Дракон всегда прав бесплатное чтение

Пролог

Давно уже не летал на рассвете.

Всё-таки, какая красота, когда солнце протягивает свои лучи навстречу новому дню. Купается в океане. Смотрится в миллионы капелек росы. Птицы воспевают новый день.

Он получал удовольствие от самого полёта, когда воздушные потоки подхватывали мощные крылья и несли над землёй. А там, внизу, словно расчерчены ровные поля, извилистым серпантином петляют ленты дорог, возвышаются мохнатые леса и словно муравьи ползают человечки, тигры, волки. Что могут они знать о жизни? Разве им дано понять, как замирает душа, когда сложишь на спине два крыла и летишь камнем вниз?

Его глаза видят за сотню километров. Вот окно. Оно озарено. Там плещется магия. Она просит выпустить её наружу. Она рвётся к своей половинке. А вот второе окно. И там такая же магия. И она так же страдает, что разлучена.

Всем нам дана вторая половина. И каждый из нас встречается с ней. Но удержать, не потерять, сохранить бесценный дар единства душ дано лишь избранным.

Взмах крыла. И он перелетел лес. Ещё один взмах. Замок уже совсем рядом. Он знает, зачем летит. Он знает, кого заберёт с собой. Взмах и он около ворот. Он прибыл на место.

– Простите, я не опоздал на аукцион?

– Все ложи уже заняты, сэр.

– И даже за такую сумму не найдётся табуреточки в уголке для меня?

1. В самолёте

Пассажиры, бурно обсуждая прошедший отпуск, занимали свои места. Они толкались, держа в руках драгоценные пакеты с товарами беспошлинной торговли.

Какая-то толстая тётка плюхнулась на место около окна:

– Люся, сюда, скорее! – кричала она кому-то, словно это место могли забрать другие.

А вот мужчина, он обмахивается кепкой, сдувая сбегающий по кончику носа пот:

– Хоть бы кондиционеры включили.

Маша, Соня и Роза не торопились. Им хотелось ещё хотя бы чуток задержаться на этой земле. Тщетно они оборачивались, выглядывая молодых людей. Пройдено много коридоров, за спинами закрыта не одна пара дверей.

В салон лайнера девушки вошли последними. В руках Маши огромный пакет с элитной косметикой. Она то и дело ловила на себе завистливые взгляды. Ещё бы, целое состояние.

Девушке досталось место около иллюминатора. Она была благодарна подружкам за этот скромный подарок. Кто знает, может, сейчас увидит лопасти знакомой машины, и сверкнёт оттуда синий глаз с золотым продольным зрачком.

Ей вспомнились его слова в их последнюю ночь, накануне отъезда. Они сидели на террасе его апартаментов. Смотрели на звёзды, слушали стрекот цикад. Она тогда его спросила:

– Алекс, зачем тебе нужна была я? Ты так и не воспользовался ни своей властью зверя, ни силой человека?

– Маша, может, тебе покажется смешным, но я хочу сказать тебе спасибо. Ты первая девушка из тех, кого я встречал, которой неинтересны мои деньги, положение и связи. Ты так забавно и мило удивлялась. Ты восторгалась люмусами, а не драгоценными камнями. Ты любовалась рисунками на воде, а шикарный номер отеля тебя оставил равнодушным. Ты какая-то неправильная.

Она ничего не ответила. Вдохнула сладковатый ночной воздух. Не нашлось слов, чтобы выразить ему всю ту благодарность за то, что он столько ей подарил: полёт под небесами, купание в минеральных водах, хрустальный шар и живой огонь. А чего стоил танец белых драконов! Разве деньги могут сравниться с чудесами?

Но вот сказали пристегнуть ремни. И ремни пристегнулись сами. Голограммный человечек провёл инструктаж техники безопасности. Самолёт встал на полосу. Крякнул предупредительный сигнал. Замелькали за окнами иллюминатора сигнальные огни. Кресла вздрогнули, и душа медленно стала опускаться.

Маша неотрывно смотрела через стекло. Нет, она никого не искала. Печально улыбалась своим мыслям. Пальцами теребила подаренный Алексом браслет, и ей казалось, что она чувствует тёплое покалывание в подушечках. Наверно, показалось. Пыталась настроить себя мысленно на встречу с женихом, но не получалось.

– Машка, а ты приедешь к Алексу? Вы с ним так прощались… – Роза с Соней захихикали. – Ты хоть напоследок отдалась?

– Девочки, хватит. Уже не смешно, – попыталась отмахнуться от подруг девушка.

– Конечно, не смешно. Тебе почти двадцать один, а ты всё девственница, – не отставали подружки. – Нет, может, Алекс и не то, но Эд… – Роза закатила глаза. – Знаете, как он делает… – и она зашептала что-то подружкам. Отчего те сначала покраснели, потом дружно засмеялись. – Колись, Сонька, а Макс как?

– Макс… – Соня почмокала губами. – Его аромат до сих пор сидит в мозгу. Я думала, что не выдержу, вцеплюсь в него. Ни разу в жизни ещё не было такого наваждения. Машка, а когда твоя причёска зарастёт, ты обратно сюда прилетишь? – и подружки снова покатились со смеху.

– Да ну вас, – отмахнулась от подруг Маша и повернулась к иллюминатору.

В воздухе поплыл сладковатый аромат, глаза стали закрываться. Смолк щебет подружек за спиной. Маша машинально погладила рубин на браслете. Сон моментально слетел. Она повернула голову к Розе и увидела, что та сладко дремлет, положив голову на плечо Соне, которая также мирно посапывает. Маша выглянула: через проход все пассажиры тоже спали. Она приподнялась. Чудеса. Салон самолёта погрузился в дрёму.

Крякнул сигнал, и мелодичный голос пропел, что сейчас у всех пассажиров будет измерена температура во избежание переноса лихорадки Зоммера в Хивернию. Но никто не отреагировал.

Раскрылась штора, и две оборотницы-стюардессы вышли в проход.

– Вот она, слабая человечья натура. Я же говорила, что в моей практике ещё не было, чтобы кто-то не уснул, а наш датчик, скорее всего, барахлит, – с усмешкой сказала одна и пошла вперёд, наклоняясь к пассажирам, спящим справа от прохода.

– Я не уверена, – ответила ей вторая. – Ты видела Алекса в аэропорту. Не зря он кого-то провожал. Драконы так просто не отпускают, – эта стала склоняться к тем, кто спал слева.

– Да ладно, про Алекса сама знаешь, много что болтают. Он каждое лето снимает и жарит потом так, что легенды слагают. Жаль, что у него на оборотниц не стоит, – она хихикнула. – А то я бы не против. Такой самец.

– Снимать-то снимает и платит щедро. Да только в аэропорту ещё ни разу не объявлялся.

Здесь оборотницы дошли до предыдущего ряда. Маша увидела, как стюардессы что-то прыскали на лица спящих: «И ты забудешь» – приговаривали они.

Девушка затаила дыхание, когда жидкость из аэрозоля покрыла лицо и вползла в нос. Стало щекотно невмоготу. Стюардессы прекратили обсуждать Алекса и перешли к какому-то Стальному, прошли дальше, когда девушка не выдержала и чихнула.

– Я тебе говорила, что кто-то не спит, – проговорила одна и пошла по рядам в обратную сторону.

– Ну и ладно, оставь. Как теперь найдёшь? – окликнула её другая. – Скажем на пропускном. Они там проверят всех. Даже если и не найдут, всё равно никто одному не поверит. Решат, что привирает.

– А зачем им стирают память? И смысл? Они же всё равно сюда прут, как будто здесь драконью чешую даром дают.

– Ты представь, что будет, когда помнить будут. Они переселяться сюда. Человечки… – выдохнула вторая.

Наконец всё стихло. Маша приоткрыла сначала один глаз, потом другой. Подружки спали. Стюардесс нигде не было видно.

Девушка сквозь полуприкрытые веки смотрела в голубую даль, расстилающуюся за окном иллюминатора.

«Машенька, мы скоро встретимся» – слова прозвучали так явственно, что она вздрогнула, скосила глаза.

«Показалось» – подумалось ей, но тут же тот же голос ответил:

«Не показалось…»

«Тьфу ты, забыть надо. А то так и с ума можно сойти». Легко сказать «забыть», когда сердце до сих пор то подпрыгивало, то замирало от воспоминаний. А во чреве инородный огонь ласкал и пробуждал новое, неведомое ранее томление. И вдруг захотелось попробовать, какого вкуса его губы, вобрать с себя аромат его тела.

Полёт подходил к концу. То тут, то там было слышно ворчанье, потягивание, зевание.

По проходу пошла стюардесса, одна из тех, что делали опыление. Они предлагали воду.

– Машка, – ткнула в бок Роза. – Просыпайся.

Маша деланно зевнула, потянулась. Посмотрела на поданную воду. Похлопала глазами.

– Это что? – как можно более сонно проговорила она.

– Вода. Будешь? Тогда я выпью, у меня просто сушняк во рту, – проговорила Роза и выпила Машину порцию.

– Как после Эда, – неожиданно для себя спросила Маша. Ей хотелось проверить, а правда ли девушки всё забыли.

– Почему Эда? Ну, гульнули маленько. Меня мой рыжий встречать будет.

– Соня, а Соня, а ты и Макс?

– Макс? Красивый самец, ничего не скажешь. Щедрый, – спокойно констатировала Соня. – Про оборотней сказки ходят, а на самом деле те же яйца, только в профиль, – и девчонки зашлись в смехе.

2. Куда пропала Маша?

Подружки обнялись, поцеловались на прощание и разбежались. Роза повисла на своём рыжем Кеше. Соня, заглянув в телефон, ахнула, увидев ту сумму, которая ей была переведена Максом. Она подхватила чемодан и побежала к стоянке такси. Шиковать так шиковать.

Маша же побрела в сторону выхода в Западный терминал. Там её должен был ожидать таинственный жених. Она уже решила для себя, что попробует его уговорить задержаться на несколько денёчков. Очень ей хотелось навестить разделённых малышей и быть уверенной, что с ними всё хорошо. Да и с родителями тоже надо попрощаться. Она уже простила их.

Шаркая ногами по плитке, она рассуждала, почему браслет Алекса не дал ей уснуть. Знал об этом парень или не знал? Если знал, значит, не хотел, чтобы она его забыла? Как он сказал? Браслет снимет сам? Значит, найдёт её? Девушка улыбнулась своим мыслям. Где-то внутри полыхнул огонь, он пробежался по венам и отсалютировал внизу живота.

– Быстрее, опаздываем. Нам вылет дали десять минут назад.

Девушка не видела, как на неё неслась компания чужестранцев: смуглые до черноты лица и белые, как снега горных вершин, одежды. На ногах сандалии. Впереди, как диссонанс, бежал молодой мужчина в цивильном костюме. Он то и дело стирал со лба пот галстуком. Пиджак болтался на руке, рубашка наполовину вылезла из брюк. Он подгонял компанию, которая катила инвалидное кресло.

– Осторожно, не уроните бабушку, – раздалось почти над ухом девушки. Она почувствовала, как что-то металлическое врезалось ей в бедро, иглой прострелило ногу. Перед глазами поплыли мурашки, воздуха стало мало, тело теряло упругость…

Маша не поняла, как оказалась на коленях у бабушки. Старушка заключила её в стальные объятия, что заставило усомниться не только в возрасте, но и в половой принадлежности. Девушка собралась было вскрикнуть, но в этот момент кресло в окружении всё той же толпы буквально влетело в туалет для инвалидов.

Бабушкой оказался невысокий жилистый мужичок. Он лихо поменялся с девушкой местами. Вернее, уступил ей кресло, а сам навис над ней, отдавая приказания другим.

– Быстрее, быстрее же. Взлёт через десять минут, а нам ещё проходить погранцов, – нервничал тот, что в костюме.

– Не суетись! – рявкнула бабушка низким голосом. – Вы чего копаетесь? Грим на лицо, старьте руки, где парик? Парик где? Аэрозоль в глаза. Сначала аэрозоль, потом грим, – отдавал он приказы. – Сидеть, – это адресовалось уже Маше.

Мелкие капли буквально ослепили своей атакой, из глаз покатились слёзы. За щёку затолкали какой-то бочонок, и рот тут же наполнился слюной. Неприятная субстанция покрыла лицо. Руки намазали кремом, и они тут же стали темнеть, кожа морщилась, повсюду появлялись ромашки старости.

Девушку так плотно обмотали сари, что становилось сложно дышать. Она приоткрыла рот и тут же почувствовала неприятную сырость, растекавшуюся по подбородку и скатывавшуюся по шее.

На голову надели все то же сари, потому что парик куда-то запропастился.

«Алекс, гад! Значит, так ты снимешь с меня браслет. Ну что же. Ты ещё плохо меня знаешь!» – всё клокотало внутри девушки от гнева. И слабые возражения чего-то чуждого: «Маша, зачем Алексу такие сложности? Он мог тебя просто не отпустить…» – тут же откидывались за ненадобностью. Но, как бы то ни было, именно эти одинокие мысли давали хрупкую надежду, что через браслет Алекс узнает, что она попала в беду, и спасёт её.

– Привет, Раджив, опять ты бабушку на историческую родину везёшь? – спросил офицер пограничной службы у того, что в костюме.

– Ты же знаешь, она завещала похоронить её в семейном склепе, – обмахиваясь всё тем же галстуком, ответил тот, кого назвали Радживом.

– Так вроде жива ещё старушка, – офицер проштамповал ещё один паспорт. Наклонился к женщине.

Она сидела в кресле, удерживаемая ремнями. Голова склонена набок. С одного уголка рта скатывается слюна. Глаза не удерживают фокус. Бабушка поднимает дрожащую руку, обтянутую перчаткой, вытягивает указательный палец, украшенный перстнем с огромным жёлтым бриллиантом, пытается что-то произнести, но вместо речи раздаётся мычание.

– Говорит, что сон ей приснился, что помрёт скоро.

– Говорит, – гоготнул пограничник. – Как она говорит? Сегодня она выглядит ещё хуже, чем несколько дней назад. Ты зачем бабушку мучаешь? Возишь туда-сюда?

– Так хотела оперу послушать. Ты же знаешь, она большая любительница опер, – платок с головы старушки стал сползать, и из-под него выглянула прядь каштановых волос.

– У вас что, бабушка волосы стала красить? Чудная старушка. Моя, вон, тоже недавно учудила. Говорит: «Хочу перед смертью ногти нарастить». Проходите. На похороны не забудьте позвать. А то я вам уже как родня, – все облегчённо заржали шутке офицера.

– Пригласим на свадьбу, – хлопнул его по плечу последний сопровождающий.

– Свадьбу? – офицер нахмурился.

– Бабуля у нас юмористка. Она то умирает, то замуж выходит.

Офицер протянул было руку, чтобы проверить отпечатки старушки с теми, что в документе, но учуяв тошнотворный запах нечистот, поставил печать на последнем документе:

– Похоже, что старушка обосралась. Давайте быстрее проходите, а то меня сейчас стошнит. Раджив, ты замечательный внук. Когда станешь Владыкой, не забудь про меня, – ворота открылись, и толпа бегом просеменила в отсек.

Стеллажи с книгами упирались в высокие резные потолки, под которыми плавали фигурки дракончиков. Солнечные лучи запустили сотни солнечных зайчиков сквозь хрустальные грани оконных стекол. Через открытую дверь с балкона вливалась музыка ветра.

В кресле с высокой спинкой развалился молодой мужчина. Его цвет кожи выдает в нём представителя юга. Тёмные волосы волнами уложены в модной стрижке. Тонкими пальцами он постукивает карандашом по столу. Вот уже полчаса, как она должна быть здесь.

– Алекс, – высокая блондинка вошла в кабинет. – Маша не прилетела в Хивернию.

Алекс поднял голову, пытаясь осознать, что ему сказали.

– Что значит, не прилетела? Я лично посадил её на самолёт. Куда она могла деться?

– Она не вышла из трансферной зоны.

«Упустил, а я тебе говорил! – бесновался бескрылый. – А ты: всё под контролем, всё под контролем! Где оно под контролем? Где Маша?»

– Где стюардессы? Сюда их немедленно! – Алекс не обращал внимания на бухтение внутреннего собрата. Надо было срочно что-то делать.

Первое, что он сделал – отправил своих людей к её родителям. Если те спрятали девушку, то он их разорит. Заберёт разделённых малышей к себе в качестве трофея и будет воспитывать в своём дворце. Вырастит из них преданных шестёрок, ненавидящих людей.

Стюардесс доставили быстро. Оборотницы подтвердили, что Маша была в самолёте. Они высказали предположение, что на неё не подействовал магический сон. Утверждать не могут, но кто-то в салоне точно не спал, и находился этот кто-то недалеко от того ряда, где сидели подружки.

– Алекс, кому выгодно тебя вывести из строя? – Макс и Эд прибежали по первому зову.

– Стасу и Мишаку. У нас скоро представление молодых драконов перед Великим, пока что приглашение получил только я. Мы трое претендуем на правопреемство.

– Они могли знать про Машу?

– Так мы втроём и разрабатывали план. Мишак общался с нотариусом. Стас занимался вопросами в больнице. Сами помните, у меня было всего полдня на решение вопроса. Когда бы я сам успел?

– А Кира? Может, Кира прознала? Как-никак, Стас её брат. Сболтнул по незнанию.

Алекс помотал головой:

– Нет, Стас сам просил, чтобы Кире ничего не говорили. Да и зачем это ей? У нас свободные отношения. Разгоню, отправлю на гоблинов работать, слышите? – рявкнул он на блондинку. – Служба безопасности, называется. Элитная бригада белых драконов. Какие вы белые? Перекрашу, одним дыханием вас перекрашу, – Алекс кипятился.

– Успокой своего бескрылого, – подал голос Макс. – Что толку разоряться сейчас. Слушай, я завтра позвоню Соне и сообщу, что мы собираемся приехать в Хивернию по делам и хотели бы с ними встретиться.

– И что? – развёл руками Алекс. Он встал, вышел на балкон.

Там, внизу, приземлялись его белые драконы: самое элитное охранное подразделение, состоящее из одних блондинок. Глядя на этих статных красавиц, сложно предположить, что они владеют в совершенстве не только навыками борьбы, но ещё и акробатикой, умеют бесшумно передвигаться. А их умению похищать человека можно только позавидовать.

– Ну, что у вас? – молодой человек опёрся на перила. Драконы прилетели пустыми.

– Родители не в курсе. Они думали, что Маша им из аэропорта позвонит.

– Алекс, – Макс подошёл к другу. – Я послал своих, чтобы они просмотрели все камеры аэропорта Хивернии. Моя фирма занималась их установками. Они под видом обновления программного обеспечения посмотрят. Кстати, Мишак со Стасом звонили? Что сказали?

– А что они скажут? Оба не ведают. Белые полетели проверить каждого. Только если кто-то из них похитил, вряд ли они спрячут её у себя. Бедная моя девочка. Макс, не надо было мне слушать вас. Хотел же тогда её не возвращать, оставить в замке…

– Алекс, ты же прекрасно знаешь, чем сейчас грозит похищение.

Минуты тянулись как застывший каучук. Драконихи прилетали и улетали, они проверяли друзей, знакомых, родных девушки и её родственников. Макс и Эд направили своих агентов следить за Соней с Розой. Плохо, очень плохо, что в Хивернии нельзя использовать магию.

Лишь к вечеру, когда засеребрилось небо, появилась первая информация: в Машу в аэропорту врезалась инвалидная коляска.

Алекс вместе с друзьями снова и снова прокручивал видео. Мелькнуло знакомое лицо.

– Стоп, увеличь… – Алекс смотрел и глазам своим не верил. Отец Радика шёл след в след за Машей. – Что у нас по самолёту?

– Это я пытаюсь тебе сказать уже целых полчаса, да ты меня слушать не хочешь. – Эд повесил над столом голограммное изображение. – Вот девушки, а вот Мирза.

Друзья застыли в недоумении. Неспящих в салоне самолёта было двое: Маша и отец Радика – Мирза.

– Он поклялся отомстить девушкам за то, что Радика приговорили к пожизненному рабству.

«Сказал бы спасибо, что не сделали его сына евнухом», – проворчал внутренний.

– Что ж, он сам виноват. Макс, можешь отследить, где он? – спросил Алекс. – И ко мне сюда, лучше живым.

– Попробую, если он не выбросил свой телефон. Ты его не чипировал при приёме на работу?

– Нет, не видел смысла. Хорошие характеристики. Маша, Маша, маленькая моя девочка. Только бы ты не досталась оборотням.

Эд неожиданно вскочил: «Я идиот! Рекс! Ему нужна была Маша. Кстати, Кира тогда помогла Маше сбежать. А Рэкс пообещал, что всё равно она его станет!»

Друзья переглянулись. Мирзой пообещал заняться Эд, а Рексом Макс. Алекс же оставался в своем родовом замке «Яйцо дракона» и координировал работу. Внутренний дракон высказал своё презрение звуком «Пффф» и обиженно замолчал. Даже неинтересно, когда на тебя не обращают внимания.

Вечером от Великого Дракона пришла депеша, где говорилось:

Мы, Высокосвятейщество чешуйчатое дух Великого Дракона снизошли до вас, смертных, молодых и горячих, и приглашаем всех троих да предстать перед нашими продольными зрачками. Нет среди вас избранных. Не стремитесь унизить или возвыситься. Тайна избрания известна только нам да главам кланов и хранится в величайшем секрете, опечатана артефактом.

– Алекс, я уверен, что сейчас найдётся твоя Маша. Вот увидишь. Потерялся смысл тебя устранять как соперника, – успокаивали друзья молодого человека.

А бескрылый только усмехался: «Дурни вы, дурни. Не в этом соль, а в Маше. Она избрана нашей магией и мной…»

«Хватит уже мечтать, бескрылый, – грустно отмахнулся от него Алекс. – Маше не нужен ребёнок от меня. Нежеланный ребёнок летать никогда не сможет…»

3. Охота за Мирзой

Сердце болело за сына. Оно сжималось в болезненный комок и замирало, словно хотело остановиться. Его кровиночку судили, а ему, отцу, даже не дали напоследок пообщаться. Здесь, в Зоммере, суды происходят мгновенно. Да и чего долго судить-рядить, когда можно обработать аурой, и вся правда выйдет наружу. А данном случае, тем более: Алекс всё слышал благодаря программе слежения, и полицейские буквально стащили Радика с девушки.

Горе свалилось в одну секунду. Сын такой счастливый повёз девушек на дискотеку. Он хотел сделать Розе предложение. Мирза в трепетном волнении ожидал радостной вести. Роза пришлась ему по сердцу. Что и говорить, он и не признал в этой восточной красавице бывшую соседскую девочку, больше похожую на пацанёнка. Радик сказал, что они всё это время обменивались письмами.

Когда увидел полицейскую машину перед дверями отеля, то и в голову не могло прийти, что это ему везут дурную весть. Высокий красивый офицер, из кошачьих, мягкими бесшумными шагами подошёл к стойке администратора. Смысл сказанного не сразу дошёл до мужчины. Судя по всему, офицер уже не в первый раз доносит печальную новость.

– Это ошибка, недоразумение, – произнёс Мирза, когда пришёл в себя. – Они с Розочкой хотели пожениться. Вот, видимо, молодые и не выдержали в порыве страсти. Административное, я понимаю, – махнул он рукой и улыбнулся. – Офицер, вам молока налить? – Мирза хотел показать, что давно живёт в Зоммере и прекрасно знает все традиции и обычаи.

– Спасибо, но я откажусь от молока. Вы, вероятно, не поняли. Ваш сын арестован за попытку изнасилования человеческой девушки по имени Маша.

– Маша? Ну что вы, – опять махнул он рукой. В его голове никак не укладывалось, что Радик пытался изнасиловать Машу. Что вообще Радик мог кого-то изнасиловать. Здесь, в Зоммере, с насильниками поступали просто: их кастрировали и приговаривали к пожизненным работам. – Он… он не мог, – рот предательски задрожал, нижняя губа запрыгала. – Его подставили. Маша – трофей владельца отеля, Алекса. Он не мог. Алекс его на работу к себе брал. Он не мог, понимаете? – и Мирза схватил офицера за лацканы пиджака и посмотрел в глаза. – Он не мог… – Прошептал, когда понял, что это правда.

– Суд будет завтра утром.

Машу привезли минут через тридцать. Мирза надеялся, что сможет с ней переговорить, но когда увидел её – дрожащую, укрытую каким-то плащом, поддерживаемую Максом, понял, что разговор придётся отложить. Он отошёл в тень. Захотелось раствориться.

Макс попросил ключ от люкса, принадлежащего Алексу.

– Тебе передали, что можешь быть свободен, – бросил он администратору.

Бедный мужчина попросил помощника вместо него подежурить на стойке, а сам зашёл в кабинет. Что делать? Куда бежать? Маша, только она может помочь. Он видел одержимость хозяина этой некрасивой девушкой. И был уверен, что ради неё Алекс пойдёт на всё.

Ближе к утру Мирза, постаревший за одну ночь, с опухшими от слёз глазами, подошёл к люксу, уселся на пол и стал ждать. Скоро Маша проснётся… Она добрая девушка. Она не может не услышать горе отца. Она простит его сына. Она не может не простить его.

Роза. Зубы свело от боли. Роза обязательно должна поплатиться за содеянное. Неважно, что сын не оборотень. Он человек, и у него есть гордость, а она вот так вот растоптала, насмеялась над его любовью. Роза… На скулах заходили желваки. Руки непроизвольно сжались в кулаки. Дыхание застыло в груди. Сердце болезненно сдавило. Роза… Ради сына он будет валяться перед Розой в ногах, чтобы та уговорила Машу. А потом…

Мирза проглотил комок слёз. Не будет ничего потом. Если его мальчика помилуют, он увезёт его подальше отсюда, туда, на Восток. Найдётся другая девушка, которая составит счастье его сыну. Будут ещё у Мирзы внуки. А Розе воздастся судьбой по заслугам.

И он улыбнулся, стирая ладонью стекавшие по щекам слёзы, а потом сложил руки, как будто качал дитя. У него обязательно будут внуки. Радик, Радик, да как же ты мог? На кого? На добычу дракона!

Стремительными шагами мимо него пролетел Алекс. Видимо, сдерживал своего бескрылого всю ночь. Остановился около люкса. Успокоил дыхание, постучал в дверь. Виданное дело, чтобы дракон у человека разрешение спрашивал. Крепко подсел. Не отпустит теперь. Похитит.

И в затуманенном горем мозгу Мирзы вырисовывалась картина мести, как он свидетельствует против Алекса на суде. А суд будет. За похищение девушки обязательно будет. Не позволит внутренний упустить добычу. Сейчас не те времена, когда решения дракона не обсуждались, когда дракон был всегда прав. Сейчас всё по-другому. За похищение человечков строго наказывают. Сколько въехало в курортную зону, столько и должно выехать.

Вид разгневанного хозяина поверг Мирзу в шок. Маша сбежала. Все надежды рухнули. Скоро состоится суд. А потом сына кастрируют. И он никогда не подержит на руках своих внуков. У оборотней разговор короткий: изнасиловал – получай.

Мирза рванул в город, чтобы успеть на суд, чтобы умолять судью отложить исполнение приговора, в голове прокручивал залог. С Алексом переговорить не получилось. Эд отвёл пожилого мужчину в сторону: «Ты куда сейчас лезешь? Ты не видишь, что происходит? Не беси дракона, а то ещё клеймо на лоб набьют твоему!»

Вот эти ворота: высокая решётка с эмблемой правосудия – Великий Дракон и весы. Золотые набалдашники отбрасывали такой яркий свет, что глазам становилось больно. Мирза вцепился в колья решётки с такой силой, что оттащить его можно было только тягачом.

– Миленькие, пропустите, сын там! – но стоящие на страже доберманы даже ухом не повели.

Машины въезжали и выезжали, в какой из них сын? Разрывался телефон от вибрации. Дрожащими руками он вытащил его. Номер незнаком.

– Мирза? Секретарь судьи беспокоит. Ваш сын предварительным заседанием приговорён к работе на рудниках Великого Дракона.

– Я смогу с ним попрощаться? – срывающимся голосом спросил Мирза. Лучше кастрация, чем медленная смерть на рудниках.

– Процесс этапирования уже начался. Вы можете подать прошение. Предупреждаю сразу, что положительное решение может быть принято только с согласия заявителя.

– А кто заявитель? – Мирза ещё до конца не переварил информацию.

– Маша.

Маша. Если она улетит, то искать её надо будет в Хивернии. Адреса нет. Сколько времени уйдёт на поиски. Может, несколько лет. Останется ли его мальчик к тому времени живым?

Если её похитит Алекс, проще не станет.

Мирза вздохнул. Посмотрел на небо, куда взмыл судебный магнолёт, и направился в обратный путь. Надо искать Розу с Соней.

Следующие полночи ночи он стоял около ажурной стены и слушал стоны, охи и ахи. Ему хотелось заткнуть уши, но он боялся упустить важное. Всю ночь Эд и Максом развлекались с подружками в минитермах. От услышанного и подсмотренного Мирзу бросало то в жар, то в холод.

Девушка с девушкой в обнимку целуются в губы, а сзади к ним пристроились молодые люди. Фу, какая мерзость, как псы шелудливые. А эти скромницы ничего, довольны. Коктейлями что ли накачали их.

Неужели успокоились? Мирза заглянул через ажурную решётку. И тут же замер в изумлении. Теперь он понимал, почему банщик так упорно спрашивал, а уверен ли он, что хочет подежурить? У них, на Востоке, всё по скромному. Муж жену обнажённой не видит. Секс только ночью и только в приличной позе. Он вспомнил, как его молодая жена молилась богам, чтобы освободил тот её от сексуальной зависимости. Для похоти есть гаремные женщины.

Он так и не мог оторваться от решётки. Парни сидели, откинувшись в креслах. Ноги широко разведены. Руки гладят волосы девушек, стоящих перед парнями на коленях. Одной рукой девушки удерживают член, который вылизывают, словно это сливочное мороженое, а другой ласкают друг друга.

Звериный рык и свист касатки одновременно прорезали воздух.

Уставших девушек друзья уложили рядышком на полку. Что это? Они ногу одной привязывают за щиколотку к ноге другой. Ой, срамота-то, да как это можно? Вылизывать женщину. Хотя… Что взять с животных. Они и при знакомстве друг другу жопы обнюхивают. Вот в Машку и вцепились. Страх, да и только. Видимо, запах у неё особый.

Когда же молодые люди встали через одного: мальчик – девочка, мальчик – девочки и замкнули «цепь», Мирза понял, что больше не выдержит. Выскочил с обезумевшими глазами.

Банщик поджидал его у дверей и посмеивался:

– Смотри-ка, пока что ты первый, кто выдержал столько времени. Рано вышел, самое интересное будет впереди.

Мирза лишь махнул рукой и поплёлся прочь.

Теперь он неотступно следил за девушками. Так он оказался в аэропорту.

Ему повезло. И Маша нашлась. И место в самолёте досталось сразу за девушками. К полёту Мирза подготовился основательно. Принял капли, блокирующие действие вещества, которым стирали память.

Салон уснул быстро. Маша не шевелилась. Мирза закрыл глаза и отвернулся к окну, когда мимо проходили стюардессы. В душе он молил только одно, чтобы Маша забыла свой страх перед Радиком. Тогда можно будет её убедить, что они договорились так поиграть, а полиция и Алекс неправильно поняли, запутали её, и поэтому она дала такие показания против Радика. Ран и царапин же нет. А про врача она точно забудет. Такое точно из памяти стирается.

И всё-таки он недоумевал: «Как Алекс мог отпустить девушку?»

Самолёт приземлился. Подружки разделились. Это было Мирзе на руку. Пока проходил пограничный контроль, Маша ушла далеко. Мужчина бросился её догонять, как вдруг увидел безумную компанию в белых одеяниях. Они везли старушку в инвалидной коляске, а впереди козликом скакал странный парень в небрежно надетом костюме.

Дальше происходило как в плохом фильме. Коляска налетела на Машу и, не останавливаясь, повезла девушку в направлении туалета для инвалидов.

Мирза опустился на кресло в зале ожидания, напротив туалетных комнат. Ждать пришлось недолго. Отворилась дверь, вышел тот, в костюме, который так и не заправил рубашку в брюки. Вывезли кресло всё с той же старушкой. Время шло, а Маша не выходила.

Мирза осторожно подошёл к двери. Дернул за ручку. Дверь отворилась. Внутри была пустота. Ничего не напоминало, что здесь только что были люди.

Мужчина вернулся в зал ожидания. Метнулся в одну сторону, потом в другую. На выходе в восточную зону мелькнул знакомый костюм. Похитил всё-таки. Как умно похитил, не в Зоммере. Теперь с него взятки гладки.

Глаза защипало от сухости. Слёз не было. Безысходность. Остаётся одно – ехать к Алексу и молить его пощадить Радика.

Снова замелькали перед глазами знакомые лица. Блондинки. И сейчас Мирзе стало по-настоящему страшно. Он понял, что девушку похитил не Алекс. А раз не Алекс, то… Алекс обязательно узнает, что он, Мирза, летел в самолёте и преследовал девушку в аэропорту. Узнает, найдёт и не пощадит. Драконов лучше не бесить.

Мирза продолжал сидеть на кресле зала ожидания. Страх удавкой стягивал горло. Что-то заухало, захлопало.

Мужчина, забыв, что в Хивернии драконы не летают, рванул что было силы.

Сбивая на ходу, врезаясь в других пассажиров, он бежал к выходу. Ему казалось, что его пятки уже лижет горячий огонь драконьего пламени. По ступенькам скатился чуть ли не кубарем.

Люди в аэропорту шарахались от этого странного мужчины с выпученными глазами, слипшимися волосами. Его безумный взгляд пугал.

Он выскочил на улицу. Порывистый холодный ветер обжёг лёгкие. Летя сюда, в Хивернию, Мирза забыл, что в этой провинции господствует вечная зима.

Но от морозного воздуха ему неожиданно стало жарко. Теперь он уже летел по заснеженным улицам. Одна туфля застряла где-то в сугробе, он скинул другую, чтобы было удобнее, и голыми ногами ступая по ледяному асфальту, бежал сам не зная куда.

Неожиданно Мирза увидел открытую дверь подъезда. Старушка волокла тяжёлую сумку. Сгорбленная, она второй рукой поддерживала платок, закрывая лицо от мелкого как дробь снега.

– Я вам помогу, – крикнул он и, практически вырвав из рук женщины сумку, заскочил вовнутрь.

Кто сказал, что люди не двулики? Страх вытаскивает из-под сознания спрятанного зверя, того, кем был человек до разделения на простых и сложных. Прошло не одно тысячелетие, пока человечество не разделилось. Простые устроили бунт, заявили, что они находятся в униженном положении. И людям позволили жить самим. Человек ушёл на самые плодородные, богатейшие своими природными запасами земли. Но воспользоваться этим барским подарком люди не сумели и превратили некогда цветущий край в ледяную безжизненную пустыню.

Мирза выпустил своего зверя. Это был волк, загнанный за флажки. Он без разрешения проскочил в прихожую, бросил на пороге сумку.

– Сынок, спасибо, а теперь уходи, – женщина сняла платок, повесила пальто. Окинув взглядом дрожащего от холода и ужаса человека, махнула рукой. – Проходи на кухню. Сейчас напою тебя горячим чаем, а ты мне расскажешь, что с тобой случилось.

Мирза активно замотал головой.

***

Блондинки вернулись в аэропорт, когда Мирза уже его покинул. Запах страха шлейфом тянулся на улицу и обрывался за стеклянными дверями. Восстановить картину при помощи магии не представляло возможности.

Они стояли на морозе, в одних белых сверкающих комбинезонах, а под ними плавился снег.

– Что будем делать? – спросила одна из девушек.

– Пытаться вести себя, как он. Он был в панике. Кто-то или что-то его напугало. Иди, повтори его путь, – ответила вторая.

Первая девушка зашла в здание аэропорта. Иглой пронеслась она по зданию, оставшись незаметной для неосведомлённых. А потом на сумасшедшей скорости переместилась на улицу.

– Ничего. Здесь я останавливаюсь, – констатировала она.

– Так ты скорость-то смени. Тебе нужна скорость человека, а не дракона. Давай ещё раз…

***

Алексу нельзя в Хивернию. Он это знал, но и сидеть на месте уже не было сил. А завтра ему надо предстать перед Великим Драконом. Как он явится взору Великого, если внутри у него нет спокойствия. Внутренний предаст, всё расскажет. Великий не любит слабаков. А то, как он повёл себя с Машей – самая обыкновенная человеческая слабость. Такое не прощается.

Молодой человек сел, задумался. А может, ну его, это правопреемство. Родители расстроятся, но не проклянут. Кира отвернётся? И что из того. Ладно, главное – найти Машу, а там видно будет.

«Вот впервые за последнее время у тебя умные мысли появились, – неожиданно подал голос бескрылый. Он всё это время подозрительно молчал. – Алекс, направь в Хивернию нюхача. Драконы там бессильны в человеческой ипостаси. А оборот запрещён».

«Пожалуй, ты прав…» – неожиданно согласился Алекс и тут же обратился к другу:

– Макс, ты же можешь попасть в Хивернию в образе кошки. А?

– Алекс, ты совсем от реальности оторвался? Ты где видел на улицах человеческих городов спокойно бродящих ирбисов? Меня же сразу изловят и зоопарк затолкают в лучшем случае, а в худшем – на шубу пустят. Лучше Серого попроси.

Но и Серый тоже отказался: «Ты думаешь, что люди настолько глупы, что не отличат волка от собаки? Подавай Мирзу в межпровинциальный розыск».

– В розыск? На каком основании я его подам в розыск? За слежку? Он не похищал Машу, это видно по видео. Я не знаю, что ему надо было от неё, но он не похищал, – Алекс развёл руками.

– Алекс, открой мне доступ в твой кабинет. Я сам подам, – в голограммном окне было видно, что Серж сидел у себя в кабинете. Серая форма полицейского очень шла ему. – По крайней мере, узнаешь, куда делась твоя красавица. А Мирзе потом выплатишь компенсацию.

– Может, Машу тоже в розыск подать?

– Не стоит. Если замешан кто-то из драконов, они спрячут её так, что ты найдёшь её глубокой старухой. Мы сделаем это позже. Ты же знаешь, что дядя Киры – начальник нашего департамента, и ради любимой племянницы он готов сжечь собственную лапу.

***

Маленькая уютная кухонька. Простые шторки в мелкий цветочек. Схожего мотива посуда. Старушка – маленькая, но крепенькая, суетится около плиты.

– Сынок, ты не переживай. Не найдут тебя здесь эти зверюги. А сын… Подлец твой сын. Ты на меня не обижайся, ты, видно, хороший человек. А сын – подлец. Зачем он девушку обидел?

– Не мог он, бабка, понимаешь, не мог. Оговорили его, обманули. У нас там знаешь как: посмотрел, дыхнул, и ты делаешь всё, что прикажут.

– Кому надо было твоего сына оговаривать? Он дорогу кому-то перешёл?

– Перешёл. Эду, другу Алекса, перешёл. Из-за Розы всё, из-за Розы. Бабка, налей, что ли?

– Ты чего удумал? Напьёшься, станешь глупости творить, – покачала головой бабка, но полезла в шкафчик под подоконником, где у неё стояли всякие настойки.

– Сердце болит. Не выдержит оно. Бабка, не выдержит.

За окном прозвучала сирена. Мирза вскочил, метнулся в прихожую, приложил ухо к двери. Тишина.

– Почему мы не как эти твари? Почему нет у нас их слуха? Тише, бабка, не шуми.

Но бабка была глуховатой. Она прошаркала до двери:

– Ты чего там, сынок, говоришь?

– Тише, бабка! – его глаза бешено сверкнули.

Старушка впала в ступор. Какой-то чужак, которого она по доброте сердечной приютила, на неё поднял голос, да ещё и в её собственной квартире. Старушке было уже столько лет, когда перестают бояться даже собственную смерть.

– А ну, выметайся! Сейчас полицию вызову.

Мирза, застыв около двери, растерялся.

– Прости, бабка, прости! Не выгоняй. Мне некуда идти. Понимаешь, бабка, они поймают меня. Они не умеют прощать. Это же звери!

Как не вовремя зазвонил телефон. Мирза, обогнав бабку, схватил его:

– Бабка, иди в комнату. Я уйду. Утром уйду.

Из кухни потянулся запах гари. Засвистела противодымная сигнализация. С потолка полилась вода.

Мирза, обезумев, метался из одного угла в другой. Он хватался то за нож, то за кухонный молоточек, то за разделочную доску. Плитка дымилась. Сигнализация ревела. Вода лилась. В дверь забарабанили: «Макариха, открывай! Что там у тебя?»

– Не дамся им живым, не дамся! Не на того напали. Радик, сынок, я ради тебя! Будь ты проклята, Роза! – слова сыпались, как горох из дырявого мешка.

Бабка, старясь не задевать обезумевшего мужчину, на цыпочках пробиралась к плите. Надо было срочно убрать злополучную сковороду и проветрить кухню. Хорошо, что вода с пола сразу всасывалась в канализационные канавки, расположенные под плинтусами.

Шум за дверью на какой-то миг смолк. За окном послышался скрип шин.

– Мирза, мы предлагаем вам сдаться добровольно. Откройте дверь. Встаньте напротив с поднятыми руками, – раздалось из-за двери.

Мужчина метнулся к окну, но в тот же миг яркий луч прошёл сквозь незатейливые занавески и устроился жёлтым блином на стене. Боковым зрением он увидел, как старушка схватилась обеими руками за сковороду. Что это было: инстинкт самосохранения? Рефлекс?

Он словно видел себя со стороны в замедленной съёмке. Рука, сжатая в кулак, на скорости полетела в старую женщину. Кулак врезается в сковороду. Сковорода ударяет по лицу. Голова женщины резко подаётся назад, ударяясь затылком о дверную ручку-столбик. Женщина, постояв с секунду, начинает сползать, очерчивая свой путь кровавым следом.

Мирза посмотрел на свою горящую руку. Он не чувствовал боли. Потом перевёл взгляд на старушку. Снова на руку. Он не слышал рупора. Не видел прожекторов. Миг застыл и превратился в вечность. Медленно, словно ноги были из каучука, он опустился на колени, провёл рукой по лицу женщины.

– Бабка, ты чего, бабка? Вставай давай, слышишь, бабка! Не делай из меня убийцу, бабка! Ну, милая, ты же как мать? – слова путались с рыданиями. Слёзы застилали глаза. Он поднял её голову, нащупал трещину. Потом поднёс к глазам свою ладонь, окрашенную в ярко-красный цвет. – Бабка, ты не шути так. Как же так? Ты спасла меня, а я… Бабка, слышишь меня, бабка, миленькая, ну пожалуйста! – бормотал он.

В дверь послышались удары. Мирза аккуратно уложил старушку на пол. Вскочил. Схватил со стола нож.

– Мирза, мы предлагаем вам сдаться! – раздаётся уже из прихожей.

На кухню влетает боец в камуфляже так же быстро, как и нож входит под ребро. То ли от страха, то ли от желания бежать, а может, за помощью, Мирза бросился в объятия бойца.

Лезвие, не успев выпасть из неглубокой раны, под углом проникло в лёгкое.

В маленькой кухоньке нет места для спецназа. Да и врачам негде расположиться. Носилки поставили в коридоре. Бойцы пытаются уложить старушку. Её лицо безмятежно.

– Есть у неё родные? – Серж уже здесь. Он беседует с соседями.

– Макариха одинока была. Добрая. Всех бездомных кошек и собак кормила.

– А чего же дома их нет? – таких людей оборотни отмечают. Верят, что их души потом в тело двуликих переходят.

– Так старая была. Всё говорила: «Вот помру, а им каково будет? Подумают, что бросила. Стара я уже животину заводить».

Доктор суетится около Мирзы. Тот ещё дышит.

– Капитан, – он обращается к Сержу. Кто там Серж по званию – какая разница, но надо же как-то к нему обращаться. – Капитан, в себя приходит. Но не жилец. Спрашивайте что надо, если успеете.

Серж отпускает свидетелей. Склоняется над Мирзой.

– Ты слышишь меня, Мирза, ты слышишь? Где Маша?

– Я не… – еле слышно шевелит губами Мирза.

– Мирза, успокойся. Радика не дали кастрировать. С ним всё хорошо. Тебе надо жить ради сына.

– Я не… Машу… – слова даются с трудом.

– Мы знаем, что ты не похищал Машу. Ты видел, куда она делать? Видео с камер уничтожено. Где Маша?

– Запа… Радик, прости… – голова безжизненно поворачивается в сторону. На лице застывает счастливая улыбка. Наверно, радость за сына.

4. На абордаж

Мерно тикают ходики: скрип-скрип, скрип-скрип. Какой странный звук у этих ходиков. Мягко качается колыбель. Верно, это мама её качает. Или папа? Голос знакомый, убаюкивающий, успокаивающий, подавляющий, направляющий. В общем, властный, от которого внутренности сжимаются в пружину и сразу хочется всё наперекор сделать, чтобы нервы пощекотать.

«Спи, моя девочка, спи. Уже всё позади. Опасность миновала».

«Алекс?»

Сквозь забытьё всплыло это имя. Почему Алекс? Разве папа – Алекс? Нет, папа не Алекс и Алекс не папа. Стало смешно.

«Спи, ни о чём не беспокойся. Я с тобой».

«Алекс, ты со мной? Где ты со мной? Зачем ты так?» – мозг словно троится: одна часть за мужчину вещает, вторая ему отвечает, а третья анализирует. Так и свихнуться недолго.

«Спи, моя девочка, уже всё позади. Ты будешь жить, ты справилась».

«Я ненавижу тебя! Ты разрушил мою жизнь».

«Я создам новую. Всё позади. Спи. Ничего не бойся».

«Урод бескрылый, мне надо домой».

«Не ругайся, дорогая. Я обязательно заберу тебя, спи».

«Мне надо к себе домой, я хочу к маме!»

«Ничего не бойся, отдыхай».

«Ты меня слышишь? Или только себя?»

Но в ответ повисла тишина. Осталась одна треть мыслей. Две другие куда-то испарились, словно их и не было.

Маша попыталась пошевелить рукой. Окаменелые пальцы не хотели сгибаться. Лоб покрылся испариной. Девушка провела языком по верхней губе.

Внезапно её внимание привлёк звук открывающейся двери.

– Ты уверен, что с ней всё в порядке? – голос отдавал металлическим звоном. Смутно знакомый.

– Сэр, она точно идёт на поправку. – а этот совсем чужой, хриплый, словно простуженный.

– Так объясни мне, наконец, что это было? Почему она умирала?

– Обычная аллергическая реакция. Отёк Квинке, сэр. У людей такое бывает. Например, на яд пчелы.

– Ты говорил, что этот препарат безопаснее.

– Ну да, он обладает паралитическим действием только для двуликих.

– Я не про паралич спрашиваю. Если бы её парализовало, ты был бы уже скормлен акулам. Я же спрашивал тебя, как он влияет на людей?

– Лёгкая аллергическая реакция: слезотечение, расслабление мышц, усиленное газовыделение. Как она погранца, а? Того чуть не вырвало.

– Погранца… Да там самолёт фактически уделали – никто рвотные позывы сдержать не мог. Как пилоты штурвал не бросили, диву даюсь… – голос замолчал. Где же она слышала этот голос? Не так давно. Разговор возобновился: – Отёк как там его, это что?

– Это аллергическая реакция. Я не думал…

Быстрый стук в дверь, и третий голос встревоженным тоном проговорил:

– Сэр, полиция, приказывают остановиться.

– Какая полиция? Мы в нейтральных водах.

– Межпровинциальная. Говорят, что у них разрешение на осмотр судна. Обвиняют в похищении чужого трофея.

Металлический голос, который откликался на «сэр», смачно выругался. Выдав тираду, обратился к собеседнику:

– Как он нашёл нас? Ты проверял на ней артефакты?

– Сэр, вы же знаете, что в Хивернии магия молчит. Мы посмотрели, что могло быть артефактом, но не нашли, разве только браслет… Но он не снимается.

Маша почувствовала, как чужие руки трогают её запястье.

– Дракон тебя за ногу, рубин великого дракона! – «Сэр» отпустил руку девушки. – Я ухожу. Где люк? Скажешь, что девушку как племянницу тебе всучил неизвестный. Будет лучше, если меня здесь не найдут.

– Не забудь закрыть люк, иначе потонем вместе с трофеем.

Затоптали где-то над головой, засвистели, закричали.

Высокий поджарый молодой платиновый блондин вышел в коридор, достал из кармана платок, вытер им пот на лбу, скомкал использованную вещь и кинул под порог. Наступил ногой, словно хотел его вдавить в пол. Несмотря на поспешность своих действий, он не выглядел испуганным.

– Где люк? – спросил он у одного и матросов.

Быстрым шагом продолжил путь в том направлении, куда ему показали.

– Отдел по борьбе с контрабандой. У нас санкция на досмотр судна, – послышалось почти над его головой.

Мужчина продолжил свой путь. Свернул за угол, оттолкнул ногой бочку, мешавшую на пути. Остановился, покрутил циферблат часов, установил большую стрелку на двенадцать. Тонкий как стилет луч вырвался из-под стрелки и уткнулся в обруч скинутой бочки. Бочка словно была сделана из бумаги – сложилась вдвое, упав на пол прямоугольником. Мужчина сделал шаг в центр фигуры. Вдруг его закрутило, словно неведомая сила ввинчивала в пол.

Там, под полом, он скинул серые шорты, стянул через голову рубашку-поло. Оглянулся, ища, что здесь могло быть лишним.

В подполе лежали рыболовные снасти, стояло ведро, в стены были вделаны крюки, торчали гвозди. Шум снаружи приближался. Надо было торопиться. Парень стал откидывать предметы, пытаясь понять, а к месту ли они здесь.

Неожиданно его взгляд упал на розетку. Обычную электрическую розетку прошлых времён.

 «Приколисты, они бы ещё сюда модем провели», – подумал было он, как вдруг хлопнул себя по лбу.

– Приколист это я! – и с этими словами он схватился одной рукой за розетку и стал её прокручивать против часовой стрелки, а второй рукой упёрся в стену.

По всей видимости, механизмом давно не пользовались. Он заскрипел, но с места не сдвинулся. Шум приближался.

Тогда мужчина направил луч циферблата на розетку. Она задымилась. Щёлкнула. За спиной послышались шаги, и кто-то прокричал:

– Полиция, всем оставаться на местах!

Люк открылся, внутрь хлынула вода.

Парень вытянул руки над головой, соединил ладони и нырнул в солёную жидкость, прошептав: «Он не бросит свой трофей, а мне свидетели не нужны».

Полицейские остановились, увидев, как стремительно прибывает вода. В пробоине мелькнул длинный хвост, сверкнув стальным блеском.

– Тонем! – закричали где-то рядом.

Полицейские попытались рвануть к пробоине, но отломился край обшивки, и вода широким потоком отбросила их назад.

За двенадцать часов до этого

Алекс мерил шагами библиотеку. Он то подходил к стеллажам и что-то там искал. То хватал одну из книг, жадно вчитывался, но, словно пресытившись, отбрасывал её и снова возобновлял свой путь.

«Запа… Западня? Запах? Запас? Запал? Запаять?» – пытался он расшифровать слова, сказанные Мирзой перед смертью.

«Можно я? – вдруг он услышал робкий голос своего бескрылого, который до сих пор странно молчал. – Запад. Магия подала знак, очень и очень слабый. Она умирает на Западе».

Умирает. Как это умирает? Кто ей позволил умирать? А он? Она подумала о нём прежде, чем умирать? Так вот почему его браслет «молчит». Этого не может быть. Она не должна умереть! Не имеет права! Она! Его! Трофей! Он! Ею! Не успел! Воспользоваться! Так нельзя! И вдруг на него накатила апатия, словно не она, а он умирает.

Алекс подошёл к окну. Там, внизу, волны лизали стены древнего замка, маня и зачаровывая. Зачем ему жить, если она умирает? Сердце словно передавило дыхательную трахею. Воздух перестал поступать в лёгкие. В горло будто воткнули кость. Глотать невозможно. Перед глазами расползался туман. Он смотрел и не видел. Сердце колотилось о рёбра. А в мозгу реквиемом звучали слова: «Жизнь догорает, как свеча, и скоро будешь ты ничья. Зачем, куда я без тебя…»

«Э, Алекс, я так не играю. Ты, конечно, можешь умирать, а я-то здесь при чём? Я ещё толком не жил…» – заскулил бескрылый.

Но мужчина словно не замечал его скулёж. Он смотрел на линию горизонта. Как жаль, что он инвалид бескрылый. Инвалид. Алекс до боли сжал кулаки. Нет, он не заставит Машу рожать ему наследника, если только она этого не захочет. Крылья даются от любви. От истинной любви.

Маша, Машенька, милая девочка. Самая прекрасная девочка на земле. Его девочка. Только его. Великий Дракон, прими от меня любую жертву, только спаси Машеньку. Умоляю тебя, Великий Дракон. Зачем мне твоя мощь и твоё могущество, если её нет со мной. Пусть она простая человечка, но она дороже мне, чем вся чешуя на моей шее. Маша, милая, родная, только живи. Я никуда тебя больше не отпущу. О, Великий Дракон, прими мою жизнь…

«Слышь, Алекс, очнись. Как же ты её не отпустишь, если сигануть с окна хочешь? Ты в курсе, что самоубийство не прощают драконам? Не хочешь жить, иди в полицию по борьбе с тёмными силами», – бескрылому было страшно, что вот так бездарно, без боевых побед и славных турниров, может оборваться его никчёмная жизнь. Пусть и никчёмная, но всё-таки жизнь.

– Слышь, тварь, которая хочет жить. Ты можешь определить хоть примерно, откуда сигнал? – спросил он вслух своего собрата.

С минутной слабостью было покончено. Бригада белых драконов направлена на патрулирование квадрата, откуда исходит сигнал. Они должны были найти и передать точные координаты. Тогда Алекс сможет направить потоки своей магии и помочь девушке выкарабкаться.

Его драконы нашли источник сигнала вовремя. С последним вздохом вошла магия.

Алекс чувствовал, как его силы истощаются: слишком большое расстояние, слишком много требуется энергии. Друзья ни на минуту не оставляли своего товарища. Они наблюдали, как лицо теряет краски, губы белеют, дыхание сбивается, рубашка намокает от пота, сознание уползает. Жилка на виске через раз пропускает удар…

– Алекс, очнись, держи себя! – волшебные капли под нос ненадолго приводят в чувство. —Алекс, дракон тебя за ногу, не отключайся, Машу потеряешь и сам пропадёшь! Бескрылый, ты жив ещё? Алекс, – Макс почти рычит. Он превратился в ирбиса и рвёт руку друга.

Рука свесилась, и яркие голубые капли драконьей крови с золотым вкраплением вырисовывают незамысловатый узор на полу.

– Алекс! – лупил его по щекам Эд. – Макс, хватит заниматься кровопусканием. Он всё равно не чувствует боли. Алекс, унеси тебя дракон, если ты сейчас умрёшь, я твою Машу отымею во все возможные дыры! Ты слышишь? Мы с Максом её по кругу пустим! Алекс! Ты обязан выжить! Ей без тебя не жить! Алекс! Кто придумал эту хренову любовь! – в отчаянии зарычал Макс.

А на полу в голубой, как небосвод летним утром, крови скакали золотые звёздочки драконьего огня. Они шипели, затухая и наполняя воздух ароматом свежести и жасмина.

***

Маша ещё не знала, какая беда приключилась. Она только-только пришла в себя. Значит, у неё был отёк Квинке. То есть, в спрее или мази содержится арахис. Это единственное, на что у неё такая сильная аллергическая реакция.

– Ах, какой чудной сон! – воскликнула она и чуть было не захлопала от радости в ладоши.

А сон и в самом деле был чудесным. Ей казалось, что душа отделилась от тела, пролетела сквозь трубу и уселась на потолке. Смешно, но душа действительно сидела на потолке. Вверх тормашками. То есть попа души приклеилась к потолку, а голова свисала вниз. Маша видела своё тело. Оно спокойно лежало на какой-то кровати. Его тормошили, к нему подключали провода, и тогда душа еле удержалась на потолке. Словно магнитом тянуло вниз, обратно в тело. А потом… Потом тело окружил огонь. Маше казалось, что от неё останется горстка пепла, но, как ни странно, огонь не сжигал бренную плоть. Человек в белом халате делал укол, ставил капельницу, при этом он «проходил» сквозь огонь, не замечая его. И вдруг огненная петля схватила душу за тонкую шейку и, шипя, нагло и грубо втолкнула в тело. Маше даже показалось, что огонь проворчал: «Влезай!» И всё, на этом видение закончилось.

Маша с трудом села на кровати. Посмотрела на капельницу. Мгновенно ей поплохело от вида иглы, торчащей из вены. Перед глазами поскакали мушки. В носу засвербело. Тело покрылось потом. К горлу подступила тошнота. Она закрыла глаза. Нащупала иглу. Вытащила её из вены. Руку согнула в локте.

В комнате стало темнеть. Маша обернулась к окну.

Круглый иллюминатор наполовину был закрыт водой. Корабль тонул.

Девушка подбежала к двери. Дёрнула. Дверь не поддалась.

– Люди, спасите! – закричала она.

Наверху где-то топали, кричали, бегали. Но никто не торопился её спасать. Свет погас. Девушка взглянула в иллюминатор. За ней оттуда наблюдали два выпуклых глаза с продольным зрачком. И где-то на подсознании она догадалась, что это он, тот, с металлическими нотками в голосе.

– Что происходит? – недоумевал Алекс, глядя в голограммный экран.

Он видит, как полицейский катер останавливает белоснежную яхту. Пока шли переговоры с экипажем, отряд быстрого реагирования забрался на борт с другой стороны. Его белые драконы кружат над яхтой. Он не позволил им возвращаться. Полиция могла прекрасно и без них справится. Да ему хотелось всё знать из первых уст.

Самому лететь не позволил врач, которого вызвали друзья.

– Батюшка ты мой, – тот самый врач, что лечил Машу после покушения на её честь. – Если ты сейчас полетишь, то рухнешь вместе с вертолётом в море. Кто тебя доставать оттуда будет? Чего тебе там делать? Дай полиции спокойно работать. И так твои драконы им все мозги уже вынесли.

«Я говорил тебе, рвать надо было, а потом уже отпускать», – читал нотации бескрылый.

«Вот умеешь же ты опошлить момент. Как я мог её порвать? Она доверилась мне. Я хочу красиво, чтобы запомнила на всю жизнь».

«Она и так запомнила бы. Зато желающих на неё было бы меньше. Зачитать список претендентов на девственность?»

«Отвали, бескрылый. Привезём сюда, и подарю ей красивую ночь любви», – Алекс улыбнулся счастливо.

«Я буду папой… Алекс, прикинь, я стану папой. Она снесёт мне наследника», – мечтательно произнёс бескрылый.

Вертолёт стоял наготове. Как только Машу найдут, вылетит сразу. При его возможностях доберётся за десять минут.

Он смотрел, как белоснежные, словно лебеди, его драконы кружились над яхтой, тревожно крича. Судно медленно, но верно уходило под воду.

– Это трансформер? – Алекс стал прокручивать изображение. Но нигде не видел ни лопастей, ни крыши корпуса, ни искусственных жабр.

– Алекс, они тонут, – услышал голос старшей отряда. – Мы сможем удержать яхту на поверхности, но не более семи минут.

«Полетели, быстрее!» – запаниковал бескрылый.

– Куда? – кинулся за ними врач.– Алекс, ты сам пропадёшь и её не спасёшь!

– Хорошо, я не сяду за штурвал! Но я должен лететь, – пошатываясь, не успев до конца восстановиться, прижав рваную руку к груди, он пошёл тем быстрым шагом, каким домой идёт пьяница, налетая на углы, сшибая препятствия.

–Мы с тобой! – Макс и Эд рванули за другом.

За штурвалом сидел пилот. Алекс сел на место второго и отдавал указания. Набрав высоту, не думая, что может погибнуть, если не выдержат шестерёнки, лопасти разогнались так, что стали невидимые.

Рыбы и медузы хозяйничали в коридорах, заплывали в открытые каюты. Команда сидела в лодках. Полицейские, обернувшись псами, вытаскивали за шкирки тонущих. А потом, запрыгивая на борт полицейского катера, отряхивались.

– Где девушка? – рычал Серый на капитана.

– Какая девушка? Кто мне возместит стоимость яхты? Остановили, утопили! – капитан в который раз оглядывал спасённых и в душе благодарил Великого Дракона, что ему не дали утонуть. И он уже успел забыть ту клятву, которую давал, когда молил о помощи. А клялся рассказать правду полицейским, только если останется в живых.

Корабль последний раз выдохнул воздух и, выпустив пузыри на поверхность, скрылся под толщей воды. И лишь рей торчал над поверхностью.

– Маша, где Маша? – Алекс смотрел, как реют драконы над спасёнными, не останавливаясь и не хватая никого.

Драконы проносились так низко, что людям приходилось пригибаться, закрывая голову руками. От взмахов крыльев колыхались воды.

– Где девушка? Последний раз спрашиваю по-хорошему, – продолжал полицейский свой допрос.

– Я не понимаю, о чём вы, – ответил капитан. Он потянулся, расправляя затёкшие плечи. В этот момент лодка, в которой он сидел, качнулась, и он, не удержав равновесия, полетел кувырком в воду.

Последнее, что почувствовал капитан, как что-то липкое обхватило его ногу и потащило сквозь толщу воды.

– Её нет среди спасённых. Алекс, вы уверены, что девушка была там? – спросил начальник полицейского катера по рации.

– Она до сих пор на яхте. Я это точно знаю, – Алекс посмотрел на свои часы. Крошечный рубин на цифре семь слабо поблёскивал.

– Если она была там, то уже успела наглотаться воды. Сейчас прибудут водолазы. Алекс, она человек. Человек не может так долго находиться без воздуха под водой. Мне очень жаль…

– Я пошёл, – Алекс рванул на груди рубашку и шагнул к двери.

Сейчас вертолёт висел точно над шпилем яхты.

– Ты далеко собрался? – спросил Макс.

– За Машей.

– Алекс, ты не бескрылый, ты безмозглый, – и Макс в последний момент оттолкнул друга от открытой двери. – Ты погибнешь, Алекс, не дури.

– А как я буду жить, зная, что ничего не сделал, чтобы её спасти? Мой бескрылый не сможет без неё. Бескрылый, ты чего молчишь? Макс, пусти!

– Алекс, как вернёмся в город, сходи-ка ты на ринг. Я устал сегодня с тобой драться. Ну почему ты влюбился? О, Великий Дракон, за что ты отнимаешь мозги у влюблённых? Алекс, тормози, там уже Эд. Смотри.

И точно, словно по волшебству, яхта начала подниматься над водой. Она приподнялась, удерживаемая фонтаном, который выпускал кит.

– Лети за ним! – скомандовал Алекс пилоту.

Это зрелище надо было видеть! Над гладкой лакированной поверхностью океана летит яхта. Кажется, что его днище приклеено к чёрной блестящей спине огромного кита. Белые наконечники волн врезаются в такой же белый рисунок боков животного.

Берег словно волной тащило. Оставалась совсем небольшая полоса, когда налетели белые птицы – драконы, вцепились в борта и втащили половину яхты на песок. Судно встало на мель, накренившись одним боком к воде, словно смотрелось в неё как в зеркало.

Маша почувствовала, как судно перестало останавливаться в своём падении. Каким-то чутьём она понимала, что вокруг неё вода. Вернее, вода везде, кроме той комнаты, в которой она была закрыта. Плакать этому или радоваться, девушка не знала. С одной стороны, пока воды нет в комнате, ей нечего опасаться. С другой стороны, кислород всё равно рано или поздно закончится, и тогда она умрёт от удушья. Пока она рассуждала над тем, что ей предпринять, судно вдруг поползло вверх. Сквозь иллюминатор ворвался солнечный свет.

Девушка прильнула к иллюминатору. Что это? Как это возможно? Яхта летела в окружении тысячи радужных брызг…

Девушка уселась обратно на постель. Ей мутило. Вестибулярный аппарат никогда не был её сильным местом. Вдруг яхта резко рванула вверх. Душа подскочила к горлу и медленно отползла в коленки, и притаилась где-то там под суставом. Ноги отказывались подчиняться.

Внизу зашуршало и остановилось так резко, что тело девушки по инерции слетело с кровати и, пролетев, врезалось прямо в дверь.

Маша некоторое время посидела на полу. Бока болели, дверная ручка пришлась прямо под дых. Лоб встретился с косяком. Потом девушка поднялась.

За дверью послышался топот. Удары в дверь. Ручку подёргали.

– Маша, открой. Ты меня слышишь? Маша, это я – Алекс, – взволнованный до боли знакомый голос лезвием полоснул по глазам.

Девушка дёрнула за ручку, но та не поддалась.

– Привет, Алекс, что случилось? – к Алексу подошёл высокий светловолосый мужчина.

– Мишак, Стас, а вы что здесь делаете? – Алекс посмотрел с удивлением на подошедших.

– Так то, что у тебя пропал трофей, только ленивый не обсуждает, – сказал второй.

Мишак, Стас и Алекс примерно были одного роста. Три молодых перспективных дракона: как три головы одного тела. Только Алекс выделялся на их фоне смуглой кожей и тёмными блестящими волосами.

– Мы считаем себя причастными ко всей этой истории. Как-никак, я вёл переговоры с нотариусом, а он…

– Помню, помню. Раз уж вы здесь, то ищите, как запечатали дверь.

А тем временем по ту сторону двери Маша подошла к иллюминатору. Что-то ей подсказывало, что как только отворится дверь в каюту, так сразу закончится её беззаботная девственность. И если Алекс не был причастен к этому похищению, то будущее точно не обойдётся без его участия.

Девушка обвела рукой по ободку окна. Ни малейшей щёлки или замка. Неожиданно солнечный луч прошёл сквозь стекло и отскочил под тупым углом от рубина на браслете. Стекло потекло.

Маша осторожно протянула руку. Ничего не помешало высунуть её наружу. Тогда она выглянула. Внизу плескалась прозрачная вода. Она была настолько чистой, что можно было пересчитать песчинки на дне. Но высота до поверхности воды была приличная.

«Так, я могу прыгнуть. Ныряю я хорошо, если только там достаточно глубоко. Нырять головой в песок неинтересно. Ладно, попробуем по-другому…»

Девушка оглядела комнату. Её внимание привлекло лёгкое шёлковое покрывало. Она взяла его в руки, скрутила жгутом. Нет, так дело не пойдёт. Связала один угол покрывала с углом простыни. Это уже что-то. Так из подручного материала она соорудила верёвочную лестницу.

– Маша, ты меня слышишь? Ничего не бойся. Мы сейчас пригласим артефактора, он вскроет дверь.

– Слышу, слышу, – ответила девушка.

Одежда на ней – что надо: топ и бриджи. Не купальник, но лучше, чем платье. Девушка подошла к иллюминатору, который уже начал обратно затягиваться, выползла ногами вперёд, крепко держась руками за лестницу. Обвила ногами самодельный канат и медленно стала сползать по нему.

Водная гладь манила. Вверху затрещало стекло, которое почти полностью закрыло иллюминатор, разрезая ткань. Ещё мгновение, и девушка успела вовремя отцепиться от падающей лестницы.

Тёплые волны расступились, принимая Машу в свои объятия.

Дно казалось обманчиво близким. На счастье девушки, оно было достаточно глубоко, и она спокойно вошла в воду, не коснувшись подводного песка. Маша всплыла над водой. Покрутила головой, нырнула и поплыла дельфинчиком в противоположную от яхты сторону.

Он сам не мог понять, что насторожило его. Море как море. Белые барашки. Неужели кого-то не спасли из утопающих? Два глаза теперь следили за человеком, который то появлялся над поверхностью воды, то снова исчезал. Нет, на утопающего он похож не был. Не доносились крики о помощи, да и к берегу человек не спешил прибиться.

Тот, кто наблюдал, теперь крался вдоль береговой линии, распластавшись по земле, сливаясь с ландшафтом.

Наконец пловец, завернув за утёс, приблизился к берегу.

Маша буквально вползла на тёплый песок. Болезненное состояние, в котором она пребывала совсем недавно, всё же не прошло бесследно. Во рту чувствовался вкус крови. Сердце стучало прямо в уши.

Она закрыла глаза. Полежала немного. Но яркое солнце обжигало неприкрытые участки тела. Девушка заставила себя подняться. Вскарабкалась на берег, нависший над песчаной косой. Приложила козырьком руку ко лбу и стала смотреть туда, на яхту.

Может, от того, что она дышала шумно и глубоко, может, потому, что не ожидала никого, девушка не заметила подошедшего к ней со спины мужчину.

Неожиданно на талию легла чужая рука. Маша вздрогнула, не оборачиваясь, подалась вперёд, интуитивно согнув ногу. Этот приём у неё отработан на отлично.

Но мужчина прижал её крепко к своей груди:

– Ты далеко собралась? – голос прозвучал прямо в ухо.

– Макс? – Маша вздрогнула от неожиданности. – Пусти, – она попыталась вырваться. Но чем сильнее вырывалась, тем крепче прижимал её к себе мужчина. – Мне больно. Алекс тоже здесь?

– Алекса нет. Есть только я. Перестань дёргаться, и не будет больно. Маша, я хочу предупредить. Я не влюблённый Алекс, меня не заболтать. И по яйцам бить тоже не советую. Ну, так куда ты собралась?

– От вас подальше.

– Знаешь поговорку: дальше едешь, ближе будешь? Я предлагаю тебе прогуляться до яхты. Думаю, что Алекс ждёт не дождётся той минуты, когда ты окажешься рядом с ним и под ним.

– Предлагаешь? Я могу отказаться?

– Можешь, но тогда тебе придётся проехать со мной.

– Куда?

– Туда, куда тебя отвезу я.

– Что я получу, поехав с тобой?

– Отсрочку. У тебя появится время на то, чтобы привыкнуть к своему положению. Ну, так как: яхта или со мной?

Девушка дёрнулась. Макс усмехнулся.

– Маша, разве тебе не объяснял Алекс, как следует вести себя при оборотне, если не собираешься его провоцировать? Я сейчас закину тебя себе на загривок, обернусь ирбисом и в считанные минуты донесу до яхты. Хватит дёргаться.

– Макс, я хочу домой, в Хивернию.

– Домой – это хорошо, – он ослабил хватку. – Не стоит от меня пытаться убегать. Ещё не родился на земле человек, который бы бегал быстрее ирбиса. Домой, – повторил он, усевшись на траву у ног девушки и взяв в рот соломинку. – Забудь про дом. Все выходы перекрыты. Ты объявлена в розыск как трофей дракона.

Макс посмотрел на девушку. Нижняя губа припухла: накусала она её, накусала. А должна была припухнуть от другого. Щёки горят. В глазах скачет пламя. Страх? Нет страха. Азарт. Ох и азартная деваха досталась другу. Таких почти не осталось среди людей. Вот до последнего бьётся. А чего биться, когда участь её и так уже предрешена.

– Как ушла с яхты? Дверь артефактом закрыта.

– Через иллюминатор. Стекло потекло.

– Понятно. Ну, так как? Со мной или туда?

– А ты от меня тоже этого хочешь?

Макс засмеялся.

– Нет, тебя того этого я не хочу, по крайней мере, сейчас. Посмотри на себя. Едва на ногах стоишь. Так что? Спрячу на время. Отсрочу твою встречу. Маша, решай быстрее. Тебя скоро начнут искать на берегу, тогда вариантов не останется. Не думаю, что Алекс даст тебе отсрочку – слишком много бегать за тобой приходится, – видя, что девушка молчит, Макс продолжил. – Ладно, жди меня здесь. Сбегать не советую. Поверь, лучше со мной, чем к оборотням на угощение. Порвут тебя стаей. Пахнешь больно вкусно.

Щёлкнув пальцами, он направился к яхте. Какая-то секунда, и по дороге бежала красивая крупная кошка с серебристым мехом.

Он бежал трусцой, не оборачиваясь, словно был уверен, что девушка не посмеет его ослушаться.

– Скатертью дорога, – пробурчала Маша и сделала рывок. Но больно ударилась лбом о невидимую преграду. Она оказалась под куполом. Пришлось сесть на землю и дожидаться Макса.

А тем временем на яхте.

– Алекс, это что? – спросил Мишак и поднял с пола кем-то вдавленный в порог платок и положил себе на ладонь.

Алекс и Стас посмотрели на находку, которая вдруг стала дымиться, а в следующее мгновенье вспыхнула.

– Это что? – спросил ошарашено Алекс.

– Это на лекции надо ходить. Простейший артефакт, который можно создать, используя внутреннюю магию. На платке был пот или слюна того, кто запер дверь, – Мишак усмехнулся.

В этот момент послышался щелчок. Алекс потянул за ручку, дверь отворилась. В каюте никого не было, лишь рваное покрывало, привязанное одним концом к ножке кровати, говорило о недавно свершившемся побеге.

Три молодых человека подбежали к иллюминатору. Мишак навёл свои часы на иллюминатор. Стекло исчезло.

Там, внизу, около борта яхты плавала та самая самодельная лестница, которую делала Маша.

– Алекс, а ты уверен, что тебе не надоело за ней бегать? – спросил Стас, когда их выловили из воды полицейские водолазы.

Три молодых дракона, увидев лестницу, не раздумывая, сиганули в воду. Закончилось их плаванье тем, что Алекс, который не успел восстановить свои силы после передачи Маше части своей магии, медузой пошёл ко дну. Пришлось двум другим нырять за другом.

Сейчас они сидели все трое на песке, скованные наручниками друг с другом, а над ними возвышался Серый.

– Алекс, мало того, что твои блондинки под ногами путаются, у моих парней столбняк вызывают, так ещё ты с дружками решил искупаться. Давай, я отзову своих, и ищи сам свою Машу. Значит так, пока я не закончу операцию, вы посидите пристёгнутые.

Алекс, прищурившись, смотрел на говорившего. Высокий, косая сажень в плечах, светлые волнистые волосы и ясные, как снежные тени на солнце, глаза.

«Алекс, а Маша на него западала, ты помнишь? Может, он тоже того?» – поскрёбся в душе бескрылый.

«Ты так скоро и меня будешь подозревать», – попытался отбиться Алекс, но червоточинка в голове засела.

– Алекс, я не нужен больше? – Макс подъехал к берегу на своём белом кабриолете. – Найти знаешь как. Вечером состыкуемся. Драконы, пока!

Остался только Эд, который нырял вместе с водолазами.

– Маша, давай быстро в машину. – Макс схватил девушку и закинул на плечо.

Аромат его тела заставил биться сердце быстрее. Она не удержалась и провела пальцами по буграм мышц на спине. Соня права, есть от чего потерять голову.

Тем временем Макс усадил её на заднее сидение, закрепил ремни безопасности и почти бегом сел за руль.

– Что за спешка?

– Меня всегда умиляли маленькие глупые девочки, но быть до такой степени недалёкой в твоём возрасте просто неприлично. Дно почти всё обшарили. Тебя не нашли. Значит, будут искать на берегу. И найдут, не волнуйся, твой запах найдут. Поэтому скрыться нам надо как можно быстрее, чтобы наши запахи не успели соединиться.

Макс не ошибся. Водолазы обшарили всё дно. Но никаких следов девушки не нашли.

– Серж, здесь течения почти нет. Море спокойное. Если бы она утонула, мы бы её давно нашли. Я думаю, что девушка уплыла.

Белые драконы парили над кромкой моря. И вот один спикировал на берег, следом другой, третий.

– Серж, отцепляй, там она, видишь, мои блондинки нашли её! – Алекс вскочил было, но тут же упал обратно, так как был прицеплен с одной стороной к Мишаку, с другой – к Стасу.

Но не успели их расцепить, как увидели, что драконы возвращались без девушки.

– Алекс, – старшая приземлилась. – Она была там. Есть её запах. Вышла из воды. Лежала на песке. А дальше… Мы не знаем. Её нет. Запах обрывается на этом месте.

Ночь зажгла свои фонари. Океан натянуло чёрным покрывалом. Прохлада опустилась на землю.

Стих вдали звук полицейского катера. Разлетелись драконы. Ушёл морем Эд. Лишь один Алекс сидел на берегу, вглядываясь вдаль, словно ждал русалку с раскосыми глазами.

5. Какую игру ведёт Макс?

Горячим гудроном застыл ночной океан. В свете низко-висящего лунного диска вырисовывается гигантский дракон. Взмахи его крыльев настолько огромны, что на какой-то миг он закрывает собой ночное светило.

Тяжело и грузно опускается на утёс, позади сидящего на краю молодого мужчины.

– Отец, ты зачем прилетел? Будешь нотации читать? Не надо. Бескрылый уже утомил, – выдохнул Алекс, не оборачиваясь на шум, который раздавался за его спиной.

– Не буду, сын. Полетели домой. Мать вся распереживалась. Эд телефон оборвал. Макс просил отозваться. Я уже не говорю про Стаса и Мишка. Они, похоже, решили у нас переночевать. – Отец, успев уже обернуться в человечье обличье, опустился на берег рядом с сыном. – Чего ты высиживаешь здесь, словно дракониха яйцо? Полетели, сын. Утро вечера мудренее.

– Я… я, наверно, не поеду на представление к Великому. Что я ему скажу? Я столько выбивал прошение на умыкание трофея, и вот, потерял этот сам трофей.

– Так это говорит твоё уязвлённое самолюбие. А я-то думал, – отец ехидно взглянул на сына.

– Нет, отец, а если она в беде? Где её искать? Куда она могла исчезнуть? Она человек, магия у неё моя. Испариться не могла. Кто похитил её? Кому она могла понадобиться?

– Алекс, а тебе она зачем? Вот затем и другим нужна. Ты сам знаешь, что девственница, способная принять нашу магию, встречается очень редко. Почему ты тогда не сделал её своей? Почему не…

– Не порвал? Ты ведь это хотел спросить? Я хотел красиво, чтобы запомнила на всю жизнь свою первую ночь.

– Не переживай, они всегда помнят, как их рвут. Полетели к матери. Стас сказал, что она ушла берегом. Неужели ты думаешь, что она вернётся сюда, к потопленной яхте? Остались её вещи? Что она здесь потеряла? Оставь, в конце концов, блондинку.

– Кира в курсе? Как не вовремя эта помолвка. Отсрочим, отец?

Мужчина поднялся, стряхнул с брюк невидимые соринки. Подал руку парню:

– Пошли, у Дракона будешь просить отсрочку. Ты знаешь, что только он может это решить.

Парень встал. Посмотрел на отца, который обернулся красивым кобальтовым драконом с золотым вкраплением по брюху, словно опознавательные сигналы самолёта.

Дорогой читатель, выйди ночью на крыльцо и посмотри на небо. Я уверен, что ты не раз видел, как пролетает огромный величественный дракон, но принимал его за самолёт.

Алекс провёл рукой по огромным кожистым крыльям.

– Отец, если я дитя любви, то почему мои крылья лишены силы?

– Не знаю, сын, не знаю. Старая слепая дракониха Гаван сказала, что крылья твои ждут своего часа. Что ты избранный. Верь в это.

– Отец, какие предсказания? Это сказки и бред. В наше время верить в это всё равно, что думать, что мы существуем только в фэнтези.

Маша не заметила, как ночь постучалась в окно машины. Ехали они долго. Петляли по горам, переезжали реки, пересекали леса. Вдалеке показались огни. «Город», – решила девушка. А если город, то можно там скрыться и как-нибудь перебраться в Хивернию. Пойдёт в полицию. Дома наверняка её потеряли, если не родители, то уж точно жених. Только бы он не аннулировал договор и не потребовал с семьи обратно те деньги, которые потратил на малышей. Сколько прошло дней, пока она была в бессознательном состоянии? Если у Макса попросить позвонить? Даст? Вряд ли? Какие-то они все тихушники здесь. Макс, похоже, ведёт свою игру.

По дороге навстречу стали попадаться фуры. Движение стало оживлённее.

– Макс, а мы где? У вас в Зоммере или в Восточной провинции?

– В Восточной. Тебе нельзя пока в Зоммер. Тебя в первую же минуту разорвут оборотни. Тебе или прививку надо, или порвать, – ответил парень, поглядывая в зеркало заднего вида.

– А здесь тоже есть оборотни?

– Есть, но у нас здесь слабее развиты все инстинкты.

Маша замолчала. Она перебирала пальцами бисер, что был нашит на её штанах. Снова замаячили деревья, машин заметно поубавилось.

– Макс, а мы куда едем? В город?

– Нет, в пансионат, – в голосе послышалась усмешка. Может, и не было той усмешки, но Маше так показалось.

– Макс, останови.

– Зачем?

– Меня укачало.

– Даже так? Не припомню, чтобы укачивало до этого.

В салоне снова повисла напряжённая тишина. Вскоре машина свернула с дороги по указателю на стоянку.

Девушка выглянула в окно. Поднявшийся ветер качал тусклые фонари, отчего деревья выглядели зловеще. Мелькавшие за стволами фары большегрузов напоминали глаза диких животных, которые прятались в темноте. Зябко повела плечами. Выходить было страшно, а оставаться и ехать непонятно куда – ещё страшнее. Подёргала ручку. Дверь не поддалась. Перевела взгляд на Макса, чтобы спросить, почему не открывает, и замерла.

На неё смотрели в темноте два изумрудных кошачьих глаза. Не моргая. Гипнотизируя.

Она непроизвольно вдавилась в спинку сиденья, словно хотела отдалиться от этих глаз. Не разрывая зрительного контакта, сглотнула сухой комок страха. Облизнула пересохшие губы.

Пальцы на ногах похолодели. Страх, медленно перебирая ледяной рукой, поднимался по голени, забрался на коленки, а оттуда перебрался на живот. Девушке казалось, что она покрывается ледяной корочкой. Сердце замирало, сжимаясь до горошины. Волосы медленно вставали дыбом, если такое возможно у человека. Холодный липкий пот стекал по лбу. Руки поднимались ко рту, словно хотели удержать крик.

Страх вибрировал в воздухе. Он переливался всеми цветами радуги. Искрился и дурачился. Лупил по лёгким, бил под дых, колошматил по рёбрам. Связывал руки и ноги. Сжимал горло.

– Маша, ты чего? – из состояния столбняка вывел её голос Макса. Мягкий, мурлыкающий, словно кот убаюкивает мышку. – Маша, очнись. Это я, Макс. Я не чудовище и не привидение.

– Макс, ты хочешь меня так же, как Радик? – неожиданно выпалила она. – Так знай, я буду защищаться.

– Как Радик? Тогда я должен был бы посадить тебя на переднее сидение, а не на заднее, если как Радик. И моя машина слишком дорого стоит, чтобы осквернять её насилием. Для этого я бы лучше снял номер в придорожном мотеле. Тебе лучше? Можно дальше ехать?

– Мне надо выйти.

– Иди, но не беги. Ты меня поняла? – он понизил голос. – Не беги. От кошки ещё ни одна мышь не убежала. А ты не мышь, ты крупнее и медленнее, – щёлкнул замок.

Девушка выскочила из машины. Услышала, как хлопнула дверь.

Макс подошёл близко. Встал рядом. Настолько рядом, что тыльной стороной ладони она ощутила мягкую ткань его брюк. Непроизвольно опустила взгляд. И ей показалось, а может и не показалось… Девушка робко сделала шаг в сторону. Выставила руки и упёрлась ими в грудь парня, отталкивая его. Тепло его тела тут же проникло сквозь ладошки. Отдёрнула руки. Вытерла их об одежду, словно испачкалась.

Голова кружилась. Воздуха опять стало мало. Волна страха по новой накрыла с головой.

– Ну что, девочка Маша? – произнёс Макс, словно не замечая странного поведения девушки. Его пальцы сомкнулись на её запястье. И теперь безумная тоненькая венка отчаянно пульсировала ему в ладонь. – Мне применить воздействие или ты будешь послушной девочкой? Не надо испытывать моё терпение. Не стоит пытаться от меня сбежать. Знаешь, почему Алекс до сих пор тебя не нашёл? Потому что я перебиваю его эфир. Как только ты окончательно придёшь в норму, его магия оставит тебя. Без магии Алекса ты станешь совсем беззащитная. Тебя сможет читать каждый встречный оборотень и не только. Здесь, в Восточной провинции, есть магические твари, которые очень любят человеческое мясо. Страшно? Чтобы не было страшно, ты должна быть очень и очень послушной. Выбрось из головы все мысли о побеге. Ты здесь. Отсюда тебя никто не вытащит, пока мы не отпустим. Передохнула? Иди в машину.

Макс открыл переднюю дверцу.

– Я назад сяду. – Маша отступила на шаг назад. Стоять рядом с Максом было выше её сил. Она не понимала, что с ней творилось. Страх резко отступил, уступая место странному желанию. Ей внезапно захотелось прикоснуться к его лицу, провести рукой по щетине. Потрогать, а крепкие ли мышцы. Но самое стыдное, что у неё заныл низ живота, словно желая, чтобы его пальцы успокоили эту сладостную боль. Пальцы, ибо ничего другого она пока не знала. В голове сейчас же возникла картинка, когда Алекс рассматривал стрижку. Как нежно прикасался кончиками пальцев к её плоти. Внезапно захотелось испытать это снова.

– Маша, садись в машину. Что непонятно в моих словах?

Она, словно под гипнозом, открыла дверцу. Села. Широко расставила ноги, словно была неприличная женщина. Призывно облизала губы. Провела рукой по груди.

Макс сел за руль. Вывел машину на трассу.

– Прости, – и тут же с неё спала пелена.

От стыда девушку тут же бросило в жар. Она сдвинула ноги, скрестила на груди руки.

– Ты чего? – спросила у парня, который хохотал как безумный.

– Да ничего. Теперь я понимаю выражение, что значит быть как мартовская кошка. Ой, Маша, Маша. В общем, куда я тебя привезу, оттуда ни ногой. Иначе ты сама изнасилуешь кого-нибудь.

– Что это было?

– Аура. Не хотелось применять к тебе силу. А ты, похоже, прыгать в машину не собиралась, а наоборот, в другую сторону собиралась дать дёру. В общем, я так понимаю, что Алекс на тебе её не практиковал. Мы выпускаем в воздух феромоны. Они воздействуют на твоё сознание. А так как у животных основной инстинкт – это размножение, то и человек сразу откликается в первую очередь на сексуальные потребности. Как видишь, нам не нужно применять силу, чтобы уложить под себя девушку.

– Макс, а почему на меня такая охота ведётся? Я некрасивая. В Хивернии очередь из женихов не стояла. А здесь прям отбоя нет.

– Ну во-первых, ты когда-нибудь видела, чтобы коты друг друга по расцветке выбирали? Что делают при встрече животные? Нюхают. Мы выбираем по запаху. А у тебя он самый что ни на есть замечательный. А сейчас он вообще обострился. Не знаю, с чем связано. Может быть, в тебе начала пробуждаться женщина. Во-вторых, ты девственница. Девственницы стоят дорого, их продают с аукционов. Считается, что если мать первенца будет вскрыта отцом, то ребёнок будет нести в себе особую силу.

– Я нужна Алексу, чтобы родить ребёнка? Но он обещал, что не тронет меня. Он же сам отпустил. Я ничего не понимаю. Кто-то зачем-то похитил. Потом вдруг выясняется, что на корабле Алекс. Вдруг объявился ты и предложил сбежать от всех.

– Не знаю, зачем ты нужна Алексу. Но знаю точно, что ты его трофей. Маша, чем быстрее ты поймёшь, тем легче примешь свою участь. Ты трофей дракона. Тебя не выпустят отсюда ни под каким предлогом. Как только ты появишься в аэропорту, тебя тут же вернут хозяину. Тебе ясно? Через тебя его сейчас легко ослабить. Он запал на тебя.

Ясно? Какое там! Ещё больше запутал. Трофей дракона. Когда она успела стать трофеем? Она человек. И если она трофей дракона, то при каких делах здесь ирбис? Какую он ведёт игру? Хочет устранить лучшего друга? Но они живут на «разных этажах». Власть дракона никогда не перейдёт к кошке. Манипулировать им?

 Маша не решалась больше задавать вопросы. Вдруг этим выдаст, что слишком много знает, и тогда её устранят. Да, да, она читала, как убирают тех, кто слишком много знал или понимал.

Впереди опять засверкали огни. Машина подъехала к огромным золочёным воротам, украшенным орнаментом из змей. Змеи дружно повернули головы в сторону машины. Засверкали глаза, как вспышки фотоаппаратов.

Ворота отворились. Дорога шла по саду, освещённому люмусами. Целые полянки голубоватого цвета. Наконец, перед ними возник дворец из белого камня.

– Подожди меня. – Макс вышел из машины.

Двери дворца распахнулись, и ему навстречу вышла женщина с павлиньими перьями на голове. На плечах её была накидка из красного бархата. А под накидкой лифчик и плавки. Всё её тело блестело, словно было усыпано стразами. На ногах сандалии на высоком каблуке.

– Привёз? – голос женщины прозвучал устало.

– Да, в машине, – ответил парень и указал рукой на Машу.

– Выводи свой подарок, – усмехнулась стриптизёрша.

Макс подошёл к дверце, открыл её:

– Выходи.

– Не хочу.

– Выходи, я кому сказал. О, Великий Дракон, как же я устал от тебя! Что за непонятное существо. Хочешь ещё раз ауру испытать?

– Не надо, – Маша замотала головой. – Это притон?

– Нет, это гарем. Выходи, тебе говорят! – и он ухватил её за запястье и вытащил девушку из машины.

– Гарем? А она одета как проститутка, – и она указала на женщину.

– Ты откуда такая дикая? Не видела цирковых артистов никогда? Сама ты проститутка, – огрызнулась женщина. Потом обошла вокруг Маши. – Она умеет хоть что-нибудь делать?

– Попридержи пока её, не показывай.

– А за чей счёт кормить её? Попридержи. Заходи, подарочек. Макс, да, держи, – и женщина передала ему конверт.

Макс заглянул в концерт, провёл пальцем по содержимому, улыбнулся:

– Всё в порядке. Пока, Зара. Маша, слушайся Зару и с территории ни ногой!

Зара закрыла за Машей дверь.

– Что мне с тобой делать? Ладно, пошли в личные покои. Подарочек, – произнесла совсем неласково.

6. Подарочек

Маша посмотрела вслед белому кабриолету. Макс напоследок, садясь в машину, крикнул:

– Маша, я надеюсь, ты хорошо запомнила? Отсюда ни ногой, если не хочешь неприятностей. Я слов на ветер не бросаю. И выучи назубок одну простую фразу: «Дракон всегда прав!» Я скоро вернусь.

«При чём здесь дракон, и в чём он прав?» – девушка молча пожала плечами.

Зара несколько раз уже окликала Машу, но та всё медлила. Наконец, стриптизёрша не выдержала, схватила её за руку и втащила в помещение.

Они долго петляли по коридорам: то влево, то вправо, то пересекали открытые дворы, то проходили под такими низкими сводами, что хотелось согнуться.

Несмотря на то, что здесь было достаточно тихо и светло, в голове у девушки роились страшилки одна ужаснее другой. Насмотревшись сериалов и наслушавшись историй, Маша представляла, как её помещают в полуподвальное помещение, где много женщин и все друг другу строят козни, и её обязательно попытаются в первую же ночь прирезать. Потом перед её мысленным взором возникала картинка, как её ведут к султану на развлечение. Низкие потолки навевали мысли о тёмных и сырых казематах для непокорных. Смиряться с тем, что твою судьбу кто-то решает за тебя, Маша не собиралась.

Наконец, Зара завела её в комнату. Вопреки всем ожиданиям, это не было ни полуподвальное помещение, ни шикарный номер люкс. Так, небольшая уютная комнатка. Пастельные тона убранства.

Кровать стояла в алькове. Она была отделена полупрозрачной занавесью от зала. Девушка робко приблизилась и была приятно удивлена, что кровать рассчитана на одного человека. Почему-то она ожидала огромное ложе типа сексодрома.

В высокие резные окна заглядывала тёплая тёмная южная ночь. Девушка подошла к окну. Протянула руку. Оказалось, что стёкол нет. Но насекомые не влетали, хоть и роились около решётки. Маша хотела выглянуть, но ажурная рама не позволила. «Точно в клетке», – подумалось девушке.

В это время она услышала, как отворилась дверь. Маша вздрогнула и, немного помедлив, повернулась.

В комнату вошли карлицы. Но какие это были карлицы?! Стройные, красивые до невозможности девушки. Хотя у них были непропорционально большие головы и маленькие тельца, она завораживали огромными миндалевидными глазами с длиннющими ресницами. Все девушки были одеты примерно одинаково: светлые топы и яркие сари. Длинные шоколадного цвета косы украшены цветами. Но самое удивительное, это цвет их кожи: слоновой кости. Маше захотелось подойти и потрогать – не белилами ли покрыты лица и руки?

– Это и есть тот самый подарочек? – услышала она насмешливый женский голос.

И в тот же миг все карлицы, а их было человек десять, не меньше, так и застыли с подносами в руках.

Порог комнаты переступила высокая стройная женщина, одетая, как и карлицы, в топ и сари, которое было накинуто на голову. Женщина оказалась настолько рослой, что Маша едва ли могла достигнуть её груди. Следом за женщиной появилась уже знакомая девушке Зара. Она успела не только переодеться в леггинсы и длинную тунику, но и смыть грим.

– Да, госпожа. Этот подарочек нам подкинул ирбис. Похоже, что наша гостья ещё с каким норовом. Он убедительно просил не спускать с неё глаз. Она слишком дорогая. За её потерю нам грозят неприятностями.

– Неприятности, говоришь, – усмехнулась госпожа. – Ирбис осмелился нам указывать. Забавно.

– За ирбисом стоят драконы. Вы же знаете, что он и…

– Зара, если ты не перестанешь трещать, я тебя завтра на аукцион отправлю, – голос хозяйки хоть и звучал назидательно, но Зара не очень-то испугалась.

Она лишь опустила голову, сделала шаг назад и тихо проговорила:

– Как вам будет угодно, госпожа. Я всего лишь передала то, что просил передать Макс.

– Какой он тебе Макс, негодница, или ты и с ним тоже?

Госпожа сделала лёгкий кивок карлицам, после чего приблизилась к Маше. Приподняла её голову за подбородок. Это не понравилось девушке, и она отшагнула назад, выставив вперёд руки для защиты.

– С гонором, говоришь, – проговорила хозяйка, откровенно рассматривая девушку. Но попыток прикоснуться больше не делала.

Маше, хотя рассматривала её женщина, казалось, что она под рентгеновскими лучами. Словно нет на ней никакой одежды. Захотелось прикрыться. Девушка обняла себя руками.

Карлицы тем временем подошли к окнам, потянули за подоконник и вытащили стол, на который составляли блюда с подносов. Они снимали крышки. Лёгкий пар, напоенный ароматом пряностей, напитал воздух. Маша шумно сглотнула слюну, так некстати заполнившую рот. Только сейчас она вспомнила, что ела последний раз ещё до того, как села на самолёт, чтобы лететь домой. Тогда Алекс буквально заставил её позавтракать. Сколько прошло дней? Один, два? Сколько она была без сознания? Сегодня Макс ни на секунду не останавливался, словно у машины был реактивный двигатель и она запущена на орбиту. Не считая той пятиминутки на парковке.

Маша настолько была увлечена разглядыванием принесённых блюд, что пропустила очередное вторжение в её личное пространство. Желудок жалобно и громко заурчал.

– Видите, госпожа, абсолютно невоспитанная и невежливая особа, – и Зара сморщила своё хорошенькое личико.

– Эй, подарочек, ты когда ела последний раз? – и женщина задела девушку за плечо.

Маша вздрогнула. Смысл сказанного доходил медленно.

– Что? Ела? Какой сегодня день? – наконец, спросила она, еле расцепив слипшиеся губы.

– Тогда я задам вопрос так: ты ела сегодня? – и, увидев, что девушка отрицательно вертит головой, переключилась на Зару: – Я думаю, что ты тоже была бы невежливой, если бы тебя морили голодом. Подарочек, – теперь она уже обращалась к нашей героине. – Иди, мой руки, ужинай и отдыхай. Я закрою комнату, чтобы до утра тебя никто не беспокоил. Тебе надо выспаться. А утром я с тобой побеседую и посмотрю, откуда у тебя такая ценность.

– А… а где? – Маша обернулась в поисках умывальника. Но нигде его не находила вглядом. – Где я могу помыть руки? И я бы хотела принять душ, если можно.

– Зара, – женщина хлопнула в ладоши, привлекая внимание своей помощницы. – Ты почему девушке не показала её покои?

– Иди за мной, – недовольно буркнула стриптизёрша. Она подошла к одной из стен. И только сейчас Маша увидела, что это дверь.

Ванная комната поразила своими размерами и убранством. В центре стояла огромная раковина – ванна. Около стены на высокой подножке располагалась ракушка поменьше – умывальник.

Девушке было боязно дотронуться, таким чистым казалось всё вокруг. Она обернулась. Никого. Когда её оставили одну, она так и не поняла. Теперь перед девушкой стоял выбор: принять тотчас же ванну, поесть или завалиться спать. Ни о каком побеге она даже не помышляла, до такой степени вымоталась за это время.

Она прошла вглубь комнаты, остановилась, как вдруг с потолка полилась тёплая вода. Маша задрала голову и увидела, что на потолке было множество отверстий. Одежда тут же намокла. Одна проблема решена. Девушка скинула мокрые вещи, подставила лицо под тёплые струи. Постояла немного, наслаждаясь расслабляющим воздействием воды. Потом поискала мыло.

Нашла его здесь же, рядом, на полу в небольшой нише. Небольшой полупрозрачный кусочек глицеринового мыла с приятным ароматом лесной земляники. Девушка взбила на волосах пену.

К её удивлению, кондиционер для волос не понадобился. Волосы рассыпались, словно их расчесали густым гребнем.

Она невольно загляделась на своё отражение в зеркале, встроенном в стене напротив. Бело-розовая пена покрывала белые плечи, зацепилась за розовые соски на маленькой аккуратной груди, сползла с плоского живота и осела на той самой причёске, которую сделали по просьбе Алекса. Девушка провела ладошкой по коже. Сосцы отреагировали на прикосновение мгновенно. Они потемнели, стали твёрже.

Поддавшись любопытству, она повторила пальцем очертания стрижки, а потом, как бы невзначай, затронула тот самый бугорок, про который говорил Алекс, что он дарован женщине, чтобы получать самое великое удовольствие.

Тело отреагировало странным образом. Низ живота потянуло, а поясница заныла. И больно, и приятно одновременно.

Закончив с душем, она обнаружила на небольшой скамеечке аккуратно сложенное полотенце и чистую длинную в пол простую сорочку с незатейливой вышивкой. Маша с удовольствием оделась в чистое. И даже то, что нижнего белья не наблюдалось, не испортило ей настроение. Да и кого здесь опасаться, если дверь обещали запереть на артефакт.

Девушка собралась было постирать свои вещи или хотя бы трусики, чтобы утром было что надеть, но, к своему удивлению, не обнаружила их на том месте, где оставила. Она обошла всю ванную комнату, заглянула под ракушку-ванну и под раковину, пошарила в единственной тумбочке, заглянула на полочки. Нигде вещей не было. Словно испарились.

Живот заурчал, а перед глазами поскакали чёрные мошки. Девушка пошатнулась, рукой опёрлась о стену. Силы покидали тело. Срочно требовалась еда и сон. Сил, чтобы переживать и беспокоиться, не было, и Маша приняла решение выяснить это утром. Сейчас было в чём ходить по номеру, и ладно.

Ужин остыть не успел, словно стоял на горелке. Девушка, насытившись, поняла, что если сейчас же не ляжет, то уснёт прямо за столом.

Надо бы было выключить свет. Она удивилась, когда не обнаружила ламп. Казалось, что светился сам воздух.

Как только голова коснулась подушки, в комнате стало темно. Но и темнота была достаточно комфортной, не пугающей.

Подушка оказалась мягкой, матрас упругим, одеяло лёгким. И девушка, засыпая, улыбалась. Ей определённо всё здесь нравилось.

Внезапно её губ коснулся чужой язык. Он прошёлся сначала по верхней губе, потом по нижней. Погладил их. Раздвинул, вторгся в рот. Похозяйничал там. Вышел. Чужие губы накрыли её. Чужие зубы слегка прикусили верхнюю губу, чужой язык зализал укус.

Девушка застонала, раскрыв рот чужаку. Чужой язык погладил спинку её языка, который как кот выгнулся навстречу ласке.

Волна блаженства прокатилась по телу, заглянула в каждый уголок.

Маша облизнулась. Встрепенулась. Села на кровати. Огляделась. Странно, никого. Задела губы пальцами. Они были влажные.

Девушка встала, откинула полог, прошла к окну, чтобы налить себе воды. Комната сразу наполнилась приглушённым светом.

Маша обошла всё кругом. Ни-ко-го. Подошла к зеркалу. Ей показалось, что губы слегка припухли, как от поцелуя. Девушке на какой-то миг стало страшно.

Поднесла стакан с водой ко рту. Зубы клацнули о стекло.

– Надо успокоиться. Это был всего лишь сон. Странный сон, но нестрашный. Подумаешь, целовалась. Интересно, а с кем я целовалась. С Максом или Алексом? – она вела сама с собой беседу.

Вернулась в кровать. Сон склеивал веки. Девушка легла на бок, положила под щёку сложенные ладошки. Зевнула и заснула.

Кто-то нежно убрал волосинку от её ушка: «Маша, от меня не убежишь. Ты моя сладкая девочка. Повернись на спинку. Я хочу пить нектар с твоих губ», – шептал ей сон.

Девушка повернулась, улыбнулась и провела языком по приоткрытым губам, словно приглашала незнакомца продолжить прерванный поцелуй. И вдруг кто-то задел её грудь, пробежался пальцами по животу и вклинился между ног.

Её тело горело. Некто снова и снова целовал: сначала нежно, едва касаясь губ. Потом поцелуи переместились на шею. Мелкие покусывания. Медленно, сантиметр за сантиметром, некто прокладывал дорожку к груди. И вот уже Маша почувствовала, как вобрали её сосок, как ласкают его, не выпуская. Она протянула руки, чтобы оттолкнуть, но их перехватили, подняли над головой и прижали к спинке кровати.

Её ласкали между ног. Волна за волной прокатывалась по телу. Поясницу снова опоясала боль, а её естество сжалось. Влага скапливалась в лоне и норовила выплеснуться наружу.

Девушка дёргалась. Мотала головой из стороны в сторону. Кусала губы. Стонала. Кулаки на руках сжимались, словно хотели удержать этот миг. С губ срывался стон. Тело выгибалось. Поясница оторвалась от простыни. Низ спины тянуло. Ноги пытались оплести нечто, но не могли найти друг друга. И вдруг что-то выстрелило. Внизу стало влажно и липко. Спину прострелил разряд. Девушка закричала и… проснулась от собственного крика.

7. Пробуждение

Маша распахнула глаза. Её грудь высоко вздымалась, словно она сдавала забег с ускорением. Попыталась успокоиться.

– Кто здесь? – спросила сиплым шёпотом.

Но только ночные птицы за окном выводили свои трели.

– Кто здесь? – произнесла девушка погромче. Она попыталась приподняться, но её руки были заведены над головой.

Холодный пот прошиб Машу.

– Кто здесь? – голос дрожал. – Отзовитесь, пожалуйста. Что вам надо от меня. Вы кто? – она крутанула головой в одну сторону, потом другую. Полупрозрачный полог пошевелился. – Кто там спрятался? Мне страшно, пожалуйста, не мучайте меня, – голос срывался.

Там, за пологом, вырисовывалось чудище. Кто-то притаился, припав к полу или присев на корточки. Маше казалось, что она видит голову, маленькую, круглую повёрнутую боком. Чудище не смотрело на неё.

– Эй, ты, слышишь, я не боюсь тебя! – постаралась как можно твёрже сказать она. – Почему ты меня не развяжешь? Я ничего тебе не сделаю. Честно-пречестно. И никому не скажу. Ты попал сюда и не смог выбраться, потому что дверь закрыта артефактом? Да? – чем больше она говорила, тем смелее становилась. – Я обещаю, что скрою тебя, а потом, когда дверь откроют, выведу. А? Почему ты молчишь? Да ответь, наконец! – страх постепенно перетекал в ярость.

Что надо этому странному посетителю? Зачем он её трогал? И почему так сильно болит поясница, просто сил нет эту боль терпеть.

Маша повернулась на бок, кулаком потёрла спину. Постепенно её движения замедлялись. Она поднесла руку к глазам. Разжала кулак. Снова сжала. Это её рука. Без повреждений и красных борозд от верёвок. Только под ногтями кусочки дерева. А вторая? Она до сих пор связана?

Девушка подняла голову и увидела, что её пальцы впились в спинку кровати до побеления костяшек. Почему она держалась за спинку? Что заставило её поднять руки?

Маша разжала вторую руку. Села на кровати. Провела рукой по влажному лбу. Спина ныла, тянуло живот. Что-то мешало свести ноги. Девушка опустила взгляд.

Сорочка задралась и обвилась вокруг талии, словно девушка крутилась как волчок. Между ног лежало скрученное, скомканное одеяло.

Во рту всё пересохло. Кожа на спине горела, словно кто-то прошёлся по ней наждачной бумагой. Виски сдавило.

Девушка встала с кровати. Воздуха не хватало. Руки дрожали. Давление падало. Она сделала пару шагов. Надо было дойти до стола. Это была не голова чудовища, а просто кувшин с водой. Может, найдётся что-то перекусить. Силы убывали.

Низ живота ныл, словно вытягивали жилы. Она сделала пару шагов, как почувствовала, что по ногам медленно стекает жидкость. Девушка наклонилась. Чёрные мушки поскакали перед глазами.

«Дышать, глубоко дышать», – шептала себе.

Девушка оглянулась и увидела полутёмный сгусток, отдалённо напоминающий кусок печени. Она присела, затронула пальцем. Подушечка указательного пальца окрасилась в ярко-красный цвет. То, что это была кровь, сомневаться не приходилось.

Выпрямилась. Посмотрела на кровать. Как она сразу не заметила крови на одеяле? «Надо бы застирать», – подумалось ей.

Но спазм снова острой стрелой пронзил внизу. Поясница словно налилась свинцом.

Согнувшись, она добрела до стола. Налила воду. Выпила залпом. И тут же холодная вода, пробежав по пищеводу, охладила желудок и кишечник. Теперь срочно надо было доковылять до унитаза. «Отравили», – не менее мудрая мысль посетила головку.

Сколько прошло времени, она не знала. Чувствовала себя отвратительно. Спина разнылась ещё больше. Живот скручивало. Спазмы терзали тело. Кровь время от времени текла по ногам. Её запах заполнял пространство вокруг. Тошнота подступала к горлу. Иногда казалось, что кто-то перекрывает кислород. Как это верно сказано: «Бог создал женщину, не спрашивая на то её желания». Состояние было настолько паршивым, что хотелось лечь на пол и умереть на несколько часов.

Рубашка намокла и противно прилипала к ногам. Надо было срочно привести себя в порядок. Взгляд девушки упал на большое банное полотенце.

Решено. Она стащила с себя окровавленную рубашку. Постирать сил не было. Но и оставлять после себя грязь не хотелось. Маша, дрожа от усталости и боли, намочила в раковине рубашку, кое-как намылила её. Раковину заткнула, набрала холодную воду и положила отмокать туда грязную вещь.

Стоять сил не было. Спасло биде. Стоки окрашенной кровью воды настроения не добавляли. Правда, девушка заметила, что вода становилась бледнее. Кое-как рукой протёрла ноги. Встала. Дошла до раковины. Упёрлась руками. Посмотрела на себя в зеркало.

Волосы взмокли и торчали в разные стороны. Глаза сонные, припухшие. Рот приоткрыт. Дышит тяжело. Но самым ужасным было даже не внешний вид, а внутреннее состояние. «Изнасиловали. Во сне. Кто? Как? Почему?» – ужас медленно холодными руками сжимал сердце. Почему она поехала с Максом? Зачем ему доверилась? Что она знает о друзьях дракона? Самого Алекса-то знает плохо. Ну ладно, он благородный. А Эд с Максом? Девчонки ведь рассказывали, что те вытворяли в постели. Куда её привезли? Для чего? Можно ли отсюда вырваться?

Вопросы роились в голове. Ответы прятались так искусно, что у неё не было даже намёка на малейшую догадку.

По ногам опять потекло. Красная дорожка пролегла с внутренней стороны ноги.

От бессилия и страха, что она умрёт от потери крови, девушка заплакала. Плакала тихо, поскуливая. Спазм сжимал горло, не давай раскрыться гортани для полноценного рёва. Слёзы текли и текли. Теперь она всё видела как через призму.

Намочила руку, провела по дорожке. Но не убрала, а только размыла её в широкий развод.

Стало холодно. Захотелось спать. «Вот и смерть моя пришла»,– вздохнула она. Шмыгнула пару раз носом. Дошла до полотенца. Обернулась, села на тёплый пол, положив голову на скамейку, да так и заснула.

– Бескрылый, ты чего творишь, тварь ты безмозглая! – Алекс улыбался.

Сегодня ночью отец привёз его в родовой замок. Там уже ждали приятели-драконы. Завтра все трое они должны были ехать на представление Великому Дракону.

Великий Дракон принял такое решение только вчера. До этого он приглашал одного Алекса. А вчера вечером, пока они искали Машу, вдруг поступила депеша, что приглашают всех троих. Нельзя сказать, что они были друзьями. Скорее, приятелями и соперниками. У Алекса было всё: внешность, деньги, хватка и вертолёт, которым он так искусно управлял, как никто другой. Слухи ходили, что Алекс был отмечен судьбой. Точно отмечен: крылья есть, да силы в них нет. Так, бесполезный атавизм. Обычно «дефектные» рождаются либо совсем бескрылые, либо крылья без ости. А у Алекса было всё: и ость в крыльях, и крылья большие. На таких летать да летать. Но сила не дана. Зато харизмы на десятерых хватит.

Стас стоит на второй ступени, Алексу в затылок дышит. Родной брат Киры – невесты Алекса. Если Алекс займёт место Великого, то Стас автоматически поднимется. У Стаса тоже есть всё, ну или почти всё. Он красив, но это красота смазливого юноши. Он умён, но в меру. От отца так и не отделился. Работает в семейном бизнесе. Зато в полёте Стасу равных нет. Мощные огромные стального цвета крылья. И огонь, который на подлёте к земле превращается в дождь из дротиков.

Третий Мишак. Неказистый вечный задира. Добродушный и смешливый. Он не лез в лидеры. Мишак учился на одном курсе с Алексом, и тот дал ему обидное прозвище «Недоразумение». Так оно и прикрепилось к парню. А когда Алекс умудрился на лопасти вертолёта крылья Мишака намотать, тот совсем посмешищем стал. Перестали над ним смеяться, когда неожиданно к ним домой прилетела жар-птица – посланница Великого и принесла депешу. Это стало шоком не только для всех, но и для самого Мишака. Ну отличник, ну перфекционист. Так звёзд с неба не хватает, и нет властности Алекса и жажды власти Стаса. Мишак даже решил, что ошибка какая-то. Он слишком добрый, порой застенчивый, и абсолютно не злопамятный. И главное правило Зоммера, что дракон всегда прав, не принимал и выступал против. Почему дракон, когда всяких двуликих много в Зоммере живёт.

Эд и Макс спали тут же, в родовом гнезде «Яйцо дракона».

Родители устроили молодых людей на своей половине. Не отпустили к Алексу. Мало ли до чего додумается влюблённый и задетый за самолюбие дракон, потерявший свой трофей.

Итак, Алекс проснулся среди ночи.

«Бескрылый, ты чего творишь?» – спросил он довольно хихикавшего собрата.

«Ласкаю девушку, нежу её, репетирую, как рвать будем», – и хитрая вторая ипостась довольно потёрла руки.

«Репетитор, по-моему, ты её напугал. Ты зачем целовал её?»

«Это не я, это мой дух. Ложись спать скорее, сейчас продолжим».

«Где она? Ты уверен, что это не плод твоей фантазии и с ней всё хорошо?»

«Да хорошо всё с ней. Давай спи, я хочу продолжить начатое… Алекс, соперник её тоже нашёл».

«Кто он?» – Алекс забеспокоился. Духи драконов настолько материальны, то их можно потрогать рукой.

«Не знаю, но вылетел тоже отсюда! Алекс, один из твоих друзей – твой враг!»

«Бескрылый, сделай что-нибудь, чтобы её он не тронул. Хочешь, рви, но она должна быть моя…»

***

Карлицы вереницей вошли к новенькой. Девушки не было видно. И они решили, что она ещё спит. Тихонько, чтобы не разбудить ненароком, они поставили приборы, положили приготовленную одежду. И собрались уже было уходить, как вдруг одна из них заметила кровавые пятнышки на полу.

– Смотрите, – проворковала она на языке карлиц.

Девушки кружочком сгрудились над пятном.

– Зара, – проворковала другая.

Язык карлиц был создан для услужения. Поэтому он содержал односложные предложения. Но зато как мелодично они звучали. Не короткое «Зара», а певучее «Заарра».

Зара прибежала очень быстро. За этот подарочек она отвечала своей головой. Иначе ирбис её бы не пожалел. Убить не убил бы, но загонял бы как кошка мышку. Когда она вбежала в покои, то увидела карлиц, столпившихся в ванной.

Маша всё ещё спала, свернувшись калачиком, поджав под себя ноги, обнажённая, на тёплом полу. Полотенце, в которое она оборачивалась, лежало рядом. Пятна крови засохли на нём уродливыми пятнами.

В раковине в розовой мыльной воде плавала какая-то тряпка. По всему полу то тут, то там были следы крови.

Госпожа зашла одновременно с лекаршей, в руках которой был небольшой чемоданчик.

Зара на цыпочках, прикрывая рот рукой, подошла к Маше. Затронула её за плечо и тут же отскочила: «Она умерла! Макс меня порвёт!».

– Думать надо, прежде чем связываться с ирбисом! – проворчала госпожа. Но к девушке не подошла, а приказала всем замолчать.

Тишины достичь не удалось. Все пытались затаить дыхание, но то одна, то другая карлица умудрялась то охнуть, то кашлянуть, то вздохнуть.

– Госпожа, может, я всё-таки гляну девушку? – спросила врач.

– Ты думаешь, что она жива? – с сомнением глянула госпожа.

– Я уверена, что она жива. А с чего бы ей умирать? – ответила лекарша.

– Кровопотеря.

– Я посмотрела её кровать и следы в комнате. Поверьте мне, что от потери такого количества крови не только не умирают, но даже сознание не теряют. Это менструальная кровь. Я так понимаю, что о прокладках вы не позаботились, – врач поправила на носу очки. Крякнула, хмыкнула и с одобрения старших пошла к лежащей на полу девушка.

В это время Маша улеглась на спину, вытянув ноги и руки.

– Вот это фигурка, – с некой долей зависти прошептала Зара.

– И причёсочка тоже ничего. Эй, карлицы, запомнили, и сделаете мне сегодня такую же, – хозяйка гарема пальцем указала на произведение искусств, расположенное на лобке девушки.

– Вот заняться вам нечем, – пробормотала врач.

Она подошла к Маше, взяла её за руку, сосчитала пульс.

Девушка резко дёрнула руку и открыла глаза одновременно:

– Вы кто? Что вам надо? Оставьте меня в покое? Что плохого я вам сделала? – испуганно проговорила она.

– Успокойся, подарочек. Ты что здесь делаешь? Спят в кровати, а не в ванной на полу, – проговорила Зара презрительно. Она сама не понимала, чем так ей насолила Маша.

Маша села, обняв одной рукой колени, а другой подтащила к себе лежащее рядом покрывало.

– Чего столпились? Спектакль, что ли, здесь? Быстро за работу, – приказала хозяйка карлицам.

Те, не медля ни минуты, тут же принялись за дело. Одна достала замоченную сорочку и бросила её в угол. Именно в тот угол, куда Маша скинула свою одежду, когда вставала под душ.

В этот же момент под сырой вещью появилась дыра, куда вещь упала.

– Э-э-э, я не успела её постирать, – Маша в изумлении протянула руку.

– В прачечной постирают, – заметила госпожа. – Так может, ты нам расскажешь, что делаешь на полу в ванной.

Маша посмотрела, как карлицы заканчивали наводить порядок в ванной. Они стёрли все кровавые пятна, убрали грязные полотенца, протёрли раковину.

– Меня ночью изнасиловали.

Зара в ужасе закрыла рот рукой и сквозь ладони прошептала: «Мне конец!»

Увидев в изумлении поднятые брови госпожи, поспешила пояснить:

– Она девственница. Макс сказал, чтобы её ни под кого и ни за какие деньги не подкладывали. Она должна остаться девственницей до его возвращения.

– Зара, ты меня изумляешь всё больше и больше. Ты сама сколько раз была уже девственницей? Можно подумать, что восстановить девственную плеву такая большая проблема, – хмыкнула хозяйка. А потом обратилась к Маше: – И кто же, милая, мог тебя изнасиловать? Ты кого-то впустила к себе? Снаружи никто не смог бы войти, только если ты сама не открыла дверь.

– Нет, я спала, когда некто стал меня целовать… А потом, потом мне стало ужасно больно: спину тянуло, живот скручивало. Я встала и у меня по ногам полилась ручьём кровь. Мне стало плохо. Я дошла до ванны и потеряла здесь сознание.

– Ну-ка, ложись-ка сюда, – и врач вытянула из стены массажный стол. – Давай, давай! Ты говоришь, что кровь ручьём лилась. Надо осмотреть тебя, – голос медика был спокойный, словно воспитатель объясняет малышу.

Маша послушно прошла за врачом. Легла. Развела ноги:

– А это не больно? – спросила она, а про себя подумала, что за последнюю неделю уже второй раз её осматривают по-женски. Сначала была Стася, а за ширмой сидел Алекс и ждал вердикт. А теперь врач, и на неё пялится госпожа гарема и её помощница.

– А вы бы не могли отвернуться, а то я стесняюсь, – попросила она присутствующих.

– Вот ещё, – хмыкнула Зара. – Ты думаешь, что мы чего-то там не видели?

А госпожа добавила:

– Причёска у тебя симпатичная. Где делали?

– В Драго-спа. Алекс велел. Ой, – Маша вздрогнула, когда холодные инструменты коснулись её внутри.

– Чего ойкаешь? – проворчала врач. – Как я и говорила, месячные у неё, самые обыкновенные. Как была девочкой, так и осталась. Всё, вставай, горемычная. У тебя что, никогда раньше месячных не было?

– Было, – девушка встала. – Я даже сознание несколько раз теряла. Только рано им ещё. И обычно я за несколько дней знала, что они пойдут. А сейчас внезапно, среди ночи.

– Стресс перенесла. Вот и результат. Лиана, пусть у меня эти дни в больничном крыле поживёт, раз сознание терять приходилось. Ох уж эти человечки. Месячные и то толком не могут перенести. На что только годны? – врач собрала свои инструменты. Использованные ополоснула под краном, сложила в мешочек и отправила на обработку, открыв одну из плиток в стене.

8. Хозяин гарема

– Моя дорогая, ты рада видеть своего пупсика? – в покои госпожи вошёл мужчина лет пятидесяти.

– Дорогой, у тебя старческий маразм начался? – хозяйка гарема даже не соизволила приподняться со своего ложа. Карлицы мигом поднялись и склонились почтительно перед господином. – Чего встали? Эка невидаль. Касым объявился. Всех, что ли переохотил, или пенис больше не поднимается? Продолжайте.

Карлицы снова уселись у ног госпожи. Две девушки занимались педикюром. Ноги госпожи были широко разведены, и между ними сидела третья. Девушка занималась причёской на лобке.

Женщина улыбнулась. И от её улыбки у мужа побежали мурашки по спине.

– Лиана, милая, ты же знаешь, что я не посмел отказать бею, иначе мы впали бы в немилость. Ну, прости своего пупсика, – он сделал губы уточкой и склонился к руке супруги.

– Отойди, видишь, мешаешь красоту наводить. Ай, аккуратней, не голова всё-таки, – она поморщилась.

– Я рад, что ты готовишься к встрече мальчика своего пупсика, – Касым взял пуф, бросил его к ногам супруги. – Сгинь, – отдал приказание карлице, которая закрывала ему обзор. – Я сам закончу наводить марафет своей дорогой.

– Пупс, или как там тебя сегодня, иди и наводи марафет туда, где был. У меня сегодня девичник, – и госпожа довольно усмехнулась. – Кстати, ты с чего вдруг пупсом стал, а, Касым? Вроде брюшка ещё не успел наесть.

Касым, несмотря на свой возраст, действительно выглядел очень хорошо. Скорее всего, он очень внимательно следил за своим телом. Из-под полы длинного восточного халата выглядывали крепкие икры. Он сел на пуф, откинул нижнюю часть одежды. И теперь было видно, что под халатом на мужчине были только белые спортивные шорты.

– Бей меня так назвал. Мы теперь все его пупсы, – он сцепил на голом торсе мускулистые руки. – И отдал приказ всем в одночасье пожирнеть. В общем, я в опале. Все и так жирные.

– Понятно, значит, мы теперь ещё и в опале у бея. Весело же нам. Чего хочет бей? – Лиана посмотрела на девушек, которые закончили свою работу и ждали, когда им разрешат удалиться. – Красиво? – Лиана поднялась, подошла к мужу. Теперь произведение искусства было прямо напротив его губ.

Касым облизнулся. Улыбнулся. И протянул было руку, как супруга вильнула подтянутой попой, накинула на обнажённое тело пеньюар, поданный одной из карлиц, и отошла на безопасное расстояние.

– Касым, за какие твои достоинства я должна тебе позволить прикоснуться к моей жемчужине? – и женщина рассмеялась, обнажая ровные перламутровые зубы. – Вы свободны. Нечего слушать, как муж с женой отношения выясняют. Вечеринка не отменяется. Не забудьте украсить свои причёски. –Она бросила лукавый взгляд на мужа. По нему было видно, что он ждёт не дождётся, когда же они останутся вдвоём.

Карлицы ушли.

Касым встал, подошёл к супруге, обнял её со спины. Языком погладил ушную раковину.

– Касым, хватит, я не простила тебя. Ты бросил меня посреди ночи только потому, что тебя позвал бей.

Она из великанов, он из полулюдей. Она поцеловала его в лоб. Провела языком по бровям. Она высокая. Слишком высокая даже для него. Он сжимал руками её талию, а сам вылизывал ей шею. Потом пососал подбородок, как младенец, который ищет грудь.

– Ты развратная женщина, – удовлетворённо прошептал, когда увидел, как супруга, покрывая его тело поцелуями, снимает с него восточный халат, опускается перед ним на колени. – Ты самая развратная, – выдыхал он, предвкушая сладостный миг. Миг, о котором мечтал с того самого момента, когда покинул супружеское ложе.

Оргии с десятками самых красивых женщин края, оргии, от которых он не мог отказаться, потому что так приказал бей, не могли сравниться с губами его супруги.

Лиана тянула миг. Она обхватила руками его ягодицы, раздвигая их, дразня грудями его пенис.

Кончик, чувствительный, словно обнажённые нервы, словно тело, с которого снята кожа, капнул нектаром на высунутый язык.

Супруга склонилась, собрала ещё нектар, касаясь его расщелинки самым кончиком языка. Проглотила. Подула в дырочку. Касым закрыл от удовольствия глаза.  И вдруг:

– Чёрт, ты что творишь? – острая боль пронзила тело. Она, его дорогая и нежная, отточенными когтями впилась в ягодичные мышцы и пробороздила их, а зубы сомкнулись на нежной коже бедра. Хорошо, что не члена.

Лиана поднялась. Посмотрела сверху вниз на супруга:

– Как что? Тебя недавно кто-то лизал, а я должна долизывать? Иди в чистилище, пупс, – и повернулась спиной.

– Прости, прости меня, но ты же знаешь, бей. Вот, подарок, хотел потом подарить.

На его ладони лежала коробочка. Лиана подошла, открыла. Ожерелье засияло насыщенным синим цветом. Отблески пошли узорами по потолку.

– Откуда? Касым? Ты что, бея в задницу языком кончил?

– Нет, драконы хотят у нас погостить. Ты слышала, что Великий к себе призвал троих избранных. Так через неделю они у нас будут. А сегодня ирбис прибывает.

– Драконы, говоришь. Лучше бы они забыли про нас, эти драконы.

– Что ты такое говоришь? Мы первые, кого они удостоили своим вниманием.

– А Макс чего сюда прётся? – недовольно проговорила Лиана. Она уселась в кресло. Закинула ногу на ногу.

Касым подошёл сзади, оголили плечи супруги и начал их массировать, постепенно подбираясь поближе к груди.

– Макс приедет проследить, что мы подготовили всё как следует, отобрали девушек для услады. У нас теперь отбоя от гостей не будет. А сколько зависти, сколько зависти. И почему так нам повезло? – и он довольно улыбнулся. – Лиана, я надеюсь, что взгляд драконов не падёт на тебя, – и Касым озабоченно заглянул в глаза супруги. – Пойдём, я сделаю всё, что ты пожелаешь! Зачем тебе девичник? Успеешь потанцевать и потрещать. Я сегодня хочу тебя. Ты же знаешь, я лучше тебя знаю все твои желания. О, родная, твой напиток уже готов, – и он поднёс к губам пальцы, на которых блестела жидкость.

– Погоди, удостоились… Знал бы ты, чего мы удостоились. Макс у нас спрятал трофей Алекса.

Мужчина выпрямился:

– Ты шутишь? Тот самый трофей, который ищут по всей стране? Мы должны предупредить Алекса. Ты же знаешь, чем грозит укрывательство…

– Когда, ты говоришь, Макс прибывает? Ирбис пообещал нам неприятности, если мы… В общем, Зара приняла девушку, не спросив у меня разрешения. Нам велено молчать. Молчи и ты. Ирбис ближе к бескрылому, чем мы с тобой.

Настроение у Касыма упало. Он считал, что его долг предупредить Алекса, а Лиана – что следует молчать. Супруги ругались так, что казалось, они швыряли друг в друга комья грязи. О любви можно было забыть.

Раз так, Касым решил провести ревизию своего гарема. Как-никак, он здесь хозяин, а не Лиана. Лиана лишь хмыкнула. Хочет, пусть смотрит. Она ему мешать не будет, и помогать тоже.

Все девушки были выгнаны в большой зал для приёмов.

Маша сидела в тихом заповедном уголке и думала о превратностях судьбы. Она понимала, что рано или поздно её спокойная жизнь закончится.

Ночные кошмары больше не мучили. Но тот единственный она вспоминала снова и снова, и никак не могла поверить, что это был всего лишь плод её воображения. Слишком реально она тогда всё чувствовала. И эти месячные, которые начались так внезапно, без прелюдии. Словно кто-то делал её неприкасаемой. У неё и раньше они были болезненные, до потери сознания, но она всегда заранее знала об их наступлении. А здесь, вот так вот среди ночи, после поцелуя… Странно всё это. Хотя в этой стране всё странно. А ведь здесь магия только вполсилы действует. Как тогда должно быть в Зоммере?

Девушка сидела на поваленном дереве, повисшем над рекой. Она с первой минуты была зачарована этим уголком природы. Незнакомая ранее со змеями, почему-то она не испугалась рептилии, когда увидела голубую чешую. Её так и тянуло потрогать на ощупь. Там, за излучиной, расстилались голубые поля люпинов. Сюда не долетал весёлый смех гарема, пряные запахи кухни, любопытные взоры наложниц. Птица с синими перьями на крыльях распевала свои чудесные мелодии. Дикий кот смешно носил венок из ландышей. Маше так и хотелось погладить его по чёрной бархатной шкурке. Прелестный милый уголок природы, напоённый цветочным ароматом.

Когда солнце собиралось на покой, оно накидывало на полянку сиреневое покрывало, полоскало свои лучи в жидком серебре реки. Тогда многочисленная звенящая братия вынуждала девушку покинуть свой пост, чтобы она смогла прийти сюда назавтра.

Каждый вечер в гареме ставили спектакль, но Машу туда не приглашали, а самой напроситься у неё не было желания.

Маша не понимала, что она делала в гареме. Её поили, кормили, ничего не заставляли делать. Ей позволено было находиться в библиотеке, хотя для наложниц вход был запрещён. Иногда она приходила с книгой в этот райский уголок. Ей казалось, что за ней постоянно наблюдает кто-то. Со временем она привыкла к этому ощущению и даже перестала оглядываться.

И в то же время она понимала, что скоро передышка закончится.

Она просила, чтобы ей дали возможность позвонить родным, но карлицы только пожимали плечами, а Зара отвечала, что «ирбис не велел». Тогда она просила её соединить с Максом, на что карлицы всё так же пожимали плечами, а Зара отвечала, что «ещё не время».

Вот и сегодня Маша сидела на своём излюбленном месте. Она запаслась фруктами для перекуса. До неё долетел слух о прибытии хозяина, и почему-то встречаться с ним ей совсем не хотелось. Кроме того, по поведению хозяйки Маша смутно догадывалась, что хозяин – фигура номинальная.

– Подарочек, пошли! – услышала она голос Зары. – Всех зовут в тронный зал. Хозяин хочет посмотреть на нас.

– Я не думаю, чтобы хозяина заинтересовала моя скромная персона. – Маша не пошевелилась.

– Подарочек, ты слишком наглая и строптивая. Хозяин приказал собрать всех. Пошли. Это не обсуждается. Тебе и так предоставили слишком много свободы. Ирбис приказал приучить к покорности. Скажи спасибо хозяйке, что тебя ещё не трогают.

Ирбис приказал. Маша вздрогнула. Где-то под ложечкой засосало от возбуждения. Нет, не от сексуального, а от предчувствия приключений.

– Ирбис? К покорности? Да кто он такой, чтобы мне приказывать? – Маша решила играть ва-банк.

– А вот приедет, тогда и посмотрим, кто он такой. Мне за тобой карлиц направить или сама с дерева сползёшь?

Маша посмотрела на карлиц. Что это за существа? Люди? Ей показалось, что у некоторых начали увеличиваться пальцы, чтобы удобнее было хвататься за ствол дерева. Вздохнула. Ничего не ответила. Подобрав разлетающиеся полы платья, медленно сошла с дерева.

– А кто хозяин? Я надеюсь, что не… – слова застыли в горле.

– Надейся, – усмехнулась Зара. – Надейся, чтобы взгляд хозяина тебя не заприметил, а то точно на аукцион выставит. Вот тогда будет и нам, и тебе.

Тронный зал уже гудел, словно улей. Девушка даже представить себе не могла, что столько народу живёт в гареме. Высокие и низкие, светлые и тёмные, худые и толстые, блондинки и брюнетки.

Лиана вышла в центр зала. Хлопнула в ладоши. Девушки распределились по периметру. В этом конце стоят бывалые, там новенькие. Машу кто-то толкнул, потом схватил за руку, зашипел и поставил среди остальных, в первый ряд. Она только хотела спрятаться за чьей-нибудь спиной, как зазвучали фанфары, и в зал вошёл красивый статный мужчина лет пятидесяти. На голове у него красовался тюрбан, в центре которого сверкала огромная капля рубина, а над ней возвышалось белоснежное перо. Из одежды был шёлковый халат в продольную полоску, из-под которого, впрочем, выглядывали белые носки, а на ногах были спортивные туфли.