Главная
Зарубежная публицистика
Кристин Гасбарре
Заклейменная. История о том, как я сбежала из секс-культа
Читать онлайн бесплатно

Заклейменная. История о том, как я сбежала из секс-культа бесплатное чтение

Сара Эдмондсон, Кристин Гасбарре
Заклейменная. История о том, как я сбежала из секс-культа

* * *

Посвящается моим красивым мальчикам – вы показали мне, что такое любить по-настоящему. Я надеюсь, что однажды, повзрослев, вы прочитаете эту книгу и будете гордиться своей мамой.

И моему мужу, который заново научил меня смеяться и помог найти свет во мраке.

Я люблю вас.

От автора

Эта история тесно связана с друзьями и знакомыми по обществу NXIVM^[1], в котором я состояла целых двенадцать лет

Наше дело попало в федеральную юрисдикцию, а потому некоторые мои самые близкие друзья по обществу попросили не упоминать их имена в книге. Я уважаю их желание и с радостью исполняю его.

Мне жаль, если анонимность кого-то из членов общества раскрыли журналисты. Я действительно пыталась защитить личную жизнь своих друзей и знакомых, но после того, как я отправилась за помощью в ФБР, пресса обратила самое пристальное внимание на мою историю,

и я была бессильна как-то повлиять на то, что и о ком они пишут.

Сказать, что события, которые я пережила, оказались травмирующими, не сказать ничего. Они навечно впечатались в мою память. Я помню все до мельчайших подробностей и некоторые высказывания изменила умышленно, но, поверьте, они все равно верно отражают суть происходящего. Другую информацию я брала из тысяч документов, видео и аудиофайлов, которые мы, старшие тренеры в NXIVM, хранили на протяжении многих лет.

Сейчас я упорно работаю над тем, чтобы вернуть контроль над своей жизнью и наконец-то оставить прошлое в прошлом. И, пользуясь возможностью, хочу еще раз сказать всем своим друзьями и вообще близким мне людям, от которых я отдалилась в бытность свою членом NXIVM: мне очень жаль! Я делаю все возможное для того, чтобы начать жить заново. Надеюсь, мои усилия увенчаются успехом, а эта книга станет еще одним шагом на пути к примирению и прощению. В последнее время я изо всех сил пытаюсь исправить тот вред, что нанесла окружающим меня людям за двенадцать лет.

Шрам

Он уже становится блеклым,

И напоминает мне, что я никогда ему

не принадлежала.

Их молчание

Искореняет воспоминания о нашей дружбе

И оставляет меня голой.

Где я была до встречи с тобой?

Плавала, жаждала…

Слишком юная, чтобы заметить

предупреждения.

Мое сердце.

Открытое и чистое.

Вокруг моей шеи любовь.

«И я тоже».

Их голоса сомкнулись вокруг меня.

И взяли меня за руку, чтобы я смогла заговорить.

Прежде, чем я встану на путь исцеления,

Я натяну между нами колючую проволоку

И завернусь в кашемировые одеяла.

Я вернулась.

И готова смотреть, как меняются листья,

Чтобы начать все заново.

Сара Эдмондсон

Осень 2017-го года

Пролог. Инициация

9 марта, 2017

– Иди в гостевую комнату и раздевайся.

Я смотрю на нее, на свою лучшую подругу – Лорен Зальцман. Сейчас мы в ее доме. На моей свадьбе она была подружкой невесты, а потом стала крестной моего двухлетнего сына. На протяжении десяти лет, что я провела в NXIVM, она была самым близким мне человеком, к которому я могла обратиться за помощью, случись что дурное… Но наши отношения изменились в одночасье, когда я приняла ее приглашение вступить в «Тайный женский круг», членов которого, как я позже узнаю, отбирали из своих. «Мы сильны, а значит, будем сражаться. «Мы сделаем мир лучше, – сказала Лорен. – Только мы можем помочь друг другу реализоваться». Я вступила в тайное, похожее на массонское общество, на-

деясь обрести женскую силу. И очень скоро я поняла, что Лорен перегибает палку.

Раздевайся?

Любое возражение обращали против меня и представляли моей проблемой. Это было лишнее доказательство того, что я «заносчива», а Лорен и вовсе чуть что говорила, что я «собачусь» (словечко, любимое в NXIVM), хотя… по сути… я всего лишь защищалась. Но я все равно растерянно смотрю на нее, надеясь получить объяснение: зачем это нужно?

– Сара, – говорит Лорен, – тебе нужно справиться с проблемами восприятия собственного тела.

Но моя неуверенность не имеет ничего общего с моим отношением к собственному телу. Проведя столько времени в NXIVM, я знаю, как они работают: когда вы спорите с тренерами, даже если вы полностью с ними не согласны, они ловко перевирают ваши слова и заставляют вас сомневаться в собственном рассудке.

Позже я пойму, что это метод психологической манипуляции, попав под влияние которого я отучилась полагаться на собственные инстинкты. Так что я слушаю Лорен. «Здесь только я и женщины, которых ты знаешь», – уверенно говорит она, словно пытается помочь мне расслабиться, и закрывает дверь.

После ее ухода я на мгновение застываю, понимая, что это последний шанс сбежать. Полови-

цы скрипят подо мной, пока я переступаю с ноги на ногу и стягиваю джинсы. Когда я снимаю кофту через голову, по коже пробегают мурашки, и я обхватываю себя руками, пытаясь согреться.

Лорен пригласила меня на церемонию инициации, чтобы встретиться с женщинами, которых она назвала моими новыми «сестрами». Понятия не имею, что это за женщины, перед которыми я должна предстать совершенно обнаженной, и что мне нужно будет делать. Лорен сказала, что нам всем сделают одинаковую татуировку размером с монету в десять центов. Я никогда не хотела иметь татуировку. Еще будучи мечтательным подростком, проникнутым идеями хиппи, я подумывала о кельтском узле, а позже, лет в двадцать, об эмблеме Чудо-Женщины. На этом все. Я всегда радовалась тому, что в молодости удержалась от соблазна, осознав, что таким образом просто пыталась найти себя и свой уникальный стиль. И вот теперь я в растерянности сажусь на кровать и пытаюсь поверить в то, что процесс инициации необходим, только после него мы сможем стать по-настоящему избранными. А татуировка должна продемонстрировать мою приверженность идеалам общества, верность нашей миссии, что это не просто кратковременный каприз, а цель всей жизни. Мы должны поднять остальных женщин на борьбу, а они – поддержать нас.

Всякий раз, повторяя речевки NXIVM, я уверяла саму себя в правильности сделанного выбо-

ра. Да, я готова стать лучше, я не стану прогибаться под мир, напротив, буду менять его в соответствии со своей волей и желанием, смогу принять на себя ответственность и стать творцом каждого мгновения своей жизни. Лорен гарантировала, что ничто не даст нам столько сил, сколько обряд инициации. Он должен сделать нас сильнее.

Гостевая комната в доме Лорен маленькая и светлая. Лучи мартовского солнца падают через окна и освещают мое тело. Я родила почти три года назад и вернулась в форму, которая была до родов, но здесь, в чужом доме, я вижу все свои изъяны, словно смотрю на себя чужими глазами. Я изучаю варикозные вены на ногах, груди неодинакового размера, небольшую складку на животе, который был идеально плоским прежде, чем я забеременела сыном. Я аккуратно сажусь на кровать и слышу на лестнице шаги Лорен, а затем чьи-то еще. И тут понимаю, что стянула с кровати одеяло, чтоб прикрыться. Кто там с ней?

Меня буквально накрывает волна паники. В голове вертятся вопросы: Что происходит? Где я? Как я на это согласилась?

«Просто плыви по течению, Сара! – говорю я себе. – Лорен твоя лучшая подруга, ей можно доверять. Мы с ней знакомы уже двенадцать лет. С ней ты в безопасности».

В течение многих лет наставники NXIVM, с которыми я работала, убеждали меня в необхо-

димости превозмочь то, что они называли проблемами с контролем. Если я не справлялась с чем-то, Лорен решительно заявляла, что, желая постоянно все контролировать, я предаю саму себя. Сегодня был решающий день. Я закончила подготовительные тренировки и должна была наконец научиться затыкать свой внутренний голос.

Я взволнованно прислушиваюсь к движению в коридоре. Все органы чувств обострены до предела. Снова какие-то звуки на лестнице. За дверью раздается незнакомый женский голос. В соседней спальне хлопает дверь и звук эхом разносится по дому. Я уже десятки раз бывала здесь, но сегодня все кажется иным. Тяжелые темные деревянные панели словно давят на меня со всех сторон. Бархатное одеяло кажется чересчур толстым. Дом Лорен старый и раньше мне всегда нравилось, что в нем ощущается связь времен. «Что мы тут делаем?» – спрашиваю я у потолка. Но дому мои страхи безразличны.

Теперь дом кажется мне странным, как, впрочем, и сама Лорен. Лорен, глава учебного направления NXIVM и один из самых влиятельных старших руководителей, славится своим умением всегда и везде поддерживать своей авторитет и легкостью общения. До этого дня подруга представлялась мне очень важной, но сейчас, когда она заглянула в спальню, то показалась мне маленькой и слабой.

– Надень это, – шепчет она, передавая мне отрез черной ткани. – И возьми меня за руку.

Иди, Сара. Я стаскиваю себя с кровати и повязываю себе ткань на глаза, чувствуя себя дошкольником, которого вот-вот должен раскрутить учитель, прежде чем он ударит по пиньяте. Тут же вспоминаю сына.

Лишенная возможности видеть и одежды, я медленно ощупываю ладонь Лорен, прежде чем беру ее. Она ведет меня по коридору, помню, как подруга подчеркнула, что мы должны прийти с разницей в пятнадцать минут. Согласно правилам, никто из нас, рекрутов, не должен видеться перед обрядом.

Лорен идет вниз по лестнице, я следую за ней, неуверенно переступая со ступеньки на ступеньку. Все так тщательно продумано, что я понимаю, насколько высоки ставки. Еще когда мы здоровались у входной двери, подруга показалась испуганной, она говорила тихо и явно переживала за то, чтобы все шло по плану.

– Добро пожаловать, – прошептала она тогда. – Рада тебя видеть. Не могу поверить, что это и правда происходит.

Позже причина ее нервозности станет мне понятной.

Я ступаю на линолеум, похоже, мы на кухне, а потом прохожу через фойе в прилегающую гостиную. Вместе с одеждой Лорен заставила меня снять и часы, но я понимаю, что сейчас пример-

но середина дня. Повязка на глазах – это тонкая черная салфетка, скорее всего из итальянского ресторана, который проспонсировала и превратила в клуб для членов общества наследница NXIVM Клэр Бронфман. В организации мы называем это место «Апропос». Главы NXIVM выбрали ресторан из-за его местоположения: всего в четырех минутах езды от Олбани, штата Нью-Йорка, пригорода Клифтон-Парк, где находились дома нашего основателя, Кита Раньера, и высших членов клуба, включая Лорен.

Физическая близость невероятно важна для Кита, а потому все старшие наставницы живут неподалеку от него: Лорен, ее мать Нэнси (президент NXIVM), Эллисон Мэк, Ники Клайн (которую в организацию привела уже я) и еще свыше десятка людей. Не думайте, что они живут коммуной, просто их дома находятся в маленьком кондоминиуме, в пределах пешей доступности. Дом Лорен, например, выстроен между районом Нокс-Вудс и деревенькой, где живет ее мать.

От нашей с мужем съемной квартиры до кондоминиума минут тридцать езды, мы живем в другом пригороде.

Наше решение оставить какое-то расстояние между нами и сообществом привело к напряженности между мной и мужем, когда мы искали квартиру, потому что нам нужно было летать из нашего дома в Западной Канаде.

Мне хотелось найти место рядом с моими друзьями, а он искал дом, который обеспечил бы нам приватность, подальше от наших коллег, но ближе к аэропорту и вокзалу. Я не стала спорить: его доводы казались логичными, и мы сняли квартиру в другом пригороде.

И вот сейчас я ставлю ноги на коврик из овечьей шерсти в гостиной Лорен и осознаю, что мой муж где-то очень далеко. Я уже скучаю по нему, хотя он совсем недавно довез меня сюда. Лорен велела сказать ему, что это просто «встреча».

Лорен велит мне сесть на ковер и не двигаться. Я чувствую, что вокруг меня есть люди. Мы ждем, хотя я не знаю чего. Не уверена, что даже они знают. Мне никогда раньше не доводилось сидеть обнаженной перед кем бы то ни было, и уж точно я этого не делала с завязанными. Это словно стоять перед односторонним зеркалом во время процедуры опознавания подозреваемого в полицейском участке. Однако не в первый раз в NXIVM я почувствовала, что тайная команда людей наблюдает за мной и определяет мою судьбу.

Я слышу, как кто-то спускается по лестнице, проходит через кухню, фойе и заходит в комнату. В течение этой вечности я слышу дыхание женщин вокруг себя, все начинают волноваться. Никто из нас, включая Лорен, не догадывается, что сегодня начало конца NXIVM.

Рядом со мной кто-то прочищает горло. Кто-то хихикает. А потом мы все смеемся – по комнате проносится общая волна возбуждения. Мы чувствуем облегчение, осознавая, что, по крайней мере, мы окружены только женщинами и все они дружелюбные.

– Расслабьтесь, дамы, – произносит Лорен. В ее голосе звучит фальшивая напыщенность. – Вы все знаете друг друга. А теперь снимите повязки и встретьтесь с сестрами!

Снимая повязку, я ощущаю себя ребенком в момент, когда взглядом нахожу Лорен, сидящую на стуле.

На полу рядом с ковриком мерцают свечи. Лорен читает с экрана компьютера несколько формальных фраз приветствия, словно мы получили какую-то огромную привилегию… Но, оглядываясь друг на друга, мы ощущаем напряжение. Почему она читает это с компьютера? – гадаю я. – Разве не стоило распечатать текст, если это такая знаменательная церемония?

Лорен была права, сказав, что я знаю здесь каждую женщину. Нас пятеро, включая меня. Две коллеги из Калифорнии, две из Мексики. Я прилетела в этот город на встречу, за которой последует десятый восьмидневный Jness (Джу-НЕСС), тренинг, который мы проходили четыре года вместе с основной группой, пытаясь понять и осознать женскую силу и динамику отношений между мужчинами и женщинами.

Но совершенно ничего сегодняшнем опыте не кажется мне возвыщающим. Мексиканки обхватили себя руками. Одна из них недавно родила третьего ребенка, и ей, судя по всему, очень неуютно сидеть перед нами обнаженной. Мы, кстати, с ней единственные в этом кругу с детьми, и я смотрю на нее с пониманием. И хотя обычно она вдет себя вполне уверенно, сейчас кажется, что ей очень некомфортно в своем теле – ее живот немного обвис, груди набухли. Я узнаю в ней свою боль… И сама ее чувствую. Я прижимаю колени к животу и снова вспоминаю о своем сыне. Сейчас, в этом месте, я вспоминаю, каково это – быть ребенком.

– Нужно преодолеть проблемы с восприятием своего тела, дамы, – говорит Лорен. Она повторяет это весь день.

ей в ее высшей миссии. Мы должны научиться меньше думать о себе и сосредотачивать свое внимание на «других». Это, говорит Лорен, главное духовное упражнение. И, как и в случае со всем, чему мы учились в течение нескольких лет в Программе Успеха Руководителей (ПУР^[2]) в NXIVM, нам снова будет некомфортно. Ее задача – давить на нас, но если мы справимся, то достигнем такого развития, о котором и мечтать не могли. Это ее обещание в ответ на наше. В итоге она говорит, что все данные, собранные у нас, – данные банковских счетов, фотографии, для которых мы позировали обнаженными, видеозаписи, на которых мы признавались в своих самых потаенных, самых темных секретах, – станут залогом того, что мы никогда не сдадимся на пути достижения высшей идеи. Страх шантажа поможет нам не сходить с «пути».

Лорен отпускает нас на небольшую перемену, чтобы одеться, и велит собраться через пару минут для ужина. Я встаю, голова кружится, но обращаю внимание как она берет свой iPhone, который, осознаю я, все это время стоял на камине. Нас и раньше снимали во время тренировок. У Кита и Нэнси имеется целая библиотека аудио- и видеофайлов, сделанных за все эти

годы. Но я не знала, что они снимают тайно… и уж точно не в тот момент, когда мы сидим здесь голые.

Неужели Лорен все это снимала?

Нет, не может быть. Так не должно быть… без нашего согласия.

Я принесла к столу приготовленный заранее суп из мускатной тыквы, которую купила в ближайшем магазине органических продуктов «Whole Foods». Все женщины аккуратно отмеряют свои порции: полчашки супа, маленькая тарелка салата. Они считают калории – обычная практика NXIVM, от которой я всегда отказывалась. Меня называли «декадентом», когда я ела целый авокадо на обед, сердито смотрели на меня поверх чудесной бескалорийной лапши, обезжиренного йогурта и запеченной тыквы. Позже я узнала что Киту нравилось, когда его женщины весили примерно сто фунтов^[3], и он требовал, чтобы его последовательницы оставались худыми.

заднем сиденье с повязками на глазах? Столько всего заставляет меня сомневаться в надежности и адекватности организаторов этого мероприятия. «Это женщины, которых ты знаешь», – сказала Лорен, когда пригласила меня в январе присоединиться к DOS. Она объяснила, что это будет пожизненное доверие и привязанность друг другу. Это была совсем не трудная часть решения присоединиться, поскольку я всегда представляла себе, что мы с Лорен друзья на всю жизнь. Мы постоянно шутили, как постареем и вместе будем заниматься тренингами для NXIVM, совсем старушками. Я верила ей безоговорочно… Но этот вечер такой странный. Я никогда не состояла в сестринстве, но видела достаточно фильмов, чтобы понять, что такое испытание и инициации. Я решила, что когда-то это начали молодые женщины, приезжавшие сюда на постоянное место жительства. Они всегда более склонны считать себя подружками на век и обещают быть верными друг другу всегда.

Я пытаюсь насколько это возможно следить за маршрутом, пока мы пробираемся по лабиринту улиц Нокс-Вудс. Лорен ехала так долго, что даже под повязкой я чувствую, как садится солнце. С наступлением сумерек она притормаживает, и мы прибываем в место назначения. Я думаю, что она, скорее всего, просто тянула время, ожидая, когда стемнеет.

Мы выходим из машины, встаем в ряд и беремся за руки. Одна ведет другую, и все стараются не споткнуться.

– Никаких разговоров, дамы, – говорит Лорен, пока мы осторожно пробираемся в тишине и заходим внутрь, и, судя по знакомому ковру, который я вижу из-под повязки, я знаю, где мы: это дом Эллисон Мак в стиле ранчо, на углу улицы в самом сердце Нокс-Вудс. Моя догадка подтверждается, когда мы проходим дальше в дом, я замечаю ножки резной мебели. Вкус Эллисон всегда был… уникальным. Как и все в ее жизни, мебель тут особенная – богатая, искусно украшенная, позолоченная и посеребренная. Богемно-королевский шик. В воздухе витает запах духов. Цветочный, острый, очень стойкий. Ландыш.

После того как Лорен заводит нас в гостиную и закрывает дверь, нам позволяют снять повязки. Она велит не уходить, если только не нужно срочно в туалет, но в таком случае нужно будет снова завязать глаза, чтобы пройти через коридор и сделать вид, что мы не поняли, где находимся…

Лорен снова требует, чтобы мы разделись, в этот раз до белья. Я еще не знаю, что уже через пару минут в комнате станет жарко, и мы будем потеть от паники и боли.

Мое внимание привлекают окна – жалюзи опущены. Я медленно осматриваю остальную часть комнаты: стол для массажа, диван и сундук. Ника-

ких украшений на стенах, а свет резкий и флюоресцентный. Лорен снова читает с компьютера про нашу миссию членов DOS. Потом заходит доктор Даниэль Робертс – миниатюрная женщина, женский врач в сообществе NXIVM. Она до самой смерти заботилась о Пам Кафриц, одном из наших менторов, пока та боролась с раком почек, до ее смерти четыре месяца назад. Недавно Кит назначил Даниэль новым лицом программы тренировки exo-eso: фитнеса, состоящего из элементов йоги и пилатеса. Даниэль месяца два назад рассталась со своим парнем, хотя они вместе вступили в ПУР, Программу Успеха Руководителей.

«Вот и врач, который делает татуировки», – думаю я. Если я все-таки решусь на это, то, по крайней мере, это будет безопасно. Именно в этот момент Лорен расстегивает джинсы и приспускает белье. Что это такое?

– Она явно не размером с монетку, Лорен. – Слова срываются с губ, прежде чем я успеваю себя остановить. Я в первый раз открыто возражаю. И тату уж точно не красивая, как она обещала, когда мы обсуждали это два месяца назад в январе, когда подруга приезжала навестить меня в Ванкувере сразу после похорон нашего ментора Пам.

Остальные встают вокруг нее и изучают метку.

Лорен взволнована.

– Она блекнет! – говорит подруга. – Становится белой. – Белая татуировка? Звучит ужасно,

но, рассматривая ее получше, я понимаю белый – более приятный вариант. Ее метка немного вздувшаяся, красная и воспаленная, как кусок мяса, свисающий с одной из самых нежных частей ее тела. – Это символ четырех элементов, – заверяет она нас, и ее слова отзываются гулом в моих ушах, а она продолжает что-то рассказывать о семи чакрах.

Одна из женщин считает, что это латинский. А я могу думать лишь о своем муже. Что он подумает об этом в тот момент, когда мы будем лежать в постели и этот свежий знак окажется всего в дюйме от моей интимной зоны? Лорен думала, что я не буду против?! Серьезно?!

Крик хочет вырваться наружу, но думаю над своей работой с тренерами. «Сара, ты просто ищешь путь отступления. Они учили нас правильно: женщины нарушают обещания. Вот что делает тебя слабой. Ты сильная! Ты можешь это сделать!»

И я напоминаю себе, что значит быть в NXIVM. «Ты единственная здесь с высшим уровнем, кроме Лорен, – напоминаю я себе. – У меня один из высших рангов в этой компании».

Пока я раздумываю над этим, Лорен отводит меня в сторону.

– Тебе нужно показать другим пример, – шепчет она.

«Ты авторитет для этих женщин, – говорю я себе. – Действуй».

Перед церемонией они дают нам трафарет, чтобы нанести символ на тело. Нам говорят позаботиться о том, чтобы он оставался под линией трусов, тогда мы сможем купаться, не показывая тайный знак. Женщины в моей группе по очереди помогают друг другу с трафаретом. Я сама обвожу его, радуясь, что это хотя бы пока что не навсегда.

Затем они велят нам снять белье и первой вызывают Габриэллу, профессионального ментора из Мексики. Габриэлла помогает управлять центром, таким же, как мой, в Ванкувере и усердно работала, чтобы достичь желаемого «зеленого уровня». Я смотрю, как она выходит вперед, уверенная, что это инициация сыграет важную роль в получении повышения. Никто не получает разрешения двигаться дальше в компании без благословения Лорен. Между тем Лорен отводит меня в сторону и шепчет:

– Габриэлла слишком много себе позволяет! Только глянь на ее тело.

Я бросаю взгляд через плечо на Габриэллу, формами которой всегда восхищалась. Потом поворачиваюсь к Лорен в ее фирменной тунике поверх мужских джинсов. Испытывая угрызения совести, я вдруг понимаю, что она часто делает именно то, что нам запрещает NXIVM. Например, как сейчас, сплетничает. Если это упражнение должно делать нас сильнее, то почему она критикует Габриэллу?

Пока что я не знаю, что Кит в этом замешан, не знаю, что Лорен имеет в виду, говоря, что этому рекруту DOS нужно поработать, прежде чем она станет типажом Кита.

Лорен включает видеокамеру и нажимает «запись». Я напоминаю себе, что все в порядке, что Лорен мне как родная. Я ведь уже привыкла сниматься на тренингах и других мероприятиях NXIVM. Говорят, это делается, чтобы слова Кита и Нэнси не могли переврать, а также для библиотеки документов, в которой содержатся записи мудрости Кита. Лорен сказала мне, что все материалы, связанные с этой женской группой, будут храниться в закрытом подвале, доступ к которому будет только у нее. Я могу ей доверять.

Габриэлла грациозно залезает на стол для медицинского обследования. Я чувствую запах алкоголя, хотя держусь возле стены – Даниэль протирает дезинфицирующим средством место слева от лобка Габриэллы.

– Я коснусь твоей кожи вот этим, – говорит ей Даниэль, – будет горячо.

Лорен кивает на стол, показывая, что нам нужно держать руки и ноги Габриэллы, чтобы она не смогла двигаться и не помешала деликатной работе доктора.

Я занимаю место у ног Габриэллы, вместе с женщиной из Калифорнии, которая теперь удерживает другую ее ногу. Лорен раздает всем медицинские маски, видимо в гигиенических

целях, чтобы мы не дышали микробами на метку Габриэллы. Я осматриваюсь, понимая, как все это странно. Не считая масок, все мы стоим обнаженные. Только Лорен и Даниэль в одежде.

Когда железо касается кожи Габриэллы, ее тело вздрагивает и дергается, словно ее ударили электрическим током. Она кричит от боли. Женщина, стоящая рядом, встречается со мной взглядом, и между нами проскакивает немой вопрос: «Что за черт?!»

Мне кажется, пытка Габриэллы словно из фильма ужасов. Я понимаю, что нам дали маски, потому что инструмент, которым пользуется Даниэль, – электрическое хирургическое устройство, которое выжигает плоть Габриэллы. Маска не спасает от запаха горелой кожи, который проникает в нос, желудок. Я закрываю глаза и прижимаюсь лицом к плечу.

Лорен отводит меня в сторону.

– Видишь, какая Габриэлла слабая? – шепчет она. – Ты должна показать им, как это делается. Боль не такая уж сильная.

С того момента все дальнейшие действия смешиваются в моей голове из-за перегрузки органов чувств. Наверное, минут через сорок пять Габриэлла тяжело сползает со стола, и другая женщина ложится на ее место без колебаний. Такое повиновение не удивляет меня: они учили нас много лет, что, если мы почувствуем желание сбежать, то это признак, что программа

работает. Нас учили игнорировать дискомфорт. Когда подходит моя очередь, я понимаю, что уже слишком поздно все остановить.

Однако, надежда выбраться ко всем чертям еще теплилась во мне… Но куда? Может быть, позвонить мужу и попросить забрать меня? Он присматривает за нашим сыном всего в тридцати минутах отсюда. Количество данных, что они собрали на меня, пугает, словно пистолет, приставленный к голове. Я записала видео, на котором рассказала ужасную ложь о каждом члене моей семьи. Этот материал у них, и я видела, как Лорен отправила его куда-то сразу после того, как сделала запись. Не знаю, кто его видел, но знаю, что они его опубликуют. Я поклялась повиноваться Лорен, и этот материал – гарантия, что я сдержу свое слово. Так достаточно ли я сильная?

Я решаю доказать свои способности на этой церемонии. Многие годы они тренировали нас именно для этого: стать высокоразвитой, осознанной группой женщин, которые станут агентами развития нового мира. И, как и Габриэлла, я знаю, что продвижение в компании, в которой я работала двенадцать лет, зависит от моего поведения в данный момент. Технически, у меня есть выбор, но я этого не чувствую. Это понимание, в сочетании со страхом публикации собранного компромата (в основном страхом), что моя семья увидит эти ужасные видеозаписи, на кото-

рых я вру о них, влияют на мое решение. «Если я просто полежу неподвижно, – говорю я самой себе, – все скоро закончится».

Только много месяцев спустя, когда история появится в New York Times и я прочитаю рассказ еще одной клейменной рабыни, я вспомню, что нам велели тогда сказать:

– Госпожа, ты клеймишь меня? Это честь для меня.

Как только я ложусь на стол, чувствуя, что он пропитан потом моих сестер, я про это забываю. Лежа там, совершенно голая, я ужасно уязвима, но в то же время полна решимости доказать свою силу. Я стараюсь не раздвигать ноги, так мое тело пытается защититься. Чтобы не двигаться и не показать, насколько уязвима, я говорю себе: «Я воин, я родила человека. Я справлюсь с болью!»

Но ничто, никакое самовнушение не могло подготовить меня к прикосновению огня к моей кожи. Даниэль проводит острым раскаленным наконечником, словно иголкой-спичкой по моей коже в самом нежном, чувствительном месте. Я сжимаюсь, вспоминая как в меня впивались резиновые ремни, когда я решила сделать лазерную эпиляцию в зоне бикини несколько лет назад. В то время это казалось таким варварским решением. Но это… это намного хуже.

Лежа здесь и сейчас, я чувствую, как каждый миллиметр моей плоти опаляется. Закрываю

глаза и представляю, что смотрю в глаза сына. Вспоминаю тот момент, когда он появился на свет после самого сложного этапа моих родов, момент, когда он уже шел головкой вперед, а я могла протянуть руку и коснуться его макушечки и подбодрить его на пути в наш мир. Я окунаюсь в свою любовь к ребенку, сосредотачиваюсь на чуде рождения. Я использую инструменты из пройденной программы, я «изменяю свое состояние», как нас учили в NXIVM, и стараюсь превратить боль в искреннюю любовь и радость.

Я не уверена, на самом ли деле испытывала эти возвышенные эмоции, или я покидала свое тело из-за адской боли и просто теряла сознание… В любом случае после каждой линии символа Даниэль останавливалась и позволяла мне отдохнуть. Лорен пользуется этими спокойными мгновениями и читает с компьютера. «Да покончите с этим уже!» – хочется кричать мне. Но Лорен продолжает, требуя, чтобы я механически повторяла ее слова, а потом Даниэль снова берется за работу. Не знаю, сколько именно времени все это занимает, но я справляюсь быстрее всех, потому что мне все-таки удалось заставить себя не дергаться и не бороться.

но смотрит на меня, лучась от гордости. Мои сестры подбадривают и подхватывают меня, когда я слезаю со стола. «Я это сделала, – думаю я. – Я воин. Если я с этим справилась, то способна на все».

Лорен просит меня взять телефон и снять следующую женщину. Снимая, я замечаю сообщение…

КАР

И как они ладят друг с другом?

Сначала я задаюсь вопросом, кого бы Лорен записала в телефон как КАР? Перебираю в голове имена, кого звали Карен. Не та Карен, статистик в NXIVM, которая написала много программ для компании?

И тут мелькает мысль: «Вдруг это Кит? И если Кит в курсе происходящего, – говорю я себе, – то он узнает, с чем я только что справилась, с каким вызовом! Лорен расскажет ему, какой сильной я была, и он поймет, какой я ценный член команды!»

Эта мысль исчезает, когда я вспоминаю слова Лорен, что эта группа для женщин, ведомая женщинами. Кит не может быть в это вовлечен.

Эти инициалы потом станут важным указателем на то, что ничего в этой церемонии, да и во всем NXIVM, не было тем, во что меня учили верить.

Еще позже я узнаю, что Лорен и правда сняла всех нас, голых, в ее гостиной, что Даниэль была одной из многих женщин в частном гареме Кита и согласилась клеймить всех нас ради DOS. Что вся эта церемония клеймения была проведена, чтобы создать «связь из-за общей травмы» и таким образом связать нас, пять женщин, между собой на всю жизнь. (Этот садистский тип обучения – классический метод Кита Раньера.) Позже раскроется, для чего они просили меня набирать молодых женщин: их просто уговаривали заниматься сексом с Китом.

Эта метка стала не только физической раной. Вскоре психолог поможет мне понять, что она стала и «моральной травмой», долговременной травмой моего сознания, которую я получила, узнав, какую роль сыграла в жуткой реальности, создаваемой ими в течение многих лет. Я чувствую себя солдатом, вернувшимся с войны и узнавшим, что он нес смерть из-за нефти, ведомый кем-то могущественным и одержимым. Я присоединилась к NXIVM, чтобы нести мир и свет, сделать что-то хорошее.

Плохая ли я после всего случившегося?

Что я наделала?

Женщины

2009

– Если бы у каждого города был такой руководитель, как Сара, нас было бы не остановить!

процесс, известный как ИЗ (Изучение Значения), и стала молчаливым свидетелем того, как он внезапно вспомнил что-то из далекого прошлого. Его взгляд, сначала уставшый и мутный, наполнился светом. Я дала ему минуту на то, чтобы осознать, что событие, которое он вспомнил, и привело к тем долгим годам, которые отразились на его внешности. Я нарушаю молчание вопросом: «Какое значение вы этому придаете?» Это был обычный этап любой сессии ИЗ. Меня учили облегчать такие моменты принятия каждый день… Но что это значило для него? В ту секунду мы оба знали, что его жизнь только что изменилась. И это было прекрасно!

Мы, несомненно, оказывали влияние на людей. Руководители сказали нам, что на острове Некер, частном курорте на Карибских островах, владельцем которого является Ричард Бэнсон, только что провели мастер-класс. Мы имели такое значение в этом мире, что даже далай-лама выступал на одном из мероприятий NXIVM и согласился написать предисловие к книге нашего основателя Кита Раньера. Некоторые из самых известных исполнительных директоров, актеров и духовных представителей на планете поддерживали его, а мы были его рупором, его щупальцами, которые тянулись в мир и привлекали новых последователей, желавших узнать о чем-то новом. Я выросла в уверенности, что каждый человек способен изменить мир. Я стала частью

компании, и теперь, когда ванкуверский центр развивался быстрее, чем можно было надеяться, я считала свою мечту воплотившейся в реальность.

Прогресс был заметен не только потому, что я была его частью, а потому, что сама достигла многого. Кем я была четыре года назад? Потерянной молодой актрисой, в поисках очень многого: большого проекта, способа сэкономить деньги, а еще друзей, с которыми можно было делиться мыслями и, больше всего на свете, цели в жизни.

И я верила, что нашла ее, как продавец в одной из самых революционных компаний в мире! Ведь мне удавалось привлечь больше всего неофитов во всей организации. Я не просто убеждала новых клиентов, что принципы NXIVM работают, а сама была их реальным доказательством, потому что они помогли мне в жизни. Я искренне в них верила. NXIVM делала большие шаги в развитии осознанности среди людей, доверившихся мне. Я продвигала идею мира на земле.

Похвала Нэнси Зальцман подействовала на меня, как долгожданная еда на спасенного с улицы щенка. Известная среди учеников нашей программы ПУР как Идеальная, Нэнси была правой рукой Кита Раньера с тех пор, как они основали NXIVM в 1998 году. Она была не только главным тренером группы самопомощи, но стала главой школы, мотивировала сотрудников (ее «псевдодетей», как она нас называла) и разрабо-

тала новый контент на продажу. Организация стала известна как сообщество, корпорация и стиль жизни людям внутри нее и вне.

рила нам, что НЛП считают более эффективной в изменении поведения отдельного человека, чем годы терапии или даже гипноза, который она также освоила после изучения нетрадиционного подхода к психотерапии Милтона Эриксона. Нэнси представляла материал, впадая в крайности, и при этом забавно, но была известна тем, что могла истерить из-за собственных шуток. Однако, когда речь заходила о росте – личностном или внутри корпорации NXIVM, я не осмеливалась сомневаться в ней. Она была, неоспоримо, автором и мастером.

Но, к сожалению, все эти знания не уберегли ее от судьбы, которая ждала ее на месте президента организации, созданной Китом Раньером.

Вдалеке от зрителей Нэнси могла быть суровым критиком, но все эти годы она заставляла меня двигаться вперед и завоевала мое уважение. Я получила образование в области театрального искусства и получила первый опыт. Я научилась терпеть неприятную критику и привыкла к обманам. Ее рекомендации сработали, и я научилась лучше продавать и увеличила прибыль компании, она засыпала меня комплиментами и махала передо мной морковкой финансовых стимулов.

– Мы начинаем новый курс обучения, – заявила она. – И ты могла бы заработать кучу денег.

Деньги не были моей мотивацией начать работать на них, ею, все-таки, были личностный

рост, чувство цели и общности. Но к тому моменту уже сложно было придумать более приятный комплимент, чем похвала Нэнси моих способностей в продажах и включение меня во внутренний круг высшего руководства NXIVM. Эта команда из пяти женщин, и еще парочка других, представляла собой растущую силу.

Барбара Буше была важным ментором в начале моей карьеры. Барбара была финансистом, присоединившимся к Киту и Нэнси в 1999 году почти сразу после того, как они основали NXIVM. Она утверждала, что тренинги показались ей полезными в то время, как она переживала боль развода. Кит и Нэнси познакомили ее с их новой программой, и она присоединилась к ним, чтобы помочь компании развиваться. У нее были непослушные светлые волосы. Она одной из первых научила меня набирать людей в Программу Успеха Руководителей. Барбара обладала силой воли, умом, будучи при этом немного эксцентричной. Я сблизилась с ней, потому что она старалась обучить меня азам. Когда я только присоединилась к ним и пыталась заслужить продвижение по системе иерархии компании, называемой «Полосатый Путь», Барбара отдавала мне свои баллы, заработанные на перелетах, чтобы перевозить меня из Ванкувера в Олбани на важные корпоративные мероприятия. Она верила в меня с самого начала и одной из первых инвестировала в мой потенциал.

Пам Кафриц была давним незаменимым ассистентом Кита почти тридцать лет и одной из двух обладательниц фиолетовых лент компании на Полосатом Пути. Она происходила из широко известной в светских кругах семьи, живущей в Вашингтоне, и впервые встретилась с Китом в поездке на лыжный курорт. Им обоим тогда было немного за двадцать. Он часто рассказывал, как пробился через очередь на подъемник, чтобы сесть с ней. Когда они вышли на склон, Кит сказал: «Следуй за мной». Так она и сделала. Пам часто находилась в центре вихря событий вокруг Кита и напоминала мне лань в лесу – стройная и тихая, задумчиво наблюдающая за тем, что происходило вокруг нее. Когда речь зашла о моем продвижении в организации, Пам была рада сесть и «поговорить о моих проблемах», если я нуждалась в дополнительной помощи. Она часто предлагала мне проводить больше времени с Китом и демонстрировать свою верность на пути развития в организации… Хотя я и старалась расти в организации, но все-таки пыталась держаться немного подальше от них обоих.

которая не пользуется макияжем, а ее льняного цвета волосы были длиной ниже талии. Казалось, что у нее две разные стороны. Она могла быть жесткой, но при этом вела себя почти как мать. Она все делала с заботой о нас, ее персонале, и была предана идеалам, которые мы несли в мир. Барб Джи и я разделяли любовь к здоровому образу жизни – комбуче, кокосовой воде и зеленому соку. На протяжении многих лет мы много времени проводили вместе, обсуждая здоровый образ жизни и перспективы личностного роста.

именно по этой причине я все еще искала свой путь в жизни. На видеозаписи Нэнси объяснила, что, если я действительно хочу развиваться как личность, эта организация вооружит меня партнерами и менторами, наставниками, которые поддержат меня на пути вверх по лестнице NXIVM, Полосатому Пути, сравнив его с «системой личностного роста боевых искусств». Эта идея меня привлекла, поскольку мне было сложно достичь успеха в моей актерской карьере. Можно ходить на прослушивания, выглядеть привлекательно и хорошо исполнять роль, можно обладать всем, что необходимо для определенной роли, – и все равно не получить ее. Мне нравилась идея существования свода правил, на которые можно опираться. «Полосатый Путь» предлагал мне именно это.

Описанное выше происходило четыре года назад. К 2009 году эти женщины – все целеустремленные, свободомыслящие и финансово независимые – стали мне ближе и роднее всех. К нашим рядам в Олбани присоединились новые участницы, некоторых их которых позвала я: Ники Клайн, коллега-актриса из Ванкувера, вместе с Эллисон Мэк, которая впервые пришла на интенсивный курс Jness по приглашению ее подруги из Ванкувера. Были еще те, кто переехал в Олбани из Мексики, потому что, как мне кажется, их заманили возможностью продвижения на новом месте в компании. А, может

быть, они хотели стать частью более элитного сообщества.

Наша работа, работа тренеров в этой программе состояла в изменении мышления во всем мире, а Нэнси заботилась о том, чтобы мы достучались до всех. Я была вдохновлена, как в личном, так и в профессиональном плане, и, несомненно, преодолела множество старых ограничений. Ведь именно эти женщины помогли мне стать частью этой высокой миссии.

Я продемонстрировала потенциал и заслужила свое место, хотя все еще находилась практически в начале «Полосатого Пути». Удивительно, но почти все управляющие NXIVM постарались взять меня под свое крыло, чтобы помочь с личностным ростом. Мы стали отдельным подсообществом NXIVM и строили свою маленькую культуру, помогая большой организации распространять ее на глобальном уровне.

Но за десять лет в NXIVM я так и не поняла, что каждая из этих женщин хранила важный секрет. Каждый раз, когда мы все собирались в одном месте на тренинг, встречу по продажам или для обсуждения нового курса, я не подозревала, что каждая из них могла быть в какой-то момент сексуальным партнером Кита Раньера. А ведь каждая из этих женщин годами вместе работая над развитием образования, продажами и стратегиями вербовки, думала, что Кит выбрал именно ее как свою единственную подругу, в то время

как сам он считал их всех вместе взятых своими «духовными женами».

И ни одна не знала, что его учение, обещавшее сделать нас лидерами, в действительности превращало всех в его последователей – его последователей. Его учеников. Он хотел, чтобы мы боготворили его. Совершенно никто не осознавал до конца, как махинации и манипуляции Кита повлияли на наши жизни. Мы не столько учились у него, сколько нас обрабатывали и промывали мозги – и делал это он. Я узнала потом, что, обещая объединить нас, сделав сильными развитыми женщинами, Кит подрывал наши отношения друг с другом в шокирующих сценах за кулисами и пытался разрушить наши дружеские отношения – ради собственной пользы. Самопровозглашенный знаток науки, литературы и истории, Кит выбрал название NXIVM, создавая компанию в 1998 году с отсылкой на систему долговой кабалы во времена Юлия Цезаря. Нам сказали, что NXIVM означает «место обучения», но, вырвавшись на свободу и поискав информацию, я узнала, что в древние времена «нексумом» называли человека, который отдавал свои услуги в качестве возмещения долга, и тот, кому платили долг (хозяин), имел право неопределенное время требовать оказания услуг, в том числе и сексуального характера. Киту нравились такие изысканные термины, с отсылкой на что-то, что поймет только он.

Мы не знали, что Кит создал среди нас опасную психологическую иерархию. Что он считал нас не главными руководителями его компании, а видел в нас самых ревностных последователей его культа, и как он сказал Барбаре Буше в разговоре, который она сняла в 2009 году: «Я добился того, что люди убивали за мои убеждения». В период, который я считала нашим расцветом, некоторые начали понимать, что их участие в NXIVM было не дорогой к цели, а худшей ошибкой их жизни.

В 2009 году я была на пике, довольна работой финансово и эмоционально. Я была окружена женщинами разных поколений, которых считала наставниками, матерями и лучшими друзьями. Мне казалось, что я живу в мечте, зарабатывая на жизнь тем, что распространяю добро и просвещение в мире. Я верила, что мы самые удачливые и революционные женщины на планете.

Чего я не знала, так это, что моя верность этим женщинам и организации действительно изменит мою жизнь и заставит меня стать сильнее, но они не останутся рядом со мной. На протяжении последующих восьми лет некоторые из моих близких друзей исчезнут, двое тренеров умрут, а моя слепая верность сообществу проиграет моей интуиции. Все это случится вскоре после того, как моя лучшая подруга Лорен заманит меня в тот дом и прикажет раздеваться.

Часть первая. Обмен этическими ценностями

2005–2009

Глава 1. Основы

2005

Багамы

В детстве я часто оказывалась словно между двух огней, желая быть, как все, и в то же время выражать собственное мнение. Меня воспитали в Ванкувере двое добрейших специалистов по психическому здоровью, на которых повлиял социальный климат и политическая активность 1960-х и начала 1970-х годов. Одно из моих самых ярких детских воспоминаний – как восьмилетняя я отбираю игрушку «Мой маленький пони» у одной из девочек в моей команде Брауни^[4]. Тем вечером дома моя мать с сочувствием, совершенно без осуждения села на кровать, поговорила со мной и заставила задуматься, почему сделанное мной не хорошо и как мне нужно

это исправить. Она поделилась со мной мыслью, что ребенок иногда крадет то, что считает отобранным у него. Мама была похожа на певицу канадско-еврейского происхождения Джоан Баэз^[5] – очень умная, со струящимися волосами, в бархатном платье с марокканскими бусинами до пола, беззаветно влюбленная в фолк-музыку Ее специализацией было обучение в раннем детстве, и она вырастила меня, веря, что детей нужно воспитывать с уважением, давать им возможность развиваться и узнавать, кто они такие.

Мои родители ценили доброту. Мама влюбилась в отца после окончания университета в 1970-х годах, когда они с компанией друзей пытались открыть вегетарианское кафе в Йоркшире, в Англии. И да, их кафе под названием «Аллигатор» еще существует. Мой папа всегда был человеком, который никогда не откажется от своих убеждений, чего бы это ему ни стоило. В молодости он отринул аристократические традиции родителей, настоящих лорда и леди и вместо этого принял участие в демонстрациях в доках, выступая за честную оплату и улучшение условий труда для рабочих профсоюзов. Мое детское воспоминание об отце: он поет под гитару, маршируя в мирном протесте.

Даже расставшись, когда мне было почти три, родители объединились, будучи прогрессивны-

ми и сознательными людьми, чтобы воспитать меня как партнеры еще до того, как появился модный сейчас термин «совместное родительство». Они записали меня в детский сад районной школе, которая напоминала мне отдельный остров: кирпичное здание на огромном поле, с видом на пляжи, известные как Испанские Берега. Я жила ради занятий по литературе и театру. Обладая богатым воображением, я часто фантазировала, подружек у меня особо не было, ведь я была одной из двух девочек в нашей группе садика. После занятий, пока активные мальчишки играли в футбол, я играла с более добрыми мальчиками из моего класса, или шла одна целый квартал домой, чтобы сделать украшения на волосы, которые летом продавала на пляже.

Каждое лето с двенадцати лет мои родители отправляли меня в иудейский летний лагерь левых взглядов, откуда я возвращалась уверенной и смело велела парням из старшей школы отвалить, когда они поднимали руки и кричали мне: «Хайль, Гитлер!». Мне нравилось проводить лето в лагере, потому что я ощущала, что там мое место, и именно там, будучи подростком, я смогла развить навыки лидера и вожатого в лагере. Вернувшись в школу, я поняла, что мне интересно с ребятами, занимающимися театральным искусством. Я ходила в старшую школу в полосатых колготках и ботинках «Доктор Мартинс», одева-

лась в фиолетовые юбки или клешенные брюки и конверсы. Мои формы округлились только в двенадцатом классе, а до этого меня дразнили еще сильнее. Я прекрасно понимаю, что это усугубило проблемы восприятия самой себя. Быть еврейкой театралкой и гиком в Ванкувере было не круто… И уж тем более такой еврейкой театралкой гиком. Милая? Возможно. Красивая? Если вам нравились большие фиолетовые очки и брекеты, то конечно. Но даже в присутствии своих друзей я часто чувствовала себя изгоем. Я была классическим гадким утенком.

В старшей школе большинство подростков тихонько выбирались выпить и пообниматься, а я ходила на мастер-класс по личностному развитию в доме престарелых. Его порекомендовала мама, находился он у побережья, куда добраться можно было только на пароме. Разделяя интересы моих родителей к психологии и к тому, что двигает людьми, я начала свой путь самопознания. Наконец я оказалась на сцене театра в старшей школе, где завела друзей, с которыми меня что-то связывало и с которыми я проводила много времени. Актерское мастерство стало той сферой, где я могла выразить себя и почувствовать, что мое место на сцене.

В то же время родители объяснили мне важность задачи изменить наш мир к лучшему. Испытывая проблемы странного подростка, я тогда еще не понимала, что именно то, что от-

личает меня от других, позже станет движущей силой, помогающей мне что-то изменить. Я считала, что именно актерская карьера предоставит мне эту возможность, и закончила университет в Монреале, став бакалавром изобразительных искусств в сфере театра в 2000 году. Мне не пришлось в тот момент выбирать между психологией и актерским мастерством. Я получила несколько отличных ролей в телевизионных сериалах, еще учась в университете. Однако, проведя там три года, я начала скучать по образу жизни, который вела в Ванкувере. Меня тянуло туда, где я росла, где наслаждалась походами в леса и горы, прогулками на пляж, любимыми студиями йоги, ресторанами здоровой пищи и кафе со смузи и свежевыжатыми соками. Но больше всего я скучала по семье. В то же время заболела мама, и я решила, переехать в Ванкувер и поддерживать ее в этот период. Кстати, многие киностудии из Лос-Анджелеса стали переезжать в Ванкувер, где съемки были дешевле, так что я могла поискать агента и начать ходить на прослушивания дома. Для подработки я устроилась официанткой, но у меня были и свободные дни, чтобы проходить разные прослушивания. Иногда после работы я встречалась со старыми друзьями, которые выросли и посещали все подряд вечеринки Ванкувера, пока я училась на Востоке. Нам было весело, и мы часто не спали до утра. Так что я и не успе-

ла понять, как три месяца в доме мамы превратились в три года.

Конечно, я знаю, что травка и вечеринки не помогают встать на ноги. Иногда я оказывалась в телевизионных проектах, которые приносили достаточно денег и были похожи на сериалы девяностых, такие как «Баффи, Истребительница Вампиров». Признаться, реклама пива и дешевые вампирские фильмы не были похожи на начало многообещающей карьеры. К тому же из-за забастовки сценаристов в 2001 году производство фильмов снизилось, и прослушиваний было немного.

В 2002 году я через друзей познакомилась с очень милым парнем. Дэвид был многообещающим режиссером, который тоже пытался начать карьеру. Наши отношения стали первым серьезным опытом в моей взрослой жизни. Мы быстро съехались и жили в квартикре на цокольном этаже в нескольких кварталах от популярного пляжа Вест-Сайда Ванкувера. Мы все время устраивали мозговые штурмы в поисках идей для кинопроектов, у нас был один круг общения, нам было интересно вместе, но через пару лет я начала волноваться. Наша квартира была темной и тесной, а у нашей карьеры словно не было будущего… Я прочитала книги о самореализации, и в них предлагалось переехать поближе к своей цели, окружить себя людьми, у которых было то, что нужно нам. Вот оно, то,

что нам так необходимо! Я сказала Дэвиду, что нам нужно стать частью какой-то могущественной сети, группы креативных профессионалов, которые бы поддерживали успехи друг друга. Я позвонила знакомым актерам, и мы собрались, чтобы проанализировать «Путь художника» Джулии Кэмерон. Я чувствовала, что мы близки к решению, что это правильный путь, но у большинства из нас все еще были проблемы с работой.

Примерно в это время Дэвид узнал, что одна из его короткометражек была приняла на Фестиваль Духовного Кино у Моря. Будучи гостями Фестиваля, мы могли бесплатно посещать его, заплатив за недельный круиз по Карибам. Мы с Дэвидом знали, что это будет нелегко, но, прочитав о Фестивале на сайте, согласились, что оно того стоит. Я, например, мечтала о цели и реализации, и пребывание, пусть и не долгое, в таком месте помогло бы мне сохранять мотивацию. Дэвид выказывал не меньше энтузиазма и радовался, что его ленту выбрали для просмотра создатели фильма, которыми он восхищался.

Фестиваль поддерживал режиссеров, работающих над социальными проектами, направленными на информирование населения. Его поддерживал Дипак Чопра, а вел Стивен Саймон, который создал духовный голливудский хит «Куда приводят мечты» с Робином Уильямсом

в главной роли. Это был настоящий шанс встретиться с влиятельными в нашей индустрии людьми. Мы были очень взволнованы еще и тем, что режиссер «Что мы, черт побери, знаем!» (в то время популярной новой документалки о духовности и квантовой физике) должен быть выступать в качестве судьи и почетного гостя.

Я прочитала много книг о самопомощи и духовности, вроде «Селестинские пророчества», и таких авторов, как Экхарт Толле. Эти работы о поисках цели жизни вдохновили меня искать родственных по духу людей. Лишь услышав о круизе, я сразу почувствовала, что там можно наладить полезные связи. В это время я как раз изучала «манифестации»: искусство визуализации и концентрации на мыслях и намерениях, я играла в создание желаемой реальности… Так что прежде, чем мы сели на корабль, я решила встретиться с людьми, которые реализовывали свои цели, чтобы они помогли мне найти мою. Тогда я еще не знала, что за столиком у моря мы окажемся с человеком, дружба с которым изменит всю мою жизнь.

Все началось с простуды. Я никак не могла побороть ужасный грудной кашель, который лечила уже несколько дней. А теперь, когда мы оказались на борту и посещали показы фильмов на корабле, люди постоянно оборачивались на меня. На приветственном ужине в первый вечер один из гостей наклонился ко мне.

– Что вы потеряете, если перестанете кашлять? – прошептал он.

А? Меня поразила его прямота, но потом я увидела блеск в его глазах. Голосом, полным заботы и тепла, он предлагал мне подумать над этим.

Я сидела и разбирала старые воспоминания. В голове всплыли моменты, когда из-за того, что я болела, мои очень активные родители ставили свою жизнь на паузу, чтобы позаботиться обо мне. Стойте… может ли существовать связь между болезнью и получением внимания? Я осознала, что карьера Дэвида в последнее время заняла центральное место в наших отношениях, и я начала чувствовать, что мне нужно стать его сотрудником, работать на него, чтобы добиться внимания.

В это мгновение я осознала связь между двумя феноменами. Я рассмеялась, пытаясь красиво отмахнуться от его замечания, но, когда он улыбнулся и повернулся к выступающим в тот вечер на сцене, я глотнула воды, пытаясь вернуть контроль и над моим кашлем, и над эмоциями, вызванными этим открытием. Кто он такой? Я размышляла над этим, рассматривая его профиль, пока он слушал ведущего. Мужчина был молодым, но очень заметным, в очках, с очень уверенным выражением лица. И совершенно точно обладал сильной интуицией.

Во время ужина я смогла выяснить, кто он такой: Марк Висенте, кинорежиссер, которого мы

с моим парнем мечтали встретить. Он мне очень понравился и вызвал уважение. Сначала Марк казался немного отстраненным, но за ужином потеплел, щедро делился знаниями об индустрии кино и советами, как донести до этого мира важные идеи. В книге, прочитанной мной, говорилось, что мне нужно лишь поставить перед собой цель, начать встречаться с людьми, которые помогут мне реализовать ее. Неужели все так легко?! А ведь это уже работает!

На следующий день мой кашель прошел, и мы с Дэвидом начали общаться с Марком. Мы вместе провели всю круизную неделю, просматривая фильмы в кинотеатре корабля и изучая тропики, когда останавливались в порту. Однажды утром мы бродили по колено в кристально чистой воде, и Марк рассказал нам, что недавно присоединился к организации, возглавляемой Китом Раньером, по его словам, одним из самых умных людей в мире. Он объяснил, что примерно пять лет назад Кит основал NXIVM (произносится как «НЕКС-и-ум»), сообщество гуманистов, которые тратили свое время и ресурсы на изменение человечества. Марк объяснил, что цель NXIVM совпала с его собственной, поэтому он начал с ними работать и планировал использовать их методологию, чтобы его фильмы оказывали больше влияния.

Шанс делать добро и работать вместе с Марком? Я очень эмоционально сжала руку Дэвида

в надежде, что он тоже согласится на это. Ведь было похоже, что именно это я и искала.

Марк также сказал, что по воле судьбы через месяц у NXIVM должен состояться самый первый интенсив в Канаде. Из всех городов Канады этот мастер-класс, известный новым студентам как «Пятидневный», будет проводиться в Ванкувере. Марк рассказывал, что туда слетятся инструкторы из разных филиалов, например нью-йоркского, чтобы за пять дней интенсивного курса NXIVM научить жаждущих просветление, как шагнуть к своей мечте.

«Как, например, созданию фильмов вместе с вами?» – подумала я и спросила:

– Как туда записаться?

Марк записал меня, пока мы все еще были в круизе, и представил Дэвида и меня женщине по имени Сюзанна, которая также путешествовала на борту и состояла в NXIVM.

– Вам интересно узнать больше о сообществе? – спросила она.

– Ага, – ответила я. – Невероятно интересно.

Когда я встретила Сюзанну позже в тот же день, она подошла ко мне с бланком заявления.

– Взнос за первый интенсив первого уровня составляет пятьсот долларов, – сказала она.

«Погодите-ка, – подумала я. – Это похоже на хорошую инвестицию, но мне нужно больше времени, чтобы решиться». Я так и сказала Сю-

занне. Мы с Дэвидом позже в тот же день все обговорили, и в моей голове возникла мысль, что, если мы не запишемся, Марк посчитает нас безвольными. А я не такой хотела показаться парню, который не только обладал большой властью в киноиндустрии, но и буквально предлагал нам план действий для достижения успеха. «Я инвестирую в саму себя, – думала я. – Ведь не отдаю же я этому свою жизнь». Но пять сотен долларов все еще были для меня большой суммой – за аренду квартиры мы платили в месяц меньше.

Следующие два дня казалось, что, куда бы я ни пошла на корабле, Сюзанна оказывается рядом.

– Люди, которые не вкладываются в свой рост в начале в итоге никогда в него не вкладываются, – настаивала она.

Она так запутала меня, что я начала чувствовать, что готова отдать ей деньги, лишь бы она перестала меня преследовать.

– Может, нам просто взять и сделать это? – спросила я Дэвида. – Если записаться в течение сорока восьми часов после того, как услышала про этот курс, то получу скидку.

Дэвид взъерошил волосы в попытке заставить себя решиться.

– Ну… наверное, – произнес он.

Обрадовавшаяся и улыбающаяся Сюзанна

приняла мою анкету. А потом протянула руку, но

Дэвид сначала глянул на меня, прежде чем отдать ей свою заявку.

– Вообще-то эти пятьсот долларов – большая удача для вас.

– Правда? – удивилась я. – Почему же?

– А какова полная стоимость? – спросил Дэвид.

– Две тысячи сто шестьдесят долларов. Обычно две тысячи семьсот.

Мы обменялись паническими взглядами. Это примерно две тысячи пятьсот канадских долларов на каждого. Серьезная сумма.

Дома, подальше от идеализма и восторгов Марка Висенте, мы с Дэвидом все-таки решили притормозить: две тысячи сто семьдесят американских долларов?! Я просто сходила с ума из-за таких трат! Поэтому позвонила в штаб-квартиру NXIVM в Олбани, Нью-Йорке.

– У меня нет таких денег, – с мольбой в голосе обратилась я к женщине на другом конце провода. – Я хотела бы вернуть свой депозит.

Но она оказалась такой же настойчивой, как и Сюзанна:

– Вам двадцать восемь лет и у вас нет денег? Как же это изменится, если вы не разберетесь со своими отношениями с финансами?

Туше. Я поняла, что она права.

– Но, – возразила я, – я актриса, и, если семинар длится пять дней, а мне позвонит в это время агент, я не смогу пойти на пробы и заработать.

Не выжидая ни секунды, она ответила:

– Вы предпочтете подождать, пока вам позвонит агент, или стать хозяйкой собственного корабля?

Шах и мат. Конечно же, я мечтала стать хозяйкой собственного корабля. (А я еще мне хотелось, чтобы эта женщина перестала быть такой прямолинейной.) Я положила оставшиеся тысячу шестьсот шестьдесят американских долларов на свою кредитку и оплатила курс.

Я убеждала себя, что это просто деньги. Возможно, секретарь из Олбани права. Возможно, эти две тысячи долларов станут хорошей инвестицией. Как там говорят? Нужно потратить деньги, чтобы их заработать.

В то время я говорила себе, что ничего страшного, и пыталась растолковать Дэвиду это. Однако первым знаком, что что-то не так, стало чувство, что нас загнали в угол, заставив подписаться на это. Такая тактика направлена не столько на набор новичков, сколько на их принуждение. Мне нужно было прислушаться к внутреннему голосу, когда Сюзанна так настойчиво добивалась наших денег.

Позже я также узнала, что фразы вроде «большинство людей никогда не вкладываются» были привычным приемом для манипуляции верховенства системы NXIVM над другими. Мысль, что один человек лучше проинформирован, обучен, могущественнее, чем другой, стала фирмен-

ным знаком компании, с которой я со временем познакомилась ближе.

Это плата стала первым из многих моих вложений в NXIVM в течение следующего десятилетия. Все началось с выуживания моих денег. Потом они займутся моим разумом, моим сердцем…

А в итоге и моим телом.

Глава 2. Интеграция

Лето 2005

Ванкувер

Когда мы Дэвидом записались на свой первый пятидневный тренинг, я ожидала, что окажусь на стадионе, заполненном сотнями людей, как на конференции спасателя и бизнес-тренера Тони Роббинса. Но вместо это мы оказались в маленьком конференц-зале в Holiday Inn Express в Барнаби, Британской Колумбии, в двадцати минутах к востоку от Ванкувера. Мы заняли свои места в полукруге старых стульев с еще девятью посетителями. Нам предложили континентальный завтрак. Я улыбнулась парочке других участников вводного курса, гадая, какие профессии позволили им на пять дней отложить свою работу.

В то первое утро семинара это был один из нескольких вопросов, мучивших меня. Были

еще. Например, почему лидеры просили нас обращаться к основателю NXIVM Киту Раньеру по имени Авангард? Почему мы почитаем и «отдаем ему дань уважения», в виде молитв, повторяемых в группе, когда его и в комнате-то не было? И почему я заплатила более двух тысяч долларов за просмотр видео? На записи Нэнси Зальцман, президент компании, смотрела в камеру в костюме с подплечниками, в очках нарочито типичного ученого и, кажется, ни на минуту не замолкала. Я старалась не отвлекаться, пока на записи она проводила нас через эмоциональные процессы и рисовала диаграммы, все было похоже на слишком серьезную интерактивную игру Pictionary Наконец, Нэни заявляла, что никогда не встречала чего-то настолько потрясающего, как инструменты, которые ей подарила программа успеха руководителей. «Бла-бла-бла», – думала я. И что с этого? Девяностые густо сочились в ее словах с экрана, как в сериале «Мерфи Браун». Она буквально захлебывалась от восхищения Программой Успеха Руководителей NXIVM в каждом видео, которые ведущие интенсива вставляли в DVD-плеер. Презентация Нэнси была вульгарной и утрированной.

– Вам нужно встретиться с Нэнси Зальцман вживую, – заверил меня во время круиза Марк Висенте. Тем словам предшествовали сомнения, которым сейчас было реальное подтверждение.

#«Справедливо, – подумала я. – Марк сказал, что Кит – самый умный человек в мире. Но все же… если у Марка была какая-то причина поддерживать Нэнси, то мне стоит дать ей шанс».

В первом модуле под названием «Правила и Ритуалы» я узнала, что постоянно уговариваю себя игнорировать неизбежные странности этой организации. На видео Нэнси познакомила нас с рукопожатием NXIVM: вместо двух рук, встречающихся на одном уровне, человек, стоящий выше на «Полосатом Пути» кладет ладонь на ладонь стоящего ниже студента, чью руку он пожимает. Нэнси объяснила, что цель пятидневного курса – создать этические рамки понимания, благодаря усвоению рабочего определения базовых концептов, таких как добро и зло, правильно – неправильно, честность и скрытность. Это сделает нашу систему убеждений этичной и последовательной. На видеозаписи она объясняла, что, работая с материалом, мы можем почувствовать, как она это назвала, «желание сбежать» и если мы это почувствуем, то это внутренний сигнал, что мы на верном пути. Дискомфорт был показателем «правильного подхода к курсу», так что если вы бы сбежали, то бы так и не осознали то, что вас ограничивает и не дает развиваться гармонично.

Потом она перечислила некоторые из распространенных терминов сообщества, звучавшие

как слишком напыщенные, научные слова. Примерно так же вы придумываете тайный язык со своим лучшим другом в школе. Их слово «данные» означало просто информацию, словосочетание «первого класса» переводилось как из первых уст («Вы слышали те сплетни, но не получили данные первого класса»). Предчувствием они называли реакции тела на стимулы в виде температуры, движения, давления. Как правило, оно появлялось внутри нас, как реакция «беги или сражайся». Мы могли сказать: «Открыв свой банковский счет, я испугался! У меня было плохое предчувствие». Марк был прав. Материал, предоставленный нам в первые два дня, было сложно переварить. Я чувствовала, что сопротивляюсь, откидываясь назад и скрещиваю руки на груди, словно говоря: «Чему вы вообще можете меня научить? Мои родители – психологи. Все это я уже знаю!». Услышав, как один из тренеров за моей спиной сказал, что в NXIVM сопротивляющихся называют «непокорными», я расцепила руки и села прямо.

Прежде чем начать этот курс, мы подписали документ, пообещав, что не будем разглашать текст, материалы, расписание и все вместе повторили 12 пунктов миссии NXIVM. Среди прочего в ней были следующие пункты: мы все взаимозависимы; чтобы быть успешными, все должны посвятить себя созданию «лучшего мира, мира без голода, воровства, вранья, зави-

сти и угроз». При любых обстоятельствах мы не должны становиться жертвой.

Потом руководители, проводившие «Пятидневный» курс, представились и сказали, что они из центра ПУР Такомы (Программа Успеха Руководителей). Они раздали нам распечатанные на карточках буклеты сине-красного цвета, напоминающие мне свитер, который в Англии надевал дедушка, когда я была еще ребенком. Шрифт походил на что-то из 1970-х годов, а на обложке было написано: «На протяжении многих веков всегда были женщины и мужчины, которые ломали барьеры, превосходили ожидания и устанавливали новые нормы. У всех была одна общая черта. Древние греки называли ее „этос“ (движущий нами дух)».

Этосом и называлась внутренняя программа в ПУР, посвященная идее, что истинный успех исходит из редкой особой силы. В их подаче все выглядело просто: многие люди хотят быть успешными, но только некоторым это удается. «Почему вы не добились большего успеха?» – спрашивалось в листовке. Там предполагалось, что это связано с тем, что успех – «основанная на эмоциях деятельность».

Подобранные слова казались мне неуместными – успех не был деятельностью. Успех – это идея.

В этой листовке все другие принципы успеха считались «бесполезными», и разумеется, про-

двигалась программа Этос, которая могла помочь «перескочить от знания об успехе… к настоящему успеху». И дальше: «Мы представляем многоуровневую программу, которая поможет вам развить внутреннюю силу, чтобы добиться успеха. Это командный труд и у вас будет командная поддержка».

Многоуровневая? Поддержка команды? Вот это мне понравилось.

«Более того, ваш личный тренер будет направлять вас и стимулировать для реализации полного потенциала».

Важно помнить, что все это было до книги и фильма «Ешь, молись, люби». Мы все еще опережали на пару лет то время, когда тысячи людей уйдут из корпораций, которые посчитают лишенными души, и или наймут себе личного «коуча», а, может, станут таковым. Идея работы с тем, кто будет следить за моими целями и делиться мудростью и трансформационными практиками прельщала меня, хотя я и не понимала до конца некоторые другие части ПУР.

На обложке листовки были изображены такие деятели, как Мартин Лютер Кинг-младший и Альберт Эйнштейн. Разумеется, я знала, что эти великие люди добились успеха не благодаря NXIVM. «Ладно, – подумала я, – не суди строго, Сара». Я полистала брошюру и нашла стену текста с такими заголовками, как «Невероятный ресурс, который может изменить вашу жизнь!»

и слово «Этос», как и всегда с символом торговой марки в верхнем индексе; на рабочих материалах, которые нам раздали, было написано следующее: «Copyright 1999, Программа Успеха Руководителей, Inc. Все права защищены. Оформлен патент. Конфиденциально. Не предназначено для публикации или распространения».

«Впечатляет», – подумала я. Так они на самом деле оформили свои идеи как торговую марку.

Эта вуаль законности задавила мою интуицию, которая говорила, что их идеи были слабыми, а заявления слишком пафосными.

Первый день я провела в ожидании хорошей информации. Мы с Дэвидом пришли сюда, чтобы вдохновиться на создание прекрасной карьеры и выполнить упражнения, направленные на развитие нашей осознанности, которая изменит мир. Вместо этого я столкнулась с материалом, выслушивать который было совсем не весело. Я продолжала листать брошюру и нашла изображения Авраама Линкольна, Полковника Сандерса, Амелии Эрхарт, Мари Кюри. А также Мюриель Зиберт, которая, согласно надписи рядом с ее фотографией, стала «первой женщиной на нью-йоркской бирже. У нее тринадцать почетных докторских степеней, но она так и не закончила колледж».

Ладно, но… как они вообще связаны с программой успеха руководителей NXIVM? Ясно, что все эти люди добились успеха, но где связь? «Возь-

мите, например, Эдмунда Хиллари, – гласил текст, – простой пасечник, который в 1952 году решился взойти на Эверест… Через пару недель после неудачной попытки покорения горы Эдмунд Хиллари сказал, что гора не уменьшила его внутреннюю решимость. Он сжал руку в кулак, показал его изображению горы и сказал с серьезной решимостью: «Гора Эверест, ты победила меня в первый раз, но в следующий раз победу одержу я».

Кто это вообще написал?

Это мне не нравилось – такое должно лежать на кофейном столике в лобби корпорации 1980-х годов. Достаточно ли серьезно они относятся к себе? Позиционируют ли они свою организацию, как поддерживающую открытия и мечты, к которым мы все стремимся?

Это касалось всего, с чем мне пришлось столкнуться в NXIVM. Некоторые их заявления звучали как полная чушь, а другой материал был впечатляющим и вдохновляющим. В день первого занятия курса Нэнси на видеозаписи объяснила, что движение по «Полосатому Пути» означает завоевание разных уровней цветных лент. Это можно сделать, проходя курсы, приводя новых членов и сосредоточившись на избавлении от ограничений собственного сознания. Я начала думать об этом, как о шансе вложиться в личный рост, но чтобы при этом за мной присматривали.

«Полосатый Путь» был устроен так, что каждая новая полоска или лента зарабатывались на основе трех критериев:

• ваш уровень работы с «тех» (сколько курсов вы прошли);

• скольких людей вы привели;

• и сколько «интеграций» прошли благодаря вашему желанию убирать старые, неуспешные эмоциональные схемы из вашего прошлого.

Расположения этих цветных лент на «Полосатом Пути» выглядела так:

• белый (студент);

• желтый (тренер);

• оранжевый (проктор);

• зеленый (старший проктор);

• синий (консультант-психолог, который достиг только один человек в истории компании);

• фиолетовый (старший психолог, только Барб Джеске и Пам Кафриц добрались до статуса фиолетовой ленты).

И лишь у Нэнси Зальцман была золотая лента организации. Чем дальше мы продвигались по «Пятидневной» программе, тем больше я узнавала, что разница между использованием слова «NXIVM» и термином «ПУР» состояла в том, что NXIVM была компанией, а ПУР – программой

внутри компании, посвященной интенсиву по личному развитию.

Нэнси объяснила, что люди на более высоких постах, под Китом, добились своего уровня успеха благодаря тому, что жили в соответствии с фундаментальной философией ПУР: «признание себя причиной всего». Этот концепт был определен, как понимание, что мы, отдельные люди, являемся причиной всего, что с нами происходит. Деньги ли это, успех, роман или что-то другое, нужное нам, ПУР поможет нам изменить свое восприятие и понять, что мы и есть «агенты-источники причин» нашей жизни. «Быть причиной значит принимать ответственность за участие в законах причин и следствия», – сказала Нэнси. Она пояснила, что такой подход позволяет принимать лучшие решения и самому нести ответственность за свой выбор.

Быть причиной значит самим выбирать свои эмоции. Эта фраза привлекла мое внимание, пока Нэнси объясняла, откуда мы знаем, что это так: потому что нет двух людей, которые ответят на один и тот же стимул со стороны одинаково. Нэнси использовала следующий пример: если мужчина застает свою жену с другим мужчиной, он может выбрать несколько типов реакции. Он может разозлиться и схватиться за ружье. Может повести себя как вуайерист-наблюдатель и взять фотоаппарат. Или может обрадоваться, потому что хотел развода, а теперь у него есть

повод. Нет одного автоматического одинакового для всех ответа или реакции, когда в наших жизнях происходит что-то важное.

– Быть причиной – стиль жизни, – сказала Нэнси. А это значит, вы соглашаетесь с тем, что являетесь причиной всего, что происходит в вашей жизни. Если кто-то ведет себя «без причины», то значит он выбирает быть жертвой и не признает причинно-следственные связи или не понимает, как его действия привели в данной ситуации именно к такому исходу.

– Все успешные люди сразу понимают, насколько эффективен этот материал, – заявила Нэнси.

Тут уж я стала повнимательнее. Потом она предложила нам выполнить упражнение, определяющее нашу собственную «иерархию ценностей», и записать аспекты жизни, самые важные для нас.

Номера один и два дались мне легко:

1. КРЕАТИВНОСТЬ И ВЫРАЗИТЕЛЬНОСТЬ (АКТЕРСКАЯ ИГРА);

2. ЛИЧНОСТНЫЙ РОСТ.

Остальные пункты в списке заставили меня размышлять, но смысл упражнения состоял в том, чтобы получить возможность, по словам Нэнси, расставить ценности по приоритету и по порядку, одну за другой. Она научила нас, что многие люди не могут принять решения, потому что точно не знают свои приоритеты, ведь они

еще не поняли, какие ценности важнее других. Таким образом, у человека создается «конфликт ценностей». Это открытие меня сильно впечатлило. Мне всегда было сложно принимать решения, так что этот список оказался полезным. Но со временем я в итоге поменяю номера один и два. На меня оказывали давление, чтобы я посещала уроки ПУР вместо семейных событий, таких как день рождение дедушки, и мне намекнули, что личностный рост должен быть моей самой большой ценностью, если я хочу продвигаться в NXIVM. «Полосатый Путь» должен быть важнее всего остального. Даже семьи.

Содержание становилось все более аналитическим и сосредотачивалось на понимании нашей собственной психологии, а это было намного интереснее. На третий день мы начали анализировать самооценку. ПУР объясняла это понятие проще психолога в средней школе, определяя его как наше самоощущение. Мы узнали, что самооценку можно также рассматривать как наш «выбор» в определенной сфере.

Нас попросили перечислить сферы жизни, в которых мы не гордимся собой. Я написала: моя карьера. Во время обсуждения в группе тренеры помогли мне увидеть мои возможности и потенциал. Надо использовать все, что может оказаться мне полезными: пойти на урок актерского мастерства, найти ментора, прочитать биографии великих актрис. Перечислив некото-

рые варианты, я почувствовала прилив оптимизма и начала применять это упражнения и в других сферах своей жизни. Это новое понимание самооценки изменило мой мир.

Нэнси также помогла нам проанализировать, что каждый из нас понимает под словом «хороший». Раньше я даже не понимала, что мы принимаем эту идею как саму собой разумеющуюся. Она предложила систему, как отделить плохое от хорошего. Сначала нужно было рассмотреть объективное понятие ценности, а это все, что помогает сберечь время и силы. «Хорошее» создает ценность, а «плохое» ее уничтожает. Используя такое определение, можно объективно оценить понимание хорошего и плохого в каждом человеке. Нам также объяснили, что со многими проблемами в мире можно было бы разобраться, если бы все разом пришли к согласию по поводу того, что хорошо, а что плохо.

– Рациональное Изыскание, – говорил ведущий семинара, – способ понять, как все внутри тебя работает, самостоятельно или с помощью тренера, чтобы заметить несоответствия в убеждениях. Неправильно думать о деньгах как о корне зла, когда вы все этого хотите. Если один родитель велит ребенку: «всегда говорить правду», а второй советует: «ты не должен ранить чувства другого», то эти фразы противоречат друг другу. Когда подруга выходит из примерочной в наряде, который ей очевидно не идет, и спрашивает:

#«Мне так нравится это платье, как тебе?», если вы солжете, то почувствуете физическую реакцию, известную как (я запомнила!) предчувствие.

Этот «Пятидневный» семинар состоял из тринадцати часов занятий в день, и я обнаружила, что испытала два эмоциональных озарения, впервые глубоко погрузившись в эмоциональные процессы NXIVM, известные как ИЗ (изучение значения). Мы выполняли эти упражнения, чтобы изучить стимул, запустивший в нас негативную реакцию, согласно схеме, которую они называли «закономерностью стимула-реакции». В моем случае первое упражнение ИЗ помогло разобраться с постоянно возникающий между мной и Дэвидом проблемой. Я «интегрировала» причину моего расстройства из-за того, что он оставлял немытую посуду в раковине. В раннем детстве я верила, что именно немытая посуда стала причиной развода моих родителей. Я помнила, как они спорили из-за этого прямо перед тем, как разойтись, и в голове грязная посуда ассоциировалась с худшим временем моего детства. Когда инструменты NXIVM помогли мне понять созданную связь, я смогла наконец «снять» ее, чтобы она больше не оказывала такое разрушительное влияние.

Та же самая «закономерность стимул-ответ» была связана с тем, что Дэвид не ложился в постель в то же время, что и я, и потому мне каза-

лось, что он меня не любит. В детстве я связывала время отхода ко сну с любовью, потому что именно тогда чувствовала себя самой любимой и находила связь со своими родителями, когда они пели мне, щекотали спину или читали перед сном. Моя логика привела меня к решению, что все идут спать одновременно. И вот теперь, когда мой парень не шел спать вместе со мной, я чувствовала, что он меня не любит.

Вся идея ПУР состояла в том, что система наших убеждений, или «операционная система», возникла еще до формирования нашей взрослой логики, поэтому естественно наше понимание причины и следствия событий в этом мире было не идеальным. Нам сказали, что если мы сформировали план в то время, когда еще верили в Санта-Клауса, конечно же, и все другие наши убеждения не были бы основаны на реальности. Нэнси заявляла, что ПУР поможет нам «обновить программу», и именно это являлось частью научнообоснованных «технологий и техник» Кита Раньера.

Эти вроде как простые озарения: понимание, что посуда или отход ко сну одновременно с партнером не создают и не рушат отношения, стали моими первыми достижениями в понимании, как на самом деле устроен мир. В ПУР такое происходит, когда ваша система убеждений наконец сочетается с реальностью. Ребята из центра Такома рассказали нам, что с помощью терапевти-

ческих методов люди научились заменять свои негативные реакции другими или вообще другим типом поведения. Например, алкоголик сменил тягу к выпивке на посещение встреч общества Анонимных Алкоголиков, боящийся выступать на публике решил принимать ксанакс, лекарство от тревожности, чтобы справиться со своими страхами. Эти примитивные методы были «временными решениями», сказал Кит, и только ПУР убирала «закономерность стимул-ответ» навсегда и быстро. Нэнси и высшее руководство подчеркивали, что многие ходят на эту терапию в течение долгих лет, чтобы добиться того, что делаем мы здесь и сейчас за пять дней.

Лично мне ПУР помогла мгновенно. Сила программы NXIVM, которую Нэнси называла «техники», позволила мне забыть про «пафосность» первой презентации. Интересно, если это ИЗ, исследование значения, может привнести мир в маленькую часть моей жизни, может ли оно сотворить нечто большее? Я полна любопытства и надежды, чтобы поддерживать свой разум открытым.

В первый день семинара всем нам раздали белые ленты, «ленты учеников», как объяснили они. Это длинный отрезок ткани, который нужно носить вокруг шеи, чтобы он ниспадал до середины торса по обеим сторонам. Они сказали нам, что «Полосатый Путь» измерял «рост» и «уровень интеграции» человека. Я опустила

взгляд на пояс. Мне он не нравился. Мне казалось, что и сама идея, и ткань, дешевые и вызывающие смущение. Кроме этого, мне не нравилось, что они собираются оценивать наши личности, хотя даже не знакомы с нами. Мне не нравилось, что меня поставили на нижнюю ступень, да и вся система рангов вызывала неприязнь. В то же время Дэвид потерял самообладание: он соотносил эти ранги с коррупционной системой в стране, в которой он родился и из которой его семья эмигрировала, когда он был еще ребенком. Никого из нас эта идея не вдохновила. «Нам уйти?» – спросила я его. Он бросил на меня взгляд, говорящий: «Сара, мы заплатили за это столько денег». Вернувшись вечером домой, мы поговорили о сомнениях и достали ноутбуки, чтобы узнать побольше. На экране появилась статья в Forbes о Ките под названием «Культ личности». Читая, мы становились все скептичнее и тут же позвонили Марку.

– Любой может написать все, что хочет, онлайн, правдой от этого оно не становится. Подождите до третьего дня, – сказал он. – А потом сами примите решения. Анализируйте.

До третьего дня я спускала свою белую ленту во время уроков. По воле случае именно в тот третий день был урок о «подавляющих» людях, в частности тех, кто сомневался в принципах организации или не хотел «отдавать дань уважения» основателю Киту Раньеру – Авангарду.

#Когда вы отказывались признавать кого-то или что-то в позитивном ключе, ПУР считала это подавлением. В реальном мире, слово «подавляющий» заменили бы «злобный», как, например, когда человек шутит и шуткой унижает кого-то. В противовес этому здесь предлагалось отдать дань уважения Киту или любому другому старшему члену организации. Это был способ открыто признать достижения человека в этом мире и их влияние на твою жизнь. Признание позитивного влияния другого кажется вполне нормальным, решила я. Просто я не понимала, почему нужно делать это все таким официальным и давать этому процессу название.

Прежде чем у меня появился шанс изучить все это поподробнее, один из тренеров лично объяснил мне, что организация раздала белые ленты в первый день, чтобы легко определить злобных «подавителей», которые не могут оказывать дань уважения или следовать данной философии. Именно тогда я притворилась, что с большим уважением отношусь к ленте и не против ее носить.

Сейчас я понимаю, что тренеры на «Пятидневном» семинаре пытались вычислить последователей, которые не станут их «овцами». В самом начале обучения Нэнси предложила нам концепт того, что сообщество называло «паразитом». Это тот, кто берет больше, чем производит в обществе, компании, сообществе или

в межличностном общении. Нам объяснили, что понимание происходит из эволюции психики, ведь все мы приходим в этот мир паразитами – малышами, – которые буквально питаются материнским телом, то есть «хозяином». (Логично? Да. Странно? Тоже да.) Они рассказали нам, что по достижении взрослого возраста выявляются два типа людей: «Производители», которые метафорически достаточно независимы, чтобы добиваться всего, что нужно, и «паразиты», которые используют такие эмоциональные проявления, как нытье, флирт или болезни, чтобы получать необходимое. Кит выступал против «паразитического» типа людей, и они предлагали три разных курса Паразит I, II и III среди своих программ. Я понимала, что если я решусь продолжать программу, то не хочу, чтобы меня считали паразитом.

Мы вернулись в нашу квартиру ночью, истощенные и пораженные количеством новой информации. В конце этого первого «Пятидневного» курса, руководители семинара сказали, что мы «продвигаем» друг друга до белой ленты с одной полоской, а значит, мы все получили одну красную полоску на белую ленту, потому что завершили первый тренинг. Но когда они подошли ко мне, оказалось, что я единственная в группе получила две полосы, потому что Сюзанна сказала организаторам, что я пригласила на этот тренинг Дэвида. Именно

поэтому они поставят его «подо» мной в структуре членства.

Казалось, они видели во мне что-то особенное. Мне вроде как нравился такой способ получения заслуг, удовлетворение от четкой цели, и, если честно, мне конечно же было приятно, что у меня больше всего полосок в нашем классе. Мне не понравились первые несколько дней интенсивного «Пятидневного» курса, но Марк был прав: к третьему дню я заметила большие изменения и уже думала, чего добьюсь, если просто продолжу. Я стала с энтузиастом относиться к «Полосатому Пути» и тому, что он даст моей самооценке и чувству достижения. Я актриса и не знала, как измерить свой прогресс. Я старательно повышала свое актерское мастерство, а в нем нет прямого пути вперед, как чаще всего бывает с другими карьерами. Иногда я занималась озвучкой, а иногда играла в фильмах. Нужно уметь ценить то, что у тебя есть. Мне казалось, что в NXIVM я наконец нашла то, за что нужно держаться. И еще я поняла, что могла бы научиться помогать другим, как тренеры, которые помогли мне.

В последний день мы ушли так, как сказала нам Нэнси: воздав дань уважения основателю NXIVM Киту, кланяясь и говоря: «Спасибо, Авангард». Мне было странно это делать, но мы кланялись и произносили эти слова каждый раз после озвучивания пунктов миссии и в конце дня

каждого тренинга. Теперь эти фразы не казались мне уже такими странными. Я уже думала, что он вполне заслуживает уважения, пусть и в такой немного странной форме.

По пути домой я чувствовала напряжение Дэвида из-за установившейся социальной иерархии, но не могла перестать думать о том, что узнала о самооценке, и том, как ограничивала свои возможности. Как все было точно подмечено.

Нэнси помогла нам выполнить письменные упражнения, и я прошла через несколько «интеграций» – этим словом в NXIVM описывали прорывы, которые Опра назвала «моментами ага», моментами озарения и вдохновения. Всего за несколько дней я разрушила несколько своих реакционных закономерностей, с которыми боролась в течение многих лет. Даже Дэвид согласился, что мы хотим почтить разум, который создал этот материал, так что поклоны Авангарду теперь стали казаться нормальными.

Я вернулась домой после тренинга с чистой головой, понимая свои цели и удерживающие меня страхи. Я слышала, как люди говорили: «Я таков и ничего с этим не поделать», а теперь познакомилась с инструментами, которые могут изменить людей. Я немедленно прервала нездоровые отношения со своим агентом, который не находил мне хорошую работу, но с которым я боялась оборвать связь. А потом нашла нового

с отличными отзывами. Он подбирал для меня прекрасные роли, идеально подходящие мне, и добывал перспективные приглашения на прослушивания. Я научилась слышать предположения и убеждения в языковом общении людей (мне нравилось использовать это словосочетание – «языковое общение!») и заметила, что мне стало легче доносить свою мысль более понятно и прямо, обходя межличностные проблемы грациозно и легко. И хотя Дэвид не всегда приходил в постель в то же время, что и я, это меня уже не беспокоило.

Эти новые взгляды нужно было интегрировать в мою повседневную жизнь. Марк бы прав. Я узнала, что успешные люди видят варианты и находят способы, чтобы они работали. Вся моя жизнь стала обретать больше смысла.

Я сравнивала опыт «Пятидневного» курса с первым занятием Бикрам йогой. Проще говоря, сначала потеешь сам и те, кто тебя окружает… но чем ближе ты с ней знакомишься, тем больше привыкаешь к запаху пота и в итоге даже не замечаешь его. Так вот, после этого тренинга было ощущение, что точно также ты снимаешь потную одежду для йоги и идешь в душ. Наступающее после этого чувство легкости, свежести, становится более сильным и ярким. Первый шаг на пути к процессу не прельщал, но, в конце концов, того стоил.

Когда мы наконец уехали из Holiday Inn, я не могла избавиться от чувства, что мне дали книгу секретов. Я жила более осознанно, с большей властью над своими действиями и принятыми решениями. Пусть мои родители воспитали меня с верой, что я управляю собственной судьбой, но инструменты, с помощью которых это делается, я узнала за эти пять дней. В моей жизни стало больше согласия и упорства. Я поняла, что можно перестать принимать снотворное, этот костыль, на который я часто опиралась в течение многих лет.

Теперь я смотрела на людей и мир в целом в новом свете и хотела, чтобы мои любимые почувствовали то же самое, я хотела рассказать все, что узнала! К счастью, я нашла много друзей, готовых продолжать учиться. После «Пятидневного» курса я сказала коллегам в кругу «Путь Художника», что семинар дал мне настоящие инструменты, нужные нам всем для достижения успеха. Ко мне присоединилась половина группы. Другая половина осталась скептично настроенной. Для некоторых из них проблемой были деньги, но другие хотели подождать и посмотреть, как это отразится на моей жизни, прежде самим бросаться в омут с головой.

И не они одни. Мама слушала, как восторженно я рассказываю о Программе Успеха Руководителей и не комментировала, но мне казалось, я заметила, что у нее возникли вопросы, и даже

тревога. Моя мачеха, на которой отец женился почти двадцать лет назад, была менее осторожной. За много лет она создала со мной особую связь – мы занимались вместе творчеством. Но когда она рассказала мне что прочитала о NXIVM, о том, что он был культом, я отмахнулась от нее, как от типичного подавляющего.

– Серьезно, Сара? – ответила она. – Считаешь этого парня, Кита, гуманистом? Да он просто жадный бизнесмен!

Ну да. Марк подготовил меня к этому, отметив, что некоторым людям не понравится, что вы что-то резко меняете в своей жизни и привычках. Им будет сложно принять нового тебя. На протяжении пяти дней тренеры предупреждали нас остерегаться скептиков и просили не верить тому, что мы прочитаем о Ките или NXIVM в прессе. Меня заинтересовало, о чем они говорят, но все же больше мне хотелось подстроиться под эти маркеры изменений, увидеть, спровоцировать эту негативную реакцию. Почему моя мачеха верит какой-то статье в Интернете, а не моему личному опыту? Наши разговоры в итоге стали изматывать и раздражать меня.

В течение первых нескольких недель после «Пятидневного» курса я реализовывала данные там установки на практике. Позволила себе гулять часами и думать о том, как все было, как проходил тренинг и менялось мое восприятие происходящего. Мне казалось, что я лучше и луч-

ше все понимаю и осознаю. В эти первые недели и месяцы, пока я продолжала читать материал, полученный на «Пятидневном» курсе и выполнять предложенные упражнения, я стала испытывать тягу к изменению, осознанности. Я искренне начинала в это верить.

Позже в тот же год несколько моих близких подруг-актрис записались на «Пятидневный» курс. Мы собрались, чтобы обсудить новое понимание мира и себя в нем после первого мастер-класса. И если кто-то из нас получал хорошие предложения по работе, некоторые друзья, наблюдавшие со стороны, начинали размышлять, не стоит ли и им пройти этот тренинг и улучшить качество жизни. С этого момента актерское сообщество приняло Программу Успеха Руководителей.

Благодаря ПУР я стала знакомиться с новыми женщинами, с новым типом женщин. Они сами себя мотивировали и были успешными бизнес-лидерами. Они сами зарабатывали на жизнь, поддерживали друг друга и совмещали это с миссией организации. Женщина, с которой я созванивалась и которая приняла остаток моей оплаты за первый «Пятидневный» курс, Барбара Буше, оказалась намного более приятным человеком, чем мне показалось в начале общения. Я узнала ее получше, пока она записывала на курсы приведенных мной друзей. Оказалось, что у нее была успешная карьера финансового про-

ектировщика в Столичном регионе Северного Нью-Йорка, но она утверждала, что начала зарабатывать больше, чем раньше, с того момента, как вступила на борт NXIVM, чтобы помочь Киту и Нэнси ее развивать. «Ты привела столько людей, что могла бы и сама стать продавцом», – сказала она мне в самом начале нашего знакомства, добавив, что если я добьюсь успеха в продажах, то поиск людей для организации станет отличным способом заработать деньги для того, чтобы самой посещать новые тренинги. Она также объяснила, что у NXIVM уникальная система приема на работу, которая позволяет ученикам оставить себе 20 % с каждого нового приведенного человека. Например, если бы я привела подругу, которая заплатила 2500 долларов за тот же «Пятидневный» курс, который посещала я, то мне бы причиталось 500 долларов с этой суммы. Я подумала об этом предложении… Но оно показалось мне немного странным и не корректным.

– Не знаю, – ответила я Барбаре. – Мне неприятно зарабатывать деньги на друзьях.

– А что в этом плохого?

Я пожала плечами:

– Не знаю. Просто что-то не так.

– Давай над этим подумаем, – сказала она и взялась анализировать мою реакцию, задав мне ряд вопросов. – На твой взгляд, «Пятидневный» курс стоил тех денег?

– Несомненно.

– Так почему же ты считаешь, что деньги – это плохо, когда ты обеспечиваешь себе возможность развиваться дальше? Ты боишься, что мнение друзей о тебе изменится? Какое значение ты этому придаешь?

Эти последние пять слов были любимой фразой ПУР, к которой я уже начала привыкать.

– Ну, – произнесла я, осознавая, что меня никогда раньше не заставляли анализировать основы дружбы, – думаю, потому что… я хочу, чтобы они мне верили.

– Интересно, – ответила она. – Давай рассмотрим это. – Барбара разобрала со мной пример, понятно и логично объясняя мне концепт. – Ты получаешь деньги за принесенную людям пользу. Почему это плохо?

Я слушала, нахмурившись, обдумывая ее прямой вопрос.

– Если ты принесла пользу в чью-то жизнь, то нет ничего удивительного, что они тебе за это заплатят. Если подумать об этом глубже, то это принципы, меняющие жизнь, достаются тебе почти даром! Считай, что просто тот, кого ты привела, выплачивает тебе определенную сумму за обучение. Кит раздает «тех» бесплатно!

Что?

– То есть сколько все это стоит? – продолжила она. – Жизнь становится лучше с каждым пройденным уровнем. Понимаешь? Ты даже от-

ветить не можешь, сколько это вообще может стоить! А знаешь почему? Потому что это бесценно. – Так. Теперь я совсем запуталась. – В этом материале есть разум, цель и благородство, и даже если ты зарабатываешь, обучая ему других, то поддерживаешь свои наивысшие ценности, да еще и зарабатываешь при этом. Ты это заслужила! Ну как, понятно?

Было ли мне понятно? Я никогда раньше не думала о получении денег таким образом. Анализируя рассказанное Барбарой и повторяя разные этапы ее доказательств про себя, я понимала, что это совершенно другой взгляд на деньги. Но разве не это смысл программы – жить совершенно по-новому? Я продолжала обдумывать все это, и дискомфорт начал уходить, когда я наконец поняла смысл слов Барбары. Я придерживалась ограничивающего убеждения, что желание денег равняется жадности, хотя это просто честная мера измерения ценности. Мы продолжили общаться с Барбарой, и она объяснила, что я только что испытала еще одну интеграцию. Это было прозрение… Мне казалось, что я наконец начинаю все понимать.

Но к этому моменту, я так пристрастилась к изучению значений – ИЗ – словно это была моя собственная версия игры «Преследование дракона». Открытия о старых закономерностях моей реакции, которые не работали на меня, возбуждали, а интеграции приносили восторг

и продвижение к пониманию себя. После того первого звонка в первый день «Пятидневного» курса Марк поощрял нас игнорировать все нелицеприятное, что мы можем услышать или прочитать о Ките. В конце концов, объяснял он, даже Иисус, Будда и другие духовные лидеры сталкивались с сопротивлением, потому что большая часть людей не любит и не приветствует перемены. Но тогда зачем же человечеству нужен прогресс? Нас также знакомили с теорией немецкого философа девятнадцатого века Шопенгауэра: «Любая правда проходит три стадии. Сначала над ней насмехаются. Потом ей жестоко противостоят. И в конце концов ее принимают как очевидную». Кит и его старшие тренеры верили, что однажды учения ПУР будут приняты общественностью как стиль жизни. Мне было удивительно осознавать себя частью движения, опередившего этот мир.

Вот почему я не увидела в словах Барбары об отношении к деньгам попыток манипулировать мной. Я понимала, что этот концепт, этот взгляд на доход… отличается от моих предыдущих убеждений. Но тогда у меня еще не было тех вопросов, которые заставили бы сомневаться. Если бы мне нужно было выбрать лишь одно слово, чтобы описать мое изначальное отношение к этому типу мышления, я бы сказала «открытое». Потому что пройдет еще немного времени, прежде чем я пойму систему рекрутинга и прак-

тику продаж NXIVM (и то, что они создавали классическую пирамиду). Я никогда не пыталась спрашивать себя: «Зачем ей это?», размышляя о тактиках Барбары или ее коллег. В то время все казалось нормальным. Мне хотелось верить, что эти люди по-настоящему хорошие и что это продвинутая система понимания жизни и существования в этом мире.

Я быстро перешла от упражнений к глубокому изучению программы. Когда Нэнси, наш Префект, уехала из Олбани на Западное побережье на несколько дней после моего первого «Пятидневного» курса, чтобы посетить мероприятие в честь годовщины существования центра Такома ПУР, Марк предложил мне поехать туда и встретиться с ней.

Хотя комната для встреч в Holiday Inn была ничем не примечательной, сам центр Такома ПУР занимал первый этаж двухэтажного здания, в котором жили двое тренеров. После пятичасовой поездки и пересечения границы США я вошла в этот незнакомый дом и, направляясь на собрание, прошла мимо ее гостиной со старомодными салфетками на приставных столиках и плюшевыми мишками перед телевизором.

– Должно быть ты Сара! – закричала Нэнси, приближаясь, чтобы обнять меня. – Здорово наконец встретиться с тобой. Марк говорит, ты ему как член семьи!

Вау, правда? Мы с Марком были знакомы недолго, и сам факт, что он сказал президенту этой организации, что считает меня почти что родственником, показался мне большим комплиментом.

– Тебе обязательно нужно встретиться с моей дочерью Лорен, – сказала Нэнси. – Она примерно твоего возраста… Подожди, а сколько тебе?

– Мне двадцать восемь.

Она ахнула.

– Ой, неужели, Лорен тоже двадцать восемь! – Она продолжила говорить очень быстро, рассказывая почему, по ее мнению, мы с Лорен подружимся: мы обе были еврейками, нам обеим нравился театр и наши мамы были психологами. – Бедняжки, – сказала Нэнси, запрокинув голову и рассмеявшись.

– Лорен тоже живет в Олбани? – спросила я.

– Да, тебе и правда стоит навестить нас там.

Навестить их там? Вау. Это было похоже на

приглашение. Я начинала – только начинала – чувствовать, что, возможно, это мои люди. Женщины из центра Такома попросили нас всех присесть, и я почувствовала желание занять место рядом с Нэнси. Когда я подошла к первому ряду, как полный энтузиазма неофит, одна из старших тренеров отвела меня в сторону и напомнила о «порядке рангов». За пять дней курса мы узнали, что старшие тренеры, то есть зеленые ленты и две фиолетовые, всегда сидели перед любой

аудиторией ближе всего к Киту, если он приходил на такие собрания. Студенты низших уровней, как мы, белые ленты, отправлялись на задние ряды. Группа женщин из центра Такома выстроилась перед нами и начала петь:

– Потому что я знала тебя,

Меня изменили навсегда…

Это была одна из самых моих любимых песен всех времен, из мюзикла «Злая». И мне было так хорошо, что хотелось обнять их. Нэнси наблюдала с драматичным благоговением, как женщины из Такома лили слезы, посвящая ей песню, но я испытывала неловкость. Я поняла: приезд Префекта в центр – большая честь (хотя я продолжала звать ее Нэнси, потому что ее титул в NXIVM было неудобно произносить вне центра). Женщины закончили петь, и я задумалась, они и правда так гордятся? Что-то здесь показалось мне не совсем искренне.

В NXIVM такая демонстрация была идеальным примером того, что лидеры называли «отдавать дань уважения». Такая практика группового поклонения поощрялась, если вы встречали или вас представляли старшим руководителям. Но пока что я сосредоточилась на том, чтобы относиться ко всему этому положительно и оставаться открытой всему новому, что ПУР предлагает мне. Марк сказал, что я для него словно член

семьи. Принципы, которым я училась, начали приводить к явным изменениям. Например, члены организации, знакомые мне, например Марк Висенте, а теперь и Нэнси, эти двое успешных инфлюенсеров, людей, которые могут влиять на других, приглашали меня стать частью их сообщества. Я чувствовала, что это точно мое место и что я всегда хотела стать частью подобной команды.

Мне хотелось верить, что эта работа действительно изменит меня. И я не могла не удивляться, как естественно наладились мои отношения с Нэнси и Марком, которые были одними из самых влиятельных фигур в сообществе. Марк был готов поддерживать нас с Дэвидом в любой момент, когда мы теряли уверенность. И я продолжала оставаться верной делу и как только начинала испытывать сомнения, Марк напоминал мне, что любой значимый прогресс всегда начинается с вопросов.

С помощью обещания продвинуть человечество вперед руководство пыталось позаботиться о том, чтобы те из нас, кто казался им подходящими, захотели остаться. На «Пятидневном» курсе и теперь здесь, в Такоме, я слышала, как старшие тренеры сравнивали Кита Раньера со Стивом Джобсом и Биллом Гейтсом – лидерами, которые смотрели на мир по-другому и вдохновили миллионы людей по всей планете жить

иначе каждый день. И этих лидеров, как напомнили нам, всегда кто-то ненавидел… Некоторые говорили, что компьютеры никогда не займут намеченное создателями им место, не будут мейнстримом. Другие утверждали, что iTunes разрушает кинобизнес, как и музыкальный бизнес (я знала людей в моей профессии, которые так и думали). Но старшие тренеры напомнили нам: разве эти магнаты не реализовали идеи, изменившие жизнь людей? Миру нужны перемены, и наша этика должна была развиваться, чтобы соответствовать сегодняшним технологиям. Просто большинство это еще не осознало. NXIVM вела к серьезному сдвигу в коллективном мышлении.

И в конце концов, несмотря на некоторую странность происходящего, я ушла со встречи с Нэнси с приятным чувством. То, что было заявлено и то, как это происходило, искренность присутствующих, вера в идеалы организации пресекли все мои сомнения. Я также приняла мысль, что любой дискомфорт был своеобразным способом развития… А развиваться мне хотелось больше всего на свете. Возможно, да-да, просто, возможно, именно этот путь и этих людей я искала всю свою жизнь.

Глава 3. Внутренние недостатки

Июль 2005

Олбани, Нью-Йорк

Три дня после окончания «Пятидневного» курса были самым счастливым и продуктивным временем моей жизни. Мы с Дэвидом вставали пораньше, делали все, что было запланировано, все успевали, мы бросались в жизнь со страстью и уверенностью, стремясь реализовать все возможности, о которых я даже не подозревала. Дэвид невероятно быстро заканчивал сценарии, а я чувствовала опору и уверенность на прослушиваниях. Также я заметила, что не волнуюсь из-за встреч один на один, хотя раньше они бы сводили меня с ума. Мой непоседливый разум, который не давал заснуть мне вечерами, прокручивая события минувшего дня, теперь замирал, когда я шла спать. Я стала четко понимать, что

происходит в моей жизни, и это было так очевидно, люди начали спрашивать:

– Как ты все успеваешь? Как тебе все удается? В чем твой секрет?

Мы с Дэвидом были рады закончить вводный курс, известный в организации как «Шестнадцатидневный», то есть проучиться еще одиннадцать дней после пятидневного. Проблема состояла в том, что «Одиннадцатидневные» курсы, как правило, проводились в Олбани.

Барбара Буше сказала мне:

– Пять дней – это лишь начало. Словно ты отправляешься на операцию и тебя моют, подготавливают и оттирают со всех сторон. «Одиннадцатидневный» же удалит опухоль разом! – Еще одна успешная аналогия от Барбары, впрочем все тренеры уверяли меня, что лучшее наступит, когда я закончу обучение на «Одиннадцатидневном» курсе.

Итак, через три месяца после «Пяти дней», мы с Дэвидом впервые полетели из Ванкувера в Олбани, чтобы пройти оставшиеся дни курса с Марком Висенте и его подругой. Марк попросил нас присоединиться к нему в окончании полного первого уровня тренировок. Мне казалось, что мы интеллектуальные партнеры. Завершив «Одиннадцатидневный» курс, мы завершим наш первый уровень официального обучения Программе Успеха Руководителей. После уровня I можно перейти к тренировкам уровня II. Они

были посвящены более глубоким понятиям, которые мы, очевидно, не затрагивали на занятиях для начинающих. Мы оба были готовы поднять свой уровень. Мы жаждали этого!

Я была полна энтузиазма и, признаться, может, немного боялась учиться вместе с Марком. На самом деле я хотела учиться у него, потому что глубоко внутри я надеялась, что в какой-то момент он захочет поработать с Дэвидом или со мной, или с нами обоими. Ведь это Марк сподвиг нас обратить внимание на NXIVM, и я не могла дождаться, когда мы обменяемся с ним мнением об этих новых знаниях и о прогрессе в нашей жизни и карьере.

Я также хотела рассказать Марку о том, как «Пятидневный» курс уже повлиял на мою жизнь, как я начала осознавать, что годами была готова мириться со своими недостатками. Теперь я чувствовала себя более амбициозной и значимой. Теперь мне было проще общаться с семьей и парнем, чем раньше, и все вокруг видели, что я стала меньше беспокоиться и тревожиться. Даже в квартире все было лучше организовано. А теперь я пошла на ту же программу, что и Марк…

Барбара Буше, тренер-практик, с которой я обсуждала свой последний взнос за «Пятидневный» курс по телефону, предложила оплатить за меня «Одиннадцатидневный» курс. Она была уверена, что я смогу вернуть деньги, при-

гласив друзей на «Пятидневный» курс. На тот момент уже три моих друга в Ванкувере выразили интерес к программе. Я надеялась, что Марк порадуется, услышав, что я пыталась привести друзей и что я применяла инструменты из «Пятидневного» курса на практике. А вот Дэвиду все равно придется оплатить занятия. Мы вместе арендовали машину и снимали недорогие комнаты у других студентов программы, живущих в Олбани. Мне казалось, что это отличный вариант, и кроме того, я хотела встретиться с другими пурианцами (так в сообществе называли учеников Программы Успеха Руководителей).

Когда мы заселились в дом и поехали в здание для тренировок, я обратила внимание на окрестности во время короткой поездки через обычный лес. Я не почувствовала пульсирующую энергию места, которую все-таки ждала. Все было более, чем обыденно: несколько торговых центров, заправка и аэропорт. Возможно, само здание для занятий окажется более удивительным.

Мы свернули с главной дороги на подъездную по указанному адресу: 455 New Karner Road. Я смогла забыть про окрестности и вспомнить, как чувствовала себя, когда мы вышли из машины и направились к неприметному одноэтажному кирпичному офисному зданию: теперь я стала частью чего-то большого. Команды. Объедине-

ния. Раньше я такого не чувствовала… но ведь мечтала об этом с самой юности!

И хотя во время «Пятидневного» курса, я ощутила прилив новых сил, осознала себя, свои возможности, за одиннадцать дней в Олбани случилось то, что я никогда не смогла бы предвидеть. Сначала мы произнесли «миссию NXIVM», которую впервые изучили на «Пятидневном» курсе и повторили снова в Такоме, читая с листов бумаги, вложенных в фирменные папки. Здесь этот текст написали на гигантском плакате, расположенном на высоком треножнике перед аудиторией. Слова не были для меня новыми, но, когда началось обучение, мне показалось, что программа «Одиннадцатидневного» курса направлена на то, чтобы раздеть нас донага. Все, что нам рассказали во время этого обучения, резко контрастировало с тем, как я жила. В ходе интенсива я узнала, что все мои ценности – не настоящие, и важны они только для меня, чтобы я могла прикрыть свою неспособность понять или полюбить себя.

Я оказалась благодарным учеником, но спустя какое-то время поняла, что избегаю участия. Материал был посвящен осознанию, что всеми нашими действиями управляют недостатки, а не добрая сторона или альтруизм. «Но мне всегда нравилось помогать другим», – думала я. Если группа друзей отправилась в кемпинг и кто-то голодал, я доставала злаковый батончик. Если

кому-то был нужен пластырь, резинка для волос или зубная нить, было приятно помочь, быть полезной. В одном упражнении нам нужно было написать несколько слов, чтобы описать себя. «Я готова помогать», – записала я. Но к концу упражнения поняла: я не готова помогать! Я использую других людей, чтобы почувствовать себя хорошо!

Согласно материалу Программы, помощь другим делала меня значимой. Даже моей карьерой актрисы руководило желание получить внимание… а не желание продвигать в мире что-то положительное.

Каждый день мы обсуждали новую тему. Гнев, Страх, Контроль, Правильное-Неправильное, Этику, Отношения. Мы часами сидели над модулями, ИЗ и другими упражнениями. Мы узнали, что зависимость от чего-то во внешнем мире ради ощущения полноценности указывает на недостатки и ею нужно заниматься, прорабатывая изнутри, поскольку ничто во внешнем мире не заполнит эту дыру.

«Первые два дня действительно неприятные», – помню, сказал Марк о «Пятидневном» курсе. Неприятные? «Одиннадцатидневный» курс был еще хуже в этом плане.

Я пыталась перехватить взгляд Дэвида и Марка, но оба были погружены в материал. Я осмотрелась в поисках кого-то или чего-то знакомого. Нэнси там не было, на самом деле

я подслушала разговор пары тренеров: они шептались, что она выступала с речью о биоэтике в Мексике. Теперь я уже узнала, что Нэнси обучала ПУР таких людей, как исполнительная команда в известной энергетической компании Enron, а также Антонию Новелло, первую женщину и руководителя здравоохранения США испанского происхождения, а еще Эдгара Бронфмана-старшего, наследника миллиардеров – хозяев ликерной компании Seagram. Все мои сомнения в который раз сталкивались с какой-то причиной остаться, пусть даже слабой. И да, я все еще хотела стать частью этой команды. «Пятидневный» курс помог мне избавиться от сомнений в себе, я не ожидала, что снова почувствую их с такой силой здесь. Но если этот «Одиннадцатидневный» семинар был проверкой, то я не собиралась уходить, тем более тут находились Марк и остальные студенты.

Когда мы приблизились к концу интенсивного курса, тренеры сказали, что нам нужно подготовиться к написанию задач для собственной миссии в нашей жизни. Задач для собственной миссии? Прошлую неделю я провела, спрашивая себя, что, черт возьми, делала двадцать восемь лет?! Я не любила себя, понятия не имела, кто я такая, и была уверена только в одном: все, что я делала до этого момента, прикрывало мою чрезмерную потребность в любви. Как же мне написать задачи для миссии моей жизни?

Пока я разбиралась с заданиями и вопросами, которые поставили перед нам руководители, все мои однокурсники, казалось, очень просто со всем справлялись. Я чувствовала, как по голове течет пот, и гадала: возможно, мне достался другой вариант материала? Иначе почему они так легко решали все задачи?

Я наблюдала, как студенты вокруг меня старательно и спокойно обдумывали письменный материал и часто делали какие-то пометки. Казалось, что даже мои друзья наслаждаются процессом. Марк работал. Его подружка была расслаблена. Дэвид был глубоко погружен в это занятие, чего я от него никак не ожидала, учитывая его реакцию на «Пятидневный» курс. Во время перерывов все потягивались с улыбкой на лице, прогуливались в коридоре и вступали в беззаботные беседы. Откуда вы? Чем занимаетесь? Где проходили «Пятидневный» курс?

Я старалась казаться расслабленной, но при этом гадала: неужели все настолько готовы узреть собственные недостатки? Почему же мне кажется, что я единственная, кого по-настоящему смутили некоторые открытия о себе самой, истинной?

Я и представить себе не могла, что именно такую реакцию тренеры и ждали. Оказалось, в их глазах чувствительное отношение к программе даже усиливало мой потенциал как кандидата на «бессрочника» в ПУР. Материал «Одиннадцатид-

невного» курса научил нас понимать, что все, все, чем мы занимались на своем карьерном пути и в межличностных отношениях, должно было заполнить особенную пустоту – то, что они называли внутренними недостатками. Как и в случае актрисы вроде меня, чья карьера неизменно зависела от завоевания одобрения других, для получения работы и оплаты счетов. Так что понимание и осознание внутренних недостатков ударили в самую точку. Сколько себя помню, я всегда подозревала, что со мной что-то не так. А еще я понимала, что именно эта мысль делает меня более скованной и несправедливой к себе, по сравнению с другими.

Главный тренер «Одиннадцатидневного» курса научил нас, что все наши прошлые способы функционирования развивались вокруг этих недостатков и что система поведения мешала получить желаемое. Они объяснили нам одно из принципиальных убеждений Кита Раньера: всем нам, людям, для выживания нужны еда, вода, убежище и воздух. Все остальное – одежда, связи, любовь, деньги, отношения – были «чистыми» желаниями и «неинтегрированными фиксациями» – вещами, которые мы считали необходимыми для нашего счастья, целостности, но которые в итоге лишь закрывали наши внутренние недостатки.

Погодите-ка секунду: для выживания нам не нужны деньги? И учитывая, что я много лет ин-

тересовалась литературой, гуманитарными науками и психологией, сложно было не задуматься: разве люди не социальные создания, которым необходимо общение для эмоционального здоровья и материальные блага для нормальной жизни? Нам объяснили, что настоящее просветление – способность жить, опираясь только на основы. Кит, говорили они, был «отрешенцем», то есть у него не было материальной собственности и женщин – у него не было секса или романтических привязанностей.

Конечно же, я не знала, что эта чрезмерная сосредоточенность на базовом понимании ценностей – отличный способ для культов подготовить новых членов, чтобы их собственные ценности и убеждения не мешали миссии культа (а она заключалась в поклонении одному человеку. В данном случае Киту Раньеру).

Они познакомили нас с одним сегментом «тех», то есть «практик», под названием «Вина и ответственность», единственным модулем, который преподавали и на «Пятидневном» и «Одиннадцатидневном» курсах. По существу, согласно учениям ПУР, обвинения – проактивная попытка доказать, что ты не несешь ответственности в данной ситуации. Принятие ответственности, с другой стороны – попытка признать участие во всех вещах, хотите вы это признавать или нет. Признание, что вы можете что-то сделать – первый шаг в решении его.

#Принятие ответственности за содеянное – синоним причинности.

«Одиннадцатидневный» курс дал нам много инструментов, чтобы стать причиной. Я могла задать себе вопрос, если со мной случится что-то плохое, какую роль в этом играю я? Как могла бы этого избежать? Нэнси привела нам такой пример: если вас сбила машина, какова в этом ваша роль? Ну тут все легко: вы встали перед машиной. «Ой, – подумала я. – Такая точка зрения точно меняла мой взгляд на ситуацию, когда кого-то сбивает машина». Нас поощряли думать об этом следующим образом: если вы вините в аварии водителя или город за то, что в нем такие улицы, что вас смогли сбить, то, значит, даете другим сторонам больше «влияния» или силы в отношениях с вами. Пример с машиной мог показаться утрированным, но когда я применяла тот же мыслительный процесс к повседневным ситуациям, он демонстрировал мне мою роль в любом сценарии или взаимодействии и помогал выбрать более мудрый способ решения похожей проблемы в следующий раз. Простое обращение внимания на эти различия помогало осознавать, что я могла сделать другой выбор. Такой взгляд на вещи невозможен, если вами руководит сознание обвинения.

И это сработало в моем случае: если бы я винила Дэвида за то, что не чувствую себя люби-

мой, так как он не шел спать одновременно со мной, то признала бы, что он более могущественный человек, и таким образом я отдавала ему власть над моими чувствами и состоянием. Теперь я четко понимала, что применение этого процесса способно помочь мне принимать другие решения и справиться с большинством ситуаций.

Нэнси также научила нас концепту «контроля состояния». Он возник в научной школе, известной как нейролингвистическое программирование (НЛП). Оно было одной из основ карьеры Нэнси. Идея контроля состояния заключается в том, что все люди могут контролировать свое настроение и эмоции – наше «состояние» – и что никто не может заставить нас почувствовать определенные вещи. Мы сами все контролируем и благодаря практике способны выбирать, что и когда чувствовать, и можем самостоятельно вызывать свои эмоции. Мы научились, как быстро получать доступ к разным состояниям, таким, как мотивация, возбуждение, сила и великолепие, как их контролировать, использовать и вызывать по своему желанию. Пример использования контроля состояния в реальной жизни выглядел так: кто-то вызывает мотивированное состояние, чтобы избавиться от лени и закончить проект вовремя. Позже все это мне это очень помогало в актерском деле и озвучке.

«Быть причиной» – один из четырех столбов ПУР. Вот остальные три:

• Ценность работы, то есть четкое определение, что именно вы считаете ценностями и определение ценности, как того, что помогает сэкономить время и усилия, двигает человечество вперед. Все хорошее составляет ценность и помогает выживанию. Все плохое уничтожает ценность и мешает выживанию.

• Честность и открытость необходимы людям для понимания собственных ценностей и фильтров, чтобы вы осознали себя и поняли, как принимаете решения и какие механизмы в нас влияют на наши решения.

• И третье – проекция или ваша собственная интерпретация обстоятельств и событий. Нас призывали осознать, что невозможно понять происходящее в голове другого человека, поэтому все, что вы о нем думаете, поступает к вам через линзы вашей собственной жизни. Вместо того чтобы делать поверхностные предположения, что «эти люди просто такие», нужно понять, «что я проектирую такой взгляд» и что «я могу ошибаться».

Впервые я по-настоящему поняла этот концепт лишь через пару месяцев, пройдя ИЗ о правильном и неправильном. Я рассказала тренеру о ситуации, когда чувствовала себя правой. То есть предчувствовала это. Я собиралась на курс «Этос» в Такоме и попросила одного из тренеров подкинуть меня до Ванкувера. Когда мы пересекали границу, она спросила, на каком углу лучше меня высадить, и я возмутилась, что она не хочет подвезти меня домой, учитывая, что уже было за полночь! Исследование этой ситуации на занятии позволило мне понять, что я не принимала на себя ответственность за то, что не дала более точные указания, когда попросила ее подвезти меня. Я не принимала свою эмоциональную реакцию, – и винила ее за испытанное разочарование. Ресурсы и концепты, касающиеся обвинений, позволяли мне теперь выйти из любой межличностной ситуации с грацией и легкостью. Мои триггеры быстро ослабевали, и навыки коммуникации тоже улучшились. Это пример того, как учения ПУР заставляли нас подробно рассмотреть наши слова, мысли, поведение и решения. Они призывали нас, пурианцев, осознавать все, что мы делаем или говорим. Я знала, что если буду придерживаться программы, то мне удастся исправить все аспекты моей жизни. Когда бы мне не приходилось принимать какое-то решение, алгоритмы, полученные на ПУР заставляла меня подмечать все детали.

На этой стадии мои переживания были связаны с тем, что я уже неплохо себя знала, но не могла взглянуть на свою привычку анализировать себя со стороны и видеть все объективно. Я принимала новые открытия близко к сердцу.

Принципы «Одиннадцатидневного» курса возмутили меня, но их было легко придерживаться, потому что они усиливали все сомнения и недовольство самой собой. На самом деле, я часто испытывала гнев в подростковом возрасте. Да, иногда я чувствовала необходимость контролировать результаты моей карьеры и отношений. Я спрашивала мнение других, чтобы почувствовать большую уверенность в самой себе. Иногда мне просто было приятно чувствовать поддержку окружающих… И если подумать… разве друзья и любимые нужные нам не для этого?

На протяжении курса я слышала, как некоторые тренеры болтали и шутили между собой во время перемен, и гадала, как выглядит их жизнь. Одна упомянула, что любит долгие прогулки с Китом и коллегами, во время которых они обсуждают жизнь, состояние общества и дальнейшее направление деятельности компании. Создавалось впечатление, что все обладатели зеленой ленты состояли в близких рабочих отношениях с Китом. Я понимала, что получение руководящих позиций в компании и сообществе было напрямую связано с его одобрением.

Наблюдая за нашими руководителями на протяжении одиннадцати дней, я узнала, что все они вегетарианцы, употребляют только органическую пищу и продукты без «химии». Все они в хорошей форме. Медитируют, не напиваются (да вообще не пьют!) и часто собираются вместе, чтобы отпраздновать победы. Это была сплоченная группа. А еще эти женщины были крутыми – отличная карьера, важная роль в компании. У меня создалось впечатление, что Нэнси Зальцман постоянно летает по всей стране и выступает с мастер-классами перед людьми, слишком знаменитыми, чтобы называть их имена.

Эти женщины воплощали многие из моих собственных идеалов. Какой же могла быть жизнь на этом пути? Мне казалось, что они словно жили в утопии с повседневными практиками и сообществом, которые поддерживали их цели, а также внутренний мир. Я получила образование, пожила одна, потом с другим человеком, год перед университетом провела, путешествуя по Израилю. Благодаря такому разнообразному опыту я осознала, что является для меня земными благами… но, возможно, стоит скинуть эти «неинтегрированные фиксации» (так ПУР называл наши привязанности) и обратиться к так называемому просвещенному образу жизни?

Я начала рассматривать свою жизнь через эти новые линзы и поняла, что мое желание нравиться было руководящими первичным. Угадай-

те, кто предложил инструменты, чтобы это исправить?

Тренеры заявляли, что если мы окончим «Одиннадцатидневный» курс, то завершим Уровень I Программы Успеха Руководителей. И тогда курсы второго уровня могли бы дать мне основы, чтобы по-настоящему вырасти и научиться заполнять эту пустоту, вместо того чтобы искать одобрение извне… всего за пару тысяч долларов.

В то время я еще не понимала, что сама NXIVM становится моим ответом на «схему-стимул». Я не понимала, что сама организация поможет мне заполнить ту самую внутреннюю пустоту, которую я пока лишь осознала. Я усердно работала над первыми курсами и доверяла системе. Все темы, собранные в этом «Одиннадцатидневном» интенсиве, подняли на поверхность многое из «старых» проблем. Я чувствовала себя уязвимой, открытой и вымотанной. Другие, как мне казалось, проходили материал легко и беззаботно, а я все еще чувствовала, что со мной что-то не так.

Во время этой поездки я также впервые лично встретилась с Китом Раньером. Я познакомилась с ним во время волейбольной игры, которая, как я слышала, была одним из его любимых занятий. Я никогда не увлекалась спортом и не очень-то хотела участвовать в игре… особенно, увидев кто играет. В основном это были мужчины, а по краю сидели красивые молодые женщины в очень ко-

ротких шортах, и все казались увлеченными спортом. Между сетами Кит останавливался и приветствовал или общался с некоторыми женщинами. Постойте, он что, целует их всех в губы? Со своей прической в стиле Иисуса, в очках и шортах начала восьмидесятых, Кит, то есть Авангард, спокойно болтал с ними и буквально наслаждался их вниманием, пока они все хихикали над его шутками. Я скромно наблюдала, как он убирает пряди волос со лба, и тут на мгновение встретилась с ним взглядом.

Потом, во время перерыва между играми, Марк Висенте представил меня и Дэвида Киту. Я протянула руку, чтобы поздороваться с ним, и поблагодарила за создание «тех», понимая какой неловкой, должно быть, кажусь, произнося все это. Кажется, он уже слышал обо мне и Дэвиде, и мне это вроде как польстило, но общение было странным. Я направилась вслед за Дэвидом, который уже отошел от площадки.

Уже через пару минут после этой первой встречи с Китом я осознала, что именно ощущала. Я ожидала, что испытаю восхищение или испуг… Но он скорее показался мне… странным. А еще меня удивило, что один из самых умных людей на планете играл во что-то такое обычное, даже заурядное, как волейбол. Марк сказал, что Кит был известным классическим пианистом, неплохим игроком в шахматы и любителем почитать. Не этого я ожидала. Я думала, что

мы все соберемся в интеллектуальный круг и погрузимся в революционную дискуссию о состоянии мира.

Сначала он показался мне совершенно обычным. Совсем не гением, скорее немного глуповатым. Позже я заметила, что после каждого проведенного Китом форума, Нэнси шла за ним на сцену и расспрашивала аудиторию: «Ну и как вам? Разве он не прекрасен?». Всегда находились новые студенты, которые поднимали руки и отвечали: «Да, я удивлен, что он кажется обычным парнем», а Нэнси восторгалась: «Разве не замечательно, насколько он доступен для остальных?»

К концу «Одиннадцатидневного» курса я чувствовала себя одиноким аутсайдером. Все писали утверждения своей миссии и цель жизни, а я сидела, свернувшись клубочком, на стуле, вытирала слезы стыда, опустив взгляд на блокнот. Мне отчаянно хотелось попросить кого-нибудь из тренеров о помощи. Я не знала, как выполнить это упражнение. Стоя перед аудиторией, один из ведущих объявил, что людей нередко одолевают эмоции во время тренировок, и я поняла, что они видели происходящее со мной. Но я все равно чувствовала себя брошенной. Во время предыдущего упражнения мне пришло осознание, что я выражаю любовь, помогая людям… Ну и поэтому чувствовала, раз никто не помогает мне, значит, меня не любят. Они также

сказали нам, что «Полосатый Путь» был «наукой радости», но, внимательно анализируя свои проблемы и сосредотачиваясь на них, я погрузилась в жалкое совершенно безрадостное состояние. Конечно, я напомнила себе, что мне не ставят оценки, что все это для моего развития… Но если я не могла написать свою миссию, то на что мне рассчитывать? В итоге я набросала пару предложений, которые смогла придумать. К этому моменту некоторые другие студенты встали и вслух произносили свои цели и задачи. И так все складно звучало…

Во время перерыва, когда мы с Дэвидом отправились в кафе центра, я разговорилась с одной из пурианцев, с которой недавно познакомилась, Клэр.

– Простите, – сказала я. – Не подскажете… я ищу бак для раздельного мусора.

– Мы не перерабатываем мусор в центрах NXIVM, – сказала она, наморщив нос так, что толстые очки поднялись вверх. Она сказала, что Кит в это не верил и считал «плутовской стратегией».

За пять дней мы узнали принцип «плута» в NXIVM. Философия Кита Раньера состояла в том, что плут – это отдельный человек или корпорация, которые создают проблему и используют ее, чтобы добиться выгоды от решения, которое сами и предлагают. В качестве примера на уроках приводились крупные фар-

мацевтические компании: часто те фирмы, которые продают пестициды, таким образом отравляя вас, продают и лекарство от этих болезней. Клэр сказала, что Кит даже притворяется, что поднимает мусор на улицах.

Что? Как это вообще возможно?

Она продолжила объяснять, что Кит отказался поддерживать плутов и считает неэтичным убирать после людей, потому что таким образом ты учишь их, что сорить – это вообще-то нормально. А еще Клэр пояснила следующее: чтобы показать, что он не избегает трудностей и не ленивый, Кит притворяется, будто поднимает мусор на улице, и чтобы показать другим, что и они не должны быть ленивыми, но при этом отказывается поощрять людей, сорящих в общественных местах.

«Тут какая-то неувязка, – подумала я. – Чего-то я не понимаю?»

И тут я увидела ее.

Лорен Зальцман обладала профилем юной Барбары Стрейзанд. На ней была зеленая лента, а значит, она поднялась по «Полосатому Пути» и занимала такую же высокую должность, как и мой руководитель, не считая одной синей и двух фиолетовых лент. Меня вдохновила мысль, что человек моего возраста может подняться так высоко.

Но в то же время она казалась легкой в общении и классной. Когда Лорен представилась мне, я заметила, что ее остриженные по плечи волосы

убраны назад – стойте, неужели это тканевая резинка для волос из 80-х?

– Я пытаюсь вернуть их в моду, – сказала она мне, игриво закатывая глаза.

Мне очень понравилось ее чувство юмора и то, что она не относилась к себе слишком серьезно. Нэнси уже много рассказала мне о достижениях своей дочери, но я и понятия не имела, чего ожидать. А теперь, познакомившись с ней лично, я почувствовала уважение и увидела в ней родственную душу – и впервые за этот курс мне удалось расслабиться.

Мы болтали, и я почувствовала легкость и новую надежду, похожую на ту, что я испытала, когда получила белую ленту с двумя красными полосами: я могу с этим справиться.

Я изучала внешность Лорен, ее украшения – немногочисленные, но красивые, ее одежду, мешковатую тунику-футболку и джинсы. Я внимательно следила, как она разговаривает, за ее манерами. В ней не было надменности, и она не вела себя так, словно все знает. Лорен была естественной, милой… настоящей.

Она спросила, как дела с тренировками, и я призналась, что материал «Пятидневного» курса дался мне легко, но сейчас я неожиданно столкнулась с трудностями. Она молчала, действительно слушая меня.

Я чувствовала, что наблюдаю за каждым движением Лорен, желая, чтобы она стала тем чело-

веком, на которого я могу опереться в поисках направления и безопасности на этом пути. Так оно и случилось. Заверив меня, что и она столкнулась с вопросами и трудностями в начале программы, Лорен предложила помощь и поддержку и сообщила, что ее мама рассказывала ей обо мне и что высшие руководители видели во мне потенциал.

– Давай как-нибудь вместе пообедаем, – предложила она.

– Конечно! – После этого можно было броситься назад в класс. Именно это мне и нужно было сейчас услышать.

Казалось, что с тех пор, как Лорен пообщалась со мной, другие тренеры стали подходить ко мне чуть чаще. Один из них присел на корточки рядом, чтобы обсудить следующее упражнение, и я наконец почувствовала себя достаточно уверенной, чтобы начать общаться с остальными пурианцами во время перерывов. Если я больше проникнусь здешней атмосферой и лучше узнаю Лорен, то, возможно, эта группа станет страховочной сеткой поддержки, которая помогла бы развиваться и стать в итоге именно таким человеком, каким я хочу быть.

На протяжении последних полутора недель я видела, что руководители сообщества были искренне преданы программе и что это делало их невероятно уверенными. Теперь, когда эта маленькая группа собралась вокруг меня во время

выполнения сложных упражнений, любые опасения из-за того, что что-то не так, исчезли. Мне всегда казалось, что быть собой и показывать уязвимость – значит оттолкнуть людей, но здесь я обнажила свою душу. Внимание, которое они начали оказывать мне во время самых сложных моментов «Одиннадцатидневного» курса усилило ощущение, что они видели во мне что-то ценное, чего еще не видела я сама.

Я с улыбкой вспомнила про «желание сбежать», о котором говорила Нэнси в начале «Пятидневного» курса. Если я на самом деле собираюсь измениться, то, возможно, мне нужно совершенно разобраться с недостатками, стать идеальной версией себя и придерживаться программы.

Глава 4. Великий учитель

Август 2005

Даже если бы я прислушалась к своему «желанию сбежать», на тот момент уже было слишком поздно. Руководители NXIVM поставили этот «Одиннадцатидневный» курс в августе 2005 года так, чтобы он плавно перетек в Неделю Авангарда, их ежегодный праздник на десять дней в честь дня рождения Кита Раньера. На «Неделю А» собирались приехать сотни пурианцев со всех штатов и четырех центров в Мексике, а также ветераны – члены сообщества. Его должны быть провести в Силвер-Бей, деревенском курорте примерно в девяносто минутах к северу от Олбани, возле озера Джордж в потрясающих горах Адирондак.

Перед нами с Дэвидом возникла лишь одна проблема: после оплаты кредиткой «Пятиднев-

ного» курса в Ванкувере и одного допуска на одиннадцатидневный интенсив в Олбани мы не могли позволить себе приехать на «Неделю А». Как мне продолжать оставаться частью этого утопического сообщества и при этом жить с таким ограниченным бюджетом? Я узнала, что если ты по-настоящему нужен NXIVM, то они найдут способ помочь тебе.

Когда мы с Дэвидом обдумывали участие в «Одиннадцатидневном» курсе, и я объяснила наши финансовые проблемы Марку, он сказал, что сможет найти выход. Позже в тот же день он перезвонил мне и сказал, что высшее руководство предлагает нам посетить «Неделю А» бесплатно, если мы с Дэвидом согласимся на то, что Марк назвал «рабочим обменом».

Соглашение звучало так: Марк согласился снять все десятидневное мероприятие на камеру, и Дэвид присоединится к его операторской команде. А я, в свою очередь, буду помогать Дэвиду, носить оборудование, устанавливать свет, помечать пленки и в целом делать все, что понадобится. Я работала в сфере кино уже несколько лет, но сомневалась, не желая признаваться, что совсем не умею делать подобное… У меня не было никакого опыта в техническо-производственном процессе. Мы с Дэвидом были одного мнения: нам не хотелось пропускать «Неделю А» и упускать шанс поработать с Марком. Знакомство с ним обогатило нас, и, даже сомневаясь

в таком предложении, мы не могли не удивиться, как далеко готово пойти руководство NXIVM, чтобы помочь нам оказаться там. К тому же мероприятие собиралась посетить звезда одной из самых масштабных американских «мыльных опер» всех времен. Другие пурианцы платили несколько тысяч долларов, чтобы попасть туда, а нам с Дэвидом выпал уникальный шанс отправиться туда бесплатно. Приятно чувствовать себя вовлеченным в процесс.

Позже я узнала, что так как организация все еще развивалась, ее руководители были готовы принять любой вид «рабочего обмена» в качестве платы от гостей. И если вы профессионал в определенной сфере деятельности, который может оказать услуги или предоставить нужный им продукт, они готовы забыть о финансовой стороне вопроса.

Прежде я не встречала корпораций, которые использовали навыки отдельных людей не только для своей выгоды. Это действительно был равноценный обмен. То, что готово было предложить руководство NXIVM, показалось нам идеальным взаимовыгодным соглашением. Именно это и нравилось мне в том сообществе: даже если у тебя не было денег, они давали тебе шанс внести в общее дело что-то ценное, чтобы участвовать в процессе. Для меня это стало доказательством того, что они хотят помочь мне развиваться, и видели пользу, которую мы

с Дэвидом привнесли в сообщество. Это в сочетании с возможностью в течение недели поработать с другими профессионалами не могло не привлекать.

В течение нескольких лет работы я чувствовала, что буквально бросаюсь на имеющих влияние людей, от которых зависит принятие решений, чтобы показать им свои способности. Тут же я чувствовала, что сообщество видит потенциал моего таланта и использует его.

Я вздохнула с облегчением, когда оказалось, что, в отличие от тяжелого «Одиннадцатидневного» курса, «Неделя А» была вдохновляющей. Эти десять дней не были наполнены интенсивными занятиями, как пяти- и одиннадцатидневные курсы. Наоборот, они были восстановительными, на каждый день было назначено лишь несколько модулей на выбор. Словно некий летний лагерь для взрослых и семей, к тому же несколько модулей Нэнси вела «живьем», а не ее видеоверсия. Когда мы гуляли, то наблюдали за участниками, а их было больше трех сотен. Они занимались спортом, проводили время на улице и готовились к шоу талантов, которое станет финалом недели.

Мне нравились прогулки в горах на рассвете, йога-флоу перед завтраком, ИЗ с опытными тренерами на крыльце, уроки танцев, которые нам преподавал профессиональный хореограф из Мексики, работавший на таких важных меро-

приятиях, как церемония открытия Панамериканских спортивных игр. Дети свободно играли, прогрессивные мамы и папы общались с ними как с равными. Ночью все собирались в зале, и маленькие группы пурианцев представляли зарисовки или другие выступления в качестве дани уважения Авангарду. Тут она скорее была юмористической, чем серьезной, но все же… Я не могла не задаваться вопросом, зачем уделять одному человеку столько внимания. Я выбрала нейтральный подход журналиста, пока мы с Дэвидом и Марком работали над съемками. Будучи новенькой, я наблюдала за толпой, когда Кит смеялся над выступлениями на сцене: фонограммы, танцы, забавные костюмы – участники постановок высмеивали собственные «проблемы» и выражали благодарность Киту за то, что он привнес в их жизни. Один присутствующий назвал Кита «самым благородным человеком из известных ему», и я не могла решить, казались все эти откровенные восхваления Кита тошнотворными или вдохновляющими. Но я точно знала, что не хочу, чтобы меня называли «подавителем» перед этими новыми лицами, пока я все еще пытаюсь со всем разобраться. А потом они вызвали сестру Клэр Бронфман, Сару, на сцену и подарили ей повышение – зеленую ленту. Я стояла сзади, пока толпа ей рукоплескала, гадая, смогу ли я однажды тоже также высоко подняться по «Полосатому Пути».

Мы сопровождали Кита, когда он выступал перед сотнями зрителей на вечерних форумах и лично общался с руководителями и несколькими гостями «Недели А». Когда он присел перед прожекторами и камерами, чтобы поделиться своими философскими мыслями, меня в очередной раз удивило, что, несмотря на наши проблемы с бюджетом, все-таки именно нас с Дэвидом выбрали для помощи в съемках. Это ведь мог быть кто угодно… А сейчас, когда мы были в составе съемочной команды, я смогла рассмотреть Авангарда так, как не получилось в первую встречу во время волейбольной игры. Киту явно нравилось внимание, и он умел по-доброму вовлечь человека в разговор. В итоге собеседнику казалось, что он остался наедине с ним. Пусть Кита и нельзя было назвать скромным, но в этот раз он показался мне харизматичнее и приятнее, чем в первую встречу.

Рассказывая о своей философии перед камерой, Авангард представлял идею и развивал мысль с любопытством, как будто ему было интересно прийти к определенному умозаключению и словно заданный нами вопрос вел его на прогулку по лесу. Киту явно нравилось, когда окружающие считали его тем, кто знает ответы на все вопросы, и это его забавляло. Во время произнесения речи в его глазах появлялся особый блеск. Немного хулиганский и одновременно добрый.

За эту неделю я посетила несколько уроков префекта Нэнси Зальцман. Ее лекции кружили голову, вдохновляли, а выступления Кита казались живыми и простыми. Он убирал волосы за уши и жестикулировал, словно вытаскивал мысли из воздуха. По-мальчишески кусал губу, прежде чем дать ответ, и размышлял на разные темы, от креативности и продуктивности до этики и науки.

Дело в том, что я не могла понять, что именно он говорил на форумах во время этой «Недели А». Иногда я выхватывала мудрые высказывания, но в целом просто терялась. Когда Марк задал ему вопрос о квантовой физике и темной материи, ответ Кита каким-то образом коснулся идеи, что у науки нет воли. Вопрос о развитии мысли был встречен ответом о чем-то совершенно другом. Руководство заявляло, что гений Кит создал шаблон, который мог помочь любому с достижениями целей, вне зависимости от контента. Записался ли человек ради того, чтобы стать лучше в хоккее, конкуре, заработке денег или в чем-то другом. Кит абсолютно точно был уверен в формулировке этих идей. В то время я считала, что, возможно, это все вне моего понимания. Позже я узнаю про концепт «салат из слов», наборе бессмысленных слов, собранных вместе без какой-либо последовательности или значения. Кит говорил заумными, философскими терминами специально, чтобы никто его не понимал.

Ту первую «Неделю А» мы работали круглые сутки по вызову, потому что Кит часто спал допоздна из-за того, что после того как все отправлялись спать, он чувствовал вдохновение и просил, чтобы мы снимали его, пока он анализирует новые идеи, пришедшие ему в голову. Нам приходилось работать в любое время ночи, по первому требованию. Он настаивал, чтобы мы запечатлевали все его мысли. Нам говорили, что все эти размышления, форумы и обучение каталогизируются для «базы данных Авангарда», что все еще немного озадачивало меня.

В какой-то момент после форума я устала и ушла в конец зала, чтобы перекусить яблоком. Нэнси покинула сцену и уже через пару секунд стояла рядом со мной.

– Ты не должна есть во время тренингов, – сказала она.

– Ох, – удивилась я, – прости. Не знала, что форум – это тренинг.

– Ты собачишься со мной, – ответила Нэнси. Внутри у меня все оборвалось. – Когда проголодаешься в следующий раз или устанешь, советую поменять свое состояние.

Это был еще один красный флажок той недели. Меня по-прежнему тревожили все это поклонение Киту и Нэнси и чрезмерный энтузиазм всего действа. Я нашла Лорен в толпе и призналась, что мне было сложно принимать все без внутреннего сопротивления.

– Давай подумаем, – сказала она, отведя меня в сторону от остальных.

Мы нашли тихое место на крыльце и все обсудили. Я следовала ее инструкциям, полностью доверяя ей, и рассказала о воспоминаниях из прошлого, а она обучила меня новым практикам, которые можно использовать, чтобы спастись от убеждений, ставящих препятствия на моем пути.

Она задала ряд полных откровений вопросов:

– Подумай о своей жизни. Был ли в ней кто-то, с кем тебе было сложно, даже если ты любила этого человека?

– Да, – ответила я. – Моя мачеха.

– Что такого делает этот человек, что тебе сложно?

– Она негативно относится к моим целям и не поддерживает многие из них.

– Как она должна измениться, чтобы ты почувствовала себя лучше?

– Она могла мы больше меня поддерживать.

Это привело к важному открытию: мне было

необходимо изменение внешних обстоятельств (поддержка мачехи), чтобы почувствовать внутреннюю силу и уверенность в том, кем я хочу в результате стать, – и более того, я могла прямо сейчас войти в это состояние, вне зависимости от внешних обстоятельств.

– Ты понимаешь, что этот человек – великий учитель, потому что пролил свет на твое смяте-

ние? Видишь, как ты проецируешь свой негативный жизненный опыт на этого человека и каждый раз реагируешь на него так потому, что все еще не там, где хочешь быть?

Постойте… Благодаря этому упражнению я узнала, что любой выявляющий наши слабости человек – Великий Учитель, и мы должны благодарить его за подаренную нам возможность развиваться.

Это одна из причин, почему в начале «тех» показалась мне эффективной и полезной программой. Когда упражнение подошло к концу, я лишь жалела, что оно не прошло в форме диалога, чтобы не только я изливала душу. Мне хотелось узнать Лорен получше, ведь она все больше узнавала обо мне. Ощущала ли она когда-нибудь то же, что и я? Лорен особо не распространялась о своем опыте, но в процессе общения казалось, что она лично понимает многое из того, о чем я рассказываю. Ее способ обучения был мягким, лишенным критики. Она являлась главным ментором, самым опытным и приятным… И мне показалось, что она также надежный друг.

Я нашла человека, которому могла довериться, того, кто выслушает и поймет и позаботится обо мне. Я все еще пыталась понять и справиться с бурей моего первого экскурса во внутрь себя. В «Неделю А» я чувствовала, что меня ценят за мой вклад, хотя и казалось, что я переработала. Некоторые вещи меня шокировали, но

в такие моменты я могла обратиться к Лорен. А ИЗ и прорывы следовали один за другим. Так что хотя некоторые уроки были слишком сложными для меня, а групповое мышление и задания казались утрированными, благодаря связи с Марком я чувствовала себя не одной из массы, а скорее членом общества правильных людей. Любые сомнения подавляли «тех», практики и интеграция в сочетании с удовольствием от работы бок о бок с Марком. Если я хотела создать то, что изменит мир, мне нужно было верить, что я на правильном пути.

Пока у меня были Лорен и Марк, я верила, что найду силы двигаться вперед.

Глава 5. ПОДЪЕМ

Осень 2005

После завершения «Пятидневного» и «Одиннадцатидневного» курсов и работы с Марком на «Неделе А» мне стало казаться, что я влилась в процесс. Мы с Дэвидом вкладывали время, энергию и деньги в путешествие из Западной Канады на Восточное побережье США ради тренингов. Мы начали близко знакомиться с сотрудниками компании, и я видела, что большинство других учеников значительно продвинулись по «Полосатому Пути». Они выбрали главного тренера, за которым будут следовать и чьи интенсивные курсы будут посещать. Надеясь получить повышение в этой организации, я собиралась учиться у единственной золотой ленты: Нэнси.

Так что той осенью 2005 года я приехала в Олбани во второй раз за три месяца вместе с Ники

Клайн, еще одной канадской актрисой из группы «Путь художника», которая заметила мой прогресс и заинтересовалась «Пятидневным» курсом. Ники была молода, но шла вверх по карьерной лестнице и последние два года снималась в главной роли в популярном американском телевизионном шоу. Я встретилась с ней несколькими месяцами ранее, когда мы обе проходили прослушивание на рекламу жевательной резинки Dentyne. Мы не дружили близко, но Ники была весьма умной и способной мыслить, поэтому мне казалось, что ПУР ей понравится. Именно с таким человеком можно поделиться подобными идеями, и теперь мне нужен был всего лишь еще один рекрут, чтобы посетить «Пятидневный» курс в штабе NXIVM в Олбани бесплатно.

Удача. В это путешествие через весь континент с нами отправилась и моя мама, которая ясно дала понять, что едет с нами, чтобы посмотреть, к какому течению я присоединилась. Признаю, из-за этого я немного нервничала, но там должна была быть и Нэнси Зальцман. Я надеялась, что они подружатся, как мы с Лорен. Кстати, в действительности это ведь мама познакомила меня с концептом личностного развития, так что я очень хотела поделиться с ней новыми инструментами. Я надеялась, что они помогут ей со здоровьем и еще сильнее укрепят наши отношения.

Моя мама невероятно мягкий человек, который всегда поддерживает других, но она умеет

обезоруживающе прямо выражать сомнения или задавать вопросы. Во время «Пятидневного» курса были моменты, когда я отчаянно шептала: «Мама, пожалуйста, перестань». Мне было стыдно, что мама не хотела принимать учение с большей верой. Судя по некоторым вопросам, которые она задавала во время семинара, было понятно, что она не воспринимает ПУР так, как я надеялась. Она скептично отнеслась к некоторым практикам, которым обучала Нэнси, и ей не понравились правила и ритуалы. Я заметила, что она никогда не произносила утверждение о миссии в начале каждого дня и несколько раз засыпала во время занятий. Согласно терминологии ПУР, мама была «неинтегрированной» и не хотела отдавать дань уважения тому, кто разработал ПУР. Несмотря на это, Нэнси, не моргнув глазом, дальше преподавала материал, посмеивалась над комментариями мамы и пыталась убедить меня, что считает ее очаровательной. Мама притихла, но бросала на меня косые и весьма многозначительные взгляды – ее незаметный способ дать понять, что она уважает мой выбор, но ей это все не очень нравится. «Ох, мама», – думала я. Учитывая, что я была ее единственным ребенком, она всегда слишком защищала меня и участвовала в моей жизни.

– Мне кажется, твоей маме сложно полностью принять «тех», – в личном разговоре сказал мне один из тренеров. – Иногда психотерапевтам

нужно выбирать между таким мышлением и собственным образованием.

Мы с мамой договорились жить отдельно друг от друга у двух пурианцев. За обедом в ресторане она спросила меня:

– Тебя интересуют и другие методики?

На тот момент нет, не интересовали. Мне хотелось пройти дальше по «Полосатому Пути».

Если ее сомнения в ПУР и влияли на меня на протяжении этой поездки, то я забыла о них к концу «Пятидневного» курса. Я привела в организацию маму, Дэвида и подругу Ники, поэтому тренеры наградили меня еще одной красной полоской на белой ленте – и это не все. Прежде чем мы все отправились домой, среди старших членов провели церемонию, во время которой меня повысили с белой ленты до желтой… А это означало, что теперь я была «помощником тренера», как они это называли. Повышение провела Доун Моррисон, худая брюнетка, которая, будучи одной из близких к Киту женщин, достигла высшего уровня и имела одну из двенадцати зеленых лент. Я осознала свое возбуждение, вот оно – предчувствие! – когда Доун встала перед группой, чтобы произнести пару слов и похвалить мой прогресс на протяжении последних месяцев. Она чествовала мою верность ПУР и мой энтузиазм, потому что я привела им нескольких новых членов из Западной Канады. Лопаясь от

гордости, я склонила голову, чтобы Доун могла надеть желтую ленту мне на шею.

– Добро пожаловать в ряды тренеров, теперь ты получишь все права, ответственность и привилегии, которые дает это звание, – сказала она, пожимая мне руку.

Возможно, это глупо, но в то время мне казалось, что если мама увидит, как меня повысили с белой ленты до желтой, то успокоится. Я сдерживала широкую улыбку, а мама сидела тихо. Даже больше десятилетия спустя я все еще ощущаю наш молчаливый диалог: мое возбуждение из-за прогресса и нежелание разочаровать ее, беспокойство мамы, при этом признание моего счастья и нежелание ограничивать меня. Оглядываясь назад теперь, когда я стала матерью, могу представить, что она чувствовала. Ей казалось, что дочь принимает предложение руки и сердца от недостойного партнера – вот только NXIVM как организация была намного могущественнее любого человека. На том этапе мама боялась, что меня затянут в черную дыру принуждений и лжи.

– Просто будь аккуратна, – попросила она. – Сомневаюсь, что один человек может знать все ответы.

Но она кое-что забыла: Кит Раньер считался одним из самых умных людей в мире.

– Кто вообще говорит такое о самом себе? Только мегаломаньяк, – бормотала мама себе под нос.

Я игнорировала ее и шла дальше по пути NXIVM. Теперь, получив желтую ленту, я стану неким стажером без зарплаты, но зато смогу бесплатно посещать интенсивы. А еще буду наблюдать за опытными тренерами, что, как мне сказали, поможет мне быстрее пройти по «Полосатому Пути», чтобы достичь статуса проктора и стать полноценным законным тренером. Когда высшее руководство решало, что ты готов стать проктором, ты официально начинал карьерный путь в компании и, наконец, получал зарплату за все вложенное в нее время.

Недосказанности оставались не только в отношениях с мамой. После поездки в Олбани, я не могла отделаться от чувства, что Ники что-то не договаривает. Она призналась мне, что подумывает переехать в родной город NXIVM.

– Постой, – сказала я. – Ты переезжаешь в Олбани?

– Да, – застенчиво ответила она. Судя по всему, Кит сказал ей, что поможет с карьерой актрисы.

Она пробыла в компании меньше года. И как давно она об этом думает? В каком-то смысле я немного ревновала: почему Кит пригласил ее переехать в Олбани, а не меня? Меня только что повысили до желтой ленты. Его команда признавала, что у меня есть потенциал, но он почему-то забыл про меня. Ники еще даже никого не привела в программу.

Я начала сравнивать свое продвижение в компании с другими учениками. Марк шел впереди меня, да и Ники тоже, очевидно, собиралась двигаться дальше. Так что вскоре после моего второго «Пятидневного» курса я приняла решение стать проктором, чего смогу достичь, получив оранжевую ленту. Это было одновременно важное решение и очевидный следующий шаг для того, кому действительно нравилась программа. Мне сказали, что переход от желтой к оранжевой ленте похож на «прикладную степень магистра бизнес-администрирования» и что полученные навыки помогут управлять маленькой компанией. Еще с детства я продавала поделки и всегда мечтала стать предпринимателем. Просто я никогда не предпринимала никаких шагов, чтобы получить настоящие знания об управлении бизнесом.

Когда я проинформировала высшее руководство о своем намерении, оно выразило восторг из-за моего решения присоединиться к ним. Я была готова пройти любой экзамен или процесс сертификации, если это необходимо, но вместо этого мне посоветовали получить четыре полосы на желтой ленте.

За несколько месяцев после «Пятидневного» курса я стала видеть в прокторах тех, кто посвятил себя развитию, поработал со своими проблемами и культивировал контроль над жизнью в этой программе. Мне казалось, что они все по-

няли. От них веяло уверенностью. Именно проктор может предложить совет и помощь члену низшего уровня, нуждающемуся в поддержке и направлении. Считалось, что проктор видит то, что недоступно членам низшего уровня.

Нэнси сказала, что я могу добиться статуса проктора всего за три – шесть месяцев и что основные условия для повышения до проктора заключались в следующем: нужно привести семнадцать новых участников в «организацию» и что хотя бы двое из них должны продвинуться по «Полосатому Пути». Ники Клайн уже это делала, а мой Дэвид был недалеко позади.

Учить меня должна была Барбара Буше, имевшая большой опыт в сфере такти

* * *

Посвящается моим красивым мальчикам – вы показали мне, что такое любить по-настоящему. Я надеюсь, что однажды, повзрослев, вы прочитаете эту книгу и будете гордиться своей мамой.
И моему мужу, который заново научил меня смеяться и помог найти свет во мраке.
Я люблю вас.

От автора

Эта история тесно связана с друзьями и знакомыми по обществу NXIVM[1], в котором я состояла целых двенадцать лет

и я была бессильна как-то повлиять на то, что и о ком они пишут.

Шрам

Он уже становится блеклым,
И напоминает мне, что я никогда ему
не принадлежала.

Их молчание
Искореняет воспоминания о нашей дружбе
И оставляет меня голой.

Где я была до встречи с тобой?
Плавала, жаждала…
Слишком юная, чтобы заметить
предупреждения.

Мое сердце.
Открытое и чистое.
Вокруг моей шеи любовь.

«И я тоже».
Их голоса сомкнулись вокруг меня.
И взяли меня за руку, чтобы я смогла заговорить.

Прежде, чем я встану на путь исцеления,
Я натяну между нами колючую проволоку
И завернусь в кашемировые одеяла.

Я вернулась.
И готова смотреть, как меняются листья,
Чтобы начать все заново.

Сара ЭдмондсонОсень 2017-го года

Пролог. Инициация

9 марта, 2017

– Иди в гостевую комнату и раздевайся.

Раздевайся?

– Сара, – говорит Лорен, – тебе нужно справиться с проблемами восприятия собственного тела.

После ее ухода я на мгновение застываю, понимая, что это последний шанс сбежать. Половицы скрипят подо мной, пока я переступаю с ноги на ногу и стягиваю джинсы. Когда я снимаю кофту через голову, по коже пробегают мурашки, и я обхватываю себя руками, пытаясь согреться.

Всякий раз, повторяя речевки NXIVM, я уверяла саму себя в правильности сделанного выбора. Да, я готова стать лучше, я не стану прогибаться под мир, напротив, буду менять его в соответствии со своей волей и желанием, смогу принять на себя ответственность и стать творцом каждого мгновения своей жизни. Лорен гарантировала, что ничто не даст нам столько сил, сколько обряд инициации. Он должен сделать нас сильнее.

В течение многих лет наставники NXIVM, с которыми я работала, убеждали меня в необхо-

– Надень это, – шепчет она, передавая мне отрез черной ткани. – И возьми меня за руку.

– Добро пожаловать, – прошептала она тогда. – Рада тебя видеть. Не могу поверить, что это и правда происходит.

Позже причина ее нервозности станет мне понятной.

Я ступаю на линолеум, похоже, мы на кухне, а потом прохожу через фойе в прилегающую гостиную. Вместе с одеждой Лорен заставила меня снять и часы, но я понимаю, что сейчас примерно середина дня. Повязка на глазах – это тонкая черная салфетка, скорее всего из итальянского ресторана, который проспонсировала и превратила в клуб для членов общества наследница NXIVM Клэр Бронфман. В организации мы называем это место «Апропос». Главы NXIVM выбрали ресторан из-за его местоположения: всего в четырех минутах езды от Олбани, штата Нью-Йорка, пригорода Клифтон-Парк, где находились дома нашего основателя, Кита Раньера, и высших членов клуба, включая Лорен.

От нашей с мужем съемной квартиры до кондоминиума минут тридцать езды, мы живем в другом пригороде.

Снимая повязку, я ощущаю себя ребенком в момент, когда взглядом нахожу Лорен, сидящую на стуле.

– Нужно преодолеть проблемы с восприятием своего тела, дамы, – говорит Лорен. Она повторяет это весь день.

Что было после, вспоминается с трудом… Помню только, как у меня кружилась голова. Мысли метались между поисками причины встать и уйти и попытками успокоиться. Лорен продолжает читать с компьютера: странные слова больше походят на древние переводы, что-то о гуру и учениках. Она объясняет, как будет функционировать DOS – так Лорен назвала нашу группу, просто «досс», – потом говорит, что мы официально вместе, в «круге». Она объясняет, что теперь она наша хозяйка и наша задача – служить ей, поддерживать ее и помогать ей в ее высшей миссии. Мы должны научиться меньше думать о себе и сосредотачивать свое внимание на «других». Это, говорит Лорен, главное духовное упражнение. И, как и в случае со всем, чему мы учились в течение нескольких лет в Программе Успеха Руководителей (ПУР[2]) в NXIVM, нам снова будет некомфортно. Ее задача – давить на нас, но если мы справимся, то достигнем такого развития, о котором и мечтать не могли. Это ее обещание в ответ на наше. В итоге она говорит, что все данные, собранные у нас, – данные банковских счетов, фотографии, для которых мы позировали обнаженными, видеозаписи, на которых мы признавались в своих самых потаенных, самых темных секретах, – станут залогом того, что мы никогда не сдадимся на пути достижения высшей идеи. Страх шантажа поможет нам не сходить с «пути».

Неужели Лорен все это снимала?

Нет, не может быть. Так не должно быть… без нашего согласия.

Я принесла к столу приготовленный заранее суп из мускатной тыквы, которую купила в ближайшем магазине органических продуктов «Whole Foods». Все женщины аккуратно отмеряют свои порции: полчашки супа, маленькая тарелка салата. Они считают калории – обычная практика NXIVM, от которой я всегда отказывалась. Меня называли «декадентом», когда я ела целый авокадо на обед, сердито смотрели на меня поверх чудесной бескалорийной лапши, обезжиренного йогурта и запеченной тыквы. Позже я узнала что Киту нравилось, когда его женщины весили примерно сто фунтов[3], и он требовал, чтобы его последовательницы оставались худыми.

После ужина, мы все забираемся в BMW Лорен и, следуя ее инструкциям, снова надеваем повязки. Она рассказывает, что везет нас в «секретное место». Интересно, что подумают люди на улице, если увидят проезжающую мимо машину с пятью женщинами, скучившимися на заднем сиденье с повязками на глазах? Столько всего заставляет меня сомневаться в надежности и адекватности организаторов этого мероприятия. «Это женщины, которых ты знаешь», – сказала Лорен, когда пригласила меня в январе присоединиться к DOS. Она объяснила, что это будет пожизненное доверие и привязанность друг другу. Это была совсем не трудная часть решения присоединиться, поскольку я всегда представляла себе, что мы с Лорен друзья на всю жизнь. Мы постоянно шутили, как постареем и вместе будем заниматься тренингами для NXIVM, совсем старушками. Я верила ей безоговорочно… Но этот вечер такой странный. Я никогда не состояла в сестринстве, но видела достаточно фильмов, чтобы понять, что такое испытание и инициации. Я решила, что когда-то это начали молодые женщины, приезжавшие сюда на постоянное место жительства. Они всегда более склонны считать себя подружками на век и обещают быть верными друг другу всегда.

Мы выходим из машины, встаем в ряд и беремся за руки. Одна ведет другую, и все стараются не споткнуться.

Мое внимание привлекают окна – жалюзи опущены. Я медленно осматриваю остальную часть комнаты: стол для массажа, диван и сундук. Никаких украшений на стенах, а свет резкий и флюоресцентный. Лорен снова читает с компьютера про нашу миссию членов DOS. Потом заходит доктор Даниэль Робертс – миниатюрная женщина, женский врач в сообществе NXIVM. Она до самой смерти заботилась о Пам Кафриц, одном из наших менторов, пока та боролась с раком почек, до ее смерти четыре месяца назад. Недавно Кит назначил Даниэль новым лицом программы тренировки exo-eso: фитнеса, состоящего из элементов йоги и пилатеса. Даниэль месяца два назад рассталась со своим парнем, хотя они вместе вступили в ПУР, Программу Успеха Руководителей.

Остальные встают вокруг нее и изучают метку.

Лорен взволнована.

– Она блекнет! – говорит подруга. – Становится белой. – Белая татуировка? Звучит ужасно, но, рассматривая ее получше, я понимаю белый – более приятный вариант. Ее метка немного вздувшаяся, красная и воспаленная, как кусок мяса, свисающий с одной из самых нежных частей ее тела. – Это символ четырех элементов, – заверяет она нас, и ее слова отзываются гулом в моих ушах, а она продолжает что-то рассказывать о семи чакрах.

Пока я раздумываю над этим, Лорен отводит меня в сторону.

– Тебе нужно показать другим пример, – шепчет она.

«Ты авторитет для этих женщин, – говорю я себе. – Действуй».

– Габриэлла слишком много себе позволяет! Только глянь на ее тело.

– Я коснусь твоей кожи вот этим, – говорит ей Даниэль, – будет горячо.

Я занимаю место у ног Габриэллы, вместе с женщиной из Калифорнии, которая теперь удерживает другую ее ногу. Лорен раздает всем медицинские маски, видимо в гигиенических целях, чтобы мы не дышали микробами на метку Габриэллы. Я осматриваюсь, понимая, как все это странно. Не считая масок, все мы стоим обнаженные. Только Лорен и Даниэль в одежде.

Лорен отводит меня в сторону.

– Госпожа, ты клеймишь меня? Это честь для меня.

Лежа здесь и сейчас, я чувствую, как каждый миллиметр моей плоти опаляется. Закрываю глаза и представляю, что смотрю в глаза сына. Вспоминаю тот момент, когда он появился на свет после самого сложного этапа моих родов, момент, когда он уже шел головкой вперед, а я могла протянуть руку и коснуться его макушечки и подбодрить его на пути в наш мир. Я окунаюсь в свою любовь к ребенку, сосредотачиваюсь на чуде рождения. Я использую инструменты из пройденной программы, я «изменяю свое состояние», как нас учили в NXIVM, и стараюсь превратить боль в искреннюю любовь и радость.

Когда последняя линия уже нанесена, мне понадобилось время, чтобы вернуться в реальность. Мне кажется, что я плаваю вне своего тела. В поле зрения появляется лицо Лорен. Она нежно смотрит на меня, лучась от гордости. Мои сестры подбадривают и подхватывают меня, когда я слезаю со стола. «Я это сделала, – думаю я. – Я воин. Если я с этим справилась, то способна на все».

Лорен просит меня взять телефон и снять следующую женщину. Снимая, я замечаю сообщение…

КАР

И как они ладят друг с другом?

Плохая ли я после всего случившегося?

Что я наделала?

Женщины

2009

– Если бы у каждого города был такой руководитель, как Сара, нас было бы не остановить!

Президент NXIVM Нэнси Зальцман произнесла эти слова перед нашими тренерами и во время выступления перед сотнями своих учеников и последователей. Так хвалила она меня в 2009 году, в то время компания процветала. Мы каждый месяц набирали сотни новых членов в четырех филиалах в Мексике, Лос-Анджелесе, Олбани и канадской штаб-квартире, сооснователем которой в родном Ванкувере недавно стала я. К нам буквально только что присоединилась одна из самых любимых актрис, а знаменитый голливудский актер выделил компании место в своем особняке в Лос-Фелиcе. Мне тоже довелось провести обучение наедине с легендой рок-н-ролла, чье имя уже десятилетиями оказывалось в «желтой» прессе из-за поведения. Я провела его через процесс, известный как ИЗ (Изучение Значения), и стала молчаливым свидетелем того, как он внезапно вспомнил что-то из далекого прошлого. Его взгляд, сначала уставшый и мутный, наполнился светом. Я дала ему минуту на то, чтобы осознать, что событие, которое он вспомнил, и привело к тем долгим годам, которые отразились на его внешности. Я нарушаю молчание вопросом: «Какое значение вы этому придаете?» Это был обычный этап любой сессии ИЗ. Меня учили облегчать такие моменты принятия каждый день… Но что это значило для него? В ту секунду мы оба знали, что его жизнь только что изменилась. И это было прекрасно!

В самом начале работы Кит попросил их общего друга обратиться к Нэнси, которая, как нам сказали, была известным психологом и якобы работала консультантом в таких организациях, как могущественная нью-йоркская компания, Con Edison, American Express и в правительстве штата Нью-Йорк. Кит предложил Нэнси то, о чем мечтают некоторые психологи: шанс создать собственный, авторский план личностного развития, который бросит вызов всем существующим психотерапевтическим методикам и системам самопомощи. В свою очередь Нэнси посвящала свою карьеру Киту и использовала свои знания, чтобы создать планы уроков, которые приведут к прорыву в понимании людьми самих себя. Программа развивалась, и оба строили ее продвижение на том, что, по их словам, было основой карьеры Нэнси. Поговаривали, что она работала психологом прежде, чем начала обучать руководителей раскрывать их потенциал, училась у мастеров, которые оказали влияние на всю сферу психологии. Специальностью Нэнси было нейролингвистическое программирование (НЛП), техника понимания как мозг обрабатывает слова, которой она училась у двух ее создателей, Ричарда Бендлера и Джона Гриндера. Она говорила нам, что НЛП считают более эффективной в изменении поведения отдельного человека, чем годы терапии или даже гипноза, который она также освоила после изучения нетрадиционного подхода к психотерапии Милтона Эриксона. Нэнси представляла материал, впадая в крайности, и при этом забавно, но была известна тем, что могла истерить из-за собственных шуток. Однако, когда речь заходила о росте – личностном или внутри корпорации NXIVM, я не осмеливалась сомневаться в ней. Она была, неоспоримо, автором и мастером.

– Мы начинаем новый курс обучения, – заявила она. – И ты могла бы заработать кучу денег.

Деньги не были моей мотивацией начать работать на них, ею, все-таки, были личностный рост, чувство цели и общности. Но к тому моменту уже сложно было придумать более приятный комплимент, чем похвала Нэнси моих способностей в продажах и включение меня во внутренний круг высшего руководства NXIVM. Эта команда из пяти женщин, и еще парочка других, представляла собой растущую силу.

Барб Джеске, нежно называемая Барб Джи, была второй обладательницей фиолетовой ленты. Мы называли ее Мадам Реальность, потому что она была искренней и умной – моим любимым тренером. Ее честность и угловатые черты контрастировали с некоторой мягкостью ее натуры. Она принадлежала к той категории людей, которая не пользуется макияжем, а ее льняного цвета волосы были длиной ниже талии. Казалось, что у нее две разные стороны. Она могла быть жесткой, но при этом вела себя почти как мать. Она все делала с заботой о нас, ее персонале, и была предана идеалам, которые мы несли в мир. Барб Джи и я разделяли любовь к здоровому образу жизни – комбуче, кокосовой воде и зеленому соку. На протяжении многих лет мы много времени проводили вместе, обсуждая здоровый образ жизни и перспективы личностного роста.

О Лорен, моей лучшей подруге, о которой я мечтала с детства, я уже упоминала. Она всегда была полна энтузиазма! А еще она была дочерью моего босса Нэнси Зальцман. Лорен изменила мою жизнь с нашей первой встречи. В 2005 году, когда я пришла на свой первый ознакомительный семинар NXIVM, известный как «Пятидневный», я поняла, что не могу в полной мере сосредоточиться на DVD, которые нам показывали. Все изменилось, когда я услышала, как Нэнси Зальцман упомянула свою дочь Лорен, которая, по ее словам, тоже была частью организации. Нэнси объяснила, что Лорен всегда была человеком, готовым бросить любое сложное для нее дело. «Это про меня», – подумала я. Я никогда не довожу ничего до конца. Я часто сдавалась, если что-то не получалось сразу или я не сразу все понимала… В глубине души я осознавала, что именно по этой причине я все еще искала свой путь в жизни. На видеозаписи Нэнси объяснила, что, если я действительно хочу развиваться как личность, эта организация вооружит меня партнерами и менторами, наставниками, которые поддержат меня на пути вверх по лестнице NXIVM, Полосатому Пути, сравнив его с «системой личностного роста боевых искусств». Эта идея меня привлекла, поскольку мне было сложно достичь успеха в моей актерской карьере. Можно ходить на прослушивания, выглядеть привлекательно и хорошо исполнять роль, можно обладать всем, что необходимо для определенной роли, – и все равно не получить ее. Мне нравилась идея существования свода правил, на которые можно опираться. «Полосатый Путь» предлагал мне именно это.

1 NXIVM – тайное сообщество, подвергавшее последовательниц клеймению и секс-рабству, существовало под видом коммерческой организации, проводящей тренинги личностного роста. Название организации на русском языке читается и произносится как «НЕКСИУМ». – Прим. ред.

2 В оригинале ESP. Espians адаптированы как пурианцы. – Прим. пер.

3 45 килограммов. – Прим. ред.

Продолжение книги

Заклейменная. История о том, как я сбежала из секс-культа бесплатное чтение

Сара Эдмондсон, Кристин Гасбарре Заклейменная. История о том, как я сбежала из секс-культа

* * *

От автора

Шрам

Пролог. Инициация

9 марта, 2017

Женщины

2009

Часть первая. Обмен этическими ценностями

2005–2009

Глава 1. Основы

2005

Багамы

Глава 2. Интеграция

Лето 2005

Ванкувер

Глава 3. Внутренние недостатки

Июль 2005

Олбани, Нью-Йорк

Глава 4. Великий учитель

Август 2005

Глава 5. ПОДЪЕМ

От автора

Шрам

Пролог. Инициация

Женщины

Сара Эдмондсон, Кристин Гасбарре
Заклейменная. История о том, как я сбежала из секс-культа