Оторва для Майора бесплатное чтение

Глава 1

– Выходим! – сообщил сопровождающий.

Двенадцать парней и девушек, включая меня поднялись и направились к выходу. Кто-то устало, кто-то с наигранной наглостью, один из парней даже дерзко оскалился на сопровождающего. Я же окинула его враждебным взглядом исподлобья, хотя по росту едва доходила мужчине до груди.

– Ну, не зыркай, – пресек меня он. – Характер здесь твой прижмут. Вот потом я на тебя посмотрю.

Посмотрит он! Да через день, максимум два, меня уже здесь не будет!

Едва последний человек вышел из автобуса, как двое автоматчиков направили нам дуло в ноги, а все тот же сопровождающий скомандовал:

– В линию!

Мы нехотя выстроились под мелким проливным дождем, и я накинула себе капюшон.

Буквально на одно мгновенье я опустила глаза, а когда подняла их вновь, передо мной уже стоял огромный высокий мужчина в камуфляжной форме. Его черные глаза оглядели нас колко и жестко, морально ломая нам все кости в теле. Его густая черная борода, что было редкостью у военных, закрывала ему пол-лица, придавая возраста и жестокости его лицу. Рукава его тонкой камуфляжной рубашки были засучены по локоть, и сложные рисунки татуировок тянулись от самих его пальцев до локтей и скорее всего дальше. Так как бычья шея мужчины также была забита все тем же рисунком.

Несмотря на пронизывающий декабрьский ветер и дождь этот огромный мужлан с идеальной выправкой стоял, расправив грудь и плечи, пока мы все трусливо вжимали головы в шеи.

– Ну что, доигрались, детки? – начал он опасным, даже скорее угрожающим басом. – Думаете вам повезло, что вы попали в мой военный лагерь, а не в колонию, куда вам всем дорога? Нет. Здесь вас наизнанку вывернут, но сделают людей, пригодных для общества. С этого момента вы перестаете принадлежать сами себе. Все по расписанию. Любой чих. Вы не расслабитесь ни на секунду, пока находитесь здесь. Малейшее непослушание вы будете отрабатывать неделю! Но в этом у вас еще будет время убедиться.

Вся наша линия встретила слова мужчины молча и равнодушно. В нем пугал скорее его внешний вид, чем угрозы. Тем более все понимали, что это военный исправительный лагерь для трудных подростков. Сюда можно было попасть только несовершеннолетним.

Мне же только недавно стукнуло восемнадцать, и моему отцу пришлось изрядно попотеть, чтобы подделать документы и сослать меня именно в это место. Сюда отправляли провинившихся детей богатых и известных родителей, которые уже не могли взять свои чада под контроль. Но я прекрасно понимала, что в таком достаточно известном и даже элитном месте никто не будет устраивать дедовщину или расправу над подростками. Я также знала, что здесь ведется круглосуточное видеонаблюдение даже в туалете, чтобы офицерский состав не смел применять открытую силу в качестве наказаний. Сами офицеры, по сути, ничего не могли с нами сделать, ну разве только пофыркать и назначить нам «наряд вне очереди».

Поэтому, полная смелости и уверенная в своей неуязвимости, я задрала руку вверх как первоклашка и мило улыбнулась этому здоровяку:

– Вопросик можно?

Мужчина подошел ко мне почти вплотную, отчего я даже почувствовала его свирепое дыхание на своей макушке.

– Ну? – надменно выдохнул он.

– А как быть с невиновными? – я очаровательно хлопнула глазками, задавая вопрос куда-то в область подмышки этого мужчины.

– Во-первых, сними капюшон и смотри мне в глаза, когда что-то спрашиваешь, – пробасил он.

Начинается! Что дальше? Десять отжиманий сделать может еще перед каждым вопросом? Или ведро картошки почистить? Или вдруг у него личная секретарша есть, к которой нужно заранее записываться?

– Мне холодно и дождь идет, – дерзко заявила я, не поднимая головы. – Так что ничего снимать я не буду. Не имеете права. А что там во-вторых?

– Самая дерзкая тут у меня нарисовалась? – улыбнулся он. – Посмотрим.

Мужчина отошел от меня и вновь заговорил:

– Запомните все: меня зовут Рашидов Шахрам. Обращаться ко мне будете «майор». И это имя и обращение будет самым страшным, что вылетит из вашего рта. Сейчас вас всех проводят в казарму, где вы сможете поужинать и тут же получите отбой. Все, кроме наглой девочки Сафины, которая, кажется, плохо поняла, где она и с кем.

Я фыркнула, намереваясь внаглую отправиться вместе со всеми, но один из автоматчиков теперь направил дуло лично мне в ноги, тем самым пригвоздив меня на месте. Конечно, я не боялась, что он откроет огонь, но теперь, без тех одиннадцати человек в линии, рядом с которыми мне было не так страшно, я вдруг поутихла и еще ниже склонила голову.

Мне не страшно. Мне совсем не страшно. Но… все-таки страшно.

– Что ж, если у тебя так много вопросов, – этот Майор-Шахрам, или как там его, надвигался на меня пятитонной бетонной стеной, – то есть смысл задать мне их все прямо сейчас.

Одним косым взглядом он прогнал автоматчика, и теперь мы остались с ним совсем одни под все усиливающимся дождем. Шахрам стоял в одной рубашке, без верхней одежды, и должно быть он уже промок насквозь, но ни один мускул не выдавал в нем этого.

– На беседу не настроена, – колко бросила я и ощетинилась, на всякий случай готовая к нападению.

– Коне-ечно, – оскалился он. – Ты ведь только из-за спин своих дружков тявкать умеешь. Лично-то сказать нечего.

– Ну Вы меня еще на понт возьмите, – я дерзко уткнула кулаки в бока.

И хоть я очень хотела замять эту разборку, но здоровяк меня начал выводить. Ему же хуже.

Мужчина кашлянул, словно пытался отвлечь, а затем одной рукой без усилий схватил меня за загривок куртки, поднял над землей на полметра и понес как шелудивую собачонку. Только гримасы брезгливости не хватало! Хотя может она и была, но я была слишком занята сопротивлением.

– Пусти! Придурок! Куртку мне порвешь! – я пыталась ударить этого громилу своим маленьким кулачком, но Шахрам вытянул руку вперед и безо всяких усилий тащил брыкающуюся меня на вытянутой руке.

Надо сказать, что пуховик у меня был качественный и выдержал все мои трепыхания, хотя скорее всего мой вес в сорок килограммов был не предназначен для серьезной борьбы даже против пуховика.

– Только тронь меня – тебя засадят! – уже не на шутку испугалась я. – Я здесь по ошибке! Отцу просто вздумалось проучить меня! Но через два дня он меня заберет, а ты будешь смотреть в небо через клетку! Громила! Верзила! Горилла небритая!

– Как обидно, – печально произнес здоровяк. – Как же мне жить-то после твоих слов? А, Сафина?

Тем временем этот мужлан занес меня в помещение, больше напоминающее КПЗ. Затем швырнул меня на стул, однако все также придержал за загривок куртки, чтобы я не упала. И финальным жестом, он приковал меня наручниками одной рукой к столу, у которого было предусмотрительно вмонтировано стальное ушко, видать, специально для этого дела.

– Извращенец! – я принялась греметь наручниками, что было сил. – Что? Нравится связывать беззащитных девушек? Это по тебе колония плачет!

– Ну-ка рот закрой! – прогремел мужчина, не вкладывая в свои слова оскорбления, и я по непонятным причинам действительно замолчала.

Затем Шахрам уселся за казенный стол и принялся вычитывать что-то из ноутбука.

– Кхм! – кашлянула я. – Я Вам тут не мешаю, нет?

– Итак, Сафина, – вновь обратился ко мне Шахрам. – Посмотрим, насколько ты невиновная. За последние два года у тебя было семь приводов в полицию. Разгром в торговом центре, кража кроссовок из магазина спортивной одежды, нападение с воображаемым пистолетом в пакете на кассиршу, нападение на таксиста, угон скутера, угон машины с последующим попаданием в ДТП, продажа паленного телефона и кража кошачьего корма из зоомагазина.

– Весело мне было, да? – гордо улыбнулась я.

– У меня только один вопрос, – проигнорировал мою реплику Шахрам. – Зачем тебе понадобился кошачий корм?

– Холодно было! – оправдывалась я. – А возле магазина кошки терлись! Я по-человечески попросила продавца покормить их. Жалко ему что ли?! Там этот корм на развес! Чуть-чуть кому-то недосыпет и все. А он в позу встал! Отец мне карту заблокировал, поэтому пришлось украсть.

– Иронично, – фальшиво улыбнулся майор. – Но именно этот корм стал для твоего отца последней каплей. Ты принимаешь что-то запрещенное?

– Я отказываюсь продолжать беседу без своего адвоката! – заявила я и закинула ногу на ногу. – Больше я тебе ничего не скажу!

– А больше мне ничего и не надо, – отрезал Шахрам. – Если ты еще не поняла, то ты здесь надолго. Также если ты что-то принимаешь, то у тебя начнется кризис, и никто носиться тут с тобой не будет. Будешь переживать его сама. Кататься по полу и молить о помощи.

– Ничего я не принимаю, – обиделась я. – Проверяйте хоть сколько.

– Отлично, – заключил Шахрам. – За сегодняшнюю дерзость ты остаешься без ужина, и до завтрашнего утра пробудешь здесь.

Мужчина указал на нары за решеткой.

– Подавись моим ужином! – я снова ощетинилась. – Если тебе доставляет удовольствие забирать еду у беззащитных девушек, то на здоровье! Но если я завтра к утру тут помру, тебе не жить!

Шахрам встал без лишних слов, отстегнул мои наручники, уже проверенным движением схватил меня за загривок и затолкал в камеру.

– Я тут замерзну! – заголосила я. – Это произвол! Ты – фашист! Как это было… – запнулась я, – слово забыла!

– Какое? – усмехнулся здоровяк, на минуту остановившись.

– Ну… которые женщин ненавидят, – я воспользовалась секундной паузой здоровяка и попыталась удрать, но куда там!

– Рано тебе еще такие слова знать, – усмехнулся он. – Тем более я не вижу в помещении ни одной женщины. Только пацаненок один. Орет как заполошный.

Шахрам швырнул меня на нары, и тут же закрыл дверь камеры с другой стороны.

– Шовинист! Гомофоб! Феминист! Как правильно-то? – орала я вслед удаляющемуся мужчине. – Ну и вали! Этой ночью я тебе устрою «побег из Шоушенка»! Готовься к отставке, майор недоделанный!

Глава 2

Как только Шахрам вышел из помещения, я вцепилась в прутья камеры и попыталась их расшатать.

Бесполезно.

Тогда я залезла на нее с ногами и что было сил потянула назад.

Бесполезно.

Ладно! Не на ту напали! Этот Шахрам думает я тут всю ночь пробуду?! Как бы не так! Уж я найду способ выбраться!

Обойдя камеру, я внимательно все осмотрела, но никаких возможностей прорыть туннель здесь не было. Да и вряд ли у меня ушла бы на это всего одна ночь.

Поорав ещё немного, выкрикивая всякие угрозы, типа я умираю с голоду, я закашлялась и поняла, что голос терять не хочется.

Что же делать?

Тогда я развернулась и со всей дури пнула нары, но они оказалась такими же непробиваемыми, как этот небритый майор. От удара у меня выступили слезы, и я запрыгала на одной ноге по полу.

Точно! Тут же везде камеры! Сейчас увидят как мне больно и придут оказывать помощь.

Тогда я принялась с особым смаком изображать боль и как минимум перелом. Я вжилась в роль по полной программе, но двадцать минут рыданий и катаний по полу так же ничего не дали.

– Ну уж, нет. Я так просто не сдамся!

Ещё пару секунд метаний по камере, и я обнаружила под самым потолком мигающую красную лампочку.

Тогда я залезла по решетке на самый верх и принялась крушить камеру. Сначала руками, потом своим ботинком. Вскоре крепёжные болты поддались, и я начала раскачивать камеру из стороны в сторону, пока не сняла ее со стены.

Когда же она осталась держаться на одном болтике, я дернула ее вместе с проводом и… не поняла, что произошло.

Меня передёрнуло, подушечки пальцев заболели как от ожога, я ненамеренно отпустила камеру и рухнула с полутораметровой высоты на пол.

На мгновенье меня охватил шок от случившегося, поэтому я закрыла глаза и лежала не двигаясь, чтобы прийти в себя.

Вот током меня ещё не било!

Чувства эти далеки от приятных. Меня не прошило насквозь, как я себе это в детстве представляла. Ничего такого. Но и непонятный страх и шок теперь не давали мне пошевелиться.

Пролежав так с минуту, меня даже начало клонить в сон. И я бы без проблем заснула прямо тут на полу, если бы в помещение не ввалились люди и не открыли бы камеру.

– Сафина, – похлопала меня по щекам незнакомая женщина в белом халате. – Давай, очнись.

Я оставалась безучастной к ее просьбам.

Мне тут и так хорошо. Дайте поспать уже!

– Сафина, – вновь позвала меня женщина, и я учуяла запах нашатырного спирта.

Ну все. Дальше играть в Ленина у меня не получится, пора действовать.

Слабо затрепетав ресницами, я чуть приоткрыла глаза и, увидев перед собой свободный выход, тут же вскочила и подорвалась к двери. Но снова нет!

Все тот же здоровяк майор оказывается тоже был здесь, поэтому сымпровизировал из себя шлагбаум. Я напоролась на его руку, поперек меня и отлетела назад. Но майор вовремя подхватил меня и крепко пригвоздил меня на месте.

– Пусти, гад ползучий! – рычала я. – Руку откушу!

– Чью? – усмехнулся майор. – Свою что ли?

Как же он меня бесит!

Я кинулась на него, но не смогла сократить дистанцию между нами.

– Если ты сейчас же не успокоишься, – спокойно заговорил он, – то сестра тебе вколет какой-нибудь димедрол. Хочешь?

Я сжала зубы и попыталась отвернуться от здоровяка, но он и это мне сделать не позволил, все также удерживая меня на месте одной дико тяжёлой ладонью на моих плечах.

– Сафина, чем быстрее ты пойдешь со мной на контакт, тем легче тебе здесь будет, – тихо проговорил он. – Поверь, жизнь здесь и так далеко не сахар. Когда ты все делаешь по расписанию и даже в туалет без конвоира сходить не можешь. Поэтому не усложняй себе жизнь ещё и этим.

Я с трудом сдержалась и промолчала, хотя гнев не утихал.

– Молодец, – похвалил меня он.

– Теперь мне можно спать со всеми? – обыденно буркнула я.

– Нет, – твердо, но иронично ответил он. – Мои наказания не обсуждаются и не отменяются.

Я жалобно захныкала, требуя таким образом хоть немного еды, но Шахрам и вправду был неумолим. Одним движением мужчина оторвал со стены камеру и отбросил ее на стол.

– За вред имущества тоже следует наказание, – предупредил Шахрам.

Мое хныканье усилилось.

– Подумай над своим поведением, Сафина, – заключил Шахрам, отошёл от меня, а через секунду закрыл дверь в камеру. – Хотя бы над сегодняшним! И если завтра ничего не изменится я больше не буду с тобой мягким.

Я демонстративно отвернулась и сложила руки на груди. Шахрам вздохнул и снова вышел. Мне же и вправду очень сильно хотелось спать. Поэтому, сытая по горло сегодняшними событиями, я улеглась на жёстких нарах и постаралась заснуть.

Пробуждение далось ужасно тяжело. Я слышала голос мужчины как сквозь вату и голос принадлежал явно не Шахраму.

Я пыталась проигнорировать его, но мужчина принялся настойчиво меня трясти.

– Какого черта?! – сонно выругалась я. – Ты кто?

– Подъем, – сухо приказал он.

– Приведи ко мне самого главного, – буркнула я, – а с такой мелочью я не…

Мужчина не дал мне договорить, так как схватил меня за все тот же многострадальный загривок куртки, стащил меня с нар и поволок прямо по полу.

– Ты охамел?! – заорала я. – Ты хоть знаешь кого ты…

Я снова не успела договорить, так как оказалась лицом в снегу.

Вчерашний дождик явно перешёл в снег. Однако снег был только на клумбах, все асфальтированные дорожки были тщательно очищены.

Снег попал мне за шиворот, и я с бешенством в глазах резво вскочила на ноги.

– У тебя десять минут, чтобы принять душ, ещё десять минут, чтобы привести себя в порядок и ровно в шесть – общее построение! – скомандовал мне этот жилистый паренёк.

– Щас! – гавкнула я. – Уже бегу…

Но мужчина снова подхватил меня за загривок и поводок по асфальту.

– Нет! – я испугалась, что по асфальту до казармы доедут только мои уши – все остальное сотрётся в хлам. – Сама пойду!

Паренёк тут же отпустил меня, словно до этого ничего плохого мне не сделал.

– Твое счастье, что… – только было начала я, но паренёк дернулся к моей куртке. – Все, молчу! – я подняла руки вверх.

Душ мне бы и вправду сейчас не помешал. Спать в пуховике – такое себе удовольствие. Всю ночь я мёрзла в ногах, зато сверху вся сварилась. Да и пить хотелось. Хоть так водички раздобуду.

Паренёк указал мне на нужную дверь, и я вошла в казарму. Как таковая снаружи казарма выглядела как одна огромная походная палатка. Но так было только снаружи, внутри же в ней были кирпичные стены и прочная крыша.

Эта казарма предназначалась только для девушек. Из тридцати кроватей застелены были только шесть, из чего можно решить, что девочек в этом лагере мало. Вчера вместе со мной были ещё две, значит оставшиеся четыре тут живут ещё с прошлой партии.

Ко мне подошла строгая девушка в камуфляжной форме и молча указала на другую дверь. Очевидно, в ванную.

– Мне нужны мои вещи, – сообщила я. – Куда забрали мой рюкзак?

– У тебя больше нет «твоих» вещей, – сообщила мне девушка. – Все необходимое ты получишь в душевой.

Мне хотелось тут же накинутся и выцарапать этой грымзе глаза. Среди вещей был мой телефон. Они что лишат меня телефона?!

Но от нападения эту грымзу спас мой голодный желудок. Он издал жалобное урчание, и я посчитала, что лучше напасть на нее после завтрака.

Поэтому с голодным вздохом я проследовала в душевые. Они все были отделены кабинками, так что стеснятся не придется. В кабинке имелось все необходимое: гель для душа, шампунь, бальзам, мочалка, зубная паста и щётка, пенка для умывания и даже скребок для пяток.

Я с удовольствием представила, что сейчас буду отмокать тут минимум час, но меня ждало первое разочарование. Из душа текла прохладная вода. И единственное, как можно было отрегулировать ее температуру, так это сделать ещё холоднее.

Вы серьезно?!

Ладно, пока вам всем все ещё везёт, что я голодная.

Быстро приняв душ, я выбралась из кабинки и увидела, что моей одежды уже нет. Вместо нее аккуратной стопкой сложена камуфляжная форма, такая же куртка, ботинки и белое хлопковое белье без изысков. А еще рядом лежала расческа, резинка, крем для рук и для лица.

Ну, приемлемо. Жить можно.

Из душа также вышли и другие девушки, и с таким видом оглядели меня будто я клоп в их постели.

Ладно, и на них пофиг. Сначала надо поесть.

Все та же строгая девушка в форме проводила нас в общую столовую, где нам выдали рисовую молочную кашу и две большие гренки. А вот кофе тут явно не выдавали. Вместо него – чай из шиповника.

Но меня уже мало волновало кофе. Я набросилась на кашу как с голодного края, вызвав презрительные взгляды моих соседей по столу.

Наконец завтрак закончился, и несколько смотрящих принялись выуживать подростков со своих мест. Выуживали только новеньких, а значит, сейчас будет «знакомство» со всеми правилами.

Скучно.

Хотя… Если там будет этот майор, то можно его подколоть. В любом случае он так меня бесил, что я точно не удержусь против какой-нибудь пакости.

Хитро прищурив глаза, я направилась за всеми, предвкушая как я сейчас опущу этого майора.

Ну, я ему устрою по первое число!

Глава 3

Мы вошли в стандартный учебный класс с отдельными партами для каждого ученика. Тут имелась кафедра, большая белая доска и проектор. Так же здесь была раковина, книжный шкаф и обычный шкаф, наверное, для инвентаря или чего-то ещё.

За кафедрой все так же гордо стоял Шахрам. Там явно был небольшой подиум, потому что сейчас рост Шахрама был просто как у Атланта.

– Привет, милый, – обворожительно улыбнулась я Шахраму. – Как спалось?

– Всем сесть, кроме Сафины! – рявкнул он. – Ты у меня будешь слушать стоя, может лучше дойдет.

Я могла бы внаглую пройти за парту, но какие-то необъяснимые силы заставили меня стоять на месте. Мне с одной стороны хотелось его ещё побесить чем-нибудь, но и с другой стороны сегодня он выглядел действительно устрашающе.

– Итак, мальчики и девочки, – сурово начал Майор. – Скажу всем сразу: никто вас отсюда не заберёт, пока я лично не дам на это согласие. Если вы думаете, что ваши каникулы продлятся неделю, то вы ошибаетесь. Вы можете находиться тут и несколько месяцев, и несколько лет.

Теперь на Майора уставились двенадцать пар испуганных глаз, включая мои.

– Да, все правильно, – подтвердил он. – Ваши родители лично подписали все документы и оставили видео подтверждения, что только я вправе выпустить вас отсюда.

– Первый момент уяснили, двигаемся дальше, – продолжал он, ни разу не шелохнувшись. – Наш военный лагерь официально является учебным заведением, а значит вы будете полноценно учиться, сдавать экзамены и по окончании одиннадцатого класса, получите аттестат. Для тех, у кого есть аттестат с девятью классами, здесь будет учеба по принципу колледжа. Специальность компьютерная и радиотехника. Для всех – даже для девочек. Не хотите мужскую профессию – учитесь десятый и одиннадцатый класс.

– По достижении восемнадцати лет, у вас есть два пути: парни зачисляются в армию. Девочкам предоставляется возможность обучения при академии МВД. Но не обольщайтесь, это только подготовительный вариант. Без экзаменов в академию МВД вас не примут все равно. И наше обучение не даст вам никаких званий. Все же это исправительное заведение.

– Кроме учебы вы также будете заняты работой. Ваше расписание будет такое: подъем в пять тридцать, в шесть завтрак. В шесть тридцать общая физическая подготовка. С восьми утра учебные классы, которые будут в равной степени чередоваться с военной подготовкой, то есть три часа на работу мозга, три часа на работу тела. После этого обед, а потом вы заступает на принудительные работы. До семи вечера. Итого двенадцать часов работы, и мне плевать сколько вам лет. Работа будет выбираться в зависимости от степени наказаний.

– Вот, к примеру эта девочка Сафина уже нарушила устав по нескольким пунктам: неуважительное обращение к старшему по званию, отказ от повиновения и порча имущества. За это после уроков Сафина будет неделю вычищать все дорожки к жилому и учебному корпусам. Очищать до идеального состояния. Если идеальное состояние не будет достигнуто – за это лишение ужина. Одно дерзкое слово в адрес старшего по званию, то есть любого, кто здесь работает, и спать она будет уже не в камере, а в карцере.

Сказать, что я была в шоке – ничего не сказать. Мне казалось, что только что этот Шахрам надавал мне пощёчин и прилюдно оскорбил. Но все же, как бы я ни была напугана, я не смогла промолчать.

– Но это… незаконно, – тихо возразила я. – Это эксплуатация несовершеннолетних и…

– Несовершеннолетних, да? – хитро переспросил Шахрам.

Неужели он знает, что мне уже есть восемнадцать?

– Ну так заяви на меня, – продолжил он. – И тебя отправят за все твои проступки прямиком за решетку. Может там для тебя будут порядки помягче, но зато потом уже не отмоешься.

Приняв свое поражение, я опустила голову.

– Если вы ещё не поняли, – Майор вновь обратился ко всем, – то это трудовой исправительный лагерь для трудных подростков. Это ваше спасение от того, чтобы не пойти по наклонной. Оцените все то, что мы для вас сделаем и будете только благодарны родителям, которые напрягли все свои связи, чтобы отправить вас сюда.

– И ещё. С вами регулярно будет работать психолог.

В этот момент в аудиторию вошла красивая девушка с осветленными волосами и черными глазами, напоминавшими глаза лани.

– Это Карма, – познакомил нас Шахрам. – Вы всегда можете поговорить с ней о чем угодно. Но и уроки в обязательном порядке у вас с ней тоже будут.

Девушка оглядела нас всех открытым и честным взглядом и сообщила звучным голосом:

– Вы всегда можете прийти ко мне в седьмой кабинет. Я нахожусь там до поздней ночи. Но если вы будете использовать повод прийти ко мне как отлынивание от учебы или работы, то я немедленно сообщу об этом нашему Майору.

Карма попрощалась с нами и вышла из аудитории.

– Знакомство окончено, – подытожил Шахрам. – Сейчас у вас физподготовка. Заниматься с вами будет Гелий Плотников. И если вы думаете, что он хоть в чем-то мягче меня, то вы крупно ошибаетесь. Обращаться к нам вы можете по именам и отчествам. Военные звания здесь мы не используем. Каждый из офицерского состава здесь равен. Любой может вынести вам наказание за проступок и это будет все равно, что от моего лица. И последнее: у вас не будет выходных, каникул, праздников, отпуска и всего прочего. Даже не надейтесь. Хотите выходной – добейтесь моего признания вашей адекватности и вменяемости и уходите отсюда навсегда. А пока этого не произошло – выходных не будет.

Пока это было выше мои сил – понять и осознать все это. Я была сбита с толку. Но даже в таком состоянии я пообещала себе, что утру нос этому Майору пусть даже для этого мне придется всю жизнь чистить эти чёртовы дорожки.

Он у меня за все ответит! Просто найду способы поизящней и поизощрённей.

Всем составом мы покинули аудиторию и направились на «полигон». Оказывается, так называлось открытое место на улице для тренировок и выглядело оно как полоса препятствий. Бесконечно длинная и сложная.

У самого старта полигона стоял такой же строгий, как и все здесь, мужчина. Но было в нем что-то особенное. Какое-то безумство в глазах. Казалось, что мы идём прямиком в лапы какому-то опасному маньяку, который хочет нас загнать, а потом съесть.

Бррррр. Странный тип! Настоящий псих отмороженный.

А когда огромный пёс у его ног встрепенулся и взглянул на нас новобранцев, то животный страх сковал все мои конечности. Это была не собака, а волк. Очень большой, холеный и с таким же безумством в глазах, как у хозяина.

Вы серьезно? Этот зверюга сейчас сожрет нас и не подавится!

– Подходим-подходим, – завораживающе улыбнулся мужчина. – Мой волк бросается только по моей команде, так что пока вам бояться нечего.

Каждый из нашей кучки заметно струсил. Все же одно дело, когда ты общаешься с человеком и он делает тебе скидку на переходный возраст, и совсем другое, когда ты стоишь всего в нескольких метрах от лютого хищника, который перекусит тебе руку пополам так, что уже осколков не соберёшь. Одно нападение такого монстра и, даже если ты выживешь, то это инвалидность на всю жизнь.

Они тут все с ума посходили? Может нам ещё в клетку с тиграми придется заходить?!

– Меня зовут Плотников Гелий, – сообщил мужчина, когда мы наконец встали в линию, где каждый инстинктивно старался зайти за спину другого. – Обращаться ко мне будете Гелий Юрьевич. Как вам сказали, мы не используем здесь звания, потому что, по сути, я имею самое высокое звание, самую лучшую подготовку и я лично участвовал в многочисленных военных действиях с 2006 по 2009 года. Я лично прошел такое, после чего обычный человек просто бы тронулся умом. Это закалило мой характер до предела. Я буду самым безжалостным из всех ваших учителей. Намного безжалостнее, чем Майор.

Поэтому, если сопоставить мое звание, мою подготовку, и то, что именно я являюсь основателем этого лагеря, сделало бы меня здесь самым главным. Но я понимаю, что вы подростки, а поэтому ломать вас так, как я привык – нельзя. Я не знаю, как ломать подростков, но это точно знает Майор. Поэтому он и главный.

Каждый день вы будете проходить со мной полосу препятствий, тренировать свою волю и тело. Но мы никогда не будем использовать оружие: ни холодное, ни огнестрельное. Только возможности вашего тела.

Один проступок, одно дерзкое слово или один косой взгляд, и я тут же натравлю на вас моего волка. У него с людьми разговор короткий. И поверьте: мой волк – намного лучше для вас, чем я. Ругаться со мной напрямую крайне не рекомендую.

Есть вопросы?

Один из парней поднял руку.

– Давай, – недовольно позволил ему Гелий.

– А наш Майор действительно майор? Или это как общее обозначение высшего звания? – спросил парень грубоватым густым голосом, совсем не похожим на голос подростка.

– В общем-то твои догадки верны, – с неохотой ответил Гелий. – Но я не собираюсь вести с вами беседы, не касающиеся моей дисциплины. Так что если вопросов по самому полигону и моему командованию нет, то присоединитесь ко всем остальным. Я лично сейчас проверю каждого, чтобы назначить программу тренировок.

Мы подошли к началу полосы препятствий, состоящих из множества порой очень сложных элементов. Но каждый этап, несмотря на вчерашний снегопад, был идеально вычищен.

Мы вновь встали в линию, где я оказалась пятой с начала.

– Стартуете все вместе, – предупредил нас Гелий. – Я оценю не только физическую подготовку каждого, но и умение работать сообща, взаимодействовать с товарищами и умение принимать решения. Так что вперёд, но помните, к финишу должны прийти все! Если один застрял, то это провал всей группы. Вперёд!

Последнюю команду Гелий произнес так громко и устрашающе, что даже волк у его ног на мгновенье прижал уши и взглянул на хозяина.

Парни хаотично бросились вперёд, вскоре оставив девочек не у дел. Мне не хотелось причислять себя к слабым, поэтому я тоже сначала дернулась вперёд, но затем вспомнила про «взаимодействие с товарищами» и бросила девчонкам.

– А вы сдавать эту фигню не собираетесь?

– Не собираемся, – фыркнула одна из них, кутаясь в свою куртку. – Тут уже вообще дичь началась. Я в таком не участвую.

– Взять! – коротко приказал Гелий волку, показав на нашу кучку.

Волк вскочил на лапы и встал в хищную стойку, оскалив зубы, а мы под дружный женский ор понеслись вперёд, лишь бы спастись от этого зверюги.

Глава 4

Уже через одну секунду я оторвалась от девчонок на пару тройку метров, так как первое испытание было спринтом стометровки. Мне кажется, ещё никогда я не бегала так быстро. Поэтому, когда в конце спринта меня встретила деревянная стена со свисающим канатом, я взобралась на нее так резво, что у меня только пятки сверкали.

Нет, животных я очень любила. И они отвечали мне взаимностью. Но волк – это уже перебор. Какой нормальный человек будет держать волка за питомца? Конечно, если это не лесник какой-нибудь, ну или не самый настоящий маньяк, каким мне показался Гелий.

Было в нем что-то жуткое и жестокое. И если с Майором мне хотелось сцепиться и надавать тому как следует, то с Гелием – точно нет. Поэтому Гелий для меня оказался первым человеком в этом лагере, против которого я решила не идти.

Оказавшись в безопасности на отвесной стене, я решила дать себе время перевести дыхание и заодно проверить где волчара.

Гелий не давал точного времени, когда мы должны закончить полосу препятствий, так что минута отдыха не повредит.

На удивление волк оказывается даже не сдвинулся с места, но теперь с добродушным вилянием приветствовал Шахрама.

Мои щеки тут же загорелись от злости, ладони вспотели, а вся моя вредность требовала выкинуть что-нибудь этакого.

И тут я поймала на себе пронзительный взгляд его черных глаз. Мгновенно вспыхнув и покрывшись румянцем досады, я решила продолжить полосу, но тут подоспели все те же жеманные девицы и встали у стены, тяжело дыша.

Мальчишек рядом не оказалось, а «взаимодействие с товарищами» по-прежнему было необходимо. Поэтому я должна была помочь им.

Устроившись поудобнее, я свесила руку вниз и помогла забраться сначала первой, затем второй. Оказавшись на другой стороне, девчонки тут же забыли обо мне и пошли дальше.

Да уж! Похоже взаимодействие нужно только мне. Ну и плевать! Сделаю все как положено, лишь бы не нарваться на гнев этого Гелия.

Спрыгнув со стены, я пошла по навесному деревянному мостику, уже раскаченному все теми же девчонками.

Затем была снова отвесная стена, но уже с короткими выступами.

Из нас тут альпинистов хотят сделать, что ли?

Уже с большим усилием, но мне удалось преодолеть и ее.

Дальше – проход по бревну, и мне пришлось ждать целую вечность, пока одна из девчонок переползёт его, потому что с балансом у нее были явные проблемы.

Потом вновь стена примерно в полтора метра, но уже без всяких выступов. Обе девочки не могли подтянуться на руках, поэтому я подсадила их, но и в этот раз они проигнорировали меня и просто пошли дальше.

Подтягивание не было моей сильной стороной. А мой рост был всего сто шестьдесят сантиметров, поэтому без посторонней помощи залезть на стену я уже не смогла. Пытаясь из всех сил, я в итоге догадалась разбежаться, но усталость уже давала о себе знать, поэтому я лишь расцарапала ладони и пребольно ударилась подбородком.

Страх острыми иголками впился в мое сердце.

А вдруг волчара уже бежит за мной?!

Я снова разбежалась и прыгнула, но даже на адреналине не смогла покорить стену.

Я хотела было вернуться назад, чтобы залезть на предыдущую стену и хоть так избежать встречи с клыкастым монстром, но на обратной стороне предыдущей стены не было выступов, а высотой она была уже под два метра.

Тогда я решила схитрить и просто обойти стену с боку. Вся полоса препятствий была на подъёме и все это время до земли оставалось где-то полметра. Но если «обнять» стену, то, наверное, я смогу удержаться и преодолеть ее так.

Но только я выглянула из-за стены и обтерлась курткой о ее боковую сторону, как надо мной зажглась красная лампочка, явно сигнализирующая о нарушении.

Вот черт!

И буквально через две секунды случилось то, чего я боялась больше всего. Волчара встал перед моей секцией пригвоздив меня на месте взглядом. Я же отскочила подальше и испуганно прижалась к стене. Я не могла отвести взгляд от лютого зверя, а его хозяина все не было.

Конечно, я убежала от него метров на двести! Пока он дойдет, волк уже меня доест!

Но тут в поле моего зрения появился Шахрам и, потрепав волка за загривок, дал ему какое-то лакомство с рук, а зверь расслабился и спокойно сел.

– Что, Сафина? – ухмыльнулся Майор. – Не нашла общий язык даже среди своих? Вот и осталась без помощи. Не хочешь задуматься над этим?

Его комментарий окончательно меня добил.

Это я не нашла общий язык?! Я в отличие от всех хотя бы задумалась, что должна помочь! Я не бросила отстающих! А этот гад Майор ещё и сделал меня виноватой?!

Нигде нет справедливости!

И если я на крошечный миг допустила, что Майор действительно хочет помочь нам, то сейчас я убедилась в обратном.

– Не хочу! – агрессивно ответила я. – Больше видеть тебя не хочу! И я ничего больше не сделаю, даже если мне придется до конца дней своих спать в твоём КПЗ! Ненавижу! Солдафон небритый! Ненавижу!

Майор одним шагом прыгнул в мою секцию и загородил собой весь мой обзор.

Я понимала, что сейчас последует наказание, но уже не могла остановиться…

– Сафина, хватит, – тихо проговорил Шахрам, приблизившись ко мне почти вплотную.

Я же, напротив, отскочила подальше, но Шахрам сделал ещё один шаг, заставив меня вжаться в стену.

– Уйди от меня! – сквозь зубы выдавила я, готовая в любую секунду броситься на мужчину и выцарапать ему глаза.

Как же сильно я его сейчас ненавидела!

– Сафина, извинись, и я не буду тебя наказывать, – строго потребовал он.

– Не дождешься! – змеёй шипела я. – Гелий сказал, что ты здесь главный, потому что понимаешь что-то в перевоспитании подростков. Но ни фига это не так. Ты дальше своего раздутого эго ни черта не видишь! И я лучше сгнию в твоём карцере, чем ещё хоть раз увижу тебя рядом!

Меня уже всю трясло от ненависти и несправедливости. Он собирался меня наказать за то, что я помогла девочкам, а они мне нет. Хотя я слова обидного им не сказала! Ничего такого не сделала! Но ему плевать. У него только устав в голове.

Ненавижу!

– Я твой начальник, Сафина! – жестко заключил «майор», сверкнув черными глазами. – Игры кончились. Ты должна либо беспрекословно слушаться меня, либо твоя жизнь превратиться в одно сплошное наказание. Неужели ты этого не понимаешь?

– Не дождешься, – ещё агрессивнее шипела я. – Твое начальство для меня – проходной пункт. Просто отсюда сбежать легче. Но ты не смеешь мне что-то там указывать и…

Я не успела договорить, так как Майор скрутил мне руку за спиной и прижал лицом к стене.

– Не надо, девочка, – тихо проговорил мужчина. – Отсюда не сбежать. На долгие два года я стану для тебя всем. И в твоих интересах подчиняться мне по доброй воле. Я и не таких обламывал.

– Руку мне еще сломай, верзила! – процедила я, с трудом вдохнув под напором Майора. – Ты, наверное, только так и можешь.

– Трудно тебе придется со мной, – ухмыльнулся он. – Очень трудно. Ты ведь сама себе вредишь.

– И тебе со мной, – выдохнула я последний воздух из легких и зажмурилась. – Пусти!

– Я хочу тебе помочь, – мужчина отлепил меня от стены и потянул на себя. – Хочу, чтобы ты доверяла мне. Слушалась. Понимала, что происходит. Это не армия, где всем нужно воспитать в вас дисциплинированную боевую единицу. Это твое спасение. Я не хочу, чтобы ты когда-нибудь попала в тюрьму.

– Какой заботливый! – ни капли не смягчилась я. – Хочешь мне помочь – дай уйти. И вздохнешь спокойно!

– Извинись за все свои слова и избежишь наказания, – повторил он свои условия.

– Да пошел ты! Сам извиняйся, если тебе так…

Шахрам все так же заломив мне руку, вывел меня с дистанции. К нам тут же подбежал один из смотрящих.

– Куда ее? В карцер? – с готовностью спросил он будто ему доставляет удовольствие отправлять подростков в карцер.

Садист!

Все садисты!

– Нет, я сам, – сообщил Майор. – В медчасть ей нужно. Видишь, подбородок разбила. Плюс истерика.

Эта мнимая забота меня на мгновенье охладила. Значит, пока не в карцер.

Но уже через пару шагов с заломанной рукой, меня снова накрыло гневом.

Конечно, не в карцер! Я же должна, по его мнению, ещё посетить все уроки, а потом до ночи чистить эти чёртовы дорожки! А уж потом в карцер! Вот и цена всей заботы! Выжать меня под ноль, чтобы у меня не было сил на пререкания.

Сжав зубы, я терпела это унижение, но не стала просить его меня отпустить.

Много чести!

Шахрам довел меня до медчасти и остановил перед дверью. Затем развернул к себе лицом и проговорил, глядя прямо в глаза:

– Ты только там молча сиди, – приказал он. – Врач ведь не виновата в твоих бедах, так? Обещаешь?

Я кивнула, поджав губы.

Ладно, врача, так и быть пощажу.

К счастью, Шахрам не стал доводить меня до нового приступа бешенства, и не вошел со мной в кабинет.

После того, как мне обработали ссадины на подбородке и ладонях, и заклеили их пластырем, я вышла в коридор, но Шахрама и там не оказалось.

Ушел.

Я даже испытала ещё большую злость за то, что не смогу лаяться с ним дальше.

А когда я снова вышла на улицу и пошла к полигону, в груди даже промелькнуло какое-то чувство, похожее на тоску. Я поняла, что мне очень хочется вылить на кого-то всю горечь и агрессию. Что ее скопилось столько, что она жжёт меня изнутри. Но этого недоделанного Майора уже нигде не было рядом.

Ненавижу гада!

Бесит меня даже, когда его нет!

Глава 5

Вернувшись на полигон, я обнаружила, что не мне одной понадобилась медицинская помощь. Кто-то оглядывал разбитый локоть, у кого-то из носа торчали ватные жгуты – очевидно кровь пошла, а кто-то прохаживался прихрамывая.

Жеманные девчонки тоже пострадали. Одна сломала ноготь прямо по мясу и не вынимала теперь этот палец изо рта, вторая не отнимала ладонь ото лба, но видимых повреждений у нее на голове не было.

– Быстрее! – поторопил меня Гелий, а его волчара проводил меня долгим взглядом.

У меня тут же подкосились ноги, но я всё же вступила в строй.

– Из рук вон плохо! – вынес свой вердикт Гелий. – Я сказал, что прийти в финишу должны все! А значит, надо было помочь отстающим. Но для вас это явно пустой звук! Хотя, вот ты, – он указал на меня, – хотя бы старалась. Чуть ли не единственный человек, кто услышал эту часть моей команды!

Да неужели?! Кто-то заметил мои старания? Похоже этот маньяк – единственный адекватный здесь человек. Надо бы к нему приглядеться.

– Все тренировки у вас будут проходить на свежем воздухе! – вновь заговорил он. – Научитесь сначала владеть своим телом и теми ресурсами, какие есть. Затем перейдем к силовым тренировкам, ориентированными только на ваш собственный вес. Никаких запредельных весов! Вы все ещё подростки и дополнительная веса вам пользы не сделают. Однако, когда усиление все же понадобится, будете работать друг с другом. Только ваши товарищи и будут вашими помощниками. И вам придется научиться работать сообща. Потому что если хоть один из вашей команды не выполнит мой приказ, то наказание получит каждый!

Я злорадно ухмыльнулась, когда девчонки едко глянули на меня.

Так-то! Сами теперь будете меня тянуть! А я так и быть снизойду до вас.

– На этом заканчиваем симулировать и приступаем к тренировке. У вас ещё сорок минут! – рявкнул Гелий, и волк снова с опаской посмотрел на хозяина.

Похоже даже дикие животные боятся этого психа. Но определенно он вызывал уважение. Вот лично во мне он не поднимал ни капли агрессии. Не то что эти девчонки, грымза в казарме, парнишы-смотрящие, а в особенности Майор.

Меня аж затрясло, едва я снова о нем вспомнила.

А вот Гелий мне даже понравился.

Поэтому приняв неизбежное, я искренне постаралась не замёрзнуть на тренировке и выполнить все, что от меня требовалось. Тем более, что в этот раз я ни от кого не зависела.

И хоть мое тщедушное тело было совсем не приспособлено к спорту, но уж приседания и пресс я вполне смогла осилить. С отжиманиями и подтягиваниями совсем все было плохо, но Гелий был явно не из тех военных, кто позорит своих воспитанников и выставляет их неудачи в целях насмешки.

Он ни к кому не обращался по имени, наверняка он ими даже не поинтересовался, также никому не давал советов и не делал замечаний. Но было видно, что он зорко следит за каждым и делает пометки у себя в голове.

Далее последовала скучная пара по матанализу, затем физика и ещё одна тренировка, но уже на ловкость, где нужно было одновременно тренировать и мышцы, и глазомер. Все время надо было что-то бросать, отбивать, и уворачиваться. С координацией у меня было еще хуже, но и тут Гелий лишь однажды окинул меня колким взглядом, но не выразил своего недовольства на словах.

С каждой парой я начала уважать Гелия все больше и у меня даже появился хоть какой-то смысл пребывания в этом лагере. И все было просто замечательно пока не началась последняя пара электротехники, которую оказывается вел лично Майор.

Надо же! Снизошёл до преподавания! Похоже он не соврал и офицерский состав здесь и вправду во всем равен. Даже наш царь и бог Шахрам ведёт уроки!

И главное, что за дичь он выбрал? Электротехника!

Все те же девчонки из моего потока выбрали школьную программу, и с таким предметом они не столкнулись. Поэтому, влившись в параллельный поток, я оказалась единственной девочкой из двадцати парней.

Прям малинник!

Но главной вишней на торте был этот небритый мужлан, что стоял сейчас за кафедрой. И если он думает, что я буду примерной ученицей, то он сильно ошибается.

Я ему сейчас тут припаяю глаз на одно место!

Тем более, что в этом кабинете на каждой парте лежал индивидуальный паяльник для каждого ученика.

– Как вы заметили, – обратился Шахрам к студентам, – недавно к нам поступил поток новичков, поэтому в своем обучении нам придется немного притормозить. Дать молодой крови освоиться, тем более что молодая кровь – самая горячая и агрессивная.

Шахрам окинул меня осуждающим взглядом.

Нет, он специально бесит меня ещё сильнее? Так и нарывается на грубость!

– Каждому из вас необходимо научиться взаимодействовать со своими товарищами, – продолжал Майор. – Это касается не только физподготовки, но и всех остальных дисциплин. Всего новеньких у нас восемь человек. Поэтому разделитесь на кучки по четыре человека, где на троих учеников приходится один новичок. Постарайтесь втроём найти контакт с новеньким и объяснить ему практическую часть задания, которую мы делаем на каждом уроке. Проведите диагностику, чистку и ремонт платы с заменой деталей.

Парни как-то автоматически принялись объединяться в кучки. Кого-то по-дружески приглашали, кто-то просился сам. Я же решила не вникать в процесс отбора и просто уйти в ту кучку, в которой останется место.

Но я просчиталась. Парней было двадцать восемь, что прекрасно делилось на семь команд. Я же – двадцать девятая, оказалась «не пришей кобыле хвост».

Обиженно осмотрев этих женоненавистников, я фыркнула и сложила руки на груди, показывая, что ни капли не уязвлена их игнором.

Да, пожалуйста! Нужны вы мне! Я пока над планом побега подумаю!

Но все оказалось ещё хуже.

– Сафина, – окликнул меня Майор. – Ты будешь заниматься со мной. Что-то мне подсказывает, что в электротехнике ты точно ничего не смыслишь и начинать придется с простейшего.

Я только было открыла рот, чтобы ввернуть что-нибудь гаденькое, но… ничего не придумала, под строгим взглядом Майора.

– Садись сюда, за кафедру, – приказал Майор.

Я закатила глаза и с разраженным уфканьем направилась на место.

Усевшись на предложенный стол, я схватилась за паяльник, готовая в любую секунду защитить себя от очередного позора.

– Во-первых, положи паяльник, – вполголоса проговорил он. – Ты его даже держишь неправильно. Поэтому, что бы ты себе сейчас не придумала в голове, но травмируешь ты прежде всего себя, а не меня.

Я поджала губы и все же положила инструмент на стол.

– А теперь просто разберемся с основными элементами электрических схем и плат, – назидательно продолжил Майор и принялся объяснять мне самые азы.

Я в жизни не имела дела с подобной информацией, но, признаться честно, Майор и вправду хорошо объяснял.

Он терпеливо рассказал мне об основных деталях: резисторах, транзисторах, конденсаторах и предохранителях. Показал, как они выглядят, какие бывают разновидности, как читать их маркировку и как они обозначаются на схемах. У какой детали сколько ножек, как выглядят детали, пришедшие в негодность, как их прозванивать тестером и многое другое.

Буквально через пару минут его лекции, я действительно вовлеклась в процесс и незаметно для себя утратила всю агрессию.

Кто бы мог подумать, что капание в этих мелких детальках так успокаивает!

И когда Шахрам, после всей этой информации, разложил передо мной три транзистора и дал задание полностью расшифровать маркировку, я, подглядывая в свой конспект, безошибочно смогла это сделать.

– Ну вот, какая молодец, – по-отечески улыбнулся мне Шахрам. – Пожалуй, через десять уроков, ты у меня станешь самой способной ученицей.

Я улыбнулась ему в ответ, но тут же сжала губы.

Что я делаю? Улыбаюсь ему? Ему?! Да он манипулирует мною! Ещё и улыбается точь-в-точь как мой отец!

Ненавижу!

Воспылав одновременной ненавистью и к родителю, и к Майору, я взмахнула рукой и скинула на пол все детали и инструменты.

Пусть не думает, что купит меня этим! Мне противна его забота! Все противно! Ноги моей больше на этой паре не будет!

– Собери все, Сафина, – тихо приказал мне Майор. – Я простил твою утреннюю выходку на полигоне, потому что мы были одни. Прилюдное непослушание я тебе простить не смогу. Не потому, что я гордый, а потому что ты подаёшь плохой пример другом студентам.

– Нечего на меня так смотреть! – зашипела я.

– Хорошо, не буду, – согласился Майор, – если ты сейчас же выполнишь мой приказ.

Приказ?! Это он мне тут смеет приказывать?

– Приказы солдафонам своим раздавай, – отрезала я, но все так же тихо шипя.

– Глупая девочка, – выдохнул Майор, а затем грубо схватил меня выше локтя и насильно повел вон из аудитории. – Какая же глупая! Губишь себя своими же руками. Надолго ты у нас здесь задержишься. Очень надолго.

Глава 6

Майор вывел меня в коридор и мягко подтолкнул спиной к стене, но я уже была вся на взводе и любое прикосновение принимала за нападение.

– Только тронь меня! – угрожающе рыкнула я.

– Сафина, – разочарованно выдохнул мужчина. – Я ведь могу назначить тебе принудительную консультацию у психиатра и даже назначить такое же принудительное лечение. Ты этого хочешь?

Теперь я почувствовала себя максимально беспомощной.

– Так вот как ты ломаешь подростков?! – у меня собрались слезы злости на глазах. – Овоща из меня хочешь сделать? Это тебе нужно?! Точнее не тебе, а папочке моему?! Конечно! У него ведь теперь новая жизнь, новая семья. Зачем я ему такая проблемная?

– Тише, – зашипел на меня Майор, но меня уже понесло.

– А чего только овощем?! Почему мне сразу лоботомию не сделать? Или на органы продать? Может хоть так я сделаю хоть что-то полезн…

Майор не дал мне договорить, а просто прижал к себе одной рукой, второй закрыл мне рот, потому как мой разговор уже превращался в истеричный крик, а затем оторвал от земли и понес в неизвестном направлении.

Я в отчаянии забилась в его руках. Пыталась прокусить ему ладонь. Но все было тщетно. Майору было явно не впервой усмирять таких истеричек.

Наконец он забросил меня в какую-то темную подсобку с идеальной звукоизоляцией.

На короткий момент я обрадовалась, что он бросил меня в карцер и у меня будет время хотя бы просто отдохнуть от всего пережитого, но Шахрам остался со мной. И теперь мне в голову лезли самые страшные мысли.

Что он сейчас со мной сделает? Ведётся ли здесь видеонаблюдение? И что, если он имеет на меня какие-то другие виды? Он ведь знает, что мне уже есть восемнадцать. Вдруг он маньяк?

Расширенными от ужаса глазами я смотрела на Майора, только сейчас вновь осознав его габариты. У меня нет ни единого шанса против почти двухметровой туши в сто двадцать килограммов.

Поэтому я испуганно отползла к стене и максимально вжалась в нее.

– Глупая, – усмехнулся Майор. – Я не трону тебя. Просто здесь ты можешь кричать. Хоть голос себе сорви. Если же тебя услышат в коридоре, то не задумываясь отведут к врачу, расценив твоё состояние как ломку. А так как все офицеры здесь равны, то мое слово против любого другого засчитано не будет.

Я шмыгнула носом, все ещё испытывая страх.

– Выпусти, – глухо попросила я.

– Сафина, здесь никто не хочет причинить тебе вред, – заговорил Майор, выставив в обезоруживающе жести ладони. – Ты можешь полностью мне довериться. К чему все эти истерики? Я действительно хочу тебе помочь.

Я отрицательно мотнула головой, даже на долю секунды не допуская, что слова Майора правдивы.

– Тебе больно, – вновь заговорил со мной Шахрам. – Тебе очень больно. Подростки не становятся трудными просто так или в силу характера. Здесь всегда кроются обиды, отсутствие поддержки, психологические травмы. Пойми, что бы ни происходило в твоей жизни до этого, но здесь ты все можешь исправить. Ты можешь стать тем человеком, каким в тайне хочешь быть. Ты можешь начать самостоятельную жизнь. Получить всю необходимую поддержку здесь.

Я снова мотнула головой, но уже не так уверенно.

– Я прекрасно знаю как ломать подростков, – сообщил Шахрам. – Но тебя ломать бесполезно. Ты уже сломана. Очень давно. И все это причиняет тебе боль.

У меня задрожал подбородок от подступающих слез, но я упрямо мотала головой, не принимая слова этого бесячего Майора.

– Позволь мне тебе помочь, – Шахрам протянул мне свою огромную мозолистую от турников ладонь. – Я не сделаю тебе больно. Я твой друг. Я никому не предлагаю дружбу, но если ты уже пошла со мной на контакт, то я не имею права тебя оттолкнуть. Я не буду тебя наказывать за истерики. Если тебе так хочется на меня покричать, то мы можем заходить в эту комнату, и ты будешь говорить мне все, что тебе захочется. А потом выходить и слушаться меня во всем. Как тебя опять накроет, так мы будем снова возвращаться в эту комнату или придумаем что-то другое. Согласна?

Я снова мотнула головой.

– Тебе все равно придется более детально обсуждать свои проблемы с психологом, но с ней ты так или иначе должна будешь себя сдерживать, а со мной – нет. Не прилюдно можешь делать все, что хочешь. Можешь ударить меня, оскорбить – все, что угодно. Но только никому не давай повод усомниться в твоём психическом здоровье. Хорошо?

Я не кивнула, но уже и ничего не отрицала.

– Ты очень сильная девочка, – заключил Майор. – Но ты борешься не с той целью. Ты изо всех сил лупишь по воде, когда можешь просто плыть. Плыть к своей цели.

Я молчала.

– Договорились? – Шахрам заглянул мне прямо в глаза, и потряс своей ладонью, требуя от меня ответного жеста. – Ты будешь во всем слушаться меня, а взамен я буду твоим другом? Самым верным и внимательным.

– У меня никогда не было друзей, – тихо призналась я.

– А теперь будет, – серьезно, без тени улыбки заверил меня Майор. – Дай мне руку.

Но я вновь отрицательно мотнула головой.

– Ничего, – миролюбиво ответил он. – Не все сразу. Мне достаточно уже твоего зрительного контакта. Вернёмся на урок?

Я виновато опустила взгляд.

Да, возможно, я немного перегнула, но признавать свою ошибку я не собиралась.

– Мы. Вернёмся. На урок, – четко приказал Майор. – Иди. Иначе мне придется вести тебя за руку.

Я тут же вскочила, не желая касаться этого мужлана и направилась на выход.

Он меня не подчинил! Просто мне и самой уже не хотелось ругаться. Но на словах я свое согласие не давала! Так что не буду я ему другом! Не буду и все!

Но почему тогда после этого разговора так щемит в груди?

Я шла по коридору впереди Майора и чувствовала его прожигающий взгляд на спине. Он жёг между лопатками, и это снова наполняло меня гневом.

И чего он пялится? Он по малолеткам что ли? Точно маньяк! Ещё эта сомнительная дружба! Что в его понимании должны делать друзья? Я бы ещё могла допустить его порывы, если бы мы были сверстниками. Но о какой дружбе может идти речь, если мне восемнадцать, а этому громиле, наверное, уже все сорок?!

Я остановилась, не в силах больше выдержать этот взгляд в спину.

– Иди, – твердо приказал мне Майор.

– Сколько тебе лет? – спросила я сквозь зубы, не оборачиваясь, только бы не смотреть ему в глаза.

– Какое это имеет значение? – раздражённо выдохнул он. – И на людях всегда обращайся ко мне на «Вы».

– Сейчас мы не на людях, – я напрягла спину и чуть сгорбилась. – Так ты не ответишь?

– А ты не ответишь? – он переадресовал мне мой же вопрос.

– Не бывает дружбы между таким взрослым дядей и девушкой, – я все ещё не оборачивалась.

– Я не собираюсь к тебе приставать, если ты этого боишься, – спокойно ответил Шахрам. – И никто здесь не сделает этого по отношению к тебе. И к любому другому воспитаннику.

Я поджала губы, ни капли не поверив его словам.

Не буду я ему верить! С чего бы?! Даже если он действительно не по малолеткам и не испытывает ко мне интерес в этом плане, то в любом случае он при исполнении. Это его работа. А значит все его громкие слова про дружбу просто способ выслужиться.

Карьерист!

Или как это у солдафонов называется?

– Ты хочешь спросить что-то ещё?

Я физически почувствовала, что Майор подошёл ко мне ещё на шаг ближе, и машинально отскочила вперёд.

– Нет, – ответила я, пересилив себя лишь бы не обернуться.

– Мы можем пообщаться вечером, – предложил Шахрам.

Ага: вечером! Извращенец все-таки! Любитель молоденьких!

– После ужина у тебя будет свободное время, – спокойно продолжал он. – Мы можем общаться в кабинете психолога. Карма тоже там будет.

– С психологом?! – я все же обернулась, обиженная его словами. – Ты считаешь меня сумасшедшей?!

– Нет, – мужчина встретился со мной взглядом, и я поняла, что не в силах отвести глаза. – Но если тебе страшно, что я буду к тебе приставать, мы будем общаться при надёжном человеке, который сразу распознает мои намерения, если что.

Как же бесит его спокойствие! И его вкрадчивый тон! И этот взгляд, полный фальшивой заботы!

– Хорошо, – мужчина прервал зрительный контакт, и в этот момент я почувствовала себя брошенной. – Моя пара скоро закончится, и больше занятий у тебя на сегодня нет. Я разрешаю тебе пойти в казарму одной, без сопровождения. Отдохни двадцать минут. Потом будет обед. Если тебе так тяжело со мной находиться, я позволю тебе сегодня не возвращаться на мой урок.

Я панически забегала глазами по его лицу, пытаясь вернуть этот дурацкий зрительный контакт. Мне будто стало холодно и темно без этого. А затем Майор просто шагнул вперёд и направился к своему кабинету, напрочь игнорируя меня. Я почувствовала себя настолько одинокой, что захотелось завыть.

Но внезапно мужчина как бы невзначай обернулся и тут же вновь пригвоздил меня взглядом к своим глазам.

– Или ты все же можешь вернуться на пару и постараться вытерпеть меня ещё немного, – сообщил он и снова протянул мне свою ладонь.

Меня словно ледяной водой окатили. Всю агрессию будто смыло волной под этим прожигающим черным взглядом.

Я неуверенно шагнула навстречу мужчине, но при этом крепко стиснула ладони позади себя, чтобы ни в коем случае не поддаться на его уловки и не коснуться его руки.

– Но учти, – добавил он, – тебе придется извиниться передо мной перед всей группой. Если они увидят, что я так просто спустил тебе твое поведение, то вскоре и сами начнут вытворять черт знает что. Поэтому, подумай, пока я тебе предоставляю выбор.

Мужчина смотрел на меня не отрываясь, но я сделал ещё один нерешительный шаг к двери.

Почему я выбираю извиниться? Да ещё перед всей группой? К чему мне так позориться? Прогибаться? Стелиться перед ним? Неужели это и есть то самое, что этот мужлан называет «ломать подростков»? Он сломал меня? Нашел слабое место? Он думает, что мне так нужно общение с ним? Хотя бы взглядом?

Нет! Ничего мне от него не нужно! Дровосек неотёсанный! Ещё больше ненавижу!

Но… наверное я просто снова слишком проголодалась, чтобы идти на агрессию. Позлюсь на него потом. Просто проверю, что будет после моих извинений. Если попробует хоть немножко меня высмеять, то тут уж я ему точно покажу!

Это все только ради проверки! Не больше!

Я нервно сглотнула и сделала последний шаг, отделявший меня от двери.

«Я просто голодная», – оправдывала себя я.

Майор открыл передо мной дверь, и я первая вошла в аудиторию…

Глава 7

Чуть пройдя вперёд, я встала слева от двери, чтобы пропустить Шахрама, и он не заставил себя в этом ждать. На меня же уставились несколько пар любопытных глаз. Парни явно не ожидали, что я вернусь живая.

Они что, рассчитывали, что Майор принесет им мою голову на пике?

Но все же парням было любопытно как я буду унижаться. Наверное, такие прилюдные извинения здесь часто происходят.

У меня же застрял ком в горле, и я не могла проронить ни слова. Гордость душила меня, и я уже пожалела, что решилась на это.

Может просто смыться из аудитории? Ну что мне сделают? В карцер посадят? Ну так это рано или поздно, но случится. Так почему не сегодня?

Я плотно сжала губы и опустила глаза, как вдруг заметила на себе странный взгляд. В четвертой группе парней был один, который смотрел на меня максимально странно. Я не могла понять в чем дело. Его глаза то ли косили, то ли это был ещё какой-то странный эффект, но парень будто одновременно смотрел вниз на свое задание, но и вместе с тем на меня из-под полуприкрытых век. И сам взгляд был пустым.

Он дёрнул своих товарищей по команде, чтобы они перестали пялиться и занялись делом, пока сам все так же смотрел в мою сторону.

Мне стало жутковато под его взглядом, и я поспешила сделать то, зачем пришла.

– Извините меня… – я осеклась.

Как мне обращаться к этому Майору? По его ненастоящему званию? Или по имени и отчеству? Но ведь отчества я не знаю. А если обратиться к нему как «Майор», то нужно ли прибавлять что-то впереди?

Товарищ Майор?

Господин Майор?

Ваша Светлость?

Как это делается?!

– Извините меня за мое поведение, Господин Товарищ Майор Рашидов Шахрам, – выдала я все сразу, понимая, что Ваша Светлость точно не подойдёт.

Тот самый парень подавился смешком и таким же смешком подавились все остальные.

Сам Майор поджал губы, чтобы также сдержать усмешку.

И? Это все? Или я должна ещё что-то сказать?

Досада уже душила меня от того, что я выставила себя посмешищем и я была готова вновь выйти из себя, но Шахрам явно меня пожалел.

– Сафина, сядь за кафедру и закончи задание, – холодно приказал он, но его глаза не были холодными.

Я послушно пошла на свое место, но споткнулась о ступеньку и чуть не упала, но вовремя собралась. Вновь почувствовав на себе взгляды окружающих, я поняла, что не могу так больше.

Никто не будет смеяться надо мной! Я больше не приду ни на одно занятие! И я сегодня же сбегу! Почему я до сих пор этого не сделала?!

Позор обжог мне щеки и шею. Ещё секунда и я бы сорвалась с места, чтобы убежать куда глаза глядят, но Майор грубо прикрикнул на меня.

– Сядь на место!

Я опустилась на стул, хотя меня разрывало изнутри от немой истерики.

– Не отвлекаться! – рявкнул на всех остальных Майор. – Через десять минут буду проверять задания! Хоть один взгляд поймаю в мою сторону – задание не засчитаю!

Все вновь уткнулись в свои платы, я же чувствовала себя побитой собакой.

Ненавижу! Всех ненавижу! Никакого больше взаимодействия!

– Последнее задание для тебя, – сообщил мне Майор. – Прочитай мне простейшую схему. Какие ты на ней видишь детали, где вход напряжения, где выход.

Но я уже ничего не могла сказать. Мне казалось, что каждый человек в аудитории тайно насмехается надо мной. И среди тихого гула между студентами, я слышала только насмешки над собой, как мне казалось.

Конечно, я же девчонка! Мелкая коротышка, агрессивная, с неустойчивой психикой, которой и на свет не стоило появляться! Такой я всегда была в глазах моего папаши. Именно это он больше всего высмеивал во мне. Всегда лишняя, всегда проблемная, глупая, необразованная, хилая и слабая.

Именно поэтому я ненавидела людей. Ненавидела взрослых, ненавидела сверстников. Они все излучали только усмешку в мой адрес.

На долю секунды я поверила Майору, но и он хотел лишь опозорить меня перед всеми.

– Сафина, – внезапно прошептал Шахрам, и я машинально подняла глаза, уже влажные от подступивший злых слез. – Никто тебя здесь не обидит. Я не позволю. Я ведь твой друг. И я всегда готов встать на твою защиту.

Я сглотнула горечь от подавленной агрессии, а затем опустила глаза и очень тихо прочитала схему.

– Отлично, – громко похвалил меня Шахрам, чтобы все услышали. – Собралась и все сделала. Настоящий боец.

Шахрам сделал какую-то пометку в журнале группы, а затем громко заявил, что идёт проверять задания остальных. Больше за это время он на меня не взглянул, но я не чувствовала себя брошенной. Его похвала приятно согрела меня и успокоила. На какой-то миг я действительно почувствовала себя в безопасности. Но когда прозвенел звонок, я пулей покинула аудиторию, чтобы больше не разговаривать с Шахрамом.

Мне нужно срочно поесть. Этот голод сводит меня с ума и заставляет вести себя совсем не так как обычно.

Мне просто нужно поесть.

Следующие сутки для меня прошли долго и мучительно. До семи вечера я разгребала от снега эти чёртовы дорожки. Стёрла себе все ладони, выплакала на морозе все глаза, проклиная этого мерзкого Майора, моего разлюбимого папочку и весь мир в целом.

К счастью, все студенты также были заняты работой, поэтому никто не заметил моих слез.

Только однажды я увидела у второго корпуса того самого парня, который так странно смотрел на меня. Он никуда не шел, ни с кем не разговаривал, а будто специально остановился, чтобы посмотреть на меня. Я тогда повернулась к нему спиной, чтобы не видеть его. А когда через пару минут повернулась вновь, его уже не было на месте.

Дождавшись семи вечера, я отказалась от ужина и поспешила лечь в постель. В моей душе творился полный раздрай. Почему-то мне хотелось поговорить с Майором. Он ведь обещал, что мы можем пообщаться с ним в семь. Но не пойду же я его искать!

Мне хотелось, чтобы он сам пришел в казарму и вызвал меня. Очень хотелось! Именно для того, чтобы с удовольствием и в грубой форме ему отказать. Желательно при свидетелях.

Я жутко злилась за него теперь ещё и за то, что он поселился в моих мыслях. Что бы я ни делала, я постоянно думала о нем и это уже не просто меня злило, а выводило из себя.

Никогда в жизни я не чувствовала себя настолько эмоционально напряженной. Да, моя жизнь была не сахар, но я всегда испытывала обычно что-то одно: ненависть или радость, злость или спокойствие. Все эти чувства были мне предельно понятны и к ним ничего не примешивалось. Сейчас же это была какая-то эмоциональная мясорубка.

Я скучала по Шахраму, жаждала его внимания, но вместе с тем мне хотелось его оттолкнуть, сделать больно, унизить, размазать по стенке. Мне хотелось спрятаться от него как можно дальше, но и все время быть как можно ближе.

Ненавижу!

Скрипнув зубами от отчаяния, я укрылась тонким одеялом с головой и постаралась поскорее закончить этот день.

На следующее утро ситуация ещё больше ухудшилась. Шахрам не появился на полигоне, а в расписании не было его пары. Я искренне надеялась, что он ведёт что-то ещё. Программирование, например. Но ровно до обеда я так его ни разу и не увидела.

Мне было настолько гадко на душе, настолько одиноко, что есть совсем не хотелось. Я съела пару ложек картофельного пюре, а котлету стащила с тарелки и завернула в салфетку.

Перед работой у меня было еще полчаса, поэтому я вышла на улицу и направилась к полигону. Ещё вчера я заметила, что в обеденное время Гелий тренирует на полигоне своего волка, а Гелий, как ни странно, вызывал у меня чувство уважения. Во мне не били сильные эмоции, когда я его видела. Скорее наоборот. Все было ровно и спокойно внутри, хоть он и казался мне жутким психом и отморозком.

– Чего тебе? – строго посмотрел на меня Гелий, погладив своего зверюгу, после удачно выполненного прыжка на стену. – Потеряла что-то?

Я замялась, не зная, как это спросить, но все же решилась.

– А можно покормить Вашего волка?

– Покормить? – удивился мужчина. – Чем? Отравить его решила?

Я поджала губы от чувства несправедливости.

Отравить, значит? Ну и пожалуйста! Пусть лучше этот волчара загрызёт меня на завтрашней тренировке!

Я решительно развернулась и уже сделала шаг прочь от погона, но Гелий меня остановил.

– Узнаю это выражение лица, – мирно сообщил он. – У Кармы всегда такое, когда она чувствует в чем-то несправедливость.

– У психолога? – удивлённо спросила я.

– Да, – ответил он. – Мне кажется у тебя с ней похожие характеры. Так, чем ты собралась кормить моего волка?

– Котлетой, – буркнула я.

– Ты стащила котлету из столовой? – беззлобно усмехнулся Гелий. – Зачем? Ты думаешь я плохо его кормлю?

– Нет! – нахмурилась я. – Просто захотелось. Нельзя, так нельзя! Я уйду.

– Ты любишь животных? – Гелий не отпускал меня.

– Да, – я пожала плечами, будто это было чем-то само собой разумеющимся.

– Хорошо, иди сюда, – позвал меня Гелий. – Двигайся медленно и плавно. Не дай почувствовать волку, что ты его боишься, но и ни в коем случае не принижай себя перед ним. Повторяй про себя: я – главная!

Я постаралась сделать все так как он сказал, пока не подошла к мужчине и его питомцу почти вплотную. Волк не скалился, а скорее изучающе смотрел на меня.

– Присядь перед ним, – сказал Гелий, взяв зверюгу за ошейник. – Но не слишком близко. Примерно в метре. Он должен увидеть тебя как равную себе. Ваши глаза должны быть на одном уровне.

Завороженно глядя в глаза дикому зверю, я села перед ним, повторяя про себя: я – главная, я – главная.

– Покажи ему свои ладони, – вновь заговорил Гелий, – пусть поймет, что ты ничем ему не угрожаешь.

Я снова сделала, что он сказал.

– Теперь подожди. Дай ему разгадать тебя. Учти: он очень умный и видит намерения людей насквозь.

С абсолютным спокойствием я глядела на волка. В этом плане мне было нечего бояться. Моя совесть чиста. Я действительно не замышляла ничего плохого против него.

Волк внимательно оглядел мое лицо, стертые ладони, убедился, что я ничего не прячу за спиной, а затем внезапно ткнулся носом в мою ладонь.

Это было так неожиданно, что я не удержалась и шлёпнулась на попу и тут же замерла, но при этом не подняла взгляд на Гелия.

– Угости его этим, – мужчина передал мне крупный сухарик, с ярко выраженным запахом собачьего корма. – Я верю, что ты не пыталась его отправить. Но кормить животных человеческой едой не желательно. В котлете содержится хлеб, а крахмал и дрожжи плохо сказываются на пищеварении и состоянии шерсти животных.

Я взяла сухарик и положила себе на середину ладони, а волк очень аккуратно слизнул его, даже не коснувшись меня зубами, а затем издал одобрительный короткий скул.

– Интересно, – улыбнулся Гелий, своим мыслям, но я не стала задавать лишних вопросов.

Как вдруг я почувствовала на своем плече знакомую тяжеленную ладонь. Агрессия тут же выплеснулась через край, и я дернулась. Волк оскалился и принял стойку, а я зажмурилась от страха, понимая, что сейчас этот зверюга меня загрызет…

Глава 8

– Ты в своем уме?! – возмутился Шахрам, а меня ещё больше внутренне затрясло от гнева.

Я хотела увидеть его целые сутки! А сейчас я готова была разорвать его за то, что он заставил меня столько ждать!

Но злобный рык волка прямо перед моим лицом, заставил меня замереть, зажмуриться и прощаться с жизнью, ругая все того же Шахрама.

– Гелий! – зашипел Шахрам, и я поняла, что до этого Майор тоже обращался к нему. – Убери его! Она же боится!

– Как ее зовут? – тихо спросил Гелий.

Как я и думала, он не трудился запоминать имена своих воспитанников.

– Сафина, – все также возмущённо и беспокойно ответил Майор.

– Сафина, открой глаза, – приказал мне Гелий. – Не бойся. Волк рычит вовсе не на тебя.

Не на меня? А на кого?

Я тихонько открыла один глаз и увидела, что волк в самом деле смотрит и скалится на Майора, а не на меня. В полном удивлении я полностью распахнула глаза и теперь не отводила их от волка.

– А ты, Майор, медленно убери руку от Сафина и отойди назад, – вновь приказал Гелий. – Давай-давай, ничего он с твоей девчонкой не сделает.

– Нет, – отрезал Шахрам, но взгляд Гелия был настолько красноречивым и безумным, что Майор его всё-таки послушался.

Волк тут же сел на задние лапы и перестал скалиться.

– Сафина, насколько сильно ты любишь животных? – вновь обратился ко мне Гелий.

– Не знаю, – моему удивлению не было предела. – Люблю и люблю.

– Она угодила сюда после того, как украла из зоомагазина кошачий корм, – усмехнулся Шахрам. – Чтобы накормить бездомных кошек.

Гелий скривил губы, но не сдержался и безобидно рассмеялся такому факту.

– От меня что, кошачьим кормом пахнет? – не понимала я.

– Я уже сказал тебе, что волк у меня умный и хорошо разгадывает людей, – объяснял Гелий. – Ты явно испытываешь какие-то острые негативные чувства к нашему Майору. Волк это понимает, и заранее посчитал прикосновение Майора угрозой.

– Правда? – гордо улыбнулась я, по-прежнему глядя только на зверюгу.

– Правда. Тебе было бы неплохо поработать с овчарками, – сообщил Гелий. – Уровень интеллекта волков очень близок к овчаркам. Так что чем дорожки от снега разгребать, лучше займись тем, что у тебя действительно хорошо получится. А то от твоих ладошек скоро ничего не останется. Но для этого тебе все же нужно разобраться со своим собственным психическим состоянием.

Я нахмурилась.

Он что, считает меня психопаткой?! Сам-то себя в зеркало хоть раз видел?

– Даже не думай, – усмехнулся Гелий. – На Хозяина волк никогда не рыкнет.

Как ни странно, но Гелию удалось легко и безболезненно подавить мой гнев. И я снова прониклась к нему уважением.

Вот ведь – нормальный человек! Не бесит меня. Не учит жизни. Ему как будто вообще все равно на нас всех, но и в то же время это как-то не обидно.

– Ладно иди, – снисходительно бросил мне Гелий. – Не срывай нам тренировку. И не думай, что завтра я буду к тебе помягче.

Я осторожно встала, ни капли не обидевшись, что меня прогоняют и отряхнула брюки и куртку от остатков снега.

– Покорми ее там, – на этот раз он обратился к Шахраму. – Твоя девчонка лишила себя обеда, чтобы отдать его волку. Не представляю, что было у нее в этот момент в голове, но поесть ей все же надо.

Я поджала губы. Вот тут я точно должна была обидеться, но этого почему-то мне происходило. Этот маньяк Гелий точно владеет какими-то секретными приемами дрессуры животных и людей.

– Пошли, – позвал меня Майор. – Я тоже ещё не обедал. Составишь мне компанию. Только свободного времени после обеда у тебя уже не будет.

– Очень нужно мне это свободное время, – фыркнула я. – Тут и заняться-то нечем.

Я изо всех сил старалась держать оборону, но заметила, что мое настроение немного улучшилось и я толком не понимала почему. Вроде и общение с животными всегда поднимало мне его, а вроде и пропало чувство одиночество рядом с Шахрамом. Я даже злилась на него сейчас не так сильно, как хотелось бы.

– Почему ты вчера не пришла в кабинет психолога? – спросил Майор.

Мое сердце сбилось с ритма.

Так он меня ждал? Он не врал, что хочет общаться со мной?!

– А ты думаешь у меня были силы, после твоих дурацких дорожек? – огрызнулась я, но снова не так злобно, как хотелось бы.

– Будешь послушной, и тебе больше не придется расчищать дорожки, – назидательно ответил он. – Сегодня ты должна прийти в седьмой кабинет. Ясно? Иначе я притащу тебя туда силой.

Я снова фыркнула, но ничего не ответила. Мне хотелось, чтобы он поступил именно так. Тогда у меня будет лишний повод поцапаться с ним. А мне этого очень хотелось. За отсутствием телефона и других развлечений, мои ругачки с Майором стали для меня глотком свежего воздуха, и я не могла уже лишить себя этого удовольствия.

Мы зашли в непривычно пустую столовую, где сидело только трое: тот самый парень со странным взглядом и две девчонки из моего потока.

На мгновенье я воспылала гордостью за свое положение. Сам Майор ходит со мной обедать! Мне даже захотелось ещё больше пометить мои привилегии и, например, взять Майора под руку, но я не любила, когда кто-то трогает меня и также не любила дотрагиваться до кого-то другого. Свои личные границы я строго соблюдала.

– Садись к девочкам, – сказал мне Майор, – а я распоряжусь чтобы тебе дали ещё одну порцию.

– К девочкам?! – возмутилась я. – Я буду сидеть не с тобой?!

– Зачем тебе сидеть со мной? – начал отмазываться Шахрам. – Я ведь раздражаю тебя. А с девочками тебе так и так нужно налаживать контакт. Так что сядь с ними.

На секунду я застыла на месте, вновь почувствовав себя брошенной.

Вот и вся цена дружбы! Когда этому мужлану надо, он строит из себя спасителя, а когда не надо, то прогоняет меня?! В общем-то я ни капли не удивлена. Расстроена, разочарована, обижена – да, но не удивлена.

– Подавись ты своим обедом, – процедила я, отступила на шаг назад и собралась было уйти, но Майор остановил меня.

– Сафина, тебе самой же будет лучше, – тихо сказал он. – Не будет лишних разговоров. Ты же не хочешь, чтобы тебя начали травить и подозревать в связи со мной?

Я снова отступила, чтобы уйти, но на этот раз, Майор дёрнул меня за рукав и чуть приблизил к себе.

– Хорошо, – сдался Майор. – Ты будешь сидеть со мной. Но только попробуй сейчас ещё раз взбрыкнуть!

Я поджала губы. Мне не хотелось получать согласие Майора в качестве подачки.

Надо было просто сразу уйти и все.

Поэтому, совсем грустная я села за столик, пока Майор объяснял повару, что я сделала со своей порцией.

Когда же Майор сел ко мне, я поймала на себе взгляд каждого в этом помещении. Повар и тот парень были удивлены, девчонки явно рассердились или позавидовали.

– Ешь давай, – приказал он. – У тебя осталось всего пять минут на обед.

– А потом? – я вяло поковыряла вилкой пюре. – Снова дорожки чистить?

– Если ты так и не поешь, то будешь мыть посуду, столы и пол в столовой, – сообщил Майор. – А если покушаешь, то будешь вместе с девочками приводить в порядок вашу казарму.

Даже не знаю, что лучше. Как по мне, то столовая. Не хочу я с этими жеманницами связываться. Наверняка все мыть придется мне, а они будут только видимость создавать. А потом я же ещё буду в чем-то виновата. Я это уже проходила.

Я окончательно поникла. Теперь совсем ничего не хотелось.

– Что ты хочешь, Сафина? – выдохнул Майор, похоже его начинал раздражать этот разговор.

– Ничего, – буркнула я. – Я все поняла.

И через силу постаралась поесть, только чтобы больше не разговаривать с Шахрамом.

– Ты хочешь работать с собаками? – внезапно спросил он. – Как Гелий предлагал. Справишься?

Я закивала, чувствуя в этом какой-то проблеск надежды.

– Вон тот паренек – Ваня Гибель, – Шахрам качнул головой в сторону того самого парня. – Он тоже с ними работает. Я могу определить тебя с ним в группу, но учти: Ваня человек сложный. Очень сложный.

– А почему Ваня Гибель? – спросила я, заинтересованная разговором.

– Да, – усмехнулся Майор. – Здесь ко всем обращаются только по именам. Так как многие подростки с известной фамилией и лишняя огласка тут ни к чему. Но Ваня – человек особый. Я очень долго пытался вывести его на контакт, но получилось это только с условием, что его все называют по имени и фамилии. Вот такая у нас договоренность. Я называю его так как ему нравится, а он ведёт себя тихо и получает поощрения.

– А какие поощрения? – я не заметила, как вилка за вилкой съела почти весь обед.

– Ваня Гибель – блогер, – объяснил Шахрам. – Его буквально ломает без телефона. Поэтому, если он каждый день ведёт себя хорошо, успевает на уроках и отрабатывает смену, тогда ему разрешено два часа заниматься своим блогом. Было бы три часа, если бы он при этом ещё общался со своими товарищами. Но это пересилить он не может. Поэтому общается с людьми только виртуально. В живую – лишь с собаками.

Ещё один псих! Интересно, волк Гелия тоже его признал?

– Мне подходит, – улыбнулась я, продемонстрировав свою пустую тарелку.

– Тогда поговорю с кинологами и завтра можешь приступать, – заключил Майор. – А сегодня, мой тебе совет, выбери девочек. Тебе нужно больше общаться с людьми.

– Я выбираю столовку, – упрямо ответила я и осушила залпом стакан чая с шиповником. – Можно приступать?

– Приступай, – по-доброму усмехнулся Майор.

Глава 9

Уборка в столовой далась мне довольно легко несмотря на то, что у меня один только час ушел на мытье посуды. Но при этом повара ко мне не приставали, не подгоняли и ни за что не ругали. Мне было гораздо спокойнее после общения с волком и Шахрамом. Да и то, что я работала в одиночестве тоже было значительно лучше, чем сталкиваться лишний раз с девчонками.

Столы и мытье рабочих поверхностей тоже далось мне легко, хоть я уже немного устала. А вот мытье полов превратилось для меня в каторгу. Мало того, что у меня начали болеть все мышцы после тренировок с Гелием, так же у меня ныла поясница и хотелось прилечь, так еще мои стертые до мозолей ладошки щипали от деревянной швабры.

Не то, чтобы я была неженкой, но все же заставлять подростков работать по пять часов в день достаточно изнурительной физической работой – это очень тяжело! Попробуйте-ка мыть полы полтора часа, тщательно выжимая тряпку, да еще и менять воду через каждые десять минут.

И самое главное, что вчера я чистила эти дорожки в знак наказания, а сегодня что? Я не сделала ничего плохого! Что за несправедливость! И почему я не подумала об этом сразу, когда обедала с Майором? Или он так усыпил мою бдительность? Манипулировал мной?

Я с грохотом швырнула швабру на пол, окончательно рассердившись.

Тоже мне! Нашел бесплатную поломойку! Ну я ему сейчас устрою!

– В чем дело, Сафина? – спросила меня повар.

– Я закончила! – рявкнула я.

– Нет! – твердо ответила повар. – Ты должна все домыть, вымыть тряпку и убрать инвентарь. А потом помогать нам с ужином.

– Не буду я больше ничего делать! – взвилась я. – Я устала! У меня больше нет сил! Это трудовая колония какая-то, а не лагерь! Это нарушение всех прав! Я уже не чувствую ни рук, ни спины!

Повар лишь махнула рукой, подозвав смотрящего, и я поняла, что сама она разбираться со мной не будет.

– Только тронь меня! – я пригрозила пальцем подошедшему ко мне пареньку. – Я тебя покалечу!

– Доделай работу иначе получишь наказание, – бездушно, словно робот, сообщил мне паренек.

– Я устала! Я больше не могу! – у меня на глазах выступили слезы от бессилия.

– Доделай работу, – повторил паренек и подошел ко мне совсем близко.

Я дернулась, чтобы удрать от него, но он успел ухватить меня за воротник моей рубашки и случайно ухватил еще и за волосы. Но я была в полной уверенности, что он вцепился мне в волосы нарочно.

– Нет! – я бросилась на него, но только еще больше усугубила положение.

Сильная боль в голове пронзила меня насквозь, и я окончательно вышла из себя.

– Урод! – выкрикнула я и забрыкалась в его руках.

Паренек на мгновенье потерял равновесие, пнул ведро и вылил всю грязную воду обратно. От того, что он испортил мою работу мне стало еще хуже.

Я тут столько горбатилась, а он просто вылил воду обратно?!

– Если не успокоишься, то отправишься в карцер! – пригрозил мне он. – А если не доделаешь работу, то останешься без ужина и пробудешь в карцере всю ночь.

Вместо ответа я изловчилась я стукнула ему по носу, да так сильно, что у парня хлынула кровь. Он зажмурился на мгновенье, зажав нос, но потом по-настоящему разозлился на меня, взял за шкирку и потащил за собой, не позволяя мне встать и самостоятельно перебирать ногами.

– Отпусти! Скотина! – брыкалась я, но парень все еще держал в кулаке не только мою рубашку, но и мой хвостик. – Я тебя запомнила! Найду тебя и прибью, понял?!

Парень молчал, но я заметила позади себя редкие капельки крови, что оставались после нас.

– Позови Майора! – голосила я на виду других студентов. – Я буду говорить только с ним!

– А с тобой никто и не разговаривает, – процедил парень и пошел вниз по лестнице.

Я больно ударилась бедром и коленом о бетонные ступеньки, и это сбавило мои трепыхания. Но только я чуть сбавила обороты, как парень дошел до нужного места и бросил меня в какую-то темную кладовку, а затем закрыл массивную железную дверь с крошечным окошком сверху.

Мне стало так страшно и одиноко, что я обхватила себя руками и замерла на месте. Здесь совсем темно. Свет не проходит через это крошечное окошко. А что внутри карцера я не знала. Вдруг тут крысы? Или пауки? А куда мне сходить в туалет, когда мне захочется? А что мне пить? Он меня просто бросил здесь до завтрашнего утра?!

Беззвучные слезы полились у меня из глаз, и я почувствовала себе окончательно разбитой и раздавленной.

Здесь просто невозможно находиться! Так нельзя обращаться с людьми! Изверги! Садисты!

Но все это бушевало только у меня внутри. Снаружи же я просто залилась безутешными слезами от усталости и несправедливости.

Не знаю точно сколько я так проплакала, но мне показалось, что часа два точно. Я так и не сдвинулась с места ни на миллиметр. Я даже не села на корточки, чтобы отдохнуть. Мне было страшно. А ещё очень одиноко.

Я привыкла быть одна. Мне никогда не нужно было внимание. Но сейчас, именно в этом чертовом лагере, я начала чувствовать настоящее одиночество, и оно вызывало во мне страх.

Вроде ничего прям такого ужасного со мной тут не случалось, но само нахождение здесь изматывало до предела. Ранние подъемы, повышенная физическая и умственная нагрузка, дополнительная работа, изолированность от мира и неконтактные подростки. Это все жутко давило со всех сторон и выводило на постоянные выплески эмоций. То в хорошие, то в плохие. И сейчас я испытывала самое настоящее отчаяние.

Почему я вообще здесь?! Почему мой ненаглядный папочка до сих пор помыкает мной и распоряжается моей жизнью?! Какое он имел право меня сюда посадить?! Я уже совершеннолетняя. И больше не позволю ему калечить мою жизнь! Как только я выберусь отсюда, то сбегу из дома окончательно! Невыносимо больше жить такой жизнью!

Но как же я отсюда выберусь?

Я снова зарыдала в новой волне отчаяния.

У меня дрожали мышцы от усталости, по-прежнему болела спина и ладони, голова кружилась от голода и мне казалось, что до утра я не доживу.

Но тут раздался слабый щелчок по железной двери, а затем звук открывающегося засова. Яркий свет ударил мне по глазам, и я тут же закрылась от него.

Кто бы это ни был я ничего не буду просить! Я не буду унижаться! В этом им меня не сломить!

– Привет, хулиганка, – раздался добрый голос Шахрама. – Ты что, плачешь?

Нет! Только не он! Я не хочу, чтобы он видел меня такой беспомощной и надломленной! Только не он!

Но вместе с тем я испытала огромное облегчение, что ко пришел именно Шахрам. Мне сразу стало будто легче дышать. Стало теплее и спокойнее.

Мужчина вошёл в карцер и закрыл за собой дверь, на мгновенье погружая нас в кромешный мрак, но затем он включил фонарик и подошёл ко мне.

– Почему ты плачешь? – спросил он, встав непозволительно близко.

– А ты не догадываешься?! – зашипела я, потому что говорить уже не было сил.

– Расскажи мне все как есть, – предложил мне он. – И давай сядем. Здесь есть где присесть.

Я отрицательно мотнула головой, желая лучше умереть стоя, чем ещё раз довериться этому гаду Майору.

– Уходи, – шмыгнула я. – Я отказываюсь с тобой говорить! Я больше ни с кем не буду разговаривать! Никогда! Вы – люди, хуже животных!

Шахрам никак не отреагировал на мои слова, а лишь протянул мне бутылку с водой.

– Попей, – сказал он, а затем указал на откидные нары позади меня. – И присядь. Я никуда не уйду пока не разберусь, за что тебя сюда посадили. Я ведь твой друг, помнишь? И если тебя посадили сюда незаслуженно, я накажу смотрящего.

– Накажешь? – удивилась я и все же села. Но боль в спине меньше от этого не стала. – Ни капли не верю! Ты же говорил, что все равны! И ты не можешь оспорить решение никого, кто здесь работает!

– Не могу, если оно справедливое, – согласился Шахрам. – Поэтому я и хочу услышать твою версию.

– А ты мне прям поверишь! – я неосознанно сжала кулаки от напряжения.

– Конечно, – твердо ответил он и сел рядом. – Ты – адекватная, справедливая и умная девушка. Почему я должен тебе не поверить?

Я притихла.

Так обо мне ещё никто не отзывался. Наоборот, все считали меня неуравновешенной и агрессивной.

Но я не должна верить Майору. Это всего лишь очередная уловка. Он опять пытается манипулировать мной. Я больше никогда ему не поверю!

– Я ни с кем не буду говорить! И с тобой в первую очередь! Ты только и делаешь, что обманываешь меня! Уходи, иначе, клянусь, я загрызу тебя здесь живьём!

– Я останусь, – все так же спокойно сообщил Майор. – И буду сидеть здесь пока ты мне все не расскажешь. Ну, или до следующего утра, когда тебе так и так придется выйти.

– Уходи! – высоким голосом вскрикнула я, окончательно потеряв над собой контроль.

Я уже ничего не видела перед собой, кроме этого бесячего Майора. И, собрав последние силы, я бросилась на него, готовая к последнему бою в своей жизни. Потому что, если он хоть раз меня ударит – мне конец.

Глава 10

Первым же прыжком я угодила в объятья Майору и четыре раза подряд ударила его в грудь, меняя правый кулак на левый, но мои удары остались незамеченными.

Майор стоял на месте, словно ничего не произошло, выставив позади меня руку. Он и не обнимал меня, но и будто страховал, чтобы я не оступилась.

Я разозлилась на его спокойствие ещё сильнее и ударила его коленом в бедро, затем вторым, а когда я нацелилась в пах, то Шахрам поймал меня за ногу, но тут же отпустил, чтобы я не потеряла равновесие. Однако из-за этой заминки я уже не смогла нанести удар.

Я растерялась, так как вся моя агрессия прошла будто сквозь мужчину, ни капельки его не задев. Он стоял на месте как скала: молчаливая и абсолютно спокойная глыба камней.

– Уйди, пожалуйста! – всхлипнула я, потеряв последние силы. – Уйди! Не трогай меня! Я не хочу тебя видеть! Больше никогда! И говорить…

Мой голос сорвался на хрип, а подбородок снова затрясло в подступающих рыданиях.

– Я не трогаю тебя, Сафина, – сообщил Шахрам тихим голосом. – Сама посмотри. Если не хочешь со мной говорить, то не говори. Мы можем просидеть молча столько, сколько тебе захочется. Уйти я не уйду, но, если тебе не хочется на меня смотреть, я могу выключить фонарик. Ведь ты бы так и так сидела здесь в темноте.

– Тебе что, заняться больше нечем? – обиженно шмыгнула я из-за того, что не могу больше никак повлиять на ситуацию.

– Не-а, – с какой-то ноткой задора ответил Шахрам. – Я уже запланировал поболтать с тобой вечером, поэтому на сегодня у меня больше никаких планов.

Я снова шмыгнула и устало опустилась на сиденье. Затем подтянулась колени к груди и уселась, сжавшись в тугой комочек.

– Тебе холодно? – спросил он, заметив мою позу, а я лишь злобно зыркнула на него.

Сердито просидев две минуты, я не выдержала и все же рассказала Майору почему я тут оказалась. Однако сделала это сухим холодным тоном, не собираясь в дальнейшем упрашивать его выпустить меня отсюда.

– Я ни в чем тебя не обманул, Сафина, – сообщил Майор. – Я уже говорил, что любую провинность воспитанники отрабатывают неделю. Поэтому по идее ты должна неделю заниматься такой же тяжёлой работой, как расчистка дорожек или уборка на крупных объектах. Хотя заметь: сегодня я тебе предложил альтернативу. Ты могла убираться вместе с девочками. Тогда бы тебе не пришлось все делать одной. Но ты сама выбрала столовую. А больше провинившихся у меня для столовой не было.

Я обиженно надула губы.

Выходит, этот Майор прав. Но я это не признаю!

– Что ж, я узнал, что хотел, – Майор поднялся с места, – пойдем.

– Куда? – удивилась я.

– Пойдем-пойдем, – Майор чуть похлопал меня по плечам, побуждая встать и следовать за ним, и я машинально повиновалась.

Мы вышли из карцера в полном молчании и направились по бесконечному коридору, а затем вышли к офицерской столовой.

Выходит, Майор не должен был обедать в нашей столовой? Тогда зачем он это сделал?

«Только вот не надо сейчас придумывать, что из-за меня!» – проворчала я про себя.

Тем временем Майор вызвал паренька с опухшим носом, который запрятал меня в этот карцер и отвёл чуть поодаль.

– Ты посадил девочку в карцер? – строго спросил Майор паренька, и тот ответил утвердительно.

– За что? – продолжал допрос Шахрам.

– Она отказалась закончить свою работу, затем проявила сопротивление, а потом ударила меня, – ответил тот немного возмущенным голосом.

– А почему она отказалась закончить работу? Она как-то объяснила свое решение?

Паренёк задумался на несколько секунд, а затем неуверенно ответил:

– Сказала, что устала, кажется.

– Она сказала, цитирую: «Я устала. Я больше не могу». Так? – все строже и строже допытывался Майор.

– Д-да, – запнулся паренёк.

– Так какое ты имел право засадить ее в карцер за усталость?! – Майор заговорил совсем грозно. – Как она должна была продолжить работу, если у нее не было сил? И ты, не разобравшись, не дав ей и пяти минут отдохнуть, просто засадил ее в карцер без объяснения причин! На всю ночь. Без ужина. Даже не потрудившись хотя бы показать ей где она может присесть, а где сходить по нужде. Не оставил ей даже воды! Ты с животным что ли дело имеешь?!