Новый год Кощея бесплатное чтение

С глубокой благодарностью Валерию Толоконцеву за постоянные пинки и поддержку, а так же коту Снежку и кошке Марселине, которые в процессе работы над книгой, валялись рядом и укоризненно глазели, но и не мешали.

Глава первая

– Работайте!

Е.И.В. Кощей

– Ну, Ваше Величество, – ныл я, переминаясь с ноги на ногу возле стола Кощея, – ну, надо. Ну вы же и сами всё понимаете…

– Отстань, сына, – в стотысячный раз добродушно проворчал царь-батюшка. – У меня и без твоих надуманных делишек хлопот полно.

– Приёмная посетителями забита! Гюнтер даже протиснуться сквозь них сюда не может! А бутербродик бы сейчас… Под лимончик, а, Ваше Величество?

Кощей достал из ящика стола бутылку и стаканы и поставил их передо мной:

– Наливай.

– Да я не о том… Эх, ну по пять капель давайте чего уж… Ваше здоровье… И давайте всё же, Ваше Величество, обратите взор свой страстный и великий на дела наши, а? Ну, завал у нас, я один не справляюсь…

– Зацени, Федька, – Кощей развернул большой лист, лежащий перед ним, и подвинул ко мне.

– План нападения на Европу? График дежурств отделов на Новый год? Расписание детских утренников? Марсианская колония?

– Механизм управления, – важно сказал царь-батюшка.

– Государством? Интересно… Только нам бы сейчас насущными делами заняться, а, Ваше Величество?

– Смотри, – отмахнулся он и стал тыкать костлявым пальцем в каракули на листе. – С каждой стороны присобачиваем по полоске железа, но так, чтобы они не намертво сидели, а вращались по оси.

– Пропеллер? Летучий корабль на паровом ходу?

– Летучий? – на секунду задумался Кощей. – Интересно… Но это – потом. Ты сюда лучше гляди. Вот, видишь? Берём самые обычные санки, на которых ребятня да дурни здоровые с Холма катаются, да крепим с каждой стороны по железяке. Понимаешь?

– Ох, Ваше Величество…

– Да, гений, – скромно согласился он, – знаю. Несётся какой-нить мелкий паразит с горки, а тут надобность возникает свернуть с пути истинного в сторону. Так он хватает за этот рычаг и тянет его на себя. Железка в снег врезается, а санки от этого и разворачиваются. А?! Ну?! Зацени!

– Гениально, – вздохнул я. – Жаль, не актуально.

– Чегой-та? – удивился царь-батюшка.

– Вы когда на санках в последний раз катались? Ногами, Ваше Величество санки разворачивают. Валенок в снег воткнул и вот вам и поворот. И никаких рычагов не надо.

– Мда? Ну-у-у… Давай Гюнтера покличем, пусть нам санки организует, да пойдём на Холм твою… хм-м-м… гипотезу проверять.

– Вы бы лучше ваш гениальный мозг напрягли в другом направлении. Помогите, а? У нас тут запарка полная, а я со всем не справляюсь. Вон, хотя бы ёлки. Уже четыре красавицы доставили, под стенами лежат, а вот как их установить… В Тронном зале мы закрепим без проблем, да и на Дворцовой площади артефакт Виторамуса применим, а вот на Центральной и Базарной площадях, как устанавливать? Рухнут же от малейшего ветерка, а верёвками удерживать не хочется, эстетизму нет, да и пьяные спотыкаться о верёвки будут… Выдайте идею, Ваше Величество, а?

– Тьфу! – начал объяснять свой вариант Кощей. – Ты целую магическую академию, зачем у нас завёл, сына? Такие деньжищи на неё тратим, так должна же и отдача от них быть, а? Вот и напряги этих… ха-ха! кудесников, пусть и колданут твои ёлки.

– Гениально… – протянул я. – Элементарно же, а до меня не дошло! Вот видите, Ваше Величество, как у вас всё легко и изящно получается! Сейчас скажу Гюнтеру, чтобы он по одному посетителей запускал, а вы их тоже быстренько, раз-два и порешаете! Я в смысле, что вопросы решите, а не посетителей…

– Уймись, сына, – затянулся сигарой Кощей. – Потом. Завтра. Я сейчас занят, не до пустяшных дел мне.

– Вреднозавр…

– Ась?!

– Могучий и Великий, говорю… Ну, правда, Ваше Величество, ну, давайте разделим хлопоты, а? Я на себя весь этот ужас с подготовкой к Новому году возьму, а вы остальными мелочами озаботитесь, ага?

– Давай наоборот? – прищурился Кощей. – Ишь, хитренький какой.

– Запросто! – фыркнул я. – Тогда на вас вопрос с ёлками, украшение залов, коридоров и всех помещений Дворца… и Дворцовой площади тоже. Выбивание в бухгалтерии финансирования подарков для нашей и городской ребятни, подарки для сотрудников и видных городских деятелей, сценарий детского утренника и взрослого праздника с одновременным подбором ведущих актёров, сладкий стол для детей, банкет для взрослых, организация самой новогодней ночи с учётом всех мер безопасности, контроль подготовки праздничного репертуара театра, проблема снега…

– Стоп! – прервал меня царь-батюшка, помотал головой, а потом уцепился за последние слова: – Снег? А что тебе со снегом не так? Белый, много, сотрудники довольны…

– Вот именно, что много, – вздохнул я. – Мы площади и центральные улицы полностью расчищать не стали, оставили немного для колорита и поднятия настроения, но всё равно, этот расчищенный снег девать куда-то надо?

– Предлагаешь мне выйти лопатой помахать? – фыркнул Кощей.

– Смешно, Ваше Величество, – поморщился я. – Этого убранного снега просто горы накопилось. Хотели за стены переместить, но Калымдай такой крик поднял, что до сих пор в ушах гул от его рёва. Видите ли, враги по этим снежным завалам запросто на стены взберутся и ка-а-ак кинутся на нас! Тьфу! А далеко от стен утаскивать или просто по полям ровным слоем рассыпать, трудозатратно и очень долго.

– Тьфу! – согласился царь-батюшка. – Тоже мне проблема. С нашей стороны у стен и навалите, будут горки для катания. Снеговиков по всему городу из этого снега слепите, да по всем улицам рядком расставьте. На пустыре у Восточных ворот снежную крепость постройте на радость детворе. Ещё вариантов подкинуть?

– Гений вы, Ваше Величество, – с завистью протянул я. – А вот от меня такое ускользнуло. Мозги со всеми задачами сразу уже не справляются, надо памяти нарастить хотя бы гигабайт до шестнадцати…

– Обращайся, – вальяжно махнул рукой Кощей.

– Ну, так что, берёте на себя организацию праздника, Ваше Величество? – обрадовался я. – Там ещё гостей пригласить надо, ну, князей, царя Радика, представителей наших филиалов в других городах… Иван Палыч жаловался, что на кухне со специями какими-то там проблема, надо бы в Византию или Китай грамотных сотрудников отправить на поиски этих специй… С Волшбы Училищем нужно о фейерверках договориться, только ректор ихний, Лопобагус, нам такой счёт выставил, что никакого салюта уже не хочется, а Змеи наши всю ночь пулять в воздух запарятся, да и холодно им сейчас. И, кстати, Горыня ведь вот-вот разродиться должна, значит, Горынычу одному пахать. И Малый тронный зал, где они разместились на зиму, надо срочно звукоизолировать, а то Горыня и так на нервах, а как начнут в новогоднюю ночь пьяные… э-э-э… радостные толпы по Дворцу скакать, так она точно взбесится. Сами понимаете – беременная женщина непредсказуема… А ещё…

– Стоп! – снова прервал меня Кощей и прищурился. – А себе-то ты какие дела и хлопоты оставляешь, если весь праздник на меня повесить хочешь?

– Себе я самое сложное оставляю. Все наши штатные и внештатные заботы и проблемы.

– Да? А, например?

– Ну, вон с теми же сотрудниками в Приёмной вопрос решить, конфликты во Дворце и городе уладить, производственный процесс проконтролировать. Сами же знаете – у нас не то, что каждый день, – каждый час какие-нибудь проблемы возникают. С банком нашим опять же кое-что по мелочи сделать надо. Чеканка монет с вашим гордым и грозным профилем, открытие новых филиалов, подбор в них сотрудников…

– А, кстати, – оживился царь-батюшка, – а где мои дивиденды за истёкший период? Денежки мои взяли, а прибыль где, а?

– К Михалычу обращайтесь, – отмахнулся я. – Я в финансы не лезу, мне и простых хлопот хватает. Ну, так что? Берёте на себя праздничные хлопоты?

– Фиг, – хмыкнул Кощей. – Оно мне надо? Царь я или не царь? Я тебе, Федька, даже больше скажу: Император я или массовик-затейник?

– Затейник вы у нас ещё тот, – согласился я. – Ваше Величество, ну хоть часть дел на себя возьмите, а? Ну не осилю я всё сам! А некоторые дела и переложить не на кого. Только вы или я соответствующими правами обладаем. Вон, тех же сотрудников в Приёмной успокоить, не скелетов же с дубинами вызывать?

– Пошли Банробануса погоняем? – внезапно предложил Кощей. – Скучно…

– Ну, Ваше Величество! – взвыл я. – Так не честно! Давайте включайтесь в рабочий процесс!

– Да тьфу на тебя, сына. Сотрудники… Тоже мне нашёл проблему.

Меня вдруг подняло и зашвырнуло в кресло для допросов, стоявшее у стены, а магические верёвки тут же опутали тело.

– Вы чего?.. – начал я, но расписной шарфик Кощея слетел с вешалки и плотно закупорил рот, а мне только и оставалось, что разразиться гневными проклятиями: – М-м-м! М-м-м!!!

– Вот так, – удовлетворённо оглядел меня царь-батюшка. – Сиди да вид страдальческий прими, слезу пусти, а сам, сына примечай да учись, как работать надо. Гюнтер!

– Здесь, Государь, – протиснулся в кабинет дворецкий и поспешно захлопнул за собой дверь, да ещё и подпёр её плечом. – Что прикажите, Ваше Величество?

– Да вот, – небрежно кивнул в мою сторону Кощей, – Статс-секретаря нашего поучить надумал.

– Прелесть-то какая… – окинул меня томным взором дворецкий. – А можно присоединиться, Государь? Или я могу потом мастер-класс Статс-секретарю организовать… У себя. Дабы никто процессу обучения не мешал. Только вы его не развязывайте, Ваше Величество, я прямо так Фёдора Васильевича заберу…

Я взвыл… ну, замычал от ужаса, а царь-батюшка поморщился:

– Давай, запускай эту орду из Приёмной. Пусть все сразу заходят. И слюни-то подбери Гюнтер.

Когда неорганизованная толпа сотрудников ввалилась в кабинет и настороженно затихла у дверей, Кощей гневно нахмурил брови и указал на меня рукой:

– Вот! Сей несознательный элемент осмелился усомниться во мне, Великом и Ужасном! И это после того, что я для него сделал!

– Позвать палачей, царь-батюшка? – подобострастно предложил начальник столярного цеха. – Али я и сам могу, только прикажи Государь!

Вот же зараза! Всё, больше никаких поблажек! Давно я за него взяться хотел, да Михалыч с Аристофаном отговаривали, но теперь уж всё! Вот только… Я поёрзал, но верёвки крепко опутывали тело.

А Кощей вдруг вздохнул и печально покивал:

– А я ведь верил… Мало того – назначил руководить государством. Знаете, слуги мои верные, что он мне заявил во время утреннего доклада?

Толпа охнула, Лизавета Венеровна, глава медпункта, предположила:

– Михалыча на царство?

– Тьфу! – покосился на неё Кощей. – Хуже! Сын мой нерадивый смел предположить, что я неспособен наладить производственный процесс! Стал заверять, что вы, дорогие мои работники, вовсе не первоклассные специалисты и передовики производства, не мастера своего дела, не грамотные высококвалифицированные сотрудники, а просто сброд какой-то неспособный справиться с текущими проблемами!

– Злодей! – воскликнул начальник столярного цеха.

– Казнить однозначно, – согласилась Лизавета Венеровна. – Медленно и без наркоза.

– Во-о-от! – удовлетворённо протянул царь-батюшка. – Вот и я ему талдычу, что у нас коллектив грамотный, опытный, с любыми проблемами на раз справится. А, коллеги?

– Без базара, Государь! – заверил бес, начальник ассенизаторского отдела. – Мы такие в натуре!

– Ну а чего? – загудела толпа. – Дык! И справимся. А чего нет?

– Молодцы! – ласково покивал Кощей. – Никогда в вас не сомневался в отличие от некоторых. Так идите дети мои и славным трудом на благо меня, любимого, докажите этому нытику, что лучше вас во всём мире не найти работников! Пусть сынуля мой ужаснётся от ваших трудовых подвигов и производственной дисциплины! А как снова уверует в гений мой могучий, так и прибежит каяться да пощады просить! Верно ли я говорю?

– Дык, а то! – заверили царя-батюшку гордо приосанившиеся сотрудники.

– Идите! – махнул рукой Кощей. – Работайте.

– Государь, – попросил Гюнтер, когда кабинет опустел, – а можно я Фёдору Васильевичу подробно ваши гениальные планы разъясню? Только вы не развязывайте его пока. А я вам его через часик и верну…

– М-м-м! – я возмущённо уставился на Кощея.

– Тьфу! – отклонил предложение дворецкого царь-батюшка, повернулся ко мне и ухмыльнулся: – Понял, Федька, как работать надо? Учись, сына, пока я добрый. А чтобы ты лучше запомнил, что не следует Императора от дел пустяками отрывать…

– Голову отрубить? – оживился Гюнтер. – Плетей всыпать? Нет-нет, я знаю! Прикажите, Государь, вам бутербродов с коньяком принести, а Фёдор Васильевич любоваться будет, как вы откушать изволите!

– Вот ты – зверь, Гюнтер, – покачал головой Кощей. – И откуда в тебе эта жестокость? Он же слюнками захлебнётся!

– М-м-м! – согласился я.

– Захлебнётся, как же, – вздохнул дворецкий. – Ещё пару минут и он ваш шарфик уже насухую дожуёт и добавки попросит. Одни расходы…

– Государь? – дверь приоткрылась и в щель протиснулась голова Аристофана. – Босс тут? Реально дело есть. Это типа по государственным делам без базара.

– Заходи, – кивнул Кощей и щёлкнул пальцами.

Верёвки меня наконец-то отпустили и я с облегчением вытащил шарфик и налету швырнул его в Гюнтера. «Налету» – это потому что меня в этот момент перемещало в кресло царя-батюшки.

– Удобно, сына? – поинтересовался он, водружая на мою голову корону. – Вот и славно. Работайте. – И он исчез в зелёном облачке магического перехода.

– Коньяк и бутерброды, ваше несравненное высочество? – поклонился мне дворецкий. – Сию минуту подам. А передовикам производства – самогон.

– Уважуха братан, – втиснулся полностью в кабинет Аристофан и кивнул кому-то в Приёмной: – Тихоныч, давайте за мной.

– Зараза! – возвестил я Вселенную, сдирая корону с головы и отплёвывая ворс царского шарфа. – Ну, вот чего я кому плохого сделал? За что мне всё это?

– Надо, босс, – посочувствовал Аристофан. – Не к спеху, но реальную тему Тихоныч тут подкинул.

– Да это я не на тебя ругаюсь, – отмахнулся я. – Это я в общем и целом… Ну, что у вас? А это кто?

Вслед за бесом в кабинет вошёл Ананий Тихонович, наш начальник городской полиции, крепкий такой, усатый мужик, а за ними влез… вполз? Просочился короче, куб зелёного цвета в метр высотой. Просто подрагивающий как желе монстрик с двумя большими ярко-синими глазами на передней стороне и противно шевелящимися небольшими щупальцами вместо ног.

– Тут это, – пояснил Аристофан, – Тихоныч с Макарычем реальную тему подняли, босс.

– Посольский приказ, – коротко пояснил начальник полиции. – Непорядок, Фёдор Васильевич, надо бы озаботиться.

– Ага, – согласился я, – ещё одной заботы до кучи, мне как раз и не хватало. Спасибо, Аристофан.

– Бутерброды, коньяк, самогон, – вошёл Гюнтер и стал перекладывать съестное с подноса на стол.

– Чай, – с сожалением произнёс я, отодвигая пузатую бутылку.

– Самогон оставь, братан, – попросил Аристофан уходящего дворецкого.

– Рассказывайте, – я вгрызся в ломоть ветчины на хлебе, прихлопнутый сыром. – Только покороче.

– Да… блин, – задумался Аристофан, почёсывая между рожек. – Давай, лучше ты, Тихоныч.

– Земля наша, – шагнул к столу начальник полиции, – велика и обильна…

– Угу, – кивнул я, – а порядку в ней нет. А как же. Да вы присаживайтесь. – Я взглянул на монстрика и поправился: – Устраивайтесь поудобнее, то есть.

– Надо бы нам, Фёдор Васильевич, чужедальними землями озаботиться, – прогудел Ананий Тихонович. – Мир велик, а знаем мы о нём мало. Неплохо бы отряды снарядить да отправить их по всему свету. Глядишь, где и земли свободные есть али государства какие отсталые, что под нашу руку попросятся.

– Интересно, – протянул я. – Мы хоть толком и Сибирь ещё не окучили, но тут ты прав, Ананий Тихонович. С этими европейскими колонизаторами только и успевай место застолбить. Да и карты точные составить надо, а то карты, что Михалыч тогда урвал, уж очень неполные, вон, та же Америка сильно отличается от нашего мира, да и вообще…

– Вот и Макарыч так же говорит, – кивнул на зелёный куб начальник полиции. – Мол, поторопиться бы надо, да и цельную картину мира понять и осознать не помешает.

– Макарыч? – посмотрел я на куб. – Тебя Макарычем зовут?

– Он не базарит, босс, – влез Аристофан. – Реально, блин нечем. Только зенками хлопает.

– Э-э-э…

– Макарыч через меня говорит, – пояснил Тихоныч. – В голове слова его появляются, а я уж и оглашаю их.

– Зинка из Магической Школы колданула, – пояснил Аристофан. – Я уже привык, что конкретно побазарить получается типа через Тихоныча.

– Ну ладно, – вздохнул я. – А по имени его как звать? С отчеством я уже понял.

– Это – имя, босс, – пояснил Аристофан. – Ну, типа, почти.

– В смысле? – заинтересовался я. Честно говоря, я с нашими монстриками редко сталкивался. Ну, то есть как раз сталкивался я с ними постоянно, мотаясь по коридорам и залам Дворца, а вот деловых отношений у меня с ними как-то не было, знал только библиотекаря, фиолетового монстрика с десятком щупалец и всё.

– Блин, – вздохнул Аристофан и потянул из кармана сложенную бумажку. – Сейчас, блин. Для памяти записал. – Он прищурился и зачитал: – Макашуфмыгл… блин… бырщуграс… зараза… мкфануфа… вот же…

– Понял-понял, – остановил я его мучения. – Макарыч, короче. Ну и что дальше?

– Макарыч у нас шибко башковитый, батюшка, – восхищённо помотал головой начальник полиции. – Во всех ентих делах посольских дюже разбирается. Всех королей ихних, да даже министров по имени знает.

– Откуда? – удивился я. – Надо же…

– Да по фиг, босс, – отмахнулся Аристофан. – Главное – в теме чувак.

– Согласен. И?

– Вот Макарыч и предложил создать у нас Посольский приказ, – продолжил Ананий Тихонович. – Для… этого самого…

– Взаимодействия с другими государствами, – подсказал бес.

– Во-во! – обрадовался начальник полиции. – И для других дел тоже. А когда я ему мысль про неизведанные земли подкинул, он тут же и про отряды разведчиков сообразил. Даже смету составил. Сколько, кого, в какие именно края, каким способом и на какие денежки отправлять.

– Молодцы, – серьёзно одобрил я. – Нужное дело. Вот только сейчас…

– Не кипишуй, босс, – успокоил Аристофан. – Братаны реально сами всё потянут. Ты нам только типа отмашку дай, типа одобряю и всё такое.

– Давайте подробнее, – снова вздохнул я. – Голова совсем не работает. Чую, дело вы говорите, а суть уловить не могу.

– Смотри, Фёдор Васильевич, – главный полицейский встал и развернул передо мной на столе рулон, в котором я узнал карту этого мира, наложенную когда-то ещё давно мной на карту моего мира. – Тут мы, тут Европа, – он стал водить ладонью, очерчивая круги на карте. – Африку только по северу знаем, в Азии южнее Китая и Индии – сплошная загадка, а уж что ещё южнее есть…

– Австралия да Антарктида, – подсказал я.

– Неведомо, – покачал он головой. – Да и Заходные земли только береговой линией обозначены.

– Да и линия эта, – вздохнул я, разглядывая обе Америки, – сильно от моей отличается.

– Вот и надо нам всё хорошенько вызнать, – подытожил Ананий Тихонович. Он вдруг будто прислушался к чему-то, а потом кивнул кубическому Макарычу: – Верно. А с уже известными странами надо официальные отношения наладить, послов заслать, да и вообще следить тщательно за всем, что там у них происходит.

– Нужное дело, – согласился я. – Министерство иностранных дел. С функциями разведки. Так и назовём новую структуру. У Кощея-батюшки я согласие выбью, с бухгалтерией договорюсь. Кого ответственным за всё это назначим?

– Макарыча, – указали одновременно пальцами на монстрика Аристофан и Тихоныч.

– Шибко башковитый, – уважительно добавил начальник полиции. – Кому, как не ему и возглавлять Посольский приказ?

– Министерство, – поправил я. – Вот только… Как вы себе представляете, к примеру официальную встречу нашего министра с каким-нибудь там Людовиком французским?

– А мы Макарыча светить не будем, босс, – выдал дельное предложение Аристофан. – Вместо него королям буржуйским типа Гюнтера подсунем или ещё какого кадра найдём.

– А мне придётся полицию покинуть, – вдруг вздохнул Ананий Тихонович. – Мне ведь толмачить за Макарыча придётся. Эх, привык к ребятам своим, жалко уходить.

– Аристофан? – я взглянул на беса.

– Реальный командир, – кивнул он. – Тему знает, но раз надо… Подыщем другого начальника, не волнуйся, босс.

– Договорились, – согласился я. – Давайте, действуйте. Тебя, Ананий Тихонович, назначаю ответственным за все организационные вопросы, а как Министерство начнёт работать официально тогда Макарыч у вас править будет. Возникнут вопросы – сразу же ко мне и не стесняйтесь. Всё равно когда-никогда, а пришлось бы этим озаботиться. Всё?

– Типа всё, босс, – Аристофан допил свой самогон и поднялся. – Пошли, братва.

– Я тоже ещё подумаю, – протянул я им вслед. – С Михалычем и Кощеем посоветуюсь.

– Федь! – окликнули меня уже возле Канцелярии, когда я возвращался от Кощея.

– А, Алик… Сейчас бы пивка попить, да? Поболтать… Жаль, времени ни на что нет, вот же жизнь, да? Ну, я пошёл.

– Вот так, да? – он насупился. – Тоже мне друг называется. Ну и иди, ну и пожалуйста!

– Блин. Извини, – покаянно произнёс я. – Замотался совсем… Пошли в Канцелярию.

– А Снежины там нет? – эльфийский король замялся и затоптался на месте.

Вот мало мне забот. Только любовных страданий и не хватало для полного апокалиптического комплекта. Хорошо, хоть не я вляпался в дела любовные. У нас с Варей всё отлично, мы сына ждём. Причём, со дня на день, если верить Кощею и нашим медикам. А Алик… Его колбасить начало ещё пару месяцев назад, когда он со Снежиной, внучкой местного Деда Мороза познакомился. Она нам тогда здорово помогла расправиться с вампирами, решившими подкормиться у нас, а эльфийский король в то же время как раз войнушку с нами вёл.

Ну, заморочки у них такие у эльфов. Запросто можно было и по-дружески договориться, но из них вдруг попёрли все эти традиции, священные законы, заветы предков и прочий дурдом, который, конечно, заслуживает уважения, но не всегда и не во всяком случае. А нам тогда уж совсем не до этого было. Но я честно подыграл Алику, когда он со своей армией к нам под стены заявился, и конфликт был благополучно улажен. Для эльфов благополучно – живы остались. А то Кощей так и рвался порезвиться на ратном поле, а все шишки миротворца в итоге мне достались.

А вот Алик, достигший криза любовной лихорадки, на следующий день после несостоявшийся баталии и начал активно ухаживать за Снежиной. Нормальный кавалер что делает? Правильно. Осыпает даму цветами и любовными записками или на крайний случай воет под её окнами серенады и прочие шлягеры, подходящие по случаю. Но Алик у нас не таков! Он снова запряг своих бойцов при полном параде маршировать вокруг города, выкрикивая кричалки-речёвки, восхваляющие своего мужественного, но такого нежного и категорически симпатичного короля. Не знаю насколько была впечатлена Снежина, но горожане развлеклись вволю, наблюдая за шествием со стен и активно комментируя его.

Оно всё бы и ничего, но Снежина, с удовольствием находясь в обществе эльфийского короля, не говорила ни «да», ни «нет», ловко увиливая от его постоянных намёков на совместное светлое и счастливое будущее. Не знаю, почему, не вникал. Да, честно говоря, и не хочу знать. У меня и так забот полно.

А с неделю назад, совсем уж погрустневший и отчаявшийся Алик, стал донимать меня просьбами поговорить со Снежиной и таки уломать её на ответные чувства. Я запарился от него бегать по всему Дворцу и городу. Ну, некогда мне! И не хочется во всё это влезать. А придётся, похоже, эх… Не отвяжется. Да и друг всё же.

– Давай сюда, – я подтолкнул Алика к санузлу, расположенному напротив Канцелярии. – Уж там её точно нет. Надеюсь.

Я присел на край ванной и принялся глазеть на расхаживающего передо мной эльфийского короля.

– Ты мне друг? – он вдруг остановился напротив, вперив в меня указательный палец.

– Предлагаешь пойти выпить за дружбу? – подмигнул я.

– Ну, Федь…

– Алик, ну чего ты от меня хочешь? – вздохнул я. – Я что, должен в приказном порядке Снежину обязать под венец пойти? Так она даже и не наша подданная, да и вообще…

– Обязать не надо, а вот поговорить… Объяснить перспективы, намекнуть, обрисовать меня со всех положительных сторон…

– Бред какой-то. Вот как ты это себе представляешь, а? Снежина, блин, а давай-ка не выпендривайся и иди за Алика! Будешь эльфийской королевой, а кроме того, он у нас весь из себя жутко положительный, начитанный и интеллигентный!

– Общий смысл, верный, – кивнул Алик. – А текст, если хочешь, я тебе напишу, Федь. Договорились?

– Ну, Алик… – но поняв, что от него не отвязаться я, вздохнув, продолжил: – Давай так. Я, конечно, ничего подобного говорить не стану, но если будет удобный случай, то поговорю со Снежиной. И ничего не гарантирую, ясно?

– Обещаешь? – засиял он. – Честно-честно?

– Да чтоб мне пива эльфийского больше не пить! – поклялся я. – С тебя бочонок.

– Два! – радостно закивал он. – Три!

– Ладно, пять, – согласился я. – Уговорил, чертяка эльфийский.

– Я побежал тогда за пивом, – расплылся в улыбке Алиллортаэль Третий, – а ты к Снежине иди.

– Ага, побежал уже, – тихо пробурчал я ему вслед и поднялся с ванной. – Эх, жизнь… Лучше я пойду к себе чайку хлебну. Со сгущёнкой.

Оказалось без сгущёнки. Едва я вошёл в Канцелярию, как ко мне бросилась… угу, Снежина:

– Федя, наконец-то! А я тебя жду-жду…

– Я вижу, – пробурчал я, окидывая взглядом опустевшие миски на столе.

– Чайку, внучек? – подшаркал к столу Михалыч.

– Чайку, деда, – согласился я, усаживаясь за стол. – Как дела, Снежина?

– Ой, да всё хорошо, Федь! Ты же мне поможешь, да?

– А то, – устало согласился я. – А в чём? Деда, сгущёночки, а?

– А нету, внучек, – вздохнул Михалыч. – Переварил сегодня Палыч твою сгущёнку. В карамель вся сварилася. Будут нам пряники да пироги с карамелью таперича.

– Не верю, – помотал я головой. – У Палыча и такой беспредел?!

– Бывает, внучек, – пожал плечами дед.

– Вот же… Ну, Снежин, что у тебя ещё случилось?

– Батюшка… – замялась она. – Федь… Тут это…

– Знакомо, – кивнул я. – Выкладывай, я уже ко всему морально готов.

– Да я про Алика, Федь… – промямлила наша Снегурочка, – ну и про дедушку…

– Давай по очереди, – предложил я. – Начнём с Алика. Всё плохо, романтических чувств нету, жениться не хочет и вообще – гад? Угадал?

– Алик хороший, – протянула девушка. – Только… Только он же эльф поганый. Басурман как есть, Федь.

– Угу, эльф, – согласился я. – А тебе какие-то принципы мешают с представителем другого видового типа встречаться? Мораль, религия или просто детские комплексы? Ты у нас вообще, христианка по жизни или где?

– Да тьфу на тебя, – возмутилась Снежина, – сам ты христианин поганый! Я свой род с древних времён веду! Куда твоему галилеянину!

– Ну и славно, – согласился я, – дохристианские, значит, традиции. А что тогда с Аликом не так?

– Дык, басурман же, – развела руками Снежина. – Вот кем теперь наша дочка с ним будет, а?

– А? – в тон произнёс я. – Дочка?

– Дочка, – подтвердила Снежина. – Снегурочка следующая. Ну, после меня, которая.

– Деда, – протянул я, – сгущёночки бы, а? С коньяком. И побольше.

– Ох, ты ж! – восхитился Михалыч, что-то уразумев в этом бреде, – понесла от Алика, внучка?

– Третий месяц, дедушка, – кивнула Снежина, – а ваши кудесники ещё и накудесничали что-то… Говорят, что быстро получится, да и дочка не простой Снегуркой будет, а очень даже колдунской… Это как, дедушка?

– Да когда же вы успели?! – завопил я. – Вы же с Аликом разок-другой только и виделись.

– Да вот же, Федь, – потупилась местная Снегурочка, – разок-другой…

– Вот же… – только и вымолвил я.

– А ещё и с Дедушкой хлопоты… – вздохнула она. – Помоги, Федь, а?

– Растудыть твою, – вздохнул и я. – Угу. Давай, только по пунктам.

– По чём? – удивилась Снежина.

– Ну, с Аликом и твоей дочуркой я вроде ситуацию понял, – я принюхался к кружке. – И правда, карамелью отдаёт, Михалыч…

– Вот и не травись, внучек, – закивал дед. – Тишка да Гришка всё как есть сметут, не беспокойси.

– Да уж за это я совсем не переживаю, – пробурчал я. – Снежина, я про вас с Аликом приблизительно понял. Шуры-муры, тупик в отношениях и всё такое… А с дедушкой твоим что не так?

– Я же рассказывала, – удивилась она. – Неужто забыл?

– Помню, – вздохнул я. – Так и не нашёлся?

– А ты его искал? – хмыкнул Михалыч, протирая очередную миску.

– Ну-у-у… – я замялся.

С этим Дедом Морозом вообще что-то странное творится. Снежина пару месяцев назад, когда разделалась с нашими вампирами, наконец-то вернулась к себе домой на Север, но буквально на следующий день снова появилась у нас, взволнованная, зарёванная и попросила помощи. Оказалось, что у Деда Мороза есть древний враг какой-то, колдун, разумеется, и вот с этим вражиной Дед да внучка много веков уже воюют с переменным успехом, но на этот раз колдуну этому подфартило всё-таки. Вернувшись к себе на историческую родину, Снежина обнаружила только пустой дом, а разбежавшиеся слуги и помощники, потихоньку выползшие из различных щелей и схронов, рассказали, что была жуткая атака на Деда. Хорошо хоть дом цел остался, а вот Мороза тот колдун утащил с собой.

Снежина нам это всё тогда рассказала, попросила помочь и… всё это как-то благополучно забылось и потерялось в очередных хлопотах и заботах. И, кстати, я хмыкнул про себя, а Снежина-то не особо по своему Деду и убивалась. Разок помощи попросила и всё. Ну, понятно – с Аликом она как раз тогда закрутилась, вся эта любовь-морковь ей мозги набекрень свернула и про другие проблемы она банально позабыла. Ну, не позабыла, а так, отодвинула в сторону. Понятно.

– Виторамуса надо позвать, деда, – предложил я. – Он же у нас внештатным следователем подвязался, вот пусть и организует оперативно-розыскную группу, да и начнёт поиски Деда Мороза.

– Да не надо, Федь, – махнула рукой Снежина. – Я дедушку потом сама отыщу.

– Бред какой-то, – помотал я головой. – То найдите мне Деда, то не надо…

– Дурит девка, – заметил Михалыч. – От амурных переживаний карамболь в мозгах случился, как наша Машка сказала бы.

– Клац! – заявил Дизель, сидя на моём диванчике вместе с бесенятами, терпеливо дожидавшимися, когда им запустят мультики.

Он покрутил костяшками рук вокруг живота, обрисовывая шар.

– Мяч вам выдать? – догадался я. – Пойдёте в Тронный зал в футбол резаться?

Снежина покраснела и отвела взгляд, а Михалыч хихикнул:

– Это без сгущёнки у тебя в голове футбол, внучек. Скелетик наш намекает, что помешательство у нашей гостьи от пуза растущего происходит.

– И вовсе пока ничего и не видно, – проворчала Снежина, оглаживая платье. – Придумают же…

– Ой, ладно, – проворчал и я. – Пузо, футбол… Так чего ты от меня хочешь, Снежина, если Деда Мороза уже искать не нужно?

– Сатануса извести надо, Федь, – скроила жалостливую физиономию девушка. – Поможешь?

– Кого? Это так вашего врага зовут что ли?

– Угу, – кивнула она, – Сатанус де Карачунус.

– Твою ж! – восхитился я. – Во имечко, а, деда?

– Енто для понтов, внучек, – пояснил Михалыч. – Я ишо тогда у нашей красавицы всё вызнал. Для страху ентот паршивец себе такое имя выдумал. А на самом деле зовут его Николашей. Кого таким именем напугаешь? Вот и придумал он себе прозвище грозное. Хотя, – дед нахмурился, – он не одним именем на людей страх нагоняет.

– Сильный колдун? – догадался я.

– Знамо сильный, – согласился Михалыч, – раз его Мороз столько веков одолеть не может.

– Да оно и понятно, – вздохнула Снежина, – силу он от своего деда перенял, от Карачуна.

– Что-то я слышал про него, кажется, – задумался я. – Про Карачуна, в смысле.

– Суровый мужик, – подтвердил Михалыч. – Из старых богов. Али полубогов, хрен их теперь разберёшь.

– Блин. Фиг мы без Кощея с ним справимся, а, деда?

– Скорее всего, внучек, – согласился он. – Не знаем мы ничего о нём, только слухи, догадки…

– Разведку провести надо? – догадался я. – Аристофана запряжём тогда. Заодно пусть и Деда Мороза поищет. Наверняка этот Николаша его возле себя где-то держит.

– Да я потом. Сама, – снова отвела взгляд Снежина. – Потом дедушку найду.

– Ох, темнишь ты что-то внучка, – прищурился Михалыч. – А ну выкладывай всё как есть, ишь тайны тут развела!

– Согласен, – я строго посмотрел на девушку. – Ну, что за дела, Снежин? Что за секреты? Ещё и бойцы наши из-за твоих недомолвок в неприятности попадут на задании.

– Ой, ну какие тут секреты, – заюлила Снежина, но потом всё же решилась. – Зима, Федь, понимаешь?

– Не дурак, – заявил я. – Понимаю. Время года такое. И?

– Ой, ну-у-у… Просто если дедушка сейчас тут окажется, то я ему помогать во всём должна буду. Ну, как Снегурочка, понимаешь?

– А работать тебе лень, – догадался я.

– Вовсе и не лень! – возмутилась Снежина. – Просто… Ну… Алик там… и вообще…

– Ага, – снова хихикнул Михалыч. – Понятно.

– Что вам понятно, дедушка?! – насупилась девушка. – И ничего вам не понятно и вообще, наговариваете вы на меня, вот!

– Свадьба у неё на первом месте, – пояснил мне Михалыч. – Боится, что Мороз и её и жениха посохом своим так отходит, что им не до свадьбы будет. А так пока он в заточении где-то, то и свадебку по-быстрому сыграть можно, да, внучка? А Мороза потом уже перед фактом поставить.

– Достали вы этими свадьбами и любовными проблемами, – в сердцах сказал я. – Короче, отошлём разведгруппу, а заодно и поиски Деда Мороза начнём. Он нам и на Новый год очень бы пригодился, не одному же Кощею-батюшке все праздники на себе тянуть?

– Спасибо, Федь, – вновь потупила глазки Снежина. – Я тогда пойду?

– Вот, блин, мне своих проблем мало, – проворчал я, когда за девушкой закрылась дверь. – Ещё и сгущёнки нормальной нет. Вот как тут работать, а, деда?

Глава вторая

Когда говорят, что дети – это наше богатство, то никогда не имеют в виду финансы.

Агриппина Падловна, герцогиня Поддубная

От морозного воздуха у меня закружилась голова. Я поймал на язык снежинку, огляделся и расплылся в улыбке. Красота! Нет, точнее – лепота! Вокруг, куда ни глянь, всё белым-бело, солнце, совсем не греющее, тем не менее, ослепляет, отражаясь миллиардами и миллиардами искорок от снега. Огромная ель уже стоит посреди Дворцовой площади и вокруг неё суетятся с полсотни бесов, скелетов, монстриков, ну и просто людей – работников АХЧ, наряжая и украшая эту красавицу.

– Сидор! – заметил я завхоза и замахал руками. – Сидор! Иди сюда!

– Батюшка, – пробасил он, подойдя и загородив своей могучей фигурой вид на город. – Небось, работу мне нашёл какую-никакую? А то мы тут от безделья маемся, не знаем чем себя занять. Велишь ещё один дворец к обеду построить али мост хрустальный до Путятича прокинуть?

– Не ворчи, – засмеялся я. – Просто спросить хотел. Всё ли у нас в порядке, проблем нет?

– Как енто без проблем? – поразился он. – Так на свете не бывает. Но одолеваем их в рабочем порядке, не волнуйся, батюшка.

– Ну и молодцы, – я снова огляделся. – Только… Знаешь, Сидор, что-то площадь у нас какая-то не праздничная, не новогодняя, а?

– Да? – завхоз тоже огляделся, а потом вздохнул. – Велишь ребят моих скоморохами одеть, да пусть песни орут во время трудового процесса? Флагами пусть помашут? Лёгкий дружеский мордобой во славу Императора и бухгалтерии?

– Классная идея, – восхитился я. – А на верхушку ёлки Ельку посадить с рупором, пускай ценные указания во весь голос орёт.

– На сносях же она, – укоризненно посмотрел на меня Сидор. – Разве можно так над бабами издеватьси?

– Ладно. А если серьёзно, может нам не стоит так начисто снег убирать с площади? Смотри, вокруг всё белое, а у нас тут пятно чёрное из-за плит. Всё настроение сбивает, а? Пускай присыплет маленько снежком, как думаешь? До сугробов доводить не будем, конечно, а так, немного, для общей гармонии.

– Почему и нет? – снова огляделся он. – Пойду, батюшка?

– Погоди, – успел остановить его я. – Сидор, ты тут подумай над своим титулом. Ну, там, граф или герцог или ещё что такое. Мы передовиков производства ценим и награждаем по делам. Вон, даже Ивана-губернатора герцогством озаботили, вот и твой черёд пришёл.

– Вот мне забот мало без ваших чинов-титулов, – проворчал завхоз. – Надо ли, Фёдор Васильевич?

– Надо, Сидор, надо. Ты у нас в Администрации числишься наравне с бухгалтерией, начальниками отделов и так далее. Должен соответствовать, понятно?

– Понятно, – буркнул Сидор. – И что делать надо?

– Просто прикинь, чего бы тебе хотелось. И я сейчас не про отпуск и не про отгулы. Графство тебе какое-нибудь дадим с деревушками для солидности, например. Нормально?

– Делай, как знаешь, Фёдор Васильевич, – отмахнулся он. – А я пойду. Работы невпроворот.

– Ну и договорились, – кивнул я и крикнул ему уже в спину: – Ваньку-губернатора не видел?

– Внизу он, – отмахнулся на ходу Сидор. – С полчаса назад на площади своей орал во всю глотку, порядок наводил.

Ну и отлично. Я зашагал к лестнице в город. Сейчас и с ним обговорю дела-заботы да можно и к Сократу в «Великолепный бес» на завтрак заглянуть. Хоть уже и второй завтрак, но важный, пропускать нельзя, ослабею.

Ступеньки с Холма у нас как раз по его центру расположены и когда я уже подходил к ним, ель, тоже, разумеется, установленная в центре, вдруг засияла разноцветными огоньками и я остановился, залюбовавшись. Только огоньки, помигав несколько секунд, вдруг погасли и послышалась брань. Не, не матерная, у нас же тут дети, да и вообще культура так и брызжет, просто красивые такие душевные переплёты, но в рамках приличий. Я пригляделся и хмыкнул. Около ели стоял Кузьмич, маг нашей Академии со своим верным учеником-гением Кирюхой. Омельян Кузьмич орал и размахивал руками, а вот мелкий Кирюха спокойно, задумчиво разглядывал ель. Процесс идёт, всё в порядке. Это я их неделю назад попросил озаботиться магическим украшением новогодних ёлок. Они классно с духами всех систем и модификаций работают, вот я и подкинул идейку запрячь этих духов в качестве гирлянд. Ну, если по-честному, то я просто про гирлянды намекнул, а про духов это они уже сами догадались. Этих бестелесных сущностей у нас тут эксплуатируют на всю катушку. У Кощея, например в его телефоне сидит один такой дух и вполне успешно работает батарейкой. Водный элементаль Ороша у нас за водопровод отвечает – качает в город по трубам воду из подземной реки. Я уж не говорю о призраках – Лиховида, его учителя Мировида и ещё пару сотен обычных дворцовых приведений. Все при деле, все пашут на благо царя и государства. Но Кузьмич с Кирюхой, конечно же, для гирлянды самых простеньких духов запрягли, неразумных практически. Вот и славно, что неразумных, зарплату просить не будут, а довольствуются только крохой магической энергии, которую из Дворца и потянут.

Ладно, вниз. Не навернуться бы со ступенек. А, нет, всё в порядке, ступени чистые, ни льда, ни снега. Молодцы хозяйственники.

Склон Холма не смотрелся идеально праздничным, а весь был изрезан укатанными санями и валенками дорожками и по ним с визгом и хохотом скатывались не только наши малолетние бандиты, но и вполне трудоспособные парни. Непорядок, конечно, чай не вечер и не выходной, но уж ладно.

– Дядь Федь, смотри, как я умею! – мимо меня на санках пронеслась Калинка, дочка одной из девочек Иван Палыча.

Я хмыкнул, помахал ей вслед и продолжил спуск. Странно, что Тишки да Гришки не видно. Уж эти паршивцы всегда у нас в центре забав. А, да, я же им сам перед выходом мультики включил.

Ивана я заметил ещё с лестницы. Он гигантской лопатой сгребал снег с площади в огромный сугроб.

– Что, Иван, – подошёл я к нему, – заняться больше не чем? Решил из губернаторов в дворники перейти?

Вместо ответа я получил пуд снега в мою гордую и благородную физиономию.

– Ох, ты ж… – услышал я бас Губернатора, протирая лицо, – Звиняй, Фёдор Васильевич. Что ж ты под руку-то лезешь?

– Теракт против должностного лица, – отплевался я наконец-то от снега. – Отрубание башки на первый раз.

– Снегу-то навалило, а, Фёдор Васильевич? – не испугался казни Губернатор.

– А я тебя как раз на счёт снега порадовать пришёл, а ты мне тем же снегом всю морду залепил вместо спасибо.

– А что на счёт снега? – навострил уши Иван.

– Да царь наш батюшка идею подкинул. Будем снег складировать у стены со стороны города, вот и всех проблем.

– Вот же… – Иван снял шапку и почесал затылок. – И верно. А как же мы сами-то не догадались?

– А всё это потому, что пашем мы с тобой, Вань, как каторжане на каменоломне у Баголопуса и мелочи эти просто из мозгов ускользают. А царь-батюшка сидит себе кофеёк попивает да коньячком прихлёбывает, а от трудового процесса всячески увиливает, вот ему мысли полезные в голову и приходят. А повкалывал бы он как мы тут с тобой… Эх…

– По-хорошему, донести бы на тебя надо, батюшка, – задумчиво протянул Иван. – Виданое ли дело, государя-императора на Центральной площади при всём народе так поносить? Вот только с кем я тогда работать буду?.. Ладно, хрен с ним с императором, в другой раз донесу.

– Обживаешься, Иван, – хохотнул я и хлопнул его по плечу. – Совсем уже как наши разговаривать стал.

– Чего только от вас не нахватаешься… Фёдор Васильевич, я тут подумал, ладно сейчас со снегом, а весна придёт, солнышко пригреет, а? Как начнёт всё это таять, весь город затопит.

– Да, верно, – задумался и я. – А за город весь этот снег таскать совсем не хочется… – Я тоже снял шапку и полез национальным жестом чесать затылок. Реально помогает, это я уже усвоил. Не верите? Да вот, пожалуйста. Закинув голову, я рассеянно уставился на ель Центральной площади, бегущие огоньки по ней и меня-таки осенило: – О, Вань, надо нашего водяного духа Орошу запрячь! Поговори с ним, может он всю воду из города в реку свою подземную отведёт?

– Дело, Фёдор Васильевич, – засиял Губернатор. – Ох и голова ты у нас!

– Ну а ты как думал? – скромно согласился я. – Практически гений. Но на будущее, Вань, надо всё же дренажную систему строить. Ты поговори с нашим главой научной Академии…

– Роман Викторович, который? – уточнил Иван.

– Ага, он. Он и сам до этого водопроводом заведовал, значит, в теме. Пусть своих умников припряжёт, хоть немного на благо города потрудятся.

– Сделаю, – вздохнул Губернатор.

– А ещё надо бы нам…

– Ох…

– Надо, Вань, не вздыхай. Надо бы в парке, ну, в той зоне, где мы магическое лето устроили, ларьки с пирожками и напитками поставить. И качели для ребятни и всякое такое.

Тут, снова поскромничаю, тоже моя гениальная идея была. У нашего кладовщика Виторамуса отыскали в его Хранилище №13 один артефакт, который при любой погоде создавал зону тепла. Ограниченную конечно, метров в сорок в диаметре, но нам этого вполне хватило. Теперь в городском парке можно не только снежками покидаться, но и погреться на солнышке и поваляться на травке. И это среди зимы, представляете?! Шикарная штучка, как и идея, конечно. Замёрз на морозе, сделал шаг в летнюю зону и скидывай поскорее тулуп, а то зажаришься. Отогрелся, позагорал чуток и шагом марш на мороз, снеговиков лепить.

– Всё, Вань, проблем особых нет? Вопросы?

– Справимся, Фёдор Васильевич, – снова вздохнул Губернатор.

Сверху раздался короткий переливистый колокольный бой и мы с Иваном машинально задрали головы.

Нет не церковь, что вы! Кто бы мне позволил церковь на Холме построить? Храмы у нас у Западных и Южных ворот, а это были настоящие Куранты. Я как-то уломал Кощея на постройку симпатичной такой башенки на крыше Дворца и обязательно чтобы с часами, ну, как в моём мире на Спасской башне. Главные часы страны, не абы что! Ну и мира, конечно. Кощей вначале денег пожалел на очередное строительство, а когда про колокола услышал, как верблюд расплевался, мне тогда пришлось под его столом отсиживаться, пережидая обстрел. Но услышав про главные часы страны, про престиж и просто понты в мировом масштабе, поскрипел зубами и согласился, хотя потом и долго грозил мне вслед своим Чёрным мечом.

– Одиннадцать уже, – вздохнул я. – Пойду, дела. Кстати, Вань, а ты в театр завтра идёшь?

– Супружница заставляет, – вздохнул и он. – Пойду, куда же деваться?

– Да нормально, Вань, – успокоил я его. – Похихикаем на спектакле, «Ревизора» давать будут, классная вещь. А в антракте в буфет сгоняем, коньячку хлебнём для бодрости.

– «Антракт, буфет»… – проворчал Иван. – И кто только такие слова придумывает?

– Не ворчи, – снова хлопнул я его по плечу. – Ладно, пойду к Сократу, завтракать.

Пока я плёлся через площадь на завтрак в «Великолепный бес», то, оглядываясь на снующих тут и сям занятых делом мужиков, смущённо вспомнил, как оконфузился с ними на одном из заседаний-обеде в Канцелярии.

Тут дело всё было в моём недостатке исторических знаний, ну и усиленной пропаганде Запада, переложившим как обычно с больной головы на здоровую. Это я о пьянстве. Ни фига у нас на Руси оказывается не пили сильно, как я себе представлял, вот так вот. Ну, то есть… Уффф… Вот, как бы правильно всё это объяснить, как тут дело с пьянством обстояло? Да и в моём мире, думаю, приблизительно так же. Не пил народ глобально, вот и всё, если коротко. Я же привык: «Пьяная Россия, водка – наше всё» и тому подобный бред, ан, нет, ничего такого масштабного не было. Да, мужики в выходные плотно оккупировали кабаки, да и по своим домашним садовым участкам шашлыками в хорошей компании не брезговали и… всё. Вот честно – всё. Нет, были, конечно и пьянчужки в минимальном количестве, как же без них, которые вместо работы сидели по кабакам да выпрашивали копеечку на ещё один стаканчик, ну это – норма. Везде такое исключение из правил найдётся. А вот обычные наши работяги таки забегали после работы в кабак, а как же! Но только на кружку-другую пива и всё. Я когда стал вникать в этот вопрос, удивился, а потом прикинул и получается, что иначе-то никак. Завтра ведь опять на работу, а какая уж работа после пьянки? А мужики наши к работе ответственно относятся и, справедливо замечу, ценят её больше чем гульбу сотоварищи, вот так. И получается, что пьянствовать им больше времени и не было-то, кроме как по выходным. А все эти вопли про бочку винища или самогона в качестве премиальных или похвальбы про то, как они с Ванькой-пекарем и Санькой-кузнецом давеча трёхведёрный бочонок самогона одолели, а потом ещё и к гулящим девкам пошли, сами понимаете, не более чем обычная похвальба. Ну, какое там ведро самогона на одно рабочее рыло?! Бахвалились мужики по своей природе, вот и всё, гонор свой, крутизну показывали, а на самом деле чинно-мирно отрывались только в выходные, как испокон повелось. Не без мордобоя, не без стенку на стенку, но исключительно в развлекательных целях, а не со злобы. Нормально на мой взгляд.

Хотя, должен заметить, тут без некоторых казусов не обошлось. Даже не казусов, а природного, колдунского стечения обстоятельств. Тут уж пардон, подробнее должен рассказать, чтобы сей парадокс в Хрониках своих зафиксировать официально.

Ключевым моментом для меня стало то самое заседание Канцелярии, о котором я выше упоминал. Дело это было с месяц назад в конце ноября. У нас как раз всё в норму вошло, тишь да благодать, только Снежина с Аликом по углам во Дворце от неразделённых чувств стенают, да Кощей-батюшка от скуки всё новые затеи на нашу голову придумывает, а в целом – лепота. Вот как-то за десертом, обуреваемый рабочим энтузиазмом я и заявил:

– Дамы мои и господа, а что мы со всеобщим пьянством среди населения делать будем?

Нет бы наукой озаботиться, здравоохранением, культурой, хотя у нас и так на этих фронтах порядок, но дёрнуло же меня после рюмки тридцатилетнего коньяка от Иван Палыча поднять именно эту тему.

– Ещё налить, внучек? – моментально среагировал дед.

– Опять босса домой тащить придётся, – тихо пробурчал в кружку Аристофан.

– И как вас только Варвара Никифоровна из дома не выгнала? – кое-как прожевала пирожок с повидлом Маша.

– Поясните, Фёдор Васильевич, – затребовал рациональный милитарист Калымдай.

– Я о том, – пояснил я, наблюдая, как Михалыч наполняет мою рюмку, – что народ у нас уж сильно как-то спивается, а? Надо что-то с этим делать…

– Ты о чём, босс? – поднял на меня маленькие глазки Аристофан.

– В смысле? – тоже озадачился я.

– Ну, типа… – бес повертел в воздухе пальцами. – Ты про какое пьянство говоришь?

– Про наше, традиционно-народное, – пояснил я, опрокидывая рюмку. – Ух! Деда, подай оладик, а?

А ещё десять минут и одну рюмку спустя, я уже озадаченно чесал затылок:

– Что, серьёзно? Не пьёт массово народ? Не брешите? А вы в Общество трезвости не записались случайно всем коллективом? Не пытаетесь и меня обманом затянуть в ваши ряды?

Вот и оказалось, что действительно, у нас на Руси пьянства как такового и нет. Офигеть просто. А я с детства считал, что… Вот поубивать бы тех идеологов, которые мне с малого возраста твердили про пьяную Русь.

– Какой уж тут грех, внучек, в воскресенье после церкви рюмочку принять? – убеждал меня Михалыч. – На здоровье и во славу господа почему бы и нет?

– Полиция, босс, только на выходные усиленные наряды возле кабаков и Центральной площади ставит, – заявлял Аристофан, – а типа в будни никаких фактов правонарушений на почве реального пьянства конкретно нет, отвечаю.

– Ничего не понимаю, – я отодвинул очередную рюмку в сторону. – Вы хотите сказать?..

– В меру пьянствуют, Фёдор Васильевич, – подтвердил Калымдай. – Отдыхают мужички в выходные после работы.

– А вот вам, месье Теодор, стоило бы и задуматься над вашим моральным обликом, – фыркнула в фужер каберне Маша. – Бедная ваша Варя, как она устала, думаю, от вашего беспробудного пьянства.

Честно говоря, я в тот момент просто отмахнулся от этих фактов, предоставленных моими коллегами. Залил эти измышления очередной рюмкой и отставил в сторону, но несколько дней эта тема непроизвольно крутилась у меня в голове и созрела, как будто хороший подзатыльник от царя-батюшки получил и сразу же просветление наступило.

Я же у нас массовое пьянство только один раз в городе видел! Ну, я всенародные праздники не считаю. Это когда мы в отпуск в Рябово ездили, а без нас тут дела в разнос пошли. Я задумался, да, верно, больше ничего такого не припомню.

А периодические народные вопли о бочке вина за успешную работу, ведро самогона на каждое трудовое лицо… Я же так и зажал все эти материальные поощрения! Хм-м-м… Ну, не из жадности зажал, а просто забыл со всеми этими хлопотами. Но так ведь никто и не напомнил! Получается, что я понтанулся, типа залью на радостях народ винищем, народ радостно откликнулся и всё заглохло. Поорали, порадовались друг за друга, а по факту – тишина. Главное – эмоции в нужный момент проявить, а как дело пойдёт дальше… Интересная мысль, надо взять на заметку. И получается, что мужики наши больше орут про это пьянство, особенно про индивидуальное. Ну, как они с соседом ведро на двоих запросто одолели и тому подобное, а по факту… Работает народ, некогда ему пьянствовать.

– Михалыч, ты прикинь, а?! – вбежал я тогда в Канцелярию просветлённый и трезвый. – Получается, наши мужики вовсе и не пьянчуги какие, а?!

– И года не прошло, как дошло до тебя внучек, – закивал дед. – Гений просто. Ейнтштейн, или как ты там того волосатого мужика обзываешь?

– Так это, погоди… – я вдруг опустился на лавку, придавленный кучей новых фактов внезапно нахлынувших на меня. – Но как же так? А я ведь тоже… Деда… А я же…

– Вот и молодец, – снова закивал дед. – Дошло наконец-то. Я тебе, внучек, указывать на то специально не стал, да и подливал тебе всегда, только ты глазиком своим барским моргнёшь, всё ждал, когда же на тебя просветление нахлынет… Осознал, Федь?

– Э-э-э… Деда… Блин.

– Угу, – согласился Михалыч. – Воистину, блин. Вспомни, внучек, наши первые денёчки в этом мире, да и задумайся, а я пока тебе оладиков поджарю под сгущёночку. Ух и славная же сгущёнка сегодня у Палыча получилась!

И я задумался. Потом ещё раз и ещё. И знаете, что получается? Я тоже, как и наш царь-батюшка очень не сразу в этот мир вписался, оказывается. Я этого и не замечал совершенно, а вот посидел-подумал… Да, так и получается.

Я прекрасно помню, как полгода назад, когда мы только-только попали в этот мир, плющило Кощея. Во всех этих магическо-колдунских вещах я совершенно не разбираюсь, но как я понял, мы попали в мир с более древней магией. А учитывая наш регион, так ещё и с древнерусской магией, вот Кощея и переклинило. Он мне тогда говорил мол, колдовать может, но далеко не в полную силу мол, с новым миром никак в гармонию не войдёт. Или что-то в этом роде… Короче, он приспосабливаться к этому миру стал, подгонять себя к этой древней магии начал и вроде бы успешно, а потом его взяло и просто раскидало на молекулы. Ага, в призрака Кощей превратился, да и то не сразу.

Оно бы и ладно. Когда Кощей снова реально-материальным стал, то воскрес он пред нами в полной силе и могуществе. Но, как оказалось не совсем. На самом деле у него магии этой много накопилось, на десяток стандартных Кощеев хватит, но магия та была неструктурированная, в полном бардаке по всему его костлявому телу валялась и он затеял жуткую операцию по упорядочиванию Силы в себе… Блин, тут мне сложно, я уже говорил, ничего в этом не соображаю. Короче, замутил он тут интригу с одной вредной древней богиней и в итоге привёл свою магию в порядок с её помощью, заодно высосав силу из пары местных богов. Ну, нормально, как раз в стиле царя-батюшки. И стали мы жить-поживать, да Кощею всякие ништяки наживать. Но дело тут вовсе не в том. Меня-то, оказывается, тоже сильно приплющило в этом мире. Не знаю, магия это местная повлияла или ещё какие факторы, но я это только сейчас осознал, что действовал я тогда совершенно не адекватно, не стандартно. Ну, то, что я активно кинулся новое государство возводить, все хлопоты на себя возложил, город с нуля основал, по факту за Кощея работал, это ладно, спишем на гений и невероятную работоспособность. А вот, когда я вспомнил про это самое индивидуальное пьянство… Сначала даже стыдно было, но когда я понял, что тут не от меня зависело, а от конфликта миров, то мне полегчало, но всё же… Вспоминая, соглашусь, что в первые пару-тройку месяцев потребление мной спиртного было явно завышенным. Я-то теперь понимаю, что моей вины тут не было, просто переходный период такой, но всё же… Хотя и на молекулы меня не разнесло и весь груз царствования я на себе тащил и вполне успешно, скажу вам, но досталось мне… Попахать пришлось жуть как. Так что… Было и прошло, короче. Пьянствовал я тогда не от удовольствия или психического пристрастия, а исключительно из-за подстройки к этому новому миру.

В общем, как коллективного, так и индивидуального пьянства у нас нет, вот и всё, что я вам хотел сказать в этом долгом описании. Могли бы и не читать, а сразу в конец параграфа заглянуть, так что теперь и не вините никого, кроме себя самих, понятно?

А вот на завтрак к Сократу я так и не попал. Чему, впрочем, можно и не удивляться. Я уже привык к подобным обломам.

– Федька! – заорал в голове голос Михалыча, едва я зашёл во двор трактира Сократа.

– Ну? – недовольно проворчал я, сжимая головку булавки-говорушки и продолжая раздумывать, взять ли как обычно свиные рёбрышки с жареной картошкой на завтрак или, махнув рукой на диету, сразу заказать стерляжью уху.

– Варька рожает! – продолжал надрываться дед. – Дуй живо в лазарет!

– Блин! – заорал я, и тарелки с вкусненьким перед глазами тут же сменились окровавленными бинтами и перекошенным от боли лицом моей любимой. – Бегу!

И тут снова не могу себя не похвалить. Коробочку со Шмат-разумом я всегда при себе таскаю, лишь изредка выдавая её на короткий срок коллегам для оперативных задач, поэтому всего несколько секунд и я уже стоял перед дверью дворцового лазарета.

– Звиняй, хозяин, – тихо проскрипело из коробочки, когда облако зелёного перехода едва развеялось, – в саму больничку мне сейчас ходу нет – лекарской магией прикрыто.

– Что тут? – заорал я, дёргая рукоятку двери лазарета. – Как Варя?

– Всё ништяк, босс, – потянул меня за рукав Аристофан. – Нельзя сейчас туда. Типа закрыто, колдунством прикрыли, не кипешуй, босс. На сигару, остынь маленько. А то, может реально пять капель от нервов?

– Нет, спасибо, – в окружении друзей меня начало немного отпускать, а тут ещё и Михалыч отвлёк своей новостью:

– Смотрю я на тебя, внучек, а сам и думаю… Мне же через месяц вот так же перед лазаретом маяться за свою Ягутушку переживаючи…

– А?

– В натуре, дедушка? – восхитился Аристофан.

– Дочку мы с Ягутушкой смастерили, – смущённо, но с гордостью ответил ему Михалыч. – Кощеюшка так и сказал мол, пень ты старый, Михалыч, хотя и мудрый, конечно, но силу мужскую ишо не растерял!

– Офигеть… – только и пробормотал я. – У нас какое-то всеобщее помешательство разом грянуло с этими детьми. Ну ладно мы с Варей. Калымдай с Тамаркой уже отмучались…

– Второй на подходе, босс, – поправил Аристофан.

– В натуре? – удивился я. – А мне он ничего не говорил…

– Ванька-губернатор с Елькой своей ишо, – подсказал дед. – Змеюки наши опять же.

– И это я только дворцовых перечисляю, а если ещё городских подсчитать…

– Загибай пальцы, внучек, – хихикнул Михалыч и начал перечислять: – Пашка, который помощник губернаторский, так они со своей Манькой уже готовятся, после тебя, наверное, следующие будут. Во Дворце… только по секрету, ладно? Во Дворце Селестина Виторамусова…

– Серьёзно?! – перебил я и хохотнул. – А помнишь, как он отбивался, когда мы ему Селестину в секретарши сосватали?

– Без базара сосватали, – хохотнул и Аристофан. – Босс, а ты помнишь другую нашу бесовку, Клементину? Ну, которая у Ваньки-губернатора помощницей?

– Она тоже? – догадался я. – Только не говори, что это Иван постарался.

– Баголопус отметился, – заржал бес. – Мало ему сыновей от одной, так он и молоденькую ещё конкретно обработал.

– Иван Иваныч из колдунской школы со своей кралей тоже ребёночка ждут, – продолжал перечислять Михалыч.

– С Зиной? Ну надо же… – покачал я головой, а потом хмыкнул: – Интересно, они же боги, а ребёнок у них тоже такой будет?

– Фиг их знает, босс, – пожал плечами Аристофан. – Через пару месяцев реально посмотрим.

– А ещё живность наша, – напомнил дед. – Ну, Змеюки ладно, так ещё Максимилиан какую-то кобылку из своего гарема оприходовал. Порадовал Кощеюшку пополнением его элитного табуна. Волчок опять же стаю свою увеличивает.

– Котяру Беню даже считать не будем, – снова хохотнул бес. – У него мелких, что по городу, что конкретно по Дворцу не сосчитать типа.

– И заметьте, – Михалыч понизил голос, – как где баба на сносях образуется, так Кощеюшка с Лиховидом уже там ошиваются. Колдуют чего-то, руками машут, заговоры наводят.

– Да лишь бы не во вред, – отмахнулся я. – Варе, вон, срок наполовину убавили, да и обещали за здоровьем ребёнка присмотреть. Пусть развлекаются.

– Зачем им типа вредить, босс? – успокоил Аристофан. – Стопудов ребятню магией накачивают, отвечаю.

– Будет у нас целая рота малолетних колдунов, – захекал дед. – Кощеюшка же не только с дворцовыми бабами свои обряды проводит, но и в городе постоянно колдует.

– Эдак придётся ещё одни ясли строить, – полез я пятернёй в затылок и снова развернулся к двери лазарета. – Эх, как там Варя сейчас?..

– Всё будет ништяк, босс, – в стотысячный раз успокоил Аристофан.

– Опять бездельничаете? – раздался позади скрипучий голос Кощея. – Почему не на рабочих местах?

– Ваше Величество? – развернулся я на голос. – А вы чего тут?

– Тунеядцы! – прокаркал из-за плеча царя-батюшки Лиховид. – Лишь бы от работы увильнуть, да, Кощеюшка?

– Брысь с дороги, Федька, – пробурчал Кощей.

– А чего это вы? – я даже не шелохнулся. – А куда это? А я с вами! Ну, Ваше Величество! Я мешать не буду, просто у стеночки постою, Варю за руку подержу! Честно-честно!

– Сгинь, – легко отодвинул меня в сторону царь-батюшка. – Мы с твоей Варькой всё это начали, нам и заканчивать.

– Начал, вообще-то я…

– Сгинь, – добродушно повторил Кощей. Он открыл дверь и вошёл в лазарет невзирая ни на какую там магию. – Пошли Лиховид.

– А я говорил тебе, Федька, – ухмыльнулся Лиховид, – учись нашему колдунству! Сейчас бы с нами пошёл, а так… Бестолочь, одним словом. – И он просочился в лазарет через уже закрытую дверь.

– Зараза, – устало выдохнул я.

– Убью, – раздался ласковый голос царя-батюшки из лазарета.

– Да это я не про вас, Ваше Величество, – заторопился я. – Это я вообще. На жизнь и судьбу ругаюсь.

Я бессильно сполз по стеночке и уселся на полу, вытянув ноги. А чего мне ещё оставалось? Только ждать.

Проснулся я через пару часов от того, что кто-то дёргал меня за ногу.

– Вставай, босс, реально всё уже.

Дед подложил мне под голову ватник, а Аристофан накрыл своей кожаной курткой. И, продирая глаза, я порадовался за себя, любимого и такого трудоспособного. Не зря я столько времени угрохал, чтобы наладить работу отопительного цеха – даже на этих гранитных плитах лежать было не холодно.

– А? Что?

Тут дверь отворилась и в коридор вышла обычно строгая, но сейчас широко улыбающаяся врачиха-кикимора:

– Поздравляю, Фёдор Васильевич, у вас мальчик!

– Всё?! – я вскочил на ноги. – А Варя как? Всё в порядке? А с сыном нормально? Проблем нет? Ой, спасибо, Лизавета Венеровна! А можно мне к ним?

– Федька, ну где ты там? – проворчал Кощей из лазарета. – То палкой не отгонишь, а то копается чего-то. Небось, опять о вечном задумался.

– Оболтус, – согласился скрипучий голос Лиховида. – Казнить, да ещё и премии за квартал лишить, да, Кощеюшка?

– Я вас самих сейчас казню, – раздался тихий милый голос моей Варюши. – Федь, ну ты зайдёшь, наконец?

Я кинулся внутрь и огляделся. Варя лежала на операционном столе с накинутой поверх простынёй и слабо улыбалась. Она выглядела уставшей, но довольной и очень счастливой.

– Ты как?! – рванул я к ней и, схватив её ладошку, заозирался по сторонам. – А где?..

– Тут твой наследник, не дёргайся, – ухмыльнулся стоящий неподалёку Кощей, качавший на костлявых руках небольшой свёрток.

– Э! Э! Не уроните только! – я метнулся к нему. – Ну, что там?! Ну, покажите, а?!

– Что там? – фыркнул Кощей. – Угадай.

Он опустил конверт из одеяла пониже и я с некоторым трепетом уставился на очаровательную круглую мордашку моего сына. Моего! Сына!!! Он был… Ну, маленький, розовый и похож был на… ну, на младенца. Никаких особых своих или Вариных черт я не разглядел. Он спал, забавно почмокивая губами, а потом вдруг открыл глаза, обвёл взглядом лазарет, потом сфокусировался на мне и… подмигнул! И вовсе мне не показалось! Уж обычное моргание от подмигивания я отличу, будьте уверены!

– Держи, папаша, – хмыкнул царь-батюшка, протягивая мне ребёнка. – Богатырь будет! Уж мы с Лиховидом постарались. Да и за Варькой твоей приглядели, чтобы не страдала особо. Цени, сына!

– Ага… Это… Сейчас! – засуетился я и крепко, но бережно обхватив свёрток, прижал его к груди. – Сынуля…

А младенец взял и подмигнул мне ещё раз.

Назвали мы его Михаилом. Мишкой. В честь нашего Михалыча, как я и обещал ему ещё очень давно. Но вредная Маша хихикала, что дед тут ни при чём, а вот мсье Теодор уж очень любит кататься на нашем мамонте Мишке. Вредная она у нас, это все знают. Хотя, да, кататься на мамонтах я люблю.

А вот никакой попойки по поводу рождения сына я закатывать не стал. Передёргался сильно, да и настроение и так отличное было. Просто вечером посидели всей Канцелярией, позвали друзей, Иван Палыч принёс тортик «Наполеон», царь-батюшка от щедрот выдал бутылку коньяка. Вот её-то мы и распили под сладкое.

А вот городским и придворным пришлось устроить настоящий праздник. Я вначале пытался протестовать мол, подождём до Нового года, сразу всё и отметим, сколько тут осталось? Но все так яростно бросились убеждать меня мол, народ не поймёт, общество не одобрит, что я, больше опасаясь за жизнь и здоровье, согласился. Хотя, слава богам, мне самому делать ничего и не пришлось. Организаторов праздника и без меня хватало. Иван Палыч побежал к себе на кухню, Маша, прихватив Аристофана и Калымдая, умчалась… куда-то. И знать не хочу куда, оставьте меня в покое хоть на немного! А дед, ворча, что Всенародный Банк имени Михалыча берёт финансирование праздника на себя, разложил кучу ведомостей и счетов на столе и урылся в них вместе с Агриппиной Падловной.

Варя, прижавшись тёплым боком, положила голову мне на плечо, а я, лениво терзая последний кусочек торта, улыбался и смотрел, как царь-батюшка качает Мишку и тихо ему напевает:

– Баю-баюшки-баю,

Меч тебе я подарю.

Будешь головы рубить,

Будешь верно мне служить.

Ну а коль придёт Волчок,

Ткни мечом его в бочок.

А придёт Аристофан,

Дай ему ты по рогам.

– А придёт Аристофан, ты налей ему стакан, – просунулась в дверь голова нашего беса.

– Брысь! – тихо рыкнул царь-батюшка. – Ты чему ребёнка учишь?!

Глава третья

В театре реально всё должно быть прекрасно, без базара. И гардероб, и буфет, и, блин, актрисочки.

Заслуженный артист Е.И.В. Кощея Драматического театра, Могуче Кабано

Утром в Канцелярию заявился Шарль де Бац, экс-посол французского короля в нашем царстве-государстве. Честно говоря, Шарля давно надо было отправить в Путятич к царю Радиславу. У нас же хоть и столица тут, но только культурная, а официальная столица нашей страны – Путятич. Вот пусть бы у Радика и посольствовал. Или ещё чем занимался. Но всё дело было в том, что Шарль с первого же дня у нас, втюрился в вампиршу Машу, ну и она не устояла перед таким блистательным кавалером. И всё как у людей у них было, и ссорились, и мирились, и расходились, и снова сходились, лямур во всей своей красоте, если по-вампирски говорить. Вот из-за этого лямура мы и продолжали держать посла у нас, а не в Путятиче. Ладно, не жалко, а за Машу даже радостно.

Я на начало разговора опоздал, и когда вошёл в Канцелярию, дед уже во всю свою старческую глотку голосил:

– Да как же мы нашу кровиночку за басурмана-то отдадим?! Да нас же народ не поймёт, а мировая общественность осудит!

– Решили всё же пожениться? – догадался я. – Салют, Шарль.

– Доброго дня, господин Теодор, – привстал с лавки посол. – Ну, хоть вы мне объясните, какие могут быть преграды нашему браку с мадмуазелью Марселиной? Дедушка Михалыч только орёт невнятно да слюной брызжет…

– Басурман! – пояснил коротко дед. – От же немчура поганая, вроде и говорит по-нашенски, а ничего и не разумеет.

– Это Михалыч на твой католицизм ругается, – перевёл я послу. – Или какая там у тебя вера?

– Христианин я, – твёрдо заявил он. – Как и вы.

– Ну, это если обобщающе говорить, – возразил я. – Но насколько я понимаю, Михалыч определённо о православии говорит.

– Воистину, внучек, – подтвердил дед. – Ибо только православие есть вера истинная, а всё остальное – ересь!

– Никогда за тобой, дед, не замечал такого ревностного подхода к религии, – покачал я головой.

– Не мешай развлекаться, Федька, – отмахнулся он и грозно посмотрел на посла. – Так что делать теперь думаешь, господин хороший?

– Я запутался, – вздохнул Шарль. – Господин Теодор, может быть, вы объясните мне? Я правильно понимаю, что мой католицизм мешает браку с мадмуазелью Марселиной?

– Скука дедова тебе мешает, – проворчал я, но тут же поправился: – Ага, думаю, что так.

– Всё равно не понимаю, – продолжал в поисках истины посол. – Но ведь и мадмуазель, не только не православная, но и вообще не крещёная! Она же, откровенно говоря, вампир.

– Наша она, понял?! – рявкнул Михалыч. – Русская!

– Из Сербии она, деда, – поправил я.

– Да не важно, откуда родом! – уже на меня заорал он. – Важно, кто она есть! А она уже давно обрусела, нашей стала. Ох и бестолочи вы… И как вам цари ваши такие посты да чины с титулами дали?

– Ой, ладно, – я тоже запутался и начал раздражаться. – И что ты предлагаешь, Михалыч?

– Завтрак для начала, – немного успокаиваясь, проворчал он. – Давай, садись и рот разевай поширше, а я в него буду котлеты закидывать.

– Ну, деда…

– Бестолочь, – повторил дед. – Ну что тут непонятного, Федька? Или Машке надо католичество принимать или Шарлю православие. А, поскольку никто вампиршу окрестить не возьмётся, то единственный выход – послу православным стать. Но! – дед поднял указательный палец. – Какой же он тогда французский посол будет, ежели в нашу веру перейдёт? Да хранцузский король как о таком узнает, так сразу пинка Шарлю и даст. И хорошо, если голову не отрубит. Или что там в вашей Хранции с государевыми преступниками делают?

– По-разному, господин Михалыч, – нахмурился Шарль.

– Да один хрен, – отмахнулся дед. – Не жить тебе на белом свете, вот тебе и весь мой сказ. Но поминки мы по тебе, дорогой ты наш Шарлюшка, такие отгрохаем, что все твои бароны да графы обзавидуются, уж будь уверен!

– То есть, – уточнил я, – всё дело вовсе не в вере, а в принадлежности к государству? Так что ли, Михалыч?

– Ну, можно и так, – согласился дед. – Хотя по вере пройтись куда забавнее, но и так сойдёт.

Мы с Шарлем переглянулись, заулыбались и я снова повернулся к Михалычу:

– Эх, деда, деда… Вот учишь тебя, учишь…

– Ты чаво енто? – насторожился он.

– А таво, – ухмыльнулся я. – Шарль ещё в прошлом месяце уволился с посольской должности, а неделю назад и наше гражданство попросил. У нас теперь посольства Франции нет, зато мы своё отделение прямо в Париже открыли и там уже наши сотрудники с начала декабря пашут.

– Вона как? – почесал дед затылок. – Один хрен – басурман и не видать ему нашей Машеньки, как тебе, Федька оладиков к завтраку.

– Но-но! – погрозил я пальцем. – С оладиками, деда, это ты точно переборщил. На святое замахнулся!

– Так ты теперь не какой-то там хранцуз, а самый что ни на есть русский? – повернулся дед к Шарлю.

– Ну, родом-то я… – начал было Шарль, но тут же закивал: – Русский, господин Михалыч, вы абсолютно правы.

– А указ Кощеюшка подмахнул? – продолжал допытываться Михалыч. – Точно, Федька? Не врёшь? Да? Ну, тогда и хрен с тобой, Шарлик, женись на Машке, разрешаю.

– Всё, деда, порезвился? – хмыкнул я. – Давай тогда завтракать.

– Господин Захаров, – поднялся вдруг де Бац. – Официально прошу у вас руки мадмуазель Марселины.

– А я тут при чём? – поразился я. – У неё и проси.

– Так у Машки родни тут нет, – пояснил Михалыч. – А ты, внучек, ей начальник и считай, отца родного заменяешь. Всё правильно Шарлюшка делает. С уважением. Хотя и без бутылки припёрси, мда… Ишо не осознал он менталитету нашего, не осознал…

– На свадьбе попьянствуешь, дед. А ты Шарль… Женись, конечно, если Маша не против.

– Пойду, мадмуазель Марселину порадую, – направился Шарль к выходу, но около двери остановился и отвесил нам грациозный поклон. – Спасибо, господин Теодор и вам, господин Михалыч.

– Скатертью дорога, – проворчал вслед Михалыч.

– А, кстати, деда, обо всех этих послах и Франциях, – я подтянул к себе миску с картошкой и котлетами, – что там от нашего новоиспечённого Министерства слышно?

– Ты о Посольском приказе, внучек?

– О Министерстве иностранных дел, – важно поправил я.

– Аристофанчик давеча жаловался, – подвинул он мне хлеб, – что Гюнтер никак Указ на подпись Кощеюшке не подсунет, а без подписи Императора, какое уж министерство может быть?

– Вот сейчас доем и пойдём Гюнтеру голову рубить за саботаж, – прочавкал я. – Наконец-то!

– Не солидно, внучек, – покачал головой дед. – Ишо мы по Дворцу за преступником не бегали. Вызывай сюда Гюнтера. Да и палача сразу позови, чего мешкать?

– Вызывали, Ваше Высочество? – зашёл к нам Гюнтер.

– Угу. Пока палача ждём, можешь написать завещание, – кивнул я.

– А что я натворил, позвольте уточнить?

– Саботаж и измена царю и Государству. Это из основных обвинений. Но там, в целом список на шесть листов.

– Полюбовно не можем договориться, мой принц? – дворецкий томно поглядел на меня и облизнулся.

– Бр-р-р! – содрогнулся я. – Завязывай, Гюнтер. Лучше скажи мне, почему Указ о создании нового министерства ещё не подписан у царя? Я про Министерство иностранных дел.

– У императора, – строго поправил дворецкий. – А не подал я Указ Его Величеству, так как в нём не указан служащий, который будет руководить новым подразделением. Если хотите, сходите сами подпишите, а мне моя голова дорога ещё. Отвлекать от дел Государя не оформленными бумагами я не собираюсь.

– Формалист ты, – проворчал я. – Бюрократ в худшем смысле слова.

– Ну не сердитесь, Фёдор Васильевич, порядок такой, – вздохнул Гюнтер. – Хотите, поцелую и вам сразу станет легче?

– Сейчас точно палача позову, – пригрозил я. – Завязывай.

– Скучно, – вздохнул он. – Государь свои проблемы решает, глобальных дел нет, войны нет, сотрудники сами свои вопросы решают. А театр только вечером. Может, всё же поцеловать?

– Кстати, внучек, – влез в беседу Михалыч, – там твои актёришки прибегали, что-то не ладиться в ентом твоём театре.

– Ой, потом, деда, ладно? И чего им опять не так? Столько я с ними возился, столько сил угробил, а они никак нормально работать не начнут…

– Не извольте гневаться, но вы не правы, Ваше Высочество, – покачал головой дворецкий. – На той неделе давали «Женитьбу Фигаро» и это было, скажу я вам… М-м-м… Просто божественно! Все эти кружева, чулочки на господах актёрах, а уж этот шалун Керубино с его меццо-сопрано! Ах, шарман!

– Успокойся, родимый, – Михалыч поставил перед дворецким миску с оладиками. – Сейчас ещё сгущёнку подам да глядишь, и отпустит тебя, болезного.

– Поешь, – приказал я Гюнтеру, – и быстренько зови сюда всех причастных к иностранным делам. Анания Тихоновича, Аристофана и этого… как его? Ну, монстрика того зелёного.

– Макарыча, – подсказал дед.

– Угу, точно. И Шарля тоже зови, как специалиста по Западным странам.

– Дай поесть спокойно человеку, – махнул на меня рукой дед. – Я сам всех сейчас булавкой-говорушкой покличу.

И, правда, получаса не прошло, как набежало дармоедов. Хорошо, Михалыч уже припрятал сгущёнку, а то бы опять пришлось Тишку да Гришку отрывать от мультиков да гнать на кухню к Иван Палычу за добавкой.

– Докладывай, – кивнул я Аристофану, когда все расселись за столом.

– Я не при делах, босс, – помотал он рожками. – К Тихонычу реально вопрос.

– У нас всё готово, батюшка, – немедля начал бывший начальник полиции. – Штат подобрали, помещения для Министерства нашли, Макарыч план ближайших действий набросал, ждём от тебя отмашки.

– Угу, – кивнул я, – молодцы. Только проблема у нас – кто возглавлять Министерство будет?

– Макарыч, – хором сказали Аристофан и Ананий Тихонович и даже указали на зелёного монстрика пальцами.

– Угу, – повторил я. – Немой монстр представляет государство пред другими странами. Это как?

– Окромя как Макарычу больше некому, – насупился Тихоныч. – Он всё это затеял, он всё и тянет, так, кому же возглавлять тогда?

– Да я не о том, – отмахнулся я. – Конечно Макарыч будет руководить Министерством. Только давайте он у нас втайне руководить будет, а, так сказать официальным лицом министерства мы назначим кого-нибудь другого, более представительного?

– Типа Шарля? – догадался Аристофан.

– Именно, – кивнул я. – Мало того, что вид у него важный, так Шарль ещё и во всей этой европейской кухне разбирается.

– Кушать хочешь, внучек? Через слово всё кухню поминаешь, – хихикнул дед.

– Давай серьёзно, Михалыч, – попросил я. – В Указе так и напишем мол, глава – Макарыч, но станем это держать в секрете, а для всех будто бы Шарль будет руководить. Что думаете?

– Ну, можно, – полез пятернёй в затылок Ананий Тихонович. – А чего нет?

– Минуточку, – возразил Шарль. – А меня вы не забыли спросить? У меня свадьба на носу, да и вообще, нужно ли мне это?

– Да куда ж ты денешьси, милок, – захекал Михалыч. – Али у тебя какое другое занятие есть? Али ты шибко богатый у нас да думаешь себе землицы с деревушками прикупить и от них и кормиться?

– Я не о том… – начал было Шарль, но дед резко перебил его:

– А я вот именно об этом! Ты, мил-человек нашим подданным стал, а потому обязан служить Государю нашему и всему государству в целом. Обязан! Или ты думал землянку в лесу вырыть да в ней со своей Машкой всю жизнь и просидеть? Как жить-то собираешься, господин бывший посол, а сейчас – вообще никто, без чина-звания? Ты, Шарлюшка, пойми, нет у нас таких людей в нашем царстве-государстве. Кто не пашет в поле, молотом в кузне не машет, тот другим делом занимается, без работы не сидит. Ну а кому повезло быть ко двору допущенным, тот государственными делами занимается. И тебя, дорогой ты наш, никто не просит, не упрашивает. Ты – служивый человек. Приказали – уж будь любезен, понял?

– Да понял, я дедушка, – Шарль улыбнулся и даже замахал на Михалыча руками. – Конечно, я готов служить новой Родине, тут никаких вопросов быть не может. Просто…

– Боязно? – догадался я, а когда он кивнул, то успокоил: – Это – нормально. Всем боязно. Хорошо то, что мы не одни тут. И подскажут и помогут. Короче, поздравляю вас, господин де Бац с назначением на высокий и ответственный пост. Жалование, чины, титулы, это всё позже, а пока приступай к работе, Шарль. А я пошёл к царю-батюшке Указ подписывать.

– Надо бы Шарлюшке имечко какое-нибудь наше придумать, – задумчиво протянул дед, когда мы остались в Канцелярии одни. – Ну куда это годится – Шарль де Бац? Язык вывихнешь.

– По фиг, – пожал я плечами. – Ещё я такими пустяками заморачиваться буду. Ну, пошли к Кощею?

Пошли, но не сразу. Увы, дворцовые дела и заботы никто не отменял к сожалению. А разгребать их мне одному приходится, как я неоднократно уже заявлял и ещё много раз заявю… заявлю, то есть.

Вслед моему заявлению заявилась целая делегация сотрудников. Зинаидовна, начальница дворцовой прачечной, тощая, пожилая кикимора и начальник столярного цеха, уж и не помню его имени, выпихнули вперёд нашего главу Академии наук, Романа Викторовича, да ещё и подпёрли его сзади. Чтобы не убежал, наверное.

– Беспредел, босс, – протиснулся мимо делегации Аристофан. – Реально бардак.

– Эх, – обречённо махнул я рукой и опустился на лавку. – Докладывайте.

– Так не годится, Фёдор Васильевич, – как всегда издалека начал наш учёный. – Пора прекратить это безобразие. Общественность, – он потыкал себе за спину пальцем, – негодует.

Общественность дружно покивала, а я вздохнул.

– Там это, батюшка… – выглянул из-за плеча учёного начальник столярного цеха, – ваще оборзели. Гнут нас как травинку на ветру, издеваютьси так, что сил наших больше нет.

– Представьте, Фёдор Васильевич, – учёный загородил возмущающуюся общественность, – на наш коллектив было сегодня выдано пять билетов! Пять билетов! А у нас только здесь, в Академии, сто двадцать сотрудников!

– А нам вообще три дали, – грустно протянула Зинаидовна.

– И нам три! – поддержал её начальник столярного цеха.

– Вы о чём? – помотал я головой.

– Театр, босс, – подсказал Аристофан. – Я хотел с пацанами туда сходить, типа побазарить конкретно, но ты же приказал с ними вежливо блин.

– Цыц! – заткнул всех Михалыч и повернулся ко мне. – Давно тебе хотел сказать, внучек, да всё забывал. Недели три как это у нас началось. Завели у нас новые порядки в театре ентом, чтоб он погорел! Часть билетов наша бухгалтерия выкупает, а часть – Иван-губернатор для города…

– Это типа, – вмешался Аристофан, – чтобы реально обиженных не было. Типа кому-то в городе, да и у нас во Дворце всё равно свезёт без базара.

– Типа того, – хмыкнул Михалыч и продолжил: – Задумка хорошая, Федь, а вот исполнение, как всегда у нас… По четверти всех билетов бухгалтерия и Ванька выкупают, а оставшуюся половину уже как обычно в кассе продают. Оно бы и хорошо, даже справедливо. Все желающие в театр не попадут, но часть людёв завсегда на спектакле окажется.

– Ну? – я ещё не мог понять суть проблемы.

– Завёлся там типа беспредельщик, босс, – пояснил Аристофан. – В натуре пихает эти билеты своим, а нашим реально мало перепадает.

– Я слышал, – добавил Роман Викторович, – что там идёт настоящая спекуляция. Администратор театра вместо справедливого распределения билетов, продаёт их по повышенным ценам на сторону, а оставшуюся часть через своих сообщников выкупает и опять же продаёт втридорога.

– Какой-то администратор театра, – уточнил я, – спекулирует билетами и проводит всяческие незаконные махинации?

– В натуре, босс, – подтвердил Аристофан. – Вот ты реально умеешь вникнуть в проблему. Конкретно уважуха.

– Я сейчас заплачу, – вздохнул я, – а как нарыдаюсь вволю, так велю вас всех казнить. Аристофан, твою ж дивизию! Ну чего вы ко мне с такими делами лезете?! Банальная уголовщина же! Мы для чего полицию создавали?! Вяжите этого дельца со всеми пособниками и на каменоломни к Баголопусу отправляйте. А на его место назначь своего бойца, проверенного и в этих делах разбирающегося.

– Реально, уважуха, – повторил Аристофан. – Элементарно же, блин. Сделаем, босс, без базара.

– Все свободны, – я снова поднялся. – Пошли, деда к царю-батюшке. Вершить великие дела, а не на эти пустяки наш с тобой гений тратить.

Однако сначала пришлось полчаса сгонять бесенят с компа и ещё две минуты потратить на набор и печать обновлённой версии Указа. Всё, теперь можно и на подпись нести.

– Гюнтер, – я пинком открыл дверь Приёмной, – живой ещё?

– Вашими молитвами, Фёдор Васильевич, – повернулся он ко мне.

– Ну это вряд ли, – захекал за моей спиной Михалыч.

– Забухаем, Гюнтер? – предложил я.

– Сдурели, господин Захаров? – поднял он брови, но тут его единственный глаз заблестел: – Возможно, вечером, в моих апартаментах, тет а тет, так сказать…

– Тьфу! – ответил за меня дед.

– Держи, – протянул я дворецкому свежеотпечатанный Указ. – Всё за тебя делать приходится. Развелось бездельников…

– Гюнтер! – громыхнул голос царя-батюшки. – А ну живо доставь сюда сынулю моего любимого, разгильдяя этого Федьку!

– Сей момент, Государь, – повысил голос дворецкий и распахнул перед нами дверь кабинета. – Его Высочество…

– Да ладно, – отодвинул я его в сторону и вошёл к царю-батюшке. – Забухаем, Ваше Величество?

– Сдурел, сына? – вытаращил на меня глаза Кощей.

– Меч вам Чёрный подать, Государь, – поинтересовался Гюнтер, – или обычный, четверговый?

– Чайку внучеку лучше организуй, – вошёл в кабинет и дед. – А нам с Кощеюшкой – коньячку.

– Указ подмахните, Ваше Величество, – попросил я. – Это про Министерство иностранных дел, помните, я вам рассказывал?

– Нужное дело, – Кощей достал подаренную мной авторучку и с видимым удовольствием размашисто расписался на Указе. – Гюнтер, прихлопни печатью и отдай в делопроизводство. И коньяк принеси наконец-то.

Я плюхнулся в кресло перед столом, а Кощей пощёлкал костлявыми пальцами:

– А чего я тебя вызывал, Федька?

– Премию внеочередную выдать, – подсказал дед. – Всей Канцелярии. Повышенную.

– Точно! – вспомнил царь-батюшка, покопался в верхнем ящике стола и тихо брякнул там чем-то. – Медалью я тебя наградить решил, сына! Носи с гордостью и безмерным почтением ко мне, любимому!

Я покрутил в пальцах небольшой металлический диск и прочёл слегка корявую надпись:

– «За первого сына». Спасибо, Ваше Величество.

– А денежное вознаграждение, какое к медали идёт? – поинтересовался дед.

– Уймись, Михалыч, – Кощей укоризненно покачал головой, но тут же оживился: – Зацени, Федька! Сам делал! А герб и буковки по кругу это я гальваническим методом навёл. Нравится? Всё утро провозился в лаборатории и всё ради тебя, бездельника.

– Даже не знаю, что и сказать, Ваше Величество, – развёл я руки в стороны. – Шикарно получилось, угу.

– Спасибо скажи, – шепотом подсказал дед. – И премию попроси.

– О, чуть не забыл, – снова щёлкнул пальцами Кощей. – Гюнтер! Пиши Указ. Назначить моего любимого внука, Захарова Михаила Фёдоровича полковником лейб-гвардии Канцелярии. Со всеми причитающимися медалями, орденами и соответствующим жалованием.

– Ась?! – подскочил вдруг дед. – Мишку полковником?! Да ему сутки отроду, а уже командовать моими мальцами назначили! Тишенька с Гришенькой который месяц на тебя, Кощеюшка как лиходеи какие у Баголопуса на каменоломне пашут, а ты в обход их, Федькиного несмышлёныша главой лейб-гвардии назначаешь?!

– Ну, ты скажешь, Михалыч, – фыркнул Кощей. – Внука императора с какими-то мелкими бесами сравнил.

– Что мелкие не беда, подрастут ишо! – упёр руки в боки дед. – А вот протекционизм, коррупция, клановость, карьеризм и самодурство в нашем государстве недопустимы!

– Почему это? – искренне удивился царь-батюшка. – Царь я или не царь?

– Царь, – согласился Михалыч и тут же жалобно взвыл: – Ну хоть по паре червонцев к жалованию тогда накинь моим мальцам, Кощеюшка! Ты же у нас царь справедливый, милостивый…

– Да с чего это вдруг милостивый? – снова удивился Кощей. – Ладно, хрен с тобой, а то до вечера тут стонать будешь. Червонец.

– Каждому!

– Один на двоих, – отрезал царь-батюшка. – Всё, закончили, а то я сейчас рассержусь, а то и разгневаюсь.

– Эх, жисть… – вздохнул дед, украдкой подмигнул мне и уселся обратно в кресло.

Кощей окинул рассеянным взглядом стол и заорал:

– Гюнтер, морда твоя европейская! Где коньяк?!

– И чай, – подсказал я. – Вот как с ними работать, да, Ваше Величество? И скажите ему, пусть чего-нибудь сладенького к чаю подаст. Углеводы, они очень для работы мозга полезны.

– Крик, шум, всем чего-то надо, – вошёл с подносом дворецкий. – И что характерно – все ко мне бегут. Я вам что, царь какой-нибудь? А вы, Фёдор Васильевич, будете возмущаться, я вам тогда в чай плюну.

– Деда, будешь? – придвинул я к Михалычу свою кружку. – Я лучше с Его Величеством пять капель опрокину. Из запечатанной бутылки.

– Оттож, – довольно ухмыльнулся Гюнтер.

– Сигары завезли? – рявкнул на него Кощей.

– Всенепременно, Государь, – спокойно ответил дворецкий. – Когда остров Куба был захвач… возвращён в ваши владения, так и поставки наладили бесперебойно.

– Свободен, – махнул ладонью царь-батюшка и задумчиво посмотрел на меня: – Тебе налить, сына? Сигару? Может, ещё чего изволишь?

– Да сидите уж, Ваше Величество, я сам, – я приподнялся и откупорил бутылку. – Всё сам. Скоро привыкну, что все, вот абсолютно все дела на себе тащу. Хоть бы помог кто…

– Бе-бе-бе, – солидно ответил царь-батюшка и опрокинул в себя коньяк. – Ворчишь и ворчишь, как дед старый… Кстати, о дедах. Михалыч, как там твой банк поживает? Не прогорел ещё?

– Да чего ему сделается, Кощеюшка? – дед продолжал подозрительно рассматривать кружку с чаем. – Пашем в поте лица, но, разумеется, не во вред основной работе. Процесс идёт, капитал растёт помаленьку, всё в порядке, не переживай.

– А тогда, – Кощей вдруг грозно взглянул на деда, – где мои дивиденды, а?! Опять за старое взялся, Михалыч?

– Да ты что, Кощеюшка! – замахал на него руками дед. – Окстись, милок! Всю прибыль до копеечки акционерам выплатим, даже не сумлевайси! Вот разовьёмся, расширимся, подкопим денежек и сразу их всем подряд раздавать начнём. Жди.

– Ох, Михалыч, – устало вздохнул Кощей и погрозил ему костлявым пальцем. – Смотри у меня.

– Кстати о развитии, – вспомнил я. – Пора бы нам деятельность банка и на другие регионы распространять уже. Вон, в Англии, например…

– Ха! – вдруг перебил меня Кощей. – Кстати об Англии. Помните хлыща этого, вампира-банкира?

– Лорд Грейширский? – уточнил я.

– Он, вражина, – ухмыльнулся Кощей. – Давеча опять заявился ко мне и опять стал деньги требовать, прикинь, сына!

– Всё не успокоится никак? – покачал я головой.

У нас с этим лордом в частности и с Английским банком в целом, недавно тут конфликт небольшой произошёл. Они в городе филиал свой открыли, а Михалыч не выдержал, да и ломанул этот филиал. Золотые руки у моего деда! И руки эти зачесались так, что, даже не смотря на строгий указ Кощея – не трогать английских банкиров, дед в великой ностальгии по молодым денёчкам и прибрал всё золотишко из банка. Путём взлома с проникновением, разумеется. Старенький он у меня, расчувствовался, вспоминая свои давние приключения, слезу пустил растроганную и пошёл банк бомбить. Ну, это ладно, понять деда можно, но вот этот самый лорд Грейширский сразу же к Кощею побежал с претензией, представляете?! Мол, возвращайте деньги и всё тут. Наглые они эти англосаксы, не зря их нигде не любят. А вот царь-батюшка у нас хоть и грозный, строгий, но справедливый. Приказал вернуть банкирам их деньги, вот так-то. Всё по-честному, нам чужого не надо. Михалыч плакал, грозился немедленно от инфаркта помереть назло всем, но с честно заработанными деньгами таки расстался. Так этот лорд знаете, что потом учудил? Даже неловко как-то за них, англичан этих, но расскажу всё же ради отчёта в Хрониках. Он так в нас разуверился, что решил от имени своего банка филиал у нас закрыть. А мы даже не обиделись, даже предложили защиту, охрану на то время, пока банкиры всё золото обратно в свои туманные края не вывезут. Благородно же поступили, правда? Вот именно. А лорд Грейширский это щедрое предложение не оценил, наоборот, с жутким высокомерием заявил, что в своём банке он сам от кого угодно капитал защитит без всякой нашей охраны. Идиот, вот, чес-слово, идиот. Ну, наше дело предложить, мы не гордые, не обидчивые. Все, кроме Михалыча. Короче, в ту же ночь дед снова обнёс банк, понятное дело. А кто бы устоял на его месте? Да и справедливость опять же… А когда лорд на утро снова прибежал к Кощею плакаться и жаловаться на несовершенство мира, то царь-батюшка, озверев, что его постоянно от дел пустяками отрывают, так послал этого Грейширского, что он катился колбаской до самой Темзы. А в здании бывшего английского банка Михалыч свой банк открыл. Так и живём.

– Прибил бы ты ентого лорда, Кощеюшка, – сокрушённо покачал головой Михалыч. – Так и будут банкиры к тебе шастать, да нервы твои и так заботами порастрёпанные на ноль изводить.

– В подвалы я его кинул, – отмахнулся Кощей. – Пусть в темнице посидит, подумает. Хотя… Прав ты, Михалыч, не отстанут от меня эти банкиры. Ну, что за народ, а? За копейку удушатся!

– За миллион рублей на самом деле, – хихикнул я. – Золотых, разумеется.

– Не в сумме дело, сына, а в принципе, – поднял вверх палец Кощей.

– В смысле? – не понял я.

– В смысле, озаботься этим, господин Секретарь, – строго взглянул он на меня. – Так и будут каждый месяц нового лорда ко мне слать, да надоедать своими просьбишками никчёмными.

– Давайте потом, Ваше Величество? – заныл я. – Мне сейчас только банкиров и не хватало. Мне к празднику готовиться надо, опять же в городе надо бы…

– Всё, Федька, – прервал меня Кощей. – Работай. Иди и не доводи меня до нервного срыва.

– Велите меч подать, Государь? – просунул голову в кабинет Гюнтер. – Один взмах и нет проблем.

– Велю исчезнуть всем и не мешать мне делом заниматься, – рявкнул царь-батюшка.

– О, кстати, Ваше Величество, – я не спешил подняться с кресла, – уточнить хотел. А вот то, что вы с Лиховидом с Варей и Мишкой тогда мутили, ну, в колдовском смысле…

– Колдунском, – привычно поправил Михалыч.

– Угу. А что именно вы там натворили? Просто, прикиньте, я сегодня сынка качаю на руках, а он вдруг взял и улыбнулся мне. Причём, вполне осознанно так, осмысленно, точно вам говорю. Так же не бывает, он же мелкий ещё совсем.

– Вот именно, – довольно кивнул Кощей. – Так и должно быть, Федька. Твой малец, да как и другие, над которыми мы с Лиховидом потрудились, будут расти ускоренно теперь. И умственно и физически. Благодарить не надо, знаю, что от тебя благодарности не дождаться. Просто иди работай и не забывай восхвалять своего любимого царя и великого мага.

– И меня, – высунулась из потолка голова Лиховида.

– Даже не знаю, радоваться или грустить, – вздохнул я и поднялся с кресла. – Ладно, будем посмотреть.

– Не боись, сына, – попытался успокоить меня царь-батюшка. – У меня всё под контролем.

– У нас, – поправил Лиховид.

– Кстати, Ваше Величество, – вспомнил я уже у дверей, – вы в театр сегодня идёте? Надо бы поддержать культурное мероприятие своим милостивым явлением народу.

– Подумаю, – кивнул Кощей. – Брысь отсюда!

– Ой, ещё моментик, Ваше Величество, чуть не забыл…

– Федька!

– Это важно, уж пардон, я быстренько.

– Зараза, – откинулся царь-батюшка в кресле и потянул очередную сигару. – Поработать не даёшь. Ну?

– Я про Снежину, Ваше Величество, – заторопился я. – Там по ней сразу несколько вопросов возникло. Ну, во-первых, она с Аликом, королём эльфийским закружилась. Мы же не против этого в государственном смысле? Нам с этого вроде никакие проблемы не грозят…

– Пущай развлекаются, – отмахнулся Кощей. – Что ещё?

– Во-вторых, там с Дедом Морозом ситуация так и не решена. Его же какой-то там могучий колдун умыкнул, а где его искать, как Мороза выручать?.. Нет идей, Ваше Величество? Только не надо как обычно стрелки на мою Канцелярию переводить. Посоветуете что-нибудь?

– Дед Мороз, – Кощей вдруг захихикал. – Забудь, сына.

– В смысле? Вы чего? Я планировал его на Новый год к нам позвать. Не одному же вам пахать на утренниках и общем празднике? Да и вообще, помочь бы надо…

– Уймись, сына, не бери в голову, – снова отмахнулся Кощей. – Не проблема это, точно говорю. Иди лучше настоящими делами займись. Вон Михалычу помоги с его банком разобраться, чтобы мне к Новому году мои проценты за квартал выплатили. Иди, Федька, иди. А ну, марш отсюда!

– Не пойму я что-то царя нашего батюшку, – вздохнул я над кружкой чая, когда мы вернулись в Канцелярию. – Что-то он совсем расслабился и забил на всё. Вон, с Дедом Морозом вопрос какой важный и сложный, а Кощей сидит и в ус не дует.

Под потолком тихо, но грозно громыхнуло и я поспешил поправиться:

– Сидит во всей своей гениальности, окутанный всенародной любовью и почитанием, а как же.

– Да кто его знает, ентого Мороза, внучек, – присел на лавку Михалыч. – А нужен он тут? Без него разве не справимси? Только лишние хлопоты и так на свою голодную голову взваливаешь. Оладиков?

– Не, спасибо, попозже, деда. А Дед Мороз нужен. Я так прикидываю, что на детском утреннике мы в бой деда Кощея отправим, а вот со взрослым праздником он заморачиваться не захочет, вот тут бы как раз Деда Мороза припрячь, а?

– Может, всё же Кощеюшку уговорим? – задумался Михалыч. – Хотя бы с дворцовым народом погулять-повеселиться?

– Хорошо бы, – вздохнул я, – только всё равно ещё и в городе ёлка для взрослых будет. Там тоже надо зажечь хорошенько. Тем более что у народа этот Новый год вообще в первый раз будет. Надо нам красиво и весело отпраздновать, чтобы всем понравилось.

– Енто, да, – согласился Михалыч. – Один Кощеюшка всё делать не будет. И что ты предлагаешь, внучек?

– Не знаю, – снова вздохнул я. – Надо помочь Деду Морозу и Снежине, а вот с чего начать?..

– С разведки, внучек, с разведки, – хмыкнул Михалыч. – Мы сейчас ничего толком и не знаем ведь. Так, слышали что-то, а по делу ничего и нет.

– Верно, деда! Вот и голова же у тебя! Элементарно, а я и не догадался, – обрадовался я. – Сейчас Калымдая и припряжём.

– Лучше бесов послать, – задумался Михалыч. – Енти паршивцы шибко проворные, да и под землёй нырять могут.

– Вариант, – согласился я. – Зови тогда Аристофана, да и Снежину позови на всякий случай.

Снежина, кстати, легко согласилась отправиться на разведку с Аристофаном и его бандитами, только настрой у них был какой-то совсем уж легкомысленный. Аристофан, услышав о задании, фыркнул и стал что-то бурчать, отведя в сторону маленькие глазки, про то, что и так дел полно, а ещё типа с этим морозным дедом заморачиваться. Пришлось на него прикрикнуть, но он всё же выклянчил себе отсрочку:

– Босс, блин, а давай я реально завтра с братвой сгоняю? Мне же сегодня в театре выступать. Ты же придёшь на спектакль?

– Ни за что не пропущу, – заверил его я. – Хорошо, давай завтра, только не затягивай, понятно?

– Без базара, босс. Так я пойду готовиться к выступлению? Ещё грим надо наложить, костюмчик подогнать типа, да и вообще в образ войти конкретно.

Театр, да. Отстроил я его на свою голову. Жуть сколько возни было и со строительством, а потом и с актёрами, оркестром… И каждого уговаривать надо, убеждать, упрашивать! Знал бы, ни за что не затевал всё это.

Да, кстати, надо уже идти собираться. Да и с сынком повозиться хочется, перед тем как его на вечер в ясли отдать.

Поход в театр у нас, как и везде, думаю, это не абы что, не в ларёк за пивом сбегать. Это – понты, показуха в максимальном проявлении. Первыми это осознали придворные дамы и понеслось… Ну а где ещё похвастаться новыми нарядами, украшениями, очередным кавалером, как не в театре? Хотя, честно скажу, и сами представления у нас получились отличные. Харитон Егорыч, директор и художественный руководитель, дирижёр Валентино Ферруччи и жутко противный бес Софокулус (рабочий псевдоним – Хуанито де Лос Имбирос), драматург, постарались на славу и вкалывали с энтузиазмом, на совесть. Правда и платили мы им очень даже не слабо. Но как бы то ни было, и оркестр и актёры порадовали нас мастерством и профессионализмом. По моему настоянию мы бессовестно сдирали пьесы моего мира, коих в компе было очень много. Приходилось, конечно, адаптировать некоторые из них под наш мир, но я не страдал по этому поводу. Не нравится – приходите, разбирайтесь. У нас вам тут быстро объяснят и про авторские права и про целостность произведений. Лично Аристофан, как заинтересованное лицо и объяснит.

Короче, походы в театр – это интересно и весело. Иногда и утомительно. Ненавижу весь этот официоз и показуху, а пришлось и мне принарядиться. Не поймут-с. И Варя ругаться будет.

Вот опять же, ну чего проще и приятней попросить Шмат-разум доставить нас с Варей прямо на ступени театра? Ага, щаз. Расписанная золотом шикарная карета, запряжённая шестёркой бесов, понятно? Ну, ладно, сам виноват. Лучше бы я вместо театра цветник в Городском саду разбил… или просто поспал.