Эхо ужаса бесплатное чтение

Глава 1

Это был обычный рабочий день в небольшом посёлке лесозаготовителей, затерявшемся в глубинах бескрайних просторов Сибири. На сотни километров тянулись во все стороны от него таёжные леса, прячущие в своих чащах непроходимые болота, горные хребты и перевалы, мелкие речушки и полноводные реки, – величественная, суровая и вместе с тем прекрасная своей девственной нетронутостью природа. Тайга – самый большой лес на нашей планете. Царство хвойных деревьев: сосен, пихт, кедров, елей, дающих под своими кронами приют всевозможным кустарникам. Тайга – целительница, врачующая недуги, и не только телесные: считается, что она способна избавить от многих физических и духовных болезней, если верить в её чудодейственную силу и энергетику. Местные легенды гласят, что именно здесь находится душа самой природы, живёт её хозяин, который оберегает её и защищает от всех, кто пришёл навредить… Впрочем, рассказать о тайге так, чтобы передать вызываемые ею чувства, наверное, невозможно – нужно приехать сюда, испытать самому её силу, её не нуждающуюся в доказательствах и объяснениях гармонию…

Прошло всего семь лет, как окончилась война, которой суждено было остаться на страницах учебников Великой Отечественной. Государственные чиновники в больших и малых кабинетах создавали грандиозные планы по скорейшему восстановлению разрушенных городов, развитию заводов, сельскохозяйственных предприятий. На всё это требовался лес.

Савелий Геннадьевич Комаров был начальником в небольшом посёлке с необычным названием Радужный, где жили и работали лесозаготовители. Это было несколько семей рабочих, приехавших на заработки, чтобы обеспечить лучшее будущее для своих жён и детей, и администрация во главе с самим Савелием Геннадьевичем. Этот худощавый, невысокого роста, с родинкой на правом виске человек считался очень важной персоной не только в поселении, но и далеко за его пределами. Он имел личное знакомство с товарищем Сталиным, прошёл две войны и вот буквально за несколько дней до победы получил контузию и тяжёлое ранение в ногу. Врачи долго боролись за неё, но спасти удалось только до колена… Благодаря связям и заслугам перед Отечеством Савелий Геннадьевич получил хороший протез и работу в Сибирском округе в должности главы поселения. Правительство обеспечило его отдельным двухэтажным домом, довольно высокой по тем временам зарплатой. Правда, радовать этими благами Савелию Геннадьевичу было некого: жена и дочь трагически погибли за несколько дней до поднятия флага над рейхстагом.

Это стало для него огромным ударом, но он сумел взять себя в руки после похорон и решил усыновить оставшегося сиротой мальчика Лёшу. Его родители погибли от рук фашистских захватчиков ещё в начале 1942 года. На тот момент мальчику было всего 4 года…

Когда война закончилась, Савелия Геннадьевича отправили в Сибирь в посёлок Радужный, и, договорившись с руководством, он взял с собой и Лёшу. Спустя несколько месяцев туда приехали ещё несколько семей рабочих, и теперь общее количество поселенцев превысило два десятка человек.

Лёша рос активным мальчиком, во всём помогал своему приёмному отцу. Отец – так он и называл Савелия Геннадьевича. А Савелий Геннадьевич, заменив мальчишке и отца, и мать, учил его всему, что, по его представлениям, пригодится в жизни, и старался всячески оберегать – как только мог.

Но месяц назад, ранним утром обычного дня, Лёша бесследно пропал. Он, как обычно, пошёл к небольшой местной речке на рыбалку, а на обратной дороге, тоже как обычно, должен был собрать немного грибов и ягод и вернуться домой.

Ко времени своего обычного возвращения с рыбалки Лёша дома не появился. Савелий Геннадьевич сначала не придал этому значения: увлёкся мальчишка или рыбалкой, или грибами-ягодами. Однако прошло много часов, но Лёша так и не пришёл. Савелий Геннадьевич, холодея от страшных предположений, стал собирать на поиски мальчика отряд добровольцев из числа поселенцев. Люди откликнулись, отряд собрался быстро, приступили к поискам незамедлительно, но они, продолжаясь почти неделю, так и не дали никаких результатов. Лёша словно растворился среди бескрайней тайги и исчез.

Савелий Геннадьевич очень сильно переживал из-за случившегося, винил себя в том, что не смог уберечь своего приёмного сына. Первое время пытался залить горе спиртным и, наверное, спился бы, если бы не друзья. Лишь благодаря им и в первую очередь местному егерю Хайрулу, который давно жил в этих местах и прекрасно, как свои пять пальцев, знал местность, Савелий Геннадьевич всё же снова сумел взять себя в руки и продолжать жить дальше. Его жизнь была нужна доверившимся ему рабочим и стране, с таким трудом встающей из военных руин, – так думал он про себя, каждое утро собирая волю в кулак, чтобы идти, начинать новый рабочий день.

Каждый месяц от него требовали отчёт о происходящем внутри посёлка и результатах работ по лесозаготовкам. Планку выработки каждый раз устанавливали разную, но, в основном, высокую, поскольку в Радужном у рабочих всегда были высокие показатели.

В этот вторник у Савелия Геннадьевича выдался трудный рабочий день, и после работы он решил пойти на ту самую речку, куда любил ходить когда-то вместе с Лёшей: ему было дорого всё, что хоть как-то напоминало о сыне.

Савелий Геннадьевич вышел на дорожку, огибавшую последнее поселковое строение и убегающую в лес. В конце осени в тайге особенно красиво: природа словно снова возрождается и начинает оживать. Осень-искусница не жалеет красок своей богатой палитры, расцвечивая лес. Особенно красиво выглядят небольшие вечнозелёные кустарники и особая порода кедровых, которую можно встретить исключительно только в этих местах – Савелий Геннадьевич невольно залюбовался их полновесной зеленью, без всяких оттенков, ставшей особенно заметной на фоне разноцветного осеннего леса. Вершины и склоны сопок, все в пышных волнах осеннего разноцветья деревьев, придавали особый, сибирский, колорит великолепному пейзажу.

Пройдя по тропинке немного дальше обычного, Савелий Геннадьевич вышел к речке, снял с плеча ружьё, без которого ни один сибиряк не ступит в тайгу, и поставил его неподалёку, возле небольшой сосны, а сам присел на кем-то когда-то приготовленный пенёк и стал готовить снасти. Руки привычно делали знакомое дело и понемногу стала успокаиваться душа. Закинув удочку, Савелий Геннадьевич стал ждать поклёвки, прислушиваясь к пению птиц и шелесту листьев, отзывающихся на едва ощутимые порывы пока ещё тёплого ветра.

– Какая же тут красота! – сказал он сам себе. – Да, тот, кто ищет уединения с природой, непременно найдёт его тут. И на душе станет тихо и спокойно. Словно сам Бог создал эти места для тех, кто измаялся душой, кто устал от городской суеты и предпочитает покой и свободу.

Вдруг птицы замолчали, и лишь лёгкий шелест ветра слышался со стороны кустов, росших на берегу. Всё замерло как по мановению волшебной палочки. «Нехорошо», – подумал Савелий Геннадьевич: его это насторожило, и он, аккуратно положив удочку на землю, повернулся лицом к деревьям и стал правой рукой нащупывать ружьё, не отрывая взгляда от деревьев перед собой. В тот же миг раздались какие-то непривычные уху, посторонние шорох и свист, откуда-то неприятно запахло гнилью. Савелию Геннадьевичу удалось нащупать ружьё, и он, ощутив в руке холодную тяжесть ствола, уже потянул его к себе, как вдруг почувствовал сильную резкую боль, а в следующее мгновение раздался всплеск воды, в которую упала оторванная по самый локоть рука Савелия Геннадьевича вместе с зажатым в ладони ружьём. Кровь, фонтаном хлынувшая из раны, в один миг залила траву и цветы вокруг Савелия Геннадьевича. Он вскрикнул от боли и ужаса, не узнав своего в мгновение одичавшего голоса, вскочил с пенька и, падая, бросился к тропе, ведущей к посёлку, но тут же в его грудь вонзились острые, загнутые на концах когти и распороли его тело. А в следующий миг открытая зловонная пасть с множеством зубов вцепилась ему прямо в лицо.

Ещё некоторое время тишина на реке нарушалась странными взвизгиваниями, криками и ещё какими-то странными звуками, а потом снова всё стихло. Лишь чьи-то огромные ноздри с шумом втягивали воздух, словно пытались уловить запах дыма, доносившийся со стороны человеческого жилья. Вдруг раздался пронзительный визг, и несколько непонятных силуэтов, едва различимых среди кустарников и деревьев, ринулись в направлении посёлка.

Глава 2

– Мне, пожалуйста, чай с лимоном и ложечкой мёда, – осипшим голосом попросил лейтенант Сотников, цепким взглядом окинув последних посетителей небольшой кафешки.

Небольшая и уютная, она располагалась неподалёку от его дома. Обычно, особенно по выходным, в ней было много посетителей. Несмотря на небольшой размер, меню здесь было весьма разнообразным и можно было как просто попить чая или кофе с чем-нибудь кондитерским, так и плотно пообедать. Горячие и холодные блюда по весьма умеренным ценам привлекали желающих вкусно перекусить.

– Пару минут подождите, пожалуйста, товарищ лейтенант, – кокетливо поправив фартучек, ответила официантка, приблизившись к стойке: ей явно приглянулся этот хорошо сложенный, высокий молодой брюнет.

А Сотников и, правда, был весьма симпатичным молодым человеком, однако сам он думал об этом меньше всего. В восемнадцать лет, как и многие его сверстники, он ушёл добровольцем на фронт. Прошёл всю войну, был дважды награждён орденом Славы. Храбрый, умный, сообразительный, он обладал врождёнными лидерскими качествами, позволявшими ему легко управлять людьми и вести за собой даже тех, кто был намного его старше. Служа в полковой разведке, он неоднократно спасал раненых и контуженых солдат, которых находил на месте недавнего боя, возвращаясь с задания. Так он и познакомился с Максимом, которого обнаружил под деревней Орловка – он до сих пор помнил это название, потому что рядом с указателем нашёл истекающего кровью бойца. Наскоро перевязав его своим индивидуальным пакетом – немецкая артиллерия так дубасила по нашим позициям, что было не поднять головы – Сотников потащил его в медпункт. По дороге и его самого задело осколком снаряда – получил сквозное ранение в ногу. Сотникову оно казалось пустяковым – подумаешь, кусок железа прошёл через икроножную мышцу и застрял в голенище сапога с внутренней стороны. Но в медсанбате думали иначе и оставили его до утра. Вот вечером, когда Максим пришёл в себя, они и познакомились, потому что оказались на соседних кроватях.

– Владимир, – весело представился Сотников, когда Максим открыл глаза после многочасового беспамятства. Неожиданно для Сотникова, Максим его вспомнил, как вспомнил и обстоятельства их первого знакомства.

– Это ты… Там, у Орловки… Спасибо… Я думал, что мне кранты…– по щеке Максима скатилась слезинка, от которой на подушке осталось сырое тёмное пятнышко. – Спасибо, брат…

После госпиталя Максим и Володя попали в одно подразделение, а потом, когда закончилась война, оба поступили в распоряжение ставки командования, а позже были зачислены в специальный разведывательный отряд при Министерстве внутренних дел, задачей которого было обнаружение и обезвреживание особо опасных преступников, рецидивистов и агентов иностранных разведок.

Сотников нравился женщинам, многие из них тайно мечтали выйти за него замуж. Но, как ни странно, в свои двадцать девять лет молодой лейтенант пока не думал обзаводиться девушкой, а уж тем более жениться. Для него первостепенной задачей сейчас была его служба в секретном отделе Министерства. Максим, как обычно, был его правой рукой и активно помогал в любых делах, которые им поручало руководство.

В этот осенний вечер Владимир ушёл с работы поздно и по пути домой решил заглянуть в ближайшее к дому кафе, чтобы выпить чашечку чая с лимоном, так как дома его никто не ждал…

– Ваш заказ готов, – тихонько сказала молоденькая официантка, поставив на столик белую горячую чашку, внутри которой жёлтым душистым островом плавал среди чая лимонный кружок.

– Большое спасибо, – неприветливо пробурчал Сотников, просканировав девушку своим всё замечающим взглядом: ему показалось немного странным, что такая молодая девушка хорошо разбирается в воинских званиях.

– Вы чем-то обеспокоены? – не смутившись, продолжила она вести разговор. Может быть, я могу Вам чем-то помочь?

– Нет, со мной всё в порядке, – не сразу ответил Владимир. – Всё хорошо! Я просто немного устал сегодня от работы. Такое бывает, не обращайте внимания.

Владимир ещё раз осмотрел кафе: его действительно что-то беспокоило, что-то казалось ему странным в этом кафе, но что, он не мог понять. За дальним столиком у окна сидела молодая пара, они разговаривали о чём-то своём, ни на кого не обращая внимания, за стойкой справа от него стоял полноватый мужчина лет сорока пяти, с большими и густыми усами. Он тихонько попивал кофе и слушал приёмник. Остальные столики были свободными – их было штук шесть, не более. Часы, висевшие над барным шкафом, показывали половина одиннадцатого.

– Мне уже пора. Спасибо за вкусный чай. Вот оплата. Сдачи не нужно, – Сотников ещё раз окинул быстрым взглядом кафешку, взял свой видавший виды портфель и направился в сторону выхода.

– И вам спасибо за всё, – произнесла девушка-официантка более уверенным голосом, провожая молодого человека взглядом, в котором читалось нескрываемое восхищение.

Сотников заметил это, но тихонько закрыл дверь кафешки и направился в сторону своего дома.

– Нынче будет холодная зима, – подумал он про себя, не спеша поворачивая к себе во двор.

Дойдя до подъезда Владимир, взглянул на луну, которая ярко светила на безоблачном небе, усыпанном звёздами.

– Сегодня ещё и полнолуние, – подумал он про себя, – может, ещё и поэтому мне так нездоровится.

Открыв двери своей парадной, он вошёл в подъезд, поднялся на второй этаж, на котором располагалась его квартира, открыл дверь и включил ночник в тамбуре. Закрыв за собой входную дверь, Сотников снял своё коричневое пальто, повесил его на вешалку, а затем и ботинки, с удовольствием освобождая уставшие ноги, одна из которых назойливо ныла, напоминая о ранении под той самой Орловкой. Владимир направился в большую комнату, где стоял красивый небольшой диван с мягкой тканевой обивкой, по всей видимости, сделанный из благородных пород дерева – так хотелось думать его обладателю. Рядом с ним располагался большой круглый стол – роскошный предмет из дорогого мебельного гарнитура. На нём стояли телефон, фарфоровая ваза, расписанная в восточном стиле и чашка с недопитым с утра кофе. Два обычных стула идеально дополняли этот интерьер. Около окна располагался небольшой буфет с разной посудой и фотографиями и маленький, серого оттенка, комод.

Строго по центру потолка висела скромная хрустальная люстра, а на обеих стенках располагались красивые декоративные ночники. Противоположенную стену его квартиры украшала картина, написанная акварелью. На ней была изображена небольшая поляна с цветами и маленькими кустиками земляники, в центре которой сидела босоногая девушка в голубом платье и беленькой шляпке, собиравшая в корзинку ягоды с земляничных веточек, собранных в букет.

Аккуратно положив на стул свой портфель, Владимир приподнял плед, лёг на диван, закутался в пушистое и сразу согревшее его полотно пледа, отвернулся к стенке и стал пытаться заснуть. Но тут вдруг зазвонил телефон.

– Лейтенант Сотников у телефона, – быстро взяв трубку, произнёс он, подавляя зевоту.

– Генерал-майор Арбузов на проводе, – раздалось в ответ с другой стороны провода. – Для тебя есть особо важное задание, лейтенант, -продолжал говорить в трубку телефона грубоватый голос. – Послезавтра к утру ты должен собрать своих лучших ребят и полететь в особое место, которое находится в Сибирской тайге. Там Вашу группу встретит человек и поможет добраться до нужной точки.

– Слушаюсь, товарищ генерал, – ответил Сотников. – Утром я сообщу своим ребятам все новости, что Вы передали.

– Нет, Сотников! Нет! Ты сейчас же должен обзвонить своих людей, кому доверяешь больше всех, и в шесть утра я буду ждать тебя в своём кабинете! Конец связи!

– Приказ понял! Будет всё сделано, как Вы и просили, – глядя на картину и не видя её, ответил Владимир, догадавшись по тону начальника, что его и ребят ждёт серьёзное задание.

– Ну, вот и славно, Владимир, я в тебе не сомневался.

На другом конце провода раздался долгий гудок. Сотников повесил трубку, допил оставшийся в стакане кофе, взял свой портфель и, достав из него свою записную книжку, начал обзванивать товарищей, не раз проверенных в опасных и трудных делах.

Глава 3

В посёлке все уже начинали готовиться ко сну, наступала ночь. В это время года вечера холодные, и на улицу не тянуло даже молодёжь. Спать ложились рано: с рассветом нужно было вставать на работу. То, что Савелий Геннадьевич так и не вернулся с рыбалки, никто и не заметил: кто-то не знал, что он пошёл на речку, а кто-то подумал, что он уже пришёл и лёг спать. В домах один за другим погасали неяркие огоньки керосиновых ламп, и, когда погасла последняя, посёлок скрылся в густой, почти осязаемой темноте: ни огонька, ни шороха, ни звука…

Вдруг тишина взорвалась тревожным лаем собак – в таёжном посёлке их было много, они охраняли его от дикого зверя и лихих людей. Сначала пара собак, поддерживая друг друга, залились захлёбывающимся испуганным лаем, и тут же к ним присоединились остальные. В домах стали зажигаться лампы, по окнам заметались силуэты людей. В некоторых домах задвигались занавески: люди пытались, вглядываясь в темноту, понять причину собачьего переполоха.

Спустя несколько минут к лаю собак добавились шорохи, посвистывания и непонятное бурчание. Стало понятно, что собаки подняли лай неспроста: что-то таинственное и явно зловещее нарушило покой преданных людям животных. Внезапно одна из собак так пронзительно взвизгнула, что всех, кто слышал, бросило в дрожь.

– Чёрт возьми, этих несносных животных, – бурчал один из проснувшихся лесников, дом которого располагался ближе всего к вольерам, где и находились собаки. Он нехотя сел на кровать, нашарил ногами в темноте свои валенки, стоявшие под кроватью, опустил в них ноги и встал.

– Пойду, проверю, что там происходит, – сказал он жене, надевая прямо на нижнее бельё ватник, с вечера положенный возле тёплой печки. И так, в армейских бязевых кальсонах с выбившимся из валенок завязками и такой же рубахе, белевшей в темноте из-под ватника, направился к выходу. На пороге остановился и, поколебавшись, сказал, обернувшись к обеспокоенной жене:

– Ты это… Закройся сейчас, и ни в коем случае не выходите из дома, пока я не приду.

– Мамочка, что случилось? – хрипловатым спросонья голосом сказала проснувшаяся от шума маленькая девочка.

– Всё хорошо, моя малышка, – ответила мать. – Спи, папа сейчас вернётся.

– Мне страшно, мамуленька, – продолжала жаловаться девочка. – А куда пошёл папа?

– Спи, спи, Оленька, папа пошёл проверить, почему разлаялись собаки, сейчас он придёт, и мы будем спать дальше. На тебе твоего плюшевого зайку, обними его покрепче и засыпай.

– Мамочка, можно мы с зайкой ляжем с тобой? Мне, правда, очень страшно!

– Хорошо, ложись ко мне на кровать, я сейчас приду, только дождусь папу и всё.

Собаки не только не переставали лаять, но, кажется, волновались ещё больше, оглашая окрестности беспорядочным яростным лаем, сливающимся в тревожный, заставляющий всех прислушиваться собачий хор.

– Где же этот фонарь? – продолжал разговаривать вслух лесник, вышедший проверить, что случилось. – Ладно, обойдусь без него: тут всё равно рядом их вольеры. Наверное, это волки их так напугали.

Электричества в посёлке не было уже вторую неделю: сломался дизель, и местный электрик никак не мог его починить. Без фонаря, в кромешной тьме, в прямом смысле на ощупь пробирался лесник к вольерам, перебирая руками внутренние перекладины высокого соснового забора, ограждающего посёлок. Захлёбывающийся лай, переходящий в яростное хрипение рвущихся собак всё усиливался, достигая немыслимых тональностей. И к нему добавились ещё какие-то странные звуки, похожие одновременно и на посвистывания, и на скрежетания.

– Дьявол, что за чертовщина тут происходит? – выругался вполголоса лесник. – Не медведь ли ломает забор?

Подойдя ближе к вольерам, он споткнулся обо что-то мягкое и упал, попав руками в тёплую липкую жижу. Приглядевшись, он понял, что бесформенные кучи в липком снежном месиве – это разорванные на несколько частей тела собак. Наклонившись над одной из таких куч, он ужаснулся тому, насколько было обезображено животное: просто кровавые куски и только по шерсти можно было догадаться, что это была собака. Кто мог устроить такое зверство – у лесника не было даже предположений. Лужи крови были повсюду, в одну из таких он как раз и наступил, а потом, когда споткнулся, упал руками.

Неожиданно прекратились все звуки, и на мгновение наступила тишина. Однако уже через несколько секунд раздался страшный визг, шорохи стали усиливаться и в воздухе почувствовался резкий неприятный запах. Определить происхождение звуков, а также их источник было просто невозможно: они доносились абсолютно из разных уголков посёлка, но без света, в полуночной тьме, толком нельзя было понять, откуда именно и кто их издаёт.

Мужчина почувствовал прилив неизъяснимого, леденящего душу ужаса и, схватившись за перекладину забора, шагнул в сторону дома. Вдруг он неожиданно почувствовал, что что-то сверху капает ему на голову – две или три крупные капли шлёпнулись на шапку и скатились на воротник. В то же мгновение его окутало облако тлетворного запаха.

– Господи боже, что это за вонь? – невольно вскричал он, проведя рукой по голове и брезгливо стряхивая с рук зловонные капли. Глянув вверх, поселенец увидел нечто ужасное. На него сверху, раскрыв пасть, смотрело неведомое существо размером с крупного волка. Оно сидело неподвижно на своих задних лапах с огромными когтями, передними же лапами держалось за ветки дерева.

Лесник отпрянул назад, но существо прыгнуло на него сверху и вцепилось прямо в лицо. Душераздирающий крик разнёсся по посёлку. Кровь брызнула из-под острых, как лезвия, зубов. Собрав все силы, умноженные адреналином, лесник попытался оторвать от себя мерзкое существо, повисшее на нём. Однако почувствовал режущую боль в ноге, в которую вцепилась вторая тварь, выползшая из-за вольера. Уже падая, остатками угасающего сознания он отметил ещё одну страшную морду, выползающую из-за кустов.

– Мамочка, что это за крики? Мне очень страшно! Где папа? – вскочив с кровати, спросила у матери маленькая девочка.

– Я не знаю, моя дорогая! Сейчас папа вернётся, иди обратно в кроватку – едва ворочая пересохшим от страха языком, проговорила мать. Казалось, её сердце вот-вот выскочит из груди. Она не понимала, что происходит там, за дверями их дома, но интуитивно чувствовала, что происходит ужасное и муж не вернётся….

На улице наступила мёртвая тишина: не было слышно криков и лая собак, посторонних шорохов и свистов.

Девочка, послушавшись мать, направилась в сторону большой кровати, но тут резкий удар невероятной силы буквально сорвал дверь их дома с петель, и она повисла на верхнем и на внутреннем крючке, на который закрыла её женщина, проводив мужа.

– Быстрее, прячься в погреб! – закричала своей дочери мать, не узнавая своего голоса.

– Я не пойду без тебя, мамочка! Я боюсь, – заплакав, ответила девочка.

На секунду снова наступила полная тишина. И в следующее мгновение раздался резкий визг и ещё один удар выломал входную дверь, которая отлетела к печке, чудом не задев маленькую девочку, и разлетелась на несколько частей, ударившись о каменный угол.

Мать снова закричала:

– Быстро залезай в погреб и закройся там на щеколду. Быстрее!

Но перепуганная девочка, онемев от ужаса, не смогла даже двинуться с места.

В этот момент на пороге дома показался едва различимый в темноте силуэт некоего существа, довольно крупного размера. На его теле не было ни волос, ни шерсти – лишь только сплошные мышцы и жилы, обтянутые тонким слоем кожи, в которых отразилась выглянувшая из-за тучи луна. Передние лапы существа уже переступили порог дома. Острые когти, как гвозди, заскребли по деревянному полу. Существо остановилось. Приподняв вверх свою огромную голову, оно начало принюхиваться, словно улавливая движения запахов в доме. У него не было глаз. Из открытой пасти, усеянной множеством острых зубов, текло что-то вроде слюны.

– Встань за меня! – прошептала мать, предпринимая последнюю попытку спасти ребёнка. Её сердце отчаянно стучало в груди, страх сковал её, глаза застилали слёзы. Сомнений не было: в посёлке произошло нечто страшное, муж уже не придёт к ним на помощь… Она чувствовала обнимающие её сзади маленькие ручки, взяла их в свои и спрятала за спину: ей казалось, что существо не разглядит в темноте дочку, которую она закрыла собой.

Существо ещё несколько секунд ждало, словно понимало, что загнало своих жертв в тупик. Вновь, повернув свою голову в сторону, оно издало страшный визг, пару раз принюхалось и кинулось на мать. Тут же следом за ним на пороге показалось ещё одно точно такое же существо.

Тварь набросилась на женщину, вцепившись своими челюстями ей прямо в грудь. Истекая кровью, мать прокричала:

– Прячься, дочка!

Она ещё надеялась… Но в следующий момент вторая появившаяся особь уже прыгнула в сторону девочки. Раздался детский крик, и через несколько секунд снова наступила тишина, лишь только чавканье и непонятные звуки ещё отчётливо доносились из дома. Спустя несколько минут такие же крики и вопли оказавшихся в ловушке людей вновь прервали ночную тишину. Лишь только ближе к утру всё стихло, словно вся природа погрузилась в вечный сон…

Глава 4

Генерал-майор Министерства внутренних дел Николай Трофимович Арбузов за годы жизни привык к собственному образу жизни. Уже немолодой, среднего роста, весьма упитанного телосложения, с лысиной на голове, на работу он ходил в форме, как и положено по Уставу. В свои 64 года он активно занимался лыжным спортом зимой и катался на велосипеде летом. По выходным дням Николай Трофимович часто посещал бассейн. У его жены, Маргариты Андреевны, несколько лет назад обнаружился запущенный рак молочной железы. Она долго и мучительно болела, а потом умерла. Все последние дни её жизни Николай Трофимович постоянно находился рядом, но ни он, ни врачи, ни знахари, к которым в отчаянии тоже обращались, ничем не смогли помочь: операцию делать уже было поздно, метастазы расползались по организму, поражая один орган за другим… Беспомощность и отчаяние – эти ощущения, кажется, подавили все остальные чувства в Николае Трофимовиче в страшные дни неумолимого ухода супруги.

После похорон Николай Трофимович бросился в работу, как в спасительную капсулу, поднимающую его из пучины затягивающего горя: дома почти не бывал, лишь в крайних случаях. Сослуживцы заметили в нём разительные перемены: он постарел, и не только физически. Они пытались, как могли, его поддержать, но им это плохо удавалось: смерть супруги стала для него настоящим ударом, от которого ему было трудно оправиться. Сын Алексей, оказавшись после войны по долгу службы в Англии, женился там и обосновался на жительство. На похоронах его не было: последние годы у него были напряжённые отношения с отцом, которому его решение остаться за рубежом едва не стоило должности, звания, да и, что говорить, самой свободы. Родители не были у единственного сына на свадьбе, ни разу не видели внуков. Николаю Трофимовичу казалось, что именно это окончательно подорвало здоровье и без того больной Маргариты Андреевны и ускорило её уход. Николай Трофимович не мог простить сыну этой обиды и мириться с ним не собирался, хотя там, в далёкой Англии он был дедушкой сразу для двоих детей Алексея, которые, конечно, были ни в чём не виноваты.

В это холодное осеннее утро он, как всегда, по расписанию, был на своём рабочем месте в главном отделе Министерства в Москве. Николай Трофимович приходил на работу всегда раньше, чем это было необходимо, – обычно за полчаса до её начала, поскольку любил спокойно приготовиться к ней, без спешки выпить чашечку кофе и послушать столичное радио. Он как раз протирал статуэтку медного льва, стоящего у него на столе, как раздался стук в дверь.

– Лейтенант Сотников прибыл по Вашему распоряжению! Можно войти? – чётко и отрывисто отчеканил вошедший, стоя в дверях и, как положено по уставу, вскинув руку к виску.

– Войдите, Сотников, – ответил Арбузов, осторожно ставя на своё место статуэтку: её ему лично подарил Иосиф Виссарионович Сталин во время праздника в честь великой Победы над фашизмом в мае 1945 года.

Лейтенант вошёл, плотно закрыв за собой тяжёлую дверь кабинета.

– Присаживайтесь, товарищ Сотников! – пригласил Николай Трофимович стоявшего навытяжку лейтенанта. То, что я Вам сейчас скажу, имеет гриф совершенно секретного задания, о котором не должны знать посторонние люди.

– Слушаю Вас внимательно, товарищ Арбузов, – присев, произнёс лейтенант.

– Можно просто Николай Трофимович: не первый год знаем друг друга и работаем вместе, – продолжал генерал. – Вчера ночью я попросил тебя обзвонить своих лучших ребят, которым ты доверяешь даже больше, чем самому себе. Это было не просто так, – присев в своё кресло, сказал он.

– А в чём, собственно, дело? – поинтересовался Владимир, внимательно глядя в глаза своему начальнику.

– Дело в том, что, кроме тебя, мне некому больше поручить это задание. Ты самый опытный боец, Сотников! И твои ребята тоже. Теперь по сути. С одним из небольших поселений лесозаготовителей в Сибири мы потеряли контакт. Уже почти неделю они не выходят на связь. Там проживает порядка двадцати шести человек, в том числе и детей. Связь с ними очень важна, так как, кроме заготовки строевого леса, некоторые из них имеют особое задание, которое курирует лично товарищ Сталин. Твоя задача – выяснить причину, по которой они не выходят на связь. Далее заодно проверить, всё ли там в порядке. И обо всём доложить лично мне. Даю тебе на всё про всё две недели с момента высадки в указанной точке.

Сотников слушал генерала очень внимательно, запоминая вводные.

– Когда наверху спросят с меня очередной отчёт, у меня на столе должен быть твой рапорт о проделанной работе! Ты всё понял, Сотников?

– Да, конечно, будет исполнено, Николай Трофимович. Я обязательно всё выясню и доложу Вам, как полагается, согласно Уставу, – ответил Сотников генералу.

– Другого ответа я от тебя и не ожидал, лейтенант! – одобрительно произнёс Арбузов, придвинувшись ближе к столу.

– Теперь коротко о твоей группе, – продолжил он. – В составе будет десять человек, включая тебя. Обязательно один хороший радист, один медик и один снайпер-проводник. Последний встретит Вас в пункте назначения. Всё необходимое о нём прочтёте в самолёте. Остальные меня не волнуют, лишь бы были проверенными. Задание сверхсекретное, помни. Со всех возьмут расписку о неразглашении.

– Мне всё ясно, товарищ генерал-майор! Разрешите идти? – вставая, спросил лейтенант.

– Это ещё не всё Владимир! – остановил его Николай Трофимович.

– Слушаю? – напрягся Сотников.

– Дело в том, что у меня нехорошее предчувствие, лейтенант, поэтому я попрошу тебя быть предельно внимательным и осторожным. Если кто-то посторонний узнает о задании, то отвечать придётся, сам знаешь перед кем и сам знаешь, чем. Все пойдём под трибунал, Владимир. Так, что докладывай коротко о своих доверенных орлах, и потом сутки на сборы и вперёд.

– Так точно! – привстав, ответил Сотников. – Как мы с Вами уже обсуждали, я собрал только проверенных ребят. Тут в папке их личные документы – все опытные, прошедшие войну, у многих героическое прошлое, государственные боевые награды. А главное – я им полностью доверяю.

– Отлично, лейтенант! Я не буду тебя долго задерживать, ознакомлюсь с их досье позже. Тебе я верю! Давай там сообщи им, что у них один день на сборы, и завтра на секретном аэродроме Вас будет ждать спецборт. Доклады ежедневные лично мне!

– Слушаюсь, товарищ генерал-майор! Можете быть спокойны, мы во всём разберёмся! – сказал в ответ Сотников.

– Теперь разрешите идти? – встав и вытянувшись по стойке смирно, спросил лейтенант.

– Разрешаю! Вольно! И да, Владимир, – добавил неожиданно Арбузов. Я хоть и не особо верующий, но это право каждого – Бог вам в помощь, ребята, и будьте осторожны! Берегите себя!

– Спасибо, Николай Трофимович! Я тогда пошёл! —сказал Сотников и, повернувшись на каблуках, вышел в коридор, мягко, но плотно закрыв за собой дверь.

Николай Трофимович подошёл к окну, увидел отъезжающую служебную машину, на переднем пассажирском сидении которой мелькнул знакомый силуэт лейтенанта. Часы показывали без десяти десять.

– Ну, что ж, – подумал про себя Арбузов, – только бы всё было хорошо. Он снова сел за рабочий стол и стал внимательно изучать досье на членов отряда, которое принёс ему Сотников.

Глава 5

Солнце садилось. Однако лес ещё жил своей дневной жизнью: лёгкий ветерок, играя с оставшимися на деревьях листьями, срывал их и заставлял, планируя, опускаться на землю; слышались пересвисты птиц, гулкие удары дятла по сухой древесине, осторожные прыжки зайца. Первый снег в этом году был ранним и так некстати укрыл лесные тропинки, изменил местность.

Хайрул шёл медленно, осматриваясь по сторонам, порой останавливался, прислушиваясь к посторонним шорохам и шумам. Уже почти десять лет он работал егерем в этих местах. Он был коренным якутом. Высокий по якутским меркам – почти сто восемьдесят сантиметров, он отличался крепким телосложением. С детства, как принято в якутских семьях, отец приучал его к различным видам охоты, знакомил с законами выживания в тайге, прививал навыки обращения с ружьём, чтения следов на любых поверхностях. Мать Хайрула умерла от неизвестной болезни, когда он был ещё маленьким, поэтому воспитывал сына один отец, и воспитывал охотником.

В этот раз Хайрул, считавший тайгу своим домом, ощущал какое-то необъяснимое беспокойство. Что-то было не так: замолчали раньше времени птицы, откуда-то появился странный резкий запах…

Осмотревшись вокруг, Хайрул заметил на тропинке странные следы, уходящие глубоко в лес. Присев, он аккуратно пощупал снежный покров, а затем посмотрел в сторону, где тропа ныряла в тайгу.

Обычно он всегда ходил по лесу с Инри – своей собакой: с ней он чувствовал себя более уверенно и безопасно. Однако несколько дней назад Инри исчезла. Времени до встречи с группой лейтенанта было ещё предостаточно, и Хайрул хотел поискать свою любимицу, предполагая, что она просто потерялась, далеко убежав от хозяина.

– Инри, Инри, – прокричал он несколько раз, но только лёгкий ветер шелестел ветками кустарников и оставшейся листвой на деревьях – и тишина. Хайрул снова отметил, что ни одна птица не подаёт голос, и снова тревога заставила его беспокойно оглянуться вокруг. Он даже снял с плеча своё охотничье ружьё и перезарядил его на всякий случай.

–Тут что-то не так, что-то не так… – проговорил он вполголоса, невольно вслушиваясь в отзвук даже собственного голоса.

Следы, которые обнаружил охотник, по его мнению, не принадлежали ни одному из местных животных. Для медведя они были слишком маленькие, для волка – слишком большие, да и расположение пальцев совершенно другое, и выемки от когтей слишком глубокие для этих зверей.

Вдруг к уже привычным шорохам вечереющего леса добавился неприятный и резкий запах, усиливавшийся с каждым шагом. Тянуло явно из-за деревьев, и Хайрул, держа наготове ружьё, свернул с натоптанной тропинки под их кроны. Он шёл аккуратно, стараясь особо не шуметь. Вокруг лежал снег, который уже успел немного припорошить всё вокруг и даже украсить вершины деревьев, задержавшись между густыми ветвями.

Внезапно впереди, за кустами, треснула ветка. Хайрул мгновенно навёл ружьё по направлению звука и прислушался. Несколько секунд было тихо, затем кусты шевельнулись, послышался странный свист.

– Кто там? – спросил Хайрул, не опуская ружья. – Инри, это ты?

В ответ он ничего не услышал, да и не надеялся: не могла же собака свистеть и издавать этот странный запах. Сказал он это, чтобы те, за кустами, подумали, что он не один. Солнце уже скрылось за горизонтом, начало темнеть, и каждый куст казался фантастическим существом – в ночном лесу страшно даже людям неробкого десятка. Здесь, в тайге, ночью просто опасно находиться, и Хайрул стал разворачиваться назад. Вдруг из-за кустов прямо перед ним выскочило неведомое существо довольно крупного размера, с большими лапами и огромной мордой.

Охотник замер.

Нечто высоко подняло голову, словно изначально и не почуяло его, и начало принюхиваться. Поворачивая головой из стороны в сторону, оно несколько раз пыталось что-то учуять, а затем, раскрыв пасть, издало резкий звук, похожий на визг или тонкий свист. Хайрул прицелился, существо сделало рывок в его сторону. Одновременно с этим раздался выстрел. Пуля прошла навылет через правую ключицу существа, но это его даже не остановило. Оно неслось на Хайрула. Егерь быстро перезарядил ружьё и нажал курок, но … выстрела не последовало: заклинило впопыхах перезаряженное ружьё. Он было попытался достать из кожуха свой охотничий нож, но тварь уже накинулась на него, повалила на землю и вцепилась ему в левое плечо. Проводник закричал от боли. Из образовавшейся рваной раны хлынула кровь.

Нечто начало трепать его из стороны в сторону, словно игрушку. Мощные челюсти всё глубже и глубже вонзались в плоть Хайрула. Несмотря на страшную боль, он сумел собраться и, невероятными усилиями достав нож, всадил его прямо в бок этому существу. Тварь выпустила его и оглушительно взревела.

Охотник замахнулся, чтобы нанести следующий удар, но челюсти существа вцепились ему в руку. Нож отлетел в сторону и упал куда-то в снег. Сильные передние лапы с огромными когтями вонзились в ноги Хайрула, как клинками, разрезали их. Свободной рукой он закрывал своё лицо и горло. Вдруг тварь оторвала его от земли, подняла в воздух и с силой швырнула в сторону большой сосны. Хайрул, ударившись головой об ствол дерева, потерял сознание. «Всё кончено…» – успел он подумать за мгновение до этого. Но существо вдруг перестало нападать на потерявшего сознание егеря и, подняв голову высоко вверх, прислушалось к звукам, которые стали доноситься откуда-то издалека, а затем быстро скрылось в глубине тайги.

Хайрул неподвижно лежал возле дерева. Неотвратимо наступала ночь, а вместе с ней усиливался ветер. Он принёс откуда-то небольшой снег, который уже через несколько минут превратился в настоящую метель.

Глава 6

Часы показывали половину седьмого утра. Сотников прибыл на секретный военный аэродром раньше оговоренного времени сбора. Остальных ребят из команды ещё не было. Почти автоматически он посмотрел на небо: лётная ли погода. Солнце сегодня светило тускло, пробиваясь сквозь сплошной покров низких светлых облаков. В воздухе чувствовался неуловимый запах наступающей зимы.

– Смотрю, ты, как обычно, прибыл раньше всех, Владимир, – легонько хлопнув лейтенанта по плечу, сказал внезапно откуда-то появившийся Николай Трофимович.

– Здравия желаю, товарищ генерал! – ответил он. – Вы раньше меня приехали? А я даже и не заметил Вашей машины.

– Опустим все эти военные манеры, лейтенант, – продолжал Арбузов, внимательно глядя ему в глаза. – Да, я приехал пораньше. Не спал всю ночь, изучал досье на твоих ребят и просто размышлял о том, что происходит в нашей жизни. Вижу: тебя что-то тревожит?

– Никак нет. С чего Вы это взяли, Николай Трофимович? – спросил Сотников, снова, теперь нарочито внимательно, вглядываясь в небо.

– Понимаешь, за две войны, что довелось пройти, я очень хорошо стал чувствовать людей, Владимир. И тебя я знаю достаточно давно. Мы прошли уже довольно долгий путь вместе, и поверь мне, выражение твоего лица выдает тебя.

Сотников немного помолчал и, опустив голову, ответил:

– Не буду скрывать от Вас, Николай Трофимович, сегодня ночью мне тоже поспать почти не удалось: я всё время думал о Вашем задании и о тех ребятах, которых я выбрал для его выполнения. Конечно, все они опытные бойцы, асы, можно сказать, своего дела, с ними мы прошли войну. Бывали критические ситуации, из которых трудно было выйти живыми. Но нам удавалось, и без особых потерь.

– Я знаю. Я сейчас не об этом, – вглядываясь в лицо Владимира, заговорил генерал. – Понимаешь, лейтенант, есть мудрость, которая гласит, что если внутри солдата есть хоть маленькая толика сомнения или страха, то это может стать причиной его гибели. Ты хороший и опытный солдат, Сотников! Именно поэтому я и выбрал тебя для выполнения этого задания. Сейчас у меня в отделе больше не осталось людей, которым я мог бы доверять, как тебе. Наступили времена, когда почти каждый служивый пытается найти для себя свою выгоду, готов подставить своего напарника или коллегу ради повышения. Люди, прошедшие войну, каждый день рисковавшие жизнью, начали ради материальных благ терять в себе человеческое. Вот это страшно. Понимаешь меня?

Сотников внимательно слушал генерала, одновременно перерабатывая у себя в голове всю информацию.

– Я всё прекрасно понимаю, товарищ генерал. Мы с ребятами постараемся не подвести Вас и выполнить задание. За своих я могу поручиться жизнью! С полным досье на каждого из них Вы уже ознакомились. Просто, скорее всего, это погода и простое недосыпание. Поэтому Вам показалось, что со мной что-то не так. Уверяю, что я в полном порядке и готов к выполнению задания. Скоро подъедут остальные, и мы будем готовы к вылету в точку дислокации.

– Я очень надеюсь на это, Сотников. Знаешь, вчера после того, как ты ушёл, пока я изучал досье на твой отряд, ко мне в кабинет приходил Соболев. Он работает тоже в особо важном отделе, ты его не знаешь. Так вот, этот человек очень досужий и любит вынюхивать важную информацию, а потом через своих доносить по-своему товарищу Сталину. Для тебя не секрет, что наши ведомства постоянно находятся в не совсем дружественных отношениях. И если ему уже что-то стало известно, то он может оказаться на шаг впереди нас. Я, конечно, вежливо отправил его к себе обратно в отдел, но ведь ты пойми: долго сдерживать его опасное для нас любопытство я не смогу. Прошу: держи меня в курсе дел, Сотников: каждые двадцать четыре часа – связь. И ещё будьте осторожны: неизвестно, что там произошло и почему в посёлке перестали выходить на контакт.

В этот момент через пост заехала машина и остановилась возле самолёта, из неё вышла вся команда лейтенанта.

– Не беспокойтесь, товарищ Арбузов! Всё будет хорошо! Все уже приехали – не будем терять времени, нам пора! – сказал Сотников, глядя, как ребята выгружаются из машины.

– Ты прав. Времени у нас очень мало, учитывая то, что особый отдел уже тоже, судя по всему, в курсе событий. Помни: в точке высадки Вас встретит местный охотник. Он хорошо знает территорию и будет Вашим проводником. Тайга – это тебе на наш лес, лейтенант! Там свои законы и правила выживания. Относитесь к его словам очень внимательно.

– Понял Вас. Как прибудем в точку назначения, обязательно выйдем на связь.

– С нетерпением буду ждать этого момента.

Николай Трофимович обнял Сотникова и, пожав ему руку, ещё раз пожелал удачи.

Вскоре самолёт с отрядом лейтенанта взлетел и исчез в облаках. Арбузов ещё несколько минут постоял на месте, взглянул на свои часы, которые показывали почти семь часов утра. Он прекрасно понимал, что Сотников и его ребята – единственная надежда прояснить причину потери связи с посёлком. Мысль о том, что другие люди тоже уже начали интересоваться этим обстоятельством, теперь не покидала его. Сев в свой автомобиль, он аккуратно поправил пальто и сказал шофёру, что пора ехать на работу. Машина, покинув аэродром, выехала на просёлочную дорогу и скрылась за поворотом.

Облака затянули всё небо, окончательно спрятав за собой едва пробивавшиеся лучи нежаркого осеннего солнца. Начал моросить мелкий дождь, время от времени перемежающийся снегом.

Приехав на работу, Николай Трофимович поднялся в свой кабинет и вдруг заметил, что дверь в него была приоткрыта. Зайдя внутрь, он обнаружил, что всё было перевернуто вверх дном. На рабочем столе и на диване валялись разбросанные папки с различными досье, в том числе и секретными. Бумаги и документы были повсюду. Единственное, что осталось нетронутым, это был сейф, стоящий около окна, в углу кабинета. Именно в нём он и хранил документы с новым заданием и личными делами группы, а также самые важные и ценные архивы. Ключ от него был только у Николая Трофимовича, и он всегда носил его с собой.

Генералу сразу стало понятно, что в его кабинете неизвестные люди что-то искали, и, скорее всего, они были из особого отдела. Однако сообщать об этом кому-либо Арбузов не торопился, ведь это могло поставить под угрозу сверхсекретное задание, которое он поручил лейтенанту Сотникову. Поэтому он молча стал прибираться у себя в кабинете: нужно было как можно скорее навести порядок, не давая никому никаких поводов для разговоров и размышлений.

Глава 7

Солнце взошло уже высоко. Небо было чистым и безоблачным, метель, которая так внезапно началась с вечера, так же быстро и закончилась. Ветра тоже почти не было, кругом – тишина, лишь изредка нарушаемая птичьими голосами, долетающими откуда-то из глубины леса. Тайга готовилась к зиме…

Хайрул пришёл в себя от звука самолёта, летящего низко, почти по вершинам деревьев. Тело болело: встреча с неведомым существом бесследно не прошла, особенно беспокоили раны на руке и плече, которые перестали кровоточить только под утро, когда сосуды на замёрзшем теле сжались от холода. Хайрул осмотрел ноги, попробовал пошевелить ими – они были более или менее в порядке, если не считать нескольких не особо глубоких ран от когтей и того, что пальцы и сами ступни так замёрзли, что потеряли чувствительность. Беспокоила голова: удар об дерево был очень сильным, но сотрясения мозга, конечно, не было, потому что он отчётливо помнил все детали вчерашнего происшествия. Надеяться на помощь не приходилось – Хайрул прекрасно понимал это. Нужно было каким-то образом встать и двигаться в сторону своего дома. Хайрул попытался это сделать, но ноги не особо слушались, вернее, он их не очень чувствовал – значит, они были слегка обморожены. Что за существо на него напало, как ему удалось выжить, почему тварь резко остановила атаку и убежала в глубину леса – на эти вопросы Хайрул ответа не знал.

– Нужно попытаться развести костёр и согреться, – отдал он себе приказ и, превозмогая боль, перевернулся со спины на живот и пополз к небольшим кустарникам, по пути подобрав пару попавшихся сухих веток.

Уже через полчаса ему удалось развести небольшой костёр. Покопавшись у себя в рюкзаке, он достал местную настойку, которую всегда брал с собой, и сделал пару глотков. Внутри сразу стало немного теплее. Он достал ломоть хлеба, посыпанный крупной солью, и кусок вяленой рыбы, завёрнутый в белую холстину. Развернул холст, расстелил его на снегу. Рыба заалела на белом, запахла призывно, пробуждая в измученном организме аппетит. «Есть хочется – значит, буду жить», – усмехнулся Хайрул.

Немного согревшись, Хайрул, стал осматривать свое ружьё. Он не понимал, почему оно не выстрелило второй раз. Ведь каждый раз перед новым походом оно тщательно проверялось, разбиралось и чистилось. Если бы этого не произошло, то, возможно, нападавшую тварь удалось бы убить или хотя бы спугнуть её. С другой стороны, первая пуля прошла насквозь через существо, но это даже не остановило его, а ведь этими патронами можно было завалить медведя. На месте нападения, вспомнил Хайрул, также не удалось обнаружить никаких следов крови этого неизвестного монстра. Возможно, их, конечно, замела ночная метель.

– Как такое может вообще быть? – задумался он про себя. – Я ведь точно попал ему в бок.

Достав из наружного кармана рюкзака блокнот и карандаш, Хайрул начал по памяти делать наброски напавшего на него существа, как вдруг услышал неподалёку от себя грубое рычание. Повернув голову на звук, он увидел, что сбоку на него, оскалившись, смотрит довольно крупный волк. Аккуратно зарядив ружьё, не спуская при этом глаз с волка, он направил ствол в сторону хищника и сделал предварительный выстрел в сторону: по верованиям его предков, считалось, что убивать животных можно и нужно только ради защиты или еды.

Как ни странно, волк, который был буквально уже в нескольких метрах от него, развернулся, сделал несколько широких прыжков в сторону и скрылся в лесу. Охотник перевёл дыхание, мысленно отметил количество оставшихся патронов – всего три… Прекрасно понимая, чем это может закончиться, Хайрул срезал с ближайшего куста орешника крупную ветку, обрезал ненужные сучки – получилась крепкая и упругая палка. Он, преодолевая боль в ногах и во всём теле, осторожно встал и, опираясь на палку, двинулся в сторону своего дома.

Вдруг он неожиданно вспомнил, что сегодня должен встретить группу лейтенанта Сотникова! Как он мог об этом забыть?! Значит, всё-таки удар головой о дерево сделал своё коварное дело… До места встречи было – прикинул Хайрул – километров десять. Непреодолимое расстояние в таком состоянии…

– Боги леса и земли! Дайте мне сил, – шепнул он про себя. – Защитите меня от врага лютого и от болезней мирских.

В пункте назначения он должен был быть в два часа дня, а сейчас часы на руке показывали половину первого.

– Мне не успеть к ним, – отчётливо осознал Хайрул. Осознавал он и другое: если до вечера не доберётся до дома или хоть до какого-нибудь убежища, то погибнет. Также он знал, что по его следам уже идут волки, и если они нападут стаей, то отбиться вряд ли получится…

На встречу с группой он, конечно, не успевал и никак не мог повлиять на это. Ускорившись, Хайрул понял, что быстро растеряет все оставшиеся силы. Но другого выхода не было, и он шёл вперёд, заставляя себя пробираться сквозь заросли и заснеженные тропы тайги.

Пройдя ещё примерно километр, как ему показалось, он увидел впереди небольшую деревянную постройку. Это было спасением, и он сразу направился к ней.

Дверь открылась не сразу, но ему всё же удалось войти внутрь небольшого домика. В центре комнаты стоял небольшой самодельный столик, в простенке была сложена из камней небольшая печка, а около одного единственного окошка стояла кровать с полосатым матрацем, набитым – Хайрул знал это – сухой травой. В головах бурой кучей лежала медвежья шкура. Закрыв дверь на кованый крючок, Хайрул, как будто сразу потеряв все силы, опираясь руками о стенку, направился к кровати и едва преодолел эти несколько шагов – последних на своём трудном пути. Присев, немного перевёл дух. Затем, преодолевая усталость и боль, добрался до печки. Он знал: по таёжным законам, последний, кто был здесь, должен оставить дрова. Открыв чугунную дверцу топки, Хайрул убедился, что это так и есть. Теперь не было страшно, что холодно в доме, да и раны можно было обработать хотя бы тёплой водой.

Когда пламя в печи заиграло, он поставил на огонь котелок с замёрзшей в нём водой. Пламя лизнуло его и одобрительно зашипело, наполняя дом теплом, уютом, надеждой на жизнь… Однако чуткое ухо Хайрула уловило и другие звуки, долетевшие с улицы. Это был волчий вой. «Успел!» – удовлетворённо подумал Хайрул, увидев в окно силуэты трёх волков, припадающих носами к его недавним следам. Волки кружили у домика, но теперь это было не страшно…

В котелке закипела вода, и Хайрул принялся за обработку ран. Да, здесь он особо не чувствовал себя в безопасности от напавшего на него существа, но, по крайней мере, от стаи голодных волков был защищён. Закончив с перевязками, охотник добрался до кровати, прилёг на неё и, положив под голову рюкзак и закутавшись в шкуру, быстро заснул.

Глава 8

– Мы на месте, товарищ лейтенант! – сказал Максим, застёгивая свой рюкзак и будя дремавшего Сотникова.

– Быстро мы долетели, – ответил, протирая глаза, лейтенант. – Я долго спал?

– Никак нет, часа три от силы: как в воздух поднялись, через полчаса примерно и заснули, – пояснил Максим, посматривая в окно самолёта.

Неподалёку от Сотникова спала Алёна.

Они познакомились в начале войны, на фронте. Светловолосую, голубоглазую худенькую медсестру Владимир приметил ещё тогда в одной из деревень, которую они с Максимом освобождали от фашистов. Алёна, не раздумывая, присоединилась к отряду молодого лейтенанта, о котором в тех местах слагали легенды. Медициной она начала увлекаться ещё с раннего детства: родители были медработниками. Не успев окончить школу, девушка, пройдя краткосрочные сестринские курсы, отправилась на фронт. Родители, младшая сестрёнка, которой на том момент было всего пять, погибли при бомбёжке: бомба упала прямо на их дом, когда Алёна была на речке – в один момент у неё не стало ни дома, ни семьи….

Сейчас, когда ей уже почти исполнилось 25 лет, она по-прежнему всю себя отдавала медицине: окончила медицинское училище, училась на вечернем факультете медицинского института и продолжала помогать людям, верная своей профессии. Именно работа снова свела лейтенанта и Алёну в это непростое время. Она, когда Сотников позвонил ей с просьбой поехать на секретное задание, ни минуты не сомневаясь, отправилась собирать свои вещи. С собой в дорогу она взяла фотографию, на которой они вместе с Владимиром стояли возле небольшого палисадника в одной из освобождённых деревень. Алёна и сейчас помнила этот солнечный день и палисадник с цветущей сиренью, возле которого так случайно и так памятно сфотографировал их военный корреспондент «Красной звезды» и по просьбе Алёны прислал (не забыл!) на полевую почту этот снимок…

Напротив неё в самолёте сидел Арсен, радист и ещё прирождённый изобретатель. С ним Владимир познакомился, когда после осколочного ранения лежал в госпитале. Он был простым деревенским парнем, мечтающим о высшем техническом образовании. С его слов, родителей немцы угнали в Германию, и с тех пор о них ничего не было известно. Сам Арсен чудом не был угнан вместе с ними и после освобождения деревни присоединился к войскам Красной Армии. Получив в одном из боев тяжёлое ранение в ногу, в госпитале он повстречался с Сотниковым.

Вот уже на протяжении почти семи лет они дружили и всячески помогали друг другу. Про личную жизнь Арсена после войны практически ничего не было известно: женат он не был, да и каких-либо подруг тоже не имел. Иногда он ездил в командировки, о которых особо никому не сообщал. В основном, насколько было известно, всё свободное время он посвящал своему увлечению – сборке различных радиоприборов. Иногда он посещал бассейн, а по утрам каждый день перед выездом на работу делал довольно длительные пробежки по парку, располагавшемуся возле его дома.

В самом дальнем углу самолёта находились Виталий и его брат Сергей. Оба прошли войну бок о бок, сражаясь в отряде лейтенанта. Эти двое были прекрасными разведчиками, хорошо знали немецкий язык, добывали ценную информацию для отряда. После войны пошли учиться в политехнический институт, а в свободное время занимались спортом и обучали детей в школе основам военного дела. Виталий даже каждое лето собирал подростков, которые интересовались туризмом и путешествиями, и ходил с ними в походы. Сергей же, напротив, больше свободного времени посвящал своей мало кому известной подруге Оксане, с которой познакомился в институте. Было известно лишь то, что она на два года была старше его и работала в библиотеке. Также он занимался приготовлением различных кулинарных шедевров: он очень любил готовить и порой пытался изобрести свои фирменные блюда, которые мало ещё кто пробовал.

Пилотировали же самолёт два опытных лётчика – Владислав и Руслан. Оба во время войны отличились в воздушных боях под Смоленском и Ростовом. У каждого из них на счету было порядка пятидесяти боевых вылетов. Оба имели боевые награды.

– Внимание, отряд! – громким голосом скомандовал Сотников. – Мы с Вами прибыли к месту назначения, самолёт пошёл на снижение, и вскоре нам предстоит важное задание. Поэтому коротко введу Вас, товарищи бойцы, в курс дела.

–А время на привести себя в порядок будет? – сонным голосом проворчала только что проснувшаяся Алёна.

– Отставить шуточки! – прервал её лейтенант, осматривая строгим взглядом каждого из членов группы. – Наша задача, высадившись в точке назначения, встретиться с местным проводником по имени Хайрул, который проводит нас до посёлка Радужный – с ним произошла потеря связи. Прибыв на место, нам нужно выяснить все причины этой потери и доложить их товарищу Арбузову. Как только со всем разберёмся, запрашиваем обратный самолёт и улетаем домой. Всем всё ясно?

– Хайрулом? – неожиданно спросил один из бойцов по имени Денис. Он был хорошим разведчиком и отличным конструктором. – Он что, якут или алеут? – смеясь, продолжил он. – Просто имя у него какое-то инородное и странное.

– Попрошу быть Вас серьёзнее, боец! – строго посмотрел на него командир. Мы не на развлекательный курорт летим. Ещё раз повторю свой вопрос: всем всё понятно?

– Так точно, товарищ лейтенант, – практически в унисон ответили бойцы.

Тогда даю всем десять минут на то, чтобы подготовиться к высадке, а для некоторых – привести себя в порядок, – с лёгкой иронией подчеркнул он, посматривая на Алёну.

После этого все начали проверять свои вещи, оружие и готовиться к высадке.

Небо над тайгой было безоблачным и ясным. В окна иллюминатора уже виднелись покрытые снегом леса, горы. Просматривались заснеженные поляны, пересечённые звериными тропами. Пейзаж был необычайной красоты, и некоторые бойцы, достав свои фотоаппараты, сделали на память по несколько снимков.

– Вижу посадочную полосу впереди, – сказал Руслан. – Сейчас делаем круг и будем заходить на посадку.

Спустя некоторое время пилоты успешно посадили крылатую машину.

Когда все вышли из самолёта, лейтенант быстро произвёл перекличку.

– Что-то нас никто не встречает, товарищ Сотников, – подметил Арсен, надевая на плечи свой рюкзак и глядя по сторонам.

– Да, это странно слегка, – удивлённо произнёс лейтенант. – Как бы там ни было, у нас есть карта. По ней и пойдём, подождём немного, и если наш проводник не объявится, то придётся самим добираться, – завершил Владимир уже более привычным тоном.

– А если с ним что-то случилось? – встревоженно сказала Алёна, ловя глазами взгляд командира.

– Значит, разберёмся! А пока есть время – можете заняться своими делами, но за пределы посадочной полосы никто не уходит. Закурив сигарету, он отошёл в сторону и стал вглядываться в бескрайние просторы Сибирской тайги.

Прошёл примерно ещё час, но охотник так и не появился. У лейтенанта возникло плохое предчувствие, а собственное чутьё редко его обманывало. «Наверняка что-то случилось, – подумал он про себя, проверяя автомат. – Не мог проводник просто так взять и не прийти на встречу. Ведь они давно уже знакомы с генералом, и он ни разу не подводил, строго выполнял все поручения и задания».

Однако ждать было больше нельзя, и Сотников принял решение самим продвигаться к месту назначения, поскольку до наступления сумерек осталось совсем немного, а идти до него, судя по карте, было примерно километров семь.

Он отдал команду о пятиминутной готовности к выдвижению. Все тотчас дружно собрались, и, взяв свои вещи и арсенал, отряд направился за лейтенантом в сторону посёлка.

Глава 9

Арбузов, сидя в своём кабинете, внимательно слушал радио. Вдруг раздался телефонный звонок.

– Генерал Арбузов у телефона! Слушаю Вас! —чётко произнёс он, по отработанной привычке привстав и поправив китель.

– Вы не представляете, как я рад Вас слышать, – донёсся сипловатый голос с другого конца провода.

– Представьтесь. С кем имею честь говорить? – повторил генерал, повысив голос.

– Давайте опустим эти служебные рамки. Кто я – знать Вам совсем не обязательно. Я думаю, Вы уже получили утром моё послание, зайдя в свой кабинет.

Николай Трофимович, разволновавшись не на шутку, присел в своё кресло. Капельки пота выступили у него на лбу, а в горле пересохло.

– Очень хорошо. Не волнуйтесь генерал: пока Вам не о чем особо беспокоиться. Я чувствую, что Вы переживаете, – продолжало звучать в телефонной трубке.

– Вы хоть знаете, с кем говорите? – прервал Арбузов незнакомца. – Похоже, что у Вас давно не было проблем!

– Спокойно, товарищ Арбузов, не стоит мне угрожать. Вы зря полагаете, что сможете напугать меня. Давайте лучше перейдём ближе к делу. Если Вы наивно полагаете, что мы не в курсе того, что вы делали последние несколько дней, то глубоко ошибаетесь. Но речь сейчас не об этом.

– Кто говорит со мной, ещё раз спрашиваю? – настойчиво поинтересовался генерал. Теперь его голос звучал уже тревожно. – Когда Вас поймают, вам будет не до смеха. Это я Вам точно обещаю!

– Придёт время и, может быть, узнаете. Я только хотел передать, чтобы вы не думали, что только Вы в курсе всего происходящего.

– Что вам от меня нужно? – взволнованным голосом спросил генерал.

– Пока ничего! Просто Вам стоит быть более аккуратным, посылая на задание в глухую тайгу такой солидный отряд из отборных бойцов. Поверьте, что новости имеют свойство очень быстро распространяться, а у стен порой имеются уши. И ещё настоятельно рекомендую Вам никому не сообщать о нашем с вами сегодняшнем разговоре и ни к кому не обращаться по поводу небольшого инцидента в Вашем кабинете, если, конечно, не хотите неприятностей для себя и товарища Сотникова и его группы.

В эту же секунду на другом конце провода послышались длинные гудки.

Арбузову стало не по себе. Он налил стакан воды и тут же его выпил. Сердце заколотилось у него в груди. Теперь Николай Трофимович понимал, что обнаруженный сегодня в его кабинете беспорядок – это не простая случайность. Странный телефонный звонок убедил его в этом. Ему стало ясно одно: некие люди уже тоже в курсе того, что была потеряна связь с одним из посёлков. И наверняка это представители высших структур власти. Они ни перед чем не остановятся, чтобы изложить свою версию товарищу Сталину. А это, конечно, серьёзно повлияет на всю его оставшуюся жизнь. Теперь вся надежда была только на группу лейтенанта Сотникова, которая уже в скором времени должна была выйти на связь и доложить первые результаты задания. Николай Трофимович очень сильно надеялся, что ничего серьёзного не произошло, но внутреннее чутьё подсказывало ему, что в посёлке случилось что-то необычное или даже страшное.

Глава 10

Дорога от посадочной полосы до посёлка пролегала частично через лес, а также через небольшие горные равнины. Большая часть тайги была уже покрыта снегом, но кое-где местами ещё виднелись не засыпанные им кустарники. Небольшая речка, которая текла вдоль натоптанной тропы, ещё не успела полностью покрыться льдом, несмотря на внезапно грянувшие морозы.

Сотников и его отряд двигались достаточно быстро. Мысль о том, что их не встретил местный проводник, сильно беспокоила и настораживала лейтенанта.

– Примерно через полчаса мы будем на месте, – вдруг сказал Сергей. – Наш объект, судя по всему, находится вон за тем небольшим горным хребтом.

– Хорошо! – сказал в ответ Сотников, и сам он, и члены отряда удивились растерянным интонациям, неожиданно прозвучавшим в его голосе.

На мгновение всем показалось, что командир отряда сейчас присутствует в каком-то своём мире: он вёл себя крайне необычно, постоянно прислушивался ко всему, оглядывался, делал минутные остановки, да и по глазам его можно было понять, что на душе у него неспокойно.

– Что-то не так, товарищ лейтенант? – спросила Алёна, беззаботно щёлкая семечки и глядя на него смеющимися глазами.

Сотников на минуту остановился, следом остановились и остальные члены команды. Он посмотрел прямо в голубые глаза Алёны, потом перевёл взгляд на остальных ребят и сказал:

– Товарищи бойцы, вы прекрасно знаете, что за всё время, что мы с вами вместе, я ни разу не обманывал вас. Сейчас у меня на душе, действительно, неспокойно, и я не знаю, с чем это связано: то ли с тем, что нас не встретил проводник, то ли, может, погода так влияет на меня. В любом случае не стоит беспокоиться: думаю, что это скоро пройдет.

Несколько мгновений все смотрели на лейтенанта и молчали, а затем снова продолжили путь к посёлку. Часы показывали почти пять вечера. В это время года здесь темнеет рано, и солнце уже было низко над горизонтом.

– Вижу поселение, товарищ командир! – прокричал Арсен. – Смотрите: вон там, вдалеке, уже видны ограждения и дома.

– Отлично. «Значит, к половине шестого будем на месте», – сказал командир, и все с удовлетворением отметили привычные нотки в его голосе.

– Чем это так странно пахнет? – внезапно произнёс Максим и остановился.

– Очень похоже на запах чего-то сильно гниющего, – подхватил разговор Сергей.

– А мне кажется, что пахнет серой, – ответила Алёна, посмотрев на него.

– Запах, действительно, неприятный, и идёт он со стороны посёлка, товарищи, – неожиданно вступил в разговор Виталий, пройдя немного вперёд остальных.

– А почему в некоторых домах горят керосиновые лампы? Ведь ещё же светло, —заметил Арсен, бросив вопросительный взгляд на Владимира.

Ответа не последовало, и отряд продолжил двигаться дальше.

– Всё это очень странно! – перешёптывались между собой бойцы отряда.

– Тихо! Мы почти пришли, товарищи бойцы! – громко произнёс Сотников. Отставить разговоры. Всем на всякий случай приготовить оружие! Быть всем начеку. Смотреть в оба. Не нравится мне всё это…

– Арсен, и Сергей, и Влад, идёте вперёд. Максим, я и Виталик замыкаем. Алёна, Денис и Руслан, вы – в середине. Выполнять! – озвучил приказ командир.

Шаг за шагом отряд подходил к посёлку в указанном порядке.

Подойдя вплотную к посёлку, группа заметила, что входные ворота были приоткрыты. Ограда, стоявшая по периметру посёлка, во многих местах была буквально разорвана на куски, но что всех ждало впереди…

Зайдя в посёлок, бойцы увидели ужасную картину. Такого они не видели даже на фронте! На улице лежали кровавые останки бывших лесозаготовителей: части тел, внутренние органы…Ужасную картину дополняли рваные и истерзанные части собак, ещё недавно охранявших поселение.

– Господи, что тут произошло? – в ужасе закричала Алёна. А спустя минуту она едва не наступила на оторванную детскую кисть с посиневшими пальчиками, и у неё началась тяжёлая истерика.

– Успокойся, боец! – севшим от волнения голосом произнёс Сотников. – Я понимаю, что тебе страшно, но своим страхом ты нагнетаешь обстановку в отряде.

– Кто сделал с ними такое? – задался вопросом Максим, осматриваясь по сторонам. – Что за нелюди могли сотворить это?

Группа начала осмотр посёлка. Не прошло и десяти минут, как раздался встревоженный голос одного из членов отряда.