Любовь тому назад бесплатное чтение

Самолет медленно катился к взлетной полосе. Гул двигателей всё нарастал. Мила кусала губы и молила Бога о скорейшем взлете. Она не замечала пассажиров вокруг себя, стюардессу, снующую по проходу и проверяющую, застегнуты ли ремни безопасности. Женщина в соседнем кресле никак не могла поместить громоздкую сумку под впереди стоящее кресло, чем изрядно надоела сидящим рядом, но для Милы всего этого не существовало. Она была полностью поглощена одной мыслью: «Поскорей бы взлететь, оторваться от земли, исчезнуть из этого города».

Глядя в иллюминатор, Мила боялась увидеть Володю. Сердце холодело, как только она представляла, что он может остановить самолет. А он мог. Она испытывала панический страх перед этим человеком. Он был способен на всё, только бы удержать её, привязать к себе всеми мыслимыми и не мыслимыми способами. Судорожно накручивая прядь волос на палец, Мила на секунду откидывалась на спинку кресла и снова устремляла взор в иллюминатор. Самолет, набрав скорость, поднялся в воздух, и с каждым метром высоты Мила ощущала счастье, похожее на освобождение из плена. «Вот и все. Теперь он не сможет распоряжаться её жизнью. Теперь все останется в прошлом. Она больше никогда его не увидит». Вдруг стало так спокойно, как бывало в детстве. Когда чувствуешь защищенность от самого страшного страха, который прячется в шкафу: он уже не сможет дотянуться до тебя своими лапищами, потому что шкаф наглухо заперт на ключ. Вот уже показались ватные облака. Покачивание самолета расслабляло напряженное тело. Мила глубоко вздохнула и закрыла глаза.

***

Мила хорошо помнила свое детство. Даже когда мама уверяла, что она не может помнить тот или иной эпизод, потому что была ещё совсем маленькой, Мила могла вспомнить все до мельчайших подробностей.

Детство бывает счастливым до определенного возраста. А потом с тебя начинают спрашивать, как со взрослого, хотя, по сути, ты ещё ребёнок. И ты не сразу понимаешь, что детство закончилось. Дух противоречия заставляет тебя неистово бороться с наступающим взрослением и навязыванием тебе канонов взрослой жизни. Но как только тебя настигнет влюбленность, а следом неизбежное разочарование, тогда ты осознаешь, что детство осталось позади. Ведь разбитые коленки можно замазать зелёнкой, а разбитое сердце не излечишь ни одним лекарством в мире. С годами ты надеешься, что заплутавшее во времени детство прячется у тебя в душе. Надо только заглянуть туда и понять, что самое большое счастье – это счастливое детство.

Родители Милы не планировали доводить свой случайный роман до ЗАГСа, но раз уж случилась дочь, пришлось пожениться. Они быстро поняли, что любви-то никакой нет, и брак был ошибкой. Но разводиться по такой глупой причине, в то время было не принято. Опять же – ребёнок.

Белокурая малышка Мила с большими голубыми глазками и курносым носиком походила на ангелочка, но характер у неё был далеко не ангельский. И дело не в капризах и истериках. Наоборот, она была молчаливой и замкнутой. Её невозможно было заставить извиниться за шалости. Как бы мама ни ругала, сколько бы ни ставила в угол, Мила, насупив бровки, молчала, как партизан, и, потеряв всякую надежду вытянуть из неё хоть слово, мама в сердцах бросала:

–Ну и бука же ты!

Но это была лишь видимость, на самом же деле Милочка была сама себе на уме. Уже лет в шесть вместе с подружкой Аллочкой сбегали из садика. Прятались во время прогулки за беседку, дожидались, пока воспитательница загонит всех детей в садик, и ныряли в вырытый неизвестно кем лаз под забором. Лаз был небольшой, две маленькие девочки друг за другом проползали и пускались на поиски приключений. Бродили по окресности, гуляли во дворах соседних домов. С деловым видом заходили в булочную, якобы мама послала за хлебом. Поглазев на ветрины уиопомрачительно пахнущей сдобы, делали вид, что ничего им так и не приглянулось и направлялись обратно к садику. Опять ныряли в заветный лаз и дожидались за беседкой очередной прогулки, во время которой присоединялись к остальным детям, как ни в чем не бывало. Почему их ни разу не хватились нерадивые воспитатели, остается загадкой, но продолжалось это не один день.

Однажды за Аллочкой пришла старшая сестра раньше обычного, и та не обнаружилась на месте. Оказалось, что и Милы тоже нет. После коротких поисков девчонки нашлись за той самой беседкой. Вот же скандал был потом дома! Мама ругалась и кричала, даже ремня дала. Отец сурово смотрел на дочь, пока из её глаз не потекли слезы.

– Ну хватит, – остановил он причитания матери. – Она уже всё поняла.

Плакать Мила тоже не умела как все нормальные дети. Слезы текли по пухлым розовым щёчкам, но при этом Мила не издавала не единого звука. Могла долго стоять в углу, молча роняя прозрачные капли. А встать на табурет и прочитать стишок или спеть песню при всём честном народе, приглашённом родителями в гости, это было не про Милу. На все уговоры девочка лишь демонстративно отворачивалась и, не проронив ни слова, выходила из комнаты, слыша за спиной мамину фразу:

–Не обращайте внимания, она у нас бука.

Вот что на самом деле любила Мила, так это танцевать. Она могла часами кружиться по комнате, отбивая босыми ножками ритм и мурлыча под нос популярную мелодию. Став постарше, Мила просила родителей отдать её на танцы, но они решили иначе. Заметив в дочке музыкальные способности, родители записали её в музыкальную школу. Отучившись ровно год по классу фортепиано, Мила, было, взбунтовалась, но мать с отцом оставались непреклонны.

– Я хочу танцевать, – умоляла она родителей.

– Но что в этом хорошего? Ногами дрыгать сможет каждый, а вот играть на пианино…

– А что хорошего в пианино?

– Вот, придёшь ты к кому-нибудь в гости, а там окажется пианино, и ты сядешь и сыграешь, и все ахнут.

– Но мне не нравиться играть на пианино!

– Все! Это не обсуждается. Закончишь музыкальную школу, а потом делай что хочешь.

И спорить было бесполезно, особенно с мамой. Даже папа в этом вопросе был на маминой стороне.

Отец любил дочь, баловал. Они часто проводили время за беседами, и Мила смотрела на него как на Бога. Смеющиеся карие глаза, густые черные усы, бархатный тембр голоса, запах его любимых сигарет – все это вызывало у Милы трепет и обожание. С папой всегда было интересно и весело. Он учил её готовить свою фирменную картошку с салом, показывал приёмы каратэ для самообороны. Он всегда становился на её защиту, что бы ни случилось, и Мила чувствовала себя рядом с ним, как у Христа за пазухой.

***

Родители работали вместе на большом предприятии, где сотрудников за выслугу лет обеспечивали жильем. Поэтому, получив квартиру, родители перевели двенадцатилетнюю Милу в другую школу рядом с новым домом. В уже сложившемся коллективе Мила пришлась не ко двору. Может, из зависти, потому что родители одевали дочь как куклу, девочки не дружили с Милой. В школах отменили школьную форму, и дети одевались кто во что горазд. В то время мало кто мог позволить себе купить ребёнку дорогую импортную одежду, обувь, ранец, пенал и все необходимое для школы.

С детства Мила имела своё собственное мнение и никогда никому не доказывала, что она не верблюд. Переубедить её в чём-либо было практически невозможно. Видимо, из вредности, как говорила мама, Мила не желала быть на стороне большинства. Ей больше нравилось жить так, как она сама считает нужным. По крайней мере, насколько это было возможно в детстве.

Однажды у Милы с одноклассницами случился конфликт. В тот день она единственная в классе пришла без пионерского галстука. Дело в том, что накануне по телевизору шла трансляция со слёта пионеров в Артеке. Парни и девушки в пионерских галстуках громко ругались и оскорбляли друг друга. В начале девяностых это был нонсенс в подобных детских организациях. Мила была возмущена этой базарной перепалкой, и, отказавшись быть причастной к пионерской организации, она посчитала красный галстук ненужной частью одежды.

В раздевалке, после физкультуры, не увидев на Миле пионерского галстука, одноклассницы начали задавать вопросы. Мила объяснила свою точку зрения, но девочки накинулись на неё. Все на одну. Мила и так считалась «белой вороной» в классе, а такая дерзость с её стороны была воспринята одноклассницами в штыки.

– Что ты выпендриваешся? – накинулись на неё девочки. -Самая умная?

Девчонки били и толкали её, но и Мила не осталась в долгу. Обороняясь, как учил папа, она многим повыдёргивала волосы и надавала тумаков. Когда девочки разошлись, Мила, оставшись одна в раздевалке, еле сдерживала слёзы от обиды и унижения. Ни разу за год учёбы в новом классе она не чувствовала себя такой одинокой и униженной как сейчас. На улице поджидавшие её одноклассницы начали бросать в Милу грязный талый снег и только один мальчик из класса, задержавшийся после физкультуры, пытался её защитить. Ваня разгонял девчонок, размахивая портфелем во все стороны. Мила бежала к дому, закрываясь руками от летящих в неё колючих снежков, и, только забежав в подъезд, разрыдалась.

Дома родители, увидев дочь, заплаканную, в грязном пальто, были поражены. Мать трясла её в надежде услышать хоть что-то о происшедшем, но Мила в истерике не могла вымолвить ни слова. Отец же, сохраняя спокойствие, снял с Милы грязное пальто, умыл её и напоил на кухне горячим чаем. Только после того, как Мила немного успокоилась, спросил, что случилось. Всхлипывая, девочка рассказала, как было дело. Докурив сигарету, отец невозмутимо её выслушал и, ничего не сказав, уложил дочку спать.

На следующий день в школе, прямо во время урока в класс зашёл отец и, получив разрешение учительницы обратиться к классу, не повышая голоса, сказал, чей он отец и что будет с каждым, кто посмеет ещё хоть раз прикоснуться к его дочери. После чего также невозмутимо попрощался с учительницей, которая в недоумении продолжала стоять у доски, и вышел из класса. Стояла гробовая тишина. Ребята, искоса поглядывая на Милу, молчали. Какое же удовлетворение ощутила она! Мила сидела, гордо выпрямив спину, и чувствовала обжигающие взгляды одноклассников. Ей не было стыдно или страшно. Она была бесконечно благодарна папе за такую мощную поддержку и защиту. Мила обожала отца, они без слов понимали друг друга, чего нельзя было сказать про мать. Она была красавицей с небесно-голубыми глазами. Светло-русые вьющиеся волосы, стройная фигура, изящество манер. Мама вызывала у Милы восхищение и в то же время рядом с ней Мила чувствовала себя скованно. Она мечтала быть похожей на маму, когда-нибудь стать такой же красавицей. Но мамина строгость во взгляде и в поведении отталкивали Милу. Она не чувствовала такой же духовной близости с мамой, как это было с отцом. Да и мама, казалось, не особенно старалась сблизиться с дочерью. Конечно, она любила Милу, но эта любовь была без «телячьих нежностей», как говорила сама мама. Она прививала дочери вкус в одежде, следила, чтобы та всегда была аккуратно причёсана, не сутулилась, была тактичной и вежливой, училась хорошо. Но, не смотря на занудные нравоучения, Милу поражала мамина способность чувствовать, даже сквозь закрытые двери, когда дочери плохо. Если среди ночи у Милы вдруг поднималась температура, мама тут же приходила к ней в комнату, давала лекарства и сидела у постели пока Мила не уснёт.

Встревоженное, нахмуренное лицо матери освещал тусклый свет ночника. В эти минуты Миле хотелось прижаться к ней, сказать, как сильно она её любит, но, так и не решившись, засыпала с ощущением тепла и заботы. Утром мама снова становилась холодной и неприступной.

В школе Мила звёзд с неба не хватала, а музыкалку и вовсе периодически прогуливала, что вызывало жуткие скандалы дома, так как родители рано или поздно обо всем узнавали. Но закончить её с горем пополам все-таки пришлось, после чего родители настояли на поступлении в училище искусств. Как Мила не протестовала, но ей пришлось подчиниться. К тому же она понимала, что хореографическое училище ей уже не светит.

Глава 1.1

Когда ей исполнилось пятнадцать лет, отец неожиданно уехал. Куда не сказал. Для Милы это было ударом. Она не понимала, что происходит. Своих чувств родители не выставляли напоказ. Жили да жили, не скандалили, но и нежности между ними не было. За своими страданиями Мила не замечала переживаний матери. Она не видела, чтобы мама плакала, поэтому ей казалось, что маме все равно. И это угнетало Милу ещё больше. На самом же деле мама была не меньше Милы потрясена предательством мужа, с которым худо-бедно прожила пятнадцать лет, которому отдала лучшие годы жизни и в итоге получила такой удар в спину. Ей было куда тяжелее остаться без мужа, чем Миле без отца. Но в силу характера никому не показывала, как ей больно, даже дочери.

Всегда строгая и гордая Ольга не обращала внимания на крутившихся вокруг неё парней. Окончив школу и институт с отличием, она думала лишь о карьере экономиста. её мало беспокоило, что все подружки уже повыскакивали замуж, и только она одна ходит в девках. Мужчины на работе поглядывали на непреступную красавицу, в надеже хоть на один благосклонный взгляд с её стороны, но она была увлечена лишь своей работой.

Новому сотруднику Егору, который попытался ухаживать за ней, Ольга тоже, не задумываясь, дала от ворот поворот. Но парень оказался настойчивым. Каждое утро на её столе стоял свежий букет цветов, что Ольгу абсолютно не трогало, а только раздражало.

–У тебя каменное сердце, – подшучивали женщины-коллеги. -Какой красавчик! Неужели он тебе не нравится?

Егор действительно был хорош собой, обаятельный и веселый. Любая была готова упасть в его объятья, но он смотрел только на Ольгу.

–Надо же! У нас тут такой цветник, а ему нужна эта надменная роза, – перешептывались завистливые сотрудницы.

Устав от пересудов и настойчивости парня, Ольга решила сходить с ним на свидание. Егор умел красиво ухаживать и очаровывать женщин, и она не устояла перед его обаянием. Через несколько месяцев романтичных ухаживаний Ольга поняла, что беременна. Узнав об этом, Егор тут же позвал любимую замуж, что совершенно не входило в её планы. Ольга решила избавиться и от ухажера, и от нежеланной беременности.

– Тебе уже двадцать пять лет. Сделаешь аборт и, возможно, не сможешь больше иметь детей, – пыталась вразумить её лучшая подруга Танька. – А тут такой парень. Да ещё любит тебя безумно. Выходи замуж и рожай, а потом,если захочешь, разведёшься, зато ребенок останется.

С Татьяной Ольга дружила с института. Они быстро сошлись во взглядах на жизнь и в увлечении учебой. Так же, как и Ольга, Таня усердно училась и не думала о всяких глупостях. Впереди её ждали красный диплом и успешная карьера. Но Татьяна точно знала, что, если бы в её жизни случился красавец Егор, она бы, не задумываясь, устроила свое личное счастье, а карьера могла бы и подождать. И Ольга решилась. В ЗАГСе только одна мысль пульсировала в голове: «Что она делает? Зачем ей все это?». Но, глядя на счастливые лица родни и друзей, подумала, что, наверное, так надо. Да и младшая сестра уже замужем и родила дочь.

В ожидании родов Ольга все чаще признавалась себе, что сделала большую ошибку. Но увидев новорожденную дочку, вдруг поняла, что красивее ребенка не видела в своей жизни. Нет, она не позволит себе омрачить её жизнь своими амбициями.

На протяжении пятнадцати лет мысль о разводе не оставляла Ольгу, но глядя, как маленькая Милочка обожает отца, она терпела и не решалась уйти от нелюбимого. К тому же он был прекрасным отцом, хотя как мужчина давно охладел к ней. Видимо, тоже понял, что вынужденный брак не принес счастья ни Ольге, ни ему. И вот теперь, после стольких лет, остаться с дочерью-подростком, которая требует массу внимания, и так сильно напоминает своего отца упёртым характером, причем не являться для неё авторитетом, оказалось тяжёлым испытанием.

Глава 1.2

Мила не хотела слушать нравоучений матери, которая, как казалось Миле, до ухода отца не интересовалась делами дочери.

«Вот папа бы не стал на неё кричать. Он бы спокойно выслушал, объяснил, не навязывая своего мнения».

– И где сейчас твой папа? – негодовала мама. – Он тебя бросил! Сбежал, как только подвернулась возможность. Ты больше не нужна ему.

Но Мила не могла, не желала в это верить. Она молчала, насупив брови, как в детстве, тихо злясь и обвиняя маму в случившемся.

«Как папа, такой понимающий, внимательный, любящий мог бросить её, забыть? А как же всё, чему он её учил? Что всегда надо прислушиваться к голосу собственной души и поступать так, как подсказывает тебе твое сердце. И если свой выбор ты считаешь правильным, то не важно, что скажут другие. Ему не было дела до того, кто и что о нем думает. Он говорил, что правда превыше всего, какой бы жестокой она не была. Почему же тогда он так поступил? Просто ушёл, не объяснившись ни с женой, ни с дочерью».

–Упёртая, как баран! – цедила, не дождавшись ответа мама, и в конце концов, оставляла Милу в покое.

В своей комнате, окружённая любимыми вещами Мила чувствовала себя в безопасности, как бабочка в коконе, укрытая от внешнего мира. В своём уединении она могла предаваться мечтам, которые уплывали всё дальше и выше, превращаясь в несбыточные сны. Мила видела в этих снах, как она кружится в танце с красивым партнёром, и её длинное платье шуршит по паркету в такт музыке, а зрители в переполненном зале восхищаются её грациозностью.

Однажды Милу пригласили на гала-концерт звёзд бального танца. Танцевальные дуэты мирового уровня показывали своё мастерство. Мила завороженно смотрела на танец, как на историю любви, которую рассказывали движения тел двух влюбленных. Это были и плавный вальс, где нежная портнерша утопала в объятиях своего партнера, как бутон, раскрываясь в прекрасный цветок. И зажигательная самба, игривые движения которой рассказывали о флирте дерзкой мулатки с черноволосым мачо. Каждый танец нес тайный смысл, который Мила ощущала всем телом, как если бы она сама танцевала на паркете. Она чувствовала в душе огонь, сжигающий её изнутри, и желание двигаться в такт музыке, повторяя движения танцующих пар.

Все три часа концерта оказались для Милы мукой, потому что с каждой минутой она осознавала неизбежную гибель её давней мечты. По дороге домой Мила изо всех сил сдерживала слезы, рвущиеся наружу. Слезы безысходности, как у могилы своих желаний и несбывшихся надежд.

– Ну как концерт? – спросила мать, когда Мила зашла домой, и, увидев, что дочь быстро прошла в свою комнату, поспешила за ней.

Зайдя в комнату, Мила, не в силах больше сдерживать эмоции, расплакалась. Мама, обеспокоенная поведением дочери, начала расспрашивать ее, что же вызвало такую истерику. Мила тряслась от слез, и не могла вымолвить ни слова.

– Я никогда не смогу так танцевать… – наконец произнесла она.

– Боже мой, как ты меня напугала, – выдохнула мама.

Она присела на кровать и, глядя на рыдающую дочь, тяжело вздохнула.

– Я и не думала, что для тебя это так важно, – тихо сказала она, – мы с папой думали, что музыка – твое призвание, что ты станешь пианисткой или учителем музыки.

– Вы убили мою мечту, – всхлипывала Мила. – Я уже не смогу так танцевать, – повторяла она, содрогаясь от рыданий. -Никогда вам этого не прощу.

Глядя, как убивается дочь, мама не обняла, чтобы утешить, а лишь сказала несколько слов. И в этих словах было столько отчаяния и раскаяния, что они тронули сердце больше, чем самые нежные объятия.

– Наверное, я виновата, что не была с тобою ласковой. Мне казалось, главное – чтобы ты ни в чем не нуждалась. Ну, уж такой я человек, не могу иначе.

Ну что тут скажешь? Ведь так поступают все родители. Они всегда знают, что нужно их ребенку, который мечтает стать космонавтом или танцовщицей. Но разве это серьезно? Разве детскими мечтами заработаешь на жизнь? Надо быть прагматичным и трезво оценивать свои возможности, глядя в будущее. И родители, как никто другой, знают, что именно для этого нужно.

Глава 1.3

Шестнадцать лет: дискотеки, подружки, первая любовь. Но при строгой, не терпящей возражений матери не разгуляешься. Опять же начал проявляться свободолюбивый характер отца. От этого ссоры между ними стали частым явлением. С уходом любимого папы Мила потеряла близкого человека, с кем могла быть собой. Она стала замкнутой и необщительной. Однокурстницы называли её «снежной королевой» за надменный взгляд и неприступность. Но это была только видимость. В душе Мила была ранимой и одинокой.

День рождения подруги отмечали на модной дискотеке. Мила, непривыкшая к шумным компаниям, чувствовала себя неловко. Приглашающих потанцевать парней, не задумываясь, отшивала. В конце концов, устав от громкой музыки, собралась было уходить, как вдруг услышала чей – то голос рядом:

– А тебя не Мила зовут?

Мила оглянулась и увидела высокого парня в льняном светлом костюме. То ли любопытство, как он узнал её имя, то ли чарующий карий взгляд заставили её согласиться с ним потанцевать.

***

Мать с отцом, измученные бесконечными болезнями сына буквально сдували с него пылинки. Старшая дочь Ирина, умница, отличница уже жила своей жизнью. А Вовку, свет в окне, заботливые родители никак не могли отпустить из объятий нежного детства. На все его шалости, а потом и проступки мама реагировала просто:

– Все это ерунда. Только бы не болел!

И отец ей вторил:

– Ну, какой мужик в детстве не хулиганил?

А беспечное детство-то затянулось. Настолько, что начало попахивать колонией. С соседскими пацанами, вооружившись битами и велосипедными цепями, Вовка дрался с мальчишками из другого района. Это они называли ходить район на район. До поздней ночи во дворе пели под гитару песни Цоя, пробовали пиво и покуривали. Иногда не только сигареты. Став постарше, «бомбили» киоски. После очередного привода в милицию родители поняли, что никакого авторитета для Володи они не представляют. Поэтому после окончания школы, дабы избежать последствий, отправили нерадивого сыночка под крыло старшей сестры Ирины.

Она уже была удачно замужем, жила в другом городе, имела небольшой бизнес и воспитывала сына. Ира младшего брата очень любила, но расслабляться не давала. Устроила курьером к себе на фирму по доставке продуктов питания и спускала три шкуры даже за банальное опоздание.

В девятнадцать лет предприимчивый Володя быстро смекнул, как можно подзаработать деньжат и, пользуясь прикрытием Иркиного мужа Николая, успешного бизнесмена, делал деньги на стороне. Николай владел одной из крупных строительных компаний в городе. А Володя сбывал приезжим работягам некачественные списанные стройматериалы и имел неплохой навар. Нелегально, под шумок, но как-то сходило с рук.

До Николая доходили слухи, но Вова не давал подозрениям развиться и снова выходил сухим из воды. Этих доходов ему показалось мало, и он решил сыграть по-крупному. То ли неумелый предприниматель попался кому-то под ноги, то ли натоптал в чужом «огороде», но теперь это коснулось всей семьи. Опасно было оставаться в городе даже Николаю с его связями. Уезжали второпях. Наскоро продали квартиру, отписали бизнес-партнерам, подхватили, что могли взять, и исчезли из города раньше, чем кто-то мог спохватиться.

Глава 1.4

На высокого и статного парня глазели многие девушки на дискотеке. Но внимание его привлекла та, которая даже не смотрела в его сторону. Красивая стройная блондинка стояла в компании девушек и, задумавшись о чём-то, накручивала прядь длинных волос на палец. Володя подошел ближе и услышал, как подруги называют её по имени. Ему показалось, что девушка собирается уходить, поэтому поспешил пригласить её на танец. В тот момент ни она, ни он даже не подозревали, куда приведет их это знакомство.

Мила не была похожа на девчонок, с которыми Вова обычно встречался. Она была тонкой, хрупкой, а большие бездонно-голубые глаза, как будто с ноткой грусти, просто сводили с ума. Как будто выключили свет, и все вокруг перестали существовать. Он смотрел в её глаза, ощущал тонкие руки в своих ладонях, и только движение их тел под музыку помогало осознать происходящее. Володя вдруг почувствовал желание оберегать эту девушку от всех и вся. Быть для неё стеной, быть для нее… Да кем она захочет, тем и быть. Танец закончился, Мила поблагодарила и отошла к подругам. Вова проводил её взглядом и вышел на улицу. Закурил.

«Не хватало ещё влюбиться. Ну, девчонка и девчонка, ничего особенного. Мало ли таких у него было? Да, пожалуй, таких и не было. Таких просто не бывает».

В это время смеющаяся толпа высыпала на улицу. Вова заметил Милу и поспешил к компании, которая уже рассаживалась в такси.

– Можно я тебя подвезу? – спросил он, взяв Милу за руку. И тут же руку отдернул, испугавшись, что она его неправильно поймет.

– А ты за рулем? – спросила она.

– Нет. За рулем мой друг. Он здесь со своей девушкой. – зачем-то брякнул он.

«Чтобы она не боялась поехать с ним. Но это правда. Он готов был сейчас сказать, что угодно, только бы не потерять её из виду».

Поздний августовский вечер был на удивление тёплым и безветренным. Совсем не хотелось ехать в душном переполненном такси.

«Опасно доверять незнакомцу, пусть даже очень симпатичному. Но вроде он не похож на маньяка».

– Хорошо, – согласилась Мила и пошла за ним к машине.

За рулём действительно сидел Володин друг, а сзади девушка обнимала водителя за шею. Довезли быстро, по дороге не разговаривали. А у подъезда Мила не сомневалась, что Вова попросит её телефон. Но он вежливо попрощался, сел в машину и уехал.

«Хм… не очень-то и хотелось. Мало ли у неё таких ещё будет?»

***

Было почти двенадцать ночи, когда Мила зашла домой.

– Ты вообще смотришь на часы? – мать обрушилась на нее, не дав опомниться. – Почему ты заставляешь меня нервничать? Где ты шаталась так долго?

Мила недовольно нахмурилась.

«Почему она должна оправдываться? Ей уже шестнадцать, она взрослая. И что, собственно, случилось страшного? Мама вечно драматизирует. Вот папа бы не стал орать на весь дом».

– Если бы папа был здесь…– начала было Мила.

– Да, нет его здесь, и не будет никогда! Как ты не поймешь этого, дура набитая? – взорвалась мать. – У него была другая женщина, с ней он и уехал.

– Это неправда, – Мила ошарашенно смотрела на мать. – С чего ты взяла?

– Он звонил. Сказал, что не претендует на квартиру. Сказал, что ничего ему от нас не нужно. Сказал, чтобы мы его не искали. Теперь ты поняла? Вот твой любимый папочка!

Мила стояла перед мамой, как вкопанная, не в силах поверить её словам.

Несчастье и любовь – главные учителя в жизни. Что движет человеком, когда он причиняет душевную боль? Злость, ненависть, разочарование? А может быть равнодушие? Понимает ли он в этот момент, что разрушает, убивает любовь? Думает ли о том, что необратимо меняет жизнь человека?

– За что мне все это? Зачем я вообще вышла за него замуж? -Мама будто говорила сама с собой. – А все из-за ребенка. Зачем я вообще родила? Чтобы не спать ночами и переживать? Чтобы сейчас остаться одной? Вот Танька, молодец, насоветовала! А сама-то только в сорок родила, зато карьеру сделала. А я как проклятая всю жизнь! И сейчас эта папашина копия нервы треплет!

Мила не замечала полных слез и ненависти глаз матери, она чувствовала лишь стук своего сердца, больно бьющего изнутри. Эта боль расползалась по всему телу, парализуя движения и перекрывая кислород. Мамины слова заражали своим ядовитым дыханием, опустошали душу, уничтожая раненые чувства. Маленький бумажный кораблик, несущий счастье и любовь из детства, накрыло жестокой беспощадной волной.

«Его больше никогда не будет в её жизни. Он навсегда останется в прошлом. Жизнь в одночасье потеряла всякий смысл. Для чего теперь жить? Она никому не нужна на всем свете».

Жизнь – как бег с припятствиями. Будто в темноте перепрыгиваешь через барьер, и вдруг ноги проваливаются в воздух. Тогда тебе становится страшно от осознания неизвестности впереди. Наверное, это хуже, чем смерть. Ведь страшна не сама смерть, а то, что происходит в душе за мгновение до нее.

Внезапно пришедшая мысль о самоубийстве напугала Милу, пробрала до костей. Решиться добровольно покинуть жизнь возможно легче, чем изменить её, найти смысл. Ведь смерть не дает второго шанса. Только ты сам должен решиться жить, несмотря ни на что. Каждый раз, когда мы, так или иначе, теряем близких людей, умирает часть души. Но это не значит, что закончилась сама жизнь. Не вправе человек отбирать жизнь у себя или у другого. Пусть сердце стонет и болит, пусть его накроет беспросветным черным облаком, но зыбкий лучик счастья все равно пробьёт все преграды, и жизнь озарится светом благодаря надежде, которая согревает душу.

– Что с тобой говорить? Насупишься, как бука, ничем тебя не пробьешь, – наконец мать оставила Милу в покое.

Осознание одиночества и беспомощности невыносимо тревожит и мучает, когда в твою душу вторгаются, а ты не в силах реагировать. Но сидеть, сложа руки – это хуже одиночества. Ведь искреннее, чистое сердце никогда не будет одиноким. Несмотря на непонимание и равнодушие, человек способен создать для себя тот мир, которого он достоин и который достоин его самого.

Глава 1.5

Утром Володя уже стоял у её подъезда с цветами. Букет выглядел шикарно. Вообще Вовка был максималистом. Если зарабатывать, так сразу много, проигрывать, так все без остатка, гулять, так с размахом. Только вот девушек он подарками не баловал. Не из жадности, нет. В этом его не упрекнёшь. Видимо, девушки попадались все не те. Но тут другой случай. Ведь он вчера даже номер телефона у Милы не взял. Почувствовал то, что раньше не испытывал ни к одной девушке. И испугался. Чего? Может ответственности, может зависимости.

Как, например, его друг Славка, молодой боксёр, подающий надежды, влюбился, как пацан. Да так, что вскоре собрался жениться. Девчонка его, Катюха, вроде неплохая, но рядом с ней Слава из мужика превратился в барана на привязи. И морда счастливая всегда, прямо не узнать парня. Нет уж. Володька так попасть не хотел. Поэтому-то и сбежал вчера, оставив девушку у подъезда одну. Завалились с другом в бар, выпили, попробовал переключиться на местных девчонок. Все не то и не так. Не выходит из головы эта Мила. Если не увидит её ещё раз, съедет с катушек. Решил приехать к ней утром, подарить цветы, чем, несомненно, ошарашить, разочароваться и забыть навсегда.

«И вот стой теперь тут как идиот. Ни какая квартира, ни какой этаж не знаешь. Остается ждать, когда сама выйдет. А если не выйдет?»

Подъездная дверь заскрипела. Потекли жильцы дома. Парень с собакой, через какое-то время – молодая мамаша с маленьким ребенком, ещё минут через двадцать вышел мужик в деловом костюме, а за ним Мила. Бросила в сторону Володи мимолётный взгляд и направилась в противоположную сторону. Он не сразу понял, что происходит. Не узнала? Окликнул ее, подошел. И, увидев её большие голубые глаза, не нашел что сказать, просто стоял молча, держа в руках огромный яркий букет.

«Вот это новость! Вчера ни здрасте, ни до свидания, а сегодня с утра с букетом. Да уж, странный парень. А может быть стоит дать ему шанс?»

Ухаживал Володя красиво. Был галантным, дарил цветы, устраивал романтические свидания. Мила не заметила, как влюбилась по уши. Он сделал для этого всё. Не приставал с пошлыми намеками, с обожанием смотрел в её глаза, нежно держал за руку. Мила купалась в этом трогательном отношении к ней. С ним она почувствовала, что её жизнь не остановилась, а только начинается.

Любовь рождается в сердце только тогда, когда мы сами этого хотим. Достаточно одного мгновения и мы рисуем для себя картины, возможно не совпадающие с действительностью, но, безусловно, прекрасные. И они становятся реальностью в мыслях и ощущениях влюбленного, который добровольно окунается в эту придуманную реальность, не осознавая, что омут поглощает его целиком.

А ещё он учил её водить машину. Это был восторг! Мила с детства любила автомобили и непременно хотела научиться ездить за рулем. Вобщем, девушка была счастлива. Но она видела и любила только одну сторону медали.

Володя понимал, что Мила требует особого внимания и заботы. Он поражался её искреннему восторгу, когда она садилась за руль его автомобиля. Он не мог отвести от неё глаз, когда она, задумавшись, накручивала прядь длинных волос на палец. А потом скромно опускала глаза, ловя на себе его пристальный взгляд, и снова поднимала свои бездонно-голубые глаза, смотря на него, как на единственного мужчину на свете.

Эта неожиданная влюбленность случилась у него впервые, и он страшился ощущения накрывавшей его волны океана её глаз. Привыкший всегда держать руку на пульсе, он сразу приводил себя в чувство, как только начинал сходить с ума от любви. Мила моложе его и неопытна, но она могла обворожить одним взглядом. Была в ней какая-то магия, она манила его и обезоруживала.

Он быстро приходил в форму, заполняя свободные вечера мимолетными подружками. После них он чувствовал себя хозяином положения ровно до встречи с Милой. Она пленяла его своей чистотой и искренностью. Он ловил каждый её взгляд, каждое движение. Наслаждался нежными поцелуями и объятиями, так как большего позволить себе не мог. Володя боялся обидеть Милу неосторожным движением или словом. Боялся потерять её.

Уже три месяца они были вместе почти каждый день, не считая его внезапных командировок на сутки, на двое. Мила понимала, что их отношения плавно движутся в направлении интимной близости. Она этого очень боялась и, тем не менее, очень ждала. Володя был её первым парнем, и, она надеялась, будет первым мужчиной. Его нежная забота о ней покоряла. Где бы они ни были, он всегда держал её за руку. Даже в машине одной рукой он рулил, а другой сжимал её кисть, как будто боялся, что Мила может вдруг исчезнуть.

***

К наступающему новому году Мила готовилась с особенной тщательностью. Вова пригласил её отпраздновать в его семье. Это было волнительно. Мила очень хотела понравиться Вовиной сестре Ирине. Новое платье и оригинальная прическа не остановили волнения, поэтому на празднике Мила была тихой и незаметной, как мышка.

– Что ты дрожишь? Никто тебя не съест. А ещё ты очень красивая, – шептал ей на ухо Володя.

Ирина была невысокого роста, худенькая, миниатюрная с коротко стриженными черными волосами. Полная противоположность своего брата. И не только внешне. В отличие от всегда спокойного Володи, Ирина стремилась быть в центре внимания. Она спешила вступить в любой разговор, даже не закончив предыдущую беседу. Громким звонким смехом она привлекала внимание окружающих, чем была, несомненно, очень довольна, и это сразу было видно по выражению её лица. Она приподнимала подбородок и поглядывала на всех как бы сверху вниз темно-карими, почти черными глазами.

В большом, празднично украшенном зале ресторана, в кругу незнакомых людей Мила чувствовала себя лишней. И даже Володя не прибавлял ей уверенности в себе.

– Володька, что ты нашел в этой девочке? – с усмешкой спросила Ирина, когда они с Вовой вышли покурить на крыльцо ресторана. – Сколько ей лет? По-моему, она тебе совсем не подходит. Слишком скромная, слишком невинная, слишком… – она замолчала, увидев, что брат нахмурил брови.

Тихонько рассмеявшись, Ира положила руку ему на плечо.

– Ты что, влюбился? Не смеши меня! Поверь мне, это не продлится долго. Скоро она тебе наскучит.

– Может, поспорим? – с обидой бросил Володя.

«Он ненавидел, когда его считали глупым мальчишкой. В конце концов, ему уже двадцать лет, и даже сестра не имеет права лезть в его дела».

А что касается Милы, он сам ещё не разобрался в своих чувствах к ней. Она притягивала его магнитом, и он не мог, не хотел сопротивляться этому притяжению.

Гости ещё оставались в ресторане, когда Володя с Милой решили уехать к нему домой. Он снимал недорогую, но со вкусом обставленную квартиру. Пока ехали в лифте, Мила заметила, что Вова явно нервничает. Наверное, это передалось ему от нее. В ресторане с ней почти никто не разговаривал, и Володе наверняка стало неловко за нее. Мила почувствовала себя виноватой и совсем загрустила.

Когда вошли в квартиру, Мила остановилась на пороге комнаты, как вкопанная. Кровать была усыпана лепестками роз. От легкого сквозняка несколько почти невесомых листочков слетели на пол к её ногам. Пока Вова открывал бутылку вина, она так и стояла, соображая, что же она сейчас должна делать.

Вова первый раз так нервничал, находясь с девушкой в интимной обстановке. Даже вспотел, вытаскивая не поддающуюся пробку из бутылки.

«А она стоит посреди комнаты, испуганно глядя на кровать. Какой он идиот, зачем надо было разбрасывать эти лепестки? Конечно, она смутилась. Первый раз все-таки».

Ему хотелось сделать эту ночь незабываемой для Милы. Не испугать её, не причинить боли.

– Можно, я возьму твою рубашку? – робко спросила она.

– Конечно, – Володя взял из шкафа и протянул ей белую сорочку.

Она действительно особенная. Другие девушки переодевались в его футболку, а Мила попросила рубашку. Глупость, конечно, но на Вову это произвело впечатление. Мила вышла из ванны. Длинные рукава рубашки скрывали тонкие запястья. Распущенные волосы обрамляли одухотворённое и полное какого-то неясного ожидания лицо. Она стояла перед ним в этой белой рубашке, как в пеньюаре – босая и невинная. Вовка понял, что сестра была не права. Он никогда не отпустит от себя и никому не отдаст это сокровище.

– Тебе идет моя рубашка, – нежно улыбнулся Володя.

Мила стояла посреди комнаты, глядя ему в глаза и дрожа всем телом, то ли от страха, то ли от холода. Володя подошел, обнял её за талию, нежно поцеловал в губы и тихо сказал:

– Я люблю тебя, малыш.

Глава 1.6

В кресле самолета Милу била мелкая дрожь от этих воспоминаний, бередивших душу. Для каждой девушки очень важен первый раз, первый мужчина. Она не жалела, что первым её мужчиной был именно он. Любящий, внимательный, нежный. Как же ей было не влюбиться? Он, как принц из сказки, явился в её жизнь и закружил в бесподобном, неведомом ей до сих пор танце любви.

Однако. За внешним спокойствием скрывался непредсказуемый и азартный человек. Например, он мог поднять Милу с кровати среди ночи и увезти в соседний город на машине. Они мчали несколько часов, а утром уже гуляли в другом городе. Или, втемяшив себе в голову что-нибудь этакое, он обязательно добивался желаемого, несмотря ни на что. Однажды Вова вычитал где-то, что человек может находиться без сна трое суток, и решил проверить этот факт на себе. Только он поставил себе планку в пять дней. Через три бессонных дня Володя начал падать в обморок. Сколько же понадобилось Миле терпения, чтобы уговорить его не заниматься ерундой и не губить свое здоровье! Он позволял ей управлять собой так, как не позволял больше никому. Он смотрел на неё и любовался, слушал её голос и готов был отдать жизнь, чтобы внимать ему вечно. Они были счастливы. Молодые, красивые, веселые и беззаботные. Купались в нежности и любви друг к другу. Вова устраивал романтические свидания на берегу реки. Они могли подолгу сидеть на расстеленном на песке пледе, любуясь закатом, и целоваться часами. Такое не приедалось.

Пролетали дни и месяцы, и Мила уже не представляла себе жизни без Володи. На её семнадцатилетие он подарил Миле кольцо. На золотом лепестке три прозрачных камушка, как роса, сверкали и переливались на солнце.

– Я хочу, что бы ты всегда была моей, – со значением прошептал Володя, надевая ей кольцо на палец.

А как же иначе? Она желала того же. Принадлежать только ему, быть рядом с ним, чтобы не случилось. Никакая сила не сможет их разлучить и лишить её этого счастья. Но Володе этого было мало. Он хотел знать наверняка, что Мила ни за что не предаст его. Что она действительно искренна в своих чувствах. Вова решил проверить ее. Как-то вечером он, как всегда, заехал за ней, и когда Мила села к нему в машину, сказал:

– Малыш, у меня неприятности. Меня уволили с работы.

– Почему? – встревожилась Мила.

– Кое-что случилось, но это уже не важно, – на ходу придумывал Вова. – Сейчас я на мели, и когда появятся деньги неизвестно.

– Но ведь это не самое страшное, – пыталась утешить Мила любимого. – Главное, что ты жив и здоров. А работа… Не эта – так другая.

–Ты не поняла. Сестра дала мне плохую характеристику, -самозабвенно врал Вова. – С ней я навряд ли найду приличную работу.

– Да что такого случилось?

– Придётся идти на стройку каким-нибудь разнорабочим за три рубля. Не знаю, смогу ли я ещё снимать квартиру. Да и машина не моя, а сестры.

Володя наигранно повесил нос.

Раздосадованная состоянием Вовы Мила обняла его и, шутя, потрепала рукой черную шевелюру. Чем она могла ему помочь? Только поддержать, быть рядом, не дать унывать.

– Не расстраивайся, Володь. Все наладится. И работу найдешь и с сестрой помиришься. А я буду рядом, ведь мне совершенно не важно, сколько ты зарабатываешь и где работаешь. Я люблю тебя, – она посмотрела ему в глаза и улыбнулась.

В сущности, ничего особенного она не сказала, но её взгляд и улыбка говорили о многом. В них читалась искренняя любовь и преданность. Это невозможно сыграть. Удовлетворенный услышанным Вова, обнял её и прижал к себе.

– Я пошутил.

– Что? – Мила высвободилась из его объятий. – Зачем?

– А вдруг твоя любовь только на словах? – глядя на изумленное лицо Милы, Вова понял, что сморозил глупость. – Я сомневался.

– Сомневался во мне?! Разве я дала тебе повод? – негодовала Мила. – Ты что – дрессируешь меня, как собачку в цирке?

– Малыш, ну прости! Ну, дурак. Виноват, – пытался реабилитироваться Володя. – Я так сильно люблю тебя! А после твоих слов обожаю ещё сильнее. Я не хотел тебя обидеть.

Наверное, сложно любить того, кто ошибается и заблуждается. Конечно, Мила была оскорблена его недоверием. Но она умела не помнить обиды и готова была простить ему слабость. Потому что любила.

Любовь – это особое состояние человека, которым может похвастаться не каждый. Ведь любить – значит прощать. А простить – значит понять и принять любимого таким, какой он есть.

***

Подруги замечали, что Мила как-будто повзрослела, расцвела. От «снежной королевы» не осталось и следа. Замечала это и лучшая подруга Оксана, с которой Мила вместе училась. Оксанка тоже была влюблена, и они часто делились друг с другом подробностями своих отношений. Однажды Оксана пригласила Милу на день рождения своего парня Степана. Вова был в отъезде, и Мила пошла одна. Праздновали у Степы дома. Среди шумной весёлой компании не было Оксаны. Мила нашла подругу на кухне грустившую, стоя у окна.

– Ксюша, что случилось? – встревоженно спросила Мила.

– Мне кажется, что Степка мне изменяет, – со слезами на глазах всхлипнула Оксана.

– С чего ты это взяла?

– Милка, можешь сделать для меня кое-что?

– Конечно! Все что попросишь, – пытаясь утешить подругу, ответила Мила.

– Скажи Степе, что ты его любишь. По его реакции я пойму верен он мне или нет.

– Что за бред?! Конечно же, он тебе верен! И почему ты думаешь, что он не пошлёт меня куда подальше?

Оксана была готова разрыдаться, и Мила не нашла ничего лучшего, как согласиться, только бы подруга была спокойна.

Долго собираясь с духом, Мила все-таки решила позвать Степу на лестничную площадку. Они вышли, и, набрав в грудь воздуха, Мила выпалила:

– Степа, я тебя люблю.

Она ждала какой угодно реакции. Что он обругает её и пошлет к черту или в лучшем случае развернется и уйдет. Но Степан вдруг резко обнял её и поцеловал. Мила была в шоке. «Как же так? Ксюша была права». Ничего не сказав, Мила зашла обратно в квартиру. Оксана стояла в коридоре. По выражению лица Милы она все поняла. Вечер был испорчен безнадёжно, и Мила понимала, что это по её вине. «Это же надо было быть такой непроходимой дурой! Ведь проверялась не только верность парня, но и преданность подруги». Мила очень переживала и не спала всю ночь, придумывая себе оправдание. Тем не менее, на следующий день в училище Оксана вела себя, как ни в чем не бывало. Мила пыталась извиняться, но не находила слов.

– Да брось ты. Я же сама тебя об этом попросила, – спокойно отвечала Оксана.

Как ни странно, со Степаном она не рассталась и дружбу с Милой не прервала. Общались, как и раньше. Ходили вместе по магазинам, в кино, друг к другу в гости. Но изменения Мила начала замечать в Володе. Он вдруг стал резок с ней. Мог неожиданно повысить голос. Или бросить трубку телефона посреди разговора. Правда, он всегда потом извинялся. Может, неприятности на работе или плохое настроение, мало ли что?

Глава 1.7

В группе, в которой училась Мила, были одни девчонки, и восьмое марта решили отмечать в столовой училища. Вова подвез Милу и сказал, что забрать её после праздника он не сможет. Жертвуя своим рабочим временем, Вова всегда старался привозить Милу в училище и забирать на своей машине.

– Не переживай, я доберусь до дома сама.

Девчонки почти все собрались. Мила подошла к Оксане, сидевшей в холле на диванчике.

– Что-то я плохо себя чувствую. Поеду, наверное, домой, -тихо проговорила Оксана.

– Может, тебя проводить? – встревожилась Мила.

– Нет. Празднуйте без меня. Завтра созвонимся.

Однокурсницы увлекли Милу за собой в столовую, где начали рассаживаться за накрытый стол. Через несколько минут пришли опоздавшие девчонки. Одна из них, Диана, подошла к Миле и прошептала на ухо:

– Кажется, Ксюха села в машину к твоему парню, и они уехали.

В голове вдруг всё смешалось.

«Может быть, Оксане стало плохо, и Вова предложил подвезти её до дома? Но они не были знакомы. Может, она сама попросила Вову подвезти ее? Но он вроде бы торопился на работу и с момента, когда Мила вышла из машины, прошло минут тридцать. Он все это время стоял у входа? Но зачем?»

Желание веселиться пропало мгновенно. Мила второпях попрощалась с однокурсницами и выбежала на улицу. Она решила поехать домой и позвонить Оксане. Минут через двадцать Мила уже стояла дома в коридоре и набирала домашний телефон подруги.

– Слушаю? – ответил Ксюшин отец.

– Позовите, пожалуйста, Оксану.

– А её нет дома. Она в училище.

Кровь прилила к лицу. Быстро схватив сумку, Мила крикнула матери, что ночевать сегодня будет у подруги, и выбежала из дома. Поймав такси, Мила, не задумываясь, назвала адрес Вовы.

***

У любви много лиц. Ревность – одно из них. Ослепленный ревностью любящий человек уже не в состоянии себя контролировать. Подозрения в измене сводят с ума, сдавливая сердце все сильнее. В сердце, которое ещё вчера умирало от нежности и любви, просыпается ревность. А в ревности больше любви к себе, чем к другому. Не в силах справиться с желанием полностью обладать объектом вожделения, человек готов на отчаянные поступки. И как говорится, предупрежден, значит вооружен.

Володя безумно ревновал Милу. Такая девушка, несомненно, должна пользоваться вниманием мужчин, и Вову это страшно бесило. Он хотел, чтобы Мила была только с ним, только его. Следить за Милой у Вовы не было времени, поэтому он решил найти лазутчика, который сообщал бы ему о каждом её шаге. Выбрать он решил среди её подруг. Мила рассказывала о какой-то Оксане, с которой вместе учится. Как-то раз Володя подвёз Милу к училищу и увидел, как она здоровается с девушкой, называя её по имени. Это была та самая Оксана. Однажды Мила приболела и на учебу не пошла. Вова подъехал к училищу и дождался, когда выйдет Оксана.

– Здравствуйте. Меня зовут Володя. Я друг Милы.

– А Милы сегодня не было. Она болеет, – ответила Оксана.

– Очень жаль. А вы её подруга? Давайте я вас подвезу до дома?

Володя не сомневался в своей обаятельности и был уверен, что девушка не откажется. И она не отказалась. Вова повез её домой. Только не к ней, а к себе. В его постели побывало немало девушек, и он знал, что каждая из них готова вернуться туда снова. Конечно, Оксана могла возмутиться, но раз уж села в машину, значит, он не ошибся с выбором.

Ревность отравляет любящее сердце. Медленно, но, верно, уничтожает все хорошее, что в этом сердце ещё оставалось. Человек теряет самообладание и всякую надежду на возвращение нежной любви.

Это был быстрый секс, после которого, не заботясь о чувствах девушки, Вова закурил сигарету и спокойно сказал:

– Если Мила узнает, ты об этом пожалеешь.

– Не узнает, – тихо ответила та.

Вова повернулся к ней и увидел разомлевшее лицо беспринципной девицы.

– Хочешь ещё? – с ухмылкой спросил он.

– Да.

– Я хочу знать о Миле все. Где бывает, с кем встречается, что делает.

– Ты её любишь?

– Не твое дело, – коротко сказал Вова, как будто плюнул ей в лицо.

***

Поднимаясь на этаж, где жил Володя, Мила гнала самые дурные и мерзкие мысли из головы. Позвонила в дверь. Тишина. Слава Богу! Она уже начала ругать себя за глупые подозрения, как щелкнул замок в двери, и на пороге она увидела Оксану. Она стояла в одной Вовиной футболке и ошарашенно смотрела на Милу.

«Что это? Как это возможно? Ей это снится? Не может этого быть!»

У Милы закружилась голова. Она почувствовала, что вот-вот упадет в обморок. Но неожиданно для себя, Мила выпалила:

– О! Привет! Как хорошо, что ты здесь. А Вовка где?

Слегка отодвинув Оксану, так как та застыла на пороге, как каменная, Мила прошла в квартиру.

– Вова уехал… – заикаясь, проговорила Оксана.

– Куда уехал? – Мила по-хозяйски прошла в комнату.

Кровать была скомкана, рядом на столике стояли два бокала с вином, в пепельнице дымилась закуренная сигарета. «Классика жанра. Да ещё его футболку напялила. Что же сделать сначала, выцарапать ей глаза или вырвать волосы?» Мила подошла к Оксане вплотную, глядя прямо ей в глаза.

– Он… э… поехал за Славой, – дрожащим голосом проговорила Оксана.

У Славы, Володиного друга, была невеста Катя. Они вчетвером часто весело проводили время. Видимо, Оксана тоже знакома с ними и была здесь уже не раз.

Мила стояла, не шевелясь, и с полуусмешкой смотрела в испуганные глаза лучшей подруги. Она удивлялась своему внешнему спокойствию, но внутри бушевал ураган злости и обиды, смешанный с лавиной негодования. Но и Оксана не понимала, что происходит. Ситуация аховая, а Мила стоит спокойная и улыбается.

– Ну что ж, подождем. – Мила присела на кровать и пригубила вина из бокала.

Почему-то не было противно сидеть на этой кровати, и пить из этого бокала. Она вообще не понимала, что с ней происходит. Оксана так и стояла, как статуя, а Мила в упор смотрела на нее. Тишина стояла звенящая, поэтому они услышали в подъезде приближающиеся шаги и весёлый мужской разговор. Дверь открылась.

– Эй, ты! Где ты там? – послышался голос Вовы.

Из коридора комната не просматривалась, и входящие не могли видеть, кто там находится.

***

Вова зашел в квартиру первым. За ним Славка с Катюхой. «Хорошо, что друг оказался дома со своей невестой. Кстати, надо позвонить Милочке, узнать, как добралась до дома после праздника. Лучше бы он отмечал восьмое марта с ней, а не с Оксаной. За этот год она ему порядком надоела. Но зато он всегда в курсе Милиных дел. Наивная глупышка, она до сих пор так ничего и не заподозрила. Видимо, эта девка хорошо изображает преданную подругу».

Вова никогда не называл Оксану по имени. Только «Эй, ты». Она была ему противна, и всегда после близости он старался поскорее отправить её домой. Жаль, что сегодня он этого не сделал, опять будет липнуть к нему весь вечер. Ребята прошли в комнату, где перед их взором предстала «картина маслом». Мила сидела на кровати и с усмешкой смотрела на них. А Оксана нелепо стояла посреди комнаты в одной мешковатой футболке.

– Ну что вы тут столпились? – задержавшаяся в коридоре Катя протиснулась между парнями. – Вот это номер! – пораженно воскликнула она. – Наконец-то это случилось.

Слава быстро увлек её за собой на кухню, откуда слышалсяКатин голос:

– Вот это да! Ну, Вовка попал! А я ему говорила!

– Что встала? Быстро одевайся, я отвезу тебя домой, -наконец подал голос Володя и вышел в подъезд.

Оксана торопливо оделась и побежала за ним. Дверь хлопнула и Мила почувствовала, что напряжение, скопившееся внутри, вот-вот вырвется наружу. Она закрыла лицо руками, с трудом сдерживая слезы. В комнату зашел Слава.

– Милочка, пойдем на кухню, чайку попьем. – Он, осторожно взял за плечи, поднял её с кровати и повел за собой.

На кухне Катя уже наливала чай. Слава усадил Милу за стол и сел напротив.

– Послушай, Мил, – начал он. – Вовка очень тебя любит.

– Ты обалдел?! – возмутилась Катя.

– Ну, это же правда, – попытался возразить он. – Оксанка ничего для него не значит.

– Какого же тогда черта он таскается с ней уже целый год, если он любит Милу? – не унималась Катя.

«Боже мой! Целый год! Какая же она идиотка!» – не обращая внимания на перепалку Славы и Кати, Мила пыталась переварить весь этот кошмар. Она как будто вдруг прозрела.

«Теперь она поняла, зачем Оксана подставила её со Степой. Что бы сунуть Миле этот упрек под нос, в случае разоблачения её связи с Вовой. А она мучилась, переживала. Да плевать было Оксане и на Степу, и на Милу».

– Милка, ты бы видела, как он с ней обращается, – продолжал Слава. – Она виснет на нем, а он берет её рукой за лицо и швыряет так, что та со стула падает.

– Самое смешное, что она поднимается и продолжает на нем виснуть, приговаривая: «Вовочка, Вовочка», – передразнила Оксану Катя.

– Разве он берег бы тебя от этого целый год, ели бы не любил тебя? Ты бы никогда об этом не узнала.

– Слава, что ты несешь!? – Катя была полна предельного негодования.

– Я больше не хочу это слушать. – Миле казалось, что голова сейчас взорвется от боли. – Я больше никогда сюда не вернусь. Так ему и передайте.