Искушение из правил бесплатное чтение

Кристина Юраш. Искушение из правил

Пролог. Всадница без головы

Есть верные признаки, что наступила настоящая осень. Запоминайте. Голые маньяки в парке сто раз подумают, прежде, чем распахивать плащи.  Вид «сосульки» вызывает у прохожих уже не панику и стыд, а сочувствие и грусть. Лужи по колено и сопли до колена почти встретились.  А клин богатеньких знакомых  улетает в теплые края.

Дорога шуршала под колесами. Я ехала из деревни, везя домой свою пятилетнюю принцессу Нюшу.

- Свет мой зеркальце, скажи! Да всю правду доложи, – пробурчала я, глядя в боковое зеркало. – Кто тут хочет проскочить. Поворотник не включить?

Мне же зеркальце в ответ. «За тобой машинки нет»!

Трасса была пустой. Погода – промозглой . Настроение кислым.

На заднем сидении елозил откормленный, гиперактивный хомячок, способный довести до инсульта даже крокодила.

- Ма, а когда мы исе поедем к баушке? – интересовалась пухленькая принцесса, отъевшаяся на блинчиках с вареньем и прочих вкусностях.

Все зло от добрых бабушек! После бабушек привести ребенка в чувство невозможно. Проще родить нового. А этого отдать бабушке навсегда. Для дальнейшего «балования».

Это нас мамы караулили с секундомером, кормили по расписанию, выгуливали на моральном поводке: «Быстро иди домой!». Нас ругали за каждую провинность. На нас смотрели строго и грозили пальцем.

А потом кто-то подменил твою строгую и требовательную маму.

И вместо нее появилась добрая бабушка.

Бабушка постигла древнее искусство потакания «уси-пуси» и откликалась на японское имя «Бахосю».

Из детского лепета на заднем сидении я поняла. Нюша очень будет скучать по кошечке.  Даже больше, чем скучала по мне. Я была тронута до глубины души.

Ну еще бы! На маме сильно не прокатишься!  Маме хвост фломастерами не разукрасишь. А кошке можно! Бабушка разрешила. Мне не разрешала гладить кошку. А тут разрешила!

Кошка была несказанно рада нашему отъезду. Вы бы видели ее глаза. В них за этот беспросветный месяц впервые промелькнула  надежда.

Еще бы! Она больше не пони. И даже не единорог. Ей не придется перевозить кукол на спине. Игрушечному принцу придется искать принцессу пешком. И больше не будет расстроенного детского голоса:  «Принцесса не в этой стороне! Мурка, скачи к принцессе!».

Кошка честно обещала не дожить до следующего «Ба! Я плиехала!». И мне было перед ней стыдно.

- А потом поняшка плыгала и спасала плинцессу… – перечислял комок неуемной детской энергии. – И застляла за диваном. Я ее шваблой  вытасила! И за хвост! И плинца она улонила! Я ее лугала!

Я внимательно смотрела на дорогу. И краем уха слушала детский лепет.

Десять минут назад я узнала про других детей в деревне. Маша, которая ест козявки, Дима, который надувал лягушку и Саша, у которого на попе шрам. Меня обещали с ними познакомить. Но мне казалось, что я знаю об этих людях больше, чем их родные.

По радио передавали гороскоп на неделю. Бодрый голос диктора обещал мне скорую неземную любовь и скорое свидание. Сегодня мне рекомендовали не выходить из дома. И отключить телефон с интернетом.

Из гороскопа следует, что нормальный мужик завелся у меня дома. Просто носа не кажет. Прячется. И следит за мной. Астрологи иногда умеют угрожать не хуже маньяков.

Мои руки  крепко держали руль. Ничто не отвлекало меня от езды, кроме мыслей о том, что месяц у бабушки отлично обнуляет логопедов и занятия с мамой.

Если месяц назад я привезла маленького профессора с абсолютно четкой дикцией. То забирала я маленькую Маугли, разучившуюся читать, писать и забывшую алфавит.

- Мама, волососины глязные! – выдал писклявый голос. В зеркале заднего вида мелькнула детская попа. – А мы купим мне бульдонку?  Какубашки?

Таинственный «какубашка» не раз мелькал в разговоре. Я честно не помнила такой нечисти. Барабашку знаю. А какубашку нет.

- Какубашки ибись бульдонка! – слышался писклявый голосок с заднего сидения.

Теперь я знала про личную жизнь таинственного «какубашки».У «какубашки» она есть. Мне еще предстояло догадаться, что это значит. Но сейчас я слишком устала, чтобы заниматься литературными переводами.

- Милая, – на всякий случай ответила я. – Мы не купим бульдога. Быстро застегни ремень! Я кому сказала!

- Не бульдога, а бульдонку! – требовала Нюша, демонстрируя миру свое гиперактивное шило.

Если у ребенка в попе шило, то следите, чтобы оно не мерзло. Я на всякий случай проверила рукой, не замерзло ли наше шило. Не замерзло и не промокло.

- А когда мы плиедем? – наседали на меня. – А мы уже плиехали?

- Нет, еще не приехали, – следила я за дорогой. – Посиди спокойно. Пристегни ремень.  Посмотри в окошечко. Где телефон с мультиками? Вот и включай! Или давай займемся буквами? Ну-ка! Первая буква у нас какая?

- Умм, – обиделась Нюша.

- Первая буква «А»! – продолжала я. Через пять минут Нюша убедилась, что мама помнит алфавит. И этого ей оказалось достаточно.

На дороге собирался туман. Я немного напряглась, не сводя глаз с дороги. Прямо как в фильме ужасов. Мне пришлось немного сбавить скорость.

На заднем сидении что-то шуршало. И кто-то чавкал. Бабушка все-таки положила целый пакетище еды на дорожку. Такое чувство, словно мы собираемся пересечь пол мира.  Я еще на выходе отбивалась. Говорила, что не стоит. Но мне усиленно всучивали этот пакет. Потому, что ребенок умрет от голода. За два часа предстоящей дороги.

Нюша всегда была гиперактивным ребенком. Просто море неуемной энергии.

- Лянь! Я – поня-я-я-шка!!! – внезапно в лицо прилетел мне рисунок, заслонив дорогу.

Сердце ушло в пятки. Я резко ударила по тормозам. «Стой-стой-стой!», – шептала я, перепуганным голосом, пытаясь отмахнуться от рисунка. Но мне его упорно тыкали в лицо. Машина потеряла управление. Нас развернуло на мокрой дороге.

В тумане мелькнуло что-то огромное, черное. Раздался глухой удар. Я дернулась на ремнях и выдохнула, когда машина встала, скатившись одним колесом на обочину.

Мамочки… Ой, мамочки! Меня все еще трясло. Туман застилал фары, клубясь, словно в фильме ужасов. Пустая дорога, туман, а вокруг лес.

Я все еще не могла поверить, что мы стоим на месте.

- Нюша! – строго произнесла дрожащим голосом я, пытаясь прийти в себя. – Ты с ума сошла? Сколько раз я тебе говорила, что нельзя так делать?!!

Ничего себе! Обошлось!

- Нюша! Я к тебе обращаюсь! Сколько раз я говорила тебе, чтобы ты так не делала! Мы могли умереть! – вспылила я, теряя над собой контроль.

Руки тряслись. Нервные клетки массово подавали рапорт на увольнение из нервной системы. Мы только что чуть не погибли!

- Мама меня ударила! – обиделась Нюша, показывая свою руку. – Мама меня не любит!

- Я не ударила тебя. Просто нельзя заслонять маме  дорогу! Я тебе сколько раз об этом говорила! – возмущалась я, повернувшись на заднее сидение. – Мама тебя любит!

- Неправда! – обиделась Нюша.

- Телефон мой сюда дай, – потребовала я.

Мне отдали мой телефон «с мультиками». Батарея издала предсмертный писк и тихо скончалась в моих руках.

- Плохо, – засопела я, пытаясь снова завести машину.  Морда машины была всмятку.

Где-то я уже видела что-то похожее… Например, в фильме ужасов. Машина заглохла на дороге в безлюдном месте. Наивные любители приключений на собственные попы дружно вываливаются из нее, чтобы проверить наличие маньяков и чудовищ.

- Не паникуй, – сказала я себе, глядя на туман. – Все хорошо. Просто заглохли. Видимо, перегрелись…

Нюша ползала по заднему сидению и заглядывала в окна.

- Сиди в машине,  – строго потребовала я, открывая двери. – Поняла меня?

- Угу, – ответило мне маленькое исчадье бабушкиного воспитания.

Я осторожно вышла в туман, посмотрела на перед машины и…

На меня набросились возможные ценники на ремонт. Я поежилась. А лучше бы чудовище, ей богу!

В кустах по соседству послышался шорох. Я замерла, глядя на кусты. По попе пробежали трусливые мурашки.

- Кто здесь? – задала я самый банальный вопрос. Попа сжалась в ожидании. Не  уверена, что хочу услышать ответ.

 «Здравствуйте, я чудовище! Не подскажете, когда вы в последний раз принимали душ? Понимаете, я хочу вас съесть, а мама учила мыть жертву перед едой!», – пронеслось у меня в голове, когда кусты снова жутковато зашуршали.

Бррр! Я мысленно писала завещание, тихонько пробираясь к двери. Жизнь промелькнула перед глазами. Дрожащей рукой я пыталась нащупать ручку двери, тревожно глядя на кусты.

По жизни я – жуткая трусиха. И в совершенстве постигла искусство смотреть фильмы ужасов с закрытыми глазами.

Воображение уже занялось скрещиванием крокодила и обезьяны. Пока что животные не хотели «скрещиваться». Наверное, потому что это были два самца. Но, возможно, были и другие причины.

- Здесь кто-нибудь есть? – нервно выдала я, поджав губы. Мои глаза уставились в сторону кустов.

В ответ прозвучала тишина. И сопение. Кто-то явно готовился к роковому прыжку. Я же в свою очередь готовилась   предсмертно пискнуть.

- Уфты-уфты-уфты, – послышалось из жутких кустов. Я приготовилась умирать. Бесславно и трусливо. Даже глаза зажмурила. Сейчас оно как бросится на меня! Как съест!

- Уфты-фуфты, – слышалось сопение. Я приоткрыла глаза.  На дорогу выбежал ежик. И побежал по своим ежиным делам, скрываясь в тумане.

- Уфффф! – выдала я, утирая пот со лба.

Дверь машины открылась. Оттуда резво выскочила Нюша.

- Так, а ты куда? – занервничала я, пытаясь поймать ребенка. – Быстро вернись в машину! Не ребенок, а наказанье! В машину! Живо! Нюша!!! Я тебя сейчас накажу! Не доводи маму! Марш в машину!

- Ты мя не любишь! – обиженно выдала Нюша, от души хлопнув дверью. – Я к баушке!

Капризная принцесса дернула в сторону кустов. Я бросилась за ней, на ходу вспоминая, что не поставила  машину на аварийную сигнализацию.

- Нюша! А ну быстро вернись! Я кому сказала! Нюша! – звала я, мчась за ней по лесу.

И тут я споткнулась о корягу и упала  в чью-то какашку.

Судя по запаху и размерам, я буду очень богата. У меня появится карманный олигарх или принц на белом коне. А может престарелая сорокоюродная тетушка на последнем издыхании уже подписывает завещание на мое имя?

Вскочив на ноги, вытирая лицо, я бросилась бежать туда, откуда слышался шорох.

 Я выбежала на берег огромного озера. По водной глади стелился туман. Пейзаж выглядел зловеще и неуютно. Вокруг царила настораживающая звенящая тишина.

- Нюша! Вернись! – я опасливо пробиралась вдоль берега, высматривая знакомое пальтишко.

Я очень боюсь воды. Поэтому не испытываю радости при виде дырок в земле разной степени солености. И тут я увидела знакомое пальто.

Мама совершила героический рывок. И поймала ребенка за руку.

– Ты почему себя  так ведешь? Я спрашиваю!

 Мама была строга, как никогда!

- Поняшка!!! – тыкала пальцем Нюша в сторону зарослей. Я обернулась и увидела   изумительной красоты белоснежного коня.  Он выглядел просто сказочно и невероятно. Среди унылого леса, в промозглом тумане.

Но почему-то в этот момент у меня по телу пробежал жуткий холодок.

- Давай ее заберем домой! Ей холодно! – послышался требовательный голосок. Детская ручка пыталась вырваться из моей руки.

Я смотрела на коня. Конь смотрел на меня голубыми глазами с горизонтальным зрачком.

- Мама уже согласилась на морскую свиноферму! – нервно ответила я, уводя ребенка. – И кто за ним убирать будет? У нас квартира однокомнатная! На балконе он не поместится!

- Хочу коняшку! – нудила Нюша, протягивая руки к белоснежной лошадке.

- И лопату, чтобы за ней какашки убирать! – соглашалась я, чувствуя необъяснимую тревогу.

Белая лошадь стояла и смотрела на нас. Я не могла понять, что меня смущало. То, что у лошади морда была в крови? Или то, что возле левого копыта в траве лежал растерзанный и очень знакомый ежик.

- Мама! А что? Коняшки  едят езиков? – удивилась Нюша, которая тоже заметила колючий трупик  на траве.

Быстрее… Уходим быстрее отсюда… Мне не нравится это место! И лошадь тоже! Она мне совсем не нравится. Очень неправильная лошадь!

- Т-т-только в рамках самообороны! Ежик напал на лошадку и… – мой язык заплетался, а руки тряслись. – Так бывает в дикой природе!

Конь смотрел на меня так, словно поедание ежика – не самое страшное, за чем мы могли его застать. Мы отходили осторожно. Почти пятились. Нюша тянула меня в сторону коня. Я тащила ее обратно к машине.

Внезапно  конь  поджал ноги и лег на траву. И все это не сводя с нас глаз. Он словно приглашал сесть и прокатиться.

- Видишь, лошадка болеет! – убеждала я  Нюшу. – Совсем старенькая… Видишь, легла? Не будем ее трогать. И пойдем отсюда! А может, она устала! И хочет спатеньки!

- Нет! – топнула ногой маленькая вредина. – Она предлагает покататься! Я у баушки каталась!

Я честно обещала порвать бабушку на много маленьких бабушек. Нет, ну что это за ерунда! Мне еще месяц приводить Нюшу в чувство!

- Что значит «нет»! – возмутилась я, осторожно двигаясь боком вдоль озера. – Нюша у нас непослушная! А непослушная дочь мне не нужна!

Может, хоть это сработает? Я уже не знаю, что делать.

Конь лежал на влажной траве. И смотрел на меня пристально. По его гриве стекала ручьями вода, словно он только что купался. Голубой глаз с горизонтальным зрачком внимательно смотрел на меня. Туман обволакивал все вокруг. Зловещими клоками он повис на сырых черных ветках.

Откуда здесь лошадь? Ума не приложу? И почему вокруг так жутко тихо?

Маленькая ладошка вырвалась из моей руки. Нюша бросилась к коню.

- Стоять! – закричала я.

Нюша ловко взобралась на спину. Конь лежал ровно. Даже не дернулся. И пристально продолжал смотреть на меня.  Он что? Предложил прокатиться? Спасибо, не надо!

- Ну все, – выдохнула я с облегчением от того, что ничего не случилось.  – Пойдем! Слезай!

Я вложила в голос всю строгость, на которую была способна.

- Поняшка! Коняшка! – радовалась Нюша, пока я подходила ближе, чтобы снять ее и увести подальше от этого жуткого озера и странной лошади.

- А ну быстро слезь! – потребовала я, видя, как конь медленно встает. Он вставал, продолжая пристально смотреть на меня. Один глаз его был прикрыт гривой челки. Во втором стояли слезы. Мне казалось, или он плакал? Впервые в жизни я видела, как плачут лошади… В глазе с поперечным зрачком отражалась я в грязном пальто.

- Не могу! – послышался испуганный голос Нюши. Как не может? Высоко?

Я дернулась и бросилась к дочери, пытаясь снять ее. Но она, словно прилипла! Белый  конь заржал. Белая краска стекала с него ручьями, обнажая черноту.

- Мамочка! – перепугалась Нюша, пытаясь слезть сама. Она подняла руку, а за рукой потянулось что-то черное, похожее на смолу.

Черный конь оскалился  жуткими окровавленными клыками и завыл по волчьи. Я не поверила своим глазам, остолбенев на мгновенье от ужаса.

- Нюша! – закричала я, видя, как с коня стекает что-то похожее на черную грязь.

- Мама! – запищала Нюша. Я видела ее испуганные глаза. – Мамочка!

Конь дернулся вперед, бросаясь к воде. Грива ударила в лицо визжащей Нюше. Я прильнула к коню грудью, пытаясь снять с него ребенка. По моей груди  растекалось что-то похожее на смолу.

- Отдай грудь и ребенка! – возмущалась я.

Брызги холодной воды летели во все стороны. Меня тащило вслед за жуткой лошадью прямо в озеро. Через мгновенье, я почувствовала, как мы уходим под воду. Я барахталась, пытаясь вырваться. И найти среди пузырьков воды руку моей дочки.

Глаз коня под водой хищно сверкнул. Грудь сдавило, легкие горели. Я отключилась.

Глава первая. Поцелуй меня в тыкву!

Очнулась я внезапно. Дрожа от холода и шмыгая носом. Я лежала на травке в позе «девушка хочет замуж».  Немного придя в себя, я попыталась встать. Перевернувшись и опершись на землю, я собиралась с духом. Но пока что дальше позы «девушка очень хочет замуж» встать не получалось.

Я подняла глаза, видя чьи-то ноги в сапогах. Судя по размеру ноги, он смело может протаптывать тропку. Сапоги были мокрыми. На них застыли капельки воды. Дальше следовали мокрые штаны и мокрая белая рубаха. На меня смотрел  мужик с мокрыми волосами.

Сами волосы были черные с зеленоватым отливом. С них ручьями стекала вода. На плечах лежал мокрый плащ.

Воображение сразу нарисовало акт моего героического спасения. Я пыталась отдышаться, кашляя водичкой. Нужно было сказать что-то хорошее своему спасителю. На улице не май месяц. Не каждый мужик будет нырять за тобой в холодную воду. Мозги соображали плохо. Они даже не помнили, на кой черт я полезла купаться?

- Ну, – послышался голос надо мной. – Что скажешь?

- Эм… – я пыталась быстро сообразить, трясясь от холода.

Что ему сказать? Он как бы меня спас.

- Спасибо, – икнула я тиной. Я еще не пришла в себя, но уже собиралась. Бррр! Что вообще произошло?

Я была уверена, что возраст, когда просыпаешься с вопросом «Где я? С кем я?», у меня уже прошел.

- Ничего не хочешь мне сказать? – послышался голос надо мной. Видимо, слова «спасибо», ему было недостаточно.

- У вас красивые сапоги… – шмыгнула я носом, сплевывая тину. – У меня тоже было похожие. Только с бантиком… Классная модель!

- И все? – снова произнес голос. Судя по интонациям, мужик был явно недоволен.

Зато мне удалось встать, пошатываясь и осматриваясь по сторонам. Вокруг меня царила ночь. Осенние золотые деревья, казалось, светились в темноте. Из черных дупел на меня смотрели красные глаза. Корявые ветки угрожающе скрипели, словно деревья размахивали руками.

- Погоди, – выдохнула я, тряся головой. – Одну минуту…

Я полезла в карман пальто, в котором лежал кошелек. Щелкнув застежкой, я достала мокрую купюру и вложила в бледную руку мужика.

- Большое спасибо, – торжественно заявила я.  Мамочки, что с головой? Кто-нибудь, мне скажет, что случилось? В голове смешались в кучу кони, люди и…

- Так! – прокашлялась я, осматриваясь по сторонам. «Мама! Мамочка!», – пищал в голове голос Нюши. Я смотрела на свою сжатую руку, в которой лежал маленький детский браслетик.

- Слышишь, принц, – кашляла я. – Где конь? Где конь и мой ребенок?  Нюша!!! Нюша!!!

- Ты не должна была попасть в это место, – послышался голос за моей спиной.

- Тоже мне, артиллерист! Попасть – не попасть! – я пыталась выжать рукав своего пальто. «Мамочка!», – звенел в голове голос дочери. Я вспоминала ее бледную руку.

- Возвращайся обратно, в свой мир, – произнес мужик, пока я пыталась вспомнить все, что произошло. – Тебе здесь не место.

- Где мой ребенок! – спросила я, оборачиваясь на незнакомца. – Вы не видели тут лошадь с ребенком? Девочкой? Девочка орет, лошадь линяет!

- Ты больше ее не увидишь. Никогда, – произнес незнакомец. Я присмотрелась к его глазам. Немного повернув голову, я застыла. Волосы напоминали роскошную черную гриву. А на меня смотрел красивый нежно- голубой глаз. Пока второй был прикрыт челкой.

- Где мой ребенок? – задохнулась я, вспоминая странную лошадку, решившую сожрать ежика в тумане. – Где?!! Отвечай! Что ты с ней сделал?

- Я забрал ее у тебя. Теперь она будет жить здесь. А ты можешь возвращаться в свой мир, – меня тащили к озеру.

- Отпусти, Герасим! – сопротивлялась я. Мне удалось вырваться и упасть на ворох осенних листьев.

Листья взлетели в воздух. Лес тревожно зашумел.

– Иногда границы между мирами истончаются,- со странной улыбкой произнес незнакомец. – И тогда в ваш мир приходим мы… Нечисть не может иметь детей друг от друга. Но от смертной, вполне. И когда ребенок подрастает. Мы приходим за ним. И забираем его в этот мир. Мир, которому он принадлежит. Это все, что нужно тебе знать. А теперь, возвращайся! Тебе здесь не место! Ты не принадлежишь этому миру.

- Слышишь, конь в пальто! – я сжала кулаки и сплюнула мокрую прядь. – Верни моего ребенка! Быстро! Я без нее не вернусь! Это какая-то ошибка! Я не помню тебя голым! Если ты мой бывший муж, то где твои носки! Почему они не стоят  рядом с тобой? Где твоя мамаша с дельными советами?

Я чувствовала, как негодую. Это какая-то ошибка!

- Где алименты за четыре года? – прокашлялась я, надеясь, что меня поймут.  – Мужик, послушай! Это – ошибка! Она у меня, скорее Козловна. Чем Коневна!

- Алименты? Это что? – произнес «конь в пальто».

- А вот теперь ты очень напоминаешь моего бывшего! – вздохнула я, звонко чихая.  – Он тоже так спросил! Деньги на ребенка!

- Поздно. Она теперь мой ребенок, – послышался голос незнакомца. Внезапно его глаза сверкнули. – Но если ты хочешь денег, то возьми…

Незнакомец протянул мне сверкающее ожерелье. Я посмотрела на ожерелье в его руке. И на улыбку. «Бери! Не стесняйся!», – шептали губы незнакомца. Камни сверкали так красиво, что я на мгновенье забыла обо всем на свете.

- Не бери! – послышался скрипучий голос. – Так ты потеряешь ребенка навсегда! Если хочешь вернуть его обратно, сделай так, чтобы она тебя вспомнила!

Я отшатнулась. Ожерелье превратилось в прах и рассыпалось в чужой руке.

- Обманщик, – выдохнула я, глядя на черный пепел.

- Жаль… Нечисть всегда обманывает смертных. Вы так наивны и глупы. Обмануть вас проще простого, – широко улыбнулась нечисть, отряхивая руки. – Я не устаю благодарить вас за глупость. Если бы не вы, мы бы умерли с голоду!

Бррр! Я поежилась, глядя на волчьи клыки, которые тут же спрятали.

- Кто это сказал? – медленно произнесло чудовище, поворачиваясь в сторону. – Кто посмел?!!

Я на всякий случай отшатнулась, глядя на то, как его волосы поднимаются в верх, словно снизу на них дует невидимый фен.

- Я спрашиваю вас! Кто посмел! – чудовище процедило сквозь зубы, а его голубые глаза сверкнули мертвым огнем.  В одном дупле что-то трусливо моргнуло.

Незнакомец выставил вперед руку, а через мгновенье от дерева остался один обгоревший пенек. Стаи черных ворон поднялись в ночное небо и истошно заорали.

Светящиеся красным светом глаза в дуплах расширились. Мрачные деревья скосились на соседский пенек. И сделали вид, что так оно и было.

- Я, как правитель Чарующего Леса, вас предупреждал! – кулак с тьмой сжался. – Каждый, кто посмеет ослушаться, будет уничтожен. Это касается всех!

Деревья сжались, ветер стих. Кто-то из дупла заморгал так, словно красавица на свидании с олигархом.

Значит, Нюша меня не помнит… Это плохо! Неужели это все правда? Что-то мне с трудом в это верится.

-  О, властелин буратин, – прокашлялась я, понимая, что терять мне уже нечего. Самое главное я уже потеряла.  – А теперь давай на чистоту. Нюша у меня – гиперактивный ребенок. Поясняю, для тех, кто в волшебном лесу. Если от твоего… эм… дворца, замка…. Эм… дупла… не важно, останется три камушка, вспомни, что я тебя предупреждала. У нас трех потенциальных пап Нюша довела до состояния чайлдфри. Так что пока ты здесь, там, в твоем… замке-дворце-дупле происходят воистину ужасные вещи…

На меня смотрели странным взглядом. Но молчали. Не пронимает? Странно!

- Короче, если ты недавно поклеил обои, то можешь с ними попрощаться. Надеюсь, ты запомнил их таким, какими они были до Нюши, – спокойно продолжала я, в надежде, что у нечисти проснется здравый смысл. – Если в замке есть что-то с хвостом, то считай, что хвоста уже нет. Самое страшное, что ты можешь услышать это: «Ой, смотри, как я умею!». Если в доме есть что-то целое, доверь это Нюше. Она быстро разберется, что к чему.

Я смотрела на черные волосы похитителя и застывшие в них бриллиантами капельки воды. Если честно, то я уже начинала немного сочувствовать мужику.

«А почему дядя Валера не приходит?»,  – прозвенел в голове расстроенный детский голос. Я вспомнила мужские ботинки с манной кашей внутри и чужой телефон, который взяли поиграться. Никто же не говорил, что поиграться «в телефоне», а не телефоном? Дядя Валера просто не ожидал, что им будут забивать гвоздик в плинтус. Это было после того, как я лежала в больнице, а Нюшенька сидела с бабушкой.

И вот сейчас я была уверена, что после всего сказанного, мне вернут Нюшу обратно. Еще и проводят домой.

- Ой, а ты знаешь, как она любит лошадок! – продолжала я, идя на женскую хитрость. –   Короче, мужик. Тебе конец.

Меня несло по рельсам. Я схватила незнакомца подмышку и стала прогулочным шагом вести его.

- А теперь представь себе! Волки в соседнем лесу воют шепотом, собачки прячутся кто где, кошки притворились дохлыми, цветочки дружно завяли. Это Нюша выходит на прогулку. Кстати, скажу сразу, прикидываться дохлым уже не спасает. Мы растем,- я продолжала действовать мужику на нервы.

Он молчал. Я продолжала.

- Ты понимаешь, что мы едем от бабушки, – я заглянула в чужие глаза и подняла брови.  – Еще раз! От ба-буш-ки! Мы там месяц провели! Ферштейн?

На меня смотрели так, словно не видели в моих словах ничего страшного.

- Зачем тебе, такому красивому, молодому ребенок? Тем более, девочка! А? Вот скажи честно? Сначала дай, принеси, смотри, как я умею! Купи! Не хочу! Не буду! Потом переходный возраст. Прыщи, я некрасивая, первая любовь, истерики, хлопанье дверьми и «ты меня не понимаешь!» – продолжала я, описывая мрачные перспективы. – Ну что? Что решил?

- Ты пытаешься меня обмануть? Смертная пытается обмануть меня? – на меня посмотрели выразительно.

- Не пытаюсь, – ответила я, досадуя, что не сработало. – С чего ты взял! Ты думаешь, что я своего ребенка не знаю?

- Ты думаешь что? Я не справлюсь с ребенком? Я стер ей память о тебе. Навсегда. Не хотел тебе говорить, но тут без меня сказали. Я думаю, что мы с ней поладим. С этого момента она моя принцесса. Принцесса Чарующего Леса,  – на меня посмотрели еще выразительней голубые глаза. На губах даже дрогнула улыбка, обнажая плотоядный клычок.

Внезапно вдалеке послышался грохот. Я удивленно подняла брови.

-  Дорогой мой, властелин буратин, – я заглянула в глаза этой нечисти с нереализованным отцовским инстинктом. – Только не говори, что ты дал ей магическую силу….

- Ваше величество! – гаркнула ворона, пролетая над нашими головами. – Там башня! Р-р-рухнула! Кар-р-р!

Внезапно он растворился в воздухе, словно его и не было. Я повертела головой, чувствуя, что здесь даже ветра нет. С корявых деревьев осыпались листья. Я была уверена, что мне сейчас вернут мою дочь.

Я постояла, подождала. Сделала круг вокруг грибов. Посидела на пеньке. Поиграла ключами от машины.

Время шло. И с каждой секундой я осознавала две новости. Плохая новость. Я – плохая мать. Я не сумела отбить своего ребенка. Но была и хорошая. Это был первый на моей памяти мужик, который не дрогнул.

Глава вторая. Здравствуй ужас, я – кошмар!

На душе стало тревожно. Я смотрела на мрачноватый осенний лес, все еще не веря в то, что это другой мир, а не сон.

Вряд ли я дождусь моего ребенка! А что если Нюше там плохо? А что если с ней так плохо обращаются? Мало ли!

Тогда нужно идти за ней!

Мысль о том, чтобы идти через этот жуткий лес, наполненный ужасами, заставила поежиться.

«Мама!», – послышался в памяти голос Нюши. Мои глаза наполнились слезами. Как я могла! Это я во всем виновата!

Материнское сердце сжалось, когда я посмотрела в туман, который окутывал деревья у самых корней.

- Так, успокойся!  – сказала я себе. – Ты – взрослая женщина. Ты в одиночку вырастила дочь и грудь четвертого размера.

«Третьего с половиной!», – намекнула самооценочка. Я недовольно засопела.

- Я просто округлила! Математику учи! – огрызнулась я, нервно подрагивая при далеких завываниях.

Первый шаг был самым сложным. Воображение разыгралось ни на шутку. Оно рисовало такие ужасы, от которых  нервные клетки массово кончали жизнь самоубийством. В какой-то момент промелькнула шальная мысль о том, что не все так радужно с маленькой принцессой.

В сердце защемило, и я сжала кулаки. Я смогу! Я сильная! И в туалет мне сейчас совсем не хочется! Так что можно смело идти вперед!

- Мама найдет тебя, – прошептала я так, словно Нюша была где-то рядом.

Золотые листья осыпались и шелестели под ногами.

Я смогу! – воинственно заявила я. – Мне никакие кошмары не страшны!

Быстрым шагом я шла в направлении, которое мне показалось самым перспективным. Пока что все было вполне неплохо! Красивая и немного волшебная осень радовала глаз.

- Я же мать! – сглатывала я на ходу, шурша листьями. – Меня даже во дворе боятся больше, чем соседского бультерьера!

Конечно, я утрирую, но почему бы и нет? Стоило мне сделать шаг, как все вокруг померкло. Ни одного листочка на деревьях не осталось. Только черные стволы и туман. Из каждого дупла на меня смотрели  злобные глаза с прищуром.

Я смотрела на них с таким же подозрительным прищуром. Через двадцать шагов мне попалось дерево с явным косоглазием. Оно тянуло ко мне скрюченные ветки. Но промахивалось.

- Ууууу! – шелестел Чарующий лес.

- Аааа! – ежилась я, заглядывая в черные дупла. На всякий случай я обернулась. Все вокруг было одинаковым. Дерево, туман, дерево, туман.

- Это была плохая идея, – сжалась я в комочек.

Я решила идти осторожно. Лес становился все темнее.

- Если очень злой и страшный, – начала я полушепотом. – Монстр схватил тебя и тащит, чтоб терзать тебя зубами, на запчасти разорвать. Не ори и не цепляйся. Не зови других на помощь. Попроси негромко чавкать, чтоб дите не разбудить!

На мгновенье я прислушалась, осторожно ставя ногу на шуршащую листву. За мной кто-то крался.

Мысль о том, что за мной крадется чудовище, заставила меня скосить глаза назад. Где-то туманных зарослях что-то прошуршало.

Я постаралась поставить ногу максимально медленно и аккуратно, чтобы убедиться в своей догадке. Точно! За мной кто-то крадется!

Мои шаги ускорились. Я старалась идти как можно быстрее. Да меня так не один мужик не провожал!

У мужиков и чудовищ есть много общего! Каждый смотрит на тебя, как на анатомию на ножках!

Шорохи за спиной стали отчетливыми. Я резко обернулась, видя, как нечто жуткое, похожее на соседского лысого кота, только  раз в пять крупнее, спряталось в зарослях. Глаза его напоминала горящие блюдца. Вид у него был такой жуткий, что я едва не умерла от разрыва сердца.

- Тык-дык! – стучали зубы, пока я набирала скорость. Дороги я уже не разбирала. Нервы не выдержали, и я побежала, петляя между деревьями.

Несколько раз я спотыкалась и падала, чтобы вскочить, как ужаленная. Подлые деревья поднимали корни, а я не всегда успевала их перепрыгивать.

 Оно бежит за мной? А если бежит? Что делать? Может на дерево? Я схватилась за сук, пытаясь забраться на дерево. Я висела, как макаронина. При этом пыталась ногами взобраться по черной облетающей коре.

У меня почти получилось. Я подтянулась на руках, чуть не родив Нюше братика или сестричку! Мне мешало пальто. Я скинула его с себя, с ужасом осматриваясь по сторонам. А потом в одном свитере и джинсах стала карабкаться наверх.

Глаза дерева скосились на мою ногу. Я отчаянно цеплялась за скрипучие ветки. Дрожащая рука искала следующую. Где-то в лысых кронах всходила полная луна, похожая на мамины блинчики. В животе заурчало.

На поляну выбежала тварь. Хвост у нее был длинный, крысиный. Он шуршал по листве. Тварь, завидев мое пальто, подняла морду. И стала карабкаться следом.

- Мамочки! – шептала я, пытаясь залезть еще выше.  Тварь была уже подо мной. Она цеплялась огромными когтями за дерево.

Я не заметила, что дерево кончилось раньше неприятностей. Тварь почти доползла до меня, глядя на меня жуткими блюдцами глаз. Из пасти капала слюна.

Мы застыли на одном уровне. Я на ветке, тварь – на стволе. «Пожалуйста, не ешь меня!», – мысленно умоляла я, сжавшись в комочек. С жизнью я уже попрощалась.

- Оно еще гонится за нами? Как думаешь? – послышался тихий сиплый голос. Я сначала не поверила.  А потом открыла глаза. На меня смотрела жуткая морда. И два круглых глаза, увидеть которые в темноте равносильно кучке на полу.

-  Оно гонится или уже отстало? Как думаешь? – сипло повторила тварь, переползая на ветку рядом со мной. Чудовище посмотрело вниз.

- Ч-ч-что? – спросила я, ужасаясь ее оскаленной пасти. – Ч-ч-что гонится?

- То, от чего ты бежала! – просипела тварь, трясясь рядом. На меня смотрели жуткие глаза.

- Я б-б-бежала от т-т-тебя! – едва слышно прошептала я.

- Тьфу ты!– просипела тварь, расслабляясь. Ее хвост свисал вниз. – Смотрю ты крадешься, и я крадусь. Мало ли! Потом ты побежала! Я тоже! Хрен его знает, что ты там увидела! Я в этой части леса впервые!

- Эм… Постой! – пролепетала я, видя, как чудовище начинает сползать вниз, царапая когтями ствол.

- Я из-за тебя чуть не обосрался! – бросила сипло тварь, исчезая.

Я поморгала, изображая маленького совенка. А потом опасливо стала спускаться вниз. Последняя ветка сломалась. И я чебурахнулась прямо в прелую листву.

Схватив свое пальто, я стала отряхивать его от листьев. Так, водительское удостоверение на месте. Ключи на месте! Паспорт с собой!

Я пролистала намокший паспорт, глядя на свою фотографию. Правильно говорят, что страшнее фотографии в паспорте может быть только ее ксерокопия. От себя могу добавить, что страшнее ксерокопии может быть только ксерокопия с ксерокопии.

После того, как я посмотрела на фото, мне стало не так страшно.

Я попыталась сдвинуться с места, чувствуя, что меня за пальто держит корявая ветка. Дерево со светящимися в дупле глазами мерзко хихикало. И подтаскивало меня к себе.

Я отчаянно сопротивлялась, размахивая руками с паспортом.

Внезапно светящиеся глаза дерева посмотрели на мое фото. Послышался противный визг – скрежет. Меня отпустили.

- Никогда не могла бы подумать, что у меня из оружия только фото в паспорте! – выдохнула я, проверяя карманы.

 Так, а куда идти? Вокруг все было одинаковым. Одинаковые черные деревья смотрели на меня со всех сторон. Я нашарила в кармане помаду.

Сорвав крышечку, я подошла к дереву. И пометила его, закрутив помаду снова.

Мне жутко хотелось поесть. А ведь мама говорила – поешь на дорожку! Я вспомнила пакет с едой, оставшийся в машине. И расстроенно шмыгнула носом.

Мои шаги шелестели по сухой листве. Чувство нереальности происходящего сменилось усталостью. Мне хотелось присесть где-нибудь и передохнуть. На пальто потерялась одна пуговица. На джинсах была грязь.

Кошки поскреблись на душе. И пошли гадить в желудок.

Мне показалось, или в лесу еще потемнело. Пришлось сбавить шаг. Лес зловеще скрипел. Деревья, словно, ворочались.

Я посмотрела на очередное дерево и закрутила помаду. Ряд индийских деревьев с точками во лбу смотрели на меня с недоумением.

- Джими-джими! Ача-ача! – развела я руками, вспоминая ужасы своей жизни.

- Тогда я буду звать тебя Лошадка, – мрачно ответила я, пытаясь разгадать тайну оранжевых ляпушек.

- Не буду задерживать, я вижу, что ты спешишь, – улыбнулись мне, склонившись надо мной. Лошадка покосился на чудовище, которое нетерпеливо топталось неподалеку. – Спешишь быть съеденной!

Красивые глаза Лошадки скосились на оранжевую прядь, по которой стекала какая-то бяка. Вовсе не аппетитная. Он стряхнул ее на сухие листья.

- Слушай, ежик. У меня маленькая проблема, – осмотрелся Лошадки, стирая с рукава оранжевую какашку.

- А у меня большая! Большая и зубастая! – возмутилась я, косясь на чудовище.

– Так, вот! Мы не едим тыквенный суп. Вообще. И запеканку тоже. Тыквенный сок мы не пьем! Категорически! – послышался голос Лошадки. И я офигела.

Глава третья. Дорогой, это ты?

Мысль о том, что у меня попросили помощи, слегка меня насторожила. Я с подозрением посмотрела на Лошадку, который ждал от меня ценных указаний. Где-то неподалеку перетаптывался голодный монстр. Он пытался грызть ветку. И кору с дерева. А потом переводил на нас взгляд с неким укором: «Ну вы там долго? А то голодом морите! Не ровен час, я на морковку перейду!».

«Если я откажусь помогать, то есть вероятность, что Нюша ему надоест. И он выбросит ее, как надоевшую игрушку. Тогда тут два варианта. Либо он вернет ее мне…», – я прищурилась на холодные голубые глаза принца Нечисти, пытаясь разглядеть в них если не ответ, то хотя бы намек на него.

«Либо… Бросит ее в лесу. Или убьет! Он же нечисть!», – прошибла меня жуткая мысль. «А если помогу справиться, то выиграю время! И Нюша будет в безопасности. Даже если со мной что-то случится, то есть шанс, что Нюша пристроена!», – я внимательно посмотрела на огромного пушистого монстра, который слонялся по округе. И вздыхал, как девица на выданье. Он попробовал гриб и сплюнул.

На секунду я представила что-то вроде: «Спасибо тебе огромное! Ладно, я вас покидаю! Если что ты лежала тут. А ты стоял здесь! Пасть расширь! О, вот так! Всем пока! А тебе, ежик, прощай!».

Бррр! У меня в планах не было стать чьим-то завтраком. Я точно знаю! У меня в ежедневнике такого нет! Чудовище, присмотревшее меня на завтрак, уныло посасывало палку. Тихо всхлипывая. Мне даже сюда было слышно, как урчит его желудок!

- Вижу, ты совсем отчаялся, раз решил обратиться ко мне, – насмешливо заметила я, немного уводя разговор и принца в сторону. Если мне удастся отойти подальше, то, возможно, убежать будет проще!

 – Ну что ж, рассказывай… Лошадь, – участливо произнесла я, осторожно сдвигаясь подальше от предстоящей смерти.

- Так вот, знаешь, от чего я проснулся? – спросили меня. Я старалась не смотреть в льдистые глаза, потихоньку покидая туманную дорогу. – Перенос дался нелегко, поэтому я решил отдохнуть.  Я проснулся от того, что у меня во рту – яблоко. Застряло. Мало того, что застряло, так его еще проталкивают. И голосок такой: «Куфай лофадка! Мне подуфка скажала, что ты голодный!».

«Кони в яблоках! Кони серые!», – развернулась душа народным ансамблем.

- Сам виноват. Потерял бдительность, – вздохнула я, украдкой переводя взгляд на его влажные волосы. Такое чувство, словно ему ушат воды на голову опрокинули.

- В итоге. Тыквенный суп – нет. Тыквенную кашу – нет! Запеканку – нет! И сок – нет! Я пытался кормить ее с ложки, – бледная рука вытерла лицо.

Мы отошли на приличное расстояние. Монстр что-то зазевался, пытаясь охотиться на крикливую ворону.

- Рассказываю, – усмехнулась я, осторожно поднимая глаза на влажные локоны. – Берешь большой леденец! Конфету! Показываешь Нюше! Но не даешь! Начнется истерика: «Дай! Дай! Ты меня не любишь!». Сопли, слезы и так далее. Ждешь минуты три. До тихих всхлипов. Потом! Все внимание на меня! Кладешь леденец на стол. Но так, чтобы она рукой не достала. Ставишь перед ней тарелку. Выдаешь ложку. Хорошо кушает – конфету придвигаешь. Плохо кушает – отодвигаешь подальше. Понял?

Лошадка кивнул, а потом обвел взглядом место, в котором мы очутились благодаря моей хитрости. Карканье возмущенной вороны и глухие удары об дерево были почти не слышны.

- Я очень благодарен тебе за помощь, хитрый Ежик! – послышался голос Лошадки. Его наряд шелестел при ходьбе. А я думала, бриллианты настоящие? Или так, стекляшки? Я посмотрела на него внимательно. Мне казалось, что он даже чем-то симпатичный. Хотя нет! Нет! И еще раз нет!

- Диана, – представилась я. – А тебя как?

- Красивое имя. Кэльпи, – послышался голос.

- Спасибо, – мрачно ответила я, пытаясь отойти еще подальше.

- Это я не тебе. У меня красивое имя! Но ты можешь звать меня просто Кэльпи, – рассмеялась Нечисть, которая выглядела, как после душа.

- Ты обвела меня вокруг пальца, – Лошадка улыбался, не разжимая губ.

- Если бы я обвела тебя вокруг пальца, то ты бы сейчас плакал над штампом в паспорте, – ядовито ответила я.

Мы вышли к развилке. На старом, почерневшем указателе сидела дохлая ворона. Две дороги вели в разные стороны. И ни одна мне почему-то не нравилась. Интересно, с чего бы это?

- В лесу очень опасно, – послышался вкрадчивый и очень встревоженный голос.  Кэльпи отвел роскошные влажные кудри себе за спину таким жестом, что я украдкой закусила губу. Ну-ну…

- Поэтому, шла бы ты обратно. Я могу вернуть тебя к озеру.

Один взмах руки, как вдруг перед нами появилась знакомая уютная полянка. Золотые листики шуршали и осыпались. Яркие светлячки сновали туда-сюда, напоминая брызги костра.

- Подумай хорошенько, – послышался голос мне на ухо. По сравнению с тем местом, где меня чуть не схомячили, полянка выглядела курортом. – Никому еще не удавалось выжить в этом лесу. Поверь моему опыту. Люди часто приходили в наш мир. Одно время существовало поверье, что я выполняю заветные желания.

Мне на плечо легла рука. Меня насильно развернули в сторону повисшей в воздухе дыры в пространстве, ведущей к озеру.

- И ты их выполняешь? – спросила я, чувствуя, как меня снова разворачивают в сторону выхода.

- В какой-то мере да. Когда из казематов слышится: «Хочу сдохнуть!», я превращаюсь в исполнителя желаний, – прозрачно намекнули мне. – Давай, Ежик, шевели лапками. Считай, что я тебя поблагодарил! Шурши в сторону дома!

- Нет, – отрицательно покачала я головой. И помахала рукой, развеивая чужое заклинание. – Если бы тебе нужна была консультация по воспитанию ребенка, то мог бы перенести меня во дворец…

 Хоть бы сработало! Я так на это надеюсь!

- Увы, Ежик. Нет, – послышался разочаровавший меня ответ.

В моем желудке проурчало, я обняла себя двумя руками.

-  Проголодалась? На, держи! – послышался участливый голос. Я подняла глаза и увидела в его руке алое яблоко. Огромное, красивое и такое аппетитное. – Не стесняйся. Бери!

«Ничего у него не бери! Иначе это будет считаться оплатой за ребенка!», – прозвучал внутри меня предупреждающий голос. Я отдернула протянутую руку, которая едва не коснулась яблока.

Яблоко рассыпалось золой, просочившись, сквозь его пальцы.

- Почему ты такая упрямая, Ежик! – послышался разочарованный голос. – Отдай мне ребенка по-хорошему. Хочешь, золота? Бриллиантов?  Все, что  угодно! Любой твой каприз…

- Как только ты возьмешь что-то или попросишь, и тебе дадут, тебя вышвырнет обратно в твой мир,- послышалось над головой хриплое карканье. Мимо нас летела щипанная ворона.

- Ах, вот оно что! – усмехнулась я, отворачиваясь. «Ничего у него не брать! Ничего не брать! Ничего не просить!», – повторяла я мысленно.

- Ежик. Не зли меня. Я ведь могу очень разозлиться! – в глазах полыхнул голубой огонь.

- И что будет, если ты разозлишься? – спросила я, осматриваясь по сторонам.

- Что будет? – поднял красивые брови кэльпи. Он раскинул руки в стороны. И лес превратился в такой ужас, что я даже присела. Деревья стали выше! Они раскрыли жуткие рты. Небо стало непроглядно черным. А отовсюду появились жуткие морды таких тварей, которых я не могла себе представить даже в бреду родильной горячки.

- Миленько, – согласилась я, видя, как все возвращается на свои места.

- Думай, Ежик, думай,- послышался страшный голос. Черная хламида взметнулась в воздухе. А я с удивлением увидела, как что-то упало на траву. Интересно,  что это?

- Хорошо, – вздохнула я. – Я подумаю. Обещаю.

 Его и правда лучше не злить. То, что я вижу сейчас – курорт по сравнению с тем, что могло бы быть!

- Ах, да! Тебя ждет сюрприз, – послышался голос исчезающего принца. Он растворился в воздухе, пока я смотрела на старинный указатель.

- Тебя тоже, – выдохнула я. «Дай! Дай! Кошаладку!» – слышится в воспоминаниях писклявый голосок. «Ай!!!!», – внезапно орет мужской  голос. Маленький поседевший и скрюченный гномик пробирается к ближайшей табуретке. Он с ужасом смотрит на детские ножки, рожденные для футбола и пенальти.  И зажимает самое дорогое, что у него есть.  То, что случайно перепутали с мячом. Но Нюша у меня – добрая девочка. Поэтому  подходит к «дяде с выпученными глазами» и утешает его, вытирая липкие от конфет руки.  И шепотом говорит, что очень хочет котенка. Или братика.

Я подошла к тому месту, где мне показалось, что что –то упало. На всякий случай, я обернула руку свитером, и пошарила в траве. Внезапно я нащупала старинный ржавый ключ.

- Чтоб ты был от туалета! Или от единственной комнаты, где тебя не найдет Нюша! – пожелала я, идя направо. Лес редел, чтобы показать мне холм. На холме стоял зловещий дом. Окна у него были заколочены. Доски посерели. Вокруг него виднелись заросли чертополоха и залежи какого-то мусора. И грядка с  большими оранжевыми тыквами.

Я подошла к двери, видя ржавую дверную скважину. На всякий случай подергала ручку. Дверь была закрыта.

- Ключ! – вспомнила я, воровато доставая ржавый ключ и вставляя его в замок. Промелькнула мысль, что Нюша здесь! А вдруг он ее действительно запер? Вдруг он держит ее в этом ужасном месте? Иначе, зачем носил бы с собой этот ключ?

 Ключ с хрустом провернулся в замке. Дверь со скрипом открылась. Я опасливо вошла в темный коридор. Остаться в лесу на ночь, или предпочесть жуткий дом?  Я не знаю. Все такое страшненькое!

- Здесь кто-нибудь есть? – спросила я, слыша, как скрипят под ногами старые доски. Если мне ответят, то я тут же закрываю дверь. И даю деру в лес. Первая дверь была приоткрыта. Я заглянула в нее, видя стол и множество стульев. На столе стояла свечка и тарелка. Рядом лежала салфетка. И бокал с чем-то оранжевым сверкнул хрустальными гранями.

Я принюхалась к тарелке, глотая слюнки. Тыквенная запеканка. Интересно, а можно это есть? Ладно, я подумаю.

Старинные часы на стене пробили полночь. Мне стало страшно за мой мочевой пузырек. Скрипы и шорохи в старом доме напоминали, что отдельного туалета нет. Туалет везде. Особенно, где слышится скрежет и чавканье.

- Ух-ты! Полночь! – всплеснула я руками, вспоминая фильмы ужасов. – А я еще в подвале не была!

Я двинулась искать подвал. И нашла его. Угол пыльного ковра был откинут, обнажая крышку и ручку.

Прямо на подвал упал перевернутый мною шкаф. Сверху на шкаф я водрузила ветхое кресло. Потом притащила тумбочку. И отряхнула руки.

Мне очень хотелось спать. Поэтому я решила устроиться на старинной кровати. Не забыв поставить рядом черную свечку с кухни. Краем уха я слышала, как кто-то бьется обо что-то деревянное. Бьется неумело. Явно непривычно. И, видимо, ругается, на своем, монстрячьем языке.

Тьма собиралась в углах комнаты. Я опасливо смотрела на самый темный угол. Мне уже не первый раз казалось, что там кто-то сидит. И что-то выжидает… Свечка постепенно превращалась в огарок. А потом и вовсе потухла…

Глава четвертая. Давай разделимся!

В голове мелькали девушки с силиконовыми формами, бегущие со скоростью улитки, беременной от черепахи. Раздавался хруст и их предсмертный крик. Из гипноза потихоньку выходили мужики – зрители, следящие безотрывно за прыгающей маечкой.

Я резко села на кровати, глядя в темный угол. Желудок пел жалобные серенады тарелке супа.  И страдал неимоверно.

Краем уха я снова уловила шорох в углу.  Набросится или нет? Чтобы понимать чудовище нужно думать, как чудовище. Вот, что я бы сделала, сидя в углу?

«Подумала, что меня наказали!»,- жалобно ответила я себе.  Нет, не то!

Отчаянная мысль заставила меня замереть! Мир рухнул, как штукатурка в тарелку борща. Я вспомнила тварь, дрожащую рядом на ветке.

- Тебе конец!  – послышался ужасающий голос. И свирепое дыхание.

- Так, кто это сказал? – нервно заявила я, резко вставая с кровати.  – Где еда?

Для убедительности, я  набросила волосы на лицо и вытянула вперед руки.

- Еда-а-а! – сипела я, смачно облизываясь. Желудок урчал, приманивая полные холодильники. – Еда-а-а! Иди сюда! Сожру-у-у!

Шорохи прекратились. Чудовище в углу резко превратилось в интроверта.

- Жра-а-ать! – подвывала я.- Иди ко мне, мой сладкий!

Я обнаглела, подойдя к пугающему углу настолько, насколько это возможно. В углу что-то резко зашуршало. Мое сердце на мгновенье ухнуло вниз, а потом снова вернулось на место.

- Как думаешь, – отвратительным голосом спросила я, делая вид, что всматриваюсь в темноту. – Тебя сожрать сразу или закопать до лучших времен!

- Пошла вон! – взвизгнуло что-то писклявым голоском. И ушуршало в темноту.

Вау! Я расправила плечи. Желудок допел серенаду хот-догу. Я вернулась на кровать и улеглась спать, обдумывая дальнейшие планы. Если честно, то мне все равно было страшно. Но уже не так, как раньше!

Уснуть не удалось. На меня напала какая-то болезненная дремота. Мне казалось, что я сплю у себя дома.  Сквозь дрему я чувствовала, как кто-то пытается стянуть с меня одеяло.

- Пшел вон! Мое одеяло! – сипло выдала я, отвешивая пинка бывшему мужу. Нога попала по чему-то мягкому. – Бери свое одеяло из чупакабры и  укрывайся им! Нихрена не колючее! Твоя мать на свадьбу подарила, значит не колючее!

Одеяло с меня перестали тянуть. Сквозь дрему я чувствовала отвратительный запах.

- Что? Опять у мамки чеснок жрал? – хрипло произнесла я, ведя плечом. – Отвернись! Не дыши моим воздухом!

Запах исчез. Потом появился другой. Я принюхалась.

- Что? Опять мать гороховый суп варила? Избушка-избушка! Горохом назад! Чесноком вперед! – простонала я, понимая, что поспать мне не дают. А мне же завтра на работу!

Немного полежав, я почувствовала, как на кровати рядом кто-то ворочается.

- Это что за ипподром? Лег в позу мумии! Мне завтра на работу! А тебе нет!  – я отодвинула от себя что-то пушистое. – И одеяло из чупакабры убери!

Я отодвинула от себя одеяло из чупакабры, отползая на самый край. Это муж ждет, когда к нему лично явится миллиардер и попросит возглавить корпорацию. А мне завтра на работу! Мне ребенка кормить нечем!

Внезапно по моей коленке прошлась холодная рука. Потом стала игриво поглаживать ногу.

- Слышишь, шмель! – прокашлялась я, сонно отпихивая похотливую волосатую конечность и щетинистый подбородок. – Иди, брей мохнатый хмель! Я кому бритву на двадцать третье февраля дарила?

На мгновенье ласки прекратились. Я успокоилась. Только уляжешься, только задремлешь, как на тебе! В мужике просыпается шустрый некромант!

Начинается разврат и попытки воскрешения. Эдакая кладбищенская оргия со штампом в паспорте!

Однажды я случайно узнала, что у меня есть личная жизнь. Я была уверена, что ее два месяца нет. А она, зараза, была! Причем, была все это время! Но по ночам. Когда я сплю.

Оказывается, шустрый партизан ночью совершал дерзкие диверсии. С мастерством терминатора из жидкого металла, он просачивался ко мне под одеяло. Потом грелся. И начинал свои некромантические заигрывания.

Муж был свято уверен, что отмахиваюсь я от врожденной женской стыдливости. И постанываю от неземного удовольствия.

Так на свет появилась Нюша.

Отбившись от настойчивых заигрываний, мой сонный труп обернулся одеялом и снова погрузился в блаженную дремоту.

Что-то громко упало. Не открывая глаз, я простонала.

- Я все слышу! Нефиг по кастрюлям ложкой лазить! – выдала я, перевернувшись на другой бок. – Поставь суп в холодильник!

Не прошло и пары минут, как со скрипом открылась дверца шкафа.

- Носки в ящике! Трусы в коробке! Штаны на вешалке! – яростно прошипела я в подушку. – Рубашка в стирке. Возьми вторую.

Шкаф пронзительно скрипел, действуя мне на нервы.

- Ты что там? На дверце катаешься? – зевнула я, не открывая глаз. – Тоже мне большевики на воротах Зимнего Дворца! Я сказала, носки в ящике!

Шкаф снова проскрипел.

- Если я сейчас встану… – с угрозой в голосе предупредила я, пытаясь нащупать телефон. И посмотреть время.

Я резко открыла глаза, не узнавая комнату. Из шкафа на меня смотрело перепуганное чудовище. Рядом со мной  сидела какая-то мохнатая зараза, прижав лапы к груди. А из-под одеяла резко отдернулась тонкая черная и пушистая рука.

Мгновенья мне хватило, чтобы понять, что я вовсе не дома. Вся комната кишила чудовищами. Вот только шкафный монстр экстренно закрывал дверь, компактно прячась между старой одеждой. Под кроватью что-то шуршало. А нечто, смахивающее на обезьяну, растворялось в воздухе.

Когда я открыла глаза окончательно, в комнате никого не было. Я осмотрелась, и снова уткнулась лицом в подушку. Мне снилось, что нас затопили соседи сверху. И проснулась я от того, что на меня что-то капает! Кап-кап! Прямо мне на лицо.

- Вставай, – знакомый голос был недоволен. Я лениво открыла глаза, видя лицо, нависшее надо мной.

- Принес кофе в постель? – пробурчала я, поворачиваясь на бок. И закрывая глаза. Что-то звякнуло, словно бабушка перебирает свой сервиз. Я распахнула глаза, чувствуя головокружительный запах кофе. Неужели? Реально? Кофе? Кажется, мне начинают нравится лошадки.

Перед глазами появилась кружечка с золотой ручкой. Кружка в чужих руках перевернулась. Струя кофе полилась на старинный матрас рядом со мной.

Я отшатнулась, видя коричневое пятно на ветхой простыне.

- Я положил две ложки сахара, если что, – заметил голос с таким сладким ядом, что все живое в округе должно было сдохнуть в конвульсиях.

Лошадка сегодня встал явно не с того копыта!

Я повернулась, глядя на бледное лицо и странную стрижку. Где-то между тифозник и лишайник. Я поджала губы, вспоминая ряд лысых кукол. И ножницы на полу.

- Что ты сделал с моим ребенком! – я бросилась на него, представляя такие ужасы, от которых материнское сердце едва не оборвалось.

Мои дрожащие руки держали его за сорочку.

- Что ты сделал с Нюшей? – выдохнула я, боясь услышать ответ.

Мои руки брезгливо сняли одну за другой. Мое сердце дрожало заячьим хвостиком.

- Упустим тот факт, что Нюша козявки ест. И лезет целоваться. И сразу перейдем к главному. Где она может спрятать ножницы? – спросили у меня напрямую.

- С ней все в порядке?  – дрожащим голосом спросила я. А потом прищурилась. – Точно?

- Где она спрятала ножницы? – смотрели на меня в упор. – Я не могу спать, зная, что они где-то лежат! Мы обыскали весь замок. Она не признается! Просто молчит и обижается.

- Она старалась, – немного успокоилась я, глядя на плешивую стрижку. Волосы медленно отрастали. Как удивительно! Но главное, что с ребенком было все в порядке.

–  Ей, видимо мамы не хватает, – тонко намекнула я. – Поэтому маму будут делать из тебя. Вот так лег однажды папой. Клац-клац! А проснулся мамой.

Видимо, перспективы озадачили Лошадку. Поэтому он задумался.

- Спасибо за предупреждение. Обязательно учту, – глаза сощурились на меня. Я вспомнила, как ужас вокруг превращался в лютый кошмар, если его разозлить. – Где она прячет ножницы? Где она может их спрятать?

Меня снова обожгла мысль, что если ножницы не найдут, то у Нюши будут большие неприятности. И не факт, что ее не бросят в лесу на съедение монстрам!

- Я понимаю, что тебе с ней тяжело, – задушевно начала я, понимая, что все это только цветочки. – И у любого терпения есть конец!

- Даже не думай, – негромко ответили мне, покачав головой. – Я не отдам ребенка. Ты не уследила. Теперь ребенок мой. На этом все. Давай, про ножницы.

- Все просто. Берешь еще одни ножницы. Кладешь на видное место. И делаешь вид, что не замечаешь, как она их берет. А потом следишь, куда она их понесла. Там же будут и первые, – недовольным голосом ответила я. И тут же предупредила. – А вот как отобрать вторые ножницы я еще не придумала! Поэтому давай детские и тупые. У нас дома такие есть. Специально для этих целей. И вообще, если с ее головы хоть волос упадет, я… я…

- Что ты? – спросили у меня, вопросительно поднимая брови.

- Выйду за тебя замуж с целью отравлять тебе жизнь, – отмахнулась я, пытаясь все свести в шутку. Что-то я его побаиваюсь.

 – Хорошо, попробуем так. Привет, давай познакомимся! Я принц чарующего леса. У меня есть роскошный замок, маленькая дочь, слуги и несметные богатства. Мой отец – бог моря. Мой дядя – бог смерти. Моя мать – богиня плодородия.

Кэльпи сделал паузу, словно задумавшись.

- Ой, что–то я подумал, какой я замечательный. И передумал знакомиться! – с усмешкой произнес Лошадка.

- Не очень–то и хотелось! – заметила я, поглаживая свою самооценку. Как крестный отец своего кота. – Какой бы ни была Нюша, я не откажусь от нее. Помни об этом! Как бы мне тяжело ни было, я не откажусь от своего ребенка!

Принц смотрел на меня пристально и как-то очень многообещающе. А потом растворился в воздухе. Мне пора открывать курсы «Молодого отца».

Я вздохнула, глядя грустными глазами в сторону заколоченного окна. Сердце ревниво екнуло. «Целоваться лезет!». Нет, ну надо же! А меня она ни разу не поцеловала, когда я приехала. Бабушка ей намекала, что можно поцеловать маму. Но брить кошку намного интересней, чем целовать маму. «Да, пусть!», – машет рукой бабушка, с умилением глядя на уползающую кошку с квадратными глазами.

Я встала. На кровати остались грязные следы. Впервые я спала в ботинках. Покрывало зацепилось за застежку и потянулось на пол. Нацепив на себя пальто, я решила продвигаться к выходу. Идя по длинному коридору, я рассматривала старые портреты на стенах.

Внезапно моя нога куда-то провалилась. Я потеряла равновесие и ухнула в дырку в полу. Зацепившись руками за доски, я мотыляла ногами в воздухе, налегая грудью пол.

- Ыыых! Ыыых! – скреблась я, пытаясь подтянуться. Внезапно за ноги меня кто-то схватил! Я заорала, пытаясь брыкаться. Кто-то тянул меня вниз со страшной силой. Мои руки вцепились в оборванную ковровую дорожку. Было настолько страшно, что у меня сердце едва не выскочило.

Я висела, кричала и звала на помощь. Как вдруг с меня слетел правый ботинок. Он гулко упал в недра подвала. Я потянула воздух носом, чувствуя не самый приятный запах. Мне было очень стыдно.

И тут одна лапа разжалась.

- Сейчас второй сниму! И сдохнешь повторно! – процедила я, пытаясь вылезти. Еще бы! Проходить в ботинках полдня и промочить ноги – это еще то удовольствие!

Глава пятая. Ваше Страхейшество

Моя нога в носке стала пытаться снять второй ботинок. Ну же! Давай! Хлоп! И второй ботинок полетел вниз. Лапы чудовища разжались. Послышался грохот. Словно упал мешок картошки.

Пользуясь случаем, я стала выбираться наверх.

Наконец-то мне удалось закинуть ногу. И на ослабевших руках вытащить неспортивное тельце.  Я обессиленно рухнула в коридоре, чувствуя, как все еще дрожат мышцы, и заходится сердце. Скосив глаза на дырявый оранжевый носочек, я выдыхала и успокаивалась. Внезапно из черного провала появилась гнуснейшая рожа. Что-то серое, тощее, похожее на скелет Воландеморта, медленно выбиралось из темноты. Оно было слепым. Поэтому ползло наощупь. Ноздри чудовища жутко раздувались.

Сил бежать уже не было. Я вяло попыталась отползти. Чудовище оживилось! Оно резво ползло за мной. И раскрывало невероятно огромную вертикальную пасть, похожую на старый кошелек на застежке. Только с зубами.

Я пошевелила мокрыми носками под раскрытой пастью. Чудовище принюхалось. Пасть закрылась. Тварь покачнулась и завалилась обратно в свой подвал с грохотом.

- Ты еще не знаешь, как готовит мама моего бывшего мужа, – усмехнулась я, нервно поднимаясь на ноги. – Такое чувство,  что у нее в рецепте написано: «К половине взбитой помойки добавить треть кладбища! Дождаться, пока все прокиснет. И подавать к столу!».

Без ботинок было непросто. Я едва не наступила на гвоздь. Я даже не вышла. А вывалилась из дома.  Где-то неподалеку ударила молния, озаряя на долю секунды сумрачный лес. Послышался пронзительный вой. И мне стало страшно за моего ребенка. Неужели Нюша разозлила его до такой степени, что…

Мое сердце сжалось. Нужно быстрее найти ее. А потом… Потом… Потом придумаю, что делать!

Мне срочно нужен гороскоп для невротиков! Я невротик, но держусь!

Каждый шаг причинял мне дикую боль. Поэтому шла я медленно, словно меня послали в известном и неприличном направлении.

Теперь я знала, чем хороший фильм ужасов отличался от плохого. В плохом каждую секунду монстр кого-то жрет, текут реки крови, и слышатся пронзительные крики. В хорошем можно обделаться от мышки, пробегающей по своим мышиным делам.

- Ой! Ай-я-яй! – подпрыгивала я на каждом камушке.

С горем пополам я вышла к развилке дорог. Туман заволок дорогу почти полностью. На дороге стояла маленькая скрюченная бабка в черном рубище. В руках бабки была клюка.

- Девонька, совсем глазами стала слепая стала… Не почитаешь мне, что тут написано? – проскрипела бабка.

Я помнила добрых бабушек из фильмов ужасов. Поэтому решила держаться на безопасном расстоянии. Пенсия – еще не повод есть людей.

- Так, – заметил во мне почетный тимуровец, читая указатели. – Ужасный конец – направо. Жуткая смерть – налево. Мучительная кончина прямо. Если идти обратно, то попадешь в скоропостижную гибель. Вам куда нужно?

- Я еще не решила! Спасибо тебе, девочка, – послышался скрипучий голосок. Вместо меня ответил мой урчащий желудок. Теперь в любой непонятной ситуации он мой пресс – секретарь!

 – Ты что? Голодна? Вот, держи! – прошамкала бабушка, шелестя своей рваниной.

Старуха полезла в рукав и протянула мне красивый пряник. Желудок радостно перекувыркнулся.

- Не бойся. Я тебя не трону, – предупредила старуха. В ее костлявой руке дрожала сладость. – Бери! Поешь хоть!

Я смотрела на пряник и мысленно облизывалась. Под ложечкой невыносимо сосало. Брать или не брать?

Моя рука непроизвольно тянулась к красивому угощению. Бабушка стояла, опустив голову. С ее седых волос стекали капли воды. Я резко отдернула руку, словно обожглась.

- Как тебе не стыдно! – возмутилась я, глядя на то, как бабушка распрямляется и увеличивается в размерах. В черном дыму вырисовывался совсем другой силуэт. Драная мантия прошелестела, а на меня снова посмотрели холодные нечеловеческие глаза.

- Раскусила, – послышался знакомый голос, полный досады. Но на губах Кэльпи была улыбка.

- А лучше бы пополам,  – обиделась я. – Ну как? Еще не наигрался?

- Дети – это не игрушки, – произнес принц этого места, которое впору назвать задницей. – И вообще, кто разрешил обращаться к божеству на ты? Ваше Темнейшество, Ваше Кровейшество, Ваше Ужасайшество… Выбирай.

- О! Я могу сама выбрать? – обрадовалась я, глядя на плащ. – Отлично. Я буду звать вас Ваше Страхейшество! Только учтите, букву «эс» я иногда глотаю, так что… Итак, ваше С… трахейшество, могу ли я задать вам один вопрос? Просто меня терзают смутные сомнения. Ваша мантия была такой драной до встречи с Нюшей. Или …

– Или, – мрачно ответил принц. Он приблизился ко мне и взял меня за подбородок. – Неужели ты меня не боишься?

- А что? Нужно? – устало спросила я, урча желудком и отодвигаясь. – Нет, если нужно, я буду! Ты только скажи, как тебя правильно бояться.

- Обнаженной, – послышался смешок. Я подняла брови и задумалась.

- Итак, уссатый нянь, – фыркнула я, пытаясь скрыть свой страх. Нервным жестом я скрестила руки на груди. – Я так понимаю, что ты не собираешься возвращать мне моего ребенка?

- Твоей дочери выпала честь стать принцессой Ужаса и Кошмара, – развел руками Лошадка. – А что ты можешь ей предложить?

- Она у меня была властелином моей нервной системы! – заметила я. Еще немного и я сорвусь в слезы. – Возьми другого ребенка! В мире миллионы ненужных детей!

Мой голос дрогнул. Ну еще бы! Тоже мне, ювенальная юстиция!

- Прекрати! Терпеть не могу слезы, – послышался раздраженный голос. – Меня невозможно пронять соплями! Ежик, не нервируй меня. Не доставай меня. У  меня сейчас просто руки не доходят тобой заняться. По факту ты – нарушитель. Тебя здесь быть не должно. Ничего, скоро я тобой займусь.

- Я что? Похожа на секс? – шмыгнула носом я.

- Ты похожа на человека, который забрел туда, куда забредать не должен. Человека, которого я обязан убить на месте. И ты жива исключительно потому, что я не могу справиться с принцессой. Горько? Зато честно, – на меня посмотрели с насмешливым участием.

После бабушки я, считай, бессмертна!

- Покажите мне ее!– взмолилась я, глядя в глаза принцу. В последнее время он у меня из головы не выходит. Даже покурить. Особенно тот жест, когда он смотрит- смотрит на тебя, а потом сощуривает глаза, чтобы опять распахнуть.

- Хорошо, – отвернулись от меня, шелестя своими лохмотьями. Я представила юного модельера с высунутым языком, кромсающего королевскую мантию.

Кэльпи театрально закатил глаза. И щелкнул пальцами. Прямо в воздухе повисла картинка. Сердце ухнуло от счастья, когда я увидела Нюшу. А потом замерло от ужаса. Грязная, рыдающая Нюша стояла возле какой-то стены в чудовищно порванном платье. От ее руки в сторону тянулась цепь.

- А! – выдохнула я, с возмущением глядя на принца. – Ты соврал мне! Ты держишь ребенка в заложниках!

Нечеловеческие глаза Кэльпи расширились. Он бросил взгляд на рыдающую Нюшу, громыхающую цепью. И тут же растворился в воздухе. Картинка медленно испарялась.

- Не отдам! Я маленькое пердение! – орала Нюша. Даже на  потолке виднелись ее следы. – Шмотли, как я умею! Шмотли!

После этого картинка оборвалась. Маленькое «пердение» исчезло. Чтобы понимать Нюшу после бабушки нужен переводчик.

- Гуд  найт, свит принц,- прокашлялась я, приходя немного в себя. – Так, куда пойти?

Мои глаза уставились на указатели. Я перечитала перспективы. И поежилась.

Послышалось ржание лошади. Я перепугалась и заметалась. На перекресток вынесло огромного черного коня. На котором сидел всадник без головы. Драный плащ развевался на скаку.

Всадник заметил меня.  И притормозил.

- Спинным мозгом чувствую, что баба! Голову мою не видела? – голосом из прямой кишки спросил он,  почему-то приподнимаясь на стременах.

- Н-н-нет,  – простучала зубами я, видя, как чудовищный конь выдыхает клубы пара. И как горят красные глаза лошадки.

Внезапно всадник снова привстал на стременах.

- Если увидишь, дай знать! – снова произнес голос. И всадник опять сел в седло.

- Ой, а вы не подскажите, как попасть во дворец? – спохватилась я, когда всадник уже собирался тронуться.

- Что? – привстал в седле всадник, чтобы снова сесть.

- Во дворец, к принцу,  – пояснила я, почему-то размахивая руками.

- Иди ты на ужасный конец! – снова привстал в седле всадник. – Все, у меня задница болит с тобой разговаривать!

Конь заржал, встал на дыбы. Правильно говорят, что у мужчины два мозга. И тут управление явно передано нижнему. Мысль о том, чем он научился разговаривать, и где найти этого чудного логопеда, на мгновенье заставила меня посмотреть ему вслед.

Топот коня удалялся. А завеса тумана снова срасталась.

- Пойду – ка я на ужасный конец! – решилась я, слыша или завывания ветра. Или результаты воспитательного процесса над Лошадкой.

- Неее! Не пойду! – внезапно передумала я, пытаясь представить ужасы.

Подумав немного, я сделала шаг в сторону ужасного конца.

- Нет, – снова поежилась я, топчась на месте.

Взяв себя в руки я опасливо двинулась в нужном направлении. Мне уже самой было интересно посмотреть на ужасный конец.

Дорога петляла. Перед каждым поворотом я трусливо останавливалась, в надежде, что покажется хоть кончик ужасного конца. Дорога вывела меня сначала из себя. А потом на огромное поле. Перед полем стояло пугало. Женского пола. Вместо головы у пугала была тыква. А на самом пугале висело платье. Я посмотрела на платье. Потом на грязное и мокрое пальто. Здесь как бы не холодно!

Тыква упала мне на ноги и раскололась. Платье было стянуто. Под пугалом из земли торчали чьи-то костлявые ноги. А на них были… туфли! На каблуках!

Я осмотрелась по сторонам. Раздевать покойников – не мое основное хобби. Поэтому я осторожно и брезгливо стянула одну туфельку. А потом вторую.

- А ничего так, – согласилась я, осматривая свои ноги. Сначала шли носки. Потом туфли. Эдакая провинциальная золушка в мире ужаса.   – Сойдет!

Если что – буду ужасом модельера! Платье выглядело так, словно за мной успешно гнался бультерьер. Но других вариантов не было, поэтому, я осторожно двинулась  по полю. Внезапно передо мной прямо из земли появилась зеленая рука. Следом вторая, но чуть подальше.

- Прямо, как саммит ООН! – ужаснулась я, видя сотни рук вокруг. – Вот так приличная женщина пошла по рукам!

Осторожно обходя чужие конечности, я двигалась через поле. Как вдруг меня кто-то схватил за щиколотки. Две зеленые руки вцепились в мои ноги.

- Аааа!!! – запищала я, пытаясь их стряхнуть. Но тут в мое платье и волосы вцепилось еще что-то, вызывая у меня новый прилив вокальных способностей. – Ааааа!!!

- Попалась! – послышался триумфальный бархатный мужской голос со зловещими нотками. Мне по голове чем-то били. Кажется, это были крылья. Я отмахивалась, вертела головой, видя жуткую летучую мышь, размером с упитанную кошку.

- Пусти! – трепыхалась я, пытаясь сбить с себя эту гадость.

- Тебе конец! – все тем же зловещим голосом сообщила летучая мышь, пытаясь меня поднять.

Обычно после фразы «тебе конец!», герои – мужчины правильной героической ориентации начинают резко сопротивляться. У них открывается второе героические дыхание и прочие навыки, которые до этого они видели только на картинке или в кино!

Но я себя героем не чувствовала. А последнее, что я видела в кино, так это похождение розовой свинки, зачатой от камбалы. И ее поездку в гости к бабушке. К сожалению, мне это не очень пригодилось!

- Я утащу тебя в свой замок и выпью всю кровь! – слышался за спиной голос летучей мыши.

Летучая мышь пыталась меня поднять, но снизу меня крепко держали зеленые руки.

- Ыыых! Ыыыых! – слышался напряженный голос мыши. Я попыталась обернуться, видя красные выпученные глаза.  – Ыыыых! Ыыыыых!

- Держите крепче, – умоляла я зеленые холодные руки. – Еще крепче! Он почти выдохся!

- Ну ты и толстая! Ууууфффф!– слышался надрывный мужской голос за спиной. – Жрать меньше надо!

Глава шестая. Граф Ахула

Летучая мышь тянул меня изо всех сил. Сначала просто тянула. Потом уже кожилился.

- Ииииих! – причитал мышь. И мне показалось, что он плакал.

Пару рывков увенчались полным мышиным поражением.

Судя по стонам и кряхтению, скоро я буду принимать маленьких кровожадных мышат. Стану мышиной акушеркой. А поскольку мышь – самец, то жизнь у бедняжек будет через то место, из которого они появились на свет.

- Ты хоть подпрыгни, что ли! – обиженным голосом произнес летучий мышкин. – А лучше возьми разбег!

- Тоже мне, кукурузник! – выдохнула я.  Сейчас не мышь угрожает моей жизни. Сейчас я угрожаю мышиному здоровью.

Кто-нибудь пристрелите мое воображение! Я видела себя бегущей по полю. Целеустремленно и шустро. Расставив руки в стороны. Маленьким самолетиком! А надо мной надрывалась мышь, пытаясь поднять меня в воздух.

- Может, погода нелетная? – участливо предположила я, глядя на красные выпученные глаза с прожилками напряжения.

- Нет, все потому, что ты дергаешься! Стой ровно! – кряхтел мышкин, пытаясь поднять меня в воздух. И путаясь в моих волосах.  – Я утащу тебя в свой замок и растерзаю! Выпью из тебя всю кровь! Или сделаю невестой! Я еще не решил!

Кто-то явно мало крови пил. Мне уже было жаль мужика, который отчаянно бил крыльями мне по ушам.

- Ну? Как успехи? – съязвила я, слыша протяжное «ммммм!» с отчаянным рывком.  – Может, на лапки поплюешь?

- Нет, чтобы спортом занялась! Или на диету села, – отдувался вампир. –  Ты когда в последний раз на весах стояла? А с виду тоненькая. Нет, ну надо же! Может, у тебя кость тяжелая? Пальцы растопырь! И руки раскинь! Может, так легче пойдет!

Я посмотрела себе под ноги. Зеленые руки с фрагментами костей крепко держали мои ноги.

- Тебя как зовут? –  осипшим голосом спросил вампир, передыхая на моем плече.

«Посадил дед репку!», – нараспев произнесла память, листая детскую сказку.

- Зови меня нежно. Репка, – вздохнула я, видя маленькие клычки у вампира.

-  Нет, я настаиваю, чтобы ты подпрыгнула! Не каждый день тебя пытается похитить древний вампир!  – обиделся мышь, снова взлетая вверх.  – То, что в моих штанах мечтает увидеть каждая девушка!

Судя по мучительным звукам, то, что в штанах у бедняги мечтает увидеть только лаборант и только в коробочке с фамилией.

- Дай-ка угадаю! – не выдержала я. – Там есть буква «п»?

Мышь задумался. И ответил, что есть. И она – первая!

- «Е»? – спросила я, чувствуя, как меня дергают за волосы. – «Н»? «И»? «С»?

- Есть! – гордо заметил мышь. – Верно мыслишь, Репка…

- Пен… пен… – начала я, прищуриваясь вдаль. – Пен…

- И? – заметил мышь, теша мужскую самооценку.

- Пенсионный! – радостно выдала я, а меня снова дернули вверх.

- Помаши руками! – потребовал мышь, отчаянно размахивая крыльями. Я расставила руки и помахала. Сжалилась над беднягой.

- Плохо машешь! Маши сильнее! – требовал вампир. – И пальцы растопырь!

- Я могу еще ресницами похлопать! – со скрытой издевкой сообщила я, слыша душераздирающие стоны. – Ну как? Легче?

- Ладно, стой здесь! Никуда не уходи! – строго произнес вампир, мечтающий меня растерзать в своем замке. – Поняла? Чтобы я тебя потом не искал! А я пока слетаю за подкреплением!

- Еще мышей приведешь? – спросила я, понимая, что стоять на месте не собираюсь.

- Нет, подкреплюсь кем-нибудь и вернусь! – меня отпустили и улетели.

 Стоило мышке скрыться в ночном небе, как я бросилась отцеплять холодные пальцы. Одну руку я отцепила. А вот вторую пока нет. Сняв туфельку со шпилькой с освободившейся ноги, я стала бить ею зеленую мертвую руку и окрестности.

Наконец-то моя нога была свобода! Я попыталась выдернуть каблук из земли. Но он не выдирался. Я потянула сильнее. Как вдруг послышалось заутробное рычание. «Аррр! Аррр!»,- выдавал кто-то. Резко обернувшись, я увидела, что по полю кто-то идет. Причем, группой. Стоило мне посмотреть вниз, как я увидела просевшую землю и зомби, который пытается выбраться на поверхность.

Мой тревожный взгляд отследил тех, кто приближался мне с тыла. Возглавлял колонну зомби – принц. Он был в истлевшем белом мундире с короной на голове.

- Аррр! – рычал принц. Рядом с ним стали появляться другие ходячие мертвецы. Они выбирались на поверхность. С них сыпались комья земли. Зомби вставали и рычали, протягивая руки в мою сторону.

Так, это что за кладбище несбывшихся надежд?

Я и испуганно бросилась бежать. Через пару секунд лихого галопа я обернулась, чтобы оценить обстановку. Зомби шли медленно. Возглавлял их все тот же принц. Раскрытые, словно для объятия руки, намекали, что принц ждал только меня.

Впервые в моей жизни мне встретился мужик, который ценит меня не за котлетки и борщи. И даже не за умение прибраться в квартире, как клининговая компания. И вовсе не за грудь третьего размера и прекрасные уставшие глаза.

- Мозги! – рычал принц, трогая меня до глубины души. Меня так не ценило ни одно начальство.

Пока что картинка мало чем отличалась от картины «Шесть утра. Понедельник. Автобусная остановка».

Я решила ускориться. Раньше мне, как любой девушке, хотелось, чтобы мужики за мной сами бегали. Желательно принцы! А сейчас конкретно мне хотелось, чтобы они уложились штабелями.

Сначала это выглядело немного смешно. Я ожидала, что они добавят газа и все-таки начнут меня догонять. Но зомби шли медленно. И я слегка расслабилась.

- Даешь миговую геволюцию, дгузья! – картаво выдала я, чувствуя, что мне срочно нужен броневичок.

Зомби шли, четко следуя за мной. Можно было бежать и смело падать раз двадцать. А потом ползти еще километра три, как делают герои фильмов ужасов в самый напряженный момент.

- Что значит, водила вас по пустыне сорок лет? Могла бы и дольше! Я и так сократила путь! – усмехнулась я, пытаясь отогнать ужас и страх.

Поле казалось бесконечным. Я  миновала руки, торчащие из земли. Сейчас судьба решала, кто бегает быстрее. Я на шпильках. Или зомби посмертно.

«Скоро мужики за тобой бегать перестанут! Когда ты замуж второй выйдешь?», – спрашивала в памяти мама, глядя на меня с укором. – «Ты женихами не перебирай! Пусть плохонький, но свой!».

Я подумывала завести себе зомби. А что? Отличный мужик. Усадила на диванчик и корми его сырым мясом. Никаких первое, второе и компот. Он не пойдет бухать с друзьями, не отчалит на рыбалку, не будет изменять. Запах от него примерно тот же, что и от мужика, считающего, что менять носки  и мыться – удел слабаков. Посмотрел принц на страшный дремучий лес. И сбрызнул его антиперсперантом.

Дохленького принца, решившего, что я его судьба, я нежно назвала Петенькой. Но сбавлять шаг, чтобы выдать принцу паспорт, я не стала.

В боку начинало колоть. Я видела чернеющий во мраке лес.

Теперь я поняла, в чем дело. Если сначала было смешно, то теперь страшно. Зомби не знали усталости. Они неплохо отдохнули в своих могилках. А я уже выдохлась. Мне срочно нужен был кандидат наук. Или даже профессор, чтобы отвлечь кровожадных мертвецов от моих вожделенных извилин.

-  Ребята! Давайте разделимся? – предложила я, чувствуя, как накатывают волны страха. – Нет, ну серьезно! Давайте разделимся! Так будет намного проще! Я пойду вперед. А вы обратно!

Силы покидали меня, но впереди уже брезжил мрачный лес. Я стала искать место, где можно спрятаться. Себе я желала передохнуть и успокоиться, а преследователям – передохнуть и упокоиться!

Среди тоненьких деревьев, я увидела внушительной дерево с черным дуплом на высоте метров двух. Опыт лазить по деревьям у меня уже был. Но времени было мало. Подпрыгнув и уцепившись за ветку, я стала царапать каблуками ствол.

Дерево меня брезгливо стряхнуло. Я испуганно прислушалась и осмотрелась. Сквозь пока еще реденькие деревья виднелись идущие в тумане силуэты.

С третьей попытки, я взобралась повыше, сжимая в зубах ремешки от туфелек. Юбка цеплялась за ветки. Мне приходилось зажимать ее между ног. Достаточно ловко я забилась в пустое дупло. И стала пытаться перевести дух.

Неподалеку послышалось рычание. Я давно уже заметила, что у героев фильмов ужасов аллергия на зло. Стоит монстру, маньяку, твари или чудовищу проходить рядом с убежищем героя, как тут же послышится звонкий чих!

 «Только не издавай звуков!», – умоляла я себя. «Только не шелохнись!», – убеждала я себя, видя краем глаза, как зомби рассеянно бродят по поляне и наталкиваются друг на друга и деревья. «И не чихни!», – мысленно предупреждала я себя, зажав для верности нос и рот руками.

Зомби уже разбредались. Принц Петя наткнулся на деревцо. Было видно, как он бьется об него и топчется на одном месте. Хороший мужик при жизни был! Настойчивый!

Ему явно нравились девушки – бревна, поэтому он не знал, как правильно подступиться к дереву. Он тыкался в него, а потом решил поменять траекторию. И напоролся глазом на сук.

Не все решения Петеньки были правильными. Но это были решения сильной, независимой  и мертвой личности.

«Зелененький он был!», – вздохнула я, глядя на одноглазого принца. Корона упала на землю. Принц был слегка дезориентирован в пространстве. Поэтому решил продолжить штурм бесчувственного дерева.

Кажется, зомби решили рассосаться. Они явно поняли, что мозги им не светят. Поэтому с топаньем удалялись с полянки. Фух!

- Апхи!!! – послышалось рядом такое басистое и раскатистое, что я даже подпрыгнула от неожиданности и ужаса. Такое чувство, словно волк решил сдуть поросячий бункер!

На меня смотрела маленькая мышка. Размером с мизинчик. Она кротко заглядывала мне в глаза, мол, «я не вовремя, да?». И вытирала мордочку лапками.

Меня словно током прошибло. Я вылезла из дупла, пытаясь забраться повыше. А ко мне уже тянулись зеленые руки. Если падать, то как рок-звезда. На руки преданных фанатов!

Я забиралась все выше и выше. Петенька оценивающе смотрел одним глазиком мне под юбку. Первая туфелька упала вниз.  А следом вторая, зацепившись за ветку.

Сидя на самой верхушке, я пыталась прийти в себя. Принц поднял две туфельки, а потом сел на траву. Я смотрела, как он надевает их на две очень знакомые ноги скелета. Точно такие же, какие торчали под пугалом. Во время моего спонтанного шоппинга.

Говорить о мертвых можно либо хорошо. Либо ничего. Я решила не говорить ничего, глядя на принца на каблуках.

- Попалась! – радостно спикировала на меня знакомая летучая мышь. Меня схватили за платье и волосы. И стали постепенно поднимать вверх.

 Высота, на которой мы летели, никогда не войдет в историю покорения космоса. Мои ноги касались веток деревьев. Мы то набирали высоту. То резко начинали ее терять.

- А ну выдохни! – послышался сдавленный голос похотливого хищника. – О, вроде полегче стало!

- Я просто ресничками помогаю, – заметила я, боясь, что меня уронят. – Тебя как зовут?

- Граф А…а… ахула… – послышалось вымученное в тот момент, когда на горизонте показался мрачный замок.

Глава седьмая. Не летайте, девки, замуж!

Вампирские кровожадные авиалинии несли меня в сторону черного замка на горизонте. Мои ноги цеплялись за ветки. Ветки рвали юбку. Но после «Ыыыых!» я успокаивалась. Это означало, что мы снова набираем высоту.

Замок приближался. Меня почему-то несли прямо в стену. Шлеп! Мне едва удалось выставить вперед руки. Еще чуть-чуть и мопс! Я висела в воздухе, пока мы пытались набрать высоту. Окно было на три метра выше.

- Ыыых! – напоследок выдал мышкин. Меня протащило по стене. Потом снова опустило вниз. Послышалось еще одно «Ыыых!», и меня втащили в окно.

Меня скинули на пол мрачного зала. Я встала, отряхивая платье и осматриваясь. Зал был готишен до безобразия. Темный, огромный, ужасный, заросший паутиной и такой неуютный! Про такие залы говорят, что где-то в уголке сожрали уборщицу.

 За мой рваный подол зацепилась ветка. Я отряхивала платье и пыталась вытащить сухие листья из волос.

Внезапно за спиной послышалось шевеление. Я обернулась, видя бледного, болезненного аристократа. Он был тонок первой тонкостью ветвей, утончен и бледен, как после гриппа. Изысканный и какой-то рафинированный, словно подсолнечное масло без вкуса и запаха. Светлые волосы были собраны изящным бантом, а красные глаза, как будто он всю ночь читал смефеечки и звездохаханьки в интернете,  смотрели на меня с любовью и обожанием.

- Любовь моя, – послышался нежный голос вампира.

Я даже подняла брови от удивления. Ничего себе! Когда это он успел?

- Столько веков, столько долгих веков я ждал только тебя, – в голосе дохлого клыкастого красавца слышались теплые нотки. – Я думал, что вечность ужасна. Но она прекрасна, рядом с тобой… Молчи, не говори ни слова! Твой отказ – это кол в мое сердце!

Ничего себе! Я даже смутилась, глядя на бледность  щек и старинный камзол.

- Ты прекрасна настолько, что когда я впервые увидел тебя, мое мертвое сердце дрогнуло. Нет, любовь моя, оно уже не бьется… И не забьется никогда. Но даже мертвым сердцем я буду любить твою красоту, – на тонких губах вампира дрогнула улыбка. – Представь, что оно бьется. И бьется для тебя!

Хм… А я действительно ничего так девушка. Как это я раньше не замечала?

- Ты, словно глоток свежей крови, – произнес герой-любовник. – Такая же сладкая, пьянящая и нежная.

Ух-ты! Мужик, продолжай! Моя самооценка мурчала довольной кошкой, которую гладят по шерсти.

«Я, все-таки, выйду покурить, наверное?», – заметил Кэльпи, прочно засевший в моей голове с того момента, когда я впервые его увидела.

- Когда я отражаюсь в твоих прекрасных глазах, я чувствую себя счастливым! Не говори ни слова, умоляю! – вампир смотрел на меня и нервно отодвигал прядь волос с лица. Черно-серое драное кружево его манжеты прошлось по его бледной щеке.

Мамочки! Это так приятно и так неожиданно! Боже, как это романтично!

- Я хочу разделить с тобой свой гроб, – послышался голос влюбленного кровососа. Он упал на одно колено, протягивая мне руку. – Скажи мне, ты согласна разделить со мной вечность? Прими мой скромный подарок в знак моей любви!

Я  посмотрела на его  руку, протянутую в мою сторону. Эм… Я пока еще не задумывалась о личном кровососе… Видимо, у меня что-то с дикцией. Когда я загадывала новый пылесос, судьба, видимо, не расслышала. Боюсь загадывать насос. Чую, таблетки не спасут!

Но если вампир будет продолжать в том же духе, то я, пожалуй, могу подумать.

- Я не знаю, – послышался женский голос за моей спиной. Что? Как? Где?

Я обернулась. Из темноты вылетела еще одна летучая мышь и превратилась в бледную красавицу в черном кружеве.

- Миладора, прими моего обручального человечка! И как только ты нанижешь его на свой клычок, я буду знать, что ты согласна! – страстно прошептал вампир.

Слышали грохот? Это только что упала моя самооценка.

- Я не знаю… Это так … неожиданно, – удивилась вампирша, сверкнув клыками.

В этот момент я поняла, что сегодня исполняю обязанности обручального кольца, дожидающегося своего конца. С этим нужно было что-то делать! Если вампирша примет предложение руки и сердца, то мне крышка!

- Я сам выбирал его для тебя, – уговаривал граф. – Знаешь, сколько было вариантов. Но я выбрал самый красивый!

Вампирша уже присматривалась к моей шее.

- Вообще-то я была единственным человеком, который случайно забрел в этот мир, –  внезапно сказала я.  Клыки, которые нависли над моей шеей так и не сомкнулись.

- То есть, она была единственной? – послышался голос вампирши. Кусать меня она передумала.

- Единственной и неповторимой! – воскликнул бывший мышкин.

- Девушка, я бы на вашем месте не принимала предложение. Знаете, сколько в мире мужчин хотят отдать концы в хорошие руки, – шепотом начала я, косясь в сторону тонкой холодной руки с длинными черными ногтями.

Вампирша задумалась.

- Ты меня укусишь. Я отмучаюсь. А тебе потом с ним всю жизнь жить, – продолжала я, чувствуя, как меня по шее скребет нервный коготок. – Только представь себе, ты летишь радостно сообщать подружкам о том, что тебе сделали предложение. А какая-нибудь Кровомаша говорит: «Тю! Мне мой муж принцессу дарил! В качестве обручального человечка! Голубых кровей!». И какая-нибудь Кровонаташа ей в ответ: «А мне герцогиню редких кровей!». И ты сидишь такая: «А мне какую-то нищенку в лохмотьях. Из которой всю кровушку на работе высосали!».

Вампирша поскребла коготком мою шею. Но челюсть убрала. Я поняла, что мыслю верно.

- А потом дети спросят. Мама, а как  вы с папой поженились? А ты такая: «Ну…У нас ничего не было.  У него не было сил и денег, а у меня мозгов! Он подарил мне какую-то оборванку в лохмотьях!», – продолжала я, глядя на бледное лицо жениха. – Босую, грязную и голодную…

- Знаешь, для меня это не принципиально! – произнесла вампирша и снова потянулась к моей шее. Внутри живота что-то тревожно заерзало.

- Хорошо, ты все взвесила перед тем как делать этот отчаянный шаг? – внезапно произнесла я, спасая себе жизнь. Вампирша едва не сомкнула клыки. – Точно все продумала? Ты понимаешь, что в этом случае ты не отмучаешься. Тебе с ним вечность куковать!

Клыки снова убрались от моей шеи.

- Замок чей? – спросила я, глядя на вампира.

- Мой, – послышался голос вампирши, а она поскребла мою шею коготком. Фу, как мерзко!

- Так у него ни кола, ни гробА! – выдала я, прищурившись на героя. – Поверь, я уже один раз замуж сходила. Это сейчас у вас такой веночно – сосательный период. А потом начнется инфернально – поминальный. Он обленится, будет целыми днями висеть вниз головой. На муху смотреть. А потом кровушкой перебирать начнет. Ты ему принесла жертву. А он тебе такой: «Фу! Я такое пить не буду! Пересолено!». Ты принесла новую: «Фу, я такое пить не буду! Группа крови не та! Резус фактор не тот!».

- Но он поклялся, что всегда меня будет любить! Мы даже договорились, что после того, как мы стали спать в одном гробу, я не пью кровь мужчин. А он не пьет кровь женщин! – послышался голос вампирши.

- Погоди, я тебе еще не все описала. Подумай сама. В гробу прибираться будет ты! Это сейчас он «ути-моя кровососушка!», а потом начнется: «Кто так прибирался! Почему в гробу полно земли? Неужели убрать сложно было! Мне погребальный венок задницу колет!», – продолжала я, вспоминая свой горький опыт.

Вампирша промолчала. Ее ледяная рука лежала на моей шее, но не сжимала ее.

- А потом у вас пойдут дети. Ты такая: «Милый, посмотри за детьми. Я на охоту слетаю!». Возвращаешься, а тут двое возомнили себя голубями. И собираются лететь в сторону солнца. Еще парочка детишек чеснок на зуб пробуют! – сглотнула я, глядя на побледневшего будущего отца. Сразу видно. Он боится своего счастья!

- У нас нет чеснока! Вампирам чеснок запрещен! – возмутилась Миладора. – Где они его найдут?

- Поверь, дети найдут все. Оставь их на пятнадцать минут одних, и не удивляйся, если они найдут Атлантиду в луже, откопают и оживят Тираннозавра в ближайшей песочнице и заставят скрещиваться кошку с собакой! –  усмехнулась я. – Для детей нет ничего невозможного!

- Не верь ей! Она – человек! – попытался вставить свои пять копеек жених.

- Не верь ему! Он – мужик! – усмехнулась я. – Но это еще не все!

- Неужели?- удивилась вампирша, почти отпустив меня. – Еще не все?

- А что? Подружки не рассказывали? Да? Ну ладно, скажу я. Это сейчас вы в гробу кувыркаетесь, как классики русской литературы в момент ЕГЭ. А пройдет каких-то жалких лет сто, как все! Будешь прятать кол под подушкой. Пока рядом лежит в позе покойника твой супруг. Вбила кол – есть любовь. Не успела, терпи до следующего столетия.

Вампирша сомневалась. Я посмотрела на то, как она задумчиво клыком покусывает губу.

- А потом, однажды, он скажет тебе: «Повисни вниз головой, дорогая! У меня для тебя ужасные новости! Я случайно залетел… ». Так ты узнаешь, что где-то на стороне у него есть обращенная им же девушка. А он устал от семейной жизни! И ты должна его понять, простить и отпустить в окно! – продолжала я, не сводя глаз с возмущенного вампира.

Меня уже не держали. Вампирша стояла рядом, бросая подозрительные взгляды на жениха. Жених клялся в вечной любви.

- Не хотела тебе говорить, – шепотом произнесла я, глядя в ее прекрасные глаза. – Но твой жених мне предлагал стать его невестой. Я же согласилась лететь сюда только потому, что он обещал на мне жениться. И сделать меня вампиром!

Повисла тишина.

- Элестат,  ты знаешь, где тут ближайшее кладбище? – послышался голос вампирши. Она отпустила меня к превеликому моему облегчению. – Ничего! Скоро узнаешь! Это правда?

- Я просто обманул ее, чтобы она не убежала! – возмутился Элестат.

Элестатом быть ему еще совсем недолго. Пару секунд. После этого нужно срочно бежать к паспортистке и переименовываться.

- Многоуважаемый Кастрат,- прокашлялась я, раздвигая платье. Сквозь лохмотья просвечивались грязные ноги. – Нет, ну хоть бы бантик на мне был!  Это просто неуважение! У меня даже туфлей нет! Ладно бы меня при полном параде подарили. А так даже дариться стыдно! А где красивая бархатная коробочка! Спорим, другим девушкам обручальных человечков в бархатных гробиках дарили!

- Вон из моего замка! – окрысилась Миладора, обнажив хищные клыки. – И чтоб духа твоего и твоей летучей мыши здесь не было! И венки свои забери! Это раньше я думала, что ты загадочный, таинственный и молчаливый! А сейчас понимаю, что ты просто тупой!

- Да! – поддакнула я, глядя на то, как вампиры ругаются.

- Миладорочка, ты куда, мое солнышко? – слышался голос жениха.

- И чтоб когда я вернусь, тебя здесь не было! Переезжай обратно к своей матери! В ваш фамильный склеп! – зашипела Миладора, ловко оборачиваясь летучей мышью.

Она вылетела в окно. Элестат обернулся и бросился за ней. Два мышиных силуэта растворились в полной луне.

- Се ля ви, – вздохнула я, провожая их взглядом.

Так, отсюда нужно выбираться. Я побежала по коридору, налегла на массивную дверь и попала в следующий коридор. В концах следующего коридора было несколько дверей. Я выбрала ту, что справа.

Со всех ног бросилась к ней. Открыв скрипучие двери, я поняла, что нахожусь в старинной запущенной комнате. Огромное зеркало слабо отсвечивало в потемках. В нем отражалось мое бледное и грязное лицо.

Я наклонилась, чтобы вытащить еще одну колючую ветку из юбки, а потом подняла голову, глядя на свое отражение.

- Ааааа! – заорала я, видя, что за мной стоит огромный черный силуэт.

– Аааа! – повторила я волшебное заклинание. В этом «ааа!» сливалось вместе сразу все. Возмущение: «Убирайся, мерзкое чудовище!». Мольба: «Сгинь нечистая! Не трогай меня!». Испуг:  «Ой, как неожиданно ты подкрался!»

Это было точь в точь, как в фильме про проклятый дом с древним злом.  Силуэт стоял и не шевелился. Аккурат за мой.

Я обливалась холодным потом, понимая, что это какое-нибудь древнее зло. Или того хуже.  Призрак ипотечника!

Зло – ипотечник намного злее, чем обычное. Оно годами платило и проклинало ипотеку за этот дом, а потом внезапно отбросило проценты.  Немудрено, что оно пытается убить наивное семейство, решившее свить уютное гнездышко в многострадальном ипотечном скворечнике! Вот так и хочется дать им пинка поскорее, чтобы они летели в Архангельскую область без остановок и пересадок!

Черный силуэт подошел ближе. Рядом с моим плечом вспыхнули зловещие голубые знакомые глаза.

- Свет мой зеркальце, скажи… – послышался голос, который я моментально узнала.

Глава восьмая. Мышите – не мышите!

Я мысленно пыталась взять себя в руки, а руки в ноги и дать деру. Кэльпи был уже совсем близко.

- Свет мой зеркальце, скажи, – сладко произнесла нечисть. Он смотрел на меня так, словно хотел сожрать. – Да всю правду доложи… Что же есть в тебе такого, раз ты здесь жива здорова?

Взгляд намекнул, что горит желанием узнать разгадку.  Какая муза его сегодня укусила?

- Закатай губешку, милый, – продолжила я, почти физически чувствуя его близость. –  Тайну унесу в могилу!

- Не люблю, когда хамят, – брови Кэльпи поднялись. Он смотрел на меня, словно изучая. – И невежливо глядят…

- Ой, простите, – я отвесила неуклюжий реверанс. – Ваше Страхейшество! Я не хотела вам хамить! Как вы могли подумать?

- Как же мне хотелось бы затащить в воду и сожрать, но нет… , – его пальцы едва не прикоснулись к моим волосам. Казалось, он гладит воздух вокруг меня. Наверное, воздуху приятно.

Я смотрела на местного «крокодила». Будешь «крокодить» – «крокоди» мимо! Это ко мне тут подкатывают? Или он что-то замыслил…

- И что это вы тут делаете, ваше Застрахейшество? Чем обязана столь внезапному визиту? – пафосно спросила я. Не без зависти глядя на роскошные сверкающие бриллианты. Да у него к мантии прилипла моя ипотека!

- Я просто решил покараулить тебя, пока вампиры помирятся и прилетят тебя съесть. А то вдруг ты сбежишь? – коварным голосом заметил принц нечисти. Руки Кэльпи зависли над моими плечами. Я настороженно смотрела на него.

- Ой, а они, бедняжечки, оголодают! – хмыкнула я, не желая быть вампирским кормом со вкусом человечины. – Ах, какой мы подлый!

Я немного отодвинулась от него. Вот не знаю, что от него можно ожидать!

- И, пользуясь случаем, уточнить несколько вопросов, – заметил Кэльпи, осторожно следуя за мной по комнате. – Ты что? Боишься?

- Да нет, – осторожно заметила я. – Просто опасаюсь.

- Это потому, что я нечисть? – спросил Лошадкин, пока я отходила за пыльное кресло. – Не так ли?

- Ну да, мужик, который с радостью взял на воспитание чужого ребенка, это сродни мифическому созданию, – буркнула я, соблюдая социальную дистанцию, как при коронавирусе.

- Так вот!  Принцесса бегает за мной, – негромко произнес Кэльпи. –  С одеялом. «Лисися!» – орет принцесса, – «Ты забоел!». Страшно не то, что бегает, а то, что находит везде! Что с ней такое? Она постоянно тычет в меня каким-то шнурком: «Мышите – не мышите!».

- Ничего страшного, – успокоила я нервную Лошадку. – Она играет в доктора. Это нормально. Просто в этот момент нужно где-то пересидеть, не подавая признаков жизни. Или подсунуть ей что-нибудь.

- Например, игрушку? – уточнил начинающий отец. – Я пробовал! Она бросает ее на пол. И продолжает бегать за мной! С палкой, одеялом и какой-то лентой! Почему именно за мной?

- Как почему? С тобой намного интересней! Ты сопишь и «шеволькаешься», как говорит моя мама! А игрушка нет! – удивилась я. – Она думает, что ты заболел!

- С чего она взяла? – насторожился Лошадкин. – Я слышал, что люди болеют, но мы, нечисть, не болеем.

- Я не знаю, – усмехнулась я, чтобы скрыть какое-то странное волнение. – Может, моргнул неудачно. Или чихнул. Случайно.

- А палка ей зачем? – поинтересовался Кэльпи. У меня мурашками по коже пробежало чувство, что со мной играют, как кошка с мышкой.

- Как зачем? – я посмотрела на наивное чудовище. – Это – анестезия! Один удар по голове прекрасно заменяет анестезию.

Интересно, сказать принцу, что палка у нас иногда исполняет роль клизмы? Или он взрослый мальчик, который должен пройти весь путь методом проб и ошибок?

Нюша осталась после клизмы под таким впечатлением, что мечтает поделиться им с каждым. Нюшенька у меня – средневековый врач. Она искренне считает, что клизма – лекарство от всех болезней. А еще в ее арсенале есть слюнявые  горчичники, грязный бинтик и зеленый фломастер.

Детским методам лечения позавидует суровая средневековая медицина. А все почему?

Потому что бабушка у нас при малейшем чихе или комарином укусе, разворачивает полевой госпиталь времен Крестовых Походов. Я еще помню свое детство, когда лежишь с горчичниками, укутанный, как жертва паука-людоеда, в душной комнате. А твои ноги пытаются сварить в тазу с кипятком. Адский пар поднимается из эмалированной преисподней. Твоя дрожащая нога сопротивляется. Ты пытаешься возразить, но тебе уже несут термос «подышать паром». Ты с ужасом шарахаешься, словно оттуда, из настойки календулы, тебе подмигнул Люцифер.

Мне до сих пор кажется, что если меня будут пытать, я сломаюсь только на термосе.

- Ку-ку! – перед моим носом щелкнули пальцами. Я вынырнула из воспоминаний, тряхнув головой. – Я спросил, а лента для чего?

- Лента – это бинтик, – заметила я, вспоминая доброго ребенка. – Выставляешь пальчик, тебе его заматывают.

-  Одеяло для чего? – выдохнул Кэльпи.

- Это как бы уже морг, – заметила я, вспоминая, как меня заботливо накрывают одеялом с головой. – В случае, если пациент не выжил. Бабушка смотрит сериал про больницу.  Так что жаль тебя, Лошадка. Сдохнешь ты у Нюшеньки.

- А что такое «пиндицит»? – спросил Кэльпи.

Я посмотрела на нечисть, словно прощаясь. Обычно всегда было наоборот. Мама нужна, а дочка нет. И большинство, как только узнавало про ребенка, спешно удалялись в горизонт моей жизни. Странные мужчины. Брать женщину умеют, а брать ответственность нет.

- Знаешь, – сглотнула я, глядя на отличного мужика. Если бы не был нечистой силой. – Ты напиши завещание на всякий случай. А то с «пиндицитом» шутки плохи. Особенно, если Нюша решила, что у тебя «пиндицит».

- И как ее успокоить, мой милый ежик? – сладко произнес Кэльпи. Видимо, информация его насторожила.

 Я осторожно обогнула настороженного принца и направилась к дверям в коридор. – Ой, что-то я засиделась! – спешно заметила я, пряча лукавую улыбку. Моя рука уже толкнула двери. – Пора продолжать путь. А то скоро хозяева вернуться.

- И кто же из нас зло после этого? – спросил Кэльпи.

- Я с будущими покойниками не разговариваю, – заметила я. – Долгие проводы – лишние слезы.

- Так-так-так! Стоять! – меня уже пытались нагнать в коридоре. Я мчалась, придерживая платье. Пока Лошадка не получил ответ, со мной вряд ли что-то случиться.

- Ой, ты знаешь, в этом замке так страшно, что мысли путаются, – лукаво заметила я, прижав руки к груди, когда меня настигли возле поворота. – Может, рядом с замком мне будет не так страшно? И тогда я смогу тебе помочь?

Я не слишком тонко намекнула? Древнее искусство тонкого намека не всегда срабатывало на мужчинах. Для них самым тонким намеком является удар топором по голове и табличка на груди.

- Хочешь, чтобы я вывел тебя из замка? – тут же разгадал мою хитрость Кэльпи. – Только попроси.

Я вспомнила, что просить у него ничего нельзя. Иначе я никогда не увижу Нюшу.

- Нет, спасибо! Я как-нибудь сама! – заметила я, пытаясь попой предсказать, что там, за углом.

- А ты знаешь, что в этом замке живут не только вампиры?- спросил Кэльпи загадочным голосом.

- Ты хочешь сказать, что вампиры арендуют тут полкомнаты? – спросила я, настороженно прислушиваясь. Неизвестно, какие ужасы таятся в черных закоулках  этой недвижимости?

- Пусть это останется маленьким сюрпризом! – заметил принц. Ему явно не нравилась моя хорошая память.

Тьма выползла из угла и цепкими щупальцами обняла его, как родного.

Что? Все? Ушел? Что-то я не ожидала такого развития событий. Я надеялась, что он меня выведет! Сам, без моей просьбы!

Я высунулась из-за угла. И увидела группу скелетов в лохмотьях, стоящих в конце следующего коридора. Так, а это что у нас за подиум топ- моделей? Что за модный показ?

Ситуация не располагала к нудным советам по утеплению костей. Меня заметил скелет в набедренной повязке.  В его глазницах вспыхнули голодные мертвенно-голубые огоньки. Он направился в мою сторону. Остальные скелеты оживились.

Я решила стратегически отступать. И «отступилась»! Зацепившись на старую ковровую дорожку, я шлепнулась на попу. Я вскочила на ноги, пытаясь повернуть назад, но там было подозрительно темно. И соваться туда не хотелось.

Внезапно в темноте послышались далекие знакомые голоса. Доносились они из комнаты:

- Я думаю, что мы пока не будем торопиться со свадьбой, – заметил голос Миладоры. – Поживем лет сто- двести. А там решим!

- Я предлагаю распить человечка в знак нашего примирения! – горячо поддержал ее несостоявшийся жених. – Осталось ее найти! Не волнуйся, она где-то в замке! Сидит и ждет, небось.

Я вспомнила Элестата, пытаясь  проклясть  другого вампира. Того, кто решил сделать идиотизм бессмертным.

Скелеты вынырнули из-за угла. Я застыла, парализованная страхом. Еще бы, они смотрели зловеще в темноте. Со светящимися глазами.

И тут они замерли передо мной. Один из них согнулся в поклоне. Следом согнулись остальные.

Я сначала не поняла, что случилось. Но решила воспользоваться моментом. И дать деру дальше. Из черных углов ко мне тянулись загребущие руки. Где-то неподалеку кто-то смеялся  таким смехом, что пора вызывать бригаду. Скрипучий смех был то здесь, то там. Мне казалось, что это замок съехал с катушек.

Сначала я шла осторожно. Но потом заметила странность. Нечисть вместо того, чтобы нападать, вежливо отползала. Интересно, с чего бы это?

Я спокойно дошла до лестницы, слыша, как кто-то шебуршит в темном уголке. И мигает светящимися глазками. Как только я поравнялась, глазки перепугано расширились.

Неужели я настолько плохо выгляжу, что от меня даже нечисть шарахается?

Впереди была темная лестница. Я решила спускаться осторожно, придерживая рукой старинные перила.

Внезапно из клубящейся темноты послышался писк. И прямо мне в лицо вылетела целая стая летучих мышей.

- Аааа! – выдала я, пытаясь вырвать их из волос и юбки. Одна, самая резвая мышь, видимо, самец, запуталась у меня между ногами в обрывках юбки.

Мышей было столько, что я на мгновенье дезориентировалась в пространстве, наполненном черными крыльями. И отпустила перила. Это была моя ошибка. Я почувствовала, как теряю равновесие, падая вниз в черном облаке мышиной паники.

Меня что-то поймало на подлете к травматологии. Сердце задергалось, проваливаясь куда-то вниз. Я тяжело дышала, сгруппировавшись. Мои руки за что-то цеплялись.

Я открыла глаза. Странно, но я вишу в воздухе. Словно меня держит невидимая сила. Я отчетливо слышала дыхание над ухом. Но не никого не видела. Я ощущалась чьи-то руки, но не видела их.

- С-с-спасибо, – выдавила я, как последнюю каплю зубной пасты из тюбика.

Меня опустили на пол. Я все еще тряслась. В темноте послышался скрежет, заставивший меня шарахнуться. На всякий случай. Тьму прорезала полоска тусклого света. Полоска становилась шире.  И я увидела выход.

Я вышла из-замка, слегка щурясь с непривычки. Я отчетливо  слышала голоса вампиров.

- Ничего тебе поручить нельзя! У нас ужин убежал! Романтический! Свечка есть! А ужина нет! – в гневе выдала Миладора.  – Проваливай к своей маме! И чтоб больше я тебя не видела!

«А у вас молоко убежало!», – усмехнулась я, быстро прибавляя шаг.

Тумана стало еще больше, и я вышла на жуткое старинное кладбище.

Глава девятая. Идисюдаблик!

Кладбище выглядело сыро, уныло и туманно.  Промозглый туман полз между могил. Он висел клоками на черных скрюченных, как плакальщицы, деревьях. Мне казалось, что в таких уютных местечках обязательно должно водиться чудовище по кличке Идисюдаблик!  С огромной загребущей лапой и капающей слюной.

Я до ужаса боялась кладбищ. Это то место, где маньяка с окровавленным тесаком боишься меньше маленькой  вежливой девочки.

- Стой! – послышался противный и писклявый голос. На одиноком дереве висела вниз головой летучая мышь.

- Простите, – удивилась я. Обычно нечисть со мной не разговаривает. Она сразу переходит к делу. – Что вы сказали?

- Дальше ни шагу. Здесь живет чудовище. И оно тебя сожрет, – вздохнула летучая мышь.

- А почему вы мне помогаете? – удивленно спросила я. И тут же догадалась. – Вы были той тыквой? Тыквой, которая предупредила меня, что брать у принца ничего нельзя? И просить его тоже! И вороном! Да?

- Нет, –  вздохнула мышь. – Как только я пришел в этот мир за своим сыном, то тоже повстречал тыкву. Она меня тоже предупредила! А вот ворона не видел!

- Погодите, так вы… – удивилась я, глядя на мышь. Неужели то, что я подумала – правда? – Вы тоже пришли сюда искать своего ребенка? Как и я?

Чья-то рука дотронулось до моей ноги. Из могилы, возле которой я стояла, выкопалась костлявая конечность. Может, раньше я бы и испугалась до визгу, но сейчас просто нервно стряхнула ее с себя: «Пшел вон! Не мешай!». Рука обиделась и заползла в могилу, прикрыв дырку венком.

- Однажды я в сердцах крикнул сыну, чтоб его нечисть унесла! И что лучше бы он не рождался! Но я ведь не со зла? Я ведь просто так брякнул! Просто ляпнул, не подумав. Злился я сильно! А потом сын пропал. Добрые люди сказали, где искать. И я пошел, – произнесла летучая мышь.

Обычная, не вампир. Я проверила на всякий случай, не светятся ли у него глаза.

- И? – сердце замерло. Неужели тыква, ворон и теперь мышь – такие же родители, как и я?

Меня снова попытались схватить за щиколотку. Я бросила гневный взгляд на белые кости. «Ты когда-нибудь успокоишься? Не мешай! Тут важно!», – прошипела я, снова отпихивая ее ногой.

- Я же не со зла? Ты же меня понимаешь? – послышался отчаянный голос мыши. – Нечисть не может иметь детей. И поэтому только и ждет, чтобы родители отказались от ребенка. И тогда утащит его в этот мир. Поверь, ни одна нечисть не скажет, что ребенок ей не нужен! Такое могут сказать только люди…

- А как вы стали мышью? – спросила я, глядя на туман над кладбищем. В тумане что-то завывало.

- Это – наказание от принца, –  глухо произнес мышь. – Мой ребенок стал нечистью. Теперь он, как и они питается страхом людей. Или людьми. Нечисть бывает разная. Но здесь мой мальчик обрел семью. А я вот. Решил немного повеситься. На дереве. Сейчас повишу и полечу дальше.

Летучий мышь расправил крылья.

- Постойте! – закричала я. – Не улетайте! Как мне найти замок принца?

- Если бы я знал, – послышался голос мышки. – Тогда бы меня здесь не было. Но не успеешь вернуть ребенка до Хэллоуинского бала, он превратится в нечисть. И больше никогда о тебе не вспомнит.

А! У меня, оказывается, времени мало!

Меня снова пощекотали чьи-то косточки. «Слушай, дружок!», – остервенела я, видя, как рука предусмотрительно скрывается в могиле. «Еще раз увижу твою похотливую конечность, оторву и выброшу! Понял?».

- Почему принц так жесток? – прошептала я, чувствуя, что начинаю нервничать. Я стояла, прижав ногой руку скелета. – Извините, это я не вам…

- Я уже понял. Принц считает, что у нас был шанс. И мы его упустили. Поэтому ни во что нас не ставит, – послышался равнодушный голос мыши.  –   Он считает, что возвращает нам истинный облик чудовищ, отказавшихся от своих детей. Ты знаешь, кто забрал твоего ребенка? Если вампиры, то я могу попробовать договориться…

- Нет, – покачала я головой. – Это был принц.

- Что?!! – мышь, чуть не чебурахнулась с ветки. – Сам?!! Лично?!!

- Да, – ответила я, чувствуя попой, что это плохо. Очень плохо.

- Сочувствую, но ребенка ты никогда не увидишь, – заметил мышь, расправив крылья. – Принц ребенка не отдаст. Сама виновата. Не нужно было говорить: «Чтоб тебя нечисть унесла!».

– Так я и не говорила, – вспомнила я весь разговор с Нюшей. – Точно не говорила. Про ежиков говорила. А с каких пор ежики – нечисть?

-  Точно не говорила? – прищурилась мышь. – Точно-точно?

- Да, – закивала я, глядя на то, с каким интересом на меня смотрит мышь. В сердце вспыхнула надежда.

- Бедная… Это хуже, чем я мог подумать… Ну что ж! Поздравляю!- выдохнул мышь. Рука из земли, которая требовательно дергала меня, требуя обратить внимание и испугаться, слегка притихла.

- Что хуже?!! – занервничала я, осматриваясь по сторонам. – С чем поздравляете?!!

Но пока я отвлеклась на руку, мышь улетел.

- Постойте! – кричала я. – Вы так мне ничего и не сказали! Если я не проклинала своего ребенка! Не отказывалась от него! То что она здесь делает? Что я здесь… делаю…

Мой голос стал глуше и тише с каждым словом. Я поняла, что чей-то отец улетел. И больше меня не слышит.

- Ну? И? – шмыгнула я носом.

Рука снова шарила землю вокруг в поисках моей ноги. А потом схватила за лохмотья юбки.

– Ладно! Хорошо! Мне нужно испугаться? Давай, хватай меня за ногу! Я повизжу, и ты отстанешь? Ну, давай… – предложила я, выдергивая руку из жалобных пальцев.

 Я отошла, понимая, что мне почему-то очень жаль этого беднягу.

- Вот я иду, ничего не подозревая! Совсем ничего! – заметила я, косясь себе под ноги. – Ой! Мамочки! Какой кошмар!

Рука держала меня за щиколотку.

- Как мне страшно! Я боюсь! – закатила глаза я. – Ты там отодвинься. А то я и обписяться могу от страха!

Рука меня отпустила.

- Покажешь, куда мне  нужно идти, чтобы не встретить чудовище? – коварно спросила я, пользуясь моментом. – Я же тебя испугалась?

Костяная рука выставила вперед указательный палец. Я посмотрела на самую мрачную аллею. Вот в жизни не подумала, что сюда! Мне казалось, что здесь наоборот живет какой-нибудь Укак, мечтающий разнообразить свое меню честно нажратым холестерином.

- Спасибо, – пожала плечами я, ковыляя босиком по острым камушкам.

Совесть принца уже давно не реагирует на мой зов, хотя испускаю его не впервые. Туманная дорога вела меня среди старинных жутких надгробий. Мой желудок взывал ко мне, как взывают древние жрецы к кровожадному божеству. «Жра-а-ать!», – орал желудок, надеясь призвать полный холодильник.

И тут впереди послышалось жуткое чавканье. Я насторожилась так, что чуть не дала деру. Чавкали где-то неподалеку. Причем, смачно так, с явным удовольствием.

К попе мурашками подкрался ледниковый период.  Это то самое жуткое чудовище Идисюдабля!

Мои колени затряслись. Мне срочно захотелось превратиться в ежика и вырыть себе норку.

- Чав-чав! – доносилось до меня. Я боялась пошевелиться. – Чав!

Я стала осторожно пятиться.

«Не пьете? Не курите? Ведете здоровый образ жизни? Следите за питанием? Отлично! Чудовище уже следит за вами и облизывается!», – пронеслось в голове. Мысль о том, что чудовища – каннибалы предпочитают любителей здорового образа жизни, меня расстраивала. Впервые мне захотелось начать и пить, и курить и обильно сдабривать все майонезиком! Но было уже поздновато!

Я, в костюме вспотевшей жертвы, решила дать деру.

Теперь я начинала понимать, почему жертвы падают и ползут. Они всем видом показывают, что со здоровым образом жизни не знакомы. Намекают на обилие холестерина и прочей химии в организме.  Им очень хотелось выглядеть вредными для здоровья чудовища. Эдаким мешком с болезнями, который не то что жрать, с которым дышать рядом чревато.

Ветка под ногой хрустнула. Нога провалилась. Я упала, обо что-то больно ударившись. И все. Темнота. Если на ёжике плесень и мох, Ёжик у вас, вероятно, издох!

Очнулась я от звона в ушах и дикой головной боли. Надо мной склонились трое. Маленькое привидение, вампир и какой-то волк на минималках.

- Это человек! – обрадовались они детскими голосами. Я сначала не поняла, где нахожусь. И попыталась пошевелить рукой. Но руки были связаны. Меня крепко привязали к надгробью.

- Ура! Теперь мы сможем потренироваться пугать! – взмыло вверх привидение. Оно напоминало простынку с точками глаз. Милое такое.

- Ну-ка, сиди ровно! – строго произнес мне бледный  вампирчик.

Позади кошмариков стояли ведра с конфетами. Мои глаза вспыхнули. И я почувствовала себя настоящим кровожадным чудовищем с текущей слюной.

- Мы тебя пугать будем! Рррр! – прорычал маленький оборотень, вызывая у меня приступ умиления.

- Бу! – выдало привидение, на которое я смотрела с улыбкой. – Бу-у-у! Что? Не страшно? А так? Бу-у-у-у!!!

- Правильно, не «бу-у-у», а «апчхи! Проклятый вирус!», – заметила я.

- Слушай, человек! Если ты нам расскажешь, как правильно пугать вас, мы тебя отпустим! – предложил вампирчик.  – Нам скоро экзамен сдавать! Но так, чтобы все обписялись от страха!

- Отпустите и  конфеты, – предложила я, глядя на мелкую нечисть. Волчок чавкал конфетами. Привидение и вампир причмокивали, глядя на довольного волчка.

- Идет, – протянул руку вампир.  –  Нам нужно подойти к двери, постучать и сделать так, чтобы все … ну все… перепугались до ужаса!

- Проще простого! – улыбнулась я, понимая, что таких милых неприятностей в моей жизни еще не было. Значит, это вот какое чудовище тут живет! А я чуть Китайскую стену не проспонсировала кирпичами.

- Тук-тук! – заметила я. – Вас спрашивают: «Кто там?». Первый из вас взрослым голосом: «Коллекторы!». Второй: «Помните, вы кредит брали в банке пять лет назад?». Третий просто называет любую сумму.

- Нужно попробовать! – заметил призрак. – А еще есть? Так, что опустошать дома полностью!

- Легче легкого! Пишете объявление, что услуга проводного и беспроводного интернета будет отключена навсегда, – заметила я. – И через пару дней будете бродить по заброшенным домам.

- А еще? – спросил вампирчик. – Есть способы? Ну так, чтобы аж кричали! И в обмороки падали?

- Конечно, – усмехнулась я. – Идете к почтовым ящикам, находите счет на  оплату ЖКХ, дорисовываете к суммам нолики и нужный эффект вам обеспечен!

- А мы пошутили! Мы тебя не отпустим! – улыбнулся клыкастенький. Призрак сделал круг вокруг меня.  – Мы же нечисть?

И тут вампирчик побледнел. Призрак отлетел к волчку. Тот поднял голову и слезящиеся от шоколада глаза.

– Ой, – переглянулись детки. – Ой-е-ей! Бежим! Это он! Он в тумане! Прячемся! Спасаемся!

Я не видела, что там происходит. Но, видимо, что-то жуткое! Несколько раз дернувшись, я попыталась выпутаться из веревок.

Брошенные ведра-тыквы пестрили конфетами. А от двоечников и след простыл.

Почему есть услуга по наращиванию волос, ресниц, ногтей. Но нигде нет услуги по наращиванию нервных клеток?

Что-то стояло за надгробием и жутко дышало. Огромная тень от него пугала своими очертаниями.

Глава десятая. Искушение исправил!

В этот момент вся жизнь промелькнула перед глазами. Потом подумала. И промелькнула еще раз.

Всю жизнь я чувствовала себя маленьким жуком-навозником, который толкает впереди себя комок своих проблем.  А я так и не встретила своего единственного. К которому можно подкатить свой комочек нервов и жизненных какашек, заглянуть в глаза и сказать: «Помоги!».

И тогда большая рука должна погладить меня по голове: «Ты же девочка!». Отобрать у меня комок моих проблем, выдать шоколадку и вон ту заколочку. Отойти за угол. И решить мои проблемы одним махом.

Только это я смогу назвать семьей.

И теперь я перед лицом неминуемой смерти понимаю, что мужики, которые мне попадались по жизни, любили идти рядом, давать советы, как правильно катить, какой лапкой, в какую сторону, с какой скоростью.

Они рассказывали, как героически решали чужие женские проблемы. Давно. Очень давно. Неделю назад. И ровно за пять минут до встречи со мной разочаровались в женщинах. И поклялись поднятым седельцем, что больше никогда не будут решать чужие проблемы.

Я хочу, чтобы на моем надгробии была надпись: «Нашла свой конец!». Чтобы мимо проходящие одинокие женщины смотрели на мою могилку с подозрительной завистью.

- Не ешь меня, пожалуйста! – выдохнула я, закрывая глаза. Но при этом,  продолжая дергать руками в надежде на чудо.

Пока я пыталась разорвать веревку, в голове промелькнуло странное чувство. Словно, лимит чудес в моей жизни уже исчерпан. И тетя, которую дико хочется назвать Маней,  из соседнего магазинчика в фартуке поправляет весы и протирает калькулятор: «Чудеса кончились. Когда завезут – не знаю. Я сказала хозяйке. Она у нас заказы делает!».

Дыхание чудовища стало ближе. Оно казалось жутким настолько, что я оцепенела.

Неужели все так закончится? Нет! Я не согласна!

- Дружочек, – начала я очень ласково. – Ты хоть понимаешь, что за каку ты пытаешься сожрать? Да я даже чай с майонезом пью! Меня нет в книге «О вкусной и здоровой пище»! Одумайся, пока не поздно! Я ем такую гадость, что тебя раскорячит под первым же кустом! А через неделю ты очнешься, удивляясь, что стонущая буква «зю» – это не твое естественное состояние!

Я уже хотела развивать тему дальше. Рассказать, что люди делятся на два вида. Те,  у кого хорошее зрение и плохой аппетит. И те, у кого плохое зрение и хороший аппетит.

Но дыхание стало страшнее и ближе. Такое чувство, словно кто-то задыхался перед моим лицом. Меня трясло сначала мелкой, а потом крупной дрожью. Я пообещала себе не открывать глаза, ни при каких обстоятельствах.

- Я бы на твоем месте перед тем, как совать в рот всякую пакость, спросила у нее санкнижку! Или справку от врача по месту жительства! – простонала я, понимая, что это конец. Выпутаться из веревки, липкой, как паутина, я не могла. Эти маленькие скауты отлично освоили науку вязания узлов!

- Слушай, у меня идея! – попробовала я зайти с другой стороны, понимая, что открывать глаза не собираюсь. – Давай я смотаюсь за справкой. А ты посидишь здесь и пару рецептов посмотришь? А?

Меня обжигало чье-то дыхание. Я мысленно пообещала себе, что постараюсь стать чужим несварением желудка. И жалела, что не взяла мастер-класс у чебурека на остановке.  Я,  превозмогая износ несчастной пищеварительной системы, тогда перечитала «Анну Каренину». Но это еще ерунда! Вот тортик на дне рождения Людмилы Павловны обеспечил мне «Войну и  Мир».

- Ты понимаешь, что через минут десять, будешь маршрутным такси? От дерева к дереву? – не выдержала я, надеясь, что здоровый образ жизни для чудовища не просто социальная реклама. – С остановками по требованию желудка? Оно тебе надо? Вот скажи честно?

Чудовище медлило. Видимо, это было очень интеллигентное чудовище, повязывало слюнявчик и доставало нож и вилочку.

Я отвернулась подальше от дыхания, которое вызывало миграцию мурашек по всему телу. По щеке скатилась слеза. Я нервно сглотнула ком, сжимающий горло.

Дыхание стало еще ближе, как вдруг я почувствовала на щеке прохладный… поцелуй. Аккурат в слезинку, которая скатывалась вниз. Сердце испуганно забилось, я распахнула мокрые глаза, никого не увидела. Вокруг царила тишина.

Туманчик пожирающей серостью крался среди надгробий. Я шмыгнула носом, не понимая, почудилось мне или нет.

Веревка стала просторнее. Я решила вспомнить школьные уроки физкультуры. Сначала просто. А потом незлым тихим словом. И выползла из-под веревки. Мой взгляд скользнул по рассыпанным конфетам. Желудок плотоядно заурчал, но я все еще растерянно осматривалась по сторонам. Никого.

 Через пару минут я сидела на кладбище и бессовестно ела конфеты. На земле лежали обертки. «Мышки на северном полюсе» – просто мечта ассенизатора – кондитера. Цемент от конфетной промышленности.

Мне показалось, что если из них построить дом, то его откопают через тысячу лет, удивляясь, как он пережил ядерную войну.

Я перерывала чужую добычу, стараясь не думать о том, что могли забыть мышки на северном полюсе. И с каким полярником их туда занесло.

Но в качестве оружия данные конфеты были незаменимы. Я буду угощать ими чудовищ. А потом терпеливо ждать, пока внезапно беззубая тварь насосется меня и расстроенно уйдет плакать в ближайшие кусты.

Судя по количеству фантиков и съеденных конфет, я поставила цель обзавестись приличным жирком к зиме. Заметно повеселев, я направилась дальше, ревностно оберегая свою добычу от самой себя. Куда руки тяну! Хватит! Ик!

Дорога петляля. В кустах кто-то инфернально завывал. Причем так, словно увидел свежие ценники в гипермаркете. Я решила ускорить шаг, дабы не смущать своим присутствием скромного подкустовного интроверта.

Мне казалось, что судьба подарила мне второй шанс. Которым я обязательно воспользуюсь!

Я непроизвольно прикасалась рукой к своей щеке. Почудилось или нет? Меня поцеловали или лизнули? Но отлавливать чудовище и выяснять обстоятельства, я так и не отважилась!

- И что ты тут делаешь? – поинтересовался насмешливый голос моих персональных неприятностей.

- Гуляю! – заметила я, перешагивая через чью-то зелененькую конечность, мечтающую почесать кому-то пяточку.  – Очень понравился твой мир!

- Как приятно это слышать! Мне тоже он, как ни странно, очень нравится! – заметил принц, растворяясь в воздухе. Я насторожилась. А потом услышала голос позади себя.

- А я думал, что ты ищешь мой замок, чтобы спасти из моих лап маленькую испуганную принцессу, – с издевкой произнесло чудовище, соблюдая дистанцию, которая радовала меня как человека. И стала все чаще огорчать, как женщину.

- Знаешь, – я решила попробовать изобразить равнодушие, в надежде, что сработает.

Хотя в груди билось: «Нюшенька! Мама уже идет! Не переживай!», я лениво заметила, перелезая через острые шипы ограды, что с каждым разом наши встречи все больше напоминают заседание семейного совета!

  – Я тут подумала. Ребенок – это столько хлопот, – со вздохом продолжала я. – К школе – собери, игрушку – купи, мама, а почему дядя синий? Он не синий. Он пьяный…. Ну ты меня понимаешь! Сейчас. Наверное! Так вот, я тут подумала и решила. Ты прав. Пусть Нюшенька остается у тебя.

Брови Кэльпи нахмурились. Он смотрел на меня странным взглядом, словно хотел что-то разглядеть. И что-то ему очень не понравилось!

- Ты, как мужик, просто золото! Главное – бессмертный! А раз ты – бессмертный, то нервная система у тебя тоже бессмертная! Возможно, как и нервные клетки. Ты справишься! Ты сильный!

Взгляд принца нечисти мне не нравился. Он смотрел пристально, словно нервная система у него вовсе не бессмертная.

- Мне кажется, она – просто прелесть, – заметил принц, почему-то оказываясь впереди меня. Его драный плащ подметал листья, рассыпанные на унылой старенькой дорожке.

- Вот и здорово! Короче, вы нашли друг друга, – продолжала я, чувствуя, как сердце сжимается. Если мышь сказал правду, то я хочу выяснить, зачем я здесь!

-   Какая жалость, – хищно улыбнулся принц, соблюдая дистанцию, как при гриппе. – Я был почти готов вернуть ее тебе обратно. После того, что она натворила…

- Что?!! – дернулась я, понимая, что материнское сердце выдало меня с головой. – Что она натворила?!!

- Попалась, – заметила нечисть, одаряя меня красивым и долгим, как поцелуй с качелью на морозе, взглядом. – Ничего не натворила. Она спит…

- Милый, – я решила быть поласковее с тем, кому жить осталось полторы минуты. – Зло не дремлет. Кому, как не тебе об этом знать! Объясняю, чтобы проверить, спит ли Нюша, подходишь к ней. Достаешь фантик от конфеты и шуршишь им. В крайнем случае, шепотом, в другом конце замка произносишь слова «печенье, конфеты, мультики». И если тебя не смело в сторону и не оглушило криком: «Где?!!», значит спит.

- Отлично. С этим вопрос решили. А теперь … – на меня посмотрели выразительно. И тут же спрятали тень улыбки. – Будь добра, объясни мне, что такое «бульдонка какубашки». Потому что принцессе это срочно нужно. У нас была истерика, потому что хочется «бульдонку какубашки». Так что мне нужен адрес «какубашки». Я готов выкупить у него эту «бульдонку». Сколько бы она не стоила!

Мой смех спугнул ворон. Я ржала, как ненормальная, мысленно провожая Кэльпи в последний путь.

- Я … я не знаю что это такое… Сама голову ломаю! – созналась я, утирая слезы.

Лицо Кэльпи изменилось. Он смотрел на меня нехорошим, разочарованным взглядом.

- Серьезно, – развела руками я, почему-то поджав губы. – Мне тут мышка напищал, что нужно сказать «чтоб тебя нечисть унесла!». А я, помнится, говорила про ежиков. А вот теперь я думаю, каких пор у нас ежик – нечистая сила.

- Ты видела, чтобы хоть один ежик купался? – передразнили меня, поднимая красивые брови. Принц резко развернулся, и собрался исчезать.

- Постой! Разговор не окончен! Я прошу тебя, ответь на вопрос! – дернулась я, схватив его за кисть руки.

- Ты просишь меня? – послышался голос, который дрогнул. И мне это показалось странным. – Ты знаешь, что просить меня нельзя! Так зачем ты это делаешь?!!

От ужаса я застыла на месте. И тут до меня дошло, что я натворила! Я попросила его! Забылась и попросила! Что теперь будет?!!

Глава одиннадцатая. Какая прелесть!

Мне даже шевелиться было страшно в этот момент. Тело оцепенело. На глазах выступили слезы.

Все, это конец! Конец моего пути! Все напрасно! Такой долгий и опасный путь закончился здесь.

- По законам нечисти – это смерть! – процедил Кельпи, осматриваясь по сторонам. Он почему-то тяжело дышал. Его рука сжалась в кулак.

- Дурацкие законы, которые придумал ты! – не выдержала и закричала я, как вдруг земля подо мной поехала вниз. Спутанные корни расходились в разные стороны. Я пыталась бежать, чувствуя, как меня увлекает в черноту норы.

- Повелеваю!!! – послышался крик, от которого меня едва не смела волна магии.

 Я схватилась за корень, который извивался, как змея в руке. Ноги уже висели над пропастью. Я пыталась второй рукой перехватиться за соседний корень. Зацепившееся за платье трещало и рвалось. Сердце бешено стучало.

Леденящим ужасом вспыхнуло черное пламя, исходящее от принца. Огромное, всепоглощающее и страшное, оно коптило тьмой. Расставленные руки принца дрожали. Черты его лица, одежда и рваный плащ все становилось пламенем.

- Повелеваю! – задыхался Кельпи, стоя надо мной. Небо треснуло, словно старая краска, едва не осыпавшись на голову. Корень змеей выскальзывал и тряс меня над погибелью.

- Ненавижу тебя, – процедила я, цепляясь за жизнь изо всех силенок. – Ненавижу!

Тоже мне, конь педальный! Мало того, что похитил моего ребенка, а теперь пытается меня убить!

- Силами тьмы заклинаю, – задыхался Кельпи. Мне в лицо летели комья земли.

Теперь я, кажется, понимаю, откуда берутся шаловливые ручки из-под могильных плит. А я маникюр не сделала! О, как же я ненавижу это чудовище.

- Аааа! – кричала я, когда рука сорвалась, оцарапавшись об отростки. Вторая рука дрожала от напряжения, не выдерживая вес тела. Она соскользнула ниже, ухватившись за самый кончик корня. Окаменевшие пальцы ничего не могли сделать!

- Ненавижу тебя! – заорала я от бессилия и ярости. – Ненавижу тебя, черный принц!

 Пламя брызнуло во все стороны с такой силой, что корень оторвался. Мир содрогнулся от страшной волны, которая все накрыла тьмой.

Мои глаза застелила ночь. Я чувствовала, как меня увлекает в черноту. От ужаса я закрыла глаза. «Ненавижу тебя!», – пронеслось в моей голове перед тем, как я окунулась во тьму, словно в ледяную воду и отключилась.

Очнулась я лежащей на сухой траве. Одна, очень похотливая травинка решила проверить, девственница я или нет. Проверкой травника осталась довольна. А какой-то сучок, упирающийся мне в спину, решил сделать во мне еще одну дырку. И гарантировал, что с лишними отверстиями, у меня будет больше шансов соблазнить мужчину моей мечты!

Простонав, как роженица, я распахнула глаза. Надо мной застыло сумрачное небо. Оно покачнулось, когда я неловко попыталась встать. Чувство было такое, словно тебе на работу на шесть утра после новогоднего корпоратива.

Мутным взглядом я смотрела в небо. Так, а почему я еще на поверхности? Ничего не понимаю. На руке виднелась спекшаяся кровь. Поморщившись, я сжала кулак, пытаясь прийти в себя. Вокруг было темно. Но радовало ьл, что тьма рассеивалась.

Подо мной было что-то черное. Я выдохнула так, словно собираюсь выпить. На поверку черное оказалось чьей-то рукой. Очень знакомой рукой. Я дернулась, видя Кэльпи, который лежал на земле рядом. Его волосы разметались, прикрывая бледность лица.

Так, а вот это я не поняла! У меня сегодня вообще «понималка» сломалась. Я подползла поближе, снова с подозрением вражеского шпиона, осмотревшись по сторонам. Моя рука осторожно сняла волосы с чужого лица.

Лицо Кэльпи казалось обескровленным. Бледные губы были приоткрыты. Черные ресницы закрытых глаз бросали тень на мертвенную бледность щек.

Так, если рядом не окажется доброго маньяка, который вырубил любителя воспитывать детей после визита к бабушки, то я отказываюсь понимать! Его что? Вырубило? И поэтому заклинание не сработало?

Обессиленная рука лежала у него на груди, сверкая кольцом с треснувшим черным камнем. Сам он не подавал признаков жизни. Я с сомнением посмотрела на него. Если принца нет, то это значит, что мне будет проще найти замок. И никто не встанет у меня на пути, когда я заберу Нюшу.

А с другой стороны, что-то защемило в сердце, когда я смотрела на моего врага, лежащего без сознания. Со странной, мне не свойственной ранее нежностью, я рассматривала его лицо. Мой взгляд остановился на его приоткрытых губах.

- Что же делать? – прошептала я, осматриваясь на предмет свидетелей. Так что же все-таки произошло?

Что? Встать и бросить его так? Или попытаться привести в чувство?

Меня вдруг посетила и напугала мысль о том, что стоит ему очнуться, как он снова попытается меня прикончить!

Соображала я медленно. Ладно, попробую привести его в чувство, и тут же дернуть подальше. Должен же кто-то следить за Нюшей в случае если неприятности, найденные мной по дороге, будут мне великоваты на пару размеров.

Сглотнув, я приблизилась губам принца.

В фильмах герой всегда открывал глаза после нежного поцелуя зареванной любимой. Даже если рядом стоял патологоанатом с заключением о смерти и бутербродом.

Хронически мертвые герои вставали под воздействием чудодейственного поцелуя. Если не полностью, то хотя бы частично. Я тоже хочу постичь секрет этого поцелуя.

То, что воскрешать должна именно женщина, было мне не понятно изначально.

Мне всегда казалось, что куда быстрее герой придет в чувство, если почувствует прикосновение легкой щетины. Колючие усы и пушистая борода внесут в процесс воскрешения нотку экспериментов! А если врата опломбированного ада с запахом чеснока и селедки будут неотвратимо приближаться в распахнутом виде, то есть шанс, что герой очнется еще до поцелуя. Особенно, если поцелуй будет не в губы. И уйдет в бессмертные горцы.  Честно обещая себе не терять сознание, а сразу умирать!

Я решила проверить наличие дыхания, зависнув над губами ухом. Мне казалось, что зло не дремлет, оно просто в обмороке! Потом проверила рукой. Дыхания не было!!!

Моя рука схватила чужую руку, пытаясь просчитать пульс. Но вместо ударов сердца была пугающая тишина. «У зла нет сердца!», – пронеслась  грохочущим локомотивом мысль.

Набрав воздуха в легкие, я несколько  раз вдула его в холодные губы принца, зажав ему нос. А потом с усилием стала делать непрямой массаж сердца. Вдувания чередовались с нажимами. Я в панике разрывалась на два фронта.

- Фух! Фух! – сопел ежик, зажимая чужой нос. А потом с усилием надавливал на грудную клетку.

Что-то мне подсказывало, что мир мне спасибо не скажет! Дыханья не было. Пульса тоже!

- Ты что делаешь? – спросил голос, когда я отчаянно боролась за жизнь этого подлеца, который отказывался дышать.

- Как что? – машинально  и язвительно выдала я, надавливая на грудь. Не люблю, когда меня отвлекают! – Это прелюдия!  Пытаюсь заставить сердце любить меня. По-хорошему пока не получается! И периодически страстно целую! Стимулирую оргазм!

Так говорила нам инструктор в автошколе. И хихикала смехом одинокой и очень отчаянной женщины.

И тут до меня дошло!

Я остановилась, медленно переводя глаза на ожившую и слегка обескураженную нечисть. Я с замиранием сердца смотрела на это чудовище, которое пришло в себя, не смотря на прогнозы врачей и здравый смысл. Либо  я – хороший доктор. Либо отличный некромант!

- То есть, – послышался голос Кельпи, а он подозрительно подносил руку к своим губам. Его вторая рука дернулась в мою сторону.

- Неблагодарное чудовище, – процедила я, глядя на принца, который меня чуть не закопал.

 «Беги!!!», – ударило мне в голову. Я опомнилась и подорвалась с места. Ломая кусты, я неслась галопом подальше от кровожадного чудовища. Кладбище уже кончилось, я влетела в лес. Минуя любопытные деревья, одно из которых мне подмигивало, я мчалась, не разбирая дороги. Нет, лучше бы я бросила его там! Он пытался меня убить, а я решила поиграть в доброго доктора Айболита, умеющего собирать франкенштейнов.

Я остановилась, понимая, что за мной никто не гонится. Не скажу, что меня это сильно расстроило, как потенциальную жертву. Но слегка огорчило, как женщину, считающую себя вполне симпатичной.

- Мерзавец! – процедила я сквозь зубы. Мне почему-то казалось, что я ему нравлюсь. – Нет, ну надо же! Попытался меня убить! Дурацкий мир – дурацкие правила! Сам, небось, придумал! И чтобы я еще раз ему помогала? О, нет! Пусть сам, как хочет! Пусть покупает какое – нибудь пособие!

У меня когда-то было отличное «Пособие по воспитанию кота». Я прочитала его от корки до корки. И внедряла со страшной силой. Но коту было хоть бы хны. До тех пор, пока я не запустила им в кота, решившего выдавить личинку прямо на ковер в зале. Страдальческая кошачья морда повернулась ко мне, но было уже поздно. Воспитание кота метким попаданием пособия было куда эффективней, чем умные советы из него. А потом кота отдали. Из соображений гуманизма. Еще долго я находила комки шерсти и комочки моих нервов. Пособие по воспитанию детей я покупать не стала!

- Я, значит, к нему по-хорошему! – цедила я, перешагивая через поваленное дерево. – А он вот так!

- Принц тебе жизнь спас, – послышался сипловатый голос справа. Я повернула голову. И увидела ворону.

- Чем? Тем, что вовремя удачно моргнул, когда я бежала? Чем? – скептически спросила я, устало присаживаясь на дерево.

- Тебе же сказали правила. Ничего у принца не просить. Ничего не брать! – злобно заметила ворона.

- И? – спросила я, расстроившись, что растрясла и потеряла часть конфет.

- Это правило этой игры. Стоит нарушить правило, как мир убивает тебя, – послышался голос вороны. – И сегодня принц задействовал всю свою силу, чтобы остановить это. Он сражался с миром за твою жизнь. Он сам нарушил правила игры. Принц не должен был вмешиваться. Поэтому ты еще жива!

То есть, он… И мне вдруг стало стыдно-стыдно. А я такого ему наговорила!

- Постойте,  – взмолилась я, протягивая руку к вороне. – А вы не скажете, как найти дворец принца? Может, вы знаете! И вообще, я правильно иду?

- Ты идешь примерно туда, куда тебя послал принц, – усмехнулась ворона, расставив крылья. – Навстречу своей смерти! И пока я с тобой разговариваю, оно уже крадется за тобой! Хватай ее! Рви на части! Почему у нее есть шанс спасти своего ребенка, а у меня его больше нет!! Где справедливость? Нет справедливости! И никогда не было!

Я резко пригнулась, чувствуя, как надо мной проноситься что-то огромное, исчезая во тьме.

Вскочив, я бросилась бежать в другую сторону, слыша за собой сопящую погоню. Я в упор не знала, что это. И выяснять не собиралась!

И тут я почувствовала, как почва под ногами уходит. Что? Опять? А я проваливаюсь куда-то вниз, падая на что-то мягкое! Это мягкое дернулось и убежало в темноту. «Только не берлога!» – взмолилась я, вставая на ноги. Хоть я и умею сосать лапу во время экономического кризиса так, дам фору любому медведю, но зимовать с пушистым семейством я не собираюсь!

Почти наощупь, я двинулась вперед. Земля под рукой провалилась, и  показалось какое-то подземелье. Факелы вспыхнули мертвецки-голубым светом, а я посмотрела на мрачные своды.

- О! – послышался мужской голос, когда я сделала первый шаг. – Вы в таком виде собираетесь на бал?!!

Я повернулась на голос и обалдела. Прямо из стены высунулся призрак! В старинном костюме, в пенсне. С видом очень интеллигентным!

- Аааа! – заорала я, глядя на полупрозрачный силуэт, в голове, которого застрял призрачный подсвечник. И грохнулась в обморок.

Очнулась я от того, что по мне прошлось что-то холодное. Такое чувство, словно рядом была открытая морозилка.

- Будущая невеста сэра Фитцджеральда очнулась! – послышался голос. А я за нее искренне порадовалась! Стоп! А что это на мне?

Глава двенадцатая. Призрачная угроза

На мне сидело привидение!!! Я едва не заорала снова, падая в обморок. Но призрак исчез. И я немного успокоилась.

Я не могла понять, где  нахожусь. Вокруг меня было все так мрачно и уныло, что я сначала не сообразила. А потом мне удалось рассмотреть комнату, которая была некогда очень даже ничего. Сейчас она напоминала кладовку моей мамы.

- Жаль, – заметил голос, на который я обернулась. На меня смотрел мужик с канделябром в голове. Я снова рефлекторно дернулась. В жизни я видела много призраков. Призрак зарплаты, например. Я как бы чувствовала ее незримое присутствие в кошельке мужа. Но никак не могла увидеть. Или призрак лучшей жизни, к которой я стремилась всеми силами. Но настоящее привидение видела впервые.

- Это у вас что? – трусливо спросила я, глядя на призрачный подсвечник.

- Ах, не обращайте внимания! – заметил призрак, не собираясь меня пугать до ужаса. – Просто я был на своем первом бале в новом «пинджаке». Похвалил красивую тюль «хозяевов» и попросил черное кофе. И не знаю за что, меня кто-то ударил подсвечником в «калидоре»… Последнее, что я слышал, так это то, что кофе – «мурского» рода.

 Моя рука пыталась нащупать еще один подсвечник. И добавить. Для симметрии. Но потом вспомнила, что он уже как бы мертв. И расстроилась.

- Она очнулась? – спросил мужской голос. Я повернулась на дверь, видя, как сквозь нее проходит привидение мужского пола. На нем был домашний халат, явно дорогой. И почему-то один тапок. Обвислое полупрозрачное брюшко тонко намекало, что при жизни кто-то любил поесть!

Пока что я смотрела на призраков непонимающим взглядом. Если не присматриваться, то они были безликими. И различались только одеждой.

- Итак, у меня к вам есть деликатная просьба, – произнес призрак, который появился вторым. – Личного характера. Понимаете, мне нужно, чтобы вы изобразили мою невесту.

- А что мне за это будет? – насторожилась я, глядя на силуэты, парящие в комнате. – Давайте сразу оговорим условия. Мне нужно попасть в замок принца!

- Хорошо, я помогу вам, – почему-то обиделся произнес пузатенький. – Ситуация очень грустная. Можешь идти, Освальд. Ах, забыл представить, мой лучший друг Освальд!

- Очень приятно, – заметила я, провожая взглядом «калидор», направившийся в коридор. И снова сквозь дверь.

- Я сделаю все, что вы скажете, – воскликнула я, готовая расцеловать эти сгустки эктоплазмы.

- Для начала. Не дышите на меня, – заметил призрак, покачиваясь от моего дыхания. – Меня продует! Мама всегда говорила беречься от сквозняков! И надевать шапку, когда выхожу на улицу. Как видите, один раз я ее забыл надеть…

Он развел руками, показывая призрачный градусник, зажатый подмышкой.

- Ах, простите, – извинилась я, отвернувшись немного в сторону.

- Подышите в сторону моей матушки! Она этого терпеть не может! – заметил приглушенным голосом призрак. – Я хочу, чтобы вы мне помогли в одном очень деликатной деле. Этот замок принадлежит мне и моей матушке уже более двухсот лет. И я категорически не понимаю, с чего она вдруг решила меня женить! Нет, я не против! Тем более, что я красив, умен и вполне себе самостоятелен! Я даже сам надевал носки, если вы об этом!

О да, это самостоятельность! Призрак заложил руки за спину и навернул круг вокруг меня.

- И с недавних пор мама решила, что я всенепременно должен жениться! – заметило привидение, потрясая призрачным брюшком. – Поверьте, у меня очень высокая планка! Мне нужна всенепременно красавица! Это обязательно! И не просто симпатичная. Нет. Именно красавица! И чтобы характер у нее был простой и смиренный! Она должна сразу, с первого взгляда полюбить меня и мою матушку! Она должна уметь готовить сто блюд! Чуть не забыл! Это важно.

- А вы разве едите? – не очень вежливо поинтересовалась я.

- Нет, но готовить должна уметь! – гордо отрезал призрак. – Вязать носочки, как матушка. Не иметь темного прошлого. Минимум шесть высших образований, но при этом она не должна быть старше восемнадцати. И непременно еще живой!

- Так, – кивнула я, вспоминая одного паренька на работе, которому сорок пять. И он уверен, что за него подерутся все топ-модели мира. Причем, прямо на подиуме. И из этого визжащего клубка мутузящих друг друга сумочек от «карден» и сломанного маникюра, мамин прынц выберет самую красивую.

- И при этом она не должна быть меркантильной! А то я вас знаю. Всем вам только одно и надо! – гордо произнес призрак, склоняясь ко мне. – Поэтому мне нужна самая ужасная невеста, которая будет вести себя безобразно, чтобы матушка наконец-то от меня отвязалась.

- То есть, вы хотите, чтобы я сыграла самую ужасную невесту, которую вы могли найти? – спросила я.

- Да, но пока что меня смущает то, что вы девственница, – заметил призрак, поправляя брюшко.

- Откуда такие сведения? – ужаснулась я, надеясь, что холодок, обнимающий попу – это не призрачный гинекологический осмотр.

- Для призраков жизнь – это девственность! – заметил старый «юноша». – И ее берегут для первой брачной ночи! И жених во время первой брачной ночи лишает невесту девственности, о чем тут же сообщает всем. И обязательно демонстрирует кровь на простыне. Вы что? Законов не знаете?

Вот здесь мне стало слегка неуютно. Я представила, как лишают девственности топором. А потом показывают гостям окровавленную простыню.  Спасибо, но в этом случае я – девственница – патриотка!

- И сегодня матушка устроила бал. В честь годовщины смерти! – заметил «прынц». – Поэтому сегодня я представлю вас, как свою невесту. Поверьте, терпение у матушки небезграничное. И она сама вышвырнет вас из замка! Сомневаюсь, что после такого она будет настаивать на моей женитьбе! Так вы согласны?

- Вы точно покажете мне дорогу в замок принца? – уточнила я, немного смущаясь своей … кхе…  девственности.

- Я же говорил, что все женщины меркантильны! – обиделся призрак. Он был уверен, что женщины должны помогать ему безвозмездно. – Ну хорошо. Покажу! А сейчас одевайтесь! Бал скоро закончится. А вы еще не проявили свой дурной характер! Для начала вам нужно переодеться. Мы с другом подготовили вам платье.

Я протянула руку. «Прынц» закатил истерику, но пожал ее. Такое чувство, словно я в морозилку за пельменями полезла. Рука на мгновенье онемела, а я трясла ею, чтобы привести ее в рабочее состояние.

В пыли лежала рванина, ничем не уступающая той, что на мне сейчас! А рядом валялись ржавые кандалы.

- А чем вас мое платье не устраивает? – спросила я, глядя на разорванный подол.

- Недостаточно рваное, – заметил «жених». – В таком платье в приличное общество нельзя появляться.Вы должны быть ужасной. Но не до такой степени!

- А кандалы зачем? – удивилась я, требуя, чтобы призрак отвернулся. Ничего, скоро я заберу Нюшу.

- На бал неприлично приходить без украшений! – обиделся призрак, пока я гремела ржавчиной. – Это настоящая ржавчина, между прочим! Высшей пробы! Очень ценится среди привидений! Эти кандалы принадлежали еще моему прадедушке. Так что это – фамильная ржавчина!

Я расправила лохмотья, цепляя себе на шею ошейник и гремя цепью.

- Я не буду застегивать! – пояснила я, собирая в руки все цепи.

- Нет, застегнуть нужно! – заметил призрак, и кандалы на мне защелкнулись сами по себе.

Я смотрела на грязные, израненные ноги, на всклокоченные волосы и гремела цепью.

- Отлично! Политическая узница! – обрадовался призрак. – Вам очень идет!

Мне еще никто никогда не говорил, что идут кандалы! Я с подозрением посмотрела на привидение. Тот уже приосанился. И посмотрел на меня взглядом: «Это не у меня нет девушки. Это у девушек нет меня!».

- Помните, вы – самая ужасная невеста! Мы познакомились в темнице, где вы отбывали срок за… за… Статья должна быть веская!

- За лайк в соцсети? – спросила я, вспоминая новостную ленту.

- Ну не так серьезно! Вы всего лишь убили всю свою родню и отравили дальних родственников! Ради наследства! – заметил призрак.

- Хорошо! – согласилась я, видя, как призрак проходит сквозь двери.

– Вы идете?

- Эм… Дверь закрыта! – подергала я ржавую ручку. Дверь была закрыта наглухо.

- Она случайно закрылась, видимо, – послышался озадаченный голос. – Когда вас сюда несли. Нужно будет вызвать оборотня, чтобы починил или вынес! Хорошо, посидите здесь… Я схожу за матушкой! Помни, ее слово в этом доме – закон!

Отлично, теперь я настоящая узница! Я позвенела кандалами, но утешила себя мыслью, что скоро обниму маленькую егозу. Время шло, но никого не было.

- Так можно состариться и умереть! Ой, лишиться девственности! – пробурчала я, коротая время ожидания.

Я терпеливо ждала чужую маман, репетируя знакомство. Она спросит: «Как вас зовут?». А я ей: «Клиенты звали меня Милагрос! Постоянные клиенты Черная Дыра!». Я поморщилась, но темное прошлое себе обеспечила. Так, что она еще может спросить? «А вы умеете готовить?», – прозвучал в голове голос сурового призрака. «Я умею готовить скандал, салат и мужа к салону красоты за месяц до того, как ему придется раскошелиться!». Отлично. «А как вы познакомились с моим сыном?» – спрашивает привидение. «Эм… Он был моим постоянным клиентом в борделе!», – отвечаю я. «У вас есть высшее образование?», – обязательно спросит чопорная мадам. «Три и все по древней специальности! А нобелевскую премию пропила по дороге! А что? Вы не знали, что я пью?», – отвечаю я.

Пока я мысленно крутила в голове варианты, сама пришла в ужас, представив, что Нюша привела в дом такого парня. На стене красовался пыльный, поросший паутиной герб семейства. Я присмотрелась. Прямо, как герб моего бывшего мужа. «Мужское достоинство и ямка вместо денег».

- Матушка, сюда! – послышался лебезящий голос сэра Фитцджеральда за массивной дверью. – Она здесь! Любовь всей моей нежизни!

Сквозь дверь протиснулось знакомое брюшко. А следом вплыло старинное платье.

- Вот она, – гордо заметил сын, потирая руки. Матушка поднесла к глазам треснувший призрачный лорнет. Сэр Фитцджеральд уже предвкушал. Я готовилась, интеллигентно ковыряя в носу с видом легкой умственной отсталости.

Маман молчала. Видимо, была в шоке. Я решила усилить эффект, начав разговор первой.

- Драсте! – поздоровалась я голосом из подворотни. – Шикарную домину вы себе отгрохали! Видимо, денег у вас достаточно! А я денежки люблю!

Маман убрала монокль и взглянула на сына. Я стала дышать на нее с интенсивностью велосипедного насоса.

- Ничего страшного, – кивнула мама, напугав меня реакцией. – У нас все равно их нет! Их проиграл отец Фитцджеральда. И пришел домой, сообщить нам. И тут же стал покойным.

- Мне на лечение надо! Я представляю собой мешок с болезнью. Каждый день испытываю адские боли в области человека и личности! – пошла в атаку я, смутившись не меньше сэра Фитцджеральда.

- Ничего страшного. До свадьбы пройдет! – кивнула матушка, а у меня попа сжалась при воспоминаниях о девственности и способах ее лишения.

- Вообще-то я … – начала паниковать я, не понимая, что происходит. – Я умею готовить только …

- Неважно, – заметила маман, глядя на сына. – Я устала ждать, когда ты женишься и украдешь для меня внуков. Поэтому я согласна! Свадьбу сыграем немедленно! Мама просто очень хочет внуков! И не спорь! Мое слово в этом доме – закон!

Глава тринадцатая. Женские капризы

У меня сложная и красивая фигура. Но сейчас я хочу стать тонкой и звонкой, чтобы попытаться протиснуться под плинтус.

Вот странно! Когда я веду себя как нецелованная лицеистка, наизусть цитирующая словарь и мечтаю понравиться, обычно это производит прямо противоположный эффект! А сейчас, когда я веду себя, как из подворотни, меня одобряют без вопросов!

Мать частично вошла в стену, а я в ступор.

- Сначала у вас брачная ночь, а потом свадьба! – произнесла матушка, строго глядя на нас.

Так, а вот призрачной девственности меня лишать не надо! Я буду сопротивляться. Дуть изо всех сил! Еще неизвестно, кто кому вдует!

- Раз матушка сказала, – понуро сообщил сильный и независимый самец. Матушку всосало в стену.

- Отвернитесь, пожалуйста, – послышался голос «жениха». – Я просто стесняюсь! Я зову его Хомячком!

- Кого? – удивилась я, глядя на призрака, который полез под кровать.

- Т-т-топор! Все приличные призраки дают своим орудиям убийства имена! – произнесло привидение, доставая старый топор из-под кровати. Он любовно погладил его прозрачной рукой.

- А почему хомячок? Где лохматый, зубастый и с грустными глазками? – удивилась я, звеня старыми цепями. – Мне кажется, что не похоже!

- Просто я храню его под кроватью. И он постоянно в какой-то пыли и волосах! – обиделся призрак.

 Я не знала о призраках ровным счетом ничего! А сейчас экстренно навёрстывала упущенное! А лучше бы наверстывала километры подальше от этого оплота жизнелюбия!

Вид ржавого топора меня сразу отрезвил. Нужно было что-то делать, иначе я лишусь «невинности» быстрее, чем планировала.

- Ну как он тебе? – горделиво произнес призрак, поднимая топор над головой. – Нравится?

Я даже не знала, что ответить. Может, потому что все еще перебывала в состоянии шока. А может, потому что до ужаса боялась призраков! Привидение держало топор над головой.

Если я выживу и однажды засяду за мемуары, эта глава будет прожжена слезами.

Мой рот непроизвольно открылся. Я не знала, как может нравиться топор? Я их не так много видела в жизни, если честно.

- Ну… как бы… – неоднозначно, но очень авторитетно ответила я. Не хотелось обнадеживать «жениха».

Призрак стал размахивать топором так, словно сражается с полчищем невидимых комаров. Если бы вокруг него были комары, то жертвы исчислялись бы дивизиями.

- Ну как тебе прелюдия? – спросил «жених», когда я дернулась в сторону. – Я знаю, что женщины любят прелюдии!

- Ага, долгие прелюдии! – икнула я, пятясь к стене.

Однажды один молодой человек, теоретик этого самого процесса, пытался меня соблазнить. Он вдохновенно и в красках рассказывал мне про то, как его женщины на стенку прыгают от удовольствия. Это потом мне на ушко сообщили, что в данном процессе этот молодой человек участвовал всего один раз. Он тогда был маленьким и юрким. И умудрился обогнать товарищей по забегу.

Но теперь про стену было очень актуально! Я вжалась в стену, пока передо мной прозрачный Моцарт исполнял прелюдию!

- У меня просто давно девушки не было! – мне показали противную ржавчину.

Так! Нужно что-то делать!

- Послушай, – прокашлялась я, отклоняясь к стене, когда «орудие первой брачной ночи» просвистело перед носом. А счастье было так близко! – Мы не любим друг друга. Я – еще та гадюка. Я тебе буду отравлять целую вечность! Оно тебе надо?

- Мне уже понравилось жениться! – заметил «жених», разрубая воздух. – Тем более, что мама сказала!

Так, как его успокоить! Иначе я и правда останусь тут! Думай!

- Сейчас он в тебя глубоко войдет! – гордо сообщило привидение, снова делая замах.

- Тю, разве это топор? – прищурилась я на орудие, которое размахнулось, едва не опустившись на меня. – Да потом надо мной все будут смеяться. Скажут, что их огромными топорами лишали жизни… хм… девственности. А меня … детенышем …. Ой, личинкой топора! Топориком! Позор какой! Я категорически отказываюсь!

Я сделала вид, что расстроена до невозможности. Но глаз с поднятого топора не сводила.

- Нет, у всех нормальные топоры, ножи и так далее. А у меня … топорик! Топоренок! Выкидыш бензопилы! Ну, знаешь ли! Если лишать меня… хм… «девственности», то нормальным большим топором! – гордо вскинула голову я, видя, как занесенный топор ухает вниз, оставив вмятину на полу.

Хорошо, что не на мне!

- То есть, ты и правда считаешь мой топор маленьким? – с сомнением произнес призрак, осматривая орудие лишения «невинности».

- Микроскопическим, – тянула время я, в надежде выпутаться из этой передряги. – Малюсеньким! Знаешь, я думала у тебя он ого-го! Просто ух! А тут … кис-кис! Ути, какой крошка! Грустненький, потому что маленький!

- А ты много топоров в жизни видела? – с сомнением спросило привидение, поглядывая на орудие. – Мне казалось, что он огромный!

- О, ты еще  огромных не видел, – очень бывалым голосом произнесла я, радуясь передышке. – Недавно я видела такой топор! Что прямо сердце чуть не встало! Вот такенный!

Я развела руками пошире, словно пытаюсь обнять слона. Но мне мешали кандалы. Получился слон- дистрофик.

- А тут… – мой вздох разочарования должен был быть слышен даже в нашем мире.

- Главное – не размер, а умение пользоваться! – призрак смотрел на меня неприязненно. – Знаешь, большие быстро кончают жертву. А маленький может долго!

Ничего себе! Так меня не сразу собирались «тюкнуть», а еще и смаковать процесс? Бррр!

- И вообще, в этом процессе важна не длина, а толщина лезвия! – продолжала уязвленная призрачная самооценка. – Чем толще лезвие тем… лучше!

- А большого нет? – спросила я. – Просто хочу большим!

Если я правильно все рассчитала, то с топором призрак в двери не пройдет. А пока будет искать возможность, пока будет ломать дверь, у меня появится немного времени!

- Так это наш семейный, – замялся «жених», пока я старалась смотреть на него с презрением.

- Ах, у вас это наследственное! Тогда понятно! Все, я передумала! Я поищу себе привидение с большим топором! – ответила я голосом капризной принцессы. – Или я тебе потом всю смерть укорять буду! Каждый день! Вспоминать, так сказать, нашу брачную ночь!

Это было уже слишком для сэра Фитцджеральда! Он бросил топор и гордо произнес.

- Хорошо, только сиди на месте и бойся! Поняла?!

«Жених» пригрозив мне призрачным пальцем.

- О, я так боюсь! О, неужели сейчас принесут огромный топор! Мамочки, как мне страшно! – простонала я, прикрываясь руками.

Привидение прошло сквозь двери. Я тут же бросилась к окну в надежде, что там не высоко!

- Ох, мамочки! – отпрянула я, видя, как под окном клубиться туман. Белый, густой, словно вата. – Этаж третий. Я надеюсь!

Я попыталась открыть рассохшееся окно, но оно не открывалось. В него полетел стул. Что? Стул рассыпался, а окно нет? А, я забыла, тут все ветхое!

Зажмурившись и издав воинственный клич, я ударила топором по стеклу. Оно рассыпалось осколками. Счищая топором стекла, я полезла на подоконник. Пришлось подобрать гремящие цепи. Туман внизу клубился, намекая, что там как минимум небоскреб!

Зато окно огибал ядовитый плющ. Я сгребла его в охапку и стала сползать. Руки горели, цепь болталась, а я честно обещала, что если выживу – прикончу Кэльпи!

Внезапно плющ оборвался. Издав писк, я полетела вниз. Ой!

Что? Уже? Что-то я не поняла! Мы что? Все это время находились на первом этаже?!!

Я встала, гремя цепью и увидела разбитое окно.

- Ха! – мотнула я головой. В этот момент послышался голос: «Дорогая, у меня для тебя есть сюрприз! Я нашел булаву! Тебе она понравится!».

Вскочив на ноги, я бросилась бежать сквозь туман. Он становился все гуще и непроглядней. Такое чувство, словно все вокруг состоит из белой мглы. Сначала я метнулась вправо. Потом влево. Немного отдышавшись, я решила идти прямо. Рано или поздно я куда-нибудь да выйду? Не так ли?

Мои ноги уже заплетались. Ржавчина натирала шею и руки. Мне приходилось нести целый ворох фамильных украшений. И думать, как бы их снять!

Туман казался бесконечным. Я брела, с надеждой глядя вокруг. Может, хоть какой-нибудь ориентир? Дерево, например.

Я шла, глядя себе под ноги. Трава, трава, сухая трава, трава,  и снова трава… И тут я с чем-то столкнулась, а меня повело назад.

- Ой! – выдала я, потирая ушибленный лоб и гремя цепями.

- Знаешь, ежик в тумане, – послышался знакомый голос.

- А! Привет, Лошадка, – язвительно заметила я, вспоминая, что мы как бы друг на друга обижаемся.

- Я хотел сказать тебе нечто важное,  – заметил Кэльпи, делая настораживающие паузы. Я делала вид, что ужасно занята. Я собирала цепи в руки. Чтобы по земле не волочились!

- Что?!! Повтори еще раз?!! Я тебя плохо слышу!!! – нарочно гремела я цепями, так, что бы с меня их сняли. С этим мужиком я стану мастером тонких намеков!

-  Знаешь, а тебе идет! – послышался голос. – Смотрится довольно интересно. Особенно в постели.

- Что значит, мне идут кандалы?!! – ужаснулась я, глядя на принца с подозрением. – Погоди, так ты…

- Отлично, значит, слышишь! – заметил Кэльпи, вытирая лицо. – Я пришел �

Пролог. Всадница без головы

Есть верные признаки, что наступила настоящая осень. Запоминайте. Голые маньяки в парке сто раз подумают, прежде, чем распахивать плащи.  Вид «сосульки» вызывает у прохожих уже не панику и стыд, а сочувствие и грусть. Лужи по колено и сопли до колена почти встретились.  А клин богатеньких знакомых  улетает в теплые края.

Дорога шуршала под колесами. Я ехала из деревни, везя домой свою пятилетнюю принцессу Нюшу.

– Свет мой зеркальце, скажи! Да всю правду доложи, – пробурчала я, глядя в боковое зеркало. – Кто тут хочет проскочить. Поворотник не включить?

Мне же зеркальце в ответ. «За тобой машинки нет»!

Трасса была пустой. Погода – промозглой . Настроение кислым.

На заднем сидении елозил откормленный, гиперактивный хомячок, способный довести до инсульта даже крокодила.

– Ма, а когда мы исе поедем к баушке? – интересовалась пухленькая принцесса, отъевшаяся на блинчиках с вареньем и прочих вкусностях.

Все зло от добрых бабушек! После бабушек привести ребенка в чувство невозможно. Проще родить нового. А этого отдать бабушке навсегда. Для дальнейшего «балования».

Это нас мамы караулили с секундомером, кормили по расписанию, выгуливали на моральном поводке: «Быстро иди домой!». Нас ругали за каждую провинность. На нас смотрели строго и грозили пальцем.

А потом кто-то подменил твою строгую и требовательную маму.

И вместо нее появилась добрая бабушка.

Бабушка постигла древнее искусство потакания «уси-пуси» и откликалась на японское имя «Бахосю».

Из детского лепета на заднем сидении я поняла. Нюша очень будет скучать по кошечке.  Даже больше, чем скучала по мне. Я была тронута до глубины души.

Ну еще бы! На маме сильно не прокатишься!  Маме хвост фломастерами не разукрасишь. А кошке можно! Бабушка разрешила. Мне не разрешала гладить кошку. А тут разрешила!

Кошка была несказанно рада нашему отъезду. Вы бы видели ее глаза. В них за этот беспросветный месяц впервые промелькнула  надежда.

Еще бы! Она больше не пони. И даже не единорог. Ей не придется перевозить кукол на спине. Игрушечному принцу придется искать принцессу пешком. И больше не будет расстроенного детского голоса:  «Принцесса не в этой стороне! Мурка, скачи к принцессе!».

Кошка честно обещала не дожить до следующего «Ба! Я плиехала!». И мне было перед ней стыдно.

– А потом поняшка плыгала и спасала плинцессу… – перечислял комок неуемной детской энергии. – И застляла за диваном. Я ее шваблой  вытасила! И за хвост! И плинца она улонила! Я ее лугала!

Я внимательно смотрела на дорогу. И краем уха слушала детский лепет.

Десять минут назад я узнала про других детей в деревне. Маша, которая ест козявки, Дима, который надувал лягушку и Саша, у которого на попе шрам. Меня обещали с ними познакомить. Но мне казалось, что я знаю об этих людях больше, чем их родные.

По радио передавали гороскоп на неделю. Бодрый голос диктора обещал мне скорую неземную любовь и скорое свидание. Сегодня мне рекомендовали не выходить из дома. И отключить телефон с интернетом.

Из гороскопа следует, что нормальный мужик завелся у меня дома. Просто носа не кажет. Прячется. И следит за мной. Астрологи иногда умеют угрожать не хуже маньяков.

Мои руки  крепко держали руль. Ничто не отвлекало меня от езды, кроме мыслей о том, что месяц у бабушки отлично обнуляет логопедов и занятия с мамой.

Если месяц назад я привезла маленького профессора с абсолютно четкой дикцией. То забирала я маленькую Маугли, разучившуюся читать, писать и забывшую алфавит.

– Мама, волососины глязные! – выдал писклявый голос. В зеркале заднего вида мелькнула детская попа. – А мы купим мне бульдонку?  Какубашки?

Таинственный «какубашка» не раз мелькал в разговоре. Я честно не помнила такой нечисти. Барабашку знаю. А какубашку нет.

– Какубашки ибись бульдонка! – слышался писклявый голосок с заднего сидения.

Теперь я знала про личную жизнь таинственного «какубашки».У «какубашки» она есть. Мне еще предстояло догадаться, что это значит. Но сейчас я слишком устала, чтобы заниматься литературными переводами.

– Милая, – на всякий случай ответила я. – Мы не купим бульдога. Быстро застегни ремень! Я кому сказала!

– Не бульдога, а бульдонку! – требовала Нюша, демонстрируя миру свое гиперактивное шило.

Если у ребенка в попе шило, то следите, чтобы оно не мерзло. Я на всякий случай проверила рукой, не замерзло ли наше шило. Не замерзло и не промокло.

– А когда мы плиедем? – наседали на меня. – А мы уже плиехали?

– Нет, еще не приехали, – следила я за дорогой. – Посиди спокойно. Пристегни ремень.  Посмотри в окошечко. Где телефон с мультиками? Вот и включай! Или давай займемся буквами? Ну-ка! Первая буква у нас какая?

– Умм, – обиделась Нюша.

– Первая буква «А»! – продолжала я. Через пять минут Нюша убедилась, что мама помнит алфавит. И этого ей оказалось достаточно.

На дороге собирался туман. Я немного напряглась, не сводя глаз с дороги. Прямо как в фильме ужасов. Мне пришлось немного сбавить скорость.

На заднем сидении что-то шуршало. И кто-то чавкал. Бабушка все-таки положила целый пакетище еды на дорожку. Такое чувство, словно мы собираемся пересечь пол мира.  Я еще на выходе отбивалась. Говорила, что не стоит. Но мне усиленно всучивали этот пакет. Потому, что ребенок умрет от голода. За два часа предстоящей дороги.

Нюша всегда была гиперактивным ребенком. Просто море неуемной энергии.

– Лянь! Я – поня-я-я-шка!!! – внезапно в лицо прилетел мне рисунок, заслонив дорогу.

Сердце ушло в пятки. Я резко ударила по тормозам. «Стой-стой-стой!», – шептала я, перепуганным голосом, пытаясь отмахнуться от рисунка. Но мне его упорно тыкали в лицо. Машина потеряла управление. Нас развернуло на мокрой дороге.

В тумане мелькнуло что-то огромное, черное. Раздался глухой удар. Я дернулась на ремнях и выдохнула, когда машина встала, скатившись одним колесом на обочину.

Мамочки… Ой, мамочки! Меня все еще трясло. Туман застилал фары, клубясь, словно в фильме ужасов. Пустая дорога, туман, а вокруг лес.

Я все еще не могла поверить, что мы стоим на месте.

– Нюша! – строго произнесла дрожащим голосом я, пытаясь прийти в себя. – Ты с ума сошла? Сколько раз я тебе говорила, что нельзя так делать?!!

Ничего себе! Обошлось!

– Нюша! Я к тебе обращаюсь! Сколько раз я говорила тебе, чтобы ты так не делала! Мы могли умереть! – вспылила я, теряя над собой контроль.

Руки тряслись. Нервные клетки массово подавали рапорт на увольнение из нервной системы. Мы только что чуть не погибли!

– Мама меня ударила! – обиделась Нюша, показывая свою руку. – Мама меня не любит!

– Я не ударила тебя. Просто нельзя заслонять маме  дорогу! Я тебе сколько раз об этом говорила! – возмущалась я, повернувшись на заднее сидение. – Мама тебя любит!

– Неправда! – обиделась Нюша.

– Телефон мой сюда дай, – потребовала я.

Мне отдали мой телефон «с мультиками». Батарея издала предсмертный писк и тихо скончалась в моих руках.

– Плохо, – засопела я, пытаясь снова завести машину.  Морда машины была всмятку.

Где-то я уже видела что-то похожее… Например, в фильме ужасов. Машина заглохла на дороге в безлюдном месте. Наивные любители приключений на собственные попы дружно вываливаются из нее, чтобы проверить наличие маньяков и чудовищ.

– Не паникуй, – сказала я себе, глядя на туман. – Все хорошо. Просто заглохли. Видимо, перегрелись…

Нюша ползала по заднему сидению и заглядывала в окна.

– Сиди в машине,  – строго потребовала я, открывая двери. – Поняла меня?

– Угу, – ответило мне маленькое исчадье бабушкиного воспитания.

Я осторожно вышла в туман, посмотрела на перед машины и…

На меня набросились возможные ценники на ремонт. Я поежилась. А лучше бы чудовище, ей богу!

В кустах по соседству послышался шорох. Я замерла, глядя на кусты. По попе пробежали трусливые мурашки.

– Кто здесь? – задала я самый банальный вопрос. Попа сжалась в ожидании. Не  уверена, что хочу услышать ответ.

 «Здравствуйте, я чудовище! Не подскажете, когда вы в последний раз принимали душ? Понимаете, я хочу вас съесть, а мама учила мыть жертву перед едой!», – пронеслось у меня в голове, когда кусты снова жутковато зашуршали.

Бррр! Я мысленно писала завещание, тихонько пробираясь к двери. Жизнь промелькнула перед глазами. Дрожащей рукой я пыталась нащупать ручку двери, тревожно глядя на кусты.

По жизни я – жуткая трусиха. И в совершенстве постигла искусство смотреть фильмы ужасов с закрытыми глазами.

Воображение уже занялось скрещиванием крокодила и обезьяны. Пока что животные не хотели «скрещиваться». Наверное, потому что это были два самца. Но, возможно, были и другие причины.

– Здесь кто-нибудь есть? – нервно выдала я, поджав губы. Мои глаза уставились в сторону кустов.

В ответ прозвучала тишина. И сопение. Кто-то явно готовился к роковому прыжку. Я же в свою очередь готовилась   предсмертно пискнуть.

– Уфты-уфты-уфты, – послышалось из жутких кустов. Я приготовилась умирать. Бесславно и трусливо. Даже глаза зажмурила. Сейчас оно как бросится на меня! Как съест!

– Уфты-фуфты, – слышалось сопение. Я приоткрыла глаза.  На дорогу выбежал ежик. И побежал по своим ежиным делам, скрываясь в тумане.

– Уфффф! – выдала я, утирая пот со лба.

Дверь машины открылась. Оттуда резво выскочила Нюша.

– Так, а ты куда? –  занервничала я, пытаясь поймать ребенка. – Быстро вернись в машину! Не ребенок, а наказанье! В машину! Живо! Нюша!!! Я тебя сейчас накажу! Не доводи маму! Марш в машину!

– Ты мя не любишь! – обиженно выдала Нюша, от души хлопнув дверью. – Я к баушке!

Капризная принцесса дернула в сторону кустов. Я бросилась за ней, на ходу вспоминая, что не поставила  машину на аварийную сигнализацию.

– Нюша! А ну быстро вернись! Я кому сказала! Нюша! – звала я, мчась за ней по лесу.

И тут я споткнулась о корягу и упала  в чью-то какашку.

Судя по запаху и размерам, я буду очень богата. У меня появится карманный олигарх или принц на белом коне. А может престарелая сорокоюродная тетушка на последнем издыхании уже подписывает завещание на мое имя?

Вскочив на ноги, вытирая лицо, я бросилась бежать туда, откуда слышался шорох.

 Я выбежала на берег огромного озера. По водной глади стелился туман. Пейзаж выглядел зловеще и неуютно. Вокруг царила настораживающая звенящая тишина.

– Нюша! Вернись! – я опасливо пробиралась вдоль берега, высматривая знакомое пальтишко.

Я очень боюсь воды. Поэтому не испытываю радости при виде дырок в земле разной степени солености. И тут я увидела знакомое пальто.

Мама совершила героический рывок. И поймала ребенка за руку.

– Ты почему себя  так ведешь? Я спрашиваю!

 Мама была строга, как никогда!

– Поняшка!!! – тыкала пальцем Нюша в сторону зарослей. Я обернулась и увидела   изумительной красоты белоснежного коня.  Он выглядел просто сказочно и невероятно. Среди унылого леса, в промозглом тумане.

Но почему-то в этот момент у меня по телу пробежал жуткий холодок.

– Давай ее заберем домой! Ей холодно!  –  послышался требовательный голосок. Детская ручка пыталась вырваться из моей руки.

Я смотрела на коня. Конь смотрел на меня голубыми глазами с горизонтальным зрачком.

– Мама уже согласилась на морскую свиноферму! – нервно ответила я, уводя ребенка. – И кто за ним убирать будет? У нас квартира однокомнатная! На балконе он не поместится!

– Хочу коняшку! – нудила Нюша, протягивая руки к белоснежной лошадке.

– И лопату, чтобы за ней какашки убирать! – соглашалась я, чувствуя необъяснимую тревогу.

Белая лошадь стояла и смотрела на нас. Я не могла понять, что меня смущало. То, что у лошади морда была в крови? Или то, что возле левого копыта в траве лежал растерзанный и очень знакомый ежик.

– Мама! А что? Коняшки  едят езиков? – удивилась Нюша, которая тоже заметила колючий трупик  на траве.

Быстрее… Уходим быстрее отсюда… Мне не нравится это место! И лошадь тоже! Она мне совсем не нравится. Очень неправильная лошадь!

– Т-т-только в рамках самообороны! Ежик напал на лошадку и… – мой язык заплетался, а руки тряслись. – Так бывает в дикой природе!

Конь смотрел на меня так, словно поедание ежика – не самое страшное, за чем мы могли его застать. Мы отходили осторожно. Почти пятились. Нюша тянула меня в сторону коня. Я тащила ее обратно к машине.

Внезапно  конь  поджал ноги и лег на траву. И все это не сводя с нас глаз. Он словно приглашал сесть и прокатиться.

– Видишь, лошадка болеет! – убеждала я  Нюшу. – Совсем старенькая… Видишь, легла? Не будем ее трогать. И пойдем отсюда! А может, она устала! И хочет спатеньки!

– Нет! – топнула ногой маленькая вредина. – Она предлагает покататься! Я у баушки каталась!

Я честно обещала порвать бабушку на много маленьких бабушек. Нет, ну что это за ерунда! Мне еще месяц приводить Нюшу в чувство!

– Что значит «нет»! – возмутилась я, осторожно двигаясь боком вдоль озера. – Нюша у нас непослушная! А непослушная дочь мне не нужна!

Может, хоть это сработает? Я уже не знаю, что делать.

Конь лежал на влажной траве. И смотрел на меня пристально. По его гриве стекала ручьями вода, словно он только что купался. Голубой глаз с горизонтальным зрачком внимательно смотрел на меня. Туман обволакивал все вокруг. Зловещими клоками он повис на сырых черных ветках.

Откуда здесь лошадь? Ума не приложу? И почему вокруг так жутко тихо?

Маленькая ладошка вырвалась из моей руки. Нюша бросилась к коню.

– Стоять! – закричала я.

Нюша ловко взобралась на спину. Конь лежал ровно. Даже не дернулся. И пристально продолжал смотреть на меня.  Он что? Предложил прокатиться? Спасибо, не надо!

– Ну все, – выдохнула я с облегчением от того, что ничего не случилось.  – Пойдем! Слезай!

Я вложила в голос всю строгость, на которую была способна.

– Поняшка! Коняшка! – радовалась Нюша, пока я подходила ближе, чтобы снять ее и увести подальше от этого жуткого озера и странной лошади.

– А ну быстро слезь! – потребовала я, видя, как конь медленно встает. Он вставал, продолжая пристально смотреть на меня. Один глаз его был прикрыт гривой челки. Во втором стояли слезы. Мне казалось, или он плакал? Впервые в жизни я видела, как плачут лошади… В глазе с поперечным зрачком отражалась я в грязном пальто.

– Не могу! – послышался испуганный голос Нюши. Как не может? Высоко?

Я дернулась и бросилась к дочери, пытаясь снять ее. Но она, словно прилипла! Белый  конь заржал. Белая краска стекала с него ручьями, обнажая черноту.

– Мамочка! – перепугалась Нюша, пытаясь слезть сама. Она подняла руку, а за рукой потянулось что-то черное, похожее на смолу.

Черный конь оскалился  жуткими окровавленными клыками и завыл по волчьи. Я не поверила своим глазам, остолбенев на мгновенье от ужаса.

– Нюша! – закричала я, видя, как с коня стекает что-то похожее на черную грязь.

– Мама! – запищала Нюша. Я видела ее испуганные глаза. – Мамочка!

Конь дернулся вперед, бросаясь к воде. Грива ударила в лицо визжащей Нюше. Я прильнула к коню грудью, пытаясь снять с него ребенка. По моей груди  растекалось что-то похожее на смолу.

– Отдай грудь и ребенка! – возмущалась я.

Брызги холодной воды летели во все стороны. Меня тащило вслед за жуткой лошадью прямо в озеро. Через мгновенье, я почувствовала, как мы уходим под воду. Я барахталась, пытаясь вырваться. И найти среди пузырьков воды руку моей дочки.

Глаз коня под водой хищно сверкнул. Грудь сдавило, легкие горели. Я отключилась.

Глава первая. Поцелуй меня в тыкву!

Очнулась я внезапно. Дрожа от холода и шмыгая носом. Я лежала на травке в позе «девушка хочет замуж».  Немного придя в себя, я попыталась встать. Перевернувшись и опершись на землю, я собиралась с духом. Но пока что дальше позы «девушка очень хочет замуж» встать не получалось.

Я подняла глаза, видя чьи-то ноги в сапогах. Судя по размеру ноги, он смело может протаптывать тропку. Сапоги были мокрыми. На них застыли капельки воды. Дальше следовали мокрые штаны и мокрая белая рубаха. На меня смотрел  мужик с мокрыми волосами.

Сами волосы были черные с зеленоватым отливом. С них ручьями стекала вода. На плечах лежал мокрый плащ.

Воображение сразу нарисовало акт моего героического спасения. Я пыталась отдышаться, кашляя водичкой. Нужно было сказать что-то хорошее своему спасителю. На улице не май месяц. Не каждый мужик будет нырять за тобой в холодную воду. Мозги соображали плохо. Они даже не помнили, на кой черт я полезла купаться?

– Ну, – послышался голос надо мной. – Что скажешь?

– Эм… – я пыталась быстро сообразить, трясясь от холода.

Что ему сказать? Он как бы меня спас.

– Спасибо, – икнула я тиной. Я еще не пришла в себя, но уже собиралась. Бррр! Что вообще произошло?

Я была уверена, что возраст, когда просыпаешься с вопросом «Где я? С кем я?», у меня уже прошел.

– Ничего не хочешь мне сказать? – послышался голос надо мной. Видимо, слова «спасибо», ему было недостаточно.

– У вас красивые сапоги… – шмыгнула я носом, сплевывая тину. – У меня тоже было похожие. Только с бантиком… Классная модель!

– И все? – снова произнес голос. Судя по интонациям, мужик был явно недоволен.

Зато мне удалось встать, пошатываясь и осматриваясь по сторонам. Вокруг меня царила ночь. Осенние золотые деревья, казалось, светились в темноте. Из черных дупел на меня смотрели красные глаза. Корявые ветки угрожающе скрипели, словно деревья размахивали руками.

– Погоди, – выдохнула я, тряся головой. – Одну минуту…

Я полезла в карман пальто, в котором лежал кошелек. Щелкнув застежкой, я достала мокрую купюру и вложила в бледную руку мужика.

– Большое спасибо, – торжественно заявила я.  Мамочки, что с головой? Кто-нибудь, мне скажет, что случилось? В голове смешались в кучу кони, люди и…

– Так! – прокашлялась я, осматриваясь по сторонам. «Мама! Мамочка!», – пищал в голове голос Нюши. Я смотрела на свою сжатую руку, в которой лежал маленький детский браслетик.

– Слышишь, принц, – кашляла я. – Где конь? Где конь и мой ребенок?  Нюша!!! Нюша!!!

– Ты не должна была попасть в это место, – послышался голос за моей спиной.

– Тоже мне, артиллерист! Попасть – не попасть! – я пыталась выжать рукав своего пальто. «Мамочка!», – звенел в голове голос дочери. Я вспоминала ее бледную руку.

– Возвращайся обратно, в свой мир, – произнес мужик, пока я пыталась вспомнить все, что произошло. – Тебе здесь не место.

– Где мой ребенок! – спросила я, оборачиваясь на незнакомца. – Вы не видели тут лошадь с ребенком? Девочкой? Девочка орет, лошадь линяет!

– Ты больше ее не увидишь. Никогда, – произнес незнакомец. Я присмотрелась к его глазам. Немного повернув голову, я застыла. Волосы напоминали роскошную черную гриву. А на меня смотрел красивый нежно- голубой глаз. Пока второй был прикрыт челкой.

– Где мой ребенок? – задохнулась я, вспоминая странную лошадку, решившую сожрать ежика в тумане. – Где?!! Отвечай! Что ты с ней сделал?

– Я забрал ее у тебя. Теперь она будет жить здесь. А ты можешь возвращаться в свой мир, – меня тащили к озеру.

– Отпусти, Герасим! – сопротивлялась я. Мне удалось вырваться и упасть на ворох осенних листьев.

Листья взлетели в воздух. Лес тревожно зашумел.

– Иногда границы между мирами истончаются,– со странной улыбкой произнес незнакомец. – И тогда в ваш мир приходим мы… Нечисть не может иметь детей друг от друга. Но от смертной, вполне. И когда ребенок подрастает. Мы приходим за ним. И забираем его в этот мир. Мир, которому он принадлежит. Это все, что нужно тебе знать. А теперь, возвращайся! Тебе здесь не место! Ты не принадлежишь этому миру.

– Слышишь, конь в пальто! – я сжала кулаки и сплюнула мокрую прядь. – Верни моего ребенка! Быстро! Я без нее не вернусь! Это какая-то ошибка! Я не помню тебя голым! Если ты мой бывший муж, то где твои носки! Почему они не стоят  рядом с тобой? Где твоя мамаша с дельными советами?

Я чувствовала, как негодую. Это какая-то ошибка!

– Где алименты за четыре года? – прокашлялась я, надеясь, что меня поймут.  – Мужик, послушай! Это – ошибка! Она у меня, скорее Козловна. Чем Коневна!

– Алименты? Это что? – произнес «конь в пальто».

– А вот теперь ты очень напоминаешь моего бывшего! – вздохнула я, звонко чихая.  – Он тоже так спросил! Деньги на ребенка!

– Поздно. Она теперь мой ребенок, – послышался голос незнакомца. Внезапно его глаза сверкнули. – Но если ты хочешь денег, то возьми…

Незнакомец протянул мне сверкающее ожерелье. Я посмотрела на ожерелье в его руке. И на улыбку. «Бери! Не стесняйся!», – шептали губы незнакомца. Камни сверкали так красиво, что я на мгновенье забыла обо всем на свете.

– Не бери! – послышался скрипучий голос. – Так ты потеряешь ребенка навсегда! Если хочешь вернуть его обратно, сделай так, чтобы она тебя вспомнила!

Я отшатнулась. Ожерелье превратилось в прах и рассыпалось в чужой руке.

– Обманщик, – выдохнула я, глядя на черный пепел.

– Жаль… Нечисть всегда обманывает смертных. Вы так наивны и глупы. Обмануть вас проще простого, – широко улыбнулась нечисть, отряхивая руки. – Я не устаю благодарить вас за глупость. Если бы не вы, мы бы умерли с голоду!

Бррр! Я поежилась, глядя на волчьи клыки, которые тут же спрятали.

– Кто это сказал? – медленно произнесло чудовище, поворачиваясь в сторону. – Кто посмел?!!

Я на всякий случай отшатнулась, глядя на то, как его волосы поднимаются в верх, словно снизу на них дует невидимый фен.

– Я спрашиваю вас! Кто посмел! – чудовище процедило сквозь зубы, а его голубые глаза сверкнули мертвым огнем.  В одном дупле что-то трусливо моргнуло.

Незнакомец выставил вперед руку, а через мгновенье от дерева остался один обгоревший пенек. Стаи черных ворон поднялись в ночное небо и истошно заорали.

Светящиеся красным светом глаза в дуплах расширились. Мрачные деревья скосились на соседский пенек. И сделали вид, что так оно и было.

– Я, как правитель Чарующего Леса, вас предупреждал! – кулак с тьмой сжался. – Каждый, кто посмеет ослушаться, будет уничтожен. Это касается всех!

Деревья сжались, ветер стих. Кто-то из дупла заморгал так, словно красавица на свидании с олигархом.

Значит, Нюша меня не помнит… Это плохо! Неужели это все правда? Что-то мне с трудом в это верится.

– О, властелин буратин, – прокашлялась я, понимая, что терять мне уже нечего. Самое главное я уже потеряла.  – А теперь давай на чистоту. Нюша у меня – гиперактивный ребенок. Поясняю, для тех, кто в волшебном лесу. Если от твоего… эм… дворца, замка…. Эм… дупла… не важно, останется три камушка, вспомни, что я тебя предупреждала. У нас трех потенциальных пап Нюша довела до состояния чайлдфри. Так что пока ты здесь, там, в твоем… замке-дворце-дупле происходят воистину ужасные вещи…

На меня смотрели странным взглядом. Но молчали. Не пронимает? Странно!

– Короче, если ты недавно поклеил обои, то можешь с ними попрощаться. Надеюсь, ты запомнил их таким, какими они были до Нюши, – спокойно продолжала я, в надежде, что у нечисти проснется здравый смысл. – Если в замке есть что-то с хвостом, то считай, что хвоста уже нет. Самое страшное, что ты можешь услышать это: «Ой, смотри, как я умею!». Если в доме есть что-то целое, доверь это Нюше. Она быстро разберется, что к чему.

Я смотрела на черные волосы похитителя и застывшие в них бриллиантами капельки воды. Если честно, то я уже начинала немного сочувствовать мужику.

«А почему дядя Валера не приходит?»,  – прозвенел в голове расстроенный детский голос. Я вспомнила мужские ботинки с манной кашей внутри и чужой телефон, который взяли поиграться. Никто же не говорил, что поиграться «в телефоне», а не телефоном? Дядя Валера просто не ожидал, что им будут забивать гвоздик в плинтус. Это было после того, как я лежала в больнице, а Нюшенька сидела с бабушкой.

И вот сейчас я была уверена, что после всего сказанного, мне вернут Нюшу обратно. Еще и проводят домой.

– Ой, а ты знаешь, как она любит лошадок! – продолжала я, идя на женскую хитрость. –   Короче, мужик. Тебе конец.

Меня несло по рельсам. Я схватила незнакомца подмышку и стала прогулочным шагом вести его.

– А теперь представь себе! Волки в соседнем лесу воют шепотом, собачки прячутся кто где, кошки притворились дохлыми, цветочки дружно завяли. Это Нюша выходит на прогулку. Кстати, скажу сразу, прикидываться дохлым уже не спасает. Мы растем,– я продолжала действовать мужику на нервы.

Он молчал. Я продолжала.

– Ты понимаешь, что мы едем от бабушки, – я заглянула в чужие глаза и подняла брови.  – Еще раз! От ба-буш-ки! Мы там месяц провели! Ферштейн?

На меня смотрели так, словно не видели в моих словах ничего страшного.

– Зачем тебе, такому красивому, молодому ребенок? Тем более, девочка! А? Вот скажи честно? Сначала дай, принеси, смотри, как я умею! Купи! Не хочу! Не буду! Потом переходный возраст. Прыщи, я некрасивая, первая любовь, истерики, хлопанье дверьми и «ты меня не понимаешь!» – продолжала я, описывая мрачные перспективы. – Ну что? Что решил?

– Ты пытаешься меня обмануть? Смертная пытается обмануть меня?  – на меня посмотрели выразительно.

– Не пытаюсь, – ответила я, досадуя, что не сработало. – С чего ты взял! Ты думаешь, что я своего ребенка не знаю?

– Ты думаешь что? Я не справлюсь с ребенком? Я стер ей память о тебе. Навсегда. Не хотел тебе говорить, но тут без меня сказали. Я думаю, что мы с ней поладим. С этого момента она моя принцесса. Принцесса Чарующего Леса,  – на меня посмотрели еще выразительней голубые глаза. На губах даже дрогнула улыбка, обнажая плотоядный клычок.

Внезапно вдалеке послышался грохот. Я удивленно подняла брови.

– Дорогой мой, властелин буратин, – я заглянула в глаза этой нечисти с нереализованным отцовским инстинктом. – Только не говори, что ты дал ей магическую силу….

– Ваше величество! – гаркнула ворона, пролетая над нашими головами. – Там башня! Р-р-рухнула! Кар-р-р!

Внезапно он растворился в воздухе, словно его и не было. Я повертела головой, чувствуя, что здесь даже ветра нет. С корявых деревьев осыпались листья. Я была уверена, что мне сейчас вернут мою дочь.

Я постояла, подождала. Сделала круг вокруг грибов. Посидела на пеньке. Поиграла ключами от машины.

Время шло. И с каждой секундой я осознавала две новости. Плохая новость. Я – плохая мать. Я не сумела отбить своего ребенка. Но была и хорошая. Это был первый на моей памяти мужик, который не дрогнул.

Глава вторая. Здравствуй ужас, я – кошмар!

На душе стало тревожно. Я смотрела на мрачноватый осенний лес, все еще не веря в то, что это другой мир, а не сон.

Вряд ли я дождусь моего ребенка! А что если Нюше там плохо? А что если с ней так плохо обращаются? Мало ли!

Тогда нужно идти за ней!

Мысль о том, чтобы идти через этот жуткий лес, наполненный ужасами, заставила поежиться.

«Мама!», – послышался в памяти голос Нюши. Мои глаза наполнились слезами. Как я могла! Это я во всем виновата!

Материнское сердце сжалось, когда я посмотрела в туман, который окутывал деревья у самых корней.

– Так, успокойся!  – сказала я себе. – Ты – взрослая женщина. Ты в одиночку вырастила дочь и грудь четвертого размера.

«Третьего с половиной!», – намекнула самооценочка. Я недовольно засопела.

– Я просто округлила! Математику учи! – огрызнулась я, нервно подрагивая при далеких завываниях.

Первый шаг был самым сложным. Воображение разыгралось ни на шутку. Оно рисовало такие ужасы, от которых  нервные клетки массово кончали жизнь самоубийством. В какой-то момент промелькнула шальная мысль о том, что не все так радужно с маленькой принцессой.

В сердце защемило, и я сжала кулаки. Я смогу! Я сильная! И в туалет мне сейчас совсем не хочется! Так что можно смело идти вперед!

– Мама найдет тебя, – прошептала я так, словно Нюша была где-то рядом.

Золотые листья осыпались и шелестели под ногами.

Я смогу! – воинственно заявила я. – Мне никакие кошмары не страшны!

Быстрым шагом я шла в направлении, которое мне показалось самым перспективным. Пока что все было вполне неплохо! Красивая и немного волшебная осень радовала глаз.

– Я же мать! – сглатывала я на ходу, шурша листьями. – Меня даже во дворе боятся больше, чем соседского бультерьера!

Конечно, я утрирую, но почему бы и нет? Стоило мне сделать шаг, как все вокруг померкло. Ни одного листочка на деревьях не осталось. Только черные стволы и туман. Из каждого дупла на меня смотрели  злобные глаза с прищуром.

Я смотрела на них с таким же подозрительным прищуром. Через двадцать шагов мне попалось дерево с явным косоглазием. Оно тянуло ко мне скрюченные ветки. Но промахивалось.

– Ууууу! – шелестел Чарующий лес.

– Аааа! – ежилась я, заглядывая в черные дупла. На всякий случай я обернулась. Все вокруг было одинаковым. Дерево, туман, дерево, туман.

– Это была плохая идея, – сжалась я в комочек.

Я решила идти осторожно. Лес становился все темнее.

– Если очень злой и страшный, – начала я полушепотом. –  Монстр схватил тебя и тащит, чтоб терзать тебя зубами, на запчасти разорвать. Не ори и не цепляйся. Не зови других на помощь. Попроси негромко чавкать, чтоб дите не разбудить!

На мгновенье я прислушалась, осторожно ставя ногу на шуршащую листву. За мной кто-то крался.

Мысль о том, что за мной крадется чудовище, заставила меня скосить глаза назад. Где-то туманных зарослях что-то прошуршало.

Я постаралась поставить ногу максимально медленно и аккуратно, чтобы убедиться в своей догадке. Точно! За мной кто-то крадется!

Мои шаги ускорились. Я старалась идти как можно быстрее. Да меня так не один мужик не провожал!

У мужиков и чудовищ есть много общего! Каждый смотрит на тебя, как на анатомию на ножках!

Шорохи за спиной стали отчетливыми. Я резко обернулась, видя, как нечто жуткое, похожее на соседского лысого кота, только  раз в пять крупнее, спряталось в зарослях. Глаза его напоминала горящие блюдца. Вид у него был такой жуткий, что я едва не умерла от разрыва сердца.

– Тык-дык! – стучали зубы, пока я набирала скорость. Дороги я уже не разбирала. Нервы не выдержали, и я побежала, петляя между деревьями.

Несколько раз я спотыкалась и падала, чтобы вскочить, как ужаленная. Подлые деревья поднимали корни, а я не всегда успевала их перепрыгивать.

 Оно бежит за мной? А если бежит? Что делать? Может на дерево? Я схватилась за сук, пытаясь забраться на дерево. Я висела, как макаронина. При этом пыталась ногами взобраться по черной облетающей коре.

У меня почти получилось. Я подтянулась на руках, чуть не родив Нюше братика или сестричку! Мне мешало пальто. Я скинула его с себя, с ужасом осматриваясь по сторонам. А потом в одном свитере и джинсах стала карабкаться наверх.

Глаза дерева скосились на мою ногу. Я отчаянно цеплялась за скрипучие ветки. Дрожащая рука искала следующую. Где-то в лысых кронах всходила полная луна, похожая на мамины блинчики. В животе заурчало.

На поляну выбежала тварь. Хвост у нее был длинный, крысиный. Он шуршал по листве. Тварь, завидев мое пальто, подняла морду. И стала карабкаться следом.

– Мамочки! – шептала я, пытаясь залезть еще выше.  Тварь была уже подо мной. Она цеплялась огромными когтями за дерево.

Я не заметила, что дерево кончилось раньше неприятностей. Тварь почти доползла до меня, глядя на меня жуткими блюдцами глаз. Из пасти капала слюна.

Мы застыли на одном уровне. Я на ветке, тварь – на стволе. «Пожалуйста, не ешь меня!», – мысленно умоляла я, сжавшись в комочек. С жизнью я уже попрощалась.

– Оно еще гонится за нами? Как думаешь? – послышался тихий сиплый голос. Я сначала не поверила.  А потом открыла глаза. На меня смотрела жуткая морда. И два круглых глаза, увидеть которые в темноте равносильно кучке на полу.

– Оно гонится или уже отстало? Как думаешь? – сипло повторила тварь, переползая на ветку рядом со мной. Чудовище посмотрело вниз.

– Ч-ч-что? – спросила я, ужасаясь ее оскаленной пасти. – Ч-ч-что гонится?

– То, от чего ты бежала! – просипела тварь, трясясь рядом. На меня смотрели жуткие глаза.

– Я б-б-бежала от т-т-тебя! – едва слышно прошептала я.

– Тьфу ты!– просипела тварь, расслабляясь. Ее хвост свисал вниз. – Смотрю ты крадешься, и я крадусь. Мало ли! Потом ты побежала! Я тоже! Хрен его знает, что ты там увидела! Я в этой части леса впервые!

– Эм… Постой! – пролепетала я, видя, как чудовище начинает сползать вниз, царапая когтями ствол.

– Я из-за тебя чуть не обосрался! – бросила сипло тварь, исчезая.

Я поморгала, изображая маленького совенка. А потом опасливо стала спускаться вниз. Последняя ветка сломалась. И я чебурахнулась прямо в прелую листву.

Схватив свое пальто, я стала отряхивать его от листьев. Так, водительское удостоверение на месте. Ключи на месте! Паспорт с собой!

Я пролистала намокший паспорт, глядя на свою фотографию. Правильно говорят, что страшнее фотографии в паспорте может быть только ее ксерокопия. От себя могу добавить, что страшнее ксерокопии может быть только ксерокопия с ксерокопии.

После того, как я посмотрела на фото, мне стало не так страшно.

Я попыталась сдвинуться с места, чувствуя, что меня за пальто держит корявая ветка. Дерево со светящимися в дупле глазами мерзко хихикало. И подтаскивало меня к себе.

Я отчаянно сопротивлялась, размахивая руками с паспортом.

Внезапно светящиеся глаза дерева посмотрели на мое фото. Послышался противный визг – скрежет. Меня отпустили.

– Никогда не могла бы подумать, что у меня из оружия только фото в паспорте! – выдохнула я, проверяя карманы.

 Так, а куда идти? Вокруг все было одинаковым. Одинаковые черные деревья смотрели на меня со всех сторон. Я нашарила в кармане помаду.

Сорвав крышечку, я подошла к дереву. И пометила его, закрутив помаду снова.

Мне жутко хотелось поесть. А ведь мама говорила – поешь на дорожку! Я вспомнила пакет с едой, оставшийся в машине. И расстроенно шмыгнула носом.

Мои шаги шелестели по сухой листве. Чувство нереальности происходящего сменилось усталостью. Мне хотелось присесть где-нибудь и передохнуть. На пальто потерялась одна пуговица. На джинсах была грязь.

Кошки поскреблись на душе. И пошли гадить в желудок.

Мне показалось, или в лесу еще потемнело. Пришлось сбавить шаг. Лес зловеще скрипел. Деревья, словно, ворочались.

Я посмотрела на очередное дерево и закрутила помаду. Ряд индийских деревьев с точками во лбу смотрели на меня с недоумением.

– Джими-джими! Ача-ача! – развела я руками, вспоминая ужасы своей жизни.

Однажды я зашла в комнату, услышав плач. И увидела бывшего мужа в слезах. Он рыдал над индийским кино. Так у меня появился компромат похлеще, чем любовница.

Я прошла еще немного, а потом звонко чихнула.

– Будь здорова! – послышался ужасный голос за спиной. Я застыла сусликом. Сглотнула.

– Потому что больных я не ем! – жутким голосом выдало чудовище. Я обернулась, видя нечто огромное, черное и бесформенное.  Я попятилась и зацепилась за услужливо выставленный корень дерева.

Огромная пасть раскрылась. Я закрыла лицо руками, съежилась, как вдруг послышалось мурлыканье.

– Когда я вижу, как ты очкуешь, малыш, ты меня волнуешь, – напевал знакомый голос. – Когда ты ножки вдруг укрываешь… Малыш, ты огорчаешь!

Я распахнула глаза, видя знакомый силуэт.

– Так-так-так! – произнес голос, а я видела черные мокрые волосы и красивые глаза.  – Одну минуточку! У меня к ней вопросик! Потом можешь смело ее сожрать! Так вот!

Я увидела, что он переоделся. На этот раз он был в черных лохмотьях, украшенных бриллиантами. Черные мокрые волосы разметались по плечам. Нечисть склонилась ко мне, спрятав руки за спиной. Я внимательно смотрела на какие-то оранжевые подтеки на его волосах и одежде. Один из них нечисть стерла лохматым рукавом.

– Чего сопишь, как ежик? – на губах заиграла улыбка. Монстр, стоящий надо мной, захлопнул слюнявую варежку.

– Правильно, и в сторонку отойди! Не люблю, когда подслушивают! – махнул рукой принц Нечисти.

– Кстати, можно я буду называть тебя ежик? – спросили у меня, смахивая с моих волос листочек.

Я вспомнила горемыку – ежика, а точнее, его останки.

– Тогда я буду звать тебя Лошадка, – мрачно ответила я, пытаясь разгадать тайну оранжевых ляпушек.

– Не буду задерживать, я вижу, что ты спешишь, – улыбнулись мне, склонившись надо мной. Лошадка покосился на чудовище, которое нетерпеливо топталось неподалеку. – Спешишь быть съеденной!

Красивые глаза Лошадки скосились на оранжевую прядь, по которой стекала какая-то бяка. Вовсе не аппетитная. Он стряхнул ее на сухие листья.

– Слушай, ежик. У меня маленькая проблема, – осмотрелся Лошадки, стирая с рукава оранжевую какашку.

– А у меня большая! Большая и зубастая! – возмутилась я, косясь на чудовище.

– Так, вот! Мы не едим тыквенный суп. Вообще. И запеканку тоже. Тыквенный сок мы не пьем! Категорически! – послышался голос Лошадки. И я офигела.

Глава третья. Дорогой, это ты?

Мысль о том, что у меня попросили помощи, слегка меня насторожила. Я с подозрением посмотрела на Лошадку, который ждал от меня ценных указаний. Где-то неподалеку перетаптывался голодный монстр. Он пытался грызть ветку. И кору с дерева. А потом переводил на нас взгляд с неким укором: «Ну вы там долго? А то голодом морите! Не ровен час, я на морковку перейду!».

«Если я откажусь помогать, то есть вероятность, что Нюша ему надоест. И он выбросит ее, как надоевшую игрушку. Тогда тут два варианта. Либо он вернет ее мне…», – я прищурилась на холодные голубые глаза принца Нечисти, пытаясь разглядеть в них если не ответ, то хотя бы намек на него.

«Либо… Бросит ее в лесу. Или убьет! Он же нечисть!», – прошибла меня жуткая мысль. «А если помогу справиться, то выиграю время! И Нюша будет в безопасности. Даже если со мной что-то случится, то есть шанс, что Нюша пристроена!», – я внимательно посмотрела на огромного пушистого монстра, который слонялся по округе. И вздыхал, как девица на выданье. Он попробовал гриб и сплюнул.

На секунду я представила что-то вроде: «Спасибо тебе огромное! Ладно, я вас покидаю! Если что ты лежала тут. А ты стоял здесь! Пасть расширь! О, вот так! Всем пока! А тебе, ежик, прощай!».

Бррр! У меня в планах не было стать чьим-то завтраком. Я точно знаю! У меня в ежедневнике такого нет! Чудовище, присмотревшее меня на завтрак, уныло посасывало палку. Тихо всхлипывая. Мне даже сюда было слышно, как урчит его желудок!

– Вижу, ты совсем отчаялся, раз решил обратиться ко мне, – насмешливо заметила я, немного уводя разговор и принца в сторону. Если мне удастся отойти подальше, то, возможно, убежать будет проще!

– Ну что ж, рассказывай… Лошадь, – участливо произнесла я, осторожно сдвигаясь подальше от предстоящей смерти.

– Так вот, знаешь, от чего я проснулся? – спросили меня. Я старалась не смотреть в льдистые глаза, потихоньку покидая туманную дорогу. – Перенос дался нелегко, поэтому я решил отдохнуть.  Я проснулся от того, что у меня во рту – яблоко. Застряло. Мало того, что застряло, так его еще проталкивают. И голосок такой: «Куфай лофадка! Мне подуфка скажала, что ты голодный!».

«Кони в яблоках! Кони серые!», – развернулась душа народным ансамблем.

– Сам виноват. Потерял бдительность, – вздохнула я, украдкой переводя взгляд на его влажные волосы. Такое чувство, словно ему ушат воды на голову опрокинули.

– В итоге. Тыквенный суп – нет. Тыквенную кашу – нет! Запеканку – нет! И сок – нет! Я пытался кормить ее с ложки, – бледная рука вытерла лицо.

Мы отошли на приличное расстояние. Монстр что-то зазевался, пытаясь охотиться на крикливую ворону.

– Рассказываю, – усмехнулась я, осторожно поднимая глаза на влажные локоны. – Берешь большой леденец! Конфету! Показываешь Нюше! Но не даешь! Начнется истерика: «Дай! Дай! Ты меня не любишь!». Сопли, слезы и так далее. Ждешь минуты три. До тихих всхлипов. Потом! Все внимание на меня! Кладешь леденец на стол. Но так, чтобы она рукой не достала. Ставишь перед ней тарелку. Выдаешь ложку. Хорошо кушает – конфету придвигаешь. Плохо кушает – отодвигаешь подальше. Понял?

Лошадка кивнул, а потом обвел взглядом место, в котором мы очутились благодаря моей хитрости. Карканье возмущенной вороны и глухие удары об дерево были почти не слышны.

– Я очень благодарен тебе за помощь, хитрый Ежик! – послышался голос Лошадки. Его наряд шелестел при ходьбе. А я думала, бриллианты настоящие? Или так, стекляшки? Я посмотрела на него внимательно. Мне казалось, что он даже чем-то симпатичный. Хотя нет! Нет! И еще раз нет!

– Диана, – представилась я. – А тебя как?

– Красивое имя. Кэльпи, – послышался голос.

– Спасибо, – мрачно ответила я, пытаясь отойти еще подальше.

– Это я не тебе. У меня красивое имя! Но ты можешь звать меня просто Кэльпи, – рассмеялась Нечисть, которая выглядела, как после душа.

– Ты обвела меня вокруг пальца, – Лошадка улыбался, не разжимая губ.

– Если бы я обвела тебя вокруг пальца, то ты бы сейчас плакал над штампом в паспорте, – ядовито ответила я.

Мы вышли к развилке. На старом, почерневшем указателе сидела дохлая ворона. Две дороги вели в разные стороны. И ни одна мне почему-то не нравилась. Интересно, с чего бы это?

– В лесу очень опасно, – послышался вкрадчивый и очень встревоженный голос.  Кэльпи отвел роскошные влажные кудри себе за спину таким жестом, что я украдкой закусила губу. Ну-ну…

– Поэтому, шла бы ты обратно. Я могу вернуть тебя к озеру.

Один взмах руки, как вдруг перед нами появилась знакомая уютная полянка. Золотые листики шуршали и осыпались. Яркие светлячки сновали туда-сюда, напоминая брызги костра.

– Подумай хорошенько, – послышался голос мне на ухо. По сравнению с тем местом, где меня чуть не схомячили, полянка выглядела курортом. – Никому еще не удавалось выжить в этом лесу. Поверь моему опыту. Люди часто приходили в наш мир. Одно время существовало поверье, что я выполняю заветные желания.

Мне на плечо легла рука. Меня насильно развернули в сторону повисшей в воздухе дыры в пространстве, ведущей к озеру.

– И ты их выполняешь? – спросила я, чувствуя, как меня снова разворачивают в сторону выхода.

– В какой-то мере да. Когда из казематов слышится: «Хочу сдохнуть!», я превращаюсь в исполнителя желаний, – прозрачно намекнули мне. – Давай, Ежик, шевели лапками. Считай, что я тебя поблагодарил! Шурши в сторону дома!

– Нет, – отрицательно покачала я головой. И помахала рукой, развеивая чужое заклинание. – Если бы тебе нужна была консультация по воспитанию ребенка, то мог бы перенести меня во дворец…

 Хоть бы сработало! Я так на это надеюсь!

– Увы, Ежик. Нет, – послышался разочаровавший меня ответ.

В моем желудке проурчало, я обняла себя двумя руками.

– Проголодалась? На, держи! – послышался участливый голос. Я подняла глаза и увидела в его руке алое яблоко. Огромное, красивое и такое аппетитное. – Не стесняйся. Бери!

«Ничего у него не бери! Иначе это будет считаться оплатой за ребенка!», – прозвучал внутри меня предупреждающий голос. Я отдернула протянутую руку, которая едва не коснулась яблока.

Яблоко рассыпалось золой, просочившись, сквозь его пальцы.

– Почему ты такая упрямая, Ежик! – послышался разочарованный голос. – Отдай мне ребенка по-хорошему. Хочешь, золота? Бриллиантов?  Все, что  угодно! Любой твой каприз…

– Как только ты возьмешь что-то или попросишь, и тебе дадут, тебя вышвырнет обратно в твой мир,– послышалось над головой хриплое карканье. Мимо нас летела щипанная ворона.

– Ах, вот оно что! – усмехнулась я, отворачиваясь. «Ничего у него не брать! Ничего не брать! Ничего не просить!», – повторяла я мысленно.

– Ежик. Не зли меня. Я ведь могу очень разозлиться! – в глазах полыхнул голубой огонь.

– И что будет, если ты разозлишься? – спросила я, осматриваясь по сторонам.

– Что будет? – поднял красивые брови кэльпи. Он раскинул руки в стороны. И лес превратился в такой ужас, что я даже присела. Деревья стали выше! Они раскрыли жуткие рты. Небо стало непроглядно черным. А отовсюду появились жуткие морды таких тварей, которых я не могла себе представить даже в бреду родильной горячки.

– Миленько, – согласилась я, видя, как все возвращается на свои места.

– Думай, Ежик, думай,– послышался страшный голос. Черная хламида взметнулась в воздухе. А я с удивлением увидела, как что-то упало на траву. Интересно,  что это?

– Хорошо, – вздохнула я. – Я подумаю. Обещаю.

 Его и правда лучше не злить. То, что я вижу сейчас – курорт по сравнению с тем, что могло бы быть!

– Ах, да! Тебя ждет сюрприз, – послышался голос исчезающего принца. Он растворился в воздухе, пока я смотрела на старинный указатель.

– Тебя тоже, – выдохнула я. «Дай! Дай! Кошаладку!» – слышится в воспоминаниях писклявый голосок. «Ай!!!!», – внезапно орет мужской  голос. Маленький поседевший и скрюченный гномик пробирается к ближайшей табуретке. Он с ужасом смотрит на детские ножки, рожденные для футбола и пенальти.  И зажимает самое дорогое, что у него есть.  То, что случайно перепутали с мячом. Но Нюша у меня – добрая девочка. Поэтому  подходит к «дяде с выпученными глазами» и утешает его, вытирая липкие от конфет руки.  И шепотом говорит, что очень хочет котенка. Или братика.

Я подошла к тому месту, где мне показалось, что что –то упало. На всякий случай, я обернула руку свитером, и пошарила в траве. Внезапно я нащупала старинный ржавый ключ.

– Чтоб ты был от туалета! Или от единственной комнаты, где тебя не найдет Нюша! – пожелала я, идя направо. Лес редел, чтобы показать мне холм. На холме стоял зловещий дом. Окна у него были заколочены. Доски посерели. Вокруг него виднелись заросли чертополоха и залежи какого-то мусора. И грядка с  большими оранжевыми тыквами.

Я подошла к двери, видя ржавую дверную скважину. На всякий случай подергала ручку. Дверь была закрыта.

– Ключ! – вспомнила я, воровато доставая ржавый ключ и вставляя его в замок. Промелькнула мысль, что Нюша здесь! А вдруг он ее действительно запер? Вдруг он держит ее в этом ужасном месте? Иначе, зачем носил бы с собой этот ключ?

 Ключ с хрустом провернулся в замке. Дверь со скрипом открылась. Я опасливо вошла в темный коридор. Остаться в лесу на ночь, или предпочесть жуткий дом?  Я не знаю. Все такое страшненькое!

– Здесь кто-нибудь есть? – спросила я, слыша, как скрипят под ногами старые доски. Если мне ответят, то я тут же закрываю дверь. И даю деру в лес. Первая дверь была приоткрыта. Я заглянула в нее, видя стол и множество стульев. На столе стояла свечка и тарелка. Рядом лежала салфетка. И бокал с чем-то оранжевым сверкнул хрустальными гранями.

Я принюхалась к тарелке, глотая слюнки. Тыквенная запеканка. Интересно, а можно это есть? Ладно, я подумаю.

Старинные часы на стене пробили полночь. Мне стало страшно за мой мочевой пузырек. Скрипы и шорохи в старом доме напоминали, что отдельного туалета нет. Туалет везде. Особенно, где слышится скрежет и чавканье.

– Ух-ты! Полночь! – всплеснула я руками, вспоминая фильмы ужасов. – А я еще в подвале не была!

Я двинулась искать подвал. И нашла его. Угол пыльного ковра был откинут, обнажая крышку и ручку.

Прямо на подвал упал перевернутый мною шкаф. Сверху на шкаф я водрузила ветхое кресло. Потом притащила тумбочку. И отряхнула руки.

Мне очень хотелось спать. Поэтому я решила устроиться на старинной кровати. Не забыв поставить рядом черную свечку с кухни. Краем уха я слышала, как кто-то бьется обо что-то деревянное. Бьется неумело. Явно непривычно. И, видимо, ругается, на своем, монстрячьем языке.

Тьма собиралась в углах комнаты. Я опасливо смотрела на самый темный угол. Мне уже не первый раз казалось, что там кто-то сидит. И что-то выжидает… Свечка постепенно превращалась в огарок. А потом и вовсе потухла…

Глава четвертая. Давай разделимся!

В голове мелькали девушки с силиконовыми формами, бегущие со скоростью улитки, беременной от черепахи. Раздавался хруст и их предсмертный крик. Из гипноза потихоньку выходили мужики – зрители, следящие безотрывно за прыгающей маечкой.

Я резко села на кровати, глядя в темный угол. Желудок пел жалобные серенады тарелке супа.  И страдал неимоверно.

Краем уха я снова уловила шорох в углу.  Набросится или нет? Чтобы понимать чудовище нужно думать, как чудовище. Вот, что я бы сделала, сидя в углу?

«Подумала, что меня наказали!»,– жалобно ответила я себе.  Нет, не то!

Отчаянная мысль заставила меня замереть! Мир рухнул, как штукатурка в тарелку борща. Я вспомнила тварь, дрожащую рядом на ветке.

– Тебе конец!  – послышался ужасающий голос. И свирепое дыхание.

– Так, кто это сказал? – нервно заявила я, резко вставая с кровати.  – Где еда?

Для убедительности, я  набросила волосы на лицо и вытянула вперед руки.

– Еда-а-а! – сипела я, смачно облизываясь. Желудок урчал, приманивая полные холодильники. – Еда-а-а! Иди сюда! Сожру-у-у!

Шорохи прекратились. Чудовище в углу резко превратилось в интроверта.

– Жра-а-ать! – подвывала я.– Иди ко мне, мой сладкий!

Я обнаглела, подойдя к пугающему углу настолько, насколько это возможно. В углу что-то резко зашуршало. Мое сердце на мгновенье ухнуло вниз, а потом снова вернулось на место.

– Как думаешь, – отвратительным голосом спросила я, делая вид, что всматриваюсь в темноту. – Тебя сожрать сразу или закопать до лучших времен!

– Пошла вон! – взвизгнуло что-то писклявым голоском. И ушуршало в темноту.

Вау! Я расправила плечи. Желудок допел серенаду хот-догу. Я вернулась на кровать и улеглась спать, обдумывая дальнейшие планы. Если честно, то мне все равно было страшно. Но уже не так, как раньше!

Уснуть не удалось. На меня напала какая-то болезненная дремота. Мне казалось, что я сплю у себя дома.  Сквозь дрему я чувствовала, как кто-то пытается стянуть с меня одеяло.

– Пшел вон! Мое одеяло! – сипло выдала я, отвешивая пинка бывшему мужу. Нога попала по чему-то мягкому. – Бери свое одеяло из чупакабры и  укрывайся им! Нихрена не колючее! Твоя мать на свадьбу подарила, значит не колючее!

Одеяло с меня перестали тянуть. Сквозь дрему я чувствовала отвратительный запах.

– Что? Опять у мамки чеснок жрал? – хрипло произнесла я, ведя плечом. – Отвернись! Не дыши моим воздухом!

Запах исчез. Потом появился другой. Я принюхалась.

– Что? Опять мать гороховый суп варила? Избушка-избушка! Горохом назад! Чесноком вперед! – простонала я, понимая, что поспать мне не дают. А мне же завтра на работу!

Немного полежав, я почувствовала, как на кровати рядом кто-то ворочается.

– Это что за ипподром? Лег в позу мумии! Мне завтра на работу! А тебе нет!  – я отодвинула от себя что-то пушистое. – И одеяло из чупакабры убери!

Я отодвинула от себя одеяло из чупакабры, отползая на самый край. Это муж ждет, когда к нему лично явится миллиардер и попросит возглавить корпорацию. А мне завтра на работу! Мне ребенка кормить нечем!

Внезапно по моей коленке прошлась холодная рука. Потом стала игриво поглаживать ногу.

– Слышишь, шмель! – прокашлялась я, сонно отпихивая похотливую волосатую конечность и щетинистый подбородок. – Иди, брей мохнатый хмель! Я кому бритву на двадцать третье февраля дарила?

На мгновенье ласки прекратились. Я успокоилась. Только уляжешься, только задремлешь, как на тебе! В мужике просыпается шустрый некромант!

Начинается разврат и попытки воскрешения. Эдакая кладбищенская оргия со штампом в паспорте!

Однажды я случайно узнала, что у меня есть личная жизнь. Я была уверена, что ее два месяца нет. А она, зараза, была! Причем, была все это время! Но по ночам. Когда я сплю.

Оказывается, шустрый партизан ночью совершал дерзкие диверсии. С мастерством терминатора из жидкого металла, он просачивался ко мне под одеяло. Потом грелся. И начинал свои некромантические заигрывания.

Муж был свято уверен, что отмахиваюсь я от врожденной женской стыдливости. И постанываю от неземного удовольствия.

Так на свет появилась Нюша.

Отбившись от настойчивых заигрываний, мой сонный труп обернулся одеялом и снова погрузился в блаженную дремоту.

Что-то громко упало. Не открывая глаз, я простонала.

– Я все слышу! Нефиг по кастрюлям ложкой лазить! – выдала я, перевернувшись на другой бок. – Поставь суп в холодильник!

Не прошло и пары минут, как со скрипом открылась дверца шкафа.

– Носки в ящике! Трусы в коробке! Штаны на вешалке! – яростно прошипела я в подушку. – Рубашка в стирке. Возьми вторую.

Шкаф пронзительно скрипел, действуя мне на нервы.

– Ты что там? На дверце катаешься? – зевнула я, не открывая глаз. – Тоже мне большевики на воротах Зимнего Дворца! Я сказала, носки в ящике!

Шкаф снова проскрипел.

– Если я сейчас встану… – с угрозой в голосе предупредила я, пытаясь нащупать телефон. И посмотреть время.

Я резко открыла глаза, не узнавая комнату. Из шкафа на меня смотрело перепуганное чудовище. Рядом со мной  сидела какая-то мохнатая зараза, прижав лапы к груди. А из-под одеяла резко отдернулась тонкая черная и пушистая рука.

Мгновенья мне хватило, чтобы понять, что я вовсе не дома. Вся комната кишила чудовищами. Вот только шкафный монстр экстренно закрывал дверь, компактно прячась между старой одеждой. Под кроватью что-то шуршало. А нечто, смахивающее на обезьяну, растворялось в воздухе.

Когда я открыла глаза окончательно, в комнате никого не было. Я осмотрелась, и снова уткнулась лицом в подушку. Мне снилось, что нас затопили соседи сверху. И проснулась я от того, что на меня что-то капает! Кап-кап! Прямо мне на лицо.

– Вставай, – знакомый голос был недоволен. Я лениво открыла глаза, видя лицо, нависшее надо мной.

– Принес кофе в постель? – пробурчала я, поворачиваясь на бок. И закрывая глаза. Что-то звякнуло, словно бабушка перебирает свой сервиз. Я распахнула глаза, чувствуя головокружительный запах кофе. Неужели? Реально? Кофе? Кажется, мне начинают нравится лошадки.

Перед глазами появилась кружечка с золотой ручкой. Кружка в чужих руках перевернулась. Струя кофе полилась на старинный матрас рядом со мной.

Я отшатнулась, видя коричневое пятно на ветхой простыне.

– Я положил две ложки сахара, если что, – заметил голос с таким сладким ядом, что все живое в округе должно было сдохнуть в конвульсиях.

Лошадка сегодня встал явно не с того копыта!

Я повернулась, глядя на бледное лицо и странную стрижку. Где-то между тифозник и лишайник. Я поджала губы, вспоминая ряд лысых кукол. И ножницы на полу.

– Что ты сделал с моим ребенком! – я бросилась на него, представляя такие ужасы, от которых материнское сердце едва не оборвалось.

Мои дрожащие руки держали его за сорочку.

– Что ты сделал с Нюшей? – выдохнула я, боясь услышать ответ.

Мои руки брезгливо сняли одну за другой. Мое сердце дрожало заячьим хвостиком.

– Упустим тот факт, что Нюша козявки ест. И лезет целоваться. И сразу перейдем к главному. Где она может спрятать ножницы? – спросили у меня напрямую.

– С ней все в порядке?  – дрожащим голосом спросила я. А потом прищурилась. – Точно?

– Где она спрятала ножницы? – смотрели на меня в упор. – Я не могу спать, зная, что они где-то лежат! Мы обыскали весь замок. Она не признается! Просто молчит и обижается.

– Она старалась, – немного успокоилась я, глядя на плешивую стрижку. Волосы медленно отрастали. Как удивительно! Но главное, что с ребенком было все в порядке.

– Ей, видимо мамы не хватает, – тонко намекнула я. – Поэтому маму будут делать из тебя. Вот так лег однажды папой. Клац-клац! А проснулся мамой.

Видимо, перспективы озадачили Лошадку. Поэтому он задумался.

– Спасибо за предупреждение. Обязательно учту, – глаза сощурились на меня. Я вспомнила, как ужас вокруг превращался в лютый кошмар, если его разозлить. – Где она прячет ножницы? Где она может их спрятать?

Меня снова обожгла мысль, что если ножницы не найдут, то у Нюши будут большие неприятности. И не факт, что ее не бросят в лесу на съедение монстрам!

– Я понимаю, что тебе с ней тяжело, – задушевно начала я, понимая, что все это только цветочки. – И у любого терпения есть конец!

– Даже не думай, – негромко ответили мне, покачав головой. – Я не отдам ребенка. Ты не уследила. Теперь ребенок мой. На этом все. Давай, про ножницы.

– Все просто. Берешь еще одни ножницы. Кладешь на видное место. И делаешь вид, что не замечаешь, как она их берет. А потом следишь, куда она их понесла. Там же будут и первые, – недовольным голосом ответила я. И тут же предупредила. – А вот как отобрать вторые ножницы я еще не придумала! Поэтому давай детские и тупые. У нас дома такие есть. Специально для этих целей. И вообще, если с ее головы хоть волос упадет, я… я…

– Что ты? – спросили у меня, вопросительно поднимая брови.

– Выйду за тебя замуж с целью отравлять тебе жизнь, – отмахнулась я, пытаясь все свести в шутку. Что-то я его побаиваюсь.

– Хорошо, попробуем так. Привет, давай познакомимся! Я принц чарующего леса. У меня есть роскошный замок, маленькая дочь, слуги и несметные богатства. Мой отец – бог моря. Мой дядя – бог смерти. Моя мать – богиня плодородия.

Кэльпи сделал паузу, словно задумавшись.

– Ой, что–то я подумал, какой я замечательный. И передумал знакомиться! – с усмешкой произнес Лошадка.

– Не очень–то и хотелось! – заметила я, поглаживая свою самооценку. Как крестный отец своего кота. – Какой бы ни была Нюша, я не откажусь от нее. Помни об этом! Как бы мне тяжело ни было, я не откажусь от своего ребенка!

Принц смотрел на меня пристально и как-то очень многообещающе. А потом растворился в воздухе. Мне пора открывать курсы «Молодого отца».

Я вздохнула, глядя грустными глазами в сторону заколоченного окна. Сердце ревниво екнуло. «Целоваться лезет!». Нет, ну надо же! А меня она ни разу не поцеловала, когда я приехала. Бабушка ей намекала, что можно поцеловать маму. Но брить кошку намного интересней, чем целовать маму. «Да, пусть!», – машет рукой бабушка, с умилением глядя на уползающую кошку с квадратными глазами.

Я встала. На кровати остались грязные следы. Впервые я спала в ботинках. Покрывало зацепилось за застежку и потянулось на пол. Нацепив на себя пальто, я решила продвигаться к выходу. Идя по длинному коридору, я рассматривала старые портреты на стенах.

Внезапно моя нога куда-то провалилась. Я потеряла равновесие и ухнула в дырку в полу. Зацепившись руками за доски, я мотыляла ногами в воздухе, налегая грудью пол.

– Ыыых! Ыыых! – скреблась я, пытаясь подтянуться. Внезапно за ноги меня кто-то схватил! Я заорала, пытаясь брыкаться. Кто-то тянул меня вниз со страшной силой. Мои руки вцепились в оборванную ковровую дорожку. Было настолько страшно, что у меня сердце едва не выскочило.

Я висела, кричала и звала на помощь. Как вдруг с меня слетел правый ботинок. Он гулко упал в недра подвала. Я потянула воздух носом, чувствуя не самый приятный запах. Мне было очень стыдно.

И тут одна лапа разжалась.

– Сейчас второй сниму! И сдохнешь повторно! – процедила я, пытаясь вылезти. Еще бы! Проходить в ботинках полдня и промочить ноги – это еще то удовольствие!

Глава пятая. Ваше Страхейшество

Моя нога в носке стала пытаться снять второй ботинок. Ну же! Давай! Хлоп! И второй ботинок полетел вниз. Лапы чудовища разжались. Послышался грохот. Словно упал мешок картошки.

Пользуясь случаем, я стала выбираться наверх.

Наконец-то мне удалось закинуть ногу. И на ослабевших руках вытащить неспортивное тельце.  Я обессиленно рухнула в коридоре, чувствуя, как все еще дрожат мышцы, и заходится сердце. Скосив глаза на дырявый оранжевый носочек, я выдыхала и успокаивалась. Внезапно из черного провала появилась гнуснейшая рожа. Что-то серое, тощее, похожее на скелет Воландеморта, медленно выбиралось из темноты. Оно было слепым. Поэтому ползло наощупь. Ноздри чудовища жутко раздувались.

Сил бежать уже не было. Я вяло попыталась отползти. Чудовище оживилось! Оно резво ползло за мной. И раскрывало невероятно огромную вертикальную пасть, похожую на старый кошелек на застежке. Только с зубами.

Я пошевелила мокрыми носками под раскрытой пастью. Чудовище принюхалось. Пасть закрылась. Тварь покачнулась и завалилась обратно в свой подвал с грохотом.

– Ты еще не знаешь, как готовит мама моего бывшего мужа, – усмехнулась я, нервно поднимаясь на ноги. – Такое чувство,  что у нее в рецепте написано: «К половине взбитой помойки добавить треть кладбища! Дождаться, пока все прокиснет. И подавать к столу!».

Без ботинок было непросто. Я едва не наступила на гвоздь. Я даже не вышла. А вывалилась из дома.  Где-то неподалеку ударила молния, озаряя на долю секунды сумрачный лес. Послышался пронзительный вой. И мне стало страшно за моего ребенка. Неужели Нюша разозлила его до такой степени, что…

Мое сердце сжалось. Нужно быстрее найти ее. А потом… Потом… Потом придумаю, что делать!

Мне срочно нужен гороскоп для невротиков! Я невротик, но держусь!

Каждый шаг причинял мне дикую боль. Поэтому шла я медленно, словно меня послали в известном и неприличном направлении.

Теперь я знала, чем хороший фильм ужасов отличался от плохого. В плохом каждую секунду монстр кого-то жрет, текут реки крови, и слышатся пронзительные крики. В хорошем можно обделаться от мышки, пробегающей по своим мышиным делам.

– Ой! Ай-я-яй! – подпрыгивала я на каждом камушке.

С горем пополам я вышла к развилке дорог. Туман заволок дорогу почти полностью. На дороге стояла маленькая скрюченная бабка в черном рубище. В руках бабки была клюка.

– Девонька, совсем глазами стала слепая стала… Не почитаешь мне, что тут написано? – проскрипела бабка.

Я помнила добрых бабушек из фильмов ужасов. Поэтому решила держаться на безопасном расстоянии. Пенсия – еще не повод есть людей.

– Так, – заметил во мне почетный тимуровец, читая указатели. – Ужасный конец – направо. Жуткая смерть – налево. Мучительная кончина прямо. Если идти обратно, то попадешь в скоропостижную гибель. Вам куда нужно?

– Я еще не решила! Спасибо тебе, девочка, – послышался скрипучий голосок. Вместо меня ответил мой урчащий желудок. Теперь в любой непонятной ситуации он мой пресс – секретарь!

– Ты что? Голодна? Вот, держи! – прошамкала бабушка, шелестя своей рваниной.

Старуха полезла в рукав и протянула мне красивый пряник. Желудок радостно перекувыркнулся.

– Не бойся. Я тебя не трону, – предупредила старуха. В ее костлявой руке дрожала сладость. – Бери! Поешь хоть!

Я смотрела на пряник и мысленно облизывалась. Под ложечкой невыносимо сосало. Брать или не брать?

Моя рука непроизвольно тянулась к красивому угощению. Бабушка стояла, опустив голову. С ее седых волос стекали капли воды. Я резко отдернула руку, словно обожглась.

– Как тебе не стыдно! – возмутилась я, глядя на то, как бабушка распрямляется и увеличивается в размерах. В черном дыму вырисовывался совсем другой силуэт. Драная мантия прошелестела, а на меня снова посмотрели холодные нечеловеческие глаза.

– Раскусила, – послышался знакомый голос, полный досады. Но на губах Кэльпи была улыбка.

– А лучше бы пополам,  – обиделась я. – Ну как? Еще не наигрался?

– Дети – это не игрушки, – произнес принц этого места, которое впору назвать задницей. – И вообще, кто разрешил обращаться к божеству на ты? Ваше Темнейшество, Ваше Кровейшество, Ваше Ужасайшество… Выбирай.

– О! Я могу сама выбрать? – обрадовалась я, глядя на плащ. – Отлично. Я буду звать вас Ваше Страхейшество! Только учтите, букву «эс» я иногда глотаю, так что… Итак, ваше С… трахейшество, могу ли я задать вам один вопрос? Просто меня терзают смутные сомнения. Ваша мантия была такой драной до встречи с Нюшей. Или …

– Или, – мрачно ответил принц. Он приблизился ко мне и взял меня за подбородок. – Неужели ты меня не боишься?

– А что? Нужно? – устало спросила я, урча желудком и отодвигаясь. – Нет, если нужно, я буду! Ты только скажи, как тебя правильно бояться.

– Обнаженной, – послышался смешок. Я подняла брови и задумалась.

– Итак, уссатый нянь, – фыркнула я, пытаясь скрыть свой страх. Нервным жестом я скрестила руки на груди. – Я так понимаю, что ты не собираешься возвращать мне моего ребенка?

– Твоей дочери выпала честь стать принцессой Ужаса и Кошмара, – развел руками Лошадка. – А что ты можешь ей предложить?

– Она у меня была властелином моей нервной системы! – заметила я. Еще немного и я сорвусь в слезы. – Возьми другого ребенка! В мире миллионы ненужных детей!

Мой голос дрогнул. Ну еще бы! Тоже мне, ювенальная юстиция!

– Прекрати! Терпеть не могу слезы, – послышался раздраженный голос. – Меня невозможно пронять соплями! Ежик, не нервируй меня. Не доставай меня. У  меня сейчас просто руки не доходят тобой заняться. По факту ты – нарушитель. Тебя здесь быть не должно. Ничего, скоро я тобой займусь.

– Я что? Похожа на секс? – шмыгнула носом я.

– Ты похожа на человека, который забрел туда, куда забредать не должен. Человека, которого я обязан убить на месте. И ты жива исключительно потому, что я не могу справиться с принцессой. Горько? Зато честно, – на меня посмотрели с насмешливым участием.

После бабушки я, считай, бессмертна!

– Покажите мне ее!– взмолилась я, глядя в глаза принцу. В последнее время он у меня из головы не выходит. Даже покурить. Особенно тот жест, когда он смотрит- смотрит на тебя, а потом сощуривает глаза, чтобы опять распахнуть.

– Хорошо, – отвернулись от меня, шелестя своими лохмотьями. Я представила юного модельера с высунутым языком, кромсающего королевскую мантию.

Кэльпи театрально закатил глаза. И щелкнул пальцами. Прямо в воздухе повисла картинка. Сердце ухнуло от счастья, когда я увидела Нюшу. А потом замерло от ужаса. Грязная, рыдающая Нюша стояла возле какой-то стены в чудовищно порванном платье. От ее руки в сторону тянулась цепь.

– А! – выдохнула я, с возмущением глядя на принца. – Ты соврал мне! Ты держишь ребенка в заложниках!

Нечеловеческие глаза Кэльпи расширились. Он бросил взгляд на рыдающую Нюшу, громыхающую цепью. И тут же растворился в воздухе. Картинка медленно испарялась.

– Не отдам! Я маленькое пердение! – орала Нюша. Даже на  потолке виднелись ее следы. – Шмотли, как я умею! Шмотли!

После этого картинка оборвалась. Маленькое «пердение» исчезло. Чтобы понимать Нюшу после бабушки нужен переводчик.

– Гуд  найт, свит принц,– прокашлялась я, приходя немного в себя. – Так, куда пойти?

Мои глаза уставились на указатели. Я перечитала перспективы. И поежилась.

Послышалось ржание лошади. Я перепугалась и заметалась. На перекресток вынесло огромного черного коня. На котором сидел всадник без головы. Драный плащ развевался на скаку.

Всадник заметил меня.  И притормозил.

– Спинным мозгом чувствую, что баба! Голову мою не видела? – голосом из прямой кишки спросил он,  почему-то приподнимаясь на стременах.

– Н-н-нет,  – простучала зубами я, видя, как чудовищный конь выдыхает клубы пара. И как горят красные глаза лошадки.

Внезапно всадник снова привстал на стременах.

– Если увидишь, дай знать! – снова произнес голос. И всадник опять сел в седло.

– Ой, а вы не подскажите, как попасть во дворец? – спохватилась я, когда всадник уже собирался тронуться.

– Что? – привстал в седле всадник, чтобы снова сесть.

– Во дворец, к принцу,  – пояснила я, почему-то размахивая руками.

– Иди ты на ужасный конец! – снова привстал в седле всадник. – Все, у меня задница болит с тобой разговаривать!

Конь заржал, встал на дыбы. Правильно говорят, что у мужчины два мозга. И тут управление явно передано нижнему. Мысль о том, чем он научился разговаривать, и где найти этого чудного логопеда, на мгновенье заставила меня посмотреть ему вслед.

Топот коня удалялся. А завеса тумана снова срасталась.

– Пойду – ка я на ужасный конец! – решилась я, слыша или завывания ветра. Или результаты воспитательного процесса над Лошадкой.

– Неее! Не пойду! – внезапно передумала я, пытаясь представить ужасы.

Подумав немного, я сделала шаг в сторону ужасного конца.

– Нет, – снова поежилась я, топчась на месте.

Взяв себя в руки я опасливо двинулась в нужном направлении. Мне уже самой было интересно посмотреть на ужасный конец.

Дорога петляла. Перед каждым поворотом я трусливо останавливалась, в надежде, что покажется хоть кончик ужасного конца. Дорога вывела меня сначала из себя. А потом на огромное поле. Перед полем стояло пугало. Женского пола. Вместо головы у пугала была тыква. А на самом пугале висело платье. Я посмотрела на платье. Потом на грязное и мокрое пальто. Здесь как бы не холодно!

Тыква упала мне на ноги и раскололась. Платье было стянуто. Под пугалом из земли торчали чьи-то костлявые ноги. А на них были… туфли! На каблуках!

Я осмотрелась по сторонам. Раздевать покойников – не мое основное хобби. Поэтому я осторожно и брезгливо стянула одну туфельку. А потом вторую.

– А ничего так, – согласилась я, осматривая свои ноги. Сначала шли носки. Потом туфли. Эдакая провинциальная золушка в мире ужаса.   – Сойдет!

Если что – буду ужасом модельера! Платье выглядело так, словно за мной успешно гнался бультерьер. Но других вариантов не было, поэтому, я осторожно двинулась  по полю. Внезапно передо мной прямо из земли появилась зеленая рука. Следом вторая, но чуть подальше.

– Прямо, как саммит ООН! – ужаснулась я, видя сотни рук вокруг. – Вот так приличная женщина пошла по рукам!

Осторожно обходя чужие конечности, я двигалась через поле. Как вдруг меня кто-то схватил за щиколотки. Две зеленые руки вцепились в мои ноги.

– Аааа!!! – запищала я, пытаясь их стряхнуть. Но тут в мое платье и волосы вцепилось еще что-то, вызывая у меня новый прилив вокальных способностей. – Ааааа!!!

– Попалась! – послышался триумфальный бархатный мужской голос со зловещими нотками. Мне по голове чем-то били. Кажется, это были крылья. Я отмахивалась, вертела головой, видя жуткую летучую мышь, размером с упитанную кошку.

– Пусти! – трепыхалась я, пытаясь сбить с себя эту гадость.

– Тебе конец! – все тем же зловещим голосом сообщила летучая мышь, пытаясь меня поднять.

Обычно после фразы «тебе конец!», герои – мужчины правильной героической ориентации начинают резко сопротивляться. У них открывается второе героические дыхание и прочие навыки, которые до этого они видели только на картинке или в кино!

Но я себя героем не чувствовала. А последнее, что я видела в кино, так это похождение розовой свинки, зачатой от камбалы. И ее поездку в гости к бабушке. К сожалению, мне это не очень пригодилось!

– Я утащу тебя в свой замок и выпью всю кровь! – слышался за спиной голос летучей мыши.

Летучая мышь пыталась меня поднять, но снизу меня крепко держали зеленые руки.

– Ыыых! Ыыыых! – слышался напряженный голос мыши. Я попыталась обернуться, видя красные выпученные глаза.  – Ыыыых! Ыыыыых!

– Держите крепче, – умоляла я зеленые холодные руки. – Еще крепче! Он почти выдохся!

– Ну ты и толстая! Ууууфффф!– слышался надрывный мужской голос за спиной. – Жрать меньше надо!

Глава шестая. Граф Ахула

Летучая мышь тянул меня изо всех сил. Сначала просто тянула. Потом уже кожилился.

– Ииииих! – причитал мышь. И мне показалось, что он плакал.

Пару рывков увенчались полным мышиным поражением.

Судя по стонам и кряхтению, скоро я буду принимать маленьких кровожадных мышат. Стану мышиной акушеркой. А поскольку мышь – самец, то жизнь у бедняжек будет через то место, из которого они появились на свет.

– Ты хоть подпрыгни, что ли! – обиженным голосом произнес летучий мышкин. – А лучше возьми разбег!

– Тоже мне, кукурузник! – выдохнула я.  Сейчас не мышь угрожает моей жизни. Сейчас я угрожаю мышиному здоровью.

Кто-нибудь пристрелите мое воображение! Я видела себя бегущей по полю. Целеустремленно и шустро. Расставив руки в стороны. Маленьким самолетиком! А надо мной надрывалась мышь, пытаясь поднять меня в воздух.

– Может, погода нелетная? – участливо предположила я, глядя на красные выпученные глаза с прожилками напряжения.

– Нет, все потому, что ты дергаешься! Стой ровно! – кряхтел мышкин, пытаясь поднять меня в воздух. И путаясь в моих волосах.  – Я утащу тебя в свой замок и растерзаю! Выпью из тебя всю кровь! Или сделаю невестой! Я еще не решил!

Кто-то явно мало крови пил. Мне уже было жаль мужика, который отчаянно бил крыльями мне по ушам.

– Ну? Как успехи? – съязвила я, слыша протяжное «ммммм!» с отчаянным рывком.  – Может, на лапки поплюешь?

– Нет, чтобы спортом занялась! Или на диету села, – отдувался вампир. –  Ты когда в последний раз на весах стояла? А с виду тоненькая. Нет, ну надо же! Может, у тебя кость тяжелая? Пальцы растопырь! И руки раскинь! Может, так легче пойдет!

Я посмотрела себе под ноги. Зеленые руки с фрагментами костей крепко держали мои ноги.

– Тебя как зовут? –  осипшим голосом спросил вампир, передыхая на моем плече.

«Посадил дед репку!», – нараспев произнесла память, листая детскую сказку.

– Зови меня нежно. Репка, – вздохнула я, видя маленькие клычки у вампира.

– Нет, я настаиваю, чтобы ты подпрыгнула! Не каждый день тебя пытается похитить древний вампир!  – обиделся мышь, снова взлетая вверх.  – То, что в моих штанах мечтает увидеть каждая девушка!

Судя по мучительным звукам, то, что в штанах у бедняги мечтает увидеть только лаборант и только в коробочке с фамилией.

– Дай-ка угадаю! – не выдержала я. – Там есть буква «п»?

Мышь задумался. И ответил, что есть. И она – первая!

– «Е»? – спросила я, чувствуя, как меня дергают за волосы. – «Н»? «И»? «С»?

– Есть! – гордо заметил мышь. – Верно мыслишь, Репка…

– Пен… пен… – начала я, прищуриваясь вдаль. – Пен…

– И? – заметил мышь, теша мужскую самооценку.

– Пенсионный! – радостно выдала я, а меня снова дернули вверх.

– Помаши руками! – потребовал мышь, отчаянно размахивая крыльями. Я расставила руки и помахала. Сжалилась над беднягой.

– Плохо машешь! Маши сильнее! – требовал вампир. – И пальцы растопырь!

– Я могу еще ресницами похлопать! – со скрытой издевкой сообщила я, слыша душераздирающие стоны. – Ну как? Легче?

– Ладно, стой здесь! Никуда не уходи! – строго произнес вампир, мечтающий меня растерзать в своем замке. – Поняла? Чтобы я тебя потом не искал! А я пока слетаю за подкреплением!

– Еще мышей приведешь? – спросила я, понимая, что стоять на месте не собираюсь.

– Нет, подкреплюсь кем-нибудь и вернусь! – меня отпустили и улетели.

 Стоило мышке скрыться в ночном небе, как я бросилась отцеплять холодные пальцы. Одну руку я отцепила. А вот вторую пока нет. Сняв туфельку со шпилькой с освободившейся ноги, я стала бить ею зеленую мертвую руку и окрестности.

Наконец-то моя нога была свобода! Я попыталась выдернуть каблук из земли. Но он не выдирался. Я потянула сильнее. Как вдруг послышалось заутробное рычание. «Аррр! Аррр!»,– выдавал кто-то. Резко обернувшись, я увидела, что по полю кто-то идет. Причем, группой. Стоило мне посмотреть вниз, как я увидела просевшую землю и зомби, который пытается выбраться на поверхность.

Мой тревожный взгляд отследил тех, кто приближался мне с тыла. Возглавлял колонну зомби – принц. Он был в истлевшем белом мундире с короной на голове.

– Аррр! – рычал принц. Рядом с ним стали появляться другие ходячие мертвецы. Они выбирались на поверхность. С них сыпались комья земли. Зомби вставали и рычали, протягивая руки в мою сторону.

Так, это что за кладбище несбывшихся надежд?