Притворись моей женой бесплатное чтение

Притворись моей женой
Олли Серж

Глава 1. Спи, моя гадость, усни...

Аня.

- Вот признай, Анька, - заплетающимся языком пытается философствовать бывший муж, - что ты просто бездарность! Ма-хро-вей-ша-я... - С трудом выговаривает слово по слогам.

Делает несколько глотков дешевого пива из бутылки и характерно рыгает, выпуская алкогольные пары.

«Господи!» - прикрываю глаза. Меня едва заметно передергивает. Крепче стискиваю пальцами тарелку и мыльную губку, чтобы не уронить в раковину и отсчитываю про себя минуты действия снотворного. Давай уже, спи ты, ради Бога!

- А чего это ты мне не отвечаешь? - Угрожающе тянет Николай. - Или правда глаза колет? Саму петь не взяли, так ты людей учить пошла?

- Я никого не учу петь, - устало отзываюсь сквозь зубы. - Я, если ты забыл, врач.

Начинается!

- К мужу лицом повернулась! - Взвизгивает Горбунов за моей спиной так громко, что я вздрагиваю.

Вот уж кому-кому, а Николаю мои профессиональные навыки никогда не требовались. Шикарный, редкий контратенор. Который почему-то после окончания консерватории решил, что зарабатывать себе на сытую жизнь пением - скучно. А вот кино - это другое дело.

Но актерский талант Николая оказался мягко говоря слабоват. А уже выросшее на уникальности голоса эго просто не смогло смириться с «несправедливостью» провалов на кастингах. Горбунов переругался со всеми знакомыми, кто мог ему помочь, предлагая начать с ролей второго плана.

Спустя год мне стало просто стыдно приходить на работу. Перманентно безработный муж был должен денег всем. Неудачи заливались алкоголем, негатив сливался в меня, как в унитаз похмелье. Коллеги, устав ждать свои деньги назад, начали записываться ко мне на приёмы и аккуратно намекать о неприятности сложившейся ситуации. Суммы были немаленькие. Я возвращала долги, как могла. Пока на свой день рождения, получив очередную порцию оскорблений вместо подарка, не поняла, что наш с Николаем брак опустился на дно. Кончился. Потонул в беспросветном творческом кризисе.

Поднимаю глаза на бывшего мужа и блокирую приступ брезгливой тошноты, перехватывая основание горла рукой. Грязные волосы, щетина, заляпанная кетчупом футболка и семейные трусы... Куда делся тот яркий, талантливый парень, который пришёл ко мне на приём после того, как первый раз сходил на футбол и сорвал голос перед выпускным экзаменом? А потом красиво ухаживал и пел арию Ленского под балконом.

И самое обидное то, что, Николай отчасти прав. Я действительно мечтала после колледжа культуры поступить в институт на отделение эстрадно - джазового вокала, но в итоге не добрала баллов для бюджета. Поддержать кроме бабушки меня было некому, а она до изжоги не переваривала любые формы искусства ( видимо, хватило моей мамы балерины) и запихнула меня в медицинский. Куда внучку светила нейрохирурги приняли с распростертыми объятиями. Только в выборе специализации я настояла на своём. Поближе к слуху, голосу, вокалу - отоларингология и фониатрия. Бабушка уже до этого не дожила...

- Ты, мать твою, оглохла? - повышает голос бывший муж, выдёргивая меня из мыслей. - Я спрашиваю, зарплату тебе дали или нет? - Заканчивает борзо.

- Завтра должны дать, - отвечаю тихо, уговаривая себя потерпеть последний раз.

Свидетельство о расторжении брака уже лежит в моей сумочке. Чемодан собран и спрятан в шкафу. Осталось только дождаться крепкого сна.

За последние месяцы в мой адрес было высказано столько угроз, о том, что будет, если я вдруг захочу уйти, что мне страшно собирать вещи открыто. А когда Горбунов проспится, меня здесь уже не будет.

- Мне нужно будет пятьдесят тыщ, - небрежно бросает Николай.

- Прости, - я тихонько балдею от его наглости. - А зачем тебе так много?

- Это - копейки , Аня! - взвивается со стула, но тут же ослабевшие колени возвращают его на место. - Хорошая одежда стоит дорого. А у меня кастинги! Товар лицом. Понимаешь, дура?

- Понимаю... - Поджимаю губы, чтобы не разрыдаться. - Только «товар» твой уже пол года как «потек». - Добавляю тихо и отворачиваюсь назад к раковине с грязной посудой.

- Ты там что-то сказала?

Моя голова автоматически врастает в плечи от истерично-агрессивного тона Николая. Неужели мало снотворного сыпанула? Или таблетки фальшивые? А у меня электричка уже через два часа...

- Кран говорю потек, - опасливо отзываюсь, чтобы не провоцировать конфликт.

- Ну так вызови сантехника! И не покупай больше колбасу палками. Сколько раз тебе говорить? Только нарезка! Устаю пока режу... И ты тупыми разговорами... бесишь...

Слышу, как бутылка пива падает и катится по столу.

Успеваю резко обернуться и подхватить  ее на самом краю, предотвратив падение на пол.

Фух!

Ещё несколько секунд смотрю на хрюкающее во сне мужское тело, в прошлом именуемое моим мужем, и решительно выхожу из кухни.

Чемодан, верхняя одежда, документы, немного денег на сервант, чтобы сразу искать не начал. Все!

Ты, Давыдова, теперь свободная девушка! Хорошо, что фамилию девичью оставила. И будто не было двух этих лет брака.

Выхожу из подъезда и щурюсь от лаского майского солнышка. Хочется немного прогуляться. Я ведь так давно просто не гуляла! Чтобы без пакетов с продуктами в каждой руке, и чтобы не дай Бог домой не опоздать. Ведь от метро до квартиры идти ровно пятнадцать минут. Николай засекал... Ищи себе теперь другую дуру Горбунов.  А я... Вот сейчас пойду и куплю себе мороженое. И съем его на улице языком. Потом ещё газировку буду пить прямо из горлышка бутылки. Бунт так бунт. Фониатры тоже люди.

Глава 2. Новая жизнь.

Аня.

Аня.

- Ну рассказывай, София, - поворачиваюсь на кресле к семилетней девчушке, - как ты докатилась до такой жизни, что даже на родителей прикрикнуть не можешь?

- В том то и дело, что может! - Подкатывает глаза мать и, нервничая, мнёт руку дочери. - Вы понимаете, у нас концерт через неделю, а она сипит. И это - какая-то бесконечная череда болячек. Только что не по ее, кричит так, что стёкла лопаются, а потом рыдает, что выступление срывается. Ну с этим бороться бесполезно, неврологи гиперактивность ставят. А тут ещё школа в первую смену. Сделайте что-нибудь. Может быть, какие-то спреи, таблетки...

- Так, стоп! - Останавливаю поток родительского сознания, в очередной раз понимая, что мой основной пациент не ребёнок, а мама, и поднимаю глаза на молодую блондинку. - Давайте разбираться по порядку. Вы ходите в музыкальную школу?

- Да, - активно трясёт головой. - И у неё так хорошо выходит, что бросать жалко, а врачи говорят, что слишком нагрузка большая...

- Ясно. - Киваю. - На какие предметы ходите?

- Вокал, хор, танцы и фортепьяно. В следующем году ещё сольфеджио добавится, когда писать сами научатся.

- Понятно. Теперь давайте про гиперактивность. Ставят почему?

- Так на месте не сидит. Уроки по четыре часа делаем.

- София, у меня есть волшебное зеркальце, - обращаюсь к девочке, - ты разрешишь мне посмотреть твоё горлышко?

Кивает и послушно, даже почти привычно открывает рот. Мне хочется тяжело вздохнуть. Потому что все понятно уже на берегу. Направляю свет. Аденоиды. Брошенные, перманентно не долеченные. Девочка от неприятных ощущений ерзает на кресле.

- Не вертись, - одергивает ее мать. - Врачу мешаешь.

- Закрывай ротик. - Отпускаю ребёнка, проверяя лимфоузлы. - На самом деле, у вас не все так плохо, как кажется, - говорю мягко. - Я даже скажу вам больше. Скорее всего, никакой гиперактивности у вас нет. Все проблемы дают аденоиды и, как следствие, хронический недосып.

- Про аденоиды знаем, но нам их не удаляют! - Обречённо всплескивает руками.

- Давайте я вам немного расскажу, что происходит с вашей девочкой каждый день, - я терпеливо понижаю голос, делая его вкрадчивым. - Когда-то вы сильно переболели, сходили в садик, поймали на ослабленный иммунитет новый вирус и снова сели дома...

- Я всего три месяца после декрета отработала, - перебивая, подтверждает мою версию мать, - и на бесконечные больничные села. Хорошо, что муж зарабатывает достаточно...

- Наложившиеся простуды спровоцировали увеличение носоглоточной миндалины, - продолжаю я. - Из-за это у ребёнка в лежачем состоянии может быть затруднено ночное дыхание, а в дневное время снижен слух. Как следствие плохого ночного дыхания у вас появился недосып. А с увеличившейся нагрузкой он перерос в усталость. Криком дети снимают напряжение. От крика воспаляются связки и теряется голос, который иногда восстанавливается за ночь, а иногда, как в вашем случае, пропадает на срок от четырёх до семи дней.

- Так и есть... - восклицает женщина. - Но это же какой-то замкнутый круг!

- Ну почему же, - подмигиваю поджавшей голову девчушке, беру бланк и, продолжая разговор, расписываю назначения. - будем лечиться. Список сейчас напишу, а, как общие меры - постарайтесь временно исключить повышение голоса, прежде всего не кричите сами, и хоровое пение.

- А почему нельзя хоровое?

- Детям до девяти - десяти лет вообще не рекомендуется петь в коллективе более четырёх человек. Иначе - они начинают друг друга перекрикивать, чтобы быть услышанными. Этого же требует дирижёр. Но силы у детей разные. Кто-то приболел, кто-то переел, кто-то стоит неудобно, а сказать побоялся. Вариантов - миллион. В соло такой проблемы нет. А ещё есть самое страшное и любимое у школьных педагогов музыки, - с улыбкой подаю женщине назначения, - пение сидя.

- Господи! Так много всего. - Забирает листок бумаги. - Я поняла. Мы постараемся, - берет дочь за руку.

В дверь кабинета раздаётся стук, и в дверном проёме появляется голова Ксюши.

- Последний? - Спрашивает одними губами, стреляя глазами в пациентов.

- Да, - киваю, - а что?

- Зайди ко мне потом! - Хитро подмигивает и закрывает дверь.

- Ну пока, София, - прощаюсь с девочкой. - Обещаешь не кричать и хорошо лечиться? Ты же хочешь стать певицей?

- Да... - отвечает сипло и, стесняясь, прячется за спину матери.

- До свидания... Спасибо. - женщина подхватывает сумку, и они выходят в коридор.

Бросаю взгляд на часы. Семь вечера. Фух. Насыщенный первый рабочий день выдался. Даже прогуляться по клинике и осмотреться сегодня не вышло. Ксюша говорила, что открылись они всего пол года назад, и первыми собрали такой большой штат врачей на одной территории. До этого в городе были только государственные поликлиники и частные кабинеты. Снимаю халат, закрываю двери и поднимаюсь на второй этаж.

«Брягина Ксения Михайловна. Заведующая отделением.» - читаю табличку.

Ксюша всегда была пробивная, но после окончания ординатуры ей пришлось уехать из Москвы. Заболел отец.

Жму ручку двери.

- Ты одна?

- Заходи! - Машет мне. - Садись давай.

Подхватывается с места, достаёт из холодильника большой торт и тарелку с нарезанными фруктами. - Сейчас я тебя пытать буду.

- О! - Смеясь, падаю на стул. - Вот только иголки в меня втыкать не надо. Я помню про твои увлечения.

- Зря смеёшься, между прочим, - заговорщицки понижает голос, закидывает в кружки пакетики с чаем и заливает их кипятком. - Бегемот просто в восторге от моих рук и игл. Работа у него нервная и возраст...

- А сколько ему? - Беру кусочек яблока и кладу в рот, вспоминая, что сегодня ещё не ужинала. Да и не обедала.

- Сорок пять! - подруга плюхает на стол чашки и выдаёт мне чайную ложку, - ну давай за его здоровье. Благодаря Бегемоту здесь с тобой сидим.

- Вот оно как... - снимаю пластиковую крышку с торта. - А тарелки будут?

- А зачем они нам! - Весело смеётся Ксюша и всовывает ложку в сливочную шапку. - Мы с тобой сегодня уже целовались. Обмен микробами произведён. Ешь с удовольствием.

- Артистка! - улыбаясь, повторяя действие подруги, отправляю ложку в рот. - Мммм... - прикрываю от удовольствия глаза. - Я такого вкусного торта давно не ела.

- Это у меня пациентка одна есть, - отпивает чай из кружки. - Хобби у неё. Ну расскажи мне. Как тебя твой «кот кастрированный» отпустил? Два года! Мама дорогая! - подкатывает глаза. - Я тебе тогда сразу говорила, чтобы мимо шла.

- Говорила, - грустно вздыхаю, - ну что теперь то об этом.

- Ты же квартиру у него забрала, надеюсь? - строго сверлит глазами.

А я опускаю свои в чашку.

- Неет? - от переизбытка чувств подруга вдыхает в себя воздух и начинает кашлять. - Ну дура, Господи, прости. Кхе-кхе. - делает несколько глотков чая. - Это значит, - грозно сдвигает брови, - ты шикарную квартиру бабушки продала, купила эту убогую, зато двушку и бывшему ее оставила?

- Ну двушка в браке уже куплена. - Вяло оправдываюсь. - Идёт, как совместно нажитое. А зачем мне ее половина?

- Так продай! - хлопает ладонью по столу. - Ну вы видели ее. Даже мне обидно.

- Я вообще адвоката хочу хорошего нанять. Чтобы полностью квартиру забрать. Но Николай просто так ничего не отдаст, - грустно усмехаюсь, - сама то еле ушла. Заявление подала и почтальоншу подговорила, чтобы она извещения судебные не отдавала. По неявке и развели, а то не дал бы.

- Ужас! - медленно облизывает ложку Ксюша. - Ты чего молчала то?

- Да стыдно было... - кручу чашку между пальцев и опускаю глаза. - Вроде семья, понимаешь...

- Бил тебя?

- Ох... - чувствую, как начинают пылать щеки. Но убеждаю себя, что признаваться не стыдно и киваю. - Один раз, правда, и это стало последней каплей. Он про мой день рождения забыл, а в театре цветов надарили. Один коллега подвёз. Николай в окно увидел и приревновал.

- Я в ауте... - припечатывает ладонью по столу подруга. - Даже что сказать не знаю.

- Расскажи мне про Бегемота своего, - с облегчением перевожу тему. - Почему ты его так странно называешь? И сорок пять...

- Ой! - Ксюши тон становится небрежным, - его так весь город называет. Начальник пожарной охраны Богемный Матвей Дмитриевич. С отцом работал. А то, что взрослый дяденька - это плюс. Пенсионеров из управления трогают только в самых крайних случаях. Можно рожать и не дёргаться. Мы работаем над этим. О! - достаёт из кармана белого халата вибрирующий телефон. - Сейчас и познакомишься. Алло! - прикладывает телефон к уху. - Да, сейчас уже выходить буду. Хорошо. Только Аню до мой квартиры подвезём. - Несколько секунд внимательно слушает и кивает. - Ну все. Ждём тебя.

- Спасибо, Ксюш, что разрешила у себя пожить. - Начинаю смущаться своего положения. - Ты не переживай. Я сниму квартиру сразу после зарплаты.

- Так! - рявкает подруга. - Я у тебя пять лет прожила. И деваться мне было некуда. Поэтому... - добавляет шутливо-грозно, - даже не вздумай меня обижать. А если обидишь, Бегемоту скормлю.

- Хорошо, - киваю, расслабляясь. - Только меня не домой, а в магазин. Продуктов нужно купить.

- И кофейку купи на завтра, - Ксюша заходит за ширму и переодевается, - а то я все время забываю. В обед попьём.

- Хорошо, - киваю, - мысленно представляя, как куплю сейчас пачку чипсов, пакет сока и завалюсь на диван с какой-нибудь мелодрамой.

«А если бы не ушла, - оживает в моей голове внутренний голос, - сейчас бы выслушивала, что бульон у тебя серый, а рис склеившийся...»

Все я правильно сделала!

- Ну пошли, - берет с вешалки сумочку Ксюша, - познакомлю тебя с настоящим мужчиной. Он, слава Богу, петь вообще не умеет. Зато как гаркнет, - делает страшные глаза, - даже я слушаюсь.

- Это аргумент, - улыбаясь, выхожу из кабинета вслед за подругой.

Глава 3. Дополнительная нагрузка.

Борис.

- Да не кипятись ты так, Борис, - голос в трубке затягивается сигаретой, а мне кажется, что я чувствую вкус никотина у себя во рту. Издевательство. - По партийным спискам ты чист, как стёклышко. Местный праймериз - вопрос решённый. Цирк один. Твоё дело бабушек очаровывать и годок в депутатском кресле просидеть, а после, как все уляжется, я тебя назад заберу.

- Легко сказать, Федор Григорич, «не кипятись»,- устало откидываюсь на спинку стула и тру лицо.

- Команда у тебя лучшая. Завтра познакомишься. Профессионалы. Денис - толковый работник. Просто свети лицом и умно говори - все, как умеешь, - в трубке раздаётся покряхтывающий хохот. - И баб местных не трогай.

Нервно перекладываю трубку от одного уха к другому. Не до смеха вот мне сейчас!

- Я все понял... - резко прерываю хорошее настроение своего собеседника.

- А ну тихо! Не я из нас двоих любитель с полоумными стервами отношения выяснять, - трубка рявкает на меня в ответ. - Я за тебя вписался, карьеру не застаиваешь, а ты мне помогаешь. Работу торгового центра контролируешь. Мне сейчас палить бизнес категорически нельзя. Не подведи.

- Ты прав, Федор Григорич, извини, - я вздыхаю, - Нервы - ни к черту.

- Коньячку бахни и на бочок. Ну бывай.

- Спасибо... - сбрасываю вызов и обвожу глазами свой новый кабинет.

Не «вау», конечно... Скрип кресла под задницей подтверждает впечатление. Крашенные стены, пенопластовый потолок, фикус и кулер в углу. Прям офисный депутатский минимум. Стол завален планами и документами по торговому центру Жирова. На полу рядами стоят короба с листовками.

Какой же дурак ты, Басов. Ведь мог бы сейчас сидеть не здесь, не в этом Богом забытом городишке, а в офисе в центре Москвы. С хорошим ремонтом, кофе, кондиционером и прочими благами цивилизации.

Это все чертова Марина со своими выходками. Злость на бывшую вскипает с новой силой. Какого вот ты решил из «мисс плейбой» мать для ребёнка сделать? Воспитывать? Идиот.

И, кстати, где мой кофе?

Оборачиваюсь к двери, чтобы позвать Дениса, но слышу, что в приемной что-то происходит. Мне сейчас чудится или? Да ладно...

- Господи, Басов! - В дверном проёме появляется голова бывшей гражданской жены, - Ну и в дыру ты залез.

Большой короб закрывает проход в кабинет, а я не спешу помогать ей его отодвинуть.

- Ну помоги же! - Марина с раздражением толкает плечом дверь, - у меня самолёт через четыре часа.

- Какое мое дело? - Я прищуриваюсь, наблюдая, как мой личный помощник Денис растаскивает коробки по углам и освобождает бывшей проход.

Дверь открывается настежь. Я лениво оборачиваюсь к потерявшей всякую совесть бабе лицом и готовлюсь к очередному раунду ядоразбрызгивания.

- Предупреждаю! - Победно зыркает на меня своим смоки-айзом. - Я здесь с телохранителем.

Набираю воздух в лёгкие, чтобы ободрать заразу со всех сторон, но неожиданно за ее спиной вижу сына, сиротливо сидящего на чемодане в форме красной машины.

- Я не понял... Где Галина Васильевна?

- Что ты не понял, Басов, - с издевкой, - сына не признал? Так, давай по делу. У Василия температура. Болит горло. Я думала взять его и Галину с собой в Сан -Тропе. Но няня заболела вчера вечером, а сегодня - Вася. Его просто не пустят в самолёт. Ты же знаешь, что у меня по контракту не должно быть ни детей ни мужа. Куда его девать?

- Ты совсем себе перекисью мозги сожгла? - Я вскипаю от ее тупых рассуждений, - у тебя ребёнок болен, а ты едешь купальники рекламировать?

- Ну тебе же это не мешает людям лапшу на уши вешать! - Марина отмахивается от меня и кладёт на стол папку. - Здесь документы Василия. Ну что ты дёргаешься? Найми ему няню! Он послушный парень...

- Марина, - рявкаю, - ты же мать!

- А ты - отец, - парирует, не моргнув глазом, -  Так, хватит! - Вскидывает руки вверх. - Это тебе сидеть в тёплом кресле до старости можно, а у меня век ограничен. Ещё лет пять. Максимум -шесть.

Стискиваю руки в кулаки, потому что мне нестерпимо хочется попортить этой дряни весь «фасад», наведённый за мои деньги. Но неожиданно, ловлю воспалённый взгляд сына и резко осекаюсь.

- Вали отсюда, - шиплю так тихо, чтобы слышала только Марина, - работай «причинным местом».

- Какой же ты сноб, Басов, - она подкатывает глаза. - Ну ей Богу. За тебя потому и голосуют, что ты на уровне лавочек дворовых завис.

- Пока, Василий, - разворачивается и, покачивая бёдрами в тугой красной юбке, подходит к сыну. - Выздоравливай, - прижимается щекой к голове ребёнка, целуя воздух.

Я считаю про себя до сотни, как когда-то, пока мы с Мариной были вместе. Треснуть ее хотелось регулярно. Всегда сдерживался. Только один раз не выдержал и засунул крашенную дуру в ванну. А эта зараза поскользнулась, разбила себе скулу и заявление накатала в полицию, решив использовать меня как пиар - ход. Да, поэтому сейчас я здесь. Ещё и отступных ей отдал несколько миллионов.

Выдыхаю только когда Марина скрывается в коридоре и подхожу к Василию.

- Ну привет, сын... - неловко глажу по голове, чувствуя пальцами, что он весь пылает. - Денис!

- М? - Он вытаскивает из ушей наушники и поворачивается ко мне лицом от окна. - Вы что-то мне говорили? Я решил немного самоизолироваться, чтобы вас не смущать, - жмёт плечами.

- Это сын мой, - киваю на Ваську. - Поступает нам в дополнительную нагрузку. Нужно организовать ему горячий чай, жаропонижающее, няню и найти лора хорошего. Есть тут какие клиники частные?

- Хмм... - тянет Денис, - на тему няни и врача сестре позвоню. У неё дочери семь. А чай сейчас сделаем.

Забирает чайник и уходит из приемной в небольшую кухню за стенкой.

- Ты чего молчишь, Васька, - испытывая неловкость от того, что, наверно, первый раз за пять лет мне приходится самому принимать решение по сыну, не опираясь на мнение профессиональных няней и пусть отвратительной, но все-таки его матери, присаживаюсь на корточки и заглядываю ребёнку в глаза.

- Говорить больно, - сипит мне в ответ.

- Дела... - качаю головой, - сейчас ты чайку попьёшь, выпьешь таблетки, а потом мы с тобой к врачу сходим. Годится?

- Спать хочется... - Васька косится глазами на кожаный диван, - можно я полежу?

- Конечно...

Подхватываю сына на руки и несу к «мягкому уголку».

- Погоди, не засыпай только, - трясу ребёнка за плечо, - таблетки нужно выпить...

Но Васька отключается, полыхая щеками. Сажусь рядом, откидываюсь на спинку и прикрываю глаза. Час от часу не легче.

Глава 4. Неприятная встреча.

Аня.

- Тебе салат брать? - Ксюша резво заполняет наши подносы едой.

Я чувствую себя немного растеряно в длинной очереди людей возле раздаточных столов. Мне кажется, что выбирать здесь что-то дольше двух секунд считается дурным тоном или неуважением к поварам, поэтому просто соглашаюсь на все предложения подруги.

- Ксюш, - говорю совсем тихо, - Может быть, мы просто в кафе пойдём?

- Ой, перестань, - она отмахивается. - Поверь мне, что лучше, чем в столовой администрации, в нашем городе нигде не кормят.

Я поднимаю глаза на бесконечный ряд строгих костюмов и белых воротничков перед собой. Наверно, это действительно так. Иначе, сюда бы не ходили.

- У тебя пропуск есть? - спрашиваю, не понимая, как могли пустить посторонних в такое место.

- Вообще, - Ксюша забирает с полочки две тарелки солянки, - У нас по всей стране в любой государственной столовой можно свободно пообедать. Даже в ФСБшной. Просто мало кто знает об этом. А тем временем, - подруга зыркает на меня хитрыми глазами. - Посмотри какой здесь контингент самцов. Отборнейшие.

- Мы сюда вообще-то есть пришли, - я сердито фыркаю. - А не смотрины устраивать.

Не глядя, тянусь рукой за последним стаканом с томатным соком и сталкиваюсь на стекле с мужской ладонью. Пытаясь, опередить соперника, дергаю свой сок в сторону и чувствую, что мужская ладонь делает тоже самое. Сок разливается под мужское:

- Черт!

Я в панике смотрю на рукав белой рубашки, залитый красными пятнами и отдергиваю свою руку, чтобы вытереть ее салфеткой.

- Извините, пожалуйста, - говорю искренне, оборачиваясь на мужчину.

Меня встречает пара голубых презрительных глаз. Не дождавшись встречных извинений, поспешно отворачиваюсь и беру с другого подноса компот из сухофруктов.

- Если вы везде такая же неуклюжая, - раздаётся над моей головой грудной, хорошо поставленный голос, - то у вас нет ни малейшего шанса, - заканчивает с издевкой.

- Что простите? - Я ошарашено поворачиваюсь к мужчине и теперь осматриваю его с головы до пояса.

Хорош. Самец, как говорит Ксюша. Короткая стрижка, по которой хочется провести ладонью и почувствовать идеальный колючий «ёжик», высокие скулы, волевой подбородок, слишком пухлые для мужчины губы. Он без пиджака. Поэтому, ничто не мешает увидеть под рубашкой тренированное тело. Хороший кожаный ремень...

- Отработать стоимость рубашки, - ехидный тон выводит из замешательства. - Слишком дешёвая спланированная акция. Я люблю женщин с более оригинальной фантазией.

- Чтооо? - Кричу шёпотом, начиная закипать. - Да как вы вообще смеете? Хам! Между прочим, стоило просто проявить банальную вежливость к женщине и уступить ей сок. Тогда ваша рубашка осталась бы белоснежной!

Внутри меня прямо клокочет. Ну какой нахал. Резко отворачиваюсь от него, чувствуя, как мой высокий хвост лупит ему по лицу. Господи!

Ускоряюсь в след за Ксюшей, которая уже подошла к кассе. Теперь нас с мужчиной разделяет несколько человек в очереди. Обойдусь я без компота. Водички попью.

До самого столика я не смотрю по сторонам, чтобы случайно не наткнуться на хама и не спровоцировать продолжение перепалки.

- Ты чего дёргаешься? - Ксюша отправляет ложку солянки в рот.

- Да мужика одного облила соком в очереди, а он решил, что я специально, - нехотя отвечаю подруге. - Не знаю, с чего ты решила здесь обедать. Нервные  все. Громкие. Ругаются.

- Не обращай внимания, - небрежно отмахивается подруга. - Это просто выборы у них скоро. Вот и грызутся за места на билбордах, за эфиры, в общем за все, откуда можно головы людям позабивать. А как все закончится, опять будут рыбалку и строителей своих дач обсуждать. Скукота.

- Понятно, - перевожу взгляд за плечо подруги и снова вижу своего неприятного знакомого.

Он обедает один. Это очень странно, потому что все остальные занимают столы большими компаниями. Вообще, этот мужчина действительно сильно выделяется из общей массы местных чиновников. Костюм дороже, больше лоска, больше высокомерия. Ест вилкой и ножом. Тарелки составлены на стол с подноса.

- Это он что ли? - хитро поигрывает глазами подруга, оборачиваясь на моего обидчика, - хорош, десять баллов.

- Не смотри ты на него! - Испуганно шикаю на подругу, боясь, что мужчина заметит наш нездоровый интерес, но поздно.

Он уже поднимает свои ледяные глаза, прищуривает их и с ухмылкой, показательно делает глоток томатного сока из стакана.

Аппетит моментально пропадает. Чувствую себя какой-то дешёвой женщиной. Точно! Голову простреливает догадка. Ведь он мог слышать, что говорила Ксюша про самцов и принял нас... О... за Бог знает кого!

Пылая щеками от смущения, втыкаюсь в свою тарелку.

- Мы сюда завтра ещё раз придём. - Говорит уверенно Ксюша. - Надеюсь, что персонаж не женат.

- Я лучше из дома буду контейнер брать, - отвечаю с набитым ртом. - Или голодать. Не нужны мне, Ксюш, мужики. Я ещё от Николая не отошла. Спасибо.

- Не говори глупости, - авторитетно вгрызается в котлету подруга, - с правильным мужиком женщине всегда проще. И вообще. Самое главное правило знаешь какое?

- Какое? - Отзываюсь со вздохом.

- Если тебя обидел мужик, то и помощи надо искать у мужика. Отец, брат, друг и так далее. Кто имеется.

- Нет уж, спасибо... - бурчу себе под нос.

Только под конец обеда, заметив, что столик, за которым сидел мой обидчик, пуст, я смогла с удовольствием доесть чай с запеканкой.

- Ксюш, ну давай уже, - тороплю подругу, которая выводит губы помадой, глядя в зеркало заднего вида. - У меня запись на два часа. Нехорошо опаздывать.

- Скажешь, что у начальницы была, - подмигивает Ксюша, прячет помаду и втыкает ключ в зажигание. - А красивую женщину всегда меньше ругают, - смеясь, встраивается в поток машин, - Вот накрасилась и можно смело не только соком обливать, но ещё и суп за шиворот.

- У тебя прокатывает? - Я хитро прищуриваюсь , вспоминая вчерашнее знакомство с грозным Бегемотом.

- Мне и придумывать ничего не надо, - кивает головой подруга, - само выходит. Поэтому, губы крашу всегда заранее.

- Прям семейная философия, - хихикаю, - не поверю, что Матвей может кого-то наказать.

- Не, он - крутой тип, если его достать. Каждый день по грани хожу, - Ксюша ловко паркуется между двумя машинами. - Кстати, парковаться научилась сразу после того, как Бегемот рявкнул. Так, ого! - Чуть задирает рукав и смотрит на часы. - А вот теперь бежим. Время два пятнадцать.

Быстро заходим в здание клиники. Я немного нервничаю и снова чувствую себя студенткой, когда из-за Ксюхи, мы постоянно опаздывали на пары. Забираю ключ от кабинета у администратора и заворачиваю в свой коридорчик.

- Через минутку можете заходить, - бросаю через плечо в сторону очереди.

- Вы ещё и безответственны, - слышу за спиной голос от которого по позвоночнику пробегается дрожь, а ладони становятся влажными.

Оборачиваюсь и вижу своего неприятного знакомого из столовой. Рядом с ним стоит маленький мальчик. Понимаю, что говорить и оправдываться глупо. Он знает, где я была и почему опоздала.

- Я прошу прощения. - Нервно сглатываю. - Приём сейчас начнётся.

На лице мужчины появляется ухмылка.

- Открывайте поскорее свой кабинет. Мы ждём уже пятнадцать минут.

Глава 5. Взаимные претензии.

Аня

- Какие сутки держится температура? - Направляю свет мальчишке в горло и не вижу ничего такого, что могло бы так его подкосить.

Чувствую себя крайне неуютно под тяжёлым взглядом своего нового знакомого.

- Первые, кажется. - Он хмурится. - Вы просто скажите, чем лечить и все. Зачем задавать вопросы, тратить драгоценное время, когда факт болезни очевиден, - нервно подглядывает на экран телефона и сбрасывает звонки. - У вас же все по протоколам, даже думать не надо!

- Чем уже лечитесь? - Великодушно игнорируя его умозаключение, беру листок бумаги, чтобы написать назначения. - Есть ли на что-то аллергия?

- Понятия не имею, - он с раздражением разводит руками.

- Борис Дмитриевич, - я читаю имя мужчины по данным в карте. - Может быть, вы позвоните маме мальчика, - кладу ручку на стол и поднимаю глаза. - У ребёнка фарингит, но судя по зажиму складок он имеет не только вирусную, но ещё и психологическую причину.

Он молча достаёт телефон и скользит пальцами по экрану.

«Какие красивые у него руки...» - отмечаю про себя, но тут же даю мысленную затрещину. - «Нашла на кого пялиться, Аня. Хам, отвратительный отец а, учитывая деятельность, ещё и человек так себе.»

До меня доносятся тягучие гудки.

- Алло, Басов, - раздаётся в трубке капризное. - Говори быстро, если звонишь по делу. Я вся в жидком загаре, если высохну неровно, то придётся перекрашивать.

Бросив на меня обвиняющий взгляд, отец мальчика отходит к окну.

- Мы с Васей у врача. Тут интересуются, есть ли у него аллергия, как давно повышена температура, и не было ли стрессов?

- Ну откуда мне знать! Позвони няне и не мешай...

- Марина! - Неожиданно он рявкает так громко, что мы с Васей вздрагиваем. Видимо, Марина не пожелала вести диалоги о сыне и положила трубку. Бормоча ругательства, Басов отводит телефон от уха.

Пытается ещё несколько раз набрать номер, но ему никто не отвечает.

Мальчик, ерзая на стуле, привлекает к себе внимание.

- Мне только мёд нельзя, - говорит сиплым шёпотом. - Галина Васильевна мне с блинами давала, и я потом чесался. А мама с папой совсем не дружат.

- Понятно, - отвечаю ему, понижая голос, - а кто такая Галина Васильевна?

- Няня...

- Прошу общаться с ребёнком только через меня! - Агрессивно прерывает наш диалог Борис, а Василий вжимает голову в плечи.

Я впиваюсь осуждающим взглядом в мужчину, мысленно недоумевая, почему вообще у таких «так себе» родителей рождаются обычно прекрасные дети.

- Знаете что... - закипая от несправедливости ситуации и обиды за ребёнка, тоже повышаю голос. - Вам стоит всерьёз пересмотреть принципы воспитания сына, а также жизненные приоритеты. Вы знаете, что основная часть детских болезней имеет психосоматический характер? У вас тот самый случай. В частности, больное горло - это невозможность высказать свои обиды и мнение родителям.

- Вы точно врач? - он прищуривается. - А то несёте какую-то оккультичную чушь, вместо того, чтобы просто выписать ребёнку таблетки! Тратите мои деньги. Между прочим, сегодня вы уже стоите мне почти пятьдесят тысяч рублей вместе с испорченной рубашкой! Меня уверяли, что в этой клинике собраны лучшие врачи города, но, видимо, придётся  подкорректировать состав, - заканчивает угрожающе.

- Хорошо, - я киваю, - сейчас напишу вам подробное лечение.

Размашистым, немного нервным почерком заполняю бланк с двух сторон, ставлю печати и подаю.

- Пожалуйста! Прочитайте, может быть, будет что-то не понятно или слова незнакомые, - не сдерживаясь, заканчиваю ехидно.

Отец мальчика пробегается глазами по листу бумаги. Я вижу, как вздрагивают  его ноздри, губы растягиваются в оскал, а по скулам начинают ходить желваки. Но остановиться больше не в моих силах.

- Значит, чай с малиной, почитать сказку, обнять, дать жаропонижающее и посмотреть вместе мультики?

- Другого лечения у меня для вас нет, - развожу руками. - Антисептики вам не нужны, а практически все леденцы имеют исключительно отвлекающий характер и содержат в составе мёд, на который у вашего сына аллергия.

- Я все понял... - зло цедит сквозь зубы. - Советую вам купить бубен, цветастую юбку и искать новую работу!

Хватает мальчишку за руку и ведёт к двери.

- Всего хорошего! - Отзываюсь ему в тон. - Когда будете решать вопрос моего трудоустройства, не забудьте, что органы опеки не дремлют.

Ответом мне служит смачный хлопок двери. Кошмар... С колотящимся от адреналина сердцем тру руками лицо. Что вообще на тебя нашло, Аня. Ну неужели первый раз непутевых родителей видишь? Да полно их было. Почему сцепилась то? Ещё и при ребёнке.

Встаю с кресла и подхожу к кулеру с водой. Пока наливаю стакан, замечаю, что руки дрожат. Что если этот хам правда сможет помешать моей работе? Ксюша, конечно не даст в обиду, ей мне не нужно доказывать свою профпригодность. Но этот Басов явно небедный и непоследний человек.

В дверь раздаётся стук.

- Можно? - в проёме появляется тучная немолодая женщина.

- Конечно, - киваю, - проходите, пожалуйста.

Глава 6. Все могут «короли».

Аня

- Так, Калерия Львовна, во сколько вы обычно ужинаете?

Лично мне даже не нужен ответ на этот вопрос, но пациента всегда стоит подводить к выводам и решениям плавно.

- Ну вот пара последняя у заочников в восемь часов заканчивается. Плюс время на дорогу и что-то быстро приготовить. Муж тоже со слушаний поздно возвращается. Около девяти вечера садимся за стол.

- А потом сразу спать?

Уточняю со вздохом.

- Ну какие-то дела, в душ, и да. Получается, что едим перед сном. Но как связан режим моего питания с чисто профессиональной проблемой? Я - уже пятнать лет, как педагог. - Сипит на надрыве женщина. - Попробуйте два часа подряд говорить на аудиторию в сто человек.

- Я понимаю, - мягко соглашаюсь, - но потеря вашего голоса совершенно никак не связана с перенапряжением. Я вижу на ваших складках рефлюксный ожог. Если вы на минуточку задумаетесь, то сможете провести параллель между днями острой болезни и продуктами, съеденными на ужин. Во все остальное время удаётся отделаться першением и утренним кашлем.

По серьёзному лицу женщины видно, что мои предположения бьют точно в цель.

- То есть вы хотите сказать, что если я буду ужинать на пару часов раньше, то моя проблема уйдёт сама собой? - Переспрашивает недоверчиво.

- Именно так, - качаю я головой. - К тому же уйдёт лишний вес и наладится обмен веществ.

Телефон на столе загорается экраном и начинает вибрировать. Машинально читаю сообщение.

Ксюша: «Срочно зайди!!!!!!!» - Какие красноречивые восклицательные знаки.

Сердце разгоняется. Чувствую, что причина паники - никто иной, как Басов Борис Дмитриевич.

- Хорошо, - голос пациентки отвлекает от телефона. - У меня завтра конференция. Есть ли хоть какая-то надежда восстановиться за сутки?

- Самое главное - покой, - отрываю листок из блокнота и пишу название лекарства. - Никакого хлеба, орехов, кислых соков и им подобного. Вот это лекарство рассасывать каждые два часа в течение суток. - Подаю назначение женщине вместе с картой. - Надеюсь, что все получится.

- Спасибо, - она встаёт со стула и немного манерно подхватывает сумочку. - Все хорошего.

Выходит в коридор, а я беру в руки телефон, гоняя в голове варианты оправданий собственного поведения. Сейчас у меня между пациентами окно в пятнадцать минут. Сделать вид, что была занята, не получится. Придётся идти.

- Можно? - Стучась, заглядываю к подруге в кабинет.

- Нужно! - Она подскакивает из кресла и начинает менять шагами расстояние от окна до стола. - Ну зачем ты ему начала опекой угрожать? - Всплескивает руками.

- Ксюш, да сама не знаю, - моментально понимаю о ком речь и расстроено пожимаю плечами. - Прям завёл меня.

- А у него предвыборная кампания на носу, - она хватает со стола листок бумаги и несёт мне. - На, вот, полюбуйся. То хрен у них что подпишешь, а тут приказ за десять минут состряпали. - Падает в кресло. - И я ничего не могу сделать! - Психуя, хлопает ладонями по столешнице.

Я пытаюсь прочитать текст. Руки трясутся, а буквы расплываются.

- «.... отстранить от работы на срок до шестидесяти календарных дней...» - зачитываю в слух, чувствуя, как голос проседает.

- Ох... - я стекаю на ближайший стул. - Может, просто надо извиниться, - спрашиваю с надеждой. - Или расписку о неразглашении написать. Да не нужны мне его секреты. Не может мужик с женой и сыном справиться эка невидаль!

- Все. Главный подписал. - Отзывается подруга. - И мне ещё по шее выдал. Скажи спасибо, что просто в отпуск отправили. Я как могла... Не думаю, что его устроит расписка.

- Чего делать то? - Я с отчаянием смотрю на бумажку в своих руках. - Снова переезжать? Так хотела тихонько подзаработать, чтобы адвоката получше нанять.

Обида на весь мужской род подкатывает к горлу комом и начинает першить в горле.

- Ну вот и как теперь быть? - всхлипываю.

- Ну не реви, - хмурится Ксюша. - Я поспрашиваю у знакомых. В стоматологию куда-нибудь пристроим тебя медсестрой. Зарплата, конечно, так себе. Но временно - пойдёт.

- Вот честное слово, - стираю пальцами с щёк слёзы. - Вот кто мог подумать, что этот мужик такой гад. А ты ещё говорила, что в столовую придём... - бормочу себе под нос.

- Так это ещё и из столовки? - Выкатывает глаза подруга. - Ну ты везучая, ничего не скажешь!

- Я думала, ты его видела. - Шмыгаю носом.

- Да нет, конечно. - Ксюша разводит руками. - Мне главный позвонил и огорошил.

- Прямо сейчас уходить? - Уточняю растеряно. - Там ещё два пациента по записи.

- Иди, отдохни, - вздыхает подруга, - Вечером позвоню тебе, скажу по стоматологиям. Пока посижу пообзваниваю.

Выхожу из здания клиники и оглядываюсь по сторонам. Домой совсем не хочется. На душе плещется какое-то неудобоваримое чувство.

«Разве это справедливо?» Чтобы вот так взять и натоптать грязными ботинками в чужой жизни. А если бы у меня были дети? Да разве птиц такого полёта могут волновать обычные люди?

Да его даже собственный ребёнок не волнует! Чего о других то речи вести. Побольше положить себе в карман - вот он основной смысл жизни.

Почему-то подобные персонажи в моем воображении всегда выглядят, как Скрудж Макдак, который заныривает по утрам в собственную сокровищницу на заставке диснеевского мультика. Этакий жирный селезень столичного откорма... Главная абсурдность моего положения в том, что я никогда бы не стала жаловаться в опеку. Ну на сам деле - это не тот случай. Миллионы детей в нашей стране живут в более грустных условиях. Любовь... ну подумаешь, зато сыт и образован.

Меня, конечно, прямо разрывает от внутреннего гнева, но писк светофора возвращает в реальность и заставляет переключить внимание на проезжую часть и прохожих.

Справа от перехода расположен небольшой парк. Решаю, что я вполне заслужила антистрессовую терапию в виде уличного фастфуда. Обедать же как-то нужно. В мобильном барбекю покупаю себе кукурузу на палочке, сажусь на лавочку, и только я с наслаждением вгрызаюсь в сочную, слегка подсоленную мякоть, как в сумочке начинает звонить телефон.

Со вздохом сожаления вытираю салфетками пальцы и принимаю вызов. Этот игнорировать ни в коем случае нельзя. Иначе...

- Господи, доченька! - Мамино визгливое второе сопрано разрывает мои перепонки, и я делаю динамик потише. - Мне только что позвонил Николай и сказал, что ты пропала без вести! Сменила телефон! Ой мамочки, - она говорит без остановки и переходит на французский, - Пьер, дорогой, принеси воды. Все хорошо, да. - Снова переходит на русский, не давая вставить мне даже слова. - Твой водевильный хмырь, значит, окончательно допился. До белочки! Чуть до инфаркта не довёл меня. Говорит, что по твоему номеру ему включается автоответчик и предлагает кастрировать кота со скидкой по промокоду «брысь».

На этом месте маминого словесного потока меня разрывает смехом. Ай какая я молодец. Настроение ползёт в верх.

- Мам, мамочка, - отсмеявшись, пытаюсь ее прервать. - Я на самом деле ушла от Николая. А в его телефоне изменила всего две цифры в своём контакте, чтобы не звонил. Сейчас гощу у подруги. Ты извини... - делаю паузу. - Как-то не хотелось тебя волновать.

- Что значит не хотела волновать? - Бушует мама. - Немедленно прилетай.

- У меня все хорошо правда, - говорю, как можно убедительнее.

Мамин муж Пьер очень не любит, когда его спокойный мир нарушают дети. Даже взрослые. В мои шестнадцать он просто вызвал меня в кабинет и открыто сказал о том, что был бы рад, если бы я поискала себе съемное жилье. Что готов его оплачивать, в том числе и учебу в колледже, но попросил, чтобы мама не знала о нашем договоре.

Она и не узнала. Я решила, что хочу уехать к бабушке в Россию. Деньги Пьера, конечно, не взяла. Детский максимализм счёл это предательством, а мама... Она очень любит Пьера, а он ее - свою музу. Они подходят друг другу.

- Аня! - Рявкает трубка. - Я надеюсь, что ты не беременна. Не вздумай от него рожать.

О Господи! Меня откровенно кривит. Даже десять лет в Париже не сделали маму тактичнее.

- Нет, мама, - отвечаю с нажимом. - У меня все хорошо. Помощь не требуется. Просто не выдавай Николаю меня. Скажи, что не дозвонилась. Как дела узнала в соц. сети. Как у вас дела? - Лихо перевожу тему. - Как новая коллекция Пьера?

- О, все прекрасно. - Тут же забывает о моих проблемах мама. - Каблук на мужских туфлях вообще вызвал настоящий фурор. Кстати, ты знала, что местные мужчины очень любят быть чуть ниже своей женщины. Поэтому Пьер создавал сразу парную историю...- мама щебечет, а я чувствую, как с моего плеча плавно спадает ремешок сумки.

Далее следует резкий рывок, я падаю спиной на лавочку и больно бьюсь лопаткой.

- Мне пора! - Сбрасываю звонок и наблюдаю, как мою сумку с документами и последними деньгами уносит человек в чёрной худи.

В моей правой руке - телефон. В левой - кукуруза. Что же я сижу! Подскакиваю с лавочки и, крича что-то из серии: «Украли! Ловите! Люди!», разгоняюсь следом за вором.

Мне везёт. Народу становится больше, а дорожки уже. Моему грабителю приходится ощутимо сбросить скорость, да и внимание на него начинают обращать более активно.

Сердце колотится, ветер свистит в ушах. Хватаю воздух жадными глотками, ощущая покалывания в левом боку. С уроков физкультуры так быстро не бегала.

Грабитель сворачивает на параллельную аллею. Я - следом. А дальше - происходит просто что-то невероятное. Моего обидчика одним рывком ловит мужчина в дорогом красивом костюме и в три точных движения скручивает, укладывая лицом на брусчатку.

Я подбегаю к своему спасителю.

- Спасибо, спасибо, спасибо вам! - Лепечу, задыхаясь.

Поднимаю с земли свою сумку, которую вор пытался выкинуть, поняв, что попался. Проверяю содержимое, и только после вижу, что на помощь моему спасителю подоспели какие-то мужчины, а он сам приближается ко мне. Слышу щелчки затворов фотоаппарата. Ну люди! Им бы лишь бы сфотографировать, когда другому плохо.

- С вами все хорошо?

Молодой мужчина останавливается от меня на комфортном расстоянии двух шагов, а я, как дурочка, только крепче обнимаю свою сумку и киваю в ответ. Отмечаю про себя, что мой спаситель молод. Строгий костюм делает его старше, но глаза искрят наглостью и харизмой.

- Хотел сказать, что нам с вами нужно сейчас решить важный вопрос.

- Какой? - Я хлопаю глазами, на секунду решая, что мужчина захочет попросить вознаграждение.

- Вашему обидчику всего шестнадцать. Если мы с вами вызовем полицию, то его, вероятно, посадят.

- О! - Я растеряно кошусь в сторону возни на брусчатке, и теперь действительно вижу, что из-под бесформенного худи торчит тощий паренёк.

- Вызываем? - Жмёт интонацией мужчина.

- Э...  Нет, наверно. - Голова начинает идти кругом.

- Виктор Семёнович, все подъехали! Ждём! - Окликают моего спасителя.

- Ну тогда мои коллеги паренька немного припугнут, и отпустят с миром. Согласны?

- Да, - киваю, - Спасибо большое...

Неудачливого воришку уводят к дороге и сажают в чёрный джип, а «Виктор Семёнович» направляется под деревья цветущих вишен, где его ждёт много людей и аппаратуры.

«Модель?» Я провожаю его взглядом, а может быть, реклама. Уже успокоившись окончательно, я понимаю, почему моему обидчику сегодня не удалось убежать. На этой ветке аллеи брусчатка полностью снята, и ведутся ремонтные работы. А если б не они, и не этот «в костюме»... Даже думать об этом не хочу. Тогда я бы была достойна звания «неудачница месяца».

Ощущаю резкую боль в локте, разворачиваю руку, и вижу, что все-таки разбила ее пока падала. Нужно где-нибудь найти аптеку и промыть. Мало ли что. А пока просто антибактериальными салфетками протру. И сумку тоже.

Глава 7. Легенда.

Борис

- Ваш главный конкурент, - моя пиарщица со странным именем «Ариель» щёлкает клавишами на ноутбуке, выводя на экран фотографию молодого парня, - Вильдяев Виктор Семёнович. Двадцать семь лет. Молодой кандидат экономических наук. Популярность - бешеная. Имеет активную социальную позицию, помогает решать городские проблемы. Последний проект - обустройство центрального парка. Холост, харизматичен. В продвижении предпочитает «взрывной пиар» и «вирусный маркетинг». Опасен тем, что популярен среди молодёжи и рабочего населения...

- Так, погоди, - перебиваю говорливую девицу. - Что такое «взрывной пиар» и «вирусный маркетинг»?

- В прошлом году, - ее пальцы быстро стучат по клавиатуре, -  чтобы привлечь внимание к проблеме содержания животных в местном зоопарке, он запустил в супермаркеты по всему городу енотов и забил порталы с  вакансиями их анкетами под девизом: животные ищут работу. Таким способом Вильдяев находит спонсоров молниеносно. Соответственно, ведёт социальные сети и активно общается с подписчикам. Веталь, - она окликает своего напарника и по совместительству технического гения, - покажи нам его аккаунты.

Я откидываюсь на спинку кресла и смотрю на свою «лучшую» команду. С первого взгляда может показаться, что цирк уехал, а клоуны остались. Личный помощник, который будто валерьянки надрался, «вырви глаз» с розовыми волосами Ариель и угловатый, тощий очкарик Веталь. Говорят, что на самом деле он - владелец самой большой сетки фэйковых аккаунтов.

- Вот, - тот самый компьютерный гений тычет мне свой телефон под нос, - пять тысяч подписчиков, бешеная активность в комментариях.

Я забираю из рук парня смартфон и скролю пальцем по экрану.

- Такое чувство, что он, как в той передачи, «везде с собой берет видеокамеру», - скривившись, как от кислятины, отдаю телефон назад.

- Это очень верная политика, - качает головой Денис. - Создаёт впечатление искренности и прозрачности. Даже моя семидесятилетняя бабушка на него подписана.

- Дичь... - прикладываюсь затылком об подголовник.

- У вас теперь тоже будут аккаунты в социальных сетях, - невозмутимо продолжает Веталь. - Через пол часа назначена первая фотосессия. Ещё одна - сразу после праймериз.

- Основной стратегией вашего продвижения станет полная противоположность господину Вильдеву. - Подхватывает Ариель. - Возраст, стабильность, опыт, семейные ценности. Будем максимально освещать вашу семейную жизнь...

- У меня нет семейной жизни! - Резко прерываю девушку. - Не женат и никогда не был.

- Все уже прекрасно знают, что у вас есть сын, - задумчиво смотрит в экран своего ноутбука Веталь. - Я тщательно слежу за упоминанием вашего имени в сети, но поверьте. Ничего не поможет, если всплывет какой-то неприглядный факт о ребёнке.

- Черт... - проглатываю маты. - Окей. Сын есть, но его мама сейчас хрен знает где.

- Уговорите! - Плюхается на стул моя пиарщица. - Предложите денег...

- Она не подходит, - Веталь разворачивает к нам с Ариель свой ноут.

Я понятия не имел, что у Марины есть инстаграм с кучей подписчиков.

- Да уж, - разочарованно тянет пиарщица. - Примерно сотня тысяч человек видели ее голую задницу и знают врача, у которого сделана грудь. Мимо. Местные актрисы? - Вопросительно кивает Денису, который явно тоже находится под впечатлением от экстравагантности Марины и каждый раз дергается.

- Не подойдёт, - отрицательно качает головой. - Местные - вообще не вариант. Город маленький.

- Тогда я сама займусь вопросом, - авторитетно поджимает губы Ариель. - Нам нужна домашняя, симпатичная, с неидеальной фигурой и благородной профессией. Какой у вас рост?

- Сто семьдесят пять, - отзываюсь, начиная закипать. - Но с чего вы решили, что я подпущу к своему ребёнку постороннего человека?

-Значит, по подбородок где-то сто шестьдесят пять... - что-то записывает в планшет, игнорируя мой вопрос.

Если бы не гарантии Фёдора Григорьевича, то я бы давно рявкнул и послал умников в долгое эротические и пешее путешествие. Беру со стола ручку и перебираю ее между пальцами. Успокаивает.

- Борис Дмитриевич, - примеряющие вступает Денис. - У Василия сегодня одна няня, завтра будет уже другая. Просто скажите, что эта - ещё одна. Кстати, вполне можно уход за ребёнком добавить в обязанности...

- Поверьте нам, - Ариель открывает бутылку воды и закидывает ногу на ногу. - Такой формат политической легенды - самый выгодный для короткой дистанции. Мы знаем, о чем говорим.

- Я хочу сам выбрать, - обречённо рычу сквозь зубы, понимая, что эти клоуны правы. - Найдите трёх самых адекватных женщин и подготовьте договоры о неразглашении.

- Отлично! - Хлопает в ладоши Ариель. - А теперь - работаем. - Подхватывается с места, приносит с подоконника какой-то чемодан и плюхает его передо мной на стол. Начинает молча доставать оттуда косметику.

- Это что? - спрашиваю с предупреждением в голосе.

- Это - лёгкий макияж для кадра. Чуть поправим тон кожи и сделаем поярче глаза...

- Все вон! - Меня срывает. Пластмассовая ручка ломается между моими пальцами пополам.- На сегодня СВОБОДНЫ!

- Веталь, отмени фотографа, - невозмутимо складывает назад вещи Ариель.

- Кофе? - Оглядывается в дверях Денис.

- Ни в коем случае! - Не даёт мне ответить Ариель. - Найди ему нормального массажиста.

За командой «клоунов» закрывается дверь, а я в тихом психозе швыряю дротики в мишень.

Яблочко. Ещё. Десятка... Ну и черт с ней. Наклоняю голову в разные стороны, разминая позвоночник и ухмыляюсь. Нет... Они не клоуны, Басов, клоун здесь один - это ты. Слуга народа. Парадная лошадь.

Глава 8. Полный финиш

Борис

- А теперь задумчивый взгляд в окно, - командует моя пиарщица, - да, вот так, отлично. Руки в карманы, и против света.

Справа раздаются щелчки затвора фотоаппарата.

- Верхние пуговицы рубашки ему расстегните, рукава закатайте, - кивает фотограф, - ещё чуть взлохматьте волосы. Типо он устал после рабочего дня.

- Мне кажется, что достаточно, - шиплю сквозь зубы, пока Ариель расстёгивает пуговицы.

Я снова с трудом сдерживаюсь, чтобы всех не послать, потому что вообще не люблю, когда меня трогают посторонние.

Кисть с пудрой порхает по носу.

- Это последняя серия... Потерпите. Нужно заполнить соц. сети.

- Хорошо... - сдаюсь с тяжёлым вздохом.

Замираю в неестественной позе перед окном. Почему-то именно в такие моменты всегда хочется почесаться или чихнуть. Мышцы шеи сводит от напряжения, а в горле начинает неприятно першить. Сглатываю, прислушиваясь к ощущениям. Неужели заболеваю? Вовремя. Ничего не скажешь. Надо чего-нибудь купить, чтобы завтра не слечь.

Делаем несколько снимков с разных ракурсов.

- Все!

- Отлично! - С раздражением подхватываю пиджак и выхожу из кабинета, громко хлопая дверью.

Хорошо, что в распоряжении моего предвыборного штаба целое крыло небольшого бизнес центра, и люди сюда не ходят. Я не люблю людей. Кидаю взгляд на часы. Шесть вечера. Все бизнес ланчи благополучно пропущены, а ждать заказы в кафе некогда. Ужин откладывается. Сегодня ещё речь учить и разбирать отчеты по торговому центру.

На входе в здание тусуются мужики из соседних офисов. Рядом с ними трутся женщины из местных салонов красоты. Маникюрши, парикмахерши. Громкий смех, глубокие декольте. В нос бьет резкий запах сигаретного дыма и дешевых духов. Местная курилка. Все понятно.

Огибаю прокрастинирующее сборище и направляюсь в сторону аптеки через дорогу. Чувствую заинтересованные острые взгляды в спину.

На сегодня мне однозначно достаточно общения с противоположным полом. Бесят продажные туповатые бабы, которые вешаются на шеи. Нажрался этого за глаза и за уши. Вспоминаю утренние собеседования с кандидатками на роль «жены» и передергиваю плечами.

Все не то. Зря потраченное время.

А, собственно, когда мне последний раз было «то»? Напрягаю память и «то», что она мне подкидывает, меня категорически не устраивает.

Вчерашняя врачиха из частной клиники.    С первого взгляда показалась мне такой прям чистенькой, порядочной. Юбочка, блузка на все пуговицы до горла. Глаза наивно распахнутые карие. Но нет... Пришла с подружкой мужиков клеить в правительственную столовку. Хитро. Нехотя признаюсь сам себе, что первым порывом думал познакомиться поближе. Порезвиться разок - другой под одеялом и разойтись. Но она зачем-то решила меня бесить и провоцировать. А с нервами у меня беда. Ничего, теперь посидит дома пару месяцев в качестве воспитательной меры. Продумает.

Где-то очень тихо оживает моя совесть, пытаясь вякнуть, что на самом деле девушка была права, и проблема не в ней, а в том, что я «так себе отец»... А вот к черту эти высокие чувства! Только пустишь их в душу, они потом на шею перебираются и топят, топят, пока не захлебнешься.

Рывком открываю дверь и захожу в аптеку.

- Здравствуйте! - В окошке мелькает голова молоденькой девушки. - Что вам подсказать?

- Что-нибудь нормальное, - откидываю взглядом витрину, - от горла. Для профилактики. И порошок для заваривания кипятком от простуды.

- Вот эти пастилки для рассасывания попробуйте. - На прилавок плюхается картонная пачка и пакеты. - Я сама ими пользуюсь.

- Спасибо, - забираю. - По карте оплата.

Под удивлённый взгляд девушки прикладываю телефон к терминалу и выхожу на улицу. Что ж тут все такие дикие.

Достаю из пачки сразу две таблетки и кладу в рот. Скулы сводит от одновременной кислоты и сладости. Гадость какая.

Возвращаюсь в офис, и к своему облегчению нахожу там только Дениса.

- Свалили идейные? - Киваю на дверь кабинета.

- Так шесть часов же, - жмёт виновато плечами. - Сильно здесь никто не задерживается...

Его последние слова тонут в грохоте перфоратора за стенкой.

Мы, охреневая, ждём когда шум закончится, и будет возможность говорить. Через минуту становится тихо.

- Это что такое? - Интересуюсь, чувствуя, что начинаю тихо звереть. Поработал, блин! - Разве ремонтные работы разрешены в рабочее время?

- Так бизнес центр до шести, - подскакивает из кресла мой помощник. - Можно сходить, поговорить...

Его слова снова сьедает шум.

- Не надо! - Повышая голос, торможу его жестом. - Я сам!

Выхожу из приемной и пересекаю коридор до лифтов. С силой жму кнопку. Меня аж колотит. Пока еду в кабине, представляю, как размажу соседей по стене. Не договоримся - съедут.

Двери открываются, и меня сразу же обдаёт облаком цементной пыли. Под ногами хрустит мусор. «Дррдрррр» разрывает уши.

Дохожу до комнаты с источником шума, дожидаюсь тишины, и только открываю рот, чтобы высказать двум мужикам в робах все свои претензии в грубой, обличительной форме, как понимаю, что не могу произнести не звука. Открываю - закрываю рот и не чувствую ни связок ни языка.

- Тебе чего, мужик? - Вытирает руки об штаны один из рабочих, тот, что постарше.

В панике обхватываю рукой горло. Это что за фигня ещё такая? Снова пытаюсь говорить, но слышу только собственный сип.

- Немой походу, - выдвигает предположение второй рабочий. - Ты вот, - достаёт грязными руками из кармана кусок картона, подходит ко мне ближе и подаёт. - Пусть позвонит кто-то, если ты по ремонту. Договоримся.

Ошалело забираю убогую визитку. Это, кажется, финиш...

Глава 9. Не плюй в колодец...

Борис

- Я прошу прощения, - растеряно хлопает глазами администратор, -начальства уже нет на месте. А сегодня неожиданно ушла в отпуск одна врач, и ее пациентов раскидали между всеми. Ещё трое без записи с острым отитом. Вы даже к кабинетам не пройдёте - растерзает очередь...

- Все понятно! - скриплю зубами, сдерживая злость. - Не город, а дикари... - разворачиваюсь к Денису, который обзванивает частные кабинеты и государственные поликлиники. - Ну что там?

- Трубки не берут. Рабочий день окончен... - жмёт плечами. - Завтра в восемь утра только.

- Я в двенадцать... - проглатываю маты, - Должен затирать с трибуны о светлом будущем. И делать я это должен громко и убедительно.

Выходим из клиники и садимся в машину.

- Домой? - Вкрадчиво спрашивает помощник.

- Нет, - качаю головой, - давай кофе выпьем. От горячего, может, полегче станет.

Заезжаем в какой-то торговый центр, где есть кофе на вынос. Очередь - человека четыре. Выбирают долго вкусы, какие-то добавки. Ещё одна баба никак не может понять разницу между латте и рафом. Достаю из кармана телефон в надежде абстрагироваться от ситуации хотя бы ненадолго, скольжу глазами по кассам и на одной вижу знакомое женское лицо. Точно! Меня окатывает мандраж, это же та «подруга» врачихи из клиники.

Срываюсь ей наперерез.

- Добрый вечер, - мой голос сипит, как у маньяка в телефонной трубке. Девушка вздрагивает и выпускает из рук пакет.

- Ой, мамочки! - Прижимает руки к груди. - Вы чего кидаетесь?

- Извините, - я немного теряюсь и помогаю собрать выпавшие продукты в пакет.

- Что вам нужно? - Девушка смотрит на меня воинственно, - Хотя, судя по голосу, ясно что. Извините, помочь ничем не могу. Приемы завтра с девяти утра. - Разворачивается и собирается от меня слинять, но я успеваю вцепиться в пакет.

- Подождите, - на сколько могу выдаю звук, - мне нужен лор. Срочно. Я в безвыходном положении и хорошо заплачу, но завтра в двенадцать я должен говорить.

- Зачем? - Мстительно прищуривается. - Вообще, лор вам однозначно не поможет. У вас не ангина и не фарингит. Нужен фониатр.

- Кто-кто? - Переспрашиваю.

- В любом случае, - девушка вежливо оскаливается, - они есть только в Москве. А ту единственную, что была у нас, вы сегодня отправили в отпуск.

Да ладно! До меня медленно доходит, что передо мной стоит тоже врач.

- Давайте, - тянусь за бумажником и достаю оттуда сто баксов, - я вам заплачу. Скажите, что нужно делать.

- Мне правда жаль, - она качает головой, - Я - отоларинголог, и могу вам сказать только то, что вы не больны, судя по тону охриплости. Это вам к Ане. А я бы на ее месте, не стала помогать, поэтому, извините... - пытается меня обогнуть, но я не даю.

- Дайте мне ее адрес, - пытаюсь засунуть купюру ей в пакет.

На нас начинают оглядываться люди. Видимо, смотримся мы и правда комично. Мужик суёт бабе деньги, а она не берет. Кто вообще в наше время от них отказывается?

- Заберите! - Девушка вскипает, а я вскидываю вверх руки.

- Пожалуйста, - сглатываю, потому что горло сводит сухостью. - Я сам попробую договориться. Извинюсь...

- Ладно... - кивая, она сканирует меня внимательным взглядом. - Улица Радищева дом шесть, квартира двадцать. Наверняка, Аня дома. И я советую вам быть очень убедительным в своих извинениях.

- Как скажете, - киваю, - спасибо большое.

- Удачи! - Фыркает и, все-таки обогнув меня, устремляется на уличную парковку.

- Спасибо, - говорю ей в след и тоже иду на парковку, только внутреннюю платную. Там ждёт Денис.

- Вы не купили кофе?

Парень оглядывает мои пустые руки, когда я сажусь в машину.

- Кофе не купил, зато врача нашёл. - Сам лично вбиваю ему в навигатор домашний адрес Ани. Ани... А что если правда пошлёт? Или помогать не станет? Не может быть. Она же клятву давала. «Но не тебе же!» - оживает ехидный внутренний голос. Это точно.

- Это чей-то домашний адрес? - Оценивает координаты Денис и хмурится. Вы уверены, что домашние кабинеты - это безопасно? Я бы вам не рекомендовал...

- Поехали, - с нажимом перебиваю его, - это адрес той врачихи, что племянницу твою лечила.

- Ого, - вскидывает брови помощник, - а я так понял, что это именно она в отпуск ушла.

- Да, - подтверждаю его слова, - Это я ей помог. Мы не сошлись в принципах лечения детских простуд.

- Хм... - неопределённо отзывается парень, но, наконец, заводит машину и выезжает с парковки.

Я не собираюсь дальше комментировать ситуацию.

Единственное, за что можно однозначно любить этот город, так это за отсутствие пробок. До места назначения, практически в другой район, доезжаем за каких-то пятнадцать минут.

- Мне пойти с вами? - Дeнис глушит мoтoр.

- Нет! - Решительно открываю дверь. - Может испугаться и не открыть совсем. Будь на телефоне.

Возле подъезда мне везет, и я успеваю проскочить внутрь следом за какой-то степенной дамой в платье с жабо и старомодной «ракушкой» на голове.

Мы заходим в лифт вместе.

- Вам какой, молодой человек? - Интересуется она высокомерно.

- Пятый, - сиплю и сам жму кнопку, соображая, что да, именно он, раз на этаже по четыре квартиры.

- Тогда, становитесь глубже, - брезгливо ведёт чёрной карандашной бровью, - мне выходить на четвёртом.

Старый лифт едет медленно, и все это время я гоняю в голове, как начать с девушкой разговор. С извинений? Черт! Ну это совсем не в моем стиле. Сразу денег предложить? А если не нуждается? Значит, надо дать столько, ухмыляюсь сам себе, чтобы начала нуждаться.

Двери со скрипом разъезжаются, и я выхожу на широкую лестничную площадку. Здесь плохо работают вытяжки и раздражающе пахнет специями и мясом. Мой живот возмущённо урчит. Ладно, соглашаюсь с ним, аппетитно пахнет, но нам пока еда не светит.

Подхожу к нужной квартире и откидываю взглядом дверь. Старенькая железная, обитая искусственной кожей на синтепоне. Дeньги должны быть кстати. Решительно жму звонок.

Спустя минуту до меня доносится скрежет замка и дверь приоткрывается. Запах еды становится отчетливее.

Ух! Я на несколько секунд даже теряю дар речи, потому что девушка, появившаяся на пороге, стоит передо мной в тонком шелковом халатике, под которым явно ничего нет, и с полотенцем на голове. Я скольжу взглядом по ее длинным голым ножкам вверх... Гладкая фарфоровая кожа, ни грамма лишнего веса - статуэточка. Босая. Щиколотки и запястья тонкие. Очень я люблю такие...

- Что вы здесь делаете? - Она возмущённо повышает голос и oтвлекает меня oт приятного созерцания. - Хотя, это не важно. Всего хорошего! - Пытается захлопнуть дверь, нo я успеваю подставить ногу.

- Подождите! - Напрягаю горло. - Ваша подруга сказала, что только вы можете помочь.

Девушка выжидающе складывает руки на груди.

- Ксюша? - Удивленно взлетают брoви.

- Да, - киваю активно, хотя и не знаю имени.

- Ну... проходите. - Тянет с сомнением и отступает вглубь квартиры, разрешая мне войти.

Глава 10. Незваные гости.

Аня

- У вас минута, - поджимаю губы и складываю руки на груди в замок.

Поза, мягко говоря, невежливая для беседы, но была бы моя воля, я бы скрестила ещё ноги и все пальцы между собой, на всякий случай. Лишь бы этот заносчивый тип понял, что я не имею ни малейшего желания с ним вести диалоги. А ещё мне очень неловко стоять почти голой перед незнакомым мужчиной. И пусть он не знает, что под халатом у меня сейчас надеты только трусики, но я то знаю! И это предаёт ситуации некоторую пикантность...

- У меня пропал голос. - Сипит мой незваный гость. - А завтра я должен обязательно говорить. У меня праймериз, и без хорошего выступления, получить поддержку однопартийцев мне будет непросто.

- Ну что я вам могу сказать, - я мстительно прищуриваюсь и внутренне ликую. Да, это непрофессионально, но не умирает же он в самом деле. - Все справедливо. Я осталась без работы, и вы, видимо, тоже скоро будете.

- Я хорошо заплачу... - утробно рычит мужчина и сжимает зубы.

Пффф!

- Что вы, - говорю елейно, - себе оставьте. У вас ребёнок, жена красивая.   Вдруг бедного разлюбит. А это вы, наверно, кричали просто много?

Губы Бориса кривятся в оскале. Кажется, переборщила...

- Извините, - опускаю глаза. - Если будет плохо, просто вызовите скорую...

Мужчина открывает рот, набирает в лёгкие воздух и тут же хватается за основание горла.

Я понимаю, что ему становится тяжело дышать.

- Вот за что вы на мою голову свалились! - Хватаю его за руку и тащу в ванну. Он не сопротивляется, видимо, правда совсем накрыло.

Выкручиваю кран горячей воды на полную мощность и затыкаю пробкой ванну, чтобы от воды поднимался пар.

- Дышите, как можно глубже, - говорю Борису и бегу на кухню вызывать скорую помощь.

Пока разговариваю с диспетчером, нахожу антигистаминное, наливаю стакан воды и несу своему пациенту.

- Сколько вам лет? - Передаю ему вопрос оператора, но Борис отрицательно качает головой.

- Мне лучше, не нужно скорую.

- Но... - я даже не могу найти слов, чтобы ему возразить.

- Я сказал не нужно, - повторяет агрессивно.

- Ну и черт с вами! - Восклицаю с досадой. - Девушка, - обращаюсь в трубку, - отмените вызов. Пациент отказался от помощи. - Отключаю звонок и всовываю в руки мужчины таблетки со стаканом.

- Пейте и выметайтесь. Не хватало, чтобы вы тут ещё копыта откинули!

Разворачиваюсь и выхожу из ванны, громко хлопнув дверью.

Навернув по кухне нервный круг, не выдерживаю и возвращаюсь.

Борис сидит на полу облокотившись на кафельную стену.

- Как вы? - замираю в дверном проёме.

- Ощутимо лучше, - он кивает головой. - Что вы мне дали?

- Таблетки от аллергии. Можно, я вас осмотрю? - осторожно приближаюсь к мужчине и присаживаюсь рядом. - Рот откройте.

Ощупываю пальцами его лимфоузлы и чувствую, как Борис напрягается.

- Не дёргайтесь, - хмыкаю, - мне тоже не сильно нравится вас наглаживать. Голову чуть запрокиньте.

Он исполняет, и теперь мы с ним совсем близко. Неприлично. В мой нос проникает запах его одеколона. Он глубокий, мускусный, смешанный с запахом мужского тела.

Мне приходится укусить себя за внутреннюю часть щеки, чтобы прийти в себя.

- У вас спазм связок, видимо, на фоне нервного напряжения. - Говорю и слышу свой «севший» голос, будто со стороны. - Чем пытались лечиться? - Поспешно отдергиваю руки от мужчины и отстраняюсь.

«Да что с тобой, Аня!» - Мыслено злюсь сама на себя. - «Мужиков красивых никогда не видела что ли?»

Видела. Мой бывший муж был очень красивым. Неприятные воспоминания прилично осаживают мой пыл.

- А вот... - Борис достаёт из кармана блистер. - Две успел только съесть.

Я забираю у него таблетки и уже по цвету понимаю, что они со вкусом мёда и лимона.

- Вам очень повезло, - делаю голос серьёзным, - что вы съели только две таблетки. Иначе, - я развожу руками, - могли бы до меня уже не доехать. Аллергия на мёд у вашего сына, по всей видимости, наследственная.

- Ненавижу мёд...  - Борис поднимается на ноги. - И как это лечить?

- Отдыхать...

На его губах появляется ехидная усмешка.

- А ещё выпить молоко на ночь и помирится со всеми врагами?

-Зря вы так, - жму плечами. - Идите за мной на кухню. Попробую вас «заговорить».

Сидя в своём дорогущем костюме за маленьким деревянным столом в кухне на шесть квадратных метров, Борис выглядит очень комично. Почти, как инопланетянин в русской избе.

- Пейте, - подаю ему таблетку релаксанта и, поспешно убираю со стола тарелку с пловом.

Поужинать спокойно не удалось.

- Спасибо, - он как-то слишком внимательно следит за моими действиями, чем окончательно меня смущает.

- Я выйду в комнату... Переодеться.

- Конечно...

Меня просто сдувает ветром.

В спальне первым делом я почему-то подлетаю к зеркалу и пытаюсь оценить своей внешний вид, в котором предстала перед Борисом. Я сошла с ума? Да мне должно быть наплевать, как и ему. При других обстоятельствах он бы никогда не вспомнил обо мне. Сдергиваю с головы полотенце и немного расчесываю пальцами волосы. Они приятно пахнут шампунем. И только я собираюсь сменить халат, на что-то более приличное, как во входную дверь начинают громко тарабанить.

Это что за хулиганство?!!

Я вылетаю в коридор. Старый замок дрожит на каждый удар кулака. Быстро отщёлкиваю его, пока не доломали, открываю дверь и вижу на пороге делегацию из трех женщин почтенного возраста и одного мужчины в форме.

- Вот! Я же говорила! - Восклицает одна из старух. - Квартиру в притон превратили. Мужчин принимают!

Моя челюсть «падает».

- Добрый вечер, - обращается ко мне участковый. - К нам поступил сигнал, мы обязаны проверить. Могу я посмотреть ваши документы?

Глава 11. Уговор дороже денег.

Борис

- Я выйду в комнату? Переодеться...

Неосознанно отягивает свой мини-халатик вниз, пытаясь перекрыть колени. Ух ты, вау! Я едва сдерживаюсь, чтобы не ухмыльнуться. Разве такие скромницы ещё в природе существуют? Прям хоть в красную книгу ее красные щеки заноси.

- Конечно...  - киваю и провожаю внимательным взглядом.

Она буквально сбегает от меня в комнату. А мне, как мальчишке, хочется пойти следом и подсмотреть, как девушка будет переодеваться. И наверно, с любой другой женщиной я бы воспринял побег в спальню под предлогом «переодеться» за откровенный флирт и не стал бы отказывать ни себе ни ей в удовольствии. Но это точно не приглашение.

И да, я почти забыл о своём больном горле, и даже о том, что если бы не эта шарлатанка... (Ну ладно, не шарлатанка она.) То я бы имел все шансы заработать отек Квинке. А сейчас мне ощутимо легче.

- А! - Резко выдыхаю звук, и то, как он звучит, меня уже определенно радует. - А! - Повторяю попытку и вздрагиваю от резких стуков во входную дверь.

Выходить из кухни не спешу. Мало ли кто. Может, у девчонки жених буйный или муж? Но кольца на пальце, вроде, не было... Короче, подставлять лицо под чей-то ревнивый кулак мне совершенно не хочется.

Я слышу, как Аня выбегает в прихожую и открывает дверь.

- Вот! Я же говорила! - раздается уже откуда-то знакомый мне голос. - Квартиру в притон превратили. Мужчин принимают!

Очень интересно... Я напрягаюсь. Почему-то сейчас, мне хочется защитить женщину. Ну не похожа эта пугливая лань на жрицу любви. Я их нажрался и теперь по запаху отличаю.

- Добрый вечер, - добавляется мужской мерный голос. - К нам поступил сигнал, мы обязаны проверить. Могу я посмотреть ваши документы?

- Она здесь не живет! - снова раздается женский. - Эта квартира Брягиных.

Не выдерживая, я подхожу к двери кухни. Появляться в коридоре не понимая всей ситуации, не решаюсь. Меньше всего сейчас хочется стать героем репортажа о домашних мошенниках. Потому что люди воспринимают суть написанного текста через слова- триггеры, а запоминают так вообще только последний абзац. По этой причине лучше не попадаться своей фамилией в пару к эмоционально-отрицательным сочетаниям.

- Все верно, - наконец-то оживает ошарашенная Аня, - Ксюша - моя лучшая подруга. Я приехала к ней в гости. И документы мои посмотреть тоже можно, - она подходит к своей сумочке, висящий на вешалке, и достаёт от туда паспорт. Вот...

На какое-то время в коридоре наступает молчание.

- Прошу прощения за беспокойство, - чеканит мужской голос. - отдыхайте.

- И вы даже не зайдёте в квартиру? - Возмущённо задыхается женский голос, а я вспоминаю, что он принадлежит той самой противной тетке, что ехала со мной в лифте. Выходит - проследила куда я пошёл. Ну офигеть. Я посмеиваюсь. Иногда бабки работают лучше разведки.

- Для входа в квартиру нужен ордер, а у нас его нет, - успокаивает противную старуху, очевидно, полицейский.

Дальше входная дверь хлопает и голоса стираются.

Я выхожу к Ане в коридор. Она стоит, прислонившись спиной к стене.

- Давно так не нервничала, - хмыкает и поднимает на меня свои глазищи. Красивые, миндалевидные с длинными ресницами.

Неожиданная мысль растёт во мне, как цунами, и прошивает ознобом.

- Вы не местная, Аня? - Задаю первый вопрос.

- Из Москвы, - отвечает нехотя. - Слышу, что вам полегчало. Пойдёмте, отрежу на всякий случай вам ещё по таблетке, вдруг снова накроет...

-Друзья, знакомые? - Перебиваю ее желание плавно соскачить с темы. - Родители?

-Только Ксения, - отвечает растеряно. - Мама живет в другой стране.

- А почему приехали сюда? Да ещё и надолго.

- С чего вы решили, что я здесь надолго? - Она хмурится.

- С того, что вы нашли работу, - я жму плечами.

- В любом случае, - она вздёргивает подбородок и смотрит на меня с вызовом, - благодаря вам, работы у меня нет.

Извиниться. Вот сейчас, наверно, стоило бы это сделать, но я озвучиваю совершенно другое.

- Я хочу предложить вам работу.

- Хм? - Ее брови удивленно взлетают вверх, а глаза становятся еще больше.

- Вы не замужем?

- Какое это имеет значение? - Она ощетинивается.

- Ответье, - говорю с нажимом.

- Ну, предположим, что нет, - складывает руки на груди, закрываясь от меня.

- Мне нужна жена, - говорю «в лоб», - на три месяца. До выборов и после, пока интерес плавно не спадёт. В задачи будет входить полноценная роль моей супруги на публике и присмотр за сыном.

- Вы, наверно, шутите, - я вижу, как девушка пытается продышаться от эмоций. - Сначала вы лишаете меня работы, а услышав, что у меня проблемы с финансами, решаете купить? Ну знаете!

- Не купить, - маниакально наслаждаясь ее праведным гневом, я достаю телефон. - Я предлагаю вам сыграть роль моей жены на время предвыборной кампании. Вот такая сумма, - я жму кнопки на экране, мысленно прикидывая, сколько нужно молодой женщине и умножаю сумму на пять, - вас бы устроила?

Ее лицо вспыхивает ещё ярче, пока она смотрит на экран телефона. Слишком долго смотрит, чтобы отказаться.

- Ну так что? - Решаю немного ускорить процесс принятия решения.

- Я согласна, - коротко кивает и на секунду прикрывает глаза. - Только я хочу гарантий. Какой-то брачный договор, что мы с вами через три месяца разойдёмся, и деньги я хочу получать частями в процессе. - Выдаёт она на одном дыхании.

Почему-то в моей голове проскакивает мысль, что девушка боится брака. Очень интересно...

- Конечно, - подтверждаю ее условие. - Все так и будет.

- И... - она прикусывает свою губку, опуская глаза. - И никакого интима...

-Нам придётся касаться друг друга и целоваться на людях, - оставаясь внешне серьёзным, жму плечами.

Но на самом деле меня откровенно забавляет острота реакции взрослой девушки на эту тему. Будет - не будет, какая разница? Но провоцировать ее - это будет, как минимум, забавно.

- Хорошо... - она коротко кивает. - Когда приступать?

- Завтра будет готов договор. Но перед этим вас ещё должны одобрить мои пиарщики и служба безопасности.

- То есть, я ещё и не подойти могу? - Прищуривается.

-Можете, - отвечаю невозмутимо, - но если нет судимостей, компрометирующих фактов биографии, вредных привычек и брошенных детей, все будет в порядке.

- Как великодушно... - ехидно поджимает губы. - Мне просто завтра с утра нужно выйти на новую работу, - добавляет робко. - В кабинет стоматологии.

- Позвоните и предупредите, что не выйдете, - я равнодушно жму плечами. - Зачем эти сложности?

- Ну если вам резко полегчало, - она гневно сверкает глазами, - то это не значит, что всех остальных можно бросить с острой болью!

- У вас есть время до двенадцати дня, - чувствуя, что от голода у меня снова подводит живот, разворачиваюсь и стремительно иду к выходу. - Вот моя визитка. Отправьте сообщение откуда вас забрать.

Девушка робко сжимает пальчиками глянцевый кусочек бумаги, и на мгновение мне кажется, что она хочет отказаться, но ничего не происходит.

- До свидания, - обхватывает себя руками за плечи.

- Завтра в двенадцать. - Напоминаю и захлопываю за собой дверь, выходя на площадку.

Пока вызываю лифт, ловлю себя на мысли, что в отличии от всех возможных перспектив вынужденного сожительства с женщиной, эта - как минимум будет не самой скучной. И духами она противными не пользуется.

Глава 12. Соответствовать.

Аня

Ровно в двенадцать я выхожу из здания бизнес центра, в котором располагается частный стоматологический кабинет и окидываю взглядом забитую машинами парковку.

Вот и как я должна сейчас узнать, какая из штуковин на колёсах ждёт именно меня?

На смс с адресом Борис никак не прореагировал, а перезвонить сама и уточнить я не решилась. Может быть, он просто передумал? Или его работники нашли на меня что-то компрометирующее? Вообще, уже при свете дня вся эта история с подставной женой и суммой вознаграждения в размере моей годовой зарплаты, кажется фантастичной. Кто так разбрасывается деньгами?

Так что, вполне возможно, что я зря сейчас отказалась от надежного места работы, хоть и с мизерной зарплатой, и, как полная дура, стою на порожках, тиская в руках пластиковый пакет с туфлями.

Вот не знаю, зачем я их взяла, но в моей голове жена будущего депутата должна обязательно носить чёрные лодочки на каблуках и костюм двойку с юбкой до колена.

Решаю, что даю Борису ровно пять минут, чтобы приехать или позвонить и предупредить об опоздании. Сама же звонить я не буду. Вот. Хоть убивайте! Пасть ещё ниже ради финансового вознаграждения я просто не готова.

А вообще, стоило бы мне побольше узнать о человеке, которого я собираюсь вписать в паспорт, хоть и на три месяца.

Достаю телефон и, не особенно надеясь на результат, вбиваю имя Бориса в поисковик.

Но результат выскакивает на главную страницу браузера уже через три секунды. Басов Борис Дмитриевич. Тридцать восемь лет. Коренной москвич. Кандидат экономических наук. Ого! Активная партийная жизнь в тени известных депутатов госдумы. Конечно же, меценат. Но самое забавное, что я читаю в списке положительных качеств это: «Все своё свободное время Борис посвящает своему сыну и семье.» Вот в самом конце не хватает только семейного фото на троих. Пффф! Интересно, когда обновлена страница?

Скролю вниз и нахожу на блоке технической информации вчерашнюю дату редакции. Оперативно. Только как теперь разобрать, где правда, а где волшебная сказка под названием «предвыборная кампания».

Пять минут неумолимо истекают и я, продляя их ещё раз «на минуточку» наконец-то решаю, что хватит ждать. Можно было сразу понять что передо мной самый обыкновенный балабол, которому резко стало плохо и он был готов на все. Жалко, что до звезды с неба не дошли, а то говорят, что это сейчас модно. «Иметь звезду».

Мысленно давая себе подзатыльники, чтобы почаще голову включала, делаю шаг на дорогу, но вдруг боковым зрением вижу слева надвигающееся красное пятно и отскакиваю назад на бордюр.

Сердце колотится. Господи! Передо мной со свистом шин тормозит спортивная мазда. Ее окно опускается.

Я вглядываюсь в салон, думая, что сейчас передо мной извинится водитель, но нет.

Перегнувшись через пассажирское сидение, в окно выглядывает непонятное создание женского пола с розовыми волосами.

- Прыгай давай! - Оно снимает очки, превращаясь в девушку. Я смотрю на неё, хлопая глазами. - Ну не тупи... У нас с тобой на все про все два часа. Погнали!

Выходя из ступора, прочищаю горло: «Кхм, кхм».

- Вы меня с кем-то путаете? - говорю почти с надеждой, собираясь как можно быстрее сбежать.

Но дверь машины открывается.

- Прыгай, давай. Ты - Аня. Меня зовут Ариэль.

- Как-как? - подавляю смеешок.

- Арина, - она вздыхает. - Я столько инфы на тебя прочитала сегодня, столько фоток видела, что могу смело с тобой, как с родной сестрой спать в одной кровати «валетом». - Она откровенно забавляется, видя мой растерянный вид.

- Извините, - делаю шаг назад и мотаю головой, потому что происходящее все больше кажется мне шизофреничным фарсом, - всего хорошего.

- А ну стоять! - Неожиданно рявкает девушка, и я замираю. - А Борис говорил, что ты бойкая... - тянет разочаровано.

Мне становится зверски обидно.

- Просто.... - делаю глубокий, раздражённый вдох. - Может быть, вы как-то мне более понятно представитесь? Объясните куда и зачем мы едем? Где сам Борис и, собственно, покажете договор, после подписания которого я буду обязана играть роль жены Басова, - я прям чувствую, как сейчас пульсируют и горят мои щёки.

- Поехали, Аня, - чуть улыбается мне девушка. - Я на отходниках немного, извини за резкость.

- На чем? - Мои глаза впиваются в зрачки Арины. Вроде, обычные.

-Да с типом с одним погоняли в шашечки, пока до тебя ехала...

За красной маздой начинают собираться и сигналить машины. И я, чувствуя себя виноватой, в чужом неудобстве, сажусь на переднее сидение.

Двери блокируются, машина дёргается с места.

Мы выезжаем на широкую дорогу, и девушка добавляет газу.

- Борис на праймериз, а у нас с тобой задача привести тебя в порядок. - Она резко выкручивает руль и уходит в правый поворот.

- Куда мы едем? - говорю просто ради того, чтобы знать, когда пытка закончится и меня перестанет кидать по сиденью.

- Пристегнись, - зыркает на меня, - дороги здесь - говно!

Я хмыкаю. С этим не поспоришь.

- И все-таки?

- Час у нас на салон, час на магазины. А после - встреча «любимого супруга». Будем в игру тебя вводить.

- А что не так с моей внешностью? Зачем мне в салон? - Я ощутимо напрягаюсь, потому что никогда в жизни волосы не красила, да даже ногти не делала, и всегда себе нравилась.

- Да красивая ты, - подмигивает Арина и продолжает дальше смотреть на дорогу, - Оформим тебя чуток, вид товарный передадим.

- Ясно, - подкатываю глаза. Ну и терминология к человеку...

В салоне я с горем пополам отвоевываю длину волос и природный цвет. Извините, вся эта ерунда пройдёт, а мне потом самой это удовольствие поддерживать.

- А чем плох мой костюм? - Я смущаюсь присутствия Арины в примерочной. А она продолжает таскать мне вещи.

- Тем, что он серый и тебе мал. - Говорит, поддевая верхнюю пуговицу на моей блузке. Она отлетает в сторону.

Я с тяжёлым вздохом меряю несколько платьев.

- Вот это оставляем, - она довольно кивает на мое отражение. - Тут хорошо бёдра и грудь видны. Остальное - пакуем и погнали.

Глава 13. Театр имени Б Б.

Борис

- Поздравляю с победой, Борис Дмитриевич, - председатель регионального партийного отделения протягивает мне руку, - блестящая речь. Нам далеко до столичной подготовки кадров. Рад, что вы с нами.

- Спасибо, - говорю максимально вежливо и отвечаю на рукопожатие. Ощущение фарса не покидает. Липко, пафосно, лицемерно...

- Нужно только будет сказать несколько слов журналистам, что, как планируете делать в вверенных вам сферах, - добавляет как бы между прочим, а я хмыкаю про себя.

Вот оно что. Сговорились, спихнули проблемы на меня и ждут, как выкручиваться буду. А вот хрен вам...

- Обязательно, - киваю и, чувствуя вибрацию телефона, смотрю на экран.

Арина:

«Мы здесь. Ждём возле стендов с сельским хозяйством.»

- Обязательно организую пресс-конференцию. А сейчас прошу извинить. Меня приехала поддержать супруга. Нужно встретить.

Не дожидаясь ответа, сруливаю в толпу «коллег» и иду в сторону пресс зоны.

Розовую голову своей шибанутой пиарщицы нахожу сразу, а вот Аню... Аню... Да ладно... я даже замедляю шаг.

Брюнетка, стоящая рядом с Ариной, медленно оборачивается и встречается со мной глазами.

«Твою мать!» - Это единственное, что может членораздельно выдать в мозг. Потому что моя «ладненькая», наивная докторша выглядит сейчас не хуже модели. Да что там модели... Ммм... Хороша зараза. Если она собирается выглядеть так всегда рядом со мной, то сдержаться и не «взять» будет непросто. Меня ощутимо окатывает горячей волной возбуждения от того, что я прямо сейчас могу подойти к этой женщине и позволить себе дотронуться до ее охренительно тонкой талии и округлых бёдер. И вжаться поцелуем в ее чуть влажные губы, потому что кусала и нервничала. Рррр! Взгляд концентрируется на цели, ладони покалывает от предвкушения.

- Привет, родная, - я подхожу к Ане вплотную, но, чувствуя, как она панически замирает, сдерживаюсь от вольностей и, притянув ее к себе за руку, просто мажу губами по скуле.

- Здравствуйте! - Она выдыхает мне в шею едва слышно.

А меня накрывает ещё сильнее. Запах ее кожи начинает кружить голову...

- Как вы себя чувствуйте? - Шепчет хрипло.

Ого! Ты просто нервничаешь? Или тоже небезразлична ко мне, крошка? Желая закрепить эффект, небрежно веду костяшками по ее предплечью вниз и чувствую, как нежная кожа покрывается мурашками. Отзывчивая девочка... Это интересно. Довольный собой отстраняюсь и смотрю на ее пылающие румянцем щеки.

- Хорошо, - киваю и стискиваю Анины пальчики, кладя себе на сгиб локтя.

- Очень горячо, - хихикает Ариель за нашими спинами. - Вот прям верю.

Мы с Аней привлекаем всеобщее внимание, и нас начинают фотографировать.

- Улыбнись, - шепчу, наклоняясь к ее уху.

Она послушно растягивает губы в улыбке.

- Достаточно, - шепчет Арина, - ещё пара фото и уходим.

Аня семенит по коридору, практически повиснув на моем локте. Все-таки узкие платья и высокие каблуки придуманы не зря. Они делают даже самых серьёзных женщин очаровательно-беспомощными.

Мы выходим на парковку администрации и садимся в машину, которую Денис заблаговременно подогнал к заднему входу, спасая нас от той армии журналистов, которым не удалось присутствовать на праймериз.

- Все отлично, расслабляемся! - Арина оборачивается с переднего сиденья и подаёт бутылку минералки Ане. - Эй, выдыхай, подруга.

- Спасибо, - она забирает воду и пытается открыть ее трясущимися руками .

- Давай я помогу, - подаюсь вперёд к девушке, и мы встречаемся пальцами на крышке.

-Не нужно, спасибо... - Аня нервно сглатывает, отдергивает руки и кладёт воду себе на колени.

- Ооо... - довольно тянет Арина, скользя пальцем по экрану телефона, - Вы просто шикарно смотритесь вместе. Журналюги заценили. Десять минут, и фотки уже во всех городских пабликах опубликованы. Теперь держитесь, объявят охоту.

- Ну ка дай? - тяну руку к ее телефону.

- Любуйтесь, - она отдаёт гаджет, и я поворачиваю экран так, чтобы Аня тоже видела картинки. Мы красивые, это правда.

В итоге она не выдерживает.

- Откройте, пожалуйста. - Суёт мне в руки бутылку, вынуждая вернуть телефон Арине.

 Я с усилием поворачиваю крышку.

- Пей, дорогая... - не могу отказать себе в удовольствии пошутить.

- Совсем не смешно, - огрызается Аня. - Я не представляла , что придётся обманывать сразу и столько людей!

- А как же ты себе представляла свою роль? - Мои губы кривит ухмылка.

- Не знаю... - она делает несколько быстрых глотков воды из бутылки. - Но точно не так откровенно!

- Сочувствую! - Рявкаю на девушку, удивляясь своей реакции.

Прислушаюсь к незнакомым ощущениям. В груди горит что-то очень похожее на уязвлённое мужское самолюбие. А черт! Мне ведь реально неприятно осознавать, что Аня не кайфанула также, как я, от нашего тактильного контакта. И вообще, я не привык, чтобы женщины мне отказывали, и уж тем более не привык, сомневаться в своей привлекательности.

Моя фиктивная невеста сидит, забившись в свой угол автомобиля и смотрит в окно.

- Отказываться поздно, Аня! - добавляю агрессивно, - Сейчас подпишем все документы, а после заберём твои вещи.

- Вещи? - Она искренне округляет глаза. - Я думала...

- Ты не меняешь белье? - Я иронично выгибаю бровь, перебивая ее.

- Почему же... меняю, - лепечет, не зная куда деть глаза, - вы хотите сказать, что мы будем жить вместе?

- Именно это я и говорю, - киваю. - Иначе, нас очень быстро раскусят.

- Я понимаю. Хорошо, - отзывается покорно.

А мне хочется истерично поржать над собой.

Как ты до этого докатился, Басов, что приличная девушка воспринимает сожительство с тобой, как приговор? Или это не во мне дело, а предвзятом отношении к совместному быту с мужчиной в принципе. Я внимательно разглядываю Аню, пока она снова делает вид, что за окном машины показывают оскороносный фильм, и ей невероятно интересно.

Разведена. Детей нет. Работала в театре, закончила медицинский, а значит, хорошо воспитана и имела миллион возможностей выбрать обеспеченного мужчину. С ее то внешностью. Хм...

- А как же ваша машина, Арина? - Аня неожиданно оживает.

- Ее Веталь заберёт, - небрежно отзывается. - Он там сейчас парсит инфу и пароли. Его личные маньячные заморочки.

- Это как? - С интересом включается в разговор Денис.

- Обычно он мутит точку доступа с бесплатным вайфаем. - Хихикает Арина. - И собирает пароли соц. сеток всех, кто жадничает трафик мобильного интернета и подключается к бесплатному чужому.

- Это же незаконно! - В приступе морализма округляет глаза Аня. - Ты так спокойно об этом говоришь...

- Потому что это законно! - Перебивает ее Арина. - Все жмут кнопочку «согласен на обработку и хранение персональных данных» и все! Какие претензи?

- Это же просто золотая жила! А если эту базу продать? - Денис задыхается от восторга. - Борис Дмитриевич, по-моему нам очень нужна эта штука в торговом центре.

- Согласен, - я киваю, - как только с электричеством закончат, нужно будет сетку роутеров подключить.

- Ооо, - обречённо отзывается помощник, - закончить с электричеством - это сложно.

- Почему? У нас открытие на носу! - я хмурюсь. Мы ещё не касались с Денисом организационных вопросов.

- Нанимать нового электрика уже поздно, нужно, чтобы старый все доделал. А он оказался, гадом, запойным. При чем знаете какой талантливый? - Денис усмехается. - При мне провода под потолком тянет, я слежу, чтобы никуда не отходил, а он каждый раз, как со стремянки слезает, все пьянее и пьянее становится.

- Огонь мужик! - Ржет Арина.

- Я в потолок, - продолжает Денис, - плитку поднимаю, а у него через каждый метр чакушки и фуфырики распиханы.

- Какой ужас! - Передергивает плечами Аня. - Если проводку так кладут во всех общественных местах, то лучше сидеть дома.

- Ох, детка, - хихикает Арина. - Ты - прелестна. - Так, - переключается на Дениса, сейчас направо и сразу на парковку.

Мы заходим в небольшое одноэтажное здание.

- Пётр Семёнович - мой человек. Работает нотариусом больше тридцати лет. Надёжен, профессионален, в общем, полностью доверяем ему, как священнику или венерологу. - Ариель идёт по коридору первой и считает двери. - Мы с ним посоветовались и решили, что делать Василия вашим общим ребёнком - это уже перебор. Поэтому, смещаем упор на давнюю любовь с воссоединением после ошибок. Мы ежедневно будем давать столько информации, и поводов для обсуждения, что никому в голову не придёт ковыряться в белье. Так, кажется здесь, - толкает дверь и запускает нас в кабинет.

- Арина Андреевна! Ну наконец-то! - Нам навстречу из-за стола поднимается худощавый, интеллигентный старичок. - Я думал, что уже не придёте сегодня.

- Пётр Семёнович, дорогой мой, я бы позвонила! Принимайте клиентов. - Она плюхается в кресло возле кадки с фикусом, а Аня вжимается в мой бок, ища защиты. Аааа... Это, черт возьми, приятно.

- Борис... - слегка дергает меня за рукав.

Я беру Аню за руку, и чувствую, как моя будущая жена дрожит всем телом.

- Все нормально, - разворачиваю ее к себе лицом и  смотрю в глаза. -  Я не обижу, я обещаю. Все будет, как договаривались.

«Да??» - Орет мой внутренний голос. - «Ну посмотрим...»

- Я просто... - девушка рвано выдыхает, - нахожусь под неизгладимым впечатлением от ваших методов работы.

- Все готово, - нотариус разводит руками, указывая нам на стулья возле своего стола, - Присаживайтесь, господа. Держите ручки.

Глава 14. Несовершенный мир

Аня

Ксюша посылает мне то гневные, то кающиеся смски с периодичностью одна в минуту, требуя немедленно позвонить ей и рассказать в подробностях, как я докатилась до такой жизни, что согласилась стать женой человека, который уже один раз подложил мне свинью. А вот действительно, как?

Я нахожу отражение Бориса в своём стекле и несколько секунд рассматриваю. Красивый мужчина. Про таких говорят «породистый». По сути, он создал мне проблему, а потом героически ее решил, да ещё и снова себе на пользу. Это талант! Прямо браво! А может, я просто никогда в жизни не делала ни одного необдуманного поступка и теперь мне хочется сыграть чужую роль?

Отвечаю Ксюше, что перезвоню позже и чувствую, что в животе начинает урчать от голода. Я прокашливаюсь, стараясь замаскировать некрасивый звук, но желудок напоминает о себе ещё громче.

- Мы можем заехать и где-то поужинать, - Борис отрывает взгляд от дороги.

Он ведёт машину сам. Потому что подпись документов и сборы моих вещей немного затянулись, и Дениса с Ариной пришлось отпустить по другим делам.

- Я бы поела да, - соглашаюсь скромно, потому что глупо игнорировать факт голода.

- Спрашивать, знаешь ли ты хороший ресторан, наверно, нет смысла, - он усмехается и смотрит на меня.

- Да уж... - отвечаю ему смущенной улыбкой. - Сами мы неместные...

- Тогда давай беспроигрышный вариант - пицца? На выезде из города есть, вроде, одна, - он чуть дергает рукой вверх, задирая рукав, и смотрит на часы.

- Хорошо, - киваю головой. - Вы спешите домой?

Я вдруг очень явно ловлю эту неожиданную эмоцию от мужчины.

- Мой сын Василий находится с няней, а ее рабочий день закончен пол часа назад, - он тяжело вздыхает.

И будто в подтверждение его слов телефон на приборной панели начинает требовательно вибрировать.

- Вот! - Борис кивает на экран. - Главная проблема этого города в том, что никто не хочет работать, а уж тем более перерабатывать, - резким движением срывает телефон с подставки, но я перехватываю его рукав.

- Не отвечайте, - Басов удивленно смотрит на мои руки, которые проявили вольность, и я смущаясь прячу их, - извините. Просто, я так понимаю, что мы с вами уже скоро будем дома. Всегда проще поговорить с человеком лично. Или просто добавить денег...

- Ты права, - неожиданно легко кивает Борис и сбрасывает звонок, возвращая телефон на место. - Спасибо.

- Как, кстати, Вася себя чувствует?

- Сегодня утром температуры уже не было, - жмёт печами Борис. - У меня есть свой критерий определения его состояния без термометра.

- Это какой? - я с улыбкой смотрю на профиль мужчины.

- Если есть силы играть в планшет, то почти здоров.

- В этом есть доля истины, - я согласно киваю и замечаю, что машина замедляет ход, сворачивая на парковку небольшого кафе.

- Вместе пойдём? - Борис глушит двигатель и вытаскивает ключи из зажигания. - Или посидишь?

- Посижу. Доверяю вашему вкусу.

- Это ты зря, - он хмыкает и выходит на улицу, хлопая дверью.

Вот на сто процентов согласна, что зря. И в любое другое время я бы, конечно, пошла выбирать пиццу сама, но нельзя упускать этот отличный шанс поговорить наедине с Ксюшей, которая уже вся извелась то ли от волнения, то ли от любопытства. Хочется, конечно, верить, что от первого.

Я только успеваю кратко пересказать подруге события последних часов и дать все контакты, явки и пароли своего нового мужа на всякий случай, как вижу в лобовое стекло, что Борис возвращается в машину.

- Ладно, Ксюш, - говорю скороговоркой, - он уже идёт. Пиши, если что.

Дверь открывается, и я сбрасываю вызов.

- Заказали? - Прячу телефон в сумочку.

- Нет! - Рявкает Борис, плюхаясь на сиденье, а я чувствую, как от него веет адреналином и «потребностью взорваться.»

- Как вообще это жрать можно? - Он с чувством вставляет ключ в зажигание. - Я там немного входы-выходы перепутал. Так вот, возле заднего паренька встретил. Он неспешно докурил, а потом прямо на моих глазах, не моя рук, пошёл накидывать на тесто продукты! - Басов повышает голос.

Приятный голос, отмечаю я, без визгливых нот. Такой хочется слушать, даже когда он в праведном гневе.

- Да уж... - соглашаюсь я.

- Ну! А когда я сделал девушке - администратору замечание, она невозмутимо ответила мне, что, мол, какая разница? Все равно продукт проходит тепловую обработку!

И в этот самый момент я почему-то не сдерживаюсь и тихонько хихикаю, сама же пугаясь последствий. И не зря. Тяжёлый взгляд Бориса впивается в меня.

- Я в чем-то не прав? - угрожающе.

- Нет! - Вспыхиваю. - Просто тяжело вам здесь придётся. Вряд ли где-то найдётся высокий сервис.

- Да при чем тут сервис? Мне нужно хотя бы минимальное соблюдения санпина! И просто так я это не оставлю.

- Борис, - я вздыхаю. - Вы не сможете уволить всех, кто по вашему мнению недостаточно профпригоден. Особенно, если хотите все-таки выиграть выборы. В моём случае - вам просто повезло, а во всех остальных... Город здесь маленький. Тронете одного - лишитесь пятидесяти голосов. Потому что плакать он побежит сразу всем родственникам и друзьям...

Борис стискивает руль. Молчит несколько секунд, глядя перед собой в лобовое, а потом чуть заметно выдыхает.

- Ты права... Но это не значит, что я смирился.

Мы неловко замолкаем. Басов увеличивает громкость на магнитоле, окончательно лишая нас возможности дальнейшего диалога.

Мы сворачиваем с главной дороги вправо на второстепенную. И почти сразу подъезжаем к шлагбауму закрытого посёлка. Учитывая, что в городе очень мало элитной застройки, можно предположить, что теперь моими соседями будет являться весь бомонд города.

Дом Бориса оказывается вторым. Перед нами открываются ворота, и мы попадаем на участок.

Во дворе хорошо освещена только главная дорожка, поэтому хорошо рассмотреть дом у меня не получается.

Я, не дожидаясь, ухаживаний Бориса сама выхожу из машины.

- Давайте позже решим вопрос с чемоданом, - просит напряжённо Басов.

Я согласно киваю, потому что мне тоже кажется, что в доме плачет ребёнок.

- Да, давайте отпустим няню.

Мы поднимаемся на крыльцо и только открываем дверь, понимаем, что нам не показалось.

- Ешь, я тебе говорю! - Доносится злое и истеричное с кухни. - А то планшет твой прямо сейчас выброшу!

- My tummy hurts... - всхлипывает ребёнок, - молоко нельзя...

- Не придумывай! - Рявкает властный женский голос, от которого мне самой хочется вжать голову в шею. - И по-русски говори, цаца столичная. Нечего издеваться...

Я в панике поднимаю глаза на Бориса, и вижу, что он сейчас готов убивать. Да, я бы, наверно, тоже была готова.

Что здесь вообще происходит?

Басов резко выдыхает, сжимает зубы и, не разуваясь, проходит в дом.

Я срываюсь следом. Мы замираем в дверях кухни.

- Вот на голову тебе сейчас эту тарелку надену, - угрожающе нависает грузная женщина пятидесяти лет над уже знакомым мне мальчишкой, а тот, размазывая слёзы, что-то лепечет на английском.

- Василий - билингвист. - Рявкает Борис, прерывая издевательство. - И когда нервничает, а он сильно нервничает, Галина Геннадьевна, если вы ещё не поняли, - Басов переводит дыхание и сжимает дверной косяк пальцами. - Путает слова. Не может говорить на одном языке!

- Борис Дмитриевич! - Охает тётка, плюхаюсь от неожиданности на стул. - Да я есть его пытаюсь заставить, а он просто издевается!

- Он пытается сказать, что он молока у него болит живот. - Басов стреляет глазами в мешанину из молока и гречки, брезгливо морщась. У него лактазная недостаточность. В личном деле это прописано.

Глава 15. Не моя семья.

Борис

«Борис, пожалуйста, держите себя в руках! Она все равно не поймёт в чем не права, а вот скандал приклеится надолго....»

Я сам не верю в то, какое успокаивающе-отрезвляюще действие оказывают на меня жаркие просьбы этой ещё вчера посторонней мне девушки. Моей жены сегодня. Кстати, у этого утончения нету противного привкуса, даже несмотря на достаточно большую конечную сумму вознаграждения. Отчего то мне в голову пришла мысль, что Аня согласилась на деньги ради какой-то очень значимой для неё цели. Надо спросить? Мне - нет!

Так вот, про просьбы. Я их выслушал, принял к сведению и поэтому сейчас просто молча выставляю вещи несостоявшейся няньки за порог.

- Борис Дмитриевич, - ноет она, - я ж не знала. Личное дело не успела прочитать, потому что шрифт мелкий. А очки дома забыла.

- Вы считаете, - я даже не секунду замираю от ее вопиющей то ли наглости, то ли тупости, - что после увиденного, я смогу оставить с вами сына?

- Но я - лучшая няня агенства! - Восклицает обижено и с апломбом.

- Вас тоже это пугает? - Не сдерживаюсь я от сарказма и зло прищуриваюсь. - Обязательно поставьте этот вопрос перед начальством «ребром»! - Подаю ей зонтик, но она не берет, демонстрируя, что уходить не собирается.

- Я требую заплатить положенную неустойку за расторжение договора. Ради вас я отказалась от других заказов и считаю, что с моей стороны договор нарушен не был.

В моей голове взрывается тротиловая шашка. Руки сжимаются в кулаки. И мысленно выливаю тетке на голову тарелку молочной каши, смотрю как она стекает по ее второму подбородку за воротник кофты, а потом даю пинок под заплывший углеводами зад.

- Идите на... - проглатываю слово, - с Богом! - Рявкаю. Вышвыриваю на улицу зонт, выталкиваю за плечи скандальную няньку и захлопываю дверь. Фух! В висках звенит ее визгливый голос. Вызываю такси и скидываю ей на телефон номер машины, чтобы точно уехала.

В полном эмоциональном истощении прикладываюсь лбом к стене.

«Как же я устал...»

Чертова белая рубашка давит на горло, и я рву две верхние пуговицы, ослабляя воротник. Скидываю пиджак, на пуфик и закатываю рукава. Теперь ощутимо легче.

Я возвращаюсь в кухню и зависаю в дверях, разглядывая мирно воркующих сына и Аню. Кажется, со вторым знакомством эти двое справились без меня...

Аня поднимает на меня глаза.

- Борис, у вас в холодильнике нет ничего кроме масла и молока. Может быть, нам с вами сходить в магазин? Я бы могла приготовить на всех ужин.

Ужин... Дома. Желудок сжимается. Я не ел домашнюю еду с тех пор, как не стало мамы. Остались только столовые и рестораны. А нет, вру, в те дни, когда Васька с няней жили у меня, я иногда доедал холодный Васькин суп.

- Пап, - слазит с ее колен сын, - Аня мне свёклу купить обещала. Она говорит, что руки от неё потом красные-красные, как у инопланетянина, и не отмываются! - С восторгом заканчивает, а я смотрю на то, как моя новая жена пытается сдержать улыбку.

- Ты сейчас серьезно? - Спрашиваю ее с обвиняющим недоверием.

- Почему нет, - она ведёт своими голыми точеными плечами, а я залипаю взглядом на ее острых ключицах и шее. Что ж такое!

В паху начинает тяжелеть. Почему так остро то на неё а? Ведь баба, как баба, даже понравится мне не старается.

- Пап, - сын подбегает и тянет меня за руку, - Аня сказала, что ты сильно устал, но пожааалуйста. Мне так на улицу хочется и я больше неделю ничего просить не буду! - Преданно заглядывает мне в глаза.

- А вы с няней не гуляли? - Хмурюсь.

- Нет, - грустно качает головой, - она рассказывала кому-то по телефону, как выращивать дома цветы для коз.

- Чего? - Лезут из орбит мои глаза. - Это у кого дома живут козы?

- Я забыл, как они называются, но в мультике их с окна козел ел, - авторитетно определяет ребёнок.

- Очевидно, это - герань, - хихикает Аня, - а мультик «кошкин дом»? - Обращается к Васе.

- Да! - Обрадованно кивает ребёнок.

В моей груди становится больно и горячо. Похоже, что я правда то ещё... раз моего сына так вдохновляет ночная покупка свеклы. Докатились. Жесть.

Аня застыла и смотрит на нас, внимательно ловя детали мизансцены.

- Хорошо, - присаживаюсь перед сыном на корточки и киваю, - покажи пока Ане горло, а я пойду переоденусь и поедем.

- Спасибо! - Счастливый ребёнок подпрыгивает на месте и кидается мне на шею.

Дыхание перехватывает, и в этот самый момент мы встречаемся с Аней взглядами. Ух! Нет! Не смотри на меня так тепло и открыто, девочка. Какая же ты ещё девочка...

Васька, отрываясь от меня, бежит к ней.

Аня чуть наклоняется, чтобы обнять сына в ответ, а я вижу, как красиво и порочно падает ее грудь в лифе платья. Красивая девочка...

Переодеться, принести чемодан и переодеть ее. Нет, я не ревную, не жадничаю, просто идти в супермаркет в вечернем платье неуместно. Да и прохладно уже.

«Ага» - ехидничает мой внутренний голос, - «паранджу на неё надень и дома запри. А главное, не забывай, с каким великим удовольствием она получит от тебя бабки через три месяца и пойдёт своей дорогой.»

Черт! С чувством захлопываю входную дверь, чтобы хоть как-то выплеснуть своё хреновое настроение.

Глава 16. Почти как семья.

Аня

Резкая просьба Бориса «переодеться» меня удивила. Конечно, лаконичное платье-карандаш и пиджак - несколько странный выбор для похода в супермаркет, но смена одежды- это время, а мы все голодны. К тому же, я немного теряюсь, не зная, как мне положено выглядеть. Надеть что-то из своих привычных вещей или все-таки из того гардероба, который подобрала мне Ариель.

За дверью комнаты слышится возня и робкий стук.

- Входите... - Отзываюсь.

Как я и предполагала, в дверном проёме появляется Васина макушка.

- Папа просил спросить, скоро ты или нет, - он немного смущается, косится на мой чемодан, но вопросов не задаёт.

А я не начинаю объясняющего разговора, потому что Борис должен рассказать всю ситуацию сыну сам.

- Заходи, - хитро прищуриваю глаза и маню мальчика рукой. - Как думаешь, что мне надеть? Вот этот костюм или джинсы с футболкой?

- Костюм. - Уверенно кивает ребёнок. - Ты в нем, как принцесса восточная будешь. А папе такие сильно-сильно нравятся. Мы этой зимой в Эмираты ездили, он все время говорил маме, что местные тетеньки - красивые, а она, как... - он хмурит брови. - Забыл слово...

- Да и не важно,- по контексту я догадываюсь, что обозначал Басов бывшую гражданскую жену не самым лестным определением и быстро перевожу тему разговора. - А какое блюдо у твоего папы самое любимое?

- Макароны длинные такие, - разводит в стороны руки парень, - с ветчиной и сыром. А ещё блины со сгущенкой.

- Поняла, - хитро подмигиваю ему, - ну беги, скажи папе, что я спускаюсь.

Мальчик скрывается за дверью, а я надеваю рыжий шифоновый костюм. Несмотря на яркий цвет, образ получается очень женственным, только нитки жемчуга на шее не хватает, но я выхожу из положения и повязываю косынку.

Спускаясь вниз по лестнице, волнуюсь. Мне необъяснимо становится важна реакция Бориса на мой внешний вид.

Вот он помогает сыну завязать ботинки и, услышав стук моих каблуков по лестнице, вскидывает глаза...

Меня обдаёт, просто сносит двумя секундами неприкрытого мужского восхищения, которое потом очень умело и быстро Борис прячет за маской равнодушия и вежливого «ты отлично выглядишь, поехали.»

В выборе продуктов Басов участия не принимает, зато молча катает коляску за мной и Васькой между рядами. В молочном отделе я ловлю себя на ощущении, что за нами по пятам следует эффектная платиновая блондинка. Стук ее металлических набоек сопровождает нас практически от самого входа. Конечно, возможно, ей просто по пути, и я зря надумываю на человека.

Мы с Васей медленно перемещаемся в отдел консервов, а Борис немного отстаёт, отвечая на сообщение в телефоне.

- Мужчина, - раздается манерное за моей спиной, - простите, пожалуйста, вы мне не поможете?

- В чем проблема? - Я слышу недружелюбный тон Басова.

- Не могу достать вон ту баночку кукурузы.

Я оборачиваюсь и, делая вид, что читаю этикетку, наблюдаю за дальнейшим развитием событий. Так, значит мне не показалось.

Отмечаю про себя, что подкатила к моему новому мужу женщина красивая, а вот следующая мысль мне совершенно не нравится. Такой мужчина, как Борис вряд ли будет жить три месяца без интима. Что если он ей не откажет? Как должна буду я себя вести в этой ситуации? Почему-то эту тему мы не поднимали...

«Да ну глупости!» - Одёргиваю себя Басов не будет ставить всю предвыборную кампанию под угрозу ради пятиминутного удовольствия. Он же не озабоченный мальчишка, в конце концов!

Но пока я размышляю о насущном, Борис кивает женщине, расплываясь в дежурной улыбке.

- Конечно, помогу.

Отходит от нашей тележки, берет порожек, который используют мерчендайзеры для раскладки товара, и ставит его перед девушкой.

- Прошу вас. Только мне тоже достаньте, пожалуйста, колено шалит на погоду. Сам не могу.

Я мысленно аплодирую Басову, едва сдерживаясь, чтобы не засмеяться в голос. Потому что приветливая маска барышни стремительно стекает с лица, а ее глаза начинают гореть мстительным, недобрым огнём.

Господи! Ну что он за человек!

- Побежали спасать папу, - отдаю Ваське две упаковки сливок, и мы быстро возвращаемся к Борису.

- Родной! - Я притворно округляю глаза. - Ну зачем ты сам собрался доставать банку. Побереги ногу.

Я делаю шаг на первую ступень подставки, и чувствую, как горячие мужские руки обхватывают и крепко сжимают мои бёдра.

- Спасибо, милая, я тебя подержу.

Мое сердце начинает биться быстрее, во рту пересыхает, голову ведёт. Что он себе позволяет?

Нужно поскорее увеличивать между нами дистанцию!

Я хватаю с полки первую попавшуюся банку и делаю шаг назад, соскальзывая прямо в мужские тесные объятия. В нос бьет одеколон, смешанный с запахом мужского тела. Я чувствую, как моя грудная клетка ходит «ходуном» задыхаясь, потому что ей хочется впустить в себя этот аромат как можно глубже.

Где-то на границе восприятия остается небрежное фырканье и стук каблуков.

- Я ненавижу кукурузу, Аня, - Борис хмыкает мне в ухо. - Придётся поставить на место. Тем же способом.

Я отпихиваю от себя Басова, намереваясь, если уж не стукнуть его банкой по голове, то уж точно высказать все, что я думаю о его неприличном поведении, как справа от нас раздается громкий хлопок.

Мы одновременно вздрагиваем, вспоминая про ребёнка.

- Я случайно! Я не знал! - Испугано округляет глаза мальчик, и переминается ногами среди разлетевшихся по полу от взрыва пачки чипсов. - Я дырочку хотел сделать и одну штучку достать...

Слезно смотрит на отца.

Губы Бориса растягиваются в тонкую линию.

- Придётся убрать. - Он констатирует коротко.

- Да... - кивает ребёнок и опускает плечи.

А дальше я в полном шоке наблюдаю, но не вмешиваюсь, как отец с сыном находят администратора, берут у него веник, совок и заметают происшествие.

- Борис, - я осторожно трогаю его за рукав, - может быть, нужно купить Васе чипсы. Мне кажется, он заслужил.

- Награждать человека за то, что он убрал за собой то, что натворил... Ммм... - он усмехается одними губами, оставляя глаза серьёзными, - Вы - рассуждаете, как великолепный экземпляр среднестатистического избирателя, Аня.

Борис разворачивает тележку и катит ее в направлении кассы. А я остаюсь хлопать глазами и обтекать, не находя чем парировать это утверждение. И единственное, что я позволяю себе в качестве протеста, это подойти к полке с кукурузой и взять аж три банки самой дорогой. Я - просто мастер саботажа, ага!

Глава 17. Ужин

Борис

- Я на столько тебе неприятен, - смотрю на то, как ловко Аня мешает соус в двух кастрюльках одновременно, - что даже ужин готовишь раздельно. Хочешь отравить?

Она кидает на меня грозный взгляд.

- А смысл? Взять то нечего... - тянет ехидно и жмёт плечами. - К тому же, мне было бы проще вас просто не спасать.

- Резонно, - киваю головой. - Так что тогда? Слабительное, афродизиаки...

- Пффф... - перебивает она меня. - За вами и без последнего, только пальцами щёлкните...

Я с наслаждением смотрю, как ее щёчки покрывает лёгкий румянец.

- А вот за комплимент спасибо, - киваю.

- Это не комплимент! - Аня взмахивает лопаткой, и горячие капли соуса разлетаются по столешнице.

Я собираю несколько из них пальцем и облизываю.

- Ммм... Вкусно...

- Я имела в виду, что вы успешно провоцируете всех дамочек в активном поиске. Видимо, какие-то особенные феромоны выделяете, и без афродизиаков.

- Этот феромон называется - «запах денег и власти», дорогая. - Я хмыкаю и складываю руки на груди, приваливаясь спиной к холодильнику. - При чем действует он на всех одинаково, независимо от пола.

- Это смета и сливки, - смущенно бурчит Аня. - Для Васьки соус отдельно на сметане.

- Хорошее решение, - я одобрительно киваю. - Обычно сыну приходится есть голые макароны. Он будет счастлив.

Аня выключает плиту, и делая вид, что очень занята, а меня не существует, начинает раскладывать щипцами макароны по тарелкам.

- А почему ты ушла от мужа, Аня? - Я ловлю девушку с вопросом в тот момент, когда ее руки пусты, и нечем закрыться.

Она вздыхает и вынуждено поднимает на меня глаза.

- Наверно, это не ваше дело.

- И все же, Ань...

- Мы не сошлись взглядами на жизнь. От слова «совсем».

- А если поконкретнее? - Я давлю интонацией.

- Он наделал долгов, не брезговал алкоголем и однажды меня ударил! - Выпуливает на одном дыхании и впивается блестящими глазами в мое лицо, считывая реакцию. - Тогда теперь вы. Чем таким вам не угодила мама Васи, что ее даже замуж не позвали?

Подача от девушки на столько неожиданно агрессивна, что я даже теряюсь. А самое неприятное в этой ситуации, что Марина кому-то ответила бы про меня так же. Только без долгов.

Шокированное молчание затягивается, я не нахожу, что сказать...

- У Марины контракт, - отвечаю официальную правду. - И по его условиям она не имеет права быть замужем, чтобы не портить образ модели.

- Какая дикость... - вздыхает Аня. - Разве женщина перестаёт быть менее красивой от того, что имеет мужа и ребёнка?

- Она становится менее доступной. - Озвучиваю девочке совершенно иную логику. - Муж - это официальное препятствие, а когда его нет, каждый мужчина может примерить на себя женщину.

- И вас это устраивало? - смотрит на меня с сомнением.

Устраивало? Мне хочется пожать плечами. Скорее было все равно. И да, в какой-то мере льстило, пока я был уверен, что спит Марина только со мной.

- А когда кушать будем? - В кухню, прерывая нашу неаппетитную тему, залетает Васька и залезает на стул. - А то у меня животик урчит.

- Вот прямо сейчас и будем, - отзывается Аня и пододвигает к нему тарелку. - Приятного аппетита. Кушай осторожно, очень горячо.

- А мне? - Я сажусь за стол.

- Не боитесь? - Прищуривается.

- Папа, не бойся, - затягивает макаронину в рот сын, - очень вкусно!

- Ну раз ты рекомендуешь... - подмигиваю сыну.

- Приятного аппетита, - Аня ставит передо мной тарелку и тоже садится за стол, выбирая место поближе к Васе.

Где-то на фоне в доме работает телевизор с мультиками, мой желудок и нос удовлетворены вкусом и запахом ужина полностью. Никто не истерит и не выедает тупой болтовнёй мозги. А ещё мне нравится, что отсутствует этот противный до оскомины на языке стук нарощенных Марининых ногтей по экрану. Для неё фотки и виртуальный мир оказались гораздо важнее реального. Она его просто скрыла от всех, как вкладку «личные данные» в соцсети.

Я пытаюсь представить на месте Ани бывшую жену, и не могу. Не вяжется.

- Спасибо! - Встаю из-за стола и отношу свою пустую тарелку к раковине.

- Я сейчас чайник поставлю, - Аня встаёт следом за мной, - а вы, - чуть понижает голос, - отведите сына спать. А то он уже носом тарелку клюеет, а заодно как-то объясните мое положение.

- Хорошо, - оборачиваюсь на Ваську, отмечая, что Аня права. Парень спит на ходу.

- Пойдём, сын, - хлопаю его по плечу. - Чистить зубы и в кровать.

- Ну, пааап, - тянет капризно. - А давай я завтра просто долго зубы почищу, а сейчас не буду.

- Хм, - я показательно хмурюсь. - Да не чисть. Аня тебе на завтрак манной каши сварит.

- Фууу! - Протестующе оживает сын. - Почему?

- Ну зубы ж за ночь выпадут, их микробы съедят. Нечем будет тебе другую еду жевать.

- Да вы перерожденный сказочник, - проходя мимо, Аня мстительно возвращает мне комплимент. - Большой опыт не пропьёшь.

Внутри меня вспыхивает какая-то странная, давно забытая игривая эмоция, и я ощутимо щипаю Аню за бок. Зараза!

- Ай! - Шокированно взвизгивает, а я делаю вид, что совершенно не при чем.

- Я уже не чистил много раз. - Бубнит на фоне ребёнок, но встаёт из-за стола и направляется к выходу - Ничего не выпало.

- Папа говорит правду, - приходит мне на помощь Аня. - Если не чистить ротик, то микробы будут размножаться, и заболят не только зубы, но и горлышко.

- А ты у меня в горлышке тоже микробов видела? - Сын заинтересованно склоняет голову в бок.

- Видела, - кивает. - Микробы вообще есть везде. Они бывают хорошие и плохие, и если сейчас ты будешь умником и пойдёшь спать, мы с папой подумаем, как тебе их показать.

- Правда, пап? - Заглядывает мне в глаза.

- Правда, - сдаюсь, ещё даже не представляя чего мне это обещание будет стоить. Надеюсь, что просто денег.

Глава 18. Неожиданные реакции

Анна

- Почему вы на меня так смотрите? - Я не выдерживаю и откладываю в сторону печенье, которое все равно «не лезет» в горло.

- Как? - Бровь Бориса дергается вверх.

- Как будто я вам симпатична, - бурчу и, прикрываюсь чашкой, делая глоток.

- А если так и есть? - Басов смотрит на меня пристально, без намёка на шутку.

- Вам, очевидно, не стоило отшивать ту барышню в супермаркете, - вспылив, поднимаюсь на ноги из-за стола, - я совершенно не по этой теме! Вы будете сильно разочарованы!

Внутри меня начинает клокотать праведный гнев. Ну почему, как только женщина с мужчиной остаются наедине, обязательно нужно думать о пошлостях. Можно же просто попить этот чертов чай, поговорить, а потом разойтись по спальням. Я отворачиваюсь к раковине, включаю воду, и делая вид, что сильно занята, обмываю чашку.

- Вы себе льстите, Аня, - позади меня раздается хмыканье. - Ничего дурного я вам не предлагал. Хотя и то, что вы подумали, люблю, как и любой нормальный мужчина, - его голос понижается до грудного обертона, - для женщины, которая была замужем, вы реагируете на тему слишком бурно.

Стыдно ли мне? Да я просто полыхаю. У этого мужчины настоящий талант переворачивать все с ног на голову. Теперь выходит, что я просилась быть «ближе к его телу», а мне вежливо отказали? Ну знаете!

«Лучшая защита - это нападение.» - Напоминаю сама себе.

- А разве в мои обязанности входит ведение вечерних бесед? - Резко разворачиваюсь и впиваюсь у него грозным взглядом.

- Без этих бесед мы не сможем узнать друг друга лучше. - Борис жмёт плечами и делает глоток чая.

- Вы же читали мое «досье», - прищуриваюсь. - Арина сказала, что я обследована вдоль и поперёк.

- Ммм... - он щёлкает языком. - Только вдоль. Поперёк - нет. Ну и к тому же, неужели ты не додумалась полистать интернет на предмет моей скромной персоны?

- Додумалась, - честно признаюсь. - Вот только сомневаюсь, что там было хоть слово правды.

- Наврали? - Его брови иронично выгибаются, и Басов театрально вздыхает. - Ну вот. Я так и думал. Ничего этим журналистам доверить нельзя...

- Ну достаточно! - Закипая, хлопаю ладошкой по столешнице. - Я бы очень хотела узнать наше с вами расписание на завтра и пойти спать!

- Завтра у нас с вами совместная фотосессия для социальных сетей. Кстати, у вас они будут новыми. Веталь завтра даст пароли. Также нас ждёт животрепещущий вопрос поиска няни для Василия , а в три дня открытие какой-то аллеи в парке. Остальное нам поведает с утра Арина.

- Понятно. Ну тогда спокойной ночи, - я киваю.

Огибаю стол и направляюсь к выходу из кухни.

- Приятных снов! - Отвечает, не поворачивая головы,  а я только ускоряю шаг, чтобы поскорее спрятаться и закончить сегодняшние пререкания.

Стоя под душем в ванной, я гоняю у себя в голове весь прожитий день и прихожу к выводу, что несмотря на всю его странность, как и всей ситуации в целом, мне понравилось. Особенно понравилось чувствовать себя мамой Васьки. Почти у всех моих одногруппниц уже есть дети. Кто-то успел родить ещё в студенческие, кто-то совсем недавно. А я? Что мне мешало забеременеть от Николая еще в начале брака?

Выключаю воду и сдергиваю с полки широкое махровое полотенце.

А я почему-то вбила себе в голову, что ребёнка мужчина должен непременно попросить. Залететь по-тихому - это не мой путь. Нужно, чтобы оба в партнёра были уверены в своём желании, разделяли ответственность.

Разве лучше, когда ребёнок похож на мячик для пинг-понга, как у Бориса? И это ещё он ни в чем не нуждается. А если женщина воспитывает одна? Как показала жизнь, у меня были все шансы.

Наверно, просто нужно начинать с того, что я никогда не понимала этих рассказов о том, что «нами завладела страсть, мы совсем забыли о предохранении...». Мной ни разу ничего не овладевало. У нас с Николаем все происходило быстро, четко, достаточно редко, потому что когда заканчивался рабочий день и куча домашних дел, мыться ещё раз после пяти минут трения тел, совершенно не хотелось.

Что имел в виду Борис, когда сказал, что для женщины, побывавшей в браке, я реагирую на тему интимных отношений слишком остро? Что ж я теперь? Должна быть рада любому соблаговолившему мужику, как голодная кошка? Нет уж увольте. Человек именно этим и отличается от животного, что может контролировать свои желания.

Ну а иначе, по велению инстинктов, я должна была незамедлительно отдаться новому мужу в отделе консервов. Прямо на полке или в тележке.

Остервенело тру полотенцем волосы, нехотя признавая, что моему нахождению здесь есть только одна причина. Басов мне нравится, как мужчина. Потому что от него исходит мощное поле иронии, интеллекта и мужской уверенности, которые сложно игнорировать.

Помечтала? Я надеваю пижаму и откидываю покрывало с кровати. А теперь баиньки. И забудь о Борисе, как о мужчине, Аня! Твоя цель - получение денежного вознаграждения и возвращение в Москву.

Москву... Поджимаю к груди колени, вдруг ощущая приступ паники. Надеюсь, что Николай от злости на меня, не испортит то, что осталось от бабушки. И не продаст. Как-то до этого момента, я не думала, что он может...

В горле начинают першить слёзы, и я делаю глубокий вдох. Ну вот. Я тоже ребёнок - последствие. И кому я кроме бабушки оказалась нужна? Маме? Ну забрала она меня собой. И что я вынесла из жизни в Париже, кроме знания языка? Ни-че-го. Только отвращение от того, что со мной не хотели считаться. Больше всего бесило то, что мамин муж полностью игнорировал мою половую зрелость и часто позволял себе разгуливать по СВОЕМУ дому голым.

В остальном Пьер всегда относился ко мне ни плохого, ни хорошо. Но вполне возможно, что агрессивное восприятие эротического подтекста у меня именно из детства.

Неожиданно в коридоре раздаются шаги. Я напрягаюсь всем телом и плотнее кутаюсь в одеяло. Спокойно, Аня. Нам с Борисом жить и сотрудничать три месяца. Он не станет совершать резких движений и делать то, что тебя обидит. Но шаги стремительно приближаются, а дверь спальни все-таки распахивается...

Глава 19. Неловкости.

Борис

Я стою под душем и, как пацан, фантазирую о женщине, которая спит в соседней комнате. Аня... Анна (теперь) Басова. Пробую имя на вкус, катая по языку. Красивое. Как и она сама. Сегодня - особенно. На столько сладкая, что мысли меня весь вечер одолевают отнюдь не детские. А у нас впереди ещё три месяца... Как сдержаться?

Горячие варианты совместного время препровождения вспыхивают в голове с новой силой. И девочка права. С фантазией у меня все отлично.

Упираюсь руками в кафель, подставляя спину под упругие капли воды. Мммм... Гидромассаж смешивается и усиливает возбуждение, бегущее по позвоночнику. Если бы не деловой характер наших отношений, я бы сегодня сорвался и съел девочку. Она бы, конечно, посопротивлялась, но в итоге... думаю, мы бы договорились.

Пах начинает сладко тянуть. Черт! Как хочется то а! Ну не буду же я удовлетворять сам себя в душе... Прикрываю глаза, потому что тело начинают бить длинные судороги.

«Очнись, мужик!» - Приказываю сам себе. - «Ты уже очаровывался один раз женщиной и это плохо кончилось.»

Да... Но... Аня другая и... Да! Уже неоднократно и без двусмысленностей дала понять, что на отношения не настроена. Тут нужно суетиться, если тебе ОНО реально надо, вкладываться, а не просто так... А я уже слишком привык брать, ничего не давая. Кроме денег. Их не жалко.

Делаю воду почти ледяной, чтобы отпустило. Беру с полки шампунь, намыливаю сначала тело, и не сдержавшись, провожу рукой вниз, а потом вверх по тому органу, который сейчас страдает сильнее всего.

Намыливаю волосы, возвращаю шампунь на место, и вдруг на мою голову вместо «прохладных тропиков» начинает литься настоящий кипяток. Он ощутимо обжигает спину, и я с матами вжимаюсь в дверцу душевой кабины, параллельно пытаясь приоткрыть глаза и посмотреть электронику термостата. Размазывая мыло по лицу, приоткрываю  веки. Ааа! Мать твою! Термостат слетел! Мыло стекает и режет слизистую.

Так, что делать? У Ани напротив есть ванная. Но если я вломлюсь к ней в таком виде, то точно разбужу и напугаю. Ну а что делать? Третья ванна у Васьки. Его разбудить - это гораздо хуже.

Выскакиваю из кабины, наскоро вытираюсь, кое-как промываю глаза под мелким гостевым рукомойником, накидываю халат и выхожу из спальни.

Пока иду по коридору, меня посещает крамольная мысль, что нужно было отдавать гостевую спальню Ане. Тогда сейчас она бы искала спасения у меня в комнате. Мокрая, в одном полотенце, растерянная, и только руку протяни...

Дергаю ручку ее комнаты и захожу.

Аня моментально подскакивает и садится на кровати.

- Борис Дмитриевич... - шепчет шокированно и испуганно.

Вспыхивает ночник. А я, даже несмотря на резь в глазах, не могу отказать себе в удовольствии немного с поиграть девичьим возмущением.

- Аня, - говорю жарко и делаю к ней шаг, - прости меня, но мне очень нужно!

- Вы сошли с ума! - Она вскрикивает, а я замираю. Очевидно, что девочке не так прикольно, как мне. - Я буду кричать и разбужу Васю. - Добавляет с угрозой.

- Да в ванну я вашу пойду, - решаю быстренько съехать с темы, пока ещё можно можно выйти из неё красиво. - Душ сломался, я весь в мыле.

- Ааа... Оооо....

Она откидывается головой на спинку кровати, чуть съезжая по подушкам вниз.

- Простите, мне стыдно... Я подумала... - отзывается растеряно. Краснеет.

А мой перевозбужденый организм шалеет окончательно. Я мыслено луплю себе подзатыльники.

Господи! Да что ж за женщина такая неправильная. Ещё и извиняется. Ладно, поговорим после.

Разворачиваюсь и ухожу от неё в душ. И только стоя в кабине, осознаю, что Аня по - настоящему меня испугалась. Это неприятно. Ну а чего я ждал? Если я перевернул ее жизнь и засунул девушку в свою, да ещё и в удобной версии.

Успокаивая взбунтовавшееся тело и совесть, позволяю себе покайфовать под нормальной водой чуть дольше, чем требуется и выхожу из кабины.

Вытираюсь. Наверно, мне тоже стоит извиниться. Надеваю халат и открываю дверь в спальню.

-  Аня... - ищу девушку глазами, но ее нигде нет.

Да что ж такое! Сердце ухает. Это все Басов твои шутки - пошлые и дебильные. Подхожу к шкафу и дергаю дверцы. Вещи на месте. Замечаю, что на кровати не хватает покрывала. Значит, Аня решила организовать себе для сна новое место. Более безопасное от меня? Нужно ее найти.

Новая порция нервов накрывает меня, когда я не могу найти Аню на первом этаже. Ни в гостиной, ни на диване в кухне, даже на садовых качелях во дворе - моей жены нигде нет.

Снова возвращаюсь на этаж. Ну не в моей же спальне ей быть, в самом деле? И я абсолютно прав, Ани в моей постели нет!

У Васьки. Это последний вариант. А если и там нет? Ну не ушла же Аня в город пешком... Осторожно жму ручку на спальни сына и замираю.

Я никогда в жизни не видел, чтобы мой сын так крепко кого-то обнимал во сне.

В груди что-то сжимается. То ли от облегчения, что Аня не ушла, то ли просто от умиления, как уютно этим двоим ещё вчера чужим друг другу людям, спать, прижавшись носами.

Я оставляю дверь открытой для освещения и переступаю порог спальни. Подхожу ближе к кровати и накрываю сладкую парочку тем самым покрывалом, с которым сбежала Аня.

Вглядываюсь в их безмятежные лица и мне на секунду кажется, что они очень похожи. Нос, губы, пушистые ресницы...

Ну быть этого, конечно, не может. Усмехаюсь. Ибо, это мужчина может не знать о своём отцовстве, а у женщин в этом плане все предельно понятно. Говорят, что пропустить невозможно...

Отхожу от кровати и опускаюсь на кресло. Уходить не хочется. Ощущаю себя несправедливо обделённым чем-то очень вкусным, потому что для третьего человека на постели Васьки места, конечно, нет, а мне очень хочется присоседиться.

Прикрыв глаза, выдвигаю у кресла подножный пуфик и устраиваюсь удобнее.

Как-то один раз я уже спал в такой позе. Когда у Васьки начали резаться зубы, а Марина наотрез отказалась отдавать ему свою грудь на растерзание. Вот эта первая ночь с бутылочками стала адом и переломным моментом нашего странного с ней сожительства. А потом ничего... Да и сын смирился с непутевостью своих родителей именно в эту ночь, полюбив соски и чужую тетю.

Мне почему-то кажется, что Аня никогда бы не доверила своего ребёнка няне. Более того, она бы проездила мне все уши правильным прикусом, наложила строгое вето на соски и заставила носить ребёнка после кормлений, чтобы не срыгивал. А потом сама б взбивала дурно пахнущие пресными овощами мешанины...

Кажется, я схожу с ума! С тихим стоном поворачиваюсь на бок. Все эти детские проблемы перестали меня волновать с появлением в доме Галины Васильевны. Я смирился, что сын в опытных руках и начал зарабатывать бабки. Именно они мне тогда казались задачей номер один.

«Ну и что Басов? Как ощущения на длинной дистанции?» - Потролить самого себя - это прям святое дело.

«Стремные.» - Сознаюсь и расписываюсь. Потому что теперь, вернувшись примерно в такую же «деревню», из которой я родом, сидя в съемном доме, с подставной женой и таким неудобным для предвыборной кампании ребёнком, моя душа первый раз за столько лет теплеет. Я различаю оттенки эмоций и не хочу сбежать, чтобы закрыться в кабинете.

А ещё, обычно, я каждый вечер долго кручусь на дорогущем ортопедическом матрасе, на анатомической подушке под гипоалергенным одеялом, пытаясь уснуть. Но сегодня в странном кресле с цветами я поджимаю ноги, складываюсь в какую-то сомнительную позу и мгновенно вырубаюсь, чуть позже сквозь сон, ощущая, что меня тоже укрывают одеялом.

Глава 20. Общее утро.

Аня

Настойчивая вибрация телефона заставляет вынырнуть из приятных сновидений и открыть глаза.

Первые несколько секунд, пока включается мозг, я не понимаю, где нахожусь. Но сонное детское: «Доброе утро!» - Моментально сносит меня в реальность.

Я сажусь на кровати и поворачиваюсь к Васе, поглаживая его животик рукой. Он подрагивает от детского хихиканья под моими пальцами.

- Доброе... - растеряно улыбаюсь ребёнку и вздрагиваю, слыша новый виток вибрации.

- Алло! - Раздается справа от меня недовольное и тоже сонное.

Значит, мне это все не приснилось. На сeкунду прикрываю глаза, ловя в себе ощущения легкой эйфории и смущения. Я укрывала Бориса ночью одеялом и, кажется, даже любовалась тем, что мужчина не ушёл в удобную постель, а остался рядом с нами. Почему-то мне кажется, что для Басова это совершенно несвойственно.

- Какие телевизионщики, Арина! - Рявкаeт Борис и подскакивает с кресла. - Сколько время? Десять? О, Боже... - Молчит несколько секунд и трёт лицо ладонями. - Да я просто бесконечно рад, что тебе удалось их выцепить! Ладно. Сколько у нас времени? - Пауза. - Сколько? Ну зашибись. - Сбрасывая звонок, Борис швыряет телефон на кресло.

- Доброе утро, господа. - Говорит чуть раздражeнно и пафосно, но смотрит тепло. - Через десять минут у нас с вами начнётся первое семейное испытание. Арина везёт какую-то местную передачу «Утро со звeздoй». - Борис бросает взгляд на зеркальную дверцу шкафа и рассматривает свое отражение. - Да уж... - пытается пригладить руками торчащие «дрыком» волосы и качает головой в стороны, разминая явно затёкшей шею. - Ну и видок утром у «звезды» так сeбe.

- Доброе утро, папочка! - На ноге Басова виснет Василий. - А я не понял, кто к нам приедет?

- Помнишь моих коллег тетю Арину, дядю Дениса...

- Ну... - пытливо хмурится парень.

- Они и другие люди будут снимать про меня передачу, чтобы рассказать всем, какой я хороший. Помнишь, о чем мы вчера с тобой договаривались?

- Помню, - ответственно кивает Василий, но я, видя при этом его горящий взгляд искателя приключений, уже заранее мысленно готовлюсь к сюрпризам.

Внимание ребёнка переключается на пульт от телевизора, а мы с Борисом сталкиваемся глазами.

- Готовность номер один, - говорит мне с вызовом. А я чувствую в этом попытку скрыть волнение.

- Да, конечно. - Встаю с детской постели и, прихватив покрывало от своей кровати топаю на выход из комнаты.

Борис догоняет меня в дверном проёме.

- Аня, - чуть удерживает за руку и понижает голос. - Я бы хотел... - он делает паузу, подбирая слово, - извиниться за вчерашнее вторжение. И за то, что вынудил уйти из спальни.

- Это не из-за вас, - я киваю и благодушно решаю снять с его совести один мучительный груз. - Ушла я не из-за вас. Вася заплакал. Приснилось что-то. Как я поняла по обрывкам сопливого рассказа, он вчера на бесконтрольном потоке смотрел мультики по телевизору и наткнулся на истории про зомби.

- Я ее уволю! - Стискивает зубы Борис, очевидно, имея в виду вчерашнюю нерадивую няню.

И на этот раз мне даже не хочется его успокаивать. Потому что детская психика, не имеющая пока социального иммунитета, очень хрупкая вещь. И обращаться с ней небрежно - настоящее преступление. Хватит уж детям специфических родителей.

На первом этаже раздается долгий и настойчивый звонок домофона.

- Я пойду гостей встречать, - огибает меня Борис и идёт к лестнице, а у тебя есть минут десять привести себя в порядок.

Наконец-то осознавая, что если я сейчас действительно не включу турбо-режим, то мое помятое лицо увидит население целого города, я срываюсь в спальню. А ещё ж и Ваську надо привести в порядок! В горле пересыхает. Сердце начинает колотиться от адреналина.

Наскоро ополоснувшись в душе, я первым делом накладываю на лицо тональный крем и тушь на ресницы. Иначе, без этих вещей буду чувствовать себя совсем голой. Надеть решаю вчерашний костюм. Мне кажется, что он будет смотреться в кадре ярко и уютно.

С первого этажа доносится гул большого количества голосов и скрежета аппаратуры. Когда выхожу из своей спальни, чтобы вернуться в детскую, слышу из-за двери Бориса звуки фена. Значит, ему тоже удалось сбежать.

- А мы что? - Расстроено хмурит нос Вася, пока я надеваю ему спортивные штаны и футболку. - Завтракать не будем?

- Наверно, как-то покушаем, - теряясь с ответом, я жму плечами.

- Тогда я снова хочу макароны, - заявляет ребёнок. - Кашу не хочу.

- Я точно обещаю тебе только чай и бутерброд, - говорю Васе. - Остальное - по ситуации .

- О! В этом доме бутерброды появились?! - Заглядывает в комнату Арина. - А я вам специально чай и печенье купила, чтобы хоть стол не голым был. Привет! - Удовлетворенно кивает нам.

- Привет! - Мы с Васей по-очереди отзываемся.

- Тогда, Ань, давай присоединяйся, стол, там, накрой... - небрежно отмахивается,  ведет пальцем по экрану телефона и прикладывает его к уху. - Алло, да, эту тоже тащи. Не смей! Меня жди! - Забывая о нас, убегает вниз к входной двери.

Мы с Васей спускаемся на первый этаж следом за ней.

- Поможешь мне тарелки расставить? - Я стараюсь как-то отвлечь шокировано притихшего ребёнка от такого количества незнакомых людей и стискиваю его ладошку.

- Конечно, - он отзывается заговорщицким шёпотом  . - Только если на хлеб по четыре куска колбасы положишь.

Мимо нас, словно мы какая-то мебель, двое парней в кепках проносят прожектор.

- Тогда давай быстро бежим на кухню, - подмигиваю ребёнку, отмечая у себя в голове его любовь к продукту, - пока им не до нас.

Глава 21. Дела, вопросы.

Борис

Кидаю на Арину гневные взгляды поверх камер. Потому что чувствую себя, будто на основательной прожарке, а не на «лёгком утреннем интервью». Интересно, вопросы хоть чуть-чуть согласовывались? Или эта вертлявая девица «Мария Гречка» возомнила себя «острым журналистом» и просто импровизирует?

- На главной улице города расположена старейшая трамвайная ветка.- Вещает девица.

Напрягаю память, вспоминая, выезжал ли я вообще в местный центр города. Да, вроде что-то вырисовывается. Ещё разметка там странная. И парк с аттракционами.

- Ее можно найти на фотографиях начиная с двадцатых годов прошлого века. - С апломбом продолжает ведущая. - В прошлом году ее признали экономически невыгодной и создали распоряжение о демонтаже. Но ваш коллега Виктор Вильдяев отстоял «лицо города». А за что будете бороться вы? За историческую ценность или экономическую выгодность?

Мой пол часа назад проснувшийся мозг вскипает. Делаю из кружки глоток чая. Не, ну а что? Мы тут, вообще - то, завтракаем!

- Я думаю, - максимально обворожительно улыбаюсь сначала девице, а потом в камеру, - лучше задать этот вопрос местным жителям. Как им больше понравится, если мы будем расходовать денежные средства бюджета на красивую картинку или на какие-то реальные, более насущные проблемы.

Глаза ведущей вспыхивают.

- Скажи, - она не желая сдаваться, обращается к Василию, который сидит и точит по-тихому печенье с шоколадной прослойкой, полноценно пользуясь моментом безнаказанности, - а тебе нравится кататься на трамваях?

Я тихонечко утекаю, понимая, что ответ сына будет перевёрнут с ног на голову. Подло.

- Не знаю, - он жмёт плечами. - Они красивые и на поезда похожи. А поезда я люблю.

- Ты никогда не ездил на трамвае? - Дожимает «Гречка» ребёнка.

- Мы просто очень много ходим пешком, - неожиданно вмешивается Аня, переключая все внимание на себя. - При любой возможности выбираем не транспорт, а ходьбу.

- А после столицы, любое расстояние в этом городе маленьким покажется, - поддерживаю я ее логику. - Кстати, - многозначительно добавляю «пять копеек», - скоро в каждом районе будет установлена уличная спортивная площадка...

На этом месте градус воинственности у ведущей спадает, и она, наконец-то, начинает задавать вполне форматные вопросы.

- Чем вы обычно балуете своих мужчин на ужин? - Ведущая переключается с вопросами на Аню. - готовите ли сами или заказываете готовую еду?

- Конечно, только сама, - Аня слегка дёргает уголки губ вверх. - Для нас это настоящий ритуал. Сначала выбрать продукты вместе, а потом вместе приготовить. - Вдохновенно и не моргая, «лечит» уши ведущей моя жена.

- Борис, - брови «Гречки» взлетают вверх, - вы умеете готовить?

- Умею, - киваю, - а ещё могу сам наловить рыбы или вырастить овощи.

- Невероятно! - Театрально всплескивает руками ведущая. - Ну и последний вопрос, - она заговорщицки понижает голос и обращается к Васе. - Скажи, а Папа всегда выполняет свои обещания?

- Ну... - сын хмурит нос и переводит взгляд на меня. - Не всегда. - Выдаёт и качает головой.

Ах, ты «Павлик Морозов» думаю про себя и жду, чем закончится этот диалог.

- И что же он не выполнил? - Притворно ужасается ведущая.

- Он мне собаку обещает, - вздыхает ребёнок, - и все никак.

- Папа просто хочет, - Аня снова спасает положение, - чтобы хозяином собаки был именно ты, а не он. Ну а пока, какой ты для неё будешь авторитет, если она больше тебя ростом?

Заканчивается передача стандартным блицем из десяти вопросов.

И как только выключаются камеры, я сдираю с себя микрофон, покидаю наш уютный круглый стол в гостиной «на четверых» и иду в кухню к кофемашине. Две порции эспрессо, пять ложек сахара, и вот я уже почти не хочу никого убить. Пью мелкими глотками.

- Вы как? - В дверном проёме появляется Аня.

Если она называет меня на «вы», отмечаю про себя, значит нас никто не слышит. И я снова вскипаю до ломоты в скулах. Потому что бесит меня эта ее дистанция! Я разложить женщину прямо на кухонном столе хочу, губы ее хочу, а она мне «Вы». Ну что за хрень! Делаю глубокий вдох и запиваю его глотком кофе.

- Пойдёт, - киваю, - уехали?

- Аппаратуру вынесли. Во дворе курят. Вы здорово держались.

- Ты тоже, - отвечаю искренне. - Вам с Васей придётся сегодня побыть вдвоём. Денис уже занимается вопросом сада.

- Не няни? - Аня удивленно уточняет.

- Нет. Достаточно, - морщусь от крепости своего напитка. - Так хоть спросить будет с кого.

Входная дверь хлопает, и в кухню вихрем залетает Арина.

- Борис Дмитриевич, мы горим! Открытие аллеи перенесли на час, - она немного фамильярно забирает у застывшего меня чашку с кофе и делает глоток.

- О, Господи! - Выкатывает глаза и с трудом глотает жидкость. - Не делайте так. А то три месяца не протянете, и вся моя работа псу под хвост пойдёт.

Аня молча подходит к холодильнику достаёт оттуда нарезанную буженину, быстро сооружает бутерброды и меняет мою чашку с кофе на свежезаваренный  чай.

- Вот только ради еды, - Ариель кидает взгляд на телефон и стягивает с тарелки бутерброд. - У вас пять минут. - Смывается из кухни.

Сажусь за стол. Аня опускается напротив, я мысленно ухмыляюсь, ощущая, как ей все неловко. Потому что мне вдруг наоборот, все начинает казаться единственно правильным. Я - эгоист, да. Меня все устраивает!

- А ты? - Киваю на тарелку.

- Мы с Васей успели покушать. - Отрицательно качает головой.

- Где он, кстати?

- Мультики смотрит. Что... - ее голос чуть хрипнет, - вы бы хотели на ужин?

«Тебя!» - Вопит моя голова, но я поддерживаю вежливость.

- Что сделаешь. Вчерашний ужин мне так понравился, что я твоему вкусу доверяю.

Входная дверь снова хлопает.

- Борис Дмитриевич! - Появляется в дверном проёме синяя голова. - Время. И ещё. Дайте телевизионщикам  «случайной» неформаточки. Аня проводите нас во двор.

Арина критично оглядывает мой внешний вид в прихожей и выходит из дома первой, оставляя меня с Аней наедине.

- Волнуюсь, будто на сцену выхожу, - хихикает жена.

Я беру ее руку и сплетаю наши пальцы. Чувствую, как девушку мгновенно макает в состояние паники.

- Анечка, не бойся меня. - Я притягиваю ее к себе, и она каменеет. - Я - редкий гад, но я - не сволочь.

- Поверю вам на слово, - шепчет в ответ и жмёт ручку входной двери.

«Неформаточку», значит... Мы с Аней выходим на крыльцо. Я понимаю, что ждут нас специально, чтобы поймать эксклюзив. Арина права. И я резко разворачиваю Аню к себе лицом, подхватывая одной рукой под талию, а второй за затылок и под тихий стон ее протеста делаю то, о чем мечтаю слишком долго для любого мужика - врезаюсь в Анины губы поцелуем.

Выходит немного жестко, но, черт, да! Это офигительно хорошо.

Сначала девушка напрягается, а потом начинает легко отвечать мне, повергая в состояние неадеквата. Как же давно я по-настоящему не целовался. Так, как сейчас. Когда только поцелуев уже «много»! Губы скользят, дыхания смешиваются,  руки становятся непослушными и вдавливают девушку в мое тело.

Резкий хлопок дверцы автомобиля разрушает возникшее между нами состояние интима. Аня, тяжело дыша, вылетает из моих объятий.

- Удачного дня, - голос панический. Глаза бегают в поисках спасения.

- До вечера, милая! - Я сам спасаю Аню от себя, сбегая по порожкам в сторону машин.

Не оглядываясь, чтобы не портить себе настроение, сажусь в салон тачки. Оставим обмен впечатлениями до вечера.

- Да я вам говорю, что двери магнитные. Работают от центрального замка и открываются автоматически, - почти кричит в трубку Денис. - Хорошо, приезжайте - смотрите, - сбрасывает вызов.

- Доброе утро, Борис Дмитриевич

- Доброе, - киваю на телефон, - с кем это ты?

- Да пожарные не подписывают акты. - Расстроено качает головой помощник. - Двери аварийные в торговом центре установили неверно. Открываются «на себя», а не «от себя». И если их менять, это открытие снова откладывать.

Вставляет ключ в зажигание, втыкает передачу и выезжает из двора почти следом за машиной телевидения.

- Я понял, - отзываюсь, - порешаем что-нибудь. Денег дадим.

- Денег! - Фыркает Денис. - Все знают, что Бегемот денег не берет...

Глава 22. Новые впечатления.

Аня

Подхожу к дверям детской и несколько минут тихонько наблюдаю за тем, как Вася строит высокую причудливую башню из кубиков разной формы. Делает это перфекционистично, высунув язык, и в тот момент, когда сравнивает края кубиков до миллиметра, он становится просто маленькой копией своего отца. Мою грудную клетку сжимает горячим воздухом. Мне кажется, что всего за сутки я потеряла связь со своей реальностью, полностью растворившись в чужой, как сахар в глубокой кружке с тёплым чаем. Нет, с горячем чаем, потому что от поцелуев Бориса мои губы до сих пор полыхают, а позвоночник вибрирует. В моей жизни вообще никогда не было поцелуя чувственнее этого. До искр в затылке, по которому рисовали узоры пальцы Бориса.

С тяжелым вздохом обречённости ложусь виском на дверной косяк. Нельзя очаровывается. Иначе - падать в реальность будет через три месяца слишком больно. И подписанный мною вчера договор прямо говорит о том, что у игры есть циничный финал.

Вася размахивается ногой и хочет ударить по кубикам, чтобы разрушить башню.

- Стой! - Я вскрикиваю, почему-то не давая ему это сделать.

- М? - Он удивлённо на меня оборачивается.

Я достаю из кармана телефон.

- Не разрушай, - улыбаюсь мальчику. - Она такая классная, что ее надо обязательно сфотографировать и показать папе.

- Ему неинтересно, - опускаются плечи Васи.

- Хм... - я делаю несколько снимков. - Смотри, как здорово проучилось, - разворачиваю экран телефона к Васе, присаживаясь на корточки.

- Ну да... - вяло тянет он.

- Давай отправим? - Я быстро пересылаю картинки Борису и в глубине души надеюсь, что он прочитает и поймёт, как нужно отреагировать.

Вася выжидающе смотрит на экран. Проходит минута, но синий цвет сообщения так и не сменяется на заветный зелёный с пометкой «прочитано».

Я, стараясь переключить внимание ребёнка, беспомощно окидываю взглядом комнату. Возле стен стоят сплошняком дорогущие игрушки, в которых я ничего не понимаю. Вдруг в багажнике грузовика я вижу самый обыкновенный песочный набор.

- Скажи, - я ловким движением блокирую экран, - а здесь поблизости есть площадка?

- Есть! - Загораются глаза мальчика. - Как раз в конце нашей улицы, где дома высокие начинаются.

- Покажешь мне? - Вася преданно кивает. Я поднимаюсь с корточек и подхожу к грузовику. - А песочница там есть? - Подхватываю ведро и формочки с лопаткой.

- Кажется, да, - кидается надевать носки мальчишка.

Детскую площадку мы находим быстро. Красивую, свежую, современную, но есть только один маленький нюанс - на ней для буднего дня играет просто невероятное количество детей.

Вася нервно теребит мою руку и все никак не может решиться пройти в гущу событий, хотя я вижу, что ему очень хочется.

- Привет! Меня зовут Лиля, - неожиданно к нам подлетает очаровательная девочка с двумя хвостиками на голове, вся с головы до пяток перепачканная песком. - У меня совочек сломался, - она выразительно зыркает на песочный набор в Васиных руках. - Давай ты пойдёшь со мной играть и поделишься? - Обезоруживающе склоняет голову на бок. - У меня там замок не строится... - вытирает носик рукавом платья.

Вася оглядывается на меня, будто спрашивая совета, как поступить.

- Если хочешь, иди, - подмигиваю ему.

- Лилия, - справа от нас раздаётся запыхавшееся, - ты - не лилия, ты - крокодил! - Голос женщины приобретает строгие ноты. - Ну попросила же тебя минуту посидеть... Извините, - она подходит к нам совсем близко и берет дочь за руку.

- Все в порядке, - я подмигиваю притихшей девчонке и поднимаю глаза на ее маму, - ребята как раз начали знакомиться.

Лиля под шумок выясняет у Васи его имя и утаскивает оторопевшего от напора паренька в свои владения.

- Да она тут уже со всем районом перезнакомилась, - всплескивает руками женщина. - Общительная. Без сада - совсем невыносимо. Не ходим второй месяц, потому что в группах канализацией воняет. СЭС запретила работу учреждения, а очередь на ремонт труб только в следующем месяце подойдёт, потому что сначала - аварийные участки.

- Меня Аня зовут, - отзываюсь я с улыбкой на тираду женщины. - А это какой номер сада? Он далеко?

- А меня - Ира, - машинально называет имя. - Сто шестнадцатый. Вот тут за углом...

В моей голове, как у заправской жены депутата ( и не важно, что жена я всего сутки) тут же начинают крутиться шестерёнки. Исправить ситуацию с детским садом в своём районе - это отличная тема для предвыборной кампании Бориса. Да и, честно говоря, посмотрев, как неуверенно Вася чувствует себя среди детей, мне страшно отдавать его в детский сад далеко от дома. Хочется, чтобы ребёнок оставался на знакомой ему местности.

- ...Старшие группы в соседний сад распределили, - продолжает моя новая знакомая, - потому что в школу выпускать. А нам вот гулять сказали.

- А мы недавно переехали, - мы с Ирой присаживаемся на лавку поближе к песочнице. - Тоже находимся в поисках детского сада.

- Это только в соседний микрорайон, - обречённо тянет она в ответ. - Но если на работу надо...

- Будем разбираться, - киваю головой, - спасибо за информацию.

Дальше мы с Ириной болтаем о всякой милой ерунде, кушаем песочные пирожки, и у меня просто не хватает духу увести домой разыгравшегося Василия.

Ещё спустя час мой желудок призывно урчит, как бы намекая, что все порядочное время обеда уже давно прошло, и если я хочу приготовить к приходу Бориса ужин, то нам с Васей пора отправляться домой.

Лиля берет с нас требовательное обещание о завтрашней встрече, и только после этого отдаёт игрушки.

В супермаркете возле кондитерского отдела Вася неожиданно тормозит и начинает рассматривать торты.

- Хочешь - купим? - Предлагаю я, глядя в его грустные голодные глаза.

Вот, ей Богу, встретила б на улице, в жизни в б не поверила, что передо мной ребёнок из обеспеченной семьи. И вроде у него все самое лучшее, а на деле - самое бесполезное и бездушное.

Когда приходим домой, я даю Василию доесть вчерашние макароны, а сама начинаю готовить плов.

Мальчишка терпеливо ждёт, пока все продукты окажутся в навороченной новенькой мультиварке, а после мы с ним вместе смотрим целых два полнометражных мультика подряд, пока Васька не начинает засыпать прямо на моем плече.

Я смотрю на время - восемь часов. За весь день Борис не удосужился даже позвонить. Мне становится по-настоящему обидно и за себя, и за ребенка. Вот как вообще так можно? Выйти за дверь и отключится от домашних проблем? А то, что я его сыну совершенно посторонняя тетка его не смущает? А опыт с нянями ничему не учит? Внутри меня прикипает праведный гнев с вопросами.

Васька ужинать отказывается. Просто выпивает протеиновый коктейль на кокосовом молоке, чистит зубы и отрубается на чтении первой страницы энциклопедии про космос. Нет, я не сошла с ума, читать ребёнку на ночь научную литературу. Просто никакой другой у него нет. Ни басен, ни сказок, ни глупых книжек с героями мультиков...

Я выключаю свет в детской и тихонько прикрываю дверь. Решаю, что набрать Басова в девять вечера и спросить какого черта его до сих пор нет дома, вполне уместно.

Сердце захлебывается волнением, пока я нажимаю клавишу дозвона и слушаю длинные гудки...

Глава 23. Когда тают льды.

Борис

Выпитый алкоголь мягко кружит голову и разливается жаркими волнами по телу. Это такое отвратительное положение, когда ты потратил на сомнительные посиделки в ресторане с коллегами три часа своего времени, и не пойти не мог. Потому что в плане мстительности мужские коллективы бывают ещё похлеще женских. Особенно если средний возраст резидентов перевалил за сорок пять, а размер талии за сотню. При чем тут талия? А при том, что лишний жирок здесь провоцирует выработку женских гормонов эстрогенов, и, как следствие, мужик становится капризным и обидчивым. Добавьте к этому отсутсвие регулярных интимных отношений, нервную работу, наличие сидящей на шее родни, вредные привычки и... в общем, потерпеть три часа сие общества - это меньшее из возможных бед.

Достаю из кармана телефон, чтобы посмотреть время. Ого! Я даже на мгновение трезвею. Девять часов. На экране непрочитанное сообщение от Ани. Сердце лупит в рёбра глухой и болезненный удар. Я так отвык быть кому-то нужным. Лично. Без помощников и секретарей. Не знаю, что написано в этом сообщении, но даже его наличие меня греет. Растягиваю, как патоку, удовольствие ещё несколько минут просто смотря на телефон и только потом нажимаю клавишу «прочитать». Экран вспыхивает фотографией детской пирамидки. Я стекаю ниже по спинке кожаного сиденья. Что же ты творишь со мной, Аня? Девочка... Мне на глаза попадается время отправления сообщения. Черт! Я понимаю, что они ждали от меня ответа. Но я то не ждал, что буду кому-то нужен, а дела закрутили. Нужно оставить Ане номера Дениса и Арины. Они всегда на связи. Телефон вздрагивает в моих руках и начинает вибрировать. Аня. Прикрываю глаза, испытывая от этого звонка абсурдное удовольствие, граничащее с шизой. А может, я просто пьян, и поэтому так кайфую от того, что кому-то чем-то обязан. Вернуться домой вовремя, например. Иначе - там кто-то будет волноваться и злиться. Телефон перестаёт вибрировать.

Прости, девочка, но в этот раз я воспользуюсь твоим методом. Отложу наше с тобой объяснение на десять минут. Мы почти приехали.

- Точно сами, Борис Дмитриевич? - Денис с сомнением смотрит, как я вываливаюсь с заднего сиденья автомобиля.

- Точно, - киваю, - отдыхай.

Он светит мне фарами на дорогу, пока я иду до забора. Прикладываю магнитный ключ к замку и захожу на территорию дома.

Хороший дом. Жиров знает толк в недвижке, скорее всего, для себя строил или землю захватывал, хрен его знает.

Двор мягко освещён желтыми фонарями. Вообще, ландшафтный здесь постарался - умудрился органично разместить на небольшой территории все: парк, беседку с барбекю, бассейн с подогревом.

Ух! Я даже замедляюсь, заметив Аню, сидящую на бортике того самого бассейна. Волосы распущены, сарафан на ней какой-то длинный, который она подобрала чтобы не намочить, игра света-тени делает ее воздушной, нереальной... Она тоже видит меня. Мы сталкиваемся глазами ровно на пару секунд, после чего она осуждающе отводит свои и отворачивается.

Я подхожу к ней. Скидываю пиджак, снимаю ботинки, носки и, точно также, как она, сажусь на край бассейна и опускаю ноги в воду. Мы молчим... Я периодически слышу, как взрывается гневом ее дыхание.

- Разве у мужа, - спрашиваю ехидно, - не принято спрашивать, как прошёл его день?

Она рывком поворачивается ко мне, прожигая взглядом.

- Почему меня должно это волновать? - Отзывается нарочито гордо и холодно. - Вас же не волнует, как прошёл наш с Васей день?

- Черт! - Я усмехаюсь и тру лицо руками. - У меня прям, мать его дежавю.

- А, ну если для вас это норма... - фыркает и достаёт ноги из воды. - Тогда я вопросов больше не имею. Спокойной ночи!

Подхватывается на ноги, но перед тем, как уйти оборачивается.

- Мне вас жаль! Вот правда. Я поволнуюсь о вашей гнилой душе ещё несколько дней и привыкну, что вам оно не надо. Но у меня к вам большая просьба, и я хочу, чтобы вы внесли ее в наш с вами брачный договор. Раз в день сами звоните сыну. Просто так...!

Наверно, со стороны я выгляжу полной моральной сволочью, но мои губы против воли тянутся в улыбку, и я ничего не могу с собой поделать.

- Вам смешно? - Неверяще качает головой Аня. - А я думала, что вам будет интересно узнать, как здорово Васька сегодня общался с детьми. Он им очень нравится, наверно, это в вас, только в его случае абсолютно заслужено!

Аня очаровательно топает босой ногой от избытка чувств, на ее щиколотке переливается золотым блеском тонкая цепочка... И в моей голове что-то окончательно коротит.

- Села! - Прерываю грозно.

- Что? - Шокировано исполняет указание, но я прихватываю ее за талию и утягиваю себе на колени, не давая опуститься на кафель.

Ладони Ани своевольничают и пытаются отбиваться от моих рук.

- Тише! - Шепчу ей в губы. - А то упадём в воду.

Она замирает, и я, пользуясь моментом, съедаю ее губки вместе со словами протеста.<

Глава 1. Спи, моя гадость, усни…

Аня

– Вот признай, Анька, – заплетающимся языком пытается философствовать бывший муж, – что ты просто бездарность! Ма-хро-вей-ша-я… – С трудом выговаривает слово по слогам.

Делает несколько глотков дешевого пива из бутылки и характерно рыгает, выпуская алкогольные пары.

«Господи!» – прикрываю глаза. Меня едва заметно передергивает. Крепче стискиваю пальцами тарелку и мыльную губку, чтобы не уронить в раковину и отсчитываю про себя минуты действия снотворного. Давай уже, спи ты, ради Бога!

– А чего это ты мне не отвечаешь? – Угрожающе тянет Николай. – Или правда глаза колет? Саму петь не взяли, так ты людей учить пошла?

– Я никого не учу петь, – устало отзываюсь сквозь зубы. – Я, если ты забыл, врач.

Начинается!

– К мужу лицом повернулась! – Взвизгивает Горбунов за моей спиной так громко, что я вздрагиваю.

Вот уж кому-кому, а Николаю мои профессиональные навыки никогда не требовались. Шикарный, редкий контратенор. Который почему-то после окончания консерватории решил, что зарабатывать себе на сытую жизнь пением – скучно. А вот кино – это другое дело.

Но актерский талант Николая оказался мягко говоря слабоват. А уже выросшее на уникальности голоса эго просто не смогло смириться с «несправедливостью» провалов на кастингах. Горбунов переругался со всеми знакомыми, кто мог ему помочь, предлагая начать с ролей второго плана.

Спустя год мне стало просто стыдно приходить на работу. Перманентно безработный муж был должен денег всем. Неудачи заливались алкоголем, негатив сливался в меня, как в унитаз похмелье. Коллеги, устав ждать свои деньги назад, начали записываться ко мне на приёмы и аккуратно намекать о неприятности сложившейся ситуации. Суммы были немаленькие. Я возвращала долги, как могла. Пока на свой день рождения, получив очередную порцию оскорблений вместо подарка, не поняла, что наш с Николаем брак опустился на дно. Кончился. Потонул в беспросветном творческом кризисе.

Поднимаю глаза на бывшего мужа и блокирую приступ брезгливой тошноты, перехватывая основание горла рукой. Грязные волосы, щетина, заляпанная кетчупом футболка и семейные трусы… Куда делся тот яркий, талантливый парень, который пришёл ко мне на приём после того, как первый раз сходил на футбол и сорвал голос перед выпускным экзаменом? А потом красиво ухаживал и пел арию Ленского под балконом.

И самое обидное то, что, Николай отчасти прав. Я действительно мечтала после колледжа культуры поступить в институт на отделение эстрадно – джазового вокала, но в итоге не добрала баллов для бюджета. Поддержать кроме бабушки меня было некому, а она до изжоги не переваривала любые формы искусства (видимо, хватило моей мамы балерины) и запихнула меня в медицинский. Куда внучку светила нейрохирурги приняли с распростертыми объятиями. Только в выборе специализации я настояла на своём. Поближе к слуху, голосу, вокалу – отоларингология и фониатрия. Бабушка уже до этого не дожила…

– Ты, мать твою, оглохла? – повышает голос бывший муж, выдёргивая меня из мыслей. – Я спрашиваю, зарплату тебе дали или нет? – Заканчивает борзо.

– Завтра должны дать, – отвечаю тихо, уговаривая себя потерпеть последний раз.

Свидетельство о расторжении брака уже лежит в моей сумочке. Чемодан собран и спрятан в шкафу. Осталось только дождаться крепкого сна.

За последние месяцы в мой адрес было высказано столько угроз, о том, что будет, если я вдруг захочу уйти, что мне страшно собирать вещи открыто. А когда Горбунов проспится, меня здесь уже не будет.

– Мне нужно будет пятьдесят тыщ, – небрежно бросает Николай.

– Прости, – я тихонько балдею от его наглости. – А зачем тебе так много?

– Это – копейки, Аня! – взвивается со стула, но тут же ослабевшие колени возвращают его на место. – Хорошая одежда стоит дорого. А у меня кастинги! Товар лицом. Понимаешь, дура?

– Понимаю… – Поджимаю губы, чтобы не разрыдаться. – Только «товар» твой уже пол года как «потек». – Добавляю тихо и отворачиваюсь назад к раковине с грязной посудой.

– Ты там что-то сказала?

Моя голова автоматически врастает в плечи от истерично-агрессивного тона Николая. Неужели мало снотворного сыпанула? Или таблетки фальшивые? А у меня электричка уже через два часа…

– Кран говорю потек, – опасливо отзываюсь, чтобы не провоцировать конфликт.

– Ну так вызови сантехника! И не покупай больше колбасу палками. Сколько раз тебе говорить? Только нарезка! Устаю пока режу… И ты тупыми разговорами… бесишь…

Слышу, как бутылка пива падает и катится по столу.

Успеваю резко обернуться и подхватить ее на самом краю, предотвратив падение на пол.

Фух!

Ещё несколько секунд смотрю на хрюкающее во сне мужское тело, в прошлом именуемое моим мужем, и решительно выхожу из кухни.

Чемодан, верхняя одежда, документы, немного денег на сервант, чтобы сразу искать не начал. Все!

Ты, Давыдова, теперь свободная девушка! Хорошо, что фамилию девичью оставила. И будто не было двух этих лет брака.

Выхожу из подъезда и щурюсь от лаского майского солнышка. Хочется немного прогуляться. Я ведь так давно просто не гуляла! Чтобы без пакетов с продуктами в каждой руке, и чтобы не дай Бог домой не опоздать. Ведь от метро до квартиры идти ровно пятнадцать минут. Николай засекал… Ищи себе теперь другую дуру Горбунов. А я… Вот сейчас пойду и куплю себе мороженое. И съем его на улице языком. Потом ещё газировку буду пить прямо из горлышка бутылки. Бунт так бунт. Фониатры тоже люди.

Глава 2. Новая жизнь

Аня

– Ну рассказывай, София, – поворачиваюсь на кресле к семилетней девчушке, – как ты докатилась до такой жизни, что даже на родителей прикрикнуть не можешь?

– В том то и дело, что может! – Подкатывает глаза мать и, нервничая, мнёт руку дочери. – Вы понимаете, у нас концерт через неделю, а она сипит. И это – какая-то бесконечная череда болячек. Только что не по ее, кричит так, что стёкла лопаются, а потом рыдает, что выступление срывается. Ну с этим бороться бесполезно, неврологи гиперактивность ставят. А тут ещё школа в первую смену. Сделайте что-нибудь. Может быть, какие-то спреи, таблетки…

– Так, стоп! – Останавливаю поток родительского сознания, в очередной раз понимая, что мой основной пациент не ребёнок, а мама, и поднимаю глаза на молодую блондинку. – Давайте разбираться по порядку. Вы ходите в музыкальную школу?

– Да, – активно трясёт головой. – И у неё так хорошо выходит, что бросать жалко, а врачи говорят, что слишком нагрузка большая…

– Ясно. – Киваю. – На какие предметы ходите?

– Вокал, хор, танцы и фортепьяно. В следующем году ещё сольфеджио добавится, когда писать сами научатся.

– Понятно. Теперь давайте про гиперактивность. Ставят почему?

– Так на месте не сидит. Уроки по четыре часа делаем.

– София, у меня есть волшебное зеркальце, – обращаюсь к девочке, – ты разрешишь мне посмотреть твоё горлышко?

Кивает и послушно, даже почти привычно открывает рот. Мне хочется тяжело вздохнуть. Потому что все понятно уже на берегу. Направляю свет. Аденоиды. Брошенные, перманентно не долеченные. Девочка от неприятных ощущений ерзает на кресле.

– Не вертись, – одергивает ее мать. – Врачу мешаешь.

– Закрывай ротик. – Отпускаю ребёнка, проверяя лимфоузлы. – На самом деле, у вас не все так плохо, как кажется, – говорю мягко. – Я даже скажу вам больше. Скорее всего, никакой гиперактивности у вас нет. Все проблемы дают аденоиды и, как следствие, хронический недосып.

– Про аденоиды знаем, но нам их не удаляют! – Обречённо всплескивает руками.

– Давайте я вам немного расскажу, что происходит с вашей девочкой каждый день, – я терпеливо понижаю голос, делая его вкрадчивым. – Когда-то вы сильно переболели, сходили в садик, поймали на ослабленный иммунитет новый вирус и снова сели дома…

– Я всего три месяца после декрета отработала, – перебивая, подтверждает мою версию мать, – и на бесконечные больничные села. Хорошо, что муж зарабатывает достаточно…

– Наложившиеся простуды спровоцировали увеличение носоглоточной миндалины, – продолжаю я. – Из-за это у ребёнка в лежачем состоянии может быть затруднено ночное дыхание, а в дневное время снижен слух. Как следствие плохого ночного дыхания у вас появился недосып. А с увеличившейся нагрузкой он перерос в усталость. Криком дети снимают напряжение. От крика воспаляются связки и теряется голос, который иногда восстанавливается за ночь, а иногда, как в вашем случае, пропадает на срок от четырёх до семи дней.

– Так и есть… – восклицает женщина. – Но это же какой-то замкнутый круг!

– Ну почему же, – подмигиваю поджавшей голову девчушке, беру бланк и, продолжая разговор, расписываю назначения. – будем лечиться. Список сейчас напишу, а, как общие меры – постарайтесь временно исключить повышение голоса, прежде всего не кричите сами, и хоровое пение.

– А почему нельзя хоровое?

– Детям до девяти – десяти лет вообще не рекомендуется петь в коллективе более четырёх человек. Иначе – они начинают друг друга перекрикивать, чтобы быть услышанными. Этого же требует дирижёр. Но силы у детей разные. Кто-то приболел, кто-то переел, кто-то стоит неудобно, а сказать побоялся. Вариантов – миллион. В соло такой проблемы нет. А ещё есть самое страшное и любимое у школьных педагогов музыки, – с улыбкой подаю женщине назначения, – пение сидя.

– Господи! Так много всего. – Забирает листок бумаги. – Я поняла. Мы постараемся, – берет дочь за руку.

В дверь кабинета раздаётся стук, и в дверном проёме появляется голова Ксюши.

– Последний? – Спрашивает одними губами, стреляя глазами в пациентов.

– Да, – киваю, – а что?

– Зайди ко мне потом! – Хитро подмигивает и закрывает дверь.

– Ну пока, София, – прощаюсь с девочкой. – Обещаешь не кричать и хорошо лечиться? Ты же хочешь стать певицей?

– Да… – отвечает сипло и, стесняясь, прячется за спину матери.

– До свидания… Спасибо. – женщина подхватывает сумку, и они выходят в коридор.

Бросаю взгляд на часы. Семь вечера. Фух. Насыщенный первый рабочий день выдался. Даже прогуляться по клинике и осмотреться сегодня не вышло. Ксюша говорила, что открылись они всего пол года назад, и первыми собрали такой большой штат врачей на одной территории. До этого в городе были только государственные поликлиники и частные кабинеты. Снимаю халат, закрываю двери и поднимаюсь на второй этаж.

«Брягина Ксения Михайловна. Заведующая отделением.» – читаю табличку.

Ксюша всегда была пробивная, но после окончания ординатуры ей пришлось уехать из Москвы. Заболел отец.

Жму ручку двери.

– Ты одна?

– Заходи! – Машет мне. – Садись давай.

Подхватывается с места, достаёт из холодильника большой торт и тарелку с нарезанными фруктами. – Сейчас я тебя пытать буду.

– О! – Смеясь, падаю на стул. – Вот только иголки в меня втыкать не надо. Я помню про твои увлечения.

– Зря смеёшься, между прочим, – заговорщицки понижает голос, закидывает в кружки пакетики с чаем и заливает их кипятком. – Бегемот просто в восторге от моих рук и игл. Работа у него нервная и возраст…

– А сколько ему? – Беру кусочек яблока и кладу в рот, вспоминая, что сегодня ещё не ужинала. Да и не обедала.

– Сорок пять! – подруга плюхает на стол чашки и выдаёт мне чайную ложку, – ну давай за его здоровье. Благодаря Бегемоту здесь с тобой сидим.

– Вот оно как… – снимаю пластиковую крышку с торта. – А тарелки будут?

– А зачем они нам! – Весело смеётся Ксюша и всовывает ложку в сливочную шапку. – Мы с тобой сегодня уже целовались. Обмен микробами произведён. Ешь с удовольствием.

– Артистка! – улыбаясь, повторяя действие подруги, отправляю ложку в рот. – Мммм… – прикрываю от удовольствия глаза. – Я такого вкусного торта давно не ела.

– Это у меня пациентка одна есть, – отпивает чай из кружки. – Хобби у неё. Ну расскажи мне. Как тебя твой «кот кастрированный» отпустил? Два года! Мама дорогая! – подкатывает глаза. – Я тебе тогда сразу говорила, чтобы мимо шла.

– Говорила, – грустно вздыхаю, – ну что теперь то об этом.

– Ты же квартиру у него забрала, надеюсь? – строго сверлит глазами.

А я опускаю свои в чашку.

– Неет? – от переизбытка чувств подруга вдыхает в себя воздух и начинает кашлять. – Ну дура, Господи, прости. Кхе-кхе. – делает несколько глотков чая. – Это значит, – грозно сдвигает брови, – ты шикарную квартиру бабушки продала, купила эту убогую, зато двушку и бывшему ее оставила?

– Ну двушка в браке уже куплена. – Вяло оправдываюсь. – Идёт, как совместно нажитое. А зачем мне ее половина?

– Так продай! – хлопает ладонью по столу. – Ну вы видели ее. Даже мне обидно.

– Я вообще адвоката хочу хорошего нанять. Чтобы полностью квартиру забрать. Но Николай просто так ничего не отдаст, – грустно усмехаюсь, – сама то еле ушла. Заявление подала и почтальоншу подговорила, чтобы она извещения судебные не отдавала. По неявке и развели, а то не дал бы.

– Ужас! – медленно облизывает ложку Ксюша. – Ты чего молчала то?

– Да стыдно было… – кручу чашку между пальцев и опускаю глаза. – Вроде семья, понимаешь…

– Бил тебя?

– Ох… – чувствую, как начинают пылать щеки. Но убеждаю себя, что признаваться не стыдно и киваю. – Один раз, правда, и это стало последней каплей. Он про мой день рождения забыл, а в театре цветов надарили. Один коллега подвёз. Николай в окно увидел и приревновал.

– Я в ауте… – припечатывает ладонью по столу подруга. – Даже что сказать не знаю.

– Расскажи мне про Бегемота своего, – с облегчением перевожу тему. – Почему ты его так странно называешь? И сорок пять…

– Ой! – Ксюши тон становится небрежным, – его так весь город называет. Начальник пожарной охраны Богемный Матвей Дмитриевич. С отцом работал. А то, что взрослый дяденька – это плюс. Пенсионеров из управления трогают только в самых крайних случаях. Можно рожать и не дёргаться. Мы работаем над этим. О! – достаёт из кармана белого халата вибрирующий телефон. – Сейчас и познакомишься. Алло! – прикладывает телефон к уху. – Да, сейчас уже выходить буду. Хорошо. Только Аню до мой квартиры подвезём. – Несколько секунд внимательно слушает и кивает. – Ну все. Ждём тебя.

– Спасибо, Ксюш, что разрешила у себя пожить. – Начинаю смущаться своего положения. – Ты не переживай. Я сниму квартиру сразу после зарплаты.

– Так! – рявкает подруга. – Я у тебя пять лет прожила. И деваться мне было некуда. Поэтому… – добавляет шутливо-грозно, – даже не вздумай меня обижать. А если обидишь, Бегемоту скормлю.

– Хорошо, – киваю, расслабляясь. – Только меня не домой, а в магазин. Продуктов нужно купить.

– И кофейку купи на завтра, – Ксюша заходит за ширму и переодевается, – а то я все время забываю. В обед попьём.

– Хорошо, – киваю, – мысленно представляя, как куплю сейчас пачку чипсов, пакет сока и завалюсь на диван с какой-нибудь мелодрамой.

«А если бы не ушла, – оживает в моей голове внутренний голос, – сейчас бы выслушивала, что бульон у тебя серый, а рис склеившийся…»

Все я правильно сделала!

– Ну пошли, – берет с вешалки сумочку Ксюша, – познакомлю тебя с настоящим мужчиной. Он, слава Богу, петь вообще не умеет. Зато как гаркнет, – делает страшные глаза, – даже я слушаюсь.

– Это аргумент, – улыбаясь, выхожу из кабинета вслед за подругой.

Глава 3. Дополнительная нагрузка

Борис

– Да не кипятись ты так, Борис, – голос в трубке затягивается сигаретой, а мне кажется, что я чувствую вкус никотина у себя во рту. Издевательство. – По партийным спискам ты чист, как стёклышко. Местный праймериз – вопрос решённый. Цирк один. Твоё дело бабушек очаровывать и годок в депутатском кресле просидеть, а после, как все уляжется, я тебя назад заберу.

– Легко сказать, Федор Григорич, «не кипятись», – устало откидываюсь на спинку стула и тру лицо.

– Команда у тебя лучшая. Завтра познакомишься. Профессионалы. Денис – толковый работник. Просто свети лицом и умно говори – все, как умеешь, – в трубке раздаётся покряхтывающий хохот. – И баб местных не трогай.

Нервно перекладываю трубку от одного уха к другому. Не до смеха вот мне сейчас!

– Я все понял… – резко прерываю хорошее настроение своего собеседника.

– А ну тихо! Не я из нас двоих любитель с полоумными стервами отношения выяснять, – трубка рявкает на меня в ответ. – Я за тебя вписался, карьеру не застаиваешь, а ты мне помогаешь. Работу торгового центра контролируешь. Мне сейчас палить бизнес категорически нельзя. Не подведи.

– Ты прав, Федор Григорич, извини, – я вздыхаю, – Нервы – ни к черту.

– Коньячку бахни и на бочок. Ну бывай.

– Спасибо… – сбрасываю вызов и обвожу глазами свой новый кабинет.

Не «вау», конечно… Скрип кресла под задницей подтверждает впечатление. Крашенные стены, пенопластовый потолок, фикус и кулер в углу. Прям офисный депутатский минимум. Стол завален планами и документами по торговому центру Жирова. На полу рядами стоят короба с листовками.

Какой же дурак ты, Басов. Ведь мог бы сейчас сидеть не здесь, не в этом Богом забытом городишке, а в офисе в центре Москвы. С хорошим ремонтом, кофе, кондиционером и прочими благами цивилизации.

Это все чертова Марина со своими выходками. Злость на бывшую вскипает с новой силой. Какого вот ты решил из «мисс плейбой» мать для ребёнка сделать? Воспитывать? Идиот.

И, кстати, где мой кофе?

Оборачиваюсь к двери, чтобы позвать Дениса, но слышу, что в приемной что-то происходит. Мне сейчас чудится или? Да ладно…

– Господи, Басов! – В дверном проёме появляется голова бывшей гражданской жены, – Ну и в дыру ты залез.

Большой короб закрывает проход в кабинет, а я не спешу помогать ей его отодвинуть.

– Ну помоги же! – Марина с раздражением толкает плечом дверь, – у меня самолёт через четыре часа.

– Какое мое дело? – Я прищуриваюсь, наблюдая, как мой личный помощник Денис растаскивает коробки по углам и освобождает бывшей проход.

Дверь открывается настежь. Я лениво оборачиваюсь к потерявшей всякую совесть бабе лицом и готовлюсь к очередному раунду ядоразбрызгивания.

– Предупреждаю! – Победно зыркает на меня своим смоки-айзом. – Я здесь с телохранителем.

Набираю воздух в лёгкие, чтобы ободрать заразу со всех сторон, но неожиданно за ее спиной вижу сына, сиротливо сидящего на чемодане в форме красной машины.

– Я не понял… Где Галина Васильевна?

– Что ты не понял, Басов, – с издевкой, – сына не признал? Так, давай по делу. У Василия температура. Болит горло. Я думала взять его и Галину с собой в Сан – Тропе. Но няня заболела вчера вечером, а сегодня – Вася. Его просто не пустят в самолёт. Ты же знаешь, что у меня по контракту не должно быть ни детей ни мужа. Куда его девать?

– Ты совсем себе перекисью мозги сожгла? – Я вскипаю от ее тупых рассуждений, – у тебя ребёнок болен, а ты едешь купальники рекламировать?

– Ну тебе же это не мешает людям лапшу на уши вешать! – Марина отмахивается от меня и кладёт на стол папку. – Здесь документы Василия. Ну что ты дёргаешься? Найми ему няню! Он послушный парень…

– Марина, – рявкаю, – ты же мать!

– А ты – отец, – парирует, не моргнув глазом, – Так, хватит! – Вскидывает руки вверх. – Это тебе сидеть в тёплом кресле до старости можно, а у меня век ограничен. Ещё лет пять. Максимум – шесть.

Стискиваю руки в кулаки, потому что мне нестерпимо хочется попортить этой дряни весь «фасад», наведённый за мои деньги. Но неожиданно, ловлю воспалённый взгляд сына и резко осекаюсь.

– Вали отсюда, – шиплю так тихо, чтобы слышала только Марина, – работай «причинным местом».

– Какой же ты сноб, Басов, – она подкатывает глаза. – Ну ей Богу. За тебя потому и голосуют, что ты на уровне лавочек дворовых завис.

– Пока, Василий, – разворачивается и, покачивая бёдрами в тугой красной юбке, подходит к сыну. – Выздоравливай, – прижимается щекой к голове ребёнка, целуя воздух.

Я считаю про себя до сотни, как когда-то, пока мы с Мариной были вместе. Треснуть ее хотелось регулярно. Всегда сдерживался. Только один раз не выдержал и засунул крашенную дуру в ванну. А эта зараза поскользнулась, разбила себе скулу и заявление накатала в полицию, решив использовать меня как пиар – ход. Да, поэтому сейчас я здесь. Ещё и отступных ей отдал несколько миллионов.

Выдыхаю только когда Марина скрывается в коридоре и подхожу к Василию.

– Ну привет, сын… – неловко глажу по голове, чувствуя пальцами, что он весь пылает. – Денис!

– М? – Он вытаскивает из ушей наушники и поворачивается ко мне лицом от окна. – Вы что-то мне говорили? Я решил немного самоизолироваться, чтобы вас не смущать, – жмёт плечами.

– Это сын мой, – киваю на Ваську. – Поступает нам в дополнительную нагрузку. Нужно организовать ему горячий чай, жаропонижающее, няню и найти лора хорошего. Есть тут какие клиники частные?

– Хмм… – тянет Денис, – на тему няни и врача сестре позвоню. У неё дочери семь. А чай сейчас сделаем.

Забирает чайник и уходит из приемной в небольшую кухню за стенкой.

– Ты чего молчишь, Васька, – испытывая неловкость от того, что, наверно, первый раз за пять лет мне приходится самому принимать решение по сыну, не опираясь на мнение профессиональных няней и пусть отвратительной, но все-таки его матери, присаживаюсь на корточки и заглядываю ребёнку в глаза.

– Говорить больно, – сипит мне в ответ.

– Дела… – качаю головой, – сейчас ты чайку попьёшь, выпьешь таблетки, а потом мы с тобой к врачу сходим. Годится?

– Спать хочется… – Васька косится глазами на кожаный диван, – можно я полежу?

– Конечно…

Подхватываю сына на руки и несу к «мягкому уголку».

– Погоди, не засыпай только, – трясу ребёнка за плечо, – таблетки нужно выпить…

Но Васька отключается, полыхая щеками. Сажусь рядом, откидываюсь на спинку и прикрываю глаза. Час от часу не легче.

Глава 4. Неприятная встреча

Аня

– Тебе салат брать? – Ксюша резво заполняет наши подносы едой.

Я чувствую себя немного растеряно в длинной очереди людей возле раздаточных столов. Мне кажется, что выбирать здесь что-то дольше двух секунд считается дурным тоном или неуважением к поварам, поэтому просто соглашаюсь на все предложения подруги.

– Ксюш, – говорю совсем тихо, – Может быть, мы просто в кафе пойдём?

– Ой, перестань, – она отмахивается. – Поверь мне, что лучше, чем в столовой администрации, в нашем городе нигде не кормят.

Я поднимаю глаза на бесконечный ряд строгих костюмов и белых воротничков перед собой. Наверно, это действительно так. Иначе, сюда бы не ходили.

– У тебя пропуск есть? – спрашиваю, не понимая, как могли пустить посторонних в такое место.

– Вообще, – Ксюша забирает с полочки две тарелки солянки, – У нас по всей стране в любой государственной столовой можно свободно пообедать. Даже в ФСБшной. Просто мало кто знает об этом. А тем временем, – подруга зыркает на меня хитрыми глазами. – Посмотри какой здесь контингент самцов. Отборнейшие.

– Мы сюда вообще-то есть пришли, – я сердито фыркаю. – А не смотрины устраивать.

Не глядя, тянусь рукой за последним стаканом с томатным соком и сталкиваюсь на стекле с мужской ладонью. Пытаясь, опередить соперника, дергаю свой сок в сторону и чувствую, что мужская ладонь делает тоже самое. Сок разливается под мужское:

– Черт!

Я в панике смотрю на рукав белой рубашки, залитый красными пятнами и отдергиваю свою руку, чтобы вытереть ее салфеткой.

– Извините, пожалуйста, – говорю искренне, оборачиваясь на мужчину.

Меня встречает пара голубых презрительных глаз. Не дождавшись встречных извинений, поспешно отворачиваюсь и беру с другого подноса компот из сухофруктов.

– Если вы везде такая же неуклюжая, – раздаётся над моей головой грудной, хорошо поставленный голос, – то у вас нет ни малейшего шанса, – заканчивает с издевкой.

– Что простите? – Я ошарашено поворачиваюсь к мужчине и теперь осматриваю его с головы до пояса.

Хорош. Самец, как говорит Ксюша. Короткая стрижка, по которой хочется провести ладонью и почувствовать идеальный колючий «ёжик», высокие скулы, волевой подбородок, слишком пухлые для мужчины губы. Он без пиджака. Поэтому, ничто не мешает увидеть под рубашкой тренированное тело. Хороший кожаный ремень…

– Отработать стоимость рубашки, – ехидный тон выводит из замешательства. – Слишком дешёвая спланированная акция. Я люблю женщин с более оригинальной фантазией.

– Чтооо? – Кричу шёпотом, начиная закипать. – Да как вы вообще смеете? Хам! Между прочим, стоило просто проявить банальную вежливость к женщине и уступить ей сок. Тогда ваша рубашка осталась бы белоснежной!

Внутри меня прямо клокочет. Ну какой нахал. Резко отворачиваюсь от него, чувствуя, как мой высокий хвост лупит ему по лицу. Господи!

Ускоряюсь в след за Ксюшей, которая уже подошла к кассе. Теперь нас с мужчиной разделяет несколько человек в очереди. Обойдусь я без компота. Водички попью.

До самого столика я не смотрю по сторонам, чтобы случайно не наткнуться на хама и не спровоцировать продолжение перепалки.

– Ты чего дёргаешься? – Ксюша отправляет ложку солянки в рот.

– Да мужика одного облила соком в очереди, а он решил, что я специально, – нехотя отвечаю подруге. – Не знаю, с чего ты решила здесь обедать. Нервные все. Громкие. Ругаются.

– Не обращай внимания, – небрежно отмахивается подруга. – Это просто выборы у них скоро. Вот и грызутся за места на билбордах, за эфиры, в общем за все, откуда можно головы людям позабивать. А как все закончится, опять будут рыбалку и строителей своих дач обсуждать. Скукота.

– Понятно, – перевожу взгляд за плечо подруги и снова вижу своего неприятного знакомого.

Он обедает один. Это очень странно, потому что все остальные занимают столы большими компаниями. Вообще, этот мужчина действительно сильно выделяется из общей массы местных чиновников. Костюм дороже, больше лоска, больше высокомерия. Ест вилкой и ножом. Тарелки составлены на стол с подноса.

– Это он что ли? – хитро поигрывает глазами подруга, оборачиваясь на моего обидчика, – хорош, десять баллов.

– Не смотри ты на него! – Испуганно шикаю на подругу, боясь, что мужчина заметит наш нездоровый интерес, но поздно.

Он уже поднимает свои ледяные глаза, прищуривает их и с ухмылкой, показательно делает глоток томатного сока из стакана.

Аппетит моментально пропадает. Чувствую себя какой-то дешёвой женщиной. Точно! Голову простреливает догадка. Ведь он мог слышать, что говорила Ксюша про самцов и принял нас… О… за Бог знает кого!

Пылая щеками от смущения, втыкаюсь в свою тарелку.

– Мы сюда завтра ещё раз придём. – Говорит уверенно Ксюша. – Надеюсь, что персонаж не женат.

– Я лучше из дома буду контейнер брать, – отвечаю с набитым ртом. – Или голодать. Не нужны мне, Ксюш, мужики. Я ещё от Николая не отошла. Спасибо.

– Не говори глупости, – авторитетно вгрызается в котлету подруга, – с правильным мужиком женщине всегда проще. И вообще. Самое главное правило знаешь какое?

– Какое? – Отзываюсь со вздохом.

– Если тебя обидел мужик, то и помощи надо искать у мужика. Отец, брат, друг и так далее. Кто имеется.

– Нет уж, спасибо… – бурчу себе под нос.

Только под конец обеда, заметив, что столик, за которым сидел мой обидчик, пуст, я смогла с удовольствием доесть чай с запеканкой.

– Ксюш, ну давай уже, – тороплю подругу, которая выводит губы помадой, глядя в зеркало заднего вида. – У меня запись на два часа. Нехорошо опаздывать.

– Скажешь, что у начальницы была, – подмигивает Ксюша, прячет помаду и втыкает ключ в зажигание. – А красивую женщину всегда меньше ругают, – смеясь, встраивается в поток машин, – Вот накрасилась и можно смело не только соком обливать, но ещё и суп за шиворот.

– У тебя прокатывает? – Я хитро прищуриваюсь, вспоминая вчерашнее знакомство с грозным Бегемотом.

– Мне и придумывать ничего не надо, – кивает головой подруга, – само выходит. Поэтому, губы крашу всегда заранее.

– Прям семейная философия, – хихикаю, – не поверю, что Матвей может кого-то наказать.

– Не, он – крутой тип, если его достать. Каждый день по грани хожу, – Ксюша ловко паркуется между двумя машинами. – Кстати, парковаться научилась сразу после того, как Бегемот рявкнул. Так, ого! – Чуть задирает рукав и смотрит на часы. – А вот теперь бежим. Время два пятнадцать.

Быстро заходим в здание клиники. Я немного нервничаю и снова чувствую себя студенткой, когда из-за Ксюхи, мы постоянно опаздывали на пары. Забираю ключ от кабинета у администратора и заворачиваю в свой коридорчик.

– Через минутку можете заходить, – бросаю через плечо в сторону очереди.

– Вы ещё и безответственны, – слышу за спиной голос от которого по позвоночнику пробегается дрожь, а ладони становятся влажными.

Оборачиваюсь и вижу своего неприятного знакомого из столовой. Рядом с ним стоит маленький мальчик. Понимаю, что говорить и оправдываться глупо. Он знает, где я была и почему опоздала.

– Я прошу прощения. – Нервно сглатываю. – Приём сейчас начнётся.

На лице мужчины появляется ухмылка.

– Открывайте поскорее свой кабинет. Мы ждём уже пятнадцать минут.

Глава 5. Взаимные претензии

Аня

– Какие сутки держится температура? – Направляю свет мальчишке в горло и не вижу ничего такого, что могло бы так его подкосить.

Чувствую себя крайне неуютно под тяжёлым взглядом своего нового знакомого.

– Первые, кажется. – Он хмурится. – Вы просто скажите, чем лечить и все. Зачем задавать вопросы, тратить драгоценное время, когда факт болезни очевиден, – нервно подглядывает на экран телефона и сбрасывает звонки. – У вас же все по протоколам, даже думать не надо!

– Чем уже лечитесь? – Великодушно игнорируя его умозаключение, беру листок бумаги, чтобы написать назначения. – Есть ли на что-то аллергия?

– Понятия не имею, – он с раздражением разводит руками.

– Борис Дмитриевич, – я читаю имя мужчины по данным в карте. – Может быть, вы позвоните маме мальчика, – кладу ручку на стол и поднимаю глаза. – У ребёнка фарингит, но судя по зажиму складок он имеет не только вирусную, но ещё и психологическую причину.

Он молча достаёт телефон и скользит пальцами по экрану.

«Какие красивые у него руки…» – отмечаю про себя, но тут же даю мысленную затрещину. – «Нашла на кого пялиться, Аня. Хам, отвратительный отец а, учитывая деятельность, ещё и человек так себе.»

До меня доносятся тягучие гудки.

– Алло, Басов, – раздаётся в трубке капризное. – Говори быстро, если звонишь по делу. Я вся в жидком загаре, если высохну неровно, то придётся перекрашивать.

Бросив на меня обвиняющий взгляд, отец мальчика отходит к окну.

– Мы с Васей у врача. Тут интересуются, есть ли у него аллергия, как давно повышена температура, и не было ли стрессов?

– Ну откуда мне знать! Позвони няне и не мешай…

– Марина! – Неожиданно он рявкает так громко, что мы с Васей вздрагиваем. Видимо, Марина не пожелала вести диалоги о сыне и положила трубку. Бормоча ругательства, Басов отводит телефон от уха.

Пытается ещё несколько раз набрать номер, но ему никто не отвечает.

Мальчик, ерзая на стуле, привлекает к себе внимание.

– Мне только мёд нельзя, – говорит сиплым шёпотом. – Галина Васильевна мне с блинами давала, и я потом чесался. А мама с папой совсем не дружат.

– Понятно, – отвечаю ему, понижая голос, – а кто такая Галина Васильевна?

– Няня…

– Прошу общаться с ребёнком только через меня! – Агрессивно прерывает наш диалог Борис, а Василий вжимает голову в плечи.

Я впиваюсь осуждающим взглядом в мужчину, мысленно недоумевая, почему вообще у таких «так себе» родителей рождаются обычно прекрасные дети.

– Знаете что… – закипая от несправедливости ситуации и обиды за ребёнка, тоже повышаю голос. – Вам стоит всерьёз пересмотреть принципы воспитания сына, а также жизненные приоритеты. Вы знаете, что основная часть детских болезней имеет психосоматический характер? У вас тот самый случай. В частности, больное горло – это невозможность высказать свои обиды и мнение родителям.

– Вы точно врач? – он прищуривается. – А то несёте какую-то оккультичную чушь, вместо того, чтобы просто выписать ребёнку таблетки! Тратите мои деньги. Между прочим, сегодня вы уже стоите мне почти пятьдесят тысяч рублей вместе с испорченной рубашкой! Меня уверяли, что в этой клинике собраны лучшие врачи города, но, видимо, придётся подкорректировать состав, – заканчивает угрожающе.

– Хорошо, – я киваю, – сейчас напишу вам подробное лечение.

Размашистым, немного нервным почерком заполняю бланк с двух сторон, ставлю печати и подаю.

– Пожалуйста! Прочитайте, может быть, будет что-то не понятно или слова незнакомые, – не сдерживаясь, заканчиваю ехидно.

Отец мальчика пробегается глазами по листу бумаги. Я вижу, как вздрагивают его ноздри, губы растягиваются в оскал, а по скулам начинают ходить желваки. Но остановиться больше не в моих силах.

– Значит, чай с малиной, почитать сказку, обнять, дать жаропонижающее и посмотреть вместе мультики?

– Другого лечения у меня для вас нет, – развожу руками. – Антисептики вам не нужны, а практически все леденцы имеют исключительно отвлекающий характер и содержат в составе мёд, на который у вашего сына аллергия.

– Я все понял… – зло цедит сквозь зубы. – Советую вам купить бубен, цветастую юбку и искать новую работу!

Хватает мальчишку за руку и ведёт к двери.

– Всего хорошего! – Отзываюсь ему в тон. – Когда будете решать вопрос моего трудоустройства, не забудьте, что органы опеки не дремлют.

Ответом мне служит смачный хлопок двери. Кошмар… С колотящимся от адреналина сердцем тру руками лицо. Что вообще на тебя нашло, Аня. Ну неужели первый раз непутевых родителей видишь? Да полно их было. Почему сцепилась то? Ещё и при ребёнке.

Встаю с кресла и подхожу к кулеру с водой. Пока наливаю стакан, замечаю, что руки дрожат. Что если этот хам правда сможет помешать моей работе? Ксюша, конечно не даст в обиду, ей мне не нужно доказывать свою профпригодность. Но этот Басов явно небедный и непоследний человек.

В дверь раздаётся стук.

– Можно? – в проёме появляется тучная немолодая женщина.

– Конечно, – киваю, – проходите, пожалуйста.

Глава 6. Все могут «короли»

Аня

– Так, Калерия Львовна, во сколько вы обычно ужинаете?

Лично мне даже не нужен ответ на этот вопрос, но пациента всегда стоит подводить к выводам и решениям плавно.

– Ну вот пара последняя у заочников в восемь часов заканчивается. Плюс время на дорогу и что-то быстро приготовить. Муж тоже со слушаний поздно возвращается. Около девяти вечера садимся за стол.

– А потом сразу спать?

Уточняю со вздохом.

– Ну какие-то дела, в душ, и да. Получается, что едим перед сном. Но как связан режим моего питания с чисто профессиональной проблемой? Я – уже пятнать лет, как педагог. – Сипит на надрыве женщина. – Попробуйте два часа подряд говорить на аудиторию в сто человек.

– Я понимаю, – мягко соглашаюсь, – но потеря вашего голоса совершенно никак не связана с перенапряжением. Я вижу на ваших складках рефлюксный ожог. Если вы на минуточку задумаетесь, то сможете провести параллель между днями острой болезни и продуктами, съеденными на ужин. Во все остальное время удаётся отделаться першением и утренним кашлем.

По серьёзному лицу женщины видно, что мои предположения бьют точно в цель.

– То есть вы хотите сказать, что если я буду ужинать на пару часов раньше, то моя проблема уйдёт сама собой? – Переспрашивает недоверчиво.

– Именно так, – качаю я головой. – К тому же уйдёт лишний вес и наладится обмен веществ.

Телефон на столе загорается экраном и начинает вибрировать. Машинально читаю сообщение.

Ксюша: «Срочно зайди!!!!!!!» – Какие красноречивые восклицательные знаки.

Сердце разгоняется. Чувствую, что причина паники – никто иной, как Басов Борис Дмитриевич.

– Хорошо, – голос пациентки отвлекает от телефона. – У меня завтра конференция. Есть ли хоть какая-то надежда восстановиться за сутки?

– Самое главное – покой, – отрываю листок из блокнота и пишу название лекарства. – Никакого хлеба, орехов, кислых соков и им подобного. Вот это лекарство рассасывать каждые два часа в течение суток. – Подаю назначение женщине вместе с картой. – Надеюсь, что все получится.

– Спасибо, – она встаёт со стула и немного манерно подхватывает сумочку. – Все хорошего.

Выходит в коридор, а я беру в руки телефон, гоняя в голове варианты оправданий собственного поведения. Сейчас у меня между пациентами окно в пятнадцать минут. Сделать вид, что была занята, не получится. Придётся идти.

– Можно? – Стучась, заглядываю к подруге в кабинет.

– Нужно! – Она подскакивает из кресла и начинает менять шагами расстояние от окна до стола. – Ну зачем ты ему начала опекой угрожать? – Всплескивает руками.

– Ксюш, да сама не знаю, – моментально понимаю о ком речь и расстроено пожимаю плечами. – Прям завёл меня.

– А у него предвыборная кампания на носу, – она хватает со стола листок бумаги и несёт мне. – На, вот, полюбуйся. То хрен у них что подпишешь, а тут приказ за десять минут состряпали. – Падает в кресло. – И я ничего не могу сделать! – Психуя, хлопает ладонями по столешнице.

Я пытаюсь прочитать текст. Руки трясутся, а буквы расплываются.

– «… отстранить от работы на срок до шестидесяти календарных дней…» – зачитываю в слух, чувствуя, как голос проседает.

– Ох… – я стекаю на ближайший стул. – Может, просто надо извиниться, – спрашиваю с надеждой. – Или расписку о неразглашении написать. Да не нужны мне его секреты. Не может мужик с женой и сыном справиться эка невидаль!

– Все. Главный подписал. – Отзывается подруга. – И мне ещё по шее выдал. Скажи спасибо, что просто в отпуск отправили. Я как могла… Не думаю, что его устроит расписка.

– Чего делать то? – Я с отчаянием смотрю на бумажку в своих руках. – Снова переезжать? Так хотела тихонько подзаработать, чтобы адвоката получше нанять.

Обида на весь мужской род подкатывает к горлу комом и начинает першить в горле.

– Ну вот и как теперь быть? – всхлипываю.

– Ну не реви, – хмурится Ксюша. – Я поспрашиваю у знакомых. В стоматологию куда-нибудь пристроим тебя медсестрой. Зарплата, конечно, так себе. Но временно – пойдёт.

– Вот честное слово, – стираю пальцами с щёк слёзы. – Вот кто мог подумать, что этот мужик такой гад. А ты ещё говорила, что в столовую придём… – бормочу себе под нос.

– Так это ещё и из столовки? – Выкатывает глаза подруга. – Ну ты везучая, ничего не скажешь!

– Я думала, ты его видела. – Шмыгаю носом.

– Да нет, конечно. – Ксюша разводит руками. – Мне главный позвонил и огорошил.

– Прямо сейчас уходить? – Уточняю растеряно. – Там ещё два пациента по записи.

– Иди, отдохни, – вздыхает подруга, – Вечером позвоню тебе, скажу по стоматологиям. Пока посижу пообзваниваю.

Выхожу из здания клиники и оглядываюсь по сторонам. Домой совсем не хочется. На душе плещется какое-то неудобоваримое чувство.

«Разве это справедливо?» Чтобы вот так взять и натоптать грязными ботинками в чужой жизни. А если бы у меня были дети? Да разве птиц такого полёта могут волновать обычные люди? – Да его даже собственный ребёнок не волнует! Чего о других то речи вести. Побольше положить себе в карман – вот он основной смысл жизни.

Почему-то подобные персонажи в моем воображении всегда выглядят, как Скрудж Макдак, который заныривает по утрам в собственную сокровищницу на заставке диснеевского мультика. Этакий жирный селезень столичного откорма… Главная абсурдность моего положения в том, что я никогда бы не стала жаловаться в опеку. Ну на сам деле – это не тот случай. Миллионы детей в нашей стране живут в более грустных условиях. Любовь… ну подумаешь, зато сыт и образован.

Меня, конечно, прямо разрывает от внутреннего гнева, но писк светофора возвращает в реальность и заставляет переключить внимание на проезжую часть и прохожих.

Справа от перехода расположен небольшой парк. Решаю, что я вполне заслужила антистрессовую терапию в виде уличного фастфуда. Обедать же как-то нужно. В мобильном барбекю покупаю себе кукурузу на палочке, сажусь на лавочку, и только я с наслаждением вгрызаюсь в сочную, слегка подсоленную мякоть, как в сумочке начинает звонить телефон.

Со вздохом сожаления вытираю салфетками пальцы и принимаю вызов. Этот игнорировать ни в коем случае нельзя. Иначе…

– Господи, доченька! – Мамино визгливое второе сопрано разрывает мои перепонки, и я делаю динамик потише. – Мне только что позвонил Николай и сказал, что ты пропала без вести! Сменила телефон! Ой мамочки, – она говорит без остановки и переходит на французский, – Пьер, дорогой, принеси воды. Все хорошо, да. – Снова переходит на русский, не давая вставить мне даже слова. – Твой водевильный хмырь, значит, окончательно допился. До белочки! Чуть до инфаркта не довёл меня. Говорит, что по твоему номеру ему включается автоответчик и предлагает кастрировать кота со скидкой по промокоду «брысь».

На этом месте маминого словесного потока меня разрывает смехом. Ай какая я молодец. Настроение ползёт в верх.

– Мам, мамочка, – отсмеявшись, пытаюсь ее прервать. – Я на самом деле ушла от Николая. А в его телефоне изменила всего две цифры в своём контакте, чтобы не звонил. Сейчас гощу у подруги. Ты извини… – делаю паузу. – Как-то не хотелось тебя волновать.

– Что значит не хотела волновать? – Бушует мама. – Немедленно прилетай.

– У меня все хорошо правда, – говорю, как можно убедительнее.

Мамин муж Пьер очень не любит, когда его спокойный мир нарушают дети. Даже взрослые. В мои шестнадцать он просто вызвал меня в кабинет и открыто сказал о том, что был бы рад, если бы я поискала себе съемное жилье. Что готов его оплачивать, в том числе и учебу в колледже, но попросил, чтобы мама не знала о нашем договоре.

Она и не узнала. Я решила, что хочу уехать к бабушке в Россию. Деньги Пьера, конечно, не взяла. Детский максимализм счёл это предательством, а мама… Она очень любит Пьера, а он ее – свою музу. Они подходят друг другу.

– Аня! – Рявкает трубка. – Я надеюсь, что ты не беременна. Не вздумай от него рожать.

О Господи! Меня откровенно кривит. Даже десять лет в Париже не сделали маму тактичнее.

– Нет, мама, – отвечаю с нажимом. – У меня все хорошо. Помощь не требуется. Просто не выдавай Николаю меня. Скажи, что не дозвонилась. Как дела узнала в соц. сети. Как у вас дела? – Лихо перевожу тему. – Как новая коллекция Пьера?

– О, все прекрасно. – Тут же забывает о моих проблемах мама. – Каблук на мужских туфлях вообще вызвал настоящий фурор. Кстати, ты знала, что местные мужчины очень любят быть чуть ниже своей женщины. Поэтому Пьер создавал сразу парную историю… – мама щебечет, а я чувствую, как с моего плеча плавно спадает ремешок сумки.

Далее следует резкий рывок, я падаю спиной на лавочку и больно бьюсь лопаткой.

– Мне пора! – Сбрасываю звонок и наблюдаю, как мою сумку с документами и последними деньгами уносит человек в чёрной худи.

В моей правой руке – телефон. В левой – кукуруза. Что же я сижу! Подскакиваю с лавочки и, крича что-то из серии: «Украли! Ловите! Люди!», разгоняюсь следом за вором.

Мне везёт. Народу становится больше, а дорожки уже. Моему грабителю приходится ощутимо сбросить скорость, да и внимание на него начинают обращать более активно.

Сердце колотится, ветер свистит в ушах. Хватаю воздух жадными глотками, ощущая покалывания в левом боку. С уроков физкультуры так быстро не бегала.

Грабитель сворачивает на параллельную аллею. Я – следом. А дальше – происходит просто что-то невероятное. Моего обидчика одним рывком ловит мужчина в дорогом красивом костюме и в три точных движения скручивает, укладывая лицом на брусчатку.

Я подбегаю к своему спасителю.

– Спасибо, спасибо, спасибо вам! – Лепечу, задыхаясь.

Поднимаю с земли свою сумку, которую вор пытался выкинуть, поняв, что попался. Проверяю содержимое, и только после вижу, что на помощь моему спасителю подоспели какие-то мужчины, а он сам приближается ко мне. Слышу щелчки затворов фотоаппарата. Ну люди! Им бы лишь бы сфотографировать, когда другому плохо.

– С вами все хорошо?

Молодой мужчина останавливается от меня на комфортном расстоянии двух шагов, а я, как дурочка, только крепче обнимаю свою сумку и киваю в ответ. Отмечаю про себя, что мой спаситель молод. Строгий костюм делает его старше, но глаза искрят наглостью и харизмой.

– Хотел сказать, что нам с вами нужно сейчас решить важный вопрос.

– Какой? – Я хлопаю глазами, на секунду решая, что мужчина захочет попросить вознаграждение.

– Вашему обидчику всего шестнадцать. Если мы с вами вызовем полицию, то его, вероятно, посадят.

– О! – Я растеряно кошусь в сторону возни на брусчатке, и теперь действительно вижу, что из-под бесформенного худи торчит тощий паренёк.

– Вызываем? – Жмёт интонацией мужчина.

– Э… Нет, наверно. – Голова начинает идти кругом.

– Виктор Семёнович, все подъехали! Ждём! – Окликают моего спасителя.

– Ну тогда мои коллеги паренька немного припугнут, и отпустят с миром. Согласны?

– Да, – киваю, – Спасибо большое…

Неудачливого воришку уводят к дороге и сажают в чёрный джип, а «Виктор Семёнович» направляется под деревья цветущих вишен, где его ждёт много людей и аппаратуры.

«Модель?» Я провожаю его взглядом, а может быть, реклама. Уже успокоившись окончательно, я понимаю, почему моему обидчику сегодня не удалось убежать. На этой ветке аллеи брусчатка полностью снята, и ведутся ремонтные работы. А если б не они, и не этот «в костюме»… Даже думать об этом не хочу. Тогда я бы была достойна звания «неудачница месяца».

Ощущаю резкую боль в локте, разворачиваю руку, и вижу, что все-таки разбила ее пока падала. Нужно где-нибудь найти аптеку и промыть. Мало ли что. А пока просто антибактериальными салфетками протру. И сумку тоже.

Глава 7. Легенда

Борис

– Ваш главный конкурент, – моя пиарщица со странным именем «Ариель» щёлкает клавишами на ноутбуке, выводя на экран фотографию молодого парня, – Вильдяев Виктор Семёнович. Двадцать семь лет. Молодой кандидат экономических наук. Популярность – бешеная. Имеет активную социальную позицию, помогает решать городские проблемы. Последний проект – обустройство центрального парка. Холост, харизматичен. В продвижении предпочитает «взрывной пиар» и «вирусный маркетинг». Опасен тем, что популярен среди молодёжи и рабочего населения…

– Так, погоди, – перебиваю говорливую девицу. – Что такое «взрывной пиар» и «вирусный маркетинг»?

– В прошлом году, – ее пальцы быстро стучат по клавиатуре, – чтобы привлечь внимание к проблеме содержания животных в местном зоопарке, он запустил в супермаркеты по всему городу енотов и забил порталы с вакансиями их анкетами под девизом: животные ищут работу. Таким способом Вильдяев находит спонсоров молниеносно. Соответственно, ведёт социальные сети и активно общается с подписчикам. Веталь, – она окликает своего напарника и по совместительству технического гения, – покажи нам его аккаунты.

Я откидываюсь на спинку кресла и смотрю на свою «лучшую» команду. С первого взгляда может показаться, что цирк уехал, а клоуны остались. Личный помощник, который будто валерьянки надрался, «вырви глаз» с розовыми волосами Ариель и угловатый, тощий очкарик Веталь. Говорят, что на самом деле он – владелец самой большой сетки фэйковых аккаунтов.

– Вот, – тот самый компьютерный гений тычет мне свой телефон под нос, – пять тысяч подписчиков, бешеная активность в комментариях.

Я забираю из рук парня смартфон и скролю пальцем по экрану.

– Такое чувство, что он, как в той передачи, «везде с собой берет видеокамеру», – скривившись, как от кислятины, отдаю телефон назад.

– Это очень верная политика, – качает головой Денис. – Создаёт впечатление искренности и прозрачности. Даже моя семидесятилетняя бабушка на него подписана.

– Дичь… – прикладываюсь затылком об подголовник.

– У вас теперь тоже будут аккаунты в социальных сетях, – невозмутимо продолжает Веталь. – Через пол часа назначена первая фотосессия. Ещё одна – сразу после праймериз.

– Основной стратегией вашего продвижения станет полная противоположность господину Вильдеву. – Подхватывает Ариель. – Возраст, стабильность, опыт, семейные ценности. Будем максимально освещать вашу семейную жизнь…

– У меня нет семейной жизни! – Резко прерываю девушку. – Не женат и никогда не был.

– Все уже прекрасно знают, что у вас есть сын, – задумчиво смотрит в экран своего ноутбука Веталь. – Я тщательно слежу за упоминанием вашего имени в сети, но поверьте. Ничего не поможет, если всплывет какой-то неприглядный факт о ребёнке.

– Черт… – проглатываю маты. – Окей. Сын есть, но его мама сейчас хрен знает где.

– Уговорите! – Плюхается на стул моя пиарщица. – Предложите денег…

– Она не подходит, – Веталь разворачивает к нам с Ариель свой ноут.

Я понятия не имел, что у Марины есть инстаграм с кучей подписчиков.

– Да уж, – разочарованно тянет пиарщица. – Примерно сотня тысяч человек видели ее голую задницу и знают врача, у которого сделана грудь. Мимо. Местные актрисы? – Вопросительно кивает Денису, который явно тоже находится под впечатлением от экстравагантности Марины и каждый раз дергается.

– Не подойдёт, – отрицательно качает головой. – Местные – вообще не вариант. Город маленький.

– Тогда я сама займусь вопросом, – авторитетно поджимает губы Ариель. – Нам нужна домашняя, симпатичная, с неидеальной фигурой и благородной профессией. Какой у вас рост?

– Сто семьдесят пять, – отзываюсь, начиная закипать. – Но с чего вы решили, что я подпущу к своему ребёнку постороннего человека?

– Значит, по подбородок где-то сто шестьдесят пять… – что-то записывает в планшет, игнорируя мой вопрос.

Если бы не гарантии Фёдора Григорьевича, то я бы давно рявкнул и послал умников в долгое эротические и пешее путешествие. Беру со стола ручку и перебираю ее между пальцами. Успокаивает.

– Борис Дмитриевич, – примеряющие вступает Денис. – У Василия сегодня одна няня, завтра будет уже другая. Просто скажите, что эта – ещё одна. Кстати, вполне можно уход за ребёнком добавить в обязанности…

– Поверьте нам, – Ариель открывает бутылку воды и закидывает ногу на ногу. – Такой формат политической легенды – самый выгодный для короткой дистанции. Мы знаем, о чем говорим.

– Я хочу сам выбрать, – обречённо рычу сквозь зубы, понимая, что эти клоуны правы. – Найдите трёх самых адекватных женщин и подготовьте договоры о неразглашении.

– Отлично! – Хлопает в ладоши Ариель. – А теперь – работаем. – Подхватывается с места, приносит с подоконника какой-то чемодан и плюхает его передо мной на стол. Начинает молча доставать оттуда косметику.

– Это что? – спрашиваю с предупреждением в голосе.

– Это – лёгкий макияж для кадра. Чуть поправим тон кожи и сделаем поярче глаза…

– Все вон! – Меня срывает. Пластмассовая ручка ломается между моими пальцами пополам. – На сегодня СВОБОДНЫ!

– Веталь, отмени фотографа, – невозмутимо складывает назад вещи Ариель.

– Кофе? – Оглядывается в дверях Денис.

– Ни в коем случае! – Не даёт мне ответить Ариель. – Найди ему нормального массажиста.

За командой «клоунов» закрывается дверь, а я в тихом психозе швыряю дротики в мишень.

Яблочко. Ещё. Десятка… Ну и черт с ней. Наклоняю голову в разные стороны, разминая позвоночник и ухмыляюсь. Нет… Они не клоуны, Басов, клоун здесь один – это ты. Слуга народа. Парадная лошадь.

Глава 8. Полный финиш

Борис

– А теперь задумчивый взгляд в окно, – командует моя пиарщица, – да, вот так, отлично. Руки в карманы, и против света.

Справа раздаются щелчки затвора фотоаппарата.

– Верхние пуговицы рубашки ему расстегните, рукава закатайте, – кивает фотограф, – ещё чуть взлохматьте волосы. Типо он устал после рабочего дня.

– Мне кажется, что достаточно, – шиплю сквозь зубы, пока Ариель расстёгивает пуговицы.

Я снова с трудом сдерживаюсь, чтобы всех не послать, потому что вообще не люблю, когда меня трогают посторонние.

Кисть с пудрой порхает по носу.

– Это последняя серия… Потерпите. Нужно заполнить соц. сети.

– Хорошо… – сдаюсь с тяжёлым вздохом.

Замираю в неестественной позе перед окном. Почему-то именно в такие моменты всегда хочется почесаться или чихнуть. Мышцы шеи сводит от напряжения, а в горле начинает неприятно першить. Сглатываю, прислушиваясь к ощущениям. Неужели заболеваю? Вовремя. Ничего не скажешь. Надо чего-нибудь купить, чтобы завтра не слечь.

Делаем несколько снимков с разных ракурсов.

– Все!

– Отлично! – С раздражением подхватываю пиджак и выхожу из кабинета, громко хлопая дверью.

Хорошо, что в распоряжении моего предвыборного штаба целое крыло небольшого бизнес центра, и люди сюда не ходят. Я не люблю людей. Кидаю взгляд на часы. Шесть вечера. Все бизнес ланчи благополучно пропущены, а ждать заказы в кафе некогда. Ужин откладывается. Сегодня ещё речь учить и разбирать отчеты по торговому центру.

На входе в здание тусуются мужики из соседних офисов. Рядом с ними трутся женщины из местных салонов красоты. Маникюрши, парикмахерши. Громкий смех, глубокие декольте. В нос бьет резкий запах сигаретного дыма и дешевых духов. Местная курилка. Все понятно.

Огибаю прокрастинирующее сборище и направляюсь в сторону аптеки через дорогу. Чувствую заинтересованные острые взгляды в спину.

На сегодня мне однозначно достаточно общения с противоположным полом. Бесят продажные туповатые бабы, которые вешаются на шеи. Нажрался этого за глаза и за уши. Вспоминаю утренние собеседования с кандидатками на роль «жены» и передергиваю плечами.

Все не то. Зря потраченное время.

А, собственно, когда мне последний раз было «то»? Напрягаю память и «то», что она мне подкидывает, меня категорически не устраивает.

Вчерашняя врачиха из частной клиники. С первого взгляда показалась мне такой прям чистенькой, порядочной. Юбочка, блузка на все пуговицы до горла. Глаза наивно распахнутые карие. Но нет… Пришла с подружкой мужиков клеить в правительственную столовку. Хитро. Нехотя признаюсь сам себе, что первым порывом думал познакомиться поближе. Порезвиться разок – другой под одеялом и разойтись. Но она зачем-то решила меня бесить и провоцировать. А с нервами у меня беда. Ничего, теперь посидит дома пару месяцев в качестве воспитательной меры. Продумает.

Где-то очень тихо оживает моя совесть, пытаясь вякнуть, что на самом деле девушка была права, и проблема не в ней, а в том, что я «так себе отец»… А вот к черту эти высокие чувства! Только пустишь их в душу, они потом на шею перебираются и топят, топят, пока не захлебнешься.

Рывком открываю дверь и захожу в аптеку.

– Здравствуйте! – В окошке мелькает голова молоденькой девушки. – Что вам подсказать?

– Что-нибудь нормальное, – откидываю взглядом витрину, – от горла. Для профилактики. И порошок для заваривания кипятком от простуды.

– Вот эти пастилки для рассасывания попробуйте. – На прилавок плюхается картонная пачка и пакеты. – Я сама ими пользуюсь.

– Спасибо, – забираю. – По карте оплата.

Под удивлённый взгляд девушки прикладываю телефон к терминалу и выхожу на улицу. Что ж тут все такие дикие.

Достаю из пачки сразу две таблетки и кладу в рот. Скулы сводит от одновременной кислоты и сладости. Гадость какая.

Возвращаюсь в офис, и к своему облегчению нахожу там только Дениса.

– Свалили идейные? – Киваю на дверь кабинета.

– Так шесть часов же, – жмёт виновато плечами. – Сильно здесь никто не задерживается…

Его последние слова тонут в грохоте перфоратора за стенкой.

Мы, охреневая, ждём когда шум закончится, и будет возможность говорить. Через минуту становится тихо.

– Это что такое? – Интересуюсь, чувствуя, что начинаю тихо звереть. Поработал, блин! – Разве ремонтные работы разрешены в рабочее время?

– Так бизнес центр до шести, – подскакивает из кресла мой помощник. – Можно сходить, поговорить…

Его слова снова сьедает шум.

– Не надо! – Повышая голос, торможу его жестом. – Я сам!

Выхожу из приемной и пересекаю коридор до лифтов. С силой жму кнопку. Меня аж колотит. Пока еду в кабине, представляю, как размажу соседей по стене. Не договоримся – съедут.

Двери открываются, и меня сразу же обдаёт облаком цементной пыли. Под ногами хрустит мусор. «Дррдрррр» разрывает уши.

Дохожу до комнаты с источником шума, дожидаюсь тишины, и только открываю рот, чтобы высказать двум мужикам в робах все свои претензии в грубой, обличительной форме, как понимаю, что не могу произнести не звука. Открываю – закрываю рот и не чувствую ни связок ни языка.

– Тебе чего, мужик? – Вытирает руки об штаны один из рабочих, тот, что постарше.

В панике обхватываю рукой горло. Это что за фигня ещё такая? Снова пытаюсь говорить, но слышу только собственный сип.

– Немой походу, – выдвигает предположение второй рабочий. – Ты вот, – достаёт грязными руками из кармана кусок картона, подходит ко мне ближе и подаёт. – Пусть позвонит кто-то, если ты по ремонту. Договоримся.

Ошалело забираю убогую визитку. Это, кажется, финиш…

Глава 9. Не плюй в колодец…

Борис

– Я прошу прощения, – растеряно хлопает глазами администратор, – начальства уже нет на месте. А сегодня неожиданно ушла в отпуск одна врач, и ее пациентов раскидали между всеми. Ещё трое без записи с острым отитом. Вы даже к кабинетам не пройдёте – растерзает очередь…

– Все понятно! – скриплю зубами, сдерживая злость. – Не город, а дикари… – разворачиваюсь к Денису, который обзванивает частные кабинеты и государственные поликлиники. – Ну что там?

– Трубки не берут. Рабочий день окончен… – жмёт плечами. – Завтра в восемь утра только.

– Я в двенадцать… – проглатываю маты, – Должен затирать с трибуны о светлом будущем. И делать я это должен громко и убедительно.

Выходим из клиники и садимся в машину.

– Домой? – Вкрадчиво спрашивает помощник.

– Нет, – качаю головой, – давай кофе выпьем. От горячего, может, полегче станет.

Заезжаем в какой-то торговый центр, где есть кофе на вынос. Очередь – человека четыре. Выбирают долго вкусы, какие-то добавки. Ещё одна баба никак не может понять разницу между латте и рафом. Достаю из кармана телефон в надежде абстрагироваться от ситуации хотя бы ненадолго, скольжу глазами по кассам и на одной вижу знакомое женское лицо. Точно! Меня окатывает мандраж, это же та «подруга» врачихи из клиники.

Срываюсь ей наперерез.

– Добрый вечер, – мой голос сипит, как у маньяка в телефонной трубке. Девушка вздрагивает и выпускает из рук пакет.

– Ой, мамочки! – Прижимает руки к груди. – Вы чего кидаетесь?

– Извините, – я немного теряюсь и помогаю собрать выпавшие продукты в пакет.

– Что вам нужно? – Девушка смотрит на меня воинственно, – Хотя, судя по голосу, ясно что. Извините, помочь ничем не могу. Приемы завтра с девяти утра. – Разворачивается и собирается от меня слинять, но я успеваю вцепиться в пакет.

– Подождите, – на сколько могу выдаю звук, – мне нужен лор. Срочно. Я в безвыходном положении и хорошо заплачу, но завтра в двенадцать я должен говорить.

– Зачем? – Мстительно прищуривается. – Вообще, лор вам однозначно не поможет. У вас не ангина и не фарингит. Нужен фониатр.

– Кто-кто? – Переспрашиваю.

– В любом случае, – девушка вежливо оскаливается, – они есть только в Москве. А ту единственную, что была у нас, вы сегодня отправили в отпуск.

Да ладно! До меня медленно доходит, что передо мной стоит тоже врач.

– Давайте, – тянусь за бумажником и достаю оттуда сто баксов, – я вам заплачу. Скажите, что нужно делать.

– Мне правда жаль, – она качает головой, – Я – отоларинголог, и могу вам сказать только то, что вы не больны, судя по тону охриплости. Это вам к Ане. А я бы на ее месте, не стала помогать, поэтому, извините… – пытается меня обогнуть, но я не даю.

– Дайте мне ее адрес, – пытаюсь засунуть купюру ей в пакет.

На нас начинают оглядываться люди. Видимо, смотримся мы и правда комично. Мужик суёт бабе деньги, а она не берет. Кто вообще в наше время от них отказывается?

– Заберите! – Девушка вскипает, а я вскидываю вверх руки.

– Пожалуйста, – сглатываю, потому что горло сводит сухостью. – Я сам попробую договориться. Извинюсь…

– Ладно… – кивая, она сканирует меня внимательным взглядом. – Улица Радищева дом шесть, квартира двадцать. Наверняка, Аня дома. И я советую вам быть очень убедительным в своих извинениях.

– Как скажете, – киваю, – спасибо большое.

– Удачи! – Фыркает и, все-таки обогнув меня, устремляется на уличную парковку.

– Спасибо, – говорю ей в след и тоже иду на парковку, только внутреннюю платную. Там ждёт Денис.

– Вы не купили кофе?

Парень оглядывает мои пустые руки, когда я сажусь в машину.

– Кофе не купил, зато врача нашёл. – Сам лично вбиваю ему в навигатор домашний адрес Ани. Ани… А что если правда пошлёт? Или помогать не станет? Не может быть. Она же клятву давала. «Но не тебе же!» – оживает ехидный внутренний голос. Это точно.

– Это чей-то домашний адрес? – Оценивает координаты Денис и хмурится. Вы уверены, что домашние кабинеты – это безопасно? Я бы вам не рекомендовал…

– Поехали, – с нажимом перебиваю его, – это адрес той врачихи, что племянницу твою лечила.

– Ого, – вскидывает брови помощник, – а я так понял, что это именно она в отпуск ушла.

– Да, – подтверждаю его слова, – Это я ей помог. Мы не сошлись в принципах лечения детских простуд.

– Хм… – неопределённо отзывается парень, но, наконец, заводит машину и выезжает с парковки.

Я не собираюсь дальше комментировать ситуацию.

Единственное, за что можно однозначно любить этот город, так это за отсутствие пробок. До места назначения, практически в другой район, доезжаем за каких-то пятнадцать минут.

– Мне пойти с вами? – Денис глушит мотор.

– Нет! – Решительно открываю дверь. – Может испугаться и не открыть совсем. Будь на телефоне.

Возле подъезда мне везет, и я успеваю проскочить внутрь следом за какой-то степенной дамой в платье с жабо и старомодной «ракушкой» на голове.

Мы заходим в лифт вместе.

– Вам какой, молодой человек? – Интересуется она высокомерно.

– Пятый, – сиплю и сам жму кнопку, соображая, что да, именно он, раз на этаже по четыре квартиры.

– Тогда, становитесь глубже, – брезгливо ведёт чёрной карандашной бровью, – мне выходить на четвёртом.

Старый лифт едет медленно, и все это время я гоняю в голове, как начать с девушкой разговор. С извинений? Черт! Ну это совсем не в моем стиле. Сразу денег предложить? А если не нуждается? Значит, надо дать столько, ухмыляюсь сам себе, чтобы начала нуждаться.

Двери со скрипом разъезжаются, и я выхожу на широкую лестничную площадку. Здесь плохо работают вытяжки и раздражающе пахнет специями и мясом. Мой живот возмущённо урчит. Ладно, соглашаюсь с ним, аппетитно пахнет, но нам пока еда не светит.

Подхожу к нужной квартире и откидываю взглядом дверь. Старенькая железная, обитая искусственной кожей на синтепоне. Деньги должны быть кстати. Решительно жму звонок.

Спустя минуту до меня доносится скрежет замка и дверь приоткрывается. Запах еды становится отчетливее.

Ух! Я на несколько секунд даже теряю дар речи, потому что девушка, появившаяся на пороге, стоит передо мной в тонком шелковом халатике, под которым явно ничего нет, и с полотенцем на голове. Я скольжу взглядом по ее длинным голым ножкам вверх… Гладкая фарфоровая кожа, ни грамма лишнего веса – статуэточка. Босая. Щиколотки и запястья тонкие. Очень я люблю такие…

– Что вы здесь делаете? – Она возмущённо повышает голос и отвлекает меня от приятного созерцания. – Хотя, это не важно. Всего хорошего! – Пытается захлопнуть дверь, но я успеваю подставить ногу.

– Подождите! – Напрягаю горло. – Ваша подруга сказала, что только вы можете помочь.

Девушка выжидающе складывает руки на груди.

– Ксюша? – Удивленно взлетают брови.

– Да, – киваю активно, хотя и не знаю имени.

– Ну… проходите. – Тянет с сомнением и отступает вглубь квартиры, разрешая мне войти.

Глава 10. Незваные гости

Аня

– У вас минута, – поджимаю губы и складываю руки на груди в замок.

Поза, мягко говоря, невежливая для беседы, но была бы моя воля, я бы скрестила ещё ноги и все пальцы между собой, на всякий случай. Лишь бы этот заносчивый тип понял, что я не имею ни малейшего желания с ним вести диалоги. А ещё мне очень неловко стоять почти голой перед незнакомым мужчиной. И пусть он не знает, что под халатом у меня сейчас надеты только трусики, но я то знаю! И это предаёт ситуации некоторую пикантность…

– У меня пропал голос. – Сипит мой незваный гость. – А завтра я должен обязательно говорить. У меня праймериз, и без хорошего выступления, получить поддержку однопартийцев мне будет непросто.

– Ну что я вам могу сказать, – я мстительно прищуриваюсь и внутренне ликую. Да, это непрофессионально, но не умирает же он в самом деле. – Все справедливо. Я осталась без работы, и вы, видимо, тоже скоро будете.

– Я хорошо заплачу… – утробно рычит мужчина и сжимает зубы.

Пффф!

– Что вы, – говорю елейно, – себе оставьте. У вас ребёнок, жена красивая. Вдруг бедного разлюбит. А это вы, наверно, кричали просто много?

Губы Бориса кривятся в оскале. Кажется, переборщила…

– Извините, – опускаю глаза. – Если будет плохо, просто вызовите скорую…

Мужчина открывает рот, набирает в лёгкие воздух и тут же хватается за основание горла.

Я понимаю, что ему становится тяжело дышать.

– Вот за что вы на мою голову свалились! – Хватаю его за руку и тащу в ванну. Он не сопротивляется, видимо, правда совсем накрыло.

Выкручиваю кран горячей воды на полную мощность и затыкаю пробкой ванну, чтобы от воды поднимался пар.

– Дышите, как можно глубже, – говорю Борису и бегу на кухню вызывать скорую помощь.

Пока разговариваю с диспетчером, нахожу антигистаминное, наливаю стакан воды и несу своему пациенту.

– Сколько вам лет? – Передаю ему вопрос оператора, но Борис отрицательно качает головой.

– Мне лучше, не нужно скорую.

– Но… – я даже не могу найти слов, чтобы ему возразить.

– Я сказал не нужно, – повторяет агрессивно.

– Ну и черт с вами! – Восклицаю с досадой. – Девушка, – обращаюсь в трубку, – отмените вызов. Пациент отказался от помощи. – Отключаю звонок и всовываю в руки мужчины таблетки со стаканом.

– Пейте и выметайтесь. Не хватало, чтобы вы тут ещё копыта откинули!

Разворачиваюсь и выхожу из ванны, громко хлопнув дверью.

Навернув по кухне нервный круг, не выдерживаю и возвращаюсь.

Борис сидит на полу облокотившись на кафельную стену.

– Как вы? – замираю в дверном проёме.

– Ощутимо лучше, – он кивает головой. – Что вы мне дали?

– Таблетки от аллергии. Можно, я вас осмотрю? – осторожно приближаюсь к мужчине и присаживаюсь рядом. – Рот откройте.

Ощупываю пальцами его лимфоузлы и чувствую, как Борис напрягается.

– Не дёргайтесь, – хмыкаю, – мне тоже не сильно нравится вас наглаживать. Голову чуть запрокиньте.

Он исполняет, и теперь мы с ним совсем близко. Неприлично. В мой нос проникает запах его одеколона. Он глубокий, мускусный, смешанный с запахом мужского тела.

Мне приходится укусить себя за внутреннюю часть щеки, чтобы прийти в себя.

– У вас спазм связок, видимо, на фоне нервного напряжения. – Говорю и слышу свой «севший» голос, будто со стороны. – Чем пытались лечиться? – Поспешно отдергиваю руки от мужчины и отстраняюсь.

«Да что с тобой, Аня!» – Мыслено злюсь сама на себя. – «Мужиков красивых никогда не видела что ли?»

Видела. Мой бывший муж был очень красивым. Неприятные воспоминания прилично осаживают мой пыл.

– А вот… – Борис достаёт из кармана блистер. – Две успел только съесть.

Я забираю у него таблетки и уже по цвету понимаю, что они со вкусом мёда и лимона.

– Вам очень повезло, – делаю голос серьёзным, – что вы съели только две таблетки. Иначе, – я развожу руками, – могли бы до меня уже не доехать. Аллергия на мёд у вашего сына, по всей видимости, наследственная.

– Ненавижу мёд… – Борис поднимается на ноги. – И как это лечить?

– Отдыхать…

На его губах появляется ехидная усмешка.

– А ещё выпить молоко на ночь и помирится со всеми врагами?

– Зря вы так, – жму плечами. – Идите за мной на кухню. Попробую вас «заговорить».

Сидя в своём дорогущем костюме за маленьким деревянным столом в кухне на шесть квадратных метров, Борис выглядит очень комично. Почти, как инопланетянин в русской избе.

– Пейте, – подаю ему таблетку релаксанта и, поспешно убираю со стола тарелку с пловом.

Поужинать спокойно не удалось.

– Спасибо, – он как-то слишком внимательно следит за моими действиями, чем окончательно меня смущает.

– Я выйду в комнату… Переодеться.

– Конечно…

Меня просто сдувает ветром.

В спальне первым делом я почему-то подлетаю к зеркалу и пытаюсь оценить своей внешний вид, в котором предстала перед Борисом. Я сошла с ума? Да мне должно быть наплевать, как и ему. При других обстоятельствах он бы никогда не вспомнил обо мне. Сдергиваю с головы полотенце и немного расчесываю пальцами волосы. Они приятно пахнут шампунем. И только я собираюсь сменить халат, на что-то более приличное, как во входную дверь начинают громко тарабанить.

Это что за хулиганство?!!

Я вылетаю в коридор. Старый замок дрожит на каждый удар кулака. Быстро отщёлкиваю его, пока не доломали, открываю дверь и вижу на пороге делегацию из трех женщин почтенного возраста и одного мужчины в форме.

– Вот! Я же говорила! – Восклицает одна из старух. – Квартиру в притон превратили. Мужчин принимают!

Моя челюсть «падает».

– Добрый вечер, – обращается ко мне участковый. – К нам поступил сигнал, мы обязаны проверить. Могу я посмотреть ваши документы?

Глава 11. Уговор дороже денег

Борис

– Я выйду в комнату? Переодеться…

Неосознанно отягивает свой мини-халатик вниз, пытаясь перекрыть колени. Ух ты, вау! Я едва сдерживаюсь, чтобы не ухмыльнуться. Разве такие скромницы ещё в природе существуют? Прям хоть в красную книгу ее красные щеки заноси.

– Конечно… – киваю и провожаю внимательным взглядом.

Она буквально сбегает от меня в комнату. А мне, как мальчишке, хочется пойти следом и подсмотреть, как девушка будет переодеваться. И наверно, с любой другой женщиной я бы воспринял побег в спальню под предлогом «переодеться» за откровенный флирт и не стал бы отказывать ни себе ни ей в удовольствии. Но это точно не приглашение.

И да, я почти забыл о своём больном горле, и даже о том, что если бы не эта шарлатанка… (Ну ладно, не шарлатанка она.) То я бы имел все шансы заработать отек Квинке. А сейчас мне ощутимо легче.

– А! – Резко выдыхаю звук, и то, как он звучит, меня уже определенно радует. – А! – Повторяю попытку и вздрагиваю от резких стуков во входную дверь.

Выходить из кухни не спешу. Мало ли кто. Может, у девчонки жених буйный или муж? Но кольца на пальце, вроде, не было… Короче, подставлять лицо под чей-то ревнивый кулак мне совершенно не хочется.

Я слышу, как Аня выбегает в прихожую и открывает дверь.

– Вот! Я же говорила! – раздается уже откуда-то знакомый мне голос. – Квартиру в притон превратили. Мужчин принимают!

Очень интересно… Я напрягаюсь. Почему-то сейчас, мне хочется защитить женщину. Ну не похожа эта пугливая лань на жрицу любви. Я их нажрался и теперь по запаху отличаю.

– Добрый вечер, – добавляется мужской мерный голос. – К нам поступил сигнал, мы обязаны проверить. Могу я посмотреть ваши документы?

– Она здесь не живет! – снова раздается женский. – Эта квартира Брягиных.

Не выдерживая, я подхожу к двери кухни. Появляться в коридоре не понимая всей ситуации, не решаюсь. Меньше всего сейчас хочется стать героем репортажа о домашних мошенниках. Потому что люди воспринимают суть написанного текста через слова-триггеры, а запоминают так вообще только последний абзац. По этой причине лучше не попадаться своей фамилией в пару к эмоционально-отрицательным сочетаниям.

– Все верно, – наконец-то оживает ошарашенная Аня, – Ксюша – моя лучшая подруга. Я приехала к ней в гости. И документы мои посмотреть тоже можно, – она подходит к своей сумочке, висящий на вешалке, и достаёт от туда паспорт. Вот…

На какое-то время в коридоре наступает молчание.

– Прошу прощения за беспокойство, – чеканит мужской голос. – отдыхайте.

– И вы даже не зайдёте в квартиру? – Возмущённо задыхается женский голос, а я вспоминаю, что он принадлежит той самой противной тетке, что ехала со мной в лифте. Выходит – проследила куда я пошёл. Ну офигеть. Я посмеиваюсь. Иногда бабки работают лучше разведки.

– Для входа в квартиру нужен ордер, а у нас его нет, – успокаивает противную старуху, очевидно, полицейский.

Дальше входная дверь хлопает и голоса стираются.

Я выхожу к Ане в коридор. Она стоит, прислонившись спиной к стене.

– Давно так не нервничала, – хмыкает и поднимает на меня свои глазищи. Красивые, миндалевидные с длинными ресницами.

Неожиданная мысль растёт во мне, как цунами, и прошивает ознобом.

– Вы не местная, Аня? – Задаю первый вопрос.

– Из Москвы, – отвечает нехотя. – Слышу, что вам полегчало. Пойдёмте, отрежу на всякий случай вам ещё по таблетке, вдруг снова накроет… – Друзья, знакомые? – Перебиваю ее желание плавно соскачить с темы. – Родители?

– Только Ксения, – отвечает растеряно. – Мама живет в другой стране.

– А почему приехали сюда? Да ещё и надолго.

– С чего вы решили, что я здесь надолго? – Она хмурится.

– С того, что вы нашли работу, – я жму плечами.

– В любом случае, – она вздёргивает подбородок и смотрит на меня с вызовом, – благодаря вам, работы у меня нет.

Извиниться. Вот сейчас, наверно, стоило бы это сделать, но я озвучиваю совершенно другое.

– Я хочу предложить вам работу.

– Хм? – Ее брови удивленно взлетают вверх, а глаза становятся еще больше.

– Вы не замужем?

– Какое это имеет значение? – Она ощетинивается.

– Ответье, – говорю с нажимом.

– Ну, предположим, что нет, – складывает руки на груди, закрываясь от меня.

– Мне нужна жена, – говорю «в лоб», – на три месяца. До выборов и после, пока интерес плавно не спадёт. В задачи будет входить полноценная роль моей супруги на публике и присмотр за сыном.

– Вы, наверно, шутите, – я вижу, как девушка пытается продышаться от эмоций. – Сначала вы лишаете меня работы, а услышав, что у меня проблемы с финансами, решаете купить? Ну знаете!

– Не купить, – маниакально наслаждаясь ее праведным гневом, я достаю телефон. – Я предлагаю вам сыграть роль моей жены на время предвыборной кампании. Вот такая сумма, – я жму кнопки на экране, мысленно прикидывая, сколько нужно молодой женщине и умножаю сумму на пять, – вас бы устроила?

Ее лицо вспыхивает ещё ярче, пока она смотрит на экран телефона. Слишком долго смотрит, чтобы отказаться.

– Ну так что? – Решаю немного ускорить процесс принятия решения.

– Я согласна, – коротко кивает и на секунду прикрывает глаза. – Только я хочу гарантий. Какой-то брачный договор, что мы с вами через три месяца разойдёмся, и деньги я хочу получать частями в процессе. – Выдаёт она на одном дыхании.

Почему-то в моей голове проскакивает мысль, что девушка боится брака. Очень интересно…

– Конечно, – подтверждаю ее условие. – Все так и будет.

– И… – она прикусывает свою губку, опуская глаза. – И никакого интима…

– Нам придётся касаться друг друга и целоваться на людях, – оставаясь внешне серьёзным, жму плечами.

Но на самом деле меня откровенно забавляет острота реакции взрослой девушки на эту тему. Будет – не будет, какая разница? Но провоцировать ее – это будет, как минимум, забавно.

– Хорошо… – она коротко кивает. – Когда приступать?

– Завтра будет готов договор. Но перед этим вас ещё должны одобрить мои пиарщики и служба безопасности.

– То есть, я ещё и не подойти могу? – Прищуривается.

– Можете, – отвечаю невозмутимо, – но если нет судимостей, компрометирующих фактов биографии, вредных привычек и брошенных детей, все будет в порядке.

– Как великодушно… – ехидно поджимает губы. – Мне просто завтра с утра нужно выйти на новую работу, – добавляет робко. – В кабинет стоматологии.

– Позвоните и предупредите, что не выйдете, – я равнодушно жму плечами. – Зачем эти сложности?

– Ну если вам резко полегчало, – она гневно сверкает глазами, – то это не значит, что всех остальных можно бросить с острой болью!

– У вас есть время до двенадцати дня, – чувствуя, что от голода у меня снова подводит живот, разворачиваюсь и стремительно иду к выходу. – Вот моя визитка. Отправьте сообщение откуда вас забрать.