пункт был в моих планах, – продолжила я его игру.

Флиртовать же никто не запрещает. Это только постель – табу.

– Так загляни в свой ежедневник, – ухмыльнулся он. – Может, ты просто не помнишь об этом пункте. В среду, например.

Сузив глаза, излучая подозрение, открыла свой клатч. Ежедневник всегда был со мной, потому что новое дельце могло возникнуть очень внезапно, а у меня была слабая память на даты и время.

Достала ежедневник, пролистала его до ближайшей среды и чуть не выронила его, когда сразу после пункта о покупке прокладок и крема для депиляции стоял пункт «Свидание с Макаром. 20:00, набережное кафе».

– Ты рылся в моих вещах?

– Он торчал из сумки. Рыться не было нужды.

– Еще где ты оставил свой след? – поправила я очки на переносице.

– В твоем сердце? – предположил он, состроив хитрую мордашку.

– Мечтай, – фыркнула и осушила бокал красного. Со стуком поставила пустую тару на барку и спрыгнула со стула, чтобы злобно топая каблуками, покинуть клуб.

– Я позвоню тебе, – донеслось мне в спину от этого наглеца.

– Ага, конечно, – буркнула себе под нос.

Окинула танцплощадку хмурым взором и увидела, что девчонкам совсем не до меня. Они фундаментально заняты латанием разбитого сердца Наташки новыми парнями.

Что ж, тем лучше. Не придется оправдываться и придумывать причины для того, чтобы слинять из неинтересного мне заведения.

Такси, ночной город и я, чувствующая как алкоголь постепенно туманит рассудок. Жутко хотелось спать, танцевать и есть. Сочетание несочетаемого. Но спать и есть всё же хотелось больше.

Такси затормозило у подъезда. Расплатилась с водителем и потянулась к дверной ручке, желая скорее окинуть авто и, наконец, избавиться от туфлей на беспощадном каблуке. По мере того как я тянулась к ручке, она становилась все дальше от меня. Решила напасть на нее рывком и руку ухнула в пропасть, а следом за ней и я, когда дверца открылась сама.

– Ого! – насмешливый голос Лаврова прошуршал над головой в момент, когда он поймал меня под локоть. – А кто это у нас тут такая пьяненькая?

– Я не пьяненькая! – заерепенилась и выдернула свою руку из его захвата.

– Ну, да, – едва сдерживал он смех, сверкая огоньком зеленых глаз. – А бусы у тебя на ушах и очки на губе только потому, что такси везло тебя в режиме отжима.

– Почему из твоего рта слово «бусы» звучит как бабкин атрибут? – поинтересовалась у соседа, который уже помогал снять мне их с уха.

– Ну, тебе же уже не шестнадцать, – неопределенно мотнул он головой.

– Но и не шестьдесят один, – выдохнула, опустила руки. – Я так устала.

– Точно не шестьдесят один? – ехидно спросил Лавров.

– Ха-ха, – сгримасничала и обошла его по дуге. – А ты чего не в горах с корешами? Собирался же.

– Вернулся. К тому же, у нас сегодня вечер кино, если ты забыла.

– Точно! Суббота же! – хлопнула себя по лбу и поковыляла к двери подъезда. – Нет. Это пытка какая-то.

Скинула туфли и взяла их в руку. Босыми ногами прошлепала до первых ступенек на лестничной площадке и тут же оказалась поднята в воздух.

– Я уже почти дошла, – пробухтела, свесив руки.

– Ага, босыми ногами по грязным ступенькам. Гепатит хочешь попробовать? – ворчал Андрей, неся меня на плече, как мешок картошки.

– Гепатит – нет, а вот свой желудочный сок в таком положении я вполне рискую попробовать.

– Потерпи, не пробуй. Еще четыре этажа ничего там не глотай.

– Почему женщинам нужно соблюсти столько условностей, чтобы быть и казаться привлекательной, а мужчинам достаточно только принять душ и трусы поменять?

– Иногда можно обойтись только первым и отказаться от второго, – хитро заметил Лавров.

– Ну, это ты постоянно обходишься без второго. Задрал уже, кстати, – шлепнула его по спине, скрытой джинсовой курткой. – А я сегодня часа полтора собиралась в этот чертов клуб, чтобы пробыть там час. Почему нельзя везде ходить в пижамке? Представляешь, как жизнь бы тогда краше стала?

– Для этого существуют пижамные вечеринки. Могу разок тебя сводить.

– Ага, и смотреть на твои случки?

– Чего это?

– Потому что там, где ты, обязательно происходит нечто подобное с вовлечением нескольких баб, – пыхтела я, соскальзывая с его плеча, когда он донес меня до двери квартиры. – Ты помнишь, чем закончился твой день рождения в этом году?

– Мы поели с тобой тортик.

– Ох, ты! Святоша, ё-моё! Ты, поди, лампочками в своей квартире не пользуешься только потому, что тебе от нимба светло?

– Нет, – усмехнулся Андрей и помог мне попасть ключом в замочную скважину. – У меня очень ослепительная улыбка.

– Скромняга такой, – сыронизировала и прошла в свою квартиру, машинально включая свет в прихожей и в гостиной с кухней. – А я помню, что в твой день рождения две какие-то курицы подрались за тебя на лестничной площадке между нашими квартирами.

– А то тебе было не в кайф вылить на них ведро воды, чтобы разогнать? – ёрничал Лавров, доставая продукты из холодильника.

Кое-как сняла с шеи бусы, выпутала их из волос и убрала в ящик туалетного столика.

– Не-а, – крикнула ему из комнаты, в которую скрылась, чтобы переодеться. – Самый кайф был, когда ты прошел мимо них в мою квартиру, неся в руке тортик. Это было эпично. Мне кажется, они в тот вечер обтекали во всех смыслах.

– Видишь, Шунь? Со мной не соскучишься. Таких, как я, больше нет.

– Как знать… – выглянула из комнаты и хитро улыбнулась.

– Ну-ку, ну-ка, – грозно потопал в мою сторону Лавров.

Быстро надела низ от пижамы и выскочила к нему, изображая кунг-фу, айкидо и легкий приступ неадекватности. Взмахнула ладонью, подобно мечу и цаплей согнула ногу.

– Это что? – указал он на всю меня рукой.

– Это древняя техника бесконтактного боя, – не останавливала своих манипуляций руками. – Тебе кажется, что ничего не происходит, но на самом деле я прямо сейчас рву твои сухожилия, оставляю тысячи мелких ран на коже, чтобы ты был обманчиво готов к атаке. Один шаг и ты рассыпишься на составляющие.

– Шунь? – повел Лавров бровью. – Может, врача тебе вызовем?

– Может, просто поедим?

– Если закончишь вот это вот всё, – обвел меня взглядом, – То можно и поесть.

– Класс! Тогда я успокоилась. И, кстати, – вспомнила я, когда рухнула на диван перед телевизором. – Я не шутила о том, что ты такой не один.

– В смысле? – Андрей составил на журнальный столик передо мной курицу-гриль, какой-то салат из магазина, пачки чипсов, газировку и мармеладных червячков.

– Я чувствую, как холестериновая армия начищает свои копья, – глядя на арсенал для кино, сообщила я.

– Что ты там говорила про такого же как я? – сел рядом Лавров.

– Ну, не совсем такой же, но общее что-то есть. Он сегодня пытался меня склеить.

– Да? – вскинул Лавров брови, прекратив щелкать по списку фильмов. – И как успехи?

– Пригласил на свидание. Прикинь? – поправила очки на переносице. – Какой наивный малыш. Сейчас покажу.

Вспомнив о ежедневнике в клатче, быстро потопала в прихожую и вернулась с точным числом, датой и именем того парня.

– Вот, смотри, – раскрыла для Лаврова страницу, в которой несостоявшийся поклонник оставил свой след. – Макар.

– Ты дала ему свой ежедневник? – забрал он у меня его из рук.

– Нет, он сам взял.

– Он рылся в твоих вещах?

– Не рылся, а искал особый путь подхода ко мне, – поиграла бровками и взяла со стола салат, который поспешила попробовать. – О, цезарь!

– Макар, – протянул Лавров задумчиво и потер щетинистый подбородок кончиками пальцев. – Улыбок тебе, дед Макар.

– Почему дед? Он, кстати, мне кажется, немного младше меня.

Андрей тяжело вздохнул и рядом с датой и местом предстоящего свидания написал «Улыбок тебе дед Макар».

– Задом наперед прочитай.

Поправила очки и вчиталась во фразу:

– Ракам дед… Лаврушка, блин! – шлепнула его по плечу и отобрала блокнот у смеющегося соседа, который нисколько не пытался скрыть своего злорадства.

– Теперь ты будешь видеть его иначе, – подхихикивал он. – Задом наперед.

– Злой ты, – делано обиделась и пошарила руками в поисках пледа, которым всегда укрываюсь во время просмотров фильмов.

– Я – душка, – накрыл он меня пледом и даже подоткнул его края мне под зад.

– Лаврушка ты, Андрюшка, – легла головой на подлокотник и попыталась куда-нибудь устроить ноги, чтобы не складывать их на соседа. Неприлично как-то.

– Давай уже, – выдохнул сосед и схватил мои ноги за лодыжки, положив их на свои колени.

– А пледиком накрыть? – пошевелила пальчиками ног, которым требовалось укрытие.

– Понапьются тут всякие и капризничают, – притворно пыхтел Лавров, натягивая на мои ноги плед. – Всё? Теперь можно включать фильм?

– Валяй. Что выбрал?

– Призрачная шестерка – боевик, немного триллер.

– Кровь, мясо, пули, тёлки?

– Дыа, – довольно ухмыльнулся Андрей.

– Я смотрю, особенно последнее тебя очень радует, – поморщилась, готовясь большую часть фильма прятать глаза под пледом.

– Там еще есть Райан Рейнольдс, – игриво повел он бровками.

– Что ты медлишь?! Включай, давай!

Глава 7

Приятное чувство легкости царит в организме, когда он в воскресенье на добровольных началах – без будильников и подсказок – просыпается в семь утра. В рабочие будни так не получается, и каждый раз, просыпаясь, я обещаю себе, что в выходные буду спать до обеда. Но организм путает все мои сигналы, и вместо того, чтобы безудержно спать в выходной до обеда, решает, что мне пора бы очнуться едва солнышко расправит свои лучики, а спать до обеда я и в будний день могу… продолжать хотеть.

Я, как это всегда со мной случается, уснула во время просмотра очередного фильма. Точно помню, что два из них я посмотрела полностью, а вот с третьим как-то не срослось.

От Лаврушки не осталось и следа, кроме того, что мне до ужаса жарко и душно под пледом и одеялом, которым он всегда меня накрывает, когда я вырубаюсь.

Очки аккуратно сложены на краю журнального столика, за что я могу поставить Андрею большой «лайк». Однажды я уснула в очках, и ночью меня разбудило щекотание одного из заушников, что вошел в нос. Не самое приятное пробуждение и, более того, граничащее со смертью, если бы заушник зашел поглубже в ноздрю.

Скинула с себя одеяло и забросила одну ногу на спинку дивана. Взяла со столика очки и, водрузив их на нос, привычным, отлаженным жестом взяла телефон, чтобы пролистать ленту соцсетей и потупить так с полчаса.

Помимо того, что завлаб в ночи накидал мне на электронную почту сто пятьсот сообщений с поручениями на ближайшую неделю, висело еще и непрочитанное смс от Лаврушки. Три смс, отправленных еще в три часа ночи.

Открыла нашу переписку и повела бровью, прочитав:

«Люблю слушать, как ты спишь…»

Голосовое сообщение

«Тигрица!»

Нажала голосовое и закрыла глаза рукой, услышав сопение большее схожее с храпом.

Говорят, леди могут контролировать свой организм даже во сне, но, видимо, мой храп уничтожил во мне зачатки робкой леди.

Покачав головой, отправила Лаврушке в ответ стикер с кошачьей попкой и подписала:

«Мур, блин!»

Листая ленту соцсетей, добралась до кухни, включила кофеварку. Дождалась наполнения чашки и в том же режиме зомби, воткнутого глазами в телефон, устроилась в плетеном кресле на балконе.

Тепло, свежо, птички поют, и я пропадаю в ленте новостей до полного остывания кофе. Странное чувство: с одной стороны я понимаю, что впустую трачу время, читая то, что, по большому счету, не имеет для меня никакого значения, но в то же время не могу остановиться. Пустая зависимость от гаджетов, но и без них теперь никак.

Решив, что на первую половину дня с меня достаточно пустого время препровождения, решаюсь взяться за генеральную уборку, которую откладывала уже добрых полтора месяца. Еще немного и от меня переедут пауки, забрав свои паутины, чтобы можно было в более чистом месте их постирать и высушить, не боясь, что их захватит пыль, которая уже начала обретать некоторые формы жизни.

Переоделась в старые джинсовые шорты, которые когда-то были джинсами. Влезла в топ на тонких бретельках, собрала волосы в микровзрыв на макушке и, надев резиновые перчатки, приступила к уборке, приплясывая и подпевая музыке в наушниках.

Ровно одну комнату мне удалось довести до кристального блеска, когда музыка в наушниках резко оборвалась и на смену ей пришла вибрация, сотрясающая мою пятую точку.

Видео-вызов от родителей.

Вот, чёрт!

Стянула перчатки, размашистыми движениями убрала выбившиеся пряди со лба и глаз. Натянула милейшую улыбку и ответила на звонок:

– Привет, мам! Привет, пап!

– Нас видно или нет? – спрашивал папа у мамы.

– Так ты не на меня смотри, а в телефон, – ворчала мама, стуча ногтем по экрану телефона, тем самым сотрясая для меня картинку.

– Да я, что, понимаю в этих ваших нано-технологиях?! – привычно ворчал папа. – Сидишь целыми днями в «свет мой зеркальце» что-то бубнишь, а я гадай: умом моя бабка тронулась или прогресс догоняет.

– Вот из-за таких как ты слово «старый» очень скоро станет синонимом к слову «тупой», – не осталась мама в долгу.

– Вы не забыли, что мне позвонили? – напомнила о себе, вклиниваясь в их спор.

– Ой, Шунечка, прости! – спохватилась мама и навела фронтальную камеру на своё лицо. – Ты же знаешь нашего папу: чтобы он что-то запомнил, ему надо это напрямую в мозг втирать.

– Не делай вид, что проела мне плешь из добрых побуждений, – донесся голос папы, заставивший меня рассмеяться.

– Отстань! – проворчала мама, демонстрируя потолок родительской квартиры. – Не мешай мне с ребенком разговаривать! – затем, снова наведя камеру на своё лицо, поинтересовалась у меня. – Как твои дела? Как работа?

– Нормально, – неопределенно пожала плечами. – Ничего нового. Без изменений.

– Диссертацию написала?

– Нет, – покачала головой, сдерживая закатывание глаз. – Я же тебе говорила, что она быстро не пишется.

– Хоть как-то она пишется?

– Хоть как-то она пишется, – отозвалась я эхом.

– Надо Андрюше сказать, чтобы он взялся за тебя, – ехидно поддела меня мама. – Кстати, а где мой зятёк?

– Мам, он тебе еще не зятек, – нахмурилась я, в этот раз, не сдержав закатывания глаз. – Мы просто живем вместе.

– Во времена пошли, отец! – мне снова стал виден потолок родительской квартиры. – Значит, жить вместе и делать всё то, что должны делать только женатые, они могут, а нам Андрюшу зятем называть нельзя.

– Андрюха-то сам где? – услышала я голос папы и теперь камера навелась на обоих родителей.

– Да, Шунь, а где Андрюша? – поддержала его мама. – Что-то мы давно с ним не говорили.

– Неделю назад. Как и со мной.

– Позови его, – настойчиво просила родительница. – Пусть хоть поздоровается со стариками.

– Он… – в панике обвела гостиную, ища пути возможного выхода из сложившейся ситуации. – Он в душе. Да! В душе.

– Так пусть хоть голос подаст, чтобы мы были уверены, что наша дочка там не одна в большом городе, а под надежным мужским крылом, – басил папа.

– Эм… сейчас. Секундочку, – напоследок улыбнулась на камеру и, прижав телефон к груди, ринулась из своей квартиры, прихватив ключи от Лаврушкиной.

Трясущейся рукой, в спешке, кое-как попала в замочную скважину и вихрем пронеслась по квартире соседа. В комнате его не оказалось, в туалете тоже. Зато он оказался на кухне, стоя у раковины в серых спортивных штанах, потягивая воду из стакана.

– О, фурия! Ты чего? – улыбнулся он мне сонной улыбкой.

Выхватила стакан из его рук и плеснула ему в лицо остатками воды. Растерла влагу ладонью по шокированному лицу, лохматым волосам и гладкой груди. Накинула ему на плечи первое попавшееся под руку полотенце и с шипящим шепотом произнесла:

– Родители!

– Ох, блин! – выдохнул Лавров. Не мешкая, обеими руками схватил меня за талию, развернул на сто восемьдесят градусов и прижал спиной к своему торсу. Щетинистым подбородком уткнулся мне в ложбинку между плечом и шеей и, приобняв за талию, шепотом скомандовал. – Погнали!

Навела фронтальную камеру на манер селфи-съемки и прижалась щекой к щетинистой скуле своего псевдо-жениха.

– Алла Петровна! Тещенька, привет! – восторженно заголосил Лавров, глядя в камеру.

– О, зятёк! – не менее радостно ответила ему мама. – Вырвали тебя из душа, прости, родной. Давно, просто, не разговаривали.

– Да, ничего, – дернул плечами Андрей и немного покачнулся вместе со мной. – Я тоже уже соскучился по дивному голосу любимой тёщи.

– Ой, перестань, Андрюша, – махнула рукой мама, немного смутившись.

– Как ваши дела? Что-то тестя рядом не видно.

– Тесто набухает, – засмеялся за кадром папа и послышался звук шипения открываемой банки пива.

– Рыбалка сегодня сорвалась, а снасти я забыла спрятать, – немного поворчала мама и обратилась к отцу. – Придвинься ближе. Ты в кадр не влезаешь.

– С тобой, пожалуй, влезешь, ага, – басил папа. – Отъела лицо во весь кадр, у меня и глаз рядом не поместиться.

Родители всегда любили друг друга шуточно подкалывать. Порой даже я не понимала, где они шутят, а где уже ссорятся. Но, судя по улыбкам, сейчас они очень даже мило ворковали, пока Лавров самым бессовестным образом обнимал меня за талию и слегка поглаживал подушечками пальцев кожу между задравшимся топом и поясом шорт.

– Говори уже, для чего позвонили, – подтолкнул папа маму, чтобы та перестала на него ворчать и тыкать ногтем в плечо. – А то молодым больше делать нечего в выходной, кроме как на стариков смотреть.

– Ах, да! – опомнилась мама и приблизила лицо к камере. – А у нас новости.

– Какие? – спросила я, незаметно ущипнув Лаврова за руку, чтобы он перестал меня лапать.

– Светочка замуж выходит! – почти визжала мама. – Представляешь?! Тимоша ей предложение сделал!

– Класс! – нервно улыбнулась и немного напряглась.

Этого-то мне и не хватало, ага… Младшая сестра выходит замуж раньше старшей. То еще событие. Еще пара месяцев и меня принудительно потащат в загс на вилах, потому что негоже отставать от младшенькой сестренки.

– Так вот, – продолжила мама, угомонив волну своего восторга. – Если не ошибаюсь, эта неделя у тебя последняя рабочая перед отпуском?

– Не ошибаешься, – покачала я головой, понимая к чему всё идет.

– Отработаешь, хватай Андрюху и давай к нам, – перехватил инициативу папа. – Устроим встречу зятьков, а то Светкиного-то я видел вживую и самогонкой поил, а Андрюху еще нет. Посидим – погудим.

– Тебе лишь бы посидеть-погудеть, – забрала мама у него телефон. – Забор бы на даче лучше покрасил.

– Так ты думаешь, для чего я двух зятьёв зову-то? – рассмеялся папа. – Андрюха, поможешь?

– Да, без проблем, – отозвался Лавров и слегка потерся щетиной о моё плечо. – Если вырвусь, конечно.

– Из Шунькиных объятий, что ли? – игриво спросила мама.

– Да разве из них возможно вырваться? – руки Лаврова на моей талии ожили. Дыхание коснулось щеки, а затем и виска, в который последовал невесомый поцелуй. – Как тигрица вцепится…

Локтем влепила ему под дых и чуть сама не задохнулась, когда Андрей рефлекторно сжал свои руки, выбив кислород и из моих легких.

– Ну, ладно, молодые, – махнула мама рукой. – Вижу, что вам уже не до нас. Не будем мешать. Потом еще перед приездом вашим созвонимся. Пока, ребятки!

– Пока! – синхронно с Лавровым ответили в камеру, и я сразу сбросила вызов.

– Черт! – шумно выдохнула и уронила затылок на плечо Лаврова. Глядя в потолок, вполголоса, скорее самой себе, добавила. – Теперь мне будут выедать мозг не чайной, а столовой ложкой.

– Угу, – протянул Лаврушка и прошелся носом по шее. – От тебя так классно лимоном пахнет.

– Это стеклоочиститель, – уперлась пальцами ему в лоб и отвела его голову в сторону. – И хорош об меня тереться!

– Я отыгрываю свою роль на все сто процентов, – тряхнул он головой и театрально поправил влажные волосы.

– Ага, конечно, – фыркнула и сорвала с его плеча полотенце, чтобы втереть его ему в лицо.

– Кстати, насчет поездки, – перехватил Лавров полотенце и накинул мне его на шею, чтобы резко потянуть на себя и впечатать меня носом в свою грудь. – Я через неделю не смогу, Шунь. Меня, скорее всего, даже в городе не будет. Я, конечно, постараюсь выбраться, но ничего не обещаю.

– Да, не заморачивайся ты так, – отмахнулась, растирая ушибленный нос, и отбирая у Андрея полотенце. – Скажу, что не смог выбраться. Или, вообще, испугался знакомства с родителями, приняв это за новый этап отношений, и из-за этого мы расстались. А там мне еще полгода можно скорбеть по несостоявшимся отношениям. Брошенке никто не станет навязывать женихов. Так что полгода оберега мне будет гарантировано. О, как я придумала!

– Гениально, – делано похлопал Лавров в ладоши. – Не так гениально, как я играю твоего парня, но тоже неплохо.

– Ха! – изрекла я и отодвинула пустой стакан от края столешницы. – Как я его не разбила?

– Об лицо-то мне? – усмехнулся Лавров, скрестив руки на обнаженной груди. – Я уж было подумал, что ты меня в штанишках не узнала и поэтому водой в лицо плеснула.

– Ты бы, кстати, почаще свои штанишки носил, а то ж ведь, и правда, скоро в одежде узнавать перестану.

– Чтоб тебе было привычнее… – потянул он за шнурок на поясе своих спортивных трико, словно намереваясь их снять.

– Так, всё! Пока! – развернулась на пятках и быстрым шагом направилась к выходу из его квартиры, услышав напоследок, как он щелкнул резинкой… штанов, надеюсь.

Глава 8

– Форсаж сбежал! – Бабин ворвался в мой кабинет, как обычно, без стука. – Александра Юрьевна!

– Бабин, – выдохнула я, убрав руки с клавиатуры. – Форсаж? Сбежал? Ты опять в лаборатории экспериментировал с веществами? Как он мог сбежать, если он – улитка?

– Я не знаю, Александра Юрьевна, – развел он руками. – Но аквариум разбит, а Форсажа в нем и рядом с ним нет. И окно открыто.

– Ах, он проказник, этот Форсаж, – иронизировала, вставая с мягкого кресла, в котором так удобно работалось. – Он, наверное, долго думал над этим планом побега? Набрался сил, разбил аквариум, открыл окно, позвонил Вину Дизелю, чтобы тот встал под окнами нашего НИИ. Спрыгнул к нему на капот и умчал к океану. Так?

– Я не знаю, – на полном серьёзе ответил парень.

– Пойдем расследовать побег, Бабин, – покачала головой и вышла первой из кабинета.

Пройдя по узком коридору, и миновав два поворота направо, оказались у двери лаборатории.

– Смотри, Бабин, – пригрозила ему пальцем. – Если я не увижу состава преступления, то ты у меня курсовую еще год будешь сдавать безуспешно.

– Да я честно говорю, что Форсаж сбежал! – возмущался парень моему неверию в возможность грандиозного улиточного побега.

Навалилась на ручку, потянула дверь на себя и вошла в лабораторию. Бабин следом. Пройдя между рабочими столами к окну, обнаружила, что аквариум и в самом деле разбит, окно открыто, а Форсажа нигде не видно.

– Вот видите! – тыкал пальцем студент на осколки. – А вы мне не верили.

– Так, спокойно! – всплеснула я руками и тщательно оглядела пространство вокруг себя. На потолок тоже посмотрела: мало ли какие еще есть супер-способности у этой улитки. – Он не должен был далеко уйти. Тщательно всё посмотри.

Почти синхронно упали с Бабиным на колени, чтобы заглянуть под радиаторы, столы и стулья.

Ничего. Нигде не видно даже следа Форсажа.

– О, народ! Вы чего тут ползаете? – стук каблуков и фумигаторный запах духов Кристины заполнили лабораторию.

– Форсаж сбежал! – шокировано оповестил Бабин, не поднимая головы.

А вот я соизволила поднять взгляд и увидеть, что Кристина держала в руках Форсажа в новом террариуме для него.

– Сбежал?! – выпучила она глаза и обратилась ко мне. – Ладно, Бабин мог решить, что улитка вдруг решила соответствовать своему имени и развить небывалую скорость, но ты-то, Александра Юрьевна! Ты-то как в это поверила?

– Конец рабочего дня, – развела я руками и устало рухнула в ближайшее кресло. Остатки мозга облучены компьютером и уже не фурычат. – Бабин, встань уже. Прибежал Форсаж твой.

– Да?! – с облегчением выдохнул парень. – Ой, точно!

– Так, Бабин, – взяла его сразу в оборот Кристина. – Раз ты здесь, то помоги слабым дамам справиться со зверем.

– Что нужно делать? – парень напустил на себя маску мужественности. Того и гляди прыщи на юном лбу полопаются от внезапного скачка тестостерона.

– Держи Форсажа, а я пока ему нормально террариум подготовлю. А то ты ж его знаешь: сейчас как начнет под рукой бегать – мешать.

Сдерживая злорадную улыбку, Кристина вложила в ладони Бабину улитку, длина подошвы которой была около восемнадцати сантиметров.

Любимое развлечение Кристины – доводить студентов до немой истерики при помощи Форсажа. Мало кому будет приятно нахождение шевелящегося слизня на ладони.

Вот и Бабин краснел, пыхтел и едва сдерживал тошноту, боясь даже посмотреть на руки, в которых довольно-таки удобно обосновался Форсажик.

– А чего аквариум-то разбит? – поинтересовалась я.

– Да, – отмахнулась Кристина. – Я с кружкой чая раскачивалась на стуле, балансирую на задних ножках, не удержала равновесие, упала назад, а кружкой случайно залепила по стеклу. Хорошо, что Форсаж к другой стенке прилип.

– Кристина Михайловна, а можно побыстрее? – почти хныкал студент, по лбу которого стекали капли пота. – Я на пары опоздаю.

– Скажешь, что был в лаборатории, – дернула плечом Крис. – Мы подтвердим. Да, Александра Юрьевна?

– Да, – деловито кивнула я и обратилась к Бабину. – Погладь Форсажа, мне кажется, он немного волнуется.

С самым неподдельным отвращением парень переложил улитку на кисть одной руки, чтобы кончиками пальцев другой погладить раковину.

– А теперь можно я пойду? – почти взмолился он.

– Ладно, Бабин, иди, – выдохнула Кристина. – Но чтобы лабораторную к пятнице принес, или я заставлю тебя выгуливать Форсажа на руках каждый день по этажам универа. Понял?

– Понял-понял, – закивал он активно, почти перекинув в руки Кристине улитку. – До свидания!

– Бедолага, – усмехнулась я, откинувшись на спинку стула.

– А ты, я смотрю, довольная, – хитро так, и немножко гаденько улыбалась девушка.

– И чем я довольная?

– Такого красавчика подцепила в субботу, – поиграла она тонкими бровками. – Я бы тоже после такого к понедельнику без сил на работу приползла.

– Никого я не подцепила, – поморщилась, тряхнув челкой. – Что это, вообще, за выражение такое – подцепила? Будто болезнь какую-то нашла. Венерическую.

– А то он случайно следом за тобой из клуба исчез? Сначала ты ушла, виляя бедрами перед ним, а потом через минутку и он. Ну, как? Ты оставила ему свой номерок?

– Нет. Он сам его взял, – вспомнила я слова парня, который обещал, что позвонит мне.

На тапочек, наверное.

– Ммм, – протянула Крис мечтательно. – Счастливая. Иногда так не хватает в отношениях этой романтики, которая бывает только в самом начале. Хоть каждый месяц новым парнем обзаводись.

– И таким путем ты точно подцепишь… Венерическое что-то. И оно через месяц от тебя просто так не отвалится.

– Умеешь ты испортить момент, Саш, – закатила глаза девушка и выпрямилась рядом со мной, оглаживая бедра в юбке-карандаш ладонями. – Но ты не динамь того парня. Вроде, прикольный.

– Ты когда успела его разглядеть, вообще?

– Странно, что ты в очках видишь меньше, чем я, – повела она тонкой бровью. – Я красавчиков и издалека, и в темноте увижу. У меня глаз наметан.

– Еще немного и твой глаз будет смозолен, – улыбнулась ей натянуто, на что в ответ получила цоканье языком и закатывание наметанных глаз.

Глава 9

Случился вечер среды.

Весь рабочий день я думала о том, стоит ли идти на свидание или не стоит предавать родной и горячо любимый диван, с которым мы живем вместе уже три года. Пройдя сквозь тонну сомнений, страхов, лени и желания ничего не делать, потому что я женщина и пусть всё само идет ко мне в руки, решила, всё-таки, сходить.

Чем черт не шутит? Может, парень, и правда хороший и в скором времени я вместо фиктивного жениха обзаведусь настоящим. Когда-то же должно это произойти, не?

Даже рабочий день, который был окончен на полтора часа раньше, говорил о том, что у меня освободилось времечко для того, чтобы привести себя в свиданческий вид.

Зачем терять такой отличный шанс за продавливанием дивана?

Вернувшись домой, обнаружила, что ключей от квартиры в сумочке нет. Просто фантастика! Видимо, я их оставила в кабинете вместе с ключами от лаборатории и сейфа.

Ай, да, Шуня! Ай, да, молодец!

Дубликат есть у Лаврова, но его самого, судя по отсутствующей реакции на стук и звонок в дверь, дома не было.

Из бесконечных просторов сумочки выудило мобильник и набрала Лаврушку.

Гудок, третий, пятый… И, когда я уже мысленно попрощалась с побритыми ногами, а вместе с ними и со свиданием, Андрей, наконец, соизволил поднять трубку.

– Да, – ответил он, тяжело дыша.

– Только не говори, что я сняла тебя с девицы, – скуксилась виновато, словно он мог меня видеть.

– Малышка, – включил он альфа-самца. – Ради тебя я готов спрыгнуть с любой девицы по твоему первому же требованию.

Посмотрела в потолок, покачала головой и неслышно шлепнула себя по лбу.

– Чего затихла? – спросил Лавров.

– Блевала.

– Так и думал, – усмехнулся он и глубоко вдохнул, восстанавливая дыхание. – Чего звонишь-то? Соскучилась?

– Не дождешься, – фыркнула в ответ. – Дубликат ключей от моей квартиры у тебя далеко?

– Как и всегда – в одной связке с ключами от моей квартиры, а что?

– А ты далеко? – теряла я последнюю надежду.

– На скалодроме. Часа через полтора закончу.

Так… Время почти пять часов вечера. Мне еще надо приготовить себя к свиданию: душ, масочки, нарисовать лицо…

– Я сейчас приеду. До тебя, всё равно, в три раза ближе ехать, чем в лабку возвращаться. Жди.

– А ты куда-то торопишься? – ехидно спросил Лавров.

– Так я тебе и рассказала.

– Ну, приезжай. Пытать буду.

Всего четыре остановки на автобусе, и я на скалодроме, в котором кажется холодно круглый год. Хотя, стоить увидеть, какие мужчины висят на стенах, обнажая взгляду наимощнейшие бицепсы, становится уже не так холодно, а даже немного жарко.

Прошла немного вглубь, глядя по стенам, где именно мог бы висеть Лавров. Но при моем зрении: чем выше я смотрела, тем меньше видела.

– Здорова, Саня! – крикнул мне один из друзей Андрея. – Давно тебя здесь не было.

– Привет, Матвей, – посмотрела вверх, примерно ориентируясь по звуку его голоса. – Работы много. Некогда.

– Заходи, как-нибудь, позаниматься. Лаврову зад надерешь, а то он в себя поверил последнее время.

– Иди в песочнице играй, Мотя, – словно человек-паук, Лаврушка спускался по отвесной стене, держась за страховочные тросы.

Чем ниже он спускался, тем лучше я различала его фигуру и плутовскую полуулыбку на тонких губах. И отсутствие футболки на торсе тоже.

Как всегда, как всегда…

– Эта неприступная скала – моя, – пафосно произнес Лавров и, приземлившись рядом, приобнял меня за плечи.

– Ты потный, грязный и вонючий, – оттолкнула его, брезгливо отряхиваясь.

– Я оставлю тебе пару куличиков, лузер, – рассмеялся Матвей, отстегивая себя от ремней.

– Ключи, – выставила руку ладонью вверх, повернувшись к Андрею.

– Ух, какая нетерпеливая, – нарочито нахмурился он. – Торопишься куда?

– На свидание, – хитро улыбнулась и даже поиграла бровками, надеясь на то, что это не выглядит как симптом внезапно начавшегося инсульта.

– Да? – выдохнул он удивленно и смахнул влажные пряди темных волос со лба. – И с кем?

– С тем парнем, который пригласил меня через блокнот. Помнишь?

– Который кобылу возлюбил? – рассмеялся Лавров.

– Точно, Макар! – вспомнила имя парня, поставив себе мысленно галочку, что нужно каким-то иным образом запомнить, как его зовут. – Ключи.

– Раз ты так настаиваешь, то пойдем со мной в раздевалку, – приблизился ко мне Андрей и чуть склонившись, выдохнул в самое ухо. – В мужскую.

– Мог бы меньше пафоса в это приглашение вложить, будто я тебя голым не видела ни разу.

– Ооо! – загудели мужики вокруг, тем самым отвешивая негласные комплименты Лаврову.

Я бы ему тоже отвесила, но подзатыльник. Но только ради того, чтобы он не потерял всеобщий респект, сдержалась.

– Вы бы лучше на портки этому Маугли скинулись, – перекричала общий гул голосов.

– Зачем портки, когда рядом столько красоток, – гортанно смеялся Матвей. – Только время тратить на их снимание.

– Теперь понятно, какой философией ты руководствуешься, – прошептала я Лаврову.

В мужской раздевалке никого не было, что значительно упрощало мое в ней нахождение.

– Держи свой ключик, целуй меня в щечку и обязательно звони, если любитель лошадей позволит себе лишнее, – наставлял меня Андрей.

– Лишнее он еще должен заслужить, – резко потянула ключ из его пальцев, но не смогла его выдернуть. – Ты как так крепко держишь? – удивилась я, дергая снова и снова.

– У нас, у альпинистов, пальцы крепкие и могут многое, – улыбка чеширского кота украсила красивые губы.

Это тот человек, который из любой мелочи может раздуть повод для сексуального подтекста.

– О, боже! – закатила глаза и дернула еще раз. Безуспешно. – Отдай!

– Сначала… – проговорил он и подался ко мне, подставляя щетинистую щеку. – Целуй.

– Еще чего?! – поморщилась я.

– Иначе не отдам, – хитро улыбался он.

– Я не буду тебя целовать.

– Значит, и на свидание не пойдешь.

– Вот ты… – сощурила глаза и внезапно показала рукой ему за спину. – Смотри, какая грудь!

Лавров резко повернул голову, и этим моментом я и воспользовалась, чтобы выдернуть ключ из его пальцев.

– Как легко тебя отвлечь, – злорадствовала, тряся ключиком. – Пока, Лаврушка.

– Звони, Шунь, – крикнул он мне в спину последнее наставление.

Глава 10

Я так давно не была на свидании, что пока собиралась на это – устала. Поэтому уже минут пять сидела на диванчике в прихожей и тупила в стену, пытаясь решить, а так ли сильно я хочу на какое-то там свидание? Может, меня там ждет одно разочарование и впустую потраченный вечер?

Встала перед зеркалом, чтобы снова оценить свой внешний вид: легкое голубое платье, которое я купила еще в прошлом году и белые туфли-лодочки, которые я купила в этом, но поводов для того, чтобы выгулять обе эти покупки так и не нашла.

На свидание решила пойти без очков. Толстая черная оправа к легкому романтическому образу не очень подходила, а вот линзы – вполне себе. Правда, руки так и тянулись к глазам, чтобы их почесать и выдернуть из них лишний объект, но… красота требует жертв, безжалостная гадина!

Снова сомнение и чувство того, что от волнения скрутило живот.

Может, и правда, ну его?

Внезапно раздавшийся звонок мобильника, заставил меня вздрогнуть. В этот раз у меня под рукой маленькая сумочка, в которую помещались только телефон, кошелек и ключи от квартиры.

На дисплее светился незнакомый номер. Нерешительно нажала на зеленый значок и приложила телефон к уху.

– Да?

– Я знаю, что прямо сейчас ты сомневаешься, насчет того идти на свидание со мной или не идти, – прозвучал в трубке приятный мужской голос.

Ого! А он хорошо!

– И каково моё конечное решение? – спросила кокетливо.

– Идти, – ответил он уверенно.

Повисла пауза, во время которой я поняла, что он не собирается передо мной расшаркиваться, сыпя аргументами в пользу того, почему я должна идти. Видимо, достаточно того, что меня будет ждать он.

– Жди, – бросила ему столь же коротко и даже немного с эротичным придыханием, чтобы ждал меня полностью стоя и никак иначе.

Еще один взгляд в зеркало, еще один пыщ-пыщ духами, и я без малейшего сомнения покидаю квартиру, чтобы, миную восемь остановок на автобусе, оказаться на вечерней набережной, близ самого популярного и красивого кафе нашего города.

Вечер в самом разгаре. Солнце разлило последние краски по горизонту, отправляясь на другую сторону света. Воды реки отражают бледный свет уже зажженных фонарей, в то время как ветер приятно щекочет теплом обнаженные ноги.

Даже непривычно оказаться на улице не в джинсах.

Кто-то из прохожих спешит домой после долгого рабочего дня, и им нет никакого дела до тех, кто как я ловит романтичный флер, стуча каблучками по мостовой.

Неуверенно приближалась к кафе, до конца не веря в то, что тот парень, все же, придет. И неожиданно поймала себя на мысли о том, что даже если он не придет, то я не расстроюсь. Когда еще я смогу позволить себе в красивом платье отдохнуть у берега реки, неторопливо попивая кофе, да еще в таком кафе, интерьер которого напоминает прованс?

Никогда, в общем-то.

Я постоянно в суете, постоянно в работе, не считая тех вечеров, когда мы с Лаврушкой смотрим фильмы. В остальном же, моя жизнь не богата на события, и не отличается разнообразием. Думаю, как и у большинства тех, кто приближается к отметке в тридцать лет.

Кризис среднего возраста, я близко…

Взглядом обвожу террасу кафе, вместе с тем, пытаясь хоть примерно вспомнить, как выглядит мой новый знакомый из клуба. Если бы тут долбила музыка напрямую в мозг и был приглушенный свет, то, возможно, я смогла бы узнать его по силуэту. Но тщетно.

Немного щурюсь, фокусируя зрение, то на одном одиноком парне, то на другом. Всё не то.

– До последнего не верил, что ты решишься, – раздался за спиной голос моего нового знакомого.

Прикусив внутреннюю сторону щеки, чтобы спрятать довольную улыбку, повернулась к парню и обомлела, увидев в его руке одинокую розу на длинном стебле.

Я уже говорила, что он хорош?

Никогда не любила цветы в какой-либо обертке. Иногда букет в цветном целлофане вовсе не хотелось принимать, или же почти сразу срывала с него упаковку. На мой взгляд, для цветов нет лучше обертки, чем той, что дала им природа. И я приятно удивлена, что парень не стал заворачивать ее в целлофан или не пришел на первое свидание с большим букетом, что, на мой взгляд, выглядит пошло и как дешевый понт.

Небрежно зажатая в его пальцах роза выглядела дорого. А в сочетании с серебренными, почти рокерскими кольцами на его пальцах и кожаной куртке на широких плечах и вовсе казалась атрибутом готики.

– Думаю, один шанс тебе не повредит, – улыбнулась парню, принимая цветок. – Спасибо.

– За столик? – указал он рукой в сторону ряда столиков, которые были ближе всего к реке. Только два из них были свободными.

– Если нас не выгонят за то, что мы не заказали их заранее, то можно, – согласилась я.

– Не волнуйся. Мы уйдем, не заплатив, – ухмыльнулся он заговорщически.

– Мне уже нравится этот вечер, – одобрительно кивнула и села на стул, который он любезно для меня выдвинул.

Надо же! Еще десять баллов накину ему в рейтинг.

– Хорошо, что вечер может длиться до самого утра, – ответил он, присаживаясь напротив.

– Ну, – повела я неуверенно плечом. – Длительность нашего с тобой вечера целиком и полностью зависит от твоего поведения.

– И от твоего тоже, – хитро прищурился парень.

– Постараюсь быть хорошей девочкой, но ничего не обещаю.

– Отлично, а то я почти разочаровался.

– Разочаровался? – вскинула брови.

– Да, – кивнул он неопределенно и оперся локтями о стол, чуть подавшись ко мне. – С хорошими девочками бывает скучно.

– Я думала, с ними бывает романтично, – повторила его жест, тоже оперевшись локтями о стол.

– Минут десять, – чуть прищурился он, задумавшись. – Потом приходит чувство тошноты от приторности. А вот когда в девушке есть перец, то это придает драйва вечеру.

Ага, и прямо перед тобой сейчас сидит старая перечница, мой юный друг.

Светлые волосы, голубые глаза, гладко выбритый подбородок. На вид ему не больше двадцати пяти, а то и меньше на пару лет, но тем не менее он держится весьма неплохо.

Высокий рост, широкие плечи, обаятельная улыбка уверенность в каждом слове – соблазнительное комбо, перед которым, уверена, не устоит ни одна из его ровесниц и тем более тех, кто младше. Видимо, именно поэтому он и замахнулся на ту, что постарше.

Не ищет легких путей, а это уже заслуживает некоторого уважения.

– Драйв? – повела я бровью. – И что мы будем делать после кафе? Угоним лодку? Заплывем за буйки?

– Не спойлери, – прижал он палец к своим губам.

Еще десять баллов, малыш.

Краем уха, улавливала женский смех, который становился всё ближе и громче, обретая поистине лошадиную силу.

– Может, закажем что-нибудь, – предложил Макар.

– Кофе, – быстро ответила, понимая, что смеющаяся девушка обосновалась за свободным столиком, который был за моей спиной, через один такой же столик.

Интересно, она знает, что в общественных местах так громко смеяться – не совсем прилично.

– Может, вина? – предложил парень. – Чтобы лодки угонять было не так страшно и холодно.

Неожиданно дернулась как от громкого хлопка, когда девушку за мной разорвало новой порцией смеха. Даже Макар немного офигел, бросив взгляд мне за плечо. И мне стало любопытно, чему можно так громко смеяться. Щекотке пяток рыбками из местной реки?

Решив повесить сумочку на спинку стула, заодно бросила взгляд туда, где, запрокинув голову, смеялась рыжая девочка-огонек.

Громко, заливисто, почти до слез. Так еще смеются перед кавалером, когда хотят показать ему, что он грандиозно хорош в любом своем проявлении.

Или при психическом расстройстве…

Вот только ее кавалером и моей неожиданностью оказался Лавров, собственной персоной. Улыбаясь уголками губ, сосед салютовал мне бокалом красного вина.

От возмущения и шока из глаз чуть не выпали линзы.

– Вина, – коротко бросила Макару, натянуто улыбнувшись Лаврову.

Глава 11

– О чем думаешь? – спросил Макар, вероятно, заметив, что я немного напряжена.

– Существует ли скорая ветеринарная помощь? – заглянула ему прямо в светлые глаза.

Уголки его губ медленно поползли вверх, когда за моей спиной хлынула новая волна лошадиного смеха от рыжей девицы.

– Теперь мне тоже стало интересно, – ответил парень, хитро улыбаясь. – Предлагаю передислоцироваться.

– Да? – повела я бровью, пригубив вино. – И куда же?

– Есть одно место, – произнес он таинственно. – Рискнешь?

Телефон в сумочке издал короткий сигнал о входящем смс.

– Секунду, – извинилась перед Макаром и достала мобильник из маленькой сумочки. – По работе.

«Это и есть тот любитель лошадей?», – писал мне Лавров.

Прикусила внутреннюю сторону щеки, чтобы не выдать своего раздражения и не обернуться к их парочке, желая показать средний палец.

Я: «А кобылу ты для теста привёл?»

Л: «Боишься, что Макарка не устоит?»

Я: «Боюсь, что твоя кобыла навалит, если продолжит так ржать»

– Андрюш, ты чего смеешься? – послышался писклявый голосок пассии моего соседа.

– Да, так… По работе, – ответил он расплывчато, и мне пришел ответ.

Л: «Максимум – сделает лужу. Это я так сейчас мокрые трусики завуалировал, чтоб ты знала…»

Я: «Тогда сбавь градус юмора, иначе трусики будут с рисунком»

– Ну, так что? – напомнил о себе Макар. – Рискнешь поехать со мной?

– Я? – положила телефон на столик экраном вниз. – Почему бы и нет? Поехали.

– Тогда, поехали, – произнес он решительно и жестом подозвал официанта, чтобы заплатить по счету.

Привычным жестом потянулась за кошельком в сумочке, но Макар меня опередил, заплатив и за мой бокал вина тоже.

– Я могла бы и сама за себя заплатить, – повела бровью и нехотя вернула кошелек на место.

– Нет, – уверенно ответил парень. – У нас свидание и платить должен мужчина. Или ты считаешь, что я не в состоянии заплатить за себя и свою девушку?

Свою девушку? Вау, парень!

На секунду к щекам прилил жар. Я по-настоящему смутилась этой его уверенности. Приятно, чёрт возьми.

– Хорошо, – кивнула согласно. – Один раз можно.

– Ты больше не планируешь со мной встречаться? – хитро улыбнулся он.

– Зависит от того, чем закончится этот вечер, – ответила в тон ему.

– Никаких гарантий давать не могу, – произнес он задумчиво. – Возможно, тебе понравится. Возможно, – очень понравится.

– Ммм. Хороший выбор.

– Едем? – спросил он, решительно встав из-за стола, и подав мне руку.

– А, едем! – бойко поддержала его инициативу и вложила пальцы в теплую ладонь.

Спинным мозгом чувствовала на себе взгляд Лаврова. Даже хотелось тряхнуть плечами, чтобы скинуть его внимание.

– Официант! – послышался голос соседа.

Напряглась. Может, он решил сопровождать нас с Макаром всё свидание? Этого-то мне и не хватало…

– Ты на машине? – спросила у Макара, который всё ещё мягко держал меня за руку.

Приятно так. Уютно.

– На мотоцикле, – мальчишески улыбнулся он. – Не боишься?

– Если ты знаешь, где у этой штуковины руль, то мне не страшно.

– Только вчера узнал, – рассмеялся парень.

– Значит, всё будет хорошо.

На парковке близ кафе среди вереницы машин был только один мотоцикл. Черный, сверкающий, как сама ночь под звездным небом.

И рядом с ним, как назло, стоял джип Лаврова в камуфляжной расцветке. Такой, наверное, один на всю область.

Макар сел на мотоцикл, задником берца пнул подножку, убирая ее. Не заводя, пятясь назад, выехал с парковочного места и развернул мотоцикл мордой к выезду с парковки.

– Держи, – протянул мне черный шлем.

– Секунду, – перекинула пояс сумочки через голову, чтобы та не соскользнула с плеча на скорости. Собрала волосы в подобие косички и приняла шлем из руки парня.