Твоей любви отрава бесплатное чтение

Твоей любви отрава
Кейт Ринка

Современный любовный роман

Короткий любовный роман

Цикл: С планеты Марс

В тексте есть: сложные отношения, настоящий мужчина, встреча через время

Когда-то Марк и Марина были парой — на паркете. Они блистали, завоевывали зрителей и победы. Она танцевала подобно богине, а он любил — ее. Но авария, в которую попал Марк, все перечеркнула. И Марина ушла. Ушла к любимому мужчине, родила ему ребенка. Спустя время у него тоже все пошло на лад — открыл собственную школу танцев, обзавелся невестой, почти похоронил прошлое. Но в один прекрасный вечер раздался звонок в его дверь — так в жизнь Марка снова ворвалась старая любовь: нагло, без спроса, со своими требованиями, припорошенными мольбой из уст Марины, вызывая гнев и простое человеческое желание — забыть.

Глава 1

Несколько лет назад…

Шаг. Поворот. И к нему в руки. Поддержка. Улыбнуться. Так просто. Только она и он. Ни других пар, которые ждут своей очереди, ни зрителей, ни судей — никого в окружающей темноте. Лишь они под светом прожектора. В каждом движении обнаженная эротика. Нежность. Любовь. Они не танцуют — живут. Он такой красивый — в черном. На нем штаны и рубашка с высоким воротом. На носах блестящих туфель можно увидеть свое отражение. Она в коротком платье — белая ткань и блестки, спина открыта, бретельки ниточкой, белье телесное — почти голая. Волосы собраны в тугой хвост. Ноги удлиняют высокие каблуки изящных туфель. Идеальный маникюр на ноготках, которыми она нежно царапает его мощную шею. Мужские руки крепко держат, ласкают даже через ткань. Очередная поддержка. Она для него словно пушинка. Прильнула — обнял, пряча от всего мира. Их губы так близко, что хочется поцелуя, сейчас… нельзя. Даже после.

Это просто танец.

Это их румба.

Это всего лишь эмоции на паркете.

Просто друзья, ведь ее сердце уже занято.

Аплодисменты.

— Молодцы! — кричит Лора при встрече за кулисами, их тренер, еще молодая, лет сорока. — Вы были великолепны! Я горжусь вами.

Обнимает. Целует. Такая счастливая. А им бы отдышаться.

— Марина чуть не упала после третьей поддержки, — говорит Марк.

— Но ты вовремя подхватил, — улыбнулась она ему.

— Этого никто не заметил, не переживайте, — говорил Лора. — В конце немного схалтурили, можете лучше. Но это тоже вряд ли кто-то заметил. Если мы сегодня дойдем до конца — я точно напьюсь. Кто со мной?

— Если только бокал вина, — отвечает Марина. — Ты с нами, Марк?

Он допивает воду из бутылки. Делает последний глоток. Вытирает губы тыльной стороной ладони. И говорит, подмигивая, Марине:

— За тобой хоть на край света, малыш. Только позови.

Она уже рядом, обнимает и целует. Всего лишь в щеку. Как сложно. Сложно не замечать ту химию, которая есть между ними. Которая помогает им идти к финалу. Она дорожит этим, что так ценно в их мире. Когда двое не просто выполняют набор движений по музыку и с улыбкой, а когда оба живут в этой музыке. И только профессионализм не дает им все загубить. У обоих долгий путь за спинами, не один партнер, опыт разных побед и поражений, одно общее желание на двоих — стать лучшими.

— Все, хватит нежиться, — разгоняет Лора. — Быстро переодеваться. Следующий пасадобль. И только попробуйте мне его угробить!

* * *

Размеренные движения. Нависая, упираясь руками в постель. Выталкивая женские стоны. Она шепчет всякую ерунду. Целует, признаваясь в любви. Ему нравится это слышать, нравится доставлять ей подобное удовольствие. Только некстати вздрагивает от внезапного звонка в дверь. Наплевать. Лишь меняет темп. Выпад. Стон. Жадно ловит приоткрытые влажные губы.

Повторный звонок.

Слишком настойчиво.

Но и он слишком занят.

Третий звонок.

Возникает желание спустить кого-то с лестницы. В полночь этого заслуживает любой незваный гость. Но она уже на пике, полностью поглощена им. Уже готовая к разрядке так же, как и он.

Четвертый звонок.

Это уже бесит. Он резко останавливается, слушая женские возмущения. Но момент уже потерян.

Пятый звонок. Настойчивый стук в дверь.

Спрыгнув с кровати, Марк надевает штаны и идет в коридор, полный злости и желания кого-то ударить. Открывает дверь нараспашку, не глядя в глазок. И замирает. Слишком ошеломленный, чтобы сказать хоть слово. Замирает и все внутри, ненадолго. И вот уже закипает лютая злость. На ту, что стоит перед ним, у его порога. Стоит, держа на руках маленького ребенка, который обнимает мать ногами за талию и руками за шею. Кажется — спит. Сын. Ее и того гада. А она обнимает своего мальчишку еще крепче, словно пытаясь защитить, спрятать. От него.

— Привет, — тихо говорит гостья.

Глаза опухшие, красные, будто плакала. Нижняя губа — словно сильно прикусила. Одета в джинсы и белую футболку. Неизменный маникюр на тонких пальцах. Кольца на безымянном нет, один след от него — белая тонкая линия.

— Что ты тут делаешь? — спрашивает наконец.

Сколько они не виделись? Лет… шесть? Он бы предпочел, чтобы так все и продолжалось.

— Прости, Марк, но мне больше некуда пойти. Впустишь?

Он не хотел. Ни за что. Никогда. Ни видеть ее, ни слышать, ни впускать в свой дом — в свою жизнь тем более. Но он открыл дверь шире и разрешил войти. Только ей мог такое позволить, через гнев, через боль. В коридоре сбросила шлепки и тихо спросила:

— Куда?

Марк махнул в сторону зала. Вдруг вспомнил, что не один. Когда же Марина скрылась за дверью, из спальни высунула нос Лиза.

— Что случилось? — спросила девушка, укутанная в тонкое одеяло.

Марк подошел к ней и притяну к себе за талию, уткнулся носом в шею, вдохнул знакомый запах. Лишь бы успокоиться и не думать о незваной гостье. Уйти бы обратно в спальню и все повторить. Забыться.

— Иди спать, хорошо? — попросил он.

Но Лиза не собиралась слушать, пока не удовлетворит хотя бы свое любопытство.

— Кто пришел?

— Мы можем потом об этом поговорить?

— Тогда просто скажи, что все в порядке.

— Так и есть. Иди.

Он не любил церемониться. И Лиза это знала. Понимала, читая по глазам, что просить он больше не будет. Вместо этого выставит за дверь. Поэтому послушалась и отправилась в кровать. Знала же, что все равно к ней придет. Без вариантов.

* * *

Руки тряслись. Губа болела. Больно было дотрагиваться. Когда Олег ударил, она сильно ее прикусила.

— Мама? — позвал еще сонный Дима, поднимая голову.

— Ш-ш-ш, все хорошо, — сказала она, укладывая обратно на подушку и поглаживая по темным волосам, как у папы. — Спи, зайка, спи.

В конце концов, она легла рядом и прижалась к сыну. Пока он не уснет, ей не до себя. А еще Марк. Сама пришла, понимала. Только не хотелось никаких разговоров. Что-то объяснять тем более.

Но дверь тихо скрипнула, и в комнату вошел Марк. Сел в кресло напротив. Молча. Ничего не сказала и она. Так они и смотрели друг на друга, скорее на силуэты в ночной темноте, реагируя на каждый шорох. Сейчас не видела, но слишком хорошо помнила — шрам на левой щеке — ее вина. Как и во многом другом. Думала, время залечит раны, но сейчас уже не была в этом уверена. Даже новые не спасали. Уйти? Некуда. Олег найдет и вернет обратно. Ему никто не помешает это сделать. Никто, кроме Марка. Если тот, конечно, захочет помешать. Она в очень рискованном положении.

Наконец, Марк поднялся. Но прежде чем выйти, тихо сказал:

— Жду на кухне.

Марину пробрала дрожь. Кажется, ей проще вернутся к Олегу, чем идти к Марку. Сбежала от мужа на эмоциях, решительная, храбрая. Сейчас немного успокоилась, начала испытывать страх. Начала думать, что сделала. Сожалеет? Нет. Значит, нужно идти дальше, до конца.

Оставив сына, Марина встала с кровати и прошла на кухню. Здесь горел неяркий свет, поэтому глазам было комфортно, хоть те до сих пор и болели после избытка слез. Марк заботливо поставил на стол чашку чая с лимоном, показывая место, куда ей сесть. Марина послушно его заняла и обхватила ладонями горячую чашку. А он отвернулся к раковине, стал что-то мыть.

— Прости, я больше не знала, куда пойти…

Раздался удар, который заставил вздрогнуть. Это Марк с силой опустил ладонь на столешницу. Он злился. Просто ужасно.

— Где Олег? — спросил мужчина.

— Не знаю. Возможно дома.

— Вы поссорились?

Он все понимал. Слишком хорошо.

— Мы в ссоре уже не один год. Сегодня я ушла.

— Тогда я тут причем? — не понял он, поворачиваясь к ней лицом.

Сложно было говорить. Произносить именно эти слова. Но она попыталась.

— Мне нужна твоя помощь.

Черты его лица смягчились. Он даже рассмеялся. Но это был смех сквозь злость.

— Какая? — просто поинтересовался, чтобы выяснить этот момент до конца.

— Я хочу уйти от Олега. Так, чтобы он оставил меня в покое. Мне нужна в этом помощь. Понимаешь?

Он ничего не ответил даже спустя несколько минут. Просто смотрел на нее. С ненавистью. От подобного взгляда захотелось встать и уйти. В какой-то момент она все-таки не выдержала и поднялась. Слишком тяжело было выносить. Но Марк резко произнес:

— Сядь.

Когда же она не послушала, он нагнал ее у порога и резко развернул к себе лицом. Прижал к стенке.

— Ну и красотка, — прорычал в лицо. — Думаешь, что можешь в любой момент свалиться мне на голову? Когда я уже начал забывать, как ты выглядишь. Какого черта, Марин?!

— Я уже сожалею, что пришла именно к тебе. Доволен?

Его злость породила ответное чувство. Теперь они на равных. Правда Марк сейчас выглядел более строгим, чем раньше. Новые оттенки придавал шрам, погрубевшие с возрастом черты лица. Хотя ему и до этого хватало мужественности. Среди танцоров таких мало. Лоск все убивал. Только не у него.

— Что с губой? — резко спросил.

Видно рана слишком бросалась в глаза.

— Прикусила.

— Сама или помогли?

Она хотела соврать. Только не видела смысла. Зачем врать тому, от кого хочет помощи.

— Олег помог. Иначе меня бы тут не было.

— Бьет? — спросил в лоб.

— Как видишь, — призналась она.

— Давно?

— Нет.

— Что еще?

— Измены. Унижение. Достаточно?

— Раньше куда смотрела?

— Он таким не был. Ты сам это знаешь. Не таким я его полюбила.

Марк так и продолжал держать у стены. Напирать так, что сложно давалось дышать. Слишком большой и свирепый.

— Люди меняются. Знаешь об этом?

— Знаю.

— Не подумала, что я тоже мог измениться, и не в лучшую сторону?

— Только не ты.

Дальше он замолчал. Просто смотрел. Черты его лица постепенно смягчились. Совсем немного. Хотелось поскорее вырваться из его плена. Внутри она задыхалась. Думала, просто друг? Так нет же, она не забыла. Слишком сильно соскучилась. Слишком хорошо все помнила.

— Ты не имела права приходить, — тихо произнес, больше с сожалением, чем со злостью.

— Я знаю. Прос…

Но он не дал договорить. Закрыл рот ладонью. Глаза горели, полные эмоций. Время не лечит, лишь ненадолго заглушает.

— Замолчи, — попросил Марк. — Поговорим завтра. Сейчас просто скройся с моих глаз. Иди к своему сыну.

Он ушел первым. Оставив одну в пустой комнате, всхлипывать в тишину.

* * *

Они на пьедестале. Второе место. Всего лишь второе. Где-то недотянули, носок или что-то еще. Она улыбается, вроде радостно, хотя у самой блестят на глазах слезы горечи. А он все понимал, обидно — не хватило всего два балла.

За кулисами убегает вперед.

— Марин!

Пальцы настойчиво выскальзывают из его руки. Не слушает. Не злиться на него, просто не любит выставлять напоказ свою слабость. Впереди ловит Лора, обнимает и что-то шепчет. Он подходит, вынимает свою пару из чужих рук и забирает в свои объятья.

— Малыш, посмотри на меня, — требует, приподнимая за подбородок милое заплаканное личико. — В следующий раз у нас все получится, слышишь?

Пытается улыбнуться, кивает и согласно угукает. А он прижимает к себе и целует в висок. Ловит на мысли, что для себя первенство важно не так, как для нее — ради нее. Вся жизнь в танце, постоянные стремления, и уже ничего не важно, кроме этой девушки и ее желаний.

Влюбился. В чужую. Идиот.

О сне нет и речи. На дне стакана плещется последний глоток коньяка. Лиза уже спит. Его настоящее. Самое перспективное. Все-таки пора остепениться. Ведь успокоился. Так казалось до сегодняшнего дня.

Последних лет как и не было. И снова вся жизнь кувырком. Ни о чем так не мечтал, как об одном — разлюбить женщину. Ту, что в соседней комнате. Пришла именно тогда, когда все стало окончательно налаживаться. Как знала. Да еще не одна. Хоть понимает, насколько больно бьет одним присутствием этого мальчика? Как же он ее ненавидел. Ровно настолько, насколько любил. До сих пор. Хочется вышвырнуть за дверь. Но ведь простил, просто злился. Отпустил же, но забыть ничего так и не получилось. Отказать в помощи… просто не мог. Не тот случай.

Теперь все мысли набекрень. Она ищет свободы. Ему должно быть наплевать. Их пути давно разошлись. Нет, он не хочет быть с ней. Просто ему не все равно. До сих пор в груди все переворачивается. Вроде взрослый уже. Но у любви нет срока давности. Оба все еще молоды. Она все такая же: тонкая, хрупкая, изящная — красивая. Только зелень в глазах потускнела, словно выгорела на солнце. И что дальше? А дальше он допьет свой коньяк и отправится спать. Устал, как черт.

Новое утро отличилось своей паршивостью. Сказывался вчерашний прерванный интим. Или внезапная гостья, которую не ждал, которую даже не хотел видеть. Продолжил бы начатое, но настроение выдалось слишком кровожадное. Да еще грохот на кухне то и дело напоминал, что в доме есть кто-то еще. Кто-то очень важный.

— Это ничего, что она там хозяйничает? — спросила Лиза, когда поняла, что он проснулся.

— Не обращай внимания.

Лиза смерила его серьезным взглядом. Вчера он так и не успел ей все объяснить, раньше заснула. Сейчас, видимо, самое время.

— Так кто она, ты скажешь, наконец?

Но что он должен сказать? Что это та, которую любит всем сердцем? Или которую ненавидит всей душой? Бред. Эти эмоции не передать. Их сложно вложить в слова. Они, как заклятье — задушат, стоит только произнести вслух.

— Она… — начал и сразу запнулся, как мальчишка, как идиот. — Моя бывшая партнерша.

— И что? Из-за этого ей можно врываться в твой дом?

— Она пришла за помощью.

— А больше ей попросить некого?

— Нет.

— Марк, мне это все не нравится.

Он понимал. Честно. Но ничего не мог с собой поделать. Только смотрел в глаза своей девушки, когда отвечал:

— Мне тоже.

— Так попроси ее уйти. Или, хочешь, попрошу я.

А вот такое Лизе произносить не стоило. Совсем. Еще так плохо его знает. И ни капли из прошлой жизни, чтобы понять хоть что-то.

— Нет, — ответил резко. — Я сам разберусь.

Обиделась. Надула губки. Будто ему есть дело до подобных мелочей, когда внутри царствует буря.

— Не переигрывай. Ты знаешь, я этого не люблю.

— Я тоже не люблю, когда к моему мужчине посреди ночи вваливается старая знакомая. Как я должна на это реагировать?

— Спокойно. Нам же не нужны ссоры, верно, детка?

Улыбнулась. Подалась к нему. Поцеловала в шею и потянулась рукой вниз. А он — убрал ее ладонь в сторону, отстранился и сказал:

— Не сейчас.

* * *

Уже в коридоре пахнет блинчиками. Она готовит. На его кухне. Без спроса. Так и есть — когда заходит, видит ее у плиты. А за столом — сын. Он ест блин, держа двумя руками, и давится, когда видит его в проеме.

— Боже, Дима! — кричит она, подскакивая к мальчишке. — Сколько раз говорить — не хватай больше, чем можешь пережевать за один раз.

Похлопала по спине, погладила с нежностью, на которую способна мать, подсунула стакан молока. И только потом обратила внимание на него.

— Доброе утро, — сказала скромно. — Прости, я немного разошлась на твоей кухне. Завтракать будешь?

Бесит. Как же бесит! Словно семья, которой никогда не будет… но которая могла бы быть.

— Нет, — буркнул он.

Прошел на кухню и включил кофемашинку.

— Не сочти за наглость, — услышал ее голос в спину. — Но можно и мне кофе?

— Тебе, похоже, можно и не спрашивать, — ответил, доставая вторую чашку.

Даже не обернулся. Не хотел смотреть на нее лишний раз. Ведь завораживала, как и прежде. Ведь действительно соскучился. Зараза.

Дальше — молча. Она молча дожарила блины. Он молча сел за стол. Она молча присела возле сына, который тут же в нее вжался. Словно боится. И правильно.

— И какие дальше планы? — спросил у нее.

— Пока не знаю. Я взяла документы, перевела все деньги на личную карточку. Так что основное у меня с собой, но на этом все. Теперь бы в магазин, а то вообще ничего нет.

— Хорошо. Что потом?

— Подам на развод.

Какое приятное слово из ее уст. Такое заманчивое. К черту! Его дело — помочь ей как можно скорее. А потом пусть сваливает на все четыре стороны.

— Тогда собирайся. Съездим в магазин, только по дороге нужно заехать в школу.

Глава 2

У него престижная дорогая машина — черный внедорожник. На заднем сиденье удобно. Неудобно наблюдать за парой, которая сидит впереди. У Лизы, подруги Марка, во взгляде на него сплошное обожание. Марина хорошо ее понимала. Рядом с ней находился мужчина с большой буквы. Таких больше нет. Куда только, дура, смотрела раньше? Проворонила. Почти все в своей жизни. Теперь приходилось смотреть, как другая держит его за руку, как улыбается ему, как приносит кофе с заправки, как целует. Марк изменился. Стал каким-то суровым, но не менее привлекательным. Все так же подтянут, красив. Всегда уверен в себе, как и в том, что делает. Он не предаст, не обидит, никогда. Его любовь — лучшее, что может случится с женщиной. Она знала. На себе испытала. Только сама предала, отвергла, предпочла другого. Точно дура. Теперь расхлебывает. Теперь поняла, насколько фатально была неправа.

А у Марка теперь своя танцевальная школа. В мире танцев его имя на слуху. С ним хотят работать, у него — учиться. Не один спонсор в запасе. Несколько успешных проектов. Он молодец. Она же — в последнее время танцевала только для себя, в собственной танцевальной комнате. Что-то большее Олег не одобрял. Задушил ее, как последняя скотина. Крылья оторвал, без всякого сожаления. И после этого еще посмел унизить. Измена, побои — нет, она не простит. Лишь бы сына не отобрал.

Накипело. Хватит. Больно.

В школе Марка, в «Доме танца», тоже щемит сердце. Как же она соскучилась по всему этому! Здесь пахнет свободой. Музыка слышна уже при входе. Мимо пробежала стайка танцовщиц в пуантах. И все звонкими голосами приветствуют Марка, глядя на него с трепетом и обожанием. А он сдержанно кивает, шагая вперед по коридору — настоящий хозяин.

— Здесь мой кабинет, — говорит он, открывая дверь в комнату. — Хочешь, побудь тут. Хочешь, прогуляйся, но недалеко, чтоб я не искал тебя по всей школе.

— Хорошо, спасибо, — отвечает ему Марина.

А он берет Лизу за руку и уводит за собой. Наверняка неспроста. Девушка стройная, яркая, возможно тоже танцует.

— Мам, а мы где? — с любопытством спрашивает сын.

Она берет его на руки. И проходит в кабинет.

— Мы в танцевальной школе моего друга.

— В школе? Здесь учатся?

— Да, здесь учатся танцевать.

— Как ты?

Внимание сразу привлекает шкафчик с наградами — медали, кубки, дипломы. Все личные Марка… и ее. Вот их первая серебряная медаль. Тогда она растянула лодыжку. Вот их кубок за призовое место на всероссийском чемпионате. Тогда впервые сбылась мечта…

Каждое движение, как последнее. В жестах сплошная экспрессия, обнаженная страсть, темперамент. Они танцуют пасадобль. Он как настоящий матадор, достойный истинной любви. Каблуки высекают искры. Между ними настоящая борьба, ни на жизнь — насмерть. Каждая эмоция — без повторений. Позади масса тренировок, ушибов, падений. Теперь же все так четко, словно с этим родились. Не играют — живут, словно в крови бурлит испанская кровь. А вокруг будто ни души. Только его глаза напротив с безумной страстью. Только его руки на ее теле — мнут, ласкают, держат, бросают на пол к его ногам. А она словно умирает. Вся в красном, будто в крови. Вверх, держась за его штанину. Или вниз, хватаясь за сильные руки, которые не отпустят. Либо в жесткий капкан его объятий, ведомая его волей…

Овации бурной волной. Выкрики «Браво!» из толпы. Высокие баллы. И наконец долгожданная победа. Слезы счастья ручьем, в его плечо. Теперь уже родные теплые объятья.

— Я же говорил, что у нас все получится.

— Марк, я так счастлива. Спасибо тебе! Спасибо!

А он крепко обнимает, целует в висок и говорит на ушко:

— Я тоже, малыш, безмерно…

Тогда он посвятил эту победу ей. Марина была его Музой, путеводной звездой. Но она все равно целовала его в щеку и бежала на свидание к другому мужчине. Повелась на нежные фразы, на подделку, предавая истинные ценности. И делала больно, высекая такие раны, чтоб со шрамами.

— Да, милый, здесь учатся танцевать, как мама.

— А это что? — спросил он, показывая пальцем на кубки.

— Это награды, мамины в том числе.

— И папины?

На это ответ давался с трудом. Ребенку не объяснишь, почему мама перестала дружить с папой, когда тот хороший, единственный, любимый.

— Нет, дорогой, только мамины и ее друга.

— А когда мы поедем к папе?

От этих слов сердце сжимается еще сильнее. Стоит дать слабину, и будет валяться в ногах мужа с мольбами ее простить. Только не за что. Лишь за то, что хочется жить. А еще любить и быть любимой. Сейчас же словно проклята. В аду весь последний год, с того момента, как измены полились наружу без всякого стеснения. Сначала было больно. А сейчас одно желание — сбежать и забыть, как страшный сон. Еще какое-то время пыталась все стерпеть и наладить из-за сына, пока не поняла, что это не выход из ее положения.

— Ты скучаешь по нему?

— Да.

— Потерпи, сынок, хорошо? Папа сейчас очень занят.

Резкое появление Марка заставляет вздрогнуть обоих. Зашел, как хозяин, на что имел полное право. Молча прошел вглубь комнаты и сел за свой рабочий слот. Марина ощутила, как сын сильнее ее обнял, почти вжался. Он боится Марка, что совершенно не удивляло. Перед ними крупный, крепкий мужчина со шрамом на лице и суровыми чертами. Ни улыбки, ни вежливости. Начал разбирать бумажную почту, то есть заниматься своими делами, будто ее с сыном и нет рядом.

— Мы пойдем прогуляемся.

— Конечно, я же сказал, — просто отвечает он.

В коридоре оживленно — закончилась тренировка одной из групп. Опустив сына, Марина взяла его за руку и повела за собой. Заглянули в первую же приоткрытую дверь. Там танцевала группа молодых ребят, что-то в стиле контемпорари. Все гибкие, изящные, красивые в каждом жесте.

— Простите, вы заблудились? — вдруг обратилась к ним какая-то девушка, которая проходила по коридору. — Детская группа чуть дальше. Хотите, я провожу?

Марина перевела взгляд на сына, подумав о том, что ему это может быть интересно.

— Пойдем смотреть, как танцуют другие детишки?

— Да, — робко ответил Дима.

* * *

Сегодня все раздражало. Швырнул документы, на которых не мог сосредоточиться. Нагрубил Катерине, своей подруге и правой руке, за то, что никак не могла подписать контракт с клиентом на их условиях. Организаторы одной выставочной галереи хотели видеть у себя их танцоров, но за какие-то смешные суммы, будто труд танцора до седьмого пота ничего не стоит. Потом еще обжегся горячим кофе, будто сегодня совершенно не его день. А так и было. Потому что сложно давалось держать себя в руках. Хотелось кричать… на Марину. За то, что нарушила его покой. Еще вчера утром все было прекрасно. Обычные дела, привычные заботы, мысли о своей подруге, которой как раз очень скоро собирался сделать предложение, как раз после очередного чемпионата. А сегодня не мог ни делом заняться, ни о Лизе спокойно подумать. Перебивались все мысли, то и дело возвращаясь к Марине. Даже вспомнил, когда они первый раз занимались любовью… первый и последний. Это была следующая ночь после их победы на чемпионате. Она тогда сильно поссорилась с Олегом, вплоть до расставания. А он, как дурак, поверил в это, допустил иллюзию, что Марина может, наконец-то, принадлежать ему.

Такое привычное чувство такта. Всегда на паркете, впервые вот так — в постели. Под ним словно сама Нимфа: невероятная, чертовски красивая, дьявольски сексуальная. Не может на нее наглядеться. На любимом личике муки истинного наслаждения, которое дарит ей он. Царапает плечи своими острыми ноготками. И смотрит на него так, будто влюблена. Ее стоны, как музыка — нежным голосом, тихо, чувственно. А он старается быть аккуратным. Пытается не сбиться с плавного ритма, который ее устраивает, когда хочется сорваться до хрипоты. Ведь победа на чемпионате это уже не его мечта — ее. А его — как раз то, что происходит с ними в данный момент. До дрожи, до перебоя в пульсации сердца. Быть с ней, быть в ней, элементарно любить вот так.

На следующий день Олег приехал к ней мириться с охапкой алых роз. Ползал у ее ног. Вымаливал прощение. Марк знал, что в тот день Марина была крайне растеряна из-за их близости. Она чувствовала себя виноватой. Несла чушь.

— Это все неправильно, — говорила, обхватывая лицо ладонями. — Боже, Марк, что мы наделали?!

А он смолчал. Не хотел грубить.

— Мне так стыдно… — говорила она, глядя ему в лицо.

А он подошел, обнял ее и сказал:

— Ты переживаешь из-за Олега?

— Да! Ведь я… я люблю его. Понимаешь?

Это было больно. Это был настоящий удар в район сердца. Это било по его мужскому эго с силой в центнер. Это породило первые ростки настоящей ненависти. Он-то уже подумал, что их чувства взаимны, что с этого дня все изменится. Ошибся. После такого не хотелось даже встревать. Хочет уйти? Пусть.

— Тогда успокойся, забудь и иди к своему Олегу.

Марина долго смотрела ему в лицо, потом закусила губу и крепко обняла за шею.

— Прости меня. Я очень дорожу нашей дружбой, Марк. Ты как брат мне, самый близкий. Я так тебя люблю…

— Я знаю, малыш, знаю. И это взаимно, поверь.

— Скажи, что у нас все будет хорошо.

— Конечно, будет, — соврал он, неосознанно зарываясь носом в копну ее пшеничных волос. — Будет, как ты захочешь…

Как ни странно, а эти воспоминания заставляли удивляться. Да, тогда он был другим — влюбленным идиотом. Он боготворил и прощал своей богине все, любой каприз. Она хотела побед — она их получала. Хотела быть ему только подругой и партнершей — не вопрос. Хотела любить другого мужчину — пожалуйста. Только вот аборт не простил ей до сих пор. Не имела права. Ни по какой из причин.

В комнате резко стало душно. Вовремя позвонили, отвлекая на рабочие моменты. Закончив с делами, пошел искать Марину. Все-таки заставила бегать за ней по коридорам собственной школы. Увидел случайно, в одном из детских залов.

— Марин! — окликнул он, ощущая, как это имя прошлось по рту подобно бритве.

Бесит! Что до сих пор реагирует на эту женщину. Что нужно себя заставлять отводить взгляд от ее взволнованного, красивого лица. Ее глаза — до сих пор гипнотизируют. Ее рот… влечет до сих пор. Хочется смять их своими, подмять под себя ее всю, очень хочется. Будто соскучился, будто ждал новой встречи все это время.

В его машину снова залезает с сыном на заднее сиденье. Поначалу едут молча. Взгляд то и дело приковывает зеркало заднего вида. Марина в нем хорошо видна. Но и сама то и дело отводит от него глаза.

— У тебя потрясающая школа, — произносит вдруг.

— Спасибо.

— А Лиза тоже танцует?

— Да. Как раз готовится к региональному чемпионату.

— Она красивая… Она?..

Делает паузу, которую он прекрасно читает.

— Моя будущая невеста.

Снова отводит взгляд, будто ее вообще это волнует.

— Прости, что мы испортили вам вечер.

Да, вчерашний вечер начинался хорошо, пока в его мире не произошел очередной апокалипсис.

В торговом центре пошел вместе с ней, на всякий случай, чтоб не сидеть в машине до следующего утра. Да и самому нужно было кое-что прикупить. Настоял на одной тележке. Марина старалась делать все быстро. Помимо прочего положила в тележку три бутылки красного вина. Он промолчал, только облокотился о ручку. Пока она выбирала своему сыну какую-то детскую книжку, тот увлеченно смотрел на верхние полки с игрушками. Долго смотрел, а потом начал тянуться к одной из них. Уже встал на носочки, стараясь подцепить пальцами какого-то робота в коробке, вот-вот уронит себе на голову. А мамаша продолжала увлеченно изучать книги. Марк отвернулся. В конце концов, почему он должен следить за чужим ребенком? Но потом выругался себе под нос. Выпрямился. И вовремя успел подойти, чтобы уже на лету поймать коробку.

— Дима! — взволнованно воскликнула Марина, уже несясь к своему сыну.

Мальчишка от страха присел, вздрогнул, зажмурился.

— Что ты делаешь? — закудахтала мамаша, присаживаясь возле него.

— Я просто хотел посмотреть…

— Ты хочешь этого робота? Не мог просто попросить, я бы тебе его достала.

Мальчишка опустил голову и уставился на свои руки, застеснялся или вроде того. Но скорее не из-за криков мамы, а из-за присутствия рядом самого Марка. Марина поднялась. Посмотрела на игрушку в его руке, потянулась за ней.

— Спасибо, — сказала быстро, коротко, смущенно.

Ей стыдно? А ему неприятно. Вся эта ситуация. У него тоже мог быть бы сын. От нее. И не намного старше этого Димы. Возможно, они даже назвали бы его так же. А потом так же бы ходили по магазинам, выбирая игрушки. Да, он хотел бы сына. Или дочку.

— Марина беременна, Марк, беременна…

— Долго еще? — недовольно спросил он, уже теряя терпение.

— Нет, — ответила, кладя в тележку несчастного робота. — Дай мне еще пять минут.

* * *

После короткого шопинга они вернулись в дом Марка. У него уютно, был ремонт, места много — три комнаты. В обед удалось уложить сына спать. Уснул только в обнимку с новым роботом. А она лежала рядом, гладила его по волосам и размышляла. Марк злился сильно. Имел право. Даже она себя не простила. До сих пор старалась посещать церковь при первой возможности, чтобы попросить прощения у Бога. До сих пор плакала, когда накатывали воспоминания.

После близости с Марком Марина долго не могла прийти в себя. Долго избегала секса с Олегом, который решил, что она его всего лишь испытывает. Он активно ухаживал, осыпал цветами и подарками. Сделал ей предложение, которое приняла. Ведь это было в ресторане, прилюдно, очень феерично и эмоционально, с живой музыкой и вниманием всех вокруг. А на следующий день думала, что отравилась устрицами, до того мутило. В аптеке посоветовали сделать тест на беременность. Она сначала посмеялась, а потом задумалась.

Они у Марка в квартире. На двоих бутылка сухого красного. На двоих этот вечер. Отмечают свою победу. Вспоминают, как это было. Она жалуется на Олега. Ссора с любимым человеком так часто сближает с кем-то другим. Одновременно счастлива и расстроена. А он пытается подбодрить. Не сразу замечают, как в воздухе что-то меняется. Что-то между ними. Когда случайное касание рождает бурю. Реагируют оба, хотя без последствий сотню раз до этого. И последний шаг за черту делают тоже оба, как раз в обрыв. Марк слишком напорист. И сильно возбужден. Это передается и ей. Это заводит. Острота похлеще, чем в перце чили. Ведь на грани в каждом танце. Марк властен и нежен. С ним бесконечно сладко, под ним — безмерно горячо. Все так внезапно, что забывают о предохранении. Это и не важно, когда доверяют друг другу. После этого масса эмоций и не все хорошие. А еще беспечность, которая стоит ей новой жизни.

В тот день Олег даже не дал ей разобраться в ситуации. Занял собой все ее внимание. Пытался мириться, стоя на коленях с цветами. А она не то, чтобы растаяла, а была элементарно растеряна после ночи с Марком. Олег подхватил ее состояние ловко, взял штурмом. А потом она узнала, что беременна. От Марка. А впереди свадьба с Олегом. Впереди новые репетиции и соревнования за мировой титул. Она испугалась. Просто не была готова к такому крутому повороту судьбы. Решение сделать аборт показалось тогда самым верным. Это просто одна ошибка повлекла за собой другую. Хотела сделать все тайно и быстро. Лишь бы не узнал Марк, лишь бы не передумать, лишь бы не захлебнуться от слез…

Отбросив все мысли, решила встать и пойти на кухню. Нужно было что-то приготовить, как-то себя занять. А там Марк. Сидел за столом. Снова пьет кофе. Поднял к ней глаза и прожег насквозь, так что невольно остановилась в дверном проеме.

— Можно я что-нибудь приготовлю? — решила спросить.

А он — пожал плечами и ответил с безразличием:

— Как хочешь.

Только тогда прошла в комнату. У Марка хорошая кухню, оборудована как следует. Только многим здесь не пользовались. А она всегда любила готовить. Появилось на это больше времени и желания после рождения сына. Ведь танцевать стало нельзя. Сейчас решила сделать плов. Достала рис и кусок мяса.

— Адвокат хороший есть? — вдруг спросил Марк.

— Сестра должна сегодня прислать контакт…

— Ясно. Тогда я сам найду, — перебил он.

И сказал — словно кулаком по столу.

— Хорошо. Кстати, можно она сегодня вечером ко мне сюда заедет?

Наглеть не хотелось. Но без поддержки близких людей было не обойтись. Иначе завоет. Жаль вообще, что ни к сестре, ни к родителям было нельзя. Там Олег будет искать первым делом. Но от Марка в ответ сплошное молчание. И тяжелый взгляд в спину, от которого между лопатками пробегал холодок.

— Если ты портив — так и скажи, — попросила она.

— Пусть приезжает.

— Спасибо…

Она едва успела договорить, как прозвучал звонок в дверь, заставляя вздрогнуть. А еще все бросить и поспешить к сыну, который вот-вот может проснуться.

* * *

Открыв дверь, пропустил в дом Катерину. И та с порога начала возмущаться.

— Слушай, эти сволочи меня заколебали!..

— Не ори, — попросил он.

— Почему? — сразу удивилась девушка, сбрасывая туфли. — Кто-то спит?

— Да.

— Лизка что ли? Марк, ты вообще уже? Ей тренироваться нужно, а ты всю ночь с нее не слезаешь…

Она не успела договорить, как из комнаты вышла Марина, и у подруги резко пропал дар речи.

— Привет, Кать, — сказала ей та. — Ты не могла бы разговаривать потише? У меня Димка спит.

А та даже ничего не ответила. Проводила ошарашенным взглядом, когда Марина пошла обратно на кухню. А потом развернулась к нему и тихо зашипела:

— Не поняла… Что она здесь делает?

Началось. Теперь объяснять ей что-то. Доказывать.

— Иди в мою комнату, — скомандовал он.

Девушка зашла, как по команде. Руки на груди сложила. Вся такая недовольная, будто ему это нравилось.

— Значит так, — начал он. — Я не хочу обсуждать эту ситуацию. Поэтому скажу по сути. И на этом мы закончим. Договорились?

— Давай попробуем.

— Марина обратилась ко мне за помощью.

Катя усмехнулась. Он даже понимал почему. Даже почувствовал себя идиотом.

— За какой?

— Хочет развестись…

— А ты тут причем?!

Даже не странно, что вчера он задавался тем же вопросом.

— Я, кажется, сказал, что мы не будем это обсуждать, — напомнил он.

И ей сразу пришлось сдаться.

— Ладно… как скажешь. Только не звони мне, если у вас опять что-то случится. Я вообще ничего не хочу знать.

Он помнил. Все помнил. И понимал, что подругу до сих пор гложет чувство вины. Хотела как лучше, а получилось как всегда…

Глава 3

— Марина беременна, Марк, беременна…

— Кать, ты шутишь?

— Нет. И считаю, что ты должен это знать. Еще вчера я случайно услышала, что ребенок не от ее Олега… Марина обсуждала это все с сестрой по телефону.

Его накрыло. Столько эмоций, что сердце забилось в быстром ритме. Потому что хорошо понимал — кроме Олега и его у Марины нет других мужчин.

— Где она сейчас?

Но Катя почему-то молчала. Слишком долго, убивая каждой минутой.

— Кать, где она?

— Через час у нее назначен аборт… Прости, я все думала, стоит ли мне вмешиваться.

Его накрыло второй волной. Появились страх со злостью. И такая решительность, которая быстро расставляет приоритеты. Поблажкам больше нет места. Ни пониманию. Ни промедлению. Один сплошной инстинкт самца. Чтоб он позволил своей женщине убить его ребенка — никогда. И вот уже хватает ключи от машины.

— Где? Ты можешь узнать?

— Я и так знаю. Только Марк, давай поспокойнее, хорошо?

— Куда она поехала?! — закричал он, уже набирая ее номер телефона.

В тот день было дождливо. Еще утром Марина жаловалась на плохое самочувствие. Они отменили тренировку. Она вообще сильно изменилась за последние дни. Он решил — из-за их близости. А потом узнал об истинной причине: ее недомогания, ее отстраненности. Тогда он гнал на машине, как сумасшедший. Все хотел успеть. Хотел не позволить ей совершить ошибку, о которой сама же потом будет жалеть. Тогда он захотел слишком многого. Но Марина как специально не брала трубку. Или было уже поздно. А у него скользкая дорогая. Дождь. Лужи. Колея. Встречный поток машин в лобовое…

— Ничего не будет, — резко сказал он.

— Я надеюсь. Тем более, у тебя есть Лизка. Она-то где сейчас?

— На тренировке. Так что там у тебя? — решил переключиться на дело.

— Подписала я договор по выставке, — нерадостно ответила Катерина. — Еле выбила чуть больше нижнего предела нашей суммы. Такие жмоты, прям не могу…

— Нормально, тем более нам дополнительная реклама.

— Пожалуй… Так Марина у тебя надолго?

Все. Ему уже начинает это надоедать. Взял телефон и стал искать номер знакомого, у которого был хороший адвокат в родственниках. Один из лучших в Питере.

— Нет, ненадолго, — ответил подруге, поднося телефон к уху.

Ближе к вечеру оставил Марине ключи и поехал к Лизе. Дома непривычно пахло домашней едой. Непривычно было видеть в своем доме Марину. Видеть и не сметь подходить к ней. Раздражаться. Испытывать вспышки желания на все наплевать. Когда зудели ладони от необходимости прикоснуться. Когда было больно глазам, которыми облизывал стройную фигурку. Когда знал ее всю. Такая близкая и родная, и одновременно далекая, как звезда. Когда хотелось на все наплевать, уложить ее в кровать и любить до самого утра. Не Лизу, ни кого-то другого — ее, свою Марину.

— Марк, я ревную, — призналась Лиза, когда он подъехал к ее дому. — Ты даже не хочешь ко мне зайти, не хочешь брать к себе домой, но спешишь туда, где у тебя другая женщина.

Он понимал. Конечно же. И этого хватало, чтобы подняться к ней. Жаркие поцелуи уже с порога. Одежда в разные стороны. Такая страсть, будто давно не виделись. Она думает — из-за нее. С восторгом делаем ему хорошо. С восторгом под ним стонет. А в нем ярости через край. Потому что рядом со своей Лизой теперь думает о другой женщине. Потому что понимает, насколько сильно не прав. Потому что не хочет ощущать того, что ощущает. Зато признает, что после такой разрядки становится лучше. Даже Лиза отпускает его спокойно.

А дома первое, что он слышит, едва переступив порог, это женский смех. Марины и ее сестры. Обе на кухне, сидят с бокалами вина, пока мальчишка смотрит мультики в комнате. Обе уже нетрезвые. Две русоволосые ведьмы с зелеными глазами и схожими чертами лица.

— Марк! — кричит Вера, старшая сестра. — Как давно мы не виделись, дорогой. Присоединишься к нам?

Марина опустила глаза и поднося бокал к поджатым губам.

— Какой повод для смеха? — поинтересовался он, доставая бутылку коньяка.

Налил себе в стакан, пригубил стоя. А внутри такое странное чувство, будто в его доме завелась женщина, которая не является его, а все равно готовит на кухне и приглашает кого-то в гости, в его дом, распивает спиртные напитки и вообще ведет себя так, словно имеет право на все это. Будто знала, что он все позволит, только ей.

— А мы вас обсуждаем, мужчин, — отвечает наконец Вера с улыбкой.

— И что наобсуждали?

— Что вы все злостные негодяи и изменщики.

— Так и есть, — согласился он.

Но Вера будто ожидала другого ответа, будто расстроилась.

— Марк, ну неужели среди вас нет хороших мужиков? Верных, внимательных…

— Нет, — честно признался он. — А если и бывают, то вы же их и портите.

— Мы?! — удивилась Вера.

— Я поняла, это камень в мой огород, — произнесла наконец-то и Марина хоть что-то.

Что-то правдивое, но неправильное. Подойдя к ней, он взял из ее руки бокал и вылил остатки вина в раковину.

— У тебя завтра встреча с адвокатом, — напомнил он. — Так что, пора расходиться, девочки.

— Фу, Марк, каким ты стал вредным, — заметила Вера.

Но ему было чем ответить:

— Мой дом — мои правила.

* * *

Она не была пьяной. Подумаешь, чуть-чуть расслабилась в компании родной сестры, имела право. Проводила ее за порог. Уложила сына спать. Встала под душ. Немного поплакала после тяжелого дня. Вера сказала, что Олег сильно зол. Ищет ее по всем родственникам. Если бы была старая сим-карта, телефон разорвался бы от звонков. А так хотя бы тишина. Марина звонила только сестре. Даже родителям не стала. Все слова им через Веру. Потому что ей необходимо время и покой. Иначе ничего не получится. Димка и так просится к отцу, заставляя ее сердце кровоточить. Себя не жалко, когда о чем-то просит сын.

Наверное, в этом ее расплата. За ту маленькую жизнь, которую посмела оборвать. Теперь внутри такое сожаление, размером с бездну. Но рядом с Димой боль часто утихала. А теперь Марк — всем своим видом заставлял этим сожалением захлебываться. Сейчас даже не понимала, почему тогда пошла на аборт. Испугалась. Что Олег не примет, уйдет. Что Марк не обрадуется. Что придется забыть про чемпионаты и танцы. Что вся ее жизнь рассыплется в прах. Только со временем поняла, как непростительно глупо себя повела.

Когда вышла из душа, нашла Марка на кухне. Он сидел в полумраке, допивая коньяк. Рядом с ним остывала чашка чая с лимоном. Марина подошла к столу и села рядом, забирая чашку к себе.

— Спасибо, — сказала ему.

А он ничего не ответил, даже не посмотрел в ее сторону. А хотелось. Чтоб Марк перестал быть таким холодным, хоть немного. Чтоб хоть чуть-чуть стал, каким всегда его знала: добрым, теплым, внимательным, уютным. Даже рискнула и потянулась рукой к его руке. Но пальцы едва коснулись кожи, когда он резко отдернул.

— Давай без этого, — устало попросил он. — Я тебе помогаю — и ты уходишь. Все.

Вот как бывает, когда предаешь — потом все последствия ешь ложкой. Горькие, гнойные, с кровью. Даже не выдержала.

— Хорошо, — сказала сквозь слезы, прежде чем встать и уйти в комнату.

А там пришлось себя душить. Не хотела разбудить Димку. Легла к нему и аккуратно обняла сына.

— Нет, Марин, все, я завязываю, — говорил ее партнер по танцам.

А она бежала за ним по коридору.

— Саш, ну пожалуйста, всего два месяца до соревнований. Не поступай так со мной.

Схватила за руку. Он развернулся и посмотрел ей в лицо, поправляя на плече спортивную сумку.

— Марин, меня берут на стажировку в банковскую компанию. Я не могу упустить такой шанс. Танцы это все здорово, я люблю танцевать, тем более с тобой. Но это все не то, понимаешь?

Нет, она не понимала.

— Что значит «не то», Саш? Полгода подготовки и вдруг «не то»?

А он посмотрел на нее с сожалением и наконец-то признался:

— У меня Ленка беременна. Так что… не до танцев мне, Марин.

Руки сразу опустились, сдалась. Оставалось только отпустить и проводить взглядом своего партнера, свои надежды, мечты. А ведь два года танцевали вместе, плавно шагая на пьедестал. А теперь — все.

— Что-то случилось? — вдруг окликнул ее знакомый голос.

О, этот голос сложно было не узнать, не реагировать, пусть даже они едва знакомы. Марк — то и дело было слышно на устах каждой девушки в их танцевальной школе. Хотя пришел к ним совсем недавно. Как раз после того, как разошелся с предыдущей партнершей. Теперь все гадали — кто следующая? И тихо мечтали занять это место.

— Наверное, — ответила она честно, пожимая плечами и стараясь не разреветься окончательно.

И вдруг Марк подошел к ней ближе.

— Расскажешь? — потребовал он, будто имел на это право.

— Кажется, я только что осталась без партнера.

— Какое совпадение — у меня тоже нет партнерши. И знаешь что?..

— Что?

— Пойдем со мной, — произнес он, подавая ей раскрытую ладонь.

И она согласилась, доверилась, повелась на его пронзительный взгляд и обаятельную улыбку. А уже через несколько минут ощутила себя настоящей королевой в крепких мужских руках, которые умело вели в ритме танца.

— А у нас неплохо получается, — произнес он под конец и внезапно добавил: — Будешь моей парой на паркете?

Так началась череда новых побед. А еще самых печальных ошибок и разочарований в ее жизни.

* * *

Очередной день начинается с грохота посуды на кухне. С тихого стона в подушку от осознания, что это все не страшный сон. Что в его доме не призрак безответной любви, а сама плоть, самая сексуальная для него на всем белом свете. Словно какая-то пытка. Словно кто-то снова решил над ним поиздеваться. И ведь не вытравить это чувство. Не избавиться. Ни временем. Ни другой женщиной. Будто какое-то клеймо на самом сердце. И которое воспаляется при одном взгляде на Марину до критичной точки. И вот уже с самого утра хочется кричать и метать молнии.

В этот раз на его кухне пахнет оладьями. Отвратительно. Скорее бы кофе и душ.

— Доброе утро, — говорит Марина, которая сидит за столом и бережно обнимает своего сына.

— Не могу сказать того же.

— Плохо спал?

— Очень.

— Извини, — добавляет так, будто действительно все понимает.

А она понимает: что неправа, что виновата. Лишь бы не догадывалась о том, что он — все еще любит. Пусть даже ненависть продолжает монотонно точить изнутри. Но это все уже его личное дело.

— Во сколько у меня встреча с адвокатом? — слышит за спиной.

— Через час выезжаем.

А пока все-таки в душ, вместе с чашкой кофе. Лишь бы не задерживаться на кухне. Словно какой-то трус. Или просто одержимый, который не в состоянии контролировать свои чувства. Когда казалось, что сорваться готов в любой момент — либо убить, либо сжать в тиски свои страстных объятий и жестоко изнасиловать. Либо совместить эти два желания и просто залюбить до смерти. И это так бесит. Что его пыл не угас. Что Марина все такая же притягательная. Что не успел ею насладиться так, чтобы не желать больше. Ведь у них была всего одна ночь, потому что рядом с ней всегда бил себя по рукам. Теперь же словно какая-то затравка. И это еще когда день назад спокойно упивался своей будущей невестой.

А теперь в его ванной личные вещи другой женщины. Не успела Марина появиться, а уже влезла в его жизнь по полной программе. Да потому что сам ей это позволил. Всегда позволял издеваться над ним так, как ей угодно. И терпел, даже когда от вожделения сводило зубы. Ровно как и сейчас.

* * *

Встреча с адвокатом проходила напряженно. Было слишком волнительно. Было страшно продумывать развод за спиной у Олега. Если Марк от нее отступится — она точно погибнет. Но сейчас тот был рядом. Сидел на соседнем стуле и внимательно слушал адвоката. Они подготовили документы. Обговорили план действий и риски. А чтобы снизить количество к ней претензий в борьбе за сына, у нее вот-вот появится новая работа — в школе у Марка, который на это согласился. Лишь предупредил:

— Будешь хореографом. Но только на бумаге.

Теперь оставалось готовиться к разводу. И ко встрече с Олегом.

Передумала ли? Нет, нисколько. Только за сына все еще было больно. Как тот воспримет? Останется ли с ней или муж все-таки сумеет отобрать этот смысл всей ее жизни? Одно точно — Олег не простит. Она словно проклята — вызывать ненависть у любимых мужчин. Марк так и смотрит на нее волком. А все равно был прав в своей злости на ее маленькую персону. Она это заслужила. И только его снисхождение сейчас позволяло ей что-то менять.

— Куда дальше? — спросила Марка у выхода.

— Отвезу тебя домой, потом поеду в школу.

— А можно с тобой?

Он так посмотрел, словно совершенно не обрадовался такой идее. Даже задумался, на пару минут. Но потом все-таки ответил:

— Можно.

Вся дорога в напряженном молчании. Она снова на заднем сиденье. Занимать пассажирское даже не думала. Лишь бы лишний раз не нервировать своего старого друга. Рядом сын, играет со своим новым роботом. Поговорить словно и не о чем. А ведь так много общего позади. Так много нежности и заботы. Масса тренировок через смех, боль и слезы. Поражения и победы, от маленьких до больших. И всего одна ночь страсти, которая обошлась для них очень дорого.

— Марк… — тихо позвала она, все-таки решив нарушить молчание.

— Что?

— А ты еще танцуешь?

— Нет. Здоровье не позволяет.

— Из-за аварии? — решила уточнить.

— Да.

И сразу стало в разы грустно. Сразу воспалилось чувство вины. В тот роковой день в больнице оказались оба. Она едва очнулась после аборта, как ее ошарашили страшной новостью — Марк попал в аварию… когда к ней ехал. Тогда она думала, что сгорит от той боли, которая тисками сдавила грудь. С трудом выжила. С трудом взяла себя в руки, чтобы жить дальше. Тогда с трудом давалось абсолютно все.

— Прости, — повторила в который раз.

Если бы она не стала от него скрывать, что ждет ребенка — их ребенка — все вышло бы совсем иначе. Марк не попал бы в аварию. А она, возможно, не вышла бы замуж за Олега, с которым теперь приходилось разводиться. Просто осталась бы с Марком и все-таки родила бы ему малыша. Возможно, именно в тот момент в ее жизни все складывалось очень правильно. И только Димка не позволял ей погибнуть в своем сожалении. Прошлого не вернуть, будущего не предугадать, а настоящее приходилось исправлять со всем грузом своих ошибок.

В школе все так же оживленно. Всюду слышна музыка и голоса. Здесь будто всегда кипит атмосфера праздника, который ей так знаком, но к которому уже давно не причастна. Как и к Марку, которого у порога встречает его женщина. И сразу к нему на шею с глубоким поцелуем, будто показательно.

— Ты вовремя, — говорит та ему. — Мы как раз с Сашей кое-что придумали и хотели тебе показать.

И Марк уходит, даже не сказав ей и слова. Обидно ли ей? Почему-то очень.

— Мам, мы пришли сюда танцевать?

— Ты хочешь танцевать?

— Не знаю.

— Тогда пойдем пока просто прогуляемся, а там будет видно.

Снова небольшая экскурсия по танцевальным залам. Но пустых еще слишком много. Нужно ждать вечера. Так или иначе, ноги сами приводят ее в зал с Марком. Там танцует красивая пара — его Лиза со своим партнером. И эта чувственная румба. Это звуки ностальгии. Так красиво, что хочется плакать. От Лизы один скользящий взгляд в ее сторону. Такой же колкий от Марка. Ей будто не рады. Но в этом зале еще пять человек, которые вдруг начинают переговариваться, поглядывая на нее же, будто узнали.

— Черт! — слышится со стороны пары, когда Лиза спотыкается и едва не падает.

Поднимается небольшой шум, суета — не подвернула ли прима ногу.

— Ладно, я согласна, что связка не очень удачная, — объясняет та свое маленькое фиаско.

— Может, оставим уже все как есть? — произносит ей какая-то девушка, подавая воду. — Тебе еще не хватало покалечиться перед чемпионатом.

— Света права, — говорит Марк. — Хотя идея неплохая.

— Но связку точно надо поменять. Саш?

— Согласен, — отвечает партнер Лизы. — Надо еще подумать.

— Ладно, отдохните немного, — предлагает им Марк.

Уже хочется уйти, чтобы не мешать. Но стоит шагнуть за порог, как внезапно окликают:

— Марина?

И это не Марк, это Саша — партнер Лизы.

— Вы же Марина?

— Да, — приходится отвечать.

— О, вы потрясающая! — вдруг слетает с его уст. — Вы и Марк — это что-то невероятно. Выша пара всегда была моей любимой, моим вдохновением. Если бы не вы и не бабушка, которая когда-то взяла меня с собой на танцевальный марафон, я бы бросил все это.

Вроде и приятно, а так неловко, что не хватает слов.

— Спасибо.

— Это вам спасибо. Можно? — внезапно произносит он, протягивая к ней руку.

— Что? — не понимает она.

— Пригласить вас на танец?

И вот уже в краску бросает второй раз за пять минут.

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Да бросьте. Это честь для меня.

Такой напористый, что даже неудобно отказывать. Ведь хочется, правда хочется ответить на это смелое предложение. Ведь это как мечта — снова хоть когда-нибудь, хоть раз, выйти на паркет под руку с надежным партнером и станцевать, словно в последний раз. И вот уже по залу разносятся первые аккорды танго. И люди замирают в ожидании чего-то. Один взгляд Марка — и сразу хочется убежать. Но музыка уже не отпускает. И взгляд молодого, дерзкого партнера напротив. По телу сотня мурашек. И крик протеста не отступать. Словно умрет, если не сделает шаг навстречу к своей мечте.

Глава 4

Уже давно у него не перехватывало дыхание. А сейчас перехватило. Снова увидеть Марину в танце — это такая мощная масса эмоций, с которой сложно справится. Это как ураган в пустыне, когда нет препятствий для спада. Он почти задохнулся всем тем, что к ней испытывал. Ведь она не изменилась. И не разучилась танцевать так, что замирало что-то в груди не только у него. Нежная грация, такая слепящая экспрессия и четкость в каждом жесте — это все о ней. И конечно ее яркая сексуальность в такие моменты, которая всегда доводила его до исступления. Ведь так часто казалось, что уложить ее спиной на паркет хочется гораздо сильнее, чем танцевать на нем и завоевывать какие-то там победы. Даже сейчас его бросало в жар от каждого движения Марины. Только вот раздражало, что ее ведет и держит за талию совсем не он.

— Марк! — услышал в который раз.

— Что? — наконец-то спросил у своей женщины, все-таки поворачивая к ней голову.

— Что она здесь делает? Может, еще и на чемпионате за меня станцует? — выпалила Лиза, прежде чем развернуться и выйти из зала гордой походкой от бедра.

Обиделась. Теперь снова придется успокаивать.

— Марина, — позвал он, так бестактно прерывая чужой танец, у всех на глазах. — Можно тебя на минутку?

Она так резко остановилась, что чуть не споткнулась об ногу своего партнера. А тот и рад ее поддержать. Попросив сына остаться в зале, она поспешила за Марком. А когда зашла следом в его кабинет, сразу спросила:

— Что-то не так?

— Да. Ты не могла бы вести себя скромнее и ничего не делать в моей школе? У Саши с Лизой на носу чемпионат федерального округа, мне не нужны с ними проблемы.

— Но это просто танец…

О, как же она его злила. Особенно своей наивностью. И конечно привлекательностью в любой ситуации. Так и хотелось наорать на нее. Взять за плечи и хорошенько встряхнуть. А лучше прижать к себе и поцеловать…

— Нет, Марин, в твоем случае это не просто танец. Так что, перестань, хорошо? Не заставляй меня звереть.

А на лице напротив сплошное изумление.

— Но… перестать что?! Я ведь ничего не сделала, Марк.

Да она ни черта не понимает. И он все-таки не выдержал:

— Не надо танцевать в моей школе!

Марина так вздрогнула, будто ударил ее. Словами так точно. И сам не ожидал, что это получится настолько грубо. И что в глазах напротив появится слезливый блеск.

— Прости, — снова выпалила она, прежде чем поспешить к двери. — Этого больше не повторится.

Да чтоб ее! Он все-таки озверел. Своим появлением Марина накалила его нервы. Расчесала все раны. Взрыла давние воспоминания. А еще напомнила, какие же на вкус настоящие чувства. То, что он испытывал к Лизе на это совершенно не похоже. Словно какой-то суррогат. И это тоже злило, когда обесценивало те отношения, на которые понадеялся. Ведь было так комфортно, так спокойно, пока в его личном мирке не случился очередной апокалипсис.

* * *

Она и не думала, что у чувства вины может быть несколько граней. Но сегодня ощутила его по-новому. И это тоже было больно. Кажется, еще никогда до этого Марк не срывался при ней на крик. Он до сих пор так зол, что становилось ясно — ни о каком прощении нет и речи. А ведь глупо, ведь поняла это в тот момент, когда увидела его глаза… там, в палате реанимации, когда едва пришел в себя после всех операций. Уже тогда он все знал.

— Зачем? — тихо произнесли его пересохшие губы.

В тот миг казалось, что она умирает. Этот осуждающий взгляд. Эти ноты разочарования и боли. Словно предала… хотя, почему словно? Она предала, и не только их двоих. Она убийца, палач. Та, которая решила за всех, что смерть и расставание — это правильно.

И что теперь? Все последствия бьют прямо наотмашь. Руками мужа, словами Марка, собственными мыслями раскаяния. Теперь в ее жизни нет места ни личному счастью, ни танцам, ни радости. Она в бегах, как предательница, которую саму предали. Наказанная и непрощенная. Если бы не сын — никаких бы сил не нашлось, чтобы пережить все это. И теперь оставалось только одно — исправлять свои нынешние ошибки. Но вот беда — мужчина, к которому она обратилась за помощью, почти в ярости. И пусть имел на это право, а все сильнее рядом с ним становилось невыносимо. Погорячилась. Не подумала, когда решила прийти именно к нему, пусть даже больше и не к кому.

Обратно к дому всю дорогу снова молча. Зато есть время подумать. А заодно и смириться с тем, что дальше свою проблему лучше решать как-то самостоятельно.

— Знаешь, Марк, я, наверное, не буду больше тебя обременять, — сказала, как только зашли в дом и сын ушел в комнату. — Сейчас соберу вещи и мы уйдем.

А он посмотрел так, будто разозлился еще сильнее. Даже прищурился. И подошел ближе, нарушая личное пространство и так некстати обдавая своим исключительным запахом с древесными, пряными нотками. Так пахнет настоящий мужчина.

— Серьезно? И куда пойдешь?

— Попрошу сестру снять для нас номер в отеле. Олег вряд ли найдет.

— Ему и не нужно искать, достаточно дождаться дня суда.

Не выдержав его внимательный взгляд, Марина опустила глаза. И ведь понимала, что Марк прав. Их встреча с Олегом неизбежна, как и его давление. Будет одна — не отобьется. Ей жизненно важна его поддержка — его.

— Тогда, можно хотя бы попросить тебя поехать со мной на суд?

— Нет, — резко и слишком быстро ответил он.

Она даже вздрогнула. Не ожидала. А ведь нужно было спрашивать первым делом, хочет ли он вообще ей помогать.

— Ладно… — произнесла Марина, уже разворачиваясь, чтобы отойти.

Но Марк вдруг схватил ее за предплечье и дернул на себя.

— Я сказал — нет. Ты никуда не пойдешь. Раз уж втянула меня в свои проблемы, терпи мои правила.

— Но меня не они беспокоят, а твоя ярость, — честно ответила она. — Это слишком больно. Понимаешь?

Марк приподнял свой подбородок. Ослабил хватку крепких пальцев. Будто действительно ее услышал, только сейчас осознавая эту правду. Но все-таки ответил:

— Не надо мне рассказывать про боль. Я уже давно с ней живу…

А он снова за свое. Так и хочет, чтоб она захлебнулась своим сожалением. Невыносимо! Так, что она сорвалась сама. И перебила:

— Да сколько раз мне вымаливать твое прощение? Марк, перестань! Я правда сожалею, обо всем, каждый Божий день… я… прости еще раз, слышишь, прост…

Она не успела договорить, когда рот накрыла крепкая мужская ладонь, вжимая пальцы в щеки. И все тот же свирепый взгляд впился в ее испуганное лицо.

— Замолчи, — выпалил он. — Замолчи… — повторил почти шепотом. — Не хочу это слышать…

Он стоял так близко, что она во всех красках могла разглядеть эмоции на мужском лице. Там была боль, ужасно мучительная. А еще то, что испугало ее и вызвало трепет во всем теле — там была настоящая страсть, лютая и опасная. Та самая, на которую смотрела так много раз, которую знала наизусть, могла угадать по каждой черточке родного лица.

— Марк… — проговорила она с испугом, когда поняла, что он вот-вот ее поцелует.

И вздрогнула, когда услышала взволнованный голос своего ребенка:

— Мама?..

Марк отпустил так резко, что Марина пошатнулась. Но приходить в себя времени не было. Шагнув в сторону, она подошла к сыну, который явно испугался увиденного.

— Да, малыш, — произнесла, забирая его на руки и унося обратно в комнату. — Все хорошо. Мы с моим другом просто разговаривали.

— А когда мы поедем к папе? — вдруг спросил он, напрочь выбивая ее из колеи.

Будто понимал, что именно здесь только что происходило. Даже больше нее самой, которая не понимала ничего. Ведь уже смирилась с гневом своего давнего друга. Поэтому совершенно не ожидала увидеть на его лице нечто противоположное, что когда-то так часто ее мучило — чувством вины ли, ответным и в то же время запретным желанием, которое распалялось от искр его огня. Тогда это было так некстати. Ведь у нее рядом другой, тогда еще любимый мужчина. А у них с Марком куча совместных планов и целей, которые можно было добиться, не смешивая танцы с отношениями. Ведь им было так хорошо просто дружить. Так важно. Но что, если тогда, несколько лет назад, она совершила ошибку, когда сказала ему «нет»…

* * *

В эту ночь снова без сна. В тишине собственной кухни. С бокалом коньяка, чашкой кофе и початой плиткой горького шоколада. Второй час он мусолит в руках красную бархатную коробочку. В эти выходные планировал сделать Лизе предложение. Планировал еще несколько недель назад. До того, как в его жизнь влезла давняя любовь. Теперь сомневался. Только вот до конца не понимал — почему именно. Ему хорошо с Лизой, и достаточно просто. У них общие интересы. А Марина… она в прошлом. Да и проблема какого-то выбора даже не стояла. Просто любил он эту женщину до сих пор. Подумаешь, какая незначительная «мелочь». Отвратительная. И уже совершенно ненужное чувство в его возрасте, в его ситуации.

А ведь сегодня едва не сорвался. Едва не поцеловал ее. Если бы не мальчишка, он бы взял Марину прямо там, в коридоре. Соскучился. По теплу ее, по стройному телу, да просто — по ней. Когда-то они проводили вместе массу времени. Будто прожили целую жизнь. Постоянные, порой каждодневные тренировки. Соревнования, совместный отдых в кругу друзей. Тогда она была больше с ним, нежели с Олегом. Это льстило, создавало иллюзию, что именно он самый важный мужчина в ее жизни. А все равно ревновал так адски, что кровь закипала. Стоило только представить Марину в объятьях Олега…

Сейчас уже плохо понимал, зачем же терпел все это. Ведь не слабый, не ущербный какой-то — был в тот момент, до аварии. Тогда у него еще не было шрамов, включая самый некрасивый — на лице. Не было инвалидности после травмы позвоночника. Тогда он вполне мог бы побороться за любимую женщину. Да и сейчас может себе это позволить. Только не хочет. Марина сделала свой выбор. Точка поставлена. Все… с него хватит. Лишь бы в самом деле не сорваться, так не вовремя.

Да только глупо все это. Разрешить Марине поселиться у него и надеяться на собственное благоразумие. Это сложно. Это невыносимо. Слушать ее шаги в тишине дома. Слушать, как принимает душ. И встречаться глазами, когда заходит на кухню в тонком халатике и с мокрыми волосами. Такая домашняя и родная…

— Не помешаю? — робко спрашивает она.

— Нет.

Зайдя внутрь, Марина готовит себе чай. Не спеша, напряженно под его взглядом, осторожно. И садится напротив, сразу замечая красную коробочку в его руках. Момент испуга в ее глазах удивляет. И настораживает. Ведь никогда не волновали его личные дела. Это было ясно с самого начала, еще несколько лет назад. Даже сейчас она ворвалась в его жизнь без стука, не спрашивая насколько это удобно. Она просто пришла, чтобы снова его замучить.

— Это для Лизы? — хватает наглости спросить.

— Да.

— Можно посмотреть?

Такая простая просьба, а пальцы сами собой сжимаются на маленьком комочке из бархата. Странно ли, но ему не хочется выполнять эту просьбу. Чтобы смотрела, чтобы лезла. Они давно уже не друзья. Да и никогда ими не были. Просто любовь в одни ворота.

Просто любовь…

— Ничего интересного, — говорит он.

Такой ответ Марину расстраивает. Будто и правда обидел. Опускает глаза. Пытается улыбнуться.

— Извини, что лезу. Но когда ты планируешь делать предложение?

Ее вопрос злит еще больше. А вернее — хладнокровное любопытство. Что Марину вообще никак не волнует то, что он собирается жениться на другой женщине. Ее отстраненность всегда убивала. Пусть даже никогда не была безразличной до конца. Ведь там, на паркете, все чувства и эмоции, вся неподдельная страсть, были правдой — он знал это, он верил. Да только там и были. И остались тоже там.

— Еще не решил, — соврал он.

— Я точно этому не мешаю?

Мешаешь… так и хотелось ответить именно так. Ночами спать мешаешь. Днем не даешь покоя. Но чувство собственного достоинства разрешает сказать только это:

— Нет.

— Хорошо, — отвечает со скромной улыбкой. — Я за тебя рада. Лиза… интересная девушка.

Интересная… да не ты.

* * *

Она всегда умела притворяться. Что все хорошо, что ничего особенного не происходит. В семейной жизни после измен Олега, когда было смертельно обидно. После аборта, когда сердце кровоточило. И рядом с Марком, когда душила внутри себя обжигающие чувства по отношению к нему. Вот и сейчас Марина привычно старалась сделать вид, что внутри нее все под контролем. Что так и надо — улыбаться старому другу, который обустраивает свою личную жизнь.

А ведь злая ревность все равно кольнула где-то в груди. Ведь это Марк — ее Марк. Кто был с ней когда-то всецело и преданно. Кто держал крепкими руками настолько уверенно, что его поддержка буквально окрыляла, заставляя жить на паркете так, словно за минуты до смерти. Именно для него хотелось быть идеальной, самой лучшей.

Шаг за шагом. Круг за кругом. Словно вплавь по облакам, не чувствуя под собой земли. Обнаженные щиколотки ласкают розовые перья пышной юбки. Талия — в тисках мужского жара. Если прильнет — расплавится. Если закроет глаза — потеряет последнюю связь с реальностью. С Марком так легко, будто они одно целое. Будто каждый вдох и тот в унисон. Каждое биение сердец.

Это медленный вальс — это их нежность.

Ее партнер даже не волнуется. В нем нет ни капли напыщенного старания, как у прочих. А лоск погибает под натиском врожденного мужества. Он так эффектен, естественен и красив, что завораживает. С ним перестает существовать абсолютно все вокруг. Он само благородство. Она — изящество и грация. Они идеальная пара. Но до тех пор, пока музыка играет. И только последний аккорд, словно камень, разбивает весь мираж вдребезги, заставляя отскочить друг от друга…

Так грустно теперь вспоминать. Особенно те самые, волнительные моменты. Это всегда было чем-то необыкновенным. Каждый их танец. Не зря они так часто завоевывали приз зрительский симпатий. Даже когда стояли на втором, третьем месте пьедестала. Их неподдельная страсть обжигала другие сердца. Что уж говорить про самих, кто находился в эпицентре пожара. Но все резко устремилось к концу, когда они дали этой страсти волю. Когда Марина позволила Марку любить ее по-настоящему. Та ночь изменила абсолютно все. Она запустила череду ошибок и страданий. И их пожар потух, оставив после себя горстку уродливого пепла. А невинная смерть осталось неоправданной, вечной болью в ее грешной душе.

* * *

Второй день в четырех стенах чужой квартиры. В ожидании суда по бракоразводному процессу. И каждый день уговаривая себя, что поступает правильно. Что она не эгоистка, которая сына лишает отца.

— Ты обещала, что мы поедем к папе! — истерил любимый ребенок перед сном. — Я хочу к папе! Я хочу домой!

В такие моменты возникал вопрос — почему должен страдать ее сын, а не она? Ведь для него отец — второй центр вселенной. Ведь это ей с Олегом плохо, не ему. Это ее унижает и обманывает собственный муж. А у Димки — отобрали отца и привычную, комфортную жизнь. Именно она отбирает в данный момент. Возможно, погорячилась? Или не подумала. Или как раз подумала, да только о самой себе.

— Сегодня снова приходил Олег, — говорила ей сестра по телефону. — Тебя ищет.

— Злой?

— Конечно. Но я ему сказала, что вас вообще нет в городе.

— Не представляю, как пройдет суд и вообще наш развод. Такого от меня он вряд ли ожидал. Он не простит. Возможно даже и Димка.

— Хватит себя корить, Марин. Ты все правильно делаешь. Ребенок должен расти в счастливой семье, в нормальных, здоровых отношениях между папой и мамой. А если папа изменяет маме, даже бьет ее, что это за отношения? Хочешь, чтоб Димка вырос таким же?

— Нет. Но я не могу игнорировать тот факт, насколько Димке плохо без отца.

— Если вернешься к Олегу, будет плохо тебе. А будет плохо тебе — плохо и твоему сыну. И если ребенок останется с отцом и без тебя — ему будет еще хуже, потому что для ребенка нет ничего важнее и нужнее матери. Это ты понимаешь?

— Тогда что же мне делать?

— Разводись на условиях совместного воспитания.

— Олег может не согласиться.

— Именно поэтому у тебя есть Марк — твой защитник. Я бы вообще на твоем месте задумалась о чем-то серьезном на счет него. Еще тогда тебе говорила. Такой мужчина пропадает.

Если бы…

— У него есть подруга, которой он собирается делать предложение.

— Ого! Это точно?

— Точно.

— Печальная новость. Ох, Маринка, профукала ты свое счастье. Он же так красиво тебя любил…

Вздрогнула. Ведь почти затоптала эту мысль в самые дальние углы сознания, в самую глухую клетку. Ведь думать о том, что Марк испытывает к ней сильные чувства — нечто пугающее, недозволенное. То, что она запрещала себе принимать. Тогда это мешало их мечтам, общим целям и карьере, что прекрасно понимал сам мужчина, который никогда не настаивал на своих чувствах. Сейчас это в принципе не уместно. У него невеста, у нее развод, а между ними ворох ошибок. Да Марк почти ненавидит ее. Так что, да — она действительно все «профукала».

Разве что оставался загадкой тот момент в прихожей. Когда ей показалось, что мужчина вот-вот ее поцелует. Реальность или наваждение? А может всего лишь эхо давних отношений. Но самое страшное состояло в том, что она бы ответила на этот поцелуй. Как и тогда, несколько лет назад. Когда его губы потянулись к ней. Когда сильные руки взяли в охапку и понесли в кровать. Когда стягивали одежду в лихорадке общей страсти. Она все помнила. Каждую мелочь, каждую минуту. Словно их последний танец, на разрыве самых искренних эмоций, когда было дозволено абсолютно все — было дозволено любить этого мужчину так, как она всегда себе запрещала.

Глава 5

— Можно сегодня поехать с тобой в школу? — спросила Марина этим утром.

Иначе становилось невыносимо сидеть в четырех стенах и держать здесь изнывающего от скуки ребенка.

— Можно, — коротко ответил Марк.

За последние два дня они почти не виделись. Марк рано уходил и приходил поздно. Словно намеренно избегая встречи. Было даже неудобно. Как будто мешала ему в собственном доме. Но ведь она предлагала избавить его от своего присутствия, ведь он сам настоял, чтоб осталась. Ведь понимал, насколько важна его поддержка. Просто выражать ту как раньше он, видимо, уже не мог. Да и не считал нужным.

А в школе все та же потрясающая атмосфера. Стоило переступить порог и сразу захотелось жить, несмотря на все трудности. А еще танцевать. В этом месте была заразительная энергетика. Пусть даже пока еще утро, когда тренируются одни профессионалы. Здесь и Лиза с Сашей. Прекрасная пара, эффектная. Они упорно готовятся к чемпионату, которые пройдут совсем скоро. Даже зависть брала, белая, когда накатывали воспоминания давних лет — как здорово, как важно все это было… тогда с Марком. А сейчас — здесь ее узнают, смотрят с любопытством, восторгом. А еще вдруг подходят и просят о сумасшедших вещах.

— Вы Марина Филипова, правда? — спрашивает ее юная, лет шестнадцати, девушка в желтом платье.

Даже дрожь брала от того, что ее помнят, что эта связь с прошлым еще существует.

— Да.

— А можно вас попросить? Это так здорово, что вы здесь! Вы не могли бы уделить нам немного внимания?

Девушка явно волновалась. Поэтому тараторила и не договаривала, видно путались мысли. И это когда у самой волнение через край.

— Кому? — спросила Марина, глянув на парня, что стоял рядом с ее собеседницей.

— Нашей паре. Мы с Мишей в предстоящем чемпионате выступаем, как начинающие. А наш тренер заболела. Может вы посмотрите на нас и что-нибудь посоветуете?

О, нет, чтобы Марк окончательно сорвался и задушил ее? Не стоило так сильно раздражать своего спасителя.

— К сожалению вряд ли чем-то смогу вам помочь. Простите…

Сказав это, Марина крепче схватила сына за руку и поспешила уйти. Чтобы никому не показывать, насколько сильно она расстроилась своим же отказом. Такая милая девушка, рыжеволосая, яркая. И партнер у нее, который стоял позади, смуглый брюнет. Конечно же ей было бы интересно взглянуть на них. И критично важно снова прикоснуться к тому миру танцев, который так безумно любила. Хотя бы одной рукой, хотя бы издалека, на пару мгновений…

* * *

— Ты опять притащил ее сюда, — ругалась Лиза в его кабинете. — Мало того, что живет у тебя дома, так еще и здесь мозолит мне глаза.

Она ревновала. Очень сильно. И все равно старалась держать себя под контролем. Потому что последние дни Марк проводил только с ней. Отвозил домой и оставался на ужин. Только вот секса у них больше не было.

— У вас правда ничего нет? — в который раз спрашивала подруга.

Это уже бесило. Хоть и понимал прекрасно все ее опасения. И ведь все равно терпела то, что будет терпеть не каждая.

— Лиз…

— Да-да, я помню, она твоя великолепная партнерша и ей просто нужна твоя помощь.

— Тогда зачем опять спрашиваешь?

— Потому что ты изменился с тех пор, как она появилась. Да у нас элементарно пропал секс!

— Тебе не об этом нужно думать…

— Вот именно! Мне, может быть, тоже нужна твоя помощь. И потом, меньше всего я хочу превращаться в ревнивую истеричку…

Они не договорили. Потому что в кабинет постучали, и на пороге появилась рыжеволосая Софи. Юная танцовщица, которая сейчас упорно тренировалась, чтобы принять участие в региональном чемпионате, в латиноамериканской программе.

— Простите. Марк, можно к вам зайти на минутку?

— Да, конечно.

Закрыв дверь, девушка подошла ближе.

— Вы не могли бы уговорить вашу партнершу, Марину Филипову, чтобы она с нами поработала?

Марк нахмурился. А Лиза занервничала, начиная злиться еще сильнее — цыкнула, сложила руки под грудью и явно напряглась. Да он и сам меньше всего ожидал услышать именно это. И потом:

— Почему я должен ее уговаривать?

— Она отказалась. Я попросила ее помочь, а она… ну пожалуйста. Для нас это было бы так кстати пока болеет наша Виктория.

Началось. Стоило Марине появиться, как стала заполнять все больше и больше пространства в его жизни. Сначала дом. А теперь добралась и до школы.

— Хорошо, я поговорю с ней.

— Спасибо! — воскликнула от радости Софи, подпрыгивая на месте.

Но стоило ей убежать из его кабинета, как Лиза продолжила тему:

— Мне уже кажется, что твоя Марина пришла к тебе навсегда.

— Не придумывай. И давай уже закончим этот разговор. У тебя тренировка, — напомнил он.

Глянув на него так, словно швырнула молнию, Лиза фыркнула и поторопилась покинуть его кабинет. Все-таки опять обиделась. Стоило бы устроить романтический ужин со всем вытекающим, чтобы успокоить ее, да и самому успокоиться. Но в последние дни настроение было далеко не романтичное. Да и подло как-то заниматься сексом с одной, думая совершенно о другой женщине. Ведь именно так было в последний раз. Ему не понравилось. И эту другую сейчас нужно было позвать для разговора.

Марина нашлась в детской комнате, как и думал. По его просьбе оставила сына рисовать и прошла с ним в кабинет.

— К тебе подходила девушка, Софи.

— Да. Я отказала ей в просьбе, так что можешь не волноваться — я остаюсь безучастной к делам твоей школы.

Сказала — как с каплей яда на языке. Даже заставила повернуть голову и посмотреть на себя дольше, чем собирался. Похоже, тоже обижена. На него. Уже третья дама, если вспомнить еще и про Катерину, которую не меньше Лизы злило новое присутствие Марины в его жизни. Но у той всего лишь от волнения. Потому что знала во всех подробностях, чего же стоит ему эта новая, затянувшаяся и слишком близкая встреча с давней любовью.

Да будто он какой-нибудь тиран, если обижает всех своих женщин. И ведь прекрасно знал все причины. Что для той же Марины запретить танцевать — подобно смерти. Запретить принимать участие там, где ей будут рады — оскорбление.

— Посмотри на них, — все-таки произнес он. — А если будешь готова, я бы попросил и поработать с ними пару дней. Ты все равно числишься хореографом в этой школе.

Марина так удивилась, что молча уставилась на него. Словно не верила этим словам.

— Только скромно, чтоб не на всю школу, — попросил напоследок.

— Хорошо… Спасибо, Марк.

Ну вот опять… опять он уступает Марине. И только ей.

* * *

Это было странно. Что Марк согласился дать ей немного воли. Это так важно, так необходимо в данный момент. Когда она зашла с Димой в небольшой зал, ее встретили с ожиданием.

— Ой, я так рада, что вы все-таки согласились, — заговорила Софи, подлетая к ней и представляя своего партнера. — Это Миша. Сейчас мы танцуем Ча-ча-ча. Посмотрите?

— Конечно.

Первые звуки музыки. Первые движения пары. Сразу повеяло Кубой. Кокетством. Свободой. А еще воспоминаниями…

Раз-два-три… Ча-ча-ча… Раз-два-три… Раз… На ее губах игривая улыбка. Для Марка. Все только для него. Игривость в каждом жесте, во всем теле, выточенном музыкой до идеала женской фигуры. Ласковый, легкий флирт во всей красе. Ведь могла себе позволить. Должна. Несмотря на боль в лодыжке. На последней тренировке неудачно оступилась. Теперь только с обезболивающим. С силой воли и во власти сильных мужских рук, которые уверенно ведут по паркету. Он словно играет с ней — ею. Словно поддается на этот флирт, подпуская к себе все ближе и ближе, чтобы задушить в капкане своих горячих объятий…

Перед ней танцует действительно красивая пара. Вполне неплохо двигаются. Обаятельные оба. У них есть шанс чего-то добиться. Это все вдохновляет, включает в процесс буквально с разбега. И вот она снова поддается зажигательной музыке. Показывает свои приемы и элементы языком собственного тела, которое ничего не забыло. Поправляет, направляет ребят с высоты своего опыта. Они в восторге. Стараются изо всех сил, до седьмого пота.

— А вы думали победы достаются просто так? — делилась Марина и своими мыслями. — Мы с Марком после каждой тренировки к вечеру выползали из зала.

— Ой, а расскажите еще что-нибудь, — сразу оживилась Софи. — А когда вы выиграли свое самое главное первое место? Где и как это было? Вы долго к этому шли?

Это было… это было потрясающе. Словно весь мир упал к их ногам: уставшим, натертым, сбитым буквально в кровь. Потом шампанское, секс, аборт, авария. Это был последний аккорд в их карьере.

— В другой раз, хорошо? Сейчас нам надо тренироваться. Так что передохните и снова в центр. Я пока отойду покормить сына.

Ее отпускают. В школе Марка есть даже буфет. Или скорее маленькая кухня с самообслуживанием. Здесь можно выпить чай или разогреть свою еду. Димка проголодался. Завтракали же рано. Потом у сына были игры, рисование и танцы. Он танцевал вместе с ними. Смешно и неуклюже, но так забавно, ей на радость.

— Здравствуйте, — то и дело говорили ей местные с широкими улыбками. — Приятного аппетита.

— Спасибо.

— Марина, — поприветствовал ее и партнер Лизы, который забежал попить воды. — Вот вы где.

— Искали, Саша?

— Конечно. Очень рад вас снова видеть в нашей школе. Слышал, взялись тренировать молодежь?

— Я только начала, а вы уже в курсе.

— Здесь быстро расходятся слухи.

А ведь и правда, будто уже все тут знают, кто она такая. Здороваются, улыбаются.

— Да, я заметила.

— К нам зайдете? Мы с Лизой тренируемся через зал.

— Не думаю, что это хорошая идея.

— Тогда я к вам зайду. Попозже, — вдруг добавил тот. — Только не вздумайте уйти раньше времени.

Затем, вдруг подмигнув ей, Саша ушел. Какой же напористый. Даже в какой-то мере бестактный молодой человек. Все-таки она замужняя женщина, мать, и немного постарше — лет на десять. А он ведет себя так, словно они какие-то старые знакомые. А может сама одичала. Отвыкла общаться с простыми людьми. Ну хоть не забыла как танцевать.

Странно ли, но вместе со своими новыми подопечными она отстранялась от всех проблем. Были только они и музыка. Отработка движений. Жестов. Мимики.

Раз-два-три… Ча-ча-ча…

— Софи, ты слишком сосредоточена, — делала она вполне уместное замечание.

— Блин. Когда что-то новое, иногда забываю, что нужно улыбаться.

— Это не должно быть необходимостью, тогда и не будет проблемой. Не нужно думать о том, что вот здесь я должна улыбнуться, а здесь нет, или что-то еще. Прочувствуй ваш танец, почувствуй Мишу, живи этим моментов.

— Ой, так сказали, у меня аж мурашки.

— Так и должно быть. Каждый раз. Но только там, на паркете, с Мишей.

— У вас с Марком так и было, правда?

И снова о них. Такая любопытная девушка, сбивала с толку. Напоминала то время, когда они с Марком действительно были единым целым.

— Правда.

— Это так здорово! Я тоже так хочу, — сказала и потянулась к своему партнеру, чтобы нежно поцеловать.

Марина вздрогнула. Почему-то. Да потому что всегда считала недопустимым — личные отношения между партнерами. Это мешает. Это убивает. Это может подкинуть пару на самый верх, к софитам, чтобы потом резко бросить лицом о паркетную доску. И тогда все прекрасное, все мечты и цели, рушатся в один миг. Просто потому, что двое не смогли справиться со своими эмоциями и чувствами, которых у влюбленных всегда целый ураган. Но если этот ураган не раздувать и держать под контролем — он может довести до Олимпа, в любом ритме танца.

И ведь не скажешь этой влюбленной парочке, что они обречены. Ведь еще такие молодые, когда все впереди, все победы и поражения.

— Для этого нужно постараться. Так что, продолжим?

Марина оказалась строгим тренером. Сама не ожидала. Хотя к самой себе всегда была максимально строга. Но ребята это принимали. Если бы еще им никто не мешал.

— Я сейчас сдохну, — жаловалась Софи, повиснув на шее у Миши. — Можно перерыв?

Марина решила уступить. Хотя уже включила на бумбоксе трек заново. Но кнопку стоп нажать так и не успела.

— Разрешите пригласить на танец самую прекрасную женщину в нашей школе, — вдруг услышала она за спиной.

Это оказался Саша. Ничего удивительного. Хотя сумел ее смутить, в который раз. И даже не дал что-то сказать, он просто взял ее за руку и повел в центр зала. И она пошла. Снова ведомая музыкой, своими разбитыми мечтами и крепкой мужской рукой.

* * *

Он засиделся. Почти весь день в своем кабинете. Даже за кофе выходить не нужно, здесь все условия. И на обед отходил с Лизой в уютное кафе через дорогу. Решил размяться ближе к вечеру. Как раз посмотреть на ребят, которые занимались новым проектом. Ведь у него не просто школа для любителей. Марк ставил и шоу, частные и массовые — разные. Но сейчас у массовых каникулы, как раз после турне по большим городам. Танцорам тоже нужен отпуск.

Только вот дойти до нужного зала он не успел. Очередное столпотворение остановило ровно там, где находилась Марина. Ему даже не нужно спрашивать, в чем дело. Достаточно услышать музыку и увидеть все своими глазами.

Она снова танцевала. С другим. Так непростительно эффектно, что свело скулы от ревности. Только потому, что на его глазах к ней прикасаются чужие мужские руки. Что ведут так уверенно, как теперь не мог себе позволить он. И ведь выглядела счастливой, улыбалась, и только Саше. Уже давно не ему, Марку. И будто никого вокруг них. С таким пониманием друг друга, словно истинная пара. Пусть даже базовые движения ни для кого не секрет. И флирт этого зажигательного танца будто самый настоящий. Эти соблазнительные женские движения, эти его ладони на ее до сих пор идеальных бедрах.

Он мог бы сделать вид, что так и надо. Мог бы просто пройти мимо. Только не хотел. Несколько шагов внутрь зала, к столу. Нажал на кнопку бумбокса. И музыка остановилась. Лучше так, чем срываться до бешенства на глазах у всех, кто знал его лишь спокойным и уравновешенным.

И сразу воцарилась тишина. Нервная, напряженная. С полным вниманием в его сторону. С ощущением, будто он должен теперь объяснять ее причины. Всем. Только плевать. Что вообще подумают. Что станут говорить за спиной.

— На сегодня хватит, — заявил он, глядя только лишь на Марину. — Мы едем домой, собирайся.

В его машине тоже напряженная тишина. Радио играет далеким фоном. Лиза тоже поехала домой, сама, он заедет к ней позднее. С ним только Марина с сыном.

— Злишься? — вдруг спрашивает она.

— Да.

— Но почему?

Почему?! А что она хочет от него услышать? Что он ревнует? Что любит, черт возьми, до сих пор? Что не выносит, когда она танцует с кем-то другим. Потому что сам на это теперь не способен, когда здоровье после аварии не позволяет. Что одно ее присутствие рядом вскрывает все старые раны, все чувства вытаскивает на поверхность.

— Ты всех отвлекаешь, — объяснил вот так.

Словно трус, который боялся произнести вслух истинные причины. Потому что погубят его, в очередной раз. Да потому что эта правда не нужна никому. Однажды он уже поддался. Хватит. Еще тогда это стоило ему всего.

— Это вышло случайно, честно. Саша очень талантливый молодой человек. Они с Лизой замечательная пара. Уверена, у них все получится.

— Вот поэтому не нужно им мешать. Лиза и так бесится. Еще и Саша за тобой бегает.

— Марк… мы просто танцевали, — произнесла эта женщина.

Она не понимает. Просто не знает, что он дико ревнует. Что можно любовь свою, это безответное и потому противное чувство, засунуть себе в задницу и просто не обращать на него внимание. Потому промолчал, чтобы ничего не объяснять. Довез до дома и уехал. Лишь бы подальше от той, которая выворачивала его наизнанку голыми руками.

Этим вечером снова к Лизе. Она готовилась. Сама навела романтику в виде легкого ужина при свечах, с красным вином. За едой ни слова про Марину, только их совместное будущее, школа и предстоящий чемпионат. Все как будто по-старому, как было еще несколько дней назад. Остался у нее на ночь. Наконец-то добрались до секса, как нормальная пара. Но и в этот раз снова что-то не так. Опять долго не мог уснуть. Обнимая Лизу, которая лежала на его плече, все равно думал о Марине.

Так противно — от самого себя. Противно ощущать слабость, давление тех эмоций, которые не в состоянии контролировать. Душить себя же и пытаться жить со всем этим. Противно врать.

* * *

Всю ночь почти не спала. Задремала с сыном на пару часов. После полуночи Димка попросил попить. И все, весь ее сон закончился. Потому что Марка не было дома. Может и глупо, но она почему-то начала переживать. Вдруг что-то случилось, снова по ее вине. Ведь он не сказал, что ночевать не приедет — в свой собственный дом. Ведь все это время, что она у него живет, Марк всегда спал в своей постели.

За ночь три раза пила чай. То успокаивалась, то накручивала себя до паники. Но и звонить не хотелось. Быть навязчивой, отвлекать — вдруг он с Лизой. Марк мог поехать к своей подруге, почему нет. А мог попасть в аварию… как в тот раз. Господи, да столько всего может случиться, даже со взрослым, сильным мужчиной.

Снова задремала только ближе к шести, просто вымоталась, словно преданная жена. И только утром, часов в восемь, прозвучал долгожданный звук открывающейся двери, который сразу заставил распахнуть глаза, встать и выскочить в коридор.

Глава 6

Марк удивился. Даже застыл у порога. А она смотрела на него несколько минут, все больше ощущая себя глупой дурочкой. С ним все в порядке, ведь видно.

— Что случилось? — строго спросил он, когда прочел ее лицо.

Что?! А она и сама не знает. Почему вдруг так распереживалась. Наверняка остался у своей подруги, где же еще. А она тут напридумывала всякую ерунду.

— Ты не ночевал дома.

— И что? — не понял мужчина.

— Ничего. Все в порядке, — ответила, прежде чем отвернуться.

Сразу на кухню, за хорошей порцией кофе, чтоб окончательно развеять в голове все глупости. А еще нужно готовить завтрак, для Димки в первую очередь.

— Сделай две порции, — попросил кофе и Марк, заходя на кухню вслед за ней. — Так в чем дело?

Он все-таки настаивал. Так и давил на чувства, которые собрались внутри в тугую пружину.

— Я же сказала, все в порядке… просто мог бы предупредить, что тебя не будет.

А он подошел и вдруг повернул к нему, вдруг коснулся лица, заставляя посмотреть в глаза. И снова прочел по ней то, что было лишним.

— Ты не спала. Только не говори, что из-за меня.

— Да не важно, — отмахнулась она, пытаясь отвернуться.

Но Марк все равно оказался слишком близко. И отходить будто не собирался. Замер, весь в напряжении. И такой жаркий, как печка, способный согреть даже в самую лютую зиму. Стоял рядом и беспокоил ее до крайности, как никогда раньше.

— Просто я волновалась, ясно? — все-таки решилась она озвучить.

Лишь бы заполнить хоть чем-то эту невыносимую тишину. Например — правдой. Глядя в глаза, которые смотрели так пристально, что буквально трогали, до костей. Только вот, Марк внезапно спросил:

— Издеваешься?

Она не поняла. Даже расстроилась, что он такое спрашивает.

— Нет. Зачем мне это? — произнесла, глядя на него снизу вверх, с полным ощущением, что вот-вот свернет себя шею от напряжения.

— Потому что со мной ты делала это всегда, Марина, и делаешь до сих пор.

Она опустила глаза, снова ощутив себя крайне виноватой. Ведь хорошо знает, что когда-то была не безразлична Марку. И что держал дистанцию между ними только по ее просьбе. Но вот сейчас, когда прошло время, когда у него новые отношения с красивой девушкой… Марина будто не все понимала. Все-таки к чему сейчас эта агрессия и все эти претензии.

— Мне кажется, ты никогда меня не простишь.

Она едва закончила говорить, как уже ощутила очередной всплеск его негодования. Как волной окатило, горячей и удушающей.

— Да хватит уже повторять эту ерунду.

— Тогда что не так? Ты готов помочь, но ведешь себя при этом так, будто ненавидишь меня.

Она все-таки это сказала, вслух.

— Ошибаешься, — ответил он, почти сквозь зубы. — Просто эмоции.

Странно, но от такого ответа ее губы тронула улыбка разочарования. Какое легкое объяснение он находит, и которое не объясняет — ничего.

— Вот и я волновалась за тебя… просто.

— Отлично, — согласился он. — Собирайся, едем в школу.

Только сделал это почему-то со злостью. Ну и пусть, его право. А может теперь привычное состояние в ее компании, чего уже никак не исправить.

Сегодня завтракали по дороге. Пришлось заехать в Макдональдс, чему обрадовался Димка, но никак не она. Ведь не любила, когда сын ест всякую гадость. Да еще чуть не уделал кетчупом чужую машину. Ну хоть немного повеселел. И в школе уже немного освоился, перестав держаться за маму обеими руками. Даже спросил:

— А мне можно танцевать?

— Конечно, зай. Хочешь пойти в группу к другим ребятам?

— Нет, хочу с тобой.

— Тогда будешь мне помогать, договорились?

— Да! — задорно согласился ее мальчуган.

Сегодня Софи и Миша были невероятно собраны. Удачная репетиция, с полной отдачей. Их настрой только радовал. С таким идти прямиком к пьедесталу. Они снова поменяли некоторые неудачные элементы, все отработали и закрепили. И ребятам очень понравилось то, что у них получалось. В игривое Ча-ча-ча добавили кокетства. А в Румбу больше нежности вместо страсти, ведь в первую очередь этот танец — праздник жизни. Скоро приступят к Джайву. О, как она любила Джайв…

Они с Марком в эпицентре торнадо. Вот-вот от каблуков начнут отскакивать искры. Она прыгает к нему в руки. Закрытыми глазами. Даже не сомневаясь. Ведь уверена, что поймает. Что поведет за собой. Они отдаются зажигательному ритму на втором дыхании. Так ярко. Так яростно. Словно самые отвязные рок-н-роллщики. Это больше чем праздник жизни. Это сильнее, чем любовь. Это триумф. На самых последних аккордах. На все сто. Уже не чувствуя усталости да кровавых мозолей. Ведь в такие моменты плевать на все вокруг — на баллы, на проблемы и какие-то переживания. Есть только двое: она и Марк… она и Марк.

* * *

Сегодня опять настроение ни к черту. Хотя вчерашний вечер прошел более чем хорошо. Да у него вообще в жизни все замечательно. Любимая работа и прекрасная, талантливая девушка рядом. Оставалось сделать ей предложение и дождаться конца сезона соревнований. Потом свадьба, дети — наконец-то. Марк даже не сомневался, что Лиза скажет «да», что выберет его вместо карьеры, пусть и не сразу, не прямо завтра. Ведь обсуждали. Так что, у него вполне отличный план на будущее. А все равно что-то не так. Эти совершенно посторонние чувства так и гложут. Они разъедают его изнутри подобно прожорливым червям. Мешают сосредоточиться. Наконец-то сделать предложение своей прекрасной подруге. Мешают наслаждаться своей замечательной, чтоб ее, жизнью.

А Марина как специально делает все, чтоб он мучился в агонии своих чувств. Марк не ночевал дома — может себе позволить. Он свободный мужчина, который никому не должен отчитываться о своих делах. Марину в последнюю очередь должно волновать его отсутствие в собственном доме. А все равно волновало. Как и его, что заставил ее беспокоиться. Да это практически разозлило. Потому что возвращало в давно минувшие дни, когда Марина была эпицентром его жизни. Когда все было ради нее или для нее. Когда по женской прихоти терпел все эти мучительно дружеские отношения с чужой женщиной. Потому что она так просила, с самого начала.

Они репетируют Джайв. Еще и месяца не прошло, как танцуют в паре. Немного устали за день, начали дурачиться. В ход пошел экспромт. С улыбками, под общий смех. Где-то не угадали друг друга так, что Марина оступилась. И вот они уже на полу. И он сверху, пытается не задавить ее под своим весом. И уже не до смеха. Когда глаза напротив вдруг потемнели. А в голове одна мысль: «какая же она красивая… под ним». И губы мягкие так близко, что хочется поцеловать их. А он и не сомневается. Сминает ее рот своим. Быстро, страстно, гОлодно. Ровно на пару мгновений, успевая прочувствовать их сладость. Пока Марина не начинает отталкивать, почти в панике.

— Нет-нет-нет, Марк, не надо, — просит она, почти умоляет. — У меня же Олег… я ведь люблю его, понимаешь? Пожалуйста, не надо все усложнять…

Иногда ему кажется, что он настоящий дурак — влюбленный до мозга костей дурак. Чтоб так безропотно слушать девушку, в которую безответно и сильно влюблен. Может, следовало настоять на своих чувствах. Увести у другого. Да только не хотел навязывать ей свою любовь. Не хотел заставлять, когда всегда искренне желал ей счастья, любой ценой, пусть даже не с ним. Если бы только она попросила, хоть раз, он бы свернул горы. А в итоге даже не смог предотвратить гибель их малыша, который мог бы родиться. Все вышло более чем фатально. И ведь по его вине в том числе. В тот роковой день — в день аварии — за рулем был он, а не кто-то другой. Слишком переволновался. Хотел успеть. И ведь выжил же, а все равно словно умер.

Поступок Марины, это маленькое предательство, сотканное из лжи на почве их роковой ошибки — перевернул в его жизни все. Не стало танцев. Пропали все стремления и цели. Не стало самой Марины. Она ушла к своему ненаглядному Олегу, чтобы выйти замуж и родить сына уже ему. И Марк ведь отпустил. Тогда, лежа на больничной койке, вообще было сложно за что-то бороться. И вот теперь, когда наладилось абсолютно все, где-то в его новом мирке образовалась трещина, которая обещает принести непредсказуемые разрушения.

— Марк, какого черта?! — с такими словами ворвалась в его кабинет невысокая брюнетка, Виктория — тренер Софи и Миши. — Ты решил от меня избавиться?

— Ты о чем? — не понял он сразу.

— Почему мою пару тренирует кто-то другой?

Вот теперь что-то прояснилось. Да Вика была в ярости. И очень обижена.

— Это…

— Я знаю кто это. Но почему ты отдал ей мою пару? Марк, я же столько с ними работала.

— Так, Вика, успокоилась, — посоветовал он девушке. — Марина с ними на время твоего больничного, по просьбе ребят.

— О, прекрасно, здесь все хотят от меня избавиться.

— Да никто не хочет от тебя избавиться. Выходишь из больничного и продолжаешь заниматься с ребятами. Не глупи, чемпионат уже совсем скоро.

— Вот именно. Ты хоть видел сколько всего она поменяла? Это уже не моя хореография. И как я должна с ними работать дальше?

Черт, он так и знал. Что где-то обязательно что-то вылезет. Что-то, связанное с Мариной. Не думал только, что это произойдет настолько быстро.

— Хорошо, когда ты выходишь?

— Вообще-то планировала завтра.

— Отлично. Тогда завтра вы с ребятами и продолжаете. Марина больше не вмешивается. Договорились?

Вика угомонилась. Резким жестом руки отбросила назад длинные волосы. Недолго обдумала его слова и все-таки произнесла:

— О’кей. Но больше так не делай, ладно?

— Я тебя понял, — кивнул Марк.

* * *

Она почувствовала его присутствие в этом зале еще не видя. Словно по какой-то ментальной связи. Даже внутренне вздрогнула, почему-то. Будто на расстоянии ощутила волны его негодования. Ведь когда обернулась — Марк стоял в дверях, крайне сердитый. Об этом говорило в нем все, от позы до каждой черточки лица. Что-то снова пошло не так.

— Марина… — позвал он. — Зайди, пожалуйста, ко мне. Софи, Миша — сегодня продолжайте без Марины…

Он не успел договорить, как Софи начала возмущаться:

— Да ну почему!? У нас ведь так хорошо получается. И что мы будем делать без хореографа?

— Завтра выходит Вика. Все, вопрос закрыт.

Вот опять — опять она выброшена за борт этого танцевального праздника. И ведь догадывалась почему. Сегодня на репетицию к ним заглянула молодая девушка. Марина не сразу поняла, что это та самая Виктория. Ребята ей обрадовались, как с другом поделились своей радостью от новых элементов, показали кусок Ча-ча-ча. А та подыграла им всего лишь из вежливости. И обожгла Марину таким взглядом, в котором явно читалось — она позволила себе лишнего на чужой территории.

Оставив Димку с ребятами, отправилась за Марком. Зашла с ним в кабинет и сразу спросила:

— Что опять случилось?

А он подошел к своему столу. Потер шею ладонью, выпуская тихий стон усталости. И произнес, стоя к ней в пол оборота:

— Не надо было что-то менять в хореографии Вики.

Она поняла — поняла это еще несколько минут назад.

— Я хотела как лучше… извини.

Марк повернул голову и наконец-то посмотрел на нее. Молча. Пристально. С каким-то особым наполнением этого момента. Даже из реальности вырвал, затопив сознание собственным взглядом, который хотелось прочесть. Только не успела. Резкий звук, ворвавшийся извне, разбил все вдребезги, когда в кабинет Марка впорхнула Лиза.

— О! — воскликнула девушка от неожиданности. — Не помешала?

— Нет, — сразу отозвался Марк.

А Лиза подошла к нему и прильнула, обнимая за крепкую шею. Поцеловала быстро, вполне естественно, и сказала:

— Если не занят, то нам нужен профессиональный совет.

— Конечно, — согласился он, уже собираясь следовать за своей спутницей.

Марина опустила глаза. Как-то крайне неуютно в их компании. Противно ощущать себя лишней. И ладно бы только третьей. Да только Лиза вдруг сказала:

— Может… и Марина пойдет с нами? Еще одно мнение будет не лишним.

Это удивило, заставляя вскинуть глаза. Нет — это поразило. Что во всех обстоятельствах, в которые поставила Марка и его пару, та может вести себя вполне достойно. Она не закатывает своему мужчине истерики, не напирает на него. Она доверяет и терпит. Что несомненно показывает ее с лучшей стороны. И это было бы так здорово, что рядом с Марком такая потрясающая девушка, если бы не было так грустно.

— С удовольствием, — ответила Марина, выдавливая из себя улыбку. — Только зайду за сыном.

Она должна радоваться за друга. Просто не имеет права на что-то иное. Печаль, ревность — сейчас здесь все неуместно.

А в просторном зале несколько человек. Кто-то даже кивает с улыбкой. Саша и вовсе ей крайне рад. Он галантно забирает свою партнершу из рук Марка и ведет в центр зала. Они хотят показать итоги своих многодневных трудов, чтоб друзья оценили свежим взглядом. Начинается музыка. Это Самба. Уже с первого аккорда веет Бразилией. Дух свободы в каждой ноте, которые создают особенный ритм. Каждое движение отточено. Каждый жест без запинки. Все на одном дыхании. Игриво. Празднично. Идеально. Лиза словно порхает в руках своего крепкого партнера. И ведь посоветовать нечего. Только полюбоваться и пожелать удачи. У этой пары действительно высокие шансы на победу. И всеобщие аплодисменты это подтверждают.

— Ну как? — спрашивает Лиза, подбегая к своему возлюбленному.

— Идеально, — отвечает Марк.

Она снова его целует. Хорошо, что в этот момент подходит Саша, отвлекает.

— Ну что скажите? — спрашивает и он, теперь ее мнение.

Приходится улыбаться. Так не впервой. Чтоб со всей искренностью. Почти как на паркете, даже когда простреливает болезненный импульс или ноет мозоль.

— Очень здорово. Я буду за вас болеть.

— Спасибо. Приглашаем вас в первые ряды. А пока… Марина, можно пригласить вас на Румбу? Мы, кажется, не закончили в прошлый раз.

Вот что значит молодость. Это наглость и какое-то безудержное желание танцевать, буквально без отдыха. И ведь не собиралась, и Марк очень недобро посмотрел, явно ожидая ее отказ. А музыку уже включили. И мужская рука так крепко вцепилась, обещая не отпускать до последнего. Она снова повелась. Шагнула в центр зала. Но, в самый важный момент ее неожиданного партнера окликнули:

— Саш! Телефон. Мама.

— Упс. Это важно. Прошу меня извинить.

На этом все и закончилось. Едва начавшись. Парень убежал. А Марина, оставшись совершенно одна, вдруг растерялась. Ведь музыка не прекращала играть. И люди смотрели. И Димка ждал с ожиданием какого-то волшебства. Смотрел и Марк, кого в такие секунды привыкла видеть рядом с собой — не с другой. Он стоял напротив словно под гипнозом. В этом взгляде можно было пропасть, забыв свое имя. Об него можно было обжечься. Ей бы отвернуться, но не успела. Ведь именно с этого начинался каждый их танец. Глаза в глаза, полный контакт. И она не удержалась. Сделала плавный шаг в сторону, еще отчетливо помня — именно так начиналась их Румба.

Глава 7

Марк даже не понял, в какой момент его затянуло в прошлое. Он будто споткнулся и с разбегу нырнул в омут — в омут Марининых глаз. Она сделала знакомый шаг, качнула бедрами и бросила ему короткий взгляд. Она приглашала. И ведь снова издевалась над ним. Будто не знала, что ему нельзя — что не получится. Даже взбесило. А еще раззадорило. Потому что походило на чистый вызов. Да и как проигнорировать, когда она стояла там совсем одна, в простом, но красивом белом платье с алыми маками. Его партнерша. Его маленький идол прошлого. За которым был готов идти хоть на край света, хоть босой по битому стеклу.

— Марк… — услышал где-то рядом, но далеко на заднем плане, когда шагнул вперед.

Он даже не обратил внимания на женскую руку, которая отцепилась от него с трудом. Он шел к НЕЙ. Но с такими чувствами, когда задушить хотелось сильнее, чем обнять. Еще и музыка, как назло, умело вела за собой: спокойная, романтичная, знакомая до боли. Казалось, народ вокруг перестал дышать. Все растворилось за пеленой марева. Здесь только Марина — его любовь и ненависть в одном флаконе. Он подошел к ней обычным шагом. Остановился за спиной, смакуя ее волнение, которое было не скрыть. И ведь у самого в кожу впились сотни иголок, когда изнутри поперли давно забытые ощущения. Когда-то он в них погибал. Чтоб быть рядом, но не владеть. Чтоб касаться, но лишь пОверху. Чтоб вдыхать полной грудью перед тем, как отпустить.

Одно касание, взмах руки, и вот они уже делают первый шаг — вместе. Потом еще и еще один. Разворот и спиной в его объятья. Так, что сбивается пульс. И снова шаг, плавной поступью. Поворот и лицом к лицу, наконец-то встречаясь взглядами. И ведь тело все помнит, не в силах предать. Только без лишних движений и игры для посторонних. Это просто танец. Это их Румба. Это только для нее одной. Забывая обо всем и растворяясь в вечности на какие-то две минуты. Подхватывая, снова любуясь. И наслаждаясь, как последний мазохист. Каждым ее жестом и взмахом ресниц. Лаской ее нежных рук. Даже легким испугом, когда хватал слишком сильно, пусть даже яростно. Когда вел слишком жестко, не по облакам. И ведь ни разу не улыбнулись, тем более друг другу. И под конец толкнул от себя с разворотом так сильно, что Марина запуталась в собственных ногах с высокими каблуками и плюхнулась на пол. Не сдержался. Словно выбросил, лишь бы от себя подальше. И это когда она полностью ему доверяла. Тому, кто даже не поспешил помочь. Кто стоял напротив, как вкопанный, и смотрел в растерянные женские глаза.

А все равно аплодисменты, полные восторга. И к Марине спешит совсем не он — сын и Саша, который уже раздражал своим вниманием к этой женщине. Только вот сам кое о ком забыл. Повернув голову, Марк посмотрел на Лизу. А там столько обиды в глазах, что хоть топись. И стало вдвойне понятно, что он сейчас натворил. Резко отвернувшись, она поспешила на выход. Черт! А ведь только начала ему доверять, наконец-то смирилась с посторонней женщиной в его доме. И вот он снова все испортил.

Пришлось идти следом. Догонять уже на улице. А она так резко остановилась и повернулась к нему, что едва не налетел.

— Мы с тобой знакомы два года, Марк. И знаешь, чего я не видела за все это время, м? Чтоб ты танцевал!

Она была взвинчена, почти на пределе. Его нескромный поступок явно задел ее за живое.

— И что? Это не тайна. Я ведь это когда-то делал, Лиз. Что здесь особенного?

— Что?! Ты не танцевал лет… шесть? Это даже Катя говорит, что после аварии…

— Катя права. И потом, мои жалкие попытки передвигать ногами на паркете, лишь бы не повредить спину, сложно назвать танцем, не находишь?

— Но для меня ты не делал даже этого. Сколько бы раз я не просила со мной станцевать.

Боже, дай ему силы. Эти женщины его доканают.

— Марина моя партнерша, — напомнил он.

— Тогда почему мне кажется, что не только?

Приехали. Все-таки дошли до этого разговора. Когда ему казалось, что у него все под контролем. И ведь всего лишь из-за какого-то танца. Всего лишь… да действительно не только. Что лишь подтверждала его затянувшаяся пауза. Потому что не хотел что-то придумывать. Не в его стиле.

— Тебе даже сказать нечего. Отлично. Тогда разберись сначала со своим прошлым, а потом поговорим, — произнесла Лиза, прежде чем развернуться и окончательно покинуть его общество.

И какой Дьявол потянул его на паркет? Ведь действительно не танцевал со дня аварии. А тут будто в спину подтолкнули. Взыграло что-то, когда увидел немое приглашение в глазах растерянной Марины.

* * *

— Мама, ты упала, — констатировал Димка, прежде чем ее обнять, которому так и хотелось улыбнуться несмотря на все передряги.

Она снова чувствовала себя виноватой. Кажется, Марк с Лизой поссорились. Хотя и ей бы обидеться. Ее когда-то идеальный партнер не позволял себе быть неаккуратным в танце. С его кончиков пальцев не выплескивалась злость в таком изобилии. Он всегда был максимально внимательным и нежным. Теперь это какой-то другой мужчина. Теперь больно, особенно на душе.

— Точно все нормально? — произнес Саша, помогая подняться.

— Да-да, просто с непривычки.

— А ты мороженое любишь? — спросил вдруг у Димки.

— Да, — ответил тот с довольной улыбкой.

— Тогда, я приглашаю вас в кафе. Здесь недалеко.

Ну вот. Этот парень уже и до Димки добрался. Пытается расположить к себе по всем фронтам.

— Не думаю, что это хорошая идея, — приходится отвечать.

— Ну мам, я хочу мороженое.

— Это отличная идея, — настаивал Саша. — Пойдемте. Мы ненадолго. Все равно у нас перерыв.

Что ж, два мужских голоса против ее одного. Похоже, придется уступать. Да и развеяться будет не лишним, чтоб не топить себя в неуместных переживаниях. Она на пороге развода, пусть даже пришла к этому не вчера. Уже давно успела оплакать свой брак и смириться. Нужен был лишь последний толчок, который привел ее к Марку. И вот именно к нему, к этому новому Марку, она оказалась менее готова, чем к разводу. Наверное, где-то внутри себя надеялась на более теплый прием, на настоящую дружескую поддержку. И сколько раз не пыталась бы получить — это всегда фиаско. Ведь знала, каким заботливым может быть ее давний друг. Да только глупо на это рассчитывать после всего, что она с ним сделала. Оставалось смириться и с этим. И довольствоваться той немалой помощью, которую и так ей давал.

А в кафе очень мило. Семейный вариант. Интерьер всех цветов радуги, с единорогами на стенах. Они заказали пирожки, чтоб подкрепиться, коктейли и мороженое. Димка почти счастлив, особенно рад новой маленькой игрушке, которую давали в подарок всем детям. И детский уголок здесь очень кстати.

— Так что вас, Марина, все-таки привело в нашу школу? — спросил Саша, который, похоже, в этом несерьезном заведении решил поговорить серьезно. — Надолго к нам?

И ведь парень вполне симпатичный, не обделен обаянием. Волосы светлые, короткие. Достаточно высок и подтянут, как все танцоры. И на паркете так легко двигается, словно на своем месте. С таким было бы приятно познакомиться поближе, ответить хоть какой-то взаимностью. Но это не в ее случае. И тем более не сейчас.

— Не уверена. Скорее проездом.

— Вы замужем? — неожиданно прямо спросил он, чему уже не следовало удивляться.

Только как правильно ответить — она даже не знала.

— Замужем, — все-таки говорит она, вдруг ощущая себя полной врушкой. — Точнее, в разводе.

— Оу, сочувствую, — отвечает, да только с неприличной улыбкой до ушей.

— Странно это слышать с такой радостью на лице, — все-таки делает она замечание.

— Простите. Не могу скрыть эмоции от такого ответа. Ведь я давно в вас влюблен.

Вроде настоящее признание. Но сказано с такой легкостью, что, казалось, ни к чему не обязывало.

— Неужели?

— Да, — кивнул парень. — Я ходил на соревнования с вашим участием. Я пересмотрел, наверное, все видео с вашей парой, когда заинтересовался танцами. И знаете, о чем всегда думал?

— О чем?

— Что это просто мечта — иметь такую яркую партнершу рядом.

— Как приятною. Спасибо. И как, ваша мечта сбылась?

— Думаю, да. Лиза конечно потрясающая. Но вы лучше.

Она все-таки смутилась.

— Все, хватит комплиментов. Я все-равно уже не в той форме.

— Я бы так не сказал. Когда сегодня Марк вышел к вам… скажу честно — даже у меня дыхание сперло.

Марина улыбнулась, только глаза опустила, чтобы спрятать свою грусть. Похоже, никто и не заметил его гнева — никто кроме нее. Но зато даже сейчас всех восхищала та химия, которая возникала между ними. Она все-таки еще не угасла. И это по-настоящему было приятно.

Они вернулись в школу где-то через час. Но стоило зайти в кабинет Марка, как на нее обрушилась новая порция гнева.

— Черт возьми, где вы ходите? — зарычал мужчина.

И это когда она только пришла в себя после их неудачного танца. А еще при ребенке, который тоже испугался и начал жаться к матери.

— Мы ходили в кафе, перекусить.

— А предупредить можно было?

Надо же. Он все-таки понял, насколько это неприятно.

— Наверное, так же, как и меня вчера, что ты не будешь ночевать дома.

Он понял и это замечание. Потому что возражать не стал. Только резко выдохнул, отвел взгляд, поднялся из своего кресла и скомандовал:

— Поехали домой.

* * *

В его машине снова напряженная обстановка. Музыку, которая играет дальним фоном, заглушают собственные мысли. То и дело он бросает взгляд на зеркало заднего вина, в котором лучше видно Марину, чем дорогу. Так и хотелось наорать на нее. Просто потому, что лишала его всякого покоя.

— Лиза обиделась, да? — все-таки решила она поинтересоваться.

— Да.

— Может, мне поговорить с ней?

— И что ты скажешь?

— Что ей не о чем волноваться.

Ну да, конечно. Будто он сам не в состоянии это сказать. И сказал бы, если б было правдой.

— Сам разберусь.

— Как скажешь.

А дома снова не стал задерживаться. Принял душ, переоделся и снова ушел. Только в этот раз предупредил:

— Вернусь поздно или под утро. Квартира в твоем распоряжении.

По дороге заехал в магазин за вином и в ресторанчик неподалеку, где можно было взять ужин с собой на вынос. И с этим всем не к Лизе, а к своей давней подруге — Катерине.

— Привет, — сказал он той у порога, глядя в ее удивленные глаза.

— Привет-привет… неужели все так плохо? — сразу поняла она, пропуская его внутрь.

— Что за мысли? По телефону ты сказала, что дома и совершенно свободна. Я не могу зайти в гости и обсудить дела?

— Ага, чтоб с целым ужином — так основательно ты приходил ко мне последний раз… лет несколько назад. Все-таки поссорился с Лизкой? — спросила она, пока шел за ней на кухню.

Катя — это девушка, настоящий друг, всегда слишком хорошо его понимала. Они ведь так давно знакомы, со школы танцев, где были вместе в одной группе. Теперь вместе работают. Она ведет все проекты. На ней все концерты и не только. Сейчас вот организовала выступление одного их коллектива на крупной выставке. А в прошлом году они объездили пол страны с фееричным клубным шоу, где танцоры активно использовали такой элемент, как пилон. Зрителям понравилось. Но пока пришлось закрыть проект — это после того, как ушли ведущие участники коллектива. Так уж получается, что даже самые талантливые порой выбирают личную жизнь вместо карьеры — вместо танцев. Не у всех удается совмещать. Ведь порой уходит масса свободного времени. Это постоянные тренировки и выступления. А если соревнования — вообще можно забыть обо всем постороннем. А если, вдруг, танцовщица беременеет… можно забыть уже про танцы, в лучшем случае на пару лет.

— Скорее Лиза обиделась на меня.

— И что же ты натворил?

— Станцевал с Мариной.

— Ты танцевал?! — почти закричала Катя, едва не роняя бокалы для вина. — И почему я это пропустила? Черт возьми… и что она тебе на это сказала?

— Что ей что-то там кажется — что между мной и Мариной что-то есть.

— А это так?

— Нет.

— Тогда в чем проблема?

— Да так, мелочи… просто люблю ее до сих пор.

А Катя так посмотрела, будто он произнес нечто удручающее.

— Ну… это не новость. Ты однолюб, Марк. И с этим ничего не поделаешь.

— Кать, я со дня на день собирался сделать Лизе предложение.

— Так сделай. А на счет Марины — я всегда советовала тебе держаться от нее подальше. Она сделала свой выбор. О чем тут говорить?

— Я и не хочу говорить об этом.

— Тогда зачем пришел?

Хорошим оказался вопрос. На который отвечать пришлось честно.

— Потому что идти больше некуда — дома Марина, к Лизе не стоит, поссоримся окончательно. Сегодня устал от обеих.

— Тебе постелить в зале? — усмехнулась подруга. — Это надо же — тебя выгнали из собственного дома. Зачем вообще ты впусти туда эту женщину?

— Отстань. Я не могу отказать ей в помощи.

— Марк, она сделала аборт после ночи с тобой, а потом через годА приперлась за помощью с чужим ребенком…

А вот это резануло..

— Кать… — попытался он одернуть.

— Нет, подожди. Ты простил ее?

— Кать, это Марина. Как думаешь — простил я ее или нет?

— Ах да, действительно, это все объясняет. Иногда мне так сильно хочется стукнуть вас обоих. Чтоб так любить и так все обосрать. Теперь она вон разводится. И, честно сказать, я вообще сомневаюсь, что тебе стоит вмешиваться. Добром это все не закончится.

— Твои предложения?

— Пусть живет у сестры и уже там, где-то далеко, спокойно разводится.

— Олег ее ищет. А мой адрес он не знает, даже если догадается искать у меня.

— А если найдет, то заставит забрать заявление. Я правильно понимаю?

— Да. Без поддержки ей с ним не справится.

— А что, если она передумает? Снова начнет петь о том, как его любит, и вернется? Ты об этом не подумал?

— Если бы у нее были хоть какие-то сомнение — ко мне бы она не пришла. Я точно последний в ее списке, кого она будет просить о помощи.

Катя тяжело вздохнула и пригубила вина.

— Так что? Постелешь мне в зале? — все-таки попросил он с ухмылкой.

Глава 8

На утро ехать домой Марк тоже не захотел. Отправил Марине смс. Катя накормила его завтраком и вместе сразу из ее дома поехали в школу. И вроде все шло своим чередом, пока в его кабинет не зашла Вика с неожиданным заявлением:

— Марк, Софи и Миша не готовы ехать на чемпионат. Поздравляю!

— Что случилось?

— У нас была отличная хореография, оставалось ее закрепить и все. Но твоя Марина зачем-то начала все менять. Я же теперь пытаюсь вернуть как было. И знаешь, что получается? Ничего. Они запутались напрочь. И я вместе с ними. Потому что часть хореографии, которую успели закрепить — уже не моя.

Пришлось идти разбираться самому. И убеждаться в словах Вики своими глазами.

— Миш, здесь поворот и твоя поддержка! — кричала Софи на своего партнера.

— Да ты достала! То тебе так, то тебе эдак. Как в итоге правильно?

— Да никак! Иди в задницу!

— Софи… — попытался вмешаться Марк.

Но все тщетно.

— Отлично! Так и сделаю. Удачи на чемпионате. Я с ней танцевать больше не буду.

* * *

Сегодня целый день дома. Пыталась всем подряд увлечь сына. В обед перед сном долго капризничал. Плакал и просился к папе. После такого концерта ощутимо болело в груди. Едва не сорвалась. Захотелось на все плюнуть и вернуться к Олегу, только ради сына. Вот бы тот позлорадствовал. Наверное, и отмечать бы такое событие поехал к своей рыжеволосой любовнице. Противно. А еще до сих пор сложно понять — в какой же момент у них все пошло не так? До свадьбы и год после — ведь самые счастливые. Три раза съездили отдыхать в теплые края. Проводили массу времени вместе, из постели почти не вылезали.

Потом она забеременела. Были осложнения. Олег так переживал, что решил взять заботу о ее здоровье под свой контроль. Так он узнал от доктора про аборт. Пришлось во всем признаваться — что ребенок был не от него, что, по сути, в какой-то мере изменила, когда были в ссоре. Да они без преувеличения расстались. Но и тогда Олег повел себя сдержанно. Вроде бы простил ее. Разве что отдалился немного. Но потом мужа и вовсе словно подменили. А через какое-то время она впервые поймала на измене уже его. Словно мстил ей. Наговорил тогда кучу гадостей. В тот раз прощать пришлось уже ей, ради Димки.

И вроде снова все наладилось. Они стали семьей, растили сына и радовались его новым открытиям. А потом все повторилось. И так по кругу. Семьи не стало еще пару лет назад. Тогда Олег, который работал с недвижимостью, наконец-то получил высокую должность в компании своего дяди. Несколько крупных сделок, и будто голова пошла кругом. И в себя не пришел до сих пор.

Наверное, она и здесь в чем-то виновата перед Олегом. Ведь попыталась скрыть от него то, что было с Марком. Хотела как лучше. Чтоб все встало на свои места. Только ничего не получилось. Нужно было сказать правду. А еще обязательно рожать в тот первый раз. Вот тогда бы все встало на свои места. А теперь… в ожидании суда по поводу развода, который состоится уже завтра. Господи, так скоро…

* * *

Марк приехал вечером, как и предупредил ее в смс. Снова сердитый и хмурый. Да еще с плохими новостями.

— Софи и Миша поссорились. Похоже, они никуда не едут.

Даже расстроил ее, очень сильно.

— Но все же было нормально. Почему поссорились-то?

— Они запутались в хореографии твоей и Вики. Я же сказал — не надо было что-то менять. Чемпионат уже на следующей неделе.

И опять она главный демон зла. Только вот не согласна.

— Нет, они поедут, — решительно заявила Марина. — Я завтра поговорю с ними. И вообще готова взяться за них основательно, если потребуется.

Марк ничего не сказал. Достал из бара коньяк и сел за стол. Сделал глоток. Протер ладонью лицо, затем шею. Такой уставший, будто только что перепахал поле. Может не спал? Может всю ночь мирился с Лизой? Да она, похоже, ревнует.

— Ты помирился с Лизой? — все-таки осмелилась спросить.

На что Марк удивился.

— Почему так решила?

— Ты ведь не ночевал дома.

— Нет, я не у нее был.

И ведь ответил так сухо, что это не успокаивало.

— У тебя есть кто-то еще?

Спросила просто так, даже не рассчитывая получить правду. А Марк так посмотрел, будто она лишилась ума.

— Нет. Я был у Кати…

— О, это здорово, — поспешила она ответить, чтобы скорее сменить тему. — Так что на счет ребят? Могу я с ними заниматься и дальше?

— Дерзай. Какая уже разница.

— Спасибо. Я сделаю все, что смогу.

* * *

Похоже опять бессонница. Как-то особенно паршиво. Надо было опять ехать к Кате. А лучшее вообще к ней переехать. Только смешно. Чтоб его выгнали из собственного дома — это могло получиться только у Марины. А она тоже не спала. Весь вечер с сыном — играла с ним, искупала, уложила спать. Два раза заходила на кухню за компотом. Только потом занялась собой и отправилась в душ. Жаль, что это все создавало неприятную иллюзию. Будто они настоящая семья, которая могла бы у него быть еще несколько лет назад. Будто там, в соседней комнате, спит их ребенок…

Похоже, Марк все-таки никогда ее не простит. Марина права. Потому что до сих пор горько. Что одной маленькой жизни не дали даже шанса появиться на свет. Теперь оставалось только гадать: была бы это девочка или мальчик? Да только смысл думать о том, что так и не случилось. Марина родила сына другому. А его до сих пор трясет от букета лишних эмоций.

Она появилась на кухне после душа. Посмела показаться ему на глаза в тонком халатике и с мокрыми волосами. Посмела приблизиться, окутанная сладким цветочным ароматом. Стала заваривать себе чай, повернувшись к нему спиной, демонстрируя свою подтянутую задницу и длинные, красивые ноги. И вот уже в паху недвусмысленно затвердело. Только не секса хотелось — всего лишь безудержное желание обладать. Некстати вспомнил о том, как вышел сегодня к ней в центр зала. Ностальгия его чуть не убила. Да он едва не захлебнулся своими эмоциями. И продолжает ими давиться до сих пор.

— Тебе сделать что-нибудь? — вдруг спрашивает она. — Чай или кофе?

— Нет.

Взяла чашку и села к нему за стол, прямо напротив. Без макияжа, а все равно красавица. Настоящая дива. А еще шикарная партнерша, вполне хорошая мать, наверняка верная жена и всегда невыносимо сексуальная женщина.

— Знаешь… — снова начала она говорить. — Можешь злиться на меня сколько угодно, но я все равно это скажу… я скучала.

Потрясающе. Он бы и рад слышать подобное, если бы только вообще хотел это знать.

— И хоть сегодня на паркете ты был как никогда груб, — продолжила Марина, намеренно делая ему замечание, — это все равно было очень волнительно.

А ему и сказать нечего. Из того, что можно было бы озвучить вслух. Произнесет правду — всю душу свою обнажит. Поэтому грубо молчал. Только смотрел на нее в упор, разглядывал. И себя пытался уговорить, что ему нет никакого дела до рта ее манящего, до тела стройного. И что их сегодняшний танец — это просто танец. Пусть даже внутри до сих пор вибрировало от подъема давно забытых эмоций.

— Ладно, — наконец-то снова произнесла Марина, поднимаясь из-за стола. — Я, наверное, пойду сушить волосы и спать. Завтра тяжелый день. Ты ведь в суд со мной поедешь?

— Да, — коротко ответил он.

— Спасибо, — добавила она со скромной улыбкой, прежде чем уйти.

Марк выдохнул, только сейчас понимая, в каком же напряжении находится рядом с ней. Когда натягивается каждый нерв, каждая жила каменеет. Словно все тело готовится к серьезному удару, заведомо зная, как же сильно будет больно. Еще и слова ее неуместные. Скучала она, блин. Будто его должно это волновать. А ведь волнует, до сих пор, вся она.

Но Марина права — завтра у них тяжелый день. Самое время сделать пару глотков коньяка и отправится спать. И желательно без снов, особенно эротических.

* * *

Она опять не спала. Все утро в растерянности. На суд — как на каторгу. Только перед этим завезли Димку к сестре. По дороге — позвонила Софи и Мише, долго вела с ними беседу, уговаривая не делать глупости. Оба пообещали завтра приехать в школу. Когда припарковались перед зданием суда, Марина с трудом заставила себя выйти из машины. Ноги вообще не слушались. Они хотели бежать, чтоб далеко и без оглядки. Ведь одна мысль о скорой встрече с Олегом, тем более в таких обстоятельствах, внушала настоящий страх.

— Ты как? — даже спросил Марк, стоя рядом. — Бледная вся.

— Терпимо.

— Выдержишь?

— У меня нет другого выбора.

— Тогда пойдем.

А она и шага ступить не успела, как вдруг увидела напротив знакомую машину. И мужчина из нее вышел тоже очень знакомый. С нее ростом, поджарый, черноволосый с короткой стрижкой, когда-то сильно любимый. Один его недовольный взгляд — сразу холодом пронзило по всем позвонкам. И к Марку невольно поближе встала, уже сейчас прося защиты.

— Ну, здравствуй, дорогая жена, — произнес Олег издевательским тоном.

Он был зол. Одет в черный костюм, один из тех, в котором обычно ходит на работу. А с ним еще двое сопровождающих — близкий друг, который ей скромно кивнул, и второй — наверняка адвокат.

— А у меня были мысли, что ты можешь сбежать к своему танцоришке. Только верить в это не хотел. Надеялся, не посмеешь.

Сказав это ей, Олег посмотрел на Марка. Эти мужские взгляды пересеклись подобно кинжалам. Не хватало только настоящих искр. Вот-вот сцепятся и устроят драку. И только один вопрос, очень требовательный, заставил Олега снова вернуться к ней:

— Где Димка?

— Прости, но я не скажу. А если ты его действительно любишь, то прошу — давай не будет втягивать сына во все это.

— Так ты уже втянула. Вот обязательно было подавать на развод? — спросил он с раздражением в голосе. — Не могла просто поговорить со мной? Правда войны хочешь?

— Нет, Олег, войны как раз я не хочу. Но разговаривать смысла уже не вижу. Мне надоели твои любовницы и твое отношение…

— Мои любовницы? — прошипел он с усмешкой. — Напомнить, с чего вообще начался наш брак? С какого твоего обмана, причем с участием этого мачо, — добавил Олег, снова с вызовом глянув на ее друга.

— У тебя есть ко мне вопросы? — спросил его тогда Марк.

— Есть… какого черта ты делаешь с моей женой?

Ситуация так быстро накалилась, что даже на улице стало сложно дышать, когда стояла рядом с двумя темпераментными мужчинами. Нужно было срочно что-то делать.

— Олег, пожалуйста… — обратилась она к мужу.

Но договорить ей не дали, Марк перебил:

— А это тебя уже не касается. Недолго ей осталось быть твоей женой.

— А вот это еще посмотрим. Захочет быть с сыном — придется вернуться ко мне.

Марина снова похолодела. Стало страшно за Димку, что может его лишиться. И неприятно стало, что делить ее начали, и что уже сейчас звучит настоящий шантаж. Благо нашелся хоть один здравомыслящий человек. Кашлянув, к ним ближе подошел адвокат Олега и попросил:

— Товарищи, давайте оставим все разбирательства для суда. Тем более, нам уже пора, суд через пять минут. Опаздывать будет не очень корректно.

Только Олег все равно решил оставить последнее слово за собой. Отходя от Марка в сторону входа, он еще посмотрел на Марину и произнес:

— Я предупредил, дорогая — уйдешь, сына больше не увидишь.

Это было подло. Даже омерзительно. И так пугающе, что она в раз пожалела о том, что все-таки решилась бросить вызов собственному мужу. Понадеялась на Марка, и на правду свою, которая должна быть на ее стороне. Но сейчас уже не была так уверена, ни в чем. Не то, чтобы она не ждала от Олега подобной агрессии, а все равно оказалась к ней не готова. Правда Марк это все прекрасно понял. Взял ее за руку и крепко стиснул пальцы, прежде чем решительно произнести:

— Пойдем.

— А Юра хоть приехал? — только тихо уточнила она про их адвоката.

— Да, он уже внутри.

* * *

В здании суда было прохладно. Кондиционеры в каждом углу. Вместо ожидаемого зала — просторный кабинет, где за массивным столом восседала немолодая женщина. Полина Адольфовна — так звали их судью, чей строгий, сканирующий взгляд уже обещал непростой судебный процесс.

Начали с Марины, которая подготовилась, все по совету адвоката. Сначала коротко о том, почему больше не хочет связывать дальнейшую жизнь со своим мужем. Что любовь прошла, что появились разногласия, что давно стали друг для друга чужими. Что ни на какое имущество не претендует, готова под роспись от всего отказаться. Только сына попросила оставить ей, как законной матери. А здесь пошла в ход и справка с ее доходом по месту роботы, которую выписал Марк. И прописка в родительской квартире пригодилась.

— А мужчина рядом с вами — это кто? — поинтересовалась судья, кивнув на Марка.

Поначалу Марина смутилась, но ответ нашелся достаточно быстро.

— Это мой старый друг.

После чего Юра решил подытожить:

— Как видите, госпожа судья, у моего истца, есть все положительные условия для жизни несовершеннолетнего ребенка.

— Хорошо, — согласилась серьезная женщина. — А теперь я хочу послушать сторону отца. Только коротко и по делу.

Марина внутренне собралась, с напряжением ожидая ответных действий своего мужа. Но то, что последовало с его стороны, буквально ошарашило. У его приличного с виду адвоката оказались очень грязные методы. Такие, что эта грязь в Марину полетела сразу. Когда муж открыл рот, он начал с обвинений. Что за время в браке жена нигде не работала, только на шее у него сидела. Что хозяйством не занимается, что супружеский долг свой не отрабатывает. И вообще — имеет на стороне любовников, где один из которых как раз сидит рядом с ней, который не друг это вовсе. А еще, как главное, — к сыну плохо относится, проявляет агрессию, часто злоупотребляет алкоголем. Да и не занимается им совсем, только няня одна и спасает.

— В связи с этим, — произносил свое последнее слово адвокат Олега, — исходя из слов моего ответчика, у нас большие сомнения, что ребенка стоит оставлять с матерью. По моему мнению — это угрожает его жизни и здоровью.

Марине показалось, что сейчас упадет в обморок. Резко так голова закружилась. Плохо стало, на душе тем более. Ведь даже не ожидала, что Олег будет так сильно врать, так омерзительно. Ведь он сам не позволял ей работать. И любовников у нее никогда не было, это он постоянно ей изменял. И няню с домработницей сам нанял. А уж про ее отношение к сыну — не имел он права так говорить. Она же любит его больше жизни. И Олег это прекрасно знает. И пользуется настолько жестоко. Будто и не Олег это вовсе, какой-то другой, чужой человек, которого совсем не знает. Не таким она его когда-то полюбила. То был самый внимательный, обаятельный, добрый мужчина, который красиво ухаживал. А сейчас вместо него… какая-то тварь.

— Все понятно, — произнесла Полина Адольфовна, складывая в одну папку предоставленные документы с вышеизложенным от обеих сторон. — Никакого решения, естественно, сейчас не оглашаю. Вместо этого даю вам три недели. За это время я изучаю новые детали, а вы собираете для меня весомые доказательства или опровержения. Но, конечно же, обязана посоветовать решить все полюбовно. Ребенку ваша вражда ни к чему. Все, все свободны, всем до встречи.

Это был один из самых ужасных моментов в ее жизни. Но ведь ничего удивительно, здесь не стоило себе врать. Ведь знала, что Олег так просто не отпустит. Потому и к Марку пошла, за помощью. Просто не ожидала, что муж будет действовать настолько некрасиво.

— Не передумала? — еще посмел спросить на пороге здания суда, когда выходили.

А она не сдержалась. Повернувшись к Олегу, Марина замахнулась рукой и влепила ему пощечину, от которой зазвенело даже в собственных ушах.

Мужчина дернулся, и так сильно разозлился, что сделал резкий выпад вперед, к ней, будто собрался отвечать ударом на удар. Только не получилось даже приблизиться. Толкнув ее в сторону, между мужем и женой встал Марк, собираясь не только принимать удар на себя, но и готовый дать сдачи. Что Олег сразу понял, наверняка читая не только по глазам, но и по суровому выражению лица с некрасивым шрамом. К тому же — Марк был несколько крупнее и выше Олега, и кулаки соответственно больше.

Но драки здесь никто и не хотел.

— Так, товарищи, перестаньте, — вмешался мнимо положительный адвокат Олега по имени Евгений, как она сегодня узнала. — Кулаками эту ситуацию не решишь. Так что давайте мирно разойдемся и встретимся снова через три недели.

Только муж не желал униматься:

— Я вообще-то с женой разговаривал, — произнес он, поворачиваясь к ней. — Так что, не передумала? Мы еще можем решить все мирно.

— Нет, Олег, после твоих сегодняшних слов я тем более не хочу возвращаться.

— А ты думала, я тебе красную дорожку на выход выстелю? Ты сына у меня хочешь отобрать, на что я не согласен. Он останется со мной, любым способом. А вот тебе пока предлагаю вернуться вместе с ним. Пока предлагаю, иначе останешься вообще без всего.

Она смотрела ему в глаза несколько секунд. А потом нашла в себе силы молча развернуться и отправиться к машине Марка. Говорить уже не о чем.

Глава 9

Сегодня выдался неприятный день. Для Марины особенно. Марк чувствовал это прекрасно. Все ее волнение через себя пропускал. И ощущал, как злость на нее отпускает. Стало попросту не до этого. Когда она всю дорогу в машине от дома сестры до его дома обнимала сына с таким переживанием на лице, будто уже завтра больше никогда его не увидит, Марк испытывал злость лишь на того человека, который посмел ее так расстроить.

— Признаться, я не ожидал, что ваш муж начнет с нападения, — произнес Юра, который зашел к нему обсудить сложившуюся ситуацию и теперь сидел за столом с чашкой горячего кофе. — Метод, конечно, не новый, но подход серьезный.

— И что с этим можно сделать? — спросил Марк, который сидел напротив.

— Лучше сразу найти свидетелей, желательно из близкого окружения, кто живет непосредственно в вашем доме. Кто-то может подтвердить, что вы хорошая, образцовая мать? — обратился он уже к Марине.

— У нас, конечно, просторный дом за городом, но там жили только мы: я, Дима и Олег.

— Домработница есть?

— Да, есть, и няня есть.

— Вот они отлично подойдут. Если нет, то хоть кто-то: соседи, друзья, члены семьи. Свяжитесь с тем, кому больше всего доверяете, и кто действительно согласится нам помочь. Желательно двое, хотя бы. Но и мне от вас потребуются некоторые адреса и телефоны близких, буду собирать на вас положительную характеристику, так сказать.

— Хорошо.

— Тогда на этом пока все, — сказал Юра, поднимаясь из-за стола. — Я если что всегда на связи. А вы, Марина, главное не расстраивайтесь. Мы еще поборемся. Суд чаще всего принимает сторону матери. А Адольфовна неплохая. Она строгая, но справедливая. Так что, шансы у нас явно высокие.

— Да, спасибо.

Когда за Юрой закрылась дверь, Марина проверила сына, который смотрел мультики, и ушла в ванную комнату. Включила воду в раковине. Марку не составило труда, чтобы догадаться — что именно происходит. Поэтому не удивился, когда зашел к ней и увидел сдавленные слезы на женском лице. А ее слезы он всегда переносил плохо. Вот и сейчас ничего не смог с собой поделать. Подошел, молча взял за руку и заключил в свои объятья.

— Марк, я просто не могу его потерять, — говорила она между всхлипами. — А ведь я знала, что Олег так просто не отпустит.

— Успокойся. Юра же сказал, что шансы у нас есть.

— А если ничего не получится?

— Получится, — пообещал он. — У нас все получалось. Просто не всегда сразу.

Вдруг Марина так крепко обняла в ответ, буквально вцепилась, словно утопающая за спасательный круг.

— Господи, Марк, даже не знаю, что бы я без тебя делала. Спасибо, что ты со мной.

Так жарко стало. Особенно от ее тепла. От близости такой невыносимой. Столько дней ее сторонился, чтобы стереть все расстояние между ними за один шаг. Теперь обнимал своими руками и думал о том, как сильно по ней соскучился. И как же больно терпеть эту близость на таком целомудренном расстоянии. Ведь так хотелось зарыться носом в шелк ее волос, слизать слезы с разгоряченной кожи, обхватить упругие бедра своими ладонями… хотелось любить ее физически настолько неистово, насколько сильно испытывал это чувство внутри себя.

Пришлось закрыть глаза и сосредоточиться. Напомнить самому себе, почему еще не тащит Марину в постель. Потому что когда-то она ушла. Потому что без него решила судьбу их ребенка. Да просто потому, что у самого сейчас другая женщина, пусть даже с Лизой немножечко в ссоре.

— Ну все, хватит, — произнес он, пытаясь как можно мягче отстранить ее от себя. — Успокаивайся. И иди к сыну. Он кажется немного напуганным.

— Да, я… просто совсем расклеилась, — попыталась она оправдаться, наконец-то отстраняясь. — Я правда плохая мать? — вдруг спросила, глянув ему в глаза.

— Сомневаюсь. Ты просто выбрала не того мужчину, — сказал и только потом понял, насколько двусмысленно прозвучала эта фраза из его рта.

А Марина на это улыбнулась, только с грустью.

— Да, я знаю. Теперь точно это знаю, — ответила она, глядя ему в глаза, все еще крепко держа за руку, словно боялась отпустить.

Захотелось выругаться, чтоб вслух и громко. Ведь не хотел слышать от нее подобное. Какие-то сожаления о своем выборе, жалобы на судьбу. Свои решения она принимала сама. Он это все переварил и давно оставил в прошлом. И не собирался теперь ударяться в такие же сожаления вместе с ней.

— Иди к сыну, — снова посоветовал он, когда напряжение между ними стало подходить к пиковой точке.

Дальше либо уйти, либо утешать уже не словами, о чем так трогательно просил ее нежный взгляд. Специально ли это делает или просто идет на поводу у своих эмоций — Марк не желал это выяснять.

— Конечно, — сказала она и наконец-то отпустила его руку.

Наконец-то засуетилась, спешно приводя себя в порядок.

Сегодня Марк решил провести дома. Как бы ни было, а оставлять Марину одну не хотелось. Пусть даже она, кажется, уснула после обеда вместе с сыном. Правда вскоре, сидя на кухне, Марк не сразу заметил, как за ним ведется настоящая слежка. Стоя в коридоре, из-за угла выглядывал Маринин сын. Неуверенно так, с опаской. Может, пить хочет? Или просто так. А может потерял своего робота, который остался на кухонном диванчике.

Невольно Марк задумался о своем отношении к этому мальчишке. Тот явно его боялся. Да потому что он не проявил к нему ни одной положительной эмоции. Дети слишком остро чувствуют чужую неприязнь. Хотя, не неприязнь это вовсе. Ревность скорее, даже некоторая боль. Ведь это оказалось непросто — смотреть на сына Марины и постоянно себе напоминать, что сын не его. Только ребенок в этом виноват совсем не был.

Взяв в руку его робота, Марк посадил игрушку на стол.

— Друга своего ищешь? — спросил он у пацана. — Он здесь, тебя ждет.

Но в ответ никакой реакции. Мальчишка так и стоял, выглядывая из-за угла и переминаясь с ноги на ногу.

— Компот будешь? — тогда предложил Марк.

И сразу понял, что спрашивать глупо. Поэтому встал, налил в небольшую кружку компот и поставил рядом с роботом. Да задумался, что бы еще предложить ребенку. Увидел печенье в вазе, Марина покупала.

— А еще у меня тут есть вкусное печенье, — произнес и поставил вазу рядом с компотом.

Но в ответ снова тишина. Только недолго.

— Я вообще-то после сна молоко пью, — тихо сказал ему пацаненок с какой-то обидой в голосе.

— О, вот как? Тогда давай-ка посмотрим, есть ли в нашем холодильнике молоко, — произнес Марк, открывая белую дверцу. — Так, так, так… Ага! Вот и добыча. Будешь? — спросил, показывая мальчишке бутылку с белым напитком.

— Да, — сразу ответил тот.

Но выходить из своего убежища все равно не спешил. Тогда Марк налил молоко в новую чашку и поставил рядом с печеньем. А чтобы не смущать пацана, отошел в сторону, за новой порцией кофе, уже для себя. И эта маленькая уловка сработала. Потихоньку, почти не поднимая лица, мальчишка подошел к столу и потянул руки за своим роботом. Поначалу Марк думал, что сейчас сбежит. Но нет, он решил остаться. С серьезным, обиженным видом пацан стоял у стола и крутил в руках своего робота. Будто решал дальше — все-таки сбежать или сесть за стол.

— Как зовут твоего друга? — спросил Марк.

— У него нет имени.

— У всех есть имя. Может, его так и зовут — Безымянный?

Мальчишка поднял к нему глаза, но ненадолго. Постоял еще немного. И, наконец, потянулся к чашке с молоком. Только почти сразу отдернул руку. А через минуту произнес:

— Мама всегда подогревает.

Марк тихо усмехнулся. Молодец, пацан, такой маленький, а уже имеет собственное мнение.

— Тогда и мы сделаем как мама, — предложил он и поставил чашку в микроволновую печь.

И вот уже напряжение между ними слегка спало. Мальчишка наконец-то уселся за стол, когда получил свое молоко. Даже взял печенье, начиная макать его в напиток, прежде чем съесть. Лицо наконец-то поднял, даже нос задрал, чтобы заглянуть в телевизор, который висел на стене.

— Вкусно? — спросил его.

— Угу, — ответил тот с набитым ртом.

А Марк смотрел на него и думал: «Да, было бы здорово — иметь сына». И ведь могло бы быть в настоящем. Если бы не одно «но», он мог сейчас сидеть на этой же кухне со своим родным пацаном. А может и с дочкой, которая держала бы в руке куклу вместо робота. Не судьба. Да и мысли эти слишком тяжелые, чтобы к ним привыкать. Возможно, когда-нибудь он все-таки станет отцом, возможно даже уже в ближайшее время. Если, конечно, помириться с Лизой. И та, конечно же, выберет его вместо карьеры и чего-то еще. Это тоже немаловажно, что он понял на собственном опыте.

— Дима!? — вдруг раздался взволнованный голос Марины.

Благо почти сразу успокоилась, когда залетела на кухню и нашла своего ребенка за трапезой. Подбежала сразу, начала тискать, в лоб целовать, к себе прижимать, по волосам гладить.

— Все хорошо? Ты почему меня не разбудил?

Точно мать-наседка. За чашку его схватилась. За три секунды успела оценить обстановку, наконец-то находя ее положительной. Даже улыбнулась.

— Какие вы молодцы — и молоко подогрели, и печенье сами нашли.

— Мы старались, — ответил ей Марк.

— Прости, я заснула. Всю ночь не спала перед судом этим. Дима не сильно побеспокоил?

— Нет. Мы почти поладили. Процентов, наверное… на двадцать.

Она снова улыбнулась. Уже лично ему. И опять за свое:

— Спасибо.

* * *

Очередная бессонная ночь. Опять в углу чужой кухни. С чашкой черного чая, который уже давно остыл. Под негромкое жужжание телевизора. С массой переживаний в помятой душе. Олег сегодня так больно ранил. Но это ничего, она привыкла. Больнее было за сына. Что ее малыш страдает из-за этого развода. А все самое сложное еще впереди. Ведь с Олегом вряд ли удастся договориться мирно. Это значит, что Димка в любом случае потеряет либо отца, либо мать. Когда свой родной дом и так уже потерял. Все его вещи, все любимые игрушки остались дома. Надо бы как-то забрать хоть что-то. Только Олег не станет упрощать для нее ситуацию. Теперь придется начинать все заново, словно с чистого листа.

Благо есть люди, которые готовы помочь и поддержать. Сегодня говорила с сестрой, наконец-то позвонила родителям и двум близким подругам. Правда с кем-то встречаться пока не готова, не до этого. Звонила и домработнице с няней по просьбе Юрия, но обе отказались отвечать на ее звонки. Главное, что Марк — как всегда рядом в трудную минуту. Сегодня даже остался дома, наверняка ради нее. Настоящий мужчина и преданный друг, на которого всегда можно положиться. Когда-то еще и любовь ей свою предлагал, свое горячее сердце. А она… такая глупая.

Теперь оставалось довольствоваться малым и молча смотреть. На лицо его суровое со шрамом после аварии. На широкую спину в белой футболке. На узкие бедра в тканевых спортивных штанах. На руки его красивые и крепкие. Марк зашел на кухню, снова за кофе. И строго спросил, пока она поедала его глазами:

— Ты спать собираешься?

— Да, сейчас пойду.

А ведь спать совсем не хотелось. Другого хотелось. Тепла мужского. Объятий самых крепких. Любви хотелось. Той, что когда-то Марк ей предлагал. Да только это уже в прошлом. Упустила она свое счастье. Теперь остается с этим смириться и не мешать. Остается встать, пожелать спокойной ночи и отправиться к сыну. Все-таки у Марка есть женщина, которой теперь он дарит свою горячую любовь.

Новый день обещал быть лучше предыдущего. Она снова в танцевальной школе, вместе с сыном. Снова работает с ребятами. Ведь до чемпионата осталось считанные дни. Благо помириться они умудрились самостоятельно, еще вчера вечером. Теперь в хорошем настроении и полные сил танцуют свою любимую Румбу. У них даже неплохо получается. Каждое движение в удовольствие. Такие влюбленные и счастливые, как они с Марком когда-то. Если бы только не отвлекали.

— Мороженое! — воскликнул Димка при виде Саши, который ему заговорчески подмигнул с прохода.

— Держи, сладкоежка, это тебе, — произнес тот, после чего протянул уже ей бумажный стаканчик с эмблемой кафе, в котором они недавно были. — А это вам, кофе, как вы любите.

— Ой, Саша, не стоило.

— Да ну, это всего лишь кофе. Вот если бы я позвал вас на свидание… — произнес мужчина с такой интонацией на хитром лице, что становилось ясно — он приглашает ее прямо сейчас.

— Простите, Саша, но это плохая идея.

— Почему? Вы же свободны, как я понял.

— Не совсем. Сейчас я как раз в процессе развода. И это достаточно сложный период…

— Хорошо, давайте не будем называть это свиданием. Назовем дружеской встречей, что вам точно не повредит. Я, вы и Димка в какой-нибудь пиццерии, например, сегодня вечером, после школы.

— Вы и Димку приглашаете, — заметила она с улыбкой.

Такое даже показалось приятным, что этот молодой мужчина так внимателен к ее сыну. Да и правда, втроем — какое это свидание? Тем более и Димка что-то услышал.

— Куда меня приглашают? — спросил ее мальчуган с большим интересом.

— Пиццу любишь? — спросил его Сашка.

— Да, — кивнул тот.

— Тогда вечером бери мамку и поехали со мной уплетать пиццу.

— Ура! Я хочу! — сразу обрадовался Димка. — Мы правда поедем, мам?

А вот это было не очень честно — использовать ребенка, чтобы получить от нее гарантированное согласие. Но с Сашей уже давно ясно, что он привык добиваться своего любыми методами. Только вот, это вряд ли одобрит Марк, который ясно дал ей понять не отвлекать Сашу, и не раздражать этим Лизу, тем более накануне самого чемпионата.

— Так, подождите. Давайте договоримся по-другому — мы обязательно сходим в пиццерию, но только после соревнований.

— Нет, мам, это долго, — сразу закопризничал ее ребенок. — Я хочу сейчас, ну пожалуйста.

Саша на это лишь улыбнулся. А она — ну как тут откажешь, когда и без того лишила его массу радостей в жизни.

— Ладно, хорошо, мы сходим сегодня, — смирилась Марина, очень надеясь, что Марк это поймет.

— Ура! Мы едем есть пиццу!

Оставалось закончить занятия и донести свои новые планы до самого Марка.

— Можно? — спросила она у него на пороге кабинета.

— Да, — ответил ей серьезный мужчина, который сидел за письменным столом и что-то сосредоточенно изучал в ноутбуке.

— Я хотела спросить… Саша позвал нас с Димкой сегодня поужинать в пиццерию…

— Я же просил не трогать хотя бы Сашу, — сразу произнес Марк, не менее суровым тоном.

— Вообще-то это его инициатива.

— Тем более.

— Марк, я бы не стала настаивать, если бы не Димка. Он очень хочет поехать, — сказала она, как есть.

Услышав это, мужчина уже не спешил что-то отвечать. Он долго смотрел на нее пронизывающим, недовольным взглядом, прежде чем тихо чертыхнуться и уже громче ответить:

— Ладно, езжайте. Только недолго. И пусть он сам тебя привезет домой. Предварительно позвоните. И чтоб телефон был на связи.

— Конечно. Спасибо.

Глава 10

Оказывается, он совершенно не разучился ревновать. Сам отпустил Марину с другим, и сам же теперь злился. Просто адски. И ведь не хотел примерять на себе роль Отелло. А теперь ходил по квартире, борясь с желанием позвонить ей и заставить немедленно явиться домой. Словно права какие-то на нее имел. Даже Лизу так не ревновал. Чтоб по-настоящему выкручивало от одной мысли, что она просто проводит время с другим мужчиной — с Сашей. Парень ведь молодой, перспективный, и действительно увлечен Мариной. А он — вместо того, чтоб думать, как помириться с Лизой, забивает себе голову мыслями о другой женщине.

Надо было настоять на своем. Соврать. Заставить принять его решение. Пока живет у него — принимать его правила. Не нервировать по пустякам. Ему и так сложно. Проявлять свою гостеприимность и при этом держаться на расстоянии. Смотреть на Марину каждый день и захлебываться своими эмоциями по отношению к ней. Строить из себя безразличного, когда в груди все огнем горит. Скорее бы она развелась и оставила его в покое. Если это вообще будет возможно.

Ощущения, словно собака на сене. Быть с Мариной — не станет. Отпустить — не сможет, никогда. Но ведь так можно и погибнуть в агонии своих болезненных чувств. А еще — загубить все новые отношения.

— Привет, — сказала ему Лиза, появившись вдруг на пороге его квартиры. — Я тут краем уха услышала, что на этот вечер ты один дома.

Странно ли, но он не сильно обрадовался ее визиту. Как-то не вовремя, когда внутри бушует буря по такому поводу, который ее совсем не касается.

— Да, — ответил, как факт, пропуская Лизу внутрь квартиры. — Ты поговорить?

— И да, и… нет, — ответила, начиная напирать прямо с порога. — Если честно, Марк, то я соскучилась. А ты?.. — спросила, приближаясь так тесно, что дальше только целовать. — Звонить мне не торопишься. В школе сегодня даже не зашел к нам…

— У меня было много работы…

Уже прильнула, обвивая рукой за шею. Дальше не только поцелуй — дальше только секс. Днями ранее и думать бы не стал, подхватил и понес бы в спальню. Но не сегодня. Пусть даже отличный повод помириться. Рано. Ведь до этого Лиза правильно все сказала — ему нужно разобраться с Мариной, чтобы спокойно жить дальше и строить новые отношения. Только его обиженная девушка сама же не выдержала разлуки.

— Лиз, — позвал он ее, отстраняясь даже от поцелуя. — Я сейчас не в настроении.

Лиза замерла. Перестала улыбаться и излучать флюиды своей любви. И уставилась на него таким взглядом, будто он отобрал у нее подарок на Рождество.

— Что-то случилось? — спросила, взяв себя в руки.

Но в ответ и сказать нечего. Врать? До такой степени не в его стиле. Сказать правду? Попрощается с ней навсегда. Но что-то говорить не пришлось. Спасло долгожданное возвращение блудной женщины.

— А вот и мы! — воскликнул Саша, заходя в его квартиру вместе с Мариной и ее сыном, который держал в руках большой пакет, явно с новой игрушкой.

Сразу стало так многолюдно, тесно стало.

— Мы помешали? — спросила Марина, в глазах которой читалось настоящее волнение.

— Нет-нет, я как раз собралась уходить, — запела Лиза, которая и разуться не успела, чтоб зайти.

— Уже? А мне тут кофе обещали, — произнес Саша, заставляя Марка заскрипеть зубами. — Оставайся. Вместе посидим.

— У кого-то завтра важная тренировка, — напомнил Марк, которому сейчас не нужны никакие лишние гости.

— Так мы недолго, — ответил Саша, который уже успел снять ботинки.

На что Марина лишь виновато улыбнулась. Видно, не ее это была затея — гостей звать. Видно, Саша сам напросил. Назойливый, наглый засранец.

— Зайди, — сказал Марк и Лизе, чтобы не отпускать ее на такой некрасивой ноте, на которой они закончили их разговор.

Теперь стало шумно на его кухне. Хотя говорил в основном Саша. Рассказывал все подряд. Даже с сыном Марины разговаривал. Оказывается, Дима вполне общительный ребенок. Просто Саша, этот известный балабол, нашел к нему подход. У Марка это получалось плохо. Как и к Марине относиться более мягко. А Саша — ей комплимент за комплиментом, полные глаза заинтересованности и внимания. А она лишь смущенно улыбалась и поддерживала с ним разговор.

Это все так злило, что Марк вот-вот был готов закипеть. Мало того, что они провели вечер вдвоем где-то за его спиной, так теперь разместились на его кухне и продолжали ворковать. Еще и Лиза за это время не проявила никакого интереса в этой компании. Выпила кофе, пару раз неестественно улыбнулась, все время за всеми наблюдала. А потом не выдержала и поднялась из-за стола:

— Извините, но я все-таки пойду.

Пришлось подняться следом. Провожать до двери. И продолжать неприятный разговор.

— Скажи честно, Марк — ты меня любишь?

Он едва не ругнулся вслух от такого прямого вопроса. Очень кстати. И ведь врать не хотелось.

— Недавно ты посоветовала мне разобраться в себе. Дай еще немного времени. Хорошо?

На это Лиза горько усмехнулась.

— Понятно. А ведь как интересно получается — наши отношения дали трещину, когда появилась твоя старая партнерша, которая вот-вот разведется и станет свободной женщиной. Ты этого ждешь?

— Нет, меня ее свобода вряд ли касается.

— А по тебе так не скажешь. Ты хоть сам за собой замечаешь, как смотришь на нее? Как на Сашку начал смотреть. Нервный какой стал.

— Черт, Лиза, хватит! — все-таки сорвался. — Я и Марина — этого не будет никогда. А мое внутреннее состояние — это мое личное дело.

— Да, конечно, я все это уже поняла, — ответила ему девушка, у которой от обиды на глазах наворачивались слезы.

Только слишком гордая, чтобы плакать при нем. Открыла дверь и шагнула в подъезд. Марк все-таки выругался. Теперь еще появилась настоящая дилемма — поспешить за Лизой и оставить довольную парочку на его кухне, или остаться дома и всех разогнать. Но думать долго он не стал, выбирая второй вариант. Возможно потому, что Лизе сказать было пока больше нечего. А вот Сашке:

— Саш, тебе тоже пора, — произнес, когда вернулся на кухню.

И плевать, что перебил чей-то душевный разговор, что вообще поступает грубо. И что на него в недоумении уставились три пары глаз.

— Похоже на то, — не сразу произнес парень, поднимаясь из-за стола. — Спасибо за приятный вечер, — сказал уже Марине.

— Да, и тебе спасибо, за все, — ответила она скромно.

Еще и в коридор пошла провожать, вместе с ним.

— А завтра мы тоже пойдем есть пиццу? — спросил по дороге ее неугомонный ребенок.

— Это уже как мама скажет, — догадался ему ответить Саша.

А мама:

— Завтра посмотрим, зай, хорошо?

— Тогда все, до завтра, — сказал всем Саша и наконец-то покинул его квартиру.

Когда же Марина повернулась лицом к нему, он без труда разглядел в ее глазах серьезное волнение. Даже сына отправила в комнату, снова посадив смотреть мультики. И на кухню к нему пришла, позаботившись прикрыть за собой дверь.

— Мы все-таки помешали? — сказала она первой.

Он посмотрел на Марину, но так ничего и не ответил.

— Лиза все еще обижается? — попыталась она подойти к теме с другой стороны.

Но, когда он снова проигнорировал ее вопрос, Марина повторила:

— Давай я все-таки поговорю с ней.

— Я же сказал, что не нужно.

— Марк, я не хочу, чтобы из-за меня у тебя были проблемы с твоей девушкой…

Он усмехнулся. Не сдержался. Она не хочет проблем, которые сама же ему и создала. Но это слишком просто — всю вину за свои сильные чувства скинуть на женские плечи. Как-то не по-мужски.

— Я сказал, что с Лизой разберусь сам. А вот тебя хочу попросить. Пока ты разводишься и живешь у меня — никаких Саш или кого-то еще.

— Как скажешь, — сразу согласилась она. А через минуту тишины спросила: — Ты на меня тоже сейчас злишься? Или это только из-за Лизы?

— А у меня есть повод сейчас на тебя злиться

Глава 1

Несколько лет назад…

Шаг. Поворот. И к нему в руки. Поддержка. Улыбнуться. Так просто. Только она и он. Ни других пар, которые ждут своей очереди, ни зрителей, ни судей – никого в окружающей темноте. Лишь они под светом прожектора. В каждом движении обнаженная эротика. Нежность. Любовь. Они не танцуют – живут. Он такой красивый – в черном. На нем штаны и рубашка с высоким воротом. На носах блестящих туфель можно увидеть свое отражение. Она в коротком платье – белая ткань и блестки, спина открыта, бретельки ниточкой, белье телесное – почти голая. Волосы собраны в тугой хвост. Ноги удлиняют высокие каблуки изящных туфель. Идеальный маникюр на ноготках, которыми она нежно царапает его мощную шею. Мужские руки крепко держат, ласкают даже через ткань. Очередная поддержка. Она для него словно пушинка. Прильнула – обнял, пряча от всего мира. Их губы так близко, что хочется поцелуя, сейчас… нельзя. Даже после.

Это просто танец.

Это их румба.

Это всего лишь эмоции на паркете.

Просто друзья, ведь ее сердце уже занято.

Аплодисменты.

– Молодцы! – кричит Лора при встрече за кулисами, их тренер, еще молодая, лет сорока. – Вы были великолепны! Я горжусь вами.

Обнимает. Целует. Такая счастливая. А им бы отдышаться.

– Марина чуть не упала после третьей поддержки, – говорит Марк.

– Но ты вовремя подхватил, – улыбнулась она ему.

– Этого никто не заметил, не переживайте, – говорил Лора. – В конце немного схалтурили, можете лучше. Но это тоже вряд ли кто-то заметил. Если мы сегодня дойдем до конца – я точно напьюсь. Кто со мной?

– Если только бокал вина, – отвечает Марина. – Ты с нами, Марк?

Он допивает воду из бутылки. Делает последний глоток. Вытирает губы тыльной стороной ладони. И говорит, подмигивая, Марине:

– За тобой хоть на край света, малыш. Только позови.

Она уже рядом, обнимает и целует. Всего лишь в щеку. Как сложно. Сложно не замечать ту химию, которая есть между ними. Которая помогает им идти к финалу. Она дорожит этим, что так ценно в их мире. Когда двое не просто выполняют набор движений по музыку и с улыбкой, а когда оба живут в этой музыке. И только профессионализм не дает им все загубить. У обоих долгий путь за спинами, не один партнер, опыт разных побед и поражений, одно общее желание на двоих – стать лучшими.

– Все, хватит нежиться, – разгоняет Лора. – Быстро переодеваться. Следующий пасадобль. И только попробуйте мне его угробить!

***

Размеренные движения. Нависая, упираясь руками в постель. Выталкивая женские стоны. Она шепчет всякую ерунду. Целует, признаваясь в любви. Ему нравится это слышать, нравится доставлять ей подобное удовольствие. Только некстати вздрагивает от внезапного звонка в дверь. Наплевать. Лишь меняет темп. Выпад. Стон. Жадно ловит приоткрытые влажные губы.

Повторный звонок.

Слишком настойчиво.

Но и он слишком занят.

Третий звонок.

Возникает желание спустить кого-то с лестницы. В полночь этого заслуживает любой незваный гость. Но она уже на пике, полностью поглощена им. Уже готовая к разрядке так же, как и он.

Четвертый звонок.

Это уже бесит. Он резко останавливается, слушая женские возмущения. Но момент уже потерян.

Пятый звонок. Настойчивый стук в дверь.

Спрыгнув с кровати, Марк надевает штаны и идет в коридор, полный злости и желания кого-то ударить. Открывает дверь нараспашку, не глядя в глазок. И замирает. Слишком ошеломленный, чтобы сказать хоть слово. Замирает и все внутри, ненадолго. И вот уже закипает лютая злость. На ту, что стоит перед ним, у его порога. Стоит, держа на руках маленького ребенка, который обнимает мать ногами за талию и руками за шею. Кажется – спит. Сын. Ее и того гада. А она обнимает своего мальчишку еще крепче, словно пытаясь защитить, спрятать. От него.

– Привет, – тихо говорит гостья.

Глаза опухшие, красные, будто плакала. Нижняя губа – словно сильно прикусила. Одета в джинсы и белую футболку. Неизменный маникюр на тонких пальцах. Кольца на безымянном нет, один след от него – белая тонкая линия.

– Что ты тут делаешь? – спрашивает наконец.

Сколько они не виделись? Лет… шесть? Он бы предпочел, чтобы так все и продолжалось.

– Прости, Марк, но мне больше некуда пойти. Впустишь?

Он не хотел. Ни за что. Никогда. Ни видеть ее, ни слышать, ни впускать в свой дом – в свою жизнь тем более. Но он открыл дверь шире и разрешил войти. Только ей мог такое позволить, через гнев, через боль. В коридоре сбросила шлепки и тихо спросила:

– Куда?

Марк махнул в сторону зала. Вдруг вспомнил, что не один. Когда же Марина скрылась за дверью, из спальни высунула нос Лиза.

– Что случилось? – спросила девушка, укутанная в тонкое одеяло.

Марк подошел к ней и притяну к себе за талию, уткнулся носом в шею, вдохнул знакомый запах. Лишь бы успокоиться и не думать о незваной гостье. Уйти бы обратно в спальню и все повторить. Забыться.

– Иди спать, хорошо? – попросил он.

Но Лиза не собиралась слушать, пока не удовлетворит хотя бы свое любопытство.

– Кто пришел?

– Мы можем потом об этом поговорить?

– Тогда просто скажи, что все в порядке.

– Так и есть. Иди.

Он не любил церемониться. И Лиза это знала. Понимала, читая по глазам, что просить он больше не будет. Вместо этого выставит за дверь. Поэтому послушалась и отправилась в кровать. Знала же, что все равно к ней придет. Без вариантов.

***

Руки тряслись. Губа болела. Больно было дотрагиваться. Когда Олег ударил, она сильно ее прикусила.

– Мама? – позвал еще сонный Дима, поднимая голову.

– Ш-ш-ш, все хорошо, – сказала она, укладывая обратно на подушку и поглаживая по темным волосам, как у папы. – Спи, зайка, спи.

В конце концов, она легла рядом и прижалась к сыну. Пока он не уснет, ей не до себя. А еще Марк. Сама пришла, понимала. Только не хотелось никаких разговоров. Что-то объяснять тем более.

Но дверь тихо скрипнула, и в комнату вошел Марк. Сел в кресло напротив. Молча. Ничего не сказала и она. Так они и смотрели друг на друга, скорее на силуэты в ночной темноте, реагируя на каждый шорох. Сейчас не видела, но слишком хорошо помнила – шрам на левой щеке – ее вина. Как и во многом другом. Думала, время залечит раны, но сейчас уже не была в этом уверена. Даже новые не спасали. Уйти? Некуда. Олег найдет и вернет обратно. Ему никто не помешает это сделать. Никто, кроме Марка. Если тот, конечно, захочет помешать. Она в очень рискованном положении.

Наконец, Марк поднялся. Но прежде чем выйти, тихо сказал:

– Жду на кухне.

Марину пробрала дрожь. Кажется, ей проще вернутся к Олегу, чем идти к Марку. Сбежала от мужа на эмоциях, решительная, храбрая. Сейчас немного успокоилась, начала испытывать страх. Начала думать, что сделала. Сожалеет? Нет. Значит, нужно идти дальше, до конца.

Оставив сына, Марина встала с кровати и прошла на кухню. Здесь горел неяркий свет, поэтому глазам было комфортно, хоть те до сих пор и болели после избытка слез. Марк заботливо поставил на стол чашку чая с лимоном, показывая место, куда ей сесть. Марина послушно его заняла и обхватила ладонями горячую чашку. А он отвернулся к раковине, стал что-то мыть.

– Прости, я больше не знала, куда пойти…

Раздался удар, который заставил вздрогнуть. Это Марк с силой опустил ладонь на столешницу. Он злился. Просто ужасно.

– Где Олег? – спросил мужчина.

– Не знаю. Возможно дома.

– Вы поссорились?

Он все понимал. Слишком хорошо.

– Мы в ссоре уже не один год. Сегодня я ушла.

– Тогда я тут причем? – не понял он, поворачиваясь к ней лицом.

Сложно было говорить. Произносить именно эти слова. Но она попыталась.

– Мне нужна твоя помощь.

Черты его лица смягчились. Он даже рассмеялся. Но это был смех сквозь злость.

– Какая? – просто поинтересовался, чтобы выяснить этот момент до конца.

– Я хочу уйти от Олега. Так, чтобы он оставил меня в покое. Мне нужна в этом помощь. Понимаешь?

Он ничего не ответил даже спустя несколько минут. Просто смотрел на нее. С ненавистью. От подобного взгляда захотелось встать и уйти. В какой-то момент она все-таки не выдержала и поднялась. Слишком тяжело было выносить. Но Марк резко произнес:

– Сядь.

Когда же она не послушала, он нагнал ее у порога и резко развернул к себе лицом. Прижал к стенке.

– Ну и красотка, – прорычал в лицо. – Думаешь, что можешь в любой момент свалиться мне на голову? Когда я уже начал забывать, как ты выглядишь. Какого черта, Марин?!

– Я уже сожалею, что пришла именно к тебе. Доволен?

Его злость породила ответное чувство. Теперь они на равных. Правда Марк сейчас выглядел более строгим, чем раньше. Новые оттенки придавал шрам, погрубевшие с возрастом черты лица. Хотя ему и до этого хватало мужественности. Среди танцоров таких мало. Лоск все убивал. Только не у него.

– Что с губой? – резко спросил.

Видно рана слишком бросалась в глаза.

– Прикусила.

– Сама или помогли?

Она хотела соврать. Только не видела смысла. Зачем врать тому, от кого хочет помощи.

– Олег помог. Иначе меня бы тут не было.

– Бьет? – спросил в лоб.

– Как видишь, – призналась она.

– Давно?

– Нет.

– Что еще?

– Измены. Унижение. Достаточно?

– Раньше куда смотрела?

– Он таким не был. Ты сам это знаешь. Не таким я его полюбила.

Марк так и продолжал держать у стены. Напирать так, что сложно давалось дышать. Слишком большой и свирепый.

– Люди меняются. Знаешь об этом?

– Знаю.

– Не подумала, что я тоже мог измениться, и не в лучшую сторону?

– Только не ты.

Дальше он замолчал. Просто смотрел. Черты его лица постепенно смягчились. Совсем немного. Хотелось поскорее вырваться из его плена. Внутри она задыхалась. Думала, просто друг? Так нет же, она не забыла. Слишком сильно соскучилась. Слишком хорошо все помнила.

– Ты не имела права приходить, – тихо произнес, больше с сожалением, чем со злостью.

– Я знаю. Прос…

Но он не дал договорить. Закрыл рот ладонью. Глаза горели, полные эмоций. Время не лечит, лишь ненадолго заглушает.

– Замолчи, – попросил Марк. – Поговорим завтра. Сейчас просто скройся с моих глаз. Иди к своему сыну.

Он ушел первым. Оставив одну в пустой комнате, всхлипывать в тишину.

***

Они на пьедестале. Второе место. Всего лишь второе. Где-то недотянули, носок или что-то еще. Она улыбается, вроде радостно, хотя у самой блестят на глазах слезы горечи. А он все понимал, обидно – не хватило всего два балла.

За кулисами убегает вперед.

– Марин!

Пальцы настойчиво выскальзывают из его руки. Не слушает. Не злиться на него, просто не любит выставлять напоказ свою слабость. Впереди ловит Лора, обнимает и что-то шепчет. Он подходит, вынимает свою пару из чужих рук и забирает в свои объятья.

– Малыш, посмотри на меня, – требует, приподнимая за подбородок милое заплаканное личико. – В следующий раз у нас все получится, слышишь?

Пытается улыбнуться, кивает и согласно угукает. А он прижимает к себе и целует в висок. Ловит на мысли, что для себя первенство важно не так, как для нее – ради нее. Вся жизнь в танце, постоянные стремления, и уже ничего не важно, кроме этой девушки и ее желаний.

Влюбился. В чужую. Идиот.

О сне нет и речи. На дне стакана плещется последний глоток коньяка. Лиза уже спит. Его настоящее. Самое перспективное. Все-таки пора остепениться. Ведь успокоился. Так казалось до сегодняшнего дня.

Последних лет как и не было. И снова вся жизнь кувырком. Ни о чем так не мечтал, как об одном – разлюбить женщину. Ту, что в соседней комнате. Пришла именно тогда, когда все стало окончательно налаживаться. Как знала. Да еще не одна. Хоть понимает, насколько больно бьет одним присутствием этого мальчика? Как же он ее ненавидел. Ровно настолько, насколько любил. До сих пор. Хочется вышвырнуть за дверь. Но ведь простил, просто злился. Отпустил же, но забыть ничего так и не получилось. Отказать в помощи… просто не мог. Не тот случай.

Теперь все мысли набекрень. Она ищет свободы. Ему должно быть наплевать. Их пути давно разошлись. Нет, он не хочет быть с ней. Просто ему не все равно. До сих пор в груди все переворачивается. Вроде взрослый уже. Но у любви нет срока давности. Оба все еще молоды. Она все такая же: тонкая, хрупкая, изящная – красивая. Только зелень в глазах потускнела, словно выгорела на солнце. И что дальше? А дальше он допьет свой коньяк и отправится спать. Устал, как черт.

Новое утро отличилось своей паршивостью. Сказывался вчерашний прерванный интим. Или внезапная гостья, которую не ждал, которую даже не хотел видеть. Продолжил бы начатое, но настроение выдалось слишком кровожадное. Да еще грохот на кухне то и дело напоминал, что в доме есть кто-то еще. Кто-то очень важный.

– Это ничего, что она там хозяйничает? – спросила Лиза, когда поняла, что он проснулся.

– Не обращай внимания.

Лиза смерила его серьезным взглядом. Вчера он так и не успел ей все объяснить, раньше заснула. Сейчас, видимо, самое время.

– Так кто она, ты скажешь, наконец?

Но что он должен сказать? Что это та, которую любит всем сердцем? Или которую ненавидит всей душой? Бред. Эти эмоции не передать. Их сложно вложить в слова. Они, как заклятье – задушат, стоит только произнести вслух.

– Она… – начал и сразу запнулся, как мальчишка, как идиот. – Моя бывшая партнерша.

– И что? Из-за этого ей можно врываться в твой дом?

– Она пришла за помощью.

– А больше ей попросить некого?

– Нет.

– Марк, мне это все не нравится.

Он понимал. Честно. Но ничего не мог с собой поделать. Только смотрел в глаза своей девушки, когда отвечал:

– Мне тоже.

– Так попроси ее уйти. Или, хочешь, попрошу я.

А вот такое Лизе произносить не стоило. Совсем. Еще так плохо его знает. И ни капли из прошлой жизни, чтобы понять хоть что-то.

– Нет, – ответил резко. – Я сам разберусь.

Обиделась. Надула губки. Будто ему есть дело до подобных мелочей, когда внутри царствует буря.

– Не переигрывай. Ты знаешь, я этого не люблю.

– Я тоже не люблю, когда к моему мужчине посреди ночи вваливается старая знакомая. Как я должна на это реагировать?

– Спокойно. Нам же не нужны ссоры, верно, детка?

Улыбнулась. Подалась к нему. Поцеловала в шею и потянулась рукой вниз. А он – убрал ее ладонь в сторону, отстранился и сказал:

– Не сейчас.

Уже в коридоре пахнет блинчиками. Она готовит. На его кухне. Без спроса. Так и есть – когда заходит, видит ее у плиты. А за столом – сын. Он ест блин, держа двумя руками, и давится, когда видит его в проеме.

– Боже, Дима! – кричит она, подскакивая к мальчишке. – Сколько раз говорить – не хватай больше, чем можешь пережевать за один раз.

Похлопала по спине, погладила с нежностью, на которую способна мать, подсунула стакан молока. И только потом обратила внимание на него.

– Доброе утро, – сказала скромно. – Прости, я немного разошлась на твоей кухне. Завтракать будешь?

Бесит. Как же бесит! Словно семья, которой никогда не будет… но которая могла бы быть.

– Нет, – буркнул он.

Прошел на кухню и включил кофемашинку.

– Не сочти за наглость, – услышал ее голос в спину. – Но можно и мне кофе?

– Тебе, похоже, можно и не спрашивать, – ответил, доставая вторую чашку.

Даже не обернулся. Не хотел смотреть на нее лишний раз. Ведь завораживала, как и прежде. Ведь действительно соскучился. Зараза.

Дальше – молча. Она молча дожарила блины. Он молча сел за стол. Она молча присела возле сына, который тут же в нее вжался. Словно боится. И правильно.

– И какие дальше планы? – спросил у нее.

– Пока не знаю. Я взяла документы, перевела все деньги на личную карточку. Так что основное у меня с собой, но на этом все. Теперь бы в магазин, а то вообще ничего нет.

– Хорошо. Что потом?

– Подам на развод.

Какое приятное слово из ее уст. Такое заманчивое. К черту! Его дело – помочь ей как можно скорее. А потом пусть сваливает на все четыре стороны.

– Тогда собирайся. Съездим в магазин, только по дороге нужно заехать в школу.

***

У него престижная дорогая машина – черный внедорожник. На заднем сиденье удобно. Неудобно наблюдать за парой, которая сидит впереди. У Лизы, подруги Марка, во взгляде на него сплошное обожание. Марина хорошо ее понимала. Рядом с ней находился мужчина с большой буквы. Таких больше нет. Куда только, дура, смотрела раньше? Проворонила. Почти все в своей жизни. Теперь приходилось смотреть, как другая держит его за руку, как улыбается ему, как приносит кофе с заправки, как целует. Марк изменился. Стал каким-то суровым, но не менее привлекательным. Все так же подтянут, красив. Всегда уверен в себе, как и в том, что делает. Он не предаст, не обидит, никогда. Его любовь – лучшее, что может случится с женщиной. Она знала. На себе испытала. Только сама предала, отвергла, предпочла другого. Точно дура. Теперь расхлебывает. Теперь поняла, насколько фатально была неправа.

А у Марка теперь своя танцевальная школа. В мире танцев его имя на слуху. С ним хотят работать, у него – учиться. Не один спонсор в запасе. Несколько успешных проектов. Он молодец. Она же – в последнее время танцевала только для себя, в собственной танцевальной комнате. Что-то большее Олег не одобрял. Задушил ее, как последняя скотина. Крылья оторвал, без всякого сожаления. И после этого еще посмел унизить. Измена, побои – нет, она не простит. Лишь бы сына не отобрал.

Накипело. Хватит. Больно.

В школе Марка, в «Доме танца», тоже щемит сердце. Как же она соскучилась по всему этому! Здесь пахнет свободой. Музыка слышна уже при входе. Мимо пробежала стайка танцовщиц в пуантах. И все звонкими голосами приветствуют Марка, глядя на него с трепетом и обожанием. А он сдержанно кивает, шагая вперед по коридору – настоящий хозяин.

– Здесь мой кабинет, – говорит он, открывая дверь в комнату. – Хочешь, побудь тут. Хочешь, прогуляйся, но недалеко, чтоб я не искал тебя по всей школе.

– Хорошо, спасибо, – отвечает ему Марина.

А он берет Лизу за руку и уводит за собой. Наверняка неспроста. Девушка стройная, яркая, возможно тоже танцует.

– Мам, а мы где? – с любопытством спрашивает сын.

Она берет его на руки. И проходит в кабинет.

– Мы в танцевальной школе моего друга.

– В школе? Здесь учатся?

– Да, здесь учатся танцевать.

– Как ты?

Внимание сразу привлекает шкафчик с наградами – медали, кубки, дипломы. Все личные Марка… и ее. Вот их первая серебряная медаль. Тогда она растянула лодыжку. Вот их кубок за призовое место на всероссийском чемпионате. Тогда впервые сбылась мечта…

Каждое движение, как последнее. В жестах сплошная экспрессия, обнаженная страсть, темперамент. Они танцуют пасадобль. Он как настоящий матадор, достойный истинной любви. Каблуки высекают искры. Между ними настоящая борьба, ни на жизнь – насмерть. Каждая эмоция – без повторений. Позади масса тренировок, ушибов, падений. Теперь же все так четко, словно с этим родились. Не играют – живут, словно в крови бурлит испанская кровь. А вокруг будто ни души. Только его глаза напротив с безумной страстью. Только его руки на ее теле – мнут, ласкают, держат, бросают на пол к его ногам. А она словно умирает. Вся в красном, будто в крови. Вверх, держась за его штанину. Или вниз, хватаясь за сильные руки, которые не отпустят. Либо в жесткий капкан его объятий, ведомая его волей…

Овации бурной волной. Выкрики «Браво!» из толпы. Высокие баллы. И наконец долгожданная победа. Слезы счастья ручьем, в его плечо. Теперь уже родные теплые объятья.

– Я же говорил, что у нас все получится.

– Марк, я так счастлива. Спасибо тебе! Спасибо!

А он крепко обнимает, целует в висок и говорит на ушко:

– Я тоже, малыш, безмерно…

Тогда он посвятил эту победу ей. Марина была его Музой, путеводной звездой. Но она все равно целовала его в щеку и бежала на свидание к другому мужчине. Повелась на нежные фразы, на подделку, предавая истинные ценности. И делала больно, высекая такие раны, чтоб со шрамами.

– Да, милый, здесь учатся танцевать, как мама.

– А это что? – спросил он, показывая пальцем на кубки.

– Это награды, мамины в том числе.

– И папины?

На это ответ давался с трудом. Ребенку не объяснишь, почему мама перестала дружить с папой, когда тот хороший, единственный, любимый.

– Нет, дорогой, только мамины и ее друга.

– А когда мы поедем к папе?

От этих слов сердце сжимается еще сильнее. Стоит дать слабину, и будет валяться в ногах мужа с мольбами ее простить. Только не за что. Лишь за то, что хочется жить. А еще любить и быть любимой. Сейчас же словно проклята. В аду весь последний год, с того момента, как измены полились наружу без всякого стеснения. Сначала было больно. А сейчас одно желание – сбежать и забыть, как страшный сон. Еще какое-то время пыталась все стерпеть и наладить из-за сына, пока не поняла, что это не выход из ее положения.

– Ты скучаешь по нему?

– Да.

– Потерпи, сынок, хорошо? Папа сейчас очень занят.

Резкое появление Марка заставляет вздрогнуть обоих. Зашел, как хозяин, на что имел полное право. Молча прошел вглубь комнаты и сел за свой рабочий слот. Марина ощутила, как сын сильнее ее обнял, почти вжался. Он боится Марка, что совершенно не удивляло. Перед ними крупный, крепкий мужчина со шрамом на лице и суровыми чертами. Ни улыбки, ни вежливости. Начал разбирать бумажную почту, то есть заниматься своими делами, будто ее с сыном и нет рядом.

– Мы пойдем прогуляемся.

– Конечно, я же сказал, – просто отвечает он.

В коридоре оживленно – закончилась тренировка одной из групп. Опустив сына, Марина взяла его за руку и повела за собой. Заглянули в первую же приоткрытую дверь. Там танцевала группа молодых ребят, что-то в стиле контемпорари. Все гибкие, изящные, красивые в каждом жесте.

– Простите, вы заблудились? – вдруг обратилась к ним какая-то девушка, которая проходила по коридору. – Детская группа чуть дальше. Хотите, я провожу?

Марина перевела взгляд на сына, подумав о том, что ему это может быть интересно.

– Пойдем смотреть, как танцуют другие детишки?

– Да, – робко ответил Дима.

Глава 2

Сегодня все раздражало. Швырнул документы, на которых не мог сосредоточиться. Нагрубил Катерине, своей подруге и правой руке, за то, что никак не могла подписать контракт с клиентом на их условиях. Организаторы одной выставочной галереи хотели видеть у себя их танцоров, но за какие-то смешные суммы, будто труд танцора до седьмого пота ничего не стоит. Потом еще обжегся горячим кофе, будто сегодня совершенно не его день. А так и было. Потому что сложно давалось держать себя в руках. Хотелось кричать… на Марину. За то, что нарушила его покой. Еще вчера утром все было прекрасно. Обычные дела, привычные заботы, мысли о своей подруге, которой как раз очень скоро собирался сделать предложение, как раз после очередного чемпионата. А сегодня не мог ни делом заняться, ни о Лизе спокойно подумать. Перебивались все мысли, то и дело возвращаясь к Марине. Даже вспомнил, когда они первый раз занимались любовью… первый и последний. Это была следующая ночь после их победы на чемпионате. Она тогда сильно поссорилась с Олегом, вплоть до расставания. А он, как дурак, поверил в это, допустил иллюзию, что Марина может, наконец-то, принадлежать ему.

Такое привычное чувство такта. Всегда на паркете, впервые вот так – в постели. Под ним словно сама Нимфа: невероятная, чертовски красивая, дьявольски сексуальная. Не может на нее наглядеться. На любимом личике муки истинного наслаждения, которое дарит ей он. Царапает плечи своими острыми ноготками. И смотрит на него так, будто влюблена. Ее стоны, как музыка – нежным голосом, тихо, чувственно. А он старается быть аккуратным. Пытается не сбиться с плавного ритма, который ее устраивает, когда хочется сорваться до хрипоты. Ведь победа на чемпионате это уже не его мечта – ее. А его – как раз то, что происходит с ними в данный момент. До дрожи, до перебоя в пульсации сердца. Быть с ней, быть в ней, элементарно любить вот так.

На следующий день Олег приехал к ней мириться с охапкой алых роз. Ползал у ее ног. Вымаливал прощение. Марк знал, что в тот день Марина была крайне растеряна из-за их близости. Она чувствовала себя виноватой. Несла чушь.

– Это все неправильно, – говорила, обхватывая лицо ладонями. – Боже, Марк, что мы наделали?!

А он смолчал. Не хотел грубить.

– Мне так стыдно… – говорила она, глядя ему в лицо.

А он подошел, обнял ее и сказал:

– Ты переживаешь из-за Олега?

– Да! Ведь я… я люблю его. Понимаешь?

Это было больно. Это был настоящий удар в район сердца. Это било по его мужскому эго с силой в центнер. Это породило первые ростки настоящей ненависти. Он-то уже подумал, что их чувства взаимны, что с этого дня все изменится. Ошибся. После такого не хотелось даже встревать. Хочет уйти? Пусть.

– Тогда успокойся, забудь и иди к своему Олегу.

Марина долго смотрела ему в лицо, потом закусила губу и крепко обняла за шею.

– Прости меня. Я очень дорожу нашей дружбой, Марк. Ты как брат мне, самый близкий. Я так тебя люблю…

– Я знаю, малыш, знаю. И это взаимно, поверь.

– Скажи, что у нас все будет хорошо.

– Конечно, будет, – соврал он, неосознанно зарываясь носом в копну ее пшеничных волос. – Будет, как ты захочешь…

Как ни странно, а эти воспоминания заставляли удивляться. Да, тогда он был другим – влюбленным идиотом. Он боготворил и прощал своей богине все, любой каприз. Она хотела побед – она их получала. Хотела быть ему только подругой и партнершей – не вопрос. Хотела любить другого мужчину – пожалуйста. Только вот аборт не простил ей до сих пор. Не имела права. Ни по какой из причин.

В комнате резко стало душно. Вовремя позвонили, отвлекая на рабочие моменты. Закончив с делами, пошел искать Марину. Все-таки заставила бегать за ней по коридорам собственной школы. Увидел случайно, в одном из детских залов.

– Марин! – окликнул он, ощущая, как это имя прошлось по рту подобно бритве.

Бесит! Что до сих пор реагирует на эту женщину. Что нужно себя заставлять отводить взгляд от ее взволнованного, красивого лица. Ее глаза – до сих пор гипнотизируют. Ее рот… влечет до сих пор. Хочется смять их своими, подмять под себя ее всю, очень хочется. Будто соскучился, будто ждал новой встречи все это время.

В его машину снова залезает с сыном на заднее сиденье. Поначалу едут молча. Взгляд то и дело приковывает зеркало заднего вида. Марина в нем хорошо видна. Но и сама то и дело отводит от него глаза.

– У тебя потрясающая школа, – произносит вдруг.

– Спасибо.

– А Лиза тоже танцует?

– Да. Как раз готовится к региональному чемпионату.

– Она красивая… Она?..

Делает паузу, которую он прекрасно читает.

– Моя будущая невеста.

Снова отводит взгляд, будто ее вообще это волнует.

– Прости, что мы испортили вам вечер.

Да, вчерашний вечер начинался хорошо, пока в его мире не произошел очередной апокалипсис.

В торговом центре пошел вместе с ней, на всякий случай, чтоб не сидеть в машине до следующего утра. Да и самому нужно было кое-что прикупить. Настоял на одной тележке. Марина старалась делать все быстро. Помимо прочего положила в тележку три бутылки красного вина. Он промолчал, только облокотился о ручку. Пока она выбирала своему сыну какую-то детскую книжку, тот увлеченно смотрел на верхние полки с игрушками. Долго смотрел, а потом начал тянуться к одной из них. Уже встал на носочки, стараясь подцепить пальцами какого-то робота в коробке, вот-вот уронит себе на голову. А мамаша продолжала увлеченно изучать книги. Марк отвернулся. В конце концов, почему он должен следить за чужим ребенком? Но потом выругался себе под нос. Выпрямился. И вовремя успел подойти, чтобы уже на лету поймать коробку.

– Дима! – взволнованно воскликнула Марина, уже несясь к своему сыну.

Мальчишка от страха присел, вздрогнул, зажмурился.

– Что ты делаешь? – закудахтала мамаша, присаживаясь возле него.

– Я просто хотел посмотреть…

– Ты хочешь этого робота? Не мог просто попросить, я бы тебе его достала.

Мальчишка опустил голову и уставился на свои руки, застеснялся или вроде того. Но скорее не из-за криков мамы, а из-за присутствия рядом самого Марка. Марина поднялась. Посмотрела на игрушку в его руке, потянулась за ней.

– Спасибо, – сказала быстро, коротко, смущенно.

Ей стыдно? А ему неприятно. Вся эта ситуация. У него тоже мог быть бы сын. От нее. И не намного старше этого Димы. Возможно, они даже назвали бы его так же. А потом так же бы ходили по магазинам, выбирая игрушки. Да, он хотел бы сына. Или дочку.

– Марина беременна, Марк, беременна…

– Долго еще? – недовольно спросил он, уже теряя терпение.

– Нет, – ответила, кладя в тележку несчастного робота. – Дай мне еще пять минут.

***

После короткого шопинга они вернулись в дом Марка. У него уютно, был ремонт, места много – три комнаты. В обед удалось уложить сына спать. Уснул только в обнимку с новым роботом. А она лежала рядом, гладила его по волосам и размышляла. Марк злился сильно. Имел право. Даже она себя не простила. До сих пор старалась посещать церковь при первой возможности, чтобы попросить прощения у Бога. До сих пор плакала, когда накатывали воспоминания.

После близости с Марком Марина долго не могла прийти в себя. Долго избегала секса с Олегом, который решил, что она его всего лишь испытывает. Он активно ухаживал, осыпал цветами и подарками. Сделал ей предложение, которое приняла. Ведь это было в ресторане, прилюдно, очень феерично и эмоционально, с живой музыкой и вниманием всех вокруг. А на следующий день думала, что отравилась устрицами, до того мутило. В аптеке посоветовали сделать тест на беременность. Она сначала посмеялась, а потом задумалась.

Они у Марка в квартире. На двоих бутылка сухого красного. На двоих этот вечер. Отмечают свою победу. Вспоминают, как это было. Она жалуется на Олега. Ссора с любимым человеком так часто сближает с кем-то другим. Одновременно счастлива и расстроена. А он пытается подбодрить. Не сразу замечают, как в воздухе что-то меняется. Что-то между ними. Когда случайное касание рождает бурю. Реагируют оба, хотя без последствий сотню раз до этого. И последний шаг за черту делают тоже оба, как раз в обрыв. Марк слишком напорист. И сильно возбужден. Это передается и ей. Это заводит. Острота похлеще, чем в перце чили. Ведь на грани в каждом танце. Марк властен и нежен. С ним бесконечно сладко, под ним – безмерно горячо. Все так внезапно, что забывают о предохранении. Это и не важно, когда доверяют друг другу. После этого масса эмоций и не все хорошие. А еще беспечность, которая стоит ей новой жизни.

В тот день Олег даже не дал ей разобраться в ситуации. Занял собой все ее внимание. Пытался мириться, стоя на коленях с цветами. А она не то, чтобы растаяла, а была элементарно растеряна после ночи с Марком. Олег подхватил ее состояние ловко, взял штурмом. А потом она узнала, что беременна. От Марка. А впереди свадьба с Олегом. Впереди новые репетиции и соревнования за мировой титул. Она испугалась. Просто не была готова к такому крутому повороту судьбы. Решение сделать аборт показалось тогда самым верным. Это просто одна ошибка повлекла за собой другую. Хотела сделать все тайно и быстро. Лишь бы не узнал Марк, лишь бы не передумать, лишь бы не захлебнуться от слез…

Отбросив все мысли, решила встать и пойти на кухню. Нужно было что-то приготовить, как-то себя занять. А там Марк. Сидел за столом. Снова пьет кофе. Поднял к ней глаза и прожег насквозь, так что невольно остановилась в дверном проеме.

– Можно я что-нибудь приготовлю? – решила спросить.

А он – пожал плечами и ответил с безразличием:

– Как хочешь.

Только тогда прошла в комнату. У Марка хорошая кухню, оборудована как следует. Только многим здесь не пользовались. А она всегда любила готовить. Появилось на это больше времени и желания после рождения сына. Ведь танцевать стало нельзя. Сейчас решила сделать плов. Достала рис и кусок мяса.

– Адвокат хороший есть? – вдруг спросил Марк.

– Сестра должна сегодня прислать контакт…

– Ясно. Тогда я сам найду, – перебил он.

И сказал – словно кулаком по столу.

– Хорошо. Кстати, можно она сегодня вечером ко мне сюда заедет?

Наглеть не хотелось. Но без поддержки близких людей было не обойтись. Иначе завоет. Жаль вообще, что ни к сестре, ни к родителям было нельзя. Там Олег будет искать первым делом. Но от Марка в ответ сплошное молчание. И тяжелый взгляд в спину, от которого между лопатками пробегал холодок.

– Если ты портив – так и скажи, – попросила она.

– Пусть приезжает.

– Спасибо…

Она едва успела договорить, как прозвучал звонок в дверь, заставляя вздрогнуть. А еще все бросить и поспешить к сыну, который вот-вот может проснуться.

***

Открыв дверь, пропустил в дом Катерину. И та с порога начала возмущаться.

– Слушай, эти сволочи меня заколебали!..

– Не ори, – попросил он.

– Почему? – сразу удивилась девушка, сбрасывая туфли. – Кто-то спит?

– Да.

– Лизка что ли? Марк, ты вообще уже? Ей тренироваться нужно, а ты всю ночь с нее не слезаешь…

Она не успела договорить, как из комнаты вышла Марина, и у подруги резко пропал дар речи.

– Привет, Кать, – сказала ей та. – Ты не могла бы разговаривать потише? У меня Димка спит.

А та даже ничего не ответила. Проводила ошарашенным взглядом, когда Марина пошла обратно на кухню. А потом развернулась к нему и тихо зашипела:

– Не поняла… Что она здесь делает?

Началось. Теперь объяснять ей что-то. Доказывать.

– Иди в мою комнату, – скомандовал он.

Девушка зашла, как по команде. Руки на груди сложила. Вся такая недовольная, будто ему это нравилось.

– Значит так, – начал он. – Я не хочу обсуждать эту ситуацию. Поэтому скажу по сути. И на этом мы закончим. Договорились?

– Давай попробуем.

– Марина обратилась ко мне за помощью.

Катя усмехнулась. Он даже понимал почему. Даже почувствовал себя идиотом.

– За какой?

– Хочет развестись…

– А ты тут причем?!

Даже не странно, что вчера он задавался тем же вопросом.

– Я, кажется, сказал, что мы не будем это обсуждать, – напомнил он.

И ей сразу пришлось сдаться.

– Ладно… как скажешь. Только не звони мне, если у вас опять что-то случится. Я вообще ничего не хочу знать.

Он помнил. Все помнил. И понимал, что подругу до сих пор гложет чувство вины. Хотела как лучше, а получилось как всегда…

– Марина беременна, Марк, беременна…

– Кать, ты шутишь?

– Нет. И считаю, что ты должен это знать. Еще вчера я случайно услышала, что ребенок не от ее Олега… Марина обсуждала это все с сестрой по телефону.

Его накрыло. Столько эмоций, что сердце забилось в быстром ритме. Потому что хорошо понимал – кроме Олега и его у Марины нет других мужчин.

– Где она сейчас?

Но Катя почему-то молчала. Слишком долго, убивая каждой минутой.

– Кать, где она?

– Через час у нее назначен аборт… Прости, я все думала, стоит ли мне вмешиваться.

Его накрыло второй волной. Появились страх со злостью. И такая решительность, которая быстро расставляет приоритеты. Поблажкам больше нет места. Ни пониманию. Ни промедлению. Один сплошной инстинкт самца. Чтоб он позволил своей женщине убить его ребенка – никогда. И вот уже хватает ключи от машины.

– Где? Ты можешь узнать?

– Я и так знаю. Только Марк, давай поспокойнее, хорошо?

– Куда она поехала?! – закричал он, уже набирая ее номер телефона.

В тот день было дождливо. Еще утром Марина жаловалась на плохое самочувствие. Они отменили тренировку. Она вообще сильно изменилась за последние дни. Он решил –из-за их близости. А потом узнал об истинной причине: ее недомогания, ее отстраненности. Тогда он гнал на машине, как сумасшедший. Все хотел успеть. Хотел не позволить ей совершить ошибку, о которой сама же потом будет жалеть. Тогда он захотел слишком многого. Но Марина как специально не брала трубку. Или было уже поздно. А у него скользкая дорогая. Дождь. Лужи. Колея. Встречный поток машин в лобовое…

– Ничего не будет, – резко сказал он.

– Я надеюсь. Тем более, у тебя есть Лизка. Она-то где сейчас?

– На тренировке. Так что там у тебя? – решил переключиться на дело.

– Подписала я договор по выставке, – нерадостно ответила Катерина. – Еле выбила чуть больше нижнего предела нашей суммы. Такие жмоты, прям не могу…

– Нормально, тем более нам дополнительная реклама.

– Пожалуй… Так Марина у тебя надолго?

Все. Ему уже начинает это надоедать. Взял телефон и стал искать номер знакомого, у которого был хороший адвокат в родственниках. Один из лучших в Питере.

– Нет, ненадолго, – ответил подруге, поднося телефон к уху.

Ближе к вечеру оставил Марине ключи и поехал к Лизе. Дома непривычно пахло домашней едой. Непривычно было видеть в своем доме Марину. Видеть и не сметь подходить к ней. Раздражаться. Испытывать вспышки желания на все наплевать. Когда зудели ладони от необходимости прикоснуться. Когда было больно глазам, которыми облизывал стройную фигурку. Когда знал ее всю. Такая близкая и родная, и одновременно далекая, как звезда. Когда хотелось на все наплевать, уложить ее в кровать и любить до самого утра. Не Лизу, ни кого-то другого – ее, свою Марину.

– Марк, я ревную, – призналась Лиза, когда он подъехал к ее дому. – Ты даже не хочешь ко мне зайти, не хочешь брать к себе домой, но спешишь туда, где у тебя другая женщина.

Он понимал. Конечно же. И этого хватало, чтобы подняться к ней. Жаркие поцелуи уже с порога. Одежда в разные стороны. Такая страсть, будто давно не виделись. Она думает – из-за нее. С восторгом делаем ему хорошо. С восторгом под ним стонет. А в нем ярости через край. Потому что рядом со своей Лизой теперь думает о другой женщине. Потому что понимает, насколько сильно не прав. Потому что не хочет ощущать того, что ощущает. Зато признает, что после такой разрядки становится лучше. Даже Лиза отпускает его спокойно.

А дома первое, что он слышит, едва переступив порог, это женский смех. Марины и ее сестры. Обе на кухне, сидят с бокалами вина, пока мальчишка смотрит мультики в комнате. Обе уже нетрезвые. Две русоволосые ведьмы с зелеными глазами и схожими чертами лица.

– Марк! – кричит Вера, старшая сестра. – Как давно мы не виделись, дорогой. Присоединишься к нам?

Марина опустила глаза и поднося бокал к поджатым губам.

– Какой повод для смеха? – поинтересовался он, доставая бутылку коньяка.

Налил себе в стакан, пригубил стоя. А внутри такое странное чувство, будто в его доме завелась женщина, которая не является его, а все равно готовит на кухне и приглашает кого-то в гости, в его дом, распивает спиртные напитки и вообще ведет себя так, словно имеет право на все это. Будто знала, что он все позволит, только ей.

– А мы вас обсуждаем, мужчин, – отвечает наконец Вера с улыбкой.

– И что наобсуждали?

– Что вы все злостные негодяи и изменщики.

– Так и есть, – согласился он.

Но Вера будто ожидала другого ответа, будто расстроилась.

– Марк, ну неужели среди вас нет хороших мужиков? Верных, внимательных…

– Нет, – честно признался он. – А если и бывают, то вы же их и портите.

– Мы?! – удивилась Вера.

– Я поняла, это камень в мой огород, – произнесла наконец-то и Марина хоть что-то.

Что-то правдивое, но неправильное. Подойдя к ней, он взял из ее руки бокал и вылил остатки вина в раковину.

– У тебя завтра встреча с адвокатом, – напомнил он. – Так что, пора расходиться, девочки.

– Фу, Марк, каким ты стал вредным, – заметила Вера.

Но ему было чем ответить:

– Мой дом – мои правила.

***

Она не была пьяной. Подумаешь, чуть-чуть расслабилась в компании родной сестры, имела право. Проводила ее за порог. Уложила сына спать. Встала под душ. Немного поплакала после тяжелого дня. Вера сказала, что Олег сильно зол. Ищет ее по всем родственникам. Если бы была старая сим-карта, телефон разорвался бы от звонков. А так хотя бы тишина. Марина звонила только сестре. Даже родителям не стала. Все слова им через Веру. Потому что ей необходимо время и покой. Иначе ничего не получится. Димка и так просится к отцу, заставляя ее сердце кровоточить. Себя не жалко, когда о чем-то просит сын.

Наверное, в этом ее расплата. За ту маленькую жизнь, которую посмела оборвать. Теперь внутри такое сожаление, размером с бездну. Но рядом с Димой боль часто утихала. А теперь Марк – всем своим видом заставлял этим сожалением захлебываться. Сейчас даже не понимала, почему тогда пошла на аборт. Испугалась. Что Олег не примет, уйдет. Что Марк не обрадуется. Что придется забыть про чемпионаты и танцы. Что вся ее жизнь рассыплется в прах. Только со временем поняла, как непростительно глупо себя повела.

Когда вышла из душа, нашла Марка на кухне. Он сидел в полумраке, допивая коньяк. Рядом с ним остывала чашка чая с лимоном. Марина подошла к столу и села рядом, забирая чашку к себе.

– Спасибо, – сказала ему.

А он ничего не ответил, даже не посмотрел в ее сторону. А хотелось. Чтоб Марк перестал быть таким холодным, хоть немного. Чтоб хоть чуть-чуть стал, каким всегда его знала: добрым, теплым, внимательным, уютным. Даже рискнула и потянулась рукой к его руке. Но пальцы едва коснулись кожи, когда он резко отдернул.

– Давай без этого, – устало попросил он. – Я тебе помогаю – и ты уходишь. Все.

Вот как бывает, когда предаешь – потом все последствия ешь ложкой. Горькие, гнойные, с кровью. Даже не выдержала.

– Хорошо, – сказала сквозь слезы, прежде чем встать и уйти в комнату.

А там пришлось себя душить. Не хотела разбудить Димку. Легла к нему и аккуратно обняла сына.

– Нет, Марин, все, я завязываю, – говорил ее партнер по танцам.

А она бежала за ним по коридору.

– Саш, ну пожалуйста, всего два месяца до соревнований. Не поступай так со мной.

Схватила за руку. Он развернулся и посмотрел ей в лицо, поправляя на плече спортивную сумку.

– Марин, меня берут на стажировку в банковскую компанию. Я не могу упустить такой шанс. Танцы это все здорово, я люблю танцевать, тем более с тобой. Но это все не то, понимаешь?

Нет, она не понимала.

– Что значит «не то», Саш? Полгода подготовки и вдруг «не то»?

А он посмотрел на нее с сожалением и наконец-то признался:

– У меня Ленка беременна. Так что… не до танцев мне, Марин.

Руки сразу опустились, сдалась. Оставалось только отпустить и проводить взглядом своего партнера, свои надежды, мечты. А ведь два года танцевали вместе, плавно шагая на пьедестал. А теперь – все.

– Что-то случилось? – вдруг окликнул ее знакомый голос.

О, этот голос сложно было не узнать, не реагировать, пусть даже они едва знакомы. Марк – то и дело было слышно на устах каждой девушки в их танцевальной школе. Хотя пришел к ним совсем недавно. Как раз после того, как разошелся с предыдущей партнершей. Теперь все гадали – кто следующая? И тихо мечтали занять это место.

– Наверное, – ответила она честно, пожимая плечами и стараясь не разреветься окончательно.

И вдруг Марк подошел к ней ближе.

– Расскажешь? – потребовал он, будто имел на это право.

– Кажется, я только что осталась без партнера.

– Какое совпадение – у меня тоже нет партнерши. И знаешь что?..

– Что?

– Пойдем со мной, – произнес он, подавая ей раскрытую ладонь.

И она согласилась, доверилась, повелась на его пронзительный взгляд и обаятельную улыбку. А уже через несколько минут ощутила себя настоящей королевой в крепких мужских руках, которые умело вели в ритме танца.

– А у нас неплохо получается, – произнес он под конец и внезапно добавил: – Будешь моей парой на паркете?

Так началась череда новых побед. А еще самых печальных ошибок и разочарований в ее жизни.

Глава 3

Очередной день начинается с грохота посуды на кухне. С тихого стона в подушку от осознания, что это все не страшный сон. Что в его доме не призрак безответной любви, а сама плоть, самая сексуальная для него на всем белом свете. Словно какая-то пытка. Словно кто-то снова решил над ним поиздеваться. И ведь не вытравить это чувство. Не избавиться. Ни временем. Ни другой женщиной. Будто какое-то клеймо на самом сердце. И которое воспаляется при одном взгляде на Марину до критичной точки. И вот уже с самого утра хочется кричать и метать молнии.

В этот раз на его кухне пахнет оладьями. Отвратительно. Скорее бы кофе и душ.

– Доброе утро, – говорит Марина, которая сидит за столом и бережно обнимает своего сына.

– Не могу сказать того же.

– Плохо спал?

– Очень.

– Извини, – добавляет так, будто действительно все понимает.

А она понимает: что неправа, что виновата. Лишь бы не догадывалась о том, что он – все еще любит. Пусть даже ненависть продолжает монотонно точить изнутри. Но это все уже его личное дело.

– Во сколько у меня встреча с адвокатом? – слышит за спиной.

– Через час выезжаем.

А пока все-таки в душ, вместе с чашкой кофе. Лишь бы не задерживаться на кухне. Словно какой-то трус. Или просто одержимый, который не в состоянии контролировать свои чувства. Когда казалось, что сорваться готов в любой момент – либо убить, либо сжать в тиски свои страстных объятий и жестоко изнасиловать. Либо совместить эти два желания и просто залюбить до смерти. И это так бесит. Что его пыл не угас. Что Марина все такая же притягательная. Что не успел ею насладиться так, чтобы не желать больше. Ведь у них была всего одна ночь, потому что рядом с ней всегда бил себя по рукам. Теперь же словно какая-то затравка. И это еще когда день назад спокойно упивался своей будущей невестой.

А теперь в его ванной личные вещи другой женщины. Не успела Марина появиться, а уже влезла в его жизнь по полной программе. Да потому что сам ей это позволил. Всегда позволял издеваться над ним так, как ей угодно. И терпел, даже когда от вожделения сводило зубы. Ровно как и сейчас.

***

Встреча с адвокатом проходила напряженно. Было слишком волнительно. Было страшно продумывать развод за спиной у Олега. Если Марк от нее отступится – она точно погибнет. Но сейчас тот был рядом. Сидел на соседнем стуле и внимательно слушал адвоката. Они подготовили документы. Обговорили план действий и риски. А чтобы снизить количество к ней претензий в борьбе за сына, у нее вот-вот появится новая работа – в школе у Марка, который на это согласился. Лишь предупредил:

– Будешь хореографом. Но только на бумаге.

Теперь оставалось готовиться к разводу. И ко встрече с Олегом.

Передумала ли? Нет, нисколько. Только за сына все еще было больно. Как тот воспримет? Останется ли с ней или муж все-таки сумеет отобрать этот смысл всей ее жизни? Одно точно – Олег не простит. Она словно проклята – вызывать ненависть у любимых мужчин. Марк так и смотрит на нее волком. А все равно был прав в своей злости на ее маленькую персону. Она это заслужила. И только его снисхождение сейчас позволяло ей что-то менять.

– Куда дальше? – спросила Марка у выхода.

– Отвезу тебя домой, потом поеду в школу.

– А можно с тобой?

Он так посмотрел, словно совершенно не обрадовался такой идее. Даже задумался, на пару минут. Но потом все-таки ответил:

– Можно.

Вся дорога в напряженном молчании. Она снова на заднем сиденье. Занимать пассажирское даже не думала. Лишь бы лишний раз не нервировать своего старого друга. Рядом сын, играет со своим новым роботом. Поговорить словно и не о чем. А ведь так много общего позади. Так много нежности и заботы. Масса тренировок через смех, боль и слезы. Поражения и победы, от маленьких до больших. И всего одна ночь страсти, которая обошлась для них очень дорого.

– Марк… – тихо позвала она, все-таки решив нарушить молчание.

– Что?

– А ты еще танцуешь?

– Нет. Здоровье не позволяет.

– Из-за аварии? – решила уточнить.

– Да.

И сразу стало в разы грустно. Сразу воспалилось чувство вины. В тот роковой день в больнице оказались оба. Она едва очнулась после аборта, как ее ошарашили страшной новостью – Марк попал в аварию… когда к ней ехал. Тогда она думала, что сгорит от той боли, которая тисками сдавила грудь. С трудом выжила. С трудом взяла себя в руки, чтобы жить дальше. Тогда с трудом давалось абсолютно все.

– Прости, – повторила в который раз.

Если бы она не стала от него скрывать, что ждет ребенка – их ребенка – все вышло бы совсем иначе. Марк не попал бы в аварию. А она, возможно, не вышла бы замуж за Олега, с которым теперь приходилось разводиться. Просто осталась бы с Марком и все-таки родила бы ему малыша. Возможно, именно в тот момент в ее жизни все складывалось очень правильно. И только Димка не позволял ей погибнуть в своем сожалении. Прошлого не вернуть, будущего не предугадать, а настоящее приходилось исправлять со всем грузом своих ошибок.

В школе все так же оживленно. Всюду слышна музыка и голоса. Здесь будто всегда кипит атмосфера праздника, который ей так знаком, но к которому уже давно не причастна. Как и к Марку, которого у порога встречает его женщина. И сразу к нему на шею с глубоким поцелуем, будто показательно.

– Ты вовремя, – говорит та ему. – Мы как раз с Сашей кое-что придумали и хотели тебе показать.

И Марк уходит, даже не сказав ей и слова. Обидно ли ей? Почему-то очень.

– Мам, мы пришли сюда танцевать?

– Ты хочешь танцевать?

– Не знаю.

– Тогда пойдем пока просто прогуляемся, а там будет видно.

Снова небольшая экскурсия по танцевальным залам. Но пустых еще слишком много. Нужно ждать вечера. Так или иначе, ноги сами приводят ее в зал с Марком. Там танцует красивая пара – его Лиза со своим партнером. И эта чувственная румба. Это звуки ностальгии. Так красиво, что хочется плакать. От Лизы один скользящий взгляд в ее сторону. Такой же колкий от Марка. Ей будто не рады. Но в этом зале еще пять человек, которые вдруг начинают переговариваться, поглядывая на нее же, будто узнали.

– Черт! – слышится со стороны пары, когда Лиза спотыкается и едва не падает.

Поднимается небольшой шум, суета – не подвернула ли прима ногу.

– Ладно, я согласна, что связка не очень удачная, – объясняет та свое маленькое фиаско.

– Может, оставим уже все как есть? – произносит ей какая-то девушка, подавая воду. – Тебе еще не хватало покалечиться перед чемпионатом.

– Света права, – говорит Марк. – Хотя идея неплохая.

– Но связку точно надо поменять. Саш?

– Согласен, – отвечает партнер Лизы. – Надо еще подумать.

– Ладно, отдохните немного, – предлагает им Марк.

Уже хочется уйти, чтобы не мешать. Но стоит шагнуть за порог, как внезапно окликают:

– Марина?

И это не Марк, это Саша – партнер Лизы.

– Вы же Марина?

– Да, – приходится отвечать.

– О, вы потрясающая! – вдруг слетает с его уст. – Вы и Марк – это что-то невероятно. Выша пара всегда была моей любимой, моим вдохновением. Если бы не вы и не бабушка, которая когда-то взяла меня с собой на танцевальный марафон, я бы бросил все это.

Вроде и приятно, а так неловко, что не хватает слов.

– Спасибо.

– Это вам спасибо. Можно? – внезапно произносит он, протягивая к ней руку.

– Что? – не понимает она.

– Пригласить вас на танец?

И вот уже в краску бросает второй раз за пять минут.

– Не думаю, что это хорошая идея.

– Да бросьте. Это честь для меня.

Такой напористый, что даже неудобно отказывать. Ведь хочется, правда хочется ответить на это смелое предложение. Ведь это как мечта – снова хоть когда-нибудь, хоть раз, выйти на паркет под руку с надежным партнером и станцевать, словно в последний раз. И вот уже по залу разносятся первые аккорды танго. И люди замирают в ожидании чего-то. Один взгляд Марка – и сразу хочется убежать. Но музыка уже не отпускает. И взгляд молодого, дерзкого партнера напротив. По телу сотня мурашек. И крик протеста не отступать. Словно умрет, если не сделает шаг навстречу к своей мечте.

***

Уже давно у него не перехватывало дыхание. А сейчас перехватило. Снова увидеть Марину в танце – это такая мощная масса эмоций, с которой сложно справится. Это как ураган в пустыне, когда нет препятствий для спада. Он почти задохнулся всем тем, что к ней испытывал. Ведь она не изменилась. И не разучилась танцевать так, что замирало что-то в груди не только у него. Нежная грация, такая слепящая экспрессия и четкость в каждом жесте – это все о ней. И конечно ее яркая сексуальность в такие моменты, которая всегда доводила его до исступления. Ведь так часто казалось, что уложить ее спиной на паркет хочется гораздо сильнее, чем танцевать на нем и завоевывать какие-то там победы. Даже сейчас его бросало в жар от каждого движения Марины. Только вот раздражало, что ее ведет и держит за талию совсем не он.

– Марк! – услышал в который раз.

– Что? – наконец-то спросил у своей женщины, все-таки поворачивая к ней голову.

– Что она здесь делает? Может, еще и на чемпионате за меня станцует? – выпалила Лиза, прежде чем развернуться и выйти из зала гордой походкой от бедра.

Обиделась. Теперь снова придется успокаивать.

– Марина, – позвал он, так бестактно прерывая чужой танец, у всех на глазах. – Можно тебя на минутку?

Она так резко остановилась, что чуть не споткнулась об ногу своего партнера. А тот и рад ее поддержать. Попросив сына остаться в зале, она поспешила за Марком. А когда зашла следом в его кабинет, сразу спросила:

– Что-то не так?

– Да. Ты не могла бы вести себя скромнее и ничего не делать в моей школе? У Саши с Лизой на носу чемпионат федерального округа, мне не нужны с ними проблемы.

– Но это просто танец…

О, как же она его злила. Особенно своей наивностью. И конечно привлекательностью в любой ситуации. Так и хотелось наорать на нее. Взять за плечи и хорошенько встряхнуть. А лучше прижать к себе и поцеловать…

– Нет, Марин, в твоем случае это не просто танец. Так что, перестань, хорошо? Не заставляй меня звереть.

А на лице напротив сплошное изумление.

– Но… перестать что?! Я ведь ничего не сделала, Марк.

Да она ни черта не понимает. И он все-таки не выдержал:

– Не надо танцевать в моей школе!

Марина так вздрогнула, будто ударил ее. Словами так точно. И сам не ожидал, что это получится настолько грубо. И что в глазах напротив появится слезливый блеск.

– Прости, – снова выпалила она, прежде чем поспешить к двери. – Этого больше не повторится.

Да чтоб ее! Он все-таки озверел. Своим появлением Марина накалила его нервы. Расчесала все раны. Взрыла давние воспоминания. А еще напомнила, какие же на вкус настоящие чувства. То, что он испытывал к Лизе на это совершенно не похоже. Словно какой-то суррогат. И это тоже злило, когда обесценивало те отношения, на которые понадеялся. Ведь было так комфортно, так спокойно, пока в его личном мирке не случился очередной апокалипсис.

***

Она и не думала, что у чувства вины может быть несколько граней. Но сегодня ощутила его по-новому. И это тоже было больно. Кажется, еще никогда до этого Марк не срывался при ней на крик. Он до сих пор так зол, что становилось ясно – ни о каком прощении нет и речи. А ведь глупо, ведь поняла это в тот момент, когда увидела его глаза… там, в палате реанимации, когда едва пришел в себя после всех операций. Уже тогда он все знал.

– Зачем? – тихо произнесли его пересохшие губы.

В тот миг казалось, что она умирает. Этот осуждающий взгляд. Эти ноты разочарования и боли. Словно предала… хотя, почему словно? Она предала, и не только их двоих. Она убийца, палач. Та, которая решила за всех, что смерть и расставание – это правильно.

И что теперь? Все последствия бьют прямо наотмашь. Руками мужа, словами Марка, собственными мыслями раскаяния. Теперь в ее жизни нет места ни личному счастью, ни танцам, ни радости. Она в бегах, как предательница, которую саму предали. Наказанная и непрощенная. Если бы не сын – никаких бы сил не нашлось, чтобы пережить все это. И теперь оставалось только одно – исправлять свои нынешние ошибки. Но вот беда – мужчина, к которому она обратилась за помощью, почти в ярости. И пусть имел на это право, а все сильнее рядом с ним становилось невыносимо. Погорячилась. Не подумала, когда решила прийти именно к нему, пусть даже больше и не к кому.

Обратно к дому всю дорогу снова молча. Зато есть время подумать. А заодно и смириться с тем, что дальше свою проблему лучше решать как-то самостоятельно.

– Знаешь, Марк, я, наверное, не буду больше тебя обременять, – сказала, как только зашли в дом и сын ушел в комнату. – Сейчас соберу вещи и мы уйдем.

А он посмотрел так, будто разозлился еще сильнее. Даже прищурился. И подошел ближе, нарушая личное пространство и так некстати обдавая своим исключительным запахом с древесными, пряными нотками. Так пахнет настоящий мужчина.

– Серьезно? И куда пойдешь?

– Попрошу сестру снять для нас номер в отеле. Олег вряд ли найдет.

– Ему и не нужно искать, достаточно дождаться дня суда.

Не выдержав его внимательный взгляд, Марина опустила глаза. И ведь понимала, что Марк прав. Их встреча с Олегом неизбежна, как и его давление. Будет одна – не отобьется. Ей жизненно важна его поддержка – его.

– Тогда, можно хотя бы попросить тебя поехать со мной на суд?

– Нет, – резко и слишком быстро ответил он.

Она даже вздрогнула. Не ожидала. А ведь нужно было спрашивать первым делом, хочет ли он вообще ей помогать.

– Ладно… – произнесла Марина, уже разворачиваясь, чтобы отойти.

Но Марк вдруг схватил ее за предплечье и дернул на себя.

– Я сказал – нет. Ты никуда не пойдешь. Раз уж втянула меня в свои проблемы, терпи мои правила.

– Но меня не они беспокоят, а твоя ярость, – честно ответила она. – Это слишком больно. Понимаешь?

Марк приподнял свой подбородок. Ослабил хватку крепких пальцев. Будто действительно ее услышал, только сейчас осознавая эту правду. Но все-таки ответил:

– Не надо мне рассказывать про боль. Я уже давно с ней живу…

А он снова за свое. Так и хочет, чтоб она захлебнулась своим сожалением. Невыносимо! Так, что она сорвалась сама. И перебила:

– Да сколько раз мне вымаливать твое прощение? Марк, перестань! Я правда сожалею, обо всем, каждый Божий день… я… прости еще раз, слышишь, прост…

Она не успела договорить, когда рот накрыла крепкая мужская ладонь, вжимая пальцы в щеки. И все тот же свирепый взгляд впился в ее испуганное лицо.

– Замолчи, – выпалил он. – Замолчи… – повторил почти шепотом. – Не хочу это слышать…

Он стоял так близко, что она во всех красках могла разглядеть эмоции на мужском лице. Там была боль, ужасно мучительная. А еще то, что испугало ее и вызвало трепет во всем теле – там была настоящая страсть, лютая и опасная. Та самая, на которую смотрела так много раз, которую знала наизусть, могла угадать по каждой черточке родного лица.

– Марк… – проговорила она с испугом, когда поняла, что он вот-вот ее поцелует.

И вздрогнула, когда услышала взволнованный голос своего ребенка:

– Мама?..

Марк отпустил так резко, что Марина пошатнулась. Но приходить в себя времени не было. Шагнув в сторону, она подошла к сыну, который явно испугался увиденного.

– Да, малыш, – произнесла, забирая его на руки и унося обратно в комнату. – Все хорошо. Мы с моим другом просто разговаривали.

– А когда мы поедем к папе? – вдруг спросил он, напрочь выбивая ее из колеи.

Будто понимал, что именно здесь только что происходило. Даже больше нее самой, которая не понимала ничего. Ведь уже смирилась с гневом своего давнего друга. Поэтому совершенно не ожидала увидеть на его лице нечто противоположное, что когда-то так часто ее мучило – чувством вины ли, ответным и в то же время запретным желанием, которое распалялось от искр его огня. Тогда это было так некстати. Ведь у нее рядом другой, тогда еще любимый мужчина. А у них с Марком куча совместных планов и целей, которые можно было добиться, не смешивая танцы с отношениями. Ведь им было так хорошо просто дружить. Так важно. Но что, если тогда, несколько лет назад, она совершила ошибку, когда сказала ему «нет»…

***

В эту ночь снова без сна. В тишине собственной кухни. С бокалом коньяка, чашкой кофе и початой плиткой горького шоколада. Второй час он мусолит в руках красную бархатную коробочку. В эти выходные планировал сделать Лизе предложение. Планировал еще несколько недель назад. До того, как в его жизнь влезла давняя любовь. Теперь сомневался. Только вот до конца не понимал – почему именно. Ему хорошо с Лизой, и достаточно просто. У них общие интересы. А Марина… она в прошлом. Да и проблема какого-то выбора даже не стояла. Просто любил он эту женщину до сих пор. Подумаешь, какая незначительная «мелочь». Отвратительная. И уже совершенно ненужное чувство в его возрасте, в его ситуации.

А ведь сегодня едва не сорвался. Едва не поцеловал ее. Если бы не мальчишка, он бы взял Марину прямо там, в коридоре. Соскучился. По теплу ее, по стройному телу, да просто – по ней. Когда-то они проводили вместе массу времени. Будто прожили целую жизнь. Постоянные, порой каждодневные тренировки. Соревнования, совместный отдых в кругу друзей. Тогда она была больше с ним, нежели с Олегом. Это льстило, создавало иллюзию, что именно он самый важный мужчина в ее жизни. А все равно ревновал так адски, что кровь закипала. Стоило только представить Марину в объятьях Олега…

Сейчас уже плохо понимал, зачем же терпел все это. Ведь не слабый, не ущербный какой-то – был в тот момент, до аварии. Тогда у него еще не было шрамов, включая самый некрасивый – на лице. Не было инвалидности после травмы позвоночника. Тогда он вполне мог бы побороться за любимую женщину. Да и сейчас может себе это позволить. Только не хочет. Марина сделала свой выбор. Точка поставлена. Все… с него хватит. Лишь бы в самом деле не сорваться, так не вовремя.

Да только глупо все это. Разрешить Марине поселиться у него и надеяться на собственное благоразумие. Это сложно. Это невыносимо. Слушать ее шаги в тишине дома. Слушать, как принимает душ. И встречаться глазами, когда заходит на кухню в тонком халатике и с мокрыми волосами. Такая домашняя и родная…

– Не помешаю? – робко спрашивает она.

– Нет.

Зайдя внутрь, Марина готовит себе чай. Не спеша, напряженно под его взглядом, осторожно. И садится напротив, сразу замечая красную коробочку в его руках. Момент испуга в ее глазах удивляет. И настораживает. Ведь никогда не волновали его личные дела. Это было ясно с самого начала, еще несколько лет назад. Даже сейчас она ворвалась в его жизнь без стука, не спрашивая насколько это удобно. Она просто пришла, чтобы снова его замучить.

– Это для Лизы? – хватает наглости спросить.

– Да.

– Можно посмотреть?

Такая простая просьба, а пальцы сами собой сжимаются на маленьком комочке из бархата. Странно ли, но ему не хочется выполнять эту просьбу. Чтобы смотрела, чтобы лезла. Они давно уже не друзья. Да и никогда ими не были. Просто любовь в одни ворота.

Просто любовь…

– Ничего интересного, – говорит он.

Такой ответ Марину расстраивает. Будто и правда обидел. Опускает глаза. Пытается улыбнуться.

– Извини, что лезу. Но когда ты планируешь делать предложение?

Ее вопрос злит еще больше. А вернее – хладнокровное любопытство. Что Марину вообще никак не волнует то, что он собирается жениться на другой женщине. Ее отстраненность всегда убивала. Пусть даже никогда не была безразличной до конца. Ведь там, на паркете, все чувства и эмоции, вся неподдельная страсть, были правдой – он знал это, он верил. Да только там и были. И остались тоже там.

– Еще не решил, – соврал он.

– Я точно этому не мешаю?

Мешаешь… так и хотелось ответить именно так. Ночами спать мешаешь. Днем не даешь покоя. Но чувство собственного достоинства разрешает сказать только это:

– Нет.

– Хорошо, – отвечает со скромной улыбкой. – Я за тебя рада. Лиза… интересная девушка.

Интересная… да не ты.

Глава 4

Она всегда умела притворяться. Что все хорошо, что ничего особенного не происходит. В семейной жизни после измен Олега, когда было смертельно обидно. После аборта, когда сердце кровоточило. И рядом с Марком, когда душила внутри себя обжигающие чувства по отношению к нему. Вот и сейчас Марина привычно старалась сделать вид, что внутри нее все под контролем. Что так и надо – улыбаться старому другу, который обустраивает свою личную жизнь.

А ведь злая ревность все равно кольнула где-то в груди. Ведь это Марк – ее Марк. Кто был с ней когда-то всецело и преданно. Кто держал крепкими руками настолько уверенно, что его поддержка буквально окрыляла, заставляя жить на паркете так, словно за минуты до смерти. Именно для него хотелось быть идеальной, самой лучшей.

Шаг за шагом. Круг за кругом. Словно вплавь по облакам, не чувствуя под собой земли. Обнаженные щиколотки ласкают розовые перья пышной юбки. Талия – в тисках мужского жара. Если прильнет – расплавится. Если закроет глаза – потеряет последнюю связь с реальностью. С Марком так легко, будто они одно целое. Будто каждый вдох и тот в унисон. Каждое биение сердец.

Это медленный вальс – это их нежность.

Ее партнер даже не волнуется. В нем нет ни капли напыщенного старания, как у прочих. А лоск погибает под натиском врожденного мужества. Он так эффектен, естественен и красив, что завораживает. С ним перестает существовать абсолютно все вокруг. Он само благородство. Она – изящество и грация. Они идеальная пара. Но до тех пор, пока музыка играет. И только последний аккорд, словно камень, разбивает весь мираж вдребезги, заставляя отскочить друг от друга…

Так грустно теперь вспоминать. Особенно те самые, волнительные моменты. Это всегда было чем-то необыкновенным. Каждый их танец. Не зря они так часто завоевывали приз зрительский симпатий. Даже когда стояли на втором, третьем месте пьедестала. Их неподдельная страсть обжигала другие сердца. Что уж говорить про самих, кто находился в эпицентре пожара. Но все резко устремилось к концу, когда они дали этой страсти волю. Когда Марина позволила Марку любить ее по-настоящему. Та ночь изменила абсолютно все. Она запустила череду ошибок и страданий. И их пожар потух, оставив после себя горстку уродливого пепла. А невинная смерть осталось неоправданной, вечной болью в ее грешной душе.

Второй день в четырех стенах чужой квартиры. В ожидании суда по бракоразводному процессу. И каждый день уговаривая себя, что поступает правильно. Что она не эгоистка, которая сына лишает отца.

– Ты обещала, что мы поедем к папе! – истерил любимый ребенок перед сном. – Я хочу к папе! Я хочу домой!

В такие моменты возникал вопрос – почему должен страдать ее сын, а не она? Ведь для него отец – второй центр вселенной. Ведь это ей с Олегом плохо, не ему. Это ее унижает и обманывает собственный муж. А у Димки – отобрали отца и привычную, комфортную жизнь. Именно она отбирает в данный момент. Возможно, погорячилась? Или не подумала. Или как раз подумала, да только о самой себе.

– Сегодня снова приходил Олег, – говорила ей сестра по телефону. – Тебя ищет.

– Злой?

– Конечно. Но я ему сказала, что вас вообще нет в городе.

– Не представляю, как пройдет суд и вообще наш развод. Такого от меня он вряд ли ожидал. Он не простит. Возможно даже и Димка.

– Хватит себя корить, Марин. Ты все правильно делаешь. Ребенок должен расти в счастливой семье, в нормальных, здоровых отношениях между папой и мамой. А если папа изменяет маме, даже бьет ее, что это за отношения? Хочешь, чтоб Димка вырос таким же?

– Нет. Но я не могу игнорировать тот факт, насколько Димке плохо без отца.

– Если вернешься к Олегу, будет плохо тебе. А будет плохо тебе – плохо и твоему сыну. И если ребенок останется с отцом и без тебя – ему будет еще хуже, потому что для ребенка нет ничего важнее и нужнее матери. Это ты понимаешь?

– Тогда что же мне делать?

– Разводись на условиях совместного воспитания.

– Олег может не согласиться.

– Именно поэтому у тебя есть Марк – твой защитник. Я бы вообще на твоем месте задумалась о чем-то серьезном на счет него. Еще тогда тебе говорила. Такой мужчина пропадает.

Если бы…

– У него есть подруга, которой он собирается делать предложение.

– Ого! Это точно?

– Точно.

– Печальная новость. Ох, Маринка, профукала ты свое счастье. Он же так красиво тебя любил…

Вздрогнула. Ведь почти затоптала эту мысль в самые дальние углы сознания, в самую глухую клетку. Ведь думать о том, что Марк испытывает к ней сильные чувства – нечто пугающее, недозволенное. То, что она запрещала себе принимать. Тогда это мешало их мечтам, общим целям и карьере, что прекрасно понимал сам мужчина, который никогда не настаивал на своих чувствах. Сейчас это в принципе не уместно. У него невеста, у нее развод, а между ними ворох ошибок. Да Марк почти ненавидит ее. Так что, да – она действительно все «профукала».

Разве что оставался загадкой тот момент в прихожей. Когда ей показалось, что мужчина вот-вот ее поцелует. Реальность или наваждение? А может всего лишь эхо давних отношений. Но самое страшное состояло в том, что она бы ответила на этот поцелуй. Как и тогда, несколько лет назад. Когда его губы потянулись к ней. Когда сильные руки взяли в охапку и понесли в кровать. Когда стягивали одежду в лихорадке общей страсти. Она все помнила. Каждую мелочь, каждую минуту. Словно их последний танец, на разрыве самых искренних эмоций, когда было дозволено абсолютно все – было дозволено любить этого мужчину так, как она всегда себе запрещала.

– Можно сегодня поехать с тобой в школу? – спросила Марина этим утром.

Иначе становилось невыносимо сидеть в четырех стенах и держать здесь изнывающего от скуки ребенка.

– Можно, – коротко ответил Марк.

За последние два дня они почти не виделись. Марк рано уходил и приходил поздно. Словно намеренно избегая встречи. Было даже неудобно. Как будто мешала ему в собственном доме. Но ведь она предлагала избавить его от своего присутствия, ведь он сам настоял, чтоб осталась. Ведь понимал, насколько важна его поддержка. Просто выражать ту как раньше он, видимо, уже не мог. Да и не считал нужным.

А в школе все та же потрясающая атмосфера. Стоило переступить порог и сразу захотелось жить, несмотря на все трудности. А еще танцевать. В этом месте была заразительная энергетика. Пусть даже пока еще утро, когда тренируются одни профессионалы. Здесь и Лиза с Сашей. Прекрасная пара, эффектная. Они упорно готовятся к чемпионату, которые пройдут совсем скоро. Даже зависть брала, белая, когда накатывали воспоминания давних лет – как здорово, как важно все это было… тогда с Марком. А сейчас – здесь ее узнают, смотрят с любопытством, восторгом. А еще вдруг подходят и просят о сумасшедших вещах.

– Вы Марина Филипова, правда? – спрашивает ее юная, лет шестнадцати, девушка в желтом платье.

Даже дрожь брала от того, что ее помнят, что эта связь с прошлым еще существует.

– Да.

– А можно вас попросить? Это так здорово, что вы здесь! Вы не могли бы уделить нам немного внимания?

Девушка явно волновалась. Поэтому тараторила и не договаривала, видно путались мысли. И это когда у самой волнение через край.

– Кому? – спросила Марина, глянув на парня, что стоял рядом с ее собеседницей.

– Нашей паре. Мы с Мишей в предстоящем чемпионате выступаем, как начинающие. А наш тренер заболела. Может вы посмотрите на нас и что-нибудь посоветуете?

О, нет, чтобы Марк окончательно сорвался и задушил ее? Не стоило так сильно раздражать своего спасителя.

– К сожалению вряд ли чем-то смогу вам помочь. Простите…

Сказав это, Марина крепче схватила сына за руку и поспешила уйти. Чтобы никому не показывать, насколько сильно она расстроилась своим же отказом. Такая милая девушка, рыжеволосая, яркая. И партнер у нее, который стоял позади, смуглый брюнет. Конечно же ей было бы интересно взглянуть на них. И критично важно снова прикоснуться к тому миру танцев, который так безумно любила. Хотя бы одной рукой, хотя бы издалека, на пару мгновений…

***

– Ты опять притащил ее сюда, – ругалась Лиза в его кабинете. – Мало того, что живет у тебя дома, так еще и здесь мозолит мне глаза.