Сказочный попадос бесплатное чтение

Пролог

Сегодня я, как и обычно, была одета в свой любимый костюм цвета спелой вишни, обтягивающий мое тело, как вторая кожа. Понимаю, что тут у вас возникнет закономерный вопрос, а когда это такой костюм успел стать для меня обычным?

Объясняю, в последние три недели, которые я провела в верхнем слое, потустороннего мира, так называемом Астрале. Не такое уж и плохое местечко, как оказалось на поверку, должна я вам сказать. Более того, весьма напоминающее Реал – так они здесь в Астрале называют мир тех, кто обладает бренным, то есть физическим телом. Кстати, упомянутое мной определение физического тела как «бренного» – это не мой термин, это местный.

Именно так, как к бремени, здешние жители относятся к вечно нуждающейся то в уходе, то в кормлении, то в лечении физической оболочке, которой они так дорожили там и которая, как оказалось, совершенно не нужна здесь. «И слава богам! – рассуждают они. – Ну, кому нужна оболочка, которая отнимает практически все душевные силы, в связи с тем, что они уходят на поддержание ее нормальной жизнедеятельности, чтобы она же хорошо выглядела и не мешала душе наслаждаться жизнью?

И знаете что? Прожив здесь совсем немного, я начинаю понимать, что во многом они таки правы. И хотя в Астрале, никто не может принимать вид другого существа (точнее мочь, то может, но это запрещено астральным законом), зато можно выглядеть настолько молодым, здоровым и красивым, насколько хочешь. Насчёт красивым, в рамках разумного, конечно – в том смысле, что всё, что хочешь увеличить, удлинить, можно и увеличить и удлинить, а все что хочешь уменьшить и укоротить – можно и уменьшить и укоротить.

Правда, как и в Реале, в Астрале – за всё нужно платить. И чем более желаемо это что-то, тем дороже это стоит. Так что, как это ни печально, но и здесь тоже душам приходится работать, чтобы заработать на комфортное проживание. Однако я отвлеклась от основной темы моего повествования…

В общем, стою я вся такая невероятно красивая (потому что зарабатываю я здесь весьма прилично. А вы что думали?! Ведьма с моими талантами, нигде не пропадет) грациозно опираясь на витрину ювелирной лавки и нервно постукиваю по стеклу длиннющими ухоженными ногтями, так как ожидаю неприлично уже опаздывающего некоего господина…

– Любимая! Прости! – в лавку вбежал запыхавшийся ожидаемый мною господин. – В последнюю секунду появилось неотложное дело! Прости!

– Что ты котик! – улыбаюсь я. – Ну разве могу я на тебя сердиться из-за всего-то какого-то шестнадцати минутного и двадцать-двух секундного опоздания? Да и кто вообще их считает, эти минуты и секунды! Только не я! Милый, ты посмотри какое колечко! – я хлопаю глазками и заискивающе улыбаюсь.

– Любимая… – господин замешкался и кашлянул. – Я не уверен, что я могу позволить себе это колечко…

– Любимый! – капризничаю я, две бриллиантовые слезинки, классом почище, чем в этом колечке, на которое я надеюсь раскрутить жлобливого господина, и уж точно побольше размером, наворачиваются на глаза и дрожат на моих длиннющих ресницах. – Ты меня не любишь! – у одной из моих слезинок закружилась голова, и она рухнула вниз, прокладывая мокрый след боли и разочарования по щечке, увлажняя мою и без того идеальную кожу. – Не любишь! – топнула я ножкой, чем помогла и второй слезинке тоже свалиться, чтобы повторить горькую судьбу предыдущей.

Господин не выдерживает атаки слезами и идет на попятный: – Знаешь, милая, я думаю, что смогу что-нибудь придумать…

– Сможешь?! – я снова хлопаю ресницами, теперь уже счастливо. – Ты самый любимый! Самый щедрый! Самый! Самый!

Счастью господина нет предела. – Уважаемый, – обращается он к хозяину лавки, седобородому дворфу, – мы берем колечко! И еще к этому колечку вот это колье!

Я кидаюсь на шею и осыпаю поцелуями довольно мерзкую зелено-бородавчатую физиономию господина: – Любимый! А разве ты можешь себе позволить еще и колье?! – заискивающе-предано заглядываю ему в глаза.

– Для тебя?! – самодовольно улыбается господин. – Я могу все! Уважаемый, – обратился он к дворфу. – И этот вот браслет, да, да вот этот с огромными бриллиантами в придачу! Эх, гулять, так гулять! Где наша не пропадала!

– У вас наличные, сэр! – деловито поинтересовался гном.

– Разумеется, нет! Кто в наши дни носит такие суммы наличными? У меня безналичный расчет. Держите, вот вам мой финансовый кристалл… – господин покрепче притянул меня к себе, как будто бы удостоверяясь, что игра стоит свеч, и я действительно стою тех денег, которые он на меня сейчас тратит.

Как только гном взял в руки кристалл, влюбленная парочка, которая до этого момента делала вид, что пытается выбрать достойные украшения для девушки, подошла к нам и взяла под обе зелены рученьки господина, невежливо при этом отпихнув меня. Но я не возражала.

– Неуважаемый господин Скрудж Ниггард! – звонко объявила я. – Вы обвиняетесь в расточительстве, многоженстве, домашнем насилии и уклонении от выплаты алиментов своим десятерым детям! Вы обвиняетесь в том, что после своей смерти оставили все четыре свои семьи отдавать ваши долги, в то время как сами вы обладали весьма внушительными активами! Вы обвиняетесь в утаении от астральной таможенной службы истинной суммы своих накоплений! В связи с чем, вам как банкроту была выдана материальная помощь! Вы обвиняетесь в том, что трижды не явились на слушание вашего дела в посольство Зеркального Мира! Ну, как я ничего не забыла? – спросила я даже не у него, а у моего друга Маркиза Жюльена де Дюпри, являющегося, вот уж как две недели, младшим офицером администрации демонов всепотусторонней службы маршалов (если короче, то должность его зовется – младший адский маршал).

– Кажется, нет… – подмигнул мне Жюльен.

– Иза, милая! Ты, ты, ты… что-о офицер Ада? – растерянно-неверяще взирал на меня пойманный на горячем мошенник, скупердяй и просто подлец.

– Нет. Я охотница за преступными душами, подобными твоей. А вот они, – я мотнула головой в сторону Жульена и его коллеги – маршалы Ада. – И, кстати, меня зовут не Иза! Иза – это моя кошка! – добила я подлеца. И я вам не милая!

* * *

Ну, признайтесь же, уважаемые читатели, а вы, наверное, уже подумали, что я нашла замену моему хоть и отсутствующему сейчас, но совсем новому мужу? Ан, нет. Я просто работу нашла – достаточно неплохо оплачиваемую и вполне подходящую моему непоседливому, авантюрному характеру. Как я уже ранее упомянула, жизнь в Астрале не бесплатная, особенно для тех, кто привык жить хорошо и ни в чем себе не отказывать. Нет, если бы я была нормальным покойником, ну в том смысле, что стала духом навеки вечные, то проблем со средствами у меня бы не возникло. Дело в том, что все движимое и недвижимое имущество, накопленное в Реале, в Астрале, еще на таможне при пересечении границы учитывается и конвертируется согласно курсу, установленному астральным финансовым органом, в местный денежный эквивалент – золотые, серебряные и деревянные астралы. Что же касается временных духов, таких как я, то так как мы нелегалы (потому что пересекли границу, минуя таможню), то мы – здесь практически бесправны. Но мне повезло. Во-первых, потому что здесь у меня оказались знакомые: Фелисити, моя свекруха, и маркиз Жульен де Дюпри, который хотя и был неприкаянным призраком, но все же в свое время границу пересек по всем полагающимся потусторонним правилам, то есть, в совершенно, невозвратно мертвом виде. Кроме того, у меня был Ууи, а также сова Ыш и летучий мышонок Уш, которые примчались оказать мне моральную поддержку, как только поняли (по рыдающим навзрыд драконьим головам и моему бесчувственному телу) какую вселенскую несправедливость позволил себе в отношении меня Звездный Дракон. Это, кстати, была идея Уша – мне пойти работать охотницей за душами…

– Ди, охотникам платят хорошо и, кроме того, ты сможешь беспрепятственно, не вызывая подозрений, передвигаться по всем трем слоям потустороннего мира! – вот так описал перспективы моей новой работы Уш.

– Передвигаться по пластам потустороннего мира не заручившись помощью птицы Могол – это все равно, что брести в темноте на ощупь… – скептически прокомментировала идею Уша Ыш.

– Но у охотницы, как раз, больше всего возможностей, чтобы случайно встретить вечную скиталицу птицу Могол где-нибудь в дороге! А там дело за малым наша Ди обязательно понравится волшебной птице… – воодушевленно продвигал свою идею в массы Уш.

– Не то, чтобы я против ей понравится… – издалека, но по существу начала я. – Но почему это ты так уверен, что я ей понравлюсь? – уточнила скромная я.

– Так ты же ведьма! – заявил как само собой разумеющееся Уш. – Причем ведьма могущественная! И чем больше душ-преступников передаешь в руки адских маршалов, тем могущественнее ты становишься в этом мире!

– Да-а-а-а? – удивилась я. – Так что же ты прям с этого и не начал?

– Дык! Так я думал, ты знаешь это!

– Вообще-то не знаю, – сообщила я. – И если уж начистоту, то я не знаю и кто такая – эта птица Могол? И чем она мне поможет в поисках меча-кладенца и волшебного лассо…

Да, да. Читатель все правильно понял. Найти меч-кладенец и волшебное лассо – это теперь моя, а не принца задача. Что же касается принца, то Уш и Ыш мне объяснили, что ему пришлось податься в батраки к бабе Яге, чтобы та позволила ему пройти ее собственной потайной тропкой в Астрал. «А что же? – спросите вы Звездный Дракон. – Почему он принцу с тропкой не поможет?». А не может, как объяснили мне Уш и Ыш, Дракон помочь с тропкой в потусторонний мир. Что позволено темной ведьме, коей является Яга, то не позволено духу звездного света, коим является Звездный Дракон. Так, что вот такие дела: у всех свои возможности и свои ограничения.

– В общем, Рауль твой… теперь Золушек! – вздохнув, сообщил Уш.

– Кто-кто? – не поняла я.

– Золушек! – ответила за Уша Ыш. – В одной из легенд какой-то там из реальностей есть такая героиня, так вот она ради того, чтобы попасть на бал батрачила на свою злую мачеху…

– Вот и твой Рауль, – вздохнул Уш. – Чтобы попасть к тебе должен теперь батрачить на злую бабу Ягу.

Глава 1

Перед тем как я продолжу свою историю, я хочу вам еще немного рассказать об устройстве Потусторонних миров, да, да именно миров, потому что их, как я теперь знаю, оказывается не один, а целых два: астральный и зеркальный или по-другому они еще называются: Астрал и Зеркал.

Как вы уже поняли, именно с астральным миром граничит наш реальный. Хочу сразу же отметить, что в Астрале духи живут в привычной для них при жизни обстановке: в домах, в которых жили при жизни, пользуются вещами, которыми пользовались при жизни, спят, едят и даже болеют, но, разумеется, не со смертельным исходом. Поскольку однажды они уже умерли, а двум смертям, как известно, не бывать, хотя и одной, как они теперь определенно точно знают, не миновать. Единственное отличие: их больше не окружают родные и любимые, да и просто привычные знакомые им люди. Их теперь окружают исключительно такие же духи, как и они.

Астрал так устроен отчасти для того, чтобы не травмировать тонкую душевную ориентацию духов в большей степени, чем она у них уже травмирована в связи с переходом из мира живых в мир мертвых. И отчасти потому, что память и ностальгия духов слишком сильна и емка энергетически, чтобы ее пытаться подавить. Однако так как окружающая обстановка создается исключительно по памяти духов, то всё же знакомые улицы астральных городов несколько отличаются от улиц реальных городов.

Кроме этого в астральном мире есть островки абсолютной пустоты, населенные только тенями. Обычно это территории, уже или ещё незаполненные памятью, мечтами и фантазией духов.

Еще есть районы так называемой размытой реало-астральности, представляющие из себя островки остаточной памяти и фантазии духов, которые какое-то время назад иммигрировали на постоянное жительство в зеркальный мир.

К слову, о зеркальном мире, я знаю только понаслышке, так как сама еще ни разу там не была, но говорят, что там духи живут в мире, который является зеркалом их души при жизни.

Другими словами, если человек жил себе в Реале и никого не трогал, то есть и зла не творил, но и особо и добра никому не приносил, то теперь жить ему вечно среди таких же как он, пока он сам не захочет, что-то исправить.

Если же был богат душой и дарил добро, то здесь его будут окружать такие же души.

Если же был убийцей, вором и мошенником, то и здесь, ну надеюсь, вы поняли?

Хотя, что касается вот этих двух последних категорий душ, я имею в виду очень светлых и очень темных, то они попадают ещё и под надзор двух довольно таки специфических ведомств: Ада и Рая. Ад, как я уже упоминала, это администрация демонов, а вот Рай – это рубежная администрация йангелов.

Почему йангелов, а не ангелов спросите вы? А потому, что ангелами души становятся после того как сдадут экзамен и преодолеют рубеж. А до тех пор, они всего лишь йангелы, то есть кандидаты в ангелы.

Если вы подумали, что администрация демонов гораздо более демократичная в этом отношении организация, то вы поняли правильно.

В демоны принимают всех и сразу. Более того, при попадании в Зеркал все духи, у которых есть хоть какой-то грешок за пазухой, автоматически причисляются сначала к демонам, а затем уже, если какой-то из них изъявляет желание, то дух может подать заявку и его направят в исправительное заведение, так называемое «Чистилище».

В «Чистилище» грехи и благие дела духа в виде темной и светлой звездной пыли засыпают в специальный сосуд, так называемый «сосуд кармы». Если соотношение грехов к благим делам не превышает критическую отметку – 80% к 20%, то духа допускают к психологическим тестам. После которых претендентов на звание йангелов направляют на соответствующие общественно-полезные, исправительно-благотворительные работы на какое-то количество лет (это может быть как десятилетие (минимальный срок), так и столетие, так и тысячелетие, так и миллениум). Кроме того каждый раз после отбывания срока, кандидата отправляют снова и в администрацию измерения кармы, и к психологу. И только тогда, когда соотношение в сосуде кармы устанавливается 20 к 80 процентам, где первое значение – это грехи, а второе – это благотворительность, кандидат в йангелы получает почетное звание «йангел». Ну а дальше, уже если йангел желает, то может подать заявку на службу в Славь и со временем получить звание ангел.

Я же, как охотница за преступными душами, как вы и сами догадались, имею дело отнюдь не с йангелами, подавшими заявку на присвоение им звания «йангела». А, во-первых, с душами, уклонившимися от слушания в посольстве зеркального мира, обязательного для душ, по крупному приступивших закон в реальном мире; во-вторых, с душами, сбежавшими из исправительного заведения носящего название «Искупление», которое расположено, кстати, в зеркальном мире.

Само собой разумеется, что сбегают души не от хорошей жизни, а потому что страшнее исправительного заведения «Искупление» просто не бывает. Не знаю насколько это правда, но Ыш говорит, что убийц там убивают снова и снова самыми разными способами, чтобы они снова и снова чувствовали и переживали всю ту боль, что они причиняли своим жертвам, мошенников – объегоривают опять и опять самыми изощренными способами, а воров – ну думаю, вы поняли…. И издевательства эти продолжаются до тех пор, пока дух и, на самом деле, не осознает всю глубину своих прегрешений и истинно не раскается.

Однако, как опять же говорит Ыш, статистика истинного искупления показывает, что случается подобное не так уж и часто: потому как не склонны преступные духи видеть свою вину: они снова и снова, опять и опять находят себе оправдания и искренне не понимают, а в чем собственно заключается их вина.

Зато те, кто добровольно явился на слушание в посольство зеркального мира, признал свои вину, покаялся и искупил, как например, Жульен, получают право поступить на более чем хорошо оплачиваемую службу в администрацию демонов и даже выбрать мир, в котором они хотели бы теперь обитать постоянно.

Глава 2

– Диана! Диана! Диана! А угадай, что у нас есть? – вытанцовывал польку бабочку в воздухе Уш.

– Ни за что не угадаешь! – подначила Ыш, приземлившаяся рядом с моей чашкой и теперь громко сёрбающая из нее молоко.

– Да, куда уж мне! – отняла я чашку у Ыш и, дразнясь, причмокнула молоком. – Вку-у-усное! Тё-о-о-опленькое! Парное! Прям как в моих мечтах! Только-только из под буренки, которую лично доила моя бабушка! Постойте-ка, постойте-ка! Так это же и есть молоко из моей мечты! «Деревенская идиллия» называется! – набивала я цену молоку в чашке. – А за-а-а-апах! Ммм! – я закрыла глаза.

– А мне дашь попро-обовать! – просящее, заскулил мышонок.

– А что мне за это будет? – пригубила я из чашки, причмокнула и облизала молочные усы.

– Ну-у-у… могу-у-у-у… поменя-а-а-а-ать на-а-а… – набивая себе цену скулил Уш.

– Поменять на что? – я открыла глаза и хитро подмигнула.

– На письмо от Рауля! – сдался мышонок.

– У-у-у! Слабак! Никакой силы воли! – фыркнула Ыш.

– Легко говорить! Когда у тебя полное пузо молока! Да Ыш? – парировал мышонок и практически нырнул в чашку с молоком, предварительно скинув мне на колени конверт, который он до этого держал в лапах. Я с благоговением взяла в руки конверт, раскрыла его и достала письмо и только я углубилась в чтение, как…

– Ты что, прямо сейчас читать собралась? – заставила отвлечься меня Ыш.

– А почему нет? – не отвлекаясь от письма, буркнула я.

– А почему я ничего не слышу?! – не отставала сова.

– Потому что письмо мне! – парировала я.

– А если нам тоже интересно?! – ни как не хотела отставать настырная птица.

– Да! – поддержал ее Уш, который, судя по тому, что так резко осмелел, уже успел влить в себя молока больше, чем мог переварить, в связи с чем, как я понимаю, эта на мышь подколодная и опузатела до наглости.

– Особо интимные подробности можешь, конечно, опускать! – разрешила сова.

– Да! – разрешил солидарный с ней мышонок подколодный, опузателый.

– Но совсем оставить нас без информации не имеешь права! – добавила сова в свой тон грозности для убедительности.

– Да! – вторила полностью согласная с совой в этом вопросе опузателая мышь подколодная.

– Хорошо! – вздохнув, сдалась я. И начала читать.

«Милая моя, любимая моя Диана! Если бы ты знала, как я тоскую по тебе, как мечтаю, чтобы ты оказалась рядом, как я мечтаю вновь обнять тебя, прижать к себе и…

– Я же попросила без интимных подробностей! – вытерла слезы сова. – Я чувствительная очень! – теперь она обмахивалась крыльями. – Сразу переходи к тому, как у него дела…

– Да! – всхлипнул мышонок. – Интимные подробности – это слишком для нас! Мы оба такие ранимые!

– Как скажите! – вздохнула я. И перескочив интимные подробности, состоящие ещё всего лишь из одного слова «поцеловать», продолжила с того места, где Рауль рассказывал о своей сделке с бабой Ягой и о том, что он узнал, находясь у нее при дворе.

«Оказывается, – писал Рауль – Тьма Нечестивая когда-то была женой Кощея. Хитрая и обольстительная темная богиня фактически напросилась в жены Кощею, предложив ему в качестве своего приданого волшебного коня, являющегося наполовину живым, а наполовину мертвым. Что означало, что с помощью этого коня, можно было без проблем передвигаться как в реальном, так и потустороннем мирах. Однако в один непрекрасный для Тьмы день, Кощей увидел Василису Премудрую и влюбился в нее по уши. И в связи с этим потребовал у Тьмы немедленный развод, но коня, полученного в приданное, решил оставить себе. Тьма, оскорбленная таким поступком неверного супруга, сковала его в отместку чародейскими цепями в казематах его же собственного дворца. И была такова! Однако при этом она захватила с собой не только своего коня, но и снедаемая жаждой мести, еще и сумела заполучить в руки свои загребущие золотое яйцо, в котором хранилась игла, на конце которой – смерть Кощеева…»

– А теперь спроси меня Диана, какое отношение скипетр Всевластия имеет к этому яйцу? – влезла в повествование Ыш с инициативой.

– Ыш, Рауль здесь все дальше по тексту рассказывает, – раздраженно отшила я ее. – Не мешай мне читать!

– А ты все равно спроси меня! А то вдруг ты думаешь, что я не знаю, а я уже знаю! – пристала ко мне как репей настырная птица.

– Ну и какое? – спросила я, потому что поняла, что у этой мнящей себя венцом мудрости птицы, чтобы скорей отстала, проще спросить, чем объяснить, почему тебе ее мнение неинтересно.

– Да самое прямое! – высокомерно ответила Ыш.

– Так это, какое такое самое прямое! – раздраженно уточнила я, подыгрывая мудрейшей из мудрейших.

– А такое, что увенчан скипетр Всевластия как раз золотым яйцом, в котором хранится смерть Кощея! Во как! – еще больше выпучила сова свои огромные в пол лица глазища, которые у нее и так по жизни на выкате. – Ну, Ди, поняла теперь, почему Кощей сам не может за скипетром отправится?!

– У-те-тя да-а-а-а-а! – пискнул Ууи. – Де-э-я-а-а-а!

– Очень интересные дела! – согласилась я. – Рауль дальше пишет, что и дочь их Варвару Тьма похитила не потому, что Василиса к ней за помощью обратилась и что-то там ей пообещала, а потому, что Тьма не удовлетворилась только тем, что Кощей жил в ежесекундном страхе того, что в любой момент ему может придти конец… Ей было необходимо, чтобы он и её соперница страдали бесконечно-беспередельно-безостановочно-мучительно…

– Ха! Говорил же я дракону, что принцу лучше сразу к Яге напрямую идти! И оказался прав! Смотри, какую важную информацию он у нее при дворе добыл!

– А он, что? Разве не сразу к ней пошел?! – удивилась я.

– Типун тебе на длинный язык, Уш! – шикнула Ыш. – Просил же Рауль зря Диану не волновать!

– Так, а что тут такого? Я же прав был! А дракон ОПЯТЬ был не прав! А Дианочка наша, она должна знать кому, если что доверять! Правильно я говорю, Ди?

– Утетя да-а-а-а-а! – пискнул Ууи. – Дея-а-а-а!

– Правильно, Уш, – кивнула я. – А теперь, пожалуйста, всю историю с самого начала и до конца, и по порядку! – скомандовала я.

– В общем, как только ты пропала, Его Высочество так сразу и собрался к Яге Пантелеевне, – начал рассказывать Уш. – И я его в этом, разумеется, полностью поддержал…

– И я! – вставила Ыш.

– И Маркиза поддержала! – добавил Уш.

– И я бы поттесал бы, еси бы коесно бый та-а-ам! – добавил из солидарности Ууи.

– И-и-и? – напомнила я, что жду историю о том, что с принцем случилось из-за того, что он к Яге сразу не пошел, а не о том, как они голосовали по этому поводу.

– Но тут вмешался Звездный Дракон и заявил, что нельзя, мол, принцу самому идти на поклон к Яге, нужно подождать, пока она к нему сама с предложением выйдет. А у него, у дракона, аж двенадцать голов… сама знаешь! – развел крыльями Уш, и, шмыгнув носом, понурился.

– И таким образом получилось, что нас четверо против их аж двенадцати! – объяснила в чем печаль да кручина ее коллеги Ыш. – И там еще и размеры ого-го-го и мудрость веков о-йо-йой! В общем, сама понимаешь, не посмели мы дракона ослушаться… – печально вздохнула Ыш и тоже развела крыльями.

– Утетя да-а-а! И я бы не помо-о-о-ог… – проникся сочувствием Уии.

– И-и-и?! – начала терять терпение я.

– Но принц, он же тебя любит! – убежденно сообщил Уш. – И, разумеется, он не мог ждать…

– Хотя и пообещал дракону! – деловито вставила Ыш.

– Утетя да-а-а! Пообесял и не шмог из-за ю-убви-и-и! – мне не совсем было понятно почему, но Ууи искренне восхитил данный поступок Рауля.

– И-и-и?! Я что так и буду из вас по букве вытягивать? – грозно поинтересовалась я, больше несклонная к дипломатии.

– И он решил действовать, но хитростью! – радостно сообщил Уш.

– То есть сразу по плану «А», «Б» и «В»… – объяснила Ыш.

– Но все три плана обиделись… – продолжил Уш.

– Верней провалились! – поправила Ыш. – И все! Попал принц к Яге в немилость!

– Вы меня что, вдвоем за дуру держите? – ласково поинтересовалась я. – А ну быстро и со всеми подробностями про план «А», «Б» и «В»! – рявкнула я.

– А может не на-а-а-адо-о? – заскулил Уш. – А может ну их эти планы! Главное ведь результат… ммм?

– А результат фиговый! – обобщила Ыш, хлопнув по бокам крыльями.

– Уш, Ыш? Вы мне друзья или вы как ягицы? – решила пристыдить их я.

– Так ты что-о? Уже все зна-аешь? – шмыгнул носом Уш.

– Почти все… – ступила на зыбкую почву я. – Так что там с ягицами? – и пошла на ощупь. – И попрошу поподробнее!

Глава 3

– В общем, – тяжело вздохнула Ыш. – Единственная тропка в Астрал через Калинов Мост, и только по нему можно пересечь реку Смородину, не искупавшись при этом в ее водах и не заплатив дань перевозчику…

– Думаю, ты и сама понимаешь, что дань перевозчику способны заплатить только те, кто и на самом деле умер, потому что дань – это их последний вздох, который они испускают в его копилку, – продолжил по эстафете рассказ Уш.

– А переплыть Смородину нельзя, потому что купание в ней – дает забвение, – снова перехватила инициативу Ыш. – И если для большинства упокоившихся душ – это благословение, то для души не упокоившейся – это проклятие: поскольку выкупавшаяся в Смородине душа становится неприкаянной… А на Калинов мост можно попасть только через смотровую (пограничную) башню. А башня закрыта на дверь. А на двери висит БО-О-ОЛЬШОЙ золотой замок. А золотой ключ от золотого замка баба Яга на груди носит, на золотой цепочке и снимает она эту цепочку с ключиком только тогда, когда ванны молодильные принимает, ну то есть, купается сначала в молоке, а затем в воде вареной, а потом еще студеной. Но и тогда ключик она без присмотра не оставляет, а доверяет одной из трех своих доверенных ягиц-ключниц…

– Так что выбора у принца нашего, как видишь, не было: оставались только план «А», «Б» и «В» и надежда на лучшее… – сделал философский вывод Уш.

– Уш, – предостерегающе гаркнула я. – Еще немного и мои глаза затуманит кровавая пелена бешенства, и я сорвусь! И тогда не жди пощады…

– План «А» – Акулина, план «Б» – Божедарка и план «В» – Вестина! – выпалил Уш. – Но принц закрутил с ними только из любви к тебе! Крыльями и… клянусь!

– Утетя да-а-а-а-а-а! Ну-у-у дейа-а-а-а-а-а! Закъютил сйазу с тйемя из юбви к одной!

– Со всеми тремя закрутил? – уточнила я.

– Угу! – виновато понурился Уш.

– С Акулиной, Божедаркой и Вестиной?! – еще раз уточнила я. И предполагаю, что при этом голос мой звучал в высшей степени взволновано, потому что сова обеспокоилась моим нервным состоянием.

– Диана, Диана, Диана! Вот только не стоит так нервничать! Там понарошку всё было! – попыталась успокоить меня Ыш.

– Что всё? – словила я ее на слове.

– Та почти ничего! – дала она задний ход, поняв, что сболтнула лишнее.

– Ну и кто из нас теперь болтун?! – подлил огня и подсыпал перца Уш в жажду моего «хочу знать всё и немедленно» и «лучше горькая и беспощадная правда, чем сладкая ложь» состояния.

– Ди-и-и! Ты не понимаешь! Он с ними закрутил исключительно ради твоего же блага! – сделала еще одну попытку исправить ситуацию Ыш.

– Закрутил с тремя исключительно ради меня?! – скептически уточнила я. – Извини, Ыш, но боюсь, что мне катастрофически не хватает широты мышления, чтобы увидеть свою выгоду в таком самопожертвовании!

– Ах, Ди! Ну, что же тут непонятного! – отмахнулась Ыш. – Тебя он по-настоящему любит, а их понарошку, сказала же уже!

– И вообще там, в основном, слова и почти никакого действа не было! – добавил Уш вескости аргументам своей коллеги.

– Вот-вот! Так мало действа, что план «А», «Б» и «В» заподозрили неладное! И обвинили Его Высочество в том, что он их не любит! – поддержала его Ыш.

– И ему, разумеется, пришлось убеждать их в обратном! – сыронизировала я.

– Ну так, а что ему еще оставалось?! – искренне удивился Уш.

– Он же не мог допустить, чтобы они с крючка сорвались! – снова поддержала его Ыш. – Это же ради тебя!

– Ну и как же он их убеждал РАДИ МЕНЯ? Давайте, давайте, рассказывайте! Раз уж признались в общей части, то скрывать детали, только принцу хуже делать! У меня может широты мышления и не хватает, но фантазия зато, знаете какая? Ого-го-го! Такое нафантазирую, что Раулю потом мало не покажется!

– Ди! Ди! Ди! А может не надо? – заскулили хором Уш и Ыш.

– Надо! Надо! – ответил за меня Ууи. Я же просто уперла руки в боки и сверлила их всепроницающим взглядом.

– Ди, ну разве тебе мало знать, что это ради тебя, чтобы спокойно спать! – сделала очередную попытку Ыш.

– Уш! Ыш! Чем дольше вы увиливаете тем, тем больше я волнуюсь и расстраиваю-у-усь… – пригрозила я.

– Ди, он им всем говорил одно и то же: что нет ему спасения, потому что он гибнет из-за любви и страсти; что ночами не может уснуть, потому что бредит их красотой; что их глаза как звезды; что они встречаются по секрету, чтобы чужая зависть и злоба не разрушила ту особую, нежную и трепетную связь, которая есть между ними…

– И они на это покупались?! – я настолько была поражена его вероломством и наивностью ягиц, что даже сочувствием прониклась к этим влюбленным дурехам.

– Ну… он намекнул им, что эти «другие», которые могут помешать их счастью – это баба Яга, так как она положила на него глаз… – Уш ковырял крылом землю в горшке белой фиалки, стоявшей к нему по неблагоприятному стечению обстоятельств (для фиалки) ближе всего, и внимательно следил за тем как же это у него выходило: глубоко или не очень. Фиалки кстати тоже. Только выражение лица у Уша было сосредоточенное, а у бутонов фиалок – обеспокоенное.

– И этот ловелас-лицемер обвинял меня в том, что дав тучкам установку соблазнить котов, я поступила аморально! А сам?! – я не сдержалась и возмутилась своим воспоминаниям вслух.

– Ничего не знаю об истории с котами… – Ыш деловито поправила очки.

– К сожалению! – вставил Уш. – Ди, может, расскажешь? – пискнул он, взирая на меня подобострастно.

– Как-нибудь потом, – отмахнулась я.

– Но вывод напрашивается сам собой… – продолжила профессорским тоном сова.

– Возможно, это он у тебя и научился? – вдруг озарила догадка мышонка.

– Ага! И я об этом! Муж и жена, как говорится, одна сатана! – наконец, закончила Ыш свою мысль.

– Ну так и что же пошло не так? На чем он прокололся? – проигнорировав их инсинуации о моем превратном влиянии на добропорядочное высочество, я вернула их в тему. – Одна из ягиц его застукала с другой?

– Не-а, – покрутил головой Уш.

– План «Б» не выдержал своей счастливой доли и похвастался плану «В»! – сообщила Ыш.

– Ой! Что там бы-ы-ы-ло! – схватился за голову Уш и мечтательно закатил глаза.

– Драка была! – пояснила Ыш. – Потому что Вестина Божедарке не поверила ни на минуту, ни на полслова! Решила, что та ей просто завидует и поэтому пытается счастье ее великое расстроить!

– Но тут на их беду или вернее сказать на беду принца, на их вышедшую из под контроля ссору, чтобы их разнять прибежал план «А»… – ухмыльнулся Уш.

– Пъедставъя-а-а-ю! – оживился Ууи.

– Не представляешь! – замотал головой Уш. – Три ягицы дерутся из-за одного прррынца – такое представить невозможно! Такое нужно видеть! Именно о таком зрелище говорят, что подобное лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать… И я это видел! – лопаясь от гордости чванливо заявил он.

– И, естественно, на гром гремит, земля дрожит, дворец шатается, мебель ломается примчалась Яга Пантелеевна собственной персоной?! – язвительно предположила я.

– Ну ты прям как сама там была! – умилился моей прозорливости Уш.

– Почти, но не совсем… – обиженно пробурчала я. – Просто у меня тут в письме действующие лица и результат по итогу – с вашей версией совпадает, а вот развитие событий и, особенно, участие в них принца отличается кардинально!

– Не мозет быть… – не поверил Ууи.

– Поверь мне… – огрызнулась я.

– Ситай! Хосу знать! – мужественно вздохнул, чуть не плача Ууи.

– А оно тебе надо, все знать? – уничижительно, как будто бы разговаривал с несмышленышем, поинтересовался Уш.

– Нет уж, – вступилась я за Ууи. – Как ты там говоришь: «нужно знать с кем имеешь дело!» – пригвоздила я мышонка. – Вот и он просто хочет знать, с кем имеет дело…

– Ну я не то, чтобы прямо так сказал… – Уш снова начал ковырять крылом землю в горшке все той же невезучей белой фиалки, по-прежнему стоявшей на окне рядом с ним.

– Кыш-ш-ш-ш-ш! Кыш-ш-ш-ш-ш! Кыш-ш-ш-ш-ш! – не выдержали фиалки и, выгнув стебли, зашипели как самые настоящие кобры.

– У меня, между прочим, душевные страдания1! – нервно огрызнулся мышонок, оскорбленный и до глубины души потрясенный подобной неадекватно-агрессивной реакцией, как оказалось, только с виду нежной и безобидной растительности на его совершенно невинное поведение. Однако, крыло все же, на всякий случай, убрал. После чего, явно, воодушевленный знанием того, что оба его крыла теперь при нем, а значит, получается, что больше ничем жизненно-необходимым он не рискует, продолжил нравоучительным тоном: – И, кстати, вам по должности положено меня от этих страданий излечивать! – нравоучительно заметил он цветам. – Или вы думаете, зачем вас Диана тут развела? Стыдно, господа цветы! Очень стыдно вам должно быть за такое поведение! – укоризненно качал он головой, как старый дед, поучающий нерадивую молодежь.

В ответ фиалки гордо вытянули свои стебли, задрав вверх свои бутоны, тем самым приняв независимо-надменно-изумленный вид. Они как будто бы спрашивали:

«А за что стыдно то?»

После чего клацнули лепестками и просяще уставились на меня своими пестиками и тычинками, мол, убери его от нас, а то покусаем! И плевать мы хотели на то, что выглядим настолько белыми и пушистыми, что всем кажется, что мы и мошку обидеть бы не смогли!

Сложила письмо, положила в карман, взяла в руки горшок с многострадальными цветами и переставила их от мышонка подальше. Фиалки, как только поняли, что в безопасности, сразу же стали листьями закапывать траншеи, оставленные крылом Уша. Заметив эти маневры, мышонок недовольно шмыгнул носом: – Красиво же было! Я узорами ковырял! Самозванцы вы, а не лекари от душевных страданий!

– Ситай! Ситай! Ситай! – затребовал Ууи.

– Нашел! Я нашел! – ввалился в мою деревенскую кухню Жюльен.

– Чтобы ты там не нашел, должна сказать, очень некстати нашел! – укоризненно приветствовала его Ыш, поправляя очки.

– Что-о-о-о-о? – оторопел от такого приветствия маркиз де Дюпри.

– Сто-сто! Не во-вйемя ты сто там насол! – злобно объяснил Ууи. – Диана! Ситай!

– Я невесту мою нашел! – не внял предупреждениям и упрекам счастливый и воодушевленный маркиз. – Иносенту!

– У-у-у! Приплыли! – расстроилась Ыш. – Письма не будет…

– Читайте сами! – сделала вид, что сжалилась я и, предварительно развернув, выложила письмо на стол. Хотя на самом деле это был тактический прием, чтобы их отвлечь и дать мне спокойно поговорить с маркизом: – Жюльен, ты нашел Иносенту, поздравляю! Где? Как? Чем я могу помочь?

– По-о-оздравляем… – хором (на заднем плане) повторили за мной Уш, Ыш и Ууи, которые, я уверена в этом, не совсем понимали, с чем они собственно поздравляют Жюльена, потому что были слишком увлечены содержанием письма от Рауля.

– Она в мученицы подалась, во владения Веры, Надежды и Любви…. Как выяснилось, Иносента поверила моим родственничкам, что я ее бросил, и умерла не столько от болезни, сколько от того, что разочаровалась в любви, потеряла веру в меня и осталась без надежды. И теперь, хотя она и поступками своими прижизненными не грешна, а наоборот чиста как капля горного ручья, чтобы вступить в ряды «ангелов», ей нужно вначале получить положительную характеристику от психологического департамента реабилитационного центра «Вера, Надежда, Любовь».

– А это сложно? – уточнила малосведущая я в обычаях потусторонних реальностей.

– Пока она не поверит в мою любовь и не узнает, что я не предавал ее…

– Сто так и написал? – громко уточнил Ууи.

– Кто написал? – уточнил маркиз.

– Ага, так и написал: «Баба Яга, стоя на коленях, умоляла меня забыть обо всем и остаться с ней! И за это она обещала переписать на меня все свое царство! – процитировала Ыш. – А я отказался, милая моя Диана, потому что для меня нет никого кроме тебя!

– Вот это заливает! – восхитился Уш. – Я бы так не смог!

– Жюльен, не обращайте внимания, это они письмо от Рауля читают, рассказывайте… – поощрила я. – Я чем-то помочь могу?

– Мне бы весточку Иносенте как-то передать. Понимаете по официальным каналам это сделать никак нельзя. Во-первых, я из администрации демонов, а она почти что ангел. Во-вторых, эти светлые – они такие ханжи и бюрократы, что считают, что душа должна возвыситься и воспарить без всяких на то подсказок…

– А это! – донесся до нас возмущенный голос мудрой птицы. – Они все втроем: Акулина, Божедарка и Вестина преследуют меня своей любовью! И нет мне от них никакого спасения…

– Что так и написал? – теперь не верил своим ушам Уш. – Ну писатель! Ну сочинитель!

– Угу! Они ходийии за ним тенью и умойали о взаимности… – читал Ууи. – От-тя дает, хозяин, какая фантасия! – восхищался дух моего помолвочного кольца.

– Так что надеюсь, теперь моя любимая Диана, ты понимаешь, в каких условиях мне приходится работать на благо нашего совместного будущего… – читала дальше со скептически-ироническим выражением возмущенная Ыш.

– А письмо точно от него? – не поверил Жюльен.

– Обижаешь! – возмутился Уш. – Лично из его рук в свои крылья взял!

– Ну в одном он не соврал условия там и вправду теперь патовые, если не сказать матовые… – «поддержала» принца Ыш.

– Да, уж… – вздохнув, согласился Ыш.

– Найомай дйов, наш пйы-ы-ынц! – подытожил Ууи.

– Так что так ему и надо, что его за котом к Китоврасу отправили… – сделал вывод Уш.

– За каким еще котом, у него же уже есть кот, вернее кошка, то есть моя Маркиза! – теперь и я забыла о невесте Жюльена.

– За говорящим! Его Баюн2 зовут, – буркнул Уш, заподозривший, что опять ляпнул лишнее.

– Так и моя Иза тоже говорящая. Ему что моей кошки мало? – обиженно шмыгнула я носом. Просто, ну ладно еще с ягицами зажигать – это я как-то могу понять. Но предпочесть мою кошку какому-то чужому коту! Это уже предательство чистой воды! За такие вещи, как вы понимаете, попросту не может быть – прощения!!!

– Ну, так Иза твоя, а Баюна этого Рауль для бабы Яги добывает… – объяснил Уш.

– И потом этот Баюн, он знаешь, сколько сказок сказывает и какие песни водит? И сторож из него, знаешь какой? Похлеще Цербера древнегреческого будет! – добавила всезнающая Ыш.

– Ух, ты-ы-ыыыы! – восхитился Ууи. – Так это тот самый котяйа, котойий идет напйаво – песнь жаводит, Найево – шкажку говойит…

– Ого! Сверчок с ноготок! А ты откуда знаешь? – удивилась Ыш.

– Не знаю-ууу откуда! Пйосто знаю-у-у-у и сё! – гордо сообщил Ууи.

– А знаете, что? С принцем Звездный Дракон и Маркиза – так что я за него нисколечко не боюсь! И потом, как тут недавно выразился мой коллега – поделом ему черту лукавому! – А у нас тут, если я правильно поняла, есть дела поважнее, нам миссию важную подкинули…

– Так что вряд ли Баюн его сожрет! – поддакнул Уш. И тут же ойкнул, под укоризненным взглядом Ыш, потому что понял, что он снова не то ляпнул.

– История еще не знает ни одного принца, которого бы сожрал Баюн! – провозгласила профессорским тоном Ыш, решив, по-видимому, исправить оплошность коллеги.

– Это вы так намекаете, что наш принц будет первым? – осторожно уточнила я.

– Конечно, нет! – возмутилась Ыш. – Диана, как тебе вообще могла такая мысль в голову прийти!

– Так ты сама сказала ЕЩЕ! Хи-хи-хи-хи-хи-хи! – нашел очень забавной ее оговорку Уш.

– Кстати, об еще! – вспомнил Жюльен. – Ди! Тебя на аудиенцию мое самое большое начальство вызывает… сам Сатана – закончил он шепотом.

– Са-та-наааааа… – также шепотом хором повторили Уш, Ыш.

– Уте-тя да-а-а-а! – тихим, почти как шорох травы, шепотом выразил свое потрясение Ууи.

Глава 4

Когда мы зашли в приемную повелителя Пандемониума, в ней кроме его главного секретаря Ваалберит, было ещё пять демонов, одетых в черного цвета костюмы тройки (явно сшитые на заказ) и белоснежные накрахмаленные (на вид аж хрустящие) рубашки. Все они также были при галстуках, при шляпах, при тростях и при золотых, усыпанных драгоценностями карманных часах.

Вот только при всем этом великосветском великолепии они скорее походили не на лордов, ожидающих аудиенции у короля, а на провинившихся студентов частной школы, трясущихся от страха в приемной директрисы, в то время как та у себя в кабинете сообщает их родителям, что их отпрыски неисправимые прогульщики занятий, нарушители дисциплины и у них нет ни одного шанса на то, чтобы продолжать обучение в подведомственном ей учебном заведении.

Другими словами, все пятеро либо сидели как на иголках, либо, что случалось гораздо чаще, нервно курсировали к двери и обратно, пытаясь подслушать, что же там происходит за дверью…

– Демоны второй год подряд проигрывают ангелам все чемпионаты астрального и зеркального миров… – доверительно сообщила мне паучиха Ваалберит. – И только вчера проиграли снова. На сей раз олимпиаду Всея Посюсторонности по футболу…

– О-о-о-ох, если бы дело было только в этом… – вздохнул Азазель (министр внутренних дел ада), обхвативший свою голову обеими руками, баюкая её как ребенка.

– Да уж, если бы дело было только в этом… – поддержал его Пут Сатанакия (верховный главнокомандующий Сатанинской армии).

– Вот уже третий день призраки, сбежавшие из тюрьмы «Искупление», – начал объяснять мне шепотом на ухо Жюльен, – атакуют реальные миры. Вся демонская администрация поставлена на уши и мобилизованы все силы. Мы гоняемся за ними по всем реальностям и отлавливаем пачками, но всё без толку, потому что тут же в другой реальности обнаруживается бесчинствующей новая партия беглецов. Мы даже попросили помощи у ангелов, но они, как обычно отморозились, не наш, мол, контингент, а ваш – значит, вам и расхлебывать! Думаю, именно поэтому ОН тебя и вызвал.

В этот момент открылась дверь, и из нее вышел демон Мулцибер в костюме тройке, с тростью в левой руке (на трости шляпа), с часами, поблескивающими из кармана и… без головы. Вернее, голова-то у него тоже была, но не там, где ее по-привычке носят, а в правой руке. Мулцибер это, кстати, главный архитектор Пандемония (а именно так зовется сатанинское царство) и в частности тюрьмы "Искупление". Так что, полагаю, учитывая все вышесказанное, это лишнее – объяснять, почему господин главный архитектор вышел из кабинета шефа безголовый.

– У-у-у-у! – завыла шепотом очередь на эшафот, то есть на ковер к шефу.

– А он сегодня головы откручивает или отрывает? – поинтересовался Азазель.

– А разница? – хмыкнул Астарот (министр финансов и казначей). – Голова и шея потом все равно болят одинаково ужасно…

– Большая разница! – не согласился Азазель. – Если отрывает, то меньше мучаешься в процессе…

– Это даааа! – поддержал его Ваал (министр внешней политики Пандемония).

Вышедший из кабинета Мулцибер, он же демон-жертва плохого настроения шефа, молча водрузил свою голову на плечи и прокрутил несколько раз против часовой стрелки.

– Откручивает… – пригорюнился Азазель.

– Бери! Где там следующий бездарь, тунеядец, неудачник?! – раздалось зловещим рыком из полуоткрытой двери. – Давай мне следующего!

Паучиха приподняв тонкие, идеально нарисованные брови ожидающе уставилась на Азазеля, который, по ее авторитетному мнению, и был этим следующим. Однако, Азазель решил, что с ее умозаключениями он категорически не согласен, и потому тут же вскочил и занял место в конце очереди. Пут Сатанакия, на которого после этого сам собой перенаправился ждущий взор секретаря, оказался тоже прытко-вскакивающим и хорошо бегающим демоном… Следующим был Астарот, но и он тоже оказался в хорошей физической форме. Барбатос, который сидел следующим, он же вице-премьер министр Пандемония, он же величайший из предсказателей будущего, по крайней мере, таким он считался до сих пор, тоже выбрал игру в ручеёк, то есть: побежал следом за Астаротом в конец очереди. И следом за ним и министр внешней политики, великий демон обмана и вероломства и прославленный своими злодеяниями адский герцог Ваал, естественно, решил, что детская игра в ручеёк очень даже достойная игра!

– Следующий! – снова завопил Сатана.

Великие и всемогущие демоны, застыв как вкопанные, уставились просительно-умоляюще на паучиху и перевели взгляд на нас с Жульеном. Паучиха Бери усмехнулась и подняла три пальца вверх и тыкнула в каждого из них. Демоны замотали головами и показали два. Паучиха усмехнулась и кокетливо покачала головой, показывая, что их встречное предложение ее не устраивает.

– Следующий!!! – страшно рыкнули из кабинета. Паучиха оскалилась в зловещей улыбке. И все шестеро демонов, находящиеся в приемной, послушно подняли по три пальца.

– Ла-а-а-дно! – растаяла паучиха и грациозно прошагала к… зеркалу. Стоящие как на иголках высшие демоны оскалились, но даже не пикнули. А паучиха по очереди примерила на себя три образа: рыжеволосой красотки, блондинки и брюнетки. Правда, при этом она сохранила темную кожу и все восемь штук своих конечностей, в связи с чем походила на этакую шестирукую черную богиню Кали, о которой я читала в одной из книг в магической библиотеке. В конце концов, остановившись на образе блондинки, Ваалберит подправила свои выдающиеся выпуклости секс-бомбы, причем одновременно все, и при этом не выпуская моего досье из рук, благо количество рук ей это позволяло, грациозно вплыла, естественно, гордо виляя внушительным задом, в кабинет Сатаны. Тут надо отметить, что, несмотря на обстоятельства, однако вид заднего обзора новоявленной богини Кали хоть и на несколько секунд, но смог всецело увлечь демонов.

– Шеф, тут Диана де Тайльбур, говорит, вы ее вызывали, – с мелодичной хрипотцой в глубоком, грудном контральто проворковало адское воплощение богини Кали.

– Она немного не вовремя, но ладно… пусть войдет!

Ваалберит посмотрела на меня и поманила пальчиком. Пришлось идти. Жульен, надо отдать ему должное, мужественно (потому что и без приглашения и без особой надобности) пошел со мной.

– Э-э-э-э-э! Только она! – тормознула его блондинистая Кали. – И схватив за предплечье, она, нежно (на вид), но, судя по выражению лица Жюльена железобетонно на ощупь, заставила его затормозить, развернуться и отправиться на место.

– Закрой дверь, – приказал мне Сатана. – Потолковать надо!

Я вздрогнула и изучающее уставилась на него. И, разумеется, я взвешивала свои шансы покинуть этот кабинет единым целым вместе со своей головой. «Безрогий и безкопытный – это плюс, значит, пытается походить на цивилизованного, – думала я. – И, тем не менее, это не помешало ему открутить Мулциберу голову… – это минус!

– Послушайте, уважаемый Сатана. Я… я… во всем соблюдаю все ваши правила. Ничего такого запрещенного не делаю… – пролепетала я. – Поэтому может, оставим дверь открытой, а?

И должна признаться, мне было по-настоящему страшно: лицо владыки Пандениума было столь же невероятно прекрасным, сколь и пугающе бесстрастным. Одного взгляда на эту лишенную всякого выражения маску было достаточно, чтобы душа ушла в пятки и теперь щипала за них, требуя немедленно делать ноги. Однако, когда он улыбнулся – стало еще страшней, потому что улыбка не затронула ни один мускул, ни коснулась ни одной точенной черточки его лица.

– Не выйдет, ведьма, – покачал он головой. – У меня к тебе дело, которое не терпит чужих ушей! Дверь закройся! – скомандовал он и театрально вздохнул. И, естественно, дверь аккуратненько и почти беззвучно сама собой закрылась. – Даме бы присесть! – отдал он еще одно распоряжение. И ко мне козликом прискакал стул, который подбив меня под коленки, заставил меня плюхнуться на его сиденье. Впрочем, я тут же вскочила.

– Присаживайтесь, Диана… – почти ласково предложил хозяин кабинета.

Он уставился на меня, я судорожно сглотнула и сама не знаю, почему, но решила, что лучше мне и вправду присесть. Я осторожно и насколько могла обеззвучено, следуя примеру двери, сделала пару шажков к стулу и умостилась на самом его краешке.

– Диана де Тайльбур, ведьма из астромагической реальности, – задумчиво проговорил он. – Три недели как появилась в астральном мире. Отзывы только положительные. Диана, я пригласил вас сюда, чтобы заключить сделку…

– И снова здравствуйте… – подпрыгнула я. И даже мой страх куда-то улетучился. – Спасибо, не надо! Знаем, летали, больше не хочется!

– Я тут слышал, что некоторой ведьме просто позарез нужна птица Могол? Не, не слышала? Или врут духи? – улыбка медленно-лениво растянула его губы, пока не стала от уха до уха.

– Хорошо, я вся внимание, – снова уселась я на стул. «И на самом деле, чего это я? Правильнее же сначала выслушать, а потом уже принимать решение!» – решила я.

– Вам что-то известно о теории насчет барьера между реальными мирами и Астралом?

– Разумеется! – кивнула я. – Именно из-за этого барьера, я не могу покинуть Астрал, а мой муж не может в него проникнуть.

– А слышали ли вы о том, что барьер этот начал размываться, истончаться, таять… даже не знаю, как правильней выразиться…

– Что? Не может быть? Это же…

– Катастрофа! – кивнул Сатана. – И я тоже так считаю… – на его нечеловечески красивом лице отразилось беспокойство, сделав его почти человеческим, уж извините за каламбур.

– Но стена, насколько я слышала, – существует с начала времен. С чего бы это ей начать таять именно сейчас?

– Потому что Аббадон, начальник тюрьмы «Искупление» сбежал с грифом РДАДО…

– Это что еще за птица такая? – удивилась я.

– Это не птица, это печать, означающая «раскаявшаяся душа абсолютно-досрочно освобожденная». Если под именем грешной души поставить такой гриф, то дух – мало того, что моментально освобождается из под стражи, но и получает абсолютную свободу. И более того, удержание такого духа больше не считается законным…

– И что в этом плохого? – искренне не понимала я.

– Вы же уже слышали о беглецах, которых мы отлавливаем по всем реальностям…

– Да, что-то слышала…

– Так вот. Фактически они беглецы, а согласно закону Ада…

– Вы что хотите сказать, что это духи, под именами которых поставили гриф Рдадо?! Однако, на самом деле, они никакие не раскаявшиеся души?! – с ужасом закончила я за него.

Он сделал вид, что мой ужас его нисколько не смущает и спокойно продолжил:

– Гриф Рдадо не просто освобождает духа, он еще и наделяет его огромной силой, а сила эта берется из того же источника энергии, который питает и барьер. Это было в свое время задумано, как аспект мотивации…

– То есть мы сейчас говорим не о безобидных призраках, а о суперпризраках, обладающих мощью и энергией терроризировать мир живых?

– Именно, – кивнул владыка Пандениума.

– Но вам то, что? Вы же ненавидите людей? – заподозрила я подвох.

– Аха-ха-ха-ха-ха-ха! Я ненавижу людей! Аха-ха-ха-ха-ха-ха! Вот это рассмешила! Аха-ха-ха-ха-ха-ха! Вот это серость! Вот это невежество! Аха-ха-ха-ха-ха-ха! А еще ведьма! Деточка, да я обожаю людей со всеми их недостатками! Но кто-то же должен действительно работать на их благо! А не изображать добреньких, как это делают эти тунеядцы и бюрократы ангелы! Ты думаешь управлять Адом легко? Думаешь, это легко воздавать каждому по деяниям?

– Но ваши подданные соблазняют и провоцируют души, склоняют их ко греху? – попыталась я аргументировать.

– И что? Все что от вас смертных требуется – это не поддаваться! Разве не так? Или если уж поддалились, то не увлекаться. Лично я, если уж на то пошло, вообще ничего плохого не вижу в небольшом грехопадении! Потому что иначе, ну чтобы это была за жизнь?! Что люди, что овощи – никакой разницы! Скууу-кааа-та!

– Хорошо, допустим, вы любите людей, а кто же тогда не любит? И куда, и зачем убежал Аббадон? К Тьме, что ли?

– Абсолютно в точку. К ней заразе! – сплюнул Сатана. – Он просто не понимает, что он ей не нужен, что Нечистивая пытается привлечь МОЕ внимание! Но я всегда ее темную душонку насквозь видел, еще тогда, когда она назло мне вышла замуж за Кошу.

– Ладно, про Тьму поняла, про барьер поняла, про вас и Кошу тоже! Не поняла только, что я здесь делаю! – сделала вывод я.

– Как что? Я тебе подгоняю птицу Могол, в качестве транспортного средства, ты ловишь для меня Аббадона и возвращаешь мне Рдадо!

– И все? – выпала в осадок я.

– По-моему все честь по чести! – не понял моего ошеломленного вида повелитель Пандениума. – Ах, да. Ты права, договорчик неразглашения подпишешь. Сама понимаешь, если ангелы узнают, что мой начальник тюрьмы сбежал, шум подымут та-а-акой, что мало не покажется! На всю посюсторонность ославят ханжи мерзопакостные! Но ты, кажется, чем-то недовольна… – наконец-то заметил этот прозорливый.

– Недовольна? Кто я? Да, что вы? Да, как вы могли подумать? Ваше мудрейшество! Я просто под впечатлением от столь неожиданно свалившегося на меня доверия. Маленькая и ничтожная я против великого Аббадона и Тьмы! – саркастически прокомментировала я.

– Хорошо, Жюльена тоже можешь взять с собой и еще там отобрать несколько других лучших из худших…

– А почему это лучших из худших, а не…

– А нет у меня лучших из лучших! Потому, что если бы были, ты бы не понадобилась! – сварливо отрезал Сатана.

– А Рауля в помощь можно попросить? – набрав полный рот смелости, выпалила я.

– Понимаешь, если б раньше, то было б раз плюнуть, а сейчас… обстановочка внешнеполитическая та-акая напряженная… Но у тебя зато будет Могол, – подмигнул он мне. – А кто его знает, куда он летает, этот Могол!

– Давайте, ваш договор о неразглашении! Подписывать буду! – тут же потребовала я.

– Держи! – он протянул мне свиток. – Беричка! Тащи сюда следующего! – рыкнул он.

Глава 5

Судя по тому, что рыжеволосая богиня Кали уже через мгновение внесла на руках в кабинет Азазеля, то на этот раз она приказ шефа не только восприняла, но и исполнила буквально.

Что там было дальше мне, к сожалению, узнать было не суждено, поскольку я вдруг снова оказалась в приемной.

– Хммм… – задумчиво изрекла я, осознав, что определенно и точно не припоминаю, чтобы я по собственной инициативе покидала кабинет владыки Пандениума. – Хммм… – повторно изрекла я, обнаружив у себя в руках свиток, который я… Ну вы поняли!

– Вот видите! Голова на месте! – хвастливо сообщила я, на всякий случай все же проверяя, а на месте ли она, в действительности. – На месте! – удовлетворенно еще раз констатировала я.

– А-а! – отмахнулись все пятеро. – Нашла чем удивить, ты же жеээээнщина! – презрительно, я бы даже сказала, со жгучей ненавистью, припечатали они меня своими уничижительными взглядами к месту.

– Не поняла! – и мне почти обидно стало, что мне там, в кабинете, голову и не оторвали и не открутили. А то, что же это получается? Дискриминация получается! Непорядок!

– Женщинам Владыка никогда головы не откручивает и не отрывает… Он просто к ним трепетно относится – объяснил Жюльен. – Вот они тебе и завидуют черной завистью! Сама же видишь, как Ваалберит себя уверенно чувствует и ничуть его гнева не боится. Думаешь, это потому что она ни при делах касательно побега заключенных? Не-а, ему на это плевать! Уж если ему кто под руку попался и не женщина, то… – и он выразительными жестами и экспрессивной мимикой показал, что будет происходить с головой, языком, глазами и шеей в процессе ручного обезглавливания.

И такой эта пантомима была живописной, что подумав, я решила: пожалуй, подобный вид дискриминации по половому признаку – я Сатане прощу. В этот момент, открылась дверь, и Ваалберит, махнув нам рукой, скомандовала: – Эй, вы двое, за мной!

Дамочка была настолько уверена в себе, что даже не удосужилась удостовериться, а последовали ли мы за ней? Вероятно, в ее понимании мы не могли не последовать. Мы, разумеется, пошли следом за ней. Единственное, я знаком показала Жюльену, чтобы ни звука: уж очень мне интересно было, оглянется она или не оглянется, в конце концов. Однако, она так и не оглянулась, продемонстрировав тем самым, что в личных помощниках Сатаны – она отнюдь не из-за того, что способна воплотить в себе пышнотело-сексапильный образ богини Кали.

В абсолютной тишине мы шли по бесчисленным коридорам огромного, утопающего в роскоши замка. Ваалберит не шла, но плыла в нескольких шагах впереди нас, в смысле, что шла не спеша. В связи с чем у нас было достаточно времени обстоятельно рассмотреть красоты и богатства, окружающие нас. И тут я сразу же отмечу, что гордыню, зависть и алчность – Владыка определенно не считал грехами, потому что все здесь от мягких шелковых ковров под нашими ногами до стен, обтянутых парчой и люстр, остов которых был из драгоценных металлов (в основном, кажется, это были платина и золото), а подвески из драгоценных камней (в основном это были: рубины, изумруды, сапфиры и, разумеется, бриллианты) либо кричало о гордыне и алчности, либо вызывало зависть. Это одновременно был и рай и ад, как для сибарита, так и любого ценителя предметов исскуства, потому что сначала бы они задохнулись от восхищения, но через мгновение они были бы уже мертвы, потому что их бы хватил инфаркт от зависти. Путь нам освещали сотни факелов, горевших так называемым холодным огнем (это особый магический вид огня, который внешне очень похож на настоящий, но при этом светит, но не греет и соответственно не коптит, не дымится и не способен ничего спалить). Факелы, как и положено (согласно мнению хозяина этого замка, я имею в виду), были вставлены в настенные канделябры, каждый из которых был произведением исскуства и стоил, по меркам живых, целое состояние. Благодаря широким панорамным окнам, мы могли наблюдать не менее роскошное буйство красок самой разнообразной, порой до чудного и дивного, флоры, заполнявшей собой сады и клумбы. Само собой разумеется, фонтаны с писающими в них мальчиками и не только мальчиками, здесь тоже были. С того места где мы проходили не было видно, но я готова была поспорить, что и золотые рыбки в водоемах тоже водились. В общем, обстановочка не слабо так внушала желание – остаться здесь жить или хотя бы погостить с парочку деньков. С чисто исследовательской целью, естественно, ну чтобы там картины великих художников рассмотреть, экспонаты великих мастеров изучить, золотых рыбок покормить…, а то вдруг они умирают тут от голода среди всей этой вопиющей роскоши?! О том, чтобы посибаритничать, полелеять себя хоть немного, я не думала, конечно, нет! Как вы, вообще, могли такое подумать? Но дабы сохранить уважение к своей персоне в глазах Жульена, равнодушно взиравшего на все это великолепие, пришлось сделать вид, что и я тоже – спокойна, абсолютно спокойна и плевать я хотела еще и на все эти фрукты-ягоды, конфеты-сласти и просто деликатесы, мерзко-аппетитно выглядящие и пахнущие так, что у меня вот-вот эпилептический припадок случится.

Так что, когда по всем признакам (таким например, как мраморная винтовая лестница резко уходящая вниз к широким двустворчатым дверям) Ваалберит нас повела на выход, я несказанно обрадовалась. Кстати, должна отметить, что я была нисколечко не удивлена, обнаружив, что вход, выглядевший попорадней самого роскошного входа в храм или даже в королевский дворец в нашем королевстве, оказался всего лишь черным выходом на задний двор, где располагались подсобные помещения владений Сатаны. В общем, теперь и вам, как и мне, думаю, абсолютно ясно, что такого, как владыка Пандениума, ну просто нельзя было не объявить вне божьего закона!

– Дальше сами! – впервые за все наше шествие подала голос Ваалберит. – Могол меня не любит.

– За что это, интересно? – слова вылетели даже быстрее, чем я решила, что мне это и на самом деле очень интересно.

– Настой из пера птицы Могол позволяет проникать через барьер и в течение трех часов оставаться в мире живых. Так что я попыталась выдернуть у этой мерзко-жадной животины всего одно пе…

– А наоборот? – грубо прервала я ее на полуслове: во-первых, то, что там дальше было, я и так прекрасно знала, а во-вторых, ответ на мой вопрос меня интересовал до высшей степени нетерпения. А когда нападает такая вот нетерплячка, то это хуже расстройства кишечника, так что, тут уже не до вежливости, сами понимаете.

– Что наоборот? – настолько озадачилась теперь уже брюнетистая богиня Кали, что даже забыла разозлиться на то, что ее наглым образом перебили, не дав тем самым пожаловаться на непристойное поведение адской скупердяйки Могол.

– Если живой выпьет этот настой, сможет ли он пересечь барьер?

– Полагаю, что сможет, – кивнула Ваалберит. – Но вы никогда не получите перо! – усмехнулась она кому-то за моей спиной.

– Это еще почему? – возмутилась я таким низким мнением о моих способностях.

– А потому что я вам его не дам! – сообщил противный, скрипуче-кашляющий голос.

– А я – это кто? – уточнила дотошная я.

– Повернись к паучихе-мымре, магией приукрашенной задом, а ко мне передом и увидишь!

И увидела. И вздрогнула. Потом вдохнула и выдохнула, потому что таких птиц – я еще не видела. У Птицы Могол было темно-синее оперение, а обликом она чем-то отдаленно напоминала ворона. Однако, конкретно на этом ее схожесть с птицеобразными и заканчивалась. Птица была пару метров роста и имела длинные, мощные ноги, которые, кажется, были даже побольше в обхвате, чем у боевого пегаса. К ногам прилагались еще и устрашающего вида стальные когти, каждый из которых вполне мог бы поспорить в смертоносности со шпагой Рауля. Что касается ее головы, то она покоилась на мощной, но подвижной шее; клюв, как и когти, был стальным и напоминал орлиный, но понятное дело он был в несколько раз больше, чем у любого, даже самого крупного, орла. Глаза птицы горели красным с синими прожилками адским огнем. И когда она говорила, то из пасти вырывались языки шипящего, коптящего и дымящего обжигающе-горячего пламени.

Оценив все это по достоинству, сами понимаете, мне ничего другого не оставалось делать, как ответить: – Ну, не дадите, так не дадите. Кто бы спорил, а я не буду!

В ответ птица клацнула стальным, хорошо подточенным, клювом и усмехнулась, – Владыка Ада передал, что тебе помощь моя нужна в поимке сама знаешь кого…

– Но перед этим, тебе придется меня к кое к кому свозить! – заявила я и дерзко-отважно-безрассудно-вызывающе вперилась в адские глаза птицеобразной мутантши-громилы, которая могла бы меня на один коготок посадить, а другим при…резнуть и получилось бы две Дианы: Диана – половинка верхняя и Диана – половинка нижняя. Так что вопрос, а было ли мне при этом страшно? Отпадает сам собой. Естественно, было и очень. Однако, тут такое дело: если сразу не покажешь, кто музыку заказывает, то придется плясать под чужую дудку.

– А вот возьму и отвезу к кой-кому! – угрожающе пообещала птица.

– Вот и вези, только не к кому попало, а к моему законному мужу! Поняла? – Вот так знай наших!

– Да поняла, я поняла! – пообещала птица. – Стойло открой! Чего стоишь истуканом?

И вот после этих слов птицы-громилы, мне стало уже по-настоящему страшно. Ведь, одно дело препираться с птицей-мутаншей, от которой тебя стальная стена-решетка из нескольких рядов прутьев отделяет, и только ее глаза и клюв снаружи, а совсем другое дело – выпустить вот это всё вместе на свободу!

– Что стра-а-ааашно? – взяла меня на слабо птица. И голосок при этом был такой миленький-миленький, аж противненький.

– Минуточку! – сглотнула я и подняла вверх указательный палец. – Только с документиком вот этим, – я с достоинством (делая вид, что мне совершенно ни разу не боязно, а имеются более насущные и важные дела) показала ей свиток, который всё это время был у меня в руках, – ознакомлюсь.

– Читай! – сунула я Жюльену свиток в руки, потому что себе я не доверяла: уж слишком руки тряслись, боялась, что из-за устроенного мною бумаго-трясения, на моих глазах буквы разбегутся в панике.

И тут обнаружилось удивительное дело, я вроде бы свиток в руки Жульена передала, и у него теперь в руках был свиток, но и у меня в руках тоже свиток остался. Другими словами, свитков теперь было два.

– Читай свой! – невозмутимо исправилась я.

– Получателю сей грамоты, настоятельно мной Сатаной, Владыкой Пандениума, рекомендуется, во всем вручителю сего Диане-охотнице, в реальном мире знаемой под именем Дианы де Тайльбур, помогать да содействовать. Пытаться съесть ее или причинить какой-либо душевный или физический вред запрещено категорически! Ослушавшемуся сих рекомендаций – смерть в особо изощренной форме. Смерть – сам лично придумаю и приведу в исполнение. Исключение, женщины и птицы. Женщин для осуществления наказания отдам в руки Асмодея3. Птиц отдам Церберу. Слышал, что превыше всего, эта трехголовая псина любит птиц ощипывать; причем до такой степени, что даже птицей не корми, просто дай перышки пообщипывать!

– Ха! – возмущенно крякнула птица-монстр и получила от меня грамотой прямо в раскрытый клюв.

– Получите и распишетесь, дорогуша! – весьма довольная собой, объявила я.

– Кря! – совсем не по-орлиному и даже не-ворониному, издала обиженный звук могучая птица, но было уже поздно: и обещание за Раулем лететь она дала и грамоту в клюв получила. Так, что два ноль в пользу Дианы-охотницы.

Глава 6

Да уж Сатана, на то он и Сатана, чтобы знать какой именно подарочек подсунуть, чтобы жизнь ведьме малиной не казалась! И я, конечно, понимаю, что дарованному коню в зубы не смотрят, но дарованной птице я в следующий раз в клюв обязательно посмотрю! Потому что такой нытички, бухтилы и просто зануды, как птица Могол, реальный мир, на его же счастье, – еще не видывал! А началось все с того, что эта лживая нахалка заявила, что я, видите ли, тяжелая! Нет, ну это же надо было такое придумать! Для Матильды моей всегда была самый раз, так это притом, что тогда я при теле была! А теперь бестелесная и тяжелая! Потом она начала ныть, что у нее ножки болят… На что я ей предложила крылышки расправить и крылышками бряк-бряк-бряк-бряк и ножки болеть не будут! И тут выяснилось, что и крылышки у нее тоже болят! И что она три дня не евши и пять дней не пивши! И тут я сорвалась…

– Неуважаемая, довожу до вашего мнения, что в отличие от вашего контракта, в моем – не прописано, что я не могу нанести вам тяжких душевных увечий! Поэтому не нарывайтесь!

– А в моем, зато, не прописано, что я не имею права защищаться, если на меня нападет ополоумевшая Диана де Тайльбур, – обратила птица мое внимание на весьма невыгодное для меня обстоятельство. – Так что давай, рискни душевным здоровьем, хозяйка, новая, временная, недоделанная! – выпятила она грудь.

Оценив, как и в прошлый раз, свои шансы, как абсолютно никакие (и это если без лишнего самоумаления и самоуничижения) на то, чтобы выстоять против этой зловредной пернатой мутантши, я сдалась: – Хорошо. Давай по-хорошему, что ты хочешь в обмен на доставку меня в реальный мир?

– У-у-у-у-у! Как ты запела! Только я так сразу не могу! – завиляла хвостом эта паршивка. – Мне нужно поду-у-у-ууумать!

– Думай, – милостиво разрешила я. – Но учти, что каждую секунду пока ты думаешь, у меня портятся и портятся нервы, а это приравнивается к ущербу здоровья, – теперь уже я сладеньким голоском сообщила ей об неучтенных ею обстоятельствах.

– Ладно, – теперь пришла очередь птицы уступить мне. – Я ведь могу лететь и думать…

– Хммм! – обрадовалась я. – Можешь же, если захочешь! – И наивная и самоуверенная я с видом победителя водрузила себя на спину птицы.

– Ой, крыыыыыылышки бооляаааааат, ой нооооооженьки гудяат, – невыносимо визжа, явно намеренно искажая звучание, завыла птица-великан, взмывая в облака.

– Хорош вопить, чревовещательница! У меня сейчас уши взорвутся, перепонки полопаются, и нервы не выдержат и порвутся! – абсолютно честно предупредила я, потому что именно так, я себя чувствовала.

– Нервы, уши и перепонки?! Да ты что?! Неужели все так плохо?! – саркастически поинтересовалась эта ехидна в перьях. – Однако, вот незадача… тебе никто не поверит, потому что сладкоголосая я! – противненьким ласково-сладеньким голоском сообщила птица. – У любого спроси. И тебе ответят: «Птица Могол – сладкоголосая!» То бишь, душевный вред причинить не может. – После чего она на минуту задумалась и хитро добавила: – Хотя, если в контракте где-то указано, что я не имею права петь, то я, конечно, тут же заткнусь, – прочирикала эта подло-крутозаваренная недопевица. – И завыла с новой силой: – Ой, голоооооовушка болииииит, ой хвооооостик мой гудиииииит…

– Ди, она правду говорит, – нерадостно вздохнул Жульен, летящий рядом с ней на призрачном летучем пегасе. – Могол обладает почти таким же чарующе-прекрасным голосом, как и птица Сирин4.

– А я праааааавду гаварюууууууууууу, патамуууууууу что чеээээстнаяааааааааа-Ах! – немного сменила репертуар птица, но затем опять завыла привычное: – Ой, крыыыыыылышки бооляаааааат, ой нооооооженьки гудяат… Ой судьбаааааа моя горемычнаааааая, ой жизня мая да не радостная!

– Ди, извини, что оставил тебя так надолго! – услышала я пискляво-запыхавшийся голос Уша. – У нас с Ыш в библиотеке дел невпроворот. А все до одного этот гад звезданутый звездами насыпал!

– Это Звездный Дракон, который? – хмыкнула я, пытаясь перекричать утробное визжание ёперной дивы, которая в данный конкретный момент жаловалась на боль в коготках и клювике.

– Он самый, эксплуататор бессовестный! – сквозь зубы прошипел мышонок. – Но мы с Ыш решили, что она там сама как-нибудь, но уж справится, а я при тебе. А то пропадешь же без наших мудрых советов и наставлений! И, как вижу, мы были с ней правы! У Могол есть только одно, но очень слабое место! И, если придумать, как его использовать, то она для тебя что захочешь, сделает…

– Уш, просто говори уже! – рыкнула я, потому что птица как раз затянула припев, причем перейдя на особо извращенную сверхзвуковую тональность: – Ой, крыыыыыылышки бооляаааааат, ой нооооооженьки гудяат… Ой, голоооооовушка болииииит, ой хвооооостик мой гудиииииит…

– Она в птенцах своих души не чает! – кричал во всю свою мышиную глотку Уш, пытаясь перекричать ни с чем несравнимое визжание, от которого, если бы я была во плоти, у меня бы уже кровоточили уши, а глаза бы вылезли из орбит.

– К птенцааам твоим хочешь, слетаем! – завопила я что есть мочи, пригнувшись к могучей шее птицы.

– К птенцам? – переспросила, мгновенно прекратившая завывать птица.

– Да, к птенцам!

– Выкрали моих птенцов! – И запела, но теперь уже чарующим голосом, от которого и меня, и Жульена и даже Уша тут же в сон начало клонить: – Выкрали моих рооооодненьких, моих любименьких, моих маленьких…

– Ди! Нельзя, чтобы она так пела! – пропищал, из всех сил сдерживая зевок Уш. – А то мы уснем, причем крепко-крепко! И свалимся! А мы высоко летим! Далеко глядим! Ой, это уже не из той оперы! В общем, делай что-нибудь!

– А почему, чуть что, так сразу я, – лениво зевнула я. В сон клонило немилосердно и не хотелось не то, что с птицей связываться, но даже сидеть и то не хотелось, хотелось прилечь на бочок и сладко заснуть…

– Ди! Повторяю! Если уснешь, то свалишься! А почему ты? Да, потому что птица только тебя и послушается! – самоотверженно пищал, выбиваясь из сил летучий мышонок. Но зря старался, потому что я уже свалилась… Само собой разумеется, увлеченная своим горем птица того, что она потеряла меня, не заметила и потому полетела себе петь и страдать дальше в гордом одиночестве. А что касается меня, то с ладошками под щечкой и сладко посапывающая я… была спасена доблестным рыцарем Жюльеном де Дюпри. Однако, его пегас, который тоже успел слегка прикорнуть, и теперь был спросонья, то есть, пребывал в состоянии повышенной раздражительности и сварливости, двойной ноше, которая была ему совершенно не под силу, совершенно не обрадовался. Однако, сначала он спланировал на землю, после чего долго и воодушевленно рассказывал своему наезднику, что он думает о нем и обо мне, в частности. Кроме того, он напомнил Жюльену устав, в котором черным по белому написано: «беречь и заботиться о вверенном тебе призрачном пегасе, превыше себя самого, поскольку призрачные пегасы – это намного более редкий вид сущностей, чем призрачный демон…» О птице Могол он, кстати, не упомянул ни словом. Думаю, это потому, что на нас срываться ему было выгодней с точки зрения получения обратной связи, все-таки мы были здесь у него под крылом, а птица Могол… Вот именно: кто его знает, где она летает, эта Могол. В общем, упоминать, что при таком раскладе, поспать мне не удалось, полагаю, будет лишним? О да! Вы правильно поняли: я слышала и запомнила практически все нецензурные аля-«только настоящие долб… в смысле болваны, делают это» залихватские обороты и выражения, которыми наградил Жульена редкий вид призрачных сущностей. Особенно запомнилось, как редкий вид призрачных сущностей послал маркиза в неизгладимо-витиеватое-эротическое путешествие в компании свиноматок и дойных коров куда-то в подземелье зеркального исправительного заведения «Искупление». А еще были вольноречиво-извращенные в своей интерпретации оскорбления чести, достоинства (особенно достоинства) и силы (силе досталось почто столько же, сколько и достоинству) Жюльена, временами переходящие в прямо таки уничижительные инсинуации о склонности достопочтенного маркиза к интимным связям с одноклеточными. Прилагательное «достопочтенный» пегасом, естественно, произносилось с такой долей ядовитого сарказма, что в нем вполне можно было бы захлебнуться. Кстати, судя по профессиональному изложению, пестрившему подробными описаниями, пегас в теме интимных связей многоклеточных с одноклеточными здорово разбирался. Мне даже грустно стало, такой талант и не по специальности трудоустроен! Кстати, мне, как я уже упоминала, от «красноречивого» редкого призрачного вида тоже досталось. Однако, оскорбления и инсинуации в мой адрес однозначно уступали и в живости, и в яркости, и в воодушевлении, а значит и в оригинальности тем, что достались маркизу, а потому не достойны упоминания.

И все же, как не злобен и несправедлив в своем гневе был пегас, но он спас мне жизнь, а Жюльену запас энергии лет так на сто, не меньше. Он мог ведь и кувыркнуться на лету, чтобы сбросить нас и сберечь по максимуму запас своей энергии, но он не сделал этого. Вместо этого, он, хотя и надорвался, но дотянул нас в целости и сохранности до земли. Вот поэтому-то мы и принимали все его подчас даже не оскорбления, а просто мордоплюйство и грязные намеки с независимо-несломленным, но благодарно-виноватым видом. И принимали бы долго и упорно, если бы не…

Птицы вдруг сорвались с ветвей и, тревожно крича, разлетелись в рассыпную кто куда. Обернувшись на переполох, я непроизвольно вдохнула, да так и застыла с открытым ртом: разгоняя облака, прогибая кроны деревьев, и срывая почти под чистую весь, попавшийся ей на пути лиственный покров, неслась невидимая, но ясно ощутимая, как ураганный ветер, призрачная тень. Что касается звукового сопровождения, то оно было соответствующим, то есть: ее полет сопровождался треском веток, зловещим завыванием и свистом ветра, смешанного с пронзительными визгливо-скулящими потусторонне-утробными то ли стенаниями, то ли рыданиями. Тень была пугающе необъятной и кошмарно реальной. И, само собой разумеется, призрачная тень обрушилась на меня со всей свой мощью без какого либо предварительного предупреждения или там «раз, два, три, четыре, пять – я иду искать», просто взвизгнула-всхлипнула совсем рядом и налетела ураганом…

Однако на ее пути встал Жульен:

– Ди! Ни в коем случае не позволяй этому порождению тьмы даже мимолетно коснуться тебя! Для тебя это верная смерть! – прокричал он, направляя в невидимого противника разряды молний, которые алмазными, рубиновыми, янтарными и сапфировыми клинками вонзались в энергетическое поле тени, от чего по ней, как трещины на разбитом стекле разбегались в разные стороны огненные потоки. Тень совсем как-то по-человечески взвыла от боли, и на мгновение мне показалось, что в огненных сполохах зарева я увидела перекошенное от ярости… женское лицо.

Полагаю тут необходимо сделать небольшое отступление, чтобы объяснить насчет моей смерти. То, что я, на данный момент, числилась среди духов, не означало, что я была также неуязвима, как и не обремененные телом души. Они как вы уже поняли, поднакопив достаточное количество энергии, могли восстанавливаться снова и снова и становиться могущественнее и могущественнее. Хотя, пожалуй, я неправильно выразилась, если сказать точнее, то уязвимой была моя возможность вернуться в стан живых. И как только я сюда попала, это было первое, чем озадачились, Ыш и Уш. Они тогда очень долго рылись в бумагах и совещались, но, в конце концов, вынесли неутешительный вердикт. «– Если в астральном или зеркальном мирах, – объявили они, – мой дух хоть однажды развеют или уничтожат каким-либо другим способом, то вновь как энергетическая сущность, я, конечно же, восстановлюсь, но в мир живых – дорога мне будет закрыта навсегда!».

Глава 7

У меня не было времени не только на то, чтобы присмотреться, но и на то, чтобы задуматься о том, что и почему, я увидела. Мне нужно было срочно плести защитные заклинания. Первым делом, я создала простенький, низкоуровневый щит, задачей которого было – прикрыть меня до тех пор, пока я создам более прочный и надежный защитный барьер; вернее, сплету для себя энергетическую кольчугу. И сейчас я была очень благодарна Ушу и Ыше за то, что они заставили меня потратить время на изучение искусства создания энергетических защитных барьеров в астральном мире. Почему, спросите вы, я решила сплести именно барьер-кольчугу, а не просто щит? Потому что внутреннее чутье мне подсказывало, что подобру-поздорову это тьмовское отродье не уйдет, а значит – ее придется уничтожить; то есть, я вынуждена буду вступить с ней в бой. Но прежде, я должна была надежно защитить себя от ее случайного прикосновения. Почему, теперь спросите вы, я всегда не хожу в кольчуге? Да, потому что энергетически – это очень затратная штука.

Несмотря на сосредоточенность, я все же отвлеклась, чтобы посмотреть как дела у Жульена. Я подозревала, что силы не равны, но знала, что Жульен будет стоять до последней капли его энергии. Даже взгляда мельком, было достаточно, чтобы понять, что тень уже адаптировалась к разрядам адских молний, от которых она с немыслимой ловкостью уклонялась, не забывая при этом отщипывать от маркиза де Дюпри по кусочку каждый раз, когда она до него таки доставала. Я чертыхнулась, и начала с еще большей неистовостью и скоростью плести заклинание, страх за друга и ненависть к потусторонней неизвестной твари, обгладывающей его, как собака кость, подняли, и без того, мои и так превосходные мастерство и скорость плетения заклинаний, на новый уровень. И уже через мгновение, я вступила в бой, запустив в невидимую тварь очередь из нескольких десятков энергетических вихрей бумерангов, у которых была двойная задача: первая, и желательная, роль наживки, чтобы развеять тень по астральному миру на десятки маленьких теньков, вторая, на худой конец, – отвлекающий маневр, чтобы дать мне возможность придумать что-нибудь еще. И снова спасибо Уш и Ыш, это они меня научили, что, несмотря на то, что в астральном мире, чем больше энергии поглотишь, тем могущественнее станешь, никто также не отменял пословицу: «ты то, что ты ешь». Причем здесь, в потустороннем мире, это работает буквально: пока съеденное не ассимилировано – оно сохраняет свои первоначальные качества, а на ассимиляцию порой уходит довольно много времени. В связи с чем, лично я энергию покупаю только в специализированных, имеющих сертификат качества от Ада и Рая, дистрибуционных центрах. Только в этом случае, я могу быть уверена, что употребляю только кристально чистую энергию, не отягощенную чьей-нибудь кармой, эмоциями, желаниями или качествами.

Чернильные вихри врезались в тело тени с мощью накачанных стероидами самцов слонов, несущихся к своим самкам, яростью голодных псов, у которых, пока они облизывались и предвкушали, украли кусок мяса из под носа, и воплем тысячи котов, которым кто-то случайно наступил на хвост. В ответ, глупая и самоуверенная обжора тень лишь ухмыльнулась и с жадной ненасытностью всех поглотила. И только тогда, когда вихри начали танцевать в ее чреве джигу5, польку-бабочку6 и мтиулури7, пытаясь разорвать ее на почти сотню маленьких теньков – тень осознала, что, что-то явно пошло не так, как обычно. Посеревшую в одночасье тень начало кидать в разные стороны и крутить до такой степени, что она стала и сама чем-то напоминать вихри, которых только что отведала. Она взревела от боли несварения как сотни раненых зверей и заголосила как тысячи младенцев, но ни меня не Жульена – это не разжалобило: мы начали читать развеивающее заклинание. Заметно потемневшие, напоминающие черный дым, щупальца тени из последних сил метнулись ко мне и попытались дотянуться, но наткнулись на энергетическую кольчугу, соприкосновение с которой возымело на них эффект ожога. И это было последнее, что сумела сделать тень, в следующую секунду ее разорвало на десятки темных вихрей, которые покружив немного в воздухе для того, чтобы стряхнуть с себя тьму, вернулись ко мне.

– Фух! – выдохнул Жульен. – Я думал уже все! Но странно… очень странно… – пробормотал Жульен.

– Что странного? – поинтересовалась я.

– Когда я проходил обязательный для всех служащих администрации демонов инструктаж по особенностям преступности в астральном мире, то я точно помню, что мне говорили, что призрачная пустынница, а это была без сомнения она, никогда не покидает пределов океана абсолютной пустоты. Да и в океане она предпочитает обитать только в самых его далеких и мрачных глубинах…

– Это где? – удивилась я. – В абсолютной пустоте, вода что ли есть?

– Нет, – усмехнулся Жульен. – Воды в абсолютной пустоте нет, а… но как же это объяснить?

– Жульен, давай я объясню? – пришел ему на помощь мышонок. – Все-таки у меня опыт!

– О! Объясняй! – обрадовался Жульен. – А я пока прикорну здесь на травке, дам вернувшейся ко мне энергии усвоиться.

– Ди, представь себе арбуз, – очень издалека, как я позже поняла, начал свою просветительную лекцию мышонок. – Представила?

– Да, – улыбнулась я.

– И я пъедставил! – сообщил Ууи.

– Так вот корка арбуза – это Зеркал. Мякоть арбуза – это Астрал, он же безграничный кажущийся пустынным космос. А все многочисленные косточки – это планеты. А теперь представь, что внутри косточки арбуза есть еще орешек в виде луковицы, внутри которой, правда, не лук, а бутон розы. Только обязательно представляй, что косточка продолговатая, и луковица расположена не вдоль, а поперек. Ну, что представила?

– Кажется, да… – кивнула я.

– Так вот океан пустоты, о котором я говорю – это незаполненное пространство между продолговатой косточкой и луковицей. Думаю, ты и сама уже поняла, что таким образом получается, что есть только одна точка соприкосновения луковицы с косточкой, в том месте, где у луковицы носик. И в этом месте между ними практически нет пустоты…

– Ага! Другими словами, ты пытаешься сказать, что призрачные пустынницы обычно обитают в тех местах, где наибольшее количество пустоты, а мы сейчас находимся у точки, где косточка соприкасается с носиком луковицы. Вот поэтому и странно, что пустынница сюда забралась, да еще и набросилась конкретно на меня…

– Именно! – кивнул мышонок.

– И это не просто странно, это чрезвычайно подозрительно! – подал голос Жульен. – Чрезвычайно!

– Вы только не смейтесь с меня, – несмело начала я. – Но мне показалось, что я видела разгневанное женское лицо в сполохах твоих молний, Жюльен. Хотя…, честно говоря, я не особо уверенна в том, что я видела…

– Не уверена, что лицо женское было? – уточнил маркиз, воспринявший мое сообщение со всей серьезностью.

– Нет, не уверена, что мне это не показалось…

– А ты лицо узнала? – не менее серьезно поинтересовался Уш.

– Не знаю, – покачала я головой. – Кажется, нет… Говорю же, что я даже не уверена, что действительно видела чье-то лицо…

– Это могла быть Тьма… – предположил Жюльен.

– Или Вайвайа… – добавил вариантов Ууи.

– Или одна из ягиц или даже баба Яга… – добавил к списку своих подозреваемых Уш.

– Это точно была не Яга! Ее бы я узнала…

И вдруг меня осенило. – Так если здесь самое узкое место океана пустоты, значит здесь и мост, и замок бабы Яги и Рауль совсем неподалеку?

– Да, пролив океана пустоты здесь настолько узкий, что его даже и проливом уже давно не зовут… – кивнул Уш.

– Ека Смойодина зовут?! – догадался Ууи.

– Абсолютно верно! – деловито кивнул Уш.

– А как же барьер? – немного запуталась я.

– Птице Могол барьер нипочем, она через него как через облако проходит, а что касается моста через реку Смородину, то это как раз и есть единственное место в любой реальности, где в барьере испокон веков существует естественная брешь для связи двух миров… Ну что теперь все поняла? – поинтересовался у меня Уш голосом профессора.

– Почти все… кроме того почему внутри барьера не луковица, а бутон розы?

– Потому что лепестки розы это альтернативные реальности…

– Вау!!! – восхитился Ууи.

– Вот тебе и арбуз! – поддержал Ууи Жульен.

И в этот момент, небо над нами застлала огромная непроницаемо-черная туча, и стало темно как ночью. И на том, чтобы просто закрыть собой солнце, туча не остановилась, а начала стремительно снижаться.

– Ну, что за денек! Ни минуты покоя! – подхватился Жульен и отправил в тучу разряд адской молнии.

– Кря! – обиженно раздалось с небес. – Если не перестанешь хулиганить, клювиком по темечку двину! – грозно прозвучало следом. – Нет! Лучше спою! – «сменила» гнев на издевательства птица Могол. – Ой! Зачем я верну-у-у-у-у-улась ведь не це-ееенят меня-а-а-аа! – выносящим мозг визгливым фальцетом затянула парящая над нами она. – Ой, наивная я-а-а-а! Ведь тот, кто помога-а-а-ааает – тот тратит время зря. Добрыми дела-а-а-а-а-ами прославиться нельзя, нельзя, нельзя, нельзя, нельзя, нельзя, нельзя, нельзя, нельзяаааааааааааааааааа…

– Смилостивись госпожа! – упали на колени маркиз и пегас, не выдержав пытки затянувшегося звучания буквы «а».

– Прости неугодного! Не ведали руки, что творят! Виноват! – взмолился маркиз.

– Не ведал он! Копытами и крыльями клянусь! – подтвердил пегас. – Прости!

Все еще визжавшая букву «а» садистка перевела свой взгляд на меня, явно намекая, что и от меня ждет, как минимум, коленоприклонства.

– А не боишься, что голос сорвешь? – елейно поинтересовалась я.

– Ааааааааааааааааааааааа! – отрицательно мотала головой нервопийца-изуверка.

– А зря не боишься! – констатировала я. – Потому что я отчетливо слышу, что твой голосок звучит все глуше и глуше, все ниже и ниже!

– Не может быть! – возмутилась птица. – Врешь, меня на понт не возьмешь! И вообще, знаешь что?

– Что? – вызывающе-сварливо поинтересовалась я, старательно скрывая, что откровенно торжествую по поводу того, что может на понт я ее и не взяла, но заткнуться заставила.

– Не нравишься ты мне, вот что! Поганка наглая! Кикимора бесстыжая! Шишиморка потрепанная! Вот ты кто, а не Диана-охотница! Подождите-ка, так вы все тут потрепанные… И не только вы… – птица перестала кружить, приземлилась и потянула клювом. – Если бы я не знала лучше, то решила бы что здесь побывала призрачная пустынница…

– В точку, – кивнул Жюльен. – И целью была Диана, которую ты по «случайному» – он с особой язвительностью выделил это слово, – совпадению уронила и потеряла…

– Да ты, да ты… морда лживая патла-а-атая! Ты на что это намекаешь, рожа протии-и-ивна-ая? – возмущенно задохнулась птица. – Щчас как спою!

– Не нааааааааадо! Пожалуйста, не наааааадо! – завопил пегас и закрыл голову крыльями. – Простите его неразумного и ничтожного, госпожа! – бормотал он из под прикрытия. – Простите его, простите его и меня тоже простите…

– Госпожа птица! – поспешно вмешалась я. – Вас никто ни в чем не обвиняет, Жюльен просто хотел сказать, что на нас напали, как только, мы остались без вас…

– Еще бы! – хмыкнула птица. – Они же меня боятся как огня!

– Однако, та пустынница, которая была здесь, не очень-то боялась огня… – сварливо прокомментировал Жюльен.

– Врешь, демон! – безапелляционно заявила птица.

– А вот и не врет! – хором возразили я и Уш.

– Не вьёт! – поддакнул Ууи.

– Значит, это была не пустынница! – стояла на своем вредная птица.

– Шпагой клянусь, что это была пустынница! – заявил маркиз.

Могол фыркнула и посмотрела на пегаса, уверенная, что здесь она уж точно получит поддержку.

– Пустынница это была… – тяжко вздохнув, подтвердил слова маркиза пегас. – Чтоб мне до конца жизни безкопытным и бескрылым ходить, если соврал!

– Так это же отлично! Е-е-е-ээээээ! Ё-ё-ё-ё-ооооо! Оуо-оуо-оуо-оуооуоо! – затянула Могол.

– Вот только петь не надо, а? – взмолились мы все хором.

– Некогда петь! – фыркнула птица. – Нам срочно к Кощею надо!

– Неэээт! Нам не надо! – снова хором все впятером заявили мы.

– Если я говорю надо, значит надо! – тоном, не терпящим возражений, сказала, как отрезала явно любящая командовать птица и выжидающе уставилась на меня.

Рассудив, что на данном этапе пути, нам с птицей Могол все равно в одну сторону: так как для меня самое главное было это барьер пересечь, я сделала вид, что слушаюсь и повинуюсь и потому, молча, забралась ей на спину.

– К Кощею, так к Кощею, – заговорщицки подмигнул мне маркиз, догадавшийся о ходе моих мыслей.

– А знает ли кто-нибудь из вас, за что Кощей был изгнан Сатаной по требованию Велеса8 и Вия9 из потустороннего мира? – неожиданно поинтересовалась Могол, когда мы взмыли в небо.

– Мы даже не знаем кто такой Велес и Вий… – недоуменно пожала я плечами.

– А я знаю, кто такие Велес и Вий! – важно сообщил Уш. – Но о том, что это они ответственны за изгнание Кощея из потустороннего мира, слышу впервые…

– Разумеется, ты слышишь это впервые, это же закрытая информация! – самодовольно хмыкнула Могол. – Вий и Кощей – родные братья, а у нас выносить сор из избы, не принято. Ой, а к чему это я? А-аа! Вспомнила! В общем, у Кощея страсть была к геномутационно-магическим экспериментам, которая очень не по вкусу пришлась его старшему брату и его другу богу чародейства Велесу… Про упырей слышали?

– Да кто же про них не слышал! – ответили мы все хором.

– Так вот это, как раз, Кощеево изобретение: он скрестил зомби человека с зомби акулой и в результате получил человека зомби с акульей пастью! А про выть и ныть слышали?

– Неээээт… – хором протянули мы.

– Это потому что их искоренили как неудачный эксперимент. Выть была гибридом зомби собаки с лихом! Ужасно прожорливая до негативных эмоций зараза была. На что угодно шла лишь бы сущность или существо выть заставить. Поговаривают, Велес из-за нее провыл девять дней и девять ночей и чуть совсем не обезумел. А ныть – была гибридом зомби кошки с лихом. Эта нежить питалась неудовлетворенностью и такая сволочь находчивая и изобретательная была, что в ком угодно могла развить комплекс неполноценности. Поговаривают, что Вия чуть до самоубийства не довела.

– А я уже все понял! – хвастливо заявил Уш. – После этого они запретили Кощею экспериментировать, но он не послушался! И они в наказание изгнали его из Нави!

– Ты такой смышленый, что, прям, взяла б и усыновила! – похвалила его птица.

– Так берите и усыновляйте! – не стал отказываться польщенный мышонок.

– Так вот зачем нам Кощей! – догадалась я. – Чтобы узнать, кому он свои знания передал?

– Нет, не за этим! – фыркнула птица. – Оно мне надо разбираться? У меня своих забот полон рот! Я его просто шантажировать буду, и ты мне в этом поможешь!

– Помогу? – тупо переспросила я.

– А как же! Ты же обещала помочь мне птенцов моих найти!

– То ли я отупела, перейдя из мира живых в мир мертвых, то ли ты птица загадками говоришь, но только я тебя вообще не понимаю… – раздраженно констатировала я.

– Моих птенцов похитили, и выкуп требуют тонну золотых. У меня таких денег нет, у Кощея есть! Ясно?

– Угу, – кивнула я. – Ясно все кроме той части, где мы шантажируем Кощея. Чем мы его шантажируем?

– Мутантом-пустынницей, естественно! Я не докладываю Сатане о том, что он и в яви продолжает свои эксперименты, он мне за это платит! Капишь?

– Капишь… – буркнула я. – А если это не он экспериментирует?

– А кто разбираться будет?! Точно не я, да и не Сатана тоже, потому что он мне доверяет. Доступ к живой и мертвой воде отрубим и все! И не будет больше Кощея Бессмертного… Аминь! Пусть земля ему будет пухом! Поняла?

– Нет, кое-что не поняла! – возразила я в пику ей. – Не поняла, как же так вышло, что тебя такую мудрую, расчетливую и всемогущую в клетке на конюшне держали?

– Так горе же у меня! А я в горе страшна, ой страшна! Вот и посадили под замок, чтобы я дел не натворила, да и себе не навредила! А вообще, Санёк меня ценит и мной дорожит! Поняла?

– Почти все поняла, кроме…, а кто такой Санёк?

Глава 8

Ощущения были такими же, как я их и помнила: непроглядная, казавшаяся бесконечной, кромешная тьма – статичная, совершенно беззвучная, жуткая. И чем ближе мы подлетали к барьеру, тем более насыщенно-жуткой становилась пустота: потому что она просто кишела призрачными пустынницами.

Я прижималась к птице Могол так близко как могла, и, тем не менее, я почти физически ощущала как нечто голодное, хищное и прожорливое бесится и неистовствует от того, что не может добраться до меня, чтобы отхватить хотя бы кусочек.

Призрачные пустынницы обыкновенные, как объяснила мне птица, неразумны и практически бесчувственны, но при этом они обладают сумасшедшим по своей неутомимости, беспощадности и ненасытности инстинктом выживания и желанием размножаться. Пустынницы способны поглотить все, что движется, если оно в небольшом количестве: любой вид организма любой вид энергии, кроме огня, но его, правда, должно быть достаточно много, чтобы уничтожить пустынницу. В любом другом случае, никто и ничто, кроме птицы Могол, не способно избежать гибели – если оно уже попало в неласковые объятия-челюсти пустынницы. Именно поэтому, мне пришлось прислушаться к совету инфернальной птицы и оставить Жюльена, пегаса и Уша на берегу так называемого океана пустоты.

– Эй, Диана-охотница, ты неприятности заказывала? – насмешливо-издевательски обратилась ко мне птица, как только мы преодолели высоковольтный электромагнитно-магический барьер, который казалось, был сплетен из молний как кружево из шелковой нитки.

– Не-эээт, конечно! – недоуменно-оскорбленно прокричала я.

– Значит, они тебя просто преследуют! – глумилась надо мной птица. – Или ты что, ничего не чувствуешь, ищейка хренова?

Я, естественно, чувствовала, но пока не придавала этому особого внимания, потому что: ну откуда мне было знать, какой именно воздух должен быть на границе реальности?

– Ты про запах? – уточнила я.

– Не только… – еле различимо буркнула птица. – Атмосфера этой реальности какая-то ненормальная… – впервые с того момента как я познакомилась с Могол, в ее голосе не звучало ни толики издевки, а искренняя обеспокоенность.

Я съехала по ее шее слегка в бок, чтобы лучше видеть и принюхалась. Она была права: с воздухом происходило что-то ужасно неправильное, даже абсурдное – ветер не дул, а вихрился многочисленными воронками, каждая их которых зловонила так, как будто бы была бочкой с концентрированным компостом. И, само собой, бесчисленные рои жирных навозных мух были тут как тут, пытаясь облепить эти вихри как куры насест. Однако, вихри отмахивались и матерились!!! Что, правда, ни в коей мере не производило впечатления на одурманенных запахом фанатеющих и роящихся мух. Но и это было еще не все: черные, грозовые тучи, которые основательно и полностью заволокли небо, тоже были не совсем нормальные, вернее сказать, это были самые ненормальные тучи каких я когда-либо видела! Потому что тучи эти гремели, потрескивали молниями и пели, что-то вроде: – Уху-ху! Уху-ху! Ух, проучим мы Ягу!!! Уха-ха! Уха-ха! За Кощеем смерть пришла!!! И если бы они только пели, но от них шла такая волна высококонцентрированной злобы и ненависти, бешенства и гнева, пока еще удерживаемых на цепи, что было яснее ясного то, что претворение их намерений в реальность – исключительно вопрос времени.

– Глупая птица! Сматываемся отсюда! – заверещала я, понукаемая безотчетным ужасом.

– Сама дура! – обиженно буркнула птица. – И к тому же еще и истеричка! А я – агент Центрального Разведывательного Управления Ада!

– Ты случайная свидетельница! – раздраженно поправила я. – А свидетели долго не живут!

– Это, если о них знают! – к ней вернулся снисходительно-издевательский тон.

– А о нас, что не знают? – уже зная ответ и потому чувствуя себя полной идиоткой, поинтересовалась я.

– Обо мне точно не знают, потому что они не могут меня ни видеть, ни чувствовать! А тебя не знааааааааю… – «осчастливила» она меня ответом.

– Слушай, ты великий агент ЦРУ, – оскалилась я. – Ну какой интел тебе ещё нужен? Куда они направляются, ты знаешь! Кто их послал, ты тоже, можно сказать, что знаешь! Что это, я в этом уверена, ты тоже знаешь! Нет, загадки же, больше! Может, все-таки, сматываемся, а?!

– А ты… хммм… что очень удивительно, но ты права! – неожиданно согласилась со мной птица Могол, она же агент ЦРУ адской администрации. – Держись двумя руками, мы летим к моему информатору из этой реальности!

1 Считается, что белая фиалка – помогает легче переносить душевные страдания. В связи с чем ее рекомендуют разводить, если человек переживает в своей жизни сложный период.
2 Кот Баюн – персонаж сказок, огромный кот-людоед, обладающий волшебным голосом. Он заговаривает и усыпляет своими речами подошедших путников и тех из них, у кого недостаточно сил противостоять его волшебству и кто не подготовился к бою с ним, кот-колдун безжалостно убивает.
3 Излюбленное занятие Асмодея делать женщин такими некрасивыми и уродливыми, что ни один мужчина не был бы способен взглянуть на них с вожделением. Другими словами, он делает их несчастными, завистливыми и злобными.
4 Птица Сирин, в славянской мифологии одна из райских птиц. Ее голос – истинное блаженство! Тот, кто услышит ее голос, забывает обо всем на свете, не ест, не пьет, ничто не может заставить человека отвлечься от голоса Сирин.
5 Джига – быстрый танец, характеризующийся прыжками, пируэтами и махами.
6 Полька-бабочка – зажигательный быстрый танец, характеризующийся многочисленными прыжками и подскоками и размахиванием рук как будто бы крыльями.
7 Мтиулури – прыжки, приседания, вращения на полупальцах и коленях. Танец выражает соперничество двух групп в любви и боевом искусстве, показ своего преимущества.
8 Велес – славянский бог-оборотень, бог-мудрец, покровитель искусств, владыка чародейства, единственный из всех Ясуней и Дасуней, в равной степени познал как силы Света, так и силы Тьмы. Именно поэтому Велесу нет равных во владении тайными знаниями, благодаря которым этот бог способен подчинять себе стихии и изменять законы мироздания. Считается, что Велес подарил миру движение, тогда как до него мир был абсолютно статичен.
9 Вий (Вий Чернобогович) – один из ключевых отрицательных персонажей славянского пантеона Дасуней, богов Нави. Он – старший сын Чернобога, воплощение абсолютного хаоса и разрушения.
Продолжение книги