Выбор бесплатное чтение

Пролог

– Тебе лучше остаться здесь, – Марина неслышно подошла сзади, прижимаясь лбом к его плечу. – Или хотя бы вызови такси. Нельзя в таком состоянии садиться за руль.

Он скривился от ее слов.

– Прекрати зудеть. Ты же не на лекции, чтобы читать мне нравоучения.

– Можно подумать, ты на лекциях меня слушаешь, – женщина невесело усмехнулась. Да это и не нравоучения. Я беспокоюсь за тебя.

– Не надо! – он отстранился, торопясь застегнуть пуговицы на рубашке. Такое отношение и впрямь напрягало.

– Это опасно.

Вздохнул, вынуждая себя обернуться. Сейчас Марина не вызывала уже тех чувств, что два часа назад. Он устал и больше всего на свете хотел спать. Только не с ней – один. И лучше всего в своей квартире и в своей постели. Но туда еще было нужно добраться. А Левцова, кажется, возомнила себя заботливой женой.

Коротко мазнул губами по ее щеке, стараясь не выдать своего раздражения. Ни к чему портить отношения, такую горячую штучку еще поискать надо. Да и в учебе полезные связи с профессоршей совсем не повредят.

– Мариш, отец научил меня водить машину в 12 лет. И я с тех пор, как получил права, не имел ни одного штрафа. И выпил каплю совсем.

– Два бокала, – тихо проговорила женщина, и взглянув в окно на сереющее вечернее небо, добавила: – Еще и дождь собирается.

– Ну перестань! – он не выдержал. – Чего ты нудишь, как старая бабка? У нас каждый день осенью дождь, что ж теперь не ездить никуда? Или тебе хочется, чтобы все узнали о наших отношениях, увидев под твоими окнами мою машину? Как думаешь, что скажет Ложкин по поводу того, что ты спишь с собственным студентом?

– Плевать я хотела на Ложкина и на то, что он скажет. Мы с тобой взрослые люди. И ты знаешь, как я к тебе отношусь.

Тут впору было от досады заскрипеть зубами. Нашла время признаваться в своих чувствах! И с чего решила вообще, что ему это интересно? Они ведь с самого начала договорились, что их только секс связывает – и ничего больше.

– Вот именно, взрослые. Я прекрасно понимаю, что делаю. И нет тут ничего страшного, мне ехать-то всего с полчаса.

– Ну, пожалуйста, – она потянулась его обнять, отчего простыня, в которую Марина завернулась, выбравшись из постели, съехала, обнажая стройное тело. Но женщина, казалось, даже не обратила на это внимания. – Пожалуйста. Не рискуй. У меня сердце из груди выпрыгивает, когда думаю о том, что ты собираешься сам вести машину.

Он хмыкнул.

– И это мне говорит врач высшей категории! Оно у тебя выпрыгивает потому, что мы с тобой больше часа секс-марафоном занимались. В себя еще прийти не успела. Вот отдохнешь сейчас, и все с твоим сердцем будет в порядке.

– Ну что мне с тобой делать… – губы дрогнули, как будто она собиралась расплакаться, и мужчина, недовольно качнув головой, стал собираться еще быстрее. Вот только слез не хватало! – Хотя бы позвони, когда доедешь.

– Обязательно, – буркнул в ответ, прекрасно зная, что звонить не станет, но хотелось свести разговоры до минимума. Схватив куртку с вешалки, он направился к выходу. Машина у самого подъезда, поэтому можно и так дойти. Главное, побыстрее убраться отсюда, пока Левцова не придумала еще какой-то повод задержать его. Коротко поцеловал в макушку, и, игнорируя волнение в повлажневших глазах, выскочил в прокуренный коридор.

Спустя несколько минут он уже гнал машину по Выборгскому шоссе. Сегодня здесь было на редкость свободно, несмотря на конец недели, и мужчина мысленно похвалил себя за принятое решение. Правильно сделал, что убрался от Марины, а по такой свободной трассе он уже совсем скоро доберется до дома.

На этом участке дороги почти не было уличных фонарей, лишь свет фар рассекал темноту. Дождь все-таки начался, что, впрочем, не особо беспокоило. Обычное для Питера дело, да и дворники его новенькой машины справлялись на отлично.

Позднее он не раз пытался вспомнить, что произошло. Усталость все-таки взяла свое и его начало клонить в сон, или дождь стал слишком сильным, а на лобовое стекло налетели подгоняемые потоками ветра и воды осенние листья. Как будто отключился на мгновенье, перестал видеть дорогу. А очнулся от удара. Машину повело – и он резко ударил по тормозам. Сердце забилось слишком быстро, а от противного, липкого страха затошнило.

Уронив голову на руль, он сидел, не в силах пошевелиться. Понимал, что должен выйти, проверить, возможно, позвать на помощь, но не мог заставить себя сдвинуться с места. И, как назло, рядом не было больше ни одной машины, трасса вымерла как будто. Или, наоборот, на счастье. По каким-то неведомым ему причинам судьба оставила без свидетелей это странное, страшное происшествие.

Он все-таки выбрался из машины, съежившись сразу от ледяных струй дождя, обрушившихся на него. Какого черта здесь мог оказаться этот человек?! Ночью, в такую погоду и так далеко от остановки? Или.. эта? Сверкнула молния – и удалось рассмотреть светлую ткань платья и длинные волосы распростертой на асфальте фигуры.

Я же врач. Ну, почти врач… Во всяком случае, тот зачет по первой помощи сдавал сам, не пользуясь ни шпорами, ни связями. Я должен ей помочь. Если еще не поздно.

Сделал несколько шагов на подкашивающихся ногах, и теперь женщина оказалась совсем близко. Кажется, невысокая, щуплая и – он закашлялся, ощущая, как горло перекрыл горький, колючий ком, – беременная.

Пальцы тряслись, когда протянул к ней руку. Совершенно ледяная кожа. Шея тоненькая, как у девчонки-подростка. И пульса… нет. Зажмурился, пытаясь прощупать, обнаружить хоть что-то, хоть какие-то признаки жизни. Ничего. Очередная вспышка молнии осветила почерневший от крови подол. И размываемые дождем потеки на неестественно вывернутых ногах.

Он бросился назад, к машине, забрался внутрь, с силой захлопывая дверь, будто это могло как-то помочь. Спрятаться от внезапно свалившегося в его жизнь кошмара. Все такими же дрожащими пальцами набрал номер и проскулил в трубку, не узнавая собственного голоса.

– Марина… я, кажется, человека убил.

Глава 1

Место ей понравилось. До метро рукой подать, супермаркет рядом, улица не шумная. Да и сама квартирка уютная. За такие деньги – просто находка.

Конечно, с прошлым местом жительства не сравнить. Но Лиза сравнивать и не собиралась. Ничего хорошего из этого не выйдет, потому что ни одна съемная квартира не будет похожа на родной дом, но сейчас выбора у нее не было. Лишний раз расстраиваться ни к чему, лучше исходить из того, что есть. Она еще достаточно молода, чтобы начать все с чистого листа.

– Об условиях мы договорились, – хозяйка убрала в сумку договор и протянула ей ключи. – Соседи здесь хорошие, приветливые. Ни пьяниц, ни дебоширов нет. В квартире напротив живет молодая пара, ваши ровесники. Альбиночка – просто чудо. Думаю, вы с ней поладите. Будет, с кем поболтать вечерами или прогуляться.

Лиза сдержанно улыбнулась. Думать об отдыхе и прогулках в ближайшее время, скорее всего, не придется. Месяца два точно, пока не решится вопрос с должностью.

Хозяйка тем временем продолжала.

– Здесь совсем недалеко парк. Чудесное место, воздух потрясающий, озера, зелень, белки по дорожкам бегают. Вы любите белок?

– Пожалуй.

Ее признание воодушевило женщину так, словно белки, о которых она рассказывала, были ее личным сокровищем.

– Вот и прекрасно! По пути в парк, на рынке, можно орешки купить. Угостите, когда будете гулять. Они такие милые, ручные совсем. И смелые! Выбегают на дорожки, ищут, чем бы полакомиться у прохожих.

Описываемая картинка и впрямь была привлекательной, но Лиза не хотела сама себя обнадеживать. Сначала – дела, а потом уже местные красоты, подруги, белки и прочее.

– Вся техника рабочая, я только что все еще раз проверила, как раз перед вашим приходом. Но если что‑то понадобится, дайте знать. Я сразу же приеду.

В этом можно было не сомневаться. Лиза хорошо знала таких людей: их стремление помочь иногда зашкаливало, превышая все разумные пределы. Наверняка, приедет даже раньше, чем дождется просьбы об этом. Но портить отношения с хозяйкой квартиры не стоило, и она снова улыбнулась, кивнув.

– Спасибо, непременно.

– Может быть, хотите чаю? – женщина суетливо начала рыться в пакете, который держала в руках. – Я только сегодня купила. Знаете, у нас тут недалеко в торговом центре есть прекрасный магазин, могу показать. Чай там просто отменный!

– Обязательно покажете, но в другой раз. Хорошо? – Лиза старалась говорить максимально корректно, чтобы не обидеть сердобольную даму. – Мне сейчас хотелось бы разобрать вещи и приготовиться к завтрашнему рабочему дню.

– Ах, да-да, конечно, не буду мешать, – хозяйка направилась было к выходу, но у самой двери остановилась. – Давайте, я все-таки оставлю вам чаек. Сами попробуете потом. Если понравится, покажу, где купить. Вы же в нашем районе плохо пока ориентируетесь.

Проще было согласиться. Лиза взяла в руки шуршащий ароматный пакет, послушно раскрывая его и поднося к носу. Запах и впрямь оказался приятным. Каким-то зимним, уютно-праздничным: там чувствовались цитрусовые нотки, корица и что-то еще, что не получилось сразу угадать.

Алевтина Сергеевна внимательно наблюдала за ее реакцией и, кажется, осталась довольна. Собой, разумеется, и своим подарком.

– Ну вот, я же говорила, что чай чудесный. А когда попробуете его, то ничего другого и пить не захотите.

– Спасибо, – Лиза отложила пакетик на тумбочку и склонилась к чемодану. Не слишком любезно с ее стороны демонстративно разбирать вещи, но по-другому избавиться от этого слегка назойливого внимания вряд ли получится.

– Ухожу, ухожу, – женщина закивала, отступая к выходу. – В общем, номер мой у вас есть, звоните, не стесняйтесь.

Оставшись одна, Лиза разулась, сняла верхнюю одежду и еще раз обошла квартиру. Сквозь раздвинутые шторы в комнату проникал солнечный свет – такое редкое явление в их городе, да еще и в это время года. Сейчас нехватка света и тепла ощущалась как-то по -особенному остро. Скорее всего, сказывалось психологическое состояние и давала о себе знать накопившаяся за последние месяцы усталость, с которой ничего не получалось сделать. Поэтому солнце не могло не радовать. Лиза закрыла глаза, подставляя лицо его лучам, и какое-то время простояла так, прислушиваясь к собственным ощущениям.

Она волновалась. Не только перед первым рабочим днем на новом месте. Было еще какое-то странное, напрямую ни с чем не связанное чувство тревоги, которое на давало ей покоя.

Ей была необходима эта должность. Когда несколько дней назад позвонили с неожиданным предложением о работе, Лиза восприняла это как некий знак. Своего рода подарок судьбы, настолько уместный сейчас. На старом месте оставаться было нельзя. Она старалась никогда не смешивать работу с личной жизнью, но видеть каждый день человека, с которым прожила несколько лет, еще и находиться у него в подчинении после всего, что произошло, становилось все сложнее. Обычно такие ситуации заканчивались плохо. Ей приходилось последствия несостоявшихся отношений среди своих коллег и даже пытаться лечить разбитые сердца подруг. Но она не хотела, чтобы с ней случилось что-то подобное. И пообещала себе, что не случится. Переживет этот испытательный срок, проявит себя и займет должность, которой вполне достойна. И будет спокойно жить, занимаясь любимым делом. Не вспоминая ни о чем плохом.

Конечно, Лиза прекрасно понимала, что прошлое нельзя отбросить так просто. Оно все равно будет напоминать о себе. Но одно дело – изредка вспоминать то, что когда-то имело место, а другое – зависеть от этого. Как раз зависеть не хотела. И собиралась сделать все, что в ее силах, чтобы этого избежать.

Почти весь день пришлось провести, разбирая вещи. Она занималась этим, посмеиваясь над собой: вроде бы нет ничего лишнего, но прошло уже несколько часов, а закончить с уборкой никак не выходило. Пора бы сделать перерыв и перекусить, но закупить продукты не успела, а отправляться сейчас в магазин не было никакого желания. Оставался единственный вариант – сделать заказ на дом. Не очень полезно, зато быстро. Лиза хмыкнула: а ведь завтра наверняка придется кому-то из пациенток давать советы по здоровому питанию. Будет говорить о том, что не соблюдается в ее собственной жизни.

От осознания этого стало грустно: невольно пришли мысли, что не только в еде она не является примером для своих пациенток. И пусть об этом не известно никому из них, достаточно того, что знает сама.

Женщина вздохнула. Которой раз уже за день ее «штормит» – плохое настроение подступает слишком быстро, не позволяя расслабиться и думать о хорошем. Но поддаваться все-таки не стоит. Поужинает сейчас, уберет оставшиеся вещи, потом в душ – и спать. А пока, дожидаясь курьера и одновременно пытаясь себя отвлечь, вытащила из сумки журнал, который купила утром. Журнал со статьей о докторе, с которым ей предстояло побороться за желаемую должность.

Конечно, ориентироваться на мнение желтой прессы – не лучший вариант, особенно если тебе нужно получше узнать о человеке. Именно о нем самом, а не о тех слухах, которые распространяются вокруг.

То, что большая часть изложенного в статье – слухи, Лиза не сомневалась. Слишком уж идеальным выглядел ее будущий противник.

Она не просто не верила – знала абсолютно точно, что таких идеальных не бывает. Не в нашем испорченном мире. И не среди мужчин. Тем более, красивых мужчин. Зачем он вообще выбрал эту профессию? Пошел бы в хирурги, в травматологи, в психиатры, наконец. Но гинеколог… Лиза хмыкнула от внезапно пришедшей в голову догадки. Скорее всего, такие статьи пишут его восторженные пациентки. Или кто-то по их наводке. Нетрудно себе представить, сколько женщин желает оказаться на приеме у этого красавчика.

Нет, она вполне допускала, что, как врач, Павел Соболев весьма компетентен. Не зря же его тоже многие пророчат на должность заведующего. Но то, что есть в его успехе доля случая, обусловленного бесспорной мужской привлекательностью, исключить не могла. Хотя, если и так, это ей только на руку.

Раскрыв журнал, она снова пробежала глазами статью, которую уже читала прежде. Пока не удалось что-то лично узнать о Соболеве, придется довольствоваться этим. Впереди – непростая борьба, а это значит, что любая информация не помешает. Главное – правильно эту информацию использовать.

Учился в Первом меде, там же закончил аспирантуру. В статье подчеркивалось, что доктор Соболев делил свое время между практикой и преподаванием. Лиза снова усмехнулась: за ним наверняка толпами ходят влюбленные студентки. Странно даже, что ни одна из них до сих пор его не захомутала. Почти сорок лет – и только один брак, и то в прошлом – это более чем странно. Особенно для мужчины с такой профессией и внешностью.

Прежде чем отложить журнал, она еще какое-то время изучала фотографии. Особого смысла в этом вообще-то не было: уже завтра они встретятся в реальности, но поделать с собой Лиза ничего не могла. Было что-то в его лице, притягивающее внимание. Что-то, помимо яркой внешности. Скорее всего, взгляд. Пронзительный, слегка надменный, взгляд человека, знающего себе цену. Соболев казался мужчиной, который не только все делает со страстью, но упивается этим.

Интересно, ему уже сообщили, что он – не единственный претендент на должность? И если так, какой будет завтра их встреча?

Глава 2

– Ваш кофе, Валерия Андреевна, – секретарша осторожно приоткрыла дверь, задерживаясь на пороге и ожидая реакции начальницы.

Сотникова нахмурилась. Столько времени эта девчонка работает у нее, и до сих пор осталась такой же пугливой, как в самом начале. А ведь она ни разу не давала повода ее бояться! Да, ругала, но всегда по делу. Вот сейчас, например, кофе пришлось ждать на несколько минут дольше, чем обычно. Портит настроение с самого утра своей несобранностью!

– Юля, я же просила тебя быть более расторопной! За то время, пока ты готовила этот кофе, можно было успеть позавтракать в ресторане. И это при тех скоростях, с которыми они все делают! Ну как так можно?

Девушка виновато заморгала и залепетала в ответ какие-то извинения. Зачем они только нужны? Лучше бы не повторяла раз за разом свои ошибки.

– Ну чего ты застряла в дверях? Давай уже кофе сюда и иди работать, наконец!

– Да… – в глазах девчонки мелькнули слезы, когда она подошла к столу и дрожащими руками поставила чашку перед Валерией. – Простите… Я не хотела…

– Еще не хватало, чтобы ты хотела! И перестань разводить сырость, это мужики ведутся на такие уловки, а мне нужно, чтобы ты нормально выполняла свои обязанности.

– Я постараюсь, – секретарша поспешила удалиться, а Сотникова задумалась, глядя ей вслед. Зачем она терпит эту плаксу?

– Потому что кофе у нее отменный, – ответила сама себе, делая очередной глоток ароматного напитка, и улыбнулась. С этим было трудно поспорить: несмотря на все свои недостатки Юля действительно умела готовить великолепный кофе. Да и с другими обязанностями вроде бы неплохо справлялась, хоть и раздражала безумно своей плаксивостью и заторможенностью.

«Ты к ней слишком строга», – заявил как-то Павел, когда девица после очередного внушения чуть было не залилась слезами прямо в кабинете. «Такая милая девочка, а ты третируешь ее».

«Эта милая девочка потом мне скажет спасибо, что я научила ее жизни», – подумала она тогда, но вслух ничего Павлу не ответила. Меньше всего хотелось обсуждать с любимым мужчиной других женщин.

Да, Валерия ревновала. Не конкретно к этой секретарше Юле, в принципе, к любой представительнице женского пола, попадающей в поле зрения Соболева. Особенно, когда видела, как те смотрят на него. Даже к работе ревновала, прекрасно понимая, сколько женщин регулярно находится рядом с ним. И пусть они пациентки, и никак иначе Павел, если верить его же словам, никогда их не воспринимал, легче от этого не становилось. Хотелось, чтобы он был рядом. Только с ней и только ей принадлежал.

В принципе, мужчина вообще мог бы не работать. Ее состояния, оставленного покойным мужем, вполне хватило бы на двоих. Не зря Сотникова терпела столько лет этого старого кобеля и его омерзительную так называемую «любовь». Зато теперь была обеспечена до конца жизни. И Павлу дала бы все необходимое не только для безбедной, но и для роскошной жизни. Если бы он только захотел.

Но Соболев был настолько помешан на своей работе, что предлагать ему что-то подобное она не осмелилась. Во всяком случае пока. Они были знакомы не так давно, а для серьезных решений нужно время. Валерия надеялась, что сможет заговорить об этом позже. Когда он убедится в ее чувствах и расскажет о своих.

В том, что это рано или поздно произойдет, женщина не сомневалась. Она знала прекрасно, что красива, знала, какое впечатление производит на мужчин, и слишком хорошо помнила самую феерическую ночь в своей жизни. Ночь с Павлом Соболевым. То, что пока эта ночь была единственной, ее не слишком смущало. При его занятости и постоянных дежурствах сложно рассчитывать на частые встречи. Но то, что и он не остался к ней равнодушным, не было никаких сомнений. Все остальное – вопрос времени.

Сотникова допила кофе и набрала знакомый номер. Это стало для нее своеобразным ритуалом, без которого она уже не могла обходиться: почти физически нуждалась в том, чтобы услышать его голос. Одного только «Привет» было достаточно, чтобы у нее поднялось настроение, испорченное секретаршей. В такие моменты женщина как будто ощущала мужчину рядом, чувствовала запах его парфюма, видела перед собой красивое лицо и вспоминала все, что было между ними. И с невероятной силой желала повторения.

– Доброе утро, милый. Как ты? Заедешь сегодня?

– Лера, сегодня не получится. У меня сложная пациентка, скорее всего, я допоздна буду в больнице.

Ну вот, опять. Снова какая-то там беременная тетка не дает им встретиться.

– Ты можешь приехать ко мне в любое время. Даже если будет очень поздно. Я буду рада, ты же знаешь.

Павел отчего-то вздохнул.

– Вряд ли к концу рабочего дня у меня останутся какие-то желания, кроме как выспаться. Давай в другой раз, ладно? Не обижайся.

Она обижалась. Ревновала, злилась – и любила его еще сильнее. Но признаваться в этом сейчас было неправильным.

– Конечно, милый. Я понимаю. Хорошего дня тебе. Целую. И буду скучать.

Валерия первой начала на кнопку отбоя, откладывая телефон в сторону и стараясь не думать о том, что ее последние слова не вызвали никакой ответной реакции.

Какое-то время после разговора с Валерией Павел сидел неподвижно, глядя на погасший экран телефона. Все зашло слишком далеко. Он рассчитывал на короткую, ни к чему не обязывающую интрижку, но Сотникова, похоже, думала иначе. Что ж, придется ее разочаровать. И лучше с этим не затягивать: ни к чему подпитывать ложные надежды.

Его размышления прервал стук в дверь, в кабинет вошла медсестра.

– Павел Владимирович, результаты анализов Лукьяновой готовы.

– Наконец-то, – Соболев поднялся, забирая у нее бумаги. Сейчас это было важнее всего прочего. Намного важнее. Он непременно разберется с Валерией… когда-нибудь потом.

Случай Дианы Лукьяновой оказался одним из самых сложных за последние месяцы. Павел задумался. Не за месяцы даже – он наблюдает эту пациентку уже больше года. И за это время почти ничего не смог для нее сделать. Почти – потому что тех незначительных улучшений, которые имели место, было явно недостаточно. Во всяком случае для него.

Диана не оставляла надежду забеременеть и родить здорового ребенка. И отчаянно надеялась на помощь доктора Соболева. Давно ему не попадалась такая покладистая пациентка, которая не возмущалась отсутствием результатов, не скандалила, не учила, как именно нужно ее лечить, а покорно и терпеливо выполняла все предписания. И верила в него почти как в Бога. А он впервые в своей жизни не понимал, что делать дальше, потому что все его проверенные методы в ее случае не работали.

У женщины не было никаких отклонений: многочисленные и неоднократно проведенные исследования это подтвердили. Ничего, что могло бы помешать ей стать мамой. Муж тоже был абсолютно здоров. Благополучная, любящая семья, которой для полного и совершенного счастья не хватало только ребенка.

Но сделать ничего не получалось. Ни-че-го. И вот сейчас, снова изучая результаты очередной диагностики, Павел все сильнее хмурился. Все до единого показатели в норме.

– Она ждет в коридоре, – осторожно сообщила медсестра. – Пригласить?

Соболев кивнул. Он плохо представлял, что именно скажет Диане, но и держать ее за дверью было неправильно: прием начался 10 минут назад.

– Павел Владимирович, здравствуйте! – женщина вошла в кабинет с сияющей улыбкой. – Простите, я пораньше сегодня. Вы говорили, что анализа будут готовы с утра, вот я и не удержалась. Решила узнать поскорее.

– Да, они готовы, – хотелось бы ему так же улыбаться. – Присаживайтесь.

Диана опустилась на стул, внимательно глядя на доктора.

– И?

У него в груди будто сжалось все. Вот опять: этот доверчивый, послушный взгляд. Готова принять любое его заключение, поверить во все, что бы он сейчас не сказал.

– Ваши анализы в порядке.

Ее улыбка стала шире.

– Это же отличная новость!

Как раз уже далеко не новость. Он был почти уверен, что никаких отклонений не найдется и на этот раз. Так и вышло. Получался какой-то замкнутый круг.

– Я хочу провести дополнительные исследования.

– Еще? – Диана на мгновенье задумалась, но затем послушно кивнула. – Хорошо, если вы считаете, что это поможет, я согласна.

Если бы я знал, что тебе на самом деле поможет. И существует ли вообще такое средство в природе… Вслух он, разумеется, ничего подобного не произнес, вынуждая себя улыбнуться.

– Проходите за ширму и раздевайтесь, я сейчас подойду.

Глава 3

Лиза и сама толком не смогла бы объяснить, зачем решила заехать в кофейню перед началом рабочего дня. Выпить кофе дома она не успела, но такое было привычно. Ей и на прежнем месте частенько приходилось приступать к работе без завтрака.

Сегодня же проснулась раньше обычного. Волнение давало о себе знать. До звонка будильника оставалось еще больше часа, а Лиза поняла, что уснуть уже не сможет. Какое-то время лежала, пытаясь собраться с мыслями и настроиться на предстоящий день, потом отправилась в душ. Но даже когда полностью собралась, отправляться в клинику было еще слишком рано.

Эту кофейню она приметила несколько дней назад, когда впервые приезжала смотреть квартиру. Небольшое уютное помещение, милые горшочки с цветами у входа, деревянная мебель под старину и совершенно потрясающий аромат кофе.

У местечка было еще одно достоинство: от него до больницы рукой подать. Лиза сразу подумала, что сможет приходить сюда иногда в перерыве, когда захочется отвлечься от рабочей обстановки.

– Ваш кофе, – улыбчивая девушка-официантка поставила перед ней бокал с латте. – Желаете что-нибудь еще? У нас очень вкусные пирожные.

– Нет, спасибо. У меня не очень много времени, поэтому только кофе. Скажите, а у вас с утра всегда так пустынно?

– Почти, – подтвердила девушка. – Обычно заходят только те, кто привык здесь завтракать. Точнее, даже не заходят, а забегают ненадолго. Вот как вы.

Лиза понимающе кивнула и сделала первый глоток. Вкусно. В меру крепко, а нежная сливочная пенка как раз такая, как ей нравится. Значит, не ошиблась с выбором кафе. И напиток отличный, и посетителей немного.

Она обвела глазами полупустой зал. Взгляд задержался на столике, за которым сидели мужчина и женщина. Сначала именно женщина привлекла ее внимание: элегантная, ухоженная, стройная, с коротко подстриженными каштановыми волосами. Красивая. Почему-то Лизе всегда нравилось рассматривать красивых женщин. Думать о том, чем он живут, как заботятся о своей внешности. Иногда она старалась угадать их профессию и какие-то нюансы личной жизни. Вот эта, наверное, работает в каком-то офисе администратором или помощником руководителя. А руководитель – скорее всего мужчина, который без ума от нее. Может быть, как раз ее спутник. И их связывает не только работа. Но, приглядевшись, Лиза вдруг заметила, что у женщины лицо отнюдь не влюбленное и не увлеченное даже. Сердитое.

Плохо ссориться с самого утра, какой бы ни была для этого причина. Портится настроение, сбивается рабочий настрой, а потом привести себя в норму очень непросто. Лиза вздохнула, с грустью и одновременно с облегчением, вспоминая, как совсем недавно и в ее собственной жизни случалось такое. Хорошо, что теперь все осталось в прошлом. Интересно, эту красотку тоже обидел тот, кто находится рядом с ней.

Она перевела взгляд на спутника женщины. Хотя пара сидела и недалеко, был виден только его профиль, но несмотря на это, мужчина показался знакомым. Неожиданно для самой себя Лиза почувствовала волнение и машинально отвела глаза.

Щеки вспыхнули, заставляя почувствовать не только неловкость, но что-то еще. Узнавание? Вновь посмотрела на мужчину и нахмурилась. Нет, она видит его впервые. Тогда что за странные ощущения?

Выражение его лица тоже было недовольным: явно не нравился разговор. Сам же незнакомец был красив. Красив какой-то грубой, вызывающей красотой.

Но и что с того? Лизе частенько приходилось видеть достаточно привлекательных мужчин, но она никогда не придавала внешности особого значения. Так было всегда, и женщина не сомневалась, что будет и впредь. Но вместе с тем ее не оставляло чувство, что это лицо она уже видела. Вот только где? Муж какой-то из ее пациенток? Попытки вспомнить, где могла иметь место их встреча, ни к чему не привели. Это было непривычно и неприятно, она не любила моменты, когда подводила память, да и в работе такие вещи абсолютно недопустимы.

Лиза даже привстала, стараясь рассмотреть получше, и в этот момент мужчина обернулся к ней. Их глаза встретились, и женщина вздрогнула, будто от удара тока. Она поняла, наконец, кого именно видит перед собой. Мужчина из вчерашнего журнала. Ее будущий коллега и конкурент. Павел Соболев.

Он пожалел, что не может разглядеть ее полностью. Красивая женщина. Красивая настолько, что на нее трудно не обратить внимание. Внешность не яркая, не вызывающая, но вместе с тем притягательная до такой степени, что хочется смотреть и смотреть.

И не только смотреть. Мужчина усмехнулся, внезапно осознавая, что его тело отреагировало на незнакомку весьма характерным образом. Да, работы в последние недели было особенно много, так что на личную жизнь не оставалось ни сил, ни времени. Но он все равно не мог припомнить, чтобы когда-то так воспринимал женщину при первой встрече. Разве что в юности. Но тогда все можно было списать на действие гормонов. Объяснить же причину собственного состояния теперь пока не выходило и оттого хотелось получше узнать ту, что вызвала в нем такую реакцию одним своим появлением.

Павел поерзал на стуле, пытаясь избежать внезапно возникшего неудобства, и в этот момент их взгляды встретились. Соболев вздрогнул, будто коснувшись открытого огня.

Кто же она такая? Это нужно выяснить как можно скорее!

– Ты меня не слушаешь!

Голос бывшей жены ворвался в сознание, заставляя отвлечься от созерцания красивой незнакомки. Павел повернулся и посмотрел на Ирину: ее лицо излучало неприкрытую враждебность. Снова грязь, и конца этому пока не видно. Для такого человека, как он, считающего себя экспертом по противоположному полу, в последнее время допущено слишком много ошибок.

Ну вот что ей от него нужно? То, что их отношения давно себя исчерпали, Ирина не могла не признать. Или ее очередной роман опять завершился ничем, и теперь она настроена предпринять новую попытку возвратить бывшего супруга? Но это было бы более чем нелепо. Глупо даже. Хотя, когда она вела себя мудро в том, что касалось их семьи?

Поначалу Павел не придал особого значения ее предложению вместе позавтракать. Самому хотелось взбодриться после дежурства. Это кафе ему нравилось. Близко к работе, людей немного, а кофе – не сравнить с той бурдой, что продавалась в автомате больничного холла. Да и голос Ирины по телефону звучал абсолютно невинно. Потому мужчину и посетила расслабляющая мысль, что они могут стать друзьями – взрослые же люди! – не важно, что до сих пор это не выходило.

Когда он понял, что их брак – это одна большая ошибка, из которой ничего доброго не выйдет, его долгое время не покидало чувство вины. Их с Ириной никогда не связывала сильная любовь, и женщина эта прекрасно знала. Влечение вкупе с возможной выгодой от их союза – ему казалось, из этого может получиться что-то стоящее. А любовь… что это такое? Если быть честным с самим собой, он до сих пор не знал ответа на этот вопрос.

Но ведь Ирина не была в него особенно влюблена. Накануне развода вообще призналась, что вышла замуж потому, чтобы заполучить самого завидного жениха на курсе. Избалованная папина дочка, всегда привыкшая иметь самое лучшее. Они стали самой красивой парой в институте, потом в клинике, и Павел какое-то время считал, что хорошего секса вполне достаточно для нормальной семейной жизни. А потом пришло отрезвление.

– И почему я не удивлена? – Ирина скривила губы. – Думаешь, о чем угодно, только не обо мне. Работа для тебя всегда была важнее.

Соболев усмехнулся: тут она права. На работе он ощущал себя необходимым и незаменимым, выкладывался на полную катушку, и даже когда уставал до безумия, чувствовал удовлетворение. А общение с этой женщиной приносило по большей части лишь опустошение и скуку.

– Прости, – он взглянул в ее лицо. – Ты права. Я задумался и не слышал, что ты сказала.

Ее тонкие губы сделались еще тоньше.

– Ты ничуть не поменялся!

– А должен был? – Павел снова взглянул в сторону незнакомки. Кажется, женщина уже допила кофе и теперь собиралась уходить. Этого ни в коем случае нельзя было допустить!

– Ты эгоистичная скотина! И сейчас еще больше, чем раньше! – Ирина повысила голос, и ему пришлось снова обратиться к ней, хотя бы для того, чтобы избежать публичных разборок.

– Тогда зачем ты тратишь на меня время?

– Я надеялась, что ты изменился!

У нее явно было что-то на уме, и в другой ситуации Павел, возможно, постарался бы это выяснить. Но не сейчас. Сейчас ему хотелось только одного: догнать прекрасную незнакомку, которая только что направилась к выходу.

– Извини, я спешу, – вытащив из бумажника денежную купюру, бросил ее на стол. – Этого должно хватить.

– Ты не можешь вот так уйти! – глаза Ирины расширились от возмущения, и она вцепилась в его руку. – Соболев, какая же ты скотина!

– Повторяешься, дорогая, – он осторожно расцепил ее пальцы и улыбнулся. – И место для истерик не самое подходящее, зрителей маловато, а меня это давно не впечатляет, – и, не дожидаясь ответа, ринулся к выходу.

Павлу удалось догнать незнакомку у небольшого сквера, что начинался недалеко от кафе и тянулся прямо до двора клиники. Женщина тоже направлялась в больницу? Соболев задумался. Для посетителей рановато, родственников к пациентам пускали только после десяти часов. Кто-то из медсестер? Со всеми, конечно, он не был знаком лично, но такую бы точно не забыл, если бы увидел хоть раз. Кто она тогда?

Это можно было узнать единственным способом: выяснить у нее самой.

– Нам с вами по пути, кажется? Составите мне компанию? – нагнав женщину, спросил Павел, сопровождая вопрос своей самой обворожительной улыбкой. Обычно это действовало безотказно. Но незнакомка не растаяла, он не заметил в ее глазах ожидаемого восхищения. Напротив, как будто напряглась, когда увидела его рядом. Или смутилась? Последнее было бы совсем странно: так могут вести себя только юные неопытные девушки, а она не являлась ни той, ни другой.

Какое-то время женщина молчала, рассматривая его, а затем улыбнулась сдержанной, почти холодной улыбкой, словно предложение было ей неприятно.

– А что скажет на это ваша подруга?

От звука ее голоса Соболев вновь ощутил волнение, как если бы она прикоснулась к нему. И слишком живо ощутил, насколько сильно этого желает. Непростительно сильно. Он даже имени незнакомки не знал, а был готов прямо сейчас затащить ее в свой кабинет и не выпускать оттуда долго-долго, пока не сделает…

Павел тряхнул головой, приказывая себе остановиться. Что именно ему бы хотелось с ней сделать, он подумает позже. Пока же следовало слегка остудить собственный пыл, чтобы не спугнуть красавицу и не испортить все в самом начале.

– Она не моя подруга, – постарался ответить, как можно более равнодушно. – Она моя бывшая жена, и все вопросы с ней мы уже обсудили.

– Вот как… – задумчиво проговорила незнакомка и вдруг улыбнулась, но в этот раз ее улыбка оказалась теплой и открытой, и Павел улыбнулся в ответ, уже не для того, чтобы впечатлить ее, а потому что не мог не отреагировать иначе.

– И какую же компанию вы предлагаете составить вам в больнице?

Соболев только теперь понял, насколько нелепо прозвучало его предложение. И впрямь, кого бы она там ни навещала, вряд ли будет уместно прийти туда вдвоем. Да и до начала рабочего дня оставалось совсем немного времени. Но как же не хотелось ее отпускать!

Женщина продолжала улыбаться.

– Но вы правы, нам действительно по пути, доктор Соболев.

Павел был ошеломлен: такой поворот оказался для него совершенно неожиданным. Если она знает, кто он такой, то почему же ему неизвестно о ней абсолютно ничего? Или память с ним сыграла злую шутку, и он попросту не моет вспомнить? Но тогда все еще хуже.

Мужчина нахмурился.

– Простите, но я не имею удовольствия знать, кто вы, – ответил, нарочито подчеркивая последние слова. – Мы встречались?

Незнакомка покачала головой, все так же улыбаясь.

– Тогда не понимаю.

– А разве в этой больнице есть кто-то, кому не знаком Павел Соболев?

На сарказм или шутку ее слова не походили, но он все равно мало что понимал.

– Думаю, вы преувеличиваете мою известность.

– Отнюдь. Вы ведь не станете отрицать, что каждая вторая женщина, направляющаяся в отделение гинекологии, мечтает попасть на прием именно к вам? Если не каждая первая.

Павел замер, внимательно рассматривая ее. Будущая пациентка? Это было бы… Взгляд помимо воли скользнул ниже, охватывая стройную фигуру женщины. Представить то, что скрывалось под одеждой, было нетрудно: он словно видел наяву каждую соблазнительную округлость. Черт возьми, но это недопустимо! Никогда в жизни так не реагировал на пациенток.

– И вы тоже?

– Что я тоже? – ее глаза смеялись: прекрасно поняла, о чем речь, но как будто решила с ним поиграть. Что же, если так, он не против.

– Тоже мечтаете попасть ко мне?

Специально не произнес «на прием», желая увидеть ее реакцию. Эта незнакомка была не только необыкновенно привлекательна, но еще и умна, Павел нисколько не сомневался, что она прекрасно понимает, какое впечатление производит на него.

– У меня нет в этом необходимости.

Выходит, он ошибся?

– То есть вы направляетесь не в гинекологию?

– Именно туда.

– Тогда я не понимаю…

Женщина рассмеялась, видя его растерянность.

– А мне говорили, что Соболев – самый проницательный мужчина на свете.

В другое время он бы пошутил по этому поводу, но сейчас был слишком озадачен, чтобы как-то отреагировать на такое заявление. Его интересовало совсем другое.

– Кто же вы?

Что-то изменилось в ее глазах, они потемнели как будто, становясь серьезными.

– Не буду вас мучать догадками. Елизавета Ильина. Ваша новая сотрудница.

Ильина! Он вздрогнул от понимания того, кто именно находится перед ним: И претендентка на ту же самую должность, куда метишь ты…

Глава 4

Хорошо, что с самого начала работы оказалось много. Знакомство с отделением, представление коллегам, утренний обход. Это помогло отвлечься от неожиданной встречи. Но только на какое-то время. Позже, в ординаторской, изучая истории болезни и вникая в проблемы своих новых пациенток, Лиза то и дело возвращалась мыслями к мужчине, с которым столкнулась за завтраком.

Это нервировало. Впереди ждали сложные дни, напряженная борьба, из которой непременно нужно было выйти победительницей. И Лиза не сомневалась, что у нее это получится. Вот только… вот только почему соперник ей достался именно такой?

Почему Соболев не оказался некрасивым и старым? Тогда она была бы в безопасности: в отношении к нему не возникло бы ничего личного. Теперь же попросту не знала, как вести себя дальше. Как перестать думать об этом мужчине… как о мужчине.

Павел – только ее коллега. Ничего больше. Только врач. Лучше думать о нем, как о первоклассном специалисте, как о противнике, борьба с которым не будет легкой. Ведь он действительно замечательный врач.

«Какая ирония судьбы!» – вздохнула Лиза. Она и сама была прекрасным специалистом в вопросах, связанных с беременностью, но при этом не имела мужества выяснить о себе самой то, что нужно. Никак не могла собраться с духом и раз и навсегда разделаться с собственными опасениями насчет своего бесплодия. Некогда озвученный диагноз не казался ей окончательным приговором, но и решиться на какие-то серьезные шаги не получалось. Интересно, что бы сказал по поводу ее состояния доктор Соболев?

«Ну вот, опять!» – она прижала ладони к запылавшим щекам. Такие мысли никуда не годятся! А еще хуже реакция ее тела: неожиданное и неуместное желание к человеку, от которого нужно держаться как можно дальше.

Безусловно, Соболев очень привлекателен. Но таких мужчин немало. Лиза редко кем-то увлекалась и была абсолютно уверена, что уж на работе точно не позволит снова случиться чему-то подобному. Отношения с Олегом ее многому научили. Тогда она поклялась себе, что больше никогда не станет смешивать работу и личную жизнь. И было бы уж совсем глупо связаться с тем, с кем ей предстоит бороться за должность.

Ну что такого цепляющего было в Соболеве, кроме его яркой внешности? Ответа Лиза не знала, и это пугало ее. Она снова попыталась представить его таким, каким увидела в кафе.

Когда мужчина говорил с бывшей женой, он выглядел иначе. Ни этого невероятного голоса, ни обезоруживающей улыбки, выбивающей ее сердца из привычного ритма. Он выглядел мрачно и значительно старше своих лет.

Но оказалось трудно не заметить, как изменился Павел, когда находился рядом с ней. Какие у него были глаза! Мало того, что они были невероятно яркого цвета, казалось, его взгляд мог напрочь лишить ее сил обороняться. Соболев одновременно сразил и очаровал ее.

Но все это было недопустимо. Она не должна так реагировать на мужчину. Как вообще можно ставить под угрозу работу, даже не приступив к ней всерьез?! Лиза ударила кулаком по столу, злясь на себя за такую реакцию, и тут же заметила изумленный взгляд сидящей за соседним столом женщины.

– Елизавета Андреевна? – доктор, представившаяся как Татьяна Сергеевна Олдина, отложила свои бумаги. – С вами все в порядке?

Ильина на мгновенье прикрыла глаза, делая глубокий вдох и приказывая себе успокоиться. Не хватало еще с первого дня прослыть перед коллегами неуравновешенной особой. Такого нельзя допустить ни за что на свете, иначе не видать ей этой должности.

– Все хорошо, – она улыбнулась, стараясь, чтобы улыбка выглядела как можно более естественной. – Делала расслабляющую гимнастику для рук и немного перестаралась.

– Оо… – Татьяна машинально взглянула на ее руки. Такого ответа она явно не ожидала. Но и не верить новой сотруднице повода не было. – Гимнастика – это хорошо. Я вот тоже говорю себе, что надо обязательно делать хоть какую-нибудь разминку, иначе к концу дня сил совсем не остается.

– Понимаю, – Лиза кивнула. – Я давно взяла за правило при любой свободной минутке делать какие-то упражнения. Очень помогает.

– Какая вы молодец, – кажется, коллегу все же удовлетворило данное объяснение. Она снова уткнулась в свои бумаги.

Лиза тоже раскрыла очередную историю болезни. Нахмурилась. 35 лет, третий выкидыш подряд. Можно себе представить, что чувствует сейчас эта женщина, когда очередная попытка стать счастливой матерью ни к чему не привела. Надо бы поговорить с дежурным врачом, принимавшим ее, прежде чем встречаться с самой пациенткой.

– Кто сегодня дежурил?

– Павел Владимирович, – отозвалась Олдина, не поднимая глаз от бумаг. – А что?

Лиза вздохнула: что же, избежать встреч на работе им все равно не удастся. И чем раньше она научится спокойно на него реагировать, тем лучше.

– Хочет поговорить с ним о поступившей ночью пациентке. Не подскажете, где я сейчас могу его найти?

Тело и белье Павла были мокрыми от пота, казалось, промок даже медицинский костюм. Медсестра вытерла мужчине бровь над маской. Освободив, наконец, лицо, Соболев взглянул на коллег, стоявших с другой стороны от пациентки, которые уставились на него так, словно видели перед собой чудовище.

– Прекратите стоять, как истуканы! – почти рявкнул Павел. – Укрывайте ее, – и, больше не взглянув на них, покинул операционную.

Пройдя несколько шагов, он прислонился к стене и опустил голову, тяжело дыша. Пот продолжал литься. «Этим вечером можно будет обойтись без пробежки», – неожиданно подумал мужчина.

– Мы едва не потеряли ее, – следом вышел хирург, работавший в паре с Соболевым.

– Мы?! Ты ничего не перепутал, черт тебя подери?! – сейчас его мало заботило, что кто-то мог их услышать. – Ты был первым, Антон! Ты можешь объяснить мне, что случилось? Если бы не я, эта женщина умерла бы от кровотечения прямо на столе!

– Ну… – Кузьменко дернулся, отводя глаза, и его лицо потемнело.

– Если когда-нибудь повторится что-то подобное, я все расскажу. Тебе ясно?

– Послушай, Паш, – пробубнил хирург. – Каждый из нас может допустить ошибку…

– Ошибку?! – он ринулся к Антону, сминая тоже влажный от пота хирургический костюм на его груди. Мужчину тряхнуло от такой хватки, а в расширенных глазах отразился откровенный страх. – Ты это ошибкой называешь?! Ты человека чуть было не угробил! Я не говорю уже о том, что она может больше никогда не забеременеть по твоей милости!

– Но ведь все обошлось…

Ему на самом деле захотелось прибить этого идиота.

– Только потому, что я там оказался! Только поэтому, понятно?! Но если ты не сделаешь нужные выводы… – он приказал себе выдохнуть. Разжал руки, медленно отступая от Кузьменко. – Это последнее предупреждение, Антон. Если что, пеняй на себя. Ты мой друг, но я не позволю тебе калечить пациентов. Оставляй все свои проблемы за стенами больницы. Или ищи себе другое место работы!

Хирург повел плечами, словно сбрасывая напряжение, процедил в сторону сквозь зубы:

– Ты пока еще не заведующий, чтобы уволить меня.

– Вот именно: пока. Можешь не сомневаться, за этим дело не станет. А в своем отделении я не позволю ничего подобного!

– Мне показалось, что Ильина настроена весьма решительно.

– Тебе показалось. А если и нет, я с этим разберусь.

Антон хмыкнул в ответ, пристально рассматривая друга и явно довольный возможностью сменить тему.

– Собираешься пустить в ход собственное обаяние? Очаровать новую докторшу и таким образом устранить соперницу?

Павел бросил на него хмурый взгляд.

– Мы вообще-то о работе говорим. И о судьбе нашего отделения. А я – лучший специалист и самый подходящий претендент на эту должность. Тебе не хуже меня об этом известно.

– Но Ильина – красотка, – ухмыльнулся Кузьменко. – Почему бы не совместить приятное с полезным?

Соболев все еще злился на него из-за случившегося в операционной, да и обсуждать прелести новой коллеги был не готов. Он развернулся, направляясь в сторону ординаторской, и бросил на ходу:

– Оставь свои шуточки при себе. Подумай лучше, что ты скажешь родственникам Валуевой.

В кабинете никого не оказалось – на его счастье. Павел знал, что тишина продлится недолго, да и ему самому пора было на обход. Но мужчину по-прежнему трясло и градом лился пот. Почти рухнув на кушетку, Соболев опустил голову на руки.

Он понимал, что вел себя с Кузьменко слишком резко, но не ощущал раскаянья. Вряд ли оно было уместно сейчас, хоть дело и касалось лучшего друга. В подобных ситуациях для чувств места нет. Когда имеешь дело с человеческой жизнью, такая роскошь, как возможность ошибиться, недопустима. Чаще всего и вторых шансов не бывает.

Иногда нужно проявить непреклонность, чтобы добиться результата. Так учили когда-то Павла, и это же он требовал от тех, с кем работал. Пройдет время, он займет должность заведующего, и находящиеся под его руководством люди будут ему благодарны. А Антон все поймет. Должен понять.

Соболев выругался сквозь зубы, снова вспоминая, как испугался там, в операционной, когда понял, что жизнь пациентки висит на волоске. Несложная в общем-то хирургическая манипуляция едва не обернулась катастрофой. И все из-за того, что Кузьменко снова наплевал на работу и поддался слабости.

Наконец, удалось немного успокоиться, и Павел поднялся, направляясь к шкафу в углу кабинета. Надо переодеться и немного привести себя в порядок, прежде чем отправляться к другим пациентам. Стянув халат и насквозь вымокшую футболку, достал чистые вещи. Снова глубокий вдох, один, второй, третий, чтобы окончательно прийти в себя. Он лишь в одном готов был согласиться с Антоном: хорошо, что все обошлось. Иначе… Но об этом лучше не думать.

Павел любил свою работу. Любил помогать пациенткам, видеть в их глазах слезы радости, когда женщины узнавали, что их мечта забеременеть наконец-то превратилась в действительность.

Однако такая награда давалась нелегко – за нее было нужно платить сполна, и Соболев знал это, как никто другой.

Сейчас не помешал бы полноценный душ, но на него попросту не было времени: до следующей операции оставалось меньше двух часов, а еще нужно было осмотреть тех, кто дожидался его с самого утра. Павел ограничился тем, что ополоснул лицо и руки холодной водой и обтерся влажным полотенцем. Ненадолго задержался у приоткрытого окна, вдыхая свежий воздух и позволяя легкому ветерку остудить разгоряченное тело.

А ведь день начинался так хорошо. Разговор с бывшей женой не в счет. Соболев подавил вздох, вспоминая утреннюю встречу с Ильиной. Кем бы она ни была и для чего бы ни явилась в больницу, это мало что меняло. Ему все равно хотелось вновь увидеть ее. Не коллегу за работой, с которой неизбежно придется столкнуться, а необыкновенную женщину, так сильно зацепившую его. И не только увидеть. Он хотел большего. Хотел пригласить ее на ужин. И да, затащить в постель.

Павел хмыкнул, поражаясь собственным мыслям. Он ведь и предложение Сотниковой отмел не только потому, что не планировал продолжать с Валерией отношения. Она утомила его, но даже на простую интрижку попросту не было времени. Порой к вечеру уставал так, что сил едва хватало добраться до дома и завалиться спать. И как бы странно это ни звучало, хороший сон нередко становился для него куда предпочтительнее секса.

Но не в случае с Ильиной. При мысли о ней Павел снова почувствовал напряжение во всем теле. Да что же было такого необыкновенного в этой женщине?! Чем она отличалась от других? Почему вывернула его наизнанку, заставив снова и снова желать того, на что у него не было права?

Возможно, он ощутил, что и Елизавета испытывает по отношению к нему то же самое? Потому и не хотел отпускать ее утром, даже после того, как узнал, кто она такая. Ему хотелось…

В дверь постучали или это грохотало его сердце? Павел приказал себе успокоиться и прислушался. Стук повторился.

– Минуту, – бросил мужчина, направляясь к кушетке, на которой оставил чистые вещи. Но пришедший либо не услышал его голоса, либо решил проигнорировать просьбу подождать. Дверь отворилась прежде, чем Соболев успел одеться. Елизавета Ильина с ошеломленным видом уставилась на него, застывая на пороге кабинета.

Глава 5

Все ее попытки успокоиться, взять себя в руки, настроиться на рабочий лад и перестать думать о привлекательном сопернике в одно мгновенье потерпели крах. Стоило лишь снова увидеть Соболева. Еще и в таком виде. Лиза понимала, что надо извиниться и выйти, или хотя бы перестать таращиться на него так откровенно, но ничего не могла с собой поделать. Ей нравилось то, что она видела. Слишком сильно нравилось.

Всегда казалось, что для мужчин внешность не играет такого уж важного значения. Во всяком случае, она сама обращала внимание на совсем другие качества. Могла даже посмеяться над подругами, что воспевали дифирамбы мужской красоте.

Лиза и сейчас думала также. Вот только не могла глаз оторвать от стоящего напротив мужчины. Его волосы были влажными, грудь вздымалась, как после бега. Соболев выглядел явно уставшим и довольно напряженным, но это ничуть не умаляло его привлекательности. Напротив – шикарный мужчина впечатлял еще больше, а она чувствовала себя еще более уязвимой. Беспомощной рядом с ним. И совершенно очарованной.

Хуже всего было то, что Павел прекрасно видел ее реакцию. У Лиза никогда особенно не получалось скрывать свои чувства, а теперь это и подавно не удалось. Злилась на себя саму за это и смущалась безумно.

Хороша соперница и потенциальная заведующая отделением. Разве что рот не раскрыла от восторга. Как будто никогда в жизни не видела голого мужика.

Да если бы он действительно был голый… Если даже в таком виде Соболев настолько поразил ее, что было бы, окажись он на самом деле… взгляд скользнул ниже, застывая на бедрах мужчины – и Лиза охнула, ощущая, как кровь прилила к лицу. Тонкая ткань брюк хирургического костюма не только не скрывала, а скорее подчеркивала возбуждение мужчины. Ильина растерянно оглядела кабинет. Она помешала уединению Павла с кем-то?

– Здесь никого нет. И не было. Да и если бы я решил заняться сексом на рабочем месте, предварительно запер бы дверь.

Лиза моргнула, поднимая глаза на мужчину и ожидая увидеть его усмешку. Причин для этого было предостаточно. Вот только он даже не улыбался. Было что-то иное в его взгляде, что-то такое, от чего ей захотелось сбежать из кабинета как можно скорее, забыв о том, для чего пришла сюда. Или, наоборот, подойти, ближе. Потрогать это будто выточенное рукой искусного скульптора тело. Почувствовать гладкость его кожи, почувствовать твердость напряженных мышц, запустить пальцы во влажные волосы и…

– Мне нравится то, что я вижу в твоих глазах, – он сам подошел к ней, останавливаясь почти вплотную, так что Лиза почувствовала его дыхание. – Но как бы не хотелось сейчас закрыть дверь, я не стану этого делать. Скоро следующая операция, а пробовать тебя на бегу – это совсем не то, что я собираюсь сделать.

– Мы перешли на «ты»? – глупейший вопрос, но даже он дался ей с трудом, и Лиза поразилась, как дрожит собственный голос. Этот мужчина творил что-то невероятное с ней. С сознанием, превращая ее в податливое, на все готовое существо. Не говоря уже о теле, которое реагировало на близость Соболева так, как прежде не случалось никогда в жизни.

Павел пожал плечами, приближаясь еще на шаг. Теперь их разделяло всего несколько сантиметров. Сделай она сейчас лишь одно движение вперед – и уткнулась бы ему в грудь. Этого как раз очень хотелось. Так сильно, что Лиза заставила себя отшатнуться. На всякий случай, чтобы не поддаться соблазну. Только помогло не очень. Сзади была дверь, а Соболев все равно стоял слишком близко. И, кажется, слишком хорошо понимал, что происходит.

Мужчина поднял руку, проводя кончиками пальцев по ее скуле, спустился к подбородку, лишь на мгновенье невесомым касанием трогая губы, но и этого хватило, чтобы Лизу вновь бросило в жар. Она закрыла глаза, изо всех сил стараясь не прикусить его руку, как бы сильно этого не желал. Но тут же открыла снова, потому что его пальцы двинулись ниже, и, чуть сдвигая ворот халата, добрались до края белья, скрывающего грудь.

– Что вы себе позволяете?! – попыталась возмутиться, но вопрос прозвучал не возмущенно, а, скорее, испуганно. И она действительно боялась – себя, своих чувств, но еще больше – того, кто все эти чувства смог вызвать за такое короткое время. Следовало бы как минимум залепить ему пощечину, а потом развернуться и уйти из кабинета, но вместо этого Лиза продолжала тонуть в потемневших глазах мужчины. И невольно улыбнулась в ответ, когда улыбка появилась на его губах.

– Я всего лишь смотрю. Пока. Это ведь не возбраняется? – и в подтверждение своих слов он действительно опустил взгляд в вырез ее халата. – Тебе идет смущение. Хотя я думал, таких женщин уже не осталось.

– Я… – Лиза набрала побольше воздуха, понимая, что с происходящим надо срочно что-то делать. Пока еще у нее осталась хоть капля здравого смысла. – Я пришла поговорить о пациентке, которая поступила ночью. Ольга Кравцова, 12 палата. Ее ведь вы осматривали? Ты…

Павел вздохнул, убирая руку от ее груди и отступая назад. А потом снова улыбнулся.

– Чувствую себя юнцом, сгорающим от желания на первом свидании. Хочется до умопомрачения, но нельзя. По крайней мере, не сейчас.

Она снова хотела возмутиться, что-нибудь возразить, но так и не нашлась, что ответить. Лишь растерянно смотрела, как мужчина в несколько шагов преодолел расстояние до стоящей у окна кушетки с оставленными на ней чистыми вещами. И уже спустя минуту перед Лизой был совсем другой человек: строгий, сдержанный и полностью сосредоточенный на работе. Когда он забрал из ее рук историю болезни и, расположившись за столом, стал рассказывать о пациентке, всматриваясь в собственные записи, Ильина даже засомневалась: а не приснилось ли ей все, что было здесь только что. Его потемневшие глаза и сбивающееся дыхание. Обжигающе нежные прикосновения пальцев. Страсть, ощущаемая в каждом движении.

– Да вы присаживайтесь, Елизавета Андреевна, – голос Соболева прозвучал ровно и отстраненно, заставляя отвлечься от собственных мыслей. – У Кравцовой сложная ситуация, думаю, в двух словах это не объяснить.

Странное чувство юмора у Судьбы, да и сюрпризы свои она преподносит уж очень неожиданно. Лиза подумала именно об этом, когда, выйдя из больницы по окончании рабочего дня, обнаружила на стоянке машину Раевского. Рассчитывать, что тот приехал в клинику по каким-то рабочим делам, не приходилось, – она слишком хорошо знала этого человека. Как и то, что в покое ее он так просто не оставит.

Тем не менее, все же сделала попытку незаметно проскользнуть к выходу с больничного двора вдоль стены здания. Напрасно. Почти сразу сзади раздались шаги и ее окликнул голос Руслана.

– Лиза, ну куда же ты так спешишь?!

Она вздохнула и остановилась: не убегать же от него действительно. Тем более, что ни к чему хорошему это точно не приведет. Пробовала уже, и не раз. Гораздо проще будет поговорить и выяснить, что ему снова понадобилось.

– Мне есть, куда спешить, – медленно развернулась, рассматривая приближающегося мужчину.

– Здравствуй, милая. Я безумно рад тебя видеть.

– Не могу ответить тем же. Что тебе нужно?

– Фу-у, Лиза, как грубо. Я же говорил, что такие манеры тебе не идут. Ты прелестна, как ангел, но, когда злишься, так и хочется пригладить все твои колючки.

Женщина поморщилась. Неужели эти дешевые комплименты когда-то ей нравились? Неужели она и впрямь мечтала провести с этим человеком всю жизнь?

В глазах Руслана было столько нежности, будто он действительно испытывал к ней самые глубокие чувства.

– Я скучал по тебе, – тихо проговорил мужчина. – И очень жалею о том, что случилось. Лиза, поверь мне!

Верить ему хотелось меньше всего, несмотря на то что сейчас он выглядел вполне искренне. Впрочем, с ценой такой искренности сталкиваться уже приходилось. И на этот раз Лиза не собиралась повторять старые ошибки.

– Я верю, Руслан, – ответила она негромко, отводя взгляд: не смотря на мужчину было проще сказать то, что казалось правильным, даже если ему это не понравится. – Только это ничего не меняет.

– Ты никогда меня не простишь? – он подошел почти вплотную к ней, поднял руку, и Лиза машинально дернулась, отступая. Мужчина заметно побледнел, и на скулах заходили желваки. – Я совсем не хочу, чтобы ты меня боялась.

– Я не боюсь, – она ответила быстрее, чем успела обдумать сказанное, но это было правдой. Среди чувств, которые Лиза питала к стоящему перед ней человеку, страх отсутствовал. Однако и тех чувств, на которые рассчитывал Раевский, не было и в помине. – И отвечая на твой вопрос, скажу: мне нечего тебе прощать. Все давно в прошлом.

– Давно? – усмешка мужчины вышла корявой, но Лиза и не ждала ничего другого: она слишком хорошо знала, какие силы ему приходится прилагать, чтобы сейчас сдерживаться. Поэтому лишь кивнула.

– Давно. И неважно, что прошло всего несколько недель, как мы расстались. Дело ведь не в буквальном времени, а в том, что случилось с тех пор. А случилось многое.

– И что же? Ты кого-то встретила?

Лиза опять поморщилась. Как будто это хоть сколько-нибудь касалось его!

– Прекрати, Руслан. Ты прекрасно знаешь, в чем дело. И перестань преследовать меня. Это ничего не изменит уже.

– Я хочу все вернуть, – он снова сделал шаг к ней, однако без попыток коснуться. – Тебя вернуть, и чтобы ты вернулась в клинику. Здесь тебе не место.

– Это ты решил? – женщина почувствовала, что начинает злиться. Все было, как всегда. Да и ничего удивительного, не стоило и надеяться, что Раевский способен измениться.

– Я хочу как лучше, – он развел руками, будто стараясь оправдать свою настойчивость.

– Лучше для кого?

– Для тебя, – быстро ответил Руслан, а после добавил чуть тише. – Для нас.

Лиза покачала головой. Разговор становился все более утомительным. Она собиралась провести вечер после первого рабочего дня совсем иначе: не вспоминая изжившие себя отношения, а думая о том, что ждет впереди. Ей хотелось сосредоточиться на событиях в новой клинике, подумать о пациентах и тактике лечения, о том, как лучше вести себя с коллегами, чтобы добиться здоровой и комфортной атмосферы. И еще хотелось подумать о мужчине, который сегодня произвел на нее такое впечатление. Подумать спокойно, в тишине, вдали от посторонних глаз. Раевский во все это абсолютно не вписывался.

– Нас нет, Руслан. И, наверно, и не было никогда. И давай оставим уже эту тему. Я не хочу ссориться, но если ты не перестанешь настаивать…

– Я не могу тебя отпустить! – что-то изменилось в его голосе, глаза потемнели, выдавая напряжение и… страсть?

Только этого не хватало! Лиза ощутила, что ее охватывает паника. Он вряд ли решится удерживать ее силой, но и на то, что мужчина так просто согласится уйти, было непохоже. И что же ей делать теперь?

Ответ пришел так неожиданно, что Ильина изумилась не меньше Руслана, который буквально оторопел, увидев остановившегося возле них мужчину.

– Елизавета Андреевна, простите, что заставил ждать, пациент задержал. Но теперь мы может ехать.

Глава 6

Какое-то время Павел молчал, обдумывая случившееся и пытаясь дать оценку своему поступку. Куда больше ему понравилось бы объяснение, что им в данный момент двигало желание помочь оказавшейся в затруднительном положении женщине. Но все обстояло совсем не так, и глупо было врать самому себе. Совсем не благие намерения управляли им, а банальная ревность.

Соболев нахмурился, покосившись на сидящую рядом Лизу. К счастью, та настолько была поглощена собственными мыслями, что не заметила, как изменилось его лицо.

Ревность? Как такое вообще было возможно? Как можно ревновать человека, которого всего несколько часов назад ты знать не знал? Он этого не понимал, зато прекрасно отдавал себе отчет, что права на подобное чувство у него нет. Что с того, что недавно в кабинете Ильина поддалась на какой-то момент его обаянию? Это ровным счетом ни о чем не говорило.

Она могла быть замужем или, по меньшей мере, не свободна, и это оказалось бы вполне логично. Скорее, Павел удивился бы, если бы такая роскошная женщина была одинокой.

Странно, что подобные мысли прежде не приходили ему в голову. Ни утром, когда он кинулся вслед за взволновавшей его незнакомкой. Ни после, в кабинете, где его неожиданно застала Лиза.

А если это действительно муж? Павел бросил взгляд на стиснутые на коленях руки женщины, но отсутствие кольца не успокоило. Сам никогда его не носил – мешало в работе, поэтому ориентироваться на такую мелочь было нельзя. Тем не менее выяснить, кто именно только что донимал Ильину, очень хотелось. Как и узнать, что она сама думает обо всем этом.

– Спасибо… – ее голос прозвучал ниже привычного и явно взволнованно. Но в чем именно заключалась причина беспокойства? Соболев бы предпочел, чтобы Лизу волновало его присутствие, а не мысли о мужчине, разговору с которым он помешал. Но, как бы ни хотелось так мыслить, понимал, что именно этот разговор, вероятнее всего, и встревожил ее спутницу.

– Мне показалось, что помощь не помешает.

– Верно, – Лиза ответила так же тихо, будто опасаясь, что их могут услышать. – Я рада, что вы оказались рядом. Эта встреча была неуместной и… – она помолчала, – неприятной.

– И я рад, – совершенно искренне отозвался Павел. – Только мне показалось, что мы перешли на «ты».

Он взглянул на Ильину и не смог сдержать удовлетворенной улыбки. Его слова не только помогли женщине отвлечься от недавнего неприятного инцидента, но и напомнили другой момент – то, что случилось в кабинете и что Павел не отказался бы повторить. И продолжить.

– Верно, – Лиза чуть смущенно улыбнулась. – Хотя, признаться, я представляла общение со своим противником совсем иным.

Соболев рассмеялся. Сейчас упоминание о предстоящей борьбе за должность заведующего представлялось чем-то нелепым и немыслимым. Да, он осознавал, что этого не избежать, и как бы ни была Ильина очарована им, вряд ли она уступит место, на которое сама претендует. Но сейчас думать об этом ему не хотелось. Как и о чем-то другом, связанном с клиникой. Позже разберется и в том, зачем Лизе понадобилась эта должность, и в том, как продемонстрировать всем, и, в первую очередь, начальству, свое собственное превосходство и пригодность для этой работы. Но не теперь. Теперь же ему хотелось воспользоваться моментом, который свел их вместе. Прекрасную женщину и покоренного ею мужчину. И забыть, хоть на время, обо всем остальном.

Разумеется, рассчитывать в первый день знакомства на что-то серьезное не приходилось, но и просто находиться в ее обществе было приятно. И, как подсказывал опыт, Лиза тоже вовсе не тяготилась компанией.

Это воодушевило. Какое-то время они ехали молча, и Павел позволил себе погрузиться в собственные фантазии. Те самые, в которых находящаяся рядом женщина играла весьма важную роль.

– Останови здесь, пожалуйста, – дорога оказалась короче, чем ему бы хотелось, о чем он и сообщил Лизе, улыбаясь и наблюдая за ее реакцией. Как она поведет себя дальше? Наскоро попрощается и поспешит уйти из машины? Или станет говорить какие-то банальности про трудный первый рабочий день и усталость? Ведь не может не понимать, какие мысли и желания сейчас его одолевают.

– Мне нужно идти, – она не стала ничего объяснять, но в ее голосе – или ему показалось? – прозвучали нотки сожаления. Павел кивнул.

– Лиза, послушай. Я не буду лукавить и говорить, что не рад тому, что ты сейчас здесь. Я весь день придумывал повод, чтобы продолжить наше общение в, так сказать, другой обстановке. А получилось, что повод нашелся сам. Но я не хочу, чтобы ты чувствовала себя обязанной мне. И как бы ни мечтал поскорее оказаться с тобой в постели, все же готов подождать. Не обещаю, что меня хватит надолго, но все же предвкушение обостряет ощущения. Мне это нравится.

Она опешила от такой прямоты. Их взгляды встретились, и все другие слова куда-то подевались. Как и мысли, нужные и логичные. Их просто не осталось, за исключением одной-единственной: что эта женщина так близка сейчас. И так желанна.

Слишком желанна. Ему следовало бы как-то скрыть свое возбуждение, но Павел будто утратил возможность соображать. Смотрел и смотрел в потемневшие глаза Лизы, на ее губы, находящиеся совсем рядом, и ничего не мог поделать с собой.

– Прости, – наконец, выдавил из себя, все так же не в силах ни отвести взгляд, ни отстраниться.

Лиза приоткрыла рот, будто намереваясь ответить, и Соболев ощутил, что его желание становится еще сильнее. Он не понимал, что с ним происходит, да это и не имело значения сейчас. Просто сработал основной инстинкт – и все.

Показалось, будто тело прошиб разряд тока, и Павел, наклонившись к женщине, впился губами в ее рот.

Она оказалась еще слаще, еще желанней, чем Соболев успел представить. Раздвинул языком ее губы, вызвав слабый полустон-полувсхлип. Одного поцелуя было катастрофически мало, и Соболев, еще не успев оторваться от нее, уже это понимал. Но когда он нащупал рукой рычажок, опускающий спинку сиденья, и кресло плавно опустилось вниз, Лиза будто опомнилась. Резко дернулась, отталкивая его от себя. Отвернувшись к окну, начала приглаживать растрепавшиеся волосы. А ему, наоборот, хотелось еще сильнее растрепать их, расплести замысловатую прическу и увидеть, как они свободно стекают по ее плечам, падают на грудь, почувствовать их шелк.

Павел сделал глубокий вдох, приказывая себе успокоиться. Это оказалось непросто. Последний раз так заводился, наверно, еще в юности, когда сдерживать свои желания удавалось с трудом. Вот и теперь, понимал, что такая спешка в отношениях может только навредить, и все равно едва справлялся с собой.

– Вообще‑то подобное не в моих правилах, – выдавил, наконец, более потрясенный, чем хотелось бы признаться самому себе. – Я… – у него не получилось продолжить, потому что совершенно не знал, что сказать.

Лиза открыла дверцу машины, и он увидел, как дрожит ее рука. Павел прикоснулся к ее ладони своей.

– Мне следовало бы извиниться, но я не о чем не жалею.

– Мне пора домой, – тихо отозвалась Ильина, не глядя на него. – Правда, пора. Так сейчас будет лучше.

Прежде чем выпустить ее руку, Соболев прикоснулся к ней губами.

– Хорошего тебе вечера. И сладких снов.

Желательно, с моим участием, – не произнес этих слов вслух, но по тому, как вспыхнули ее щеки и с какой поспешность женщина вышла из машины, нетрудно было догадаться, что и она думает о чем-то подобном.

«Вот тебе и спокойная ночь», – Лиза взглянула на светлеющее за окном небо, в который раз вспоминая сказанные Соболевым на прощанье слова, и невесело усмехнулась. Оставалось надеяться, что не спалось сегодня не ей одной. Хотя вряд ли от понимания того, что Павел тоже сейчас страдает от бессонницы, стало бы легче.

Она только начала работать в клинике, только узнала Соболева, а все уже идет не так, как надо. Да и вообще, разве можно говорить о том, «как надо», когда речь идет о таком мужчине. Лиза подавила очередной вздох и уселась на кровати. Почти с отвращением посмотрела на часы. Половина седьмого. Надо вставать и отправляться в душ, и если уж не получилось уснуть, то хотя бы с его помощью как-то попытаться хоть немного восстановить силы. Иначе о полноценной работе не может быть и речи.

Ну как только она могла допустить подобное?! Почему именно с ним? Ведь в больнице десятки других мужчин, тоже привлекательных, пусть и не настолько, но зачем ей его красота, если все это не сулит ничего, кроме проблем?

Она все еще не могла до конца поверить, что позволила Соболеву ее поцеловать. Что никак этому не воспрепятствовала. Не оттолкнула, не дала пощечину, не убежала. Вообще ничего «не». Хуже – еще и удовольствие получила.

Даже теперь, вспоминая этот момент, Лиза испытывал волнение. Совершенно непростительная с ее стороны слабость. Нельзя. Ни снова допускать близкие отношения на работе – прошлый опыт и недавняя встреча с Русланом это подтверждали, как нельзя более точно, – ни ставить под угрозу все свои планы, связанные с этой клиникой. Особенно теперь, пока ее положение там такое непрочное.

Душ действительно помог взбодриться. Слабость и желание уснуть улетучились, вот только с будоражащими ее мыслями все было не так просто. Теплые струи воды стекали по телу, вызывая какие-то странные, непривычные ассоциации. Лиза невольно представила, что находится сейчас в ванной комнате не одна, и ее бросило в жар. Будто Павел и впрямь находился рядом, смотрел на нее, касался…

Она закрыла глаза, опуская руки на живот, чтобы хоть немного унять ноющую боль внизу, и едва сдержала стон. Будь мужчина здесь на самом деле, у нее вряд ли получилось бы устоять перед ним.

А может, ну ее, эту сдержанность? Работа работой, но она же, в конце концов, живой человек. И хочет просто быть счастливой.

А кто тебе сказал, что с Соболевым у тебя бы это получилось? – тут же откликнулся ехидный внутренний голос. – С ним тебе обеспечен разве что феерический секс, но и только. Вряд ли красавчик-доктор рассматривает возможные отношения с тобой, как что-то серьезное. Очередная интрижка, которых у него было и будет множество. Ты уверена, что это тебе нужно?

«Не нужно», – вздохнула Лиза, делая воду более холодной и надеясь, что хотя бы это прояснить ее затуманенный мозг и остудит разгоряченное тело. На самом деле нет ни одного довода в пользу кратковременного романа с Павлом. И самое лучшее, что она может сделать, это как можно скорее выбросить из головы подобные глупости.

По дороге в клинику женщина перебрала множество вариантов того, как правильно вести себя, какую стратегию выбрать в дальнейших отношениях с Соболевым, чтобы избежать возможных проблем. Как отвечать на его ухаживания, если они последуют, как говорить с ним, даже просто, как смотреть на него. Это вроде бы было нелепо, потому что Лиза понимала прекрасно, что не сможет предугадать абсолютно все нюансы, но она нуждалась в таких решениях, чтобы хоть как-то успокоить собственное мятущееся сердце. Нуждалась хоть в каких-то действиях, чтобы оградить себя от Павла. Чтобы ни в коем случае не повторилось то, что произошло накануне.

Вошла в клинику, полная решимости держаться от мужчины как можно дальше, однако решимость эта тотчас пошатнулась, стоило увидеть Соболева в конце коридора. Павел приближался, и Лиза поняла, что все ее доводы для себя самой не значат ровным счетом ничего. Надо было бежать от него, или, по меньшей мере, нацепить на себя маску равнодушия, а хотелось совершенно иного. Отвлечься от всевозможных запретов, забыть хоть на время о работе и просто отдаться тому чувству, которое так настойчиво пробивалось наружу.

– Доброе утро, – проговорила, когда они поравнялись, снова ощущая, как ее переполняет волнение. Почти предвкушала то, что случится дальше: его проникновенный и соблазняющий взгляд, низкий голос, произносящий ответное приветствие и будто ласкающий ее. Какой-то укромный уголок – и теплые губы, сводящие с ума. Несколько минут наедине, запретных, но таких желанных.

Однако ничего подобного не случилось. Павел взглянул на нее лишь мельком, как на практически постороннего человека, коротко кивнул и, не произнеся ни слова, двинулся дальше. Ушел быстро, стремительно, не оставляя женщине ни малейшего шанса даже окликнуть его. Будто не было ничего между ними. Или то, что было, совсем ничего для него не значило.

Лиза застыла, ошеломленно глядя вслед. Сердце противно заныло. Еще несколько минут назад такое поведение она считала едва ли не эталоном, и сама собиралась вести себя именно так. Теперь же, когда это произошло в действительности, ее переполняло не чувство удовлетворения, а обида. Как мог Соболев прошлым вечером так страстно целовать ее, а сейчас повести себя настолько холодно? Или все было только игрой? Проверкой ее на прочность?

Но в такой случае эту проверку она с треском провалила. Подпустила мужчину к себе, увлеклась им и даже не попыталась это скрыть. И вот – закономерный итог. Такая классическая схема, хорошо ей знакомая.

Лиза внутренне застонала. Ну почему жизнь ничему ее не учит? Ведь подобное уже случалось, и она зареклась откликаться на мужское внимание в самом начале знакомства. Зареклась связываться с бабниками, какими бы привлекательными они ни были. И зареклась заводить отношения на работе. И сама же нарушила все эти принципы.

Что же, вот и результат такой опрометчивости. Женщина закрыла глаза, ощущая, как горький ком подступает к горлу. Хорошо хоть до постели дело не дошло, хотя она и на это была вполне готова. Иначе сейчас было бы совсем невыносимо.

А так… так она просто сделала очередную глупость. Огромную глупость, но все-таки еще что-то можно поправить. Раз Павел собирается ее игнорировать, надо не обижаться, а наоборот, порадоваться тому, что ситуация разрешилась хотя бы так. Тем проще будет воевать с ним за желаемое место.

Лиза сделала глубокий вдох, еще один и еще, стряхнула с ресниц набежавшие слезы и направилась в сторону своего кабинета. Так лучше. Во всех отношениях лучше, а значит, не стоит ни думать, ни плакать об этом.

Глава 7

Она только успела переодеться и раскрыть первую историю болезни, готовясь к обходу, как дверь ординаторской распахнулась и мужчина, который, несмотря на нанесенную обиду, продолжал занимать ее мысли, вошел в кабинет.

– Татьяна Сергеевна, где документы Ольховской из восьмой палаты? Я же говорил, что они нужны мне побыстрее!

– Простите, Павел Владимирович, – доктор, делившая кабинет с Лизой, выглядела смущенно и растерянно. – Я как раз собиралась к вам, только анализы до сих пор не поднесли.

– Как это не поднесли? – Соболев нахмурился, а Татьяна развела руками.

– Не готовы еще. Какие-то там задержки в лаборатории.

– Вот как… – Павел говорил негромко, но в его голосе прозвучали стальные ноты. – Я ведь просил вас это проконтролировать! Хоть действительно сам все делай!

Щеки Олдиной порозовели от волнения.

– Я же говорю, в лаборатории какие-то задержки…

– Задержки бывают у женщин, когда они оказываются беременны! И это единственный допустимый вариант задержек. А в работе ничего подобного быть не должно!

– Я сейчас же туда позвоню и все выясню, – Одина выглядела настолько виноватой, что Лизе стало ее жаль. И одновременно внутри поднялось возмущение в адрес Соболева. И как только он мог вчера показаться ей галантным и обходительным? Грубый и резкий тип, абсолютно бесчувственный к тому, что его слова могут причинить кому-то боль или обидеть. Татьяна вон, едва не плачет, а он не замечает ничего.

– Я жду, Татьяна Сергеевна. И надеюсь, в это раз вы будете более оперативной.

Женщина быстро закивала и снова начала извиняться.

– Конечно, Павел Владимирович. Простите меня за такое упущение.

Лизе стало противно. И этот человек метит на место заведующего. С таким-то отношением к коллегам. Страшно представить, какую диктатуру он может устроить, достанься ему эта должность в действительности.

– Не с той ноги встали, Павел Владимирович? Или ночь не задалась? Спали плохо? –понимала, что перегибает палку, говоря о вещах, которые не обсуждают на работе, но остановиться не могла: слишком сильно зацепило ее произошедшее. – Так это не повод хамить и срываться на сотрудниках.

Если до этого момента мужчина вел себя так, будто кроме него и Олдиной в кабинете никого не было, то теперь явно заметил Лизу. Застыл на какое-то время, будто опешив, а затем медленно перевел на нее взгляд, и она поразилась гневу, что отчетливо читался в его глазах. На мгновенье подумала даже, что он закричит сейчас или, того хуже, набросится на нее. Но Соболев прикрыл глаза на несколько мгновений, а затем произнес нарочито тихо, но отчетливо:

– Спал я действительно плохо, но к делу это не имеет никакого отношения. То, что должно быть сделано – должно быть сделано, – его губы скривились в недоброй усмешке. – Уж простите за тавтологию. И я не помню, чтобы спрашивал ваше мнение. Поэтому занимайтесь своими прямыми обязанностями, Елизавета Андреевна, и не вмешивайтесь в те вопросы, которые вас никоим образом не касаются.

Он обернулся к Олдиной.

– Татьяна Сергеевна, жду документы, – и вышел.

– Спал он плохо, – раздраженно повторила Лиза, глядя за закрытую дверь, за которой скрылся Соболев. – Отличная отговорка. Не понимаю, как можно позволять себе такое поведение! Из-за того, что у него что-то там ночью не состоялось так, как хотел!

– Да что вы, Елизавета Андреевна! – всплеснула руками Татьяна. – Как вам такое в голову пришло? Он же всю ночь в клинике провел.

Лиза в изумлении уставилась на нее.

– Как это? Он же не дежурил сегодня. Я сама видела, как вчера уходил домой.

То, что случилось после его ухода с работы, вновь отчетливо всплыло в памяти, и Ильина ощутила, как заполыхали щеки, и от того ее раздражение стало сильнее. Теперь собственная слабость накануне вечером выглядела еще более ужасно.

– Ну да, а потом вернулся, – вздохнула Олдина и пояснила. – Вызвали его. Женщину привезли после аварии. Он всю ночь в операционной провел.

Стало холодно. Еще до того, как прозвучали следующие слова, Лиза почему-то знала уже, что услышит.

– И?

Татьяна печально покачала головой.

– Ребенка спасти не удалось. Чудо, что хотя бы мать выжила, там шансов почти никаких не было. Все-таки у Павла Владимировича золотые руки! А то, что он из-за документов так строг, это потому, что переживает из-за пациентки. Там тоже тяжелый случай и медлить нельзя никак.

Лиза поежилась от нарастающего чувства стыда. Что же она натворила? Зачем только наговорила столько всего, не разобравшись, в чем дело?

– Какой срок… был?

– Тридцать две недели, – Олдина снова вздохнула. – Вот ведь как бывает. Столько времени ждать малыша, готовиться к его появлению, радоваться, мечтать… А потом раз – и все. Из-за какого-то пьяного подонка…

В следующий раз Лизе удалось увидеть Соболева только к концу дня. Как ни хотела женщина поговорить раньше, чтобы извиниться за свои опрометчивые заявления, обстоятельства как будто были против нее.

Обход затянулся, пациенты, будто сговорившись, пытались выяснить у нее не только подробности о собственном состоянии и течении болезни, но и поделиться сразу всеми насущными проблемами. В другие дни она спокойно реагировала на подобные вещи, если что-то такое происходило, но сегодня казалось, что время тянется безумно долго, а люди так и норовят специально ее задержать.

Ссориться и конфликтовать Лиза в принципе не любила. Всегда казалось, что любые проблемы можно и нужно решать спокойно, с максимальным комфортом для обеих сторон. Сегодня она отступила от своего же правила. Утренний инцидент не давал покоя, и, чем дольше тянулось время до разговора с Павлом, тем труднее становилось. Что она ему скажет? Попросить прощение не трудно, но какое объяснение придумать для своей выходки? Нельзя же на самом деле признаться в том, что ее просто разозлило его невнимание.

Но ведь именно так и было, по большому счету. Если бы не случилось вчерашнего поцелуя и последующей за ним бессонной ночи, наполненной мыслями и фантазиями о новом знакомом, то и на его поведение в больнице она отреагировала бы совсем иначе. Даже если бы и не знала истинной причины раздражения.

Сейчас же все выглядело просто ужасно. Она набросилась на Соболева из-за собственной обиды, не имея ни права, ни реальных оснований для этого. И было страшно представить, что он думал о ней теперь. Наверняка, пожалел о случившемся вчера. Решил, что она – истеричка, не умеющая владеть собой, от которой лучше держаться подальше. И такой, как она, уж точно не место в должности заведующей.

Так, стоп! Лиза приказала себе отвлечься и хотя бы на время перестать думать обо всем этом. Сидевшая напротив нее пациентка продолжала что-то рассказывать, а сосредоточиться на ее словах никак не удавалось.

– Елизавета Андреевна! С моим малышом ведь все будет хорошо? Мне говорили, что вы – самый лучший доктор. Вы ведь не допустите, чтобы с ним что-то случилось?

Лиза перевела взгляд на лежащую перед ней историю болезни. Непростительный непрофессионализм. Что бы ни происходило в жизни, вести себя так с пациентками недопустимо. Тем более ей, если она реально рассчитывает чего-то здесь добиться.

– Все будет хорошо. Ваши анализы в порядке, завтра мы сделаем узи, чтобы удостовериться наверняка. Не беспокойтесь. Для вас сейчас самое важное – отдыхать и набираться сил. Соблюдать все рекомендации, и ни в коем случае не думать ни о чем плохом. Мы договорились?

Лицо женщины засияло, словно Лиза только что преподнесла ей самый невероятный подарок.

– Конечно. Я все сделаю! Спасибо вам, Елизавета Андреевна! Если у меня родится дочка, назову ее Лизонькой, в вашу честь!

Такая искренняя радость не могла не умилять, хотя Лиза и понимала прекрасно, что это несколько преждевременно. Надеялась, что у пациентки действительно не окажется серьезных проблем, но и расслабляться раньше времени было нельзя. И, тем более, нельзя отвлекаться. Слишком многое зависит от ее действий, чтобы поддаваться собственным переживаниям и позволять им мешать работе.

Потом потянулись другие дела, каждое не менее важное, и когда Лизе, наконец, удалось освободиться, большинство коллег уже разошлись по домам. А она понимала, что не сможет уйти, не разобравшись с тем, что продолжало бередить душу. Иначе грозит вторая бессонная ночь, теперь уже от угрызений совести.

Долго стояла перед кабинетом, ища повод, который позволил бы начать разговор. Что ей ему сказать? «Мне очень жаль, что я так повела себя»? «Я была неправа»? Кроме всей этой банальщины почему-то ничего не приходило в голову. Лиза злилась на себя, но ничего не могла поделать. Чувствовала себя, как студентка перед экзаменом, к которому не слишком-то и готова.

А когда дверь неожиданно распахнулась, и Павел появился на пороге, все мысли и вовсе покинули голову. Женщина просто стояла, не сводя с него глаз, отчаянно пытаясь хотя бы не выглядеть так глупо.

– Вы ко мне? – если он и был удивлен ее появлению, то абсолютно не показал вида. – Рабочий день закончился. Что-то случилось?

Лиза сделала глубокий вдох и кивнула. Хватит уже вести себя так по-детски глупо, наделала ошибок, так надо их исправлять, как бы трудно это ни было.

– Еще утром. Я пришла попросить прощения за свои слова.

Мужчина задумчиво кивнул.

– Вот вы о чем. Не стоило. Я действительно вел себя резко, и вы вполне оправданно возмутились.

Она покачала головой.

– Но я ничего не знала…

– Не знали о чем? – показалось, что его голос стал жестче.

– О том, что случилось ночью. Что вы были на операции… и все остальное.

Павел вернулся в кабинет, жестом приглашая ее пройти следом.

– Ночь и впрямь вышла тяжелой. Совсем не такой, как я рассчитывал.

Лиза вскинула на него глаза, пытаясь увидеть, рассмотреть хоть какой-то намек на то, что было вчера. Узнать того мужчину, который вскружил ей голову. Но его лицо оставалось таким же безэмоциональным. Или под маской равнодушия он пытается скрыть боль от случившегося?

– Вы сделали все, что могли.

Тоже банальная фраза. Лиза прекрасно знала, что подобные слова не спасают и даже ничуть не облегчают положение. И все равно зачем-то сказала.

– Это существенно меняет дело, не так ли? – Павел криво усмехнулся. – Раз я сделал все, что мог, то и переживать не о чем?

– Но это так. Вы действительно сделали все, что могли, – осторожно повторила Лиза.

– И кому от этого легче? – вдруг рявкнул Соболев, внезапно выходя из себя. – Этой женщине, которая, скорее всего, больше не сможет родить? Или ее мужу, которому тоже придется распрощаться с мечтой о малыше? Или, может быть, мне, который подписал смертный приговор еще одной счастливой семье?

Он буквально рухнул за стол, опираясь на него локтями и пряча лицо в ладонях.

– В такие минуты чувствую себя не доктором, а палачом.

Лиза застыла, не сводя с него глаз и отчаянно пытаясь справиться с нарастающей болью внутри. Она не знала, что сказать. Какие вообще слова могут быть уместными сейчас. Безумно хотела помочь хоть как-то, хоть чем-то облегчить его состояние. Знать бы еще, как. Мучаясь от собственного бессилия, сделала шаг к столу. Еще один, ощущая, как забилось сердце и от волнения стало жарко щекам. А когда протянула руку, дотрагиваясь до его волос, вообще перестала дышать на какое-то время. Вряд ли отдавала до конца себе отчет, какую именно цель преследовала этим жестом, скорее, подчинилась какому-то внутреннему порыву. Но Павел вдруг дернулся, потянув ее на себя, и уткнулся лицом ей в грудь. Стиснул руки на спине, сжимая так крепко, что стало почти больно. Но Лиза не собиралась отстраняться. Запустила пальцы в его волосы, стараясь не думать о том, как приятно прикасаться к нему. Сейчас было важно другое. Измученный, истерзанный чувством вины мужчина искал у нее поддержки. А ей больше всего на свете хотелось ему это дать.

Глава 8

Он ни за что на свете не взял бы это дежурство, если бы не нуждался так отчаянно в том, чтобы отвлечься. Забыть. Выбросить из головы весь кошмар прошедшей ночи. Свои отчаянные попытки остановить кровотечение и исправить то, что с самого начала выглядело безнадежным.

Павел действительно сделал все, что мог, но, как и сказал Ильиной, от этого не было ни на грамм легче. В ушах звенел надрывный плач женщины, а перед глазами то и дело всплывало ее бледное, измученное лицо и искусанный рот, умоляющий о помощи. О том, чего как раз он и не мог дать.

Безумно хотелось напиться. Завалиться в какой-нибудь клуб, набраться до беспамятства, а потом очнуться в женской постели. Не важно даже, в чьей, он все равно бы не вспомнил потом ни лица этой женщины, ни того, что они делали вместе.

Это был бы вполне действенный способ отключиться, вот только совершенно недопустимый. Как бы сильно ни хотелось утратить над собой контроль, Соболев не мог позволить себе такой роскоши. Больше никогда. Слишком высокой могла оказаться цена.

Потому и не отправился в клуб, а остался на работе. Стоял у окна, провожая взглядом женщину, которая только что находилась рядом. Странную, ни на кого не похожую женщину, что привлекала его все больше и больше с каждой минутой, и от которой ему следовало держаться подальше. Как можно дальше. Уж точно не целовать ее, не желать до одури и не искать у нее утешения.

Все вместе вообще не вписывалось ни в какие рамки. Они могли бы неплохо провести время вдвоем. Продолжить то, на чем остановились вчера. При одной мысли об этом Павел ощутил болезненную тяжесть в паху. Прошлым вечером одного поцелуя оказалось ничтожно мало. Хотелось не просто целовать эту женщину. Испробовать не только сладкие, податливые губы, но ее всю. Вылизать каждый сантиметр ее тела, терзать губами и языком, разжигая в ней желание и доводя до сумасшествия. Такого же, которое все ближе подступало к нему, стоило лишь подумать о Лизе.

Отъехав вчера вечером от ее дома, он успел настроить грандиозных и нелепых планов о том, как встретит ее утром, как завезет в кафе на завтрак, а потом они вместе отправятся на работу. А потом, вечером, снова ее подвезет. Но на этот раз не отпустит так быстро. Не отпустит до тех пор, пока не утолит свое желание.

Это была самая нелепая из всех его фантазий, начиная, пожалуй, еще со школьных лет, когда вот так, довольно похоже, он сходил с ума от красивой одноклассницы. Но тогда ему было всего 15, и все легко объяснялось разгулявшимися гормонами. Теперь же объяснений не находилось. Ильина была самой неподходящей из всех женщин, с которыми он мог бы связаться, но при этом самой желанной. Настолько желанной, что это пугало.

А еще сильнее пугала потребность найти у нее понимание. Когда Лиза в кабинете начала говорить слова утешения, ему безумно захотелось ей поверить. Принять уверение в том, что он не виновен. Почувствовать эту поддержку. Утешиться близостью этой женщины. Не телом ее только, но тем теплом, которое она так открыто предлагала. От всего этого следовало бежать. Как можно дальше и как можно скорее.

Что он и сделал. Лучше погрязнуть в работе, задавить себя ею до такой степени, чтобы ни на что другое не осталось ни времени, ни сил.

Первая операция, запланированная на вечер, прошла успешно, оставалась еще одна, которая, как полагал Соболев, будет такой же удачной. И до нее было немного времени. Как раз, чтобы прикрыть ненадолго глаза, собираясь с силами.

– Отличная работа, доктор.

– Спасибо, Карина, – он стянул хирургические перчатки и кивнул ассистентке. – И отличная твоя помощь.

– Как всегда, – даже с маской на лице было понятно, что женщина улыбается. – Мы – отличная команда, верно? И снова сделали невозможное.

Он хмыкнул в ответ:

– Ты такая же самоуверенная, как я. И это в общем-то неплохо, если только не преступать за ту грань, откуда очень тяжело вернуться.

Карина подошла ближе, чуть сжимая его плечо.

– Не надо. Не возвращайся туда снова. Ты же сам учил меня, лучше думать о тех, кому удалось помочь.

– Учил, – задумчиво повторил Павел. – Вот только сам такие уроки никак не усвою.

– Тебе надо отдохнуть, – Карина покачала головой. – Если ты угробишь себя, от этого точно никому легче не станет. Этой семье ребенка уже не вернуть, но есть десятки других семей, которым ты можешь помочь. Как сейчас. И потом, – она сняла маску и теперь ее улыбка была очевидной. – Я еще планирую поработать под твоим руководством. В роли заведующего ты нравишься мне гораздо больше Ильиной.

– Вот как? – Соболев усмехнулся. – Потому что со мной можно закрутить роман, а с ней нет?

Карина тоже рассмеялась.

– О возможности нашего с тобой романа мы поговорим потом, когда ты будешь не таким уставшим. А пока я просто отвечу тебе, что нет, дело не в этом. Я считаю, что это должность больше подходит мужчине. Такому, как ты, а не этой фарфоровой статуэтке. Тем более, что ты – врач от Бога, а что из себя представляет Ильина, пока непонятно.

Фарфоровая статуэтка? Он будто воочию увидел перед собой изящную, стройную фигуру Лизы. Порозовевшие щеки, губы, затрепетавшие от его поцелуя. Тряхнул головой, отгоняя непрошенные мысли. С этим действительно пора кончать.

– Ее бы не направили к нам, не будь она достойна этого места.

– Перестань, – женщина посмотрела на него почти снисходительно. – Я ни за что не поверю, что ты превратился в наивного осленка от одного только вида смазливой мордашки. Она, конечно, хороша, но это совсем не повод идти у нее на поводу в том, что касается работы.

Доля здравого смысла в ее словах, бесспорно, присутствовала. Он ровным счетом ничего не знал об Ильиной, а копаться в чьем-то прошлом, чтобы заполучить подробности личной жизни, было не в его правилах. Тем более, что скелет в собственном шкафу в один миг мог перечеркнуть и мечту о должности, и карьеру вообще, если бы оказался достоянием общественности. Так что уж точно не ему судить других.

Павел настолько погрузился в размышления, что не сразу заметил внимательный взгляд коллеги. Карина рассматривала его так, будто намеревалась проникнуть в самое сокровенное. Но тему развивать больше не стала, лишь улыбнулась и, направляясь к двери, уточнила:

– Выпьем кофе? Пока есть время. А то уснешь прямо у стола.

Он хмыкнул – в проницательности ей не откажешь. Прекрасно понимает, когда нужно заговорить о другом.

– Да, идем. Взбодриться сейчас точно не помешает.

Когда раздался звонок в дверь, Лиза почти бегом бросилась открывать. Приезд подруги оказался, как нельзя кстати. Сейчас меньше всего хотелось оставаться в одиночестве, а Юлька была самой подходящей компанией, которую только можно придумать. Тем более, что они не виделись довольно давно. Последнее время дела так закрутили, что на дружеские посиделки совсем не осталось времени. И созванивались-то крайне редко. Поэтому сегодняшний звонок подруги Лиза восприняла как подарок. И сразу же уговорила ее приехать.