Валентинка с сюрпризом бесплатное чтение

Сюрприз 1

– Я убью его… – прошипела сквозь зубы Изольда, выглядывая из своего наблюдательного пункта в лучших традициях детективного жанра.

Прошло чуть меньше месяца после их возращения с того памятного дня рождения. Всю дорогу Люба молчала и смотрела в окно на пробегающий белый пейзаж. Изольда сидела рядом со своей подругой. Ей хотелось взять её за руку, но Люба не дала, прошептав: «Не надо, пожалуйста».

Барби вопреки обыкновению ехала на переднем сидении. Свят рулил.

– Люба, ты не бери в голову. Это Марго, они давно вместе. Если бы было что серьёзное, то давно бы уже сбежала от своего профессора. – проговорила Барби.

– Я и не беру. С чего вы взяли? Я устала немного. Только и всего. – проговорила Люба, не поворачивая головы.

– А хочешь к нам? – спросил Свят. – С предками познакомлю.

– Свят, я понимаю, что мать у нас ещё тот фрукт, но не надо её добивать. – заметила Барби. – Она после визита Изольды каждый раз лекарство принимает. Бултамицин называется.

– Как? – переспросила Люба.

– Бултамицин. – повторила Барби. – Оконьячивается. Говорит, что лёгкие алкогольные напитки ей уже не помогают. Сопьётся матушка по твоей вине.

– Ага, ты на мать не гони. Она напёрстками пьёт. – вступился за мать Свят.

– Напёрстками. Сколько напёрстков войдёт в стакан? А потом начинает причитать: «Я его кормила, я его любила, а он неблагодарный, привёл девицу без спросу. Хоть бы из вежливости спросил. Разве я бы отказала?» – и Барби хихикнула.

Потом, в общежитии, Люба спросила у Изольды, правда ли что мать Свята пьёт.

– Нет, просто у Варвары очень предвзятое отношение к алкоголю. Ты же видишь, она даже безалкогольное пиво не пьёт. А мать у Свята классная. Мы скоро с ней подружимся. Мы по тарелке уже сломали, по стакану тоже. Когда она взялась за табурет, отец Свята у неё отобрал и сказал, что лучше посуду бить, дешевле обойдётся. Первый раз она попыталась меня выставить. Сказала: «Спасибо, пора и честь знать!»

– А ты?

– А что я? Я сказала: «Пожалуйста. Мне у вас очень понравилось. Буду почаще заходить».

– Что, так и сказала?

– Ага.

– А Свят?

– А что Свят. Он с родителями не спорит от слова совсем. Сказала мама, что мне пора уходить, мы к нему поехали. У него своя квартира есть. Два дня дома не появлялся, мать больше не выставляла меня. Последний раз она сказала: «Из грязи в князи…», намекая на меня. А я ей: «Да что вы говорите! Респект вам». Я думала, что она салатом подавиться. Между прочим моим.

– Ты что, им салаты туда носишь?

– Люба, путь к сердцу мужчины лежит не только через членовредительство, но ещё через желудок. Два желудка у меня уже есть: папаша Свята меня обожает. Он поесть любит.

Первые дни Изольда и Свят таскали Любу везде с собой: в кино, по магазинам, в рестораны. Девушка пыталась сопротивляться, да куда там. Разве можно простому смертному двух атлантов победить. Но со временем отстали.

Работа над проектом продолжалась. Люба старалась не смотреть на Демьяна. Ребята из команды в первые дни посматривали на троицу. Но никто виду не подавал. Словно и не было ничего.

А вот Вере доставалось на теории по полной. Маргарита докапывалась буквально до каждой запятой. Как в том анекдоте: «То низко летаешь, то громко свистишь!».

Вернув девушке курсовую работу, Марго её не зачла, а под самой работой написала: «Поёшь ты лучше». После занятий Вера подошла к преподавателю и спросила: «Если я вам спою, а вы мне зачёт поставите?».

В общем, время шло. Жизнь вставала на свои привычные ей рельсы.

Приближение весны не могло не отразиться на отношениях двух влюблённых. Свят буквально надышаться не мог на Изольду. Хвостиком таскался за ней по пятам. Про них уже поговаривали, что поженятся они скоро, и вдруг…

Надо же было такому случиться! В последние дни Свят стал куда-то исчезать. Не всегда отвечал на звонки. Опаздывал на свидания, сбегал пораньше.

Сегодня они встретиться не должны были, и Изольда направилась сделать кой какие покупки к празднику святого Валентина. По дороге зайти в парикмахерскую, сделать себе маникюр, наложить макияж. Она решила, что сегодня всем своим видом добьётся от него предложения руки и сердца! Красота, как известно, страшная сила, а силы у Изольды было хоть отбавляй.

Девушка строила коварные планы на свадьбу. С чувством мести представляла, как пригласит Демьяна, а Марго оставит за бортом. А там на свадьбе, глядишь, тот по новой в Любаню и влюбится. Надо будет, она заставит Веру принести костюм мыши и снова нарядит в него подругу. При этом Любу никто не спрашивал о её желании. Изольда была счастлива и хотела осчастливить всех остальных.

– Я убью его… – прошипела сквозь зубы Изольда

Без сомнения, она прибьёт Свята уже только за то, что ей пришлось прятаться за этой идиотской искусственной пальмой и шпионить за ним подобно героиням американских блокбастеров. Посетители торгового центра с любопытством поглядывали на девушку, скрюченную в три погибели за раскидистым деревом.

Красивую причёску подправили листья пальмы. И теперь в новом виде она могла получить приз в конкурсе: «Я упала с сеновала, тормозила головой».

От напряжения становилось жарко. Изольда начисто забыла, что она только что вышла из салона красоты. Широким жестом она обтёрла лицо платком, отчего внешний вид стал напоминать индейца, раскрашенного для устрашения бледнолицых.

Люди, в чей взгляд попадали её крадущиеся движения, останавливались и с интересом наблюдали за девушкой. Если бы она это заметила, то обязательно бы сорвала шквал аплодисментов. Но Изольде было не до зрителей первого ряда. Её интересовала «галёрка».

Там, за стеклянными дверями ювелирного бутика, её любимый увлечённо выбирал кольцо какой-то… расфуфыренной блондинистой шпале. Они перемерили уже миллион вариантов. Длинноволосая девица надевала их, разглядывала и вертела кистью с выгнутыми вверх пальцами, совала свою куриную лапку Святу под нос, потом капризно морщилась или пожимала плечами и бралась за следующее. Видите ли, придирчива мадам, не нравилось ей ничего. Заараазааа.

И это в день Святого Валентина, за пару часов до свидания в самом крутом ресторане, где Свят должен был встать на одно колено и сделать Изольде предложение. Подумать только, вместо того, чтобы репетировать, как он это будет это делать, он здесь! Кольцо выбирает! И кому? Не ей! Он точно не жилец! А для этой мамзель она найдёт метлу для полёта!

Изольда, как последняя идиотка, уйму времени потратила на подготовку к свиданию. Ладно причёска, ногти и ресницы, так в сумке девушки ко всему прочему лежал подарок для возлюбленного, чтоб у него несварение желудка было – эксклюзивные запонки ручной работы. Она такие месяц искала по городу. Нашла только в этом торговом центре у чёрта на куличках.

Надо же было им встретиться именно здесь, да ещё и по такому поводу. Вот это фатальное совпадение. Финита ла комедия, как говорят в Италии, а потом добавляют: моментально в море. Для тех двоих. В бутике.

Изольда резко выпрямилась, одёрнула платье, поправила пуховик, закинула сумку на плечо так лихо, что та улетела за спину, и решительно направилась знакомиться с избранницей своего парня, о которой он забыл предупредить. Волосы торчали, словно она только что проскакала несколько километров на бешеной кляче.

Она вышагивала уверенными шагами, как генерал по плацу, не видя перед собой никого и ничего. Цель ясна: парочка за витриной. Те двое были на прицеле её разгневанных глаз, стрелявших молниями.

Как ни странно, в бутик Изольда промаршировала незамеченной. Впрочем, это действительно совсем не странно. Продавцы, заметив столпившийся народ, рассматривающий что-то за пальмой, тоже решили полюбопытствовать.

Любовнички сидели на диване для гостей в центре зала. Перед ними на небольшом столике веером расставлены украшения самых разных размеров. Парочка склонилась над очередным перстнем с бриллиантом, величиной с булыжник, когда Изольда вплотную подошла к их спинам.

Рядом стоял охранник и с ленцой наблюдал за молодыми людьми.

– Сдвинься, – прозвучал сухо, словно выстрел, приказ позади.

Мужчина обернулся и замер, соображая, что предпринять. Перед ним стояла двухметровая красавица, внешний вид которой говорил о её несогласии с этими двумя. Не глядя на охранника, Изольда рукой сдвинула его с места, едва не уронив дяденьку, просунула голову между молодыми людьми и во весь голос гаркнула:

– Вот это размерчик! Палец не сломаешь, милая?

Парочка подскочила на месте, Свят за уши схватился, соперница – за сердце. Они тотчас метнулись в разные стороны. Не учли одного – в ярости реакция Изольды стократно множится. Она молниеносно схватила обоих: парня – за шкирку, девчонку – за рукав шубы. Та завизжала и затрепыхалась, пытаясь вырваться:

– Пусти, сумасшедшая, мех порвёшь.

– А ты как хотела, когда к чужому парню лезла?

– Я не лезла, он сам…

Изольда не дала ей договорить. Ярость в компании с обидой отключили все другие чувства. В груди ныло так, словно туда загнали огромный колючий шар и крутанули его со всей силы. Слёзы застилали глаза, девушка двигалась интуитивно, буквально наощупь.

– Из, успокойся, всё не так, как ты подумала, – произнёс Свят.

От его спокойного тона и заезженных веками фраз в ушах загудело, а в глазах зарябило. Изольда мельком огляделась. Взгляд упал на фарфоровый чайник на краю стола. Они тут ещё и чаи распивали. Хорошо устроились. Ну держитесь…

Метнулась к посуде. Скинула крышку с чайника и вылила всё содержимое на голову парня. Он сжался и замер, уставившись в пол.

Сюрприз 2

Свят так и не понял до конца, что он попал под раздачу. Глядя сквозь стекающую по лицу жижу, он неожиданно заметил на витрине кольцо. Как же раньше он его не замечал? Он же искал именно такое! То, что надо!

– Изольда, я прошу тебя немедленно удалиться. Мы обсудим всё потом, – выдал он тоном, не терпящим возражения.

Посмотрел по сторонам, мотая головой и разбрызгивая жидкость, словно мастиф, у которого с морды капает слюна. Девушка, с которой он только что сидел здесь и рассматривал кольца, куда-то испарилась, оставив после себя небольшой клочок шерсти.

Изольда, которая мысленно уже отбивала все его объяснения и отвергала мысли о прощении, замерла. Она широко раскрыла глаза и слегка наклонила голову к левому плечу.

– Что, прости, потом мы с тобой сделаем? – она сделала шаг, но поскользнулась на луже. Ноги стали разъезжаться в продольном шпагате. Вспомнила: когда-то в детстве её выгнали с занятий по гимнастике за то, что она так и не села на него. Девушка вдруг испугалась, замахала руками и схватилась за охранника, который не вмешивался до сей поры в ситуацию.

Затрещали лацканы его пиджака. Гарнитура была выдернута из уха. Одной рукой он ухватился за неадекватную покупательницу, другой пытался оторвать её от своего пиджака.

Изольда вроде уже стала подниматься, как на сей раз под ногу попала крышечка от чайника. И она, машинально повернувшись лицом к охраннику, садясь уже на поперечный шпагат, схватила его обеими руками, словно это был любимый, с которым прощалась надолго.

– Держи, держи, держи меня! Кому говорят, тащи! – командовала она, быстро перебирая ногами подобно сороконожке.

Снова затрещала материя. Лацканы оторвались вместе с воротником и служили теперь коромыслом для Изольды. Охранник рявкнул, крякнул, подхватил её за локти и одним движением поднял. Она встала на ноги, каблуком упираясь в шишечку на крышке, проехав вперёд, отклоняясь назад и увлекая за собой охранника. Тот, пытаясь удержать равновесие, выставил пятую точку назад и таким образом, создав противовес, плюхнулся в эту самую лужу. Изольда же изящно опустилась ему прямо на колени, при этом коснувшись губами его лба и оставив аккуратный оттиск красного цвета.

– Так, всё, хватит, – раздался голос Свята. Он одной рукой хотел было схватить охранника за ворот пиджака, но промахнулся и схватил за ворот рубашки, отчего та натянулась. По полу поскакали белые пуговицы. Второй рукой схватил за шкирку свою незадачливую подругу, и, разведя руки в стороны, оторвал их друг от друга.

– Ребята, у вас всегда так весело? Вы в психушку не обращались? – охранником оказался старый знакомый по общежитию из триста пятнадцатой комнаты. – А, это вы? А чего без костюма Снегурочки? – заржал он. – Во, блин, даёте.

Теперь «зрительный зал» столпился около входа в бутик.

– Помощь нужна? Вызываем полицию? – спросил кто-то.

– Нет, этих опасно в полицию. Они разнесут участок и выпустят всех заключённых, – ответил охранник, пытаясь привести в порядок то, что некогда называлось костюмом. – Эту парочку лучше не трогать. Пусть самоуничтожаются. А дружбан ваш где? Всё за мышами охотится?

– Уже нашёл, слопал и подавился, – пробурчала Изольда, оправляясь. – Такую красоту испортил, мужлан, – и она гневно взглянула на Свята.

– Ничего, твою красоту испортить невозможно, солнышко! – парировал Свят с сарказмом. – Ты хуже, чем моя мамочка.

– Ты кого солнышком назвал? Это я-то солнышко? Я сейчас твоей курице перья повыщипываю. Ещё и расскажу Розе Наумовне, чем ты здесь занимаешься!

– Я сказал, иди в общагу. Зайду, пообщаемся.

– А кто ты такой, чтобы мной командовать?

– Я?

– Ты?

Охранник понял, что кого-то пора выводить, ибо девушка уже вставала в боевую стойку. В нём проснулась мужская солидарность. Свята ему стало жалко чисто по-человечески.

Он вежливо, насколько позволяла обстановка, попросил Изольду покинуть помещение, а также вернуть ему лацканы с воротником.

Девушка грозно глянула и гаркнула: «Уйди! Сгинь, нечистая, с глаз долой. Я недоговорила!»

Тогда охранник сначала взял её за руку, и попытался вывести, потом потащил за талию.

– Там вашу девушку охранник вытаскивает, – сказала продавец Святу, который уже отвлёкся от Изольды и рассматривал витрину.

– Ваш охранник, вы и спасайте, – небрежно кинул Свят, а потом добавил, – как вы думаете, это кольцо подойдёт моей возлюбленной?

– Замечательный выбор, – затарахтела продавщица. – Только сегодня, в День святого Валентина, именно это кольцо с тридцатипроцентной скидкой.

– Да? – спросил Свят, удивлённо глядя на продавца. – А объявления нет нигде.

– Только что руководство передало, что первому купившему это кольцо – скидка. Берите, берите, пока ваша подруга не убила нашего охранника и не разнесла наш салон! Чайник в подарок! Правда, без крышечки.

Охранник вышел с Изольдой на лестницу, которой пользовались только сотрудники торгового центра.

– Ты чего разбуянилась?

Девушка уже успокоилась и всхлипывала.

– Чего? Чего? Я думала, что он любит, а он… Ненавижу, гада. Так бы и убила, – и она вытерла слёзы оторванным лацканом. – Ладно, я в общагу. Спасибо тебе. Забирай свой лацкан, он мне больше не нужен.

– Да мне, собственно говоря, тоже. Пойду вытряхать с твоего мажора новый пиджак.

Девушка медленно побрела по лестнице, когда услышала:

– Ты это, общагу не разнеси. А то нам жить будет негде.

Февральский воздух её взбодрил. Вначале Изольда шла очень медленно, но постепенно стала идти всё быстрее и быстрее, перебирая в голове планы мести.

Дошла до трамвайной остановки. Народу было много, но она как-то легко прошла в середину. Ей уступали не только дорогу, но и место. Народ подозрительно косился на эту странную девушку с растрёпанными волосами, размазанной по лицу косметикой и бормочущей под нос: «Ну, получишь ты от меня! Сделаю я тебе салат с мухоморами. Поганка бледная! Сморчок!»

На входе в общагу её окликнула вахтёрша: «Изольда, кто же тебя так? Побил, что ли, кто-то?»

– Меня? Побил? Вы это сейчас о чём? – девушка раздула ноздри.

– Прости, точно, о чём это я? Это я не подумавши. Он был бы уже не жилец! Ты права. Ты это, забери. В вашу комнату принесли. Сказали, для Бурыгиной. А её или нет, или телефон не берёт.

– Так она же потеряла свой мобильный.

– И как она без него живёт? Разве в наше время такое возможно? – удивилась вахтёрша.

– Представляете, выжила! Просто героический поступок, – усмехнулась Изольда. – Ладно, где там подарок?

Девушка подхватила стоявшую на полу коробку, словно пушинку, и направилась к лифту.

В комнате не было никого, кому можно было бы излить свою боль. Держа на вытянутых руках коробку, Изольда закрыла ногой дверь.

От косяков взвилось облако извёстки в пересмешку с пылью. Девушка поставила коробку рядом с местом Любы, а сама тяжёлыми шагами дошла до своей кровати и села, скорее даже упала, подпрыгнув на матрасе.

Сквозь стиснутые зубы повторяла снова и снова:

– Не-на-ви-жу, не-на-ви-жу, не-на-ви-жу… Что б у тебя шина лопнула на безлюдной дороге! Чтобы ты… ты… женился на уродине, которая пересаливает суп и пережаривает котлеты… Чтобы ты ходил всегда го-ло-о-дным. Пончик тебе, а не запонки.

Вдруг её плечи запрыгали, лицо исказилось в гримасе, а из горла вырвался горестный стон. Зарылась в подушки и настроилась в волю настрадаться в гордом одиночестве.

«Пусть он веселится! Пусть! А я буду рыдать! И он ещё пожалеет, что я буду рыдать. Отныне никто не увидит весёлой Изольды. Только грусть вокруг и тоска…» – почему-то от этих мыслей слёзы не выжимались, а вот планы мести начинали меняться со скоростью света.

Проколоть шины! Нет, он может погибнуть на трассе. А он должен жить и страдать.

Так, кинуть кусок соли в тарелку! Незаметно не получится.

Подговорить сокурсников устроить ему тёмную… Есть шанс, что он им устроит.

Подружиться с его матушкой! Нет, это слишком жестоко.

Что же придумать такое, чтобы он сам приполз и просил у неё прощение? А она ему отказала?

Вот за что они со Святом так наказаны? Словно сглазил их кто-то. Слишком много завистников было: она – дочь поварихи и прораба, а он – сын крупного бизнесмена и Розы Наумовны.

Мать Свята никто иначе не называл, только Роза Наумовна. Связываться с ней не рисковали, а вот рекомендации её очень ценили. Единственный человек, открыто вступающий в конфронтацию с Розой Наумовной – Изольда. И до сих пор было неясно, почему мать Свята ещё не устроила девушке «весёлую» жизнь.

Вот Люба: и умница, и красавица. Правда, она, как кактус: расцвела на считанные часы, а потом сбросила свой цветок и опять выпустила колючки. Любка наверняка сейчас колошматила грушу в спортзале. Вот ведь чистая душа. Мстить Демьяну не захотела: «Кто я ему? Случайный поцелуй на лыжне? Он мне ничего не обещал. Сама влюбилась, самой и страдать!» Гордая какая. Ни словом, ни жестом не показывает, как ей больно.

Демьян тоже, хорош гусь, вскружил девушке голову и ушёл к своей тридцатилетней старухе. Свят обмолвился, что тот квартиру ей снял, жили уже вместе. Профессор зубами скрипел, но на развод не согласился. Вроде как по брачному контракту не так всё просто – половину имущества теряет. А ему есть что терять, не зря же он лекции зарубежном читает и выступает консультантом какой-то крупной компании. Университет для него не более, чем хобби. Прям американская история. Маргарита оказалась, как тот телёнок, который двух маток сосёт. Вернее, у двоих сразу на содержании.

А Верка, втюрилась в дохтура. Он к ней тоже неровно дышал. Видно это за версту. Но он, наоборот слишком порядочным оказался. Видите ли, старый для неё, был женат, второй раз туда не хотел, алименты на детей. Вера однажды даже ходила с ним сына из садика забирать. Вернее, украдкой шла, хотя он запретил. Сказал, чтобы она выкинула из головы. Пусть себе ровесника ищет!

Верка, как сказала: “Женю и в военный городок. Врачи нужны в армии!”

А пока она ходила на своё каратэ и укладывала на лопатки мнимого Романа.

День всех Влюблённых. Потом Восьмое марта… Так и молодость пройдёт. Ещё пара лет и превратятся они в старух…

От этих мыслей Изольде стало себя так жалко, что она заскулила по-собачьи: «У-у-убью, че-е-етвертую, изведу-у-у…»

Сердце оплела колючая ревность, и теперь каждая ранка кровоточила. Душа отказывалась верить тому, что видели глаза. Свят. А как клялся, как божился, что только Изольда и никто более. И он туда же, нашёл же себе клячу для изучения анатомии. Болеет, что ли деваха? Такая тощая да длинная. Её бы откромить, всё симпатичнее была бы. Роза Наумовна такую точно не примет.

Изольда и Свят… Они прошли и огонь, и воду, и медные трубы. Весь универ считал их сладкой парочкой, дополнявшей друг друга. И повода считать иначе не было. Свят… Высокий, крупный, раскаченный русый парень с выразительными карими глазами, при виде которых у неё в груди оживлялась и щебетала стайка колибри. Единственный недостаток парня: он – из богатеньких, которому предки старательно искали невесту с хорошим бизнесом.

Она ему под стать: крупная, но не толстая, красивая, с шикарными волосами медного оттенка, не глупая, но и не заучка, заводная, с обострённым чувством справедливости, бесстрашная и не обращающая внимание на мнение окружающих, умная женским умом.

Святу нравилось её опекать, и она ему это позволяла. Святу нравилось дарить ей подарки, и она их принимала.

Изольда прекрасно знала и понимала, что однажды их пути-дороги разойдутся, даже думала, что была готова к такому моменту. Но предположить не могла, что он настигнет внезапно. Ведь договорились же, что без обмана, а он… А он такой, как все мужчины!

Но где-то в глубине души надеялась, что получится отфутболить всех претенденток на её любимого и убедить его отца, что именно она их невестка. Что это перст судьбы! Непонятно, от чего теперь больше всего разрывалось сердце.

На всю комнату раздался грудной вой. Девушка лежала на животе и била ногами о матрас. Кровать страдальчески скрипела под каждым душевным ударом пухлой ножки.

В дверь постучались, через секунду она приоткрылась и в проёме показалась … коробка. Точно такая же, как и первая, с логотипом крупной фирмы по доставке цветов.

Сюрприз 3

Следом раздался голос Игната:

– Есть кто живой?

– Нет никого, не видишь, что ли? Уходи! – ответила ему Изольда. – Я некрасивая.

– Я не из пугливых, – сказал парень и внаглую вошёл в комнату. – Между прочим, я не почтальон Печкин, чтобы вам коробки от всяких поклонников носить. Забирай своё добро!

– Это мне? – подскочила на месте Изольда, а в голове просияла мысль, что Свят таким образом решил попросить прощение.

– Да нет уж, это Бурыгиной. Кстати, а где она? Я вот… – и Игнат показал на скромный букет из пяти роз, который лежал на коробке.

– Как где? Грушаню долбит. А ты кидай да покедова. Некогда мне.

Игнат прошёл к кровати Любы, поставил вторую коробку рядом с первой. Он глянул на свои цветы. Хмыкнул, потирая подбородок. В итоге забрал свой букет и направился к двери.

– А ну, стой! – услышал он голос Изольды. – Куды букет понёс? Ты же ей купил, значит, уже не твоё. Щас горшок подтяну.

– Горшок? Но они же без корней.

Изольда уже не слушала. Она выскочила из комнаты и вскоре вернулась с трёхлитровой банкой солёных огурцов.

– Слышь, ты огурцы любишь? – спросила она Игната.

– Ну как, с картошечкой, – он боязливо стал отходить, предполагая, что за этим последует.

– Стой, кому говорят! Картошку потом себе сваришь, я могу только сырую предложить. Ты не сыроед, случайно?

– Нет, я это, пойду, пожалуй, а ты сама цветочки в рассол поставь.

– Ты чего удумал? – весь вид девушки говорил, что с ней лучше не спорить. – Не видишь, слабая женщина нуждается в помощи? Открой банку.

– Это ты-то слабая? – хохотнул облегчённо Игнат.

Он положил цветы на стол и взял банку в руки. Кто, зачем и с каким умыслом закрыл этой крышкой огурцы, оставалось загадкой. Показалось, будто белая ребристая пластмассовая крышка суперклеем приклеена к широкому стеклянному горлышку. Игнат попытался подцепить её край, но не получилось – пальцы соскальзывали.

– Изольда, у тебя же ногти, подсоби! А я давить буду.

– Игнат, ты знаешь, сколько стоят эти ногти? Давай лучше ножом?

Он опасливо покосился на неё.

– Давай, лучше я ножом, а ты отойди.

Девушка сбегала на кухню и принесла оттуда небольшой нож с зазубринами по лезвию.

Но он ни в какую не хотел лезть в узкую щель между банкой и крышкой. Тогда они решили положить банку на пол: один будет держать, а второй будет поддевать ножом. Так и сделали. Но банка оказалась хитрее и упрямее. Она то и дело норовила сбежать от Изольды с Игнатом.

– А чего вы здесь делаете? – услышали они голос Веры за спиной.

Девушка стояла около входа с коробкой в руках, идентичной первой двум, и смотрела на две попы, которые торчали из-под её кровати.

– Вы не мышь там ловите? – полюбопытствовала она.

– Банку, – ответила Изольда. – Банка убежала.

– А… – Вера осторожно прошла к кровати Любы и поставила рядом коробку. Посмотрела на первые две, – у нас сегодня склад коробок от цветочного магазина. Люба случайно не устроилась на подработку в фирму по доставке цветов?

– Что? – спросили Игнат и Изольда одновременно. Они резко повернули головы и встретились лбами. Удар был звонким. – Чёрт, – воскликнули и ударились о рамку кровати.

– Вот, поймали, – ответила Изольда, держа в руках трёхлитровую банку.

– Зачем тебе эти огурцы? – удивлённо спросила Вера. – У нас же в холодильнике открытая пол-литровая банка стоит. Ты забыла?

– Там мало, – заявила Изольда. – Помоги эту открыть.

– А ты это, не беременная случаем? – с подозрением посмотрела Вера на Изольду.

– Типун тебе на язык! Любка тогда столько пилюль набрала, что мне лет до пятидесяти хватит. Банка нужна для цветов. Игнат Любке цветы принёс. Игнат, подтверди.

– Принёс.

– А куда огурцы денем? – поинтересовалась Вера.

– Так скормим, – уверенно произнесла Изольда. – Игнат сказал, что с картошкой любит. Игнат, подтверди!

– Да мне как-то расхотелось картошечки-то, – парень снова начал искать пути для отступления.

– А ты картошку не ешь. Всё равно не сварил. Огурчиком закусишь.

Вера усмехнулась, вздохнула:

– Давай свою банку.

Девушка вышла с ней из комнаты. А Изольда как-то пристально рассматривала Игната. Настолько пристально, что тот начал себя оглядывать, всё ли у него в порядке.

– Хочешь, чтобы Любка тебе дала? – неожиданно спросила Изольда.

– Что дала? – Игнат резко покраснел.

– Конспекты списать. А ты о чём подумал?

– Да так, не о чём. А что для этого надо сделать? – после этих слов Игнат тотчас отошёл от девушки на безопасное расстояние и уставился на неё испуганными глазами.

Вся нанесённая утром косметика окончательно перемешалась на её лице. Чёрные от туши слёзы высохли разводами, отчего она напоминала Пьеро. Размазанная помада превратила её милую улыбку в зловещую ухмылку Джокера. Тоналка пошла пятнами. Растрёпанная причёска теперь была украшена парой белых перьев, которые, вероятно, она подцепила, когда лазила под кроватью. Припухлость после слёз ещё не прошла. М-да, жутковатый образ даже для Хэллоуина.

Девушка странно, скорее зловеще улыбнулась, отчего у парня зашевелились волосы на голове. Он не трус, но Изольда сегодня не выглядела адекватной.

Игнат поглядел на неё с опаской.

Девушка же оценивающе его осматривала, словно приценивалась к экстерьеру:

– Так, не Свят, но тоже пригодишься. Ростика маловато. На палец меня выше, не больше. Чего не вырос-то? Ел, что ли, плохо в детстве?

– Было дело. Слушай, я пошёл, – он направился к выходу, но почувствовал сильное притяжение со спины. Изольда схватила за одежду и потянула назад.

– Куда? Не трепыхайся, а то ещё и тебе воротник оторву.

– А ты уже кому-то оторвала? Святу?

– Нет, охраннику в магазине. Хороший парень оказался, душевный. Надо будет отблагодарить.

Игнат подумал, что, если бы ему оторвали воротник, он бы тоже оказался душевным, только бы избавиться от сумасшедшей. А вот от благодарности точно бы отказался.

– А в каком магазине?

– В ювелирке. Прикинь, прям там застукала Свята с его новой пассией. Кольцо ей выбирал. – с жаром рассказала Изольда и показала, как девица примеряла кольца и растопыривала пальцы.

– Так ты бы лучше Святу ворот порвала, охранник за что пострадал?

– За компанию. А Свята я чаем облила с ног до головы. Картина на все сто, поверь.

Видя, что Игнат заговаривал ей зубы, а сам пытался ретироваться, дёрнула его обратно.

– Я не отпускала. Обещал помочь, а теперь в кусты?

– Я? Когда обещал? Обещанного три года ждут.

– У нас пять минут за год идёт. Стой, кому говорят. Хотя, куда ты против него? Так, замухрышка. Без слёз не взглянешь.

– Слушай, я, конечно, не Свят. И может, мне до твоего секс-символа далеко, но наговаривать на меня не надо. Я – биатлонист, к твоему сведению.

Изольда ещё раз критически оглядела Игната. Худой, но жилистый – подержаться толком не за что, волосы, не то русые, не то каштановые, забраны в маленький хвостик на затылке и… ужасные очки.

– Очки сними, – коротко приказала она.

– Чего?

– Очки… сними… – повторила она медленно.

Игнат опасливо покосился на девушку, но просьбу её всё-таки выполнил.

– Есть у тебя что-нибудь поприличнее этого поношенного спортивного костюма? – продолжала прицениваться Изольда. В её голове прямо на ходу зрел коварный план мести Святу.

– Рубашка есть, белая. Вроде. Не знаю. А зачем тебе?

– Не мне, а тебе.

– А зачем мне?

– Я тебя в ресторан приглашаю.

– Сегодня?

– Именно.

– Почему меня? Чем я тебе не угодил?

Изольда снова с сомнением просканировала парня. Может, она ошиблась в выборе кандидатуры? Что-то уж сильно недалёким он казался. Подтормаживал, как перегруженный комп.

– Зачем мне… зачем тебе… Надо так. Через тридцать минут встречаемся здесь. Чтобы пришёл наряженный, как на вручение красного диплома.

– Зачем…

– Ты издеваешься? Что в моих словах неясно?

– Мы каким составом-то идём?

– Ты и я. Тебе ещё кого-то надо?

– Не пойду я ни в какой ресторан! Я ещё жить хочу. Тем более сегодня. Я Любу хотел пригласить. Нет-нет, и не уговаривай. Твой меня за яйца к потолку повесит. Они мне ещё нужны. Не пойду, и не проси.

Игнат хотел проскочить к выходу, но не тут-то было.

– Игнат, скрась несчастной её одиночество. Бросил меня Свят, прям сегодня и бросил. Выручай, а? – и она вдруг как-то осунулась. Закрыла руками лицо. Плечи стали подрагивать. – Ладно, иди, – махнула она ему рукой и тихонько заскулила.

– Изольда, перестань, слышишь. Не плачь, – Игнат подошёл к девушке, прижал к себе и погладил по голове. – Хочешь, я ему за тебя морду набью? А?

– Не хочу. Это я и сама умею. Игнатушка, милый, выручай. Тошно мне, ой как тошно, – она уткнулась ему в плечо и тихо плакала.

– Изольда, да как помочь-то? Ты уверена, что вы расстались? Может временно поругались?

– Он мне изменил. Я же тебе говорила! Пошли со мной в ресторан! Хочу гульнуть последний раз! Пусть знает, что не только он может мне изменять! – она подняла на него своё перепачканное лицо. – Глянуть хочу в его бессовестные глаза. Пусть потом жалеет, что потерял такую красавицу, как я!

И она сделала жест, обозначающий: «Посмотри же на меня».

Игнат посмотрел на неё, а потом на своё плечо, на котором проявился чёткий отпечаток лица Изольды. Красота, конечно, страшная сила, но не до такой же степени. Теперь уже он готов был разрыдаться: умудрился заглянуть в злополучную комнату в столь неудачный момент. Лучше бы на его месте оказался кто-нибудь другой. Он слишком молод и хрупок, чтобы очутиться между двумя разъярёнными титанами.

– Изольда, я прошу тебя. Пощади и отпусти.

– А ты приведёшь мне кого-нибудь на замену себе, повыше и покрупнее желательно?

– Своих подставить? Ой…

– Что сказал?

– Все к семинару готовятся. Завтра с первой пары лютый препод у нас, гонять будет по методичке…

– Ладно, уходи. Прощай! Потом скажешь: «Была хорошая девчонка, зря я отказался помогать!» – разочарованно вздохнула девушка и пошла к своей кровати.

Игнат в задумчивости посмотрел на неё. Кто знает, что она себе надумала. Эх, была не была!

– Хорошо, только обещай мне, без эксцессов.

– Да разве я могу? Ты за кого меня принимаешь? Я же мухи не обижу! Давай через полчаса. Здесь же.

Изольда

Прости меня, Игнат. Верно говорят, что мужчины боятся женских истерик. Да, в них мы страшны, равных в этом нам нет. А если бы я порешила с собой… Повёлся, наивный. Плохо меня знал.

Ой, Свят! Лучше тебе в ресторане со своей мымрой недокормленной не появляться. Я не буду скандалить при всех. А вот в дамской комнате всякое может случиться. Не упущу момента, можешь не сомневаться: подробно расскажу и продемонстрирую пернатой доходяге, что бывает, когда мне дорогу переходят.

Отныне, Свят, я вышла на тропу войны. Ты мне больше не нужен, но и ни одна девушка не сможет к тебе подойти!

Как же я тебя ненавижу, Дурко Иванович! От всего сердца тебе желаю до конца дней своих ходить холостяком, питаться только в ресторанах, во снах только меня видеть и забыть о горячих ночах! Да будет так!

Изольда подошла к зеркалу и онемела. На неё смотрело чучело. М-да! Если в таком виде явиться в ресторан, ползала освободиться махом.

Усмехнулась. Взяла жидкость для снятия макияжа и принялась за дело. Вскоре на неё смотрело совсем иное отражение: бледное лицо с покрасневшими глазами и носом.

– Верка, ты где была? – спросила она у подруги, которая вошла с вазой в руках.

– Вот, нашла подходящий сосуд для цветов, – девушка показала свою находку. – А где Игнат? Ушёл уже? Я в читалку. Поработаю немного там. Придёшь?

– Нет, я Игната в ресторан пригласила, – сказала Изольда, прикладывая чайные пакетики к глазам.

– А чего сразу не на кладбище? За что мстишь парню? – усмехнулась Вера.

– Я со Святом рассталась, – тяжело вздохнула Изольда. И, увидев жест Веры, готовой подойти к ней, остановила подругу, – не надо, а то опять расплачусь. Лучше помоги мне навести красоту.

Ровно через двадцать семь минут Изольда стояла в центре комнаты, как греческая богиня: шифоновое молочное платье в пол с запахом выигрышно подчёркивало пышные формы. Медные локоны элегантно уложены гладкими волнами. Серо-голубые глаза подчёркнуты ровными стрелками. А губы подкрашены ровным слоем матовой бордовой помады. Совершенство спустилось с Олимпа. Берегитесь, людишки.

Дверь скрипнула. Девушки обернулись и окаменели от удивления.

Сюрприз 4

– Ты хто будешь такой? – выдала Изольда, откашлявшись.

Перед девушками стоял совершенно незнакомый им парень.

Его светлая кожа буквально сияла. Глаза блестели. Обаятельные ямочки украшали улыбку. Пышные волосы, элегантно зачёсанные назад, касались плеч. Стильный серый костюм в мелкую клеточку подчёркивал широкие плечи и крепкие ноги. Кожаные коричневые ботинки дополняли образ.

– Конь в пальто, – раздался до боли знакомый голос.

– Игнат, ты ли это? Иль не ты? Не признаю я чего-то. Зрение, что ли, подводить стало?

– Нет, не я. Изольда, хватит уже придуриваться, – парень уверенной походкой зашёл в комнату и закрыл за собой дверь.

– Значит, всё-таки ты. И скрывал от нас красоту неземную. Прям прынц из Поднебесной, – она обошла его кругом, поцокала языком, словно присматривалась к племенному жеребцу.

– Так я пойду, переоденусь, чтобы не смущать тебя своим внешним видом. Между прочим, на китайца я как-то меньше всего похож, – усмехнулся парень.

– А ты… Почему… Не знала… – промямлила Изольда.

– Что не знала? Что я не китаец?

Вера прыснула со смеху:

– Серьёзно, Игнат, а ты чего шифровался?

Игнат перешёл на полушёпот:

– Только никому, договорились. Я по заданию оттуда… – и он показал пальцем в потолок. – Только никому.

– Оттуда? Отлично, – Изольда окончательно пришла в себя. – Теперь едем туда, навстречу судьбе.

– Получить по макушке называется встреча с судьбой? Вера, если я не вернусь, передай Любе мой прощальный букет, – Игнат старался держать печальную мину, но выходило плохо. Адреналин уже плескался, а кулаки чесались. – Только задёшево я свою шкуру не продам. Надо было Любу дождаться. У неё как раз подходящие перчатки для ресторана есть.

– Поехали уже, – Изольда направилась к шкафу, где висела верхняя одежда. – Мне срочно нужно восстановить запас энергии и заесть стресс.

– Скажи лучше, разнести ресторан.

Игнат подошёл к девушке и помог надеть куртку.

– Ты не сказала, куда едем. Я бы такси вызвал. Или на трамвае? – он достал из кармана дорогой гаджет.

– А это откуда? – Изольда с удивлением посмотрела на телефон, который держал в руках парень.

– Оттуда же, откуда и прикид. У нас в общаге всякие обитают. С мира по нитке, сама понимаешь… Не могу же я привести такую очаровательную девушку в ресторан, одевшись как ботан.

– Не можешь, – согласилась Изольда, не сводя взгляда с парня.

Игнат был хорош. Не просто хорош. Он был великолепен. Если бы они не прожили бок о бок больше полугода, она бы решила, что он подпольный миллионер. Даже сама манера держаться изменилась. Вот что с людьми прикид делает.

– Слышь, Игнат, ты бы к Любе в таком виде подкатил.

– И что? Если уж Люба самого Ососова отшила, мне вообще ничего не светит. Только одно мне неясно в этой истории, как Демьян её отпустил? Не зря же он сюда дорожку проложил. Не так прост этот тип. Вы бы за Любу-то побеспокоились. Он…

– Что ты заладил: он да он, – перебила его Вера. – Никто ни за кем не бегал. Они же здесь всей толпой вечно паслись. Пирожки наши узурпировали, а теперь пирожки закончились. Идите уже, я хоть поучу к завтрашнему зачёту по теории. Как я ненавижу эту Маргошу. У меня при одном её виде коленки трясутся. Если не сдам, меня до сессии не допустят. Хоть уходи из-за неё, – горестно вздохнула девушка.

– И в самом деле, давно хотел спросить. Чего Марго тебя сживает? Ты где дорогу ей перебежала? Глазки её профессору строила?

– Чего? – Вера даже закашлялась.

– А что? Говорят…

– Говорят, в Москве кур доят, а в Париже петухов, – перебила его Вера. – Идите уже, что ли.

– Вера, одолжи деньжат, – неожиданно произнесла Изольда. – Я совсем забыла, что спустила всю свою заначку на подарок Квазимодо.

– Не надо, – встрял Игнат. – Я же всё-таки мужчина. Подзанял там же, где и всё остальное позаимствовал.

– А у тебя точно хватит? – с сомнением посмотрела на него Изольда. – Мы не в Фастфуд идём. Там всё очень дорого. Ну, просто очень и очень дорого!

Игнат усмехнулся:

– А я наивный алтайский юноша полагал, что в кафетерий за углом. Если ты собралась мстить Святу, то, скорее всего, там, где его можно застать. Не знаю, где конкретно, но могу примерно предположить, сколько там всё будет стоить. Поверь, я занял столько, что хватит больше, чем на стакан минеральной воды. Поехали? Адрес говори.

Через полчаса молодые люди стояли на крыльце известного ресторана города. Он славился изысканной кухней и чеками на круглые суммы, что не пугало посетителей. Они готовы были проторчать в листе ожидания месяц, чтобы получить заветное место под солнцем. Владелец заведения оказался партнёром по бизнесу несостоявшегося свёкра Изольды. Поэтому весь персонал хорошо знал в лицо их со Святом, а свободный столик находился в считаные секунды.

– Мы приехали раньше. Отлично, – Изольда поправила волосы, провела рукой по платью и оглядела спутника. Он выглядел по-прежнему безупречно, – ух ты ж. Голливудская звезда, и как только удавалось скрывать такую красоту от нас?

– Раньше чего? – спросил Игнат, игнорируя последний вопрос и сдавая верхнюю одежду в гардероб.

– Раньше Свята, конечно же.

– А… Как же это я не догадался, – съехидничал он. – Ты помнишь, что обещала вести себя, как истинная леди?

– О да, сэр, – Изольда обворожительно улыбнулась и взяла Игната под руку.

Они прошествовали к дверям, словно дефилировали по красной дорожке. Не хватало оживлённой толпы журналистов и вспышек их фотокамер. Но пара всё равно улыбалась, держала себя гордо и статно.

Девушка то и дело ловила на себе заинтересованные взгляды.

– Добрый вечер, – медленно кивнул и поприветствовал гостей швейцар. Он распахнул перед парой стеклянные высокие двери с золотыми ручками.

Молодых людей тотчас поспешил встретить администратор:

– Добрый вечер, ваш столик ожидает вас. Святослав присоединится к вам позднее? – мужчина в смокинге с бабочкой подозрительно покосился на спутника Изольды.

– Как, он ещё не здесь? – наигранно удивлённо уточнила девушка. – Будьте так любезны, непременно к нашему столику, – и она улыбнулась, обнажив ровный ряд жемчужных зубов.

– Обязательно. От вас передать почтение уважаемой Розе Наумовне? Вашего официанта зовут Дмитрий. Через пару минут он примет заказ. Хорошего вечера.

– Розе Наумовне? Она здесь? – на полном серьёзе спросила Изольда. Как-то встречаться с неудавшейся свекровью не хотелось. Та точно восторжествует. Но, вспомнив, зачем она здесь, добавила, – обязательно передайте мою искреннюю признательность.

Молодые люди проследовали за официантом, который ловко лавировал между столиками, коллегами с подносами, посетителями.

– Всё-таки я сегодня красная тряпка тореадора. Мало завидная роль, – пробормотал Игнат, открывая меню. – Что меня ждёт? Быть перемолотым в тартар? Или стейк с кровью. А вот ещё, отбивная по-французски. Изольда, ты что любишь больше: с кровью или по-французски? Это та, что сверху белым полита? Например, раздавленными мозгами.

– Перестань, уже. Бесит. Я буду ягнёнка на гриле. Он обалденный здесь. Денег хватит?

– Хватит, не беспокойся. Ты в курсе, что у меня со Святом совершенно разные весовые категории, – парень настукивал пальцами по столу. Он начал заметно нервничать. – И он чемпион университета по греко-римской борьбе. Положит меня на лопатки, завернёт мои лапки и прижмёт прессом как цыплёнка-табака.

– Помнишь наш уговор? Ты мне оказываешь услугу, а я договорюсь с Любой.

– Ты бы говорила потише, – пробормотал парень, – а то мне ещё за Любу влетит… Если, конечно, останется живое место, куда может влететь.

– Ты чего это?

– Да так, ничего. Просто оглянись нечаянно…

Сюрприз 5

– Обернуться, значит… – проговорила Изольда. – Хорошо, я заказ сделала, мне каре ягнёнка и… Игнат, ты шампанское потянешь?

– Потяну. Сказал же, есть деньги. Изольда, я понимаю, что отступать уже некуда, но у меня просьба: как я скажу, что надо уходить, сразу уходим, – голос парня прозвучал непривычно серьёзным. Он явно требовал чёткого исполнения своей “просьбы”, отказы не принимались. Разительная перемена в Игнате впечатлила Изольду. Не парень – а сплошной сюрприз. Что ж дальше-то будет?

– Ты чего, шпион американский? Боишься явку провалить? – хихикнула девушка, сканируя глазами зал.

Изольда где-то в душе понимала, что явиться сюда, да ещё с новым кавалером не самая гениальная из её идей. «Сколько раз себе говорила, нельзя действовать на эмоциях. Но мне же надо было выгулять новое платье, зря, что ли, заказывала его», – оправдала себя она, доставая телефон.

Она действительно заказала это шикарное платье для дня Святого Валентина. Ей хотелось навсегда покорить сердце Свята. Он не смог бы остаться равнодушным. Она шикарная девушка.

И вот, крах всех надежд. Зачем же он врал, что не любит худых? Что хорошего человека должно быть видно издалека?

Тень печали пробежалась по лицу. Изольда на какой-то момент задумалась, потом качнула головой, словно отгоняла от себя грусть.

– Игнат, сфотографируй меня, чтобы задний план был виден, – она протянула ему свой гаджет.

Парень взял аппарат, сказал, куда сдвинуться, как повернуть голову. Готово.

Он не просто выбирал идеальный ракурс для заднего фона. Изольда действительна была слишком хороша: чуть насмешливый взгляд, полуулыбка, горделивая осанка головы. Девушка выложит в инстаграме своё фото, и его обязательно увидит Свят. И пусть тогда пожалеет, какую королеву красоты упустил…

Свят – один из приближённых Демьяна. Убери от Демьяна друзей и с чем останется этот зазнавшийся мажор?

– Изольда, только без истерик, умоляю, – впрочем, последнее слово было добавлено для «рифмы».

Девушка положила телефон на стол, увеличила изображение заднего фона и… улыбка застыла на лице.

– А вечер перестаёт быть томным, – пробормотала она.

– Я не знал, что они встречаются, – сказал Игнат. – Как ты думаешь, у меня есть шанс?

– У тебя? Шанс? Какой? Прямо здесь сдать экзамен по теории? – недоумённо спросила Изольда. – Зачётку взял? Она любит богатеньких. Глядишь, с Демьяна на тебя переключится. Отличная рокировочка выйдет. Я за.

– Зачем мне старуха? Ей скоро тридцать, – усмехнулся Игнат. – Демьян занят, стало быть, сердце Любы свободно

Изольда задумчиво посмотрела на Игната:

– Слушай, а это мысль. Я тебе помогу. Только как же ты с двумя-то одновременно будешь встречаться?

– Ты о чём? Я пока что ещё ни с кем не встречаюсь.

Его тонкие и длинные, как у музыканта, пальцы скользили по столовому ножу. В хромированной стали отражался свет потолка. Лицо молодого человека приняло задумчивое выражение.

– А я? В ресторан пригласил? Стало бы встречаемся. Как честный мужчина после сегодняшнего вечера ты просто обязан на мне жениться, – она лукаво посмотрела на него. – Посмотри, здесь весь университетский бомонд. Завтра на всех этажах будут шушукаться о твоём героическом поступке, – Изольда распрямила ладонь, вытянула пальцы и отвела руку немного в сторону, словно показывая перспективу. – Все самые гордые красавицы ручейком потекут к твоим ногам: Игнат увёл девушку у самого Свята! Мажоры терпят крах на всех фронтах.

– Наивная, – усмехнулся Игнат. – Если бы это были тупые мажоры, которые прожигают деньги предков, тогда ещё можно было бы их заткнуть. Эти… Эти другие. Ладно, ты мне помогаешь подобраться к Любе, а я тебе вернуть Свята. Идёт?

Он положил руку ладонью вверх на стол. Изольда накрыла её своей. Пакт о сотрудничестве был заключён.

– Расписываться кровью на салфетке будем или на ладошки плюнем, чтоб наверняка? – предложила девушка.

– Думаю, наших слов достаточно.

Девушка накручивала на палец прядку волос, что могло означать только одно – созидательная мысля заработала.

Игнат внимательно наблюдал за Изольдой. Счастливая улыбка, озарившая её лицо, могла означать только одно: план готов. Парень сжал её пальцы:

– Я умоляю, давай поедим вначале. Ты же голодная. Тебе стресс заесть надо.

– Нет, я лучше знаю, что хорошо для моего стресса. Его надо выпустить. Я пошла! – она поднялась.

– Изольда, сядь, – услышала незнакомые нотки в голосе Игната.

– Игнат, я не узнаю тебя сегодня. То ты слизняк слизняком, а тут вдруг… Голос прорезался? – она нахмурилась. – Зря, очень даже зря. Ты не только со Святом в разных весовых категориях, но и со мной. Лучше пожелай мне удачи!

– Изольда, оттуда я тебя спасать не буду, – и в его взгляде промелькнуло что-то такое, от чего у более робкой особы душа сбежала бы в пятки. Но Изольда была слишком поглощена своей идеей, она даже не заметила недовольства парня.

– Лучше помолись о спасении душ этих несчастных, – гордой поступью королевы девушка пошла по направлению не подозревающей о приближающейся грозе пары.

На столе, за которым сидели Демьян с Маргаритой, красовался букет бордовых роз. Рядом со столиком на специальной тумбе стояло ведёрко с бутылкой шампанского.

«Празднуют, гады…» – Изольда вся светилась от задуманной ею пакости. Свят так и не появился, а душа требовала отмщения. Эта парочка подходила для него как нельзя лучше.

Чем ближе девушка приближалась, тем яснее видела натянутую на лицо Марго улыбку. Нет, так счастливые женщины не встречают день Святого Валентина.

– Какие люди и без охраны. Позволите вас поздравить и выпить за ваше счастье? – она обернулась, ища, куда бы сесть.

– Изольда? – удивился Демьян. – А что ты здесь делаешь?

– Собственно говоря, а что вас смущает? Место даме не уступите? Или вас не учили хорошим манерам? – градус агрессии медленно, но верно полз вверх. – Постой, ты хочешь сказать, что меня тут не должно быть?

Демьян встал, уступая место девушке.

– Разве Свят тебе не говорил? Вы посидите, пообщайтесь. Я сейчас попрошу третий стул и подойду.

– Не стоит, она не одна здесь, – небрежно перебила его Маргарита.

– С кем тогда?

– А ты сам посмотри… Вот они, ваши простушки, – это был перебор. «Простушки» упало на благодатную почву растущего гнева.

Демьян обернулся. На его лице появилось странное выражение:

– Вот это кадры! Изольда, ты своего Альфонса на деньги Свята выгуливаешь? – изумлённо спросил он.

– Я, между прочим, по ресторанам хожу исключительно за чужой счёт. Пример беру с преподавателей нашего университета, – она растянула губы в улыбке и посмотрела на слегка покрасневшую Марго.

– Ладно, девочки, – сарказм так и сочился из уст Демьяна, – вы пообщайтесь. Изольда, только без кровопролития, а то у твоих подружек некому будет принимать экзамен по теории…

– Какова потеря… Ты иди куда шёл, я тут сама разберусь.

Маргарита не пыталась остановить Демьяна. Но если бы взглядом можно было сжечь, от парня бы давно остался один пепел.

– Принесла нелёгкая, – одними губами произнесла Маргарита. Она откинулась на спинку стула. Сцепила руки в замок. Сейчас она больше напоминала экзаменатора, нежели посетителя ресторана. – Чем обязаны? Надеюсь, ты не принесла в сумочке зачётку нашей хористки.

– Вот как, значит вы тоже в хоре поёте? В церковном, надеюсь. Грехи замаливаете, – Изольда посмотрела на пустой бокал, – а давай отметим наши посиделки? Секундочку, сейчас всё будет, – она потянулась за бутылкой шампанского.

Марго вдруг вскрикнула и подняла руку:

– Стой! – спохватилась и спокойным тоном добавила, – знаю я твои способности. Лучше позову официанта.

Тот сразу подошёл, открыл бутылку, разлил по бокалам.

– Чокнемся? – спросила Изольда, разглядывая на свету пенящийся напиток.

– С вами точно не мудрено крышу потерять. Обойдёшься, – ответила Марго и пригубила бокал.

– Что? Зазорно чокаться со студентками? Вот как оно получается: со студентами спать не зазорно, а чокаться зазорно. Логика на высоте, я посмотрю.

– Тебя Бурыгина отправила? Сама побоялась мне в глаза сказать, – Марго с чувством превосходства посмотрела на Изольду.

– Нет, Люба удар левой отрабатывает. Я по собственной инициативе.

Изольда приподняла бокал на свет и покрутила его. Шампанское красиво искрилось.

– Ты в курсе, что инициатива наказуема? – прошипела Марго. – Чего ты добиваешься?

– Давай чокнемся! – вместо ответа Изольда привстала и потянулась к Маргарите, задев по пути вазу с цветами. Та опрокинулась, и вода разлилась по всему столу. – Ой, какая досада. Подмочили репутацию.

Марго удивлённо смотрела, как на скатерти стремительно увеличивалось мокрое пятно.

– Деревня! – в сердцах выдала она. – И чего не сидится с Зайковым? На Демьяна позарилась? Напрасно. Он таких, как вы, пачками меняет.

– Хм, стало быть, пользованным довольствуешься. А я была о тебе лучшего мнения, – Изольда с отвращением оглядела Риту, – а он как, подробностями-то делится?

Маргарита привстала, подняла руку, чтобы позвать официанта.

– Ладно, я пошла. И тебе хорошего праздника, – Изольда повернулась, довольная собой. Дело сделано: скандал не устроила, а настроение испортила.

Она не успела пройти и пары шагов. По ироничному стечению обстоятельств к ней под ноги упало ведёрко с бутылкой шампанского, которое тотчас вырвалось на свободу и принялось «играться» в рулетку: бутылка под напором струи крутилась на мокром полу, щедро орошая попадавшие по пути предметы и ноги. Лёд, переливаясь, блестел на полу.

– Ах, какая досада, – передразнила Маргарита Изольду. – Аккуратнее надо быть. А то вазу уронила, шампанским пол помыла. Какая ты неуклюжая.

– Я? – Изольда медленно на каблуках поворачивалась к преподавательнице, которая уже сидела на своём месте и смотрела с усмешкой на студентку. – Сейчас салатиком украшу твою вылизанную коровьим языком причёску, тебе пойдёт, – и она потянулась было к тарелке, как почувствовала резкий захват на своём запястье.

– А ну, стоп! – раздался над ухом голос Демьяна.

Рядом с ним стоял Игнат. Изольда посмотрела сначала на одного, потом на другого.

Марго развела руками, увидев гневный взгляд Демьяна:

– Девушка оказалась такая неловкая. Хотела пойти к себе, но пошатнулась и уронила ведро.

– Ах, простите, вероятно я поставил его неловко, – подскочил к ним официант, который только что наполнял бокалы. – Ужин за счёт заведения, – обратился он к Изольде.

Девушка подняла на Марго глаза, полные отчаянья. Подол её нового красивого платья был испорчен.

– Я уронила ведёрко? Это как меня должно было шатнуть, чтобы я его задела? Может проведём следственный эксперимент. И вы покажете? – Изольда раздувала ноздри и приближалась к Марго. – Это ты его на меня толкнула.

– Я? Ну что ты? Стала бы я опускаться до мелочных разборок. Видишь, тоже вот пострадала. Капли и на меня попали. Пойду, приведу себя в порядок.

Марго встала и направилась в сторону туалетных комнат.

– Изольда, поехали обратно. Наотмечались уже, – Игнат подхватил её под локоть, но она вырвала свою руку.

– Я тоже пойду и приведу себя в порядок, – и, прихрамывая, направилась вслед за Маргаритой.

– Пожалуй и я прогуляюсь, – пробормотал Демьян. – Игнат, ты не хочешь пройтись со мной… до дамской комнаты? Не люблю вмешиваться в чужие разборки, но похоже сегодня придётся изменить правилам.

– И давно ты с Марго? – усмехнулся Игнат. Он не мог сдержать презрения.

– Завидно? – Демьян оставил его без ответа.

– Я на старух не падок…

Они как раз вошли в коридор, ведущий к туалетам. Демьян резко остановился, схватил Игната за грудки и прижал к стене:

– Слышь, лыжник, научись сначала почтительно отзываться о женщинах. Не твоего ума дела, ясно?

– Какие мы грозные, – Игнат стряхнул с себя руки Демьяна. – Ладно, кувыркайся с кем хочешь, только Любе мозги не компостируй.

– Не твоего ума дело, – повторился Демьян. – Увижу рядом с Любой, ноги выдерну и вставлю лыжные палки.

– Султан выискался: одну имеет, другую держит про запас.

Спас Игната визг Марго, который донёсся из туалетной комнаты. Демьян и Игнат, ринулись к двери. Распахнули её и замерли.

На раковине, поджав ноги, сидела Маргарита и визжала. А Изольда, забыв про своё красивое платье, стояла на коленях и что-то искала под раковиной.

– У вас что происходит? – спросил Демьян. – Рита, ты зачем на раковину забралась? Изольда, это ты её туда закинула?

– Мышь! Там мышь! – верещала Марго.

– Я бы её в унитаз головой макнула, а не на раковину посадила, – ответила Изольда, продолжая искать.

– Какая мышь? Игнат, вы что, мышь с собой принесли? – Демьян посмотрел на Игната.

– Изольда, признавайся, где ты мышь взяла? – Игнат обратился к Изольде.

– Дверь закрыли, пока она не убежала! – вместо ответа раздался приказ девушки.

Парни заскочили внутрь и закрыли дверь.

Одна из кабинок раскрылась и оттуда с визгом вылетела девица: «Мышь!»

– Где? – одновременно спросили Демьян и Игнат.

– Там, в унитазе!

Девица посмотрела на парней, потом на выпрямлявшуюся Изольду, потом на Марго и заскочила на раковину по соседству.

– Я пошла! Никого не впускать, никого не выпускать! – скомандовала Изольда и направилась туда, откуда выскочила девица.

И вдруг все увидели бежащую вдоль стенки белую крысы. Увидев людей, животное остановилось, приподнялось на задние лапки и зашевелило усиками.

– Какая прелесть! – воскликнула Изольда. Он сделала пару шагов к крысе, но та, вероятно испугавшись, побежала в другую сторону.

Внезапно в помещение вошла заплаканная девушка.

– Слезь, дай умыться! – она бесцеремонно подошла к Марго.

– Не слезу. Там мышь, – ответила женщина.

– Где Ларка? – слёзы моментально высохли на глазах у девушки. Она опустила руку к полу и позвала, – Ларка, Ларка.

Крыса тут же побежала к своей спасительнице.

– Ларочка! Как же ты меня напугала. Глупая. Зачем сбежала?

Девушка держала крысу двумя руками и целовала в крошечный носик.

– Ты в ресторан крысу принесла? – брезгливо произнесла Марго, спускаясь с раковины.

– Я всегда её с собой беру. Она не сбегает.

– Пожалуй, я скажу Вере, что ей на зачёт завтра надо взять… – хихикнула Изольда.

Сюрприз 6

– Ну что, мышь найдена и обезврежена. Расходимся, Рита, иди за столик. Изольда, я знаю, ты девушка положительная, хоть и вспыльчивая. – начал Демьян.

Изольда, воспользовавшись паузой, не могла не вставить свои пять копеек:

– В смысле: куда одной левой тебя положу, там и останешься?

– Давай без самодеятельности? Хорошо? Танцы народов мира мы ещё успеем посмотреть. Прошу, не порти ни себе, ни Святу репутацию. А мы с тобой пойдём, потолкуем, – Демьян выразительно посмотрел на Игната.

– Демьян! – Изольда выскочила следом и вцепилась в руку Игната. – Только через мой труп! Понял? Я за него грудью на амбразуру лягу.

Она оттолкнула Игната и встала перед ним.

Демьян с лёгкой полуулыбкой посмотрел на неё:

– Слушай, а ты не хочешь пойти в телохранители? Ты бесстрашная, безбашенная и бесшабашная.

– В твои, что ли? Что там хранить-то? Хвостик и тот заезженный уже, – фыркнула Изольда.

Игнат почему-то покраснел, а Демьян расхохотался. В это время вышла Маргарита. Она с удивлением осмотрела троицу:

– Заключили пакт о перемирии? Это хорошо. Изольда, ты это, платье не стирай. Отнеси в химчистку. Ткань очень деликатная, – сказала она каким-то уж больно спокойным тоном.

– А вам не всё ли равно? – фыркнула Изольда.

Марго не ответила, а только пожала плечами. Мол, поступай как знаешь, моё дело предложить.

– О чём ты хотел со мной поговорить? А то нам пора. Изольда, иди в гардероб. Я парой слов перекинусь и тоже подойду, – сказал Игнат

Изольда с удивлением посмотрела на своего спутника:

– Уверен, что это будут слова? Вы точно не подкрепите их жестами для убедительности?

– Уверен. Ни Демьяну, ни мне не нужны лишние проблемы. Ведь так, Ососов? Или нужны? Пятнадцать суток хочешь? – теперь пришла очередь усмехаться Игнату.

– А ты догадливый, – как-то задумчиво и непонятно на какое из предположений ответил Демьян, потом спохватился и добавил, – видишь ли, сюда не вызовут наряд, чтобы забрать кого-то из нас. Но кое у кого скоро соревнования. Подумай об этом, – в очередной раз усмехнулся он, оценивающе осмотрев Игната. – Марго, Изольда, вы можете оставить нас? – видя, что женщины не двигаются, повторил тоном, не терпящим возражения, – Марго, оставь нас! Ты слышишь? Изольда!

– Э, а вам не кажется, что у нас не патриархат? – резко ответила Маргарита. – Вы за кого себя принимаете? Хватит уже командовать. Демьян, я устала. Спасибо за реалити-шоу. Я поехала домой, – она повернулась и направилась на выход из отсека.

Изольда изумлённо посмотрела сначала на Демьяна, потом в спину Маргариты.

– Пошли, пусть разбираются сами, – устало произнёс Игнат и за локоть потянул девушку к выходу. – На сегодня приключений достаточно. Демьян, предлагаю встретиться завтра и поговорить.

– Хорошо, набери меня, как будешь готов к переговорам, – Демьян направился вслед за Марго. – Хорошего вам вечера, долго не засиживайтесь, – и он махнул им рукой.

Они вышли в коридор, но Изольда не пошла в гардероб. Она бодро направилась к своему столу.

– Стой, поехали уже! Свята нет. Демьян тоже сейчас сваливает со своей старухой. А нам что здесь делать? – Игнат схватил её за руку.

– Я есть хочу. Пусти! Думаешь, без Свята и Демьяна у меня уже и аппетита нет? Знаешь он какой? Зверский! На десерт великолепный чёрный лес! Я не могу такое пропустить.

– Но твоё платье! – Игнат решил ударить по больному.

– Чем оно тебе не нравится? Может эти пятна и разводы – новые веяния моды. Тем более я буду сидеть. Думаешь, весь ресторан встанет на карачки и приползёт к моим стопам, только чтобы глазком взглянуть на это великолепие?

Девушка решительно направлялась к столу.

– Изольда! – требовательно произнёс Игнат.

– Отцепись уже, пиявка. От Демьяна этих штучек нахватался? Марго, к ноге! Марго, служить! – она добралась до стола.

– Я ухожу! Мы с тобой договаривались, – попытался донести до неё свою мысль Игнат.

– Слышь, зануда, когда я ем, я глух и нем. Всё! Я злая и голодная. А когда я голодная, я злая. Логический казус. Вывод: меня надо накормить. Не мешай наслаждаться атмосферой дружбы и любви.

Изольда насадила на вилку гигантский кусок мяса и смачно вонзила в него зубы, давая понять, что закрылась на «обеденный перерыв».

Игнату ничего другого не оставалась, как занять своё место.

– Как жаль, что эти двое ушли, – вздохнула Изольда, посмотрела на пустой бокал. – Как ты думаешь, мне уже хватит шампанского или ещё выпить?

– Лучше скажи, «ещё умыться». Ноги ты уже в нём ополоснула. Осталось только головой окунуться.

– Ты прав. Надо было Марго на макушку его вылить. Ладно, не мешай мне отдыхать. Хотя какой здесь отдых? – девушка горестно вздохнула. – Ни Марго, ни Демьяна, ни Свята. Даже поиздеваться не над кем. Не над тобой же? Кстати, а о чём ты собираешься с Демьяном общаться?

– Он запретил мне приближаться к Любе.

Не вовремя это было сказано. Изольда подавилась и закашлялась. Игнат поднялся, чтобы подойти к девушке и похлопать по спине, но замер, как вкопанный.

На её спину опустилась другая рука:

– Помочь? – раздался голос Свята.

Кашель прошёл также внезапно, как и начался.

– Ты? – нижняя губа задёргалась. Глаза наполнились влагой. Несколькими часами раньше она бросилась бы ему в объятия. Стиснула бы, что было силы. Вобрала бы в себя его запах. Запустила бы пальцы в его шелковистые волосы. – Т-ты? Что ты? Ах, да…

Ещё совсем недавно она представляла планы мести. Но стоило ему появиться, как ей захотелось заскулить, прижаться к его груди и заплакать. И плакать так горько, как может плакать девушка от неразделённой любви.

– Игнат, можешь быть свободен. Я оплачу ужин за Изольду, – Свят поднял руку и подозвал официанта, – молодой человек уже уходит. Рассчитайте его, а нам накройте в кабинке.

Изольда изумлённо смотрела на Свята. Губы непроизвольно растягивались в улыбке.

– На сколько человек? – спросил официант.

– Трое, – ответ Свята поверг её в шок.

Трое? Он хочет познакомить её со своей мымрой? По принципу: будем дружить семьями? Слёзы высохли, а душу наполнил гнев.

– Трое! Замечательно! Здесь твоя матушка, думаю, ей сподручнее будет составить вам компанию. Платить за меня не надо. У нас ужин за счёт заведения, мы – пострадавшие от шампанского. Игнат, давай сделаем селфи и пойдём. Расхотелось мне десерта. Боюсь, использую не по назначению!

– Хорошая идея. Выложи и подпиши: «Запомните Игната таким, друзья». – вздохнул Игнат, понимая, что отступать некуда. Эти Демьян со Святом его точно зароют. И зачем он только пошёл на поводу у Изольды. Знал же, с кем связывался. Всё ради Любы. Она – его цель.

Тем временем Изольда игриво откинула волосы назад, подошла к Игнату и села ему на колени.

– Улыбочку, – она настроила фронтальную камеру и склонилась к парню. – Ну же, сделай физиономию повеселее. Сегодня выдался такой забавный вечер. Есть, что вспомнить.

– Это точно, – прошептал он растянутыми в искусственной улыбке, побелевшими губами. Он видел то, чего не видела Изольда. Вернее того, кого не видела она: там, около входа стоял Демьян. Он не ушёл вместе с Маргаритой.

Студент не был робкого десятка, но что-то чудеса храбрости показывать не хотелось. Свят в самом что ни на есть дружественном расположении духа, Демьян, который так и рвётся побеседовать по душам. Только душа у него одна, и та куда-то спустилась и не выглядывает.

– Игнат, тебе чего взбледнулось? Такой замечательный вечер! Меня никто ещё так не веселил. Это лучшее мгновение моей жизни. А твоё? – щебетала она, ёрзая и устраиваясь поудобнее у него на коленях.

Свят стоял в сторонке, скрестив руки на груди, и наблюдал. То, что он очень зол, выдавали только глаза, потемневшие от гнева и сейчас напоминавшие оникс.

– У меня, по-видимому, самое, что ни на есть последнее мгновение в жизни. Через пару секунд из меня сделают отбивную по-французски.

– Фу, зануда. Только ворчишь и ворчишь, – в упор посмотрела на Игната и пальцами натянула уголки его губ, – замри. Так намного лучше.

– Она права, тебе лучше замереть и перестать дышать! – не вытерпел Свят. – Одно неудачное движение, и ты – инвалид. И ручонки свои положи на стол, чтобы я видел, где ты ими блудишь.

Изольда повернулась туловищем к Игнату, чтобы пригладить его волосы. Но не учла одно обстоятельство. Ложбинка между грудей находилась в самом удачном ракурсе взгляда Игната. У него от удивления зрачки сошлись на переносице. Он шумно сглотнул, как-то вытянул голову. И готов был скинуть девушку с коленей с криками: «Чур меня, чур меня!»

В поле зрения попало лицо Свята. Желваки на скулах двигались так, словно он жевал жвачку, причём набив её весь рот.

–Дай-ка мне телефончик, я со стороны сфотографирую. – Свят рывком забрал из рук девушки телефон. Настроил камеру, – Минуточку. Отличное фото, – и он развернул к молодым людям камеру, а сам захохотал.

На экране крупным планом было лицо Игната: глаза сведённые в пучок, вымученная улыбка похожа больше на оскал.

– Сейчас подпишем: «Он был хорошим парнем» и в инсту… Ладно, моя прелесть, сворачивай этот цирк. Пошли, там уже накрыли. Пообщаемся без свидетелей, – парень протянул ей руку. – А Игнат припозднился. У него спортивный режим – пора в люлю, на боковую. Игнат, ты не обижайся. Хочешь, я оплачу тебе девочек по вызову? Кстати, откуда у скромного лыжника такой крутой прикид? Ты у нас разбогател? В лотерею выиграл или обокрал кого? Может, магазин хлопнул? Поделись, любопытно, откуда такие обновки. Демьян, ты не в курсе, где он их взял?

– Ты на обувку посмотри, – заметил подошедший Демьян. – Адреском не поделишься, где такие шьют. Я себе тоже закажу.

Изольда уже встала с коленей Игната. Она смотрела на молодых людей, не понимая, о чём идёт речь.

– Свят, ты же не унизишься до мелочных разборок. – она улыбнулась. – Тебе обувку надо? Так я махом подскажу, где вьетнамки по ноге шьют. Сидеть будут как влитые.

Как ни в чём не бывало на Изольду посмотрели любимые карие глаза. На секунду показалось, что ей всё приснилось, и между ними со Святом ничего не изменилось. Захотелось взять его за руку, встать и упорхать куда-нибудь на край Вселенной. Но увы и ах, реальность такова, что ничем хорошим такой манёвр уже не обернётся.

– До мелочных – точно нет. Сворачивай представление и пошли, дорогая, угощу хоть десертом тебя.

– Свою курицу откармливай, а я с Игнатом в общагу поеду. Я сама себе хозяйка, лучше знаю, когда спектакль начинать, когда сворачивать. Может, у меня ещё задумки в запасе есть?

– С ума не сходи. Пошли, говорю, – на этот раз голос Свята прозвучал строже.

– Ты сбрендил, если считаешь, что я подпрыгну и побегу по щелчку твоих пальцев. Своей вешалке указывать будешь. И вообще, ты в курсе, что третий лишний?

– Не вижу смысла продолжать разговор здесь, у всех на виду, – Свят подошёл к девушке, взял её за запястье и потянул к себе.

– Свят, ты это, осади. Не надо так, – раздался голос Игната. – Не видишь, девушка не хочет.

– Это ты мне? – Свят посмотрел на Игната. – А ты не перепутал берега? Смотри, твой корабль готовится к отплытию. Беги, а то опоздаешь.

– Так, всё, брейк, – вмешался Демьян. – Изольда, я бы на твоём месте выслушал своего парня.

– Вот я и слушаю, – усмехнулась Изольда. – Пошли, Игнат. Некто возомнил себя королём мира, – фыркнула девушка и с видом богини поплыла на выход.

– Изольда! – в спину сказал ей Свят. – Подумай хорошо: ты хочешь остаться … С НИМ?

– А ты сообразительный, – ответила Изольда.

– Если ты уйдёшь с ним, то…

– Что «то»? Я поняла! – она повернулась и поставила руки в бок. – Тебя отфутболили, и ты примчался ко мне зализывать свои раны. А хочешь, я тебя отправлю в далёкое экзотическое путешествие? Надеюсь, что провожать не надо. Дорогу сам найдёшь. Можешь ещё Демьяна прихватить. Он, похоже, тоже лесом пошёл в одиночку.

Свят устало вздохнул и молча посмотрел на Изольду, потом на Игната, потом снова на девушку:

– Ты реально хочешь остаться с ним? – слова исходили из самой груди и звучали глухо.

– Нет, ты сегодня точно отличаешься умом и сообразительностью, как я посмотрю, – ответила Изольда.

– Изольда, я… – начал было Игнат, но Изольда его перебила:

– Очень вовремя позвал меня на ужин.

Игнат вытаращился на неё и начал бледнеть, прямо на глазах. Его и без того светлая кожа приобретала серо-земляной оттенок.

– И ты, конечно, не смогла отказать, – тихо рычал Свят. – Я понял всё. Ты нашла себе побогаче. Удачи!

– Как видишь, – Изольда сделала шаг навстречу Святу. Осталось только выставить два пальца и произнести: «Идёт коза рогатая…».

Игнат, воспользовавшись, что им никто не интересуется пока, мелкими шажочками перемещался подальше от сладкой парочки. Он приложил палец к губам и умоляюще посмотрел на Демьяна, который загораживал проход. И в этот миг почувствовал крепкую хватку на руке:

– Стой, кому говорю! Ты куда намылился? Хочешь бросить меня на растерзание этим пираньям. Меня, слабую и беззащитную женщину. – прогундосила Изольда, обхватив Игната за шею и прижимая спиной к своей груди, прикрываясь им, как щитом. Так обычно берут заложников. – Игнат, вспомни, что ты у меня просил, а я тебе обещала. Или ты уже не хочешь?

– Хочу, очень хочу, – быстро проговорил Игнат, – только давай повременим, а?

– Так, так, и что же ты ему обещала? – насупился Свят.

– Как что? Руку и сердце. Так ведь, Игнат? Он сказал, что на руках готов меня носить.

– Докажи! –заржал Демьян. – Игнат, выпущу тебя из ресторана только в том случае, если ты свою даму вынесешь на руках.

Игнат подошёл к Изольде. Почесал затылок. Посмотрел с одной стороны. Потом с другой.

– Чего думаешь? Давай, я на стул залезу, а ты меня за ноги подхватишь? – предложила Изольда.

Демьян вытащил стул из-за стола и поставил перед девушкой.

Столик, окружённый искусственной зеленью, находился несколько обособленно. Голоса перебивались шумом искусственного водопада и нежной мелодией. Но вот жесты…

Взору гостей ресторана открывался великолепный спектакль пантомимы: три молодых человека, одетых с иголочки и одна девушка, словно греческая богиня. Шампанское уже высохло, и пятна были не так заметны. А вот аппетитные формы заставили мужскую аудиторию не раз сглотнуть слюну.

Молодые люди не остались без внимания и женской половины.

– Смотри, какая счастливая, – вздохнула одна из посетительниц и положила свою голову на плечо спутнику. – Сразу три красавца. Как ты думаешь, кого она выберет?

Спутник глянул на подружку:

– Хочешь сказать, кто заявит на неё своё право?

– Не-ет, вот увидишь. Их желания учитываться не будут.

– Это почему ещё?

– Такая женщина решает сама. Ой, смотри, он её на руках сейчас понесёт! Какая романтика.

– Бедняга, – усмехнулся спутник, – его штормит как при качке на корабле.

Игнат обнял девушку под коленями, оторвал от стула. Сделал два шага. Ноги дрожали, держать было тяжело. Пышное платье закрывало обзор, мешало дышать.

– Куда идти? Я не вижу, – шептал он.

– А ты иди вперёд. Свят, ты видишь, несёт. – кокетливо сказала девушка и вильнула пятой точкой.

Куда она вильнула, туда и повело Игната. Он продолжил путь, перекрещивая ноги, словно исполнял партию маленьких лебедей. Она откинула волосы на спину, и Игната повело в другую сторону, и теперь он шёл приставным шагом.

– Осторожно, ступенька, – вдруг крикнул Демьян.

И парень, забыв, что здесь нет ступенек, начал высоко поднимать ноги. Каждый новый шаг становился всё шире.

– Высокая ступенька! Очень высокая. – не унимался Демьян.

Игнат поднял ногу как можно выше, но не устоял на одной ноге и начал падать вперёд. Изольда, испугавшись, что упадёт, схватилась за ближайший столб и стала что есть мочи тянуть его на себя. Игнат, почувствовав, что Изольда отклоняется, кое как удержался на ногах и быстрыми мелкими шажками подбежал к столбу, где встретился лбом с лепниной, изображавшей листья.

– Всё, не могу, – прошептал он и стал медленно оседать на пол, разжимая руки.

Изольда так не смогла понять, за что она ухватилась, только когда Игнат её отпустил, он ногами сжала столб, а руками держалась за какие-то выступы. Раздался треск и один выступ обломился и упал рядом с Игнатом.

Свят, вытирая слёзы от смеха, подошёл к Изольде, обхватил её под коленями одной рукой:

– Отцепляйся, пока весь ресторан на разломала. Смотри, кавалера своего до чего довела. – Усмехнулся он, ставя девушку на пол. – А ты, придурок, умнее ничего не мог придумать? – обратился он к Игнату. – Как пацан повёлся на слабо. Ты всё ещё хочешь с ним оставаться? Он же недалёкий.

– Да, хочу. Он, в отличие от тебя, по ювелиркам с чужими бабами не таскается. – выдала Изольда, поправляя своё платье, которое теперь было аккуратно припорошено извёсткой.

– А ты откуда знаешь? Или вы с ним давно?

– Вот именно… Ещё до тебя. – она задрала нос. Её несло. Она понимала, что пора остановиться, но не могла.

– Да иди ты… – выдавил Свят, в сердцах махнул рукой и сам пошёл прочь. – Демьян, я поехал.

– Пойду и с радостью! Ты пожалеешь, что так поступил со мной! Все локти искусаешь! Назад проситься будешь – не приму! Не прощу! Жди от нас приглашение на свадьбу! Вот так-то!

От последней фразы Игнат покрылся испариной, и, как знак сверху, на макушку упал кусок извёстки.

Сюрприз 7 (невесёлый)

Ночную тишину прорезал звук открывающегося замка. Следом бесшумно отворилась дверь. Щёлкнул выключатель и яркий свет осветил фигуру молодого человека.

– Не спишь? – спросил он у женщины, которая вышла в прихожую. Она стояла, прислонившись к косяку одним плечом. Босая. В длинном сиреневом халате. Волосы убраны под повязку. Наверно, чтобы не мешать намазывать крем на ещё молодое лицо.

– Я думала, что ты уже не придёшь, – ответила женщина.

– Почему трубку не берёшь? Мало ли что могло случиться, – парень опустился на тумбочку, сцепил руки в замок. Весь его вид говорил, что он очень устал.

– После ресторана мне уже ничего не страшно, – усмехнулась она, а потом добавила, – чай будешь или сразу поедешь? Видишь, я жива-здорова. Ничего со мной не случилось.

– Давай лучше кофе, – сказал он и поднялся. Снял дублёнку, повесил на вешалку. – Можно я не буду обувь снимать? – впрочем, надежда, что ему разрешат, в голосе не звучала.

– Нет уж, дорогой мой, сними. Нечего топтаться по чистому полу. Я здесь босиком хожу.

За спиной женщины раздалось лёгкое кряхтение.

– Молодые люди, имели бы совесть, а? – за женщиной возник пожилой статный мужчина. Он был прекрасен той особенной красотой, которую приобретают мужчины с возрастом. – Риточка, пойди приготовь Демьяну чай. Нечего на ночь кофеи распивать. А ты проходи, коли пришёл.

– Добрый вечер, Пётр Иннокентьевич, – поздоровался Демьян. – Простите за беспокойство. Не знал…

– Не ожидал, что законный муж придёт? – впрочем, мужчина не сердился, а ворчал по-стариковски.

– Да всё уже в прошлом, сами знаете. Не до этого сейчас, – отмахнулся Демьян. Наклонился, чтобы снять обувь.

Пётр Иннокентьевич подошёл к молодому человеку, крепко сжал рукой его шею:

– Не до этого! Стервец! Я его поднял, а он мою жену крыл, – и сильно толкнул вперёд.

Выставив руки вперёд, Демьян пролетел по коридору аккурат прямо на кухню.

Рита стояла около плиты, уперевшись в неё пятой точкой:

– Эх, Демьянушка, соблазнил меня, наивную. Не устояла я под твоим натиском. Всё Петеньке рассказала: как красиво ты за мной ухаживал, какие презенты дарил.

– А ты молчи! – гаркнул на неё муж. – У меня рога ещё не отвалились, а они ветвистые, раскидистые, потолок вон шкрябают, косяки царапают. Тьфу! Вот… Уеду без тебя, узнаешь тогда. Думаешь, нужна ему будешь? – и он указал на Демьяна. – Он на тебе опыта набирался. Теперь на малолетках будет практиковать. Мне чай налей. Слышишь! – рявкнул он.

Демьян сел на стул, потирая шею рукой. Хватка у профессора была ещё та. Рита поставила перед ним большую чашку, из которой торчала голова мышонка, а ноги были внутри.

– Это тебе, любителю мышей, – сказала она. – Кстати, можешь не благодарить. Я твоей Бурыгиной цветы отправила. Вот счёт.

Демьян посмотрел с недоумением на Риту:

– Прости за нескромный вопрос: а я тебя просил? Я вообще-то сам их ей отправил. Надеюсь, что ещё не потерял её из-за твоего эффектного появления на даче, – он отхлебнул чай.

– Нет чтобы сказать спасибо, что я тебя от смерти, можно сказать, спасла. А он: «эффектное появление». Бедного Петра Иннокентьевича тогда чуть инфаркт не хватил, – она поставила чай перед мужем.

Профессор усмехнулся: «Это тебя, дорогая, чуть инфаркт не хватил, когда я тебе показал приглашение на работу в США. Ты быстренько в ЗАГС сбегала и забрала заявление. И с Демьяном тут же порвала. А я вот возьму и уеду один, что тогда? В университете до конца года ещё, может, и продержишься, а потом? Чем думала, когда на дачу тащилась на глазах у студентов?»

Демьян потёр виски:

– Весело у вас тут. Я, пожалуй, пойду, – он собрался подняться, но профессор хлопнул рукой по столу:

– Сидеть! Щенок! Чего приходил? И ключи выложи! Слышь!

– Вообще-то, эту квартиру снимаю я, – Демьян откинулся на спинку стула. – А приходил, потому что Маргарита не отвечала на звонки. Мало ли что могло случиться. Вы же знаете…

– Демьян, ты мне лучше объясни, чего Изольда забыла в ресторане. Ты же обещал, что Свят поведёт свою матрону в другое место, – Рита встряла в разговор. Она видела, что муж начинал заводиться.

– Да она его застукала с кем-то в ювелирке, ну и приревновала. Он не успел ей сказать о смене планов, – пояснил Демьян.

– Святая простота, а не мужчины, – Рита закатила глаза. – Неужели Свят не мог своей сестре поручить развлекать подругу, пока будет где-то и с кем-то? Удивлюсь, если она не разгромила ювелирку.

– Не разгромила. Свят сказал, что только пиджак охраннику порвала.

– Смешно… – хмыкнула она. – А как Любаша твоя поживает?

– Знаешь, а великолепно. Ладно, пошёл я… Да, Пётр Иннокентьевич, откуда в универе появился Игнат Зайков? На нём прикид сегодня был на очень красивую сумму. Но даже не это странно, а его обувь. Она сшита по индивидуальному лекало… у вашего мастера. Я знаю, сколько это может стоить, – Демьян посмотрел на профессора.

– Хочешь сказать, я его вам подсунул? – профессор усмехнулся. – Демьян, это и мой проект, и ты знаешь, как я в нём заинтересован. Стал бы рисковать Маргаритой ради тебя? Да я бы тебя рогами намертво к стене пригвоздил, не будь ты так ценен для проекта. Рита, попила чай? Иди отсюда.

Та с чувством оскорблённого достоинства встала, ничего не говоря, поставила кружку в раковину и вышла, закрыв за собой дверь.

Мужчины остались на кухне вдвоём. Профессор посмотрел на Демьяна, как смотрят на соперника:

– Как ты мог? А? Как ты мог? Не верил я. До последнего не верил, пока про дачу мне не рассказали и не показали, – он не выглядел жалким. Наоборот, лицо заострилось, брови нахмурились. – Так-то ты мне отплатил! Я тебя выпестовал, а ты? Ладно Рита, она слабая женщина, любит красивых мальчиков и большие деньги. А ты?

– Да хватит уже, – резко оборвал его Демьян. – Я не приглашал Риту на дачу. Не знаю, как она там оказалась. Мы к тому моменту уже расстались. У меня новые отношения намечались. А Маргарита очень не вовремя вмешалась. Или вовремя. Не знаю. С чего она взяла, что на меня готовилось покушение? Вообще, откуда эта информация? Бред какой-то. Смысл меня убирать? Проект всё равно будет доведён, со мной или без меня.

Профессор встал, подошёл к окну. Там, за окном, падал редкий снег. Февральский ветер стучал в стекло, просился, чтобы его впустили.

– Ты на чём приехал? – неожиданно спросил профессор. – На своей или на такси? Ты же выпивший за руль не садишься.

– На своей. Сегодня в ресторане… Зайков, Зайков. Он пришёл туда с Изольдой, – Демьян помотал головой. – Я скоро свихнусь от этих подозрений. Бурыгина, Зайков, Изольда. Тогда и Свята надо подозревать. Профессор, вы можете узнать про Игната? Откуда он взялся?

– А чего про него узнавать? Он – племянник ректора. Ладно, я спать пошёл, мне утром на лекции. Ты здесь, на кухне будешь спать?

– Нет, я к себе поехал.

Демьян вышел в коридор. Надел ботинки, взял дублёнку и накинул сумку на плечо.

– До завтра.

Лифт вызывать не стал, пошёл по лестнице, как обычно. Он не сразу обратил внимание на шорох за спиной. Обернулся, удивился:

– Ты? А ты чего здесь делаешь?

Свет померк перед глазами сразу после глухого удара по голове. Он не слышал топота, криков, вой полицейской сирены.

Сюрприз 8

Тем же вечером, но в другом месте.

– Про биатлон я уже всё поняла. Спасибо за ужин, век не забуду и должна буду, – Изольда стояла напротив Игната под дверью своей комнаты в общаге, прижавшись спиной к стене. Игнат, хоть и не был мощным, но загораживал ей проход.

– Ты мне только одно должна. Помнишь, ты обещала, что Люба мне даст, – парень сканировал её своими стальными глазами. Девушке показалось, что их цвет время от времени менялся.

– Боже, как ты меня уже достал. Вы, мужики, все такие нудные или через одного? Сказала же, даст, значит, даст. А если нет, лично её держать буду, а ты возьмёшь, – она вздохнула.

– Что значит держать? Если Люба не даст, то ты сделаешь так, чтобы она не поняла, что это я. Договорились?

Изольда посмотрела на него, нахмурила одну бровь:

– Ты сам-то понял, что сказал? А сейчас дай пройти.

– Я с тобой, – сказал Игнат.

– Куда со мной? – у девушки было одно желание, отделаться от всех и поплакать над своей несчастной долей. Вместо этого, она уже пятнадцать минут слушала о том, что ей и её подругам непременно надо заняться биатлоном, у них просто талант валить всех и вся.

– Как куда, к Любе, ты же обещала… – завёл свою пластинку по новой Игнат.

– Слышь, я тебе, конечно, благодарна, и я тебе, конечно, обещала, но сгинь, нечистая, пока не пришибла ворошиловского стрелка. Я пока по-хорошему прошу, потом будет поздно.

– А Любу на стрельбище уговоришь поехать? Завтра, после занятий.

– Игнат, ты с головой дружишь? На стрельбище? Нас? – захихикала девушка. – Ты сразу уж к стенке и по одной пуле в обойме. Мы же такие: не себя, так соседа. Верка, так та вообще из автомата сразу очередь запустит. Ну-ка, подними ноги-то.

Игнат как-то стушевался. С минутку подумал:

– Обе сразу или как?

– А как хочешь. Можешь обе сразу. Хочу твои знаменитые ботиночки разглядеть. Чего в них мой бывший такого увидел?

Парень резво подскочил, приподняв обе ноги. Но когда опустился, его скрутило. Он схватился за поясницу:

– Чего? Спину ломит? – участливо спросила Изольда.

– Нет, в ноги тебе кланяюсь, – усмехнулся он и с трудом разогнулся. – Конечно, ломит. Или ты думаешь, что после нашего визита в ресторан у меня крылья выросли? Нимба над головой ещё нет? – усмехнулся Игнат.

– Нет пока, но надо благодарить судьбу, что череп цел и руки-ноги тоже. Ладно, заходи, я тебя сейчас натру. Нечего из себя героя строить было.

Она с силой дёрнула ручку двери. Под противный «дзынь» та осталась в её руке.

– Твою ж… дивизию. Что за день! – проорала на весь этаж Изольда.

На крик из других комнат повыглядывали соседи. Кто-то присвистнул, разглядывая шикарную девушку и стройного молодого человека.

– Изольда, ты так Свята уездила, что он уменьшился в размерах? – хихикнул кто-то, но тотчас спрятался за дверью.

– Чего уставились? Помочь не желаете? – помахала дверной ручкой девушка. – Смельчаки поострить, выходи по одному!

Все знали её не первый день и приближаться не решались. Головы исчезали, двери захлопывались. Изольда со всей дури пнула дверь.

– Ты чего буянишь опять? – раздался голос Любы за спиной Изольды.

Девушка обернулась, но глаза наткнулись на уже знакомую коробку с логотипом цветочного магазина.

– Игнат, подержи. Чего зря стоишь? – и девушка вручила коробку молодому человеку.

Надо сказать, что за последний месяц Люба сильно изменилась. Она словно выросла на пару сантиметров. Плечи развернулись, взгляд стал уверенным, голос звонче. Она перестала носить дурацкие очки, и от этого её милое личико только выиграло.

Девушка не раз ловила на себе заинтересованные взгляды. Но на корню обрубала всякие поползновения. Люба закрыла своё сердце, как сказала подругам, на перезагрузку. Одному Игнату как старому товарищу и вредителю, позволительно было приближаться к ней. К нему Люба относилась как к подружке.

– Ручка сломалась, – Изольда вложила её в руку подруги. – Видишь, не захотела открываться и сломалась. Вредная, как моя жизнь.

– Сама, небось? – Люба постучала в дверь.

– Почём я знаю? Всё на соплях. Хлипкое и хрупкое, как моё женское счастье. Оно тоже казалось крепким. Хлоп. И нет. Сдулось, лопнуло, сломалось, – Изольда скрестила руки на груди и печально поморщилась. – Вот так и молодость прошла.

– Молодость, чего тут топчетесь? Кто дверь тараном выбить пытался? Изольда, признавайся! – Вера вопросительно рассматривала подруг, выглянув из комнаты. – Не представляете, сколько вопросов сейчас пронеслось у меня в голове.

– Домой нас пустишь или тут поболтаем? – спросила Изольда, уперевшись на косяк плечом.

– Девушки-красавицы, можно я коробку внесу всё-таки. Она, конечно, не такая тяжёлая, как Изольда, но спина у меня не казённая. Говорят, что крылья стали прорезаться.

Вера посмотрела на коробку: «Откуда?»

– Люба дала подержать, – ответил Игнат, поморщившись.

– Люба, ты цветочный магазин решила открыть? – поинтересовалась Вера, показывая рукой на три такие же коробки.

– Я? – удивилась Люба, разглядывая остальные. – Это откуда?

– Тебя надо спросить, а не нас. Вот, Игнат, принёс тебе чахлый букетик, – констатировала Изольда.

Вера подошла к ней и ткнула подругу в бок.

– Чего пихаешься? Я тебе сейчас так пихну, – Изольда сняла с себя верхнюю одежду и повесила в шкаф. – Ей хоть чахлый да букет, а мне даже задрипанного цветочка не подарили. Игнат, давай снимай рубаху, ботики и животом ложись на мою кровать. А я пока переоденусь. Только не оборачивайся. Иначе, считай, что спина тебе будет уже ни к чему.

Игната дважды просить не пришлось – он строго следовал указаниям Изольды. Девушки моргнуть не успели, как парень вытянулся на кровати. Он положил руки под голову и принялся изучать стену напротив себя.

Изольда попросила Веру найти мазь для спины, а сама в это время стала переодеваться:

– Почему? Ну почему эти молнии на платьях – испытание не для слабонервных? То они в таком месте, чтобы точно было рукой не дотянуться, хоть буквой «зю» загнись, то тугие и зажёвывающие ткань – фиг расстегнёшь без плоскогубцев. Бесят, – пыхтела девушка, пытаясь расстегнуть застёжку на боку. Та ни в какую не поддавалась. Изольда взревела, – Вера, тащи плоскогубцы, у меня клаустрофобия начинается!

– Без паники, иди сюда, помогу, – подруга подскочила к девушке, они вместе принялись бороться с упрямым замком. – Действительно, не идёт. Подожди, надо снова вверх и потом вниз. А ну вдохни, а то ткань натянулась.

– Я уже дышать не могу. Сейчас упаду!

– Спокойно, – Вера крепко вцепилась пальцами в язычок замка и потянула вверх, но он никак не хотел поддаваться. – Сейчас, ещё чуть-чуть.

– Девочки, вы чего там? Помочь? – забеспокоился Игнат.

– Не вздумай вставать с кровати, – грозно предупредила Изольда. – Всё, не могу больше. Верка, бери ножницы, режь его, к чёртовой матери. Окаянное!

– Подожди, – пропищала Вера, напрягшись. – Всё, пошло.

Замок проскользил вверх, а затем спокойно опустился вниз под напором девичей руки:

– Вуаля, вы свободны, мадмуазель! – победоносно выдохнула Вера. – Было сложно, но мы справились.

– Слава богам, – Изольда поспешила скинуть наряд на пол.

Дверь распахнулась, и вначале появился шикарный букет огромных пурпурных роз, а затем Свят, который застыл, переводя взгляд с лежащего на кровати полуобнажённого Игната на свою подругу, стоящую посередине комнаты, без платья.

– Свят? Ты? – Изольда удивлённо посмотрела на молодого человека, словно перед ней явилось привидение, и она от него открещивалась.

– Нет, не я, – усмехнулся парень и по-хозяйски вошёл в комнату, захлопнув за собой дверь. – Кто к вам так ломился, что ручку оторвал?

– Изольда так домой рвалась, – отмахнулась Люба. – Говорит, теперь модно ручку с собой носить.

– Изольда, значит. Как я вовремя,– хохотнул Свят. – Боевые подвиги продолжаются. Я пришёл спасти общагу от разрушения. Благодарить не надо.

– Свят? Это ты? – переспросила Изольда, а сама насторожилась. Уж больно её пугала весёлость парня. Он словно наглотался таблеток и теперь прикалывался.

– Изольда, а это что? – он показал пальцем на Игната. Тот уже соскочил с кровати и теперь пытался, минуя Свята, дотянуться до рубашки, которую так непредусмотрительно бросил на стуле. – Это чьё? – Свят пальцем приподнял рубашку, поднёс её к носу, сморщился. – Фу-у, воняет. Почему половая тряпка на стуле? – он швырнул её, не глядя, куда-то за спину. – Игнат, ты за сегодня мне надоел. Веришь? Точно нарываешься, чтоб я ноги тебе повыдёргивал и вместо них лыжные палки воткнул, по самое не хочу. Ты в курсе, чья это кровать? – Свят медленно приближался к парню. – Ты в курсе, ЧЬЯ это девушка?

Девушки молча наблюдали за сценой, готовые броситься на помощь соседу по общежитию.

– Свят, ты неправильно понял. Это совсем не то, что ты подумал. Только не горячись! – Изольда уже отмерла. Подхватила халат и пыталась натянуть его на себя, только почему-то воротом вниз. Полотнище падало ей на голову, и она скидывала его назад. Руки то не попадали в рукава, то не хотели оттуда выходить. Она сдёргивала халат, переворачивала, снова пыталась натянуть. – Свят, умоляю, не горячись. Тебе вредно волноваться. Я тебе всё объясню.

– Объяснишь, значит? – голос Свята был подозрительно тих. – Волноваться мне вредно. То есть ты весь день только тем и занималась, что оберегала мою нервную систему от волнения? Пиджаки на охранниках рвала, пальмы вырывала, чаем меня поливала, ресторан крушила? Всё это ради моей нервной системы? – он бросил взгляд на девушку. – Халат надень правильно, а то он пялится, куда ему не положено.

– Ничего я не пялюсь, – ответил обиженно Игнат. – Чего я там не видел, – ляпнул и тут же прикусил язык.

– Так значит видел…И что же ты там видел? А меня в гневе ты видел? Ну говори, чего голый разлёгся у девчонок в комнате? Стриптиз показывать? Так мне покажи? Я, может, монетку в трусики тебе засуну. Давай, Игнат, чего скромничаешь?

Свят был почти около Игната, когда между ними встряла Изольда.

– Свят, ты неправильно понял. У Игната защемило спину, и мы с девочками решили намазать его мазью. Вот. Вера, покажи мазь!

– Спину прищемило. Так в баню надо, да веником пройтись. Слышь, Игнат, баню хочешь? Ты сегодня её заслужил. Сейчас я тебя лечить буду. Девушки, заняли места в зрительном зале. Если хоть одна из вас дёрнется, я за себя не отвечаю, – Свят подошёл к столу, повернувшись спиной к Игнату.

Парень решил воспользоваться этим обстоятельством и одним огромным прыжком перелетел к двери, дёрнул за ручку… Упс… Не закрепленная с другой стороны, она выскочила из пазух и осталась у него в руке.

– Куда, паразит недоделанный! – рявкнул Свят и плеснул на Игната воду из кувшина, стоящего на столе. – Это тебе водичка, прости, что холодная, другой не было. А сейчас пройдёмся веничком. Жаль только, что я попросил шипы убрать. Ну, ничего, и так сойдёт. Защищайся, если сможешь.

Свят от души размахнулся шикарным букетом и принялся наотмашь колошматить им парня.

Девчонки сгрудились на кровати у Любы, обняли руками ноги и с нескрываемым интересом наблюдали за поединком.

Вёрткий Игнат попытался проскочить под рукой Свята, но тот схватил его за шею со словами: «Куда собрался? Сеанс парилки только начался! Возвращайся на свой полог, раз облюбовал его! Сейчас будет тебе жара!»

Он дотащил несчастного парня до кровати Изольды, вдавил лицом в подушку и начал лупить своим огромным букетом по спине: «Побёг куда-то. Парятся лёжа. Или в бане не был никогда? Это тебе за ресторан! Это тебе за стриптиз! Это тебе авансом на будущее! Это тебе бонусом за усердие!»

Игнату чудом удалось выскользнуть из цепкой хватки парня. Вместо того, чтобы сбежать, он неожиданно закричал что есть силы: «В атаку!», вытащил из вазы свой букет, встал в позу фехтовальщика и сделал выпад в сторону Свята.

Розовые лепестки летели во все стороны, словно листья берёзового веника в парилке.

Началась непонятная возня. Свят не унимался – хлестал цветами Игната и ржал, как лихой жеребец. И Игнат в долгу не оставался. Теперь уже было неясно, кто наступал, а кто отступал. Они крутились друг перед другом, скрещивая букеты. Точнее то, что от них осталось. У Свята было численное преимущество в руках, т. к. его букет намного больше. Зато пять гибких стеблей в руках Игната были длиннее.

Вера и Люба переглядывались, еле сдерживая смех. Они прикрыли губы ладонями, чтобы не рассмеяться в голос от нового шоу.

– Чего ржёте? – спросила Изольда, однако, посмотрев на подруг, примкнула к ним.

«Па-да-дам, па-да-дам, там-там», – запела Люба, создавая звуковое сопровождение поединку. Девчонки подхватили.

Внезапно послышался стук в дверь…

– Откройте, что у вас там?

– Не можем, – крикнула Изольда, – ручка сломалась. Пол долбим, будем выходить через люк на нижний этаж.

Розы не выдержали ожесточённого поединка. Стебли болтались, как тряпочки в руках парней. Их волосы взмокли.

– А ну, прекратили!!! – Изольда спрыгнула с кровати и встала между парнями, разведя их в стороны. – Что устроили? Совсем уже ополоумели? Один веник взял, второй дверь пошёл ремонтировать, на раз-два, ясно? А потом оба кругом и вон отсюда! Игнат, я смотрю, спине полегчало.

– С вами тут и мёртвый живым станет. Два придурка, – пробурчал Игнат и прошёл в угол комнаты, где валялась его рубашка от-кутюр.

– А сам-то лучше? – спросила девушка. – Зачем букетом пошёл махаться?

– Нет, я должен был лежать и ждать, пока твой меня до смерти залечит. Вот, хорошую вещь испортили… – вздохнул он.

– Дорогую, между прочим. Откуда товарчик? – усмехнулся Свят, подходя бочком к Изольде.

Игнат посмотрел на Любу:

– Ты прости, что я твоим букетом… – сказал виновато.

– Ничего, у неё ещё три коробки цветов есть, так что ты не стесняйся, выбирай любой, – съехидничала Изольда.

– Э-э-э, я же даже не знаю от кого, – наконец вставила Люба.

– Эти, – Игнат поднял пять жалких измятых стеблей. На одном ещё болтался листок. К другому прилип лепесток. – От меня.

Люба встала с кровати, подошла к парню, взяла стебли.

– Спасибо. Мне приятно. Красивые были, – сказала задумчиво, проведя пальцем по уцелевшему лепестку. – Не переживай, зато от души. Хочешь, я тебя за это поцелую.

– Давай, – согласился Игнат.

– Только я стесняюсь. Закрой глаза.

Игнат послушно опустил веки. Счастливо улыбаясь, он подставил лицо Любе.

Этого Свят стерпеть уже не смог. Он сделал огромный шаг и в тот момент, когда Люба встала на цыпочки, чтобы прикоснуться своими губами к щеке Игната, одной рукой подхватил её и отставил в сторону. Девушка взвизгнула.

Игнат открыл глаза. Прямо перед ним возвышался Свят. Обеими руками он схватил Игната за лицо:

– Тебя взасос или как? – спросил он.

– Пусти, придурок! – зашипел Игнат вырываясь.

– Значит, взасос, – задумчиво произнёс Свят. – Или не взасос? Тебе русским языком объяснили: чтобы тебя в этой комнате больше не было. Раз, и испарился. Траектория полёта понятна?

Им не было слышно, что с другой стороны кто-то возился с дверью. Поэтому, когда Свят развернул Игната спиной к себе и пинком под зад придал ему ускорение, тот полетел прямой наводкой к двери. Крайне вовремя её распахнула комендантша.

Игнат, обняв женщину, проследовал с ней прямо до противоположной стены и припечатался к губам пожилой женщины.

– Зайков, что ты себе позволяешь? – воскликнула она. – Ещё в таком виде? Я всё ректору расскажу!

Игнат буркнул слова прощения и поспешил в свою комнату, успев на ходу постучать по виску, показывая Святу, что тот рехнулся.

– Довели парня. И правда, наверно, мы немного того… – печально заметила Изольда и посмотрела прямо в глаза Свята.

Тот внимательно изучал черты девушки. Он ласково провёл пальцами по её щеке и взял за подбородок:

– День сегодня такой. Всё наперекосяк, шиворот-навыворот. Может, полнолуние или магнитные бури? – второй рукой он медленно гладил её по плечу.

Слёзы выступили на глазах Изольды. Сердце больно сжалось и затрепыхалось в груди. Что ж они наделали? Родные, любимые глаза смотрели ласково, как и раньше, руки согревали своим теплом, а бархатные губы так и напрашивались на поцелуй. А может быть? Всего разочек. Была не была.

Она улыбнулась, обняла его за шею. А он крепко прижал её к себе, шепча на ухо:

– С днём святого Валентина, моя дорогая. Хочешь стать моей девушкой?

– Приехали! – усмехнулась Изольда. – А до этого я кем была?

– Просто девушкой, с которой я встречаюсь. А теперь будешь моей девушкой. Это тебе, – на ладони лежала коробочка из того самого злополучного магазина.

– Подожди, – Изольда взяла свою сумочку, вытряхнула из неё содержимое.

Свят с интересом рассматривал то, что упало на кровать. Чего там только не было: косметика, губка для обуви, валик для чистки одежды, расчёска, огромный тюбик крема, записная книжка размером с «Войну и мир» в одном томе, связка ключей, вилка и… отвёртка с изолентой:

– Ты хочешь сказать, что это всё помещалось здесь? – и он показал на миниатюрную дамскую сумочку.

– Не мешай, – ответила девушка. Лёгким движением руки откуда-то из середины своего хлама она вынула чёрную лакированную коробочку и протянула её Святу, – а это тебе. Ты хочешь стать моим парнем?

Он улыбнулся, прижал её к себе. Изольда тотчас утонула в его объятиях. Пропала от всего мира, укрывшись на груди любимого человека.

Люба с Верой переглянулись и на цыпочках вышли из комнаты, захлопнув дверь без ручки…

Сюрприз 9

Вначале раздался звонкий «щёлк» замка. За ним последовал девичий озорной смех: Вера и Люба торопливыми шагами удалялись от своей комнаты.

Вдруг за их спинами раздался голос комендантши:

– Стойте! Вяткина и Бурыгина, остановились!

– Подождите! – вторил ему мужской голос.

Девчонки оглянулись и, увидев крупного мужчину с каким-то свёртком в руке, ускорились. Сейчас их шаг напоминал спортивную ходьбу.

– Остановитесь! Немедленно! – комендантша не отставала. Пожилая женщина оказалась на удивление прыткой. Она шла быстрыми шагами, набирая скорость, как реактивная ракета. Ещё чуть-чуть и догонит.

– Делаем вид, что не слышим, – увеличивая «обороты», проговорила Вера. – Любка, говорила тебе заниматься спортом, чего тащишься, словно черепаха?

– Ах, так, – теперь уже Люба активно двигала бёдрами.

– Вяткина, Бурыгина, да стойте же вы, окаянные, – приближался к ним рокот комендантши.

– Бежим? – спросила Вера.

– Куда? – ответила Люба.

– Ты туда, а я сюда! – чётко дала указания Вера, что означало: «Кидаемся врассыпную!»

– А кто с ней?

– Муж, наверно, прибить хочет за поцелуй, – кричала на бегу Вера. – Смейся, пусть думает, что не о ней говорим.

– Ха-ха-ха, – проговорила Люба, вероятно, полагая, что имитирует смех. – А почему нас?

Они бежали рядом, но кричали так, словно стояли на разных вершинах гор.

– Е-а-у,– задыхаясь проговорила Вера, что, вероятно, означало «не знаю».

Девчонки выскочили в пожарный выход. Здесь они наконец-то разделились. Одна помчалась вверх по лестнице, вторая – вниз.

– Остановитесь, неугомонные! – кричала комендантша.

– Что я, мальчик за ними бегать? – добавил в след мужчина.

Люба сама не поняла, как оказалась на верхней площадке. Она едва дышала. Облокотилась на стену, чтобы перевести дух. Подняла голову, осмотрелась – дверь на чердак оказалась незакрыта. Хм, любопытно. Собралась было глянуть, что же там, как кто-то взялся за ручку с другой стороны. Девушка оглянулась. Бежать было некуда. Тогда она подскочила вверх, как белка-летяга, и выкрутила лампочку. Площадка погрузилась во тьму.

Ещё совсем недавно Любе было бы стыдно за такой поступок. Но после дачи в неё, словно маленький чертёнок вселился.

Дверь отворилась. Девушка вжалась спиной в угол. Лунный свет освещал силуэт неизвестного, спускающегося с чердака по железной лестнице.

– Чёрт, когда успели лампочку разбить. Надо было фонарик захватить, – тихо разговаривая сам с собой, человек спрыгнул на пол, оступился и вскрикнул.

Его голос был Любе до боли знаком, но она боялась ошибиться. Тем более, сердце в груди билось так сильно, что в ушах шумело, и чётко распознать говорящего было невозможно. Или, возможно, но девушка себе не верила.

Она услышала, как молодой человек закрывает замок.

– Кто здесь? – произнёс он громко и настороженно. Сомнений не было – он. Точно он. Но здесь? На чердаке? Откуда? – Всё, мне сегодня уже приведения мерещатся, – успокоил сам себя и направился вниз.

Люба затаилась, выжидая, пока стихнут шаги.

И вдруг на всё здание раскатилось звучное:

– Любка, ты где? Жива? – кричала Вера.

Люба едва держалась, чтобы не зашипеть: «Да тише ты, я тебе такое расскажу…»

Вера покричала ещё немного, да успокоилась.

Люба некоторое время просидела на площадке, а потом решила спуститься. Идти к себе не было смысла – там мирились Свят с Изольдой. И ещё неизвестно, чем обернутся их переговоры: битьём посуды, чудом оставшейся в живых после розового турнира, или страстными объятиями. Зная непредсказуемость парочки, оба варианта были очень даже возможны.

Надо было найти Веру. Поразмыслив логически, Люба пришла к выводу, что та могла быть или в читалке, или на кухне. Второе более вероятно, чем первое.

Подруга и вправду оказалась там: сидела на табурете, засунув пальцы ног в батарею. В руках она держала чью-то кружку.

– Где была? Я тебя кричала, – Вера угостилась печеньем и протянула его Любе. – Не знаешь, кстати, чьё оно?

– Моё, мне Мишка с физфака подарил, – к ним подошла длинноногая девушка. – Колитесь, что мажоры вам отсыпали?

– Тоже хочешь? – усмехнулась Вера. – Боюсь, не унесёшь.

– Ага. А что с дверью у вас? Там колотится кто-то.

– Мажоры. Мы ручку убрали, чтоб они не побежали вам подарки дарить, – не переставала язвить Вера. А у самой на душе было тоскливо. Роман, словно забыл о её существовании.

Последний раз она сбросила ему СМС: «Иду. Ждёшь?» Ответ пришёл: «Конечно».

Зашла в кабинет, а он целуется с какой-то медсестрой. Покраснел, замычал что-то, а девица халатик на груди поправила и назидательно:

– Девочка, а тебя не учили в дверь стучать?

Она тогда выскочила, вытирая на ходу слёзы, а он даже не стал её догонять. Вот уже две недели, как она вздрагивала на каждый звонок, но от Романа, кроме скупого: «Прости», ничего так и не было.

На кухню впорхнула стайка девушек. Одна с цветочком, другая – с коробкой конфет. Они счастливо щебетали и хвастали подарками.

– Верка, ты чего из моей кружки пьёшь? Помой потом хорошо, а то яду туда напускаешь, – сказала одна из вошедших, щёлкнув при этом жвачкой.

– Роза, ты в курсе, что Христос велел делиться? – подала голос Вера. – Конфеты на базу поставила. Буду пробу снимать, дабы убедиться не отравленные ли. Спасибо мне за самоотверженность скажите. А то знаете, недоброжелатели могут в конфетки шприцом цианистый калий закачать. Съешь такую и всё, конец. Много у тебя, Роза, врагов? Кому дорогу перешла, колись.

На самом деле Вере совсем не хотелось конфет, ей просто было обидно. Не столько из-за отсутствия подарков в этот день, сколько от того, что о ней даже не вспомнили. А как же хотелось хотя бы пару слов в смске прочитать. Но увы и ах. Роману было, кому писать и с кем праздновать.

– Верка, а чё, мажоры конфеты зажопили? – не унималась Роза.

– Нет, сказали, что ты угостишь, – ответила Вера.

Люба встала. Не хватало только разборок с девчонками:

– Вера, пошли. Какая муха тебя укусила?

Та бросила недовольный взгляд на Любу, но встала. Взяла кружку, направилась к раковине и тут же почувствовала какое-то движение сбоку. Реакция у Веры была отменная – она вовремя отодвинулась. Роза по касательной поддела руку Веры, в которой та держала кружку, и чай тут же вылился на зачинщицу.

– Ну всё, Розка, радикулита не будет. Яд – лучшее средство, – Вера оценивающе посмотрела на расплывающееся пятно на ярко-розовом топе девушки. – Благодарностей, так уж и быть, не надо. Обращайтесь, кому надо, поплюю прямо на спину.

– Ты чё, дура? Какой радикулит на животе?

– Значит, и целлюлита тоже. Задницей повернись, я тебе ещё туда плюну, для верности.

Роза выхватила свою кружку из руки Веры и хотела выплеснуть остатки, но та успела перехватить запястье. На этот раз чай расплескался по груди девушки.

– Розка, повезло тебе. Утром встанешь, а у тебя увесистый пятый размер. За это позволяю вымыть кружку вместо меня. Может, ещё яду наскребёшь, на лицо намажешь, тогда вообще младенцем завтра проснёшься. Только смотри, не описайся, – проговорила Вера.

Люба схватила Веру за руку и потащила за собой.

Проходя мимо двери своей комнаты, они услышали, как кто-то стучал изнутри.

– Входите! – сказала Вера.

– Харе издеваться! Открывай, – послышался голос Изольды.

Вера подошла к двери, постучала.

– Кто? – раздался голос Изольды.

– Почтальон с печкой, принёс журнал для Мурзилки, – хихикнула подруга.

– Вера, открой! – Изольда начинала заводиться.

– Зачем?

– Кончай придуриваться. Быстро открывай.

– Кто ручку сломал, тот пусть и открывает.

– Верка, ну я выйду отсюда, и ты пожалеешь. Отпирай немедленно.

– Зачем? – хмыкнула Вера. – Если ты выйдешь, я же пожалею.

– Верка, открой! – раздался сильный удар в дверь.

– Ладно, успокойся. Мы мастера ищем. Скоро высвободим вас.

Вскоре вернулась Люба. Она сказала, что оставила записку на столе у комендантши. Возвращаться на кухню не хотелось и девушки направились в читалку. Но и там сидели счастливые обладательницы подарков.

Девушки вздохнули и… решили навестить Игната.

Парень стоял перед зеркалом. Заглядывая на спину через плечо, он пытался рассмотреть и прощупать следы от веника из роз. Увидел нежданных гостей и замер. Икнул. Замахал руками.

– Вас сюда какая принесла? – спросил он, хватаясь за футболку и судорожно натягивая её на тело. – Мне на сегодня уже хватит. Сейчас явятся Свят или Демьян, и точно шею свернут. Я, между прочим, жить ещё хочу.

Люба тотчас собралась выходить, но Вера взяла её за спину и потянула на себя.

– Стой, коли пришли. А ты, – она бесцеремонно прошла в комнату и села на стул. – Какого с Изольдой связался? Благодари судьбу, что легко отделался. Свят мог перемолоть тебя на костную муку.

– Где они? Ушли? – спросил он с надеждой в голосе.

– Не-а, закрытые сидят. Изольда колотит в дверь и слёзно просит её выпустить. А Свята не слышно. Наверно, прибила. Аминь, – Вера сделала печальное лицо, сложила руки, как при молитве.

– Тогда проходите, – разрешил Игнат, хотя девушки уже сидели около стола и изучали его содержимое.

– У тебя будет, что пожевать? – зачем-то спросила Вера. – А то я не ужинала.

– Меня в ресторане так накормили, что на еду долго смотреть не смогу, – усмехнулся Игнат.

Он в красках рассказал девушкам про свой насыщенный вечер и незабываемый ужин в компании с Изольдой. Не забыл упомянуть про встречу с Демьяном и Марго. Только почему-то умолчал, что Маргарита уехала, а Демьян остался. Закончил на том, как его не выпускали из ресторана, пока Изольду на руках не понесёт.

– И ты повёлся? – засмеялась Люба. – Игнат, тебе уже за двадцать, а тебя на слабо развели, как пацана.

– А как бы я вышел, если твой бывший не пропускал?

Люба густо покраснела, опустила голову и проговорила: «Он никогда не был моим».

– Именно поэтому он угрожал мне и запретил к тебе приближаться. Да?

Люба улыбнулась и в счастливом порыве подбежала к Игнату, обняла его за шею и поцеловала в щёку.

– Кх, кх… Не помешала? – раздался голос комендантши. – Зайков, ты сегодня всех подряд целуешь, любвеобильный ты наш?

Парень смутился. А комендантша продолжила:

– Вяткина, Бурыгина, ещё раз такое повториться, будете сами ремонтировать свою дверь.

– А мы не виноваты… – в один голос проговорили девушки.

– Ага, вам чёрт пятки скипидаром намазал. Мастер бежал-бежал за вами и плюнул, потом ещё еле отдышался. Что он, мальчик за вами бегать?

– Мастер? – хором спросили Люба и Варя.

– Ма-астер! – ответила комендантша. – Пойдёмте вашу дверь делать. Без хозяев я открывать не буду, а то пропадёт что, отвечай потом.

– Так там Изольда закрыта, – ответила Люба.

Игнат посмотрел, как за комендантшей закрылась дверь, и попросил девушек уйти. Мол, сейчас выйдет Свят и опять настучит ему.

Девушки выходить категорически отказались.

– Тогда ухожу я. Вот ключ, приду – заберу, – насупился Игнат.

– А твои соседи? – спросила Люба.

– До завтра не появятся.

Игнат быстро накинул куртку, нацепил свои очки и снова стал прежним среднестатистическим студентом. Он обулся и, не прощаясь, ушёл в неизвестном направлении.

– Вера, ты чего сегодня такая, словно тебя петух жареный в пятую точку клюнул? – спросила Люба.

– Все подарки получили. Ты аж четыре коробки цветов…

– Как четыре? Я же одну коробку для тебя принесла.

– Что? – подпрыгнула Вера.

Изольда и Свят не сразу поняли, что их заперли. Вначале они целовались так, словно не виделись целую вечность. Когда устали от этого занятия, а губы припухли от усердия, перешли к выяснению отношений:

– Что, прогнала тебя твоя курица ощипанная? – язвительно спросила Изольда, а сама в это время любовалась кольцом.

– Изольда, это моя одноклассница. Давно её не видел. Случайно встретились в торговом центре. Она захотела помочь мне выбрать для тебя кольцо.

– А размер мой откуда узнала? – прищурив глаза, проговорила девушка.

– Изольда, я же не спрашиваю, откуда такой прикид у Игната? И что вы делали в этом ресторане? – миролюбиво проговорил Свят.

– А ты спроси. Нет, ты спроси, – начинала заводиться Изольда. – Свят, скажи честно, я всё пойму. Уже несколько твоих невест пережила. Так что справлюсь. Главное – не лги мне. Ты давно с ней встречаешься?

– Я же тебе сказал…

– Свят, женское сердце всё чувствует! Не ври мне! Ты давно с ней встречаешься? – девушка сверлила парня взглядом.

– Изи, милая, ты у меня одна, – он попытался её поцеловать.

На какой-то миг Изольда размякла, обняла Свята, прижалась к его губам, прошлась по ним языком, попробовала на вкус. Он прижимал к себе любимую. Жар её тела передавался ему.

– Изольда, поехали ко мне, – выдохнул он, целуя мочку уха. – Вообще, переезжай ко мне.

– Я согласна, если ты мне скажешь правду. Нельзя семейную жизнь начинать со лжи.

– Какую жизнь? – переспросил Свят.

– Семейную. Если жить вместе, значит, семья.

Парень задумался. От слова «семья» его начинало лихорадить. Было немало попыток ловких девиц женить его на себе, плюс родители постоянно искали подходящую ему партию.

– Нет, не семейная. Просто давай жить вместе. Без обязательств, – пробормотал он.

– Без обязательств, значит? То есть ты можешь встречаться со своей курицей, а я… А я с Игнатом.

– Изольда, чтоб я больше не видел тебя рядом с этим шибзиком! Слышишь?! – прогремел он.

Девушка продолжала сидеть у него на коленях, но это не помешало ей поставить руки в бока.

– А то что? – спросила она.

– А то всё! – ответил он.

– Вот и скатертью дорожка! Теперь я знаю, почему ты мне кольцо подарил. Мужчины всегда, когда изменяют, дарят украшения. Забирай его и убирайся к своей пучеглазой!

Свят вздохнул:

– Я не могу встать. Ты у меня на коленях сидишь. Изольда, хватит уже дурить. И так трудный день был.

– Я могу встать! – сказала Изольда, но не пошевелилась. – Но жду признания.

– Хорошо, если ты так хочешь. Я с ней встречался в девятом классе, а потом перешёл в другую школу, и мы больше не виделись, до сегодняшнего дня.

– А теперь между вами вспыхнули старые чувства. Свят, я так и знала, что однажды придёт она и… – девушка уткнулась ему в плечо и зарыдала.

Свят поднял её голову, смахнул слёзы большими пальцами и горячо поцеловал в губы. Поцелуй был долгим, обжигающим и умиротворяющим. Он смыл все обиды и недомолвки, оставив на поверхности только чистые и искренние чувства.

Молодые люди снова помирились без слов и объяснений. С трудом переведя дух от обилия эмоций и страстных излияний, Изольда собралась напоить любимого чаем. Встала, дошла до двери и…

– Похоже, это надолго, – вздохнула девушка.

Свят прошёл к её кровати, лёг, положив руки за голову и… уснул.

Девушка поставила стул около двери и, как только слышала шум в коридоре, начинала стучать в дверь.

– Да! – с другой стороны она услышала голос Игната.

– Игнат, где девчонки?

– В моей комнате, – ответил он.

– Слышь, ты не жилец! – тут же выкрикнул Свят.

– Ты же говорила, что здесь девочки живут, – раздался мужской голос.

Ему ответил голос комендантши:

– Это Снегурочка басит, простыла.

Сюрприз 10

Мастер на корточках сидел перед дверью и ковырялся в замке. Он бурчал себе под нос что-то нечленораздельное.

– Ну как? Долго ещё? – осторожно поинтересовалась Люба.

Они с Верой так и пританцовывали на месте. Им не терпелось рассмотреть коробки и узнать, от кого же цветы.

– Да тут работы на всю ночь. Раскурочили дверь. Это ж надо было с корнем ручку выдрать. У кого из вас столько силы? Так что, девоньки, можете пока круги нарезать, – хмыкнул мужчина. Он расстелил коврик на полу, встал на него коленями и с усердием крутил в отверстии, которое образовалось вместо замка.

– Зачем бегать? – спросила Люба и нырнула под руку.

– А это вас надо спросить, чего вы от меня убегали, – беззлобно ответил мужчина, приставил свою ладонь к её лбу и оттолкнул легонько назад, – не мельтеши.

– А мы, это, – замялась Люба, – думали, что вы муж комендантши.

– И что из того?

– Так это, Игнат её поцеловал. Вот мы это, и подумали, что вы нам шею намылить хотите, – Люба покраснела. А Вера ткнула её локтем в бок и глазами показала на комендантшу.

Женщина подбоченилась и уставила на Любу. В её свирепом взгляде читалась вся та нежность, которую она была готова обрушить на головы девушек.

– Вот как значит, с Игнатом целовалась, – мастер покачал головой, поджав губы, глянул на комендантшу и вздохнул. – Муж её я, муж. И шею вашему Игнату с радостью намылю. Бегом тащите его сюда, – он хмурил брови, но почему-то злым от этого не казался.

– Любка, вот язык тебе вырвать с корнем. Надо же было так позорно проболтаться, – ворчала комендантша. – Я вот тебя не сдала, когда Ососов тут рыскал.

– Когда? – удивилась Люба.

– Тогда, – передразнила женщина. – Думаешь, я не видела, как вы на Маскарад убегали? А? Не надо было тебя покрывать. Если бы я знала…

– Я сама спалилась. Простите меня, – и обратилась к мастеру. – Вы не думайте ничего плохого. Игнат сам на вашу жену налетел. Его Свят послал.

– Послал значит, а тот рад стараться, послушно пошёл, куда велели. Неужто моя ненаглядная ещё таким спросом среди молодёжи пользуется? – усмехнулся мужчина, продолжая ковыряться в замке. – Святу тоже шею намылю. Это же надо было так согнуть.

Он только потянулся за каким-то ключом, как дверь тихонько скрипнула и отворилась. Девчонки, не договариваясь, потянули её на себя: Люба просунула палец в замочное отверстие, чтобы подцепить и удержать дверь, Вера схватилась за её край. И так получилось, что палец прошёл и… воткнулась какая-то щепа. Не убрав её, вытащить палец не представлялось возможности.

– Вот это замочек, – засмеялся мастер, повернувшись и увидев Любу, которая безуспешно пыталась вытащить палец. – Ну всё, так и будешь теперь жить при двери. Как там его? Ососов? Очень обрадуется. Никого теперь искать не надо. Вот она, красавица, стоит, миленькая, и его дожидается, обезвреженная. Тебя как звать-величать?

– Люба. Ему нет дела до меня, а мне до него, – девушка шмыгнула. Дёрнула рукой, но щепа сильнее вонзилась в руку. – Ай, больно!

– Есть Елена Прекрасная, а ты будешь Любовь Придверная, – мужчина полез в свой чемоданчик за очередным инструментом.

– Сделайте что-нибудь, – жалобно пискнула Люба, а сама пошевелила рукой.

Вдруг с той стороны кто-то дотронулся до неё.

– Согни палец, – послышался голос Изольды.

– Зачем? – спросила Люба.

– Согни, тебе говорят, – повторила девушка.

– Так? – послушалась Люба, тут же почувствовала на пальце какую-то тряпку. Неужели её спасали и с той стороны?

– Маловат крючочек, – хихикнула в ответ подруга. – Даже полотенце не повесишь. Любка, ты зачем палец вместо ручки просунула?

– Это новый метод открывания двери, – ответила она и потянула дверь на себя.

Дверь приоткрылась. Люба глянула в щелку и увидела свой палец, торчащий с другой стороны:

– И что мне теперь делать? – спросила в растерянности.

– Сейчас дверь с петель сниму, – вздохнул мастер.

– А потом палец достанете?

– Зачем? Будешь теперь с дверью повсюду ходить. Представляешь, как удобно будет? Раз и ты уже в домике. Кому надо, стучитесь, – продолжал прикалываться мужчина.

– Ладно, Люба, ты постой, а я пойду посмотрю цветочки, – сказала Вера и проскользнула в щель.

Мастер тем временем обошёл с другой стороны и посмотрел на палец, который уже покраснел.

– Пошевели-ка, – сказал он.

Люба подёргала кончиком.

– Хорошо. Постарайся прижать его к верху. Не бойся, только кожу срежу, ну, может, мясо задену, а кость целая останется, – и он полез в отверстие каким-то инструментом.

Люба, почувствовав прикосновение металла к коже. В ту же секунду заорала, как раненая выпь, и дёрнула руку с такой силой, что палец сам выскочил из отверстия. Но девушка продолжала кричать:

– Кожу содрали, содрали кожу! – она подняла руку и начала на неё дуть.

– Чего орёшь, словно я с тебя скальп снял? – усмехнулся мастер.

Подскочила комендантша. Приказным тоном велела Любе успокоиться и показать палец.

Он и вправду был слегка поцарапан. Девушка покрутила им перед глазами, попробовала согнуть.

– Зажил… – улыбнулась она. – Спасибо, – и от радости чмокнула мужчину в щёку.

– Так-так, меня к мальчикам ревнует, а сам с девочками целуется, – усмехнулась комендантша. Впрочем, прозвучало это добродушно.

– Кажется, я знаю, кто замок сломал. Снегурочка… – мастер бросил взгляд на Свята.

– Нет, его тогда здесь не было, – ответила Вера, с довольным видом поворачивая коробку. – Замок сломала подружка Снегурочки.

Мужчина посмотрел на Свята с Изольдой, которые сидели в обнимку и счастливо улыбались.

– А зачем я дверь открывал? Наверно, специально сломали, чтоб не мешал никто. Эх, молодёжь. Молодой человек, поди-ка сюда, помогать будешь. Научу ремонтировать.

Свят спорить не стал, нехотя встал и подошёл к мужчине. Раскрыл упаковку, достал оттуда замок.

– Аккуратно вставь и держи, а я пока прикручу, – сказал мастер.

Но у Свята всё время выскальзывала ручка. Мужчина никак не мог приноровиться. В конце концов они решили поменяться местами. Он передал Святу отвёртку, а сам пытался удержать замок в слишком широком отверстии.

Свят крутанул, отвёртка вылетела и прилетела прямо мастеру в лоб. Замок хрустнул и отломанная ручка оказалась в руках у мужчины.

– Заставь дурака богу молиться, он не только себе лоб разобьёт, – вскрикнул мастер, поглаживая ушибленное место. – У вас комната собрания полтергейстов? –почесал лоб: – Что делать будем? У меня замков больше нет. У вас есть верёвка подлиннее?

– А мыло надо? – у Изольды явно было приподнятое настроение. – Кого вешать будем? Если моего, то, боюсь, он общагу обрушит. Может обойдёмся без смертной казни?

Мастер обернулся. Его взгляд упал на висевший на стуле пояс от халата. Он подошёл, взял его, потом вернулся к двери. Один конец просунул в отверстие, вытащил с другой стороны и связал два конца.

– Принимайте работу, так уж и быть, – и он торжествующе отошёл на шаг.

– Это что? – Люба потянула за верёвку и дверь закрылась.

– Ты правильно поняла, Любовь Придверная. Теперь будешь стражником на воротах, – мастер сложил инструменты. – Всё, теперь до утра. Утром попытаюсь найти, где можно быстро дверь заменить.

– Ура! Свободу попугаям! – выкрикнула Вера. – Зачем нам двери! Нам нечего скрывать.

Люба и Изольда её радостного настроя не разделяли. Спать при незапертых дверях они как-то не хотели.

– Вера, ты же у нас за боевую дисциплину. Поручаем тебе ночью дежурить и охранять наш сон. Всё равно к зачёту готовится. Будешь утром не выспавшаяся, страшная и злая. Маргоша тебя испугается и зачёт автоматом поставит, – Люба подошла к коробкам, села на пол, подобрав под себя ноги.

Свят отошёл в сторону и с кем-то оживлённо разговаривал по телефону, потом посмотрел на часы:

– Всё, через полчаса дверь привезут и установят.

Комендантша, которая не успела ещё уйти, строго посмотрела на парня:

– Надеюсь, не бронированную и не инкрустированную бриллиантами. Нужна такая же, как и у других. Ясно?

– Из фанеры что ли? Нормальную дверь привезут, из настоящего дерева, – ответил парень. – И замок врежут хороший. Я уже заплатил.

Комендантша покрутила у виска:

– Ты банковский сейф решил оборудовать? Или боишься, что твою драгоценность украдут? Меняй заказ. Обыкновенную белую дверь, чтобы как у всех. Меняй, я тебе говорю, или твои девчонки месяц у меня без двери жить будут! Я не пропущу внизу!

Маленькая женщина грозно наступала на великана. Свят пятился от неё, как ротвейлер отступает от тойтерьера, не понимая, что за букашка на него тявкает.

А в это время Изольда решила разобраться с Верой:

– Беги, – Изольда подбоченилась. – Ты нас закрыла специально. Знаю. Любка не додумается. Повторяю, беги! Даю фору. Считаю до пяти, не убежишь, я не виновата.

– Ага, я ручку сломала, – сдаваться Вера не собиралась. – Не вали с больной головы на здоровую. И потом, благодаря мне помирились. Спасибо должна сказать, неблагодарная, – обиженно гримасничала подруга. – На руках носить.

–– Сейчас я тебя отблагодарю. На руках, говоришь? – девушка протянула руку, но Вера взвизгнула, вывернулась и понеслась по коридору.

Изольда схватила полотенце и ринулась за девушкой.

– Эт че? – из кухни показалась голова Розы.

– А это мажорки развлекаются опять, – ответила ей другая. – Смотри, хорошо бегают, прям как спринтерши.

– Без извинительного торта домой не возвращайся! – Изольда крикнула ей вслед Вере.

Она показала кулак и скрылась на кухне, втолкнув туда Розу с кружкой в руках.

– Что б тебя, второй раз за вечер на меня чай проливаешь! – зашипела та.

– О тебе забочусь. Давай, откуда ещё целлюлит откачать? – хихикнула Вера. – Ладно, Розка, не огрызайся. Срочно нужен торт, а то Изольда опустошит у вас все запасы.

Тем временем Люба крутила коробки и не решалась их открыть.

– Ладно тебе, Из, не буянь. Обошлось же, – примирительно произнесла она, глядя снизу вверх на подругу. – Как ты думаешь, от кого они?

– Люба, а где Игнат? – вместо Изольды ответил Свят, который выглядывал из-за спины девушки.

– Смылся, давно. У него срочные дела появились, – развела руками Люба. – Нам ключи оставил от комнаты. Изольда, ты ещё там ручку не ломала, – хихикнула она.

– Улизнул значит. Люба, пойдём, заглянем к нему, – Свят подхватил девушку и поставил её на ноги.

– Не пойду. Частная собственность священная, – ответила девушка, недовольно сморщив носик. – Хватит уже. Игнату достаточно досталось за сегодня. Оставь на потом. А правда, что Демьян запретил ему ко мне подходить?

– Правда, – ответил Свят и подошёл к Изольде. – Поехали. Дверь сейчас поставят, и твои подруги будут в безопасности. А я спать хочу, – прошептал он ей интимно в ушко.

Изольда повернулась к парню лицом. Сомкнула руки у него на шее. Посмотрела в глаза. Улыбнулась. Облизнула верхнюю губу, словно приглашала к поцелую. Прикрыла глаза. Затаила дыхание.

Люба невольно улыбалась, глядя на влюблённую пару. И вдруг поняла, что она совсем не против сейчас, вот также утонуть в поцелуе… Демьяна. Сердце заныло от тоски. Она отвернулась, подошла к коробкам, села на пол. Провела пальцами по ребру одной из них. Сложила руки на крышке, легла на них головой и задумалась. Очень-преочень хотелось, чтобы цветы были от него, но она так боялась обмануться. Боялась, что не справится с разочарованием.

– Не могу. Кто же девчонок охранять будет? Зашибут их без меня, – Изольда оторвалась от Свята и потёрлась подбородком о его небольшую щетину. – У… колючий, – в голосе девушки чувствовались тёплые нотки.

– Мы же ко мне поехать хотели, – разочарованно простонал Свят. – Изольда, дорогая. Им сделают дверь. Поехали. Я так скучал по тебе…

– В обществе субпродукта, – Изольда ласково направила Свята в сторону выхода. – Пока не признаешься, что у тебя с ней, не пойду. А признаешься, ещё подумаю, – она взглянула ему в глаза. Провела пальцем по нахмуренному лбу. – Не морщись, состаришься раньше времени. Зачем ты мне старый будешь нужен? И потом, ну что я у тебя делать буду? Там скучно. А здесь, слышишь, какая движуха? Из кухни визг стоит – сплошное веселье. Это Верка с Розой любезничают. Давай, иди. А я пошла спасать… Девчонки, мать Тереза идёт. Свернули скандал, пока я не дошла! – звучно прозвучал её голос в коридоре.

Где-то скрипнула дверь, оттуда высунулась сонная голова:

– С ума сошли. Уже полночь, а вы никак не угомонитесь. У меня завтра зачёт.

–Тогда тебе к Вере надо. У нее тоже завтра сдача. Слышишь, готовится? – и в этот момент раздался громкий хохот Веры. – Всё, переучилась. Вызывай психушку. Ржет уже.

Изольда вошла на кухню. Возня тут же прекратилась. Был слышен лишь командный тон девушки:

– Чай заварили? Нет? Бегом, пошевеливаемся! У меня трубы горят, жаждут погорячее… Кто там рот открыл? Тортиком угостить хочешь? Как мило с твоей стороны…

– Хозяйка, какая дверь? – раздалось из коридора.

Люба оторвалась от созерцания коробок, встала, подошла к выходу.

Здесь стояли трое парней. Рядом суетилась комендантша. Она показывала, какую дверь надо снять, куда отнести. И пыталась выяснить, что за дверь они привезли:

– Она белая?

– Белая, белая, – отвечали ей.

– Из чего?

– Читать умеешь? – сказал один из парней и показал на надпись, сделанную фломастером: «Сказать, что из фанеры». – Из фанеры.

Комендантша подошла, попыталась приподнять. Дверь оказалась тяжёлой.

– Уж больно тяжёлая для фанеры.

– Фанера такая, прессованная-перепрессованная. Хозяйка, мы ставим? Или сами.

Комендантша махнула рукой: «Ставьте, чего уж тут, раз привезли».

Парни распаковали дверь, аккуратно сложили упаковку. Мимо с полотенцем на плече проходил один из жильцов этажа. Женщина распорядилась, чтобы быстренько вынесли упаковку на запасной выход.

– Да мы заберём упаковку, – сказали ей рабочие.

– Нет уж, самой пригодиться. Так, замок. Нефига себе замок… – проговорила женщина. В коридоре все замерли. Такого от комендантши никто ещё не слышал. – Мне ключ один, на вахту. Вот это замок… Всё, запрёт вас Снегурочка в своих снежных хоромах, девоньки. Не иначе как Ососов приложил свою руку.

Люба вздрогнула и посмотрела на женщину. Она чувствовала, как лицо заливала краска. Уши запылали, а глаза позорно задергались:

– Причём здесь Ососов?

– Как причём? Его дружки явно не просто так здесь ошиваются. Его интерес в этом точно есть. Мой тебе совет: держись, девонька, от мажоров подальше. Зачем они тебе? Цветы, подикась, тоже от Ососова? Чего до сих пор не открыла?

– Не успела, – вздохнула девушка, а сердечко так и заныло. Его кольнуло, словно иголочкой, а в мозгу прозвучал вопрос: «Демьян, что с тобой?» И почему-то стало очень тревожно на душе.

Тем временем дверь установили, крепкую, добротную, с таким замком, что вырвать его можно будет только со стеной, куда заходили ригели.

Вернулись девушки. У Изольды в руках была добыча – торт. Вера тащила чайник. Позади ковыляла Роза с кружками в руках.

– А эта зачем? – спросила Люба, недоумевая.

– Мы заключили временное перемирие, – ответила Изольда. – Розка, давай.

Девушки расселись вокруг стола. Пришли ещё несколько девчонок из других комнат. Торт разрезали на кусочки по количеству людей. Порция получилась такая, что за фигуру можно было не волноваться.

– В общем, объявлен конкурс: «Эй, подруга!». Уже набирают команды. Чтобы победить, надо быть весёлым и находчивым, быть готовым к испытаниям. На кону недельная поездка летом на море. Я до страсти хочу на юг. Кто, кроме вашей компании, ещё такой пробивной и безбашенный? Всё время вон находите себе приключения на задницу. Что думаете, а? Участвуем?

– Я пас, у меня проект. Уже находилась, – откликнулась Люба. – А Изольде сам Бог велел. Она вечно находится в поисках чего-нибудь… этакого

Девушки расселись по своим кроватям. Все выдохнули и расслабились, погрузившись в свои мысли. Впечатлений за день для каждой было предостаточно.

– Ну и вечерок выдался, – Люба первой нарушила тишину. – Даже до цветов руки не дошли!

– Чего мы сидим?! – воскликнула Вера. Она подскочила к столу, схватила нож и без всяких сантиментов провела лезвием по упаковочному скотчу.

Из первой коробки девушка извлекла корзинку. Это оказался необычный букет. Цветы были не срезаны, а посажены в землю: с одного бока сиреневые и розовые махровые фиалки. Их обрамляли пушистые веточки селагинеллы. С другого бока красовались мелкие розы. У подножья сиреневый бутон декоративной капусты. Около ручки раскинул свои ветки, покрытые ярко-красными ягодами, кизильник.

– Странный букет, – проговорила Люба. Она подошла к Вере, взяла из её рук карточку. Прочитала: «Люблю!» и первое четверостишье из девяностого сонета Шекспира. Это от Демьяна.

Вера тем временем открыла вторую коробку и… достала точно такой же букет. Вторая открытка гласила: «Люблю!» и… те же самые строчки поэта.

Из третьей коробки достали ещё один будет, состоящий из тех же растений, что и первый. На карточке было написано… впрочем разнообразием послание не отличалось.

– Ладно, Вера, ребусы потом будем разгадывать, давай свою коробку.

И там оказался такой же букет со словами: «Люблю!»

Вера перевернула открытку и зашлась в смехе. На обороте были слова великого Шекспира!

Сюрприз 11

Люба проснулась от странного звука: где-то рядом будто бы жужжала дрель. Она встала и на цыпочках дошла до дверей. Приложила ухо. Тишина.

Вернулась в кровать. Повернулась на другой бок, и снова услышала: «Уи-и-и-и тю-тю-тю. Уи-и-и-и тю-тю-тю».

Глянула на будильник. Пять утра. Кто в такую рань может заниматься ремонтом? Кому и что приспичило сверлить? Она накрыла подушкой ухо, но мерзкий звук всё равно проникал и раздражал слух, царапал нервы.

Закрыла глаза, и тотчас почувствовала холодное костлявое прикосновение к своему плечу. Девушка подскочила, словно на пружине, и уже приготовилась закричать, но её рот зажала чья-то рука, а над ухом раздался шипящий свист:

– Тише, поняла?

Люба усиленно закивала. Глаза от страха не открывала. Сердце вырывалось наружу. В ушах шумело. Она мысленно молилась всем богам, которых знала.

– Любка, глаза-то открой, – прошипел тот же голос. – Только не ори.

– Не буду, не буду, только не убивай, – заскулила она.

– С тобой всё в порядке.

Девушка приоткрыла один глаз. Перед ней никого не было. Только стена. Тогда открыла второй. Всё та же стена.

– Мне можно повернуться? – спросила она. – Я не буду на вас смотреть.

Над ухом раздался смешок, а потом некто голосом Веры спросил:

– Ты чего?

И в этот миг снова раздалось: «Уи-и-и-и тю-тю-тю. Уи-и-и-и тю-тю-тю».

Люба стала медленно разворачиваться, как в замедленной съёмке. Пульс достиг предела. В глазах побежали помехи. Картинка исказилась и мелькала.

Прямо перед ней в недоумении стояла Вера. Больше никого.

– А где? – спросила Люба.

– Кто? – не поняла подруга и оглянулась.

– Другой, который на меня напал. Где он? – Люба боязливо озиралась по сторонам.

И в этот момент сверление плавно перешло в рычание трактора. Словно кто-то пытался его завести, а он не поддавался: «Тыр-ры-ры, тыр-ры-ры…»

– Что это? – шёпотом спросила Люба. – К нам кто-то ломится? Дверь спиливают?

Вера вместо ответа поманила Любу пальчиком за собой.

Девушка встала и на цыпочках направилась за подругой, которая привела её к кровати Изольды.

Изольда спала на спине. Руки и ноги были раскинуты в разные стороны. Рот раскрыт. А оттуда вырывалось: «Тыр-ры-ры… Уи-и-и-и тю-тю-тю».

Вера тем временем достала свой телефон, включила видеокамеру и стала записывать. Вот Изольда заворочалась, словно почувствовала и издала негодующее бурчание: «Хмя-хмя-хмя…»

Девчонки захихикали. Они потрясли подругу за плечо. Та подскочила не менее резво, чем Люба. Покрутила головой: «Что? Где? Когда? Идём! Я сейчас!» – пробормотала она и снова завалилась на кровать. На этот раз девушка легла на бочок, поджала под себя ноги, сложила руки ладошками вместе и положила под голову. Сладко чмокнула губами и мирно засопела.

Люба улыбнулась мирной картинке. Укрыла подругу одеялом и направилась к себе. Но только положила голову на подушку, как раздалось по новой: «Тыр-ры-ры, тыр-ры-ры…». Ей показалось, что сейчас Изольда стала храпеть громче и выразительнее.

Девушка засунула ноги в тапки и снова подошла к Изольде. Опять потрясла её за плечо. Та, не открывая глаз, схватила Любу за руку. С силой потянула на себя, а потом также сильно откинула и завалилась обратно.

Летела Люба недалеко, прямо к Вере на кровать и приземлилась.

– Я с тобой по ночам больше драться не собираюсь, – захихикала Вера. – Иди, буди Изольду.

Люба затрясла головой, потирая ушибленный локоть:

– Не пойду. В следующий раз этот соловей-разбойник меня в дверь направит. И станет у нас вместо двери трафарет.

Вера встала, подошла к буянящей во сне Изольде. Только хотела протянуть руку, как та сразу начала отмахиваться. Вера отскочила. Подошла к одному из букетов и попыталась вытянуть веточку, которая, как на зло, упорно сопротивлялась.

– Сейчас пощекочем её. Может, перевернётся на бок, – пояснила девушка.

Люба наблюдала за стараниями подруги. Та, зажав губами кончик языка, пыталась вырвать хоть какой-нибудь цветок. Но мелкие розы были слишком колючие. Другие растения короткими. Оставался только кизильник. Вера потянула на себя ветку с мелкими алыми ягодами. Увы, она оказалась слишком хорошо закреплена.

– Подержи корзину, – прошептала она.

Люба крепко вцепилась в неё, Вера, что было силы, дёрнула и… кизильник оказался в руках у девушки, а вот ком земли вместе с декоративной капустой по дуге пролетел под потолком и приземлился прямо в изголовье у Изольды.

– Уйди, сказала, уйди, пока я добрая-а-а-а. Тыр-тыр-тыр, – пробормотала та, приподняв голову. Капуста подкатилась ей под шею. Она улеглась и замолчала.

– Вера, чего она вдруг захрапела? – спросила Люба. Сколько вместе жили, ни разу такого не было.

– Нос забит, наверно. Ладно, давай спать. Эх, жалко, такой букет испортили…

Вдруг раздалось чавканье. Это лист капусты попал Изольде на губу, и она его слегка пожевывала и посасывала, как малыш соску.

Люба снова подошла к сладко спящей девушке. Прижала палец к своим губам и оглядела картину заново: комок земли лежал около уха подруги, кизильник украшал волосы.

Их нужно было убрать. Тихонько, чтобы не разбудить девушку и не получить сонного тумака, Люба стала очищать её подушку. Ни шанса на ошибку. Затаила дыхание, действовала медленно и аккуратно, касаясь природного мусора кончиками пальцев. Первое дело сделано.

Оставалось только достать капусту:

– Вера, ты голову приподними, а я капусту вытащу.

– Пусть так спит, – зевнула Вера.

Но Любе было жаль подругу. Она ухватилась за головку растения и стала осторожно его вытаскивать. Миллиметр за миллиметром, не дыша и редко моргая.

Фух, ей это удалось. Люба оглядела свою работу. Послала Изольде воздушный поцелуй и довольная собой направилась спать, как:

– Тыш-тыш-тыш, тыр-тыр-тыр, уи-и-и…

Вера, в отличие от Любы, могла спать в любых условиях, потому она махнула рукой, укрылась одеялом и быстро провалилась в царство Морфея.

А вот Любе не спалось. Она ворочалась, затыкала уши пальцами. В конце концов, взяла ватные диски, скрутила и вставила в уши.

Кто-то усиленно тряс Любу за плечо. Она с трудом разлепила сонные веки и прищурилась. Взгляд упал на окно, где уже брезжил рассвет.

Рядом с кроватью стояла Вера и что-то говорила. Люба нахмурилась и прислушалась. Звук долетал, словно через подушку. Подруга активно жестикулировала, что-то показывала, но Люба не могла понять.

К Вере присоединилась Изольда. Даже её громогласная речь была какой-то расплывчатой. Она наклонилась к Любе. Пальцем задела ухо и… вытащила ватный валик.

– У тебя ухо болит? – спросила она. После тишины голос Изольды остро резанул слух, девушка сморщилась. – Не переживай, сейчас вылечим.

– Ничего не болит! – тут же села и начала протестовать Люба.

– Я сказала, вылечим, значит, вылечим.

Изольда подошла к стене и постучала кулаком:

– Игнат, ты спишь или проснулся уже? Игнат, ты спишь? – и она снова со всей силы стала колошматить в стену.

Раздался стук в дверь. Вера, одетая для пробежки, пошла открывать.

На пороге, позёвывая и почёсываясь, стоял взлохмаченный Игнат. Он, по-видимому, одевался наспех. Шлёпанцы на босу ногу. Джинсы застёгнуты на пуговицу, а вот кричащая ширинка предательски раскрыта. Рубашка хоть и надета на правильную сторону, но  застёгнута наискось.

– Как хорошо, что ты уже проснулся, – радостно воскликнула Изольда. – Водку тащи.

– Угу, проснулся, – проворчал Игнат изподлобья. – И пол-общаги вместе со мной. Впопыхах вещи собирают. Решили, что землетрясение началось.

– Не болтай, – рявкнула Изольда. – Водку, сказала, тащи. И побыстрей.

– У тебя трубы горят? Пиво есть. Водки нет. Сейчас принесу, – сказал Игнат и попытался скрыться.

– Стой, пиво не надо. Водка или спирт. Ладно, сама найду, – махнула рукой, проходя мимо, осмотрела парня с ног до головы, прищурила один глаз и добавила, – застегнись, что ли. Смотреть на тебя стыдно.

Она отодвинула Игната в сторону и направилась к одной из дверей по диагонали. Постучала кулаком:

– Утро доброе, водка есть?

В дверях показалась Роза. Она красила один глаз:

– Зачем тебе водка? Ты и без водки буйная.

– У Любки ухо болит, компресс буду делать, – ответила Изольда и направилась дальше искать водку, по пути громко возмущаясь: столько студентов на этаже, и никто не пьёт, трезвенники-язвенники. Безобразие.

– Изольда, – окликнула её Роза. – Ты Верку попроси. Пусть Любке в ухо плюнет, та и поправится. Она меня вчера щедро ядом одарила, помогло, – крикнула Роза и быстро захлопнула дверь перед носом разъярённой Веры.

– Ну, выйдешь ты у меня. А ведь мы её вчера, как человека, чаем напоили, тортом угостили. Вот и делай людям добро.

– А ничего, что торт, вообще-то, мой был? – раздался из-за двери голос Розы.

– Зато ты на моей кровати сидела, – не уступала Вера.

– Эй, мажорки, достали уже. Ни утром, ни вечером нет от вас покоя, – раздалось из кухни.

– Поберегись! Я водку нашла, – радостный клич Изольды заставил всех попрятаться по норам.

– Щас Изольда на грудь примет и прости-прощай, родная общага, – громко произнесла Вера. – Так и быть, я вас спасу. Даю всем пятнадцать минут на сборы!

В коридоре раздался такой визг, словно на девчонок налетело полчище летучих мышей. Вера с улыбкой посматривала на секундомер в телефоне. Минут через пять после объявления тревоги в коридоре стали появляться девочки, полностью собранные на занятия. Никогда ранее эти стены не видели столь дружного и быстро сбора на пары.

– Ничего себе скорости! Хвалю! – только она вошла в свою комнату, как следом появилась комендантша.

– Так, кто водку пьёт? Из общаги хотите вылететь? Быстро её мне сюда. Распитие спиртных напитков на территории общежития запрещено. Девочки, не стыдно вам? – она захлопнула дверь с такой силой, что сама же вздрогнула от звука защёлки.

– Никто не пьёт. Мы её в медицинских целях используем. У Любы ухо заболело, – сказала Изольда, щедро поливая разложенную на столе вату.

– Ничего у меня не болит, – пропищала испуганная Люба и попыталась выскочить из комнаты.

Изольда поймала её в самый последний момент:

– Глупышка, это не больно.

– Ничего у меня не болит, – повторила Люба. Вдруг, откуда ни возьмись, в ней вскипела ярость, – оставь меня в покое. Всю ночь спать не давала, теперь достаёшь. Уж съехала бы к своему Святу и его доканывала своей заботой.

Люба была не выспавшейся, а потому раздражённой.

– Я о ней забочусь, а она так… А чего в ушах вата была? – ехидно спросила Изольда.

– Чтобы не слышать, как ты храпишь. Это же… Словно рельс по брусчатке тащат – такой шум был.

– Врёшь, я не храплю…

– Храпела!

– Нет!

И неизвестно чем бы это закончилось, если бы Вера не поставила на полную громкость: «Тыр-ры-ры… Уи-и-и-и тю-тю-тю».

Изольда замерла, а потом спросила:

– Ты где такой крутой звонок на телефон взяла? Я тоже хочу, скинь мне!

– Купила. Давай штуку, продам, – ответила Вера, даже не покраснев.

– Да без проблем, – Изольда достала кошелёк и вынула оттуда тысячу.

Вера подхватила деньги, засунула ноги в сапоги, схватила сумку:

– Я побежала, – крикнула.

– А звонок? – спросила Изольда.

– Скинула, – ответила Вера и выскочила в дверь. Следом, покачивая головой и бормоча, что здесь настоящий дурдом, вышла комендантша.

Изольда открыла свои сообщения.

Люба, затаив дыхание, наблюдала, как менялось выражение лица подруги: сначала она удивилась, потом улыбнулась, затем нахмурилась.

– Ну, Верка, ну, погоди. Звонок. Я тебе такой звонок покажу. Ты ещё пожалеешь, что на свет родилась, – Изольда начала раздражённо собираться. Она с ожесточением рылась в сумке, переворачивая её содержимое. И самым неожиданным образом откапала там телефон Любы, – ах, да. На, просили тебе передать.

– Откуда? – удивилась девушка.

– Сказали, что лежал на кафедре теории, – с сожалением посмотрела на вату. – Столько водки зря перевели. Что делать?

– Люба, пойдём? – в комнату заглянул Игнат.

– А, это ты, заходи! – вместо Любы ему ответила Изольда. Она с каким-то особым интересом посмотрела на парня. – Как спина?

– Уже лучше, – ответил он и подумал, что зря закрыл дверь. Ему совсем не нравился этот взгляд Изольды. Обозначать он мог только одно: она что-то удумала. А значит, Игнату опять могло достаться от мажоров, чего совсем не хотелось бы.

– Слышь, ложись, сейчас компресс сделаю. Видишь, водка пропадает, – сказала она.

– Нет, изволь, вчера полежал уже, – Игнат умом понимал, что пора делать ноги.

– Утро. Свят спит ещё. Не боись. Поможет. Давай. Не хочешь ложиться, подними рубашку, я вокруг тебя обмотаю, – она подошла к парню, выдернула рубашку из брюк, задрала и приказала держать, а сама пошла к столу за компрессом. – Люба, помоги.

Игнат под мышками прижимал низ рубашки, Люба держала компресс на спине, а Изольда обматывала парня шерстяным шарфом, когда дверь неожиданно распахнулась. Сначала показался букет из роз, потом раздался голос Свята:

– Изольда, дорогая, я соскучился.

А потом и сам Свят.

Сюрприз 12

– Опаньки! Вот это сюрприз! – Свят с недоумением смотрел на Игната, который спешно опускал рубашку и заталкивал её в штаны. – И что это было сейчас? Игнат, ты самоубийца или кто?

Свят мягко, словно огромная кошка, зашёл в комнату. Он, наверное, схватил бы Игната за шкирку, но руки были заняты: одной держал букет, а в другой портфель.

– Изольда, подержи! – протянул цветы девушке под самый нос.

– Дорогой, ах, какие чудесные! Знаешь, а я всю жизнь мечтала о таких.

Свят с удивлением посмотрел на неё, потом на цветы. Розы как розы. Те, что были вчера, намного красивее и больше. Сейчас у него в руках был стандартный букет из девяти бордовых роз.

Люба с Игнатом переглянулись. У обоих в голове синхронно созрела одна и та же мысль: «Бежать!»

– Да? – Свят даже смутился и ласково попросил любимую, – дорогая, ты возьми их и отойди, чтобы не зашиб ненароком.

Изольда вытянула руки и пошла навстречу Святу. Но вместо того, чтобы взять цветы, она обвила его шею обеими руками:

– Свят, дорогой, я прощаю тебя за ту небольшую интрижку. С тобой хоть на край земли, – и девушка впилась в него жарким поцелуем, прижимая к себе и разворачивая спиной к Игнату.

Люба, швырнув в сторону Свята компресс с водкой, схватила Игната за руку и потащила его к двери.

Свят не сразу сообразил, что произошло: неожиданно на глаза упала какая-то тряпка, а в нос ударил сильный водочный запах. Он попытался скинуть её, мотнув головой. Но компресс не упал. Зато прилетел крепкий удар в лоб, а за тем укус в губу.

– Ты что творишь? – прошипел парень, почувствовав, как неведомая сила отталкивает его от Изольды. Во рту появился вкус крови.

– Так ты драться?! – проговорила она. – Я ему «любимый», «прощаю». А он мне в лоб.

– Где он? – рявкнул Свят, оборачиваясь на дверь. Компресс на голове прикрывал только один глаз. Покачнулся, сделал пару шагов в сторону Изольды. Всунул ей букет в руки.

Девушка, недолго думая, замахнулась.

– Там шипы! – вовремя успел выкрикнуть Свят, выставив руки вперёд.

В тот же миг они услышали поворот ключа в замке.

Свят рванул к двери, дёрнул за ручку, но та не поддалась. Ударил плечом – крепкая дверь даже не вздрогнула.

Он сдёрнул с головы компресс и приложил его к зудящей губе.

– Изольда, у тебя ключ есть? – спросил он.

– Не-а, – ответила девушка и засмеялась. – Они второй раз нас закрывают. С этом надо что-то делать.

– Сейчас. Я только позвоню, – он достал телефон. – Надо предупредить Демьяна, что сегодня не приду.

– Не придёшь? Почему? – спросила девушка, хитро улыбаясь.

– Как почему? Заперты, – он приложил аппарат к уху, но вместо голоса Демьяна услышал: «Абонент находится вне зоны обслуживания». – Странно, телефон забыл зарядить что ли.

Свят вздохнул. Оглядел комнату. Его взгляд упал на цветочный набор из трёх полных корзин и четвёртой наполовину пустой.

– Кому-то цветы не понравились? – спросил он и подошёл к столу. – Кому столько?

– Это от поклонников: один Вере и три Любе, – Изольда поставила розы в вазу, в которой накануне стоял букет Игната.

– А почему все одинаковые? – снова спросил Свят. Он рассматривал корзинки с таким видом, словно пытался найти десять отличий.

– Ты меня спрашиваешь? Ты спроси того, кто дарил, – хмыкнула Изольда. Она понюхала розы. – У меня самые лучшие цветы в этой комнате.

Свят достал телефон и начал кому-то названивать. Включил видеовызов:

– Варя, вы с Жекой и Вованом какие цветы для Любы заказывали?

– Те, которые первыми были в списке топ-продаж. Там симпатичная корзиночка с фиалками, красными ягодками, розочками. А что, Любе не понравились? – услышала Изольда голос Барби.

Она заглянула в экран и помахала девушке:

– Варя, привет! А вы три корзинки отправили: от каждого? – спросила она.

– Зачем от каждого? Мы же не от себя, а будто от Демьяна. Нам Марго совсем не нравится. Хотим его с Любой помирить. Смотри, что мне Жека подарил. Нишевые духи. Аромат офигеть. Я недели три выбирала, – она показала Изольде черную коробочку с золотым тиснением. – Это было так неожиданно. Я не знала, что он мне подарит.

– Не знала, – хихикнул Свят. – Да Жека последние дни уже заговариваться стал. Ему повсюду твои духи мерещились. Варя, значит, вы одну корзинку подарили. А кто две другие?

– А я по чём знаю? У нас была вложена открытка. Там девяностый сонет Шекспира.

– Тоже самый популярный был? – спросила Изольда.

– Ну да, не дарить же отстой какой-нибудь, – ответила Барби.

Люба и Игнат, смеясь и держась за руки, словно дети, бежали по коридору. Они в последний момент заскочили в лифт. Народу было много – все спешили на занятия. И девушка оказалась между стеной и Игнатом. Молодой человек стоял настолько близко, что она чувствовала его тепло, а ещё до неё доносился тонкий аромат мужского парфюма. Этот запах был знаком ей.

Она подняла глаза и тотчас наткнулась на взгляд серьёзных серых глаз. Игнат внимательно рассматривал её лицо, словно пересчитывал, сколько веснушек рассыпано на этом милом носике. Потом посмотрел на её подбородок. От жадного взгляда парня Любе стало немного не по себе. Мурашки табуном пронеслись по спине, достигнув макушки. Они обосновались там, покалывая и щекоча. Облизала языком высохшие в один миг губы. Показалось, что Игнат уже чуть склонился.

Девушка облегчённо вздохнула, когда почувствовала, что лифт остановился. Народ начал выходить, а они так и стояли, держась за руки. Девушка быстро выдернула их и вышла из лифта, не глядя в сторону друга. Молодой человек проследовал за ней.

Покрутила головой в разные стороны. Что-то было не так, чего-то не хватало.

– Сумка. Где моя сумка? – спохватилась Люба.

– Наверно, ты забыла её взять так же, как и переодеть обувь, – улыбнулся Игнат.

Люба посмотрела себе на ноги и тут же засмеялась. На ногах красовались тапочки Изольды: огромные плюшевые розовые зайцы.

– Как же я в них бежала? Они же мне бессовестно велики? – недоумевала она.

И действительно, в один тапочек Изольды можно было всунуть обе ноги Любы. И только высокий манжет не позволял им свалиться.

– Я пошла обратно, – сказала девушка и повернулась было, но Игнат снова схватил её за руку, но на этот раз значительно крепче.

– Люба, не надо выпускать Свята. Пусть Изольда его успокоит. Он же меня на лоскутки порвёт, – Игнат улыбнулся.

Постояла, подумала, а потом кивнула и с игривым видом пошлёпала к аудитории. Идти было неудобно. Тапочки так и норовили соскочить с ног. Игнат предлагал донести её на руках, но Люба отказывалась. На ровном месте она то и дело скользила, словно на лыжах. На ступеньках приходилось показывать чудеса изобретательности.

В общем, когда они добрались до аудитории, пара уже началась.

– Так, как всегда, сладкая парочка, Бурыгина и Зайков, – язвительно произнесла Маргарита Мироновна. Её взгляд сразу упал на ноги девушки. – Или Зайка и Зайков? Бурыгина, а ты ничего не перепутала? У нас тут маскарад не планировался. Ладно, быстро скачи на место.

Люба, поджимая пальцы на ногах, чтобы хоть как-то удержать тапочки, дошла до ступеней. Подняла ногу, и один тапок всё-таки свалился. Она вздохнула, сняла второй, взяла их в руки, прижала к груди и прошла на своё место.

Вера, которая успела убежать на занятия раньше Любы, а если выражаться точнее, то решила не мешать подруге налаживать новые отношения, с удивлением смотрела на тапочки в руках.

Она едва дождалась окончания лекции, чтобы расспросить, что такое произошло. Почему Люба пришла в любимых тапочках Изольды, за которые последняя готова оторвать голову. Отчего Игнат сияет как начищенный сапог?

– Пусть сияет, – спокойно ответила Люба на последний вопрос, ибо на предыдущий она ответ не знала. – Недолго ему сиять придётся. У нас в комнате закрыта сода с уксусом.

– Что? – не поняла Вера. – Ты решила торт испечь? Люба, пожалей общагу. Нам не хватало ещё для полного счастья бригады пожарных. А если уж ты возьмёшься за стряпню, то без них мы точно не обойдёмся.

– Нет, ты не так поняла. Когда соду с уксусом соединяют, что получается? В общем, Свят с Изольдой закрыты в нашей комнате, и я их открывать не пойду.

– Игната пошлём? – ляпнула Вера.

Люба хихикнула:

– Тогда сразу закажи некролог. Корзинки с цветами уже есть. Как раз нечётное количество.

Ничего не подозревающий парень краем уха услышал своё имя:

– Куда сбегать? Для вас любой каприз… – сказал он с готовностью.

– Встань-ка! – приказала Вера ему, когда он облокотился на их парту. Она осмотрела сверху донизу: – Какой рост?

– Метр семьдесят восемь, а что?

– Да вот думаем, какой тебе саркофаг заказать…

Люба засмеялась, ткнув Веру в бок:

– Игнат, не обращай внимания. Просто гадаем, кому поручить выпустить сладкую парочку. Ты отпадаешь сразу, у тебя на поминки денег нет. Вчера и так всё на Изольду потратил.

– Зачем на поминки деньги? – не понял Игнат.

– Как зачем? Хороший стол накрыть. Люди будут поминать добрым словом. А если плохой накроешь, то скажут: «Скупердяй».

Игнат проворчал, что шуточки у них дурацкие и пересел к парням. Люба с облегчением вздохнула: «Избавилась. Думала, что он прямо в лифте целоваться полезет».

– А чем он тебе не нравится? Хороший парень. Тебя любит. – произнесла Вера.

– Сердце не екает. Понимаешь?

– Понимаю, на Демьяна пульсирует. Выбрось его из головы. Смотри, какая сияющая Маргоша ходит. Думаешь, просто так? Ладно, кого бы послать… – и вдруг в её поле зрения попала Роза. – Роза, дело есть на миллион. Хочешь?

Роза остановилась в задумчивости. Вроде они враждуют, но, опять-таки, вроде и помирились.

– Миллион хочу, а дело нет. Не тяни змею за хвост, а то тебя же и ужалит. – наконец выдала Роза.

– Вот мы к ней по-человечески, а она… Слушай, ты же девушка умная и добрая. Настоящая подруга… – начала Вера. Только льстить она не умела и слова звучали издевательством.

– Верка, побереги свой яд. Он тебе ещё пригодиться. – сказала Роза и собралась уходить, как Люба её окликнула.

– Надо Изольду и Свята выпустить. Тебе они ничего не сделают, а вот мне… И, – Люба замялась. – Надо как-то Изольде её тапочки подкинуть, а мне сапоги.

Роза усмехнулась, посмотрела на девушку.

– Ладно, проехали, – вздохнула Люба.

– Давай свои калоши и ключи. Так и быть, сделаю, но при условии: ты меня с Демьяном поближе познакомишь. Я тоже хочу в ваш проект.

– Роза, я познакомить могу, но вот в проект. Я сама не знаю, как туда попала.

Роза хмыкнула, взяла тапочки и побежала через переход в общагу.

Подойдя к двери, она надела на ноги тапочки, постучала в дверь:

– Тук, тук, к вам можно.

– Можно, коли ключи есть. – ответил из-за двери голос Изольды.

Роза открыла дверь, сложила на груди руки, словно зайчик и запрыгала в комнату.

– Зайку приглашали.

Изольда уставилась на свои тапочки:

– Так вот значит, куда они делись? А я уже повсюду ищу. Ну, заяц, погоди, сейчас я тебе задам. – она схватила полотенце и ринулась на Розу: – сколько раз я говорила, не трогать мои вещи! Говорила?

Роза быстро стащила с ног зайчат и замахала ими словно это были кунчаки. Изольда пыталась между ними достать Розу:

– Ты почто мои тапки схватила?

– Это Любка мне передала.

– Любка, значит. И где она?

– На лекции, – не переставая отмахиваться, отвечала Роза. – Она сказала тебе тапки отдать, а ей принести сапоги. Если ты сейчас не успокоишься, я опоздаю на лекцию, и ты тоже.

Роза с сапогами в руках обнаружила Любу, сидящей на подоконнике. Рядом стоял верный Игнат.

– Роза, вот кто тебя просил? – выдал он в сердцах. – Я так хоть на руках её носил…

– Игнат, у меня сегодня работа по проекту. Ты представляешь, что тебя там ожидает, если я прибуду туда у тебя на руках.

– Ничего не ожидает. Не будет у вас занятий. – беспечно ответил Игнат.

– Почему? – насторожилась Люба.

– Я не так выразился. Пропусти один раз? А? Я тебя в кино приглашаю.

– В кино. Мне потом такое кино покажут. Нет, нельзя. Защитим проект и пойду в кино.

– Со мной? – спросил Игнат. – А если сегодня занятия не будет, пойдёшь?

– Пойду, да с чего ты взял, что не будет?

– Так, услышал, что Демьяна сегодня нет в университете. Наверно, вчера в ресторане перебрал, с головой плохо стало. – хмыкнул довольно он.

После занятий Люба пришла в кабинет теории, где у них всегда проходили совещания по проекту. Она увидела, что дверь приоткрыта. Решила зайти, чтобы посидеть за общим компьютером. Свой-то в общежитии оставила.

Около окна стояла Маргарита Мироновна. Она была спиной. Люба услышала, что женщина всхлипывает. Люба сделала шаг назад, но дверь предательски скрипнула.

– Кто здесь? – спросила преподавательница, не поворачивая головы.

– Я, – ответила Люба. – А вы… плакали?

Сюрприз 13

– Бурыгина, ты что-то забыла? – Маргарита Мироновна гордо подняла голову и посмотрела на Любу.

– Да, у нас же занятия по проекту, – Люба не знала, что делать. Она переминалась с ноги на ногу, не решаясь войти. Но и уходить было нельзя.

– Ах, да, – словно опомнившись, проговорила преподаватель. – Заходи. Сейчас подойдёт Пётр Иннокентьевич, – зачем-то добавила она.

– Пётр Иннокентьевич? – Люба не понимала, кто это такой, зачем он должен прийти и почему ей следовало об этом знать.

– Пётр Иннокентьевич – куратор проекта, – Маргарита прошла к своему столу. – Ты здесь остаёшься? Я тогда пойду, пожалуй.

– Куратор проекта? А Демьян? То есть Ососов? Он не куратор? – Люба не понимала Маргариту Мироновну. Та выглядела какой-то потерянной. Странным показалось и то, что при Демьяне она всегда присутствовала в аудитории, а при каком-то Петре не захотела.

– Ососов? Куратор? – прозвучал натянутый смех. – Он всего лишь подмастерье у Петра Иннокентьевича. А вот и он.

Люба повернулась и встретилась взглядом с вошедшим в аудиторию мужчиной. Красивый, статный, с небольшой сединой и жёстким взглядом. На какой-то миг Любе показалось, что Демьян от него перенял манеру так смотреть, поджимать губы, усмехаться.

– Так, а это кто? – мужской голос… Елейный, медовый. От этих звуков стало сладко во рту. И захотелось подчиниться.

– Бурыгина, – усмехнулась Маргарита, сканируя реакцию мужа.

– А… Так это и есть то самое юное дарование. Очень приятно, – мужчина подошёл и протянул руку для пожатия.

Люба автоматически протянула свою, смутившись похвале.

Ладонь мужчины была большой и тёплой. Он не задержал её руку в своей, не рассматривал девушку оценивающе. Но ей почему-то захотелось именно этого. Любе стало не по себе. В голову полезли дерзкие романтические мысли. Тотчас проснулась интуиция, она заскоблила где-то в районе солнечного сплетения. Нет, статный альфа-самец ей явно чем-то не нравился. Было в нём нечто настораживающее, скрытое от глаз.

Мужчина словно не замечал того напряжения, которое повисло в воздухе. Тишина на кафедре давила на виски и подталкивала к выходу. Люба было собралась продвигаться в сторону двери. Но ситуацию спасли вошедшие на занятие другие студенты.

– Добрый день, – улыбнулся Пётр Иннокентьевич, – давненько не виделись. Анечка, как успехи в английском? Евгений, как твоя новая игра?

Люба смотрела то на коллег по проекту, то на куратора. Он не забыл никого. К каждому у него был вопрос, который задавался вполне искренне.

– А где Ососов? – не выдержала Люба, когда закончился обмен доброжелательностями.

– Ососов? Он временно не может продолжать работу над проектом. Поэтому решено, что пока дело в свои руки возьму я как отец этой идеи, – мужчина широко улыбнулся, на секунду девушке показалось, что она увидела скорее звериный оскал, чем добродушный жест.

Занятие, тем не менее, прошло интересно, на одном дыхании. Пётр Иннокентьевич много шутил, в качестве примеров приводил занятные случаи из жизни. Все активно включались в обсуждение. Про Демьяна никто не заикался.

После занятия Люба собиралась спросить про него у Жеки, но парень так быстро собрался и ушёл, что она не успела опомниться. Моргнула, а его, как не бывало.

Вечером в общежитии Изольда сидела около открытого чемодана и перебирала вещи:

– Девочки, если что из моего понравилось, говорите. Подарю.

– Изольда, да в одну твою блузку можно засунуть пол нашего этажа, – прикалывалась Люба.

– Вот злая ты. А знаешь почему? Потому что худая! Питаться надо лучше, тогда подобреешь, – беззлобно усмехалась Изольда. – Люба, ты только посмотри, какое платье! Его даже Марго заценила. Хочешь, подарю? – и она потрясла вчерашним нарядом.

– Покорнейше благодарю, – ответила пафосно Люба, – дай примерить. Вера, помогай. Тебе левая сторона, мне правая.

Но устроить коллективную примерку платья им не удалось.

– Эй, подруги, что на счёт конкурса? Созрели? Пора заявку подавать, – в комнату зашла Роза с чалмой из полотенца на голове.

Она пару раз качнула головой в порыве агитации, и полотенце упало на глаза. Девушка бесцеремонно нагнулась и принялась «колотить» им волосы. Капли воды разлетались в разные стороны.

– Ты чего здесь трясёшься, как блохастая Жучка, – недовольно проворчала Изольда. – У себя не могла отряхнуться?

– Изольда, вот не будь ты таким незаменимым членом, я бы тебе ответила, – Роза выпрямилась, резко подняв голову. Волосы, описав ровную дугу, упали на спину.

– Где ты у меня член нашла? – не отставала Изольда. – И вообще, ты чего к нам без стука вваливаешься? А если мы голые, переодеваемся?

– А в чём конкурс заключается? Что делать надо? – перебила Вера, чтобы прекратить перепалку между девушками. Она посмотрела на дверь и обомлела. Там стояла соседка Розы по комнате и спокойно поедала пончик, который Изольда отложила себе на ужин. – Я всего лишь из любопытства спрашиваю. Не думай.

Вера встала с кровати и непринуждённой походкой направилась к двери. Хоть это и был представитель вражеского лагеря, но совесть подталкивала спасти её и уберечь.

– Итак. Первый этап – визитка: команды рассказывают о себе. Можно сценку разыграть и зафиналить её песней-переделкой, – Роза прошла к стулу, села на него и закинула ногу за ногу.

– О, я знаю! Изобразим встречу богинь на Олимпе. Люба – Афина, богиня мудрости и войны, как она Демьяну поддавала, это прям её призвание, – хихикнула Изольда, которую подруга тут же одарила гневным взглядом. – Вера – Ника, богиня победы, Роза – Эрида, богиня раздора, а я, само собой – Афродита, топлю за любовь. Или что-то вроде того. Круто я придумала? Так… А это там что? А ну, подь сюда, дитя порока, – Изольда посмотрела, как последний кусок её любимого пончика, покрытого голубой лазурью, исчез в чужом рту. – Я не поняла, что это сейчас было? Ты сожрала мой любимый пончик? Тебе жить надоело? Ты хоть представляешь, какая я бываю злая, если не получаю свою дозу сладкого.

– Судя по тебе, ты сладкое только на картинках видела. – хихикнула девушка и скрылась в коридоре.

– Кажется, я покажу сейчас кому-то картинку. – Изольда откинула чемодан и рванула за обидчицей.

– Гениальный импровизатор, – Роза театрально сложила руки вместе. – Просто великолепно. Изольда, ты неподражаема! – девушка ринулась к дверям, – Девушки, держите вашу Афродиту.

– Слушай, богини? Не перебор? – рассмеялась Вера. – Изольда, а ты уверена, что хочешь быть Афродитой? Тебе Афиной самое то: шлем на голову, копьё в руку и ни один враг нам не страшен.

– Кажется, вам и без копья ни один враг не страшен, – Роза смотрела, как Изольда, словно котёнка, тащила за шкирку упирающуюся девушку.

Та пыталась отцепиться, но чем больше она дёргалась, тем выше поднимала руку Изольда. Ноги несчастной уже едва доставали пола, и она болталась, словно марионетка в руках пьяного кукольника.

– Что же мне с тобой сделать? – Изольда затащила девушку в комнату, закрыла за собой дверь. – Ну, рассказывай, что ты мне там лепетала про пончики?

– Это Вера мне сказала, что ты угощаешь, – девушка боязливо покосилась на Веру.

– Я? Изольда, да я никогда бы… – подруга старалась придать своему голосу уверенность, но глаза так и бегали. – Подумай, зачем это мне?

– Вер-р-ра, – пророкотала Изольда. – Действительно, зачем это тебе?

Люба, скрестив руки на груди, хихикала у себя в уголке. Вера то и дело посматривала то на Любу, то на надвигающуюся на неё Изольду. – Изольда, клянусь богиней Афродитой, Кристина не так меня поняла. Я просто сказала: «Ах, какие пончики, угоститься бы…»

– Значит, угоститься… Люба, ну-ка, признавайся, что вы задумали? Вера на такую подлянку в одиночку не решилась бы. Думаешь, если занимаешься боксом, то тебе всё можно? Тощая, отвечай!

– О фигуре твоей заботимся, – ответила Люба.– Изольда, Изольда… Ты же всё равно от нас съезжаешь, зачем тебе пирожные?

Изольда, казалось, замерла в нерешительности, а потом достала телефон и набрала кому-то.

– Свят, прости, родной. Дай мне привыкнуть к мысли, что я своих девчонок покинуть должна? Давай после регистрации…

В комнате воцарилась тишина. Девушки переглядывались, хлопая глазами, открывая рты, хватая воздух, словно рыбы, выброшенные на берег. Первой пришла в себя Люба:

– Изольда, так ты у нас теперь невеста?

И она с диким криком бросилась обнимать подругу. Следом на Изольде повисла Вера. Роза, смахнув слезинку, примкнула к компании. Последней подошла Кристина. Она плакала и шептала: «Какая счастливая!» Они подняли такой визг, что не сразу расслышали голос комендантши:

– Опять вы! Что на сей раз?

– Изольда замуж выходит! Гуляем! – закричала Люба.

– Девчонки, я… я так боялась вам сказать. – Изольда вытирала счастливые слёзы.

– Отлично, надеюсь, ты съедешь к своему жениху до того, как успеешь разнести общежитие. – проворчала женщина, подошла к Изольде, смахнула слезинку и прошептала срывающимся от волнения голосом: – Поздравляю тебя, девочка. Пусть Святослав будет хорошим мужем. Но мама у него… Если что, зови на помощь…

– Кого спасать будете? Розу Наумовну? – засмеялась Вера.

– А свадьба когда? Когда свадьба? – теребила Люба.

– Второго апреля. – ответила Изольда.

– А что не первого! Вот вам со Святом первое апреля самая удачная дата. – ввернула своё слово Вера.

– Так, мы обязательно должны победить в конкурсе, чтобы всем вместе поехать в свадебное путешествие. – воскликнула Роза.

– Точно! Пусть знают наших, – гордо скандировала Изольда.

– А то никто не знает, – хмыкнула Вера. – По-моему, ректор уже крестики ставит до нашего окончания университета. Не удивлюсь, если мы все экстерном его закончим с красным дипломом и получим распределение куда-нибудь заграницу во вражескую страну.

–Дальше, что по конкурсу? – торопила Изольда.

– Второй этап – брейн ринг, или битва умов. Тут всё понятно.

– Ну да, придётся поднапрячь коллективный разум. Справимся. У нас мозговой центр Люба. – Вере не сиделось на месте.

– Потом кулинарный этап. Вытянем карточки с заданиями и будем стряпать у всех на глазах.

– Выход Изольды. Она у нас – шеф-повар, – продолжала Вера.

– Последний этап – битва стиля. Снова тянем карточки и подбираем луки под разные случаи.

– Сильно, – протянула Вера. – Тут главное не давать бразды в руки Любке. А то нарядит нас в свитера и гольфы.

– Нет, что так скромно? В наволочки и шнурками подвяжу. Образ на любой день, –парировала Люба, то и дело бросая взгляды на телефон. Может Демьян сегодня занят приготовлениями к свадьбе Свята? Друг как ни как.

– Откуда ты знаешь все детали? – подозрительно спросила Вера. – С организаторами снюхалась?

– Мне жульничать не надо, я за себя уверена. А вам не мешало бы хоть изредка на сайт универа заходить или в наши чаты, – тряхнула головой Роза. Влажные волосы разлетелись в разные стороны и попали по сидящей рядом Изольде.

– Чего гривой трясём буйно? – та потеребила девушку за волосы.

– Ах, да. За каждый этап жюри будет баллы начислять. По ним и выберут победителя. То бишь нас.

– А кто в жюри? – спросила Изольда и сладко зевнула. Получилось у неё это слишком заразительно.

Зевота перекинулась на остальных: Роза прикрывала рукой рот и не могла подавить её, Вера зажимала губы кулаком, а Люба зевала через короткие смешки. Комендантша зевнула в воротник своего пиджака.

– Из, ну как так у тебя получилось всех на зевоту подсадить, у-а-а-а, – выдавила Люба.

– А я что? Я ничего. Спать охота, вот и вырвалось. Кто судит-то сие действо великое, Роз?

– Знаю, что во главе жюри ректор, а ещё… Демьян Ососов, – девушка покосилась на Любу. В ход пущен весомый аргумент.

Та, так и застыла с открытым от очередного приступа зевоты ртом.

Изольда и Вера спелись в ментальной беседе. Они прищурились и о чём-то мысленно общались. Ещё и продуктивно, поскольку через пару секунд кивнули друг другу, будто пришли к консенсусу.

– Надо участвовать, – констатировала Изольда. – Я не столько на море хочу, сколько блеснуть собой. И сцену люблю. И вообще, идея прикольная.

– Точно. Давайте оторвёмся и покажем всем, кто тут настоящие богини. Я за, – поддержала Вера.

– Удачи вам, – насупилась Люба.

– Ты чего от коллектива отрываешься? – спросила Роза.

– Мне некогда. Говорю же, проекта за глаза хватает.

– Пасуем, значит, – брала на слабо Вера.

– Чего? – возмутилась Люба. – Вы же сами знаете, у меня завал, ещё тренировки. И учиться хотя бы иногда надо. А для конкурса готовиться придётся. Когда мне?

– Ты у нас самая смышленая. И поёшь хорошо. Ты пожалей зрителей. Ведь если мы с Веркой хором споём им, они заплачут, – рассуждала Изольда. – И если уж участвуем, то вместе. Большинство за – у тебя выхода нет. Иначе я съезжаю к Святу, а вы тут как знаете.

– Девочки, ну вы же знаете всё, – взмолилась Люба, косясь на Розу. – Не могу я. Не получится.

– Наоборот. Вместе всех порвём. И кое-кому нос утрём, – подмигнула Вера.

– Ну не знаю, – Люба потёрла лоб.

– Решено, – потирала руками Изольда. – А сейчас все в люлю. Спать пора. Будет день, будет пища.

Сюрприз 14

Наступившее утро ничем не отличалось от других. Люба и Вера отправились на пробежку, Изольда готовила завтрак на кухне. Она что-то мурлыкала себе под нос, то и дело поглядывая на кольцо, которое подарил ей Свят.

Девушка до сих пор не могла поверить в своё счастье. Их роман оказался настолько стремительным, что у неё даже голова кружилась. Она, дочка повара и прораба, стала невестой самого крутого и лучшего в мире мужчины! Самого нежного и самого умного!

Зазвонил телефон. Барби. Изольда включила громкую связь и продолжила заниматься готовкой.

– А-а-а-а-а! – раздалось из аппарата. – Изольда, что я тебе говорила? А, что я тебе говорила? Помнишь, я сказала, что ты станешь мне сестрой?! А-а-а-а! Только мама с папой не знают ещё. Вы им сразу не говорите. Я сама их подготовлю! Ура! Ура! Сегодня встречаемся в свечке и отмечаем! Бери девчонок!

Голос девушки звучал настолько счастливым, словно это она выходила замуж. Радостные вопли Вари слышно было и в коридоре. Они визжала от восторга и, судя по пыхтению, скакала до потолка.

– Изольда, ты на радостях, надеюсь, Свята не зашибла? – заржал в трубку Жека. – Меня должна благодарить. Если б не моя конфетка, вряд ли бы вы встретились!

Вот оно что… Конфетка… Чуяла она подвох и не ошиблась. Всё-таки её догадка была верна. Настроение стремительно падало. «Я стала наркоманкой. Меня же Свят всё это время на конфетках держал. Наверно, растирал их, чтобы не видела их, и подсыпал в еду. Какая же я дура. А ещё понять не могла, почему при виде него у меня руки-ноги холодеют, и давление поднимается. А он меня старательно конфетами кормил», – она опустилась на стул. Слёзы навернулись на глаза. Она-то думала, что любила его, а на самом деле всего лишь оказалась под воздействием аппаратов… Нет, больше она не поверит ни одному мужчине на свете. И не съест ни конфеточки. Даже к леденцу не прикоснётся. В них одно зло.

Следующий звонок был от Свята. Прежде чем ответить, Изольда досчитала до десяти и медленно выдохнула.

– Свят, не звони мне больше. Я… я передумала, – она сглотнула слезу, комок сдавливал горло и мешал говорить. – Мне Жека всё рассказал. Ты меня всё это время на конфетах держал.

– На конфетах? – не понял Свят. Он уже и позабыл, как Жека раздавал их всем перед маскарадом. – Ты же сама у меня их просила. Как я мог отказать любимой девушке? Милая, я соскучился. Сейчас заеду к тебе.

– Свят, ты обкурился? Какие встречи могут быть? – выдохнула Изольда. – Прощай. Ищи другую дуру. Ещё раз объявишься, пожалеешь.

Она скинула вызов. Посмотрела на часы. С минуты на минуту прибегут Вера с Любой.

«Надо было смузи готовить, – подумала девушка. – Зачем только я решила побаловать подруг и отказаться от диетических шедевров? Омлет вон им сделала с ветчиной и овощами». Гнев на Свята плавно перекинулся на подруг.

– М-м-м, какой аромат, Изольда, нельзя так издеваться над бедными студентами, – на кухню зашла Роза. – Я по запаху с коридора пришла. Сейчас все с блоков подтянутся, как мыши на сыр.

– Плита в вашем распоряжении. Я закончила, – Изольда выключила газ и протирала руки полотенцем. Роза появилась как раз очень вовремя, на раздачу.

– Дай кусочек, говорю, – Роза схватила вилку и с голодным видом потянулась к омлету на сковороде. – Хотя бы чуть-чуть. Я должна… Ай…

Атака на завтрак была тут же отражена: девушка получила по руке.

– Чужое не трогать. Я своих кормить буду. Не протягивай пакостные ручонки! – пригрозила Изольда и лупанула полотенцем.

– Один кусочек, – настаивала Роза и повторила попытку умыкнуть дольку омлета.

– Тебе рецепт рассказать?

– Я лучше на практике понимаю. Могу даже продукты подогнать, если покажешь, как делать.

– А хи-хи не хо-хо?

Изольда взяла сковороду и победоносно пошла с кухни.

– Ты чего такая злая? Свят не позвонил? – в спину крикнула Роза.

– Вот ты сейчас что сказала? Повтори? – Изольда, не замечая, что у неё в руках горячая сковорода, пошла на Розу. – Тебе красоту подпортить?

– Изольда, ты больная? – Роза ещё ни разу не видела Изольду в таком разгневанном состоянии. – Иди ты со своим омлетом. Жадина. Сама сделаю.

– Сделай, – повернулась Изольда и широким шагом направилась к себе.

В комнате уже ждали подруги. Девушка торжественно зашла с дымящейся сковородой:

– Та-да-ам, кушать подано, мои богини! – ей не хотелось портить настроение остальным. «Я буду мучаться в своём горе в одиночестве», – подумала она.

– Ого, да у нас пища богов сегодня. Даже не придётся травку в сухомятку жевать? – обрадовалась Вера.

– Представь себе. – Изольда раскладывала омлет по тарелкам, не поднимая глаз. – Я это, вчера поторопилась, – глаза предательски наполнились слезами. – Я не выхожу замуж за Свята. Зачем мне это всё-ё-ё? – зарыдала она.

Слёзы, как и зевота, явление заразное. Первой всхлипнула Вера, потом Люба. Рыдая, они спрашивали, что случилось. Изольда, давясь слезами, рассказала им.

– Стойте! – резко произнесла Люба. – Ты взяла конфету у меня. А мне её дал Демьян. Что это значит?

– Что? – спросили одновременно Вера и Изольда. Слёзы высохли моментально.

– Он искал кого бы трахнуть. Вот гад! Изольда, дай я тебя обниму – ты мне глаза открыла. А я тут переживаю из-за него, мучаюсь. А он… Ненавижу поганца! Я… Я вообще мужиков ненавижу.

– Девчонки, давайте поклянёмся никогда и ни за что на свете не влюбляться в парней! – поддержала её Вера.

– Давайте, – настроение у Изольды потихоньку поднималось. Вот что значит коллективное решение. – А в кого тогда будем влюбляться? В девчонок что ли?

И они рассмеялись.

– Ни в кого вообще. Теперь на всю жизнь втроём!

– По рукам!

– Девчонки, едите? Спокойно, тихо. Значит, ничего не знаете, – в комнату без стука влетела Роза. – Вы что, до сих пор Изольду поздравляете? – спросила она, глядя на обнимающуюся троицу.

– Иди куда шла, несчастная! Тебе не понять нас! – пафосно произнесла Изольда.

– Ага, куда мне до мажорок, – хмыкнула Роза. – Тогда я пошла.

– А чего заходила-то? – спросила Вера. – Что ещё стряслось? Зачастила ты к нам. Может, тебе табуретку у двери поставить? Живи прямо тут. Чего бегать-то?

– Добрая ты. Я так-то за общее дело волнуюсь, – ответила Роза и, воспользовавшись обнимашками, быстро подсела к столу, подхватила кусок омлета и затолкала в рот. – Изольда, нафига тебе филфак? Будешь со Святом его бизнес раскручивать. Смотри, не забудь за мной столик забронировать, как владелицей ресторана станешь.

– Розка, а тебе не говорили, что чужое без спроса брать нельзя? – Изольда хитро посмотрела на неё.

– Вернуть? Так я могу. Куда сплюнуть? – не оставалась в долгу Роза.

– Ладно, трещи свою новость и лети дальше, – смилостивилась Вера. – А то я тебе плюну… У меня яда-то поболее будет.

– Слушайте лучше! Участие Ососова в жюри под вопросом! Демьян в больнице. То ли мышь ему по макушке настучала, то ли отравился мышами. В общем, в реанимации, под ИВЛ… Говорят, что полностью парализован, только глазами вертит да мычит.

Люба не расслышала последних слов. Она мягко сползла на пол.

Сюрприз 15

– Люба, ты чего? – Вера смочила тряпку и провела по лбу, но девушка не шевельнулась.

– По щекам её надо. Дай я, – сказала Изольда и подтянула рукава. Увидев недоумённый взгляд девчонок, пояснила, – а что? Так всегда в чувство приводят.

– Ага, особенно, если ты приложишь свою рученьку, то в себя придёт, но память отшибёт начисто.

Изольда не ответила, потёрла ладошки и только приготовилась прикоснуться к щекам Любы, как была перехвачена Розой.

– А ну отступись! Я не позволю выводить бойца из строя! Нам с ней в конкурсе участвовать, а у неё ещё проект есть. Без Демьяна за двоих работать придётся.

– Значит, это я вывожу. Отцепись! – Изольда встала, подбоченилась, вытянула вперёд шею. Ей просто жизненно необходимо было выпустить пар, момент для этого подвернулся очень удобный. Роза просто сама напрашивалась.

– Да ты! Ты бросаешься на всех, словно овчарка на цепи, которую тысячу лет не кормили в обед! – Роза стояла напротив Изольды. Она сжимала и разжимала кулаки.

– Да кто ты такая, чтобы со мной так разговаривать? Давай вали отсюда! Мы без тебя обойдёмся на конкурсе. Слышишь, цветок засохший! – Изольда сделала шаг к девушке.

Та отступила на пару шагов, но позиции не ослабила:

– От мажоров нахваталась? Повариха! Тебе место на кухне, а не у филологов. Деревенщина.

– Ой, можно подумать, что ты городская!

– Не городская, и что? Я пригородная!

Вера переводила взгляд от одной к другой. Когда же Роза взмахнула руками, а Изольда приготовилась к отражению атаки, она ринулась между девчонками:

– Сейчас обе у меня получите! Немедленно прекратить! А-а-а, – и она решила действовать на опережение.

Роза с Изольдой, увидев боевой настрой Веры, отскочили в разные стороны. Подруга тем временем показывала новый вид борьбы, явно подсмотренный в мультиках. Она зажмурилась, передёрнула кулаками, подпрыгнула, закричала: «Кто на меня?»

– Девчонки, что случилось? – Люба сидела на кровати и смотрела на ломанувшихся по углам Розу и Изольду. В центре комнаты Вера зачем-то поддела стул, тот опрокинулся, зацепил стоящую корзину. Та, подхваченная за ручку, взлетела в воздух и сделала кульбит, щедро осыпая пол растениями и землёй. Непонятно, откуда у капусты ускорение, но она по кривой траектории догнала Изольду и опустилась ей на макушку.

– Вы что-то репетировали? – тихо спросила Люба.

– Да, Вера уничтожает вражеские дары. Вторая корзина ликвидирована. Осталось ещё две, – проворчала Изольда, поднимаясь и кряхтя. – Их сохраним, чтобы от фанатов отбиваться в случае победы. А ты чего у нас, как тургеневская девица: чуть что, сразу в обморок?

– Я в обморок свалилась? Так душно у нас. Ладно, собираться надо, – девушка слезла с кровати и подошла к шкафу, чтобы выбрать одежду.

Настроение было на нуле. Сердце колотилось с бешеной скоростью. Голова болела, слегка подташнивало. Во всём теле чувствовалась слабость.

– Люба, ты бы в простыню завернулась, – усмехнулась Вера. – Зачем тебе этот свитерок?

– В простыню? Почему? – Люба так и застыла с протянутой к вещам рукой.

– Как зачем? У тебя цвет лица, как у привидения. Тебе белый сейчас самое то. Слушайте, точно, а давайте, не богинями будем, а приведениями, кидающиеся цветочными корзинами, – Изольда подняла руки и пробасила, – я привидение, сейчас нашлю на жюри капусту… Бамц, – она взяла кочан за длинный ствол, стряхнула с головы остатки земли, раскрутила капусту над головой и запустила в сторону выхода.

В ту самую секунду приоткрылась дверь, и послышался голос Игната:

– Люба, выйди. Ой…

– Заходи, – позвала Вера.

– Нет уж, спасибо, научен. За углом точно Свят спрятался, – ответил молодой человек и встал на пороге. Он приложил одну ладонь к глазу, а во второй руке держал злополучную капусту. – Хорошо, что не арбузом запустила.

– Не подарили. Пожмотились, – пробурчала Изольда. – Нет больше Свята, не бойся, заходи.

– Как, и Свята больше нет? – Люба ойкнула испуганно. – Что же такое происходит? Кто их изводит?

Она заскулила, жалобно, по-собачьи, прикрывая ладошкой рот. Изольда подсела к ней, обняла по-матерински. И… тоже заплакала. Вера крепилась, ходила по комнате, наводила порядок и рявкала:

– Хватит сырость разводить.

Роза молча села на кровать, и завыла по-бабьи.

Игнат, недоумённо глядя на рыдающих девушек, зашёл в комнату и затворил за собой дверь.

– Что стряслось опять? Как нет Свята?

– Нет Свята, был да сплыл, осталось от него только это колечко, – всхлипывала Изольда, поднимая руку и растопыривая пальцы. – Вот это колечко осталось… Гад ползучий. Убила бы…

Игнат не понял, к кому относились угрозы, но на всякий случай отшагнул к двери и приготовился оперативно ретироваться.

– И Демьянушки нет, – проговорила Люба. – Что ты там Роза говорила? Мышь по голове ударила. Мне бы хоть глазочком на него смотреть. Игна-а-ат, хоть ты нас не покидай, – Люба протянула руки к парню, – иди сюда, единственный ты наш.

Не без опаски, но всё-таки решился подойти. Его тут же прижала к себе Изольда. Он обхватил руками плачущих девушек. Вера махнула рукой и присоединилась к плакальщицам. Розе стало скучно сидеть одной на кровати, и она подтянулась туда же.

Игнат даже как-то вытянулся, расправил плечи. Никогда его ещё не обнимало столько женщин разом.

В этот момент дверь снова отворилась, показался букет роз, и раздался голос Свята:

– Я не понял, что ты мне наговорила по телефону, пришёл выяснять… Опаньки, Игнат, всё неймётся, неугомонному…

– Свят? – лицо Игната пошло пятнами. – Ты же умер.

– Кто? Я умер? Это ты сейчас у меня умрёшь. Слышишь? Вот и розы есть на погребение. Ну-ка, разошлись все, – Свят огляделся, куда бы ему положить цветы, тот же момент получил увесистый удар по голове, услышал чириканье птиц и увидел звёздочки перед глазами.

Его глаза сошлись на переносице, самого качнуло сначала влево, потом вправо. Перед ним стояла уже не одна, а целых три Изольды, которые, как привидения дрожали в воздухе.

– Изольда, дорогая, – на его лице расплылась дурацкая улыбка. – Иди ко мне, – он сделал два шага вперёд, протянул руки и обхватил… воздух. – Не исчезай.

Люба, как была, в легинсах и топе, в которых выходила на пробежку, схватила мастерку в руки, затолкала ноги в кроссовки, взяла ошеломлённого Игната за руку и вытащила в коридор.

– Он же умер… – повторил Игнат заплетающимся голосом.

– Дурак, что ли? Как бы мертвяк от Изольды по голове сумкой получил? Расстались они. Вот она и бесится. Побежали, пока у них сезон перемирия.

– Знаешь, мне это напоминает день сурка. Давай, ты за мной будешь по утрам заходить? К нам Свят не является. А? – Игнат посмотрел на Любу. – Ты в этом пойдёшь на занятия?

– Какая теперь разница? – всхлипнула девушка. – Демьян, сказали, в коме. Умирает.

– Кто? – переспросил Игнат. – Демьян умирает? С чего ты взяла?

– Все говорят, – грустно сказала Люба.

Игнат посмотрел на неё, а потом спросил: «Хочешь, я тебе кое-что расскажу про Демьяна?»

– Хочу, – уверенно кивнула девушка.

– А ты меня за это поцелуешь? – хитро спросил парень.

– Смотря, что скажешь.

– Нет, ты меня так уже однажды провела. Сначала поцелуй, а потом информация.

Игнат не стал долго ждать её согласия. Он прижал Любу спиной к стене, обнял одной рукой, а второй приподнял подбородок. Она почувствовала его сухие губы. Наглый язык парня ласково прошёлся по её губам, раздвигая их и проникая в рот. Она ждала, когда в голове заиграет музыка, но вместо этого зудела мысль: «Фу, обслюнявил. Когда уже прекратит лизаться? Почему ничего не чувствую? Скорей бы уже… Блин, в туалет срочно захотелось. Как сказать, чтобы не обиделся…»

Девушка начала пританцовывать от нетерпения, пытаясь легонько отстраниться от парня.

Они не видели, как открылись двери лифта, и оттуда вышел Вован. Он не мог не заметить парочку. Злобно зыркнул на склонённого Игната и кивнул.

– Подожди, я сейчас, – услышал голос Любы.

Вован тут же вернулся в лифт и уехал.

Сюрприз 16

Солнце потихоньку раздвигало сонные тучи и выглядывало одним глазком. Первыми проснулись воробьи. Они тотчас облепили карниз окна больничной палаты, весело переговариваясь между собой. До весны ещё не скоро, но им уже невтерпёж.

– Вот неймётся пернатым с утра пораньше, поспать не дают, – незлобно пробурчал Демьян. Сел на кровати, засунул ноги в шлёпки.

Если бы не небольшая слабость, он бы давно сорвался домой. Но родители предусмотрели такой вариант и заблаговременно забрали одежду. Не бежать же теперь в трениках по городу. Надо дожидаться друзей.

Дверь скрипнула, следом появилась голова Вована.

– Проснулся уже? – и он проскользнул в палату. – Еле проскочил мимо дежурной. «Время посещения ещё не пришло», – передразнил он писклявым голосом. – Держи, это тебе. – подал пакет.

Демьян аккуратно вернулся на своё место, заглянул в пакет.

– От Любы? – улыбнулся он.

– От Вари, – ответил Вован и отвёл глаза в сторону.

– А Люба? Ты видел её? Как она? Переживает? – Демьян пытался поймать взгляд друга, но не получалось – тот его постоянно отводил, – Вован, давай уже, не тяни хвоста за кот.

– В общем, переиграл ты, Демьян. Это раньше она была замухрышкой, а после встречи с тобой её, как подменили: уверенная, гордая, красивая. Ты же видел, как парни шеи себе сворачивают, глядя на неё.

– И?.. – Демьян нахмурился. – Ты зачем мне это говоришь? Сколько раз я еле сдерживался, чтобы не начистить пятак очередному желающему с ней пообщаться?

– Надо было сразу ей всё рассказать. Она бы поняла. А тебе хотелось в шпионов поиграть. Вот и доигрался.

– Рассказать? Ты вообще, как это себе представляешь? «Люба, прости, я буду делать вид, что трахаю одну мадам, но ты не волнуйся, моё сердце принадлежит только тебе. Честно-честно». Так что там стряслось? Свят говорил, что Игнат вокруг неё крутится, но наказ помнит.

– Ага, помнит-помнит. Только сегодня в коридоре общаги помутнение на него нашло, и память в миг отшибло. А она: «Игнат, я сейчас…»

– Подумаешь, за руку держались… – с деланным безразличием проговорил Демьян. – Я уверен, она только меня любит.

– Может и любит, только целуется с Игнатом.

– Как с Игнатом? Кто сказал? – встрепенулся Демьян.

– Я своими глазами видел! Из лифта выходил, чтобы Любу взять с собой к тебе, а она с Игнатом у стенки стояла… Ворковали, как самые настоящие влюблённые.

– Может он её принудил?

– Демьян, отпусти ты её. Ну не получилось, что теперь поделать. Другой ей нужен. Поверь, переболит и пройдёт. Найдёшь себе другую, и забудется. Говорил я тебе…

Демьян замолчал. Он смотрел в окно на воробьёв и думал, как всё-таки этот мир обманчив. Весёлое чириканье принял за добрый знак. А птицы в открытую насмехались над ним, над его чувствами. Нет, Люба не виновата. Да и Игнат… Разве он, Демьян, поступил бы по-другому, если бы ему нравилась девушка?

Люба прошмыгнула в комнату, чтобы переодеться. Игнат остался ждать в коридоре, поближе к лестнице, чтобы в случае появления Свята быстренько юркнуть к выходу. Спина ещё не прошла, да и вообще, Игнат был не в той форме и настроении, чтобы ввязываться в очередной раунд с мажором-качком.

В комнате появление Любы никто не заметил. Вера спешно собрала свои манатки и, заключив пакт о ненападении, пошла к Розе приводить себя в порядок. Последняя не возражала, ибо до страсти мечтала попасть в компанию мажоров. А с клубом “Изольды и Ко” можно наиболее удачным и безболезненным образом пробраться в ряды избранных.

Люба посмотрела на Свята, который лежал на кровати Изольды. Руки скрещены на груди. Глаза закрыты. Подруга сидела рядом, прикладывала к его лицу всё то же полотенце, которым хлестала Розу и приводила в чувство Любу.

– Ах ты ж гад, плохо ему стало. Сейчас тебе станет хорошо. Паразит! Конфетами меня кормил. Ладно, я ещё приготовлю тебе салатик с афродизиаком. Посмотрю, как ты скакать будешь. Люба, ты посмотри на эту тварь, лежит, не дышит, – Изольда гневно выдохнула. – Придёшь ты у меня в себя! Я тебе ещё не так по голове тюкну. И не сумкой своей, а сковородой чугунной, – продолжала она приводить в чувство парня. – На кухне как раз имеется подходящая. Аккурат под твой затылок.

Люба, воспользовавшись тем, что Свят ничего не видел, стянула с себя спортивку, по-солдатски быстро надела джинсы и рубашку.

– Проследи, чтобы этот гад ползучий никуда не утёк. Я сбегаю, полотенце намочу, – Изольда направилась из комнаты.

– Ты же говоришь, что он без сознания. Как утечёт-то? – хмыкнула Люба.

– Как? Как? Да притворяется он. Специально притворяется, чтобы чувство вины во мне вызвать!

– А как он на кровати очутился? – удивилась Люба.

– Как? Как? Я когда по башке его долбанула, он прям ровно до кровати добежал и рухнул. Да ещё как рухнул…

Изольда захлопнула за собой дверь.

– Люба, уйди, – прошипел тот, кто считался без сознания.

– Я вот расскажу Изольде, что ты симулянт. Все вы такие, сволочи.

– Тебя, между прочим, Демьян в больнице дожидается. Он при смерти лежит. Говорит, хотя бы одним глазком посмотреть да попрощаться. А она даже ухом не ведёт.

– А что с ним? – спросила Люба обеспокоенно.

– Как что? Ты не знаешь? На него напали, зверски избили. Он лежит в коме. Еле дышит. Молчит и смотрит в потолок.

– Стой, ты же сказал, что он хочет попрощаться. Как он в коме может разговаривать?

– Бредит. Лежит и бредит. Весь в огне… А-а-а, – застонал Свят, услышав, что открылась дверь.

– Изольда, я побежала. Ты его не сильно убивай, он у тебя хороший, – попросила Люба, смахнув сентиментальную слезинку с щеки.

– Не убивать? Да эта зараза не заслуживает помилования и сочувствия, – Изольда приложила зеркальце к носу. – Дышит. Ну дыши, дыши, немного тебе осталось. Слышишь, Свят, хватит уже. Свят, блин, петрушка. Гад, редиска… Если ты сейчас же не встанешь, я… я… я отказываюсь за тебя выходить замуж! Люба, глянь, может он живой?

– Изольда, ты совсем уже разум потеряла. Да живой он, живой. Слышишь, как стонет?

– Не слышу, – Изольда приложила ухо к груди. – Не слышу.

– Он же не грудью стонет. Громко-громко, кстати, – сказала Люба и выскочила за дверь.

– Не стонет он, – пробормотала Изольда и приложила ухо к губам.

Свят тотчас в ухо прошептал: «Я тебя люблю, дурочка моя!».

– Что? – утонуло в поцелуе. Руки Изольды были заблокированы. Свят мгновенно сменил положение и навис над девушкой.

Сопротивлялась она недолго. Языком проникла в его рот. Хватка на руках ослабла. Девушка обняла парня, и… оттолкнувшись, они скатились на пол. Девушка села ему на ноги:

– Я за него переживаю, а он симулирует. Нет, Свят, тебе прощения нет.

– Не надо. Ты в курсе, что я детство на Кавказе провёл? – Свят поднялся, довольно осмотрев девушку. – Так вот, там принято умыкать невест. Не хочешь по-хорошему, отвезу тебя к себе, приставлю охрану и не выпущу.

Изольда сначала смотрела серьёзно, а потом начала смеяться:

– Ты мать свою в качестве охраны поставишь, что ли? Дамских романов перечитал? Поехали к тебе, охрану твою смотреть будем.

Сюрприз 17

Люба, как ошпаренная выскочила из комнаты, схватила Игната за рукав и потащила:

– Шевели ногами, у тебя ещё есть шанс перед смертью попросить у него прощения, – тараторила она.

Игнат вначале пошёл быстро, но услышав предсказание о скорой смерти, затормозил:

– Я не пойду никуда! – заявил он. – Умирать мне ещё рано.

– Всем рано, а что делать? – философски заметила Люба. – Не хочешь, одна пойду.

– Куда? – теперь Игнат схватил девушку за рукав и пытался вглядеться в глаза, ища признаки безумия. – С тобой там, – и он робко показал на закрытую дверь, выделяющуюся на общем фоне, – что сделали?

– Как что? Ничего, а чего? Да пусти ты. Сам не идёшь, так людям не мешай, – Люба вырвала руку, лихо закинула на спину увесистый рюкзак, полный конспектов и учебников, при этом ненароком заехав им Игнату по лицу.

– Чёрт, – услышала сдавленный стон.

Девушка повернулась и увидела, что молодой человек держался за нос. Сквозь пальцы выступила кровь.

– Ты чего? Часто у тебя носом кровь идёт? – спросила она участливо.

– Нет, только когда по нему рюкзаками прилетает.

– Осторожней надо быть. У меня на затылке глаз нет – не видела, как ты вынюхиваешь что-то у меня за спиной. Надо было дистанцию держать, как положено.

Девушка побежала обратно в комнату.

Изольда гоняла Свята, размахивая полотенцем и приговаривая:

– Ах ты гад ползучий! У меня чуть инфаркт не случился, когда я тебя бездыханного увидела. Думала всё, помер. А он прикидывался! Я тебе покажу, как издеваться надо мной, юморист доисторический! Приколист из подворотни! А ну сто-ой, пёс! Остановись по-хорошему, всё равно прибью, как муху прихлопну. Никуда не денешься, паразит!

Свят, несмотря на свои габариты, легко уворачивался от полотенца и, словно маленький, дразнил раскрасневшуюся девушку. Она уже успела вспотеть. Волосы спутались и взъерошились, как космы у бабы Яги, пряди прилипли к щекам. Округлившиеся от ярости глаза метали молнии. Парень хихикал и лишь изредка вставлял: «Не устала, дорогая? Ты присядь, отдохни…»

Люба, ни слова не говоря, подскочила к Изольде со спины, выхватила из рук полотенце и метнулась к двери.

– Не поняла, – Изольда застыла от удивления. – Чего творишь, мышка ты наша осмелевшая? Бесстрашной стала?

– Да нет, Игнату нос разбила. Пошла кровь останавливать, – Люба уже открыла дверь, как услышала голос Свята:

– Сейчас поможем. Игнат, показывай свой нос.

Запыхавшийся Свят выскочил в коридор: галстук набекрень, рубашка местами вылезла из брюк, волосы взъерошены. При всём при этом молодой человек как-то подозрительно хихикал, словно был не в себе.

Игнат молниеносно оценил обстановку и что было мочи рванул к лифту. За ним с влажным полотенцем в руках побежала Люба. Из лифта выскочило несколько человек.

– Ребята, у вас всегда так весело? Вы не медики случайно? – спросил один из вышедших.

– Медики, – отшутился Свят. – Лоботомию пациенту делали, а он в самом разгаре процесса сбежал с операционного стола. Видели, у него скальпель из черепа торчал?

Люба и Игнат посмотрели друг на друга. Девушка расхохоталась, а парень резко задрал голову, чтобы остановить кровь.

– Ты голову опусти, – сказала Люба. – Пережми ту ноздрю, из которой идёт кровь. И это полотенце надо положить на затылок. Повернись.

Молодой человек повернулся к ней спиной. Люба сложила холодное полотенце и приложила к затылку. Один конец выскочил и соскользнул за воротник. Парень взвизгнул:

– Холодно же! У вас вечная веселуха, не соскучишься. Говори, куда собралась? – он пытался обернуться, но не получалось. Люба с маниакальным упрямством прижимала полотенце к голове парня, словно хотела её склонить.

– Свят сказал, что Демьян в коме. Попрощаться надо с ним, – она нервно засмеялась. Так смеются безумцы или люди, которые боятся поверить в сказанное.

– Люба, ты же взрослый человек. Если бы Демьян был в коме, то вся его свита сидела бы у изголовья. Я тебе хотел сказать, что он в больнице, не успел.

– Ты? Правда? – Люба подпрыгнула и на радостях поцеловала парня. – Ты знаешь, где он лежит, отделение, палата и всё тому подобное?

– Ну, знаю, – замялся Игнат.

– Так поехали скорее, – сказала она и выскочила, потому что лифт снова открылся. – Игнат! Чего же ты?

Двери лифта закрылись, но тут же распахнулись.

– Согласен, только давай лучше на лифте спустимся. Мы на девятый этаж поднялись.

Она обернулась. И правда, обстановка не имела ничего общего с вестибюлем общежития. Девушка сама себя не понимала. Ей хотелось то плясать от радости, то плакать, то всё одновременно. Не могла стоять на месте и без остановки притопывала пяткой. Стоявшая рядом студентка неожиданно предложила ей выйти на любом этаже, потому что «туалеты есть везде и нечего терпеть». Люба сразу густо покраснела.

Игнат еле поспевал за подругой. Они уже миновали стойку ресепшена на первом этаже стационара, вскользь бросив всполошившемуся администратору, что их давно ждут. Теперь летели по больничному коридору в поисках отделения, в котором лежал Демьян. Люба раньше слышала про частные клиники, но посетила такую впервые. Она больше напоминала пятизвёздочный отель. И только запах напоминал, что это не так.

– Давай сначала у врача спросим, можно ли к нему? – предложил Игнат.

– Ты прав, я к врачу, а ты иди к палате. Жди меня около дверей. Если Демьян соберётся уходить, пусть меня дождётся…

– Он же в коме со слов Свята. Тогда его только увозить могут… вперёд ногами.

И она завернула за угол, куда вёл указатель: «Административный блок», рассудив, что именно там следует искать главврача. Игнат же продолжил свой путь. Он то и дело оглядывался, словно опасался преследования.

Демьян стоял около окна. Вован сидел в кресле. Зашла медсестра, измерила температуру.

– Ососов, вам вредно ходить. Я скоро приду с капельницей, ложитесь, – сказала она кокетливо.

– Зачем мне капельница? Лучше пожертвуйте лекарство какой-нибудь нуждающейся старушке. Я здоровее всех здоровых, – он оглядел девушку снизу вверх.

Туфли на удобном каблучке. Оно и понятно, целый день на ногах. Ножки слегка полноваты, но ровные. Халат на два пальца выше колен. Высокая грудь. Откровенный взгляд. Дежурная улыбка. Она облизнула губу, словно на ней осталась капелька варенья.

– Врач приказал. Не спорить. Здесь я – начальник, – медсестра вышла. Никто не обратил внимание, что дверь прикрыта не полностью.

– Как там моя Любаша? Видел её? Скучает без меня? – услышал Игнат. Он не хотел подслушивать, но ухо так и притянулось к двери.

– Скучает, Свят сказал, ещё как скучает. Я вчера не мог к ней зайти, он ходил. Так она на него налетела и цапнула за ухо.

Демьян захихикал:

– Она любит мочку уха посасывать.

Игнат почесал затылок, а потом потрогал своё ухо, словно его уже кто-то пообкусывал. Он никак не мог вспомнить, когда Люба умудрилась схватить Свята за ухо. Решив, что это произошло в его отсутствие, парень продолжил подслушивать.

– Ты ей животик почеши. Она словно урчит от удовольствия и глазки прикрывает.

После услышанного Игнат сделал вывод, что у Демьяна не всё в порядке с головой. Видимо, сильный сотряс получил, раз разрешал другу прикоснуться к любимой девушке. Да Люба сразу его на лопатки положит, а Изольда подключится и тройной удушающий применит. Так что предложение априори бесчеловечное. Как можно друга на гибель посылать, ещё и таким спокойным тоном, будто за хлебом в соседний магазин?

Тем временем Демьян продолжал:

– Съезди на Забрежный рынок. Там на семнадцатом месте торгует Азат. У него купи яблоки. Любаша любит огромные красные. Ещё большие жёлтые груши, розовый виноград и апельсины. Затем пройди в киоск «Дары природы», там возьми лавандовый мед. Она только такой признает. В овощном киоске «У Темирязева» – авокадо и огурцы. В ларьке «Одинокая пальма» – бананы самые маленькие. Она большие не любит. Ну можешь три экзотики набрать: папайю, манго и этот, как его. Слово забыл. На «интим» похоже. Давай, помогай, вспомнить не могу.

– Я в экзотических фруктах не силён. Есть-то ем, а названия не запоминаю. Их же миллион, язык сломаешь.

– Ин… Интим… Ну же… Инт… Инжир! Точно!

– Прямо буква в букву. Хорошо тебя по голове приложи… – усмехнулся Вован.

– Ну тебя, начало же одинаковое. Вот и заклинило.

– Ты бы отдыхал сейчас побольше, Демьян. Тебе восстанавливаться надо, похоже.

Пока парни взяли паузу, Игнат успел включить на телефоне диктофон и прислонить его к двери, чтобы записать как можно больше. Надо же, столько времени рядом жил, а не знал, что Люба так любила фрукты, да ещё и не любые, а определённого цвета и размера. Он ни разу не видел, чтобы она ела что-то, кроме зелёных кислых яблок.

А Демьян тем временем надиктовывал:

– Сделаешь вечером салат из банана, авокадо, груши, винограда и манго. Она знаешь, как прикольно ест: кусочек фрукта зажимает в ручке, высасывает из него сок, а кожуру выкидывает. А потом счастливая летает по квартире и визжит от радости. Милая моя, обожаю.

– Игнат, – услышал парень голос Любы. – Врач сказал, что ничего страшного. Можно навестить. Ты со мной?

– Нет-нет, мне срочно по делам надо, – сказал парень и сразу куда-то побежал.

Люба равнодушно пожала плечами и приоткрыла дверь в палаты.

Демьян и Вован не смотрели на дверь. Они продолжали разговаривать, стоя у окна и наблюдая, как два воробья громко ссорятся, распушив перья.

– Ты как еду поставишь, не уходи сразу. Она свои дела делает через полчаса после еды. У неё кишечник короткий.

Любе стало интересно, о ком шла речь: о каком-то женском существе, но явно не человеке. Девушка затаилась у входа и прислушалась.

– Она после еды летает немного, а потом садится мне на плечо и теребит мочку уха. Такое умиротворение: нет никаких заговоров, Марго, завистников. Я даже представить себе не мог, что такая кроха столько счастья приносит.

– Пригласил бы лучше Любу… – сказал Вован. – Всё не в одиночестве вечера коротать.

– Любу? Да она же ненавидела меня. Знаешь, я, когда ей цветы отправлял, долго думал, подписаться или нет, а потом выбрал сонет Шекспира. Лучше классика никто не скажет, – в голосе прозвучало какое-то сожаление. – Впрочем, всё в прошлом. Ей уже до меня дела нет. Сам знаешь.

Люба слушала разговор друзей, затаив дыхание. Значит, он её любил? Так почему молчал? И зачем он проводил вечера в одиночестве, когда все знали, что он жил с Марго. Не Маргарита же летала по квартире, ходила в туалет через полчаса после еды и дёргала его за мочку уха.

– Демьян, ты это… – замялся Вован. – Ты прости, мы с Жекой и Барби тоже ей цветы послали и тоже без подписи. Ну, чтобы она думала, что от тебя.

– А третий от кого? – раздался за их спиной голос Любы.

Молодые люди синхронно обернулись. На лице Демьяна расползлась какая-то кривая улыбка. Словно он был рад и отказывался верить своим глазам.

– Люба? Ты? – спросил он и сделал шаг вперёд.

– Нет, лохнесское чудовище. Конечно, я. Ты как? Свят сказал, что ты в коме. Вот, пришла…

– Попрощаться? – спросил Демьян с издёвкой. – Узнала, что умираю, и сразу кинулась в объятия к другому. Можешь передать своему благоверному, что черепушка у меня чугунная, так что не дождётесь, – холодный взгляд синих глаз пронзил её насквозь.

От такой несправедливости девушку обуяла ярость. Она за него переживала, а он… Да как он посмел вообще?! Что за идиотские претензии? Он права на них не имел:

– Что, престарелая тётушка тебя покинула, и ты решил на меня переключиться? Так знай, ЗАСОСОВ, у меня тоже гордость есть! Я не какая-то там балалайка. Вот! Забирай свои фиги и на фиг ты мне сдался!

Девушка небрежно швырнула на кровать пакет, повернулась на каблуках и выскочила.

Демьян недоумённо посмотрел на Вована:

– Что это с ней?

– Признание в любви, – спокойно констатировал друг.

– А… – протянул Демьян. – Хорошо ещё, что она без приёмов из бокса мне призналась.

В палату снова влетела Люба, не переводя дыхание, она выпалила:

– Ты напыщенный индюк! За тебя переживают, а ты, ты… лось здоровый, в больнице валяешься! Да там Пётр Иннокентьевич так классно ведёт бывший твой проект. Ненавижу тебя. Фиг тебе, а не фиги! – она схватила пакет и снова выскочила из палаты.

– А что сейчас было? – Демьян удивлённо приподнял бровь.

– Ей плохо без тебя и она переживает за проект. Боится, что не ты…

Но договорить не дало очередное эффектное явление Любы:

– Ты… Ты…

– Лось здоровый, напыщенный индюк, а ты не балалайка. А ещё ты не можешь определиться с какими-то фигами, – со смехом проговорил Игнат.

– Точно, я подачками не питаюсь! Забирай свои фиги и проваливай! – Люба в очередной раз кинула пакет на кровать.

– Куда? – спросил Демьян.

– Что куда? – Люба уже схватилась за дверную ручку, как этот простой вопрос застал её врасплох.

– Куда мне проваливать из больничной палаты? Ты, я так понимаю, сейчас к своему соседу под крылышко побежишь, а мне куда? К вам?

– Нахал! Борзописец! Паяц! – Люба нахмурила лоб, словно припоминала, какой эпитет можно ещё придумать молодому человеку. Сейчас бы Изольду, вот у неё шикарный словарный запас оскорблений-выкрутасов.

Демьян тем временем сделал несколько шагов и оказался напротив девушки. В его глазах плясали бесовские искорки. Он улыбался. И только она открыла рот, чтобы выдать очередную тираду, как он прижал её к себе и впился в её губы.

Люба оттолкнула его, влепила пощёчину и красная, словно её долго держали на солнце, выскочила из палаты, пытаясь через силу спрятать улыбку. Но губы предательски сами растягивались от уха до уха.

– Вот таким образом мне в любви точно ещё никто не признавался, – проговорил он, поглаживая щёку. – Как ты думаешь, она ещё вернётся?

– Не знаю, – пожал плечами Вован. – Женщина всегда думает, что она не всё сказала, а мужчина думает, что всё уже услышал.

Демьян услышал торопливые шаги по коридору. Встал напротив, распахнул руки, чтобы принять Любу в свои объятия.

Медсестра раскрыла дверь и ввезла систему для капельницы…

Следом он услышал рассерженный голос Любы:

– Не успели помириться, как ты тут же мне изменяешь. Бабник. То одну зажимаешь, то другую. Зассссоссссов, адью! – она хотела ещё что-то добавить, да только взмахнула рукой и пошла прочь.

Сюрприз 18

А в это время в общежитии.

Изольда застыла, словно статуя, провожая взглядом Любу, уносящую её орудие. И что теперь делать? Нет, Свят прощения не заслужил, но не сковородой же его гонять, пригодится ещё.

– Подмога пришла, откуда не ждали. Сама судьба пришла на помощь Святу! О, Великая Любовь, благодарю тебя! Мою валькирию разоружили! Осталось вернуть ей мозги на место, и большего счастья мне не надо, – услышала девушка позади себя.

Она медленно, как в замедленной киносъёмке, повернула голову. Брови поползли вверх, а рот открылся, словно у рыбы, выброшенной на берег. Девушка сделала движение подбородком вперёд.

Свят понял, что, кажется, поторопился объявлять победу. В голове его возлюбленной явно роились мысли одна круче другой. Оставалось только следить за взглядом и предугадывать, что выкинет в следующую секунду.

Девушка посмотрела на стул. Свят прикинул возможную скорость полёта данного предмета и его предполагаемую траекторию. На всякий случай сделал пару шагов вправо, чтобы не мешаться на пути.

Изольда посмотрела на кровать. «Так, подушка, бьёт не больно, но закрывает обзор. По логике вещей должна рухнуть к моим ногам. Но если у подушки женская логика, то куда она рухнет неизвестно», – подумал Свят и отступил.

Напрягала тишина и бездействие, что точно не соответствовало характеру возлюбленной. А это могло означать одно: месть будет безжалостней, чем можно себе представить.

– Не проблема. У меня огромный арсенал, сейчас подберём для тебя что-нибудь поувесистее, – наконец выдала Изольда.

– Только не соглашайся выходить за меня замуж, умоляю! Пощади, окажи милость, – неожиданно выдал Свят.

– Это почему ещё? – явно такой ход Изольда не предусмотрела. – Нет уж, раз ты сам захотел надеть ярмо на шею, то и тащи его! Раздевайся, поехали.

Свят поморгал глазами:

– Дорогая, что я должен сделать? – переспросил он.

– Что слышал! – рявкнула Изольда.

– Как скажешь, только дверь закрой на защёлку, – он расстегнул пиджак и небрежно кинул его в сторону Изольды.

Девушка поймала его и со свойственной ей аккуратностью повесила на стул. Она перевела взгляд на молодого человека. Не залюбоваться им было невозможно. Как бы сказали в старину: «Косая сажень в плечах». Греховно хорош.

Свят тем временем как-то очень неприлично вильнул пятой точкой, что-то замурлыкал себе под нос и начал расстёгивать ремень на брюках.

– Ты чего это творишь? – не поняла Изольда

– Как чего? Ты сама сказала: «Раздевайся и пошли». Я не понял, куда я голый могу пойти, но исполнять уже начал.

Ремень был расстёгнут. Свят взялся двумя пальцами за язычок молнии. Остальные пальцы оттопырил:

– Ты уверена, дорогая? – он снова качнул бёдрами, провёл языком по губам.

– Уверена, давай! – Изольда прошла к другому стулу, перенесла его к двери и только собралась устроиться, словно в зрительном зале, как дверь распахнулась и стул отлетел в сторону. Изольда, которая была на полпути к тому, чтобы сесть, не успела остановиться и приземлилась на пятую точку.

– Изольда! Ой! Прости! – в комнату ворвалась Роза. Она моментально прочитала свою печальную участь в глазах девушки. И хотела было выскочить, как её внимание привлекло движение около стола. Роза моментально покраснела, увидев Свята, который явно собирался снять брюки. – Закрылись бы…

– Не твоё дело, дай лучше руку, – пробурчала Изольда и попыталась ухватить Розу.

– Я на самоубийцу не похожа. Пока! – девушка увернулась и вылетела обратно, хлопнув дверью.

– Чего приходила?! – крикнула Изольда.

– Да я это. По конкурсу. Уже неважно. Потом, – заикаясь под дверью, отвечала Роза. – Ты не ушиблась?

– Не дождёшься, но тебе лучше без заварной трубочки мне на глаза не появляться, – теперь внимание девушки переключилось на парня. – Ты решись уже, что-то сделать: штаны стягивать или меня поднимать.

Свят, ничего не подозревая, подошёл к Изольде и протянул руки. Она же ухватилась за брюки и одним рывком спустила их до колен.

– Ты чего творишь, душа моя? – усмехнулся он. – А поцеловать и попросить у меня прощения? Мол, Святушка, родной, извини, Игнат попутал.

Изольда, кряхтя, поднялась, окинула «незлобивым» взглядом парня:

– Кто, говоришь, попутал? Игнат? Меня? – она толкнула парня в грудь.

Он отступил, но спущенные штаны мешали идти. Свят нагнулся, чтобы их поднять, как Изольда сжала его шею:

– Быстро признался в грехах.

– Признаюсь, – ответил он покорно, стоя в позе буквы «зю» и натягивая брюки обратно.

– В каких?

– В носу ковырял, в прохожих из рогатки стрелял, на соседском огороде огурцы воровал, – он подхватил Изольду под коленки и закинул за плечо. – Будет она мне ещё свои правила диктовать.

Придерживая её одной рукой и приговаривая: «Не брыкайся, иначе сброшу. Больно будет, не пожалею», – парень достал из кармана съезжающих брюк телефон, куда-то ткнул и приложил к уху: «Ты у подъезда? Поднимись. Я предупредил на вахте, что ко мне приедут», – сказал он невидимому собеседнику.

– Свят, ты с кем разговаривал? – спросила Изольда. Что-то ей это совсем переставало нравиться.

– С начальником охраны. Сейчас Роза Наумовна за тобой собственной персоной придёт, – хихикнул он.

– Свят, давай по-хорошему, – девушка сменила тактику. Она слишком хорошо знала своего благоверного и понимала, что у них не только разные весовые категории, но и способы обезвреживания противника.

– Давай, если пообещаешь быть примерной девочкой. А то, знаешь ли, мне как-то надоело махаться розами с биатлонистом. Он прописался у вас, – Свят аккуратно поставил девушку, словно она была хрустальная.

В глазах Изольды вдруг засветились огоньки-чертовщинки. Девушка снова что-то придумала. Свят, опасаясь очередных идей возлюбленной, слегка отклонился назад, но из объятий не выпускал. Он рассматривал её лицо, то ли снова пытаясь прикинуть, чего ждать на этот раз, то ли собираясь поцеловать.  Да уж, с ней точно не соскучишься. Сюрприз на сюрпризе.

Изольда обаятельно улыбнулась, за шею притянула парня к себе и впилась в губы любимого пылающим поцелуем. Он сразу напрягся и вспыхнул от страсти, не задумываясь ответив взаимностью. От молодых людей летели не только искры, но и уже лепестки пламени – они горели, как единый костёр.

Не отрываясь от губ Свята, Изольда принялась расстёгивать рубашку. Он пытался что-то сказать, но она слегка прикусила его нижнюю губу.

Они услышали, как дверь отворилась. Мужской голос позвал парня, но тот только махнул рукой. Всё тот же голос сказал, что будет ждать в машине. Следом послышался щелчок замка.

Девушка отклонилась. Молодые люди дышали тяжело и рвано.

– Что ты творишь? Нам ехать надо, – проговорил он с придыханием.

– Куда? – спросила она, стягивая с него рубашку.

– Квартиру смотреть.

– У тебя есть, – рубашка полетела в сторону.

– Нам квартиру смотреть.

– Хочу дом, – она принялась за брюки.

– Изольда, давай потом, нас ждут, – он пытался её остановить. Но то ли получалось плохо, то ли делал это из приличия.

– Хочу узнать каков ты без конфет, – не останавливалась она.

– Каких конфет? Твоих любимых трюфелей?

– Значит, трюфеля, а я ещё думала, почему они горчат.

– Ты же сама просила. А в чём проблема-то? – он потянул девушку, сел на кровать и усадил её к себе на колени. Нос уже так и норовил нырнуть в ложбинку между грудей.

– Мне Жека всё рассказал, – Изольда за чем-то потянулась.

– Всё, это что? – не понял Свят.

– Про конфеты с афродизиаком, – у неё в руке появился длинный шелковый шарфик, который она обычно кокетливо повязывала себе на шею.

– А… – он усмехнулся. – Я не помню, чтобы тебе их давал.

– Ладно, проехали. Давай поиграем, меня это так заводит, – и она накинула ему повязку на глаза.

– Стой, – Свят перехватил её руку, достал из кармана брюк телефон, отпустил невидимого собеседника на пару часов, – теперь завязывай.

Он придерживал повязку на глазах, пока Изольда сооружала изящный бант у него на затылке.

– Теперь ложись на живот и не двигайся, – приказала девушка.

Свят хмыкнул, но исполнил, проговорив: «Это что-то новенькое, булочка моя сладкая».

– Как ты меня назвал?

– Сладкая булочка. Ты же сладкая и аппетитная, прям как булочка с изюмом, – голос парня прозвучал тепло.

– Не шевелись, я сейчас, моя изюминка, – вторила ему Изольда. – Пирожок мой, тортик, пироженка, оливье без яйц…

– Почему без яйц, – удивился Свят, но в этот момент он услышал, поворот ключа в замке. – Так, Изольда… – позвал он.

Парню не хотелось верить, что его провели, как последнего лоха. Он ещё подождал, вдруг она вернётся, потом сел на кровати, стянул повязку с глаз.

В комнате он был один. Изольда исчезла, а вместе с ней и его одежда, телефон, портфель.

Он встал, дошёл до двери, открыл задвижку, выглянул в коридор. Никого.

– Изольда, – крикнул он в пустоту, но звук поглотился стенами. Студенты были на лекциях.

Свят вернулся в комнату. Открыл шкаф в поисках подходящей одежды. Вспомнил, как пытался выйти из общежития в костюме Снегурочки. Усмехнулся и подумал, что ему это уже всё порядком надоело. Девушка его не любила. Навязываться больше он ей не будет.

Стащил покрывало с кровати, закутался, словно древнеримский оратор. Нашёл какую-то тетрадь, вырвал оттуда лист. Взял лежащую на столе ручку. Приставил к столу стул, сел на него. Задумался, а потом вывел своим каллиграфическим почерком:

«Прости, Изольда. Я не сразу понял, что не нужен тебе. Больше надоедать не буду. Другом быть не смогу – слишком сильно люблю. Прощай».

Через два часа машина увозила Свята от общежития в сторону аэропорта. Свят рассудил, что лучшее средство от сердечной болезни – смена обстановки. А ещё через пять часов самолёт переносил его через горные хребты в сторону тёплого моря.

Сюрприз 19

Изольда бесшумно выскользнула в коридор, оставив в комнате ничего не подозревающего Свята. Сама не понимала, зачем так поступила. Вдруг чётко осознала, что не доверяла любимому. Сначала синяя курица в ювелирке, потом конфеты с афродизиаком. Если бы Свят признался в своих грехах, она, может и пошумела бы, но простила. Но он же продолжал отпираться, что девушка принять никак не могла.

Изольда вспомнила, как в детстве её обманывали. Она терпеть не могла сметану, зато обожала сливочный пломбир. Каждый раз, когда она гостила у бабушки, ей давали огромную плошку со сметаной, густо посыпанной сахаром, уверяя, что это и есть мороженое. И каждый раз она надеялась, что это так. С тех пор девочка перестала верить людям на слово.

Свят не был первым молодым человеком Изольды. У неё была ещё пара парней, но она провстречалась с ними ровно до первой «промашки», будь то случайно оброненное имя другой девушки, СМС или нечаянно увиденное свидание. Она предпочитала уходить первой – никому не верила.

Но со Святом всё было по-другому. Он стал исключением. Изольда поверила в его любовь. И сейчас ей было очень больно от самой мысли, что её просто водили за нос.

Девушка стояла под дверью и в спешном порядке заталкивала одежду парня в большую хозяйственную сумку. В душе клокотала обида. Ей нужно было время подумать и разобраться в себе и своих чувствах. А Свят пёр как танк, не давая ей этого времени. Слишком быстро всё произошло: маскарад, день рождение Демьяна, предложение пожить вместе и тут же подача заявления в ЗАГС. Словно кто-то торопил его.

Если бы Изольда знала, что дома на Свята наседали родители, требуя в срочном порядке выбрать выгодную партию, а он, желая избавиться от этого давления, решил связать судьбу с девушкой, которую любил просто потому, что она есть на белом свете, может, и повела бы себя в тот миг по-другому. Но она об этом не знала. Не знала она и то, что Свят успел разругаться не только с родителями, но и с потенциальными партнёрами, которые хотели пристроить свою дочь. Он сам не мог понять себя. Раньше мимо шаловливых ручек Свята не могла спокойно пройти ни одна симпатичная мордашка. Сейчас они все потеряли для него привлекательность. Изольда прочно забралась в его сердце. Рядом с ней он сам напоминал себе покорителя вулкана.

Сложив вещи, девушка закинула сумку на плечо и уверенным шагом направилась в комнату к Розе. Без стука распахнула дверь. Тут же раздался звонкий девичий визг:

– Стучать не учили?! – полураздетая Роза, как горная коза, в один прыжок оказалась у кровати, схватила лежавшие там джинсы и прижала их к груди.

Её соседка неторопливо натянула на себя халат и вышла прочь, по пути ворча, что покоя в этом хаосе никогда не сыскать, и она скоро плюнет и снимет комнату, хоть у чёрта в подворотне. Главное – подальше от мажорок и вечного дурдома.

– Проходи, дорогая подруга, присаживайся, – церемонно поклонившись, Роза указала Изольде на стул. – Не стесняйся, чувствуй себя как дома, – продолжала она ёрничать.

– А чего мы такие недовольные с утра? И не последовательные. К нам ты пожаловала, как к себе домой. И ничего. Мы, заметь, не орали, – Изольде совсем не хотелось ссориться.

– Я поплатилась за спешку. Чуть не ослепла, увидев твоего благоверного. Между прочим, я до сих пор в ауте. Как тебе удалось его захомутать? Ещё неизвестно, на кого больше западают в универе: на Демьяна или на Свята.

– Ты одеваться собираешься? Долго передо мной будешь свои телеса демонстрировать? – усмехнулась Изольда. – Я не по девочкам, если ты не знала.

Роза глянула на часы и спешно натянула брюки.

Вдруг из коридора раздался гортанный рык: «И-золь-да-а-а».

– Это тебя, – сказала Роза.

– Да быть не может, – усмехнулась Изольда, – а я думала, что Квазимодо. Ничего, пусть проорётся. Горло прочистит.

– Понятно, ты футболку не видела? – Роза недовольно рылась на полке в поисках пропажи.

– Эту что ли? – Изольда приподнялась и выудила из-под себя мятую тряпочку.

Роза раздула ноздри.

– Я в чём теперь пойду? Придётся что-то другое искать, – и она нырнула обратно в шкаф. Оттуда на пол полетели вещи.

– Оригинальный метод натурального отбора, – прокомментировала Изольда.

В этот момент ей под ноги упали пуховые вязаные рейтузы. Она подняла их и растянула за резинку в ширину.

– Вот это да! Впечатляющий размерчик, – девушка обрадовалась находке. Сейчас она отведёт душу и поприкалывается. Ей как раз нужна была подзарядка.

– Дай сюда! – Роза было потянулась за штанами, но выхватить их не удалось – Изольда ловко отвела руки. – Это бабушка тайком в сумку положила. Переживала, чтоб я зимой не застудилась.

– Ну конечно, в таких точно не замёрзнешь. Хм, а ты и не болела ни разу за зиму. Вот в чём твой секрет, значит. Мы-то думали, ты одним чесноком с луком питаешься, чтоб в сезон ОРВИ не заразиться.

– Не надо ха-ха, я ни разу их не надевала, – буркнула покрасневшая Роза и предприняла очередную попытку заполучить обратно бабушкин подарок.

Изольда снова увернулась и продолжила рассматривать предмет гардероба.

– Хм, хороши. Добротные. Молодец, Розка. В них филейную часть не только от мороза убережёшь, но и от парней. Гениально. Надо у твоей бабушки такие же заказать.

– Тьфу на тебя. Началось, – Роза скрылась за дверкой шкафа.

– Стой, я всё поняла, – Изольда стянула и растянула резинку штанов, а затем заглянула на Розу. Та стояла спиной, продолжая рыться в вещах. – Точно. Теперь всё ясно.

– Знать не хочу, что тебе в голову пришло. Опять пакость очередная, – девушка наконец-то натянула на себя белую водолазку.

– Ты их для объёма надеваешь, чтобы… бедра аппетитнее смотрелись. Хитра-а, ой, хитра-а-а, – причитала Изольда и грозила пальцем.

– Мама дорогая, как только додуматься можно было, – Роза продолжила одеваться, игнорируя подколы гостьи.

– Ладно, пошла я, у вас тут весело, но надо дело делать. Пока тебя ждёшь, в мумию превратишься, – Изольда хлопнула себя по коленям и направилась к выходу. Да, я чего пришла-то. Хотела узнать, зачем ты приходила к нам? Не на Свята же поглядеть? Или Игната искала?

– У тебя мозги о другом способны думать? – Роза покрутилась перед зеркалом, провела помадой по губам. – Хотела позвать до профсоюза сходить. Надо заявку на конкурс подать, пока приём ещё идёт. Завтра я не смогу.

– О’кей, схожу, – с готовностью ответила Изольда.

– Сама что ли? – недоверчиво спросила Роза.

– Думаешь, я без тебя не справлюсь? Не парься, дело несложное. Так, я пошла, – Изольда приоткрыла дверь и приложила ухо к образовавшейся щели. – Если что, ты меня не видела. Можно, здесь сумка постоит? Я после занятий заберу.

– Ты меня точно запишешь в команду? – обеспокоенно спросила Роза.

– Как вести себя будешь. Ты мне трубочку с кремом должна, за то, что стул из-под меня выбила? Должна. А чтобы записаться в команду… Боюсь пончиком не обойтись. Придётся торт покупать, – Изольда выскользнула в коридор и на цыпочках пошла в сторону лифта.

– Изольда, – зашипела Роза, – идея-то моя.

Но девушка приложила палец к губам, а потом показала кулак.

Профсоюз располагался в самом дальнем углу здания. В закутке старого корпуса универа. Изольда запыхалась, поднимаясь по лестнице. Она тускло освещена скромной лампочкой, висевшей где-то в углу и спрятанной за покрытым вековой пылью плафоном.

«Что ж не в подвале забазировались, там тоже мрачно и пусто», – бурчала девушка, тяжело шагая по последним ступеням. В коридоре никого. У дверей нужного кабинета тоже. Не глядя дёрнула дверную ручку, но та не поддалась. Повторила попытку – глухо.

«Не поняла», – прошипела и оглядела дверь. Только теперь заметила приклеенное скотчем объявление: «Приём заявок на конкурс «Эй, подруга» ТОЛЬКО в большую перемену. В остальное время не беспокоить. НЕ СТУЧАТЬ!»

«Вот зараза, – разорялась Изольда, – только зря время потратила. Какие занятые, важные птицы».

Она уже перевела дух и собиралась уходить, когда до её слуха из кабинета донеслись женские голоса.

– Ну что, много народу на конкурс подалось? – спросила одна.

– Уже восемь команд. Не знаю, куда мы их. Хоть приём заявок останавливай. Валят и валят, – ответила другая. – На море на халяву захотели, видите ли. Все хотят, а они выскочки.

– Что с ними делать, ума не приложу.

– Наше дело маленькое – людей записывать, а что дальше, пусть организаторы решают. Надо было в качестве приза абонемент в аптеку дарить, тогда у нас работы было бы меньше, – хихикнула другая.

– А мажорки-то, небось, одни из первых заявились?

– Какие? Демьяновские? Им-то зачем на море? Их парни и без конкурса куда угодно свозят. И что только нашли в этих нищебродках?

– Вы не в курсе что ли? Ососов же в больнице. Говорят, в тяжелом состоянии. Неизвестно, выкарабкается или нет. Какое ему судейство сейчас? Лишь бы выжить. Так что вряд ли его девицы без него на конкурс подадутся. Толку-то?

Дверь кабинета получила мощный удар. За ним ещё и ещё. Извёстка посыпалась с потолка, а наличники усердно подрагивали, того гляди отлетят от стены и хлопнутся на пол.

– Это что? – услышала Изольда испуганный голос.

– Не что, а кто! Русский учить надо было. Открывайте, – Изольда пришла в ярость. И ломилась в кабинет профсоюза, намереваясь, если не снести дверь с петель, то добиться её скорейшего открытия.

Сделала паузу и прислушалась. Из-за дверей не раздавалось ни звука. Его обитатели, видимо, перепугались и затаились.

– Э, вы живы там? Сейчас спасу! – Изольда поддела плечом дверь, и та распахнулась.

– Кто хулиганит? Что здесь происходит? Я ректору объяснительную напишу. Говорите фамилию, – писклявый голос тоненькой, как соломинка, девушки резанул по уху.

Изольда повернула голову на звук. Там, над столешницей появилась макушка, затем лоб, верхняя дужка очков.

– Вылазь, не трону. Думала, случилось что, вот, на помощь пришла, – Изольда захлопнула за собой дверь. Остатки повреждённой штукатурки посыпались с шумом на пол.

За другим столом появилась вторая голова. Её обладательница схватиться за телефон.

– Кому звонить собралась? – спросила Изольда и с удивлением уставилась на аппарат. – Откуда раритет? Из музея? И работает? Дай поиграться, – она аккуратно взяла трубу из рук женщины. Приложила к уху, – охрана? Нет, не вызывали. Проверка связи. Отбой, – и положила трубку на рычаг. – Что ж вы так нервничаете? Я стучала, вы не слышали. Громко получилось? – Изольда хлопала ресницами, изображая святую простоту.

– Аккуратнее надо быть. Вы по какому вопросу? – первая молодая женщина уже пришла в себя и села на своё место.

Как грибы после дождя, из-за других столов выползали обитатели кабинета.

– Все вылезли? А то мне некогда ждать – срочно заявку подать нужно. На конкурс. Да на лекцию бежать.

– Девушка, вы издеваетесь? В объявлении чёрным по белому написано: принимаем только в большую перемену.

– Ох, да? Где? Не заметила. Казус-казус вышел. Прошу прощения, – Изольда сделала шаг вперёд, словно хотела сдвинуть стол. – Но раз уж я здесь, то, может, запишите нас, сделаете, так сказать, исключение, а?

– Приходите в перерыв. Не принимаем, – канцелярским тоном заявила первая.

– Дцзи-и-инь, – пропела Изольда. – Всё, перемена началась. Запишем или как? – она придирчиво осмотрела старенький обшарпанный кабинетик. – Вас сюда за какие грехи заперли? От народа подальше? Чтобы не пугали, что ли?

– Марина, звони в охрану. Это уже ни в какие ворота, – взвизгнула первая, которая, похоже, была самая главная.

– Так беседовали уже. Сами слышали. Давайте запишем наши данные для заявки. Да пойду я с миром, пока у вас ничего больше не обвалилось.

Женщина прищурилась, дёрнула плечами и глянула на коллегу, взывая о помощи.

Неожиданно позади послышался шум падающей штукатурки. Взгляд сидящей перед Изольдой женщины резко поменялся. Она сначала удивилась, потом на лице появилась улыбка:

– Записать вас? Да, конечно, диктуйте ваши данные, – елейным голосом проворковала она, словно перед ней не решительно настроенная студентка, а кумир или, как минимум, звезда универа.

Изольда пригляделась, осмотрела её, засомневавшись в адекватности собеседницы, и на всякий случай обернулась. Вот оно что!

Сюрприз 20

Люба

Я летела по больничным коридорам, не разбирая дороги. Слёзы застилали глаза. В голове роились ругательства на саму себя. Это же надо было быть такой дурой и поверить мажору. Ещё и влюбиться. Я за него переживала, а он только прикалывался надо мной и всё на этом! Не успела уйти, как уже медсестру поймал и зажал! Мерзавец, вообще стыд потерял, прямо при Воване тискался! А этот тоже хорош. Думала, он самый порядочный. Нет среди них таких. Разве только Свят!

 Да кто он такой, этот Демьян? Подумаешь, звезда университета. Да я к пятому курсу тоже звездой стану, ещё и ярче! Причём без кучи нолей на счёте. А что?! Вот возьму и стану. Ему назло. Пусть потом локти кусает. Да ещё как! Парни будут шеи себе сворачивать, глядя на меня. Уже сворачивают, да Демьяна боятся.

Кстати, странненькое дело, я и не встречалась с Демьяном. Даже за ручку не держалась. Общались-то только по проекту. Тот поцелуй в лесу не считается. Не было свидетелей. А все думают, что я его девушка. Чтобы я и этот Засоскин?! Не дождётся! Умолять будет, чтобы я на него посмотрела. А я гордо подниму голову и пройду мимо. Вот так-то!

Точно, я лучше с Игнатом буду дружить. Положительный. Серьёзный. Ну, лазит по ночам по чердакам… Интересно, а что он там забыл? Надо проследить за ним.

Не заметила, как вышла на улицу. Обиду на какое-то время удалось заглушить. Но я прекрасно отдавала себе отчёт, что обманывалась. Сидел Демьян колючкой в самом сердце. Да так сидел, что словами не передать.

Не сразу поняла, что выскочила на улицу без куртки. Холодный ветер сразу принял меня в свои объятия. Слёзы ледышками застыли на щеках. Тотчас заскочила назад. Меня трясло, будто через тело пропустили двести двадцать вольт. Зубы клацали, словно хотели сняться в фильме ужасов. Наверно, со стороны я напоминала наркоманку, которой была необходима доза. Подошла к зеркалу и испугалась сама себя: глаза красные, дорожки на щеках, нос распух, волосы взлохмачены, дыхание со скрипом, кожа от холода с синеватым отливом. Отлично подходила на роль панночки из Вия. Один в один.

Вдруг за моей спиной замаячил он: красивый, в модной дублёнке, воняющий каким-то очень приятным (к сожалению) парфюмом. Шёл, а на него медсёстры головы сворачивали, девчонки с лавочки поглядывали. Что в этих богатеях такого? Неужели деньги так способны изменить внешность? А если бы не было у него бабла на дублёнку, парфюм, всё равно бы пялились или нет?

– Люба, тебя подвезти? – Вован при всех подошёл ко мне. Представляю, каким мезальянсом мы смотрелись.

– Обойдусь. Меня такси ждёт, – соврала я и, гордо подняв голову, не глядя на него, пошла.

– Ты куда? Стой! – окликнул Вован.

– Не твоё дело, ступай куда шёл, – ответила я и в этот момент ощутила резкую боль во лбу. Перед глазами хороводом закружили звёзды, а в ушах зачирикали воробьи. Земля качнулась и слегка накренилась.

Вован подбежал, подхватил меня под мышки, поволок на скамейку. Я не понимала, где вертикаль, а где горизонталь. И, похоже, пыталась принять диагональное положение.

– С тобой всё в порядке? – спросил он, внимательно глядя на мой лоб.

– Ты идиот? – зашипела я. – Как сам-то думаешь?

И в этот момент к горлу подступила тошнота. Мне стало так плохо, что хотелось сползти на пол и прислониться лбом к кафелю.

Вокруг Вована суетились какие-то женщины. Они что-то ему говорили. Он кивал в ответ, как китайский болванчик. Слова до меня, если и долетали, то явно с искажением.

Вдруг этот наглый товарищ подхватил меня на руки и куда-то потащил. Я поняла, что меня похищали. Демьян решил со мной расправиться. Стало так себя жалко, так обидно, что я расплакалась и стала умолять пожалеть меня и не губить.

– Люба, похоже, ты очень сильно долбанулась, – я услышала голос Вована и почувствовала, как меня укладывали на каталку.

Сейчас завезут в операционную и вынут органы, решила я и попыталась сползти. Мне почти удалось, но Вован принял меня в свои объятия:

– Лежи, куда побежала. Сейчас врач придёт.

– Не хочу врача, – простонала я.

А самой так дурно, что хотелось, если не умереть, то забыться. Похоже, что поплохело не только голове, но и желудку. Мы остановились около какого-то кабинета, и рвотный спазм всё-таки прорвался наружу. Я наклонилась, ухватилась за край… Перед глазами возникли мужские ботинки, которые моментально покрылись съеденным мной с утра завтраком.

– Это не я, – прошептала я и упала на каталку обратно.

Как ни странно, сразу полегчало. Голова перестала кружиться, зато лоб горел.

Надо мной склонился человек с зеркалом на голове. Он оттягивал мне веки, водил молоточком, спрашивал, как меня зовут. В итоге принял за идиотку, потому что спросил, сколько человек я вижу. Я сказала, что два. Врач кому-то передал, что у меня в глазах двоилось. Это он ослеп, ибо передо мной стоял врач, а в стороне – Вован. Они думали, что я считать до двух разучилась? Потом доктор показал мне палец и спросил сколько их. Я психанула и ответила «Десять». Врач задавал глупые вопросы: кто я, сколько мне лет, как меня зовут, когда я родилась. Мне стало влом отвечать, и я замолчала, а ещё меня тянуло в сон и ужасно болел лоб.

– Сотрясение, помутнение сознания, – констатировал врач. – Положим в нейрохирургию, понаблюдаем. Слышь, красавица, ты как умудрилась в витрину лбом врезаться? Хорошо, что стекло не разбилось. А то бы было дело.

– Так она не в витрину, а на ребро двери налетела. Не увидела, – сказал Вован.

– А вы, молодой человек, кем ей приходитесь? – спросил врач.

– Я? Брат. Мы друга навещали, в нейрохирургии лежит. Ососов, – и Вован хитро посмотрел на меня.

Вот ведь гад, братом назвался. Но мне было так плохо, что я снесла это оскорбление.

– Значит, соседями будут, – заметил врач.

– О нет, – застонала я.

– Не переживай, сейчас обезболивающее сделаем, – улыбка врача показалась мне звериным оскалом.

Боль отступала. Веки слипались, словно чьи-то невидимые пальцы сводили их друг к другу. Люба проваливалась в сон.

Когда открыла глаза, то солнце уже начинало скатываться к горизонту. Девушка села на кровати. Осмотрела комнату, в которой находилась. Не сразу вспомнила, что это не пятизвёздочный отель, а всего лишь частная клиника.

Голова снова заболела, но уже не от полученного ранее удара в лоб, а от грозящего ей ценника с бесчисленными нулями. Сразу вспомнился ноутбук, побитую машину, абонемент в спортзал. Добавить стоимость госпитализации и можно продавать почку, чтобы расплатиться с долгами. Лихо они её на счётчик поставили.

Люба поискала свои сапоги. Но вместо них обнаружила одноразовые тапочки. Решив, что это лучше, чем идти босиком, надела их на ноги и встала.

Раздался робкий стук в дверь.

– Заходите, – сказала она, поправляя волосы и одёргивая одежду.

– Привет, – в палату вошла делегация с Изольдой во главе. – Ты как себя чувствуешь?

– А как вы узнали, что я здесь? – удивлённо спросила Люба. – Я вообще-то никому не говорила.

– Шифруешься? – подмигнула Изольда. – Поздно. Явки спалили, пора сдаваться. Ты зачем лбом двери открываешь?

– Из, вот давай без этого, уйди от греха подальше, – Люба нахмурилась. – Мне смеяться нельзя, лоб треснет…

– Это у тебя-то лоб треснет? Проверено: ты теперь им любые преграды можешь устранять. Слушай, у вас в Демьяном это семейное: ему по макушке надавали, а ты лоб разбила.

Люба улыбнулась и тут же поморщилась. Всё-таки ещё больно. Зря Изольда всю бригаду весёлых и находчивых привела. С этой братией серьёзным быть не получится.

– Ты как? Очень больно? Можно потрогать? – спросила Роза и протянула руку.

– Не трожь, заразно, – шлёпнула её по руке Изольда. – Тоже хочешь рядом с Ососовым поваляться? Не выйдет. Это Любкина прерогатива.

– Как вы узнали, что я здесь? – повторила Люба, пытаясь забрать из рук Изольды пакет. Внутреннее чутьё говорило ей, что там находилась передача для неё.

– Вован позвонил. Сказал, что сдал тебя бездыханную на поруки, – Вера осмотрела палату. – Ничего себе хоромы. Сколько стоит? Может, мы все постучим лбами по дверям, глядишь и нам по палате выделят, – хихикнула она. – Санаторий прям. Я б тут повалялась.

– Ага, сейчас счётчик выставят за курортную водичку и будем до пятого курса на галерах отрабатывать. Ой, не смешите, – попыталась сдержать улыбку Люба. Всё-таки приятно, когда за тебя столько друзей переживают.

Девчонки расположились в палате. Одна села на кресло, вторая на диван. Они делились новостями. Изольда сетовала, что Свят не берёт трубку: «Оставил дурацкую записку и исчез, шуток не понимает, – громыхала она. – Сейчас от тебя к нему поеду. Нанесу ответный визит. Обиделся. Я тоже могу дать ему свою одежду, пусть прячет…»

Дверь распахнулась и в палату вошёл Игнат.

– Привет всем, я фруктов принёс. На Забрежный рынок специально ездил.

Он поставил на стул огромную сумку и стал доставать оттуда пакеты:

– Вот твои любимые яблоки красные, груши, виноград, апельсины, авокадо, огурцы насилу нашёл. Говорят, что не сезон. Пришлось за ними на другой рынок поехать. Да, вот папайя. Не знаю, спелая или нет, ни разу раньше не покупал. Инжир и манго. Да, и мёд лавандовый.

Молодой человек довольно посмотрел на Любу. Девушка недоумённо окинула взглядом заваленный стол:

– Игнат, ты не перепутал? Ты на всю общагу набрал?

– Ты кушай. Я не знал, что здесь есть из посуды, поэтому чашечку для плевания принёс, – и он выудил из сумки небольшой пластмассовый тазик.

– Чашечку для чего? – переспросила Люба и посмотрела на застывших от изумления подруг.

– Для плевания. Ты же фрукты не ешь, насколько я знаю. А любишь пожевать – пожевать, высосать сок, а остатки выплюнуть. Чтобы не бегать каждый раз к мусорке, вот чашечка для плевания.

– Да-а? – протянула Люба и склонила голову, как собака, которая пытается разобрать, что происходит на экране телевизора.

– А ты в курсе, что я ем только зелёные яблоки, причём одного сорта? Спасибо за заботу, но ты лучше на будущее спрашивай.

– Да, вот ещё, они вообще раритет, – и он выудил маленькие бананы.

– Ой, я такие никогда не видела, – Люба оторвала бананчик. – Какой малюсенький, – очистила кожуру. Попробовала. – Что там ещё? А кумквата нет? Я тоже давно хотела попробовать.

– Кумквата? Я не знал, что его тоже любишь. Подожди, я сейчас твой любимый салат сделаю.

Игнат выудил из сумки ещё одну чашку, сложил в неё банан, авокадо, груши, виноград, огурец и манго и направился в ванную комнату мыть.

– Погодь, – остановила его Изольда. Она доложила в чашку другие фрукты, – теперь можешь на всех помыть.

 Когда дверь за Игнатом закрылась, Роза взяла в руки баночку с мёдом и прочитала: «Лавандовый»:

– Я думала, что ослышалась. Люба, откуда у вас в леспромхозе лавандовый мёд? У вас лаванда на соснах растёт или на болотах вместо брусники? Он вообще, какой? Как духи? – спросила Роза.

– Ага, бабки, как траву её косют. Всё косют и косют, а она всё прёт и прёт. И пальмы тоже, с такими вот бананчиками, – хихикнула девушка и тут же сморщилась от боли. – Открывай, будем пробовать.

Сказано – сделано. Но, как оказалось, ложек в палате не нашлось. Когда Игнат выходил из ванной комнаты, он застал чудную картину: Изольда, Вера, Люба и Роза стояли около банки и тыкали в мёд, кто чем мог – бананом, апельсиновой долькой, кусочком яблока, огурцом и даже пальцем. Девушки обсасывали мёд, жевали фрукты и под дружный хохот сплёвывали остатки в тазик. Не пропадать же добру.

– Я не знал, что все девушки так едят… – задумчиво пробормотал Игнат. – Подождите, сейчас салат сделаю.

Он быстро взял принесённый с собой нож и начал нарезать фрукты и овощи.

Девушки, продолжая дурачиться, так развеселились, что начали носиться по палате.

– Ну и ну, – пробормотал Игнат, с удивлением поглядывая на девушек и интуитивно прикрывая уши руками.

– У тебя уши болят? – спросила Люба. – Покажи, что там.

Игнат осторожно убрал одну руку, прикрыл один глаз:

– Ты только не сильно…

– Что не сильно? – не поняла Люба.

– Кусай.

– Что кусать?

– Ухо, – сказал он, понимая, насколько абсурдно это прозвучало.

– Почему я должна кусать твоё ухо? Игнат? Рассказывай, откуда такие странные познания обо мне вдруг всплыли, – подруги остановились и посмотрели на молодого человека.

– Я услышал, как Демьян давал указание Вовану купить для тебя эти фрукты. Сделать салат. Вот, смотри, всё как он говорил: банан, авокадо, груши, виноград, огурец и манго…

– Не забудь полить мёдом, – раздался из двери голос Демьяна. – Она этот салат с мёдом любит.

– Что я люблю с мёдом? – с вызовом спросила Люба.

– Этот салат. А потом ты должна побегать по комнате с дикими криками, укусить Игната за ухо и подставить живот, чтобы он почесал. Можно? – не дожидаясь разрешения, Демьян вошёл в палату. – Как голова? Тебе уже делали снимок?

– Остались ли мозги на месте? У меня с ними всё в порядке, а вот у тебя, как я посмотрю, нет. Лучше расскажи, зачем ты над Игнатом издеваешься?

– Я? Откуда же я мог знать, что этот олух будет подслушивать? – Демьян усмехнулся.

– Да, Люба, я своим ушами слышал, что он велел Вовану почесать тебе живот! Ты ему веришь, а он другому уже передал и рассказал всё о тебе.

– Ты же недослушал самого главного: после того как она цапнет тебя за ухо, ты должен посадить её в клетку, где она будет висеть вверх тормашками, – Демьян заржал. – Люба, ты представляешь, как ты после еды с дикими воплями носишься по квартире…

– Ты же сам сказал…

– Что я сказал? Летучая мышь у меня в квартире живёт. Любаша зовут, а не Люба.

– Кто у тебя живёт? Как-как её зовут? – медленно спрашивала Люба, в изумлении приподнимая бровь. Но в этот момент резкая боль пронзила лоб, – чтоб тебя, Демьян с прибабахом.

– Тебе не послышалось. Летучая мышь Любаша. Прелесть, а не животное. Так ты же видела её: крылан, которого мне на день рождение подарили. Или ты только на меня смотрела, а других не замечала? – с видимым спокойствием прикалывался Демьян.

Ему нравилось смотреть, как она щурила глаза, раздувала ноздри, сжимала челюсти. Ещё немного и налетит на него, ну совсем как его Любаша. Вряд ли девушка будет кусать мочку уха, но то, что начнёт за ним гоняться, это однозначно.

– Летучая мышь. Ясно, – Люба чётко произносила каждое слово. – Всего лишь летучая… мышь. Крылан. Как ты её назвал?

– Любаша.

– Как? Как? – заладила девушка.

– Люб, у тебя от удара и слух пострадал? – с подозрением спросил парень.

– Ты… назвал… это чудо… моим именем? – запинаясь и краснея произнесла Люба. – Демьяша, тебе жизнь недорога? Напишу своим родителям, чтобы купили поросёнка и назвали твоим именем. В отпуск приеду – зарежу.

– А ты кровожадная. Между прочим, я Любашу балую. Ясно? И что значит твоим именем? – Демьян явно получал удовольствие, видя как девушка распаляется. – Тебя Любовь Бурыгина зовут. А моего крылана Любаша. Попрошу не путать, – Демьян с трудом сдерживал смех. – Она существо нежное, ранимое. Не то что ты, дверь лбом снесла и не заметила.

Люба медленно подошла к столу, окинула взглядом фрукты, выбирая наиболее подходящий. Перебирала плоды, сжимая их пальцами. Нужный должен быть мягким, только такой подойдёт любителю Любаш. Все молча наблюдали за девушкой, и только Изольда давилась смехом, понимая к чему шло дело. Сама не так давно прибегла к этой тактике кнута. Правда, чем это дело обернулось…

– Люба, не надо, – попыталась остановить подругу Вера, но именно в тот момент пальцы Любы соскользнули по тонкой коже груши, обнажив её сочную мякоть.

«Подойдёт», – мелькнуло в голове девушки, и в тот же миг груша полетела в сторону Демьяна.

Парень ожидал, чем могло закончится дело, потому давно отошёл поближе к выходу. Его реакция была молниеносной. За ним захлопнулась дверь, а фрукт смачно шмякнулся о стену рядом. Люба немножко промахнулась, меткость не её конёк.

Демьян приоткрыл дверь, посмотрел на лепёшку из груши, высунул язык и проговорил:

– Меткий глаз, косые руки. Ну-ка, потренируйся пока на Игнате. Как наловчишься, позовёшь.

– Совсем офонарел, Ососов! Мышей моим именем называешь! Я тебе сейчас покажу! – Люба крикнула вслед парню, схватила следующую грушу и было метнулась к выходу.

– Лови её! – скомандовала Изольда Игнату. – А то опять позабудет дверь открыть. Так пройдёт.

Тот оперативно схватил девушку за талию, прижал к себе и развернул к окну. И в этот момент боль снова напомнила о себе. От громкого крика, напряжения и борьбы лоб заныл с тройной силой, будто к нему приложили раскалённое железо.

«У-у-у», – Люба схватилась за голову. – «Отпусти, сесть хочу».

Она выбралась из тесных объятий Игната и осторожно опустилась на диван рядом с Верой.

– Уймись, мать. Рано тебе шашкой махать. Успеешь ещё, – назидательно посоветовала Изольда и откусила от той самой груши, которая предназначалась для атаки на Демьяна. – Хватит фрукты переводить на врагов. Между прочим, вкусные груши. Кстати, есть новости, – аппетитно жуя, она переводила тему разговора. – Я ж сегодня нашу бравую компашку на конкурс подала.

– Меня записала? – переживала Роза, присматриваясь к тазику. – Может манго съесть? Люба, ты же не против?

– Записала, – передразнила её Изольда. – Сгодишься на что-нибудь, – кивнула и продолжила, – вы только подумайте! Эти служительницы профсоюза, покрытые пылью и паутиной, вносить в список нас не хотели. Видите ли, только в большую перемену заявки принимают.

– Неужели отказали? – усмехнулась Вера.

– Обижаешь. Правда без мистики не обошлось. Сам ректор явился. Уж не знаю, каким лихим ветром его занесло в эту дыру, но факт, что он там был. И устроил взбучку этим дамам, что пытались меня не заметить.

– Тебя? Да не заметить? Чего это? – удивилась Вера.

– Верка, не встревай, а то собьюсь, сначала придётся начинать, – Изольда ткнула в бок подругу. – Вроде как набор надо ускорить, а они процесс затягивают. Так слушайте дальше. Они же на меня жаловаться пытались. Будто я дверь им выламывала, угрожала. Ну бред же? Разве я могу?

Все дружно рассмеялись и покачали головами в знак согласия.

– Толкнула дверь, конечно, ногой, пару раз. Так я же не виновата, что штукатурка плохо держится. Думала, там плохо кому стало. Как меня услышали, так и поплохело. Наверно, решили, что мы всей комнатой пришли.

Все снова расхохотались, на это раз до хрюка. Наивный вид Изольды не мог вызвать другой реакции.

– Так вот, о чём я. Команд много подаётся. Так что перед конкурсом будет проводиться отбор. Уж кто там судить будет, не знаю. Пока ничего непонятно. Как-то так. Вот, – Изольда макнула палец в банку с мёдом и погрузила его в рот, причмокивая с наслаждением. – Вкуснотища какая. Игнат, ты почаще езди на это рынок, так глядишь, у всех жизнь наладится.

Живот Любы резко дал о себе знать. Освободившийся после удара желудок заныл от голода, громко извещая хозяйку о своём недовольстве. Девушка подскочила к столу и принялась уплетать фрукты, время от времени обмакивая их в мёд.

– Девочки, вы не слипнетесь в один комок? Сладкое со сладким уплетаете, – осторожно предостерёг Игнат, но был проигнорирован.

– Кстати, мысль, – Изольда махнула пальцем, изображая посетившую её идею. Затем макнула в мёд пластик огурца и отправила в рот. – Хм, а вполне неплохо. И чего я раньше не додумалась до такого эксперимента, – девушка повторила свои действия, закрыв от наслаждения глаза.

На это раз присутствовавшие в комнате притихли и подозрительно переглядывались. Кого-то передёрнуло, кто-то поморщился. Повторять за Изольдой никто не спешил.

– Правда вкусно? – тихо спросила Люба.

– Очень. На, попробуй, – девушка подошла к подруге. Та пыталась увернуться, но не успела – Изольда сунула ей в рот кусочек огурца, щедро покрытый мёдом. – Ну? Объедение же!

– Да, и в самом деле, – Люба, скривившись, жевала от безысходности. Прибегать к тазику для плевания, принесённой Игнатом, постеснялась.

– Я ж говорю. А вы чего сидите? Пробуйте. Спасибо скажете за идею.

Все судорожно искали тему для разговора, чтобы отвести внимание от злополучных огурцов. Слегка опасались, что Изольда силой накормит каждого. А по лицу Любы поняли, что блюдо далеко от совершенства. На любителя, так сказать.

К их счастью, в палату влетела Барби:

– О, все в сборе. Даже Игнат тут. Классненько, – девушка глянула на стол, потом на Изольду, всё так же уплетающую огурец. – А чего вы тут едите?

– Огурец с лавандой. Хочешь? – девушка протянула Варе дольку, – от сердца отрываю.

– Нет, спасибо, не ем сладкое, – Барби тактично отошла в сторону. – Ты мне лучше скажи, чего это накануне свадьбы Свят на моря сваливает? Как ты могла его отпустить?

– Чего? Куда? – застыла от изумления Изольда. Она с трудом проглотила не разжёванный огурец.

– Он буквально только что улетел. Ты не в курсе что ли? О-о-ой, я проговорилась. Достанется мне…– протянула Варя.

– Ах ты ж, чёрт, – выдохнула Изольда – Люба, прости, полетела спасать акул.

Сюрприз 21

Теперь уже Изольда мчалась по больничным коридорам, сама не понимая, куда. Не глядя под ноги, на ходу капалась в сумке в поисках телефона. Нужно было срочно выяснить, где на самом деле Свят. Неужели он и правда свалил на море? В серьёз бросил её практически у алтаря? Что вообще происходило между ними? Как невинная шутка могла разрушить их любовь? Или её не было?

Наконец, рука нащупала гаджет. Девушка сразу же набрала номер любимого, но из динамика ответил нудный голос: «Абонент временно недоступен» и всё тому подобное.

Зараза. Попробовала ещё раз, ещё раз и ещё раз, потом ещё и ещё. Без толку. Телефон парня так и оставался вне зоны доступа.

На какой-то миг девушка задумалась: послать ему сообщение или послать его в сообщении? Вообще, что за детский сад? То к Игнату ревновал, которого знал, как облупленного. А когда она ревновала его к непонятным девицам, тут же выставлял ей претензии.

Изольда открыла сообщения, чтобы написать Святу трёхметровую тираду и высказать всё, что она о нём думала. Первые фразы пришли на ум сами собой. Строчила, как студент на экзамене со шпоры списывает, пока препод не видит: «Мне намедни донесли, что ты свалил за моря. Без меня? Оставил меня беззащитную и слабую…»

Дальше девушка задумалась. Хотелось кратко, но ёмко. Осталось определиться, что именно: то ли слезу выдавить, то ли наехать, чтоб развернул самолет прямо в воздухе…

Бум…

Лоб почувствовал препятствие. Первая мысль, посетившая голову: «Надеюсь, это не та же дверь, которую Люба лбом открывала…»

– Твою же зачётку, мешаются тут всякие на пути, – выдала в сердцах.

– Девушка, вообще-то это больница, а не пересеченная местность, по которой идут с навигатором, – раздался над ухом Изольды приятый мужской голос.

От сильного толчка взбудоражились съеденные огурцы. Их движение вылилось в звучную икоту, громом раскатившуюся по пустым коридорам: «И-ик, ой».

– Надеюсь, что не я вызвал у вас такую реакцию.

Она медленно задрала голову. На неё смотрели васильковые глаза, густо обрамлённые чёрными густыми ресницами. Мама дорогая, этот взгляд подчинял себе с первой секунды. Глянула и замерла, как заворожённая.

– Вам плохо?

Только сейчас заметила, что с щёк ручьями катились крупные слёзы. Торопливо стёрла их ладонями и отошла на шаг назад. Дар речи внезапно покинул девушку. Как немая заведённая кукла, открывала рот, взмахивала руками и часто моргала.

– Пойдёмте, присядем вот сюда, – мужчина в форме врача осторожно взял Изольду за локоть и направил к стоящему у стены тёмно-синему кожаному дивану. Она послушно присела, не сводя глаз с незнакомца. – Леночка, принеси нам стаканчик воды, – обратился к пробегавшей мимо медсестре. Та послушно кивнула и исчезла из виду.

Изольда тем временем разглядывала, видимо, врача. Внушительные размеры позволяли сравнить его с самим Кинг конгом: огромный, как скала, с широченными плечами и смоляными волосами. Губы выразительные, яркие, словно напомажены, очерченные еле заметной щетиной.

Девушка, ослеплённая невиданной красотой и мощной энергетикой, рот уже закрыла, а вот часто моргать не перестала.

– Я… Вы это… в общем, – бормотала она, поправляя растрепавшиеся волосы.

Подоспела медсестра Леночка. Наклонившись, она протянула Изольде стаканчик с прохладной водой. Та залпом осушила его и выдохнула:

– Фух, спасибо, хорошо. Полегчало.

– Открою вам один секрет, хотите? – врач улыбнулся, и в его глазах сверкнули лукавые искорки.

– Хочу, – покорно ответила девушка.

– У нас в больнице есть указатели. Навигатор не нужен. Вы кого-то ищете?

Изольда изумлённо подняла бровь и посмотрела на врача. Неужели можно было решить, что она неслась на такой скорости в поисках какой-то палаты, и при этом глядела на телефон.

– Любка вечно бегает и не смотрит куда, – зачем-то проговорила Изольда.

– Любка. Это случайно не та девушка, которая лбом в фойе ударилась? Бурыгина из тринадцатой палаты? – удивился врач. – Вы все такие термоядерные? Сколько лет работаю, но первый раз вижу, чтобы можно было получить такое сотрясение при встрече с дверью.

– Ага, подруга моя, – хихикнула нервно Изольда. – Привыкайте, пока наша компашка у вас тусуется у вас тут весело будет. Мы на подвиги готовы ежесекундно. Без работы не оставим. Каждый день травмы, происшествия и спектакли. Так уж мы устроены. Жить спокойно не умеем, скучно жить не можем, – зачем-то тараторила она.

Доктор потёр лоб и обречённо посмотрел на хихикнувшую медсестру.

– Стоп, стоп, стоп! Не так быстро. То есть сейчас вы хотите мне сказать, чтобы я освободил целый этаж для вашей компании? У меня даже Ососов такое не требовал, – ответил врач.

– Ососов? Он тоже из наших. Ой, телефон, – Изольда вынула из кармана аппарат, взглянула на экран, а затем показала врачу, – видите, Кузнецов, оттуда же. Сейчас буду делать ему промывание мозгов, – и она переключилась на абонента – Да, дорогой, – выдавила ядовито. – Слушаю.

– Это я слушаю, ты же звонила. Одиннадцать раз, – раздался оттуда родной до боли голос. Хотелось переключиться на видео, но Свят упорно игнорировал эту попытку.

– Тебе было не до меня, похоже.

– Только телефон включил. До отеля добрался. Изольда, что-то случилось?

– Хотелось бы узнать, где ты и чем занят?

– Коктейль пью, на солнышке нежусь. Красота. А главное – покой. Никто не бузит, скандалы не закатывает. Всегда б так жил. А ты чем занята? Кого на сей раз раздеваешь? – Свят явно был не в духе. – Что за мужской голос слышен?

Врач в этом время разговаривал с одним из пациентов.

– Не всё ли равно тебе? Ты же на море под солнышком загораешь, ну и я тоже…

– А, ну ладно тогда, отдыхай.

– Стой! Это всё, что ты мне можешь сказать? А где: «Прости, дорогая! Виноват, дорогая! Сейчас буду, дорогая!»?

– Вот что, дорогая, – повторил её интонацию Свят. – Прощай, дорогая. Нет мне прощения, дорогая! Не жди, дорогая…

– Свят, подожди, да подожди же ты… – продолжала она тараторить в немой экран.

Опустилась на кушетку, закрыла лицо руками. И лишь по вздрагивающим плечам можно было понять, что она плакала.

– Пройдёмте, нечего всем на вас смотреть, – доктор снова взял её за локоть и медленно потянул на себя.

– Ты не одна? – раздался вдруг из динамика напряжённый голос Свята. Он явно забеспокоился. – Кто там с тобой? Я слышу мужской голос.

– Ты бросил меня. Не всё ли равно? – зачем-то ляпнула Изольда. – Я звонила чтобы… чтобы попрощаться.

– Вот оно что. Значит, я был прав. Если ты хотела уколоть напоследок, то тебе удалось. Знаешь, Изольда, хватит вытирать об меня ноги. Нам было хорошо, давай на этом и расстанемся.

– Что ты говоришь такое? Разве я… Что вы делаете? – она с недоумением посмотрела на врача, который забрал у неё из рук телефон.

– Вы уже наговорили друг другу слишком много лишнего. Дайте ему время остыть, да и самой не мешает привести чувства в порядок.

Изольда сквозь слёзы взглянула на доктора. Она и сама не заметила, как они оказались в его кабинете.

Изольда потерялась во времени и пространстве. Не понимала, что случилось, не могла принять. Лишь сердце завыло жалобным стоном, да руки затряслись от испуга. Тоска куполом накрыла сознание. Как-то жила же она без Свята. Разве? А может и не жила, а ждала его всю жизнь. Да что же за характер-то ей достался? Нет, чтобы промолчать. Так ведь изжогой замучается, если не скажет своё последнее слово.

Куда ей? Что теперь? Делать что-то надо. Только как? Да, надо действовать. Сейчас. Она всё придумает. Обязательно. Как всегда выкрутится. Только надо взять себя в руки! Она сможет, всё сможет. Никто не верил, что она поступит в университет, да ещё на бюджет, а она смогла. И здесь сможет. Ещё все удивляться будут. Так. Куда бежать-то? Не знала. Ничего не знала. Лишь утирала глаза, забыв про тушь на ресницах и подводку на веках.

Врач подал ей стаканчик, противно пахнущий валерьянкой. Она покорно выпила его. Ухнула, вздрогнула, пожала плечами и глубоко вздохнула. Разум стал проясняться. Вместе с картиной происходящего.

Девушка встала с дивана и повернулась к доктору:

– Спасибо за помощь. Пойду я. А вы Любу нашу хорошо лечите. Она нам здоровая нужна. И за Демьяном следите, доведёт девку, приколист. Ему в цирк надо, а не бизнес-проекты запускать, – ей захотелось измениться прямо сейчас.

Она говорила, опустив голову, словно была виновата. А самой так и хотелось посмотреть на себя со стороны, убедиться, что нимб святости уже появился над головой. Она вся такая робкая, покорная.

Дав ценные указания, девушка развернулась на каблуках и решительно направилась прочь под изумлённые взгляды врача и медсестры. Но остановилась на полпути, кинула из-за плеча полный покорности взгляд и медленно направилась к выходу. Правда выходило это плохо и получалось что-то навроде подскока с шажком.

Изольда

Сейчас вернусь в общагу и займусь подготовкой к конкурсу. Но вначале заскочу в универ и выведаю у профсоюзных дам, чего ждать от отборочного тура.

Так, что изобразить на лице? Страдание. Для профсоюза страдание? Нет, эти должны знать своё место. У меня будет трагическая решимость. А в общаге пострадать можно, но только среди своих. Желательно среди тех, кто может Святу донести. Обидел, мол, девушку, а она невиноватая.

Ага, ему донесут, так он вообще решит, что все позволительно. Для начала разведаю обстановку. Посмотрю, что Варя скажет. Ей-то можно открыть, как всё было. И в гости к родителям наведаться тоже можно. Сказать, что Свят салатик попросил передать. Салатиком ему, а не салатик. Лежит на пляжу, жрёт свои рябчики с ананасами, а я тут огурцами с мёдом давлюсь. Где справедливость?

Воспоминание о диковинном блюде тут же отозвалось смачной отрыжкой.

Она решила прогуляться, а заодно и проветрить мозги. Очередное воспоминание об огурцах пришло вовремя её попытки попасть в набитую до отказа маршрутку. Волшебный звук сразу очистил переднюю площадку, и девушка вольготно опёрлась на дверь. Она не поняла, почему на следующей остановке народ выходил и заходил через задние двери.

– Девушка, девушка, – пытался докричаться до неё водитель.

Но она лишь посмотрела на него, сведя в печали глаза к переносице. Должно быть репетировала трагическую мину.

– У вас дверь заклинило, да? – спросила она через три остановки, наблюдая, как хвост автобуса пытался протиснуться туда-обратно. – Сейчас помогу.

– Не надо, – успел ответить водитель, но Изольда, не зная куда девать неистраченную энергию, ударила по двери. – Ну вот и всё.

– Вообще-то, она открывалась в другую сторону, – ответил ей водитель.

– Двери надо правильные ставить. Я пошла… Да, за проезд возьмите, – и она полезла в карман в поисках мелочи.

– Для такой красивой девушки проезд бесплатно. Выходи уже, – в сердцах ответил мужчина.

Изольда пожала плечами, вышла из автобуса и задумчиво пробормотала: «Всё-таки, дверь заклинило. То не открывалась, теперь не закрывается. И как это я ещё не выпала, а то пополнила бы список пациентов больницы…»

У профсоюза толпился народ, преимущественно женской половины студенчества.

Неужели все решились попасть на конкурс. Дела. Битва будет нешуточная. То, что надо сейчас. Некогда будет думать и слушать вой разбитого сердца.

Изольда протиснулась в самую гущу толпы, распихивая девушек локтями:

– Посторонись, я иду. Мне только спросить! –

– Здесь всем спросить, – раздражённо выкрикнули сбоку.

– Это кто сейчас пискнул? А ну иди сюда, объясню, что к чему, – гаркнула Изольда, выжидающе рассматривая студенток. Тут же огурцы подсобили. Звучный рык растолкал толпу. Студенты слегка попятились, оглядываясь назад и мотая головой, изображая неведение. – То-то же. Хорошие девочки, молодцы.

Изольда двинулась вперёд, в пару шагов добравшись до двери профсоюза. Объявления о приёме заявок уже не было. Изнутри доносилась суета и шорохи. Девушка распахнула дверь и зашла в кабинет, как к себе домой:

– День добрый!

– Дожидайтесь своей очереди! Сколько можно повторять?! – завизжала всполошённая девица в очках в роговой оправе, не отрывая взгляда от компьютера. Перед ней стояли шесть девушек, по очереди диктовавших фамилии, которые та заносила в список.

– О, у вас даже компьютер есть. В ногу со временем идёте. И пользоваться Экселем умеете? Чудеса-а-а, – восторгалась Изольда.

Девушка медленно оторвалась от экрана, взглянула на гостью и побледнела. Заикаясь, произнесла:

– Вы? Что вы хотели? Мы же вас внесли…

– У меня пару вопросов созрело. Но ничего, вы работайте, я подожду, – провела пальцем по пыльному краю стола с принтером. – У вас перекрестье во времени. Телефон с прошлого века, принтер, как у моей бабушки. Романтика.

– Не трогайте ничего руками, пожалуйста, – из противоположного угла кабинета донёсся строгий, срывающийся голос.

Изольда медленно повернулась на него. Вторая работница профсоюза, боязливо выпрямила плечи и выпалила:

– Не мешайте работать. У нас аврал!

– Что вы, разве я могу? Тихонечко постою тут. А лучше. Да. Присяду вот сюда.

Девушка потянула на себя стул с мягкой затёртой сидушкой непонятного цвета, стоявший у дальнего стола. Изольда занесла ногу и, опускаясь, отметила:

– Раритет. Совковый экспонат. Антиквариат на антиквариате, потрясающе!

– Нет! – вскрикнула та, что печатала фамилии за компьютером. Но было уже поздно.

Изольда грузно приземлилась на стул. Тот протяжно скрипнул, рассохшиеся деревянные ножки грозно затрещали. Почувствовав неладное, выставила руки для опоры и уже собиралась встать. Но все четыре ножки сдались первее, они хрустнули и разъехались в разные стороны. Изольда с грохотом приземлилась на пол, восседая на останках предмета мебели.

В кабинете воцарилась мрачная тишина. Лишь кто-то из студентов сдавленно пискнул и отвернулся, дабы не рассмеяться в голос. Насмешки вывели Изольду из себя. Она забыла про решение утихомирить свой пыл. Точнее, сделала исключение для себя. Не вставая, она загромыхала на всё здание:

– Чего ржём?! Взяли под белы рученьки и подняли! Вы в курсе, что Ососов и Бурыгина в больнице, а Кузнецов смотал? Кто следующий?

Но почему-то призыв остался без ответа. Наоборот, вызвал обратную реакцию, и народ стал пятиться к дверям, налетая на предметы, которые, не устояв под натиском, падали прямо под ноги.

– Это не я! Видите, я тут совсем не причём. Это всё они, сами.

Поднесла к губам рукав, прокашлялась, прогоняя рёв. Схватилась за стол, стоявший рядом и попыталась встать. Но увы, престарелая мебель была не готова к таким нагрузкам. Столешница издала недовольный треск. Изольда отдёрнула руку, в тот же момент две ножки стола накренились, скособочились, склонившись под столешницу. Все так и ахнули.

Стол повело в сторону подкосившихся ножек. Его хозяйка тщетно пыталась удержать его от падения – вес был слишком тяжёлым. Стол сложился, как карточный домик. Компьютер с допотопной клавиатурой, книжки, тетрадки, бумажки, вперемежку с канцелярскими принадлежностями скользили и летели в стоявший напротив книжный шкаф. Тот от удара наклонился вперёд.

Изольда закрыла голову руками и зажмурилась. Вот она, кончина. Нашла её, где не ждала. Пришла за ней костлявая с косой и не спросила, вовремя или нет. Злобная и насмешливая. Организовала бесславный и глупый конец, ещё и в самом расцвете сил. Не будет её, никто и не вспомнит. Некому.

Но ничего ей на голову не падало. Странно. Раскрыла один глаз, потом другой. Жива. И вроде бы относительно здорова. Повернулась. И не сдержалась от смеха.

Одна из работниц расщеперила ноги в разные стороны, обхватила шкаф руками. И стояла, как распорка в форме морской звезды, не шелохнувшись.

– Ох, спасибо вам. Спасли! Век не забуду.

– Вы зачем пришли?! Что хотели?! – заорала та, что в толстых очках.

– Ой, как громко вы спрашиваете, у меня даже ухо заныло, – Изольда приложила ладонь к голове.

– Что… вы…хотели?

– Узнать, как отборочный будет проходить, – отчеканила Изольда, вставая с пола и отряхиваясь от пыли.

– Видеоролик о команде снимите на пять минут, – поспешила ответить. – Это всё?

– Да, спасибо. Сразу бы сказали. А то, тут такое. Давайте, подержу, а вы передохните пока. – она подошла к шкафу, обняла его, как родного, опёрлась. Шкаф принял прежнее положение. – Вот и всё. До вечера простоять должен. Если что ещё поправить надо, зовите на помощь. Всегда рада.

Ворча, Изольда вышла из профсоюза. Достала телефон, чтобы написать подругам и увидела обновления в ленте. Свят выложил новые фото.

– Ну-ка, глянем, – открыла пост, пролистала фото и разразилась такими фразами, которых весь свет ещё не слышал.

Сюрприз 22

Изольда, вернувшись в общагу из профсоюза, решила начать жизнь с чистого листа или хотя бы выбить клин клином. Нужно было что-то менять в себе и вокруг, а не топтаться на месте, выжидая светлых перемен. Её жизнь – её правила, и теперь она готова сместись прицел и смело крутануть колесо фортуны.

Начала с конкурса. Пока подруги где-то задерживались, она решила с полной ответственностью взяться за создание команды, которая обязательно должна победить.

Девушка взяла первый попавшийся лист бумаги, ручку, тут же прикусила её кончик и задумалась. Надо было составить ясный план. На минут десять зависла над листом, не зная, с чего начать.

Наконец, решилась и вывела каллиграфическим почерком: «ПЛАН». Посмотрела на надпись. Показалось, что написано недостаточно красиво. Тогда она полезла в пенал и выудила оттуда два маркера ядовитых цветов. Вначале обвела буквы оранжевым цветом. Пригляделась и мотнула головой – этого недостаточно. И обвела жёлтым цветом поверх оранжевого.

Потом, похоже, мысль пришла сама, откуда не ждали, и Изольда строчила со скоростью швейной машинки. Когда в комнату вернулась Вера, Изольда велела ей срочно притащить сюда Розу.

– Пока вы там прохлаждались, я успела побывать в университете, выведать, что требуется для победы. А что требуется для победы? Кто ответит? – Изольда прошлась перед сидящими на кровати подругами, заложив руки за спину и произнося тоном завуча. – Не знаете? И я не знала! – она подняла палец вверх. – А теперь знаю. Знаю, – многозначительно посмотрела на подруг. – Для победы требуется составить план. И я его составила! Сейчас зачитаю.

Она развернула лист бумаги и стала читать: «Прости, Изольда. Я не сразу понял». Поморщилась.

– Это не то. План! Кто-то украл наш план. Я только на секундочку вышла, а его уже нет! – Изольда заметалась по комнате. Листок выпал из руки и опустился Вере на колени.

Та подняла его и прочитала:

– Выбрать капитана команды. Капитаном единогласно назначена Изольда. Голосовали Роза, Вера и Люба, – девушка посмотрела на Розу: – Роза, ты склерозом не страдаешь?

– Нет, – ответила та. – А что?

– Напомни мне, когда мы выбирали капитана команды? У Любы, я так понимаю, бесполезно спрашивать, она головой долбанулась.

Изольда вырвала листок бумаги из рук Веры:

– Ладно, не хотите – не надо. Сами выбирайте капитана команды. Может, тебя, Роза? Давай, будешь ты капитаном? С профсоюзами общаться. Иди, переписывай там всё… А я… А я… – девушка вздохнула и резко обмякла. – Я, пожалуй, не буду участвовать. Всё равно вы меня не цените.

– Не хочу я быть капитаном. Верка, это твоя роль, – ответила Роза, понимая, что вся ответственность за подготовку ляжет именно на главного.

– Лучше уж тогда Люба, – предложила Вера. – Выйдет из больницы и обалдеет от такой радости.

– Нет, пусть Люба лечится как следует, она и так больная. Ладно, уговорили, буду я. – подвела итог Изольда. – Сразу же написала, чтобы не терять время. Спорили чего-то там. Развели мне тут плюрализм мнений.

– Изольда, ты не выражайся, – тормознула её Роза. – Что там дальше по плану? А то мне идти заниматься надо.

– Пункт второй: создать чат команды. Включить в чат Изольду, Веру, Любу и Розу. Исполнено. Можете проверить свои телефоны. Видите, какая я деловая?

– Деловая… колбаса. Прям подвиг совершила, – парировала Вера. – Двигаемся дальше.

– Пункт третий: назначить общий сбор. Сбор назначается на завтра. Повестка дня… – Изольда убрала лист, где с одной стороны была прощальная записка Свята, а с другой – план подготовки к конкурсу. – Я ещё не придумала, как красиво написать. В общем, завтра после универа идём к Любе в больницу и там домозгуем.

– Из, а ты вообще в курсе, что с сотрясением в больнице годами не держат? Любу завтра точно выпишут, – уверенно проговорила Вера.

– Не выпишут. Зачёткой чую, что не выпишут. Она обязательно куда-нибудь вляпается. Пока там Демьян, она точно лежать будет, – уверенно проговорила Изольда.

И была права – Любу не выписали. Врач, который зашёл осмотреть больную перед выпиской, не дождался, когда та покинет туалет.

После лекций Изольда решила навестить подругу, а заодно провести первое совещание по поводу конкурса. Девушку включили в состав команды по умолчанию.

– Привет, – радостно воскликнула Изольда, глядя в несчастное лицо Любы. – Где улыбочка? Ты не рада нас видеть? Кстати, огурцы ещё остались.

– Вот только не надо… – проворчала Люба и пронеслась в туалет.

– Что с тобой? – крикнула подруга закрывшейся перед её носом двери.

Команда в составе Веры и Розы под руководством Изольды занимала места, пока Люба совещалась с белым другом.

– Ты чем-то отравилась? – участливо спросила Изольда, когда девушка показалась из туалета.

– Скажи, только честно, ты специально накормила меня огурцами с мёдом, чтобы я здесь подольше задержалась? – не дойдя до кровати, Люба резко развернулась и снова скрылась за дверью.

– Ладно, я буду тогда погромче говорить. Мы вчера выбрали капитана команды и он, то есть я, создал для нас чат. Ты видела, наверно. А сейчас я объявляю общий сбор. Есть кто против? Против никого. Принято единогласно. Люба, выходи из засады, – Изольда широко улыбнулась и обвела подруг добродушным взглядом, подождала, пока Люба вернётся в палату.

– Слава богам, полёт нормальный, – тихо откомментировала Роза.

Тем временем командир сцепил руки за спиной, выпрямил спину и с важным видом принялся расхаживать по комнате из стороны в сторону:

– Нам предстоит самая настоящая битва. Соперников много, все хотят победить. Поэтому призываю вас собрать всю волю в кулак и отнестись к участию в конкурсе со всей серьёзностью. Мы создали команду не ради удовольствия. Мы дойдём до конца и возьмём главный приз, – победоносно взмахнула кулаком. Все, как одна вздрогнули и отшатнулись, пригнув головы.

– Вроде пронесло, – с облегчением шёпотом обрадовала подруг Роза.

– Имейте ввиду, других вариантов нет, – Изольда продолжила со снисходительной улыбкой. – Если кто-то из вас сомневается в своих или наших силах, не намерен отдаваться на все сто, то прошу, скажите сразу. И мы найдём решение. Я должна знать на берегу, на кого можно рассчитывать.

Девушка молча смотрела на подруг. Заглянула в глаза каждой, прежде чем убедилась в молчаливом, но всё-таки единогласии.

– Я согласия не давала, – тихо пискнула Люба, но Изольда сделала вид, что её не услышала.

– Отлично. Спасибо, что вы со мной. Тогда приступим. Сегодня на повестке дня два вопроса. Первый: нам надо обсудить варианты названия команды. Второй: придумать концепцию ролика.

– Какого ролика? – выдала Роза и тут же получила локтями в оба бока.

– Кто спросил? – Лицо Изольды окаменело. В глазах сверкнули молнии. Она сверлила взглядом подруг. Те оглядывались и пожимали плечами, демонстрируя наивное неведение. – К собранию я велела ещё раз ознакомиться с основными материалами, которые скинула в беседу. Вы должны знать план конкурса на зубок, – металлический голос резанул уши.

Все заметно напряглись и сбились в кучку, словно замёрзшие воробушки на ветке.

– Изольда, ты вообще, на часы смотрела, когда отправляла информацию? – спросила снова Роза.

– Что?! Бунт на корабле? Вы должны быть готовы все двадцать четыре на семь. Хоть ночью разбужу, чтобы всё отчеканили. А я могу любую дёрнуть, ради проверки. Уж не сомневайтесь. Ещё вопросы?

– Пришла беда, откуда не ждали, – проворчала Вера в сторону Розы. – Кто только за язык тебя тянул. Не видишь, что ли, у нас тут всё сложно?

– Да кто ж знал-то, что на столько? – оправдывалась Роза.

– Ладно, расслабьтесь, – хохотнула Изольда, довольная своей властью. – Сегодня наказаний не будет, так уж и быть. Огурцы не прикупила. Для особо внимательных повторяю: первый тур конкурса – отборочный. Надо снять ролик. Его будет оценивать жюри. После будет составлен список команд-участников. Любка, ты куда опять собралась?

– От огурцов избавляться, – пискнула Люба и скрылась в очередной раз в туалете.

– Давайте назовём команду «Огурец с мёдом», – заржала Вера. – А чего, очень даже оригинально будет.

– Харе издеваться, – Люба вернулась на своё место. – Вот жесть. Я теперь точно до конца жизни ни огурцы, ни мёд есть не буду.

Девушка и правда была бледной и усталой. Она задумчиво уставилась на дверь, которая тихонько приоткрылась.

– Тебе чего здесь надо? Я ещё вчера сказала, а не полетел бы ты к своей Любаше, – усмехнулась она. – Что, Ритуля ещё не забегала?

Девчонки удивлённо посмотрели на Любу, потом в ту сторону, куда она глядела. Безумной подруга не выглядела, но то, как и что говорила, походило на помешательство, ведь обращалась она к невидимому собеседнику – у двери никого не было.

– Вот что, Люба, ты поправляйся, а мы, пожалуй, пойдём, – позвала всех Изольда. – Жалко только, добро пропадает. Вот.

Девушка подошла к огромному пакету, незаметно оставленному за креслом, и достала оттуда три квадратные коробки. Раскрывала каждую по очереди и разворачивала к девушкам. На них смотрели пончики, покрытые розовой и бирюзовой глазурью. Следом на столе появилась небольшая коробочка клубники, упаковка взбитых сливок, ананас и огурцы.

– Вот! – Изольда широко развела руками. – Это вам. Всё вам! Давайте поедим! А потом идеи сами в голову придут. А? – она выглядела по-детски наивной и искренней.

– Огурцы… – застонала Люба, схватилась за голову и упала на подушку. – Убийца, смерти моей хочешь. Убери эту дрянь, я смотреть не могу на неё.

Изольда схватила огурцы, быстро сунула их в руки Веры и Розы и приказала немедленно уничтожить. Сама в задумчивости посмотрела на два оставшихся. Решительной походкой направилась к двери, рванула её на себя и скрылась в коридоре.

Вскоре все услышали звучный голос подруги:

– Огурцы! Кому огурцы! Свежие! Медовые…

– О, нет, – застонала Люба и прикрыла уши подушкой. – Заткните её огурцом, пока я не прикончила.

Однако Изольда вернулась быстро и с пустыми руками.

Сердца подруг разом дрогнули, как одно. Что-то подсказало, что в душе Изольды творилось нечто непостижимо сложное и трудное, отчего она искала добрые и светлые эмоции в каждой мелочи. Хотела дарить улыбки подругам и быть к ним ближе. Они на секунду почувствовали её тоску.

Чтобы скрыть от Изольды свою тревогу и печаль, девушки дружно подорвались к столу.

– О, клубника! Ты где её отрыла? Не сезон же, – Роза поднесла коробочку с ягодами к лицу и вдохнула аромат, – Изольда. Один запах чего стоит. Понюхай, – сунула Вере.

– Ещё и сливки. А ты у нас выдумщица. Кулинарная богиня. Есть такая в мифологии? – подхватила та.

– Сейчас загуглим! – вклинилась Люба и принялась мониторить. – Есть. Ку-ли-на.

– Логично, – пожала плечами Роза и с аппетитом укусила пончик, щедро измазав щёки кремом.

– Не без этого, – передразнила Вера.

– А ты Джокером в ролике будешь, – хихикнула Люба, взглянув на Розу. – У тебя сейчас улыбочка до ушей один в один, только розовая.

Та сразу принялась оттирать щёки тыльной стороной ладони под дружный хохот девушек.

– Так-так, что тут у вас? – в палату зашёл врач, знакомый Изольды с васильковыми глазами. – Девушки, вы в клинике находитесь, а не в кафе. Прошу, тише.

– Вы же нас не выгоните, добрый доктор. Угощайтесь, – Изольда схватила самую большую клубнику, покрыла её толстым слоем сливок и поспешила вручить её мужчине.

Тот смутился и густо покраснел:

– Что вы, не стоило. Вам самим бы хватило, – попытался отказаться. – А чего больная не ест?

– Спасибо, – Люба отмахнулась, – сытая уже, больше некуда. Когда выпишите? С головой проблем нет, а на толчке могу и в общаге посидеть.

– Доктор, только не это, – обеспокоенно проговорила Роза, – иначе в общаге новая игра начнётся, «Кто последний» называться будет.

– Не слушайте их. Любке ещё полежать не мешает. А вы, не стесняйтесь, угощайтесь, – Изольда вложила ему в руку ягоду, с которой доктор плохо представлял, что делать. Девушка неожиданно громко хлопнула в ладоши и широко раскрыла глаза. – А знаете что? Давайте сфоткаемся для истории, короткое видео снимем и используем для ролика! Точно! Идея: даже в больнице мы создаём праздник. Унынию скажем нет!

В то время доктор смущённо жевал ягоду и пятился к двери, но от острого взгляда Изольды скрыться не удалось. Она поймала его за рукав:

– А вы куда собрались? Давайте-ка с нами. Без вас никак!

Девушка потянула врача в свою сторону, поставила в центре палаты, затем схватила телефон и поставила на стол, облокотив его на коробку с пончиками.

– Все кучкуемся! – подхватила подругу Вера. – Активнее устраиваемся.

– Готовы? Включаю таймер, – провозгласила Изольда и ринулась к доктору.

Никто не ожидал от девушки такой прыти: она в один скачок оказалась рядом с мужчиной, обхватила его за шею, а затем неожиданно для всех подпрыгнула и закинула ноги вверх, оказавшись в объятиях врача.

Вспышка запечатлела потрясающий кадр: девчонки с раскрытыми ртами и выпученными глазами смотрели на довольную Изольду, отлично расположившуюся в руках врача, застывшего, как истукан.

– Супер фотка, – оценила Изольда. – Она просится в ленту. Пусть все знают наших! Залью в историю ещё, чтобы ВСЕ увидели.

Сюрприз 23

Люба остановилась на пороге комнаты и замерла словно статуя.

Она не узнавала своей кровати. Вернее, кровати не было видно совсем. Вместо неё красовалась груда из каких-то простыней, одежды, ватмана, цветной бумаги, ёлочной мишуры, фломастеров, клея, колпаков, посуды, новогодних масок, цветочных горшков, клубков ниток и даже столярных инструментов.

– Мы переезжаем или у нас был обыск? – спросила она девчонок, которые усиленно в этом рылись, перекладывали с места на место, а потом возвращали.

– Иди, куда шла, – услышала она недовольный голос Изольды. – Чего припёрлась?

– А ничего, что это моя кровать? – Люба скинула парку, хотела повесить в шкаф, но там не оказалось ни одной вешалки. – А куда всё делось?

Изольда повернулась, поставила руки в бок, попыталась сдуть прядь волос, спадающую на лоб.

– Что всё? – Изольда вытянула губы трубочкой и усиленно стала дуть на волосы. Но те даже не пошевелились, словно были намертво приклеены. – Тебе чего здесь надо?

– Меня выписали. Я пришла к себе, – Люба произносила слова медленно, словно для глухих, умеющих читать по губам.

– Выписали? А меня спросили, нужна ли ты нам здесь сейчас? Не видишь, место твоё занято? – Изольда не выдержала и провела тыльной стороной кисти по лбу. На нём тотчас же появилась ярко-зелёная полоса. – Любка, ты зачем из больницы сбежала? Ты же больная. Туалет у нас один на всех. Памперсами не запаслись. Давай шуруй обратно.

Люба посмотрела на Веру и Розу. Девушки, воспользовавшись паузой, растянулись на полу. При этом похоже они заключили договор о дружбе и сотрудничестве, ибо Роза передвигалась по-пластунски в сторону двери, а Вера её прикрывала, скользя пятой точкой по полу. Но от зорких глаз учредительницы беспорядка это не могло укрыться:

– Стой, куда ползёшь, словно змея, – рыкнула она на Розу.

Та опустила голову на руки и выдохнула: «Будь проклят тот час, когда я про конкурс проболталась… Не хочу больше на море. Спать хочу».

– Видишь, я ей на спину наплевала, теперь змеёй ползёт. Ядовитая стала. Изольда, не трожь её, ужалит, – проговорила Вера, – ползи, ужик, ползи.

– У вас всё в порядке? Вы головой не долбанулись? Может вас к Демьяну поместить? – усмехнулась Люба. – Изольда, тебе пятнадцать минут на то, чтобы привести в порядок моё койко-место и столько же, чтобы исчезнуть. Сейчас сюда врач придёт.

– Какой врач? – Изольда подошла к Розе, одной рукой подхватила её за талию и поставила на ноги: – Смотрите-ка, ужик на хвосте стоит. Ладно, Зоя, иди, утром репетировать продолжим.

– Я не Зоя, – обиделась Роза.

– А кто же ты? Зоя: змея особой ядовитости, – заржала Изольда.

Люба осторожно отошла подальше. Всё это смахивало на безумие.

– Скажите мне, зачем вам понадобилось всё это барахло? – взмахнув руками, спросила она.

– Ты не в теме до сих пор? – прищурилась Изольда. – Я кому говорила, чат регулярно проверять? Там всё сказано.

– Да читала. Одни споры, по существу ничего нового. Зачем нам ватман, мишура?

– Мы ролик снимать собираемся, – Изольда постучала пальцем по голове, намекая на несообразительность подруги.

– А ватман-то зачем?

– Ты что заладила: зачем, зачем? – возмутилась командир команды. – Будем фоткаться с плакатами. Накалякаем там чего-нибудь посмешнее. Я ещё не придумала толком. Любка, не сбивай. У меня только мысля пошла.

– Я не хочу никого обидеть, конечно. Но вы что, с прошлого века? Текст в видео при монтаже вставляется. Прямо в кадр. Там что угодно написать можно и картинки вставить.

– Умничаешь? Ты как Ньютон – по голове получила, и идея пришла. Подставляй лоб, сейчас ещё раз стукну, глядишь, ты нам сценарий ролика выдашь, – Изольда решительными шагами направилась к Любе.

– Не вздумай! Только попробуй! Врач придёт, обратно меня заберёт. Я не хочу, там Ососов. Бесит меня, – замахала руками в свою защиту.

– Ладно, так уж и быть. Своими силами справимся, – хмыкнула Изольда и вернулась к кровати.

– Так мы во сколько собираемся-то, мне кто-нибудь скажет? – с готовностью, без страха в голосе спросила Роза. – После лекций?

– Перед… И не опаздывай. Так и быть, оладушки сделаю…

– Я на диете с сегодняшнего дня. Любку откармливай. А то она после огуречной диеты прозрачной стала. Всё, меня нет, – Роза скрылась за дверью.

Вера проводила её печальным взглядом:

– Счастливая, – выдохнула она. – Изольда, давай заканчивать. Устали все. Любе после больницы отдохнуть надо…

– Она в больнице наотдыхалась. Люба, давай с новыми силами, – Изольда подошла к Любе и сгребла её в охапку. – Как я по тебе соскучилась.

– Изольда, скажи, ты с головой, когда перестала дружить? – Люба аккуратно выбралась из объятий. – Зачем в инсте выложила фото с врачом? Знаешь, что он мне сказал: «Передай своей подруге, если я только жив останусь…» Ты Свята не знаешь?

– Мы расстались, – рубанула Изольда. – Вот его прощальное письмо, – и она потрясла планом перед носом у девушек.

– Если мне не изменяет память, то за последние дни вы расставались и женились раз пять уже. Освобождай моё ложе, – выдохнула Люба и бросила свою куртку на стул.

– Мы расстались, – уверенно повторила Изольда. – Я даже с Барби поругалась. Она меня предательницей назвала. Ладно, Люба, иди к Игнату спать. Здесь всё равно негде. Со мной на одной кровати ты не поместишься, а Верка к себе не пустит.

Не дав девушке опомниться, Изольда подошла к стене и стукнула несколько раз кулаком.

Вскоре отворилась дверь и на пороге появился Игнат:

– Что опять случилось? Куда что прибить? – позёвывая произнёс он. – Люба, привет! Ты как? Сказали, что ты отравилась.

– Уже лучше. Спасибо за мёд и за огурцы… Как оказалось: мёд с огурцами – отличное слабительное средство.

– А я тут при чём? – усмехнулся Игнат. – Это Изольда вас кормила огурцами с мёдом.

– Чем я кормила? Это ты огурцы несвежие купил. Меня как-то не проняло, – ответила Изольда. – Короче, ты Любку хочешь? Если хочешь, забирай на ночь. Ей спать негде. Иначе в коридор выставим.

Люба гневно посмотрела на Изольду. Что та творила? Точно крышу снесло. Она только хотела возмутиться, как Игнат подал голос:

– Пошли, мои соседи опять ночевать не придут. Две кровати пустые, на выбор любая.

– Изольда, слышишь, тебя приглашают. А я уж как-нибудь у себя, – Люба выдохнула, подошла к кровати и взялась за покрывало.

– Ты чего удумала? – завопила Изольда. – Мы только порядок навели.

Люба с удивлением посмотрела на свою кровать, пробормотала:

– Я понимаю, что здесь порядок как в дамской сумочке. Не хочешь, чтобы свалилось, держи с другой стороны, перенесём.

Изольда сделала недовольную мину, но к кровати подошла. Взялась за концы покрывала. Девушки на счёт три приподняли концы. Но груз оказался настолько тяжёл, а Люба настолько обессилена новомодным слабительным, что она не удержалась на ногах и рухнула прямо на разбросанные в творческом беспорядке вещи. Когда девушка подняла лицо, то к одной её щеке приклеилось розовое пёрышко.

– Изольда, это что сейчас такое липкое разлилось? – Люба упёрлась руками на кровать, пытаясь встать. Она подняла ладошки, покрытые такими же перьями, и задумчиво констатировала: – Кажется, я начинаю оперяться.

– Ты что наделала! – возмутилась Изольда. – Я весь вечер пыталась эти перья приклеить к простыне.

– К чему приклеить простыни? К перьям? Я в курятник попала? Яйцо золотое не снести? – Люба попыталась пальцами одной руки отодрать перья от ладони другой, но пальцы слиплись с перьями воедино. – Ладушки, ладушки… – пропела она, стараясь развести руки. Но перья приклеились намертво. – Что делать будем?

Изольда пожала плечами:

– А я почём знаю. Это суперклей. Если до утра не отпадут, что-нибудь придумаю.

– До утра? А спать я как буду? – спросила Люба.

– Зачем тебе руки, когда ты спишь? У младенцев вообще их спелёнывают, – отмахнулась Изольда и вопросительно посмотрела на Игната.

– Нет, и не уговаривай. Я не хочу с перьями ходить, – парень замахал руками. – Изольда, не подходи, слышишь, я всё Святу расскажу.

– Давай-давай, поведай ему, как спать приглашал, – хохотнула Изольда. – Смотри сам! – и она схватила свой телефон и показала фото, где Свят позировал с тремя темнокожими красотками.

– Игнат, не поддавайся на провокации, – предупредила парня Люба. – Ты думаешь, чего меня выписали? Эта красота без перьев, – и она протянула склеенные руки в сторону Изольды, – разместила в инсте фото себя с доктором. Разумеется, оповещение пришло тут же её благоверному. А благоверный Демьяну переслал. В общем, приходит ко мне врач и говорит: «Жалко мне вашу общагу, но ничего не поделаешь. Вот тебе от поноса таблетки. Лучше выпей сразу целую упаковку, а то всю ночь народ в очереди будет стоять. Давай уходи, пока я жив. Поторапливайся. Мне чётко дали понять, что к вам троим не стоит приближаться ни под каким предлогом». Как оказалось, отец Свята – спонсор клиники.

– К троим? А кто третья? Я или Роза? – спросила Вера улыбаясь.

– Ты, конечно, Демьян Розу и не приметил. Так что, Игнат, иди к себе и запрись.

Не успела Люба проговорить, как звякнул телефон у Игната. Тот посмотрел на экран, потом на Изольду, и только потом показал Любе. Та увидела себя: руки подняты к лицу, пальцы растопырены, из ладоней торчат перья, а позади счастливая физиономия Игната и подпись: «Подготовка к конкурсу в самом разгаре».

– Изольда, ты когда успела? – удивилась девушка.

– А что? Классное фото, – Изольда выставила руку и сделала новое селфи. Поколдовала над экраном. – Круто я научилась у Барби? – на фото над ней с Игнатом летал Купидон и стрелял из своего лука.

– Круто, не отправля-а-й… – прогундосил Игнат. – Всё, пошёл баррикадироваться. Сейчас сюда явится Демьян. И будет мне харакири по-Ососовски.

Игнат выскочил за дверь. Люба посмотрела на свою кровать. Со словами: «Терять мне больше нечего», схватила за один край и потянула на пол. Содержимое посыпалось, покатилось, взмыло в воздух блестящей пылью. А она стояла и с удивлением рассматривала покрывало, которое держала в руках. Попыталась подёргать, потрясти руками, даже наступить кончиком тапочки, покрывало падать не желало.

– Приклеилось… – констатировала девушка, – Изольда, ты подержи покрывало, а я отойду, – попросила подругу. – Только крепко держи, чтобы отодралось оно.

– Ладно, – ответила Изольда и взялась за другой конец.

Люба стала удаляться, покрывало натягивалось.

– Люба, ты что делаешь? – Вера с удивлением смотрела на девушку, которая почти дошла до двери, но теперь шагала на месте, с усилием натянув на себя покрывало.

– Оно тоже приклеилось, отдираю. Понять не могу, зачем на покрывало клей налили.

– Это не мы. Наверно, когда ты на него упала, бутылочка открылась, и из неё вылилось, – пояснила Изольда. И в этот момент она звучно чихнула. Не выпуская покрывало, подняла руку, чтобы почесать нос. Полотно резко дёрнулось, увлекая за собой Любу. Та полетела вперёд. Девушка упала плошмя, прямо на покрывало.

– Ты чего? – спросила Люба, вставая с пола. Покрывало тоже поднялось. Теперь оно было приклеено ещё и к бедру.

– Я? Тоже приклеилась. Мы теперь с тобой как однояйцовые близнецы: куда ты, туда и я.

– А… – усмехнулась Люба. – Я зубы чистить. Спать хочу. Ляжем на пол, обмажемся перьями и пойдём народ пугать. Ты будешь большим пугалом, а я маленьким. Верку назначим нашим щётконосцем.

Вера посмотрела на подруг, попросила их ничего не трогать. Открыла дверь комнаты. Редкие студенты провожали взглядом странную процессию. Впереди шла Люба, обёрнутая покрывалом словно мантией, за ней на солидном расстоянии Изольда несла шлейф. Неподалёку Вера несла две зубные щётки и пасту. Девушка распахнула двери, пропустила подруг, выстроила их перед раковинами.

– Открывайте рты! – скомандовала Вера. – Буду зубы чистить.

Люба и Изольда склонились над раковинами. Открыли рты.

– Стойте, стойте. Я сейчас, – прикалывалась Вера. Она, как дирижёр оркестра, стояла лицом к девушкам. Одной чистила зубы правой рукой, а другой левой. – Подождите. Так, Изольда, пошире, а то гланды не видно. – Изольда хотела что-то ответить, но щётка мешала.

– Вы чего здесь делаете? – в умывальный отсек зашла Роза. – Зачем покрывало притащили?

Молчать было выше сил Изольды. Она мотнула головой, «вырываясь» из-под забот Веры, повернула голову. Теперь к ярко-зелёной полосе на щеке добавился пенящаяся белая.

– Репетируем к конкурсу. Готовься, завтра тебе будем чистить зубы. Верка, воды дай, полью цветок, чтобы не засох.

Роза не стала дожидаться, пока её обольют, выскочила в коридор, решив выйти из состава группы.

Девушки вернулись в комнату. Они долго спорили, как будут спать. Наконец, посовещались, и Вера решила сдвинуть кровати на расстояние покрывала.

Сюрприз 24

– А давайте… давайте… Оденемся, как греческие богини и изобразим встречу на Олимпе? А потом споём. Круто же будет, а? – сквозь сон Люба услышала голос Розы. – Факел поднимем… А туники будут прозрачные. И обруч на голове…

– Ага, лучше нимб на макушке и крылья за спиной. Это ты сама придумала, да? Вот только что, да? – послышался возмущённая речь Изольды. Кажется, кто-то решил отобрать у неё инициативу. – Вообще-то, это была моя идея. Плагиатите, мадам.

– Точно-точно, нимб, факел и руки-ноги к кресту привязать, чтобы спать не мешала! – недовольно бубнила Вера. – Розка, ты чего припёрлась ни свет ни заря. Венец терновый захотелось или тебе зубы почистить?

Люба громко зевнула, потянулась. Села и посмотрела кругом. Вчера они с Изольдой были сцеплены покрывалом. А сегодня… Она близоруко посмотрела на ладони.

– А где покрывало с перьями? – спросила девушка удивлённо.

– Растворилось… – констатировала Изольда. – Пришёл Игнат и растворил… Ну ты и спать. Тебя щупали, трогали, переворачивали и даже разоблачали. Игнат даже испугался, решил, что померла после большой дозы крепительного. Ладно, отвлеклись, – Изольда заняла командную позицию и по очереди повернулась к подругам, – Верка с Любой, встали и за дело. Нам нужен командный дух, а у вас он стух. Сплочённее надо быть, дружнее. За коллектив болеть, а не на толчке сидеть. Во, рифма попёрла. Мы же всех порвём и к победе придём! Так, прочистить горло надо, – Изольда широко раскрыла рот и пропела «А» на верхнем регистре. Голос сорвался и перешёл в сип. – Это я не распелась пока, – и она повторила попытку. – Люба, подпой мне… – подошла она к Любе.

Та нырнула под одеяло и оттуда и буркнула:

– Я с утра не пью и не пою.

Изольда ринулась к подруге, намереваясь сдёрнуть его, но девушка успела закутаться словно в кокон, из глубины которого раздалось:

– Только не бей и огурцами не корми, но я пас.

– Что значит пас? – не поняла Изольда.

– То и значит, – Люба высунула нос. – Обещаешь сидеть, как первого сентября в первом классе, тогда расскажу. Хотя нет, умирай от любопытства.

– Вот плохой ты человек, Бурыгина. К тебе с душой, а ты в консерву лезешь, – вздохнула Изольда, но села на свою кровать. – Слушаю. И вы слушайте, внимательно, – она выразительно посмотрела на Розу с Верой. – А потом ей тёмную устроим, пасовщица.

– В общем, слушайте, – Люба скинула одеяло и, навалившись спиной на стену, начала рассказывать: – После того, как меня выписали в срочном порядке благодаря нашей Дюймовочке… – она посмотрела на Изольду, но та не отреагировала. – Меня позвал в свою палату Демьян на пару ласковых. Мы же с ним успели поругаться из-за его Любани или Любаши, короче – подвесной крысы, которой он дал моё имя.

Когда Свят увидел красочное фото, он позвонил Демьяну, спросил, что происходит в больнице, и посоветовал поспособствовать моему скорейшему выздоровлению. Разумеется, беседа была немедленно проведена с милейшим и ни о чём таком неподозревавшим доктором. Ему объяснили, что наша Святая Троица неприкосновенна.

Передай Изольде, что, если она не хочет усугубить своё положение, – Люба передразнила Демьяна, – пусть умерит свою активность. А ты, моя дорогая, – девушка встала и прошлась по комнате точь-в-точь, как сделал бы это Демьян, – запомни, выйду, помещу под тотальный контроль. У нас на носу защита проекта. О нём должна думать, а не об огурцах.

Девушки переглянулись и засмеялись. Люба нахмурилась и посмотрела на них, а потом присоединилась к смеху проговорив:

– Фу, вы какие. Каждый судит в меру своей испорченности. В общем, он сказал, чтобы я про конкурс на Восьмое марта даже не думала. Он будет в жюри и команду дисквалифицируют, если я буду там.

– Это за что дисквалифицируют? Не поняла? – прогремела Изольда. – Ты сама это придумала, что ли?

– Неа, можешь спросить сама у него. А ещё он сказал, что девятого марта вся команда по проекту едет на базу, где мы будем заканчивать подготовку. Так, теперь по конкурсу. Там опять всё переиграли. Из заготовок нужно только приветствие, ролик-презентация и финальная песня. Остальное в секрете. А теперь расскажите мне, где покрывало с перьями?

Изольда после этих известий вся как-то резко осунулась. Она лишь махнула рукой куда-то в угол, где стояла огромная сумка: «Там, в стирку понесём. Игнат, сказали же, где-то среди ночи растворитель нашёл. Такие перья испортили».

Последнее время Изольда сильно изменилась. Не узнать. От былого пылкого и боевого нрава не осталось и следа. И Вера, и Люба замечали, как девушка иной раз сдерживала себя и подавляла любые взрывные порывы. Теперь Изольда, эмоции которой раньше стремительно опережали разум, стала девушкой-загадкой абсолютно для всех, в первую очередь для себя самой. И её пока что откровенно побаивались – не зная, чего ожидать от подруги каждый раз.

Про Свята при ней не вспоминали. Сама она его тоже не упоминала. Барби, проходя мимо, здоровалась сухо, словно ей было неприятно их общество.

Люба бегала на занятия по проекту. Без Демьяна было сложно. Она не знала всех юридических тонкостей, а в команде больше юристов не было. Обращаться к Петру Иннокентьевичу не хотелось. Вера тоже мало чем могла помочь.

Последний раз вообще Люба едва дождалась окончания занятий. Ей надо было изучить договор, который они собирались заключить с поставщиками бутилированной воды.

– Что скажешь по договору? – спросил Пётр Иннокентьевич.

– Типовой договор. Вроде всё предусмотрено, – пробормотала девушка.

– Вот поэтому предприниматели и выплачивают потом огромные пени, потому что подписывают не глядя типовые договоры. Даю два дня на составление протокола разногласий. Не можете, скажите, я найду время на индивидуальное занятие.

В голосе Петра Иннокентьевича прозвучало что-то такое, что заставило девушку съёжиться и покраснеть, а в голову полезли всякие подозрения.

– Так, вы подготовили договор оферты бронирования прокатного оборудования? – продолжал он.

Девушка подала ему распечатанные листы. Пётр Иннокентьевич положил их перед собой, взял в руку оранжевый маркер. Люба наблюдала за его мимикой. Он нахмурился, поднял на девушку глаза:

– Это что? Бурыгина, вы уверены, что правильно выбрали направление? Вы вообще знаете, что такое прокат? – его голос гремел.

Остальные участники проекта сидели молча и наблюдали, как куратор отчитывал девушку. С каждым его словом ей становилось всё более и более не по себе. Стыд обжигал уши, глаза наполнялись влагой. Сорваться да убежать, так ведь не в детском саду. Она едва досидела до конца занятий.

Сегодня Люба не пошла на бокс. Она налила себе чай, достала печенье и начала изучать договор. Ей дали два дня на всё про всё. Идти на поклон к куратору не хотелось. Выйти из проекта, сдаться – тоже. Но и в чём проблема, она просто не понимала. Девушка смотрела на экран, но не видела его. Слова играли в шарады, буквы двоились, как вдруг она услышала голоса…

– Свят, ты ничего оригинальнее не мог придумать, чем такую дверь установить? Она смотрится как банковская ячейка на станции метро. Общага развалится, а дверь устоит. Боишься, что похитят твою красавицу?

– Да, ладно, Демьян. Чего ты? Сам же сказал, ни в чём не отказывать… Слушай, а может, не стОит. Они какие-то агрессивные в последнее время. Наверно, авитаминоз.

– Чего? Чего? Какой авитаминоз. Их Игнат витаминами снабжает. Ну если у тебя не стоИт, то и не стОит, я всё же в гости загляну. Давно не получал своей порции сарказма. Даже скучно как-то стало.

Раздался стук в дверь и, не дожидаясь ответа, на пороге показались обладатели голосов.

Люба, хоть и была готова к их появлению, вздрогнула, шмыгнула носом, промокнула глаза, натянула на лицо усмешку, которая больше напоминала нервный тик: левый уголок губы подпрыгивал, словно кто-то дёргал его за невидимую ниточку.

– Чего здесь забыли? – спросила вместо приветствия.

– И тебе доброго дня, – съехидничал Демьян, сделал пару шагов в сторону девушки. Свят проследовал за ним, как приклеенный. Дверь закрылась. – Вот, мимо проходили, – и он обвёл комнату взглядом. – А где все?

– Проходил, так проходи… мимо. Чего остановился? Все к Восьмому марта готовятся. Одна я здесь, как проклятая с твоим чёртовым проектом сижу. Надоело всё.

– Прояви чудеса гостеприимства, чаем угости, а я, может, и помогу чем.

– А ты к чаю что принёс, чтобы я угощала? Мы студенты бедные, каждую чаинку считаем, – девушка уже пришла в себя. Нельзя сказать, что ей был неприятен визит Демьяна, скорее, наоборот.

– Вы не бедные, вы меркантильные. Ладно, Свят, давай сюда торт.

И только сейчас Люба заметила большую коробку в руке у Свята. «Мириться пришёл. Задабривать нашу сладкоежку. Только бы она не надурила опять», – подумала Люба, собирая тетради в одну кучу.

– А ты чего сегодня с тортом заявился? – спросила она у Свята, вытирая стол, – в последнее время ты розами с Игнатом сражался. Теперь будешь куски крема катапультировать?

И опять вмешалось провидение. Без стука в комнату ввалил Игнат с полными руками толстых талмудов: «Вот, принёс», – из-за книг ему было не видно, куда он шёл. Игнат уткнулся в удивлённо глядящего на него Демьяна: «Помоги».

Тот на автомате принял книги, повернулся и донёс их до Свята:

– Куда это? – спросил он, принимая книги.

– Ему отдай, – кивнул Демьян в сторону Игната.

Люба смотрела, как стопа перешла к Игнату, потом снова к Демьяну:

– Вы чего творите? На пол положите или мне на кровать, – сказала она в тот момент, когда Свят очередной раз принимал многотомную ношу.

– Я пошёл, – сухо сказал Игнат и направился к двери.

– А чего заходил? – спросил его Демьян. – Я, кажется, предупреждал. Свят, потолкуй с товарищем, пока я с красавицей разбираюсь.

– Демьян, ты по какому праву командуешь? Что ты забыл в моей комнате? – зелёные глаза девушки вспыхнули от жгучего гнева.

– Тебя, – спокойно ответил Демьян. Он вёл себя так, словно имел на это право. – Я забыл тебя. Тимур звонил. Сказал, что ты второй раз пропускаешь тренировку. Вот, приехал, чтобы наверстать упущенное.

– А… Понятно, а Свята ты взял вместо груши. Только на двери комнаты нет вывески: «Спортзал». Иначе я бы заметила. Так что ты адресом ошибся. Не находишь? – она опустилась обратно на стул и включила ноутбук. – Всё, свободен, без тебя проблем хватает. Вернее, из-за ТЕБЯ проблем хватает.

В этот момент девушка не выдержала. Её губы задрожали, глаза наполнились слезами. Ей стало очень обидно. И так ничего не получалось, до кучи он заявился. Пётр Иннокентьевич высмеял при всех, ещё только от Демьяна она не получала. Почему-то перед парнем хотелось казаться умнее, лучше. Ну кто просил его выписываться из больницы так рано? Мог бы полежать ещё с недельку. А за это время она обязательно нашла бы выход из положения.

– Значит так, сопли вытираем, собираемся и на тренировку. Два раза не повторяю. Не послушаешь, я тебя в охапку и донесу до машины. Переоденешься по дороге. Ещё вопросы?

Игнат хотел было ринуться на помощь, но Свят схватил его за плечо и вытолкал за дверь, приговаривая: «Чего лезешь? Не видишь, у людей переговоры идут. Лучше отведи меня к Изольде. Наверняка знаешь, где она обитает со своей компанией». Молодые люди оставили Любу с Демьяном одних.

– Я теперь буду постоянно подле тебя. Тотальный контроль, как и обещал. У нас на носу защита проекта, а у неё любовь-морковь. Имей в виду, я рядом с тобой никого не потерплю. Вот защитимся, делай что хочешь, а пока что будь добра слушаться и подчиняться.

Люба встала, подняла на него свои изумрудные глаза, пытаясь понять, серьёзно ли он это говорил. Парень смотрел на неё внимательно, без злости или сарказма.

– Демьян, – девушка почувствовала, как краска заливала лицо. Слова пришли сами собой, интуиция подталкивала произнести их прямо сейчас. – Я хочу выйти из проекта, – очень тихо проговорила она. Облизнула внезапно пересохшие губы. – Прости, я не справляюсь. Наверно, я очень глупая. Прости,– ещё раз прошептала. Горючая слеза тем временем сбежала по щеке.

Парень поднял руку и средней фалангой указательного пальца стёр слезу:

– Я знаю о том, что произошло на занятиях, – Демьян говорил мягко и тихо, глядя ей прямо в глаза. И девушке казалось, что она повторяла движения его губ. – Именно поэтому я здесь. Сейчас мы едем на тренировку. Ты проветришь мозги. Сделаешь перезагрузку. А потом поедем ко мне и спокойно разберём первый договор. Все с чего-то начинали. И я когда-то многого не знал. Это не страшно. Я не дам тебя в обиду, как не дам в обиду никого из моей команды. И на Петра Иннокентьевича у меня тоже есть свои рычаги воздействия. Ты мне веришь?

«Нет, – качнула головой, а сама подумала: – Не верю. После дачи не верю». Ей стоило усилий, чтобы разорвать зрительный контакт.

Люба села за стол, включила потухший компьютер и стала ожесточённо долбить по клавишам. Рядом почувствовалось движение: Демьян взял стул, развернул его спинкой к Любе и уселся на него как на коня. Девушка замерла.

Ничего не происходило. Она повернула голову, чтобы высказаться, но только приоткрыла рот. Его синий, словно морская бездна взгляд, утягивал за собой. Машинально сглотнула, облизала губы. Молодой человек повторил её движение. Его тёплое дыхание ласково коснулось кожи. Люба непроизвольно прикрыла глаза, когда их языки встретились.

Поцелуй длился недолго. Демьян прервал его первым:

– Поехали. Обещаю, что сделаю всё, чтобы ты была не слабее других.

Она как-то горестно вздохнула, встала, взяла спортивную сумку. В душе поселилась обида. Не тех слов она ждала.

Сюрприз 25

При виде знакомой машины сердце девушки дрогнуло, встрепенулось и радостно принялось отстукивать турецкий марш. Демьян забрал из её рук сумку, закинул её в багажник.

– Садись, чего стоишь? Не май месяц на дворе, – сказал он, занимая своё водительское место.

Однако Люба садиться в машину не торопилась. Она встала на носочки, вытянула шею и пристально посмотрела на капот. Видимо она не нашла то, что искала и решила обойти машину сзади.

Февральский снежок припорошил наледь, которая только и ждала кого-нибудь, кто обязательно на неё ступит. Этим кем-то оказалась Люба. Она как раз была за машиной, когда одна нога оказалась на скользкой поверхности и тотчас проехала вперёд. Вторая же в это время успела приподняться, чтобы сделать шаг. Девушка почувствовала, что теряла равновесие. Попыталась ухватиться за багажник. Рука сама вцепилась в дворник, но наледь, в этом месте шедшая под склон, утягивала ноги под машину. Люба понимала, что, если упадёт, то непременно ударится головой о лёд, чего ей совсем не хотелось. Она схватилась за дворник второй рукой, чтобы удержаться и вытащить ноги. Отчего со стороны казалось, будто она бежала на месте, расположив своё тело по диагонали.

Демьян не сразу понял, что произошло. Он наблюдал в зеркале заднего вида, как Люба что-то искала, затем зачем-то схватилась за дворник и начала его выкручивать. При этом голова девушки то появлялась, то исчезала. Машину делали на совесть, и дворник никак не хотел выкручиваться, тогда девушка начала выдирать его с ожесточением.

Оправившись от первого шока, парень выскочил из машины, подбежал к Любе и успел подхватить ровно в тот момент, когда девушка всё-таки взяла вверх, и дворник с хрустом оторвался. Она испуганно смотрела на парня. При этом крепко сжимала в руке несчастную запчасть и трясла ею у него перед лицом, словно хотела показать что-то очень важное или же наоборот, грозилась этим дворником побить его.

– Ты только не ругайся, я всё сделаю. Я сама всё сделаю, – пробормотала она. – Он сам оторвался. Я здесь не при чём…

– Ага, сам, – усмехнулся Демьян, а потом спросил: – Не ушиблась? – опуская девушку на снег и вытягивая из-под машины, потом рывком дёрнул её на себя и поставил на ноги. – Надеюсь, что больше за машину я могу не волноваться. Ты за сумкой, что ли, полетела? Дворник отдай, – попытался выхватить из её рук отломанную деталь.

– Не дам, – сказала она, уворачиваясь от рук парня и прижимая запчасть к себе. – Сама сделаю.

– Горе луковое, садись в машину и рассказывай, чем тебе дворник не угодил.

Если Демьян и был в гневе, то скрывал это очень хорошо, а может, уже понимал, что сам напросился на неприятности.

– Я сама… Он сам… – бормотала Люба в ужасе, понимая, что опять натворила. – Сколько он стоит?

– Садись, – не выдержал Демьян и рявкнул.

Дрожа всем телом, девушка села в машину. Дворник по-прежнему крепко сжимала в руке, словно это была её последняя надежда.

– Ну, я слушаю, зачем дворник отодрала?

– Я не отодрала. Он сам. Я стала падать. А за что хвататься на твоей машине? Больше не за что, – тараторила она.

– Значит, машина виновата в том, что производители не предусмотрели ручки, за которые можно ухватиться при падении, – усмехнулся Демьян, – руку разожми. Можешь забрать его себе, дарю.

– Спасибо, – и она стала шарить по карманам, пытаясь пристроить туда сломанную деталь.

– Люба, ты сильно головой долбанулась или только при мне такая тромознутая. Рассказывай, чего искала.

Демьян завёл мотор, и машина тронулась с места.

– Я хотела посмотреть царапины, с прошлого раза, – пролепетала девушка.

– Понятно, а раз ты их не нашла, то решила расправиться с дворником. Слышишь, Бурыгина, пока не выехали на трассу: на Мальдивы я тебя не повезу, замуж не зову, дворник, считай что подарил. Но придётся отрабатывать натурой, – он кинул мельком взгляд на Любу, по лицу которой пошли пунцовые пятна: – Обед там приготовить, ужин…

– А я не умею готовить. Это Изольда умеет. А я нет, только если пригореть.

– Что? – Демьян от неожиданности крутанул руль и въехал в кучу снега. – Твою налево. Бурыгина, всё, молчи. Ясно? Пригореть. Что ты вообще умеешь? Плакать что ли?

– Нет, – ответила девушка и всхлипнула, близоруко от набежавших слёз рассматривая дворник. – Вот, смотри, здесь можно припаять или приклеить. Я это умею.

– Молчи, Бурыгина, умоляю, молчи. Я боюсь, что потом придётся тебя вместо дворника на багажнике возить. Сто процентов, сама прилипнешь, клеильщик.

Тимур встречал пару в вестибюле. Любу отправил переодеваться, а сам пока общался с Демьяном:

– Знаешь, с какими словами она мутузит грушу? Это тебе за Марго! Это тебе за Любаню! Это за огурцы с мёдом! Не знаю, что произошло у вас там, но если ты её и дальше будешь бесить, есть шанс победить на универсиаде. Я уже включил её в список.

Демьян улыбнулся. Он и сам видел, что Люба боролась со своими чувствами. Бунтовала, возмущалась, но старалась не показывать этого. Её влюблённость всё равно было видно невооружённым взглядом. Пожалуй, ему импонировало, что девушка старалась быть независимой. Такая хрупкая и смешная эта мышка.

Пока шла тренировка, Демьян успел обсудить с Тимуром план занятий на выезде. Он брал с собой Тимура как инструктора по спорту. Было решено, что все члены проекта в обязательном порядке должны будут поддерживать спортивный режим на базе отдыха.

– Найди мне такую же, – попросил Тимур, – безбашенную и самостоятельную.

– Не боишься, что будет использовать вместо груши? – усмехнулся Демьян. – Их три подруги. Вторая Святова, остаётся третья Вера, но она за Романом бегает.

– Это не самбистка случайно? Хорошая девчонка, мне нравится. Ну так как? Познакомишь?

Люба с удовольствием потренировалась. В душе она была согласна с Демьяном. Спорт оказался лучшим способом отвлечься от проблем. Вот уже и Пётр Иннокентьевич не казался таким страшным и грозным.

– Поехали, – сказал Демьян, поджидая девушку около входа.

– Мы к-к-куда, – спросила она, клацая зубами от странного возбуждения.

Не могла понять, почему ей стало резко жарко, а всё тело напряглось, словно перед эстафетой, где главным заданием будет бег с препятствиями.

– В общагу, да? – она посмотрела снизу вверх в его глаза, ища там подтверждение своих слов.

Люба хорошо помнила, как Демьян собрал её ноутбук с собой. Вряд ли он хотел выгулять гаджет до спорткомплекса и обратно.

– Вы далеко? – раздался рядом бодрый голос Романа.

– Вообще-то ко мне, – ответил Демьян, словно это было само собой разумеющееся.

– Понятно, я хотел спросить тебя, – врач взял в гардеробе свою дублёнку, положил её на диван и начал одеваться. – Планы не поменялись? Ты едешь на базу со своими подопечными?

– Конечно, – утвердительно ответил Демьян, придерживая Любу за талию, чтобы та никуда не рванула. – Я очень надеюсь, что ты взял в поликлинике отгулы. А то мне другого врача в срочном порядке сейчас не найти.

– Обижаешь. Полный пансион месячного отдыха, да ещё и с оплатой. Кто от такого откажется? – улыбнулся Роман.

– Ну, предположим не месяц. А вот что касается отдыха… Ты же сам понимаешь, где Люба, там и тридцать три несчастья. А теперь представь, что будет, если её подруги приедут навестить… Уверен, тебе твой лазарет пионерским лагерем покажется, – и он с лукавой улыбкой посмотрел на девушку.

Та вспыхнула, из-под насупленных бровей кинула на него колючий взгляд:

– А я не поеду, – буркнула и хотела отойти, но почувствовала, как пальцы Демьяна крепче сжали её талию.

И от этого жеста у неё по телу побежали разряды. Ноги окаменели, а внизу живота зазвучал ноктюрн. Ей до мурашек под кожей захотелось прижаться к парню и обнять со всей страстью, но ясно помня, что ночи он проводил с Маргаритой, она сдержалась.

Сколько раз Люба говорила себе, что за счастье надо бороться, вот только как это сделать, чтобы не показаться назойливой или нелепой, она не знала.

– Люба, если ты не поедешь, то этот перец точно будет зря есть свой хлеб, – Демьян продолжал подшучивать над девушкой. – И потом, ты мне за сегодняшнее членовредительство должна. Отговорки не принимаются. Ладно, Роман, если хочешь, поехали, вместе поужинаем.

– Что-то стало страшно. Страдай один, – улыбнулся мужчина и направился к выходу.

Люба посмотрела ему вслед, а потом обратилась к Демьяну:

– Если я такая плохая, чего возишься со мной, словно я маленькая?

– Ты не плохая, моя мышка-малышка, ты бедовая. С тобой весело. А мне по жизни скучно. Поехали. Ты же знаешь, я отказы не принимаю, – и он подтолкнул её к выходу.

– Я не клоун. Развлекать тебя не собираюсь. Пусть твоя Маргоша скачет вприсядку.

– Ревнуешь, значит любишь, – не оставлял её в покое парень. – Всё, решено, едем ко мне. Познакомлю с Любашей. Она ужасно милая. Ты обязательно её полюбишь.

– Не поеду, – насупилась девушка. А в голове проносились кадры один провокационнее другого: то ей представлялись картины жарких поцелуев, то она видела, как Демьян пытается воспользоваться её положением…

– В общаге шумно, а нам с тобой надо поработать. Ты чего боишься? Я не буду к тебе приставать. Веришь? Ты меня интересуешь всего лишь как член команды, – Демьяну хотелось успокоить девушку, чтобы она не боялась заехать к нему. Но парень не подумал, что своими словами наносил девушке глубокую рану.

– Не поеду. Там твоя Марго меня прибьёт.

– Марго у меня не живёт, – ответил Демьян. – Я не привожу к себе женщин, с которым сплю, – ему было интересно наблюдать за её реакцией.

– Как не живёт? – Люба от удивления посмотрела на него широко раскрытыми глазами. – А где живёт?

– У себя на съёмной квартире. Мы не вместе. Это в прошлом.

– Ага, две недели назад, до того, как тебе по чайнику настучали. А кто, кстати, настучал?

– Не знаю, не видел, – отмахнулся Демьян, – считай, что прошлое – целых две недели назад.

– Стало быть, теперь ты ей не нужен и решил переметнуться ко мне. Но я не нуждаюсь в тебе. Я… Я замуж выхожу скоро. Ясно! – она сощурила глаза.

– И за кого же? – усмехнулся он. – Я же сказал, что пока защита проекта не состоится, никаких замуж. Надеюсь не за Игната, а то я ему ориентацию быстро поменяю.

Любе ничего другого не оставалось, как сесть в машину. Демьян предупредительно открыл перед ней дверцу, приговаривая: «Ручка мне на дверце ещё пригодиться».

Всю дорогу Люба молчала. Она мысленно продумывала, как вести себя у Демьяна, чтобы не спровоцировать его. Вряд ли он относился к тому типу мужчин, которые женятся сразу после того, как подержались за коленку.

– Приехали, выходим, – вывело её из задумчивости холодное дыхание ветра, ворвавшегося в открытую дверь. Демьян стоял рядом и подавал ей руку.

– Это твой дом? – Люба удивленно посмотрела на крыльцо, над которым неоновыми огнями горела вывеска: «Оливье».

– Я в ресторане не живу. Это знаменитый ресторан, где Игнат носил на руках Изольду. Спросим, если есть закрытая кабинка, то там посидим, раз ко мне не хочешь.

Люба закусила изнутри щёку. Как не хотела? Очень даже хотела. Боялась, но ей было любопытно посмотреть, как живёт Демьян Ососов. Надо было держать язык за зубами.

Промчавшаяся по лицу Любы гамма эмоций не могла скрыться от Демьяна. Он удовлетворённо кивнул и ухмыльнулся, а затем поспешил зайти в ресторан.

Кабинка, на счастье, нашлась. Парень попросил меню без цен, чтобы не смущать девушку. Они заказали ужин. И пока готовился заказ, приступили к работе.

Люба с удивлением увидела, как Демьян извлёк из своей сумки два ноутбука и закантачил их. Теперь они работали на двух экранах.

Время летело незаметно. Договор был разобран, проект протокола составлен. Оставались штрихи. Демьян решил, что девушка с этим справится без его помощи.

Она, успокоенная, сытая и счастливая, без опаски села к нему в машину и даже задремала. Когда же девушка открыла глаза, то обнаружила, что машина припарковалась в подземном гараже.

– Мы где? – спросила она, сонно хлопая глазами.

– У меня. Ты на часы посмотри. Кто тебя в общагу сейчас пустит? Девчонок разбудишь. Пошли.

– Нет, – она замотала головой. – Я… Я боюсь.

– Чего? Монстров у меня нет, – видя, что девушка впала в ступор, Демьян улыбнулся. – Я же тебе сказал, что не привожу к себе женщин, с которыми сплю. Тебе постелю в зале, а сам буду в спальне. Ну? Неужели слабо? Как отрывать дворники на машине, так мы смелые, а как подняться в квартиру одинокого мужчины, которого ты, между прочим, несколько раз пыталась сделать евнухом, трусим.

Сюрприз 26

Несколькими часами раньше в общежитии

В комнате у Розы давно так не смеялись. Стёкла буквально дрожали, когда раздавалась очередная партия хохота. Да и народу понабилось, как на кастинг невест:

– Изольда, я тоже хочу участвовать, я петь могу. Хочешь, продемонстрирую? – слёзно упрашивала одна девушка.

– А я танцевать и острить, – говорила другая.

– Стоп! – раздался приказ Розы.

Все замерли в изумлении. Роза, тем временем, забралась на стол, встала посреди бутафории, перенесённой с кровати Любы и разложенной в изысканном кавардаке. Одну руку поставила в бок, а второй приподняла надетую на голову блестящую шляпку. Одну ножку девушка поставила на носок.

– Слушать всем меня! По условиям конкурса в команде не может быть больше пяти участниц. Три места заняты: я, Вера и наш руководитель несравненная Изольда. Последнюю прошу не бесить. Мне моя комната дорога. Осталось два свободных места. А вас… – и она начала считать по головам, потом махнула рукой: – В общем, слишком много. Я предлагаю создать запасной состав, который будет помогать и сможет заменить в случае отсутствия. Согласны?

– А на море запасной состав в чемоданах повезём? – спросила Вера, словно первое место было у них уже в кармане, устало усевшись на кровать, но тут же подскочила, вытащив из под попы чей-то пенал: – Хорошо, что без циркуля, а то бы точно укол получила в пятую точку.

– Зачем Изольде море? Её Свят свозить может. Вера, а ты горы больше любишь, – острила Роза, с опаской поглядывая на подходившую к ней Изольду.

– Слышь, девочка-припевочка, всё сказала? – Изольда уселась на край стола, и он слегка ворчливо пошатнулся. В руке у неё был стакан с прозрачной жидкостью. – Горло не пересохло? На вот, глотни водички.

Роза боязливо посмотрела на стакан, аккуратно его взяла, поднесла к носу, понюхала.

– Это что?

– Вода. Не бойся, не отравлю. Я безбашенная, но не до такой степени. Попробуй, тебе понравится. Не хочешь, передай другому. Божественный напиток.

Роза поднесла стакан к губам, высунула язык и осторожно попробовала. Потом взяла в рот глоточек, подержала и вдруг проглотила, сморщившись от возмущения:

– Фу, какая гадость, это же соль голимая.

– Что и требовалось доказать, – довольно произнесла Изольда. – Роза море не любит.

По комнате прокатился дружный рокот смеха. Девушки передавали стакан друг другу и отпивали из него, словно раскуривали трубку мира. Каждая пыталась сохранить на лице улыбку, но насыщенный солевой раствор не позволял им лукавить.

– Девочки, ау, посерьёзнее! – звучно проревела Изольда, перерывая шум голосов: – Кто придумает самое оригинальное название команды, тот войдёт в её состав.

Роза скакала на столе и выкрикивала: «Огуречные богини!»

– Вот если стол развалится, я не виновата. Свидетели, подтвердите, – Изольда попыталась поймать Розу, чтобы снять со стола.

Вера хохотала во весь голос: «Роза и огурец».

– Изольда, хватит, животы уже болят. У тебя есть на примете что? – присоединилась Роза и неудачно спрыгнула со стола, вскрикнула и схватилась за лодыжку.

– Что, колючку обломила? Вот то-то же, будешь слушать больших и умных, – с этими словами Изольда подала руку Розе и помогла добраться до кровати. – Слушай, цветочек ты наш, сломаешь стебелек, даже на глаза не появляйся. Повыдергаю волосы как лепесточки у ромашки и погадаю на них. И так времени мало, а она ещё в попрыгунчика играет. Нет у меня идей! Понимаете, нет! Если бы они были, я бы ваши перлы не выслушивала, – Изольда тяжело выдохнула и села на стул в центре комнаты. – Так не пойдёт. Надо срочно включать фантазию.

– Изольда, ты только со стулом поосторожнее. Он у нас один остался, – тихо попросила Роза. – Остальными с профсоюзом пришлось поделиться, – утонуло в очередном взрыве хохота. – Давайте назовём: «Изольда и профсоюз». Они нам вне конкурса первое место за находчивость дадут.

Изольда проигнорировала просьбу подруги. Она сосредоточенно сканировала комнату на предмет хоть каких-то зацепок. Любая вещь могла стать знаком, любой цвет… Где же ты, вдохновение, когда так нужно?

– «Феи» – банально, «киллеры плохого настроения» – длинно, «конфетки-пончики» – тупо, «карамельки», «мармеладки» – пошло, «неуловимые», «пробивные» – всё не то, – выслушивала варианты Изольда, – «компания из общаги» – скучно.

– «Изольда и Ко», – выпалила Роза. – Не, ну а что? По-моему, очень даже в тему.

Изольда смотрела на девушку, не моргая. Её лицо не выражало вообще никаких эмоций. Мимика мраморной статуи не подавала сигналов. Роза напряглась, поёжилась и на всякий случай отсела подальше, поёрзав на кровати поближе к стене.

– Засчитано, – моргнула Изольд, взмахнула указательным пальцем, пошарила не глядя на столе за спиной, вытащила из-под кипы книг какой-то лист бумаги и принялась выводить запавший ей вариант. – Можете ещё предлагать, но это мне определённо душу греет.

– Ты где пишешь?! – всполошилась Роза. – Ой, нет! Это же мой реферат! Я специально бегала распечатывать его в копи-центр! Ты чего натворила?! Теперь снова идти и деньги платить.

– Сколько паники из-за одного листа бумаги, – закатила глаза Изольда. – Ты лучше посмотри, как твой титульник оживился с моим каллиграфическим «Изольда».

И комната снова зашлась в смехе:

– Розка, скажешь, что автограф знаменитости!

– Профессор должен смотреть и не дышать! Сразу автоматом отлично за экзамен поставит!

– Ещё круче, чем Ососов!

– Боюсь, профессор не оценит такого креатива. Дай сюда. Спрашивать надо, прежде чем что-то брать в чужой комнате, – ворчала Роза, а в глазах стояла растерянность. – Между прочим, у меня нет в загашнике мажора, чтобы за меня везде платил.

– Ладно, без паники. А про мажора забыли все! Ясно? – гаркнула Изольда излишне громко. – В последний раз предупреждаю. Я теперь женщина холостая и одинокая, – она обратилась к Розе, – а ты не паникуй. Замажем и откопируем. Будет, как новенький. Устроит такой вариант?

– А копировать-то где? У меня вот ксерокса не имеется. Не знаю, как у вас, конечно, – Роза раздула ноздри.

– Какие мы нервные, а. И не находчивые. Тренируй мозги, цветуечек ты мой. Мы всё-таки в универе учимся. Схожу в профсоюз. Меня там хорошо знают, быстро всё сделают.

Подруги переглянулись и захихикали.

– А он ещё живой?

– Ты у них не всё разгромила?

– Видела объявление на входе: «Торговым агентам и Изольде вход воспрещён»?

– Вы в курсе, что делают с комарами, которые гудят над ухом? Правильно, прихлопывают. Не хотите, чтобы сделала это я, идите сами. – отбилась от нападок Изольда.

– Ладно, Изольда, при виде тебя, они впадут в ступор и сделают, что угодно, лишь бы спасти уцелевшее, – отмахнулась Роза. – Уговорила, сладкозвучная, я иду с тобой. Буду отпаивать их божественным напитком. Девочки, не все выпили? Перелейте в бутылочку.

– Ладно, с названием порешали. Я полетела в профсоюз. Может, чего новенького по конкурсу расскажут, – Изольда хлопнула по коленям, встала, одёрнула юбку и направилась к выходу. – Роза, не отставай. Я преподам тебе курс молодого бойца.

– Ты только с ними помягче, Из. Не пытай. Они нам ещё пригодятся, – взмолилась Вера с улыбкой.

– А это как пойдёт. Ничего обещать не могу, – хохотнула в ответ подруга, распахивая дверь не глядя.

Когда повернулась, снова застыла. На этот раз с широко раскрытыми глазами от удивления. Перед ней стоял …

– Ты?

– Спасибо, свободен, – небрежно кинул Свят Игнату и убрал свою руку с его предплечья.

– Так я пошёл? – для чего-то спросил Игнат, сделал два шага в обратном направлении и вдруг остановился: – Девушки, если что, сбегать некуда. Там Демьян с Любой харизмой тягаются.

Но Изольда, похоже, или не услышала, или не обратила внимание. Она молча смотрела на возлюбленного, которого она считала потерянным навсегда, и пыталась понять, что он здесь делал.

– Значит так, – сказал Свят, поднимая обе руки, развернув их ладонями к девушке, – я предлагаю вначале спокойно всё обсудить. Сложившаяся ситуация меня не устраивает, тебя, думаю, тоже.

– Смотри-ка, сам устроил, а теперь его не устраивает, – хмыкнула девушка, заикаясь и сглатывая колючую слюну.

– Изольда, сейчас у тебя есть возможность выбрать: я слушаю тебя, ты меня и дальше думаем, как нам быть. Или же я поворачиваюсь и ухожу. Тогда у тебя шансов больше не будет.

Он стоял перед ней, уверенный, с лёгкой полу-улыбкой на лице. Ноги широко расставлены. Жест: «Сдаюсь», был не более, чем для отвода глаз.

Глаза Изольды бегали: она то рассматривала шевелюру парня, то что-то искала в его глазах, то глядела на губы, потом взгляд сбегал на расстёгнутый ворот рубашки. Пауза затягивалась. Девушка пальцами теребила бока юбки, облизывала губы, открывала рот, чтобы что-то сказать, но закрывала его, так и не произнеся ни слова. Она не заметила, как за её спиной просочились девушки, оставив в комнате лишь Веру, в руку которой вцепилась Роза и взглядом умоляла не оставлять её один на один с предстоящим смерчем. Бросить комнату на поругание она тоже на могла.

– Проходи, садись, – выдохнула Изольда, отойдя от ступора, и указала Святу на стул. Голос показался чужим, низким, словно охрипшим. – Чай будешь? – предложила зачем-то.

Роза было открыла рот, чтобы напомнить, что комната всё-таки её. И гостей следовало бы принимать и угощать своим и у себя, но присмотрелась к Изольде и не решилась. Так и осталась сидеть вместе с Верой на кровати, прикидывая, как выскользнуть незамеченными до того, как начнётся очередное Великое побоище, а может, плач Ярославны. Тут чего угодно можно ожидать. Не предугадаешь.

– Да, не откажусь, – парень прошёл в комнату. – Только торт забыл в вашей комнате.

– У нас только кофе, – произнесла Изольда, не вслушиваясь в его ответ. Она уже была на своей волне: пытаясь скрыть внезапно накрывшее её волнение, стала ходить по комнате и открывать и закрывать дверцы тумбочек, переставлять предметы, сдвигать предметы со стола, освобождая место для предполагаемого чаепития.

Роза, заметив, как со стола медленно сползла кипа листов и плавно опустилась на пол, разложившись веером, махнула рукой и безучастно отвернулась к окну.

– Кексы хочешь? – продолжала спрашивать Изольда.

– Давай, – Свят вошёл в комнату и теперь следовал за девушкой, словно хвостик. – Или не надо. Торт. Есть торт.

– Вот сушки, – Изольда поставила банку с кофе и раскрытый пакет с баранками на стол и села рядом с подругами, рассматривая свои коленки. – Торт потом. Грызи сушки, – сказала она, машинально взяв одну из пакета и засунув в рот.

Сушка оказалась настолько крепкой, что не поддалась и на разломилась. Изольда вскрикнула, придя в себя, схватилась за щеку и повернулась к Розе:

– Это что? – потрясла она сухой сушкой.

– А ты размочи её в божественном напитке. Мягкая станет, – ответила Роза, – мы с Верой прогуляемся. В магазин. За свежими… – девушка схватила подругу и потащила на выход.

– Чоботы хоть надень, – крикнула вслед Изольда, а когда дверь за подругами закрылась, усмехнулась: – Как же, в магазин, без верхней одежды, – она посмотрела на Свята: – Рассказывай, чего пришёл?

– Не за сушками, – ответил тот. – Как подготовка к конкурсу проходит?

– Так ты про конкурс пришёл узнать? Оригинально. Чего так заинтересовало? Или новая пассия в команде соперников играет?

Изольда поправила край юбки. Она всеми силами старалась сдержать гнев, просившийся наружу. Хотелось стукнуть Свята чем-нибудь, а не строить из себя благородную девицу. Но слово себе дала, что отныне она сдержанная и степенная, и никто не узнает её истинных эмоций. Пока занималась самовнушением, вопрос вырвался сам собой:

– Как мулатки? Привёз себе сюда хоть одну?

– Какие мулатки? – нахмурился Свят. Он понимал, что не с этого надо начинать, но тоже не мог взять себя в руки.

– Те самые, с которыми на море зажигал. Догулялся, что и про фото забыл?

Парень вопросительно смотрел на Изольду. Он выглядел недоумевающим, от чего возмущение, кипевшее в девушке, всё-таки вырвалось мощным фонтаном.

– Напомнить? Не вопрос, – открыла инсту. На пролистывание ленты ушло время, но оно того стоило. – Вот, освежи память. Это ты на Коста-Рике, это в Турции, это на Гавайях, это в Монако.

Свят взял у неё из рук телефон и стал листать посты. При этом его тело мелко сотрясалось в смехе.

– Что? Смешно?! Вот и катись отсюда! Слышишь, катись, мажор непричёсанный.

– Стой, Изольда, умоляю, остановись! Прости, – сказал Свят, выставив руки и перехватывая девушку. – А на Марсе меня не было?

– На Марсе… не было, – Изольда посмотрела на Свята, не понимая, в чём дело.

– Ты же у меня умница, а повелась на ерунду. Вот смотри: Я на Коста-Рике, а через два часа уже в Паттайе. То есть я перелетел из одной страны в другую со скоростью света, в плавках, ибо времени на переодевание у меня не было, потом тут же схватил почему-то не таек, сфоткался и снова полетел на другой конец планеты. Изольда, милая, ты посмотри внимательно. Ничего не видишь?

– То есть ты, решив таким образом от меня избавиться, наделал в фотошопе снимков и выставил в инсту? – она нахмурилась.

– Ты в сердце сидишь. Так что избавиться от тебя можно только вместе сердцем, но тогда придётся вырвать его к чёртовой матери, – он тепло улыбнулся. – И потом, я же не мальчик пятилетний, чтобы дурью маяться. Зачем мне это? Объясни? Что бы дало? Тебя позлить? Так я и без фото умею это делать, – и он лукаво улыбнулся.

– А как тогда? – растерянно смотрела она, пытаясь поймать улыбку и запрятать её обратно под маску суровости, но это плохо получалось.

Девушка облокотилась ему на плечо. И тут же вдохнула знакомый аромат. Голова закружилась, а в голове мысли затеяли чехарду. На экране вдруг появилась картинка.

– Ой, это ты где?

– Как ты видишь прямо сейчас на слонах в Кении вместе с… блондинкой. Интересно, где в Кении я нашёл блондинку. Явно альбинос, – Свят засмеялся, поднял над головой руку и обнял голову Изольды: – Сейчас мы узнаем, как я умудрился раздвоиться.

Он пальцем полистал своих адресатов, нажал на строчке «Барби», включил громкую связь:

– Да, братец, как отдыхается? – услышали знакомый голос.

– Хорошо, сестричка, чуть со слона не свалился в общаге. Он головой потолок задел и резко на пол лёг, вот я и не удержался. Хорошо, что Изольда меня поймала… – он замолчал. Ему никто не отвечал. – Варвара Кузнецова, быстро отвечай, что это значит?

– Сюрприз, – раздался голос Жеки. – Свят, а что не сказал, что уже вернулся? Мы бы тебя со стюардессами…

– Слышь, пилот без самолёта! Точно отправишься в весёлое пешее путешествие без моей сестры. Варвара, смотри, перекрою тебе кислород, что без Жеки делать будешь?

– А зачем она так со мной? – растерянно спросила Изольда.

– Чтобы доказать своему брату балбесу, что ты его любишь. Изольда, ты где таких клёвых мальчиков добыла? Я столько стоков перерыла, не нашла, – раздался голос Барби.

– Стоков? Изольда, ну-ка, расскажи, как ты тут без меня отдыхала? Хотя не моё дело, конечно, с кем ты отжигала. Так, ради интереса спросил. Но я не хотел бы получать пересланные фото своей девушки… – Свят замолчал, потому что из телефона раздалось ржание Барби, а Жека орал: «Это круче, чем конфетки».

– Свят, я могу тебя попросить об одной услуге? – спросила Изольда, усаживаясь к парню на колени и отключая связь: «Я потом с Барби разберусь».

– Смотря в какой, – ухмыльнулся парень.

Изольда подскочила к столу, замазала штрихом своё имя на титульном листе Розы и протянула бумагу Святу:

– Не откажи, заскочи в профсоюз, попроси откопировать листочек. Скажи от меня, они всё сделают. А мы пока стол накроем, посидим, поболтаем, – Изольда подмигнула парню, чмокнула его в щёку и куда-то торопливо вытолкала его за дверь.

– Что опять удумала, – вздохнул Свят.

Сюрприз 27

Утром следующего дня

Над ухом кто-то настойчиво дребезжал. Люба не глядя отмахнулась, а потом укрылась с головой одеялом. Но стало нечем дышать. Она откинула его, и звонок тут же повторился. Девушка попыталась опустить руку на пол, где должен был лежать её трезвонивший телефон, но пальцы скользили по горизонтальной поверхности, не достигая края. Секунду, сейчас она найдёт мобильный, и тому, кто будил её в такую рань, посчастливится выслушать много интересного в свой адрес. Поспать не дали.

Люба нехотя села. С трудом разлепила глаза. Помотала головой. Но не сразу поняла, где находилась – это была уютно обставленная комната с огромным плазменным экраном вдоль стены.

«Ах да, я же у Демьяна», – напомнила сама себе.

Ей тотчас вспомнилась прошедшая ночь. Закончив работу по протоколу разногласий, она села в машину к Демьяну, который собирался отвезти её в общагу. Усталость мгновенно сомкнула её глаза и отключила сознание от реальности. Проснувшись, с удивлением обнаружила, что они в подземном гараже.

– Выходи, приехали. У меня заночуешь, – сказал коротко парень, доставая из багажника сумки и взваливая их на плечи. – Посмотри на часы, сейчас тебя в общагу уже не пустят, – оборвал, когда попыталась запротестовать, ни за что не хотела идти к нему.

Но времени и правда было много. Хотелось спать, на споры не было сил. К тому же стало до жути любопытно, как жил Демьян. Хотелось, заглянуть в его мир хоть одним глазком. Тянуло туда непреодолимо. И парень убедил в неприкосновенности:

– Если бы я хотел, то мог бы здесь и сейчас. Подземная парковка. Никто не видит. Я слишком богат и хорош собой, – произнёс он с усмешкой, – чтобы насиловать кого-то. Тем более, я отлично помню, как ты однажды попыталась мои яйца перебить на порошок. Пошли, не бойся.

Девушка ожидала увидеть, если не дворцовую залу, то хотя бы фойе театра. Но квартира оказалась на удивление скромной. Всего две комнаты: зал и спальня. Рабочий кабинет комнатой не считался.

Любе было интересно посмотреть на тёзку, но Демьян не показал. Он завёл девушку в зал, где стоял диван, плазменный экран и располагалась дверь на лоджию. Нашла зал таковым, каким он должен быть по её мнению: не большой и не маленький. Вещей было немного, но при этом всё было подобрано со вкусом. В углу стоял декоративный камин. Над ним висело средневековое оружие, такое же, как и на даче. Пока она разглядывала комнату, Демьян расстелил диван, положил на край стопку с постельным бельём, чистым полотенцем, варежкой для душа и футболкой.

– Что это? – она удивлённо посмотрела на последнюю вещь.

– Ты же не взяла пижаму. Вот, пользуйся, – ответил он, смутившись.

Демьян провёл небольшую экскурсию по квартире, показал, где душ, туалет, кухня, а потом пожелал спокойной ночи и зашёл к себе в спальню, не приглашая девушку проследовать за собой.

Чему Люба была несказанно рада. Она не стала переодеваться. Вдруг воспользуется её сонным состоянием и начнёт приставать? Знала она его и спуску давать не собиралась, как и терять бдительность. Так что надела наволочку на подушку, расстелила простынь, засунула одеяло в пододеяльник и укуталась в него, решив, что встанет с утра пораньше и поедет к себе.

Уснула на удивление быстро. Спала без сновидений. Диван был удобным и мягким, подушка похожа на огромное облако. Постельное бельё пахло свежестью. Места более чем достаточно. А в комнате стояло то приятное тепло, при котором хорошо спится: не жарко и не холодно. Комфортно.

И вот она проснулась оттого, что кто-то упорно названивал на её телефон. Или ей всё приснилось, и это колокольчики удовольствия звенели в мозгу? Люба посмотрела на часы и ахнула – половина одиннадцатого. В общаге бы ей точно не дали выспаться. Уже и забыла, когда спала так долго. Стоп. А где тогда Демьян? Тоже спит?

Девушка на цыпочках вышла в коридор и направилась в прихожую.

– Далеко собралась, спящая красавица? – услышала она хорошо знакомые нотки с иронией.

– Нет, умыться, – ответила она.

– Ванна в обратной стороне.

Люба повернулась. Коридор упирался в кухню, где за столом сидел Демьян. Он облокотился на столешницу, подперев голову руками.

– Проходи завтракать… или обедать. Мать такие пирожки напекла, закачаешься.

– А ты чего не в универе? И меня не разбудил, – сказала девушка, подходя к кухне и прижимая к груди руки. – Где моя сумка? Мне идти надо.

– Да? – бровь Демьяна поползла вверх, – а я не помню, чтобы отпускал. Сегодня суббота. Доделаем договор и отвезу.

– Мне переодеться надо, – ответила Люба и покраснела. – А вещи в общаге.

– Я позвоню Вовану, он заскочит и заберёт. Умывайся и иди есть. Работы у нас с тобой много.

Девушка зашла в просторную ванную комнату. Взглянула на себя в зеркало. Удовлетворённо оценила взъерошенный, но свежий вид. Набрала полную горсть воды и склонилась над раковиной. В этот момент услышала, как из кухни доносились голоса. Демьян уже был явно не один, что Любу сразу напрягло.

Она вытерла лицо, влажной рукой пригладила волосы и вышла из ванной. Идти на кухню абсолютно не хотелось. В голове промелькнула мысль разыскать сумку и бесшумно выскользнуть из квартиры. Но тут же представила гнев Демьяна из-за срыва подготовки. И отругала саму себя за трусость и нерешительность. Что, уже людей бояться начала? Не дело. Надо быть уверенней в себе. Кивнула с одобрением решительному настрою и зашла на кухню.

С торцовой стороны стола сидел мужчина. Люба сразу обозначила его как Демьян в зрелости. Он с интересом посмотрел сначала на смутившуюся девушку, а потом вопросительно на сына.

– Пап, знакомься, это Люба Бурыгина. Самый молодой и очень талантливый член моей команды.

Мужчина встал и протянул девушке руку. Ладонь была широкая, слегка мозолистая:

– Дмитрий Владимирович, отец этого молодого человека, – представился он. А потом широким жестом пригласил Любу за стол: – Присаживайтесь. Супруга как знала, пирожков побольше передала.

– Спасибо, но мне надо в общежитие. Там перекушу, – Любе не хотелось смущать своим присутствием мужчин. И она предприняла очередную попытку к бегству.

– Люба, я, кажется, внятно сказал. Закончим работать, тогда свободна. А сейчас садись завтракать, – тон Демьяна не терпел возражения.

Девушка кинула боязливый взгляд на отца. Тот насупился. Кашлянул, а потом посмотрел на Любу:

– Попробуйте хоть кусочек. Пирожки того стоят. Они с яблоками. Потом я вас сам довезу, куда скажете. А ты, – и он обратился к Демьяну, – налей девушке чай или кофе, что она больше любит, и выйди на пару ласковых.

Люба села с краю, взяла пирожок, приняла кружку с дымящимся ароматным чаем из рук Демьяна. Поискала глазами сахарницу. Рот тут же наполнился слюной от заманчивых ароматов. Немедля откусила. От удовольствия защипало скулы.

Парень же поднялся и, ни слова не говоря, вышел за отцом. Мужчины прикрыли дверь. Девушка затаила дыхание. На уровне интуиции она догадалась, что речь пойдёт именно о ней.

– Демьян, я никогда не позволял себе так с матерью разговаривать, как ты с этой девушкой. Ты вообще, что о себе вообразил? – раздался недовольный голос Ососова старшего.

– Но ты же командуешь своими подчинёнными на работе, – возразил ему Демьян.

– Вот ты сейчас верно заметил: на работе и с подчинёнными. Ты не на работе. Девушка у тебя в гостях. У гостей есть право отказаться от гостеприимства и уйти. Если хочешь, чтобы всё было, как на работе, так не приглашал бы её к себе. В следующий раз она не согласится прийти к тебе.

– А она и не соглашалась.

– Ты хочешь сказать, что привёз её помимо воли? Ты понимаешь, что ты творишь?

– Отец, у нас важный проект, понимаешь? Она не справляется. И так за время моего отсутствия её загнобил профессор. Она уже готова сорваться и уйти. Я хочу ей помочь.

– А она у тебя об этом просила? – отец Демьяна заводился всё больше и больше. – Проект. Ты людей за своим проектом вообще видишь?

– Она сама не попросит, – в голосе Демьяна прозвучала горечь. – Слишком гордая и… боится меня. Не знаю почему. Я её пальцем не трогал.

Воцарилась тишина. Люба так увлеклась подслушиванием, что сама не заметила, в каком положении оказалась: не отрываясь от стула, она стрелой вытянулась в сторону двери, повернув голову и подставив нужное ухо. Подаваясь вперёд, приподняла стул на две ножки. Всё-таки девушка далеко не цирковой акробат – в один момент равновесие было потеряно, стул отъехал назад, а Люба, держа чашку в одной руке, а пирожок в другой, полетела ничком на пол.

Раздался грохот падающего девичьего тела и деревянного стула, который краем спинки задел блюдце. Теперь оно прыгало и крутилось на столе.

Люба лежала на полу в позе рыбки: ноги и плечевой пояс вместе с руками были подняты.

– Ты что делаешь? – удивлённо спросил Демьян, глядя, как она подносила ко рту пирожок и пыталась его откусить. Затем потянулась отпить чая из кружки, из-за чего ей пришлось ещё больше подняться и вытянуть губы трубочкой, чтобы не облиться, – М-да, тренировки по боксу не прошли даром, – усмехнулся он.

– Чай пью, – ответила девушка. Вытянула руку с кружкой и подала её Демьяну: – На стол поставь, пожалуйста.

Молодой человек принял посуду, поставил её на стол, а потом поднял Любу.

– Второе имя у тебя – Тридцать три несчастья. Ты как упала-то?

– Как-как? Со стулом. Сидела, а потом бац, и он упал, – тяжело вздохнула и взглянула на парня. – Спасибо, пирожки замечательные. Можно я по штучке девчонкам в общагу возьму?

– Берите, берите, – ответил за него отец. – Демьян, если приедешь к нам, то мать ещё напечёт. Дашка о тебе спрашивала, скоро приедет.

– Дашка, это младшая сестра, – поспешил пояснить Демьян, увидев тень, скоропостижно набежавшую на лицо девушки.

Люба благодарно улыбнулась и приняла пакет с пирожками из рук Дмитрия Владимировича.

– Ты точно хочешь уехать? – спросил Демьян с какой-то надеждой на обратное.

– Демьян, мне очень нужна твоя помощь, – вдруг проговорила девушка. – Я вернусь, честное слово вернусь. Только переоденусь и захвачу свои записи. У тебя оставлю свой ноут, чтобы не таскать. Скачала некоторые договоры прошлых лет и сделала копии с бухгалтерских документов. Я захвачу их с собой. Мне многое там непонятно. Разъяснишь? – и она посмотрела на него с такой надеждой в глазах, что парень не выдержал и наклонился к её губам.

– Ты правда приедешь? Прости, я…

– Прощаю, если больше не будешь командовать, – она улыбнулась и легонько коснулась его губ своими.

Поцелуй был лёгким и хмельным как первое вино. Оно ударило в голову, и обоим показалось, будто яркий свет вспыхнул над их головами.

– Буду, я старший. А тебе придётся меня слушаться, – ответил он, разъединив их поцелуй. – Я буду ждать, беги, моя мышка-малышка.

Отец Демьяна дожидался девушку в машине. У него был большой чёрный внедорожник с затемнёнными стёклами. Любе показалось, что она забралась в вертолёт – настолько высоко располагался салон. Внутри было очень много место, а ещё мягкие кожаные сиденья и лёгкий запах можжевельника, океанического бриза и вербены.

Мужчина подождал, пока девушка устроится, спросил адрес общежития. Люба без заминки назвала.

– Это то, которое прямо к университету примыкает? Повезло. Никогда не опаздываете, наверно, – он обращался к ней на вы, что смущало Любу.

Она говорила мало и на вопросы отвечала односложно. Впрочем, старший Ососов и не докучал ей с ними. Он с лёгкостью управлял своим кораблём, лавируя между машинами. Доехали быстро, минуя пробки. Мужчина высадил Любу напротив входа и поехал дальше.

Она посмотрела вслед чёрной машине и уже собиралась идти к общаге, как спохватилась, что забыла пакет с пирожками на заднем сидении. Разочарованно махнула рукой, вздохнула и направилась к крыльцу, но вдруг заметила, как вдали появился знакомый внедорожник.

Люба решила, что отец Демьяна увидел пирожки и решил отдать их ей. Она улыбнулась его заботе и вернулась на прежнее место на тротуаре, ожидая мужчину. Машина тем временем ехала очень быстро. Подозрительно быстро.

Вдруг автомобиль резко вильнул в сторону. И девушка почувствовала сильный удар. Её отбросило к крыльцу. Голову тотчас пронзила неведанная ранее резкая боль. В глазах зарябило. Сквозь гул в ушах она слышала, как кто-то выскочил на крыльцо. Раздались крики. Девушка хотела указать в сторону уехавшей машины, но рука не подчинялась. В глазах начало темнеть.

Кто-то приподнял её голову, последним, что она услышала было: «Кровь. Скорую вызывайте». Воздуха резко стало мало. И Люба потеряла сознание.

Сюрприз 28

На полсуток назад. Общежитие

Свят был отправлен на битву с профсоюзами, а Изольда решила блеснуть своим умением сервировать стол. Пожалуй, это было одним из её любимых занятий. Она умудрялась поставить все блюда так, что каждый мог дотянуться, и места оставалось предостаточно. Словно по мановению волшебной палочки тарелки передвигались сами так, как надо. Кроме того, девушка умела создавать из салфеток цветы и животных. И вот сейчас ей хотелось показать себя с самой лучшей стороны. Примирение следовало отметить, ибо неизвестно, сколько оно ещё продлится.

«Я тебя никаким синим курицам не отдам, – думала, счастливо улыбаясь, – сама посинею, но ей не достанешься!»

Где-то в глубине подсознания робко стучалась другая мысль: «У него было своё прошлое, у тебя своё. Но он всё бросил и вернулся к тебе».

И тут же её отбрасывали назад железные контраргументы: «Там его отшили, и он прибежал зализывать раны».

«Пусть будет даже так, и что из того. Неужели от этого ты станешь менее счастливой?»

«А если он опять сбежит?»

«А ты сделай так, чтобы не сбежал. Не только оливье его корми, но ещё… отбивными. Против твоих отбивных ещё никто не устоял».

«Ага, и буду я для него пожизненной поварихой, а я хочу быть королевой!»

«Тогда интересуйся его делами, вникай в них, старайся сделать так, чтобы он без тебя стал как без рук. Береги его как зеницу ока!»

«А… Ему сейчас нажалуются в профсоюзах, и он бросит меня! – волна паники накрыла с головой. – Срочно догнать, вернуть, в профсоюзы я сама слетаю. Нечего ему слышать про мои подвиги!»

Она повернулась и рванула к двери. По дороге налетела на стул, тот качнулся и стал падать. Девушка подхватила его одной рукой, подняла на автомате над головой и выбежала в коридор.

– Полундра, Изольда пошла стул метать, – раздался голос Розы.

Ему вторил смех Веры:

– Ты что, репетируешь, как богиня Афина врагов стулом разгоняет?

– Что? Повтори, что ты сказала? – Изольда резко затормозила, сощурила глаза и пошла в сторону Веры. – Повтори, раз такая смелая. Мы, вообще-то, больше не богини.

– А кто? Охотники за мамонтами на стульях? – Вера посмотрела на Розу, подмигнула.

– Свят возвращается! – крикнула Роза.

Слова магически подействовали на девушку. Она тут же поставила стул и елейным голосом с примесью сарказма предложила девушкам присесть, пока она закончит готовить сюрприз.

– Слышь, ты бы второй тоже вынесла.

– Ничего, на коленках поместишься, – сказала она Розе. – У тебя задница тощая… Вернее, я хотела сказать, что ты худенькая… А где Свят? Что-то я не не вижу.

Роза, понимая, что ей сейчас придётся несладко, решила сменить тактику:

– Свят придёт, а у тебя ничего не готово. Иди уже, твори и созерцай.

– Что делать? Там пока нечего созерцать… – усмехнулась Изольда.

Волнение оказалось настолько сильным, что Изольда начисто забыла про профсоюзы.

– Я чего вышла-то, не только, чтобы вам стульчик вынести, примадонны. Быстро за ложками сгоняли, пожалуйста.

«Быстро» и «пожалуйста» было сказано настолько разным тоном, что девушки решили не доводить подругу, которая изо всех сил старалась быть авторитарной и вежливой одновременно.

– А-а-а… – протянула Вера, – а мы уже решили, что пожар начался и ты мебель выносишь. Так сказать, заботишься о казённом имуществе.

– Ложек. Ложек нет. Пойду найду и соберу, – словно речитатив проговорила Изольда.

– Иди к себе, – отправила её Роза, – сейчас принесу.

Девушка быстро смоталась на кухню и неслась обратно с полными руками столовых принадлежностей.

Следом за Розой из кухни выбежало несколько девчонок с криками:

– Э, с мажорками связалась, решила, всё тебе можно?

– Тебе Верка наплевала на спину, и ты решила, что теперь бессмертная!

– Ложки отдай!

– Не отдам, Изольде торт есть нечем, – крикнула через плечо Роза и влетела в комнату к Вере.

Бежавшие позади девушки налетели на Розу, застывшую на пороге.

– А молоток для мяса зачем? – замедляясь произнесла одна, выглядывая из-за её плеча.

Но задние по инерции не успели затормозить. Они всё-таки сбили с ног Розу. Та выставила руки вперёд, роняя по пути приборы, полетела прямо на стол.

Изольда вовремя сообразила, что сейчас произойдёт сцена под названием: «Полёт торта над кроватями», и ринулась между Розой и столом.

Она успела. Роза врезалась в её грудь, ощутив удар в спину. Изольда стояла, растопырив руки, наклонив тело вперёд и сдерживая живую массу. Девчонки, не успев затормозить, теперь сползали вниз.

– Спасла! – гордо произнесла Изольда, глядя сверху вниз на лежавших у её ног девушек. – Не стоит падать передо мной ниц, я всего лишь спасла торт, а не общагу от разрушения.

Вера не торопилась заходить. Она внимательно прислушивалась – шум вдруг сошёл на нет. Тишина была подозрительной. Девушка осторожно заглянула в комнату. Её взору открылись местные деликатесы: бутерброды со шпротами и свежими огурцами, с помидорами и сыром, с колбасой, с малиновым вареньем, банки с соленьями, а в центре возвышался громадный аппетитнейший торт. Он был настолько огромным, что им можно было бы накормить весь их этаж. Хорошо, пол этажа. Ладно, четверть. Пожалуй да, комнату Изольды и соседей.

С пола поднимались девушки, словно завороженные, они, не отрываясь, глядели на стол. Одна за другой сглатывали слюну.

– Что хотите делайте, я от вас сегодня не уйду, – первой прервала молчание Роза. – Я вот и ложечку себе припасла.

Она присела и подняла с пола первое попавшееся под руку.

– Не мала ли ложечка? – спросила Изольда, глядя на половник, зажатый в руках Розы. – В рот-то влезет?

– А зачем так много бутеров?

– Тут на весь корпус хватит.

– Тогда и мы остаёмся.

Прозвучали нестройные голоса участниц недавней «кучи-малы».

– У нашей кулинарной затейницы спроси, – ответила Вера, глядя, как Изольда внимательно рассматривает на полу мозаику из рассыпанных столовых приборов.

– Роза, скажи мне на милость, – спросила Изольда, потирая в задумчивости подбородок: – А зачем ты взяла китайские палочки? Я обязательно прослежу, чтобы они достались именно тебе. Мне очень любопытно посмотреть, как ты ими будешь торт есть.

– Да ладно, я же хотела как лучше, чтобы не бегать туда-сюда-обратно. Видишь, на столе не только торт, но и шпроты, колбаса, варенье, огурчики.

– Вот спасибо, вот просветила, – ёрничала Изольда. – А я, неграмотная… Думала, что канапе с маслинами.

Роза по-собачьи склонила голову, обернулась в сторону кровати Изольды, внимательно посмотрела, подошла, пошарила руками. Потом подошла к кровати Веры, проделала то же самое.

– Роза, я могу узнать? Ты там чего ищешь? Не мороженое часом?

– Нет, маслины, – ответила Роза. – Ты сказала, что на канапе маслины. Не видно нигде. А в какой они банке: стеклянной или железной?

Глаза Изольды округлились. Она помолчала, а потом разразилась громким сотрясающим всё её пышное тело, смехом:

– Канапе – это такие бутерброды, а не диван с подушками. Деревня ты, а не пригородная! – потом обратилась к стоявшим рядом девушкам: – Так, я сегодня добрая. Посему разрешаю поприсутствовать при трапезе с условием, что всё лежащее на полу будет собрано, вымыто, а принесены только ложки. Роза, ты слышишь, топоры для рубки торта и молоток для отбивания крема не нужен. Только ложки. Это, – и она ткнула пальцем в поварёшку, – не ложка. Это половник, им суп разливают, можно чай из чана, но не торт. На канапе не сидим, их едят. Что ещё хотите узнать? Что такое фрикасе или карпаччо?

– Ты не умничай. Бутерброд хоть как назови, он таковым и останется, – с умным видом выдала Роза. – Слышали? Стульев мало, кто не успеет, тот останется за дверью.

Девчонки махом собрали с пола рассыпанные столовые приборы и с ними исчезли, но ненадолго. Вскоре они стали появляться одна за другой: в руке каждая сжимала ложку, почему-то столовую, под мышкой тащила свой стул. Последними появились неизвестно откуда взявшиеся парни – соседи Игната по комнате. Те несли скамью.

– Это что? – Изольда смотрела, как сие длинное сооружение медленно вносилось в комнату.

– Как что? Сказали, кто стул принесёт, тому кусок торта дадут, – ответил один из них. – Куда ставить?

– К себе, – распорядилась Изольда. – К себе несите! Садитесь и там ждите.

– Нет, мы вам не доверяем. Ставь сюда, – скомандовал он товарищу.

Не успели молодые люди поставить скамейку, как тут же на неё уселась стайка девушек.

– Так, Роза, вот тебе первое задание. Сделай так, чтобы эти ряды поредели. Я не помню, чтобы на дверях было написано: «Буфет. Работаем круглосуточно!».

– Так что празднуем? – неизвестно откуда нарисовался Игнат и потянулся к ближайшему бутерброду с золотистой рыбкой.

– А ну не трожь! – прогремела Изольда. – Ещё никто не пришёл, а он уже щупальца на угощение распускает! Рано! Имей терпение.

– А кого на сей раз ждём в таком составе? Не меня, случайно? – Игнат позёрским манером провёл рукой по волосам. – Кстати, Люба где потерялась?

– Это совсем не кстати, – в этот момент крепкая рука обвила Изольду сзади, а над ухом раздался голос Свята. – Мне, без сомнения, очень приятно, видеть вас всех здесь. Даже тебя, Игнат, не поверишь, как приятно, – не без сарказма произнёс Свят.

– Понял, так бы и сказали, что мероприятие для избранных. Всё, уходим, – парень махнул столпившемуся народу, зажимающим ложки и тарелки в руках.

В то же время народ продолжал прибывать. С галёрки слышались реплики:

– А что происходит?

– Изольда замуж выходит.

– Нет, Ососов появился, проставляется.

– Что? Ососов женится? На ком?

– На Изольде.

– А Кузнецов?

– А он в Кении на слонах катается. Его туда Демьян отправил.

– А чего стоим?

– Чего-то давать будут.

Свят протянул новенький титульник Розы Изольде и прошептал на ухо: «Свет очей моих, может просветишь, что происходит?»

«Сама не понимаю. Всего-то попросила ложки принести… Как теперь всех выгнать…» – ответила любимому одними губами.

«Ладно, разберусь», – легкий поцелуй лёг на шею девушки. Следующие поползи за ухо, потом снова спустились вниз и скользнули за плечо. Изольда блаженно улыбалась, не открывая глаз. От каждого касания дрожали все фибры души, наигрывая страстную мелодию ожившего сердца.

Девушка отклонилась назад, положив голову на плечо. Она почувствовала дурманящий аромат. Закрыла глаза и втянула воздух, наполнив лёгкие до упора. Вот так и сидела бы и не вставала. Кайф. Чистый кайф.

– Кажется, мы здесь лишние, – прошептала Роза, поглядывая на Веру.

– Это они здесь лишние. Если что, наша комната свободная, – Игнат времени не терял. Он затолкал в рот бутерброд со шпротами и тщательно пережёвывал. – Вы идите, а я присмотрю, чтобы ничего отсюда никуда не растащили, – и он протянул руку к следующей закуске.

– Игнат, о ближних тоже надо думать, – встрепенулась Изольда. – Итак, вы тут для дела. У меня назрела идея для ролика. Сейчас обсуждать будем. А перекус нам в помощь. Кто не член команды, прошу очистить помещение.

– Мы сочувствующие, – ответил за всех Игнат, примеряясь, как обойти возникшую на пути Изольду.

– Это перекус? А я-то думала-а, – протянула Вера. – Думала, сейчас накормят от пуза…

– Слепила из того, что было. Не обессудьте, – пожала плечами Изольда не замечая сарказма.

– А торт-то, торт какой. Умопомрачительный. Подожди, – Роза нагнулась над столом. – Там что-то написано.

Девушка аккуратно сняла прозрачную пластиковую крышку с синего гладкого торта в серебристых разводах, украшенного россыпью белых бусин самого разного диаметра и такими же кристаллами.

– Изольда, я люблю тебя! – громко произнесла Роза.

– Тут всего-то пара тарелок еды. Не стоит так откровенничать. Я для всех старалась, – отмахнулась Изольда, густо покраснев. – Ладно вам, засмущали.

– Это не я тебя люблю. – возразила Роза, – это торт тебя любит, – она указала пальцем на надпись на поверхности торта.

Изольда приложила холодные пальцы к своим пылающим щекам. Она повернулась к светящемуся от счастья Святу. Тот блистал свой неповторимой улыбкой, довольный произведённым эффектом. Девушка невольно улыбалась той самой улыбкой, которую дарят тайком скромницы своим избранникам. Свят подошёл к ней, взял за руки:

– Изольда, я тебя люблю и хочу, чтобы ты стала моей женой.

Слёзы сверкнули на глазах девушки. В комнате воцарилась тишина, которую перебил едва слышный шепот: «Как романтично!»

Изольда нежно обвила его шею руками и прошептала прямо перед его губами: «Я тебя тоже люблю. Я согласна».

Их губы встретились. Он доминировал, и она с радостью подчинялась.

– Ну всё, общага спасена! Землетрясение отменяется, – съехидничала Вера, удобно устраиваясь на стуле. – Садитесь, пока эти двое собой заняты. Не будем смущать молодых, а лучше перекусим за их здоровье.

Девушки зааплодировали, прыгая на месте. Молодые люди вышли, унося в руках тарелки с провизией.

– Давайте есть уже. Я от голода скоро завою, как волк на Луну? – Вера пододвинула к себе две свободные тарелки, выбирая бутерброды и прицениваясь к кускам торта.

– А ты чего решила двойную норму сегодня сделать? – удивлённо спросила Роза.

– Любе надо оставить. А то она придёт, а там пусто…

– Не надо, – Свят, придерживая Изольду за талию, подводил любимую к столу. – Они с Демьяном на тренировку отбыли, а потом по проекту работать будут. Демьян голодной её не оставит.

Изольда посматривала то на стол, то на любимого. Она взяла в руки вилку, потом положила её обратно. Потом зачем-то положила себе на колени салфетку и стала её теребить.

– Тебе что положить? – участливо спросил молодой человек. Он стаял за стулом девушки. Свободные места были, но не около стола.

– Мне? – она быстро пробежалась глазами по столу: – Я не голодна, только потом торта кусочек съем, тот, где сердце нарисовано. А вы что смотрите? Ешьте и слушайте внимательно, – продолжила Изольда, словно ничего и не было. – Поскольку команда названа в мою честь…

– Мы же ещё не определились с названием, – перебила Роза с набитым ртом.

– Другие варианты есть?

– Пока нет, – подхватила Вера. – Свят, ты в следующий раз торт из котлет закажи. Или Жеку пригласи с икрой красной.

– Значит, выбор сделан. – Изольда сделала Вере знак замолчать. – Кота за хвост тянуть некогда. Командира не перебивать. Иначе я с мысли собьюсь.

Все закивали, наклонившись над тарелками и усиленно работая челюстями.

– Командир, то есть я, будет лицом ролика. В начале коротко расскажу о себе.

– Очень коротко, тебя и так каждая собака знает, – снова перебила Вера.

Изольда одарила её взглядом возмущения. Та смело показала рукой, что оратор мог продолжать излагать идею.

– А потом пройдусь по комнатам и расскажу о каждой из вас. Буду заходить, а заставать вас за своим делом. Что вы там любите? Вера пресс будет в планке стоять и попутно контрольную для Маргоши перечитывать, а Роза… Роза будет картошку чистить и печенье хрумкать.

– Почему я такая? Разве я такая? Я чего-нибудь поинтереснее придумаю.

– А потом я вернусь к нам, а там уже все-все-все за столом. Хохот, веселье, и учебники по всюду. Типо того. Конец ещё сырой.

– Не только конец, – буркнула Роза.

– И ещё не совсем сырой, но на пути к этому, – добавил Свят.

Девушки переглянулись. Вера поперхнулась и закашлялась. Изольда уставилась до него. Не сразу поняла, о чём речь, а как поняла, расхохоталась на весь этаж.

– Ладно, хватит шутки шутить. Роза, иди ищи по общаге камеру хорошую, телефон последней марки, чтобы сильный был, как у стримеров, – скомандовала Изольда.

– Вера, ты дуй на поиски петличного микрофона, чтоб меня слышно было, – делегировала подруге.

– А ты? – с подозрением спросила Роза.

– А я идейный вдохновитель. И так за вас всю работу делаю. Ну-ка подхватились и пулей из комнаты.

– А где я микрофон найду? – озадачилась Вера.

– Кто мне камеру даст? – не поняла Роза.

– Девочки, всё будет. Можете не переживать. – успокоил Свят. – Изольда, поехали искать аппаратуру. Если до утра не вернёмся, не переживайте, значит мы на след напали.

– А торт, с сердечком? – спросила она жалобно.

Сюрприз 29

– Пойдём уже, Изольда, – Свят потянул девушку за руку.

– Подожди, я ещё не попробовала этот бриллиантик, – девушка сидела за столом. В руках она держала тарелку, к поверхности которой прилипло несколько бисквитных крошек. – Бусинку попробовала, а бриллиантик нет, – и она потянулась вилкой к блестящему квадратику на торте. – А ещё эту буковку.

– Дорогая, я тебе ещё один такой торт закажу. Оставь это девочкам. Правда, девочки, это вам?

– Свят, а ты тащи её. Она же пока последнюю каплю крема съест, с места не сдвинется, – прокомментировала Вера. Девушка развалилась на стуле, выпятив вперёд свой плоский живот. – Ты специально такой огромный торт приволок? Чтобы нам плохо стало? Чтобы у нас сахарный диабет развился? Так же нельзя издеваться над голодными студентами. Стукните кто-нибудь в стенку, пусть сюда Игнат с компанией подтягиваются. А то торт к утру испортится.

Свят засмеялся:

– Хотел бы я посмотреть, как в общаге может что-то испортиться, – он снова обратился в своей возлюбленной: – Дорогая, ты хотела камеру поискать. Пошли, а то потом поздно будет.

– Изольда, свали уже, хватит народ объедать. Свят, ты её в охапку и идите.

Девушка бросила недовольный взгляд на Веру:

– Слышь, наглая какая! Я на стол накрыла, бутербродики наделала, а она на готовое пришла и меня же ещё и выгоняет. А ты чего сегодня на тренировку не пошла? Спасла бы свою фигуру от неминуемых разрушений.

– Ладно, я тогда в читалку, – Вера встала, взяла книжку: – Кто последний, тот и убирает со стола.

– Уговорил, Свят, я иду, – Изольда оторвалась от торта и направилась к выходу.

Парень проследовал за своей девушкой. Около двери он повернулся и показал Вере «Спасибо».

До лифта они дошли без приключений. И, наверно, так же спокойно и уехали бы, если бы он подошёл вовремя. Но, к сожалению, лифт бродил где-то между этажей.

Изольда повернулась в сторону двери своей комнаты, задумчиво посмотрела и произнесла: «Свят, ты езжай, а я пойду работать над конкурсом. Ни Вере, ни Розе ответственное дело доверить нельзя». Девушка сделала два шага в противоположную сторону от лифта, как тут же была перехвачена Святом. Молодой человек подтянул её к себе. Его жест был нежным и властным одновременно.

– Изольда, мы едем искать камеру. Она нужна для создания ролика, – произнёс он волшебные слова.

– Интересно, что они у нас забыли, – сказала она, глядя на вереницу студентов, потянувшихся к её комнате. У каждого в руках была тарелка.

Вскоре очередь выстроилась за дверями. Народ начинал волноваться: «По маленькому давай, а то всем не хватит».

– Пойду разберусь, что происходит, – Изольда деловым шагом рванула к своей комнате.

– Иди в очередь, – услышала она от стоявшего около дверей.

– Ты мне? Я, вообще-то здесь живу, – недовольно посмотрела Изольда на мешавшего пройти.

– Сказали, что ты ушла. Вот и уходи!

– Изольда, лифт подошёл. Поехали за камерой. Ролик будем делать!

– Ролик, – пробурчала Изольда. – Я им сделаю сейчас ролик.

Она достала свой телефон и стала на него снимать жаждущих торта, и тех, кто выходил с лакомством. Потом просмотрела записанное. Видимо, осталась довольная, ибо пробормотала: «Первый кадр готов. Осталось придумать слоган».

Всю дорогу Свят держал девушку за руку, словно боялся, что она сейчас сорвётся, выскочит из машины и побежит в общагу народ строить.

– Святослав Иванович, вас куда вести? – спросил водитель.

– Давай ко мне на квартиру. Не знаешь, из клининговой компании приходили? – поинтересовался Свят.

Водитель ответил утвердительно.

Изольда не раз приезжала к молодому человеку в гости, но в этот раз она волновалась больше, чем в свой самый первый визит. Сейчас она переступала порог невестой. Свят не просто сделал ей предложение, он его сделал перед народом. Теперь всё по-настоящему.

– Свят, а ты и правда хочешь, чтобы я стала твоей женой? – смущаясь спросила девушка.

– Правда, любовь моя, – ответил он, заводя её в зал. – Знаешь, я в этой поездке много думал. После того разговора, я отключил телефон, чтобы он не отвлекал меня. Смотрел на море и представлял, как ты рядом со мной. Не скрою, мне хотелось забыть тебя, но я не смог. Тогда решил, что ты обязана выслушать меня, а я тебя. Спокойно, без подколов. В аэропорту меня встречал Демьян. Я знал, что он планировал помириться с Любой. Но что-то не заладилось у них. Вот мы и решили похитить вас из общаги…

– То есть ты хочешь сказать, что Люба сейчас у Демьяна? – Изольда широко раскрыла глаза. – Бежим срочно спасать.

– Кого?

– Любу, не Демьяна же. Ты понимаешь… – Изольда замялась. – Как тебе объяснить? Она не такая, как мы. Она очень скромная и стеснительная. А ещё, она романтик. С ней надо как у классиков: красивое ухаживание, постепенное завоевание её сердца, потом предложение руки…

Свят изумлённо посмотрел на девушку:

– Я не знаю, собирался ли Демьян в чём-либо ей объясняться. У неё проблемы с проектом. Демьян боится, что она сорвётся.

Свят прошептал последние слова Изольде прямо в губы. Он обнял девушку, прижал к себе. И ей показалось, что их сердца перекликались:

– Тук.

– Тук-тук.

– Туки-туки-туки-тук.

– Тук-тук.

Она приоткрыла рот, впустив наглый и настойчивый язык. Потёрлась своим языком о пришельца, словно кошка, которую гладит хозяин.

Её руки обвили его за шею, прижимая к себе молодого человека. Пальцы приятно щекотал бархат его волос. Кожу обжигали его прикосновения.

Он целовал её лицо, а руки скользили по обнажённой спине, покрытой лишь полоской ткани бюстгалтера. Свят, даря ласки своей любимой, пытался найти ответы на мучавшие его вопросы.

Какой мужененавистник придумал сей предмет гардероба? Какие волшебные слова надо знать, чтобы найти крючки на бюстгалтере? Как женщины умудряются их застегнуть на спине, не поворачивая, при этом головы? Почему мужчина, даже рассматривая его под лупой, не может понять механизм его работы?

Сюрприз 30

Словно сквозь вату, отдалённо были слышны голоса. Как будто бранились два человека: мужчина подначивал, а женщина бормотала и ахала.

Люба открыла глаза, но не сразу поняла, где она. Над ней какой-то сиренево-сизый потолок. В нос тут же ударил сильный запах лекарств. Над головой за макушкой едва различимо что-то жужжало.

Девушка поводила глазами. Тупая боль ткнулась в черепушку с левой стороны. Зажмурилась. Пошевелила пальцами на руках. Она повиновались, но с ленцой. Тогда вытянула носочки ног. Они оказались более подвижными. Снова огляделась. Всё тот же сиренево-сизый потолок.

Бормотание, прекратившееся на какое-то время, возобновилось. Его перебивало кряхтение, мужской басовитый шепоток.

– Эй, есть тут кто? – прошептала Люба и закашлялась. Рот отказывался повиноваться. Язык распух. Хотелось пить.

Девушка аккуратно, стараясь избежать боли, повернула голову в одной сторону. Её взор уткнулся в тонкий прозрачный шнур, который шёл от полиэтиленового мешка с бесцветной жидкостью, удерживаемого на металлической основе.

Люба с детства до потери пульса боялась уколов. На занятиях по оказанию первой помощи она навсегда запомнила «Не навреди», и этому правилу старалась следовать всегда и везде. Когда же на уроке её просили рассказать, как правильно наложить шину при переломе, одноклассницы тут же предупредили фельдшера, который проводил занятие:

– Она при виде шприца или крови сразу теряет сознание. Как видит, так хлоп и нету.

После этих слов девочка действительно побледнела и медленно опустилась на парту. С того момента ей поставили “отлично” по этому факультативу, а также по ОБЖ и больше ни разу ничего не спрашивали.

Вот и сейчас, увидев капельницу и догадавшись, что иголка должна быть воткнута куда-то в неё, Люба почувствовала, как ей стало не хватать воздуха, голова начала кружиться, а она сама медленно, но верно теряла сознание.

– Мне плохо… – прошептала девушка.

Но её слабый стон был заглушён спором двоих.

Поняв, что никто не спешил к ней на помощь, Люба решила самостоятельно прийти в себя. Она попыталась приподняться на локтях, чтобы понять, кто рядом с ней выяснял отношения, а её не слышал.

Напротив кровати в уже знакомой или похожей на прежнюю палате стоял диван, на котором в какой-то странной позе то ли сидела, то ли лежала Изольда. Это она то бормотала, то возмущалась, шевеля губами.

Чуть поодаль раздалась мужская короткая брань. Люба медленно повернула голову. В кресле, вытянув свои длинные ноги, сцепив на животе руки, спал Свят.

«Эти двое даже во сне спорят. Какая милая пара», – подумала Люба, улыбнувшись.

Она окончательно села. Посмотрела на руки. К тыльной стороне кисти была подведена капельница. Девушке и в самом деле стало плохо. Она выдохнула. Хотела лечь, но побоялась пошевелить рукой. «А если сейчас воздух попадёт в вену? И всё, мне крышка…» От придуманной страшилки стало ещё хуже. Как назло, сильнее захотелось пить. В глазах всё поплыло и закружилось.

– Спасите, – прошептала она первое пришедшее на ум слово. На сей раз голос прозвучал куда громче.

– Что? Где они? – Изольда подскочила словно мячик. Покрутила головой. Но, скорее всего, она ещё до конца не проснулась, потому что не заметила сидящую на кровати Любу.

– Свят, вставай, они здесь. Я их слышала, – девушка потянулась, чтобы задеть Свята, но спросонья не рассчитала расстояние.

В этот самый момент Свят решил поменять позу. Он приподнялся, выпрямился и стал закидывать ногу за ногу. Изольда, которая тянулась, чтобы разбудить Свята, каким-то образом уцепилась за его мокасину. Свят потянул ногу на себя. Мокасина соскочила и осталась у Изольды в руке.

Изольда поднесла туфлю к лицу, близоруко посмотрела на неё, а потом поднялась и на носочках подошла к Святу.

Люба наблюдала за этой сценой и пыталась понять: сон это или действительно происходило наяву. Слабый ночник освещал кресла и диван, но тень скрывала ту часть палаты, где стояла кровать Любы.

– Свят, Святушка, мне страшно, – прошептала Изольда, тряся за плечо молодого человека. Но он не просыпался, а лишь бормотал всё громче и громче.

Тогда девушка оставила его в покое, подошла к двери палаты и вышла.

Спустя некоторое время стал просыпаться Свят. Он потянулся, встрепенулся, окликнул Изольду. Но ему никто не ответил. Парень встал и замер на месте, глядя себе под ноги. Присел на корточки, снял зачем-то туфлю, осмотрел её со всех сторон, надел обратно. Пошевелил пальцами второй ноги. Присел на корточки и что-то поискал на полу. Потом встал на четвереньки и куда-то пополз, продолжая шарить руками.

В это время вернулась Изольда. Вместе с ней в палату зашли заспанная медсестра и охранник.

– Где, вы говорите, выдели кого-то? – спросил охранник.

– Здесь, клянусь, – уверенно проговорила Изольда, уже совершенно проснувшись.

– Как здесь, если мимо меня никто не проходил? – возразил охранник.

– Вот туфля, – Изольда подняла мокасину, – я его почти поймала, а он убежал.

В это время раздалось какое-то кряхтение в самом тёмном углу палаты, потом какой-то грохот и всё завершилось громким: «Чёрт».

Охранник, приложив руку к поясу с одного бока, как это делают в боевиках, словно там был пистолет, боком направился к источнику шума.

Медсестра в то же время посмотрела на кровать Любы и замерла. Перед ней сидела бледная фигура девушки.

– Привидение, – прошептала медсестра и перекрестилась. – Чур меня.

Она схватила за руку охранника и пальцем показала на Любу, которая так и не рискнула лечь и теперь начала потихоньку засыпать сидя. Голова девушки опустилась на грудь.

Неравномерное распределение света и вправду делало её фигуру в светлой сорочке полупрозрачной со странным сиренево-сизым свечением. Люба не шевелилась.

– Она умерла? – также шёпотом спросил охранник. – Почему не в морге?

– Когда? – вопросом на вопрос ответила медсестра.

– Не знаю. У живых приведений не бывает, только у мёртвых.

Изольда, оторвавшись от созерцания мокасины, повернула голову в сторону Любы. Она услышала перешёптывание охранника и медсестры, но из сказанного поняла: «Умерла, морг».

– Убили! – вскрикнула Изольда,

От громких звуков Люба встрепенулась и подняла голову. Зрение возвращалось медленно. Она увидела замершие фигуры: одна в светлом, вторая в тёмном, позади них медленно покачивалось красное пятно.

– Ко-го? – прошептала Люба охрипшим от сухости во рту голосом заплетающимся языком, растягивая звуки.

Вскрикнула медсестра, ещё сильнее вцепившись в руку охранника. Рядом послышались звуки падения металла. В коридоре раздавались быстрые шаги, которые приближались к палате.

– Возвращаются, прячьтесь! Ловить будем, – моментально сориентировалась Изольда. Охранник одним прыжком оказался с одной стороны двери, медсестра схватила утку, подняла её обоими руками над головой, встала с другой стороны. Изольда подняла руку с зажатым мокасином и заняла позицию рядом с медсестрой.

Дверь распахнулась. Вошедший не успел сориентироваться, как его скрутил охранник, медсестра надела на голову утку, а Изольда, отбросив в сторону мокасин, стащила с шеи шарфик и стала помогать связывать руки пойманному.

Вдруг на плечо медсестры опустилась чья-то холодная рука, со стороны кровати раздалось очередное ругательство и вспыхнул яркий свет.

Медсестра обернулась и застыла то ли от сковавшего её ужаса, то ли от изумления. Рядом с ней стояла Люба. Девушка одной рукой держалась за металлический держатель капельницы, а вторую, холодную как лёд, положила на плечо медсестры. Свободная светлая сорочка болталась как балахон на худенькой девичьей фигуре. На бледном лице под глазами пролегли тёмные круги. Губы скорее были белыми, чем розовыми.

– Пить, – прошептала Люба низким слабым голосом. Растянутые звуки были похожи на завывание.

– Приведение приплыло, – пробормотала медсестра. Она посмотрела на капельницу, схватилась за неё рукой и дёрнула на себя: – Капельницу отдай. Это не тебе.

– Не могу, – ответила Люба и вместе с капельницей стала заваливаться на медсестру.

Охранник первый понял, что это никакое не приведение, а пациентка.

– Держи его, – отдал приказ Изольде, передавая задержанного человека, который пытался вырваться из захвата и при этом что-то говорил. Но надетая на голову утка делала речь неразборчивой. Мужчина подхватил падающую девушку. – Ты сбрендила? – спросил он у медсестры. – Какое это тебе привидение? Помогай до места её донести, пока она точно в приведение не превратилась.

Медсестра недоверчиво посмотрела на кровать, где должна была лежать Люба, потом на девушку. Активно закивала, словно у неё заело шейные позвонки, и повезла капельницу, которую быстро слабеющая девушка отпустила.

– Мне плохо, – прошептала Люба, умудрившись побледнеть ещё сильнее.

Они уже почти подошли к кровати, как вдруг на них поехал столик, стоявший рядом с кроватью Любы.

– Смотри, сам едет, – медсестра встала как вкопанная. – Увольняюсь. То приведения летают, то столики ездят. Не иначе как полтергейст.

– Сами вы полтергейст, – раздался голос Свята из-под стола. – Вытащите меня отсюда, а то я боюсь, что скальпель на макушку свалится.

Изольда, услышав голос любимого, ослабила хватку. Задержанный моментально выпрямился, выдернул руки из шелкового шарфика, которым были обмотаны его запястья. Это был высокий мужчина в белом халате. Лицо его разглядеть не получалось из-за утки, надетой на голову.

– Синицина, ты совсем ополоумела, – раздалось из-под утки. Голос всё ещё звучал глухо. Изольда присмотрелась к человеку. Что-то в нём ей показалось знакомым. А мужчина продолжал: – Вытащи меня из утки.

– Это вы, доктор! – радостно закричала Изольда. Она стояла в растерянности, не решив, кто из двоих нуждается в помощи в первую очередь. – Я сейчас, – и она рванула к врачу. – Свят, подожди, – и она сделала шаг в сторону Свята.

Тем временем охранник, покрикивая на медсестру, дотащил Любу до кровати и теперь пытался её уложить. При каждом неловком движении из уст девушки доносился стон.

– Синицина, если что с Бурыгиной случится, ты у меня отвечать будешь по всей строгости. Немедленно вытащи меня.

– Свят, прости, но я спасать врача. Он Любе нужнее нас с тобой, – сказала Изольда и подошла к доктору. – Сейчас я вас вытащу. Что ж вы так нервничаете. Нас похвалить надо за бдительность, а вы ругаетесь. Вон как оперативно среагировали, резво вас скрутили. Это ещё хорошо, что вас, а если бы эти… А если бы у них оружие. Всякое может быть, знаете ли.

Изольда схватилась за утку и потянула на себя.

– Ты мне уши оторвёшь, – врач вцепился руками в утку, не давая снимать её с головы.

– Так вы утку отдайте. Как иначе я её сниму? Потерпите немного, – строго ответила Изольда и дернула на себя. Врач не удержался на ногах и навалился прямо на девушку, стукнув ей уткой по макушке.

– Ничего себе, – сказала Изольда, потирая ударенное место. – Только по лицу не бейте. Оно у меня визитная карточка нашей команды.

Девушка помогла врачу сесть в кресло:

– Держитесь за подлокотники. А я выкручивать буду.

– Что выкручивать? – раздалось из-под утки.

– Как что? Утку с головы. Я аккуратненько. Не волнуйтесь. Хирургически точно всё сделаю.

Девушка попыталась повернуть утку вправо. Врач, вцепившись в кресло, поворачивался вместе с уткой.

– Вы не крутитесь, так я не смогу снять, – командовала Изольда.

– Не могу, иначе ты мне шею свернёшь.

– А если засунуть в морозильник, – прошептала медсестра.

– Кого? Меня или утку? – послышался рассерженный голос врача.

– Можно голову намылить, тогда она махом выскочит, – продолжила предлагать способы высвобождения медсестра.

– И как ты себе это представляешь? – пробурчал врач.

– Поставить вас вверх тормашками, а в утку налить жидкого мыла.

– Ты долго думала? Можно ещё масло налить, – ехидничал врач.

– Машинного? – спросила медсестра.

– Нет, топлёного, – парировал мужчина. – У кого ещё какие идеи?

– Можно разрезать, – предложил охранник.

– Тогда уже сразу голову отрубить. Синицина, ты соображала, что ты делаешь?

Врач вздохнул. Опустил голову, поставил руки локтями на колени, и стал пальцами постукивать по утке.

– Думайте, думайте, – сказал он.

Изольда решила переключиться с врача на своего дорогого. Она посмотрела на Свята, который сидел под столом в позе лотоса.

– Ты чего там делаешь?

– Я туфлю искал. Видимо, спала во сне и куда-то её запинали, – ответил он, показывая на ногу, на которой был носок, но не было обуви.

– Какую туфлю? Ты же в ботинках был, вон в тех, – сказала Изольда и указала на стоящую под батареей пару.

– Жарко стало. Я достал из рюкзака мокасины. Только сегодня купил. Вот надел первый раз. И потерял во сне. Как так-то?

– А… – потянула девушка. Потом обернулась. Подняла лежащую около дверей туфлю: – Эта что ли? Прости, это я сняла, наверно. А чего не вылазишь? – она подала ему мокасину.

– Боюсь. Я не знаю, как залез, но когда стал вылазить, на меня сверху что-то упало. Хорошо, что не скальпель и не шприц.

– Откуда здесь скальпель или шприц без присмотра? – раздался голос врача. Теперь он звучал как обычно. Изольда повернула голову и удивленно посмотрела, как мужчина держал в руках утку и рассматривал её.

Свят тем временем поменял позу и по-пластунски вылез из-под стола.

– А как вы её сняли? – спросила она.

– Не знаю. Синицина, скажи, что происходит? Ты опять триллеры на посту смотришь? – врач встал и подошёл к Любе.

– Нет, – пробормотала медсестра. – Вы же запретили. Сказали книжки читать. Вот и читаю.

– И что ты читаешь?

– Мистику, – ответила она, краснея.

– Теперь понятно, откуда у неё приведения взялись. Читала бы ты лучше дамские романы, – вместо врача встрял в разговор охранник. – Ну, я пошёл на пост?

Получив разрешение, мужчина скрылся за дверью.

– Тогда читай Дарцову. Моя жена очень любит её, – сказал врач, начиная осматривать Любу.

– Вы не боитесь, что она начнёт искать везде покушения? – засмеялась Изольда. – Как наша подруга? В порядке?

– Она-то в порядке, раз в себя пришла. А вот вашей компашки я теперь опасаюсь. И! – он поднял палец вверх, – никаких огурцов с мёдом. Вообще, все передачи только через меня. Ясно?

Сюрприз 31

Утром Люба чувствовала себя значительно лучше. Появился румянец на щеках, порозовели губы, потихоньку возвращались силы, а боль в голове ослабила напор.

Девушка рассматривала свои худые руки и слушала подруг. Сквозь тонкую кожицу на запястье пульсировали голубые венки. Она сидела на кровати, подложив под спину подушку и приподняв изголовье.

– Представляешь, Маргоша со своим Петром арестованы, – восхищённо воскликнула Вера. – Какая прелесть. У нас теперь такой классный препод по теории. Настоящий полковник, правда, в отставке. Я просто влюблена в него.

Люба осторожно улыбнулась. Посмотрела на свежую клубнику, которую ей попыталась всунуть в рот Изольда.

– Из, хватит меня кормить, словно я инвалид. У меня только голова слегка побаливает, а так всё хорошо.

– Ага, слегка, – Изольда засунула себе в рот злополучную ягоду. – Вот всё-таки ты такая вредная. Я Свята заставила на Забрежный рынок с утра пораньше съездить, чтобы фруктиков тебе прикупить, а ты…

– Ой, только не смеши меня, – произнесла Люба, улыбаясь, – надеюсь, ты точно для меня купила фрукты, а не для летучей мыши? Так за что арестовали-то их?

Не успела выспросить подробности. Дверь медленно раскрылась, и в палату вошёл врач. Вдоль его лба шла огромная царапина ярко-красного цвета. Он хмуро посмотрел на Изольду, потом перевёл взгляд на Веру с Розой.

Люба робко поздоровалась и стала медленно сползать, принимая горизонтальное положение. Она натянула одеяло до самого носа, опасливо поглядывая на доктора. Не мудрено догадаться, кто виной его сурового взгляда.

– Медсестра, – врач повернул голову назад и посмотрел на невысокую женщину, вошедшую за ним. – Что делают посторонние в палате больной? Девушка не успела прийти в себя, как вы напустили сюда этот балаган.

– Вы же сами сказали, что родственники могут посещать. А у неё из родни здесь только общага, – проговорила женщина, понижая интонацию под конец фразы.

Врач изумлённо поднял брови, но тут же нахмурился от боли, которая пронзила его лоб.

– Я надеюсь, что вы не будете пускать сюда ВСЮ ОБЩАГУ. Мне хватает этих троих.

Не успел он это сказать, как в палату вбежало ещё несколько девчонок. Не замечая врача, они затрещали в один голос:

– Ну и противная охрана у них здесь. Пришлось Наташке идти в туалет на первом этаже и открывать окно, чтобы мы смогли влезть. Жуть просто, я все ладони оборвала. Совсем о больных не думают. Вот, медку принесли. Чуть банку не разбили. И огурчиков. В общаге говорят, что очень любишь…

– Нормальные больные через окна не лазят, – рявкнул врач, – огурцы и мёд, а также всё остальное быстро отнесли в ординаторскую.

– Это же грабёж средь бела дня, – сказала одна из вошедших, – вы здесь не командуйте. Мы вас не знаем.

Врач открыл рот и посмотрел на нахальную девицу.

– Вот видите, а вы меня во всём вините, – встряла Изольда. – А я, между прочим, вас ночью от утки пыталась спасти. Это наша команда, приходите поболеть.

– Я и вижу, что вы все чем-то не тем болеете. Ну-ка, что там с ладонями? В ординаторскую, я сказал. Обработайте ей раны, а то я двоих из одной общаги здесь не выдержу.

Врач пытался быть серьёзным и сердитым, но получалось у него не слишком хорошо. Лучистые глаза выдавали добродушие.

– Спасибо, девочки, – Люба улыбнулась. Она выглядела счастливой, но усталой. – Не надо было, я скоро выпишусь.

– Как это не надо? Изольда нам около тебя дежурить не позволила. – пожаловалась девушка. – Только Розе да Вере.

Люба с удивлением посмотрела на Изольду.

– А что, я с врачом договорилась. Он разрешил, – и она с видом победителя глянула на врача.

– Я разрешил? – спросил врач.

– Конечно, вы. Сами же сказали: «Делайте, что хотите!».

– А зачем вы здесь дежурили? – поинтересовалась Люба.

– Как зачем? Вдруг в себя ночью придёшь, пить захочешь. Кто тебе подаст? Дежурный.

Люба понимающе посмотрела на подругу, кивнула, хихикнула, вспоминая события прошедшей ночи. Боль мгновенно пронзила голову острой иглой. Девушка скривилась от боли, закусила губу, слегка побледнев. Над верхней губой выступили капельки пота. Изменившееся состояние больной не укрылось от внимательного взора врача. Он приказал всем выйти и до завтра не возвращаться, пообещав им, что все окна первого этажа лично сам заколотит, пожарные выходы запаяет, а к каждой двери выставит охрану.

– Вы про чердак забыли. Мы и через крышу можем, – сказала Изольда, – знала бы, не стала бы вас из утки вытаскивать, – и закрыла за собой дверь.

Врач присел на кровать к девушке. Осмотрел её. Нашёл состояние удовлетворительным.

– Сейчас отдыхайте. Надеюсь, что подруги поймут и не будут больше тревожить. Хорошие у вас друзья, – улыбнулся он тепло. – Всю неделю, пока без сознания были, около вас кто-нибудь да дежурил. Далеко не все родственники умеют так переживать, как ваши однокурсники. Ну, отдыхайте, набирайтесь сил. А огурцы с мёдом после выписки получите.

Одинокий солнечный луч, просверлив дырочку в туче, прошёл сквозь стекло и распался на радугу прямо на полу больничной палаты, окрасив кафельную плитку пола.

На диване, навалившись на спинку, положив на колени ноутбук, сидел молодой человек. Время от времени он поднимал свои синие, словно морская глубина, глаза и смотрел на спящую на больничной кровати девушку. Его губы трогала улыбка. Он поправлял русые волны привычным жестом. А потом, снова принимался за работу.

Люба не видела молодого человека и её улыбка адресовалась не ему. Хотя, кто его знает, что видела девушка во сне. Она попыталась повернуть голову, но недовольно сморщилась. Волосы растрепались. Совсем недавно были сняты бинты с головы.

Демьян посмотрел, как приоткрылась дверь и в палату вошёл врач. Мужчина подошёл к девушке, взял руку, пощупал пульс. Люба повернула голову и гримаса боли проскользнула по лицу.

Врач направился к двери, вопросительно взглянув на молодого человека, который отложил в сторону гаджет и явно намеревался выйти за врачом следом.

– Добрый день, – обратился Демьян к доктору, когда они оба вышли в коридор. – Как она?

– В целом, я доволен. На поправку идёт быстро.

– Ей больно. Она морщится, когда спит.

– А как вы думаете, молодой человек, если бы вам так пришлось по голове. Шов ещё не зарос. Да не переживайте вы так, всё будет хорошо с вашей девушкой. Я бы попросил вас поговорить с её подружками, чтобы дали ей отдохнуть. А то Изольда буквально прописалась здесь. Да вы и сами знаете. Её имя известно уже всей больнице.

Демьян улыбнулся:

– Хорошая девушка. Настоящий друг. Знаете, она на ночные дежурства к Любе пускала только тех, кто хорошо зачёты сдаёт. Сказала, что троечникам нечего делать в больнице.

– Ага. – врач засмеялся, потрогал царапину на лбу, предложил Демьяну пройти до аппарата с напитками, где выбрал себе горячий шоколад. – Знаете, что она здесь устроила? Решила устроить больным спектакль. Договорилась с какими-то артистами, убедила главврача и провела своё мероприятие. Я не удивлюсь, если скоро при больнице появится ансамбль песни и пляски, причём петь будут немые, а танцоры на костылях.

Обсудив дела больницы, Демьян пообещал выделить спонсорскую помощь для санаторно-реабилитационного отделения. Взяв себе капучино, молодой человек вернулся в палату.

– Демьян? Что ты здесь забыл? – услышал он удивлённый голос Любы.

– Привет, – произнёс Демьян весело и подошёл к девушке.

Он взял стул. Поставил его около кровати. Присел. Взял в свою большую по-мужски руку её, хрупкую, девичью, но Люба не позволила. Вынула свою кисть. Зажала её второй рукой, словно боялась обжечься.

– Что происходит? Люба? – Демьян с удивлением посмотрел на неё.

– Ты ещё спрашиваешь? – хотелось с вызовом, но пульсирующая боль по нарастающей пробивала черепушку. – Твой отец пытался меня убить. Поэтому Изольда здесь дежурила? Чтобы он не закончил своё дело? Передай своему папаше, что мне не нужен ни ты, ни твои деньги. У нас проект, и ничего более. Хотя сейчас и для проекта я пас.

Она говорила спокойно. Было видно, что девушка с трудом сдерживала свой гнев, разбавленный слезами. Она крепилась. Лоб покрывался мелкими капельками пота. Уже и блестело над верхней губой. И без того бледная кожа становилась прозрачной.

Демьян слушал спокойно. Не перебивал. Не пытался встрять в паузы. Девушке надо было выговориться, и он давал эту возможность. Он понимал, что на спор сил у неё не будет.

Всю ту боль, все те тревоги, что были у неё на душе, она передавала словами. Держать в себе не было сил. И чем больше она обвиняла его отца, тем отчётливее ему слышался её призыв если не защитить, то хотя бы помиловать её. Ей до безумия хотелось жить. Понимала Люба или нет, что ещё совсем недавно она балансировала между двумя мирами, но сейчас она взывала к жизни.

Наконец, девушка успокоилась. Прикрыла глаза. Перевела дыхание. Провела языком по верхней губе.

И ему до невозможности захотелось прикоснуться своими губами к её, заключить в свои объятия и прижать к себе и никуда больше не отпускать.

– Я могу теперь сказать слово в своё оправдание? – спросил он, когда девушка немного успокоилась. Дыхание стало ровным, а лицо начинало приобретать розовый цвет.

– Я тебя ни в чём не виню. Это твой отец. Если бы ты хотел… – она не договорила, потому что дверь отворилась и палату вошла целая делегация.

Первым был, конечно же, врач, потом шёл незнакомый мужчина лет тридцати. На плечи был накинут голубой медицинский халат. Последним зашёл… отец Демьяна. Он улыбался. В руках у него был букет алых роз и… пакет с пирожками.

– Вот, Светлана Валерьевна передала, – улыбнулся мужчина. – Супруга моя, она же мама Демьяна.

Люба в беспокойстве переводила глаза от одного к другому. Она слабо кивнула головой, сморщилась, попыталась то ли приподняться, уползти от непрошенных гостей. А потом вопросительно посмотрела на врача.

Ей показалось, что она маленькая, словно мышка, которую караулят огромные жирные коты. И где же Изольда с Верой? Её любимые подруги, которые готовы скрутить голову самому Кощею, несмотря на его бессмертность, поменять в его скелете кости местами, иглу воткнуть в самую макушку.

– Любовь, к вам пришёл следователь. – врач посмотрел на незнакомого мужчина и обращался теперь к нему: – девушка ещё слаба, только ночью пришла в себя. Прощу сильно её не терзать. – теперь он посмотрел на Демьяна и его отца. – А вас, Ососовы, я прошу выйти из палаты.

Сюрприз 32

Люба посмотрела, как переглянулись отец с сыном. Она искала в их взглядах что-то необычное, но, увы, ничего такого, что могло бы насторожить, не заметила. Они пожали друг другу руки по-мужски и вышли, закрыв за собой дверь.

– Вы правда следователь? – спросила, когда осталась один на один с незнакомым мужчиной.

– Правда, вот моё удостоверение, – и он протянул ей красную книжечку.

– Иванов Иван Иванович, – прочитала девушка и удивлённо подняла глаза: – Это шутка?

– Нет, почему? – удивился мужчина. – Почему это должно быть шуткой?

– Так не бывает, – она приняла позу поудобнее. – Вернее, бывает, но только в книгах или в образцах для заполнения заявлений. Иванов Иван Иванович, надо же. Можно мне телефон? – попросила девушка.

Мужчина подошёл к столу, взял аппарат и передал его девушке. Люба принялась активно тыкать по экрану, не обращая внимания на следователя.

– Мне надо взять у вас показания, – напомнил мужчина, но Люба приложила палец к губам, а аппарат к уху.

– Добрый день, это отделение полиции? Скажите, а у вас есть следователь Иванов Иван Иванович? – выслушала ответ и кивнула невидимому собеседнику, – спасибо.

Люба скинула вызов, скрестила руки на груди и обратилась к мужчине:

– Ну и что вы мне врёте? Никакой вы не Иванов Иван Иванович. Я не буду  с вами разговаривать.

– Вы всегда такая недоверчивая? – усмехнулся. – Я из следственного комитета. Можете проверить.

Девушка сощурила глаза и пристально посмотрела на мужчину, словно пыталась что-то припомнить. Потом снова уткнулась в гаджет.

– Любовь, позвольте задать вам несколько вопросов и я вас оставлю в покое.

– Не позволю. Скажите, разве ДТП подследственность комитета? Я думала, что комитет всякие крупные убийства расследует.

– М-да, тогда, пожалуй, я вас вызову к себе в кабинет, – мужчина нахмурил брови.

Но Люба опять куда-то звонила:

– Скажите, у вас работает следователь Иванов Иван Иванович? А он где сейчас? Нет, передавать ничего не надо. А можете ему перезвонить на мобильный прямо сейчас? Хочу быть уверенной, что мужчина, который сидит передо мной, не он. Почему? Потому что он зашёл вместе с убийцей ко мне в палату. Да, я в больнице. Ударилась головой. Сильно. Только сегодня пришла в себя. Почему в психиатрической? Он в психиатрическую пошёл? Нет, у меня голова уже не болит. Откуда я знаю? Сейчас спрошу: – Она отвела в сторону аппарат и посмотрела на мужчину, который смеялся, прикрывая рот кулаком. – Не буду спрашивать, – она вернулась к разговору. – Он сидит и ржёт, словно я больная на всю голову. Что, вам трудно перезвонить? На меня покушались, вот и боюсь, – она замолчала, видимо, прислушиваясь к тому, что ей говорили. То поддакивала, то мотала головой, словно собеседник мог её видеть, при этом морщилась от боли.

В палату заглянул врач: «У вас всё в порядке? Заканчивайте», – обратился он к врачу.

– Я ещё не начинал, – шёпотом, чтобы не мешать девушке, ответил следователь. В этот момент из его кармана раздалась мелодия. Он поднёс трубку к уху, – слушаю, да, в палате. Бдительная девушка, это хорошо.

Люба посмотрела на мужчину, а потом вернулась к разговору: «Спасибо большое. Это он».

Она убрала аппарат под подушку, проигнорировав протянутую руку врача.

– Люба, телефон отдай. Пусть он на столе полежит. Успеешь наговориться ещё, – сказал доктор. – Тебе нельзя пока напрягать зрение.

Девушка скорчила недовольную мину и протянула аппарат врачу.

– Надеюсь, что ты не враг сама себе и я могу оставить его здесь?

Доктор взял телефон, положил его на стол, ещё раз напомнил следователю, что ему следовало недолго и несильно мучить девушку, и вышел.

– Я вас слушаю, – произнесла Люба, словно это она допрашивала, а не он. – Почему преступник не в наручниках и на свободе?

– А кого вы имеете в виду? – следователь с интересом посмотрел на девушку.

– Ососова старшего. Кого же ещё? Я же видела, как он на бешеной скорости ехал на меня. Думала, пирожки везёт, а он убить меня хотел, – проговорила Люба и шмыгнула носом. – Наверное, боится, что я к его сыночку приклеилась и не отпускаю. Сдался мне его сын. Сам прохода не даёт. Наверно, караулил, чтобы я против папаши заявление не писала, – заявила девушка на одном дыхании. И прикрыла глаза.

Эта речь отняла у неё много сил. Тем временем следователь открыл свой портфель и достал оттуда папку.

– Вот посмотрите, какая из двух машин на вас наехала?

Люба посмотрела на один снимок, потом на другой. Снова перевела взгляд на первый. Поднесла к глазам. Покрутила их, а потом посмотрела на следователя:

– А что, это разные машины?

– Да, та, что слева, куратора вашего проекта, а справа – Ососова старшего, правда до того, как он её разбил.

– Разбил? – удивилась девушка. – Зачем?

– Расскажите, что произошло, а потом я вам расскажу. Хорошо?

Люба согласилась и тут же начала вспоминать, как Дмитрий Владимирович повёз её домой, как она забыла пирожки в машине и как обрадовалась, когда увидела, что она возвращается.

– Вы на номер обратили внимание?

– Нет, но я запомнила, что за стеклом ёлочка болталась. Зелёненькая такая, ароматизатор. Я ещё подумала, что, когда сидела в машине, не заметила её, наверно потому, что она была без запаха.

– Ну что же, тогда слушайте, что произошло. Я приглашу Демьяна? Некоторые моменты он знает лучше меня, – следователь спросил разрешения и, получив согласие девушки, выглянул в коридор.

Ососовы зашли и сели на диван. Похожи, словно два близнеца, только с разницей в годы. Одинаковым жестом пригладили волосы, сложили руки.

Первым начал Демьян:

– Всё началось несколько лет назад, когда я был ещё таким же зелёным, как ты. Тогда впервые заговорили про студенческие проекты. Инициатором был Пётр Иннокентьевич. Он нашёл какого-то начинающего инвестора, которому необходимо было вложить свои деньги в благотворительный проект, чтобы избежать проблем с налоговой.  Первый проект прошёл на «ура», его заметили в городе и решили, что это хорошая практика. Я принимал участие уже в следующем. Под каждый проект подбиралась своя команда. Только я как юрист, а также экономисты и программисты оставались несменными.

Нам прощали наши просчёты и ошибки. О том, что через первые проекты отмывались деньги, студенты не догадывались, а остальные не придавали значения расхождениям в суммах. Что взять со студентов? Ошиблись с заказом материалов, не то качество, бывает. И всё так и шло бы, но, когда я окончил универ, решил открыть своё дело, я говорил тебе про горнолыжную базу.

Так вот, теперь уже я предложил свой проект для реализации студентами. Пётр Иннокентьевич не был «за», но ректор распорядился по-своему, официально отстранив Петра от кормушки. Сказал, что пора уступать место молодым. Вот тогда в моей жизни и появилась Маргарита.

Она сама предложила мне свою аудиторию. В общем, мало по малу, сам не заметил, как сблизился с ней. На самом деле, это оказался хорошо продуманный план. Я не буду себя отбеливать, надо было вовремя голову включать, но да ладно. Дело уже сделано.

Первый год инвестором выступал мой отец, а я юристом и куратором. Этот проект мы ведём два года. Первая ступень была завершена саночным спуском.

В этом году работы предстояло значительно больше. Теперь уже я сам стал инвестором проекта. Марго просилась в него юристом, говорила, что я не потяну всё. Да я и сам это чувствовал. Но мне не нравилась её навязчивость, да и хотелось кого-то из студентов подготовить себе на смену. Я заикнулся об этом ректору.

Рита в то время уже тянула на Игната. Он – спортсмен, выступал за университет, ему автоматом ставили оценки почти все, кроме неё. Пётр и Маргарита были уверены, что именно Игнат попадёт в проект, ведь он дальний родственник ректора. Но, как оказалось, ректора больше интересовал успех в проекте, а не родня, тем более, сам Игнат инициативу не проявлял. Ему было не до этого.

Включение тебя в проект оказалось полной неожиданностью.

– Я хотела узнать, почему именно я? – Люба с любопытством посмотрела на Демьяна.

– Ты же участвовала в конкурсе инвестиционных проектов в старших классах?

– Да, но я была лишь десятая.

– Пётр был один из тех, кто разбирал работы школьников. Твоя работа запомнилась тем, что девочка из глубинки, из обыкновенной школы смогла составить достаточно интересный проект. Именно Пётр и предложил тебя. Решил, что раз ты из деревни, то и манипулировать тобой будет легко. Но ты оказалась ужасно упрямой особой, которая пыталась вникнуть во все детали, да тут ещё Маргарита вдруг начала ревновать меня к тебе. В общем, помнишь, в какой-то момент мы стали издеваться над Игнатом?

– Да, я ещё подумала, что вроде вначале чуть ли не в компанию взяли, а потом готовы были уничтожить.

– Тогда Пётр, а он замдекана, не забывай, вызвал к себе Игната и пообещал не допустить его до сдачи сессии, если он не сделает то, что ему велят. У того на носу крупные соревнования. Какая уж здесь сессия? В общем, ему намекнули, что он должен залезть к тебе в компьютер и запустить одну программку. Игнат после этого разговора связался со мной. Он оказался неплохим малым.

В общем, события шли своим чередом и может у них что-то и получилось бы, но ревность Маргариты сыграла злую шутку. Она явилась ко мне на дачу, как ты помнишь, и проговорилась, что Пётр хочет меня устранить. Они не знали, что на тот момент за ними уже установили слежку. Был негласно проведён аудит проектов прошлых лет и обнаружено, что на офшоры выведена крупная сумма денег. И Пётр зачастил заграницу лекции читать. Было ясно, что парочка хочет смыться. Но тут Рита начала дёргаться. Ей и заграницу переехать хотелось, само собой, новая жизнь, другой уровень, но неплохо было бы и старого мужа поменять на нового. Тогда Рита обосновала своё визит на дачу якобы готовящимся на меня покушением. Я не хотел тебя пугать и уж тем более, рисковать тобой, подвергать тебя опасности.

Мы должны были разыгрывать влюблённую пару и собирались объявить о помолвке в ресторане. Поэтому Свята с Изольдой там не должно было быть, ибо… произошло то, что произошло. Я думал, будет хуже. Но Свят, как оказалось, не предупредил Изольду. Когда он приехал за ней в общежитие, чтобы пригласить в ночной клуб, было уже поздно. Мало того, она появилась там с Игнатом.

– А откуда у Игната такой прикид? Вы дали?

– Нет, это его собственный. Игнат, между прочим, сын очень и очень обеспеченных родителей, только пользуется этим очень и очень редко. Он вообще фанатик своего дела.

– А на чердаке он одежду прятал? Чтобы никто не видел? – спросила Люба.

– Не знаю, где и что он прятал. Но скажу честно, я долго подозревал Игната в том, что он работает на два фронта. Пока… пока он не ударил меня по голове.

– Что? Игнат? – у Любы округлились глаза, она схватилась за лоб, открыв от изумления рот.

– Игнат. Пётр его вызвал, когда я был у них. Именно Игнат должен был меня устранить. Время поджимало, а к деньгам проекта доступа не было. Петру же очень хотелось ещё пополнить свои запасы. Игнат успел прислать мне СМС с предупреждением, что будет бить меня по голове, но, видимо, и Пётр ему не доверял. В общем, пришлось парню приложиться. Благо, ему в полиции заранее показали, куда и как надо бить, чтобы ненадолго вывести из строя.

– А почему ты в больнице так долго лежал?

– Изображал больного. Я же не мог подставить Игната. Он и так в живых меня оставил. Теперь о тебе. Петру очень не понравилось, что ты полезла в старые проекты. Он испугался, что ты найдёшь там не то, что надо. Тогда он стал тебя изводить. Они требовали от Игната, чтобы тот помешал тебе участвовать в проекте. Знатно задолбали парня, кстати. Мы с ним долго обсуждали и в итоге решили, что будет лучше, если какое-то время тыне будешь жить в общаге. Мне казалось, самое надёжное, если ты поживёшь у меня. Но ты же давай артачится, как всегда. Теперь ты, отец. Давай.

Ососов старший кашлянул в кулак, словно прочищал горло.

– Я высадил тебя у университета, доехал до перекрёстка, – начал он, не торопясь, – стоя на светофоре, заметил твои пирожки на заднем сиденье. Развернулся и поехал обратно, вернуть их тебе. Я увидел только, как ты отлетела, а машина, которая тебя сбила, поехала дальше. К тебе со всех сторон побежали люди. А тот внедорожник оказался прямо передо мной, буквально в нескольких метрах. не останавливаясь, я выжал педаль газа и на полной скорости въехал на неё и вжал в стену. Водителем оказался Пётр Иннокентьевич. Он отнекивался вначале, а потом на капоте нашли следы твоей одежды и кровь. Вот и всё.

– Так что, Люба, ты нам ещё одну машину теперь должна будешь. Придётся в пожизненное рабство брать, – улыбнулся Демьян. – Теперь Ососовы реабилитированы в твоих глазах?

Вот и закончился долгий день. Люба закрыла глаза. Счастливо улыбнулась. Оказывается, Демьян проводил около неё дни, пока она была в беспамятстве. А по ночам дежурили девочки из общежития. Разве не это счастье? Ей было радостно и легко. Всё встало на свои место, прояснилось, вышло на поверхность. И она решилась наконец признаться самой себе.

«Кажется, я влюбилась в этого нахального мажора», – подумала и тут же заснула.

Сюрприз 33

Несколько часов ранее

– Нет, вы только посмотрите на них, неблагодарные! Я им и спектакль, и квест по поимке преступника, и вытаскивание врача из утки, а они: «Девушка, дайте больным передохнуть, а то вас слишком много», – Изольда стояла на улице и сотрясала кулаком в сторону больницы. Вокруг неё столпились девушки, как цыплята вокруг наседки.

– Что теперь? – удручённо спросила Роза. – Мне так интересно узнать, что произошло. Кто сбил Любу и за что арестовали Марго.

– Нет, не это главное! – посмотрела на неё Изольда с высоты собственного роста. – Крошки, за мной, пока не превратились в снегурочек, шагом марш! – причём «шагом марш» прозвучало по-настоящему, по-военному.

Даже Вера прониклась и подчинилась. Настроение у девушек было игривым. Они встали в шеренгу и военным шагом направились к остановке.

Солнце не по-зимнему припекало. Появились первые проталины. Весело чирикали воробьи.

Народ оглядывался на странную процессию, маршировавшую не совсем в ногу. Вернее, совсем не в ногу. Молодые люди махали руками. Кто-то пожимал плечами. Некоторые останавливались и снимали на камеры своих телефонов.

– Равнение на мальчиков! – неожиданно отдала приказ Вера и первая приложила руку к шапке, отдавая честь.

Остальные, пересмеиваясь и хихикая, последовали её примеру.

Они появились на остановке как раз в тот момент, когда подошёл автобус.

– Равнение на водителя, заходи!

Девушки захихикали, но смутились, и строй нарушился.

Или приближение весны так подействовало на пассажиров, или сам настрой участниц, но они улыбались девушкам, уступая места.

– Итак, – проговорила Изольда, доставая из кармана телефон и включая камеру: – Привет всем! Помахали мне!

Девчонки повскакивали с мест, радостно махая руками, снимая шапки и поправляя волосы, уложенные в причёске под названием «От шапки-парикмахера». Некоторые пассажиры, в основном это были школьники и бабушки с детьми, тоже помахали руками. Одна из пассажирок даже решила выступить:

– Куда такие красавицы направляются? – это была женщина лет шестидесяти. На голове красовался берет с нашитым цветком. На женщине было тёмно–синее с голубым пальто с огромным пушистым воротником. Модница в годах кокетливым жестом поправила очки.

– Девочки, отвечаем хором. Три–четыре: мы дружная и неунывающая команда «Изольда и Компания». Участницы молодёжного женского конкурса, посвящённого Восьмому марта…

Но девочки недоговорили, как та же старушка перебила их «А ну-ка, девушки? Я тоже когда-то в них участвовала».

– Итак, – Изольда переключила ракурс на себя, – команда «Изольда и Ко» своим обаянием завладела вниманием автобуса номер сто семнадцать, следующему по одному ему известному маршруту. И, какая удача, перед вами ветеран женского движения конкурсов, посвящённых Восьмому марта. Представьтесь, пожалуйста, – девушка перевела ракурс на женщину.

Та покраснела, улыбнулась:

– Вера Максимовна. Гузкова Вера Максимовна. Пенсионерка. Я сорок лет отработала на ткацкой фабрике технологом. В тысяча девятьсот семьдесят девятом году я была признана лучшей ткачихой нашей фабрики и направлена на региональный конкурс «А, ну-ка, девушки!» И заняла там третье место! – женщина снова прикоснулась к очкам на носу.

Изольда снова перевела ракурс на себя: «Представляете, два поколения конкурсов. И пусть у них разное название, а цель одна. – девушка снова перевела камеру на женщину: – А какое задание вам запомнилось больше всего?»

Собеседница задумалась, а потом, улыбнувшись, сказала: «Перед конкурсом нас целый день учили танцам: классическим и современным. И вот я вытянула вальс и брейк. Партнёр – профессионал. Я думаю: «Буду на него смотреть и повторять». Танцуем брейк. Слышу, говорит: «Диагональ». Ну я и пошла в диагонали, только в противоположную сторону. Смотрю, а он от меня и говорит: «В другую сторону, не туда, влево…» А у меня лево там, где право. Он мне: «Вправо». А я и думаю: «Я и так иду вправо» и продолжаю на него наступать. Так до оркестровой ямы и дошли. И тут музыка закончилась…»

Объясняя, женщина подняла руки и сделала фигуры из пантомимы: за стеклянной стеной.

В автобусе в очередной раз зааплодировали. Женщина покраснела. И тут посыпались воспоминания от других пассажиров.

– Девочки, записывайте, получится классный ролик.

На остановках одни выходили, другие заходили. Люди задавали вопросы:

– Что происходит?

Какой-то мальчишка прокричал:

– Стримерши работают. Передача в прямом эфире!

Кто-то стал возмущаться, другие, наоборот, в камеру лезли. В общем, когда они доехали до своей остановки, их провожали, как народных артистов.

– Ну, девчонки, вот это материал, вот это ролик. – довольно воскликнула Изольда, – а теперь все дружно за мной строевым ша-агом арш! Песню запевай.

Вера, которая маршировала первой, вдруг остановилась. На неё налетела Роза, а на Розу остальные.

– Что за столпотворение как при сожжении Жанны Д’Арк? – Изольда отключила камеру, на которую снимала их дружно шагающую кто правой, кто левой ногой шеренгу.

– Песню думаю, товарищ командирша! – отрапортовала Вера.

– Песню петь надо, а не думать.

Вера нахмурила лоб, но, по-видимому, ничего строевого на ум не пришло, поэтому она ни с того, ни с сего затянула «Крейсер–Аврора». Фальшивя на верхних нотах, не попадая в ритм, Вера пела от всего сердца. Девчонки, достав телефоны, покатываясь со смеху, стали её снимать.

– Изольда, – вытирая слёзы, задыхаясь, проговорила Роза, – нас точно никто не переплюнет. Такой номер сняли.

– Так, – Вера нахмурила лоб, сощурила глаза и поставила руки в бок: – Теперь твоя очередь, а я ржать буду.

Но ржать не получилось. Роза, по-видимому, раньше пела в хоре, ибо её «Прекрасное далёко» собрало вокруг себя публику. Изольда, ради прикола, стянула с головы вязаную шапку, перевернула её и пошла по зрителям, со словами: «Помогите студентам набрать на тортик. Очень солнышка хочется».

Роза сорвала аплодисменты, а Изольда собрала на тортик к чаю, Вера же отсняла материал для ролика.

В общагу девушки ввалили усталые, но довольные.

– Значит так, – Изольда зевнула, прикрывая рот ладошкой. – Я спать. Чтобы ни одна муха над ухом не жужжала. Через полчаса разбудите, будем просматривать отснятое и монтировать фильм.

Изольда зашла в комнату и с удивлением замерла, глядя на свою кровать:

– Вера, это что за свалка? – спросила она, когда переварила увиденное.

– Это не свалка. Это мои вещи на твоей кровати. Они аккуратно разложены.

– Ты хотела сказать, что они аккуратно разбросаны. Вера, ладно, твои вещи, как хочешь, так и бросай, но почему на моей кровати?

– Так ты здесь больше не живёшь. Каждый раз лазить в шкаф или чемодан надоело. Я сейчас быстро всё уберу.

С этими словами Вера сгребла в охапку всё, что лежало на кровати у Изольды и перенесла на кровать Любы:

– Она всё равно в больнице, чего место будет зря пропадать.

Шёл четвёртый час дня.

Через четыре часа тишина на самом шумном этаже не на шутку напугала комендантшу. Она стремительным шагом вышла из лифта, когда неожиданно увидела девичью фигуру, показавшуюся в дверном проёме кухни. Девочка прикладывала палец к губам.

Комендантша на цыпочках прошла на кухню, закрыла за собой дверь. Там столпились девушки с этажа. Они пили чай и общались между собой практически на пальцах.

– Что случилось? – спросила комендантша тихо.

– Изольда спит. – Вера написала на экране телефона и показала ответ женщине.

– И что? – не поняла та.

– Мы отдыхаем. Иначе она проснётся и…

– Почему меня не разбудили через полчаса? – дверь на кухню отворилась и показалась заспанная Изольда. – Чайку налейте и за работу!

Сюрприз 34

«Внимание! Камера, мотор, начали!» – раздался голос Изольды с экрана.

Зал заулюлюкал, затопал, захлопал. Одновременно в нескольких местах над головами появились баннеры: «Ни шагу назад, ни шагу на месте, а только с Изольдой и только все вместе!», «Девочки, вы – лучшие!», «Там, где журфак не пройдёт и истфак не промчится, Изольда и КО тараном разобьёт – и пусть жюри непоскупиться!»

А на экране продолжала вещать Изольда.

– Всем привет! – бодро проговорила она, стоя в коридоре общаги и глядя в объектив. – Меня зовут Изольда, я командир команды «Изольда и Ко», а ещё я – будущий филолог, кулинарная богиня и заводила всех мероприятий в нашем общежитии и не только. Что мы всё обо мне да обо мне? Пойдёмте, познакомлю со своими подругами и покажу их до и после нашего объединения в команду.

Камера крупным планом показала девушку во всей красе. Волосы, уложенные волнами, лёгкий макияж, подчёркивающий выразительные глаза, широкую улыбку и пухлые румяные щёчки. Наряд выбран элегантный и яркий – платье карандаш канареечного цвета обтягивало впечатляющие формы. Именно этот цвет передавал задор девушки, её боевой настрой и позитивный, взрывной лад. К вороту был прикреплен петличный микрофон.

Изольда подмигнула, игриво пожав плечиком, махнула зрителям и застучала каблучками в сторону первой комнаты:

– Здесь у нас живёт Роза. Посмотрим, чем она занята. Вечер в самом разгаре. Наверное, к семинарскому готовится. Хотя, кто знает, – прищурилась, распахнула дверь. И застыла от удивления, часто хлопая ресницами.

По середине комнаты стояла Роза в костюме греческой богини. Сооружён он был из подручных материалов: через одно плечо перекинута простынь, на талии её поддерживал белый кожаный ремень. Волосы круто завиты кудрями. Макияж яркий до безобразия, особенно в глаза бросалась алая помада и венок из бумажных серебристых лепестков. Девушка смотрела куда-то в потолок, величественно задрав голову и подняв вверх левую руку, словно она мраморная скульптура.

– Вот такой она была, а какой стала?

В кадре появилась та Роза, к которой все привыкли: в обтягивающем топе, короткой юбке, на лице вечерний макияж. Девушка стояла на кухне, чистила овощечисткой картошку, пританцовывала под музыку и мурлыкала себе под нос. Словно случайно увидела камеру, застеснялась, потупила глаза робко помахала рукой:

– Привет всем! Я Роза. Я обожаю жарить картошку под руководством Изольды. Я знаю пять способов, как это сделать повкуснее: жарить сырой, вареной, с колбасой, с грибами в сметане и в омлете. А свободное от кухни время я учусь в университете.

– Роза мечтает победить в конкурсе и поехать на море. Не будем отвлекать от процесса приготовления ужина, а то команда сегодня останется голодной. Зайдём попозже, тс-с-с, – поднесла палец к губам. – Чтобы немного развеять ваше недоумение, поясню: девушки у нас все творческие. Роза вот, сама костюм для маскарада смастерила. Своими руками, без нитки и иголки! Не только отличница, но и рукодельница. И где только столько времени находит, – рассуждала Изольда по пути в свою комнату. – А здесь живу я и мои подруги. Знакомьтесь, наша Вера.

Вера боксировала в позе воина, приготовившегося к атаке. В прыжке поменяла ноги местами и продолжила наносить удары невидимому противнику, сопровождая каждый взмах угрожающим возгласом: «На!»

От очередного прыжка девушки со стола посыпались конспекты и учебники.

– Вот гражданское право учу, вот земельное, уголовный процесс, – затараторила девушка, бросившись собирать с пола книги и тетради, попутно показывая их зрителям.

– Вера – будущий юрист, – сказала Изольда в камеру, не снимая с лица натянутой улыбки. – А это Вера сейчас.

На экране появилась девушка, обличённая в кимоно. Она отрабатывала удар, при этом ритмично произносила: «Конституция США состоит из семи статей и двадцати семи поправок. Всё правят да правят. Никак не направятся. В конституции Японии сто три статьи».

– Вера, что ты сейчас учишь? – задала вопрос Изольда, ловко отскочив от очередного замаха.

– Конституционное право зарубежных стран. – ответила Вера, взяв тайм-аут.

– Что ты можешь сказать о конституции… – Изольда задумалась на минутку, после чего продолжила: – Великобритании?

– Википедия в помощь, – ответила Вера и встала в стойку.

– Ну что ж, теперь навестим других членов нашей команды…

Представив всех и рассказав пару слов о каждой, Изольда продолжила:

– Даже свободное время мы проводим вместе и весело.

На экране замелькали кадры о том, как они дурачились на улице. Зал хохотал, сложившись в три погибели. Лишь два человека, сидевшие сразу за жюри, были полусерьёзные.

– Люба, ты-то чего? Демьян же не выступает. Он в жюри сидит. – Свят елозил на месте. Он сжимал и разжимал кулаки, тряс ногой. – Я уже забыл, когда так волновался.

– А ттты чччеггго? Изззоллльддда ввсссехх сссделлллаеттт, – отвечала Люба, стуча зубами от нервной лихорадки. – Эттто же ппподдддругги, как ссестрры.

Ролик-визитка подошёл к концу. В паузе между аплодисментами Люба резко вскочила и закричала во всё горло, задрав руки вверх и прыгая на одном месте: «Изольда и Ко, лучшие!!! Ура-а-а-а-а!!!!» Её одинокий вопль выпи эхом прокатился по залу. Все разом с любопытством обернулись в сторону звонкой поддержки. Девушка тут же села на место и прикрыла глаза рукой, будто заслонялась от солнца.

Но когда все пять команд вышли на сцену и был объявлен первый конкурс, снова не удержалась и повторила свой акт восхищения. Все оглядывались на неё уже со смехом. Даже члены жюри искали глазами энтузиаста в зале. Лишь Демьяну не нужно было поворачиваться, чтобы посмотреть, кто так упоённо ликует. Уж он-то этот голос из тысячи узнает.

Конкурсы шли один за другим. Обстановка накалялась. Никто не хотел уступать. То вперёд вырывалась команда «Любовь-женского рода» филфака, то «Дуэньи» истфака, а про «Ядерные частицы» физфака говорить не приходилось. Недаром самые весёлые и находчивые всегда находили своё пристанище среди физиков и математиков.

Телефон Любы завибрировал в кармане. Она достала его, прочитала сообщение и улыбнулась. Глаза девушки засияли тем счастливым блеском, который не спутать ни с чем. Её влюблённое сердце трепетало.

– Демьян просит вести себя поскромнее? – прошептал на ухо Свят.

Девушка зарделась и кивнула в знак согласия. И в тот же миг подскочила и снова завизжала, увидев любимую команду на сцене. Она прыгала, подняв руки вверх, как игрушечный заводной зайчик, загораживая обзор позади сидящим зрителям.

Следом, оттоптав ноги Святу, девушка рванула к кулисам. Она, маленькая и вёрткая, словно мышка, пролезла между таких же жаждущих встретится с любимыми командами, но верный охранник стоял на смерть:

– Не толпитесь! Не пропущу. – увидев Любу, он улыбнулся: – А, это ты. Надеюсь, ты не такая же, как твоя подруга, не будешь разрывать на мне куртку.

– Я? – Люба хитро глянула. – Разве я могу? Я маленькая и хрупкая. Посмотрите на меня. Мне надо пройти… девочки воду просили. – Она широко распахнула свои честные-пречестные глаза.

В этот момент девушка почувствовала, как тёплая ладонь легла ей на живот, а над ухом прозвучал мягкий чарующий голос, от которого всё в глазах завибрировало, а в груди задребезжал колокольчик трепета: «Люба, не нарушай правила, иначе я дисквалифицирую твоих подруг. Тогда тебе в общагу точно не вернуться. А ведь это мысль», – Демьян тихонько засмеялся, касаясь губами уха девушки.

Ей стало щекотно. Сжала плечи и повернулась. В глазах полыхал гнев, смешанный со счастьем:

– Ососов, ты… Ты узурпатор. Пользуешься своей властью.

Но он не ответил, а взял её за руку и повёл за собой.

Молодые люди вышли на лестничную площадку, отделённую от холла дверями для служебного пользования.

– Люба, у меня есть дикое желание отправить тебя домой.

– С чего бы это?

Она скрестила руки на груди, как бы увеличивая расстояние между ними. Демьян сцепил свои пальцы за спиной девушки, прижимая её к себе.

– За твоё поведение. Ты ведёшь себя, словно неандерталец: кричишь, скачешь, топаешь ногами. – Он посмотрел, как она раздувает ноздри и засмеялся: – Как хорошо, что драконы только в сказках. Иначе ты бы меня прямо сейчас спалила. Чего злишься? Тебе напомнить, что врач перед выпиской сказал? Ты хочешь обратно в больницу? Сильные эмоции тебе сейчас противопоказаны.

– Это ты-то заботишься о моих эмоциях? – она прыснула. – Тогда, пожалуй, я вернусь в общагу, чтобы их не испытывать.

– Бурыгина, какая же ты вредная! Для твоего же блага теперь ты живёшь у меня. – И он ехидно посмотрел на девушку. – Думаешь, я не вижу, как ты поступаешь с таблетками, которые тебе прописали?

Люба внимательно посмотрела в лицо Демьяна. Но тот лишь закатил глаза, показывая, что разговор окончен.

– Демья-ян, ну-ка, посмотри мне в глаза. Только не говори, что ты их в воде растворяешь.

Но Демьян уже повернулся к выходу.

– Пошли, у нас антракт заканчивается. Без председателя жюри не продолжат. А ты… давай домой. У тебя вид усталый.

– Стой. – Она попыталась ухватить его за плечо, но Демьян ускорил шаг и пальцы Любы скользнули по рубашке. – Стой, кому говорю! Мне же нельзя эмоции испытывать. Ты забыл?!

Они уже вышли в вестибюль второго этажа. Демьян быстрым шагом направился к дверям концертного зала. Он шёл среди толпившегося народа, Люба едва поспевала за ним. Она то бежала, то очень быстро шагала, семеня. Девушка снова протянула руку и попыталась схватить Демьяна, но тот резко подался в сторону, и под её руку попал другой парень. Он удивлённо посмотрел:

– Простите, я того товарища ловлю. – И она посмотрела туда, где должен был находится Демьян, но парня уже след простыл. – Ах ты ж, паразит, – проговорила она.

– Надеюсь, это не мне? – услышала Люба голос Игната.

Последний раз она видела его ещё в больнице. После парень уехал на соревнования и только вернулся. Девушка, сама не понимая, почему, была так рада его видеть, что повисла на нём как обезьянка.

– Не думал, что после Демьяна я покажусь тебе пальмой. – Засмеялся Игнат. – Я тоже рад тебя видеть, но сюда идёт Свят. Так что, нам надо бы…

– Пусть идёт. – Люба вс-таки перестала обнимать Игната, но по-прежнему смотрела ему в лицо и улыбалась.

– Привет чемпионам, – Свят протянул Игнату руку для пожатия. – Люба, он тебе уже сказал, что взял кубок чемпиона и побил собственный рекорд? Теперь мы будем видеть его ещё реже. В сборную попал.

– Правда? – и Люба радостно кинулась снова обнимать Игната.

– Правда, правда, – заулыбался он. – Ты повиси на мне ещё немного, и Демьян с компанией точно добьются, чтобы меня сразу на Олимпиаду отправили, лишь бы около тебя не крутился.

– Не поняла? Они купили тебе первое место? – Люба нахмурилась.

– Нет, что ты. Они выступили спонсорами, а также обустраивают тренировочную базу где-то в районе Демьянового проекта.

– Не в районе, а прямо на территории базы, – поправил Свят. – Демьян уже провёл переговоры со спортивным департаментом. Его отец подключился и участвует в разработке проекта «Золотой снег». – Увидев удивление на лице девушки, поспешил объяснить: – Сейчас по всей стране начинают создавать учебно-спортивные комплексы для сборов. Ососовы под своё крыло взяли зимние. На территории базы будет сооружено пять катков, трасса для биатлонистов, лыжная, бобслея, саночный спуск. А трассу для семейного отдыха ты уже видела. Понятно, что студенческий проект всего лишь часть этого огромного строительства. Я, к примеру, беру на себя общепит. Жека – информационное обеспечение. Будет два совета директоров: генеральный и малый. Малый из нас, начинающих, а генеральный из волков бизнеса.

Сюрприз 35

Пробираться к своим местам смысла не было. Тем более что для Игната свободного кресла поблизости не находилось.

– Пошли, – позвал его шёпотом Свят и, пригнувшись, пошёл вперёд. Они оказались справа на первом ряду. – Это бронь для кого-то, но этот кто-то не пришёл.

– Меня отсюда девочки видеть не будут, – разочарованно проговорила Люба.

– Зато, как слышать-то будут. И подскакивать не надо, – хмыкнул Свят.

– Говорят, что лучшие садовники – мужчины, а цветочницы – женщины. Вот мы и посмотрим, кто из девушек по-настоящему разбирается в цветах, – раздалось со сцены. Люба не выдержала и прикрыла уши руками – звук был слишком громкий, будто он гремел в самой голове. Что хорошо – никто своими макушками не заслонял обзор.

Ведущий поставил на стол большой горшок с зелёным растением с раскидистыми зелёными стеблями, переходившими в длинные вытянутые листья, изрезанные по краям.

– Кто знает, что это за цветок? – спросил ведущий.

По зрительному залу прокатился гул. Похоже, что болельщики уже по фото искали название в интернете.

Люба ёрзала на месте. Она точно знала, что в народе этот цветок называют «Оленьи рога». Такой же рос у бабушки на подоконнике. Команды озадачились и тотчас скучковались для обсуждения.

– Так, у кого есть варианты? – торопил участников ведущий.

– Это один из видов герани, – уверенно проговорили филологи.

Остальные потерянно закивали переглядываясь.

– Ещё варианты? – продолжал терзать ведущий.

– Научное название, похоже просекко или панакота, – вдруг выдали физики-математики.

– Так, кажется, народ проголодался, – ехидничал ведущий.

Люба наблюдала, как Изольда с подругами озадаченно обходили растение. Они тёрли листья пальцами, потом нюхали их и даже пробовали на язык.

Тут Люба уже не выдержала. Девочки были слишком близком. Она чувствовала, что вопреки всему, обязана помочь подругам. В конце концов, она сейчас не на сцене только из-за судейства Демьяна. А так, она давно бы уже выдала правильный ответ.

Девушка включила фантазию на полную катушку. Она давно набила руку в пантомимах и жестах в игре в Крокодила. У них с Изольдой неплохо получалось понимать друг друга. Люба рассчитывала, что и на этот раз они сработают так, как надо. И завела руки за голову, растопырила пальцы, стала покачиваться и вытягивать губы трубочкой.

Первой её заметила Роза. Она ткнула в бок Изольду. Теперь та, отведя команду в сторону, под видом обсуждения пыталась прочитать, что ей старалась сказать Люба.

Та, видя, что её не понимали, приставила к вискам руки, сжатые в кулаки, выставив вверх указательные пальцы, покачивала головой, потом издала протяжный звук, похожий на мычание.

– Коровий цветок, – уверенно выдала Изольда.

Люба замотала головой. Она приставила одну руку к голове и стала активно шевелить растопыренными пальцами.

Изольда прищурилась, словно плохо видела, а потом пробормотала:

– Гребень петуха.

– Так, ещё есть версия? – ведущий обратился к остальным.

Из другой команды выкрикнули: «Рога».

И тут инициативу взяла в руки Роза, она заорала, что было сил: «Олень северный».

Люба пальцем одной руки показала в сторону конкурентов, а второй – в Розу.

– Наш ответ, – сказала Изольда в микрофон: – Рога северного оленя.

– Ещё варианты? – довольный соперническим энтузиазмом, спросил ведущий.

– Лосинный цветок, – выдала уверенно другая команда.

– Олений цветок, – уточнили те, кто кричал «Рога».

– Это плацериум, или Оленьи рога. Посмотрим, какую оценку даст жюри нашим участникам.

Степень накала возрастала. Команды нервничали, с замиранием сердца ожидая оценок жюри, ведь конкурс был уже предпоследним. Судьи, посовещавшись, двум командам присудили по три балла, и за лося – один.

Следующим вынесли горшок, где на шпалере была укреплена лиана с огромными розовыми цветами с тёмно-розовыми прожилками в середине. Все команды без исключения узнали клематис, чуть ли не хором выкрикнув его название. Тогда ведущий попросил угадать сорт растения.

Люба не находила себе место. Она разбиралась в цветах лучше, чем в юриспруденции. Она точно знала, что перед ними ломонос. Впервые она увидела его в лесу, когда наткнулась на берёзу, которая … цвела сиреневыми цветами. Её так поразило это чудо, что она стала искать аналог для квартиры.

Люба предприняла очередную вынужденную попытку помощи. Она показала на нос, а потом кулаком ударила об ладонь.

– А, ну-ка тронь! – сказала Роза.

Само собой, Любу заметила не только команда Изольды. На неё внимательно смотрели остальные участники, гадая, что бы мог значить очередной жест. Девушка же посмотрела на конкурентов и показала им язык.

– Тёщин язык, – сказали из другой команды.

Теперь Люба поднесла кулак к носу и имитировала удар.

– Удар в нос, – выдала версию другая команда конкурентов.

Люба показала пальцем на нос, а потом руками изобразила, что ломает что-то.

– Перелом носа, – уныло сказала Вера.

Люба от бессилия застонала и ударила себя в лоб.

– Фейсом об тейбл, – крикнул кто-то.

– Неужели больше нет предположений? – спросил ведущий. – Я смотрю, у нас одна из болельщиц точно знает название цветка. Давайте её спросим? Если она ответит неверно, то с её команды снимут очко. Идёт?

– Ломонос. И вообще, я могу все цветы здесь назвать, – громко и уверенно ответила Люба и покраснела.

После цветочного конкурса объявили музыкальный.

Здесь команде Изольды точно не было равных. Сама командир танцевала, Роза пела, а остальные подпевали. Вере, чтобы она не крутилась около микрофона и не сбивала других своим мощным басом, доверили акробатические номера. Она увлечённо исполняла нижний брейк.

«А теперь пришло время огласить имя победителя конкурса «Эй, подруга», – торжественно объявил ведущий.

Зазвучали громкие фанфары, отозвавшиеся волнительными колокольчиками в сердцах зрителей. Все затаили дыхание, и участники, и болельщики. Люба словно клещами вцепилась в руку Игната. Свят усиленно качал на ноге чёрта.

– Урою Демьяна… – бурчал он.

– За что? Ты же не знаешь результаты. – Люба, не отрываясь, смотрела на сцену.

– А я заранее, чтобы не посмел плохо подумать.

– Так, релакс, полный релакс. Я спокойна, – проговорила она, откинувшись на спинку сидения. Теперь одной рукой она держала за большой палец Свята, а другой Игната. – Расслабились! Я же расслабилась.

– Какое счастье, что ты не на нервах. – ехидничал Игнат. – Сломать пальцы двум представителям сильного пола в состоянии релакса не одно и то же, что в состоянии повышенного стресса.

– Я не ломаю пальцы. Нечего на меня наговаривать. – буркнула Люба. – Господи, я сейчас умру. Наши, только наши достойны победы. Вот смотри, физики только о еде думают, а историки ни разу цветы не знают. Эх, ну чего там тянут. Урою Демьяна.

– А ты-то за что? – хихикнул Игнат, который, впрочем, тоже нервничал. – Чего они, и вправду, тянут? Бедные девчонки. Какого им томиться в неизвестности?

– Как на соревнованиях? – спросила Люба, игнорируя первый вопрос.

– Нет, там проще. Результат сразу знаешь. Это же пытка, так мучить людей.

Пока жюри совещалось, на сцене показывали смешные моменты из конкурса. И зал теперь не сдерживался в эмоциях совсем.

Команда Изольды кучковалась и сплелась едиными объятиями, как волейболистки перед ответственным матчем. Они обнялись, склонились и шептались, словно шаманы над огнём.

Люба со Святом и Игнатом завибрировали на своих местах. Девушка то прижимала к губам кулачки и вытягивалась, как струна, затаив дыхание, то выдыхала, выпуская воздух, сделав губы дудочкой, а пальцы рук резко выбрасывала, после чего произносила: «Я спокойна, я абсолютно спокойна, спокойнее меня быть не может. Я спокойная как мамонт»

«Итак, победителем конкурса «Эй, подруга» в этом году… стала команда…» – ведущий выдержал паузу и обвёл взглядом зал.

Но Люба не услышала его, потому что заткнула уши руками. И резко наступившую тишину вдруг прорезал девичий голосок: «Я спокойная как удав. Ещё немного и я пойду на разборки!»

Игнат задел девушку за руку. Она непонимающе убрала руки от ушей. Оглянулась и вдруг звонко выдала:

– Да говори ты уже, не тяни.

– Наконец наша самая активная болельщица позволила мне огласить результаты. Вы все знаете, что три команды шли очко в очко. И именно последний конкурс оказался решающим. Третье место присуждается «Дуэньям с истфака».

Радостный крик Любы смешался со стоном разочарования команды, стоявшей на сцене. Но девушки быстро взяли себя в руки и вымучили улыбки, а потом послали воздушные поцелуи.

Зато болельщики оказались на высоте. Они скандировали: «Вы лучшие!»

– Второе место жюри решило отдать… – конферансье решил долго не затягивать, но не выдержать хотя бы короткую паузу не мог: «Ядерным частицам!» Впервые за последние пять лет физикам пришлось подвинуться с первого места.

Никто не видел, как Свят зажимал Любе рот, а Игнат держал её за руки, чтобы она не выскочила на сцену и не ринулась обнимать подруг до объявления результатов.

– А теперь… Что бы ещё такое вам рассказать. – ведущий явно был из мучителей в прошлой жизни. Он вальяжно прошёлся по сцене, рассказывая анекдот. Шум в зале нарастал. – Ладно, ладно, чего так нервничать? Можно подумать, что сложно догадаться. Приз зрительских симпатий получает великолепная Изольда и её подруги! А вот первое место решили никому не давать.

Зря он сказал. Казалось, что сейчас рухнет потолок. Зрители топали ногами, свистели, крутили над головами кофтами и шарфами.

На сцену вышел Демьян. Он кашлянул, призывая всех к вниманию.

– Дорогие наши болельщики. Простите нашего ведущего за неудачную шутку. Прошу его помиловать. Конечно же, есть у нас и победитель. Это команда, запавшая в сердца как жюри, так и зрителей. Беспрецедентный случай нашего конкурса: целых две награды зараз! Невиданная удача! Откровенно, скажу по секрету, мы просто боимся гнева капитана, который обрушится на наши головы. Говорят, что подвал университета уже пострадал. Нам бы не хотелось рисковать зданием концертного зала, который был предоставлен нашими спонсорами. Итак, встречаем победителей, Изольда и Ко! Поздравляю! – Демьян поднял руки и зааплодировал.

В ту же секунду зал взорвался оглушительными овациями. Зрители аплодировали стоя, выкрикивая слова поддержки: «Ура!», «Браво!», «Изольда и Ко – лучшие!»

Сама команда прыгала на месте всё тем же сцепившимся клубком. Изольда оказалась в центре. Она подняла кулак, как военачальник, одержавший победу. Её воины хороводом скакали вокруг неё.

На сцену ломанулся народ. Они сносили всё на ходу. Болельщики всех команд буквально выносили своих любимых.

«Я пошёл», – бросил Свят, выудил откуда-то шикарный фиолетовый букет и ринулся вслед за остальными, но был отброшен безжалостной толпой.

– Что? Не пускают? – нервно хихикнула Люба. – Вот думаю, как теперь в общагу буду пробираться. Наверняка толпы поклонников будут осаждать подъезды.

– Что? – Свят изумлённо посмотрел на Любу. – Я ей до конкурса позволил жить в общаге. А теперь всё, игра в бирюльки закончилась.

– Ой, не могу. Изольда без общаги всё равно что киви без крыльев…

Свят повернул голову и заржал: «Никогда не видел, чтобы киви летал. Разве что только мимо салатницы».

– Тёмный ты, Свят, – ответила Люба.

– Сразу видно, с кем поведёшься, того и наберёшься. Но я-то на тебя посмотрю, куда ты теперь: в общагу или к Демьяну. Как мне кажется, он на тебя опеку оформил. – и заржал довольный своей шуткой.

– Да я, да я… Я пошла на сцену, а ты оставайся здесь! Вот!

Девушка, воспользовавшись, что её никто не удерживает, побежала к сцене. Слёзы радости за подруг застилали глаза. Ей казалось, что это и её победа, словно она всё это время была с ними. Любе просто физически было необходимо присутствовать там.

– Любка, ты супер! Как жаль, что этот тиран тебе не разрешил участвовать в команде! – Изольда вырвалась из объятий Свята и со всей силы сжала Любу.

Девушка тихонько ойкнула и зарыдала, уткнувшись в грудь подруги.

– Ты чего? Больно?

Но Люба лишь мотала головой и улыбалась сквозь слёзы: «Я… я… счастлива… за … вас… Девчонки, я вас люблю…»

– А меня? – раздался позади насмешливый голос Демьяна.

– А тебя ненавижу. Ты лишил меня такого праздника. – она повернулась к нему лицом.

Парень протянул руку, пальцем стёр слезинку:

– Глупыш, мой мышонок, если бы не больница, разве смог бы я тебе запретить…

– Но ты сказал, что засудишь девчонок. Что нечестно будет… – всхлипывала она.

– Нечестно, но я бы не сидел в жюри, только и всего, а вместе со Святом продавливал бы кресло.

Он обнял девушку: «Не плачь, давай, я куплю тебе путёвку на море. И ты вместе с девчонками поедешь, хочешь?»

Она помотала головой: «Не хочу. Я в деревню летом поеду. Знаешь, как там красиво. А речка, а вода в ней, как парное молоко. Я по дому скучаю… А ты? Ты поедешь со Святом?» и она по-детски доверчиво посмотрела ему в глаза.

– Нет, у нас летом самый разгар работы по объекту.

– А если предположить, что проект…

– Что мы не победим? Такое, конечно, может случиться, но это лишь одно из направлений. Дело-то никуда не денется. Немного усложнится. Придётся брать кредит, тогда тем более надо будет пахать. Так что наша четвёрка остаётся здесь. Свят, я думаю, отправит свою благоверную без себя. Поехали домой. – Демьян поцеловал её в висок. – Ты устала, поехали домой. Завтра выезжаем на базу.

– Демьян, я в общагу, к девчонкам, – Люба замялась.

– Хорошо, но в девять вечера я за тобой заеду. Да, сразу собери сумку для базы. – от его приказного тона побежали мурашки по телу. Ей была приятна его забота, но внутри нарастал протест.

– Можно на базе я буду жить одна?

– Одна – нет. С Аней будешь жить. Почему ты стесняешься быть моей девушкой? – спросил он, глядя на неё своими синими, словно морская бездна, глазами, подавляя её волю к сопротивлению.

– Не привыкла ещё. И так все пялятся… – она потупила глаза. Ей до трясучки в коленках захотелось прижаться к нему и раствориться в нём.

 Эпилог

Вечер надраил до блеска месяц, сточил его лезвие, оставив тонкую дугу. Звёзды, обрадовавшись, что их никто не заслоняет, сверкали голубыми, золотыми, красными огнями.

Сосны-великаны замерли в священном безмолвии.

И лишь тёмные силуэты в жёлтом пятне окна отдалённо стоящего коттеджа слились в страстном поцелуе. Это двое не слышали громыхающего женского голоса и возражающего ему мужского.

– Иван, как это понимать? Они до сих пор не спускались к ужину. У мальчика язва от такого режима питания будет.

– Розочка, дорогая, с Изольдой у Свята язвы точно не будет. Она же божественно готовит!

– Ваня, ты послушай себя, Ваня! О чём ты! И чем они только там занимаются! Я пойду посмотрю.

– Розочка, ты слышишь меня, я тебе запрещаю, Розочка! Наш мальчик истосковался по девочке. Розочка, ты просто обязана с ней помириться!

– Зачем, Ванечка, – с сарказмом произнесла Роза Наумовна, – ты же спишь и видишь, как при помощи удачного брака увеличить свой бизнес. Ты же не думаешь о мальчике! Пусть живёт с этой неблагодарной, но здесь! Чтобы я видела, что мой мальчик, моя крошка счастлива.

– Хороша крошка. – хмыкнул отец Свята.

Мужчина поднялся с дивана, дошёл до лестницы и гаркнул во всю мощь своих лёгких:

– Свят, мать согласна. Спускайтесь…

– Что значит согласна? Я всегда была за. Это ты был против.

Раскрылась дверь, послышались нестройные шаги. Наконец, перед родителями стояла виновато-глядящая пара. Глаза молодых сияли ярче алмазов. Щёки пылали, словно только что вышли с парилки.

– Кто был за? – отец Свята повернулся и приподнял в изумлении бровь. – Ты была против, это я был за с первого салата… Просто, я притворялся. Ты же обязательно мне всё наперекор делаешь. Вот и притворялся, чтобы уговорить тебя.

– Мама, папа, у нас новости… – проговорил, смущаясь Свят.

– Я стану бабушкой, – прошептала Роза Наумовна, оседая в руки своего мужа.

– Ну что ты, мама, мы хотим для себя пожить. Мы решили, что Изольда закончит год и переведётся на ресторанное дело. Семейную традицию продолжать.

А в другом конце города, в небольшой двухкомнатной квартире, утопающей в вечерних сумерках, посреди валяющейся на полу зимней одежды, стояла другая пара, вокруг которой кружила летучая мышь.

– Любовь моя, – прошептал молодой человек.

Он не позволил ответить своей спутнице, накрыв её губы своими. Его язык нагло и уверенно хозяйничал у неё во рту. Девушка крепко обвила парня за шею. Их сердца перестукивались:

«Люблю»,

«Тебя»,

«И я»,

«И я».

– Демьян, – прошептала Люба, переведя дыхание, – мне запрещены сильные эмоции.

– Всё под контролем, любовь моя, – прошептал он, подхватывая девушку на руки. – Мышка моя.