Подари мне себя бесплатное чтение

Подари мне себя
Зоя Анишкина

Современный любовный роман

Цикл: Подари мне

В тексте есть: властный герой, беременность, героиня с характером

Ограничение: 18+

Я наконец-то взяла под контроль свою жизнь. Из неё исчезли отец-тиран и муж-недотепа. И Максим… И, если с первыми двумя я с радостью предпочту больше никогда не встречаться, то третьего судьба забрала силой, не спросив разрешения. Я не могу поверить, что его больше нет! Сердце отказывается это признавать, ведь теперь под ним живет новая жизнь, которой очень нужен ее голубоглазый папа… Мне нужен… И вопреки всему, я чувствую, что он к нам вернётся!

Глава 1. Макс

Прошло почти семь месяцев как девочки исчезли из нашей жизни. Долбаных семь месяцев поисков, звонков, детективов и толп айтишников. Никто не мог сказать, куда подевались три человека.

Ах да, четыре. Возможно, и пять. Пронырливый безопасник также как сквозь землю провалился, а еще Мирина тетушка. О ней я вообще узнал из прослушки у Филатова совершенно случайно.

Да. Наш нотариус заметно сдал за последние несколько месяцев — не без моего участия, безусловно. Хоть я и «щенок», но щенок, живучий и злопамятный.

К сожалению, он таки добрался до документов, подстроив аварию, где мы с Олегом должны были погибнуть. Но ожиданий его это не оправдало. Ибо как только я немного оклемался, а случилось это ровно через сутки, то первым делом кинулся к общаку.

Если честно, нам с Олегом безумно повезло, что один наш одноклассник давно работает с нами в качестве штатного врача. Когда я очнулся в луже крови сразу после столкновения, мне едва хватило сил кинуть ему смс о помощи, а ребятам из службы безопасности — о случившемся.

Второе мое пробуждение было уже в стенах частного госпиталя. Георгий сидел напротив меня, листая что-то в планшете.

На секунду мне показалось, что я сплю. Но при первом же движении по телу разлилась ноющая боль. Она была хоть и приглушенной, но довольно ощутимой. Я не сдержал стона.

— О! Наша спящая красавица очнулась. Максимка, а вы куда с Олежкой влипли, а? Я его еле собрал по кусочкам. Хвала небесам, что реакция у него отменная, а то валялись бы сейчас на столе у другого доктора. Который с трупами работает.

Я непонимающе смотрел на него, пока мысли собирались в кучу. Затем оглядел свою руку в гипсе и вторую — с десятком проводов.

Филатов, тварь! Ты мне ответишь. И следом — мысль: бумаги, Витюша, Мира!

— Жора, мне надо выйти на денечек, отключи меня от этих пикалок.

Я резво засобирался на выход. Найти бы еще телефон побыстрее и одежду, а то светить задницей в одноразовом халатике мне не улыбается.

Но Жорик был против.

— Сдурел? Тебе, что ли, жить надоело? Пока лично Олегу спасибо не скажешь, что он удар на себя принял, — не пущу никуда.

— В смысле на себя? И почему он не рядом в палате? Нам многое обсудить надо.

— Макс, ты вообще меня слышал? Олег в реанимации после сложнейшей операции. Он чудом жив остался, так как в последний момент успел выкрутить руль, уведя из-под столкновения тебя.

Я моргал глазами слишком быстро. Моментами лицо Георгия расплывалось передо мной. Смысл сказанного медленно просачивался в сознание.

Олег подставил себя под удар. Вместо меня. Друг готов был пожертвовать жизнью ради меня.

Я резко подорвался, снова охнув от боли. Жора даже не дернулся. Он не раз видел упрямцев похлеще меня.

— Давай ты сейчас мне быстренько расскажешь о моем состоянии, потом мы сходим к Олежке, и ты расскажешь про него. — Я снова охнул и скривился от боли. — Ты же подлатал меня?

Он скептически смотрел на меня.

Я уже озирался по сторонам, наткнувшись взглядом на шкаф. Где-то там должна быть моя одежда. А где-то рядом с кроватью — дурацкий звоночек.

Взгляд обшаривал мебель возле кровати. Ах, вот она. Я нажал на столе кнопку вызова медсестры.

— А потом я пойду наказывать старого хрена, который еще не осознал, насколько он влип.

По мне, так план действий для моего заплывшего мозга был прекрасен в своей простоте. Но, судя по лицу грозного доктора, так считал только я.

В палату влетела худенькая шатенка:

— Звали, Георгий Зурабович?

Девушка покосилась на сидящего меня. Подозреваю, вид был еще тот. Но что поделать, красавица? Терпи вот таких вот клиентов.

— Нет, Сонечка, не я тебя вызывал, — он перевел спокойный взгляд на меня. — Вот это говорящее мясо со сломанными ребрами, переломом лучевой кости левой руки, множественными ушибами и сотрясением мозга. Оно тебя и звало.

Глаза девчонки расширились, и теперь она косилась на меня с явной опаской. Но мне некогда нянчиться с миленькими медсестрами. Раньше я бы не пропустил эту юбку, но чертова рыжая бестия отравила мои мозги своим присутствием. Да еще и обет целомудрия, по ходу, внедрила в подкорку.

— Девушка, выньте из меня все эти трубочки и проводите к Олегу Смирнову в реанимацию.

Она перевела взгляд на своего босса в ожидании реакции. Он хмыкнул и недовольно кивнул в ответ. То-то же.

— Сам сказал, что я почти здоров, — я невесело улыбнулся. — Не одолжишь мне телефон?

Георгий молча встал и полез в один из своих многочисленных карманов.

— Не то чтобы я сомневался, — он посмотрел на меня поверх очков, — но моя надежда умерла последней. Макс, не надо геройствовать, у нас тут не триллер из девяностых.

Девчонка уже ловко орудовала пальчиками возле моей целой руки. Надо будет запастись обезболивающими, а то хреновый будет из меня борец за правду и справедливость.

Свободный от больничных оков, я поднялся. Молча пожал Жоре руку.

— Спасибо тебе за нас. И знаешь, — я устало смотрел на него, — это не триллер из девяностых, это люди из того времени. Совсем не понимают современных правил игры.

А дальше я увидел друга. Выглядел он совсем паршиво и в себя еще не приходил. В отключке он провалялся три дня, пока я гонялся за Филатовым.

Зам Олега, Денис, выполнил свою работу безупречно. Нас временно все считали погибшими. Сделано все было немного топорно, но вроде никто и не копал особо. Папка пропала, а значит, и повод нас искать — тоже.

К вечеру первого дня после аварии я с ужасом понял, что немного опоздал: Филатов таки до общака добрался. И спрятал его. Доказательств этому у меня не было, но я точно знал, что это он.

В этот же день в Сети в топ вышло видео, на котором Витюша орет благим матом на курьера из магазина интимных товаров. Я даже улыбнулся, глядя, как он машет огромным розовым пенисом, доказывая, что этот заказ не его.

Как некстати он привлек к себе внимание…

Через сутки он пропал. А еще через неделю исчез и Вознесенский. И вот уже семь месяцев вся чертова семейка то ли в бегах, то ли в подвалах чьего-то особняка.

Судя по тому, что Артем тоже свалил, я искренне надеялся, что хотя бы девочки в безопасности.

Тогда первым делом я оборвал Мире телефон. Был у нее дома, где все было перевернуто вверх дном.

Потом наведался в офис, где довел до истерики ее подчиненных. Потом же пришлось и их брать под крыло, ибо без начальницы они впали в анабиоз. Хорошо хоть, секретарь ее с мозгами оказалась — она и занялась поддержанием бизнеса.

Только до Филатова я не мог добраться. Не знаю как быстро, должно быть очень, но ему стало известно об оплошности.

Но я должен был найти эти деньги, найти и вернуть их трем владельцам, на которых вышел совершенно случайно.

Как и на мотивы Филатова. Ведь я оказался прав: он хотел отомстить Вознесенскому за старую обиду. Только вот везде просчитался. Абсолютно.

Илларион Аристархович, почуяв жареное, сбежал. Голову даю на отсечение, что отсиживается где-то за границей.

А вот насчет Витюши я бы не был так уверен. Скорее всего, братцу повезло меньше. Но все это были лишь догадки.

Примерно через месяц после аварии мне пришло письмо. Обычное, бумажное. Почтой России. Я чуть не поперхнулся, когда Эльвира положила его на стол вместе с прочей корреспонденцией.

Внутри оказался один листок А4 с текстом: «Филатов мстит Вознесенскому за личную обиду. Все рассчитано так, чтобы кредиторы Виктора Трофимова взяли деньги у того, у кого они есть. Вознесенский разорен, его дочь — как заложник. Филатов ее спасает, и все счастливы. Думай.

P.S. Они целы и невредимы».

С этим листком я тогда отправился прямиком в больницу.

Если мне удалось оттуда сбежать непростительно быстро, то Олегу повезло значительно меньше: множественные переломы, рваные раны… Осколок стекла вошел в грудь, чудом не разорвав легкое и не попав в сердце.

Меня останавливать было некому, а вот у него был начальник. Очень строгий начальник! И родители.

Поэтому войдя в палату, я наткнулся на взгляд, полный бунтарства. Как маленький, ей-Богу!

— Олежек, ты смотришь на меня, как мальчик, которому запретили мороженку.

Я улыбнулся. Вид у друга был уже намного лучше. Осталось вынуть железные прутья из руки — и можно приступать к физическим упражнениям и работе.

Хотя судя по царящему вокруг хаосу: куча бумаг, провода, два ноутбука и один моноблок — можно сделать вывод, что работа у Олега идет полным ходом.

Но друг так не считал и на мою фразу отреагировал хмурым взглядом. Я сжалился:

— Смотри, что я сегодня получил. Что скажешь?

Я кинул ему лист вместе с конвертом. Первым делом он стал изучать марки и отметки, сделанные на почте.

Спустя пару минут изрек:

— Место получения невозможно узнать. Штрих-код — фальшивка, отметки — частично, — он кинул конверт обратно. — Это письмо гуляло минимум месяц по стране, пока не дошло до нас.

И он открыл содержимое. Я с наслаждением наблюдал, как его глаза округляются. Он взглянул на меня и снова перечитал, и снова, и снова…

— Ты думаешь то же, что и я? С ними действительно все хорошо?

— Думаю, да. Более того, я считаю, что у них более чем надежная компания и они в хороших руках.

Друг на секунду задумался, а потом рассмеялся.

— От ревности до хороших рук — один шаг, верно? Только зря воздух портил пару месяцев назад своими претензиями.

Я гневно сверкнул на него глазами. Да. Я ревновал Миру к ее безопаснику. Да и до сих пор не одобряю их сотрудничества. Но не признать его профессионализм, тем более в противовес Филатову и его же собственному отцу, не мог.

— Артем доказал свою преданность ей. Не думаю, что их отношения зайдут дальше работы. Или максимум дружбы. А вот насчет блондиночки не уверен. Она-то девушка свободная.

И я с наслаждением наблюдал, как лицо друга багровеет. А нечего было давить мне на больную мозоль! Сам находится в таком же положении со своей Машей.

— Ты, кстати, до сих пор не рассказал, что у вас там произошло с грудастой докторишкой в розовом. А мне, между прочим, интересно! Особенно учитывая то, что впервые за все время ради нее ты проигнорировал мой запрет.

— К черту запреты, Макс! Из-за этого я и накосячил, — он взлохматил прилично отросшие волосы. — Может, когда это дерьмо кончится, мы обязательно напьемся и поговорим друг с другом начистоту. А пока нет.

Он крутил в руках листочек. Да… Там вопросов на сотни миллионов, бизнес трещит по швам из-за вынужденного «отпуска»… А мы обсуждаем безопасность двух баб. Двух чертовых баб, которые въелись в наши сердца за непозволительно короткое время.

— А знаешь, я давно предполагал что-то подобное, — он кивнул на бумагу. — Давай выпишем меня отсюда и начнем прижимать старую крысу?

Я смотрел на него и никак не мог представить наш следующий шаг. Что теперь делать с этим знанием, как использовать информацию?

— Олег, хрен знает, что с этим делать. — я вертел в руках лист бумаги. — Я готов биться об заклад, что это весточка от Артема. Но что он ждет от нас? Чем им помочь? Как разрубить этот узел?

Я схватился за голову. С самого момента аварии меня разрывало от невозможности что-либо сделать. Нет, я, конечно же, работал, установил слежку за Филатовым, искал следы девочек. Но все это попахивало несвежим дерьмом.

Плана не было, как и не было идей по его составлению. Чувство беспомощности просто выводило меня из себя. Сколько можно сидеть сложа руки!

Мы думали в тишине несколько минут, пока я не услышал шуршание. Это Олег пытался освободить кнопку вызова медсестры от тонны бумажек.

— И что ты задумал? Я по медсестричкам сейчас пас, как-то без настроения.

Моя кривая шутка не зашла даже мне.

— Прежде чем хохмить, лучше бы придумал, что скажешь моей матери, когда она не найдет меня в палате.

Я смотрел на него с сомнением. Месяц лежал — и на тебе, решил выписаться.

— А с чего ты решил, что сможешь сегодня уйти от сюда? Да Жора меня в лесу прикопает! Не издевайся.

В палату зашла та самая шатенка, что помогала сбежать из больнички мне. Но вот Олегу она улыбалась во все тридцать два. Спорим, он ее очаровал с первых минут знакомства! Точнее, ее и его утки. Все-таки падок Олежек на медперсонал…

Через пару минут уговоров, а затем и «разоружения» моего друга мы снова остались одни. Я вопросительно поднял бровь. Олег с сожалением покачал головой.

— Ну Макс. Что там у тебя с мозгами! Совсем вытекли розовой лужицей? Все проще простого: прижмем одного старого хрена, выкурим другого и вернем деньги их владельцам.

Он мечтательно закатил глаза.

— Ага, — я откинулся на стуле. — А потом сыграем две свадьбы. Главное — найти и уболтать невест.

Друг подмигнул, и мы рассмеялись.

Глава 2. Макс

И вот позади шесть месяцев, четыре из которых мы потратили на окучивание Филатова и поиск Вознесенского. На повелителя розовых пенисов решили не тратить время.

Видео с Витюшей набрало бешеную популярность. Не будь он в бегах или подвалах — заработал бы на участии в ток-шоу. Даже мне стало интересно, чей это вибратор.

Естественно, о ресторане моей матери речи не шло. Джованни уже несколько лет не было в России, а место под названием «Вдохновение» лишилось всех наград и почестей.

Но от болезни, название которой возмездие, меня вылечили. Вылечили, заразив другим навязчивым состоянием: не было ни дня, чтобы я не вспоминал несколько самых счастливых дней в моей жизни. Таковыми они были признаны не сразу. Для этого в первую очередь понадобилась вся моя воля.

Да, рыжая чертовка не уходила из моей головы, и каждую ночь я просыпался с адским стояком от снов, где она стояла спиной у огромного окна на фоне заката.

И кто придумал поговорку «С глаз долой — из сердца вон»? Этот человек явно не был помешан на ком-то.

Не менее тяжко приходилось и Олегу. Но мы ни разу это не обсуждали. Я просто знал, что друг, как и я, перестал трахать других баб.

Лично мне стало противно от этого механического яйцеопустошения. Признаю, что пару раз я пробовал спустить пар. Но стоило только рту рыжеволосой эскортницы (элитной, между прочим!) приблизиться к моему члену, как перед глазами вставало отражение в зеркале: Мира без верха на коленях передо мной.

Поэтому я спасался старым как мир способом. Да. Я, взрослый мальчик 36 лет, онанировал на воспоминания. Кроме них у меня оставалось лишь видео из ее кабинета — наш горячий секс на столе.

Можно смело записывать себя в извращенцы. Заслужил.

К сожалению, даже это никак не помогало избавиться от чертовой тоски. Больше всего на свете я желал видеть свою девочку рядом. Хотя бы рядом… Целую и невредимую.

В идеале — верхом на мне, стонущую от наслаждения и сжимающую мой член внутри себя спазмами оргазма. Черт. Снова стояк.

Я сидел в своем новом офисе по соседству с фирмой Миры. Вид из окна у меня, конечно, был не как у некоторых, но сойдет. Девочкам надо уступать. Когда она вернется, с нашим ритмом работы это — прекрасная возможность траха… видеться почаще.

Да. Я уже распланировал нашу жизнь. И если эта рыжая коза станет сопротивляться, то я непременно найду несколько аргументов заткнуть ее милый ротик.

Опять меня не туда понесло.

В дверь постучали, и я спешно схватил первую попавшуюся папку, чтобы прикрыть стояк.

В кабинет просунулась хорошенькая мордашка Юлии — теперь уже зама Миры. Растет девчонка.

— Добрый день, Максим Сергеевич. Я могу к вам обратиться с вопросом? Тут у нас с вами предварительный договор аренды истекает… И вот, ну, в общем…

Я посмотрел на нее как на идиотку. Вот вроде головастая девка, не дура и притом весьма миловидная. А такие тупые вопросы задает!

— Юлечка, а как ты думаешь, что дальше будет? Для чего я седьмой месяц тут в твою няньку играю? — я начал распаляться. — Чтобы попереть вас к чертям собачьим?!

На последних словах я сорвался на крик. А девчонка попятилась к двери.

— Я все поняла, договор аренды на пять лет принесу попозже.

И она выскочила за дверь со скоростью света. Я же раздраженно плюхнулся в кресло. Совсем озверел, уже на людей бросаться стал.

Дверь снова скрипнула.

— Договор принесешь в пять!

Я поднял взгляд и уперся им в Олега.

— А я-то думаю, чего это Юлька вылетела отсюда как ужаленная!

И он тоже устало плюхнулся на диванчик рядом со мной. В планировке кабинетов я себе давно не изменял, тем более зная, что этот любитель развалиться на мягком все равно найдет себе точку опоры. Пусть уж лучше будет диван, чем стол или подоконник.

Олег смотрел на меня спокойно и немного отсутствующе. С тех пор как он вышел из больницы под мою личную ответственность, у него не было ни одного выходного.

Впрочем, у меня их не было также уже семь месяцев. Мы понимали друг друга и просто молча работали на износ. Если раньше я думал, что вкалывал, то сейчас понял, как ошибался.

Когда перед тобой стоит стимул совсем иного рода… Не месть, не обида, не желание заработать все деньги мира. Я просто хотел вернуть любимую женщину.

Смешно, но я даже не знал, хочет того же она. Ирония судьбы.

Олег выглядел хреново. Попадись я на глаза его матери, то был бы выпорот, как нашкодивший первоклашка. Я обещал Марии Егоровне, что прослежу за ее сыном. Но обещание не держал.

Догадываюсь, она и сама знала об этом, ведь Олег работал как проклятый в эти месяцы. И не надо было быть оракулом, чтобы понять, из-за кого.

Он жутко похудел, осунулся, сдулся. Мышечная масса ушла из-за долгой реабилитации. Но он все равно находил время, чтобы зайти в тренажерку и вернуть форму.

В этом я был с ним солидарен. Если бы не бесконечные дела, то я бы не вылезал из зала. Там хоть как-то можно было выпустить пар.

— Закончил осмотр? Стал уже как Жорик со своими обследованиями. Выглядишь, между прочим, не лучше моего.

Друг отложил смартфон в сторону, пристально глядя на меня.

— У меня к тебе предложение. Прежде чем отказываться, подумай, — он внимательно вглядывался в меня. — Нам нужен Освальд.

Мой взгляд потемнел, а на челюстях заходили желваки. Освальд, значит. С этим нарциссом у нас была своя давняя история. Но сейчас в предложении Олега было рациональное зерно.

— И с чего это ты решил, что Герман Освальд зароет топор войны и станет мне помогать? Столько лет мы с ним бодаемся, а теперь друзьями станем? Ага, как же!

Олег ухмыльнулся, встал и направился к бару. Да, бар был вечно полупуст с таким режимом работы. Так и спиться недолго.

Он налил в два бокала какую-то новую жидкость янтарного цвета. Я на него покосился.

— Да не переживай ты так, это отцовская, на обожженных дубовых щепочках. Я другое теперь вообще боюсь пить.

Я его понимал, ибо наркоту, что была обнаружена в нашей крови, нам, скорее всего, тогда перед аварией подмешал Филатов. Так что к настойкам любого рода я теперь был более чем подозрительно настроен. Что вполне справедливо.

— А вообще, Макс, задумайся: вы с ним играете в непримиримых соперников сколько? Года три? Но за эти три года, кроме петушиных словесных перестрелок да мелких шпилек в виде уведенных баб и тачек, у вас не было конфликтов. Это не вражда, это ребячество. Он даже ни разу не залез к нам в базу. Я даже со счетчика его снял год назад. Только ребятам дал задание фоном следить. И знаешь что?

— Что? — я хмуро пялился в бокал.

— Ваш тогдашний спор — чушь собачья, а так называемая вражда — просто детский сад, не более. Но он лучший в своем деле. Лучший! И ты это знаешь. Мне вообще иногда кажется, что это он нам не дает пролезть дальше, ждет, когда попросим помощи.

Он стал ходить взад-вперед по небольшому пространству. Нервничал. Совсем стали с ним неврастениками.

— Мы бьемся об стену. Сколько уже сделано? А кроме установки тупой прослушки залезть к Филатову по-настоящему не удалось. Да и в именах трех кредиторов мы не уверены до конца. Что дальше-то? Сколько они смогут прятаться?

Последний вопрос был адресован больше стене, чем мне. Я же вздохнул.

С Германом Освальдом жизнь меня свела лет пять назад, когда мой бизнес только стал приносить стабильные дивиденды. Он же тогда только пытался начать свое дело — открыть частную компанию по информационной безопасности.

Герман — почти гениальный айтишник, но до жути избалованный. Его родители — известные деятели культуры: мать, кажется, балетная прима в отставке, отец — режиссер-постановщик мирового уровня. А сын — компьютерный чудик.

Он не походил ни на одного ботаника или типичного задрота. Высокий, широкоплечий, фанат восточных единоборств, больше всего на свете любит себя.

Как-то мы с ним поспорили. На бабу, как ни банально. Просто с ходу ткнули пальчиком. Ткнули неудачно. Это оказалась сестра моего давнего знакомого.

Милое невинное создание, вырядившееся зачем-то как шлюха. Что, собственно, и сбило нас с толку. Первый поход в клуб ей явно запомнился надолго!

Естественно, когда этот знакомый в ужасе начал интересоваться, с чего это у девочки такие ухажеры появились, я дал заднюю. И Герман обвинил меня в трусости.

Причем сам еще долго добивался выигрыша спора. Чем там дело кончилось, я так и не узнал, но с тех пор между нами пробежала черная кошка.

Я не мог понять, зачем надо было дергать девочку, да еще и когда знаешь, что она невинная сестра твоего знакомого. Когда тебя просят не трогать и не ломать! Вокруг достаточно хищниц и эскортниц — только выбирай.

А он, очевидно, не мог понять, что это не трусость. Что я его не кидал. Что это совершенно другое, то, что ты перерос. Пьяный спор — это одно, но мне не нужно кому-то что-то доказывать. А вот Герман на подобных спорах был помешан.

С тех пор в прессе частенько мелькали наши перепалки. Пару раз он даже пытался мне насолить в части бизнеса, но как-то несерьезно.

Откровенно говоря, я уже и сам думал о том, чтобы воспользоваться его помощью. Да о каких, к черту, распрях может идти речь, когда на кону стоят жизни любимых. Правильно — никаких.

— Давай его телефон. Я уже даже не представляю, куда мог его засунуть.

Олег с явным облегчением полез в свой смартфон, и буквально через секунду в мессенджер мне прилетел номер. Возможно, это даже и неплохо. Когда еще дойдут руки закопать топор войны, если не сейчас?

— Погоди минутку! — друг на секунду задумался. — Давай-ка решим, что ему скажем? Информацию стоит выдавать дозированно.

Он зашуршал бумагами. Я же смотрел на него, как на Юлю, которая спрашивала про договор аренды.

— Олежек, солнышко, для безопасника твоего уровня подобные замечания — это как-то несолидно. Ты что, забыл, кому я звоню?

Я с веселым недоумением рассматривал друга. Вот правда насмешил! Это ж надо…

— Да я не удивлюсь, что он уже в курсе того, что я ему звонить собираюсь, а ты тут планы строишь. Давай не теряй сноровку!

Олег надулся и молча дал знак из разряда «Валяй». Я повертел в руках телефон и с особой надеждой нажал кнопку вызова.

На той стороне послышались гудки. Звучали они долго. Я уже начал терять терпение, когда в телефоне что-то звякнуло и послышался низкий бархатистый голос:

— Макс, долго же ты соображал, звонить или нет. Видно, знатно тебя приложило.

Он засмеялся. А меня слегка перекосило: я так и думал, что этот сученыш меня пасет.

— Гера, а ты не подскажешь, какого лешего ты ведешь меня? Мы же договорились, кажется, еще лет пять назад. Или нет?

С той стороны послышалось возмущенное фырканье. Даже оно звучало как-то по-стриптизерски. Все разговоры с Германом, оставляли ощущение, что ты болтаешь с мужиком из секса по телефону.

— Максимушка, с тобой договариваться — себе дороже. Ты свое слово держишь криво и косо, — он помедлил. — Но вот смерти твоей я никогда не желал, поэтому просто решил убедиться, что твои безопасники без начальника не наломают дров.

В трубке снова повисла тишина на какое-то время.

— Собственно, они и наломали, так что я по-дружески тебе все подчистил. Мог бы и спасибо сказать!

Даже через трубку я ощущал его самодовольство. Так вот оно что! А я еще думал, что ребята оказались чересчур большими молодцами. Ну теперь я им устрою! Премий они захотели? Получат!

— Ну а потом сам знаешь — запамятовал снять свои примочки. Думаю, что это он там за дело такое начал, что старый лис его укокошить решил? Раньше за тобой таких больших игр не водилось. Так, Витюше хвост подпалить, да и все.

Он снова рассмеялся. А я начинал раздражаться. Видя мое состояние и слыша разговор, Олег дал знак не кипятиться.

— Максимка? Ты еще тут? А то я про себя да про себя. Ну, что я охрененный, это я знаю, а ты что молчишь? Как дела? Как ресторанчик, который перешел к рыжей сучке? Что нового? Детей с ней не заделали?

Поток вопросов заставлял меня мрачнеть все больше. Вот гаденыш! И ведь понимает, что знает все. Тоже мне, кладезь знаний.

Герман всегда был нейтрален в подобных делах. Всегда. Сколько я себя помню, он никуда и никогда не лез, а тут прям неожиданно. Обычно вся его активность ограничивалась спорами. Преимущественно на женщин. И он их выигрывал. Всегда. Это была его маленькая слабость.

В голове крутились сотни вопросов, но от них не было никакого толку без ответов. Я понимал, что пора что-то сказать, но не знал что.

Герман словно чувствовал это, потому что засмеялся. И этот звук в трубке слышался как-то по-новому.

— Ладно, не напрягай свою головушку без дела. Знаю я твои проблемы. Давай-ка выключи громкую связь и немного поговорим без Олега. Я думаю, он будет не против.

Друг сделал жест и присел в импровизированном реверансе.

— Конечно, мистер Освадьд, как скажете, как распорядитесь. Я еще и выйти могу. Вас оставить вдвоем с Максимом Сергеевичем?

В его голосе было столько желчи, что я забеспокоился насчет предстоящего разговора. Мало ли что прилетит в голову Герману.

Но тот лишь фыркнул в трубку и молча ждал. Я переключил аппарат.

— Я слушаю тебя, мой всезнающий друг.

— Я тебе не бабка у подъезда, чтобы все знать, — теперь его голос был жестким, деловым. — У меня информации на две твои жизни, но эта информация неприятная и опасная. Готов ли ты ее услышать? Подумай, стоит ли рыжая наследница такого геморроя? Да и ее белобрысая подружка тоже. Им крупно повезло, что они стартанули так резво.

На секунду в трубке послышались шаги, а затем — шелест ветра.

— С ними бы не церемонились, как сейчас не церемонятся с твоим братцем. Тем более что его негласный гарант — Вознесенский — сразу же дал деру на лазурный берег. Тебе предстоит хренова туча работы!

Постепенно, смысл его слов доходил до меня, а затем и росло бешенство. Догадка за догадкой вспыхивали в моей голове.

— А что это ты настолько хорошо осведомлен о состоянии дел, а?

Я подозрительно прищурился.

– Да просто я один из трех кредиторов, и мне нужны назад мои бабки.

Глава 3. Макс

Мы назначили встречу с Германом через несколько часов. Смысла откладывать наше общение совершенно не было. Я был зол как сто чертей и горел жаждой возмездия.

Догадываюсь, что он это чувствовал. Олег тоже ходил хмурый, ведь теперь многое вставало на свои места. Слишком часто нас стали зажимать.

В последний год атаки на себя и свой бизнес я ловил поразительное количество раз. Сначала Витюша совсем охренел и стал вставлять палки в колеса. Потом оказалось, что Филатов меня допекает. Причем было это много раньше покушения. Почву прощупывал, так сказать.

А теперь работа не спорилась из-за чего-то, точнее кого-то, другого. И вот настал момент, когда я понял из-за кого.

Освальд действительно был хорош, иначе мы бы давно сдвинулись с мертвой точки. Но теперь и на Олега я смотрел по-другому.

Будь на его месте менее квалифицированный специалист, нас бы нахрен снесло еще на волне Филатова. А Герман не дал бы достать и крупицы информации.

Но мы все же справлялись, хреново, но справлялись. А без якоря в виде моего любящего споры знакомого явно пойдем в гору.

Но была тут и ложка дегтя. И это команда Олега. Он уже устроил им разнос, и теперь придется подбирать почти весь персонал заново. И в такое время!

Эти ушлепки, когда Герман специально довольно топорно залез меня «убивать» после аварии, решили, что и так сойдет! Он-то понятно, что выигрывал нам с Олегом время — особенно важно это было для моего друга. Его оперировали только шесть часов!

За это время можно было снести все, что я заработал за эти годы, подчистую. Но, слава Богу, никто не дернулся: Витюша был занят, а Филатов потирал ручки над моими документами. А кучка недобезопасников радовалась, что кто-то сделал им большое одолжение.

Настолько радовались, что, когда Герман остался в нашей системе, не стали не только его оттуда выкуривать, но и докладывать начальству не поспешили! Идиоты!

Поэтому сейчас Олег спешно обзванивал нескольких знакомых, претендующих на место в команде. После разговора ему предстояло несколько бессонных ночей по переписыванию протокола безопасности, чтобы даже Герман не мог туда влезть. Но тут не факт, что получится. Поэтому мы все еще думали.

Несмотря на довольно солидный статус, контора Освальда находилась у черта на куличках. Какого лешего он забрался в спальный район Москвы, было совершенно непонятно. Небось, все его шпионские штучки.

Встречать нас никто не вышел, и мы молча подошли к обшарпанному офису рядом с пивнушкой. Отличало его только наличие на стоянке шикарного черного «роллс-ройса». Между прочим, того самого, который я заказывал себе, но который кто-то увел у меня из-под носа.

Мы вошли. На входе сидел дедок и гонял мух, которые садились на его бутерброд с салями. Вонь от колбасы стояла жуткая.

Скользнув по нам взглядом, он ткнул пальцем в сторону двери. Железной огромной двери, которая явно стоила больше, чем вся обстановка комнаты.

Олег пожал плечами, и мы вошли. За дверью был другой мир. Внутри было просторное помещение без окон. Везде сновали мужчины в костюмах.

Ах да, совершенно забыл, что Освальд не терпит женщин в своем окружении. Только мужчины. Должно быть, сказывается опыт общения с прекрасным полом.

Молодой парень-секретарь молча встретил нас и провел к кабинету Германа. Он был в самом дальнем конце зала. Везде двери были стеклянные и прозрачные, его же — матовая.

Мы зашли внутрь. Герман сидел в окружении десятка мониторов, но смотрел прямо на меня. А я на него.

Герман встал и подошел прямо ко мне. Глаза в глаза. Пауза затягивалась. Мы оба прекрасно все понимали.

Я размахнулся и врезал ему по челюсти. Он даже не закрылся. Понимал, что за дело. Раздавшийся хруст свидетельствовал в мою пользу.

Сломать не сломал, но отек с синевой я ему на недельку-другую обеспечил. Он пощупал свое лицо и поморщился. А потом зарядил мне пощечину.

Совершенно девчачью пощечину.

— Соразмерно косякам, так сказать.

Мы снова посмотрели друг другу прямо в глаза, затем я улыбнулся и уселся в комфортабельное кресло.

Олегу было указано на диван.

— Игорь, нам два кофе с ирландским виски, ну, тем, что я привозил на прошлой неделе из поездки лично. И один коктейльчик, как я люблю.

Секретарь кивнул и молча исчез.

— Никогда не понимал твою тягу к мальчикам-секретаршам. Не знал бы о твоей ориентации, подумал бы, что ты не совсем традиционный, — Олег плюхнулся на диван в углу, проигнорировав второе кресло. — Это ж надо любить пялиться на эти морды сутками. Ничего прекрасного!

Герман задумчиво крутил в руках стилус.

— Вот именно, мой полигамный друг, пялиться и пялить нам тут некогда особо. Мы на работе работаем, а яйца выгуливаем в специально для этого отведенных местах. Кстати!

Герман весело подкатился на своем кресле, как у капитана космического корабля, к рабочему столу, немного порылся в бумагах и достал оттуда листок. Затем еще движение, и он торжественно вручает его Олегу.

Тот взял лист и пробежал глазами, которые моментально расширились. Он поперхнулся и подскочил.

— Что за херня?! Это что такое?

Герман довольно улыбался.

— Это тебе подарочек на день рождения от меня. Следи за своими бывшими бабами. Некоторые из них совсем озверели.

Я наблюдал за этим достаточно долго. Но интереса их перепалка у меня не вызывала. Мы здесь не за этим.

— Гера, не об этом речь. Ты знаешь, зачем мы тут. Ты поможешь или нет?

Олег, смотря на листочек, спешно затолкал его в карман брюк. Потом опасливо покосился на меня. Догадываюсь, что содержимое этого куска бумаги коснется и меня.

Герман же задумчиво вновь схватился за стилус.

— Знаешь, Максим, я тут недавно пересмотрел свои принципы жизненные и решил кое-что организовать. У одного моего клиента были проблемы: так сказать, его грохнули из-за этих проблем. Жалко парня.

Он замолчал. На лице Освальда отразилась грусть. Странно было видеть его таким… разбитым. Словно он повзрослел.

— Так вот. Этот товарищ унаследовал грязные деньги, которые хранил как раз у Витюши. Думаю, тебе не надо объяснять, как у твоего братца-недоумка оказался общак из девяностых?

Он внимательно всмотрелся в мое лицо. Его брови поползли вверх. Он действительно удивился. Я ответил:

— Догадываюсь, что от отца. Все-таки не тешу себя мыслью, что все, чем эти двое занимались, пахло розовыми пони.

— Скорее, их дерьмом. — Гера продолжил: — Я немного удивлен, что ты не в курсе, но теперь что уж. В общем, эти деньги теперь мои, и я как раз собирался их вытащить семь месяцев назад. Дня за два до того, как их нарезал наш общий знакомый.

Я было собирался ему рассказать про Филатова, но Герман меня перебил:

— Не стоит сотрясать воздух зря. Теперь я вижу, что у тебя несколько иной интерес, — он ухмыльнулся. — Пока я не зашел в базу безопасника этого старого лиса, я искренне полагал, что ты можешь быть с ним заодно.

Я поперхнулся кофе, который совершенно незаметно оказался передо мной. Серьезно?!

— Ты сейчас не шутишь? Какого лешего ты мог так подумать? Я что, похож на человека, нуждающегося в таком геморрое? Ты меня знаешь давно. Зачем мне союз с Филатовым?

Герман потягивал свой коктейль ядовито-розового цвета через трубочку. На секунду я завис. Он что, постоянно пьет вот это?

У Олега, сидевшего рядом со мной, челюсть отвисла практически синхронно со моей.

— Гер, ты, это, не любишь же все розовое? Говоришь, что исконно бабский цвет тебе претит.

Я искренне любопытствовал. В моменте даже забыл о насущных проблемах.

— К черту церемониться, Макс! — Олег с выражением чисто научного интереса осматривал розовую жидкость. — Гер, тут два варианта: либо ты проспорил наконец-то, либо влюбился! Ну или спятил, что в принципе невозможно, на мой взгляд.

Друг вернулся к своему кофе с виски и закатил глаза от удовольствия. Тут я с ним был согласен — чертовски вкусно!

Тем временем Освальд пошел дальше в плане нашего поражения. Он достал телефон, сделал селфи и продолжил пить коктейльчик.

Надеюсь, ему хотя бы было вкусно. Герман посмотрел на нас своим фирменным снисходительным взглядом победителя по жизни.

— Это вас, мальчики, пока не касается. Может, потом как-нибудь и обращусь за советом, а пока — нет, — он отставил пустой стакан. — Может, вернемся к делу? Вы же не розовые коктейли обсуждать приехали? Мы остановились на том, что я несправедливо считал тебя заодно со старым прощелыгой.

Герман снова взял деловой тон. Я строго посмотрел на Олега, который было дернулся продолжить наш допрос. Нечего! Для этого еще найдется время.

— Конечно. Просто ты немного нас…хм…озадачил.

Освальд закатил глаза.

— Как вы живы хоть остались? Неудивительно, что девок своих найти не можете уже семь месяцев да Филатова за жопу взять, — он стал листать на столе какие-то бумаги. — Кстати, насчет личностей кредиторов вы тоже ошибаетесь. Верно лишь их число.

Вот тут я ни капли не сомневался. Если в деле замешаны такие деньги, то докопаться до истины будет сложно.

— Ну и в чем же там загвоздка, раз ты знаешь, у кого деньги? Собери двух остальных кредиторов и поставьте господина Филатова к стене. Уверен, что он вам с радостью все расскажет.

Герман невесело улыбнулся:

— А вот и нет, мой милый друг. Дело в том, что второй кредитор у нас был бы главным подозреваемым, если бы не ты.

Он внимательно смотрел на меня. Я же закатил глаза.

— Видишь ли, деньги у Витюши хранили три человека: отец моего бывшего клиента, его друг и Вознесенский.

Я удивленно переглянулся с Олегом.

— То есть этот старый хрен…

– Да, да. Этот старый хрен непосредственно к деньгам не имеет никакого отношения. Он провернул все так, что все должно было указывать на Вознесенского, а давить на него должны были через дочь.

Я молча вывернул карманы и протянул ему анонимку. Герман скользнул по ней взглядом, потом улыбнулся.

— А этот аноним неплох. Но все не совсем так. Такая подсказка могла бы вас увести далеко в дебри, а нам этого не нужно.

Он встал и начал ходить по кабинету.

— В общем, Филатов не знал, что теперь одним из кредиторов являюсь я. Это случайность чистой воды, которая лишь портит мне настроение, к слову.

Олег все это время хмуро пялился на записку. Он явно не ожидал, что я ее достану. Но я был настроен играть в открытую. В этот раз. Герман вещал дальше:

— В общем, третий кредитор — полный и абсолютный, — он сделал многозначительную паузу, — друг Филатова. К сожалению, он же всегда был самым отбитым из всей троицы и давно засел в своем особнячке в районе Рублевки.

Становилось все интереснее, но отнюдь не веселее.

— В итоге мы имеем вот что: Филатов планирует подставу для Вознесенского через болтливого Витюшу, но тут вмешиваешься ты, и все идет слегка не по плану. Когда он понял, что ты ему портишь весь спектакль, то нотариус решает действовать очень грубо, убирая тебя из этой истории в принципе. Частично в этом виноват я, ибо случайно поторопил его с решением, пустив слух, что хочу срочно вытащить часть денег. От имени бывшего кредитора, разумеется.

Он смотрел прямо на меня, не отводя взгляд.

— По-хорошему все это мне нужно было накопать до того, как ты с Олежкой отправились на отдых в больничку, но догадался я это сделать только после твоего визита в ту деревеньку. Я был уверен, что ты просто очередная пешка Филатова.

Он замолчал. А я охреневал с того, как тесен мир больших денег. Три человека, а как они оказались завязаны между собой… Герман продолжил уставшим голосом.

— Честно сказать, если бы не обещание, я плюнул бы на всю эту хрень, но не могу. А теперь, — он смотрел то на меня, то на Олега, — я просто обязан довести это дело до конца. Отчасти в ваших бедах, ребятки, виноват я.

— И поэтому ты, мать твою, сидел семь месяцев? Семь месяцев, Герман? Вставляя нам палки в колеса.

Олег дошел до крика. И тут же откинулся на диван обратно. Сам понял, что переборщил с эмоциями. Но нашего общего знакомого это не проняло.

— Семь месяцев, Олеженька. Я искал ключик к Филатову и моим денежкам. А заодно — к неудачливому идиоту в подвале одного товарища из рублевских и рыжей барышне, — он глянул на меня, — что так внезапно нас покинула.

Герман сел в кресло и снова стал крутить в руках стилус. Под наше молчание бесшумно зашел секретарь с новой порцией кофе, на этот раз на троих.

Когда он вышел, Освальд продолжил:

— Странное дело выходит, Макс. На тебя и твою пассию у Филатова информации что на курицу в птицефабрике. Я ее вытащил случайно в день аварии. А потом — все, чистый лист, подтерли абсолютно все и ушли из мира цифровых технологий, — он почесал затылок. — Не удивлюсь, если Филатов хранит бабки в бачке унитаза.

— В бачке очень большого унитаза, ты хотел сказать.

Олег вздохнул. Рука его потянулась к очередной порции волшебного кофе. Герман даже не улыбнулся.

— И девочек твоих найти я не смог. До сих пор не могу поверить, что от меня можно так скрыться. Просто удар по моему самолюбию.

Тут отчасти я вздохнул с облегчением. Если уж Гера не может их найти, то, значит, они точно в безопасности.

— Это все безопасник Миры, Артем. Уверен, что это он прислал анонимку.

— Между прочим, он сын того самого Владимира, — Олег потягивал из кружки остатки напитка, — который в свою очередь безопасник Филатова. Один из лучших в стране.

Герман явно заинтересовался:

— Тогда, ребята, все становится гораздо интереснее!

— Почему?

Я задал резонный вопрос.

— Потому что, — Гера хитро прищурился, — найти именно его мне не составит труда!

Глава 4. Мира

Мои глаза уже болели от экрана монитора. Старенький ноутбук шумно возмутился тому, что я загрузила такой большой файл.

— Ну миленький, ну не издевайся!

Я от души прохлопала его по крышке. Но в ответ был слышен лишь громкий гул, словно рядом работает двигатель самолета.

Если я убью машинку еще раз, то Артем меня закопает у нас во дворе, а там уже и тетя Ира на салат порежет, ибо в этом дворе благодаря ей царит образцовый порядок.

Ноут издал звук загрузки, и я с радостью всмотрелась в экран — чтобы понять, что файл оказался поврежден и вместо русских букв на меня смотрели какие-то иероглифы.

— Да чтоб тебя!

Я в сердцах хлопнула крышкой. Да как вообще так люди работают?! Это же с ума сойти можно.

— Если ты еще раз его прикончишь, то Артем его откажется чинить.

В зал вплыла Маша. Именно что вплыла со своим огромным животом. Девушка временно перекрасилась в ярко-рыжий цвет.

Огромная грудь теперь не помещалась ни в одну кофточку и торчала веселой горкой. Маша здорово набрала и теперь походила на свежий пончик.

Но даже образ пузатого пухляша ей безумно шел. Она была такая счастливая, такая летающая, что посторонние и не догадывались, что творится у нее внутри.

А я знала. Знала и про слезы по ночам, и про бесконечные одинокие вечера. Ведь частенько она их проводила со мной.

— Ну что ты опять так на меня смотришь? Не стоит меня жалеть, сто раз говорила. Лучше бы в гости пришла, Кирюха сто раз уже спрашивал, когда ты зайдешь.

Она кое-как пристроилась на кресло и закинула ноги на пуфик.

— Ооооо, блаженство! Мне бы еще массаж, и будет полный фарш! Припрягу соседку снизу, она мне предлагала за полцены.

Маша совершенно бессовестным образом развалилась в своем импровизированном ложе. Я усмехнулась, глядя на нее.

— Вообще, Артем тебе задницу надерет, если застанет здесь. Он уже миллион раз просил нас не приближаться друг к другу.

Она посмотрела на меня с вызовом. Я ответила ей таким же взглядом. Мы пилили друг друга несколько секунд пока обе не покатились со смеху.

И я, и Машка хохотали как чокнутые.

— «Мне надоело вас разнимать! Что вы как сиамские близнецы?»

Я попыталась спародировать грозного Артема: «Не женщины, а дети, не высовывайтесь!»

У Маши получалось значительно лучше меня, и мы зашлись в новом приступе хохота.

— Боже мой! Да что тут за юмористическая оргия? Вы опять втихаря от меня вина нанюхались?

В комнату вошла тетя Ира. Как только Артем нас перевез на постоянное место, она остригла свои рыжие волосы и теперь носила стрижку под мальчика.

А цвет волос она выбрала платиновый, что сразу омолодило ее лет на десять. Смотря на нее, нельзя было подумать, что эта красотка находится в условных бегах.

Артем иногда бурчал, что наша группа должна была сидеть и не выделяться, но это все равно что закрыть бегемота в посудной лавке. Особенно это касалось меня и Маши…

— Мир, Мииииира! Ты опять провалилась в свои мысли? Теть Ир, она снова ушла в себя! Ну сколько можно? Давай вылезай из своей скорлупки!

Маша махала на себя большущим веером. Создавалось впечатление, что она пышногрудая беременная дива. Судя по умилительному взгляду тети Иры, я была близка к истине. На меня же она смотрела исключительно озабоченно.

— Теть Ир, да не смотрите так на меня! Я просто устала, сегодня было много работы.

Она с сожалением вздохнула. Затем, как по мановению волшебной палочки, вытащила из-за спины поднос с пирожками и водрузила его на стол. Машка сразу же оживилась.

— Ничего себе! Да вы меня так до ста килограмм доведете! Я же лопну скоро! И так ни в одну вещь не влезаю. А Артем не разрешает мне по торговым центрам ходить.

Она надула пухлые губки, но руками уже тянулась к пирожкам.

— А ф фем они?

Тетя покачала головой.

— Ох горе ты мое пузатое, да с капустой! Из цельнозерновой муки, по вашему новомодному пп-рецепту! Минимум калорий и максимум полезности.

Маша недоверчиво покосилась на половину пирожка. Очевидно, она не верила, что вкусные пирожки и пп-питание совместимы.

— Мирочка, а ты что же, опять есть не будешь?

Озабоченный голос тети прозвучал максимально тактично. Но я знала, что она очень переживает за меня.

Несмотря на то, что жилось нам относительно неплохо, да и изменения меня коснулись едва ли не меньше других, выглядела я хуже всех.

Тогда, семь месяцев назад, мое бездыханное тело в обмороке буквально загрузили в большой катер. Проснулась я на борту оттого, что меня жутко мутило. Впервые за много лет.

В голове моей все было в труху: кто я, где я и с кем, куда мы едем? Если бы не поддержка тети, которая выхаживала меня как младенца, я вряд ли дотянула бы до места назначения.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍В пути мы были какой-то самый бесконечный месяц в моей жизни. Месяц внутренней агонии, сомнений, информационного детокса.

Связи с миром не было, а из кают Артем нас не выпускал. Меня мутило все это время, поэтому я и не рвалась наружу.

Маша с Кириллом меня тоже посещали нечасто, так как у мальчика тоже случилась морская болезнь. Артем израсходовал на нас годовой запас таблеток от укачивания и был совершенно не рад этому обстоятельству.

Тем не менее медленно, но уверенно мы добрались до конечного пункта, и вот тут я смогла вздохнуть с облегчением. Море…

Я думала над тем, какая точка будет для нас конечной, но скорее предполагала, что Артем вывезет нас за границу. А он привез нас к берегам Черного моря в маленький аккуратный домик на самом берегу.

Машу с Кириллом тут же отселили в апартаменты в соседней деревушке, а нас с тетей — сюда. Коттедж был небольшим, одноэтажным. Две спальни, гостиная и кухня, один туалет и душевая.

На кухне были прекрасные раздвижные двери, уводящие на террасу. Ремонт был свежий, в скандинавском стиле. Все такое светлое и натуральное, без лишних деталей.

Мне здесь нравилось. Закаты и рассветы над морем были просто потрясающими. Вокруг — ни души, полное уединение.

Все это немного позволяло мне справиться с щемящей тоской, которая раздирала душу.

Я внезапно сломалась. Точнее, сломалось мое умение прятать эмоции, быть холодной королевой со стальным взглядом. Лишь спустя какое-то время я поняла почему, но сначала…

Сначала никто не мог вытащить меня из моей скорлупы. Стыдно сказать, но даже Машино горе не стало тем триггером, который заставил бы меня хоть на секунду забыть о Максиме.

Какая-то нелепая неделя, ночь и вечер. Просто невероятно неприлично короткий срок, чтобы влюбиться. Влюбиться так, что сердце отказывалось чувствовать что-либо, кроме боли и тоски.

Я читала об этом в книжках. Чертовых любовных романах. Вздыхала и скептически ухмылялась в моментах, где героини впадали во вселенскую тоску от того, что их не поцеловали на ночь.

«Что за бред?» — думала я. И превращалась в очередную засыхающую истеричку. Если бы не…

Если бы не чудо, возможно, я бы упросила Артема найти мне психолога. Но мое чудо появилось как никогда вовремя.

Поэтому я, скрипнув зубами, взяла пирожок и откусила. Правда вкусно, хоть и пп.

— Спасибо, тетя, я просто не голодная, мне нужно размяться немного. — И, отгораживая себя от компании, я добавила: — вы же не против, если я прогуляюсь?

Не дав им мне возразить, я поднялась и направилась к выходу. На улице было прохладно, но все равно чудесно. Не сравнить с московской сыростью и снегом. Захочу сугробы — попрошу Артема отвезти нас в горы, тут всего час на машине.

Хотя о чем это я? Нам нельзя выходить даже в магазин. Никаких связей с внешним миром! За эти семь месяцев я была за пределами нашего волшебного местечка едва ли больше пяти раз. И всегда — только ради посещения врачей.

Меня это задевало крайне редко. Я не хотела знать, что творится в мире. Не хотела знать, что происходит в Москве. Не хотела знать даже то, решил ли Артем нашу проблему.

Я не представляла, как возвращаться в старую жизнь. Единственное, по чему я скучала, это офис и девочки. Как они там? Смогли ли удержаться? Не выгнали ли их? Ведь на днях истек предварительный договор аренды.

Кому теперь принадлежит этот офис?

Мысли снова вернулись к Максиму. Я вышла на улицу и позволила зимнему ветру обнять меня. Он был холодный, обжигал щеки.

На секунду мне показалось, что это сильные мужские руки стискивают мое лицо в ладонях и целуют. Я облизала губы.

От всех этих преставлений лишь обветриться можно. Поэтому я достала вишневый бальзам и щедро нанесла на губы. Все равно целовать некому.

И как Маша справляется со всем этим?… Мы же оказались почти в зеркальных ситуациях. А держится она практически безупречно.

Я спустилась к самой кромке моря, кутаясь в безразмерную зефирную куртку. Из нее у меня торчал только нос, и то не полностью.

Это Артем привез, когда стало достаточно холодно, так как вещей у нас оказалось явно маловато. В нашем-то положении…

Когда в точно такой же куртке заявилась и Маша, мы снова долго хохотали над нашим охранником. Может, он и скрывает нас от внешнего мира практически безупречно, но вот выбирать вещи для этих целей явно умеет недостаточно хорошо.

Ибо нет ничего более привлекающего внимание, чем две женщины, одетые одинаково. Хотя и по скидкам.

Кстати, весьма ограниченный бюджет — это был второй неприятный сюрприз. Как объяснил Артем, в среднем запасов наличности у нас на два года достаточно экономной жизни.

А так как снимать деньги со счетов или карточек нельзя… В общем, жили мы ну очень скромно. А еще эти непредвиденные расходы…

Волны разбивались о волнорез, поднимая вокруг него столб водяных брызг. Кто-то смотрит на это на заставке компьютера, а кто-то — вживую.

Я умела ценить эти моменты. Когда настанет пора возвращаться, я перееду обратно. Может, не к этому морю. Может, в Испанию или Грецию … Где сиеста и умиротворение.

А тетя, естественно, поедет со мной и научится готовить самую вкусную паэлью в мире, и мы будем есть ее, запивая фраппе.

В желудке призывно заурчало при этих мыслях. Ага, знаю я эти сигналы! Знаю и уже давно не верю.

Сзади послышались шаги. Через минуту на голову мне натянули шапку.

— Совсем с ума сошла! Гулять без шапки в такие непогожие дни! Мало того, что в дом не загонишь, так еще и работаешь без передыху!

Тетя в этот раз не удержалась от нотаций. Видно, настроение не очень. Но в последние семь месяцев у нас тут у всех так.

— Тетушка, да хватит уже причитать, все хорошо! Я сейчас немного постою и пойду в дом.

— Не о том ты думаешь, девочка моя! Тебе теперь есть о ком заботиться, никого уже не вернешь.

Она смотрела на меня грустными глазами. А я лишь поджала губы.

— Я не собираюсь никого возвращать. И я знаю, ЧТО и кому должна. Не надо мне каждый раз напоминать об этом.

Я раздраженно развернулась и направилась в сторону тропинки. Она должна была меня увести в небольшую самшитовую рощицу.

Насколько мне известно, тут заповедная зона и людей практически не бывает. Прекрасное уединенное место.

Через пару минут меня скрыли деревья, и я снова осталась наедине с собой. События последних шести месяцев не оставили меня без маленькой фобии.

Я теперь никому не могла поверить. Мне казалось, что за моей спиной снова решают мою судьбу без моего участия. Поэтому мне хотелось выйти наружу, а потом забрать все, что у меня есть, и спрятаться. Ото всех.

Возможно, тогда и воспоминания, и мысли о том, а как бы все могло быть, покинут меня. Покинут, и я смогу идти дальше.

Казалось бы, он погиб, разбился. Но внутри бунтовало решительно все! Словно я ошибаюсь. У меня не было интернета, не было телефона. Старенький ноутбук был оснащен лишь информационной системой, при помощи которой я писала юридические памятки.

Я несколько раз спрашивала Артема, как так вышло, что произошла авария, но он каждый раз отмалчивался. Не говорил он и о смерти Макса и его помощника.

Маша вообще как-то раз заявила, что чувствует, что они живы. Что все будет хорошо. Мне не хватило духу признаться ей в том, что я с ней согласна.

Совершенно иррациональное чувство! Как и все, что произошло с нами за это время.

На тропинке показался силуэт мужчины, и на секунду я нервно вжалась в скамейку, на которой сидела. Но это был всего лишь Артем.

Как только он приблизился, я поняла, что что-то произошло.

— Мирослава Илларионовна, мне нужно с вами поговорить.

Мы так и не перешли грань делового общения. Он не просил, а я и не настаивала. Несмотря ни на что, я была его работой.

— Так говорите. Что произошло?

Он немного помялся, и я заметила в его взгляде что-то новое. Страх? Замешательство?

— Может, лучше зайдем в дом? Не будем говорить здесь. Все-таки прохладно на улице.

Он определенно чего-то боялся. Но мысли о том, что дома сейчас Маша и тетя, меня не вдохновляли. Я не хотела разговора при них, о чем бы он ни был.

— Нет, мы поговорим здесь.

И я похлопала рядом с собой по скамейке. Но Артем не сдвинулся с места. Это напрягло меня еще больше.

— Мирослава Илларионовна, скорее всего, скоро нам придется вернуться в Москву.

Я ждала эту новость. Знала, что рано или поздно это произойдет. Мы все ждали, но в чем проблема? Я лишь вопросительно подняла бровь.

— Дело в том, что нас засекли. Через меня. Я думаю, что это один из кредиторов, но есть шанс, что он настроен не причинять вам вреда.

Артем внимательно смотрел на меня, не отводя взгляд. В моей же голове крутилась лишь одна мысль: «Я не хочу отсюда уезжать!»

— По приезде у меня будет к вам настоятельная просьба, — он на секунду замешкался. — Я не хочу, чтобы вы продолжали общение с Трофимовым.

Глава 5. Мира

— Что ты сказал?

Мой голос задрожал. На секунду, лишь на одну секунду мне показалось, что я ослышалась.

Но мы оба прекрасно понимали, что расслышала я все верно.

Тут я почувствовала, как огромный комок внутри меня распадается на части.

Встала. Лицо обвеяло ветром, и я поняла, что плачу. Он жив! Жив!

От облегчения снова опустилась на скамейку, внутренне благодаря Бога за еще одно чудо в моей жизни…

Хотя стоп. Какого такого Бога? Мокрыми от слез глазами я уставилась на Артема. Как бы он ни строил из себя уверенного и непробиваемого охранника, я видела в глубине его глаз страх. И не зря.

Утерев глаза и нос рукавом, я напряженно спросила его:

— И как же давно ты это знаешь? Его безопасник же тоже живой? С ним все хорошо?

Он молча кивнул и через мгновенье ответил:

— Когда мы покидали город, все было уже известно. Мне надо было перестраховаться, я…

— Перестраховался?

Оказывается, для возвращения Снежной Королевы мне не нужно было так много, как я считала раньше. Внутри все замерзало с мгновенной скоростью, выражаясь через тон, глаза, повадки.

Уверенность Артема таяла на глазах. Но мне было плевать. Семь месяцев! Долбаных семь месяцев мы с Машей лили слезы над тем, чего не было.

— Ты считаешь, что это нормально — скрывать от нас эту информацию? Ты вообще, извини, думал, что ты творишь?

Мой голос начал набирать обороты. Градус бешенства стремительно рос. Я чувствовала, что готова убивать.

— Я заботился о вашей безопасности.

— Какой безопасности?! От кого?! Думаешь, они бы были не в состоянии нас защитить?

Я снова подскочила.

— Нет. Они оказались не в состоянии защитить даже себя. Причем всего лишь от моего отца. От недостойных и грубых методов родом из девяностых. Поэтому я не жалею, что так сделал.

Он вызывающе смотрел на меня, а я кляла свою доверчивость. Снова и снова меня обводят вокруг пальца. Снова и снова я доверяюсь и позволяю делать с моей жизнью все, что приходит им в голову.

Чашка лапши на уши, и вот я уже семь месяцев тыкаю пальцами в древний ноутбук, оторванная от мира.

Я резко направилась к выходу из рощи. С меня довольно.

— Мирослава Илларионовна, стойте! Мира!

Он схватил меня за руку, а я что было мочи залепила ему пощечину.

— Ты же видел меня, видел ее, видел всех нас! Да какое ты имел право молчать? Какая разница, что ты там себе надумал? Ты хоть немного осознаешь, какой опасности подверг меня и Машу? А если бы что-то случилось с…

— Но не случилось же! Я все держал под контролем.

Наконец-то его голос дал слабину. Он взял меня за руку.

— Мира, прости, я не знал, что это так важно.

— Врешь! Все ты знал! Иди к черту!

И я оттолкнула его что было мочи и ураганом унеслась из своего убежища. Теперь эта рощица надолго останется в моей памяти.

* * *

В душе друг с другом боролись два чувства: одно требовало возмездия, рвать, метать и крушить все на своем пути, а другое — просто радоваться. Вопить от счастья и пойти расцеловать тетушку и Машу.

Маша!

Ведомая надеждой, я, насколько позволяли ноги, помчалась к коттеджу. По щекам снова заструились слезы. Я должна ей сказать!

Доводы разума не перебивали острое желание снять с нее этот груз сейчас же. На секунду я задумалась, что она может переволноваться, но по понятным причинам решила — нет, она не простит мне промедления.

До дома я добралась в рекордные сроки и ворвалась внутрь. Из кухни пахнуло запахами. Великолепными, ароматными!

Тут же рот наполнился слюной, а я ощутила вот уже шесть месяцев как забытое чувство голода. Обязательно сегодня от души натрескаюсь пирожков!

Маша дремала, лежа в кресле. Я тихонько присела возле нее и погладила по голове. Девушка сонно разлепила ресницы.

— Машенька, они живы. Олег и Максим живы. Они не разбивались в той аварии.

Мой голос осип, а саму меня потряхивало. Я словно еще раз переживала эту новость.

— Они живы! Понимаешь? Артем нам врал, он не говорил, а они живы! Мы можем вернуться к ним!

Маша хлопала голубыми глазами. Ее непонимающий взгляд метался по моему лицу, постепенно приобретая очертания осознанности.

Когда до нее дошло, глаза распахнулись, губы сложились в удивленное «Оооо…» и во взгляде появилось такое облегчение…

Такое же, какое чувствовала я сама. Она порывисто обняла меня, насколько позволяли наши фигуры.

Сейчас было ничто неважно. Только этот момент бесконечного облегчения и чистой радости. Просто удивительно, как тонко мы с ней чувствовали друг друга.

Хотя о чем это я? Да у нас ней в последнее время все практически зеркально…

Маша отстранилась от меня. У нее слез не было — только упрямая решимость.

— Когда?

Я поняла ее с полуслова. Огляделась вокруг, прикидывая. Мой взгляд наткнулся на бледное лицо тети. Она стояла, опершись о косяк, и молча смотрела мне в лицо.

Знала. Она тоже все это время знала. Перед глазами встала красная пелена. Не отрывая взгляда от Маши, я произнесла:

— Сейчас. Я больше ни на секунду не останусь в этом доме.

Девушка непонимающе смотрела на меня, а потом перевела взгляд на тетю Иру. Ее лицо тоже потемнело:

— Вы? Да как вы могли!

Она подскочила с подозрительной проворностью. Скинула с себя плед, которым была укрыта.

— Да что ж это такое! Я не понимаю вас всех. Что это за бездушие? Что за маразм? Вы же видите нас, — она указала рукой на себя и меня. — Какого черта вы решили, что имеете право молчать!

Тетя поджала губы и выдавила:

— Я всего лишь хотела ее защитить. На нее и тебя, между прочим, ведется охота! Это небезопасно. И верить никому нельзя. Мы с Артемом посоветовались и…

Ее слова перебил мой истеричный смех:

— Да пошли вы все со своей защитой! Обо мне заботятся все кому не лень. И для чего? Для чего вы все оберегаете меня? Для моего счастья и спокойствия? Да?

Я скинула блюдо с недоеденными булочками на пол.

— Я похожа на счастливую и спокойную? Похожа?! До свидания.

И я повернулась в сторону выхода, добавив:

— Маша, будьте готовы с Кириллом через пару часов. Я заберу вас.

Тетя дернулась ко мне:

— Мирочка, ну что ты! Тебе нельзя уходить, нельзя! Ты должна оставаться здесь, в безопасности, да и куда ты пойдешь без денег в этой глуши? Постой же!

Она попыталась схватить меня за руку, но я отдернула ее и вышла из дома. Тетя шла за мной, пытаясь нацепить куртку.

Через десяток метров я не выдержала.

— Отстаньте от меня уже, что вы вцепились как клещ! Я не желаю иметь с вами ничего общего, с вами или еще с кем-то из моей проклятой семейки!

Я толкнула ее, и немолодая женщина покачнулась. Меня это не остановило, я шла дальше. Без денег и документов. Но обе проблемы мы сейчас быстро поправим.

Дойдя до трассы, я устало присела на лавку. Эта прогулка далась мне тяжело, ведь еще ни разу я не уходила от домика так далеко. Апартаменты Маши были значительно ближе, да и идти надо было не в гору, а по дорожке вдоль пляжа.

Но это ничего! Я уверенно поднялась и принялась голосовать.

Благодаря моему внешнему виду, как я и предполагала, первая же машина притормозила. Это была спортивная иномарка, за рулем которой сидела миловидная девушка.

Она взволнованно меня оглядела:

— Девушка, вам помочь? До больницы подбросить?

Я ухмыльнулась. Пора выбираться из этого места.

— Нет, спасибо. Можете меня подвезти до ближайшего отделения «Альфа-банка?»

Она удивленно кивнула, и я села в машину.

* * *

Через полчаса я стояла у входа в центральное отделение нужного банка известного прибрежного города. Не медля, я зашла внутрь и направилась прямиком к администратору.

По дороге меня перехватил какой-то менеджер:

— Девушка! Де-ву-шка! Вам надо встать в очередь. Пройдите, пожалуйста…

Конечно, я не была одета соответствующим образом и в почти домашней одежде смотрелась как чокнутая домохозяйка. Но навыки запугивания не утратила.

Я бросила на парня пренебрежительный взгляд. Он поежился и остановился как вкопанный.

— Мирослава Илларионовна Вознесенская. Позовите директора или управляющего банком. Я буду ждать в ВИП-зале. Он же в том направлении?

И я указала в сторону таблички «Работа с корпоративными клиентами».

Парень на секунду завис, потом оглядел меня и поджал губы. Несмотря на явное волнение, он решил настоять на своем. Заикаясь, промямлил:

— Девушка, встаньте в очередь вон там. Талончик возьмите и подождите.

Я тяжело вздохнула и, игнорируя его, прошла дальше. Он что-то лопотал, пытаясь меня остановить. Пару раз даже руки вперед выкидывал, но в последний момент отдергивал. В итоге в кабинет управляющего я вошла с таким вот навязчивым прицепом.

За столом сидела приятного вида женщина, которой я и назвала свои данные, и попросила выдать мне крупную сумму наличными, моментальную карту — после процедуры подтверждения личности, естественно.

В продолжение моего монолога ее глаза округлялись, и я с облегчением поняла, что самых крупных клиентов она знает хотя бы пофамильно.

Поэтому спустя час я уже выходила из банка, снабженная всем необходимым, и садилась в заказанное такси. Надо было быстренько забежать в магазин и купить телефон, а потом уже заказать билеты домой.

Спустя еще полчаса я копалась в поисковике и хотела уже заказать билет на самолет, как поняла, что сделать этого я не могу: во-первых, у нас нет документов, а во-вторых, нас с Машей в самолет уже могут и не пустить…

Расстроенная, я добралась до ближайшего ресторанчика. Пришла мысль кое-кому позвонить. Я набрала номер Юли:

— Да? Супрунова Юлия, заместитель руководителя «ЮридГрупп». Чем могу помочь?

О! А девчонки-то не пропали, судя по всему! По телу разлилось тепло.

— Юля, это Мирослава, я буду в офисе завтра-послезавтра. Приготовь, пожалуйста, всю отчетность за полгода и текущий обзор.

На том конце телефона повисла тишина. Которая сменилась звонким цокотом каблучков.

— Юля? Ты тут? Юля?!

На заднем фоне явно бежали. Я уже стала раздражаться, как услышала щебетание по ту сторону телефона: «Это она, это она!»

Хорошо хоть, радостное. Должно быть, сейчас меня зальет слезами радости коллектива. Но нет. В трубке я услышала не веселый женский щебет:

— Мира, Мира это ты? Мира!

От неожиданности я сбросила вызов. К этому разговору я еще не готова. Совершенно. Поставив телефон в авиарежим, я трясущимися руками заказала себе поесть.

Целый час ковырялась в блюдах с морепродуктами. Страшно-то как. Страшно. Что я ему скажу, что?

Потом был приступ ярости и ревности. Какого черта он делает рядом с Юлей? Совсем охренел?

Потом отрицания. Мы никто друг другу и ничего не должны. Вообще непонятно, нужна ли я ему. Тем более такая…

В итоге я собралась и через ресторанный телефон попросила вызвать мне такси. Сев в машину, я назвала адрес апартаментов Маши — хорошо хоть, знала его.

Доехав до нее, застала девушку в полной боевой готовности: с маленькой сумкой и за руку с малышом. Я улыбнулась:

— А остальные вещи?

— Все необходимое у меня дома. Это все покупал Артем, мне от него ничего не надо.

Я покачала головой:

— Это куплено на мои деньги, и считай это компенсацией, но ты права. Потом как-нибудь заберем. Пока нам надо домой.

Она напряженно смотрела на меня.

— Мир, а как мы доберемся без документов и вот с этим?

Она указала на себя и на меня.

— Я пока не знаю. Возьмем машину в аренду. Доедем потихоньку.

Тут меня отвлек стук в дверь. Я с раздражением подумала, что это, скорее всего, Артем. Меньше всего на свете я горела желанием видеть его и общаться. Пошел он к черту! Я справлюсь сама.

Я рывком открыла дверь и крикнула:

— Мне не нужна твоя помощь, катись к черту, ты…

Я оборвалась на полуслове. Потому что за дверью стоял не Артем.

— А я-то ожидал более теплого приема за семь месяцев разлуки.

Максим скользнул по моему лицу жадным взглядом, а потом его взгляд спустился ниже:

— Что за черт?

Глава 6. Макс

Герман не соврал мне. Ему действительно не составило труда найти этого Артема.

Уже через пару дней он позвонил мне и попросил подъехать. Я начал спешно собираться.

Олег как раз только пришел ко мне с новыми данными на Филатова. Вроде он начал выходить на след денег.

Теперь, когда Гера снял все ограничения, работа пошла куда продуктивнее. Не вызывало у меня восторга только одно — человек, с которым приходилось сотрудничать по настоянию Освальда.

Как только Олег с довольным лицом зашел в кабинет, я встал.

— Поехали, Освальд сказал, что нашел его!

Лицо друга озарил луч надежды. Должно быть, я тоже выглядел как влюбленный идиот.

— Ты думаешь, девочки с ним?

— Не знаю, но я надеюсь, что он нас к ним выведет. Иначе я найду его и выпотрошу.

Я говорил тихо, но в каждом моем слове была угроза. Убью. Убью любого, кто посмеет встать между нами.

Телефон снова зазвонил. Я посмотрел на экран. Герман. В трубке послышался его властный голос:

— Ты же в офисе? Хотя да, в офисе. В общем, я не знаю, насколько это хорошо, но этот сученыш понял, что я на него вышел. Буду у тебя через минут двадцать. Олег вроде тоже в твою сторону двигался. Ждите.

И он отключился. Я начинал волноваться. Если этот тип снова от нас уйдет… Тогда он сможет перепрятать их! Надо ехать туда.

Олег, заметив мое замешательство, спросил:

— Что там? Что случилось? Он нашел их?

Надежда в его голосе напрягала. Надо стараться держать голову холодной. Никаких сантиментов!

— Олег, возьми себя в руки! Он сейчас приедет сюда. Возникли какие-то сложности. Артем его засек.

Друг раздраженно кинул папку с документами на стол, я убрал ее в новенький сейф, специально для таких документов предназначенный.

Потом спокойно сел и заказал еды из своего нового любимого ресторанчика. Не стоит обсуждать проблемы на голодный желудок.

* * *

Ровно через двадцать минут, не стучась, в кабинет влетел Герман.

— Вот хорек! Понатыкал везде сигнализации. Я, как только загрузил доступ к его перемещениям, сразу попался. Как щенок попался, представляете?

Он плюхнулся в кресло и застонал от обиды.

— Талантливый! Надо его еще натаскать и себе забирать, мне такие нравятся.

Он потянулся за чашкой кофе, которую перед ним поставила новая секретарша. Мы же удивленно смотрели на него.

— Ты еще работу ему предложи!

Олег был полон скепсиса, да и я как-то не оценил его желание. Сначала выслеживать, прижимать, а потом — амнистия?

— Гера, ты ничего там не попутал? Ты ему еще соцпакет собери, исходя из имеющихся талантов.

Он ни капли не смутился от моих слов. Напротив, вскинул удивленно брови.

— Ой, да ладно! Макс, ваша история закончится, а хорошие кадры останутся.

Я лишь скрипнул зубами. При всех талантах Артема он мне не нравился. Было в нем что-то чуждое мне. Что добела раскаляло за секунды.

Я вздохнул.

— Давай ближе к делу! Что там с его перемещениями? Удалось засечь адреса?

— Ой, нет, он тут же обрубил меня. Теперь сидим и ждем.

Я смотрел на него со смесью раздражения и любопытства. Олег не выдержал первым:

— Чего ждем, Гера? — он глянул на часы. — Ты его выследил для того, чтобы отпустить, что ли? Я ни хрена не понимаю!

Освальд раздраженно повел плечами:

— Вот поэтому, Олежек, ты и топчешься на месте! Потому что ни хрена не понимаешь в людях. Психологию учи, реакции там поведенческие. Артем сам выведет нас на ваших дам.

— Это как? — теперь уже было интересно мне.

Слабо верилось, что человек, который шесть месяцев прятался от всего мира, за пару часов возьмет и все сольет. Но Герман был другого мнения:

— Дети мои, — он театрально раскинул руки, — Артем воспитан в духе фильма «Телохранитель» с Уитни Хьюстон. Он словил эффект своего «объекта». Он даже увел ее от собственного папочки в ущерб его интересам, на секундочку.

Герман звучно отхлебнул кофе и поморщился. Но тут на стол молча поставили еду, и его глаза загорелись.

— И теперь будет играть в самого лучшего в мире безопасника. А для этого сообщит объекту о том, что все пропало. Наверняка при этом он где-нибудь да накосячил. Он же такой же зеленый, как и наш милый друг. Да, Олежек?

Он весело стрельнул глазами в моего безопасника. А я задумался. Сомневаюсь, что все именно так, иначе смысл Мире слушаться его во всем… Или она все же…

— Прием! Макс, не выключайся. Я тут прекрасную теорию загоняю, а ты себе расчлененку уже представляешь. Хватит уже, скоро воссоединишься со своей пассией, и будет тебе счастье.

Герман запустил руку прямо в салат и начал таскать оттуда креветки. Смотрелось это сюрреалистично.

Олег уже начинал закипать. Он прекрасно знал свои косяки, но все же… Терпеть подколки со стороны Освальда он явно не желал.

— Герман, ты бы прекращал! Давай уже начнем действовать, потому…

Олег не успел договорить, как дверь в мой кабинет резко распахнулась и в него влетела Юлия, тыча пальцем в трубку:

— Это она, это она!

Ее радостный голос разнесся по кабинету, и все присутствующие уставились на девушку. Она немного засмущалась.

Я же вырвал телефон из ее рук. Поднес к уху. На том конце провода была тишина, но я кожей ощущал, что там стоит моя девочка.

— Мира, Мира это ты? Мира!

Я кричал в трубку, словно хотел достучаться до нее через тысячи километров. Секунда, и она сбросила. Трусиха! И что это вообще значит?

Я смотрел на телефон в руке. Набрал ее номер. Абонент вне зоны действия сети. И снова. И снова.

После третьего раза телефон из моих рук выдернул Герман и подключил к уже развернутому ноутбуку. Он шарил пальцами по клавиатуре, бубня себе что-то под нос.

Юля стояла отстраненно в сторонке.

— Что она тебе сказала?

Мой голос даже мне самому показался страшным. Девушка вздрогнула.

— Ну, она… В общем, она сказала ждать ее. Что скоро приедет. Она же приедет? Да, Максим Сергеевич? И Артем с ней тоже? Они же вместе там?

В ее голосе звучало столько надежды с нотками ревности, что я невольно глянул на шатенку. Ох, девочка, и ты туда же.

— Посмотрим. Спасибо, что сразу пришла, возвращайся на свое рабочее место.

Она поджала губы, явно намереваясь сопротивляться:

— А телефон?

При этих слова робот по имени Герман зашевелился, отсоединил мобильный и кинул телефон в ее сторону. От неожиданности Юля его поймала. Комментариев не последовало, и Олег вытолкал девушку за пределы кабинета.

Минут пять мы сидели в гробовой тишине, нарушаемой лишь клацаньем пальцев по клавиатуре.

— Ну вот! Потрясающе! Как я и говорил. Пошли, мальчики. Паспорта с собой?

И Герман резво принялся упаковывать технику обратно.

— Куда мы? — Олег тут же подорвался, попутно проверяя необходимое.

— Как куда? За вашими дамами. Пока мобильный с Мирославой, мы можем с точностью до ста метров отследить ее положение. Билеты на самолет заказаны, вылет через сорок минут, так что звоним в аэропорт, чтобы нас немного подождали. Рейс сто двадцать пять.

* * *

И вот я уже сижу в машине, звоня своему знакомому из Внуково. Он заверяет меня, что рейс и так задерживается, поэтому причин для паники нет.

Ну, нет так нет. Это у него все понятно, а вот у меня внутри хаос. Герман раздавал указания направо и налево, Олег не вылезал из телефона, постоянно переговариваясь с ним.

В моей же голове крутилось столько мыслей! Почему она бросила трубку? Значит ли это, что для нее прошедшие семь месяцев — ничто?

Я начинал заводиться. Да что за черт! Не было никогда влюбленности, не стоило и начинать!

Я, значит, тут семь месяцев онанирую в ванне, а она трубку бросает! Вот как увижу — на плечо и в пещеру. Она у меня неделю из номера не выйдет. И потом еще неделю ходить не сможет!

И все же на задворках разума маленький червячок сомнения точил мои нервы. А если она не захочет возвращаться?

А если вся эта история — просто мое воображение? И как теперь уберечь ее от всех этих проблем, спровоцированных ее крестным и бывшим мужем?

Машина резко затормозила у аэропорта, и мы резким шагом направились внутрь. Герман уверенно вел сразу на посадку. К слову, она уже была окончена и ждали только нас.

Протиснувшись в салон лоукостера, я поймал на себе десятка три недовольных взглядов. М-да. Это тебе не бизнес-класс.

Вокруг меня сидели люди, одетые достаточно легко. Я обратил внимание, что в верхней зимней одежде едва ли не одни мы. Вопреки замечаниям бортпроводника, Герман уже разложился с оборудованием, втиснувшись между двумя бабушками.

Вообще, самолет был битком. Бабульки вопили, что из-за включенной техники мы теперь разобьемся, и порывались обрубить Освальду питание.

Он бросал на меня раздраженно-обреченные взгляды:

— Макс, уйми старушек, а не то сам за своей барышней будешь следить.

Я, как мог, принялся доказывать женщинам, что все хорошо. В другом конце салона Олег уже ругался с прокатом авто и требовал нам два автомобиля, в одном из которых должно быть детское кресло, к парадному входу аэропорта.

Тем временем я понял, что даже не знаю, куда мы летим. Эту проблему тут же решил пилот корабля, сообщивший, что через два с половиной часа мы приземлимся в Сочи.

Далеко же тебя занесло, моя девочка. Еду забирать тебя домой.

Через полчаса бабульки устали, Олег откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза. И лишь Герман продолжал бегать пальцами по клавишам ноутбука со скоростью звука.

— А она у тебя молодец. Шустрая, — он задумчиво почесал себе нос.

Из-за штор на него косились симпатичные бортпроводницы. Они шушукались и переговаривались.

Должно быть, троица представительных высоких мужчин вызывала у них интерес. Освальд проследил за моим взглядом.

— Эх, не надо было бы мне отслеживать твою принцессу, заглянул бы к ним в подсобку, — он лихо подмигнул тут же покрасневшим девушкам.

— Смотри, — он развернул экран ко мне лицом, — вот это твоя Мирослава, правда, со спины только и в ужасном качестве, но в банке камеры просто жуткие.

Я всмотрелся в спину худенькой девушки. У нее были длинные волнистые каштановые волосы. Минуту я рассматривал ее, прежде чем признать: да, это моя девочка.

— А что она делала в банке?

Герман хмыкнул.

— Это было до того, как она купила телефон. Отследил по такси. Она сняла себе денег и сделала карточку. Теперь пытается найти способ уехать со своей подружкой в Москву.

Он нахмурился.

— Нам надо их перехватить и забрать. Не нравится мне информационный фон вокруг. Это может быть кто угодно — хоть Артем, хоть ее папаша. А может быть, и крестный с другом.

Я кивнул. Сзади подошел Олег. На его лице играла улыбка.

— Добегались, наконец-то. Что, теперь на плечо — и в пещеру? — друг подмигнул мне.

Я улыбнулся в ответ.

— Что-то типа того, но боюсь, что моя строптивица упрется руками и ногами на входе. А потом еще попытается меня покусать.

Олег понимающе хмыкнул. Вместе мы рассматривали видео, где спина Миры скрывается за дверью управляющего банка. Ее походка показалась мне какой-то странной. Надеюсь, с ней все хорошо.

* * *

Ровно через два с половиной часа полета мы приземлились в аэропорту, и теперь уже Герман выводил нас сквозь очереди. Для тех бабулек я, наверное, навсегда остался «иродом поганым».

Но чем ближе была долгожданная встреча, тем больше я замыкался в себе. Олег также стал серьезнее некуда. Мы молча сели в две разные машины.

Герман ехал со мной и направлял. Примерно часа через полтора мы по проселочной дороге заехали в лес. Живописное место, спокойное.

Если Мира провела все время здесь, странно, что она выглядит такой похудевшей и уставшей. Я начинал волноваться. Странное ощущение не покидало меня.

Еще пару месяцев таких гонок — и смело можно будет идти на битву экстрасенсов со своими «предчувствиями».

В конце концов мы подъехали к небольшому домику на несколько квартир. Апартаменты утопали в зелени. На детской площадке играли дети. За домом был слышен морской прибой.

Я вдохнул соленый воздух и успокоился. Навстречу нам выехало пустое такси.

— Пойдем, — Герман повел меня к центральному подъезду. — Должно быть, она как раз недавно приехала.

Он еще раз сверился с данными на телефоне. Набрал код входной двери.

— Второй этаж, апартаменты 13Б. Если вдруг нет, то постучись во все подряд. Я тут постою.

Мы с Олегом переглянулись, и я зашел внутрь. Поднявшись по лестнице, постучал в указанную дверь. За ней послышалась возня.

Дверь распахнулась, и я услышал:

— Мне не нужна твоя помощь, катись к черту, ты…

Мира смотрела на меня широко распахнутыми глазами. В этот момент все люди вокруг перестали существовать. Моя девочка. Я произнес:

— А я-то ожидал более теплого приема за семь месяцев разлуки.

Мои глаза стали жадно изучать ее тело. В просторной одежде было заметно, что она очень сильно похудела. Тонкие руки, буквально тощие запястья. Мира дернулась, и я в замешательстве уставился на то, на что не сразу обратил внимание.

Ее руки автоматически метнулись вниз, прикрывая выступающий живот.

— Что за черт?!

Глава 7. Мира

Молчание затягивалось. Я во все глаза смотрела на Макса, отмечая каждую черточку. Он похудел, осунулся, под глазами залегли тени. И это вряд ли от семимесячного токсикоза.

Мы бы так и стояли с ним молча, если бы сзади меня не послышался голос Маши:

— Кто там, Мир, это Артем? Если этот ушлепок, то можешь послать его в…

Она тоже застыла, я обернулась и застала ее с пирожком в руке и открытым ртом. Сзади Макса стоял Олег, и выглядел он тоже совершенно неважно.

Пауза возникла вновь. Мы стояли и рассматривали друг друга. Наконец, первым не выдержал Максим:

— Девочки, на выход. Мы улетаем домой, — он протянул ко мне руку и схватил за запястье.

Я вырвала ее и шагнула к Маше.

— Это с какой это стати ты тут командуешь? Я сама решу, куда и с кем поеду!

Его глаза так привычно потемнели, и я чуть было не бросилась к нему. Обнять, прижаться, утонуть в нем. Но он не желал слушать меня.

— С какой стати? — его голос практически перешел на крик. — С той стати, что моя женщина, как оказалось беременная, шляется где-то непонятно с кем семь месяцев! Уже нарешалась! Решалка еще не выросла! Ты сейчас же поедешь со мной домой!

Я подхватила первое, что попалось под руку, и зашвырнула ему в голову. Он увернулся и сзади него вдребезги разбился пульт от телевизора.

— Да пошел ты! Никуда я с тобой не поеду! Я сама себе хозяйка, и вообще, — я зло на него посмотрела, — с чего это ты решил, что этот ребенок твой?

Его лицо перекосило, и он оказался возле меня в два прыжка. Сжал мои руки по бокам и легонько встряхнул.

— Мира, прекрати истерику. Мы оба понимаем, что этот ребенок мой. И бросать его и тебя я не намерен. И вообще! На этой неделе ты станешь моей женой и уже никуда не денешься!

Я вырвала руку и залепила ему пощечину.

— Этот ребенок мой! Мой и ничей больше! А ты вали к черту!

Я пнула наработанным ударом его в ногу и припустила к выходу. На пороге я почти впечаталась в Олега. Посмотрев на него, обернулась на Машу.

Но она все еще стояла в ступоре, не сводя влюбленных глаз с мужчины. Он прошептал мне:

— Беги, я о ней позабочусь, больше она не будет одна.

Я посмотрела ему в глаза, потом снова на Машу и двинулась к лестнице. Я здесь лишняя.

Несмотря на восьмой месяц беременности, я буквально слетела вниз. Выйдя на парковку, я начала судорожно шарить по карманам в поисках телефона.

Черт. Куда я его засунула? Мой взгляд уперся в молодого мужчину возле подъезда на лавочке.

Он так сильно выбивался из обстановки вокруг, что сразу было понятно: приехал с этими. Возле него было разложено с десяток технических средств.

Должно быть, это он и вычислил Артема, а следовательно, и нас. А значит, у него передо мной должок. Я решительно направилась к нему:

— Вызови мне такси.

На секунду его челюсть отвисла. Но это лишь на секунду. Придя в себя, этот нахал просто облепил меня взглядом.

— С чего бы это, прекрасная и немного беременная нимфа?

Он явно издевался. Ну и пусть. Я пошарила в сумке. Главное, что все деньги и карта на месте.

— А с того, что из-за вас я сейчас испытываю трудности. Так что я жду.

Он выгнул бровь и усмехнулся. А я начинала нервничать. Что-то подсказывало мне, что с этим мужчиной мой фирменный взгляд не прокатит.

Хотя я не боялась его. Да и не был он таким устрашающим, как Максим. Совершенно не был. Он вальяжно растянулся на деревянной лавке.

— Во-первых, Мирослава Илларионовна, трудности, как вы выразились, у вас исключительно из-за мужа.

— Бывшего мужа.

Хоть это замечание и грело мне душу, я сама понимала, что к делу оно мало относится.

— Не столь важно. Во-вторых, как один из трех кредиторов я как минимум имею право не вгонять вас в еще большие долги.

И он улыбнулся мне. Правда, его улыбка скорее напоминала оскал. Затем он нахмурился, и в этот момент на мои плечи опустились руки.

— Мирослава Илларионовна, мы можем обсудить с вами вашу транспортировку в столицу?

Артем, как всегда, подкрался беззвучно. Я вздрогнула. Обернувшись, я уже было хотела послать его, но увидела Макса. Он был чертовски зол. Выходя из подъезда, он едва не снес дверь с петель.

— Отошел от нее!

Артем лишь усмехнулся:

— Вы мне не работодатель, чтобы приказывать! Вам следовало давно решить проблему, чтобы девушкам ничто не угрожало.

Я хлопала глазами. Происходящее вокруг напоминало мне цирковое шоу. Только в виде болонки там была я, а эти «дрессировщики» заставляли меня плясать под их дуду.

Тем временем перепалка набирала обороты, и меня оттеснили вбок. Артем с Максимом продолжали собачиться. Мужчина на лавочке снова копался в ноутбуке, не обращая на них никакого внимания.

Наверное, я бы так и стояла, в то время как двое моих «защитников» зачинали мордобой, но из подъезда вывалилась счастливая Маша за руку с Кириллом.

— Ооооо, а я думала, чего это наш бравый защитник сложил свои полномочия? Видно, ошиблась. Артемка, там случаем больше никто не умер? — она задумалась. — Или нет — воскрес?

Она изящно изогнула бровь. Эдакий элегантный колобок. Затем она обратилась ко мне:

— В общем, поехали домой, дорогая! Олежек машину поменяет только на более комфортную. А этого, — она ткнула в сторону Макса, — на самолете отправим.

И она утиной походкой направилась в сторону внедорожников, которые в окружении природы смотрелись как-то чуждо.

Я покосилась на этого самого Олежка, который с выражением влюбленного идиота весело семенил за Машей. Ну что ж, это явно меньшее из зол.

Правда, с таким планом действий согласны были не все.

— А ты случаем ничего не перепутала, а, розовая пони?

Рыжая макушка обернулась. Ее глаза сузились и заметали молнии. Олег тут же кинул в друга предупреждающий взгляд и встал позади своей избранницы.

— Специально для упертых идиотов разъясняю. Мы приедем после дороги уставшие, нам отдохнуть бы. Поэтому ты сейчас мотнешься в столицу, снимешь Мире милую квартирку на время, пока она не обзаведется своим жильем, потом запишешь ее к хорошему врачу.

Она весело мне подмигнула.

— А то я ее знаю: приедет и снова работать сутками будет!

И, вполне довольная жизнью, она продолжила свой путь к автомобилям. Вслед ей смотрели все: я — с некоторой долей облегчения, Макс — с раздражением, а третий мужчина — с веселым любопытством.

Он же и разрядил обстановку:

— Всегда думал, что Олежек падет жертвой вот такого вот телепузика. Подкаблучник.

Он весело рассмеялся. Я же косилась на предполагаемого кредитора моего брата с недоумением. Что-то он не выглядел как человек, скопивший такое состояние. Он поймал мой взгляд.

— Знаешь что, Максимка, а правда, полетели-ка в Москву. Денежки сами себя не найдут. Думаю, твоя дама сердца сегодня тебе не даст.

Я покраснела до корней волос. Что за нахал! Решать он будет, кто кому даст! Но вот и возразить глупо, и промолчать обидно.

— Главное, чтобы вам давали. Хотя с такими-то деньгами можете купить себе любую эскортницу. Когда ваше состояние вернется, так уж и быть, закажу девочку в качестве компенсации за доставленные неудобства!

И я резко развернулась, направившись к автомобилю. Подарю ему лучшего гея столицы! Посмотрим, кто кому тогда давать будет.

Уже у машины меня догнал Макс. Выглядел он уже не так устрашающе. Я снова подавила в себе желание прижаться к нему. Но пока с меня хватит.

В очереди на общение со мной поодаль стоял и Артем. Да, моя популярность бьет все рекорды. Особенно с учетом семимесячного затворничества.

Я устало посмотрела на Максима. Признаться, меня снова начинало мутить, я хотела есть, и вообще, мне нужно было лечь.

Моя беременность, в отличие от Машиной, проходила сложно. Токсикоз не отпускал меня до сих пор, я быстро уставала и была вялой. Радость мне приносило лишь осознание, что скоро я стану мамой.

Максим внимательно меня разглядывал. Впитывал каждую черточку, каждый изгиб тела. Внезапно мне стало даже стыдно, что я так выгляжу. Хотя новый цвет волос мне и шел, но я бы никогда не покрасилась, не будь на то причины.

Я очень сильно похудела, и мои плечи и руки стали костлявыми, ноги тощими, а щеки — впалыми. Под глазами залегли тени. В общем, на цветущую беременную я не походила от слова «совсем».

Вот Маша — другое дело. Ее даже полнота красила! А я же была похожа на невесту Франкенштейна. Все это я читала в его взволнованном взгляде. Он протянул ко мне руку, но я отшатнулась.

— Мира, давай поговорим спокойно. Поехали домой со мной?

Я отрицательно покачала головой.

— Я поеду домой с собой, и если тебе на меня не плевать, то ты отойдешь в сторону и отпустишь меня.

Он поджал губы. Мне было совершенно понятно, что от очередного приступа бешеного собственника его сдерживает лишь мой замученный вид.

— Максим, я не твоя комнатная собачонка, я устала и хочу домой. До свиданья.

Он ничего не ответил, а я лишь подошла к машине, садясь в любезно открытую Олегом дверь. Сзади приблизился Артем.

— Мирослава Илларионовна, я…

Но что там он хотел я уже не услышала. Захлопнула дверь прямо перед его носом. Свое мнение ему я уже высказала. И куда идти — тоже определила.

Через тонированное стекло я видела, как у моего безопасника сжались в кулаки руки. Видела, как сзади к нему подошел Макс и они стали о чем-то разговаривать.

Догадаться было не сложно: делят право меня защищать, а я тут как принцесса выпендриваюсь, видите ли.

— Правильно, что послала его, — Маша наткнулась на мой взгляд. — Точнее, их послала. Оба совершенно заслужили. Мужчины!

Она фыркнула, кивнув в окно.

— Мы еще отъехать не успели, а они достоинствами мериться вздумали. Бараны недоделанные!

Маша устраивала Кирилла в детском кресле и искала что-то в салоне.

— А подушек здесь нет? Мне бы под спину…

Олег молча протянул ей плед. Руки их соприкоснулись, и Маша покраснела. Но при всем при этом выглядела она счастливой.

После этого воцарилась тишина, прерываемая лишь переглядыванием молодых людей да посапыванием ребенка.

Я чувствовала себя совсем глупо. Внутри все рвалось обратно, к Максиму. С каждым пройденным километром я ощущала, насколько соскучилась, насколько мне его не хватает.

Несмотря на уверенность, что я со всем справлюсь и преодолею все сложности, я даже не представляла, с чего начать. Понятно, что главное — это ребенок… Но эти деньги, этот общак…

В моем положении думать здраво было сложно, да и былой активности не доставало. Малыш внутри меня с каждым днем требовал все больше жизненных ресурсов.

Я поняла, что беременна, где-то в течение месяца после нашего побега. Маша к тому моменту уже свыклась со своим прекрасным положением и ложной потерей Олега.

Она искренне полагала, что ребенок — это прекрасно. Хотя, подозреваю, по большей части этот спектакль был разыгран для меня.

Моя беременность была сложной, и мое душевное состояние лишь добавляло масла в огонь. Казалось, что мой организм мстит мне за все годы жесткого самоконтроля.

Мне рвало крышу от эмоций. Боль, страх, отчаяние, бешеная радость… Я могла рыдать полдня от счастья, а потом — от тоски. Мне казалось, что я сорвусь с этих гормональных качелей.

Не сорвалась. Но нервы все это мне потрепало прилично.

Сейчас же постепенно, мизерными шажками, я возвращала себе чувство самоконтроля. Возможно, у меня бы и получилось. Но впереди маячили проблемы. Очень много проблем.

От этих мыслей меня отвлекло то, что мы приехали в какую-то фирму и Олег ушел менять автомобиль. Я было хотела пойти помочь ему, но Маша не пустила.

Ей была приятна такая забота. В итоге мы все пересели в небольшой микроавтобус с огромными удобными креслами, которые раскладывались едва ли не в лежачее положение.

Разговаривать с ни с кем мне не хотелось, поэтому я сразу же растянулась на своем кресле и задремала. Благо хотя бы это удавалось мне прекрасно.

Очевидно, мы ехали долго: когда я открыла глаза, то дорога была ровная, совершенно не серпантин. Рядом сидела цветущая Маша.

Я же, немного пошевелившись, поняла, что у меня болит все тело. Чертовски несправедливо. Маша поймала мой взгляд, полный тоски, и посочувствовала:

— Мир, потерпи немножечко, мы почти доехали до первого привала. Скоро остановимся, и ляжешь на нормальную кровать.

Я вопросительно взглянула на Олега. Тот ответил мне спокойным взглядом в зеркало заднего вила. Общаться с ним у меня не было никакого желания. Сейчас он всего лишь водитель. Вот пусть и водит.

Через час мы действительно приехали в какой-то жутко пафосный отель. Метрдотель с невозмутимым видом открыл нашу массивную дверь и помог выбраться наружу.

Я молча пошла на ресепшн, чтобы снять номер. Но все было уже готово: номер уже оплачен, суперлюкс. Я поймала какую-то пожилую семейную пару и вручила им ключи от него. Сказала, что это акция и чтобы они себе заказали в номер побольше вкусностей — все будет оплачено.

Себе же оплатила обычный двухместный стандарт. Не хотелось заморачиваться. Олег лишь пожал плечами и покачал головой.

Еще немного, и он даже станет мне приятен, несмотря на его изначальное поведение с Машей.

В итоге с мыслями о завтрашнем дне, о том, когда я приеду в Москву, я задремала.

Глава 8. Макс

— Если я еще раз увижу тебя возле нее, то больше ты не сможешь видеть.

Я смотрел в глаза Артема и мысленно представлял, как бью его наглую морду. Не знаю, что там произошло между ним и Мирой, но выглядела она плохо, а значит, он не уследил.

Но этот тип был не из тех, кого можно запугать или смутить. Он смотрел на меня нагло, вызывающе.

— А вам не кажется, что это решать Мирославе Илларионовне? Да и угроза ваша, между нами, так себе.

— Так она, кажется, как раз и решила? Ты разве не слышал? Я уверен в том, что она послала тебя к черту.

— Как и вас.

Мы стояли друг напротив друга, сжав кулаки. Мне безумно хотелось начистить эту физиономию. Я не доверял ему, каким бы профессионалом он ни был. Сзади послышался ехидный голос:

— Артем, верно? Заканчивай давай страдать по своей Уитни Хьюстон, ты фильмы перепутал. — Герман стоял, лениво опираясь на скамейку. — Я тебе, так уж и быть, помогу, а взамен пойдешь на меня работать, после того как переболеешь своей «хозяйкой».

Последнее слово прозвучало унизительно. Но лично я был этому рад. Сдается мне, все мы немного заигрались.

— Я предупредил. Держись от нее подальше, я сам решу, как защитить свою женщину и ребенка.

В этот момент на его лице появилась самодовольная улыбка.

— А с чего это вы решили, что ребенок ваш? Вы же прекрасно знаете, как она хотела забеременеть. Только вот незадача — осеменитель у нее под рукой был только один.

Я все же не удержался. Отработанным ударом резко выкинул руку в район его челюсти. Этот гад с легкостью его парировал.

Еще минута, и мы уже катались по земле, сцепившись в клубок. Моя подготовка значительно улучшилась за последние семь месяцев, но и он был неплох.

Я достал его пару раз, но и Артем прошелся мне по ребрам. Остановились мы лишь тогда, когда к нам подлетела немолодая блондинка и стала колошматить своей сумкой.

— Артем, прекрати! Максим! Два идиота, что вы тут устроили? Где девочки?

После того как ко мне обратились по имени, я отвлекся и пропустил апперкот. В голове взорвались тысячи звездочек.

Этот урод добил бы меня после нокдауна, но между нами встала женщина со смутно знакомыми чертами.

— Хорош защитничек! Девочки где?

Она пнула Артема в чувствительное место под коленом и тот поморщился. Я же пока отдышался и потряс головой.

Чудесно. Кажется, я схлопотал легкое сотрясение. Я поймал любопытный взгляд Германа. Он указал на часы на своей руке.

— Макс, до самолета полтора часа. Может, уже поедем, а? Или ты тут еще недостаточно получил?

Он был явно рад, что оказался в самой гуще заварушки. Только попкорна в руках не хватало.

— А ты, я смотрю, доволен, что в первом ряду смотришь наш сериал.

Он засмеялся:

— Ну что ты! Я его спонсор, даже продюсер. Хотя, признаю, сюжетик ничего так, увлекает.

И Освальд с новым интересом принялся рассматривать женщину рядом. Теперь и я обратил на нее пристальное внимание.

Она же отчитывала Артема:

— Совсем сдурел, что ли? Зачем ты к ней полез, почему со мной сначала не поговорил? Вообразил себя телохранителем? И что? Доохранялся? Что я теперь ей скажу!

Женщина лупила Артема сумкой, в которой что-то громыхало. С такой атакой не мудрено, что безопасник растерялся. При этом он даже стал оправдываться:

— Скажите ей, что также обманывали ее семь месяцев, и смотрели, как она убивается по этому…

Одной рукой он пытался отобрать у шустрой женщины сумку, а второй тыкал в меня. Понемногу я начинал складывать одно с другим. Парочка же не унималась:

— Ты, скалозуб эдакий, мне клялся, что он использует ее, что ей так лучше! А я-то, дура старая, сопли подтерла да уши развесила!

Ну все. Он точно зарвался.

— Я смотрю, ты у нас сказочник-самодеятель.

И я снова стал на него наступать. Дорогу мне преградила все та же женщина.

— Куда лезешь? Я с ним еще не закончила. Все петушиные бои после. Совсем совести нет у молодежи!

И она замахнулась на меня все той же сумкой. Пользуясь моментом, Артем отскочил от нее подальше.

Герман уже беззастенчиво ржал. Вот кому было весело! Я с легкостью перехватил орудие избиения и без стеснения вырвал из рук женщины.

Она возмутилась такой наглости и попыталась отнять сумку, но я зашвырнул ее подальше. Я уже догадывался, кто передо мной, но это не сильно влияло на мой настрой.

— Я же сказала, что с тобой поговорю позже! Отдай сумку сейчас же! Что это такое!

Она стала бегать вокруг меня. Но я устал терять время, поэтому молча развернулся, поманив за собой Германа. Пора возвращаться в Москву. Ей же бросил:

— Поговорите со мной тогда, когда мне это будет интересно, а пока я для вас остаюсь на том свете. Все поняли, тетя Ира?

Она застыла на секунду, гневно сузив глаза. Сразу было видно, что в ней боролись несколько желаний. И как минимум одно из них было прибить меня.

Но не все так просто, и она всего лишь несколько раз закрыла и открыла рот. При этом ее взгляд был весьма красноречив. Союзницу в ее лице я вряд ли получу.

Да и плевать, они с этим Артемом столько наворотили. Это ж надо было такое выдумать — что я мертв!

Кстати об Артеме. Уже у машины я бросил на него злой и предупреждающий взгляд:

— Я надеюсь, что ты меня понял. К Мире больше не подходи. Нос доломаю.

У него из носа действительно сочилась кровь. Все-таки я приложил его одним из ударов. Слабое утешение, но все же.

Он промолчал. Правильно. Хватит меня раздражать.

Мы с Германом сели в машину. Руки судорожно сжали руль. Семь месяцев. Чертовых семь месяцев моя девочка считала меня мертвым.

Теперь ее мрачный вид, удивление и мечущийся взгляд стали мне понятнее. Она плохо переживала эту новость. На секунду я представил, что было бы со мной на ее месте.

Да я бы спился. Утонул в литрах алкоголя. Не представляю теперь жизнь без нее. И еще одно…

Ребенок. У нас будет ребенок. Должно быть, в те короткие встречи у нас все-таки получилось на славу. Кто же там? На таком сроке она уже наверняка знает пол.

При этом, к своему стыду, я понял, что из моей головы не идут слова этого говнюка. Ведь и правда, она вполне могла таким образом утешиться. Или нет?

— Я, конечно, понимаю, что сейчас твой воспаленный мозг выдает тебе слишком много информации. Но может, хотя бы зажигание включишь? Или пусти за руль меня.

Я и не обратил внимания, что тупо сижу на сиденье, все еще сжимая руль. Пора заканчивать с предположениями.

Я завел машину и тронулся с места. Вот прилечу в Москву и тогда все спрошу у первоисточника. Не похожа Мира на женщину, которая так быстро может поменять ориентиры.

* * *

В самолете я опять сидел среди не самых молодых дам. Мое копание в телефоне снова провоцировало театральное закатывание глаз и оханье. Я же был занят поиском квартиры и выбором специалиста.

Двух с половиной часов полета оказалось катастрофически мало для решения этих двух проблем. Я отобрал пять более-менее приличных квартир возле офиса для осмотра.

А вот с врачами дело обстояло гораздо хуже. Помня свое общение со специалистом Араратовым, я метался между несколькими сайтами отзывов.

И как женщины с этим справляются? Благодаря звонку маме Олега — она у него врач-педиатр с тридцатилетним стажем — мне все-таки удалось выйти на неплохого специалиста.

Та забила мне голову миллионом вопросов и скинула список анализов. Я отправил Олегу сообщение с просьбой сообщить, когда они будут в Москве. Теперь Мира не отвертится.

Во-первых, это для ребенка надо. Во-вторых, мне Маша указание дала, а ее не послушать я не могу. Ибо беременных женщин не игнорируют. Так и скажу своей девочке.

Сумасшедший день подходил к концу. Телефон разрывался от десятка звонков по работе. Герман покинул меня, едва мы сошли с трапа самолета, поэтому всю дорогу до выхода меня сопровождали бабульки.

Так и привыкнуть можно к их обществу. Но я все равно оставался не самой положительной персоной. Не быть мне сыном маминой подруги.

Помимо прочего было и одно обстоятельство… И я совершенно не представлял, что с ним делать дальше.

Это обстоятельство оставило за день пять пропущенных вызовов. А ждать оно не любило. Я вздохнул и все равно отложил телефон в сторону.

Все «общаковские» дела подождут. Возьму от них выходной. Филатов и компания никуда не денутся. А даже если денутся, то найдем. Теперь у нас есть Герман.

Несмотря на мой настрой, поработать все же пришлось. Правда, в офисе сначала следовало отбиться от истеричной Юлии. Но я справился и до двенадцати ночи просидел в своем кресле, сверяя отчеты о стройках и сметы по ресторанам в трех отелях.

Глубокой ночью меня потревожил видеозвонок от Олега.

Как только я увидел его счастливое лицо на фоне кафельной плитки, то сразу понял, что номер он снял для себя и Маши общий.

— И что ты мне звонишь? Похвастаться хочешь? Твоя-то долго не сопротивлялась…

Лицо, периодически расплывающееся в пикселях, улыбнулось:

— Я вообще-то втихаря звоню. Если Маша меня рассекретит, то все, холодная война. Так что цени.

Он почесал нос левой рукой. Затем прислушался. Ну просто Джеймс Бонд в сортире.

— Ну, заценю позже. Что хотел то?

— Совет дать хотел. Не дави на Миру. Она сейчас немного двинута на свободе и самостоятельности. Тебе проще сделать вид, что она свободная и самостоятельная, — капитан очевидность улыбнулся своему совету.

Я же помотал головой, которая начинала раскалываться. Все же Артем меня приложил прилично. Олег тем временем продолжал:

— Дай ей как бы выбрать врача и квартиру сам, но подстрой все так, чтобы выбора никакого и не было. Понимаешь, о чем я?

Я понимал. Кивнул в знак согласия. Решил отложить этот вопрос до завтра.

— И вообще! Они с Машей считали нас погибшими. Представляешь, эта гнида…

— Да знаю я, Олег, знаю, сегодня был участником лобного места, как только вы уехали.

Друг на секунду завис, поэтому мне пришлось пояснить.

— Да приперлась эта тетя ее и разложила Артема сумкой. Я ей нагрубил, но и узнал, что этот хрен лапши на уши понавешал абсолютно всем.

На той стороне возникла тишина.

— Зато семь месяцев они были живы, находились в относительно комфортном месте и в безопасности.

Я стал раздражаться:

— То есть ты хочешь сказать, что я бы ей такого не обеспечил? Поселил бы в халупе в Чертаново?!

Друг рассмеялся. Сразу было видно, у кого все хорошо на личном фронте. На его фоне я даже самому себе казался истеричкой.

— Макс, не психуй! Ты бы заперся с ней в номере и затрахивал до посинения. Только вот меня бы это не устроило точно.

Я ничего не понял, что, вероятно, и отразилось у меня на лице.

— Не тупи, Максимка! Твой мозг стекает в трусы рядом с ней или просто отключается! Ты за последние сутки не уделил работе и десятой доли внимания.

В этот момент из динамика раздался стук и Олег, чертыхнувшись, выронил телефон. Я увидел калейдоскоп из кафельной плитки.

— Сейчас, сейчас, Машенька! Выхожу!

Я усмехнулся и негромко хмыкнул.

— Кто бы говорил! Человек-запор!

— Да эти беременные в туалет по сто раз на дню ходят! Мы в дороге раз десять останавливались! Но я не об этом.

Он уже серьезнее посмотрел прямо на меня.

— Выйди на связь с нашим новым «союзником», — последнее слово он буквально выплюнул. — А то он мне весь телефон оборвал. Волнуется, сволочь.

Я нахмурился. Тем временем видеосвязь отключилась. Они должны будут приехать завтра к вечеру, и до этого момента необходимо решить вопрос.

Я поднялся и направился к выходу из кабинета. Слишком мало времени для такого объема работы.

В итоге сегодня я даже не посмотрел ни одной квартиры, но как выяснилось, оно и к лучшему.

Очередной из моих личных гостиничных номеров был готов идеально: идеальная чистота, идеальный набор вещей, к которым я привык.

Внезапно мне показалось, что я нахожусь в командировке. В чертовой командировке, затянувшейся почти на десять лет.

Оглянувшись вокруг, я не заметил ничего, что создавало бы мне домашний уют. Да я и не стремился к нему.

Строгий дизайн, простые линии, дорогие цвета в темной гамме. Классический номер отеля, где приятно переждать ночь-другую или куда можно привести любовницу.

Я уже давно не помнил, каково это — жить на съемных квартирах, да и не нуждался в этом. Но сейчас мне отчаянно захотелось дома. Места, который я мог назвать таковым.

Повинуясь порыву, я открыл поисковик, очертил линию на карте и нажал на кнопку поиска. Затем задал необходимые параметры.

Стоимость квартир, мягко говоря, убивала. Я листал, должно быть, с час. В итоге взгляд зацепился за светлую и просторную квартиру на одной из моих любимых пешеходных улиц.

Я открыл фото и понял, что это она. Квартира была идеальной для жизни в центре, приблизительно рядом с тем местом, где Филатов присмотрел недвижимость для Миры.

Хотя я узнал, что он не оформлял ее на нее. Но вот как успеть до завтра… Ни капли не сомневаясь, я набрал номер из объявления. В третьем часу ночи.

Сонный и удивленный голос на том конце провода поинтересовался, чего мне, собственно, надо от него в такое время.

— Мне нужно через полчаса посмотреть квартиру на Никольской и, если фото соответствуют действительности, оформить ее на меня завтра до обеда.

На той стороне возникло потрясенное молчание. Но я понимал, что продажа квартиры за пару сотен миллионов — это не немного не то, что мотивирует конкретного риелтора. Поэтому…

— В случае успеха, один процент от стоимости — лично ваш за срочность.

* * *

И вот через двадцать семь минут, двенадцать из которых ушли на неспешную прогулку от офиса до квартиры, я уже гулял по меблированным комнатам. Квартира была хороша настолько, насколько была высока ее стоимость.

Простой и понятный дизайн без наворотов, много света. Вид на спящую столицу, хоть и без набережной. Мне нравилось решительно все.

Поэтому я и не стал больше терять время, которое и так убегало катастрофически быстро. Просто взял договор, скинул его Юлии — пусть отрабатывает свои истерики, и отпустил ошалевшего риелтора с пиджаком, одетым наизнанку, оформляться.

Все. Теперь можно и подремать пару часов.

Глава 9. Мира

Утром меня ждало разочарование. Все тело все еще нестерпимо болело. Должно быть, оно не оценило дорогу. Точнее, только ее половину. При мысли о том, что мне будет нужно сегодня снова садиться в автомобиль и ехать в нем полдня, стало дурно.

Хотя нет. Стало дурно мне от «полюбившегося» за эти месяцы токсикоза. Я подорвалась с кровати и ринулась в туалет.

Умывшись, я снова доползла до постели. Внутри пинался малыш. Ощутимо так, прямо под ребра. Я охнула от боли. С одной стороны, это чудо, а с другой… Моя беременность — это сплошное сладкое мучение.

В дверь тихо постучали. Ну вот, теперь снова вставать. Я кое-как доплелась до двери и открыла. Напротив меня стояло такое же замученное существо, только попышнее в формах.

— Мир, давай останемся здесь. Я не переживу еще одно такое путешествие.

Маша ввалилась в номер и улеглась бочком на кровать. Да, теперь лежать мы с ней могли только так: боком или другим боком.

— А с кем Кирюха?

Я сонно привалилась к косяку. Боюсь, если я лягу, то уже до вечера не встану.

— Ой, они с Олегом пошли на площадку детскую. Я хоть отдохну от него, совсем меня замучил, — она внимательно всмотрелась в мое лицо. — Такое ощущение, что ты не спала совсем. Что, думала снова про своего принца? Ты почему с ним разругалась вчера так сильно? Я думала, потомишь этого нахала да и все, а ты вон как разошлась.

Я не смотрела на нее. Собиралась с силами, чтобы пойти и попробовать впихнуть в себя еду.

— Маш, я не хочу об этом. Сама-то расскажешь, что там у вас с Олегом?

Она тут же поджала губы и попыталась встать. Зрелище еще то. Мы уже как пингвины, еле переваливаемся. После смешных потуг Маша встала, начисто проигнорировав мой вопрос.

— Ладно, пошли я поем, а ты попытаешься. Потерпим полдня и доставим малышей до дома.

Она весело мне подмигнула и гордо, утиной походкой засеменила на выход. Я быстро сняла халат, натянула объемное платье и последовала за ней.

* * *

Через час мы уже пытались устроиться поудобнее в опостылевшем автомобиле. Как Олег вокруг нас ни суетился, легче от этого не было. Гора подушек росла пропорционально нашему неудобству.

Кроме того, Маша оказалась права: я так и не смогла позавтракать, вылетев из ресторана при первом же вдохе. Ну почему мне достался самый жуткий токсикоз на свете?!

Дорога к концу показалась мне жестоким аттракционом, за который я заплатила деньги и теперь не могу слезть раньше времени, а кабина автомобиля — пыточной. В итоге мы, разбитые и несчастные, жаждущие туалета и душа, въехали в Москву и…встали в пробку.

Как Олег ни матерился, легче от этого не становилось. История закончилась на том, что я не выдержала и выпрыгнула из салона на очередном светофоре. Маша кричала мне вслед, а я лишь отмахнулась. На метро доеду.

Ноги были безмерно рады променаду, а спина молила о пощаде. Приступ жалости к себе прервал телефонный звонок.

— Мира, ты совсем охренела?! Тебе нельзя от меня отходить, это небезопасно! Мне Макс голову оторвет. И куда ты собралась? Быстро вернись в машину!

Из потока ругани Машиного личного безопасника лишь один вопрос заставил меня задуматься: собственно, а куда я и правда собралась?

Я только сейчас поняла, что после всего произошедшего ни в одну из известных квартир я попасть не смогу — у меня нет ключей. Да и просмотром новых заниматься сегодня я вряд ли в силах. На секунду я зависла. Отмахнувшись от всего, доковыляла до лавочки.

Телефон выключила. Чтобы не доставали. И тут мой нос учуял божественные ароматы. Повернув голову вправо, я наткнулась на вывеску, гласившую, что внутри — рай для любителей шаурмы.

Желудок, в котором с утра было всего несколько сухариков, сделал стойку. Собственно, а почему бы и нет?

Я зашла в помещение и поразилась тому, что меня не тошнит. Ко мне тут же подлетел мужчина с самыми пушистыми усами, что я видела в своей жизни.

— Ой, дэвушка! Я сейчас вам такую шаурму заверну, что ваш сыночек будет пинаться ножками аккуратно-аккуратно!

Я с любопытством на него уставилась. Добродушный на вид дядечка. Оставалось лишь согласиться.

И вот через полчаса я уже сидела с этим самым усатым товарищем и наминала вкуснейший суп, который был мне предложен после шаурмы, салата с бастурмой, чебурека и еще шаурмы. Это было потрясающе вкусно, и главное — малыш явно оценил эту еду и не пытался извергнуть ее обратно.

Мужчина по имени Анзор травил мне истории про своих шестерых детей. А я хохотала как умалишенная. После очередного рассказа я не выдержала:

— Анзор, а с чего вы взяли, что у меня сын будет?

И я запила свой вопрос вкуснейшим лимонным морсом. Мужчина хитро улыбнулся:

— Дорогая! У меня пять дочерей и сын! Я выучил наизусть все признаки беременности и уже лучше любого теста. Сын у тебя, сильный, но вредный, вон довел тебя как. По глазам вижу, в отца пошел!

Я немного поперхнулась, и он мягко похлопал меня по спине.

— Ах, аккуратнее, дорогая, аккуратнее! Теперь кормить тебя буду я! Только я знаю, что хотят вредные мужчины, — он подвинул ко мне листок с бумагой. — Давай пиши, куда тебе трижды в день еду привозить. И никаких отказов! Вижу, как отощала.

Я улыбнулась ему:

— Конечно, отощала. Семь месяцев токсикоз мучает! Я уже и не помню, когда ела вот так, нормально и с аппетитом. Только вот насчет адреса я пока не знаю, я…

— Дайте мне ваш телефон, а я пришлю вам ее новый адрес сегодня вечером.

Я резко обернулась, чтобы встретиться глазами с Максимом. Его зрачки были темно-синими, что выдавало плохо скрываемое раздражение. Сзади него стоял такой же злой Олег. Анзор весело защебетал:

— О! Вот и муж моей дорогой пожаловал! Ну все, я умываю руки. Мне еще тебе готовить ужин вкусный-превкусный! А тебе пора отдыхать. Езжай домой и полежи.

И веселого усача как ветром сдуло. Почувствовал, что запахло жареным. Я подобралась и приготовилась к глухой обороне. Что он меня в покое не оставляет?

С минуту мы сверлили друг друга упрямыми взглядами, пока он тяжело не вздохнул и не протянул мне планшет.

— Вот, посмотри там, в закладках, четыре варианта квартир. Все готовы будут показать их в течение часа, тебе только выбрать. Платить можешь сама, хотя варианты недешевые. Зато в пешей доступности от офиса.

Он ухмыльнулся и буквально вложил мне в руки гаджет. Я оторопело уставилась на него.

— Мне показалось, тебе нравится гулять до работы, да и полезно это. Ну и я совершенно уверен, что мисс трудоголик завтра уже с утра будет повелевать своими пчелками. Вот смотри!

Он подошел ко мне совсем близко и прижался бедром вплотную. Меня прострелило током, а малыш начал активно пинаться. Максим положил свою руку на мою и как бы невзначай приобнял.

— Посмотри сначала эти варианты. Лично мне они нравятся больше.

Его рука направляла мою, а внутри живота узлом скручивалось желание. Если бы не… Если бы не знаю что, то я бы точно бросилась на него и заставила разложить себя на столе.

Внезапно мне невыносимо захотелось ощутить его внутри себя. Моя кожа покрылась мурашками, я задрожала от плохо сдерживаемого возбуждения. Да что ж это такое!

Тем временем его рука гладила мою и нежно массировала пальцы. Как под гипнозом он открыл мне несколько вариантов квартир, но я не могла на них сосредоточиться.

— Лучше посмотрим в машине.

Макс потянул меня на себя и под ручку вывел из закусочной, по дороге попросив Олега все уладить. Я была дезориентирована, как в первую нашу встречу. Реагировала на него, но не так. Еще вчера мой мозг не выливался в мои же трусы.

Он открыл дверцу внедорожника и посадил меня на пассажирское сиденье. Затем сел сам. Я подняла глаза. Он все понял, понял и беззастенчиво этим воспользовался. На крошечной стоянке машина была припаркована в глухую стену. И затонирована, а значит, нас не видно с улицы.

И почему я об этом подумала?!

И тут его губы накрыли мои. Он сжал мою голову своими руками, его язык резко протолкнулся мне в рот. Я захлебнулась в ощущениях. Это было так иначе, так волнующе.

Моментально я решила, что это нужно для здоровья, иначе я взорвусь! Ну хоть разочек. Я позволю себе эту слабость всего раз.

Я вцепилась в его волосы и ответила со всей страстью и тоской, что копились во мне эти месяцы. Он принялся целовать меня всю, прошелся по шее к ключице, шептал мне на ушко о том, как он соскучился.

Я словно в тумане обнимала его руки, очерчивала контур плеч. Потом добралась до пресса и издала стон удовольствия. Его руки были везде.

Он содрал с меня легкую куртку и рванул пуговицы на платье. Оно распахнулось, открывая мою слегка располневшую грудь. Он высвободил ее из чашек, взял в рот. Я стонала от удовольствия, вжимая его в себя.

На секунду Максим оторвался:

— А тебе можно?

Я кивнула. Смешно, но еще неделю назад, когда врач в Сочи сообщила о том, что секс мне разрешен, несмотря на самочувствие, то я рассмеялась ей в лицо.

А теперь была благодарна.

Моя кожа горела под его руками, он нырнул пальцами мне в трусики, оттянул их. Потом вставил пальцы в меня и легонько сжал клитор.

Моментально меня затянуло удовольствием. Внутри все взорвалось, забирая в водоворот оргазма. Я всхлипнула и прижалась к его губам. Потом расстегнула ширинку и достала член. Сжав его, я нежно провела по нему пальцами в такт спазмам моего удовольствия.

Он привстал, сняв с себя штаны, разодрал мое белье и аккуратно посадил на себя. Я ощутила, как он полностью заполняет меня, и снова всхлипнула от удовольствия.

— Боже, Мира, девочка моя…

Я хотела прижаться к нему, но не могла — живот не давал мне наклониться вперед. Он же своими руками схватил меня за задницу, сжал ее и начал методично поднимать и опускать мое тело.

Еще не отошедшая от оргазма, я снова ощутила, что внутри все натягивается. С каждым его толчком я стонала, упираясь ему в грудь руками. Всего десяток движений, и я снова вскрикнула, утонув в удовольствии. Я выгнулась, ударившись спиной об руль.

В этот же момент Максим содрогнулся, изливаясь в меня.

Глава 10. Мира

Опершись на руль, я тяжело дышала. Малыш зашевелился, явно не радуясь причиненному дискомфорту. Хотя… Может это была реакция на его папашу?

Максим смотрел прямо мне в глаза. Я все еще сидела на нем верхом, а тело содрогалось в спазмах удовольствия. Боже, это было прекрасно. Меня начало отпускать только спустя несколько минут…

Несколько долгих минут, когда он обнимал меня, прижимаясь всем телом. Но вместе с такой долгожданной разрядкой приходило и осознание того, что я наделала. Я снова переспала с отцом своего ребенка. Снова без защиты. Хотя это звучало как-то поздновато.

Я неуклюже слезла с него. Он помог, на секунду задержав руки на моих бедрах. Стоило мне опуститься в кресло, как его губы снова накрыли мои. Внутри вновь зарождалось пламя, но я уперлась в Максима руками и оттолкнула.

Вот как теперь себя вести? Что делать? Он тоже не спешил начинать разговор. Мы смотрели друг на друга, не зная, что сказать. В этот момент задняя дверь отворилась, и на сиденье плюхнулся Олег.

— Боже, Мира, ты ему взятку дала? Этот Анзор нам полный багажник еды набил, ты теперь неделю это есть будешь! Я даже Машке шаурмы взял — пахнет божественно. Если б не подняли пол-Москвы на уши, ища тебя, даже спасибо бы сказал.

Он разложился с комфортом и только тут заметил наш внешний вид. Его брови удивленно поползли вверх. Меня же пронзило чувство дежавю.

— О… Может мне выйти?

Я запахнула платье настолько, насколько это было возможно. Мне теперь даже надеть нечего! Я сердито откинулась на сиденье. Максим смерил меня долгим взглядом.

— Нет. Мы сейчас быстренько заедем в один магазин купить одной беременной особе колготки, чтобы она зимой без них не лазила, и квартиры поедем смотреть. Никто не против? Мира, пока посмотри, куда ехать сперва.

И он включил зажигание. Вот я б ему ответила, что колготки мне давят, а в платье до лодыжек мне в Сочи тепло! Оно, между прочим, любимым было. Вот именно что было!

Странно, но ругаться сейчас не хотелось. Вот и не верь потом во все прекрасные свойства секса. Особенно во время беременности. Единственное, что меня смущало, это вытекающая между ног сперма…

Тем не менее трясущимися руками я запахнула платье и взяла планшет. Вот из принципа не поеду в те квартиры, что понравились ему. Нахмурившись, углубилась в объявления. Домой хочу уже. Вот прям домой, в ванночку.

Влажность между ног, правда, свидетельствовала в пользу мужчины, но я заткнула свое тело. Оно и так сегодня получило слишком много.

Листая объявления, в середине я наткнулась на одно, привлекшее мое внимание. Центр города, светлый интерьер, прекрасный вид из окон на одну из любимых моих пешеходных улиц… Только вот сдавалась она посуточно с учетом того, что была выставлена на продажу. И посуточно с сегодняшнего дня.

Я подумала, что это очень удачно, может, я ее и куплю. Месяцок поживу, попробую. Поэтому я лишь буркнула:

— Едем на Никольскую. — И, немного подумав: — Спасибо, что подобрал несколько вариантов.

Максим самодовольно ухмыльнулся. Тоже мне хозяин жизни.

— Не за что. Не оставлять же мне мать моего ребенка на улице. Даже с учетом того, что его — отец владелец отелей.

Я поняла, на что этот негодяй намекает. Но жить в ЕГО отеле я бы не стала ни за какие коврижки! Лучше обратная дорога в Сочи. Хотя нет, это я погорячилась. Просто бы не стала.

И все же… Выглядел Максим подозрительно довольным. Тут же возникло желание исправить это. Но придумать, чем ему снова насолить, я не успела. Меня вновь прервал Олег:

— Мира, у меня огромная просьба как временно исполняющего обязанности твоего охранника: пока эта ситуация не разрешится, больше не сбегай. Все же ты ставишь под угрозу не только себя. Если так хочется насолить Максиму, так я могу подсказать с десяток более действенных, а главное, безопасных способов.

Я обернулась к нему, а он кивнул. Тоже мне союзничек. Я лишь поджала губы. В голове возникла спонтанная идея:

— Не надо исполнять ничью работу. У меня есть безопасник, и я уверена, что он вернется к своим прямым обязанностям в самое ближайшее время. Так что избавь меня от своих услуг.

Макс сжал руль так, что у него побелели пальцы. Два хмурых взгляда подсказали мне, что своей шпилькой я попала в цель. А самое приятное в этом то, что я и правда уж лучше верну Артема, чем буду доверять этим двум. Особенно одному наглому, самовлюбленному…

Продолжить мысленное бичевание «врага» я не успела. Мы притормозили возле огромного магазина для беременных. Ну да, мне явно не помешает хотя бы немного одежды.

Я не стала дожидаться, пока Макс откроет мне дверь, и выскочила из салона автомобиля сама. Кутаясь в легкую курточку, сразу зашла внутрь. Сзади дверь хлопнула еще раз.

Обернувшись, я увидела отца своего ребенка.

— Я вполне могу купить себе одежду сама! — и снова это желание поставить его на место, заставить считаться со мной.

Но Макс никак не отреагировал, а стайка продавщиц, почуяв добычу, моментально облепила его. Не меня, а его. Ну, девочки…

Перед глазами встала красная пелена. Вот же ж сучки! Он в магазин пришел с беременной женщиной, а они хвосты распушили!

И пока мой несостоявшийся муж отбивался от назойливых дам, я быстренько прошлась по рядам, набирая необходимый минимум. В отделе белья заметила молоденькую девушку, раскладывающую бандажи по размерам. То, что нужно!

— Девушка, — исправившись, прочитала имя на бейджике, — Оксана, не могли бы вы мне помочь при примерке?

Она хлопая ресницами, уставила на меня огромные карие глаза. Оглянулась, словно не веря, что я обращаюсь именно к ней.

— Но как же другие консультанты?

— Я хочу, чтобы помогли мне именно вы, и бонусы с продаж тоже вы получите. И вообще, — я задумалась, — хозяйка магазина далеко?

Девушка поежилась, но сразу же сказала, что та будет минут через десять. Отошла поужинать. Я лучезарно улыбнулась, предвкушая шоу.

Через десять минут я шла к кассе с тюком вещей. Еще столько же тащила ошарашенная Оксана. За это время мы встретили трех консультантов, которые сновали туда-сюда, нагруженные одеждой. Они озадаченно провожали нас взглядами.

Возле кассы я заметила и Максима. Толпа девушек облепила его, предлагая на выбор кучу платьев, лосин и прочих вещей для беременных, причем самых жутких фасонов и расцветок. Совсем столичные дамы обнаглели!

Оксана робко указала на миловидную женщину на кассе, шепнув: «Хозяйка». Я расправила плечи и включила свой фирменный взгляд. Благодаря милой девушке я не только сменила рваное платье на элегантный костюм из кашемира, но и немного привела себя в порядок после дороги.

В общем, выглядела куда лучше. Червячок внутри точил меня, требуя возмездия. И пока довольная хозяйка магазина пробивала мне одежду, к слову достаточно дорогую, я свысока взирала на застывших собак женского пола.

Максим с восхищением смотрел на меня.

— Ваши покупки! Спасибо, что выбрали нас.

Из уст женщины едва ли не мед лился. Еще бы! Небось недельную выручку ей сделала. Но сейчас не об этом.

— Не за что. Но в ваш магазин я больше ни ногой! Не успела зайти, как эти, — указала в сторону обескураженных девушек, — облепили его, а мне не уделили и секунды! Что за наглость! Что-то я не заметила, чтобы он был беременным. Хорошо еще, что в таком огромном магазине нашелся хоть один нормальный консультант, который в силах не пускать слюни на чужих мужчин!

Я развернулась, кивнула Максу на кучу пакетов.

— Забрал и в машину, кобель похотливый.

И с гордо поднятой головой, смерив толпу притихших барышень своим фирменным взглядом, последовала в машину.

* * *

Сев в салон, я расслабилась. Надеюсь, квартира окажется подходящей. Сил сегодня скитаться по разным домам не было. Хлопнула дверца багажника. Максим буквально влетел в салон:

— Это что было сейчас? Ты вообще умеешь нормально себя вести со мной?

Я фыркнула:

— Спроси это у толпы течных сучек, что облепили тебя на входе.

— Я для тебя старался, чтобы ты не носилась по всему магазину!

— Для штанов ты своих старался! И вообще…

— Воу, воу голубки! Полегче. Я смотрю, вас хватило на полчаса после вашего рандеву. Не поубивайте друг друга. Поехали уже квартиру смотреть.

Олег откровенно усмехался. Краснея, я откинулась на сиденье. Малыш внутри притих после сытного обеда и магазинов. Я немного выдохнула. Усталость навалилась на меня.

* * *

Еще через полчаса я, кряхтя, поднималась на третий этаж в квартиру из объявления. Едва оказавшись внутри, поняла, что остаюсь. С облегчением осознала, что мне тут очень нравится.

Здесь было светло, чисто и как-то уютно. Я с досадой подумала о последней своей квартире — подарке от дяди Толи. Что теперь с ней будет? Она мне тоже очень нравилась. Но пока пусть будет эта. Я обратилась к риелтору. Выглядел он так, словно сутки не спал и бежал, как загнанная лошадь.

— Я сниму ее. За сколько предупредят в случае продажи?

Сначала он непонимающе уставился на меня, а потом, словно очнувшись, кивнул. Я ничего не поняла и просто смотрела, как он соображал.

— Ну, это, в общем, неделя?

В принципе, срок был приемлемый, но если я рожу…

— Месяц, по рукам?

И он, словно под гипнозом, кивнул снова. Мы быстренько подписали договор. Хотя без паспорта сложно было это сделать, надо бы его срочно восстановить. После этого риелтор быстро смылся.

Если бы я лично не проверила документы на квартиру, подумала бы, что в чем-то подвох.

Пока мы разбирались с договорами, Олег занес всю мою еду на просторную кухню с островом и даже подогрел. М-да… Мне бы сюда тетю Иру… Но нужно научиться справляться самой!

Запахи стояли сногсшибательные. Я хотела есть и спать. Максим тоже принюхивался и явно собирался разделить со мной поздний ужин.

— Нет, нет, нет! До свидания!

Его брови поднялись. Олега поблизости уже не было, отчего я сделала вывод, что он ушел. Надо было проводить еще одного. Я встала перед ним, уперев руки в бока.

— До свидания. По всем вопросам можешь обращаться через Юлю. Я смотрю, ты уже с ней сработался.

— А если я захочу заняться сексом с любимой женщиной, мне тоже через нее узнавать свободные окошки в твоем расписании?

Он рукой приподнял мой подбородок. Без каблуков я была довольно низкой. Я смахнула его руку. А то знаю я эти прикосновения! Еще парочка — и буду уже лежать на столе с раздвинутыми ногами, причем добровольно.

— До свидания! — я толкнула его в сторону двери.

Он насмешливо поинтересовался.

— Не страшно одной-то оставаться, еще и с моим малышом?

— Малыш мой, а ты нас охраняй, но за дверью.

И я все-таки вытолкнула его. Потом вздохнула и закрыла дверь на замок. Черт с ним! Я устала так сильно, что сил на что-либо не осталось.

Перекусив едой от Анзора, я собрала остатки себя в кучу и поплелась в душ. Жаль, мой мозг отказывался выключаться.

В голове роился миллион мыслей, подгоняемых гормонами, которые решили показать себя во всей красе именно сейчас. Хотя… За отступивший токсикоз я была готова простить это своему организму.

В ванну идти я не рискнула — не хватало еще там заснуть, а вот в душе постояла с удовольствием. Огромное зеркало напротив явило не самую приглядную картину: из него смотрела худая уставшая шатенка. Под блеклыми глазами залегли тени, волосы сбились и торчали из хвоста кое-как. Ноги и руки висели как палки. Только грудь сохранила подобие былой привлекательности.

Из костлявого тела выпирал уже внушительный живот. Я опустила на него руки.

— Малыш мой, все будет хорошо, не переживай. Твоя мама, конечно, не самая лучшая и умная, но свои ошибки исправит.

Я подумала о том, что следует привести себя в порядок, а то даже в магазинах меня обслуживать по-человечески не хотят.

При воспоминании об инциденте в магазине щеки загорелись. Вот же сучки! Второй мыслью было осознание: я его ревновала. Сильно, люто, с желанием выцарапать всем этим девкам глаза.

Но Максиму об этом знать не обязательно… Я завернулась в полотенце и направилась к огромной кровати. Как же мне не хватало его рук, его поцелуев. После секса в машине я словно ожила.

Но Максиму об этом знать не обязательно! С мыслями о том, что он мог бы сейчас прижиматься ко мне сзади, я провалилась в сон.

Я не знаю, как долго спала, пока меня не разбудила мелодичная трель звонка. Бросив взгляд на телефон, я увидела, что время едва перевалило за четыре утра.

Не сразу я сообразила, что звонят в дверь. Кого там нелегкая принесла? Ворча, я кое-как встала и завернулась в халат.

Если это Максим, то я придушу его пояском от халата, ей-богу…

Тело мое еще болело, и я понимала, что мне придется еще неделю отлеживаться, чтобы отдохнуть как следует. Внутри малыш нервно заерзал.

Посетила мысль, что завтра следует заказать работу на дом. Вот забегу туда к обеду для поднятия боевого духа, так сказать, и сразу домой, к еде Анзора и кроватке. Да, так и сделаю!

Уже у двери я приготовилась для бурного выражения негодования. Жаль, под рукой не было сковороды.

Но, заглянув в глазок, я поняла, что второй раз за три дня за дверью стоит не тот, кого я ждала там увидеть. На секунду растерявшись, я запахнула халат сильнее и прикрыла рукой живот, защищая моего малыша.

В дверь снова настойчиво позвонили. Я же думала, открывать мне или нет. Собравшись с мыслями, я все же решила, что открою. Что это я, в конце концов! Мне же не десять лет! Я справлюсь.

Я повернула ключ и приоткрыла дверь.

Глава 11. Мира

— Ну здравствуй, папа.

Спокойно, насколько это было возможно, я смотрела на подтянутого свежего мужчину с кожаным чемоданчиком у его ног. Он удивленно разглядывал меня. Точнее, мой живот.

— Тебя не волнует, что сейчас глубокая ночь? Я вообще-то спала. Или сильным мира сего законы не писаны?

Он перевел взгляд на мое лицо, и его глаза сузились от гнева. Раньше это выражение меня пугало до чертиков в любом возрасте. Я знала это состояние досконально: отец недоволен.

— Ты почему не сказала, что беременна?

Его голос прозвучал слишком звонко в пустом коридоре. Хорошо хоть, в тамбуре моя квартира была одна. Я начинала раздражаться.

— Потому что тебя это не касается. Ты за этим приехал? Если да, то прошу меня извинить, я очень устала и хочу спать.

Его ноздри раздулись от гнева. На мгновенье мне показалось, что он сейчас начнет орать. Не так я представляла нашу встречу. Хотя я вообще никак ее не представляла.

— А не слишком ли ты наглеешь, доченька? — последнее слово прозвучало из его уст как ругательство. — Не пригласишь родителя погостить? Я все-таки с дороги.

— В пятистах метрах отсюда гостиница. Весьма приличная. Забронируй себе номер там. Можешь даже заказать себе горничную и воспитывать ее. Разницы все равно не заметишь.

Я стала закрывать дверь прямо перед его носом. Как я ни старалась, эмоции все равно вырывались наружу. Меня начало трясти. Невозможно столько лет бояться и выслуживаться перед близким человеком, а потом забыть это.

Он просунул ногу между косяком и дверью, не давая мне ее закрыть.

— Я еще не все сказал! Открой дверь! Совсем сдурела.

Запала злости от его слов мне вполне хватило на еще один приступ неповиновения. Я резко открыла дверь, отчего он буквально отскочил от нее.

— Это ты сдурел, когда подкладывал меня под этого идиота! До сих пор понять не могу, что ты нашел в нем тогда? И какого я тебя слушала эти годы?

Я еще раз попыталась закрыть дверь, больно прищемив ему ногу. Но отец был упорен. Он морщился, но не давал мне от него отгородиться. Пока я пыталась выпихнуть его, он все же сдался:

— Может, просто поговорим? Может, я немного погорячился тогда.

От неожиданности я резко распахнула дверь. Попала ему по носу. Он тут же ругнулся и зажал нос. Я же оцепенела.

Казалось, горечь последних лет прорвалась внутрь меня.

— Немного погорячился? Это теперь так называется? Я спала с ним! Ты знаешь, каково это? Ты вообще понимаешь, насколько мне было тошно в том браке? И еще ты постоянно на его стороне, во всем! Почему я должна тебя слушать?

Из его носа потекла струйка крови, и он выругался снова. На секунду мне стало его жалко. Мысли убежали в сторону квартиры. Есть ли тут аптечка? Но я встряхнула головой. Он же продолжил, на этот раз спокойным голосом, говоря в нос:

— Да, я преследовал свои цели. Но я искренне полагал, что тебе все равно! Зачем соглашалась тогда? Зачем столько терпела? Прояви ты характер…

— Рядом с тобой? Характер? Да ты сжирал меня с детства. Заставлял постоянно участвовать в гонке за право быть лучшей дочерью. Ты меня воспитал в тотальном послушании. Если бы мама была жива и я бы жила с ней и дядей Толей…

Но он не дал мне закончить. Размашистым шагом зашел внутрь, игнорируя мои попытки его остановить. Безошибочно определил направление, где была кухня. Я лишь следовала за ним.

Он указал пальцем в сторону кресла и буркнул:

— Кофе будешь?

Такая перемена была слишком разительна. В удивлении я кивнула. Он подошел к кофемашине и стал шарить по полкам рядом в поисках того, что в нее можно загрузить.

Я молча наблюдала, как он достает зерна, кофемолку. Засыпает их. По кухне понесся чудесный запах свежемолотого кофе. Затем он достал молоко. Миндальное. Я частенько предпочитала его обычному.

Через пару минут передо мной стояла дымящаяся чашка капучино без сахара. Все как я люблю. За столько лет все-таки запомнил. Но я ждала, что будет дальше. Раз зашел, то пусть уж говорит.

Он вертел в руках свое двойное эспрессо. Все же выглядел он тоже уставшим. Но явно не тянул на переживающего отца, у которого дочь пропала на семь месяцев.

— Уже знаешь, кто будет? — он кивнул на живот.

Я поджала губы:

— Я, кажется, сказала, что тебя это не касается. Этот ребенок не имеет ни малейшего отношения к тебе.

Он лишь ухмыльнулся:

— Ну, знаешь ли! Как минимум у него будет моя фамилия, — он самодовольно отпил из чашки, — мои гены. И вообще, это мой внук или внучка.

Я презрительно поджала губы. Какое самомнение!

— Хочешь исправить прорехи в моем воспитании? Начинаешь новый проект? Неудачная идея. Я тебя к этому ребенку ближе чем на сто метров не подпущу.

Отец никак не отреагировал на мое заявление. Лишь покачал головой.

Вот так мы и сидели, молча пили кофе. Глаза мои начинали слипаться. Ему-то, может, и удобно, но я тут полночи сидеть не собираюсь.

Поэтому я встала и помыла кружку. Он удивленно посмотрел на меня.

— Ты куда? Мы еще не договорили.

Я раздраженно ответила:

— Так говори! Если ты не заметил, то я немного беременна и два дня провела в дороге. Смотреть на то, как ты пьешь кофе, то еще удовольствие.

Он внимательно и оценивающе прошелся по мне взглядом. Наверняка от него не укрылся мой не совсем опрятный внешний вид. Синяки под глазами и худоба не добавляли мне необходимого для Вознесенских лоска.

— Ну да, выглядишь ты не совсем достойно. Завтра, я надеюсь, ты займешься своим внешним видом, а пока разговор.

Его замечание стало последней каплей. Ни волнения, ни вопросов, а что я делала последние месяцы! Его интересует лишь тот, кто у меня в животе, и его желание что-то там мне объяснить. Просто поразительно. Люди не меняются.

Я вздохнула. Возможно, когда-нибудь моя надежда на то, что в моей жизни появится любящий отец и пропадет. А пока она все еще тлела за задворках души. Но теперь мне стоит перестать лелеять в душе обиду и начинать жить не только для себя.

— Я высплюсь, отдохну, поем и завтра, когда найду время, ты мне скажешь все, что хотел. Сейчас я попрошу тебя нас оставить. Тебе понятно, что я сказала?

Я постаралась вложить в свой голос максимальную жесткость. Чтобы наконец заставить его послушаться. Но горбатого могила исправит. Он лишь пошел за следующей чашкой кофе.

— Потерпишь полчасика. У меня важные новости.

Боже. За что мне это все? Тем не менее, пока я наблюдала его спину, устало поплелась к выходу из кухни. Пусть разговаривает с кофеваркой. Они, судя по всему, нашли общий язык.

На выходе я заметила, что дверь на кухню запирается. Мгновение, и я уже захлопнула шикарные раздвижные стеклянные двери и повернула ключ. На той стороне меня коснулся удивленный взгляд.

В следующую секунду я поняла, что эта квартира просто находка. Я видела, как отец что-то возмущенно мне говорит и… ничегошеньки не слышала! Хвала небесам.

Улыбнувшись, развернулась на сто восемьдесят градусов и пошла в спальню. Однако какая же звукоизоляция, просто блеск!

Четыре часа ночи. Я потратила почти час сна на этого мужчину. Ничего, пусть остынет, и, может быть, утром мы поговорим с ним за завтраком от Анзора. Ведь Олег же взял его визитку?

Отругав себя за отсутствие расторопности, я снова разделась и улеглась. После очередного визита в туалет, естественно. Чем больше был мой живот, тем чаще я посещала комнату для естественных нужд.

Теперь можно наконец-то уснуть. Последним моим порывом было выключение будильника. Организм должен восстановиться. А то, что на моей кухне был закрыт отец, так не надо было со мной спорить. Еда там есть, кресла тоже. Разберется. Пусть вспоминает молодость.

Едва моя голова коснулась подушки, как я провалилась в сон. Сон, где сильные мужские руки сжимали мои ягодицы и насаживали меня на себя, а я стонала и заходилась от наслаждения…

* * *

Проснувшись от солнечного зайчика, прыгавшего по лицу, я сладко потянулась. Кажется, выспалась! Ну и замечательно. Малыш уже бодрствовал и весело долбил ножками. Я с нежностью погладила живот.

Несмотря на то, что тело ныло, настроение было прекрасное. Банные процедуры заняли у меня не больше часа. Я никуда не торопилась.

Напевая песенку, вышла из просторной ванной. Она мне понравилась особенно. Панорамных окон в квартире не было, но они все равно были довольно большие. Окно напротив ванной на каркасе — и вовсе мой будущий любимый уголок.

В таком расположении духа меня и застал звонок в дверь. На часах было около двенадцати. Следовало позвонить Юлии и предупредить, что я буду в течение двух часов.

Пританцовывая, я пошла открывать дверь. За ней стоял хмурый Максим с пакетами еды. Все-таки Анзор — чудо! Ароматы сразили меня напрочь. Я сделала вдох, облизнула губы и аккуратно взяла пакет из рук мужчины.

Потом хотела закрыть дверь, но Максим подставил ногу, не дав мне этого сделать. Несколько секунд я смотрела на его лакированную туфлю, зажатую мною в проходе. Черт, отец!

Я резко развернулась и со всей возможной в моем положении скоростью ринулась на кухню. Перед закрытыми стеклянными дверьми я застыла. Сзади послышались шаги. Пакет был извлечен из моих рук, на талию легли теплые ладони.

Максим хотел что-то возмущенно сказать, но его взгляд остановился на весьма интересной картине по ту сторону стекла.

Там на сдвинутых креслах в закатанной до локтей рубашке спал мой отец. Вокруг него был с десяток чашек, должно быть от кофе. Я залипла. Было непривычно видеть всесильного Иллариона Вознесенского в таком виде.

— Мира, что он тут делает? Ты почему мне не позвонила?

Борясь с желанием рассмеяться, я уставилась на Максима, снимая его ладони со своей талии. Слишком уж мне нравилось, как они там устроились. Но нет. Надо держать себя в руках.

— А я что, должна обязательно сообщать тебе обо всех моих гостях? Максим Сергеевич, я много раз говорила вам, что не стоит переоценивать свою роль в моей жизни. Вы мне нужны исключительно для плотских утех.

Я собиралась открыть дверь, но мое запястье перехватили. Пакет с едой опустился на пол, а я оказалась прижатой к прохладному стеклу. Полы халата немного распахнулись, открывая довольно откровенную сорочку.

Глаза Максима потемнели. Его взгляд прошелся по моему телу, словно он уже стягивал эту тряпку с меня. Я задрожала. Да что за чертовы гормоны! Почему в его руках я плавлюсь как масло!

Он наклонился и поцеловал меня в шею, отчего мурашки прошлись от головы до кончиков пальцев. Его рука легла на мой живот, и малыш, повинуясь какому-то инстинкту, пнул его прямо в руку.

Он с нежностью опустил глаза вниз на маленький бугорок.

— Девочка, ты играешь с огнем. Я списываю все твои выходки исключительно ради сына. Но даже мне могут приесться твои игры. Я буду ждать, но и моему терпению есть предел.

Я гневно смотрела на него. Почему-то яростное желание сопротивляться ему, дерзко ответить, перечить боролось с потребностью утонуть в этих теплых объятьях и сдаться. Сдаться и отпустить себя, получив его полностью.

Но в голове включился тот чертов диктофонный разговор.

— А не ты ли эти игры начал? Ты же видишь — я не против, чтобы ты меня периодически трахал. Мы же хотим друг друга, верно?

Его лицо на секунду стало удивленным, а затем он отпустил мои руки. Глаза Максима медленно темнели, становясь практически черными.

— Это не то, что ты себе надумала.

— А что я должна была себе надумать? Ребенка ты мне заделал, но немного просчитался. Отцом я тебя не вижу. Наследника тебе, несмотря на возраст, — я ехидно усмехнулась — я предоставлять не собираюсь. Я не племенная кобыла. Но вот трахнуть меня в удобное для меня время можешь. Мне это сейчас даже полезно.

— Мира. Что бы ты себе там ни напридумывала, мне нужна ты. Целиком. И только «трахать тебя», как ты выразилась, меня не устраивает. Можешь поиграть пока в сильную, независимую женщину, но прошу тебя — недолго. Я бы хотел встретить нашего малыша вместе с тобой.

И его руки снова легли на мой живот. Я сбросила их.

— Еще не факт, что это твой ребенок!

Он скептически на меня посмотрел. А я покраснела. Черт. Черт. Черт. Только что до меня дошло, что я сама минуту назад выболтала ему, что малыш — его. Из-за беременности мои мозги превращаются в желе.

Он мягко улыбнулся.

— Конечно, не мой, я уже понял. Давай-ка выпустим сначала твоего отца, а потом уже будем решать. Тем более, что это может занять у тебя много времени, ты ведь так и не определилась с тем, отец я или нет.

Хмыкнув, он развернул меня, и я поймала взгляд взъерошенного и злого папы. Моя решимость немного потухла. Пальцы, которыми я открывала двери, тряслись. Сзади на плечи легли сильные руки, успокаивая меня.

Он тихонько прошептал мне на ушко:

— Если что, знай, что я рядом. Не стоит так волноваться, тебе вредно. Потом расскажешь мне эту увлекательную историю, как твой чертов папаша оказался внутри.

Я растерянно на него посмотрела, но Максим лишь легонько меня подтолкнул. Войдя, я молча пошла готовить себе кофе, собирая кружки. Несколько минут стояла тишина, прерываемая лишь постукиваем керамики.

— Доченька, — и снова этот тон, сочащийся ядом — Ты случаем ничего не хочешь мне сказать?

— Я сказала тебе все вчера. Завтракать будешь?

Я начала выкладывать из пакета ароматные блюда. Сомневаюсь, что отец будет есть хачапури, но мой желудок уже одобрил пищу Анзора. Я стала накрывать на стол. Неужели я смогу теперь нормально питаться?

Но отец не сдвинулся с места. Он пилил взглядом меня и Максима.

— Ну, раз любезный господин Трофимов почтил нас своим присутствием, хотя игнорировал мои звонки сутки, пожалуй, начнем разговор с общих тем.

Я замерла, стоя у раковины. Что за общие темы могут быть у этих двоих? Максим нахмурился:

— Я считаю, что не стоит вмешивать Миру в ее положении в наши дела.

Отец оскалился:

— Ах ты считаешь! Ну-ну. Вчера вечером моя дочь доказала, что она у нас исключительно самостоятельная и готовая ко всему женщина. Поэтому пусть включается в процесс поиска моих денег, которые просрал ее муж, — он поднял глаза прямо на меня. — Давай-ка подумаем, Мирочка, куда дядя Толя мог схоронить три миллиарда зеленых?

У меня челюсть отвисла. Что значит «его денег»? И сколько?

Я посмотрела на Максима. Он снова хотел меня обмануть, снова хотел убрать с дороги. Но, судя по всему, спелся с моим отцом. Да что не так с мужчинами, которые говорят, что хотят быть со мной?

Глава 12. Макс

Я видел, как расширяются ее глаза и недоверие ко мне разливается в них. Ах ты старый сукин сын. Решил так мне насолить? Приперся под крылышко к дочурке, как Герман тебя прижал?

Когда я увидел его рожу за стеклом своей новой квартиры, то сначала не поверил собственным глазам. Снова предстоит серьезный разговор с Олегом. Как он здесь оказался, мать его?!

Портить мне все уже стало входить у него в привычку. Меня бесконечно раздражала его манера вести себя как царь всея Руси. Хотя его времена давно прошли, но гадить он все еще умел виртуозно.

Вот и теперь передо мной стояла хрупкая девушка, которая в очередной раз решила, что я ее обманываю. И это сразу после того, как я уверял ее в обратном. Черт!

В моих планах вообще не было посвящать ее в происходящее. Она носит моего ребенка, ее дело — по врачам ходить да за здоровьем следить. Но теперь, глядя в эти серые глаза…

Точнее, это они смотрели на меня с немым укором. Мысленно я вылил на ее папашу ведро помоев. Создавалось впечатление, что эти самоуверенные мужики родом из девяностых просто пропитаны подставами.

Я аккуратно взял свою девочку за локоть и посадил в удобное кресло, выложил на стол два сочных хачапури. Этот Анзор ничего. Маша мне по секрету намекнула, что Мира всю беременность не может нормально есть из-за токсикоза и раз кто-то смог ее накормить, то его надо «боготворить и восхвалять, попутно подкидывая денег».

Что я, собственно, и сделал.

— Ну, раз уж вы решили поиграть в заботливого папочку-правдолюба, то прошу. Начинайте рассказывать. А мы пока позавтракаем, да, дорогая?

Она гневно сверкнула в мою сторону глазами, но запахи явно ее задобрили. Я слышал урчание ее живота и видел этот голодный блеск глаз. Желание поесть пока побеждало желание меня снова выбесить.

— А мне завтрак не полагается, что ли?

Тут уж я с удовольствием ехидно ухмыльнулся:

— Нет, питайтесь сегодня пищей духовной. Пока есть такая возможность и мы не выставили вас за дверь. Вы там что-то рассказать хотели? Советую начать с того, откуда такие деньги и как они оказались у Витюши.

Мира жевала сосредоточенно, из принципа не глядя в мою сторону. Маленький задранный подбородок, каштановые кудряшки… Мне не хватало ее рыжей дерзости. Надеюсь, она сможет вернуть свою естественность.

Илларион же скривился. Ему явно было не по душе, что я командую. Но тут он ничего поделать не мог: я с самого начала так поставил наше общение. Он нас консультировал, а мы за это обеспечивали его безопасность в России. Правда, мне до сих пор непонятно, какого хрена он приперся, в то время когда должен был сидеть в Италии?

— Ты, щенок! Ты думаешь, что можешь меня напугать? Мы не у тебя дома и не тебе решать, что и когда мне делать. И уж тем более не тебе мне указывать, что говорить!

Он начал распаляться, что не было мне на руку. В гневе он не только терял лицо, но и становился истеричным и несдержанным. Моей девочке такие волнения ни к чему. Но она считала иначе.

Мира промокнула губы салфеткой и отодвинула пустую тарелку. И когда только успела… Затем подняла спокойные глаза на отца.

Я снова ее недооценил.

— Дорогой папочка, мне надоело, что ты себя так ведешь. Не думала, что скажу это, но я согласна с Максимом.

Она кинула в мою сторону более чем красноречивый взгляд, который так и вопил, чтобы я не обольщался. Да я и не собирался. Себе дороже.

— Ты сейчас или ответишь на мои вопросы, или пойдешь сотрудничать с ними дальше, — она кивнула в мою сторону. — Мне нужна вся информация, что у тебя есть. Но пока я хочу знать: чьи деньги замешаны, кто кредиторы, какое отношение к этому имеешь ты и зачем ты вернулся в Россию? Судя по загару, ты все это время отсиживался на пляже где-нибудь в Италии.

Ее отец посмотрел почему-то на меня. Я вместо ответа пожал плечами. Раз уж ситуация вышла из-под контроля, посмотрим, какую пользу я смогу из этого извлечь. Особенно с учетом того, что поговорить с Вознесенским и правда не мешало.

Пока мы играли в гляделки, моя девочка совершила набег на холодильник и перед ней уже красовалась огромная миска с салатом. Очевидно, что мясным, с умопомрачительным ароматом копченой паприки. Мой ребенок начинал меня пугать своими специфическими вкусами.

Она вопросительно посмотрела на отца и явно назло ему принялась методично уничтожать свое блюдо. Мы ждали, когда Илларион наконец-то соберется с мыслями. Несмотря на то, что часть истории я знал, было интересно послушать его версию для любимой дочки.

Наконец он уселся в кресло напротив Миры и начал:

— В девяностых годах очень многие предприятия приватизировали недвижимость. Мы с двумя моими тогдашними товарищами сорвали особо крупный куш — один из самых крупных сталепрокатных заводов, производящих проводниковую продукцию. Их провода ценились во всем мире, он входил в тройку самых крупных.

Он рассказывал это сухо, безэмоционально. Ну да, подумаешь, многомиллиардный оборот и десятки тысяч рабочих мест. Я понимал, о каком заводе идет речь — на нем когда-то начинал и мой отец. Там же он познакомился с молодой и очаровательной выпускницей кулинарного техникума — моей матерью.

— Мы втроем его приватизировали, разделили и распродали по частям. Бабок было так много, что нам следовало быть крайне осторожными. Первой задачей стало спрятать эти деньги, да так, чтобы никто не мог докопаться до них и их природы. Вот тогда-то мы и познакомились с Сергеем.

Он бросил взгляд в мою сторону. Напротив него на меня сначала непонимающе смотрела Мира. Постепенно в ее взгляде начинало проступать понимание. Да, девочка, мы с тобой оказались повязаны задолго до той встречи в подворотне.

Не получив должного внимания, Илларион продолжил:

— Сергей работал на заводе одним из смотрящих и сразу же понял, что к чему. Он больше всего на свете желал войти в долю. Делал всю грязную работу, искал самых выгодных покупателей. Подворовывал, конечно, но незаметно и не наглея.

Теперь Мира смотрела все время на меня. И этот взгляд серебристых глаз пробирал меня до мурашек. Словно она сканировала меня, влезая в саму суть.

— Ну а когда мы закончили распил, Сергей предложил сделать его смотрящим за общаком, который мы поделили на три части. Каждый из нас имел доступ к своим деньгам, но такую сумму и за всю жизнь не потратишь. Кроме того, мы договорились, что брать оттуда будем разумно, не привлекая лишнего внимания.

Он встал и начал готовить себе очередную чашку кофе. Вместе с кружкой вернулся в кресло.

— Ну а дальше вы почти в курсе. Сергей погиб и передал информацию деньгах одному из своих сыновей, тот оказался кретином и по пьяни разболтал это какому-то идиоту. Тот же продал эту информацию многоуважаемому, — он сделал шутовской поклон в мою сторону, — господину Трофимову, а уже господин Трофимов упустил ее, и информация попала к Толику, который эти денежки успешно нарезал, обвинив в этом меня.

Закончив свою историю, он хмуро посмотрел на меня. Ну да, это не я проворонил свой миллиард зелени или сколько там оставалось у него. Я всего лишь чуть не отправился на тот свет в попытке сберечь информацию.

Если б тогда я знал, для кого она… Но в тот вечер никто еще ничего толком не знал.

Мира сидела в задумчивости:

— Ты мало сказал о тех, чьи еще деньги лежали в вашем так называемом общаке.

Последнее слово она произнесла пренебрежительно, словно не хотела испачкаться. Ну а что ты думала, девочка? Раз решила окунуться поглубже, то придется намочить ножки. И дай Бог, если только ножки.

— Что там рассказывать. Я и мои восемьсот миллионов остатка. Василий, царство ему небесное, и его почти миллиард. Я так понимаю, наш новый друг стал обладателем его наследства? — он вопросительно вздернул бровь и посмотрел на меня.

В ответ я молча кивнул. Я сам точно не знал подробностей, но раз третий участник «распила» жив, то деньги этого Василия теперь принадлежат Герману.

— Ну и Лелик. Он же армейский товарищ Толика, — Илларион поморщился. — Иванов Леонид Владимирович. Контуженный майор в отставке. Опасный и самый непредсказуемый из всех. Скорее всего, твой муженек сейчас в его подвалах. Он, знаешь ли, немного повернут на заговорах и конспирации.

С полнейшим безразличием отец Миры закончил и эту часть истории. В принципе, я знал практически все, о чем он рассказал. Для меня не прозвучало информации, ставшей бы неожиданностью.

— Если честно, то просто беспредел какой-то. Ну и разбирались бы между собой, при чем здесь я? При чем здесь Максим? — она указала в мою сторону рукой — Мне совершенно непонятно, почему подобные разборки возможны в наше время.

Ее отец усмехнулся:

— Дорогая моя дочь, ты слишком наивна для своего возраста. Лелик благодаря своему закадычному другу думает, что я сейчас как курица-наседка сижу почти на трех миллиардах, и ему совершенно плевать, как их вернуть. Я в Италии почти полгода с яхты не сходил — он гонял меня по всему Средиземному морю.

Про себя я подумал, что это прямо трагедия: полгода в море развлекаться и загорать на собственной яхте с личным поваром и проститутками! Но Мире таких подробностей знать не стоит.

— Как только он от меня отстал, я сразу понял, что он сменил объект, — Илларион кивнул в сторону Миры, она нахмурилась. — А тут еще и бонус какой его ждет, — снова кивок в сторону живота, который она неосознанно прикрыла руками. — Прямо комбо!

Он невесело рассмеялся. А я-то думал, что заставило его слезть со своей плавучей крепости! Значит, просто появилась такая возможность.

— В общем, несмотря на твое отношение ко мне, я не желаю, чтобы ты стала объектом торговли. Все-таки ты мне дочь, хоть и непутевая.

Ее глаза загорелись. Судя по всему, девочка начинала злиться. И я мог ее понять! Тоже мне, папаша, сидел бы лучше на своей яхте, а так только травит этого самого Лелика.

— Спасибо за беспокойство. Прям ощущала твою любовь и поддержку все последние семь месяцев, — ядом в ее голосе можно было свалить слона. — А почему бы тебе, раз ты так переживаешь за меня, просто не прийти к нему и не сдать крестного, рассказать ему всю правду?

Илларион зашелся в громогласном хохоте.

— Ты… сейчас… серьезно? — из его глаз брызнули слезы. — Сказать Лелику, что его лучший армейский друг, вытащивший его с поля боя на себе, врет ему? А старый лис, который был против его участия в распиле и хотел забрать его деньги, устроив покушение, говорит правду?

И он зашелся в очередном приступе смеха.

А вот это было интереснее.

�

Глава 1. Макс

Прошло почти семь месяцев как девочки исчезли из нашей жизни. Долбаных семь месяцев поисков, звонков, детективов и толп айтишников. Никто не мог сказать, куда подевались три человека.

Ах да, четыре. Возможно, и пять. Пронырливый безопасник также как сквозь землю провалился, а еще Мирина тетушка. О ней я вообще узнал из прослушки у Филатова совершенно случайно.

Да. Наш нотариус заметно сдал за последние несколько месяцев – не без моего участия, безусловно. Хоть я и «щенок», но щенок, живучий и злопамятный.

К сожалению, он таки добрался до документов, подстроив аварию, где мы с Олегом должны были погибнуть. Но ожиданий его это не оправдало. Ибо как только я немного оклемался, а случилось это ровно через сутки, то первым делом кинулся к общаку.

Если честно, нам с Олегом безумно повезло, что один наш одноклассник давно работает с нами в качестве штатного врача. Когда я очнулся в луже крови сразу после столкновения, мне едва хватило сил кинуть ему смс о помощи, а ребятам из службы безопасности – о случившемся.

Второе мое пробуждение было уже в стенах частного госпиталя. Георгий сидел напротив меня, листая что-то в планшете.

На секунду мне показалось, что я сплю. Но при первом же движении по телу разлилась ноющая боль. Она была хоть и приглушенной, но довольно ощутимой. Я не сдержал стона.

– О! Наша спящая красавица очнулась. Максимка, а вы куда с Олежкой влипли, а? Я его еле собрал по кусочкам. Хвала небесам, что реакция у него отменная, а то валялись бы сейчас на столе у другого доктора. Который с трупами работает.

Я непонимающе смотрел на него, пока мысли собирались в кучу. Затем оглядел свою руку в гипсе и вторую – с десятком проводов.

Филатов, тварь! Ты мне ответишь. И следом – мысль: бумаги, Витюша, Мира!

– Жора, мне надо выйти на денечек, отключи меня от этих пикалок.

Я резво засобирался на выход. Найти бы еще телефон побыстрее и одежду, а то светить задницей в одноразовом халатике мне не улыбается.

Но Жорик был против.

– Сдурел? Тебе, что ли, жить надоело? Пока лично Олегу спасибо не скажешь, что он удар на себя принял, – не пущу никуда.

– В смысле на себя? И почему он не рядом в палате? Нам многое обсудить надо.

– Макс, ты вообще меня слышал? Олег в реанимации после сложнейшей операции. Он чудом жив остался, так как в последний момент успел выкрутить руль, уведя из-под столкновения тебя.

Я моргал глазами слишком быстро. Моментами лицо Георгия расплывалось передо мной. Смысл сказанного медленно просачивался в сознание.

Олег подставил себя под удар. Вместо меня. Друг готов был пожертвовать жизнью ради меня.

Я резко подорвался, снова охнув от боли. Жора даже не дернулся. Он не раз видел упрямцев похлеще меня.

– Давай ты сейчас мне быстренько расскажешь о моем состоянии, потом мы сходим к Олежке, и ты расскажешь про него. – Я снова охнул и скривился от боли. – Ты же подлатал меня?

Он скептически смотрел на меня.

Я уже озирался по сторонам, наткнувшись взглядом на шкаф. Где-то там должна быть моя одежда. А где-то рядом с кроватью – дурацкий звоночек.

Взгляд обшаривал мебель возле кровати. Ах, вот она. Я нажал на столе кнопку вызова медсестры.

– А потом я пойду наказывать старого хрена, который еще не осознал, насколько он влип.

По мне, так план действий для моего заплывшего мозга был прекрасен в своей простоте. Но, судя по лицу грозного доктора, так считал только я.

В палату влетела худенькая шатенка:

– Звали, Георгий Зурабович?

Девушка покосилась на сидящего меня. Подозреваю, вид был еще тот. Но что поделать, красавица? Терпи вот таких вот клиентов.

– Нет, Сонечка, не я тебя вызывал, – он перевел спокойный взгляд на меня. – Вот это говорящее мясо со сломанными ребрами, переломом лучевой кости левой руки, множественными ушибами и сотрясением мозга. Оно тебя и звало.

Глаза девчонки расширились, и теперь она косилась на меня с явной опаской. Но мне некогда нянчиться с миленькими медсестрами. Раньше я бы не пропустил эту юбку, но чертова рыжая бестия отравила мои мозги своим присутствием. Да еще и обет целомудрия, по ходу, внедрила в подкорку.

– Девушка, выньте из меня все эти трубочки и проводите к Олегу Смирнову в реанимацию.

Она перевела взгляд на своего босса в ожидании реакции. Он хмыкнул и недовольно кивнул в ответ. То-то же.

– Сам сказал, что я почти здоров, – я невесело улыбнулся. – Не одолжишь мне телефон?

Георгий молча встал и полез в один из своих многочисленных карманов.

– Не то чтобы я сомневался, – он посмотрел на меня поверх очков, – но моя надежда умерла последней. Макс, не надо геройствовать, у нас тут не триллер из девяностых.

Девчонка уже ловко орудовала пальчиками возле моей целой руки. Надо будет запастись обезболивающими, а то хреновый будет из меня борец за правду и справедливость.

Свободный от больничных оков, я поднялся. Молча пожал Жоре руку.

– Спасибо тебе за нас. И знаешь, – я устало смотрел на него, – это не триллер из девяностых, это люди из того времени. Совсем не понимают современных правил игры.

А дальше я увидел друга. Выглядел он совсем паршиво и в себя еще не приходил. В отключке он провалялся три дня, пока я гонялся за Филатовым.

Зам Олега, Денис, выполнил свою работу безупречно. Нас временно все считали погибшими. Сделано все было немного топорно, но вроде никто и не копал особо. Папка пропала, а значит, и повод нас искать – тоже.

К вечеру первого дня после аварии я с ужасом понял, что немного опоздал: Филатов таки до общака добрался. И спрятал его. Доказательств этому у меня не было, но я точно знал, что это он.

В этот же день в Сети в топ вышло видео, на котором Витюша орет благим матом на курьера из магазина интимных товаров. Я даже улыбнулся, глядя, как он машет огромным розовым пенисом, доказывая, что этот заказ не его.

Как некстати он привлек к себе внимание…

Через сутки он пропал. А еще через неделю исчез и Вознесенский. И вот уже семь месяцев вся чертова семейка то ли в бегах, то ли в подвалах чьего-то особняка.

Судя по тому, что Артем тоже свалил, я искренне надеялся, что хотя бы девочки в безопасности.

Тогда первым делом я оборвал Мире телефон. Был у нее дома, где все было перевернуто вверх дном.

Потом наведался в офис, где довел до истерики ее подчиненных. Потом же пришлось и их брать под крыло, ибо без начальницы они впали в анабиоз. Хорошо хоть, секретарь ее с мозгами оказалась – она и занялась поддержанием бизнеса.

Только до Филатова я не мог добраться. Не знаю как быстро, должно быть очень, но ему стало известно об оплошности.

Но я должен был найти эти деньги, найти и вернуть их трем владельцам, на которых вышел совершенно случайно.

Как и на мотивы Филатова. Ведь я оказался прав: он хотел отомстить Вознесенскому за старую обиду. Только вот везде просчитался. Абсолютно.

Илларион Аристархович, почуяв жареное, сбежал. Голову даю на отсечение, что отсиживается где-то за границей.

А вот насчет Витюши я бы не был так уверен. Скорее всего, братцу повезло меньше. Но все это были лишь догадки.

Примерно через месяц после аварии мне пришло письмо. Обычное, бумажное. Почтой России. Я чуть не поперхнулся, когда Эльвира положила его на стол вместе с прочей корреспонденцией.

Внутри оказался один листок А4 с текстом: «Филатов мстит Вознесенскому за личную обиду. Все рассчитано так, чтобы кредиторы Виктора Трофимова взяли деньги у того, у кого они есть. Вознесенский разорен, его дочь – как заложник. Филатов ее спасает, и все счастливы. Думай.

P.S. Они целы и невредимы».

С этим листком я тогда отправился прямиком в больницу.

Если мне удалось оттуда сбежать непростительно быстро, то Олегу повезло значительно меньше: множественные переломы, рваные раны… Осколок стекла вошел в грудь, чудом не разорвав легкое и не попав в сердце.

Меня останавливать было некому, а вот у него был начальник. Очень строгий начальник! И родители.

Поэтому войдя в палату, я наткнулся на взгляд, полный бунтарства. Как маленький, ей-Богу!

– Олежек, ты смотришь на меня, как мальчик, которому запретили мороженку.

Я улыбнулся. Вид у друга был уже намного лучше. Осталось вынуть железные прутья из руки – и можно приступать к физическим упражнениям и работе.

Хотя судя по царящему вокруг хаосу: куча бумаг, провода, два ноутбука и один моноблок – можно сделать вывод, что работа у Олега идет полным ходом.

Но друг так не считал и на мою фразу отреагировал хмурым взглядом. Я сжалился:

– Смотри, что я сегодня получил. Что скажешь?

Я кинул ему лист вместе с конвертом. Первым делом он стал изучать марки и отметки, сделанные на почте.

Спустя пару минут изрек:

– Место получения невозможно узнать. Штрих-код – фальшивка, отметки –частично, – он кинул конверт обратно. – Это письмо гуляло минимум месяц по стране, пока не дошло до нас.

И он открыл содержимое. Я с наслаждением наблюдал, как его глаза округляются. Он взглянул на меня и снова перечитал, и снова, и снова…

– Ты думаешь то же, что и я? С ними действительно все хорошо?

– Думаю, да. Более того, я считаю, что у них более чем надежная компания и они в хороших руках.

Друг на секунду задумался, а потом рассмеялся.

– От ревности до хороших рук – один шаг, верно? Только зря воздух портил пару месяцев назад своими претензиями.

Я гневно сверкнул на него глазами. Да. Я ревновал Миру к ее безопаснику. Да и до сих пор не одобряю их сотрудничества. Но не признать его профессионализм, тем более в противовес Филатову и его же собственному отцу, не мог.

– Артем доказал свою преданность ей. Не думаю, что их отношения зайдут дальше работы. Или максимум дружбы. А вот насчет блондиночки не уверен. Она-то девушка свободная.

И я с наслаждением наблюдал, как лицо друга багровеет. А нечего было давить мне на больную мозоль! Сам находится в таком же положении со своей Машей.

– Ты, кстати, до сих пор не рассказал, что у вас там произошло с грудастой докторишкой в розовом. А мне, между прочим, интересно! Особенно учитывая то, что впервые за все время ради нее ты проигнорировал мой запрет.

– К черту запреты, Макс! Из-за этого я и накосячил, – он взлохматил прилично отросшие волосы. – Может, когда это дерьмо кончится, мы обязательно напьемся и поговорим друг с другом начистоту. А пока нет.

Он крутил в руках листочек. Да… Там вопросов на сотни миллионов, бизнес трещит по швам из-за вынужденного «отпуска»… А мы обсуждаем безопасность двух баб. Двух чертовых баб, которые въелись в наши сердца за непозволительно короткое время.

– А знаешь, я давно предполагал что-то подобное, – он кивнул на бумагу. – Давай выпишем меня отсюда и начнем прижимать старую крысу?

Я смотрел на него и никак не мог представить наш следующий шаг. Что теперь делать с этим знанием, как использовать информацию?

– Олег, хрен знает, что с этим делать. – я вертел в руках лист бумаги. – Я готов биться об заклад, что это весточка от Артема. Но что он ждет от нас? Чем им помочь? Как разрубить этот узел?

Я схватился за голову. С самого момента аварии меня разрывало от невозможности что-либо сделать. Нет, я, конечно же, работал, установил слежку за Филатовым, искал следы девочек. Но все это попахивало несвежим дерьмом.

Плана не было, как и не было идей по его составлению. Чувство беспомощности просто выводило меня из себя. Сколько можно сидеть сложа руки!

Мы думали в тишине несколько минут, пока я не услышал шуршание. Это Олег пытался освободить кнопку вызова медсестры от тонны бумажек.

– И что ты задумал? Я по медсестричкам сейчас пас, как-то без настроения.

Моя кривая шутка не зашла даже мне.

– Прежде чем хохмить, лучше бы придумал, что скажешь моей матери, когда она не найдет меня в палате.

Я смотрел на него с сомнением. Месяц лежал – и на тебе, решил выписаться.

– А с чего ты решил, что сможешь сегодня уйти от сюда? Да Жора меня в лесу прикопает! Не издевайся.

В палату зашла та самая шатенка, что помогала сбежать из больнички мне. Но вот Олегу она улыбалась во все тридцать два. Спорим, он ее очаровал с первых минут знакомства! Точнее, ее и его утки. Все-таки падок Олежек на медперсонал…

Через пару минут уговоров, а затем и «разоружения» моего друга мы снова остались одни. Я вопросительно поднял бровь. Олег с сожалением покачал головой.

– Ну Макс. Что там у тебя с мозгами! Совсем вытекли розовой лужицей? Все проще простого: прижмем одного старого хрена, выкурим другого и вернем деньги их владельцам.

Он мечтательно закатил глаза.

– Ага, – я откинулся на стуле. – А потом сыграем две свадьбы. Главное – найти и уболтать невест.

Друг подмигнул, и мы рассмеялись.

Глава 2. Макс

И вот позади шесть месяцев, четыре из которых мы потратили на окучивание Филатова и поиск Вознесенского. На повелителя розовых пенисов решили не тратить время.

Видео с Витюшей набрало бешеную популярность. Не будь он в бегах или подвалах – заработал бы на участии в ток-шоу. Даже мне стало интересно, чей это вибратор.

Естественно, о ресторане моей матери речи не шло. Джованни уже несколько лет не было в России, а место под названием «Вдохновение» лишилось всех наград и почестей.

Но от болезни, название которой возмездие, меня вылечили. Вылечили, заразив другим навязчивым состоянием: не было ни дня, чтобы я не вспоминал несколько самых счастливых дней в моей жизни. Таковыми они были признаны не сразу. Для этого в первую очередь понадобилась вся моя воля.

Да, рыжая чертовка не уходила из моей головы, и каждую ночь я просыпался с адским стояком от снов, где она стояла спиной у огромного окна на фоне заката.

И кто придумал поговорку «С глаз долой – из сердца вон»? Этот человек явно не был помешан на ком-то.

Не менее тяжко приходилось и Олегу. Но мы ни разу это не обсуждали. Я просто знал, что друг, как и я, перестал трахать других баб.

Лично мне стало противно от этого механического яйцеопустошения. Признаю, что пару раз я пробовал спустить пар. Но стоило только рту рыжеволосой эскортницы (элитной, между прочим!) приблизиться к моему члену, как перед глазами вставало отражение в зеркале: Мира без верха на коленях передо мной.

Поэтому я спасался старым как мир способом. Да. Я, взрослый мальчик 36 лет, онанировал на воспоминания. Кроме них у меня оставалось лишь видео из ее кабинета – наш горячий секс на столе.

Можно смело записывать себя в извращенцы. Заслужил.

К сожалению, даже это никак не помогало избавиться от чертовой тоски. Больше всего на свете я желал видеть свою девочку рядом. Хотя бы рядом… Целую и невредимую.

В идеале – верхом на мне, стонущую от наслаждения и сжимающую мой член внутри себя спазмами оргазма. Черт. Снова стояк.

Я сидел в своем новом офисе по соседству с фирмой Миры. Вид из окна у меня, конечно, был не как у некоторых, но сойдет. Девочкам надо уступать. Когда она вернется, с нашим ритмом работы это – прекрасная возможность траха… видеться почаще.

Да. Я уже распланировал нашу жизнь. И если эта рыжая коза станет сопротивляться, то я непременно найду несколько аргументов заткнуть ее милый ротик.

Опять меня не туда понесло.

В дверь постучали, и я спешно схватил первую попавшуюся папку, чтобы прикрыть стояк.

В кабинет просунулась хорошенькая мордашка Юлии – теперь уже зама Миры. Растет девчонка.

– Добрый день, Максим Сергеевич. Я могу к вам обратиться с вопросом? Тут у нас с вами предварительный договор аренды истекает… И вот, ну, в общем…

Я посмотрел на нее как на идиотку. Вот вроде головастая девка, не дура и притом весьма миловидная. А такие тупые вопросы задает!

– Юлечка, а как ты думаешь, что дальше будет? Для чего я седьмой месяц тут в твою няньку играю? – я начал распаляться. – Чтобы попереть вас к чертям собачьим?!

На последних словах я сорвался на крик. А девчонка попятилась к двери.

– Я все поняла, договор аренды на пять лет принесу попозже.

И она выскочила за дверь со скоростью света. Я же раздраженно плюхнулся в кресло. Совсем озверел, уже на людей бросаться стал.

Дверь снова скрипнула.

– Договор принесешь в пять!

Я поднял взгляд и уперся им в Олега.

– А я-то думаю, чего это Юлька вылетела отсюда как ужаленная!

И он тоже устало плюхнулся на диванчик рядом со мной. В планировке кабинетов я себе давно не изменял, тем более зная, что этот любитель развалиться на мягком все равно найдет себе точку опоры. Пусть уж лучше будет диван, чем стол или подоконник.

Олег смотрел на меня спокойно и немного отсутствующе. С тех пор как он вышел из больницы под мою личную ответственность, у него не было ни одного выходного.

Впрочем, у меня их не было также уже семь месяцев. Мы понимали друг друга и просто молча работали на износ. Если раньше я думал, что вкалывал, то сейчас понял, как ошибался.

Когда перед тобой стоит стимул совсем иного рода… Не месть, не обида, не желание заработать все деньги мира. Я просто хотел вернуть любимую женщину.

Смешно, но я даже не знал, хочет того же она. Ирония судьбы.

Олег выглядел хреново. Попадись я на глаза его матери, то был бы выпорот, как нашкодивший первоклашка. Я обещал Марии Егоровне, что прослежу за ее сыном. Но обещание не держал.

Догадываюсь, она и сама знала об этом, ведь Олег работал как проклятый в эти месяцы. И не надо было быть оракулом, чтобы понять, из-за кого.

Он жутко похудел, осунулся, сдулся. Мышечная масса ушла из-за долгой реабилитации. Но он все равно находил время, чтобы зайти в тренажерку и вернуть форму.

В этом я был с ним солидарен. Если бы не бесконечные дела, то я бы не вылезал из зала. Там хоть как-то можно было выпустить пар.

– Закончил осмотр? Стал уже как Жорик со своими обследованиями. Выглядишь, между прочим, не лучше моего.

Друг отложил смартфон в сторону, пристально глядя на меня.

– У меня к тебе предложение. Прежде чем отказываться, подумай, – он внимательно вглядывался в меня. – Нам нужен Освальд.

Мой взгляд потемнел, а на челюстях заходили желваки. Освальд, значит. С этим нарциссом у нас была своя давняя история. Но сейчас в предложении Олега было рациональное зерно.

– И с чего это ты решил, что Герман Освальд зароет топор войны и станет мне помогать? Столько лет мы с ним бодаемся, а теперь друзьями станем? Ага, как же!

Олег ухмыльнулся, встал и направился к бару. Да, бар был вечно полупуст с таким режимом работы. Так и спиться недолго.

Он налил в два бокала какую-то новую жидкость янтарного цвета. Я на него покосился.

– Да не переживай ты так, это отцовская, на обожженных дубовых щепочках. Я другое теперь вообще боюсь пить.

Я его понимал, ибо наркоту, что была обнаружена в нашей крови, нам, скорее всего, тогда перед аварией подмешал Филатов. Так что к настойкам любого рода я теперь был более чем подозрительно настроен. Что вполне справедливо.

– А вообще, Макс, задумайся: вы с ним играете в непримиримых соперников сколько? Года три? Но за эти три года, кроме петушиных словесных перестрелок да мелких шпилек в виде уведенных баб и тачек, у вас не было конфликтов. Это не вражда, это ребячество. Он даже ни разу не залез к нам в базу. Я даже со счетчика его снял год назад. Только ребятам дал задание фоном следить. И знаешь что?

– Что? – я хмуро пялился в бокал.

– Ваш тогдашний спор – чушь собачья, а так называемая вражда – просто детский сад, не более. Но он лучший в своем деле. Лучший! И ты это знаешь. Мне вообще иногда кажется, что это он нам не дает пролезть дальше, ждет, когда попросим помощи.

Он стал ходить взад-вперед по небольшому пространству. Нервничал. Совсем стали с ним неврастениками.

– Мы бьемся об стену. Сколько уже сделано? А кроме установки тупой прослушки залезть к Филатову по-настоящему не удалось. Да и в именах трех кредиторов мы не уверены до конца. Что дальше-то? Сколько они смогут прятаться?

Последний вопрос был адресован больше стене, чем мне. Я же вздохнул.

С Германом Освальдом жизнь меня свела лет пять назад, когда мой бизнес только стал приносить стабильные дивиденды. Он же тогда только пытался начать свое дело – открыть частную компанию по информационной безопасности.

Герман – почти гениальный айтишник, но до жути избалованный. Его родители – известные деятели культуры: мать, кажется, балетная прима в отставке, отец – режиссер-постановщик мирового уровня. А сын – компьютерный чудик.

Он не походил ни на одного ботаника или типичного задрота. Высокий, широкоплечий, фанат восточных единоборств, больше всего на свете любит себя.

Как-то мы с ним поспорили. На бабу, как ни банально. Просто с ходу ткнули пальчиком. Ткнули неудачно. Это оказалась сестра моего давнего знакомого.

Милое невинное создание, вырядившееся зачем-то как шлюха. Что, собственно, и сбило нас с толку. Первый поход в клуб ей явно запомнился надолго!

Естественно, когда этот знакомый в ужасе начал интересоваться, с чего это у девочки такие ухажеры появились, я дал заднюю. И Герман обвинил меня в трусости.

Причем сам еще долго добивался выигрыша спора. Чем там дело кончилось, я так и не узнал, но с тех пор между нами пробежала черная кошка.

Я не мог понять, зачем надо было дергать девочку, да еще и когда знаешь, что она невинная сестра твоего знакомого. Когда тебя просят не трогать и не ломать! Вокруг достаточно хищниц и эскортниц – только выбирай.

А он, очевидно, не мог понять, что это не трусость. Что я его не кидал. Что это совершенно другое, то, что ты перерос. Пьяный спор – это одно, но мне не нужно кому-то что-то доказывать. А вот Герман на подобных спорах был помешан.

С тех пор в прессе частенько мелькали наши перепалки. Пару раз он даже пытался мне насолить в части бизнеса, но как-то несерьезно.

Откровенно говоря, я уже и сам думал о том, чтобы воспользоваться его помощью. Да о каких, к черту, распрях может идти речь, когда на кону стоят жизни любимых. Правильно – никаких.

– Давай его телефон. Я уже даже не представляю, куда мог его засунуть.

Олег с явным облегчением полез в свой смартфон, и буквально через секунду в мессенджер мне прилетел номер. Возможно, это даже и неплохо. Когда еще дойдут руки закопать топор войны, если не сейчас?

– Погоди минутку! – друг на секунду задумался. – Давай-ка решим, что ему скажем? Информацию стоит выдавать дозированно.

Он зашуршал бумагами. Я же смотрел на него, как на Юлю, которая спрашивала про договор аренды.

– Олежек, солнышко, для безопасника твоего уровня подобные замечания – это как-то несолидно. Ты что, забыл, кому я звоню?

Я с веселым недоумением рассматривал друга. Вот правда насмешил! Это ж надо…

– Да я не удивлюсь, что он уже в курсе того, что я ему звонить собираюсь, а ты тут планы строишь. Давай не теряй сноровку!

Олег надулся и молча дал знак из разряда «Валяй». Я повертел в руках телефон и с особой надеждой нажал кнопку вызова.

На той стороне послышались гудки. Звучали они долго. Я уже начал терять терпение, когда в телефоне что-то звякнуло и послышался низкий бархатистый голос:

– Макс, долго же ты соображал, звонить или нет. Видно, знатно тебя приложило.

Он засмеялся. А меня слегка перекосило: я так и думал, что этот сученыш меня пасет.

– Гера, а ты не подскажешь, какого лешего ты ведешь меня? Мы же договорились, кажется, еще лет пять назад. Или нет?

С той стороны послышалось возмущенное фырканье. Даже оно звучало как-то по-стриптизерски. Все разговоры с Германом, оставляли ощущение, что ты болтаешь с мужиком из секса по телефону.

– Максимушка, с тобой договариваться – себе дороже. Ты свое слово держишь криво и косо, – он помедлил. – Но вот смерти твоей я никогда не желал, поэтому просто решил убедиться, что твои безопасники без начальника не наломают дров.

В трубке снова повисла тишина на какое-то время.

– Собственно, они и наломали, так что я по-дружески тебе все подчистил. Мог бы и спасибо сказать!

Даже через трубку я ощущал его самодовольство. Так вот оно что! А я еще думал, что ребята оказались чересчур большими молодцами. Ну теперь я им устрою! Премий они захотели? Получат!

– Ну а потом сам знаешь – запамятовал снять свои примочки. Думаю, что это он там за дело такое начал, что старый лис его укокошить решил? Раньше за тобой таких больших игр не водилось. Так, Витюше хвост подпалить, да и все.

Он снова рассмеялся. А я начинал раздражаться. Видя мое состояние и слыша разговор, Олег дал знак не кипятиться.

– Максимка? Ты еще тут? А то я про себя да про себя. Ну, что я охрененный, это я знаю, а ты что молчишь? Как дела? Как ресторанчик, который перешел к рыжей сучке? Что нового? Детей с ней не заделали?

Поток вопросов заставлял меня мрачнеть все больше. Вот гаденыш! И ведь понимает, что знает все. Тоже мне, кладезь знаний.

Герман всегда был нейтрален в подобных делах. Всегда. Сколько я себя помню, он никуда и никогда не лез, а тут прям неожиданно. Обычно вся его активность ограничивалась спорами. Преимущественно на женщин. И он их выигрывал. Всегда. Это была его маленькая слабость.

В голове крутились сотни вопросов, но от них не было никакого толку без ответов. Я понимал, что пора что-то сказать, но не знал что.

Герман словно чувствовал это, потому что засмеялся. И этот звук в трубке слышался как-то по-новому.

– Ладно, не напрягай свою головушку без дела. Знаю я твои проблемы. Давай-ка выключи громкую связь и немного поговорим без Олега. Я думаю, он будет не против.

Друг сделал жест и присел в импровизированном реверансе.

– Конечно, мистер Освадьд, как скажете, как распорядитесь. Я еще и выйти могу. Вас оставить вдвоем с Максимом Сергеевичем?

В его голосе было столько желчи, что я забеспокоился насчет предстоящего разговора. Мало ли что прилетит в голову Герману.

Но тот лишь фыркнул в трубку и молча ждал. Я переключил аппарат.

– Я слушаю тебя, мой всезнающий друг.

– Я тебе не бабка у подъезда, чтобы все знать, – теперь его голос был жестким, деловым. – У меня информации на две твои жизни, но эта информация неприятная и опасная. Готов ли ты ее услышать? Подумай, стоит ли рыжая наследница такого геморроя? Да и ее белобрысая подружка тоже. Им крупно повезло, что они стартанули так резво.

На секунду в трубке послышались шаги, а затем – шелест ветра.

– С ними бы не церемонились, как сейчас не церемонятся с твоим братцем. Тем более что его негласный гарант – Вознесенский – сразу же дал деру на лазурный берег. Тебе предстоит хренова туча работы!

Постепенно, смысл его слов доходил до меня, а затем и росло бешенство. Догадка за догадкой вспыхивали в моей голове.

– А что это ты настолько хорошо осведомлен о состоянии дел, а?

Я подозрительно прищурился.

– Да просто я один из трех кредиторов, и мне нужны назад мои бабки.

Глава 3. Макс

Мы назначили встречу с Германом через несколько часов. Смысла откладывать наше общение совершенно не было. Я был зол как сто чертей и горел жаждой возмездия.

Догадываюсь, что он это чувствовал. Олег тоже ходил хмурый, ведь теперь многое вставало на свои места. Слишком часто нас стали зажимать.

В последний год атаки на себя и свой бизнес я ловил поразительное количество раз. Сначала Витюша совсем охренел и стал вставлять палки в колеса. Потом оказалось, что Филатов меня допекает. Причем было это много раньше покушения. Почву прощупывал, так сказать.

А теперь работа не спорилась из-за чего-то, точнее кого-то, другого. И вот настал момент, когда я понял из-за кого.

Освальд действительно был хорош, иначе мы бы давно сдвинулись с мертвой точки. Но теперь и на Олега я смотрел по-другому.

Будь на его месте менее квалифицированный специалист, нас бы нахрен снесло еще на волне Филатова. А Герман не дал бы достать и крупицы информации.

Но мы все же справлялись, хреново, но справлялись. А без якоря в виде моего любящего споры знакомого явно пойдем в гору.

Но была тут и ложка дегтя. И это команда Олега. Он уже устроил им разнос, и теперь придется подбирать почти весь персонал заново. И в такое время!

Эти ушлепки, когда Герман специально довольно топорно залез меня «убивать» после аварии, решили, что и так сойдет! Он-то понятно, что выигрывал нам с Олегом время – особенно важно это было для моего друга. Его оперировали только шесть часов!

За это время можно было снести все, что я заработал за эти годы, подчистую. Но, слава Богу, никто не дернулся: Витюша был занят, а Филатов потирал ручки над моими документами. А кучка недобезопасников радовалась, что кто-то сделал им большое одолжение.

Настолько радовались, что, когда Герман остался в нашей системе, не стали не только его оттуда выкуривать, но и докладывать начальству не поспешили! Идиоты!

Поэтому сейчас Олег спешно обзванивал нескольких знакомых, претендующих на место в команде. После разговора ему предстояло несколько бессонных ночей по переписыванию протокола безопасности, чтобы даже Герман не мог туда влезть. Но тут не факт, что получится. Поэтому мы все еще думали.

Несмотря на довольно солидный статус, контора Освальда находилась у черта на куличках. Какого лешего он забрался в спальный район Москвы, было совершенно непонятно. Небось, все его шпионские штучки.

Встречать нас никто не вышел, и мы молча подошли к обшарпанному офису рядом с пивнушкой. Отличало его только наличие на стоянке шикарного черного «роллс-ройса». Между прочим, того самого, который я заказывал себе, но который кто-то увел у меня из-под носа.

Мы вошли. На входе сидел дедок и гонял мух, которые садились на его бутерброд с салями. Вонь от колбасы стояла жуткая.

Скользнув по нам взглядом, он ткнул пальцем в сторону двери. Железной огромной двери, которая явно стоила больше, чем вся обстановка комнаты.

Олег пожал плечами, и мы вошли. За дверью был другой мир. Внутри было просторное помещение без окон. Везде сновали мужчины в костюмах.

Ах да, совершенно забыл, что Освальд не терпит женщин в своем окружении. Только мужчины. Должно быть, сказывается опыт общения с прекрасным полом.

Молодой парень-секретарь молча встретил нас и провел к кабинету Германа. Он был в самом дальнем конце зала. Везде двери были стеклянные и прозрачные, его же – матовая.

Мы зашли внутрь. Герман сидел в окружении десятка мониторов, но смотрел прямо на меня. А я на него.

Герман встал и подошел прямо ко мне. Глаза в глаза. Пауза затягивалась. Мы оба прекрасно все понимали.

Я размахнулся и врезал ему по челюсти. Он даже не закрылся. Понимал, что за дело. Раздавшийся хруст свидетельствовал в мою пользу.

Сломать не сломал, но отек с синевой я ему на недельку-другую обеспечил. Он пощупал свое лицо и поморщился. А потом зарядил мне пощечину.

Совершенно девчачью пощечину.

– Соразмерно косякам, так сказать.

Мы снова посмотрели друг другу прямо в глаза, затем я улыбнулся и уселся в комфортабельное кресло.

Олегу было указано на диван.

– Игорь, нам два кофе с ирландским виски, ну, тем, что я привозил на прошлой неделе из поездки лично. И один коктейльчик, как я люблю.

Секретарь кивнул и молча исчез.

– Никогда не понимал твою тягу к мальчикам-секретаршам. Не знал бы о твоей ориентации, подумал бы, что ты не совсем традиционный, – Олег плюхнулся на диван в углу, проигнорировав второе кресло. – Это ж надо любить пялиться на эти морды сутками. Ничего прекрасного!

Герман задумчиво крутил в руках стилус.

– Вот именно, мой полигамный друг, пялиться и пялить нам тут некогда особо. Мы на работе работаем, а яйца выгуливаем в специально для этого отведенных местах. Кстати!

Герман весело подкатился на своем кресле, как у капитана космического корабля, к рабочему столу, немного порылся в бумагах и достал оттуда листок. Затем еще движение, и он торжественно вручает его Олегу.

Тот взял лист и пробежал глазами, которые моментально расширились. Он поперхнулся и подскочил.

– Что за херня?! Это что такое?

Герман довольно улыбался.

– Это тебе подарочек на день рождения от меня. Следи за своими бывшими бабами. Некоторые из них совсем озверели.

Я наблюдал за этим достаточно долго. Но интереса их перепалка у меня не вызывала. Мы здесь не за этим.

– Гера, не об этом речь. Ты знаешь, зачем мы тут. Ты поможешь или нет?

Олег, смотря на листочек, спешно затолкал его в карман брюк. Потом опасливо покосился на меня. Догадываюсь, что содержимое этого куска бумаги коснется и меня.

Герман же задумчиво вновь схватился за стилус.

– Знаешь, Максим, я тут недавно пересмотрел свои принципы жизненные и решил кое-что организовать. У одного моего клиента были проблемы: так сказать, его грохнули из-за этих проблем. Жалко парня.

Он замолчал. На лице Освальда отразилась грусть. Странно было видеть его таким… разбитым. Словно он повзрослел.

– Так вот. Этот товарищ унаследовал грязные деньги, которые хранил как раз у Витюши. Думаю, тебе не надо объяснять, как у твоего братца-недоумка оказался общак из девяностых?

Он внимательно всмотрелся в мое лицо. Его брови поползли вверх. Он действительно удивился. Я ответил:

– Догадываюсь, что от отца. Все-таки не тешу себя мыслью, что все, чем эти двое занимались, пахло розовыми пони.

– Скорее, их дерьмом. – Гера продолжил: – Я немного удивлен, что ты не в курсе, но теперь что уж. В общем, эти деньги теперь мои, и я как раз собирался их вытащить семь месяцев назад. Дня за два до того, как их нарезал наш общий знакомый.

Я было собирался ему рассказать про Филатова, но Герман меня перебил:

– Не стоит сотрясать воздух зря. Теперь я вижу, что у тебя несколько иной интерес, – он ухмыльнулся. – Пока я не зашел в базу безопасника этого старого лиса, я искренне полагал, что ты можешь быть с ним заодно.

Я поперхнулся кофе, который совершенно незаметно оказался передо мной. Серьезно?!

– Ты сейчас не шутишь? Какого лешего ты мог так подумать? Я что, похож на человека, нуждающегося в таком геморрое? Ты меня знаешь давно. Зачем мне союз с Филатовым?

Герман потягивал свой коктейль ядовито-розового цвета через трубочку. На секунду я завис. Он что, постоянно пьет вот это?

У Олега, сидевшего рядом со мной, челюсть отвисла практически синхронно со моей.

– Гер, ты, это, не любишь же все розовое? Говоришь, что исконно бабский цвет тебе претит.

Я искренне любопытствовал. В моменте даже забыл о насущных проблемах.

– К черту церемониться, Макс! – Олег с выражением чисто научного интереса осматривал розовую жидкость. – Гер, тут два варианта: либо ты проспорил наконец-то, либо влюбился! Ну или спятил, что в принципе невозможно, на мой взгляд.

Друг вернулся к своему кофе с виски и закатил глаза от удовольствия. Тут я с ним был согласен – чертовски вкусно!

Тем временем Освальд пошел дальше в плане нашего поражения. Он достал телефон, сделал селфи и продолжил пить коктейльчик.

Надеюсь, ему хотя бы было вкусно. Герман посмотрел на нас своим фирменным снисходительным взглядом победителя по жизни.

– Это вас, мальчики, пока не касается. Может, потом как-нибудь и обращусь за советом, а пока – нет, – он отставил пустой стакан. – Может, вернемся к делу? Вы же не розовые коктейли обсуждать приехали? Мы остановились на том, что я несправедливо считал тебя заодно со старым прощелыгой.

Герман снова взял деловой тон. Я строго посмотрел на Олега, который было дернулся продолжить наш допрос. Нечего! Для этого еще найдется время.

– Конечно. Просто ты немного нас…хм…озадачил.

Освальд закатил глаза.

– Как вы живы хоть остались? Неудивительно, что девок своих найти не можете уже семь месяцев да Филатова за жопу взять, – он стал листать на столе какие-то бумаги. – Кстати, насчет личностей кредиторов вы тоже ошибаетесь. Верно лишь их число.

Вот тут я ни капли не сомневался. Если в деле замешаны такие деньги, то докопаться до истины будет сложно.

– Ну и в чем же там загвоздка, раз ты знаешь, у кого деньги? Собери двух остальных кредиторов и поставьте господина Филатова к стене. Уверен, что он вам с радостью все расскажет.

Герман невесело улыбнулся:

– А вот и нет, мой милый друг. Дело в том, что второй кредитор у нас был бы главным подозреваемым, если бы не ты.

Он внимательно смотрел на меня. Я же закатил глаза.

– Видишь ли, деньги у Витюши хранили три человека: отец моего бывшего клиента, его друг и Вознесенский.

Я удивленно переглянулся с Олегом.

– То есть этот старый хрен…

– Да, да. Этот старый хрен непосредственно к деньгам не имеет никакого отношения. Он провернул все так, что все должно было указывать на Вознесенского, а давить на него должны были через дочь.

Я молча вывернул карманы и протянул ему анонимку. Герман скользнул по ней взглядом, потом улыбнулся.

– А этот аноним неплох. Но все не совсем так. Такая подсказка могла бы вас увести далеко в дебри, а нам этого не нужно.

Он встал и начал ходить по кабинету.

– В общем, Филатов не знал, что теперь одним из кредиторов являюсь я. Это случайность чистой воды, которая лишь портит мне настроение, к слову.

Олег все это время хмуро пялился на записку. Он явно не ожидал, что я ее достану. Но я был настроен играть в открытую. В этот раз. Герман вещал дальше:

– В общем, третий кредитор – полный и абсолютный, – он сделал многозначительную паузу, – друг Филатова. К сожалению, он же всегда был самым отбитым из всей троицы и давно засел в своем особнячке в районе Рублевки.

Становилось все интереснее, но отнюдь не веселее.

– В итоге мы имеем вот что: Филатов планирует подставу для Вознесенского через болтливого Витюшу, но тут вмешиваешься ты, и все идет слегка не по плану. Когда он понял, что ты ему портишь весь спектакль, то нотариус решает действовать очень грубо, убирая тебя из этой истории в принципе. Частично в этом виноват я, ибо случайно поторопил его с решением, пустив слух, что хочу срочно вытащить часть денег. От имени бывшего кредитора, разумеется.

Он смотрел прямо на меня, не отводя взгляд.

– По-хорошему все это мне нужно было накопать до того, как ты с Олежкой отправились на отдых в больничку, но догадался я это сделать только после твоего визита в ту деревеньку. Я был уверен, что ты просто очередная пешка Филатова.

Он замолчал. А я охреневал с того, как тесен мир больших денег. Три человека, а как они оказались завязаны между собой… Герман продолжил уставшим голосом.

– Честно сказать, если бы не обещание, я плюнул бы на всю эту хрень, но не могу. А теперь, – он смотрел то на меня, то на Олега, – я просто обязан довести это дело до конца. Отчасти в ваших бедах, ребятки, виноват я.

– И поэтому ты, мать твою, сидел семь месяцев? Семь месяцев, Герман? Вставляя нам палки в колеса.

Олег дошел до крика. И тут же откинулся на диван обратно. Сам понял, что переборщил с эмоциями. Но нашего общего знакомого это не проняло.

– Семь месяцев, Олеженька. Я искал ключик к Филатову и моим денежкам. А заодно – к неудачливому идиоту в подвале одного товарища из рублевских и рыжей барышне, – он глянул на меня, – что так внезапно нас покинула.

Герман сел в кресло и снова стал крутить в руках стилус. Под наше молчание бесшумно зашел секретарь с новой порцией кофе, на этот раз на троих.

Когда он вышел, Освальд продолжил:

– Странное дело выходит, Макс. На тебя и твою пассию у Филатова информации что на курицу в птицефабрике. Я ее вытащил случайно в день аварии. А потом – все, чистый лист, подтерли абсолютно все и ушли из мира цифровых технологий, – он почесал затылок. – Не удивлюсь, если Филатов хранит бабки в бачке унитаза.

– В бачке очень большого унитаза, ты хотел сказать.

Олег вздохнул. Рука его потянулась к очередной порции волшебного кофе. Герман даже не улыбнулся.

– И девочек твоих найти я не смог. До сих пор не могу поверить, что от меня можно так скрыться. Просто удар по моему самолюбию.

Тут отчасти я вздохнул с облегчением. Если уж Гера не может их найти, то, значит, они точно в безопасности.

– Это все безопасник Миры, Артем. Уверен, что это он прислал анонимку.

– Между прочим, он сын того самого Владимира, – Олег потягивал из кружки остатки напитка, – который в свою очередь безопасник Филатова. Один из лучших в стране.

Герман явно заинтересовался:

– Тогда, ребята, все становится гораздо интереснее!

– Почему?

Я задал резонный вопрос.

– Потому что, – Гера хитро прищурился, – найти именно его мне не составит труда!

Глава 4. Мира

Мои глаза уже болели от экрана монитора. Старенький ноутбук шумно возмутился тому, что я загрузила такой большой файл.

– Ну миленький, ну не издевайся!

Я от души прохлопала его по крышке. Но в ответ был слышен лишь громкий гул, словно рядом работает двигатель самолета.

Если я убью машинку еще раз, то Артем меня закопает у нас во дворе, а там уже и тетя Ира на салат порежет, ибо в этом дворе благодаря ей царит образцовый порядок.

Ноут издал звук загрузки, и я с радостью всмотрелась в экран – чтобы понять, что файл оказался поврежден и вместо русских букв на меня смотрели какие-то иероглифы.

– Да чтоб тебя!

Я в сердцах хлопнула крышкой. Да как вообще так люди работают?! Это же с ума сойти можно.

– Если ты еще раз его прикончишь, то Артем его откажется чинить.

В зал вплыла Маша. Именно что вплыла со своим огромным животом. Девушка временно перекрасилась в ярко-рыжий цвет.

Огромная грудь теперь не помещалась ни в одну кофточку и торчала веселой горкой. Маша здорово набрала и теперь походила на свежий пончик.

Но даже образ пузатого пухляша ей безумно шел. Она была такая счастливая, такая летающая, что посторонние и не догадывались, что творится у нее внутри.

А я знала. Знала и про слезы по ночам, и про бесконечные одинокие вечера. Ведь частенько она их проводила со мной.

– Ну что ты опять так на меня смотришь? Не стоит меня жалеть, сто раз говорила. Лучше бы в гости пришла, Кирюха сто раз уже спрашивал, когда ты зайдешь.

Она кое-как пристроилась на кресло и закинула ноги на пуфик.

– Ооооо, блаженство! Мне бы еще массаж, и будет полный фарш! Припрягу соседку снизу, она мне предлагала за полцены.

Маша совершенно бессовестным образом развалилась в своем импровизированном ложе. Я усмехнулась, глядя на нее.

– Вообще, Артем тебе задницу надерет, если застанет здесь. Он уже миллион раз просил нас не приближаться друг к другу.

Она посмотрела на меня с вызовом. Я ответила ей таким же взглядом. Мы пилили друг друга несколько секунд пока обе не покатились со смеху.

И я, и Машка хохотали как чокнутые.

– «Мне надоело вас разнимать! Что вы как сиамские близнецы?»

Я попыталась спародировать грозного Артема: «Не женщины, а дети, не высовывайтесь!»

У Маши получалось значительно лучше меня, и мы зашлись в новом приступе хохота.

– Боже мой! Да что тут за юмористическая оргия? Вы опять втихаря от меня вина нанюхались?

В комнату вошла тетя Ира. Как только Артем нас перевез на постоянное место, она остригла свои рыжие волосы и теперь носила стрижку под мальчика.

А цвет волос она выбрала платиновый, что сразу омолодило ее лет на десять. Смотря на нее, нельзя было подумать, что эта красотка находится в условных бегах.

Артем иногда бурчал, что наша группа должна была сидеть и не выделяться, но это все равно что закрыть бегемота в посудной лавке. Особенно это касалось меня и Маши…

– Мир, Мииииира! Ты опять провалилась в свои мысли? Теть Ир, она снова ушла в себя! Ну сколько можно? Давай вылезай из своей скорлупки!

Маша махала на себя большущим веером. Создавалось впечатление, что она пышногрудая беременная дива. Судя по умилительному взгляду тети Иры, я была близка к истине. На меня же она смотрела исключительно озабоченно.

– Теть Ир, да не смотрите так на меня! Я просто устала, сегодня было много работы.

Она с сожалением вздохнула. Затем, как по мановению волшебной палочки, вытащила из-за спины поднос с пирожками и водрузила его на стол. Машка сразу же оживилась.

– Ничего себе! Да вы меня так до ста килограмм доведете! Я же лопну скоро! И так ни в одну вещь не влезаю. А Артем не разрешает мне по торговым центрам ходить.

Она надула пухлые губки, но руками уже тянулась к пирожкам.

– А ф фем они?

Тетя покачала головой.

– Ох горе ты мое пузатое, да с капустой! Из цельнозерновой муки, по вашему новомодному пп-рецепту! Минимум калорий и максимум полезности.

Маша недоверчиво покосилась на половину пирожка. Очевидно, она не верила, что вкусные пирожки и пп-питание совместимы.

– Мирочка, а ты что же, опять есть не будешь?

Озабоченный голос тети прозвучал максимально тактично. Но я знала, что она очень переживает за меня.

Несмотря на то, что жилось нам относительно неплохо, да и изменения меня коснулись едва ли не меньше других, выглядела я хуже всех.

Тогда, семь месяцев назад, мое бездыханное тело в обмороке буквально загрузили в большой катер. Проснулась я на борту оттого, что меня жутко мутило. Впервые за много лет.

В голове моей все было в труху: кто я, где я и с кем, куда мы едем? Если бы не поддержка тети, которая выхаживала меня как младенца, я вряд ли дотянула бы до места назначения.

В пути мы были какой-то самый бесконечный месяц в моей жизни. Месяц внутренней агонии, сомнений, информационного детокса.

Связи с миром не было, а из кают Артем нас не выпускал. Меня мутило все это время, поэтому я и не рвалась наружу.

Маша с Кириллом меня тоже посещали нечасто, так как у мальчика тоже случилась морская болезнь. Артем израсходовал на нас годовой запас таблеток от укачивания и был совершенно не рад этому обстоятельству.

Тем не менее медленно, но уверенно мы добрались до конечного пункта, и вот тут я смогла вздохнуть с облегчением. Море…

Я думала над тем, какая точка будет для нас конечной, но скорее предполагала, что Артем вывезет нас за границу. А он привез нас к берегам Черного моря в маленький аккуратный домик на самом берегу.

Машу с Кириллом тут же отселили в апартаменты в соседней деревушке, а нас с тетей – сюда. Коттедж был небольшим, одноэтажным. Две спальни, гостиная и кухня, один туалет и душевая.

На кухне были прекрасные раздвижные двери, уводящие на террасу. Ремонт был свежий, в скандинавском стиле. Все такое светлое и натуральное, без лишних деталей.

Мне здесь нравилось. Закаты и рассветы над морем были просто потрясающими. Вокруг – ни души, полное уединение.

Все это немного позволяло мне справиться с щемящей тоской, которая раздирала душу.

Я внезапно сломалась. Точнее, сломалось мое умение прятать эмоции, быть холодной королевой со стальным взглядом. Лишь спустя какое-то время я поняла почему, но сначала…

Сначала никто не мог вытащить меня из моей скорлупы. Стыдно сказать, но даже Машино горе не стало тем триггером, который заставил бы меня хоть на секунду забыть о Максиме.

Какая-то нелепая неделя, ночь и вечер. Просто невероятно неприлично короткий срок, чтобы влюбиться. Влюбиться так, что сердце отказывалось чувствовать что-либо, кроме боли и тоски.

Я читала об этом в книжках. Чертовых любовных романах. Вздыхала и скептически ухмылялась в моментах, где героини впадали во вселенскую тоску от того, что их не поцеловали на ночь.

«Что за бред?» – думала я. И превращалась в очередную засыхающую истеричку. Если бы не…

Если бы не чудо, возможно, я бы упросила Артема найти мне психолога. Но мое чудо появилось как никогда вовремя.

Поэтому я, скрипнув зубами, взяла пирожок и откусила. Правда вкусно, хоть и пп.

– Спасибо, тетя, я просто не голодная, мне нужно размяться немного. – И, отгораживая себя от компании, я добавила: – вы же не против, если я прогуляюсь?

Не дав им мне возразить, я поднялась и направилась к выходу. На улице было прохладно, но все равно чудесно. Не сравнить с московской сыростью и снегом. Захочу сугробы – попрошу Артема отвезти нас в горы, тут всего час на машине.

Хотя о чем это я? Нам нельзя выходить даже в магазин. Никаких связей с внешним миром! За эти семь месяцев я была за пределами нашего волшебного местечка едва ли больше пяти раз. И всегда – только ради посещения врачей.

Меня это задевало крайне редко. Я не хотела знать, что творится в мире. Не хотела знать, что происходит в Москве. Не хотела знать даже то, решил ли Артем нашу проблему.

Я не представляла, как возвращаться в старую жизнь. Единственное, по чему я скучала, это офис и девочки. Как они там? Смогли ли удержаться? Не выгнали ли их? Ведь на днях истек предварительный договор аренды.

Кому теперь принадлежит этот офис?

Мысли снова вернулись к Максиму. Я вышла на улицу и позволила зимнему ветру обнять меня. Он был холодный, обжигал щеки.

На секунду мне показалось, что это сильные мужские руки стискивают мое лицо в ладонях и целуют. Я облизала губы.

От всех этих преставлений лишь обветриться можно. Поэтому я достала вишневый бальзам и щедро нанесла на губы. Все равно целовать некому.

И как Маша справляется со всем этим?… Мы же оказались почти в зеркальных ситуациях. А держится она практически безупречно.

Я спустилась к самой кромке моря, кутаясь в безразмерную зефирную куртку. Из нее у меня торчал только нос, и то не полностью.

Это Артем привез, когда стало достаточно холодно, так как вещей у нас оказалось явно маловато. В нашем-то положении…

Когда в точно такой же куртке заявилась и Маша, мы снова долго хохотали над нашим охранником. Может, он и скрывает нас от внешнего мира практически безупречно, но вот выбирать вещи для этих целей явно умеет недостаточно хорошо.

Ибо нет ничего более привлекающего внимание, чем две женщины, одетые одинаково. Хотя и по скидкам.

Кстати, весьма ограниченный бюджет – это был второй неприятный сюрприз. Как объяснил Артем, в среднем запасов наличности у нас на два года достаточно экономной жизни.

А так как снимать деньги со счетов или карточек нельзя… В общем, жили мы ну очень скромно. А еще эти непредвиденные расходы…

Волны разбивались о волнорез, поднимая вокруг него столб водяных брызг. Кто-то смотрит на это на заставке компьютера, а кто-то – вживую.

Я умела ценить эти моменты. Когда настанет пора возвращаться, я перееду обратно. Может, не к этому морю. Может, в Испанию или Грецию … Где сиеста и умиротворение.

А тетя, естественно, поедет со мной и научится готовить самую вкусную паэлью в мире, и мы будем есть ее, запивая фраппе.

В желудке призывно заурчало при этих мыслях. Ага, знаю я эти сигналы! Знаю и уже давно не верю.

Сзади послышались шаги. Через минуту на голову мне натянули шапку.

– Совсем с ума сошла! Гулять без шапки в такие непогожие дни! Мало того, что в дом не загонишь, так еще и работаешь без передыху!

Тетя в этот раз не удержалась от нотаций. Видно, настроение не очень. Но в последние семь месяцев у нас тут у всех так.

– Тетушка, да хватит уже причитать, все хорошо! Я сейчас немного постою и пойду в дом.

– Не о том ты думаешь, девочка моя! Тебе теперь есть о ком заботиться, никого уже не вернешь.

Она смотрела на меня грустными глазами. А я лишь поджала губы.

– Я не собираюсь никого возвращать. И я знаю, ЧТО и кому должна. Не надо мне каждый раз напоминать об этом.

Я раздраженно развернулась и направилась в сторону тропинки. Она должна была меня увести в небольшую самшитовую рощицу.

Насколько мне известно, тут заповедная зона и людей практически не бывает. Прекрасное уединенное место.

Через пару минут меня скрыли деревья, и я снова осталась наедине с собой. События последних шести месяцев не оставили меня без маленькой фобии.

Я теперь никому не могла поверить. Мне казалось, что за моей спиной снова решают мою судьбу без моего участия. Поэтому мне хотелось выйти наружу, а потом забрать все, что у меня есть, и спрятаться. Ото всех.

Возможно, тогда и воспоминания, и мысли о том, а как бы все могло быть, покинут меня. Покинут, и я смогу идти дальше.

Казалось бы, он погиб, разбился. Но внутри бунтовало решительно все! Словно я ошибаюсь. У меня не было интернета, не было телефона. Старенький ноутбук был оснащен лишь информационной системой, при помощи которой я писала юридические памятки.

Я несколько раз спрашивала Артема, как так вышло, что произошла авария, но он каждый раз отмалчивался. Не говорил он и о смерти Макса и его помощника.

Маша вообще как-то раз заявила, что чувствует, что они живы. Что все будет хорошо. Мне не хватило духу признаться ей в том, что я с ней согласна.

Совершенно иррациональное чувство! Как и все, что произошло с нами за это время.

На тропинке показался силуэт мужчины, и на секунду я нервно вжалась в скамейку, на которой сидела. Но это был всего лишь Артем.

Как только он приблизился, я поняла, что что-то произошло.

– Мирослава Илларионовна, мне нужно с вами поговорить.

Мы так и не перешли грань делового общения. Он не просил, а я и не настаивала. Несмотря ни на что, я была его работой.

– Так говорите. Что произошло?

Он немного помялся, и я заметила в его взгляде что-то новое. Страх? Замешательство?

– Может, лучше зайдем в дом? Не будем говорить здесь. Все-таки прохладно на улице.

Он определенно чего-то боялся. Но мысли о том, что дома сейчас Маша и тетя, меня не вдохновляли. Я не хотела разговора при них, о чем бы он ни был.

– Нет, мы поговорим здесь.

И я похлопала рядом с собой по скамейке. Но Артем не сдвинулся с места. Это напрягло меня еще больше.

– Мирослава Илларионовна, скорее всего, скоро нам придется вернуться в Москву.

Я ждала эту новость. Знала, что рано или поздно это произойдет. Мы все ждали, но в чем проблема? Я лишь вопросительно подняла бровь.

– Дело в том, что нас засекли. Через меня. Я думаю, что это один из кредиторов, но есть шанс, что он настроен не причинять вам вреда.

Артем внимательно смотрел на меня, не отводя взгляд. В моей же голове крутилась лишь одна мысль: «Я не хочу отсюда уезжать!»

– По приезде у меня будет к вам настоятельная просьба, – он на секунду замешкался. – Я не хочу, чтобы вы продолжали общение с Трофимовым.

Глава 5. Мира

– Что ты сказал?

Мой голос задрожал. На секунду, лишь на одну секунду мне показалось, что я ослышалась.

Но мы оба прекрасно понимали, что расслышала я все верно.

Тут я почувствовала, как огромный комок внутри меня распадается на части.

Встала. Лицо обвеяло ветром, и я поняла, что плачу. Он жив! Жив!

От облегчения снова опустилась на скамейку, внутренне благодаря Бога за еще одно чудо в моей жизни…

Хотя стоп. Какого такого Бога? Мокрыми от слез глазами я уставилась на Артема. Как бы он ни строил из себя уверенного и непробиваемого охранника, я видела в глубине его глаз страх. И не зря.

Утерев глаза и нос рукавом, я напряженно спросила его:

– И как же давно ты это знаешь? Его безопасник же тоже живой? С ним все хорошо?

Он молча кивнул и через мгновенье ответил:

– Когда мы покидали город, все было уже известно. Мне надо было перестраховаться, я…

– Перестраховался?

Оказывается, для возвращения Снежной Королевы мне не нужно было так много, как я считала раньше. Внутри все замерзало с мгновенной скоростью, выражаясь через тон, глаза, повадки.

Уверенность Артема таяла на глазах. Но мне было плевать. Семь месяцев! Долбаных семь месяцев мы с Машей лили слезы над тем, чего не было.

– Ты считаешь, что это нормально – скрывать от нас эту информацию? Ты вообще, извини, думал, что ты творишь?

Мой голос начал набирать обороты. Градус бешенства стремительно рос. Я чувствовала, что готова убивать.

– Я заботился о вашей безопасности.

– Какой безопасности?! От кого?! Думаешь, они бы были не в состоянии нас защитить?

Я снова подскочила.

– Нет. Они оказались не в состоянии защитить даже себя. Причем всего лишь от моего отца. От недостойных и грубых методов родом из девяностых. Поэтому я не жалею, что так сделал.

Он вызывающе смотрел на меня, а я кляла свою доверчивость. Снова и снова меня обводят вокруг пальца. Снова и снова я доверяюсь и позволяю делать с моей жизнью все, что приходит им в голову.

Чашка лапши на уши, и вот я уже семь месяцев тыкаю пальцами в древний ноутбук, оторванная от мира.

Я резко направилась к выходу из рощи. С меня довольно.

– Мирослава Илларионовна, стойте! Мира!

Он схватил меня за руку, а я что было мочи залепила ему пощечину.

– Ты же видел меня, видел ее, видел всех нас! Да какое ты имел право молчать? Какая разница, что ты там себе надумал? Ты хоть немного осознаешь, какой опасности подверг меня и Машу? А если бы что-то случилось с…

– Но не случилось же! Я все держал под контролем.

Наконец-то его голос дал слабину. Он взял меня за руку.

– Мира, прости, я не знал, что это так важно.

– Врешь! Все ты знал! Иди к черту!

И я оттолкнула его что было мочи и ураганом унеслась из своего убежища. Теперь эта рощица надолго останется в моей памяти.

В душе друг с другом боролись два чувства: одно требовало возмездия, рвать, метать и крушить все на своем пути, а другое – просто радоваться. Вопить от счастья и пойти расцеловать тетушку и Машу. !

Маша!

Ведомая надеждой, я, насколько позволяли ноги, помчалась к коттеджу. По щекам снова заструились слезы. Я должна ей сказать!

Доводы разума не перебивали острое желание снять с нее этот груз сейчас же. На секунду я задумалась, что она может переволноваться, но по понятным причинам решила – нет, она не простит мне промедления.

До дома я добралась в рекордные сроки и ворвалась внутрь. Из кухни пахнуло запахами. Великолепными, ароматными!

Тут же рот наполнился слюной, а я ощутила вот уже шесть месяцев как забытое чувство голода. Обязательно сегодня от души натрескаюсь пирожков!

Маша дремала, лежа в кресле. Я тихонько присела возле нее и погладила по голове. Девушка сонно разлепила ресницы.

– Машенька, они живы. Олег и Максим живы. Они не разбивались в той аварии.

Мой голос осип, а саму меня потряхивало. Я словно еще раз переживала эту новость.

– Они живы! Понимаешь? Артем нам врал, он не говорил, а они живы! Мы можем вернуться к ним!

Маша хлопала голубыми глазами. Ее непонимающий взгляд метался по моему лицу, постепенно приобретая очертания осознанности.

Когда до нее дошло, глаза распахнулись, губы сложились в удивленное «Оооо…» и во взгляде появилось такое облегчение…

Такое же, какое чувствовала я сама. Она порывисто обняла меня, насколько позволяли наши фигуры.

Сейчас было ничто неважно. Только этот момент бесконечного облегчения и чистой радости. Просто удивительно, как тонко мы с ней чувствовали друг друга.

Хотя о чем это я? Да у нас ней в последнее время все практически зеркально…

Маша отстранилась от меня. У нее слез не было – только упрямая решимость.

– Когда?

Я поняла ее с полуслова. Огляделась вокруг, прикидывая. Мой взгляд наткнулся на бледное лицо тети. Она стояла, опершись о косяк, и молча смотрела мне в лицо.

Знала. Она тоже все это время знала. Перед глазами встала красная пелена. Не отрывая взгляда от Маши, я произнесла:

– Сейчас. Я больше ни на секунду не останусь в этом доме.

Девушка непонимающе смотрела на меня, а потом перевела взгляд на тетю Иру. Ее лицо тоже потемнело:

– Вы? Да как вы могли!

Она подскочила с подозрительной проворностью. Скинула с себя плед, которым была укрыта.

– Да что ж это такое! Я не понимаю вас всех. Что это за бездушие? Что за маразм? Вы же видите нас, – она указала рукой на себя и меня. – Какого черта вы решили, что имеете право молчать!

Тетя поджала губы и выдавила:

– Я всего лишь хотела ее защитить. На нее и тебя, между прочим, ведется охота! Это небезопасно. И верить никому нельзя. Мы с Артемом посоветовались и…

Ее слова перебил мой истеричный смех:

– Да пошли вы все со своей защитой! Обо мне заботятся все кому не лень. И для чего? Для чего вы все оберегаете меня? Для моего счастья и спокойствия? Да?

Я скинула блюдо с недоеденными булочками на пол.

– Я похожа на счастливую и спокойную? Похожа?! До свидания.

И я повернулась в сторону выхода, добавив:

– Маша, будьте готовы с Кириллом через пару часов. Я заберу вас.

Тетя дернулась ко мне:

– Мирочка, ну что ты! Тебе нельзя уходить, нельзя! Ты должна оставаться здесь, в безопасности, да и куда ты пойдешь без денег в этой глуши? Постой же!

Она попыталась схватить меня за руку, но я отдернула ее и вышла из дома. Тетя шла за мной, пытаясь нацепить куртку.

Через десяток метров я не выдержала.

– Отстаньте от меня уже, что вы вцепились как клещ! Я не желаю иметь с вами ничего общего, с вами или еще с кем-то из моей проклятой семейки!

Я толкнула ее, и немолодая женщина покачнулась. Меня это не остановило, я шла дальше. Без денег и документов. Но обе проблемы мы сейчас быстро поправим.

Дойдя до трассы, я устало присела на лавку. Эта прогулка далась мне тяжело, ведь еще ни разу я не уходила от домика так далеко. Апартаменты Маши были значительно ближе, да и идти надо было не в гору, а по дорожке вдоль пляжа.

Но это ничего! Я уверенно поднялась и принялась голосовать.

Благодаря моему внешнему виду, как я и предполагала, первая же машина притормозила. Это была спортивная иномарка, за рулем которой сидела миловидная девушка.

Она взволнованно меня оглядела:

– Девушка, вам помочь? До больницы подбросить?

Я ухмыльнулась. Пора выбираться из этого места.

– Нет, спасибо. Можете меня подвезти до ближайшего отделения «Альфа-банка?»

Она удивленно кивнула, и я села в машину.

Через полчаса я стояла у входа в центральное отделение нужного банка известного прибрежного города. Не медля, я зашла внутрь и направилась прямиком к администратору.

По дороге меня перехватил какой-то менеджер:

– Девушка! Де-ву-шка! Вам надо встать в очередь. Пройдите, пожалуйста…

Конечно, я не была одета соответствующим образом и в почти домашней одежде смотрелась как чокнутая домохозяйка. Но навыки запугивания не утратила.

Я бросила на парня пренебрежительный взгляд. Он поежился и остановился как вкопанный.

– Мирослава Илларионовна Вознесенская. Позовите директора или управляющего банком. Я буду ждать в ВИП-зале. Он же в том направлении?

И я указала в сторону таблички «Работа с корпоративными клиентами».

Парень на секунду завис, потом оглядел меня и поджал губы. Несмотря на явное волнение, он решил настоять на своем. Заикаясь, промямлил:

– Девушка, встаньте в очередь вон там. Талончик возьмите и подождите.

Я тяжело вздохнула и, игнорируя его, прошла дальше. Он что-то лопотал, пытаясь меня остановить. Пару раз даже руки вперед выкидывал, но в последний момент отдергивал. В итоге в кабинет управляющего я вошла с таким вот навязчивым прицепом.

За столом сидела приятного вида женщина, которой я и назвала свои данные, и попросила выдать мне крупную сумму наличными, моментальную карту – после процедуры подтверждения личности, естественно.

В продолжение моего монолога ее глаза округлялись, и я с облегчением поняла, что самых крупных клиентов она знает хотя бы пофамильно.

Поэтому спустя час я уже выходила из банка, снабженная всем необходимым, и садилась в заказанное такси. Надо было быстренько забежать в магазин и купить телефон, а потом уже заказать билеты домой.

Спустя еще полчаса я копалась в поисковике и хотела уже заказать билет на самолет, как поняла, что сделать этого я не могу: во-первых, у нас нет документов, а во-вторых, нас с Машей в самолет уже могут и не пустить…

Расстроенная, я добралась до ближайшего ресторанчика. Пришла мысль кое-кому позвонить. Я набрала номер Юли:

– Да? Супрунова Юлия, заместитель руководителя «ЮридГрупп». Чем могу помочь?

О! А девчонки-то не пропали, судя по всему! По телу разлилось тепло.

– Юля, это Мирослава, я буду в офисе завтра-послезавтра. Приготовь, пожалуйста, всю отчетность за полгода и текущий обзор.

На том конце телефона повисла тишина. Которая сменилась звонким цокотом каблучков.

– Юля? Ты тут? Юля?!

На заднем фоне явно бежали. Я уже стала раздражаться, как услышала щебетание по ту сторону телефона: «Это она, это она!»

Хорошо хоть, радостное. Должно быть, сейчас меня зальет слезами радости коллектива. Но нет. В трубке я услышала не веселый женский щебет:

– Мира, Мира это ты? Мира!

От неожиданности я сбросила вызов. К этому разговору я еще не готова. Совершенно. Поставив телефон в авиарежим, я трясущимися руками заказала себе поесть.

Целый час ковырялась в блюдах с морепродуктами. Страшно-то как. Страшно. Что я ему скажу, что?

Потом был приступ ярости и ревности. Какого черта он делает рядом с Юлей? Совсем охренел?

Потом отрицания. Мы никто друг другу и ничего не должны. Вообще непонятно, нужна ли я ему. Тем более такая…

В итоге я собралась и через ресторанный телефон попросила вызвать мне такси. Сев в машину, я назвала адрес апартаментов Маши – хорошо хоть, знала его.

Доехав до нее, застала девушку в полной боевой готовности: с маленькой сумкой и за руку с малышом. Я улыбнулась:

– А остальные вещи?

– Все необходимое у меня дома. Это все покупал Артем, мне от него ничего не надо.

Я покачала головой:

– Это куплено на мои деньги, и считай это компенсацией, но ты права. Потом как-нибудь заберем. Пока нам надо домой.

Она напряженно смотрела на меня.

– Мир, а как мы доберемся без документов и вот с этим?

Она указала на себя и на меня.

– Я пока не знаю. Возьмем машину в аренду. Доедем потихоньку.

Тут меня отвлек стук в дверь. Я с раздражением подумала, что это, скорее всего, Артем. Меньше всего на свете я горела желанием видеть его и общаться. Пошел он к черту! Я справлюсь сама.

Я рывком открыла дверь и крикнула:

– Мне не нужна твоя помощь, катись к черту, ты…

Я оборвалась на полуслове. Потому что за дверью стоял не Артем.

– А я-то ожидал более теплого приема за семь месяцев разлуки.

Максим скользнул по моему лицу жадным взглядом, а потом его взгляд спустился ниже:

– Что за черт?

Глава 6. Макс

Герман не соврал мне. Ему действительно не составило труда найти этого Артема.

Уже через пару дней он позвонил мне и попросил подъехать. Я начал спешно собираться.

Олег как раз только пришел ко мне с новыми данными на Филатова. Вроде он начал выходить на след денег.

Теперь, когда Гера снял все ограничения, работа пошла куда продуктивнее. Не вызывало у меня восторга только одно – человек, с которым приходилось сотрудничать по настоянию Освальда.

Как только Олег с довольным лицом зашел в кабинет, я встал.

– Поехали, Освальд сказал, что нашел его!

Лицо друга озарил луч надежды. Должно быть, я тоже выглядел как влюбленный идиот.

– Ты думаешь, девочки с ним?

– Не знаю, но я надеюсь, что он нас к ним выведет. Иначе я найду его и выпотрошу.

Я говорил тихо, но в каждом моем слове была угроза. Убью. Убью любого, кто посмеет встать между нами.

Телефон снова зазвонил. Я посмотрел на экран. Герман. В трубке послышался его властный голос:

– Ты же в офисе? Хотя да, в офисе. В общем, я не знаю, насколько это хорошо, но этот сученыш понял, что я на него вышел. Буду у тебя через минут двадцать. Олег вроде тоже в твою сторону двигался. Ждите.

И он отключился. Я начинал волноваться. Если этот тип снова от нас уйдет… Тогда он сможет перепрятать их! Надо ехать туда.

Олег, заметив мое замешательство, спросил:

– Что там? Что случилось? Он нашел их?

Надежда в его голосе напрягала. Надо стараться держать голову холодной. Никаких сантиментов!

– Олег, возьми себя в руки! Он сейчас приедет сюда. Возникли какие-то сложности. Артем его засек.

Друг раздраженно кинул папку с документами на стол, я убрал ее в новенький сейф, специально для таких документов предназначенный.

Потом спокойно сел и заказал еды из своего нового любимого ресторанчика. Не стоит обсуждать проблемы на голодный желудок.

Ровно через двадцать минут, не стучась, в кабинет влетел Герман.

– Вот хорек! Понатыкал везде сигнализации. Я, как только загрузил доступ к его перемещениям, сразу попался. Как щенок попался, представляете?

Он плюхнулся в кресло и застонал от обиды.

– Талантливый! Надо его еще натаскать и себе забирать, мне такие нравятся.

Он потянулся за чашкой кофе, которую перед ним поставила новая секретарша. Мы же удивленно смотрели на него.

– Ты еще работу ему предложи!

Олег был полон скепсиса, да и я как-то не оценил его желание. Сначала выслеживать, прижимать, а потом – амнистия?

– Гера, ты ничего там не попутал? Ты ему еще соцпакет собери, исходя из имеющихся талантов.

Он ни капли не смутился от моих слов. Напротив, вскинул удивленно брови.

– Ой, да ладно! Макс, ваша история закончится, а хорошие кадры останутся.

Я лишь скрипнул зубами. При всех талантах Артема он мне не нравился. Было в нем что-то чуждое мне. Что добела раскаляло за секунды.

Я вздохнул.

– Давай ближе к делу! Что там с его перемещениями? Удалось засечь адреса?

– Ой, нет, он тут же обрубил меня. Теперь сидим и ждем.

Я смотрел на него со смесью раздражения и любопытства. Олег не выдержал первым:

– Чего ждем, Гера? – он глянул на часы. – Ты его выследил для того, чтобы отпустить, что ли? Я ни хрена не понимаю!

Освальд раздраженно повел плечами:

– Вот поэтому, Олежек, ты и топчешься на месте! Потому что ни хрена не понимаешь в людях. Психологию учи, реакции там поведенческие. Артем сам выведет нас на ваших дам.

– Это как? – теперь уже было интересно мне.

Слабо верилось, что человек, который шесть месяцев прятался от всего мира, за пару часов возьмет и все сольет. Но Герман был другого мнения:

– Дети мои, – он театрально раскинул руки, – Артем воспитан в духе фильма «Телохранитель» с Уитни Хьюстон. Он словил эффект своего «объекта». Он даже увел ее от собственного папочки в ущерб его интересам, на секундочку.

Герман звучно отхлебнул кофе и поморщился. Но тут на стол молча поставили еду, и его глаза загорелись.

– И теперь будет играть в самого лучшего в мире безопасника. А для этого сообщит объекту о том, что все пропало. Наверняка при этом он где-нибудь да накосячил. Он же такой же зеленый, как и наш милый друг. Да, Олежек?

Он весело стрельнул глазами в моего безопасника. А я задумался. Сомневаюсь, что все именно так, иначе смысл Мире слушаться его во всем… Или она все же…

– Прием! Макс, не выключайся. Я тут прекрасную теорию загоняю, а ты себе расчлененку уже представляешь. Хватит уже, скоро воссоединишься со своей пассией, и будет тебе счастье.

Герман запустил руку прямо в салат и начал таскать оттуда креветки. Смотрелось это сюрреалистично.

Олег уже начинал закипать. Он прекрасно знал свои косяки, но все же… Терпеть подколки со стороны Освальда он явно не желал.

– Герман, ты бы прекращал! Давай уже начнем действовать, потому…

Олег не успел договорить, как дверь в мой кабинет резко распахнулась и в него влетела Юлия, тыча пальцем в трубку:

– Это она, это она!

Ее радостный голос разнесся по кабинету, и все присутствующие уставились на девушку. Она немного засмущалась.

Я же вырвал телефон из ее рук. Поднес к уху. На том конце провода была тишина, но я кожей ощущал, что там стоит моя девочка.

– Мира, Мира это ты? Мира!

Я кричал в трубку, словно хотел достучаться до нее через тысячи километров. Секунда, и она сбросила. Трусиха! И что это вообще значит?

Я смотрел на телефон в руке. Набрал ее номер. Абонент вне зоны действия сети. И снова. И снова.

После третьего раза телефон из моих рук выдернул Герман и подключил к уже развернутому ноутбуку. Он шарил пальцами по клавиатуре, бубня себе что-то под нос.

Юля стояла отстраненно в сторонке.

– Что она тебе сказала?

Мой голос даже мне самому показался страшным. Девушка вздрогнула.

– Ну, она… В общем, она сказала ждать ее. Что скоро приедет. Она же приедет? Да, Максим Сергеевич? И Артем с ней тоже? Они же вместе там?

В ее голосе звучало столько надежды с нотками ревности, что я невольно глянул на шатенку. Ох, девочка, и ты туда же.

– Посмотрим. Спасибо, что сразу пришла, возвращайся на свое рабочее место.

Она поджала губы, явно намереваясь сопротивляться:

– А телефон?

При этих слова робот по имени Герман зашевелился, отсоединил мобильный и кинул телефон в ее сторону. От неожиданности Юля его поймала. Комментариев не последовало, и Олег вытолкал девушку за пределы кабинета.

Минут пять мы сидели в гробовой тишине, нарушаемой лишь клацаньем пальцев по клавиатуре.

– Ну вот! Потрясающе! Как я и говорил. Пошли, мальчики. Паспорта с собой?

И Герман резво принялся упаковывать технику обратно.

– Куда мы? – Олег тут же подорвался, попутно проверяя необходимое.

– Как куда? За вашими дамами. Пока мобильный с Мирославой, мы можем с точностью до ста метров отследить ее положение. Билеты на самолет заказаны, вылет через сорок минут, так что звоним в аэропорт, чтобы нас немного подождали. Рейс сто двадцать пять.

И вот я уже сижу в машине, звоня своему знакомому из Внуково. Он заверяет меня, что рейс и так задерживается, поэтому причин для паники нет.

Ну, нет так нет. Это у него все понятно, а вот у меня внутри хаос. Герман раздавал указания направо и налево, Олег не вылезал из телефона, постоянно переговариваясь с ним.

В моей же голове крутилось столько мыслей! Почему она бросила трубку? Значит ли это, что для нее прошедшие семь месяцев – ничто?

Я начинал заводиться. Да что за черт! Не было никогда влюбленности, не стоило и начинать!

Я, значит, тут семь месяцев онанирую в ванне, а она трубку бросает! Вот как увижу – на плечо и в пещеру. Она у меня неделю из номера не выйдет. И потом еще неделю ходить не сможет!

И все же на задворках разума маленький червячок сомнения точил мои нервы. А если она не захочет возвращаться?

А если вся эта история – просто мое воображение? И как теперь уберечь ее от всех этих проблем, спровоцированных ее крестным и бывшим мужем?

Машина резко затормозила у аэропорта, и мы резким шагом направились внутрь. Герман уверенно вел сразу на посадку. К слову, она уже была окончена и ждали только нас.

Протиснувшись в салон лоукостера, я поймал на себе десятка три недовольных взглядов. М-да. Это тебе не бизнес-класс.

Вокруг меня сидели люди, одетые достаточно легко. Я обратил внимание, что в верхней зимней одежде едва ли не одни мы. Вопреки замечаниям бортпроводника, Герман уже разложился с оборудованием, втиснувшись между двумя бабушками.

Вообще, самолет был битком. Бабульки вопили, что из-за включенной техники мы теперь разобьемся, и порывались обрубить Освальду питание.

Он бросал на меня раздраженно-обреченные взгляды:

– Макс, уйми старушек, а не то сам за своей барышней будешь следить.

Я, как мог, принялся доказывать женщинам, что все хорошо. В другом конце салона Олег уже ругался с прокатом авто и требовал нам два автомобиля, в одном из которых должно быть детское кресло, к парадному входу аэропорта.

Тем временем я понял, что даже не знаю, куда мы летим. Эту проблему тут же решил пилот корабля, сообщивший, что через два с половиной часа мы приземлимся в Сочи.

Далеко же тебя занесло, моя девочка. Еду забирать тебя домой.

Через полчаса бабульки устали, Олег откинулся на спинку кресла, прикрыв глаза. И лишь Герман продолжал бегать пальцами по клавишам ноутбука со скоростью звука.

– А она у тебя молодец. Шустрая, – он задумчиво почесал себе нос.

Из-за штор на него косились симпатичные бортпроводницы. Они шушукались и переговаривались.

Должно быть, троица представительных высоких мужчин вызывала у них интерес. Освальд проследил за моим взглядом.

– Эх, не надо было бы мне отслеживать твою принцессу, заглянул бы к ним в подсобку, – он лихо подмигнул тут же покрасневшим девушкам.

– Смотри, – он развернул экран ко мне лицом, – вот это твоя Мирослава, правда, со спины только и в ужасном качестве, но в банке камеры просто жуткие.

Я всмотрелся в спину худенькой девушки. У нее были длинные волнистые каштановые волосы. Минуту я рассматривал ее, прежде чем признать: да, это моя девочка.

– А что она делала в банке?

Герман хмыкнул.

– Это было до того, как она купила телефон. Отследил по такси. Она сняла себе денег и сделала карточку. Теперь пытается найти способ уехать со своей подружкой в Москву.

Он нахмурился.

– Нам надо их перехватить и забрать. Не нравится мне информационный фон вокруг. Это может быть кто угодно – хоть Артем, хоть ее папаша. А может быть, и крестный с другом.

Я кивнул. Сзади подошел Олег. На его лице играла улыбка.

– Добегались, наконец-то. Что, теперь на плечо – и в пещеру? – друг подмигнул мне.

Я улыбнулся в ответ.

– Что-то типа того, но боюсь, что моя строптивица упрется руками и ногами на входе. А потом еще попытается меня покусать.

Олег понимающе хмыкнул. Вместе мы рассматривали видео, где спина Миры скрывается за дверью управляющего банка. Ее походка показалась мне какой-то странной. Надеюсь, с ней все хорошо.

Ровно через два с половиной часа полета мы приземлились в аэропорту, и теперь уже Герман выводил нас сквозь очереди. Для тех бабулек я, наверное, навсегда остался «иродом поганым».

Но чем ближе была долгожданная встреча, тем больше я замыкался в себе. Олег также стал серьезнее некуда. Мы молча сели в две разные машины.

Герман ехал со мной и направлял. Примерно часа через полтора мы по проселочной дороге заехали в лес. Живописное место, спокойное.

Если Мира провела все время здесь, странно, что она выглядит такой похудевшей и уставшей. Я начинал волноваться. Странное ощущение не покидало меня.

Еще пару месяцев таких гонок – и смело можно будет идти на битву экстрасенсов со своими «предчувствиями».

В конце концов мы подъехали к небольшому домику на несколько квартир. Апартаменты утопали в зелени. На детской площадке играли дети. За домом был слышен морской прибой.

Я вдохнул соленый воздух и успокоился. Навстречу нам выехало пустое такси.

– Пойдем, – Герман повел меня к центральному подъезду. – Должно быть, она как раз недавно приехала.

Он еще раз сверился с данными на телефоне. Набрал код входной двери.

– Второй этаж, апартаменты 13Б. Если вдруг нет, то постучись во все подряд. Я тут постою.

Мы с Олегом переглянулись, и я зашел внутрь. Поднявшись по лестнице, постучал в указанную дверь. За ней послышалась возня.

Дверь распахнулась, и я услышал:

– Мне не нужна твоя помощь, катись к черту, ты…

Мира смотрела на меня широко распахнутыми глазами. В этот момент все люди вокруг перестали существовать. Моя девочка. Я произнес:

– А я-то ожидал более теплого приема за семь месяцев разлуки.

Мои глаза стали жадно изучать ее тело. В просторной одежде было заметно, что она очень сильно похудела. Тонкие руки, буквально тощие запястья. Мира дернулась, и я в замешательстве уставился на то, на что не сразу обратил внимание.

Ее руки автоматически метнулись вниз, прикрывая выступающий живот.