Прощай и люби меня бесплатное чтение

Прощай и люби меня

Глава 1

Я стояла в комнате, прислушиваясь к его шагам и покусывая губу. Не скажу, чтобы волновалась, но актерствовать подобным образом мне еще не приходилось, поэтому некоторая неловкость присутствовала. Дверь открылась, Женька зашел в комнату и замер на пороге с открытым ртом. Правда, удивление быстро сменилось заинтересованностью.

– Вот так сюрприз, – усмехнулся он, прикрывая дверь, я слегка пожала плечами, мол, ничего удивительного.

Просто захотела сделать любимому сюрприз на день рождения и нарядилась в костюм медсестры. По Женькиному взгляду было видно, что сюрприз удался. Короткий халатик, неприлично обтягивающий грудь, белые чулки и туфли на каблуках: и считай, мужчина у тебя в кармане. Похлопав глазками, я направилась к нему. Впрочем, игры в медсестру и пациента быстро закончились, потому как смотреть на меня в таком виде было выше Женькиных сил, и очень скоро мы погрузились в сладострастие.

Я уже была практически на пике удовольствия, когда дверь в комнату внезапно распахнулась, и я увидела Женькиного отца. Сзади него маячило испуганное и одновременно смущенное лицо одного из парней, по всей вероятности, тот приехал вместе с Женькой, чтобы забрать документы, такое частенько случалось. Охнув, я сползла со стола, на котором сидела, а Женька, чертыхнувшись, стал натягивать джинсы. Сцена не затянулась, Миронов-старший быстренько удалился, прикрыв дверь и сказав, что ждет в гостиной. Как только мы остались одни, Женька рассмеялся, правда, сдержанно.

– Вот уж не думал, что подобная ситуация может приключиться в таком возрасте, – покачал он головой.

Я натянула джинсы и майку в крайнем смущении. Мои отношения с Женькиным отцом и так нормальными не назовешь. Если начистоту, мы с Мироновым-старшим враги, и только то, что я с Женькой, мешает уничтожить ему меня окончательно и бесповоротно. А такую цель он, кажется, преследует с начала нашего знакомства.

Около года назад мы случайно столкнулись, когда я вляпалась в историю, где фигурировал весомый компромат на Миронова. Тогда Станислав Игоревич был еще только бизнесменом, но активно строящим карьеру на политическом поприще. Так что компромат, особенно в чужих руках, был для него большой угрозой. А тот, как назло, попал в руки не к кому-нибудь, а к моей первой любви. Марк всегда был подлецом, но подлецом исключительно удачливым, а главное, азартным. Когда-то он и мною воспользовался в личных целях, а именно обогатился и свинтил в теплые края.

Я же осталась без любви, без смысла жизни, но с большой вероятностью скорой смерти. К счастью (хотя тогда я так не считала), мне помог сбежать подельник Марка, Леша Максимов, которого тот в последствии убил. Марк вообще не любил ни подельников, ни свидетелей, потому со временем начал чистить хвосты истории, в которую меня втянул, а так как я могла пригодиться, он снова использовал меня в качестве орудия свершения своих планов.

Как назло, его планы частенько пересекались с планами Миронова, который тоже не был глупцом и нащупал между нами нить. Однако как только Марк разделался со своими делами, он вновь исчез, а я осталась. Для Миронова я была как гость в горле, потому что он был уверен: у меня есть на него компромат. Но на тот момент мы с Женькой погрузились в такую глубокую пучину взаимоотношений, что Станислав Игоревич не решался избавиться от меня, по крайней мере, в открытую.

В конце концов, мы с Женькой разбежались по разные стороны, и почти сразу я оказалась впутана в очередную политическую интригу, в результате которой должна была сложить голову или оказаться за решеткой. В столь хитроумном плане поучаствовал и мой друг Ярослав, хотя язык с трудом поворачивается его так называть. Ярослав Петренко в нашем городе не последняя личность, я бы даже сказала, одна из первых, активно строящий свой бизнес и ничем не гнушающийся.

Сошлись мы неожиданно, и хотя со стороны казалось, что дружба наша будет короткой, на деле она становилась только крепче. Что не мешало моему знакомцу пихать меня куда ни попадя, дабы достичь очередной своей цели. Пару раз я пыталась порвать эти странные отношения, но удерживало то ли стремление держать опасного человека возле себя, то ли, как ни удивительно признавать, странная привязанность к Петренко. Его отношение ко мне охарактеризовать я не бралась, потому для меня и всех окружающих оставалось загадкой, как я обосновалась в его жизни.

В конце концов, я плюнула на все домыслы и перестала гадать, что к чему, тем более, может, и невольно, но Ярослав посодействовал нашему с Женькой воссоединению. Я на тот момент уже и не чаяла, ведь Женька собирался жениться на Насте, секретаре Миронова, но в последний момент отменил свадьбу. Я перебралась в его дом очень быстро. Разговоров о прошлом мы не заводили, Настю я больше не видела, хотя и знала, что она по-прежнему работает на Миронова. Человек имеет свойство забывать плохое.

Если Марк разбил меня так, что пришлось собирать по кусочкам, то теперь многие проблемы отваливались сами собой, потому как казались ничтожными по сравнению с пережитым когда-то. Спустя всего месяц совместной жизни я, чувствуя себя любимой и желанной, оправилась и стала похожа на нормального человека. То есть так говорят окружающие, и я склонна им верить. Страхи, преследовавшие меня поначалу, утихли, и хотя где-то в глубине души я все еще боялась, что может произойти нечто такое, что разрушит все, что у меня есть, жизнь с Женькой успокаивала и дарила счастье, которого, как я думала, у меня уже не будет.

– Я жду тебя внизу, – сказал Женька, направляясь к двери.

– Что? Зачем? Я не хочу спускаться.

– С твоей стороны это будет некрасиво. Отец заглянул к нам в мой день рождения.

Я открыла рот, но он сделал непроницаемое лицо.

– Спускайся.

Распустив хвосты, я причесалась и потопала вниз. Женька сидел на диване, Станислав Игоревич прибыл не один, с ним была женщина. Они расположились в креслах напротив дивана.

– Иди сюда, – Женька похлопал рядом с собой, и я плюхнулась, старательно пряча взгляд.

– Знакомьтесь, – тут же сказал Миронов, поворачиваясь к своей спутнице, – это моя хорошая знакомая, Иванченко Александра Ильинична, журналист из Москвы, приехала к нам в город на некоторое время.

Я приветливо улыбнулась и пожала даме руку, мазнув взглядом. Ей было около сорока пяти, немного полноватая, но выглядела хорошо: прическа, дорогой костюм, макияж. Рукопожатие было крепким, а взгляд любопытным, подозреваю, Миронов успел сболтнуть, чему он стал свидетелем. Парня из Женькиной свиты уже не было. Я нырнула к Женьке под плечо, продолжая прятать взгляд и чувствуя, что краснею. Заметив это, он усмехнулся. Его ситуация, скорее, забавляла. Оказалось, Миронов, действительно, заехал поздравить сына с днем рождения. Мы выпили чаю, немного поговорили о мелочах, и вскоре они с дамой откланялись. Оставшись одни, мы с Женькой переглянулись, и он усмехнулся.

– Что? – посмотрела я на него.

– Кажется, я так и не получил свой подарок, – хмыкнул он и, резко подхватив меня и перекинув через плечо, потащил наверх.

На следующий день Женьке пришлось уехать, несмотря на то, что у него вроде как был выходной. И на то, что вечером мы собирались праздновать его день рождения. Провалявшись полдня в постели, я отправилась в салон красоты, чтобы подготовиться к торжественному мероприятию, и уже на выходе оттуда была поймана телефонным звонком Ярослава. Надо сказать, Женька к нашей с Петренко дружбе относился с прохладцей, не очень понимая, на чем она держится. Я тоже не понимала, потому и ему объяснить не могла, однако за прошедший месяц мы с Ярославом пару раз пили кофе. Немного посмотрев на телефон, я все же сняла трубку и сказала:

– Я очень занята. У тебя что-то важное?

– Конечно, – усмехнулся он, – прямо сейчас сижу в кафе, наблюдая за одной женщиной, не мог тебе об этом не сообщить.

– Что за женщина?

– А ты поверни голову направо.

Повернув, я увидела в кафе на другой стороне дороги улыбающегося Петренко.

– Может, выпьем кофе за счастливую случайность?

Прикинув, я решила, что лишние двадцать минут роли не сыграют, и направилась к переходу.

– Выглядишь отлично, – поприветствовал меня Ярослав, впрочем, последние две встречи он тоже начинал с этой фразы, добавляя, что любовь красит людей. Я уселась напротив, официантка поставила передо мной кофе.

– Готовишься к дню рождения любимого? – кивнул он на мою прическу, я кивнула в ответ. – По-моему, ты уже сделала ему шикарный подарок.

– То есть? – насторожилась я, глядя на него поверх кружки.

– Я о вчерашнем событии. Костюм медсестры? Анечка, умеешь ты удивить даже такого опытного мужчину, как я.

Я закатила глаза, невольно заливаясь краской.

– Как ты узнал вообще?

– Все так же. Женькин парнишка шепнул моему по знакомству, тот поделился с другим, а уж другой рассказал мне. Все под впечатлением и не могут спать спокойно.

– И это мужчины, – хмыкнула я.

– А то, такую красоту увидели. Миронов поди тоже теперь грезит наяву. Как у вас с ним?

Я пожала плечами.

– Мы не особенно общаемся. За этот месяц ни разу и не виделись. Настроен он, конечно, доброжелательно, но…

– Ясно. А что за дама с ним была?

– Какая-то знакомая. Журналистка из Москвы.

Ярослав немного покивал, глядя перед собой, потом откинулся на сиденье и посмотрел в окно, в задумчивости потирая подбородок.

– И тебя ничего не смущает? – повернулся он ко мне, я нахмурилась. – Я вполне допускаю мысль о том, что любящий отец заехал поздравить сына в день рождения. Но без предупреждения, да еще с какой-то дамой…

– К чему ты клонишь?

– Только к тому, что случайности с Мироновым происходят не так часто, и большинство из них – продуманные им самим.

– Ты считаешь, – протянула я, – он пришел не просто так, а с какой-то целью?

Ярослав пожал плечами и, выпрямившись, сделал глоток.

– Проверить не мешало бы. Любви к тебе он не испытывает априори, и только сынок удерживает Миронова оттого, чтобы не оттяпать тебе голову в темном переулке.

– Но чем ему поможет журналистка?

– Как знать, что она за птица. И как знать, что мог задумать Миронов.

– Ты меня запугиваешь.

– Я просто хочу сказать, будь осторожна, – Петренко нагнулся ко мне, опершись о локти, – глупо надеяться, что ты находишься в безопасности, потому что встречаешься с сынишкой местного депутата. Тем более, когда последний сам не прочь сжить тебя со свету. Никто же не спорит, что план ему нужен безупречный, но ты его знаешь – на такие он мастак. Так что выпадай иногда из состояния любовной эйфории и смотри в оба. Как зовут журналистку?

Я напрягла память.

– Фамилия Иванченко. Александра Ильинична Иванченко.

– Хорошо, я посмотрю, что она из себя представляет, – на этих словах Петренко поднялся, отсчитав несколько купюр, бросил их на стол, и, наклонившись ко мне, чмокнул в щеку, чего обычно за ним не водилось. Я даже рот открыла, но сказать ничего не успела, ибо он шепнул:

– Помни, уши есть везде.

Хлопнув меня по плечу, ушел, оставив с неоднозначными впечатлениями. С одной стороны, все это напоминало паранойю, теперь я от каждого нового знакомого должна шарахаться, предвидя заговоры? С другой… Ярослав смотрит на несколько шагов вперед, так что не доверять его словам глупо. Как и доверять. Что у него теперь на уме: стремление помочь или очередная игра в ловлю на живца? Я откинулась на сиденье, вытягивая ноги и глубоко выдыхая. Последние две недели мыслям подобного рода в моей голове место было заказано, потому сейчас они вызвали головную боль и раздражение. Неужели так и будет продолжаться? Должен же быть конец этой веревке, дергаться всю жизнь, ожидая подвоха то с одной стороны, то с другой, я не смогу.

Глава 2

Но не реагировать тоже не могла и, покидая кафе, непроизвольно поглядывала по сторонам, конечно, никого не заметила и разозлилась. Злость моя вылилась на Женьку, который позвонил сказать, что подъедет сразу в ресторан.

– Чего ты беснуешься? – поинтересовался он, и в голосе скользнули подозрительные интонации. Я дала задний ход: не рассказывать же ему о моих пароноидальных наклонностях.

– Просто все идет не так, как задумывалось.

– Не парься, я тебе обещаю, все будет, как надо, и даже лучше.

– Ну конечно, – пробормотала я, повесив трубку, и стала одеваться.

Женька оказался прав. Он приехал без опоздания, и вечер шел очень даже неплохо. Я отметила, что по сравнению с прошлым годом заметна разница: если тогда был клуб и наркотики, то сейчас ресторан и вполне цивильный вечер. Женька был весел, заметил мне тайком, что хочет смыться и оказаться со мной в спальне. Я погрозила ему пальцем, но его утащили на другой край стола, и разговор продолжить не удалось. Направившись в туалет, я столкнулась с одним из его друзей.

– Отлично выглядишь, – заметил он, усмехнувшись. Кажется, его звали Дима. Высокий, худой, темноволосый, с насмешливо кривящимся ртом. По сути, я не была знакома с Женькиными друзьями и сегодня старалась запомнить их имена.

– Спасибо, – улыбнулась я, намереваясь пройти мимо, но он привалился к стене и, снова усмехнувшись, сказал:

– Все-таки он тебя получил.

– Что?

– Женька. Ох, как он этого хотел, – Дима почесал бровь, складывая руки на груди, – все уши прожужжал. Сказал, она будет моей, и точка. Чего бы этого ни стоило. Я еще посмеялся, не боишься, что, получив желаемое, поймешь, что оно тебе не нужно. Но он стоял на смерть. Потом, правда, Настя появилась, и на время он успокоился… – Дима сбился и хмыкнул, разводя руками. – На кой черт я тебе это говорю? Извини, перебрал немного. Короче, поздравляю.

Хлопнув меня по плечу, он удалился в зал, а я, немного постояв, направилась в туалет. Разговор оставил неприятный осадок. Я впервые задумалась о том, что для многих я непонятно откуда взявшийся человек. Все они, наверняка, были приглашены на свадьбу, а теперь гадают, что же произошло? Более приближенные смотрят с пониманием, но любопытство читается в глазах у всех.

– И плевать, – сказала я своему отражению, когда мыла руки.

Не это меня тревожило. А слова о том, что Женька добился меня, как и хотел. Помню, год назад один его знакомый сказал, что в столкновении с Женькой проще сразу сдаться, он все равно получит то, чего желает. Хотя бы из принципа.

Выйдя в зал, я встретилась с ним взглядом, он хитро улыбнулся и не сводил с меня глаз, пока я не села рядом.

– Ты как всегда самая красивая, – шепнул мне, – давай свинтим отсюда, у меня множество идей, и все они гораздо интересней посиделок.

– У тебя день рождения.

– Вот именно, – он потянул меня за руку, и мы выскользнули из зала в коридор, а вскоре оказались на парковке в его машине. В ней мы и зависли. Но я совершенно не могла расслабиться, и Женька, конечно, это почувствовал.

– Что-то не так? – и взгляд, прищуренный и настороженный.

Он чего-то боится? Я вдруг подумала, он, как и я, хватается за каждое хорошее мгновенье, как за соломинку, а в глубине души ждет, когда с той или иной стороны привалит очередное приключение, способное разрушить все в один момент. И если я сейчас скажу что-то не то, он закроется и станет подозревать, придумывать, что происходит. Конечно, не прошло месяца, как мы вместе, но видно, что пропасть, разделявшая нас, никуда не делась, мы просто сделали вид, что ее нет, балансируя на тонкой веревке взаимоотношений, растянутой над невероятной высотой.

– Я… Я не знаю, – это все, что я смогла сказать, но этого было достаточно. Женька откинулся на сиденье, шумно выдохнув, повернул ко мне голову.

– Что происходит?

– Ничего. Просто я подумала… Твои друзья ничего обо мне не знают, смотрят с недоумением, боясь спросить тебя, что происходит. Еще месяц назад ты собирался жениться…

– О Господи, – казалось, Женька вздохнул облегченно, – выбрось эту дурь из головы. Я взрослый мальчик, и могу делать, что хочу. И мои друзья это понимают. Тебя они не знают, но дай им время.

– Кто-то знает.

– Кто?

– Например, Дима. Кому ты еще рассказывал обо мне?

– Димка мой близкий друг, и с его стороны свинство – болтать об этом с тобой.

– Он просто сказал, он рад, что мы все-таки вместе.

– И что?

– Ничего, – я пожала плечами и улыбнулась, – я тоже рада. Просто все это для меня… как-то странно.

– Надо иногда общаться с людьми, – усмехнулся он, – а не только с потолком.

– Очень смешно.

Надо сказать, этот месяц мы с Женькой мало разлучались. Я почти все время торчала у него дома. Один раз встретилась с Олегом и пару раз с Петренко. Женька, немного поглазев на меня, притянул к себе.

– Расслабься, – шепнул мне, – все хорошо.

И как в остальные дни этого месяца, я ему поверила, хотя уже начинала чувствовать, что это не совсем так.

Утром Женька уехал на работу, а я вместо того, чтобы спать дальше, стала глазеть в потолок. Это мне жутко не понравилось, не потому даже, что напоминало о прошлом, а потому, что не сулило ничего хорошего в настоящем. Я встала, быстро приняв душ и позавтракав, отправилась пешком в центр. Облегчения это не принесло. Выйдя из очередного магазина с пустыми руками, я стала подумывать о том, чтобы с кем-то встретиться, как увидела на другой стороне дороги садящуюся в автомобиль Александру Иванченко, спутницу Миронова в тот злосчастный вечер. Повинуясь импульсу, я быстро перешла дорогу и поздоровалась с женщиной. Она посмотрела с легким недоумением, но узнав, растянула губы в улыбке, вполне искренней.

– Анна? – спросила меня, я кивнула. – Рада встрече.

Я снова кивнула, тоскливо думая, что бы еще сказать. Причин для общения не находилось, кроме домыслов Петренко, что появилась женщина в нашем городе неспроста. Выходит, я настолько помешана, что готова подозревать человека за то, что он возник в моей жизни?

– Извините за тот вечер, – сказала я, чтобы хоть что-то сказать, Александра Ильинична усмехнулась.

– Дело молодое, а ваш свекор не самый деликатный человек.

– Мы с Женей не женаты, – зачем-то ляпнула я, неловко улыбаясь, женщина улыбнулась в ответ. Она нерешительно топталась на месте, явно размышляя, как бы поскорее уехать, и поэтому я выдала:

– Может, выпьем кофе? – и махнула рукой в сторону небольшой кофейни напротив нас.

Александра Ильинична посмотрела с удивлением, но не нашла повода отказать. Через пару минут мы сидели за столиком и ждали заказ. Я выспрашивала у нее о столичной жизни, Иванченко, расслабившись, разговорилась.

– Что же привело вас в наш город? – поинтересовалась я, принимая у официанта чашку. Сделав глоток, Александра Ильинична ответила:

– Собираюсь написать цикл статей о формировании власти в различных областях.

– Станислав Игоревич вам в этом помогает?

Иванченко рассмеялась.

– Весьма условно. Я довольно известный журналист, Аня, и он проявляет логичный интерес к тому, что я собираюсь написать. Как понимаете, ему бы не хотелось ударить в грязь лицом.

– А вы собираетесь разоблачать все и вся? – пригляделась я к женщине, она усмехнулась.

– Пока что я просто осматриваюсь. Ну а вы, чем вы занимаетесь?

Вот это вопрос, который лучше оставить без ответа. Я размыто поведала о своих делах и увлечениях, кофе был выпит, а я так и не поняла, что хотела получить от этой беседы. Мы уже попросили счет, когда Александра Ильинична сказала, что на пару минут отлучится. Сумку она оставила на сиденье. Как я не пыталась убедить себя в том, что поступаю бесчестно, но сунула туда нос. Сумка была небольшая. На виду лежал телефон и записная книжка.

Бросив взгляд в сторону туалета, я вытащила ее и быстро пролистала. Информации было много: встречи, телефонные номера, можно не пытаться запомнить. Внутри лежал сложенный листок. Развернув его, я увидела запись: "Ю. Горенко", – и рядом несколько вопросительных знаков. Быстро вернув все на место, я достала кошелек и вытащила купюру. Счет принесли вместе с возвращением Александры Ильиничны, я же пыталась унять дрожь в руках.

Смотреть в глаза женщине стало сложно, быстро попрощавшись, я отправилась в сторону дома, коря себя на чем свет стоит. Что вообще за идея лазить по чужим вещам? Какова была моя цель? Что я хотела найти? Какое-то признание, доказательство того, что женщина появилась неспроста? Так ведь она статью пишет, а я роюсь в ее сумке. А если бы она вернулась в это время? Я даже себе не могу объяснить мотивацию поступка, куда уж ей. Что она в принципе обо мне думает? Не расскажет ли о нашей встрече Миронову? Тот может истолковать мой интерес по-своему.

Я тихонько простонала. А если он решит, что я надумала поделиться с Иванченко информацией и искала с ней встречи? Хотя откуда я знала, что она окажется на той улице? Я могла следить от ее дома, это объяснение Миронова вполне устроит. Как бы он с перепугу не выкинул чего-нибудь эдакого… А если Петренко был прав, и на самом деле Иванченко и Миронов в одной упряжке, мой интерес для них только на руку, они уверятся, что я попала в ловко расставленную ими ловушку.

Я замерла столбом, переводя дыхание. Здравствуй, дорогая Аня, давно не виделись. Что еще придумаешь, что выкинешь на этот раз? Кажется, я говорила себе, что меня все это больше не касается, выходит, это были пустые слова, а на деле, бросили косточку, так я и несусь за ней, как голодная собака.

– Пусть даже не надеются, – грозно сказала я в воздух и направилась в сторону дома.

Угрозы мои были только попыткой уверить себя, что я изменилась. Стоило оказаться дома, как я загрузила базу данных по городу. Горенко в нашем городе оказалось трое, но лишь один был с нужными инициалами: Юрий Витальевич. То есть, я предположила, что данное совпадение вовсе никакое не совпадение, и Иванченко зачем-то искала этого мужчину. Я выписала его адрес и покинула дом, стараясь особенно не задумываться о том, что делаю. Однако, когда разместилась в машине, раздался телефонный звонок, оказалось, Женька.

– Я освободился пораньше, – заметил он мне, – может, где-нибудь перекусим?

Я согласилась, решив не тревожить его своими изысканиями, он, чего доброго, решит, что я спятила, и запрет дома. Впрочем, когда это меня останавливало?

Улыбнувшись данной мысли, я покинула машину и на своих двоих отправилась в центр, благо до встречи было время. Разместившись в небольшом уютном кафе, мы сделали заказ, вдруг я поймала Женькин взгляд, направленный на дверь, хотя он и попытался скрыть его. Обернувшись, увидела идущего по залу Петренко. Он был с мужчиной, увидев нас, расцвел улыбкой, что-то сказав спутнику, направился в нашу сторону, пока тот располагался за столиком неподалеку. Я вздохнула, подозревая, что вечер будет испорчен.

Ярослав, сияя белизной зубов, пожал Женьке руку, мне, кстати, тоже, и поинтересовался, как у нас дела.

– Все хорошо, – я неловко улыбнулась, пряча взгляд, Женька смотрел хмуро. Петренко или делал вид, что этого не замечает, или ему было наплевать на неловкость ситуации. – А у тебя как дела?

– Лучше всех, как обычно. Не буду вам мешать, встретимся как-нибудь на неделе, – подмигнув, он отбыл к своему столику, не дав мне ответить. Нам принесли заказ, я вяло заковыряла вилкой, бросая на Женьку взгляды. Он задумчиво хмурился, глядя перед собой.

– Не понимаю, что тебя с ним связывает? – спросил все-таки, и я вздохнула, откладывая вилку.

– Обязательно сейчас об этом говорить?

– Нет, можем поговорить, как обычно – никогда.

Я бросила на него быстрый взгляд, вздохнув, откинулась на спинку сиденья.

– Да я сама не знаю, почему мы с ним общаемся, – выдала в сердцах, Женька только усмехнулся, вздергивая бровь и складывая руки на груди. Ему бы еще косяк дверной, чтобы занять свою любимую позу.

– Это звучит неправдоподобно.

– Но так и есть.

Он посверлил меня взглядом.

– Ведь он тебя использует, даже не скрывая этого.

– А было бы лучше, если бы скрывал? – немного грубо поинтересовалась я, но тут же добавила. – Извини.

– Да ладно, – Женька снова усмехнулся, и в усмешке этой не было ничего хорошего, – я понимаю, я фигура в твоей жизни не настолько значительная, чтобы раскрывать свои секреты. Поехали домой, – он поднялся, бросив на столик деньги, пошел к выходу, не посмотрев на меня.

Глава 3

Петренко проводил его быстрым взглядом, мне снова подмигнул, я только головой покачала, шествуя к выходу. Женя был в машине, я села рядом, открыв окно, сунула в рот сигарету и уже поднесла зажигалку, когда Женька тем же насмешливым тоном заявил, трогаясь с места:

– Знаешь, ты даже куришь, как твой старый знакомый Иванов, что уж говорить об остальном.

Я замерла, так и не прикурив. Ладони стали потными, бросило в жар, хорошо, были сумерки, и мое состояние было незаметно. Меньше всего я ожидала подобного. Я могла перенести разговоры о Петренко, но намек на Марка и на нашу с ним схожесть… Вдруг я поняла, что так и есть.

Я бледное подобие Марка, тень, которую он приставил к себе, научил быть похожей на его собственную тень, чтобы в случае чего можно было воспользоваться. Я же с радостью впитала все, что было в нем, от мелких привычек и взглядов до профессиональных умений, которым он меня обучил. И что? Женька смотрит на меня, а тень Марка незримо присутствует между нами?

Я опустила руки, сжав в одном кулаке сигарету, в другом зажигалку, Женька на это усмехнулся.

– Да ладно, я привык.

От этих слов стало только хуже, я молчала, пялясь в окно, Женька тоже не начинал разговор. Да и что говорить? Уже войдя в гостиную, он поинтересовался:

– У меня к тебе только один вопрос, – я замерла напротив дивана, опустив голову, в висках застучало, а во рту пересохло, – мы когда-нибудь сможем поговорить откровенно?

Я молчала. Интересный вопрос. Он хочет знать обо мне правду, и именно этого я не могу ему дать. Марк слишком тщательно чистил хвосты той истории, возвращаться к ней безумие, если кто-то еще узнает, что случилось шесть лет назад… Мне даже думать не хотелось, как Марк поступит. Глупо предполагать, что оставит, как есть, слишком он не любит свидетелей, тем более таких, как Женька. И меньше всего он рассчитывает, что я начну распространяться о прошлом.

Пока я об этом размышляла, Женька терпеливо ждал. Подняв на него глаза, я не сказала ни слова, он хмыкнул.

– Твое молчание говорит само за себя. Не переживай, я не собираюсь вытаскивать из тебя правду клещами, – развернувшись, он направился к выходу.

– Ты куда? – спросила я, поневоле вышло испуганно.

– Прогуляюсь.

Он ушел, я устало опустилась на диван, потирая лицо руками, осознавая, что маленькая трещинка сомнения, появившаяся во мне, стремительно разрастается, отражаясь на всем. Странно, что удалось продержаться месяц, с моими наклонностями я должна была провалиться через неделю. Достав мобильный, я набрала Женьку. Длинные гудки. Можно пойти на улицу, только где его искать?

К двум часам ночи он так и не вернулся, я сидела в гостиной, маясь, несколько раз звонила, трубку он так и не снял. Детский сад какой-то, он взрослый мужчина и должен понимать… Я усмехнулась. Понимать что? Что у каждого свои секреты и что открывать свои я не собираюсь? Так и он вряд ли поспешит, заикнись я о его. Я понимала, что это оправдания. Да, я сказала ему о своей любви, да, мы вместе, но это видимость отношений. Нужно время, чтобы все стало по-настоящему. Сколько? Хватит ли сил у нас? В одном он был прав: доверия между нами нет.

В очередной раз набрав его номер, я услышала, что абонент недоступен, и решила, вряд ли он сегодня появится. Находиться без него в доме не хотелось, и я направилась к дверям. Через полчаса открывала дверь в свою квартиру. С того вечера, когда Женька, отменив свадьбу, приехал ко мне, я тут не появлялась, так что она успела покрыться пылью. Оглядев стены, я вздохнула и плюхнулась на разложенный диван.

– Ну здравствуй, – хмыкнула, уставившись в потолок. Разлеживаться не стала, быстро приняв душ, забралась под одеяло и уснула.

Проснулась около двенадцати, сварив кофе, закурила, одного взгляда на сигарету хватило, чтобы вспомнить вчерашнюю сцену в машине. Я тряхнула головой, чтобы отвлечься. Лучше подумать о чем-нибудь отстраненном. Или о ком-нибудь. Мысли поползли в сторону Иванченко, и я позвонила Олегу. Он мне обрадовался, я предложила пообедать. Подвоха Олег не ожидал, потому в кафе входил с радостным выражением на лице. Увидев меня, нахмурился.

– Что-то случилось? – поинтересовался, усаживаясь напротив.

– С чего ты взял?

– Лицо у тебя больно задумчивое.

– А раньше оно какое было?

– Не знаю… счастливое, – он смущенно улыбнулся, но тут же убрал улыбку, – вы что, поссорились?

– Нет, – спешно сказала я, – дело в другом.

– В чем же?

– Мне требуется твоя помощь, – Олег откинулся на спинку, сверля меня взглядом, – нужна информация о некоторых людях.

– Только не это. Я думал, ты завязала с приключениями.

– Никаких приключений нет. Просто невинный интерес.

– Ага. Это пока, – к нему подошел официант, Олег сделав заказ, снова обратился ко мне, – почему же в удовлетворении интереса ты не обратилась к Женьке? У него возможностей куда больше, чем у меня.

Я промолчала, Олег вздохнул.

– Рассказывай, – сказал в итоге.

– Да особо нечего. Объявилась у нас в городе одна дама, журналистка из Москвы, зовут Иванченко Александра Ильинична.

– И чем она тебя заинтересовала? – я пожала плечами, действительно, глупо, я даже объяснить не могу. – Ее приезд кажется подозрительным? Где вас черт свел?

– Она приходила к Женьке домой вместе с его отцом.

– Еще лучше, – Олег чуть ли не простонал, – и ты думаешь, что-то затевается? Вряд ли Мирон будет действовать против тебя, раз уж ты теперь с его сыном…

– Я ничего не думаю, просто хочу навести справки, на всякий случай.

– Хорошо, – он вздохнул, – я узнаю о ней, хотя мне это все не нравится.

– Как обычно, – я улыбнулась, не удержавшись, он тоже, качая головой, – это не все. Есть еще один человек. Горенко Юрий Витальевич, регистрация местная.

– А он что?

– Пока не знаю. Вызывает вопросы, но возможно, я ошибаюсь, и этот человек вообще ничего общего не имеет… – я замолкла, не договорив, а Олег заметил:

– И после этого ты утверждаешь, что все нормально? Кажется, ты снова на коне. Может, стоит поделиться с Женькой, ему все эти вынюхивания могут не понравиться.

Конечно, Олег был прав. Узнай Женька – разозлится жутко, но я не могла ему рассказать. во-первых, если домыслы окажутся домыслами, я смогу выкинуть их из головы и забыть, Женька же начнет меня контролировать, и мы разругаемся вконец. А во-вторых, как ни грустно это признавать, я боялась, что любая заварушка может оказаться связанной с Марком.

Я не питала иллюзий, что он вернется, но он мог сделать это. Вовсе не ради меня, а преследуя личные цели. Да хоть для той же мести. Сообщник кинул его, присвоив себе компромат на Миронова-старшего. Вряд ли Марк простит это. Ему пришлось сбежать, чтобы не попасться, проигрывать он не любит, рано или поздно вернется поквитаться. Корни моего интереса к Иванченко я искала в этом.

«Никакого интереса у тебя не было, пока Петренко не начал капать на мозг», – хмыкнул внутренний голос, я вздохнула.

Возможно, так и было. Но теперь розовые очки пришлось отложить в сторону для собственного спокойствия.

Не дождавшись от меня ответа, Олег вздохнул.

– Ладно, тебе виднее. Вопросов задавать не буду, все равно ничего не расскажешь.

– Так ведь нечего, – развела я руками, – одни домыслы. Спасибо тебе.

– Главное, чтобы не вышло боком.

– Ладно, хватит о делах, лучше расскажи о вас с Варей.

Мы посидели еще минут тридцать, и я засобиралась домой. Точнее, домой к Женьке, решив, что он мог объявиться. Сегодня я ему не звонила, он тоже не удосужился. Еще не возвращался или решил, что конфликт не исчерпан?

Дома его не оказалось, но вещи, в которых он вчера был, лежали в ванной комнате. Выходит, заезжал, но снова уехал.

– Как мне все это надоело, – буркнула я и решила приготовить ужин. Ничего более невероятного и придумать нельзя. Однако я приложила максимум усилий, и когда на пороге кухни появился удивленный Женька, все было готово.

– Ничего себе, – присвистнул он, – боюсь, скоро начнется апокалипсис.

Я усмехнулась, он подошел и обнял меня. Уткнувшись носом ему в грудь, я глубоко вдохнула, его запах сводил меня с ума. Оторвавшись, Женька посмотрел на меня и сказал:

– Извини за вчерашнее, веду себя, как барышня, даже не думал, что способен на такое.

Я приподнялась на цыпочки и поцеловала его. Поцелуй быстро перерос в нечто большее, так что об ужине пришлось забыть, правда, из кухни мы так и не ушли. Зато потом ели с большим аппетитом. Разговаривали о разном, только не о вчерашнем вечере, хотя я бы с удовольствием узнала , где он провел ночь. Конечно, я не допускала мысли, что он поехал развлекаться в клуб или к кому-то, но вопрос висел в воздухе, и я невольно закусывала губу, не пуская плохие мысли. Я точно параноик. Марк спал со всеми подряд, и я мечтала стать очередной. А одна мысль о том, что Женька мог изменить, выбивала из колеи, хотя я пыталась себя уверить, что не должна выставлять на него права.

Кроме этих мыслей вечер ничего не портило, я рассказала, что встречалась с Олегом, Женька был на работе. Спать мы легли рано, правда, уснули нескоро, но весьма довольные друг другом. Засыпая у него на плече, я поймала себя на мысли, что рядом с ним забываю о неприятностях, кажется, вот так и будет всегда. Очень хотелось в это поверить, но я не спешила.

Пару дней все было спокойно: никто не объявлялся, и получилось убедить себя ни о чем не думать, пока Олег не нароет информацию. Мы встретились на третий день вечером, он смотрел с неудовольствием, я сделала вывод, что нарыл что-то, что мне не понравится.

– С кого начинать? – поинтересовался язвительно.

– С Иванченко.

– Что сказать, журналистка в Москве известная, я бы даже сказал, в чем-то скандальная. Любительница копаться в грязном белье, причем не какой-то мелочевки, а ловит рыбку покрупнее.

– И ей это удается?

– В общем, да. В столице она имеет успех, сотрудничает с несколькими изданиями, засветилась в телевизоре в политических передачах.

– О чем же дама проповедует?

– Как обычно: справедливость и прочее. Пытается показать темные стороны добропорядочных с виду людей, само собой, власть имущих.

– И никто не надавал ей по голове? – искренне удивилась я.

– А вот тут самое интересное, – усмехнулся Олег, – подобный вопрос сразу возникает, и ответ на него весьма прост.

– У дамы есть покровители?

– Точно. И весьма значимые. Думаю, большинство ее статей им выгодно, потому дама имеет успех и свободу слова.

– И кто эти люди?

– Иванченко не замужем, но около десяти лет поддерживает связь с неким Борисовым Владимиром Сергеевичем. А вот что он за птица, лучше расспросить твоего приятеля.

– Кого? – нахмурилась я.

– Петренко, кого же еще. Они водят дружбу много лет.

– Вот черт, – процедила я, отворачиваясь.

Слова Петренко и его попытка вызвать мой интерес к даме заиграли в новом свете. Никакой попыткой предупредить меня о возможной опасности и не пахнет. Петренко снова в игре. Правда, зачем вводить меня в курс дела, раз уж я сижу, разинув рот, и ничего не вижу дальше своего носа? Или ему непременно надо, чтобы я проявила интерес к Иванченко? Миронов, заметь это, заволнуется и что-нибудь предпримет. Скорее всего, так и есть. Ярослав не стал ждать, пока я додумаюсь, что Иванченко появилась неспроста, сам подтолкнул меня в ее объятья. Но ведь он должен понимать, что я проявлю интерес и узнаю об их связи? Или это тоже входит в план?

Глава 4

Я чуть зубами не заскрежетала от злости. Пытаться разгадать, что у Петренко на уме, дело практически бесполезное, в последний раз я попыталась, в итоге попалась в ловко расставленные сети, сделала все, как он предполагал, из-за чего Ярослав укрепил свое положение в данном городе, а Миронов-старший, как мне кажется, возненавидел меня до крайней степени.

Впрочем, он вроде как не знает, что я, хоть и невольно, стала участницей похищения его сына. Зато я знала, как и то, что из-за этого Миронову пришлось отказаться от участия в предвыборной гонке в самом ее конце, когда он, казалось, первым шел к финишу. Короче, неплохо было бы узнать, что у Ярослава на уме, но я и не чаяла сделать это.

– Вижу, новая информация погрузила тебя в пучину размышлений, – усмехнулся Олег, – думаешь, имеет ли Петренко отношение к приезду журналистки?

– Вряд ли он мне расскажет. Что ты знаешь об этом Борисове?

– Мало что. Все как обычно: честный бизнесмен ныне, в прошлом… ну сама понимаешь. Покаялся во всем, что не успел скрыть, и живет добропорядочно.

– Понятно, – хмыкнула я, – если по Иванченко больше ничего, давай к Горенко.

– Чем тебя заинтересовал этот тип?

– А что, нечем порадовать?

– Как знать. Вообще-то, биография у парня занятная. Тридцать пять лет, уроженец нашего города. Рос с матерью и младшей сестрой. Отслужил в армии, в горячей точке, кстати. Мелкая сошка. Нигде не засветился, так что вряд ли кому-то интересен. Шесть лет назад загремел в тюрьму за непредумышленное убийство. Подробностей не узнавал. Отсидел от звонка до звонка. Год назад освободился. Мать умерла, сестра вышла замуж, живет в другом районе.

– Чем он сейчас занимается?

– Я не узнавал, могу порыскать.

– Не надо, – махнула я рукой. Для начала стоит обдумать имеющиеся данные.

Если Горенко заинтересовал Иванченко неспроста, лучше пока не привлекать своими изысканиями к нему внимание. – Спасибо за помощь.

– Я помог?

– Более чем.

– Поедешь к Петренко?

– Пожалуй.

– Что у вас за отношения? – не удержавшись, поинтересовался Олег и тут же добавил: – Если не хочешь отвечать…

– Да нет… я просто не знаю, что сказать. Мы вроде как дружим.

– Как-то странно это прозвучало.

– Он мне то помогает, то использует, не ставя в известность.

– Почему ты не пошлешь его к чертовой матери?

– Потому что это не поможет, и он все равно будет меня использовать, – усмехнулась я, Олег немного поглазел.

– Боюсь, это слишком сложно для такого простого парня, как я.

– Если бы все были такими, как ты, мир стал бы значительно лучше.

– Вот спасибо, – он смущенно усмехнулся, – просто я тоже успел отмыться от прошлого.

– Нет, просто ты хороший человек, – я чмокнула его в щеку, поднимаясь, – я поеду, спасибо за помощь.

– Информацию возьмешь? – кивнул он на листки.

– Нет.

– Боишься, что Женька найдет?

Я, качнув головой, удалилась. Олег был прав, листы я не взяла из боязни быть раскрытой. В этом мало хорошего, но я все еще надеялась отделаться малой кровью, чтобы Женька ни о чем не узнал, а я бы успокоилась. Правда, знакомство Петренко с близким другом журналистки навевало маету. Я подозревала, что ее появление это только начало, но даже не догадывалась, насколько все более запутано, чем я думала.

К ресторану Петренко я подъезжала, изрядно нервничая. Бросив машину на парковке, направилась ко входу и увидела самого владельца выходящим на крыльцо с молодой парой: девушкой и парнем. Поймав его взгляд, я притормозила и, ожидая, пока он попрощается, закурила, нервно расхаживая на пятачке. Догадывается он о причине моего приезда? Еще бы нет. Стоило парочке начать спускаться с лестницы, как я припустила ко входу, мазнув по ним быстрым взглядом. Показалось, что девушка рассматривала меня с интересом, я подумала, надо бы узнать его причину, и поморщилась. Возможно, это банальное любопытство, а я сейчас напридумываю очередной вселенский заговор.

Быстро поднявшись, я сказала Ярославу:

– Привет, надо поговорить.

– Соскучилась? – усмехнулся он, так что я поняла: он догадался о причине моего приезда.

– Не ерничай, дело серьезное.

Петренко, так же насмешливо поглядывая, отворил дверь, пропуская меня внутрь.

– Пойдем в кабинет, – заметил, когда мы оказались в фойе.

– Я неподходяще одета?

– К этому тут уже привыкли.

Мы свернули в коридор, а я, коря себя, спросила:

– Что за парочка была с тобой?

Он покосился с улыбкой.

– Во всем ищешь подвох? – я поморщилась, он продолжил. – К тебе они не имеют отношения. Убили одного моего знакомого, девушка его жена, а парень сын от первого брака.

– Приходили выяснять, не ты ли это сделал? – съехидничала я, не удержавшись.

– Что за скверная привычка вешать на меня всех собак? Приходили узнать о погибшем.

– А кто его убил?

– Пока не знаю. Но если тебе интересно мое мнение: кто-то из этих двоих. Я склоняюсь к парню. Девушку, конечно, жаль, учитывая, что она делит с ним постель.

– Ты серьезно? – я слушала, открыв рот. – Зачем сыну убивать отца?

– Деньги, – пожал плечами Петренко, открывая дверь и пропуская меня в кабинет, – но не будем об этом. Ужасно хочу послушать, что же привело тебя ко мне.

Я села на диван, Ярослав налил себе виски и уселся в кресло напротив, разглядывая меня.

– Ты знаком с журналисткой, с этой Иванченко, – вздохнув, сказала я, Петренко только бровь вздернул, чуть склонив голову.

– С чего ты взяла?

– Ты водишь дружбу с ее близким другом.

– И что? Во-первых, у нас с ним деловые отношения, а во-вторых, факт моего знакомства с ним вовсе не означает, что я общаюсь с журналисткой.

– Хорошо, но ведь после нашей встречи ты наверняка осведомился, что она за птица.

– Наверняка, – кивнул он со сладкой улыбкой, которая меня только взбесила.

– И что скажешь? Иванченко отправилась в наш город с благословения твоего делового партнера?

Петренко сделал глоток, разглядывая меня и размышляя. Отставив бокал на столик, закинул ногу на ногу и весело сказал:

– Ты очень предсказуема. Слышишь мое имя и сразу думаешь, что я затеял очередное злодейство. Тебе не приходило в голову, что для разнообразия я могу быть ни при чем?

– Не приходило, – усмехнулась я, и он следом за мной.

– Ладно, я расскажу свою точку зрения, ты мне не поверишь, и мы разойдемся, делая вид, что довольны друг другом.

– Как обычно.

Ярослав уставился слишком серьезно, я предпочитаю, чтобы он издевался и отпускал шуточки по сложившейся негласно традиции. Потому что когда он перестает быть насмешливым, взгляд его выдержать невозможно.

– Что? – поинтересовалась я.

– Да нет, ничего, – он наконец усмехнулся, и меня отпустило, – значит, так. О приезде сюда журналистки я ничего не знал, когда ты назвала фамилию, навел справки. Само собой, обратился с вопросом к ее близкому другу, как ты его назвала. Исподволь, чтобы не влезть, куда не просят. Судя по всему, интерес к нашему городу у журналистки возник извне, по крайней мере, Борисов был удивлен, узнав, что она собралась сюда. Попытался выведать, зачем, женщина отделалась размытыми фразами о том, что последняя предвыборная гонка заинтересовала ее как журналистку. Он попытался донести до ее сознания, что копаться в этом не стоит, и на то есть причины. Она вроде бы прониклась, однако заявила, что все равно поедет.

– Ни за что не поверю, что ее не смогли остановить, – скептически высказалась я.

– Если тебе интересно, смогли бы. Однако ее ажиотаж вызывал у Борисова и некоторых людей вопросы. Очевидно, что о связи своего благоверного с нашим городом она знать не могла, и тащил ее сюда какой-то интерес, который не прослеживался. Борисов припомнил, что последние пару месяцев женщина была постоянно в приподнятом настроении, и решил, что это неспроста.

– Так он отправил ее сюда, чтобы посмотреть, что она задумала? Почему было просто не вытрясти правду?

– Рискованно. Если она не отступила после его слов, значит, нарыла что-то значительное. Вопрос: сама или кто-то ей помог?

– Борисов испугался, что возможный пособник испарится? И проще дать ей действовать, а самим наблюдать со стороны и ждать, пока кто-то объявится?

– Видишь, какая ты умница, – хмыкнул Петренко, допивая виски.

– И как успехи?

– Пока никак. Дама ведет праздный образ жизни. Сняла квартиру в центре, гуляет по городу, встречается с Мироновым, ведут беседы на отстраненные темы.

– как она объяснила ему свой интерес?

– Сказала, что пишет книгу. Он, само собой, быстро узнал о ее связи с Борисовым и теперь гадает, что вообще происходит. Потому держит журналистку возле тела.

– В каком плане? – нахмурилась я.

– В самом целомудренном, – хмыкнул Петренко, – встречаются они чуть ли не через день, и он приволок ее домой к сыночку, хотя они знакомы без году неделя. Короче, пытается сделать вид, что практически влюблен.

– Надеясь таким образом вызнать правду?

– Ну это излюбленный мужской способ.

Я покраснела, а Ярослав усмехнулся, разглядывая меня.

– Говорят, твой возлюбленный не ночевал дома? – спросил вдруг.

– Тебя это не касается.

– Это понятно. А к твоим изысканиям он как относится? – я бросила на него хмурый взгляд, чем только развеселила. – Конечно, он о них не знает. Не хочешь волновать? – я не собиралась отвечать, но Ярослав и не ждал ответа, продолжая: – А ты не думала, что твой Женька не такой дурак и вполне мог додуматься, что появление в жизни отца женщины и ее знакомство с сыном – это не просто так. Как минимум, с позиции личной жизни. Он мог проявить к ней интерес и…

– Прекрати, – перебила я, вставая, Петренко смотрел насмешливо, – мне надо идти.

– Я тебя провожу.

Молча мы дошли до фойе, и уже там Ярослав сказал:

– Зря ты думаешь, что я тебе враг. Не хочу разводить сентиментальные речи, но, возможно, я чуть ли не единственный, кому небезразлична твоя судьба.

Я застыла, потому что подобные слова слышать в принципе странно, а от Петренко вовсе нереально. Не дожидаясь моего ответа (и слава Богу, я все равно не нашла бы слов), он хлопнул меня по плечу и направился в сторону зала. Я немного посмотрела ему вслед, а развернувшись, увидела входящего в ресторан Женьку с мужчиной лет сорока и блондинкой около тридцати. Первым желанием было спрятаться за колонну, но я его поборола, хотя бы потому, что уже была замечена. Женька на мгновенье нахмурился, сказав что-то своим спутникам, направился в мою сторону.

– Привет, – сказала я торопливо, он кивнул.

– Что ты здесь делаешь?

– Я… Я встречалась с Петренко.

Женька усмехнулся.

– Мне стоило догадаться. И как поживает твой дорогой друг?

Вспомнив последние слова Ярослава, я сказала:

– Нормально.

– Ты сейчас домой?

– Да.

– Хорошо, встретимся там, – он поцеловал меня в затылок и вернулся к паре, поглядывающей на нас с любопытством.

Во взгляде женщины, брошенном на Женьку, я уловила личный интерес и разозлилась. Поняв это, разозлилась еще больше, уже на свое дурацкое поведение, и отправилась домой.

Глава 5

Женька приехал через час.

– Есть хочешь? – спросила я, он покачал головой.

– Поел в ресторане, – ответил коротко, приглядываясь ко мне.

– Деловой ужин? – поинтересовалась я, злясь на себя и стараясь выглядеть равнодушно.

– Ага. А у тебя с Петренко?

– Какие у нас могут быть дела?

– Значит, просто соскучилась? – хмыкнул Женька, а я покраснела.

– Гуляла по городу, проезжала мимо…

– И решила зайти. Кстати, твоя с ним фотография на стене вызвала интерес у моих спутников, особенно после встречи в фойе.

– Я не просила его вешать ее на стену, – буркнула я зло, Женька рассмеялся.

– Что между вами было? – спросил вдруг. Я уставилась непонимающе, и он рассмеялся еще веселее, качая головой. – Прости, иногда я забываю, с кем имею дело.

– Что ты сейчас имел в виду? – пронаблюдав, как он покидает кухню, я направилась за ним.

– Не бери в голову. К черту Петренко, иди ко мне.

Часа через полтора я вышла из ванной, Женька, прикрывшись простыней, сидел на кровати, прислонившись к стене. Внезапно я спросила:

– Эта девушка, которая была в ресторане, вы давно знакомы?

Женька удивленно вздернул брови.

– А что?

– Просто, – пожала плечами и добавила, – забей.

Уселась на край кровати, наблюдая, как в Женькиных глазах пляшут озорные огоньки.

– Ты что, ревнуешь? – спросил он, с трудом сдерживая улыбку.

– Вовсе нет, – я опять начала краснеть, он привлек меня к себе, посмеиваясь.

– Какая же ты дурочка, – сказал, обнимая, – можешь быть спокойна, я не интересуюсь другими женщинами.

– А они тобой?

Женька рассмеялся, но потом посерьезнел, заглядывая мне в глаза. Не знаю, о чем он подумал, но мне стало неуютно, особенно когда он сказал:

– За себя я ручаюсь.

Поспешно кивнув, я улыбнулась, вышло натянуто, Женька, хмыкнув в своей дурацкой манере, добавил:

– Давай ложиться.

Он быстро уснул, а я лежала, разглядывая темный потолок. Последние Женькины слова не выходили из головы. Что он имел в виду, сказав, что ручается за себя? Что он не изменит, а вот уверенности во мне нет? Вряд ли Женька видит соперника в Петренко, он знает, что отношения наши далеки от интимных, остается только Марк. Он терзается вопросом, что будет, объявись тот? Не уйду ли я к нему?

Я поморщилась. Как это все глупо. На прямые вопросы я не могу дать ему ответов, особенно о Марке. Буквально только что Женька закинул удочку, и я чуть ли не остолбенела. Он год назад понял, что нас с Марком связывает что-то в прошлом, пришел к выводу, что я сижу в ожидании его любви, которой тот не спешит меня одаривать. А теперь я с Женькой… И что?

Женька считает, что я смирилась с отъездом Марка? Не верю я в это. Я вспомнила сцену в том доме, где мы оказались под прицелом киллера. Бросив взгляд на Женьку, мирно спящего сейчас, я почувствовала, как сердце забилось быстрее. Он верит мне, иначе бы не отменил свадьбу и не пришел ко мне. И этого для меня должно быть достаточно.

Утром я проснулась вместе с Женькой и приготовила завтрак, очевидно, в жизни моей что-то изменилось.

– Попахивает семейной идиллией, – усмехнулся Женька, и я в ответ.

– Кстати, помнишь, твой отец приходил с женщиной… – я на мгновенье запнулась, поймав Женькин взгляд, быстрый и внимательный, словно чего-то ожидающий, но тут же продолжила. – Тебе не показалось, что у них роман?

Женька вздернул брови, словно ожидал услышать что угодно, кроме этого. Через пару секунд рассмеялся.

– Не думаю.

– Почему?

– Если тебе интересно, отец предпочитает женщин до тридцати пяти лет, конечно, вкусы могли измениться, окажись эта журналистка чем-то исключительным, но я ничего похожего не заметил. Отец не выставляет своих женщин на показ, а дама постоянно крутится возле него, насколько я знаю, она пишет книгу, а отец усиленно ей помогает.

«Помогает не сунуть нос, куда не следует», – мысленно добавила я, но вслух ответила односложно:

– Понятно.

Еще поглазев на меня, Женька кивнул и встал, допивая кофе.

– Я поехал.

– В обед приедешь?

– Вряд ли, много дел.

Поспешно кивнув, я проводила его до двери. Закрыв ее, вернулась в кухню и, достав из ящика сигареты, закурила. После эпизода в машине курить при Женьке спокойно не получалось, потому я стала шифроваться. Как знать, может, вовсе брошу?

Выдохнув дым, я задумчиво уставилась в окно. Насторожился ли Женька, когда я заговорила об Иванченко? Может, и нет, по крайней мере, вопросов задавать не стал. Впрочем, это ни о чем не говорит. Вряд ли он рассчитывает получить правдивый ответ. Как и я, кстати, приди мне в голову поинтересоваться, что у него там за дела на работе и какую конкретно работу он имеет в виду. Еще раз поморщившись, я затушила окурок и выбросила в ведро. Стоит занять себя чем-то, а то меня опять занесет. Есть один отличный способ забыть о ненужных мыслях – занять голову новыми ненужными мыслями. И я не придумала ничего умнее, чем отправиться по адресу, где был прописан Юрий Горенко.

Район находился на окраине и походил на один из тех, что живут своей собственной, как будто не связанной с остальным городом, жизнью. Вообще, он числился неблагополучным, в том плане, что тут водилось много шпаны и разборки были делом обычным, однако с виду выглядел вполне ничего: серые хрущевки вперемешку с зелеными дворами и улицами. С дорогами было хуже, частенько во дворах попадались не асфальтированные участки, или просто колдобины, такие, что ехать было почти невозможно.

Потолкавшись на нужной улице, я бросила машину возле продуктового ларька, отправившись искать дом на своих двоих. Он оказался недалеко, примыкал к основной асфальтированной дороге, правда, номер был с другой стороны, потому я его и проглядела. Напротив дома располагалась детская площадка, по периметру которой стояли скамейки. Было около одиннадцати, погода хорошая, так что неудивительно, что на площадке копошилось шесть малышей. Взрослые сидели на одной из скамеек: три молодых девушки и две дамы около шестидесяти. Я решила попытать у них счастья.

– Юрку ищете? – удивившись, одна из дам окинула меня взглядом. – А домой заходили?

– Его нет, – пожала я плечами, на что вторая заметила:

– Да его почти никогда нет. Он целыми днями на работе.

– А где он работает?

– Вот уж не знаю. Как вернулся, устроился куда-то, пашет круглыми сутками, – она снова посмотрела на меня, – ты знаешь, что он в тюрьме сидел?

– Знаю. Вообще-то, я его друга ищу, только имя забыла, мы в клубе познакомились, не знаете, с кем он общается? – соврала я наугад.

Дамы переглянулись, и первая сказала:

– Мы его не видим, с кем водится, не знаем. До тюрьмы он с Пашкой Пархоменко общался, может, тот знает…

– Точно, видела я их как-то вместе, – кивнула вторая, а я спросила:

– Где можно Пашку найти?

– А чего его искать? Соседний дом, первый подъезд, двенадцатая квартира. Вот уж кто всегда дома, так это Пашка.

– Тем не менее, деньги у него водятся.

– Да известно, откуда они у него.

Я прислушивалась к разговору между дамами, пока вторая не опомнилась:

– Ты к Пашке сходи, а больше не к кому, Юрка ни с кем не общается после возвращения. Утром на работу, возвращается поздно, а то и вовсе на несколько дней пропадает.

Поблагодарив, я отправилась к соседнему дому и вскоре звонила в двенадцатую квартиру. Дверь мне открыл парень лет тридцати, невысокий тощий брюнет с глазами навыкате, пухлыми губами и выпирающей челюстью. Не успела я слова сказать, как он присвистнул, протягивая:

– Вот это да. Красотка, ты адресом не ошиблась? – и радостно заржал.

Только я подумала, что разговор будет сложным, как в прихожей появился еще один субъект: тоже лет тридцати, высокий хорошо сложенный брюнет симпатичной наружности. Одет он был в легкие брюки и белую футболку, руки держал в карманах, а на меня смотрел с интересом и насмешкой, так что я снова подумала о предстоящих трудностях. Если первый парень походил на дурачка, то второй на хитрого типа, и еще вопрос: с кем проще найти общий язык.

– Вадик, ты бы заткнулся, а то пострадаешь почем зря, – усмехнулся вновь появившийся.

– Неужто к тебе? – не поверил тот.

– Это мы сейчас узнаем. Вам кого надо, девушка? – поинтересовался высокий доброжелательно, но все с той же насмешкой.

– Мне нужен Пархоменко Павел.

Тощий опять присвистнул и даже за сердце схватился.

– Вот уж счастье привалило, – заметил высокому, тот добродушно ответил:

– Смойся и сиди в комнате.

Добродушно-то добродушно, но что-то в его интонации подсказало тощему, что лучше не спорить. Он скрылся в комнате, а брюнет кивнул мне:

– Проходи, – и направился по коридору в кухню.

Потоптавшись у дверей, я разулась и направилась следом. Квартира была двушкой, переделанной из трешки: между кухней и комнатой снесена перегородка, так что кухня вышла просторная, со столовой. В квартире сделан евроремонт и мебель первоклассная. Пожалуй, замечание женщин о том, что у Пархоменко водятся деньги, не было преувеличением.

– Садись, – мужчина кивнул на стул, а сам замер, опираясь спиной на гарнитур и разглядывая меня.

– Вы Павел Пархоменко? – поинтересовалась я все-таки.

– Я.

– Я хотела поговорить о вашем знакомом.

– Это котором?

– О Юрии Горенко.

Пархоменко усмехнулся, доставая сигареты и закуривая. Мне тоже захотелось, но обстановка не располагала, и я продолжила сидеть, как есть.

– А чего же ты у своего дружка не спросишь о Юрке?

– У кого? – нахмурилась я, Пархоменко хмыкнул.

– Да хоть у кого. Хочешь, у Миронова, хочешь, у Петренко. Любой из них нароет всю подноготную.

На мгновенье перехватило дыхание, но я все же сумела взять себя в руки.

– А откуда вы знаете, что они мои друзья? – спросила мужчину, он опять усмехнулся.

– Об этом все, кому надо, знают. Ты подружка местных божков, они трахают тебя по очереди и очень тобой дорожат, так что зарываться мне, конечно, не стоит, – сказано это было так насмешливо, что было ясно: ничего на самом деле парень не боится. Я от сказанного покраснела и разозлилась, потому что причин к этому не видела.

– Так раз не стоит зарываться, может, мы поговорим?

– О Юрке? – спросил Пархоменко и пожал плечами. – Ну хорошо, что ты хочешь знать?

– Вы в курсе, где он работает?

– Вроде экспедитором, возит по области всякий хлам.

– Вы общались после его возвращения?

Пархоменко снова усмехнулся, разглядывая меня.

– Общались. Пару раз я ему предлагал присоединиться ко мне, то есть заняться бизнесом, но он отказался.

– Почему?

– Видать, во время отсидки просветление настало, не захотел связываться с темными силами, – Пархоменко хмыкнул, а я нахмурилась.

– Вы ведете незаконные дела?

– Какой у нас разговор занятный выходит.

– Ладно, я вас поняла. Значит, Горенко отказался, предпочтя зарабатывать деньги честным путем.

– Ага. Правда, не уверен, что экспедиторам много платят. А по моим прикидкам, не особо Юрка бедствует.

– То есть?

– То и есть, только не спрашивай меня, откуда я это знаю. Знаю, и все.

– Вы близко общаетесь?

– Мы с ним вообще не общаемся. До того, как его посадили, дела вели совместные. Потому я пришел к нему по старой памяти, помочь хотел. Только Юрка и разговаривать со мной не стал. Перекинулись несколькими фразами, и все. А я, как дурак, коньяк притащил… Короче, Юрик дал понять, что нам не по пути. Оно и неудивительно, ему теперь ни с кем не по пути. Надо сидеть и не высовываться.

– Почему?

Пархоменко снова ухмыльнулся.

– Это ты у него спроси, чего он от всех бегает. Кто-то может посчитать, что он не расплатился за убийство, отсидев в тюрьме. А кто-то, наоборот, желает расплатиться с ним.

– Я вас не понимаю, – я продолжала хмуриться.

– Немудрено. Я же сам ничего не знаю. Юрка тебе слова не скажет, можешь не пытаться, но с твоими дружками ты узнаешь все, что надо.

– Вы об убийстве, которое совершил Юра? Но ведь речь шла о непредумышленном…

– Само собой, – то, каким тоном Пархоменко произнес данные слова, заставило насторожиться.

– У вас есть основания полагать, что у Горенко были причины убить того человека?

– У Горенко или еще у кого… Слушай, красавица, я ничего не знаю, а догадками и слухами делиться не собираюсь, за такое мне могут по голове настучать.

– А чем занимался Юра до того, как сел в тюрьму? Я имею в виду, неофициально.

Лучезарно улыбнувшись, Пархоменко выдал:

– Наркоту возил по нашему прекрасному городу.

От этих слов я нахмурилась, но прикинув, решила, что не все так плохо: убийство произошло шесть лет назад, Женька ведь мог еще не заниматься этим бизнесом. Да и знать такую мелкую сошку, как курьер, ему вовсе ни к чему. Под ложечкой, тем не менее, неприятно засосало, Пархоменко снова усмехнулся, наблюдая за мной.

– Что ж, красавица, если вопросов больше нет, прошу откланяться.

Поднявшись, я направилась к выходу и, попрощавшись с Пархоменко (тощий так и не показался), удалилась.

Глава 6

Ситуацию требовалось срочно обмозговать. Олег, передавая данные о Горенко, сказал, что парня посадили за непредумышленное убийство, подробностей он не вызнал, а стоило бы. Пархоменко намекает, что не все там чисто. А еще Олег назвал Горенко мелкой сошкой, но о его профессии не упомянул. Не мог не узнать ведь. Ладно, это сейчас отложим. Я набрала Олега, он ответил почти сразу.

– Помнишь, ты давал мне данные на Горенко? – поздоровавшись, я сразу перешла к делу, Олег только вздохнул. – Мне нужен адрес его сестры.

– Ты так и не объяснишь, чем тебя заинтересовал парень?

– Пока нет. И еще вопрос: о том убийстве, за которое его посадили, ты совсем ничего не знаешь?

– Честно сказать, нет. Я попросил узнать общие данные, мне сообщили, что парень сидел, и все.

– Я бы хотела взглянуть на дело.

– Предлагаешь копаться в архивах?

– Я тебя прошу, это очень для меня важно.

Помолчав, Олег вздохнул:

– Хорошо, дай мне пару дней, как дело будет у меня, сообщу.

– Спасибо, ты мой спаситель.

– Боюсь, кроме тебя никто так не считает. Адрес сестры скину минут через двадцать.

Олег управился за пятнадцать, я сидела это время в машине и курила, размышляя. Если верить Пархоменко, то произошедшее убийство могло быть преднамеренным. Что можно выудить из его рассказа: Горенко работал наркокурьером, убил человека и попал в тюрьму на шесть лет. Появившись в городе после освобождения, ведет тихий, неприметный образ жизни, нигде не светится, с прошлыми незаконными делами не связывается, как и с дружками. Устраивается на работу, сутками пропадает, плюс намеки на то, что деньги у парня водятся, только он ими не пользуется. Деньги за убийство?

Тут пискнул телефон, сообщая о пришедшем смс. Сестра Горенко жила на другом конце города, вздохнув, я отправилась туда, надеясь, что сумею застать ее. Район оказался из новых, с рядом расположившихся одна подле другой многоэтажек, образующих замкнутые дворы с устроенными в них магазинами, детскими садами и всем, что еще можно запихать в этот квадрат, дабы сделать жизнь человека комфортнее, удобнее и обособленнее.

Сестру Горенко звали Людмилой, фамилию она теперь носила Светлакова. Набрав номер квартиры на домофоне, я стала ждать, вскоре ответил женский голос.

– Добрый день, – доброжелательно сказала я, – я бы хотела поговорить со Светлаковой Людмилой.

– А вы кто?

– Знакомая ее брата Юрия, – приврала я, на несколько секунд возникла пауза, потом голос сказал:

– Проходите. Четвертый этаж.

Пискнул домофон, и я проследовала к лифту. Выйдя на четвертом этаже, увидела у одной из дверей среднего роста блондинку лет двадцати семи, полноватую, но привлекательную. Одета она была в домашнее платье до колена, меня рассматривала с настороженностью и любопытством.

– Вы Людмила? – спросила я на всякий случай, женщина кивнула.

– Проходите.

Квартира оказалась просторной и уютной. Обстановка не шикарная, но и не из дешевых. Словно поймав меня на этой мысли, Людмила сказала:

– Муж хорошо зарабатывает.

Покраснев, я кивнула, проходя в кухню. За столом сидела девчушка лет четырех и ела суп. При моем появлении она громко поздоровалась, я ответила, улыбнувшись.

– Иди в комнату доешь, – буркнула в ее сторону Людмила, указывая мне на стул. Девочка, схватив тарелку, радостно ускакала, вскоре я услышала за стеной голоса из мультика. – Вы сказали, что Юрина знакомая?

– Да… Мы познакомились не так давно… – я соображала, что бы соврать, дабы разговорить Людмилу, больно напряженно она на меня смотрит.

– Как вас зовут?

– Анна. Мы с Юрой несколько раз виделись, но потом он вдруг перестал отвечать на мои звонки, я ездила к нему домой, но его там не застать…

– Он сейчас в командировке, – Людмила вздохнула, грустно уставившись в окно, – но скорее всего, и по возвращении не захочет с вами общаться.

– Почему?

Женщина размышляла, косясь на меня. Я решила облегчить ее мучения.

– Я знаю, что он сидел в тюрьме, он мне говорил. За непредумышленное убийство.

Людмила на этих словах поморщилась.

– Ужасная история, – заметила, вздыхая, – просто нелепость.

– Почему?

Женщина еще помолчала.

– После возвращения мы с Юркой не общаемся. Один раз виделись, он заезжал… Мать на него квартиру переписала при жизни, то есть он владелец, а я только прописана в ней. Но дело не в этом, конечно… Юрка освободился год назад, но год от него не было ни слуху, ни духу… Перед выходом письмо прислал, мол, есть дела, пока не могу вернуться. Думал устроиться в другом городе. А после того письма тишина. Адреса его нет, где искать, непонятно… Вы поймите, не то, что мне квартира нужна, просто… Может, он вообще в ней жить не стал бы, а так можно сдать, и деньги получать… Они никогда лишними не будут… Ну ключи и документы у меня хранились, после его письма я и подумала, чего квартире простаивать? Пока Юрки нет, можно жильцов пустить. Это прошлым летом было. Приехала, а там… – Людмила на мгновенье нахмурилась. – Там все вверх дном, вещи разбросаны, мебель вспорота, можете себе представить? Я перепугалась до жути, вызвала полицию, они приехали, посмотрели и руками развели, мол, ничего не украдено, значит, не ограбление. Я спрашиваю, что же тогда, вот мне следователь и заявил, – тут Людмила перешла на шепот, а я склонилась к ней ближе, испытывая странное чувство тревоги, – мол, похоже, кто-то что-то искал. Ну я и стала соображать. В начале мая я заезжала, все было нормально. Я тогда прибиралась, думала, Юрка вернется… А спустя месяц – такой разгром… Выходит, как раз после того, как Юрка освободиться должен.

– Думаете, это Юра что-то искал?

– Вряд ли. Если бы он спрятал что-то в матерней квартире, уж не забыл бы, куда, так ведь? Выходит, кто-то другой. Но если до Юркиного освобождения квартира интереса не представляла, значит, это как-то связано с его выходом?

– Он мог вернутся в город, не сообщив вам об этом?

– Даже специально сказав, что не вернется, чтобы мне в голову не пришло об этом думать. Ну или чтобы отвести от себя подозрения, если его искать будут. Мол, вот и письмо есть, что Юра не приедет.

– Но зачем ему это надо было? – осторожно спросила я, мысленно радуясь, что женщине не пришло в голову, что она разбалтывает секреты совершенно незнакомому человеку. Было видно, Людмиле давно хотелось с кем-то поделиться, но, видимо, было не с кем.

– В этом и вопрос… Само собой, в квартире я порядок навела, насколько это возможно было. Мебель менять не стали, дорого это, и неизвестно, появится ли Юрка… После этой истории пускать туда жильцов не решилась, мало ли что, потом отвечать придется… в общем, почти год стояла квартира запертой, а тут Юрка сваливается, как снег на голову. Пришел, я дверь открыла, так меня даже дрожь пробрала от его взгляда. Вроде он, а совсем как чужой: холодный такой, равнодушный, хоть и силится показать радость… Ну и я постаралась приветливой быть, только, по-моему, мы оба поняли, что играем из рук вон плохо. Честно сказать, хоть это и ужасно, и он брат мне родной… Но когда он уехал, у меня словно отлегло от сердца, настолько неуютно рядом с ним было…

– Он приезжал за ключами?

– Да. Забрал ключи и документы. Сказал, правда, что я имею права на квартиру, и он мне выплатит за нее долю, но я только отмахивалась. Он из тюрьмы вернулся, попробуй еще на работу устройся после такого, а тут доля за квартиру… Да и все это было так… неправильно, что ли, не искренне… В общем, разговор не задался, прошлое он вспоминать не хотел, я его расспрашивать боялась, рассказала о себе, как живу, да он это и так знал, письма я ему писала. Ну и все, ушел и больше не появлялся. Сам не звонил, а я повода не могу найти после той нашей встречи… У меня подруга детства в соседнем подъезде живет, через нее узнала, что Юрка экспедитором устроился, часто в отъездах, вот несколько дней назад уехал, и не видно пока… Так что если он вам отпор дал, не думаю, что выйдет продолжить знакомство, – закончила она, вспомнив причину, с которой затеялся разговор.

– Как вы считаете, – аккуратно спросила я, – это он в тюрьме так изменился?

Людмила покусала губы, кидая на меня взгляды, и быстро заговорила:

– Вроде это само собой, да? Кто знает, что он там пережил… Тюрьма – такое место… Но ведь он мне письма писал, и я ему, и мама, пока была жива… Он, наоборот, еще нас подбадривал, мол, вернусь, и все хорошо будет, срок небольшой, время пролетит быстро… И все в таком духе. И даже последнее письмо, перед выходом, оптимистичное было, мол, я обязательно приеду, как только с делами разберусь… – Людмила вздохнула. – А приехал только через год, и такой… словно подменили человека.

– Вы с ним были близки?

– Всегда. Он же старший брат, отца у нас не было, замерз по пьяной лавочке, мы еще маленькие были… Мать одна растила, Юрка и считал, он вроде главы семьи должен быть. Я его всего на три года младше, так что мы частенько в одной компании крутились, он меня опекал, защищал, если считал, что какой парень неподходящий возле меня, так беседы проводил, – тут Людмила грустно улыбнулась, – и с годами это не проходило. У меня кавалеры были, но все как-то не складывалось, а он меня поддерживал, мол, придет твое время, встретишь своего человека… Ну а потом вся эта история…

– А что конкретно случилось? – ненавязчиво поинтересовалась я. – Юра не рассказывал, говорил только, что сидел.

– Да просто ужас. На ровном месте все произошло, никто даже не понял, как… День города был, мы тогда еще жили в той квартире, а там район такой… Вы были, должны понимать. Вечером кутеж, все пьяные по улицам шатаются. И так шпаны полно, а тут еще праздник… Ресторан есть на районе, богатый, но там, в основном, одни бандиты, только не откровенные, а которые покруче. Неподалеку площадь со скамейками, там всегда полно народу, молодежи. В тот день, само собой, все битком было. Мы с подругой с площади шли мимо ресторана, а Юрка меня встретить решил, боялся, пристанет кто-нибудь. Тут из ресторана компания выкатила, человек восемь, мужики, и прямо на нас. Я хотела уйти, но Светка, подруга, одернула, мол, мужики при деньгах, хорошая партия, все такое… Я ей говорю, ты на их лица посмотри, по каждому тюрьма плачет, а она, мол, да что лица, главное, что у них в карманах. Светка всегда меркантильной была, хотела найти мужа богатого, кстати, ей это удалось, сейчас в Италии живет… Впрочем, к делу это не относится. Мужики нам стали что-то говорить, а я вижу, они навеселе, мне не по себе стало, я Светку тяну, мол, пойдем, а она только руку одергивает, улыбается и кокетничает. Тут они предложили поехать куда-нибудь посидеть, дура поймет, чем это все кончится, я решительно отказалась и уйти хотела, а меня один мужик за руку схватил… Начал что-то болтать, мол, не бойся, а сам такими глазами смотрит… На пальце кольцо обручальное, не старый, конечно, лет тридцать пять ему тогда было… Но все равно мерзко. Я вырваться хотела, а он цыкнул: не рыпайся, – и не отпускает. Я испугалась, стала вырываться, вот тут Юрка на них и налетел. Он за меня всегда горой, не дай Бог что… Сначала ударит, потом начнет разбираться… И в этот раз так было, только их больше… Началась потасовка, мы со Светкой бросились к площади, там машины с охраной и полицией были, прибегаем назад… И оказалось: Юрка того мужика, что ко мне приставал, ножом пырнул, сам избит… Слава Богу, никаких серьезных увечий не было, только лицо разбито, да синяки, ничего не сломано даже… Ну а как вопрос встал, Юрка даже не отпирался. Дальше понятно: суд, признали превышение самозащиты, дали пять лет. Мы все боялись, что дружки мужика убитого постараются, Юрку засадят надолго или вообще убить прикажут… Но он отделался пятью годами. Нам говорили, очень повезло ему, мог надолго сесть, учитывая обстоятельства.

– А вы точно уверены, что он убил?

– Ну а кто? – нахмурилась Людмила. – Да Юрка сразу сознался. У него нож был, дедов, мать его хранила, а Юрка себе взял, везде таскал. Не то чтобы он боялся кого-то… Просто нравилось, что у него фамильная ценность есть. Вот этим ножом он мужика и…

Мы немного помолчали. История вырисовывалась в высшей степени странная. Прежде чем действовать дальше, надо все обдумать. В одном Пархоменко прав: убийство может оказаться куда более запутанным, чем признано следствием. Я поднялась, Людмила, опомнившись, сказала:

– Я вам даже чая не предложила…

– Ничего страшного, спасибо за беседу… Надеюсь, Юра вернется из командировки и позвонит.

– Я тоже надеюсь, – заметила она, провожая меня, и я не поняла, кого она имела в виду – меня или себя.

Глава 7

Домой я ехала в задумчивости. История Людмилы произвела впечатление, особенно учитывая некоторые обстоятельства. Выходило, что Юрий Горенко жил не тужил, толкал по-тихому наркоту, потом убил какого-то бандита (насколько тот был крут, еще стоит выяснить, представления Людмилы о криминалитете могли быть весьма преувеличены).

Не отказавшись от соделанного, Горенко получил всего пять лет, которые отсидел тихо-мирно. А сразу после выхода кто-то обыскал его квартиру… Сам Юрий сообщил, что пока возвратиться не может. Мог ли он появиться тайком? Но зачем? Выходит, у него были дела. И кто-то прознал о них и его возвращении… Он приезжал, чтобы забрать что-то важное? Не только для себя, но и еще для кого-то, кто не постеснялся обыскать его квартиру.

Зная о такой возможности, Юрий решил навестить родной город инкогнито. А потом еще год скрывался… Но если сейчас объявился, обосновался и даже устроился на работу, значит, ему нечего бояться… потому что это нечто, ради чего его квартиру перевернули вверх дном, потеряло свою значимость?

Я досадливо поморщилась, какое-то гадание на кофейной гуще. Может, стоит переговорить с Горенко? Но честно сказать, я не хотела пока появляться в его жизни. Не потому что боялась. Если Горенко действительно тот, кто заинтересовал Иванченко, и она приехала в город с какой-то целью… мое появление в его квартире может стать поводом для начала действий. А я блуждаю в потемках, даже примерно не понимая, что происходит, не в силах выявить хоть какие-то связи между людьми и событиями…

«А они вообще есть?» – мелькнуло в голове, додумать я не успела, потому что за размышлениями чуть не пропустила нужный поворот. Вместо того, чтобы проехать дальше, я, повинуясь импульсу, резко свернула направо, вызвав гневные крики и гудение машин.

– Ты что творишь? – крикнул один в окно, я мысленно с ним согласилась, но сейчас он волновал меня меньше всего.

После столь неожиданного маневра я увидела, как одна из машин, едущих за мной, резко тормознула чуть впереди, прижимаясь к обочине, вторая стала перестраиваться из левого ряда в правый, а третья, в последний момент включив поворотник, свернула на ту дорогу, где сейчас находилась я. Все произошедшее произвело впечатление, я выругалась сквозь зубы.

Как же мне не пришло в голову, что меня пасут? Я успела приметить только три машины, а сколько их на самом деле? Я же спокойно разъезжаю по городу, так что выяснить причину моего интереса может каждый. Еще раз выругавшись, я не спеша поехала вперед, поглядывая в зеркало заднего вида на ту самую «Хонду», что так резво повернула за мной.

Ребята старались не светиться, а я делала вид, что ничего не заметила. Номер был как бы случайно заляпан грязью, и это несмотря на то, что последние дни сухо, и сама машина чистая. Регион был наш, цифры номера удалось разглядеть только две: первая заляпана грязью, дальше 89. Впрочем, зная изобретательность наблюдателей, номер мог мне ничего не дать. «Хонда» пару раз пропадала из вида, но когда я сворачивала к дому, приметила, как машина проехала мимо. Что ж, ребята, расслабьтесь, на сегодня ваша задача выполнена.

Я была зла, как никогда, в большей степени на себя. Как я не подумала о слежке? Даже если бы никаких Горенко и Иванченко не появилось, за мной всегда есть кому присмотреть, а я еще активность развела, так что сам Бог велел. Первыми на ум пришли Миронов-старший и Петренко, их интерес прослеживался, то есть не сам интерес, а его наличие. Но если я права, и наблюдателей как минимум трое, значит, круг заинтересованных лиц вырос.

Если история Горенко действительно что-то под собой имеет, то за мной могли начать наблюдение заинтересованные им люди. В конце концов, в чем-то Пархоменко прав: девица, которая водит дружбу с влиятельными людьми и при этом копает под никому не нужного парня, автоматически вызывает интерес.

Загрузив дома базу данных, я просмотрела список автомобилей. Четыре штуки, любая может принадлежать наблюдателю. Что теперь? Объезжать всех? Я была уверена, что результата не будет.

Однако отступать так просто не собиралась и следующие три дня провела увлекательно: каталась по городу, сворачивая в самых неожиданных местах, выскакивая в арки, тормозя без предупреждения на обочинах, ну и тому подобные вещи. Пару раз скаталась за город, причем гнала по трассе на приличной скорости, не имея представления, куда направляюсь.

Все эти приключения имели под собой одну цель: выяснить, сколько у меня преследователей, а по возможности, узнать данные машин. Они менялись, однако к выходным я была уверена: пасут меня четверо, марки и номера я записала, и теперь оставалось самое простое: узнать, кто стоит за этими людьми. Для этого, как известно, есть Олег.

– Что вообще происходит? – поинтересовался он, выслушав задание.

– Потом расскажу.

– как обычно.

– А что там с делом Горенко?

– Знакомый обещал подсобить, но он сейчас не в городе, вернется в воскресенье вечером, там видно будет.

– Отлично. Тогда в понедельник поговорим.

– Звучит, как ультиматум.

– Так это же хорошо, – усмехнулась я, – не буду доставать тебя в выходные.

– Главное, чтобы в понедельник не оказалось, что ты по уши в дерьме.

– Иногда мне кажется, я оттуда не выплываю.

– Мне иногда кажется, ты находишь в этом изощренное удовольствие.

– Только давай без психологии, – усмехнулась я, прощаясь.

Выходные прошли спокойно. Женька был свободен оба дня, и мы провели их вместе, выбравшись в город погулять и несколько раз поесть. Однако мысли мои частенько утекали в ту или иную сторону: я размышляла о Горенко, от него переходила к Иванченко с ее замыслами и появлением в нашем городе, а то откровенно пялилась по сторонам, высматривая наблюдателей. Конечно, Женька заметил мое странное поведение, но вопрос задал только в обед воскресенья.

– О чем ты так усиленно размышляешь? – поинтересовался он, сидя за столом и разглядывая меня.

– В каком плане?

– Ты второй день не в своей тарелке, хмуришься, кого-то высматриваешь… Что происходит, Аня?

Я посмотрела на него.

«Ну давай, – шепнул внутренний голос, – расскажи ему правду.

Что тебя испугало появление журналистки из Москвы, и ты стала вынюхивать о ней, нашла записку с фамилией и бросилась узнавать все об этом человеке. А еще ты уверена в том, что за тобой следят днем и ночью, причем сразу несколько человек».

Что будет дальше? Женька подумает, у меня паранойя. Или того хуже: решит, я что-то утаиваю и умудрилась влезть за его спиной в какую-нибудь историю. Он запрет меня дома до выяснения обстоятельств, и я буду слоняться от стены к стене в ожидании, когда он положит к моим ногам тела врагов.

«И что тебе не нравится?» – взвыл внутренний голос.

И в этот момент я поняла, что мешает мне сознаться Женьке в своих страхах. Причин было две. Первая: я боялась, что ведется какая-то игра, в которой Женька, будучи впутанным, как в прошлый раз, может пострадать из-за меня. Тогда все обошлось, но если бы не сложилось так, как сложилось, его могли убить. Переживать подобный тому страх еще раз я не хотела, потому упорно боялась говорить ему хоть что-то, лишь бы он не вмешивался. А вторая причина…

Второй причиной был Марк. Сердце мое сжалось. Я решила и даже поверила в то, что он не вернется, что ему тут нечего делать, но… Эти чертовы но, которые постоянно вклинивались в мою жизнь, не давая ни на секунду забыть о прошлом и расслабиться. Если Марк появится, и Женька выйдет на него, что будет? Я боялась предположить. А потому, пока я не буду знать, что происходит, я молчу. Я должна молчать.

Женька ждал моего ответа, глядя внимательно и строго. Не выдержав, я опустила глаза в тарелку и пожала плечами.

– По-моему, у кого-то мания преследования, – пошутила по возможности естественно, Женька нахмурился, продолжая сверлить взглядом. Я вздохнула, откладывая вилку. – Честное слово, у меня все в порядке.

Выдержав его взгляд, я мысленно выдохнула. Женька, кивнув, вернулся к еде. И хотя остаток обеда прошел спокойно, я чувствовала некоторую отстраненность, теперь мне казалось, что задумчивым стал Женька.

– Отец звонил, – сказал он наконец, и я напряглась. Появление Миронова— старшего не влекло за собой ничего хорошего. – Предложил сегодня поужинать.

– Сходи, – пожала я плечами.

– Он пригласил нас обоих, – Женька посмотрел насмешливо, ожидая моей реакции. Само собой, в моей голове тут же наметился хаос. Прежде, чем дать этим мыслям возможность поглотить меня, я ответила:

– Если ты хочешь…

– А чего хочешь ты? – наши взгляды снова встретились, и я подумала, что заданный вопрос относится вовсе не к предполагаемому ужину. Он словно пытался забраться ко мне в голову и понять, что там происходит. Пожав плечами, я сказала:

– Мне все равно.

После небольшой паузы Женька кивнул.

– Значит, я договорюсь на вечер.

Остаток дня мы провели дома, Женьке надо было решить какие-то дела, он удалился в кабинет, а я разместилась в гостиной на диване, пытаясь собраться с мыслями. Приглашение на ужин Мироновым – это провокация или стечение обстоятельств? Я встречаюсь с его сыном, логично пригласить нас обоих, хотя бы для галочки…

Или Миронов преследует какую-то цель? Что, если с ним придет Иванченко? Говорят же, что они практически не расстаются… А если Александра Ильинична вспомнит о нашей встрече в кафе? Впрочем, Миронову она могла о ней рассказать. И если кто-то из его людей следит за мной, он и сам знает. Но не знает Женька, и этот факт может его заинтересовать, он вспомнит мои вопросы, решит, что я задавала их неспроста… черт!

Я стукнула кулаком по дивану. Ладно, я все равно не могу ничего поделать. Хватит накручивать себя, нужно натянуть дежурную улыбку и вести себя как ни в чем ни бывало. За последний год я в этом поднаторела. Возникнут вопросы – будем решать на месте. Может, вечер пройдет спокойно, а мои страхи окажутся преувеличенными.

В какой-то степени так и вышло, хотя начало вечера не порадовало: встреча была в ресторане Петренко, о чем я догадалась по дороге. Женька, увидев, как я нахмурилась, весело хмыкнул. Такое ощущение, что мы вернулись на год назад, и в нем начинает просыпаться придурок с тиранскими замашками, меня раздражавшими, когда мы только познакомились. Я невольно задалась вопросом: так ли уж они меня раздражали?

После истории с Глебом мы с Женькой одно время неплохо ладили, то есть я так считала. Просто мы не сошлись во взглядах на наше с ним существование, и у меня проблем было выше крыши: с одной стороны Марк, с другой истории, в которые я то сама ввязывалась, то оказывалась втянута. Если бы я могла в тот момент отвлечься и переключиться на Женьку… То что? Мы бы оказались вместе раньше? А если бы между нами изначально не было Марка? Черт его знает…

Из этих мыслей меня выдернул Женькин голос:

– Приехали.

Я вылезла из машины, мы прошли в ресторан. Швейцар на входе улыбнулся, меня узнал, на Женьку покосился с интересом. Миронов уже сидел за столиком, я оказалась права, он притащил Иванченко. Я сразу напряглась, прикидывая, есть ли уловка или это ничего не значит. Как назло, наш столик располагался так, что моя фотография с Петренко была хорошо видна Миронову и Иванченко, они сели с одной стороны стола, мы с другой, я – напротив Станислава Игоревича.

Журналистка несколько раз косилась в сторону фотографии, но ничего не сказала, хотя интерес в ее глазах читался. Я же старалась молчать и есть, последнее удавалось не очень: аппетита не было из-за нервозности, которой ни у кого кроме меня за столиком не наблюдалось.

Глава 8

Разговор шел непринужденно, я расслабилась, как вдруг Александра Ильинична спросила:

– Вы с Анной давно вместе? – вопрос адресовался Женьке, тот ответил, на мгновенье задумавшись.

– Не очень.

– А как вы познакомились?

Этот невинный вопрос вызвал массу воспоминаний, я уставилась на Иванченко, ища подвоха, но она с любопытством смотрела на Женьку. Тот бросил взгляд на отца, а последний просто прожигал меня взглядом, что я чувствовала, даже не глядя на него.

«Ну и спектакль мы тут разыгрываем», – мелькнуло в голове, когда Женька безмятежно ответил:

– Мы познакомились в ночном клубе.

– Вы непохожи на тех, кто прожигает жизнь в таких местах.

– С того момента многое изменилось, – Женька покосился на меня с усмешкой, я, не выдержав, поднялась со словами:

– Я на минутку.

Вылетев в коридор, выдохнула. Черт возьми, прав был Ярослав, когда говорил, что актриса из меня никудышная. Ерзаю, бледнею, и веду себя, как идиотка. Не хватало еще выкинуть какой-нибудь номер. Я вышла на улицу и закурила. Швейцар покосился, но ничего не сказал. На парковке наметилось движение, я увидела идущего ко входу Ярослава и мысленно простонала: только его тут и не хватало. Он заметил мою реакцию в тот же миг.

– Вижу, ты мне не рада, – хмыкнул, ничуть не обидевшись, – зато я скажу, что ты выглядишь прекрасно. Наконец-то твой гардероб стал блистать разнообразием.

Я поморщилась, глядя, как он закуривает. Убрав зажигалку, Ярослав выдохнул дым и стал разглядывать меня с усмешкой.

– Я, пожалуй, пойду, – протянула я, Петренко кивнул с пониманием.

– Твой возлюбленный не одобрит нашего уединения, – съязвил, не удержавшись.

– Ты знаешь, с кем я?

– Конечно. Мироновы и журналистка. Боюсь спросить, чья это инициатива? Неужели ты настолько осмелела, что уговорила своего Женьку на подобное мероприятие?

– Шутишь? На кой ляд мне это надо?

– Я думал, ты не оставила попыток вызнать цель прибытия сюда Иванченко.

– Боюсь, предпринимая что-либо, только навлеку на себя подозрения, – заметила я, косясь на него и думая о своих преследователях.

Их немало, и Петренко, наверняка, один из тех, кто за мной наблюдает. Значит, о моем интересе к Горенко ему известно, связал ли он его с журналисткой? У него возможностей куда больше, и соображалка лучше работает… Впрочем, мог не догадаться, если Иванченко не проявляла к Горенко интереса. Связать их сложно, а мои изыскания могут оказаться ведущими в никуда. Ладно, судить об этом будем, когда Олег даст информацию о преследователях.

В ресторан мы зашли вместе, но на мое счастье, Петренко отправился в кабинет, а я скользнула в зал. Беседа за нашим столиком лилась рекой, и я постаралась отвлечься от всех возникающих в голове мыслей.

Ярослав появился, когда мы собирались уходить. Подошел к столику, поздоровался с Женькой и Мироновым, его представили Иванченко. Пожимая ему руку, она непроизвольно перевела взгляд на фотографию, потом на меня, и я покраснела. Ярослав улыбнулся так, как он это умеет, и сказал напоследок даме:

– Надеюсь, мы с вами еще увидимся.

Миронов на эти слова нахмурился, но Александра Ильинична ответила благосклонно:

– Конечно, Ярослав Александрович, буду рада.

– Ну и цирк, – хмыкнул Женька, когда мы уселись в машину и отправились в сторону дома.

– Ты о чем? – нахмурилась я настороженно.

– Обо всем произошедшем. Что-то у отца и этой журналистки не так.

– Что?

– Не знаю, но его отношение к ней неоднозначное… Чувствами точно не пахнет, хотя после твоих слов я стал задумываться на эту тему… Но нет, тут что-то другое.

– Бизнес?

Женька бросил в мою сторону насмешливый взгляд.

– Одному из них что-то надо от другого, а может, они взаимовыгодны, как знать. Но журналистка торчит в нашем городе не просто так.

– Ты думаешь? – я задавала дурацкие вопросы, боясь выказать лишний интерес, который несомненно присутствовал.

– Уверен, иначе что ей тут делать? Она же не из соседнего города приехала, из Москвы. Значит, есть интерес. Вопрос только: в чем он? И насколько пересекается с интересами отца.

Он замолчал, я больше не поднимала эту тему. Мысль о том, что Женька заинтересовался Иванченко, засела в голове. С одной стороны, если он что-то узнает, мог бы рассказать мне, с другой… Вопрос, что он может узнать, и не выйдет ли то боком.

– Кстати, почему бы Петренко не снять ваш портрет со стены? – внезапно спросил Женька. Я снова покраснела, как в ресторане, а Женька усмехнулся, качая головой.

– Я с ним поговорю, – промямлила я, решив при ближайшей возможности заставить Ярослава избавиться от портрета.

Остаток вечера прошел спокойно, мне удалось на время забыть об Иванченко с Горенко, даже неспокойные мысли ушли, дав возможность передохнуть.

Понедельник начался с звонка телефона. Женька уехал рано, не стал меня будить, я взяла телефон, часы показывали половину одиннадцатого. Звонил Олег, и сон с меня как рукой сняло.

– Надо встретиться, – сурово заметил он, и я поняла, что дела плохи.

– Давай через час, место выбери сам.

– Хорошо, в том кафе, где сидели в прошлый раз.

Быстро собравшись, я поспешила на встречу. Кажется, Олег рассержен и обеспокоен. Интересно, виной тому мои преследователи или дело Горенко?

Моего товарища я обнаружила за столиком в углу. Перед ним стояла чашка с кофе, сам он смотрел перед собой, хмуря брови и постукивая пальцами по столешнице. Увидев меня, нахмурился еще больше.

– Ты меня пугаешь, – шутливо сказала я, хотя на душе было не очень. Олег вздохнул.

– Значит, так. Я тебе ни слова не скажу, пока не объяснишь, какого черта этот Горенко тебя заинтересовал.

Подошла официантка, я заказала кофе, прикидывая, что говорить. В итоге сказала почти правду:

– Из-за журналистки. Я случайно увидела у нее запись его фамилии, ну и…

– Понятно, – Олег потер лицо рукой, – сначала маниакальная погоня за ней, потом за этим парнем.

– Да что с ним такое?

Еще раз вздохнув, Олег начал говорить:

– Ладно, давай с малого. Насчет тех номеров машин, что ты мне дала… Две из них принадлежат людям Петренко, две – людям Миронова… старшего, две – младшего…

Тут я так на него посмотрела, что Олег примолк. Женька следит за мной? Возможно, следит давно… Он в курсе моих изысканий, но молчит, ждет, пока я поделюсь? Я же усердно отнекиваюсь от всего, и он опять молчит, зная, что мои слова вранье… Черт.

Я опустила лицо на руки, тут как раз принесли кофе. Олег смотрел сочувственно.

– Я же предлагал тебе сразу к нему обратиться. Доверие…

Я махнула рукой.

– О каком доверии ты говоришь? Я молчу о том, что делаю, а он знает каждый мой шаг, и тоже молчит.

– Он не хочет, чтобы ты куда-нибудь вляпалась.

– Вы так хорошо знакомы? – не удержалась я.

– Зная тебя, я могу проследить ход его мыслей, – парировал Олег, на это ответить было нечего. Он мог быть прав. У меня немало врагов, и Женька печется о моей безопасности, а вовсе не желает знать каждый мой шаг. Это еще хуже. Выходит, с его стороны умыслы светлые, а с моей…

– Ладно, – Олег вздохнул, – давай дальше. Последнюю машину отследить не удалось, – я уставилась на него, он пожал плечами, – номера никуда не вывели, машина пригнана из Владивостока, владельца найти не удалось, в том плане, адрес с телефоном есть, а вот выйти на него проблематично: парень отбывает срок за ограбление, и, кстати, реально присутствует в камере.

– Ты и это смог выяснить?

– Повезло. То, что его машина оказалась за тысячи километров, не удивляет. А вот кто на ней раскатывает – вопрос. Скажи мне, я правильно понял, ты приметила хвост, тянущийся за тобой, и этот последний один из многочисленных поклонников?

– Да, – я покусала губу.

– Можно попробовать его отследить.

– Он самый изворотливый, я застукала его только раз, и то не была уверена, что я его цель, потому что после ни разу не видела. Хотя в свете информации…

– Остальных он тоже мог заинтересовать.

– Если они его засекли.

– В любом случае, есть некто, о ком ты не знаешь и кто интересуется твоими передвижениями.

– Это настораживает, не правда ли? – усмехнулась я.

– Учитывая количество твоих врагов… Правда, пока ты с Женькой, я бы не стал на их месте высовываться.

– Они и не высовываются, просто наблюдают… Ладно, что там с Горенко?

Олег помрачнел, и я поняла, что мои преследователи это только цветочки.

– Ох, чувствую я, что пожалею, помогая тебе, – покачал он головой, кладя на стол пластиковую папку-уголок, в ней были отксерокопированные материалы дела.

– Давай я расскажу в общих чертах, – заметил он, я кивнула, разглядывая фотографию. Она тоже была отксерокопирована, качества не самого лучшего, Горенко на ней острижен под ноль, вытянутое лицо, симпатичный мужчина около двадцати пяти. – Мужик, которого Горенко пришил, личность в нашем городе была непростая, – начал Олег, я вздохнула в предвкушении.

– Без этого никуда. И кто же он был?

– Он занимал то место, которое сейчас принадлежит Женьке.

Подняв взгляд на Олега, я чертыхнулась.

– А Женька занял это место… – начала, было, Олег продолжил, кивнув:

– Сразу после смерти этого… Звали его Жирков Константин Игоревич, занимал он данное место около двух лет, держался уверенно, и никакого страха за свою жизнь не испытывал. Его предшественник, собственно, был его отец, водил тесную дружбу с Мироновым— старшим, работал вместе с ним, отойдя от дел, передал их сыну. Сама понимаешь, попечительство в лице Миронова-старшего отбило бы всякую охоту протестовать.

– И что его убийство? Действительно, Горенко зарезал его, защищая сестру? Глупость какая-то… Если он был известным в определенных кругах человеком…

– Вот именно. Никому бы в голову не пришло сунуться к такому, как он. Но Горенко, если судить по показаниям, просто не знал, кто перед ним.

Олег замолк, я присмотрелась к нему.

– Что тебя смущает? – спросила через полминуты. Он вздохнул.

– В основном, меня удивило, как легко парень отделался. По логике, он должен был получить или очень строгий приговор, или… просто скончаться до суда. Подобное не прощают.

– А он не только не умер, но получил всего пять лет.

– Точно. Такая лояльность позволяет задать вопрос: нет ли у парня покровителей…

– Заинтересованных в смерти Жиркова, – выдохнула я, – это, наверное, не так сложно было выяснить.

– Прошло шесть лет, и мне остались только слухи. Копать я не стал, боясь привлечь внимание. Как понимаешь, к тебе, а не к себе. Но из того, что мог узнать, выделил следующее… В то время Женька как раз начал проявлять интерес к делам отца, и Мирон мог решить, что куда приятнее, когда столь обширной нишей руководит близкий, нежели человек со стороны, пусть и сын старого приятеля, на тот момент уже скончавшегося, кстати. Плюс поговаривали, что Жирков стал зарываться, Миронову это могло не понравиться. Таким образом он мог прийти к мысли о его замене…

– Но зачем так замысловато? – вклинилась я. – Не проще заказать киллера, и…

– Киллер это всегда расследование. И я не об органах. Жирков не последний в городе человек, могли найтись те, кто стал бы искать заинтересованное в его смерти лицо, и на Мирона пало бы подозрение. Конечно, одно дело думать, другое – доказать, к тому же сейчас не девяностые, но ты же понимаешь, лучше вообще оказаться в стороне…

– И придумать историю с непредумышленным убийством, пообещав парню деньги?

– Как вариант. Конечно, можно погореть, но если все обстряпать правильно… Горенко мог даже не знать, кто заказчик. По крайней мере, я так думаю.

Я молчала, осмысливая услышанное. Да уж, чем дальше в лес… Опять Миронов хоть и неявно, но появился. Если он участвовал в заговоре, то мой интерес к Горенко вызвал у него массу вопросов. А если это Женька? Так возжелал занять выгодное место, что обстряпал смерть соперника? В любом случае его отец в курсе, но если Женька в деле, понятно, почему с меня глаз не спускает.

Наверняка, задается вопросом, какого черта я полезла в дело шестилетней давности. Тут я чуть ли не потом покрылась, а если он решил, будто я пытаюсь что-то на него накопать? С другой стороны, зачем мне это нужно? Ну это как раз вопрос десятый.

Глава 9

Я снова потерла лицо руками. В голове билась одна мысль: как теперь смотреть Женьке в глаза и говорить с ним?

– Это еще не все, – вернул меня в реальность Олег, я уставилась на него обреченно, – ну а ты как думала. Короче, смерть Жиркова признали случайностью, разборок и изысканий не проводили, и на то тоже была причина. Если люди Жиркова и были недовольны, подозревая умышленное убийство, нашелся тот, кто сумел их убедить в том, что не стоит копаться в этом деле.

– И кто это?

Олег лучезарно улыбнулся, а я простонала:

– Только не говори, что Петренко.

– Он самый, куда ж без него. Они с Жирковым приятели… были. Само собой, когда тот скончался так внезапно, обратились к Петренко. Тот провел расследование, черт его знает, что там было на самом деле, но он донес до людей мысль, что стоит забыть и о Жиркове, и о Горенко, и о самом происшествии.

Мы немного помолчали, я осторожно спросила:

– Могло ли быть так, что самому Ярославу смерть Жиркова оказалась выгодной?

– Это стоит у него спросить, – хмыкнул Олег, – но судя по тому, что мысль эта пришла тебе в голову… Ты знаешь его лучше, чем я, но и я могу сказать: трудно понять, что у Ярика на уме. Он вполне мог обыграть дело, а мог и устроить его сам.

– Но что он поимел со смерти Жиркова, если весь бизнес отошел к Женьке?

– Опять же вопрос не по адресу. Но тебе ли не знать, что многое из того, что действительно важно, остается за кадром для простых смертных, к коим я и себя отношу. Скажу больше: я бы не удивился, узнай, что смерть Жиркова была выгодна и Петренко, и Миронову, и Женьке, вопрос в том, кто оказался самым хитрым и остался в стороне.

Мы немного помолчали, Олег заметил:

– Не знаю, связано ли это дело с нынешними днями, но, помня твою способность вляпываться в неприятности, я почти уверен, что ты лезешь в болото, тревожить которое никто не хотел.

– При чем тут я? Это Иванченко заинтересовалась Горенко.

– Она сама тебе сказала?

– Я же говорила, я случайно увидела запись в блокноте.

– Ага.

Мы уставились друг на друга. Конечно, это «ага» вовсе не было скепсисом в сторону моей правдивости, скорее, оно относилось к слову «случайно». Но не могла же Иванченко знать, что мы встретимся, окажемся в кафе, что я полезу в ее сумку с обыском… Да я сама не могла такого представить.

«Так то ты», – хмыкнул внутренний голос.

Журналистка целенаправленно столкнулась со мной? Но это я предложила выпить кофе. А если бы не предложила, мы бы столкнулись еще раз? Так или иначе, она могла специально оставить сумку открытой, наблюдать за мной, а поняв, что я выцепила нужную информацию, вернуться за столик. Но как она могла быть уверена, что из всех записей я заинтересуюсь именно Горенко?

Впрочем, неудивительно, ведь его фамилия была записана не в самой записной книжке, а на отдельном листе, торчащем из нее. Логично, что я открою именно на этом месте, а подчеркнутая фамилия с несколькими знаками вопроса бросится в глаза и запомнится. Даже если мне не сразу придет в голову обратить внимание на Горенко, я запомню его… Неужели она могла предположить, что я полезу в ее сумку? Я создаю такое впечатление?

«Ты создаешь впечатление неврастенички с идеей всемирного заговора, – снова хмыкнул внутренний голос, – и, кстати, вполне его оправдываешь».

– Я вижу, у тебя есть, над чем подумать, – вернул меня в реальность Олег, – мне пора, я прошу об одном: держи меня в курсе событий, а если понадобится помощь…

– Я обращусь к тебе.

– Я хотел сказать, не дури и обратись к Женьке, – Олег вздохнул, а я покраснела.

Мы распрощались, заказав еще чашку кофе, я углубилась в чтение дела, но ничего нового не почерпнула. Жирков на момент смерти был женат, может, имеет смысл поговорить с вдовой? Что мне это даст? Имеет смысл поговорить с Женькой, а еще с Петренко, и с Мироновым— старшим. Только маловероятно, что кто-то из них пожелает рассказать правду. Но есть Горенко, собственно, убийца Жиркова, молодой мужчина, вернувшийся на родину и ставший неприметным середняком.

Боится попасть во внимание правоохранительных органов или еще кого-то? Если его бывший друг Пархоменко прав, и у Горенко есть деньги… Он мог получить их за убийство Жиркова. Тратить боится, чтобы не вызвать вопросов, вот и живет неприметно, выжидает… Хотя почему просто не смыться с деньгами и не начать новую жизнь? Боится, что найдут? Или денег не так много, как ему хотелось?

Появилось непреодолимое желание плюнуть на все, поехать к Горенко и задать напрямую несколько вопросов. А почему, собственно, нет? Если придумать повод, можно и попытаться. Хотя бы пойму, что за человек передо мной.

Наплевав на возможные последствия, а также на то, что за мной присматривает такое количество человек (все равно они уже знают о моем интересе), я, взяв папку, отправилась к машине. От документов надо избавиться или спрятать их, чтобы не вызывать лишних вопросов. Интересно, когда Женьке придет в голову их задать? И вообще, сознаться в том, что его люди постоянно висят у меня на хвосте, а сам он знает о каждом моем шаге, делая вид, что ни сном , ни духом…

Тоскливо вздохнув, я вырулила на дорогу. В памяти всплыл тот вечер, когда он ждал меня в моей квартирке, пока я моталась по городу, пытаясь отыскать его. Мы сидели в кухне, пили кофе, я не могла осознать этого. Напротив сидит Женька, и все происходящее вроде нового этапа в жизни, совершенно отличного от того, что было. Не знаю, зачем, но я выпалила:

– Прости, – он вопросительно изогнул бровь, а я продолжила, – за то, что все так вышло с Настей, и вообще… Я не хотела влезать в твою жизнь и все там ломать…

Женька рассмеялся, качая головой.

– Боюсь, с извинениями ты опоздала на год.

Теперь я уставилась непонимающе. Женька, отставив кружку, присел на корточки передо мной, расположив руки на моих коленях. Немного поглазев, словно ожидая откровений, сказал:

– Все изменилось в тот момент, когда ты меня пальцем поманила в клубе, показав, что я тебе неинтересен. Ты вообще понимаешь, что это для меня значило?

– Догадываюсь, – усмехнулась я, – такие, как ты, привыкли получать то, что хотят.

– Вот именно. А ты только и делала, что ускользала, еще и втягивая меня в неприятности.

– Прости, – вспыхнула я.

– Аня, перестань. Мы оба хороши… В какой-то момент я решил, что все это бессмысленно. Невозможно заставить кого-то быть с тобой, если он не хочет, тем более, ты с твоей маниакальной идеей хранения верности, – он на мгновенье замолк, а я затаила дыхание. Женька продолжил, глядя в сторону, словно бы не мне говорил, а высказывал что-то, что давно хотел сказать, отпустить. – И даже когда ты осталась в городе, я подумал, что это ничего не значит. Ничего не изменится, понимаешь? И, кстати, оказался прав, твоя жизнь несильно тогда изменилась… Ну а потом история с Вадимом… – он опять замолчал и в этот раз задумался дольше прежнего, его мысли как будто перенеслись в другое место. Он перевел на меня внимательный взгляд, и мне стало не по себе. Однако Женька продолжил, и ощущение ушло. – Когда мы оказались в том доме, и все, что произошло… честно говоря, я просто не знал, что думать. У меня все так изменилось…Короче, я решил дождаться развязки истории, а потом тебя чуть не убили, Петренко тебя увез, ты улетела… А я сижу, как дурак, и думаю, что дальше? И я пришел к выводу, что это была ошибка. Ты поддалась импульсу, а потом пожалела… Ведь у тебя есть высшая цель, – он снова усмехнулся, но тут же серьезно добавил, – извини.

Я улыбнулась.

– Я просто не хотела портить тебе жизнь.

– Дурочка, – поднявшись, он потянул меня за руку и привлек к себе, – единственное, чем ты можешь испортить мне жизнь – это стремлением наживать врагов и неприятности.

Я рассмеялась, уткнувшись носом ему в грудь.

– Как думаешь, – спросила негромко, – у нас получится?

Женька ответил не сразу, и я напряглась.

– Я на это надеюсь, – наконец, сказал он, и я не знаю, стало ли мне легче оттого, что он сказал правду. Он не играет со мной, не врет, он не знает, что будет с нами. И я не знаю.

Снова вздохнув, я велела себе сосредоточиться на дороге, а не предаваться воспоминаниям. Не скажу, что мне это удалось.

Двор Горенко на этот раз был пуст, но места, чтобы приткнуть машину, не оказалось. Пришлось сделать еще один круг и бросить ее в том же дворе, что в прошлый раз. Адрес у меня был, дверь в подъезде оказалась обычной деревянной. Квартира находилась на третьем этаже, дверь новая, железная. Интересно, ее поставили по возвращении Горенко или до?

Парень так боится неприятелей, что обороняется любыми способами? Посоветовав себе не предаваться излишним фантазиям, я нажала на звонок, запоздало поняв, что не придумала повода для встречи. Оказалось, он и не нужен, дверь мне не открыли. Потоптавшись с полминуты, я отправилась вниз. Вполне вероятно, Горенко в командировке, ну или просто на работе в городе.

Выйдя на улицу, я закурила, поглядывая по сторонам. Интересно, где сейчас мои преследователи? Сидят в машинах неподалеку от моей или прячутся в кустах, наблюдая?

Я усмехнулась, мания манией, а истина на моей стороне: за мной действительно следят, так что подозрения об Иванченко и Горенко могут иметь под собой основу, а вовсе не являются плодом моего разыгравшегося воображения.

Выбросив окурок в урну, я зашагала в сторону, противоположную той, где находилась моя машина, мне пришла в голову еще одна идея, и я решила ее осуществить. Помнится, дама, у которой я расспрашивала о Горенко, говорила, что его дружок постоянно торчит дома. И хоть Павел Пархоменко уже не числился в товарищах Юрия, он вполне мог оказаться мне полезен. Павел создал впечатление неглупого парня, почему не наладить с ним контакт?

Вскоре я звонила в квартиру Пархоменко, на этот раз дверь мне открыл сам хозяин. Увидев меня, удивленно выгнул бровь и усмехнулся, убирая руки в карманы брюк.

– Девушка, а вы часом не влюбились? – поинтересовался насмешливо.

– Мы можем поговорить?

– По-моему, мы с вами прекрасно поговорили в прошлый раз, кстати, он был не так давно, я лично не успел соскучиться.

– И все-таки.

Мы посверлили друг друга взглядами, Пархоменко соизволил убрать с лица наглую насмешку, правда, почти сразу вернул и сделал дурашливый жест, приглашая меня войти.

– Разве могу я отказывать столь высокопоставленным лицам?

Я поморщилась, а он разулыбался, довольный эффектом. Мы прошли в кухню, я уселась на стул, Павел разместился в том же месте, что в нашу первую встречу, опершись на сервант и убрав руки в карман. Видимо, это было его место силы.

– Горенко не появлялся, не знаешь? – задала я вопрос, Пархоменко посмотрел с любопытством.

– Я за ним не слежу, я вроде бы объяснял, что дружбу мы водить перестали.

– Однако ты в курсе его дел.

– Я бы так не сказал, слухи, да, а вот насчет дел – не знаю.

– Так он возвращался из командировки?

– Возвращался, – Пархоменко с интересом меня рассматривал, – позавчера ночью приехал, а вчера вечером снова уехал. Парень работает, не покладая рук. Боюсь, мир рухнет, если он остановится.

– Он ни с кем не встречался?

Пархоменко хмыкнул.

– Слушай, красавица, ты приходишь сюда и задаешь вопросы. Я мог вообще не пустить тебя на порог, не говоря уж о диалоге, в котором для себя не вижу никакой пользы. Есть мнение, что с тобой лучше не связываться, во-первых, ты ходячие неприятности, а во-вторых, дружки у тебя такие, что голову оторвут на раз-два. И ты хочешь, чтобы я вот так рисковал своей шкурой ради твоих красивых глаз?

– Что ты хочешь? – не стала я церемониться. Павел пожал плечами.

– Ничего эдакого. Я бы удовлетворился хорошей суммой денег.

– Отлично, – кивнула я, – у меня предложение. Ты присматриваешь за Горенко, и когда он появляется, сообщаешь мне. Если он с кем-то встретится, также сразу сообщаешь. Я тебе плачу. Идет?

– Деловой подход, – хмыкнул Павел, – люблю таких. Что ж, я согласен, и заметь, даже не поинтересуюсь, с чего это вдруг подружку местного мафиози заинтересовал такой скромный парень, как Юрка. Кстати, отсутствие интереса тоже поощряется.

– Назови цену.

Павел помолчал, разглядывая меня и словно примеряясь, сколько попросить. Я была уверена, что сумма, обозначенная Пархоменко, окажется для меня не только приемлемой, а я лично даже не замечу уменьшения своих денежных средств, благо, деньги, переданные Марком, до сих пор хранились у меня. Так оно и оказалось.

– Договорились, – сказала я, вставая и протягивая ему руку, он ее пожал, продолжая меня рассматривать, – запиши мой номер, и, если что, звони.

Глава 10

Оказавшись на улице, я столкнулась с той тетушкой, что рассказывала о Горенко, поздоровалась, она в ответ кивнула. Я поспешила к машине, размышляя, правильно ли поступила, пойдя на столь сомнительное соглашение с малоизвестным парнем. Остается надеяться, что Пархоменко не использует сей факт в личных интересах. Правда, каким образом?

Даже если он работает на кого-то из моих соглядатаев, ничего нового они не услышат. Но могут дать команду доносить до меня информацию, не соответствующую действительности, а выгодную им… Выгодную для чего? Горенко должен быть в таком случае активным участником событий, а он, кажется, только и занят грузоперевозками. По крайней мере, так выглядит со стороны. А чем парень занимается на самом деле? Может, в следующий его приезд стоит за ним проследить? Я тут же представила Женькино лицо, когда я ночью улизну на машине, ничего не объясняя.

«Может, к тому моменту и некому будет объяснять», – мелькнула в голове мысль, и я остановилась.

Черт, только не это! Кажется, я начинаю готовиться к тому, что наш с Женькой мир развалится. Нельзя пускать такие мысли в голову. После всего, что было, неужто мы не справимся теперь, когда мы вместе?

До вечера было далеко, сидеть в четырех стенах невозможно, потому, особо не задумываясь, зачем, я отправилась к вдове Жиркова. Адрес в данных Олега был тот, где семья жила на момент трагедии. Я решила скататься, и если там облом, напрячь Олега. После утренней тирады не хотелось его беспокоить, а то решит, что я куда-то вляпаюсь непременно, и начнет опекать пуще прежнего, а то и вовсе Женьке сдаст. Хотя Женька и так в курсе моих передвижений, так что сдавать некого.

Дом располагался в центре города, оказался трехэтажным, рассчитан был на небольшое количество квартир. Кстати, Миронов-старший обитал в таком же, находился он через три от этого. Кажется, эту улицу, как и ту, на которой живет Женька, облюбовали богатые мира сего, точнее, сего города. И откуда их столько на такой маленькой территории?

Дом был окружен забором, но калитка распахнута настежь. Машину я бросила на соседней улице, не зная, удастся ли припарковаться, потому бодро зашла во двор. От калитки вела вымощенная дорожка, по обеим сторонам трава и небольшие кустарники, чуть поодаль подъездная к подземному гаражу. Миленько, кстати, уютно, почти американская мечта пятидесятых. Поднявшись на крыльцо, я набрала номер квартиры на домофоне, размышляя о причинах своей активности в последние дни.

Вроде бы таковых не наблюдалось, но словно что-то под руку толкало, заставляя действовать. Раньше это было от безнадежности, а теперь что? Страх потерять, что имею? Так мои изыскания – лучший способ.

Тут пришлось прервать размышления, на том конце ответили.

– Добрый день, – дружелюбно сказала я, – я бы хотела поговорить с Жирковой Натальей Сергеевной.

– А вы кто? – поинтересовался ответивший женский голос.

– Я… Я бы хотела поговорить о смерти ее мужа.

Повисла пауза, я терпеливо ждала. Наконец, голос ответил:

– Заходите. Второй этаж.

Щелкнул замок, и я попала в просторный холл, где находилась комната консьержа, в окошке сидела милая бабулька. Я поздоровалась, она ответила мне, радостно кивая. Был лифт, но я предпочла подняться пешком, обдумывая, как начать разговор. На этажах было по две квартиры, на втором одна из дверей оказалась распахнутой, на пороге стояла женщина около сорока, стройная блондинка в халате по колено. Дама была хороша собой и даже в домашнем наряде выглядела на пятерочку. Меня она рассматривала с интересом, но хмурясь, то ли я ей не понравилась, то ли гадала, какого черта какая-то девица вынюхивает о смерти ее мужа.

Когда я оказалась возле двери, Наталья Сергеевна сказала:

– Я вас не знаю.

«Наконец-то», – мелькнуло в голове. За последний год я успела почувствовать себя местной знаменитостью.

– Меня зовут Иванова Анна, – я протянула руку, женщина ее пожала, – если вы не против, мы могли бы поговорить в квартире.

– Проходите, – кивнула она. Квартира оказалась шикарной, отделана со вкусом, содержалась в идеальной чистоте. Мы прошли в гостиную, я села на диван, а Наталья Сергеевна разместилась в кресле. На всякий случай я поинтересовалась, хотя и была уверена, что это она:

– Я правильно понимаю, вы вдова Константина Игоревича?

– Правильно. Объясните причину вашего интереса к моему мужу.

– Я журналистка, – соврала я, хотя это мог быть не самый удачный ход, журналистов, как известно, часто не жалуют.

– И что? С чего вам стали интересны события шестилетней давности?

– Мне интересны события настоящего дня, но так получается, что приходится копаться в прошлом. Вы знали, чем занимался ваш муж?

Женщина усмехнулась.

– Догадаться было несложно. Чем занимался его папаша, знали все, и Костя, само собой, пошел по его стопам. Я была против, деньги он и так мог заработать, а связь с криминалом никому счастья не приносила. Я была уверена, что он плохо кончит. Отец его совсем другой был, деловой, собранный, такому палец в рот не клади, оттяпает всю руку. А Костик… Ему все повеселиться да пошататься где-нибудь. То, что Игорь Дмитриевич его хотел к делу приобщить, неудивительно, единственный ребенок, только ничего путного не вышло. Поначалу Костик старался, конечно, работал, но когда отец умер, крышу у него сорвало, начал пальцы гнуть, словно он в городе главный, ну и само собой в разгул ушел. Я его последний год почти и не видела: у него то дела, то пьянки, то бабы.

– Почему же вы не ушли от него?

– Не знаю, – она усмехнулась и, достав из кармана сигареты, закурила. Я поморгала, но решила не наглеть. Что-то в последнее время даже курить некогда. – Не буду врать, что на что-то надеялась, но… привыкла, наверное. Меня он не обижал, и я жила своей жизнью. Впрочем, вам же не это интересно?

Я чуть помедлила.

– Что вы можете сказать о его смерти?

– А что говорить? Все банально: напился, захотел окрутить девчонку и получил ножом в пьяной драке. Очень в его стиле.

– И вы не допускали мысли, что это могло быть предумышленное убийство?

Жиркова бросила на меня быстрый взгляд и отвернулась. Пройдя к столу, затушила сигарету в пепельнице, стоя ко мне спиной.

– А с чего у меня должны были появиться такие мысли?

Актриса из нее была не лучше, чем из меня.

– Наталья Сергеевна, – спросила я вкрадчиво, – к вам кто-то приходил?

Женщина быстро повернулась.

– Я думаю, этот разговор не имеет смысла. Я и так рассказала больше, чем следовало.

Женщина была настроена решительно, я поднялась и вдруг спросила:

– Знаете вы Миронова или Петренко?

Жиркова замерла, потом усмехнулась, но фальшиво.

– Пожалуйста, покиньте мой дом.

Пришлось мне отправиться восвояси. Правда, бесполезным я данный поход не считала, во-первых, узнала о самом Жиркове, во-вторых, выяснила, что мысль о предумышленном убийстве приходила в голову его жене, и это учитывая, что их взаимоотношения далеки от идеальных, значит, вряд ли она много знала. Хотя спорный вопрос. Помнится, прошлым летом я столкнулась с женщиной, собиравшей компромат на своего возлюбленного в течение десяти лет.

Жиркова вполне могла интересоваться не мужем, а его делами. Тем паче что она точно сталкивалась или с Мироновым, или с Петренко. Вот бы узнать, с кем. Тут мне подумалось, что дама могла сообщить о моем интересе как раз кому-то из них. Вот радость-то. Впрочем, следя за каждым моим шагом, удивления они не испытают. Зато я могу узнать, с кем дама связывалась. Сев в машину, я набрала Олега.

– Ты снова на коне, – усмехнулся он, – что на этот раз?

– Можешь узнать, не звонила ли кому-нибудь сейчас жена Жиркова? Если нет, тогда нужны будут ее звонки за сегодня.

– Зачем? Подозреваешь даму в том, что она проводила мужа в дальнюю дорогу?

– Вообще, нет, но теперь на эту тему подумаю. Сделаешь?

– Когда нужна информация?

– По мере поступления.

Олег явственно вздохнул.

– Видимо, мне не расстаться со старыми привычками.

– Олежек, очень надо.

– Ладно, будь на связи.

Поблагодарив Олега, я направила машину в сторону дома. Интересный он подкинул вариант. Наталья Сергеевна к мужу симпатии не испытывала, по крайней мере, последний год его жизни. Могла хотеть от него избавиться. Развод – дело хлопотное, можно остаться без гроша за душой. Зная привычки мужа нарываться на неприятности… устроить случайную смерть несложно. Особенно если знаком с кем-то вроде Миронова или Петренко.

Я склонялась в сторону Ярослава, Олег упоминал, что тот считался приятелем Жиркова. Вряд ли Петренко пылал дружескими чувствами, скорее, старался держать возле тела нужного человека. И Наталья Сергеевна могла быть с ним знакома. Когда ей понадобилась помощь – обратилась к Ярославу. Вопрос, правда, слишком интимный, надо быть с ним на короткой ноге, чтобы подкатить.

А что, собственно мешало ему использовать даму? Настроить ее на нужный лад, чтобы инициативу проявила она, в то время как сама смерть Жиркова могла быть выгодна ему.

Уф, вилами по воде. Но в стиле Петренко.

Вздохнув, я снова задалась вопросом: чем я вообще занимаюсь? Копаюсь в смерти криминального субъекта, который никакого отношения ко мне не имел. Рыскаю в поисках информации о парне, которого знать не знаю.

«Зато при деле», – хмыкнул внутренний голос.

Я нахмурилась. Если все мои домыслы яйца выеденного не стоят, я сяду в большую лужу. Но если за этим что-то есть… Это что-то может вовсе меня не касаться. Да, Иванченко могла заинтересоваться Горенко, и у нее есть причины: он убил местного криминального авторитета, после чего в городе произошли изменения в распределении власти. Ей это может быть интересно как журналисту, у нее свои цели. Какие на хрен цели, когда Ярослав прямым текстом сказал: черт знает, на кой ляд женщина сюда притащилась. Впрочем, мало ли что он сказал…

Я потерла лоб, так недолго головой поехать. Тут раздался телефонный звонок. Это был Олег.

– Решил тебе порадовать, – хмыкнул он, – думаю, ты сама догадаешься, кому звонила дама примерно в то время, когда мы с тобой общались.

– Петренко, – вздохнула я.

– Видишь, какая ты умная. Я так понимаю, ты ходила к Жирковой?

– Да, она обеспокоилась, когда я высказала мысль, что убийство ее мужа могло быть предумышленным.

– И после твоего ухода позвонила Ярику… Что ж, желаю удачи.

– Ты же не думаешь, что я пойду к нему выяснять подробности?

– Я вообще стараюсь меньше думать о твоих делах, сердце болеть начинает. Ты, может, и не поедешь, а вдруг Петренко сам объявится?

– Посмотрим, – усмехнулась я.

Ярослав не позвонил ни в этот день, ни на следующий, из чего я сделала вывод: что-то точно происходит. Имя свое я называла, слежка за мной ведется, дама позвонила, чтобы высказать опасения, а Ярослав молчит. С одной стороны, это избавляло меня от ненужных объяснений, с другой вселяло опасения. Затишье, как говорится, бывает перед бурей. А бури у Ярослава такие, что мало не покажется.

В общем, ничего удивительного, что через два дня вечером мы с Петренко встретились под предлогом выпить кофе. Ярослав ждал меня за столиком с чашкой в руках. Встретил с улыбкой, весьма дружелюбной. Высказываться в лоб я не стала, а ему это и вовсе не приходило в голову, и минут пятнадцать мы провели за беседой. Я хмурилась, вглядываясь с него, Ярослав улыбался без остановки, словно отхватил главный приз на конкурсе. В конце концов, я что-то буркнула на его слова, и он поинтересовался, наклоняясь через стол:

– Ты на меня за что-то злишься?

Вопрос, безусловно, был с издевкой, и я, наклонившись вперед, как и он, поинтересовалась:

– А есть за что?

Наши лица оказались близко друг к другу, я со злости решила стоять до последнего, то есть не отводить взгляд. Петренко, кажется, ситуация не напрягала, он ей наслаждался, улыбнулся, глядя мне в глаза, а потом опустил взгляд на губы. Это было уже слишком, но я не успела отреагировать, потому что в этот момент услышала голос:

– Я вам не помешал?

Мысленно простонав, я резко откинулась на сиденье. Над нами стоял Женька и насмешливо разглядывал, сунув руки в карманы джинсов.

– Это не то, что ты подумал, – зачем-то сказала я, мужчины одновременно хмыкнули. Женька достал из кармана ключи от машины и кинул мне, я поймала.

– Жди меня в машине.

– Я… – начала я, было, но он так посмотрел, что я сочла разумным удалиться, бросив напоследок взгляд на Ярослава. Он ободряюще улыбнулся.

– Не переживай, дорогая, – сказал мне, – твой возлюбленный меня не съест. Это он только с виду такой страшный.

Лучше бы он вовсе молчал. Женька на эти слова не отреагировал никак, вот кому надо в гляделки играть, выдержка у обоих железная. Я топталась на месте, Женька легонько подтолкнул меня, и ничего не оставалось, как направиться к выходу. Когда я была у двери, мужчины о чем-то беседовали, и вроде бы мирно.

Глава 11

Машину Женька припарковал возле выхода, так что долго искать не пришлось. Усевшись на пассажирском месте, я стала маяться. Факт того, что они там общаются, мне не нравился. Точнее, не нравилось, что я не знаю содержания разговора. Женька увещевает Ярослава, чтобы тот отстал от меня и не втягивал в свои дела? Или пытается вызнать, какого черта я таскаюсь по городу и как мне это пришло в голову?

Женька появился минут через пятнадцать, сел за руль и, не глядя на меня, протянул руку ладонью вверх, я положила ключи. Он завел двигатель и стал выруливать на дорогу, краем глаза я заметила выходящего следом Ярослава. В салоне стояло молчание, Женька смотрел вперед, я тоже, но поглядывая в его сторону.

– Окосеешь, – хмыкнул он все-таки, по-прежнему не оборачиваясь. Я вздохнула.

– Слушай, эта сцена в кафе…

– Милая, ты не обязана мне что-либо объяснять. Зная твой характер, я не склонен подозревать вас в любовных перипетиях.

Меня слегка покоробило. Не столько от его слов, сколько от этого «милая». С тех пор, как мы вместе, это слово ушло из его обихода, а теперь напомнило о тех временах, когда я вляпывалась в неприятности, а Женька меня из них вытаскивал. Отношения тогда между нами были неопределенными и напряженными.

«А сейчас как будто легче», – хмыкнул внутренний голос.

– О чем вы говорили? – поспешно спросила я, сделав вид, что не замечаю его тона.

– Преимущественно о делах.

– У вас с Ярославом есть дела?

– А у вас?

Вопрос намекал на то, что распространяться о теме разговора он не намерен. Я замолчала, и остаток пути мы провели в тишине. Женька загнал машину на стоянку возле дома, я стала выходить, он же остался в салоне.

– Ты что, не идешь? – нахмурилась я.

– У меня еще есть дела.

– Когда будешь?

– Пока не знаю. Будь добра, проведи это время дома, по возможности, спокойно.

– Это арест? – нахмурилась я. Женька усмехнулся.

– Считай, что это добровольное заключение. Надеюсь, не дойдет до того, что придется запирать тебя в комнате.

– Женя… – начала я, он снова так на меня посмотрел, что внутри все сжалось.

Кивнув, я вылезла из машины и поплелась к дому. Женька уехал, я, войдя в гостиную, плюхнулась на диван. Настроение было препаршивое. Очевидно, Женьку бесит мое молчание, и он уже не пытается это скрыть. Разговора по душам не предвидится, и он перешел в свою излюбленную позицию: будет просто давить. И я сама его к этому подвела.

– Как же я устала, – простонала я, откидывая голову на спинку дивана.

Такое ощущение, что я одна не знаю истинного расклада дел. И это бесит больше всего. Пройдя в кухню, я закурила. И что теперь? Сидеть дома в ожидании Женьки? Бродить от стены к стене, пялиться в потолок? Все это мы уже проходили. Но я знала, что так и будет. Буду сидеть и ждать. Господи, какая я идиотка, своими руками крушу то немногое, что имею. Что я ему скажу?

– Правду, – выдохнула я.

Кажется, я заигралась, и пора раскрыть карты. Я достала турку и кофе, и в этот момент зазвонил телефон. Бросив все на столе, я вытащила его, надеясь, что это Женька, но номер был неизвестен.

– Алло, – ответила я настороженно.

– Это Павел, – услышала голос Пархоменко, – помнишь меня, красотка?

– Помню.

– Есть разговор.

– О Горенко?

– Ну уж не обо мне.

– По телефону нельзя?

– Лучше лично. Тебе будет интересно.

Немного помедлив, я сказала:

– Хорошо, буду минут через сорок.

– Я жду.

Положив трубку, я покусала губы. И что делать? Женька велел сидеть дома, а я должна ехать… Если это ловушка? Какая? Глупость несусветная. Я поморщилась, но уже полезла за ключами от машины. Часы показывали шесть вечера, не самое удачное время, народ как раз едет из центра.

Я застряла в пробке и вместо сорока минут ехала час. Пархоменко не звонил, так что я решила, что ничего страшного в моем опоздании нет.

На этот раз мне повезло, в том плане, что возле дома Пархоменко оказалось свободное место. Приткнув машину, я вбежала на крыльцо и вскоре звонила в дверь Павла. Никто не открыл. Я нажала еще пару раз, с тем же результатом. Нахмурившись, достала телефон и набрала его номер. Может, парень куда-то вышел, устав меня ждать? За дверью раздалась нехитрая трель. Я замерла в ожидании, трубку никто не снял. Ситуация нравилась мне все меньше.

Я потянулась к ручке, но в последний момент остановилась. Не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понять: ничего хорошего ждать не стоит. Самое лучшее для меня – развернуться и уйти. Я могу встретиться с Павлом и потом, а если… то и встречаться будет не с кем. Тем не менее, я продолжала стоять на лестнице в нерешительности, а потом все же взялась за ручку, правда, предварительно прикрыв ее краем рубашки. Ручка опустилась вниз, дверь оказалась открыта.

«Точно ловушка», – пробормотал внутренний голос, но я вошла в прихожую. Свет не горел, расположение комнат не позволяло заглянуть в них отсюда.

– Павел, – позвала я, не двигаясь с места.

Ответом была тишина. Я сделала шаг, оставив дверь открытой. Пройдя еще вперед, заглянула в кухню и увидела ноги в тапочках. Бросившись туда, обнаружила лежащего на полу Павла, глаза у него были закрыты, вокруг головы расплылось пятно крови.

– Вот черт, – ругнулась я, бросаясь к нему и щупая пульс.

Парень был жив, я полезла в сумку за телефоном, и в этот момент почувствовала движение сзади, однако обернуться не успела, потому что на мою голову что-то обрушилось.

В себя я пришла быстро, по крайней мере, когда открыла глаза, почувствовала в голове легкий звон. Потрогав макушку, обнаружила больное место, шишки не было, но наверняка, будет. Сев, потерла лицо руками, приходя в себя, и быстро осмотрелась. Я по-прежнему находилась в кухне, Павел лежал рядом. Больше никого. Что это было? Точнее, не что, а кто. Убийца? Был в квартире, спрятался, услышав, что я пришла, а потом треснул меня по голове, чтобы убежать? Похоже на правду. Тут в голове стало яснее, я бросилась к Павлу, потрогала пульс и простонала, помочь ему уже было нельзя.

– Черт, – выругалась вслух. Если бы не моя халатность, я могла его спасти.

«Или сама распрощаться с жизнью», – мелькнуло в голове, и тут я перевела взгляд на свою рубашку.

Она была распахнута, причем нескольких пуговиц не хватало. Одна из них валялась на полу возле меня. Не успела я оценить данный факт, как услышала шаги и тут же вскочила, из прихожей показался тощий парень, что открывал мне дверь во время первой встречи. Кажется, его зовут Вадик. Он уставился на меня, потом перевел взгляд на лежащего на полу друга, и по его глазам я поняла, что меня не ждет ничего хорошего.

– Послушай, – двинулась я в его сторону, он взвизгнул:

– Не приближайся ко мне.

– Хорошо, – я выставила руку вперед, – все не так, как ты подумал, я не убивала Павла.

– Он мертв? – испуганно произнес Вадик. – Стой на месте, я вызываю полицию.

– Постой, я…

– Если ты ни при чем, значит, бояться нечего, так? – он достал телефон, не сводя с меня подозрительного взгляда. Я только вздохнула.

Представителей закона мы ждали в гостиной, я устроилась на диване, подвязав рубашку наподобие ковбойской, чтобы хоть как-то прикрыться. Вадик разместился в кресле на другом конце комнаты, заблокировав мне выход. Думает, я решу сбежать? Кстати, не самый плохой вариант. Правда, меня быстро найдут, и тогда объясняться станет значительно сложнее. Ждали мы молча, изредка поглядывая друг на друга. Я пыталась обмозговать произошедшее.

Итак, мне звонит Павел, настаивая на личной встрече. Я приезжаю, но вместо информации нахожу тело парня, меня бьют по голове, я вырубаюсь, а прихожу в себя через десять минут в разорванной рубашке. Перспектива так себе. Даю голову на отсечение, первое, что подумает следователь: мы с Павлом любовники, которые что-то не поделили. Он стал ко мне приставать, я толкнула его, парень ударился головой и умер. Это самый легкий вариант. Второй выглядел хуже: я шла сюда с целью избавиться от парня, правда, причину я не видела, но на то и следователь, чтобы ее придумать.

Последний прибыл с бригадой через сорок минут, я осталась сидеть в комнате, пока Вадим что-то нашептывал ему. Следователь, мужчина лет сорока, худой блондин с кривящимся ртом и усталым лицом, слушал его вполуха, осматриваясь. Уверена, не пропустил ни слова, несмотря на внешнюю беспечность. После подошел ко мне.

– Морозов Кирилл Игоревич, – представился он, голос с хрипотцой, взгляд внимательный, я бы даже сказала, немного хищный. Мои документы уже изъяли, и он успел с ними ознакомиться, – а вы, значит, Иванова Анна Сергеевна.

Это значит мне не очень понравилось, и не зря.

– Точно, – сказала я спокойно.

– Ну рассказывайте, Анна Сергеевна, – Морозов уселся рядом со мной.

Я вздохнула, потому что к этому моменту успела понять: ничего хорошего меня не ждет. Будут опрашивать соседей, дамы со двора поведают, что я искала друга Горенко. И видимо, нашла, раз уж наведывалась к Пархоменко, чему свидетелем та же женщина. Потом они пойдут к Горенко, тот, ни сном, ни духом ни о знакомстве, ни обо мне. Еще неизвестно, что поведал Пархоменко этому Вадику после первой встречи. Вдруг следователю уже известно, что на самом деле мне интересен Горенко?

В общем, сколько я ни ломала голову, не могла придумать ничего путного, а это значило, что мой рассказ вызовет массу подозрений, которые не сулят ничего хорошего. Однако небеса рассудили иначе. Стоило мне открыть рот, как в коридоре раздался шум, кто-то с кем-то ругался, и я быстро поняла, кто. Тут и сам владелец голоса появился вместе со служителем правоохранительных органов. Женька был зол без меры и не пытался этого скрыть. Зашел грозой, но, увидев следователя, утих и нахмурился. Морозов словно ничуть не удивился, увидев Женьку, наоборот, заулыбался, поднимаясь с дивана и говоря:

– Ба, какие люди! Евгений Станиславович! Уж не за девушкой ли?

Я уловила в голосе иронию и тоже нахмурилась, кажется, Женька не только знаком со следователем, но у них имеется своя, по всей видимости, неприятная история.

– За ней самой. Ты успела что-то рассказать? – посмотрел он на меня, я покачала головой, Женька кивнул. – До приезда адвоката разговоры отменяются.

Морозов усмехнулся.

– Вы так грозно вступаете в бой, вашей девушке есть, что скрывать? Она усердно доказывала, что к убийству непричастна.

– А вы, конечно, считаете иначе? – так же ядовито парировал Женька.

– Я пока ничего не считаю, – Кирилл Игоревич приблизился к Женьке и сказал, понизив голос, – учтите, Евгений Станиславович, в этот раз виновный сядет за решетку.

– Очень на это надеюсь, – ответил Женька и, слегка толкнув Морозова плечом, двинул ко мне. Морозов, усмехнувшись, вышел из комнаты.

Я сидела ни жива, ни мертва. Женька рухнул на диван и, потерев ладонью губы, повернулся ко мне, насмешливо сказав:

– Ну рассказывай.

Я опустила голову.

– Я ни при чем, – ответила ему, он кивнул.

– Это без сомнений. Я вообще не припомню случая, когда ты была при чем.

Я поморщилась.

– Я пришла, он уже лежал, был жив, я хотела достать телефон, чтобы скорую вызвать, и тут меня треснули по голове. Легонько, я вырубилась минут на десять. Очнулась в разорванной рубашке, а тут этот Вадик.

– На хрена ты вообще сюда поперлась?

Я покраснела.

– Он обещал мне информацию.

Женька оперся локтями на колени и потер лицо.

– Информацию о Горенко?

– Да.

– А ко мне ты не могла обратиться?

– Как же я… – начала я, было, но смешалась под его взглядом, жестким и насмешливым.

– Как? Вот этими самыми губами. Не могла ты сказать: Женя, у меня очередная паранойя, помоги разобраться с ней.

Я промолчала, он схватил меня сзади за шею и, притянув к себе, прошептал на ухо:

– Ты понимаешь, во что вляпалась? Разгребать замучаешься. Следак с тебя живьем не слезет, поэтому, ради Бога, хоть раз послушай, что тебе говорят.

Он меня отпустил и встал, у него зазвонил мобильный, Женька быстро переговорил, оказалось, приехал адвокат.

Глава 12

Дальше все закрутилось быстро. Мы поехали в отделение, но на Женькиной машине вместе с адвокатом. С меня потребовали обстоятельного рассказа, пришлось сознаться. Самое ужасное, что я и тут умудрилась не раскрыть всю правду. во-первых, не рассказала, что интерес к Иванченко возник из-за Петренко. Во-вторых, не созналась, что залезла в сумку, сказав, что листок выпал из записной книжки. В-третьих, промолчала, что знаю о преследователях, и кто за ними стоит.

Ну и конечно, о своих подозрениях о смерти Жиркова не стала упоминать. Вкратце история выглядела так: мне показалось подозрительным появление Иванченко, встретив ее в кафе и увидев листок с именем Горенко, я решила узнать о нем больше. Не застав дома, обратилась к его приятелю, который за определенную сумму денег обещал сообщить, если узнает что-то интересное.

– Он позвонил, и ты помчалась, – хмыкнул Женька на это. Когда я замолкла, адвокат Сергей Викторович, невысокий мужчина лет сорока пяти, светловолосый, приятной наружности, сказал:

– Ситуация не так уж плоха. Если Горенко даст показания, что вы познакомились в клубе, то история может сойти за правду.

– Какая история? – усмехнулся Женька. – Что ей понравился его дружок, и она поперлась искать парня по спальным районам? Следователь на это не купится.

– Сейчас главное понять, что знает парень, оказавшийся на месте преступления. Если Пархоменко ничего ему не рассказал, то вопрос упрется только в Горенко. Друг его мертв, ничего подтвердить не сможет, все будет строиться на показаниях Анны и этого Горенко. Сможет он сообщить то, что мы ему скажем?

Покосившись на меня, Женька ответил, поморщившись:

– Думаю, сможет. Людей к нему уже послали, главное, дать знать, что говорить.

Его ответ навлек меня на определенные мысли, но я старательно молчала.

– Что ж, – заключил Сергей Викторович, – у нас есть десять минут, чтобы все продумать.

Мучали меня долго, но все же отпустили. В итоге версия оказалась такова: я познакомилась с Горенко и Пархоменко около месяца назад в клубе. Ждала в баре Женьку и немного выпила, ребята показались мне интересными, мы поболтали, я узнала, что Горенко недавно вышел из тюрьмы и стала его жалеть, обещая помочь с работой. Записала номер телефона, но потеряла. Меня мучали угрызения совести, и я решилась на отчаянный поступок: найти парня.

Когда оказалось, что застать его трудно, я отправилась к его другу, собственно, Пархоменко. Мы с ним поговорили о Юре, я уехала. Потом я заезжала еще раз, потому что в первый визит обронила кредитку. Сегодня он позвонил и попросил приехать, якобы ему срочно понадобилась помощь, и он не знает, к кому обратиться. Я поехала, а дальше ясно что. Вся история была шита белыми нитками, оставалось надеяться, что мне повезет. И это случилось, несмотря на то, что следователь не поверил ни единому слову.

– Складно врете, Анна Сергеевна, – усмехнулся он, откидываясь на спинку стула в своем кабинете.

– Я говорю правду, – я постаралась ответить максимально уверенно. Не знаю, возымело ли это действие, или Морозов решил на время оставить меня в покое, но он, откинув ручку, которую вертел в руках, и положив локти на стол, сказал:

– Что ж, ваши показания я учел. Сейчас вы можете быть свободны, но оставайтесь на связи, пока мы будем проверять информацию.

Кивнув, я быстро встала и пошла к выходу.

– Передайте Евгению Станиславовичу, – добавил Морозов, когда я взялась за ручку, – что я так просто не отступлюсь.

Я вышла, не оборачиваясь. Женька ждал меня в машине, пил кофе в новой футболке, прежнюю пришлось отдать мне, чтобы прикрыть наготу. Я села в салон, он бросил на меня взгляд. Поведав о нашей беседе с Морозовым, я аккуратно спросила:

– Что вы с ним не поделили?

– Была одна история, – неохотно ответил он, кинув на меня взгляд.

– Убийство Жиркова?

– Ты успела его на меня повесить? – хмыкнул Женька. – Если я не ошибаюсь, это была пьяная драка.

– В которой погиб значимый в городе человек. Смерть его могла быть многим выгодна.

– И что? Я нанял Горенко, чтобы он пырнул Жиркова ножом? Детка, ну как ты себе это представляешь? Ты же читала дело.

Покраснев, я зло сказала:

– А ты, значит, в курсе всего, что со мной происходит?

– А то ты не знала, что мои ребята ездят за тобой хвостом?

– Тогда какого хрена ты устраивал спектакль все это время?

– Спектакль устраивала ты, я смотрел его и ждал, когда тебе надоест.

– Дождался?

– Как обычно. Ты в дерьме по самые уши, и кто-то должен тебя спасать.

– Я тебя не просила о помощи, – разозлилась я, Женька рассмеялся.

– Года идут, ничего не меняется. Мне надо было бросить тебя в лапах следака?

Я промолчала, отвернувшись к окну. Достала сигареты и закурила.

– Ты ведешь себя так, как будто я твоя собственность, – сказала ему, – ты мне не хозяин.

– Еще бы, твоего хозяина я знаю, редкий ублюдок, кстати, но тебе ведь такие нравятся?

Меня снова бросило в жар, Женька вздохнул.

– Ладно, извини, – сказал тут же, – просто мне до черта надоело все происходящее. Какой-то цирк, ей Богу.

Мы оба замолчали, докурив, я сказала:

– Отвези меня в мою квартиру.

Женька поморщился:

– Аня…

– Отвези.

Бросив взгляд, он промолчал, но на нужном повороте свернул в сторону района. Дорога прошла в молчании. Когда я уже открыла дверь машины, он сказал:

– Надеюсь, к утру ты сообразишь, что дуришь. Постарайся за ночь не совершить опрометчивых поступков.

Ничего не ответив, я вышла из машины и направилась к подъездной двери, слыша, как он уезжает. Он был прав: я уже понимала, как глупо поступила. Хотелось быть рядом с ним, а я стала проявлять характер. Лучше бы он, не слушая меня, отвез к себе, а теперь я должна ютиться в своей однушке, как полная идиотка. Возникла идея вызвать такси, но я упорно топала по лестнице вверх.

Оказавшись в квартирке, бросила сумку на тумбу и прошла в кухню. Выглянула в окно: двор был пуст, – мысль о том, что Женька вернется, не оправдалась. Я сидела, пялясь в стену и куря, когда раздался звонок мобильника. К сумке я бросилась бегом, но меня ждало разочарование: это был Петренко. Трубку я сняла, часы показывали час ночи, звонок в такое время можно рассматривать как что-то экстренное.

– У тебя там случаем не плач Ярославны? – насмешливо поинтересовался Петренко, поздоровавшись.

– Ты только за этим звонишь?

– Не мог не спросить. Скажи, радость моя, как ты умудряешь впутываться в истории, которые тебя, ну совершенно не касаются?

– Если ты собрался читать нравоучения, то я не в настроении их слушать.

– Я так понимаю, ты отказалась от помощи возлюбленного и теперь гордо пьешь кофе в одиночестве в своей конуре?

– Это тоже попахивает психоанализом.

– Не против, если я составлю тебе компанию?

– С какой стати? – искренне удивилась я.

– Проезжал мимо.

– Мимо чего?

– Не придирайся к словам, я буду через десять минут.

Петренко повесил трубку, а я озадаченно уставилась на телефон. Неужто мои дела настолько плохи, что Ярослав решил прикатить, несмотря на поздний час? Или он пытается разыграть очередную комбинацию? Чем гадать, проще дождаться его появления и все узнать. Точнее, узнать то, что он захочет рассказать.

Глава 13

Петренко появился ровно через десять минут, я за это время сварила кофе. Разувшись, он разместился за столом, весело на меня поглядывая, достал сигарету и закурил.

– Так ты на меня посмотреть приехал? – не удержалась я, он рассмеялся.

– Ты вообще в курсе, что ты подозреваемая номер раз?

– А откуда ты в курсе?

– Не разыгрывай неведение, ты два дня гоняла моих ребят, проверяя их квалификацию.

– И между прочим, с изворотливостью у них не очень.

– Вовсе нет. Я дал команду особенно не прятаться, а то ведь ты шею свернешь в какой-нибудь аварии, преследуемая желанием угадать тех, кто за тобой присматривает. Совершенно нелепое занятие, как считаешь? Можно было и так догадаться.

– А ты догадался?

– Компания все та же: я и Мироновы, слава Богу, пока ты больше никому не перешла дорогу.

Я кивнула, задумавшись. Выходит, люди Петренко не засекли четвертого наблюдателя? Или я все-таки ошиблась, решив, что тот человек за мной следит?

– И что твои люди? Усмотрели что-то интересное?

– С чего ты заинтересовалась Горенко?

Я вздохнула.

– Иванченко им интересовалась. Не спрашивай, как я узнала, но узнала.

– И как охотничья собака, бросилась по следу, не задумываясь, касается ли это тебя.

– Мы вроде договорились без нравоучений? Лучше скажи, что могло заинтересовать Иванченко в этом парне? Смерть Жиркова?

– По всей видимости. Я с ней близко не общался, хотя мы один раз обедали. Она выказывала к тебе крайний интерес, пыталась делать это ненавязчиво, но выходило так себе.

Вот тут я насторожилась по-настоящему.

– Думаешь, она что-то накопала на меня?

– Сомневаюсь. Ты в нашем городе личность небезызвестная, последний год светилась где ни попадя, так что вполне можешь ее интересовать.

– Когда мы общались, она никак не выказала своего интереса.

– А ты надеялась, она у тебя интервью возьмет? Короче, дама ведет богемный образ жизни, и если пишет какую-то книгу, то видимо, только в своей голове. Никакой конкретной информации у нее нет, мои ребята проверяли.

– Такое ощущение, что она сидит и ждет, когда кто-нибудь не выдержит и начнет действовать.

– В таком случае, уже дождалась. Убит дружок Горенко, это ее может заинтересовать. А еще тот факт, что на месте преступления оказалась ты в разорванной рубашке. Улавливаешь?

– Меня подставили.

– Не сомневаюсь. Вопрос в том, кто это сделал. Тут я могу тебя порадовать, правда, отчасти. Минут через пять— семь после того, как ты зашла в подъезд к Пархоменко, оттуда вышла девушка, на голове был повязан платок, скрывая часть лица, темные очки, ярко— красная помада. Невысокого роста, худая, одета в черное облегающее платье до колена и туфли на каблуках. Мои люди поспрашивали: пару раз ее там уже видели, но сказать, к кому ходила – не могут. В подъезде она точно не проживает. Само собой, ребятам не пришло в голову за ней следить, потому как никто не предполагал подобного развития событий.

– Ты думаешь, это убийца?

– Вероятней всего. Если только она, как и ты, не оказалась там уже после того, как парень долбанулся об угол шкафа.

– И не вызвала скорую?

– Как знать, зачем она к нему ходила. Паренек, с которым ты связалась, не так уж прост. Любитель шататься по злачным местам и делать фотографии тех, кому там не положено находиться.

– Иными словами, шантажировал дамочек за измены? – вздохнула я.

– Точно. Так что она могла появиться у парня, чтобы получить компромат, а обнаружив того с пробитой головой, испугалась и стала искать фотографии. Тут появилась ты.

– И она решила, что я подумаю на нее.

– Огласка таким дамам ни к чему, вот она и огрела тебя по голове. Я же ничего не путаю?

– Нет.

– Ну вот. А сообразив, что смерть парня могут списать на нее, инсценировав разборки двух влюбленных, сбежала. Ну это в том случае, если мы верим хоть в какие-то идеалы. Могло быть проще: получив компромат, дамочка шваркнула парня по голове, а потом инсценировала удар об угол. В конце концов, он же мог поскользнуться. Короче, ты появилась во всех отношениях не вовремя.

– Это я поняла. Что теперь делать?

– Была бы умна, отошла в сторонку, пока верный рыцарь не повергнет в прах всех врагов.

– Очень смешно.

– Ничего смешного, я вполне серьезен.

– Ты знаешь этого следователя, Морозова?

– Чем он тебя заинтересовал?

– Они что-то не поделили с Женькой.

– И ты не догадываешься, что?

Я вздохнула, а Ярослав лучезарно улыбнулся.

– Ты можешь ради разнообразия сказать правду? – поинтересовалась я.

– Когда я тебе врал? – он даже руку к груди приложил, а взгляд был до того невинен, что захотелось треснуть его по лбу. Я сдержалась, уселась напротив и закурила. Петренко, немного поглазев, сказал:

– Тебя интересует, действительно ли Жирков случайно убит в пьяной драке или кто-то приложил к этому руку? А зачем тебе это знать, скажи мне?

– Я не знаю, – пришлось сознаться с досадой.

– Зато я знаю. Шило в одном месте не дает жить спокойно. Вот вроде бы все получила, чего хотела, пора успокоиться, но нет, суешь нос везде, где не просят. Удивляюсь, как ты до сих пор жива.

– Я иногда тоже. Но давай ближе к делу.

– Да я и сам не знаю, – выдал Петренко, а я разозлилась.

– Вот уж не надо. После нашего разговора с вдовой Жиркова, она первым делом позвонила тебе.

– Я ее за это пожурил, зная твою пронырливость, был уверен, ты об этом прознаешь. Ну позвонила, и что? по-твоему, стоит услышать мое имя, так сразу надо подозревать вселенский заговор?

– Не отвлекайся. Я и сейчас подумаю, верить ли твоим словам.

– Сейчас-то что?

– Часто ты ко мне домой посреди ночи заходишь, чтобы кофе выпить?

– Я стеснялся напрашиваться, а ты не предлагала. А так могу хоть каждый день.

– Ярослав! – я даже по столу кулаком грохнула, а он рассмеялся.

– Ладно, хочешь слушать, слушай. Жиркова позвонила мне, потому что в те времена, когда ее муженек был жив, он числился в моих дружках. Паренек был на удивление несообразительный, но легко управляемый. Я быстро научился направлять его в ту сторону, которую мне надо. При хорошем раскладе я бы получил его… скажем так, бизнес. Так что избавляться от Жиркова мне не было никакой выгоды. Я бы подождал еще пару лет, а потом уж с чистой совестью…

– Тогда с чего Жиркова звонила тебе?

Ярослав еще попялился, раздумывая.

– Потому что в те времена у нас с ней была нежная дружба.

– Под нежной дружбой ты подразумеваешь?..

– Секс, конечно. Когда Жирков внезапно скончался в пьяной драке, вопросы об этой самой случайности возникли у многих. Можешь представить, какое это удовольствие, – я несознательно кивнула, Ярослав усмехнулся, – я, конечно, содействовал, чем мог, поняв общую обстановку, постарался донести до нее мысль: никаких сомнений в несчастном случае быть не может. Дурой она не была, даже если сомнения имелись, она оставила их при себе. Тут, спустя шесть лет, появляется молоденькая девчонка, называется журналисткой и начинает выпытывать подробности смерти ее мужа. Как считаешь, что она должна была сделать, выставив тебя за порог?

– Позвонить тебе, – вздохнула я. У Ярослава все как всегда по полочкам. Вопрос только: что тут правда, а что нет.

– Что она и сделала. Я уверил ее, что беспокоиться не о чем.

– Хорошо, я поняла: ты как обычно ни при чем. Но все-таки, это было преднамеренное убийство?

– А вот это неизвестно. Не смотри на меня так. Убийство могло быть выгодно сама знаешь кому, и эти сама знаешь кто умеют обстряпывать свои делишки так, что до них будет не добраться. Уверен, с Горенко хорошо поработали, но он так и остался стоять на своем: превышение самообороны во время драки при попытке освободить сестру от пьяных приставал.

– Судя по сроку и тому, что парня никто не трогал тогда и не трогает сейчас, я могу сказать: дело не чисто.

– Ты во всем ищешь подвох. Не думала, что это действительно нелепая случайность? И раз уж она оказалась выгодной кое— кому, то кое— кто смог сделать так, чтобы паренька оставили в покое.

– Разве ему не выгодно, чтобы от того избавились?

– Упаси Бог. А если подумают, что кто-то чистит концы? Дорогая, если бы на месте убитого оказался не Жирков, а обычный местный алкоголик, и парню дали бы пять лет, тебя бы это удивило? Иногда нужно смотреть в глаза очевидному: Жирков был плохим человеком, и смерть его вполне заслужена. Горенко получил столько, сколько должен был получить. И никого он не интересует потому, что интересовать уже некого. Дело забыто и сдано в архив.

Ярослав достал еще одну сигарету и закурил. Я задумчиво смотрела перед собой.

– Пархоменко говорил, что Горенко не нуждается в средствах, а работа экспедитором только прикрытие.

– И ты ему поверила. Еще раз напомню: Пархоменко занимался тем, что драл деньги с богатых дамочек. Тут приходишь ты и даешь ему повод поживиться. Он закидывает удочку в надежде, что ты сама попросишь у него информации.

В словах Ярослава был толк, но в его словах всегда есть толк, а за толком еще тысяча скрытых смыслов, выгодных ему одному.

– И что эта дама? – поинтересовалась я, устав думать о делах прошлых и возвращаясь к насущным проблемам. – Твои люди дадут показания, что видели ее?

– Каким образом? Скажут, что мимо проходили? Эта информация только для тебя. Но если тебя это утешит, даму, как я уже говорил, видели и местные. Важно заронить эту мысль в голову следователю.

– Ты сказал, у Морозова конфликт с Женькой из-за смерти Жиркова, но каким образом?

– Совершенно очевидным. Следователь был уверен: от Жиркова избавился твой Женька, чтобы расчистить себе дорожку в лучший мир.

– Ты хочешь сказать, он знает, чем Женька занимается?

– Если бы не знал, то и не бунтовал бы. Но одно дело знать, другое доказать, как говорится. Он вел дело Жиркова и пытался всеми правдами и неправдами засадить твоего Женьку за решетку. Неперспективное занятие, учитывая, кем является отец потенциального убийцы.

– И этому Морозову не надавали по шапке?

– Надавали, а дело быстро рассмотрели и закрыли. Следака хотели уволить из органов, но что-то там на небесах перемкнуло, и он остался служить. Как видишь, перемкнуло зря. Следак, кажется, очень желает видеть тебя в качестве убийцы, и, возможно, сможет это доказать, в конце концов, картина преступления весьма впечатляющая. К тому же свидетель… и давняя вражда…

– Так может, ему опять по шапке надавать, чтобы желания поубавилось?

– И кто давать будет? Миронов, что ли? Да он спит и видит, как пойдет тебя в последний путь провожать.

– А если Женька его попросит?

– Он, конечно, скажет, что сделает все, что сможет. Но ты его тоже пойми, он теперь публичный человек. Дело получило огласку, а ты и так девушка неоднозначная, ну и так далее, причин найдется множество.

Я вздохнула, глотнув остывший кофе.

– И ты приехал сюда, чтобы этим со мной поделиться?

– Ты же существо неразумное, от суженного сбежала, кто тебя знает, сорвешься куда-нибудь в ночь и натворишь дел.

– То есть это проявление заботы?

– Слабо в такое верится?

– Не верится вообще.

– И зря, я уже говорил и повторю снова: я тебе не враг.

– О чем вы говорили с Женькой в кафе?

– Сама не догадываешься? О тебе, конечно. Какого черта ты творишь, и все в том же духе. Кажется, мы оба были в растерянности от происходящего. А надо было быть собраннее, чтобы потом не вытаскивать тебя из-за решетки. Он говорил, я слушал, потом я говорил, он слушал, потом мы разошлись, ни на йоту друг другу не поверив. Ну что, подкинуть тебя?

– Куда?

– До суженного, нам все равно по пути. Или ты будешь сидеть всю ночь, глядя в окно с выражением вселенской скорби?

– И что я скажу Женьке?

– Он и так знает, что я нахожусь у тебя.

– Это бесит, – заметила я, он вздернул бровь, – у меня есть хоть какой-то шанс, что куча людей не будет знать о каждом моем шаге?

– У тебя был такой шанс, но ты его прошляпила примерно год назад, когда со всего разбега влетела в круг нашего высшего общества.

– Круг тут так себе.

– Ты его украшение, – хмыкнул Ярослав, поднимаясь, – ну что, едем?

Не знаю, зачем я согласилась. Часы показывали половину третьего, когда Ярослав тормознул возле ворот Женькиного дома.

– А если он не откроет? – глупо спросила я.

– Тогда перемахнешь через забор и сделаешь ему сюрприз. Давай топай, я начинаю злиться.

– С чего вдруг?

– Два добрых дела за одну ночь – это перебор.

Усмехнувшись, я вылезла и направилась к воротам.

Глава 14

Сначала хотела позвонить, но потом достала ключи. Женька сидел в гостиной с бокалом виски в руках. Увидев меня, совсем не удивился. Видимо, доложили уже.

«Неужели так будет всегда»? – подумала я, замерев и прислонившись к стене.

Посмотрев на меня, он грустно усмехнулся. Я прошла, села к нему на колени и обняла. Он уткнулся носом в мои волосы, и стало хорошо. На некоторое время. Оторвавшись, я посмотрела Женьке в глаза, его взгляд был внимательным и нежным. Я стала его целовать, и мы забыли обо всех разногласиях.

Уже ночью, лежа на плече спящего Женьки, я размышляла. Сон не шел, а в голове упорно витала одна мысль: меня водят за нос. Что-то не складывалось. Словно я упускаю нечто важное, лежащее прямо передо моими глазами. Не придя ни к какому выводу, я уснула.

Утро выдалось хорошее. Женька был в настроении. Если учесть события прошедшего дня, это нонсенс. Мы вместе завтракали, и я поинтересовалась:

– Что теперь меня ждет? – Женька вопросительно вздернул брови. – Я имею в виду Пархоменко.

– Думаю, выкрутимся. Ребята видели девушку, выходившую из подъезда после того, как ты туда зашла, – я кивнула, он усмехнулся, – Петренко уже рассказал?

– Да, – не стала я увиливать, – вы, кажется, все друг про друга знаете. И про меня тоже.

– А чему ты удивляешься?

– Долго у меня на хвосте будет висеть эта ватага?

– Пока не утихомиришься и не перестанешь лезть, куда не просят.

Немного помолчав, я решилась спросить:

– Что вы не поделили с Морозовым?

Женька поморщился.

– Твоего ненаглядного Горенко. Вернее, того, кого он умудрился пришить.

– Жиркова.

– Точно.

– А почему следователь думал на тебя?

Женька отхлебнул кофе, разглядывая меня с интересом.

– Ну как тебе сказать. Когда убили Жиркова, я по сути был пацаном без царя в голове. И мой досуг составляли вечеринки, полные алкоголя, наркотиков и девиц. Ты застала конец этого периода, так что можешь представить, что было во времена его расцвета. Горенко, будь он неладен, был одним из тех, кто таскал мне наркоту.

– Ты серьезно? – удивилась я. Хотя и знала, что он толкал наркоту, но не думала, что такому человеку, как Женька.

– А что такого? Кто-то же должен этим заниматься. Он был проверенным курьером. В нашей тусовке, вообще в тусовке золотой молодежи, без Горенко не обходилось ни одно мероприятие. Ну это я образно. Появляться на самих тусовках ему вряд ли приходилось, разве что в экстренных случаях, обычно все затаривались заранее. Его хорошо знали и, как ни банально это звучит, доверяли.

– У него должно быть немало денег, в таком случае.

– Может, у него их и немало. Человек не обязан тратить все и жить на широкую ногу. Короче, когда Жирков погиб, отец призвал меня для серьезного разговора, – Женька даже посмеялся, – видимо, понял, что пора мою энергию направлять не на саморазрушение, а в какое-то дело.

– Ага, на разрушение других.

– Насильно наркоту мало в кого пихают. Это так�

Глава 1

Я стояла в комнате, прислушиваясь к его шагам и покусывая губу. Не скажу, чтобы волновалась, но актерствовать подобным образом мне еще не приходилось, поэтому некоторая неловкость присутствовала. Дверь открылась, Женька зашел в комнату и замер на пороге с открытым ртом. Правда, удивление быстро сменилось заинтересованностью.

– Вот так сюрприз, – усмехнулся он, прикрывая дверь, я слегка пожала плечами, мол, ничего удивительного.

Просто захотела сделать любимому сюрприз на день рождения и нарядилась в костюм медсестры. По Женькиному взгляду было видно, что сюрприз удался. Короткий халатик, неприлично обтягивающий грудь, белые чулки и туфли на каблуках: и считай, мужчина у тебя в кармане. Похлопав глазками, я направилась к нему. Впрочем, игры в медсестру и пациента быстро закончились, потому как смотреть на меня в таком виде было выше Женькиных сил, и очень скоро мы погрузились в сладострастие.

Я уже была практически на пике удовольствия, когда дверь в комнату внезапно распахнулась, и я увидела Женькиного отца. Сзади него маячило испуганное и одновременно смущенное лицо одного из парней, по всей вероятности, тот приехал вместе с Женькой, чтобы забрать документы, такое частенько случалось. Охнув, я сползла со стола, на котором сидела, а Женька, чертыхнувшись, стал натягивать джинсы. Сцена не затянулась, Миронов-старший быстренько удалился, прикрыв дверь и сказав, что ждет в гостиной. Как только мы остались одни, Женька рассмеялся, правда, сдержанно.

– Вот уж не думал, что подобная ситуация может приключиться в таком возрасте, – покачал он головой.

Я натянула джинсы и майку в крайнем смущении. Мои отношения с Женькиным отцом и так нормальными не назовешь. Если начистоту, мы с Мироновым-старшим враги, и только то, что я с Женькой, мешает уничтожить ему меня окончательно и бесповоротно. А такую цель он, кажется, преследует с начала нашего знакомства.

Около года назад мы случайно столкнулись, когда я вляпалась в историю, где фигурировал весомый компромат на Миронова. Тогда Станислав Игоревич был еще только бизнесменом, но активно строящим карьеру на политическом поприще. Так что компромат, особенно в чужих руках, был для него большой угрозой. А тот, как назло, попал в руки не к кому-нибудь, а к моей первой любви. Марк всегда был подлецом, но подлецом исключительно удачливым, а главное, азартным. Когда-то он и мною воспользовался в личных целях, а именно обогатился и свинтил в теплые края.

Я же осталась без любви, без смысла жизни, но с большой вероятностью скорой смерти. К счастью (хотя тогда я так не считала), мне помог сбежать подельник Марка, Леша Максимов, которого тот в последствии убил. Марк вообще не любил ни подельников, ни свидетелей, потому со временем начал чистить хвосты истории, в которую меня втянул, а так как я могла пригодиться, он снова использовал меня в качестве орудия свершения своих планов.

Как назло, его планы частенько пересекались с планами Миронова, который тоже не был глупцом и нащупал между нами нить. Однако как только Марк разделался со своими делами, он вновь исчез, а я осталась. Для Миронова я была как гость в горле, потому что он был уверен: у меня есть на него компромат. Но на тот момент мы с Женькой погрузились в такую глубокую пучину взаимоотношений, что Станислав Игоревич не решался избавиться от меня, по крайней мере, в открытую.

В конце концов, мы с Женькой разбежались по разные стороны, и почти сразу я оказалась впутана в очередную политическую интригу, в результате которой должна была сложить голову или оказаться за решеткой. В столь хитроумном плане поучаствовал и мой друг Ярослав, хотя язык с трудом поворачивается его так называть. Ярослав Петренко в нашем городе не последняя личность, я бы даже сказала, одна из первых, активно строящий свой бизнес и ничем не гнушающийся.

Сошлись мы неожиданно, и хотя со стороны казалось, что дружба наша будет короткой, на деле она становилась только крепче. Что не мешало моему знакомцу пихать меня куда ни попадя, дабы достичь очередной своей цели. Пару раз я пыталась порвать эти странные отношения, но удерживало то ли стремление держать опасного человека возле себя, то ли, как ни удивительно признавать, странная привязанность к Петренко. Его отношение ко мне охарактеризовать я не бралась, потому для меня и всех окружающих оставалось загадкой, как я обосновалась в его жизни.

В конце концов, я плюнула на все домыслы и перестала гадать, что к чему, тем более, может, и невольно, но Ярослав посодействовал нашему с Женькой воссоединению. Я на тот момент уже и не чаяла, ведь Женька собирался жениться на Насте, секретаре Миронова, но в последний момент отменил свадьбу. Я перебралась в его дом очень быстро. Разговоров о прошлом мы не заводили, Настю я больше не видела, хотя и знала, что она по-прежнему работает на Миронова. Человек имеет свойство забывать плохое.

Если Марк разбил меня так, что пришлось собирать по кусочкам, то теперь многие проблемы отваливались сами собой, потому как казались ничтожными по сравнению с пережитым когда-то. Спустя всего месяц совместной жизни я, чувствуя себя любимой и желанной, оправилась и стала похожа на нормального человека. То есть так говорят окружающие, и я склонна им верить. Страхи, преследовавшие меня поначалу, утихли, и хотя где-то в глубине души я все еще боялась, что может произойти нечто такое, что разрушит все, что у меня есть, жизнь с Женькой успокаивала и дарила счастье, которого, как я думала, у меня уже не будет.

– Я жду тебя внизу, – сказал Женька, направляясь к двери.

– Что? Зачем? Я не хочу спускаться.

– С твоей стороны это будет некрасиво. Отец заглянул к нам в мой день рождения.

Я открыла рот, но он сделал непроницаемое лицо.

– Спускайся.

Распустив хвосты, я причесалась и потопала вниз. Женька сидел на диване, Станислав Игоревич прибыл не один, с ним была женщина. Они расположились в креслах напротив дивана.

– Иди сюда, – Женька похлопал рядом с собой, и я плюхнулась, старательно пряча взгляд.

– Знакомьтесь, – тут же сказал Миронов, поворачиваясь к своей спутнице, – это моя хорошая знакомая, Иванченко Александра Ильинична, журналист из Москвы, приехала к нам в город на некоторое время.

Я приветливо улыбнулась и пожала даме руку, мазнув взглядом. Ей было около сорока пяти, немного полноватая, но выглядела хорошо: прическа, дорогой костюм, макияж. Рукопожатие было крепким, а взгляд любопытным, подозреваю, Миронов успел сболтнуть, чему он стал свидетелем. Парня из Женькиной свиты уже не было. Я нырнула к Женьке под плечо, продолжая прятать взгляд и чувствуя, что краснею. Заметив это, он усмехнулся. Его ситуация, скорее, забавляла. Оказалось, Миронов, действительно, заехал поздравить сына с днем рождения. Мы выпили чаю, немного поговорили о мелочах, и вскоре они с дамой откланялись. Оставшись одни, мы с Женькой переглянулись, и он усмехнулся.

– Что? – посмотрела я на него.

– Кажется, я так и не получил свой подарок, – хмыкнул он и, резко подхватив меня и перекинув через плечо, потащил наверх.

На следующий день Женьке пришлось уехать, несмотря на то, что у него вроде как был выходной. И на то, что вечером мы собирались праздновать его день рождения. Провалявшись полдня в постели, я отправилась в салон красоты, чтобы подготовиться к торжественному мероприятию, и уже на выходе оттуда была поймана телефонным звонком Ярослава. Надо сказать, Женька к нашей с Петренко дружбе относился с прохладцей, не очень понимая, на чем она держится. Я тоже не понимала, потому и ему объяснить не могла, однако за прошедший месяц мы с Ярославом пару раз пили кофе. Немного посмотрев на телефон, я все же сняла трубку и сказала:

– Я очень занята. У тебя что-то важное?

– Конечно, – усмехнулся он, – прямо сейчас сижу в кафе, наблюдая за одной женщиной, не мог тебе об этом не сообщить.

– Что за женщина?

– А ты поверни голову направо.

Повернув, я увидела в кафе на другой стороне дороги улыбающегося Петренко.

– Может, выпьем кофе за счастливую случайность?

Прикинув, я решила, что лишние двадцать минут роли не сыграют, и направилась к переходу.

– Выглядишь отлично, – поприветствовал меня Ярослав, впрочем, последние две встречи он тоже начинал с этой фразы, добавляя, что любовь красит людей. Я уселась напротив, официантка поставила передо мной кофе.

– Готовишься к дню рождения любимого? – кивнул он на мою прическу, я кивнула в ответ. – По-моему, ты уже сделала ему шикарный подарок.

– То есть? – насторожилась я, глядя на него поверх кружки.

– Я о вчерашнем событии. Костюм медсестры? Анечка, умеешь ты удивить даже такого опытного мужчину, как я.

Я закатила глаза, невольно заливаясь краской.

– Как ты узнал вообще?

– Все так же. Женькин парнишка шепнул моему по знакомству, тот поделился с другим, а уж другой рассказал мне. Все под впечатлением и не могут спать спокойно.

– И это мужчины, – хмыкнула я.

– А то, такую красоту увидели. Миронов поди тоже теперь грезит наяву. Как у вас с ним?

Я пожала плечами.

– Мы не особенно общаемся. За этот месяц ни разу и не виделись. Настроен он, конечно, доброжелательно, но…

– Ясно. А что за дама с ним была?

– Какая-то знакомая. Журналистка из Москвы.

Ярослав немного покивал, глядя перед собой, потом откинулся на сиденье и посмотрел в окно, в задумчивости потирая подбородок.

– И тебя ничего не смущает? – повернулся он ко мне, я нахмурилась. – Я вполне допускаю мысль о том, что любящий отец заехал поздравить сына в день рождения. Но без предупреждения, да еще с какой-то дамой…

– К чему ты клонишь?

– Только к тому, что случайности с Мироновым происходят не так часто, и большинство из них – продуманные им самим.

– Ты считаешь, – протянула я, – он пришел не просто так, а с какой-то целью?

Ярослав пожал плечами и, выпрямившись, сделал глоток.

– Проверить не мешало бы. Любви к тебе он не испытывает априори, и только сынок удерживает Миронова оттого, чтобы не оттяпать тебе голову в темном переулке.

– Но чем ему поможет журналистка?

– Как знать, что она за птица. И как знать, что мог задумать Миронов.

– Ты меня запугиваешь.

– Я просто хочу сказать, будь осторожна, – Петренко нагнулся ко мне, опершись о локти, – глупо надеяться, что ты находишься в безопасности, потому что встречаешься с сынишкой местного депутата. Тем более, когда последний сам не прочь сжить тебя со свету. Никто же не спорит, что план ему нужен безупречный, но ты его знаешь – на такие он мастак. Так что выпадай иногда из состояния любовной эйфории и смотри в оба. Как зовут журналистку?

Я напрягла память.

– Фамилия Иванченко. Александра Ильинична Иванченко.

– Хорошо, я посмотрю, что она из себя представляет, – на этих словах Петренко поднялся, отсчитав несколько купюр, бросил их на стол, и, наклонившись ко мне, чмокнул в щеку, чего обычно за ним не водилось. Я даже рот открыла, но сказать ничего не успела, ибо он шепнул:

– Помни, уши есть везде.

Хлопнув меня по плечу, ушел, оставив с неоднозначными впечатлениями. С одной стороны, все это напоминало паранойю, теперь я от каждого нового знакомого должна шарахаться, предвидя заговоры? С другой… Ярослав смотрит на несколько шагов вперед, так что не доверять его словам глупо. Как и доверять. Что у него теперь на уме: стремление помочь или очередная игра в ловлю на живца? Я откинулась на сиденье, вытягивая ноги и глубоко выдыхая. Последние две недели мыслям подобного рода в моей голове место было заказано, потому сейчас они вызвали головную боль и раздражение. Неужели так и будет продолжаться? Должен же быть конец этой веревке, дергаться всю жизнь, ожидая подвоха то с одной стороны, то с другой, я не смогу.

Глава 2

Но не реагировать тоже не могла и, покидая кафе, непроизвольно поглядывала по сторонам, конечно, никого не заметила и разозлилась. Злость моя вылилась на Женьку, который позвонил сказать, что подъедет сразу в ресторан.

– Чего ты беснуешься? – поинтересовался он, и в голосе скользнули подозрительные интонации. Я дала задний ход: не рассказывать же ему о моих пароноидальных наклонностях.

– Просто все идет не так, как задумывалось.

– Не парься, я тебе обещаю, все будет, как надо, и даже лучше.

– Ну конечно, – пробормотала я, повесив трубку, и стала одеваться.

Женька оказался прав. Он приехал без опоздания, и вечер шел очень даже неплохо. Я отметила, что по сравнению с прошлым годом заметна разница: если тогда был клуб и наркотики, то сейчас ресторан и вполне цивильный вечер. Женька был весел, заметил мне тайком, что хочет смыться и оказаться со мной в спальне. Я погрозила ему пальцем, но его утащили на другой край стола, и разговор продолжить не удалось. Направившись в туалет, я столкнулась с одним из его друзей.

– Отлично выглядишь, – заметил он, усмехнувшись. Кажется, его звали Дима. Высокий, худой, темноволосый, с насмешливо кривящимся ртом. По сути, я не была знакома с Женькиными друзьями и сегодня старалась запомнить их имена.

– Спасибо, – улыбнулась я, намереваясь пройти мимо, но он привалился к стене и, снова усмехнувшись, сказал:

– Все-таки он тебя получил.

– Что?

– Женька. Ох, как он этого хотел, – Дима почесал бровь, складывая руки на груди, – все уши прожужжал. Сказал, она будет моей, и точка. Чего бы этого ни стоило. Я еще посмеялся, не боишься, что, получив желаемое, поймешь, что оно тебе не нужно. Но он стоял на смерть. Потом, правда, Настя появилась, и на время он успокоился… – Дима сбился и хмыкнул, разводя руками. – На кой черт я тебе это говорю? Извини, перебрал немного. Короче, поздравляю.

Хлопнув меня по плечу, он удалился в зал, а я, немного постояв, направилась в туалет. Разговор оставил неприятный осадок. Я впервые задумалась о том, что для многих я непонятно откуда взявшийся человек. Все они, наверняка, были приглашены на свадьбу, а теперь гадают, что же произошло? Более приближенные смотрят с пониманием, но любопытство читается в глазах у всех.

– И плевать, – сказала я своему отражению, когда мыла руки.

Не это меня тревожило. А слова о том, что Женька добился меня, как и хотел. Помню, год назад один его знакомый сказал, что в столкновении с Женькой проще сразу сдаться, он все равно получит то, чего желает. Хотя бы из принципа.

Выйдя в зал, я встретилась с ним взглядом, он хитро улыбнулся и не сводил с меня глаз, пока я не села рядом.

– Ты как всегда самая красивая, – шепнул мне, – давай свинтим отсюда, у меня множество идей, и все они гораздо интересней посиделок.

– У тебя день рождения.

– Вот именно, – он потянул меня за руку, и мы выскользнули из зала в коридор, а вскоре оказались на парковке в его машине. В ней мы и зависли. Но я совершенно не могла расслабиться, и Женька, конечно, это почувствовал.

– Что-то не так? – и взгляд, прищуренный и настороженный.

Он чего-то боится? Я вдруг подумала, он, как и я, хватается за каждое хорошее мгновенье, как за соломинку, а в глубине души ждет, когда с той или иной стороны привалит очередное приключение, способное разрушить все в один момент. И если я сейчас скажу что-то не то, он закроется и станет подозревать, придумывать, что происходит. Конечно, не прошло месяца, как мы вместе, но видно, что пропасть, разделявшая нас, никуда не делась, мы просто сделали вид, что ее нет, балансируя на тонкой веревке взаимоотношений, растянутой над невероятной высотой.

– Я… Я не знаю, – это все, что я смогла сказать, но этого было достаточно. Женька откинулся на сиденье, шумно выдохнув, повернул ко мне голову.

– Что происходит?

– Ничего. Просто я подумала… Твои друзья ничего обо мне не знают, смотрят с недоумением, боясь спросить тебя, что происходит. Еще месяц назад ты собирался жениться…

– О Господи, – казалось, Женька вздохнул облегченно, – выбрось эту дурь из головы. Я взрослый мальчик, и могу делать, что хочу. И мои друзья это понимают. Тебя они не знают, но дай им время.

– Кто-то знает.

– Кто?

– Например, Дима. Кому ты еще рассказывал обо мне?

– Димка мой близкий друг, и с его стороны свинство – болтать об этом с тобой.

– Он просто сказал, он рад, что мы все-таки вместе.

– И что?

– Ничего, – я пожала плечами и улыбнулась, – я тоже рада. Просто все это для меня… как-то странно.

– Надо иногда общаться с людьми, – усмехнулся он, – а не только с потолком.

– Очень смешно.

Надо сказать, этот месяц мы с Женькой мало разлучались. Я почти все время торчала у него дома. Один раз встретилась с Олегом и пару раз с Петренко. Женька, немного поглазев на меня, притянул к себе.

– Расслабься, – шепнул мне, – все хорошо.

И как в остальные дни этого месяца, я ему поверила, хотя уже начинала чувствовать, что это не совсем так.

Утром Женька уехал на работу, а я вместо того, чтобы спать дальше, стала глазеть в потолок. Это мне жутко не понравилось, не потому даже, что напоминало о прошлом, а потому, что не сулило ничего хорошего в настоящем. Я встала, быстро приняв душ и позавтракав, отправилась пешком в центр. Облегчения это не принесло. Выйдя из очередного магазина с пустыми руками, я стала подумывать о том, чтобы с кем-то встретиться, как увидела на другой стороне дороги садящуюся в автомобиль Александру Иванченко, спутницу Миронова в тот злосчастный вечер. Повинуясь импульсу, я быстро перешла дорогу и поздоровалась с женщиной. Она посмотрела с легким недоумением, но узнав, растянула губы в улыбке, вполне искренней.

– Анна? – спросила меня, я кивнула. – Рада встрече.

Я снова кивнула, тоскливо думая, что бы еще сказать. Причин для общения не находилось, кроме домыслов Петренко, что появилась женщина в нашем городе неспроста. Выходит, я настолько помешана, что готова подозревать человека за то, что он возник в моей жизни?

– Извините за тот вечер, – сказала я, чтобы хоть что-то сказать, Александра Ильинична усмехнулась.

– Дело молодое, а ваш свекор не самый деликатный человек.

– Мы с Женей не женаты, – зачем-то ляпнула я, неловко улыбаясь, женщина улыбнулась в ответ. Она нерешительно топталась на месте, явно размышляя, как бы поскорее уехать, и поэтому я выдала:

– Может, выпьем кофе? – и махнула рукой в сторону небольшой кофейни напротив нас.

Александра Ильинична посмотрела с удивлением, но не нашла повода отказать. Через пару минут мы сидели за столиком и ждали заказ. Я выспрашивала у нее о столичной жизни, Иванченко, расслабившись, разговорилась.

– Что же привело вас в наш город? – поинтересовалась я, принимая у официанта чашку. Сделав глоток, Александра Ильинична ответила:

– Собираюсь написать цикл статей о формировании власти в различных областях.

– Станислав Игоревич вам в этом помогает?

Иванченко рассмеялась.

– Весьма условно. Я довольно известный журналист, Аня, и он проявляет логичный интерес к тому, что я собираюсь написать. Как понимаете, ему бы не хотелось ударить в грязь лицом.

– А вы собираетесь разоблачать все и вся? – пригляделась я к женщине, она усмехнулась.

– Пока что я просто осматриваюсь. Ну а вы, чем вы занимаетесь?

Вот это вопрос, который лучше оставить без ответа. Я размыто поведала о своих делах и увлечениях, кофе был выпит, а я так и не поняла, что хотела получить от этой беседы. Мы уже попросили счет, когда Александра Ильинична сказала, что на пару минут отлучится. Сумку она оставила на сиденье. Как я не пыталась убедить себя в том, что поступаю бесчестно, но сунула туда нос. Сумка была небольшая. На виду лежал телефон и записная книжка.

Бросив взгляд в сторону туалета, я вытащила ее и быстро пролистала. Информации было много: встречи, телефонные номера, можно не пытаться запомнить. Внутри лежал сложенный листок. Развернув его, я увидела запись: "Ю. Горенко", – и рядом несколько вопросительных знаков. Быстро вернув все на место, я достала кошелек и вытащила купюру. Счет принесли вместе с возвращением Александры Ильиничны, я же пыталась унять дрожь в руках.

Смотреть в глаза женщине стало сложно, быстро попрощавшись, я отправилась в сторону дома, коря себя на чем свет стоит. Что вообще за идея лазить по чужим вещам? Какова была моя цель? Что я хотела найти? Какое-то признание, доказательство того, что женщина появилась неспроста? Так ведь она статью пишет, а я роюсь в ее сумке. А если бы она вернулась в это время? Я даже себе не могу объяснить мотивацию поступка, куда уж ей. Что она в принципе обо мне думает? Не расскажет ли о нашей встрече Миронову? Тот может истолковать мой интерес по-своему.

Я тихонько простонала. А если он решит, что я надумала поделиться с Иванченко информацией и искала с ней встречи? Хотя откуда я знала, что она окажется на той улице? Я могла следить от ее дома, это объяснение Миронова вполне устроит. Как бы он с перепугу не выкинул чего-нибудь эдакого… А если Петренко был прав, и на самом деле Иванченко и Миронов в одной упряжке, мой интерес для них только на руку, они уверятся, что я попала в ловко расставленную ими ловушку.

Я замерла столбом, переводя дыхание. Здравствуй, дорогая Аня, давно не виделись. Что еще придумаешь, что выкинешь на этот раз? Кажется, я говорила себе, что меня все это больше не касается, выходит, это были пустые слова, а на деле, бросили косточку, так я и несусь за ней, как голодная собака.

– Пусть даже не надеются, – грозно сказала я в воздух и направилась в сторону дома.

Угрозы мои были только попыткой уверить себя, что я изменилась. Стоило оказаться дома, как я загрузила базу данных по городу. Горенко в нашем городе оказалось трое, но лишь один был с нужными инициалами: Юрий Витальевич. То есть, я предположила, что данное совпадение вовсе никакое не совпадение, и Иванченко зачем-то искала этого мужчину. Я выписала его адрес и покинула дом, стараясь особенно не задумываться о том, что делаю. Однако, когда разместилась в машине, раздался телефонный звонок, оказалось, Женька.

– Я освободился пораньше, – заметил он мне, – может, где-нибудь перекусим?

Я согласилась, решив не тревожить его своими изысканиями, он, чего доброго, решит, что я спятила, и запрет дома. Впрочем, когда это меня останавливало?

Улыбнувшись данной мысли, я покинула машину и на своих двоих отправилась в центр, благо до встречи было время. Разместившись в небольшом уютном кафе, мы сделали заказ, вдруг я поймала Женькин взгляд, направленный на дверь, хотя он и попытался скрыть его. Обернувшись, увидела идущего по залу Петренко. Он был с мужчиной, увидев нас, расцвел улыбкой, что-то сказав спутнику, направился в нашу сторону, пока тот располагался за столиком неподалеку. Я вздохнула, подозревая, что вечер будет испорчен.

Ярослав, сияя белизной зубов, пожал Женьке руку, мне, кстати, тоже, и поинтересовался, как у нас дела.

– Все хорошо, – я неловко улыбнулась, пряча взгляд, Женька смотрел хмуро. Петренко или делал вид, что этого не замечает, или ему было наплевать на неловкость ситуации. – А у тебя как дела?

– Лучше всех, как обычно. Не буду вам мешать, встретимся как-нибудь на неделе, – подмигнув, он отбыл к своему столику, не дав мне ответить. Нам принесли заказ, я вяло заковыряла вилкой, бросая на Женьку взгляды. Он задумчиво хмурился, глядя перед собой.

– Не понимаю, что тебя с ним связывает? – спросил все-таки, и я вздохнула, откладывая вилку.

– Обязательно сейчас об этом говорить?

– Нет, можем поговорить, как обычно – никогда.

Я бросила на него быстрый взгляд, вздохнув, откинулась на спинку сиденья.

– Да я сама не знаю, почему мы с ним общаемся, – выдала в сердцах, Женька только усмехнулся, вздергивая бровь и складывая руки на груди. Ему бы еще косяк дверной, чтобы занять свою любимую позу.

– Это звучит неправдоподобно.

– Но так и есть.

Он посверлил меня взглядом.

– Ведь он тебя использует, даже не скрывая этого.

– А было бы лучше, если бы скрывал? – немного грубо поинтересовалась я, но тут же добавила. – Извини.

– Да ладно, – Женька снова усмехнулся, и в усмешке этой не было ничего хорошего, – я понимаю, я фигура в твоей жизни не настолько значительная, чтобы раскрывать свои секреты. Поехали домой, – он поднялся, бросив на столик деньги, пошел к выходу, не посмотрев на меня.

Глава 3

Петренко проводил его быстрым взглядом, мне снова подмигнул, я только головой покачала, шествуя к выходу. Женя был в машине, я села рядом, открыв окно, сунула в рот сигарету и уже поднесла зажигалку, когда Женька тем же насмешливым тоном заявил, трогаясь с места:

– Знаешь, ты даже куришь, как твой старый знакомый Иванов, что уж говорить об остальном.

Я замерла, так и не прикурив. Ладони стали потными, бросило в жар, хорошо, были сумерки, и мое состояние было незаметно. Меньше всего я ожидала подобного. Я могла перенести разговоры о Петренко, но намек на Марка и на нашу с ним схожесть… Вдруг я поняла, что так и есть.

Я бледное подобие Марка, тень, которую он приставил к себе, научил быть похожей на его собственную тень, чтобы в случае чего можно было воспользоваться. Я же с радостью впитала все, что было в нем, от мелких привычек и взглядов до профессиональных умений, которым он меня обучил. И что? Женька смотрит на меня, а тень Марка незримо присутствует между нами?

Я опустила руки, сжав в одном кулаке сигарету, в другом зажигалку, Женька на это усмехнулся.

– Да ладно, я привык.

От этих слов стало только хуже, я молчала, пялясь в окно, Женька тоже не начинал разговор. Да и что говорить? Уже войдя в гостиную, он поинтересовался:

– У меня к тебе только один вопрос, – я замерла напротив дивана, опустив голову, в висках застучало, а во рту пересохло, – мы когда-нибудь сможем поговорить откровенно?

Я молчала. Интересный вопрос. Он хочет знать обо мне правду, и именно этого я не могу ему дать. Марк слишком тщательно чистил хвосты той истории, возвращаться к ней безумие, если кто-то еще узнает, что случилось шесть лет назад… Мне даже думать не хотелось, как Марк поступит. Глупо предполагать, что оставит, как есть, слишком он не любит свидетелей, тем более таких, как Женька. И меньше всего он рассчитывает, что я начну распространяться о прошлом.

Пока я об этом размышляла, Женька терпеливо ждал. Подняв на него глаза, я не сказала ни слова, он хмыкнул.

– Твое молчание говорит само за себя. Не переживай, я не собираюсь вытаскивать из тебя правду клещами, – развернувшись, он направился к выходу.

– Ты куда? – спросила я, поневоле вышло испуганно.

– Прогуляюсь.

Он ушел, я устало опустилась на диван, потирая лицо руками, осознавая, что маленькая трещинка сомнения, появившаяся во мне, стремительно разрастается, отражаясь на всем. Странно, что удалось продержаться месяц, с моими наклонностями я должна была провалиться через неделю. Достав мобильный, я набрала Женьку. Длинные гудки. Можно пойти на улицу, только где его искать?

К двум часам ночи он так и не вернулся, я сидела в гостиной, маясь, несколько раз звонила, трубку он так и не снял. Детский сад какой-то, он взрослый мужчина и должен понимать… Я усмехнулась. Понимать что? Что у каждого свои секреты и что открывать свои я не собираюсь? Так и он вряд ли поспешит, заикнись я о его. Я понимала, что это оправдания. Да, я сказала ему о своей любви, да, мы вместе, но это видимость отношений. Нужно время, чтобы все стало по-настоящему. Сколько? Хватит ли сил у нас? В одном он был прав: доверия между нами нет.

В очередной раз набрав его номер, я услышала, что абонент недоступен, и решила, вряд ли он сегодня появится. Находиться без него в доме не хотелось, и я направилась к дверям. Через полчаса открывала дверь в свою квартиру. С того вечера, когда Женька, отменив свадьбу, приехал ко мне, я тут не появлялась, так что она успела покрыться пылью. Оглядев стены, я вздохнула и плюхнулась на разложенный диван.

– Ну здравствуй, – хмыкнула, уставившись в потолок. Разлеживаться не стала, быстро приняв душ, забралась под одеяло и уснула.

Проснулась около двенадцати, сварив кофе, закурила, одного взгляда на сигарету хватило, чтобы вспомнить вчерашнюю сцену в машине. Я тряхнула головой, чтобы отвлечься. Лучше подумать о чем-нибудь отстраненном. Или о ком-нибудь. Мысли поползли в сторону Иванченко, и я позвонила Олегу. Он мне обрадовался, я предложила пообедать. Подвоха Олег не ожидал, потому в кафе входил с радостным выражением на лице. Увидев меня, нахмурился.

– Что-то случилось? – поинтересовался, усаживаясь напротив.

– С чего ты взял?

– Лицо у тебя больно задумчивое.

– А раньше оно какое было?

– Не знаю… счастливое, – он смущенно улыбнулся, но тут же убрал улыбку, – вы что, поссорились?

– Нет, – спешно сказала я, – дело в другом.

– В чем же?

– Мне требуется твоя помощь, – Олег откинулся на спинку, сверля меня взглядом, – нужна информация о некоторых людях.

– Только не это. Я думал, ты завязала с приключениями.

– Никаких приключений нет. Просто невинный интерес.

– Ага. Это пока, – к нему подошел официант, Олег сделав заказ, снова обратился ко мне, – почему же в удовлетворении интереса ты не обратилась к Женьке? У него возможностей куда больше, чем у меня.

Я промолчала, Олег вздохнул.

– Рассказывай, – сказал в итоге.

– Да особо нечего. Объявилась у нас в городе одна дама, журналистка из Москвы, зовут Иванченко Александра Ильинична.

– И чем она тебя заинтересовала? – я пожала плечами, действительно, глупо, я даже объяснить не могу. – Ее приезд кажется подозрительным? Где вас черт свел?

– Она приходила к Женьке домой вместе с его отцом.

– Еще лучше, – Олег чуть ли не простонал, – и ты думаешь, что-то затевается? Вряд ли Мирон будет действовать против тебя, раз уж ты теперь с его сыном…

– Я ничего не думаю, просто хочу навести справки, на всякий случай.

– Хорошо, – он вздохнул, – я узнаю о ней, хотя мне это все не нравится.

– Как обычно, – я улыбнулась, не удержавшись, он тоже, качая головой, – это не все. Есть еще один человек. Горенко Юрий Витальевич, регистрация местная.

– А он что?

– Пока не знаю. Вызывает вопросы, но возможно, я ошибаюсь, и этот человек вообще ничего общего не имеет… – я замолкла, не договорив, а Олег заметил:

– И после этого ты утверждаешь, что все нормально? Кажется, ты снова на коне. Может, стоит поделиться с Женькой, ему все эти вынюхивания могут не понравиться.

Конечно, Олег был прав. Узнай Женька – разозлится жутко, но я не могла ему рассказать. во-первых, если домыслы окажутся домыслами, я смогу выкинуть их из головы и забыть, Женька же начнет меня контролировать, и мы разругаемся вконец. А во-вторых, как ни грустно это признавать, я боялась, что любая заварушка может оказаться связанной с Марком.

Я не питала иллюзий, что он вернется, но он мог сделать это. Вовсе не ради меня, а преследуя личные цели. Да хоть для той же мести. Сообщник кинул его, присвоив себе компромат на Миронова-старшего. Вряд ли Марк простит это. Ему пришлось сбежать, чтобы не попасться, проигрывать он не любит, рано или поздно вернется поквитаться. Корни моего интереса к Иванченко я искала в этом.

«Никакого интереса у тебя не было, пока Петренко не начал капать на мозг», – хмыкнул внутренний голос, я вздохнула.

Возможно, так и было. Но теперь розовые очки пришлось отложить в сторону для собственного спокойствия.

Не дождавшись от меня ответа, Олег вздохнул.

– Ладно, тебе виднее. Вопросов задавать не буду, все равно ничего не расскажешь.

– Так ведь нечего, – развела я руками, – одни домыслы. Спасибо тебе.

– Главное, чтобы не вышло боком.

– Ладно, хватит о делах, лучше расскажи о вас с Варей.

Мы посидели еще минут тридцать, и я засобиралась домой. Точнее, домой к Женьке, решив, что он мог объявиться. Сегодня я ему не звонила, он тоже не удосужился. Еще не возвращался или решил, что конфликт не исчерпан?

Дома его не оказалось, но вещи, в которых он вчера был, лежали в ванной комнате. Выходит, заезжал, но снова уехал.

– Как мне все это надоело, – буркнула я и решила приготовить ужин. Ничего более невероятного и придумать нельзя. Однако я приложила максимум усилий, и когда на пороге кухни появился удивленный Женька, все было готово.

– Ничего себе, – присвистнул он, – боюсь, скоро начнется апокалипсис.

Я усмехнулась, он подошел и обнял меня. Уткнувшись носом ему в грудь, я глубоко вдохнула, его запах сводил меня с ума. Оторвавшись, Женька посмотрел на меня и сказал:

– Извини за вчерашнее, веду себя, как барышня, даже не думал, что способен на такое.

Я приподнялась на цыпочки и поцеловала его. Поцелуй быстро перерос в нечто большее, так что об ужине пришлось забыть, правда, из кухни мы так и не ушли. Зато потом ели с большим аппетитом. Разговаривали о разном, только не о вчерашнем вечере, хотя я бы с удовольствием узнала , где он провел ночь. Конечно, я не допускала мысли, что он поехал развлекаться в клуб или к кому-то, но вопрос висел в воздухе, и я невольно закусывала губу, не пуская плохие мысли. Я точно параноик. Марк спал со всеми подряд, и я мечтала стать очередной. А одна мысль о том, что Женька мог изменить, выбивала из колеи, хотя я пыталась себя уверить, что не должна выставлять на него права.

Кроме этих мыслей вечер ничего не портило, я рассказала, что встречалась с Олегом, Женька был на работе. Спать мы легли рано, правда, уснули нескоро, но весьма довольные друг другом. Засыпая у него на плече, я поймала себя на мысли, что рядом с ним забываю о неприятностях, кажется, вот так и будет всегда. Очень хотелось в это поверить, но я не спешила.

Пару дней все было спокойно: никто не объявлялся, и получилось убедить себя ни о чем не думать, пока Олег не нароет информацию. Мы встретились на третий день вечером, он смотрел с неудовольствием, я сделала вывод, что нарыл что-то, что мне не понравится.

– С кого начинать? – поинтересовался язвительно.

– С Иванченко.

– Что сказать, журналистка в Москве известная, я бы даже сказал, в чем-то скандальная. Любительница копаться в грязном белье, причем не какой-то мелочевки, а ловит рыбку покрупнее.

– И ей это удается?

– В общем, да. В столице она имеет успех, сотрудничает с несколькими изданиями, засветилась в телевизоре в политических передачах.

– О чем же дама проповедует?

– Как обычно: справедливость и прочее. Пытается показать темные стороны добропорядочных с виду людей, само собой, власть имущих.

– И никто не надавал ей по голове? – искренне удивилась я.

– А вот тут самое интересное, – усмехнулся Олег, – подобный вопрос сразу возникает, и ответ на него весьма прост.

– У дамы есть покровители?

– Точно. И весьма значимые. Думаю, большинство ее статей им выгодно, потому дама имеет успех и свободу слова.

– И кто эти люди?

– Иванченко не замужем, но около десяти лет поддерживает связь с неким Борисовым Владимиром Сергеевичем. А вот что он за птица, лучше расспросить твоего приятеля.

– Кого? – нахмурилась я.

– Петренко, кого же еще. Они водят дружбу много лет.

– Вот черт, – процедила я, отворачиваясь.

Слова Петренко и его попытка вызвать мой интерес к даме заиграли в новом свете. Никакой попыткой предупредить меня о возможной опасности и не пахнет. Петренко снова в игре. Правда, зачем вводить меня в курс дела, раз уж я сижу, разинув рот, и ничего не вижу дальше своего носа? Или ему непременно надо, чтобы я проявила интерес к Иванченко? Миронов, заметь это, заволнуется и что-нибудь предпримет. Скорее всего, так и есть. Ярослав не стал ждать, пока я додумаюсь, что Иванченко появилась неспроста, сам подтолкнул меня в ее объятья. Но ведь он должен понимать, что я проявлю интерес и узнаю об их связи? Или это тоже входит в план?

Глава 4

Я чуть зубами не заскрежетала от злости. Пытаться разгадать, что у Петренко на уме, дело практически бесполезное, в последний раз я попыталась, в итоге попалась в ловко расставленные сети, сделала все, как он предполагал, из-за чего Ярослав укрепил свое положение в данном городе, а Миронов-старший, как мне кажется, возненавидел меня до крайней степени.

Впрочем, он вроде как не знает, что я, хоть и невольно, стала участницей похищения его сына. Зато я знала, как и то, что из-за этого Миронову пришлось отказаться от участия в предвыборной гонке в самом ее конце, когда он, казалось, первым шел к финишу. Короче, неплохо было бы узнать, что у Ярослава на уме, но я и не чаяла сделать это.

– Вижу, новая информация погрузила тебя в пучину размышлений, – усмехнулся Олег, – думаешь, имеет ли Петренко отношение к приезду журналистки?

– Вряд ли он мне расскажет. Что ты знаешь об этом Борисове?

– Мало что. Все как обычно: честный бизнесмен ныне, в прошлом… ну сама понимаешь. Покаялся во всем, что не успел скрыть, и живет добропорядочно.

– Понятно, – хмыкнула я, – если по Иванченко больше ничего, давай к Горенко.

– Чем тебя заинтересовал этот тип?

– А что, нечем порадовать?

– Как знать. Вообще-то, биография у парня занятная. Тридцать пять лет, уроженец нашего города. Рос с матерью и младшей сестрой. Отслужил в армии, в горячей точке, кстати. Мелкая сошка. Нигде не засветился, так что вряд ли кому-то интересен. Шесть лет назад загремел в тюрьму за непредумышленное убийство. Подробностей не узнавал. Отсидел от звонка до звонка. Год назад освободился. Мать умерла, сестра вышла замуж, живет в другом районе.

– Чем он сейчас занимается?

– Я не узнавал, могу порыскать.

– Не надо, – махнула я рукой. Для начала стоит обдумать имеющиеся данные.

Если Горенко заинтересовал Иванченко неспроста, лучше пока не привлекать своими изысканиями к нему внимание. – Спасибо за помощь.

– Я помог?

– Более чем.

– Поедешь к Петренко?

– Пожалуй.

– Что у вас за отношения? – не удержавшись, поинтересовался Олег и тут же добавил: – Если не хочешь отвечать…

– Да нет… я просто не знаю, что сказать. Мы вроде как дружим.

– Как-то странно это прозвучало.

– Он мне то помогает, то использует, не ставя в известность.

– Почему ты не пошлешь его к чертовой матери?

– Потому что это не поможет, и он все равно будет меня использовать, – усмехнулась я, Олег немного поглазел.

– Боюсь, это слишком сложно для такого простого парня, как я.

– Если бы все были такими, как ты, мир стал бы значительно лучше.

– Вот спасибо, – он смущенно усмехнулся, – просто я тоже успел отмыться от прошлого.

– Нет, просто ты хороший человек, – я чмокнула его в щеку, поднимаясь, – я поеду, спасибо за помощь.

– Информацию возьмешь? – кивнул он на листки.

– Нет.

– Боишься, что Женька найдет?

Я, качнув головой, удалилась. Олег был прав, листы я не взяла из боязни быть раскрытой. В этом мало хорошего, но я все еще надеялась отделаться малой кровью, чтобы Женька ни о чем не узнал, а я бы успокоилась. Правда, знакомство Петренко с близким другом журналистки навевало маету. Я подозревала, что ее появление это только начало, но даже не догадывалась, насколько все более запутано, чем я думала.

К ресторану Петренко я подъезжала, изрядно нервничая. Бросив машину на парковке, направилась ко входу и увидела самого владельца выходящим на крыльцо с молодой парой: девушкой и парнем. Поймав его взгляд, я притормозила и, ожидая, пока он попрощается, закурила, нервно расхаживая на пятачке. Догадывается он о причине моего приезда? Еще бы нет. Стоило парочке начать спускаться с лестницы, как я припустила ко входу, мазнув по ним быстрым взглядом. Показалось, что девушка рассматривала меня с интересом, я подумала, надо бы узнать его причину, и поморщилась. Возможно, это банальное любопытство, а я сейчас напридумываю очередной вселенский заговор.

Быстро поднявшись, я сказала Ярославу:

– Привет, надо поговорить.

– Соскучилась? – усмехнулся он, так что я поняла: он догадался о причине моего приезда.

– Не ерничай, дело серьезное.

Петренко, так же насмешливо поглядывая, отворил дверь, пропуская меня внутрь.

– Пойдем в кабинет, – заметил, когда мы оказались в фойе.

– Я неподходяще одета?

– К этому тут уже привыкли.

Мы свернули в коридор, а я, коря себя, спросила:

– Что за парочка была с тобой?

Он покосился с улыбкой.

– Во всем ищешь подвох? – я поморщилась, он продолжил. – К тебе они не имеют отношения. Убили одного моего знакомого, девушка его жена, а парень сын от первого брака.

– Приходили выяснять, не ты ли это сделал? – съехидничала я, не удержавшись.

– Что за скверная привычка вешать на меня всех собак? Приходили узнать о погибшем.

– А кто его убил?

– Пока не знаю. Но если тебе интересно мое мнение: кто-то из этих двоих. Я склоняюсь к парню. Девушку, конечно, жаль, учитывая, что она делит с ним постель.

– Ты серьезно? – я слушала, открыв рот. – Зачем сыну убивать отца?

– Деньги, – пожал плечами Петренко, открывая дверь и пропуская меня в кабинет, – но не будем об этом. Ужасно хочу послушать, что же привело тебя ко мне.

Я села на диван, Ярослав налил себе виски и уселся в кресло напротив, разглядывая меня.

– Ты знаком с журналисткой, с этой Иванченко, – вздохнув, сказала я, Петренко только бровь вздернул, чуть склонив голову.

– С чего ты взяла?

– Ты водишь дружбу с ее близким другом.

– И что? Во-первых, у нас с ним деловые отношения, а во-вторых, факт моего знакомства с ним вовсе не означает, что я общаюсь с журналисткой.

– Хорошо, но ведь после нашей встречи ты наверняка осведомился, что она за птица.

– Наверняка, – кивнул он со сладкой улыбкой, которая меня только взбесила.

– И что скажешь? Иванченко отправилась в наш город с благословения твоего делового партнера?

Петренко сделал глоток, разглядывая меня и размышляя. Отставив бокал на столик, закинул ногу на ногу и весело сказал:

– Ты очень предсказуема. Слышишь мое имя и сразу думаешь, что я затеял очередное злодейство. Тебе не приходило в голову, что для разнообразия я могу быть ни при чем?

– Не приходило, – усмехнулась я, и он следом за мной.

– Ладно, я расскажу свою точку зрения, ты мне не поверишь, и мы разойдемся, делая вид, что довольны друг другом.

– Как обычно.

Ярослав уставился слишком серьезно, я предпочитаю, чтобы он издевался и отпускал шуточки по сложившейся негласно традиции. Потому что когда он перестает быть насмешливым, взгляд его выдержать невозможно.

– Что? – поинтересовалась я.

– Да нет, ничего, – он наконец усмехнулся, и меня отпустило, – значит, так. О приезде сюда журналистки я ничего не знал, когда ты назвала фамилию, навел справки. Само собой, обратился с вопросом к ее близкому другу, как ты его назвала. Исподволь, чтобы не влезть, куда не просят. Судя по всему, интерес к нашему городу у журналистки возник извне, по крайней мере, Борисов был удивлен, узнав, что она собралась сюда. Попытался выведать, зачем, женщина отделалась размытыми фразами о том, что последняя предвыборная гонка заинтересовала ее как журналистку. Он попытался донести до ее сознания, что копаться в этом не стоит, и на то есть причины. Она вроде бы прониклась, однако заявила, что все равно поедет.

– Ни за что не поверю, что ее не смогли остановить, – скептически высказалась я.

– Если тебе интересно, смогли бы. Однако ее ажиотаж вызывал у Борисова и некоторых людей вопросы. Очевидно, что о связи своего благоверного с нашим городом она знать не могла, и тащил ее сюда какой-то интерес, который не прослеживался. Борисов припомнил, что последние пару месяцев женщина была постоянно в приподнятом настроении, и решил, что это неспроста.

– Так он отправил ее сюда, чтобы посмотреть, что она задумала? Почему было просто не вытрясти правду?

– Рискованно. Если она не отступила после его слов, значит, нарыла что-то значительное. Вопрос: сама или кто-то ей помог?

– Борисов испугался, что возможный пособник испарится? И проще дать ей действовать, а самим наблюдать со стороны и ждать, пока кто-то объявится?

– Видишь, какая ты умница, – хмыкнул Петренко, допивая виски.

– И как успехи?

– Пока никак. Дама ведет праздный образ жизни. Сняла квартиру в центре, гуляет по городу, встречается с Мироновым, ведут беседы на отстраненные темы.

– как она объяснила ему свой интерес?

– Сказала, что пишет книгу. Он, само собой, быстро узнал о ее связи с Борисовым и теперь гадает, что вообще происходит. Потому держит журналистку возле тела.

– В каком плане? – нахмурилась я.

– В самом целомудренном, – хмыкнул Петренко, – встречаются они чуть ли не через день, и он приволок ее домой к сыночку, хотя они знакомы без году неделя. Короче, пытается сделать вид, что практически влюблен.

– Надеясь таким образом вызнать правду?

– Ну это излюбленный мужской способ.

Я покраснела, а Ярослав усмехнулся, разглядывая меня.

– Говорят, твой возлюбленный не ночевал дома? – спросил вдруг.

– Тебя это не касается.

– Это понятно. А к твоим изысканиям он как относится? – я бросила на него хмурый взгляд, чем только развеселила. – Конечно, он о них не знает. Не хочешь волновать? – я не собиралась отвечать, но Ярослав и не ждал ответа, продолжая: – А ты не думала, что твой Женька не такой дурак и вполне мог додуматься, что появление в жизни отца женщины и ее знакомство с сыном – это не просто так. Как минимум, с позиции личной жизни. Он мог проявить к ней интерес и…

– Прекрати, – перебила я, вставая, Петренко смотрел насмешливо, – мне надо идти.

– Я тебя провожу.

Молча мы дошли до фойе, и уже там Ярослав сказал:

– Зря ты думаешь, что я тебе враг. Не хочу разводить сентиментальные речи, но, возможно, я чуть ли не единственный, кому небезразлична твоя судьба.

Я застыла, потому что подобные слова слышать в принципе странно, а от Петренко вовсе нереально. Не дожидаясь моего ответа (и слава Богу, я все равно не нашла бы слов), он хлопнул меня по плечу и направился в сторону зала. Я немного посмотрела ему вслед, а развернувшись, увидела входящего в ресторан Женьку с мужчиной лет сорока и блондинкой около тридцати. Первым желанием было спрятаться за колонну, но я его поборола, хотя бы потому, что уже была замечена. Женька на мгновенье нахмурился, сказав что-то своим спутникам, направился в мою сторону.

– Привет, – сказала я торопливо, он кивнул.

– Что ты здесь делаешь?

– Я… Я встречалась с Петренко.

Женька усмехнулся.

– Мне стоило догадаться. И как поживает твой дорогой друг?

Вспомнив последние слова Ярослава, я сказала:

– Нормально.

– Ты сейчас домой?

– Да.

– Хорошо, встретимся там, – он поцеловал меня в затылок и вернулся к паре, поглядывающей на нас с любопытством.

Во взгляде женщины, брошенном на Женьку, я уловила личный интерес и разозлилась. Поняв это, разозлилась еще больше, уже на свое дурацкое поведение, и отправилась домой.

Глава 5

Женька приехал через час.

– Есть хочешь? – спросила я, он покачал головой.

– Поел в ресторане, – ответил коротко, приглядываясь ко мне.

– Деловой ужин? – поинтересовалась я, злясь на себя и стараясь выглядеть равнодушно.

– Ага. А у тебя с Петренко?

– Какие у нас могут быть дела?

– Значит, просто соскучилась? – хмыкнул Женька, а я покраснела.

– Гуляла по городу, проезжала мимо…

– И решила зайти. Кстати, твоя с ним фотография на стене вызвала интерес у моих спутников, особенно после встречи в фойе.

– Я не просила его вешать ее на стену, – буркнула я зло, Женька рассмеялся.

– Что между вами было? – спросил вдруг. Я уставилась непонимающе, и он рассмеялся еще веселее, качая головой. – Прости, иногда я забываю, с кем имею дело.

– Что ты сейчас имел в виду? – пронаблюдав, как он покидает кухню, я направилась за ним.

– Не бери в голову. К черту Петренко, иди ко мне.

Часа через полтора я вышла из ванной, Женька, прикрывшись простыней, сидел на кровати, прислонившись к стене. Внезапно я спросила:

– Эта девушка, которая была в ресторане, вы давно знакомы?

Женька удивленно вздернул брови.

– А что?

– Просто, – пожала плечами и добавила, – забей.

Уселась на край кровати, наблюдая, как в Женькиных глазах пляшут озорные огоньки.

– Ты что, ревнуешь? – спросил он, с трудом сдерживая улыбку.

– Вовсе нет, – я опять начала краснеть, он привлек меня к себе, посмеиваясь.

– Какая же ты дурочка, – сказал, обнимая, – можешь быть спокойна, я не интересуюсь другими женщинами.

– А они тобой?

Женька рассмеялся, но потом посерьезнел, заглядывая мне в глаза. Не знаю, о чем он подумал, но мне стало неуютно, особенно когда он сказал:

– За себя я ручаюсь.

Поспешно кивнув, я улыбнулась, вышло натянуто, Женька, хмыкнув в своей дурацкой манере, добавил:

– Давай ложиться.

Он быстро уснул, а я лежала, разглядывая темный потолок. Последние Женькины слова не выходили из головы. Что он имел в виду, сказав, что ручается за себя? Что он не изменит, а вот уверенности во мне нет? Вряд ли Женька видит соперника в Петренко, он знает, что отношения наши далеки от интимных, остается только Марк. Он терзается вопросом, что будет, объявись тот? Не уйду ли я к нему?

Я поморщилась. Как это все глупо. На прямые вопросы я не могу дать ему ответов, особенно о Марке. Буквально только что Женька закинул удочку, и я чуть ли не остолбенела. Он год назад понял, что нас с Марком связывает что-то в прошлом, пришел к выводу, что я сижу в ожидании его любви, которой тот не спешит меня одаривать. А теперь я с Женькой… И что?

Женька считает, что я смирилась с отъездом Марка? Не верю я в это. Я вспомнила сцену в том доме, где мы оказались под прицелом киллера. Бросив взгляд на Женьку, мирно спящего сейчас, я почувствовала, как сердце забилось быстрее. Он верит мне, иначе бы не отменил свадьбу и не пришел ко мне. И этого для меня должно быть достаточно.

Утром я проснулась вместе с Женькой и приготовила завтрак, очевидно, в жизни моей что-то изменилось.

– Попахивает семейной идиллией, – усмехнулся Женька, и я в ответ.

– Кстати, помнишь, твой отец приходил с женщиной… – я на мгновенье запнулась, поймав Женькин взгляд, быстрый и внимательный, словно чего-то ожидающий, но тут же продолжила. – Тебе не показалось, что у них роман?

Женька вздернул брови, словно ожидал услышать что угодно, кроме этого. Через пару секунд рассмеялся.

– Не думаю.

– Почему?

– Если тебе интересно, отец предпочитает женщин до тридцати пяти лет, конечно, вкусы могли измениться, окажись эта журналистка чем-то исключительным, но я ничего похожего не заметил. Отец не выставляет своих женщин на показ, а дама постоянно крутится возле него, насколько я знаю, она пишет книгу, а отец усиленно ей помогает.

«Помогает не сунуть нос, куда не следует», – мысленно добавила я, но вслух ответила односложно:

– Понятно.

Еще поглазев на меня, Женька кивнул и встал, допивая кофе.

– Я поехал.

– В обед приедешь?

– Вряд ли, много дел.

Поспешно кивнув, я проводила его до двери. Закрыв ее, вернулась в кухню и, достав из ящика сигареты, закурила. После эпизода в машине курить при Женьке спокойно не получалось, потому я стала шифроваться. Как знать, может, вовсе брошу?

Выдохнув дым, я задумчиво уставилась в окно. Насторожился ли Женька, когда я заговорила об Иванченко? Может, и нет, по крайней мере, вопросов задавать не стал. Впрочем, это ни о чем не говорит. Вряд ли он рассчитывает получить правдивый ответ. Как и я, кстати, приди мне в голову поинтересоваться, что у него там за дела на работе и какую конкретно работу он имеет в виду. Еще раз поморщившись, я затушила окурок и выбросила в ведро. Стоит занять себя чем-то, а то меня опять занесет. Есть один отличный способ забыть о ненужных мыслях – занять голову новыми ненужными мыслями. И я не придумала ничего умнее, чем отправиться по адресу, где был прописан Юрий Горенко.

Район находился на окраине и походил на один из тех, что живут своей собственной, как будто не связанной с остальным городом, жизнью. Вообще, он числился неблагополучным, в том плане, что тут водилось много шпаны и разборки были делом обычным, однако с виду выглядел вполне ничего: серые хрущевки вперемешку с зелеными дворами и улицами. С дорогами было хуже, частенько во дворах попадались не асфальтированные участки, или просто колдобины, такие, что ехать было почти невозможно.

Потолкавшись на нужной улице, я бросила машину возле продуктового ларька, отправившись искать дом на своих двоих. Он оказался недалеко, примыкал к основной асфальтированной дороге, правда, номер был с другой стороны, потому я его и проглядела. Напротив дома располагалась детская площадка, по периметру которой стояли скамейки. Было около одиннадцати, погода хорошая, так что неудивительно, что на площадке копошилось шесть малышей. Взрослые сидели на одной из скамеек: три молодых девушки и две дамы около шестидесяти. Я решила попытать у них счастья.

– Юрку ищете? – удивившись, одна из дам окинула меня взглядом. – А домой заходили?

– Его нет, – пожала я плечами, на что вторая заметила:

– Да его почти никогда нет. Он целыми днями на работе.

– А где он работает?

– Вот уж не знаю. Как вернулся, устроился куда-то, пашет круглыми сутками, – она снова посмотрела на меня, – ты знаешь, что он в тюрьме сидел?

– Знаю. Вообще-то, я его друга ищу, только имя забыла, мы в клубе познакомились, не знаете, с кем он общается? – соврала я наугад.

Дамы переглянулись, и первая сказала:

– Мы его не видим, с кем водится, не знаем. До тюрьмы он с Пашкой Пархоменко общался, может, тот знает…

– Точно, видела я их как-то вместе, – кивнула вторая, а я спросила:

– Где можно Пашку найти?

– А чего его искать? Соседний дом, первый подъезд, двенадцатая квартира. Вот уж кто всегда дома, так это Пашка.

– Тем не менее, деньги у него водятся.

– Да известно, откуда они у него.

Я прислушивалась к разговору между дамами, пока вторая не опомнилась:

– Ты к Пашке сходи, а больше не к кому, Юрка ни с кем не общается после возвращения. Утром на работу, возвращается поздно, а то и вовсе на несколько дней пропадает.

Поблагодарив, я отправилась к соседнему дому и вскоре звонила в двенадцатую квартиру. Дверь мне открыл парень лет тридцати, невысокий тощий брюнет с глазами навыкате, пухлыми губами и выпирающей челюстью. Не успела я слова сказать, как он присвистнул, протягивая:

– Вот это да. Красотка, ты адресом не ошиблась? – и радостно заржал.

Только я подумала, что разговор будет сложным, как в прихожей появился еще один субъект: тоже лет тридцати, высокий хорошо сложенный брюнет симпатичной наружности. Одет он был в легкие брюки и белую футболку, руки держал в карманах, а на меня смотрел с интересом и насмешкой, так что я снова подумала о предстоящих трудностях. Если первый парень походил на дурачка, то второй на хитрого типа, и еще вопрос: с кем проще найти общий язык.

– Вадик, ты бы заткнулся, а то пострадаешь почем зря, – усмехнулся вновь появившийся.

– Неужто к тебе? – не поверил тот.

– Это мы сейчас узнаем. Вам кого надо, девушка? – поинтересовался высокий доброжелательно, но все с той же насмешкой.

– Мне нужен Пархоменко Павел.

Тощий опять присвистнул и даже за сердце схватился.

– Вот уж счастье привалило, – заметил высокому, тот добродушно ответил:

– Смойся и сиди в комнате.

Добродушно-то добродушно, но что-то в его интонации подсказало тощему, что лучше не спорить. Он скрылся в комнате, а брюнет кивнул мне:

– Проходи, – и направился по коридору в кухню.

Потоптавшись у дверей, я разулась и направилась следом. Квартира была двушкой, переделанной из трешки: между кухней и комнатой снесена перегородка, так что кухня вышла просторная, со столовой. В квартире сделан евроремонт и мебель первоклассная. Пожалуй, замечание женщин о том, что у Пархоменко водятся деньги, не было преувеличением.

– Садись, – мужчина кивнул на стул, а сам замер, опираясь спиной на гарнитур и разглядывая меня.

– Вы Павел Пархоменко? – поинтересовалась я все-таки.

– Я.

– Я хотела поговорить о вашем знакомом.

– Это котором?

– О Юрии Горенко.

Пархоменко усмехнулся, доставая сигареты и закуривая. Мне тоже захотелось, но обстановка не располагала, и я продолжила сидеть, как есть.

– А чего же ты у своего дружка не спросишь о Юрке?

– У кого? – нахмурилась я, Пархоменко хмыкнул.

– Да хоть у кого. Хочешь, у Миронова, хочешь, у Петренко. Любой из них нароет всю подноготную.

На мгновенье перехватило дыхание, но я все же сумела взять себя в руки.

– А откуда вы знаете, что они мои друзья? – спросила мужчину, он опять усмехнулся.

– Об этом все, кому надо, знают. Ты подружка местных божков, они трахают тебя по очереди и очень тобой дорожат, так что зарываться мне, конечно, не стоит, – сказано это было так насмешливо, что было ясно: ничего на самом деле парень не боится. Я от сказанного покраснела и разозлилась, потому что причин к этому не видела.

– Так раз не стоит зарываться, может, мы поговорим?

– О Юрке? – спросил Пархоменко и пожал плечами. – Ну хорошо, что ты хочешь знать?

– Вы в курсе, где он работает?

– Вроде экспедитором, возит по области всякий хлам.

– Вы общались после его возвращения?

Пархоменко снова усмехнулся, разглядывая меня.

– Общались. Пару раз я ему предлагал присоединиться ко мне, то есть заняться бизнесом, но он отказался.

– Почему?

– Видать, во время отсидки просветление настало, не захотел связываться с темными силами, – Пархоменко хмыкнул, а я нахмурилась.

– Вы ведете незаконные дела?

– Какой у нас разговор занятный выходит.

– Ладно, я вас поняла. Значит, Горенко отказался, предпочтя зарабатывать деньги честным путем.

– Ага. Правда, не уверен, что экспедиторам много платят. А по моим прикидкам, не особо Юрка бедствует.

– То есть?

– То и есть, только не спрашивай меня, откуда я это знаю. Знаю, и все.

– Вы близко общаетесь?

– Мы с ним вообще не общаемся. До того, как его посадили, дела вели совместные. Потому я пришел к нему по старой памяти, помочь хотел. Только Юрка и разговаривать со мной не стал. Перекинулись несколькими фразами, и все. А я, как дурак, коньяк притащил… Короче, Юрик дал понять, что нам не по пути. Оно и неудивительно, ему теперь ни с кем не по пути. Надо сидеть и не высовываться.

– Почему?

Пархоменко снова ухмыльнулся.

– Это ты у него спроси, чего он от всех бегает. Кто-то может посчитать, что он не расплатился за убийство, отсидев в тюрьме. А кто-то, наоборот, желает расплатиться с ним.

– Я вас не понимаю, – я продолжала хмуриться.

– Немудрено. Я же сам ничего не знаю. Юрка тебе слова не скажет, можешь не пытаться, но с твоими дружками ты узнаешь все, что надо.

– Вы об убийстве, которое совершил Юра? Но ведь речь шла о непредумышленном…

– Само собой, – то, каким тоном Пархоменко произнес данные слова, заставило насторожиться.

– У вас есть основания полагать, что у Горенко были причины убить того человека?

– У Горенко или еще у кого… Слушай, красавица, я ничего не знаю, а догадками и слухами делиться не собираюсь, за такое мне могут по голове настучать.

– А чем занимался Юра до того, как сел в тюрьму? Я имею в виду, неофициально.

Лучезарно улыбнувшись, Пархоменко выдал:

– Наркоту возил по нашему прекрасному городу.

От этих слов я нахмурилась, но прикинув, решила, что не все так плохо: убийство произошло шесть лет назад, Женька ведь мог еще не заниматься этим бизнесом. Да и знать такую мелкую сошку, как курьер, ему вовсе ни к чему. Под ложечкой, тем не менее, неприятно засосало, Пархоменко снова усмехнулся, наблюдая за мной.

– Что ж, красавица, если вопросов больше нет, прошу откланяться.

Поднявшись, я направилась к выходу и, попрощавшись с Пархоменко (тощий так и не показался), удалилась.

Глава 6

Ситуацию требовалось срочно обмозговать. Олег, передавая данные о Горенко, сказал, что парня посадили за непредумышленное убийство, подробностей он не вызнал, а стоило бы. Пархоменко намекает, что не все там чисто. А еще Олег назвал Горенко мелкой сошкой, но о его профессии не упомянул. Не мог не узнать ведь. Ладно, это сейчас отложим. Я набрала Олега, он ответил почти сразу.

– Помнишь, ты давал мне данные на Горенко? – поздоровавшись, я сразу перешла к делу, Олег только вздохнул. – Мне нужен адрес его сестры.

– Ты так и не объяснишь, чем тебя заинтересовал парень?

– Пока нет. И еще вопрос: о том убийстве, за которое его посадили, ты совсем ничего не знаешь?

– Честно сказать, нет. Я попросил узнать общие данные, мне сообщили, что парень сидел, и все.

– Я бы хотела взглянуть на дело.

– Предлагаешь копаться в архивах?

– Я тебя прошу, это очень для меня важно.

Помолчав, Олег вздохнул:

– Хорошо, дай мне пару дней, как дело будет у меня, сообщу.

– Спасибо, ты мой спаситель.

– Боюсь, кроме тебя никто так не считает. Адрес сестры скину минут через двадцать.

Олег управился за пятнадцать, я сидела это время в машине и курила, размышляя. Если верить Пархоменко, то произошедшее убийство могло быть преднамеренным. Что можно выудить из его рассказа: Горенко работал наркокурьером, убил человека и попал в тюрьму на шесть лет. Появившись в городе после освобождения, ведет тихий, неприметный образ жизни, нигде не светится, с прошлыми незаконными делами не связывается, как и с дружками. Устраивается на работу, сутками пропадает, плюс намеки на то, что деньги у парня водятся, только он ими не пользуется. Деньги за убийство?

Тут пискнул телефон, сообщая о пришедшем смс. Сестра Горенко жила на другом конце города, вздохнув, я отправилась туда, надеясь, что сумею застать ее. Район оказался из новых, с рядом расположившихся одна подле другой многоэтажек, образующих замкнутые дворы с устроенными в них магазинами, детскими садами и всем, что еще можно запихать в этот квадрат, дабы сделать жизнь человека комфортнее, удобнее и обособленнее.

Сестру Горенко звали Людмилой, фамилию она теперь носила Светлакова. Набрав номер квартиры на домофоне, я стала ждать, вскоре ответил женский голос.

– Добрый день, – доброжелательно сказала я, – я бы хотела поговорить со Светлаковой Людмилой.

– А вы кто?

– Знакомая ее брата Юрия, – приврала я, на несколько секунд возникла пауза, потом голос сказал:

– Проходите. Четвертый этаж.

Пискнул домофон, и я проследовала к лифту. Выйдя на четвертом этаже, увидела у одной из дверей среднего роста блондинку лет двадцати семи, полноватую, но привлекательную. Одета она была в домашнее платье до колена, меня рассматривала с настороженностью и любопытством.

– Вы Людмила? – спросила я на всякий случай, женщина кивнула.

– Проходите.

Квартира оказалась просторной и уютной. Обстановка не шикарная, но и не из дешевых. Словно поймав меня на этой мысли, Людмила сказала:

– Муж хорошо зарабатывает.

Покраснев, я кивнула, проходя в кухню. За столом сидела девчушка лет четырех и ела суп. При моем появлении она громко поздоровалась, я ответила, улыбнувшись.

– Иди в комнату доешь, – буркнула в ее сторону Людмила, указывая мне на стул. Девочка, схватив тарелку, радостно ускакала, вскоре я услышала за стеной голоса из мультика. – Вы сказали, что Юрина знакомая?

– Да… Мы познакомились не так давно… – я соображала, что бы соврать, дабы разговорить Людмилу, больно напряженно она на меня смотрит.

– Как вас зовут?

– Анна. Мы с Юрой несколько раз виделись, но потом он вдруг перестал отвечать на мои звонки, я ездила к нему домой, но его там не застать…

– Он сейчас в командировке, – Людмила вздохнула, грустно уставившись в окно, – но скорее всего, и по возвращении не захочет с вами общаться.

– Почему?

Женщина размышляла, косясь на меня. Я решила облегчить ее мучения.

– Я знаю, что он сидел в тюрьме, он мне говорил. За непредумышленное убийство.

Людмила на этих словах поморщилась.

– Ужасная история, – заметила, вздыхая, – просто нелепость.

– Почему?

Женщина еще помолчала.

– После возвращения мы с Юркой не общаемся. Один раз виделись, он заезжал… Мать на него квартиру переписала при жизни, то есть он владелец, а я только прописана в ней. Но дело не в этом, конечно… Юрка освободился год назад, но год от него не было ни слуху, ни духу… Перед выходом письмо прислал, мол, есть дела, пока не могу вернуться. Думал устроиться в другом городе. А после того письма тишина. Адреса его нет, где искать, непонятно… Вы поймите, не то, что мне квартира нужна, просто… Может, он вообще в ней жить не стал бы, а так можно сдать, и деньги получать… Они никогда лишними не будут… Ну ключи и документы у меня хранились, после его письма я и подумала, чего квартире простаивать? Пока Юрки нет, можно жильцов пустить. Это прошлым летом было. Приехала, а там… – Людмила на мгновенье нахмурилась. – Там все вверх дном, вещи разбросаны, мебель вспорота, можете себе представить? Я перепугалась до жути, вызвала полицию, они приехали, посмотрели и руками развели, мол, ничего не украдено, значит, не ограбление. Я спрашиваю, что же тогда, вот мне следователь и заявил, – тут Людмила перешла на шепот, а я склонилась к ней ближе, испытывая странное чувство тревоги, – мол, похоже, кто-то что-то искал. Ну я и стала соображать. В начале мая я заезжала, все было нормально. Я тогда прибиралась, думала, Юрка вернется… А спустя месяц – такой разгром… Выходит, как раз после того, как Юрка освободиться должен.

– Думаете, это Юра что-то искал?

– Вряд ли. Если бы он спрятал что-то в матерней квартире, уж не забыл бы, куда, так ведь? Выходит, кто-то другой. Но если до Юркиного освобождения квартира интереса не представляла, значит, это как-то связано с его выходом?

– Он мог вернутся в город, не сообщив вам об этом?

– Даже специально сказав, что не вернется, чтобы мне в голову не пришло об этом думать. Ну или чтобы отвести от себя подозрения, если его искать будут. Мол, вот и письмо есть, что Юра не приедет.

– Но зачем ему это надо было? – осторожно спросила я, мысленно радуясь, что женщине не пришло в голову, что она разбалтывает секреты совершенно незнакомому человеку. Было видно, Людмиле давно хотелось с кем-то поделиться, но, видимо, было не с кем.

– В этом и вопрос… Само собой, в квартире я порядок навела, насколько это возможно было. Мебель менять не стали, дорого это, и неизвестно, появится ли Юрка… После этой истории пускать туда жильцов не решилась, мало ли что, потом отвечать придется… в общем, почти год стояла квартира запертой, а тут Юрка сваливается, как снег на голову. Пришел, я дверь открыла, так меня даже дрожь пробрала от его взгляда. Вроде он, а совсем как чужой: холодный такой, равнодушный, хоть и силится показать радость… Ну и я постаралась приветливой быть, только, по-моему, мы оба поняли, что играем из рук вон плохо. Честно сказать, хоть это и ужасно, и он брат мне родной… Но когда он уехал, у меня словно отлегло от сердца, настолько неуютно рядом с ним было…

– Он приезжал за ключами?

– Да. Забрал ключи и документы. Сказал, правда, что я имею права на квартиру, и он мне выплатит за нее долю, но я только отмахивалась. Он из тюрьмы вернулся, попробуй еще на работу устройся после такого, а тут доля за квартиру… Да и все это было так… неправильно, что ли, не искренне… В общем, разговор не задался, прошлое он вспоминать не хотел, я его расспрашивать боялась, рассказала о себе, как живу, да он это и так знал, письма я ему писала. Ну и все, ушел и больше не появлялся. Сам не звонил, а я повода не могу найти после той нашей встречи… У меня подруга детства в соседнем подъезде живет, через нее узнала, что Юрка экспедитором устроился, часто в отъездах, вот несколько дней назад уехал, и не видно пока… Так что если он вам отпор дал, не думаю, что выйдет продолжить знакомство, – закончила она, вспомнив причину, с которой затеялся разговор.

– Как вы считаете, – аккуратно спросила я, – это он в тюрьме так изменился?

Людмила покусала губы, кидая на меня взгляды, и быстро заговорила:

– Вроде это само собой, да? Кто знает, что он там пережил… Тюрьма – такое место… Но ведь он мне письма писал, и я ему, и мама, пока была жива… Он, наоборот, еще нас подбадривал, мол, вернусь, и все хорошо будет, срок небольшой, время пролетит быстро… И все в таком духе. И даже последнее письмо, перед выходом, оптимистичное было, мол, я обязательно приеду, как только с делами разберусь… – Людмила вздохнула. – А приехал только через год, и такой… словно подменили человека.

– Вы с ним были близки?

– Всегда. Он же старший брат, отца у нас не было, замерз по пьяной лавочке, мы еще маленькие были… Мать одна растила, Юрка и считал, он вроде главы семьи должен быть. Я его всего на три года младше, так что мы частенько в одной компании крутились, он меня опекал, защищал, если считал, что какой парень неподходящий возле меня, так беседы проводил, – тут Людмила грустно улыбнулась, – и с годами это не проходило. У меня кавалеры были, но все как-то не складывалось, а он меня поддерживал, мол, придет твое время, встретишь своего человека… Ну а потом вся эта история…

– А что конкретно случилось? – ненавязчиво поинтересовалась я. – Юра не рассказывал, говорил только, что сидел.

– Да просто ужас. На ровном месте все произошло, никто даже не понял, как… День города был, мы тогда еще жили в той квартире, а там район такой… Вы были, должны понимать. Вечером кутеж, все пьяные по улицам шатаются. И так шпаны полно, а тут еще праздник… Ресторан есть на районе, богатый, но там, в основном, одни бандиты, только не откровенные, а которые покруче. Неподалеку площадь со скамейками, там всегда полно народу, молодежи. В тот день, само собой, все битком было. Мы с подругой с площади шли мимо ресторана, а Юрка меня встретить решил, боялся, пристанет кто-нибудь. Тут из ресторана компания выкатила, человек восемь, мужики, и прямо на нас. Я хотела уйти, но Светка, подруга, одернула, мол, мужики при деньгах, хорошая партия, все такое… Я ей говорю, ты на их лица посмотри, по каждому тюрьма плачет, а она, мол, да что лица, главное, что у них в карманах. Светка всегда меркантильной была, хотела найти мужа богатого, кстати, ей это удалось, сейчас в Италии живет… Впрочем, к делу это не относится. Мужики нам стали что-то говорить, а я вижу, они навеселе, мне не по себе стало, я Светку тяну, мол, пойдем, а она только руку одергивает, улыбается и кокетничает. Тут они предложили поехать куда-нибудь посидеть, дура поймет, чем это все кончится, я решительно отказалась и уйти хотела, а меня один мужик за руку схватил… Начал что-то болтать, мол, не бойся, а сам такими глазами смотрит… На пальце кольцо обручальное, не старый, конечно, лет тридцать пять ему тогда было… Но все равно мерзко. Я вырваться хотела, а он цыкнул: не рыпайся, – и не отпускает. Я испугалась, стала вырываться, вот тут Юрка на них и налетел. Он за меня всегда горой, не дай Бог что… Сначала ударит, потом начнет разбираться… И в этот раз так было, только их больше… Началась потасовка, мы со Светкой бросились к площади, там машины с охраной и полицией были, прибегаем назад… И оказалось: Юрка того мужика, что ко мне приставал, ножом пырнул, сам избит… Слава Богу, никаких серьезных увечий не было, только лицо разбито, да синяки, ничего не сломано даже… Ну а как вопрос встал, Юрка даже не отпирался. Дальше понятно: суд, признали превышение самозащиты, дали пять лет. Мы все боялись, что дружки мужика убитого постараются, Юрку засадят надолго или вообще убить прикажут… Но он отделался пятью годами. Нам говорили, очень повезло ему, мог надолго сесть, учитывая обстоятельства.

– А вы точно уверены, что он убил?

– Ну а кто? – нахмурилась Людмила. – Да Юрка сразу сознался. У него нож был, дедов, мать его хранила, а Юрка себе взял, везде таскал. Не то чтобы он боялся кого-то… Просто нравилось, что у него фамильная ценность есть. Вот этим ножом он мужика и…

Мы немного помолчали. История вырисовывалась в высшей степени странная. Прежде чем действовать дальше, надо все обдумать. В одном Пархоменко прав: убийство может оказаться куда более запутанным, чем признано следствием. Я поднялась, Людмила, опомнившись, сказала:

– Я вам даже чая не предложила…

– Ничего страшного, спасибо за беседу… Надеюсь, Юра вернется из командировки и позвонит.

– Я тоже надеюсь, – заметила она, провожая меня, и я не поняла, кого она имела в виду – меня или себя.

Глава 7

Домой я ехала в задумчивости. История Людмилы произвела впечатление, особенно учитывая некоторые обстоятельства. Выходило, что Юрий Горенко жил не тужил, толкал по-тихому наркоту, потом убил какого-то бандита (насколько тот был крут, еще стоит выяснить, представления Людмилы о криминалитете могли быть весьма преувеличены).

Не отказавшись от соделанного, Горенко получил всего пять лет, которые отсидел тихо-мирно. А сразу после выхода кто-то обыскал его квартиру… Сам Юрий сообщил, что пока возвратиться не может. Мог ли он появиться тайком? Но зачем? Выходит, у него были дела. И кто-то прознал о них и его возвращении… Он приезжал, чтобы забрать что-то важное? Не только для себя, но и еще для кого-то, кто не постеснялся обыскать его квартиру.

Зная о такой возможности, Юрий решил навестить родной город инкогнито. А потом еще год скрывался… Но если сейчас объявился, обосновался и даже устроился на работу, значит, ему нечего бояться… потому что это нечто, ради чего его квартиру перевернули вверх дном, потеряло свою значимость?

Я досадливо поморщилась, какое-то гадание на кофейной гуще. Может, стоит переговорить с Горенко? Но честно сказать, я не хотела пока появляться в его жизни. Не потому что боялась. Если Горенко действительно тот, кто заинтересовал Иванченко, и она приехала в город с какой-то целью… мое появление в его квартире может стать поводом для начала действий. А я блуждаю в потемках, даже примерно не понимая, что происходит, не в силах выявить хоть какие-то связи между людьми и событиями…

«А они вообще есть?» – мелькнуло в голове, додумать я не успела, потому что за размышлениями чуть не пропустила нужный поворот. Вместо того, чтобы проехать дальше, я, повинуясь импульсу, резко свернула направо, вызвав гневные крики и гудение машин.

– Ты что творишь? – крикнул один в окно, я мысленно с ним согласилась, но сейчас он волновал меня меньше всего.

После столь неожиданного маневра я увидела, как одна из машин, едущих за мной, резко тормознула чуть впереди, прижимаясь к обочине, вторая стала перестраиваться из левого ряда в правый, а третья, в последний момент включив поворотник, свернула на ту дорогу, где сейчас находилась я. Все произошедшее произвело впечатление, я выругалась сквозь зубы.

Как же мне не пришло в голову, что меня пасут? Я успела приметить только три машины, а сколько их на самом деле? Я же спокойно разъезжаю по городу, так что выяснить причину моего интереса может каждый. Еще раз выругавшись, я не спеша поехала вперед, поглядывая в зеркало заднего вида на ту самую «Хонду», что так резво повернула за мной.

Ребята старались не светиться, а я делала вид, что ничего не заметила. Номер был как бы случайно заляпан грязью, и это несмотря на то, что последние дни сухо, и сама машина чистая. Регион был наш, цифры номера удалось разглядеть только две: первая заляпана грязью, дальше 89. Впрочем, зная изобретательность наблюдателей, номер мог мне ничего не дать. «Хонда» пару раз пропадала из вида, но когда я сворачивала к дому, приметила, как машина проехала мимо. Что ж, ребята, расслабьтесь, на сегодня ваша задача выполнена.

Я была зла, как никогда, в большей степени на себя. Как я не подумала о слежке? Даже если бы никаких Горенко и Иванченко не появилось, за мной всегда есть кому присмотреть, а я еще активность развела, так что сам Бог велел. Первыми на ум пришли Миронов-старший и Петренко, их интерес прослеживался, то есть не сам интерес, а его наличие. Но если я права, и наблюдателей как минимум трое, значит, круг заинтересованных лиц вырос.

Если история Горенко действительно что-то под собой имеет, то за мной могли начать наблюдение заинтересованные им люди. В конце концов, в чем-то Пархоменко прав: девица, которая водит дружбу с влиятельными людьми и при этом копает под никому не нужного парня, автоматически вызывает интерес.

Загрузив дома базу данных, я просмотрела список автомобилей. Четыре штуки, любая может принадлежать наблюдателю. Что теперь? Объезжать всех? Я была уверена, что результата не будет.

Однако отступать так просто не собиралась и следующие три дня провела увлекательно: каталась по городу, сворачивая в самых неожиданных местах, выскакивая в арки, тормозя без предупреждения на обочинах, ну и тому подобные вещи. Пару раз скаталась за город, причем гнала по трассе на приличной скорости, не имея представления, куда направляюсь.

Все эти приключения имели под собой одну цель: выяснить, сколько у меня преследователей, а по возможности, узнать данные машин. Они менялись, однако к выходным я была уверена: пасут меня четверо, марки и номера я записала, и теперь оставалось самое простое: узнать, кто стоит за этими людьми. Для этого, как известно, есть Олег.

– Что вообще происходит? – поинтересовался он, выслушав задание.

– Потом расскажу.

– как обычно.

– А что там с делом Горенко?

– Знакомый обещал подсобить, но он сейчас не в городе, вернется в воскресенье вечером, там видно будет.

– Отлично. Тогда в понедельник поговорим.

– Звучит, как ультиматум.

– Так это же хорошо, – усмехнулась я, – не буду доставать тебя в выходные.

– Главное, чтобы в понедельник не оказалось, что ты по уши в дерьме.

– Иногда мне кажется, я оттуда не выплываю.

– Мне иногда кажется, ты находишь в этом изощренное удовольствие.

– Только давай без психологии, – усмехнулась я, прощаясь.

Выходные прошли спокойно. Женька был свободен оба дня, и мы провели их вместе, выбравшись в город погулять и несколько раз поесть. Однако мысли мои частенько утекали в ту или иную сторону: я размышляла о Горенко, от него переходила к Иванченко с ее замыслами и появлением в нашем городе, а то откровенно пялилась по сторонам, высматривая наблюдателей. Конечно, Женька заметил мое странное поведение, но вопрос задал только в обед воскресенья.

– О чем ты так усиленно размышляешь? – поинтересовался он, сидя за столом и разглядывая меня.

– В каком плане?

– Ты второй день не в своей тарелке, хмуришься, кого-то высматриваешь… Что происходит, Аня?

Я посмотрела на него.

«Ну давай, – шепнул внутренний голос, – расскажи ему правду.

Что тебя испугало появление журналистки из Москвы, и ты стала вынюхивать о ней, нашла записку с фамилией и бросилась узнавать все об этом человеке. А еще ты уверена в том, что за тобой следят днем и ночью, причем сразу несколько человек».

Что будет дальше? Женька подумает, у меня паранойя. Или того хуже: решит, я что-то утаиваю и умудрилась влезть за его спиной в какую-нибудь историю. Он запрет меня дома до выяснения обстоятельств, и я буду слоняться от стены к стене в ожидании, когда он положит к моим ногам тела врагов.

«И что тебе не нравится?» – взвыл внутренний голос.

И в этот момент я поняла, что мешает мне сознаться Женьке в своих страхах. Причин было две. Первая: я боялась, что ведется какая-то игра, в которой Женька, будучи впутанным, как в прошлый раз, может пострадать из-за меня. Тогда все обошлось, но если бы не сложилось так, как сложилось, его могли убить. Переживать подобный тому страх еще раз я не хотела, потому упорно боялась говорить ему хоть что-то, лишь бы он не вмешивался. А вторая причина…

Второй причиной был Марк. Сердце мое сжалось. Я решила и даже поверила в то, что он не вернется, что ему тут нечего делать, но… Эти чертовы но, которые постоянно вклинивались в мою жизнь, не давая ни на секунду забыть о прошлом и расслабиться. Если Марк появится, и Женька выйдет на него, что будет? Я боялась предположить. А потому, пока я не буду знать, что происходит, я молчу. Я должна молчать.

Женька ждал моего ответа, глядя внимательно и строго. Не выдержав, я опустила глаза в тарелку и пожала плечами.

– По-моему, у кого-то мания преследования, – пошутила по возможности естественно, Женька нахмурился, продолжая сверлить взглядом. Я вздохнула, откладывая вилку. – Честное слово, у меня все в порядке.

Выдержав его взгляд, я мысленно выдохнула. Женька, кивнув, вернулся к еде. И хотя остаток обеда прошел спокойно, я чувствовала некоторую отстраненность, теперь мне казалось, что задумчивым стал Женька.

– Отец звонил, – сказал он наконец, и я напряглась. Появление Миронова— старшего не влекло за собой ничего хорошего. – Предложил сегодня поужинать.

– Сходи, – пожала я плечами.

– Он пригласил нас обоих, – Женька посмотрел насмешливо, ожидая моей реакции. Само собой, в моей голове тут же наметился хаос. Прежде, чем дать этим мыслям возможность поглотить меня, я ответила:

– Если ты хочешь…

– А чего хочешь ты? – наши взгляды снова встретились, и я подумала, что заданный вопрос относится вовсе не к предполагаемому ужину. Он словно пытался забраться ко мне в голову и понять, что там происходит. Пожав плечами, я сказала:

– Мне все равно.

После небольшой паузы Женька кивнул.

– Значит, я договорюсь на вечер.

Остаток дня мы провели дома, Женьке надо было решить какие-то дела, он удалился в кабинет, а я разместилась в гостиной на диване, пытаясь собраться с мыслями. Приглашение на ужин Мироновым – это провокация или стечение обстоятельств? Я встречаюсь с его сыном, логично пригласить нас обоих, хотя бы для галочки…

Или Миронов преследует какую-то цель? Что, если с ним придет Иванченко? Говорят же, что они практически не расстаются… А если Александра Ильинична вспомнит о нашей встрече в кафе? Впрочем, Миронову она могла о ней рассказать. И если кто-то из его людей следит за мной, он и сам знает. Но не знает Женька, и этот факт может его заинтересовать, он вспомнит мои вопросы, решит, что я задавала их неспроста… черт!

Я стукнула кулаком по дивану. Ладно, я все равно не могу ничего поделать. Хватит накручивать себя, нужно натянуть дежурную улыбку и вести себя как ни в чем ни бывало. За последний год я в этом поднаторела. Возникнут вопросы – будем решать на месте. Может, вечер пройдет спокойно, а мои страхи окажутся преувеличенными.

В какой-то степени так и вышло, хотя начало вечера не порадовало: встреча была в ресторане Петренко, о чем я догадалась по дороге. Женька, увидев, как я нахмурилась, весело хмыкнул. Такое ощущение, что мы вернулись на год назад, и в нем начинает просыпаться придурок с тиранскими замашками, меня раздражавшими, когда мы только познакомились. Я невольно задалась вопросом: так ли уж они меня раздражали?

После истории с Глебом мы с Женькой одно время неплохо ладили, то есть я так считала. Просто мы не сошлись во взглядах на наше с ним существование, и у меня проблем было выше крыши: с одной стороны Марк, с другой истории, в которые я то сама ввязывалась, то оказывалась втянута. Если бы я могла в тот момент отвлечься и переключиться на Женьку… То что? Мы бы оказались вместе раньше? А если бы между нами изначально не было Марка? Черт его знает…