Обрученная бесплатное чтение

1

В очередной раз смотрю на положительный тест, лежащий уже неделю на зеркале в ванной. По-прежнему не могу поверить, что это все же произошло. Вчера я нашла в себе силы сообщить работодателю. Хэнк был не в восторге, что спустя всего три недели новая сотрудница оказалась в перспективе нетрудоспособной, но предложил пока продолжать работать. В деловом смысле мы с ним прекрасно понимали друг друга, и я надеялась, что он также сильно не хочет расставаться со мной, как и я с ним. С другой стороны, мне сейчас очень нужно чем-то занять себя, иначе просто сойду с ума. Например, от мыслей о явной иронии ситуации – конфликтовала с отцом любовника, поссорилась и с ним самим, так не хотела рожать ребенка вне брака. В итоге, все равно беременна, хотя так и не могу понять, как это получилось. Эти малодушные мысли о том, что стоило пойти навстречу желаниям Армана, и все сложилось бы по-другому, просто сводили с ума. Сама не понимаю, как могу думать о таком после его предательства. Лучше бы думала о действительно важных вещах на сегодняшний день. Например, о том, что буду делать, если Хэнк все же попросит уволиться. Деньги на первое время у меня есть, вот только я никогда не задумывалась, сколько длится это первое время при появлении ребенка. Да и вообще понятия не имела о юридических основаниях, благодаря которым могу жить и работать в США. Все документы делал бывший любовник, а я даже не удосужилась поинтересоваться сроками и правилами.

В любом случае, есть еще один человек, кроме непосредственного начальника, которому я просто обязана сообщить. Беру телефон, ладонь моментально потеет, и так знаю все, что он мне скажет. Хотя, возможно, только успокаиваю себя, что услышу то, что облегчит мою дальнейшую жизнь, а не усложнит. Набираю номер, по которому звоню крайне редко. Трубку поднимает моментально, видимо, сразу поняв, что ситуация нетривиальная.

– Да, Милена. Что-то случилось?! – почти выкрикивает.

– Здравствуй, Дим, – горло перехватывает, шепчу. – Нужно поговорить, ты свободен?

Слышу, как он выпроваживает кого-то, и сразу же снова прикладывает телефон к уху.

– Я внимательно слушаю.

– Я беременна, – опускаю предисловия, ни к чему такое между нами.

Какое-то время Дмитрий молчит, и я могу его понять – и сама подобного не ожидала.

– Полагаю, если звонишь мне, значит, решение уже приняла…

– Ничего я не принимала, – бросаю раздраженно. – Просто поняла, что не смогу. Не смогу избавиться. Понимаешь?

– Не очень. Я ведь не женщина. Что я могу сейчас сделать для тебя? Мне приехать? Забрать тебя?

– Нет, не надо. Хэнк сказал, что могу работать и дальше. Но мне кажется, окончательного решения у него пока нет. Он не ожидал, да и я тоже. В общем, буду работать. Специально ехать не нужно, со мной все хорошо. Небольшая тошнота и только. Просто подумала, что должна сообщить тебе.

– Рад, что позвонила. Правда, уверен, твои мотивы – вовсе не те, что порадовали бы меня.

– Дим, не усложняй. Просто ты должен знать, что это случилось и что будут соответствующие последствия.

– Какие? Ты же не собираешься вернуться к нему?

– Куда вернуться? – не смогла скрыть горечи в голосе. – Он, наверное, уже к свадьбе готовится.

– И не сообщишь?

– Нет.

– Ты ведь знаешь, что всегда и во всем можешь положиться на меня. У твоего ребенка будет законный отец, а у тебя муж, если захочешь. И я все равно скоро приеду, как собирался.

– Спасибо, Дим. Мне важно услышать, что ты не отвернешься. Понятия не имею, во что ввязываюсь, и мне очень страшно.

– Ты знаешь, что я далеко не идеальный отец своему сыну. Он уже совсем взрослый. И чем взрослее становится, тем больше я думаю, что мне стоило лучше стараться, когда он был маленьким. Возможно, с этим малышом я не повторю прежних ошибок. Смогу стать хорошим папой. А тебе – хорошим мужем, несмотря на прошлое.

– Только постарайся не давить на меня, ладно? Это не то, что мне сейчас нужно.

– Как скажешь, Милена. Я буду рядом в любом случае.

– Спасибо. Мне нужно идти.

Даже не сомневалась, что разговор с Дмитрием закончится подобным образом. И что он вообще во мне нашел? Не хочу я замуж, но вот как быть с ребенком не знаю. Может, все же лучше растить его в полной семье? Потом решу, время еще есть. Выбросила все из головы, мне правда нужно идти и приступать к работе.

Мое рабочее место находится на первом этаже большого, деревянного дома, в котором живет и работает Хэнк. А теперь и я тоже. Небольшой офис, склад, переговорная и кухня находятся на первом, моя спальня – на втором, а третий этаж – хозяйский, я там не была ни разу. Да и на втором, кроме своей комнаты, тоже.

Мой начальник постоянно в разъездах, поэтому большую часть времени я в доме одна. Обычно мы встречаемся за завтраком и поздно вечером, когда я спускаюсь на кухню за молоком или чем-нибудь вкусненьким. Готовим мы с Хэнком по очереди, и очень быстро это стало неким соревнованием – кто сильнее удивит соседа. Сегодня его очередь, и еще на лестнице я чувствую умопомрачительный запах тостов и жареного бекона. Неужели так банально?

– Доброе утро, Хэнк, – приветствую спину внушительного мужчины, который сосредоточенно колдует над плитой.

– Доброе, Милена, – добродушно басит он в ответ.

– А чем пахнет? – делаю вид, что не смогла разобрать.

– Это омлет с беконом, – разворачивается со сковородой в руках и выкладывает еду на заранее приготовленные тарелки.

– И все? – удивленно приподнимаю брови.

– И все. Ты теперь у нас беременная женщина, думаю, эксперименты пора сворачивать. В следующий раз овсянка будет.

– Вообще, я вроде в полном порядке, – не знаю, что еще сказать на такое.

– Я рад, и, надеюсь, так и дальше будет. Поэтому не стану больше проверять на прочность твой желудок острым и непривычным. И еще – тебе стоит посетить врача. Вот контакты местной клиники, – протянул мне листовку. – Возьми отгул и поезжай.

– Спасибо, – прошептала. – Не хотела отпрашиваться, наше сотрудничество и так висит на волоске…

– Ничего не висит, – перебил он меня. – Ты отлично справляешься, даже если станешь чуть медленнее все делать – ничего страшного не случится. Так что не думай об этом, делай все, что положено, и не беспокойся о работе.

– Спасибо, – искренне поблагодарила его.

И правда, была ему благодарна – и за доброжелательность, и за помощь, и за понимание.

Мы поели, и Хэнк уехал. Сказал, что до позднего вечера. Помыла посуду и принялась за работу. Скучные цифры, но я в них понимаю. Время до обеда пролетело незаметно. Взяв паузу в отчетах и счетах, все же позвонила в клинику. Меня без проблем записали на консультацию, велели правильно подготовиться к сдаче анализов, если я планирую их в тот же визит, и пожелали всего наилучшего. Положила телефон, руки чуть подрагивали. Я даже не знаю пока, какой у меня срок. Можно, конечно, купить точный тест и узнать. Но какая, в общем-то, разница? Я ведь все решила.

После обеда вышла прогуляться. Устала сидеть, да и воздухом дышать мне теперь нужно чаще. Работники ранчо здоровались и улыбались, я отвечала им тем же. Провела здесь пока меньше месяца, и никого толком еще не запомнила. Знала только, что многие живут семьями здесь же, на земле Хэнка. Он говорил, что небольшой рабочий поселок есть к северо-востоку от дома. Еще начальник велел мне не связываться с местными молодыми мужчинами. Объяснил это тем, что большинство из них женаты, но любят пофлиртовать, и заморочить голову новенькой тоже будут не прочь. Я на этот совет лишь вежливо улыбнулась и пообещала, что со мной проблем не будет. И почему меня на всех работах последнее время в чем-то подобном подозревают? Тем более Хэнку я сказала, что у меня друг есть. Надо было сразу как-то визиты Дмитрия объяснить. Теперь начальник, наверное, думает, что и ребенок от Димы. Может, и к лучшему. Может, и мне пора начинать так думать.

А еще явно пора обдумать, как уговорить бывшего жениха не торопиться. Я по-прежнему его не люблю, и не хочу быть с ним. Но он точно опять станет настаивать. И тем сильнее, чем больше будет считать, что ситуация подходящая. Ссора с ним мне совсем не нужна, значит, нужно найти подходящие слова. Его самолет через две недели, нужно подготовиться.

Еще следовало подготовиться к зиме на новом месте. А я понятия не имею, что такое беременность и как я буду ее переносить. И что мне нужно, и чего делать нельзя, и как сделать так, чтобы все закончилось благополучно… Каждый раз, как начинаю всерьез задумываться обо всем этом, потихоньку впадаю в панику. Неизвестность пугает, и единственная надежда, что Дима все же не бросит. Но уже сейчас понимаю, что в случае излишней паники, возможно, за его помощь придется заплатить тем самым «долго и счастливо».

Если задуматься, то мало хорошего сейчас в моей жизни – сплошные страхи и неопределенность. Но очевидным и неожиданным плюсом стало то, что расстраиваться под действием гормонов я абсолютно не могла. Меня не печалили думы об Армане и его предательстве, не беспокоил возможный скорый брак с Дмитрием. Мне было хорошо здесь и сейчас – уютная комната, хорошая работа, добрый начальник. Ну, что еще нужно? Многое, конечно, но старалась загнать эти мысли как можно дальше. Ведь есть Дима, вот он приедет и все решит. И скажет, что мне делать, а чего не делать. Он большой и сильный, и все знает. А я маленькая и слабая, и чувствую себя пусть и всем довольной, но ничтожной, беззащитной букашкой.

День прошел отлично, как и вчерашний. Почти ночью столкнулись с Хэнком на кухне.

– Опять крадешься в темноте? – хохотнул громко и щелкнул выключателем.

– Да я просто еще до той стены не дошла, – возмущенно щурюсь на лампу.

Хэнк стоит напротив, опираясь будрами о мойку и, жмурясь от удовольствия, пьет из своей огромной кружки. Как и каждый вечер, от него пахнет потом и соляркой, он снова весь день провел в полях, ремонтируя технику.

– Вы проголодались?

– Сам справлюсь, поздно уже. Иди.

– Не спится, – выдохнула грустно. – Я разогрею.

Он только кивнул и ушел в душ. Возможно, это еще один внезапный эффект беременности, но мне постоянно хочется о ком-то заботиться. И Хэнком я не ограничиваюсь – начала подкармливать всех животных, которые мне встречаются. А их на ранчо немало. В сумке всегда таскаю хлеб, и могу отдать его любому встреченному существу – от коровы, до мыши-полевки. К окончанию рабочего дня во дворе стали собираться птички и ждать угощения. Хэнк каждый раз ворчал что-то про принцессу Диснея, но прямо не возражал. Но я ведь и не делала ничего плохого.

2

Глава от лица Армана Грассо

Полгода спустя

Вторые сутки за рулем. Третью неделю без выходных. Вкалываю, как проклятый, но остановиться выше моих сил. В голову тут же полезут мысли о Милене. Сбежала и забрала мое сердце с собой. Пожалуй, слишком высокопарно для такого придурка, как я. Для того, кто, не моргнув глазом, разбил сердце своей женщины. До сих пор мурашки по коже от мерзкой, торжествующей улыбки Дэвида. И ведь сказал только через три дня, когда я себе места от беспокойства уже не находил. Думал, с ней что-то случилось. А, и правда, случилось. Я случился – подлец, мерзавец и врун. Должен был сказать ей сам, просто обязан был. Но посчитал себя хозяином ситуации, главным в нашей паре. Думал – стерпит, простит, уговорю, приласкаю, никуда не денется.

Когда узнал, сразу проверил информацию о прибывших. И не зря – Дмитрий Смирнов прилетел в Лос-Анджелес за неделю до того дня. Очевидно, чтобы выполнить прошлую угрозу. И преуспел. Поэтому мои люди и специально нанятые профессионалы лишь разводили руками. Никаких следов Милены или ее бывшего жениха обнаружить не удалось во всем штате. Единственное было известно точно – США они не покидали.

Спустя три недели Алекс сказал, что искать в прежнем режиме уже бесполезно. Убеждал бросить усиленные поиски, обещал, что будет контролировать ситуацию. Я упрямился еще больше двух недель, а потом сам велел ему прекратить. Помню, в тот вечер долго сидел в нашей квартире и не мог отвести взгляда от браслета в моей руке. Его доставили из ломбарда в Остине. Когда понял, что Милена уехала, думал, она ничего ценного не взяла. А она взяла эту безделушку, еще и сдала в первый попавшийся ломбард. Как символично – обналичить подарок за нашу первую ночь. Лучшего способа прощально показать мне средний палец и не выдумать. Хотя, может, я просто придумываю… Но почему-то же она выбрала именно эту вещь.

Впрочем, долго думать об этом возможности у меня не было. Почти сразу последовал чудовищный конфликт с отцом, который длится и по сей день. Папа тогда решил, что уход Милены – прекрасная возможность ускорить мой брак с Бьянкой. Я же встал на дыбы, вел себя грубо и неосмотрительно, обвинил его в случившемся. Разумеется, на подобную истерику он ответил мне ультиматумом. Пригрозил, что если продолжу в том же духе, то он позаботится о сокращении моих возможностей и полномочий. Если честно, угрозы финансовыми ограничениями меня поначалу просто шокировали. Но очень скоро я понял, что это единственный рычаг давления, а значит, он им обязательно воспользуется.

Вспоминая, так сжал руль, что костяшки побелели. Прошло три с небольшим месяца, а я помню все так, будто это было вчера. Остановился у придорожного мотеля, нужно поспать. Засыпая на узкой жесткой постели, думал о перекошенном злобой лице отца в тот вечер, когда я сообщил о разрыве помолвки. Не стал доверять это юристам или передавать через отца, сам поехал к отцу Бьянки и все объяснил. Честно признался, что люблю другую женщину, а поэтому никак не смогу сделать его дочь счастливой. Несостоявшийся тесть был не в восторге от моего решения, но оценил честность и прямоту. А собственный отец – нет.

Все еще помню, каким спокойным и бесстрастным он был, когда на следующий же день после расторжения помолвки явился в мой офис и потребовал все залоговое имущество. Это стало началом полного краха моего бизнеса. Был готов к такому повороту, но как же больно понимать, что меня утопили не конкуренты, не собственные просчеты или рыночная ситуация. Собственный отец. Буквально двумя предложениями. Когда-то занимал у него деньги для начала собственного дела. Годы шли, а он так и оставался моим основным кредитором. И это оказалось огромной ошибкой. К сожалению, понял это слишком поздно. Сумма задолженности была огромной, большая часть имущества находилась в залоге, и ни один крупный банк не перекредитовал бы меня, не желая связываться с Грассо-старшим.

Следующие два месяца ушли на процедуру перевода бизнеса на отца или других людей, на которых он указывал. Я лишился не только компании, но и большей части личного имущества. Удалось сохранить квартиру, где мы жили с Миленой. На тот момент мне это казалось крайне важным. Но как только все получилось, понял, что жить в ней не смогу. А больше было негде. Продал свой чудовищно дорогой, пижонский автомобиль, чтобы высвободить немного денег. Купил вместо него огромный, надежный, мощный внедорожник. Теперь мне нужна была именно такая машина. Ведь из всего бизнеса удалось сохранить не так много. Экспериментальную ферму в соседнем штате я купил давно и почти сразу забыл о ней, оставив все на усмотрение бывшего владельца. Сейчас же планировал вплотную заняться именно этим проектом, потому что на рынок лучше выходить с уникальным новым продуктом. С банальщиной меня туда просто не впустят корпорации.

Так как проект нужно было запускать практически с нуля, работа отнимала все мое время, позволяя не думать, не вспоминать. В редкие минуты слабости я тут же падал в омут горечи и сожалений. Как мог допустить такое? Почему сразу не понял, что не смогу без нее? Ведь вполне осознавал, что Милена может не захотеть отношений со мной после того, как узнает о свадьбе. Почему тогда пошел на поводу у отца, а когда Милена ушла, уперся? Я и сам не понимал, как дошел до всего этого. Знал только, что виноват. Очень виноват перед ней. И я должен, непременно должен найти ее, чтобы объясниться и попытаться объяснить.

Уснул, как это часто бывало в последнее время, на прокручивании в памяти последней встречи с отцом.

–Теперь твои постельные прихоти – только твоя проблема. К своим делам я тебя больше не подпущу.

Мы выходили из моего бывшего кабинета сразу после знакомства с наемным управляющим. Отец решил, что это хорошая идея – познакомить нас, чтобы я не волновался, что мой многолетний бизнес просто развалят. Специалиста действительно подобрали отличного, но мне это было безразлично. Больше это меня не касается. Мне еще нужно попытаться спасти то, что осталось после карательных мер отца. Небольшая пекарня, очень скромная сеть экопродуктов и станция по ремонту сельхоз техники. Раньше все это было не особо интересующими меня придатками основного бизнеса. Теперь же – единственный шанс не сдохнуть с голода и продолжать оплачивать поиски Милены.

Проснулся через несколько часов с привычной уже головной болью. Впихнул в себя кофе и таблетки. На телефон пришло сообщение. Алексу удалось получить доступ к данным о полетах. Смирнов улетел несколько месяцев назад. Один. Месяца через два прилетал на неделю в Остин. Снова один. И сейчас на него есть бронь на следующую неделю. Милена в Остине?! Он летает к ней? Ну, конечно же, к ней! К кому же еще?! Нервно заходил по номеру. Какое совпадение, что мы на территории одного штата. От этой мысли меня бросило в жар. Мир такой огромный, а известная отдельно взятая территория уже дает надежду. Позвонил Алексу, попросил сосредоточиться на этой зацепке. Сколько еще времени ему понадобится, чтобы найти ее? Учитывая, как долго пришлось искать доступ к базе, это не может быть ошибкой. Дмитрий, конечно, сделал все, чтобы спрятать Милену. Но она не уехала с ним, не уехала! А я все это время изводил себя мыслями о том, что вернулась к нему. Возможно, вышла замуж, как планировала до нашей встречи. Вообще, за шесть месяцев многое могло произойти. Как это отвратительно – понимать, что эта полугодовая разлука – полностью моя вина. Но я найду слова, смогу объяснить, сделаю все, чтобы простила. В конце концов, теперь я абсолютно свободен. И если для того, чтобы остаться вместе, нужно оформить отношения – я готов. Наверное… Черт… С обязательствами у меня всегда было неважно. И зачем все так усложнять? Если можно быть вместе пока хочется, а потом разойтись спокойно. Так, стоп! Об этом Милене точно говорить не стоит. Свадьба, значит, свадьба. Только надо как-то сказать, что я теперь вроде как мелкий бизнесмен. Ну, пусть не очень мелкий, но возможности мои сильно сократились. На фоне Дмитрия буду смотреться очень бледно. Да уж, неуверенность в себе – это тоже нечто очень новое для меня. Если она откажет мне из-за денег, не знаю даже, что буду делать в этом случае. Работать дальше, только вот вернуть мое состояние в ближайшее время вряд ли возможно. Разберусь с этим после. Сейчас нужно на ферму, отоспаться, как следует, прийти в себя и… Наверное, я там и останусь, пока идут поиски рядом.

Уже в полной темноте подъехал к дому бывшего владельца фермы. Отец Хэнка разорил добротное хозяйство, доставшееся ему в качестве приданного жены. А потом спился и умер. Мать Хэнка вскоре ушла от болезни, и молодой еще парень остался здесь один, не считая наемных работников. Он любым способом хотел сохранить ранчо, даже продав его кому-то. Я купил, их деятельность соответствовала моим перспективным планам. Купил и не лез. Раньше, а теперь буду бывать здесь часто.

Для позднего времени дом был непривычно освещен. Свет включен и на первом, и на втором этажах. Довольно странно для Хэнка, который ведет очень уединенный образ жизни. Вышел из машины, продолжая рассматривать точно не спящий дом. Внезапно входная дверь распахнулась, и на крыльцо выскочил сам Хэнк. Двигался он очень быстро, учитывая свои габариты. Потом резко остановился, увидев мою новую машину.

– Привет, Хэнк. Это я, – поздоровался, чтобы он понял, кто приехал.

– Мистер Грассо, – ринулся он ко мне. – Хорошо, что вы здесь! В город надо, в больницу, срочно! Моя машина на яме без колес. Врач сказал везти срочно. Новенькая моя, помощница, помните, говорил? Беременная, кровотечение!

– Поехали, – развернулся и снова пошёл к водительской двери.

Хэнк рассказывал как-то, что взял помощницу на первичку и аналитику. Но я тогда был так занят после побега Милены, что пропустил все мимо ушей. Следовало, конечно, хотя бы по телефону поговорить, ведь работает она на меня. А потом Хэнк написал, что она беременна и скоро уедет к своему парню. И я забыл о новенькой.

Сел за руль, запустил двигатель. Хэнк снова показался на крыльце. Под руку вел хрупкую на его фоне девушку. Она поддерживала не очень пока заметный живот. По крайней мере, в колеблющемся свете фонаря над дверью сложно было разглядеть что-то еще.

3

Арман Грассо

Чем ближе Хэнк с помощницей подходили к машине, тем отчётливей мне становилось не по себе. Она сильно похудела. И подстриглась. Но я бы узнал ее даже в полной темноте. Милена то держалась за живот, то вытирала слезы, второй рукой судорожно вцепившись в локоть Хэнка. Беременна и есть парень, к которому она собирается. Сжал руль до боли. А я-то радовался, что не уехала с Дмитрием. Оказывается, и так можно все успеть. Зря, наверное, на что-то рассчитывал после своего поступка. Прочь эти мысли, нужно помочь, потом поговорим.

Хэнк сначала посадил Милену на заднее сидение, помог прилечь. Лицо все мокрое от слез, губы искусаны – видимо, дело плохо.

– Надо быстро, – хмуро проговорил он, садясь рядом со мной. – Пожалуйста.

Молча кивнул, лишний стресс ей сейчас ни к чему. Выжал из своей новой машины все, что было возможно. У клиники нас уже ждали. Милена тихо всхлипывала позади, и это разбивало мне сердце. Хотелось обнять, заглянуть в глаза, сказать, что все будет хорошо. Но ей сейчас нужны врачи, а не я. Ее быстро увезли в здание. Хэнку объяснили, где можно подождать. Мы припарковались и тоже поднялись. Нервно расхаживал по коридору, не зная нужно ли сообщить Дмитрию, что я здесь, и все буду держать под контролем. Звонить сопернику совсем не хотелось. В итоге решил спросить Хэнка.

– Она звонила своему парню? Наверное, он должен знать.

– Я спрашивал, надо ли сообщить, сказала "нет", – буркнул в ответ неодобрительно. – Мне вообще кажется, это не его ребенок.

Я замер, как вкопанный, посреди коридора.

– Почему?

– Он приезжал всего один раз к своей беременной девушке. Состоятельный, прилично старше. А увивается как. Не от него точно, – Хэнк неопределенно причмокнул губами и продолжил. – Да и замуж за него она не хочет. Уговаривал уехать, не согласилась.

– Это все твои предположения или она сама сказала?

Не знал, куда девать глаза от сверлящего взгляда Хэнка. С его феноменальной проницательностью сталкивался и раньше. Но сейчас и вовсе казалось, что он видит меня насквозь.

– Ничего она мне не говорила. С чего бы?

– Вот и я не знаю, с чего твое воображение так разыгралось.

Прозвучало достаточно раздраженно, и этому было объяснение. Переживать за Милену из-за сложностей с ребенком от другого оказалось совсем не тем же самым, что беспокоиться из-за собственного малыша. После слов Хэнка меня буквально колотило.

– Мистер Грассо, может, вернётесь в дом? Отдохнёте? Ночь на дворе давно. Я тут сам, а завтра займёмся делами с самого утра.

Смотрю на Хэнка, он смотрит на меня, и я понимаю, что попал. Как объяснить ему, что остаюсь? Я еще и с врачом хочу поговорить. Если Хэнк не планирует уехать, то это тоже покажется ему странным.

– Понял, что вы знакомы, еще когда в машину садился. На вас лица не было, – проговорил он тихо и медленно, все же опустив взгляд.

– Еще что понял?

– Не важно. Если вы остаетесь, то я, пожалуй, поеду. Не родственник, ничего почти о ней не знаю. Только никак не могу понять, можно ли быть спокойным, оставив ее на вас?

Опять этот буравящий суровый взгляд. Потер виски. Я хотел, чтобы он уехал. Чтобы честно потом сказать Милене, что ее босс не в курсе. С другой стороны Хэнк с его непробиваемой уверенностью и мне самому бы сейчас не помешал.

– Поезжай. Я разберусь.

Хэнк ушел молча, окинув меня не очень приязненным взглядом. Что ему рассказала Милена? О чем догадался сам? Не знаю, но обо мне его мнение точно изменилось не в лучшую сторону. Жаль, мы всегда прекрасно ладили. Как-то ведь и работать еще вместе нужно. Мне особенно нужно. Неужели я скоро стану отцом? Хотел этого и сейчас хочу. Лишь бы с Миленой и малышом все было хорошо.

Через тридцать минут появилась медсестра.

– Сэр, с пациенткой все в порядке. Но врач настаивает, чтобы она до утра осталась под наблюдением. Потом, вероятно, будут анализы. Сейчас сложно сказать, когда выписка. Вы ведь работодатель? Мы сообщим вам, когда можно будет приехать.

– Мне нужны подробности. Что с ней? Нужны какие-то лекарства? Что привезти, чтобы утром ей было комфортно? Нужна отдельная палата.

– Сэр, я сожалею, но подобную информацию мы сообщаем только родственникам. Распоряжения по палатам принимаем от самих пациентов, если они в сознании. Все для комфортного пребывания у нас есть.

Медицинская сестра одарила меня вежливой улыбкой.

– Фамилия Грассо вам о чем-нибудь говорит?

Разумеется, фамилия говорила. Отец много лет спонсирует эту клинику. Собственно на ферму Хэнка я наткнулся в одной из поездок по делам благотворительности.

– Чезаре Грассо – наш многолетний спонсор, – чуть робея, ответила она.

– Я – его сын. Пожалуйста, мне нужна встреча с врачом.

Женщина поджала губы, но пообещала, что передаст мою просьбу. Доктор появился еще спустя двадцать шесть минут и три с половиной стаканчика кофе из автомата. Он представился и вежливо поздоровался. Несмотря на благожелательную улыбку, я видел, что он немного дергается. Плохие новости или люди близкие к спонсорам его пугают?

– Мистер Грассо, я в курсе, как много ваш отец сделал для клиники. И знаю, что когда-то и вы лично принимали участие в этом. Но… Закон един. Я не имею права выдавать медицинскую информацию. Поэтому вынужден поинтересоваться причинами, побудившими вас задавать такие вопросы.

– Возможно, это мой ребенок, – врач был предельно честен со мной, и мне хотелось ответить ему тем же. – Но даже если это не так, мы с Миленой жили какое-то время вместе, и я точно знаю, что о ней просто некому больше позаботиться. Поэтому вы можете сохранить тайну касательно всех медицинских подробностей. Мне достаточно знать, насколько все сложно. И… Мне нужен точный срок.

Врач посмотрел на меня со смесью недоумения, недоверия и неприязни. Ну да, мужчина, который устанавливает факт своего отцовства подобным образом, вряд ли может рассчитывать на ответный позитив. Но другого шанса у меня может не быть. Если Милена не сообщила за несколько месяцев, значит, сейчас будет упираться до последнего. Пугать ее судебным решением мне совсем не хочется. К завтрашнему разговору я должен все знать.

– С пациенткой все нормально. Ни ей, ни ребенку в настоящий момент ничего не угрожает, – неохотно, но он все же заговорил. – Завтра будем брать анализы, есть вероятность, что подобное больше не повторится при соблюдении всех рекомендаций. Что касается срока – двадцать семь недель.

Медленно выдохнул и пересчитал в уме. Получилось больше шести с половиной месяцев назад. Мы тогда еще были вместе. Значит, ребенок мой. Мой, что бы она ни сказала.

– Мы переведем пациентку в отдельную палату, предоставим все необходимое. Вам не нужно ни о чем беспокоиться. Вас проводят туда вскоре после этого. Там есть гостиная, диван. Еще что-то?

– Нет, спасибо. Этого вполне достаточно. Я пойду немного прогуляюсь.

Мне, и правда, нужно проветриться. Срочно.

Вышел из госпиталя в сырую, холодную ночь. Пар вырывался изо рта при каждом выдохе, но холода я не замечал. Я нашел её. Пусть сейчас она в больнице, но все наладится – я же рядом! Зашел в ближайшую закусочную на заправочной станции. Яркая вывеска видна от въезда в клинику. Заказал что-то простое и калорийное. Нужно поесть и как следует подумать. Что я скажу ей завтра? Оправдательная речь не придумывалась, зато неудобные, недобрые вопросы так и лезли в голову. Почему сбежала, а не закатила скандал, как мы договаривались ранее? Почему опять с Дмитрием, черт возьми? Ну и самый главный – почему не сказала? Ведь знает, что я очень хотел этого ребенка. Впрочем, если быть честным с самим с собой, ответы мне известны. Дэвид очень подробно рассказал, в каком состоянии Милена была в тот вечер. Очевидно, что Дмитрий знал, выжидал где-то удобный момент. И дождался – увез ее, спрятал, сумел скрыть все следы. Знала ли она о ребенке, когда уезжала? Надеюсь, нет. Точнее надеюсь, что так бы она со мной точно не поступила. Хотя не в моей ситуации рассчитывать на это.

Поел немного. Добавил еще пару чашек кофе, забрал сумку с вещами из машины и вернулся в клинику. Та же медсестра проводила меня на пятый этаж в крыло одноместных палат. Тишина, гул кондиционеров, писк больничной техники.

– Как она?

– В порядке. Ее состояние нормализовалось. Спит. Врач просил передать, чтобы вы не беспокоили ее сегодня.

– Хорошо.

Медсестра завела меня в бокс.

– Здесь ванная. Вам постелили на диване. Доставка в это крыло действует круглосуточно, если вдруг что-то понадобится. Кулер, кофе и снеки на этаже.

– Спасибо.

– И ещё, – добавила она, когда я уже думал попрощаться. – Доктор просил, чтобы ваше завтрашнее общение прошло с минимальным стрессом для пациентки.

– Сделаю все возможное для этого.

На самом деле понятия не имел, как отреагирует Милена на мое появление. Вряд ли будет рада. Но ведь чувства были, значит, можно что-то поправить! Не простит, наверное. Но, возможно, сможет понять. Хотя… Что тут понимать? Помолвку я все же расторг, значит, этот брак был не так уж обязателен, логично подумает она. Расторг, и отец всего лишь отобрал у меня все, до чего смог дотянуться. Уверен, сидит и ждет, что я прибегу к нему и пообещаю быть послушным. Нет уж! Милене и малышу нужны будут деньги, а мои экспериментальные проекты вряд ли смогут обеспечить нас полностью. Брошу все и пойду наемным менеджером. Буду работать на кого-то другого, зато смогу дать жене и ребенку стабильность и уверенность в завтрашнем дне.

Сходил в душ, смыл с себя и этот день, и все эти долгие, тоскливые полгода. Завтра мы начнем сначала, и я сделаю все, чтобы не повторить своих ошибок. Никакого давления, никакого принуждения, никаких секретов и недоговоров. Милена нужна мне. Нужна со всеми своими обидами, бывшим женихом – занозой в заднице, и тягой к побегам. И, конечно, с нашим ребенком. Чтобы она ни солгала мне, я точно знаю, что он наш.

Лег, сон не шел, я ворочался, в голове вертелись воспоминания. Как увидел ее впервые и не понял ни слова из той деловой встречи. Помню, как смущалась от моих пристальных взглядов и отводила глаза. Не смог ждать тогда, буду ждать сейчас. Столько, сколько потребуется. Несмотря на предупреждение медсестры, не сдержался, так хотелось увидеть ее еще раз. Прокрался в палату. Милена спала на боку, одну руку положив под голову, а второй обнимая живот. В больничной сорочке животик уже не казался таким уж маленьким. До рождения нашего малыша осталось не так много времени. Очень хотел прикоснуться к ней, погладить по волосам, положить ладонь на живот, но побоялся разбудить. Завтра мне вряд ли удастся приблизиться, но я подожду. Осторожно прикрыл дверь в палату и лег. Сон пришел быстро, как давно не приходил.

4

Милена

Проснулась и первым делом погладила живот. Вчера я очень испугалась, казалось, что-то пошло не так – ведь крови быть не должно. Когда меня переводили в палату, врач сказал, что все нормально. И хоть и было страшно, но ничего особенно опасного, учитывая, что я очень быстро оказалась в больнице. Хэнк вчера написал смс – поинтересовался моим здоровьем и рассказал, что внезапно приехал владелец фермы и он же отвез нас сюда. Странно, я считала, что работаю на Хэнка. Малыш сразу же отозвался на мое прикосновение. Улыбнулась, как и всегда в такие моменты. Главное, что все обошлось и скоро мы снова вернемся на ранчо. Захотелось в туалет, да и поесть бы не мешало. Аккуратно встала, около кровати нашла больничные тапки. Голова не кружилась и в целом я чувствовала себя нормально, хотя легкая тревога до сих пор оставалась. Надеюсь, доктор мне все подробно объяснит, чтобы ничего подобного больше не повторилось.

Привела себя немного в порядок в ванной. Есть захотелось еще сильнее, нужно найти кого-то, чтобы меня накормили. Открыла дверь из палаты, думала, что в коридор, а оказалось еще в одну комнату. На диване напротив двери сидел мужчина. Поставив локти на колени, он перебирал длинными пальцами четки и что-то шептал. Склоненная голова, черные отросшие волосы, джинсы, футболка и кроссовки, но я бы узнала его в любом месте и в любом виде. Шумно выдохнула, Арман поднял голову и улыбнулся мне. Потом вытер влагу с щек и улыбнулся мне еще шире.

– Доброе утро, Милена.

– Привет, – промямлила в ответ.

Просто не знала, что еще сказать. Не была готова к этой встрече. Внезапно почувствовала себя ужасно в нелепой короткой больничной рубахе. Зеркало в ванной двумя минутами раньше также не показало мне ничего хорошего – растрепанная, бледная, худющая, синяки под глазами.

– Что ты здесь делаешь? – пауза затягивалась, не хочу, чтобы он и дальше меня разглядывал.

– Молюсь и плачу, – грустно улыбнулся, приподняв четки.

– Не знала, что ты религиозен…

– Ярый католик, как и большинство итальянцев. Просто редко вспоминаю об этом.

Мы продолжили разглядывать друг друга. До сих пор не могу поверить, что он здесь. Делать-то что теперь?!

– А по какому поводу слезы? – осторожно поинтересовалась.

– Наконец нашел тебя, – Арман встал и сделал шаг ко мне.

Я тут же отошла на два назад, вглубь палаты.

– Не подходи, не надо…

И сама готова была расплакаться. Зачем он здесь?!

– Милена, все нормально, – остановился в дверях палаты. – Тебе что-нибудь нужно? Ты голодная? Как себя чувствуешь? Врача позвать?

– Голодная, – я старалась соображать быстрее, но выходило не очень. – Со мной все нормально. Вроде. Врача надо. Потом.

Совсем растерялась. Казалось, мы говорим не о том.

– Я позову медсестру. Тебя накормят. А потом мы обо всем с тобой поговорим. Хорошо?

Ничего не ответила на это. Не смогла. Хотелось выцарапать ему глаза и велеть отправляться к жене. И напомнить, что католический Бог не очень одобряет визиты к бывшим любовницам. Но гормоны с самого начала беременности делали меня очень миролюбивой и гасили всяческую агрессию напрочь, поэтому я просто смолчала. Арман проигнорировал мое молчание и вышел из палаты, осторожно прикрыв за собой дверь. И что делать? Какого ему здесь надо? И где Хэнк? Нет, я не рассчитывала, что он будет ночевать рядом со мной, но черт! Что вообще произошло ночью?

Телефон на тумбочке завибрировал. Дмитрий. Я не позвонила ему вчера, иначе он был бы уже в самолете. А выслушивать в очередной раз, что мне будет лучше в Москве, рядом с ним, не хотелось. Ответила, что у меня все чудесно. Если верить врачу, то это и не такая уж неправда. Тем более что в сложившихся обстоятельствах, Дмитрий здесь очевидно будет лишним. Хотя мне придется ему позвонить, если Арман сам не уберется отсюда в ближайшее время.

Присела на постель, прислушалась к себе. Что я чувствую на самом деле? Злость… А под ней? Боль… Больно очень. Столько месяцев я загоняла это внутрь, старалась не думать, забыть, и вот он снова рядом. Прекрасный шанс высказать ему все, что думаю о его поступке. Но не скажу, не вижу смысла. Он женат, пути назад нет. Знаю, что наговорит красивых слов, попытается убедить, что быть его любовницей – это не просто не так уж плохо, а вообще замечательно. Не хочу выслушивать подобное, не хочу знать, что он относится ко мне еще хуже.

Дверь открылась. Вошла улыбающаяся медсестра. Поинтересовалась моим самочувствием, поставила поднос на столик. Пожелала приятного аппетита, сообщила, что врач придет минут через двадцать. Спросила нужно ли мне что-то еще. Я мотнула головой, с интересом разглядывая цветы, что были хорошо видны из-за ее плеча. Почему-то не заметила их раньше. Нежно-персиковые розы, аромат смешивается с больничным запахом и почти неуловим. Арман появился в дверях и остановился, привалившись к косяку. Медсестра неуверенно улыбнулась, чуть скосив на него глаза, и поспешила уйти. Понятно, уже успел всех запугать. Взяла ложку. Есть хотелось, но вот ничего из принесенного аппетита не вызывало. И дело вовсе не в том, что еда какая-то не такая. Просто последние месяцы это со мной постоянно, не могу заставить себя есть. Очень стараюсь, конечно, но получается плохо.

– Не нравится еда? Скажи, чего хочется, я принесу.

Все же подошел ближе, но остановился так, чтобы мне не приходилось задирать голову, глядя на него. Он тоже не в лучшей форме, но как же хочется прикоснуться, аж мурашки по коже.

– С едой все нормально, ничего не надо.

Еще раз подняла ложку. Каша. Обычная молочная каша. Я такое всегда ела и сейчас смогу. Начала медленно есть, и чтобы хоть как-то отвлечься от этого процесса, заговорила.

– Как ты нашел меня?

– Случайно, – Арман пересек палату и остановился у окна, аккурат рядом с цветами.

Вот как. Иногда мучила себя мыслями – искал ли он меня вообще хотя бы недолго. Ведь я не попрощалась даже. Оказывается, нет, просто случайность. Не успела я расстроиться по этому поводу, как он продолжил.

– Искал тебя все это время, а нашел случайно. Ферма Хэнка принадлежит мне.

Буквально потеряла дар речи от удивления. Неужели так бывает? Я что? Снова работаю на Армана Грассо?

– Но ты не волнуйся, Хэнк ни о чем не знает.

– А я и не волнуюсь. Хэнк очень адекватный, да и мне стесняться нечего – случайное совпадение и не более того.

– Как скажешь… – похоже, он был не слишком доволен моими словами. – Надеюсь, Хэнк достаточно адекватен, чтобы выдержать нас двоих в собственном доме.

– Не совсем понимаю, о чем ты, – сказала, уже начиная догадываться об ответе.

– Я приехал в длительную командировку. Жить планирую у Хэнка. Надеюсь, ты не станешь возражать.

Это был не вопрос. А судя по его прямому взгляду, мои возражения он собирается засунуть куда подальше, едва я их озвучу.

– Да мне-то что… Главное, чтобы твоя жена не возражала, – огрызнулась я.

– Я не женат.

Губы сжаты, как и кулаки. Взгляд упрямый и пугающий. Он явно из последних сил старается говорить со мной, как с человеком, попавшим в больницу. Отвожу глаза, его ложь неприятна, но развивать тему я не намерена. Хочет жить у Хэнка, это не мое дело. Я всего лишь наемный сотрудник. Станет невыносимо, уволюсь и уеду. Жена, невеста – какая разница…

Продолжаю вяло ковыряться в тарелке. Чувствую, как прожигает меня взглядом. Мне не по себе, но я категорически не готова просить его, чтобы ушел. Какой-то мазохизм – ковырять незажившую рану.

– И насколько длительная планируется командировка? Мне не так долго осталось работать.

– Знаю. А потом ты уедешь к своему парню. Как Дмитрию идея воспитывать моего ребенка?

От столь прямого вопроса я буквально цепенею. Понимала, что возможность залезть в мою карту у него была, но не ожидала, что он сформулирует это так.

– Не понимаю, о чем ты.

От меня он подтверждения своих догадок не дождется. Плевать на срок, пусть мучается, думая, что изменила ему.

– Милена, не пытайся. Я не поверю. Это мой ребенок, мы оба знаем это. Если не готова разговаривать, давай пока отложим.

– Нечего откладывать. Мне осталось работать месяц, может два. Потом я улечу в Москву и выйду замуж. Если тебе интересно, что обо всем этом думает Дмитрий, спроси у него сам. Вы же партнеры.

– Врач просил поберечь тебя от стрессов. Поговорим в другой раз. А Дмитрию я обязательно позвоню, скажу, что ты возвращаешься со мной в Лос-Анджелес.

Я на это только грустно улыбнулась. Да-да, возвращаешься в качестве беременной содержанки без пяти минут женатого мужчины. Ну уж нет! К счастью, в этот момент вошел врач. Он попенял на мой аппетит, спросил о самочувствии. Объяснил, что со мной произошло и как вести себя дальше, чтобы этого не повторилось. Рекомендации были предсказуемыми – минимум физических и умственных нагрузок, хорошее питание, витамины, положительные эмоции.

– Сегодня вам нужно сдать все анализы и, если результаты будут в порядке, мы вас сразу отпустим.

Доктор ушел. Попыталась впихнуть в себя еще хоть что-то из еды.

– Почему ты так плохо ешь? У тебя что-то болит?

– Не знаю. Просто не хочется. Врачи говорят, что со мной все в порядке.

– Я помню все твои любимые блюда. Надеюсь, мы сможем улучшить твой аппетит.

– Не надо, Арман, – отложила ложку. – Нет никаких «мы». И не будет.

Нас прервала процедурная сестра. Армана я попросила выйти, не обязательно ему все это слушать. Он не стал упрямиться, сказал только, что отвезет меня к Хэнку, как только меня выпустят. И через час с небольшим я действительно сидела в его машине. В машине, которая привезла меня в клинику, насколько я ее запомнила. Арман всю дорогу смотрел на меня, то в зеркало, то повернув голову и не скрывая этого. Но я упорно молчала, а он не пытался заговорить. По его лицу сложно было понять, о чем думает. Но иногда он чуть улыбался. Так, будто между нами все по-прежнему. Будто не было его предательства, моего побега, шести месяцев разлуки. А мне очень хотелось оказаться в одиночестве, чтобы обдумать случившееся. Понять, что буду делать с этим. Как стану выпроваживать несвободного мужчину из своей жизни.

5

С чувством глубочайшего облегчения вылезла из машины около крыльца. Арман попросил подождать, чтобы помочь, но я проигнорировала. Не хочу, чтобы он меня касался. Пусть вообще катится к чертям! Мне врач нервничать, между прочим, запретил. Остановилась и выдохнула. Волноваться и правда не стоит, нужно подумать о малыше. А бывший больше и не Арман даже, так мистер Грассо, мой новый работодатель. Второй раз на те же грабли! Да что со мной не так?!

Хэнк показался на крыльце, когда я еще не успела отойти от машины и трех шагов. Быстро спустился и заключил меня в свои медвежьи объятья. Мы отлично ладили, но вот подобных нежностей между нами раньше не было.

– Милена, как ты? – пробасил мне в ухо. – Я так волновался!

– Со мной все нормально, – чуть отстранилась и задрала голову, чтобы видеть его глаза. – Спасибо, что все организовал.

– Прости, что пришлось уехать из больницы. Нужно было все подготовить, начальство очень внезапно появилось.

Во взгляде этого чуть грубоватого обычно великана было столько нежности, что мне стало не по себе. Не хочу стравливать их с Арманом.

– Все нормально, – ободряюще улыбнулась ему. – Я сначала спала, потом завтракала, потом сдавала анализы, а потом меня отпустили. Ничего интересного.

– Рад, что все обошлось и ты снова дома.

Я тоже была рада, но сообщить ему об этом не успела. Подошел Арман с моей сумкой в руках. Как часто бывало и раньше, он ревниво сопел и явно уже был готов на самоутверждающие самцовские подвиги. Как обычно, на пустом месте. Осторожно высвободилась из ручищ Хэнка и повернулась, чтобы забрать сумку.

– Я сам, – процедил, упрямо поджав губы.

Что ж, видимо, он собрался в гости без приглашения. Но поделать с этим я ничего не смогу, ведь фактически все здесь принадлежит ему.

Хэнк без комментариев отправился в гараж, а мы поднялись в мою комнату. Арман поставил сумку у кровати и внимательно осмотрел мое нынешнее жилище.

– Что я могу сделать, чтобы ты выполняла все предписания врача?

Вопрос вышел достаточно сухим и дерганым. Ответа у меня не было. В аптеку мы заехали, продолжать работать я могла, да и чувствовала себя замечательно.

– У меня все есть, ничего не надо. Спасибо.

Попыталась вежливо улыбнуться. Судя по лицу бывшего любовника, вышло у меня не очень.

– Ты можешь прийти ко мне с любой просьбой, с любым вопросом. Я сделаю все, что захочешь.

Не часто Арман предлагал подобное в наших прошлых отношениях, поэтому грех не воспользоваться.

– Одна просьба у меня есть, – мило улыбнулась; и на этот раз улыбка получилась, потому как, мне радостно ответили. – Я бы хотела, чтобы ты покинул мою комнату и никогда больше не входил сюда без приглашения.

Бывший одарил меня убийственным взглядом, желваки заходили на его красивом лице. Но ответил он вполне спокойно, делая небольшие паузы между словами.

– Все, что захочешь. И это тоже. Мне нужно работать, позже увидимся.

Дверью он хлопнул все же сильнее, чем следовало. Выдохнула, села на диван, обняла себя руками. Каждая минута с ним рядом дается мне очень непросто. Долго унывать не стала, все равно мне с ним не тягаться – могу уехать и только. Могу, но пока не хочу. Дима снова начнет давить, и будет только один путь. А у меня оставалась тайная надежда, что столкнувшись с младенцем в доме, жених резко расхочет обязательств. Ребенок ведь даже не его.

Приняла душ, разобрала сумку, закинула вещи стираться. Спустилась в кухню, время шло к обеду, а позавтракала я неважно. На столе меня ждали три коробки с пиццей, холодильник оказался забит овощами, фруктами и сладким. Явно не Хэнк этим занимался. Что ж приготовлю пока что-нибудь.

За готовкой немного отвлеклась. Паста вышла просто волшебная. Настолько, что я с удовольствием умяла тарелку даже после пары кусков пиццы. Впервые за долгое время поела с удовольствием. Не знаю, в чем здесь секрет – может в витаминах внутривенно, а может в сумасшедшем расходе энергии на эмоции.

Телефон завибрировал на столешнице, когда мыла посуду. Опять Дима. Как чувствует… Руки мокрые, брать не буду. По голосу он скорее догадается, что что-то случилось. Вечером позвоню сама, постараюсь убедить, что все отлично. Вот только как быть с его скорым приездом? Хотя, может, Арман уже и уедет к этому моменту.

После обеда и уборки решила все же немного поработать. Понимала, что никто бы не стал возражать, если бы отдохнула сегодня. Но голову нужно срочно чем-то занять, иначе сойду с ума. Погрузилась в цифры и документы. Требовалось полное сосредоточение на задаче, но мысли упрямо сбегали к Арману. Сказал, что не женат. А ведь полгода уже прошло. Знаю, что свадьбы состоятельных людей требуют долгой подготовки, но и все же шесть месяцев – это приличный срок. Неужели невеста так долго выбирает платье? Какая она? Красивая и молодая, наверняка. Сердце болезненно сжалось… И пусть, пусть другая будет носить его фамилию, а я ношу его ребенка. Совсем скоро малыш появится на свет, и я смогу отдать ему всю любовь, которая оказалась без надобности его отцу.

Мужчины вернулись, когда за окнами совсем стемнело. Я разогревала пасту, и собиралась есть. Впрочем, уже без прежнего энтузиазма. Арман с Хэнком о чем-то довольно громко спорили, повернулась на голоса. От увиденного буквально лишилась дара речи. Сегодня не только Хэнк был в машинном масле, заляпанной одежде и с грязными ногтями. Оказалась настолько поражена внешним видом Грассо, что задумалась о том, насколько привычный запах его туалетной воды диссонирует с его нынешним обликом. Потертые джинсы, клетчатая рубаха и тяжелые рабочие ботинки удивляли до недоумения. Если задуматься, за все время нашего знакомства я никогда не видела его, делающего что-то руками. До этого дня.

Мужчины, впрочем, не обратили особого внимания на мои впечатления.

– Паста? – Арман потянул носом воздух и предвкушающе улыбнулся. – Соскучился по твоей готовке.

– Я накрою, – пискнула в ответ и тут же отвернулась.

С Хэнком мы этот скользкий момент не обсудили. Уверена, он либо знает, либо догадывается. Но я ожидала, что Арман не станет так кричать о нашем общем прошлом. Мужчины ушли приводить себя в порядок, я разложила по тарелкам. Потом мы ужинали. Арман с Хэнком продолжили что-то активно обсуждать, но я так мало понимала в двигателях тракторов, что даже не следила за беседой.

После какао с печеньем, Хэнк попрощался и уехал в рабочий поселок по делам. Мы остались вдвоем. В полной тишине Арман помог мне прибраться, а потом довел до дверей в спальню.

– Нужно поговорить, – остановился, попытался заглянуть в глаза.

Отвела взгляд.

– Не нужно. Давай оставим все, как есть.

– А как есть?

Немного помолчала, подбирая слова. Озвучить это нелегко, но необходимо.

– Мы оба без пяти минут семейные люди. Прошлое надо оставить в прошлом. Оно больше не имеет значения.

– Я ведь сказал, что абсолютно свободен.

– Ты не так сказал, – возразила после недолгого молчания. – Ты сказал, что не женат.

Голос все же предательски дрогнул.

– Я имел в виду, что не женат и не собираюсь жениться. На Бьянке, по крайней мере, точно, – добавил он поспешно.

– А что случилось? – посмотрела на него в упор; опасалась, что запросто солжет, лишь бы сломать мое отчуждение и вынудить принять его правила.

– Ничего особенного. Я просто расторг помолвку.

Не знала, что на это сказать. Отвела глаза. Станет ли врать о таком? Не знаю, но думать так не хотелось.

– Милена, просто подумай об этом! У нас все еще может быть! Все, как ты хотела. Семья. Настоящая.

– Я не верю тебе, – проговорила торопливо, отступая к двери. – Не верю и никогда не поверю. После того, что ты сделал. Спокойной ночи, – попрощалась почти шепотом и закрылась в комнате.

Прислонилась к двери и выдохнула. Он серьезно? Думает, что пара слов, пусть и сладких, заставят меня забыть обо всем? Просто закрыть глаза на его предательство и довериться ему еще раз? Ну уж нет. Это мы уже проходили. Милене говорим то, что нужно, а делаем совсем другое. И что значит, я хотела семью? Я не хотела внебрачного ребенка. Но и тут моим желаниям не суждено было сбыться. Мой сын родится вне брака, и я дам ему фамилию только того мужчины, которого действительно посчитаю достойным. Возможно, это будет фамилия моего отца. Чем больше думаю об этом, тем меньше пугает перспектива быть матерью-одиночкой. У меня есть сбережения, а это значит, что мне вовсе не обязательно зависеть от кого-то даже недолгое время декретного отпуска. Надо переговорить с Хэнком, позволит ли он пользоваться услугами няни в своем доме. Может, стоит остаться здесь и дальше, уже вдвоем с малышом?

Сон долго не шел ко мне. Гоняла в голове слова Армана. И действительно понимала, что просто не верю ему. Не верю и все! Его отец никогда бы не позволил расторгнуть помолвку. Неужели лжет? Вот так вот, прямо в глаза? Наконец, я все же провалилась в спасительный сон, но проснулась спустя пару часов в поту и с воспоминаниями о жарких образах. Мне приснилась одна из наших бурных ночей. В таких смущающих подробностях, так ярко, словно это происходит наяву. Низ живота болезненно заныл. У меня никого не было больше полугода, а вот темперамент никуда не делся. К счастью, это совсем не беспокоило, пока сексуального раздражителя не было рядом. Но что делать теперь? Пот медленно стекал по шее холодными каплями, я пыталась отдышаться и прогнать образы былой страсти. Неужели я все еще так подробно помню это? Если подобное станет повторяться, все же придется уволиться и уехать. А то мое тело простит его за меня, и будет слишком тяжело бороться с искушением.

6

Арман Грассо

Вот ведь упрямая! Не поверила! Разве я когда-то лгал ей? Не договаривал, скрывал то, что могло ее расстроить, но не врал! Никогда не врал! И вот он я, готовый на все, абсолютно на все, а она даже поговорить нормально не хочет!

Меряю шагами свою спальню. Деревянные полы поскрипывают – возможно, весь дом в курсе, что я нервничаю. Как же бесит! Думал, главное – это самому решиться. И ведь последнее время жизнь учит и учит, что не все зависит от меня, не все можно получить по щелчку пальцев, а я никак привыкнуть к этому не могу. А Милена, такая нежная, такая трогательная… Безумно хочется прикоснуться, зарыться носом в волосы, гладить живот и ждать-ждать вместе… Ее холодность разбивает мне сердце – я ведь все исправил, все изменил, нашел ее, их…

Усилием воли заставил себя успокоиться. Свою женщину мне нужно вернуть, а остатки бизнеса не потерять. И я смогу, все смогу, главное – быть здесь, рядом с ней и не подпускать Дмитрия. А лучший способ для этого – стать бесконечно милым и безобидным, чтобы у нее и мысли не возникло сбежать в Москву. Иначе и мне придется туда ехать, а в этом случае с бизнесом точно придется попрощаться. А возможно, и со здоровьем. Может, с жизнью… Дмитрий пойдет на что угодно, лишь бы Милена осталась с ним, даже на мое загадочное исчезновение, я в этом абсолютно уверен.

Кое-как договорился с собой и лег спать. Ночью, как и десятки ночей до этого, меня мучили неясные образы, вызывающие тяжесть в паху. Ее запах, ее смех, нежные прикосновения… Утром встал разбитым и перевозбужденным. Раньше было нелегко уезжать от нее в командировки, но быть рядом и не иметь возможности заняться любовью – настоящий кошмар, как оказалось.

Привел себя в чувства и спустился в кухню. Милена болтала ногой, присев на краешек высокого стула и что-то ела с вилки, которую держал Хэнк. Милое общение этих двоих начинало существенно утомлять, но я ведь решил быть чрезвычайно приятным соседом. Поэтому вежливо поздоровался, спросил как дела, как она себя чувствует.

– Доброе утро. Все хорошо, – даже не взглянула на меня, продолжая что-то уплетать из тарелки Хэнка.

Достал из холодильника что-то себе на завтрак. Вкуса особо не почувствовал, зато почувствовал себя третьим лишним здесь. А еще смог наконец-то рассмотреть Милену как следует, пока на меня не обращают внимания. И правда сильно похудела, даже черты лица заострились. Волосы теперь едва прикрывают шею и стали совсем прямыми. Косметики ноль, как и вчера. Джинсы и объемный свитер. Так она больше похожа на студентку, чем на взрослую женщину. Совсем другая Милена, и этой новенькой я, похоже, абсолютно не интересен. Безумно хочется посмотреть и на животик не скрытый столом и кофтой, но, думаю, такая возможность мне точно не скоро представится.

Погрузиться в отчаяние не дал Хэнк. Он быстро доел и позвал меня работать. Так дни побежали один за другим. Я работал, словно проклятый: возился с техникой, вел переговоры с поставщиками, удаленно контролировал другие проекты. Оказывается, в директорском кресле отвык от подобного, хотя когда-то начинал именно так. Размяк, привык к работе в кабинете с лэптопом и документами. Сейчас даже физически мне безумно тяжело: по десять-двенадцать часов ежедневно, физически тяжелый труд и огромная ответственность за наше с Миленой будущее. Если, конечно, она меня возьмет в него.

Несмотря на сильную загруженность, каждый день я возвращался в дом на пару часов, чтобы приготовить для Милены что-нибудь вкусное на ужин. К счастью, в этом плане ее пристрастия не сильно изменились. Хэнк даже как-то одобрительно высказался на эту тему – мол, здорово, что я приехал. Иначе она так бы и сидела вечно голодная. Не знаю, как мне это удалось – я просто готовил по памяти то, что ей раньше нравилось. Готовил и уезжал, она в это время работала в офисе. Виделись мы обычно и вовсе лишь раз в день – утром, за завтраком. Мне категорически не хватало этого, но позволить себе сидеть в офисе рядом с ней я не могу.

Вообще оказалось, что я теперь не могу многого. Потерял не только бизнес и деньги, но и все возможности, что давали связи семьи. Помогать мне никто не хотел под страхом ссоры с отцом. И я понимал такую реакцию и даже не обижался на тех, кто вчера всеми силами пытался заинтересовать меня в сотрудничестве.

Понимая, что скоро могут понадобиться деньги на обустройство нашей жизни с малышом в Лос-Анджелесе, я выставил пекарню на продажу. Денег она приносила немного, а расширяться некуда. Зато вырученного хватит на длительную аренду приличного дома в пригороде. Того дома, куда привезу Милену, едва близость к клинике станет необходимой. Это я решил несколько дней назад, и отвертеться ей не удастся. Уверен, она прекрасно понимает ответственность за собственное здоровье и благополучие малыша, и не станет спорить, что ранчо – не лучшее место для родов.

В субботу мы с Хэнком решили сделать небольшой перерыв в делах. Приготовили вместе ужин и остались дома, чтобы поесть вместе с Миленой. Она появилась точно после окончания рабочего времени. Бледная и слегка сонная, удивилась, увидев нас двоих. Потом улыбнулась одними губами и присела за стол.

– Ты в порядке? – ее вид мне не очень понравился.

– Все нормально, просто устала.

– Тебе не обязательно работать в выходные.

– Я не все успеваю делать в будни.

Она и правда устала, потому что в ответах не проскальзывало хоть какого-то протеста или вызова. Просто разговор двух людей. И это уже намного лучше, чем наше последнее общение. Надеюсь, дело тут не только в усталости.

– Давай завтра отдохнем, как следует. Съездим куда-нибудь, погуляем. Здесь очень много красивых мест.

Хэнк чуть скосил на меня глаза. На самом деле я понятия не имел, есть ли здесь красивые места, но найду обязательно, если она согласится. Милена ответила странным взглядом. Не согласилась, но и не отказала. Скорее ушла от ответа и предложила садиться за стол. Ужин прошел нормально. Даже более чем. Оказалось, мы трое вполне можем обсуждать рабочие вопросы. Команда из нас вышла замечательная, и я доволен текущими результатами. Милена, поев, повеселела, перестала выглядеть такой замученной. Впервые за полгода я слышал ее смех и ревниво посматривал на Хэнка. Над моими шутками она вряд ли станет скоро смеяться.

Мы почти закончили с едой, и я с тоской думал, что вот-вот Милена поднимется к себе, и снова увижу ее только завтра утром. Внезапно со двора послышался шум подъезжающей машины. Мы все переглянулись, гостей никто не ждал. По лицу Милены сразу догадался, кто пожаловал. Нет, не могла она его позвать… Не сейчас, когда мы уже можем почти нормально разговаривать на нейтральные темы. Впрочем, спустя мгновение, понял, что ошибся – она чуть побледнела и выглядела теперь еще и напуганной.

– Все нормально. Я разберусь, – произнес тихо и уверенно, и сжал ее ладонь, лежащую на столе.

Она вздрогнула от этой простой ласки и кивнула. Хэнк непонимающе посмотрел на нас, а потом пошел открывать дверь. Дмитрий ввалился этаким обеспокоенным медведем, но увидев меня, замер на пороге кухни. Несколько секунд понадобилось ему, чтобы немного оправиться от шока.

– Вот чувствовал же…, – прошептал он себе под нос, но все услышали.

– Здравствуй, Милена, – поздоровался очень сухо. – Арман, Хэнк, – кивнул нам.

Хэнк вытаращил глаза. Он оказался явно не готов к подобным драмам в собственном доме.

– Добрый вечер, Дим. Не ждала тебя сегодня, – прозвучало вымученно и немного взвинчено.

– Я волновался и решил приехать раньше, – Дмитрий все же вошел и опустил сумку на пол рядом со столом. – Ничего не хочешь мне объяснить?

– Нет, – Милена чуть испуганно замотала головой. – Это не то, что ты думаешь. Я не имею к этому отношения.

– Неужели? То есть твой бывший любовник оказался тут абсолютно случайно?!

Дмитрий с каждым словом срывался в эмоции все дальше и подходил все ближе, пока не уперся в стол. Милена затравленно сжалась и чуть отпрянула.

– Ты что? Ничего ему не рассказала? – задал я самый логичный вопрос.

Она мотнула головой, не глядя ни на одного из нас.

– Чего не рассказала?

Дмитрий моментально растерял весь свой пыл. Лицо его тут же стало обеспокоенным и каким-то жалким. Будто он моментально пожалел о своей вспышке. Милена молчала, опустив голову и только по побелевшим пальцам, сцепленным в замок, становилось очевидным, как ей нелегко сейчас. Внезапно в себя пришел Хэнк, который, казалось, вынырнул из реальности, ошеломленный взаимоотношениями своих гостей.

– Так, друзья, – он сказал это намеренно громче, чем следовало, чтобы привлечь наше внимание. – У нас тут, между прочим, беременная женщина, которой врач запретил волноваться. Хотите выяснять отношения, идите во двор. Или в сарай, там теплее.

– Врач запретил? Что произошло? – теперь в голосе Дмитрия слышалась едва ли не паника. – Не пойду я во двор! Милена, давай поднимемся к тебе и все обсудим.

Я, было, открыл рот, чтобы сказать, что никуда она с ним не пойдет, особенно в свою спальню. Но тут же его закрыл, услышав ее тихое «да». Она встала и так же не глядя на нас всех, пошла в сторону лестницы.

– Потом поговорим, – прошипел Дмитрий в мою сторону и пошел за ней.

Когда они скрылись, я расстроенно опустился на стул. Соперник сделает все, чтобы увезти Милену отсюда немедленно. А я? Что я могу противопоставить? Ничего… Даже задержать самолет не в силах. Или устроить внеплановый досмотр в аэропорту. А может… Смогу подбить врача, чтобы запретил Милене лететь? Можно попытаться, по крайней мере. Едва дернулся за телефоном, чтобы сию секунду начать воплощать свой идиотский план, Хэнк зашипел почти мне на ухо. А я даже не заметил, как он оказался так близко.

– Не дергайтесь. Я не отпущу ее.

– Как? – ответил я ему шепотом.

– Буду трясти трудовым контрактом, давить на жалость, требовать передать дела.

– Хэнк, ты ведь не мне помогаешь?

– Не вам. Ей. Не нужно ей с ним уезжать. Боится она его. Сама не понимает этого до конца.

– Не его боится, – признал я не без горечи. – Но у нее есть основания опасаться быть рядом с ним.

И вдруг я ясно понял – как же сильно Милена боялась остаться одна, если не отказала ему наотрез сразу же. Каким сильным должен быть ее страх, чтобы согласиться вернуться в его дом, да еще и с ребенком?

7

Милена

Медленно поднимаюсь по лестнице, а колени подгибаются от страха. Вцепилась в перила на всякий случай, падать мне сейчас никак нельзя. Тяжелые шаги Дмитрия раздаются за спиной, он дышит мне в затылок. Арман и Хэнк здесь, они не позволят ему меня обидеть. Но мне все равно очень страшно, ведь насколько я знаю Диму, он в ярости. Это именно та концентрация злости, от которой впадали в ступор его люди, после которой обычно у него начинались незапланированные карательные операции. И сегодня карать будут меня. Надо собраться! Сейчас же! И максимально быстро, доходчиво и правдиво рассказать ему все.

Дима закрыл за нами дверь спальни. Вздрогнула от еле слышного щелчка.

– Милена, ты так реагируешь, будто и правда сделала что-то плохое. Не пугай меня, пожалуйста. Я с радостью поверю, что ты ни при чем, если все объяснишь.

Он неловко улыбнулся. Видимо, попытка справиться с эмоциями прошла успешно. Но это может быть очень временный эффект.

– Дим, я скрыла от тебя кое-что. Но обстоятельства так сложились, что другого выбора у меня не было. Иначе эта ситуация произошла бы раньше, а врач действительно запретил мне волноваться.

– Хорошо, – Дима медленно выдохнул. – Давай успокоимся, и ты мне все расскажешь.

Я кивнула, пытаясь обуздать свои страхи, и присела на краешек кровати. Дима занял единственный в комнате стул. Он смотрел на меня внимательно, испытывающе, сверлил взглядом, словно готовясь отличать ложь от правды.

– Чуть больше недели назад, ночью, у меня началось кровотечение. Машина Хэнка была на яме, и он побежал в рабочий поселок, чтобы попросить отвезти нас. Ночь я провела в больнице. Не делай такое лицо, со мной все нормально. На утро выяснилось, что нас отвез внезапно приехавший хозяин ранчо.

Дима заерзал на стуле, но перебивать не стал.

– Да, я тоже не знала, что работаю не на Хэнка. И тоже была шокирована, что снова работаю на Армана Грассо.

– Этого не может быть… Я проверил это место вдоль и поперек. И никакой Арман Грассо в документах не фигурирует.

– Я ничего не знаю об этом, не спрашивала. Но Хэнк называет Армана собственником.

– Почему не сказала про больницу?

– Потому что не хотела, чтобы ты приехал на следующий день. Тогда я не готова была заниматься подобными объяснениями. Да и сейчас еще не до конца понимаю, что произошло.

– Зато я понимаю. Как бы это ни началось, но больше недели ты живешь со своим бывшим в одном доме и даже не посчитала нужным сообщить мне об этом.

– Дим, – пискнула я; звучало действительно неважно. – Я не знала, как тебе сказать об этом. Я не хочу увольняться. Его командировка, возможно, скоро закончится, и все будет как прежде.

– Возможно? А что он говорит по этому поводу?

– Я не спрашивала. Мы почти не общаемся.

– Он знает, что ребенок его?

Опустила глаза на свои пальцы, которые нервно теребили кофту. Отпустила измятую ткань, расправила.

– Я не знаю, – выдохнула, понимая, что в очередной раз сказала нечто бредовое. – Он в курсе срока, умудрился засунуть нос в мою мед карту. Считает, что от него, но я никак не подтвердила это.

Дима ответил странным взглядом. Понимаю его, обычно я не веду себя, словно обиженный ребенок. Но сейчас ситуация другая. Для меня – другая.

– А вы вообще как-то объяснились? Поговорили?

– Не особо…

Пожала плечами. Не буду же я Диме пересказывать весь тот разговор. Зачем? Я ведь даже не поверила в те слова. Мы замолчали. В этой тишине мне не было уютно, я ждала приговора. Ни секунды не сомневалась, что он последует. Достичь предела терпения Дмитрия в принципе не так сложно, и я, кажется, перешла все границы.

В этот момент в коридоре послышались шаги. И я, и Дима синхронно повернули головы в сторону двери.

– Милена, у вас все в порядке?

Арман пришел поинтересоваться, не придушил ли еще меня бывший жених. Как мило…

– Все хорошо, – попыталась, чтобы голос звучал бодро, но вышло не очень.

Дима промолчал, но аж побелел от очередного приступа ярости. Резво встал и развернулся к двери.

– Не надо! – я тоже подскочила и ухватила его за руку. – Пожалуйста!

Удивительно, но он послушался. Снова резко развернулся и отошел окну.

– Арман, уходи! Мы не закончили!

Он какое-то время еще постоял за дверью молча, но потом все-таки ушел. Выдохнула – пока обойдется без мордобоя. Картины из прошлого нахлынули, тошнота подкатила к горлу. Оказывается, до сих пор ужасно больно вспоминать, в каком состоянии был Арман после прошлой стычки с Дмитрием.

– Не трогай его, слышишь! Это его дом, его ранчо. Я живу у него и работаю на него. И он абсолютно ничего не просит взамен. Мы почти не разговариваем.

Страх за бывшего любовника заставил быть дерзкой, агрессивной. Сейчас я совсем не думала, чем это может закончиться для меня лично.

– Не трону я его, Милена. Не надо так волноваться, врач же запретил.

Дима заговорил тихо, увещевательно, гася мою вспышку, поняв, что я тоже на пределе. Кивнула на его слова и вернулась на кровать.

– У меня не будет никаких причин его трогать, если ты сейчас же соберешь свои вещи и уедешь со мной.

Попыталась что-то возразить, но так и застыла с открытым ртом. Это что только что было? Ультиматум? Шантаж? Дима хочет сказать, что безопасность Армана зависит от моего решения?

– Дим, но я не хочу никуда ехать. Меня все устраивает – работа, клиника… Я здесь уже привыкла ко всему.

– Бывший любовник под боком…, – продолжил Дмитрий за меня.

– Ничего подобного! Он в командировке и скоро уедет.

Дима поднес ладони к лицу, сначала потер глаза, сильно с нажимом, потом переносицу. Он так делает всегда, когда вынужден общаться с идиотами и быть вежливым. В данный момент роль выбешивающего идиота явно принадлежала мне. Поежилась, страх снова вполз под кожу липкими щупальцами.

– Милена, я никогда не был груб с тобой. Давал тебе время, возможность обдумать. Но есть вещи, которых я не потерплю. И ты не позвонила мне, потому что прекрасно знаешь, как близка ситуация к точке невозврата. Мне все равно на твои уверения, я тебя тут с ним не оставлю. Решай сейчас, либо ты едешь со мной, либо…

Он замолчал, но и так все понятно. Отупело смотрела в пол перед собой. Все-таки ультиматум…

– Дим, не поступай так со мной, – кажется, я готова расплакаться. – Я не планирую ничего такого за твоей спиной. Просто хочу поработать подольше, пожить подольше обычной жизнью. Скоро ведь все изменится, – умоляюще посмотрела на него.

– На меня поработаешь. В Москве. Я создам тебе все условия для этого.

Помотала головой, вытирая все же выступившие слезы.

– Не заставляй меня…

– Я и не заставляю. Всего лишь прошу решить – он или я.

Молча плакала, глядя на Диму. У меня не было ответа для него, но уезжать я не хотела. Почему-то все внутри сжималось при одной мысли, что сейчас соберу свои вещи и навсегда попрощаюсь с этой страной, с этой фермой и со своими мечтами. Мечтами, о которых еще вчера запрещала себе думать.

– Можешь не беспокоиться о последствиях своего выбора. Если выберешь его, я просто уеду.

– Я не могу выбрать его – между нами ничего нет, – попробовала еще раз убедить Диму в абсурдности таких требований.

– Значит в Москву?

Дмитрий был непреклонен. В принципе я понимала, что так и будет, еще когда поднималась с ним сюда. Надеялась уговорить, успокоить, упросить дать мне еще хотя бы месяц-полтора. Планировала ли я за его спиной пытаться что-то наладить с Арманом? Еще вчера мне казалось, что нет. Но сегодня заниматься самообманом было бы уже слишком. Пока Арман Грассо здесь и пытается все исправить, я просто не могу уехать.

– Нет, – помотала головой, вытерев слезы.

Дима прикрыл глаза. Я снова сделала ему больно.

– Прости, – добавила, понимая как этого мало после всего.

– Если придешь ко мне, – заговорил он после мучительных минут тишины. – Я помогу. Но только деньгами.

– Спасибо, – прошептала, отводя глаза. – За все.

Дима ушел, не попрощавшись. Услышала какую-то возню на лестнице, видимо, Арман так и не ушел далеко. Через пару минут хлопнула входная дверь, а потом дверца машины. Дмитрий уехал, как и обещал, без скандала или драки. На душе скребли кошки, но я выдохнула с облегчением.

В дверях показался Арман. Видимо, помня мою прошлую просьбу, приближаться он не спешил.

– Ты плачешь? Он обидел тебя?

– Нет, – покачала головой. – Просто разговор был непростой.

– Ты в порядке?

– Да, все хорошо, – через силу улыбнулась, слишком уж обеспокоенное лицо у него было.

– Он вернется? – спросил тихо, опершись на косяк.

– Нет.

– А ты? Поедешь к нему?

– Нет. Но я не хочу это обсуждать. Хочу побыть одна.

– Спокойной ночи, – Арман вышел и тихо прикрыл за собой дверь.

Еще немного поплакала, выплескивая страх и угрызения совести. Не обязана я делать то, чего не хочу, если Дима мне помогал. Тем более я его никогда ни о чем не просила. Не люблю, никогда не любила, и он знает об этом. Не моя вина, что все сложилось именно так – что Арман появился на ранчо, а с ним и мои сомнения. Между нами вряд ли что-то возможно теперь, но буду надеяться, что собственного ребенка он не бросит. А бандитского окружения Дмитрия с меня хватит. Не хочу тащить туда сына. И сама не хочу больше проходить через эти жернова. В следующий раз мне может не повезти сохранить жизнь и здоровье.

Потом я умылась, привела себя в порядок перед сном и действительно легла спать. Уснула быстро и никакие навязчивые сны меня не мучили. Наконец-то я приняла решение, которое последнюю неделю не давало покоя. Будто камень с души. И все объяснения позади. Надеюсь, Дмитрий выполнит свое обещание, и мой выбор не аукнется ни мне, ни Арману.

8

Арман Грассо

На негнущихся ногах вернулся в кухню. Вытащил из холодильника початую бутылку виски. Плеснул сразу полстакана и залпом выпил. Напиток обжег горло, и это резко отрезвило. Хотя сейчас мне напротив хотелось забыться.

– Все так плохо? – спросил Хэнк, до того молча наблюдавший за моими действиями.

– Милена осталась. Не поехала с ним, – ответил, убирая бутылку на место; напиваться мне сейчас ни к чему.

– Но это ведь отличная новость, разве нет? – мой партнер весь аж разулыбался, чем снова вызвал у меня приступ ревности.

Видимо, алкоголь уже начал действовать или просто сказалось напряжение сегодняшнего вечера.

– Хэнк, а ты сам? Как относишься к Милене? – уставился на него в упор, чтобы не пропустить ни единой эмоции.

– Никогда не видел, чтобы так быстро напивались… – вполголоса сказал он скорее себе, чем мне. – День был тяжелый, предлагаю разойтись по спальням. Поговорим завтра, если у вас останется такое желание.

И, не прощаясь, Хэнк покинул кухню, оставив меня с чувством жгучего стыда. Так сильно страдаю от неприступности любимой женщины, что готов нападать на всякого, кто окажется с ней рядом. И больше никакого алкоголя!

Дни дальше потекли уже привычным образом. Я так и не поговорил ни с Миленой, ни с Хэнком. Тот вечер остался в памяти странным скомканным слиянием страха, адреналина и радости. Единственное, что изменилось – мы стали чаще ужинать втроем. Осень кончалась, и работать поздним вечером на улице становилось просто невозможно. Правда, лидерство в приготовлении еды у меня отобрали, теперь готовили все. И мне очень нравилось, с каким воодушевлением Милена это делает. В голову лезли воспоминания о наших выходных в квартире, когда мы также готовили по очереди и кормили друг друга своими блюдами. Сейчас казалось, что это было невероятно давно. Несмотря на сильное желание все вернуть, я понимал, что так уже никогда не будет. И виноват в этом только я. До сих пор не понимаю, как отцу удалось уговорить меня. Убедить, что так будет лучше для всех. Точнее, кое-что о той ситуации я все же понял – отец банально сыграл на моей обиде на Милену из-за отказа родить ребенка. Я воспринял тот наш разговор, как попытку с ее стороны выставить условия, как торг, а я такого просто не выношу. Потом внешне все наладилось, но обида осталась. Я часто в то время возвращался к мысли о ее чувствах ко мне. И приходил к выводу, что не любит достаточно, чтобы согласиться безусловно. На этом отец и подловил – указал на ее отношение, умело соотнес благополучие моей родительской семьи и согласие на бизнес-брак. В упрощенном виде это звучало так: ты действительно готов поставить под угрозу благополучие мамы и сестры из-за женщины, которая не хочет сделать для тебя самую естественную вещь на свете – родить ребенка? Огромным довеском к этому шел тот факт, что финансовая стабильность компаний отца пошатнулась именно после той моей командировки в Россию. И тут отец тоже указал на Милену, как на виновницу. А на меня – как на единственного, кто обязан все исправить. Уверен, если бы рассказал ей тогда, она бы поняла. Возможно, ушла бы от меня через какое-то время, но ребенок снова соединил бы нас. И не было бы такой ужасной обиды и недопонимания. В сущности, люди Дмитрия тогда сделали нас заложниками ситуации. И мы до сих пор не можем с этим разобраться. Но мы должны! Еще до рождения малыша. Ребенок должен появиться в семье, в которой царит согласие и взаимопонимание. Вот! Я уже даже говорю об этом словами Милены. А когда она это произнесла, встал на дыбы. Может, надо было согласиться с ней еще тогда и тихо расписаться…

В середине недели позвонил мой юрист и сообщил, что нашелся покупатель на пекарню. Готов дать хорошую цену. А риелтор, который занимается подбором дома, как раз нашел несколько подходящих вариантов. Действительно хорошие новости. Вот только мне придется уехать минимум на несколько дней. От этого стало так муторно на душе, что меня посетила безумная идея, позвать Милену с собой. Сейчас же предложить ей переезд в Лос-Анджелес. Но уже за ужином я прогнал эти мысли – не готовы мы к этому разговору. Может, и не так плохо побыть пару дней вдалеке друг от друга. Может, почувствует что-то, заскучает по мне…

Поэтому вместо задушевных личных разговоров, я просто объявил о своем отъезде в конце ужина. Реакция Милены мне не сильно понравилась, хотя я и не до конца ее понял. Она резко вскинула голову при моих словах и посмотрела прямо в глаза долгим, пронизывающим взглядом.

– Это всего на несколько дней, – поспешил успокоить ее, даже не будучи до конца уверенным, что нужно именно успокаивать.

Отметил про себя, что никакой радости по этому поводу, она не продемонстрировала точно.

– Нужно подписать кое-какие документы, доделать неотложные дела. Я самолетом, быстро, – продолжил я объясняться, будто кто-то меня о чем-то спрашивал.

– Не волнуйтесь, мы здесь со всем справимся, – пробасил Хэнк, чуть сжав мое плечо.

Понятно, нужно заткнуться. Милена только вяло кивнула, и опустила взгляд в тарелку. Так и не понял, как она отнеслась к сказанному.

Почти под утро прокрался в ее комнату, чтобы попрощаться. Не смог отказать себе в этом маленьком проступке. Милена спала, подтянув ноги к животу. Присел на корточки перед кроватью, вгляделся в ее даже во сне чем-то озабоченное лицо. Хочу встретиться с мамой, поговорить, чем именно и как я могу помочь беременной женщине. Никогда раньше не задавался подобными вопросами. А теперь вот хочу таких подробностей, что даже не телефонный разговор выходит. Оставил на комоде рядом с кроватью записку и коробку конфет, которые она раньше обожала. Заказал давно, везли сюда долго. Надеюсь, утром они ее порадуют. Сладкое всегда помогает.