Ведьма для Чудовища. Часть 2 бесплатное чтение

Глава 1

Я вздрогнула и проснулась. Оглядываясь, не совсем соображая сразу, где нахожусь. Зябко повела плечами, потянув на себя теплое шерстяное одеяло, обняв спящего рядом Марсу. Бережно прижила его к себе. Шумно выдохнула оглядывая низкий потолок кареты. Дождь застал прямо на гористой дороге, пришлось остановиться на ночь среди чащи.

Прислушалась, дождь все еще шелестел, фыркали рядом кони, воины что были отправлены со мной Амгерром соорудили небольшие палатки и ночевали поблизости, разбив небольшой лагерь. Только третья ночь прошла как я в пути. Останавливаться на постоялых дворах было опасно, потому выбирали пустынные дороги и, кажется, уже начала привыкать спать на сиденьях в карете.

Спать мне уже не хотелось, да и рассвет уже брезжил в оконце, но я оставалась лежать неподвижно, чтобы не разбудить своей возней Марсу — пусть еще немного поспит. Правда оставаться на месте оказалось не так уж легко — в голову полезли разные мысли, от которых сердце стучало быстрее, гоняя по венам кровь, так что стопы зудели и как-то беспокойно становилось на душе.

Это мутное состояние началось еще со вчерашнего вечера. И странное дело, ведь все сложилось лучше и не представишь. Господин, оказывается, собрал нас в дорогу под завязку, в карете я обнаружила еду которой вполне хватило бы на неделю, теплые одежды, плащи и одеяла. Даже щеки загорелись, когда я это все выгрузила из мешков.

Как бы не пыталась еще немного подремать, пригревшись в сумраке кареты под одеялом, передо мной вновь и вновь возникал сумрачный взгляд Амгерра, жегший меня до основания холодом, сковывал напряжением, исходившее от его горячего тела. Заставлял елозить и задерживать дыхание, нырять в темную глубину. Мысли о нем наплывали то обжигающей горячей волной, то жгучим ледяным оползнем. Какую ночь он не давал мне покоя, появляясь в моих снах, от которых я просыпалась вся в поту с судорожно колотящимся сердцем. Теперь он свободен от проклятия, и, наверное, рядом со своей невестой.

"Нет, это невыносимо!"

По сердцу от этой мысли будто ножом полоснуло. Не выдержав я всколыхнулась, сбрасывая край одеяла с себя.

Осторожно приподнялась, стараясь не беспокоить маленько брата, который продолжал сладко спать. Взяв накидку, надавив на ручку тихонько открыла дверцу, выбралась из кареты в промозглую сырость леса.

Накинув на плечи теплую одежду, осмотрелась. Оказывается, воины уже не спали, трещал костер под сосновым пологом, доносились приглушенные низкие голоса, преходящий в неподвижном наполненным смолой и дымом воздухе, в гул. Подняла подбородок взглядывая в серую хлябь, видневшуюся средь сплетенных над головой ветвей. Холодные капли, срывающиеся с крон, оросили лицо ударяя брызгами, ощутимо взбодрили, прогоняя остатки сна, а вместе с ним и излишнее напряжение. По словам Тавира, главного воина отряда, до границы оставалось где-то в расстоянии трех дней пути, но если будут такие дожди, то гораздо дольше.

Постояв немного, я окончательно проснулась, улавливая вкусный запах готовящейся на костре снеди.

— Доброго утра, — раздался позади сильный мужской голос.

Я резко обернулась, едва не подпрыгнув от неожиданности. Тавир подобрался незаметно, впрочем, неудивительно, он ведь воин и сноровке обучен основательно.

— Доброго, Тавир, — поздоровалась с воином.

Тавир оказался не старше Мортона Амгерра. Темноволосый с карими глазами и широкими скулами, крепкое телосложение не такое стройное и гибкое с грацией хищника, как у господина, но не лишенный своей силы и выдержки.

И хоть он вполне вежлив был со мной и даже всегда спрашивал об отдыхе, мне было не по себе от такого внимания. Все чаще начала задумываться о том, чтобы оторваться от отряда и идти своим ходом. Вся эта воинская свита, еще больше привлекала внимание, чем если бы я шла одна, хотя, конечно, было удобно ночевать в карете и не сбивать ноги, не думать о тяжести ноши, но я привыкла быть и справляться одной. Уж точно бы не пропала, особенно когда были деньги, вспомнила о той плате, которую Амгерр вручил мне.

Молчание затянулось, напряженное лицо Тавира стало хмуры, видимо искал слова чтобы начать разговор, и только раскрыл рот, дверка кареты отварилась. Наружу выглянула Марсу. Улыбнувшись Тавиру поспешила к брату, благодаря, при этом, Богов, что разорвали это неловкое, да и не нужное молчание. Воин, кажется, что-то успел себе напридумать по дороге. Но с другой стороны, почему я должна отгораживаться? Тавир не торгаш с рынка и не чей-то раб, а королевский воин, достойный муж, для такой, как я. Но почему-то едва только допуская мысль ответить взаимностью, меня будто наизнанку выворачивало. Хоть здравый смысл твердил, что одной молодой девушке слишком опасно становилось. А Тавир оказалось был серьезно настроен.

— Я принесу еду, — вдруг догнал голос мужчины.

— Не нужно Тавир, у нас есть, — попыталась отмахнуться.

— От холодной еды можно получить множество неудобств, да и мальчику нужна горячая еда.

Взяло смущение от такой опеки. Но вдохнув опустила плечи, не стала упрямиться.

Тавир ушел, а я отправилась к брату.

— Ну как ты, выспался, родной? — спросила, вернувшись обратно внутрь нагретой дыханиями кареты, скидывая накидку.

— Мне снился наш дом, — насупился братик. — И мама снилась и папа…

Я крепко прижала его к груди, погладив по мягким волосам. Конечно, он еще скучал по родителям, ему не хватает их любви, и я не могу их заменить, а после того что случилось, как у меня его забрали, я совсем никчемная сестра.

— Давай собираться, — проговорила глухо, ласково глянула на него. — Скоро у нас будет свой дом, и все у нас будет хорошо.

Марсу вдруг оторвался от меня заглядывая в лицо, голубые глаза загорелись и посветлели.

— Правда? И у меня будет своя комната?

— Конечно, своя комната, — нечаянная улыбка тронула мои губы.

Того что дал мне Амгерр хватит даже нанять слуг на целый год. Его плата оказалась щедрой. Но Марсу вдруг снова погрустнел и отстранился, сев на сидение.

— А мне понравилось в замке, — с выдохом и грустью произнес он, — я бы хотел быть таким же воином, как Тавир, а еще как Бордант.

О военачальнике господина я уже успела за эти два дня вдоволь наслышаться от Марсу. Оказывается, все то время что я была в доме слуг, мой брат был где-то рядом, и Амгерр не отвозил его ни в какой приют. По началу меня это разозлило страшно, что он обманывал меня, но потому успокоилась и даже была благодарна что брат не оказался за стенами строгих надзирателей. Брат с упоением рассказывала, как с ним обходились и давали даже держать настоящее оружие в руках. Похоже он хорошо проводил время, в отличие от меня.

Свернув все одеяла и сложив подушки, я одела Марсу в теплую одежду, а следом вернулся Тавир мелькнув в окне. Открыла дверцу запуская поток холодного воздуха. Мужчина, загораживая собой темные глубины чащобы, протянул наполненные варевом плошки. На улице стало гораздо светлее, дождь перестал моросить, даже защебетали громко лесные птицы.

— Благодарю, — забрала у Тавира плошки с горячей похлебкой.

Мужчина довольно улыбнулся и отступил, оставляя нас, не стесняя своим присутствием. Похлебка и в самом деле оказалась вкусной и наваристой, воины могли готовить не хуже умелой поварихи.

После сытного завтра стали собираться в дорогу. Да так быстро и справно, что приходилось только удивляться каждый раз. Карета уже была запряжена, но Марсу запросился сесть вперед к возничему. Конечно, это была плохая идея, но запретить я ему не могла, в конце концов ребенку уже наскочило трястись в сумраке кареты, будто в коробе. Обрадовавшись, брат залез к Гайтану, широкоплечего мужчине, что управлял лошадью, он с охотой посадил мальчика рядом с собой. И едва я хотела нырнуть в карету, как меня перехватила мужская рука. Вздрогнув от неожиданности, глянула на Тавира.

— Не хотел пугать, — извиняясь усмехнулся молодой мужчина, — просто подумал, может быть ты тоже захочешь ехать на лошади?

На лошади? Вспомнила прошлый свой опыт, когда добирались до Урелтона и я вынуждена была сесть на лошадь с одним из воинов. Ну уж нет, не слишком-то хотелось повторять такой опыт.

— Спасибо Тавир, но мне гораздо удобнее в карете, — мягко высвободила локоть из его хватки. Невольно перевела взгляд за его спину натолкнувшись на старшего воина, сурового и молчаливого Грорса. Среди остальных он как хмурая туча, спокоен и в то же время давил своим присутствие следя за всем. Даже сейчас что-то высматривал. Уж не приказ Амгерр следить за мной и порядком в отряде, хотя, вряд ли господин стал беспокоиться по этому поводу. Да какая ему в том разница! Другое дело, если все же Грорс будет следить за мной и после того как я перейду границу, Амгерр может запросто найти меня, хоть он и обещал, что отпустит, уверенности в том не было.

Лицо Тавира с каждым мигом моего молчания начало меркнуть.

— Просто, мне немного нездоровится, быть может, в следующий раз, — облизав губы, улыбнулась ободряюще.

Тавир вскинул взгляд и кивнул, весьма удовлетворившись таким ответом. Я свободно могла взобраться внутрь кареты и выдохнуть. Да уж, не просто оказалось дать отпор. Теперь еще бы выстоять. Тавир слишком обходителен.

Отряд двинулся с места, а я откинулась на спинку сиденья уставилась в окно, наблюдая как проплывала в туманной пелене чащоба. Вид за окном почти не менялся из-за того, что лошади шли по трясине медленно, но ближе к полудню, когда землю, обдуло ветром немного подсушив, разогнались и припустились бодрее. Дорога еще долго пролегала средь молодых лиственниц окутанных водной дымкой, под тяжелым набухшим влагой небом, и казалась никогда не оборвется. Все дальше становился Торион. Время от времени на меня наваливалось волнение, давила непонятная тяжесть, но я старалась не задумываться над этим, прогоняя всякие лишние мысли. К обеду чащоба расступилась, а дорога плавно потянулась по горному склону огибая каменные выступы похожие на громадных истуканов. На отдых съехали с дороги выбрав место у густого ольшаника.

Вылезла из кареты, разминая плечи и спину чуть потянувшись, вдыхая свежий одурманивающий голову воздух гор. Марсу с радостным криком спрыгнул с козел, вместе с остальными принялся очищать для постоя место. Ему явно по нраву этот путь, с какой живостью и охотой он суетился вместе со всеми, таская дрова для костров. Может быть и правда его можно было бы отдать на должное воспитание. Тряхнула головой. В нашем роду не было воинов и единственный удел мужчин — это копаться в земле и молоть муку.

Пока все остальные были заняты делом, я спустилась к роднику, что журчал поблизости среди камней. Набрав воды для готовки, отправилась обратно, но едва только ступив на каменный выступ ухаба, как передо мной возник Тавир. От неожиданности сердце подпрыгнуло и быстро заколотилось.

— Опять тебя напугал, — виновато глянул мужчина, — давай помогу, — тут же забрал из моих рук котелок, который был и не слишком-то тяжелый — и не такие тяжести таскала. Но делать нечего, он уже забрал его перехватывая крепко в руку, а я невольно пожалела, что пошла одна, не взяв с собой брата, будто он мог спасти меня, но тогда хотя бы у Тавира было меньше повода заговаривать со мной. Невольно поймала себя на мысли что нахожу причины как от него отвязаться, не дав возможности узнать его лучше, спокойно поговорить. Ведь, что, если он окажется достойным мужчиной. Нельзя быть такой категоричной! А помощь мне пригодиться, мама всегда говорила, что есть трудности, которые женщине не посильны. Кажется, у меня этих трудностей уже по горло.

Заставила себя улыбнуться, на что Тавир воссиял.

— Если ты не против, может, прогуляемся? — Тавир определенно искал случая чтобы уединиться и скрыться с глаз остальных, и кажется, поймал его. Я запнулась с ответом. Да что же это такое! Ну что будет плохого, если мы просто поговорим? А у меня такое чувство что не уступаю в простой просьбе, а даю согласие на брачный обет.

— Немного можно, — ответила невнятно и уклончиво.

— Подожди меня здесь! — оживился мужчина, преобразившись тем самым в озорного мальчишку, поднялся с котелком вверх, расплескивая его, а я так осталась стоять, смотря ему в след.

Может зря я это все? Зачем? Как бы я не пыталась, но не могла его представить рядом с собой. Боги, Грез, мне ли выбирать? Беглой ведьме с ребенком, пусть и братом? Моя мама, вышла за отца, потому что так решили ее родители и дал согласие старейшина. Никто ее не спрашивал и не давал выбора и, кажется, мама ни на что никогда не жаловалась, да и отец тоже. Быть может это хорошо, когда за твою судьбу решают старшие, давая свое благословение. Но теперь мне его никто не даст, и я должна решать все сама. Боги, как же это трудно!

Не успела я подумать и разобраться, хоть у меня до этого было предостаточно времени, как вернулся Тавир.

Он подал руку помогая мне подняться наверх, чуть сжимая пальцы.

— Вот здесь хороший вид на горы, — указал Тавир в сторону возвышенности. — Я слышал, что господин привез тебя из Ториона. Откуда ты родом? — вдруг перешел к важному.

— Из Шадора, — не стала скрывать, да и не было в этом ничего тайного. Там у меня все равно никого не осталось, ну за исключением злобной тетки.

— А я из Вельтхора, там я родился. Сначала, был стражем в Торионе, а потом, заслуженно перебрался в Урелтон, — принялся рассказывать Тавир, устремив взгляд вдаль. — Я слышал, ты помогла господину избавиться от его… недуга?

Раскрыла губы в удивлении. Как он узнал?

— Да ты не бойся, я никому не скажу, хотя весь замок об этом гудит. Хавир все уши о тебе прожужжал.

— Хавир?

— Да ты не думай, он не болтун, просто… ты ему нравишься, ах да ты, наверное, не знаешь еще. Хавир, мой брат.

Я подозрительно поджала губы. Вот оно что, теперь мне стал понятным пристальный интерес Тавира. Надо же, братья. Хотя, чему удивляться, в порядке вещей, что вся семья может служить знатному роду и даже их потомки занять места.

Своей болтовней Тавир располагал к себе. И все же беспокойство нарастало. Что могут подумать другие, когда поймут, что нас, пока готовиться снедь, долго не было? Но Тавир не утихал, все рассказывал о себе и своей жизни в Урелтоне, что его отец, побывал на битве, случившейся пятнадцать лет назад с гортхонами и погиб в бою, упомянул что на границе Антхалии и Сарматов у него осталась сестра и мать. А я думала и вспоминала о том, какое тогда было тяжелое время. Эта битва продлилась недолго, всего год, но наложила отпечаток даже в самых дальних землях. Антхальцы взяли победу, король Вальтор был еще молод и силен, и гордхоны после того больше не лезли на южные земли, пытаясь завладеть ими, чтобы открыть себе путь к Флеанскому морю и тем богатствам, которые оно хранило. Ведь помимо морского улова и торговых путей в другие земли, многочисленные острова дарили ценные породы сплавов и камней. Тот браслет матушкин ведь как раз из таких особых пород. Невольно подумала о Мортоне, не удивительно что он так жаждал избавиться от проклятия. Он будущий правитель. А ведь поговаривали, даже в таких захолустьях как наша деревенька, что гордхоны пробудились и снова могут пойти на южное королевство.

Я очнулась от раздумий, понимая, что пора возвращаться, улавливая запах дыма и снеди.

— Нам, кажется, пора. Я нужна Марсу, — глянула на притихшего и задумчивого собеседника. Повернулась в сторону лагеря, как Тавир преградил путь.

Вид его был серьезный и проницательный.

— Я хотел тебе кое-что предложить, Грез, — начал мужчина, пристально всматриваясь в мое лицо.

Я заморгала часто, чувствуя, как по телу разливается волнение. Что он задумал?

— Ты ведь хочешь покинуть Антхалию и скрыться? Прости что так прямо, но… тебе тяжело будет в незнакомом месте… одной. Где ты найдешь пристанище, молодой и такой красивой девушке, да еще и с маленьким братом? Я бы мог тебе рассказать путь к моей матери и сестре, они с радостью примут тебя в свой дом, и ты сможешь не волноваться больше за себя и брата.

Я так и раскрыла рот, мысли замельтешили роем в голове.

— Спасибо, Тавир, но…

— Не говори сейчас ничего, — перебил вдруг он, — просто подумай сначала, уверен ты почерпнешь из этого много выгоды.

Мои щеки так и загорелись, конечно я понимала, что он имеет в виду под словом «выгоды». И, что молодой воин, просто так не отпустит меня. Подумав об этом я кивнула.

— Хорошо, я подумаю, — не стала отказываться сразу, и видят Светлые не в угоду себе.

Мужчина улыбнулся, все еще продолжая преграждать мне путь. Ощутив стеснение от этого всего, ступила в сторону, давая понять, что нам все же необходимо возвращаться. Сразу направилась к кострам, Тавир молча проследовал за мной, и я чувствовала его взгляд на себе. Злилась что ему удалось-таки застать меня врасплох.

Еда была уже готова и, кажется, никто даже не заметил нашего отсутствия. Марсу вместе со всеми примостился у костра. Только Грорс повернулся, проследив за Тавиром строгим взглядом, сжал в твердую линию губы, а мне сделалось не по себе от такого едкого внимания старшего воина. Да и какая кому разница, с кем я могу разговаривать, а с кем нет!

Пообедав всеми, начали собираться в путь. Тавир больше не заговаривал со мной, и я была тому, признаться, рада. От его предложения, на сердце сделалось еще тягостнее. Марсу запросился вновь сесть вперед — теперь его рядом с собой не удержать. Что ж может оно и к лучше, сейчас мне нужно было побыть наедине с собой и обо все подумать. Расположившись в карете погрузилась в мысли, вновь и вновь прокручивая, и обдумывая слова Тавира. Сомнение разрывали сердце. С одной стороны, ехать в уже приготовленное место где нам будут рады, очень прельщало, но с другой это меня обязывает перед Тавиром. В конце концов он не просто так мне это все предложил, и имеет свои интересы, которые слишком очевидны. Мужчина этого и не скрывал. С другой, в чужих землях мне будет непросто, это правда.

Всю дорогу я так и не смогла прийти к единому решению и вконец истерзав себя сомнениями, прислонившись головой на спинку сиденья, не заметила, как задремала. Проснулась я от пронизывающего до нутра грохота и мужских голосов. Подскочила на месте, кинулась из поглощавший меня в сумрак кареты, наружу.

Глава 2

— Надвигается буря. Сейчас хлынет, — раздались со всех сторон голоса. Тавир натянул поводья приструнив взбесившегося коня.

Марсу слез с козел, и я быстро его перехватила вглядываясь в почерневшее от тяжелых туч небо что низко стелились к земле.

— В такой ураган не встанешь на ночь в горах, — проговорил возничий Гайтан, — совсем недалеко за переправой небольшое селение с постоялыми дворами.

— Тогда, поторопимся, — объявил всем Грорс, а я только в ответ кивнула. Нас точно смоет селью, если мы останемся под небом.

Ледяной порыв ветра, почти сбил с ног, я поспешила посадить Марсу в карету, сама села рядом захлопнув дверцу. Лошадь беспокойно всхрапнув тронулась с места сразу же. Не успели тронуться с места по тонкой крыше забарабанили тяжелые капли. Надо же как потемнело разом, хоть уже был вечер, сейчас казалось, что ночь. Я прижала Марсу к себе, а тот хоть и делал вид что не боится, вжался в меня сильнее, смотря распахнутыми глазами в крышу кареты. Оглушительные раскаты раз за разом обрушивались на нас, вынуждая крепко выругаться воинов, гром встряхивал землю и всю карету, так что внутренности все сжимались. Марсу зажимал уши, а я молилась Светлой Матери чтобы скорее добраться до места. Судя по грохоту ливня и лай собак, мы достигли селения уже скоро, выехав на тракт. Собрав все ценные и необходимые вещи что могли бы нам пригодиться внутри дома, вышли из кареты прикрываясь добротным плащом, который я отыскала в мешках, что выдал нам на пользование Амгерр, стояли под сильным потоком ожидая. Я только видела, как замелькали огни ламп, слышала громкий крикливый голоса хозяина двора что переговаривал с Грорсом.

— Сюда! — указала хозяин дома, наконец махнув в сторону крыльца, мы с Марсу чвакая по грязи побежали к дому, где нас ждала одна из служанок. Молодая рыжеволосая девушка в полосатом платье и зеленым переднике. Намокли конечно изрядно, но уже скоро служанка провела нас в жилую часть дома. Держась в стороне полного люда зала. Здесь пахло хлебным, квасом и копченостями, витал среди полнившихся постояльцами чад, от коптившегося на углях тушки молодого кабана. Мой взгляд бегло скользнуть по незнакомым лицам успев зацепится за один столик который стоял как бы отдельно от других. За ним сидела сгорбленная старушка в лохмотьях, на лицо надвинута какая тряпка, так что я не разглядела ее лица, передней стояла чашка с каким-то варевом и кружка. Видимо она была здесь частой гостьей, может какая-нибудь бродяжка или нищенка, но старуха вдруг подняла голову, когда мы проходили мимо, и клянусь Светлой повела носом улавливая чужой запах. Я быстро отвернулась, утягивая за собой брата, но по плечам так и скользнул липкий озноб от внимания пришелицы.

О посетительнице я быстро забыла, когда мы поднялись по лестнице наверх. Здесь было куда тише и спокойнее. Служанка отворила ключом дверь, открыв нам одну из комнат находившуюся почти в конце коридора, впустила нас внутрь.

— Вам что-нибудь нужно, госпожа? — услужливо спросила.

Я невольно смутилась, что ко мне обращаются подобным образом. Да и как иначе, когда со мной целая дюжина воинов.

— Для начала, горячей воды для купания, — поспешила с ответом, вздрагивая от очередного раската, хоть под крышей он не так ощутимо ударял.

А искупаться бы не мешало, как-никак три дня в пути.

Служанка ушла, закрыв дверь. Марсу отправился осматривать помещение. Несмотря на то что только что пережили, он быстро переключился, проходя мимо кроватей, на которых уже лежали свертки перин и чистой постели, да и пахло приятно, каким-то травами. Двор оказался достойным, все опрятно и чисто, мебель почти новая. Стряхнув с плаща капли, повесила на спинку стула, сбросив с плеч и сумку. И пока мы располагались, служанка натаскала все для купания поставив на доски лохань с помощью другой помощницы. Заплатив ей за старания, попросила принести ужин. Сегодня была готова запеченная, в овощном маринаде, утка.

Искупав Марсу и накормив, уложила его в разобранную постель. Он уснул почти сразу. Оторвав взгляд от разрумянившихся щек, глянула в окно. Ливень продолжал хлестать. Верно зарядил на всю ночь. Укрыв брата одеялом, заткнув его за бока перины, склонилась.

— Сладких снов, родной, — поцеловав брата в теплую щечку, отошла от постели.

Оставив гореть одну лампу, распустила влажную косу. Заперев на засов дверь, стянула с себя и верхнюю одежду, налив новой воды в лохань погрузилась в нее по грудь блаженно прикрыв веки, откидывая голову на край. Боги, как же хорошо. Но не успела я расслабиться, как в голову полезли разные мысли. Как же теперь мне избавится от попечительства Тавира? Наконец-то ко мне начали приходить здравое понимание. Мне лучше быть одной, ведь многие могут прознать где я, и раз уж за мной охотятся, то не хотелось подвергать опасности мать и сестру Тавира, и Хавира, в том числе. Так что разумней будет отказаться от предложения.

Намылив волосы и как следует прополоскав их, вылезла из кадки. Почувствовала себя как заново родившейся. Кожа порозовела и размягчилась, а усталость и тяжесть пути ушли вместе с водой. Замотавшись в полотно, взяла гребень, как в дверь кто-то тихо постучал. Я вздрогнула, схватившись за ткань, выронив гребень, уставилась на запертую створку. Может служанка пришла убраться и забрать посуду? Только слишком вкрадчивый был стук. Подняв гребень с пола, отложив его в сторону, сжимая ткань на груди, на цыпочках подкралась к двери, прислушиваясь. Но ничего, конечно, не услышала.

— Кто там? — спросила тихонько, чтобы не беспокоить маленького, так сладко спящего, брата.

С той стороны последовало молчание, а я обернулась, взглядом находя на столе нож. Все воины сейчас, верно, внизу, пропускают по одной или уже третьей кружки хмеля, отогреваясь от ливня. Нужно было все же поселить Тавира рядом. Ну вот, при первой опасности я сразу вспоминаю о воине!

Страх нарастал, а тишина глушила. Не могло же мне послышаться! Проверив засов, я попятилась было, как с той стороны раздался низкий сиплый голос.

— Тебе нужна помощь, а у меня есть кое-что полезное для тебя, — это была определенно та старуха, хоть не слышала ее голоса, но внутреннее чутье не обманывало. Сжала подрагивающие в легком, но все же испуге, пальцы в кулаки.

— Мне ничего не нужно. Доброй ночи, — отчеканила и поняла, что зря, нужно было претвориться спящей, не отвечать и тогда бродяжка бы отстала сама, но видно Темный дух меня за язык дернул!

— Я могу мно-о-огое о тебе сказать… Рожденная в грозу, — протянула и следом замаялась хрипло, так что по коже плеч мороз прошелся. — За тобой гонятся, и я знаю кто.

Сердце пропустило удар и пустилось в безумный галоп. Даже обернулась будто и в самом деле кто-то дышит позади.

— Если захочешь меня слушать, спускайся вниз. Я буду ждать тебя, — я кожей почувствовала, как старуха едко усмехнулась, перестав клокотать. Да и обычная ли старуха, если знает о том, чего не знает никто в этом захолустье?!

Я ничего не ответила, охваченная замешательством. Прильнула к двери ухом, затаив дыхание, слышала удаляющиеся шаркающие шаги, которые стихли где-то у лестницы. Отпрянула, шумно выдохнув унимая сердцебиение, молясь Светлой Матери что незнакомка все же ушла.

Вернулась к столику подобрав гребень, принялась расчесываться, пытаясь расслабиться. Но не выходило. Что она может знать? Наверняка заметив пришлых, просто хочет выпросить монеты. Всего лишь. Но слова о том, что за мной гонятся и значит знает кто, не выходили из головы. Что с того, если я спущусь? В самом деле, чего мне бояться, если рядом надежные люди готовые защитить меня, стоит только позвать? Я глянула на сладко спящего брата. Он устал сегодня изрядно и вряд ли проснется до самого утра, да я и ненадолго. Только узнаю, что может мне сказать эта бродяжка.

Решившись я скинула с себя полотно, облачилась в сорочку, сверху надев платье, торопливо собрала еще влажные волосы в косу. Помощь мне и в самом деле нужна. Очень нужна и глупо хотя бы не узнать, что я ошибаюсь и старухе нужны были всего пару медяков, которыми я еще недавно так дорожила. На них можно было купить краюху хлеба и кружку молока для Марсу! Но вдруг, если она и в самом деле скажет что-то важное? Любопытство взяло верх.

Взяв необходимое, я тихонько притворила дверь, заперев замок на ключ, который выдала мне служанка на время постоя, пустилась к лестнице.

Внизу так же было шумно, даже еще больше. В основном столы занимали мужчины, но и женщин оказалось достаточно, и сразу было видно, что это путники, так же попавшие под ливень, как и наш отряд. Старуху я нашла на прежнем месте, будто она и не покидала его, а мне вдруг подурнело — уж не привиделось ли все? И со мной никто не разговаривал там, наверху. А может это морок? Или колдовство? Страх все же сжал ребра и я, уже надумала вернуться, унести ноги подальше от незнакомки, запереться в комнате и лечь спать, но внутреннее чутью толкнуло меня вперед, не позволяя отступить и бежать.

Стиснула зубы, набравшись храбрости, вышла из тени. Мне просто необходимо узнать, что она хочет мне сказать!

Приблизившись к ней, села напротив гостьи. Вглядываясь в тень лица что скрывала тряпка, видела только кончик длинного носа и вялые морщинистые губы. Непонятно улыбается она или сердито поджала синюшные губы? Но я кожей чувствовала, как ее взгляд, цепко вонзился в меня. Кровь зашумела, сливаясь с общим гулом в питейной.

— Вы звали меня, — начала я, кладя локти на стол.

— Скорее ты звала, — усмехнулась бродяжка, опустила нос, помешав ложкой варево, взяв крепко узловатой, давно лишенной гибкости и вся в коричневых пятнах, рукой.

— Ты, кажется, что-то путаешь? — зря я пришла, она просто сумасшедшая, а я послушала.

— Ничего я не путаю, — отмахнулась старуха, поднеся ко рту ложку супа, отхлебнула. — Предупредить хочу, чтоб бежала ты, оторвалась от своих провожатых и бежала, сегодня же ночью, а лучше сейчас.

Я передернула плечами. Перевела взгляд за спину бродяжки, вглядываясь через духоту на постояльцев и поймала хмурого Грорса и веселого раскрасневшегося Тавира, они не заметили меня и переговаривались о чем-то с остальными воинами, к тому же сидели далеко, прямо возле подавальни за широким стол, вокруг них суетились служанки, они хихикали и взвизгивали, когда кто-нибудь из мужчин щупал одну из девок.

— Ударила гроза, как чудовище решил пойти за тобой, — вдруг произнесла старуха, перехватывая мое внимание.

А вот теперь мне стало по-настоящему дурно.

— Кто-о? Мортон Ам..? — и тут же зажала язык за зубами — едва не проговорилась!

— Я тебе все сказала, — отрезала старуха без эмоций.

Чудовищем мог быть только один человек, это Мортон Амгерр. Но как же так?! От мысли о нем сердце застучало под ребрами тяжелей. Он ведь обещал отпустить? Или все это был обман, и он решил мне дать лишь мнимую свободу, и нашел предлог последовать за мной? Я скрипнула зубами от досады и злости, так что хотелось грохнуть по столу кулаком, но тогда я точно бы привлекла на себя лишнее внимание.

«Ладно, Грез, теперь нужно думать, что делать?» Глянула вновь на Тавира поджала губы, вернула взгляд на провидицу, что продолжала хлебать из миски суп, будто меня и не было рядом. А может и в самом деле меня сейчас никто не видит, может она наложила какое-то заклятие? Морок?

— Как я сейчас могу уйти, со мной мой маленький брат, а дороги развезло? — обратилась к ней, поддаваясь вперед.

— Ты привыкла так считать и принимаешь неправду за правду. А ведь тебе говорил он, чтобы мальчишка остался. Теперь тебе будет тяжелее. Сама виновата, — протараторила провидица, бросив ложку в опустевшую миску, обтерла обмусоленным рукавом рот, потянулась за наполненной каким-то отваром кружкой.

Да что она несет такое? Какая еще "неправда"? Я начинала все больше злиться. Старуха, отпив из кружки, застыла, уставившись на меня в упор.

— Ты еще здесь? Чего расселась, собирай свои вещички и улепетывай, а я, так и быть, постараюсь скрыть твои следы.

Я вздрогнула, схватившись за узелок на поясе, вытащила пару монет.

— Возьми, — протянула по столу осторожно, чтобы никто из постояльцев что сидели поблизости не видел.

— Оставь себе, они тебе пригодятся больше, — брезгливо скривила рот, тряхнув седыми космами, будто я ей змей подаю, а не плату.

Сжав монеты в кулаке, выпрямилась.

— Беги, — грозно бросила старуха, подстегнув, и я не стала больше задерживаться, подскочила как ошпаренная с места.

Оглядываясь на королевских воинов, попятилась в тень, развернулась и пустилась обратно в комнату.

Отомкнув замок, ворвалась внутрь торопливо запираясь, будто за мной сам Темный дух гонится. Прислонилась спиной к створке. Отдышавшись, раскрыла глаза.

Марсу спал, мерно дыша и даже не шелохнулся, когда я вошла. Светлые Боги и что теперь делать? Выходит, Мортон, не сдержал обещание. Только что произошло, если Амгерр бросается в погоню к самой границе? В голове не укладывалось, мысли тяжелым илом наплывали друг на друга и смешивались. Нет, рисковать я не могла, вновь попасть в его руки — смерти подобно, тогда мне точно не ждать свободы. Он вновь заберет у меня брата и на этот раз, наверняка.

— Не допущу, — прошипела сквозь зубы оттолкнувшись от створки направилась к вещам.

Я собралась за долю мгновения, уложив все вещи обратно в сумку, одела спящего Марсу. Он и в самом деле сильно устал, что не захотел просыпаться даже, только в полудреме раскрывал ресницы, позволяя себя одеть. И как Амгерр хотел отдать его на обучение, я не понимала. Чудовище он и есть чудовище.

Закутав брата в плащ, взяла его на руки, так что он положил голову мне на плечо, продолжал спать. Выскользнула в полутемный коридор, осматриваясь, чтобы не встретить никого из служанок. Мужские голоса что раздались поблизости, когда я спустилась вниз, заставили меня вжаться в стену. Двое постояльцев вывернули из питейного зала и пройдя переход, они, не обратив на меня никакого внимания, вышли в дверь. По влажному сквозняку я поняла, что выход вел на внутренний двор, пошла вслед за ними. Выпорхнув на крыльцо, я взмолила Светлой в благодарности — ливень стих и теперь с неба падали редкие капли, которые сразу попали мне на лицо и скользнули за ворот льдом.

Минув двор, заставленный повозками и каретами, прокрались через хлева, где фыркали лошади и благо никого из конюшенных я не встретила, свободно выскользнула в ворота, и, оказалась на дороге. Прихватив удобнее Марсу, укрывая плотнее его от мороси, пошла по накатанной тракту в неизвестном направлении. Главное уйти подальше и держаться реки, а там набреду на какую-нибудь деревушку. Наверняка внутри большого селения их множество.

— Грез, куда мы? — проснулся Марсу.

— Нам нужно уходить родной, — прошептала я ему в висок, прижавшись губами.

Нам не первый раз приходилось скрываться, и брат смолк, только крепче обхватил мою шею, и я знала, как он насупился в грусти. Конечно, он уже привык к воинам и у меня сердце сжалось, как ему сейчас тоскливо расставаться с ними.

— Все будет хорошо, — прошептала я, утешительно держась края обочины.

Глава 3

Тьма поглотила меня. В глазах черные всполохи. Тряхнул головой слыша раздающееся эхом в воздухе имя ведьмы. В ушах бухала кровь, ливень, который хлынул на долину обжигал кожу ледяными струями, так что все лицо, лоб, скулы, шея, грудь горели.

Найду — убью. Но сначала душу из нее вытяну, заставлю снять проклятие. Не будь я старший Амгерр потомок рода антхальцев. Смял кулаки оттолкнувшись о каменную перекладину, широким шагом покинул балкон. Вышел в зал.

Музыка давно стихла, всполошенные гости при моем появлении смолки, проследив за мной растерянными взглядами. Чуть смедлил шаг. Не поворачиваясь всем корпусом, я глянул на отца, его лицо искажала нескрываемая горечь. Кажется, он все понял. Как и братец, который сидел на прежнем месте, вальяжно раскинувшись, едко ухмылялся. Строгий взгляд Матиуса-лар-Бертлота полоснул недоумением, оглядывая мой взбешенный вид. Реднайры в зале не было, как и Геовин, и мачехи. Видимо ринулись в след за молодой айтари.

— Мортон… — вышел вперед отец.

Я отвернулся и направился прочь, подальше пока они меня не рассмотрели, как следует и не поняли почему кричала Реднайра.

— Мортон! — грозно раздался голос отца в повисшей тишине, отталкиваясь от каменных стен большого зала дребезжанием.

Вылетел из зала. Возвращаться к себе? Нет, только стены долбить кулаками и драть ногтями от злости что душила меня. Сжигала. Спустился вниз, стремительно прошел переход, потом еще один, оказался перед дверью за которой слышался грохот. Рывком выдернул тяжелый меч из железной перчатки доспех, что стояли возле выхода больше для украшения, но меч, сколько помню, всегда наточен остро.

Толкнув плечом створку вырвался наружу. Прямо под ливень. Обрушившийся тяжелый холод прокатился дрожью по спине. Передернул плечами разминая, обхватил оружие крепче и рубанул по первому попавшемуся кусту роз. Меня попросту перемкнуло. Просто затмило. Я рубил с яростным рыком, взмахивая мечом вновь и вновь, стебли и листья летели в стороны лохмотьями, холод металла туманно сверкал в полумраке беспрерывно. На меня лилась потоками тьма, липкая и вязкая как смола. Хотелось обхватить тонкую шею, Грез, сжать и заглянуть в глаза. В распахнутые, напуганные. Мне хотелось видеть в них страх, видеть в них сожаление, хотелось, чтобы она пожалела. И я сделаю так чтобы она пожалела. Клянусь! Горианка. Ведьма. Такая же как все. Лживая. Подлая. Изворотливая дрянь!

Подступил к дереву, со всей силы рубанул по стволу, потом еще и еще, обдирая кору, оставляя глубокие рубцы, ударял не останавливаясь до потемнения в глазах и отдающейся дробящей боли в лопатках и голове. Воздуха в легких стало не хватать, мышцы горели. Силы покидали меня. Ударив изо всех сил последний раз, со злым шипением отшвырнул прочь меч. Металл звонко грохнулся о каменные плиты, но звон тут же заглушил шум ливня. Тряхнул головой пронизывая мокрые волосы пальцами откидывая их с лица. Застыл, судорожно глотая воздух от острой колющей боли в груди. Вода застилала глаза и стекала ледяными струями за ворот. Медленно коснулся пальцами лба и скулы очерчивая неровности и наросты. Опустил руку сжимая пальцы в кулаки, напрягая вздрагивающие плечи. Меня потряхивало от слабости разлившейся ядом по мышцам. Ноздри раздувались в гневе. Одежда вся промокла и липла к телу. Неимоверно тяжелая, как и глубокое жадное дыхание, сдавливаемое клеткой ребер.

Позади задался шум. Я повернулся, выхватывая мутным взглядом мальчишечью фигуру, что показалась на пороге. Хавир поспешил с плащом ко мне.

— Господин!.. — крикнул прислужник почти с порога, — …его величество просит к себе. Кажется, королю Вальтору худо сделалось.

Суть сказанного Хавиром не сразу до меня дошла. Отцу нездоровится? Посмотрел в сторону башни.

— Где он? — горло сдавил невольный страх.

— У себя в покоях.

— Возвращайся в комнату, — бросил прислужнику и шагнул в сторону замка.

Оказавшись внутри, поднялся по лестнице, стирая со лба и с глаз остатки дождя, прямиком направляясь в покои отца, хотя прежде нужно было сменить одежду. Но сейчас было не до этого.

Короля я нашел на ложе, вокруг него слуги в присутствии королевы. Лиоцин сразу преградила мне путь. Но мачеха будто споткнулась, застыла, расширив глаза от ужаса увидев мое вновь безобразное лицо.

— Что случилось?

— Как Вальтор? — потребовал, видя, что отец без сознания.

— Ему сделалось резко плохо, — стальным голосом произнесла мачеха. — Но я хотела у тебя спросить, Мортон, что случилось? Реднайра только плакала и ничего не сказала толком, испугалась… — Лиоцин смолкла, бросая взгляд на слуг, и заговорила тише, — …объясни мне что ты сделал?

Лиоцин, как всегда преувеличивала, пялилась на меня въедливо и строго, раздувая ноздри.

— Ничего не случилось, кроме… вот этого, — чуть повернул голову уродливой стороной лица для полного обозрения.

Лиоцин все же отпрянула, судорожно сглатывая побледнела.

— Айтари, всего лишь не ожидала видеть меня таким, — ответил ровно.

Мачеха посмотрела на лежащего мужа.

— Вальтор сильно расстроился. Для него опасны такие всплески. Мог бы поосторожней себя вести, — сквозь ровный тон правительницы сквозило раздражение, но Лиоцин быстро перевела дух, прямо посмотрела на меня будто вспомнив о чем-то. — Я слышала, что ты нашел какую-то ведьму, которая помогла тебе снять проклятие. И я не понимаю, что произошло, ты ведь… все было хорошо, почему оно вернулось. Ты можешь объяснить?

Я хмыкнул — быстро же слухи расползаются. Лиоцин прознала о Грез. Грез… Жар всплеснул в теле волной, но я быстро подавил его в себе. Обсуждать с мачехой горианку я не хотел. Да и не хотел, чтобы она вообще знала о ней, но сплетней не избежать — рано или поздно Лиоцин узнала бы.

— Матиус и Геовин, где сейчас? — перевел разговор в другое русло.

— Они поднялись в отведенные им покои. Вечер испорчен, теперь утром придется приносить свои извинения…

Взяла злость. Теперь о проклятии слухи укрепятся и подорвут доверие многих высокородных господ, в том числе и совета. Как бы я не пытался их сдержать. Хотя винить нужно было самого себя. Не нужно было принимать это приглашение и приезжать, как бы отец не настаивал.

— Тебе нужно привести себя в должный вид, а потом приходить, — прервала мои мысли Лиоцин, только сейчас окидывая меня придирчивым недовольным взглядом.

Сжал челюсти, собираясь ответить, как Вальтор пошевелился. Лиоцин тут же к нему поспешила, забыв разом обо мне. Король, придя в себя приподнялся. Лиоцин как заботливая жена поправила подушки за его спиной. Он что-то ей сказал, я не услышал, но лицо женщины стало мраморным. Лиоцин досадливо подсжала губы и кивнула, отошла в сторону и направилась к двери, пройдя мимо меня с гордо поднятым подбородком, все же остановилась.

— Только не докучай, ему нужен отдых, — небрежно процедила сквозь зубы, так чтобы слышал только я, отвернулась и пошла дальше, выходя из покоев.

— Подойди сюда, Мортон, — позвал тут же отец со своего места.

Я приблизился, слуги боязливо косились в мою сторону, но мне не привыкать к тому. Вальтор жестом велел им покинуть комнату. Через миг мы остались одни. Отец долго меня рассматривал из-под тяжелых век, и горечь все больше проявлялась в его чертах, взгляд потемнел, челюсти сжаты и губы вытянуты в твердую линию, так что складки возле носа и рта стали глубже. Он будто разом постарел, хотя еще за столом от него веяло мощью и статью, словно проклятие и на него перестало давить. Я присел рядом на стул. Меня все еще потряхивало от вспышки гнева и лопалась от боли голова.

— Твоя горианка не до конца справилась… — голос его звучал хрипло и слабо.

«Моя горианка» — скажет тоже. Ни черта она не моя, сбежала при первой возможности.

Тряхнул волосами, выбрасывая ее из головы. Я не знал, что ему ответить.

— Будешь ее искать?

— Да. Пока она единственная кто может… — промолчал, признаваться вслух, что только Грез смогла снять проклятие, не хотелось.

Вальтор помолчал, устремляя задумчивый взгляд перед собой, нахмурился. Ему сейчас было тяжело, тяжелее чем мне, жить с проклятием и знать, что когда-то оно полностью заберет его сыновей, заберет все. И все чаще я думал, что не проклятие влияет на крепкий дух отца, вовсе не оно, а вечные переживания, разъедающее нутро медленно и мучительно, как действие самого страшного яда.

— Не злись на нее, скорее всего она не опытная и не… — он тяжело выдохнул, — …не такая сильная.

— Плохая была затея устраивать эту встречу с Бертлотами, — пропустил мимо его слова, отец не знает какая она коварная. А мне не хотелось ему о ней говорить, вносить еще больше смятение.

— Это ничего бы не изменило. Они знали о проклятии, и все равно настояли прибыть. Просто, никто не ожидал… что так все… получиться.

Я усмехнулся — да уж. Не ожидал даже я.

— Теперь ломают голову, как мне удалось скрыть проклятие, — проговорил ощущая, как напряжение начало уходить.

— Ты им понравился Реднайре и Геовин, — вдруг проговорил отец.

— Не понимаю зачем им этот союз? Зачем так рисковать судьбой своей дочери?

— Любой род высокого положения стремится сродниться с королевской кровью, сплестись корнями, Матиус не глуп. И я тоже вижу в этом выгоду, самое главное то, что в Реднайре корни вар…

— …варлогов, знаю-знаю, — выдохнул уже слыша в который раз о том.

— Ничего ты не знаешь? Как раз Матиус хотел кое-что рассказать, но… не вышло. В Осхонте его дочь получила благословение высших на союз с Амгеррами.

Я приподнял бровь, признаться удивляясь.

— Неужели?

Отец усмехнулся, видя мой оживший интерес. Еще бы! Получить благословение от самих Светлых — высшая благо. Каждый правитель желает получить одобрение от исконных богов, отправляясь в обитель Светлой Матери.

— Значит ее партия — Рисальд, — твердо заявил.

Вальтор бросил на меня укоризненный, но не сердитый взгляд.

— И это правильно, отец. Кто кроме меня пойдет искать источник злой воли?? Рисальд не станет искать корни проклятия. Я, должен его найти. И найду.

— Но ведь одно другому не мешает, — настаивал неуклонно Вальтор.

И он был прав, ничего не велика трудность пройти брачный ритуал, исполнить супружеский долг с новоявленной женой да отправится на поиски.

— Сначала нужно очистить нашу ветвь, иначе может статься так, что будут расплачиваться потомки, да и где уверенность в том, что они не будут такими же как я.

Взгляд короля остро сверкнул, в глазах взметнулась буря, он сжал кулаки.

— Тебе нужен отдых, — поднялся я со своего места, решая, что пора оканчивать разговор, — увидимся завтра. Перед своим отъездом я зайду.

Вальтор подумав немного, кивнул, так больше ничего не сказав. Я склонился перед ним, позволяя ему обхватит мою шею и поцеловал в макушку, дать благословение на сон.

— В чем-то ты прав Мортон, но не во всем. Твои мысли противоречат с Волей Светлых Богов и это меня беспокоит куда сильнее.

Я выдохнул, соглашаясь, чувствуя себя выжатым до капли.

— Доброй ночи, отец.

— Доброй…

Больше не задерживаясь я отступил, покинул покои, направился к себе, желая поскорее скинуть мокрую одежду и подумать обо все как следует.

Хавир разжег камин и в комнате было уже достаточно тепло. Содрав с себя одежду, одел сухую. Приказал принести прислужнику вино. В жилах все еще кипел гнев, но после второго бокала крепкого, тело расслабилось, мысли потекли медленней. Обиртон нужно покидать завтра же на рассвете, чтобы успеть добраться до Грез. Придется ведьме пустить все свои силы на то, чтобы найти источник. Я знал, что она сможет это сделать. Заставлю. Как бы она не выкручивалась, не врала. Пялился на огонь осушая кубок, потом еще один. Думал обо все, как спасти нас и сохранить власть, обойдясь малыми потерями. Но грядущее не радовало. Думал о Грез переставая дышать, то сжимал кулаки, то откидывался на кресло и прикрывал веки, беспечно впуская ее в свою голову, изучал ее, касался внутренним взором. Но впускать сильно нельзя иначе ее колдовство завладеет мной, тогда я не пойму в какой миг перестану принадлежать себе. Став рабом ведьмы. А этого я допустить не мог. Не дай Светлый Отец повторить опыт своего прадеда, который встретил ведьму-горианку и погубил свою душу, оставив малолетнего наследника — деда моего отца — и все королевство, сгинул в Синих Лугах сарматских предгорий.

С этими мыслями я так и уснул в кресле, и проснулся от того что меня за плечо тормошил Хавир. Разлепил веки обнаруживая потухший камин и одеяло на себе — им ночью укрыл меня прислужник. Из окна лилась предрассветная мгла. Шумно выдохнув, пошевелился, скидывая одеяло разминая затекшие плечи и шею, вспоминая вчерашний день — самый гадостный в своей жизни. Раскачавшись поднялся, сбивая носком пустой кувшин. Тот глухо откатился в сторону. Голова лопалась на черепки и все тело как натянутая дрожащая в напряжении тетива. Но я и сам виноват, многое из того что было сделано мной вчера напрасно: и выход в зал, и выпитое вино, после которого я погрузился в крепкий сон и благо что мне ничего не снилось…

Прошел на балкон, вдыхая промозглый холодный воздух, щуря глаза, вгляделся в бледное, подернувшееся тусклым золотом света небо, а внизу, у самых стен замка, стелился туман, плотным покрывалом скрывал низины и лощины, холодной влажной сыростью поглощал зеленеющий лес. Но птицы парили низко питаясь мошкой, что в сырости собирались облаками, а значит будет еще дождь, хоть пока небосклон чисты и свеж в столь ранний час. Я вновь подумал о Грез. С одной стороны, злился на нее и надеялся, что она больше никогда не встретиться на моем пути, но с другой, когда буря во мне поутихла, грудь сдавливало ледяным обручем предвкушения, что увижу ее снова. Бред, все это ее чары, об этом не нужно забывать ни на миг.

Дверь в покоях тихо отворилась, и я повернулся, поймав в глубине полумрака Хавира что принес горячий чайный отвар, отвлекая меня от лишних мыслей. Напиток как раз вовремя, разогнать остатки сна и снять боль налившая затылок. Забрав его у прислужника велев приготовить воды для купания. Оставаясь в нише, выпил отвар и вернулась в комнату, скидывая рубаху, бросая ее на попавшееся первым кресло, прямиком отправился в купальню.

Склонился над струившаяся паром, наполненной купелью водой, поймал свое отражение. Скованное уродливыми бороздами сторону лица, как клеймо, которое невозможно свести. Ударил кулаком по воде, разбрызгивая, превращая свое отражение в сплошное месиво.

После омовения окончательно проснулся. Пока я собирался, отправил Хавира к Борданту, чтобы тот снаряжался в дорогу. Заворачивать в Урелтон я не стану, сразу отправлюсь по следам Грез. И если не задерживаться ни где, то успею перехватить ведьму. Потому я собрался быстро, облачившись в кожаный подоспесшник со шнуровкой, плотные штаны и высокие сапоги для верховой езды. Но когда был готов выходить, спеша успеть наведаться и к отцу, чтобы попрощаться, как в дверь постучали.

Одев привычно повязку на лицо, отворил дверь, ожидая увидеть в крайнем случае служанку от мачехи, с каким-нибудь поручением или пожеланием, но никак молодую айтари Реднайру-лар-Бертлорт.

Я моргнул, уставившись на нее, медленно перевел взгляд на стоявшую почти у самой лестницы провожатую, вновь перевел взгляд на Реднайру. Она попутала дверь? Или намеренно пришла к моему порогу? Только тут я заметил, что молодая девушка выглядела неважно. Видимо так испугалась что не спала всю ночь. Глаза чуть красноватые, губы подрагивали, как и пальцы, на этот раз наряд на ней был еще скромнее чем в первый раз, когда увидел ее. Темно-лиловое платье, что сейчас было на ней, спадало волнами к полу, тугой корсаж, сдавливал и без того тонкий стан, делая грудь почти плоской, но это нисколько не портило ее, напротив выглядела совсем как девочка, а забранные назад волосы под сетку в тон платья, открывали лицо и шею, делая ее облик почти изящный. Молчание затянулось.

— Вы кого-то ищете? — спросил первым.

— Да, вас, — прямо ответила.

— Что ж тогда, прошу, — пригласил жестом пройти, хоть и не вовремя, Борданту придется меня подождать. Держать в дверях айтари было невежественно с моей стороны, как и выпроводить.

Реднайра нисколько не раздумывая кивнула, и я широко распахнул дверь пропуская девушку внутрь. Молодая госпожа глянула на свою провожатою, выражая во взгляде то, что могли понять только они. Но смысл мне уже стал понятен сразу — та осталась за дверью, а Реднайра смело прошла в мои покои. Смело. Признать это качество никак не свойственно столько хрупкой и нежной особе. Как и безгласное доверие по отношению ко мне. Грез тоже была смелой, но в отличии от Реднайры не испугалась, когда увидела мое обезображенное лицо. Впрочем, ведьма, не изнеженная чутким родительским присмотром, и, наверное, насмотрелась разного пока жила в Торионе. Прошел в середину комнаты и развернулся к айтари всем корпусом, конечно, не снимая маски. Реднайра скользила по мне взглядом в котором читалось больше какой-то озадаченности и тяжести, нежели страха и опасения.

— Я пришла извиниться за вчерашнее, — заявила она.

Я вскинул бровь, такого не ожидал. Не Геовин ли послала свою дочь? Насколько я успел понять, она может брать в оборот любую ситуацию, и даже то, что молодая айтари сейчас передо мной.

— Вам не за что извиняться, напрасно считаете, что в чем-то виноваты, — поправил ее тут же. — Скорее я должен принести извинения за… испорченный вечер.

Реднайра не согласно мотнула головой зажмуриваясь, волнуясь еще больше.

— Нет, это все я. Я всполошила всех и очень сожалею, что все так вышло… — нахмурила брови.

Я смотрел на нее и думал. Все же доля храбрости в этой девушке явно присутствовала. И этим, подкупала. Если конечно храбрость не заходит границы глупости. Еще слишком мало я знал ее светлость. Но узнавать признаться не хотелось, да и некогда было.

— И все же забудьте, как недоразумение, все осталось позади и вспоминать о том незачем, уверил. — Теперь вы… знаете обо всем. И больше искать отметины не придется, — не сдержался от улыбки, которой молодая госпожа за тканью маски и не видела.

Кажется, мой ответ ее расстроил, айтари опустила взгляд и поникла, тронешь и осыплется как отцветшие цветки с куста черемухи.

— Могу я вас… попросить? — вдруг проговорила она окрепшим голосом, посмотрев на меня прямо без стеснения.

— Я слушаю.

Реднайра быстро облизала губы, явно что-то задумывая. Оглядывая повязку на моем лице.

— Позвольте… посмотреть на… вас?

Сощурился вглядываясь в ее лицо. Зачем? Или хочет вновь проверить свою выдержку?

— Не стоит, айтари. К тому же… глянул на дверь, в которую тихонько вошел Хавир, — бедняга изгонялся за утро, — …к тому же я тороплюсь, — кивнул Хавиру и вернул взгляд на Реднайру.

— Вы покидаете Обиртон? — искренне удивилась девушка.

— Покидаю. Есть срочные дела, которые нельзя… откладывать.

Реднайра потускнела еще больше. Расстроило такое известие? Или госпожа Геовин-лар-Бертлот будет недовольна дочерью?

— И надолго? Ох, простите, — зажмурилась, тряхнув головой, — …я не должна, — она дернула подбородком и развернулась чтобы уйти, но я успел поймать ее за запястье, которое было слишком тонкое в моей ладони. Реднайра повернулась резко, обращая на меня взгляд. И только тут я уловил тонкий запах роз, исходивший от ее волос.

— С моей стороны, — начал я, немного тише, — конечно, нехорошо, сразу покидать замок и гостей, но… — оглядел ее миловидное лицо, вблизи бархатистую кожу щек, с бледными трогательными веснушками, — …мне действительно нужно отлучиться.

Реднайра смотрела распахнутыми глазами, дыша глубоко и неровно, потом перевела взгляд на мою руку. Кожа перчаток, которые я одел ранее, не позволяли чувствовать прохладу ее кожи. Я выпустил девушку, осознавая, что держу ее в крепкой хватке, и если бы кто-то зашел, то подумал бы не самое хорошее. И все же я испытывал какое-то неуместное неудобство. Но мне и в самом деле не хотелось быть паршивцем пред семьей Бертлот. Хоть соответствовать чьим-то ожиданиям мне никогда не было свойственно.

Реднайра оправившись осмысливая сказанное мной, ее черты затвердели.

— Тогда… не смею задерживать, — робко и растерянно произнесла. — Извините, еще раз. Доброй дороги, — присев, выпрямилась и направилась к двери, слишком рьяно.

Хавир дал ей дорогу, отойдя чуть от порога, у которого ждал моих дальнейших распоряжений. Я усмехнулся. Надо же, а у молодой айтари есть стержень. Если бы не науськивания матери, которая затмевает дочь своей живостью и напористостью, она была бы настоящей жемчужиной.

Поправив перчатки, обвел взглядом покои, в которых я перед выходом успел прибраться, хоть на то, есть прислуга, но мне не доставляло большого труда сделать это самому. Жизнь в затворничестве научила меня обходиться без лишней помощи, не только в этом.

Махнув Хавиру покинули комнату. У лестницы уже никого не оказалось, отправив мальчишку вниз, я свободно прошел в кабинет отца, дав веление служанке позвать его величество.

Ожидание длилось недолго, отец вышел сам, но вид его оставался неважный и болезненный. Потускневший взгляд, челюсти сжаты, на лбу хмурая складка. Разговор начинался, как и всегда с одного — предостережений и тревоги, настаивал, чтобы я взял с собой еще его воинов. Но я не собирался целым войском идти через всю Антхалию, привлекая на себя тем самым внимания. Наш разговор неожиданно перебила Лиоцин, вошедшая в комнату. Конечно, она не могла пропустить ничего. Вальтор хмуро глянул на нее, когда она прошла внутрь.

— Я всю ночь думал, сын и решил… — обратился вдруг ко мне отец после того как я поприветствовал мачеху.

Мои плечи заметно напряглись, ожидая чего-то нехорошего. Лиоцин тоже насторожилась с порога вникая в слова мужа.

Вальтор твердо на меня глянул.

— Рисальд отправится с тобой на поиски источника.

— Что?! — возмутилась громко Лиоцин.

Бросила на меня ледяной взгляд, взъерошившись.

— Хочу напомнить дорогой, — обратилась к мужу, пламенеющим взглядом, — что проклятие было наложено на род Амгерров за долго до того как я стала твоей женой, — сказала и тут же скосила на меня взгляд, уколов им.

Я втянул в себя воздух, чувствуя, как сгущаются тучи. Сейчас я был явно лишним в их разговоре, но уйти без позволения я не мог.

— И почему ты не задумывалась о том, прежде чем… стать моей женой? Кажется, для тебя это не было тайной, Лиоцин? К тому же ничего опасного в том нет, это не война, где смерть ни у кого не спрашивает разрешения, забирая жизни.

Ноздри Лиоцин яростно вздрогнули, она сжала губы в жесткую линию и следом выпалила:

— Ну нет, Вальтор, я против, — голос ее все же дрогнул.

— Не смей! — рявкнул король, стукнув ладонью по столу, что тот задребезжал. Вальтор пригвоздил гневным взглядом вздрогнувшую жену. — Не смей встревать, когда я решил и мое решение справедливое, не подвергается обсуждению, — отрезал сталью король, смерив тяжелым взором Лиоцин. — Рисальд поедет с Мортоном. Ему пора взрослеть и учиться брать ответственность за свои поступки и жизнь. К тому же, сущая несправедливость, возлагать на плечи Мортона всю тяжесть нашего бремени, пусть он и старше. В то время, когда Рисальд будет пить вино и гулять, — жилы на шее отца вздулись, а взгляд потемнел до неузнаваемости, брови сурово сведены на переносице. — В конце концов это касается и его тоже. Как бы он не отгораживался, делая вид что проклятия нет.

Королева от произнесенных слов побелела. Один единственный сын подвергается испытаниям, которые могли привести неизвестно к чему. Да и видно она уже все продумала. Пока я буду носиться по всем землям материка в поисках источника, Рисальд благополучно женится на Реднайре укрепив свое положение, к тому времени, возможно мне что-то и удастся отыскать, а там и снять проклятие, в то время как положение младшего брата утвердиться, и он снимет самые сладкие сливки первым. Лиоцин не удивила, предсказуемо было от нее это ожидать. Слишком предсказуемо, чтобы злиться.

Лиоцин поджав губы, сверлила Вальтора ослепленная смятением взглядом, в котором бушевало верно все Флеанское море. Она выпрямилась и гордо расправив плечи, благородно промолчала, и было видно, как тяжело досталось ей это молчание, проглатывая свой яд назад в себя.

— Нам лучше отправиться по одиночке, — сказал я, понимая, что отца не переубедить. — Это даже будет на руку всем, так мы можем охватить гораздо больше и поберечь время.

Лиоцин едко сощурила глаза, сверкнув свинцом. Я всегда был для нее чужим и теперь едва ли не враг.

— Поговорим об этом после, когда ты вернешься Мортон. Надеюсь ты отлучишься ненадолго, — чуть смягчившись произнес Вальтор, устало потерев пальцами лоб, видимо его самочувствие ухудшилось.

Я кивнул и поднялся, понимая, что мне все же пора идти, да и поспешил чтобы не вызывать своим присутствием росшее раздражение. Поклонившись отцу и мачехе, которая только одарила меня стылым взглядом, удалился.

Спустился вниз, воспользовался черным ходом, вышел во внутренний двор, под рассветное холодное небо, вдыхая до звона чистый воздух, омытый дождем. В холодной тени что падала от замка на двор уже ждал отряд из семи воинов, приготовившись к отъезду. Отдав распоряжение Борданту, какой дорогой двинемся в путь, накинув на плечи плащ, поднялся в седло, взявшись за поводья. Метнул взгляд на серые верхушки башен замка, освещенные яркими лучами солнца, где расположились гости из Софрании, и, Реднайра, которая так и осталась для меня непонятной, как древнее письмена варлогов, тайной и тем привлекательной. Но не настолько, как зеленоглазая ведьма, запретная и непостижимая. По телу прошлось пламя, мышцы затвердели, едва представил горианку, явственно ощущая вкус ее губ и гладкость кожи под ладонями. Сжав зубы, тронул пятками сапог бока вороного, направляя его к раскрывающимся воротам. Уже через мгновение, Обиртон остался за спиной, а взору открылся чистый, как глаза девственницы, горизонт. Как глаза Грез…

Глава 4

И снова она в мыслях. Сцепил зубы, выкидывая ее из головы, пока стук в груди не стал ровнее. Сосредоточился на дороге подгоняя скакуна, если на пути не встанут какие-либо преграды, не хлынет дождь, то к предгорью доберемся на второй день пути. А там и перехвачу Грорса, которому я доверил проводить ведьму. Дорогой я думал о решении отца, и о том не совсем теплом разговоре случившийся между Вальтором и мачехой. Не хочу, чтобы Лиоцин злилась, отец слаб, в отместку она может напакостить. Почему предчувствие в том укрепилось глубоко. Особенно после того, как королева слишком открыто пыталась преподнести Рисальда.

Мой отряд не останавливался лишний раз только в крайней необходимости: напоить лошадей и справить нужду, вновь поднимались в седла и неслись по дороге, которая пролегала, то через небольшие селения, то через пашни, погружаясь в густые леса и снова оказывались на просторе, уходящий в залитый солнечным светом горизонт. Ночевать пришлось в одной из дворов Верхота, маленького городка что стоял на берегу реки Остердайи. Она брала свой исток от гор Самратов. И уже там удалось разузнать, что недавно проходили королевские воины, сопровождающие карету. Только они не стали останавливаться в городе и проехали мимо. От таких известий кровь закипела в жилах. Желание заполучить Грез жгло нетерпением, хлестало плетью. Едва не поднял из-за столов своих воинов, что уже примостились на отдых. Но, после тяжелой дороги перевести дух необходимо было и мне. Но когда едва только забрезжил рассвет, тронулись в путь.

До предгорья добрались уже к полудню, устремляясь по гористой дороге, что пролегала через лес. И едва мы выехали из него, как впереди показались всадники.

Бордант, ехавший рядом со мной обернулся, давая знак воинам быть наготове.

— Послать вперед воинов? — спросил у меня.

Щурясь на солнце, вгляделся в всадников и уже скоро стало понятно кто двигался нам навстречу. Сердце ткнулось в ребра сухой болью.

— Не нужно, — ответил мрачно.

Встретившись с отрядом, Грорс приблизился, и по его хмурому виду понял, что дела скверные.

— Горианка сбежала, — сказал он.

Стиснул поводья в кулаках вглядываясь в чащу, будто мог там увидеть Грез. Мне следовало было ожидать что она уйдет раньше от моих людей и пойдет своим ходом. Только еще больше укрепила во мне гнев.

— Где это произошло?

— Нас застал ливень, и мы остановились на постоялом дворе «Свирепый бык». Она отправилась на отдых, а утром, оказалось, что в доме ее нет. Я прочесал всю округу, задерживаясь на целый день. Думал поймать ее след, но ничего. Никто не видел девушку с ребенком.

Он и не найдет, если та пустила свои чары спутав следы. Мысль о том, что я больше не увижу Грез вспороло грудную клетку. Поморщился сжимая в кулаках поводья. Найду. Где бы не пряталась.

— Проклятье, — выругался, вновь посмотрев на дорогу, вернул взгляд на воинов. — Встаем на привал. Нужно кое-что обсудить.

Я должен ее найти. Без нее в замок не вернусь.

Бордант кивнул, давая знак собраться всем.

Встав на небольшой привал, в первую очередь распределил воинов: часть направится в стороны от дороги. Возможно Грез, чтобы запутать след, не пойдет прямиков в горы. Другая часть, вернется в Верхот стеречь путь.

Взяв с собой Грорса и Тавира отправились вперед к предгорному тракту "Свирепый бык". Бордант возглавлял остальных.

Постоялый двор «Свирепый бык» в середине дня пустовал, только сидели за столами несколько мужчин, уставившись на вошедших мутными взглядами, притихли. Управляющий Орух Варт услужливо, понимая кто перед ним, показал комнату, где ночевала недавняя гостья. Грорс заверил, что комнату оставили не тронутой. И в самом деле была заперта на ключ. Служанка отворила замок, и я вошел внутрь, оглядывая лохань с водой, что стояла наполненной, неприбранную постель, разбросанные вещи. Все говорило о том, что Грез очень торопилась, взяв самое необходимое в дорогу. Обойдя помещение, я остановился посередине комнаты. Злость поднималась из нутра магмой, дыхание участилось.

— Быстро же ты добрался, — раздался за спиной скрипучий голос.

Повернулся на звук. За порогом стояла ветхая старуха, в лохмотьях, сильно опираясь на толстую палку руками, смотрела на меня пристально. И откуда только взялась?

— За Грез явился? — издевательски спросила.

При упоминании имени ведьмы, я покинул быстро свое место и приблизился. Лицо старухи скрывала накинутая на голову тряпка, почти закрывала глаза, открывая только морщинистое лицо, дряблые губы и покрытую редкими волосами подбородок.

— Ты знаешь где она? — спросил, смотря на нее с высока с долей брезгливости.

Старуха пошамкала беззубым ртом, повернула голову будто учуяла что-то, а следом протянула руку с тощими крючковатыми пальцами.

— Заплатишь, скажу.

За спину старухи тенью прошел Грорс, я взглядом остановил его. Мне нужна хоть какая-то зацепка. Откуда эта старуха знает имя ведьмы и так же знает в какую сторону направилась, мне неизвестно. Быть может она так же, как и со мной сейчас разговаривала с горианкой, но станет ли Грез рассказывать куда отправилась нищенке? А может она слышала ее разговор с ребенком? Размыслив я вытащил из поясной сумки монеты, высыпал в раскрытую изрезанную глубокими линиями сухую ладонь женщины. Глаза даже в тени жадно сверкнули, она быстро сжала плату в кулак и воровато спрятала руку в складках мешковины.

— Говори, что знаешь, — потребовал я.

— Горианка твоя в дроге. Путь ее лежит через Лобранское ущелье, что пролегает к самому побережью Фарханского моря. В одном из обозов сейчас едет она. Та, по которой тело и сердце твое сохнут, — сказала и засмеялась противно.

Я сжал зубы, вскипая злостью. С чего она решила это, Грез мне нужна только для одного — избавится от проклятия. Но спорить с полоумной только время терять.

— Если солгала, вернусь и убью, — пообещал я.

Бродяжка перестала сипеть смехом.

— Правильно что бежит от тебя, — вздернула острый как вороний клюв нос, — черствый ты как гранит, так и остынешь один, — и снова противно засмеялась.

— А ты что тут делаешь, ворона старая?! — голос управляющего заставил старуху замолчать и сжать рот. — Простите господин, она сейчас уйдет, — вбежал по лестнице запыхавшийся Орух Варт схватил старух за плечо, да та проворно вырвалась, сжав палку замахнулась на солидно сложенного управляющего, не побоялась.

— Кши от меня, сама уйду, а то нашлю на тебя порчу, ни один человек порог этого дома не переступит, — забубнила старуха и поспешала к лестнице, кормчий пустился следом за ней что-то бормоча и ругаясь.

Грорс хмыкнул, качнув головой.

— Весело у них тут.

— Иди проверь куда пойдет, — велел ему.

Тот кивнул и направился вниз вслед за Орухом. Постояв немного раздумывая, позвал одной из служанок, чтобы та сложила все вещи и заперла комнату обратно под ключ. Все же сюда мне еще предстояло вернуться.

Спустился вниз, найдя Грорса и Тавира, покинули двор направляясь к Лобранской лощине. По словам бродяжки, если та конечно не солгала, Грез должна ехать по торговому пути. Жар толкался в груди от предчувствия. Всю дорогу внутри что-то необратимо тянуло назад, приходилось бросать силы на то, чтобы заглушить все чувства. Не оставалось сомнений что горианка все-таки наложила какой-то морок.

Лобранская лощина встретила каменными отлогом, между которыми тянулась пыльная широкая дорога, начинающаяся от крупного города Верхота и тянущаяся к самому морю. Уже когда выехали на главный путь нам пришлось придержать коней — дорога оказалась людной, по ней двигались и кареты, и груженые обозы, просто всадники. Я вглядывался в лица женщин ища в них одну единственную. Девушки косились в мою сторону и смущенно краснели. Женщины приветливо улыбались, их отцы, мужья и братья кривили губы прожигая ревнивыми взглядами. Но никто из них не знал, что мне нужна только Грез. Которой среди путников так и не нашлась. Я сминал кулаки и настойчиво продолжал искать, врезаясь взглядом в каждую молодую девушку.

Сердце пропустило удар, когда я увидел впереди обоз и девицу в синей накидку, ее спину скрывали волны густых волосы с особым золотисто-розовым отливом. Грез.

Ударив пятками коня, оставляя позади своих воинов, пустил его вперед, обгоняя впереди ехавший груженый бочками обоз. Кровь толчками бухала в голове, отдаваясь тревожным грохотом в груди. Пока горианка не замечала преследователей. Меня будто глушило волнение и слепая ярость, я не знал, что сделаю, когда настигну ее. Внутри бурлили ядовитая смесь из противоречий, нещадно наказать и дикое разрывающееся на части желание сгрести ее в охапку и увезти в свой замок посадить под замок и не выпускать. Чтобы она не говорила, как бы не сопротивлялась, не вырывалась, какие проклятия и чары не слала бы в мою сторону. Мне было наплевать на это. Только чтобы она была рядом. Потому что, Темный ее побрал, она мне нужна. Я еще не знаю почему, не знаю зачем. Не мог себе этого объяснить. Она одна сняла, пусть на время, эту чудовищную тяжесть проклятья, что нарастала на мне годами.

В повозке Грез была не одна, сгорбленный мужчина и маленький ребенок в простой одежде сидели впереди. Грез примостившись среди мешков за их спинами. Горианка видимо была уверенна в том, что я не последую за ней, не утруждала себя оглядываться по сторонам в тревоге и опасении. Так же не видела меня, когда я объехал повозку.

Возничий всполошился, спохватившись немедленно остановится, когда я почти преградил путь, пуская вперед коня. Лошадь истошно заржала приостанавливаясь. Тучный мужик, что сидел на козлах, приподнялся, хотел было выругаться крепко, но увидев богатое воинское снаряжение, сжал челюсти натягивая поводья.

— Тр-р-р, да стой ты кляча! — прорычал сквозь зубы, оглядывая меня хмуро и едко.

Кто он такой, я еще успею разобраться.

Грез что сидела за ним, посмотрела на мужчину, верно ничего не понимая. Я спешился с коня, обогнув повозку обхватив Грез за пояс, рывком так, что та пронзительно взвизгнула, ссадил на землю, сдергивая ее с мешков и тюков.

— Папа! — пискнула мышкой.

— Господин, что вы делаете?! — взревел мужик. — Отпустите, отпустите немедленно!

И только тут я понял, что что-то не так. Не тот голос, не тот запах, не те ладони что, упираясь в мои плечи, не та кожа, что была у Грез — свежая, как речной жемчуг. Схватил девку за подбородок дернул вверх, заставляя посмотреть на меня. И застыл. На меня взирали карие испуганные глаза, совсем чужие, не глаза Грез. Это была не Грез… Дыхание сбилось и сжало грудь в раскаленные тиски, так что заломило ребра. Туман рассеялся от мгновенно вспыхнувшей ярости. Проклятье!

— Господин, что вы хотите? Отпустите мою дочь, что вам нужно?! — подступил мужик, багровея и сопя от злости, но слишком близко не посмел подойти.

Я заставил себя разжать застывшие пальцы выпуская испуганную до одури девушку, что уставилась в немом страхе на мое лицо, сокрытое тканью. Отступил, осматриваясь: проезжие объезжая нас и пялились с въедливым любопытством. Мужчина взял свою дочь за плечи и торопливо повел, уводя подальше от меня, вперед повозки, оборачиваясь, бросая сердитые взгляды, утирая текший пот со лба.

Я сухо сглотнул, меня изрядно потряхивало, глянул на мальчишку что с высоты воза наблюдал за всем. Это не Марсу, темноволосый и намного взрослее. И как я мог спутать, не разглядеть?! Увидеть так жаждущее мной, застелило ум и глаза.

— Что случилось, ваше высочество? — подъехал Грорс впопыхах.

— Это не Грез, — глянул на старшего воина мрачно, а потом посмотрел на удаляющуюся повозку и ошарашенную девушку, жавшуюся к своему отцу, но вскоре поднявшаяся пыль, скрыла ее от моих глаз.

Вернувшись к своему коню, который уже щипал траву на обочине под тенью деревьев, сорвал с седла фляжку с водой. Сдирая с лица ткань, припал к горлу, сделал жадные глотки погашая пожар в груди и возникшую сухость во рту, остатки вылил на шею смачивая грудь в вороте и лицо.

— Так она что, соврала старая? — приблизился Грорс.

Отдышавшись вернул фляжку на седло, натянув ткань до глаз.

— Думаю, что да, — хоть признавать это до горечи не хотелось. — Но будем дальше искать.

Поднялся на скакуна, выбираясь на дорогу, где ждал Тавир. Продолжили поиски. Почти добрались до портового города, но горианка не могла так скоро по такой трудной дороге забраться далеко. Все сходилось к одному — бродяжка обманула. Добравшись до развилки, где дорога словно вена разветвлялась в стороны, дал команду поворачивать назад, поддавшись наконец тому, что так тянуло меня назад. Только время потеряли — Грез не было на этой дороге.

Вернувшись к тракту, я все же решил объехать местность, побывав в селениях что были разбросаны у озер предгорий. Но — ничего, никто не видел горианку с ребенком.

Вконец вымотавшись, повернул в сторону «Свирепого быка», когда на горную долину опустился сумрак, а как только въехали в ворота, стало уже совсем темно. Уставший и злой передал коня конюшенному. Единственное что мне хотелось это надраться до беспамятства, чтобы хоть немного заглушить это давление, на время забыть все.

Бордант со своим отрядом не вернется так скоро, а если поспешит, то хорошо под утро. Все сводилось к одному — ждать.

Вечером внутри постоялого двора было особенно шумно, конечно той старухи, что взяла с меня плату и при этом нагло соврала, след простыл. Никто не знал и не видел куда делась эта полоумная нищенка с которой хотелось содрать живьем кожу.

Орух Вар хоть как-то задобрить гостей, видя мой взбешенный взгляд, велел подать на стол сытный ужин, пытаясь услужить столь редким и дорогим гостям. Только мне кусок в горле не лез — так погано еще никогда не было. Мысль о том, что не найду ведьму, как обжигающее пламя жалило сердце, доводила до бешенства, что хотелось рвать и метать, но где-то внутри я поймал нить спокойствия и крепко ухватываясь за нее. Завтра прочешу все предгорье, каждую лощины и дом, не могла она уйти так быстро, да еще с ребенком. Грез была где-то рядом, я чувствовал ее нутром. Чувствовал ее как тот первый раз, когда она пыталась воздействовать на меня. Близость ведьмы разжигала кровь, которая будто запомнила то мгновения, впитала в себя все до капли, распаляло дыхание, сковывая напряжением, вынуждая подняться и броситься на поиски, вынуждая искать, завладеть, присвоить.

Сквозь туман я смотрел на людей что заполняли зал, слышал гудение множество голос. Смех, грохот стульев, стук кружек, громкие возгласы, где-то у входа затевалась драка, но я был будто в гроте, отдельно ото всех, и в то же замечал и слышал все, остро чувствовал невольное, будто случайное касание подавальщиц, а после и вовсе ласки и поглаживания. Горячие руки под одеждой, дразнили, слух улавливал какие-то слова. Я не помнил, как оказался с одной из прислужниц в каком-то темном углу. Гибкое податливое тело, прижимающееся ко мне со всем пылом, разожгли и без того разгоряченную вином кровь, затуманивая голову. Подавальщица остановилась, увлекая меня за собой, повернувшись ко мне, обхватила шею тонкими руками, закинула ногу мне на бедро, призывно потерлась о мое напряженное тело своим податливым, соблазнительным. Сложно устоять, держать себя в руках, после череды неудач. Хотелось с головой нырнуть в омут. В полумраке она не видела моего лица, а если бы увидела, в ужасе бежала бы сейчас прочь. Но вместо этого девка терлась о мое тело. Мысли остановили свой ход, только жар, рваное дыхание, срывающийся с губ тяжелым выдохом и острое долбящее в пах желание, освободиться и сбросить всю усталость и напряжение. Рывком содрал с ее груди ткань, которая тут же лопнула с треском, обхватил горячую плоть, с напором огладил и смял.

— Какой горячий, такой голодный, — шептала сладким голосом потаскуха, прижимаясь ко мне еще теснее —…нетерпеливый… господин, а-ах…

Резко развернул ее к себе спиной толкнул к стене так что она на миг прильнула к ней грудью, чуть повернула голову, улыбнулась призывно и дурманно. Стянул с себя ткань маски, опустив руки на ее бедра — и ненужно было говорить — как подавальщица, призывно прогнулась в пояснице, потершись ягодицами о мой пах, поднимая во мне зверскую волну вожделения. Кровь толчками хлынула по телу вниз к бедрам. Как бы хотел я видеть на месте этой шлюхи Грез, ласкать ее губами, гладить кожу… От одной мысли об этом голову туманом наполняло, судорогой невыносимой скользило по мышцам, заставляя рычать в нетерпении. Скомкав платье в кулаки оголяя бедра распутницы, склонился давя ее своим телом, втягивая в себя запах хмеля исходивший от ее волос. Совсем не то что я хотел, дешевое быстрое удовольствие, но похоть бурлила в крови необратимо. Служанка продолжала вжиматься, тереться о стесненную тканью штанов плоть. Она завела руку за свою спину: быстрые умелые пальцы ловко развязала шнуровку, и горячая ладонь коснулась твердости. Девушка хотела повернуться, но я не позволил, сжав ее шею. И одного желал избавиться от безумной агонии, выедающего меня изнутри. Горячие, несдержанные поцелуи. Мимолетный взгляд, водопад волнистых волос, спадающих к пояснице. Смежил веки, выкидывая ее из головы прочь, убивая на корню любые позывы, продолжая жестко сжимать горло шлюхи одной рукой, свободной — истязать грудь одновременно получая удовольствия от рваных движений сжатой женской руки. Настойчиво, как удары сердца, вторгалась другая. Ласки распутницы стали вдруг омерзительными, не могли заставить меня выкинуть из головы ни зеленые глаза, ни сочные жаркие губы. Только делали хуже. Распаляли вожделение, острую жажду оказаться в тесноте ее тела, тела Грез. Неужели не увижу ее никогда? Эта мысль как удар под дых. Неужели в моем замке не будет пленительной пусть и лживой горианки? Снова предстал образ Грез. Только на этот раз я видел вовсе не насмешку в ее глазах, а испуг. Явственно ощутил, как она вжимается в мое тело и ищет опору. Желание защитить ее, спрятать, не отдавать, пронеслось ураганом в груди, сжимая горло так, что пропустил вдох. Служанка застонала, вторя своим движениям, причиняя короткими рывками руки едва ли не боль. Я с рычанием стиснул ее запястье, вынуждая разжать пальцы, отводя руку выпустил ее и отступил на шаг. Меня штормило, как после лихорадки. Грохот крови в висках, болезненная дрожь разнеслась по телу волной. Только сейчас понял где я и что намеревался сделать.

Шум из зала приглушал тяжелый занавес, что закрывал нас от посторонних глаз.

— Что-то не так господин? — неровным голосом, приходя в себя от моего натиска, взволновалась подавальщица, поправляя сбившееся платье, пряча грудь. Сцепив зубы, я одернул одежду, и отступил, откидывая рывком занавес.

— Господин! — позвала было девка, но не посмела идти за мной.

Я вылетел к лестнице, но вниз не стал спускаться. Проще прыгнуть с обрыва в пропасть, лишь бы избавиться от мути, что душила меня. Лучше быть одному… Тряхнув головой. Кажется, с крепким мне нужно завязывать, только еще хуже делалось. Поймал себя на том, что едва ли, не срываясь на бег ступал быстрым широким шагом прочь ото всех. Остановился резко. А следом опустил голову и засмеялся, вздрагивая плечами, сначала себе под нос, а потом во все горло безудержно захохотал. Я точно рехнулся, позволив этой проклятой торговке управлять собой. Смех резко оборвался, и на его место, хлынул незнающий краев, гнев. Сжал кулаки до хруста. Кажется, там внизу затевалась драка — единственный способ выбить из себя всю дурь.

— Ваше высочество! — запоздало ударил по слуху знакомый мужской голос откуда-то со стороны, я обернулся, прищуриваясь на свет ламп, вылавливая в полутьме широкоплечую фигуру, облаченную в плащ.

Бордант? Вернулся? Это был и в самом деле он, всполошенный и неизменно хмурый.

— Докладывай, — велел тут же, напрягаясь и трезвея разом.

— Мы нашли ее след.

Глава 5

Этой ночью под открытым небом было холодно спать, хоть я и завела повозку за каменный отлог. Но купленные одеяла у одной из хозяек дома селения, которое мы вчера проезжали мимо, спасли. Я с Марсу спала прямо в повозке, которую тоже приобрела в том же селении и сразу двинулись дальше. Оставаться там было не совсем разумно: во-первых, по словам вещуньи меня преследовал Мортон Амгерр, а во-вторых, слишком много подозрений я вызвала у жителей предгорий. Откуда у одинокой молодой девушки столько монет? За мной вполне могли пойти и ограбить, поэтому я не стала задерживаться и быстро покинула селение, съезжая с дороги, затерявшись на одном из множеств других путей.

Зябко поежившись, оглядев погруженный в туман скальный отвес и прозрачное чистое небо сбрызнутое еще слабыми рассветными лучами, глянула на спящего брата вспоминая ту ночь, после того как мы бежали из трактира и попали под сильный ливень, пришлось переждать его в скальной расщелине, которую я чудом заметила. Потом долго шли пешком, едва ли не целый день, прежде чем набрести на людские жилища и купить лошадь с повозкой. Марсу терпел и не просил есть. Конечно, был еще расстроен тем, что нам пришлось оторваться от королевского отряда.

Поправив одеяла, укутывая брата теплее, я поднялась с постели выстеленной из свежего сена, взяла все необходимое, чтобы разжечь костер и приготовить что-нибудь на завтрак. Лошадь, которую я привязала у старой сосны, завидев меня, начала рыть копытом землю, выпрашивая зерна. Насыпав ей немного лакомства, быстро собрала ветки, разожгла костерок и отправилась за водой, что журчала неподалеку от нашей стоянки. Набрав воды из мощно бьющего ключа, подняла голову. Отсюда было видно, верхушку горного хребта, облитою теплым солнечным светом. По спине мурашки пробежали, что ждет нас впереди, одним Светлым известно.

Вернулась к костру, поставив котелок и пока тот забурлил, нарезала и засыпала сушеных грибов, добавив в кипящую воду и крупы. Вкусный маслянисто-пряный запах заструился по воздуху. И пока готовилась снедь, я думала о том, что прежде чем углубится в горы, нужно будет еще запастись припасами, кто знает насколько переход затянется и встретятся ли мне еще селения. По словам той женщина что продала мне теплые вещи, селений здесь раскинуто множество. Люди в дали от моря жили вольно и тихо, укореняясь на земле, были добрыми и приветливыми. Даже скользнула мысль остаться здесь, так легко тут дышалось, так хорошо. Но только это опасно. Я еще недостаточно далеко ушла, чтобы быть в безопасности.

«Да Грез, суждено тебе уйти так далеко от дома, от родной деревеньки». Но ничего, я справлюсь, бывало и хуже. Главное, что Марсу теперь рядом со мной.

Обернулась и моих губ тронула улыбка. Марсу слез с повозки и шел к костру, потирая кулачками глаза.

— Выспался? — протянула руку, взбодряюще огладила его плечо.

Мальчик кивнул. Мы сели на подстилку завтракать в окутывающей нас со всех сторон глушью, это не в шумном, с непроходимыми улицами, Торионе и даже не в замке Урелотон, хоть тот тоже находился у Светлого взапазухе. И все равно как бы спокойно ни было, я все же опасалась. Мало ли какие дикие звери могут на нас набрести или того хуже — бродяги. Для них я очень легкая нажива.

Позавтракав, я все собрала, помыла посуду, разбила догоревший костер, впрягла лошадь — уж этому я была научена с детства, у нас была лошадь, на ней мы, отправлялись с отцом на мельницы, а потом ее, конечно, пришлось продать… Взгромоздившись на повозку, тронула кобылку, выводя ее из нашего временного укрытия, погнала по почти заросшей травой дороге.

За полдня что мы пробыли в пути нам никто не встретился, казалось эти места были совершенно дикими и безлюдными. За очередным перекатом холма, что становились все круче и выше, начали выситься горы. Огромные лесистые и неимоверно высокие. Марсу с воодушевлением смотрел на сизые выси все время что-то спрашивал, я отвечала, правда многого и сама не знала. За болтовней я не заметила, как дорога стала ухабистой пока повозку вовсе не начало потряхивать, скоро на лошади сложно станет передвигаться, если не найти проторенного пути.

Проехав еще немного, как впереди блеснула средь перекатов взгорий узкая, с тропу, река, вдоль которой показались и крыши каменных домиков, а судя по дымящимся трубам — жилые. Недалеко на склоне паслись овцы. Пастух сидел у костра в тени раскидистого клена. Подумав немного направила лошадь к нему. Следовало бы сначала все разузнать, а уж потом ехать к реке. Лохматый серый пес, почуяв чужаков залаял уже издали, вынуждая пастуха всполошиться. Им оказался мальчишка, не старше Хавира. Он, завидев нас вышел. На солнце вспыхнули рыже кудри костром, парень прищурился, всматриваясь в чужаков, а когда понял, что опасности нет, двинулся нам навстречу, прогоняя взволнованного пса прочь.

Марсу пересел вперед, я натянула поводья останавливая лошадь. Рыжий мальчишка оглядывал пришлых с невозмутимым спокойствием, будто для жителей этого селение не было в диковину увидеть чужаков.

— Добрый день, — поприветствовала парня, — что это за деревня, можешь сказать?

— Ортонд, — ответил мальчик, с интересом посмотрев на Марсу, а тот в свою очередь внимательно изучал местного паренька.

— А есть кто старшие в деревне с кем не можно поговорить. Я приехала…, — запнулась, едва не выдав откуда я, — …издалека, мне нужно на время жилье.

— Глава ушел в горы, еще два дня назад, у него там дела. Дома матушка, но она тоже сейчас занята.

Я даже плечи опустила от досады, понимая только одно — разговаривать не с кем.

— И что же мне делать? С кем я могу договориться? Мы очень устали и нам нужен хороший отдых.

— Со мной, — сказал так невозмутимо и обыденно пастух, что я не могла ни улыбнуться, серьезности этого мальчика. — Я младший глава. Меня зовут Агис Бирторн.

Вот как?! Я переглянулась с Марсу. Значит этот парень за старшего? Впрочем, неудивительно, жизнь на земле, когда целое хозяйство на плечах, вынуждает взрослеть быстрее. И тому пример была я сама.

— Какое сильное имя Агис Бирторн. Тогда можешь мне помочь, я конечно в долгу не останусь.

Мальчик, гордо и важно выставив грудь, глянул на лежащих в траве овец, поднес руку к губам, и свиснут так громко, что я вздрогнула от неожиданности, а Марсу весело заулыбался — его явно это позабавило. Из травы под кленом поднялся еще кто-то, и оказалась, девочка, такая же рыжеволосая, как и пастушонок.

— Это моя сестра, — поясни парень махнул малютке, ровеснице Марсу.

Та только сонно зевнула, хмурясь на то, что ее отдых побеспокоили. Агис Бирторн, деловито прошел к повозке. Я быстро подвинулась, а парень ловко поднялся в телегу, по-хозяйски плюхнулся рядом. Мы с Марсу обменялись улыбками ничуть не против такому отзывчивому провожатому.

— Поворачивай во-о-он туда, — указал Агис, и я, конечно, последовала его указанию, полагаясь целиком на младшего главу селения.

— А старший точно не будет против?

Бирторн нахмурился — мои сомнения явно его обидели.

— На грабителей вы не похожи, — рассудил он по-своему, явно разбираясь в пришлых. — Нам туда.

Я понукала лошадь направляя туда, куда указывал сын старосты. И уже вскоре мы оказались у неглубоко, по щиколотку, ручья, на берегу которого возвышалась старая деревянная и порядком прогнившая мельница. Видимо когда-то кормила всех, но вода ушла. Над ней, на вершине холма, такой же небольшой высокий домик, стены которого облеплял дикий виноград. Сама мельница была в стороне от жилых домов. Но это даже и на руку — никто не будет беспокоить попусту. Тем более, тут я останусь ненадолго: только немного отдохнем, запасемся необходимым узнаем дорогу и дальше в путь. А может — вдохнула волнительно — и останемся здесь, кто знает. От отряда я оторвалась, вряд ли теперь меня станут искать в таком захолустье.

Внутри дом оказался вполне жилой и даже уютный, хоть комната одна, не считая чулана и небольшой узкой лестницы ведущая на чердак. Но наверху тоже оказалась летняя комнатка с настоящей кроватью, на ней могут вполне уместится двое, а мы с Марсу так точно! Всю эту скромную обстановку скрашивал большой камин. Из мебели добротное широкое кресло возле очага, рядом стол и стулья, у боковой стены — комод. И невозможно было не влюбиться в это место. Заглянула в окошко и застыла в восторге: отсюда было видно всю деревню как на ладони, и людей что хлопотами во дворах. Распахнула створки, звуки со стороны селения полились внутрь потоком: лаянье псов, крики петухов и блеянье коз. Напомнили мне жизнь в Шадоре. Мою, когда-то спокойную безбрежную, жизнь. Марсу отправился сразу наверх, притих.

Агис понял, что я остаюсь, отступил к двери, собираясь уходить, я полезла в свою сумку.

— Плату потом, как только старший вернется или, передайте матушке моей Дорин Бирторн. Но только теперь завтра.

Я вспомнила что пастушонок говорил, что сейчас хозяйка занята.

— Хорошо, — убрала сумку. — Спасибо, — поблагодарила парня.

Агис смущенно пожал плечами и не стал больше задерживаться выскочил в двери.

И как только она затворилась я обернулась, оглядывая деревянный потолок, слыша возню наверху. Я не стала тревожить Марсу, видимо что-то нашел для себя интересное, пусть играет сколько хочет, да и дел у меня было еще много. Распрячь лошадь, напоить и привязать щипать молодую травку, перенести вещи и, конечно, приготовить поесть на вечер. Потому скинув плащ и подсучив рукава своего старенького платья, я принялась за дело.

К вечеру, едва я успела собрать дров как набежали тучи, полил дождь.

— Вовремя же мы нашли кров, — сказала, уплетающему за обе щеки кашу, Марсу.

Положив полотенце на стол села напротив брата, пододвинула свою чашку к себе. И не верила своему счастью что все снова, как и прежде. Мы вдвоем. Вздохнула, но тут же тень налегла сетью, тяжестью заворочалась в груди, едва вспомнив об Амгерре. Может бродяжка что-то напутала. И наследник Антхалии наслаждается сейчас властью в полной мере? Зачем ему меня преследовать?

— А мы больше никогда не вернемся в замок? — вдруг спросил Марсу будто мысли мои прочел.

Я выпрямилась, перестав пережевывать пищу.

— Нет, Марсу, туда мы не вернемся, — ответила немного строго.

Марсу сразу сник.

— И даже через столько? — он показал свободной рукой четыре пальца подогнув большой, я хотела бы улыбнуться, но не смогла, слишком еще остры и свежи были воспоминания дней в Урелтоне. А вот Марсу кажется скучал.

— Даже через столько, — выдохнула. — Но, когда ты подрастешь и станешь сильным ты можешь сам принять решение вернуться в Торион…

Марсу подумал немного, смешно сжимая губки, поднимая взгляд к потолку и тут же качнул головой.

— Я не брошу тебя.

Я все же улыбнулась, но внутри хотелось плакать непонятно от чего, даже веки защипало. Быть может от такой заботы, такого маленького человечка.

— Кушай, милый и набирайся сил, чтобы ты вырос храбрым и тебя все боялись.

— Как господина Амгерра? — прищурился хитро он.

Я так и опешила.

— Нет, я не то хотела сказать, — тут же поправила его, качнув головой, — чтобы ты сам мог постоять за себя.

Марсу кивнул, соглашаясь и поднес ложку к ротику. Больше не задавал вопросов. А мое сердце почему-то налилось тяжестью и стало тугим дыхание.

Поужинав и вымыв посуда, я искупала Марсу и повела его спать. Дождь к этому времени стих, но все равно наверху был слышен шелест. Правда для Марсу это оказалось не помехой, малыш быстро уснул: эти дни для нас оказались слишком трудными. Оставив все же гореть лампу, не стала закрывать и дверь на случай, если, все же, Марсу проснется и напугается, когда обнаружит что меня нет рядом, спустилась вниз.

За целый день никто не пришел полюбопытствовать кто прибыл в Ортонд. Затворившись на засов, скинула платье, которое еще нужно было выстирать, налила из чугуна горячей воды в лохань разбавив холодной, смыла с тела дорожную пыль и усталость. Освежившись, постирала вещи и уже вскоре потянуло в сон, я отправилась спать. Камин нагрел комнату и наверху так, что даже пришлось приоткрыть окошко, впуская дождевую прохладу. Расчесав подсохшие волосы и одев сорочку, скользнула под одеяло крепко обняла брата поцеловав в теплый висок. Опрокинулась на спину и прикрыла веки. Не заметила, как провалилась в сон, окутанная спокойствием и ночной тишиной. И где-то из глубины я слышала чей-то смех, но очень вскоре поняла, что это был смех мужчины, смех Амгерра. Глубокий, заразительный. Удивление, охватившее меня, быстро улетучилось, когда Мортон вдруг вышел из тени зеленого дерева, подступил ко мне и сковал в объятия, так просто и беззаботно, будто делал это не раз, что я задохнулась от того сколько мощи было в его теле, его руках. Мимолетная улыбка коснулась его губ, лицо в тени от падающих на скулу волос делали густо-серые с серебристыми крапинами, почти искрящимися. И в то же время взгляд был серьезный, как и всегда чуть строгий под разлетом бровей, с отпечатком какой-то терпкой горечи, известной только его сердцу. Неудержимо захотелось узнать, что же скрывается за ней, какие мысли, слова, желания, будто застывшие на его красивых губах. Но Амгерр молчал, продолжая изучать меня, обжигая ненастным полным какой-то грусти и ожидания взглядом, от которого жгло кожу и металось дыхание в груди. Его лицо было чисто от проклятия и губы такие манящие, коснутся их. "Это ведь сон" — колыхнулось на краю сознание понимание. Ничего ведь не будет осуждающего если я… если…

— Поцелуй меня, Грез, — протянул он грудным бархатистым голосом, произнося мое имя так ласково, что по телу пробежались мурашки. Как же давно я не слышала его голоса.

Не выдержав, потянулась всем естеством, но в следующий миг, откуда-то со стороны хлынул ледяной ветер. Небо померкло, зашелестели зловеще кроны, нас начала поглощать тема. Я вернула взгляд на Мортона. На неизменно строгом лице Амгерра потянулись следы проклятия полностью захватывая одну сторону лица, взгляд Амгерра стал твердым и холодным как лед. Пальцы, которые еще миг назад так нежно сжимали меня, стали жестче. Я дернулась чтобы вырваться, но Мортон не позволил. Поднявшийся ураган хлестнул потоком по щеке, разметав мои волосы облепляя паутиной лицо, и сквозь них я видела, как проклятие пошло на лоб и скулы мужчины, корка проступала на шею, оплетая уродливыми наростами все больше грудь. Амгерр изменился до неузнаваемости, теперь на меня смотрели жуткие, налитые тьмой глаза. Нет, это был уже не он! Не Мортон. Тьма поглотила, забрала его себе. От этой мысли боль потери ударила кинжалом прямо в сердце. Я закричала, только не слышала собственного голоса — крик застрял где-то в горле. Чудовище склонилось ближе.

Я резко вскинулась в постели, мгновенно пробуждаясь.

Дыша часто и тяжело, глотая лихорадочно воздух, ощущала, как по телу растекалась болезненная дрожь, сводя мышцы. Что это? Смяла в пальцах одеяло, злясь что Амгерр снова явился во сне. Коснулась груди, будто и в самом деле меня могло ранить неизвестно что. Нельзя допускать его к себе. Нельзя! Запретила себе в мыслях.

Отдышавшись, убрала с лица волосы перекинув их на плечо и застыла. Постель рядом со мной оказалась пуста. Сердце пропустило удар, я схватила край одеяла сдернула его. Марсу!

Вскочила вихрем, заглядывая в окно. У самого горизонта едва показался край восходящего ослепительного солнца. Оторвавшись от окна, бросилась из комнаты, вылетела на лестницу.

— Марсу!! — позвала брата.

Светлая Мать, куда он делся?!

Сбежала с порога, пронеслась к двери и едва не споткнулась, когда дверь вдруг отворилась и на порог вошел — мужчина! Я так и вросла в пол, не зная, что и делать. Он широко распахнул створку и внутрь вбежал Марсу. Я заморгала часто, не понимая, что происходит, и кто этот незнакомец?

— Грез, Грез, а я пас овец с Агис, как настоящий пастух.

Что? Мои глаза округлились.

— Почему ты ушел молча? — строго спросила сердясь, хмуря брови.

— Я не хотел тебя будить, — сразу поник брат.

Я закусила губу укоряя себя за то, что напала сразу. С Марсу я конечно еще разберусь, а вот… Я спохватилась поздно понимая, что до сих пор стою перед незнакомцем в одной сорочке. Обхватила себя руками, прикрывая грудь под тонкой тканью. Но мужчина нисколько не пошевелился, с любопытством наблюдая за нами. За окном вдруг залаял пес и Марсу бросился к двери вновь, скрылся за ней я и слово не успела сказать. Захлопнула рот.

— Какой хороший у вас брат, — сказал незнакомец возвращая на меня взгляд, который не слишком скрываемо скользнул по мне.

Я сжала губы плотнее, сама же виновата — выскочила в чем была. А этот гость даже не соизволил постучать вошел как к себе домой. Мои щеки тут же вспыхнули, а может это и ест его дом? А я тут расхозяйничалась.

— Простите, мне нужно одеться, — пролепетала засуетившись.

— Не утруждайтесь, уже не к чему, — улыбнулся как-то странно, а я готова была сквозь землю провалится, — я уже скоро ухожу. Просто хотел посмотреть кого мой братец приютил на сей раз.

Братец? А этот незнакомец тогда кто? Неужели тот самый старший Глава? Я оглядела гостя еще раз более пристально. Такие же рыжеватые, но коротко стриженные волосы, чуть грубоватое лицо с карими широко посаженными глазами, его черты смягчали темные крапины веснушек на загорелом носу и скулах. Молодой человек явно пребывал на солнце днями подолгу, только кожу почти не брал загар, оставляя лишь неровную красноту. Я все же схватила платок что висел на спинке кресла и быстро накинула его на плечи, закутываясь. Только он не грел — прохлада утра студила босые ноги.

— Но вижу, что все в порядке, — приподнял бровь мужчина, продолжив, — а то знаете, много людей разных проезжают мимо нашего селения.

Что это за люди я не стала уточнять, да и не до того было — слишком не уютно чувствовала себя под вниманием незнакомого мне человека. Мужчины. И поскорей бы он ушел.

— Что ж мне пора, — сказал после некоторого молчания. — Если что нужно обращайтесь, двор наш найдете сразу, он почти у самой дороги во въезд в селение, да и домов не так много, любой подскажет, — проговорил мужчина, удаляясь, — ах да, я совсем забыл представиться мое имя Гебвис Бирторн.

— А мое… — Грез, дочь крестьянина, но я не могла об этом говорить.

— Грез, — улыбнулся шире явно довольствуясь моим замешательством, — я услышал от вашего брата.

Прикусила губу укоряя себя за свою оплошность. Нужно было заранее поговорить с Марсу о том, чтобы не выдавать себя. Но теперь уже поздно.

— Всего доброго, — попрощался он, — располагайтесь настолько насколько пожелаете, этот дом в вашем распоряжении.

— Спасибо, — ответила я, поведя плечом.

Мужчина развернулся и покинув дом. А я наконец выдохнула. Залаял громко пес снаружи, видимо радуясь вернувшемуся хозяину, и когда лай удалился, я выглянула в окошко. Марсу что стоял у покосившего плетня провожал взглядом удаляющуюся повозку. Он развернулся и направился в дом. Наказав ему что больше не покидал стены без моего ведома, мы позавтракали, а после я принялась за сборы. Нужно было покормить лошадь, и перетряхнуть вещи, которые попали под вчерашний вечерний дождь.

За хлопотами утро было уже в самом разгаре, разделавшись со всем, все же решилась пойти в селение наведаться к самой хозяйке. И Старшего Главы, хотя не думала, что такой молодой мужчина может держать все селение. В Шадоре наш староста имел огромный опыт настрогав троих сыновей, которые помогали ему держать всю деревню, а этот парень во внуки ему годится. А он уже Глава! Я фыркнула. Надев выстиранное платье, вспомнила о ночном кошмаре. И это горькое ощущение пустоты, как сквозная дыра в груди. Может с Амгерром что-то плохое случилось? Сердце невольно дрогнуло, и снова прежняя тяжесть навалилась на грудь плитой так, что дыхание задержалось в самом горле. Не хочу о нем думать. Поскорее бы забыть этот кошмар, который я пережила в разлуке с братом. И все равно мысли о днях в Урелтоне так и лезли в голову. У него должно быть уже состоялось это его важное событие, о котором Амгерр так переживал. Разозлившись порядком на себя, за то, что не могу управлять своими мыслями, собой, в пылу я не заметила, как собралась.

Мы покинули дом со стороной мельницей и направились к селению спускаясь по крутому склону поросшей густой травой, что достигла уже колен.

И пока дошли промокли от обильной росы, хоть подол выжимай. Селение оказалось не таким и маленьким как виделось издали, в каждом доме свое хозяйство: куры, утки, козы, у кого-то телеги, а значит были и лошади не только у одного Главы. Завидев нас люди прерывались от дел, смотрели с интересом в нашу сторону. Я спросила у женщины что вышла к воротам с лоханью стираного белья, где дом Дорин Бирторн.

— Я и есть, — улыбнулась женщина, ставя лохань на землю, обтирая руки о передник.

Оглядела внимательней чуть вытянутое лицо, рыжеватые пряди выбились из-под хитро сплетенного платка вокруг головы. Одета в домотканом сером платье и темном переднике.

— Я Грез.

— Уж поняла, — вновь подхватила удобнее свою ношу, — проходи в дом, — кивнула на дверь, развернулась и пошла к порогу.

Взяв за руку Марсу, я направилась было за ней, но брат остановился.

— Можно мне туда, Грез? — попросился он, указав в сторону, где собралась местная детвора. Я не стала ему запрещать, в конце концов он и так все время рядом со мной и ему хочется поиграть.

— Только не убегай далеко, — предупредила.

Марсу кивнул, повеселев разом и бросился к остальным детям. Я повернулась к дому и заметила, что телега стояла во дворе, а значит Глава Ортонда был дома, или где-то поблизости. Выходит, эта женщина его мать? Но раздумывать было некогда, поспешила за хозяйкой.

Дом оказался большой не только снаружи, внутри просторный: каменные стены и очаг, на полу чистые паласы, добротная мебель, но без излишеств, единственные украшения — это оленьи рога над камином. Везде чистота и порядок.

— Проходи, не бойся. Я сейчас, отнесу только, — Дорин прошла в другую дверь, где, судя по вкусным запахам была кухня. Вернулась она почти сразу, вытирая руки полотенцем, прошла ко мне.

— Я принесла плату за ночлег, — полезла я в сумку доставая отложенные лиры.

Женщина не стала долго раздумывать — приняла плату.

— Можешь, оставаться сколько хочешь, — ответила она просто, будто не раз произносила эти слова, и я не первая их гостья.

— Не знаю насколько, но еще на одну ночь точно останусь, — все же как мне не хотелось, а задерживаться в предгорье мне не стоит. — Я бы хотела приобрести кое-какие вещи, — продолжила я, вспоминая что хотела спросить.

— Селение наше не такое и богатое как видишь, если это что-то из вещей, то нужно тебе ехать в Гортонд, там и приобретешь все что тебе нужно. Мой сын как раз собирается туда, если хочешь, можешь отправится с ним.

— С удовольствием возьму.

Я вздрогнула и резко обернулась на голос мужчины. В дверях стоял Гебвис. Положив топор на лавку, прошел к Дорин, чуть приобнял по-сыновьи за плечи свою матушку. И удивительно, как были похожи они. Что ж, отказываться было глупо, в провожатом я очень нуждалась, с ним не заблужусь точно.

— Я выезжаю прямо сейчас, — обратился ко мне Гебвис, — только возьму кое-какие вещи.

— Пока он собирается, — повернулась ко мне Дорин, проводив сына взглядом, — ты можешь подождать тут, хочешь, сворю чайного отвара? — любезно предложила женщина.

— Не нужно, спасибо, не хочу вас утруждать.

— Но что ты, мне не трудно.

Было неудобно. Да и наверняка будет спрашивать обо всем. Но Дориан, оказалась очень осторожной в разговоре женщиной, хоть ее глаза выражали интерес, но выпытывать ничего не стала. И к удивлению разговор сам завязался. Пользуясь случаем расспросила ее о дорогах, и ближайших селениях, она все в подробностях мне объяснила и рассказала, что сама знала, а знала она не там много, далеко жители Ортонда не ходили, живя в предгорьях с не так уж и давних пор.

Вскоре вернулся Гебвис. И не один. В зал вслед за мужчиной спустилась девушка. Молодая, но под уставшими глазами пролегли тени, а тонике губы очень бледные, делали ее вид какой-то болезненный. И только потом мой взгляд скользнул вниз к ее животу, который заметно выпирал под слоями одежды.

— Ты тоже собралась Лири? Не тяжело будет, трястись? — спросила немного прохладно Дорин, хоть и проявила заботу.

Та, вперив в меня взгляд, вздернула подбородком.

— Нет матушка, не тяжело, — ответила, не отрывая от меня взгляда, а мне вдруг стало не по себе. Мое появление здесь было лишним.

Помолчав немного переглядываясь, Дорин все же поспешила к двери, а за ней все остальные. Вышли во двор, и пока Гебвис выводил лошадь к воротам, первым делом я нашла Марсу, и позвала его. Кажется, Масру сразу влился в игру. Я улыбнулась, всегда найдет себе друзей, если бы только мы не перемещались каждый раз…

— Ну можно еще немного! Чуть-чуть! — выкрикнул даже, не приблизившись братик.

И как теперь его забрать? Сердито пождала губы.

— Да пускай играет, а я если что присмотрю, — появилась за моей спиной Дорин. — Они тут всеми вместе, со двора никуда не уйдут.

Я безысходно посмотрела на шумную толпа детворы, вздохнула. Поблагодарив хозяйку, поднялась в телегу, Гебвис помог забраться хоть в том и не было надобности. Конечно, в ответ получила въедливый взгляд молодой жены Главы, что уже сидела на своем почетном месте рядом с мужем.

Тронулись в путь. Я отсела почти к самому краю телеги, чтобы не тревожить своим присутствием беременную жену Главы. По дороге никто не заговаривал, только слышен был скрип деревянных колес и грохот щебня. Я смотрела на проплывающие мимо нас перекаты, щуря глаза на даль, любуясь сизыми вершинами холмов и теплым лазоревым небом. Земля от вчерашнего дождя просохла быстро, но, когда мы отъехали от селения, дорога вовсе стала сухой и пыльной. И, недолгой.

Гортонд оказался настоящим городом, лежащий на берегу, как сказал Гебвис, который заговорил под конец пути, реки Остердайи. Приблизившись к главным городским воротам, мы въехали в город вместе с другими повозками. Что прибыли каждые по своим нуждам. Далеко от въезда отъезжать не пришлось, потому что торг начинался прямо от ворот и тянулся до самой середины крытой площади. Я слезла на землю оглядываясь. Голова закружилась от царящей здесь суеты и шума. Людей здесь оказалось целое море — не протолкнутся. Даже в груди воздух задержался от волнения, как давно я не была в столь людном месте.

Гебвис бодро слез, а вот его жена осталась на повозке.

— Встретимся здесь же, у ворот, — бросил мне Глава, — как только освободишься, приходи сюда, — взяв лошадь под уздцы Гебвис тронул ее за собой уводя ее куда-то в сторону.

— Хорошо! — только и успела выкрикнуть, перехватив удобнее сумку, держа ее крепче при себе, чтобы не повторить того, когда меня уже обкрадывали у Дрио. Пошла вдоль ряда.

Избила все ноги обходя ряды, которые и не кончались, но зато нашла все необходимое, кое-какую одежду для Марсу, плащи и многое по мелочи.

— Какие красивые у вас глаза госпожа, эта ткань очень будет вам к лицу, — торговец вдруг раскинул передо мной широкий отрез тканины, на солнце он засверкал золотой вышивкой завораживая.

Мысль о том, что торговец почему-то заметил именно меня, хоть я была одета скромно, вызвали недоумение. Хотя быть может он видел, как я доставала монеты из сумки?

— Нравится? — спросил торговец, щуря глаза улыбаясь и ничего в нем не было корыстного.

Ткань была и в самом деле очень красивой и богатой, я провела рукой по шелку и отняла руку. Куда мне такое убранство? Такие наряды не для меня, для какой-нибудь знатной айтари. Я растерянно глянула на мужчину, чуть лысоватого и загорелого с лоснящимся бородатым лицом и добрыми глазами. Раскрыла рот чтобы ответить, сильнее сжимая сумку. Ткань мне понравилась, но тратиться на нее я была не готова.

Мужчина вдруг стянул ткань, умело скрутил, едва я успела моргнуть, протянул мне.

— Дарю.

— Нет что вы я…

— Бери, сошьешь себе красивое платье.

Его лицо было настолько искренним, что я не могла отказаться.

— Спасибо, — забрала сверток, смущенно краснея поспешила отойти от прилавка.

Мужчина как-то довольно выдохнул.

— Такая красавица должна носить дорогие платья, — сказал на последок.

Не ожидая такого подарка, я пошла в сторону ворот. И тут же приостановила шаг почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд, повернулась выхватываю мужскую фигуру среди толпы, облаченную в черные одежды и легкие латы. Он выделялся. Быстро отвела взгляд и пошла быстрее. Сердце так и застучало молотом, где-то между ключиц.

Глава 6

Скользнув вдоль наполненных товаром лотков, я пошла прочь, быстрее скрываясь от чужих глаз. Для обычного покупателя, этот мужчина слишком отличался от других, еще эта странная одежда… Почему он так смотрел? Сердце забилось быстрее, а пальцы рук проняла дрожь. До ворот еще далеко, да и вернулся ли Гебвис?

Зайдя за угол деревянного навеса, чуть выглянула из тени. Тот мужчина последовал за мной и остановился прямо напротив моего укрытия. Осторожно выглянула. К незнакомцу подошел еще один, в таких же странных грубоватых из кожи одеждах: ни нашивок, ни каких знаков выдававшие принадлежность, на них не было. Это не воины Мортона. Но, может, Амгерр намеренно не стал привлекать на себя излишнего внимания? Переговорив, мужчины разошлись. А я выдохнула. И вспомнила того торговца что подарил мне ткань, неужели все это подстроено, чтобы обокрасть меня? Не похоже, слишком те приметны. Прейдя немного в себя двинулась дальше, выбегая из своего укрытия. И резко вскрикнула, когда меня обхватили жесткие руки.

— Попалась, — чужой хриплый голос прошелестел рядом с виском.

— Отпустите! — попыталась вырваться, но широкая грубая ладонь зажала мне рот и нос, не позволяя ни только говорить, но и дышать. Мужчина поволок меня прочь, в тень построек. Я забивалась в хватке, но похититель меня грубо встряхнул и стиснув ребра, поводок прочь. Затащил в какое-то помещение и швырнул на пол. Я отлетела в сторону ударившись плечом о стену. Похититель, тут же подступил, в руках у него уже была веревка.

— Нет! Отпустите! — поползла в сторону.

Громила набросился сверху, принялся обматывать грубой веревкой крепко стягивая руки и ноги. Вырваться не получалось, как бы я не пыталась. Закончив похититель сковал мое лицо в пальцах, заглянул в глаза. Непроницаемый безразличный взгляд на каменном лице пугал.

— Сиди тихо, — рыкнул в лицо.

— Что вам нужно от меня?

Он грубо отдернул мое лицо и толкнул в сторону. Потеряв равновесие, рухнула на пол и почувствовала резь на плече, грабитель сдернул с меня мою сумку с ценностью, платой Амгерра и моей — шкатулкой! Сквозь поглотивший меня туман и отчаянием, видела, как мужчина уходит, шаркая каблуками сапог по полу, унося единственную вещь, оставшуюся у меня в память от матери.

— Нет! — поддалась вперед, и зажмурилась, призывая к себе все свои внутренние силы. Вспыхнувший гнев вытеснил страх и все чувства, что клубились грозовыми всполохами во мне сейчас, мое сознание будто затмило, мгновенно захватив и заняв чужой разум. Я даже не поняла, как это случилось, но мужчина вдруг остановился, едва раскрыв деверь. Не позволив сомнениям просочится, отдала твердо приказ:

— Развяжи, — прошипела сквозь зубы.

Мужчина послушно бросил мою сумку на пол, и одним рывком выдернул из-за пояса нож. Он опустился на колено, сталь опасно сверкнула в занесенном кулаке, схватившись за веревки, принялся разрезать путы. Глаза похитителя смотрели в пустоту и казались жутко стеклянными. И как только покончил, я подскочила с пола на ноги, да тут же невольно пошатнулась, но бросилась к своей сумке. Подбирая ее, держа в поводу чужой разум, чтобы тот не ускользнул, толкнула плечом дверь тяжело вывалилась на улицу, пустилась прочь, сжимая в руках ценную ношу. Бежала пока не погрузилась в людское море. Нить неожиданно оборвалась сама с глухим треском. Внезапная боль ударила в затылок молотом, вынуждая едва ли не вскрикнуть, едва не рухнуть на колени прямо под копыта лошади, следом с обоза на меня посыпались грубые ругательства, но мне было не до того. Чудом устояв, судорожно втянула воздух в легкие заглушая тошноту, вновь пустилась в бег, прорываясь через галдящую толпу, спеша скорее убраться отсюда, и не думать ни о чем. Оборачивалась каждый раз, страшась что за мной будет погоня, наконец выбежала к воротам.

Повозка стояла там, где и говорил Гебвис, сам Глава уже был на месте, проверял подпруги, его жена, сидевшая впереди, даже не глянула в мою сторону, когда я вывалилась на дорогу.

— Быстро ты, — вышел навстречу Гебвис, оглядывая, — а почему с пустыми руками, ничего не нашла для себя?

— Не получилась, — попыталась улыбнуться, сглатывая ставшую во рту сухость, снова обернулась. Суеты на торге только стало еще больше, как и шума, день был только в самом разгаре. А где-то там остались преследователи. И мои вещи, которые я приобрела и потеряла, едва меня схватили.

Забравшись в повозку — слава Светлой, Гебвис не стал задерживаться — Глава тронул лошадь. А я прижалась к борту, сползла спиной, прячась в ее дно. Бешеное сердцебиение разрывало грудную клетку, потерла шею и ушибленное плечо, морщась, когда тупая боль потянула мышцы, а хватка чужих рук, жгла кожу. И только тут вспомнила, что говорил мне Мортон. Боги! Видимо это и были те наемники что ищут меня в Торионе! Выдохнула судорожно, прикрывая веки, осознавая в полной мере, что со мной могло случиться и не случилось, о том, что я смогла сделать… Нет не хочу сейчас об этом думать. Важно другое. Выходит, охотники прознали что я покинула побережье и следовали за мной? От такой мысли внутри все похолодело. Если это так, то мне следует немедленно покинуть Ортонд. Прямо сейчас!

— Ты какая-то взволнованная, что-то случилось?

Я подняла взгляд на Гебвиса, который уже сел вперед, придавая своему лицу беззаботный вид, но видимо не получалось. Гебвис нахмурился.

— Устала немного, — коротко улыбнулась.

Лирия, что молча смотрела на меня с пристальным вниманием, хмыкнула и отвернулась.

— Может, воды? — предложил Глава, и протянул мне флягу. Лирия напоследок зыркнула на мужа искоса, но ничего не сказала.

— Спасибо, — приняла, меня тошнило от потери сил — вода была необходима. И пока мы выехали из ворот, покидая город, вместе с остальными гружеными обозами, что возвращались с торга, смогла сделать только пару больших глотков, вернула фляжку. Глянула на пыльную дорогу. Суетливый Гортонд плавно скрывался за холмом, а я смогла перевести дух, но все равно смотрела назад до самой развилки, пока мы не затерялись среди холмов. И когда опасность минула, меня с непреодолимой силой потянуло в сон. Выплеск, обесточил до капли.

— …А ты откуда взялся? — врезался в дремоту голос Гебвиса камнем упав на дно, показался слишком громкий.

Гебвис затормозил лошадь. Спросонья я не сразу поняла к кому он обращался. Повернулась, оглядываясь по сторонам и застыла. Агис? Мальчик стоял на обочине и ждал нас. По местности я поняла, что мы не доехали всего чуть-чуть до селения.

— Мать послала, встретить тебя, — сказал младший, его лицо было взволнованно и немного растерянно.

Тревога сжало сердце стальными клещами, быстрее, чем я могла подумать о худшем.

— Что случилось? — жестко потребовала Лирия у пастушонка, который как-то хмуро глянул на меня.

— К нам в деревню прибыл… очень важный гость, — пробубнил он жене брата.

— Что еще за гость? — хмуро глянул на него Гебвис, явно ничего не понимая, настораживаясь.

Мальчик пожал плечами.

— Господин сказал, что ищет… Грез.

Перед глазами повисла пелена. Я так и вцепилась в борта телеги, чувствуя, как холод разливается по груди, сковывая льдом.

— Марсу, — прошептала онемевшими губами, — где Марсу?

Агис молчал. Гебвис строго глянул на него.

— Его забрал тот господин, у которого лицо закрыто, — совсем понурил голову Агис.

Сжала губы и сглотнула, вонзая ногти в дерево. Не поверила своим ушам, только звон в голове отдавался грохотом во всем теле.

— Куда он его забрал? — спросила почти шепотом.

Мальчик снова пожал плечами, глянув исподлобья, будто он был виноват в чем-то.

— Так и знала, что это приблудная навлечет какую-нибудь гадость, — взвизгнула Лирия, полосуя Гебвиса гневным взглядом. — Сколько раз твердить не привечать никого, меня не слушаете! — разошлась Лирия.

Я быстро слезла с телеги, на землю, держась за борт чтобы не упасть — мне подурнело еще больше. Дождавшись, когда темнота перед глазами немного спадет, перехватив сумку, бросилась как безумная в сторону деревни. Только Агис заметил, что я ушла, муж с женой были заняты ссорой, причиной которой стала я.

Бежала в сторону мельницы держа подол, задыхаясь — грудь распирало жаром и бурей разных чувств: неверия, гнева, обиды, что скручивались комком. Он снова забрал Марсу! Снова! В этот миг люто возненавидела Мортона Амгерра. Зачем, зачем я ему помогала! За что мне это?! Почему наши дороги снова пересеклись?!

Возле ветхой мельницы стояли породистые кони. Четверо воинов сновали у плетня, среди них не было ни Мортона, ни Марсу. Я пронеслась мимо них, уже ничего не соображая, только яростно дышала, так что расходились перед глазами черные круги и тянуло где-то в боку под ребрами. Остановилась перед дверью, повернулась глянув на горизонт. Сиюминутное замешательство хлынуло ледяным потоком. Я ведь могу уйти прямо сейчас. Не войти в эту дверь. Оставить Марсу. И спастись. Осознание этого привело меня в ужас. Если я сейчас не зайду, то никогда не увижу брата. Никогда. Нет ни за что не оставлю его! И Амгерр это прекрасно знает и пользовался этим. Сжав зубы, толкнула дверь и вошла. Взглядом сразу нашла фигуру мужчины, Мортона Амгерра. Сердце пропустила удар. Мортон стоял возле камина лицом ко мне и не шелохнулся, когда я вошла — он увидел меня в окне, как бежала сюда. Маска на его лице скрывала следы проклятия, которое неизменно были видны на виске, у века и лбу. Я почувствовала снова эту свинцовую тяжесть, исходившую от его тела, его давление. Сколь коротко не было наше расставание, в груди пронесся вихрь волнения. Эта стать, этот невыносимый шторм в глазах, опасного и в то же время гипнотизирующего взгляда, его я так тщательно старалась забыть и так неотвратимо вспоминала, каждый раз. Кошмар моих снов. Наверное, я проклята вмести с ним.

— Где Марсу? — спросила ледяным тоном, но голос не хотел слушаться, как и чувства, что заполнили и распирали, мешая думать, мешая говорить.

Амгерр пошевелился, наградив меня холодным взглядом, повернул голову к окну, как-то тяжело вдохнул.

— Даже не думал… — вернул на меня взгляд, подумав над чем-то недолго, — …что сможешь так далеко уйти, Грез, — протянул до мурашек грудным ровным голосом мое имя, пропуская заданный вопрос.

Я не знала, что в этот миг испытывала — опасность, гнев, ненависть? Наверное, все вместе. Мортон шагнул в мою сторону, значительно сократив расстояние между нами. Я невольно попятилась назад, но уперлась в закрытую створку. Задержала дыхание, ощущая, как тело занемело в ожидании худшего. Проклятие вернулось, и я не понимала, о чем сейчас думает Амгерр. Его спокойствие, его безупречная выдержка настораживали больше чем, если бы он был в ярости. Кажется, вот сейчас спокойно разглядывает меня, а в следующий миг бросится как хищник и растерзает. Но мысль о том, что Марсу снова у него, вынуждали забыть об осторожности.

Амгерр медленно приблизился, нисколько не торопясь, а у меня внутри все вибрировало от каждого следующего его шага.

— Что теперь вам нужно от меня, господин? Вы же… обещали, — проговорила уже не так твердо, задирая подбородок глядя на возвышающего надо мной мужчину.

От его близости, пальцы предательски задрожали, как и колени. Сколько бы я не храбрилась, слабое тело испытывало страх перед ним, чувствуя его мощь, слыша знакомый запах, что неотвратно проникал в кровь, наполняя голову туманом. Взгляд Мортона скользнул на сумку, которую я все еще сжимала в руках.

— Твои слова пропитаны враньем, ты вся пахнешь враньем, ты лживая… — стиснул зубы, — …обманула, и сбежала, — в глазах Амгерра разжигалось отвращение и призрение, от которого стало вдруг горько и обидно до слез.

— Нет! — выдохнула, глотая воздух, отчаянно замотала головой. — Все не так!

— А как… Грез… скажи? — выговорил слова как-то надломано, будто до этого долго размышлял над этим, и тем, что станет делать, если найдет меня.

Я вздрогнула всем телом, когда Мортон резко поднял руку и сдернул с лица маску.

— Как?! — глухо прошептал, обжигая мои губы дыханием.

Я раскрыла рот чтобы что-то ответить, сказать, гляди в его сузившиеся до точек зрачки, не замечая уродства. Боги, и почему мне так трудно, будто я и в самом деле в чем-то виновата. Разозлилась, вздернув подбородок глянув на Амгерра прямо. Мужчина поддался вперед. Я не выдержала и отшатнулась. Сильная рука мгновенно охватила пояс, Мортон одним рывком вернул меня назад, придавливая к стене, едва не ударилась о стену головой, если бы Амгерр не обхватил мой затылок рукой, оберегая от ушиба.

— Не трогай… — начала, но голос заглушили губы мужчины, что вжались в мои так жадно и исступленно, что перед глазами всплеснули искры. Всего лишь на миг, но я ощутила острое как лезвие желание Мортона и обжигающую страсть, охватившее Амгерра всецело и увлекшее меня за собой. Я задохнулась, потеряв волю, поддавшись этому натеску, ощущая терпкость и одновременно сладость его губ, толчки горячего сильного дыхания, твердое движение языка, проникший сквозь мои зубы. Ошеломление и неожиданная наполненность затопили, опускаясь свинцовой тяжестью вглубь живота. Я как-то чудом спохватилась, когда жаркий поцелуй стал жестким, бесконтрольней, Амгерр впивался в мои губы кусая и терзая их, становясь все безудержней и ненасытнее, а пальцы что только что бережно обхватывали мой затылок, пронизали волосы, дернули до боли, опустились ниже, скользнули по плечам. Кровь застучала в висках пульсацией, когда он сжал в пальцах груди через ткань тонкого платья. Я увернулась, хватая ртом воздух. От притока закружилась голова, погружая меня в омут. Но Амгерр не дал опомниться, вновь поймал мои губы.

— Отпустите! — вскрикнула, дернув подбородком, но его горячий рот плотнее вжался в мой, в то время как руки продолжали настойчивее оглаживать тело. Оглаживая так как какую-то девку из подворотни. Светлая, что он делает?! Но как бы грубо он ко мне не касался, я сама не заметила, что начала дрожать всем телом. Он отстранился, голова закружилась и потяжелела от притока воздуха.

— Не прикидывайся невинной, я тебе не верю, ведьма, — хрипло процедил сквозь сжатые зубы Мортон, скользнув затуманенным голодным взглядом к моим губам и вниз, на грудь… — сколько ты стоишь? Сколько стоит твое тело, Грез? — вонзил в меня свой ненастный губящий взгляд.

Меня будто парализовал яд. Отвращение ткнулось в грудь кинжалом, сквозь затопивший тягучий туман, в который я успела утонуть. Со всей силы рванулась из хватки мужчины, но Амгерр вновь грубо схватил за пояс. Резко развернулась и вскинула руку ударив ею наотмашь со всей силы, вкладывая в удар всю злость обиду, гнев, зато что забрал Марсу, за то, что вернулся за мной, за то, что вернулся… Все собралось в один сосуд, что треснул как хрупкий хрусталь. Мортон Амгерр привык получать свое. Сколько таких, как я было у него? Громкий шлепок по здоровой щеке оглушил. Я едва сдержалась чтобы не прижать онемевшую и запекшую от боли ладонь к груди, застонать. Охватившая ярость спала, понимание того, что сделала окатило страхом с головы до пят. Я смотрела на Амгерра видя, как на коже скулы быстро проступил след моих пальцев.

Мортон сглотнул, желваки напряженно дернулись, его грудь вздымалась тяжело, будто в них раскаленные угли. Мужчина медленно повернул ко мне голову, полосуя едва сдерживаемой яростью взглядом.

Светлая, что же я натворила! Я не знаю, что Мортон увидел в этот миг в моих глазах, но лицо, изуродованное проклятием, изменилось до неузнаваемости, в глазах, всего на один миг, мелькнули растерянность и смятение. Амгерр моргнул, становясь вновь холодным и отчужденным. На миг закрыл глаза и отступил.

— Собирайся. Мои воины жду тебя на улице, — бросил безликим тоном, как неугодной ему служанке.

Досада полоснула по груди. Я сжала губы, выпрямляясь. Мортон направился к двери, рывком, едва не срывая с петель дверь распахнул ее впуская вечерний воздух, вышел шарахнув створкой так что стены дрогнули, а мои колени подкосились. Тряпичной куклой опустилась на пол, прикрыла веки унимая метавшуюся круговерть. Сжала в кулак все еще саднящую ладонь, на которой оставался след удара. Внутри все клокотала, распухшие от поцелуя губы пекло. Зверь. Самый жуткий зверь. Вдохнула судорожно через нос. Глаза вдруг защипало, я рывком поднялась бросилась наверх.

Влетела в маленькую комнату. Трясущимися руками принялась собирать вещи, запихивая в сумку. И что на него нашло, какой Темный вселился в Амгерра?! Набросился целуя так безудержно, как безумный. И хуже всего, что я испытала при этом: тягу, возбуждение, беззащитность, слабость, удовольствие, дикий испуг неизбежного, то с чем бы я не справилась, если бы господин пожелал бы продолжить, но его слова отрезвили. Они все еще бились в звенящей пустоте как в набат. «Сколько ты стоишь? Сколько стоит твое тело?» — выжигали сердце. И почему так больно до удушья? Конечно, я для него такая же, как и все остальные безродные девицы, но я не продажная девка, которая спит за деньги! Зачем он так со мной? Ударила его чтобы он испытал такую же боль, как и я в тот миг.

Бессильная злость и обида топили на дно, мня все еще потряхивало, в голове туман и полная сумятица. Едва проступившие слезы, вновь замутили взгляд. Шумно выдохнула. Ну нет, я не стану проливать слезы из-за этого. Из-за этого чудовища, у которого вместо сердца камень. Я должна думать о брате. Амгерр забрал его. И мне придется снова быть пленницей чужой воли, куклой в его руках, в глазах — распутной лживой девкой. Не нужно было останавливаться в этой деревне. Рано я успокоилась. Та бродяжка говорила правду, предостерегла, а я…

Накинув на плечи плащ, взяла сумку и спустилась вниз. Мысль о том, что мне снова придется видеть его вводило в оцепенение. Я задержалась возле двери. В порыве охватившего меня гнева я не могла думать, ударила его, ударила господина!

"Очень опрометчиво и глупо, Грез"

Закусила дрожащую распухшую от укусов губу. Он мне этого не простит. И во что это мне обойдется, одна Светлая Мать знает. Теперь, когда гнев утих, я готова была глубоко пожалеть о содеянном. Ведь я и сама виновата, все что я делала и говорила, предполагало думать о том, что я гулящая девка. И лживая. Я обманула его что Марсу мой ребенок, обманула что сняла проклятие и сбежала, взяв плату. Все это конечно не так, но мне ни за что не доказать обратного. Амгерр глух к моим словам. И жесток к моим чувствам. Мне нужно держаться от него подальше. Избегать. Он будет ненавидеть меня еще больше. Прикрыла веки втягивая в грудь как можно больше воздуха — Светлая, дай сил выдержать все это — взялась за ручку, распахнув дверь, вышла на крыльцо.

Воины уже толпились возле коней и как только я появилась, оживились. Среди них я не нашла господина, наверное, Мортон ушел вперед с остальными. И забрал Марсу. Тревога за брата сжала горло. Нужно попросить прощение за пощечину. И объяснить его высочеству все спокойно. Но как это сделать, когда рядом с ним я теряю все мысли и забываю слова. Глупая, какая же я глупая. Как бы я хотела вернуть все назад, но уже ничего не исправишь.

Один из воинов подвел мне лошадь, помог забраться на нее. Взявшись за поводья, я оглядела возвышенность. На холм выбежали местные дети, среди них и Агис. Мне даже не дали попрощаться с Дорин. Я улыбнулась пастушонку, который смотрел хмуро на чужаков, сверкающими богатым оружием и снаряжением. Воины тронули коней, направляясь в обратную сторону от предгорья, от Ортонда. И мне пришлось последовать за ними.

Мы отъехали далеко, пустив в галоп коней. Но уже вскоре в холодных тенях деревьев я увидела отряд воинов из семи человек, которые по-прежнему видимому ожидали нас. Серди них Грорс, Тавир, старший воин Бордант о котором рассказывал мне Марсу: поняла это по зрелому тяжелому взгляду мужчины, что столкнулся с моим растерянным. Сердце дрогнуло, когда я увидела брата, сидевшего впереди одного из воинов. Заставила себя улыбнутся, ободряя Марсу и тот улыбнулся в ответ. Он, конечно же, еще не понимает всей пагубности ситуации, и, наверное, внутри радовался, что за нами пришли, не показывая этого мне в полной мере, потому что я желала оказаться от замка как можно дальше и говорила ему об этом. Он не хочет меня расстраивать.

Мортон Амгерр был впереди со старшим воином, уверенно и расслабленно сидела в седле. Я порывалась приблизиться и поговорить, объясниться. Но Амгерр развернув скакуна на дорогу, пустил его вперед, резко поддев пятками сапог. Даже не глянув в мою сторону. Против воли внутри меня заточило что-то неприятное, горькое и саднящее. Задышала шумно. Каким же разным он может быть, сколь страстным и ненасытным столько же равнодушным и холодным. Таким противоречивым и жестоким. И почему меня трогает, задевает за самое живое его порывы по отношению ко мне? Я ведь этого хотела, чтобы он оставил меня, не замечал? Но только на деле все оказалось сложнее. Простит ли мне это своеволие господин? Я терялась в догадках, продолжая жалеть до глубины о случившейся нелепости, так что хотелось плакать. Взгляд замутился, очертания Амгерра размылись, я сощурилась и отвернула лицо, горько поджала губы, запрещая себе смотреть в его сторону.

Вслед за Амгерром тронулись с мест и остальные. Сжав поводья холодными пальцами подогнала лошадь, терзаясь и мучаясь. Отчаяние моего положения отозвались слепой злостью. Пусть делает что хочет, наказывает, обвиняет, злится. Мне все равно! Он заслужил то, что заслужил. Бездушное чудовище.

Глава 7

Мы так и ехали без остановок, до самого трактира, откуда я сбежала после встречи с бродяжкой. Правда в «Свирепом быке» мы так и не задержались, разве только Амгерр забрал карету в которой я проделала путь от замка Урелтон. Он же велел переместиться в нее. Велел не сам, послал ко мне с поручением Грорса, не удостоив своим вниманием такую, как я. И как бы старалась не думать об этом, а внутри дребезжало все от негодования и смятения. Утешало то, что мне позволили быть с Марсу и это самое важное. Малыш с упоением рассказывал обо все что с ним случилось пока я ездила в Гортонд, и я немного отвлеклась от собственных переживаний. В карете ехать оказалось настоящим спасением — никто не видел меня, и мне не приходилось скрывать своих чувств и следить чтобы маска безразличия оставалась на моем лице. Малыш смолк и вскоре уснул, намаявшись за день, мой светлый лучик — сегодня он нарезвился с другими детьми вдоволь, теперь проспит до самого утра. Мы все ехали пока не стало смеркаться. В предгорье день тянулся дольше, чем в холмистых низинах, но, когда уже пополз холодный туман, а тени от каменного отлога стали глубже, мы остановились в узком ущелье, неподалеку от быстрой речушки. Воины спешились, слаженно принялись разбивать лагерь. Вскоре потянуло дымом и запахами съестного. Я расстелила постель из одеял, что остались в карете не тронутыми никем, уложила Марсу удобнее. Выходить из кареты совсем не хотелось, единственная тому причина — нежелание сталкиваться с Амгерром. Но мне все же пришлось, когда в окошке появилась мужская фигура. Взяв плащ, я вылезла под сиреневое в закатных лучах небо. Снаружи стоял Тавир, остальные сновали возле костров.

— Еда готова, — сказал он как-то сухо, видимо ему приказали известить о том меня.

— Я не хочу, — конечно врала, ела я еще утром, и сейчас после всего что случилось не прочь хотя бы съесть краюху хлеба.

— Брось, Грез, — сказал Тавир будто мы давно знакомы, — наверняка ты проголодалась за полдня.

Глянула в карету, где спал брат, его сытно накормили, когда отряд ждал Амгерра в подлеске. За него я была спокойна. Подумав немного я все же пошла за молодым воином. Тавир прав, кому я сделаю лучше если свалюсь в голодный обморок, а путь до Ториона неблизкий.

В сопровождении Тавира пришла к общему костру. На облегчение, Амгерра за ним не было. Бросила взгляд в другую сторону и застыла. Мортон сидел со старшими воинами Бордантом и Грорсом за другим очагом на земле на подстилках, на согнутых в коленях ногах покоились кисти, в пальцах он крутил нож, а взгляд темных в сумрак глаз из-под хмуро сведенных бровей устремлен в мою сторону. По плечам скользнула зябь. Хищник следящий за добычей, опасный и непредсказуемый. Уж лучше бы я не выходила из укрытия.

— Садись сюда, — мягкое касание моего плеча ладони Тавира отвлек и заставил жар смущения прокатиться по телу. Невольно глянула на Амгерра скорее почувствовав его колющий взгляд. Но не успела поймать — Мортон отвернулся, продолжая слушать, что-то увлеченно рассказывающего, Грорса, но даже издали было видно, как напряженно дернулся желвак по чистой от проклятия скуле Амгерра.

Мужчины затеяли какой-то разговор, я села чуть с краю чтобы не мешать своим присутствием. Съела совсем немного — кусочек печеной птицы, заев хлебом, и сразу почувствовала насыщение, а вот горячий чайный отвар был кстати в этот прохладный тревожный вечер. Тавир бросал на меня протяжные взгляды, но не решался заговаривать. Наверняка у того скопилось много вопросов и наверняка искал случая уединится. Только в присутствии господина это стало невозможным. Старалась не смотреть в сторону соседнего костра, но взгляд то и дело возвращался туда, выхватывая одну единственную мужскую фигуру. Это злило. Чтобы отвлечься, я рассматривала высокие камни, откосом окружившие нас, и глубокое вечернее небо, в которые поднимался дым и редкие искры от костра. Вспомнила о тех преследователях. Кто они такие и зачем я им нужна? По коже лед ходил, стоит только вновь пережить как меня стягивали веревками. И чтобы со мной было, если бы не моя сила… Подняла глаза к небу. Сейчас, я могла бы быть уже далеко от опасности нависшая надо мной грозовой тучей. «О, Светлая и за что такие напасти на мою голову?» — вдохнула надсадно, взывая к высшим. Как мне вырваться из расставленных сетей Мортона Амгерра, в которые я неизбежно попалась? В какой-то миг я вновь глянула на сидящих у костра мужчин и застыла. Место, где сидел Мортон пустовало. Огляделась, но нигде его не нашла. Не было ни у привязанных рядом коней, ни под сооруженными для ночи навесами. Куда мог подеваться? Поднялась со своего места, вглядываясь в каменистые очертания, освещенные светом костров. «Его высочество решил прогуляться перед сном?» Меня необратимо потянуло пойти в тени. И столкнуться с Мортоном? Ну нет. Тряхнув головой сбрасывая смутное наваждение, навеянное скорее усталостью. Направилась в другую сторону.

Скинув плащ, залезла в теплое нутро кареты, осторожно пристроившись рядом с Марсу, укрылась одеялом. Еще долго не могла уснуть, думая обо всем что случилось, и о тех преследователях и о проклятии вернувшееся к своему хозяину. Почему это произошло? Представляла каково было Мортону, когда он обрел его вновь. И как возненавидел меня, исходя из того, что я услышала из его уст в свою сторону — "…ты вся пахнешь враньем… лживая ведьма". Прерывисто выдохнула, сглатывая подступивший ком горечи. " Не нужно об этом, Грез" — приказала себе. Вдох-выдох. Все же насколько же проклятие сильное, чтобы так глубоко укорениться слиться с его телом, кровью? Я ведь точно знала, что сожгла путы. Уставилась в темную пустоту. Все эти вопросы оставались без ответа, оседая тяжелым мутным илом на душу. Бросало в дрожь то, что я теперь снова рядом с ним. Сумятица только сгущалась внутри меня, утягивала в водоворот самых противоречивых чувств: отчаяния и какого-то волнения. Я не должна была его больше увидеть в своей жизни, но все вышло наоборот — путы стянулись туже. И я задыхалась от неизвестности и распирающих чувств, что давили на меня больше, чем потеря свободы. В какой-то миг, измучившись от бессмысленных потуг к чему-то прийти, найти хоть какую-то опору в себе, я все же провалилась в сон.

В какой-то миг, измучившись от бессмысленных потуг к чему-то прийти, найти хоть какую-то опору в себе, я все же провалилась в сон.

…Казалось, проснулась тут же, вздрогнув от грубого мужского окрика, что охватил тело болезненной дрожью. Скинув с себя одеяло, вскочила в полной темноте. Что происходит? За тонкими стенками слышался скрежет щебня, взволнованное ржание лошадей, всполохи огня тревожно метались за окном.

— Грез, — позвал тонким испуганным голосом Марсу в темноте. Я обняла его тут же, трясущимися руками прижала его к себе, слыша звон металла.

«Светлая, да что там происходит!» Приближающий топот заставил вжаться в спинку сиденья и подобрать ноги. Сердце разрывалось от дикого ужаса надвигающейся опасности.

— Не бойся, — прошептала бесчувственными губами, обхватил голову брата, успокаивая больше себя, чем малыша. Да и чего бояться, если рядом опытные воины?!

Хлипкую дверку резко распахнули. Я вскрикнула, закрыв собой Марсу.

— Скорее, выходи! — громыхнул голос Грорса.

Бездумно следуя приказу, слезла с постели, выбираясь из тесной кареты, увлекая за собой Марсу. Оказывается, уже брезжил рассвет. Меня всю окатило холодом от увиденного. В лагере разворачивалось настоящее сражение, кто-то нападал со стороны ущелья — чужаки, казалось, были повсюду, наступая из темноты.

— Тавир, Ласнод, увидите их в безопасное место, приказ его высочества! — скомандовал Грорс воинам и следом отразил удар накинувшегося на него разбойника. Я сжала Марсу прижимая его к себе теснее, попятилась. Боги, откуда они взялись, и где Мортон?! Лихорадочно искала его взглядом пытаясь найти в создавшейся мешанине, только брызги искры от углей метались под ногами воинов. Страх сжимал сердце парализуя, казалось, мелькнула знакомая фигура Амгерра средь остальных и исчезла в толпе.

— Быстрее, — рыкнул Тавир подхватив меня под руку.

Ласнод поднял на руки мальчика, всеми ринулись прочь за камни. Я слышала догнавший нас оклик мужских голосов. Наш побег заметили. Спотыкаясь о камни, мы уходили прочь, но далеко бежать нам не дали. Наемники двинулись за нами по следу.

— Тавир, уходи в другую строну! — гаркнул Ласнод, отрываясь от нас, он бросился в гущу ивовых зарослей вместе с моим мальчиком.

Что? Как? Марсу! Я дернулась за ним, но Тавир не позволил, увлек за собой.

— Все будет хорошо, — заверил, но мне с трудом верилось, а что, если их нагонят?

Но нагнали нас с Тавиром. Тавир только и успел, что толкнуть меня вперед.

— Беги, Грез! — рыкнул, взмахивая оружием, а я только успела выхватить в полумраке темную мужскую громоздкую фигуру наемника, как раздался оглушительный лязг и утробный рев нападающего, что яростным коршуном налетел на королевского воина.

— Светлая, помоги, — очнувшись подхватив подол, бросилась в сторону, и угодила прямо в густые заросли ольшаника. Ветки больно хлестнули по лицу, ткнулись куда-то в живот и в бока, дыхание на миг перехватило, но я не остановилась, продравшись напролом, выбежала на каменистый склон и рухнув на землю, проскользила всем телом по мокрой от росы траве вниз. Меня охватил ужас, когда услышала, что за мной погнался кто-то еще.

«Тавир!» — ткнулось тупой болью. Где он? Задержалась за камень, оборачиваясь. Но путь мне отрезали, преследователь настиг стремительно, надвигаясь стеной, норовя упасть прямо на меня. Оторвавшись от земли, извернувшись змеей, когда тот набросился на меня, я подскочила на ноги и кинулась в бег через тонкие стволы сосен, путаясь в высоком бурьяне, грозясь наткнулся на камень или рытвину, рискуя покалечиться. Но думать и остерегаться я не могла, чувствуя спиной надвигающуюся опасность. Легкие разрывало колючим жаром, перед глазами пелена, страх сковывал, но я не останавливалась. Шуршание и хруст раздавались прямо за моей спиной, я завизжала, когда чужая рука схватила за плечи и рванула назад, развернувшись пнула коленом наугад. Преследователь взревел, сгибаясь пополам.

— Ах ты потаскуха, убью! — захрипел.

Я шарахнулась прочь, когда хватка чуть ослабла, но не тут-то было — убийца обхватил меня поперек пояса и рванул назад, отрывая от земли, не позволяя мне вырваться, сдавливая ребра в охапке, понес обратно.

— Помогите! — закричала пронзительно, а в следующий миг что-то произошло: чужие грубые руки разомкнулись, и я рухнула в бурьян, коленями ударяясь о камни. В голове все завертелось, тошнота резко подкатила к горлу. Сглотнув, судорожно хватаясь за вески, торопливо отползла. Прижавшись к стволу дерева, я обернулась. И застыла, увидев знакомую фигуру.

— Мортон? — прошептала одними губами, наблюдая с ошеломлением, как Амгерр схватив наемника за грудки, отвел руку и ударил мощно и сокрушенно сжатым кулаком куда-то в челюсть противнику. До слуха донесся противный хруст. Наемник отшатнулся, откинувшись назад, едва не потеряв из-под ног опору, устоял, тут же вскинулся, бросаясь свирепо на Амгерра. Завязалась борьба. Я уже не видела и не понимала, что происходило. Очнувшись поднялась на ноги, стремясь скорее найти Марсу, мой взгляд беспомощно заметался по кущам. Больше не раздумывая я бросилась в сторону, как тут же сорвалась и, полетела вниз. Громкий собственный визг оглушил.

— Гре-е-ез!! — только и услышала рык Амгерра откуда-то уже сверху, а в следующий миг я, ногами ушла в обжигающую ледяную воду глубокой рытвины, ударившись спиной обо что-то твердое, кажется о выпирающий из-под воды корень. На миг потеряла зрение и дыхание. Всплеск воды обжег и забил легкие, одежда мгновенно стала мокрой, облепила, сковывая движения.

Я судорожно вынырнула задохнувшись, кашляя, выталкивая из горла попавшую воду встала ногами на дно — благо неглубоко. Хватаюсь за комья земляной ямы, чтобы выбраться, но не успела я прийти в себя и попытаться вскарабкаться, как тут же вжалась в стену услышав шелест и хруст сверху, труха и трава посыпалось на меня, вынуждая зажмуриться. Огромный и тяжелый мужчина вошел ногами в воду прямо рядом со мной едва не зацепив, угождая в коварную в ловушку, окатив меня с головой новой волной, вновь заставляя задохнуться и закашляться.

Сильное тело потеснило мое. Дикое смущение сковало меня, когда Амгерр бережно приобнял меня за пояс. Мокрые волосы спадали на его лоб и глаза, кожа лица блестела от воды. Он тряхнул головой, стирая с глаз влагу.

— Не могла найти места лучше, — огрызнулся вдруг и убрал руку.

А меня в дрожь бросило от пробившего гнева.

— Хотите сказать я виновата в том, что вы погнались за мной? — искры посыпались перед глазами от возмущения, что я почти не видела его лица.

— Моя вина, знаю ведь какой ты бываешь неуклюжей, — потемневший взгляд сузился в раздражении.

Острый как шип укол досады достал до живого. Я вскинула гордо подбородок, ища такой же острый ответ, но в голову как на зло ничего не приходило, чувства и мысли спутались в клубок лютого смятения. Мортон сжал зубы, фыркнул и отвернулся, оглядывая такую тесную канаву, в которую мы по злому року угодили вдвоем. Отвернувшись посмотрела наверх. Края обрыва высоко, не дотянулся даже такому высокому мужчине, как Амгерру, не то чтобы мне. И как теперь выбраться? Ко всему вода была ледяная, но я этого почти не ощущала, так близко стоял Амгерр тесня меня к стенке ямы — не развернутся. И угораздило же! Злилась все больше. Принялась шарить руками пытаясь найти камни или выступы, цепляться за комья земли не получалось — они только рассыпался в пальцах.

Утробный рык коснулся уха. А следом Мортон схватил меня за плечи встряхнул чуть, заглядывая в глаза.

— Может хватит, елозить! — шикнул глухо прямо в лицо. Даже в темноте я видела, как сверкнули каким-то странным бликом его глаза. Застыла, не понимая, что я делаю не так.

— Я всего лишь пытаюсь выбраться, там остался Марсу! — выпалила и смолкла, опомнившись — мне не следует повышать голос на господина, но толчок негодования, вынуждал отвечать резко. Мортон разжал пальцы и только снисходительно возвел глаза к небу на мой ответ, проявляя не малое, судя по тому как напряженно прошелся кадык по горлу, терпение. Отдышавшись я будто опомнилась, Мортон от меня сейчас так недопустимо близко, хоть вода и скрывала до пояса, но мне стало вдруг тесно, ощущать его тело на себе, испытывать тяжесть дыхания. Тут-то меня прошибло жаром стыда, понимая от чего он злиться. Неловкость сковала и отняла дар речи, а все тело отяжелило возросшим в миг волнением. Задышав глубже, я заморгала часто мокрыми ресницами, растерявшись вконец.

— Развернись, я тебя подсажу, — выдохнул рвано.

Я кивнула, соглашаясь на все лишь бы скорее вырваться из плена, в который мы обо невольно попали. Повернулась, глянув наверх, Мортон обхватил меня в горячее, так явственно под холодной водой, кольцо рук. По телу от прикосновений прошлась горячая волна дрожи. Ловко и умело мужчина подхватил меня под бедра и одним легким рывком поднял из воды подсаживая наверх. Испытывая сущую неловкость, верно покрываясь неровным багрянцем, когда ладони Мортона прижались к моим ягодицам, подталкивая, я скорее схватилась за кущи, потянулась из ямы всеми силами лишь бы быстрее выбираться на сушу, кажется пяткой задев голову его высочества.

— Ох, простите, — ойкнула, заглянув в канаву, получив в ответ презрительный взгляд.

— Как же вытащить вас?

— Попробуй найти какое-нибудь бревно.

— Так, бревно, — пробубнила себе под нос, поднимаясь с четверенек, смахнув с лица налипшие волосы, осмотрелась по сторонам в поисках нужного. Едва не вскрикнула от радости, выхватив взглядом сухую толстую ветку, бросилась к ней, вытащив из зарослей, подтащила к яме, и осторожно, чтобы не задеть господина, спустив вниз. Мортон подхватил его погружая в воду. Он согнулся что-то, нащупывая на дне — стянул с себя сапоги. Закончив, ступил на ветку, а я закусила губы — как бы она под его весом не хрустнула, но мужчина быстро поднялся, хватаясь за коренья, подтянулся вскарабкиваясь на берег. Не в силах наблюдать со сторону, ухватила его за мокрую напрочь одежду потянула, помогая выбраться из ловушки. Какой же он тяжелый! Выбравшись из ямы Мортон откинул с лица мокрые волосы, глянул укоряюще-искоса на меня и отодвинулся. Я хмыкнула и тоже отстранилась, зябка обхватывая себя руками, вспоминая что в одной лишь тонкой сорочке, что облепляло мое тело, и каждый изгиб. Меня колотило от холода — зуб на зуб не попадал. Так и застудится можно. Я вся заледенела, увидев в траве неподвижно лежащего наемника.

— Кто они такие? — не выдержала и спросила.

— Кажется, по твою душу. Я тебя предупреждал.

— И все же…

— За ними кто-то стоит. И скорее… — Мортон смолк задумываясь, будто решая говорить или нет.

— Что? — потребовала.

— Ничего.

Я фыркнула. Невыносим. Боги и как мне быть с ним?! Более скверного человека я не встречала в своей жизни — хотелось ответить, но прикусила язык.

— Мне нужно к Марсу, — оставляя этот бессмысленный разговор, глянула в сторону, где осталась карета, да только силы в раз покинули меня, мышцы и ушибы болели, и чтобы подняться, нужно приложить не малое усилие.

— Он в безопасности. Наемников оказалось не так много, они отступили.

— Хотите сказать, что нам повезло? — спросила ощущая, как леденеет все внутри. Что если бы их было больше?

— Хочу сказать, — стиснул зубы, — что они не знали, на кого напали, — чуть резковато ответил Амгерр явно начиная злиться.

Мне, конечно, следовало рассказать о том, что случилось со мной на торге в Гортонде, но я передумала — с таким тоном, с каким разговаривал со мной господин, лучше помолчать. Очередной раз он напомнил мне, кто я для него.

Мортон опустив голову с усилием поднялся, приблизился ко мне, я поежилась отодвигаясь. Амгерр остановился на полушаге, сжал кулаки, смотря на меня сверху вниз. Сейчас он выглядел жутко с проклятием на лице, но вместе с тем сердце участило бег от вида его мужественной стати, когда ткань облепляла широкие плечи, сильную грудь, крепкие бедра, длинные рельефные ноги.

— Не сиди на земли, Грез. Пойдем, тебе нужно к костру, согреться.

Так и раскрыла губы от удивления — как резко изменился его голос, став мягче и ровнее. И вот как привыкнуть к его переменчивости? Невозможно!

Слава Светлой, оставаться наедине надолго нам не дали. Амгерр оторвав от меня свой хмурый взгляд, настороженно глянул в чащу, делаясь каменным. И только тут я услышала шорох.

— Ваше высочество! — донесся голос Борданта.

Воин, заметив нас у канавы, подбежал. Амгерр хмуро глянув на меня с высоты своего роста, выслушивая Борданта, направился к разбитому лагерю. Мне оставалось только следовать за мужчинами, слыша краем уха, о чем они говорят. Хвала Светлой Матери, пострадавших не оказалось, наемники стремились к одному — разбить воинов и уничтожить по одиночке. Им этого не удалось. Больше я не могла слушать ощущая, как утренняя прохлада сковывает мое тело, мокрая сорочка совсем не грела и липла к коже льдом. Пока, мы дошли я совсем окоченела. Марсу нашла с Ласнодом. Брат сильно перепугался, но теперь все обошлось. Воины быстро разожгли еще пару костров, и не успела я вернуться к карете чтобы найти сухую одежду и переодеться, на плечи мне лег чей-то теплый тяжелый плащ.

— Боги всесущие, где ты была, Грез, ты же вся мокрая и дрожишь! — взволнованный голос Тавира коснулся слуха, а внутри меня кольнуло легкое разочарование, что это оказался не… — Пойдем скорее к огню, — поторопил Тавир.

Сжимая зубы, не в силах справится со сковавшим меня ознобом, улыбнулась ему благодарно.

— Сначала переоденусь, — ответила, невольно поймав взглядом Мортона, что все еще стоял с Бордантом. Только его высочество, похоже, слушал его в пол уха, устремляя пронизывающий колючий взгляд в нашу с Тавиром сторону. Я невольно отошла от молодого воина, сама не знаю почему, но мне стало не по себе от этого взгляда. Амгерр не спешил менять одежду, видимо холод ему был не по чем, в отличие от меня. Тавир все же навязался довести меня до кареты, где я смогла спокойно скинуть мокрую сорочку и надеть сухое, теплое платье, замечая полученные ушибы, которые тянули и саднили ощутимо, стоило только страху и оцепенению схлынуть. Теперь будут синяки, но хорошо обошлось без переломов. Хотя тот корень, на который я упала вонзился в самые ребра, и надо признать, дышалось труднее. Собравшись я вышла наружу. Тавир помог мне смыть с лица и рук глину, поливая из ковша. А потом я прошла к костру, зябко кутаясь в плащ, пристроилась рядом, смотрела на языки пламени, поднимала взгляд и искала Мортона. Его высочество был где-то у навеса и уже вскоре вышел в сухой одежде, только волосы все еще оставались мокрыми. Мои щеки полыхали жаром, стоило вспомнить в какой тесноте мы оказались заключены, как касалось горячее дыхание Амгерра моей кожи и какой колющий непроницаемый взгляд падал на меня сверху, обжигая до боли. Я пыталась отвлечься от этих мыслей наблюдая как Марсу слушает воинов, ловя каждое слово, удивляясь его интересу и любознательности. Вдохнула с тяжестью, как бы я не считала, что он еще совсем маленький, а брат рос, взрослел на глазах, становясь усидчивым и серьезным. Пожалуй, стоило признать то, что его тянет быть среди старших. Что ж, это хорошо… Я с грустью выдохнула.

Убитых наемников оказалось всего лишь двое, только все, что воины смогли найти, ничего не говорило об их принадлежности.

— Взгляните! — пробежал через лагерь Ласнод.

Амгерр чуть вышел вперед вместе с Бордантом. Я сама не заметила, как тоже поднялась и пошла к ним, чтобы взглянуть, что же нашел Ласнод. Он протянул что-то Мортону, тот принял, разглядывая, как оказалось — кинжал.

— Думаешь, они все оттуда? — вдруг спросил Бордант.

— Похоже на то, — задумчиво ответил Амгерр и поднял взгляд столкнувшись с моим. Я тут же отвернулась, делая вид что мне не особо и интересно. Если господин не желает, чтобы я что-то узнала о наемниках, значит — это не мое дело. Да и с чего меня должно это волновать?! Разве что на мою голову началась, похоже, серьезная охота.

Отошла в сторону возвращаясь к костру. Небо становилось все светлее. Воины бродили по лагерю наводя порядок, остальные вернулись с дозора. Наемники ушли и их след не удалось поймать. Потихоньку стали собираться в дорогу. И уже вскоре, не успело солнце взойти из-за холмов пуская низкие зыбкие лучи на землю, мы тронулись в путь. Обняв Марсу, покачиваясь в карете я так и задремала. Пережитое навалилось на меня непосильным грузом.

Оставшийся путь прошел спокойно, отряд останавливался на отдых, то на холме, но, если попадался хоть какой-нибудь двор, останавливались в нем, правда не на долго, разве только отдохнуть немного от верховой езды воинам. А после — снова в путь. Оттого передвижение вышло затяжное. До Урелтона мы добрались только на третье утро. Потянулись знакомые пашни и леса, дорога становилась все шире и ровнее. Пока не повернула в объезд Ториона, вливаясь в уже знакомую гористую дорогу. Проехав старый каменный мост, я выглянула в окно. За крутым склоном, в ослепительном еще холодном солнечном утреннем свете, показались громадные стены замка. Надежная крепость внушая защиту и опору, стены, которые защищали от любой опасности. Только я стала его заложницей. Откинулась обратно на спинку и прикрыла веки. Весь оставшийся путь Амгерр не разговаривал со мной, даже не смотрел в мою сторону, вновь став холодным и отстраненным. Теперь он не отпустит меня. И что меня ждет, одним Богам известно.

Карета остановилась, и я открыла глаза. Зыбкая дрожь охватило все тело, дыхание сбилось, пальцы поледенели от дикого волнения грядущего.

— Приехали! — обрадовался Марсу, который до въезда совсем притих, и первым выскочил из кареты.

Взяв сумку, я последовала за ним.

— Марсу, не уходи далеко, — попросила брата, но он уже отбежал, встречая Хавира, который показался сразу, как только отряд въехал в ворота. Я с горечью подумала, что мне придется вернуться в комнату к прачкам. И расстаться с Марсу. Но нет, я не готова к тому!

Оглядев ставший в миг людный двор найдя взглядом Амгерра, вдохнув больше воздуха, я вознамерилась потребовать у его высочества, чтобы брат остался со мной.

Мортон поднял подбородок, заметив краем взгляда меня. Что-то сказал Борданту, что стоял напротив, воин коротко глянул в мою сторону и отступил. Амгерр повернулся ко мне всем телом. Вся моя решимость посыпалась сквозь пальцы песком, колени ослабли. Взяла злость, что я не могу совладеть с собой. Вместо того чтобы проявить стойкость я опускаю взгляд не в силах смотреть прямо на господина, вспоминая кто я перед ним.

— Не разлучайте меня с Марсу, — только и смогла сказать — слова застыли на языке.

Я чувствовала тяжелый взгляд Амгерра, его молчание заставило заволноваться еще больше так, а тело завибрировать.

— Я не буду запрещать видеться вам, но он будет жить в мужской части замка, — отсек твердо и непреклонно.

Я подняла взгляд, испытав всю тяжесть взгляда Мортона, глаза серебрились как два куска свинца. Бессмысленно было настаивать. Это было его окончательное решение. Сквозь поднявшуюся муть негодования, я все же заметила, что Мортона Амгерра явно что-то тяготит, но это никак не связанно со мной. Скорее, сейчас он хочет побыстрее от меня отделаться и отдохнуть, хорошо провести время с какой-нибудь из своих служанок. Айлот явно уже где-то поблизости и сгорает от нетерпения услужить господину. Сжала губы, чувствую дурноту от подобных догадок.

Я вздрогнула, когда Амгерр вдруг поднял руку, слегка коснулся моей щеки пальцами. От этого простого жеста, внутри живота занемело.

— Как ты себя чувствуешь? Тебе нехорошо? — вдруг спросил склоняясь, вглядываясь своими серыми как твердая сталь глазами в меня.

— Да… то есть… наверное, — зажмурилась, облизав губы, лихорадочно собираясь с мыслями, — просто устала.

Замешательство скрутило путами. Всю дорогу господин не смотрел в мою сторону, не замечая в упор, а теперь интересуется моим самочувствием. И это после того, что я посмела нанести пощечину. Призывая всю стойкость, я судорожно вздохнула и отстранилась. Мортон, верно, расценил это по-своему, что мне неприятны его прикосновения, убрал руку оставляя на коже горячий след, сжав пальцы в кулак, повернулся в сторону замка.

— Хавир! — позвал он парня, а я почувствовала в его голосе толику раздражения и прежней холодности, — прикажи Айлот приготовить комнат для Грез в женской части замка.

Что? Через меня будто разряд молнии прошел, уставилась на Амгерра. Комнату для меня? Мне вдруг подурнело еще больше. Но не успела я что-либо понять, как Мортона позвал кто-то из воинов.

— Жди, за тобой скоро вернется Хавир. Он проводит, — сказал сухо и отступил.

Я раскрыла губы, намереваясь ответить что-то, но так и не нашла слов, они застыли на языке в немом ошеломлении.

Глава 8

Я повернулась и глянула в сторону замка, на эти серые мощные стены с острыми пиками башен, перевела взгляд на каменную арку, густо заросшая белой акацией, за ней простирался шумный, полный жизни хозяйский двор, с домами прислуг. Неужели я туда уже не вернусь? С трудом верилось, но похоже, господин твердо решил держать меня возле себя, как очень нужную вещь. Невольное разочарование залегло холодной сталью в груди. Мортон Амгерр в ближайшее время воспользуется в полной мере мной. Моей силой, которая теперь пугала даже меня. Вспомнив о том случае, когда меня связал один из наемников и как он беспрекословно выполнил мое веление… По плечам прошлась зябь. Как это вышло? И почему, когда на нас напала свора наемников, сила никак не проявилась? Выходит, что не всегда я могу пользоваться ею? Изредка, только тогда, когда мне грозит опасность?

Внутри будто какая-то заслонка, мешала понять, увидеть. Нахмурилась пытаясь докопаться, только это изматывало еще больше. Как можно понять то, что не подлежит объяснению? Я выдохнула с тяжестью оставляя бессмысленные потуги что-либо осмыслить. Единственное, чего бы мне хотелось, как следует отоспаться.

Я осмотрелась. Амгерр куда-то пропал. Видимо, после долгой поездки, в отсутствии господина, в замке скопилось много важных дел, требующие внимания. Сейчас ему не до меня. Что ж, тем лучше. Я смогу отдохнуть.

Среди воинов я заметила Тавира. Мужчина смотрел прямо в мою сторону, намереваясь, верно, подойти. А мне стало вдруг не по себе. Беспокойно осмотрела скопище мужчин, выискивая Амгерра — благо его и в само деле не было во дворе, ведь неизвестно что можно ждать от него, судя по тому, что Мортону было не совсем по нраву, когда воин оказывался рядом со мной. Видимо, Амгерр вообще запретил, чтобы ко мне кто-либо приближался, кроме его высочества, ведь я ему нужна из большой выгоды, освободить его от проклятия. Я — его вещь. Как бы не прискорбно это осознавать.

Едва Тавир направился ко мне, как его остановил кто-то из соратников — оказалось, Грорс. Мои догадки подтвердились. Мужчина хмуро глянул на меня, а потом старший воин что-то сказал Тавиру — издали не слышно, но я видела, как Тавир сжал челюсти и помрачнел, остался на месте. Я отвернулась, чувствуя острое смятение и досаду. Лучше мне уйти со двора поскорее, чтобы никого не тревожить своим присутствием.

— Грез, Грез! — Марсу вырвавшись из толпы воинов и слуг, подбежал ко мне задирая голову, — Грез, можно мне идти с Бордантом, там поединок будет на настоящий мечах, можно мне посмотреть?

— А кушать? Ты же еще не ел, — погладила по шелковым волосам брата, заглядывая в глаза.

— Я не хочу, — упрямо мотнул головой, разметав пепельные волосы.

— Я его покормлю в казармах, не останется голодным, — раздался за спиной голос Тавира.

Я повернулась, сталкиваясь с твердым чуть распаленным взглядом мужчины. И как он так незаметно подкрался, только что был с Грорсом?

— Пожалуйста, Грез, — в мольбе поднял светлые бровки Марсу.

Мне не хотелось его отпускать ни на шаг от себя, я дико боялась, что его заберут насовсем, вспоминая угрозы Мортона, что отдаст его в приют, а еще то, что убьет всех, если я не стану ему помогать. Это я помнила отчетливо.

— Все будет хорошо, я обещаю, — заверил Тавир.

Я вдохнула, что ж, похоже выбора у меня нет. Ко всему нужно осмотреть свое новое пристанище.

— Хорошо. А вечером, могу я увидеть его? — спросил у мужчины, хоть Тавир вряд мог решить это.

И он, конечно, же промолчал. Похоже разговора с Амгерром мне не избежать. Тавир повел Марсу за собой, а я с грустью и тревогой смотрела им в след, пока во дворе не появился Хавир.

Перехватив сумку, я последовала за прислужником, беспокойно оглядываясь.

Хавир провел меня через главный вход. По телу дрожь прошлась, как же было волнительно вновь оказаться в сумрачных недрах замка. Пройдя мимо злосчастной каминной комнаты, где мне приходилось встречаться с Амгерром, поднялись на верхний ярус и свернули в сторону небольшой арки, которая вела в женскую, по-видимому, часть замка, остановились возле одной из дверей. Хавир учтиво открыл дверь. Оглядев тонувший в тенях каменный потолок, я поежилась. И мне жить здесь одной?

«Не совсем, Грез, рядом с Мортоном Амгерром» — по телу прокатилась холодная дрожь. Находиться здесь и знать, что он рядом, та еще пытка. Самое худшее, что могла себе представить.

Хавир отступил, дав дорогу войти, сам остался за порогом. Парень даже не стал задерживаться — проводив меня, он уже несся к лестнице. Видимо, были еще дела.

Как оказалось, комната, которая была очень уютной, с одним окном, с деревянными створками на нем, что были сейчас распахнуты настежь. Комната для меня одной просто огромная! Чего стоила, дубовая с мелкой резьбой, кровать и камин! Пока я осматривалась, в комнату — стоило бы ожидать — вошла Айлот. Служанка так и застыла в дверях со стопкой чистого белья в руках, опешив, хлопнула черными ресницами. Конечно, она наверняка уже пронюхала, что я вернулась, но, что скорее всего, не ожидала видеть в покоях замка. Интересно, тогда кого она ждала? Неужели невесту его высочества? Девушка быстро опомнилась, цепляя маску безразличия на чуть поблекшее лицо, прошла внутрь и принялась стелить постель.

Положив вещи, я огляделась лучше. Здесь оказалась еще одна дверь, но я не решалась в нее пока что заглядывать.

Айлот управилась быстро и так же молча вышла из комнаты оставляя меня одну. Воспользовавшись уединением, я прошла в смежную с покоями комнату. Это оказалось купальня, с круглой дубовой кадушкой в середине, каменная кладка печи в углу, для нагрева воды. И низкое широкое окно, в котором виднелись зеленые леса, начинающиеся от подножья замка. Сердце взволнованно забилось. Мне было не по себе от такой предоставленной мне роскоши.

Что я буду делать целыми днями в этих стенах?

Оставшийся день я была занята тем, что разбирала вещи и приводил в порядок себя. Для этого пришлось нагреть воды. Самой. Молчаливую Айлот мне не хотелось просить и вообще я могла бы сама приходить за ужином — уж ноги у меня есть, но видимо так было принято в замке, да и веление Амгерра заставляло девушку бегать. В конце концов это была ее работа и я успокоилась. Вечем случился настоящий подарок, Хавир привел ко мне Марсу, и я была неимоверно счастлива повидаться с братом, по крайней мере это хороший знак — значит запрещать Мортон видится с малышом не собирался.

Весь вечер мы были вместе, брат все рассказывал, как он провел время и выглядел счастливым. На душе у меня совсем посветлело. Нужно будет поблагодарить Мортона. И тут же встрепенулась — как быстро я забыла о том, что Мортон Амгерр не заслужил добрых слов в свою сторону. Ведь именно он стал причиной моих страданий. И тут же опустила плечи, еще ничего не значит то, что он спас меня от нападения торговок и дал некоторую защиту от преследователей. За это он берет свою плату. Но хуже всего, эта непонятная тяга, которая волновала и пугала больше всего. Едва я вспоминала тот поцелуй в доме мельника, как меня всю бросало в дрожь. Я тщательно отбрасывала в сторону всякие чувства и старалась забыть, но иногда не получалось и огонь охватывал меня всю, заставал врасплох, заставлял задерживать дыхание, так что немело в глубине живота.

Тавир увел Марсу, а я в свете зажженных свечей разделась и нырнула в недра огромной для моего роста кровати. Амгерр явно сегодня уже за мной не пошлет, хотя этого не знала наверняка. Но едва я успела об этом подумать, ощутив истинно наслаждение о гладкости простыней на коже и мягкости перины, прикрыла веки, понимая, что даже если Мортон потребует прийти к нему, я не встану с этой постели ни за что. Не заметила, как ухнула в теплые недра сна — дорога и пережитое потрясением все же сказались.

Когда я открыла глаза, в так и не закрывшее на ночь окно, лился прохладный утренний свет. Сладко потянувшись в постели, смотря в высокий потолок, я все еще не верила в то, что нахожусь в покоях замка Урелтон. Сон дал мне силы и бодрости и об изнуряющей поездке не осталась и следа в моем теле, даже тот ушиб больше не давал о себе знать. Умывшись я одела простое домотканое платье, заплетя волосы уложила их сзади чтобы не мешали в такой-то жаре, которая начнется уже после завтрака. Собралась выйти из комнаты. Охраны за порогом не было, а значит я могла свободно передвигаться по замку и почему-то безумно захотелось пройтись по открытым переходам и посмотреть на зеленые долины с высоты. Наверное, это очень красиво! Навряд ли я понадоблюсь его высочеству в столь раннее время.

Холмистые долины, исчерченные множеством дорог, завораживали своим простором и красотой. Окутанные белым как молоко туманом, кроны деревьев будто плавали в море, в котором не видно дна, чистое небо звенело голубизной. Я прищурилась на солнце глядя вдаль, где в сизой мгле раскинулся огромный город — Торион, еще чуть дальше — Флеанское море. Я глубоко вбирала прохладный напоенный утренней влагой воздух и все оглядывала низины. Как же было здесь хорошо и… спокойно. Налюбовавшись местностью, я двинулась вдоль перехода и спустилась по лестнице, поздно понимая, что завернула не в ту арку, оказавшись прямо в одном из внутренних дворов замка. Слыша мужские голоса и звон метала, остановилась. Поторопилась уйти понимая, что каким-то образом оказалась в мужской части Урелтона. Но я не сдвинулась и с места вцепившись в перекладину пальцами, заметив среди своры воинов совершенно обнаженного до пояса молодого мужчину с таким знакомым, до жара в ладонях, точеным профилем лица — Мортона Амгерра.

Он не видел меня конечно, сжимая в пальцах рукоять тяжелого меча отражал и наносил удары на своего противника, широкого и каменного Борданта. Который наступал как гора и отшатывался так же тяжело, немного неповоротливо, против подвижного молодого мужчины, но так казалось только со стороны: опытный воин, перенесший не одну битву на своем веку, неуклонно выматывал господина, нанося сокрушающие весомые удары, но только Мортон тоже имел навык вести бой и это читалось в каждом точном движении, в каждом повороте и легком шаге, он будто танцевал, уврачевался и ударял, наступал, колол, рубил, сек. Казалось, он не знает устали, даже наоборот, схватка распаляла его все больше и большее. И уже не было понятно кто кого побеждал. От них обоих веяло силой и мощью — настоящие вины внушали защиту. Вот за кем точно не пропадешь, в этом убедилась, невольно вспомнив как Мортон сразил наемника одним лишь ударом. Ярости в нем был хоть отбавляй и вместе с ней, страсть и огонь. Недаром проклятие пало на него, в ком было больше всего силы. Амгерр почти всю жизнь, начиная с отрочества, провел в затворничестве. Что ему было делать как не набираться опыта в боевых искусствах, наращивать мастерство в схватках?

Лязг железа прервал размышления. Все мое тело напряглось и вытянулось как тугая струна, когда мужчины скрестив широкие клинки сцепились намертво. Я так и вжала пальцы в перекладину хоть и знала, что кровь не прольется, но почему-то было страшно, настолько что тело все сковало железом и онемело. Напряжение нарастало, даже казалось в воздухе вспыхивали грозовые разряды. Никто из мужчин не уступал, я видела какими твердыми лоснящимися от испарины стали мышцы Амгерра, как натянулись и выпирали жилы на руках, как рвано выходит дыхание из груди, в то время как Бордант сверлил его затуманенным битвой взглядом, но в какой-то миг губы, обрамленные темными усами, тронула усмешках, и воин сам отступил. А я наконец смогла выдохнуть, почувствовав колючую зябь и испарину на спине, когда сквозняк обдал шею и плечи.

То еще испытание. Не удивительно, что служанки влюблены в господина, частенько созерцая такое зрелище. Неожидано-ощутимый укол ревности разозлил. Я хотела уйти, но не могла сделать и шага, а следовало бы поспешить, ведь если меня заметят, что я подглядываю за господином, меня никак это не скрасит в чужих глазах. Но не в силах перебороть любопытство, я завороженно смотрела как один из воинов вылил на Амгерра ведро ледяной воды прямо на плечи, и тот даже не вздрогнув, плеснул в лицо обмыв шею и грудь. Мортон выпрямился, тряхнув головой, каскад сверкающих на солнце капель разлетелись брызгами, влажная загорелая кожа блестела, очерчивая литые мышцы спины плеч и шеи, вода стекала по впадине позвоночника к кромке пояса штанов на бедрах. Амгерр, а чем-то переговорил с Бордантом обменявшись крепким рукопожатием, сдернул с жерди приготовленное полотно, бросив его на плечо, господин направился в сторону замка, покидая ристалищное поле, затерялся под навесом. Но остальные не спешили расходиться.

"Куда он пошел?" — чуть перевалилась корпусом за перекладину выглядывая. Вспомнив о том, что меня могут заметить, я отстранилась и разжала пальцы. Нужно уходит. Я невольно скользнула взглядом по двору в тот миг, когда Борданта поднял взгляд, остолбенела вынужденная быть застуканной, суровый воин — вот же удивительно — подмигнул. Я резко развернулась, прижавшись спиной к холодной каменной стене, осознание, что господин меня уже давно заметил только не показывал вида словно ушат ледяной воды на голову, привел в чувства. Оттолкнувшись ладонями от стены пустилась прочь по тонувшему в сумраке переходу. Едва завернула за углом, как врезалась во что-то огромное и твердое, вскрикнула глухо, как только сильные горячие пальцы сжали мои плечи в тиски.

— Поздно бежать, — проговорил глухо Мортон, над головой, — и что ты хотела увидеть, м, признавайся? — послышалось будто насмешкой.

Я сглотнула, унимая бешенное сердцебиение. Только не получалось, Амгерр был так близко, распаленный, и вместе с тем его кожа источала холод остывшая от ледяной воды. И он по-прежнему был обнажен по пояс, не потрудившись надеть хотя бы рубаху.

— Выпустите, господин? Что вы делаете? — я попыталась отстраниться, сбросить руки мужчины.

— Пока еще ничего, — да он точно насмехался! Нарочно выждал время, и не показывал вида, что увидел меня, поймал, застал врасплох!

Только его хитрость видимо тоже обошлась боком — дыхание Амгерра стало тяжелым, пальцы сталью вонзались мне в кожу сильнее. С его волос сорвались ледяные капли, упали мне на щеку и шею, разгоняя по плечам мурашки. Я пыталась смотреть куда угодно только не на него, видя, как рельефный твердый живот и грудь рвано поднимаются во вдохе — после тренировки спесь еще не спала.

Я туго втянула в себя воздух.

— Посмотри же наконец на меня, — прошептал надо мной чуть требовательно, так открыто огладив плечи, переставая стискивать.

Я подняла взгляд встретившись с серыми искрящимися смехом глазами Мортона. Дыхание застыло в груди, когда я осмотрела его… лицо с налипшими темными прядями. Мне, мерещится, или проклятие отступило с виска и скулы, открывая и лоб? Но как, я ведь ничего не делала?! На красивых губах Амгерра скользнула улыбка, а у меня по коже новой волной мурашки прошлись. Мортон все же чуть отстранился, видя мое недоумение.

— Пойдем, нам нужно поговорить.

Протест впихнул костром быстрее, чем я опомнилась, раскрыв губы, чтобы ответить, но Мортон вдруг выпустил меня и тут же перехватил ладонь скрестив мои пальцы со своими, потянул меня за собой. Ошеломленная подобным поведением я так и потерялась. Этот простой жест — взять меня за руку, будто между нами никогда не было стены недоверия неприязни и отчуждения друг к другу, будто он не получал от меня ту пощечину, которую, как я думала, Мортон еще мне припомнит. Будто никогда не наказывал холодным равнодушием после. На него что плита упала? Или все же Бордант ничейно стукнул господина по голове?

Я семенила за ним, прихватив подол, едва поспевая за мужским широким шагом, ощущая горячую большую и сухую ладонь, сжимающую так легко мою. От метавшегося сумбура в голове я отвлеклась, когда Мортон свернул в переход, где находился главный зал. Может это все обман и сейчас Амгерр проявит свою настоящую суть? Хотя какая именно была подлинной, я до сих пор не знала.

— Куда вы меня ведете? — запыхавшись все же спросила я.

Мортон резко свернул в арочную дверь распахивая ее во внутрь, молча утянул меня за собой. Только после того, когда мы оказались внутри, он выпустил мою руку, размыкая пальцы. Тут же сжала их в кулаки, чувствуя отпечаток его ладони, настораживаясь всем телом.

— Зачем вы привели меня сюда, ответьте же! Или вы всерьез думает, что я могу сбежать? — сердце неровно отстукивало гулкие удары где-то между ключиц, казалось было слышно в пустом просторном зале, со сводчатыми высокими потолками. Амгерр, что и следовало ожидать, пропустил мои слова, сдернув с плеча полотно, принялся вытирать плечи и волосы, чуть растрепав их полотенцем, создавая холеную небрежность. Я вытянулась все же понимая, что нахожусь с полуобнаженным мужчиной в одном помещении.

— Почему вы молчите? О чем вы хотели со мной поговорить? — не вытерпев, потребовала ответ более холодным, насколько мне было посильно, тоном. Получилось так себе.

Амгерр бросил на меня короткий взгляд, все же одарив вниманием, прошел к окну.

— Я не знаю какими способностями ты обладаешь, — вдруг повернулся ко мне Мортон, отходя от окна, — но ты… — приблизился почти вплотную, нависая высокой скалой, — …ты мне нужна, Грез.

Я заморгала часто, не зная куда себя и деть, что сказать, так тесно стало от смущения и близости Мортона, что перед глазами поплыло. Я только и могла что вдохнуть запах чистого тела Амгерра, свежего как горный родник.

— Я повторяюсь, господин — я… ничего… не делала. Быть может есть что-то другое, кто-то…

— Тшш, — прошипел Мортон, склоняясь ближе к моему лицу, так что дыхание толчком коснулось щеки. — Нет ничего другого… Никто, кроме тебя… не может убрать проклятие, — Мортон вдруг смолк, задумываясь, и в его глазах таинственно заплясали жгучие искры.

«Он что-то скрывает? Или недоговаривает? Что происходит?» — теперь пришел мой черед гадать.

— Я не понимаю… — прошептала, теряя терпение слизывая с губ сухость, — …о чем вы говорите, объясните?

— Ты так… крепко спала… Я не хотел тебя будить, и…

— Что?? — вздернула в ошеломлении брови, голова резко закружилась.

Господин хочет сказать, что был ночью в моей комнате? Как я могла не услышать, что в покои входили? Мысли судорожно путались. Вспомнила что не заперлась. Ну конечно, разве я знала, что Мортон Амгерр заявится среди ночи?! Да я так устала, что вполне могла и не проснуться! Впрочем, чему я возмущаюсь? Это его замок, его покои, разве я могу запретить его высочеству не входить?! Но не это приводило в замешательство, а то, что я могла сделать во сне такого, что проклятие отступило? Или господин… мои щеки вспыхнули. Нет это невозможно! Я бы почувствовала! Или нет? Затрясла головой.

— Нет, Грез ты думаешь не о том, — поспешил с ответом Мортон, наблюдая за моей немой растерянностью.

— Вы вошли без стука… я не слышала, — сглотнула, теряя слова и мысли.

— Ты ничего не поняла, — произнес тверже, — …дверь была приоткрыта, и я, между прочим стучал.

— Вы вошли, — повторила, сжав кулаки, чувствуя, как нарастает замешательство.

— Да, вошел, я подумал, что… — он сжал зубы и вновь маска отчуждения легла холодом напомнив мне о том, что я не должна разговаривать с ним таким тоном.

— Простите, это ваша право, — холодно ответила, стараясь быть как можно равнодушной.

— Проклятье, Грез, — прошипел сквозь зубы Амгерр, теряя терпение, сдавил плечи и дернув меня к себе с долей жесткости.

— Говорить о том, что я не хочу тебя было бы полной чушью с моей стороны — это так. Скрывать что думаю о тебе по… ночам желая очень сильно, остро — бессмысленно. Ты что-то сделала со мной я ни одну не хочу так сильно как… тебя. Но я тебя не трогал, если тебя это утешит, — закончив говорить, он прикрыл глаза и туго втянул носом воздух.

Я застыла, почувствовав себя уязвимой и беспомощной перед его… откровением. Это в миг обезоружило, забирая всю злость. Чувствовала уязвимой не только перед Мортоном Амгерром, хоть и перед ним все же больше, но и перед тем, что зарождалось внутри меня сейчас, трепет, волнение, граничащее с… желанием. Великие боги! Я словно сделалась глиняным слепком, мое тело стало мягким и податливым. Слова Мортона отдавались звоном во всем теле, которое тяжелело под его ненастным взглядом. Это точно какое-то наваждение, я не могла поверить. Понять.

— Грез, ты меня слышала? — тревожный вопрос Амгерра привел в чувства.

— Позвольте мне, — сглотнуло туго, — …позвольте идти, господин.

Амгерр застыл, но в следующий миг в глазах его что-то сверкнуло, что-то обжигающие и колющее, лишающее меня думать и двигаться. Воздух будто заискрился грозовыми разрядами.

— Не позволю, — прорычал глухо в мои губы, поддался вперед, обхватив затылок пятерней, жадно впился в мой рот.

Едва гочий язык проник между зубами, я почувствовала неповторимый вкус его губ, невозможно было устоять. Сама, не ожидая, что на меня нашло — я ответила ему также жарко, скользнув руками по гладкой коже груди, чувствуя под ладонями тугие мышцы, огладила шею и вцепилась в его волосы, прижимаясь всем телом к его. Светлая! Что я делаю? Проснулся запоздало здравый смысл, который тут же отозвался горечью. Я его вещь. Не больше. И он мной пользуется.

— Гре-е-ез, — прошептал как-то мучительно Амгерр, перебивая мои мысли, — позволь мне…, — он не договорил на его лице отразилась гримаса боли, я не могла понять почему, он снова впился в мои губы схлестывая наши дыхания.

Я охнула, когда Амгерр больно потянул пальцами мои волосы расплетя узел — и когда успел? Судорожный вдох и Мортон снова набросился на губы, вынуждая сдаться. На краю здравомыслия я понимала, что еще миг и я… Мои ресницы задрожали. Не смогу противостоять, просто не смогу справиться с этим неукротимым лишающим воли вихрем Мортону Амгерру, позволяя мужчине целовать себя, позволяя новым ощущениям, что рождались от этого поцелуя, всплыть на поверхность и завладеть мной. Перед глазами плясали яркие пятна, голова кружилась, точнее кружили голову настойчивые ласкающие губы Мортона, его обжигающие объятия. Он неуклонно теснил меня к столу. Боги, разве я могла думать, что мужчина может быть настолько желанным до тягучего томления, что разливалось по животу и бедрам зыбкой дрожью предвкушения? Теряла голову, с каждым движением губ. Но я не должна позволять этим чувством завладеть мной, позволять Мортону касаться себя. Не должна отвечать взаимностью, после того, как он спросил о том, сколько стоит мое тело. Мне должно быть противен он, но почему я испытываю эту невыносимую топкую тягу?

Я уперлась в край стола. Ладони Амгерра оглодали плечи, спустились к локтям, тяжестью легли на талию и скользнули за спину, сжали ягодицы, заставляя отстраниться от стола и притиснуться к его, сотканным из мощи, телу. Мое же тело сделалось чутким к его ласкам, к непозволительно тесной близости мужчины, я ощущала откровенное возбуждение Мортона, упирающееся в мой живот, слышала учащенное жаркое дыхание, от которого подгибались колени. Еще миг и я точно сдамся, так постыдно и всецело. В чувства меня привело то, как пальцы мужчины разжались и скользнули к талии, потянули завязки платья на боках, ослабляя тесноту в груди. Я испуганно дернулась, выныривая из зыбкого тумана, в который успела утонуть с головой.

Мортон застыл, я чувствовала сквозь ткань платья жар его обнаженной кожи.

— Не делайте так больше, господин, если хотите, чтобы я осталась здесь, — выпалила, но голос сильно дрожал.

Мортон тяжело дышал, отстранился, кажется осознавая сказанное, убрал руки. Я отодвинулась и суетливо принялась поправлять ставшее просторным платье.

— Не делать что именно? — тяжело прогромыхал голос Мортона рядом, — …не врывался в твою комнату или не целовал?

Я удержалась от того чтобы не хмыкнуть, столь небрежны и ядовиты были слова, слетевшие с губ господина. Отвернулась резко, пыхтя пыталась завязать непослушную тесьму. Губы горели, щеки пекло, пальцы дрожали. Оглядываясь через плечо, хмуро следила за Амгерром, ожидая увидеть насмешку на его лице или хотя бы ярость, но ничего подобного не было. Лицо Мортона оставалось совершенно каменным, а взгляд, в котором еще тлел пыл, свинцовым и мрачным. Будто его высочество злился за то, что случилось. Неужели сожалеет? Почувствовав болезненный укол досады, бросила наконец бесполезную затею.

— И то и другое, — холодно, чем хотела сама, ответила, но оставаться спокойной, как бы не старалась, не могла. — Я могу идти? — облизала губы собирая остатки сладкого вкуса поцелуя.

Желваки на скулах мужчины напряженно дернулись, Мортон кивнул в сторону двери.

— Иди, если хочешь, — сглотнул отворачиваясь, опираясь ладонями в края столешницы, чуть опустив голову.

Когда-то мне уже приходилось видеть его таким — истерзанным и подавленным. Закусив крепко губу, выдыхая с шумом я невольно качнулось в его сторону чтобы коснуться рукой напряженных мышц, желание прильнуть и обнять его со спину вспыхнуло внезапно, удивляя и пугая. Я тут же одернула себя. Мне лучше уйти поскорее. Развернувшись, бросилась к двери. В животе все еще немело от одного ощущение движения чувственных мужских губ, чуткости сильны пальцев, слишком умелых и опытных. Это отрезвляло, больно ударяло по самому живому. Скольких господин смог так соблазнить? Да что там, ему ничего не приходилось делать для этого, девицы сами готовы прыгнуть к нему постель, и я — с бессильной злостью сглотнула горечь — едва не оказалась в их числе. Я не должна была… Все складывалось хуже, чем я ожидала. Но ожидала ли я что, что меня так повлечет к Мортону Амгерру? Нет.

Мой побег и жалкая попытка спрятаться страшно злили. Я вернулась в комнату и больше не выходила, не находя себе места. До тех пор, пока Хавир не привел вновь ко мне Марсу.

С братом мы вышли все же на улицу, прогуливаясь по двору забрели в небольшой яблоневый сад, где я когда-то застукала Тиссу с мужчиной. Даже не верилось, что это было. Как бы ни пыталась не думать о случившемся, находя любые причины отвлечься, весь обед прошел в жуткой сумятице. Марсу даже обиделся на меня, что я его не слушаю. Я не могла сосредоточится ругала и винила себя во всем, хоть моей вины и не было. Это он меня затащил в главный зал, он спровоцировал! Меня то опалял жар стыда, в котором я так неизбежно тонула, вспоминая слова Амгерра, его признание, то, охватывало удушливое смятение — я льнула к его телу, отвечая на поцелуй, даже после того как узнала, что он приходил… ночью! Боги это выше моих сил. Это не позволительно! Если это еще повториться, то я… не выдержу такого натиска.

— Поэтому нужно делать так чтобы это не повторилось.

— Делать что, Грез? — дернул меня за руку Марсу.

— Ничего родной, — коротко улыбнулась брату, тревожно глянув на узкие окна замка, — пойдем.

Глава 9

Я оставался в зале, и не шевелился, но в следующий миг, схватился за края стола, рывком опрокинул его на пол. Грохот заглушил собственное рычание, разодравшее горло. Отдышавшись, прошел к окну понимая, что, если выйду сейчас, совершу что-то непоправимое. Я стоял вглядываясь в сизые дали, пока Грез не появилась внизу под окнами, забирая все мое внимание. Оперившись ладонью о каменный выступ я с хищностью зверя наблюдал за горианкой. Вышла на прогулку с маленьким братом. И я не мог оторвать взгляда от ее женственной фигуры, ее гибкого стана, что даже не могло испортить никакое старое тряпье. Как зверь в клетке наблюдал за ней, пока Грез не скрылась под кронами.

Прикрыл веки. Сердце грохотало молотом, дыхание срывалось, а в голове мешанина и это гадкое чувство неудовлетворенности распирало изнутри. Оторвавшись от окна, я развернулся и покинул зал. Лучше на несколько дней исчезнуть, быть как можно дальше от нее.

Собрав людей, отправился на охоту. И после первой добычи, выплеснув всю спесь, спустился к озеру. Глубина прохладного вечернее неба утягивала, в то время как недра холодной воды держали на поверхности. Тишина расслабляла, но меня заново утянуло в размышления. Грез испугалась что я был у нее ночью. Но я сам не думал, что так выйдет. В памяти провал, как оказался рядом со спящей ведьмой. Сомнение, что она претворяется исчезло, стоило мне подойти. Ее дыхание было размеренным, а сон крепким, даже не слышала, как я вошел. И следовало бы уйти, но я не мог отступить назад, преодолеть тягу. Приблизившись осторожно лег рядом… Наблюдал за ее сном, скользя взглядом по веерам ресниц, нежной коже щек, розовым губам, изгибу шеи и хрупким ключицам в вороте сорочки, что облегала ее тело тонкой, совсем ничего не весящей тканью округлые груди. Я смотрел, сдерживаясь чтобы не коснуться, зная, что если сделаю это, то уже не остановлюсь… Но Грез вдруг вздохнула во сне и повернувшись, положила голову мне на плечо. В тот миг я не предал значение тому, как огромная плита сошла с меня, позволяя свободнее дышать. Все тело звенело от напряжения. Едва не рехнулся, оставаясь лежать неподвижно, боясь нарушить это единение, пока мне стало не по силам быть рядом с ней и не касаться. Я поднялся и покинул покои, спустился во двор, взяв меч до утра бился с воинами в поединках. Я не ожидал, что Грез, проснувшись, появится во дворе… Наблюдала в тайне, думая будто я ее не замечу…

Легкие жгло от беспрерывных ныряний, глаза застилала влажная пелена. Хоть уже подходил конец весны, но озера еще ледяные. Стылые родники бодрили — то что мне нужно. Почувствовав желанное облегчение, вышел из воды на берег, взял полотно, вытер им плечи и грудь. Натянув на мокрое тело штаны и тунику, прихватив остальную одежду и оружие направился в сторону дымящихся костров, где воины отдыхали после бурной охоты, довольствуясь полученной от духов дарами.

Но как бы я не отвлекался в голове бесконца всплывал утренний разговор с ведьмой. И какой Темный в меня вселился поймать ее в переходе и утянуть в зал? Необъяснимо. Что хуже всего я до сих пор ощущал в руках ее стройное тело, как она отозвалась на поцелуй, пронизала пальцами мои волосы, в то время как чувственные губы захватывали мои. От воспоминаний об этом тело наливалось жаром, собираясь диким напряжением в паху.

Тряхнул головой, избавляясь от воспоминаний, зашагал по взгорью быстрее. Я погряз по горло, чтобы справиться, еще один порыв, и я потеряю рассудок. Хитрая, коварная ведьма сумела сплести свои сети. Петля, какой-то слепой одержимости ею, стягивается вокруг моей шеи туже. Неужели она не понимает, что играет с огнем? Что еще немного, и я просто сорвусь, что я не железный? Зачем она это делает дразнит и отталкивает, снова дразнит? Испытывает мое терпение. Претворяется невинной, ничего не понимающей девицей? Недаром дед попался на их чары. Ведьма заберет мою душу и безжалостно растопчет своими маленькими стопами.

Единственное разумное решение — выкинуть ее из головы. Есть то, что нужно исполнить в первую очередь — избавить от проклятия род. Об этом я должен думать.

Собрались в обратный путь только на второй день, ночевав под открытым небом. Едва огненный диск коснулся горизонта, выехали на одну из дорог ведущую к холмам. Весь путь я проговорил с Бордантом о том нападении в ущелье. Ни один наемник сюда не сунется, я был уверен в этом, но все равно тревога холодной змеей сворачиваясь на груди. Мне не нравилось, что на Грез охотятся и судя по найденному кинжалу с известным знаком — это были не приспешники господ, желающие добыть столь ценную находку — древний дар Самратов, носительницей которого является Грез. Это были наемники тайного ордена, так называемый совет из определенных лиц, во главе которого стоял влиятельный жрец. Ходили слухи, что орден находится в Софрании и был нацелен на уничтожение всех горианок, которые носили дар в своей крови. Для этого они устраивали настоящие тайные казни в горах, именно поэтому этот народ ушел далеко вглубь гор, строя селения в самых недоступных местах. Признать я не верил, что такое сообщество существовало, до того мига пока они не напали на нас. Нужно было оставить того ублюдка что погнался за Грез в живых и допросить, хоть они себе сами язык отрежут — не признаются, но я бы заставил. Самая главная загадка остается в том, почему этот орден против древней магии горианцев? Чем она им так угрожает? Ведь ведьм осталось не так и много чтобы о чем-то волноваться хранителям древних знаний.

К раннему вечеру прибыли в замок. В Урелтоне стояла душная вечерняя тишина, когда отряд въехал в ворота. Сразу выслушал донос слуг — все было спокойно. Глянул на замок. Интересно чем занималась все это время Грез и что делает сейчас? Стиснув зубы, отвернулся отбрасывая прочь мысли о ней. Меня меньше всего должно волновать, чем занята горианка.

В замок прошел через внутренний двор — главным входом я пользовался редко. Остановился на полушаге, когда услышал женский смех, чистый и нежный, от которого внутри все застыло. Смех Грез…

Направился на звук. Дойдя до каменной арки, остановился в тени акаций.

Грез снова была со своим братом. Мальчик бегал вокруг сестры и брызгал ее из родника, что бил в каменной кладке прозрачным потоком. В простом платье с собранными на затылке волосами, горианка резвилась и изредка тоже подбегала к роднику, набирала в ладонь воду окатывала ей брата. Оба выгляди счастливыми и беззаботными.

Из моей груди вырвался тяжелый выдох, в глазах разлилась смолой тьма. Я ощутил расползающееся жжение на лице… Ядовитая горечь разочарования растеклась по языку и горлу. Но сейчас мое внимание было приковано к ведьме.

Закатанное в рукавах платье Грез становилось мокрым от брызг, расползались все новые темные разводы по вороту и подолу, ткань льнула к округлым вздрагивающим от движений грудям и гибким бедрам, крупными каплями падали на лицо и шею, влажные пряди завились у виска и липли щеке.

В моем теле с упрямой силой росло напряжение, но я не мог оторвать глаз от горианки. Знала бы она насколько желанна была сейчас, насколько соблазнительна до жарких тугих волн в теле. Насколько ревновал… Нежная как эти грозди цветков белых акаций, покрытые прохладной вечерней росой.

Наверное, она почувствовала мой взгляд. Я слышал ведьмы знающие свой дар способны залезть в голову. Знала ли она свой? От меня закрыто.

Грез застыла, устремив взгляд в тень акаций, заметив наконец меня. Розовые губы раскрылись в удивлении, от прежнего веселья не осталось и следа. Моргнув влажными ресницами Грез торопливо стерла с виска тыльной стороной ладони блестевшие на солнце капли. Я вцепился взглядом в ее губы, которые горианка быстро облизала, собирая остатки влаги.

Стиснув кулаки, развернулся и пошел прочь к замку.

На ходу рывком скинув кожаные латы, приказал появившейся сей же миг служанке приготовить купальню и свежую одежду. Та быстро поклонилась и скрылась, будто ее сквозняком сдуло. Все внутри меня пылало и клокотало, сердце тяжело стучало под ребрами. От чувства распирания, хотелось биться о стены. Невыносимое желание сменить болью. Забыть то что сейчас видел.

Служанка справилась быстро и уже вскоре все было приготовлено для отдыха. Погрузившись в воду, откинувшись на край, запрокинул голову, велел Айлот вымыть. Та, вспыхнув радостью, расторопно расположилась у изголовья купели. Неторопливо нанесла на ладони мыльную смесь, принялась втирать в мои волосы. Перед глазами маячила Грез ее ранимая белозубая улыбка, и я мочки на щеках, задорный почти детский прищур, влажная кожа… Мне еще не доводилось видеть ее такой открытой. Ревность выгрызала изнутри. Ее смех и улыбка не принадлежали мне. Стиснул кулаки. Она не для меня.

Умелые пальцы служанки заскользили по волосам, отвлекая, вызывая переменную дрожь. Представил на месте Айлот Грез, как ее тонкие пальцы оглаживают мои волосы, шею, скользят по плечам, вонзаются ногтями в кожу, вызывая острое возбуждение в теле, пронизывающего горячим тугим удовольствием.

Айлот неспешно смыла остатки пены не слишком торопясь заканчивать. Перехватил ее запястье заставляя коснуться груди направляя. Но знающей девице не нужны подсказки — женская рука скользнула в воду. Огладив живот прильнула к тверди. Одного толчка навстречу хватило — сжав пальцами края купели прикрыл веки, позволяя служанке продолжить ласкать. Едва схлынул пыл, велел убраться, злясь на эту короткую слабость, не принесшее полного удовлетворения. Злясь что это была не та, которая не уходила из моей головы.

"Нужно скорее уничтожить проклятие и избавиться от лишней ноши. Завтра утром в дорогу — медлить уже нельзя. Нужно собрать отряд, и все необходимое, кто знает насколько затянется поездка и как скоро найду хоть какой-то след".

Вымывшись вернулся в покои. Хавир вбежал как раз тогда, когда я уже был собран.

— Господин! — парень осекся и вытянулся, продолжив уже спокойнее. — Приехал посыльный из Обиртона.

Я нахмурился. Отец опять что-то затеял? Почему такая срочность? Хотя я уже как три дня в Урелтоне, а ведь обещал сразу же явится к нему или хотя бы отправить весточку, что нашел гориаку.

Отпустив прислужника, прямиком направился в приемный зал, где и ждал посыльный. Слуга приветствовал меня, перейдя после моего разрешения к важному.

— Меня отправила королева Лиоцин. Его Величеству… сделалось хуже. Он почти не приходит в сознание.

Выслушав столь короткое послание, сложил руки за спиной прошел к посыльному.

— Что значит хуже? — потребовал объяснений, вгрызаясь взглядом.

— Не могу знать, ваше высочество, — заметно стушевался посыльный.

Дыхание скомкалось в горле. Я отступил, погружаюсь в черную пропасть.

— Поезжай вперед и доложи королеве, что я скоро буду.

— Слушаюсь, — отдав поклон посыльный покинул зал, разнося по своду грохот от каблуков сапог.

Когда он скрылся за дверью, я прошел к камину и опустился в кресло. В ушах зазвенело. Наверное, я был не готов к такому исходу. Я вообще не был готов к тому что отец сляжет. Хоть думал иначе. Выходит — ошибался. К этому нельзя было подготовиться, как себя не убеждал.

— И именно сейчас, когда вернул Грез…

Стены дрожали тишиной, в голове гул, кровь стучала в висках. Провел рукой по лицу, сжав подлокотник, резко поднялся и направился прочь из зала, решая незамедлительно отправится в Обиртон.

Первым что сделал — отдал распоряжение Борданту собираться в путь. Было договорено, что старший воин прибудет в Обертон ранним утром за мной следом. Хавира я послал с поручением, чтобы Грез собиралась в дорогу. Горианке придется поехать со мной прямо сейчас.

На замок опустилась ночь, когда все были в сборе, скопились у ворот. Среди своих воинов я выхватил взглядом Грез. И почему-то страшно разозлило, что она до сих пор ходит в обносках, сжимая в руках изрядно потертую сумку. Тавир держался поблизости горианки, кажется, не упуская ни единого случая быть с ней. Заскрежетал зубами, чувствуя, как мышцы распыляются, желание подойти и прогнать воина, росло с каждым ударом сердца. Мне не нравилось, что он отирается возле Грез, и не понимает, что приближаться к ведьме могу только я. Грез будто почувствовав неладное, встрепенулась быстро глянув на Тавира, что-то ему сказала и направилась ко мне.

— Я могу взять Марсу с собой? — спросила едва приблизившись, сжимая в пальцах ремешок сумки.

— Нет, — поправил подпруги, понимая, что отказ прозвучал жестко.

— Почему? — спросила немного холодным тоном девушка.

Я повернулся, а Грез вдруг застыла в растерянности оглядев меня. Только тут я вспомнил — горианка еще не видела, что след проклятия вернулся.

— Плохая затея брать мальчишку в долгий путь, который еще неизвестно куда приведет. Ему безопасней здесь, — натянул на лицо ткань до глаз, отрывая от Грез взгляд. — Мы можем задержаться. Дорога возможно будет долгой…

Грез выслушав, оставалась спокойной, кажется понимая, что я прав.

— Что случилось с королем? — показалось, но в ее голосе промелькнула тревога.

— Пока не знаю, — прошел к седлу, сорвал с луки перчатки. — Ему нездоровиться и мне необходимо к нему наведаться. А после… Мы отправимся в Осхонд.

Грез приоткрыла губы, в зелени глаз вспыхнуло и тут же погасло волнение и удивление. Больше ничего не став спрашивать, она отступила. Я дал знак Грорсу посадить горианку в карету, сам рывком поднялся в седло, перехватил в кулак поводья.

Взмахнув рукой, велев стражникам открывать ворота, тронул скакуна направляя к выходу. Развернув гнедого Грорс последовал за мной, за ним все остальные.

Путь оказался спокойным и быстрым, ночью дороги были пусты и отряд передвигался довольно вольно не теснясь на дороге. Неровный свет пламенников что держали в руках воины, освещая дорогу, вспыхивал золотыми бликами в волосах ведьмы — Грез изредка показывалась из приоткрытого оконца кареты, дышала ночной прохладой, напоенный сладким запахом росшего по обочине дороги дикого шиповника. Она притягивала, как сияние луны, горианка слишком заметная для всех и я удивлялся как ей все это время удавалось скрываться.

Обиртон принял отряд в свои недра в полной тишине. Но к тому времени как мы прибыли на небо наползли облака, подул холодный ветер. На этот раз, под покровом ночи, встречать меня вышла сама мачеха. Глаза королевы были чуть покрасневшие, то что она сильно переживала и возможно не спала много ночей, не скрывала даже пудра на ее лице. Едва она хотела мне что-то сказать, королева бросила взгляд на выбравшуюся из кареты Грез. И тут же я почувствовал слишком ощутимую волну, ударившую мен в спину. Даже качнулся, следом проклятие скользнуло по лицу будто наползая больше на лоб и скулу… В тот же миг в глазах Лиоцин отразился испуг, ее будто пробрало мелкой дрожью, но не от моего вида — я все еще был в повязке перед королевой. Страх исчез с побледневшего лица мачехи, так же быстро, как и появился. Лиоцин оторвала от Грез пристальный взгляд вернула на меня, вопросительно, скрывая беспокойство, приподняв бровь, кажется совсем забыв поздороваться, забыв, что так спешила сказать мне.

— Это она? — спросила быстро сглотнув, чуть приподняв подбородок, становясь прежней ледяной и высокомерной. — Зачем она приехала сюда? Зачем ты ее притащил? — прошипела.

— Она будет рядом со мной, — ответил не совсем вежливо с ее величеством. — Где отец?

— У себя, — ответила небрежно, будто это было последнее о чем мачеха стала бы говорить, жену отца явно сейчас занимали иные мысли. — Ему резко стало хуже два дня назад… я хотела предупредить тебя раньше, но Вальтор запрещал тревожить… к тому же ты был в отъезде. А сейчас он не приходит в себя…, — сбивчиво осведомила обо всем.

— Я хочу его видеть, — повернулся к Грез давая знак подойти ко мне.

— Ты же не собираешься впускать в замок эту девку? — изумление с ошеломлением отразилось на невозмутимо ледяном лице королевы.

— Я же сказал, что она будет со мной, — ответил ровным тоном, стараясь сохранить уважение к жене отца.

Но Лиоцин любой отказ воспринимала остро и кажется нашла в моих словах оскорбление, ее величества гордо вскинула подбородок.

— Как знаешь, — фыркнула, — только знай, что его светлость Матиус-лар-Бертлорт со своей женой и дочерью еще здесь. Старайся чтобы Реднайра ее не видела. К тому же к нам едут еще гости из Эльбурта, так что советую спрятать ее как можно подальше, — Лиоцин снова вонзила взгляд в Грез, а потом схватила складки своего роскошного платья, развернулась и пошла к замку, шелестя шелковым шлейфом по камню.

Грез бесшумно приблизилась ко мне. Горианка кажется поняла всю пагубность ситуации, старалась не привлекать к себе внимание.

— Иди за мной, — велел ей, направляя в замок, следуя привычным путем, обходя главный парадный вход.

Грез шла за мной безропотно, но я видел, как она оглядывает с интересом каменные своды длинных переходов, высокие колоны, попадающиеся на пути ниши между ними, в которых растянуты красочные гобелены. Конечно, Обиртон родитель замков близнецов внушал своей величественностью, изумлял девушку и Грез этого не скрывала. Внезапное желание взять ее за руку и поддержать я отбросил прочь. Свернув в переход с множествами узкими окнами, пошли по бардовому ковру до самого конца. У дверей стояла, с обоих сторон от входа, стража. Я остановился и повернулся к Грез.

На чуть бледном с неровным румянцем на скулах лице девушки читалось плохо скрываемая растерянность. Она такая маленькая сейчас, словно птичка в огромной клетке. Хоть и не казалась напуганной.

— Подожди меня здесь, — сказал коротко, стягивая с лица ткань.

Грез послушно кивнула, а мне до жжения в ладонях, хотелось коснуться ее, почувствовать… Что? Чистую искру, утонуть в прохладе озер ее глаз, но разве может искренность жить в сердце ведьмы? Может. Я в этом убедился еще той ночью, когда она сладко спала на моем плече. Тогда, лгала ли она вообще? В самом ли деле пыталась воздействовать на меня или Грез была всегда честна со мной и открыта, лишь только все это время пыталась выжить, защищая себя и брата, как могла? Хотел бы я знать. И доверять.

Прерывая размышления, я развернулся и направился к двери, чуть приостановил шаг на пороге, толкнул дубовую створку, шагнул в прохладный полумрак. В воздухе витал тяжелый запах целебных трав и терпких настоек, растекся горечью по горлу. Едва я вошел, как с места поднялся худощавый седовласый с аккуратно стриженной бородой Калистор — советник отца. Мужчина почтенно склонился. Я поприветствовал его соответствующим жестом, бросая взгляд на неподвижного отца, что лежал на высоком ложе пластом.

Калистор был знатного рода, берущие корни сильных кланов древних антхальцев. Отец беспрекословно доверял ему, он был единственный кому король мог открыться. И если Калистор сейчас в Обиртоне то все намного сквернее, чем я думал. Бросив на меня понимающий взгляд, он отступил.

Я прошел к ложу. Служанка что суетилась рядом, быстро собралась и вышла. Грудь отца тяжело вздымалась во вздохе. Даже в недуге он выглядел сильным и внушительным, лишь только темные круги под глазами и чуть впалые щеки выдавали хворь. Конечно, отец не очнулся, даже когда я коснулся его сухой ладони. Повернулся к Калистору.

— Что говорит лекарь?

— Здесь побывали все лекари Обиртона, они разводят руками, говорят, что эта неизвестная им хворь. Я послал за горным целителем. Говорят, он с духами разговаривает. Может ему удастся достучаться до Светлых.

Мне слабо поверилось, но, если он поможет — обогащу.

— Слух о том, что король слег не должен выйти из этих стен и разнестись по Антхалии. Позаботься об этом Калистор…

— Надежда на то что он… очнется слишком мала, ваше высочество.

— Следуй моим указаниям, — твердо глянул на него.

Советник кивнул.

— Сделаю все возможное, — седовласый Калистор нахмурился. — Его величество, когда пребывал в сознании составил завещание. Она находится в тайнике у канцлера.

В сердце ткнулся тупой наконечник ржавой стрелы.

— Сейчас я не могу его вскрыть только как…

— Я все понял, можешь не продолжать, — процедил, снова глянув на отца. — Утром мне нужно будет покинуть Обиртон. Я не знаю, когда вернусь…

— Ваше высочество, — сложил за спину руки советник, — вам нельзя оставлять сейчас Торион… В любой миг может случится… беда и…

— Останется Рисальд, — хоть помнил, что отец желал отправить младшего сына на поиски источника. Но все поменялось… — Кстати, где он?

— Его высочество, после вашего последнего визита не отлучался из Обиртона.

Я вновь повернулся к отцу, он был глух сейчас ко всему. Отрывая взгляд мысленно давая обещание что скоро вернусь, развернулся резко.

— Мне нужно идти.

Калистор почтенно склонил голову, пропустил к выходу. Выйдя из сумрачных покоев, остановился на пороге, дышал глубоко и туго, сжал кулаки. Перед глазами отец, неподвижный и бледный, а вокруг сгущается тьма, она поглощает его тело, скрывая от моих глаз, внутри разливается холод. Шелест рядом рассеял видение. Грез находившаяся поблизости, смотрела с тревогой, явно подумав о чем-то плохом.

— Иди за мной, — только и велел горианке.

Достигнув поворота, свернули в другой переход более узкий, поднялись по такой же узкой каменной лестнице, пройдя короткий переход, остановился перед дверью, открыл ее, повернувшись к молчаливой все это время Грез.

— Заходи, — я не мог предложить ей более надежного и безопасного место, чем свои покои.

Грез не стала задерживаться и задавать вопросов, скользнула легким ветерком внутрь. Оглядев пустующую площадку, я вошел следом за ней прикрыв дверь. Горианка прошла чуть вперед. А я даже и представить не мог что когда-нибудь здесь окажется торговка. Самратская ведьма.

Грез огляделась, я наблюдал за ней. Она как мотылек в свете свечей что успели принести слуги, легкая трепетная.

— Спать будешь здесь, — кивнул на свою кровать, которая была еще не постелена, — прикажу слугам принести все необходимое.

Грез промолчала на это. Тишина повисшая в воздухе, опустилась на плечи тяжестью.

— Можешь располагаться и, — глянул в уже едва бледнеющее небо, — даже поспать. Утром мы отправляемся в Осхонд, так что отдохни как следует, — проговорил, опуская взгляд на ее руки, которые сжимали сумку. Грез еще теснее ее сжала. Видимо что-то ценное для нее в ней находилось.

Я развернулся чтобы уйти и позволить девушке наконец отдохнуть.

— Подождите, — шагнула Грез останавливая. — Что теперь будет?

Наверное, в какой-то степени она и в самом деле волновалась, так или иначе ее родина здесь в Антхалии хоть и кровь в ней горианцев. И конечно, ее должно тревожить будущее народа, грядущие перемены, которые как бы мне того не хотелось уже близко.

— Враги, прознающие об этом, обязательно воспользуются своим оружием. И это не всегда лук и меч. Но отец придет в себя. Я знаю. Я сделаю все для этого, — в воздухе повисли тяжестью мои слова, гудели будто в трубы — он скоро оправится, — сглотнул, смотря на горианку неотрывно.

Грез сомкнула губы словно в горьком сожалении, и не дышала будто. Я выпрямился, понимая, что жду от нее ответа, хотя какого? Что она может сказать? Слова утешения? Подтверждение? Мне они не нужны.

— Если что-то понадобится попроси служанку. Отдыхай, Грез, — прошептал и снова, не удержавшись, протянул руку коснулся пальцами костяшек ее кисти, будто только и нуждался в прикосновении, и с горечью признался, что это было и в самом деле так, я хотел, чтобы она обняла меня так же как тогда в главном зале, когда ответила на мой поцелуй. Смятение вихрем пронеслось по телу взбудораживая, очнувшись я, больше не задерживаясь развернулся и пошел прочь, покинул покои, в последний миг замечай, как Грез чуть поддался, будто хотела что-то еще сказать и застыла. Я вышел, приказав спешащей к покоям служанке приготовить мне соседнюю комнату. Спустился во двор, где мне нужно было еще переговорить с Бордантом, который уже прибыл за мной из Урелтона.

Небо затянутое плотно облаками напускало сумрачную мглу. Туман в это раннее утро, был настолько густым, что виднелись только верхушки деревьев, он поднимался из-за стен и окутывал башни. Собрав своих людей раздав распоряжения, едва переговорив с Бордантом и Грорсом, как в оружейный дом вбежал молодой прислужник.

— Ваше высочество, вас желает видеть господин Матиус-лар-Бертлот.

Глава 10

Похоже мой приезд всполошил весь Обиртон. А ведь я еще не видел Рисальда, но того сейчас верно даже гулом рога не разбудишь. Оставив Борданта в оружейной, вернулся в замок, направляясь прямиком в трапезный зал, где и ожидал Матиус. И оказалось он был не один. Рисальд сидел за столом взъерошенный и хмурый. Бертлот поднялся, приветствовав меня крепким рукопожатием. Не дождавшись от брата хотя бы взгляда, опустился в кресло, бросив на стол перчатки. Некоторое время молча переглядывались, каждый думал в этот миг о своем.

— Я слышал, что вы покидаете Обиртон, — начал Матиус.

Бертлот за это время уже успел наслышаться много всего, пока был здесь и мои объяснения что к чему будут лишними.

— Еду в Этхиосскую долину, — не стал скрывать.

Мужчина посмотрел на меня долгим взглядом, перевел взор на Рисальда, тот только сжал в кулак и разжал пальцы не слишком заинтересованный разговором.

— Его величество, пока он был в сознании, рассказал мне о вашей беде. Признаюсь, что до конца не верил слухам. Точнее, что это настолько серьезно.

— Теперь вы в этом убедились сами, — ответил, положив ладонь на перчатки. — Именно поэтому я еду в долину, а потом — куда покажет Светлый. Я должен найти источник проклятия, я обещал отцу…

— Именно об этом и хотел поговорить, — положил локти на стол Матиус. — С Вальтором у нас крепкая старая дружба. Поэтому я остаюсь тут и готов предложить свою помощь, хоть и приезжал в Обиртон со своей дочерью с другими намерением.

Я переглянулся с Рисальдом. Брат, сбросив свою безмятежность, даже плечи расправил, глаза вспыхнули интересом. Матиус пристально смотрел на меня, выжидая моего ответа.

— Любая помощь нам сейчас нужна, — сказал недолго раздумывая. Рисальда остается, но только сильно возлагать надежды на то, что он будет держать все в своих руках, я не мог. Но другого не было выбора. — Рисальд с радостью примет ее, он за главного в Обиртоне. Что касается остального пока я не могу дать окончательного ответа, раз уж вы знаете обо всем. Но если хотите узнать мои размышления по этому поводу, думаю… что это не безопасно для Реднайры. По крайней мере эта связь со мной может навредить ей и…

— Моя дочь получила благословение в Осхонде. — Чуть склонил голову Матиус. — Но не подумайте, что я навязываюсь, у меня есть много других крепких связей, я устрою достойную жизнь своей дочери. Просто время идет и мне нужен четкий ответ. Но учитывая то, что случилось, мы готовы подождать. Пока все не… — Матиус сглотнул, взял кубок с водой, — пока все не уляжется, — отпил, — принимая все во внимание, каким бы ни был ваш ответ, готов помочь во всем.

Матиус отставил кубок, оглядывая повязку на моем лице. Что-либо таить теперь бессмысленно. Я разжал пальцы, поднес руку к лицу и рывком сдернул ткань, открывая следы проклятия. Матиус-лар-Бертлот, оставался сосредоточенным с невозмутимым спокойствием оглядев меня.

— Если бы я знал, предложил бы Вальтору помощь раньше, — только и произнес мужчина. — Не нужно было умалчивать, мы ведь не враги, но король в праве поступать как ему заблагорассудится. Его воля не оспорима.

Молчание повисло в воздухе.

— Уже сильно поздно, если больше нет вопросов позвольте иди, мне нужно немного отдохнуть перед отъездом, — сжал перчатки в кулак, отодвигаясь от стола.

— Конечно, — кивнул твердо Матиус.

Закончив на этом разговор отправился обратно на верхний ярус. Отдохнуть мне почти не удалось, думал обо все: об отце, которого терзала неизвестная болезнь, о Лиоцин, ее странная реакция на горианку. Хотя с другой стороны, как еще она должна к ней относиться? Мачеха боится проклятия и все что с ним связано как огня. Думал о Грез и ее способностях. Похоже, придется признать, что она и в самом деле мало что умеет и быть может в храме мы сможем найти какие-нибудь ответы. Не давал покоя и разговор с Матиусом. Бертлот прав, хоть в какой-то степени и давил. Время… как же его не хватает. Выдохнул и закрыл глаза, утопая в болоте мыслей. Но едва только сомкнул веки, я погрузился в сон, который был слишком коротким, уже вскоре пришел посыльный от Борданта. Еще многое нужно было сделать. И первое — это еще раз переговорить с Рисальдом.

Брат к удивлению, на ногах с раннего утра, похоже и не ложился больше, хоть выглядел измотанным и таким же хмурым. Разговор с ним вышел напряженным, но братец не особо упрямился, да и с чего, ведь надежнее сидеть в Обиртоне, пока я буду неизвестно где пропадать.

— Матушка мне о ней рассказала, она не особо довольна, что ты притащил ее сюда. А ты времени даром не терял как я погляжу, — повернулся ко мне до этого глядев куда-то в сторону, оскаливаясь, кивнул во двор.

Поймал взглядом спускавшуюся с лестницы Грез, в сопровождении служанки, которой велел проводить горианку к воротам. Грез хоть и была далеко, а казалось услышала, что говорят именно о ней, повернулась, я успел поймать ее взгляд, как она тут же его отвела, посмотрев на Рисальда. Огонь пронесся по венам жидким сплавом, когда братец вперился в Грез как-то плотоядно. Кутаясь в накидку, девушка поежилась, отвернулась и, пошла к воинам. Удалось ли ей в эту ночь сомкнуть глаза? Неизвестно, но выглядела она так, будто и не ложилась.

— Что ты там лапшу на уши вешал Матиусу? — прервал мои раздумья братец. — Вот, где камень-то зарыт. И как же зовут эту молоденькую пташку? — хмыкнул язвительно Рисальд.

— Эта пташка явно не по твоим зубам.

— Хочешь сказать ты… — он не договорил, перевел взгляд за мою спину.

Я повернулся, увидев светловолосую девушку. Реднайра в сопровождении своей помощницы вышли на площадку. Айтари заметив нас с Рисальдом, двинулась в нашу сторону. Я отвернулся и привычно натянул до глаз ткань — все же пугать девушке не хотелось. Поприветствовав молодую госпожу, глянул в сторону горианки. Грез стояла возле жеребцов гладила по гриве одного и смотрела в нашу сторону. Я не сразу услышал вопрос айтари.

— Вы покидаете Обиртон? Так быстро? Вы же только прибыли.

— Вынужден покинуть, срочные дела, которые не требуют отлагательств, — ответил сухо, возвращая на молодую девушку взгляд.

Реднайра после сна выглядела особенно утонченной и в то же время достаточно смелая, что решилась сразу приблизиться. — Но надеюсь, что скоро вернусь.

Девушка опустила ресницы. Рисальд будто растеряв все свое красноречие нахмурился, раздул ноздри, когда я взглядом дал понять, чтобы тот взял инициативу на себя, и развлек разговором молодую невесту. Суета, поднявшаяся у ворот, заставила поторопиться. Воины зашумели, готовясь к отбытию, зычный голос Бораданта выделялся среди всех будто раскат грома.

— Меня ждут. До скорой встречи, айтари, — сказал, отдав поклон ее светлости, которая продолжала смотреть с интересом и толикой смущения и досады. И пока та опустила взгляд я подмигнул брату, развернулся и спустился со ступеней во двор.

Покинули замок всем скопом, погружаясь в белое молоко тумана. Если ничего не случится по пути, то до Этхиосской долины должны добраться уже к завтрашнему вечеру.

Великий лес, к которому мы подступили на второй день пути, стоял неподвижной влажной стеной, лишь из тумана выплывали ветвистые столетние стволы тисов и кустарники вяза, среди них высились мшистые валуны, блестевшие от влаги. Лес словно погружен в сон. В какой-то миг время потеряло счет и не было понятно утро еще или полдень. По пути не встречалось лесное зверье, изредка с ветвей срывались притаившиеся вороны, ошалело проносились над войнами, едва не задевая головы. Этхиосская долина находилась в низине, поэтому подступающий к ней чащоба почти постоянно окутывал туман, скрывая все дороги и тропки.

На привал мы остановились, когда лес стал незаметно редеть, все чаще вздымались скальные откосы. Грез, которую я почти не видел все это время пути, вышла из кареты, осматриваясь изучая небольшую поляну средь скал. Наши взгляды пересеклись. В какой-то миг, мне показалось, будто горианка хочет подойти и что-то спросить, но откуда-то со стороны подступил Тавир. Злость вспыхнула словно сухие ветви, схватившие огнем. Я поймал себя на том, как уже шагал в сторону кареты. Оказавшись перед воином, не позволив приблизиться к горианке, встал стеной. Грез так и застыла, и кажется чуть побледнела, в глазах взметнулась тревога — видимо мой вид ее испугал.

— Ты что-то забыл здесь, Тавир? — смерил воина взглядом давая понять, чтобы убирался от нее подальше и как можно скорее. Сжав челюсти, воин помрачнел.

— Нет, господин, простите, — процедил сквозь зубы, чуть склонился в поклоне, ревностно глянул исподлобья на Грез.

— Отряд вон там, — кивнул в сторону собравшихся возле костра воинов.

— Да, господин, — свел брови, развернулся и пошел к остальным.

— Зачем вы так? — подступила горианка, как только Тавир ушел.

Поволока дыма накрыла нас скрывая от посторонних глаз.

— Тебе не следует с ним разговаривать, — прорычал немного резко, ощущая удушливый жар. Ей не следует так улыбаться и смотреть на него, но обо этом я смолчал, хоть грудь распирал гнев.

— Вы не можете запретить… — Грез запнулась и смолкла, но все же вздернула упрямо подбородком.

От прежней снисходительности, которая казалось появилась в Обиртоне не осталось и следа. Узкие крылья точеного носика Грез раздувались в негодовании, грудь вздымалась в глубоком дыхании. А меня взяла злость, что горианка распалилась так из-за Тавира. Это гневило еще больше и к языку поступали острые как лезвия слова, что я могу все и не делаю половину из того, что желаю. Тогда бы она увидела разницу. Как же мне хотелось сжать ее в тиски и встряхнуть, чтобы она поняла… Что-то сделать, чтобы она о нем не думала.

Молчание затянулось, только острые взгляды и немое напряжение, слышны были лишь голоса воинов и треск поленьев.

— Начался дождь, — произнес, опуская застывшие плечи, только теперь замечая как закрапало моросью и все вокруг погрузилось во мглу и шорох, — оставайся в карете, и не выходи, когда это не нужно. Еду и воду тебе принесут, — сказал сухо, сжав кулаки пошел прочь в сторону, где стояли кони, ускоряя шаг, чувствуя на себе пристальный взгляд горианки.

Проверил упряжь, хоть в том не было необходимости, но нужно было отвлечься. Даже не заметил позади шелестящие по влажной траве шаги.

— Долго стоять не будем. К вечеру мы должны добраться, — приблизился Бордант, хмуро оглядывая исторгающее воду небо. — На священную землю всадникам не позволят ступить, поэтому мы остановимся у озера.

Бордант как всегда вовремя сообразил, с дюжиной воинов я никогда не наведывался к матери и лучше поступить именно так. Обговорив еще важные детали, подняли воинов чтобы продолжить путь. Грез оставалась в карете, и не выглянула даже наружу, когда мы тронулись. Теперь будет снова таить обиду. Пусть разговаривает и улыбается кому угодно, но только после того как выполнит свое предназначение. Но только чем больше я об этом думал, тем мрачнее становилось внутри.

Весь оставшийся путь прошел ровно и спокойно, за исключением тумана и непрекращающегося дождя, от которого тяжелела влагой одежда и гривы коней. Кроны тяжелыми ветвями, что сплетались над головами, сбрасывали холодные капли на путников. Деревья постепенно редели, открывая взору пасмурное небо, в этих местах оно такое низкое, что казалось скал касались облака. Пустынную долину так же поглощал туман, только верхушки причудливой формы камней, похожие на навершия рукояти мечей, высились из мглы, исполинами. Люди еще помнят, что первое поселение на землях Антхалии было именно здесь среди скал. Но во времена наступления гордхонов, древний народ подвергся гонениям со стороны иноземных вождей. Многие из людей находили себе пристанище в этих скалах. Антхальцы начали строить жилища прямо в их недрах. Тогда и сотряслась твердь, разверзлись каменные плиты. Гордхоны испугавшись напасти бежали, оставляя в покое народ. Со временем, эти жилища стали обителью храма Светлой Матери, которая и явила свой гнев на жестокие расправы иноземцев, оставляя под своим покровом антхальцев. Но это не остановила вражеское племя, попытки завладеть обширными землями…

Как и было обговорено отряд встал неподалеку от долины на обдуваемой южным ветром возвышенности. Взяв с собой горианку и несколько сопровождающих, отправился в низину. Тишина вместе с прозрачным туманом что клубился под копытами коней, окутывал плотным облаком. Даже не смотря что это священное место, здесь не пролетала даже птица, сохраняя благословенное молчание. Грез задирала подбородок и вглядывалась в верхушки скальных высот, мимо которых мы проезжали. Было любопытно наблюдать за ней, просто смотреть, догадываясь о чем горианка могла мыслить в этот миг.

Вскоре скалы будто сомкнулись стеной, в которой чернел узкий вход.

— Дальше идти пешими, — остановил коня, спрыгнул на землю, давая знак воинам, чтобы ждали тут.

Грез не позволила помочь слезть с лошади, быстро спешилась, и на удивление изящно, не как в прошлый раз, когда свалилась мне в руки. Поправляя одежду, она избегла моего взгляда. Все еще обижалась. Все же я должно быть поступил слишком грубо, запретив ей не выходить и по сути разговаривать с другими. Но по-иному не мог.

Спустившись в зал под высокие своды в которые струился туман, попадая в грот через расщелины скал нас встретила служительница храма Осхонда. Женщина в черном длинном одеянии, лицо которое было скрыты в тенях легкой ткани, покрывавшая голову жрицы. Поняв кто к ним прибыл, она сразу повела нас в нужное место. Минуя сумрачные переходы, минуя ступени, которые поднимались то вверх то в высь, вышли под небо небольшого ущелья, оказались на каменной площадке с колоннами. Где-то вдали шумела вода, падающая в спокойное озеро, сейчас его так же застилал туман. Сердце ускорило свой бег, когда мы приблизились к жилищам жриц. В переходах, обдуваемые сквозняком ходы до самых глубин храма, пахло ароматными маслами и особой свежестью.

— Дальше вы знаете дорогу, — остановилась провожатая в очередной развилке, чуть поклонившись, отступила, и, не дождавшись ответа посеменила назад. Только и всколыхнулись длинные полы одеяния, женский силуэт растаял как облако в сумраке перехода.

Я повернулся к горианке. Грез смотревшая вслед за служительницей, повернула лицо ко мне. В зеленых глазах сверкнуло восхищение и любопытство. Я не смог сдержать улыбки, которую Грез не видела под тканью маски, она сейчас выглядела совсем ребенком, казалась не старше своего брата.

— Может мне подождать здесь? — спросила негромко, словно боялась спугнуть особую тишину, словно не было между нами стены недопонимания и холодного отчуждения, и тут же встрепенулась, — …господин, — добавила, придавая своему голосу твердости.

Невольный выдох вырвался из, стеснивших ребрами, легких. Я облизал губы, унимая рвущееся желание коснуться ее лица и прильнуть к нежным губам, нагло украсть этот трепет. Но заглушил это желание лишь усилием воли.

— Следуй за мной, — развернулся, войдя под свод, сильно пригнувшись под низкой притолокой жилища. Грез шагнула за мной тихонько, оказавшись вместе сом ной в просторной полукруглой комнате.

В комнате было тихо и тепло, пахло древесной смолой. Из мебели, стол и кресла возле камина — все оставалось неизменным, после моего последнего давнего визита. Из других дверей послышались приближающие шаги. Я, глянул на притихшую горианку. Грез оставалась невозмутимо спокойной не могла не вызвать улыбку, которую она хорошо что не увидела. Я расправил плечи, когда к нам вышла высокая женщина в белом длинном одеянии. Медайрис застыла на пороге — не ожидала видеть сына. Еще бы я был столь редким гостем, что мое появление, сродни явления Светлого. Прошло еще мгновение, прежде чем матушка приблизилась, как и всегда сдержанная, статная даже бремя не забрало у нее гордую величественную осанку. В серых глазах сейчас смешались все: радость, тревога, огорчение, наверное, потому что проклятие до сих пор на мне. Пожалуй, это самая веская причина для нее, чтобы расстроиться.

Я поклонился с особым почтением. Медайрис все же не сдержалась — столь долгим было расставание — обняла, протянув руки, обхватывая лицо, стянула повязку. Ее лицо при виде проклятия нисколько не изменилось, но я знал, что внутри она испытывает другое.

— Как же долго… Как я рада тебя видеть… как я скучала, — прошептала тихо, заглядывая в глаза. Грудь наполнило тяжелым вдохом, я за столько лет не мог привыкнуть к тому как стремительно увяла самая красивая женщина королевства. В памяти отчетливо хранился образ молодой волевой женщины, теперь… Оглядел глубокие черты морщин от век, у губ, хоть и не лишенные врожденной изящности руки, которые стали грубее и казалось тяжелее. Но даже это не отнимало у нее благородства и особого очарования. Отец не хотел ее отпускать.

— Прости, я… — и только смог что сказать, обнимая за хрупкие плечи матери, сглатывая вставший в горле ком. — …Я не один, со мной кое-то прибыл.

Медайрис застыла и только тут глянула мне за плечо, в ее глазах промелькнуло удивление и даже закаленная сдержанность не смогли сдержать ее чувств при виде горианки. Медайрис перевела на меня взгляд, едва заметно кивнула, глаза ее стали теплыми и отчего-то лукавыми.

— Это Грез, горианка из селения Шадор, — начал я.

— Подойди, Грез, — чуть отступив сложила руки перед собой Медайрис, попросив мягко.

Грез бросив на меня короткий взгляд, приблизилась. Медайрис посмотрела на нее приподняв подбородок, будто что-то увидела для себя. Бросила взгляд на меня чуть приподнимая бровь.

— Ты уже знаешь кто я? — вновь обратилась к Грез.

— Да, госпожа, — Грез старалась не смотреть прямо, впрочем, в ее сдержанности и хороших манерах я не сомневался, горианка каким-то образом умела вести себя достойно — не подумать, что дочь какого-то мельника.

— Значит, ты горианка, в тебе ведьмовская кровь и ты знаешь что-то о проклятии? — проницательно спросила королева.

Грез вновь взглянула на меня будто призывала на помощь.

— Она попыталась его снять, и ей… — отвел от нее взгляд, продолжил я, — …это удалось, почти, если бы проклятие не вернулось вновь… Грез не совсем знает свои силы. Она никогда ими не пользовалась раньше, — то что она сделала с Дрио и со мной, об этом я благоразумно умолчал.

Лицо Медайрис изменилось, тепло в глазах вытеснило смятение. Отпечаток боли отразился на застывшем лице.

— Я не знаю дошли ли сюда известия… — продолжил, — …отец слег, он не встает.

Медайрис резко повернула голову ко мне.

— Мне нужно найти источник, откуда тянется проклятие, найти в ближайшее время. Я не вернусь, если мне не удастся… — краем глаза я увидел, как Грез зашевелилась, будто, то что она услышала взволновало ее.

— Ты первый наследник, — стал вдруг чуть тверже и прохладнее голос матери, — ты не можешь все оставить и…

— Ты же оставила, — ответил резко, хотя мне не нужно было. Медайрис пожертвовала большим, чем я возможно достоин.

— Это другое Мортон…, — проговорила и смолкла, сжимая губы.

— Народ меня не воспримет. У Рисальда есть больше возможности протянуть на троне еще… с десяток лет. До тех пор, пока не станет все ясно, и не поймут, что у рода Амгерров не будет наследников, нет будущего.

— Перестань! — лицо матери исказила гримаса боли и сейчас она будто стала еще старее и черствей. — Нельзя сдаваться, — проговорила более глуше.

— Я и не сдаюсь, только есть то, что невозможно побороть и кажется это сильнее. Я пообещал отцу что вытащу нас из этого болота, в котором мы уже давно увязли по горло. Даже ценой своей жизни.

Повисла тишина, гнетущая и тяжелая. Матушка казалось через вечность только выдохнула, после моих слов. Грез что все это время стояла тиши воды, услышав, наверное, больше, чем ей нужно знать. Хотя ведьме должно быть, наплевать на все это гадство, что происходило внутри нашей семьи, которая давно разбилась на части.

— Я услышала тебя Мортон. Думаю, достаточно разговоров, — проговорила с тяжестью Медайрис. — Ты только с пути, вам нужен отдых и поужинать. А мне нужно поговорить со жрицей.

Посмотрел на матушку, хоть мысли метались в голове роем, как и смятение в груди, кивнул.

— Без ответов мы отсюда не уедем, — сказал твердо, не отрывая взгляд от матери.

— Сейчас я позову помощницу, она отведет Грез в комнату, — Медайрис развернулась и пошла в глубь жилища.

Оставшись наедине с Грез, я отошел чуть в сторону. Грудь распаляло жаром, хотелось крушить все и ломать, но я только сжимал зубы и молчал, чувствуя позади себя горианку.

Глава 11

Комната куда меня привели была маленькая с каменными серыми стенами, узкими окнами. Кружилась голова от прохладного воздуха — он был здесь каким-то особенным, словно горная свежесть. Осхонд напоминал замок, только целиком высеченный из скалы, в недрах которого таилась огромная сила. Она давила, сжимала со всех сторон. Чтобы жить здесь нужно привыкнуть находиться рядом со святыней. Это не просто. Пока я осматривалась одна из прислужниц принесла ужин. Мортон не появлялся, и я не знала ждать ли его. Он, наверное, сейчас со своей матерью. Медайрис Амгерр, я не ожидала, что она будет столь преклонного возраста, и все же было в ней что-то не так, ее глаза, голос казались молодыми ясными и они никак не соответствовали ее облику. Если бы не внешность, она была бы не старше моей матушки. Тряхнула головой, опускаясь на стул придвинула блюдо. Ничего не понимаю. Хотелось поскорее спросить Мортона об этом. Вспомнив о нем, я невольно задумалась. Амгерр, в эти дни был слишком непредсказуем. Вспомнив его яростный обжигающий взгляд, когда он прогнал Тавира, мне по-настоящему сделалось страшно за воина. И тот случай, когда Мортон поймал меня в переходе и привел в зал… «Говорить о том, что я не хочу тебя было бы полной чушью с моей стороны — это так. Скрывать что думаю о тебе по… ночам желая очень сильно, остро — бессмысленно. Ты что-то сделала со мной я ни одну не хочу так сильно как… тебя. Но я тебя не трогал, если тебя это утешит…»

Каждый раз вспоминая его слова, в груди становилось тесно и даже тяжело дышалось, меня охватывало волнение, которое качало словно на волнах, передо мной раскрывалась пропасть, в которую я падала, скрываясь с самого края. Потом Мортон исчез из Урелтона, его не было несколько дней и как оказалось был на охоте. Его появление еще больше ввело в растерянность. Наблюдал за нами из тени акаций неподвижный и… Я вдохнула, по телу мурашки пробежались. Признать, меня начинало потряхивать и штормить от перепадов настроения его высочества. Кажется, я вовсе начинаю теряться перед разным Мортоном то гневного и хладнокровного, то благожелательного и даже заботливого, словно его порой осеняет длань Светлого.

Я едва не выронила кружку с отваром, когда в комнату вошел Амгерр. Кажется, пора брать привычку запираться, для его высочества преград явно не существует. Но я о том быстро забыла, когда увидела мрачный вид мужчины. Он без маски, в легкой одежде и без оружия. Мортон глянул на меня вскользь, но я успела уловить какой-то странный блеск в его глазах: кажется, прежде чем прийти сюда он выпил не один кубок крепленого. Впрочем, чему тут удивляться о его пристрастии мне давно известно. Но как бы там ни было я вся напряглась в ожидании. Мортон молча смотрел на меня. Под его пристальным взглядом сердце невольно ускорило бег. Впрочем, как и всегда.

— Вам не спиться, господин?

Амгерр хмыкнул.

— В это время спят только дети и старики.

Опустила взгляд заливаясь жаром. И в самом деле, сказала верно глупость. Отставила кружку, отодвинулась от стола, в то время как Мортон заговорил:

— Позволишь мне, — чуть сощурился, сглатывая, — пройти.

Я приподняла брови — Мортон Амгерр спрашивает разрешение? Хотелось сказать, что раньше он не нуждался в ответе, но я не стала рисковать и злить его попусту, да и чтобы прийти ко мне должны быть веские причины, кроме как того что он пьян. Кивнула. Амгерр прошел внутрь и опустился в свободное кресло, вытянув длинные ноги. Пожалуй, я сильно преуменьшила, думая, что он выпил два кубка — гораздо больше. И надо сказать держался он хорошо, несмотря на то как тяжело рухнул в кресло. Волосы привычно упали на лоб и скулу, скрывая обезображенные участки. Амгерр медленно поднял на меня взгляд. Нет, взгляд был вовсе не помутненный, а живой и холодный, столько всего металось в нем сейчас, страшно представить о чем он мыслит. Невольно заерзала, поправляя складки платья.

— Вы-ы… — начала я, чувствуя, как становится тесно и душно, — о чем-то хотели со мной поговорить?

— Да, наверное, — выдохнул раздраженно, глянув в сторону, облизывая губы. — Не знаю, — повернулся в новь ко мне.

Я не удержалась от ухмылки — что я еще могла ожидать?

— Вы похожи на свою мать, — вырвалось первое, о чем думала до этого, и тут же спохватилась. — Нет, не в том смысле что проклятие…

— Она отдала свое здоровье ради того, чтобы ослабить проклятие на мне. Отец не хотел ее отпускать. Уйти в храм было ее решением, — Мортон сглотнул, будто говорить ему стало труднее, снова отвернулся.

— А, ваш брат? Выходит, он появился вне брака?

Желвак на скуле резко дернулся. Мортон вернул на меня поледеневший взгляд, на лице его отразилась горечь.

— Лиоцин с давних пор кружилась возле отца. Так получилось, что она смогла его соблазнить, какими способами мне неизвестно, быть может с помощью ведьмовской силы, приворожила, — с каким-то ядом произнес он.

— Еще один повод недолюбливать горианок? — приподняла подбородок.

Мортон хмыкнул, посмотрев в пол.

— Есть еще один, — поднял взгляд на меня, — пожалуй, самый веский. А точнее даже два.

Пришел мой черед насторожиться и пожалеть, что вообще начала об этом.

— Я не понимаю, о чем вы?

— Это проклятие от рода горианцев. Мой дед Эрхар ушел к ведьме в Сарматские горы, оставив свою жену и малолетних наследников, он предал всех ради нее… — голос его стал тверже оставляя тяжелый шлейф презрения.

— Может, хватит уже во всем обвинять ведьм? Может дело в вас, а не в женщинах, которые попались вам на пути? — выпалила я сама того, не ожидая от себя, что решусь на это, но слова уже слетели с губ. И очень скоро я об этом пожалела, потому что пальцы Мортона вонзились в подлокотники и весь он напрягся. В следующий миг мужчина откинулся на спинку кресла и засмеялся. Я сжала кружку в пальцах, невольно желая запустить ее в него, вспыхивая досадой и гневом. Что я могла такого смешного сказать?

— Иногда мне кажется, что ты и правда не претворяешься, такую наивность может состроить только очень умелая лгунья, — через смех говорил Мортон Амгерр.

— Я говорила вполне серьезно, господин. И мне незачем врать. Какой мне в том прок, чтобы вы исполнили все то что грозили мне, грозили расправится, если я не соглашусь помогать вам? Я не самоубийца.

Мортон перестал смеяться. Долго смотрел на меня строго и стыло, возвращая на лицо маску непроницаемости, будто не он только что смеялся, лишившись в одночасье всякого бремени. Напомнили мне о том, что я деревенская девушка, не смеющая разговаривать таким тоном с господином. За подобную выходку власти сажают в темницы. Амгерр вправе распоряжаться моей жизнью, как ему угодно, таков удел простого народа. И как назло где-то в глубине я понимала, что Амгерр позволяет мне больше чем, мне положено. Я закусила губы, чувствуя прилив вины за свою глупость и неосторожность. Хотя отчасти и была права. Отчасти. И все же я должна была промолчать. Я вздрогнула, когда Амгерр вдруг резко поднялся со своего места, в пару шагов оказался возле меня, наклоняясь опираясь ладонью о стол, другой о спинку стула на котором я сидела. Склонился так низко что мне пришлось вжаться и отстраниться, но только особо не вышло. Терпкий горячий запах виноградного вина и запах тела мужчины окутал, вынуждая прикрыть веки от невольного помутнения.

— За твой острый язык я бы мог тебя наказать, но я не стану, и ты, возможно, поймешь, что я делаю большую привилегию, как и то, если я спрошу тебя об одном.

Я сглотнула, смотря в лицо Амгерра, которое было так близко, что его дыхание скользило по моей коже.

— И о чем же вы меня хотите спросить, господин? — набравшись храбрости спросила, не выдержав тягостного молчания, которые было так остро и опасно, что на шее мгновенно проступила испарина. Мой взгляд предательски скользнул на губы мужчины. Запоздало обожгла злость на себя что не могу сейчас же оттолкнуть его и высвободиться. И хуже всего мне не хотелось этого. Светлая Мать, чего же мне тогда хотелось? Ответ пришел сам, а точнее мое тело отозвалось горячей дрожью на одну лишь мысль, что Мортон может прикоснуться ко мне. Это напугало больше нежели то, о чем, же все же, желает спросить меня Мортон.

— Ты, хочешь мне помочь, Грез?

Я моргнула, осмысливая сказанное, мысли разбежались разом. Помочь ему, помочь ему, помочь. Хочу ли я помочь? Сердце застучало дробью.

— Кажется, для этого нужно доверие, господин, разве не так? А в ваших глазах только лишь… ненависть и презрение.

Мортон смотрел неотрывно, а затем свел брови хмурясь, раздумывая над моими словами. Дымчатые серые глаза сверкали в отблесках свечей, были глубокими и ненастными. Притягательными. Как и его губы…

— Если бы ты сама знала, что значит доверять, то давно бы заметила, что… я давно тебе доверился.

Я раскрыла губы чтобы тут же возразить, но только едва смысл его слов дошел до меня, запнулась. И воспоминания как один миг пронеслись перед глазами, с того момента, как Амгерр привез меня в Урелтон, а потом и в Обиртон…

— Вы, наверное, путаете господин, — начала я, но голос дрогнул, — у вас нет выбора чтобы не довериться, не так ли? — чуть подняла подбородок, встречаясь пронизывающий до нутра взгляд Мортона Амгерра.

Мортон сжал губы, и опустил взгляд ниже на мои губы, я невольно их облизала, чувствуя сухость.

— Это очередной раз доказывает, что…

— Ненавистная горианка — лживая дрянь? — продолжила ответ.

— Ты ошибаешься.

Да неужели? Сколько раз он повторял именно это, во взгляде в словах, действиях!

— Это не важно, — ответила еще глуше. — И я могу предположить ваш ответ, когда я скажу, что не хочу вам помогать. Вы сделаете это… насильно.

— Потому что у меня нет выбора, — повторил глухо и чуть грубее, сказанные мной слова, — не кажется ли тебе что это замкнутый круг, Грез? Но ты здесь не причем, это мое проклятие, быть зависимым от… — Амгерр запнулся, выдохнул рвано зло, чуть отвернулся, проглатывая не сказанные слова.

— Уже поздно, господин, — часто дыша, усилием воли произнесла, неизвестно еще до чего доведет эта упрямая перепалка, я и так наговорила лишнего, чего не должна была, но только злость жгла, распаляя продолжить, и как бы мне мои же слова не вышли боком.

Амгерр не отрывая от меня пристального взгляда, наконец отстранился, позволяя свободнее вдохнуть. Выпрямился посмотрев на меня сверху, а я и не знала куда себя деть, столь укоризненным был его взгляд. Боги и зачем я это все наговорила? Амгерр не совсем трезв, и мне следовало быть более благоразумнее.

— Принеси мне вина, — вдруг произнес ровным тоном Амгерр, вырывая меня из пучины смятения простой просьбой.

— Вы собираетесь здесь пить? — кажется я даже не поверила ушам, мне казалось, что Мортон перевернет стол от ярости или уйдет, грохнув дверью, или разобьет что-нибудь, как это делал Дрио, когда он был в бешенстве от недостачи суммы, но никак не то что Мортон Амгерр задержится здесь хоть насколько-нибудь.

— Ты слышала меня, Грез?

Я могла бы возразить что не прислуга, но вместо этого поднялась и пошла к выходу, ошеломленная благосклонным тоном его высочество с каким он попросил меня исполнить свою просьбу.

По дороге я несколько раз передумывала и даже порывалась свернуть куда-нибудь, но так и не смогла. Прислужница нашлась сразу, передав ей желание его высочества, женщина вручила мне кувшин охлажденного напитка. Вернулась, жалея о том, что вообще согласилась принести то, чего господину уже и достаточно. И лучше ему покинуть мое пристанище. В конце концов мы не в замке и даже не в трактире, а в, храме. Но когда вошла в комнату так и застыла на пороге, сжимая пузатый кувшин в руках. Мортон Амгерр вытянувшись полулежал в кресле, голова чуть откинута в сторону, открывая изгиб сильной шеи и грудь, что вздымалась в мерном дыхании. Его высочество крепко спал.

Я тихонько прошла внутрь, обходя его стороной, осторожно поставила кувшин на стол, повернулась. Амгерр даже не пошевелился, продолжая дышать ровно и глубоко. А я невольно задержала на нем взгляд. Однажды я его видела таким, когда он слег в горячке, и в этот раз он будто другой совсем, без своей извечной суровости, не приходилось настораживаться и быть все время в напряжении. Скользнула взглядом по блестящим волосам, чистой от проклятия скуле, загоревшей на солнце, шее и ниже, по широким плечам, груди, открытым запястьям и кистям рук, что покоились на подлокотниках. Наверное, завтра будет мучиться от ломоты в теле — в таком положении не совсем удобно спать. Вдохнув глубоко, отошла к кровати, взяла одеяла, которое мне дали укрыться, расправила его, вернулась к креслу, осторожно накрыла его высочество — все же в комнатах было довольно прохладно. И как его понять, то показывает свое презрение ко мне, но приходит в комнату снова. Меня это беспокоило, я все больше чувствовала, что между нами образовывается какая-то связь. Может ли дело в том моем неосторожном обращении с его силой? Почему проклятие то уходит, то возвращается вновь? От мысли о том, что Амгерр приходил ко мне ночью и возможно так же, как и я сейчас наблюдал за мной, охватывало зыбким волнением. Неужели только лишь от этого, проклятие ослабло? Я облизала губы сжимая пальцы в кулаки. По телу прошлась тягучая дрожь, дыхание участилось, невольно охватило волнение и что-то еще необъяснимое, и жгучее. Попробовать еще раз коснуться, понять. Прикрыла веки, вбирая в себя воздух и густой пряный аромат исходивший от Мортона. Нет, нельзя чтобы такое повторилось, иначе все может быть намного хуже. Здравомыслие взяло вверх, но я почему-то замерла, охваченная сомнением. А что если наоборот, пойму наконец, что я могу освободиться от этого? И его освободить тоже? Ведь он же признался в своем… влечении… Я разжала пальцы и несмело легонько накрыв своей ладонью кисти руки Амгерра. Мортон пошевелился, я резко одернула руку, но он лишь шумно вдохнув поелозив спиной на кресле, век так и не открыл.

"Нет. Нет, Грез, держись лучше от него подальше, насколько это возможно" — утвердила, унимая колотящееся сердце.

На цепочках вернулась к своей сумке, изъяла свою теплую накидку, накинув ее на плечи, глянула на спящего Амгерра и направилась к двери. Вышла так же тихо, прикрыв за собой дверь и двинулась тем же путем по темному переходу, каким меня сюда вили.

Из головы не выходили слова Мортона. Сейчас, когда пыл схлынул я повторяла раз за разом его ответы, его чуть хриплый голос так и касался слуха. Амгерр всерьез говорил, что доверился, или это его очередная издевка, как и то, когда спросил о том хочу ли я ему помочь? Наверняка, если бы я сказал, что не хочу, он придумал бы новый способ подчинить. И чем больше я это осознавала, тем сильнее разгоралась злость внутри. На него и на себя. На себя за то, что мне не безразличны его слова, на него за… За что? За что я на него злюсь? За грубость, за черствость, за то, что владел моими губами, когда ему того хотелось, и за то, что я нужна ему только для того чтобы избавить его от проклятия, за то, что он использует меня так как ему нужно, а потом отправит куда подальше прочь от себя. Почему я должна хотеть ему помогать?! Почему он уверен в том, что я хочу? Или, не уверен? Как разобрать?! Вопрос ударил звоном и задрожал. Я остановилась, оглядывая высокие стены храма. Кажется, попала в самый главный. Выдохнув, двинулась вперед.

В полночь здесь, конечно, никого не было. Повсюду горели свечи и пламенники в железных чашах на высоких кованных подставка, на возвышенности стоял алтарь, на котором лежали свежие луговые цветы и нектарные напитки, за ним высилась каменная статуя, женский лик проступал отчетливо — Светлая Мать — поняла я сразу. Сама богиня была убрана кованными украшениями, сплав которого так напоминал мой браслет с особым голубоватым блеском. От всего этого убранства и величия, захватывало дух. Никогда не думала, что я окажусь перед ликом покровительницы. А у меня и даров не было с собой. Шорох за спиной заставил меня вздрогнуть и обернуться.

Выдохнула и поклонилась вышедшей на свет Медайрис. Женщина улыбнулась при виде меня, но на лице будто застывший отпечаток скорби. Должно быть ей и в самом деле нелегко, знать и жить с тем что родной сын подвержен сильному проклятию. И какой должно быть сильной она чтобы найти в себе дух пожертвовать собой ради родной крови.

Она подошла, одеяния прошелестели по камню. Медайрис глянула на лик Светлой. Неровный свет падающий на изваяния делал глубже тени на статуе, от того она казалась живой. Молчание повисло в воздухе легким стеснением. Еще бы! Стоять рядом с королевой, хоть и бывшей, мне доводилось впервые.

— Давно ты с моим сыном? — вдруг спросила она.

— С вашим сыном? Что вы имеете ввиду, госпожа? — просила осторожно, ощущая, как щеки печет от стыда.

Медайрис оторвала взгляд от богини, глянула на меня. Серые глаза Амгерр молодо сверкнули, вызывая внутри меня острое смятение, это никак не сочеталось с морщинистой кожей лица и седыми волосами что струились по обведшим плечам.

— Лишь причину по которой он так изменился, — звучащий ручьем голос будто тоже не принадлежал Медайрис, сейчас, в тишине, это особенно выделялось.

Мне нечего было на это ответить. Я не знала Мортона Амгерра до того мига, когда оказалась на его пути. Мне не известно в чем он мог измениться, ведь проклятие никуда не делось?

— Я не совсем понимаю о чем вы, простите, — почему-то не хотелось думать, что и госпожа Амгерр претит горианцам так же, как и ее сын.

— Прекрасно понимаешь. Он привез тебя сюда…

— Для того чтобы найти источник проклятия.

Медайрис приподняла подбородок, но, слава Светлой, в глазах не было прохлады и намека презрения.

— Я хорошо знаю своего сына. И видела, как он вступался за тебя, ловя каждый твой вдох.

Я растерянно опустила взгляд, кажется Медайрис что-то путает. Мортон скорее вздохнуть лишний раз мне не позволит без его разрешения. Конечно, о много госпожа не знает, как Мортон отнял у меня брата, вернул после того, как исполнила его волю, потом снова потребовав свое, и ему никогда не были важны мои желания. Но знать ей это не нужно, наверняка ей будет больно. Медайрис улыбнулась еще шире ведя мое замешательство.

— Пойдем прогуляемся, если ты не спешишь, — вдруг предложила ее высочество.

О, я и не спешила. Если бы Медайрис знала, причину моего ночного блуждания! То скорее ее догадки о не совсем пристойном подтвердились бы. Возвращаться мне никак не хотелось, находиться в одной комнате с тем, кто и так поселил во мне жуткое смятение.

Смущенная таким вниманием, я прошла за госпожой в указанном направлении.

Мы вышли на возвышенность и оказались среди каменных руин, те, через которые мы проследовали к храму. Туман стелился у ног стылой прохладой, окутывал каменные столбы. Хорошо, что я оделась теплее иначе замерзла бы. Медайрис рассказывала мне об этом необычном месте, немного своей тихой жизни в ней. Время текло, казалось медленно, но за затянувшей беседе небо стало постепенно наливаться бледным золотом, сумрак отступал, открывая скалистое пространство холма. Недаром это место прозвали каменной долиной — высокие изваяния, выросшие из земли, будто застывшие стражи или жрецы, неизменно охранявшие эти священные земли. Несколько раз я порывалась спросить о том, разговаривала ли Медайрис со жрицей и каков ее ответ, но госпожа молчала, а у меня не хватило смелость узнать. Наверное, где-то в глубине я боялась ответа. Чем она может помочь? Что она увидит?

— Значит, в тебе есть кровь горианцев? — повернула Медайрис разговор в другое русло, прошла к каменной плите, присаживаясь на самый край, поманив меня за собой. Я присела рядом, вытянув гудящие от ходьбы ноги.

— Мои родители пришли из предгорья в Шадор много лет назад, моя матушка родила меня в пути в Торион, — ответила открыто, удивляясь с какой легкостью начала рассказ о себе.

— Мортон мне рассказал, что они погибли…

Я глянула на ее высочество удивляясь что Амгерр помнил об этом. Мне казалось, что он совершенно не хочет знать обо всем что связано со мной.

— Да это так, они погибли в пожаре, — повернула лицо к льнувшей со стороны лощин прохладе, которая окутывала влажной дымкой. Вдалеке в глубине облачного неба потянулись первые рассветные лучи.

— Я не знаю, как удалось тебе снять проклятие, но это говорит о том, что ты очень сильная, Грез. Скольких мы не призывали провидцев и целительниц, не одна не смогла и доли убрать. Мортона оно бы поглотило целиком, если бы не одна колдунья, которая провела обряд и помогла остановить его воздействие, но как видишь, за это ради жизни моего сына мне пришлось отдать свою цену, молодость и силу. Даже не представляю, что было бы с ним, в какое чудовище бы превратился…, — Медайрис смокла, видимо ей стало трудно говорить и вспоминать о былом.

— Это проклятие и в самом деле сильное, — согласилась я, вспоминая как жгла и рвала путы, сколь огромной была тьма окутывающая сущность Мортона, и я была уверенна что мне удалось его сжечь… — Оно глубоко пустило корни, их что-то питает и нужно найти, что именно.

Я смолкла понимая, что говорю лишнее. Мне не известно до конца, как его побороть и откуда оно исходит, но знания выходили изнутри потоком. Быть может это место Этхиосская долина влияет?

Медайрис долго смотрела на меня раздумывая.

— Мортон, — продолжила я и запнулась, — простите, — тряхнула головой, — …его высочество говорил, что его дед бросил правление ради горианки, ведьмы.

— Он тебе это сказал? — почему-то удивилась госпожа и тут же посмотрела в сторону с улыбкой на губах. — Эта давняя история, мой муж, — Медайрис смолкла, — …Вальтор редко о том упоминал. Для него и его брата это были тяжелые времена.

Значит, это правда. Опустила взгляд, почему-то ощущая горечь разочарования.

— Старого короля, давно нет в живых.

— А та ведьма?

— Мы ее искали, даже обращались к варлогам, но, никаких следов.

Я выдохнула, понимая, что и здесь нити обрываются. Но ведь все же, что-то должно быть, какая-то зацепка, откуда это все? Голова начала тяжелеть, а глаза смыкаться. Стало совсем прохладно и мы, больше не задерживаясь вернулись в жилище. Не успели войти, как навстречу нам вышел Мортон. Хмурый ото сна и будто взволнованный чем-то. Мортон беспокойно взъерошил волосы пятерней, но едва увидев нас он шумно выдохнул и приостановил шаг.

— Что-то случилось, Мортон? — Медайрис направилась к сыну.

Я вдруг представила, как он проснулся и не обнаружил меня в комнате. Разве могло его встревожить мое отсутствие? Скорее разозлить, ведь я не спросила позволения и ушла сама. Я встретила его таким же прохладным взглядом, с каким он на меня посмотрел. Серые глаза блеснули колючим инеем, Амгерр оторвал его от меня и перевел на мать.

— Все хорошо, — успокоил мать, на нем сейчас не было маски, но это уже меня нисколько не волновало, я поняла, что привыкла к нему, и даже не замечала увеченной щеки.

— Что ж, раз мы все собрались, пройдемте в трапезную, — предложила Медайрис участливо глянув на меня.

— Простите, я пойду, — пробормотала я, порываясь идти в комнату и запереться.

— Идем с нами, Грез, — не отпустила Медайрис, — Мортон, скажи что-нибудь.

Я бросила быстрый взгляд на господина, который кажется заметно напрягся.

— Конечно, Грез не откажет в гостеприимстве, — прочеканил слова выговаривая губами каждое слово, будто ответ ему дался с трудом.

Я опустила взгляд осознавая, что попалась в ловушку, только которую именно так и не поняла. Вместе мы отправились в указанном Медайрис направлении и оказались в светлой комнате, по середине которой стоял деревянный стол с широкими лавками. По словам Медайрис все служительницы сейчас в другом месте храма. Медайрис сама принялась хлопотать, я вызвалась ей помогать, все же руки у меня были свои, да и ноги — тоже. Жутко смущало что я сажусь за один стол со всеми, это было для меня непривычно и чуждо, так что дрожал пальцы, ко всему пристальный взгляд Мортона Амгерра, пока мы накрывали стол, был прикован ко мне и жег словно клеймом, кажется он и в самом деле был чем-то недоволен, все же злиться за то, что я сбежала? Хотя сбежать мне хотелось и сейчас. Все-таки я трусиха, Амгерр каждый раз мне это доказывал, хоть я считала по-другому. От переживания кусок в горло не лез. Я упрямо цеплялась за кружку с хлебным напитком украдкой воровала взглядом, то как Мортон Амгерр трапезничал, как пережевывал пищу и запивал напитком. Медайрис о чем-то говорила с ним, Мортон что-то ей отвечал, я почти не понимала о чем была речь, кажется о незначительном, мои щеки вспыхивали жаром каждый раз, когда мой взгляд пересекался со взглядом Мортона, который в это утро был каким-то до мурашек странным, несмотря на то, что он кажется в дурном расположении духа.

В трапезную вошла одна из служительниц. Медайрис попросила извинения и вышла из-за стола, отправляясь вслед за женщиной — видимо что-то важное. Я отставила кружку, когда мы оказались за столом вдвоем. Мортон закончив с завтраком положил вилку и нож на стол, потянулся за кружкой и кажется меня вовсе не замечал. Я хотела было подняться и уйти, но Амгерр заговорил.

— Сбегать это у тебя в крови?

— Я не сбегаю, господин, просто, — вдохнула тяжело, и ответила тверже: — мне нужно идти.

— И куда ты так спешишь, позволь узнать? — бросил на меня хищный взгляд, отпивая из кружки.

— Я не спала всю ночь, — прозвучало как упрек, — вы заняли мою комнату, если помните.

— Кажется, кровать была свободной. Или хочешь сказать, что засыпать в одной комнате с мужчиной тебе никогда не приходилось?

Я раскрыла губы от возмущения, хватая ртом воздух.

— На что вы намекаете, господин? Хотя можете не отвечать, это не должно вас касаться, — ответила чуть резко, вспоминая как он поступил с Тавиром.

Мортон отставил кружку, сжал челюсти.

— А что, если меня это касается? И мне не нравится, что ты…, — он смолк, — ты чего-то боишься, Грез? Если переживаешь что тебя опорочу, то будь спокойна я не трону тебя, если ты того не хочешь.

Кровь прилила к лицу, запылав на щеках углями. Я чуть оглянулась боясь, что нас могли услышать. Мортон только хмыкнул на это, отвернувшись, видимо подумав, что я все же собираюсь уйти. А я и не знала, что мне делать: встать и уйти, или остаться на зло. И то и другое нелепость какая-то.

Неловкое положение спасла вошедшая в трапезную та служительница.

— Прошу пройти вас за мной, — обратилась ко мне и к Мортону.

Я невольно переглянулась с Мортоном позабыв о прохладном разговоре. Выдохнув, Амгерр поднялся. Я безропотно последовала за ним, хотя еще недавно сомневалась, как мне поступить.

Служительница вела по переходам, потом мы оказались во внутреннем дворе, там уже сновали женщины: кто-то подметал двор, другие вывешивали белье. Я шла позади его высочества стараясь не отставать, хоть приноровиться к широкому мужскому шагу было не просто. Мортон потирал шею каждый раз, видимо спал он все же неудобно, от того и столь хмурый был его вид. Наконец мы вышли на простор и пошли по тропке, что тянулась от храма, вскоре оказались под сенью рощицы. Теперь я только оглядывала стволы кленов и каменистые взгорья. Через десяток шагов уже стало ясно куда вела тропа, когда роща вдруг оборвалась и нам открылся высокий холм, тонувший в рассветной дымке. На самой возвышенности стеной высились огромные в полтора человеческих роста камни, не совсем ровные, колоннами врыты в землю полукругом, у подножия руины обросли папоротником. Из сердцевины необычного строения струился голубоватый дым.

— Что это за место? — вырвался поневоле вопрос.

Амгерр обернулся.

— Святилище, — пояснил он, не сильно утруждаясь ответом.

Поднявшись по каменным ступеням, мы вошли в проем, что служил входом во святилище. В железных чашах догорали угли, пламя освещало вход ночью. В середине сооружения кругом выложены камни, на котором стояла высокая серая плита. При близком рассмотрении на ней прочерчивались какие-то символы. Медайрис была уже здесь, только не одна. Она разговаривала с женщиной намного древней чем та бродяжка, которую я встретила в трактире «Свирепый бык». Только в отличии от той на ней опрятные одежды спадали к земле, подвязанные широким тканным поясом, на котором висели различные мешочки, амулеты и ножи. Видимо это и есть та самая Орхондская жрица о которой все твердят. Мортон поклонился ей, и я последовала его примеру. Острый цепкий взгляд жрицы полоснул сначала Амгерра, а затем меня. Она направилась ко мне оставляя Медайрис. По коже лед пробрал, когда я увидела ее глаза. Радужка глаз была настолько светлая будто выжженная солнцем, почти сливалась с белком оставляя узкие точки зрачков, что впились в меня клещами.

— Сегодня я обращалась в Нижний мир за ответом, — вдруг сказала она глубоким, пробирающим до нутра голосом. — И получила его.

Я беспомощно глянула на Амгерра, тот нахмурился еще больше, тоже желая скорее узнать.

— Знаю, как помочь тебе. Но только согласишься ли ты?

Я сглотнула, ничего не понимая, ведь речь шла о проклятии рода Амгерров, именно за этим мы сюда пришли. Разве не так? Только жрица вцепилась именно в меня взглядом.

— Если девушка пройдет путь…, — обернулась она на Медайрис, — то сможет увидеть куда ведут нити проклятия.

— Что значит если пройдет? — вдруг вмешался Мортон.

Жрица повернулась к нему.

— То и значит, — с какой-то горечью и твердостью ответила женщина, по моей спине пробежал холодок. — Но я не буду вдаваться в подробности вы должны понимать всю пагубность последствий. Это не игры с огнем, намного опаснее.

Медайрис приблизилась, желая слышать все что говорит служительница.

— Нет, она не пойдет на это, — рыкнул Мортон.

Я уставилась на Мортона в удивлении.

— А может я сама решу? — слетело с языка. Мортон бросил на меня такой ненастный взгляд что я почти пожалела, что пошла против его слова, но я выпрямилась, не показывая своего смятения.

И что на него находит, то требует плестись за ним по всем землям Антхалии, то, когда ответ рядом, одергивает назад? Я должна сама решить. Мимолетная злость всплеснула, но тут же осела илом. Если отказаться, тогда сколько еще времени мы будем петлять и ходить вокруг? Все что не нужно это сделать, то что хочет Амгерр и стать свободной, забрать Марсу и уехать, подальше от Антхалии, подальше от Урелтона и его бездушного хозяина. Это понимание отрезвило и рассеяло всякое сомнение. Я должна думать о брате, он все, что у меня есть. Втянув в себя воздух, я в полной мере осознала, что выбор у меня только один, раз хочу наконец получить свободу. Глянула на Медайрис, на лице которой впервые появилась тень беспокойства, спокойно ожидающую ответа жрицу и Мортона, чья непроницаемость во взгляде под росчерками сведенные в строгости бровей не уступала непреступному айсбергу. Кажется, он догадывался о чем я думаю.

— Я согласна, — ответила жрице твердо. Видя краем глаза, как челюсти Амгерра сжались.

— Хорошо. Но одна ты не сможешь спуститься, — продолжила жрица. — Нужен проводник. Очень сильный якорь, здесь в Среднем мире, — жрица подняла взгляд на Мортона, приподняла подбородок, втянув в себя воздух так что крылья носа сузились до щелок. — Но скажу сразу, если духи попытаются забрать ее, если они будут сильнее, она утянет за собой и якорь.

Молчание повисло в святилище соткавшись плотной сетью. В голове так и трезвонили слова жрицы. Кажется, то что она предлагает и в самом деле очень опасно.

— Я буду ее проводником, — разорвал сети тишины Мортон, ответив женщине. Медайрис глянула на сына, но промолчала, поджимая губы, не смея подвергать сомнению решения Мортона.

Я уставилась на Амгерра, сглатывая ком. Признать я не хотела, чтобы он пошел за мной, хоть это намного придавало сил и утешало.

— А что будет с ней потом? — спросил Мортон уже спокойнее.

— Ее глаза и сердце откроются, она будет видеть, то что не видит сейчас и сможешь управлять многим.

А вот это и в самом деле могло не понравится Мортону Амгерру. Ведь, именно в этом он меня обвинял.

Глава 12

Но Мортон молчал, только ямочки на скулах сделались глубже, от того как он скрежетал зубами. У него не было выбора, все что ему нужно это избавится от проклятия, а мне от плена — Мортона Амгерра.

— Что ж, раз все решено, тогда на закате я приведу ритуал, — сказала жрица после некоторого молчания.

Мы вернулись в храм каждый погруженный в свои мыли, так же и разошлись по своим комнатам. И если до этого я не испытывала ничего кроме смятения, то ближе к вечеру меня охватил холод страха. Но я не должна показывать слабину — мама всегда учила меня этому, но только не сильно получалось следовать ее совету. Ко всему начало одолевать сомнения. Что если ничего не выйдет? Долго еще мы будем искать? Тревога собиралась в животе онемением, пальцы леденели. Я встала, сметая липкую паутину сомнения, принялась ходить по комнате. Все получится, иначе быть не может. И Мортон будет рядом… От мысли о том, что Амгерр согласился стать якорем, становилось спокойнее внутри. Он будто и в самом деле вытягивал меня из пучины мрака, что собирался вокруг плотным туманом.

В дверь постучали, и я невольно вздрогнула. Кто это мог быть? Глянув в окно хмыкнув. Кажется, солнце еще не село, хоть его не видно за скальными вершинами. Сердце застучало как быстрее, когда постучали снова.

— Войдите, — ответила, расправляя плечи, и пол подо мной вдруг качнулся, когда створка раскрылась и на порог шагнул Мортон Амгерр. Я сглотнула, вздергивая бровь, изумленная что его высочество, спрашивает позволения.

— Ты не обязана соглашаться, — сказал он потяжелевшим голосом, после некоторого молчания, в котором пристально рассматривал меня.

— Вы тоже не обязаны были соглашаться быть проводником. Я могу справится и одна, — едва успела договорить, как Мортон оказался рядом и обхватил мои плечи.

— Не в этом дело, Грез.

Я изумилась еще больше, неужели Амгерр волнуется за меня? Быть такого не может.

— А в чем тогда?

Мортон сжал губы в твердую линию, молчал.

— Я справлюсь, господин — жар вспыхнул в груди мгновенно разносясь по телу волнами, но и без того горячие ладони Мортона жгли кожу. — Вам же нужно избавится от проклятия или вы передумали? Помните, ваш отец сейчас на грани, — затараторила чувствуя, как сжимает горло волнение, но вовсе не от грядущего. Совсем нет. Мортон казался меня и был слишком близко.

Губы Мортона совсем вытянулись в жесткую линию, узкие зрачки метались, рассматривая меня. Мне не следовало было упоминать о короле, но…

— Нам нужно понять, что под угрозой нечто большее, чем мы сами, если вы волнуетесь за это… — голос все равно стал глуше и слабее.

— Какая же ты упрямая.

— Как и вы, госп… дин, — шумно выдохнула, прикрыв веки, запинаясь, потому что ладони Мортона чуть сжались и в следующий миг переместились на спину. Мужчина стал еще ближе. Мортон провел вверх по лопаткам, скользнув руками к шее, обхватил и чуть погладил пальцами. Я хотела отстраниться, но не смогла. По коже от столь ненавязчивых прикосновений побежали мурашки, тело вмиг потяжелело, а голова напротив наполнилась легкостью. И почему-то не было сил сопротивляться, слишком — приятными были руки Амгерра. Мортон, выдохнув тяжело притиснул меня к себе всем телом.

— Нам скоро идти… — попыталась вывернуться.

— Тш-ш, — прошипел Амгерр, обхватывая лицо горячей ладонью, дыхание коснулось щеки.

Я повернулась к нему целиком и Мортон, расценивая это как позволение, прильнул к моим губам захватывая вдох. Поцелуй был долгим и таким чувственно-сладким, что бросило в жар, закружило в вихре. Невольный выдох вырвался протяжным стоном.

— Гре-е-ез ты… лишаешь рассудка, — прошептал глухо Мортон отрываясь на миг от моих губ и вновь приникая к ним в обжигающем томительном поцелуе.

Это обескураживало, как и то сколь нежным были его прикосновения. Пронизав пальцами мои волосы Амгерр напрягся всем телом. Я чувствовала твердость и напряжение и это еще больше лишало воли. Мортон сделал шаг, потом еще один вынуждая меня попятиться вместе с ним, пока я не оперлась обо что, кажется стол. Губы Мортона жадно заскользи по моим. Поцелуй стал глубже и горячее, а ласки требовательней. Амгерр обхватил меня за бедра и рывкам посадил на стол нависая сверху, обхватил талию руками, прижимая меня к себе теснее. Хотя куда еще? Оторвавшись от моих губ, скользнул влажными губами к шее, касаясь самыми краями тонкой кожи, вынуждая задохнуться и испытать невероятное удовольствие. Страх от грядущего и блаженство смешались во мне, глушили здравомыслие, делая ощущения острее, а кожу от аромата его тела, от ласк, чувствительней, так что перехватывало дыхание. Амгерр скользнул к мочке уха, чуть прихватывая ее губами. Его ладонь огладила шею и опустилась тяжестью на грудь, вызывая приток жара к лицу. Дыхание мужчины стало еще тяжелее. Мортон спустил с моего плеча ворот платья. Горячие губы мужчины коснулись кожи, оставляя влажный обжигающий след. По телу прошлась дрожь от предвкушения, тяжелея сладким комом внутри живота, ослабевая остатки растоптанной воли. Но тут же, вместе с нарастающим напряжением, совсем не кстати в голове пронеслось воспоминание, как светловолосая красавица провожает молодого господина. Там, в переходе Обиртонского замка была его невеста.

Жгучая словно крапива ревность хлестнула наотмашь ощутимо, как и в тот раз при виде меленькой женской фигурке рядом с его высочеством. На что я вообще надеюсь? Как только проклятие уйдет Амгерр наверняка женится на ней. В том, что та девушка была благородных кровей, было видно издали. А я? Я просто горианка, которую господин призирает. Это осознание свалилось на меня плитой и раздавила, причиняя невыносимую муку. Зажмурившись, собирая силы, увернулась от горячих ласковых губ Мортона, уперла ладони в твердую грудь Амгерра, отстраняясь и изворачиваясь, но Мортон держал меня крепко.

— Пожалуйста, отпустите, господин… — жалобно пискнула.

Мортон застыл, его сердце отстукивало гулкими ударами под моими ладонями. Казалось, пронеслась вечность, прежде чем Амгерр выдохнул и обхватил мою щеку приблизил лицо, выдыхая в распахнутые губы.

— Я тебе противен? — прошептал чуть хрипло так, что жар новой волной пронесся по телу, — Тебя смущает мое уродство?

— Нет, не в этом дело…, — ответила, едва переведя дух.

— Тогда что? — все еще не выпускал, дыша глубоко, глаза его возбужденно полыхали. — Что ты хочешь, Грез, скажи?

Я посмотрела прямо в притягивающие серые, как грозовое небо глаза, понимая, что могу, если продолжу, то найти лишь свою погибель, но и не смотреть, не могла.

— Кроме, разумеется, того, чтобы отпустить тебя, — добавил он, так же приглушенно чуть улыбнувшись, обхватывая пальцами мою шею, не позволяя отвести взгляда.

Слова и эта ухмылка ему явно давались тяжело. Замутненный желаем взгляд блуждал по мне в ожидании ответа. Сейчас я остро понимала, что могу просить обо всем что захочу и Амгерр исполнит это. Только мне ничего не нужно, разве только то, что…

— Это может… далеко зайти… а что будет дальше? Что будет со мной, когда вы получите свое? — выпалила я, собирая остатки воли.

В ушах зазвенело, как и во всем теле, меня пробрала мелкая дрожь. Мортон смотрел на меня и его лицо никак не менялась — все тот же глубокий взгляд, но в какой-то миг его хватка стала жестче — кажется, он начал понимать, смысл моих слов. А меня же охватывать паника, хотелось провалиться сквозь землю, или сбежать, хотя бы на другой конец комнаты. Зачем я сказала? Хорошо, что я не проболталась о его невесте будто меня это беспокоило. Хотя, чего таить — именно это меня и беспокоило. Но тогда он бы точно рассмеялся мне в лицо. И правильно бы сделал. Разве я могу надеются на что-то другое, большее, чем быть для господина чем-то значимым. Какая же глупая. Глупая.

— Забудьте, — пробормотал и дернулась в сторону, но Мортон поймал меня за локоть, чуть сжав, притянув к себе.

Амгерр сглотнул, смотря мне в глаза. Весь его вид стал опасным, и неизменно красивым, изувеченная щека только добавляла хищности в его чертах. А золистый блеск волос оттеняли глубину взгляда.

— Если ты волнуешься о…, — начал Амгерр и смолк повернул голову, потому что в дверь громко постучали — кажется, во второй раз.

Мортон сердито выдохнул, с взгляда еще не спала мутная пелена, но вспыхнувшее негодование развеяли все.

— Поговорим об этом немного позже, — сказал, пряча плохо сдерживаемый вихрь, отстранился, наконец, выпустил.

Я быстро спрыгнула со стола на пол, поправляя платье, закрывая до неприличия оголенно плечо. Стыд опалил щеки, когда я представила, что нас могли бы и увидеть. А что, если за дверью Медайрис? Меня замутило от волнения. Отошла от Амгерра аж к другой стене комнаты — на всякий случай. Мортон смерив меня сердитым взглядом, прошел к двери, открыл створку, и не скажешь, что его только что охватило пожаром. В отличии от меня — судя по тому как пылили щеки — сосредоточен и собран.

— Жрица зовет вас к святилищу, господин, — раздался по ту сторону незнакомый женский голос.

Я облегченно выдохнула, опустив плечи, хотя какое тут могло быть облегчение, когда впереди пропасть?

Я шла за Мортоном, а внутри целый шторм плескался — корила себя за свою слабость. Почему я ответила? Зачем? Ведь я не должна была, но что хуже всего мне это понравилось, не думала, что это настолько… хорошо. По телу до сих пор разносился жар, губы пылали от настойчивых мягких губ Мортона. Это был совершенно другой поцелуй, полный желания и нежности. О, Светлая, лучше бы он был груб, тогда бы я еще могла бороться и противостоять!

Нет, этого не должно повториться. Больше никогда.

Я сжимала кулаки, пытаясь унять охватившую меня дрожь, но я все еще слышала его проникновенный шепот и поднимала бессильный взгляд на шедшего впереди меня мужчину, смотря на плечи и спину Мортона Амгерра, ощущая, как тело тяжелеет с каждым шагом. Я будто оказалась на краю бездны и вот-вот упаду. Мортон оборачивался и его вид становился все мрачнее, чуть залегшая складка между бровей, говорили о его недовольстве. Видимо он списывал мою полную растерянность и взволнованность на страх перед ритуалом. Что ж, пусть лучше будет так, чем то, что он мог знать, что же на самом деле меня беспокоило.

Кое-как я все же собрала себя по крупицам стараясь сосредоточится на предстоящем ритуале. Мы вышли к святилищу, подножие которого тонуло в холодном сумраке. Еще издали я услышала глухие удары. Кажется, табора. Они стали уже громче, отдаваясь пульсацией в груди, каким-то образом разогнали все мысли, оставляя только внимание. В сопровождении молодой служительницы у входа в святилище нас встретила Медайрис. Мортон подошел к ней, а я осталась чуть в стороне, наблюдая как струиться дым, расползаясь по яркому вечернему небу. Мортон обернулся, глянув на меня, его взгляд был неизменно строг, потом повернулся к матери, что-то сказал и направился внутрь. Медайрис подозвала меня. Приподняв подол, я поднялась по каменным, заросшим мхом и травой, ступеням.

— Мне нельзя. Жрица Охеас уже ждет. Я буду рядом и молиться за вас, — сказала не показывая и доли тревоги, которая наверняка залегла холодным камнем в сердце, Медайрис. Она была не просто матерью Мортона, но и любящей матерью, вызывала к себе только лишь безграничное уважение.

— Благодарю, госпожа, — чуть склонила голову.

— Это я тебя должна благодарить, что помогаешь… сыну.

Я сжала губы, потому что слова все разом разбежались. Стыд уколол острой иглой. Знала бы Медайрис всей правды, наверняка испытывала бы ко мне такое же призрение, как и Мортон. Хотя, теперь я уже сомневалась в том, что видела в Мортоне до этого… поцелуя. И все же я опустила взгляд. Медайрис отступила, позволяя мне пройти. Набрав в грудь больше воздуха, я поднялась к каменному входу и вошла на площадку. Закатные лучи густо обливали раскаленным жаром верхушки каменных колонн и сердцевину холма выделяя высокую старую глыбу, вокруг которой стояли служительницы во главе жрицы Охеас. Женщина сразу вышла к Мортону поднося серебряную чашу с каким-то напитком. По спине пробежался холодок, когда Охеас подступила ко мне, протягивая вернувшую Мортаном чашу.

— Одного глотка достаточно, — предупредила жрица.

Я приняла подношение, обхватила холодные края чаши, отпила. На вкус питье вязкое и кислое. Чуть поморщившись, вернула чашу назад, заглядывая в лицо Охеас, ее бесцветные глаза были в тени накинутой на голову ткани и, как и прошлый раз, не выражали ничего. Жрица сжала плечо, подвела к священному камню, ставя меня перед Мортоном, не позволив даже взглянуть на Амгерра развернув к нему спиной. Я только чувствовала жар его тела. Он же остался стоять позади меня возвышаясь над головой, так что его тень падала на меня сверху вычерчивая на священной испещренной древними символами плите его высокий силуэт. По коже пробежались мурашки, запоздалое волнение нахлынуло на меня тяжелой волной, так что подогнулись колени.

— Не бойся, — голос Амгерра словно шелест сквозняка, прокатился по слуху волнуя и одновременно успокаивая.

Я чуть повернулась в его сторону, смогла кивнуть, сжав пальцы в кулаки.

— Надуюсь, жертв не будет, — попыталась я развеять напряжение, только не совсем вышло. Я так и не смогла взглянуть на Мортона, чтобы увидеть его, Охеас прошла к служительнице отдавая чашу. Взяв другую, подожгла огнем из пламенников что-то в ней. Послышался треск тлеющей травы и то, что это был запах шалфея и каких-то других трав я поняла по запаху. Глубокий голос жрицы понесся по святилищу легкой вибрацией, она что-то говорила в пол голоса, но я не разобрала ни одного слова. Кажется, это был древний антхальский, но в какой-то миг мне показалось что исконно сарматский, он то был кашляющий и обрывистый, то мягкий и плавный, как русло реки. Солнце опускалось все ниже, тени плавно тянулись ввысь поглощала силуэт Амгерра прятавший в себе — мою тень. Я чуть прикрыла веки, опуская ресницы, пыталась сосредоточиться на голосе жрицы, на гулкие звуки табора, которые я так и не смогла понять откуда доносились, казались нарастали и учащались, а вместе с ним и грохот сердца. Мортон стоял неподвижно, я ощущала его дыхание, которое ложилось на затылок и стекало к шее. О чем он думает? Хотелось бы мне знать. Невыносимо хотелось повернуться и посмотреть в глаза. Жрица в который раз подступила к нам, я не видела, что она делала, но Охеас продолжала читать какое-то, судя по всему, древнее заклинание, взывая к Низшему миру. Стучать в ворота Темного Отца, прося впустить. Хотя это были лишь всего мои предположения.

Жрица что-то сказала Мортону выдергивая меня из задумчивости — надо же не успела уловить и понят что именно, но Амгерр вдруг поднял руку сжимая в кулак, я могла лишь наблюдать краем глаза и по тени на камне, которая становилась все тускнеет. Мое тело одеревенело, когда жрица взмахнула рукой, а в следующий миг из кулака Амгерра полилась струйка крови. Сглотнула чувствуя, как все мое дыхание, стесненное ребрами, застыло. То же она проделала с его второй рукой. Кровь капала прямо в чашу. Голова закружилась так что я не сразу заметила, как Охеас подошла ко мне. Выставила руку вперед открывая запястье, будто знала, что именно потребует от меня Охеас. Острое лезвие полоснуло ладонь, обжигая укусом. Кровь закапала в густую темную кровь Мортона. Сердце забилась быстрее, когда жрица полоснула другую ладонь. Голова наполнилась туманом, ржавчина осела на языке горьковато-сладким привкусом. Все поплыло. Я с оцепенением наблюдала как тень Мортона растворилась во мраке, а из лощин потянулся прозрачный туман, подбираясь к ногам. Как никогда мне захотелось самой сделать шаг назад и прильнуть к Мортону. Охеас, под беспрерывную тревожную дробь табора, выплыла из-за камня словно морок, вытянула руки и опрокинула чашу, выплескивая содержимое. Табор смолк. Сердце пропустило удар. Едва на камни брызнула кровь, жрица воздела руки и громко что-то выкрикнула, а меня будто закрутило в водовороте зыбкого тумана, в котором, горячие ладони Мортона сжали мои, давая опору.

Тени сгустились, и я рухнула в какую-то пропасть. Где-то будто за стеной были слышны удары табора, но в следующий миг огненный всполох хлынул будто с неба волной, расползся языками пламени по земле. Пронзительный женский крик раздался со стороны. Огонь утих и вдали появились всадники. Откуда они появились, и кто они, я не понимала, но их было много. Они бились друг с другом. Звон металл заскрежетал по слуху, крики и рычания доносились все отчетливей. Я попятилась, чтобы скорее убраться, замерла, когда увидела бледное напуганное до ужаса лицо женщины, той что кричала. Сердце остановилось, когда я узнала в ней… себя. От лица так и отхлынула кровь. Как это возможно? Каким-то образом, своей волью, я увидела ее очень близко, будто невидимым облаком поднялась над землей и заглянула в испуганное до ужаса бледное лицо. Я смотрела с распахнутыми глазами в зеленые глаза, и не могла понять, что происходит. Единственное отличие между нами, волосы — ее были прямые и темные. Девушка так похожая на меня поднялась с примятой травы, прижимая к себе какой-то сверток, ринулась через заросли, подальше от случившейся бойни. По телу пронесся стылый холод, когда я поняла, что в руках она держала младенца. Она метнулась прочь, убегала от грозившей ей опасности, но один из всадников заметил ее, пустился за ней. Ужас охватил меня, когда палач обнажил меч. Короткий взмах и лезвие холодно вспыхнуло во тьме. В ужасе зажмурилась и отшатнулась прочь, но тут же будто споткнувшись, опрокинулась навзничь и провалилась в пустоту. Коснулась лица смазывая со щек слезы, сердце стучало молотом. Они убили ее? Ту девушку? Убили? Крепко сомкнула веки. Боль, сожаление и тоска залегли сталью в груди. И вместе с тем, страх закручивал в воронку. Я не знаю сколько прошло времени, но когда я вновь открыла глаза, то очутилась в залитом солнечным светом зале, огромным со сводчатым потолком, похожие на комнаты Обиртонского замка. Я стояла на каменном полу и казалось, что была одна, но в следующий миг двери с грохотом распахнулись и в них ворвался высокий холеный мужчина, в дорогой одежде, украшенной кожаными наплечниками. Короткая стриженая брода была с проседью, говорили о том, что мужчина уже довольно зрелый, а темный взгляд под каштановыми кудрями не внушал доверия. Он пронесся мимо меня будто не заметив. Кто он? Я никогда его видела ни в одном из замков Ториона. Мужчина остановился и резко развернулся, казалось, глянув на меня.

— О нас не должен никто узнать. Проследи чтобы все свидетели были мертвы, — разнесся громом приказ над сводами, ударил в меня.

Я заморгала, распахнув губы, чтобы ответить, но поняла, что мужчина смотрит будто сквозь меня. Повернула голову и увидела в дверях еще одного мужчину. Он не только моложе этого господина, но и ниже, и меньше в плечах господина, что мерил разъяренным взглядом господина.

— Я позабочусь обо всем, — сквозь зубы ответил, играя желваками на выбритых до гладкого лоска щеках.

— Конечно, ты позаботишься, — рыкнул господин, в два шага оказался возле мужчины и только тут я заметила схожие черты между ними. — Иначе ты лишишься всего, — зашипел грозно мужчина, — и не забывай о потери, которую ты, олух, упустил. Ради чего, все это затеивалось.

— Отец…, — сдержанно не смея повышать тона процедил молодой мужчина, — …младенец где-то в лесу, наверняка звери учуяли… Не протянет и дня там. Нам нечего беспокоиться.

— Но ведь ты не нашел ребенка, в этом все дело, — лицо мужчины исказил гнев, в глазах сверкнул устрашающий блеск, вены на шеи вздулись, жилки на висках задрожали.

О чем шла речь не могла понять, став невольной свидетельницей, чей-то страшной тайны.

— Сделаю все возможное, — сжал челюсти собеседник и кивнул.

— Постарайся, — рыкнул в ответ господин.

Молодой мужчина развернулся и пошел прочь. Я уставилась на него, но силуэт начал расплываться и мутнеть. Пока меня вновь не объяла тьма…

Безжизненный холод пробрался до кости, меня начало трясти. Я шла через туман, не чувствуя ног в неизвестном направлении. Неожиданно из белой пелены стали проступать голые деревья. Время растворилось в зыбком безмолвии, я словно в стылом омуте, не понимала, куда иду и для чего. Вокруг сплошной туман, мшистые камни и деревья, больше ничего. Я сжала кулаки чувствуя в ладонях теплящий жар. Вспомнила что Мортон держал меня за руки. Остановилась глянув на ладони. На них тонкие полосы от порезов. Мысли об Амгерре, что он где-то рядом, возможно за моей спиной, придали мне сил. Но я забыла об этом, когда сквозь море тумана впереди, на тропке, выплыл силуэт. По мере приближение я различила сгорбленную древнюю старуху.

Сердце ткнулось в тревожном ударе — это была та самая бродяжка, что предостерегала меня бежать от чудовища. Но как она очутилась здесь?

— Ты? — прошептала онемевшими губами.

Старуха хрипло засмеялась. Ее лица под мешковиной не видно, только сморщенные губы и беззубую прорезь. Бледные узловатые кисти рук, висели и тряслись словно плети из-под лохмотий.

— Все же участь твоя настигла тебя, как не убегай, — сквозь хриплый смех пробормотала она. — Опасно здесь долго быть. Спуститься легко, а вот выйти… Надеюсь у твоего чудовища хватит ума вытащить тебя быстрее, чем тьма и холод поглотят тебя, — она вновь зашлась смехом. — Только как сможет? Что станет делать? Посмотришь, насколько ты ему нужна, — вновь продирающий до мурашек жутковатый смех незнакомки полоснул слух.

— Может…, — поморщилась, обняв свои плечи, — поможешь мне еще раз? Прошу… — прошептала, выдыхая пар, кажется, стало морозить.

Бродяжка покачала головой.

— Нет, не могу. В этот раз не получится. Только совет дать могу. Если вернешься, одень свой браслет, он поможет тебе.

— Браслет? Матушкин подарок?

Старуха вновь засмеялась, а я плотнее сжала в пальцах накидку бесчувственными пальцами поежившись.

— Да, ее, — протянула она задумчиво, — только не той, которой ты считаешь.

Старуха говорила странно, путанной речью.

— Я не понимаю тебя.

— Поймешь, когда придет время. Если, выберешься…

Я нахмурилась, оглядывая бродяжку, которая встретилась мне уже во второй раз.

— Кто ты?

Бродяжка оборвала смех и плотно сомкнула вялые губы в жесткую линию. Не ответив, она взмахнула рукой, которая вмиг обратилась черным крылом, ударила им, подпрыгнув на месте, и, взмыла в воздух, оборачиваясь вороном. Я от неожиданности охнула и отпрянула, выныривая из тумана… Упасть не дали сильные мужские руки. Удары табора оглушили, дрожью разнеслись по окоченевшему телу. Я чуть приоткрыла веки, увидев в мутной пелене лицо Мортона, его строгий тревожный взгляд, оглядывающий меня. Он был так близко, что я видела свое бледное отражение в серых грозовых глазах.

— Я здесь, — проговорил он вкрадчиво, лаская слух своим голосом. Наверное, мои губы дрогнули в улыбке и застыли, когда я почувствовала разливающийся по груди холод. Оторвав взгляд от сурового и такого мужественного красивого, в закатных отсветах, лица Мортона, медленно перевела на темнеющее усыпанное звездами небо.

— Грез! — прорычал тревожно Амгерр ощутимо встряхнув за плечи, но тяжелые веки сомкнулись и меня вновь с неизбежной силой потянуло на дно, в стылый колодец Нижнего мира, слыша каркающий смех бродяжки.

Глава 13

Тихие шаги вытянули из задумчивости, я уже знал кто позади. Женские ладони легли мягко на плечи.

— Она тебе дорога? — тихо спросила Медайрис.

— Она, — потер пальцами лоб, — единственная кто может найти источник.

Матушка помолчала, но не стала дальше продолжать, знала, что ей ничего не удастся из меня вытянуть. Только зачем ей нужны били слова? Порой мне казалось, что она знает меня больше, чем я себя сам.

— Мортон, тебе нужно поспать, — матушка ласково провела рукой по волосам, обступила и опустилась в кресло напротив.

Не спал я уже третью ночь. И третью ночь Грез не приходила в себя. Я проклял все за это время, зачем только позволил свершиться этому ритуалу? Внутри все клокотало и звенело от гнева и тревоги. Я бы нашел другой путь, но только не так.

— Что говорит жрица? — поднял глаза на Медайрис, прерывая глухую тишину.

— Говорит, что к вратам не так просто попасть. И прежде нужно пройти путь…

— И сколько это будет продолжаться? Почему Охеас не сказала об этом раньше? — чуть резче спросил, сжимая пальцы в кулак, призывая терпение, хоть оно истончалось с каждым мгновением. Хотелось подняться и пойти к горианке, растрясти и привести в чувство, но умом я понимал, что это бесполезно. Она не придет в себя таким образом. Если бы я знал, то… Я резко выдохнул, положив руку на подлокотник. То, что? Не стал идти этим путем? Когда угроза смерти нависла уже над моим отцом. И Грез сейчас в дебрях небытия. Ладони помнили лед кожи Грез и блеклые губы, если бы не редкое едва заметное дыхание, решил бы что она мертва.

— Как ее вытянуть оттуда? — спросил у притихшей матери.

Медайрис молчала, лишь смотрела с печалью в глазах. Я отвернулся, стиснув зубы. Действительно, откуда ей знать?

— Я пойду, — схватившись за подлокотники поднялся и добавил: — не задерживайся, тебе… тоже нужен отдых.

Матушка проследила за мной, но не стала останавливать, хотя в глазах ее застыли невысказанные чувства. Известие о недуге короля надломили ее еще больше, хоть она этого не показывала, я знал, как она переживает, видел, как огонь в молодых глазах потускнел. И казалось матушка выглядела еще старее.

Направился наверх. Не хочу оставлять Грез надолго одну. Нужно что-то делать, вытащить ее как-то из этого болота. Бессилие изматывало и тянуло на дно камнем.

Вошел в душную комнату, напугав служительницу, что оберегала покой горианки.

— Оставь нас, — велел ей, пройдя к жаркому камину, который горел беспрерывно с того мига как Грез оказалась здесь.

Вспомнив как она на святилище упала в мои руки, как приоткрылись веки и зелень ее глаз утянули в самые глубокие омуты. Тогда я думал, что все закончилось, но это было только начало проклятого ритуала.

Уже была глубокая ночь, огонь от камина освещал небольшую комнату и лежащую на ложе Грез под тяжелыми одеялами. Пахло крепостью настоек, которыми растирали девушку служительницы, чтобы разогнать кровь. Бросив поленья в очаг, я вернулся к двери и запер ее. Медленно приблизился к постели, нависая над лежащей девушкой. Лицо Грез было до пугающего белого оттенка, всегда сочные губы — блеклые и холодные, она вся была очень холодной как ледышка, но продолжала дышать ровно и почти незаметно.

Оглядев ее всю, поднял руку, коснулся мягких завитков волос, в которых играли переливы золота. Кипевшая злость от бессильного ранимого вида ведьмы потухла, как будто ее и не было. Вместе со вздохом тело наполнилось тяжестью. Какая же она маленькая и хрупкая. Одна, где-то в недосягаемости от меня. Скользнув по плечу рукой, коснулся тонкой шеи. Ледяная. Ей очень холодно, кровь застыла и совсем не движется по венам, как бы не билось в груди сердце. Сжал челюсти и убрал руку. В голове шум, а ребра распирали от жара.

Рывком расстегнул петли на вороте, сбросил с себя верхнюю одежду. Пусть ведьма злиться и ненавидит меня после, но я должен ее привести в чувства, согреть, поделиться теплом. Я не собираюсь больше ждать и, как бы не стало поздно. Эта мысль ударила раскаленным жгутом. Избавившись от одежды, поднял край одеяла, лег рядом с недвижимой горианкой. На ней оказалось слишком много одежд, которые бесполезны. Стянул одно за другим, пока она не осталась в тонкой сорочке. Подумав немного снял и ее. Слишком сильное искушение, оставаться так, но мне нужно было только одно — чтобы несносная горианка очнулась, чтобы на щеках появился румянец, а губы вновь заалели. Накрывшись одеялом, скрывая слишком соблазнительные изгибы тела и полную наготу, принялся растирать ее пальцы и ладони, греть в своих, прижимая к губам, дыша на них, и вновь растирая, перемещаясь на плечи, шею, спину. В перерывах заглядывал в лицо, и мрачнел, не видя ни единого выражения: ни хмурости, ни дрожания ресниц. Это пугало и подстегивало не останавливаться, отгоняя неподобающие мысли от себя, которые только и искали лазейку, вынуждая гореть от давящего настойчивого напряжения, сопротивляться которому становилось все тяжелее. Время стало липким и тягучим как разогретый на огне мед. Воздержание рвалось словно ветхая веревка, но каким бы ни было толкающееся изнутри магмой желание держал на привязи. Стало жарко и душно под одеялами, от распаленного до тлеющих углей камина так, что на коже спины проступила испарина, жар прокатывался по телу волнами, и я неизбежно погрязал все глубже в удушливое жерло, в то время как горианка, казалось, ничуть не согревалась. Но я все равно прижимал к себе Грез, грел ее своим телом, продолжая растирать шелковую кожу, пока наконец на щеках не появился едва заметный румянец. Чуть приподнявшись, коснулся щеки рукой приблизив лицо, опустил взгляд на губы, склонился ниже, касаясь их, мягкие и теплые, ощущая едва уловимое дыхание. Тело Грез больше не казалось ледяным и даже стало намного мягче.

— Возвращайся, — потребовал хрипло, скользя краями губ по ее губам, — ты мне нужна, Грез.

И в этих словах было намного больше, чем просто просьба. Сжал зубы злясь до глухоты и темных пятен перед глазами. Горианке все же удалось пустить ростки своих чар в меня, и…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

— Пусть я буду проклят трижды… не отпущу, — проговорил, не отрывая глаз.

Грез не ответила, не встрепенулась, никак не отозвалась. Я отстранился, нахмурившись, огладив гладкую щеку и подбородок. Комната наполнилась глухими звуками потрескивающих дров, которые глушили удары собственного сердца.

Не получив никакого отклика, отстранился положил голову напротив лица Грез, не выпуская ее из своих рук. Оглядывал уточенные черты, белый лоб с налипшими на него прядями, ребро тонкого носа и нежные губы. Вспомнил наш последний разговор, случившийся перед ритуалом. И тот поцелуй, то как отвечала горианка, с какой податливостью и нежностью, тревожа и возбуждая. Я сухо сглотнул, ощущая болезненную дрожь в теле. Лучше об этом не думать сейчас. Только усталость и бессонные ночи брали свое. Утомленно прикрыл веки, оказываясь в полной темноте….

Из дремоты меня вытянуло тихое шуршание рядом.

Повернул голову, поймав взглядом ускользающую от меня Грез, изгиб обнаженной спины. Я поднялся тут же, перехватил ее за тонкий пояс возвращая на место. Горианка охнула и извернувшись юрко выскользнула из моих рук, но тут же спохватилась, когда поняла, что одеяло ее больше не прикрывало, схватила его дергая на себя, оголяя при этом мое бедро. Глаза девушки округлились от изумления, а на лице мгновенно проступил румянец, Грез резко отвернулась, прикрывая лицо рукой, сжимая одеяло в пальцах. Все же поделилась укрытием, больше не делая попытки сбежать.

— Что вы здесь делаете, господин? — спросила, чуть хрипловатым голосом, не поворачиваясь.

— Вытаскиваю тебя из Нижнего мира, не больше, — усмехнулся, оглядывая чуть спутанные волосы горианки и хрупкие оголенные белые плечики. От нее все еще пахло терпкостью настоек, перебивая ее тонкий аромат.

— Одевайтесь и уходите.

Я приподнял бровь — не просьба, а приказ? Только приказываю здесь я.

— Это твои слова благодарности? — скинул с себя одеяло бросив ей, поднялся.

Грез чуть повернулась, растерянно взмахнув ресницами быстро глянув в мою сторону, но тут же отвернулась. Наблюдать за ней было великим удовольствием и стоило бы потянуть время, только как бы это не обернулось против меня…

— Не совсем удобное место для разговоров, не находите? — произнесла Грез, более тверже, кажется начала злиться, это изрядно подстегнуло и дальше дразнить ее. И все же я был рад что она пришла в себя.

— По мне, самое подходящее, — натянул штаны, поднял рубаху и тунику.

Грез сердито выдохнула, натягивая выше на грудь одеяло, будто я всю эту ночь не лицезрел ее форм. И все же сложно было не думать об этом и не брать во внимание, как тяжелеет пах и наливаются свинцом мышцы, стало не до веселья. Одевшись полностью, поправляя ворот рубахи прошел к камину, который уже потух давно. Услышав шуршание позади себя, оглянулся через плечо, выхватив взглядом тонкие девичьи щиколотки. Грез тут же спрятала ноги, застыла, смущенно покосившись на меня, села обратно.

— Что со мной произошло?

И все же за эти три дня, она исхудала, глаза стали еще выразительнее на овальном лице, но радовал румянец на щеках и порозовевшие губы, которые она в волнении прикусывала.

— Ты упала в обморок в святилище и пробыла в беспамятстве три дня к ряду, твое тело остывало…

Грез нахмурилась, кажется озадачиваясь услышанным.

— Три дня? — сорвалось с ее губ удивление. — Я бы могла справится сама и о помощи не просила, — добавила тверже.

Я развернулся к ней. Грез невольно обняла себя руками прячась.

— Обязательно бы предоставил тебе такую возможность, если бы ты не была на грани смерти. Извини, но ты мне нужна живой, — бросил немного грубо, чем собирался сказать, но какая мне к Темному разница! Слишком сложно находиться рядом с ней, сложно смотреть с равнодушием.

Грез сомкнула губы, кажется не находя больше слов.

— Ты, наверное, голодна, я позову женщин. Как только сможешь выйти, спустись вниз, — сказав напоследок вышел из комнаты, не став больше мучать, ей наверняка нужно было побыть одной. Пройдя переход, залитый солнечным утренним светом, спустился вниз. Известив служительниц о пробуждении Грез, направился во внутренний двор. Омыв лицо и шею заметил спешащую ко мне Медайрис — верно, ей уже сказали о горианке. Матушка застыла передо мной в онемение.

— Мортон…, — прошептала Медайрис, в глазах взметнулась тревога и изумление. Губы ее дрогнули в растерянной улыбке. Медайрис подняла руку, коснувшись ей моей щеки изувеченной проклятием. Только тут я понял, что кожа была чистая, хорошо чувствовал теплую ладонь матери.

— Это она сделала? — спросила Медайрис, заглядывая в глаза. — Она?

— Возможно, но, я еще сам толком ничего не понимаю.

Гулкий звон в колокол прервал разговор.

— На завтрак приглашают, — матушка убрала руку и подала мне полотно чтобы отереться.

Больше не обмолвившись и словом вместе вернулись в трапезную, где уже подавали на стол. Только поговорить все равно не удалось за общим столом, поэтому после завтрака, уединились в одном из залов Осхонда. Матушка заметно волновалась и не отрывала глаз от моего лица, хоть боролась излишне не обременять вниманием, но только слишком долго она этого мига ждала, слишком давно не видела меня таким… Утешить ее мне было нечем, я еще не знал, чем закончился для Грез этот ритуал, какую пользу принесет и принесет ли вообще он. Как это может помочь в поисках. И ушло ли проклятие совсем, или вернется вновь как прошлый раз. Сплошная пропасть.

Мы переговорили о много, прежде чем горианка появилась в дверях зала. Наши взгляды встретились. Хоть ее взгляд был решительным, но доля смущения все еще отражалось в выражении лица, и то как сжимала складки платья в пальцах унимая волнение.

После некоторого молчания, Медайрис поднялась первой со своего места, прошла к девушке. Я поднялся следом и приблизился к окну, выглядывая в него, скользя взглядом по белокаменным стенам храма, залиты солнечным светом, слыша за спиной тихий разговор женщин, не вникая сильно в слова. Только то, как матушка спросила о самочувствии Грез.

— Что ж… я пойду, — объявила матушка, разворачиваясь ко мне, глаза ее сверкнули молодо, поспешила оставить нас наедине.

Двери тихо прикрылись. Грез проводив госпожу Амгерр взглядом, развернулась ко мне, дыша глубже и чаще, в глазах дрожала зелень. Я не спеша приблизился к ней, разглядывая ее всю, а она — меня. И все же горианка была чем-то озадачена, немного хмурым был ее взгляд.

— Ничего не хочешь сказать? — спросил, нарушая тишину.

Грез вдохнула глубже, понимая, чего именно я от нее требую.

— Пока только то, что проклятие не ушло от вас, господин, — бегло скользнула взглядом по моему лицу, — оно может вернуться вновь.

Я сжал зубы, глянув в сторону, сглатывая сухой ком.

— Говори яснее, Грез, — вернул на нее взгляд, — мне неважно вернется оно или нет, а важно, где его источник. Откуда тянуться корни.

Грез моргнула, чуть опустив плечи.

— Нам…, — она запнулась, но тут же поправила, — …вам нужно вернутся в Обиртон.

— К отцу? Зачем?

— Не знаю, слишком много узлов, все путанно, сложно разобрать, но мы идем не в том направлении. Пока это все что я могу сказать, — смолкла, поджав в горечи губы.

Я сделал еще шаг к горианке, сокращая расстояние между нами, нависая, заглядывая в ее глаза. Конечно, чего я еще мог ждать? Что она сразу выложит все как на духу и покажет место, где лежит проклятие? Сразу избавит меня от бремени? Ей это не нужно, ведьме безразличен я и все что со мной связано. О том говорило и прохладный тон, будто служанка выполняющая приказ. Но, я не хотел ее заставлять, хоть именно этого и добивался, угрожая, запугивая давя. Продолжаю требовать. Сейчас, когда она едва пришла в себя, вместо того чтобы дать ей время восстановить силы, требую ответы.

— Хорошо, отправляемся завтра утром, — выдохнул шумно и отстранился. — Оставаться здесь у нас нет времени.

— Вы правы, — согласилась безропотно, избегая моего взгляда.

— Ты можешь идти, если… хочешь.

Грез подняла на меня взгляд в легком недоумении, раскрыла губы чтобы ответить, но передумала, нахмурившись рассеянно коснувшись рукой волос. Холодный блеск метала на правом запястье привлек мое внимание. Странно, я не замечал раньше, чтобы на ней были какие-либо украшения. Грез проследив за моим взглядом, торопливо одернула руку и развернувшись, поспешила к выходу, оставляя за собой прохладный шлейф отчуждения, пробивая во мне целую дыру.

Ночь выдалась беспокойной и слишком длинной. Думал о проклятии и о том, что придется возвращаться в Обиртон. Верна ли Грез в своих догадках или это всего лишь ее предположения? Мне не известно, но другого пути нет, чем теперь следовать за ней. Несколько раз я порывался пойти к ней, но одергивал себя, понимая в конечном счете, что говорить с ней хотел вовсе не об этом. Я усмехался самому себе, запрокинув руку, положив голову на запястье. Мысли ворочались в голове словно свинцовые волны, но все же, вскоре, я уснул.

Утро наступило быстро и нужно было немедленно вставать. Первым делом попрощался с матушкой — еще неизвестно, когда в следующий раз нам доведется встретиться. Медайрис все смотрела на меня, кажется, не веря своим глазам. О том, о чем предупреждала Грез, что проклятие может в любой миг вернуться, она знала прекрасно поэтому, тревога не покидала ее сердца.

Когда мы вышли из сада Грез стояла у зеленой арки уже собранная в дорогу. Медайрис оставила меня и прошла к ней. Девушка, смущенная вниманием матери, поклонилась, а я прошел к воротам куда вывели лошадей, дав женщинам поговорить. После покинули Осхонд в молчании. На границе леса нас встретил Бордант, вместе мы добрались до лагеря, по пути осведомив старшего воина о том, что мы возвращаемся в Обиртон.

Обратная дорога через туманный лес прошла казалось быстрее. Грез была слишком тихой и почти не показывалась из кареты, за исключением тех моментов, когда мы вставали на привал. Наши взгляды пересекались, в какой-то миг, казалось, что горианка чем-то взволнованна, потому взгляд она отводила первая. А мне до жара в груди хотелось узнать о чем она думает, что с ней произошло, ведь Охеас предупреждала, что на Грез скажется этот ритуал. И когда это желание распирало ребра и толкало вперед, я поднимался и уходил подальше от нее, чтобы лишний раз не тревожить.

На четвертый день Обиртон встретил нас полуденным протяжным дождем, изрядно вымочив поклажу, коней и всех воинов до нитки. Все же я надеялся, что отцу станет лучше, но этого не случилось. Отдав распоряжение слугам чтобы проводили горианку в мои покои, я направился к недвижимому отцу. Не успел я дойти до дверей меня встретил Рисальд. Брат даже чуть замедлил шаг, когда увидел, что на мне нет проклятия, даже приосанился, ожидая услышать хорошие известия, которых пока не было. За это время братец заметно изменился, в походке исчезла ленивая вальяжность и взгляд будто стал серьезнее. Неужели он наконец смог почувствовать за собой ответственность? Но признать, мне было не до шуток. Вид его и в самом деле был озадаченный и хмурый.

— Что-то случилось, Рисальд? — мы остановились прямо в переходе.

— За твое отсутствие ничего, — проговорил, глянув на слугу, что прошел по переходу по своим заботам, — Матиуса-лар-Бертлота все еще здесь.

— А Лиоцин? Я не видел ее во дворе, — ведь и в самом деле, помнится мачеха встретила меня самой первой едва я пересек ворота с горианкой. А тут тишина.

Рисальд отвел взгляд, явно показывая смятением.

— Она уехала.

— Уехала? Куда?

— Я не знаю, — процедил сквозь зубы братец.

Я коротко выдохнула. Какие могут быть у Лиоцин отъезды, когда отцу нездоровиться? Взметнувшую было злость я подавил.

— Ладно, я хочу повидаться с отцом, — бросил Рисальду, — поговорим чуть позже. Как он?

— Все так же. Я только от него, пока не известили, что ты вернулся. А ты, что-нибудь нашел? Есть известия об источнике?

Я поднял руку сжав его плечо.

— Пока сложно сказать. Поговорим об этом позже, Рисальд. И скорее всего, завтра утром за завтраком.

Рисальд отступил, давая дорогу больше не задерживая.

В покоях оставалось все прежним: стойкий запах трав и масел, тишина и полумрак. Лекарь, пожилой мужчина с короткой седой бородой и худыми руками, что соблюдали уход за королем, вышел в другую часть комнаты, как только я появился. Прошел к отцу оглядев исхудавшее лицо, сжал кулаки. Если бы только можно было отдать часть своей силы, сделал бы это немедленно. Весь оставшийся день я пробыл рядом с королем, хоть уставшее тело требовало отдыха после долгого пути, но уходить мне не хотелось, пока не потревожил лекарь, что вернулся с очередной порцией лекарственных снадобий. Я поднялся и отправился в свои покои.

Ввалившись в натопленную комнату, прошел к огню встав перед ним смотря на танцующее пламя, опершись одной рукой о теплую каменную плиту, склонил голову, устало потерев глаза пальцами. От того как шумела кровь в голове и трещали поленья я не сразу услышал шорох позади себя. Совсем забыл, что отправил горианку к себе и даже не заметил ее присутствия, когда вошел. Опустив руку глянул на нее через плечо. В трапезной уже, наверное, накрывали на стол, но сегодня я не спущусь. А вот ей нужно набираться сил после ритуала.

— Ты голодна, я прикажу принести еды, — сказал я, намереваясь позвать служанку, да и мне следовал идти в другие покои.

— Нет, не нужно, — поспешила с ответом Грез, смотря на меня открыто, на этот раз не так стыло, — что-то случилось?

— Ты просила вернуться в Обиртон и вот мы здесь. Отец… король Вальтор по-прежнему не приходит в себя… Не волнуйся я сейчас уйду, — отвернулся вновь, сжимая кулак, глянув на огонь.

Грез не ответила, но в следующий миг я почувствовал легкое касания руки горианки моего плеча. Я резко повернулся к ней, и Грез убрала руку, но не отпрянула в испуге, впрочем, она никогда не боялась меня. Сейчас она была прежней. Я жадно втянул в себя воздух — как же мне хотелось обнять ее, прижать крепко к себе и не выпускать.

— Вы можете остаться, — вдруг проговорила осторожно, продолжая рассматривать, глаза ее были внимательны в них теплилось ожидание, и вместе с тем недоверие и сомнение, от которого становилось только горше.

Я повернулся к ней всем телом.

— Я не железный, Грез, — проговорил чуть тише, — и сторожить твой сон чревато для меня последствиями.

Грез поджала губы, румянец вспыхнул на щеках горианки мгновенно — только любоваться, явно смутившим моим признанием Грез отвела взгляд.

— Простите, что, доставляю столько неудобств.

Я усмехнулся — насколько искренними были ее извинения.

— Ты не виновата, — склонился, смотря на темные загнутые ресницы и губы, которые были так близко. — Ты что-то делаешь со мной Грез.

Она подняла взгляд, но в следующий миг отвернула лицо, чуть отступив, будто в этот миг она что-то вспомнила, что-то, что мешает приблизиться, сделать шаг. А я готов был зарычать как зверь. Шумно выдохнув я глянул в сторону. Нужно выпить что-то крепкое, чтобы забыться и выкинуть все из головы. Хоть на время. Не думать о ней.

— Доброй ночи, Грез, — сказал я вернув на горианку взгляд и направился к выходу, покидая покои.

Глава 14

Едва Мортон вышел я так и осела на пол. Голова кружилась, в глазах потемнело, внутри вихрем метался жар, растекаясь по телу магмой. Сила Амгерра, как мощный родник окатывал волной и будоражил, делая тело тяжелым, туманил голову, как в тот раз, когда я невольно коснулась источника Мортона, то теперь ощущала без всяких усилий. Лилось в меня рекой, вынуждая держаться стойко, признать, изрядно пугая — слишком сложно сопротивляться и выстраивать стену от него. Почти невозможно. Ко всему тревожно было видеть, как проклятие холодными щупальцами подбирается к Мортону, находя любую пробоину в его поле, норовя проникнуть внутрь своего хозяина. Мне ничего не стоило сжигать проклятие, для этого я даже не применяла силу. Непонятным для меня образом все происходило невольно, само собой, будто я и в самом деле, как оберегающий амулет для господина, которому нужно постоянно носить с собой.

Сердце стучало в груди гулко, я все еще не могла прийти в себя после ритуала в котором были только пропасть и холод, хоть прошло уже пять ночей. Какого же было мое ошеломление, когда я проснулась в одной постели с обнаженным Мортоном, совершенно голой. Смятение до сих пор не покидало меня. По телу проносилась дрожь, стоит только представить, что он был рядом все это время и касался меня! Настоящие мучение, лишь потому что я не чувствовала его…

Выдохнув, я поднялась с холодного пола оглядывая стены. Источник был где-то рядом, холод тянулся откуда-то с северной стороны. Завтра нужно выехать за стены замка и посмотреть. Если раньше все было закрыто от меня словно пеленой, то сейчас следы проклятия видела повсюду.

Стянув с себя одежду забралась в постель, унимая полночи поглощающий меня огонь. Я закусывала губы и отгоняла прочь наваждение. Было бы легче, если бы Мортон так не желал… Бралась за обжигающий холодом запястье, браслет, будто находя в нем спасение — я помнила слова той бродяжки. Нужно привыкать теперь к тому, что многое мне открытым и главное — проявлять выдержку, иначе, если так будет продолжаться дальше, если я не научусь управлять собой, и быть равнодушной, когда он рядом, все может зайти слишком далеко. Понемногу меня стало тянуть в сон, пока в какой-то миг не провалилась в теплые глубины мрака.

Разбудила меня возня служанки, что принесла, видимо, завтрак и воду, но мне настолько не хотелось просыпаться что хотелось плакать. Все же я изрядно вымоталась с дороги. Волей-неволей, наблюдая как покои наполняются утренним светом, пришлось все равно вставать. Размяв затекшую шею и плечи, я поднялась с, явно великой для меня, постели его высочества. И пока приводила себя в порядок, думала, как поступить дальше. Для начала поговорить с Амгерром. Дрожь отголоском прокатилось по телу стоит только представить, что мне вновь придется держаться, как и прежде рядом с ним, будоражили и волновали неимоверно. Как бы то ни было мне нужно было предупредить его о том, что собираюсь за стены замка. Хотя, нет. Я могла спуститься во двор и разыскать Тавира, в его сопровождении выехать в долину. Эта затея пришлась мне больше. Так я хотя бы могла сосредоточиться немного на главном. Да и наверняка Мортону сейчас не до меня. Как я уже поняла, в Обиртоне оставалась его невеста, и ей наверняка нужно внимание. Острое разочарование разлилось по языку полынной горечью. Где-то в глубине я не хотела сюда возвращаться, зная, что господина тут очень ждут, но ведь не это важно, а то чтобы найти источник?! Ругая себя за то, что чувствую, за то, что мне далеко не безразлична такая правда, что у господина есть невеста, которая ждет, осознавать это после всех этих поцелуев, горячих слов и жадных обжигающих взглядов, признаний было больно. Светлая Мать, зачем же он это делал? И что сделала я! Теперь остается мучиться и терзаться, гореть в котле ядовитых чувств, глубокой досады и разочарования, бессильной злости.

Прогоняя настойчивые, разрывающие до слез мысли прочь, я заплела волосы собрав их сзади под сетку, накинула на плечи накидку — за окнами все тоже хмурое дождливое небо — попросила служанку проводить меня во двор. Пусть проводит время с ней сколько ему угодно. А мне…. Единственное, что мне нужно это забрать Марсу и исчезнуть из Ториона.

Как я и думала Тавира найти было несложно. Объяснив, что мне необходимо, он с охотой согласился сопроводить, не задавая лишних вопросов. Подведя мне лошадь помог забраться на нее, запрыгнул на своего скакуна, вдвоем мы покинули еще пустующий в ранний час двор. Я еще не понимала, поступаю ли верно, но внутри металось волнение ища выхода. Сила плескалась в груди перетекая жаром в ладони, и я сдерживала ее как могла. Сосредоточится сложно, еще прошло слишком мало времени чтобы привыкнуть к изменениям. Теперь я видела все будто вблизи, слышала каждый шорох испытывая восторг. И сейчас небо виделось мне совсем другим, объемным, тяжелым, осязаемым, мощью создавая вихри и воронки, как ветер ворочает облака и льнет к холмам, завораживая и будоража. Тавир смотрел на меня с напряжением, кажется, он заметил, что со мной что-то происходило, что я бесконца смотрю по сторонам. Он не видел стылый след проклятия, я же его ощущала всей кожей. Тянулась за пределы Обиртона.

Ехали по накатанной дороге огибая откос из каменной высоченной стены замка. Когда мысли о его высочестве поутихли, я начала беспокоится о том, что все же зря попросила Тавира сопровождать меня. Справилась бы и одна. Тревога о том, что воину могло и не поздоровится, если, все же, его высочество поинтересуется куда я отправилась в обществе молодого мужчины, может привести в ярость. Хотя, с чего я взяла? Может теперь, когда Амгерр в замке, напротив, забудет обо мне. По телу пробежалась дрожь негодования. Тошнота накатила с новой силой.

— Ты что-то ищешь, Грез? Может, скажешь и я смогу чем-то помочь? — вырывал из задумчивости Тавир.

Я поджала губы посмотрев в изумрудную кленовую рощу, раскинувшуюся на покатом холме. Сейчас в столь пасмурный день, зелень немного кажется тусклой на фоне серого тяжелого неба. Внезапный порыв ледяного ветра подобрал полу накидки откинул за круп лошади. Как бы не пошел дождь, тогда безобидная поездка может обернуться неприятностью. И все же я сделала ошибку, взяв с собой Тавира. И как теперь исправить положение, не представляла. Повернуть назад? Но зов магии стал ощутимее и тянул в гущу рощи. Источник где-то рядом, совсем близко.

— Грез, — поровнял своего скакуна с моей лошадью Тавир, — что случилось? Чем ты так взволнованна? Если ты из-за того нелепого случая, знай, что я…. если ты захочешь, я не оступлюсь.

— Не нужно Тавир, — перебила его не дав высказаться до конца. — Не в этом дело.

В глазах Тавира вспыхнуло и погасло разочарование, его лицо изменилось помрачнев. Но я ничего не могла поделать и врать тоже не могу.

— Я ничего не чувствую к тебе, — выпалила на одном дыхании, — разве только теплое отношение. Между нами ничего не может быть, Тавир чтобы ты себе не придумал, прости, — грубо, но по-другому не выходит, колола собственная обида, на того, кто мне должен быть безразличен.

Тавир молчал несколько мгновений думая, осмысливая сказанное мной, конечно ему тяжело принять такую правду, и я наблюдала как в нем боролись противоречия, но все же в какой-то момент ему удается справиться с собой. Он задумчиво смотрит на горизонт, а потом переводит взгляд на меня. Отвела взгляд чувствуя за собой вину, что дала ложную надежду мужчине, толком ничего не объяснив.

— Скажи, что находится в той рощи? — показываю в сторону чащобы спасая положение, хоть говорить мне становилось все труднее.

Тавир посмотрел туда же куда и я.

— Там находится грот, святыня Обиртона, — сквозь зубы, но все же ответил воин.

Я в удивлении приподняла брови. Мне стоило догадаться раньше, если проклятие столь древнее, то и тянется от предков рода Амгерров. Вспомнила о старом короле, что покорился воле ведьмы, но ведь он сгинул и его прах явно не в Обиртоне. Что-то не сходилось, но проверить все равно нужно. Почему я чувствую оттуда источник?

— Мне необходимо туда попасть, — повернулась к Тавиру ловя его тяжелый взгляд, челюсти мужчины плотно сомкнуты, кажется он очень расстроен, но он быстро отвлекся настораживаясь, как только понял о чем я говорю. — Возвращайся Тавир, дальше я сама, — берусь крепче за поводья.

— Позволь поехать с тобой. Я не буду тебе мешать, просто буду рядом, — попросил вдруг он, настаивая на своем.

Раскрыла губы чтобы возразить, но понимаю, что это бессмысленно — Тавир не отступит. Молча пускаю лошадь вперед, торопясь попасть в родовой грот.

Внутри все жжет от нетерпения и страха, но нетерпения больше. Я хочу знать, уже сама узнать, кем наслано проклятие. Я уже почти не думала, только следовала по интуиции. Тавир и в самом деле не мешал, он не понимал зачем мне нужно в родовую святыню Амгерров, но кажется это его сейчас заботило меньше всего.

Мы выехали на площадку из красного камня, продвинулись чуть вперед пока из-за акаций не показалось высокое строение с круглыми колоннами от входа и полукруглыми ступенями, в стене высокая арка в которой виделась заросшая плющом дверь. Конечно, в усыпальнице не хранили тела давно умерших, по традиции высокую знать Ториона предавали огню, а после их прах ссыпали в серебряные чаши, приносились в усыпальницы.

Я обернулась к Тавиру, давая понять, что мне нужно туда.

— Оставайся здесь, Тавир, — попросила мужчину, соскользнув на землю, направилась медленным шагом в сторону строения, чувствуя тревожный взгляд на себе воина, но Тавир оставался на месте.

Понялась по ступеням, унимая взыгравшееся волнение. Видно, что здесь за всем ухаживают, но кое-где проступали следы разрушения, и почему-то мне думалось, что это влияние магии. Коснувшись холодного кольца двери срывая стебли плюща, дернула на себя, дверь не поддалась. Шумно выдохнула. Как открыть замочную скважину я не представляла. Что же придумать? Закусила губу и посмотрев по сторонам. Бесполезно что-либо искать, наверняка внутри хранились ценные вещи и драгоценности, поэтому замок здесь явно крепкий. Но я не хочу так просто сдаваться, хотя вскрывать замок в тайне — это непозволительно. Тогда точно не избежать гнева Мортона и всех остальных, в том числе.

— Что ты ищешь здесь, смертная?

Я вздернула, резко повернувшись на хриплый старческий голос. Бродяжка стояла в тени колонны. Пусть по-прежнему я не видела ее глаз в тени ткани, но взгляд ее явно острый — пробирает до кости.

Страх разлился льдом по плечам, сжал горло. Теперь я увидела, что старуха совсем непроста, ее сила плотнилась ярким свечением вокруг ветхого тела, сливается и течет по венам рук.

— Все-таки он вытащил тебя, — засмеялась так же жутко, как и выглядит.

Я обернулась на Тавира. Воин стоял на прежнем месте, держа под уздцы лошадей, но явно с ним было что-то не то. Мужчина будто застыл и смотрел перед собой не шевелясь, как изваяние. Да и все вокруг будто замерла в каком-то неуловимом движении.

— Не волнуйся, мы под заклятием времени.

Я сглотнула и повернулась к бродяжке.

— Пришла пора сказать кто ты такая, не так ли? — спросила решительно, хоть пальцы дрожали и холодели, я сжала их в кулаки сдерживая приток огня к ладоням.

Старуха усмехнулась. Она тоже чувствовала во мне силу.

— Может быть, — говорит отвлеченно, — а может и нет.

— Я пришла узнать, где источник. Помоги мне?

— С чего я должна тебе помогать?

— Там, в трактире, я не просила о помощи, и ты первая мне ее предложила, — не знаю откуда во мне столько смелость, но сейчас я не могла думать, только действовать.

— Верно, — ответила задумчиво та, — мне любопытно за тобой наблюдать.

По телу пронеслась зябь, щиколотки немели как будто от мороза и я, все же пустила жар по телу, чтобы чуть согреться. Из-за этого мое поле начало плотнеть и давить на слух.

— Ты еще слишком слаба, — бросила ведьма, увидев мои попытки управлять полем, — тебе не справится с тем, с чем столкнулась, глупая смертная. Но твое упрямство, надо сказать, восхищает, поэтому так и быть, кое-что расскажу тебе, — мне послышалось или ее голос и в самом деле изменился, стал сильнее, налившись твердостью?

Старуха покинула свое место и прошла к двери вынуждая меня отступить на шаг, сколь сильным было ее поле, что даже тошнота подкатила к горлу, в глазах потемнело. Ведьма провела уродливой желтоватой рукой по замочной скважине. Внутри отверстия что-то щелкнуло, дверь чуть вздрогнула, посыпалась со щелей пыль.

— Входи, раз пришла.

Сердце начало колотится как безумное, на короткий миг страх охватил меня, вынуждая застыть, но я справилась с ним быстро. Взявшись за кольцо ручки дернула на себя, отворяя тяжелую дверь. Обернулась назад. Тавир стоял на прежнем месте и даже не повернул головы смотря в одну точку, мгновение, в которое наложила ведьма заклятие. Отвернулась и смотрела на бродяжку. Я не знала стоит ли мне доверять ей, но до сего мига она не сделала мне ничего дурного. Может это западня, ловушка, от которой я сейчас в шаге? Яростно прогнала сомнения и шагнула в полумрак, различая под ногами пару ступеней. Бродяжка последовала за мной.

В усыпальнице ничего не видно, тусклого света хватало рассмотреть только каменный пол. Я раскрыла губы в изумлении, когда пламя одно за другим возгорелось в стальных пламенниках, прикрепленные к стенам грота. Через мгновение я увидела мраморный алтарь, небольшие белокаменные статуи Светлой Матери и Отца, и серебряный блеск чаш, верно, с прахом давно ушедших правителей. Неспешно зашагала по полу приближаясь к алтарю, чувствуя, как подгибаются ноги. Я ничего не ощущала кроме стылого безжизненного холода. Всего лишь отголоски того источника, который я видела изначально. Досада утопила меня на самое дно. Выходит, мы зря вернулись в Обиртон?

— Не зря, — вдруг вторит моим мыслям ведьма, неслышно приблизившись встав рядом с алтарем. — Ты должна была понять, что ходишь по кругу. Не ищи источник. Источник — ты.

Я моргнула, упираясь взглядом в старуху.

— Как я? О чем ты говоришь?! Я же видела, как…

— Что ты видела? — засмеялась чисто ведьма, на этот раз голос звенел молодостью. — Ты так еще не поняла, но это не удивительно, еще слишком рано, ты еще не окрепла, — ведьма глянула на алтарь, тень от огней на морщинистом лице стала еще глубже, потому глаза ярко сверкнули голубоватым блеском.

— Я хотела ему бессмертие, — заговорила ведьма отстраненно, склонившись взяв одну из чаш с прахом. — Но у меня ничего не вышло, — в голосе звучала горечь и тут мое сердце застыло, когда на моих глазах старческие руки стали разглаживаться, а кожа приобретать ровный мраморный оттенок, пальцы вытягивались изящными и красивыми кистями.

С ошеломлением перевела взгляд на фигуру старухи, которая заметно расправилась, приобретая стать и изящество и даже лохмотья на ней не портят ее вида. Седые пакли, заструились черным шелком. Язык немеет, как и дыхание, страх и ошеломление сковывают тело. В следующий миг ведьма ставит обратно чашу и вскидывает руки сбрасывая с себя тряпье открывая голову. Я охнула чуть отпрянув, видя лицо представшей передо мной женщины, молодое красивое с росчерками черных бровей и жгучим карими глазами, в которых мерцали переливы как от драгоценных камней, черные блестящие волосы спадали на высокую грудь, подчеркивая белую длинную шею. Несомненно, это была самая красивая женщина, которую мне доводилось когда-либо видеть. Язык присох, я не могла произнести и слово.

— Я хотела, чтобы ты не шла моим путем, — продолжила говорить приятным глубоким голосом, — это так больно с каждым днем понимать, что ты теряешь того, чья жизнь дороже всего на свете, терять возлюбленного, — на красивом мраморном лице скользнула тень муки, настолько глубокой, что сердце невольно сжимается, отдается тупой болью в груди. — Я хотела, чтобы ты сбежала, чтобы он не нашел тебя, и ты могла быть свободной, от пут, сковывающей сердце ведьмы. — она горько ухмыльнулась. — Наша любовь другая, не такая как у смертных. Ведьма любит один раз и навсегда. Но еще не поздно, ты можешь бежать, прямо сейчас, выйти отсюда, ты сможешь легко скрыться. И твое сердце не разобьется в дребезги, когда придет время для разлуки. Его смерть — твое проклятие.

— Постой, — прошептала я едва слышно, — значит, ты та самая ведьма, с которой ушел старый король?

Край алых губ дернулся в печальной ухмылке.

Я моргнула и тряхнула головой, понимая, что не ошиблась, мысли закружатся в голове вихрем. Как, как я могла не догадаться об этом раньше? Особенно после ритуала! Понять кто она.

Открыла глаза собираясь с силами, делая глубокий вдох, вспоминая о самом важном.

— Как мне избавить род Амгерров от проклятия? — спросила, вкладывая сталь в голос.

Ведьма усмехается еще шире.

— Значит, ты все решила.

— Я хочу вернуть своего брата без него я никуда не уйду, — ответила твердо насколько могла, если ведьма разозлиться, то ее снисходительность может обернуться карой. А мне явно с ней не справится.

— Это не твой брат, да ты и сама, разве не замечешь? Чем дольше вы в разлуке, тем тоньше связь, теперь после ритуала, ты поймешь все сама. Как только приблизишься к нему, не увидишь кровного родства. Вся твоя жизнь — обман.

— Нет! — выкрикнула и отшатнулась как от удара, сердце застучало быстрее в болезненном спазме. — Он мой брат, мой, я знаю!

— Как хочешь, — спокойно ответила, уводя непроницаемо черный взгляд. — Но правду тебе придется принять, рано или поздно.

Меня охватывала с каждым вдохом дрожь, в глазах всполохи алых пятен. Она лжет, но только зачем ей это нужно? Чтобы я сбежала, ушла? Но ничего у нее не выйдет, без Масру я никуда не пойду.

— Как… уничтожить… источник…, — прочеканила каждое слово, требуя свое.

Ведьма перестала усмехаться.

— Тебе не справится с проклятием, ни одна ведьма не сможет погасить его своими силами. Она может им только пользоваться. Источник разделен, и он появляется в каждой рожденной ведьме, и чтобы его уничтожить, нужно убить всех женщин из рода горианцев, — ведьма смолкла, давая мне время все осмыслить, всю пагубность ситуации, в груди поледенело. — Если ведьма не пользуется своей силой, то она ищет себе подходящего носителя. На этот раз оно выбрало… его, Мортона Амгерра.

Ведьма помолчала, а потом со вздохом продолжила:

— Именно поэтому существует орден. Знаешь сколько они погубили таких как мы? — сокрушенно покачала головой. — И сейчас, они выследили тебя. Не удивляйся.

Я несколько мгновений раздумывала, припоминая о том, что говорили Амгерр с Бордантом, о каком-то сообществе. И тот найденный кинжал, принадлежит их клану. Все сходилось.

— Но несмотря на то, что ты бессильна. Есть один путь избавить его от тьмы. Я могу тебе сказать, но вряд ли тебе он понравится.

— Я готова слушать, — выпалила решительно, затаив дыхание.

Ведьма ослепительно улыбнулась.

— Реднайра лар-Бертлот, невеста Мортона, она получила благословение Богов в храме Осхонд. Она должна стать его женой и родить наследника, тогда проклятие навсегда уйдет.

— Этого не может быть! — вскрикнула, и тут же смолкла, прикусывая язык, потупив взгляд. Задышала часто и рвано.

— С чего ты взяла что не может? — в свою очередь насторожилась ведьма.

Я заморгала часто. В глубине я надеялась… думала, совсем не так. Дура, все же ожидала чего-то! Горечь разочарования опалило сердце разъедая внутренности не давая дышать. Благословение Светлых Богов это самое важное, что может получить людской род. Слезы нежданной обиды обожгли глаза.

— Неужели ты хочешь оспорить волю Богов? — напряженно, но вместе с тем будто усмехаясь спросила ведьма.

— Нет, но я думала… Я…

— Что? Что ты — его избранница?

Я сжала губы скользя по лицу ведьмы взглядом ища сквозь муть в ней хоть какой-то намек на насмешку или издевку, но нет, ничего — она совершенно серьезна.

Ведьма снова тихо засмеялась, совсем как юная дева.

— Кажется, я ошибалась, ты уже попалась на крючок. Нет, ты не оставишь его, зря я надеялась, — будто с разочарованием проговорила.

Во мне вспыхнула ярость, ослепив и оглушив.

— Я хочу вернуть Марсу, больше мне ничего не нужно, — выпалила твердо, хоть пальцы проняла дрожь.

Ведьма уколола холодным взглядом.

— В тебе говорит сейчас обида и только.

Я хотела возразить, кричать обратное, но видение то как счастливы вместе Мортон и Реднайра, обожгло ядом. Даже не думала, что это может быть так… больно. Ведьма не лгала, ведь после того как проклятие коснулось Амгерров никто не смог принести еще потомство. А Реднайра, получив благословение — сможет.

— А как же то, что проклятие коснулось и королевы Лиоцин? — вдруг вспомнила слова Мортона, цепляясь как за спасительный берег.

— Проклятие выбирает себе сильного носителя. Я же тебе говорила. Лиоцин слаба.

— Тогда, выходит король слег не от проклятия?

— Дорогуша, то что король слег, проклятие здесь не при чем. Королева Лиоцин плетет свои козни, и я скажу тебе одну правду — она повязана с орденом. Змея в замке Обиртон поселилась давно и тебе стоит ее опасаться. Она сбежала сразу же как только запахло жареным, как только ты появилась в стенах замка. Лиоцин поняла, что больше не может скрывать свою тайну.

Я не верила своим ушам. Мысли беспорядочно завихрились в голове. Выходит, Мортон не догадывается о том, что королева могла навредить Его Величеству?

— Но почему орден охотится на меня? Я ведь почти не владею своей силой.

— Как только ты попала в замок Урелтон, весь орден всполошился. Ты приблизилась к носителю, ты стала опасностью, угроза всему королевству и даже больше. Ты можешь пробудить древнее зло и позволить выйти ему наружу, управлять этой страшной мощью, способная снести все побережье за считанные мгновения. Ты не представляешь насколько ты можешь быть могущественной. Они хотят убить тебя, и сделают это, если ты не исчезнешь из Антхалии.

— А разве ты не можешь его пробудить? — в груди немело от жутких слов черноволосой ведьмы.

— Глупое дитя, разве ты не слышишь меня? Только ты имеешь доступ к носителю, Мортон Амгерр впускает тебя достаточно глубоко, чтобы быть настолько глупой и не воспользоваться этой исключительным правом. Орден это знает, о ваших с Мортоном… отношениях, поэтому озадачились, — с насмешкой и какой-то странной интонацией проговорила она, отчего щеки запылали жаром, но вместе с тем меня охватывал ужас от всего что я услышала.

Я почувствовала, как начала болеть голова, тошнота душила. Великие Боги, я не хотела этого всего. Не хочу. Нет. Перед глазами поплыло и красивые тонкие черты ведьмы исказились в мути.

— Тебе нужен отдых. Ты узнала все что нужно, больше я ничем не могу тебе помочь как бы не старалась. Выбор за тобой. Я не хочу, чтобы ты притащила сюда всех ищеек ордена, этих бездушных псов, которые рыщут в этих землях, выслеживая нас, — черные глаза остро сверкнули лютой ненавистью, губы искривились брезгливостью.

Я зажмурилась от приступа головной боли, по позвоночнику хлынул жар, но в следующий миг, когда я открыла глаза, ведьмы в гроте уже не было, только ускользающая в щели дымка. Сквозняк прошелся по холодным стенам, неожиданно порывисто, погасил пламя одним дуновением. Я неподвижно стояла в тишине слыша собственное сердцебиение, а потом заставила себя покинуть грот, развернулась и поплелась к выходу, пошатываясь и спотыкаясь. С тяжестью в ногах поднялась по ступеням покидая усыпальницу.

Выйдя на дневной свет, дверь за мной захлопнулась, а замок щелкнул, запираясь сам собой, стылый холод ударил по спине, подоткнув меня идти дальше, прочь отсюда.

Тавир повернулся, едва завидев меня. Как говорила ведьма, заклятие времени действовала на него, а значит, для воина меня не было всего пару мгновений. Я сделала пару шагов навстречу ему и покачнулась, а после хмурое небо опрокинуло меня на землю. Я упала без чувств, морщась от ушиба, слышал тревожный окрик Тавира и скрежет щебня.

Боль прошила все тело, из моего горла вырвался глухой стон. Едва разлепила веки, как уловила в мутном тумане подорвавшуюся с места мужскую фигуру. Я хотела подняться, но беспомощно падаю назад, закрыв глаза. Тело будто вылито из свинца — тяжело пошевелить даже пальцами рук словно я вся опутана цепями. Почувствовала, как перина подо мной промялась.

— Какого Темного, Грез, ты вытворяешь? — прогромыхало сквозь толщу злое рычание Амгерра. Его гнев пробирается мне под кожу и жалит, причиняя еще большие муки. Хотелось оттолкнуть его от себя, но новая попытка подняться завершилась жалобным стоном.

— Позову лекаря, — проговорил Амгерр, заметно смягчив тон, отстраняясь от меня.

— Не нужно, пожалуйста, — остановила тут же.

Мортон застыл на месте, его зрачки сузились, остро впиваясь в меня в сомнении, челюсти сжаты, так что на скулах проявляется впадины. Он насторожен, зол и встревожен.

Силы возвращались медленно, словно пробивались через засоренный родник. Подождав еще несколько мгновений, я вновь сделала попытку подняться, не понимая, что так меня измотало. Боль все же уходила, но вместо нее подкатила к горлу тошнота.

— Сейчас день или ночь? — спросила хрипло не в силах глянуть в окно.

— Почти вечер, — бросил раздраженно, но уже не так гневно.

Амгерр поднялся и отступил, отойдя куда-то в сторону.

Вернулся с кубком, протянув его мне. Облизав пересохшие губы, я осторожно подтянулась на руках и села, прислонившись лопатками к кроватной спинке, постели Мортона Амгерра. Кто меня привез в замок? Тавир? Или Мортон, который все же нагнал нас? Мортон присел рядом. Приняв кубок, сделав пару жадных глотков, потом еще и еще, выпивая воду до капли. Что со мной было? Почему так скверно себя чувствую?

— Кто тебе позволил выезжать из замка? — дождавшись момента потребовал разъяренный его высочество.

— Не наказывайте Тавира, это я виновата. Я сама попросила его сопровождать меня.

Мортон приблизил свое лицо к моему, глаза сузились в недобром прищуре.

— Почему ты его защищаешь? Он тебе нравится, как мужчина?

Я сжала в пальцах простыни деревенея. Почему господин задает такие вопросы?

— Он не виноват, — голова от усилий спорить, закружилась.

— Ты не ответила мне, — опасно рыкнул.

— Просто вы… злы на него, я не хочу, чтобы он пострадал из-за меня. Вот и все, — почему-то обида вспыхивает углями в груди.

— Ты снова не ответила.

— Нет. Он мне безразличен. Вы довольны? — выпалила гневно выдыхая, злясь на то что не наставляет мне выбора.

Амгерр забрал у меня кубок отстранился, довольствуясь ответом. Хотя кто знает, что он еще себе придумал, пока мы были в гроте. Я прекрасно помнила насколько он может быть неумолимым и жестким.

— Почему ты не сказала о том, что собираешься делать, я бы мог сам проводить.

Я пыталась думать, но мысли разлетелись в стороны. Хмурясь посмотрела на Амгерра чувствуя, как стеснение сжимает меня в огненное кольцо. Молчание затягивалось, поймала себя на том что не дышу. Мортон издает грудной рык нетерпения.

— Давай договоримся что ты, больше никогда не станешь ничего делать без моего ведома, — сжал зубы, нахмурившись так, что привычная складка прочертилась между бровей тонкой нитью.

— Как скажите, господин, — ответила с долей злости в свою очередь.

— Перестань меня называть господином, — скривился Мортон будто это ему и в самом деле неприятно.

Я растерянно захлопала ресницами.

— Это не к чему, господин, — еще больше погружаюсь в смятение, — я простая девушка, мне непозволительно, — проговорила, собирая по крупицам остатки воли, пытаясь встать с постели — рядом с Амгерром становилось слишком тесно, душно и невыносимо.

Но Мортон не позволил и с места сдвинуться, склонился нависая, опершись руками по обе стороны от моих бедер заставляя чуть ли не лечь на постель обратно вводя в неловкое положение. Тяжелое дыхание мужчины обожгло кожу, как и его терпкий запах от которого еще сильнее кружилась голова. Я прикрыла веки, призывая стойкость, чувствуя гуляющий по телу горячий поток, скользящий по лицу и шеи. Сердце застучало быстрее.

— Ты не простая Грез, ты… — начал приглушенно Амгерр, а я даже не решаюсь взглянуть на него, слыша, как голос мужчины меняется проникает под кожу и растекается жаром, вынуждая дрожать всем телом и млеть. Великая Мать, как же сложно было держаться. Все мои запреты разлетелись в пыль. Его губы на красивом лице были так близко, раскаленный порочный взгляд — я чувствовала — скользил по мне выжигая на коже узоры.

— Кто я? — спросила сглатывая, вырываясь из плена, которой он успел спеленать меня, чувствуя, как горят губы, желая вкусить губы этого мужчины. Безумие. Самое настоящие безумие. Это нужно было как-то остановить. — Впрочем неважно. В замке, кажется, ваша невеста, не так ли?

Мортон смотрит на меня, а я вспыхиваю злостью на себя, что вновь затронула то что меня не должно касаться. Злясь еще больше, я поддалась вперед, пытаясь вырваться из плена, но Амгерр настырно теснит к постели обратно.

— Ты имеешь ввиду Реднайру? — потемневший взгляд вспыхивает и вонзается в меня раскаленными лезвиями, и вместе с тем в голосе Мортона проскальзывает тревога, — это воля моего отца, не моя. Я не испытываю к ней ничего.

Я ошеломленно смотрела на Мортона и не понимала зачем он мне все это говорит, для чего?

— Я хочу…, — Мортон обрывает слова и было видно, как он с тщанием подбирает их. — Хочу тебя. Хочу, чтобы ты была мое, Грез. Только моей.

Огонь плескает мне в лицо жутким стыдом и смятением.

— Вы в своем уме, господин!? — выпаливаю на одном дыхание ошеломленная таким ответом.

У меня даже и в мыслях не было что Амгерр такое может сказать. За одно мгновение пронеслись воспоминания, связанные с его высочеством, с того мига как я попала в Урелтон и до сегодняшнего дня. Выходит, все эти поцелуи и слова не просто так, не просто прихоть и возможность поиздеваться надо мной? Ну нет. Это не может быть. Не может!

Я вскакиваю, вырываясь из его рук, но, если бы господин захотел он бы мне и дернуться не позволил, Мортон свободно выпустил.

— Думайте о чем говорите! — пыхтя отвечаю, теряя контроль. — Вы не можете нарушить волю вашего отца, короля, — тут же исправляюсь, — и если случится так, что она… последняя! — я понимала, что говорю лишнее то что мне неположенное и запретно, но не могла молчать. Грудь вздымалась в рваном дыхании, воздуха не хватало, но хуже всего слезы заполоняют взгляд. Кажется, я начинаю понимать всю пагубность того, что происходит между нами. Давно происходит.

Мортон сжимает кулаки, выслушав меня, разворачивается и надвигается на меня.

— Ты меня не услышала Грез, я же сказал, — шипит сквозь зубы, — я не чувствую к Реднайре ничего, — рычит гневно, в глазах всполохи ярости.

За долю мгновения я вспоминаю все что мне сказала ведьма. Пусть мы связаны одной нитью, и наша связь каким-то образом сплелась в тугой узел, но Мортон не избавится от проклятия никогда, если я не… уйду. Отчаяние и страх еще больше охватили меня, вынуждая цепенеть. Но есть Реднайра, и она избранная Богами.

— Послушайте, — облизываю губы, поминая, до Амгерра не достучаться так просто, — вы немного спешите. Позвольте сказать, — набрала в грудь больше воздуха, упирая ладонь в грудь Мортона ощущая, как мощно и горячо колотится сердце, — там, в усыпальнице… я узнала, как вам избавится от проклятия, — говорю на выдохе, но голос все равно дрожит.

Мортон застыл весь обращаясь в камень, смотрел пристально неотрывно и едко. Я, конечно, выдала себя, признавшись, что все же была внутри.

— Продолжай, — бесцветно велит стальным голосом, а я чувствую, как он напряжен и вот-вот сорвется.

Я сглатываю и снова облизываю губы.

— Источник очень древний, нам не справится с ним. Ни одна ведьма не справится. Ни на ком проклятия нет, господин, кроме вас одного. Оно выбрало только вас как выносливого носителя. Это очень древняя магия, она не подвластна никому, до тех пор, пока жив род горианцев, — с каждым словом глаза Мортона становились все темнее, — Реднайре было дано благословение от светлых не случайно… Она та, кто сможет навсегда снять с вас проклятие. Вы женитесь на ней, и она родит вам наследника — это и будет вашем избавлением.

Мортон смотрит пристально, неотрывно, но в следующий миг морщится, будто съел что-то кислое, осмысливая мои слова, в следующий миг Амгерр выпрямляется и теперь смотрит с свысока остро проникновенно и невыносимо холодно. Я едва стою на ногах, колени подогнулись, меня трясет неизвестно от чего: от слабости, несправедливости, боли, почему-то все это меня сильно ранит, я хочу отстранится быть отрешенной, но у меня не выходит. Мортон делает шаг назад, а потом смотрит на дверь и направляется к ней. Яростно дернув на себя створку вылетел в нее ураганом, с грохотом хлопнул створкой так, что пол и стены содрогаются и я вместе с ними.

Щеки обожгли горячие дорожки, сердце сжимается и заходится судорогой. Мне становится нечем дышать. На слабых ногах прошла к креслу, опускаясь на него, роняю лицо в ладони. Не поминая что происходит или произошло, почему внутри так тесно горячо и больно. Почему?! Но пусть лучше будет так, чем быть виноватой в непоправимом. Я не хочу, чтобы Амгерр из-за меня лишался всего, из-за безродной девки, однажды встретившейся ему на пути.

Я не знала сколько так просидела, потеряла счет времени. Мортон не возвращался и не требовал никаких разъяснений. Впервые мне хотелось, чтобы он мне не поверил, обвинил во лжи, но этого не последовала. Впервые он не стал ничего оспаривать. Вскоре буря в сердце стала утихать, оставляя после себя пустоту и сухость. Я постепенно вспоминала разговор с ведьмой, возлюбленной старого короля. По телу прошлась болезненная дрожь, когда я подумала о Марсу, единственный родной мне человечек, моя опора. Мысль о нем согрела. Ведьма ошибается — Марсу не может быть мне чужим, она что-то путает, он — мое все. Все станет на места, ведь теперь я не нужна Мортону Амгерру. Я могу быть свободной. Это осознание отрезвило и привела в чувства, я выпрямилась и замерла. Не верила, оказалось, что я к такому была совсем не готова. Я думала, что все будет намного сложнее, а выходит — наоборот. Только почему-то нет никакой радости и облегчения, сердце камнем стучало в груди тревожно и больно. Невольно взгляд упал на обруч матушкин — ее подарок. И тут я вспомнила, что забыла сказать о том, что на самом деле происходит с королем. Я поднялась, но тут же остановилась. Нужно немного подождать, пока Амгерр не успокоится и сможет воспринять мои слова.

Глава 15

Ворвался в комнату и заметался как пойманный в клетку зверь, подлетел к двери ударив с силой по ней кулаком. Боль не отрезвила, ударил еще раз, потом еще и еще, пока на дереве не остались алые брызги, а кисть не заломило. Все же отец оказался прав, Реднайра та, кто сможет снять проклятие. Вот только незадача — я… не хочу… ее. Перед глазами зеленые глаза ведьмы, ее запах сводящий с ума, голос, проникающий под кожу. Острые когти бессилия разодрали на куски сердце, превращая его в лохмотья. Откуда Грез узнала про это проклятое благословение Светлых?

— Откуда?! — рыкнул громко, снова ударив в дверь кулаком, развернулся и прошел к столу опершись руками о края столешницы, опустил гудевшую голову.

Тогда почему проклятие уходит, когда горианка рядом? Почему это не происходит с Реднайрой раз она выбрана Богами? Мысли ворочались в голове тяжелым грузом, тряхнул ей втягивая шумно через нос воздух, глянул в сторону кувшина с вином. Резким движением смел его в сторону. Грохот пронесся по покоям. Все очень скверно, настолько паршиво что хуже мне некуда.

Еще перед тем, как я узнал, что Грез покинула Обиртон отправившись с Тавиром к гроту, я тем временем завтракал с семьей лар-Бертлотов. Вспоминались моменты как Реднайра смотрела в мою сторону спокойно воспринимая то что след проклятия исчез. А Грез… Я выдохнул, разворачиваясь запрокидывая голову чувствуя, как из носа потекла кровь, как ползет по лбу и скулам жжение. Боги явно издеваются надо мной. Развернулся взяв попавшую под руку одежду приложил к носу. Тошнота скрутило внутренности каленым жгутом, голову наполнил багряный туман.

…Грез видела меня именно таким, уродом, и ее никогда это не пугало, и не отвращало.

Успокоившись, позвал служанку, чтобы она убрала осколки. А после завалился на кровать — сегодня я уже не выйду, хотя почему нет — стоит показаться на глаза, таким, каким я был всегда. Одевшись наскоро я покинул комнату, велев служанке принести ужин для Грез. Этой упрямой ведьме удается довести меня до бешенства. О том, что она мне сказала я не хотел и думать, выкидывая прочь все мысли.

Бертлоты были все в сборе ожидая подачи ужина в трапезной, госпожа Геовин почтила своим присутствием в окружении своей немногочисленной свиты из приближенных девиц и, конечно своей дочери. Только когда я вошел в зал все замерли, уставившись в мою сторону. Геовин — даже издали видно — побелела, здоровый румянец коим обладала женщина мгновенно сошел, когда она рассмотрела меня лучше стоило мне приблизиться к столу. Что говорить о ее подругах, испуганно ошарашенных, того и смотри, бросятся вон с криками. Лицо Матиуса превратилось в камень, Рисальд смотрел с непониманием и долей серьезности. И только Реднайра была неизменной. Ей, конечно, доводилось видеть меня таким, в тот миг как проклятие впервые вернулась ко мне. Приветствовав женщин поклоном, я сел на в кресло рядом с братом. В зале повисла такая тишина что заложило уши. Геовин глянула на свою дочь и во взгляде явно читалась тревога. Первым нарушил молчание Матиус спросив о самочувствии короля.

— Пока без изменений, — ответил простой фразой, откинувшись на спинку кресла, позволяя слугам подать на стол.

— А Лиоцин? — подхватывая разговор ее светлость Геовин, — она так внезапно уехала, ничего не объяснив. Вы случайно не знаете, Мортон, куда она могла направиться? Может она нашла какое-то лекарство?

Я переглянулся с Рисальдом. Куда пропала королева я толком так и не смог выяснить, слуги ничего не знали, как и стража. Ее исчезновение было странным, ведь она могла и кого-то все равно предупредить, не оставить без объяснений замок. И оставить отца. Скверное предчувствие все же точило меня. Вспомнил о чем говорила Грез, как мне избавится от проклятия. Но что-то она не договорила, например, то, как избавится от проклятия остальным? Как же отец? Как его вытащить из мрака? Я сжал кулаки от нового приступа ярости, и то как я глянул на Геовин, заставило ее смолкнуть, сомкнуть плотно губы.

— Королева, действительно уехала по срочным делам, — ответил я ее светлости, все же она не виновата в том, что наговорила мне Грез.

— Да, — согласилась тут же Геовин, — ей сейчас тяжело справляться одной.

После, никто не заговаривал. Ужин прошел в полном напряженном молчании. Закончив я потянулся за кубком взяв его. Реднайра опустила взгляд.

— У вас кровь, — обронила она, рассматривая разбитую руку.

И в самом деле почувствовал, как струйки стекают по пальцам оставляя мокрые следы.

Я отпил из кубка и поднялся, желая заканчивать со всем этим.

— Разрешите позаботиться, — торопливо приподнялась вслед за мной Реднайра.

Айтари тоже не причастна к моей злости что разрывала грудную клетку и мутила рассудок. И Грез ни при чем. Никто не причастен к тому, что я… погряз по самое горло, влюбившись в ведьму.

— С вашего позволения, — повернулся к Матиусу потребовав разрешения от отца невесты.

Бертлот, внимательно посмотрел на Реднайру и согласно кивнул. Вдвоем мы покинули трапезную.

— Идемте сюда, — поманила айтари, и мы вышли в летнюю часть трапезной. Площадка с белыми колоннами выходила в цветущий сад. Прохлада вечера и приторные запахи соцветий окутали нас.

Реднайра прошла к столу взяв чистое полотно умело смочила его в воде из кувшина, вернулась, приблизившись, ничуть не смущаясь моего вида.

— Разрешите, — припросила, но в голосе ни доли смущения.

Подал руку, и она осторожными движениями начала вытирать кровь с кисти. Она ничего не спрашивала и не говорила. Мой взгляд скользил по лицу девушки и злость внутри уходила, вместо нее пропасть, пустота. Это была не Грез, ни ее смущенный трепетный взгляд, ни ее теплые ласковые пальцы. Скользил взглядом по плечам, груди, кисти рук. Взгляд зацепился за украшение на тонком девичьем запястье, сверкнувшее голубоватым светом, я мягко перехватил руку Реднайры. Такой же браслет я видел на Грез. Или он все же чуть другой?

— Что-то не так, Мортон? — спросила, назвав меня по имени.

Поднял взгляд на айтари, собираясь ответить. Но Реднайра коснулась моих пальцев своими тонкими и прохладными неуверенно и трепетно, подтянулась на носочках поддавшись вперед опуская взгляд на мои губы.

— Поцелуйте меня, — попросила ее светлость чуть глуше, касаясь горячего дыхания моей кожи.

— Хотите, чтобы я за спиной вашего отца соблазнял его дочь?

Но вместо того чтобы обидеться, Реднайра усмехнулась, нежно и чувственно. Если она и не имела опыта в обольщении, то явно у той хорошие задатки. Даже мое уродство ее нисколько не смущает. Я хотел спросить именно об этом, но вдруг из арки кто-то вышел. Грез? Мне не привиделась. Горианка застыла на месте едва завидев нас, казалось, сбилась с шага, по лицу пробежала тень, но очнувшись она быстро развернулась и пошла прочь. Я проследил за ней пристальным взглядом ощущая, как горло сжимает спазмом, а в груди распаляются угли.

Реднайра чуть повернула голову, но уже никого не увидела в темнеющем входе арки.

— Что там? — спросила уже тревожно, поворачиваясь обратно.

Я выпустил ее руку, которую все еще держал.

— Ничего, — чуть улыбнулся, — просто вспомнил кое-что…, — мышцы горели, толкая последовать за Грез, но не сдвинулся с места — разве не этого она хотела? Чтобы я был с Реднайрой.

— Мортон, раз мы здесь, может, прогуляемся перед сном, — предложила вдруг Реднайра и у меня не было повода ей отказать.

Вышли в потонувший в сумраке сад. Реднайра что-то рассказывала и спрашивала, я отвечал, но все мысли занимала зеленоглазая горианка. Кого она искала? Или вышла перед сном в сад? Или, быть может увидеться с Тавиром? Она ведь интересовалась им. Внутренности полосовала жгучая ревность, когда мысли возвращались к тому как Тавир привез ее без чувств в Обиртон. Сжимал кулаки прогоняя прочь их. Реднайра старалась не замечать моего напряжения, но все же замолкала, бросая робкие взгляды в мою сторону. И когда мы, сделав круг, вернулись к ступеням замка, айтари замедлила шаг, останавливаясь передо мной, отрезая путь.

— Вы наверное спешите, но позвольте спросить, — начала молодая госпожа, — скажите, я вам нравлюсь?

Я оглядел белое овальное лицо, глаза распахнуты и сверкали в сумраке ночного сада, медовые светлые волосы рассыпаны по плечам волнами, блестели серебром.

— Любой, у кого есть глаза не может не заметить твоей привлекательности.

Уголки губ Реднайры дрогнули в улыбке.

— А лично тебе, я нравлюсь?

Сглатываю ощущая соленый вкус западни, этой хрупкой девушки удалось загнать меня в ловушку. Я поднял руку коснувшись ее лица, бархатистой кожи. Чужая. Вся. И слишком холодная.

— Твой отец будет волноваться, если я задержу тебя еще хоть на миг, — проговорил, заглядывая в полные ожидания глаза, убирая руку, но Реднайра накрыла мои пальцы своей рукой задерживая.

— Я нисколько не боюсь проклятия, чтобы ты не думал, — сорвалось с ее губ с тихим придыханием, смотрела смело на мое изуродованное проклятием лицо.

Я склоняюсь ближе, Реднайра смотрит с трепетным ожиданием.

— Ты меня совсем не знаешь, — огладил ее щеку, опуская руку на шею, чуть обхватывая сзади, ощущая мягкость волос. — Внутри я еще хуже, чем есть снаружи, — и это было правдой, вспомнив ненависть в глазах Грез, когда отнял у нее брата, когда заставил делать то, что она не хотела. И сейчас заставляю…

Реднайра некоторое время смотрела на меня не моргая, а потом втянула в себя воздух, но не отпрянула и не показала своей растерянности.

— Но я ведь могу узнать тебя лучше, разве нет? И я уверенна, что ты… не такой каким себя считаешь.

Я хмыкнул. Настойчивости у нее не отнять.

— Нам пора возвращаться. Я провожу, — отстранился, давая понять, что на сегодня достаточно слов.

Реднайра сомкнула губы, но ничуть не показала своего расстройства, хотя влажный блеск в глазах все же выдал ее разочарования.

Вместе мы вернулись в трапезную. Половина гостей разошлись в том числе Геовин и ее приближенная свита. Матиус встретил нас внимательным взглядом, но задерживать меня не стал, когда я подвел ему Реднайру. Рисальд оставался с ними, а я отправился к себе в покои.

Ночь выдалась кошмарной, и почти бессонной. Поднялся по утру с раскалывающейся на осколки головой.

В дверь постучали, и створка открылась не успел я ответить. Вошел Рисальд. Он смерил меня хмурым взглядом.

— Только что прибыл Эйтхон Амгерр, — напряженно выдавил.

Я взял тунику, одеваясь. Проклятье, только его тут не хватало.

— Значит, прознал об отце… Ты его встретил? — застегнув пряжки на поясе, приблизился к брату.

— Еще нет, слуги сказали, что он даже спрашивать о нас не стал, направился к отцу.

Взяв ткань маски обернул вокруг шеи, натянув до глаз. Но подумав сорвал прочь тряпку. Я уже не тот юнец, который должен прятаться ото всех. Эйтхон и так знает о проклятии с самого начала. Своего дядьку, я видел две зимы назад, еще тогда встреча была напряженной.

Собравшись направился в зал, приказывая слугам накрывать на стол. Рисальду велел чтобы держал ухо востро и следил за его людьми, что прибыли с ним. Отец никогда не доверял Эйтхону. Тот уступив место Вальтору на наследование трона, всегда выставлял его должным перед собой, хотя у того были свои интересы отказаться от трона, благополучно устроившемуся на флеанских островах, всегда готов был оттяпать кусок послаще вступая за те или иные кланы, ища выгоды, когда между ними завязывалась какая-нибудь вражда. Хотя тут было что-то еще то, о что Эйтхон держал под строжайшей тайной.

Мы вышли в большой зал, ожидая гостя. Эйтхон появился уже скоро. За это время он не изменился разве что еще седее стала шевелюра и взгляд острее, цепкий, выискивающий. Эйтхон придирчиво оглядел меня, сводя брови так что резкая глубокая складка появилась на лбу и между густыми бровями. Богатая одежда сверкала металлическими бляшками дорожного костюма.

— Почему меня не предупредили раньше? — остановился передо мной, буравя недовольным взглядом. — Вы обязаны были предупредить.

— Отец не любит говорить о своих недугах, — ответил, выдерживая учтивый тон, впрочем, другого приветствия я от дядьки не ожидал. — Прошу, — указал я к столу, — не будем говорить на пороге.

Эйтхон покривил губы, но все же приглашение принял, неспешно вошел в трапезную. Рисальд бросив на меня тревожный взгляд последовал в след за нами.

Пока суетились слуги возможность все обсудить откладывалась, хоть я видел, как во взоре Эйтхона лютовало нетерпение. И как только остались одни, Эйтхон приступил к расспросам.

— Как давно он в беспамятстве и что с ним? Что говорят лекари?

— Они не могут выявить болезнь…, — говорить напрямую о проклятие мне не хотелось, — … что-то толкнуло его за грань и теперь он борется.

Эйтхон громко хмыкнул, раздраженно схватил нож и вилку.

— Вы до погребального огня его доведете, почему не принимаете никаких мер? Почему вообще молчали? — распалился, отрезая ломоть красного мяса. — А эта, горианка ведьма что говорит? Она ведь здесь?

Вопрос оглушил ударом звона, осушив все тело. Прилив гнева, я едва мог контролировать, сжав кулаки.

Эйтхон прознал о Грез?

Рисальд встревоженно покосился на меня. В зале повисла тишина, она закупорила уши проносясь по телу напряжением.

— Хотя вижу по тебе, что — ничего, — не дождавшись ответа Эйтхон, бросил раздраженно.

На какой-то миг мне показалось что он намеренно выводит меня из себя, пытается зацепить. Ответить, что горианку он не увидит, не позволили шум у дверей. Появление Матиуса и Геовин, разбили образовавшуюся стену между мной и Эйтхоном. Я откинулся на спинку кресла, так и не притронувшись к еде, замечая, что Реднайра сегодня не появилась к завтраку. Появление Геовин изменило настрой Эйтхона хоть тот пыхтел, не выпускал из-под своего острого как лезвия внимания всех собравшихся гостей. Не самая радужная встреча после стольких лет. Я не знал каким терпением высидел завтрак. После мы направились снова к покоям отца. Эйтхон, остановил меня в переходе, объявляя, что прикажет своим приближенным привезти сегодня же других целителей. Но дальше я его не услышал, потому из другой ветки перехода вдруг вышла Грез.

Горианка заметно побледнела, когда увидела, что я не один и сколь яростный был у меня вид. Но слишком поздно спохватилась — Эйтхон заметил ее, повернул голову в сторону застывшей девушки. Два пропущенных удара сердца выбили дыхание из груди. Я смотрел как меняется взгляд Эйтхона став хищным и жадным.

— Это она? — глянул на меня.

Грез, явно напуганная чем-то, круто развернулась чтобы уйти, как внезапно врезалась в вышедшую навстречу служанке с подносом в руках. Грохот посуды о пол, оглушил на миг.

Развернулся оказавшись возле ведьмы стремительно, схватил за локоть и потащил за собой, увлекая ее за дверь пряча от глаз Эйтхона.

Грез морщилась и шумно дышала, но не пыталась вырваться, едва поспевая за мной, ноги ее заплетались. Уйдя как можно дальше, оттолкнул ее к стене, она вжалась в нее и тут во мне разбилось что-то в дребезги вся злость и ярость, оставляя лишь тревогу — Грез была безумно бледной, дышала глубоко, взявшись рукой за горло будто вот-вот упадет в обморок.

— Тебе плохо? — сжал плечи.

Замотала головой.

— Ты будешь всегда выскакивать в неподходящее время или ты намеренно хочешь вывести меня из себя? — цежу сквозь зубы, не сдерживая приток гнева.

Теперь Эйтхон знает наверняка что горианка в Обиртоне. Наверняка он догадался по одному взгляду. Мне не нравится, это, жутко не нравится.

— Мне…, мне нужно сказать вам кое-что важное, — произнесла не таким слабым голосом, какой казалось она внешне.

— Скажешь потом, а сейчас иди к себе и жди пока я не приду.

— Это касается короля, — всполошилась, вонзаясь взглядом.

— Иди Грез, я скоро вернусь. Нужно кое-что уладить.

Она думает, но затем согласно кивает, бледнота не сходит с ее скул. Я не понимаю, чем так взволнованна, связано ли это с отцом? Но сейчас мне нужно вернуться к Эйтхону, пока он не перевернул весь Обиртон вверх дном. Грез ушла, я смотрел вслед несколько мгновений и развернулся пошел обратно.

Глава 16

Влетела в покои, обхватывая в волнении шею. Голова кружится, душит тошнота. Не могу прийти в себя, этот злой взгляд того чужака пронизывает меня словно клинками.

Это он. Это был тот самый господин, которого я видела на ритуале! Сомнений быть не может!

В груди не хватает воздуха мысли мельтешат шумным роем. В видениях он был чуть моложе будто это событие было очень давно, сейчас его волосы поседевшие, а тело заматеревшее.

Боги, кто он? Кто этот человек, который хотел убить младенца?

На бесчувственных ногах я дошла до стула опустилась на него. Он ведь тоже меня заметил и это почему-то волновало, заставляя быть на иголках.

Что? Что нас связывает? Почему именно его я видела? Кто та женщина, убегающая от преследователей?

Все внутри сжималось, холод лился по телу вынуждая дрожать и дергаться от каждого шелеста. Хотелось собрать вещи и бежать из Обиртона прямо сейчас. Ведьма же говорила, что я могу уйти. Амгерр занят, за мной никто не следил.

Я глянула на лившийся в спальню свет, пробившийся через толщу туч. Но ведь Мортон просил ждать здесь. И мне нужно сказать о короле. Я не могу все так оставить и бежать. Или могу? Сомнения разрывали сердце. Внутренний голос кричал держаться подальше от того незнакомого господина, как от огня. Его ведь не было в Обиртоне, откуда он взялся?

Я вскочила со стула и принялась ходить по покоям безутешно меряя шагами ее. Ожидание обернулось настоящей мукой. Амгерр не возвращался.

Боги, что же так долго! Мортон явно задерживался. Что-то не давало мне покоя, и я не могла найти тому причины. Вспоминала раз за разом свое видение, слова бродяжки, ее предостережения. Снова и снова. Она ничего не говорила о том мужчине. Не хотела? Не знала? Почему?

В который раз смотрю в окно, прислушиваюсь к звукам за дверью. Плохо. Очень плохо что он заметил меня и Мортон был тем взволнован — вспомнила его гневный взгляд.

Прошло, казалось, полжизни прежде чем в покои вошел его высочество.

— Так долго, — тревожно вырвалось у меня.

Вид Мортона Амгерра был мрачен, но вместе с тем он собран и тверд, только в движениях считывалось напряжение. Стоило ему приблизиться ко мне жар обвил невидимыми плетями неумолимо притягивал.

— По-другому не получалось, — отозвался устало он. — Ты мне что-то хотела сказать. Я слушаю, — сухо проговорил, заглядывая в глаза, держась от меня чуть на расстоянии, хотя все его поле тянулась ко мне как к источнику света.

Чувствовала это особо остро. Он волновал, сбивал с толку, мешал думать, справляться и выдерживать стойкость.

Собравшись с мыслями и сделав глубокий вдох, я подступила сама к Мортону. Вид его и в самом деле был уставший, его что-то тяготило.

— Я хотела сказать вам о короле. Еще вчера хотела, — припоминая сколь неловкая была ситуация, в которую я так глупо угодила. Сразу в памяти всплыл Мортон державший за руку Реднайру, склоняясь к ее лицу так близко… Зажмурилась, отбросив прочь видение.

— Что, король? — сощурил пытливый взгляд Мортон мгновенно настораживаясь. — Ты что-то знаешь? — вонзил в меня стянувшиеся в точки зрачки серых потемневших глаза. Среди уродливых следов на лице взгляд выглядел хищно и вместе с тем будоражил кровь в жилах, плескаясь в солнечном сплетении жаром.

Я облизала губы опуская на миг взгляд, чтобы собраться с мыслями. Говорить о Лиоцин, о том к чему причастна королева я не могла, ведь что если ведьма все же наврала, чтобы еще больше запутать? Я не могла знать наверняка. Не могла сказать, что королева связана с орденом.

— Кажется, я знаю, что с вашим отцом, — выдохнула я решительно, — мне нужно его увидеть, если, конечно, вы позволите.

Мортон выслушав меня молчал, раздумывая. В глазах метались серебряные искры и в них ни доли сомнения, скорее он не ожидал что я могу что-то увидеть. И я еще сама не знала смогу ли понять в чем смертельный недуг поселившийся в теле короля.

— Иди за мной, — сказал Мортон, отстраняясь и разворачиваясь пересекая комнату распахивая дверь, выпуская меня за собой.

— Постой… те, — остановила его на миг, осекаясь, — а тот господин, где он? Я не хочу с ним сталкиваться.

Мортон сузил в подозрении глаза, но выпытывать из меня что-то не было времени.

— А я и не позволю больше чтобы ты с ним сталкивалась, — рыкнул, — Эйтхон старший брат моего отца, короля Вальтора. И он ненавидит горианок больше, чем я.

Я так и раскрыла губы в оцепенении. Мортон обхватил меня за шею, намереваясь что-то сказать, а я поморщилась будто мне неприятны его касания, хоть это было совсем не так. Лицо Амгерра окаменело и исказилось. Он выпустил тут же, выпрямился, обойдя меня пошел вперед, сжимая зубы и кулаки, передумывая. Я поплелась за ним, смотря на чуть приподнятые в напряжении плечи, сама не своя от терзающих меня жалящих чувств.

К покоям короля мы дошли быстро и молча, минуя залитые утренним чистым светом переходы. Оказались возле двери, Мортон раскрыл ее, свободно впуская. Меня уколола мысль что Амгерр доверяет мне, доверяет самое важное, и от этого еще тяжелее становится на сердце, потому что раньше он не удостаивал меня и толи такого отношения.

Боги, неужели все его слова и признания, все это — правда?

В покоях стоял тяжелый запах трав и снадобий, который оседал на мебель и стены, ложился на плечи отяжеляя затылок и грудь. Я глянула на Мортона, когда обнаружила короля лежавшим на широком ложе. Мортон немым взглядом дал согласие приблизится. Я неспешно прошла вперед, разглядывая короля, этого сильного крепкого мужчину, сраженного недугом. Если вокруг Мортона тянулась тьма, то поле Вальтора Амгерра было чистым и, неподвижным. Подняла взгляд на мужественное бледное лицо. Мортон, как я удостоилась чести убедиться, пошел в Медайрис и от отца перенял разве только стать и суровость.

Мортон встал позади меня, его напряженное дыхание касалось затылка, растекалось жаром по шеи. Но мне нужно было сосредоточиться вовсе не на этом.

— Отойдите прошу, — попросила, поворачиваясь к нему, видя, как желваки на скулах мужчины дрогнули, но он выполнил просьбу, отойдя к подножью ложа демонстративно встав поодаль. Злится.

Я вернула взгляд на короля. Нет, все верно говорила ведьма, проклятия на нем не было и следа, но было что-то другое. Я потянула в себя воздух, наполненный разными запахами, улавливая что-то странное, среди такой густой мешанины трав. Сложно было понять, что именно. Я обошла ложе проходя мимо Мортона, встала с другой стороны изголовья и снова вдохнула. Мортон наблюдал за мной со средоточием и ожидал дальнейших моих действий. Я все же взяла на себя смелость и склонилась над королем. И только тут в голове словно вспышка, пронеслось понимание, что за странную примесь я слышу в поле, крови Его Величества. Меня обдал холод от понимая, что ведьма была права и здесь, скорее всего замешена Лиоцин. Выпрямилась.

Мортон пошевелился, хмурясь еще больше терзаясь нетерпением.

— Ты что-то почувствовала?

Я выдохнула чуть покачнувшись, отступила. Мортон тут же приблизился.

— Скажите своему лекарю, — отказываясь от помощи меня придержать, — чтобы немедленно очистил кровь Его Величества.

Мортон все же обхватил мои плечи и развернул к себе.

— Что это, Грез? — рыкнул сквозь зубы.

— Яд. Очень редкий, парализующий тело. Ваш отец борется с ним. Яд действует уже давно, в этот раз очень сильная доза. Не удивительно что лекари его не признали, — или побоялись признать.

По выражению лица, кажется, Амгерр сам обо все догадался. Ярость вспыхнула огнем в его глазах.

Дверь вдруг приоткрылась, заставляя вздрогнуть и отшатнуться от державшего меня Мортона.

Внутрь вошла служанка, завидев Мортона она поклонилась.

— Я могу идти? — спрашиваю у Амгерра, понимая, что задерживаться мне здесь больше не следует.

Мортон кивнул.

— Иди к себе. После, — Мортон сглотнул, — поговорю с тобой о многом, — от его тона и слов мурашки побежали по телу, впиваясь хвойными иглами в кожу.

Я прошла к двери больше не задерживаясь.

Вернулась тем же путем, встретив только пару слуг. Внутри бушевала буря — так всегда, когда я встречаюсь с господином. Сердце сдавливало — кажется, сегодня будет наш последний разговор, где я потребую вернуть мне Марсу и уйти. Только вот без надежной защиты покинуть Антхалию не выйдет. Ведьма предупреждала что за мной идет слежка, серьезная охота и что мне грозит расправа. Конечно, надежнее находиться в замке рядом с Амгерром, но это не дает залог того, что ко мне не подберутся, когда его высочество, например, куда-нибудь уедет. Повернув по переходу к лестнице, погруженная в раздумья я с разворота врезалась во что-то твердое, всколыхнулась ощущая, как жар заливает щеки до самого затылка.

— Ох, простите, — пробормотала я, отстраняясь, поднимая взгляд, сердце так и подпрыгнуло к самому горлу, но это был не Эйтхон. Передо мной мужчина высокий, важный в дорогой одежде. Кто это за господин я не знала, но он не дал мне пройти, задержав у лестницы, сильные пальцы сжались на моем локте капканом. Я встрепенулась, бросаясь в панику. Что ему нужно?

— Эдрис? — вдруг выдавил он.

— Кто? Нет, господин, вы ошиблись, — залепетала, становилось еще тревожнее.

Каменное и кажется слегка побелевшее лицо господина пугали, захотелось скорее скрыться с глаз.

— Мне нужно идти, я спешу, — сбитая с толку я не понимала, что мне делать, что увидел во мне этот господин? Что привело его в такое замешательство?

Он все же выпустил мой локоть. И я поспешила обойти его, и ринулась едва ли не бегом по лестнице — наверное, не слишком прилично с моей стороны. Боги, да чего я так волнуюсь? Я ведь знаю, что в Обиртоне сейчас полно гостей. А я скоро исчезну и обо мне все забудут, как только король оправится. А Мортон… получит свое избавление женившись на Реднайре.

Вихрем влетела в покои.

Сколько теперь ждать? Как долго? Мортон наверняка до вечера не появится, он будет рядом с отцом и не покинет его. Можно было спуститься во двор и найти Тавира. Узнать, что с ним все в порядке. Но, я откинула эту мысль сразу вспомнив о вопросе Амгерра. Он не хочет, чтобы я к нему приближалось и лучше не гневить.

Боги, почему этот незнакомец посмотрел на меня так будто знает? Почему изумился едва, завидев меня? Назвал другим именем? Что вообще происходит? Желание пойти снова в грот и встретить ведьму едва ли не подтолкнули меня к двери. Нет, нужно ждать. Я дернулась и едва не подпрыгнула на месте, когда в дверь неожиданно постучали. Сердце горячо застучало в груди, ладони мгновенно стали влажными, а во рту напротив — сухо. Кто там за дверью я не знала, но страх скрутил меня. Я тряхнула головой.

«Так, Грез прекрати дергайся».

— Войдите, — позволила.

Дверь приоткрылась и внутрь заглянула служанка.

— Можно вас побеспокоить, — скромно заявила, — с вами хочет поговорить Матиус-лар-Бертлот.

По спине прокатился холод.

— Кто? — вырвалось у меня, но тут же стыд хлестнул по лицу крапивой. Наверное, служанка подумает, что я совсем из леса вышла, раз не знаю никого по имени, но женщина нисколько не смутилась моему вопросу.

— Отец госпожи Реднайры, невесты его высочества.

Я так и вросла в пол, воздух перехватило в горле. Отец Реднайры? Я вспомнила столкновение внизу с незнакомцем. Боги, неужели это он?

— Вы последуете к нему? Что мне передать? — поторопила служанка, выводя меня из ступора.

А вдруг это ловушка? Мысль о том, чтобы отказать и запереться в покоях крепла все больше.

— Ах, да, — обронила служанка, — его светлость просил передать что это очень важно для вас.

Важным для меня? Я нахмурилась, сжимая кулаки. Что может быть такого важного от знатного господина к простой девушке? Волнение захлестнуло еще больше. Слухи обо мне разнеслись весьма быстро. Но если бы мне желали причинить вред, вряд ли послали бы простую служанку за мной, которой доверяет Мортон, ведь она мне приносила ужин вчера.

— Отведи к нему, — согласилась, в то время как пол подо мной стал слишком шаткий. Мортон наверняка если узнает, что я его ослушалась и покинула комнату, будет в ярости, ведь он приказал жать его.

Мы шли теми же переходами, только в этот раз не стали спускать с лестницы и оказались на небольшой открытой площадке. Едва мы нырнули под свод арки, как впереди я увидела высокую мужскую фигуру. Я была права в своих догадка — это был тот господин, с которым я столкнулась внизу. Он повернулся, смерив меня внимательным взглядом. Служанка, оставив меня поспешила уйти. Собравшись с духом, я направилась к господину.

— Вы искали меня, ваша светлость, — говорю явно взволнованно, но по-другому и не получаюсь.

Что он хочет мне сказать? Зачем позвал? Может зря я вышла к нему и нужно было все же дождаться Мортона? А то если он станет говорить о своей дочери? Эти мысли бились в моей голове пока господин меня рассматривал. Пристально. Пронзительно. Напряженно. Я понятие не имела как с ним разговаривать, какие слова говорить, хоть я имела опыт общения с Мортоном Амгерром, но только это совсем другое. Этого господина я не знаю, и он гораздо старше.

— Как тебя зовут? — спросил после молчания Матиус.

— Грез, меня зовут Грез, — и тут же закусила губы. Может быть не нужно было выдавать своего имени? Но он не казался мне из тех, кого нужно опасаться, особенно сейчас, когда я ощущаю так явственно поле других — в нем не было дурного.

Уголки губ мужчины сухо дернулись.

— Значит, ты и есть та горианка которую нашел Мортон?

Я облизала губы и кивнула, пытаясь понять к чему клонит его светлость.

— Все верно. Я тебя спутал, — сказал мужчина, и у меня от сердца отлегло. Взгляд Матиуса вновь скользнул вниз по мне, рассматривая будто какого-то диковинного зверька, но холодные глаза застыли и в них сверкнуло что-то острое, пронзительное. — Откуда это у тебя?

Я сначала не поняла о чем он, но проследив за взглядом мужчины, схватилась за обруч на запястье прикрывая его рукой.

— Подарок матушки.

Глаза Матиуса еще больше стали глубже, а блеск ярче.

— Кто она, твоя матушка?

— Обычная женщина, господин, жена мельника, моего отца.

Мужчина нахмурился, услышав мой ответ.

— Видишь ли…, — продолжил, неотрывно смотрел, — я не хочу тебе пугать, но, такой же браслет и у моей дочери Реднайры. Она сейчас здесь в замке Обиртон.

— Что вы хотите сказать, господин? — ответила более прохладно настораживаясь, внутри все поледенело.

— Я сейчас тебе кое-что расскажу, Грез, — проговорил мужчина и в его голосе прозвучала тревога и серьезность. Все и в самом деле очень серьезно. Потому что я стою здесь перед незнакомым мне мужчиной, который говорит запутанно и странно. — Ты очень похожа на одну женщину, которую я хорошо знал.

Я сглатываю, пристально смотрю на господина, укладывая сказанное им в голове.

— Ее звали Эдрис, — мужчина вдруг напряженно усмехнулся, — конечно, если бы я действительно встретил ее, она бы не была так молода сейчас. Эдрис, моя двоюродная сестра, моя кузина.

Я сглатываю и пытаюсь понять, что происходит.

— Вы хотите сказать…

— Да, — Матиус нахмурился, — это было давно, девятнадцать зим назад. Эдрис стала женой одному из правителей Сарматских гор… Это очень долгая история. Эдрис погибла… Но мы не нашли ребенка, новорожденную дочь…, — Матиус смолк, сжимая челюсти, видимо вспоминать о том событии ему тяжело.

Мысли лихорадочно прыгают, по телу пронесся холод. Господин хочет сказать, что я дочь… Но этого не может быть! Я судорожно начала вспоминать все что помнила о себе, события мелькали в голове беспорядочно.

— Расскажи мне о своих родителях, — вдруг попросил господин.

— Они приехали в Шадор…, — я запинаюсь, понимая с замиранием сколько совпадений. Боги, неужели это все правда? Не может этого быть! Не верю! — …девятнадцать зим назад, моя матушка родила меня по дороге в Торион…

Конечно, никто не знал при каких обстоятельствах я родилась и свидетелей не было. Мои родители приехали в Шадор потому что там жила ее двоюродная сестра. Моя тетка, она не любила меня с самого начала, и я не понимала почему, а потом обвинила в их гибели, и не давала мне житья. По телу лед скользнул, когда я вспомнила, как тетка порой в порыве гнева говорила, что я не их дочь, не похожа на своих родителей, но я думала, что это все из-за личной неприязни. Я не придавала значения этим словам. Обо всем этом я рассказала Матиусу. Он слушал меня внимательно, не перебивая, и когда я смолкла стиснул зубы посмотрев вдаль на холмы, залитые солнечным жарким в полуденный час светом.

— Этот браслет что на тебе наша родовая ценность такой был и на Эдрис, доставшийся ей от ее матери горианки. Она всегда его носила. Я думал его украли… Эдрис любила свою родину, поэтому и выбрала Бартриса. Твоего отца.

Выслушав я опустила взгляд раздумывая.

— Может, это все совпадение? — цепляюсь я за берег чтобы вырваться из этого водоворота.

— Сомнений быть не может, ты очень похожа на Эдрис, — как-то с горечью ответил он.

Я сжимаю губы понимая, что сказать больше нечего. Вспоминая свое видение, и ту девушку с ребенком убегающую от преследователя так похожую на меня. Все это выходит было когда-то. И Эйтхон, не мое воображение?! Все путалось и затмевалось, ум не хотел воспринимать правду протестуя, а сердце начинало ныть в груди и сжиматься.

— Простите господин, мне нужно идти. Нужно все обдумать.

Матиус повернулся ко мне.

— Конечно. Не зря все дороги вели меня в Обиртон. Я встретил тебя. Мы еще свидимся, Грез. Если ты захочешь.

Я растерянно кивнула, отступая, развернулась и пошла прочь покинув нишу, почти не видя ничего перед собой, оставляя за спиной Матиуса-лар-Бертлота.

Вся моя жизнь, выходит, обман. Но почему матушка молчала? Не хотела причинять мне боль, хотела отрезать от прошлого? А Марсу. Боги, ведьма была права. Я задохнулась слезы проступили на глаза. Он не мой брат.

Я шла по переходам замка понимая, что заблудилась — не встречались ни слуги, ни стража. Но ноги несли меня прочь, хотелось убежать отсюда как можно дальше. Может и в самом деле сбежать? Исчезнуть. Ведь теперь меня ничего не держит.

Я вышла в дверь крепостной стены и оказалась перед возвышающейся на холме рощей. Дыша глубоко и часто обернулась, оглядывая вздыбленные ввысь неба башни Обиртона. И где-то там Мортон Амгерр, который приказал мне сидеть в замке.

Решительно развернувшись, подобрав подол платья, я пошла по тропке, погружаясь в прохладу чащи. Мне нужно быть подальше ото всех, ото всего, чтобы подумать, побыть одной. Я задыхалась и мне нужен глоток свободы.

Я шла и шла окутанная зеленоватым светом деревьев. Ослепительные лучи пронизывали кроны золотыми иглами, играли бликами на зеленых листочках кустов и папертников, повсюду вспышки света — ослепительная красота, и пение птиц, но я почти не замечала этого всего. Устав идти я присела на пригорок, откинувшись спиной на ствол дерева, прикрыла веки. Вспоминала свое прошлое, детство, счастливые моменты, любящие глаза матери и теперь, выходит, чужой женщины, как и отца… Но как я попала к ним? Настоящая мать успела спрятать меня, но другие нашли? Все это как-то не укладывалось в голове. Нашли и выдали как за свою дочь? Вот поэтому матушка не хотела, чтобы я раскрывала свои силы. И все ее предостережения по этому поводу… Нет, я не могу оставить Марсу, я должна его забрать, он мне не может быть чужим, я видела, как он рос, я заботилась о нем и сейчас не оставлю ни за что.

За всеми раздумьями я просидела под деревом полдня, лучи потускнели, и теперь багряное золото вечера обливало самые макушки деревьев, от земли потянуло холодом влажным и душным напоенным запахом мха. Я поднялась, разминая затекшее тело, вышла из своего укрытия и поняла, что потеряла тропку. Ругая себя прогоняя подступающий страх, пошла наугад, пытаясь определить где находится солнце, но в таких дебрях ничего невозможно разобрать. Я не знаю сколько так шла пока не стало совсем сумрачно. Наверняка Амгерр уже вернулся и не обнаружил меня…

Пошла быстрее погружаясь все глубже в чащу, отбрасывая прочь мысли об этом. Я не вернусь в Обиртон. Решение вонзалось кололо и жалило, что я даже не услышала впереди топот копыт.

Значит, вблизи дорога!

Я дернулась вперед, но остановилась. Вдруг это какие-нибудь разбойники, хоть вблизи Обиртона их не должно и быть, но все же. Осторожно пошла на звук, прячась за дерево, чтобы дождаться пока путники проедут. Возможно это кто-то из воинов проверяют окрестности. Теперь, найдя дорогу, я смогу добраться до какого-нибудь людского жилья.

Задержав дыхание выглядываю из своего укрытия прижимаясь грудью к коре. Сердце пропустило удар, когда я увидела Амгерра с воинами из пяти человек.

— Следы обрываются здесь господин, — сказал кто-то из них.

Мортон дернул поводьями приблизив коня к обочине дороги.

Я видела, как на лицо Амгерра наползает тень, как проступают на скулах желваки, он поднимает голову и смотрит в чащобу сталью. Сердце в груди начинает бешенный бег, от того что я невольно вижу на его испещренном проклятием лице — тревогу, страх и какую-то муку. Все тело немеет, и я не могу даже пошевелиться.

Амгерр волнуется за меня, что я потерялась? И по-видимому ищут меня уже давно. Он всерьез обо мне тревожится? Или ему еще что-то нужно от меня? А может у него появились какие-то другие планы?

Буря чувств утягивает меня в пучину сомнений. Я вижу, как его мышцы шеи натягиваются. Как сжаты плотно руки в кулаки. Как скользит беспокойно взгляд по чащобе, и не могу поверить глазам, внутри меня что-то жжет, сжимается, ноет. Мне хотелось плакать непонятно от чего. Но в следящий миг я вздрагиваю, когда Мортон начинает звать меня.

— Гре-е-ез!!! — сильный голос сотрясает тело, проникая в самую глубь оседая тяжестью, что я едва могу стоять на ногах.

Великая Мать, как же это тяжело. Сделать выбор. Уступить Реднайре или уйти, уйти прочь. Оставить все это и исчезнуть. Сжимаю кулаки, разжимаю вонзая в кору ногти.

— Гре-е-ез!!!

Вздрагиваю вновь, горячие слезы затуманевают взгляд. Хотелось зажать уши ладонями, чтобы не слышать.

Со мной он не избавится от проклятия, а Реднайра подарит ему будущее достойное наследника короля. Я заставляю себя оторвать руки от дерева, отпрянуть от него. Делаю шаг назад, осторожно, бесшумно, понимая, что меня могут заметить в любой миг. Сердце полосует кнутами, оставляя глубокие борозды, и понимание того что это может быть, ранит еще больше. Кажется, я погибла, лишилась души, он отнял ее у меня. Я все дальше ухожу. Мортон шагает к окраине чащи, направляется в другую сторону от меня. Я должна уйти прямо сейчас, иначе потом, не смогу, не получится, я не владею больше собой. Еще шаг, еще. Воины почти скрываются от глаз, я вижу спину Амгерра его затылок, шелковые волосы, широкие плечи. Еще шаг, сердце замедляет ход, тяжелее. Отряд почти скрылся полностью, но тут я застываю потому что под ногой раздается хруст ветки.

Амгерр реагирует мгновенно, замирает и резко оборачивается. Хищный взгляд мужчины ловит застывшую фигуру в зеленной чаще.

Я поймала его смятение и на миг, всего на один миг — растерянность, которая тут же сметается взрывом других чувств сложным смешанным, так что меня пронимает дрожь. Губы Мортона сжаты, весь он напряжен, но в следующий миг он сорвался с места и направился ко мне твердым широким шагом. Берет под уздцы коня, дергая его за собой, приближаясь ко мне. Я вытянулась, задержав дыхание. Лицо Амгерра каменное, невозможно понять о чем он думает. Остановив жеребца, Мортон молча схватил меня за пояс и рывком посадил на коня. Я успела только вцепиться в гриву, когда Амгерр вскочил в седло, сжимая меня с обеих сторон руками. Накрутив на кулак поводья, пустил жеребца вперед. Я не шевелилась и молчала, где-то в глубине охватила радость что он нашел меня и теперь прижимает к своей груди. И в то же время становилось горько, что теперь я виновата в том, что встала между ним и Реднайрой. Но Амгерра видимо это не тревожило, я не знала, что думать. Зачем он везет меня обратно в замок? Зачем нужна? Горячее дыхание скользило по затылку, меня окутало терпко-сладкий запахом его кожи, заставляя испытывать себя слабой и вместе с тем защищенной.

Обратная дорога прошла как в тумане, я не могла думать и дышать, когда Мортон управлял жеребцом, прижимая меня к своему напряженному литому телу.

Беспрепятственно въехали во двор. Амгерр остановил скакуна, чуть поддаваясь вперед слегка наваливаясь обжигая мочку уха рваным дыханием, спешиваясь. Обхватил меня за талию ссадил на землю, сжал локоть и повлек за собой к двери. Молча. Быстро. Тяжело. Кажется, он зол, но никак не выдавал это.

В замке уже темно и горят повсюду свечи, пламенники в каменных переходах. Поднялись по лестнице и оказались перед покоями его высочества. Мортон открыл двери и подтолкнул меня внутрь, вынуждая зайти, отрезая обратный путь, запер дверь на замок. Я отошла от него подальше. Я не знала, чего ожидать, Амгерр в ярости это видно по тому как горит взгляд, как вздымаются крылья носа, и в тоже время в глазах темная глубина, от которой у меня перехватывало дыхание.

— Зачем вы пришли за мной? — сказала я, понимая, что не могу ждать, — я сделала все что могла и могу быть сбродной, разве нет?

— Нет, — отрезает Амгерр сталью и вскинул руки срывая с себя легкие кожаные доспехи, — не можешь быть свободной. Ни сейчас. Ни после. Никогда.

Ошарашенно наблюдала как за латами последовала верхняя одежда. Оказавшись по пояс оголенным, Мортон приблизился ко мне, обхватил талию, рывком притянул меня к себе. Я охнула, вбиваясь в его горячее тело. Кровь горячей волной хлынула к низу живота растекаясь сладким предчувствием. Не успела ничего сообразить, как мои губы захватили жадные губы Мортона, настолько горячие требовательные, ненастные, что я позабыла о своем вопросе, ощущая только скольжение губ. Поцелуй оказался несдержанным, и страстным. Мортон терзал мои губы кусая их, заполняя рот языком обжигая изнутри, вынуждая всю меня обомлеть. Я невольно овила руками Амгерра за шею, и это сорвало последние преграды, ответила на поцелуй, так же пылко. Сила потекла за края затапливая с головой, я больше не во власти ее сдерживать, как и свои чувства и желания, они рвались безудержной волной.

— Что вы делаете? — прошептала задыхаясь, едва мне удалось глотнуть воздуха.

Мортон не ответил, подхватил меня на руки и направился к кровати. Ступив коленом на постель опустил меня. Застыл оглядывая меня. В серых глазах бушевал шторм.

— Вам стоит подумать господин, я не смогу снять с вас проклятие.

— Замолчи Грез, — прошипел глухо, — мне плевать на проклятие, — его голос теперь звучал горячо, твердо, волнующе до дрожи, — пусть я буду проклят до конца дней, но я буду с тобой, ты одна мне нужна. Только ты и никто больше. Только ты. Ты, — скользил взглядом по моему лицу, склонился, касаясь губ прильнув своими на этот раз в медленном поцелуе, глубоким, чувственным, проникновенным.

Он кажется не дал выбора, никакого отступления. Его ладони скользнули по телу задержались у завязок на платье, я замерла, когда умелые пальцы рванули тесьму высвобождая вдох из моей груди. Стянув платье с тела, следом Амгерр освободил меня от нижней сорочки. Ничуть немедля содрал с себя остатки одежды, склонился над моим лицом прильнув своим телом к моему держась навесу, так чтобы мне было не тяжело, было чем дышать, но не это перехватывало мой воздух, а то как смотрел на меня сейчас Мортон — пронзительно глубоко, он будто медлил, проверял как я стану реагировать, начну отталкивать или, напротив… Не в силах вынести это я огладила ладонями тугие мышцы плеч овив шею чувствуя мягкость волос. Мортон склонился еще ниже, задержавшись возле моих губ. Я ощущала упирающееся в бедро напряжение, горячее, твердое, сильное. И внутри меня пробуждалось что-то мучительное волнение. В глазах Мортона вдруг вспыхнули лукавые искры.

— Кажется, тебя только так можно удержать на месте, — сказал Амгерр после, так много говорящего молчания.

— Не надейтесь, ваше высочество.

Взгляд Мортона потемнел. Он и в самом деле не хочет меня терять. Я вижу это в глазах. Почувствовала, как меня все сильнее тянет на глубину.

— Не хочу тебе больше причинять боль, но, еще немножко придется потерпеть.

— У меня нет выбора как поверить.

Амгерр усмехнулся и снова взгляд становится глубоким.

— Я обещаю, — ответил глуше, склоняясь к мои губам, захватывая в требовательном поцелуе, не давая больше пути для отступления, но я и не хотела.

Сердце лихорадочно застучало в груди, и все мысли исчезли, когда я поймала запах его кожи — тягуче-крепкий волнующий, кружащий голову. Невольный стон сорвался с моих губы, когда ладонь Амгерра скользнула по бедру заставляя развести колени, подпустить его ближе. Мортон вобрал мой прерывистый вдох, скользнул губами по шеи делая дорожку между ключицами, опустился ниже к налившим тяжестью грудям, захватывая горячими губами чувственную вершинку. В животе сладко потянуло, я выгнулась, позволяя ласкать себя губами, погружаясь в туман блаженства, в сладкую муку. Выдохнув я поддалась к нему не в силах выдержать ласки, но Мортон задержался, смотря на меня протяжно испытывая мою выдержку, так, что мне невольно хотелось прикрыться.

— Я сойду сума если, если не возьму тебя, — хрипло проговорил Амгерр, собрав в горсти мои волосы.

Глава 17

Неужели я настолько желанна для него?

Горячие ладони прошли вниз накрыли грудь, сжали, вынуждая сдавленно охнуть. Он не спешил будто хотел сполна насытиться этим мгновением, пусть тяжелыми становились дыхание и взгляд. Рассматривал меня окутанную золотистым светом горящих свечей, склонился прильнув губами к шее, ключицам, скользил по животу словно ища самые уязвимые места на моем теле и находил, безошибочно точно вбирая в себя мою дрожь, крадя поцелуями становившиеся все глубже и лихорадочней вдохи, вынуждая плавиться в его руках, таять от томительных нежных поцелуев, сгорать в нетерпении. Голова наполнялась туманом, тело — блаженством, все исчезло вокруг, остались только горячие пальцы Мортона, настойчивые губы, обжигающей взгляд. Невольно прикрыла глаза, давя в себе судорожные вздохи — только бы не останавливался, не медлил, не мучил меня. Но уже вскоре в ласках Мортона все меньше нежности, все больше нетерпения и страсти. Не оставляли никаких вопросов, ни тайн, ни опасности, только желание слиться с мужчиной, который меня покорил и теперь я готова сама ему отдаться в руки, своему врагу, палачу, ненавидящему горианок. Все стерлось, смешалось в водовороте вздохов и стонов, оставляя только одно желание — впитывая всем телом его ласки.

Мортон подхватил меня под спину притягивая к себе ближе, давая сполна ощутить его возбуждение пугающее и волнующее одновременно. Мое сердце оглушающе заколотилось, при виде его оголенного тела, которое хотелось до невыносимости, до острого как шип желания, касаться так же, ласкать, трогать, целовать. Мне было стыдно за эти желания. Мортон будто слышал меня, видел проникая в самое сердце, ловил ладони, прижимая их к постели, когда я пыталась прикрыться, прижитая к постели елозить беспомощно, заставляя смотреть открыто на него и наслаждаться поцелуями которыми он меня осыпал, томительными, жгучими, утешающими, вынуждая дышать то протяжно и глубоко, то быстро и лихорадочно, и в тот миг, когда дразнил губами тонкую кожу грудей, приникал к губам обжигая кусая их. Кажется, ему нравится меня мучать и терзать доводить до исступления, сходить с ума, до мурашек и спазмов в мышцах, тяжести и влаги. Если это, то в чем он меня обвинял, безумное влечение, то я не представляю, как он мог вынести это все. Он знал, что делает, делает это опытно, раскрывая мне как тайну, как что-то ценное, показывая это искусство во всей красе, дразнил языком, заставлял впихивать стыдом и тут же растекаться в блаженстве. Его ладони становились все более нетерпеливыми, страстными, горячими, жадными. Решительное проникновение заставило всхлипнуть и на миг позабыть обо всем. Жгучая боль вытолкнула из горла короткий вдох, вынуждая прогнуться от его силы и принять. Мортон поймал мои губы задерживаясь. Чувство наполненности немного болезненное, но вскоре боль утихла, и я ощутила, как что-то новое поглощает меня заполняет, захватывая с головой в тот момент, когда Амгерр начинает размеренно двигаться, позволяя ощущать внутри себя его мощь и силу. Я будто на волнах стремилась слиться с ним в одно целое, чтобы вместе достигнуть чего-то мне неизвестного, но до оглушения желанного необходимого, заставляя умирать в его руках, вздрагивать от каждых последующих рывков, цепляться в его спину пальцами и прогибаться, впуская глубже. Пока тело не свело сладкой судорогой до самых стоп. Стон вырвался из горла и слился с грудным стоном Мортона, до этого смотревшего на меня пристально ловя каждую эмоцию, а теперь закрывшего глаза с пронесшейся по лицу мучительной судорогой. Это просто невыносимо… Невыносимо сладко, горько, невыносимо приятно…

Все слилось и взорвалось на осколки, заполняя таким наслаждением, что от него хочется плакать.

А когда я распахнула ресницы, Амгерр смотрел уже на меня, темными от еще не схлынувшего жара взглядом от которого сбежать невозможно, нет сил. Гипнотизирующий взгляд, удерживал меня не забыться и заставляет дышать.

Мортон шумно выдохнул и лег рядом растягиваясь во весь рост, увлекая меня за собой.

— И что будет теперь? — тихонько спросила я.

— Кажется, вопросы должен задавать я, — Мортон повернулся на бок, положив ладонь мне на талию провел по изгибу к бедру. Теперь мне не стыдно, и эта перемена смутила меня больше чем то, что случилось между нами только, что. — Почему ты снова сбежала, Грез?

Я опустила взгляд открываясь от чистого от проклятия лица Мортона такого притягательного в свете огней. На мгновение даже пожалела, что я начала разговор, но внутри все бушевало от неведенья. Что теперь будет дальше? Что я наделала, шагнув в эту пропасть, которая безысходно легла перед нами. Я сжала в пальцах покрывало в надежде прикрыться, но Мортон мягко перехватил мое запястье и замер, посмотрев на браслет, но потом притянул ладонь к своему лицу и прижался горячими губами в середину, разгоняя по телу волны мурашек.

— То, что случилось между нами не отменит проклятия…, — продолжила с горечью я.

Мортон замер, и я не решилась на него взглянуть, он огладил мою щеки поддевая подбородок, все же заставил взглянуть на него.

— Ты из-за этого решила уйти? Не сказав мне ничего? Пусть не отменит, это ничего не меняет, я хочу, чтобы ты была со мной, всегда, — прошептал в губы, обхватив меня в свои объятия притесняя еще ближе, глубоко вдыхая, заставляя меня покрыться мурашками, а щекам вспыхнуть жаром, провел ладонью по моим волосам, убирая их за плечо. — Ты моя Грез. Моя, — прошептал, целуя в губы вынуждая глухо простонать от такого натиска.

— И все же, как мне с этим быть, ведь ваша невеста…

Глухое рычание прервало. Мортон чуть сдавил меня в объятиях.

— Перестань обращаться ко мне учтиво, после того что между нами только что было, это нелепо.

Я вновь запылала смущением. Мортон протяжно втянул в себя воздух.

— Реднайра достойная невеста, она показала себя с лучшей стороны, но ничего кроме уважения я к ней не испытываю. Что касается проклятия, то это мой выбор. И только мой. Ты сделала все что было в твоих силах и больше не обязана мне ничем. Не чувствуй за собой вины, Грез. Это мой груз, который был и до тебя.

Я застыла, осмысливая его слова и пошевелилась, вырываясь из его объятий. Посмотрела на него сверху, раскинувшегося на постели смотревший на меня чуть хмуро.

— Назад пути нет. Реднайра никогда не станет моей женой, — отрезал он.

А меня будто оглушило. Понимание того что я сделала, надавили на плечи непомерным грузом. Боги. Боги!

— Это сложно. Я не могу так.

Амгерр резко поднялся не успела я охнуть он заключил меня в объятия заковав в кольцо рук прижав к своей твердой груди.

— Перестань Грез, — зарычал, — или я заставлю тебя забыть об этом снова… Буду каждый раз заставлять, — и то как сверкнули его глаза, заставило меня сдаться.

— То, что я попала в когти тирана я не сомневалась, — пытаюсь спастись, уходя от мрачных мыслей. Боги как же было хорошо рядом с ним, настолько что не хотелось думать о плохом. Не думать о том, что нас разделяет.

— Что тебя так напугало сегодня? Эйтхон? — склонился к моему лицу. — Что случилось с тобой Грез?

Как сказать о своем видении я не представляла.

Амгерр давил своим внимательным взглядом и кажется не оставлял выбора, да и стоит ли мне теперь утаивать, что-то не договаривать, после того как он стал так близок ко мне, кажется пора учиться полагаться не только на свои силы.

Набрав в грудь воздуха, я привстала. Мортон скользнул руками по моим плечам лаская поглаживания шею, не желая выпускать меня из рук, спокойно ждал ответа. Я неторопливо рассказала про ту бродяжку из трактира, кем она являлась на самом деле, ритуал на котором мне открылось многое, в том числе о своей настоящей матери, разговор с Матиусом-лар-Бертлотом, хотя о последнем возможно пока и не стоило упоминать, уж слишком все путанно и кажется небылью, но Мортон слушал внимательно иногда хмурясь, переставая ласкать, а пальцы чуть сжимались на лопатки. Я не знала о чем он думал, но после мне стало неимоверно легко, теперь ощущала какой непомерный груз лежал на моих плечах. Я смолкла, Мортон продолжая смотреть на меня молчал, я и не ждала ответа, его и не требовалось.

Амгерр наконец пошевелился взял мою руку, на которой тусклым светом блестел браслет.

— Я видел его на Реднайре, — проговорил он, снова смолкая.

Я повернула голову осматриваясь его лицо ища что-то во взгляде, обводя свободно взглядом каждую черту его лица, по мужским красивого. Невольно пробрала сладкая дрожь от осознания, что я стала его, а он — мой. Но тут же обожала горечь, каким же хрупким все это казалась сейчас, когда столько сложностей навалилось на меня, когда сомнения разрывали на части сердце.

— Я не хочу что бы… ты повторял судьбу своего деда, — сказала я, отводя взгляд в тот миг когда Мортон взглянул на меня.

Внимательные серые глаза врезались в меня, на лицо упала хмурая тень.

— Это мое решение, которое я никогда не отменю, — спокойно поговорил, хоть внутри, я знала, кипело все, — как только отцу станет лучше, мы вернемся в Урелтон, — отрезал он.

Внутри меня все сжалось от предчувствия, волнения, страха, эти чувства пьяни и одновременно пугали.

— Как скажете, господин, — ответила, косясь на Амгерра. До этого мига закаменевший, он издал грудной рык, сгребая меня в охапку, так что теперь я оказалась под ним в плену его неумолимо ненастных глаз. Я тихо засмеялась, Мортон улыбался мне в ответ так, что дыхание перехватило от того как в глубине глаз залегло что-то волнующие вызывающее по телу волны мурашек, желание, нежность, вожделение, бесконечное принятие. Мы застыли рассматривая друг друга. И этот миг оказался самым ценным, настолько интимным, что хотелось продлить его как можно дольше. Губы Мортона оказались так близко, что мне безумно хотелось коснуться их очертить пальцами прильнуть своими губами, попробовать их сладко-горький вкус. Перевела взгляд на глаза на этот строгий магнетизирующий взгляд, заставляющий трепетать всю меня. Я невольно облизала губы понимая, как волнуюсь, ощущая, как сила перетекает свободными потоками между нами от его тела к моему и обратно, так естественно, правильно, его сила заполняет меня до краев будоражит, дразнит, безудержно влечет. Мортон Амгерр опустил взгляд вниз и наклонился, касаясь губами моих губ целуя сначала медленно упоительно глубокого, протяжно, так что окружение потерялось, а все тело млеет, тает как горячий воск в его руках, заставляя скользнуть руками по его широким плечам, ответить на поцелуй упиваясь его мучительной сладостью, заставляя ласкать в ответ бесстыдно губами, языком и наслаждаться им, этим мужчиной, который так настырно и дерзко завладеть мной, любил меня, проникая в самые потаенные уголки души волнуя и будоража, расшатывая. Поцелуй стал еще глубже еще настойчивее, еще не сдержаннее. Я чувствовала, как Амгерр напрягается, как твердеют мышцы под моими ладонями, как льнет тугое горячее естество вынуждая меня задыхаться и краснеть. Гореть от стыда собственных желаний, почувствовать его вновь, вкусить этот нектар. И я прижималась к нему не в силах терпеть полнее ощущая его льнувшее обнаженные тело к моему. В какой-то миг Мортон застыл и отстранился, заглядывая в помутневшие от наслаждения глаза.

— Выходит, ты ведьма знатного происхождения? — спросил вдруг он, сужая в пытливо глаза, дыша тяжело — как трудно ему давалось сдерживать себя.

Я пожала плечами, восстанавливая собственное далеко неспокойное дыхание.

— Лучше об этом знает Бертлот, — жутко смущаясь ответила. — А что? Это важно? Это что-то меняет? — спросила, прикусывая губы от всколыхнувшегося волнения.

Мортон мягко улыбнулся краями губ, не отводя от меня глаз, медленно подкачал головой.

— Просто хочу знать, что ты сама думаешь по этому поводу. Ты расстроена?

Я выдохнула, наверное, слишком надрывно.

— Я потеряла своих родителей, которые воспитали меня и не дали умереть, возможно они спасли мне жизнь найдя в Сарматских лесах…, — подумав немного ответила я, — не укладывается в голове что они мне чужие… Но как бы там ни было Марсу остается мне братом, — твердо ответила я, позабыв на миг о смущении, о том я сейчас уязвима перед Амгерром.

Мортон выслушав, приблизил лицо, огладил волосы и щеку.

— Никому не позволю к тебе приблизиться. Ни этим псам ордена, ни Эйтхону, — прошипел сквозь зубы, сдерживая злость.

— Эйтхону?

— По тому что ты увидела в Осхонде, он причастен к ордену. Я не удивлюсь что он возглавляет его. Теперь я понимаю, что именно поэтому он уступил трон моему отцу.

Я застыла, осмысливая сказанное. По телу холод пронесся. Все нити свились в одну.

— Байтрин, старший сын Эйхона погиб в одном из сражений с горинцами, и я думаю это случилось не спроста, именно в тот миг, когда Эйтхон послал его найти тебя.

— Он знает кто я? — невольно сжала плечи Мортона.

Амгерр сомкнул губы в твердую линию.

— Если бы я сейчас не нашел тебя первый, он добрался бы до тебя уже к ночи. Сейчас его нет в Обиртон, и полагаю ищет тебя, — сглотнул, играя желваками, — если бы я не догадался, если бы ты мне сейчас все не рассказала, я даже бы не узнал, что он в сговоре. Теперь я понимаю, что он приехал не ради отца, скорее Лиоцин предупредила его о тебе.

Амгерр говорил серьезно, но продолжал ласкать взглядом.

— Грез, — тяжело выдохнул Амгерр, — не представляю, что было бы со мной, если бы не нашел тебя в лесу.

Я задержала дыхание — с каким глухим отчаянием проговорил Мортон.

— Но теперь тебе ничего не угрожает. Он к тебе не приблизится ни на шаг. Не позволю. Ты будешь всегда рядом со мной пока мы в Обиртоне, и уедем сразу же как только отцу станет лучше. А после, — он приблизился ближе, касаясь моей щеки рукой, — …после, ты станешь моей женой, больше никто не сможет на тебя покуситься.

Я на миг потеряла дар речи, затаив дыхание, сердце заколотилось горячо и быстро.

— Женой? — выдохнула.

Мортон улыбнулся.

— Да, или ты думаешь, что все что между нами было и все что тебе сейчас говорю это пустой звук? — изогнул бровь.

Все что Амгерр говорит не пустой звук в этом я успела убедиться, но — моргнула растерянно — это слишком все для меня!

Совсем недавно я была для Мортона Амгерра ненавистной горианкой, едва ли не вещью, которой он распоряжался, в конце концов была прислугой в его замке, а теперь он берет меня своей… Женой для наследника правителя Антхалии, да он с ума сошел!

— А как же отец, если он будет против, как же Реднайра и проклятие?

Лицо Мортона закаменело, а черты стали резче.

— Ты кое-что забываешь Грез, есть воля богов и тебе не кажется, что все идет к тому чтобы мы были вместе?

Я раскрыла губы чтобы найти очередные доводы, но не нашла. Он прав. Как всегда. И все тревоги вернулись, хлынув ураганом, все это немыслимо слишком невообразимо. Мортон сжал меня в объятиях, будто думал, что я сейчас сбегу от него, аромат его кожи обволок, внушая защищенность, успокаивая, придавая стойкости.

— Тебе нужен отдых, — прошептал чуть хрипло, заботливо огладил мои плечи, вжимая с легким напряжением пальцы. Его возбуждающая дрожь передалась мне, заставляя ослабнуть прикрыть веки и кивнуть.

Укладываясь рядом, Мортон бережно придвинул меня к себе до неприличной тесноты, касаясь виска губами, а я все еще не могла поверить в происходящее.

Еще некоторое время меня одолевали тревожные мысли о том, что теперь будет, но они сменялись сладкой истомой, я не верила, что рядом с Амгерром, это было похоже на сон, но уж слишком явный. Я слушала размеренное дыхание Мортона, чувствовала тяжесть его рук на себе и уют, в котором он меня окутал так непринужденно волнительно. Внутри меня разжигался огонь, всеобъемлющее понимание того как Мортон Амгерр мне дорог, это осознание пронзило меня насквозь, с головы до самых стоп вызывая волну мурашек. Понимание того, что я люблю его, толкалось изнутри. Я даже пошевелилась, заглядывая Мортону в лицо, чтобы сказать об этом, о том, что чувствую и улыбнулась, видя его спящим и безмятежным. Мы слишком устали, чтобы продолжать разговаривать о грядущем, но теперь у нас будет время для этого. С трепетом и замиранием сердца я думала о предстоящем, но уже вскоре меня начало смаривать. Положив голову на плечо любимого робко обняв его за пояс, я провалилась в сон.

Глухой стон вытянул меня из марева казалось почти сразу. Но открыв глаза, я сонно прищурилась на лившийся свет из окна. Уже утро. Мортон был рядом, но тут же нехорошее предчувствия пронизало шипом. Быстро повернувшись, приподнимаясь на локоть я ахнула, когда едва ли не обожглась о горячую кожу. Амгерр весь горел, покрывшись влагой. Я встрепенулась, подскочив на постели, сдергивая с себя покрывало позабыв о смущении, судорожно огладила лицо недвижимого Амгерра.

— Мортон, проснись, — позвала я глухо, стирая с лица и шеи проступивший пот. Он не открывал век, только ресницы дрогнули, а по щеке прошла сухая судорога.

— Очнись, — взмолилась со сдавленным отчаянием, сжимая горячие плечи.

Амгерр не шевелился. Это был тот самый жар, который случился в Урелтоне. Тогда меня это не касалось, мне нужно было только одно — снять проклятие и вырваться на свободу, но сейчас страх и ужас поглотили меня в бездну. Вода. Сейчас мне не нужна свобода.

Нужна срочно вода, пронеслось в голове. Я мгновенно соскользнула с кровати так и не добудившись до Амгерра, судорожно натянула платье одергивая дрожащими пальцами подол. Нужно позвать служанку, чтобы принесла воды, или самой быстрее найти.

Глядя на слишком бледное лицо Амгерра меня брало оцепенении, ноги слабли. Что самое скверное, проклятие не возвращалось на его тело — лицо его было чистым от следов, и почему-то интуиция подсказывала что это плохо. Плохо что проклятие не выбирает на поверхность, значит Мортон с ним борется. Только — по телу пронесся лед — чем это все закончится!

Завязав тесьму, не позаботившись о волосах я бросилась к двери, отворив створку распахивая ее вылетела в коридор. Неважно, что обо мне подумают, мне нужна холодная вода и полотно.

Как назло, в переходе никого не оказалось, сорвалась с места побежала к лестнице. Наконец я нашла служанку и велела немедленно принести кувшин холодной воды, только вместо расторопности девица поглядела на меня как-то колюче и едва ли не с долей призрения, я и не сразу поняла в чем причина такого отношения, но, когда та, фыркнув и развернувшись все же пошла исполнять поручения я так и осталась стоять в неловкой растерянности. Кажется, она поняла все, ведь Амгерр остался в своих покоях со мной наедине на всю ночь и не вернулся к себе. Наверняка все служанки Обиртона шепчутся об этом все утро.

Сжав кулаки, я вернулась в покои, спеша к Мортону. Прошлый раз я избавила его от пут не сразу, мне понадобилась целая ночь.

Едва я вошла, приблизившись к неподвижному Амгерру взяв его за руку, в дверь постучали, а следом створка отварилась. Я вытянулась вся по струне, сжав с силой горячие пальцы Мортону, когда на порог ступил Эйтхон.

Меня будто пригвоздило к полу, когда господин смерил меня острым едким взглядом, пронизавший до нутра. Что он тут делает? Зачем пришел?

— Значит, это ты, — сказал он сухо и бесцветно.

Что означали его слова я не знала, он пришел, когда Мортон сейчас слаб. Понимание этого оглушило, выходит, служанка донесла обо всем ему. Ужас овил меня сетью, когда я вспоминала слава Мортона, что Эйтхон ненавидит горианок больше, чем он. Ведь его сын умер в одной из погонь за мной.

Эйтхон продолжал голодать меня взглядом. Я разжала пальцы выпуская руку Мортона попятилась назад, но куда мне было бежать, мне никто не поможет, я в ловушке, беззащитна. Судорожно втянула в себя воздух призывая все свои силы, чтобы обрушить на врага, но ничего не происходило, огонь в груди не хотел отзываться, он будто закупорен внутри, сдерживаемый невидимым барьером. Эйтхон, кажется, это понял, ухмыльнулся ядовито и победно.

— Даже не пытайся ведьма, я хорошо подготовился, чтобы встретиться с тобой. Проклятая дрянь, — выплюнул он зло.

— Что вам нужно от меня? — я скользнула взглядом по внушительной фигуре Эйтхона, заговорщике ордена, цепляясь взглядами за различные подвески на груди, в них были скрыты какие-то силы что защищали своего хозяина.

Он сделал шаг ко мне бросив взгляд на Мортону, чтобы убедиться в том, что он не отзовется. Я сглотнула, медленно отступая к стене, ища взглядом пути отступления, но чем ближе становился Эйтхон, тем меньше их становилось.

— Вот ты и попалась, — процедил, кривя губы.

— Рано радуетесь, — бросила я и вскрикнула, когда Эйтхон оказался слишком быстро рядом со мной, схватив меня за запястья дернул к себе, свободной рукой обхватил горло сдавливая так, что в глазах у меня потемнело. Он выпустил меня, когда я начала кашлять, хватая судорожно воздух задыхаясь. Бешенный совершенно обезумевший взгляд Эйтхона полоснул меня ненавистью.

— Ты ответишь за все, сдохнешь в муках, — свирепо прорычал он, вывернув мне руку так, что я вскрикнула от прострелившей боли в плече, но вырваться Эйтхон не дал, грубо толкнул к двери.

Я полетела вперед, споткнувшись и ударившись о край стала боком, но успела ухватиться и устоять. Страх оглушил меня, страх что Мортон останется один, и я не смогу ему помочь, страх что я… не увижу его больше никогда.

Ледяная глыба залегла в груди жгучей тяжестью, все тело онемело от неверия.

— Мортону Амгерру нужна помощь, — начала я дрожащим голосом, сметая с лица волосы, — позвольте мне помочь ему, а после… я пойду с вами, сама, — вцепилась за последнюю надежду, обхватив саднящее горло рукой, где горели болью оставленные отпечатки пальцев.

Эйтхон в неверии сузил глаза, в которых горела беспощадность, хищный оскал исказил черты лица мужчины, заставляя вздрогнуть от жуткого устрашающего вида главы ордена.

Глава 18

Я очнулся от того что меня грубо трясли. Хотел обложить ругательством того, кто это делал, но в мутное сознание ворвался голос отца.

— Мортон, Мортон, вставай!

Я разлепил веки и тут же зажмурился от бившего ослепительного света в глаза. Голова раскалывалась на части, меня словно придавило плитой дикая слабость и боль. Разум начал воспринимать действительность постепенно и вспенивать то, что произошло этой ночью. Грез… Я вскинулся, хватаясь за простыни, где должна была спать любимая, чтобы сжать в своих объятиях и покрыть поцелуями, вдохнуть ее аромат, убедиться, что она моя, что она рядом со мной, но горианки не было. Сердце ткнулось тубой болью и колотится как обезумевшее, качая кровь по венам.

— Ее нет здесь, — прохрипел рядом голос короля.

Всплеск тревоги и ярости заглушил изумление, что отец на ногах. Король, он здесь в покоях. Он очнулся. Облегчение вместе с пронесшей по телу болью обездвижило, но в следующее мгновение заставило затолкнуть проклятую слабость и подняться пусть и с неимоверным усилием. Кажется, со мной вновь случился приступ. Так некстати. Проклятие.

— Где Грез? — прохрипел я, как только обрел способность говорить, прочищая горло.

— В замке ее нет. Эйтхон… ее увез. Он пришел утром ко мне и сказал мне об этом. Я не мог подняться, чтобы найти тебя…

Меня будто пронизало сотни стрел, не давая возможность дышать. Я смотрел на бледное почти мертвенное лицо отца и не мог шевелиться, а в следующий миг стиснул до ломоты в скулах зубы и слетел с кровати позабыв о недуги. Только ослабленное тело не желало слушаться так рьяно, когда все естество рвалось вперед. Грез у Эйтхон, билось в голове как в набат. У него. Отдышавшись едва в глазах прояснилось, схватил одежду.

— Возьми с собой Борданта, — опершись о кровать сильно сгибаясь сказал Вальтор. — Проклятая Лиоцин я слышал… каждый разговор, но бессилен был… пошевелить губами, чтобы предупредить… все что она говорила перед тем как сбежать. Она присоединилась к ордену и… позвала Эйтхона. Она давно предала меня, а я даже не замечал… Не знал. Не мог подумать…

— Не вини себя, Лиоцин умело претворялась… Вернусь, и мы поговорим, — схватил кожаные доспехи и развернувшись пошел прочь немедля.

Из Обиртона только одна дорога, но нужно спросить у стражников в какую сторону отправился Эйтхон. Внизу меня задержал Матиус.

— Я хотел с тобой поговорить Мортон, — он нахмурился.

— Не сейчас, — отрезал я, направляясь к двери, но его светлость преградил дорогу.

— Что происходит, Мортон? Может, ты мне объяснишь, я готов помочь. Вчера Эйтхон наделал много шума, это что-то связанно с ним? С Грез?

Я смерил Матиуса взглядом, вспоминая о том, что рассказывала мне Грез, о том, что она является родственницей семье Бертлотов. Хоть внутри кипело все в нетерпении — каждый миг на счету, я кинул. Искать вместе будет быстрее.

— Расскажу обо всем по пути.

Пока распорядившись отрядом и облачившись в доспехи, я рассказал Матиусу о замысле Эйтхона. Для вопросов и обсуждений не было времени. Взобравшись в седло, пустил коня разделяясь с Матиусом по тянувшимся с холмов дорогам. По словам стражников Эйтхон направился в противоположную сторону от города, но это мог быть и ложный след. В случае если кто-то настигнет первым, оправив воина, с предупреждением. Я гнал жеребца во весь опор. Перед глазами пелена, меня закручивало в огненном смерче от одной мысли что этот гад причинит Грез вред так, что внутренности выворачивало наизнанку. Чем дальше мы уходили в лесистые холмы, тем сжималось все внутри. Дорога была чиста, единственные, кто встречались — груженые обозы и одинокие путники, пока мне стал не ясным то, что Эйтхон воспользовался не этой дорогой. Приказа Борданту разворачивать людей я пустился назад, двигаясь обратным путем, догадываясь какой все же дорогой воспользовался брат отца. Лишь бы только не упустить и найти. Я найду. По-другому не может быть.

***

Мне связали руки и заперли в карете, так что я не смогла даже понять куда меня везут. Сердце сжималось в груди и трепыхалось от страха. Очередная попытка призвать силы проваливалась в пропасть. Я не могла понять почему, почему не удается призвать магию и избавится от пут, что мешало мне? Все мысли были о Мортоне, беспомощность делало меня уязвимой.

Мы ехали не останавливаясь, казалось, немыслимо долго, я прислушивалась к голосам снаружи, но ничего не могла разобрать. Меня везут в неизвестном направлении — только гадать куда. Эйтхон жаждет моей смерти, это я хорошо прочла в его глазах. Он осуществит задуманное в ближайшее время. От этой мысли меня охватывал лед, сковывая в тиски. Я в очередной раз дернула руками пытаясь вырваться, но только тихонько завыла от рези — истерла запястья в кровь. Закусив губы, проглатывая слезы я бросила бесплодные попытки освободиться, прикрыла веки и постаралась успокоиться. Должен же быть выход вырваться.

Его не может ни быть!

На глаза проступили жгучие слезы отчаяния, от понимания неизбежного. Внутри обвал.

Я ткнулась вперед и едва не ударилась о сиденье, когда лошадь резко притормозили. Встрепенулась сжав руки в кулаки напрягшись всем телом. Тень в окне накрыла меня, я отползла к самому краю, вжавшись в сиденье. Створка отварилась и внутрь заглянул один из прислужников Эйтхона.

— Иди сюда, — процедил он, схвати меня за щиколотку и дернул на себя так что я упала на спину стукнувшись затылком о деревянную обивку.

Воин бесцеремонно выволок меня из нутра кареты.

— Тише ты, иначе хуже будет, — шикнул раздраженно прислужник, перехватив крепко за шею подтолкнул идти.

Я не стала сопротивляться и позволила себя вести, оглядываясь по сторонам. Воины спешивались, кажется, они остановились на привал. Я выискивала взглядом Эйтхона, но его не оказалось поблизости. Меня подвели к дереву и заставил повернуться спиной к стволу. Воин крепко привязав меня, отошел присоединяясь к остальным. Вскоре запахло дымом и съестным. Я все озиралась, рассматривая кусты, темные глубины чащобы и неглубокую лощину поблизости прямо за деревом, к которому я была привязана. Страх внутри метался, мешал думать. Убивать пока они меня не собирались, но настораживало, что Эйтхона не было в отряде, в этом я убедилась, когда воины собрались вокруг костра.

Но рано я обрадовалась. Все внутри обомлело, когда из сени деревьев выехали еще всадники, среди них и Эйтхон.

Он спешился в прыжок, почти по-молодецки. Один из воинов подошел к нему, они быстро о чем-то переговорили, а после Эйтхон поднял взгляд встречаясь с моим. Я приподняла подбородок, стараясь не показывать своего страха. Но когда глава ордена направился в мою сторону, сжимая в руках хлыст, страх сорвался с поводьев, острыми иглами проникая под кожу, жалили парализуя с каждым последующим шагом Эйтхона. Он волен сделать со мной все что захочет.

Глава ордена возвысился надо мной скалой, придавливая своим тяжелым полным холодного презрения взглядом. Я невольно опустила взгляд, выхватив подвеску на его шеи. Теперь я смогла рассмотреть лучше: из особой породы метала, явно наделенная магией, я чувствовала обжигающую пульсацию, которая и закупоривала мои силы.

— Все еще надеешься сбежать? — оскалился глава. — Я привезу тебя в орден, на острова, оттуда ты уже не сбежишь. Жаль убивать тебя сразу, не думал, что ты так недурна. Для многих станешь потехой. Сладким награждением за бесконечные затраты в погоне за тобой, и когда наиграются тобой вдоволь…, — он вдруг поднял руку, а я усилием воли не отшатнулась, когда холодное навершие кнута ткнулось мне скулу, пробороздило щеку, опускаясь вниз к шее и груди, — … тебя казнят. Но сначала я займусь тобой первым…, — глаза Эйтхона плотоядно сверкнули.

Я задышала часто и судорожно, руки и ноги онемели от оттока крови.

— Какой же из вас глава ордена, раз имеете смелость приблизиться только к связанной в путы девушке? — выпалила я, понимая, что играю с огнем.

Но как ни странно, мои слова подействовали на него. Лицо Эйтхона окаменело, а в следующий миг он сделал шаг в сторону обступая дерево, принялся развязать руки, дыша тяжело и зло, нисколько не заботясь о ссадинах на моих запястья. Я задыхалась, когда раны задевала веревка, но все же выдохнула свободнее, едва путы упали на землю, а я смогла размять затекшие кисти. Эйтхон снова оказался передо мной.

— Теперь ты будешь повиноваться мне. Встань на колени, — приказал он повелительным тоном.

Я сжала пальцы в кулаки, все мое естество противилось. Эйтхон хочет повиновения. Но он не получит ничего. Я не шевелилась, мгновения тянулись болезненно медленно. Глава усмехнулся, а в сведущий миг мою щеку опалила пощечина. Я отшатнулась, потеряв на миг зрение, не устояв на ногах, рухнула на землю, хватаясь за онемевшую от удара скулу. Зажмурилась, когда кожу защипало — из рассеченной раны проступила кровь. Слезы сами собой брызнули из глаз.

Шуршание травы, заставили встрепенутся и отползти назад.

— Встань, — последовал новый приказ.

На этот раз я не стала упираться, поднялась на дрожащие ноги. Эйтхон расправил кнут.

— Своевольной ведьме, кажется нужно преподать тебе урок.

Во мне что-то оборвалось я бросилась вперед, хватая подвеску с его груди, рванув с цепочки, та порвалась и амулет оказался у меня в руке. Эйтхон не успел ничего понять, как нас разделил огненный всполох, который я выпустила, защищая себя. Мужчина взревел, кажется, его обожгло жаром. Воины всполошились, бросились к нам, но едва я получила преимущество, как сквозь искры и гарь, змеей взвился жгут, просвистев в воздухе. Сердце пропустило удар, когда тонкий жгут хлестнул по плечам овив шею, меня рвану вперед. На этот раз от боли я потеряла сознание, ныряя в черноту.

— Не сме-е-ей!! — ударил и раскололся вдребезги сильный родной голос, от которого дрогнуло и сжалось сердце.

В следующий миг, когда я очнулась на земле, слыша шум и топот копыт. Приподнялась упираясь ладонями о твердь, мутном взглядом пытаясь понять, что происходит. Но когда я различила фигуру Амгерра сердце дрогнуло и заколотилось как безумное. С усилием села, заставляя слушаться тело, не понимая, что происходит. Всего на миг мой взгляд встретился со взглядом Мортона. При виде меня по его скулам прошлась судорога, а во взгляде вспыхнула ярость, в то время как Эйтхон схватился за рукоять меча.

— Зачем ты приехал? — рыкнул глава ордена.

Воины обступили, но никто не вмешивался, держась наготове. Я сжалась, когда Эйтхон чуть повернул в мою сторону голову, а на его лице зияла рана сильного ожога. Я сглотнула, вжимаясь в ствол дерева.

— Я приехал за Грез. Ты не имел права забирать ее из Обиртона, — ответил Амгерр, сжимая челюсти. Он весь напряжен до стали и ярость, метавшаяся в его взгляде металлом, искала выхода, но Мортон не позволял ей выйти преждевременно.

— Ты, щенок будешь мне диктовать, какие права я имею!? Убирайся прочь отсюда пока жив.

— А если не уберусь?

— Ты ее не получишь.

— И что ты сделаешь мне?

Эйтхон молчал, дыша тяжело и надсадно, вздымая широкие плечи. Он выглядел матерым медведем, в то время как Мортон готовый броситься в атаку волком.

— Я нашел ее первым. Грез моя, — ответил спокойно и ровно, отсекая каждое слово. Мортон шагнул в мою сторону, но Эйтхон упрямо преградил ему дорогу.

— Лучше не делай этого, — процедил зло, задерживая Амгерра. Мортон шагнул вперед.

Я не успела моргнуть — за считанное мгновение Эйтхон выпустил рукоять меча, а в следующий миг в его руке оказался уже нож.

— Мортон!! — крикнула громко, закрывая в ужасе рот рукой, когда короткое лезвие сверкнуло и впоролось в кожаный доспех. Амгерр застыл на месте, крылья носа раздулись, по лицу его прошлась мрачная тень, он нахмурился, повернув голову к Эйтхону пронизывая того неимоверно тяжелым взглядом.

— Я же тебе сказал не лезь, — процедил сквозь зубы Эйтхон.

— Всегда знал, что подлость — твоя суть.

Мортон поднял руку сжимая запястье Эйтхона отодвигая, напряженная до треска в воздухе молчаливая борьба растянулась в вечность. Эйтхон начал слабеть разжал пальца, выпуская оружие, окровавленный нож упал в траву. Воины всполошились, один за другим спешиваясь, Бордант выбежал вперед, хватаясь за меч. Я поднялась на бесчувственные ноги и дернулась к Амгерру, но Мортон остановил меня взглядом в то время, когда вокруг завязалась борьба. Все перемешалось Амгерр оттолкнул Эйтхона, а тот попятился, хватаясь за меч, дальше произошло то, что я не ожидала в ужасе наблюдая как из чащобы, один за другим ринулись всадники. Я завертелась в стрехи и растерянности, пронизывая пальцами волосы, выискивая Мортона. Он ранен. Ему нужна помощь, пульсировало в голове. Я замерла, когда взгляд выхватил Матиуса лар-Бертлота, от сердца отлегло. Радость, что пришла подмога, пронеслась в груди так, что закружилась голова. В изумлении я видела словно с запозданием, как Бертлот слетел с коня и в два прыжка оказался рядом с Эйтхоном вставая между ним и Мортоном. Эйтхон издав утробное рычание ринулся на Матиуса не позволяя никому роздыха, только Матиус будто заранее был готов к броску, одним резким движением выпростал руку с острым клинком. Эйтхон будто споткнулся, но не успел увернуться — наконечник прошел насквозь груди.

— Это тебе за Эдрис, — прорычал Бертлот рванув руку назад.

Эйтхон покачнулся, лицо на глазах становилось мертвенно бледным, глава ордена с тяжестью рухнул на колени и повалился вперед. Его воины, поняв что предводитель мертв, пустились в рассыпную. Отовсюду послышались гиканье и ржание лошадей воинов Борданта, всадники настигали беглецов и сбивали тех с ног пленяя. Больше немедля я пустилась вперед. Мортон поймал меня почти налету, сжимая крепко в сильных руках. Я судорожно обвила его руками морщась от жжения в плече, отбрасывая прочь все неудобства, ощущая его горячие губы на моей макушке, лбу, виске. Вспомнив о его ранении, я отстранилась дрожащими руками забираясь под кожаный доспех.

— Мортон, — осипшим голосом прошептала я, чувствуя на пальцах горячую влагу, — у тебя кровь.

— Не страшно, царапина, — прошептал горячо он, притягивая к себе еще ближе, еще теснее.

Шаги за спиной заставили меня обернутся. Матиус приблизился к нам, загоняя меч обратно в ножны.

— Он палач и детоубийца, ему давно было пора в пекло.

Я опустила взгляд посмотрев на Амгерра. Мортон по-прежнему был серьезен, он твердо кивнул Бертлоту в ответ. Все было уже сказано и сделано. Так распорядились боги.

— Ты как? — просил Матиус, оглядывая Амгерра.

— В порядке, почти, — ухмыльнулся Мортон, сжал меня чуть сильнее успокаивая, находя возможность для шутки, а я вздрогнула все еще опасаясь за него.

— Нам больше здесь нечего делать, — оглядел Матиус злосчастную поляну. — Поезжай с Грез в карете, нужно остановить кровь. В Обиртоне обо всем поговорим.

Мортон сжав мое плечо шагнул в сторону своих воинов, уводя меня от места сражения. Я села рядом с ним в карету, прихватив у костра чистой воды и лоскутов.

— Не нужно так волноваться, — заверил Амгерр пытаясь остановить мои потуги.

Я только смерила его строгим взглядом и его высочество больше не стал сопротивляться, и даже помог скинуть доспехи, отложив в сторону свое упрямство. Рана была хоть не глубокой, но потери крови слишком много. Принялась промывать ее, чувствуя на себе гипнотизирующий взгляд мужчины. Я не смотрела на него зная, что это выведет меня из равновесия. Когда я закончила, Мортон поднес руку к моему лицу, убрав пряди за ухо, вынуждая взглянуть на него. Сердце затрепетало в груди, от его нежных прикосновений и усталого вида. Потеря крови все же сказались бледнотой на его лице, но глаза горели огнем будоража.

— Так ты не ответила на мое предложение, — заговорил он, поглаживая меня по щеке и шеи, смотря в глаза потом на губы и снова в глаза.

— На какой вопрос? — слукавила я будто не понимаю.

Мортон усмехнулся.

— Стать моей женой, — его лицо сделалось серьезным, а я вдохнула, прерывисто не зная, что ответить.

— Неужели ненавистная горианка достойна такой чести? — засмеялась я тихонько, пытаясь за этим срыть свое волнение. — Каким ты будешь мужем Мортон Амгерр? С твоим упрямством, со своей тягой к вину, несдержанностью.

Взгляд Мортона задержался на мне, вызывая на моей коже мурашки.

— Начнем с того, что ты, самое мое крепкое для меня вино, — начал он спокойно, делая неспокойной меня, — я ошибался в своих доводах о тебе и моя ненависть была беспричинной. Ну а несдержанность и упрямством, думаю это только достоинство, разве нет?

Мои щеки запылали, вспомнив то как он отправлялся за мной к Сарматам и возвращал, каждый раз. Амгерр огладил мою шею притянув к себе, поддался вперед требовательно прильнув к моим губам, целуя страстно, упоительно, сладко, сминая губы своими. Послышалось гарканье, и карета тронулась с места, вынуждая прерваться. Воины замелькали в окне подгоняя коней. Предстоял путь в Обиртон и разговор… Страх и волнение вернулись ко мне. Я даже не проставляла что теперь будет. Как король отнесется к решению своего сына. И Реднайра… На сердце тяжелело при мысли о ней. Наверняка она строила свои планы и ожидала ответных чувств от Мортона. Как невеста отнесется ко мне, когда узнает обо всем? Выходят мы не чужие друг другу.

Прежде чем мы добрались до крепостных стен в голове образовалась полная сумятица, как и на душе. Мортон будто слышал мои мысли, утешающе поглаживал плечо, прижимая к себе. Всю дорогу он молчал, погрузившись в свои размышления.

Когда мы оказались в замке, нам пришлось разлучиться — как оказалось король Вальтор пришел в себя и Мортон отправился к нему, вместе с Матиусом. Я же привела себя в порядок, смыла грязь и смазала раны на плече. Не заметила, как за окном начало темнеть. В этот вечер небо окрасилось особым рубиновым светом. Но, чем тускнее становился оно, тем больше росла уверенность в том, что мне не чего боятся. Мортон был прав, говоря о том, что помимо моей есть воля свыше, которая свела нас вместе, сводила каждый раз, для того, чтобы мы были вместе.

Я спустилась в зал, когда в покои заглянула служанка, передав распоряжение чтобы я спускалась в трапезную. Дрожь прошлась по телу прежде, чем я подошла к двери трапезной, но я быстро справилась с ней и вошла внутрь.

За столом собрались, казалось все, но так мне показалось с первого взгляда. Мортона за столом я не увидела, и уже было взволновалась, как горячая рука легла мне на пояс, а уха коснулось дыхание окутывая терпким запахом. И этот жест на глазах у всех заставил воспылать еще больше.

— Не бойся, — шепнул Мортон, увлекая меня за собой.

Под множеством взглядов мы прошли к столу, за которым на почетном месте сидел король Вальтор спокойно пронаблюдавший за нами. Рядом с ним Матиус и Рисальд. Здесь присутствовала и Реднайра взгляд, который был прикован к нам и вместе с тем притуплен задумчивостью и плохо скрываемой хмуростью с какой она смотрела на меня и Мортона — Амгерр не отпустил меня от себя даже когда мы оказались за столом. Внушительная женщина намного старше самой айтари, сидела рядом с Реднайрой. Видимо и есть ее мать госпожа Геовин — общие черты все же наблюдались.

На время повисло молчание.

— Мы пережили сложное время…, — начал Вальтор, хоть с лица его не сошел недуг, голос его звучал сильно, — …за которое раскрылось множество всего… Некоторые из нас нашли что-то важное, — бросил взгляд на Матиуса, — …другие — потеряли, — перевел пронизывающий взор холодных глаз на Реднайру и меня.

Я задержала дыхание сжимая похолодевшие пальцы, сколь суровым был взгляд короля и вместе с тем справедливый. Сидевший рядом Мортон каким-то образом внушал защищенность и уверенность, не давая совсем поникнуть.

— Лиоцин оказалась в сговоре против рода Амгерров, и я глубоко огорчен, что близкий человек оказался предателем. Огорчен и тем, что Эйтхон совершал незаконные преступления, сгубив немыслимое количество невинных людей…

Геовин нахмурилась, слушая со всем вниманием Вальтора, видимо она не ожидала такое услышать, как и об Эйтхоне, который оказался мертв.

— Я брошу силы на ее поиски, и заставлю ответить за содеянное, так же проверю всех доверенных лиц всей Антхалии, перетряхну все близлежащие кланы и разрушу тайный орден, — заключил король. — А теперь, о самом важном по случаю почему я вас всех собрал. Реднайра, — обратился вдруг король к молодой айтари, — дай свой браслет, что на тебе сейчас.

Девушка моргнула, растерянно взглянув на свою кисть, но тут же пошевелилась, торопливо сняла с руки и положила на середину стола, недоумевая, что король желает узнать.

— Если вам так угодно, ваше величество, — пролепетала она.

Вальтор кивнул, повернув голову ко мне.

— Грез, — назвал меня оп имени, и я тут же сняла с руки матушкин подарок, который был с самого моего рождения, положила на стол рядом с браслетом Реднайры.

Совершенно одинаковые блестевшие тускло в свете огней. И только мне виделось, как тонкие нити, исходившие от браслетов, потянулись к друг друга, соединяясь, сплетаясь сливаясь и загораясь ярким свечением. Изумление охватило меня с головы до ног. Теперь во мне не осталось сомнения в том, что я и Бертлоты и в самом деле связаны кровными узами. Но как оказалось, это вижу не я одна. Госпожа Геовин охнула, хватая дочь за руку. Реднайра нахмурилась еще больше, не понимая, что происходит.

— Матиус, — обратился к лар-Бертлоту король, — расскажи нам все что связано с тем, что мы сейчас наблюдаем.

Строгое, немного задумчивое лицо Матиуса озаряло сияние от браслетов.

— Когда-то эти металлы были найдены горианцами, первыми правителями этого рода в горных рудниках. Из них были изготовлены эти украшения, которые передавались из поколения к поколению женщинами хранившим магическую силу, как отличительный знак… — Матиус рассказывал неспешно о трагедии, случившейся много лет назад то, что поведал мне, встретив меня случайно у лестницы этого замка. Лицо Геовин менялось с каждым словом, все больше во взгляде собиралось смятение и изумление, она смотрела то на своего мужа, то на меня, внимая каждое слова, как и Реднайра. А я не знала куда себя и деть, если бы не Мортон, который сжал мои пальцы своими на моем колени под столом.

— Ты хочешь сказать, что эта девушка дочь Эдрис? — не выдержала Геовин, больше от ошеломления, чем неверия.

— Именно так, и есть те, кто это поймет сразу, как только увидят, как это понял я, — ответил ровно Матиус, закончив свой рассказ.

Геовин вернула на меня взгляд посмотрев пристально с плохо скрываемым интересом. Не сказать, что она была против этого, но новость столь неожиданная, что ее нужно обдумать и привыкнуть всем.

— Что касается союза наших семей, — прервал размышления Матиус, продолжив, заставляя насторожиться всех присутствующих. — Я глубоко чту память Эдрис и должен… обязан так же позаботиться о своей племяннице…

Сердце сжалось в тиски от его слов.

— Насколько я понял намерения Мортона, то готов подтвердить и дать благословение для Грез.

— Благословение? Какое? Прошу прощения, ваше высочество, всполошилась Геовин, — Матиус объясни.

— Моего и Грез, — ответил прямо за его светлость Мортон.

Стены поплыли и мне стало разом душно. Не думала, что будет так трудно выдержать это все, но я понимала, что этот острый разговор невозможно обойти стороной.

Геовин сомкнула губы, раскрыла и вновь сомкнула, глянув на Реднайру, а потом на меня.

Я потянулась за свои браслетом, забирая его обратно.

— Раз так, — произнес Вальтор прерывая неловкое гнетущее молчание, — я поддерживаю решение своего старшего сына Мортона.

Мой взгляд пересекся со взглядом Реднайры, который она тут же отвела, тень досады прошлась по ее лицу. Ее расстроили слова короля. И в какой-то мере я ее понимала.

— А как же благословение? — все же задала последний из волнующих вопросов Геовин.

Вальтор переглянулся с Матиусом, тот выдохнул.

— Скорее все дело в этих реликвиях, — кивнул он на браслет Реднайры что так и остался лежать на столе. — Если Грез пожелает посетить Осхонд и спросить волю богов, думаю она получит его тоже.

Снова разлилась тишина. Больше говорить стало не о чем, каждый получил ответы на свои вопросы, только легче от этого никому не стало.

Вальтор подал знак слуге, чтобы распорядиться накрыть на стол. Ужин прошел напряженно и скомкано, в какой-то миг я поняла, что хочу уединения, чтобы хоть немного глотнуть воздуха. Поднялась, когда Мортон был увлечен разговор с остальными мужчинами, выскользнула из трапезной.

Неспешно вышла под открытое небо, глядя на россыпь звезд над лесистыми холмами. Все было решено и все трудности остались позади. Легкое головокружение от того что камень свалился с груди, заставляло полнее глотать воздух и расправить плечи. Если Матиус прав в своих догадках о том, что я смогу избавить Мортона от проклятия, то я не знала предела своего счастья. Как же все-таки это важно для меня.

Мои размышления прервал шорох за спиной и когда я обернулась, ожидая увидеть Мортона, застыла.

Реднайра медленно приблизилась. Прямая, гордая, какой и полагалось девушке высшего рода.

— Выходит, ты родственница семьи Бертлотов, — сказала айтари, поднимая взгляд к ночному небу.

— Так говорит ваш отец, — ответила, чувствуя себя неуютно рядом с молодой невестой.

И как разговаривать с ней? Что сказать? Все было бы куда проще, если бы только не тот факт, что Мортон выбрал другую…

— Я хочу тебя поздравить, — чуть поморщилась, повернулась ко мне Реднайра, — тебе очень повезло, в том плане что Мортон влюблен в тебя.

Я раскрыла губы, чтобы ответить, но не нашла подходящих слов. Реднайра не знает всего что нам пришлось пройти, чтобы понять это и скорее, не поймет.

— Ладно, — выдохнула она, — зябко тут. Еще увидимся, — Реднайра отступила, собираясь уйти.

— Спасибо, — ответила я, принимая все же ее поздравление.

Уголок губ Реднайры дернулся в улыбке, но она тут же исчезла, сменяясь горькой ухмылкой. Она ушла, оставляя во мне холодный след. Может быть когда-нибудь она примет выбор Мортона, но только не сейчас, я это прекрасно понимала.

Мне стало вдруг одиноко, и я поспешила вернуться в покои.

Распустив волосы, я тихо вздрогнула, когда дверь раскрылась, а меня окутало мягкой прохладой и мужским ароматом.

Мортон неспешно приблизился сзади, обхватывая талию, скользя губами по виску, заставляя меня расслабится. Откинула голову на его грудь, позволяя целовать шею плечо, волна возбуждающей дрожи прошлась по телу, опускаясь тяжестью вниз живота. Как же сладки и желанны его прикосновения. Одежда зашуршала — Мортон легко справился с завязками и платье упало к ногам оставляя меня обнаженной, прохлада была слишком ощутимей в горячих руках и дыхании Мортона. Не в силах выдержать этого натиска я развернулась, оказавшись под горящим взглядом Амгерра.

— Безумна красива. И моя…, — хрипло проговорил, запуская пальцы в водопад моих волос.

— Твоя… — прошептала в его волнующую ухмылку, расстегивая пояс на нем, сгорая от стыда, что делаю это сама, отдавая всю себя его ласкам, рукам, губам таким требовательным, горячим, желанным.

Эпилог

Дрова уютно трещали в камине, разгоняя мягкое тепло по комнате. Я отложила свиток, который мне принес Хавир и задумалась. Прошел уже год, как мое положение полностью изменилось. Я стала женой наследника Антхалии. Это наложило на меня ряд обязательств, и я постепенно вникала в ведение хозяйства в замке, но занималась я ими, когда Мортон отлучался из Урелтона.

Моргнула и повернулась к рядом сладко спящему сыну. Улыбнулась отмечая как же, уже сейчас, он походил на отца. Вспомнила выражение лица Амгерра, когда на свет появился Халлар, чуть растерянное с тихой радостью в глазах…

За окном послышался шум, который хорошо был слышен отсюда из каминной комнаты на нижнем ярусе, где я любила уединяться, когда муж покидал стены дома.

Поправив одеялко малыша, я поднялась с места. Неспешно приблизилась к окну, наблюдая за порханием белых хлопьев в ворота въехали всадники. Обняла себя руками ощущая горячую дрожь в теле при виде восседавшего на коне Мортона Амгерра. За год он стал еще более внушительным, с гордой осанкой, он будто еще выше и шире в плечах, что говорить о глубине его глаз, в которых пылал неуемный обжигающий огонь…

Взъерошив волосы, стряхивая с них снег, он, переговорив со своими ближними воинами, пожал плечо Марсу, которого Амгерр впервые взял с особой в Обиртон, направился в замок. Как же я соскучилась за эти два дня разлуки по своим мужчинам, правда каждому по-своему.

Я выдохнула и подняла взгляд к небу, с трепетом предвкушая встречу.

Дверь тихонько отворилась, я задержала дыхание, когда Мортон приблизился со спины, ступая мягко и бесшумно, обнял меня сзади. Развернулась и тут же оказалась в морозной свежести, исходившей от его одежды и волос. Он прильнул к моим губам в нетерпеливом поцелуе, обжигая прохладными губами.

— Грез, — настороженно начал, а я приготовилась, — не отяжеляй себя лишним грузом, — сказал он, когда отстранился, глянув на свитки что я оставила на столе.

Конечно, первый ребенок забирает определенную долю сил, как и все младенцы. Мортон прав, но сидеть без дел долгими зимними вечерами невыносимо, особенно когда его высочества редко, но все же не бывает рядом. Привычка отгораживаться от внешнего так и осталась с ним…

— Я и не отяжеляю, просто решила взглянуть, — хитро улыбнулась я.

— И все же.

— Все же, я хочу, — огладила холодную щеку Мортона.

— Несносная ведьма, — Мортон рывком притянул к себе теснее, прорычав в мои губы кусая их, и тут же захватывая в страстный поцелуй, от которого у меня окончательно сбилось дыхание, и закружилась голова.

Я уже и забыла, как выглядит проклятие, оно так и не вернулась к Амгерру после тех событий, случившихся в Обиртоне. По совету Матиуса я еще раз посетила Осхонд, и получила благословение на союз с Мортоном. Окончательно успокоилась и смогла принять свое новое положение, с легким сердцем став Амгерр в один из осенних теплых дней.

Мортон повернулся, глянув на Халлара.

— Есть какие-то известия? — скользнула по груди любимого ладонью.

— Немного, — повернулся ко мне Мортон, — следов Лиоцин снова не обнаружили, но отец не оставляет поиски… Говорят она прячется где-то за Флеанскими островами…

Я вдохнула. Лиоцин пропала, как и сам орден… Признать, это беспокоило, и скорее дело было в том, что я только недавно стала матерью и излишняя тревожность сейчас все же присуща мне, как и любой другой женщине волнующаяся за своего ребенка.

— Но есть еще слухи…, — продолжил Мортон, — …хотя, нет, забудь.

— Мортон, — сжала ткань его одежды, обиженно посмотрев на него, — лучше сказать все сразу, чтобы знать, не нужно утаивать от меня и держать в неведенье. Это не справедливо.

Мортон нахмурился, но все же мягко огладил мое лицо.

— Есть слухи, что Лиоцин возглавила орден Эйтхона, заняв его место.

Новость признать не из хороших. Едва я осознала это, как страх толкнулся внутри, но я не позвала ему завладеть мной и показать мужу.

— Я прикажу Борданту набрать еще воинов, все же, это нужно было сделать раньше. Она не доберется до нас. Мы найдем ее, — склонился ко мне заглядывая в глаза утягивая в грозовое ненастье.

— Я знаю. С тобой мне не страшно, — ответила тихо. — Когда ты рядом мне ничего не страшно, Мортон.

Амгерр сжал меня крепче в объятиях. И я знаю, что он защитит нас от любых бед, видела это в его взгляде, чувствовала сердцем.

— Я тут подумал…, — отвлекся он от тяжелых мыслей. — Король требует увидеть своего внука…

Я улыбнулась. Вальтор еще ведь не видел Халлара и уже не раз изъявляет желание приехать в Обиртон.

— Сейчас, для переездов он еще мал, — продолжил Мортон, — но как только потеплеет… Да и грядет еще одно важное событие.

Я приподняла бровь.

— Неужели?

— Рисальд все же покорил дочь Матиуса. Реднайра дала свое согласие. По весне состоится брачная церемония в Осхонде. А еще, чуть не забыл, Медайрис вернулась к отцу…

А это и в самом деле было хорошее известие. Детское хныканье прервали наш разговор. Мортон выпустив меня, скинул плащ, растер ладони и прошел к кроватке беря сына на руки. Сердце в груди забилось чаще и горячее, так светлело внутри становилось при виде заботы Мортона к сыну. Амгерр поцеловал в лобик Халлара придерживая бережно. И именно в эти мгновения я видела и знала, что он будет хорошим отцом. Сын перестал плакать и уже шумно сопел, упрямо размахивая сжатые кулачки. Я неспешно приблизилась к ним, обнимая любимых. Теперь я видела, что впереди нас ждет что-то новые и волнительное, конечно, будут и испытания, но они уже не так страшны. Вместе мы преодолеем все и пусть будет так.

------------------------

Конец