Тайна Тёмного Императора бесплатное чтение

Тайна Тёмного Императора
Властелина Богатова

Розали

Дрожащими руками я схватила накидку из тонкого кружева и, прикрыв голые груди, отбежала от постели и, развернувшись, застыла. Грохот собственного сердца отдавался в висках.

Как это получилось? Кто это мог сделать? Почему? Почему именно со мной?!

Паника сжала в тиски, едва я осознала, что произошло, смотря через пелену на раскинувшееся жилистое тело мужчины. Только что его трясло судорогой, а сейчас голова Кьета была откинута, изо рта текла пена.

Лихорадочный холод пробрал меня до кости.

Он умер, умер.

Сжала веки и тряхнула головой, вспоминая, что только что произошло: когда всё должно было случиться, мужчина застыл, я до сих пор чувствовала, как пальцами жёстко впился в плечи, вдавив меня в постель, а сам выгнулся дугой и откинулся навзничь, стискивая до скрежета зубы, комкая простыни в кулаках, зажимая в горле крики боли. Он пытался мне что-то сказать, но слова обрывались в бессвязное мычание.

Кажется, целитель был отравлен. Эта мысль не укладывалась в голове. Кто мог это сделать? Кому это нужно? Разве у уважаемого Кьета рег Феррона есть враги?

Мысли хаотично путались, паника накатывала с новой силой. Нужно звать на помощь!

Заставив себя шевелиться, оттолкнувшись от подоконника, в который вцепилась поледеневшими пальцами, схватила сорочку — всё, что нашла в покоях из одежды, предназначенной для меня, натянула, едва ли не рвя тонкую ткань, накинула на плечи накидку и бросилась к двери.

Я не знала куда бежать за помощью, в поместье Феррона была всего лишь единожды и дальше главного зала не заходила. Босая пробежала к лестнице, схватилась за перила. Феррон не планировал праздновать собственное бракосочетание и гостей не звал, потому в поместье было пустынно.

— Кто-нибудь, помогите! — крикнула, голос эхом отразился от каменных стен.

— Что случилось? — почти сразу послышался грубоватый голос пожилой экономки.

— С господином Кьетом плохо, нужна помощь, скорее, кажется он… — сухо сглотнула, — …он умирает.

Глаза на худощавом морщинистом лице экономки в ужасе выпятились, рот искривился в ошеломлении, но следом она всплеснула руками и, охнув, кинулась прочь. Я не решилась возвращаться, осталась стоять у лестницы, тряслась, комкая тонкую накидку в дрожащих пальцах. И в мыслях не могла предположить, что целитель умрёт на брачном ложе. Хотя несчастья последнее время, словно камни на голову, сваливались одно за другим. Страх обездвиживал вовсе не потому, что я впечатлительная. Что теперь будет?

Я знала Кьета рег Феррона всего лишь шесть дней с тех пор, как пришла к его порогу чтобы просить помощи. Всё началось с того, что месяц назад моего единственного старшего брата Лаквера схватили и бросили в темницу, объявив императорским изменником, и нас лишили титула, богатства, остались только голые стены поместья, которое покинули слуги.

Целитель, выслушав меня, согласился помочь, но при одном условии я должна стать его женой. Я, признать, была ошеломлена и в связи с весьма скверными обстоятельствами о лучшем не могла и мыслить, оставшись нищей и вот-вот лишусь близкого мне человека. Кроме как Лакавера у меня никого не осталось из родственника, разве только по отцовской линии, но они не сильно любили нас, и при жизни последнего совсем не общались. И когда наше родовое поместье, выставили на продажу, поняла, что помощи мне ждать не откуда. И потому предложение уважаемого Феррона было для меня спасением. Благословением свыше. Только — втянула в себя воздух, стискивая зубы — рано я обрадовалась.

Это злой рок, не иначе.

Снизу послышался топот, на лестнице показался силуэт мужчины. Я не знала, кто он, но точно не слуга. Может, тот самый приемник целителя, о котором ещё с прошлой весны поговаривали в высшем свете.

Не обращая внимания на меня, он молча ворвался в покои. Экономка, медленно поднявшись по лестнице, зажала рот платком и смотрела на меня заполонёнными слезами взглядом.

Вскоре мужчина вышел.

— Кьет мёртв, — сказал и бросил на меня тяжёлый и вовсе не добрый взгляд.

Что-то в глубине его глаз вспыхнуло, заставило меня содрогнуться, его рот исказился гневом, а в следующий миг мужчина поддался вперёд и, схватив меня за локоть, дёрнул за собой. Экономка вскрикнула.

— Что вы делаете?! — я попыталась высвободиться, но только против мужской силы мне было не справиться, мужчина грубо затолкал меня обратно в покои, захлопнул дверь и запер её. Я ударилась о неё плечом, пытаясь открыть, не позволить замкнуть. — Откройте, что вы делаете?! Вы не имеете права! — со всей силы грохнула по створке кулаками и ахнула от пронзившей плечо боли, на глазах сразу же выступили горячие слёзы.

— Заткнись и сиди тихо, убийца, — послышался грубый окрик с той стороны, ввергая меня в полное оцепенение.

Отшатнулась от двери, как будто меня ошпарили кипятком.

Убийца? Я?

Обернулась, обращая взгляд на тело мужчины.

Стены поплыли. Всё тело проняло крупной дрожью, окутывая ледяным холодом. Свечи потрескивали, и тошнотворный горько-смолистый запах лип к нёбу.

— Нет, — прошептала одними губами, слыша звоном ужасное обвинение, в полной мере понимая, что меня ждёт. — Нет! — вскрикнула уже громче, пронизывая пальцами волосы.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍2

Бросила взгляд на стол, на котором стояла корзина с бутылкой вина. Из неё и пил Кьет. Может, оно и было отравлено?! Нужно успокоиться и дождаться, пока сюда не придут с разбирательствами. Я ведь не виновата, и то, что этот господин меня обвинил, не значит, что нужно паниковать. Хотя заперли, как какую-то проходимку...

Возмущение и отчаяние накатывало попеременно. И как бы я ни пыталась утешить себя, всё складывалось очень скверно. Моя репутация и так слишком шаткая, конечно, в первую очередь подозрения падут на меня. Но зачем мне отравлять собственного мужа?

По телу прошлась холодная липкая дрожь, глянув на Кьера, я задержала дыхание. Нужно взять себя в руки и выстоять, но, кажется, мои силы уже на пределе, и слёзы подкатывали, готовые закипеть на глазах. Подавив их, сглотнув подступивший тугой ком, отвернулась.

Ступая босиком по ковру, прошла к окну. Ещё была глубокая ночь. Где-то вдали виднелись сквозь густой туман огни. Поместье Бувок находится в одном из графств столицы Флиастон. Императорский целитель имел не только богатый замок, но обширные угодья.

Если бы Лаквер — мой брат — проявил здравомыслие и не ввязался, куда ему не следует, всё бы обошлось. Он связался не с теми людьми, которые и утянули его за собой в яму. Случившийся неделю назад мятеж до сих пор на слуху у горожан.

Теперь даже не представляла, что будет, как бы я сама не оказалась в темнице...

Мало был строг к брату отец. Его смерть стала нашим несчастьем. Вонграт рег Эстери был уважаемым господином, главным канцлером при Его Величестве Могвите рег Ваане, нынешнем императоре Флиастона.

Это позор для нашей семьи — оказаться изменником, как мой брат.

Сердце сжималось, стоило только представить, что отец сейчас смотрит на нас и не знает покоя, да пусть хранят его душу светлые боги! Я не знаю, что произошло с Лаквером, но подозреваю, что на него воздействовали запретными магическими способами — не мог брат по собственной воле залезть в удавку! Я хотела через Кьера Феррона помочь ему, ведь он был приближенным к правящей семье, и ходили слухи, что занимал особое положение при одном из сыновей императора.

Снова покосилась на труп.

Мысли мешались в голове, превращаясь в кашу. Я не могла больше соображать.

Должны же понять, что мне нет необходимости убивать целителя? Для чего? Сущая ерунда!

Но от этого не становилось легче. Как теперь доказать свою невиновность? Я не имела представления.

Неизвестно, сколько простояла возле окна, застудив ноги окончательно, время текло, как тягучий кисель, и уж было ни до чего. Свечи давно прогорели, растекшись воском по подсвечникам, когда на краю неба забрезжил рассвет, окутывая меня белёсой призрачной дымкой. Холодный и далекий, стелился по земле, раскинувшемуся лесу, ложился блеском на высокие шпили башен.

Потёрла глаза в которые будто песок насыпали. Внутри меня пустота, такая же стылая, как небо в это жуткое утро — не самое ужасное в моей жизни. Смерть отца выбила меня из колеи на месяцы, тогда это было самое тёмное время, я едва ощущала себя живой…

…За дверью слышался какой-то шум, заставил меня выйти из полузабытья. Поёжившись, сжала бесчувственными пальцами накидку, приготовившись, что сейчас дверь отомкнут. Никто не должен видеть моего отчаяния, особенно приемник целителя, который затолкал меня в комнату с покойным и жёстко обвинил во всём.

Я буду отстаивать своё доброе имя любой целой! Никто не осмелится его осквернить! Никогда! И я найду способы, но сначала нужно поскорее выбраться из этой ямы, в которую меня грубо пытаются столкнуть.

Грохот приближающихся шагов заставил напрячься и расправить плечи.

На мгновение за дверью стихли все звуки, а затем замок щёлкнул, и створка отворилась.

Гурьбой в покои вошли несколько мужчины, по красному камуфляжу было понятно, что гвардейцы. Они встали возле дверей. Внезапный стыд прожёг меня, что я оказалась полуголой, но натягивать на себя обратно подвенечное платье категорически не хотелось. Каменные лица стражей не выражали ничего, как и взгляды, им плевать на труп и побледневшую до смерти девушку.

Следом за дверью мелькнул тот толстяк, что запер меня, по его затянувшемуся и слегка позеленевшему лицу, я поняла, что дело совсем плохо.

И не зря, потому что в следующий миг в покои вошёл ещё один мужчина.

Он явно отличался от этих двоих, что каменными истуканами встали возле входа, не только богатой одеждой, но и внешностью. Высокий, стройный и молодой, от него исходило что-то такое тяжёлое и проницательное, что заставило перед глазами всё расплываться, а голову мгновенно затуманиться.

Смотря на раскинувшегося и прикрытого краем одеяла мужчину, он прошел к постели, будто собираясь немедленно убедиться в том, что тот вот уже как минимум пять часов к ряду без дыхания.

Я сжала озябшие пальцы в кулаки и застыла, рассматривая профиль незнакомца, склонившегося над мертвецом. Тёмно-каштановые волосы зачёсаны назад, открывая лоб и темные росчерки бровей, высокие скулы и мужественные челюсти, прямой чуть длинный нос и выразительная линия губ, которые сейчас были плотно сжаты в ярости или горечи — я так и не разобрала, но в окружении этого незнакомца мне стало крайне не по себе, хотелось отгородиться, спрятаться, отказаться как можно дальше от того, что я никак не могла понять. Он не был похож на дознавателя, но эти охранные гвардейцы говорили о том, что господин — важная персона.

Может, ещё кто-то из родственников? Подумала, и тут же все мысли вышибло, когда мужчина расправил плечи и повернул голову, посмотрев на меня.

Холодные синие глаза пронзили насквозь, разбивая вдребезги всю мою стойкость.

— Как твоё имя? — вдруг спросил он.

Голос мужчины был приятный и спокойный, и, кажется, не нёс ничего предосудительного — на первый взгляд, потому что на второй он хочет, чтобы я представилась. Будто это станет моим приговором.

— Розали… — облизала пересохшие губы, — Розали рег Феррон.

— Не смей! — раздался вопль из дверей. — Не смей называть себя именем моего дядюшки, мерзавка!

Незнакомец повернул голову к покрасневшему от злости — теперь стало понятно — племяннику. Он захлопнул рот и разом стушевался, когда господин смерил его настолько ледяным взглядом, что даже у меня в зубах заломило, и снова глянул на меня.

— Феррон вы стали недавно, а прежде?..

Смысла скрывать что-либо не было, да и наверняка он уже знает, кто я, но почему-то требует, чтобы я представилась сама.

— Розали рег Эстери… — и всё же я не смогла выдержать этого невыносимого давления и опустила взгляд.

Кажется, мужчина как-то тяжело вдохнул — это ощутила кожей. Никогда не думала, что когда-то при звучании своего имени мне будет настолько не по себе, до тошноты. Что это имя станет клеймом позора и стыда.

И снова отчаяние захлестнуло, я была на грани срыва, готовая заплакать прямо на глазах у всех. Но я держалась, выжимая те крохи достоинства, что ещё оставались во мне после жуткой ночи.

Взгляд мужчины теперь с ещё большим вниманием скользнул по мне, пробирая до мурашек, которые предательски покрыли голые плечи. Я не знала, чего ждать от него: с одной стороны, он здесь, потому что Кьет рег Феррон был для него важным человеком, и сейчас он тоже обвинит меня во всём и отравит в темницу, но с другой — непоколебимое спокойствие давало крохотную искру надежды, что меня выпустят, наконец, из этой проклятой комнаты, в которой я пробыла всю ночь с мертвецом.

Но надежда эта тут же погасла, когда по скулам мужчины прокатились желваки, а впадины на щеках стали отчетливее.

— Собирайтесь… вы поедете в Штор-Таль.

Я не ослышалась? Штор-Таль — главная крепость в столице. Племянник лекаря громко усмехнулся, его тонкие губы искривились в довольной ухмылке. Это и понятно, в этой цитадели держали преступников, и там до сих пор находился мой брат.

Мужчина повернулся к гвардейцам, отдав им немой приказ следить за мной.

— Но, господин, — осмелившись, задержала незнакомца, всё внутри тряслось, сердце грохотало, отдаваясь ломотой в рёбрах, но я продолжила, — я не причастна к смерти уважаемого Кьета. Я клянусь, что не замышляла против него ничего злого. Да и глупо с моей стороны убивать его, подумайте только!

Мужчина качнулся и сделал шаг в мою сторону, а мне тотчас захотелось попятиться к стене, потому что давящая тяжесть прижала плитой. И снова это странное чувство чего-то тягостного, вязкого, тёмного, будто горячая смола пробиралась в меня, пытаясь заполнить чем-то чужеродным. Что за ерунда? Но мне было не до того.

Ледяные глаза вонзились в меня копьями.

— Может быть, вы из мести это сделали и вам плевать на собственную жизнь? Если это так, то я постараюсь, чтобы ваша смерть была мучительной.

Я так и раскрыла рот, судорожно глотая воздух. Что-то внутри меня сломалось, отдаваясь во всём теле мелкой дрожью.

— Кто вы, чтобы решать? — выпалила горячо, теряя над собой контроль.

На лице мужчины вдруг отразилось недоумение, темные брови сошлись, он сузил голубые глаза в раздражении. Всё-таки первое впечатление о господине было обманчиво, и за этим спокойствием скрывается бессердечное чудовище.

— Я же говорю, Ваше Высочество, она опоила Кьета, заморочила ему голову! Этой курице место в темнице вместе с её братом, им обоим дорога в чёрную бездну! Ты, бесстыдница, как разговариваешь с Его Высочеством Наронгом Вааном?!

В глазах потемнело, я на миг прикрыла ресницы, втягивая в себя воздух.

— Простите, Ваше Высочество, — хрипло произнесла, опуская взгляд в пол.

Мысли спутались в клубок. Это было действительно так — передо мной сын императора Могвита Ваана. Как я могла не узнать его сразу? Бегло осмотрела чёрный расшитый жакет с множеством петель, эполетами на плечах, на которых знаки принадлежности к королевской семье. Жар стыда, что я не смогла это понять самостоятельно, прилил к щекам. Просто я слишком вымотана, да и не думала, что в графство явится Его Высочество лично. Что подтверждает, что Кьет Феррон имел особое положение у императора.

— Собирайтесь, — вырвал из оцепенения стальной голос мужчины.

— У меня нет здесь моих вещей, — призналась честно, — их должны были привезти из Клорка, моего дома, — который теперь принадлежит королевской казне. Феррон вчера позаботился об этом, но я не знала, привезли ли их уже.

Наронг глянул на племянника целителя.

— Найдите ей одежду, немедленно, — приказал холодно и сурово, вынуждая толстяка тут же покинуть покои.

Его Высочество отступил, кажется, больше не желая находиться в этих покоях, я только видела, как мелькнули пятки кожаных сапог за дверью. Гвардейцы вышли следом за молодым правителем, оставляя меня снова наедине с мертвым лекарем.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍4

Это кошмар! Волнение охватило меня с головы до ног. Ведь не может же на меня навалиться столько всего?! Это сон, правда? И сейчас я проснусь.

Ущипнула себя за руку, но ничего не изменилось. На постели труп, за дверью гвардейцы и сейчас меня повезут в Штор-Таль. И будут наверняка допрашивать, а может, даже и пытать. Я окажусь в темнице, как и мой брат.

Надолго остаться со своими мыслями и сойти с ума, слава высшим мне не дали. Экономка принесла в покои ворох одежды. Такая же бледная и едва живая, она прошла к холодному камину и водрузила ношу на кресло, стоявшее возле него. Спокойно посмотрела на покойного лекаря — в её глазах уже не стекленел ужас и неверие.

— Как же это могло случиться? — запричитала она, когда я подошла, взяв первое попавшееся платье. Мне было всё равно что одевать, я устала, промёрзла и жутко хотела спать, так что веки стали тяжёлыми, а движения вялыми.— Он был уважаемым господином, стольких спас людей, стольким помог, и чтобы вот так и таким молодым... — сокрушённо покачала головой женщина, видимо, не собираясь уходить.

Кьет и в самом деле был далеко не стар и к тому же имел привлекательную для многих женщин внешность: светлые волосы, хорошо сложенную фигуру, тонкие аккуратные пальцы рук… Помимо внешних достоинств он имел и внутренние — добросердечен, внимателен, отзывчив. Последнее мне довелось почувствовать, когда я пришла к нему напуганная и отчаявшаяся.

Наверное, я бы со временем смогла его полюбить, оценить его поступок, проникнуться. Наверное. Не знаю. На тот момент я согласилась стать его женой и, что уж скрывать, делала это из выгоды. Хотя разве я это делала для себя? Из-за брата...

Я поджала губы, стараясь не думать о плохом, хотя слёзы всё же застелили взгляд. И только с третьего раза смогла попасть в рукава коричневого унылого платья, но зато теплого и практичного.

— Позвольте, я вам помогу, — очнулась экономка, подступила ко мне, взявшись за края жёсткого корсажа. — Ох, и что теперь будет с вами, госпожа? Я уверена, что вы не могли такое совершить, вы такая юная и нежная, не понимаю лорда Бэйна, — если экономка осмелилась осуждать своего господина, значит, и в самом деле глубоко мне сочувствовала, значит, и в самом деле всё плохо. — Зачем ему было поднимать такой шум, запирать вас… Конечно, Его Высочество не мог не приехать, они… Кьет Феррон — вы, наверное, не знаете — очень дружили с Его Высочеством. Он был частым гостем в нашем поместье.

Я нахмурила брови. Значит, слухи не врут насчёт того, что покойный целитель занимал особое место в королевской семье, в частности — рядом с наследным принцем. Настолько крепкая была их дружба? Или Его Высочество имел какие-то телесные недуги?

Вспомнила его жёсткий взгляд, и меня снова пробрал колючий холод. Что-то было в нём отталкивающее и поглощающее одновременно, чего я никак не могла понять.

Задержала дыхание, когда женщина стянула корсаж, заковывая рёбра в панцирь, крепко завязла тесьму, оглаживая складки не сильно пышного низа. Я отыскала чулки, только сейчас соображая, что это была моя одежда — её успели привезти.

— Я соберу вам в дорогу вещи, — всполошилась экономка, кинувшись к креслу.

Расспрашивать её о господине лекаре попросту не хватало сил, да вряд ли домработница могла знать что-то ещё. Расправившись с нижнем бельём, я повернулась, не решаясь заглядывать в зеркало.

— Спасибо, — искренне поблагодарила женщину за помощь, забирая набитый тёплыми вещами саквояж из её рук. Тёплые вещи, как бы ни хотелось о том думать, мне пригодятся. Вряд ли Штор-Таль встретит меня уютными стенами.

Дверь раскрылась без всякого предупреждения, и в покои вошёл гвардеец, жёстким неумолимым взглядом заставляя поторопиться.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍5

Взяла вещи и в сопровождении экономки вышла в коридор, оттуда я следовала в окружении гвардейцев вниз по лестнице.

В гостевом зале Бейн о чём-то разговаривал с Его Высочеством. Мужчины повернулись, когда я вышла. Бейн прожёг меня таким ядовитым взглядом, полным грязи и презрения, что хотелось немедленно помыться.

— Я надеюсь, что скоро всё прояснится, — произнесла, обращаясь к Наронгу.

Хоть на нашу фамилию и легла тень, но никто не отнимет у меня право защищаться, тем более когда я не виновата. Я смотрела прямо в глаза мужчине, а по спине гулял холодок — какой же всё же насыщенный цвет глаз был у него, ярко-синий, будто подсвеченный изнутри. Почему они такие? Никогда не видела таких притягивающих внимание глаз. Другие это тоже замечают или мне это всё мерещится на фоне потрясения?

— Я вызвал следователя, а вы останетесь в крепости под присмотром до того, как станет что-то ясно, — голос Наронга звучал ровно, будто он говорил об обычных ему вещах.

— А тут и нечего искать, — вмешался Бейн, — всё и так ясно — она одна из мятежниц, потеряв своё наследство, пришла к Кьету, моему глубокоуважаемому дяде, молила его принять её, бесстыдно предлагая себя...

Что?.. У меня даже в горле перехватило от такой скверной лжи. Всё было не так, я хотела это сказать, но взгляд Наронга врезался в меня клинком, ещё в нём было что-то такое, что заставило вспыхнуть жаром.

— …Кьет пожалел её и согласился взять в жёны. А она… — он стиснул зубы, краснея, как рак, — отравила его. Решила всё заграбастать себе таким преступным образом. Всё это было подстроено. Я буду отстаивать это. Считаю, что этот брак недействителен…

Я вскинула брови, такой клеветы я ещё никогда не слышала, но тут же всё внутри померкло. Бейн прав в одном: я не могу встать в полную силу женой Феррона. Кьет не успел сделать меня… своей женщиной. И это брак, выходит, ненастоящий. Конечно, мне нужна была помощь и защита — я этого не могу отрицать, что поступала из своих нужд. Но и Феррон вряд ли брал меня в жёны из-за жалости, как думает Бейн. Кьет просто пожелал меня как женщину. И пусть я не слишком опытна была в этом, но видела эту туманность в глазах и жажду обладать мной.

— Это мы тоже проверим, — бросил Его Высочество.

А мои щёки вмиг вспыхнули, уж что он имел в виду, я так и не смогла понять, что именно он собирается проверить — невинна я или нет?

— Сомневаюсь, Ваше Высочество, что она вообще невинна, — ответил Бейн, слова словно пощёчина, — так что это ничего не значит. Брак недействителен… — повторил он, настаивая на своём.

Я захлопала ресницами, приступ стыда захлестнул топкой волной. Они сейчас так свободно обсуждают мою честь, словно я не живой человек, а как та колонна возле двери — ничего не значу и у меня нет собственных чувств и мнения. Я бы могла ещё что-то сказать, но была раздавлена и слишком устала. И, признаться, мне уже было всё равно, что они станут ещё говорить в моём присутствии.

— …И к тому же… — продолжил Бейн, поворачиваясь к Его Высочеству.

— Достаточно разговоров, — оборвал его Наронг, как-то подозрительно долго оглядывая меня. — Отведите её в карету, — последовал приказ уже гвардейцам, избавивший меня от этой пытки.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍6

Сжимая в пальцах кожаные ручки своего скарба, я направилась к выходу, избегая того, что меня подтолкнут идти.

На улице витала утренняя прохлада, хоть уже поздняя весна, но коварный ветерок разгонял по телу зябь. Спустившись по широкой лестнице, пройдя чрез вымощенную плиткой дорогу, вдоль которой росли зелёные пихты, вышли к воротам, где и стоял экипаж. Гвардейцы ожидали своего господина чуть в стороне. Они бросали на меня сухие, не выражающие ничего взгляды. Один из сопровождающих открыл дверцу, поторапливая сесть в карету. И я поспешила скрыться от чужих взглядов и оказаться в тишине. А ещё подальше от Бувока и мерзкого племянника Кьета рег Феррона, ныне покойного.

Поставив саквояж на сиденье напротив, я откинулась на спинку и прикрыла веки, чувствуя, как по телу разносится болезненная дрожь. Это всё от усталости и недосыпа. Шум снаружи всё же заставил разлепить веки и глянуть в окно, наблюдая, как из ворот выходит Его Высочество в сопровождении всё того же приставучего Бейна. Его рот не закрывался, он что-то говорил, и его лощённые чуть обвисшие щёки при этом подрагивали.

Я перевела взгляд на господина Наронга. Его Высочество явно сдерживал раздражение и спешил поскорее избавиться от общества надоедливого племянника целителя. Я вспомнила его резкие слова, брошенные мне, и повела плечом — в них была не ненависть, скорее, а расстройство. Ещё бы, если Его Высочество собственнолично прибыл в поместье к целителю, это о многом говорит.

К горлу подкатила тошнота. Мне не выбраться теперь так просто из этой неразберихи. Бейн всецело уверен, что это я отравила Кьета. А моя репутация окончательно подпишет приговор. Тут и надеяться не на что.

Что же мне делать?

Наронг, наконец, направился к остальным гвардейцам, скрываясь из поля зрения. Бейн, заложив руки за спину, проводив господина масляным взглядом, вдруг повернулся в мою сторону. Я резко отпрянула, успев поймать, как ненавистно сощурились его глаза, и задернула шторку. Как бы дальше ни сложилось, но я помолилась о том, чтобы больше с ним никогда не сталкиваться.

Через время послышался окрик кучера, и карета тронулась. Сердце неровно забилось в груди.

Ну вот, Розали, ты осталась без всего. Без имени, дома и мужа.

Экипаж, конечно же, сопровождали гвардейцы. Вот только Его Высочество вряд ли отправится в Штор-Таль и будет возиться с какой-то нищенкой, скорее, передаст нужным людям и отправится по своим делам.

Мысли роем мельтешили в голове, смертельная усталость накатила свинцовой тяжестью, от мерного потряхивания мои веки начали смежаться, и я в какой-то миг упала в желанные недра сна.

А когда проснулась, на меня обрушился шквал разных звуков: грохот железа, грубые голоса мужчин. Потёрла глаза, пытаясь что-то осмыслить, но не успела — дверь открылась, впуская в тёплое нутро экипажа прохладу, а вместе с ней жестокую действительность, которая вернулась в виде серых каменных стен Штор-Таля, смотревшего на меня чёрными глазницами окон.

Прихватив свой саквояж, я обернулась, выискивая взглядом Его Высочество, но так и не нашла, впрочем, как и думала. Хотя зачем он мне нужен, ведь это он отправил меня сюда. Он не станет способствовать моей защите, почему же я думаю об обратном?

Я была в полной растерянности, и немного сна не принесли мне отдыха, напротив, спать хотелось ещё больше, к тому же ломило мышцы от неудобного положения, в котором я пребывала в карете.

— Пройдёмте за мной, — жёсткий приказ гвардейца вынудил шевелиться.

Меня повели по дороге к цитадели, я вздрогнула, когда ворота за мной клацнули, как капкан. Эта крепость и в самом деле напоминала огромное каменное чудовище, внутри которого держали преступников, заговорщиков и всякий сущий сброд. Не место для молодой леди. Но судьба решила со мной иначе.

Мы шагали по каменным мрачным коридорам, пропитанным запахом дыма и воска, хорошо, что здесь не было сырости. Хотя даже странно, видимо, здесь действовала какая-то магия, не иначе.

Коридоры не кончались. Никаких заключенных и страшных воплей мук не было слышно, как мне представлялось изначально. Быть может, преступников держат в подвалах? Подумав о Лаквере, сердце болезненно сжала тоска, а на глаза невольно навернулись горячие слёзы. Что же он наделал? Под какой удар подставил нас?

Сопровождавший меня гвардеец остановился перед вышедшим ему навстречу другим мужчиной.

— Это что такое? — грозно рыкнул. — Куда ты её ведёшь, или не знаешь, где ей место?

— Приказ Его Высочество, — отозвался тот.

Я застыла — о чём это он говорит?

Мужчина свёл брови и внимательно оглядел меня с головы до ног. Он, наконец, отступил, пропуская нас. Я понурила голову, стараясь не смотреть на него, чувствуя кожей, как царапает меня жёсткий взгляд. Мы пошли дальше и вскоре повернули в другой коридор, и я, наконец, смогла выдохнуть. Гвардеец остановился перед одной из дверей, снял с пояса ключи и быстрым движением отпер замок.

— Заходите, — указал мне кивком головы.

Вобрав в себя воздух, сжимая пронявшие дрожью пальцами ручки своего скарба, я шагнула внутрь и, кажется, поняла, что имел в виду тот мужчина, когда набросился на моего провожатого с возмущением.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍7

Комната была небольшая с простой мебелью: стол и стулья. Значит, пока меня не собирались отправлять в темницу? Это насторожило ещё больше.

— Вещи забираю на осмотр, — подступил гвардеец, забрав из моих рук саквояж. Я не стала упираться — сделаю только хуже себе. Мужчина не уходил, остался следить за мной. — Сядьте, — приказал он.

Я прошла внутрь комнаты и опустилась на стул. Внутри было ощутимо прохладно. Повернула голову на единственное широкое и низкое окно, закованное в решётку. За ним виднелись серое пасмурное небо и высокие каменные стены цитадели, повсюду сновала стража с оружиями. Жуткое место, серое и безликое. Похоже, мне расслабляться не стоило, я понимала, что меня привели сюда не для отдыха вовсе.

Скоро мои догадки оправдались. Дверь раскрылась, обдавая плечо сквозняком. Я повернулась. В комнату вошёл Его Высочество. Как никогда я себя почувствовала зверьком, загнанным в ловушку вместе с хищником.

— Оставь нас, — бросил он гвардейцу.

Тот незамедлительно выполнил приказ, не забыв прихватить и мои скудные пожитки.

Холодные глаза господина вонзились в меня, совсем некстати я отметила, что Наронг рег Ваан хорош собой. На этот раз я смогла рассмотреть его лучше — тогда я была слишком напугана и потрясена. Уложенные назад волосы открывали его идеальные черты лица, взгляд прямой, я бы даже сказала — волевой, от которого зябко и вместе с тем горячо внутри. В высокие сапоги заправлены, очерчивая стройные сильные ноги, чёрные брюки, недлинный, до бёдра, такой же чёрный с золотой вышивкой жакет сидел на нём идеально, на плечах красовались эполеты с бахромой и отличительными символами на них — витиеватая буква “В”, оплетенная дубовой лозой. От мужчины веяло статью и мужественностью.

И я пред ним предательница, изменница и теперь убийца. И мне не будет поблажки — именно это я прочла в его взгляде, в неумолимо твердой линии губ. И он привёл меня сюда, чтобы что-то вытрясти. Он прошел и встал напротив меня с другой стороны стола.

— Лучше признаться, госпожа рег Эстери. Это ты его отравила?

Я вобрала в грудь воздуха и стиснула пальцами складки юбки.

— Я не намеревалась этого делать, у меня и в мыслях не было.

— Лжёшь, — грубо оборвал он, врезая взгляд, который, будто клинки вонзились в меня, так что я вовсе перестала дышать. — Кто они? Кто тебя подослал? Отвечай! — рыкнул он, и лицо исказила злость, делая его черты резче. Всё меньше он походил на человека, а на какое-то демоническое существо в облике мужчины, даже показалось, что от него потянулись чёрные сгустки, заполняющие вокруг всё пространство, и вот-вот отравят меня. Я моргнула, сбрасывая жуткое наваждение. — Я задал вопрос, рег Эстари, — Его Высочество положил ладони на стол, оперся на них, склонил голову, напрягая плечи, смотря на меня теперь исподлобья, опасно и хищно. — Кто. Тебя. Подослал?

Я нахмурилась и судорожно сглотнула, во рту мгновенно всё пересохло, страшно захотелось пить. Лихорадочно перебрала складки платья в пальцах.

— Простите, но я не понимаю, о чём вы. Никто меня не подсылал. Если вы про моего брата, то он меня не посвящал в свои планы. Он… он… — мой голос сорвался на шёпот, потому что слёзы вдруг стали нещадно давить, — …он тоже не виноват. Это всё его подельники, которых тоже схватили, и я уверенна, что…

— Ты убила Кьета? — перебил он. — Зачем тебе была нужна его смерть? Тебе лучше ответить, иначе я спущу тебя в темницу, и там будет то, что тебе не понравится.

По моим плечам расползся холод, так жутко прозвучали его слова, и этот вкрадчивый голос опускался внутрь меня тяжестью.

— Я говорю правду. Я ни в чём не виновата! — голос дрожал, и я ничего не могла с этим поделать — этот мужчина вселял ужас.

Тишина давила свинцовой тяжестью на слух, сердце громыхало о рёбра набатом.

Наронг сжал челюсти, кадык напряжённо прокатился по горлу. Его ухоженные длинные пальцы сжались в кулаки. Я вся напряглась, едва ли не втягивая в плечи голову, хотелось закрыться, отойти подальше, спрятаться, потому что находиться даже на расстоянии метра от него стало невыносимо.

— Отправишься в провонявшую смрадом темницу, — проговорил Наронг. — Подумай хорошо над всем. Если ты скажешь, кто за тобой стоит, я смягчу наказание. А если не признаешься — плохо будет не только тебе…

Сердце дрогнуло. Лаквер. Он угрожал жизни Лаквера!

— …Стража! — гаркнул он, так что я вздрогнула. В двери тут же появился гвардеец. — Спустить её в темницу.

Его Высочество покинул комнату, оставив меня наедине с давящей тишиной. Впрочем, ненадолго — гвардеец не позволил долго рассиживаться и поспешил исполнить приказ.

Дорога вниз, в камеры, была как в тумане. Я ещё не до конца осознала, что меня ждёт.

Вскоре просторные переходы сменились тёмными и узкими, а потом и вовсе повеяло сыростью и холодом, к ним прибавился и запах плесени. У каждой двери стояли гвардейцы, они молча сопровождали меня ничего не выражающими взглядами. И когда мы спустились в подземелье Штор-Таль, послышались голоса, кашли, пьяные невнятные возгласы, давая понять, что это грязное мрачное место поглотит меня в пропасть. Стены давили, будто я оказалась в пещере, и вот-вот каменная гора обрушится на меня и придават — жуткое место, дающее почувствовать себя слабой, никчёмной и беззащитной.

Мы прошли вдоль камер, в которых за решётками сидели преступники. Я старалась на них не смотреть — только перед собой, в спину ещё одного гвардейца, что вышел сопроводить нас в недра подземелья до нужной темницы. Но всё же глянула в сторону. Боги, лучше бы я этого не делала! Один из грязных в отрепьях проходимцев, вперившись в меня взглядом, показал непристойный жест — задвигал бёдрами вперёд и назад. Я на секунду закрыла глаза, стараясь отрешиться от всего.

Спокойнее, только не отчаиваться. Я ни в чём не виновата, и это скоро выяснится.

Только каким образом, не понимала.

Мы свернули в проход, ведущий в левую сторону подземелья. Здесь двери были узкими и низкими, сквозь решётку я видела мужчин с темными лицами и жесткими, как железо, взглядами. Несомненно, они монстры, нелюди, отъявленные преступники и убийцы. И где-то среди них Лаквер… Кажется, всё же паника начала накатывать, заставляя все внутренности сжаться.

Меня привели в самый тёмный угол подземелья. Откуда-то сверху сочился тусклый свет из выдолбленной в камне пробоины. Я посмотрела дальше вдоль коридора и увидела чьи-то распластавшиеся по полу руки, просунувшиеся сквозь решётку, и, кажется, кровь.

— Вытащи его, пока он тут смердеть не стал, — приказал мой провожатый гвардейцу.

А я сглотнула подступивший ком дурноты, стараясь не рухнуть в обморок, хотя это был бы для меня выход, чтобы не видеть, как решетка открывается, и гвардеец тащит за руки труп. Меня втолкнули внутрь камеры и закрыли ржавую решётку.

— А мои вещи?! — всколыхнулась я.

Но гвардеец ничего не ответил, и по его молчанию я поняла, что они мне ничего не отдадут. Я узница, такая же проходимка и преступница, как все остальные. И никто не посмотрит, что девушка. Точнее, как раз-таки, может, и посмотрят, но я прочь гнала мрачные, холодящий живот мысли.

Страж ушёл, а я осталась стоять посередине камеры. Всё же не удержалась и заплакала. Горячие слёзы покатились по щекам обжигающими дорожками. Теперь никто мне не поможет, сгину здесь, и никто обо мне не вспомнит, потому что некому…

***

Я не знала, сколько так стояла, слёзы лились сами собой и, казалось, не собирались останавливаться. Нет, я не должна испытывать к себе жалость, она рушит всё! Зло стерев их со своих щёк, строго запретила себе плакать.

Наронг что-то требовал от меня. Я попыталась сквозь затуманенную голову вспомнить его слова. Он думает, что я в заговоре с кем-то.

Я прошла к месту, что напоминало подобие лежанки из соломы и какого-то просаленного тюфяка, поморщилась.

И тут сквозь головную боль, вызванную слезами, пришла мысли: а что если предложить выследить этих заговорщиков, которых он ищет? И тут же откинула ее — как мне это сделать, если он мне не верит, что я не убивала и ни в каком заговоре не участвую? Нет, не выйдет.

Оглядела серые каменные стены и посмотрела в зарешёченное единственное оконце под высоким потолком, в которое струился холодный воздух. Хуже всего, что из-за смерти Кьета пострадаю не только я, но и Лаквер — Его Высочество явно дал мне это понять.

И зачем я только согласилась на брак с лекарем? Что теперь будет?

Наронг

Наронг вздрогнул и проснулся резко сел в постели. Жуткая липкая тьма будто зло зашипела и отступила, убирая свои холодные щупальца от него, прячась по углам его покоев. Но тьма была и внутри него, пеленала рёбра паутиной, сдавливая, не позволяя дышать.

Кошмары не мучили его уже давно… Он сглотнул сухость и, запустив пятерню во взъерошенные после сна волосы, зачесал их назад, задержав дыхание, застыл, ожидая, пока зыбкая болезненная дрожь, что сковала его мышцы, схлынет с тела, а гулкие удары сердца не станут размеренными.

Рядом с ним зашевелилось одеяло, а в следующий миг женская стройная ножка выскользнула из-под тёплого покрова, потёрлась о него. Наронг скривился и, перехватив за щиколотку, скинул конечность с себя, заставляя её обладательницу встрепенуться и приподнять от подушки голову. Но одного его взгляда было достаточно, чтобы красотка захлопнула рот и спрятала свои прелести.

Наронг откинул одеяло и поднялся с постели. Прошёл к столику, стоявшему возле камина, где вчера вечером он распивал вино с миледи Ренер рег Таулор, что не помешало после переместиться на кровать. Впрочем, как и всегда, когда миледи приезжала в замок погостить на пару дней у родственников мужа, дабы скоротать серые дни отсутствия своего горячо любимого Нейхала рег Таулора — двоюродного брата императора, который находился в это время на севере столицы на службе. Ренер — третья жена Нейхала и, кажется, последняя.

Двоюродный дядька Наронга был доволен ею, хотя молодая жена не спешила давать графу потомство, но Нейхалу, видимо, и не слишком-то требовалось — он уже имел от первых двух жён четверых наследников, потому молодая жена ему нужна как драгоценное украшение его светлости, не более.

Ренер за спиной мужа, стоило тому отлучиться, развлекалась и наслаждалась жизнью, ни в чём себя не ограничивая. И вот уже год бесстыдно греется в постели двоюродного племянника своего мужа. Неплохо пристроилась.

Впрочем, Наронгу было плевать. Ренер недурна собой, имела хорошие манеры и была горячей любовницей, умеющая подарить мужчине наслаждение.

Наронг взял графин и отпил прямо с горла, утоляя жуткую жажду, краем глаза видя, как Ренер лениво наблюдала за ним, запустив руку в копну роскошных волос, грациозно раскинувшись на постели, демонстрируя своё изящное молодое тело.

— Тебе пора идти, — вернул графин на стол, направился к окну, за которым виднелось темнеющее небо и где-то внизу огни тесных улиц Флиастона.

Опершись ладонями на каменный подоконник, Наронг посмотрел вниз на крепостную стену, тонущую во мраке.

После недолгой тишины, послышалось шуршание и тихие шаги за спиной. Наронг напрягся, сжал кулаки, когда теплые ладони легли на спину, погладили лопатки и скользнули к плечам, овивая гибкой лозой его шею, в то время как девушка прильнула к нему всем телом, прижимаясь к спине упругими грудями. Но Наронг никак не отозвался. Всё, что было ему нужно, он получил, беря эту похотливую ненасытную стерву до глубокой ночи.

— Что с тобой? Ты какой-то напряженный, Наронг, — прошептала она горячо, скользя по позвоночнику мягкими губами, явно рассчитывая на продолжение.

Разомкнула руки и скользнула ими снова по лопаткам, переместились на упругий живот мужчины и ниже к паху, принялась ласкать пальцами. Наронг, задержав дыхание, развернулся, обхватил тонкое горло девушки, заставил опуститься на колени, но особого приглашение и нужно было — Ренер знала желание своего господина. Огладила его бёдра, ягодицы и принялась ласкать губами, заставляя всю кровь прихлынуть к паху, наливая твёрдостью плоть.

…Что с ним? Если бы Наронг знал! Что с ним происходит все эти последние десять лет его жизни? Жизни, которая не могла обойтись без лекаря Кьета рег Феррона, теперь умершего.

Позавчера он узнал, что Феррон мёртв, отравлен, и не поверил, но когда за ним ночью приехал посыльный от племянника лекаря, незамедлительно прибыл в поместье Бувок. Увидел белое, как мрамор, лицо Кьета и впервые испытал страх. Страх перед неизвестностью — что теперь будет с ним, с Наронгом, без помощи лекаря?

Феррон не предупреждал, что собирался жениться, и новость о том, что он взял в жену не просто нищенку с улицы, а дочь графа рег Эстери, на которого легла тень позора. Поэтому понятно, почему Кьет не стал об этом трубить. Хотел по-тихому обзавестись молоденькой женой.

Впрочем, это его дело, и Наронгу плевать на личную жизнь целителя, ему нужно было то, что давал лекарь — снадобье от смертельного недуга. А теперь Наронг остался без него. Эта проходимка убила не только Кьета. Ведь ясно же как белый день, что она замешана во всём этом, смертница, которая была послана устранить лекаря — значит, и Наронга, — а значит кто-то узнал о его тайне. И Наронг должен узнать кто. Кто убил Феррона и жаждет его смерти. О его тайне никто не должен знать. Наронг уничтожит каждого, кто прознает о его недуге. Только для начала нужно выжить самому.

Перед глазами эта нищенка с бледным лицом, льняными волосами и непомерно глубокими серыми глазами. Бейн запер её вместе с мёртвым лекарем, будто не было других комнат, идиот. Полуголая и продрогшая, на ней лица не было, Наронг даже подумал, что она напугана, но быстро отмёл эту мысль. Всё это ложь, мерзавка знала свои преимущества и хорошо могла манипулировать ими, вот и Кьет повёлся на её смазливое личико.

Злость распалилась в груди тлеющими углями, обжигая горло, а потом его до трясучки взяла ярость, когда он вспомнил ответ этой мерзавки, прикинувшейся жертвой, в том, что она ни в чём не виновата. Но как бы она ни притворялась, он вытащит из неё всё, а если она не признается, он позаботится о том, чтобы ей развязали язык. А пока пусть ещё посидит в провонявшей смрадом яме пару дней.

Накатывающее возбуждение вместе со злостью взорвались и растеклись по всем мышцам звенящими осколками, вынуждая рвануться бёдрам в горячую податливую глубину и застыть, сжимая в кулаках волосы Ренер. Немного отстранился, позволив девушке продолжать ласкать его ртом, собирая языком все соки, а после оттолкнул её.

— Убирайся прочь, — прошипел с отвращением.

Ренер встрепенулась.

— Наронг!? — возмутилась она больше для вида.

За этот год она привыкла к такому обращению, сначала обижалась, но собственная похоть и жажда оказаться в его постели брали верх. Ренер хорошо уяснила, что если она не затолкнёт свою гордость куда подальше, то её место быстро займёт другая. Впрочем, какая может быть гордость у этой потаскухи?

— Для тебя — Ваше Светлость.

Ренер вздрогнула как от пощёчины, её голые груди всколыхнулись, она зло закусила раскрасневшиеся от притока крови губы, которыми с такой сладостью ласкала его, подскочила на ноги.

— Ты невыносим! — процедила, подбирая с пола женские тряпки. — Порой я жалею, что связалась с тобой.

Ренер возилась с одеждой долго, пыхтела и сопела, завязывая многочисленные завязки своего дорогого наряда. Она что-то ещё говорила, но Наронг её уже не слушал. Хлопнув дверью, рег Тауор вышла из комнаты. Наронг знал, что девушка долго не сможет злиться и уже сегодня ночью вновь окажется в его постели.

Оставшись один, он вернулся к кровати и вновь рухнул на нее — ещё было слишком рано вставать, но утро уже недалеко. Наронг думал, как ему теперь быть. Где искать того, кому он сможет не только доверить тайну, но и вручить свою жизнь. Он знал Кьет с тринадцати лет, с тех пор как тьма начала его поглощать.

Наронг утомлённо прикрыл веки, погружаясь в мысли...

Больше двадцати лет назад на жизнь императора было совершено покушение. Сборище боевых магов напали на королевский экипаж и перебили всю охрану, и отцу удалось отбиться, но магический удар всё же поразил Вериис, его жену, и это потрясение вызвало преждевременные роды. Тогда мать Наронга была на последнем месяце беременности им. Она продержалась всю ночь и умерла, как только мальчик появился на свет.

Когда парню исполнилось тринадцать, несчастье всё же настигло его — тот магический сгусток, удар которого приняла на себя его мать Вериис, все же Наронг поглотил в себя. Никто не знал, что за магия проникла в наследника императора и всё больше овладевала его сущностью. Ни один лекарь и целитель не смог помочь, ни провидец, ни маг — все разводили руками, не могли разгадать природу этого заклятия. Точнее, она была понятна: эта — тьма, поглощающая разум, превращавшая Наронга во что-то чудовищное и жуткое.

И только Феррон, обычный целитель, смог найти противоядие. Императора дал ему всё: титул, богатство лишь бы тот был всегда рядом. За десять лет Феррон преданно служил ему и держал в тайне недуг его сына.

Прошло уже два дня, как Кьета рег Феррона нет. Наронг до сих пор в это не верил и не хотел, чтобы отец узнал, пока не выяснит все обстоятельства, но наверняка королю уже донесли. Сегодня — Наронг чуял — будет кошмарный день.

Всё же под гнётом тяжёлых мыслей Наронг поднялся и отправился в купальню. Ещё необходимо выслушать следователя, который должен явиться с результатами. Может, у него будут какие-то известия, и что-то прояснится….

Прохладная ванна немного взбодрила, хотя Наронг не перестал ощущать давление, которое с каждым вдохом становилась всё ощутимее. А может, так ему казалось. Безумно злило, что он не понимал, где его истинные чувства, а где страх. Страх перед этой тьмой, который Наронг так ненавидел и презирал в себе.

Не успел он выйти из купальни и вытереть полотном волосы и тело, как в дверь покоев забарабанили.

— Ваше Высочество! — раздался голос Бильвера, слуги отца. — Ваше Высочество, скорее, срочно! — вполголоса взволнованно заговорил.

Впрочем, дверь была не заперта.

— Входи, — бросил Наронг, потянувшись за кальсонами.

— Простите, Ваше Высочество, — худощавый седоволосый мужчины выглядел так, будто за ним гналась стая демонов. — Император… — он запнулся, гулко сглотнул — …император мёртв.

Наронг глянул на него:

— Что?

Тот лихорадочно закивал головой:

— Я пришёл к Его Величеству с лекарствами — как обычно, по раннему часу — и когда зашёл, — на лбу мужчины проступил пот, его глаза бегали в испуге, — дверь была открыта, я думал, что Его Величество ещё спит, но его неподвижность… насторожила, я подошёл ближе, а глаза его открыты и смотрят в пустоту…

Наронг схватил одежду и принялся быстро одеваться…

…Он шёл быстрым шагом по ещё спящему замку вслед за Бильвером. Ворвался в покои, толкнув дверь, оставляя придворного позади себя. В полумраке выхватил взглядом лежащего под тяжёлым прикроватным балдахином отца. Когда Наронг приблизился к ложу, внутри всё сжалось. Он осмотрел застывшее тело мужчины, в остекленевший взгляд императора. Второй мертвец, которому он смотрит в похолодевшие глаза. Бильвер, что стоял у двери и трясся от страха, молча наблюдал.

— Где госпожа Роскит? — спросил Наронг, шумно вдыхая через нос.

— Госпожа в своих покоях, Ваше Высочество.

Вторая жена отца и в самом деле в последнее время ночевала в отдельных покоях — она на последнем месяце беременности.

Наронг снова посмотрел на мёртвого отца и впервые не знал, что делать, внутри было пусто, в голове — тоже. Всё это какая-то ловушка, подставленная если не его врагами, то Высшими, которые явно хотят, чтобы он провалился в пасть самого Сармагара [ад].

— Кто ещё знает? — моргнув, спросил будто не своим голосом.

— Больше никто, господин. Я пошёл сразу к вам.

Наронг выдохнул и, отступив, оглядел покои. Всё находилось на прежних местах. Никаких следов борьбы, но отец был не так уж и стар, чтобы умереть внезапно…

— Что за лекарства ты ему носил? — вернул взгляд на Бильвера.

Тот затряс головой, закрыл рот, кажется, совсем потерявшись от страха и паники.

— Настой вол... воло... в… обычная настойка для поддержания бодрости, Ваше Высочество, император пьёт её уже три весны к ряду, — заикаясь протараторил он.

Впрочем, какая разница, он его не успел выпить.

Это точно какой-то заговор против императора. И он прямо в их стенах. Что ещё хуже — это может быть какое-то магическое воздействие, которое нужно немедленно найти и устранить.

— Пошли за советниками отца, — велел он Бильверу, — после предупреди госпожу Роскит о кончине императора. Отдай распоряжение, чтобы позвали повитуху — от потрясения у неё могут начаться схватки, и нужно позаботиться о ребёнке в первую очередь. Ведь он будет вторым наследником после Наронга, если, конечно, это будет мальчик.

Отдав указание Бильверу, Наронг усомнился, что тот сможет их выполнить. Потому, оставив покои отца, он направился к стражникам, чтобы отдать распоряжение усилить охрану.

…Не прошло и часа, как весть о смерти императора охватила весь замок. Потому в Астигане воцарилась тишина, траур лёг даже на стены. Весь день Наронг находился в каком-то хаосе, а после того как в замок прибыли советник императора — высший маг и главный канцлер, который засыпал вопросами, тяжесть легла на плечи плитами. На Наронга обрушился целый шквал обязательств, в первую очередь — погребение императора.

И та тревожная волна слуха, которая пронеслась по окрестностям Флиастона, взбудоражила всех. Никто не ожидал такого исхода. И тревога народа была не напрасна, император мёртв, и пусть Наронг и мог взойти на престол, это всё равно удар для всех и повод для врагов объединиться и ударить в неподходящий момент. И уже на второй день после погребения с юга начали приносить известия о новых вспышках мятежей.

Как и предполагал Наронг, вечером у Роскит начались схватки, а ранним утром в его покои пришёл Бильвер и объявил, что госпожа родила девочку. Бильвер говорил ещё что-то о том, что с матерью и ребёнком всё хорошо, только Наронг его больше не слушала.

Девочка. Это значит, что он один. Один-единственный и последний наследник на престол. Скверная новость. Наронг приказал Бильверу дать всё необходимое госпоже и хорошо о ней позаботиться. Как только слуга ушёл, закрыл дверь и прошёл к камину, оперся на полку рукой, склонил голову и закрыл глаза. Вчера он выслушал от Ориба Элберта отчёт о том, что всё же была магическая атака на императора. Кто-то проник в замок и подобрался к Могвиту, пока тот спал. Пока Наронг — стиснул кулаки — развлекался с этой шлюхой! Застыл, вспомнив о Ренер, после той ночи он не видел её в замке и даже на погребении, хотя он мог её попросту и не заметить — ему было не до этой подстилки. И всё же нужно проверить, куда подевалась молодая госпожа…

…На следующее утро Астиган был как никогда пуст и мрачен. Проснувшись Наронг ощутил себя одиноким как никогда. Могвит оставил его, теперь всё решать ему — принцу, и никто не даст ему наставлений. С этими мыслями он поднялся.

Но спал ли он вообще? Голова нещадно болела, всё тело горело, будто у него начался жар. В глазах резко потемнело, Наронг выпрямился, ощущая, как тошнота подкатывает к горлу, как тёмные сгустки оплетают его грудь, не позволяя дышать — паника настигла с новой силой. Он тряхнул головой, пронизав волосы пальцами, сжимая в кулаки, потянул.

— Прочь, — зашипел, задыхаясь, будто в горло ему насыпали песка. — Прочь! — рыкнул он уже громче, пошатываясь, толкнув стол, с которого грохнулся бокал.

Наронг схватился за ворот, потянул так, что сорочка треснула по швам. Всё тело охватило душным жаром, затрясло. Принц повернулся к столу, схватил графин и, жадно припав к горлу, делал большие глотки. На немного, но стало легче. Отставил графин, утерев рукавом рот, сделал через нос несколько тяжелых вдохов. Тьма перед глазами рассеялась, разжала свои раскалённые тиски на груди. Принца всё ещё трясло, но паника отступила.

Надолго ли? Наронг не знал.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍12

Сегодня Наронгу нужно встретиться с магом, кажется, у него есть заключение по делу Кьета рег Феррона. Наронг вспомнил о новоявленной жене лекаря — рег Эстери. Сколько она уже в темнице? О ней он совсем забыл.

Что ж, за это время у нее наверняка развязался язык.

Одевшись в тёмный траурный наряд, мужчина отправился в малый общий зал.

Как и думал, его уже ждали. Едва Наронг вошёл, как следователь Штор-Таля Ориб рег Илберт поднялся и почтительно поклонился, его примеру последовал и Дамеон рег Атри — высший маг Флиастона. Лица обоих мужчин были хмуры и озадачены.

Наронг прошёл в прохладный, хоть и отапливаемый камином, зал и занял место во главе стола, опустившись в кресло отца. Холодная кожаная обивка и гладкость деревянных подлокотников немного расслабили. Здесь ещё витал запах Могвита, запах силы и власти...

— Ваше Высочество, — обратился Дамеон, привлекая внимание принца.

Внешность мага невзрачна, впрочем, она не изменилось с того мига, как он бывал у отца ещё в начале весны: бледное гладкое лицо, невыразительные серые глаза, низкие брови, светлые волосы зачесаны назад, открывая высокий упрямый лоб. Даже под многослойной одеждой рег Атри худощавый и долговязый — не боевой маг, но отец ценил его, Дамеон — единственный маг высшего ранга.

— Это отчёт по делу Кьета рег Феррона, — протянул он бумагу.

Наронг принял её, пробегая глазами по написанному. Выдохнул, когда закончил.

— Я так понимаю, всё зашло в тупик? — поднял взгляд на Дамеона.

Маг бесстрастно выдержал его:

— Почему же? — приподнял брови, напрягая плечи. — Всё как раз прозрачно. Следы тёмной магии не найдены.

Наронг уже это слышал, и его порядком раздражало, что тот ходит вокруг да около. Хотя нет, не раздражать, а приводить в бешенство. Сколько же было терпения у отца?

Положил отсчёт перед собой, вновь поднял взгляд на мага.

— И? Продолжай. Хочешь сказать, она не была под воздействием тёмной магии?

Даже не скрывая своего превосходства, маг откинулся на спинку кресла:

— Я понимаю Ваше Высочество — ваше терпение на пределе. Поиском тёмных магов я занимаюсь лично уже много лет. Мы посмотрели головы сотни пленных, и я точно могу определить, было ли на них воздействие. Но на Розали рег Эстери не было — это совершенно точно. А это значит…

Наронг не понимал, зачем маг пересказывает ему это, он осведомлён, что маги воздействуют на сознание своих марионеток.

— Что — значит? — потребовал он, возвращая Дамеона к вопросу, понимая, что разговор переходит в пустую трату времени.

На лице мага появилась снисходительная ухмылка, которая вызвала всплеск ярости, Наронг лишь усилием подавил необоримое желание стереть её с лица.

— Значит… — маг посмотрел на следователя. И как только его выносил отец? Ориб, кажется, тоже терял терпение. — …В вине нашли сильный яд.

Наронг сжал кулаки, сдерживая нетерпение узнать всё, но он должен держать себя в руках, несмотря ни на что: ни на смерти близких ему людей, ни на терзавший его сущность и тело недуг. Но ещё немного — и Наронг сорвётся, а значит нужно заканчивать.

— И что? — потребовал Наронг.

— Она преднамеренно отравила лекаря. И всё из-за наследства. Всем известно, что Эстери в нынешнее время бедствует. Потому здесь обычная попытка обзавестись большим состоянием.

— И всё же, позвольте заметить, — вмешался Ориб, — госпожа Эстери и так стала бы полноправной хозяйкой Бувока, будучи женой при муже.

— Как раз-таки в этом и загвоздка, — возразил Дамеон. — Её брат заключён в темнице. Получив состояние, она бы смогла внести залог за брата, а Кьет Феррон вряд ли бы стал тратиться добровольно. И у неё бы всё вышло, только госпожа Эстери не рассчитала, что Кьет достаточно важная персона, по этому поводу у неё мало было сведений, — обратил маг на принца многозначительный взгляд.

— Есть какие-либо конкретные доказательства, что это сделал она? — спросил Наронг, сжав подлокотники, подавляя желание прямо сейчас подняться и отравиться к заключённой.

— Нет, Ваше Высочество, — ответил Дамеон, — но это и вполне объяснимо. Господин Бейн Феррон, племянник лекаря, запер её на всю ночь в комнате. За это время она смогла уничтожить все следы. Кроме бутылки — от неё она не избавилась лишь по одной простой причине — госпожа сразу бы навлекла на себя подозрения.

— То есть прямого доказательства, что это она, нет? — повторил вопрос Наронг.

Дамеон опустил взгляд и быстро поднял, покривив бледные губы:

— Прямых нет, но это не требуется, всё очевидно, Ваше Высочество.

— Я уже это слышал, — процедил Наронг, сжимая кулаки, глянув на хмурившегося Ориба. — Это всё? — выдохнул с тяжестью, чувствуя, как голова начинает лопаться от давления.

— Пока да, Ваше Высочество.

— Тогда можете быть свободны.

Маг посмотрел на Наронга так, будто оскорбился внезапным приказом принца, но ничего не сказал.

— Что предпринимать с госпожой Розали рег Эстери? — всё же поинтересовался, собирая бумаги со стола.

Наронг приподнял бровь:

— Это не ваша обязанность. Ваша обязанность — искать следы тёмной магии, — осадил его.

Маг сдержанно сжал челюсти, недовольно пожевав ими.

— Как вам будет угодно, Ваше Высочество, — буркнул Дамеон и, поднявшись и подобрав кожаный саквояж, поклонился и направился к выходу.

Дамеон рег Атри не знал о его недуге, о том, что творится с Наронгом. Отец держал всё в строжайшей тайне, значит, никто из них даже не может предположить, что Розали рег Эстери совершенно точно нанесла удар — убив лекаря, буквально лишив Наронга воздуха. И если на ней нет следов воздействия магии, то тогда какова её выгода в смерти Кьета? Действительно ли хотела обчистить лекаря, чтобы вытащить своего брата? И она ничего не знает о его тайне.

Наронг попытался вспомнить её слова, когда Эстери пыталась оправдаться, но усилие только вызвало новый приступ головной боли.

— Ориб, останься, — бросил Наронг засобиравшемуся вслед за магом следователю.

Ориб опустился назад в кресло, сцепив пальцы в замок.

— Что ты скажешь? — спросил Наронг, обращаясь к следователю. — Думаешь, она не причастна?

— Думаю, что нет. Ко всему на тот момент в Бувоке находились слуги и племянник лекаря.

— Предполагаешь, что Бейн мог?

— Да, Ваше Высочество, — поделился без всяких заминок, — если позволите, я продолжу слежку за ним. Если Бейн рег Феррон причастен, это скоро выяснится, посмотрим, как он будет распоряжаться наследством, ведь оно переходит ему. Да и это очевидно. Я допросил экономку и повара. Как только Кьет разбогател, Бейн начал отираться у него частенько, конечно, когда господин привёл свою жену в замок, Бейн не захотел делиться наследством, ведь у госпожи могли появиться дети — законные наследники, вот он и решил убить двух зайцев сразу в самом прямом смысле.

Дети… Наронг об этом не подумал.

— Хорошо бы проверить, была ли между ними брачная ночь, — продолжил Феррон.

— И что это даст? Если Эстери имела связи ранее.

На это Ориб покачал головой, соглашаясь.

— И всё же, если окажется, что она девственна, тогда мотивов убивать Кьята у неё точно не было, и можно отпустить госпожу.

Наронг промолчал. Всё это ничего не доказывало. Ориб тоже не знал о тайне и поэтому не может судить в целом. Девственна или нет — это не имеет значение, если она получила приказ убить лекаря. Нужно ещё раз допросить её.

Этим Наронг и занялся, не откладывая в долгий ящик. Помимо убийства лекаря ещё нужно что-то делать с терзавшим его недугом. Иначе он долго не протянет. Если бы Кьет варил просто свои зелья, он бы мог взять список нужных снадобий, но лекарь использовал магию.

Наронг поднялся, но тут же покачнулся, когда в голову ударила тьма и буквально швырнула его в пропасть, он едва успел опереться на стол.

— С вами всё в порядке, Ваше Высочество? — Ориб уже оказался рядом, его голос прозвучал взволнованно. Наронг разлепил веки и глянул в его обеспокоенное лицо. Серо-зелёные цепкие, как и полагается следователю, глаза внимательно оглядели его. Наронг кивнул, беря отчёт, который вручил ему маг. — Вам нужен отдых, — заключил мужчина, отходя на своё место.

Отдыхать было некогда. Вместе с Орибом принц отправились в Штор-Таль...

…И уже к обеду они были на месте.

Для обвиняемой выбрали самую мрачную темницу, Наронг даже засомневался, что найдёт узницу живой, хотя он приказывал следить за ней, и единственный, кто к ней приходил — это Дамеон, чтобы узнать, есть ли в ней следы магии.

Гвардеец отворил решётку, Наронг глянул на следователя, давая понять, что он хочет поговорить с ней наедине. Тот кивнул и прошёл в комнату ожиданий.

Наронг вошёл в полумрак, провонявшей сыростью и прелой соломой, скользнул взглядом по стенам, опустил на тюфяк в углу, где послышалось шевеление.

Розали рег Эстери поднялась, когда разглядела, кто вошёл в темницу. Тусклый свет, падавший туманным занавесом, ложился на её тоненькую фигуру и бледное лицо. За эти дни рег Эстери заметно похудела, щёки чуть впали, под глазами пролегли тени, волосы сейчас были сплетены в косу и перекинуты через плечо, одежда мятая — теперь девушка и в самом деле напоминала нищенку. И только глаза, похожие на слитки серебра, выдавали в ней благородное происхождение, а золотистые густые волосы, пожалуй, заменяли любой дорогой наряд и украшения. Эстери не поклонилась, когда он вошёл, не выразила никаких эмоций — это Наронга насторожило. Прошлый раз в её глазах был испуг, а на лице растерянность, или она настолько истощена, что её уже ничего не тревожит?

Впрочем, какая ему разница? Он пришёл за ответами.

И всё же в её взгляде всего на миг, но полыхнула ненависть — значит, всё же Эстери не собиралась сдаваться.

Розали… имя ей подходило. Роза… красивая, чистая, дикая белая роза. Наронг отринул прочь неуместные мысли. Какой бы нежной и притягательной в этих серых стенах она ни казалась, у неё есть ядовитые шипы — она убийца, дочь изменника. И, скорее всего, всё, чем занималась госпожа в эти дни, так это тем, что мечтала о его смерти, ненавидя и проклиная.

Наронг обернулся, приказывая страже выйти за решётку. Та замкнулась. Эстери расправила плечи, продолжала стоять на прежнем месте.

— У вас было достаточно времени обо всём подумать, — начал Наронг. — Вы готовы признаться в содеянном? — спросил он без всякого выражения. Почти. Всё же вопрос прозвучал с давлением.

— Мне не в чем сознаваться, я не виновата в смерти Кьета, — голос её прозвучал ровно и тоже без выражения. Почти.

Наронг опустил взгляд на её тонкие с холодными пальцами — он не сомневался, которые чуть подрагивали, но это может быть вовсе не от волнения, а от голода. Надо бы спросить стражу, достаточно ли хорошо её содержали.

И всё же внутри вспыхнул гнев, что к ней могли прикасаться.

— Я предупреждал вас о вашем брате, — заявил он, давя в себе избыточные чувства.

При упоминании родственника Розали напряглась и вовсе перестала дышать — это и правда её самое уязвимое место. Манипулировать этим — последнее, что бы он хотел делать. Но ему плевать, он должен выяснить.

Тишина, повисшая в темнице, оглушила. В следующий миг рег Эстери сделала то, что Наронг никак не ожидал. Девушка бросилась к нему и рухнула на колени прямо на грязный каменный пол.

— Я ни в чём не виновата, клянусь! Наказывайте меня, только не трогайте моего брата, прошу вас, Ваше Высочество! Я не убивала Кьета, — заговорила она тихо и сдавленно, на длинных ресницах блеснули слёзы.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍14

Наронг смотрел на неё, пытаясь понять её поступок. Неужели её упрямство сломлено? Он стиснул зубы, заглушая приступ ярости, только вот к кому? Наронг так и не смог понять.

Он грубо схватил девушку за плечи — такие хрупкие, что чуть сдавил — и хрустнут. Даже через одежду он ощутил проступающие лопатки. Не хватало ещё, чтобы эта нищенка ползала перед ним на коленях в этом гадюшнике. Ему нужна правда, а не этот спектакль.

Наронг грубее, чем хотел, заставил ее встать на ноги и встряхнул:

— Прекрати! — шикнул, врезаясь в неё взглядом.

Это какая-то игра, и Розали Эстери — хорошая актриса. Наронг не верил ей, но эти большие невинно-серые с серебристыми лучами вокруг чёрных зрачков глаза сбивали с толку. Противоречия схлестнулись внутри мужчины, распирая грудную клетку, затрудняя дыхание. Может, она и в самом деле не причастна к смерти лекаря, не заинтересована в смерти Наронга, которая ходит за ним тенью вот уже много лет? Но нет, он не купится на это!

Не выйдет, как вышло с лекарем.

— Свои уловки прибереги для другого случая, поняла? — гневно шикнул он в её лицо.

Девушка вздрогнула в его руках и подняла взгляд. Растерянно моргнула, в распахнутых глазах — полное недоумение, но следом в них появилась колкая злость с примесью обиды.

Наронг хотел её выпустить, понимая, что всё ещё стискивает плечи. Но тут случилось то, от чего в висках горячо толкнулась кровь, а его повело, заставляя чуть разжать пальцы. По всему телу прошлась волна будоражащей дрожи. Наронг почувствовал, как давящая тьма расступилась в стороны, освобождая его от пут, а в груди всколыхнулся жар, наливая мышцы силой. От дурманного чувства лёгкости голова резко затуманилась, и будто вся его сущность озарилась ослепительно ярким светом, резко наполнившим его до краёв. Наронг и забыл, что значит быть свободным от пут магии, от вечной беспросветной тьмы. И сейчас ощутил ничто иное как освобождение.

Наронг совершенно непонимающе уставился на застывшую в его хватке Эстери, пытаясь понять, что происходит с ним, но в этот самый миг дурманящий свет схлынул, и Наронга с неумолимой тяжестью потянуло ко дну. Тьма с ещё большей жадностью обволокла его и поглотила в своей беспросветной пасти, едва дав почувствовать блаженство. Магия будто жёсткими верёвками стянула все мышцы, заставляя едва ли не зашипеть от пронзительной до треска боли.

Издав грудной рык, Наронг резко оттолкнул рег Эстери. Та отшатнулась к стене, ударившись плечом. Тяжело задышав, отступил, сглатывая подкативший ком тошноты. Девушка, обхватив свои плечи, молча глядела на него затуманенными от слёз глазами и ничего не понимала.

— Это ваших рук дело? — собственный голос звучал сталью.

Розали непонимающе моргнула:

— О чём вы? — выдохнула судорожно, поджимая дрожащие губы, почти не испугавшись вида мужчины, а Наронг сейчас был в бешенстве.

Действительно, с чего он взял, что это сделала она?

Тогда КТО?!

Наронг глянул на дверь. Неужели в узнице есть кто-то, кто способен поглотить тёмную магию? Мысли лихорадочно замельтешили в голове, сердце бешено забарабанило о рёбра, а в следующий миг мужчина сорвался с места и широким шагом направился к выходу.

Кто это сделал? Найти! Прямо сейчас!

В глазах темнело, и Наронг шагал почти вслепую, хватая ускользающий пьянящий шлейф света, растворяющийся прямо в холодном воздухе переходов.

Гвардейцы, оставшиеся позади, переглянулись, ничего не понимая.

— Ваше Высочество! — окликнул Ориб. Наронг остановился перед первой попавшейся камерой. — Что случилось?

— Открывай, — пропустив вопрос, приказал стражнику. Тот, глянув на следователя, уставился на принца в недоумении. — Открывай! — рыкнул Наронг, сжимая кулаки, напрягая плечи, унимая лихорадочную дрожь.

Страж торопливо схватился за кольцо, на котором висела связка ключей на поясе.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍15

Как только дверь открылась, Наронг ворвался в камеру. Ориб прошёл следом, не отставая ни на шаг — в камере мог сидеть кто угодно. Сидевшие в тесных стенах узники повернулись в их сторону. Наронг скользнул внимательным взглядом по серым хмурым лицам. Нет, это не могут быть они. Принц вышел и велел открыть следующую решётку, но и там не было никого, чей след всё ещё манил и сводил с ума, вынуждая кипеть кровь и разрываться на части в стремлении вновь испытать подобное исцеление. Ещё две камеры не принесли результата. В них отъявленные преступники, ни в одном не могло быть и толики магии.

— Что вы ищете, Ваше Высочество? — не выдержав, спросил Ориб.

Что он ищет? Хотел бы Наронг знать, что это было и куда ушло. Он ничего не ответил, продолжая смотреть каждый закуток. Конечно, он должен поручить это стражнику, но никто из них, кроме Наронга, не сможет испытать на своей шкуре это состояние облегчения и свободы.

Понадобилось много времени, чтобы осмотреть весь нижний ярус подземелья — и ничего. Жизненные потоки испарились, ускользнули будто их и не было. Наронг ничего не нашёл. Но этого не может быть! Он точно испытал это, значит, здесь есть тот, кто обладал светлой магией. И, с другой стороны, это противоречило всему, в Штор-Таль не могли допустить ни одного, кто имел бы хотя крупицу силы. Каждый узник проходит строгую проверку. Тогда что это? Наронг не понимал, мысли путались, дыхание сбилось, а сердце рвалось в бешеный галоп, горячо толкаясь о рёбра.

— Ваше Высочество, с вами всё хорошо? Может, вы мне скажите, и я смогу вам помочь? — предложил Ориб рег Илберт, явно недоумевая, что именно принц ищет, когда мужчина прошёл к окну комнаты.

Наронг повернул голову, посмотрев до этого в окно, опираясь рукой на каменный оконный проём, глянул на следователя.

— Вам что-то стало известно? — предположил Ориб. — Госпожа Эстери в чём-то призналась?

— Нет. Она ни в чём не призналась, — ответил Наронг.

Он ведь так её и оставил в темнице.

Ориб немым взглядом приказал гвардейцам покинуть общую комнату, приблизился к принцу.

— Император Могвит ушёл, пусть светлые хранят его, — заговорил он тон ниже, — для нас всех это потрясение, Ваше Высочество, — продолжил следователь, не подозревая, что с Наронгом на самом деле. И хорошо. — У вашего отца было высокое положения, которое не позволяло иметь близких людей, и даже если они и были, то для вас они не могут стать поддержкой.

Единственным таким человеком был Кьет рег Феррон, которому император доверил не только семейную тайну, но и жизнь Наронга. А теперь его нет.

— …Вы можете рассчитывать на меня, Ваше Высочество.

Наронг глянул на следователя. Ориб был зрелого возраста, чёрная борода и карие глаза выдавали в нём кровь южан. И вместе с тем было что-то в нём и от флиастонцев — бледность кожи и высокий рост. Он на службе не так и давно в столице, всего пару лет, но уже показал себя дюжиной раскрытых дел и хоть он не обладал магией, имел проницательный ум. И всё же никто не должен знать о тёмной магии, съедающей изнутри Наронга, особенно сейчас, когда всё так шатко.

— Спасибо, Ориб, — ответил Наронг устало выдохнув.

Нужно возвращаться в замок, но сначала решить, что делать с рег Эстери.

— Прикажи привести задержанную.

Ориб без лишних вопросов кивнул и вышел. Наронг стиснул кулаки. Мысли вновь охватили его, отяжеляя голову. Откуда было воздействие? Не может же ведь просто из воздуха? Чьё бы оно ни было, ему оно необходимо. Нужно проверить ещё раз.

Ждать долго не пришлось. Дверь вскоре вновь раскрылась, и в комнату вошла узница. Розали сощурила глаза — после тёмного подземелья яркий дневной свет был для неё непривычен и болезнен.

Зато Наронг теперь мог в полной мере разглядеть её, понимая, насколько всё же неважно выглядела девушка. Как бы не слегла с жаром после долгого заточения.

Если всё так, как говорит Ориб, и Эстери непричастна, то Наронг окажется виноват в том, что Эстери провела долгое время в холодном заточении. Хотя будет знать, прежде чем задумает что-то для своей выгоды.

Розали так же прямо посмотрела на Наронга, будто до этого не бросалась ему в ноги и не умоляла о снисхождении, но всё же лёгкое недоумение — зачем её позвали в общую комнату — отражалось на её лице, даже появился едва заметный румянец, выказывая её волнение.

Наронг взглядом попросил Ориба остаться. Следователь встал чуть в стороне, не мешая.

— Значит, госпожа Розали рег Эстери, вы утверждаете, что не причастны к смерти лекаря?

Девушка сжала губы и, чуть помедлив, твёрдо кивнула, бросив быстрый взгляд за плечо на следователя, пытаясь предугадать, что от неё хотят.

Наронг выпрямился и, заложив руки за спину, обошёл стол, приблизился к задержанной, остановившись в шаге от неё. Эстери заметно напряглась, едва тлеющий румянец сошёл с заострившихся скул

— Тогда ответьте на один вопрос. Почему вы не пили вместе со своим мужем? Вино было отравлено, и вам, если вы не виновны, это было неизвестно. Как вы объясните это?

Розали сглотнула и в следующий миг быстро облизала губы, кончик языка скользнул по губам, привлекая всё внимание Наронга, почему-то этот жест заставил кровь ударить в виски.

— Я не пью вино, особенно красное, — ответила без запинки Эстери, голос её звучал ровно, но всё же чуть сдавленно.

— Почему?

— У меня от него начинается удушье. Лекарь запретил мне его пить. Уважаемый Кьет рег Феррон о том не знал, не успел узнать, и я не предупредила его о такой мелочи.

Наронг хмыкнул. А каких объяснений он ещё ждал? Он глянул на Ориба.

— Принесите кувшин красного вина, — велел Наронг, возвращая взгляд на Розали, глаза которой заметно покруглели.

— Вы не верите мне? — спросила теперь уже с заметным беспокойством.

— Нет. Но если вы мне покажите выписку лекаря, то…

Розали растерянно заморгала.

— Все документы должны были привести в Бувок вместе с моими вещами! — возмутилась. — Мне их не вернули и, — Розали побледнела ещё больше. — …Они остались в замке.

— Что ж, это ваши проблемы, — непреклонно оборвал её Наронг.

— Я не собираюсь тратить на вас время, — Наронг забрал принесенный гвардейцем кувшин, взял глиняную кружку и, плеснув в нее вино, протянул девушке: — Пейте.

Рег Эстери шумно выдохнула через нос. Несомненно, сейчас она откровенно ненавидела его.

В чём-то он был с ней согласен. Хаос, в котором Наронг оказался, поглотил, вынуждая принимать крайние меры. И всё-таки он подумал о лекаре на случай случае, если госпожа и в самом деле не переносит крепленые напитки.

Розали посмотрела на плошку и сглотнула.

— Ну же, вы же хотите выйти отсюда? У вас есть этакая возможность.

Розали недоверчиво глянула на него — в глазах тлела ярость, пришлось согласиться, что она ей к лицу. Эстери едва ли не вырвала кружку, чуть расплескав содержимое.

— И даже не пытайтесь притвориться.

Розали поднесла кружку к губам, сделала пару глотков.

— Ещё, — велел Наронг.

Просверлив мужчину презрительным взглядом, она сделала ещё пару больших глотков и ещё, и ещё, будто назло ему.

— Достаточно, — вырвал кружку. Не хватало ещё, чтобы она захмелела.

Впрочем, захмелела госпожа почти сразу, Наронг не мог не отметить, как глаза девушки стали блестящими и затуманенными. Розали заметно расслабилась. Стоило бы учесть, что на пустой желудок это было неизбежно. Невольный приступ совести всё же кольнул.

Наронг внимательно оглядывал её до тех пор, пока госпожа не стала едко улыбаться, показывая всем своим видом своё весьма нелестное отношение к нему. Наронг не сразу понял, что злится. Отступил.

— Полагаю, никакой непереносимости у вас не наблюдается? — сказал он, отставляя кружку в сторону, глянув на ожидавшего в стороне Ориба.

Конечно, следователю не совсем пришлась по нраву такая тактика, но ему оставалось лишь наблюдать.

Розали ещё шире улыбнулась, и на щеках у неё появились довольно очаровательные ямочки. Она открыто посмотрела на принца блуждающим взглядом.

— Может, вы позволите даме присесть? — поинтересовалась.

Наронг снова глянул на следователя, тот молча пожал плечами, давая понять, что госпожа под полной ответственностью принца.

— Можете, — ответил Наронг и, взявшись за спинку стула, выдвинул из-за стола.

Розали подошла и опустилась на сиденье так грациозно и с достоинством, как полагается высокородной особе, но не заключённой.

Усевшись удобнее, она сложила руки на коленях и с улыбкой глянула на Наронга.

— Вы такой упрямый, Ваше Высочество, ищете что-то, пытаетесь залезть в голову, — она сощурила глаза, проницательно вглядываясь. Насчёт непереносимости Наронг ещё сомневался, а вот в том, что госпоже Эстери пить нельзя, выяснил совершенно точно. — Почему вам так дорог ваш лекарь? — вдруг спросила, заставляя всё тело разом напрячься. — Что вы скрываете?

Кажется, каким-то образом под подозрением оказался теперь Наронг. Мужчина глянул на следователя, но тот не придал особого значения её словам.

Но Наронгу её раскрепощённость не нравилась. Решила пойти в атаку?

Положив одну ладонь на стол, другую на спинку стула, Наронг навис над госпожой Эстери, так что та оказалась в ловушке его рук.

— Наверное, мне следовало вас напоить раньше, не думал, что вы можете быть настолько разговорчивы, — сделал замечание. — Вот только… — он склонился ещё ниже и теперь видел её подрагивающие веера ресниц, небольшую — с крупицу родинку — на щеке, — ...прежде чем ещё произнести слово, не забывайте, кто перед вами, госпожа Розали рег Эстери.

— О, не стоит мне напоминать, — подняла взгляд, чёрные, чуть расширившиеся зрачки, вцепились в Наронга, и он стал невольным заложником этих завораживающе-серебристых глаз. Кажется, теперь он до конца понимал Кьета. — Я ни на миг не забываю, уж поверьте, — выпустили тёплое дыхание порозовевшие от горячительного губы, и эти слова прозвучали двусмысленно.

Оказывается, госпожа имела недурные навыки тонкого флирта, и даже несмотря на то, что место и положение её были неподходящие, это ничуть не мешало показать свой талант. Но пусть даже не старается. Она не может его привлекать, более того, госпожа Эстери имела скверные черты: доля цинизма и самодовольства оказались ей присущи. Его нисколько не должна волновать она. Наронгу нужны только ответы, и уж никак не то, сколько мужчин она обольстила.

Скользнул взглядом по её лицу, неприлично близко от его. Розали улыбнулась, но за этой невинной улыбкой скрылось всё: горечь, обречённость и ожидание. Наронгу знакомы эти чувства особенно остро. Собственный тяжёлый вздох заставил его отстраниться, вспоминая, что они с Эстери не одни в комнате. Когда он успел об этом забыть?

Стиснув зубы, он бегло глянул на девушку, собираясь заканчивать со всем этим, но застыл. Отстранившись от неё, только сейчас заметил, как на щеках девушки проступил неровный румянец, покрывая пылающими алыми пятнами кожу, только вот сама госпожа об этом не подозревала, сидела так же расслабленно и непринуждённо.

— Ориб, позови лекаря, — велел Наронг.

Тот, ожив кивнул и поторопился к выходу. Розали, понаблюдав за ним, всколыхнулась, осмысливая, видимо, слова.

— Что такое? — беспокойно спросила рег Эстери, касаясь ладонью горла и щёк — кажется, у неё начался приступ паники, и Наронг выругался на себя за свою неосторожность.

— Ничего особенного, просто... как вы там говорили? Что у вас?

Розали поднялась со стула и тут же пошатнулась, опершись обеими ладонями о столешницу. Её грудь приподнялась в тяжёлом вдохе, она подняла руку и прикрыла глаза, будто собралась упасть в обморок.

Наронг сглотнул и уже бросился к ней, но вовремя остановил себя — сейчас придёт лекарь и окажет первую помощь: всё-таки эта проклятая непереносимость у госпожи рег Эстери есть.

Но лекарь задерживался, а Розали становилось хуже, и она действительно начала задыхаться. Стиснув зубы, принц подхватил её на руки. Какая же лёгкая, как пух! Удивился на миг — она совершенно ничего не весила. Нужно всё же выяснить, как с ней здесь обходились. Наронг чувствовал, как распирает гневом его грудь. Розали попыталась отбиться, возмущаясь, но он отнёс девушку к небольшой жёсткой тахте у стены.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍— Лежите, — прошипел, когда она попыталась встать, но после его жёсткого приказа, перестала протестовать. — Сейчас подам воды.

Наронг отступил, налил из графина воды в кружку и вернулся. Рег Эстери приподнялась, судорожно схватилась за нее, выказывая неподдельный испуг.

— Я же вам говорила... — прошептала и закашлялась.

Наронг отставил кружку и придержал её за спину, тонкие пальчики вцепились в его рукав, и девушка, затихнув, зажмурилась.

Наронг перехватил её за плечи и грубо встряхнул:

— Очнитесь, — прорычал, призывая девушку прийти в себя, прислушиваясь к тому, как она стала дышать слишком тяжело и сипло. — Розали!

Наронг выпустил плечи и обхватил её лицо. А в следующий миг свет буквально ударил в него, проникая в вены будоражащим горячим потоком.

Розали

Голова трещала. Во рту такая сухость, что, казалось, язык присох к нёбу. И всё же сознание возвращалось, удушье отпустило, и я могла свободно дышать.

— Как вы, госпожа? — незнакомый голос вырвал окончательно из забытья.

Я раскрыла ресницы, сквозь муть видя силуэт рядом с собой, который становился всё чётче, пока передо мной не возникло незнакомое лицо мужчины, обрамленное щетиной и зачесанными назад седыми волосами, его внимательный взгляд не отрывался от меня и выдавал в нём человека последовательного и почтенного.

— Вы приняли настойку, вас немного будет клонить в сон, но это скоро пройдёт, — пояснил незнакомец, и я поняла, что передо мной лекарь Штор-Таля.

Пошевелилась, морщась от усиливающей боли в затылке, приподнялась, замечая, что нахожусь всё в той же комнате. Рядом с тахтой сидел уважаемый лекарь, Ориб рег Илберт стоял в дверях — тот, с кем приходил Его Высочество. Вспомнила о принце, и внутри всё встрепенулось. Лихорадочно скользнула взглядом по комнате, ища его.

Наронг стоял возле окна и наблюдал. Его лицо было в тени, и хоть поза расслабленная, но от него по-прежнему исходила давящая волна.

Он заставил меня пить вино, из-за него я едва не задохнулась! Всколыхнувшая злость отрезвила, я сжала кулаки и приподнялась, чтобы сесть.

— Не спешите, — участливо посоветовал лекарь.

— Со мной всё в порядке, — заверила, и это действительно было так, не считая, конечно, головной боли и мути перед глазами.

Я действительно чувствовала себя сносно, уж точно лежать больной мне не хотелось, особенно когда столько глаз смотрит на меня. Особенно когда источник моих бед находился рядом.

— Что ж, раз с рег Эстери всё в порядке, — заговорил ровно принц, — тогда вы можете быть свободны, — обратился он к мужчине.

Тот, исполняя волю принца, быстро засобирался, складывая в свой саквояж какие-то склянки. Низко поклонившись, он удалился.

Следователь, отправился провожать лекаря. И я осталась наедине с Его Высочеством. Отчего сразу сделалось неуютно и тягостно.

— Вы убедились в том, в чём хотели? — заговорила я первая, нарушая создавшуюся тишину. В комнате пахнуло крепким вином и настойкой, аромат осел горечью на языке.

Наронг покинул своё место и прошёл к столу, а я невольно сжалась — не очень-то хотелось, чтобы он ко мне приближался, особенно после того, как схватил меня за плечи в той темнице и начал трясти, требуя что-то. Я окончательно убедилась, что с ним что-то не то. Что с ним что-то происходит. Ко всему, после его прикосновений я испытала сильное давление и упадок, будто из меня выпили все силы.

На этой мысли я застопорилась. Это всё из-за переживаний. Последние шесть дней, проведенных в темнице, не добавляли мне бодрости. Особенно после встречи с тем магом, который, кажется, применил на мне какой-то гипноз, пытаясь вытащить что-то из моей головы. После встречи с ним мне резко стало плохо, и я не могла есть ничего целых два дня. Ко всему по ночам было жутко холодно, а тёплые вещи мне так и не вернули. Крепкое вино, окончательно подкосило меня.

Наронг повернулся, заставляя меня расправить плечи.

— Ты поедешь со мной в Астиган, — вдруг произнёс Его Высочество.

— Что? — нет, с моей головой явно было что-то не то, я, наверное, и воспринимаю слова не так.

— Ты не ослышалась. Я забираю тебя в свой замок.

Я раскрыла губы, потом сомкнула, скользя взглядом по лицу мужчины. Непроницаемое холодное выражение глаз, прямая линия губ — ничего не нашла такого, что подсказало бы, о чём думает принц. Что он замыслил?

— Простите, Ваше Высочество, но зачем мне ехать в Астиган? — не удержалась я от вопроса, пребывая полном недоумении.

Сердце предательски застучало галопом.

Льдистые синие глаза будто сверкнули, чёрные зрачки впились в меня, но в следующий миг Наронг моргнул, сглотнув, посмотрел в сторону и снова вернул на меня взгляд, но я точно почувствовала его метание.

Да что же происходит, в конце концов?!

— У вас есть немного времени, чтобы прийти в себя, за вами придут, — бросил он и направился к двери.

Я молча проводила его взглядом и уставилась в закрывшуюся за Его Высочеством дверь. Сглотнула сухо.

Я поеду в Астиган?

Пыталась осмыслить это, но как-то не укладывалось в голове. Тревога всё больше собиралась в груди. Я вдохнула глубоко и выдохнула. И чего так разволновалась? По крайней мере, оказаться в замке — куда лучше, чем возвращаться в холодную, сырую темницу. Но вот только облегчение это не приносило.

Что-то здесь не так.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍18

Подумав ещё немного, я всё же поняла, что это какая-то западня, только был ли у меня выбор? Мой единственный брат в темнице, и что его ожидает — остаётся только гадать. Наш дом продали. Мои вещи у покойного Кьета. А я едва держусь на ногах и жутко истощена, чтобы противостоять и думать разумно, всё, что мне хотелось сейчас — это лечь на эту грубую тахту и выспаться, потому что в темнице, на этой охапке прелой соломы, мне это не удавалось. Ко всему странное ощущение тяжести и опустошения не покидало меня.

Накрыла лицо ладонями, пытаясь снять зыбкое марево, благо голова перестала трезвонить и туман опьянения уходил из тела, позволяя хоть немного прийти в себя и собраться. Впрочем, собирать было нечего.

Жуткое смятение меня всё же охватило, когда за мной пришли. Я спохватилась — как в таком виде я появлюсь в Астигане? Хотя стоит ли волноваться? Вряд ли Его Высочество заберёт меня именно в замок. Беспокойство о том, зачем я ему нужна постепенно сошло на нет, больше волновало, что я, наконец, окажусь на свободе! Оказывается, это так волнительно, что у меня начали подрагивать колени.

И всё же смятение терзало сердце. Я даже не заметила, как мы миновали коридоры и спустились вниз.

Гвардеец вывел меня из Штор-Таль к небольшой запряжённой вознице, что стояла у ворот, вокруг теснился ни больше, ни меньше, а отряд гвардейцев, среди них возвышался на жеребце и Наронг Ваан. Я сразу отвела от него взгляд, скользнув им по стражникам, которые сновали по двору. Подняла взгляд к небу. Солнце уже достигло пика, но сквозь плотные облака его сияния почти не было видно, ко всему мне показалось, что на улице довольно зябко, как поздней осенью.

— Прошу, — указал мой провожатый, и, больше не медля, мы прошли к воротам.

Мужчина, не поскупился на учтивость и открыл дверцу.

Подобрав своё довольно потасканное платье, я забралась в возницу и удивилась, когда обнаружила свой саквояж на сиденье. Надо же, не забыли вернуть вещи. Интересно, неужели Его Высочество напомнил стражникам о них? Возничий подстегнул лошадь, и повозка покатилась вперёд в раскрывающиеся со скрипом ржавые железные ворота, следом двинулись гвардейцы.

Наронг был уже где-то впереди со своей свитой. А у меня сердце забилось так горячо и быстро, что мысли окончательно разлетелись, в животе немело от безумного волнения, свободы и лёгкости.

Штор-Таль — это ужасное место с серыми, покрытыми плесенью стенами — остался позади. Я жадно вдохнула в грудь воздух и прикрыла веки, наслаждаясь сладким пьянящим вкусом. Главное, что я вырвалась из этой мрачной сырой темницы. И взмолилась о том, чтобы никогда больше сюда не попасть. Ведь всё могло оказаться намного хуже. Бейн добился бы своего и упёк бы меня на долгие годы в клетку. От этой мысли меня пробрала дрожь. Я вырвала её из себя, стараясь больше ни о чём не думать...

…Дорога потянулась извилистой пыльной лентой через каменистые холмы, покрытые сухими деревцами. Вскоре размеренная тряска и однообразный пейзаж навёл на меня сонливость. Веки стали такими тяжелыми, что я больше не в силах была справляться с утягивающим в блаженную негу сна. Откинувшись на сиденье, прикрыла глаза и мгновенно провалилась в сон, настолько необходимый и желанный, что даже если на отряд нападут мятежники с оружием и магическими снарядами, мне будет всё равно...

… Когда открыла глаза в следующий раз, не сразу поняла, где нахожусь. Шум вокруг буквально вытряхнул меня из небытия.

Щурясь спросонья , я отодвинув занавеску, выглянула в окно и увидела, что повозка катилась по людной улице. Серые стены с высокими черепичными крышами трактиров и всевозможных лавок тянулись вереницей и растворялись в дыме многочисленных жаровен.

Значит, мы уже в городе. Улица, на которую свернул императорский отряд, вела через огромную арку на главную площадь Флиастона перед Астиганом.

Я пыталась разглядеть впереди принца, но, поймав на себе несколько недоброжелательных и хмурых взглядов горожан, спряталась в недра повозки, слыша, как гвардейцы, что ехали рядом, прикрикивали, теснили народ, освобождая дорогу. И всё же на улицах было что-то не так, какое-то странное всеобщее напряжение вместе с суетой повисло в воздухе, которое отзывалось во мне тревогой.

Что-то случилось?

Спросить мне было не у кого. А может, я просто отвыкла от такой городской толкотни и шума. Даже не думала, что за неделю можно так одичать.

Всё, что мне оставалось — это дождаться, когда мы приедем в Астиган.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍19

Ехать пришлось ещё довольно долго.

В этой части города мне не доводилось бывать. Шумная торговая площадь осталась позади, потянулись длинные и такие же людные кварталы. Замок находился за границей города на скалистой возвышенности, которую опоясывал лес. Вскоре отряд и нырнул в его сумрак, двигаясь по наезженной дороге.

Благодатная тишина окутала. За окном проплывали массивные серые стволы деревьев с разлапистыми еловыми ветвями, что и создавали густую тень. Но вскоре сумрак рассеялся. Всадники, что ехали рядом, пустили лошадей чуть быстрее. Послышались скрежет щебня под копытами лошадей.

Лес сменился каменистыми уступами, а взгляду открылось глубокое ущелье. Возница покатил по длинному мосту, ведущему к огромным крепостным воротам с двумя высокими каменными башнями, в которых мелькали караульные.

Больше я не смогла ничего разглядеть, возница проехала под широкой аркой, и я оказалась на время в полумраке. Слух немного сдавило от тесных стен. Возничий, наконец, остановил лошадь.

Схватившись дрожащими пальцами за ручки саквояжа — ждать приглашения мне было не от кого, я, торопливо открыв дверцу, выскользнула из повозки, прижимая к себе пожитки, наблюдая, как гвардейцы спешивались, а к свите принца уже спешили слуги.

Наронг спрыгнул со своего коня, я не могла не заметить, с каким изяществом и грацией он это сделал, легко и расслабленно, будто молодой хищник. Я вновь глянула на своё не первой свежести платье — наверное, мне стоило бы переодеться внутри повозки, но теперь уже поздно. Хотя не по моей вине я в таком виде!

Наронг глянул на меня, что-то сказал подошедшему слуге. Тот кивнул и скрылся. Я отвела взгляд, судорожно сжала вещи и вытянулась струной, когда заметила, что принц направился ко мне. И когда же меня оставят в покое? Почему-то даже разозлилась.

— Тебя поселят в замке, — раздался его голос.

Я нашла в себе решимости взглянуть на Его Высочество, но что я хотела увидеть? Он по-прежнему невозмутим и холоден, по-прежнему в его окружении я чувствовала себя будто задавленной. И вместе с тем он немыслимым образом притягивал взгляд, хотелось разглядывать потревоженные ветром волосы, туманную синеву в тенях ресниц, чувственную линию губ...

— Чем же я могла заслужить такую милость? — всё же не смогла удержаться от язвительного тона, запрещая себе разглядывать его так.

Наронга, кажется, это только разозлило. Его серо-синие глаза сверкнули раздражением.

— Считайте, что это компенсация за то, что вам пришлось пережить.

Вот как?! Вздёрнула брови — неужели принц испытывает угрызения совести? На него не похоже. Вряд ли он вообще к кому-либо может испытывать сострадание. Так в чём же дело? Всё это меня сильно настораживало. Потому не стоило расслабляться на этот счёт.

— Ожидайте, за вами скоро вернутся.

Я сдержалась от едкой ухмылки. Хотелось спросить, а что потом? Ведь если уж он убедился в моей непричастности в гибели своего бесценного лекаря, мог бы просто вышвырнуть меня за ворота. А, выходит, привёз заговорщицу в замок.

Не успела ничего спросить — Наронг развернулся и направился прочь.

Я же отвернулась, принялась рассматривать Астиган.

Ожидание было недолгим — вскоре за мной вернулся тот слуга. Высокий худощавый мужчина с седыми висками и внимательным взглядом.

— Прошу за мной, — велел он и, не дожидаясь моего ответа, пошёл через двор.

Надо сказать, довольно широкий. Мы прошли широкую арку, которую увивали дикие розы с розовыми и белыми бутонами. Сладкий запах на время заставил позабыть о скверных днях в темнице и расслабиться, но стоило только войти в сумрак огромного с бесконечными коридорами замка, как меня вновь охватила тревога.

Внутри замок напоминал огромный склеп, и даже богатое убранство в виде витражных окон, мягких ковров и огромных гобеленов в нишах стен не смогли погасить неуютного чувства, ко всему в воздухе висела давящая тяжесть, источник которого я так не поняла: то ли прохлады, то ли какой-то пустоты.

Слуга вёл меня явно запасными ходами, и если здесь обстановка настолько впечатляющая, как же тогда в парадных залах? Конечно, и наша семья жила небедно. Когда-то в былые времена, пока Лаквер не начал закладывать нажитые вещи, чтобы хоть как-то держаться на плаву и содержать кое-каких слуг. После смерти отца нам пришлось особо туго. Брат, забросив его дело, утонул с головой в тайном сообществе. Он в последнее время редко появлялся дома, разве только взять ещё какую-нибудь ценную вещь, чтобы заложить. А меня, как бы я ни пыталась взять отцово дело под свой контроль, не воспринимали всерьёз. Конечно, я бы могла настоять и пробиваться дальше, если бы не подвёл брат с тем мятежом, после которого я стала изгнанницей для всех.

Мы поднялись на второй ярус и оказались на небольшой площадке, где была одна-единственная дверь и окно, выходившее, кажется, в сад. Слуга жестом пригласил меня войти:

— Прошу, ваша комната…

Сжимая ручки саквояжа, я прошла.

— …Ужин подадут через час, госпожа, а пока располагайтесь, — сказав это, мужчина оставил меня одну.

От ужина я не отказалась бы — во рту и крошки не было уже три дня. Теперь, когда темница с ее страшными, покрывшимися плесенью стенами, осталась позади, я впервые захотела есть.

Но стоило ли мне радоваться, я уже и не знала. Решив действовать по обстоятельствам, развернулась от двери и окинула взглядом предоставленную мне комнату.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

Неужели я смогу наконец-то отдохнуть и прийти в себя?!

Комната оказалась уютной, без излишеств, хотя мне было достаточно кровати с мягкой периной, что стояла у большого, почти до пола, окна, тут даже был камин. В комнате была ещё одна дверь, и я прошла проверить, куда она ведет.

К огромной радости, в купель! Не могла поверить, что могу смогу отмыться от липкой грязи и вони Штор-Таля! Небольшая чаша высилась посередине, и даже был водопровод с горячей водой! А чего я ожидала? Это ведь Астиган, здесь должно быть так в каждой комнате!

Вернувшись в комнату, поставила саквояж на стул, спеша поскорее заняться собой, но в дверь вежливо постучали. Как же давно со мной не обращались так уважительно! Может, всё это сон, и скоро я очнусь в темнице?

— Входите.

В комнату вошла худенькая девушка в опрятном строгом платье с белыми манжетами и таком же переднике. Служанка. Вот это да! Его Высочество решил выдать мне личную служанку? Он не перестаёт удивлять!

— Добрый день, госпожа, мне велено помочь вам, — прозвучал тоненький голос.

Наронг Ваан действительно решил загладить свою вину?.. Впрочем, не стоило обольщаться и уж тем более расслабляться, я нутром чувствовала подвох, но, голодная и измождённая, не способна была понять замыслов Его Высочества.

Оставлю это на потом. Раз мне предоставляют удобства, нужно этим воспользоваться! Но ядовитое сомнение так просто не покидало. Что если он потом предъявит плату?

Жар стыда за собственные дурные мысли прилил к щекам, и я быстро отшвырнула эту мысль. Вряд ли это может быть так. Его Высочество точно не обделён женским вниманием, чтобы возиться со мной, а уж тем более требовать…

Я закашлялась, глянув на служанку, как будто она могла прочесть мои мысли.

Всё. Оставим! Раз велено — пусть помогает.

Митрис наполнила купель горячей водой, добавив в нее ароматных масел с тонким цветочным запахом — настоящая роскошь для меня! И когда я погрузилась в горячие недра до самого подбородка, едва не потеряла сознание от блаженства.

Воистину, это — великолепно!

В купели я пробыла больше часа. Митрис добавляла мне горячей воды и растирала тело мыльной пеной, втирая в волосы масла и травы. Пряно-сладкий запах окутывал, а пар утяжелял голову и тело, размягчал мышцы, разнося желанную томительную слабость, но нужно было выбираться, потому что ужин уже ждал меня на столике возле камина.

Митрис ещё несколько времени провозилась с моими ногтями, приводя их в порядок, потом принялась за волосы — подсушив полотенцем, расчесала, делая лестные комплименты об их красоте. Да… волосы у меня от мамы, и для папы были гордостью. Он часто гладил меня по ним вечерами, погружаясь в воспоминания.

Пока я надевала пеньюар, Митрис растопила камин. По комнате потянулся уютный, расслабляющий еловый запах. Я ощутила себя заново родившейся, свежей, чистой, приятно пахнущей. Правда, в сон меня потянуло с ещё большей силой, поэтому я смогла съесть только небольшой кусочек сочного невозможно-вкусного мяса и свежего хлеба, запив одним глотком белого вина, что вконец меня разморило.

Но всё же я не могла упустить случая и спросила Митрис о Его Высочестве, заходя издалека, намекнув на то, что принц не в духе.

Служанка сначала замялась с ответом и не очень хотела говорить о своём господине, и я уже решила оставить эту затею, как она всё же ответила уклончиво, подбадривая меня общими фразами, чтобы я не расстраивалась, иначе это может плохо повлиять на сон. Но потом не удержалась и продолжила, сказав, что у принца сейчас очень тяжёлое время, да и всего королевства в целом.

Тут я насторожилась, вопрошающе глянув на служанку. А что, собственно, случилось? Но вовремя спохватилась, дабы не спугнуть единственный источник слухов в Астигане.

— Его Высочеству сейчас очень тяжело, столько всего свалилось, — продолжала с какой-то тоской говорить моя помощница. — Теперь настали другие времена, и принцу нужно со всем справиться, — она всерьёз переживала за своего господина.

Уж не влюблена ли? Впрочем, чему удивляться? И всё же я не сдержалась и продолжила пытать девицу:

— Что же такого страшного случилось? — стараясь быть непринуждённой, взяла одну виноградинку и положила в рот.

— Вы правда не знаете? — округлила глаза Митрис.

Увидев удивлённый и порядком недоумённый взгляд Митрис, я добавила:

— Я только с пути, прибыла издалека и ещё не успела обо всём узнать, — сладкий сок винограда растёкся по языку, заставляя меня едва ли не прикрыть веки от удовольствия.

Вряд ли этой служанке известен весь расклад дел моих дел, а мой внешний вид вполне оправдывал мою маленькую ложь. Я улыбнулась, и улыбка получилась даже искренней.

Митрис заметно расслабилась.

— Его Величество умер. Вот уже как седьмой день прошёл, госпожа, — очень тихо произнесла Митрис. Я моргнула, потом моргнула ещё раз. Король мёртв? Эта новость была куда неожиданней, чем решение Наронга привести меня в Астиган. — Настоящее горе легло на плечи принца, — покивала Митрис, и горечь отразилась на её губах. — Вам пора отдыхать, госпожа, — встрепенулась служанка, берясь за поднос, будто вспомнила, что у неё ещё много дел.

Забрав недоеденный мной ужин, девушка удалилась, тихо закрыв за собой дверь.

Император мёртв. Вот почему в городе царило такое напряжение.

Я откинулась на мягкую постель, погружаясь в золотистый свет свечей, и уставилась на высокий с рельефной лепниной потолок.

В голове тягучим потоком тянулись воспоминания всех тех событий, что случились за последнее время, но всё чаще перед глазами возникал Наронг рег Ваан. Его тяжёлый взгляд и плотно сжатые губы. Я была уверена, что Его Высочество предстанет передо мной и обожжёт своим ледяным взглядом, стоит только прикрыть веки. Мой кошмар, из-за которого пришлось пережить все эти холодные ночи и пытки мага.

Но почему-то злость начала предательски таять. Потерять своего лекаря, потом отца… Мне знакомо это чувство.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍

Я посмотрела в окно, за которым разливалась непроглядная тьма, но видела задавленную боль потери в глазах Его Высочества. Резко выдохнула и отвернулась.

Нет, я не должна так думать, ведь это он упёк меня в Штор-Таль, не разобравшись! И ему было плевать на меня, на моё горе и боль!

Злость вернулась и вспыхнула тлеющими углями в лёгких с новой силой. Я не должна проявлять слабину. И что бы принц ни задумал, он не получит ничего. Раз моя вина не подтверждена, я должна как можно быстрее покинуть Астиган.

Я проснулась от тихого шуршания. Разлепила веки и зажмурилась от ослепительного дневного света, уткнувшись лицом в подушку.

— Доброе утро, госпожа, — послышался тонкий голос Митрис, которая и разбудила меня.

И хорошо, потому что я неизвестно сколько бы я ещё проспала! Такое блаженство — нежиться с тёплой мягкой постели, пахнущей цветами, ощущать, как ткань ласково льнёт к коже! Но разлеживаться я не могла — нужно как можно скорее собрать свои пожитки и покинуть Астиган. Но для начала встретиться с Его Высочеством, пусть не утруждает себя — я найду себе пристанище.

А вот тут, конечно, проблема. Но ничего, я что-нибудь придумаю.

С этими мыслями я поднялась с постели, потянувшись, разминая спину и плечи, сонно зевнула, видя, как Митрис подкатывает столик с завтраком. Или обедом? Судя по положению солнца за окном, ещё не наступил полдень.

Завтрак мне показался безумно сытным, готовят в Астигане, несомненно, изысканно! Или, быть может, я совсем отвыкла от кухни аристократов.

Пока служанка помогала мне собраться, я расспросила её о принце. Митрис была немногословна, только ответила, что у Его Высочества важное собрание и на данный момент он занят делами королевства.

А может, и не нужно заявлять о своём уходе?

Я хмыкнула про себя — эта разумная мысль, да Его Высочество и не заметит моего отсутствия, так что предупреждать его вовсе не обязательно.

Дождавшись, пока Митрис уйдёт, я подошла к своему саквояжу, сложила в него пеньюар и гребень. Грязную одежду, которую скинула вчера, служанка принесла чистую и отглаженную, её я тоже сложила — кто знает, с какими ещё трудностями я столкнусь, лишние вещи мне не помешают, как бы я ни хотела избавиться от ужасных воспоминаний о времени, проведённом в Штор-Тале. Тем более в Флиастоне сейчас неспокойно.

Собравшись, я вобрала в грудь больше воздуха и всё же решилась взглянуть на себя. Подошла к длинному, почти в человеческий рост, зеркалу и затаила дыхание. Но тут же облегчённо выдохнула. На меня смотрела молодая сероглазая кукла с золотистыми волосами. Надо отдать должное Митрис, она великолепно уложила мои волосы в замысловатую причёску: убрала от висков, зачесала назад и сплела в узел сзади, выпустив завитки локонов на спину. Такая причёска придавала моему облику сдержанный и в то же время элегантный вид, а моё синее платье очень подходило к этому образу. Даже худоба и бледность лица почти незаметны. Осталось только молиться Богини, чтобы помогла найти мне пристанище и, если повезёт, какую-нибудь работу. Хотя что я могла?

— Вообще-то многое, — сказала отражению.

Помимо навыков музицировали и ведения женских дел, я вполне справлялась с хозяйством. За последний год, после того как умер отец, я сама содержала целый дом! Не стоит об этом забывать.

Вдохнув ещё раз, отвернулась от зеркала и, пройдя мимо опрятно заправленной кровати к креслу, взяла саквояж и решительно направилась к выходу.

Выйдя за двери, прислушалась. Вокруг тишина, витражные стёкла играли радужными переливами на полу. Я поспешила спуститься по лестнице и пошла тем путем, которым меня привели вчера.

Снаружи у входных дверей я немного стушевалась, когда увидела стражу, но они не остановили меня и ничего не спросили, и я свободно вышла из замка. Да и с чего бы им меня останавливать? Теперь я не заключённая.

У ворот меня тоже никто не остановил. Слуги, встретившиеся по пути, почтительно кланялись — моё происхождение и воспитание не выкинешь из крови, и только караульный, открывая мне ворота, когда уже была на пути к свободе, вдруг поинтересовался:

— Госпожа, а ваш экипаж?

Я растерялась, не зная, что ответить. Чем объяснить своё странное поведение — отправиться с багажом в руках за стены крепости? Но быстро взяла себя в руки и пустила в ход всё своё обаяние — мило улыбнулась и невинно взмахнула ресницами, заставляя мужчину смотреть только на меня, пряча ношу за спину.

— Благодарю за заботу, сегодня прекрасный солнечный день, не так ли? — в подтверждении этому я сощурилась на солнце, которое слепило и ласкало теплом. — Хочу прогуляться по парку и подышать воздухом.

Мои навыки общения с мужчинами хоть не так и велики, но сработали. Караульный отвёл взгляд и, видят боги, на скулах его появился румянец смущения. Хорошо, что он молод, с более зрелым мужчиной такой трюк не прошёл бы, наверняка уже подняли бы шум.

Но рано я обрадовалась — из башни вышел ещё один караульный. Он заметил нас. Кажется, вчера он стоял на воротах и видел меня в повозке, когда мы проезжали арку, неужели вспомнил?

Сердце забилось быстро и горячо. Во рту пересохло. Нужно было что-то срочно предпринимать! Я посмотрела за землю и охнула, хватаясь за голову.

— Госпожа, — взволновался молодой караульный, — вам нехорошо?!

Я не могла упустить шанса и схватилась за ворот формы мужчины, прильнула к нему всем телом.

— Голова закружилась, — проговорила негромко с придыханием, поражаясь собственной выходке, находясь на весьма неприлично расстоянии от лица мужчины, так что когда я повернула голову, чтобы глянуть на другого стражника, щёку оцарапала щетина.

Тот караульный хмыкнул и отвернулся, явно подумав о чём-то непристойном, и решил не мешать.

Я поторопилась и отстранилась, как только поняла, что мою талию заграбастали широкие ладони мужчины, придерживая хоть и чуть с лёгкостью, но пальцы так и выплавились в тело. Я тут же встрепенулась, поправляя выбившийся завиток за ухо, сжимая ручки своей ноши, коротко улыбнулась.

— Простите, мне уже стало лучше.

Пользуясь замешательством мужчины и полным недоумением с примесью разочарования, я отступила и поторопилась уйти. Шагая быстро мелкими шагами, чувствуя на себе взгляд до тех пор, пока не скрылась в арке, ведущей к мосту.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍22

Я смогла выдохнуть, когда пересекла мост и побрела по дороге, что уводила в лесной массив, теперь уже не тревожась, что меня остановят. Хотя не покидало чувство, что тот караульный нагонит. Кажется, с обаянием я перестаралась.

Слава Богине, никто меня нагонять не торопился, да и вряд ли можно караульным покидать пост. Поэтому я успокоилась и продолжила свой путь, слушая щебет лесных птиц, любуясь, как солнечный свет играет изумрудными бликами на гладкой молодой листве. Но любоваться местными прикрасами было не время и не место. Теперь нужно добраться до главной дороги и попроситься в попутчики на какой-нибудь обоз, чтобы добраться до города.

Выйдя из леса, я направилась пыльной дорогой в сторону выступающих из-за холмов разновидных крыш. Здесь, вдали от суетливых шумных улиц столицы, раскинулись загородные поместья высокородной знати. Несколько повозок, груженных бочками и мешками, проехали мимо. Никто из хозяев не остановился, только выворачивали головы, чтобы разглядеть путницу лучше.

И я с запозданием поняла, в чём загвоздка! Для простых крестьян в этом наряде и со сложной прической я выглядела странно и больше отпугивала.

Нет, так дело не пойдёт!

Решив, что нужно немного преобразиться, огляделась и свернула с дороги на обочину, пошла по пригорку к деревьям, углубляясь в кущи. Спрятавшись в тени орешника с шелестящими на ветерке листьями, раскрыла саквояж.

Порывшись в нём, достала самое скромное, бледно-серое, платье. В таком не показаться на глаза гостям, а вот для дома оно было удобным и комфортным.

Для улиц Флиастона — самое то.

Быстро переодевшись, я расплела и причёску, хотя стало немного жаль стараний Митрис. Заплела волосы в обычную косу. Поднялась на ноги, расправив складки, стряхнула травинки. И осталась весьма довольной — теперь меня можно принять за обычную горожанку! Но при близком рассмотрении, конечно, меня можно сразу раскусить по нежной коже рук, не знающих тяжёлого вредного труда, и фарфоровой гладкости лица и шеи. Надеюсь, всё обойдётся.

Я снова села на землю и, складывая вещи в сумку, нащупала в её недрах что-то холодное, скользкое и грубое. Схватив вещь, выудила наружу.

Мои брови поползли вверх. Это был женский кошель. Мой!

Мысли судорожно замельтешили. Как он оказался в моих вещах?! Я начала усиленно вспоминать. Экономика Кьета собирала мне вещи. Может, она и положила? Как бы то ни было, я была безумно благодарна Богине, а когда посмотрела, что внутри сунты [денежная мера] оставались в том количестве, в котором я клала их, едва не подпрыгнула на ноги.

Что же выходит? Охранник не проверял мои вещи?! Или решил ничего не трогать?

Я взяла с земли саквояж и весь его перетряхнула. Может, экономка догадалась положить и мои документы? Но нет, ничего из бумаг внутри не было. Что ж, и на том спасибо. Хотя теперь без документов и дома я превратилась в настоящую бродяжку. Радость вмиг улетучилась.

Мои дела обстоят слишком плохо, и не стоило об этом забывать.

Ничего, встрепенулась, расправив плечи, оттопырив ткань ворота, пряча кошель в лиф платья, я найду выход, выкарабкаюсь из этого болота и тьмы. Буду пытаться всеми силами. Да ещё и вытяну своего брата. Обязательно.

С этими мыслями сложила всё аккуратно назад, так чтобы вещи не слишком помялись, поднялась с примятой травы. Пригладив волосы, вышла из прохладной тени чащи и снова спустилась к дороге.

Вдалеке на мою удачу как раз ехал экипаж. Пригляделась. Знакомый герб я увидела издалека сквозь поток солнечного света и пыли.

— Почтовый!

Выскочив на дорогу, я споткнулась и едва не угодила прямо под копыта лошади, хорошо, что возничий успел натянуть поводья и чуть притормозить. Лицо мужчины исказилось и покраснело неровными багряными пятнами, из глаз сыпались искры, он готов был разразиться страшными бранными словами, но, разглядев меня, едва пыль осела, сдержался и, выслушав мою сбивчивую просьбу взять в попутчицы за плату, согласился.

Примостившись на лавку с краю и поставив саквояж у ног, я мило улыбнулась суровому черноглазому мужчине. Он в ответ сердито сжал челюсти и тронул лошадь, пуская её дальше по дороге. К счастью, мужчина оказался не из болтливых. И до города я добралась хоть и не быстро, но в спокойствии.

Обоз остановился на одной из главных улиц Флиастона у высокого каменного здания с черепичной крышей, многочисленными узкими окнами и зеленым фасадом.

Возничий отказался брать плату, которую я хотела ему вручить, буркнул что-то под нос, избегая моего взгляда, и слез с козел.

Проводив его благодарным взглядом, зажав в ладони монеты, повернулась к дороге. Ряды домов, плотно теснившихся друг к другу, высились в небо покатыми крышами, двери этих построек украшали вывески всевозможных магазинчиков и таверн. Большинство горожан толпилось вокруг лавок, другие не спеша прогуливалась по кварталу, местные работники сновали между ними, разнося ящики и бочки. Шум и суету создавали повозки, самые нетерпеливые возничие которых крепко покрикивали на прохожих, пробивая себе дорогу.

Даже голова закружилась от этой суматохи, но какая бы суета ни творилась в городе, меня она не отпугивала, напротив, после бесконечных дней заточения я была даже рада кипящей жизни.

Я осмотрела улицу ещё раз. Все дороги вели к торговой площади, и именно туда стремилась часть горожан.

Теперь нужно подумать, куда мне следовать дальше. И когда я встала перед этим вопросом, внутри всё же всколыхнулись волнение и страх, который будто всё время ждал подходящего момента, чтобы запустить в меня свои холодные щупальца.

— Стой, гадёныш! — Крик позади заставил вздрогнуть и отвлечься от мыслей. Я обернулась и увидела мальчика, стрелой несущегося через дорогу. За ним — мужчина с засученными по локоть когда-то белой рубашки рукавами и порядком замызганном переднике. — Держите воришку! — орал он гневно, и его крик почти не тронул горожан, никому не было дело до беглеца.

Воришка, затерявшись где-то в толпе, шмыгнул в один из узких проулков, которыми был богат этот квартал. Я невольно положила руку на грудь, нащупывая свой кошель — нужно быть внимательней и не разевать рот!

Отвернулась и быстрым шагом пошла по тротуару, сливаясь с разношёрстными горожанами.

Пройдя несколько магазинчиков, думала о том, куда податься, когда мой взгляд выхватил вывеску с таинственным названием “Золотая нить”. Я тут же вспомнила, кому могло принадлежать это ателье.

Оглядела небольшой павильон с застеклённой витриной, за которой красовались ткани и наряды изысканной красоты. Хозяин этой лавки считался хоть и далёким, но родственником отца, и был частым гостем в нашем доме со своей женой и племянницами, когда был жив отец, а после поступка Лаквера они перестали к нам наведываться. С чем было это связано, я не знала, возможно, не захотели портить свою репутацию, а возможно, господин стал слишком занят, чтобы бывать в нашем поместье.

Как бы там ни было, я должна попытаться, может быть, у него будет какая-нибудь работа для меня. Уж шить я могла, а точнее — вышивать гладью. Но какая разница?! Иголку держать умею, значит, и с остальным справлюсь.

С этими мыслями я решительно взялась за холодную ручку и, вдохнув побольше воздуха, потянула дверь на себя. Едва она закрылась за мной, окутала тишина. В ателье стоял запах новых тканей и ароматных масел. Внутри помещение казалось намного больше и светлее, чем казалось снаружи, вдоль стен высились шкафы с множеством полок, на которых рулонами лежали самые разные по качеству и расцветкам ткани.

— Добрый день! Чем могу помочь, госпожа? — раздался женский голос откуда-то со стороны низкого прилавка.

Я повернулась на звук и успела увидеть, как приветливая улыбка медленно сползла с миловидного лица брюнетки. Её взгляд скользнул по мне неприкрыто-оценивающе. Губы дёрнулись в заметном презрении. Продавщица явно разочарована в заглянувшей в лавку гостье. Полностью убедившись в столь незначительной ценности пришлой, её взор вцепился в мой саквояж.

Я поняла, что мне лучше уйти — ясно же, что эта торговка не станет меня даже слушать. Но у меня был козырь — я могла упомянуть имя родственника. Никто ведь не знает всех подробностей, а мне нужна на время работа и крыша над головой.

Отбросив лишние сомнения, я твёрдым шагом направилась к стойке.

— Добрый день, — поздоровалась, в ответ на что губы торговки скривились ещё сильнее. — Скажите, я могу поговорить с хозяином этого ателье?

Глаза неприятной особы округлились.

— Зачем он вам? — спросила уже без всякой вежливости и мягкости в голосе.

— Я ищу работу, господин Форис рег Ваер — владелец этой лавки, ведь так? — произнесла имя родственника без запинки.

Торговка уставилась на меня, опешив от того, что простая в весьма скромной одежде беднячка знает почтенного господина.

— Эдрин! — вдруг крикнула она, не отводя от меня взгляда, чуть повернувшись к двери. В нём виднелся подъём на второй этаж ателье. — Эдрин, спустись, пожалуйста, вниз!

Почти сразу раздался стук каблуков по ступеням. Ещё одна девица появилась в дверях: рыжеволосая, с россыпью веснушек на бледной коже.

— Эдрин тут к нам, эммм… — сложила губы бантиком, — …посетительница, спрашивает нашего господина, — без доли язвительности заявила брюнетка.

Эдрин повернула ко мне лицо и застыла, потом глянула на свою компаньонку и уголки её губ дрогнули в едкой ухмылке. Им явно стало забавно. А мне понадобилось самообладание, чтобы вынести это грубое пренебрежительное отношение, к которому я никогда не привыкну.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍— Кто его спрашивает, представьтесь?

— Зачем он вам понадобился? — посыпались вопросы.

— Я его родственница, — улыбнулась я самой достойной улыбкой, на которую только способна, одарив прямым взглядом каждую из торговок — и если вы не поторопитесь, мой дядюшка будет весьма недоволен.

Девицы заметно насторожились, лица посерьёзнели. Приосанившись, они переглянулись.

— Хорошо... — заявила торопливо брюнетка, скосив глаза на свою соратницу. — Эдрин позовёт господина рег Ваера.

Эдрин действительно спохватилась, а я фальшиво липко улыбнулась — совсем другое дело.

— Вам повезло, господин недавно приехал. Вы можете пока присесть на софу, — предложила должным вежливым тоном брюнетка.

От её предложения я не отказалась. Да и, признаться, не хотелось стоять рядом с этой торговкой.

Едва я прошла к окну и присела на мягкое сидение, как в окне мелькнули тени, и в ателье вошла целая гурьба щебечущих и смеющихся женщин. Даже в глазах замельтешило. В изысканных платьях и сверкающих украшениях на пальцах и в декольте.

Глаза продавщицы — я даже издали увидела — жадно полыхнули.

Их было шестеро, две совсем молоденькие — угловатые и тоненькие, и четыре зрелые дамы в модных объёмных шляпах. Впрочем, я их не стала разглядывать столь пристально лишь только потому, что это невежливо. Отвернулась к окну и постаралась не вслушиваться в их болтовню, отвлекаясь на вид за витражом.

— Эй вы! — раздался голос одной из женщин, резко передёрнув моё внимание. — Да-да, вы! Я вас знаю!

Внутренности нехорошо сжались в скверном предчувствии. Я схватилась за свой саквояж, приготовившись бежать из лавки со всех ног.

— Да это же она, посмотрите! Точно! Она — сестра этого изменника! Розали рег Эстери!

Женщины зашептались, а торговка уставилась на меня во все глаза. Я взяла саквояж и поднялась с софы, понимая, что мне лучше уйти.

— Постой! — самая крикливая из всех преградила мне дорогу. — Разве ты не должна быть в темнице вместе со своим братцем? Изменники, предатели нашей страны!

Поднялся шум, и я поняла, что если сейчас не унесу ноги, то ещё одного визита в Штор-Таль мне не избежать, но всё же я попыталась отстоять своё достоинство.

— Мой брат хоть и задержан, но его вина ещё не доказана, — попыталась возразить.

И, наверное, напрасно — в ответ я услышал столько грязи, грубостей и обвинений, что хотелось закрыть уши и убежать. Проснувшись к выходу, я раскрыла дверь и вылетела из ателье, стремясь оказаться от этого места как можно дальше.

Я пошла прочь, так и не дождавшись хозяина лавки. Всё внутри дрожало, в груди метался огненный вихрь досады и немой злости. Как это всё несправедливо! За потоком негодования и шумом улицы я даже не сразу услышала, что меня кто-то зовёт. Я обернулась, чтобы убедиться, что это мне не послышалось, и застыла, когда увидела вышедшего из ателье мужчину, стремительно направившегося ко мне.

Сжав свой саквояж, замерла в ожидании. Форис рег Ваер выглядел представительно. Он остановился передо мной, оглядев с головы до ног, я не знала, чего от него ждать, но Форис не спешил меня обвинять и прогонять, его взгляд был мягким.

— Вы звали меня, госпожа Розали? — спросил он вместо этого.

Я с облегчением вздохнула — хоть в ком-то осталось человечность. Облизав пересохшие губы, я перемялась с ноги на ногу, заталкивая поглубже сомнения и гордость.

— Я хотела спросить, есть ли в вашем ателье какая-нибудь работа для меня, — выдала на одном дыхании.

Мужчина, выслушав меня, задумался, но явно ожидал услышать другое. Быть может, что я стану просить помощи за брата или отстоять наш дом, но я не могла родственников просить за брата.

— Место? — переспросил он слегка с замешательством.

— Да.

Он задумался, мимо нас проехала возница, стуча громко колёсами, но господин даже не обратил на него внимания.

— К сожалению, в ателье нет мест, — наконец, произнёс он.

Внутри меня против воли всё опустилось, хоть я и была готова, а отказ принять всегда тяжело.

— Что ж, — улыбнулась, давя звенящие во мне чувства, и всё равно получилось разочарованно, — спасибо, что уделили мне время.

Я собралась было уходить, но рег Ваер задержал.

— Постойте. Работников в ателье у меня достаточно — это правда, сейчас в такое время многие стараются пристроиться, но я могу вам предложить кое-что другое…

И от этого “кое-что” я насторожилась.

— …За городом живёт моя тётушка, — заговорил он быстро и с волнением, — она уже пожилая женщина, и я подумывал нанять для неё помощницу. Особого труда не нужно, разве только выполнять её мелкие поручения — ходить за продуктами или приготовить.

— То есть вам нужна экономка? — уточнила я.

Форис замер, а потом кивнул:

— Да.

— Я согласна.

Это лучшее, на что я могла рассчитывать — уехать за город подальше от лишних глаз, от осуждений и плевков, да ещё будет крыша над головой!

— Пройдемте, я дам вам адрес и напишу записку тётушке. — Возвращаться и снова попадать под расстрел этих склочниц мне совсем не хотелось. — Я проведу вас другим путём, — увидев моё замешательство, предложил рег Ваер.

Я кивнула и последовала за ним. Он провёл во внутренний тесный двор и раскрыл одну из дверей дома, где находилось ателье. Поднялись по деревянной чистой лестнице на второй этаж и оказались в просторном шумном помещении. Я поняла, что эта сама мастерская. Работницы были заняты делом, склонялись над станками, что-то выкраивали, шили и не обратили на меня никакого внимания, а кто и обратил, не пялились из-за присутствия хозяина.

Форис отпер дверь своего кабинета, в нем пахло деревом. Прошел к небольшому добротному столу, взял перо и лист бумаги, макнув кончик пера в чернила, принялся писать.

Встав в стороне, я с вниманием рассматривала остановку, но ничего необычного не увидела: стопки документов на столе, мотки тканей на подоконнике, ещё пара образцов в шкафу на полке. Похоже, Форис рег Ваер и в самом деле последнее время был занят, потому не появлялся.

— Вот, — положив перо, взял лист и, свернув его, протянул мне, — это адрес, а это… — проделав то же самое с другим листом, вложил его в конверт другой, — моё послание дорогой тётушке Генет, — тепло улыбнулся мужчина.

Я приняла послание.

— Благодарю, господин Ваер.

— Не стоит. И вот ещё… — он открыл один из ящиков и достал мешочек положил на стол, — …это на дорогу, считайте небольшой предоплатой. Чуть позже я приеду в поместье, и мы обсудим всё подробно. А сейчас простите, Розали, у меня назначена встреча.

Он не задавал никаких вопросов, не показывал ни единого сомнения. Хотя о чём он может меня спросить? Наверняка Форис в курсе всех дел семьи рег Эстери.

Но что бы он ни думал, это было настоящим подарком судьбы. Я взяла мешочек, невольно взвешивая его в руке, и забыла все слова, чтобы выразить благодарность. Благо мужчина всё смог понять и проводил меня до двери.

Разойдясь с господином рег Ваером, я вновь вышла на дорогу. Набрала полную грудь воздуха и выдохнула, улыбнувшись самой себе.

Кажется, всё и не так уж плохо, правда?

Наронг

Наронг отложил свитки, которые передал ему утром канцлер, и откинулся на спинку крепкого дубового кресла. Сжав кулак, поднёс его к губам, горячо выдохнул, раздувая ноздри.

Бессмысленная трата времени. Как бы ни вникал в отчёт, не мог сосредоточиться. Мысли всё время утекали, возвращая его к ярости, которая начинала бурлить в нём и кипеть, накалять до предела, и он не мог это контролировать.

Всё труднее становилось сдерживать себя, чтобы не сорваться с места и самому не отправится на поиски беглянки. Но он не мог — слишком много дел в замке. Нужно дождаться ищеек. Далеко эта прохвостка не могла убежать. Хотя время близилось к полудню, а известий никаких.

Наронг застыл, чувствуя, как каменеют мышцы, а потом резко дернулся и ударил кулаком по столу, так что громыхнули кувшин и письменные принадлежности.

Почему он должен о ней думать?!

Как эта мерзавка могла вообще покинуть Астиган, когда он сам лично привёз её в замок?

Вчера, как только Розали отвели в покои, он несколько мгновений стоял и смотрел ей вслед, чувствуя, как между ними натягивается тугая невидимая нить, словно тетива, готовая вот-вот лопнуть, стоит ей сделать ещё один шаг от него. Он едва не двинулся вслед за ней, влекомый неведомой силой, немедленно оказаться вновь рядом с ней.

Что это? Что его так влечёт к ней?

Более того, появилась необходимость прикоснуться к рег Эстери. Неимоверным усилием он этого не сделал там, во дворе, когда она вылезла из возницы. Грязная, уставшая ему должна быть отвратительна она, но, вопреки презрению, безумно привлекал его и такая. Его неимоверно злили собственные порывы и желания.

Может, не надо было её привозить в Астиган, а стоило держать подальше от себя? И допускать, когда это необходимо.

Наронг едва не рассмеялся. Одна лишь мысль о том, что она далеко, выворачивает его наизнанку. Он готов был придушить всех слуг, кто позволил ей уйти, и не сделал этого по одной причине — чтобы не показывать другим свою заинтересованность в ней. То, как она ему нужна. Хотя одно то, что он поселил её в Астигане, могло привлечь внимание подданных.

Проклятая вертихвостка!

Злость снова всплеснула жгучим ядом. Караульный сказал, как Розали Эстери обольщала привратника, чтобы покинуть стены. Где она сейчас? Куда направилась? Скольких ещё она соблазнит мужчин, прежде чем её схватят? Чем будет расплачиваться?

Гнев бурлил вулканом. Омерзительно. Вместо того, чтобы заниматься важными делами, в голове — она.

Нищенка даже во сне не давала покоя. Наронг до сих пор ощущал прикосновение ее прохладных тонких пальцев, оглаживающих его тело, плечи, шею, пронизывающие его волосы, вызывая мурашки... Он видел эти пунцовые мягкие губы, манящие прижаться в поцелуе, испить их сладость и дурман. Какие они на вкус? Кьет наверняка их целовал.

Проклятье, неужели он станет ревновать её к умершему лекарю?! И к этому привратнику? И к тем, с кем она повстречается?

Это не может его интересовать.

Он просто устал, прав был Ориб. Нужно забыть, выкинуть из головы, просто ждать. Её найдут, и уже скоро она окажется в Астигане. Уже к вечеру. Нет. Раньше.

Но чем яростней Наронг гнал от себя мысли о ней, тем сильнее они опутывали его, словно сетью. Нищенка, тощая, как щепка, с кукольным лицом и перламутровой, как розовый жемчуг, кожей, золотыми волосами и серыми, как туманы, глазами, сумела завладеть его мыслями.

Только потому, что он не знал, что с ней делать, вот и всё.

Каково будет ощутить эти нежные губы на своей коже, скользящие по его телу? Везде. По шеи, груди, животу. Прикоснуться к её оголенным хрупким плечам, ощутить бархат кожи, стиснуть её и притянуть к себе?

Наронг закаменел, зарычав резко, мотнул головой.

Как только найдёт, свернет её тонкую шею за то, что посмела своевольно уйти. Заставила его думать о ней.

В дверь постучали, и Наронгу понадобилось время, чтобы прийти в себя. Он уже приготовился услышать от ищеек, что Розали рег Эстери нашли, и немедленно хотел убедиться в этом сам.

Только бы она была рядом. Тогда он будет спокоен.

Наронг, сердито выдохнув, позволил войти, больше не медля.

В глазах потемнело от разочарования и полоснувшей по внутренностям ярости, когда дверь распахнулась, и на пороге появилась Ренер. Только усилием воли Наронг задушил гнев, пронаблюдав, как она медленно прошествовала к столу, шелестя дорогим бардовым платьем.

— Тебе не следует сюда приходить, — напомнил он о том, что плохо будет ей, если кто-то прознает о её похождениях.

Ренер никуда не уехала из замка, притаилась на время, наблюдая за тем сумасшествием, что происходило в Астигане, и когда всё утихло, она вновь появилась. Высунула нос.

— Как ты?

Как он? Как в аду, вот как он. Но Наронг ничего не станет отвечать. Он не вывернет себя наизнанку. Тем более — ей. Наронг презирал измену в любом её виде. А Ренер была вся пропитана изменой, пахла изменой и улыбалась изменой.

Собственно, он вообще ни перед кем не собирался выворачиваться.

— Как бы ни было — это тебя не касается.

— Ошибаешься, — тут же возразила, игриво улыбнувшись, — в первую очередь я переживаю за правителя Флиастона.

Наронг переборол очередной порыв подняться, схватить её за локоть и выставить за дверь.

— Не усердствуй, заботься лучше о себе.

— О, да мы опять не в духе? — она вольно обошла стол, чувствуя себя абсолютной хозяйкой. — Я помогу тебе расслабиться. Оставь свои дела ненадолго.

— Тебе напомнить твоё место? — Наронг напряжённо повернул к ней голову.

— Зачем ты так? — застыла тут же Ренер, возмущенно приподнимая подбородок, не смея больше сделать шага в его сторону.

— Уходи, а лучше покинь Астиган — Наронг отвернулся, — поезжай встречать своего мужа, он уже на днях вернётся с гарнизона. Забудь дорогу в мои покои. Ты мне больше не интересна.

Ренер поджала губы, задрожав всем телом, глаза сверкнули то ли гневом, то ли обидой. Наверное, и то, и другое. Впрочем, ему безразлично.

— Как желаете, Ваше Величество, ваша воля, — процедила почти злым тоном, демонстративно склонив голову, резко развернулась и, подхватив тяжёлый подол платья, направилась к двери с царственно-прямой спиной.

Дверь громко захлопнулась, и Наронг тяжело выдохнул. Только не смог вдохнуть, потому что в следующий миг в груди там, где слишком рвано билось сердце, вспыхнула боль. Опалила, словно клеймом, настолько внезапно, что Наронг содрогнулся, будто ему в грудь вонзили кинжал.

Он схватился за ворот жакета, собирая его в кулак, надавил на рёбра, пытаясь унять приступ. В глазах потемнело, воздух в лёгких застыл льдом, в то место, куда ударила боль, жадно потянулись чёрные сгустки.

Страх всколыхнулся с новой волной паники. Наронг привстал, но невыносимая резь только усилилась, и он согнулся, опершись ладонью на столешницу, пытаясь сделать вдох, судорожно порываясь ухватиться за любую мысль, удерживая уплывающее сознание, но среди этой сгущающейся тьма, сжимающая его рёбра и стягивающая шею раскалённым жгутом, полыхнуло белое пламя, в котором он различил… Розали.

Она будто вся окутанная светящейся дымкой, он смутно видел очертания её лица, кажется, она куда-то шла. Прочь от него.

Наронг протянул к ней руку, пытаясь ухватить, но тьма заволокла, и видение растворилось, как призрачный туман. Наронг сжал зубы, когда лезвие боли вонзилось ещё глубже, он упал на локоть, поскрёб ногтями столешницу, ожидая только одного — когда это закончится. Когда его сердце вырежет эта холодная тьма или отпустит. Его проняла лихорадка, виски и шея покрылась испариной. Нет, он не собирается ей отдавать себя, только не сейчас, когда он…

Слепая ярость пронзила всё тело. Наронг судорожно сжал пальцы, потянул ворот, который врезался в шею, а в следующий миг отнял от себя руку и рывком вскинулся, кресло двинулась, и он, развернувшись со всей силы, пнул его. Чиркнув ножками по полу, кресло опрокинулось и рухнуло с грохотом.

Сотрясаясь и тяжело дыша, приподнимая плечи, Наронг прикрыл веки, плотно сомкнув губы. Режущая боль утихала, давая возможность дышать глубже и чаще. Тьма рассеивалась. И отступала.

Облизав пересохшие губы, откинув с глаз взъерошенную чёлку, он за оглушающим звоном в голове не сразу заметил, что в кабинет вбежал насмерть перепуганный помощник.

Наронг развернулся и широким быстрым шагом направился прочь из кабинета, едва не задевая шарахнувшегося в сторону слугу.

Он сам её найдёт. Сейчас же поедет в город и отыщет проклятую мерзавку!

Розали

Выехав на окраину Флиастона, повозка покатила по пыльной дороге. Вскоре город остался позади, и всё больше старые рощи, небольшие озёра и бесчисленные мосты теснили загородные поместья.

Кучер остановил прямо перед усадьбой госпожи Генет, точно по адресу, который написал мне уважаемый Форис рег Ваер. Эта была белокаменная двухэтажная усадьба, окружённая цветочными кустарниками и заросшая виноградом. Расплатившись с возничим, перехватив свой саквояж, я направилась к воротам.

Ко мне навстречу по дороге уже спешила девушка. По строгому платью и белом переднике я поняла, что это одна из служанок. Она была немного удивлена моему появлению, но пригласила пройти в дом.

Зайдя в гостевой зал, она развернулась:

— Располагайтесь, сейчас я предупрежу госпожу Генет о вас.

Служанка ушла, а я, оставшись одна, огляделась. Прихожая оказалась небольшой, но уютной в бежевых тонах с удобной, но старомодной мебелью.

Уже вскоре за дверью послышались шаги, и в зал вошла хозяйка поместья. На безукоризненно мраморном лице застыло удивление — госпожа не ожидала незваных гостей. Генет оказалась женщиной невысокого роста, с копной ореховых с сединой волос, уложенных в высокую причёску, у ее глаз и губ залегли благородные резкие морщины, а прямая осанка придавала ей некой величественности. Она внимательно оглядела меня, возвращая взгляд на лицо.

— Добрый день, госпожа, — поторопилась я ее поприветствовать, — меня зовут Розали, — не была уверена, что мне следовало говорить свое полное имя — кто знает, как она относится к далёким родственникам. — Простите за внезапный визит. Меня прислал к вам ваш племянник Форис рег Ваер.

Женщина ещё сильнее изогнула брови:

— Форис?

— Да. Вот… — я достала приготовленный ещё в повозке конверт и протянула госпоже, — он просил вручить вам. Здесь всё сказано.

Генет взяла конверт, вытащила лист, развернула его и, вытянув руки, принялась читать на расстоянии, чуть прищуривая глаза и сводя брови. Когда она закончила, снова глянула на меня. Потом сложила лист бумаги и застыла.

— Странно, — наконец, произнесла после некоторого молчания, — мне не требуется никакая помощница. С чего Форис так решил, я не понимаю.

Моя улыбка медленно сползла с лица.

— Простите, — перехватив ручки саквояжа, я приготовилась уходить.

— Погодите, — удержала Генет. На лице женщины отразилась озадаченность и вместе с тем мягкость, — куда вы так быстро? Да и пешком до города далеко, а ваш экипаж уехал. Раз уж Форис вас послал ко мне, останьтесь. На самом деле мне не помешает компаньонка, — улыбнулась сдержанно, как требуют манеры, Генет.

С плеч словно груз свалился, значит, мне не придётся искать поздним вечером жильё! А ведь за окном уже сгущался сумрак.

— Вот что… До ужина осталось не так долго, вы ведь, наверное, голодны с дороги, Розали? Я сейчас позову Оливию, она проводит вас в комнату и позовёт к столу, когда всё будет готово. Договорились?

— Благодарю, госпожа Генет.

Женщина ещё раз оглядела меня, но уже не так колюче, как в начале. Вскоре она удалилась, и появилась та самая служанка, что встретила меня. Оливия повела меня вглубь дома, минуя лестницу, ведущую на второй этаж, где находились спальные комнаты господ, мы вошли в коридор, в котором было четыре двери. Оливия открыла самую дальнюю и пригласила войти.

Я прошла вперёд, сразу отмечая удобства: двустворчатый шкаф, небольшой столик и кровать — всё что необходимо.

— Ванная находится напротив этой, — предупредила Оливия, оставляя меня в одиночестве безусловно довольной.

Я кивнула, поставила саквояж на стул, огляделась ещё раз. Теперь можно свободно выдохнуть.

Форис рег Ваер оказался благородным человеком. Даже не верилось. Неужели весь этот мрак остался позади? Этот угнетающий Штор-Таль и неприступно холодный Наронг рег Ваан?

При мысли о Его Высочестве внутри тревожно сдавило, будто меня он мог как-то волновать. Он наверняка и не вспомнит обо мне, чего волноваться? Нужно забыть его как страшный сон!

Подумав об этом, я достала из сумки платье для ужина и направилась в ванную комнату. Помыв руки, переоделась и едва успела собрать волосы хоть в простую причёску, вернулась Оливия с просьбой спуститься в столовую.

В её сопровождении я вошла в тёплый, согретый горящим камином зал. Госпожа Генет уже сидела в кресле и пригласила меня присесть поблизости от неё.

Оливия тут же принялась ловко подавать на стол блюда.

Генет всё внимательно разглядывала меня, и мне сделалось не совсем уютно, но женщину можно понять — я буквально свалилась на голову. И, конечно же, ей хотелось узнать меня получше — это было видно по её пытливому взгляду.

— А что же вы, такая молодая, и нанимаетесь на работу в чужой дом? Где ваша семья, Розали?

Вот и приехали. Я моргнула, посмотрев перед собой, собираясь с мыслями.

— Мой муж… погиб, мы не успели прожить и несколько недель вместе… — я врала, но другого выбора у меня не было, иначе я окажусь за дверью тут же. И как предупредил напоследок рег Ваер, мне лучше не вдаваться в подробности о себе. Вот и пусть сам просветит тётушку.

— Простите, — тут же осеклась Генет, — это, наверное, тяжело… — проговорила она, но в следующий миг застыла. — А почему вы не носите траур?

Об этом я как-то не подумала. Считается ли Кьет мне мужем? Вряд ли.

— Так получилось, что родственники моего мужа не захотели делиться имуществом, я наспех собралась и покинула дом, и сразу же принялась искать работу, — я старалась чтобы мой язык не заплетался, осознавала, какую несусветную чушь несу, но ведь всё именно так и даже хуже — меня забрали как преступницу. А этот Бейн, племянник лекаря, едва не загрыз меня живьём.

Генет сокрушенно покачала головой, кажется, поверив. И я облегченно выдохнула.

— Выходит, вы не имеете никакого опыта в работе, на которую вы нанимаетесь? — спросила и, немного подумав, задала следующий вопрос: — А вы случайно не в… положении?

Мои щёки вмиг вспыхнули жаром. Нет, к такой пытке я явно не была готова.

— Нет, госпожа. Не вышло, — сжала губы, желая провалиться сквозь землю.

Молчание повисло в воздухе, заставляя насторожиться.

— Хорошо, это даже лучше, — улыбнулась женщина и взялась за приборы, кажется, действительно оставаясь довольной.

Я выдохнула, то ли ещё будет!

Мы, наконец, принялись за ужин. Генет наблюдала за мной украдкой, и мои манеры не остались незамеченными. Разве что впечатления портил мой проснувшийся под вечер зверский голод. Конечно, я старалась не показывать, насколько хочу есть, но сочная индейка была невыносимо вкусной, что я готова была проглотить ее не разжевывая. От десерта я тоже не отказалась, посчитав, что заслужила лакомство, которого я, между прочим, давненько не пробовала.

Ужин подходил к концу, и я уже представляла, как сытая и обогретая лягу на мягкую кровать с приятной тёплой тяжестью в теле и впервые сладко засну.

— Что ж, Розали, давайте оставим разговор на завтра, — прервала мои размышления Генет, — вы, наверное, сильно устали. Отдыхайте, а утром всё обсудим, договорились? — госпожа оставила бокал и взялась за салфетку.

Было видно, каких усилий ей стоило отпустить меня, и я поняла, что этой женщине действительно не хватало общения. И ей не терпелось не столько расспросить меня, столько рассказать о себе.

— Благодарю за гостеприимство, — поблагодарила я кротко.

Поднялась из-за стола и под непоколебимо пристальным взглядом госпожи Генет вышла из столовой, следуя тем же путём, которым меня привели.

Оказавшись в благодатном уединении, я смогла расслабиться и плюхнуться на кровать, как не подобает воспитанной девушке, но после всего пережитого мне было совершенно всё равно.

Я никогда так не нежилась, как сейчас, даже в покоях Астигана не могла полностью разомлеть, зная, что Его Высочество где-то рядом. Полежав немного, блаженно улыбаясь, я вспомнила Лаквера. У него в темнице вонючая постель, плохая еда и холод, а я тут разлёживаюсь. Я резко встала, убегая от мыслей о брате, которые оказались слишком невыносимыми. Ничего, я что-нибудь придумаю.

Стянув платье и распустив волосы, откинула одеяло и нырнула в приготовленную Оливией, пока мы ужинали, постель.

Я оставила гореть на столике свечу, золотистый, как мёд, свет играл глубокими тенями на стенах, мебели и потолке, их плавное покачивание убаюкали, и я сразу погрузилась в сон.

Казалось, едва прикрыла глаза, как вздрогнула от раздавшегося шума. Нет, не шума, а грохота, словно по коридору бежал табун лошадей. Я подскочила мгновенно, понимая, что это мне вовсе не снится, и к моей двери кто-то приближается. Сердце подпрыгнуло к горлу, кровь застучала гулко в висках, всё тело онемело от страха и стало ватным.

В дверь, которую я не удосужилась запереть, раздался неуверенный стук, но следом холодный голос врезался в слух.

— Открывай! — это была не просьба, а хладнокровный приказ, почти звериный рык.

Дверь распахнулась, я слепо увидела, как Оливия отшатнулась в сторону и мужские фигуры в красных мундирах, увидела, как один из мужчин шагнул прямо в комнату.

Стальной взгляд синих глаз быстро нашёл меня в полумраке, врезался острыми клинками, так что по шеи побежали колючие мурашки, заставляя заледенеть, вжаться в спинку кровати и пристыть пальцами к одеялу, которое я прижимала к груди. Повисла гробовая тишина. Мужчина прошёл к моей кровати, а меня будто придавило плитой, от него повеяло запахом уличной зябкой прохладой.

Кошмар продолжался, потому что надо мной возвысился глыбой Наронг рег Ваан.

Я не могла произнести ни слова, застыв ледышкой, смотрела на ворвавшегося принца испуганными глазами.

— Что вам нужно? — единственное, что сорвалось с моих губ.

Вопрос зазвенел в воздухи и застыл, оставшись без ответа.

Собственно, что Его Высочеству нужно, мне было понятно — он пришёл за мной. Сам. А значит, дела мои куда хуже, чем предполагалось.

Наронг Ваан напряжённо молчал, мрачно оглядывая меня всю, так что озноб страха пробрал до самого нутра. Оторвав взгляд непомерно холодных глаз, он глянул в сторону и прошёл к столу. Я в непонимании следила за ним, его молчание пугало больше, чем визит королевской гвардии, которая, между прочим, стояла прямо за дверью.

Он схватил мой саквояж, мое платье, которое я повесила на спинку стула — чтобы не помялось, вернулся и бесцеремонно бросил сумку и одежду на постель к моим согнутым в коленях ногам.

— Собирайтесь, — приказал таким же холодным тоном.

— Куда собираться? В Штор-Таль я ни за что не вернусь, — заявила твердо, смотря прямо в глаза, хотя мой вид был жалок.

Внутри всё тряслось и сжалось, когда выражение глаз принца изменилось, они будто тьмой налились. Даже жутко стало. Кулаки Его Высочества сжались так, что послышался хруст. Лучше мне прикусить язык и выполнять, что требует — кричало здравомыслие.

— Собирайся или поедешь в одном исподнем, — его голос приобрёл металл, что я не усомнилось, что так и будет, если я буду гневить его лишний раз.

Его Высочество был явно на грани ярости. Неужели всё из-за того, что я самовольно покинула Астиган? Будто у Его Высочества других дел нет, чем искать меня! Эта мысль задержалась в голове. И в самом деле. Лекаря давно уже нет, его не вернуть. Впрочем, как следует подумать я не смогла, нужно было поторапливаться, иначе край одеяла скоро воспламенится от тлеющего гневом взгляда принца.

Сжав губы, я зло схватила сумку, гнев и негодование выжег страх.

И почему мне так не везёт, Богиня! За что мне это всё?! Что этой глыбе льда и высокомерия нужно от меня?! Все эти вопросы копошились в голове, пока я доставала нужное платье, понимая, что принц никуда не собирался уходить, а гвардейцы хоть и не заглядывали внутрь, но оставались стоять на месте.

— Может, вы выйдете и дадите мне собраться? — На это Его Высочество не как не отреагировал. — Отвернитесь хотя бы!

Я не собиралась выскакивать из-под одеяла в одной сорочке под взгляд чужого мужчины, даже если он принц, даже если его слово может решить мою судьбу в один миг. Как бы он обо мне ни думал, у меня есть гордость и чувство собственного достоинства.

— Что я там не видел, — полоснули слова, — вы уже и так демонстрировали мне свои голые лодыжки в доме Кьета.

Я вспыхнула и задохнулась от притока стыда. Сердито сжав платье и откинув одеяло, поднялась. От холода моя кожа вмиг покрылась мурашками, и сквозь тонкую сорочку совсем некстати проступили заострившиеся вершинки.

Раздался тяжёлый вздох, и я кожей ощутила, как взгляд принца обжёг, заставляя ещё больше пламенеть и заволноваться.

Да что же это такое?!

Видя мою неуклюжую возню, Наронг Ваан всё же отвернул лицо в сторону к окну.

Он сделал большую услугу, стало немного свободнее, но всё равно после такого переполоха одеться не получилось быстро: пальцы дрожали, платье всё время выскальзывало из рук, когда я пыталась втиснуться в ворот и рукава. Я ругалась про себя и злилась ещё больше, кусая губы.

— Куда вы собираетесь меня везти? — спросила, взявшись за шнуровку на боку.

— Туда, откуда вы сбежали, — таким же непоколебимым тоном заявил он.

— Я не сбегала, а покинула Астиган, мне совершенно без надобности там находиться.

— Кто вам сказал, что вы свободны? — он повернулся, я как раз справилась с тесьмой.

— А разве нет?

— Нет.

‍‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‌‍28

Я глянула на него, пытаясь хоть что-то понять.

— Может, вы мне объясните, Ваше Высочество, что вам от меня нужно? — достаточно смелое заявление, но мне нужно хоть в чём-то разобраться, понять, зачем меня возвращают в Астиган.

Но, конечно, я осталась без ответа. Суровое лицо Наронга и неподвижная фигура, больше напоминавшая статую, говорили о том, что для разговоров принц не расположен.

Наскоро собрав волосы в косу, я взяла свой саквояж и, стараясь не смотреть на мужчину, направилась к двери, но когда проходила мимо, будто погрузилась в невидимую вязкую тьму. Странное, почему я это чувствую? Из глубины памяти всплыли давно забытые образы, заставили сердце биться чаще. Не может же быть, что...

Я тут же отринула эти догадки. Об этом подумаю потом.

Его Высочество двинулся за мной следом, словно тень, готовая меня накрыть и поглотить.

В коридоре стояли трое гвардейцев и перепуганная Оливия, которая посмотрела на меня испуганно. Я попыталась улыбнуться ей, давая понять, что всё не так уж и плохо, но это мало помогло. Всё было действительно плохо.

В сопровождении гвардейцев мы вышли в гостиный зал.

Генет стояла в стороне, наблюдая за нашим шествием. Я глянула на неё, увидев на лице почтение при появлении принца, но едва её взгляд перешёл на меня, на лице её сразу отразилась строгость. И никакого осуждения. Интересно, что ей сказал Наронг?

Выйдя из дома Генет, мы вышли на дорогу. Наронг следовал за мной по пятам, и я затылком чувствовала его тяжёлый взгляд.

В темноте разглядела лошадей, ещё двое гвардейцев ожидали принца у ворот.

На этот раз никакую повозку мне не собирались предоставлять, а подвели за уздцы лошадь. Давненько я не ездила верхом, три года точно, но всё же навык есть. Уж лучше так, чем пристраиваться в седло с одним из гвардейцев или, ещё хуже, с Его Высочеством. Вот уж смешно. Хотя ничего смешного, стоило только представить, его гневное дыхание рядом с собой. Даже холодок пробежал по позвоночнику.

Один из гвардейцев помог мне взобраться на лошадь.

Устроившись, расправляя складки платья, я по-хозяйски взялась за поводья, оглядев окна усадьбы, в которой разливался тёплый золотистый свет.

А ведь удача была так близка.

Разочарованно выдохнув, перевела взгляд, выискивая принца. Он выехал уже в ворота, избавляя меня от своего давящего внимания. Двое приставленных ко мне гвардейцев ждали, пока я тронусь с места, давая понять, что мне не сбежать.

Ухватившись покрепче за поводья, я тронула кобылу с места, направляя её в ворота.

Кто бы мог подумать, что вечер окончится именно так…

…Наш отряд двигался не спеша, хотя Наронг явно погонял своего скакуна чуть быстрее, поторапливайся остальных. На этот раз ехать нам пришлось не через город, а через крестьянские пашни и луга, проезжая бесчисленные длинные каменные мосты. Вскоре езда верхом давала о себе знать, с непривычки у меня затекала поясница и немели пальцы на правой ноге. Тело не скажет мне «спасибо» завтра утром.

— Смотри, — произнёс вдруг один из гвардейцев другому, выдёргивая меня из размышлений о собственных страданиях.

Я посмотрела туда же, куда было указано, и застыла, когда увидела вдруг вспыхнувший сгусток света, что вмиг побагровел, как рубин, а в следующий миг этот сгусток чуть дернулся в сторону и ринулся в нашу сторону.

— Скорее! — гаркнул гвардеец, оглушая меня на миг.

Гвардейцы ринулись вперёд, послышались крики, а в следующий миг сгусток ударился о землю рядом с моей лошадью, огонь брызнул во все стороны. Удар был настолько мощный, что земля вздрогнула, а горячий жар опалил лицо и, кажется, волосы. Хорошо, что я успела подставить локоть, чтобы камни не попали в глаза.

Моя лошадь ошалело вскинулась, я едва смогла удержать ее и не выпасть из седла, когда та забила копытами, истошно заржав. Но не успела я очнуться и понять в чём дело, как следующий удар раздался по другую сторону от отряда и был мощнее предыдущего.

Волна криков нахлынула на меня, зазвенело в ушах звоном стали.

Я вцепилась в гриву, задрожав всем телом. Это что… нападение?

Замелькали силуэты в тёмных одеждах, их было много и все на лошадях, несколько оторвались от основной массы, ринулись в мою сторону. Ещё один удар магического снаряда раздался почти под копытами моей лошади, она шарахнулась в сторону и, провалившись в рытвину, опрокинулась. Я ахнула, понимая, что лошадь меня придавит своим весом и переломает кости. Но в тот миг, когда громадная туша потянула за собой, чьи-то сильные руки подхватили меня — мгновение, и я оказалась в воздухе, а следом ударилась обо что-то твёрдое мягким местом.

— Перекидывай ногу и держись крепче, — голос Наронга отрезвил, я, усевшись удобнее впереди него, вцепилась в гриву коня, в то время как Его Высочество сжал поводья, резко натягивая их, ударил жёстко пятками животное, посылая его вперёд. Я чувствовала господина Ваана всей спиной, его твердую грудь и сильные руки, что сжимали в кулаке поводья — мои опасения сбылись, и я оказалась в седле его коня.

Снова вспыхнуло небо, а где-то рядом раздался грохот и крики гвардейцев — тех, кто попал под снаряд. Никогда я не видела ничего подобного, только понаслышке знала об опасности боевых магов. Не думала, что придётся с ними столкнуться!

— Ваше Высочество, вы здесь! — послышался крик гвардейца, появившийся среди пыли и дыма. — Все сюда!

Воины принца, готовые отдать за него жизни, окружили нас, подставляясь под удары. Началась настоящая бойня: летели искры, сверкала сталь...

Наронг не собирался прятаться за спинами своей стражи, наступал, рубя наёмников, умудряясь управлять и конём, и оружием, а мне только оставалось молить Богиню о помощи и прижиматься к холке животного, чтобы ненароком не задело.

Но наёмников было больше, и страх парализовал меня. Едва Его Высочество успевал рубить одних, как тут же наступали другие. Сколько же их?! Я вскрикнула, когда прямо на жеребца выскочил всадник с занесенным оружием, он не достал нас, но ранил животное, ударив по ногам. Рег Ваан, кажется, к тому был готов — он успел перехватить меня за пояс и ловко спрыгнуть с седла, когда конь повалился на землю. Это дало всаднику преимущество ринуться прямо ко мне.

— Назад! — рыкнул Наронг, схватив меня и с лёгкостью закидывая за свою спину.

Если до этого я думала, что находилась в кошмарном сне, то глубоко ошибалась. Кошмар только начинался. В виде этих наёмников в чёрном.

Тот всадник приблизился. Наронг сделал шаг сторону, увлекая меня за собой, заставляя сделать то же самое. Убийца не спешил, будто искал уязвимые места, чтобы подобраться. Наронг делал выпады, чтобы зацепить противника, но тот отступал, рвя поводьями рот животного, едва не поднимая его на дыбы. Наёмник, казалось, вытягивал силы, но не имел возможности достать свою добычу. От этого дикого напряжения я вся одеревенела, прячась за спиной принца, наступая на тлеющую от жидкого огня траву, подпаливая подол юбки. В какой-то момент Наронгу удалась вытряхнуть их седла противника, поранив животное. Наёмник всхрапнул и рухнул в пыль, но тут же вскочил и ринулся в атаку.

— Назад! — бросил мне Его Высочество и вскинул меч, отражая удар, ударив ногой по колену и закидывая противника за себя.

Я отшатнулась видя, как наёмник грохнулся на землю, но меч не выронил и тут же пустил его вход. Я вскинула ладони к лицу, когда клинок пронзил, слава Богине, воздух, потому что Ваан успел увернуться. Тем временем противник вскинулся на ноги, такой огромный, что руками мог раздавить голову.

Завязался бой.

Я с расширенными от ужаса глазами смотрела, как двое схлестнулись насмерть. Наронг двигался бесшумно, неутомимо наносил удары, словно не чувствуя земли. Это восхищало и пугало — сколько смертоносной силы в нём, как умело он обращался с оружием, был гибок и невесом, но его удары имели ощутимый вес. Наёмник выдыхался.

Вокруг — сущий ад. Гвардейцы бились рядом, слышался лязг оружия, ржание лошадей, хруст — я даже смотреть боялась на то, что происходило вокруг. Но чутьем поняла, что маги отступали — не летели больше магические снаряды.

Наёмник, сцепив зубы, из последних сил отбивал обрушивающиеся удары, по-звериному оскаливая массивную челюсть, заросшую щетиной. Теперь его слепила злоба и ненависть, он в какой-то миг оступился, и клинок Наронга вошёл в его грудь.

Я зажмурилась, слыша рёв боли. А когда открыла глаза, наёмник уже упал на землю, корчась от боли, сжимая плечо, а сквозь пальцы сочилась алая кровь.

Наронг почему-то не стал убивать его.

Я перевела затуманенный взгляд на принца. Его Высочество бросил на меня потемневший, полный спеси от боя взгляд, пронизывающе скользнув им по телу. Меня пробрала дрожь — сколь тёмным и нечеловеческим он был.

Стиснув зубы, принц направился ко мне стремительным широким шагом, будто и не бился сейчас, выкладываясь. По мере его приближения мои ноги подгибались, но принц не дал мне упасть, сгрёб в охапку и встряхнул так, что моя голова невольно мотнулась.

— Ты, это всё ты?! Завела нас в ловушку?! Отвечай! — прошипел сквозь зубы.

Я раскрыла губы, глотая воздух, меня захлестнули возмущение и ошеломление.

— Вы с ума сошли?! — злость затопила все чувства. — Я не самоубийца!

Я была готова поклясться, что глаза принца налились чернотой, будто густой смолой, и стали глубокие, какими-то пугающе-пустые, блестели, смотря на меня сверху из-под тёмных ресницы. На его лицо налипли пряди волос, по бледным скулам проходила мелкая судорога.

Я дёрнулась, чтобы высвободиться, но пальцы, вдавливающиеся в мои плечи сталью, не разжимались, причиняли боль. От принца веяло смертью и холодом. Я поняла, что если он приложит силу, то раздавит меня как фарфоровую вазу.

— Ваше высочество! — раздался позади голос одного из гвардейцев.

Наронг, смотревший до этого на меня, смежил веки и в следующий миг разжал пальцы, повернул голову, чтобы посмотреть за плечо. Мышцы шеи мужчины напряжённо натянулись, кожа блестела в сполохах огня испариной.

Богиня, куда я смотрю! Я сухо �

Глава 1

Розали

Как это получилось? Кто это мог сделать? Почему? Почему именно со мной?!

Лихорадочный холод пробрал меня до кости.

Он умер, умер.

Мысли хаотично путались, паника накатывала с новой силой. Нужно звать на помощь!

Заставив себя шевелиться, оттолкнувшись от подоконника, в который вцепилась поледеневшими пальцами, схватила сорочку – всё, что нашла в покоях из одежды, предназначенной для меня, натянула, едва ли не рвя тонкую ткань, накинула на плечи накидку и бросилась к двери.

– Кто-нибудь, помогите! – крикнула, голос эхом отразился от каменных стен.

– Что случилось? – почти сразу послышался грубоватый голос пожилой экономки.

– С господином Кьетом плохо, нужна помощь, скорее, кажется он… – сухо сглотнула, – …он умирает.

Целитель, выслушав меня, согласился помочь, но при одном условии я должна стать его женой. Я, признать, была ошеломлена и в связи с весьма скверными обстоятельствами о лучшем не могла и мыслить, оставшись нищей и вот-вот лишусь близкого мне человека. Кроме как Лакавера у меня никого не осталось из родственника, разве только по отцовской линии, но они не сильно любили нас, и при жизни последнего совсем не общались. И когда наше родовое поместье, выставили на продажу, поняла, что помощи мне ждать не откуда. И потому предложение уважаемого Феррона было для меня спасением. Благословением свыше. Только – втянула в себя воздух, стискивая зубы – рано я обрадовалась.

Это злой рок, не иначе.

Вскоре мужчина вышел.

– Кьет мёртв, – сказал и бросил на меня тяжёлый и вовсе не добрый взгляд.

– Что вы делаете?! – я попыталась высвободиться, но только против мужской силы мне было не справиться, мужчина грубо затолкал меня обратно в покои, захлопнул дверь и запер её. Я ударилась о неё плечом, пытаясь открыть, не позволить замкнуть. – Откройте, что вы делаете?! Вы не имеете права! – со всей силы грохнула по створке кулаками и ахнула от пронзившей плечо боли, на глазах сразу же выступили горячие слёзы.

– Заткнись и сиди тихо, убийца, – послышался грубый окрик с той стороны, ввергая меня в полное оцепенение.

Отшатнулась от двери, как будто меня ошпарили кипятком.

Убийца? Я?

Обернулась, обращая взгляд на тело мужчины.

– Нет, – прошептала одними губами, слыша звоном ужасное обвинение, в полной мере понимая, что меня ждёт. – Нет! – вскрикнула уже громче, пронизывая пальцами волосы.

Если бы Лаквер – мой брат – проявил здравомыслие и не ввязался, куда ему не следует, всё бы обошлось. Он связался не с теми людьми, которые и утянули его за собой в яму. Случившийся неделю назад мятеж до сих пор на слуху у горожан.

Теперь даже не представляла, что будет, как бы я сама не оказалась в темнице…

Это позор для нашей семьи – оказаться изменником, как мой брат.

Сердце сжималось, стоило только представить, что отец сейчас смотрит на нас и не знает покоя, да пусть хранят его душу светлые боги! Я не знаю, что произошло с Лаквером, но подозреваю, что на него воздействовали запретными магическими способами – не мог брат по собственной воле залезть в удавку! Я хотела через Кьера Феррона помочь ему, ведь он был приближенным к правящей семье, и ходили слухи, что занимал особое положение при одном из сыновей императора.

Снова покосилась на труп.

Мысли мешались в голове, превращаясь в кашу. Я не могла больше соображать.

Должны же понять, что мне нет необходимости убивать целителя? Для чего? Сущая ерунда!

Но от этого не становилось легче. Как теперь доказать свою невиновность? Я не имела представления.

Потёрла глаза в которые будто песок насыпали. Внутри меня пустота, такая же стылая, как небо в это жуткое утро – не самое ужасное в моей жизни. Смерть отца выбила меня из колеи на месяцы, тогда это было самое тёмное время, я едва ощущала себя живой…

Грохот приближающихся шагов заставил напрячься и расправить плечи.

На мгновение за дверью стихли все звуки, а затем замок щёлкнул, и створка отворилась.

И не зря, потому что в следующий миг в покои вошёл ещё один мужчина.

Я сжала озябшие пальцы в кулаки и застыла, рассматривая профиль незнакомца, склонившегося над мертвецом. Тёмно-каштановые волосы зачёсаны назад, открывая лоб и темные росчерки бровей, высокие скулы и мужественные челюсти, прямой чуть длинный нос и выразительная линия губ, которые сейчас были плотно сжаты в ярости или горечи – я так и не разобрала, но в окружении этого незнакомца мне стало крайне не по себе, хотелось отгородиться, спрятаться, отказаться как можно дальше от того, что я никак не могла понять. Он не был похож на дознавателя, но эти охранные гвардейцы говорили о том, что господин – важная персона.

Холодные синие глаза пронзили насквозь, разбивая вдребезги всю мою стойкость.

– Как твоё имя? – вдруг спросил он.

Голос мужчины был приятный и спокойный, и, кажется, не нёс ничего предосудительного – на первый взгляд, потому что на второй он хочет, чтобы я представилась. Будто это станет моим приговором.

– Розали… – облизала пересохшие губы, – Розали рег Феррон.

– Не смей! – раздался вопль из дверей. – Не смей называть себя именем моего дядюшки, мерзавка!

Незнакомец повернул голову к покрасневшему от злости – теперь стало понятно – племяннику. Он захлопнул рот и разом стушевался, когда господин смерил его настолько ледяным взглядом, что даже у меня в зубах заломило, и снова глянул на меня.

– Феррон вы стали недавно, а прежде?..

– Розали рег Эстери… – и всё же я не смогла выдержать этого невыносимого давления и опустила взгляд.

Кажется, мужчина как-то тяжело вдохнул – это ощутила кожей. Никогда не думала, что когда-то при звучании своего имени мне будет настолько не по себе, до тошноты. Что это имя станет клеймом позора и стыда.

Взгляд мужчины теперь с ещё большим вниманием скользнул по мне, пробирая до мурашек, которые предательски покрыли голые плечи. Я не знала, чего ждать от него: с одной стороны, он здесь, потому что Кьет рег Феррон был для него важным человеком, и сейчас он тоже обвинит меня во всём и отравит в темницу, но с другой – непоколебимое спокойствие давало крохотную искру надежды, что меня выпустят, наконец, из этой проклятой комнаты, в которой я пробыла всю ночь с мертвецом.

– Собирайтесь… вы поедете в Штор-Таль.

Я не ослышалась? Штор-Таль – главная крепость в столице. Племянник лекаря громко усмехнулся, его тонкие губы искривились в довольной ухмылке. Это и понятно, в этой цитадели держали преступников, и там до сих пор находился мой брат.

Мужчина повернулся к гвардейцам, отдав им немой приказ следить за мной.

– Но, господин, – осмелившись, задержала незнакомца, всё внутри тряслось, сердце грохотало, отдаваясь ломотой в рёбрах, но я продолжила, – я не причастна к смерти уважаемого Кьета. Я клянусь, что не замышляла против него ничего злого. Да и глупо с моей стороны убивать его, подумайте только!

Ледяные глаза вонзились в меня копьями.

– Может быть, вы из мести это сделали и вам плевать на собственную жизнь? Если это так, то я постараюсь, чтобы ваша смерть была мучительной.

– Кто вы, чтобы решать? – выпалила горячо, теряя над собой контроль.

– Я же говорю, Ваше Высочество, она опоила Кьета, заморочила ему голову! Этой курице место в темнице вместе с её братом, им обоим дорога в чёрную бездну! Ты, бесстыдница, как разговариваешь с Его Высочеством Наронгом Вааном?!

В глазах потемнело, я на миг прикрыла ресницы, втягивая в себя воздух.

– Простите, Ваше Высочество, – хрипло произнесла, опуская взгляд в пол.

Мысли спутались в клубок. Это было действительно так – передо мной сын императора Могвита Ваана. Как я могла не узнать его сразу? Бегло осмотрела чёрный расшитый жакет с множеством петель, эполетами на плечах, на которых знаки принадлежности к королевской семье. Жар стыда, что я не смогла это понять самостоятельно, прилил к щекам. Просто я слишком вымотана, да и не думала, что в графство явится Его Высочество лично. Что подтверждает, что Кьет Феррон имел особое положение у императора.

– Собирайтесь, – вырвал из оцепенения стальной голос мужчины.

– У меня нет здесь моих вещей, – призналась честно, – их должны были привезти из Клорка, моего дома, – который теперь принадлежит королевской казне. Феррон вчера позаботился об этом, но я не знала, привезли ли их уже.

Наронг глянул на племянника целителя.

– Найдите ей одежду, немедленно, – приказал холодно и сурово, вынуждая толстяка тут же покинуть покои.

Надолго остаться со своими мыслями и сойти с ума, слава высшим мне не дали. Экономка принесла в покои ворох одежды. Такая же бледная и едва живая, она прошла к холодному камину и водрузила ношу на кресло, стоявшее возле него. Спокойно посмотрела на покойного лекаря – в её глазах уже не стекленел ужас и неверие.

– Как же это могло случиться? – запричитала она, когда я подошла, взяв первое попавшееся платье. Мне было всё равно что одевать, я устала, промёрзла и жутко хотела спать, так что веки стали тяжёлыми, а движения вялыми.– Он был уважаемым господином, стольких спас людей, стольким помог, и чтобы вот так и таким молодым… – сокрушённо покачала головой женщина, видимо, не собираясь уходить.

Кьет и в самом деле был далеко не стар и к тому же имел привлекательную для многих женщин внешность: светлые волосы, хорошо сложенную фигуру, тонкие аккуратные пальцы рук… Помимо внешних достоинств он имел и внутренние – добросердечен, внимателен, отзывчив. Последнее мне довелось почувствовать, когда я пришла к нему напуганная и отчаявшаяся.

– Позвольте, я вам помогу, – очнулась экономка, подступила ко мне, взявшись за края жёсткого корсажа. – Ох, и что теперь будет с вами, госпожа? Я уверена, что вы не могли такое совершить, вы такая юная и нежная, не понимаю лорда Бэйна, – если экономка осмелилась осуждать своего господина, значит, и в самом деле глубоко мне сочувствовала, значит, и в самом деле всё плохо. – Зачем ему было поднимать такой шум, запирать вас… Конечно, Его Высочество не мог не приехать, они… Кьет Феррон – вы, наверное, не знаете – очень дружили с Его Высочеством. Он был частым гостем в нашем поместье.

Я нахмурила брови. Значит, слухи не врут насчёт того, что покойный целитель занимал особое место в королевской семье, в частности – рядом с наследным принцем. Настолько крепкая была их дружба? Или Его Высочество имел какие-то телесные недуги?

– Я соберу вам в дорогу вещи, – всполошилась экономка, кинувшись к креслу.

– Спасибо, – искренне поблагодарила женщину за помощь, забирая набитый тёплыми вещами саквояж из её рук. Тёплые вещи, как бы ни хотелось о том думать, мне пригодятся. Вряд ли Штор-Таль встретит меня уютными стенами.

– Я надеюсь, что скоро всё прояснится, – произнесла, обращаясь к Наронгу.

Хоть на нашу фамилию и легла тень, но никто не отнимет у меня право защищаться, тем более когда я не виновата. Я смотрела прямо в глаза мужчине, а по спине гулял холодок – какой же всё же насыщенный цвет глаз был у него, ярко-синий, будто подсвеченный изнутри. Почему они такие? Никогда не видела таких притягивающих внимание глаз. Другие это тоже замечают или мне это всё мерещится на фоне потрясения?

– Я вызвал следователя, а вы останетесь в крепости под присмотром до того, как станет что-то ясно, – голос Наронга звучал ровно, будто он говорил об обычных ему вещах.

– А тут и нечего искать, – вмешался Бейн, – всё и так ясно – она одна из мятежниц, потеряв своё наследство, пришла к Кьету, моему глубокоуважаемому дяде, молила его принять её, бесстыдно предлагая себя…

– …Кьет пожалел её и согласился взять в жёны. А она… – он стиснул зубы, краснея, как рак, – отравила его. Решила всё заграбастать себе таким преступным образом. Всё это было подстроено. Я буду отстаивать это. Считаю, что этот брак недействителен…

Я вскинула брови, такой клеветы я ещё никогда не слышала, но тут же всё внутри померкло. Бейн прав в одном: я не могу встать в полную силу женой Феррона. Кьет не успел сделать меня… своей женщиной. И это брак, выходит, ненастоящий. Конечно, мне нужна была помощь и защита – я этого не могу отрицать, что поступала из своих нужд. Но и Феррон вряд ли брал меня в жёны из-за жалости, как думает Бейн. Кьет просто пожелал меня как женщину. И пусть я не слишком опытна была в этом, но видела эту туманность в глазах и жажду обладать мной.

– Это мы тоже проверим, – бросил Его Высочество.

А мои щёки вмиг вспыхнули, уж что он имел в виду, я так и не смогла понять, что именно он собирается проверить – невинна я или нет?

– Сомневаюсь, Ваше Высочество, что она вообще невинна, – ответил Бейн, слова словно пощёчина, – так что это ничего не значит. Брак недействителен… – повторил он, настаивая на своём.

Я захлопала ресницами, приступ стыда захлестнул топкой волной. Они сейчас так свободно обсуждают мою честь, словно я не живой человек, а как та колонна возле двери – ничего не значу и у меня нет собственных чувств и мнения. Я бы могла ещё что-то сказать, но была раздавлена и слишком устала. И, признаться, мне уже было всё равно, что они станут ещё говорить в моём присутствии.

– …И к тому же… – продолжил Бейн, поворачиваясь к Его Высочеству.

– Достаточно разговоров, – оборвал его Наронг, как-то подозрительно долго оглядывая меня. – Отведите её в карету, – последовал приказ уже гвардейцам, избавивший меня от этой пытки.

Сжимая в пальцах кожаные ручки своего скарба, я направилась к выходу, избегая того, что меня подтолкнут идти.

Я перевела взгляд на господина Наронга. Его Высочество явно сдерживал раздражение и спешил поскорее избавиться от общества надоедливого племянника целителя. Я вспомнила его резкие слова, брошенные мне, и повела плечом – в них была не ненависть, скорее, а расстройство. Ещё бы, если Его Высочество собственнолично прибыл в поместье к целителю, это о многом говорит.

Что же мне делать?

Через время послышался окрик кучера, и карета тронулась. Сердце неровно забилось в груди.

Ну вот, Розали, ты осталась без всего. Без имени, дома и мужа.

А когда проснулась, на меня обрушился шквал разных звуков: грохот железа, грубые голоса мужчин. Потёрла глаза, пытаясь что-то осмыслить, но не успела – дверь открылась, впуская в тёплое нутро экипажа прохладу, а вместе с ней жестокую действительность, которая вернулась в виде серых каменных стен Штор-Таля, смотревшего на меня чёрными глазницами окон.

– Пройдёмте за мной, – жёсткий приказ гвардейца вынудил шевелиться.

Сопровождавший меня гвардеец остановился перед вышедшим ему навстречу другим мужчиной.

– Это что такое? – грозно рыкнул. – Куда ты её ведёшь, или не знаешь, где ей место?

– Приказ Его Высочество, – отозвался тот.

Я застыла – о чём это он говорит?

– Заходите, – указал мне кивком головы.

– Вещи забираю на осмотр, – подступил гвардеец, забрав из моих рук саквояж. Я не стала упираться – сделаю только хуже себе. Мужчина не уходил, остался следить за мной. – Сядьте, – приказал он.

– Оставь нас, – бросил он гвардейцу.

Тот незамедлительно выполнил приказ, не забыв прихватить и мои скудные пожитки.

Холодные глаза господина вонзились в меня, совсем некстати я отметила, что Наронг рег Ваан хорош собой. На этот раз я смогла рассмотреть его лучше – тогда я была слишком напугана и потрясена. Уложенные назад волосы открывали его идеальные черты лица, взгляд прямой, я бы даже сказала – волевой, от которого зябко и вместе с тем горячо внутри. В высокие сапоги заправлены, очерчивая стройные сильные ноги, чёрные брюки, недлинный, до бёдра, такой же чёрный с золотой вышивкой жакет сидел на нём идеально, на плечах красовались эполеты с бахромой и отличительными символами на них – витиеватая буква “В”, оплетенная дубовой лозой. От мужчины веяло статью и мужественностью.

И я пред ним предательница, изменница и теперь убийца. И мне не будет поблажки – именно это я прочла в его взгляде, в неумолимо твердой линии губ. И он привёл меня сюда, чтобы что-то вытрясти. Он прошел и встал напротив меня с другой стороны стола.

– Лучше признаться, госпожа рег Эстери. Это ты его отравила?

Я вобрала в грудь воздуха и стиснула пальцами складки юбки.

– Я не намеревалась этого делать, у меня и в мыслях не было.

– Лжёшь, – грубо оборвал он, врезая взгляд, который, будто клинки вонзились в меня, так что я вовсе перестала дышать. – Кто они? Кто тебя подослал? Отвечай! – рыкнул он, и лицо исказила злость, делая его черты резче. Всё меньше он походил на человека, а на какое-то демоническое существо в облике мужчины, даже показалось, что от него потянулись чёрные сгустки, заполняющие вокруг всё пространство, и вот-вот отравят меня. Я моргнула, сбрасывая жуткое наваждение. – Я задал вопрос, рег Эстари, – Его Высочество положил ладони на стол, оперся на них, склонил голову, напрягая плечи, смотря на меня теперь исподлобья, опасно и хищно. – Кто. Тебя. Подослал?

– Простите, но я не понимаю, о чём вы. Никто меня не подсылал. Если вы про моего брата, то он меня не посвящал в свои планы. Он… он… – мой голос сорвался на шёпот, потому что слёзы вдруг стали нещадно давить, – …он тоже не виноват. Это всё его подельники, которых тоже схватили, и я уверенна, что…

– Ты убила Кьета? – перебил он. – Зачем тебе была нужна его смерть? Тебе лучше ответить, иначе я спущу тебя в темницу, и там будет то, что тебе не понравится.

– Я говорю правду. Я ни в чём не виновата! – голос дрожал, и я ничего не могла с этим поделать – этот мужчина вселял ужас.

Тишина давила свинцовой тяжестью на слух, сердце громыхало о рёбра набатом.

– Отправишься в провонявшую смрадом темницу, – проговорил Наронг. – Подумай хорошо над всем. Если ты скажешь, кто за тобой стоит, я смягчу наказание. А если не признаешься – плохо будет не только тебе…

Сердце дрогнуло. Лаквер. Он угрожал жизни Лаквера!

– …Стража! – гаркнул он, так что я вздрогнула. В двери тут же появился гвардеец. – Спустить её в темницу.

Его Высочество покинул комнату, оставив меня наедине с давящей тишиной. Впрочем, ненадолго – гвардеец не позволил долго рассиживаться и поспешил исполнить приказ.

Дорога вниз, в камеры, была как в тумане. Я ещё не до конца осознала, что меня ждёт.

Вскоре просторные переходы сменились тёмными и узкими, а потом и вовсе повеяло сыростью и холодом, к ним прибавился и запах плесени. У каждой двери стояли гвардейцы, они молча сопровождали меня ничего не выражающими взглядами. И когда мы спустились в подземелье Штор-Таль, послышались голоса, кашли, пьяные невнятные возгласы, давая понять, что это грязное мрачное место поглотит меня в пропасть. Стены давили, будто я оказалась в пещере, и вот-вот каменная гора обрушится на меня и придават – жуткое место, дающее почувствовать себя слабой, никчёмной и беззащитной.

Мы прошли вдоль камер, в которых за решётками сидели преступники. Я старалась на них не смотреть – только перед собой, в спину ещё одного гвардейца, что вышел сопроводить нас в недра подземелья до нужной темницы. Но всё же глянула в сторону. Боги, лучше бы я этого не делала! Один из грязных в отрепьях проходимцев, вперившись в меня взглядом, показал непристойный жест – задвигал бёдрами вперёд и назад. Я на секунду закрыла глаза, стараясь отрешиться от всего.

Спокойнее, только не отчаиваться. Я ни в чём не виновата, и это скоро выяснится.

Только каким образом, не понимала.

– Вытащи его, пока он тут смердеть не стал, – приказал мой провожатый гвардейцу.

– А мои вещи?! – всколыхнулась я.

***

Я прошла к месту, что напоминало подобие лежанки из соломы и какого-то просаленного тюфяка, поморщилась.

И тут сквозь головную боль, вызванную слезами, пришла мысли: а что если предложить выследить этих заговорщиков, которых он ищет? И тут же откинула ее – как мне это сделать, если он мне не верит, что я не убивала и ни в каком заговоре не участвую? Нет, не выйдет.

Оглядела серые каменные стены и посмотрела в зарешёченное единственное оконце под высоким потолком, в которое струился холодный воздух. Хуже всего, что из-за смерти Кьета пострадаю не только я, но и Лаквер – Его Высочество явно дал мне это понять.

И зачем я только согласилась на брак с лекарем? Что теперь будет?

Глава 2

Наронг

Наронг откинул одеяло и поднялся с постели. Прошёл к столику, стоявшему возле камина, где вчера вечером он распивал вино с миледи Ренер рег Таулор, что не помешало после переместиться на кровать. Впрочем, как и всегда, когда миледи приезжала в замок погостить на пару дней у родственников мужа, дабы скоротать серые дни отсутствия своего горячо любимого Нейхала рег Таулора – двоюродного брата императора, который находился в это время на севере столицы на службе. Ренер – третья жена Нейхала и, кажется, последняя.

Двоюродный дядька Наронга был доволен ею, хотя молодая жена не спешила давать графу потомство, но Нейхалу, видимо, и не слишком-то требовалось – он уже имел от первых двух жён четверых наследников, потому молодая жена ему нужна как драгоценное украшение его светлости, не более.

– Тебе пора идти, – вернул графин на стол, направился к окну, за которым виднелось темнеющее небо и где-то внизу огни тесных улиц Флиастона.

Опершись ладонями на каменный подоконник, Наронг посмотрел вниз на крепостную стену, тонущую во мраке.

– Что с тобой? Ты какой-то напряженный, Наронг, – прошептала она горячо, скользя по позвоночнику мягкими губами, явно рассчитывая на продолжение.

Разомкнула руки и скользнула ими снова по лопаткам, переместились на упругий живот мужчины и ниже к паху, принялась ласкать пальцами. Наронг, задержав дыхание, развернулся, обхватил тонкое горло девушки, заставил опуститься на колени, но особого приглашение и нужно было – Ренер знала желание своего господина. Огладила его бёдра, ягодицы и принялась ласкать губами, заставляя всю кровь прихлынуть к паху, наливая твёрдостью плоть.

Позавчера он узнал, что Феррон мёртв, отравлен, и не поверил, но когда за ним ночью приехал посыльный от племянника лекаря, незамедлительно прибыл в поместье Бувок. Увидел белое, как мрамор, лицо Кьета и впервые испытал страх. Страх перед неизвестностью – что теперь будет с ним, с Наронгом, без помощи лекаря?

Впрочем, это его дело, и Наронгу плевать на личную жизнь целителя, ему нужно было то, что давал лекарь – снадобье от смертельного недуга. А теперь Наронг остался без него. Эта проходимка убила не только Кьета. Ведь ясно же как белый день, что она замешана во всём этом, смертница, которая была послана устранить лекаря – значит, и Наронга, – а значит кто-то узнал о его тайне. И Наронг должен узнать кто. Кто убил Феррона и жаждет его смерти. О его тайне никто не должен знать. Наронг уничтожит каждого, кто прознает о его недуге. Только для начала нужно выжить самому.

– Убирайся прочь, – прошипел с отвращением.

Ренер встрепенулась.

– Наронг!? – возмутилась она больше для вида.

– Для тебя – Ваше Светлость.

– Ты невыносим! – процедила, подбирая с пола женские тряпки. – Порой я жалею, что связалась с тобой.

Оставшись один, он вернулся к кровати и вновь рухнул на нее – ещё было слишком рано вставать, но утро уже недалеко. Наронг думал, как ему теперь быть. Где искать того, кому он сможет не только доверить тайну, но и вручить свою жизнь. Он знал Кьет с тринадцати лет, с тех пор как тьма начала его поглощать.

Наронг утомлённо прикрыл веки, погружаясь в мысли…

Когда парню исполнилось тринадцать, несчастье всё же настигло его – тот магический сгусток, удар которого приняла на себя его мать Вериис, все же Наронг поглотил в себя. Никто не знал, что за магия проникла в наследника императора и всё больше овладевала его сущностью. Ни один лекарь и целитель не смог помочь, ни провидец, ни маг – все разводили руками, не могли разгадать природу этого заклятия. Точнее, она была понятна: эта – тьма, поглощающая разум, превращавшая Наронга во что-то чудовищное и жуткое.

Прошло уже два дня, как Кьета рег Феррона нет. Наронг до сих пор в это не верил и не хотел, чтобы отец узнал, пока не выяснит все обстоятельства, но наверняка королю уже донесли. Сегодня – Наронг чуял – будет кошмарный день.

Не успел он выйти из купальни и вытереть полотном волосы и тело, как в дверь покоев забарабанили.

– Ваше Высочество! – раздался голос Бильвера, слуги отца. – Ваше Высочество, скорее, срочно! – вполголоса взволнованно заговорил.

Впрочем, дверь была не заперта.

– Входи, – бросил Наронг, потянувшись за кальсонами.

– Простите, Ваше Высочество, – худощавый седоволосый мужчины выглядел так, будто за ним гналась стая демонов. – Император… – он запнулся, гулко сглотнул – …император мёртв.

Наронг глянул на него:

– Что?

Тот лихорадочно закивал головой:

– Я пришёл к Его Величеству с лекарствами – как обычно, по раннему часу – и когда зашёл, – на лбу мужчины проступил пот, его глаза бегали в испуге, – дверь была открыта, я думал, что Его Величество ещё спит, но его неподвижность… насторожила, я подошёл ближе, а глаза его открыты и смотрят в пустоту…

Наронг схватил одежду и принялся быстро одеваться…

– Где госпожа Роскит? – спросил Наронг, шумно вдыхая через нос.

– Госпожа в своих покоях, Ваше Высочество.

Вторая жена отца и в самом деле в последнее время ночевала в отдельных покоях – она на последнем месяце беременности.

Наронг снова посмотрел на мёртвого отца и впервые не знал, что делать, внутри было пусто, в голове – тоже. Всё это какая-то ловушка, подставленная если не его врагами, то Высшими, которые явно хотят, чтобы он провалился в пасть самого Сармагара [ад].

– Кто ещё знает? – моргнув, спросил будто не своим голосом.

– Больше никто, господин. Я пошёл сразу к вам.

– Что за лекарства ты ему носил? – вернул взгляд на Бильвера.

Тот затряс головой, закрыл рот, кажется, совсем потерявшись от страха и паники.

– Настой вол… воло… в… обычная настойка для поддержания бодрости, Ваше Высочество, император пьёт её уже три весны к ряду, – заикаясь протараторил он.

Впрочем, какая разница, он его не успел выпить.

Это точно какой-то заговор против императора. И он прямо в их стенах. Что ещё хуже – это может быть какое-то магическое воздействие, которое нужно немедленно найти и устранить.

– Пошли за советниками отца, – велел он Бильверу, – после предупреди госпожу Роскит о кончине императора. Отдай распоряжение, чтобы позвали повитуху – от потрясения у неё могут начаться схватки, и нужно позаботиться о ребёнке в первую очередь. Ведь он будет вторым наследником после Наронга, если, конечно, это будет мальчик.

…Не прошло и часа, как весть о смерти императора охватила весь замок. Потому в Астигане воцарилась тишина, траур лёг даже на стены. Весь день Наронг находился в каком-то хаосе, а после того как в замок прибыли советник императора – высший маг и главный канцлер, который засыпал вопросами, тяжесть легла на плечи плитами. На Наронга обрушился целый шквал обязательств, в первую очередь – погребение императора.

Девочка. Это значит, что он один. Один-единственный и последний наследник на престол. Скверная новость. Наронг приказал Бильверу дать всё необходимое госпоже и хорошо о ней позаботиться. Как только слуга ушёл, закрыл дверь и прошёл к камину, оперся на полку рукой, склонил голову и закрыл глаза. Вчера он выслушал от Ориба Элберта отчёт о том, что всё же была магическая атака на императора. Кто-то проник в замок и подобрался к Могвиту, пока тот спал. Пока Наронг – стиснул кулаки – развлекался с этой шлюхой! Застыл, вспомнив о Ренер, после той ночи он не видел её в замке и даже на погребении, хотя он мог её попросту и не заметить – ему было не до этой подстилки. И всё же нужно проверить, куда подевалась молодая госпожа…

…На следующее утро Астиган был как никогда пуст и мрачен. Проснувшись Наронг ощутил себя одиноким как никогда. Могвит оставил его, теперь всё решать ему – принцу, и никто не даст ему наставлений. С этими мыслями он поднялся.

Но спал ли он вообще? Голова нещадно болела, всё тело горело, будто у него начался жар. В глазах резко потемнело, Наронг выпрямился, ощущая, как тошнота подкатывает к горлу, как тёмные сгустки оплетают его грудь, не позволяя дышать – паника настигла с новой силой. Он тряхнул головой, пронизав волосы пальцами, сжимая в кулаки, потянул.

– Прочь, – зашипел, задыхаясь, будто в горло ему насыпали песка. – Прочь! – рыкнул он уже громче, пошатываясь, толкнув стол, с которого грохнулся бокал.

Надолго ли? Наронг не знал.

Сегодня Наронгу нужно встретиться с магом, кажется, у него есть заключение по делу Кьета рег Феррона. Наронг вспомнил о новоявленной жене лекаря – рег Эстери. Сколько она уже в темнице? О ней он совсем забыл.

Что ж, за это время у нее наверняка развязался язык.

Одевшись в тёмный траурный наряд, мужчина отправился в малый общий зал.

Как и думал, его уже ждали. Едва Наронг вошёл, как следователь Штор-Таля Ориб рег Илберт поднялся и почтительно поклонился, его примеру последовал и Дамеон рег Атри – высший маг Флиастона. Лица обоих мужчин были хмуры и озадачены.

– Ваше Высочество, – обратился Дамеон, привлекая внимание принца.

Внешность мага невзрачна, впрочем, она не изменилось с того мига, как он бывал у отца ещё в начале весны: бледное гладкое лицо, невыразительные серые глаза, низкие брови, светлые волосы зачесаны назад, открывая высокий упрямый лоб. Даже под многослойной одеждой рег Атри худощавый и долговязый – не боевой маг, но отец ценил его, Дамеон – единственный маг высшего ранга.

– Это отчёт по делу Кьета рег Феррона, – протянул он бумагу.

Наронг принял её, пробегая глазами по написанному. Выдохнул, когда закончил.

– Я так понимаю, всё зашло в тупик? – поднял взгляд на Дамеона.

Маг бесстрастно выдержал его:

– Почему же? – приподнял брови, напрягая плечи. – Всё как раз прозрачно. Следы тёмной магии не найдены.

Положил отсчёт перед собой, вновь поднял взгляд на мага.

– И? Продолжай. Хочешь сказать, она не была под воздействием тёмной магии?

Даже не скрывая своего превосходства, маг откинулся на спинку кресла:

– Я понимаю Ваше Высочество – ваше терпение на пределе. Поиском тёмных магов я занимаюсь лично уже много лет. Мы посмотрели головы сотни пленных, и я точно могу определить, было ли на них воздействие. Но на Розали рег Эстери не было – это совершенно точно. А это значит…

– Что – значит? – потребовал он, возвращая Дамеона к вопросу, понимая, что разговор переходит в пустую трату времени.

– Значит… – маг посмотрел на следователя. И как только его выносил отец? Ориб, кажется, тоже терял терпение. – …В вине нашли сильный яд.

Наронг сжал кулаки, сдерживая нетерпение узнать всё, но он должен держать себя в руках, несмотря ни на что: ни на смерти близких ему людей, ни на терзавший его сущность и тело недуг. Но ещё немного – и Наронг сорвётся, а значит нужно заканчивать.

– И что? – потребовал Наронг.

– Она преднамеренно отравила лекаря. И всё из-за наследства. Всем известно, что Эстери в нынешнее время бедствует. Потому здесь обычная попытка обзавестись большим состоянием.

– И всё же, позвольте заметить, – вмешался Ориб, – госпожа Эстери и так стала бы полноправной хозяйкой Бувока, будучи женой при муже.

– Как раз-таки в этом и загвоздка, – возразил Дамеон. – Её брат заключён в темнице. Получив состояние, она бы смогла внести залог за брата, а Кьет Феррон вряд ли бы стал тратиться добровольно. И у неё бы всё вышло, только госпожа Эстери не рассчитала, что Кьет достаточно важная персона, по этому поводу у неё мало было сведений, – обратил маг на принца многозначительный взгляд.

– Есть какие-либо конкретные доказательства, что это сделал она? – спросил Наронг, сжав подлокотники, подавляя желание прямо сейчас подняться и отравиться к заключённой.

– Нет, Ваше Высочество, – ответил Дамеон, – но это и вполне объяснимо. Господин Бейн Феррон, племянник лекаря, запер её на всю ночь в комнате. За это время она смогла уничтожить все следы. Кроме бутылки – от неё она не избавилась лишь по одной простой причине – госпожа сразу бы навлекла на себя подозрения.

– То есть прямого доказательства, что это она, нет? – повторил вопрос Наронг.

Дамеон опустил взгляд и быстро поднял, покривив бледные губы:

– Прямых нет, но это не требуется, всё очевидно, Ваше Высочество.

– Я уже это слышал, – процедил Наронг, сжимая кулаки, глянув на хмурившегося Ориба. – Это всё? – выдохнул с тяжестью, чувствуя, как голова начинает лопаться от давления.

– Пока да, Ваше Высочество.

– Тогда можете быть свободны.

Маг посмотрел на Наронга так, будто оскорбился внезапным приказом принца, но ничего не сказал.

– Что предпринимать с госпожой Розали рег Эстери? – всё же поинтересовался, собирая бумаги со стола.

Наронг приподнял бровь:

– Это не ваша обязанность. Ваша обязанность – искать следы тёмной магии, – осадил его.

Маг сдержанно сжал челюсти, недовольно пожевав ими.

– Как вам будет угодно, Ваше Высочество, – буркнул Дамеон и, поднявшись и подобрав кожаный саквояж, поклонился и направился к выходу.

Дамеон рег Атри не знал о его недуге, о том, что творится с Наронгом. Отец держал всё в строжайшей тайне, значит, никто из них даже не может предположить, что Розали рег Эстери совершенно точно нанесла удар – убив лекаря, буквально лишив Наронга воздуха. И если на ней нет следов воздействия магии, то тогда какова её выгода в смерти Кьета? Действительно ли хотела обчистить лекаря, чтобы вытащить своего брата? И она ничего не знает о его тайне.

– Ориб, останься, – бросил Наронг засобиравшемуся вслед за магом следователю.

Ориб опустился назад в кресло, сцепив пальцы в замок.

– Что ты скажешь? – спросил Наронг, обращаясь к следователю. – Думаешь, она не причастна?

– Думаю, что нет. Ко всему на тот момент в Бувоке находились слуги и племянник лекаря.

– Предполагаешь, что Бейн мог?

– Да, Ваше Высочество, – поделился без всяких заминок, – если позволите, я продолжу слежку за ним. Если Бейн рег Феррон причастен, это скоро выяснится, посмотрим, как он будет распоряжаться наследством, ведь оно переходит ему. Да и это очевидно. Я допросил экономку и повара. Как только Кьет разбогател, Бейн начал отираться у него частенько, конечно, когда господин привёл свою жену в замок, Бейн не захотел делиться наследством, ведь у госпожи могли появиться дети – законные наследники, вот он и решил убить двух зайцев сразу в самом прямом смысле.

Дети… Наронг об этом не подумал.

– Хорошо бы проверить, была ли между ними брачная ночь, – продолжил Феррон.

– И что это даст? Если Эстери имела связи ранее.

На это Ориб покачал головой, соглашаясь.

– И всё же, если окажется, что она девственна, тогда мотивов убивать Кьята у неё точно не было, и можно отпустить госпожу.

Наронг промолчал. Всё это ничего не доказывало. Ориб тоже не знал о тайне и поэтому не может судить в целом. Девственна или нет – это не имеет значение, если она получила приказ убить лекаря. Нужно ещё раз допросить её.

– С вами всё в порядке, Ваше Высочество? – Ориб уже оказался рядом, его голос прозвучал взволнованно. Наронг разлепил веки и глянул в его обеспокоенное лицо. Серо-зелёные цепкие, как и полагается следователю, глаза внимательно оглядели его. Наронг кивнул, беря отчёт, который вручил ему маг. – Вам нужен отдых, – заключил мужчина, отходя на своё место.

Отдыхать было некогда. Вместе с Орибом принц отправились в Штор-Таль…

…И уже к обеду они были на месте.

Для обвиняемой выбрали самую мрачную темницу, Наронг даже засомневался, что найдёт узницу живой, хотя он приказывал следить за ней, и единственный, кто к ней приходил – это Дамеон, чтобы узнать, есть ли в ней следы магии.

Розали рег Эстери поднялась, когда разглядела, кто вошёл в темницу. Тусклый свет, падавший туманным занавесом, ложился на её тоненькую фигуру и бледное лицо. За эти дни рег Эстери заметно похудела, щёки чуть впали, под глазами пролегли тени, волосы сейчас были сплетены в косу и перекинуты через плечо, одежда мятая – теперь девушка и в самом деле напоминала нищенку. И только глаза, похожие на слитки серебра, выдавали в ней благородное происхождение, а золотистые густые волосы, пожалуй, заменяли любой дорогой наряд и украшения. Эстери не поклонилась, когда он вошёл, не выразила никаких эмоций – это Наронга насторожило. Прошлый раз в её глазах был испуг, а на лице растерянность, или она настолько истощена, что её уже ничего не тревожит?

Впрочем, какая ему разница? Он пришёл за ответами.

И всё же в её взгляде всего на миг, но полыхнула ненависть – значит, всё же Эстери не собиралась сдаваться.

Розали… имя ей подходило. Роза… красивая, чистая, дикая белая роза. Наронг отринул прочь неуместные мысли. Какой бы нежной и притягательной в этих серых стенах она ни казалась, у неё есть ядовитые шипы – она убийца, дочь изменника. И, скорее всего, всё, чем занималась госпожа в эти дни, так это тем, что мечтала о его смерти, ненавидя и проклиная.

– У вас было достаточно времени обо всём подумать, – начал Наронг. – Вы готовы признаться в содеянном? – спросил он без всякого выражения. Почти. Всё же вопрос прозвучал с давлением.

– Мне не в чем сознаваться, я не виновата в смерти Кьета, – голос её прозвучал ровно и тоже без выражения. Почти.

Наронг опустил взгляд на её тонкие с холодными пальцами – он не сомневался, которые чуть подрагивали, но это может быть вовсе не от волнения, а от голода. Надо бы спросить стражу, достаточно ли хорошо её содержали.

И всё же внутри вспыхнул гнев, что к ней могли прикасаться.

– Я предупреждал вас о вашем брате, – заявил он, давя в себе избыточные чувства.

При упоминании родственника Розали напряглась и вовсе перестала дышать – это и правда её самое уязвимое место. Манипулировать этим – последнее, что бы он хотел делать. Но ему плевать, он должен выяснить.

– Я ни в чём не виновата, клянусь! Наказывайте меня, только не трогайте моего брата, прошу вас, Ваше Высочество! Я не убивала Кьета, – заговорила она тихо и сдавленно, на длинных ресницах блеснули слёзы.

Он грубо схватил девушку за плечи – такие хрупкие, что чуть сдавил – и хрустнут. Даже через одежду он ощутил проступающие лопатки. Не хватало ещё, чтобы эта нищенка ползала перед ним на коленях в этом гадюшнике. Ему нужна правда, а не этот спектакль.

Наронг грубее, чем хотел, заставил ее встать на ноги и встряхнул:

– Прекрати! – шикнул, врезаясь в неё взглядом.

Это какая-то игра, и Розали Эстери – хорошая актриса. Наронг не верил ей, но эти большие невинно-серые с серебристыми лучами вокруг чёрных зрачков глаза сбивали с толку. Противоречия схлестнулись внутри мужчины, распирая грудную клетку, затрудняя дыхание. Может, она и в самом деле не причастна к смерти лекаря, не заинтересована в смерти Наронга, которая ходит за ним тенью вот уже много лет? Но нет, он не купится на это!

Не выйдет, как вышло с лекарем.

– Свои уловки прибереги для другого случая, поняла? – гневно шикнул он в её лицо.

Девушка вздрогнула в его руках и подняла взгляд. Растерянно моргнула, в распахнутых глазах – полное недоумение, но следом в них появилась колкая злость с примесью обиды.

– Это ваших рук дело? – собственный голос звучал сталью.

Розали непонимающе моргнула:

– О чём вы? – выдохнула судорожно, поджимая дрожащие губы, почти не испугавшись вида мужчины, а Наронг сейчас был в бешенстве.

Действительно, с чего он взял, что это сделала она?

Тогда КТО?!

Кто это сделал? Найти! Прямо сейчас!

Гвардейцы, оставшиеся позади, переглянулись, ничего не понимая.

– Ваше Высочество! – окликнул Ориб. Наронг остановился перед первой попавшейся камерой. – Что случилось?

– Открывай, – пропустив вопрос, приказал стражнику. Тот, глянув на следователя, уставился на принца в недоумении. – Открывай! – рыкнул Наронг, сжимая кулаки, напрягая плечи, унимая лихорадочную дрожь.

Страж торопливо схватился за кольцо, на котором висела связка ключей на поясе.

Как только дверь открылась, Наронг ворвался в камеру. Ориб прошёл следом, не отставая ни на шаг – в камере мог сидеть кто угодно. Сидевшие в тесных стенах узники повернулись в их сторону. Наронг скользнул внимательным взглядом по серым хмурым лицам. Нет, это не могут быть они. Принц вышел и велел открыть следующую решётку, но и там не было никого, чей след всё ещё манил и сводил с ума, вынуждая кипеть кровь и разрываться на части в стремлении вновь испытать подобное исцеление. Ещё две камеры не принесли результата. В них отъявленные преступники, ни в одном не могло быть и толики магии.

– Что вы ищете, Ваше Высочество? – не выдержав, спросил Ориб.

Понадобилось много времени, чтобы осмотреть весь нижний ярус подземелья – и ничего. Жизненные потоки испарились, ускользнули будто их и не было. Наронг ничего не нашёл. Но этого не может быть! Он точно испытал это, значит, здесь есть тот, кто обладал светлой магией. И, с другой стороны, это противоречило всему, в Штор-Таль не могли допустить ни одного, кто имел бы хотя крупицу силы. Каждый узник проходит строгую проверку. Тогда что это? Наронг не понимал, мысли путались, дыхание сбилось, а сердце рвалось в бешеный галоп, горячо толкаясь о рёбра.

– Ваше Высочество, с вами всё хорошо? Может, вы мне скажите, и я смогу вам помочь? – предложил Ориб рег Илберт, явно недоумевая, что именно принц ищет, когда мужчина прошёл к окну комнаты.

– Вам что-то стало известно? – предположил Ориб. – Госпожа Эстери в чём-то призналась?

– Нет. Она ни в чём не призналась, – ответил Наронг.

Он ведь так её и оставил в темнице.

Ориб немым взглядом приказал гвардейцам покинуть общую комнату, приблизился к принцу.

– Император Могвит ушёл, пусть светлые хранят его, – заговорил он тон ниже, – для нас всех это потрясение, Ваше Высочество, – продолжил следователь, не подозревая, что с Наронгом на самом деле. И хорошо. – У вашего отца было высокое положения, которое не позволяло иметь близких людей, и даже если они и были, то для вас они не могут стать поддержкой.

– …Вы можете рассчитывать на меня, Ваше Высочество.

Наронг глянул на следователя. Ориб был зрелого возраста, чёрная борода и карие глаза выдавали в нём кровь южан. И вместе с тем было что-то в нём и от флиастонцев – бледность кожи и высокий рост. Он на службе не так и давно в столице, всего пару лет, но уже показал себя дюжиной раскрытых дел и хоть он не обладал магией, имел проницательный ум. И всё же никто не должен знать о тёмной магии, съедающей изнутри Наронга, особенно сейчас, когда всё так шатко.

– Спасибо, Ориб, – ответил Наронг устало выдохнув.

Нужно возвращаться в замок, но сначала решить, что делать с рег Эстери.

– Прикажи привести задержанную.

Ждать долго не пришлось. Дверь вскоре вновь раскрылась, и в комнату вошла узница. Розали сощурила глаза – после тёмного подземелья яркий дневной свет был для неё непривычен и болезнен.

Розали так же прямо посмотрела на Наронга, будто до этого не бросалась ему в ноги и не умоляла о снисхождении, но всё же лёгкое недоумение – зачем её позвали в общую комнату – отражалось на её лице, даже появился едва заметный румянец, выказывая её волнение.

Наронг взглядом попросил Ориба остаться. Следователь встал чуть в стороне, не мешая.

– Значит, госпожа Розали рег Эстери, вы утверждаете, что не причастны к смерти лекаря?

– Тогда ответьте на один вопрос. Почему вы не пили вместе со своим мужем? Вино было отравлено, и вам, если вы не виновны, это было неизвестно. Как вы объясните это?

– Я не пью вино, особенно красное, – ответила без запинки Эстери, голос её звучал ровно, но всё же чуть сдавленно.

– Почему?

– У меня от него начинается удушье. Лекарь запретил мне его пить. Уважаемый Кьет рег Феррон о том не знал, не успел узнать, и я не предупредила его о такой мелочи.

Наронг хмыкнул. А каких объяснений он ещё ждал? Он глянул на Ориба.

– Принесите кувшин красного вина, – велел Наронг, возвращая взгляд на Розали, глаза которой заметно покруглели.

– Вы не верите мне? – спросила теперь уже с заметным беспокойством.

– Нет. Но если вы мне покажите выписку лекаря, то…

Розали растерянно заморгала.

– Все документы должны были привести в Бувок вместе с моими вещами! – возмутилась. – Мне их не вернули и, – Розали побледнела ещё больше. – …Они остались в замке.

– Что ж, это ваши проблемы, – непреклонно оборвал её Наронг.

– Я не собираюсь тратить на вас время, – Наронг забрал принесенный гвардейцем кувшин, взял глиняную кружку и, плеснув в нее вино, протянул девушке: – Пейте.

Рег Эстери шумно выдохнула через нос. Несомненно, сейчас она откровенно ненавидела его.

Розали посмотрела на плошку и сглотнула.

– Ну же, вы же хотите выйти отсюда? У вас есть этакая возможность.

Розали недоверчиво глянула на него – в глазах тлела ярость, пришлось согласиться, что она ей к лицу. Эстери едва ли не вырвала кружку, чуть расплескав содержимое.

– И даже не пытайтесь притвориться.

Розали поднесла кружку к губам, сделала пару глотков.

– Ещё, – велел Наронг.

Просверлив мужчину презрительным взглядом, она сделала ещё пару больших глотков и ещё, и ещё, будто назло ему.

– Достаточно, – вырвал кружку. Не хватало ещё, чтобы она захмелела.

– Полагаю, никакой непереносимости у вас не наблюдается? – сказал он, отставляя кружку в сторону, глянув на ожидавшего в стороне Ориба.

Конечно, следователю не совсем пришлась по нраву такая тактика, но ему оставалось лишь наблюдать.

– Может, вы позволите даме присесть? – поинтересовалась.

– Можете, – ответил Наронг и, взявшись за спинку стула, выдвинул из-за стола.

Усевшись удобнее, она сложила руки на коленях и с улыбкой глянула на Наронга.

– Вы такой упрямый, Ваше Высочество, ищете что-то, пытаетесь залезть в голову, – она сощурила глаза, проницательно вглядываясь. Насчёт непереносимости Наронг ещё сомневался, а вот в том, что госпоже Эстери пить нельзя, выяснил совершенно точно. – Почему вам так дорог ваш лекарь? – вдруг спросила, заставляя всё тело разом напрячься. – Что вы скрываете?

Продолжение книги

Тайна Тёмного Императора бесплатное чтение

Тайна Тёмного Императора Властелина Богатова

Глава 1

Глава 2

Тайна Тёмного Императора
Властелина Богатова