Учебное пособие бесплатное чтение

От Автора

Цикл "Бриллиантовые души". Книга вторая. Самостоятельная.

Это должен был быть рассказ, но моя дорогая подруга уговорила растянуть историю на полноценный роман, уверив меня, что произведение стоит того, чтобы основательно за него взятся.

Нют, ради тебя я берусь за это дело.

Сразу хочу сказать, что это ЧЕРНОВИК. Ошибок будет много, потому как вычитка случится только после завершения. Поэтому кидаться тапками бессмысленно и вредно для нежной психики Автора. В графе "Обо мне" я честно предупреждала, что не блещу знанием грамматики и пунктуации. Не судите строго.

Приятного чтения!

Глава 1

Знаете, что такое большие проблемы? Для меня одна большая проблема – это то, что завтра контрольная работа по видам магии и их возможностям, а я не готова. От слова «совсем». Провал этой контрольной означает вылет из школы за неуспеваемость, а вылет для меня смерти подобен.

Школа Артахаса Вауда является самым престижным учебным заведением в столице Тешихайской империи. В неё обычному смертному попасть очень трудно, а удержаться и того хуже. Но благо для этой школы учеников отбирает артефакт знаний, который подбирает наиболее подходящих магов для направлений тех профессий, которым обучает наша альма-матер. Хотя мне очень трудно понять, как же меня к таким магам причислило, ибо мой дар настолько слаб и бесполезен, что мне и делать в этой школе нечего, но… Раз уж отобрали, значит есть за что. Собственно, после прохождения обычной школы, которую должны проходить все дети по закону, меня сюда и распределил артефакт. А могло случится и хуже. Если бы он не отреагировал на моё прикосновение, работать бы мне сейчас до конца времён на своих родителей, а так хоть надежда есть, что справлюсь.

Детишкам богатых родителей повезло куда больше. Если у них есть дар и деньги, они могут войти в любые двери любых школ. Никто препятствовать не станет, даже наоборот, поспособствуют зачислению и спокойному обучению. Нас же, бедных и обделённых, мягко сказать, недолюбливают некоторые учителя, которые метят на место руководителя учебного заведения. Мы видите ли занимаем места тех, кто может школу сделать более престижной.

Нам несказанно повезло, что лорд Артан Ташотэй так не считает и всячески способствует нашему развитию в стенах его обители. Я всё не перестаю удивляться этому человеку. Несмотря на то, что он обладатель чистейшего тёмного дара, он остаётся добрым и мягким к людям. Правда это чисто моё мнение о его поступках, а не его внешнее проявление участия к нам обделённым, но… До чего же прекрасный человек! И чего вот Кьяра меня вечно подкалывает, когда о нём речь заходит?

- Чего ты расселась, бестолочь?! – взорвалось над ухом голосом Фестины, когда я уже почти выучила одно из определений видов магии. – Тавьен опять напился и тебя требует! Иди к нему.

Я даже не подумала возразить сводной сестре, поскольку знаю этого парня слишком хорошо. Но с подозрением взглянула, прекрасно помня, как она относится к таким моментам.

- И ты не будешь против?

Короткие пепельные волосы до плеч нервно встряхнулись, а яркие голубые глаза злобно сузились, и я чувствую, что сестра невероятно зла.

- Думаешь умнее меня, да?

- Я вовсе не…

- Заткнись, дрянь, пока я не сказала всем кругом, что ты, подстилка такая, собралась обворовать Тавьена, пока он в беспамятстве!

Приёмные родители содержат хорошо известный в округе постоялый двор с кричащим названием «Отдохни и выпей», в котором мы вынуждены работать, вместо подавальщиц. Фестина уже не обладает даром и после общей школы не пошла учиться, приняв уготованную ей судьбу, в то время, как я из кожи вон лезу, чтобы сохранять своё хлипкое положение троечницы в школе и успевать выполнять всю навешенную на меня работу по заведению. А они очень стараются, чтобы я завалилась на контрольных тестах и с треском вылетела, поэтому мне и спать удаётся часа по четыре от силы. Я уже не говорю про выполнение домашнего задания.

Но вернёмся к обязанностям.

Тавьен – это наш постоянный клиент, который пару раз в неделю напивается и распускает свои руки в отношении меня. Все думают, что он сходит по мне с ума, но по мне так он ещё с рождения сумасшедший. Этот человек обладает тёмным даром, о чём говорит цвет его волос. Черные с красно-зеленым отливом. То есть энергет со склонностью к бытовой магии, ментализму и соприкасательным возможностям. Про таких у нас говорят: «Чернее чёрного, только тёмный с предрасположенностью к другим видам магии». Их уважают, но, если те зарвутся, у нас есть специальные органы, куда в любое время можно подать жалобу, и энергета обязательно приструнят, но вот… моя беда в том, что от Тавьена я не знаю спасения по одной очень серьёзной причине, которая мне встаёт костью в горле всякий раз, когда я дохожу до грани.

Я замолчала, во все глаза глядя на сводную сестру, понимая, что она сможет. Просто возьмёт и скажет, пустив про меня этот дрянной слушок, о котором все будут судачить. Но хуже всего то, что сам Тавьен в это поверит беспрекословно. А потом найдёт способ наказать.

- Не надо, - тихо шепчу я, думая только о последствиях такого развития событий. – Я пойду.

- Конечно, пойдёшь, - сверкнула зло глазами Фестина и неожиданно резко сунула в мои руки маленький пузырёк с черной жидкостью. – Выпьешь после встречи с ним. Не хватало ещё, чтобы мой будущий муж заделал тебе ребёнка.

От такого заявления у меня дар речи пропал, поэтому я просто смотрела на неё широко распахнутыми глазами, пытаясь понять, какие чувства она испытывает по этому поводу. Но мой дар очень слаб, а Фестина успела себя взять в руки и теперь старается держать эмоции под контролем.

- Что ты смотришь так на меня? Все знают, чем вы с ним подсобке занимаетесь! А, если уже беременна, это средство тоже поможет.

Она ещё раз зло посмотрела на меня и резко развернулась, тряхнув короткими волосами. А я всё никак не могла поверить, что настолько опустилась в глазах окружающих, что даже та, кто всем сердцем меня ненавидит, в чем-то пожалела, сунув в руки очень дорогое средство, которое позволит продолжить мне обучение и сбежать отсюда. Мне не хотелось верить, что она всё же думает о том, что станет женой этого психа.

- Айрис!!!

Вздрогнула, пряча пузырёк в карман юбки, подальше от его глаз и устремилась к дверям, ведущим в основной зал. Материал доучить сегодня уже не получится, в таком состоянии Тавьен вряд ли отпустит меня до наступления рассвета.

В зале было уже много посетителей в подпитии, но только один стол привлекал к себе внимание. За ним вольготно восседал молодой парень с короткой стрижкой беспорядочно уложенных волос, в которых угадывался красно-зелёный отлив. Завидев меня, он поморщился, как от зубной боли и тут же усмехнулся.

- Долго!

Не дожидаясь пока я открою рот для оправдания, схватил за запястье и со всей силы потянул вниз, чтобы я оказалась лицом к лицу с ним.

- Когда я тебя зову, ты должна сразу прибегать. Где ты была?

Я едва ли держусь, чтобы не вскрикнуть от боли в зажатом запястье, но всё же выдавливаю из себя:

- Завтра контрольная. Я учила материал.

- Ты должна сидеть у моих ног, когда я тебя зову, а не зубрить! – прошипел Тавьен, вскакивая со стула и утягивая меня в подсобку, примыкающую прямо к залу.

Упираться нельзя, только хуже сделаю. Если буду послушной и молчаливой ему быстро надоест и тогда, возможно, он уйдёт, а не завалиться спать здесь же.

Тёмный открыл дверь и с силой впихнул меня внутрь небольшого помещения, где раньше хранился инвентарь. Сейчас в этой каморке два на два стояла лишь кровать, которую поставили специально для Тавьена и тумбочка с различными пузырьками, которые он частенько на мне применяет.

- К стене! – рявкнул он пьяно.

Глубоко вздохнув встала спиной к стене и прикрыла глаза, пытаясь приготовиться к тому, что будет дальше, и оно незамедлительно последовало. Обжигающая пощечина, мгновенно вытряхнула из состояния затравленности, заставив зло взглянуть на мага. Поэтому, когда его рука потянулась к моей шее, я едва сдержалась, чтобы не зашипеть, точно помня, что любое сопротивление наказывается куда болезненней.

Тавьен взглянул на меня своими чёрными глазами и улыбнулся, когда его ладонь сжала моё горло. Улыбнулся, как садист, который весь день мечтал об этом моменте и нанёс второй удар. Резкая боль пронзила живот, заставив молча согнуться пополам. Из глаз брызнули слёзы, а зубы сжались так, что вот-вот раскрошатся. Маг хватает меня за волосы и с силой бросает на кровать лицом вниз, тут же накрывая тяжестью своего тела. Его рука тянет за волосы, а губы шепчут у уха:

- Жаль тебя нельзя трогать. Я бы давно уже тебя хорошенько помял, моя сладенькая Айрис.

- Так ты попробуй! – отвечаю я, уставшая от этого всего. – Сделай это со мной, Тавьен. Я клянусь, что раз в год буду приходить к тебе в психушку и приносить твоё любимое жаркое.

Парень зарычал и больно укусил в шею, вжавшись бёдрами в мои бёдра. Крик едва не сорвался с губ, но был вовремя задушен на подходе к горлу. Я прекрасно чувствовала возбуждение этого больного. Уже не в первый раз. Но Тавьен никогда не заходил дальше угроз и фрикций, от которых я чувствовала не меньшее унижение и омерзение.

- Настанет день, Айрис, и ты будешь кричать и реветь подо мной. Тогда ты вспомнишь свои слова и пожалеешь о них. Я так тебя отделаю, что ты неделю будешь пластом валяться, и не думай, что тогда я оставлю тебя в покое. Нет, сладкая Айрис, я буду приходить к тебе раз в несколько часов, брать тебя и с упоением слушать, как ты рыдаешь от боли.

Больной ублюдок.

Больной, мать твою, ублюдок.

Эта ночь была долгой. Несмотря на то, что Тавьен уснул достаточно быстро, выбраться из его судорожных объятий я смогла только глубокой ночью. Я не отправилась спать в свою комнату, а решила попробовать хотя бы перечитать пройденный когда-то материал. Так и встретила рассвет, с которым отправилась на учёбу.

Улицы по утрам в нашем городе очень оживлённые. Торговцы во всю готовятся к рабочему дню, отдавая короткие распоряжения своим помощникам. Возле пекарни господина Такоды изумительно пахло моими любимыми булочками с корицей. Завидев меня мужчина приветливо махнул рукой и усмехнулся в усы.

- Знал, что на запах придёшь, Айри, - он помахал мне маленьким бумажным пакетом, в который обычно заворачивает выпечку. – Угощайся, девочка. Сегодня бесплатно. Это тебе за помощь в освоении новой магпечи.

Я только широко улыбнулась, вспомнив, как господин Такода грустно жаловался на то, что не может понять, как работает новое оборудование и взялась ему с этим помочь, поскольку являлась единственной в его окружении, кто мог разобраться в схемах магических потоков.

- Спасибо, господин Такода! – счастливо улыбнулась я. Выудила из бумажного пакета румяный бочок и вцепилась в него зубами.

- Кушай на здоровье, Дорогая.

И я пошла дальше, с наслаждением смакуя вкусняшку и разглядывая родные улочки, которые знала с самого детства, ещё когда находилась в приюте.

Говорят, моя мать была торговкой, любившей выращивать цветы. Она умерла при родах, а отца никто не знал. Родственников у бедной цветочницы не оказалось, потому-то меня и определили в приют ещё малышкой. Я не жалуюсь на жизнь, у меня есть крыша над головой и возможность построить своё счастье самостоятельно, а большего и не надо. Что касается отца, я не намерена организовывать его поиски. Его жизнь и судьба мне неинтересны, раз ему не были интересны мои.

Школа находилась через несколько торговых кварталов от дома. Нужно было пройти всю центральную часть города, чтобы уткнуться в достаточно большое четырёхэтажное здание. Поскольку оно считалось важным историческим объектом, раз в пять лет его подвергали капитальному ремонту и реконструкции. Такая уже началась в этом году, и надо сказать в новых красках узоры на стенах стали куда красивее. Единственный минус в том, что в некоторых технических помещениях ремонт тоже затеяли, поэтому очень многое из вещей оттуда переместилось в классы, что доставляет нам некоторый дискомфорт.

- Айри!

Оторвав взгляд от лепнины школы, я нашла свою подругу и махнула ей булочкой, намереваясь ею поделиться, как и каждое утро.

Кьяра девушка внешне весьма симпатичная. Нежная, стройная, высокая и волосы голубые, что обозначает её принадлежность к целителям. Вот только глаза цвета желтого металла, что очень сильно сказывается на качестве её жизни. Как целитель подруга очень способная. Будучи во втором классе Ваудовской школы, она уже с легкостью может лечить людей, хотя до третьего класса мы проходим общий курс познаний и пока не можем особо пользоваться направлением своего дара. Вот кто мне всегда помогает избавиться от неприятных последствий тирании со стороны Тавьена.

- Ты опять не спала? – внимательно осмотрела меня подруга. – Есть где болит?

Сунула ей остатки булочки в рот, чтобы никто не услышал не вовремя заданного вопроса.

- Нет, - коротко ответила, схватила удивившуюся девушку с булкой во рту за руку и потащила в школу. – Я не готова к контрольной, Кьяра. Вот моя проблема сейчас.

- М-ф-фы! – возмутилась она на последней ступени крыльца, когда её чуть не толкнул какой-то стихийник с желтыми волосами. Осмотрела того с ног до головы мрачным взглядом своих желтых глаз, вытащила булочку изо рта и только, когда тот покраснел и извинился, повернулась ко мне. – Я не понимаю, чего ты так переживаешь? Сейчас будет только теоретическая часть контрольной. Практическая завтра. После уроков мы с тобой попрактикуемся и всё будет хорошо.

- У меня не было времени учить, Кьяра, - простонала я, затаскивая подругу на вторую лестницу. Наш класс находился на втором этаже, но добраться до него, скажу я вам, то ещё испытание.

Девушка только фыркнула в ответ. Вырвала руку из моей ладони и принялась собирать свои голубые волосы в косу.

- Тоже мне. У тебя никогда нет времени, Айрис, но простого прочтения хватает, чтобы усвоить информацию. Не зря же тебя среди наших Троечницей зовут, хотя ты откровенно спишь на уроках, - я чуть не споткнулась о ступеньку и возмущенно посмотрела на подругу, не ожидая от неё такого отношения. – Нет, правда! Нам, чтобы получить тройки нужно запомнить часть важной информации. Я, знаешь ли, завидую! – я бросила на неё мрачный взгляд, вспоминая прошедшую ночь в объятиях пьяного садиста, на которого нет управы, но девушка тут же добавила, - По-доброму!

Вздохнула измучено. Хотелось ответить, что завидовать на самом деле нечему, всему виной образ жизни, который заставляет усваивать всё с первых слов.

- Поработай пару лет подавальщицей, Кьяра. Тогда будешь запоминать даже услышанную краем уха фразу, а по ночам при резкой побудке отвечать на вопрос, заданный клиентом пятью днями ранее.

Кьяра Мьен растёт в полной семье и считается потомственной целительницей. В деньгах у них достаток и работать девушку никто не заставляет, поэтому ей трудно объяснить, как это.

Желтоглазая целительница с раскаянием посмотрела на меня.

- Прости. Тебе действительно не в чем завидовать, - а затем сделала несколько быстрых шагов, дёрнула ручку двери в класс и с улыбкой выдала: - Разве только в том, что у тебя есть такая замечательная подруга, как я.

Я улыбнулась и вошла следом, чувствуя легкий мандраж перед прыжком в бездну.

- Девчонки и мальчишки! – крикнула Кьяра, сходу привлекая к нам внимание. – Надеюсь все помнят, что у нас сегодня контрольная?

Почуяв что-то не то, я с интересом обвела наш класс взглядом. Вроде бы ничего не изменилось, всё те же стеллажи с большим количеством учебников и энциклопедий, учебные пособия, расставленные в хаотичном порядке, карты, свитки, макет нашей планеты и несколько куч различного хлама из помещений, в которых сейчас делают ремонт. Но глаза то и дело косили на пустое место рядом с доской. Без раздумий переключилась на видение магических потоков и уставилась на крупный неподвижный объект, который как-либо охарактеризовать не удалось. А ещё, мне, как тёмному магу с зелёным потоком менталиста и слабым даром эмпата было щекотно от едва уловимой злой эмоции, что исходила от объекта.

- И что с того? – усмехнулся Дьем, сидящий за первым столом, нагромождённым различного рода хламом.

- А то, что Вы не готовы к ней, пока не разобрали свои завалы. На столах только самое необходимое. Школьная тетрадь по контрольной и стилус.

Я уже хотела подойти и потрогать то, что пряталось под магической занавеской, но из-за спины раздался голос, чей обладатель за подобный поступок меня по голове не погладит.

- Рад, что Вы подошли к данному вопросу серьёзно, Кьяра.

Целительница насмешливо поклонилась и под общие сборы прошла к своему месту, а я осталась стоять в классе, раздираемая любопытством.

- Митэль, Вам нужно особое приглашение? – обратился ко мне учитель.

Я мучительно покраснела, не зная, как спросить о том, что волновало сейчас больше, чем контрольная. Подумают ещё, что я любопытная ворона, сующая свой клюв куда не стоит. Но как не спросить, если меня просто распирает от желания узнать кто там?

- Учитель, а что это за объект у доски под занавеской?

Неожиданно господин Киваро тепло улыбнулся мне и похвалил.

- Молодец, Айрис. Похоже, что ты единственная, кто вообще заметил.

Весь класс удивленно воззрился на доску, а вернее на пустое пространство рядом с ней. Одна только Кьяра взглянула скорее мрачно.

- Министерство образования предоставило нашей школе новое учебное пособие, - учитель Киваро подошел к тому месту, где находился странный объект и продолжил. – Поскольку все виды захваченных нами рас изучаются ещё на первом году обучения, а вы второгодки, руководитель дал нам право быть первыми, кто рассмотрит одну из величайших легенд захваченного мира. Непобеждённые элларийцы, - учитель протянул руку, пустив на кончики пальцев тёмную магию и добавил с усмешкой: - А вообще вам, детки, несказанно повезло, потому что до этого момента этого мужчину мог видеть только определённый круг лиц.

И когда учитель сдёрнул с пособия магическую занавеску, все девочки в классе судорожно выдохнули, во все глаза глядя на самое красивое и самое жестокое создание во всех мирах.

Он был белый, как снег. Как кучевые, облака что сейчас проплывали в небе и виднелись сквозь до блеска натёртое стекло окна. Падающий в класс свет не отражался от его белоснежных волос, он их будто подсвечивал, создавая ореол таинственности и волшебства существа с другой планеты. Пронзительный льдисто-серый взгляд в обрамлении длинных тёмно-серых ресниц был устремлен прямо на нас, а брови изогнулись в наигранном удивлении, пока на губах идеальной формы застывала ироничная улыбка.

Такое чувство, что в момент, когда Артахас Вауд применял новое заклинание "безмолвный цепень" этот эллариец мысленно насмехался над ним, будучи совершенно уверенным, что на него не подействует ни одно из возможных заклинаний. И не подействовало бы, будь перед ним представитель любого другого мира, применяющий свою магию. Но несмотря на доказательство нашей силы в этом классе, Прайда так и не пала к нашим ногам, как другие миры, которые оставили нам своё наследие.

- В прошлом году мы с вами уже изучали население Прайды, к сожалению, имея только словесный портрет, но теперь мы исправим это упущение, - учитель прошел к своему столу и присел, открывая свою тетрадь. - Итак, сейчас вы сдадите мне теоретическую часть контрольной, а завтра будете сдавать практическую, - учитель улыбнулся и кивнул на застывшего во времени элларийца. – На нём.

По классу пронёсся дружный возглас возмущения. Никто не был готов к такому жестокому заданию. Для нас элларийцы оставались неизученной расой. Неизученной настолько, что мы не знали ни вида их магии, ни её возможностей, а уж сдавать практику на в веках застывшем учебном пособии и вовсе жестокость, какой поискать надо!

А эллариец смотрел прямо на нас своими пронзительно-серыми глазами, пронизанными насмешкой. Его невозможные волосы светились, нарушая все законы магии. Белые волосы в нашем понимании - признак отсутствия дара, как такового, однако всем известно, что на Прайде живут непобеждённые, чья магия не только в разы превосходит нашу, но и кардинально отличается. Вот и сейчас мне казалось, что несмотря на то, что этот красивый мужчина замер на долгих семьсот лет, он жив. И даже я со своим слабым даром чувствовала едва уловимую злость, которая, кажется, застыла во времени вместе с её обладателем.

- Да шучу я, шучу, - улыбнулся господин Киваро. – Эллариец у нас всего на две-три недели. Доскональное изучение приветствуется, а если кто осилит подробный разбор заклинания «безмолвный цепень», тому пятёрку в четверть. Ну, а кто ещё и найдет обратный ход этому заклинанию, тот может сразу идти к руководителю и просить диплом об окончании школы, - усмехнулся он, понимая, что за семь сотен лет, ни одному учёному магу не удалось это сделать. Даже самому Артахасу Вауду, который долгие годы бился над собственной загадкой. - Итак, контрольная…

*****

После контрольной и обычных уроков, мы с Кьярой вернулись в класс, чтобы подготовиться к практической её части. Естественно приступили не сразу, поскольку первым делом я решила посмотреть на элларийца более подробно.

Сдёрнув магическую занавеску и взглянув учебному пособию в глаза, я оторопела. В такой близости он был завораживающе красив, а глаза были наполнены живым блеском. Казалось, вот сейчас он моргнёт и недоумевающе посмотрит на меня, пытаясь понять кто я такая.

Но он не моргнёт.

Так и останется сидеть с ироничной улыбкой и наигранным удивлением.

Кожа белая, как снег. На вид гладкая, а на ощупь? Присела на корточки, дотронулась ладонью до щеки и вздрогнула, когда поняла, что он…

- Тёплый, - шепчу в слух, призывая внимание Кьяры. – Слышишь, он тёплый!

- И что? – не разделила мой энтузиазм подруга. – Он в этом состоянии уже больше семисот лет. Он мёртв, Айрис. Снять заклинание невозможно.

Моя ладонь скользнула по бархатистой белой коже вниз, к шее, залезла под ворот и прикоснулась к мощной грудной клетке. Такой же теплой, но не подвижной от дыхания.

- Ты что делаешь? – услышала я смешок целительницы.

- Не бьётся, - грустно поведала я. – А кажется, будто…

Неожиданно дверь в класс распахнулась с громким стуком. Перепугавшись, что это учитель Киваро, резко выдернула руку и развернувшись вскочила на ноги.

- Пошла прочь! – рявкнул на Кьяру влетевший Тавьен.

Злой, как тысяча бешеных псов, он вперил свой горящий тьмой взгляд в меня. Но несмотря на это я знала, что Тавьен не станет меня трогать там, где могут оказаться важные свидетели. Это в подсобке нашей забегаловки никто и не подумает, что один тёмный маг прикладывает руку к бедной подавальщице. Все всегда нелицеприятно шутят на эту тему, но никто не подозревает, потому что на утро все свидетельства его жестокости пропадают.

«Уходи же»

Кьяра зло посмотрела на меня, но потупив взор отправилась на выход. Я её не винила за отсутствие поддержки. Тавьен со Маафруд не тот, кому можно перечить в чем бы то ни было. Более того, я бы сама её прикончила за вмешательство.

- Развлекаешься, сладкая Айрис? – Тавьен двинулся на меня, как только закрылась за Кьярой дверь. Закрылась с характерным щелчком, что говорило о применении бытовой магии. – Знаешь, я хочу, чтобы в следующий раз ты будила меня, перед тем, как уйти.

Он оказался настолько близко, что я ощутила, как горячее дыхание скользнуло по щеке. Не сдержалась, сделала шаг назад и уперевшись ногами в преграду повалилась назад, очутившись пятой точкой на мужских коленях.

- А ты ещё что за хмырь? – взглянул на пособие злой Тавьен.

- Это эллариец, - тихо ответила я, отчего-то медленно краснея.

Было стыдно оказаться на коленях застывшего во времени мужчины. Да, это случилось очень давно, и вряд ли мужчину можно считать живым, но… Я своим слабым даром эмпатии чувствовала ту самую эмоцию, что не прекращала литься в пространство. А для эмпата всё, что может иметь эмоции – живое.

- Да хоть таллюмарец! Слышь, ублюдок безмагичный… - разошёлся садист, больно схватив меня за руку.

- Да это манекен, - пискнула я. – Учебное пособие.

Тавьен застыл с сомнением глядя на белоснежного мужчину, которого невозможно было упрекнуть в фальшивости, но быстро переключился на меня, а в эмоциях промелькнуло предвкушение.

- Учебное пособие говоришь? – хищно прищурился он. – Знаешь, всегда было интересно, какого это, когда у наших с тобой душевных бесед есть свидетели. Пусть даже такие, не совсем живые. Даже лучше, что не совсем живые.

- Нет… - голос в одно мгновение стал сиплым. - Мы же в школе.

Но в глазах монстра только усмешка. Только предвкушение.

- Виттель. – произносит он имя-заклинание, которое убивает всё сопротивление на корню.

Я неверяще распахнула глаза, а когда он поднял руку к моему лицу просто вжалась в элларийца, на уровне подсознания ища защиты. Не нашла. Теплое тело не отреагировало на мою безмолвную мольбу ни сейчас, когда мою щеку настигла первая пощечина, ни позже, когда, лежа на полу я захлебывалась собственными криками и кровью, пока Тавьен один за другим наносил удары ногами.

Пронзительно-серые глаза смотрели всё так же насмешливо. Будто их обладатель смотрел на одно из самых слабых и никчёмных существ в мире, не способных дать отпор какому-то психу, что наслаждался эмоциями боли беззащитной девчонки.

Позже, когда Тавьен ушел, я ещё долго лежала на холодном полу, прижав колени к груди. Живот очень сильно болел, а звать на помощь нельзя, потому что у руководства могут возникнуть вопросы, на которые я не смогу ответить. Начнутся разбирательства, чем я подпишу себе и Виттель приговор.

Нет сил это терпеть. Иногда кажется, что лучший выход из ситуации – смерть. Но так кажется только несколько мгновений. Больше я себе на эту тему мечтать не позволяю, потому что после этого приходит жуткое понимание, что Тавьен не остановится и после моей смерти. Тогда придёт очередь Виттель, которую я и огораживаю от подобного исхода. Подругу детства, которая настолько влюблена, что не хочет замечать очевидного, не взирая даже на откровенные слухи, что ходят вокруг нас с Тавьеном уже не один месяц.

Мысли плавно курсировали по кругу, но почему-то неизменно возвращались к элларийцу. Его безмолвное присутствие успокаивало… или просто не давало скатиться в истерику? В любом случае на этот раз обошлось без горючих слёз. Я настолько вымоталась за эти несколько дней, что просто провалилась в спасительную темноту сна, где меня нежно убаюкивали тёплые руки и тихий голос, обещал, что всё будет хорошо.

Глава 2

- Айрис, проснись, Айрис. – Кьяра методично пытается растолкать меня, чтобы я отреагировала, и я шиплю, когда ощущаю боль в животе. – Где больно, Айрис? Здесь?

Её пальцы безуспешно пытаются отыскать источник боли в рёбрах, но я помогаю ей.

- Живот. Пинал по животу.

- Чертов ублюдок, - шипит целительница и накрывает мой живот обеими ладонями. – Убила бы тварь. Честно, сама бы прикончила.

Тонкие, но уверенные струйки синей магии просочились под ткань, а затем и под кожу, чтобы восстановить отбитые органы.

- Чтобы потом отправиться на эшафот? – усмехаюсь я.

- Поверь, это лучше, чем тихо умирать от рук садиста в закрытом помещении и бояться позвать на помощь.

- Ты же знаешь в чём дело, - мрачно ответила я, чувствуя, как боль постепенно отступает.

- Ради её глупости ты провела в классе всю ночь, Айрис? А если бы у тебя кровотечение открылось? Если бы я не пришла раньше?

Я оглянулась и увидела, что в окно врываются рассветные лучи. А значит скоро придут одноклассники. Замечательная была бы картина, если бы меня нашли тут в позе эмбриона у ног элларийца. А ведь сегодня практическая часть контрольной!

Затравлено смотрю на подругу, которая уже разминает пальцы от остаточной магии и понимаю, что я просто на волоске от вылета из школы.

- Контрольная!

Кьяра в последний рас стряхнула болезненные ощущения с пальцев и недовольно глянула на меня.

- Тебя сейчас только это волнует?

- Силы небесные, Кьяра! Конечно это волнует меня в первую очередь! – я неуверенно поднялась на ноги и с укором посмотрела на целительницу. – Между прочим, тебя это должно волновать не меньше. Если меня отсюда вышвырнут, ты полетишь следом.

Девушка поморщилась, как от зубной боли, но последовала моему примеру и встала на ноги.

- Знаю. Но как ты собираешься навёрстывать?

- Да мне хоть что-нибудь Киваро показать. Пусть назначит отработку или доклад, не важно. Главное, чтобы не «неуд». Мне с моими оценками – это, как последний гвоздь в крышку гроба.

Целительница бросила взгляд на настенный хронометр, который показывал, что до начала занятий осталось очень мало времени. Вздохнула, но послушно развела руки в стороны, открывая моему магическому зрению все свои потоки.

Самое сложное в этом задании продемонстрировать свои знания на циркулирующих магических желобах. В будущем нам важно научиться открывать эти потоки без помощи их обладателя, иначе бы это не имело вообще никакого смысла. Поскольку я слабый менталист, моя задача прочесть свою жертву. Считать не только эмоции, как я могу это делать иногда, но и мысли, намерение действий. Понять, что собирается делать маг до того, как об этом подумает.

- Шаг назад, "Две искры" на пальцах и поворот направо, – озвучиваю я намерение целительницы.

- Вперёд и налево, - не соглашается она. – Ещё раз.

Магическое зрение не отнимает сил. Силы отнимает сосредоточенность на считывании. Я прилагаю все свои усилия, чтобы разглядеть на синих потоках танцующие белые искры, которые будут следовать по определённому пути.

- Пятое иссечение Двэля.

- Неверно. «Дайхашэс». Ещё раз.

Белая искра скользнула по центральному потоку и свернула на уровне сердца в право, разделившись на три составляющие. У горла вспыхнула ещё одна искра. На пальцах правой руки набухал светоч.

- Первый луч Танвергето.

- Неверно. «Седьмая звезда». Ещё раз.

Я стиснула зубы, понимая, что все три попытки даже близко к разгадке не стояли, собралась в кучу, выкинула все мысли из головы и всмотрелась в набухающую в центре груди Кьяры искру. И я не знала, что это. Более никаких подсказок не было. Никаких действий, которые рассказали бы мне о предназначении. Только увеличивающаяся в размерах искра. До сотворения импульса оставались считанные секунды, а у меня не было ответа.

- Не знаю.

- «Тепло души».

Кьяра поджала губы, погасила искру и сомкнула руки, закрывая потоки. Как раз в этот момент в класс вошел учитель Киваро, который мгновенно оценил ситуацию.

- Тренируетесь? – усмешка расчертила немолодое лицо. – Перед смертью не надышишься, Айрис. Ты завалила теорию. Верны три задания из десяти, это худший результат среди вторых классов, - полуулыбка на его лице не предвещала беды, как и не предвещала ничего хорошего. Это было чисто механическое действие, отточенное годами.

Кровь отхлынула от лица в одно мгновение. Это конец! Конец всем надеждам. Все усилия в учёбе попросту летят в бездну. Бессонные ночи, многодневные головные боли, зубрёжка урывками в перерывы между работой и практика через силу. Всё.

Я опустила глаза в пол, борясь с желанием бросится к учителю и просить об отработке. Но меня ещё был призрачный шанс, что я всё же сдам практику на тройку, пусть наугад, но сдам. И к тому же, если я сейчас кинусь к нему в ноги, я попросту лишу Кьяру возможности оттянуть неизбежное.

Под тяжестью навалившихся бед, плечи опустились. Я прошла к элларийцу, зная, что произойдет дальше. Через несколько минут все столы в классе по мановению руки учителя отъехали к стенам, освобождая пространство для практической части контрольной. Головы не поднимала, прекрасно ощущая тревожный взгляд желтоглазой целительницы, что переживала не меньше моего.

И через минуту по коридорам разнесся звон, доносящий до учеников, что начались занятия. В помещение тут же устремились одноклассники, занимая места у стен. Учителю Киваро не пришлось объяснять правила поведения на контрольной. Все безукоризненно вели себя, ожидая озвучивания своего имени.

На одном из столов у стены преподаватель разложил карточки, которые следовало использовать по назначению. Практику всегда сдают парами, поэтому при озвучивании одной фамилии выходит напарник, берёт карту и выполняет задание, пока сдающий сканирует и предугадывает его действия. Справедливо будет сказать, что парные внеурочные занятия неотъемлемая часть обучения. Мы с Кьярой не занимаемся из-за отсутствия времени с моей стороны. Из-за постоянного отсутствия времени.

- Тагрет, - вызывает учитель, а я тут же переключаюсь на магическое зрение, чтобы не пропустить ничего.

Просто иногда задания в карточках повторяются. Будет неплохо, если хоть одно такое попадётся и мне.

Огненно-рыжий парень по имени Тагрет вышел в центр класса, а его темноволосый спутник с желтыми прядями Сильв взял карточку со стола. Прочёл, сжал в руке и начал настраиваться, глубоко вдохнув. Все внимательно следили за тем, как чуть ниже его сердца набухла капля энергии, а от шеи волной пролилась желтоватая магия. Три искры появились в набухшей капле и помчались по рукам и шее.

- Ногу в сторону и "Огненная стрела"! - выкрикнул рыжий со счастливой улыбкой.

И действительно, через секунду его напарник резко отставил одну ногу в бок, согнул руки и повернул голову вправо, а в его ладонях вспыхнуло нечто напоминающее самострел, правда соткан он был из тёмной энергии, как и стрела, что успешно имитировала желтый огонь на своём кончике.

- Неплохо, - оценил учитель Киваро. - Следующее задание.

Парни кивнули и приняли прежний вид, после чего Сильв вновь взглянул на бумажку, крепко зажатую в руке, и улыбнулся довольно. Было очевидно, что ребята тренировались, потому что все три задания были выполнены очень хорошо.

Я внимательно следила за всем, что происходило и в парах других участников. Правильно говорила Кьяра, я быстро усваиваю материал, особенно когда успеваю это сделать.

Настало время, и учитель вызвал Кьяру. Я повернула тонкий ободок колечка на пальце и подошла к столу, чтобы взять карточку. В ней числились три задания, которые Кьяра ни за чтобы не сдала с её-то особенностью.

«Готова?»

Желтоглазая целительница едва заметно кивнула.

Я же пустила ток энергии по телу, собираясь обвести ногой вокруг своей оси и запустить заклинание порыва. Все заклинания, что числятся в этих карточках общие. То есть, его может использовать, как стихийник (порыв ветра/огня/воды), так и целитель (физический порыв), так и мы эмпаты (душевный порыв). Это может быть порыв тьмы у тёмных, а может быть порыв вещей у бытовиков. В любом случае, они применимы для каждого из нас.

«Хайтшес. Нога вокруг оси»

Кьяра тут же озвучивает то, что я сказала и получает одобрительную улыбку учителя.

Последующие задания она точно так же озвучивает и сдаёт контрольную. Со мной же было всё гораздо сложнее.

Колечко на пальце работает по принципу потоков силы внушения. Когда-то давно я купила его в старой лавке антиквариата, и мне рассказали, что изделие очень старое, но стоит бесценок, потому что артефакт бракованный и не рабочий. Я в металлах не разбиралась, поэтому не обратила особого внимания, что колечко очень странное. На нём не было ни камней, ни украшений, ни надписей. Ничего. Оно было тусклого матово-серого цвета и не являлось эталоном красоты. Вот только оно притянуло мой взгляд. Чуть позже выяснилось, что поворот колечка позволяет делится своими мыслями с другими. Но удивительным было то, что работало оно только на мне.

Так я могла передавать Кьяре мысли находясь на близком расстоянии, и это спасало магически слепую целительницу от вылета из школы. Такая слепота – это инвалидность. Но проблема в том, что Кьяра девушка весьма и весьма одарённая, ей не нужно видеть потоки, чтобы лечить, она их чувствует.

Подруга взяла со стола карточку и вздохнула. Я сразу поняла, что дело дрянь.

И действительно. Уже на первом задании, когда искры поползли по желобам целительницы я провалилась, посчитав, что применяемое заклинание – это «толчок». Оказывается, что схожее с ним, но более слабое «тычок».

- Похоже это Ваш последний день в школе, Митель. Ещё одна ошибка и всё, – улыбнулся Киваро. – Очень жаль.

Я поджала губы, зная точно, что ему не жаль. Киваро было всё равно. И на этот раз я чуть ли не до последней секунды следила за тем, как бегут искры по телу целительницы.

- «Три света», - выдохнула облегчённо.

Кьяра улыбнулась и кивнула. Киваро тоже.

- Давай, Троечница, промахнись ещё разок и избавь нас от своего присутствия, - усмехнулся Дьем, но тут же получил укоризненный взгляд учителя.

Я поглубже вдохнула и принялась внимательно следить за действиями целительницы… Но как бы ни старалась не могла определить, что за заклинание было вплетено в намерения.

Сердце надрывно стучало, когда Кьяра пошла на нечестный ход. Она намеренно сбилась. Я видела, что искра была загашена ею.

- Простите. Я сбилась, - проговорила девушка, а после закрыла потоки и непринуждённо сложила из пальцев тайный символ «камхеда», давно не используемый в нашем обществе. Этот символ был вычеркнут из алфавита лет шестьсот назад, а посему не имел популярности среди нынешних поколений. Мы с Кьярой изучали забытые буквы любопытства ради. И обе запомнили. Девушка улыбнулась краешком губ и вновь распахнула руки, открывая потоки.

Заклинаний, на которые указала мне подруга, много, но не каждый начинается со скачущей искры в районе живота. Это был либо «Остов», либо «Сайшес»… но для «Сайшеса» нужно ещё, как минимум, две искры на ладонях. Значит это…

- «Остов», - выдыхаю я.

Народ зашептался, Кьяра просияла, а вот учитель посмотрел на меня, как на муху с полной уверенностью моего провала на равнодушном лице.

- За обман на сдаче контрольной мне полагается выпихнуть Вас из школы, Митель. Но мне известно, как из пальцев сложить «камхеда», и, пожалуй, именно это Вас и спасёт. Даже несмотря на подсказку ответ не дался Вам просто, а потому… я назначаю Вам в дополнение изучение элларийца и подробный разбор заклинания «Безмолвный цепень»

За всё то время, пока он говорил мой мир успел рухнуть и вновь отстроится. Вылететь из школы мне было нельзя. Никак. Поэтому заданию я обрадовалась, как никогда, несмотря даже на то, что у меня на это совершенно не было времени. Я найду! Плевать как, но найду!

Когда в центр комнаты выходила следующая пара моя напарница с силой сжала мою руку и чуть ли не запищала от счастья.

- Получилось!

Получилось. Вот только теперь я вспомнила и о других проблемах. Меня же не было дома этой ночью…

***

Приёмные родители орали так, будто я этой ночью привела в дом толпу мужиков и занималась с ними непотребством. Обидно было от того, что вся их злость была направлена не на моё отсутствие и их переживание, а на нехватку рук в этом убогом заведении. Дали ещё несколько десятков заданий в духе «вычистить щели в деревянных полах и выжать воду из камня», а затем со злорадной улыбкой удалились, прекрасно понимая, что после этого, я не то что учиться, думать не смогу.

Тавьен сегодня не появился и меня это безумно радовало, однако выспаться совсем не удалось. Задания «родителей» отняли очень много сил и времени, поэтому утром я была абсолютно истощена и не способна чувствовать чужие эмоции. Так же, не без усилия держала глаза открытыми, едва переставляя ноги.

В школу пришла раньше, поскольку боялась уснуть и проспать. Встала напротив элларийца, сдёрнула магическую занавеску и провалилась в этот удивлённо-насмешливый острый взгляд. От его необычной, какой-то запредельной красоты перехватило дыхание, он словно некое богоподобное существо, спустившееся с небес.

Пальцы сами потянулись к его лицу, коснулись тёплой и такой живой наощупь кожи, скользнули по щекам, очертили контур губ… Внутри зародилось странное, необъяснимое желание ощутить их вкус, текстуру, мягкость. Не как с Тавьеном. Понять, как это, когда целуешь сама.

«Он же всё равно никогда этого не узнает» - пронеслось в мыслях, уничтожая единственную преграду на пути к цели.

Я медленно склонилась к лицу элларийца и осторожно коснулась мягких губ. Нежные, но в то же время такие упругие. Как глоток свежего воздуха, при котором кровь закипает, а сердце начинает учащенно биться в груди. Его губы такие тёплые… но неподвижные. А самое интересное в том, что от этого простого легкого прикосновения в груди разлилось тепло, в которое хотелось укутаться, как в мягкую пуховую шаль. А ещё на мгновение почудилось будто от элларийца веет страхом, но прислушавшись к себе, я поняла, что это мой собственный испуг, связанный с моими странными действиями и мыслями.

Мне нравится то, что я чувствую. Мне нравится даже просто прижиматься к его губам… Словно он наполняет меня спокойствием и какой-то сумасшедшей эйфорией одновременно. Как же хочется, чтобы эти губы ответили на столь незначительную ласку…

Распахнула ресницы и вновь утонула в острых осколках пронзительного взгляда. Отшатнулась, поняв, что совершенно точно сошла с ума. Иначе зачем бы полезла целовать того, кто уже семь сотен лет… мёртв?

Вдохнула поглубже и прикрыла глаза, из всех сил старясь заглушить в себе бурю чувств от стыда, до желания вновь прикоснуться к элларийцу, зудящему на кончиках пальцев. Прижала ладонь к своей груди, ощущая, как под ней неистово бьётся сердце. Моё бьётся, а его нет…

А когда он был жив, как оно стучало? Стучало ли вообще? Может быть оно было мощным и быстрым? А может тихим и размеренным?

Тряхнула головой, прогоняя дурацкие мысли и почти зло отвернулась от учебного пособия. Именно учебного пособия, потому, как он уже давно не был живым.

- Тебе нужно учится, Айри, а не забивать голову всякой дуростью! – прошипела сама себе и направилась за стол, где вытащила листок и принялась записывать легендарное заклинание «безмолвный цепень», которое каждый ученик этой школы помнит наизусть.

Вот только смысла в его написании не было, потому как я не знала, что делать дальше. Для меня оно являлось непонятным набором букв. И несмотря на то, что я знала, как правильно произносить всю эту конструкцию, её смысл был далёк от моего восприятия. Так же было неясно, почему оно подействовало всего один раз, и только с этим элларийцем.

Через несколько минут в кабинет вошли одноклассники во главе с Кьярой. Подруга тут же бросилась ко мне с расспросами и многозначительными взглядами. Её очень беспокоил мой нездоровый недосып, но сделать с этим она ничего не могла, а поэтому молча блюла мои жалкие попытки удерживать себя наяву.

- Как всё прошло? – тихо спросила целительница, раскладывая перед собой ученические принадлежности. – Сильно досталось от «приёмных»?

Поморщилась, вспомнив объём работ, что на меня навешали.

- Я не спала вообще. Этой ночью мне похоже тоже предстоит серьёзно поработать. Мать сказала, что дала Фестине выходной, а значит никто убираться в общем зале не будет.

- Мне тебя так жаль, Айрис, - едва не проскулила Кьяра, сжав мою ладонь. – Может, я могу чем-то помочь?

- Поддержи меня морально. После занятий надо заняться заданием Киваро и разобрать заклинание.

- Без проблем. Но ты знаешь, что я не могу остаться надолго. Родительский контроль.

Родители Кьяры стараются следить за её жизнью, а потому настаивают на её раннем возвращении со школы и недолгими прогулками по вечерам.

- Я помню.

Учитель Киваро вошел в кабинет за минуту до звонка, как и всегда отличаясь пунктуальностью. Где-то на десятой минуте я уже древала, прикрытая учебником и абсолютно уверенная, что Кьяра меня в случае чего разбудит. Да и сам учитель уже давно не удивляется моей наглости, хоть ему это и не нравится.

Занятия пролетели для меня незаметно, Кьяра поделилась конспектами и рассказала о том, что я слышала вполуха. Вкратце, конечно, чтобы было легче разобраться в её записях.

- Что ты пытаешься сделать? – спросила целительница, когда я вздремнувшая и с новыми силами принялась за разбор заданного заклинания.5d4aa3

- Для начала попробую разобрать на отдельные части. Заклинания лучше воспринимаются на слух, поэтому попробую услышать расстановку задач.

- Звучит, как вся моя магическая практика. Искать то, чего не видишь очень трудно, Айрис, а если ты ещё и ищешь неизвестно что, то это вообще непосильная задача.

- Ну, у тебя же получается, - хмыкнула я, не желая сдаваться.

- Ага. Наощупь. Будто ищешь взглядом чёрную кошку в чёрной же комнате, а ты ещё и без сил, Айрис. Какой смысл заниматься этим сейчас? Магии ты не почуешь даже если кто-то будет колдовать под твоим носом.

- Главное, чтобы «кошка» там была, а силы разобраться найдутся - ответила я, вчитываясь в строки.

- Я в тебя верю, - усмехнулась Кьяра и погрузилась в чтение какой-то книги, чтобы не мешать.

- Tenno un in te goverra ai isto. Maaldi vi… - остановилась и провела языком по верхним зубам и губе, чтобы сбить ощущение тонкой вибрации. Мельком глянула на элларийца, что сидел всё так же неподвижно и тут же вернулась к прерванному занятию. – Tenno un in te goverra ai isto… - Подняла голову и обратилась к подруге. – Ты это слышишь?

- Что именно? – оторвалась та от чтения?

- Вслушайся. Tenno un in te goverra ai isto.

Желтые глаза сверкнули недоумением, пока я вновь и вновь пыталась прочувствовать вибрацию на губах.

- Я ничего не слышу.

- Вибрирует, - ответила я. – Так тонко, что на губах остаётся даже не ощущение, а вкус.

- Вкус вибрации? – удивилась она. - Ну-ка… Tenno un in te goverra ai isto. – повторила, но тут же скептично поджала губы. – Ничего такого я не чувствую.

Хм…

- Maaldi vi porteo cozvo dena nu tava otto. Aisettar praios nu gon hgi alomus to emiero, - я выдохнула, потрясённо глядя на текст, что держала в руках. – Да как ты не чувствуешь?! Оно каждый сантим пространства пронизывает!

- Это просто твой недосып, Айрис. Я ничего не чувствую. Никаких вибраций или энергий. Тихо, как в гробу.

Должно быть, я действительно не выспалась… или спятила. Не вижу смысла не верить подруге, но… Я же чувствую.

- Мне пора, - поднялась целительница. – Вечером забегу к тебе на полчасика.

- Хорошо, - рассеянно кивнула я, чувствуя, как снова начинает клонить в сон.

- Ты только не усни здесь опять. Иначе точно влипнешь перед родителями, - девушка махнула рукой и выскочила за дверь, оставив меня один на один со своей проблемой, которую я тут же принялась зачитывать в слух вновь и вновь.

- Aisettar praios nu gon hgi alomus to emiero.

В пятидесятый раз повторяя строки, я заметила разницу. Оттенки и длительность вибраций менялась, в зависимости от произносимого слова. Так, например, мне удалось понять, что первые четыре слова заклинания вообще были ровными, только после них оно набирало обороты. После слова «Maaldi» был разрыв, который заканчивался сразу после вставки «vi».

- Aisettar praios, - а вот тут было вообще что-то очень странное. Эти два слова были чужими в заклинании. Это чувствовалось, и очень сильно. Оно будто отторгало их. А слово «nu» во всех строках были отрицательными. Можно предположить, конечно, что это и есть отрицание, но я не специалист в таких вопросах.

После многократных повторений язык начал заплетаться, а в голове тянуло. Хотелось прикрыть глаза не на долго, но я понимала, что обязательно усну. А мне нельзя.

Собрала все свои вещи, в последний раз глянула на элларийца и отправилась домой, где меня ждала весёлая ночка без сна.

Глава 3

- Полы в зале и в свободных номерах на втором этаже. – распоряжалась приёмная мать, она же госпожа Авео Митэль, уперев одну руку в бок, а второй держа бокал с креплёным вином. - Постельное собери и унеси прачке. Ещё заберёшь у господина Такоды свежую выпечку, и быстро вернёшься к своей работе здесь. Сегодня народ гуляет в честь рождения восьмого внука императора, нам не хватает рук.

- У неё их не больше двух, госпожа Митэль, - донеслось насмешливо из тёмного угла общего зала. – Да и выносливости у этой тюфячки не ворох. Загоните кобылку.

- А ты бы не лез, Ниран, – шикнула «мама». - Она провинилась, вот пусть и отрабатывает.

В темноте угла вспыхнула спичка, осветив молодое лицо в обрамлении длинных светло-серых волос. Правый глаз закрывала чёрная повязка. Парень держал зубами сигарету, продолжая ядовито улыбаться.

- Так Вы, Матушка, давали бы девочке поспать побольше, она бы и не шарохалась неизвестно где по ночам в поисках теплого крыла и лучшей доли. – Ниран затянулся медленно, глядя на догорающую спичку. – А то, знаете ли, в школе уже скоро судачить начнут, что девчонка совсем от рук родительских отбилась, да и замуж может раньше времени выскочить.

Я опасливо покосилась на приёмную мать и дёрнулась, когда та зыркнула на меня страшным взглядом.

- Только попробуй! Ещё раз заночуешь вне дома, я тебя остригу и отправлю на улицу вымаливать прощения у прохожих, наравне с воровками.

Я гулко сглотнула, но кивнула в ответ. Если такое произойдет, то про школу можно будет забыть. Единственное, что останавливает моих дорогих родителей от такого поступка – это последствия. Детский дом отслеживает условия нашего содержания. Как только они в чем-то усомнятся, на счета опекунов прекратят поступать денежные средства, и вот тогда плохо будет всем.

- Поняла, - отвечаю тихо, и слышу хмык Нирана из тёмного угла.

- Всё. Берись за работу!

Когда она ушла, сводный брат наконец вышел из темноты. Серый глаз смотрел насмешливо, но я старалась этого не замечать.

- Айрис-Айрис… маленькая куколка для битья, - последнее слово он особенно подчеркнул, внимательно следя за моей реакцией. – Так ли плохо было бы бросить всё?

Давний разговор всплыл в сознании спасительной соломинкой, но я, сделав над собой усилие, запихнула его в самый дальний угол своего сознания. Бросила злой взгляд на брата.

- Не начинай, Ниран. Эту тему мы уже обсуждали.

Сделал шаг ко мне затягиваясь очередной порцией горького дыма, улыбнулся и выпустил в сторону густую струю.

- Ты же знаешь, я буду ждать, пока ты не оставишь эти попытки исправить положение. Мир магов не для нас, сестрёнка. Смирись уже.

- Это ты так думаешь, Ниран. Твой печальный опыт не единственный вариант развития событий! – разозлилась я. – Я смогу стать полноценным магом, слышишь?

Я с вызовом смотрела в его лицо, замечая, как каменеет насмешка, и тут же пожалела о сказанном.

- Я не хотела сказать, что…

- Не важно, Айри. До таких, как ты, всё равно не донести истину. Вы, как никчёмные мотыльки, стремитесь прямо в огонь, - он выпрямился и отвёл взгляд в сторону, как всегда делал, когда не желал более разговаривать с людьми.

Я же почувствовала укол совести. Ниран может казаться окружающим бессердечной язвой, но в действительности, он очень преданный друг. Ещё в детском доме он защищал нас с Виттель от издёвок других детей, и всегда был рядом, несмотря на то, что такая дружба доставляла немало хлопот. И, к сожалению, не везде могла помочь, как в случае с Тавьеном. Разбираться с ним запретила я сама, и Ниран понимал, что, если полезет, нас могут ожидать ужасные последствия, за которые будем винить себя всю оставшуюся жизнь.

Парень ушел, оставив меня одну с невесёлыми мыслями, которые я принялась вытравливать заданиями «Матери», что выходила каждый час с проверкой.

Несмотря на нелегкую задачу, справится с ней мне удалось часа за четыре, после чего, едва живая, я отправилась к господину Такоде за свежей выпечкой. Мужчина встретил очень добродушно. Усадил за стол, налил кружечку малинового чая и сунул в руки большой кусочек рулета с белковой начинкой.

- Как в школе дела, Айрис? Всё успеваешь?

Улыбаюсь, скорее запихивая кусочек вкусняшки в рот. Этого человека не хотелось расстраивать натянутой улыбкой, но и рассказывать причин своей изученности не хотелось.

- Да, учитель Киваро задал мне разобрать заклинание «Безмолвный цепень». Теперь бьюсь над заданием.

- И даже спишь плохо, - покивал, сокрушаясь мужчина. – Но это, знаешь ли, очень нужно в нашем мире. Без учёбы, ты не сможешь стать хорошим магом и пробить себе дорогу в светлое и независимое будущее.

Я улыбнулась, посмотрев в добрые глаза мужчины. Он и Кьяра, единственные, кто поддерживает мои стремления и подбадривают, когда мне это нужно.

А ещё господин Такода был первым, кто хотел меня удочерить, но Нирана забрало семейство Митель, и я сама напросилась следом за ним, фактически отказав тому, кто принял бы меня, как родную, просто потому что я есть, а не потому, что приношу доход и выгоду. Он и сейчас вёл себя по-отечески добро, когда ютил вот так изредка у себя в булочной, отпаивая усталость малиновым чаем и уверяя, что жизнь обязательно наладится. Старался раз-другой сунуть самую румяную булочку перед учёбой, да искал повод, чтобы не платила. Но я не могу не платить, всегда оставляю один армез на прилавке под недовольным взглядом этого добрейшего человека.

- Спасибо, господин Такода. Не знаю, когда бы поела без вас. Столько дел накопилось, - я уже собиралась подниматься из-за стола, когда уловила его странный взгляд.

- Не торопись, Айрис, девочка, - он сложил руки перед собой, сцепил пальцы в замок и устало добавил. – Мне нужно с тобой серьёзно поговорить.

Сразу стало понятно, что разговор не будет простым. Я даже подобралась вся внутренне, готовясь к плохим новостям.

Мужчина усмехнулся в усы, видя моё напряжение и двинулся ближе, нависая над столом.

- Айрис, я человек возраста уже преклонного. Ни детей, ни семьи своей у меня нет, а государство наше, откровенно говоря, недолюбливаю. Когда я пришел в детский дом, я был намерен забрать именно тебя оттуда, потому что уже какое-то время тебя знал. Сейчас, ты для меня, как дочь. А как отец, я не могу смотреть на то, как ты изнемогаешь. Да и возраст такой, что пора бы уже подумать о том, кому всё мною нажитое достанется. В общем… Я хочу поговорить с семейством Митэль, а я знаю, что они люди, которые по сути своей ничего не желают, кроме золотых арханов в карманах… в общем, я хочу выкупить у них вас с Нираном.

Я сидела, как громом пораженная. Ниран, он же, как колючка. Не важно, как ты к нему относишься, он будет ощеренным и язвительным. Сколько раз господин Такода пытался проявить к нему дружелюбие? Сколько раз искал подход? Но Ниран никогда не будет другим. Ему певать на всех, кроме себя и меня.

- Господин Такода… - потрясённо выдохнула я, осознавая масштабы собственной радости и несчастий, которые посыплются вслед за этим событием. – Господин Такода, одумайтесь. Ниран вовсе не тот человек, общение с которым Вам будет приятно. Да и Митэль потребуют слишком большую сумму.

- Деньги у меня есть, Айрис, - усмехнулся он. – А Ниран… Ниран всего лишь мальчишка, который выпячивает все свои обиды колючками наружу. Я знаю, он хороший парень. Разве плохой носился бы с тобой, как пингвин с яйцом? – мужчина вздохнул. – Я хотел поговорить с тобой, чтобы ты знала, что я намерен сделать. Я не спрашиваю разрешения, девочка. Я ставлю в известность. Не могу смотреть, как ты с каждым днём всё сильнее угасаешь, а Ниран черствеет.

Но, если подобное произойдёт, то господин Такода узнает об особом отношении ко мне Тавьена. Узнает и пожалуется куда надо… а это даже хуже, чем есть сейчас. Я могу сходу сказать, что Тавьен возьмётся за Виттель и натравит на маленькую пекарню своего влиятельного дядю, о котором не принято говорить в слух. И тогда моя жизнь превратится в настоящий кошмар, потому что Тавьен сорвётся окончательно. Тогда его вообще ничего не остановит.

- Господин Такода, - мой голос задрожал, и я не без усилий заставила себя продолжить. – Может быть Вы подождёте, пока я не закончу школу? Всего-то три года…

- За три года, моя хорошая, они тебя изведут окончательно. Нет, я уже всё твёрдо решил.

- Господин Такода, не надо!

Мужчина удивлённо посмотрел на меня, но в глазах его всё ещё горела уверенность.

Мне пришлось солгать.

- Я не могу. В школе меня поддерживают одноклассники, только по тому, что я приёмная дочь владельцев постоялого двора. Я понимаю, Вы хотите сделать, как лучше, и я бы с удовольствием согласилась, но… Я потеряю уважение, если там узнают, что я дочь простого пекаря.

Плечи у него сразу опустились, а взгляд погрустнел.

- Может я смогу забрать у них хотя бы Нирана?

Улыбнулась слабо, не питая надежд.

- Вы можете поговорить с ним самим. Я бы очень хотела, чтобы он согласился, но, как Вы сами сказали, он носится со мной, как пингвин с яйцом и вряд ли оставит на попечении этих «родителей» без собственного контроля.

Господин Такода кивнул, а я вдруг подумала, что никогда прежде не видела его в таком настроении. Будучи большим и сильным мужчиной, он всегда казался мне непоколебимым. А если бы не усы и добродушный взгляд, я бы и вовсе подумала, что он бывший военный. К тому же комплекция у него соответствующая.

Взглянула на настенный хронометр и подскочила, как ужаленная.

- Простите, господин Такода. Мне нужно бежать, пока «Матушка» не кинулась искать пропажу, - я обогнула стол и обняла за шею большого мужчину. – Вы для меня тоже, как отец. Я мечтала, чтобы Вы им стали, когда ещё бегала к Вам из детского дома, когда Вы только переехали.

- Это взаимно, доченька, - усмехнулся он. – Беги, позже я попробую поговорить с Нираном.

Отпустила крепкую шею и улыбнулась.

- Только не давите на него шибко. Он вообще не склонен доверять людям, но думаю Вы у него находитесь в другой системе ценностей. Я вижу, как он смотрит на Вас, когда Вы не замечаете.

- Спасибо, Айри. Буду знать.

Подхватив корзину с выпечкой, я помчалась обратно в «Отдохни и выпей», где ждала работа, но стоило только выскочить за дверь, как врезалась в широкую мужскую грудь. Пальцы разжали ручку корзины, и они бы наверняка рассыпались по брусчатке, если бы их не подхватили.

Я вскидываю взгляд и теряю дар речи, потому что передо мной стоит наш директор лорд Артан Ташотэй.

Чёрные, как бездна глаза затягивают в свою глубь, а аккуратная линия губ тянется в улыбке, да так, что даже сердце замирает на миг.

- Куда же так спешит наша славная ученица?

- Д-домой, - выдыхаю я нервно, понимая, что меня узнали, хотя с директором лично мне ещё не доводилось видеться.

- Аккуратнее нужно, мисс Митэль. Так все булочки растерять можно.

И что-то такое мелькнуло в этих чёрных глазах, что мне на миг даже стыдно стало.

- Я буду, - отвечаю, пряча взгляд.

Тяну руку, чтобы взять корзину и мне её спокойно отдают, но случайно касаюсь длинных пальцев. Прошило током, и я отдёрнула руку резче, чем хотелось.

- Всего доброго, - прощаюсь я и не глядя бросаюсь вниз по ступеням. Пока бежала по открытой местности, прекрасно чувствовала его взгляд, от которого делалось не очень хорошо. Сердце аж в ушах стучало.

Стремительно темнело и на постоялом дворе уже начались гуляния. Фестины, как и ожидалось не было, поэтому всю грязь свалили на меня. Ниран, как обычно помогал на кухне повару. «Родители» строго на строго запрещали ему выходить в зал сегодня. А всё из-за того, что я «провинилась».

Лавируя между столов и расставляя тарелки с едой и кувшины с алкоголем, я мысленно разбирала заданное заклинание. Частицы, которые звучали в тексте отрицанием, никак не вписывались в текст. Будто их намеренно кто-то туда всунул и это «Aisettar praios» тоже, очевидно, лишнее. Или нет? Оно звучало, как пустышка. Может намеренно вставлено, чтобы никто не догадался? Надо будет попробовать произнести без него, а потом без отрицательных частиц. Может даст хоть какой-то результат.

- Эй, Ари, принеси нам вина покрепче! – крикнул наш сосед, когда я собирала грязные тарелки со столов.

Кивнула и отправилась на кухню, звеня горой посуды, что очутилась в руках. Толкнула дверь и тут же поняла, что не могу идти дальше. Голова так резко закружилась, что пришлось искать опору. Посуда угрожающе зазвенела в руках, и я уже приготовилась услышать непередаваемый грохот, когда Ниран выхватил из рук у меня этот поднос.

- Спать надо, а не шлятся где не попадя. – фыркнул братец. – Такими темпами всю посуду расколотишь. Носи по несколько тарелок, а не горами и будет тебе счастье.

- Я уже говорила, что ты язва, Нир?

- Без тебя знаю, девочка для битья.

- А говорила, что я тебя люблю? – устало усмехнулась я, подойдя к стене и приложившись к ней лбом. Прохладно.

Звенящая посуда подозрительно затихла.

- Только не говори, что у тебя жар, Айрис. В последний раз, когда ты это говорила, ты была на грани… Ты когда спала нормально в последний раз?! – неожиданно рявкнул над ухом Ниран.

Я подпрыгнула и развернулась, чтобы посмотреть на него, но мой лоб тут же атаковала широкая тёплая ладошка, хорошенько припечатав затылком об стену.

- Да в общем-то, я никогда нормально и не спала… - ответила тихо.

Глаз Нирана сощурился, метая молнии.

- Жара нет. Когда ты спала больше четырёх часов в последний раз?

Стушевалась…

- Не помню.

- А ну марш в постель, - зашипел парень, - И чтобы духу твоего здесь не было.

- Но госпожа Митэль этого мне не простит…

Нир молчал, но один его взгляд давал понять, что вот «Матушка» его интересует в последнюю очередь.

Я бочком по стенке пробралась к двери, и когда уже почти выскользнула в неё тихо сказала:

- Нир, дай кувшин вина, там господин Вальтер просит…

Меня прошили таким взглядом, что дверь с той стороны я закрыла даже не задумываясь. Развернулась и умчалась наверх, в свою комнату, но вопреки требованию брата спать не легла, потому что комната была заперта на ключ.

Да. Вот до этого они ещё не доходили… чтобы не пускать меня в собственную комнату. Просто нонсенс!

Не придумав ничего лучше, я отправилась в школу. Магическая защита пропустит меня, как ученицу, а сторож, господин Тервик, уже не впервые жалеет бедную ученицу, пуская на ночлег.

К господину Такоде я не могла пойти. Иначе ему станет обо всём известно, и уже никакие лживые доводы не помогут мне остановить его.

Идти до школы затемно было немного страшно. И хоть я понимала, что в такой день на улицах людей было больше, это не никак не убавляло страха встретить какого-нибудь бандита или грабителя. Но к счастью, добралась быстро и без приключений.

- Снова ты? – нахмурился наш сторож. – Я уже говорил тебе, что больше не пущу на территорию.

- Господин Тервик, но мне очень нужно. Дома сегодня слишком шумно, а я не могу готовится к занятиям в такой обстановке, - жаловалась я.

Наш сторож жил от нас всего в трёх домах и прекрасно знал, какие гуляния у нас бывают, а потому частенько пускал меня в школу, чтобы я могла подготовится, не рискуя заработать мигрень. Человек он был очень хорошим, но иногда ворчал по любому поводу, что отпугивало людей. Ворчунов у нас вообще не очень любят, если честно.

- Ой, да что с тобой делать-то? Проходи. Только не смей шастать по этажам, а то…

- Защита может сработать и сюда стражи примчаться. Помню, господин Тервик, - улыбнулась я. – шустро проскакивая в двери.

- Помнит она… - завёл свою шарманку сторож. – Все они всё помнят, а потом сиди, разбирайся с законниками, почему магдатчи сработали…

Дальше, я уже не слышала. Да и нечего там было слушать. У стражей ещё никогда не было повода прийти сюда, потому что ни один человек в здравом уме не сунется сюда, не имея пропуска.

Войдя в класс, я сразу же подошла к элларийцу и сдёрнула магическую занавеску. Почему-то меня сильно напрягало, что он скрыт. Заглянула ещё раз в острые глаза, выражение которых ни капли не изменилось и отправилась на своё место, чтобы продолжить работу над заклинанием.

Что я там надумала? Ах, да… Лишние слова и отрицательные частицы. Хм…

- Tenno un in te goverra ai isto. Maaldi vi porteo cozvo dena nu tava otto. Aisettar praios nu gon hgi alomus to emiero. Sivitai nu aluni makveto vi tonu i nungo. Tenno un in te goverra ai isto. Maaldi vi porteo cozvo dena.

Я повторяла это вновь и вновь, пытаясь уловить какие-нибудь детали, но, когда меня неуловимо стало клонить в сон, решила взбодрится и произнести заклинание без лишних, как мне казалось, слов.

- Tenno un in te goverra ai isto. Maaldi vi porteo cozvo dena tava otto. Gon hgi alomus to emiero. Sivitai nu aluni makveto vi tonu i nungo. Tenno in te goverra ai isto. Maaldi vi porteo cozvo dena.

Но и на этот раз ничего не произошло. Более того, складывалось чёткое ощущение, что заклинание не полное. Нет, оно было рабочее, это чувствовалось, но понять, что конкретно не так, я была уже не в силах, потому что глаза, будто засыпанные горстью песка, уже закрывались, несмотря на то, что я пыталась удерживать веки пальцами. Мозг просто отказывался что-либо понимать.

В какой-то момент наступила темнота, в которую утаскивал непонятный голос.

«Имя» - твердил он. – «Моё имя».

***

Я иду вдоль устья реки, что течёт в направлении огромного города с сотнями остроконечных домов. Вода холодная, но я точно знаю, что в водах священной Техеи нельзя простудится. Мне не холодно, но и не тепло. Всё моё внимание приковал город впереди. Казалось, он собран из огромного множества тёмных шпилей, что намерены проколоть небо. Интересно, сколько понадобилось времени, чтобы построить такое великолепие?

- Имя, - повторяет голос. – Моё имя.

Оборачиваюсь, чтобы увидеть говорившего, но взгляд упирается в чёрную человекоподобную тварь, что смотрит на меня с нескрываемым плотоядным любопытством.

Волна ужаса прокатилась по леденеющим венам, гулко бу́хнуло сердце в груди, а ноги едва ли могли сделать шаг назад. Такого я её никогда не видела в своих ночных кошмарах.

- Ахшрхра-а-а-а, - прохрипел монстр и резко схватил меня за руку, вонзая острые, как бритва когти в кожу.

- А-а-а-а-а-а!

Вскакиваю на ноги, бешено озираясь по сторонам в поисках той самой твари, что пыталась меня растерзать, но вместо этого вижу лишь потрясённые взгляды одноклассников и недовольство учителя Киваро.

- Доброе утро, Митэль. Приснился кошмар? – усмехнулся он. - А мы вот тут, с вашими одноклассниками, обсуждаем теорию построения заклинания по геливранской методике. Не соизволите ли вы нам помочь, раз уж проснулись?

И кьяра меня не растолкала? Я проморгалась, осознавая весь ужас ситуации, но в памяти всплывала заученная методика, которая не позволила растеряться.

- Заклинания по геливранской методике обязаны иметь трехфазную тягучесть и стафо́рные паузы после каждой точки тика, - отвечаю нервно. - В отличии от обычных заклинаний, геливранские требуют конкретной привязки к объекту, на который происходит воздействие... - Я натыкаюсь на злую насмешку элларийца и сознание пронзает колючая мысль, которую пока не могу додумать. - ...чаще всего это имя объекта.

«Моя имя».

«Aisettar praios» не пустышка в заклинании. Это имя. Только имя может являться составляющей частью заклинания, но не являться ему принадлежащим!

По коже поползла дрожь, а в горле стало сухо от нетерпения. Заклинание буквально вертелось на кончике языка. Я оглянулась на Кьяру, и к своему удивлению не обнаружила целительницу на своём месте.

Учитель Киваро, увидев недоумение на моём лице, пояснил:

- Семейство Мьен на несколько дней в отъезде.

Сразу стало понятно почему Кьяра так и не заглянула ко мне вечером. Должно быть очередные родственные гуляния, которые организовались внезапно без всякого предупреждения. Честно говоря, не могла я понять родителей желтоглазой целительницы. Вот они, вроде бы, приличное семейство, не позволяющее ни одному грязному пятнышку оказаться на их репутации, но так маниакально мчаться на любые торжества, начиная от годовщины чьей-то там свадьбы, заканчивая празднованием поступления племянника Кьяры в младшую школу для одарённых детей. Хотя, вот это вообще не повод.

Остаток занятий протекал слишком медленно, будто время тянулось, как пастила. Я прикладывала невероятные усилия, чтобы сидеть и слушать то, о чём вещал учитель. Темы едва ли воспринимались сознанием, потому что моё внимание приковывал острый взгляд элларийца. А ещё, как назло, учитель решил провести самостоятельную, что заняло ещё час времени. В итоге, когда все уходили домой, в школе уже никого не оставалось.

Когда все мои одноклассники покинули кабинет, учитель Киваро подошел ко мне, заглядывая в листок с заклинанием. Посмотрел внимательно, но увидев несколько зачёркнутых слов тут же потерял к нему всякий интерес.

- Как проходит разбор?

Почему-то мне не хотелось говорить с учителем на эту тему. От слова «совсем».

- Пока ломаю голову.

- Не удивлён. Митэль, Вы должны прекращать утренние посиделки в классе. Я понимаю, Вам хочется всё и везде успеть, но это очень сильно сказывается на Ваших возможностях. Работая на пределе можно утратить магию, как таковую. Любая душевная травма на фоне усталости и всё - Вы уже не ученица этой школы.

Я молчала. А что было сказать? Его правоту принимала беспрекословно, поскольку знала, что это так. Своими глазами видела, как происходит утрата дара. Это больно. Не физически, нет. Сводящая с ума душевная боль, что течёт по венам раскаленным металлом, не позволяя более чувствовать себя полноценном.

«Будто у тебя отняли кусок души, без которого трудно дышать» - именно так сказал Ниран, когда вернулся однажды в детский дом от горе-родителей.

- Я поняла, учитель.

Учитель кивнул, бросил ещё раз задумчивый взгляд на листок и ушел, оставив меня наконец один на один с учебным пособием.

Поглубже вдохнув, я начала произносить то, что вертелось на языке уже несколько часов, но запнулась и нахмурилась, когда не ощутила вибрации на губах.

Странно.

Подошла поближе к элларийцу и снова начала читать, но и в этот раз на губах не было и следа от знакомого ощущения. Только странное чувство неправильности происходящего, будто это не заклинание кривое, а со мной что-то не так.

Похоже, что я схожу с ума, иначе как объяснить эти изменения? Дверь в класс неожиданно распахнулась, заставив меня подпрыгнуть от испуга. Обернулась. На пороге стоял злой Тавьен, чей взгляд не обещал ничего хорошего.

- Где ты была ночью? – он не спеша закрыл дверь и щелкнул замком. – Я искал тебя.

В груди кольнул страх, и я на чистом подсознании попятилась назад, стараясь оказаться от него, как можно дальше. Тавьен уже вызывал во мне безотчетный страх, когда вот так смотрел, будто зверь перед броском на добычу.

- Ночью я была здесь.

Усмехнулся хищно.

- Так я тебе и поверил. Нашла себе кого-то, а? Сладенькая Айрис…

Тавьен медленно двинулся на меня, но я не придумала ничего лучше, как спрятаться за спину учебного пособия. Нутро сжималось от страха, а сердце норовило проломить грудную клетку.

- Лучше не бегай от меня, - его взгляд обещал жестокую расправу, наверное, именно поэтому с каждым его шагом, я делала ровно наоборот.

- Тавьен, прекрати это.

- Указываешь мне? – вскинул он бровь. – Тебе напомнить к чему в прошлый раз привели твои указания.

Я поморщилась от нахлынувших воспоминаний. Во рту почудился вкус крови, а шея заболела, помня силу давления.

- Я буду кричать, Тавьен.

- Кричи моя сладкоголосая девочка. Ты знаешь, я люблю, когда ты кричишь.

- Хватит!

- Виттэль, - усмехается он. – Сегодня она была такой хрупкой в своём бежевом платье. Знаешь, я подумываю включить её в наши игры. Как думаешь, ей понравится, когда я наступлю ей на горло в прямом смысле? Мы, знаешь ли, пока ограничиваемся лишь шутливыми играми.

Остановилась. Зажмурилась, не позволяя слезам пролиться, а затем посмотрела на элларийца, неизменно восседавшего на своём «троне».

Жаль, что ты не живой.

Тавьен обошел меня и положил руку на плечо.

- Давай поиграем, сладенькая. Хочу кое-что сделать, - он толкает меня к учебному пособию и командует. – Поцелуй его. Хочу видеть это со стороны.

Игры у этого ублюдка всегда подобного формата. Вызывают отвращение и приступы неконтролируемой тошноты. Но элларийца я уже целовала, поэтому ничего плохого в этом не увидела. Другое дело, что неприятно было, что Тавьен на это будет смотреть.

Склонилась к светлому лицу и осторожно коснулась губами его губ. В груди тут же разлилось мягкое, успокаивающее тепло.

- Ты разучилась? Напомнить, как надо целоваться? – злился больной ублюдок, наблюдающий за происходящим.

По щеке скатилась слеза, но я захватила нижнюю губу элларийца зубами… Нет, не элларийца. Его зовут Айсэттар Прайос и он живой.

По телу прокатилась волна странного жара, которая облизала низ живота. Я отстранилась от беловолосого мужчины и посмотрела в серые глаза, вспомнив одну странную вещь. Вчера, когда я поняла, что заклинание вибрирует, я тоже его целовала. Возможно ли подобное?

- Почему ты остановилась? – прошипел Тавьен. – Продолжай!

Болезненный тычок под рёбра, и я оборачиваюсь к нему, чтобы выразить всю свою ненависть одним взглядом…

Усмехается.

- Твою мать, я получаю ни с чем несравнимое наслаждение, когда ты так смотришь. Дикая, ещё не сломленная, - он хватает меня за плечо, болезненно сжимая его сильными пальцами и притягивает к себе. – Сколько ты ещё продержишься, моя сладкая? Ломать тебя одно огромное неописуемое удовольствие.

- Ублюдок! – выплюнула ему в лицо, но тот только рассмеялся в ответ.

- Скажи это ещё раз. Обожаю, когда с твоего языка сходят грязные словечки в мой адрес, - договорив это, он делает резкий выпад, который взрывается болью в моём животе.

В глазах потемнело, и я согнулась пополам, но не успела ничего сделать, как Тавьен схватил за волосы и швырнул на пол. Уже приготовилась к новым ударам, но вместо этого услышала шорох одежды.

Ублюдок снимал рубашку, что могло означать только одно. Я резко дернулась и попыталась встать, но Тавьен со смешком толкнул меня коленом обратно.

- Оставайся лучше на полу, сладенькая. Сейчас папочка тобой займётся.

Отвращение, паника, страх, злость, ужас, ненависть. Всё перемешалось в гремучую смесь, которая обещала взорваться в ближайшие секунды. Воздух в легких кончился, а кровь закипела от бессильной ярости, что прилила к щекам.

Я рванулась вперёд, пытаясь подняться, но Тавьен уже снял рубашку и точным ударом в висок отключил во мне всё сопротивление.

В ушах больно звенело, когда я лопатками почувствовала холод каменного пола, а на себе лишний вес и чужие влажные губы на ключицах.

- Да, сладкая… Сейчас папочка тебя немножко потрогает.

Голова беспощадно звенит и кружится, не позволяя хотя бы начать сопротивление, и я уже чувствую, как его руки задирают подол легкого платья, как вжимается бёдрами, чтобы прикоснуться ко мне своим детородным органом и совершить очередные фрикции.

Держит запястья над головой одной рукой, облизывая грудь, второй до боли стискивает бедро, а я лежу уже не имея возможности сопротивляться. Сопротивление только сильнее заводит этого психа, доставляя удовольствие всякий раз, когда ему приходится причинять мне боль, чтобы успокоить.

Слёзы постепенно просохли в глазах, и я увидела перед собой всё того же элларийца, всё так же смотрящего куда-то с удивлённой насмешкой.

Когда всё закончилось, Тавьен просто встал и ушел, не обращая на меня никакого внимания. Будто оставлял на полу попользованную игрушку, а не живого человека. Я знаю, он это намеренно. Всё для того, чтобы игрушка сломалась.

Свернулась калачиком и отстранилась от мерзких ощущений. Я чувствовала, что нахожусь на грани всякий раз, после такой встречи с Тавьеном. Но не теряла дар, только потому, что именно этого он и добивался. Таких поломанных игрушек в его шкафу наверняка уже целая коллекция.

Я не знаю сколько я пролежала в таком трансе. Не помню, о чём думала, но в какой-то миг, будто включилась, вспомнив кое о чём важном. Учёба. Учитель сказал, что нужно сделать разбор заклинания. Поднялась с пола и растёрла мокрые щёки, собираясь с духом.

Чтобы избавится от Тавьена, я должна стать магом. Должна закончить эту школу несмотря ни на что и выбиться в касту тех, кто считается неприкасаемым в нашем мире. Вот тогда я воздам этому ублюдку по заслугам.

Встав напротив Айсэттара, я заглянула в его глаза и повторила заклинание с его именем, но без отрицательных частиц. Каждое слово танцевало вибрацией на губах, а когда они были произнесены, заклинание вспыхнуло в разуме на миг ослепив глаза, больно их резанув. Я зажмурилась, а когда вновь посмотрела на элларийца поняла, что натворила…

Он прикрыл веки и устало откинулся на спинку стула, будто не было ничего милее сердцу, чем данное действие.

- Семь сотен лет… - сказал тихо и усмехнулся. – Я мечтал сделать это семь сотен лет.

Глава 4

Сердце глухо стучало в груди, будто отсчитывая последние удары. Меня просто колотило от понимания, что этот мужчина, он ведь не просто кто-то там далёкий и не страшный. Не учебное пособие, которое можно поцеловать или погладить. А вполне себе живое, тёплое существо, которое когда-то сам Артахаз Вауд считал врагом.

И самое страшное, что он сказал, что мечтал семь сотен лет, а значит пребывал в сознании, но был заперт в собственном теле. То есть, он прекрасно видел и понимал, что происходит вокруг него. Семь сотен лет сходил с ума!

Я смотрела на красивое умиротворённое лицо мужчины и медленно осознавала весь ужас ситуации. Я. ВЕРНУЛА. ОГРОМНУЮ. ПРОБЛЕМУ. Я, раздери меня громом, оживила врага, который сейчас наслаждается этим моментом.

Моё застывшее от ужаса тело, не могло даже пошевелится. Губы не дрогли в попытке закричать, хотя по идее я должна бы орать во весь голос, чтобы меня услышал господин Тервик… но я стояла, словно громом поражённая. Смотрела на длинные серые ресницы и задавалась неуместными вопросами, что он думает о том, что происходило в этом помещении до этого события, и… Твою мать! В голове тут же промчалась единственно-верная мысль, что нужно прочесть первый вариант заклинания.

- Tenno un in te goverra… - эллариец распахивает веки и смотрит прямо на мои губы, очевидно даже не пытаясь остановить. - …ai isto. Maaldi vi porteo cozvo dena nu tava otto.

Выпрямляется, склоняясь ближе к моему лицу и улыбается так, будто знает все тайны мира, что отражаются в блеске его холодного взгляда. Как только я произношу его имя, он неожиданно хватает меня за ворот платья и дёргает на себя, а в следующую секунду, я чувствую его губы на своих… И это совершенно точно не поцелуй, потому что из меня вытягивали нечто очень важное. Нечто настолько важное, что я начинаю извиваться, как дикая кошка. Пускаю в ход руки, ногти, ноги, но он, словно высеченный из камня, лишь усмехается в мои губы, даже не пытаясь прикладывать усилий или как-то оборонятся.

В жилах забурлила кровь, а в глазах потемнело. Казалось, мир передо мной кренится набок, вызывая безотчётный ужас, расплывающийся в груди. Крик тонет на чужих губах, пока ногти счёсывают кожу на затылке элларийца в кровь. Он меня убивает! И я вся тону в этом понимании, как муха в жидком меду, пока медленно пустеет моё нутро, из которого высасывают краски мира.

И, когда мой кораблик сознания едва остаётся на плаву, неожиданно что-то меняется. Его губы шевельнулись, а после и вовсе медленно обхватили мою нижнюю губу, чтобы слегка прикусить её острыми зубами, но тут же слизать легкую боль языком, а мгновением позже я почувствовала, как его правая рука ложится на мою попу и сжимает её. Дёрнулась в ответ, но Айсэттар лишь крепче сжал, а затем пустил в ход левую руку, скользнувшую к моей груди. Сдавил больно, когда я забилась в его объятиях и лишь хмыкнул, едва мне удалось прохрипеть «нет» в его губы.

Сердце толкается в груди, пытаясь выбраться наружу и подгоняя кровь, что стучит в ушах басом ударных. Задним умом я понимала, что моё сопротивление бесполезно, но никак не могла расслабится. Передо мной не Тавьен с угрозами, обещающий расправится со всеми, кто мне близок. Передо мной кто-то гораздо страшнее, и он не угрожает, он просто делает, что ему вздумается, именно поэтому я не подавляю в себе сопротивление.

В какой-то миг Айсэттар выпустил меня из рук, позволяя отскочить на существенное расстояние. Он поднялся и сделал шаг ко мне, со странным блеском в серых глазах отмечая, что я, вторя ему, делаю шаг назад.

- Не подходи! – шиплю я, переступая с ноги на ногу. – Серьёзно, лучше не подходи ко мне.

Кривая усмешка скользнула по идеальным губам, что миг назад терзали мои собственные губы.

- А то, что? – голос спокойный, бархатный, с нотками какой-то затаённой нежности. – Снова попробуешь прочесть заклинание?

- Прочту! – угрожаю я, отчаянно понимая, что это не сработает. Он просто не позволит мне сделать это вновь.

Улыбается в ответ немного хищно, словно знает что-то, чем наслаждается в одиночку.

- Ты уже прочла, моя радость, чем несказанно меня порадовала, - и он делает ещё шаг, который я вновь повторяю с точностью до наоборот. Его взгляд вспыхивает, будто туда попал солнечный зайчик и отразился в блеске холодных глаз, на миг придавая ему тепла.

- Не подходи ко мне! – рычу я, как загнанный в ловушку зверь, собирающийся разодрать когтями и зубами любого, кто приблизится.

Но это не останавливает элларийца. Я вижу по взгляду, что он смеётся, когда делает следующий шаг, а я, повторив, упираюсь спиной в стену и замираю на миг от испуга. В голову неожиданно приходит мысль, что нужно кричать во всю мощь своих легких, но как только я открываю рот, на нас будто обрушивается полог, который на миг глушит меня звуком абсолютной тишины.

- Так громко, как только сможешь, - улыбается этот монстр, будто читая мысли и делает ещё шаг.

А затем ещё один… и ещё. И я понимаю какой он высокий, потому что приходится задирать голову, когда смотрю в его острый, как лезвие опасной бритвы взгляд. Сердце стучит где-то в горле, а само горло нещадно саднит, будто кто-то сунул в него огромный металлический шар, не позволяющий даже дышать. Мне страшно до дрожи в коленях, потому что это не Тавьен, который максимум побьёт, помнёт и унизит. Я не знаю, чего хочет эллариец, и вздрагиваю, когда костяшки его длинных белых пальцев касаются моей щеки, а взгляд перемещается на раскрытые глубоким дыханием губы.

Насмешка из его взгляда пропала, но там появилось нечто более глубокое и жадное.

- Когда ты поцеловала меня впервые тебе понравилось, - говорит он тихо. – Что изменилось теперь?

- Вы живой, - отвечаю я, едва шевеля губами, будто кто-то их заморозил.

- Я не был мертвым, - усмехается в ответ. – И ты прекрасно об этом знала.

Ответить, что и живым он не был, я не успела. Большой палец его руки смял мои губы, останавливая дальнейший поток слов и рождая во мне странное чувство, будто я падаю в пропасть, как в нечто неизбежное. Он раскрывает ладонь и ведёт ею от подбородка до быстро вздымающейся груди. Внимательно следит за тем, что делает, а затем довольно прищуривается, дергая уголками губ в намёке на улыбку.

- Превосходно.

Я хочу задать вопрос, но он склоняется и до боли жадно впивается в мои губы, принимаясь их терзать. Сильно прижимает к стене своим телом, будто пришпиливает бабочку и выдыхает в мой рот так резко, что горло начинает царапать странным морозным вкусом, от которого по венам течёт жидкий лёд, а нутро наполняется иголками. И всё это за долю секунды, после которой все ощущения исчезают, оставляя за собой только шлейф прохлады и сладости морозного поцелуя.

Я даже не сразу поняла, что отвечаю. Не сразу сообразила, что это мои пальцы впиваются в странную мягкую ткань на его рукавах, будто боясь выпустить. Только чувствую улыбку на губах и последнее легкое касание, после которого от меня отрываются, а холодный острый взгляд пробирает до костей.

- Ещё увидимся… сладкая Айрис, - он говорит эти слова с какой-то издёвкой, напоминая мне о Тавьене, а его серый взгляд темнеет, как сумеречное небо перед наступлением беззвёздной ночи.

Глубоко дышу, будто только что пробежала через весь город туда и обратно. Почему-то катастрофически не хватало воздуха, а по телу, на смену морозу, прокатился густой жар, облизавший щёки.

Айсэттар видя это усмехнулся, а затем вогнал меня в ступор, когда рассыпался передо мной на мириады белоснежных тающих прямо в воздухе искр. Уже через несколько секунд класс наполнили звуки с улицы, просачивающиеся в приоткрытые окна. И я стояла, щупая припухшие губы, и ощущая дичайший раздрай в душе, глядя на пустой стул, где ещё недавно восседало учебное пособие, которое мне доверили изучать.

Что я скажу завтра Киваро? «Доброе утро! Это я разморозила чудовище», а после меня просто выпнут из школы по причине отсутствия мозгов в моей черепной коробке.

***

Дома меня не ждала разборка. Родители так и не узнали, что ночью я сбежала от работы, а Ниран смотрел на меня с легкой полуулыбкой, которую никто бы не распознал, кроме меня.

Фестина весь день проспала в своей постели, а я помогала на кухне Нирану, пока не набежал народ. Было чуточку обидно, но я сама выбрала свой нелегкий путь через тернии.

Весь вечер моя голова была полна жуткими тварями, что жрали меня нарочито громко причавкивая о том, что Айсэттар Прайос на свободе. Он где-то там, на улицах нашей империи, и я совершенно не знаю, что он собирается делать в этом огромном и незнакомом ему мире.

И лучше бы не знала…

Ближе к ночи в зал вошёл тот, кого я меньше всего ожидала здесь увидеть. Он замер на входе, осматривая пространство чёрным, как бездна взглядом, а увидев меня направился прямиком к нам, на ходу стягивая кожаные перчатки, и только, когда он приблизился, загородив мне обзор на выход, я смогла оторваться от созерцания его тяжелого подбородка.

- Доброй ночи, мисс Митэль, - кивает он. – Мне необходимо с Вами поговорить.

Я знала о чём именно, потому и сжимала полотенце в руках, желая спрятать дрожь в пальцах. Отвечать собиралась только правду, чтобы не возникло лишних проблем. Ведь все знают, что тёмным лучше не лгать, потому что в большинстве случаев, они эмпаты, способные различить ложь в эмоциональном фоне говорящего. Ко мне это не относится, да. Я слишком слабый маг.

Кивнула директору, боясь сдвинутся с места. Мне казалось, что, если я сделаю хоть один шаг меня уничтожат на месте, как пособницу элларийца.

- Давайте выйдем на свежий воздух, - предлагает он, протягивая руку.

Но я не беру её, прекрасно помня, как меня прошило от прошлого прикосновения. Повторять этот опыт не хотелось совсем.

Когда мы вышли на улицу лорд Ташотэй встал так, чтобы загораживать мне обзор на вход, где находился единственный источник света. То есть он прекрасно видел моё лицо, а вот сам оставался в тени.

- Вы знаете зачем я пришел, не так ли, мисс Митэль? – когда я кивнула и потупила взор он задал следующий вопрос. – Как это случилось?

Сперва я не нашлась, что ответить. Один простой вопрос, который предполагает кучу запрещенной информации. Мне нельзя говорить про Тавьена. Нельзя говорить, что по ночам ученица лучшей школы трудится над заклинаниями в самой школе, чтобы не вылететь из неё по прихоти приёмных родителей. А что, если учитель Киваро уже рассказал о моём хроническом недосыпе? Что, если директор так же говорил с господином Тервиком, и знает, что я в школе не учусь, а почти живу?

Захотелось вцепится в свои волосы и хорошенько растрясти голову.

- Мисс Митэль? – я чувствую, что лорд Ташотэй смотрит в мои глаза и стараюсь не предаваться панике.

- Я разбирала заклинание в классе после уроков, - начала я сбивчиво. Сейчас я уже знала, что буду лгать, потому что у этого мужчины наверняка есть острые вопросы. – По неосторожности прочла в слух.

- По неосторожности? – переспрашивает меня мужчина.

Если скажу, что намеренно, неизбежно возникнут и другие неприятные вопросы.

- Я не знала, что оно вот так просто сработает, -директор хмыкнул, но промолчал по этому поводу, даря мне мгновение для чувства облегчения. - Что было дальше?

- Он прикрыл глаза и откинулся на спинку стула, сказав, что мечтал об этом семь сотен лет.

Директор молчал, а мне стало очень неуютно под его взглядом. Сложила руки на груди, прекрасно понимая, что это защитный жест, но без этого было весьма некомфортно.

- Дальше, - потребовал он.

- А дальше я попыталась повторить первый вариант заклинания, но он не позволил.  Закрыл рот, а после исчез, рассыпавшись белыми искрами.

- Какое заклинание ты использовала? Почему оно сработало? Сколько времени вы находились в одном помещении? Почему ты не посоветовалось с учителем, перед тем, как использовать заклинание? – и ещё много других вопросов, которые лились нескончаемым потоком. И последнее: - Ты сказала, что в заклинании было использовано его имя. Скажи мне его.

- Айс…

И вот тут меня просто окатило ледяной водой, когда я попыталась сказать два слова. Просто два коротких слова, которые никак не могли сорваться с моего языка и воспоминание о его взгляде, в тот миг, когда он предлагал мне прочесть заклинание во второй раз. Он знал, что я не смогу произнести его полное имя!

- Айс? – недоуменно переспрашивает директор.

Смотрю на него с каким-то диким отчаянием и понимаю, что не скажу имя. Никак.

- Не могу! Он что-то сделал, и я не могу.

Вообще впервые встречаю нечто подобное. Магия другого порядка и действует иначе. Как нечто незримое, неуловимое и беспощадное. Что он сделал? Способность говорить в человеке может отнять целитель, нарушив какие-нибудь функции органов. Может менталист, внушив, что человек не может произнести ни слова. Может бытовик, если заткнёт чужой рот предметом. Может стихийник-воздушник, если применит специальное заклинание, которое позволяет отнять воздух из окружения объекта. Но никто не может вырвать с корнями проклятое имя!

Директор положил мне руку на плечо, пытаясь проявить участие. Его голос смягчился, и я в очередной раз подумала, какой это потрясающий человек. Будь на его месте учитель Киваро, я бы давно уже была обсыпана с головы до пят язвительными насмешками.

- Меня отчислят? – спрашиваю я, чувствуя странную дрожь в теле, не то от страха, не то от стресса. Только слёзы выдают моё состояние. 1bc3e63

И потрясённо выдыхаю, когда большие ладони притягивают меня в объятия, чтобы утешить.

- Нет, не отчислят. Уверен, мы сможем уладить все проблемы, мисс Митэль, поэтому не бойтесь. У меня сердце разрывается от вида ваших слёз.

Он странно пах. Землёй, холодом и ирисами. Аромат, не внушающий доверия, потому что ирисы у меня стойко ассоциировались со смертью. Потому что похороны, проводимые в детских домах, всегда сопровождают эти цветы, как одни из самых дешёвых вариантов. И странным казалось ещё и то, что лорд Ташотэй позволял себе такое по отношению ко мне. Всё же он директор школы, в которой я учусь, а не старый знакомый, способный поддержать в трудную минуту.

Стало чуточку не по себе, и я попыталась отодвинутся, отмечая, что меня спокойно выпускают из рук.

- Можно мне идти?

- Конечно. Доброй ночи, мисс Митэль.

Я направилась в дом, прекрасно зная, чей взгляд упирается в мою спину в ожидании.

Я не оборачиваюсь. Вхожу в дом и прикрываю дверь, чётко осознавая, что этот мужчина не поверил ни единому моему слову. Я бы и сама себе не поверила, если честно. Всё это похоже на несусветную чушь.

Глава 5

- Когда будешь возвращаться с учёбы, зайди в лавку специй и забери заказ! – строго проговорила Авео Митэль, приёмная мать. – И не забудь, что сделать это нужно до ужина.

Я кивнула и выскользнула в дверь на ходу поправляя платье. Честно говоря, я всегда с ней немногословна. Не вижу смысла общаться с человеком, который всё равно никогда тебя не слушает. Даже, когда ты просто отвечаешь на вопрос Авео всегда в своём пьяном мире. Может и понимает что-то, но вряд ли предаст этому хоть какое-то значение, если информация не несёт выгоду или проблемы.

Раннее утро на улицах, как обычно было суетливым. Добравшись до лавки господина Такоды, я с удовольствием нырнула в её теплое помещение и вдохнула свежие ароматы выпечки. У прилавка стояли две знакомые женщины. Я узнала их, потому как считала их первыми сплетницами в вороньей стае.

- Доброе утро, - поздоровалась с ними, проявляя неуместное уважение.

Женщины эмоционально о чём-то перебалтываясь, только кивнули в ответ и вновь сцепили внимание друг на друге, а я махнула рукой тому, кто усмехнулся добродушно в свои усы и уже готовил для меня очередную румяную булочку на завтрак.

- Муж так долго бранился из-за этого, что у меня даже возникало желание вымыть ему рот с мылом!

- Неужели всё настолько серьёзно?

- Ой, знаешь? Мне ничего толком неизвестно. Сказал только, что на месте его бывшего пребывания теперь находится какая-то ломаная точка. Ну, ты знаешь, я в этом не сильна. Но вот самое страшное в том, что он лично ничего не может предпринять. Говорит, что за ночь ноги в кровь стёрли, пока искали.

Женщины развернулись и направились на выход.

- Какой кошмар! А как же теперь быть?

- Боюсь, что никто этого не знает, - пожала плечами сплетница, а после закрыла за собой дверь.

Я не вслушивалась особо в их разговор, не найдя в нём ничего интересного. Улыбнулась господину Такоде и подхватила бумажный пакетик, протягивая один арсан, вместо армеза.

- Без сдачи.

Брови пекаря ползут вверх, делая его лицо немного смешным.

- Это в десять раз больше!

Улыбаюсь и киваю.

- Ближе к обеду за мукой придёт Ниран. Наш повар хочет выпечь пирог для гостей по новому рецепту. Говорят, отмечают сегодня какое-то важное событие.

- Сама-то забежишь после учёбы? Тоже что-нибудь испеку к чаю.

- «Матушка» отправила за специями. Сказала успеть забрать заказ до ужина, - виновато посмотрела я на мужчину.

- А Ниран?

- Ниран будет помогать на кухне.

- Что ж… - вздохнул тот, кого ещё с детства до боли в груди хотелось назвать папой. – Удачного дня, девочка. Учись хорошо, - улыбнулся он.

На улицу я выскочила почти счастливая, так и дошла до школы с улыбкой на лице и поедая румяную булочку. Для приезда Кьяры было ещё рано, поэтому я спокойно поднялась в класс и устроилась на своём месте. Достаточно быстро подтянулись одноклассники, которые в силу своих привычек и мировоззрений старались не замечать моего присутствия, а вот вошедший учитель Киваро просто прожигал меня своим горящим взглядом. Весь день я чувствовала это его неуёмное любопытство, которое ни что бы не сокрыло.

Когда одноклассники стали покидать учебный класс после занятий, я пыталась повторить этот манёвр под шумок, но учитель Киваро одним взглядом пригвоздил меня к месту, со всей очевидностью демонстрируя недовольство моим поведением.

- Я слушаю, - сказал, когда мы остались одни.

Вздохнула, но отмалчиваться не стала. Чем быстрее я всё расскажу, тем быстрее удастся от него сбежать. Киваро слушал очень внимательно, придирался ко всем мелочам, но самое главное, что его заинтересовало – вибрации на губах…

Я долго пыталась объяснить, как это и что, а главное почему оно появилось у меня только сейчас. Информацию о поцелуе я продолжала утаивать, пожимая плечами на все вопросы, чем несказанно раздражала учителя. Да ещё и информация о том, что я не могу полноценно произнести его имя его несказанно удивила.

- Извините, учитель, мне нужно вернутся домой до ужина.

Киваро задумчиво кивнул и проводил взглядом до самой двери, явно не замечая, как сильно меня трясёт от этого разговора.

Честно говоря, данный разговор меня на самом деле порядком задержал, поэтому мчаться до лавки специй мне пришлось чуть ли не во всю свою мощь, да ещё и путь сокращать, через центральную аллею города, где я стараюсь не ходить, чтобы не сломать себе глаза при взгляде на роскошь, которой балуют себя богатенькие детишки нашего общества. О данном маршруте мне пришлось пожалеть уже через несколько минут, когда на моём пути выросли две прогуливающиеся фигуры.

Я встала, как вкопанная, чтобы едва шевелящимися губами произнести имя, которое стараюсь лишний раз не вспоминать из-за жуткой боли и тоски, что каждый раз наполняет грудь.

- Виттэль?

Девушка сильно изменилась с того дня, когда я видела её в последний раз. Она подросла и разрумянилась. Фигура приобрела более пышные формы, глаза стали ярче светить цианом, а в волосах заструился жидкий огонь.

- А кто это у нас тут, м? – Повеселел Тавьен, в глазах которого блеснуло обжигающее безумие. – Неужели наша сладенькая Айрис?

Виттэль пронзила меня взглядом полным ненависти, и я поняла, что с того дня ничего не изменилось. Её кровь до сих закипала от ревности, несмотря на то, что Тавьен уже официально объявил об их отношениях… но она всё ещё смотрит на меня, как на единственно возможную угрозу, которую нужно устранить.

Я тогда не знала, как мне быть. Она по уши влюбилась в этого больного ублюдка, а он, поняв, что Виттэль будет таскаться за ним по пятам, решил воспользоваться этим, после нескольких моих отказов. Он хорошо знал, насколько дорога мне моя подруга, ради которой я в огонь и в воду. Поставил мне ультиматум и сделал всё, чтобы мы виделись с ней, как можно реже. Именно Тавьен нашел ей приёмную семью, с которой был достаточно близок его дядя. Так нас и разлучил.

Зная об её отношении ко мне, я не могу её бросить в этом заблуждении. Она не виновата, что он водит её вокруг пальца, рассказывая бредни о том, что я сама вешаюсь ему на шею. К сожалению, когда я поняла, что он сделал было уже поздно. Поговорить с Виттэль мне не выпадало возможности.

- Что ты здесь делаешь? – цедит она, сквозь зубы, будто её рот полон змеиного яда.

- Мы можем поговорить? – спрашиваю с надеждой в голосе, чувствуя себя побитой бездомной собакой, что встретила своего бывшего хозяина в холодную дождливую ночь.

- Да, Виттэль, поговорите, - улыбается ублюдок. – Может помиритесь и Айрис станет частой гостей в твоём доме?

Откровенная провокация на ревность сработала. Виттэль фыркнула и резко развернулась, не дожидаясь Тавьена, пока этот урод сверкал издёвкой в глазах и склонился ко мне, чтобы тихо прошептать.

- Ты не исправишь положения, моя сладкая Айрис. Это только пока я могу достать тебя через неё. Уже совсем скоро и она мне не понадобится, чтобы иметь тебя каждую ночь.

Он развернулся и отправился в след за Виттэль насвистывая весёлую песенку, а я осознавала сказанное. Он говорит об этом не впервые «Уже скоро…». Я особо не задумывалась раньше, что могут означать эти слова, а сейчас мне в друг со всей очевидностью стало понятно, что семья Тавьена собирается учинить государственный переворот. Ведь именно его дядя, самый страшный человек в империи, имя которого предпочитают не называть, считается двоюродным братом императора Касьена. И именно он, всегда встаёт на защиту этого ублюдка, когда речь заходит о законе, но даже он ничего не сможет сделать, если я обращусь в органы и заявлю об изнасиловании. Причастность его племянника легко докажут целители, и именно поэтому Тавьен не заходит так далеко. А если императора свергнет собственный брат, то и Тавьена уже никто не осмелится тронуть. Этот ублюдок будет бесчинствовать, и никто не найдёт на него управы, потому что никто не захочет на эшафот по приказу нового властителя империи, не отличающегося добротой и справедливостью.

Сейчас просто страшно представить, что такое может произойти. Как-то слишком много проблем свалилось на мою голову за одну такую ужасно короткую жизнь.

До лавки со специями я уже просто бежала, потому что не успевала вовремя, а когда примчалась домой мне ещё и всыпали за опоздание, наказав и в эту ночь работать дольше обычного.

Когда зал был полон посетителей, к нам спустилась Фестина. Девушка находилась в прекрасном настроении, однако это не уберегло меня от ненавидящего взгляда, которым она всегда меня приветствует. Впрочем, я и на этот раз не стушевалась. Просто не стала обращать вниманиия.

Ниран был каким-то задумчивым, и говорил со мной только по делу. Я хотела выкроить несколько минут, чтобы с ним поговорить, но неожиданно от входа раздалось громогласное:

- Именем короля Касьена Маафруда, приказываю всем боеспособным магам явится на центральную площадь столицы для дальнейших разъяснений!

Глашатай проорал это в дверь и тут же помчался дальше.

Почему-то сердце бросилось в скач, когда несколько мужчин встали и молча пошли на улицу.

- А чё случилось-то? – спросил кто-то. – В последний раз такое было лет двадцать назад, когда нам Навитайская империя войну объявила.

- Не слышали ещё? Говорят, кто-то элларийца разбудил и теперь он пытается свои порядки в империях навести.

- В смысле?! – зароптал народ.

- Ну эллариец, которого ещё наш маг заморозил почти семь веков назад.

- Да ладно?!

Мужчина кивает, а я едва могу разжать поднос, чтобы не мешал пройти на деревянных ногах между столов.

Навести свои порядки в империях? Это вообще хоть сколь-нибудь возможно?

Ниран тормозит меня у двери и заставляет встать лицом к посетителям.

- На тебя смотреть тошно, девочка для битья. Чего взбледнула?

- На себя посмотри, в воду опущенный, - ответила той же монетой. – Задумчивый весь вечер, глаз не поднимаешь…

Ниран молчал достаточно долго, пока мы наблюдали, как все посетители дружно высыпают на улицу, а после тихо ответил.

- Как считаешь, господин Такода, он… - Парень опустил взгляд и закусил губу, явно не собираясь заканчивать вопрос.

Сразу стало понятно, что разговор между этими двумя уже состоялся. Зная Нирана, он, конечно же, отказался, но вот мысль эту ни за что не отпустит теперь.

- Можно ли ему доверять? – помогаю я. Ниран не ответил, да это и не требовалось. – Как себе, колючка. Господин Такода один из тех немногих в этом городе, у кого есть сердце. Подозреваю, только благодаря тому, что он родом вовсе не из этих мест.

Нир посмотрел на меня своим серым глазом и усмехнулся, слегка поморщив нос. Его рука по привычке легла на мою макушку и слегка потрепала волосы.

- Значит у меня тоже его нет, да?

Улыбнулась в ответ. Нир здесь родился и вырос, как и мы с Виттэль.

- А ты у нас вообще одно большое и сплошное сердце, братец.

Нашу редкую милую беседу прервал ропот с улицы. Мы с Ниром одновременно переглянулись и отправились к дверям, а когда открыли её замерли прямо на пороге. Улицы были полны людей с магическими огнями. Все шли на центральную площадь, подобно тихой реке, несущей на себе огни поминальных свечей. Люди хоть и роптали, но делали это достаточно тихо, будто боялись нарушить атмосферу затаённой горечи.

- Что происходит? – спрашиваю у Нира, но тот только пожимает плечами в ответ и обхватывает мою дрожащую ладонь.

- Это был призыв на войну, - шепчет седовласый мужчина. – Скорее всего служащих магов не хватает, вот и призывают всех, кто остался.

- Но зачем? – удивляюсь я.

- Ты, как маленькая, - усмехается Нир. – За тем, что маги, несущие службу короне, уже погибли.

В это нельзя было просто поверить. На королевской службе всегда целый гарнизон лучших из лучших… Потерять целый гарнизон за сутки? Это невозможно…

Но хуже всего то, что я смотрела на многочисленные огни живой реки и понимала, что это правда. Освобожденный мною эллариец убивает магов, которые стоят у него на пути. Понять бы ещё что им движет и чего он добивается. Я понимаю, что он зол за все эти семьсот лет, но можно же быть немного человечнее? И самое ужасное в этом всём моя непосредственная причастность к смертям этих людей. Они может и не сделали в этой жизни ничего, что могло бы улучшить существование обычных смертных, но это вовсе не тот повод, за который их можно было бы убивать.

Сердце тревожно стучало, пока мы провожали взглядом людей.  Хотелось узнать о произошедшем больше, но я понимала, что, если вольюсь в поток, меня оттуда просто вышвырнут, потому что молодая совсем девчонка должна в такое время находится дома под защитой родителей.

- Хочешь туда? – тихо спрашивает Нир.

Я оборачиваюсь, взглядом выражая недоумение, и он хитро щурится.

- Идём.

Вытянув меня за руку из толпы зевак, что собралась на крыльце, Ниран нырнул за угол дома, а оттуда чуть ли не помчался по петляющему проулку, ведущему к реке.

Честно говоря, я едва за ним поспевала, и вероятно отстала бы, если бы он не тянул меня за руку.

Когда проулок вывел нас к мосту, Нир не пошел вверх, туда, где нескончаемой рекой тянулись призванные маги. Он завёл меня под мост и осмотрелся. На земле у стены лежал кусок проржавевшей трубы, вот его-то он и взял, после чего подошел к стене и сунул её в небольшое отверстие. По каменной кладке тут же поползли магические желоба, а по трубе потянулись знакомые символы древнего языка. Искры в них вспыхивали, раз за разом пересекая рабочее поле на стене. Через несколько мгновений раздался достаточно громки щелчок, а после и вовсе треск камней. Я дёрнулась и попыталась отпрыгнуть, думая, что мост сейчас просто рухнет, но, когда Нир фыркнул и дёрнул мою руку на себя, я поняла, что сглупила, да. Стена поехала в сторону, открывая нам своё черное нутро.

- Дай свет, - просит братец и ныряет внутрь, затягивая и меня с собой.

Я спешно создаю тусклый магический огонёк, поскольку тёмные маги не могут иного, и стараюсь не отставать, всё же страшно в таком месте потеряться.

Узкий проход вывел нас к лестнице, ведущей вниз. Если честно, каменные серые стены меня пугали, вызывая не только ощущение тревоги, но и непреодолимое желание сжаться в комочек и не шевелится больше.

- Дискомфорт из-за заклинаний, что наложили менталисты. Этот страх нужен для того, чтобы здесь на лазали посторонние и бездомные.

- Откуда ты знаешь про это место? – тихо спрашиваю я, опасливо осматриваясь по сторонам. Казалось, отвлекись хоть на секунду и из темноты выпрыгнет какая-нибудь тварь.

- Все мальчишки в городе знают, - хмыкнул он.

Мы долго спускались по лестнице, а после вышли в узкий коридор, в котором пахло сыростью. Идти пришлось минут пять, а после подниматься по точно такой же лестнице вверх. Когда удалось наконец выбраться наружу, я с облегчением выдохнула. Прогулка по подземелью вовсе не то, о чём мечтает любая юная девушка. Хотя, не спорю, дух захватило.

Не успела я передохнуть, как Нир снова схватил меня за руку и повёл по очередной пустой улочке, которая вскоре вывела нас к городской площади… Площади, которая была под завязку набита магами. Толпа была такой плотной, что, наверняка, сквозь неё не продраться. Подходить туда не было смысла, но Ниран и не собирался этого делать. Он повёл меня к одному из трёхэтажных домов и завёл в подъезд, где поднялся на самый верх, а оттуда на высокий чердак, где располагалось световое окно. Вид из этого окна меня просто потряс. Сверху толпа с огнями казалась подвижной вулканической лавой, неспешно растекающейся по площади. Я думала, что мы останемся здесь, но этот невыносимый парень вновь хитро улыбнулся и потянул меня наружу. В окно! И несмотря на мои протесты, всё же вытащил, вынуждая чуть ли не ползком пробираться к самому краю.

- Давай, девочка для битья, наберись смелости. Здесь не так уж высоко.

Не так уж высоко?! Третий этаж, мать вашу! Я чуть ли не зубами вцепилась в его руку, когда он ещё ближе подтянул меня к краю. Зажмурилась, чтобы окончательно не струхнуть и не ломануться в обратном направлении, но, по-моему, сделалось только хуже. Потому что в глазах замерцали искры.

- Смотри, прямо под нами ваш директор…

- И-и-и… - пискнула я, с садомазохистской попыткой разжать веки, но глянув вниз, чуть ли не рухнула назад от пережитого ужаса. – Я тебя ненавижу! Ненавижу! – обижено взывала я.

- Ага, - хохотнул гадёныш. – Я так и подумал. Ладно, давай отползём, а то ещё рухнешь вниз.

Оказавшись на безопасном от края расстоянии, я наконец открыла глаза и перевела дух. В центре уже начались какие-то волнения, но ни одного звука до нас не доносилось, поэтому снова пришлось применять магию. Жаль, что меня не хватало на полноценное заклинание для таких ситуаций. Сотворить пришлось звуковой усилитель, правда… едва ли он на него походил. Однако, разобрать речь глашатая удалось.

Вообще глашатай в городе случай довольно исключительный, поскольку указы императора разлетаются в основном по градоначальникам, а те уже раздают задания своим подчинённым. На моей памяти вот такое случалось дважды, но оба раза глашатай нёс лишь хорошие вести.

- Велением Императора тешихайского Касьена Маафруда: Все боеспособные маги, закончившие магические школы обязаны вступить в боевые гарнизоны, дабы защитить империю от врага, что находится на нашей земле. Неподчинение карается по всей строгости закона.

Сердце больно ухнуло в груди, и бросилось вскачь так стремительно, что на мгновение показалось, что кровь закипает прямо в венах.

Айсэттар захватывает империю?

- Один против нескольких тысяч магов… Его просто раскрошат, - тихо усмехается Нир, пока я делаю попытку вдохнуть.

Почему-то я была уверена в том, что Ниран ошибается, но вслух этого говорить не стала. Слишком очевидно тогда будет наше знакомство, а я не хотела, чтобы кто-то знал.

«Лава» под нами пришла в движение и хлынула к палаткам. Маги шли поступать на службу.

- Я вот всё больше радуюсь тому, что не могу войти в их ряды, - усмехается цинично Нир… но я-то вижу, что это делает ему скорее больно, чем смешно.

- Не лги мне, колючка. Ты единственный, кто этому факту радоваться не будет.

Серый глаз пристально посмотрел на меня. Выражения на лице брата не было никакого, но я видела недовольство в едва заметно поджатых губах.

Иногда ему не нравится, что я вижу его насквозь, но я ни за что не стану этого скрывать, особенно, когда считаю нужным его одёрнуть. Именно поэтому я не отводила уверенного взгляда.

Неожиданно на площадь ворвался ритмичный цокот копыт. Какой-то мужчина закричал на всю площадь:

- Император мёртв! Его убили!

Мы с Ниром не веря собственным ушам обернулись, вслушиваясь в потрясённую тишину, а мужчина, выдержав паузу продолжил.

- Эллариец добрался до него. Дворец захвачен. Магов там больше нет.

- Как он один мог справится с таким количеством народа?! – закричал кто-то. – Это же абсурд!

- Надо захватить ублюдка!

- Растерзать!

Толпа загудела тревожным ульем, и я сразу почувствовала смену настроения. Ненависть, злость, страх… Какофония злых и тревожных чувств, которая транслировалась в эфир многотысячной толпой. Всем стало наплевать на палатки, народ двинулся по центральной улице, ведущей к императорскому дворцу.

- Надо за ними. Я хочу видеть, что там происходит! – шепчу я, поднимаясь, но Нир дёргает меня за руку.

- С ума сошла, Айрис? Там битва! Попадёшь под огонь.

- Я хочу это видеть! – шиплю в ответ.

Сердце полно тревоги, и я не понимаю, что происходит.

- Айрис, нет, - отвечает Нир грозно, но я его даже слушать не хочу. Вырываю руку и иду к тому окну, из которого мы выбрались на крышу. Спускаюсь вниз и мчусь по переулку, слыша за спиной догоняющие меня шаги брата.

- Сумасшедшая! – шипит он мне в спину, но я его не слушаю, потому что ноги несут ко дворцу.

В переулке стали встречаться маги, которые, как и мы, хотели обогнать остальных. К концу пути уже было не протолкнуться, и я всё чаще слышала «Эй, что здесь делает женщина?!»

- Всё в порядке, она здесь живёт, - отвечал брат.

Когда мы вышли на дворцовую площадь, то чуть не оглохли от рёва толпы. С этой точки ничего не было видно, и Нир вновь взял меня за руку и куда-то потащил. Снова здание. Крыша. И когда мы выбрались на неё, то не поверили своим глазам.

Огромная полупрозрачная стена, состоящая из белых искр, преграждала магам дорогу. Мы видели, как на неё обрушивались заклинания и удары, видели, что это не помогало.

- Вот это да, - выдохнул Нир. – Это сколько же в нём мощи?

Маги ещё долго пытались пробиться сквозь щит другого не знакомого им порядка, но всё было тщетно. Применялись даже массовые заклинания, которые расходовали невероятное количество энергии и вполне могли ударить по своим же. Никто не мог понять, как пройти дальше. Пока не появился он…

Стылый лёд в глазах и едва заметная ироничная усмешка на губах. Почти такой же, каким восседал на своём «троне» в нашем классе, только без удивления. Словно ледяной принц из какой-нибудь детской сказки.

При его появлении народ замолчал, ожидая действий. Я чётко ощущала вкус страха и неуверенности. Волнения были вполне разумными, учитывая обстоятельства.

- Отныне эти земли принадлежат мне. Ваш император «сложил» свои полномочия.

Неужели это всё правда, и я не сплю? Захотелось ущипнуть себя, чтобы проверить наверняка, но я всё ещё ощущала усталость в ногах от длительной пробежки. Стало невероятно страшно из-за того, что перед нами стоял убийца. Убийца, которого вытащила я.

- Кто ты такой, чтобы решать за нас?! – закричал кто-то из толпы

Мне показалось, что он мгновенно нашел этого мага взглядом и окатил презрением.

- Таких, как я, вы на протяжении многих столетий называете захватчиками, даже не подозревая насколько глупо это звучит, учитывая, что этот мир всегда принадлежал элларийской империи.

- Что за чушь? – прошептала я. – Какая ещё элларийская империя?

Острый взгляд мгновенно нашел меня на крыше здания и нанизал, словно бабочку на остриё иглы. Меня резко обдало холодом, но практически сразу нутро полыхнуло жаром… Жаром до красных щек и стыдливо закушенной губы.

- Поэтому прямо сейчас, я приказываю покорится и идти заниматься своими делами. Я не трону мирных жителей, если вы покончите с этим сейчас.

- Кто ты такой, чтобы говорить нам, что делать?! – кричали из толпы. – Ты убил нашего императора!

Айсэттар посмотрел на говорившего без тени улыбки, в очередной раз утверждая образ ледяного принца.

- Не хотите жить сами, подумайте о своих женах и детях. Я могу стереть весь ваш город с лица земли и отстроить новый за считанные дни.

- Да кто тебе поверит, белокожий урод?!

Короткий взмах его руки, сжатие длинных пальцев и по всей площади разносится глухой хрип, окончившийся хрустом костей. Я видела, как брызнула красная жижа, вызвавшая тошнотворную горечь во рту. Мужчина рухнул раздавленной куклой на землю, а эллариец спокойно поднял взгляд на толпу.

- Кто ещё желает высказать своё ценное мнение?

И все молчали, осознавая масштаб проблемы.

Маги.

Мы, маги, можем многое. Можем лечить раны, вызывать стихии, внушать людям мысли. Мы можем наводить порядок в огромном доме одним своим желанием. Можем вселять кошмары в чужие головы. Мы даже можем вызывать сущностей из подземного мира. Но никто не может раздавить человека одной рукой, изобразив это в воздухе. Никто не может возвести щит, который сдержит несколько тысяч магов.

- Кто ты такой? – шепчу я, не веря собственным глазам и разуму.

Он снова пронзает меня взглядом, но на этот раз едва сдерживает улыбку.

- Я просто учебное пособие, радость моя, - отвечает тихо, но я слышу его так чётко, будто он стоит за моей спиной.

То, как он смотрел на меня в этот момент, вызывало противоречивые чувства. Это был и страх, и нечто сродни трепету. Эта усмешка не давала воспринимать его слова всерьез, но я понимала, что в голове этого человека бродят другие тараканы, не склонные иронизировать в обычной ситуации. Хотя, точнее будет сказать, что тех тараканов уже очень давно сожрали куда более страшные твари.

- Что происходит? - цедит Нир сквозь зубы.

А мы с элларийцем смотрим друг другу в глаза, пока вся площадь поглощена звенящей тишиной, и я не успеваю ответить брату, потому что уже через мгновение, уголки губ Айсэттара опускаются, скрывая его эмоции, а взгляд становится чрезмерно колючим, и он обращает его на Нирана.

- Объяснить?

В этот миг моё сердце пропустило удар, а я в порыве укрыть Нира от убийственного взгляда, сделала шаг в сторону, закрывая его собой от чудовища. Естественно, Нирану это не понравилось, и он совершил попытку меня отодвинуть в сторону, но я уже была не способна двигаться. Почему-то стало настолько страшно, что наступило полное оцепенение… до невозможности даже вздохнуть.

- Повторяю для особо одарённых, кто не понял с первого раза: я приказываю покорится и идти заниматься своими делами.

Ледяной принц смотрел прямо в мои глаза, а на его лице не было и тени улыбки, но что-то такое… необъяснимое искрило на дне пронзительных холодных глаз.

Толпа под нами зашумела и стала покидать дворцовую площадь, чтобы не нарываться на последствия. И без того ясно, что этот щит не преодолеть. Я бы тоже покинула крышу, но… но всё ещё дрожала под его ледяным давлением.

- Ты решила остаться, сладенькая Айрис? – как хлесткий удар наотмашь.

Перед глазами проносится та отвратительная сцена с участием Тавьена, и ощущение его взгляда, но этот образ тут же меркнет под напором пронзающего чувства.

Зубы смыкаются до скрипа, до неприятного ощущения давления под скулами, а ногти вонзаются в ладони. Не от гнева, нет. От страха за собственную жизнь. Он ведь не лучше Тавьена. Может просто сжать своими длинными пальцами и в воздух снова брызнет едкий запах коррозии металла…

- Я не нуждаюсь в твоём прикрытии, - дергает меня за руку Нир. – Давай, уходим отсюда.

Деревянный шаг показался пыткой, второй был ещё хуже, ведь я всё ещё смотрела в эти острые глаза, боясь, что он вот-вот вскинет руку и вырвет нас из ткани мироздания… но он ничего не предпринимал.

В какой-то момент Нир грубо впихнул меня в окошко и пролез следом, а оказавшись на земле не стал отчитывать, как хотел. По его лицу я видела, что разборки он устроит дома. Отчихвостит за всю правду, что видел, и весь вымысел, что сам наплёл в своём воображении. Глупо даже надеяться, что всё это сойдёт мне с рук, ведь Айсэттар Прайос говорил именно со мной, а Нир был этому свидетелем.

Глава 6

Два дня наш город гудел, как растревоженный улей. Все только и делали, что обсуждали смерть императорской семьи. Говорят, что сегодня решились отправить на переговоры к элларийцу человека, и узнать наконец, что ему нужно. Только не думаю, что это принесёт хоть какие-то результаты. Лично мне понятно, что, если бы ему и нужно было что-то, мы бы уже давно об этом знали. Смею предполагать, что наше участие в его деятельности не требуется.

На улицах, в магазинах, парках и в нашем постоялом доме. Везде можно было услышать про тот роковой день, когда маги не смогли отбить дворец. Все понимали, что такое положение дел не стабильно. Что в любой момент может рвануть там, где не ждали. Ведь какие бы условия для жизни не создавала императорская семья, жить под давлением неизвестности, куда хуже, чем понимать, что ты всё тот же простой мясник на скотобойне или дворник. Но по крайней мере есть хоть какая-то уверенность в завтрашнем дне.

Многие шептались, что неплохо было бы сбежать из Тешихайской империи, но… Но куда? Самая мощная держава мира была захвачена в первый же день методом устранения имперского начала.

В школу идти было откровенно страшно. Почему-то у меня было стойкое ощущение, что там возникнут неприятности, но не идти я не могла.

Кьяра ждала у входа, недовольно поджимая губы. Она всегда так делала, когда боролась со своими кипящими от гнева чувствами. Завидев её, я махнула свежеиспечённой булочкой от господина Такоды и девушка тут же отреагировала улыбкой.

- Прости, я не могла даже предупредить, что уеду. Родители, как обычно сообщают обо всём в последнюю минуту. А ты чего такая бледная? – прищурилась целительница.

- Не говори, что ты уезжала в глухую деревню, где нет связи с цивилизацией, - мрачно попросила я, всучивая Кьяре половину своей булочки.

- Вообще-то так и было, - усмехнулась она. – Так в чём дело?

Неожиданно стало нехорошо. Я вовсе не хотела быть той, кто расскажет ей о том, что по моей вине погибла императорская семья и целый гарнизон магов. Осудит ли меня? Сможет ли простить эту смертоносную ошибку? Однажды уже лишилась Виттель. Потерю желтоглазой целительницы в стане своих близких людей я вряд ли смогу перенести.

Кьяра прищурилась, завидев перемены на моём лице. Сложила руки и на груди тихо попросила:

- Выкладывай, как есть.

Прикрыла глаза на секунду, вдохнула собираясь с силами и выдала на одном дыхании:

- Дворец захвачен, императорская семья мертва… и всё это сделал эллариец, которого я вернула к жизни.

Кьяра замерла непонимающе на меня уставившись, но всё же тихо переспросила:

- Ты сейчас серьёзно?

- Серьёзней некуда.

Я пристально следила за эмоциями на её лице, уже почти готовая услышать нечто вроде: «Из-за тебя мы все умрём! Видеть тебя не хочу!», но Кьяра меня удивила. Как, впрочем, и всегда.

Девушка схватила меня за руку и не говоря ни слова потащила в самую дальнюю часть школы, где ученики обычно собирались, чтобы сделать что-нибудь из списка запрещённого. Например, покурить лютовик и яровик. К счастью, в это время у старого входа никого нет.

- Кто знает о случившемся? – сходу напала на меня целительница, как только мы оказались вне досягаемости лишних ушей.

- О захвате империи? – неуверенно переспрашиваю я, не совсем понимая, что она от меня хочет.

- О том, что это ты разбудила элларийца, - мрачно уточняет девушка.

- Ниран, учитель Киваро и лорд директор. Больше я никому не сообщала.

- Замечательно. Больше ты об этом не распространяешься. Ты же понимаешь, что, если об этом узнает народ тебя просто разорвут? – дождавшись моего нервного кивка, она продолжила. – Сейчас вообще нужно сидеть тише воды.

Я ничего не ответила подруге. Просто молча обняла её, как изредка делала.

- На мгновение показалось, что ты от меня отвернёшься.

- Не в этой жизни, - хмыкнула она. – Родственную душу не так легко найти, чтобы так просто ими разбрасываться.

В учёбе всё было относительно спокойно. Одноклассники, как и прежде не обращали на меня никакого внимания, учитель Киваро целиком увлёкся лекцией, а я почему-то вновь и вновь возвращала в свои мысли острый взгляд ледяного принца, вполуха слушая о порядке насыщенных частиц в заклинаниях. Примерно в обед в класс без стука вошел директор, при виде которого мы все дружно встали и мысленно взвыли. Никогда ещё такой приход не приносил ничего хорошего.

Чёрный взгляд метнулся по присутствующим и без труда выхватил нужную ему фигуру. Моё бедное сердце чуть не вскрыло мне грудную клетку, чтоб выбраться наружу.

- Айрис Митэль, уделите мне несколько минут.

Естественно, мне стало страшно, что прямо сейчас мне сообщат о моём отчислении. По телу прокатилась колючая дрожь, а ноги были такими деревянными, что каждый шаг едва ли не сопровождался скрипом. Подойдя к директору, я остановилась, но так и не смогла поднять глаз. Смотрела на пуговицу его черного кардигана и чувствовала себя жалкой букашкой, которую вот-вот раздавят.

- Давайте, выйдем в коридор.

Послушно кивнула, пытаясь унять грохочущее сердце. Когда мы вышли он развернулся ко мне. Резко. Я едва успела себя затормозить, чтобы не врезаться в широкую грудь.

- Вам известно, что сегодня к элларийцу был отправлен парламентёр?

- Об этом сейчас известно всем.

- Как не прискорбно бы мне было сообщать, что переговоры провалились, я должен… Айрис посмотрите уже на меня.

Я вздрогнула от звука своего имени и подняла глаза, чтобы просто провалится в черноту, в которой бушевала ярость. Но она бушевала только во взгляде. Эмоциональный фон был, спокоен, хотя магу такого уровня не трудно его скрыть.

- Эллариец требует Вас в качестве парламентёра, и не приемлет других вариантов.

Где-то там, в другой вселенной, только что в обморок грохнулась девушка. Она просто испугалась до ужаса, потому что понимала, что ей никто ничего не предлагает. Её ставят перед фактом. Но это там. А здесь эта девушка стоически переносит весь ужас.

- В каком смысле «требует»? – спрашиваю дрогнувшим голосом.

- В прямом. Если Вы не явитесь в ближайшие пару часов обещал разнести четверть города и продемонстрировал свои возможности на западном крыле дворца.

Меня снова заколотило от страха. Ледяные иголочки буквально заполнили нутро от кончиков пальцев ног до самой макушки. Хотелось в большие медвежьи объятия господина Такоды, который мог бы меня защитить от всего… От всего кроме ледяного принца.

Неожиданно, эти объятия дал мне лорд Ташотэй. Его руки сомкнулись вокруг моих плеч, а одна ладонь легла на затылок, прижимая к крепкому плечу. Я почти слышала, как быстро бьётся его сердце. Чувствовала тяжелое дыхание и… это трудно объяснить, но желание высвободится возникло мгновенно. Знакомое ощущение, которому не хотелось верить.

- Вы снова плачете, Айрис.

И я действительно ощутила вкус соли на губах. Тихо шмыгнула носом и попыталась отстраниться, но меня продолжали удерживать.

- Вам нужно будет ходить к нему, пока мы не найдём способ уничтожить ублюдка. Учитель Киваро работает над заклинанием, которое Вы нам предоставили. Будем надеяться, что это не займёт много времени.

Я такой надежды не питала, помня почему именно сработало заклинание.

- Мне к нему нужно идти прямо сейчас?

- К сожалению, да, - лорд директор наконец выпустил меня из своих объятий и посмотрел в глаза, засасывая в бездонную черноту. – Могу я взять с Вас обещание, что Вы будете рассказывать мне обо всём, что будет говорить и делать эллариец в Вашем присутствии?

Я не могла ответить ничего другого, кроме «Да». Иначе это измена родине.

Лорд Артан Ташотэй не позволил мне вернуться в класс. Более того, он взялся меня провожать, хотя я не просила и была крайне смущена его присутствием. Шли мы молча, но я раз за разом возвращалась к тем ощущениям, что доставили его объятия. Понять собственные чувства было крайне сложно, потому что лорд директор мне нравился, как человек, но… тот холод, что от него исходит меня, мягко говоря, настораживает.

- Старайтесь свести ваше общение к минимуму, - вдруг сказал лорд директор сдавленным голосом. - Не думаю, что он имеет на Вас какие-то планы, иначе забрал бы ещё в первые минуты.

Я коротко кивнула, не глядя на мужчину.

Мне не хотелось думать о том, что меня ожидает. Вообще не хотелось думать об элларийце, потому что нутро странным образом сжималось. То ли от страха, то ли, от каких-то других неясных чувств, вызывающих тревогу. В любом случае, все свои мысли я уводила к тому, что видела по пути ко дворцу.

Центральная улица в обеденное время всегда оживленная. Трудно сказать, кого здесь сейчас больше: магов-аристократов или простых рабочих. По каменной кладке пешей улицы сновали туда-сюда, и бездомные кошки, выпрашивающие еды и ласки, и сорванцы из приюта, надеясь заполучить хоть толику внимания взрослых. Я и сама такой была. Ещё совсем недавно, мы втроём бегали меж торговых лавок. Помню даже, как впервые увидела господина Такоду, с широкой ухмылкой и стальным взглядом, раздававшего нам вкусные булочки. В тот год он только переехал с крайнего севера империи, где народ славиться скупостью на эмоции. К счастью, мужчина, которого я хотела называть своим отцом, не был таким. Его радушие и искренность, всегда подкупали, несмотря на то, что выглядел он словно большой живой медведь, встречи с которым следует избегать.

Улыбнулась, вспомнив, как Ниран впервые посмотрел на него. В тех недоверчивых глазах было столько удивления, когда он высоко задирал голову, что я до сих испытывала странное чувство, не то гордости, не то насмешки. Что-то среднее было точно.

- Чему Вы улыбаетесь? – раздаётся неожиданно совсем рядом.

Лорд директор смотрел с любопытством, но чернота в его глазах не давала мне полной уверенности в достоверности его чувств. Что-то определённо точно мешало.

- Вспомнила своё детство, - ответила тихо.

- Вы, ведь, были сиротой? – так же тихо спросил мужчина, осторожно придержав за локоть, когда мимо проносилась детвора. – Учитель Киваро что-то рассказывал мне об этом.

Я удивлённо посмотрела на него, не ожидая подобного ответа. Стало не по себе, я никогда не думала, что лорд директор может быть обо мне наслышан.

- Всё верно, я была сиротой, пока меня не удочерило семейство Митэль.

Вновь отвернувшись, я зашагала быстрее, сдерживая настоящие эмоции, что рвались изнутри. Митэль никогда не были образцовой семьёй. Авео часто напивалась в своих покоях, а приёмному отцу, Тамиру, и вовсе не было до нас никакого дела. Они усыновляли послушных рабов, заманивая их свободой и роскошью. Но ничего этого не было, когда мы преступили порог их питейного заведения.

На протяжении нескольких лет подавать крепкое вино посетителям, которые могли позволить себе смачное словцо в отношении детей, не самое лучшее место для сироты. Такие, как я впитывают всё, как сухая губка, неизбежно транслируя свои знания в эфир. К счастью, Ниран взялся за моё воспитание сразу же. Любимым способом уколоть побольнее было насмехаться надо мной, губя самооценку на корню. Я не чувствовала себя красавицей или умницей, благодаря этой язве. Только постоянное чувство стыда за каждое неверное слово или дерзкий взгляд. Я глушила в себе это несколько лет, только для того, чтобы не быть похожей на сирот. Ниран всегда говорил, что у воспитанных детей гораздо больше шансов достигнуть каких-то успехов. Что нужно учиться, и я училась. Училась не слушать скабрезные словечки в свой адрес, когда формировалось моё тело. Училась опускать глаза и вовремя уходить, когда кто-то настойчиво пытался со мной флиртовать.

Была ли у меня возможность стать похожей на Фестину? Нет, ни единого шанса. Сводная сестра считается девушкой легкого поведения, которую некоторые посетители, в том числе и Тавьен, любят позажимать по углам. И дело вовсе не в том, что я как-то плохо отношусь к её выбору. Дело в том, что именно это стало причиной её нежелания учиться. Легкость заработка и мужское внимание в итоге загубили в ней все светлые стремления.

Ниран хоть и стал язвой, но он добился своего. Фестину можно пожалеть за то, что у неё нет цели в жизни. Она обречена на туманное завтра. А я лезла из кожи вон, чтобы выбиться сюда.

В груди больно сжалось сердце, когда перед нами предстал дворец с уже вновь отстроенным, сверкающим западным крылом. Там за щитом стоял он, захватчик императорского дворца, неотрывно наблюдающий за нашим приближением. И судя по леденящему мою душу взгляду, ему не нравилось, что я пришла не одна.

И вся моя жизнь может быть перечёркнута легким движением руки вот этого существа? Страшно подумать, что он даже не испачкается, если однажды сожмёт свои пальцы, направленные в мою сторону.

- Я не говорил, что её нужно сопровождать, - доносится холодно.

Этот голос отдаётся в груди тысячей уколов звенящих ледяных иголочек, и я вздрагиваю, ладонь лорда Ташотэя ложится на моё плечо.

- Айрис слишком нервничает, я подумал, что стоит сопроводить её до дворца.

И что-то меняется… Сам воздух будто становится гуще и плотнее, когда Айсэттар размыкает свои губы.

- Кого ты пытаешься обмануть? Таких, как ты я вижу насквозь.

Рука на моём плече чуть сжимается, и я не знаю почему. То ли лорд директор пытается меня поддержать таким образом, то ли сам просто нервничает. Хотя во вторе вериться меньше всего.

- Не понимаю, о чём Вы.

Несколько долгих секунд они сверлят друг друга взглядом, но я решаю прервать эту напряжённую сцену.

- Что мне делать дальше?

Острый взгляд полоснул по мне и сместился на руку, лежавшую на плече. Никаких эмоций при этом на лице элларийца не возникло.

- Иди сюда.

Простое призвание к простому действию, ничего сложного, но страх прошивал насквозь. Страх перед неизвестностью. Страх от понимания, что этот день может быть для меня последним в жизни. Просто страх.

Я делаю крохотный шаг вперёд, но рука на моём плече сжимается и дёргает назад. В холодные объятия человека, который ничем не выказывал своей боязни перед тем, кто мог разнести здесь всё щелчком пальцев.

- Не бойтесь, Айрис, - шепчет он на ухо. – Мы обязательно решим эту проблему.

Я смотрела вперёд и прекрасно видела холодную и опасную красоту того, кого бесцеремонно назвали проблемой. Он смотрел на нас, а на его губах расцвела едва заметная усмешка, которую я смело могла бы назвать судьбоносной, потому что взгляд элларийца уже вынес нам приговор.

- Кажется, я сказал, чтобы ты подошла.

Сердце на мгновения замедлило свой бег. Ровно настолько, сколько потребовалось для набора сверхмеры крови в мышцу и жестко толкнулось вперёд, заставляя взметнуться душу.

Руки лорда Ташотэя спокойно выпустили, когда я шагнула к ледяному принцу, подгоняемая тихим ужасом, поселившимся в груди. Шаги давались трудно, но я держалась достойно, стараясь не скатиться в истерику, сопровождаемую горючими слезами. А возле щита остановилась, не зная, как пройти дальше.

- Просто иди, - приказал он, держа взгляд поверх моей головы.

Я знаю куда он смотрел. Догадываюсь зачем.

Шагнула в щит и тот с тихим мелодичным звоном пропустил меня внутрь, но я не сделала ни единого шага в сторону. Подошла и встала прямо перед ним, боясь, что он может сделать что-то с директором.

От него веяло морозом. Пронзительным чистым ароматом с территории крайнего севера. Так иногда пах господин Такода, когда долгими часами проводил ревизию в холодильной комнате, созданной северянами. От проскользнувшей мысли мне сделалось тоскливо, но я сдержала это внутри.

Прямо посмотрела в его лицо и поняла, что едва могу спокойно дышать. Сердце стучит, давя кровавым током на перепонки. Он посмотрел мне в глаза и молча протянул руку, прекрасно видя моё состояние.

- Я могу сама..?

- Ты едва на ногах стоишь от ужаса, радость моя, - звучит безэмоциональный голос. - Будет очень некрасиво, если я позволю тебе рухнуть в обморок к моим ногам.

Судорожно выдохнув, я всё же протянула руку в ответ и вздрогнула, почувствовав не лёд, а жар, исходивший от светлой, почти белой, ладони.

Его прикосновения и ранее не были другими…

Когда я начала думать, что он холоден, как мертвец? Подсознание выдаёт весьма интересные кульбиты, когда дело касается страха.

Айсэттар молча повёл меня во дворец, ни разу даже не оглянувшись. Я знала, что с лордом Ташотэем всё в порядке, ведь его чёрный взгляд упирался в мою спину. Я чувствовала его, как острие ножа, колющего кожу, но даже не пыталась обернуться, отчего-то зная, что моему спутнику это может не понравиться.

В силу своего положения, я никогда не была внутри императорской обители. Простым людям сюда ход заказан, а уж безродным деткам и вовсе. Да я и не особо-то любила это место. Мне всегда казалось, что император и его семья слишком надменны, чтобы смотреть на маленьких замарашек, и не могу сказать, что была не права. Они ни разу не снисходили до простых людей. Оттого я никогда не пыталась выяснить какого убранство этого величественного здания, хотя знала, как выглядит здание.

(::)

Лорд директор говорил, что Айсэттар разрушил западное крыло, но сейчас оно целое и будто даже новее. Как после свежего ремонта.

Взгляд метнулся на колонны, мимо которых мы шли, на высокие арки окон и статуи небесных дев у входа. Несколько ступенек преодолели спокойно, а вот внутрь я заходила с какой-то странной смесью трепета и страха. Казалось, каждый мой шаг вовнутрь – это дорога в берлогу к хищному зверю.

- Тебе нечего здесь бояться, - раздаётся у самого уха, когда я рассматриваю главный холл. Неожиданно понимаю, что просто вся увязла в морозной свежести, что от него исходит. По телу стремительно понеслись мурашки, я вздрогнула испуганной пташкой и шагнула вперёд, выбираясь из пут его аромата.

- Пожалуйста, больше так не делайте! – потребовала нервно.

Эллариец только глянул как-то странно, и ничего не сказав пошел к огромной лестнице с золочеными перилами, что вела наверх. Мне ничего не оставалось, кроме, как последовать за ним.

На втором этаже он свернул к правому крылу дворца… И я немножко обомлела от увиденной красоты. Это был огромный белый коридор, сверкающий чистотой. Белоснежный потолок отражал свет, давая дополнительное освещения огромному количеству растений, вальяжно спускающихся по стенам. Вся композиция завершалась чёрным блестящим полом, где в отражении можно было детально разглядеть каждую чёрточку собственного лица.

Что за растения украшали это крыло, я не знала. Они были разными, начиная от формы и цвета листьев, заканчивая светящимися бутонами. Когда мы проходили мимо одного из таких, я замерла, вглядываясь в голубой цветок, чьи лепестки манили прикоснуться к ним.

Почему-то растение казалось смутно знакомым, но я уверена, что такой красоты на нашей планете не существует.

- Это цвет эфиарлета, - сообщает холодно захватчик. И тут же следует приказ. – Прикоснись.

- Он… не ядовит? – сомневаюсь я на мгновение.

Повисла долгая пауза, в которую я уже и язык себе мысленно откусила, и головой о стену постучалась. Зачем вот задала этот идиотский вопрос?!

- Если бы я хотел убить тебя, сделал бы это ещё с первым знакомством наших губ.

Сердце снова прыгнуло в горло, устраивая там бешенные скачки, а я от макушки до пяток залилась краской, вспомнив, что это именно я целовала бесчувственного мужчину. О, небо, в таком контексте оно ещё страшнее звучит, чем было на самом деле!

- Простите, я просто…

- Ты просто боишься, - перебил он, а температура воздуха вокруг значительно снизилась. – Эфиарлет никуда не денется, а вот у меня есть неотложные дела. Идём.

Он снова взял меня за руку и повёл немногим дальше, где распахнул резную двустворчатую дверь.

Первое, что бросилось в глаза в небольшом, но светлом помещении – огромный шкаф у стены, наполненный разного рода камнями и пузырьками с разноцветными жидкостями. Массивный письменный стол, каких у нас никогда не водилось и ещё один шкаф у противоположной стены, со странного вида книгами. Нет, они не были потрёпанными или ещё что, но имели весьма необычный вид, будто там какие-то рулоны на креплениях.

- Письмена, - ответил на незаданный вопрос эллариец. – Когда-то давно их использовали вместо книг.

Я искренне не понимала зачем здесь нахожусь, поэтому спокойно ждала пояснений, с интересом разглядывая содержимое шкафа с камнями. Айсэттар и пояснил, вынудив моё сердце вновь броситься вскачь.

- Этот кабинет для тебя. Каждый день после школы, ты будешь приходить сюда и изучать по одному свитку… - обернулась от затянувшейся паузы, обнаружила, что он прищурился. Внимательно посмотрел и продолжил. – В день. Для начала достаточно.

- Зачем? - недоумение, сорвавшееся с губ, было искренним. – Разве я здесь не в качестве парламентёра?

На идеально очерченных губах появилась та самая, едва заметная усмешка.

- Нет.

Эллариец медленно прошел к шкафу с писаниями и вытянул с нижней полки самый первый рулон пожелтевшей от времени бумаги. Он развернул его и вчитался в строки, пока я, затаив дыхание засматривалась и впитывала холодную красоту, что излучал его образ.

Ранее, я почему-то не обратила внимание на его одежду, а сейчас могу рассмотреть костюм вполне современной мужской моды, которую здесь соблюдает каждый второй маг-аристократ. Надо сказать, ему невероятно шли белая рубашка и голубой жилет. Они не скрывали ни ширины плеч, ни хорошее телосложение. Черные брюки по местной моде залегали в длинные сапоги, которые обычно использовались для верховой езды или тренировок на мечах. Однако, впечатления это всё равно не портило. С толку сбивали только белые, светящиеся изнутри волосы.

Неожиданно он повернулся и протянул мне этот рулон бумаги.

 - Держи. Сегодня изучишь это. И постарайся не тянуть время, через пару часов я проверю твои знания.

Айсэттар не сказав более ни слова спокойно удалился из комнаты, а я опустила взгляд на бумагу, в которой на моём родном тешихайском языке было написано «Букварь элларийской империи», а ниже приведено несколько первых букв для изучения с весьма интересными иллюстрациями. Будто кто-то делал информацию специально под меня.

На восприятие уже знакомых по заклинанию символов времени потратилось совсем немного. Благодаря зубрежке в школе, произношение этих букв я знала хорошо, следовательно, очень скоро мне стало нечем себя занять. Осторожно подкравшись к двери, я тихонько толкнула её и сильно удивилась, когда ко мне резко развернулся мужчина в облачении наших магов-стражников из императорского гарнизона.

- Вы что-то хотели, мисс Митэль?

Я шокировано проморгалась, не понимая, что происходит и задала самый глупейший вопрос.

- Вы… живой?

Страж тепло улыбнулся в ответ.

- Да, мисс Митэль. Мёртвых среди нас нет.

- А императо…

- Ты уже закончила, радость моя? – перебил насмешливо-холодный голос из-за спины. Я подпрыгнула на месте и крутанулась, одновременно захлопывая дверь. – Если да, то у меня есть несколько вопросов для проверки изученного тобой материала.

- Я же просила, - выдохнула, прижав руку к груди, в которой сильно колотилось сердце.

Айсэттар эту фразу проигнорировал и спокойно прошел к шкафу, откуда вытащил светло-зелёный камень. Присмотрелся к нему и, сжав в руке, вернулся к поиску чего-то ещё.

Я осторожно обошла элларийца и села за стол, где оставила букварь. Конечно, пока я изучала свиток, думала о том, чего он хочет этим добиться. Однако ответов на свой вопрос так и не нашла.

- Произнеси первую букву алфавита, - попросил он, позвякивая баночками во всё том же шкафу.

Искоса глянула него, но ответила.

- Иэ.

- Правильно, - кивнул он. – А теперь, произнеси вместе со второй, - эллариец оторвался от шкафа, сделал несколько шагов ко мне и положил передо мной тот самый зелёный камешек, откупорил по очереди пару склянок и капнул на него прозрачными жидкостями.

- Иэстэ? – взглянула на него непонимающе.

Острый взгляд неожиданно потеплел, но приобрёл укоризну.

- Не вопросительно.

- Иэстэ, - исправилась я и чуть не вскочила, когда камень подпрыгнул и со всего маха бахнулся об столешницу, разваливаясь на куски.

Ожил! В прямом смысле! Завертелся волчком, стирая края и оставляя вокруг себя круг из мелких песчинок. Вспыхнул яркой зеленью и замер в облаке пыли и дыма от подпаленного дерева стола.

Я удивлённо моргнула, пристально наблюдая за камешком и двинулась ближе, пытаясь понять, чего ждать дальше. И к моему удивлению, он встал на четыре каменные лапки, встряхнулся и… открыл голубые глаза!

- Это оумни. Маленький разумный элементаль-спутник, - просветил меня эллариец. - Их использовали для обучения детей. По мере познавания магии элементали растут и меняются, но для этого нужно прилагать не мало усилий.

Я ошарашено смотрела на оумни, оумни с любопытством на меня. Прокрутила перед глазами все события, отмечая все манипуляции захватчика и потрясенно выдохнула.

- Но как же так? Нас самого детства учили, что магия может быть только внутри нас…

- Ты сосуд, - хмыкает Айсэттар. - Магия внутри тебя может быть только, если тебя наполнять.

Я взглянула на него надеясь увидеть насмешку, но его взгляд был абсолютно серьёзен. В его острой серости сейчас не было эмоций, однако я знала, что сейчас он наполнен уютным спокойствием.

- Зачем Вам всё это? Зачем учить меня, объяснять?

Чуть склонив голову на бок, он вздёрнул серую бровь и тихо спросил.

- Я должен рассказывать?

На мгновение показалось, что он хотел ответить иначе. Что-то такое мелькнуло в его взгляде и конечно же, мне понять не удалось.

Ответ был ожидаемым, хотя я всё же до последнего надеялась получить хоть кроху информации. С другой стороны, понятно, что, раз он намерен меня учить, значит у него есть какая-то выгода. Не значит ли это, что мне, в отличии от других, дозволено жить?

Я закусила губу и перевела взгляд на оумни, который шкрябал каменной лапкой по дереву, с интересом наблюдая за возникновением царапин.

- Не должны, но мне хотелось бы знать, что меня ожидает в будущем…

- Будущее весьма туманно даже для меня, - хмыкает он. – Учитывая произошедшие за семь сотен лет изменения.

Несколько долгих секунд мы молчим. Я потому что не знала, что сказать, а эллариец просто долго меня разглядывал. Его взгляд я ощущала кожей, и старалась внимательно наблюдать за поведением элементаля, который теперь бесконтрольно крутился вокруг своей оси, забавно шаркая брюшком.

- Знаешь, мне пришла неожиданная идея. Чтобы перевернуть твоё представление о магии, я хочу кое-что тебе показать, - Айсэттар протянул мне ладонь. – Оумни бери с собой.

Я осторожно протянула руку к элементалю, опасаясь его возможной агрессии, но он, радостно стукнув лапками по дереву, взобрался на мою ладошку. Второй рукой я коснулась длинных горячих пальцев элларийца, ощутив, как меня от макушки до пяток пробирает мурашками.

Айсэттар улыбнулся краешком губ, сжал мои пальцы, а после…

Мир померк в морозной белизне, острых снежинках, подхваченных вьюгой и знакомым ледяным ароматом. Ощущения такие, будто ты с разбега ныряешь в сугроб.

И всё было бы ничего, если бы тёплая ладонь с моей руки не переместилась на талию, спина не ощутила твёрдость чужой груди, а висок горячего дыхания. Дёрнулась, чтобы отстраниться, но меня крепко сжали.

- Тихо. Одно неосторожное движение, и ты потеряешься в путях загранья.

Я и без того, почти не дышала… А сейчас и вовсе боялась выдохнуть. Страшно представить, что можно остаться в этой слепящей холодной белизне.

Наверное, я вся сжалась, потому что услышала его тихое:

- Не бойся. Я не собираюсь тебя отпускать.

После этих слов мне значительно полегчало, но только на миг. Потому что через этот самый миг белизна и холод распались на искры, опадавшие к нашим ногам и открывавшие вид на невероятный пейзаж.

Я огляделась, стараясь не замечать грохот в ушах. Страх заполнил до самого основания, ведь мы были не в Тешихайской империи. И даже не на родной планете…

Это была площадка, на которой сновали туда-сюда люди в разноцветных мантиях. Сосредоточенность расписала их лица, лучше руки любого художника. Перед ними мерцали узорчатые полупрозрачные щиты, и они что-то говорили, вертели руками в воздухе, но неизменно создавали плоские изображения.

И воздух здесь был пропитан… магией. Я чувствовала её каждой клеточкой своего тела и не понимала, как такое может быть.

- Где мы?

В моей руке зашевелился оумни, о котором я и позабыла вовсе от потрясения.

- Один из миров загранья, радость моя, - шепчет эллариец, не разжимая своих объятий. – Здесь магия разлита прямо по поверхности, чем и пользуются обитатели планеты.

Наблюдая за тем, как проносятся мимо нас различные сгустки магии и заклинаний, я не спешила подбирать слова для нового вопроса, стараясь, как можно больше вобрать информации.

Вот парень что-то нашёптывает, встряхивает рукой и её обнимает ярко красное пламя, а вот та девушка чертит в воздухе странный символ и над несколькими её соседями вспыхивает такой же значок, но он осыпается мелкими звенящими осколками. А вон там, у кромки леса, компания разноцветных мантий практикуют необычное массовое заклинания крупного масштаба.

За этими наблюдениями я не обращала внимание на действия элларийца. И только, когда его рука скользнула мне на спину, пересчитывая позвонки, а я вся с головы до пят покрылась мурашками, я наконец отключилась от созерцания неизвестного. Дёрнулась, возмущенно выдохнув, но меня только крепче прижали к твёрдой груди.

- А теперь сама попробуй, - звучит хриплый голос. – Посмотри на оумни и произнеси: «Таветто иврэс»

Почему-то я не испытывала ни малейших сомнений, когда поднимала руку с удивленным элементалем на уровень глаз. Разомкнув губы вдохнула, но не успела ничего сказать.

- Кто вы такие?

Бархатный мужской голос звучит достаточно властно, чтобы его проигнорировать. Отчего-то сразу стало понятно, что он обращается именно к нам. Повернув голову вправо, я испуганно дёрнулась, когда увидела сгусток тьмы вместо лица и два голубых огонька вместо глаз.

- Жаль, моя радость, но с оуни мы закончили. Тебе пора возвращаться. (1bd23)

Я не успела ничего ответить. Просто потонула в морозных слепящих искрах, а через несколько мгновений оказалась посреди выделенной мне комнаты.

Моё одинокое перемещение не заняло и пары секунд… а в прошлый раз он… Прикрыла глаза, стараясь не думать о том, зачем ему понадобилось прижимать меня к себе. Отпустила элементаля на стол, а сама стала вымерять комнату шагами, предпринимая очередную попытку понять замысел элларийца.

Это всё как-то слишком.

Глава 7

С самого детства нас уверяют, что каждый маг, словно камень, регенерирующий энергию внутри себя. Что не существует источников магии, способных восполнить силу. Только ты сам. Только твой дар.

И мы с детства воспитываем в себе эту мысль, свыкаясь и с другой непреложной истиной: «Ты настолько сильный маг, насколько можешь воссоздавать свою магию». Я была в числе самых слабых. Настолько слабых, что чаще всего и не чувствовала эмоционального фона, если он не был ярко выраженным. А уж про тёмные энергии, мне и сказать нечего. Никогда не могла даже ощутить в себе эту способность, хотя точно знаю, что предрасположена.

То, что показал мне Айсэттар было странным, пугающим, но таким естественным. Чувствовать магию в воздухе было правильно. Дышать ею, питаться и наслаждаться каждым мгновением, проведённым на территории чужого мира.

После недолгих минут пребывания там теперь я ощущаю острую нехватку. Будто кто-то сдавил горло, не позволяя дышать полной грудью. Или помахал перед лицом асайтином1, пообещав отдать, но так этого не сделал. Глубочайшее разочарование.

Я ожидала элларийца во всё той же комнате, с любопытством изучая молчаливого оуни. Сначала я настукивала пальцем определённую мелодию, которую он неизменно повторял один в один. Потом, я создала две магические искры, и мы перешли к игре на скорость реакции. Кто быстрее стукнет по изменившей цвет искре, тот и выиграл. Надо признать, что я осталась далеко позади, каждый свой проигрыш наблюдая, как искренне элементаль радуется очередной победе.

В общем, так я выяснила, что оумни разумен, и в связи с этим у меня появились некоторые вопросы к Айсэттару.

Примерно через два часа в комнату постучался страж, который с улыбкой сообщил, что я могу покинуть дворец.

– Действительно, можно? – удивилась я, не понимая почему сам эллариец не скажет мне об этом.

– Нам было велено отпустить Вас, когда звёзды взойдут. Время пришло.

Удивляться формулировке не стала. Порадовалась, что могу спокойно покинуть дворец.

Элементаля я оставила на столе. Его резко погрустневший взгляд разрывал мне сердце, но я не была уверена, что могу взять его с собой. Страж сопроводил меня до выхода из дворца, где, поблагодарив его, я нырнула в звёздный вечер, притягивающий взгляд к небесным светилам.

Мысли всё время возвращались к увиденному, окуная в ощущения морозной свежести, витавшей не столько в воспоминаниях, сколько в мыслях, но я старалась переключиться.

Быстро передвигаясь по центральной улице, я старалась не смотреть по сторонам. Сейчас я была поглощена только одним желанием. Увидеть господина Такоду, обнять его крепкую шею и вдохнуть этот уютный аромат выпечки, который всегда от него исходил. Но мне неожиданно преградили путь. Я едва не врезалась в мужскую грудь, когда чужие руки легли мне на плечи и мягко придержали.

– Всё прошло хорошо?

В нос тут же ударил знакомый аромат земли и ирисов. Я вскинула взгляд и узнала Лорда Ташотэя. Сердце ёкнуло, но я не предала этому значения. Улыбнулась и кивнула тому, кто, невзирая на чин, всегда проявляет хорошее отношение к людям.

– Да, хорошо.

Чёрный, как пропасть взгляд впился в моё лицо. Лорд директор осмотрел меня с головы до пят, будто проверяя целостность и осторожно подтолкнул в сторону рядом стоящего здания.

– Идёмте. Нужно, чтобы Вы всё рассказали мне.

Это был ресторан «Крылья феникса», который любили посещать парочки. Я никогда не была внутри, но знаю точно, что здесь подают самое лучшее блюдо из плавников морского криша, который славится своими необычными свойствами приносить хорошее настроение. Будет странным, если кто-то нас увидит здесь, не каждый день директора и учителя водят учениц на ужин по фешенебельным заведениям.

– Извините, я не могу, – остановилась, как вкопанная у входа, где уже ждал сопровождающий. – Что о нас подумают, когда увидят…

– Это просто ресторан, мисс Митэль. Вы, наверняка, с самого утра ничего не ели, а мне нужно знать, что Вы делали во дворце. К тому же, это единственное заведение подобного типа, которое я посещаю по собственной воле. Поэтому давайте совместим наши потребности, чтобы не терять зря времени.

Было чуточку тревожно, когда я смотрела в чёрные глаза. Мне не казалось, я видела в них непреклонность. Кивнула неуверенно и шагнула к сопровождающему, который окинул меня каким-то липким, неодобрительным взглядом.

- Добрый вечер, лорд Ташотэй. Столик, как обычно?

- Нет, в более уединённой обстановке.

Мужчина снова посмотрел на меня и едва заметно поджал губы, в чём я увидела всё то же неодобрение, но без слов сопроводил нас к дальней части зала, в котором было достаточно много посетителей.

– Садитесь здесь, – указал лорд Директор на место, где я буду находится спиной к прсутствующим.

Кивнула и заняла место, ощущая неприятную резь между лопаток. Чей-то взгляд во мне буквально дыру сверлил, и именно поэтому поворачиваться я не стала, боясь увидеть знакомое лицо.

- Что будете заказывать?

Можно просто..? – вопрос повис в воздухе, когда я наткнулась на прожигающую черноту, бурлящую на дне двух бездонных колодцев лорда директора.

– Мне принесите как обычно, а моей спутнице блюдо дня и тайнарийский салат. Из напитков сок паолы с мадирной.

Мужчина поклонился и поторопился исчезнуть с наших глаз.

Едва ли я сейчас могла открыть рот, чтобы задать вопрос. Но, думаю, лорд Ташотэй и сам неплохо уловил его.

– Думаю, что у Вас был не самый простой день, мисс Миттель. Мне нужно, чтобы Вы расслабились и спокойно рассказали о том, как провели этот день.

Сок паолы с мадирной содержит алкоголь. Он легче вина, но этого достаточно, чтобы согреться в холодные ночи. Однако, в это время года у нас тепло, о чём свидетельствуют легкие наряды всех присутствующих. Я и сама ношу платье без рукавов, потому что иначе будет просто невыносимо жарко с этой модой на рукава воланы. А значит, один стакан может меня не просто расслабить…

– Можно было обойтись и без этого, – вяло возразила я, понимая, что заказ уже взяли.

– Я настаиваю, мисс Митэль, - мягко произносит он, и я чувствую, как каждая клеточка моего тела млеет от удовольствия.

Почему-то такая странная, навязчивая и не всегда понятная забота этого мужчины мне нравится. Мне нравится его непроницаемость и показная отстранённость от всего и всех. Нравится то, как он ведёт дела, думая в первую очередь о других. И нравится его сопереживание.

– Начнёте сейчас или сначала поедите?

Выдохнув, я стала подробно рассказывать обо всём, что произошло за этот день во дворце. И про обучение, и про элементаля, и про перенос нас в другой мир, где мы встретили человека с тьмой вместо лица. Уже давно принесли заказ, а я всё рассказывала, запивая соком паолы, делясь мыслями и выводами. Лорд директор слушал очень внимательно, глядя на мои губы, явно пытаясь не только услышать, что я говорю, но и увидеть. Знаю, потому что сама так иногда делаю, когда засыпаю на ходу. Просто бывает, что на слух информация уже не воспринимается, поэтому приходится применять визуал.

– Значит он перенёс Вас в другой мир… - тихо констатировал лорд Ташотэй, пригубив вина. – А как долго Вы там пробыли?

– Не больше пары минут.

Мышцы моего тела уже расслабились и сейчас я чувствовала, что глаза начинают слипаться. Добраться бы до своей постели и уснуть мирным сном… К несчастью, меня ждёт ещё и работа, от которой никто не освобождал. Жаль, до господина Такоды я так и не доберусь сегодня. Уже слишком поздно и пекарня закрыта, а живёт он не близко.

Глаза неумолимо закрываются, и едва ли я соображаю, что происходит вокруг, когда слышу:

– Айрис…

Тряхнула головой и сфокусировала взгляд на лице директора, что смотрел на меня с какой-то странной жестковатой улыбкой.

– Вы такая милая, когда засыпаете, мисс Митэль.

Моргнув ещё пару раз поняла, что веки у меня свинцовые, не иначе. Разлепить их и удерживать в одном положении было очень сложно, поэтому и сфокусироваться нормально я не могла. А ещё непривычная расслабленность во всём теле.

– Что?

Лорд директор, как раз держал в руках папку для расчёта, куда вложил пару арханов, что было, на мой взгляд, очень много для ужина в ресторане.

– Вы засыпаете, мисс Митэль. Давайте я провожу Вас до дома.

Он поднялся из-за стола и подал мне руку, будто я была великосветской дивой, а не приёмной дочерью держателей второсортного питейного заведения. Когда я встала и повернулась, то буквально замерла на миг, встретившись со взглядом, полным дикой ярости.

Тавьен сжимал в руках вилку так, будто желал закрутить её в тугой узел. Рядом с ним сидела Виттель, сверлящая меня мрачным взглядом. Её грудь часто вздымалась, а в пространство просачивалась едкая злость.

Я опустила глаза раньше, чем лорд Ташотэй успел заметить моё замешательство. Проследовала на выход, где под неявным неодобрительным взглядом мы удалились из заведения.

Сердце всё ещё выстукивало ритм страха в груди. Я не знала, почему Тавьен так на меня смотрел, но понимала, что этот момент не обойдёт меня стороной.

– Вы сказали, что он создал элементаля с помощью неких жидкостей и камня… - вырвал меня из потока мрачных мыслей мужчина. – Могу я попросить Вас раздобыть пару пузырьков для образца?

Это было опасно. Попросить у элларийца напрямую? Боюсь, тогда придётся объяснять, зачем мне это, что с большой долей вероятности, ему не понравится.

– Вы предлагаете мне их украсть?

Черный взгляд скользнул по моему лицу.

– Позаимствовать. Я бы предложил и другой вариант: взять с собой пустые пузырьки и отлить немного, но мы не можем быть уверены, что там нет отравляющих веществ. Это может быть опасно для Вас самой.

А попасть в немилость к захватчику не опасно? Этот вопрос я не задала, но была уверена, что лорд директор итак понимает.

– Просто подгадайте нужный момент, мисс Митэль.

Когда мы подошли к «Отдохни и выпей», лорд Ташотэй остановился и протянул руки, к моим плечам, чтобы одним движением скользнуть чуть ниже. Его взгляд был таким же непроницаемым, как и эмоции.

– Я не хочу, чтобы с Вами что-то произошло, но у нас нет другого выбора. Когда всё это закончится, мы обязательно обсудим плату за вознаграждение от лица всего государства.

Я потрясённо смотрела на него, не понимая, почему вообще он это говорит. Ведь, именно я выпустила в наш мир давнее «зло». По большому счёту, на меня вообще все проклятья должны были повесить, а вместо этого стараются решить проблему, исключив плохие последствия для меня самой. Это в очередной раз подтверждает благородство этого человека.

– Я сделаю всё возможное, - отвечаю, глядя в чёрные глаза.

Мужчина пожимает мои плечи и выпускает их.

– Идите домой, мисс Митэль. Завтра Вам предстоит непростой день.

– Доброй ночи, лорд директор, – кивнула я и направилась в «отдохни и выпей», просчитывая предстоящий разговор с «матушкой» на повышенных тонах.

Артан Ташотэй не спешил уйти. Он всё ещё стоял на дороге, когда за мной закрывалась массивная входная дверь.

– О-о-о! Наш цветочек вернулась! – воскликнул добродушный голос постоянного посетителя. – А, принеси-ка нам что-нибудь покрепче, а то мы всё никак не можем дождаться твою никудышную сестрицу. Вечно она где-то со своими хахалями пропадает…

Я с привычной натянутой улыбкой кивнула и направилась на кухню, где хмурым взглядом меня встретила Авео. Её глаза были блестящими, а щёки раскрасневшимися, что свидетельствовало о её уже изрядном подвыпившем состоянии.

– Ты где была, мерзавка?! Отлыниваешь?! Почему всю твою работу должна выполнять Фестина? – шансов сказать хоть слово сказать в своё оправдание у меня не было. Слишком громко она говорила. Слишком быстро. – Чтобы даже не смела подниматься сегодня в свою комнату! Отрабатывай!

– «Матушка», не будьте столь строги к нашей девочке для битья. Я отсюда чую лордовский душок. Возможно, именно он и стал причиной её «задержки»

Мне было прекрасно слышно, что Ниран не меньше в ярости, чем сама Авео, но я не рискнула ему возражать, что «лордовского» душка от меня быть не могло. Братец сейчас просто пытался избавить меня от последствий.

Госпожа Митэль нахмурилась и пьяно осмотрела меня с ног до головы. Оценивающе. Будто только сейчас впервые увидела.

– «Лордовский»? – переспросила с сомнением. – Да кто на эту немощь позарится?

–Я предупреждал, «Матушка», – ответил ехидно. – Выскочит замуж наша девчушка за какого-нибудь уважаемого человека…

– Этого не случится! – шипит она.

Авео слишком остро воспринимает информацию и прихватив с собой графин с вином гневно шагает ко мне, хватает рукой за ворот платья и дёргает на себя, чтобы дохнуть перегаром в моё лицо.

– Я не дам согласия, поняла?! Замуж только через мой труп! – и она тут же меня отталкивает, отчего я ударяюсь спиной о позади стоящий шкаф, который угрожающе зазвенел посудой.

– Боюсь, «матушка», ночная работа только способствует её скорейшему уходу из нашей семьи, – насмехается Нир.

Госпожа Митэль мгновенно окидывает меня неприязненным взглядом. Подбирается вся и направляется к двери, которую тут же и распахивает. Оглядывает зал, а после жестко улыбается.

– Да не дождётесь, – и тут же кричит вглубь зала. – Сейчас она выйдет, господин со Маафруд.

Услышав это имя, я похолодела от ужаса. Его взгляд в ресторане не обещал ничего хорошего, и я знала, что он придёт сегодня… Однако, всё равно не была готова к скорой встрече. К такой встрече никогда нельзя подготовиться.

– Ну и мразь же ты, «матушка»! – прошипел Нир. Он в несколько шагов преодолел расстояние между нами, взял за руку и повёл к запасному выходу, которым практически никогда не пользовались. – Настанет день, госпожа Митэль и Вы крепко пожалеете, что родились на свет!

– Сразу после того, как сведу со свету твою сестрёнку, – засмеялась она нам в спины. –  Запомни «одноглазик»: Авео Митэль никогда не сожалеет о содеянном. Это удел слабых!

Она говорила что-то ещё, посмеиваясь сама с собой, но мы уже завернули в коридор, а оттуда вышли в предбанник. Нир закрыл дверь, погружая помещение в темноту, и крепко обнял.

– Ты должна всё это прекратить, Айрис. Должна уже забыть про Виттель и перестать её защищать таким самоубийственным способом.

Я стояла, уткнувшись в его грудь, и вдыхала аромат выпечки, так похожий на тот, что исходит всегда от господина Такоды. Родные тепло, запах и крепкие объятия сделали своё дело: послышался первый всхлип в потоке тех, что неизбежно прорвут платину.

Стало себя жалко. Жалко настолько, что не было больше сил держаться. Осознание масштаба проблем в собственной жизни навалилось как-то слишком стремительно, чтобы сдержать этот удар. Постоянно возникающие препятствия на пути к цели, казались непосильными. А ведь я всего-то хотела стать магом и ни от кого не зависеть. Никого не боятся и просто жить спокойно. Но против меня будто сама судьба, играющая в вышибалы.

– Ты же знаешь, что он пудрит ей мозги, – снова всхлипываю я.

Нир кладёт руку на мою голову и треплет волосы.

– Я знаю, что ты, глупая, позволяешь ему себя убивать ради той, кто нас предала. Давай будем честны? Виттель всегда было плевать на нас. В детском доме она просто пользовалась нашей дружбой, потому что слабые стараются примкнуть к сильным.

– Это не так, – возражаю я, но Нир насмешливо хмыкает мне в висок.

– Я пришел к тебе именно поэтому.

– Ты не слабый! – уверяю я.

– Слабый, Айрис. Настолько слабый, что без твоей поддержки тогда, просто сдох бы в подворотне, скуля, как бездомный пёс. – Его объятия становятся чуть крепче. – Ты была полна сил, чтобы противостоять целому миру. Я был полон желания набить морду любому в приюте, кто посмеет приблизится к тебе с плохими намерениями. Я и сейчас готов…

– Ты же знаешь, что трогать Тавьена – плохая идея. Хочешь стать очередным трупом на его счету? Скольких он уже отправил на эшафот?

– У меня сердце разрывается, когда я слышу очередной твой беспомощный писк! – рычит он. – Я в этот момент готов на всё, сестрица. Даже сдохнуть, предварительно утащив засранца на тот свет.

– Не говори так! Ты же знаешь, что без тебя мне здесь не выжить.

– Вот именно поэтому и позволяю тебе делать то, что ты делаешь ради девчонки, которая никогда такого поступка не оценит… – выдыхает он. – Ты же сама меня убиваешь, Айрис. И ради кого?

И я почувствовала себя полной дурой, которая всё это время мучила самого дорогого на всём свете человека. Ведь именно он, и только он действительно думает обо мне всегда. В любой ситуации.

– Прости. Прости меня, Нир.

Брат вздохнул, немного расслабившись.

– Я не извинений ждал, а заверений в том, что ты это прекратишь. Пусть эта дура сама разбирается в своей жизни. Ты не должна страдать из-за её беспробудной тупости…

– Не говори о ней так!

– Снова защищаешь? – усмехнулся он. – Ты неисправима, Айрис. Сколько попыток ты предпринимала, чтобы убедить эту идиотку? Сколько раз терпела неудачу? Она не хочет тебя ни слушать, ни слышать. Зачем ты всё время бьёшься головой об острые шипы ядовитой злобы и ревности? Пойми, из нас троих я единственный, кто видит всю неприглядность ситуации одним своим глазом. Своей угрюмостью ты причиняешь боль себе и мне. Виттель в нашем дуэте давно нет.

Из предбанника я выходила полная решимости разобраться с Тавьеном прямо сейчас. Вздёрнув подбородок прошла мимо цинично улыбающейся Авео и вышла в зал, где встретилась взглядом с тем, кого всем сердцем ненавидела. Просто подошла, склонилась и прошипела, как давно того желала:

– Катись в бездну, Тавьен! И никогда оттуда не возвращайся!

Когда попыталась распрямиться, он ухватил меня за запястье и, прищурившись, достаточно долго смотрел в мои глаза, пока я улыбалась. Улыбалась, потому что давно мечтала ощутить в его эмоциональном фоне эту растерянность вперемешку с испугом и злостью. Они буквально выливались из него, как из переполненного сосуда.

– Виттель уже не аргумент?

Где-то там, на самом дне души, что-то низко взвыло вопреки моим намерениям, но я расставила приоритеты. Ниран моё «всё» в этом мире. И если я кого-то и принесу в жертву в угоду Виттель, то это точно будет не он.

– Ты сделал всё, чтобы она перестала им быть.

– Значит отказываешься от неё? Значит, тебе плевать, что я ежедневно и еженощно буду проделывать с ней всё то, что обещал тебе? – он придвинулся к моему лицу, глядя прямо в глаза и прошептал: – И я не буду себя сдерживать, моя сладкая Айрис… Мы же оба знаем, что она не изменит своего решения, даже если я буду круглосуточно истязать её плоть.

Гулко в груди застучало сердце, а в горле образовался тошнотворный ком. Всё существо против того, что я произнесу дальше, но настало время расставить все точки. В конце концов, она не стала слушать меня. Так может, сама поймёт кто он такой? Ну а, если она останется с этим больным ублюдком даже после такого, то это уже её дело. Личное.

– Она не маленькая девочка, Тавьен.

Желваки на его щеках задёргались, когда он поджал губы, а в эфир пролилась ярость и Тавьен, не скрываясь, занёс кулак для удара, целясь прямо в лицо.  Я попыталась отшатнуться, но захваченное запястье не позволило сделать и шага назад…

И вместо ожидаемого взрыва боли – яркая вспышка и жуткий дребезжащий звон, будто кто-то со всей силы жахнул огромной алюминиевой крышкой по кастрюле. Запястье обожгло морозом и Тавьен вскрикнув выпустил его, позволяя мне отшатнуться, непонимающе глядя по сторонам.

Присутствующие потрясенно смотрели на меня, как на пятую святыню империи, пока Тавьен поднимался с пола.

– Что ты сделала?! – взревел тёмный, баюкая пострадавшую конечность. – Я посажу тебя, тварь!

– Но я ничего не делала, – испуганно прошептала в ответ, пятясь к лестнице, ведущий наверх.

В зале поднимался ропот, все обсуждали произошедшее.

– Айрис, милочка, - обратился сосед. – Тебя этому в школе научили?

Я чувствовала, как моё бедное сердце бьётся где-то в горле, потому что боялась, что серьёзно навредила Тавьену. Да ещё и при свидетелях. После всего сказанного, он так просто не оставит этого.

– Такому в школе не учат, Дюра.

Я развернулась и бросилась к лестнице, будто за мной гналось всё зло мира. Мне нужно было просто прийти в себя и всё обдумать.

Поднявшись в свою комнату, я хлопнула дверью и закрылась на хлипкую защёлку. Тут же бросилась на кровать и постаралась выровнять дыхание, которое сейчас царапало горло.

Было страшно, что ночью за мной придут стражи, чтобы забрать в тюрьму. Я была уверена, что так и произойдёт, потому не могла спокойно лежать. Мысли всё время возвращались к этой яркой вспышке и морозу на запястье. Раздумывать над тем, что произошло почти не пришлось. Я догадывалась чьих рук это дело.

– Проклятый эллариец! – с чувством выплюнула я. – Проклятый-проклятый-проклятый!

И вспомнила губы. Его губы. Первое касание и разряд прямо под кожей. Под коркой. В лицо хлынул жар, и я с силой зажмурилась, сопротивляясь странному чувству, что воспламеняло кровь в венах.

И вкус мороза на губах, как издевательское напоминание…

Уснуть не удалось из-за постоянного круговорота мыслей и образов. А ещё страх, что этой ночью с моей жизнью будет покончено. Но к моему удивлению никто за мной не пришел, хотя я честно ждала, время от времени заламывая болезненно тянущие пальцы. А ожидание наказания, как вы знаете, стократ хуже самого наказания.

На рассвете, когда я уже осознала, что Тавьен не явится, принялась обдумывать просьбу лорда директора. Выкрасть пару пузырьков, на мой взгляд, возможно, но если попадусь? Да, в шкафу полно всякой всячины, и, вероятно, отсутствие пары будет незаметно… Неожиданно в памяти всплыл чёрный пузырёк, врученный мне Фестиной. Вспомнив куда его засунула, принялась рыться в коробке с мелочевкой, где обычно храню ценные вещицы. Сразу после того, как нашла и припрятала в школьную сумку, отправилась в купальни, чтобы смыть с себя все эти усталость, страхи и переживания, после чего одела очередное платье без рукавов и отправилась в школу.

Господин Такода как и всегда встретил добродушной улыбкой, но в этот раз не сунул булочку, а махнул рукой приглашая войти.

– Ты рано сегодня, девочка, – сообщил мужчина, споро разливая кипяток по фарфоровым чашкам. – И что за унылое выражение на лице?

Прошла к прилавку, наблюдая за тем, как он опускает в каждую чашку высушенный цвет мавьяки(6) и тихо возмутилась.

– Господин Такода! Это очень дорого!

Мужчина только усмехнулся в усы, добавляя по несколько капель ароматного травяного настоя.

– Ну не выбрасывать же теперь, – он подвинул мне чашку и бросил кружок лимона, как я люблю. – Так что с лицом?

От напитка исходил ароматный цветочно-цитрусовый пар, который я не спешила сдувать. Всё любовалась желтым диском, так напоминающем яркое утреннее солнце, что начинало заливать улицы города за витринным окном. Медленно, но верно это утро становилось чудесным. В первую очередь от того, что вчера я впервые за долгое время дала Тавьену отпор, перестав быть «девочкой для битья». И он не пришел за мной ночью в сопровождении стражи! Во вторую, я была рада прийти сюда. Знала, что этот мужчина меня поддержит не только словом, но и делом, если потребуется.

– Господин Такода, – тихо начала я, не отрывая взгляда от чашки и водя пальцем по её горячему боку. – Вы бы хотели уехать отсюда?

Фарфор звякнул о белое блюдце, и я почувствовала на себе испытующий взгляд.

– Что случилось, Айрис?

– Вы прекрасно знаете о том, что в стенах дворца поселился эллариец, – выдохнула я. – Его пребывание здесь – угроза нашему обществу. После увиденного мной на площади, я всё больше понимаю, что от него нет спасения, и что неизвестно, что им движет. Глупо надеяться, что он сам уйдёт…

– Ты девушка, Айрис. Страх для тебя должен быть нормальным и естественным. Да, если ты хочешь уехать из столицы, я готов всё оставить.

Поджала губы и опустила взгляд на чашку.

– Я не могу уехать. Я хочу, чтобы уехали Вы с Нираном.

Тот, кого мне хотелось называть отцом долго молчал, обдумывая высказанное желание, а потом хлюпнул из своей чашки и тихо сказал.

– Какое ты имеешь отношение к элларийцу?

Дрогнула от сурового тона, разлившегося в пространство. Вскинулась и обнаружила, что вместо добродушного пекаря передо мной сидит собранный воин, на котором не хватает разве что доспех.

Врать этому мужчине не моглось и не хотелось, поэтому я ответила.

– Прямое. Это я его освободила. При разборе заклинания, заданного учителем Киваро.

Господин Такода допил свой чай и отставил в сторону опустевшую чашку. В воздухе что-то неуловимо изменилось и аромат выпечки показался не таким уж и прекрасным, как в момент, когда я вошла сюда.

– Ты освободила. Хорошо. А почему уехать не можешь? – спросил он как-то напряженно, будто в любую секунду могло произойти что-то из ряда вон.

– Он потребовал меня в качестве парламентёра, – ответила спокойно. – Лорд директор сказал, что каждый день я обязана приходить во дворец, иначе он уничтожит город. Естественно, отказаться я не могу.

– Для чего приходить? – сурово спросил мужчина, на чьём лице сдвинулись брови.

Сделав наконец первый глоток чая, я глубоко вдохнула, стараясь продлить момент короткого наслаждения.

– Не знаю, – улыбнулась в ответ, вспомнив маленького Оуни, с которым играла остаток дня в комнате. – Он учил меня элларийскому алфавиту.

Господин Такода расслаблено выдохнул и поднялся из-за стола, чтобы убрать свою чашку.

– Значит, ты его пробудила, а он в ответ вынуждает быть рядом… Интересно, зачем?

– Мне неизвестны его мотивы. Однако, я с уверенностью могу сказать, что победить его тем же заклинанием не выйдет. Ни у кого. Поэтому я и хочу, чтобы Вы с Нираном уехали как можно дальше, может даже на север…

Мужчина усмехнулся в усы, подошел ко мне и потрепал по макушке.

– Ты же знаешь, Айрис, Нир без тебя никуда не поедет. Да и я тоже вас не брошу, тем более, что переживать пока рано. Ты под самой лучшей защитой.

Я едва не поперхнулась чаем, услышав последнюю фразу. Отставив пустую чашку в сторону, недоумённо посмотрела на мужчину.

– Под какой защитой? О чём Вы?

– Не поняла? – добродушно улыбнулся он. – Зачем ему требовать тебя в качестве парламентёра? Если бы ты была опасна для него, ему было бы только на руку растерзай тебя толпа. Но нет, он под угрозой уничтожения столицы потребовал твоего ежедневного присутствия, что гарантирует твою неприкосновенность.

Звучало, если честно, правдоподобно, но мне всё равно не верилось.

– Ташотэй уже предложил тебе сотрудничество?

Кивнула в ответ, задумавшись о мотивах Айсэттара. Это всё было таким странным, что с трудом умещалось в голове.

Встав из-за стола, я перекинула ремень сумки через плечо и улыбнулась, чувствуя, что чай пошел на пользу, разогнав не только мрачные мысли, но и предав сил пережить всё самое худшее, что может произойти со мной.

– Спасибо.

– Ты не должна идти на серьёзный риск по просьбе директора, – строго произнёс господин Такода. – Этот эллариец может и не внушает доверия окружающим, но я, в силу некоторых знаний, уверен, что он не станет попусту растрачивать чужие жизни.

Вспомнила, как он магией раздавил мужчину на площади и опустила взгляд. Разве то была не пустая трата? А угроза разрушить столицу в случае неповиновения?

Попрощавшись с неназванным отцом, я отправилась в школу, где уже ждала Кьяра. Желтые глаза взирали так мрачно, что хотелось выложить всё сразу. Без утайки. Но целительница, даже не здороваясь, схватила меня за запястье и потащила под лестницу, где мы были вчера.

– Выкладывай!

Вздохнула, понимая, что мне от неё не отделаться и рассказала всё, как на духу, начиная с момента выхода из класса, заканчивая отпором Тавьену. Кьяра не задавала вопросов, она очень внимательно слушала, а когда я закончила тихонько присвистнула.

– Это точно события одного дня?

Я улыбнулась в ответ, понимая, что вся история походит на выдуманный бред, но уверенно кивнула.

– Я чувствую себя фигуркой на игровой доске. От меня сейчас мало, что зависит.

Кьяра вскинула бровь и с сарказмом спросила:

– Ты сейчас серьёзно? Всё зависит именно от тебя, как ты не видишь очевидного? Это ты должна предоставить директору образцы, иначе всё встанет. Так, что если ты и фигура, то весьма значимая для всех.

Я до сих пор не знала, как именно всё проверну. Конечно, если останусь одна в той комнате, то вполне вероятно, что у меня будет шанс подменить пузырёк, но… А что, если он обо всём узнает? Что, если разозлиться? Воображение весьма отчётливо нарисовало острый взгляд полный леденящего душу гнева, и я едва не вздрогнула, когда перед моим носом щёлкнули пальцы целительницы.

– Всё будет хорошо, слышишь?

– Да, – кивнула в ответ. – Будет.

Занятия проходили достаточно интересно. И даже не смотря на мой явный и хронический недосып, я принимала участие в магическом разборе геливранского заклинания рассеивания, который считался одним из самых трудных ввиду наличия больших пустот для заполнения магией. Такое заклинание могут осилить только магистры магии, прошедшие обучение в императорских клеватах(7). И мне, как ученице, которая туда никогда не попадёт было жутко интересно, что из себя представляют те или иные виды магии.

А ещё я раз за разом вспоминала мир, в котором магией наполнено всё вокруг. Как бы оно было, если бы я сумела вобрать её в себя столько, чтобы можно было унести с собой? Как бы повели себя все эти заклинания?

Несбыточные мечты…

На последнем уроке, когда я конспектировала преподносимый материал учителем Киваро, в класс вошел лорд директор. Он красноречиво посмотрел на меня и ни говоря больше ни слова вышел, по всей видимости, ожидая, что я пойду следом.

– Удачи! – шепнула Кьяра.

Собрав сумку, спокойно вышла и тут же попала в плен аромата земли и ириса. На этот раз почему-то он казался почти нестерпимым, вызывая неприятные ассоциации.

– Добрый день, мисс Митэль. Как самочувствие?

Его взгляд был холодным и цепким. Мне сразу стало понятно, что он что-то выискивает в моих эмоциях, но я была полна решимости сделать всё так, как задумывалось изначально, поэтому ответила спокойно. На удивление, даже без дрожи в голосе.

– Добрый. Всё хорошо, лорд директор.

Он молчал некоторое время, глядя так, будто хотел что-то сказать, но не выходило, а спрашивать я не решалась. Вообще чувствовала себя странно рядом с ним. Нет, он мне нравился, как человек, но в такой вот близости… Меня постоянно одолевают знакомые ощущения, которые никак не получалось соотнести с этим человеком.

– Страшно?

Тихий вопрос. Настолько тихий, что я прочла его по губам, но всё же вздрогнула, потому что да… за всем моим внешним спокойствием, там, глубоко внутри тихо дрожит натянутая до предела струна. Я боялась, и Артан Ташотэй это почувствовал, несмотря на огромные усилия с моей стороны скрыть это. Боялась элларийца очень сильно, оттого слова господина Такоды о защите казались мне бредом.

Скрыть эмоции от окружающих почти всегда легко, если это не маг уровня нашего директора. От себя их скрыть невозможно.

­– Страшно, – отвечаю, стискивая кулаки. – Но это не важно. Я справлюсь.

– Конечно, справишься, – соглашается он и протягивает мне руку.

На этот раз он не провожал меня до дворца. Проводил до площади и пожелав удачи удалился. Но, когда я вышла на площадь, всё равно ощутила его взгляд в спину. Не ушел.

Айсэттар не ждал у щита, как в прошлый раз. Возможно именно поэтому я с опаской подходила к магической стене. У парадного входа встретил страж, он же и проводил меня до выделенной мне комнаты. Когда вошла, на столе радостно застучав каменными лапками стал вертеться оуни. Преданные голубые глаза смотрели с таким обожанием и счастьем, что я просто не сдержалась и взяла элементальчика в руки.

– Я тоже скучала, мой хороший,

– Не нужно было оставлять его здесь, – от звуков этого голоса по спине мгновенно прокатились мурашки. Я вздрогнула и резко развернулась. – Оуни очень зависимы от эмоций своих хозяев. Они ими питаются.

Он стоял в дверном проёме, опиравшись о косяк. Длинные белые волосы демонстрировали нездоровое сияние. Ещё ярче, чем прежде. И от этого становилось как-то не по себе. Взгляд, как всегда, острый. Будто видит насквозь.

– Как прошла твоя ночь, Айрис?

Опустила элементаля обратно на столешницу и отвернулась, стягивая сумку с плеча.

– Спасибо. Хорошо.

– Сладко спалось? – насмешливо спросил эллариец, вынудив повернуться к нему и посмотреть прямо в глаза.

– Прекрасно спалось, господин Прайос!

Ледяной принц усмехнулся, оттолкнулся от косяка и мягко шагнул в мою сторону, не отпуская из плена своего взгляда. Подошел практически вплотную, понимая, что позади меня стол, который не позволит мне отодвинуться и склонился так, что можно ощутить морозное дыхание на губах.

– Я не люблю, когда мне лгут, моя радость.

Я не знаю, куда пропало моё дыхание в этот момент, не знаю, куда улетучились мысли, но знаю точно, что грохот сердца поглотил все звуки, которые могли доносится до моего сознания.

Он переводит взгляд на мои губы, а я едва нахожу в себе силы, чтобы ответить:

– Тогда не задавайте мне вопросов, чтобы обезопасить свою нежную психику от порочной лжи.

Усмешка.

Холодная, яркая и завораживающая. Она будто создана для того, чтобы напугать меня до основания.

– С лжецами я поступаю по-другому. Тебе не понравится.

Он отстранился, позволяя мне незаметно выдохнуть ледяной воздух из легких и прошел к полкам выудив оттуда ещё один свиток. Передал мне и улыбнулся. Холодно.

– У тебя два часа. После мы с тобой проведём практическое занятие и пообедаем. Есть ещё несколько вещей, которые мне стоит тебе объяснить.

Я смотрела на него и всё никак. Ну никак, не могла понять его мотивов.

– Зачем Вам всё это? – сорвалось с языка прежде, чем подумала.

Айсэттар на этот раз не усмехнулся, как обычно. Сложил руки в карманы брюк и тихо спросил:

– Надеешься услышать пространную речь о том, что ты единственная кто нужен мне для каких-то серьёзных целей? – внимательный взгляд скользнул по моему телу и вернулся к лицу. – Нет. Я вообще, не очень люблю слабохарактерных девушек, отдающих себя на благо других. Подумать только, позволять лапать себя будущему кастрату, только потому, что хочешь защитить какую-то Виттэль, – он брезгливо скривился, и не обращая внимания на то, что в данный момент, я готова взорваться от той горечи, что вызвали его слова продолжил. – Так поступают слабохарактерные, неприспособленные к жизни, безвольные девочки, которых шпыняют по жизни, как бездомных щенков. – И я вспомнила тот момент, когда стояла на улице перед Виттэль и Тавьеном. Как чувствовала себя выброшенной побитой собакой и поняла, что каждое слово элларийца было брошено мне заслуженно. Однако это не уберегло моих щёк от пролитых слёз. – А у меня к тебе лишь чувство благодарности, и желание дать то, чего не даст никто. Способность давать отпор уродам вроде того, что называет себя… – он снова неприятно усмехнулся и договорил: – папочкой, когда трогает тебя под юбкой.

Захлестнула жуткая волна дикого, молчаливого стыда. Стало до прискорбного обидно, что он говорит это вслух, не жалея меня, а упрекая в безвольности. Но разве я могла на тот момент поступать иначе?

Эллариец вышел из комнаты, почти неслышно закрыв дверь, а я стояла, роняя слёзы. Никогда не думала, что мой благородный поступок защитить подругу может быть трактован именно так. Как поведение бесхребетной потенциальной подстилки, что хочет делать хорошо всем, кроме себя.

Неожиданно ладони коснулось что-то тёплое Обернувшись увидела оуни, который смотрел на меня с огромным сожалением в глазах.

Улыбнулась и погладила элементаля по каменной черепушке.

– Всё нормально. Может быть, в чём-то он и прав.

Оуни возмущенно стукнул лапкой по дереву стола и погрозил ею в сторону закрытой двери, всем своим видом обещая в следующий раз задать элларийцу взбучку.

Меня настолько это умилило, что слёзы высохли моментально. Утёрла мокрые щёки и первым делом бросилась к шкафу на ходу выуживая чёрный пузырёк. На моё счастье среди захламлённых различными жидкостями, камнями и непонятными предметами, отыскался похожий. Тоже чёрный, единственное, форма пузырька немного отличалась, но это едва ли можно заметить. Осторожно подменив похищенное, я села за стол и стала послушно учить следующую букву алфавита, которая так же, как и предыдущая далась достаточно быстро.

Оставшееся время я была погружена в раздумья о сказанном, дословно вспоминая каждую брошенную фразу.

«…позволять лапать себя будущему кастрату…»

На тот момент всё моё сознание было приковано к первой части фразы, но сейчас у меня возникли вопросы. Почему «будущему кастрату»? Что он имел ввиду?

«Так поступают слабохарактерные, неприспособленные к жизни, безвольные девочки, которых шпыняют по жизни, как бездомных щенков»

Но я не такая… Не затюканная девчонка, боящаяся поднять взгляд. Я просто прогибаюсь, потому что так диктует мне моё нутро. Даже в приюте у нас действовало правило «Бей или беги». Если понимаешь, что нанесённый удар принесёт неприятности, то отступай и прогибайся. Так нас воспитывало окружение. Так я поступала в ситуации с Тавьеном. Дать ему отпор было невозможным, пока не переосмыслила свои ценности. Но даже после этого не было гарантии, что нанесённый мною удар не запустит огромный маховик последствий, к которому привязаны мои ноги. Так в чём упрёк элларийца?

«Способность давать отпор уродам вроде того, что называет себя… папочкой, когда трогает тебя под юбкой»

И я в очередной раз вспыхнула, кусая губы. Снова жгучий стыд воспоминаний, о том, как Тавьен прикасался ко мне своим…

Зажмурилась и спрятала лицо в ладонях.

А он смотрел. Не конкретно на меня, но я точно знаю, что периферийное зрение позволило рассмотреть ему всё, что нужно. И ещё бы ему так издевательски не насмехаться надо мной после этого. Для него я бесхребетная, и от того доступная всяким уродам вроде Тавьена девка.

Выдохнула, пытаясь успокоится и посмотрела на хронометр. Прошло ровно два часа. И именно в этот момент дверь распахивается и в комнату входит ледяной принц. Он бросает на меня короткий острый взгляд и направляется к шкафу, в котором была совершена подмена.

– Выучила?

Сердце бешено колотилось в груди, и я не знаю, как мой голос не дрогнул, когда отвечала.

– Да.

– Хорошо, – он чем-то звякнул, а после закрыл шкаф. – Идём обедать.

Его руки оказались пусты, и я незаметно выдохнула. Значит пропажа не была обнаружена. Посмотрела в его глаза и попыталась как-то отвлечь.

– Вы не будете проверять?

Мужчина усмехнулся.

– Обязательно проверю, – многообещающе произносит он. – Позже.

Взяла оуни и направилась вслед за Айсэтаром. Он неторопливо брёл по коридору, ведущему в тупик, где была распахнута настежь огромная дверь. Я бросила взгляд на обстановку и замедлила шаг, потому что первое, что бросилось в глаза – это огромная кровать с балдахином из золотой ткани. Отсюда же доносились запахи еды. Осмотревшись увидела накрытый стол, но было ещё что-то… яркое, непривычное…

Остановилась, потрясённо вслушиваясь, внюхиваясь и вникая. Воздух был наполнен магией до самых краёв этого помещения.

– Что это? – потрясённо выдохнула, переводя взгляд на элларийца.

Горячие пальцы легли на мой локоть и потянули к столу.

– Сначала обед. Все вопросы потом.

Стол был небольшой. Прямоугольный и накрытый белой скатертью. Из еды на твигейских подносах, которые славились в тайнарийской империи умением распознавать яды, меняя свой цвет, лежали горячие блюда. В основном из овощей. Тушеный картофель с корнем крига издавал насыщенный маслянистый аромат домашней кухни. А рядом стоял хрустальный графин с варченым настоем, который даже у нас подавался очень редко из-за высокой стоимости.

Я была так голодна, что наверняка пускала слюни, силясь оторвать взгляд от еды. На званных обедах не принято начинать трапезу, пока хозяин дома этого не позволит, пожелав приятного аппетита. Собственно, я по привычке и ждала этого позволения, когда Айсэттар с некоторой ленцой положил невразумительное сиреневое нечто себе в тарелку и принялся это есть.

– Я так понимаю, ты не голодна, – насмешливо констатировал он, подхватывая со стола графин с изумительным напитком. – Или тебе нужно особое приглашение?

– Достаточно пожелать приятного аппетита, господ…

– Я не позволял себя так называть, – резко оборвал он. – Меня мало интересуют все эти ваши условности, – эллариец подвинул два стакана и в оба налил напиток, не спрашивая моего дозволения. – Меня дико раздражает Ваша культура. Этот никчемный этикет, являющийся жалкой пародией на некогда возведённые своды правил по поведению мужчин к своим женщинам, – он посмотрел на меня, поднялся и обошел стол, вставая напротив. Запотевший стакан с багровой жидкостью медленно опустился на скатерть. ­– Вся ваша империя построена на лжи. Куда не глянь, сплошь обман и предательство. Я имел возможность наблюдать за вами семь сотен лет и увидеть достаточно, чтобы иметь непреодолимое желание разрушить до основания все пять империй этого мира.

Я испугано вскинула на него взгляд, чувствуя, как каждое брошенное слово эхом отдаётся в мозгу.

– Вы отравлены магом, который много лет скармливал с ладони вам ложь. В этом обществе обман и предательство существуют, как нечто само собой разумеющееся, – я мало понимала о чём он говорил, но всё равно внимательно слушала. – Не важно при этом сколько добра делал человек на протяжении всей жизни…

– Но это не так, – возразила я. – Мы ценим честь и верность, заботу и добропорядочность…

Эллариец усмехнулся и сказал то, от чего спёрло моё дыхание.

– Виттель. Не она ли стала твоей погибелью, радость моя?

И я замолчала. Снова.

– Но всё это поправимо, конечно, – хмыкнул, опуская руку в карман брюк. – Рыба гнила с головы. А вот ты, другое дело. Если бы ты хоть каплю была похожа на всех этих тёмных, что лгут напропалую, я бы оборвал твою жизнь ещё там. В миг, когда ты меня освободила. Ненавижу лжецов и предателей.

Перед моими глазами сверкнул чёрный пузырёк. Айсэттар его откупорил и половину вылил в мой стакан. Сердце загрохотало в груди так, что последующие слова элларийца я слышала, как сквозь вату, пока мозг лихорадочно производил расчёты.

Это ведь даже не противозачаточное. Хуже. Самый настоящий яд замедленного действия, отравляющий организм. Он предназначен для того, чтобы избавить женщину от нежелательной беременности, но и используют обычно малые дозы. В пузырьке тридцать капель. Принимают всего одну, то есть дозировка будет превышена примерно в пятнадцать раз! Если я выпью это, меня просто убьёт.

– Что это? – шепчу помертвевшими губами.

К горлу уже подступила горечь. Почему-то я была уверена, что у меня не будет шанса отказаться.

– Твой путь к магии, – он оставляет меня и садиться на своё место, вновь принимаясь за еду. – Ты же чувствуешь её в воздухе? Этот стакан поможет тебе её «вдохнуть». Так ты научишься принимать её, а не «вырабатывать».

«Этот стакан поможет мне умереть» – Обречённо подумала я.

– Мне это ни к чему. В нашем мире нет магии.

Я нашла в себе силы и положила на тарелку немного овощей, чтобы не вызывать у него подозрений. Ведь он уже высказал своё мнение по поводу условностей.

Айсэттар, наблюдая за мной одобрительно усмехнулся.

– Она есть. Просто нужно кое-что изменить.

Остальное время мы молчали. Мои мысли вертелись вокруг этого злосчастного стакана. Я всё надеялась, что смогу отказаться, но когда тарелка опустела, а голод был утолён, я услышала насмешливое:

– За магию, радость моя!

Посмотрев на элларийца, обнаружила, что он держит свой стакан над столом. Острый взгляд холоден, как никогда, и меня просто разрывает от понимания, что смерть моя неизбежна.

Если я не выпью, то должна буду объяснить, но объяснение не изменит исхода. Он же сам сказал, что убил бы, будь я хоть каплю похожа на тёмных. А я лгала, и фактически предала своими действиями. Сказать, что у меня аллергия на варченый настой? Очередная ложь? Он же гиппоалергенен. Его грудничкам дают, когда те простывают в сырую погоду!

Дрожащей рукой взяла стакан, прикидывая количество глотков, которое безопасно могла сделать. Поднесла стакан к губам под пристальным взглядом и пустила сладкую ягодную жидкость на язык, что мгновенно согрела рецепторы.

Один глоток.

Не опускаю стакан, а имитирую ещё несколько глотков и только после этого, отрываю его от губ.

Айсэттар улыбается. Жестоко. Пришпиливая острым холодным взглядом.

– До дна, моя сладкая лживая насквозь радость.

Оуни возмущенно стучит лапкой по тарелке, привлекая наше внимание, но замирает каменным изваяниям, когда по залу разносится щелчок.

Я смотрю на него не мигая, чувствуя, как душа жмётся в пятки. Воздух в груди спёрло, и выдохнуть сейчас казалось непосильной задачей, потому что тело окаменело от ужаса.

Он знает! Всё знает!

– А ты думала, я прост, слеп и глух? – продолжает улыбаться он. – Пей.

– Но это… Это же яд, – давлю помертвевшими губами.

– Ты принесла его в мой дом, Айрис. Засунула в мой шкаф... Я расцениваю это, как попытку убийства лично меня, – улыбка пропадает, заставляя обратить внимание на холодный острый взгляд. – Пей.

Стакан в руке дрожит, поблескивая холодными каплями на гладком стекле. Я понимаю, что он может поступить куда жестче, но и лично принять яд не могу. Отвожу взгляд и опускаю стакан на белую скатерть, готовясь к худшему.

Несколько долгих секунд чувству, что он смотрит на меня. Мне страшно и неуютно. Кажется, что мир медленно начинает кружиться и таять.

– Я могу заставить.

Как заставить? Силой? Шантажом? Силы небесные, да конечно может. Разнести часть города только ради того, чтобы выпила этот яд. И да, я прекрасно понимаю, что вариантов у меня нет вовсе.

Бросаю взгляд исподлобья, резким движением хватаю стакан и опрокидываю его на пол. Его приземление ознаменовал хлопок и звон разлетевшихся осколков. Смотрю с вызовом в пронзительно-ледяную остроту его глаз.

– Серьёзно? – хмыкает он.

Звонкий щелчок длинных пальцев, яркая вспышка и перед глазами стоит он. Целёхонький и невредимый, всё так же поблескивая холодными каплями.

– Пей, – холодный приказ, от которого по коже скатываются мурашки. – Или желаешь оборвать несколько жизней прежде, чем проглотишь собственный яд? Я могу устроить… Стража!

В комнату тут же входит имперский маг. Учтиво склоняется и замирает в ожидании приказа. Айсэттар медленно вскидывает руку в знакомом до ужаса жесте, и я не выдерживаю, понимая, что не переживу, если из-за моей дурости кто-то погибнет.

– Я выпью, – тихо. На грани слышимости, но ледяной принц заинтересованно оборачивается и взмахом руки отсылает ни в чём неповинного мужчину обратно.

Трясущимися пальцами обхватываю стакан и подношу к губам. Холодная сладкая жидкость снова щедро плещет на язык, и на этот раз я не ограничиваю себя.

Глоток за глотком…

А ведь я так много в своей жизни не успела. Не успела побывать на эльтерийских лугах и вдохнуть полной грудью воздух святых земель. Не успела съездить с Кьярой на каникулы в Аштахэмские горы и погрузиться в древние пещеры, в которых, говорят, всё ещё храниться слабый магический фон наших предков. Не успела влюбиться и ощутить вкус настоящего поцелуя, пропитанного взаимными чувствами. Не успела связать Нирана и господина Такоду родственными узами. Не успела многого. А теперь мне приходится прощаться со своими маленькими мечтами, глядя в холодные глаза преступника и своего убийцы.

Сделав последний глоток, я выдохнула и поставила стакан на стол. Перед глазами всё поплыло от хлынувших слёз, а голова практически мгновенно начала кружится.

Скрип стула по гладкому каменному полу.

Я смаргиваю слёзы и вижу, что эллариец неспешно подходит ко мне. Нависает и улыбаясь трогает пальцами за подбородок. Моё тело наливается тяжестью и немеет, не позволяя избавится от прикосновений. Яд слишком быстро начал действовать.

– Не лги мне больше.

Больше?

Я удивлённо вскидываю брови, но не могу озвучить вопроса. В глазах стремительно темнеет, скрывая от меня красивое лицо элларийца, и тогда слышу тихий шепот:

– Спи сладко, моя радость.

________________________________________________________________________________

Денежная единица:

1. асайтин (магический камень, заряженный магией. накопитель) – Равен стоимости аренды императорского дворца на два дня. - 100 дарантов

2. дарант (камень втрое меньше асайтина) – стоимость небольшого дома на окраине столицы - 100 архан

3. архан (золото) – цена комнаты и завтрака на постоялом дворе. - 10 арсан

4. арсан – (серебро) цена готового платья среднего качества. - 10 армез

5. армез – (медь) стоимость половины буханки хлеба.

6. Мавьяки – цветок заваривают вместо чая. Поднимает настроение и предаёт душевных сил. Считается очень дорогим напитком

________________________________________________________________________________

Глава 8

Ощущение мягкости, тепла и уюта, разливаются по телу блаженной негой. Впервые за много дней я чувствую себя невероятно счастливой ещё до того, как проснулась. Ещё до того, как успела осознать где я, кто и что.

Сознание лениво плывёт на мягких волнах обволакивающей тьмы, позволяя одним своим краешком задевать реальность мира. Распознавать звуки, но не давать воспринять их полноценно. Будто часто-часто выныриваю на поверхность и опять погружаюсь в забвение сна.

Моего слуха касается жужжание чьих-то далёких неразборчивых голосов. Кто-то бурно обсуждает что-то за стенкой. Потянулась, позволяя своему телу проснуться и растянуть каждую мышцу. Вдохнула жадно прохладный воздух и замерла, прислушиваясь к себе.

Магия!

Я наполнена ею до отказа!

Каждая клеточка тела насыщена энергией, которую трудно спутать с чем-то иным. Каждая, будто искрила, желая выпустить на свободу волшебство. Силы небесные, до чего же это потрясающе чувствовать себя такой легкой, полной и…

«Этот стакан поможет тебе её вдохнуть. Так ты научишься принимать её, а не вырабатывать»

Я вскочила с постели, оглядываясь по сторонам. Комната та же, но стол уже не хвастал разнообразием блюд. На нём ничего не было, кроме маленькой вазы с каким-то мелким белым цветочком.

Я же выпила! Точно знаю, что выпила! Почему жива? Почему дышу?

И в сознании всплывает его взгляд и нежное: «Спи сладко, моя радость». Подменил жидкость? Но, когда успел? Вспомнила звяканье, когда искал что-то в шкафу. Вероятно, в тот момент. Вопрос «зачем» здесь даже не стоит. Сказал прямым текстом, что не любит лжецов и предателей, а значит, намёк, на примере принятия мною яда, сделал толще некуда.

Тем временем, голоса за стеной не стихали. Конечно, мне стало любопытно. И я, как иногда делала Фестина в «отдохни и выпей», не стесняясь подошла к стене и припала к ней ухом, стараясь вслушаться в чужой разговор.

Голос собеседника Айсэттара был смутно знаком, но я не была уверена, что не ошибаюсь.

– …осколок двойников. Есть предположение, что он на оборотной стороне, но попасть туда пока нет возможности.

– Ты же знаешь, должен быть проводник, – голос элларийца, как всегда холоден и безэмоционален.

– В том-то и проблема. Проводник, насколько мы поняли не носитель осколка. Он – пара.

– Что ты имеешь ввиду?

– В нашей книге есть указание, что этот осколок никак не влиял на носителя. …он делал проводником его пару сразу после первого столкновения.

– То есть, пока вы не вычислите проводника, попасть на ту сторону не представляется возможным… Есть ещё что-то?

– Да, осколок должен быть отдан добровольно, иначе велика вероятность уничтожения обеих планет.

– Проклятье… Что на этот счёт говорит твоя жена?

– Реинкарнаторы не справятся с потоком таких масштабов. Вся система перейдёт в самодействующий режим. По её мнению, подобный исход откатит нас лет на восемьсот.

– Тогда я просто вернусь к тому, с чего начал, – безразлично произнёс эллариец, и я отстранённо подумала, что он находится совсем рядом, потому что голос был тихим, но…

– Ты итак потратил семьсот лет в пустую. Хочешь удвоить потери?

– Ты прав. Продолжайте поиски проводника. И, Дар, мне нужен твой человек.

– Зачем?

– Один из осколков находится здесь. Ты же знаешь, у меня нет времени на их поиски.

Его собеседник, судя по звуку, усмехнулся.

– Хорошо. Выделю.

И через мгновение над ухом звучит тихое:

– Подслушивать нехорошо, радость моя. Выспалась? – вздрогнула и развернулась, всем своим существом желая провалиться в эту самую стену.

Айсэттар склонился надо мной, уперевшись рукой над моим плечом, чем заставлял чувствовать себя загнанным в ловушку зверьком.

– Выспалась, – отвечаю тихо. – Зачем Вы это сделали?

Мужчина хмыкнул и склонился чуть ниже, едва не касаясь моего носа кончиком своего.

– Чтобы ты могла продолжить обучение? Будешь ночевать во дворце раз в три дня.

Морозное дыхание касалось моих губ и… тело вело себя странно. Каждой клеточкой тянулось к хищнику, стоящему рядом. Коснуться бы жилистой шеи в вырезе белой рубашки, провести по горячей коже пальцами, вдохнуть его аромат полной грудью.

Эллариец ничего больше не говорил. Пристально продолжал смотреть в глаза и в какой-то момент хмыкнул, обхватывая сильными пальцами моё запястье.

– Не надо.

Я только в тогда поняла, что рука всё-таки потянулась к его груди. Выдохнула судорожно и попыталась отстраниться, но Айсэттар не позволил сдвинуться с места.

– Прекратите это, – испуганно прошептала я.

В груди зрела уверенность, что он делает это намеренно. Чтобы довести меня до ручки. Это не могли быть мои собственные чувства, наверняка он мне их внушает или ещё что… Я же знаю, что он на многое способен.

– Прекратить что? – выдыхает в мои губы, которые уже начало покалывать от… не знаю, от чего. – Я ещё ничего не начинал.

И тянет мою руку вверх, перехватывая вторую и повторяя манёвр. Касается губ и мягко сминает их напором. Сначала вздрагиваю и пытаюсь отнять руки, но тут же чувствую, как внутри начинает раскручиваться сладкая спираль удовольствия.

Это было не так, как с Тавьеном или в первый день нашего знакомства с элларийцем. Совсем не так. Сейчас у меня пропало дыхание, а сердце готовилось взорваться. Оно так сумасбродно колотилось в груди, что голова закружилась.

Всего лишь поцелуй, но от прикосновения губ по телу расползался жар до самого дна моей сути.

В какой-то момент его пальцы заскользили по моим рукам, опускаясь ниже, погладили бока и обхватили талию, прижимая меня к твёрдому телу. Дыхания катастрофически не хватало, губы саднило, но я не могла заставить себя «включиться», пока не оказалась лежащей на простынях, подставляющей шею для нежных ласк его губ.

По сути Айсэтар ничего не делал. Только покрывал кожу поцелуями, от которых во все стороны разбегались сладкие мурашки, но стоило мне приоткрыть глаза и увидеть над собой потолок…

«Да, сладкая… Сейчас папочка тебя немножко потрогает»

Сердце шарахнуло в груди, а волна паники ударила в голову.

Я дёрнулась, как от удара и упёрлась руками в крепкие плечи, отталкивая от себя. Эллариец замер на мгновение, а после без труда коротко поцеловал в губы, будто я и не пыталась держать его на расстоянии.

– Не удивлён, – произнёс холодно.

Он сел на краю кровати, а я глубоко дышала. В груди всё ещё больно колотилась сердечная мышца, но трезвый рассудок был слишком занят самобичеванием, чтобы обращать на это внимание.

– Не делайте так больше… – выдохнула я, отчаянно пытаясь прийти в себя. – Если Вам нужна женщина, я лично могу привести для Вас любую из города.

Эллариец вздёрнул бровь и полоснул по мне острым взглядом.

– Мне не нужная женщина, – он поднялся с кровати и направился к неприметной двери, по всей видимости, ведущей в купальню. – Приходи в себя. Сейчас мы отправимся в короткое путешествие.

Что значит, не нужна...?

Стоило ему пропасть из поля моего зрения, как мозг начал прокручивать шестерёнки. Мысли, едва ли не с криком «Заработало!» бросились выносить мой несчастный, горящий в лихорадке разум.

Вскочила с постели, как ошпаренная и принялась метаться по комнате.

Во-первых, нужно избавляться от общества этого существа. Избавляться быстро и решительно, потому что сцена, имевшая место быть, наверняка не последняя. И лучше, если я свалю до того, как совершу непоправимую ошибку… а я совершу, потому что чувства, которые эллариец во мне вызывает не подлежат контролю. Они меня пугают!

Ну, или, хотя бы, его внимание переключить на другую женщину!

Во-вторых, срочно разобраться, что ему вообще нужно в этом мире, кто такой Дар и кого он позвал для поисков некоего осколка. После того, как он показал мне другой мир, полный магии, будет наивно полагать, что он просто так здесь остаётся.

Там, на площади, он говорил, что этот мир всегда принадлежал элларийской империи, а мы об этом и не подозреваем. В голове это никак не укладывалось. Может он выразился неправильно? Как ни посмотри чушь, потому что мир не может принадлежать империи… Ведь, империи находятся в мире, как Тешихайская, Танарийская и прочие.

И осколки, которые они ищут. Что за осколок двойника на оборотной стороне? Нет, судя по диалогу понятно, что речь идёт о какой-то планете, которая может быть уничтожена, но…

Качнула головой и запустила пальцы в волосы, пытаясь хоть немного их расчесать.

…для меня это просто набор непонятных слов.

– Готова? – Айсэттар вышел из помещения с оуни в руках, радостно перебирающим лапами в мою сторону прямо в воздухе. – Он дико соскучился.

Заметив моё нервозное состояние ледяной принц слегка прищурился… Едва заметно… Но мне уже сделалось не по себе. Будто он прочёл все мои мысли.

Судорожно выдохнув, я осторожно подошла и перехватила своего элементаля, даже не коснувшись пальцев Айсэттара. Улыбнулась оуни, прижавшегося каменной головешкой к моей ладони и преданно заглянувшему в глаза. И почти сразу ощутила касание к волосам.

– Ты беспокойно спишь, мечешься во сне…

Под его пальцами спутанные волосы легли на плечи мягкими крупными волнами, как под рукой хорошего парикмахера.

– Вы наблюдали за моим сном? – спрашиваю, отведя взгляд. – Это не очень-то…

– …и стонешь, – продолжил, не обращая внимания на то, как вспыхнули мои щёки. – Очень. Призывно. Стонешь.

Я поднимаю взгляд и вижу усмешку. Такую от которой уже красные щёки, начинают просто закипать. Вскидываю руку и легким ударом по запястью отвожу чужие пальцы от своих волос.

– Этого не может быть, – сиплый голос выдал и без того очевидное волнение. – Никогда такого не было.

– Как и никогда не было рядом меня, – я бросила на него возмущенный взгляд, желая высказать всё, что думаю по поводу его присутствия в такой момент, но он резко переключается. – Впрочем, это уже не важно. Давай займёмся делом.

Не успеваю ничего ответить, как он хватает меня за плечо, разворачивает и прижимает спиной к своей груди. Мгновенно вскружили белоснежные искорки, окутывая нас в кокон морозного аромата. Слепящая белизна устремилась вверх, взметая уложенные элларийцем волосы, а жгучий холод хищно облизал голую кожу рук.

Это происходило буквально несколько секунд, после чего белоснежное окружение рухнуло к ногам, разбившись в дребезги и разлетевшись по холодному блестящему полу неизвестного помещения.

Я осмотрелась и в очередной раз поняла, что мы в другом мире. Только этот по ощущениям, был холодным и острым, как взгляд элларийца. Здесь не было магии, как в прошлом. Высокие белоснежные колонны держали сводчатый потолок над нашими головами, пол выглядел, как сверкающий треснувший лёд, а воздух наполнен звенящий тишиной.

– Добро пожаловать в колыбель предательства и лжи, – усмехнулся Айсэтар за моей спиной.

Его голос не разнёсся эхом, как могло бы быть. Прозвучал обычно. Он обхватил своими горячими пальцами холодную ладонь и повёл к огромным дверям. Каждый его шаг раздавался громом под куполом этого помещения, и с каждым во мне зрела уверенность, что это не особенность пола, а желание элларийца обозначить своё присутствие.

Дверь распахнулась перед нами, пропуская в белоснежно-голубой коридор с чёрным, таким же сверкающим полом, а через несколько метров перед нами предстала другая дверь. Айсэттар остановился возле неё и посмотрел вниз, выглядя при этом так, будто печально раздумывал над тем, что было, есть и будет. Над бытием, как сказал бы учитель Киваро, не раз пытавшийся объяснить бестолковым ученикам, что философия нужна магам не как предмет, а как неотъемлемая составляющая жизни.

В такой задумчивости он простоял всего несколько секунд, но мне хватило, чтобы вновь сравнить его с ледяным принцем и бережно спрятать этот завораживающе-прекрасный образ в закромах своей души.

Эллариец протянул руку и толкнул преграду. Та медленно отворилась, являя нашему взору помещение со сверхмасштабной роскошью. Казалось, всё переливается холодным блеском ледяных граней. Зал не был масштабным, но высокий потолок создавал ощущение бесконечности над головой. Воздух, как и прежде, наполнен звенящей тишиной, но это помещение отличалось от прошлого обстановкой. Здесь была мебель. Резная. Из тёмного дерева. Прямоугольный стол со стульями и высокими спинками, чуть поодаль что-то отдалённо напоминающее диван, но он был гораздо ниже и обложен мягкими белоснежными подушками. Вдоль стен вьются стеклянные растения, выполняющие функции полок, на которых стояли всевозможные декоративные фигурки из непонятных существ и странных деревьев. И я бы рассмотрела их детально, но с другой стороны в двери вошли две высокие девушки такой же холодной элларийской красоты. Две невероятного вида особы, что, увидев нас, потрясённо замерли, едва ли дыша. По их лицу было видно, что увидеть нас, а точнее Айсэттара они никак не ожидали.

Ледяной принц не улыбнулся, не усмехнулся, но в его взгляде проскочило что-то такое, от чего сердце срывалось в галоп от ужаса.

– Интересно.

Айсэттар ничего больше не говоря, потянул меня за руку, вынудив пройти мимо двух молчаливых особ. Вывел из этого помещения в те двери, откуда пришли девушки и повёл вверх по сверкающей лестнице.

Молча.

Я не строила никаких предположений по поводу происходящего. Отсутствие информации не давало. На втором этаже нас встретили точно такие же двери, отворив которые Айсэттар странно улыбнулся и шагнул внутрь.

Такое же огромное помещение, как и два предыдущих. На этом сходство закончилось. Здесь всё утопало в траве и цветах. Над головой яркое белое солнце, а под ногами мягкая трава. И если не обращать внимания на стены и колонны по бокам от нас, то можно запросто представить, что мы на улице.

– Это зимний сад, – поясняет он и тянет дальше.

По мягкой ярко-зелёной траве, в которой утопают ноги. Мимо тонких деревьев и хрупкой на вид стеклянной беседки. Прямо в широкий коридор, где вдоль стены стоят замершие люди, глядящие на нас во все глаза. Мужчины в сверкающих металлом костюмах с короткими стрижками, один за другим опускались на колени и склоняли головы. Молча. С виноватым видом.

Не могла разобрать эмоций самого элларийца. На его губах то вспыхивала едва заметная усмешка, то леденел взгляд.

Добравшись примерно до середины коридора остановились у одной из дверей, где стоял мужчина. Он, как и остальные рухнул на колени, но на этот раз Айс его не проигнорировал.

– Прочь.

Мужчина кивнул, поднялся с пола и ушёл. Эллариец же вновь толкнул двери, приведшие нас в небольшое помещение, больше напоминающее лабораторию, нежели обычную комнату. Несколько столов уставленных какими-то колбами. Стеллажи вдоль стен были завалены книгами и свитками на подобии тех, что были в выделенной мне Айсэттаром комнате.

Он выпустил наконец мою ладонь и неспешно подошел к стене с каменной фреской, на которой был изображен бой. Детально разглядеть не успела. Приложил ладонь, и стена вспыхнула, резанув по глазам белым светом. Через секунду комната увеличилась вдвое! Та стена просто исчезла, а за ней оказалось полупустое помещение и стол со стеклянным коробом, в котором находились какие-то предметы.

– Идём.

Оуни в моей руке беспокойно завозился, напоминая о своём существовании. Подойдя к столу, увидела, что это украшения. Подвески, кольца браслеты.

Айсэттар поднял крышку и вытащил браслет зелёного цвета, похожий на элементаля и протянул мне.

– Одень.

Молча взяла безделушку и нацепила на руку. Уже думала, что всё, но эллариец протягивает тонкую цепочку с подвеской в виде белого кристалла.

– И это, – смотрит, как я настороженно протягиваю руку и передумывает, убирая украшение.

Заходит за спину, касается пальцами шеи, отчего по коже бегут мурашки, а на грудь ложится тяжелый камушек, который я тут же ощупываю пальцами.

– Никогда не снимай. Это страж, – говорит, отходя от меня.

Оборачиваюсь, смотрю пытливо в серые глаза и понимаю, что большего он не скажет, но всё равно решаюсь спросить.

– Мы здесь за этим?

– Снова берёшь всё на свой счёт? – хмыкает он, доставая какой-то перстень с белым камнем, похожим на отданный мне кристалл. – Мы здесь потому что это неизбежно. Это место когда-то было мне домом.

Это я уже поняла. По взглядам, какие он бросал на предметы, стены и людей. Ещё я поняла, что он ненавидит это место. Ненавидит настолько, что ни за что здесь не останется.

– Тогда зачем?

– Хотел заглянуть в глаза одной твари, но похоже та давно уже канула в лету.

– Ты обо мне или о своей сестре? – разнёсся над нами женский голос, от которого всё тело будто прошило током.

Айсэтар даже не обернулся, чем не могла похвастаться я.

– Твой лживый дух я чуял все семь сотен лет, Иза.

Внизу мы встретили двух потрясающе красивых особ, но она… Она будто сошла со страниц волшебной сказки, даря нежную улыбку окружающим. Лёгкая, светлая, грациозная и белая, как снежная королева. Под стать Айсэттару.

– Внешность обманчива, радость моя, – усмехнулся эллариец, будто чувствующий мой восторг. – Важное в человеке – внутренняя суть. Её суть черна и гнила, как бездна, доверху наполненная трупами.

Мир будто треснул и покрылся чёрной коркой разочарования.

Бездна… трупами?

Меня даже передёрнуло от сравнения, а ещё почему-то вспомнился запах, холода, сырой земли и ирисов.

– Ты меня винишь в произошедшем? – неподдельно удивилась девушка, но тут же приняла оскорблённый вид. – Ты никогда не был так далёк от истины, как сейчас, Айс.

Ледяной принц медленно повернулся, одевая кольцо с красивым бело-голубым камнем на палец. Колец я насчитала три штуки, и все достаточно ярко светились, да и на его руке смотрелись очень живописно.

– Далёк от истины? Ты смеешь мне лгать, Иза?

Его голос не дрожал и не звенел от злости, но каждая крупица пространства будто затрещала от напряжения. Я поёжилась и отшагнула от него, желая оказаться подальше, а Иза и вовсе вскрикнула, вжала голову в плечи и закрылась руками. Айсэттар увидел мой манёвр. Просто короткий взгляд на мои ноги и обратно, не поворачивая головы, и всё прекратилось. Ощущение напряженности спало в одно мгновение, будто и не было вовсе.

– Только тебе после всего сотворённого может прийти в голову сказать подобное. Убирайся из этого дома. У тебя несколько часов.

Снежная королева выглянула из-под собственных рук, а увидев, что опасность миновала, выпрямилась и расслабилась, но при этом на её лице была такая улыбка…

– Ты всегда мог только угрожать, милый.

Даже так? Бывшая любовница? Но подождите-ка… Семьсот лет? Не, я понимаю, что он жив. Он под заклинанием был, но она-то…?

– Однако, именно сейчас ты, действительно, испугалась, – одной только интонацией усмехнулся эллариец.

Неужели они так долго живут? Если так, то сколько на самом деле им лет?

– У меня есть на то причины. Я достаточно давно тебя знаю и способна различить гнев от холодной злобы. У тебя есть повод злиться, но ты не выслушал моих объяснений, дорогой. Когда всё произошло…

Айсэттар молча взял мою руку и подтянул к себе, чтобы склонить голову, пристально посмотреть мне в лицо и мягко спросить.

– Голодная? – в помещении наступила тишина. – Я тут подумал, что тебя нужно хорошо кормить. Несмотря на наличие в тебе магии, вид у тебя всё же усталый.

Его острый взгляд требовал ответа, а потрясённая его поведением я, могла только кивнуть.

– Айсэттар! Давай поговорим! – взвизгнула девушка.

Мы оба обернулись и увидели такую мольбу во взгляде, что лично мне сложно было бы отказать, но эллариец был непреклонен.

– Нет, Иза. У меня едва хватает силы воли, чтобы не отправить твою подлую душонку к самому медлительному реинкарнатору.

Снежная королева замерла с приоткрытым ртом, хотела что-то ответить, но вокруг нас с вновь вскружили белые искры, скрывшие от глаз девушки. Когда белоснежная завеса рухнула к ногам, мы вновь оказались в спальне, где мне довелось проснуться, вот только за окном уже совсем стемнело.

– А…

– Не уверен, что хочу говорить о ней, –  ответил эллариец, за руку ведя меня к уже накрытому столу. Усадил, отодвинув стул, расправил и уложил на мои колени белую салфетку, отнял оуни, положив его на стол, а после, проследив за моим растерянным взглядом, убрал стакан, наполненный красным напитком. – Тебе нечего опасаться, пока я рядом. Вчера я просто преподал тебе урок, поскольку ненавижу, когда мне лгут. Я готов простить многое, но не это.

А я сидела, слушала и понимала, что мне на горло наступает маленький конец света.

– Вчера?

Айсэттар сел на своё место напротив и, вздохнув, вновь посмотрел мне в глаза.

– Ты только что видела то, чего не может любой из смертных на этой планете. Ваши мир давно закрыт от других, а магии едва хватает на нормальное существование… и всё, что тебя волнует, это потраченное время в моей кровати? Должен заметить, что принимала ты такой подарок судьбы с искренним наслаждением.

Нир там, наверное, с ума сходит от переживаний. Наверняка, уже и господину Такоде сообщил, пока искал! Силы небесные, да они же оба там, наверное, умирают из-за страха за меня.

Я нервно вскочила со стула, смяв салфетку и уже было сорвалась прочь, но холодное, как кинжал у горла «Стой» остановило меня ещё на первом шаге в сторону двери. Остановилась и с искренней мольбой во взгляде посмотрела на ледяного принца, чьё лицо едва ли могло выражать эмоции.

– Они знают где ты. Я отправил гонца с письмом, поэтому можешь не волноваться. Поешь спокойно и иди.

– Я и дома могу поесть, – взмолилась я.

– Ты. Поешь. Здесь!

Этот тон…

Села на место и вновь расправила салфетку. Однако, мне теперь кусок в горло не пролезет, в этом я была уверена.

– Или ты поешь, или останешься здесь на ночь, радость моя, – усмехнулся он, запивая кусочек мяса рубиновым напитком из бокала. – И да, я всё ещё жду вопросов. Правильных вопросов.

И они последовали.

– Что случилось? Почему наш мир закрыт от остальных?

Мужчина кивнул, отпил ещё из своего бокала, и я заметила, что серые глаза начали странно блестеть.

– Не отвечу в чём конкретно причина, но могу сказать одно: это последствия заклинания, которое ты разобрала.

Я удивлённо подняла брови.

– Из-за коротенького текста.

Мужчина рассмеялся. Впервые искренне рассмеялся, обнажив белые зубы. На щеках образовались ямочки, а лицо перестало быть таким холодным. Я даже замерла на мгновение, не в силах оторвать взгляда. Это было так… красиво, что дыхания едва хватало на удержание себя в реальности.

– В этот коротенький текст было вложено силы от целой империи, радость моя. Дело не в заклинании, а в магии вложенной в него.

Усомнилась ли я? Конечно!

– Но мне не потребовалось много магии, чтобы освободить Вас. У меня вообще её не было.

– Своей не было, – хмыкнул эллариец, отрезая кусочек мяса. – Зато моей с избытком.

– Но во мне не было никакой…

Айсэттар поднял взгляд, не прерывая нарезку.

– А как же: «Вибрирует. Так тонко, что на губах остаётся даже не ощущение, а вкус»? – улыбнулся, хищно сверкнув глазами. – Я могу передать свою магию с помощью поцелуев, прикосновений, занятий любовью…

Где-то после слов о поцелуях я начала краснеть, вспоминая, как сама целовала Айсэттара под заклятьем. Попыталась перевести тему, на более интересную.

– Тогда почему магия не вернулась в наш мир?

– Вероятно потому, что даже моих сил на это не хватит, пока я не соберу нечто крайне важное для бывшей империи.

Вот опять.

– Почему Вы постоянно говорите о какой-то империи?

Снова этот чарующий смех, пробирающий до глубины души. Ямочки на щеках, на которые невозможно не смотреть…

– Время стирает историю, а победители её переписывают. Не будем торопить события, – он посмотрел на нетронутую еду в моей тарелке. – Ты не выйдешь из комнаты, пока не поешь.

Я послушно взяла вилку и нанизала на неё кусочек картофеля, политым каким-то диковатым соусом. И только после этого действия осознала, что того жалящего страха перед элларийцем в моей груди больше нет. Нутро разрывает от противоречий, но страха нет.

– То место, где мы были… это Ваш дом?

– Когда-то им был, – Айсэттар вновь отпил из бокала и на выдохе добавил: – В нём же я и узнал цену верности близких людей, в нём же познал вкус предательства.

Усмехнулся, сверкнув глазами. Я только сейчас поняла, то мужчина пьянел, как любой обычный человек.

Опустив взгляд в свою тарелку, я обнаружила, что всё съела. Оуни укоризненно смотрел на меня своими большими голубыми глазами.

– Да, тебе пора. Но, на этот раз я не доставлю удовольствия тому тёмному встретить тебя на улице, – яркий свет озарил комнату, повернув голову обнаружила белоснежное пятно посреди пространства. – Ступай прямо внутрь, тебя уже заждались.

Трудно было представить себе более расточительного способа использовать магию, но мы уже знаем, что ледяной принц отличается от всех магов в нашем мире. Такой метод перемещения был мне уже знаком, поэтому я не раздумывая поднялась со стула, замерев только тогда, когда вспомнила про оуни. Обернулась, посмотрен на каменную черепушку.

– С собой, да, – оборвал мои сомнения Айсэттар. – Ему необходимы твои эмоции, он – привязанный к тебе эмпат. Неужели не распознаёшь собственную стихию?

Взяла карабкающегося по столу элементаля в руки, и проигнорировав откровенную насмешку в словах элларийца, двинулась к белому свету, даже не обернувшись.

– Стой, – донеслось хмурое.

Замерла, не поворачиваясь. Мне прекрасно было слышно, как отодвигается стул. Айсэттар неслышно подошел сзади и шепнул на ухо, кладя руку на моё плечо:

– Я кое-что забыл.

Медленно разворачивает меня за плечо и склоняется, не слыша, как громко грохочет сердце в моей груди. Касание горячих мягких губ и уже знакомое болезненное ощущение тысячи жалящих иголочек, расползающихся по всему телу.

Я дёргаюсь, пытаясь оттолкнуть, но он крепко удерживает за плечи, не позволяя прервать этот кошмар. И уже через секунду всё стихает. Просто чужие горячие губы, что позволяют себе нагло улыбаться. Просто чужие сильные руки, что обвивают плечи, даря какое-то странное ощущение тепла и поддержки.

– Просто будь собой. Не надо больше притворяться слабой, чтобы защитить кого-то. Не надо больше прогибаться…

– Откуда Вы знаете?.. – спрашиваю растерянно, не смея отстраниться.

Улыбается. Снова.

– Чувствую.

И мир в очередной раз потонул в холодной белизне рассыпающихся искр.

Глава 9

Нир смотрел на меня волком, несмотря на то, что я уже в пятидесятый раз извинилась и попыталась объяснить, что произошло. Парень на все фразы только губы поджимал, даже не пытаясь съязвить, как делал обычно. Конечно, меня это настораживало, потому что такую реакцию он демонстрировал мне впервые, и я не знала, чего ожидать. А ещё от него фонило обидой и раздражением. Фонило так сильно, что я не сразу вспомнила почему. Я же была до макушки наполнена магией, поэтому восприятие эмпата усилилось!

Брат даже не пытался мне помочь, когда «матушка» закатила мне скандал чуть ли не с битьём посуды. Фестина ехидно улыбалась, входя в кухню за очередным заказом посетителей и презрительно фыркала на каждое «думаешь выросла можно теперь по постелям мужиков скакать?!».

Я стояла, глядя прямо в глаза этой полной женщины. Взгляд привычно осоловелый, а щеки порозовевшие. Интересно, сколько бокалов она уже успела выпить за сегодня? Говорят, что женский алкоголизм неизлечим и я склонна в это верить. Авео, наверное, тихо идёт на дно.

Я осторожно сунула замолотившего лапками оуни в карман юбки и погладила возмущенного элементаля.

– Ты меня слушаешь?! Куда ты смотришь? Я задала тебе вопрос, – молчу, ощущая глухую, ничем не прикрытую зависть. Молчу, потому что знаю, что лучше не отвечать вообще, чтобы эта женщина не выдумала очередной повод для наказания. – Я что со стеной разговариваю?! – неожиданно взорвалась она, сорвавшись на визг. – Ты всё равно не выйдешь замуж! Тавьен со Маафруд приходил и ясно дал понять, что тебе лучше оставаться здесь, иначе он не оставит в покое никого, кто тебе дорог!

В груди взорвался испуг, какой был для меня привычен при угрозах жизни и здоровью близким. Тошнотворная волна стянула горло, и я едва смогла выдохнуть.

Тем временем Ниран развернувшись всем корпусом к госпоже Авео чуть ли не прошипел в едком слепом раздражении выплеснувшимся наружу, как холодная вода на расплавленный металл:

– Хватит Авео! Хватит угрожать, ты уже давно перешла все допустимые границы, но это… Это уже сильно слишком!

– Да как ты смеешь говорить со мной в таком тоне?! – немедленно взвизгнула женщина, которую было принято называть мамой.

– Знаешь что?! – Нир замер на мгновение, а после как-то едко улыбнулся и я почувствовала решимость. ­– Иди ты в задницу, алкоголичка! Меня всё это достало уже.

– Ты… – потрясённо выдохнула «матушка». – Да как ты?..

Стянув с себя фартук, он поправил рукава рубашки и уверенно шагнул ко мне. Взял за руку и повёл на выход. В смысле, на выход из здания вообще. Я недоумённо смотрела на него, отмечая какое-то странное облегчение.

– Нир?

– Просто пойдём домой, девочка для битья. Нам никогда не было здесь места.

И я бы воспротивилась ещё несколько дней назад. Воспротивилась бы настолько, что начала бы вырываться и требовать невмешательства в мою жизнь, но… Но уже сегодня всё было по-другому. Тавьен не представлял угрозы, Виттель не была приоритетом, Авео отныне тоже не имела ценности, как родительницы, способствующей обучению нерадивого дитя. Собственно, если Айсэттар продолжит моё обучение, наверное, мне и школа не нужна. А самое главное, что Ниран со мной.

– И где же наш дом? – не удержалась я от вопроса, погладив завозившегося в кармане юбки оуни.

Брат посмотрел на меня улыбнувшись уголками губ и обнял за плечи, продолжая шагать по уличной брусчатой дороге. Моё недавнее отсутствие и переживания были уже забыты.

– Там, где всегда было спокойно и хорошо. Там, куда всегда несут ноги, – почти пропел он, чем несказанно меня удивил, потому что я ожидала, как минимум, насмешки.

И без слов стало понятно где. Господин Такода невероятно обрадуется такому внезапному подарку судьбы…

Неожиданно резко замерла, подумав о том, что может сотворить Тавьен и вздрогнула от окрика, прозвучавшего со спины.

– Айрис!

Разворачиваюсь на голос Тавьена и сжимаю ладонь Нира, давая понять, что вступать в беседу не нужно.

– Я уже всё сказала, Тавьен. Катись в пропасть!

Чёрные глаза хищно сощурились на моём лице. Взгляд стал… страшным, но к моему счастью меня это уже не особо пугало после знакомства с ледяным принцем. Вот там действительно поджилки затрясутся, если он сделает так же.

– Я хочу поговорить, – он бросил красноречивый взгляд на Нирана и добавил: – Наедине.

И столько самоуверенности в нём было, что я даже хмыкнула насмешливо, чем несказанно удивила обоих.

Нир дёрнулся, желая проучить тёмного ублюдка, но я снова сжала его ладонь.

– Не о чем нам говорить, – с нажимом ответила я. – Мне плевать на всё, что ты можешь мне сказать. Плевать на угрозы и давление.

Желваки на лице парня дёрнулись, а сам он стал прямой, как палка, что свидетельствовало об очевидной бессильной ярости. Полагаю, если бы мы были сейчас наедине, он наверняка приложил не только руки, но и ноги.

– Ты нарываешься, Айрис… – рычит он. – Я же могу… – и затыкается, поняв, что при свидетелях, лучше не угрожать, да и угрожать, собственно, нечем.

Глядя прямо в глаза Тавьену улыбаюсь и отступаю на несколько шагов, демонстрируя свою полною свободу. Напряженная рука Нира всё ещё сжата моей ладонью, и я успокаивающе пожимаю её.

– Идём.

Сейчас я почувствовала даже большую победу, чем вчера. На данный момент Тавьену нечем мне угрожать, ведь все рычаги давления истаяли, как мираж. Трудно представить себе более благоприятный исход.

Прожигающий спину взгляд сопровождал до нашего поворота на другую улицу.

Зная Тавьена, я не питала особых надежд, что он сразу отступиться. Не раз на моих глазах вешали тех, кто перешел ему дорогу. Но сейчас в империи не всё гладко, и вряд ли кто-то станет обращать внимание на гнев обиженного тёмного, чья игрушка отказывается быть ему принадлежащей.

В любом случае, я всегда могу попросить элларийца о помощи, раз уж он взялся за моё обучение.

Вспомнив о том, что он сделал несколько часов назад, я чуть крепче сжала оуни в кармане. На губах ещё хранился этот морозный вкус, и я вновь облизала губы, в тысячный раз напоминая себе, что он не простой маг, а захватчик империи, убивший на моих глазах мужчину. Он маг, в силах которого снести всю столицу. Ледяной принц, в чьих глазах будущее, будто просчитано на столетия вперёд.

– О чём задумалась?

– Да так… – ответила тихо, входя в лавку, наполненную ароматами сдобы. – Господин Такода! Мы к вам…

– Жить! – уверенно заявил Ниран и хлопнул меня по плечу.

Такой знакомый, большой и сильный мужчина даже не сразу ответил, слегка потрясённо глядя на нас. За своим небольшим прилавком он выглядел, как ошарашенный ведмед в чужой берлоге.

– Правда? – и столько надежды в грубоватом голосе, что казалось он вот-вот пустит скупую мужскую слезу.

– Правда, – привычно усмехнулся Нир. – Ну, где там моя работёнка?

Я улыбнулась, и не оттягивая больше момент, подбежала и обняла ошарашенного пекаря за могучую шею. Меня стиснули в отцовских бережных объятиях и счастливо расхохотались. Правда, поставив на пол смоляные брови на волевом лице хмуро сдвинулись.

– Всё нормально?! Тебя не обижали? Я тут чуть с ума не сошёл, когда Нир сказал о том, что ты не вернулась на ночь домой.

– Всё в порядке, правда, – улыбнулась я. – Айс… эллариец сказал, что вам сказали, что со мной всё хорошо.

– Ага. Прислал улыбающегося во всё лицо имперского мага, который не отвечал на вопросы, а только предлагал свиток с письмом, – хмыкнул Нир. – Честно, я думал раскатаю его в тонкий блинчик, если он не скажет, что происходит.

Мужчина потрепал меня по макушке.

– Рад, что всё хорошо. А с детским домом проблем не будет? Опекунство там…

Нет, он не за себя боялся. За нас с Нираном. И это было так… Так приятно.

– Тамир и Авео Миттель слишком алчны. Они понимают, что как только выясниться, что мы ушли – денег им не видать, как своих ушей. Именно поэтому будут молчать до последнего, надеясь, что правда не всплывёт.

– И они понимают, что и мы будем тише воды, – хмыкает Ниран, засучивая рукава. – Поэтому волноваться не о чем. – Управившись с рубашкой, он собрал свои белые волосы в хвост, открывая чёрную тряпичную повязку на глазу и слегка встряхнул косую чёлку, чтобы та прикрыла изъян. – Не стой, Айрис, давай поможем здесь и пойдём ужин готовить. Нам ещё вещи нужно будет забрать.

Я кивнула и принялась помогать. Остатки этого дня проходили весело и непринуждённо. Будто мы с Ниром были рождены для вот таких рабочих бесед в пекарне за приготовлением мягкой сдобы. Господин Такода всё время пытался нас накормить чем-нибудь вкусненьким, к чему мы давно уже привыкли, но поскольку весь день то и дело перехватывали вкуснейшие булочки и кексы, есть не хотелось совсем. Ещё и Нир шутил о том, что в скором времени им придётся выложить кругленькую сумму на обновление гардероба, если я продолжу с такой скоростью поедать выпечку. Но я не могла устоять! Как маленькая девочка, дорвавшаяся до сумочки со сладостями, подаренной на день небесного светила в детском приюте. Так же познакомила их с оуни. Мужчины долго и пристально изучали элементаля, но так и не смогли понять, что это за зверь такой с огромными глазищами на уродливом каменном тельце. Сам оуни, к счастью, не обращал на них никакого внимания. Он с любопытством изучал в окружающую обстановку, попеременно переползая с одного края стола на другой. Среагировал только один раз, когда из одно из печей потянуло гарью. Нир всполошился и начал бурчать что-то себе под нос, подозреваю, не совсем цензурное, на что элементаль смотрел ему в спину, с укоризной помахивая каменной лапкой.

И всё было прекрасно, пока наступающим на город вечером в лавку не распахнулась дверь, впуская тёмного с глазами цвета голодной бездны. Он кивнул мужчинам и перевёл взгляд на меня.

– Добрый вечер, мисс Миттель. Могу я с Вами поговорить?

День проведённый без забот и тяжелых мыслей растворился за моей спиной в сухом покашливании Нирана. Я повернула колечко на пальце и отправила мысль брату.

«Пожалуйста, не лезь в это»

В пространство пролилось неудовольствие, приправленное щепоткой тревоги. Тревожились оба мужчины за моей спиной. Лорд директор был спокоен.

– Одну минуту, лорд директор.

Я вежливо улыбнулась и мягкой поступью вышла из-за прилавка, стараясь не смотреть на окаменевшего на входе мужчину. Проходя мимо снова почуяла этот странный холодный аромат, от которого готовы были сорваться по спине мурашки. Он вежливо открыл мне дверь и пропустил вперёд. Уже на улице под вечереющим небом подал руку, давая понять, что разговор предстоит длинный и он должен состояться не здесь.

– Слышал, Вы ночевали вне дома, – чёрная бездна во взгляде этого мужчины будто голодно облизалась. – Что заставило Вас остаться в захваченном императорском дворце?

– Захватчик? – недоумённо предположила я, о чём тут же пожалела. Взгляд, которым прошил лорд Ташотэй, заставил заледенеть душой.

– С какой целью?

– Я… уснула во время ужина. Вернее, он заставил меня выпить снотворное, когда уличил в подмене пузырьков. Проснулась в кровати.

Лорд директор глубоко вдохнул и медленно выдохнул. Остановился прям посреди улицы и внимательно вгляделся в моё лицо. Так внимательно, что стало не по себе.

– Он делал с тобой что-нибудь? Трогал?

Почему-то подтекст я поняла сразу. Лорд директор спрашивал об интимной составляющей нашего совместного с элларийцем пребывания, и к лицу тут же хлынула удушливая волна стыда. Я перевела взгляд на крышу здания за его плечом.

– Ничего такого… – этот ответ воспринимается директором, как ложь. Это и была ложь, потому что эллариец не один раз позволял себе проявлять более откровенные действия, чем прикосновения. Увидев, как лорд директор прищурился, я поспешила перевести тему. – Почему Вы спрашиваете?

– Потому что это важно, – как-то недобро произнёс тёмный. – Если Вы более тесно связаны, то можете манипулировать им. О том, что женщины способны узнать самые сокровенные тайны своих любовников, давно всем известно.

– Мы не любовники! – возмущенно выдохнула я.

Легкая, но какая-то мрачная улыбка растянула губы мужчины.

– Пока не любовники, мисс Миттель. Всё к этому идёт, – он поднял руку и пальцем коснулся моей щеки, отчего по позвоночнику пронеслись колючие мурашки. – Хотел бы я, чтобы всё было иначе, Айрис.

Резко стало не по себе от услышанного. Ко всему прочему этот мужчина транслировал холодную уверенность в своих словах. Будто я действительно стану чьей-то любовницей. Будто у меня нет выбора…

– Что Вы имеете в виду? – а голос настороженный. И это заставляет улыбаться тёмного чуточку надменнее, что перестаёт мне нравится. Ещё не так давно, я считала его человеком дела. Тем, кого можно ставить каждого в пример, но с каждой минутой его близости всё больше понимаю, что передо мной отнюдь не молчаливый добряк, а уверенный хищник, живущий во благо своей империи.

Лорд Ташотэй глянул поверх моей головы и отступил на шаг.

– Идёмте. Здесь не место для беседы.

И мы уходим с темнеющей улицы в сторону сквера с освященными фонтанами. В это время там гуляет очень много парочек, и я не знаю, на что рассчитывал лорд директор, когда привёл меня к одной из небольших скульптур, увитой струйками сверкающей воды, но явно не на то, что нам в спины раздастся раздраженное:

– А я смотрю ты прямо нарасхват, да Айрис?

От звуков этого голоса, да ещё и таким тоном к горлу тут же подступил колючий комок. Почему-то весь сегодняшний день на фоне этого события просто проиграл, несмотря на искреннее счастье, что ютилось во мне ещё несколько мгновений назад.

Лорд директор вскинул бровь и повернулся к красноволосой девушке, что сверлила нас взглядом, и я повторила его действия.

– Простите? – осведомился тёмный.

Но Витэль не обратила на мужчину никакого внимания. Она вперила в меня ненавидящий взгляд и прошипела, уподобившись змее.

– Это всё ты! – это был не крик, а рык раненого зверя, щедро преправленный ревностью, завистью, обидой и горечью. – Вечно ты у меня на пути. «Айрис слишком хороша для меня! Айрис слишком нежна!» – явно кого-то имитировала Витэль. – Одно твоё существование, очевидно, рушит мне все планы на жизнь.

– Девушка, – холодно позвал её лорд директор, видя, что я не в состоянии отвечать. – Мне кажется, вы выбрали не то место и время для беседы на повышенных тонах.

Бывшая подруга даже не посмотрела на него, продолжая сверлить меня ненавидящим взглядом. Я же не знала, что ответить. Под давлением её чувств, чтоб обрушились на меня с такой силой, я просто… растерялась? Решение принято и Витэль для меня теперь не более, чем проходящая мимо девушка, но как же это больно. Раньше я не ощущала и десятой доли тех, чувств, что она ко мне испытывала, а сейчас, когда моё тело искрит магией, словно плотину прорвало.

– Ты пожалеешь, Айрис. Я клянусь, ты пожалеешь, что вообще родилась на свет! – она демонстративно плюнула в мою сторону, и резко развернувшись, ушла, оставив меня потрясённо смотреть ей в след.

Я так и не поняла, чем заслужила подобное отношение. Разве может ревность быть настолько яростной и слепой?

– Не думал, что у Вас есть неприятели, – лорд директор сделал шаг в сторону и заступил мне вид на удаляющуюся женскую фигуру. – Это всего лишь завистница. На Вашем жизненном пути таких должно быть не мало… или будет не мало. Держите спину ровнее, мисс Миттель.

Я перевела взгляд с груди мужчины на его лицо, понимая, что снова плачу. Плачу, как и всегда ранее после встречи с той, кого всё своё детство считала сестрой. Кому отдавала последние конфеты и кексы, розданные в столовой приюта. Той, кого действительно считала близким другом… и плакала я сейчас вовсе не потому что она не оправдала моих ожиданий. Я плакала потому, что всё то время могла опекать и оберегать другого ребёнка, чья жизнь была куда хуже, чем у избалованной Витэль, не оценившей щедрости девчонки, дарившей душевное тепло.

Не знаю, как так выходит, но я неожиданно вновь оказываюсь в чужих объятиях. Умом понимаю, что мужчина пытается меня поддержать и успокоить, но в свете недавно им сказанного, мне становится неприятна его близость. Я пытаюсь оттолкнуть, но сильные руки только сильнее вдавливают в твёрдую грудь.

– Не нужно плакать, Айрис, – шепчет он куда-то в макушку. – Ваши слёзы слишком драгоценны, что растрачивать их по таким мелочам.

Я слышу утешение в голосе, но… но по коже бегут холодные мурашки, потому что вместе с ароматом ириса в воздух проливается знакомое ощущение. Оно настолько незаметно, что будь я в своём обычном состоянии и не поняла бы. Это сексуальное возбуждение. Тёмное холодное возбуждение, которое никогда не доставит удовольствия такой, как я.

– Пустите! – шиплю, толкая в грудь мужчину. – Пустите, я задыхаюсь!

Лорд директор отпустил и обжег глубоким, как пропасть взглядом, пока я вытирала мокрые щёки. Хотелось уйти. Немедленно. Но я понимала, что он сказал не всё, что хотел.

– Зачем Вы меня позвали?

Секундное молчание и уверенное:

– Хотел узнать подробности ваших с ним встреч. Вы так и не рассказали.

Я огляделась по сторонам, скользя взглядом, по прогуливающимся парочкам, торговцам сладостей и цветов…

– Здесь?

– Не вижу препятствий, – улыбнулся он. – Здесь достаточно шумно, чтобы никто не услышал и достаточно спокойно, чтобы никто не помешал.

Рассказывать обо всём не хотелось. Не хотелось настолько, что саднило в душе. А ещё было страшно, что Айсэттар каким-то образом всё узнает. Не знаю, что он может сделать и узнавать не хочу, но и не рассказать лорду Ташотэю тоже не могу. Это может вылиться в серьёзные последствия, а проблем мне не хочется совершенно. Поэтому, я присела на свободную лавку и рассказала обо всём, опустив некоторые детали, от которых у меня вспыхивали щёки.

– Вы должны втереться в доверие к элларийцу. Как я уже говорил, женщины способны узнать даже самые сокровенные тайны своих любовников, – вынес вердикт тёмный, повергая меня в шок.

Я замерла, сжав край юбки и глядя на красивый профиль тёмного мага. Не знаю, что творилось у него внутри, но сейчас от него вновь фонило холодной уверенностью.

– С чего Вы взяли, что я на это пойду?

Лорд Ташотэй повернул голову и заглянул мне в самую душу.

– Вы хотите, чтобы я не оставил Вам выбора, мисс Миттель?

– Это угроза?

– Это предупреждение, Айрис, – криво усмехнулся он.

В пекарню я возвращалась подавленной. На пороге встретил хмурый Нир, не задавший ни одного вопроса. Он понимал, что сейчас не самый лучший момент для разговоров, поэтому просто позволил мне молча помогать готовить лавку к закрытию. Когда вечерняя выпечка была убрана, печи и посуда вымыты, а двери закрыты, господин Такода поманил нас пальцем за стол, где уже стояли дымящиеся чашечки ароматного чая.

Разговор был не о чём. Просто передышка после рабочего дня, позволяющая спокойно выдохнуть и оглянуться на прошедший день с чувством выполненного долга. Тихая беседа позволила отвлечься от неприятных мыслей, от состояния, в котором жизнь утратила краски и от жуткого ощущения, что я оказалась между молотом и наковальней.

Когда мы вернулись в «Отдохни и выпей» нас встретил сам Тамир Миттель. Он сложил руки на груди, преградив путь к лестнице, ведущей на второй этаж, где находились наши комнаты, и всем своим видом давал понять, что его не устраивает подобный исход.

– Зачем пожаловали?

– Забрать свои вещи, – усмехнулся Ниран.

Наша заминка немедленно привлекла внимание посетителей и гомон голосов поутих.

– В этом доме нет ваших вещей.

Настроение брата мгновенно выплеснулось в раздражение, в эмоциях присутствующих – едва различимое удивление, а кто-то вспыхнул холодным злорадством и… злостью. Обернувшись увидела Фестину, сидящую на коленях Тавьена. Стало немного жаль, что она сама не понимает, что летит прямо в пламя.

Сам же Тавьен смотрел на меня голодной, поблёскивающей бездной. Той бездной, что часами могла жрать мои муки в маленькой подсобке, отданной хозяевами в личное владение этого монстра.

– Айрис! – повернулась ко входу и увидела махнувшую мне Кьяру. Желтоглазая целительница сидела одна, явно ожидая моего появления.

– Эти вещи куплены на деньги, выделенные детским домом. У Вас, «папа», нет никакого права не позволить нам их забрать. – продолжал тем временем беседовать Нир.

– Вы сегодня утром ушли, отказавшись от моей опеки. Я…

А дальше я уже не слушала, потому что входная дверь открылась и в помещение ворвалась тьма. Самая натуральная тьма, острыми щупальцами шарящая по деревянным доскам пола. У меня от вида этой силы даже волосы на загривке дыбом встали. Но уже скоро этот мимолётный ужас сменился удивлением, потому что в дверном проёме показалась невысокая девушка в чёрной мантии. На её голове был капюшон, но он всё равно не укрывал длинных кроваво-красных волос. Она окинула присутствующих хитрым взглядом ярко-зелёных глаз и вошла, на ходу стягивая какие-то странные беспалые перчатки.

– Здесь, Любимый, – усмехается звонкий голосок и делает шаг в сторону, отчего все присутствующие замирают в ужасе.

Позади неё образовалась высоченная фигура, искрящаяся бледно-голубой магией. Это чудовище тоже было в мантии, но вместо красивого лица там была тьма и два ярко-голубых глаза, смотрящие в никуда, но следящие за всем одновременно. Я уже видела такого, когда Айсэттар перенёс нас в другой мир. Что ему здесь нужно?

– А конкретнее? – обращается он к своей спутнице и в несколько шагов настигает её, чтобы встать позади и обнять за плечи в каком-то интимном защитном жесте. – Облегчи мне задачу, будь добра, минайа.

– Когда это я доброй была? – усмехается девушка.

– В прошлой жизни?

– Когда нарезала тебе задач на год вперёд? Или, когда прокляла… несколько раз?

– Два один, – хмыкнуло чудовище, погладив округлившийся животик своей спутницы, который от его действий стало отчётливо видно. – Ещё один проигрыш и твоя мама сама будет выбирать тебе имя, – недовольно пробурчал он.

– Да ты уже продул, Дар, – хохотнула она в ответ. – Последняя победа тебе ничего не даст.

– Это мы ещё посмотрим. Так кто?

– Вон та, – кивает красноволосая на Кьяру, отчего я немедленно напрягаюсь. Несмотря на то, что эти двое не фонили эмоциями и выглядели безобидно, я нутром ощущала, что они такие же смертоносные, как Айсэттар. – Зачётные, надо сказать, экземплярчики иногда попадаются. Эй, это у тя линзы что ли? На кой хрен они тебе тут?

Кьяра смотрела на неё огромными глазами и, как все присутствующие, пыталась понять, что здесь происходит.

– Мне кажется, это врождённое, минайа.

– Ага. И волосы у неё тоже ни разу не крашенные, – фыркнула та.

– Вообще-то нет, – протягивает обсуждаемая, исподлобья глядя на странную парочку. – У магов не принято скрывать цвет своей стихии. А вы собственно кто?

В помещение на несколько мгновений установилась тишина. Парочка замерла, а после они тихо рассмеялись на одну им известную тему.

– Вон та точно кинется, – неожиданно кивнула на меня чужачка. – Я прям чую это родственное желание защищать своих до последнего вздоха. У ведьмы этого не отнять.

– Не ровняй на себя.

– Не ровняю, Любимый. Чую. Таких я чую за версту. Бери девчонку и пошли.

Чудовище отлепилось от маленькой фигурки и двинулось к напрягшейся целительнице, а я бросилась наперерез, выпустив ладонь брата, успевающего среагировать разве что окриком в звенящее изумлением пространство.

– Кто вы такие?! – рычу я, понимая, что в случае драки вряд ли удастся выйти победителем. Чтобы такое случилось, небеса должны, как минимум, обрушиться на землю.

Мне никто не отвечает. Чудовище нависает над девушкой и тянет к ней руку, пока та пытается справится с охватившим её ужасом. Жёлтые глаза целительницы смотрят прямо во тьму в капюшоне, а посетители тем временем стремительно покидают заведение. В воздухе парит страх и это делает ситуацию ещё более ужасающей.

– Руки убери! – кричу, когда он почти касается её грудной клетки.

Почему-то отчётливо понимаю, что они сделают Кьяре очень больно. В несколько шагов настигаю чёрную фигуру и обеими руками толкаю его в плечо, чтобы он не прикасался к Кьяре. Но вопреки моим ожиданиям всё пошло не совсем так, как мне хотелось. По глазам резанула белая вспышка, а по ушам неприятный звонкий грохот. Всё повторилось, как в тот момент, когда меня за руку схватил Тавьен. Только на этот раз не было изумлённой тишины. Вернее, её оборвала красноволосая девица.

– Ого. И откуда у нас тут пользователь императорской магии?

Чудовище так и стояло с протянутой рукой, но смотрело своими призрачными огоньками на меня. Кьяра уже справилась с чувствами и достаточно шустро сбежала к Нирану. Я же стояла на месте, понимая, что сейчас играю роль живого щита.

– Энергетика знакомая. Кажется, я сегодня её уже чуял, – задумчиво протянуло чудовище. И я вспоминаю, что эллариец утром назвал своего собеседника Даром. – Девушка, Вы не могли бы отойти.

– Она могла бы, Любимый, – хмыкнула его спутница. – Но не сделает этого.

– Тогда придётся отодви…

Но фигура с тьмой вместо лица не успевает договорить. В помещении вспыхивает яркий белый свет и значительно понижается температура воздуха. Я сразу понимаю, что происходит. Слишком часто за последние дни испытывала это ощущение на себе. Пара секунд и в воздухе тают белоснежные искорки, а на мои плечи ложатся горячие ладони, от которых по спине пробегает стадо мурашек. Даже не вздрогнула, ожидая чего-то подобного.

– Не придётся, Дар, – холодно произносит знакомый голос. – Что здесь происходит?

– Для начала, здравствуйте! – усмехается красноволосая. – Очень рада встрече.

Спутник девушки наконец оживает и стремительно возвращается к ней, встав в ту же позу, из которой перешел в нападение. Его руки легли на округлившийся животик, а девушка откинула голову на его плечо.

– Здравствуй, Лиа. Я тоже рад тебя видеть, – с улыбкой в голосе произнёс эллариец. – Сегодня без своей орды?

Поняв, что эти двое в присутствии Айса не несут угрозы, я незаметно повернула кольцо на пальце и сосредоточилась на Ниране. Они должны немедленно покинуть это место.

«Бери Кьяру и уходите через чёрный ход! Не ждите меня. С элларийцем я в безопасности. Приду домой к господину Такоде, как только появится возможность»

Пока передавала мысль, ощутила на себе пристальный взгляд трёх пар глаз, от которых веяло интересом.

– Орду по мирам не таскаю, – хмыкнула девушка и печально добавила. – Муж против… Мне показалось или?..

Наступила какая-то странная пауза, в которую неожиданно вклинился Тавьен. Он поднялся из-за стола, ссадив перепуганную Фестину с колен и с достаточно чёткой агрессией обратился к ледяному принцу.

– Р-руки от неё убрал!

И я только сейчас осознаю, что Айсэттар точно, как и Дар, стоит за моей спиной. И всё бы ничего, но глядя на ту пару, могу сказать, что он её защищает. А как выглядим мы со стороны?

В звенящей тишине прозвучало холодное:

– Иначе что?

Тавьен молчал, пристально глядя своей бездной поверх моей головы. В знакомой черноте вспыхивала ярость, подавляемая, разве что, сжатыми кулаками. Кулаками, которые он никогда не сдерживал в отношении меня.

Трус.

– Я просто сломаю тебе хребет, – осклабился тёмный.

Эллариец молчал, никак не реагируя. От него не исходило ни одной эмоции.

– Заня-я-я-ятно, – протянула та, что Айс назвал Лиа. – Да тут аж целый любовный треугольник.

От этих слов меня заметно передёрнуло, Тавьен хмыкнул, а Айсэттар чуть сильнее сжал мои плечи, будто говоря «не обращай внимания». И всё бы ничего, но мне такая поддержка не нужна, поэтому я повела плечами, пытаясь сбросить чужие ладони, и эллариец прекрасно понял мой манёвр. Покорился. И его поступок Тавьен оценил усмешкой пропитанной превосходством, хотя тёмный испытал явное облегчение, о чём свидетельствовал эмоциональный фон вокруг него.

– Так зачем вы здесь? – спросил из-за моей спины Айсэттар. – У нас не было договорённостей о вашем личном присутствии. Я просил прислать одного из твоих людей, а не приходить с беременной женой.

Красноволосая заметно скуксилась, но не промолчала.

– Для меня и моего ребёнка здесь безопасно. Дар обо всём рассказал, и я решила принять участиев поисках, – Лиа бросила взгляд нам за спину и усмехнулась. – Эй, парень. Не советую уводить желтоглазую отсюда. Она нужна нам для важного дела.

«Уходите!» – чуть ли не кричу я в эфир.

Лиа щурится, вскидывает руку и с её пальцев срываются чёрные жгуты, рывком бросающиеся в сторону ребят.

– Со скелетонами всё было бы гораздо проще, – с какой-то обидой произносит девушка.

Я срываюсь на перерез, но меня тормозит сильная рука, а пространство перед нами закрывается полупрозрачным светящимся щитом, который обрезает длинные дымчатые щупальца чужой магии.

Обернувшись, вижу, что позади нас с Айсэттаром уже никого нет. Хвала небесам, они ушли.

– Оставьте их, – холодно произносит эллариец. – Зачем это представление?

Девушка недовольно поджимает губы, но стряхивает тьму с пальцев, а я замечаю лицо фигуру Тавьена, застывшую в состоянии дичайшего удивления. Да, тёмному с этими двумя не тягаться. Такой мощи у наших магов никогда не было.

– Видите ли, Айс, страх – это то единственное, что поможет нам вытащить из девчонки так необходимую Вам часть артефакта. Если не пугать, то процесс будет долгим и очень болезненным. И я говорю это исходя из собственного опыта.

– Хочешь сказать она внутри неё? – дождавшись кивка, Айс добавил: – И ты никогда не была обладателем осколка, Лиа.

– Я носила чужую частицу, а это не лучше, поверьте. Особенно, когда из тебя её много лет пытаются вытащить подобным способом. Впрочем, это не важно. Главный вопрос заключается в том, как мы будем вытаскивать необходимы элемент, если она… – красноволосая кивает на меня. – …резко против?

Снова наступил момент тишины, в которой взгляды четырёх пар глаз скрестились на мне.

Я набрала в грудь побольше воздуха и ответила:

– Я вообще не понимаю о чём речь.

– Да? – вскинула бровь девушка. – Мне казалось ты в курсе.

– Откуда бы? Вы врываетесь в здание и пытаетесь причинить вред моей подруге! Что я вообще должна думать, когда тут по полу шныряет тёмная магия, да ещё в таком количестве, которому любой магистр позавидует.

– Это необходимость, – поджимает губы эта… эта беременная.

Я мгновенно завожусь от этой фразы. Колкий ответ уже был на кончике языка, но меня неожиданно хватают за руку и дёргают в морозную белизну знакомого чудо-портала. Уже через несколько секунд оказываюсь посреди тёмной улицы, на каменной кладке дороги, а вокруг ни души. Только дома с пустыми глазницами окон. Оборачиваюсь и впиваюсь взглядом в знакомое лицо в обрамлении белых светящихся волос и пропадаю. Пропадаю, потому что он прекрасен настолько, что от одного только взгляда в эти холодные серые глаза можно не только растерять всю злость, но и забыть, как дышать.

– Не умно ругаться с беременной женщиной, – шепчет эллариец, и касается костяшками пальцев моего лица. – Особенно, если эта женщина полубогиня.

– Полубогиня? – заторможено спрашиваю я. – Это что-то вроде безумно сильного мага?

На его губах появляется полуулыбка, от которой не хочется отрывать взгляда.

– Что-то вроде. Забываю, что у вас отняли религию и заставили поклоняться небесам. Это прискорбно.

Религия меня сейчас волновала в меньшей степени. С трудом справившись со странным желанием жадно впитывать каждое мгновение рядом с ледяным принцем, я заставила себя думать о Кьяре и Ниране.

– Что это сейчас было? Кто эти люди и зачем они напали на Кьяру?

– На неё не нападали. У них есть основания полагать, что твоя подруга носительница важного для меня осколка артефакта, – Айсэттар пропустил прядь моих волос через пальцы и хмыкнул. – И это на удивление очень странно, потому что я его не почувствовал ни при первой встрече, ни сейчас.

– Так, может быть, они ошибаются?

– А это уже маловероятно. Лиа способна разыскивать такие вещи с помощью магии тьмы. Её супруг и его люди тоже способны, но у них на это уйдёт значительно больше времени, нежели у полубогини.

Взгляд, которым смотрел на меня Айс, проникал в самую душу, заставляя вновь и вновь вспоминать, что один тёмный лорд говорил мне ещё несколько часов назад.

«Вы должны втереться в доверие к элларийцу»

Но самое ужасное в том, что я понимаю, что хочу войти в зону его доверия. Вопрос в другом. Как мне отгородится от тёмного лорда? Всё рассказать Айсэттару? Если смотреть с позиции силы, то эллариец входит в число тех, кому не стоит переходить дорогу. А, если с позиции влияния? Полагаю, тёмный тоже весьма сильная фигура на арене и не стоит пропускать его слова мимо ушей.

Я не стала продолжать наш разговор, с сожалением осознавая, что большая часть информации недоступна моему пониманию. Важно было только одно.

– Что они собираются делать с Кьярой?

– Вытащить из неё осколок, радость моя. Кто-то очень старался засунуть его в девушку… Любопытно, как они вообще до этого додумались.

– О чём Вы говорите? ­– нахмурилась я.

– Не важно. Иди домой. Сегодня твоей подруге ничего не угрожает.

– А завтра?

– А завтра будет новый день, Айрис, – улыбнулся краешком губ эллариец и приобнял меня за талию, не отрывая взгляда от моих губ.

Сердце в груди заколотилось так сильно, что, наверное, его было слышно во всей империи. Мне хотелось оттолкнуть мужчину, когда его лицо очень медленно приближалось к моему, и не хотелось отталкивать, потому что губы помнили морозный вкус и сладость данного действия. Легкое касание, пощекотавшее нежную кожу губ и я вздрагиваю, когда меня резко прижимают к твёрдой груди, запустив пальцы в волосы.

Странное ощущение мороза и сладости по коже и какая-то саднящая тугость внутри живота. Мурашки по коже, когда его язык проникает в мой рот, и тихий стон от переизбытка незнакомых чувств.

Что он со мной делал?

Я вся обратилась в один сплошной комок нервов, который мяли и ласкали… и несмотря на то, что мне это нравилось, меня это очень пугало.

Буквально через несколько секунд, задыхающуюся, раскрасневшуюся и устыдившуюся меня выпустили из объятий и поцеловав в лоб убили фразой:

– Быть любовниками не плохо, радость моя. Но вот предателем лучше не становится.

Он усмехнулся и исчез во вспышке белоснежного портала, тут же осевшего искрами у моих ног.

Это первый раз в жизни, когда моей душе и хорошо, и плохо одновременно. Хотелось парить и улыбаться. Хотелось провалиться сквозь землю и убиваться.

Глава 10

В доме господина Такоды всегда тепло и уютно. Здесь не пахнет выпечкой, но вот аромат солнца и тепла всегда присутствует, несмотря на то, что большую часть времени это жилище пустует. Такое чувство, что здесь всегда присутствует женская рука, но я точно знаю, что у этого мужчины нет даже знакомой женщины, которая бы приходила сюда убираться.

Войдя в дом, я тут же очутилась в объятиях хрупкой целительницы, которая внимательно прощупала меня с ног до головы.

– Меня никто не пытал, – улыбнулась я, отодвигая от себя девушку.

Посмотрев на мои припухшие губы, она скептично нахмурилась.

– Что им нужно было? Кто это такие?

Хоть это и касается её напрямую, но не думаю, что смогу всё объяснить. Ведь, я и сама ничего толком не поняла. Только то, что осколок артефакта находится внутри девушки и достать его оттуда очень непросто.

– Сама не поняла, Кьяр.

Я вздохнула и разувшись молча отправилась на поиски мужчин, которые оказались на кухне. Нир уже грел руки о горячую чашку, и только при внимательном взгляде можно было заметить, что они дрожали.

– Ты в порядке? – улыбается он.

И улыбка натянута, но господин Такода этого не замечает, продолжая сновать у печи.

– Вещи, я смотрю, вы так и не забрали. Хорошо, хоть у меня твои деньги, Айрюш, остались. Завтра…  – он внимательно посмотрел на меня, после чего хмыкнул. – …ну да.

– Ну да, что? – удивилась я. – И о каких деньгах Вы говорите?

Господин Такода вздохнул и повернулся к нам лицом, оперевшись на магпечь, в которой дымилась кастрюля. Усталое, но счастливое лицо большого мужчины было с выражением легкого смущения, что выглядело крайне забавно.

– Все затраты Айрис в своей пекарне, я складывал в отдельную тару.

Я вдруг вспомнила банку с монетками и усмехнулась, подумав о настойчивости и решимости этого мужчины. Несмотря на мою чёткую позицию, он всё же делал по-своему.

– Завтра, Нир, зайдёшь в несколько бутиков и прикупишь себе одежды.

– А ему хватит? – усомнилась я. – Там не так много…

– Пара арханов наберётся, – улыбнулся он. – Ты слишком долго ходила ко мне за булочками. Что касается тебя, то Нир и тебе прихватит пару платьев. У вас с Кьярой размеры, вроде, одинаковые. Пока занимаешься своими делами, они прикупят вещей.

Я скептично посмотрела на подругу, но промолчала. Почему-то казалось, что фигура у неё чуть объёмнее моей. По крайней мере, в груди точно.

На кухне мы просидели остатки вечера. Нир всё время бросал на меня задумчивые взгляды, и я почти понимала его состояние, когда в голове крутится очень много вопросов, но нет возможности получить на них ответы. Я сама постоянно скатывалась в бездну размышлений о Кьяре, пока та непринуждённо болтала с нашим названным отцом. Пожалуй, она единственная из нас, кто с достоинством мог сохранять лицо после насыщенного событиями вечера.

Когда Нир ушёл провожать целительницу, время было уже позднее. По меркам родителей Кьяры – точно. Поэтому можно с уверенностью сказать, что ей достанется. Я же отправилась спать, пожелав новоявленному отцу спокойной ночи. И с чувством вины вспомнила про своего элементаля, который всё это время тише воды просидел в кармане моего платья. Вытащила оуни на свет и получила очень обиженный взгляд, от которого не было спасения.

– Ну прости, – посмотрела на него виновато. – Ты же сам о себе не напоминал даже.

Оуни в ответ только грозно лапкой махнул и прикрыл свои огромные глаза, явно выражая желание прекратить этот разговор.

– Спокойной ночи, – вздохнула устало и посадила каменную фигурку на прикроватную тумбочку.

Выделенная мне комната была сделана специально для меня, как признался папа. Она дожидалась меня уже давно. Наверное, с тех пор, как меня удочерили Миттель. Поэтому сдесь всё было обставлено на чисто женский вкус. Кровать с балдахином, светлая мебель и мягкие черты интерьера.

Забравшись в кровать, я попыталась ни о чём не думать, но не могла не вспомнить последние слова Айса. Они в очередной раз прозвучали предупреждением, будто ему не просто не хочется быть преданным, а важно, чтобы именно я этого не сделала.

Почему?

И лорд директор дал понять, что ему важно, чтобы случилось именно так, но… Я, наверное, всё равно не смогла бы. Идти против собственных принципов? Стать любовниками? Почему-то слово любовница чётко ассоциируется у меня с Фестиной. Этот образ прочно засел в голове, и каждый раз вспоминая о её репутации, у меня возникает отвращение к ней, как к человеку. Не может нормальная женщина спать со всеми подряд по нескольку раз в день не с целью заработка. Это наверняка, какое-то психическое расстройство, о котором мне ничего не хочется знать.

Несмотря на сумбур в голове, уснуть удалось очень быстро. Это был слишком тяжёлый день.

Слишком.

***

Утро встретило яркими лучами солнца, пробравшимися в окно и ароматом какао, тянущимся с первого этажа. Я улыбалась, не успев даже продрать глаза и счастливо потянувшись соскользнула с кровати, краем сознания отмечая, что всё одеяло сползло на пол, хотя, засыпая, я всегда в него укутываюсь. А в этот раз я ещё и без белья спать ложилась, потому что вечером его постирала.

Но как же хорошо вот так просыпаться, зная, что внизу тебя уже ждут.

Одевать на себя вчерашнее платье не хотелось, но выбора не было. Поэтому, проверив ткань на отсутствие грязных пятен и степень помятости, я с удовлетворением обнаружила, что одежда сгодится ещё на один день. Бросила взгляд на тумбочку, где сидел оуни и замерла, медленно заливаясь краской, потому что там лежал знакомый цветок. Цвет эфиарлета, так он его назвал, когда светящийся бутон привлёк моё внимание.

Неужели он был здесь ночью? Нарисовав в своей голове картинку, которая представила его глазам, мне сделалось нехорошо, а точнее удушливо стыдно. Я очень надеялась, что была под одеялом, когда он был здесь.

Кусая губы, я спустилась вниз и увидела Нира у печи. Парень стянул волосы в хвост, как обычно закрыв повязку косой чёлкой и, надев фартук, суетился с едой.

– Завтрак, Нир? Серьёзно?

– Надо же когда-то начинать, – хмыкнул он, не оборачиваясь. – У Миттель на это не было времени. Вставать приходилось за час до рассвета.

Я села за стол и подпёрла щёку кулаком.

– Ага. И спать по четыре часа в сутки, а то и вовсе без сна.

Нир повернулся и поставил передо мной чашку ароматнейшего какао, а следом воздушный омлет с зеленью.

– Лучше расскажи мне, девочка для битья, какого редиса вчера произошло?

Я машинально обернулась на дверь, проверяя не может ли услышать нас папа, но увидев улыбку Нира поняла, что его уже нет дома. Вздохнула, но пересказала все, что поняла сама, подкрепляя цитатами Айсэттара и тех двух тёмных, что пытались схватить Кьяру.

Нир надолго задумался, наблюдая за моим исчезающим с тарелки завтраком, а потом задал вопрос, от которого у меня омлет встал поперёк горла.

– У вас с элларийцем что-то есть?

И вот вроде бы вполне себе нормальный вопрос, но я чувствую глухую ярость, что клокочет в чертогах разума моего брата. Наверное, именно поэтому отвечаю максимально аккуратно.

– Нет. И он ни к чему меня не принуждает, если ты об этом.

Его эмоциональный фон успокоился. Он сцепил перед собой пальцы и внимательно посмотрел мне в глаза.

– Прошу тебя… Чтобы там не происходило, не позволяй никому собой помыкать и манипулировать. Я знаю, была трудность с Тавьеном. Но теперь-то это в прошлом?

Только улыбнулась в ответ, поднимаясь из-за стола. Он и сам понимает, что да. Теперь всё изменилось. Тавьен даже прикоснуться ко мне толком не может из-за щита Айсэттара.

– Спасибо за завтрак, но мне уже пора. Увидимся вечером.

Брат не ответил, но я слышала, как он облегченно выдохнул. Это заставило меня улыбаться, потому что его опека была мне приятна. Всегда приятно, когда о тебе заботятся близкие люди. Ради них можно и жизнь на крышку гроба положить.

***

В школу я шла без привычной выпечки, потому что завтрака Нира хватило с головой. От господина… пора бы уже взять себя в руки и называть его папой. Папой. От папы с утренней булочкой пришлось чуть ли не отбиваться, когда проходила мимо его лавки. Путь к школе лежит теперь через другую улицу, но я не стану упускать возможности пожелать родному человеку хорошего дня, ведь для нас обоих это неизменны ритуал.

У школы меня привычно ждала желтоглазая целительница. Правда сейчас она выглядела не так жизнерадостно, как обычно.

– От родителей влетело?

Кьяра бросила на меня хмурый взгляд, в котором читалась тревога.

– Не только. Знаешь, меня со вчерашнего дня не покидает какое-то странное ощущение опасности.

– Не удивительно после всего, что с тобой произошло. Если бы меня пытались утащить куда-то неизвестные личности, я бы тоже начала опасаться. –Положив руку на плечо подруги, я улыбнулась ей. – Всё нормально, Кьяр. Вполне естественно, что тебя посещают подобные мысли. Я бы и сама, наверное, сейчас металась от переживаний.

Девушка вздохнула.

– Возможно ты права, и я просто себя накручиваю.

– Не думай об этом.

Мы вошли в класс и заняли свои места, привычно проигнорировав очередной выпад Дьема по поводу моего опостылевшего присутствия среди учащихся. Учитель Киваро пришел чуть позже и загадочно улыбнувшись ошарашил нас новостью

– Сегодня занятий не будет! – Мы все недоумённо посмотрели на него. – Лорд директор выписал путёвки на экскурсии в северные пещеры. Поэтому вы и ещё несколько классов, прямо сейчас отправляетесь в интереснейшее приключение для изучения древнейшей реликвии нашего мира!

Класс оживился. Признаюсь, даже я обрадовалась такой потрясающей новости, потому что побывать на северных землях всегда хотела, а подобные экскурсии большая удача для нашего класса. Как же много различных историй ходит о севере. Очень много невероятных сказаний полных добра, тепла и мира. Не зря же папа, такой хороший человек, родом с тех широт.

Улыбнувшись, я обернулась к подруге и увидела что-то схожее с безразличием, однако эмоциональный фон всё ещё был полон тревоги. Неужели так сильно переживает, что сегодня всё повториться? Эллариец, конечно, промолчал, но я отчего-то уверена, что всё будет нормально. Пока я рядом, я могу защитить её.

– Собирайтесь и идите в холл. Там будет ждать сопровождающий с артефактом портала, – проинструктировал нас учитель и мы дружно охнули, что для нашей школы выделили мага.

Из класса народ не шел, а стремительно нёсся, чтобы узреть своими глазами дивную дивность. А именно артефакт, в который было вложено магии примерно с пятнадцать асайтинов, что по меркам школы очень дорого. Такие траты мог позволять себе разве что императорский дворец…

Я держала Кьяру за руку, чтобы не потеряться в толпе, когда взглядом наткнулась на знакомую фигуру, неотрывно следящую за нашим спуском по лестнице. Похоже Тавьен тоже принимает участие в экскурсии. Стало даже немного не по себе, но я старалась не проливать эмоций в эфир, чтобы Тавьен не на придумывал себе чего-нибудь лишнего.

Маг с артефактом стоял в центре холла. Он был не имперцем, судя по тому, во что был одет. Скорее наёмник с безраличным отношением к происходящему, единственное, что он странно улыбнулся, когда мы приблизились. Меня ничего не беспокоило, только Кьяра всё крепче сжимала руку, и закричала, когда нас поглотила синяя вспышка портала. Я ощутила её боль. Неистовую яркую боль, от которой не могла спасти.

А дальше тьма. Вечное состояние бессознательности, из которого не можешь выбраться, потому что больше себя не чувствуешь…

***

Даже не знаю, как описать то чувство, когда тебя охватывает кокон могильного холода. Это не страх, нет. Ощущение зарождающегося ужаса перед бездной, когда тебя двумя пальцами удерживают за волосок. Ты понимаешь, что сейчас рухнешь и ровно в этот миг замирает сердце. Ощущения равны такому мигу, но прибавьте к этому ещё и тёплое дыхание на щеке.

– Просыпайся, моя сладенькая… – шепот на ухо сквозь внутреннюю тьму и легкое касание к шее.

Голова странно мутная, тяжелая. Просыпаться, как хотел просящий не хотелось. Хотелось вжаться во тьму и просидеть на её дне так долго, как только смогу. Однако смутно знакомый голос со мной был не согласен.

– Айрис! – уже жестче и громче, а ему тысячей отголосков вторит другой. Тот, что с недавних пор преследует меня во сне и наяву.

– Айрис-Айрис–Айрис… – затянувшимся эхом прямо в мозг.

С трудом, но открываю глаза. Смотрю пьяным взором в полумрак за чужим плечом и отстранённо понимаю, что стою. Стою с задранными руками, прикованная за запястья, кажется, прямо к стене.

Глаза всё ещё слипаются, а язык едва ворочается, преодолевая сухость во рту. Я чувствую себя выжатой до последней капли магии. Возможно потому, что так оно и было.

– Что?..

Обладатель голоса отстраняется, и я вижу знакомое лицо. Тавьен. Корень моих бед и мучений. Мой личный мучитель.

– Наконец-то, – выдыхает удовлетворённо и бросает на меня плотоядный взгляд. Вижу его желание насквозь, как видела и раньше. – Поздравляю, Айрис. Сегодня ты станешь взрослой девочкой, – улыбается хищно, скаля белые зубы.

– А-а-а-айрис-рис-рис-рис… – мотнула головой, пытаясь прогнать странный зов.

– Нет? Думаешь, я снова ограничусь простым любованием? Нет, моя сладкая. Настал тот день, когда я могу получить тебя всю, – Тавьен продолжая улыбаться стягивает рубашку через голову. Краем сознания отмечаю, что парень совсем не дурен собой, и вполне мог бы пользоваться успехом у многих девушек, а не издеваться над той, кому его внимание даром не нужно. – И, конечно, мы не обойдёмся без наших привычных прелюдий, – этот больной ублюдок протягивает руку и с силой, до кровавых пятен перед глазами, сжимает мой подбородок и от этого почему-то начинает ломить всё тело. Будто что-то тянет из меня магию, сдавливая кровяные сосуды. – Сегодня я исполню своё обещание отыметь тебя так, чтобы ты ещё долго не могла встать.

Я смотрю в это ухмыляющееся лицо и с ужасом понимаю, что никакой щит больше не работает. Почему?

– Удивлена? – ухмыляется Тавьен. – Конечно, удивлена. Оглянись, сладкая. Эта пещера – месторождение асайтинов. Пустых асайтинов. - Мотнув головой, я посмотрела ему в глаза, пытаясь понять, что он имеет ввиду. Пустыми асайтины бывают только когда их применяют, что в наши времена случается крайне редко, поскольку камни больше ценятся, как валюта. – Ах, да. Откуда тебе знать, что цена полного асайтина – это жизнь мага.

– Я не понимаю… – сипло давлю я. – что ты хочешь этим сказать?

Парень хмыкает и ещё сильнее сдавливает пальцами мой подбородок. Склоняется и касается дыханием щеки, когда я чувствую жуткое бессилие.

– Хочу сказать, что здесь твой щит бесполезен, сладкая. Пустые асайтины жрут любое проявление магии, и твои усилия избавится от меня похвальны, но… – вторая его рука оглаживает мой бок, поясницу и до боли стискивает ягодицу. – …но теперь ты в моей власти, Айрис. И я спрошу с тебя за каждый миг своего унижения.

Рывок, и глухой треск платья оглашает пространство, обнажая мои бёдра и позволяя понять, что это слабоосвещённое помещение небольших размеров действительно пещера. Маленькая пещера, в которой есть я – беззащитная прикованная девушка. И есть Тавьен – обезумевший тёмный, дорвавшийся до своей добычи ублюдок, пообещавший акт расправы.

Меня сковывает боль, слабость и страх… И одна пульсирующая на краю сознания мысль, которую я озвучиваю в надежде услышать ответ, когда на моей шее смыкаются чужие зубы.

– Где Кьяра?

Язык скользнул по коже и от этого внутри возникло желание содрогнуться от отвращения, но я стерпела, ожидая его ответа.

– Желтоглазую забрал мой дядя, позволив немного развлечься с тобой.

Сердце пропустило удар и бросилось выламывать грудную клетку, как если бы в ней заперли испуганного зверя.

Дархарэст.

Так его называют те, кто не боятся произносить эту кличку вслух. Так называют чудовище, которого многие втайне называют личной смертоносной тварью императора. Человек без жалости и сострадания. Человек, чья суть заключается желании убивать всё и всех. Это смерть в маске палача, а не человек.

Дархарэсту всегда плевать на других. Если ты стоишь на его пути – тебя нет. Если ты смеешь что-то просить у него – тебя нет. Если ты ему нужен… тебя всё равно нет.

– Всегда удивлялся твоему умению переживать за других сильнее, чем за себя. Я уже весь в предвкушении от твоего тугого и беспомощного нутра.

Пальцы Тавьена вновь стиснули ягодицу, а его рот накрыл мои губы в безжалостном поцелуе…

Вот только Тавьен упустил из виду одну маленькую деталь. Теперь мне есть ради кого сопротивляться, а не терпеть все те унижения, что он с упоением мне организовывал. Разжав губы и открыв рот, я захватила его нижнюю губу и с силой сомкнула челюсть. Так сильно, что через секунду на язык хлынула солоноватая жидкость, ударившая по рецепторам вкусом железа.

Он вырвался из плена моих зубов, оставив в них маленький кусочек себя, который я устало выплюнула на землю.

– Ах, ты сука!

Пощечина была очень болезненной. От удара моя голова мотнулась с такой силой, что цепи зазвенели, а в глазах на миг потемнело. В пещере раздался раскатистый смех парня, который перекрыл рык в моей голове.

– АЙРИС!

Я тут, ну. Здесь, в пещере… – жалобно проскулила в своих мыслях.

– А знаешь. Мне нравится! Сегодня обойдёмся без нежностей, эту ночь ты запомнишь на всю жизнь, моя сладкая.

Сильная рука ухватывается за остатки платья на груди и резко дёргает, обнажая грудь. Кусок тряпки был отшвырнут на пол, а жадный взгляд заскользил по голой коже.

Ублюдок запускает пальцы в мои волосы и с силой тянет вверх, чтобы услышать мой крик полный боли, но я только крепче стискиваю зубы, потому что всё тело пронзает очередной волной дикой слабости. Смотрю на него с ненавистью и выплёвываю то, что давно уже хотела сказать:

– Ты просто извращенец. Больной ублюдок, не способный на нормальные чувства. Я ненавижу тебя. Ненавижу, слышишь? Ты для меня отвратительная обезличенная тварь, никчемный червь.

Тавьен смеётся, берёт мою ногу под колено и задирает её вжимаясь в мои бёдра. Его дыхание касается моего уха, и он обманчиво нежно шепчет:

– Да, сладкая. Я хочу, чтобы ты говорила мне это, когда я буду тебя трахать, как кусок безжизненного мяса. Ты ведь на другое не годишься, сучка. Никогда не годилась.

Яркая вспышка больно резанула по глазам. В одно мгновение я перестала ощущать прикосновения своего мучителя, в другое просто обвисла на цепях, не в силах больше пошевелится.

Звуки ударов и глухие надрывные хрипы доносились до меня около минуты. Попытка приоткрыть глаза была провальной, потому что асайтины, выжали из меня всё, что могли. Казалось, мне трудно даже дышать. Нет. Казалось, я вообще дышать не умею.

– Если Вы хотите его убить, то сейчас не самое лучшее время, – доносится до меня смутно знакомый женский голос. – Освободите девушку, пока она прям тут не откинулась. В этой пещере мне не стоит применять силу, боюсь сильно ударит по ребёнку.

– Пожалуйста… – хрипит Тавьен. – Пожалуйста…

Мгновение и меня бережно приподнимают за талию. Горячие руки короткими манипуляциями освобождают от оков холодного металла, а меня окутывает кокон знакомой морозной свежести. Льну к горячему телу, позабыв обо всём на свете. Голова укладывается на мощном плече, а руки обнимают мужскую шею. Айсэттар тут же подхватывает на руки и крепче прижимает к себе.

Плевать на всё. На всё. Хочу вечность провести в этих руках.

– Тебя не дозваться, радость моя, – прошептал устало куда-то в макушку.

– Угу, – отвечаю тихо и погружаюсь холодные объятия манящей тьмы, что давно зовёт к себе на свидание.

– Она совершенно без сил, Ваше сияние. Ваш щит выкачал последнее. Думаю, именно поэтому не сработал страж, – рассуждал монотонно голос красноволосой. – Вы так и будете её баюкать, пока она копыта не откинет?

– Что?

– Вы меня удивляете! – возмутилась девушка. – Она умирает, Айсэттар. Ей нужно на Кальвинору и немедленно!

Дальше я уже ничего не слышала. Мир просто утонул в чёрном вакууме сознания, отобрав всякие чувства.

Глава 11

Толика вечности в тишине, чуточка забвения в уютной темноте, щепотка нежности в тёплых объятиях и совсем немного знакомого до боли голоса, который говорит так тихо и смутно, что появляется желание вслушиваться.

- Как долго она пробудет в таком состоянии?

Ответил ему всё тот же женский голос, к которому я, кажется, уже начала привыкать.

- Долго. И у Вас нет времени постоянно находится рядом, на Суграте сейчас возникли проблемы, связанные с одной империей.

- И в чём проблема? - голос Айсэттара показался мне очень настороженным. Хотелось прикоснуться к нему рукой и заверить, что любые трудности преодолимы, но единственное, что я могла - это вслушиваться в слова и пытаться распознать их смысл.

- Точно не знаю. Это вообще самая сложная планета в плане поиска осколка. Дан сообщил, что сейчас там намечается война, которую остановить не сможет даже Всевышний. Не мне вам объяснять, что Суграт - колыбель империи зла.

Эллариец хмыкнул в ответ.

- Не тебе.

- У нас не так много времени, - продолжила Лиа. - Пять миров и поиск желтоглазой девчонки. Не уверена, что тот, кто её забрал не собирается использовать энергию осколка против нас.

- Не собирается. Этот тёмный сейчас пытается понять, что происходит. Я сейчас же заберу целительницу и доставлю в вашу с Даром академию. Пусть побудет там, пока не найдём способ вытащить из неё осколок.

- Почему не подойдёт мой метод? - обижено спросила девушка.

- Минайа… - тут же одёрнул её ещё один голос.

- Ну что? Мои скелетончики это вообще самая надёжная альтернатива всем вашим нежным действиям! К тому же, я сомневаюсь, что на их планете знакомы с некромантией. Ты только представь, сидишь себе в склепе, а из гробов с тихим шипением “еда-а-а-а-а” скелеты лезут…

- Милая, тогда мы получим седую заику. К тому же, осколок был помещён в неё физически.

- Да-а-а? - удивилась девушка. - Это кто же додумался до такого изуверства? Впрочем, не это сейчас важно. Вы Айсэттар ступайте, у нас действительно не так много времени, как хотелось бы. Первый осколок уже активирован, а до активации второго остались считанные дни. И не волнуйтесь, я присмотрю за Айрис. Здесь и со стражем она в полной безопасности.

- Хорошо. Ты знаешь, что делать, если что-то пойдёт не так.

- Знаю.

И к красноволосой тут же обратился её супруг.

- Ты же не собираешься искать здесь проводника в одиночку?

- Нет. Знаю, ты меня убьёшь, если с пупсом что-то случится. Всё будет хорошо, с Айрис я под защитой.

Через мгновение ощущение тепла и уюта куда-то исчезло, все звуки и голоса стихли, позволяя мне вновь погрузиться в себя, где сладко звало к себе ощущение безмятежности. И я даже как-то поддалась этому прохладному зову, но меня выдернул звонкий голос, от которого разум просто зазвенел.

- Харэ симулировать, мать! Волю в зубы и на поверхность.

Удивлена ли я была? Очень! Это вообще что-то невероятно странное, когда тебя тормошат в себе же. В одном звонкоголосая была права - я затаилась на дне.

- Ну что вот за народ пошел? Вечно трясутся и жмутся куда подальше, - устало вздохнула Лиа. - Вылезай, Айрис, не заставляй меня тебя… заставлять.

Не представляю, как она может меня заставить. Я сама себя не могла принудить к тому, чтобы продолжить жить. Не хотелось ровным счётом ничего. Только погружаться всё сильнее во тьму, оставляя бытие позади.

Когда я перестала воспринимать звуки, плавно качаясь туда-сюда, на поверхности сознания прозвучал раздраженный рык, а после возникло такое жуткое ощущение, будто меня схватили за шиворот и потащили ничком по каменистой земле, сдирая кожу в кровь. Только этот путь лежал наверх.

- Я предупреждала!

После прозвучал звонкий щелчок, будто кто-то раздавил склянку. В воздухе поплыл цветочный аромат, а губ коснулось что-то холодное.

Дёрнулась, но мою голову тут же прижали к подушке.

- Пей!

Сладко-горькая жидкость заволокла рот, и я её сглотнула, практически мгновенно ощутив прилив сил. Распахнула глаза и увидела довольно ухмыляющуюся девушку.

- Ну привет, красотка, - она пощёлкала пальцами у меня перед глазами и довольно хмыкнула. - Пациент скорее жив, чем мёртв. Благодарить не стоит, лучше отплати той же монетой, - Лиа стремительно развернулась, схватила кучу тряпок с соседнего стула и сунула мне в руки. - Так, одевайся и попиз… в смысле, пошли. Нам надо одну попрыгунью выследить. Эта зараза мне все нервы уже вымотала. Только я, значит, её ловлю, а она “прыг” и нету. А на ту сторону ой, как не легко попасть. Ещё и белобрысый этот… защитничек, балин. Так бы и повыцарапывала глаза этому гаду, да устав ведь… А ты чего не одеваешься?!

Пока она говорила, я поднялась в кровати и принялась с удивлением разглядывать обстановку. Это была светлая желтая комната с большим окном, которое сейчас было зашторено. На стенах несколько полок с какими-то книгами, склянками и каменными фигурками. И дверь. Она была не такой, какие я видела в своей жизни. Белая, с какими-то светящимися железными шариками вместо ручки.

Я вслушивалась в монолог Лии лишь краем уха и не поняла ничего из того, что говорила эта беременная особа. Да и, честно говоря, не было никакого желания слушать. У меня к ней было очень много вопросов, которые пока не желали формироваться в целые предложения. Одно я могла спросить точно.

- Кто ты такая? - на удивление мой голос не сипел и не скрипел. Да и чувствовала я себя прекрасно. Нигде не болело, не саднило, как обычно случалось после встречи с Тёмным ублюдком.

И нет, я прекрасно помнила, что говорил Айсэттар о девушке. Она полубогиня, но меня не это интересовало. Кто она такая для меня и для Айса? Что она здесь делает и почему рвётся помочь? В нашем обществе такое желание помочь незнакомым людям подозрительно.

- Я твоя совесть, - осклабилась красноволосая. - И если ты сейчас же не начнёшь одеваться, я тебя съем.

Ну и шуточки.

Я расправила в руках тряпки, что она сунула мне в руки и с удивлением обнаружила чёрный костюм, состоящий из кофты и брюк, и чёрную накидку. Глянула на Лию и заметила на ней точно такой же комплект.

- Наши женщины не носят брюк, - отметила я.

В ответ беременная насмешливо заломила тонкую красную бровь, демонстрируя своё отношение к моему высказыванию.

- Ну, давай начнём с того, что ты сейчас не в своём мире. На Кальвиноре брюки и короткие юбки обычное дело, поэтому ничего трагичного.

- Дело не в моде, а в удобстве, - ещё раз осмотрела девушку. Одежда обтягивала её фигуру, как вторая кожа и подчёркивала округлость живота. - Это же… ну, стыдно.

 - Стыдно, когда видно, - припечатала она, нахмурив грозно брови. - Господи, хорошо, что я никогда не была такой застенчивой.

В итоге, через пятнадцать минут я стояла посреди комнаты в морально неудобной одежде и терпеливо ожидала, пока мне заплетут косу. Это время было самым удачным для того, чтобы выяснить о произошедшем. Поэтому я спокойно задавала девушке вопросы, на которые она словоохотливо отвечала.

- Я понимаю, что он ничего тебе не рассказывает. Вероятно, считает, что так будет лучше, но лично я не вижу в этом ничего такого, что могло бы изменить твоё отношение к нему или ситуации.

- А почему я должна что-то менять? Почему его вообще интересует, что я буду о нём думать?

Лиа хохотнула в ответ, продолжая мучить мои волосы.

- Тут не всё так просто, дорогая. Если волнует, значит есть причины, ты так не думаешь?

- Я думаю, что несправедливо держать меня в неведении. Я даже не знаю, что происходит с моей подругой и почему её вообще похитители. Что за осколок в ней и зачем он вам нужен? Я так поняла их много и все они часть чего-то общего. Зачем они?

Лиа закончила заплетать мои волосы и развернула за плечи к себе, чтобы удовлетворённо отметить, что результат ей нравится.

- Не зря говорят, что те, кто умеют слушать и молчать всегда впереди. Ты молодец. Из разговоров узнала достаточно много, чтобы самой себе объяснить происходящее. А ведь многое выходит за рамки твоего мировоззрения. Хорошо, я дам тебе подробностей, но ты должна понимать, что многое останется неясным, ведь мне и самой многое неизвестно, - девушка прошла к железной кровати и присела. - Семь сотен лет назад существовала империя, объединившая восемь миров.

- Элларийская?

- Именно. Это великая империя с объединёнными мирами, в которых магия текла равномерно. Не было в те времена такого безобразия. Каждый маг был равен другому, и сила их измерялась не в способностях, а в мудрости и накопленном опыте, - девушка отвела взгляд и поморщилась. - В какой-то момент случилась катастрофа, расколовшая артефакт, отвечающий за магию во всей империи. Его называли артефактом мира. Он содержал в себе невероятную квинтэссенцию магии, которая отвечала за магический эфир в восьми мирах. Неравно наполненные осколки разлетелись по планетам и теперь мы можем наблюдать такую картину, что в одном мире магии хоть ложкой ешь, а в другом её не хватит даже на сотню светлячков.

- Хочешь сказать, что один из осколков находится сейчас в Кьяре? - потрясённо выдохнула я.

- Ну да. Я так понимаю, её родственники хотели, чтобы девчонка обладала своим собственным источником, но мне непонятно почему именно она, - пустилась в размышления красноволосая. - Целительница же. Почему не взять было, какого-нибудь тёмного, который в итоге с легкостью обеспечит завоевание не одного государства в миру. Это было бы логично. Если только…

- Что?

- Если только они не один раз такое провернули. Возможно, твоя подруга показала наиболее стабильный результат поэтому и стала обладательницей такой ноши, - Лиа прищурилась и посмотрела мне в глаза своей яркой зеленью. - Скажи, а у желтоглазой есть какие-то особенности? Ну, серьёзные отличия от других магов? Кроме, конечно, цвета глаз и волос.

- Она не видит магию. Вообще. Никак. Только чувствует.

Красноволосая вздохнула и поднялась с постели.

- Ей невероятно повезло, что осколок из ряда слабых. А ещё ей повезло, что он не активирован. Было бы иначе, она бы не была целительницей, скорее, стала бы вредительницей. Так, на этом наш разговор окончен. Одна попрыгунья жаждет получить по заднице.

Лиа вскинула руку и с её пальцев сорвался странный чёрный шарик, который в мгновение ока обернулся в чёрный же провал посреди комнаты. Портал на подобии того, что создавал Айсэттар.

- Постой! - я ухватила девушку за руку. - Почему вы не сразу меня нашли в пещере с Тавьеном? Вы же могли…

Красноволосая поморщилась от вопроса, но спокойно ответила.

- Несмотря на всю мою мощь, я не могу найти кого бы то ни было в пещере с камнями вампирами. Айсэттару удалось тебя отыскать только потому, что он раз за разом звал тебя. Такой способ позволил определить твоё местонахождение, но возникли ещё и трудности с перемещением. Я бы не смогла применить портал. Применю и камни в той дыре все соки из меня выжмут. Для меня может и не так опасно, но вот ребёнка такому риску я не стану подвергать. А большую часть магии Айсэттара сожрал тот щит, который он на тебя наложил. Как только защитная конструкция на тебе срабатывала, бедный мужик чуть ли не в обморок падал. Представь каково ему было ещё и портал в пещеру проложить? Поэтому ушло так много времени.

Договорив красноволосая ухватила меня за плечо и приговаривая “Ловись рыбка, большая и маленькая” впихнула меня в чёрное нутро портала, размытые грани которого, пробежались по коже легкой щекоткой.

Через секунду мы оказались на улице под ярким летним солнцем. Вокруг сновали люди в странной одежде, разительно отличавшейся о той, которая пользуется спросом у нас. На девушках одинаковые юбки в клетку и складку, короткие накидки до середины бедра без капюшона, а на шее подобие мужских платков, какие у нас уже очень давно не носят. На парнях те же накидки, но вместо юбок брюки в клетку. Выглядит непривычно, но интересно.

Моя спутница ухватила меня за руку и потащила вперёд. Только сейчас я заметила, что у неё на руке собрался сгусток тьмы, а сама девушка скользит по людям внимательным взглядом. Прошли мы, наверное, метров пятьдесят, а потом Лиа дёрнула меня за руку и потащила к к дереву с огромной пушистой кроной.

- Эй, ты! - крикнула Лиа, и к нам обернулась девушка, сидевшая прямо на траве с книгой в руках. - А ну не смей валить! Я уже задолбалась за тобой бегать!

Девушка была милой. Лицо сердечком, невинное выражение лица и испуганный взгляд. Она замерла, даже не пытаясь встать и убежать, как сетовала моя спутница.

- Мы просто поговорим. Никто не будет тебя трогать.

- Что вам от меня нужно? - а вот голос у девушки оказался ровный.

Услышав его, я поняла, что перед нами не напуганная жертва, а вполне себе способная к самообороне девушка.

- Поговорить! - недовольно буркнула Лиа и остановилась примерно в трёх метрах от девушки, что уже поднималась на ноги.

- Я тебе уже всё сказала, сумасшедшая, - захлопнула та книгу. - Не имею ни малейшего понятия, чего ты от меня хочешь.

- Ты, блин, прыгаешь между двух миров! Зная это, как ты думаешь, чего я хочу?!

Собеседница посмотрела на нас с подозрением и задала вопрос почему-то мне:

- Она адекватная?

- Беременная, - пожала я плечами. - Кто их знает?

Лиа обернулась и посмотрела на меня с таким неподдельным возмущением, что я чуть не улыбнулась.

- Предательница!

Я даже удивилась такому обвинению.

- Да я тебя меньше суток знаю!

- Ты на чьей вообще стороне, женщина?! Я значит ей жизнь спасаю, а она… совести у тебя нет!

- Ты моя совесть, - хмыкнула я, припоминая её же слова.

Беременная смотрела на меня с выражением “я тебе это ещё припомню”, но в её невероятно зелёных глазах я видела искры бурного веселья, готового вырваться наружу в любой момент.

Мне сразу стало ясно, что это была простая попытка разрядить обстановку и заставить жертву проявить симпатию, чтобы та больше не сбежала.

- Вот я тебя породила, я тебя и…

Девушка с книжкой хохотнула, обращая на себя внимание.

- А спорим не подерётесь?

- Да больно надо, - хмыкнула красноволосая. - У меня вообще другие планы на несколько часов. Так что попрыгунья? Поможешь нам на ту сторону перейти?

На ту сторону?..

Сказать, что я удивилась - не сказать ничего. Лиа смотрела на девушку выжидающе сложив руки на круглом животе. Не хватало в выражении лица только покаяния, чтобы уж наверняка.

- Послушайте девушки. Я серьёзно не знаю как и чем могу вам помочь. Эти прыжки, они неконтролируемые. Да и зачем вам на ту сторону? Лично я не горю желанием туда возвращаться.

Красноволосая удивлённо вскинула брови.

- То есть, как не горишь?

Девушка устало вздохнула.

- Тот мир он, словно злой брат-близнец этого. Любой разумный человек откажется от перспективы проживать в нём, если может обитать здесь.

Они всё продолжали общаться, а я вспомнила разговор Дара и Айсэттара. Кажется, тогда они обсуждали проводника и уничтожение планеты. И что-то мне подсказывало, что речь именно об этой девушке. Чего Лиа пытается от неё добиться? Понятно, что перебраться на “ту” сторону, но что это действие даст ей в итоге?

- Как тебя зовут?

- Уинни, - ответила та.

- Послушай, Уинни. От того, попадём мы в тот мир или нет, очень многое зависит. Зависит судьба даже этого мира и твоя собственная жизнь. Тебе плевать на судьбы близких тебе людей?

- Что ты говоришь? - не поверила она. И по правде говоря, прозвучало из уст Лии это настолько пафосно, что и я бы слушать не стала. - Что может произойти?

Красноволосая устало вздохнула и огладив свой округлый животик направилась к Уинни, где благополучно ухватила ту за руку.

- Блин, произойти может страшное. И только в твоих руках решение проблемы.

- Может ты перестанешь уже разбрасываться общими фразами об угрозе человечеству? - не выдержала я. - Рассказывай всё, как есть, или возвращай меня обратно. Лучше я достану Айсэттара, чем буду терять время здесь!

Лиа усмехнулась, глядя в мои глаза.

- Артефакт. Вернее, осколки одного артефакта. Всё дело в них.

- Про них я уже знаю. Чем их существование угрожает некогда огромной империи? - раздраженно спросила, устав вытягивать всё клещами.

- Кто-то начал активацию осколков, - устало ответила девушка. - Вся проблема в том, что артефакт объёдинял миры, закрыв их от от других, не менее могущественных…

После этих слов моя внутренняя вселенная опасливо накренилась, потому что то, о чём эта беременная особа пыталась рассказать, слишком велико для моего понимания. Оно просто не втиснется в те знания и представления о существовании жизни в пространстве, которые я имею.

- Стой! - выдохнула я. - С самого детства мне говорили, что семь сотен лет назад существовали другие планеты, но после победы над элларийцем, наш мир был закрыт от внешней угрозы. - Лиа фыркнула, пытаясь меня перебить, но я вскинула руку, призывая к молчанию. - После оживления того самого элларийца мне стало известно, что те миры существуют и по сей день, но в отличии от нас, они полны магии и никакой угрозы не несут. Недавно ты мне рассказала, что таких миров восемь. Восемь, - на всякий случай повторила я, чтобы красноволосая прониклась моим отношением к масштабности данной ситуации, - И сейчас ты прямым текстом говоришь, что эти восемь миров ещё не всё?

Обе девушки выглядели озадаченными. И, если Уинни была удивлена существованием восьми миров, то Лиа наверняка подбирала правильную формулировку, чтобы не шокировать меня ещё больше.

- А ты и впрямь считаешь, что вселенная имеет какие-то ограничения? Что восемь обитаемых миров это её предел?

После этих слов невольно почувствовала себя букашкой, на которую кто-то смотрит прямо с неба. Я даже не нашлась, что ответить, потому что не могла с ней согласиться или несогласиться.

– Вы обе сумасшедшие? – нехорошо глянула на нас Уинни. – О чём вы говорите? Что за бред?

Но на её вопросы никто не отреагировал, потому что красноволосая усмехнувшись задала вопрос, на который я просто обязана была узнать ответ.

– Кто, по-твоему, твой эллариец? Почему он ищет осколки? Откуда знает то, чего знать не должен?

И как-то… Как-то невероятно страшно стало. Страшно от неизвестности. От воспоминаний о том, как он усмехается всякий раз, когда я пытаюсь обмануть или утаить правду. Страшно стало понимать, что он отличается от меня или от той же Лии. И вопрос «Кто он?» стал самым приоритетным вопросом на повестке дня, несмотря на то, что я и сейчас находилась в малопонятной ситуации.

– Ты знаешь ответ? – прямо спросила девушку. – Если да, то я жду.

Лиа рассмеялась, приложив руку к груди. Её глаза блестели весельем, и мне казалось, что она пьяна.

– Ответ знают все и не знает никто, Айрис. Спроси у него сама, боюсь даже он не ответит, – хитрый взгляд скользнул мне за спину, и улыбка на её губах стала ироничной. Уинни же вздрогнула и шагнула назад, но рука красноволосой её удержала на месте. – Не боись, глупая, солдат ребёнка не обидит.

И в это мгновение мне на плечи легли горячие руки, от прикосновения которых по телу промчались мурашки.

– Развлекаетесь? – насмешливо на ухо. – Ты кое-что забыла, радость моя.

А в моей голове другие слова и бережные объятия: «Тебя не дозваться, радость моя».

Радость моя.

Он всегда это говорит. С первой нашей встречи. Почему? Я действительно его радую? Или одного раза хватило, когда сняла заклятие? Если подумать, то я простая человечка с минимальным уровнем дара. Что ему нужно от меня? Если это благодарность, то он расплатился со мной, освободив из плена Тавьена.

И пока я напряженно думала об отношении ко мне элларийца, его раскрытая ладонь остановилась прямо перед моими глазами, демонстрируя очень обиженного оуни.

Все обиды мира собрались на этой мордашке, что скорбно смотрела на меня. Я забыла про него! Забыла напрочь! Вскинула руки и выхватила элементаля.

– Прости меня! Прости-прости-прости.

Оуни постучав лапкой по своей каменной головёшке прищурился и повернулся ко мне попой, на что Айсэттар над моим ухом хохотнул.

– А ведь скоро будет ещё хуже.

– В смысле, – не поняла я, резко оборачиваясь и заглядывая в серые глаза, которые мгновенно теплеют.

– В смысле, уже через пару дней, он сбросит скорлупу.

И что-то было не так. Не так внутри меня, потому что сердце застучало, как сумасшедшее. Потому что отрывать взгляда от этого лица не хотелось. Хотелось всегда видеть эту тёплую родную усмешку, без которой существование будет казаться противоестественным.

Когда я успела так прикипеть к нему? Когда это началось? С первой встречей, когда острый взгляд смотрел с застывшего во времени лица? Когда я впервые ощутила вкус его губ или холод дыхания? Когда впервые услышала «Радость моя?».

– Сейчас не хватает масштабности познаний, чтобы постичь, – усмехается он, ввергая меня в пучину непонимания. Он сказал это мне? И тут же вскидывает взгляд поверх моей головы. – Я не очень доволен ситуацией, Лиа. Мне казалось, мы на одной волне.

– Я этого не говорила, – фыркает девушка. – К тому же, это был весьма хороший план по преодолению…

– Ты взяла Айрис в качестве щита, толком не зная свойств стража, Лиа. Это был очень плохой план.

Больше он не сказал ей ни слова. Взглянул на меня и протянул руку, предлагая взять ладонь. Я не стала отказываться. В конце концов, именно с ним я была по-настоящему в безопасности, а не с красноволосой обманщицей, что так бесцеремонно пыталась воспользоваться подаренной мне защитой.

Оуни отправился в карман, на этот раз во внутренний карман чёрной накидки. Надо признать, эта одежда казалась мне удобней, чем привычное платье. И в штанах, я чувствовала себя чуточку увереннее.

– Хочу тебе кое-что показать, – сказал Айс.

Будь у меня чуть больше секунды, я бы обязательно спросила его о чём он говорит, но его слова утонули в снопе белых искр, что брызнули нам в лица. И снова этот знакомый аромат мороза, снова ощущение мягкого полёта и его присутствие, которое ощущалось каждой клеткой моего тела.

Когда искры опали к нашим ногам, я увидела нечто, заставившее меня затаить дыхание. Белая земля под ногами была освящена тысячами цветков эфиарлета, что вьюнами спускались по отвесным скалам. А над головами только чёрное небо с горящими звёздами!

– Где мы?

Айсэттар всё это время продолжал пристально смотреть на меня. Будто ждал какой-то особенной реакции.

– Эта планета называется Эримат. Любимая планета одной богини, что обожала танцевать, – и взгляд всё такой же внимательный. – Красиво?

Я выпустила его ладонь и сделала неуверенный шаг к скале. Хотелось притронутся к цветку, чтобы понять почему Айсэттар так привязан к нему. Ведь не зря он так часто появляется рядом. Протянула руку и осторожно коснулась лепестка, но тут же одёрнула, потому что бутон словно ожил. Светящиеся лепестки сжались и быстро раскрылись, словно чихнув. Мне в лицо полетело облачко серебрящейся пыльцы, от которого я не успела отвернуться. В носу мгновенно засвербело, и не удержавшись я звонко чихнула, а цветок в это время засветился ярче и задвигался из стороны в сторону, словно бы начал какой-то свой неведомый танец.

Странно? Очень!

Я обернулась к элларийцу с вопросом в глазах, надеясь получить пояснения, но ответом мне была улыбка. Такая нежная, мягкая и хрупкая… Наверное, только из-за вероятности спугнуть её с твёрдых губ, я промолчала опустив руки и глядя на него.

И как-то сразу всё показалось таким мелочным и несущественным. Таким далёким и ненужным. Не было никаких осколков, никаких похищений и увечий. Никакой угрозы моим близким… Кьяра!

Как я могла забыть?!

– Где моя подруга? И что происходит?

Айсэттар в два шага сократил между нами расстояние и протянул руку к цветам, коснулся их пальцами, позволяя тем чихнуть и с улыбкой проследил, как на нас оседает взвесь серебрящейся пыльцы.

– С Кьярой всё в порядке. Она в мире Лии и Дара, – посмотрел на меня и с усмешкой добавил. – Не волнуйся, желтоглазая в целости и безопасности. Что касается второго вопроса… – он протянул руку и коснулся моего подбородка, к чему я, кажется, уже начала привыкать. – Слишком многое происходит. Так просто и не расскажешь.

– Не расскажешь, – повторяю я с замиранием сердца.

Его глаза такие глубокие, холодные, и в то же время такие искристые и тёплые. А твёрдые губы так близко…

Айсэттар чуть улыбается и медленно склоняется, чтобы коснуться моих губ. И я чувствую, как жаркой волной обдаёт нутро, а по коже волной мчат мурашки. Как дыхание спирает в груди, а душа трепещет от удовольствия. Голова мгновенно кругом, а вся пыльца, что осела на нас двоих неожиданно начинает искрить теплом прямо на коже! Каждая секунда наполнена нежностью, каждый миг так мягок в его неожиданно бережных объятиях.

Я бы, наверное, хотела остаться так навечно. Вот так, в уютных руках мужчины, которого больше не боюсь. Который врезался в моё сердце несмотря на дичайшее сопротивление с моей стороны.\

Странный звук оборвал наш поцелуй. Я открыла глаза и вновь утонула в остроте его взгляда, а вокруг нас тем временем творилось что-то странное. Серебряная пыльца медленно падала… вверх! Светящиеся крупинки плавно плыли в небо, и смотрелось это невероятно красиво.

Айсэттар взял мою ладонь и поднёс к лицу.

– Смотри внимательно, радость моя.

Его пальцы скользнули по кончикам моих, вызывая щекотку. Я улыбнулась и уже хотела отдёрнуть руку, но он слишком крепко её удерживал. От моих пальцев неожиданно потянулись тонкие струйки светящихся искр, что почти сразу закружились, исполняя медленный танец. Он поднял руку чуть выше, и магия потянулась за ним. Магия неизвестного мне порядка, которую я почти не чувствовала.

Завораживающе-прекрасное зрелище. Как и сам он.

– Попробуй сама.

Я перевернула ладонь и с детским восхищением проследила, как струйки растянулись в тонкие жгуты, сплетаясь друг с другом по спирали. Взмах руки и магия брызжет с пальцев мириадами песчинок, замедляясь, когда достигает расстояния примерно в метре от нас.

– Что это? – улыбаюсь я.

– Достань оуни. Ему понравится.

Элементаль мгновенно был вынут из кармана. Огромные голубые глаза восхищенно смотрели по сторонам, а каменные лапки стучали по моей ладони в попытке добраться до песчинок. И когда он сумел это сделать, то просто проглотил искрящуюся крупинку и весело заурчав потянулся за следующей, и за следующей, и за следующей… Он проглатывал их до тех пор, пока мы не услышали треск. Сначала треск, а за тем зелёный браслет на моей руке, отданный Айсэттаром, ощутимо нагрелся и щёлкнул, после чего зелёные камни превратились в труху. Сам оуни покрылся сеткой трещин и начал осыпаться.

– Что это? – напугалась я. – Айс сделай что-нибудь!

Мужчина улыбнулся в ответ и снова взял мою ладонь в руку.

– Всё в порядке.

Элементаль заурчал, затрясся и… вспыхнул ярким светом, на миг ослепляя меня. Когда я проморгалась, то увидела, что оуни больше не головёшка с лапками, а некто гораздо крупнее и способный к самостоятельному передвижения. Такого в карман теперь не засунешь. Он, словно прочитав мои мысли, повернулся и спрыгнул с ладони, демонстрируя способность к свободному полёту.

– Спутники всегда растут. Главное – правильно кормить.

– А браслет?

Айсэттар в этот раз уже не улыбался. Что-то изменилось в его взгляде. Он будто стал на тон холоднее и отстранённее.

– Браслет нужен был для привязки на первой стадии взросления. Сейчас ты можешь отправлять своего элементаля куда тебе вздумается и призывать назад. Попробуй. И кстати, пора бы дать мальцу имя.

Я посмотрела на оуни, онуни большими счастливыми глазами на меня.

– Вернись домой, Квичи.

Элемеенталь счастливо заурчав, крутанулся на месте, разбрасывая вокруг себя мелкие зелёные камушки и… исчез.

– Квичи? – вздёрнул бровь эллариец.

– Ещё с детского приюта хотела питомца с кличкой «Квичи», – ответила я, чувствуя, как щёки заливает румянец. Было странно делится с кем-то своими невоплощёнными желаниями.

Мужчина вздохнул и… обнял. Просто обнял за плечи, тихо шепнув на ухо:

– Иногда мир очень жесток.

Его запах мгновенно заполнил всё моё существо морозной свежестью. Сердце заколотилось в груди, как сумасшедшее, будто собираясь вырваться из грудной клетки.

– Что Вы имеете в виду? – спрашиваю я, чтобы как-то утихомирить взбунтовавшуюся мышцу. Отвлечься.

– Имею ввиду, что в другой раз всё обязательно будет, радость моя. – О чём он говорил, я так и не поняла. Меня выпустили из нежных объятий, взяли за руку и повели куда-то вдоль отвесной скалы, усыпанной светящимися цветами. – Это одно из моих любимых мест здесь.

А я подумала о том, что этот мир холодный. И сразу вспомнила тот дворец с ледяным полом и девушкой по имени Иза. Тогда он сказал, что у него была сестра. Сестра, которую он назвал тварью. И он говорил о предательстве. Много раз говорил, что не терпит этого. Интересно, что с ним произошло?

– Когда я был ребёнком, то всё воспринимал иначе. Солнце было ярче, трава зеленее, сестра казалась мне другом, который любит не за силу, а за родную кровь, текущую в жилах, – мужчина не сбавлял шага и не оборачивался, пока впереди не показалась стеклянная беседка. – Мы часто прибегали с ней сюда, чтобы поиграть. Моя мать не особо любила, когда мы делали это во дворце, там каждый звук эхом отражался от стен.

Мы подошли к строению изумительной красоты. Беседка была сделана из стекла, но при этом выглядела, как плетение цветов эфиарлета, что свисают со скалы, откуда мы только что пришли. Внутри стояли такие же стеклянный столик и лавочка.

– Когда мы впервые сбежали сюда поиграть, здесь не было ничего. Беседка получилась во время одного из выбросов моей магии.

– Выбросов?

Айсэттар усмехнулся. Сел на стеклянную лавочку и притянул меня к себе, усаживая на колени. Его нос тут же зарылся в моих волосах.

– Я был слишком сильным ребёнком даже для этого мира, доверху наполненного магией.

Его голос не был грустным, но и не был наделён привычным мне холодом.

Я повернулась и посмотрела в даль, на горизонте возвышался огромный замок с остроконечными башнями. Он был полон холодного света, и я догадалась, что в прошлый раз мы посещали именно его стены. Значит, здесь проходило всё детство Айсэттара.

– Здесь красиво.

Его объятия были такими же бережными, что и прежде. А ведь ещё недавно этот мужчина бесцеремонно прижимал меня к стене и проявлял настойчивое желание обладать, невзирая на моё отношение к нему. Что изменилось сейчас? Если подумать, перемена была довольно резкой. Когда это случилось? Кажется, как раз после посещения ледяного дворца.

Айсэттар молчал, продолжая дышать мне в макушку. Атмосфера была полна нежности и умиротворённости, и я не могла сказать, что больше влияло: его присутствие или нахождение на этой странной планете.

– Я всегда думал, что семьсот лет очень большой срок, но с точки зрения истории сущая мелочь. За семь сотен лет вряд ли забудется что-то исторически важное, – я обернулась и посмотрела в его глаза. – Надо признать, что я ошибался. Семьсот лет – это более семи поколений в семье, более семи перерождений для человека и более семи процессов реинкарнации, через которые сложно отыскать кого-то особенного. Даже такому, как я.

– Я не понимаю, – тихо шепчу ему, когда на губах элларийца появляется усмешка.

– Конечно, не понимаешь, радость моя, – его пальцы на моей талии заскользили вниз. К бедру. – Смерть вообще штука непонятная. Твоё тело перестаёт жить, существовать. Сердце перестаёт биться в груди, а сознание меркнет в тёмных водах уснувшей души, – мужчина прищурился, будто прислушиваясь к чему-то, а после добавил. – Учитывая в каком мире ты родилась, тебе этого не понять.

И с этим я была согласна. Всё это звучало полнейшим бредом, над которым нельзя было даже раздумывать. Перерождение души? А что вообще такое эта душа? Реинкарнация? Он просто сыпал непонятными словами, пытаясь донести до меня смысл своей веры?

В моём понятии нет слова «перерождение», а смерть имеет прямой смысл. Умереть, значит не жить. Век мага короток, а человека ещё короче, поэтому многие стараются не думать о цели своего существования, боясь погрузится в уныние.

– Все семьсот лет я наблюдал за изменениями в твоём мире. Наблюдал и за тем, как меняется отношение к жизни простых людей, как меняется магия вашего мира, имеющая ограничения. Планета стала хищной, люди злыми, а атмосфера мира… унылой, – неожиданно Айсэттар крепко прижал к себе и прошептал на ухо. – Представь моё удивление, когда среди всего этого беспросветного мрака появилась тёмная светлая ты? – сердце ёкнуло, а по коже от его близости и проникновенного шепота побежали мурашки. – Как яркое солнце посреди унылого зимнего дня, – мужчина отстранился, чтобы посмотреть в мои глаза. – Я прекрасно помню, твои тёплые нежные губы на своих. Помню их вкус.

А я в этот миг вспомнила другое. Вспомнила, как зудели пальцы от желания притронуться к его груди и услышать тяжелый стук застывшего сердца, как горели щёки от стыда за содеянное и о том, какими нежными были его губы.

Желание коснуться их вновь затопило с головой. Рука скользнула на грудь элларийца и я ощутила под ней мощный тяжелый удар, ещё один, другой. Почти такие же, как бьётся сердце в моей груди. Замерла с каким-то странным благоговением и трепетом. Оно бьётся. Казалось бы, что в этом странного? Но… Мне почему-то до дрожи в пальцах казалось это восхитительным.

А эллариец смотрел в мои глаза с нежной насмешкой, позволяя касаться своей груди.

– Иди сюда, – шепот от которого я затаила дыхание, позволяя притянуть себя.

Касание губ и…

Словно брызги ярких красок на белый холст. Или это похоже на вспыхнувшие искры во тьме? Так тепло и нежно, словно меня укутали в мягчайший пуховый плед. Его губы неспешно ласкали мои, а я чувствовала себя падающей с обрыва. Прямиком в пропасть за секунду до того, как за спиной распахнуться крылья.

И я бы и дальше утопала в этой пьянящей нежности, но мир раскололся от звуков красивого голоса, заставив вздрогнуть и отстранится.

– Значит ты променял меня на человечку с нижних миров?

Я вновь заглянула в глаза элларийца, на этот раз в них обнаружила только холод, но он был направлен не на меня.

– На неё можно променять всю империю, Иза. Разве я не просил тебя убраться отсюда?

Белоснежная красавица хмыкнула и посмотрела на меня с прищуром, будто просчитывая ходы. Это было… странно.

– Я хотела поговорить о твоей сестре. Вернее, о том, кто помог ей покинуть этот мир.

Айсэттар не дрогнул, но атмосфера вокруг ощутимо накалилась, будто в любую секунду пространство могло рвануть. Эллариец ссадил меня с колен и обратился прохладным тоном.

– Возвращайся домой, – увидев недоумение в моих глазах пояснил. – Это очень важно.

И не то, чтобы я сильно настаивала на присутствии в этом мире вообще, но мы пришли сюда вдвоём. Хотелось бы и уйти в полном составе. Айсэттар наклонился и лекго коснулся моих губ, а уже через секунду кожу обдало морозом и меня перенесло в дом папы. Прямо в зал, где была лестница на второй этаж.

– Я дома! – крикнула в пустоту, надеясь, что Нир откликнется.

– А я ждал, – донеслось со спины знакомым голосом.

Я резко развернулась и наткнулась прямо на холодный чёрный взгляд полный голодной тьмы. И только сейчас поняла, что помещение наполнено знакомым ароматом, от которого по коже бегут мурашки.

Только этого мне не хватало.

А это вам иллюстрация от Лены Коржик) Красотень)

Глава 12

Время тихо утекало сквозь пальцы, отсчитываемое ударами сердца. Невозможность что-то изменить шла рука об руку с надеждой. Надеждой на то, что ледяной принц снова позовёт меня и вытащит отсюда, но… время тихо утекало сквозь пальцы.

Было ли страшно? Было. Было очень страшно в создавшихся обстоятельствах. Не могу сказать, что я не виновата в том, что оказалась в таком положении. Сама согласилась следовать за тёмным в его дом, но ведь и выбора он мне не дал. Не тогда, когда в руках держал знакомую чёрную повязку на один глаз.

Скрип ссохшегося стула подо мной, шорох верёвки стягивающей запястья за спиной и тихое дыхание того, кто неотрывно смотрит в мои глаза. Это помещение просто пропахло ирисами, землёй и могильным холодом, и всё это в совокупности давило на меня.

– Всё могло быть иначе, – в который раз повторяет лорд директор, не обращая внимания на постанывания и странные бормотания, доносящиеся из-за двери мерзкой комнаты.

Я вновь потянула руки, пытаясь избавится от пут, но взгляда от красивого лица тёмного не отводила.

– Я давно тебя заприметил, Айрис. Видел, как смотришь. Как восхищаешься, – его рука легла на моё колено, и я мысленно порадовалась, что на мне комплект из брюк и кофты, что дала красноволосая. Почему не срабатывает щит? Да, я пошла за ним по собственной воле, но он угроза. – Берёг тебя до последнего, позволяя своему племяннику забавляться, пока не придёт время. Ты провалила задание, Айрис. Провалила настолько, что мы потеряли империю.

Что? Я уставилась в чёрные глаза и ждала подтверждения его словам. Лорд директор улыбнулся краешком губ.

– Да, Тавьен мой племянник. И благодаря тебе, он достаточно сильно пострадал от рук элларийца, – мужчина зло усмехнулся, видя мой испуг. – Многие не понимают, почему я так пекусь о нём, но меня это никогда не волновало, – рукой он похлопал себя карманам брюк, а нащупав вынул оттуда плоский металлический футляр. – Думаешь это из-за родственных связей?

Все так думали. Дархарэст позволял своему племяннику всё, потому что любил какой-то своей странной любовью и всюду за него заступался. И ведь удавалось до последнего. Надо ли говорить, что самого Дархарэста в лицо видели единицы?

Кивнула в ответ, не имея возможности сказать. Рот был завязан какой-то тряпкой и это не позволяло мне задавать вопросов. К счастью, лорд директор и сам желал поговорить.

Футляр открылся и внутри я увидела тонкую металлическую иглу, что блестела в свете магического светильника. Тёмный взял эту штуку двумя пальцами, поставил на свет и внимательно вгляделся.

– Никто из них не был прав, Айрис. Тавьен нужен мне для прикрытия. Чтобы списывать на него таких, как ты. Маленьких, нежных, сладких… – Он присел на корточки и в который раз улыбнулся. – Не бойся. Тавьен тебя хорошо подготовил, обещаю нам обоим понравится.

Сердце ускоренно застучало в груди, а пальцы наконец освободились от верёвки, и я повернула кольцо, пытаясь сосредоточится на мысли, которую собиралась передать, но замерла. В дверь неожиданно постучали и внутрь вошла та, кого я меньше всего ожидала здесь видеть. Витэль спокойно прошла к тёмному лорду и протянула стеклянный пузырек с чёрной жидкостью.

– Он сказал, что ей нужно немного. После надо позвать его, чтобы страж не сработал.

Всё моё нутро вздыбилось от этих слов. Казалось на коже вот-вот проступят ледяные иглы, чтобы изранить руку тёмного, что лежала на моих коленях.

– Не думаю, что хочу торопиться.

– Придётся, Артан. За ней придут. Альгат не сможет вечно держать щит.

Мужчина серьёзно посмотрел на девушку и убрал наконец руку с моего колена.

– Ты здесь не для того, чтобы указывать мне что делать. Лучше иди проверь как там одноглазый.

Витэль поджала губы, бросила на меня полный ярости и ненависти взгляд и резко развернулась на сто восемьдесят градусов, чтобы чеканным шагом покинуть небольшую комнату.

Я гулко сглотнула. Частое дыхание и ускоренное сердцебиение только усугубляли моё незавидное положение. Кто бы подумать, что одна из учениц школы Артахаса Вауда станет пленницей её директора. Не зря говорят, что небо рушится на головы тех, кто этого не ждёт.

Лорд Ташотей взглянул на меня своим черным бездонным взглядом полным какого-то неправильного предвкушения, и я начала медленно осознавать, что Тавьен его родственник. Человек, чья кровь была недалека от безумия был племянником того, кто им прикрывал свои деяния.

Тонкая игла сверкнула в его пальцах холодным светом, обещая страшные незнакомые муки, которые мне ещё не доводилось испытывать. Я невольно зажмурилась, желая оказаться, как можно дальше отсюда. Туда, где тёплые губы нежно целуют в макушку и рассказывают что-то интересное и удивительное. Что-то, чему в моём мире нет объяснений. Но нежный голос тёмного меня вернул в реальность.

- Я уже говорил, что хотел бы, чтобы всё было по-другому? - Артан деловито откупорил пузырёк с неизвестной жидкостью и поморщился, когда запах достиг его ноздрей. - Я собирался ухаживать за тобой. Медленно, но верно завоёвывать твоё доверие. Стать единственным, кто будет тебе опорой и щитом. Собирался спасти от Тавьена. Знаешь зачем? - он засунул иглу в пузырёк и неторопливо стал помешивать его содержимое с насмешкой глядя в мои глаза и ожидая, когда в них загорится вопрос. - С тех пор, как увидел в школе, не мог больше ни о чём думать, кроме как о твоём теле растерзанном на белых простынях моей собственной постели. Во мне словно проснулась какая-то одержимость. Все воспоминания о девочках, что побывали в моих руках до тебя, померкли, уступая место фантазиям. О, в каких только позах и кровавых сценах ты не была в них. И меня радует, что это наконец случится. Постели нет, к сожалению, но и так сойдёт. - он снова усмехнулся, и эта усмешка даже отдалённо не была похожа на ту, что дарил мне Айсэттар. Та содержала безобидную насмешку, а эта... Эта полна предвкушения и уверенности в собственном величии, что несказанно меня пугало. - Этот вечер останется в моей памяти на остаток жизни, мой сладенький цветочек, - и он с садистской ухмылкой вонзает в моё бедро иглу, смоченную в непонятной черной жиже.

Я только и успеваю вскрикнуть от пронзившей боли, а после с ужасом ощущаю, как от бедра расползается обжигающая волна. Будто кто-то плеснул кипяток прямо на кожу. Моё тело напряглось от невыносимой нарастающей ломоты во всём теле. Дурнота ударила в голову удушливой волной, заставив кровь ускорить бег до такой степени, что, кажется, даже вены на шее вздулись. Я запрокинула голову и не сдержала глухого крика, мучимая последствиями укола. Сердце колотилось так, что уже не было слышно его ударов, они просто сливались в единый длинный звук. Зажмурилась и взвыла снова, когда ломота стала острой, как лезвие ножа.

Я не знаю, что в этот момент делал тёмный, но судя по тишине, наблюдал за тем, что со мной происходило.

И не было спасения. Не сработали ни щит, ни страж. Только браслет на руке едва заметно сжался, а кольцо нагрелось так, что почти обжигало. Или это всё та же отрава, что проникла в меня уколом?

Каждая секунда казалась мне вечностью, но даже вечность должна когда-то закончится. Всё заканчивается. К моменту, когда меня отпустило, я была вымотана настолько, что едва была способно открыть глаза. Просто обвисла на стуле, не имея возможности лечь. Вот сейчас мне было хорошо видно довольную улыбку лорда Ташотэя, но было уже не страшно. Было всё равно, потому что после испытанного мною, даже пытки Тавьена можно назвать незначительными.

- А теперь я тебя развяжу, милая, - тёмный протянул руку к моему лицу и вытер мокрые от слёз щёки. Он вытащил кляп из моего рта. - Ну-ну, рано плакать, девочка. Ты не представляешь, что делают со мной твои слёзы. Я хочу видеть их, когда буду вонзаться в твоё нежное тело. Чистый невинный взгляд, омываемый горем и болью.

Почему-то в этот момент я вспомнила красноволосую, которая наверняка бы в такой момент ляпнула что-то в духе:

- Лорд директор, для маньяка Вы слишком много болтаете…

На лице тёмного на мгновение застыло удивление, будто он ожидал совершенно иной реакции. Но ведь я и с Тавьеном подавляла в себе эту натуру, потому что он обожал моё сопротивление. Обожал, когда я разговаривала с ним на равных и не молила о пощаде. Потому что знала, что так его пытки могут растянуться на долгие-долгие часы. Да и давил он на больное, на самую большую язву, что нарывала на видном месте.

Витэль.

А этот тёмный не давит. Он просто ещё не знает, что перед ним не невинный барашек с покорным взглядом.

«Больше не нужно притворяться»

Его голос ворвался в мысли, и я усмехнулась, копируя чужую мимику.

- Думали, я буду молить о пощаде? Точно нет. Даже наличие моего брата в этих стенах не заставит меня доставить вам такое удовольствие.

Тёмный заинтересованно прищурился, едва заметно поджимая губы. Трудно было распознать это выражение, потому я даже пытаться не стала.

Я всю жизнь прожила в числе тех, кого пытались достать. Как белый холст среди чумазых детишек, которым обязательно нужно перепачкать всё кругом. Моей добротой пользовались, моей преданностью шантажировали, моей любовью и великодушием мыли грязные полы. Я только недавно поняла, как сильно отличаюсь от многих. Да, Кьяра, Ниран и папа были мне ближе всего в духовном плане, но остальные…Я словно белая ворона в стае.

«…когда среди всего этого беспросветного мрака появилась тёмная светлая ты…»

Тёмная светлая.

Так вот, что он имел ввиду.

Я слабо усмехнулась, ощущая, как наливается тяжестью тело. Место укола всё ещё горело огнём, но я не обращала на это внимания, концентрируясь на своих мыслях. Я всё ждала, когда щит или страж отреагируют, но они вели себя тихо, будто не было их вовсе, что наводило меня на весьма неприятную мысль.

Тёмный потянул ко мне руки и ровно в этот момент всё здание содрогнулось, как от удара настолько, что со стола у стены слетела какая-то посудина, брызнув стёклами в разные стороны. Артан замер и стал прислушиваться, чтобы уже через мгновение подойти к двери и распахнуть её. Через пару секунд в комнату влетел светловолосый мужчина. Он не посмотрел в мою сторону, а я вот рассмотрела его детально. Красивый. Очень красивый беловолосый, и голубоглазый. Если бы он был магом из нашего мира, то не обладал бы никакой магией, но я была уверена, что этот мужчина ровня Айсэттару.

– Иди к осколку и запитай его. Он уже здесь, у нас нет времени.

Лорд директор бросил на меня хмурый взгляд и остался стоять на месте.

– У нас договорённость.

– Если сейчас он прорвётся, то от договорённостей, как и от нас с тобой, не останется мокрого места. Получишь её, когда всё закончится.

Тёмный усомнился в словах блондина. Это было видно по глазам. Но всё же он вышел из комнаты оставив меня с незнакомцем один на один. Здание вновь содрогнулось, однако это не остановило никого. Мужчина схватил пузырёк с чёрной жидкостью и иглу, которые оставил на стуле лорд Ташотэй и повторил ранее проделанные манипуляции, чтобы через мгновение в ослабленную меня воткнуть ещё одну порцию незнакомого яда.

Дороие мои хорошие! Прода не окончательная. Проснусь, перечитаю, поправлю где-то косяки, сегодня  уже не в состоянии осмысливать текст.

И снова боль, как кипяток на кожу. Хриплый крик дерёт горло. Я обмякла, не в силах больше держать голову и старалась не скулить, но выходило плохо. Тихие болезненные стоны всё равно срывались с губ раз за разом, как бы я ни старалась скрыть истинные чувства.

- Извини, малышка, но ты мне нужна невменяемой, – слышу приятный мягкий голос и ещё один укол в бедро, от которого болью взрывается сознание.

А дальше всё, как в тумане. Белые вспышки перед глазами. Смазанные движения рук и боль в грудине, будто кто-то её вскрывает, раздвигает рёбра руками, пытаясь добраться до сердца, пышущее болезненным жаром.

Я хочу провалится во тьму и не чувствовать всего этого, но меня словно намеренно удерживают на границе сна и яви, не позволяя отключится. Пытка длилась настолько долго, что в какой-то момент я поняла, что уже игнорирую боль, концентрируясь на воспоминаниях начиная с детства, заканчивая текущим днём. Что во мне изначально было не так, что жизнь постоянно колотила меня, как прокаженную? Я просто родилась сиротой и попала в детский дом, где узнала, что такое жестокость обиженных на мироздание детей. Где с возрастом приходит понимание, что нужен ты можешь быть только себе и тем, кто с тобой заодно. Ничего необычного. Ничего такого, за что небо может наградить такой незавидной судьбой.

«...тёмная светлая ты»

Эта фраза всплывает раз за разом в моём сознании. И я вроде бы понимаю, что он имел ввиду, но сейчас, когда разум не совсем вменяем, мне кажется, что у этого есть более глубокий смысл. Смысл, который он вложил слова, но не дал правильного намёка.

- Айрис-с-с-с-с...

Внезапно становится плохо настолько, что кажется будто земля уходит из-под ног. Мир стремительно переворачивается, и я распахиваю глаза, чтобы посмотреть в лицо блондина, который склонялся надо мной с видимым триумфом.

- Ну вот и всё.

В груди нестерпимо жжёт, будто туда поместили уголёк. Я морщусь и едва ли могу дышать, но всё же нахожу в себе силы задать вопрос.

- Что Вы сделали?

Мужчина рассмеялся. Его взгляд был немногим вменяемее взглядов Тавьена и Артана, когда они смотрели на меня.

- Преодолел последнюю ступень на пути к своему восхождению.

От его слов у меня на загривке волосы встали дыбом. Казалось, что они соткан из злорадной уверенности, которая ничего хорошего ни мне, ни Айсэттару не принесёт.

Я продолжала смотреть на него, пока он смеялся запрокинув голову и понимала, что это не смех человека, достигшего своей цели, нет. Это смех человека, познавшего горечь утраты и понимающего, что собственные победы не принесут утешения и облегчения. И вместе с тем, я понимала, что чтобы он не сделал, он абсолютно уверен в своих словах.

Здание вновь содрогнулось, прервав блондина. Тот бросил на меня последний взгляд полный превосходства и щёлкнул пальцами, позволяя слететь верёвкам с моих запястий.

Слишком много на одну меня всемогущих личностей, которые что-то от меня хотят.

Я повернула голову, превозмогая боль и наткнулась на всё тот же пузырёк с чёрной жидкостью, что стоял на краю стола.

- Тебе, наверное, любопытно, что происходит?

Я пошевелила затёкшими руками и подняла взгляд.

- Ни капли, если честно.

Детский дом учит не совать свой нос в чужие дела, , чтобы потом по этому самому носу не получить.

Блондин подвинул стул и сел напротив,

- Я всё равно буду любезен и поведаю тебе то, о чём никогда не расскажет сам Айсэттар.

Интересно? Безумно!

- Не думаю, что стану верить Вам на слово.

- Почему?

- Как минимум, потому что я Вас не знаю.

Мужчина усмехнулся и сцепил пальцы рук.

- Не вижу проблем. Меня зовут Альгат. Своё имя, конечно, можешь не называть, я прекрасно помню, как звали его избранницу. Даже крайне забавно, что своё имя ты носишь, как проклятие, Айриса.

Я не стала его поправлять. Очевидно, что блондин сошёл с ума.

В груди продолжало печь, будто там и вправду есть уголёк, который никак не может погаснуть. Было дикое желание сунуть внутрь руку и вырвать с корнями причину этих ощущений.

- Всё равно не стану верить. Ваши слова для меня не несут никакой ценности, - хрипло поведала я.

- Станешь, - усмехнулся он. - Куда же ты денешься? - здание вновь сильно тряхнуло, но это не помешало блондину продолжить. - Знаешь ли ты, что твой избранник сын от неизвестного и ледяной богини? Он и его семья бывшие жители Интадоса. Мира богов, где этот выродок нарушил равновесие.

Я мрачно смотрела в его светлые глаза, потому что не понимала о чём он говорит. Видимо и Альгат это понял.

- Ну, рано или поздно тебе пришлось бы это узнать, - хотелось спросить «Зачем?», но блондин не дал вставить ни слова. - Все божества личности весьма неординарные. Им нет дела до таких, как я. И уж тем более никогда не было дела до таких, как ты. Обычные смертные для истинных элларийцев всё равно, что грязь под ногтями бездомного, - мужчина усмехнулся и удобно откинулся на спинку стула, будто не замечая, как сотрясаются раз за разом стены здания. - Ледяная богиня породила выродка от никому неизвестного урода, что в итоге сыграло с ней злую шутку. Айсэттар родился ребёнком очень проблемным для богов, поскольку в первый же месяц дал понять всем вокруг, что он уже способен разрушать всё, что они так упорно создавали... - Альгат красноречиво посмотрел мне в глаза, и я только сейчас осознала, что они светло-серые, почти белые. - Это было клеймом позора для его матери, потому что все поняли, что связалась она далеко не с себе подобными. В качестве наказания её саму и её выродка сослали на планету, где их возможности должна была подавить планета, однако что-то пошло не так. Если конкретно, ублюдок как-то освоился в том мире.

Ледяной принц. Холодная беседка сотканный из прозрачного стекла, освещаемая сиянием таких же холодных далёких звёзд. Высокие колосья травы, овеваемые пустым ветром и его слова, что навсегда запали в душу:

«Я был слишком сильным ребёнком даже для этого мира...»

Та фраза была пропитана не грустью, она была пропитана тихой обидой и затаённгой горечью.

На губах блондина растянулась довольная улыбка.

- Я вижу, ты начинаешь укладывать звенья одной цепи в своей голове, - гулко сглотнув, я качнулась, чувствуя, как к глазам подступают слёзы. - Знаешь, что он сделал, когда достиг зрелого возраста? Он раздобыл где-то артефакт, способный генерировать энергию и запер их всех на Интадосе, досуха выжав магию... - Альгат зло посмотрел на меня и внезапно закричал. - Ныне никто не имеет доступа к богам, которых некогда восхваляли и величали! - Я даже вздрогнула от неожиданности, но блондин явно именно этого и добивался. - Этот выродок практически уничтожил целую расу, будто имел на то хоть какое-то моральное право.

Сжатые пальцы в кулак, на которые направлены сотни взглядов и хруст ломаемых костей в застывшей тишине дворцовой площади.

- Семь сотен лет назад он слишком заигрался, пытаясь перекроить миры на свой манер, - блондин хмыкнул. - Пришлось помочь ему понять, что всё в этом мире изменчиво.

Помочь? Я не отрывала потрясённого взгляда от блондина, игнорируя всё нарастающую боль в груди.

- Артахас Вауд?

- Это была самая лучшая многоходовка, - рассмеялся он. - Ублюдка предала собственная сестра, передав ключ заклинания вашему никчёмному магу, сила которого не стоила и горсти зерна в сытый год. Иногда обычный поцелуй способен сделать больше, чем можно вообразить, а он и рад был соблазнится такой крастокой. Жаль, что в итоге её пришлось устранить, мне ни к чему свидетель моих планов.

Слова блондина сливались в какую-то непонятную мешанину на фоне сотрясающихся стен и дрожащей утвари на столах. То немногое, что я уяснила, что сестра предала Айса, отдав нечто важное Артахасу Вауду, который и применил заклинание «стылый цепень». Альгат был тем врагом, который шел до конца? Он убил её?

- Что Вам нужно от меня?

Я не узнала собственный голос. От боли он осип и был едва различим, но блондин не просил повторять.

- Я сделал всё, что требовалось, а теперь уступаю тому, кто доломает любимую игрушку ублюдка.

Альгат поднялся со стула, оторвав от меня насмешливый взгляд и направился к двери ровно в тот момент, когда она распахнулась являя нам хмурого лорда директора. Артан Ташотэй бросил на меня оценивающий взгляд и вернул его Альгату.

- Осколок разломан. Я представлял себе всё совсем иначе, Альгат. Договорённости были...

Блондин со злой усмешкой вскинул руку и сжал пальцы в до боли знакомом движении. Только тёмный просто схватился за горло и осел на пол.

- Я свою задачу выполнил, выродок. Остальное меня не волнует. Пользуйся на здоровье.

В чёрных глазах лорда застыло недоумение, которое тут же сменилось вспышкой ярости. На шее мужчины вздулись вены, а глаза целиком заволокло чернотой. Я, как ученица школы Артахаса Вауда, понимала, что магистр на грани срыва, но ничего не могла с этим сделать. В такой ситуации есть лишь один путь к спасению: бежать!

Но, похоже Альгату было всё равно. Он расхохотался и стряхнув с пальцев несуществующую грязь растворился в молочном тумане, столбом устремившимся под потолок. И вот теперь чёрный взор мага был обращён на единственное живое существо в этом помещении.

Бездна в глазах жаждала боли и мучений, страданий и истерзанной плоти. Вот почему тёмным нужно контролировать себя, чтобы их не упекли в психушку. Иначе дар берёт над ними верх и позволяет творить то, что никогда не позволит любой другой.

Шаг тёмного в мою сторону и я вжимаюсь в спинку стула, слыша характерный скрип. Всё нутро сжалось и дышать стало совсем трудно, будто кто-то насыпал туда ледяной крошки.

- Я буду осторожен, мой нежный цветочек, - шипит тёмный и делает ещё один медленный шаг, от которого моё сердце замирает на месте, потому что за его спиной пространство разрезает другая белёсая вспышка.

- Найди себе другую поляну, - хмыкает ледяной принц и хватает лорда за голову.

Я вижу, как из-под его пальцев вспыхнул белый свет, после чего широко открытые глаза директора утратили осмысленность и приобрели тусклый блеск. Эллариец разжал пальцы и тёмный рухнул на пол, где сжался в комочек и заскулил.

- Я же говорил, что вижу таких, как ты насквозь...

Я попыталась подняться со стула, но грудь сдавило, а голова закружилась. Пришлось даже зажмуриться, чтобы прийти в себя. Но одно нежное касание к виску горячими пальцами и всё проходит. Вскидываю взгляд и тону в серебристой остроте.

Айс молчал, сосредоточив взгляд на моём лице. Вновь возникло ощущение, что он к чему-то прислушивается, но уже через пару секунд мужчина попытался поднять меня на руки. 

- Нет! Пожалуйста, найди Нирана! 

Неожиданный грохот ворвался в комнату вместе с плотными клубами пыли. Я закашлялась. Здание рушилось, заставляя моё измученное сердце сжиматься от страха. Казалось, что сейчас потолок обрушится нам на голову, и я так и не увижу Нира в живых. От этого ужас подкатывал к горлу. 

Айсэттар вновь попытался меня поднять, но я оттолкнула его руки. 

- Ниран! - упрямый взгляд в острое серебро и сожаление в его глазах в ответ. 

- Я перенесу тебя в безопасное место, а после найду его. 

Это займёт слишком много времени, а сейчас дорога каждая секунда. Надо придумать что-то другое. Я даже готова остаться здесь, лишь бы брат был цел и невредим. 

- Найди. Я подожду. 

- Я не позволю тебе погибнуть под камнями. 

О, Небо! Мы больше времени тратим на этот никчёмный разговор! 

- Перенеси меня во двор дома. Там наверняка безопасно. 

Его губы сжались в тонкую линию, а в глазах застыла странная эмоция. Боль. Звериная тоскливая боль. Он поднял меня на руки и позволил нам раствориться в белых искрах портала, а уже через половину секунды опустил на землю, откуда можно было увидеть, как обваливается огромная крепость впереди. Айсэттар поцеловал меня в лоб и тихо прошептал, будто боясь, что кто-то услышит: 

- Прости. Я скоро вернусь, - я даже не успела взглянуть в его глаза, как он вновь растворился в искрах. 

Секунды шли друг за другом, покрывая моё нутро ледяной изморозью. В груди всё сильнее саднило, и не удержавшись, я оттянула ворот кофты, чтобы увидеть странное свечение под кожей. Что это такое? Осколок, как у Кьяры? Или что-то хуже? 

- Ты должна была сдохнуть! - женский голос расстал меня в расплох, заставив вздрогнуть. 

Я обернулась и посмотрела на Витэль. Она держала за руку Тавьена, чей чёрный взгляд был будто обращён в себя. Он постоянно что-то шептал, но я не вслушивалась, стараясь не обращать внимания на того, кто делал мою жизнь невыносимой. 

- Не случилось, - ответила ей, осторожно поднимаясь на ноги — Моё место отдали лорду директору, который погибнет под камнями. 

И я нисколько не сожалела об этом. Потому что понимала, что я не первая жертва в его руках. Но пусть буду последней. Даже не испытываю ни капли жалости к садисту и насильнику, прикрывавшемуся собственным племянником. Сколько девочек он загубил? И как Витэль могла опуститься до сговора с ним? 

- Ну нет! 

Неожиданно она выпускает руку тёмного и стремительным шагом направляется ко мне. Я вижу полный убийственной решимости взгляд, но не ожидаю того, что произойдёт через какую-то секунду. Её рука выхватывает кинжал из складок платья и одно резкое, но точное движение определяет её и мою судьбу. 

Полный ненависти взгляд пронзил меня насквозь, заставив снова обмереть. Я всегда хотела спросить Витэль о причинах такой нелюбви ко мне. Ведь когда-то эти глаза смотрели на меня с обожанием. 

- За что? 

- Ненавижу, - шёпотом в ответ. - Злые слёзы на глазах, но я по-прежнему не понимаю причин. - Тебя все любят. Все... Ты была вся такая добрая, светлая. А я была лишь твоей тенью. Влюблённой в того, для кого светилом была «маленькая Айрис». Позже ты и Тавьена у меня пыталась отнять. Я тебя ненавижу... 

Мир тускнеет в одно мгновение. Разве можно ненавидеть за то, что кого-то любят больше, чем тебя? Ниран всегда был мне братом, и никогда даже не намекал на другие чувства, потому что их не было. Витэль была влюблена в него? 

Она держит меня за плечи и опускается на землю. Сейчас мы крепко вцепились друг в друга, будто нет между нами её ненависти и моего непонимания. Только у одной из нас из груди торчит рукоятка кинжала, который оборвёт жизнь в считанные минуты. Я чувствую, как пульсирует в груди то, что поместил в меня Альгат, и от этого становится страшно. А ещё я внезапно осознала, что именно шепчет Тавьен. Он повторяет мои слова. Умоляет не трогать и всхлипывает, как я, всякий раз, когда он проводил со мной время. Похоже Айсэттар придумал самое лучшее наказание для тёмного. Он проживает мою жизнь внутри себя раз за разом подвергаясь собственному насилию. 

Я усмехаюсь и вновь смотрю на Витэль. 

- Ну теперь-то ты довольна? - спрашиваю осипшим голосом. 

Улыбается в ответ. И нет в этой улыбке ничего светлого и доброго. От маленькой девочки по имени Витэль не осталось ничего. Только мои воспоминания. 

- Более чем. 

Знала бы, что так закончится моя жизнь, прервала бы её сама, сбросившись с моста. Такое существование лишь трата времени, которое ничего хорошего никому не принесло. Возможно, не будь меня, у всех этих людей жизнь сложилась бы совершенно по-другому. Витэль и Ниран были бы вместе, тёмные не сошли бы с ума, а господин Такода никогда бы не познал горечи утраты. И Айсэттар... Айсэттар бы так и остался в объятиях заклинания... Возможно, так было бы лучше. 

- Айрис. 

Боковым зрением замечаю его возвращение с незнакомым мужчиной в имперской форме, который держал за плечо растрёпанного Нира. Сам Нир дёргается, когда Витэль резко отпускает мои плечи и позволяет рухнуть спиной на землю. В груди взрывается боль, но я сдерживаю крик, закусив губу. Становится жарко и холодно одновременно, а лёгкие будто сдавило невидимыми тисками. 

- Избавься от девчонки! - громко командует Айсэттар и я чувствую, что он берёт меня на руки. И снова морозные искры портала. Снова смена обстановки. На этот раз дольше, но приоткрыв глаза я вижу странный холл, посреди которого стоит каменная стёсанная глыба прямоугольной формы. Айсэттар укладывает меня на неё, и я снова приоткрываю глаза и снова тону в остром взгляде. Он положил руку рядом с торчащей рукояткой. Мгновение, белая вспышка перед глазами и что-то меняется, но я не могу понять, что именно. 2041a3

Не знаю, что он собирается делать, но точно знаю, что это последние минуты моей жизни. Я не могла дышать. Всё тело горело огнём, а нутро стыло от холода. Признание смерти пришло сразу, когда меня пронзил его холодный взгляд. В нём не было сожаления, но таилось что-то иное. Будто он знал всё наперёд. Будто моя жизнь, как на ладони от начала и до самого конца. 

- Слишком мало познаний, чтобы постичь, Айрис, - шепчет он. 

Во мне зияла пустота. Не от боли, нет. Я знаю точно, что он никогда меня не обманывал, просто ничего не рассказывал, не считая нужным. 

- Смерть не конец, а новая жизнь не начало, - он погладил меня по голове, второй ладонью прикрывая рану. Теперь я увидела, что из-под той руки сочился свет и унимал мою боль. - Всё началось гораздо раньше, - невесомое касание губ ко лбу. Еле ощутимое. - Началось, кода кто-то одинокий создал ткань миров из нитей судеб. Когда одну жизнь связал с другой. С женской сущностью, что любила танцевать на пустых звёздах. Когда всё белое было отделено от чёрного, когда душа была единой и полной, когда мир был пуст и мал... 

К чему это всё? Перед своей смертью последнее, о чём я хотела бы слышать от него так это о том, что кто-то что-то создал. 

- Это твоя религия? - хрипло спросила я, медленно выдавливая звуки из своих легких. 

Улыбается очень нежно, задумчиво разглядывая моё лицо. 

- Это гораздо большее, радость моя. Но тебе не хватает... - его бархатный голос оборвал мой надрывный кашель. Айсэттар нахмурился, а после выдохнул, прикрыв глаза. - Пошло не совсем так, как планировал. 

- Планировал что? Ты всё время говоришь какими-то загадками, урывками. Не желаешь рассказать? Я с самого начала не знаю кто ты... - я зашлась кашлем вновь. Что-то мешало дышать. - Кто ты? Альгат сказал, ты сын неизвестного и ледяной богини, но это не ответ, который я хочу знать. 

Я может и молчу, но точно не дура, чтобы не понимать, что он не простой маг, которому кто-то желает отомстить. То, как говорил о нём Альгат, какой триумф испытывал...  

Пронзительные глаза смотрели очень задумчиво. Айсэттар судя по всему решал говорить или нет. Мне казалось, что он не станет сомневаться и поведает обо всём. Но, видимо, я была не тем человеком, которому можно рассказать об истинной своей личности. 

- Я обязательно расскажу. Но не сейчас. 

Горькая улыбка скользнула по моим губам. Трудно представить себе более жестокий ответ, ведь я точно знала, что вижу его в последний раз. Что бы там не говорила его религия, моя всегда убеждала меня, что небо единственная цель для мертвецов. Мы родились под голубым небом. Под голубым же небом и умрём. А дальше? Дальше нет ничего. 

- Кьяра? 

И снова кашель. На этот раз сильный и влажный. Прижав кулак ко рту, я поняла, что из моих лёгких со свистом выходит кровь, крупными каплями покрывая кожу на руке. Липкий страх подкатил к горлу. Почему-то только сейчас я в полной мере осознала, что завтра для меня не наступит никогда. Не будет улыбок Кьяры, Нирана и папы. Не будет ничего! Я ведь ничего не успела! 

Неуловимое касание к виску и горячее дыхание опаляет щёку. 

- Ш-ш-ш-ш. Не паникуй, всё будет хорошо, слышишь? Я покажу... 

Айсэттар отстраняется и пристально смотрит в мои глаза, пока я обращаю внимание на то, что начинаю замерзать. 

Яркая ослепительная вспышка и картинка перед моими глазами меняется. Папа стоит у магпечи и с улыбкой выкладывает мои любимые булочки в плетёную корзинку. Мне кажется, что я ощущаю их запах и тепло, но в действительности не могу даже притронуться. За прилавком стоит Ниран с волосами, как всегда собранными в высокий хвост. Судя по их лицам, они счастливы. Это происходит сейчас? Не может быть, Ниран видел меня с кинжалом в груди. Он что-то кому-то говорит, и я поворачиваюсь. Кьяра нависает над прилавком и смотрит в его лицо. Я вижу выражение на её лице. Она улыбается, немного хитро, но так, как улыбалась мне, когда предлагала какую-нибудь авантюру. 

Они счастливы... А мне радостно, что всё так и немного грустно, что обо мне не помнят или не знают. 

- Они не будут помнить... Ты останешься только в моём сердце, радость моя... 

Счастливые лица тают, и я вновь тону в серых льдистых омутах. 

Хочу спросить, но кашляю. Практически захлёбываюсь собственной кровью, не имея возможности узнать чуточку больше о тех, кого покидаю. Что с Кьярой? Из неё вытащили осколок? Что стало с Нираном и папой? Они правда обо мне забудут? К глазам подкатили слёзы, потому что я не хотела с ними расставаться. 

Это больно. 

- Х-х-олодно.. 

Айсэттар осторожно берёт мои руки в свои горячие ладони и начинает медленно их отогревать. Что-то проскальзывает в его взгляде, я замечаю это, но спросить не могу. 

- Я бы отдал всё, чтобы твоя смерть была хоть на атом менее мучительной. Я могу унять боль, согреть, но позволить уйти быстрее не могу, - он неожиданно зажмурился, тяжело выдыхая и уткнулся лбом в мои ледяные пальцы. - Я даже мог бы обратить эту смерть, но сделаю только хуже тебе и твоим близким. 

Я молчала, чувствуя, как меня покидают силы. Медленно, но верно, боль превращалась в равнодушие. Единственное, что доставляло дискомфорт моему телу — холод. Страшно ли умирать? По началу — определённо да. Очень страшно осознавать, что ты что-то оставляешь. Уходишь, не сказав кому-то прощальных слов и не признавшись в чувствах. Если бы я могла повернуть время вспять, то обязательно сказала бы папе, что он самый лучший папа в мире. Нирану бы сказала, что обожаю его просто за то, что он есть. Пусть иногда такой колючий, что даже сам себя ранит. Сказала бы, что люблю его. И Кьяра. Кьяру бы очень крепко обняла и разревелась, откровенно заявив, что она самая лучшая подруга, какую только можно найти на всём свете. И что без неё моя жизнь была бы усеяна руинами после предательства Витэль. Айсэттар... Айсэттару я могу признаться прямо сейчас, пока в глазах не потемнело окончательно. 

- Я люблю... - он вскидывает взгляд на меня и последнее, что я запоминаю это звериную тоску и жгучее чувство вины. 

И мир меркнет с утихающим шёпотом красивого нежного голоса. 

- Я искуплю свою вину... 

Глава 13

Он прикрыл глаза и вздохнул, почти слыша скрип. То скрипело его сердце, что мощными толчками разгоняло густую жизнь по сетке причудливых вен. Он просидел так почти всю ночь. В груди нестерпимо ныло, но он понимал, что так должно было случится. Склонил голову, как прокаженный и уткнулся лбом в уже холодный живот. 

Вернуть бы... 

Как же хотелось её вернуть. Не дать уйти. Это всё равно, что держать бабочку невиданной красоты в своих руках и позволить ей улететь, когда настанет время. Сожми пальцы и погубишь... Не сжал. Дал улететь, чтобы отдать всё то, чего лишили другие судьбы. 

Айсэттар горько усмехнулся и смял мягкую ткань, пропитанную алой кровью. 

- Карма за всех... Глупое решение, Айрис. Я здесь. Круговорот больше не позволит выбирать. Сколько ещё твоих смертей я должен видеть, чтобы ты вернулась? 

Он поднял голову и всмотрелся в безжизненные глаза лежащей на алтаре девушки. Она не могла ответить, и он прекрасно об этом знал, но всё же ждал чего-то. Возможно, запоминал черты лица, а может просто не хотел ничего делать. 

Побыть рядом с ней ещё немного, питая себя безумной иллюзией близости. 

Внутри неё пульсировал осколок артефакта, из-за которого всё случилось. Альгат думал, что эллариец не позволит ей умереть. Но он не просто позволил, он проводил её до последнего удара сердца, почти ненавидя себя за это. Ещё одна смерть и долгие поиски, которые, возможно не увенчаются успехом. 

Он нежно коснулся остывающей щеки, погладил бархатную скулу и прикрыл безжизненные глаза, стараясь не замечать, как трещит вселенная в груди. 

- Ещё один лик, - шепчет занемевшими губами, которые не желали подчиняться и раз за разом кривились от боли. - Я найду. 

Вторая его рука проникла в её грудную клетку и схватила пульсирующий светом осколок, чтобы через секунду вытащить его наружу окровавленным куском камня. Айс старался не смотреть на хрупкое тело, с раскуроченной грудиной, и отступил на шаг назад, чтобы не глядя стереть следы её пребывания в этом месте. Одно движение пальцем и некогда прекрасное создание осыпается прахом на алтаре, ещё одно движение и этот прах разносит тысяча ветров, ворвавшихся в храм. 

Айсэттар крепко сжал осколок и подумал о том, что Альгат слишком наивен. Он попросту не знает во что ввязался. Не знает, но сам приведёт ситуацию и элларийца в нужное место и нужное время. Нужно только ждать и делать правильные ходы. Раз за разом, пока события не выстроятся в нужную линию. 

Он бросил последний взгляд на пустой алтарь и растворился в белёсой вспышке собственного портала, перенесший его на предрассветную улицу знакомого мира. Чуть в дали сидел на крыльце мужчина, который был близок его Айрис. Близок настолько, что она думала о нём в последние удары своего сердца. Разве это не признание? Всё в её духе. Он усмехнулся и медленно приблизился к грузному войну, что умело скрывался за личиной пекаря. Ничего не говоря посмотрел ему в глаза и улыбнулся. Однобоко. Горько. 

- Лавка закрыта, - выдохнул тот. 

- Как и она в твоей памяти. Айрис хотела этого, - вспышка понимания во взгляде, но Айсэттар щёлкает пальцами, не позволяя мужчине задать вопросы, на которые он не хотел бы отвечать. 

Этот звук стирает с лица Такоды грусть. Он резко вскакивает с крыльца и улыбается во весь рот, определённо считая это важным. 

- Если вы подождёте немного, то я продам вам всё, чего изволите. Там много осталось с вечера. 

Добродушный. Открытый и тёплый, как любой светлый в империи. Как она, стоявшая за них до последнего. Айсэттар не ответил ему. Молча развернулся и направился вверх по улице, отмечая, как меркнут в розовом рассвете тусклые звёзды. 

Через мгновение на землю осыпались белые искры, напомнившие Такоде о снежинках в северной части планеты. 

Айсетар ступил на площадь, где собиралась толпа зевак. В центре стоял деревянный эшафот, на который уже привели молодую преступницу, чьи глаза были полны страха. Палач проверял прочность верёвки и целостность конструкции, но Айсэттар за этим не следил. Он ступал к блондину, что крепко обнимал за талию желтоглазую девушку, стоявшую спиной к эшафоту. Они не переговаривались. Оба молчали, ожидая исполнения приговора. 

Айсэттар тронул парня за плечо и заставил обернутся обоих. Взгляд в глаза и тихий щелчок пальцев. Пара замерла на мгновение, не понимая, что произошло. А затем Ниран безучастно взглянул на эшафот. Витэль Анис накидывали петлю на шею, не замечая горьких слёз и молитв о прощении. Эллариец неспеша подошёл к ней и взглянул в красивые голубые глаза, что мерцали в сиянии первых лучей. Ему не было жалко. Потому что он знал, что у кармы свои методы воспитания жестоких людей. 

Мужчина усмехнулся и развернувшись медленно направился прочь, не обратив внимания на хруст ломаемых шейных позвонков через мгновение. Толпа зевак заулюлюкала, но никто из них так и не слышал приговора. Его просто не прозвучало. 

Эллариец медленно шел, впитывая запахи улиц. Этот город был красив в своей простоте. Мощёные камнем улочки петляли и прятались за деревянными двухэтажными домами. Их черепичные крыши сейчас сверкали в свете восходящего солнца. Всё это прекрасно гармонировало с природой. Зелёные деревья топили в своей листве некоторые дома, а трава прятала плоды гибких яблонь. 

И спокойно. Здесь очень спокойно. 

Айс поднялся по ступенькам, что вели к каменной арке, обозначавшей выход с площади. Замер, когда в груди толкнулась вселенная и устремил взгляд в небо. Туда, где вспыхнула сверхновая. Мягкая улыбка скользнула по губам мужчины с уставшим холодным, но пронзительным взглядом. 

- Я найду.

Конец.