Ведьмины болота бесплатное чтение
"А тем, кто ложится спать -
спокойного сна... Спокойная ночь"
В. Цой
Глава 1
… – Внимание! – гнусаво сказал громкоговоритель… – Поезд номер… Повторяю…
Молодой человек, над головой которого как раз и расположился гнусавый громкоговоритель, в повторах не нуждался. Он прекрасно понял, о чем идет речь, подхватил за выдвижную ручку небольшой чемодан на колесиках, повесил на плечо старенькую спортивную сумку и двинулся к выходу на перрон. Одет он был просто – джинсы, тонкий кашемировый свитер и кроссовки. Не слишком длинные светлые волосы, собранные в хвостик, и аккуратная, ухоженная бородка. Звали молодого человека Роман, двадцати шести лет, не женат.
Его можно было принять и за удачливого бизнесмена средней руки, и за врача, и за геолога. Да за кого угодно…
На самом же деле Троицкий Роман Викторович был потомственным священником, в его роду был даже священномученик, расстрелянный за Христа в тридцать седьмом году прошлого века.
***
За три с лишним года служения священником отец Роман научился любить совершенно посторонних людей как своих родных, с болью смотрел, как тяжелым грузом висят на них грехи, утягивают в тоску, отчаяние и депрессивное болото безразличия. Как мог помогал им вытаскивать на свет Божий эти забытые и полузабытые грехи, к исповеди подходил не формально, а ответственно и очень серьезно. Иногда люди стеснялись и не говорили самого важного, иногда и грех за грех не считали…
«Подумаешь, все так делают, я один, что ли…» – так мыслили многие, ошибочно полагая, что раз «все» – то не так уж и страшно…
Отец Роман твердо верил, что с его разрешительной молитвой Господь снимает с человека груз ошибок. Было тяжело, иногда очередь исповедников растягивалась на три-четыре часа, не меньше, особенно по праздникам, но и тогда отец Роман не отступал от своих правил. Не отпускал человека, пока не выскребет до донышка, не очистит до блеска тот сосуд, который доверил ему Господь. Отец Роман творил из грязной темной свалки достойное жилище для Духа Святаго.
Было тяжело. Очень. И физически, и духовно. Молился отец Роман за каждого искренне, самозабвенно, до упаду.
«Ну ничего, человек ко всему привыкает, – думал молодой священник, идя вдоль состава до нужного ему седьмого вагона. – Вот в дороге отдохну, да и места там красивые… Природа…»
Чемоданчик резво подпрыгивал на трещинках и бугорках разбитого асфальта, колесики его были приспособлены скорее для паркета, нежели для обычных дорог. С виду чемоданчик был небольшим и симпатичным, а внутри удобным и очень вместительным, что и прельстило молодого монаха.
Доехав до третьего вагона, нежный чемодан показал свой нрав, отплюнув от себя разом оба колеса. Отец Роман сбился с шага, оглянулся, оценил масштабы бедствия.
– Да уж… не гонялся бы ты, поп, за дешевизною… – пробормотал он, но расстраиваться не стал. Колеса тоже искать не пошел. Подхватил чемодан за ручку, поудобнее перевесил сумку и двинулся дальше.
***
Ехать ему было недолго – одну ночь. На поезде, потом на автобусе. Совсем рядом.
Отец Роман нашел свое купе, закинул в багажное отделение искалеченный чемодан, сумку поставил на полку. Достал спортивный костюм, но переодеваться пока не стал, решил дождаться попутчиков и проводницу.
Присел возле окошка и стал рассматривать толпу, которая разноцветным облаком клубилась на перроне. Кто провожал, кто встречал, кто в одиночестве, как и сам отец Роман, искал свой вагон.
Сколько людей, сколько разных судеб!
«И всех, всех любит Господь, – подумал отец Роман. – Всех без исключения. А многие даже не знают об этом…»
Эта мысль неотвязно преследовала его уже который год, было очень обидно и жалко людей. Но… Насильно мил не будешь, и батюшка никогда и никому не навязывал свою точку зрения и свою веру. Только если спрашивали. А спрашивать в последнее время стали все чаще и чаще. И это радовало.
***
Наконец в купе заглянула девушка.
– Здравствуйте, – еле слышно прошептала она.
– День добрый! – приветливо откликнулся батюшка.
Девушка поставила на полку свой рюкзачок и села рядом с ним.
Громкоговоритель на перроне объявил об отправлении поезда и состав тут же послушно дернулся и медленно, почти бесшумно, поехал. Казалось, что не вагон едет, а перрон откатывается назад… Это потом, когда поезд наберет ход, начнется любимое отцом Романом перестукивание колес, под которое так уютно читать или просто дремать… Любил поезда отец Роман, ничего не поделаешь… Ты уже не здесь, но еще и не там… Дорога, и кто знает, что произойдет в этой дороге, и что там, с той стороны? С кем повезет познакомиться, с кем повстречаться? Случайных встреч не бывает, отец Роман знал это точно.
В купе вошла проводница, забрала у них билеты, взяла деньги за постель и чай и пошла дальше.
– Ну, с Богом! – тихонько сказал отец Роман, глядя в окно, и перекрестился.
Девушка тоже перекрестилась. На душе у священника стало тепло и радостно, как становилось всегда, когда он встречал родственную душу где-то вне храма. На шее у девушки отец Роман заметил шнурочек, на которых многие носили крестики.
По очереди переоделись в дорожную одежду. Оказалось, что костюмы у них совершенно одинаковые, только у девушки размеров на пять поменьше.
Почему-то это очень их рассмешило. Настороженность растаяла, они сели друг напротив друга и стали знакомиться.
Проводница принесла чай, и процесс пошел еще веселее. Девушка, которая представилась Вероникой, достала из рюкзачка пирожки, аккуратно разложила их по одноразовым тарелкам, следом на столе появились вареные яйца, картошка, огурцы и помидоры. Батюшка, сгорая от стыда, смог предложить только пачку магазинного печенья. Девушка улыбнулась и махнула рукой – ерунда, мол, какая, даже не думайте об этом!
Глава 2
После чая Ника спросила:
– А куда Вы едете, батюшка? В отпуск?
– Нет, меня перевели на другой приход. Служить еду, – ответил священник. – Деревня такая маленькая, но и им церковь нужна. «Ведьмины болота», слыхали?
В купе наступила какая-то нехорошая тишина. Вероника побледнела и опустила глаза. Внимательный иеромонах сразу заметил перемену в ее настроении.
– Что-то не так? – осторожно спросил он.
– Я там живу, – вдруг проговорила Вероника. – Не надо Вам туда, батюшка, не надо! – Ее бледная кожа, широко распахнутые испуганные глаза, дрожащие губы, очень насторожили батюшку.
– Объясните, в чем дело? – тихо, но настойчиво спросил священник.
Вероника вздохнула, закрутила тугим жгутом салфетку, которую давно тискала в руках, и решилась:
– Это не сказки, батюшка. Это действительно деревня ведьм и колдунов. Не нужен им храм!
– Значит, и Вы, Вероника, ведьма? Иначе как Вы там живете?
– Я – нет. И бабушка моя, Анна – нет. Остальные – да. Возвращайтесь домой, батюшка, не надо Вам туда!
– Да как же я вернусь, меня назначил Владыка на ваш приход… Ладно, думаю, все не так страшно, – слегка натянуто улыбнулся батюшка. – Приедем, разберемся… Да и решим, что с вашими колдунами делать. Утро вечера мудренее.
Умывшись и вернувшись в купе, отец Роман обнаружил, что Вероника уже лежит на своей полке, до подбородка натянув простынку. Было темно, только над его полкой был заботливо включен ночник. Батюшка улыбнулся.
Поезд начинал притормаживать, подъезжали к какому-то городу. Снаружи доносились распоряжения диспетчера о перегоне составов на другие пути, по потолку и стенам купе медленно проплывали отражения фонарей.
Батюшка взглянул на дорогие часы (подарок отца на окончание семинарии. Как тогда сказал отец? – «Береги время, сынок, его осталось не так уж много»). До утра оставалось совсем недолго. Отец Роман собрался было завалиться спать, но его взгляд совершенно случайно упал на Веронику.
Девушка не спала и даже уже не лежала. Она сидела в уголке своей полки, прижавшись спиной к стене и подтянув коленки к самому подбородку. Сверху натянула простынку и молча блестящими глазами смотрела на батюшку.
– Отец Роман, не надо. Не надо Вам туда ехать. Вы думаете, что компьютеры, смартфоны и прочая лабудень заменили древнее страшное зло?
– Ника… Я священник, я много чего слышал и видел. В том числе и одержимых. Это очень страшно, да. Но в наше время в центре страны в обычном лесу – целая деревня ведьм? Ну согласитесь, верится с трудом. И потом, название еще это – «Ведьмины болота», тоже жути навевает… Давайте спать, Ника. Храни вас Господь! И ангела ко сну!
Батюшка перекрестил Нику, перекрестился сам и улегся спать, уютно зарывшись в подушку.
Он закрыл глаза, погружаясь в сладкую дремоту под перестук колес… Прочел про себя девяностый псалом, потом пятидесятый, помолился святителю Николаю… И уже почти во сне начал творить Иисусову молитву. Эта молитва была для него как воздух.
Ника все так же сидела на полке, боясь сомкнуть глаза. И не зря. Воздух между полками купе сгустился, превращаясь в некое подобие скрюченной старухи.
Старуха злобно сверкнула глазами на Нику, но сейчас же перевела взгляд на священника.
Отца Романа как ледяной водой окатило. Спросонья он испугался, подпрыгнул, ударился головой о верхнюю полку… Страшная старуха мерзко захихикала и погрозила ему кулаком.
– Ну что, дурочка, – обратилась она к трясущейся Нике. – Кого тащишь-то с собой? Говорили тебе! Говорили?! Ох, тяжко тебе теперь будет, девка. Тяжко.
– Это не я! – ничего не соображая от страха, крикнула Ника. Его Владыка назначил!
При слове «владыка» старуху от хохота чуть не разорвало. А Ника потом еще долго будет корить себя за малодушие и трусость. «Не я!»
– Ой лиха беда,
Да черна вода,
Кто в болото зайдет,
Тот живым не уйдет!… – зловещим голосом вдруг стала подвывать бабка. Внезапно бабкины руки покрылись блестящими черными перьями, нос вытянулся и превратился в длинный загнутый клюв.
– Не надо, перестаньте! – уже в голос рыдала Ника.
Старуха продолжала что-то каркать, но что именно – этого отец Роман понять уже не мог.
Он смотрел на представление со своей полки, и все это переставало казаться ему смешным. Он стал вслух читать «Да воскреснет Бог»…
Бабка зло сверкнула на него бездонными страшными глазами и пропала. Остался только болотный запах и небольшое черное облачко, впрочем, и то и другое быстро развеялось.
Отец Роман встал и подсел к Нике. Девушка была на грани обморока. Бледная, как привидение, с клацающими зубами и огромными испуганными глазами.
– Простите меня, отец Роман! – еле слышно пробормотала она.
– Простить? Да за что же?
– Ну… Я сказала, что это не я Вас везу, а Вы сами…
– Так ведь правду сказала! Чего ж извиняться! А что это было, я не понял?! Ты знаешь эту баб… Старушку?
– Да… Она приходила Вас предупредить.
– Ничего не понимаю. Как приходила? Что значит приходила? В идущий на полном ходу поезд? И где она сейчас?
– Она дома сейчас. А как приходила – не знаю. Честно…
– Ладно, Ника. Нам пару часов осталось поспать. Давай я тебе псалмы тихонько почитаю, а ты ложись.
Ника послушно сползла на подушку, натянула на себя одеяло и закрыла глаза. Со священником не страшно.
***
Наконец ее сморил сон, но даже во сне она вздрагивала и всхлипывала. Отец Роман без устали наизусть читал псалом за псалмом.
С каждым прочитанным псалмом молодой монах все больше убеждался, что все это было только видением, ночным кошмаром.
– Да, – говорил он сам себе. – Девочке что-то привиделось, а я в темноте принял тень за какую-то старуху… А стишки? – тут же спрашивал себя отец Роман. – Стишки эти «болотные», глупые, я тоже сам себе придумал? Господи, помоги! Пресвятая Богородица, спаси нас! Не понимаю, ничего не понимаю…
Взглянув на спящую Нику, он стал вспоминать свой вчерашний разговор с Владыкой. Сказано было немного, поэтому отец Роман помнил практически каждое слово.
Глава 3
Поздоровавшись и благословив молодого иеромонаха, Владыка указал ему на одно из кресел. Отец Роман послушно сел.
– В общем, дело такое, – помолчав, начал Владыка. – Поедешь в деревеньку одну, почти заброшенную. Там когда-то монастырь был, знаменитый на всю округу. Пропал монастырь. Ни в архивах, ни в летописи нету. Разрушили, видать, до основания, разорили подчистую. Даже камушка не нашли. Чудотворная икона там где-то спрятана. Надо найти.
– Простите, – начал отец Роман, – но если там не осталось даже церкви, то…
– Там есть изба, освященная под храм. Там и служить будешь, и жить, во второй половине.
Больше мне послать туда некого. Семейным даже на хлеб не хватает, прихожан почти нет. Да и просто… бегут оттуда все…
– Почему? – несказанно удивился отец Роман.
– Да ерунда, в общем… – как-то неохотно проговорил Владыка. – Говорят, в той деревне ведьмы да колдуны живут. Деревенька так и называется – «Ведьмины болота». Глупости, в общем! – Владыка неожиданно хлопнул ладонью по столу. – Бабьи сказки. Там и дворов-то, в этой деревне – то ли десять, то ли двенадцать. Вот и будешь, батюшка, окормлять местных, да монастырь потихоньку разыскивать. Хоть какие-то развалины, хоть пару камней должно же было от него остаться? Надо найти, будем восстанавливать. Больше мне послать туда некого. – И замолчал. Надолго. – Ах да! Вот тебе подъемные. Сколько-то протянешь, а потом еще поможем. Там тратиться и некуда. – Владыка протянул монаху тощенькую пачку денег.
Отец Роман взял деньги, посидел еще немного, потом встал и подошел к Владыке:
– Благословите, Ваше Преосвященство.
– Бог благословит! – перекрестил иеромонаха Владыка. – Завтра же и поезжай! Ну, с Богом!
Вспомнив этот разговор, отец Роман немного напрягся. Что за бесовщина происходит? Двадцать первый век на дворе. Ведьмы, колдуны… Старухи-вороны…
В конце концов, незаметно для себя, продолжая шептать молитву, отец Роман тоже задремал.
***
Солнечный луч резанул по глазам, и монах разлепил отяжелевшие веки. Спросонья даже не сразу понял, где он и что происходит. Перекрестился, взглянул на смятую подушку Ники. Самой девушки на полке уже не было. Она, уже одетая и причесанная, стояла возле окошка в коридоре, напротив их купе. Дорожный костюм она успела сменить на узкие голубые джинсы и джинсовую курточку.
Отец Роман прикрыл двери, переоделся, быстро сложил свою и Никину постель, свернул матрасы. Мусор со столика уже, похоже, утащила Ника.
Батюшка подхватил пакетик с умывальными принадлежностями и вышел из купе. Ника обернулась и заулыбалась.
– Доброе утро, батюшка! – от ночных страхов и следа не осталось. Свежее личико, сияющие глаза, толстая черная коса, перекинутая на грудь. Добрая, какая-то домашняя, милая улыбка. Глядя на нее, и отец Роман заулыбался. Потом ему ни с того, ни с сего вдруг подумалось:
– Интересно, как она живет в этой деревне? Там, поди и женихов-то нет. Колдуны одни… Господи, помилуй… Глупости какие. А дорога-то и закончилась, – с грустью отметил отец Роман. – А я своего любимого перестука колес так и не наслушался… Зато сны-то какие снились, – улыбнулся он, вспомнив старуху, покрытую перьями. Ясным солнечным утром ночной кошмар превратился в смешной сон.
Поезд замедлял ход. Городок, куда они приехали, был совсем крохотным, поезд останавливался здесь всего лишь на две минуты.
Глава 4
– Ну что, Ника, веди, – с улыбкой сказал священник. – Как добираться-то до этих твоих болот? Мне сказали, автобус ходит.
– Автобус – да. Только он приедет через два часа, а потом еще по окрестным деревням часа полтора мотаться будет. Проще всего пешком, через лес, – серьезно ответила девушка.
– Через лес проще? – удивился отец Роман.
– Ну да. Быстрее. Только вот… – Ника с сомнением взглянула на батюшкин чемодан. – Как вы с ним, да через лес?
– Ну-у, это-то как раз не проблема, – улыбнулся монах. – Мы его вот так! Раз! И в путь! – отец Роман поднял чемодан, обхватив его руками, и прижал к груди. Потом снова поставил на перрон, перевесил сумку через голову, справа налево, чтоб не сползала, и опять подхватил чемодан. – Ну, Ника, вперед!