Их было девять… бесплатное чтение

Художественное оформление: Редакция Eksmo Digital (RED)

В оформлении использована фотография:

© NikolaVukojevic / iStock / Getty Images Plus / GettyImages.ru

Глава 1. Наши дни

Знойное сибирское солнце нещадно палило, оставляя на коже ощущение легкого ожога и придавая ей болезненный, красновато-желтый оттенок. Надоедливые горячие лучи никого не хотели оставить в покое. Даже под сочно-зеленым бархатом березовых листьев они норовили ужалить каждого в любое оголенное место. – «Боже мой! Это невыносимо!» – пронеслось в ее голове. Но ветер не слышал этих слов и продолжал нагло трепать ее сероватые волосы, беспорядочно раскидывая их по плечам. «Пожалуй, возьму себе мороженого, хотя… стоять на остановке и при всех есть его…, а, если подойдет автобус? Нет, потерплю…».

Машинально перебежав через дорогу, не дожидаясь сигнала светофора, она очутилась на остановке. Казалось, все взгляды обращены на нее, особенно критичные женские. Но в ее сторону никто не смотрел, может быть, просто, от нечего делать. Ее обыкновенное лицо, с карими глазами под ненакрашенными ресницами, прямым носом и несколько большим ртом, плавно перетекало в шею, от которой начиналось длинноватое туловище. Оно было укутано в легкий вязаный костюм, из жилетки и юбки, бежевого цвета. На шее болталось деревянное «колье», с темными бусинами, в виде солнца. Автобус лениво подошел с опозданием в минуту, забрал пассажиров и также нехотя продолжил свой маршрут. Транспорт оранжевого цвета оказался «резиновым», так как вместил в себя всех. Маленькие, но сильные старушки, в красных и зеленых платьицах, были похожи, как сестры, друг на друга. Возле каждой стояли ведра с землей или саженцами. Молодежь недовольно посматривала на них, и каждый думал про себя: «Ну, куда же они едут? Куда везут эти ведра, ведь все уже давно посадили?». Бабульки настырно молчали и, кажется, знали, что именно о них думают. Однако всем своим видом хотели показать, что даже на пенсии не видят покоя, так как вынуждены кормить своих взрослых детей и подрастающих внуков. Молодая и полная кондукторша с видом «заколебали вы все» пробиралась сквозь толпу в надежде, что «где-то там» ей дадут денег, а не сунут под нос проездной билет. Когда она продвигалась мимо, ощущалось, что лучше всего на свете она умеет «работать локтями». Ее пышные, волнистые волосы щекотали лицо. В нос просился букет всевозможных ароматов от нее и еще половины автобуса. Молодежь злилась. Старушки готовились «дать отпор», если заставят платить за «багаж». Через пару минут в салоне стало попахивать горелой резиной. На лицах пассажиров обозначилось явное беспокойство. Остановились. Кондукторша снова «заработала локтями», пассажиры, помогая ей, заерзали в обратном направлении. Каждый, молча, ждал ее объявления о том, что необходимо покинуть автобус, но по-детски надеялся на чудо. Чуда не произошло. Старушки заворчали, молодежь раздражалась еще больше. «Выходили» по трое. Сердце бешено колотилось при мысли, что она может не успеть на эту встречу. Глаза в «конвульсиях» бросали взоры на часы каждые девять секунд. Остановка быстро заполнилась нервным народом. В воздухе повисло гудение, отчего тошнило и хотелось есть одновременно. Через пять минут стало ясно, что проще расстаться со стами рублями, чем ждать дальше. И, хотя ей снова казалось, что все взгляды обращены лишь на нее, рука машинально повисла в воздухе, и через пару секунд возле ног заскрипели тормоза вишневой «шестерки». На душе стало еще легче при виде за рулем пожилого человека. Сейчас она старалась только не задеть головой дверцу машины и плотно закрыть ее. Ехали быстро и молча, что радовало до некоторого момента. Из-за угла дома на дорогу неожиданно кинулась черная кошка…, колеса загудели…, о железное днище что-то с силой ударилось. В висках с болью стало биться «второе сердце». Водитель, с пунцовым от жары лицом и в клетчатой рубашке, коротко выругался и поехал еще быстрее с «места преступления». У нее было ощущение, будто она являлась его сообщницей. Нервно заработало подсознание, которое говорило, что все это неспроста и, может быть, не стоит идти на эту встречу. В мозгах же крутилось иное: «Надо пойти, что может случиться плохого? А, вот если не пойду, то пожалею…».

В стекле обозначилось до боли знакомое оранжевое здание университета, который она посещала почти каждый день на протяжении пяти лет. В области сердца что-то предательски заныло, в памяти стали вырисовываться приятные картинки из недавнего прошлого. А вот и нужная дверь, с краткой надписью «ПРОФКОМ». Дыхание усилилось. Она постаралась набрать в рот побольше воздуха и, постучавшись, шагнула в кабинет.

– Здравствуйте, Вы – Елена Михайловна? – с надеждой в голосе, обратилась она к пышной женщине, с обесцвеченными до желта волосами.

– Да, это я.

– Ой, здравствуйте, я – Аня Полкова…, я обещала, что зайду сегодня. Вы не заняты?

– А, проходи, да,…садись. Аня робко пересекла комнату длинными шагами и «приземлилась» на деревянный стул. – Ну что, Анечка, я могу сказать? Твой интерес к студенческим отрядам радует, тем более, что сейчас они действительно возрождаются. Сама я только первый год работаю в этом направлении. Что конкретно тебя интересует?

– В общих чертах я, конечно, ознакомлена с сутью этого движения. Тот материал, который у меня имеется, натолкнул на вывод, что строительные отряды дали много не только стране, но и молодежи. И мне кажется, что это явление практически было лишено каких-либо недостатков.

– Конечно…, Аня, положительных моментов в нем было много. Но нельзя говорить, что отсутствовал негатив. (Здесь женщина тяжело вздохнула и стала вертеть в руках зеленый карандаш). Например, когда отряд не формировался полностью, прибегали к принудительному вовлечению. Студентов заставляли насильно работать, а, ведь кто-то просто хотел отдыхать где-нибудь на море или на даче. Ты никуда не торопишься?

– Да, нет пока, а Вы?

– Нет…, у меня сейчас «окно». Давай кофейку попьем, с печеньем. Видно было, что женщина действительно порадовалась заинтересованности представительницы молодежи студенческими отрядами. Она, вздыхая, поднялась со стула и стала готовить кофе. В воздухе жадно запахло «наркотическим» напитком. Желудок предательски запросил еды. – Сначала ведь молодежь фактически была предоставлена самой себе. Студенты были большой и дешевой рабочей силой. А, как там они построят или покрасят, – мало, кого волновало. Это потом уже их стали обучать основным строительным профессиям. Елена Михайловна говорила почти ровным тоном, не стараясь подбирать специальных слов. – А, какие-нибудь неприятности были, несчастные случаи? – Аня уже без робости задала этот вопрос и сама поразилась тому, что желала услышать на него положительный ответ. – О, конечно были, мало, но… были и смерти среди студентов. Раньше об этом не писалось, только где-то в архивах, наверное, можно узнать. В основном случались производственные травмы. (Пышная женщина мило поправила свисающий на лоб белый локон и аппетитно отхлебнула из чашки бодрящий эликсир). Аня слушала, молча, изредка поднимая глаза на собеседницу. – После этого Коллегия Министерства образования запретила использовать студентов на разборке зданий и сооружений, валке леса, механиками пилорам. Стали выделять профессиональных водителей. Командирами отрядов старались назначать преподавателей или хотя бы студентов старших курсов. У меня есть кое-какой материал, – могу дать почитать, если интересно. Елена Михайловна снова встала из-за стола и медленно «подплыла» к шкафу, откуда извлекла небольшую стопку газет, изданных в разные исторические периоды. – Вот, у меня есть даже анкета для бойцов отряда, можешь взять себе…, а газеты, как прочтешь, не забудь вернуть…, – только не вздумай потерять что-нибудь. Елена Михайловна добровольно, но нехотя рассталась со своими «сокровищами» в надежде, что увидит их еще когда-нибудь и для утешения положила в рот маленький фигурный крекер. – Конечно, что Вы? – Все обязательно верну, – с доброй признательностью ответила Аня и отпила из кружки черный напиток, который приятно обжег пищевод.

– В девяностые годы это движение сильно ослабло, осталось несколько десятков отрядов по всей стране. Но теперь их число опять растет. Конечно, сейчас эти отряды несколько другие. Ими занимается не Комсомол, а Министерство образования. У нас, в университете, тоже в том году работали два отряда, правда, невыездные, убирали территорию возле вуза, ремонтировали дороги. – А ты сама хотела просто подкопить информацию или тоже поработать в отряде? – Елена Михайловна внимательно посмотрела на девушку, которая невольно поежилась под этим взглядом. – Вообще…, мне хотелось бы как-то помочь возрождению этого движения…, – неуверенно ответила Аня и робко подняла глаза на женщину. Та улыбнулась в ответ и посмотрела в сторону. – Ну, конечно, я не против была бы и поработать в отряде, но не столько за деньги, сколько за идею. – Помочь? Я тоже, в принципе-то, этим занимаюсь, но дело не столько в отсутствии помощи моральной, сколько финансовой. Фактически государство на это никаких средств не выделяет, – за все должны платить принимающие отряды организации. Многие из них лучше наймут квалифицированных рабочих, чем студентов. Ты для начала ознакомься с газетами, которые я дала, поговори с кем-нибудь из наших преподавателей, кто выезжал с отрядом. – Кстати, есть вообще идеальный вариант. У нас раньше работал…, работал…Олег Борисович, кажется. Фамилию забыла…, – «безопасность жизнедеятельности» преподавал. Он до сих пор иногда здесь появляется. Зайди в деканат и узнай его адрес или телефон. – Он тоже был в отряде? – оживленно спросила Аня, широко «распахнув» глаза и поддавшись вперед, навстречу Елене Михайловне.

– Он, кажется, являлся командиром одного из них. Так что он тебе может много интересного рассказать. Конечно, времени немало прошло, ему уже за семьдесят, но, думаю, он будет рад, что кто-то интересуется им, его деятельностью.

– Спасибо большое, Елена Михайловна, я обязательно газеты верну и поговорю с ним. Ладно, не буду Вас больше задерживать…, спасибо, до свидания.

– Ну что ж, рада помочь. Если что, – обращайся. В отряд приму,…правда, получишь там немного… – Хорошо, подумаю. Спасибо, всего доброго.

– До свидания. Аня, довольная, выпорхнула за дверь «приятного» кабинетика и устремилась в деканат, который находился двумя этажами выше. Ноги сами несли ее по ступенькам и длинному коридору к заветной дверце. Возле кабинета в ожидании толпились несколько студентов, по всей видимости, «должники», которые не смогли вовремя закрыть сессию. Выражения их лиц были очень похожи между собой: они сочетали беспокойство, надежду, усталость и досаду на себя за то, что сейчас приходится «торчать» здесь.

Аня решила подождать, пока пройдут все «хвостатые», так как чувствовала, что без очереди ее не пропустят. Время тянулось медленно. В голове постоянно вертелся один и тот же вопрос: «Дадут ли мне телефон преподавателя, а может, посчитают это лишним и откажут»? Студенты продолжали переминаться с ноги на ногу, нервно вздыхая, поклацивая языками и теребя в дрожащих руках зачетные книжки. Тревога стала медленно перерождаться в безразличие. Захотелось поскорее добраться до дому, принять прохладную ванну с ароматной пеной, съесть чего-нибудь горяченького и завалиться спать, откинув все посторонние мысли. В деканате было светло и душно. Комната, щедро залитая солнечным светом, казалась золотой. Даже старенькие шторы и пыльные столы не портили этого впечатления. Большие цветы в широких коричневых горшках не пахли, но наполняли скупой воздух своим свежим дыханием.

Аня робко переступила порог, поздоровавшись со всеми сразу, кто там находился. Четверо студентов одновременно «оккупировали» кого-то из преподавателей, а в углу, за компьютером, сидела молодая женщина-секретарь. Ее темно-русые волосы были аккуратно уложены в прическу и заколоты на затылке. Серовато-зеленый костюм, хоть и не сочетался с карими глазами, зато неплохо гармонировал с макияжем и лаком на ногтях. По всему было видно, что женщина устроилась сюда работать совсем недавно и еще не свыклась со своими обязанностями. На просьбу Ани дать ей хоть какие-то данные о «таинственном» преподавателе она отреагировала совершенно спокойно и начала перебирать листы в толстой папке.

– Итак, Манин Олег Борисович…, – он сейчас уже не работает у нас, на пенсию вышел недавно…, Вы хотели ему долги сдать? – женщина внимательно посмотрела на Аню, как будто хотела прочитать на ее лице истинную причину, заставившую ту искать преподавателя. – Нет, знаете,…я несколько по иному вопросу…, мне бы его телефон, если можно. Аня нервно полезла худенькими руками в волосы, стала лихорадочно поправлять их, «развешивая» по покатым плечам. – Вообще-то мы стараемся телефоны не давать…, – если только в самых крайних случаях. К тому же, у меня нет его номера телефона.

– Может быть, есть какие-то сведения о нем? – с мольбой в глазах и дрожью в голосе спросила Аня. – Увы, но кроме адреса, больше никаких средств связи. Если это настолько важно, я могу дать Вам его адрес…, но это не в самом городе, а в поселке К… – Б…

– Ничего страшного, – я доберусь.

– Хорошо… (женщина записала на чистый клочок бумаги адрес бывшего преподавателя и доброжелательно протянула его незнакомке).

– Спасибо Вам большое. Вы мне очень помогли.

– Не стоит. Всего доброго, – улыбнувшись, ответила сотрудница деканата.

– До свидания. Аня «пулей» вылетела за дверь и, позабыв о голоде и жутком до этого момента желании помыться, понеслась вниз по ступенькам. Солнце все также настырно жалило в макушку, нещадно кусало за локти, плечи и коленки. Теплый ветерок гонял кипяченый воздух и фактически не делал его прохладнее. Аня дошла до ближайшей остановки за две с половиной минуты. Пассажиров оказалось немного: только молодая женщина с ребенком и скрюченный старик, внимательно наблюдавший за ними. Белокурая девочка, с вьющимися волосенками, лет четырех, в коротеньком платьице и с лопаткой в руках, бегала вокруг мамы и клянчила купить ей ведерко, «чтобы складывать в него песочек». Мама недовольно отмахивалась от дочурки, но всё же пообещала, что «завтра» сходит в магазин. Старик поочередно переводил взгляд с матери на дочку, как будто искал в них общее и отличительное. Но его голубые влажные глаза говорили о том, что он вспоминал свое детство, свою маму, единственную игрушку, которую сделал для него отец с огромной любовью. Потом в памяти всплыли уже его дети, сначала маленькие, а затем и взрослые…, внуки, с которыми удается повидаться крайне редко. Боковым зрением Аня приметила на остановке двух пожилых женщин, в льняных голубовато-зеленых фартучках, с плотно укутанными ведрами, на которых висели ценники. Какая-то странная связь между желудком и ногами заставила ее подойти к ним. Дамы наперебой стали предлагать ей различные виды пирожков, имеющихся в наличии. Недолго раздумывая, Аня извлекла из кошелька две слегка потрепанных «десятки» и протянула одной из торговок со словами: «Мне, пожалуйста, сосиску с картошкой». Та, с довольным выражением лица, всучила ей еще горячее мягкое «лакомство», завернутое в белую салфетку.

Именно сейчас настал тот редкий момент, когда Ане было все равно, что на нее «обращены все взгляды», что «ее осуждают за купленный и тут же съеденный пирожок». Приятный аромат и солоноватая картошка придавали обычному «блюду» восхитительный вкус. Но показавшийся вдалеке автобус и усилившийся голод заставили поглотить пирожок в минуту. Красные дверцы подъехавшего транспорта распахнулись и увлекли пассажиров внутрь. Ехать предстояло около двух часов. Аня с удовольствием опустилась на старенькое кожаное сидение «Пазика», дав всему организму расслабиться. И только сейчас она почувствовала, насколько устала. Ноги не двигались и надулись, как ватные подушечки. Ощущались только ноющие кости. Она безразлично смотрела сквозь стекло на мельтешащий в нем город, людей, спешивших кто-куда, бездомных собак, по привычке вдыхающих носом землю. Аня достала из дамской сумочки телефон и посмотрела на его дисплей, – ни одного пропущенного звонка. Пашка не звонил уже целых четыре дня. Раньше за ним такого не наблюдалось. С парнем из Целлюлозно-бумажного колледжа её познакомила одногруппница. Павел наугад набрал номер подруги, поговорил с ней немного. Потом они встретились, но особого впечатления друг на друга не произвели. Тогда Пашка рискнул спросить у девушки, а не найдётся ли у той «свободной подруги, желательно, красивой». «Конечно, найдётся», – ответила девушка и в шутку дала ему номер телефона Ани. Какое-то время у них длился телефонный роман. Каждый вечер Пашка названивал ей, и они болтали по полтора часа.

Это был первый молодой человек, с которым Аня стала общаться не в стенах университета. То ли у неё голова была забита исключительно учёбой, то ли мальчикам она не особо-то нравилась. Ну да, она не обладала шикарной внешностью, несмотря на свою худобу. Иногда комплексовала по этому поводу, но старалась не зацикливаться, так как жизнь у неё была довольно интересной, активной, а замуж выходить было еще очень рано. По крайней мере, так считала Аня. С Пашкой они встречались уже четвёртый месяц, и с каждым днём молодой человек всё больше и больше старался вылепить из неё ту, каковой она не являлась. Он не замечал в ней природной красоты и индивидуальности. Требовал, чтобы она делала причёски, навивала кудри, красила волосы и накладывала на лицо супермодный макияж. Иногда Аня поддавалась, но чаще капризничала и протестовала. Ей попросту жаль было того времени, которое она могла потратить с такой пользой! Пашка вредничал, психовал, хотя Аню ни на кого не менял.

Но вот в последний раз они попрощались как-то нехорошо. Он проводил её до остановки и остался вместе с ней дожидаться автобуса, который, как назло, задерживался. На это свидание его дама сердца снова пришла без укладки, маникюра и мейкапа. Пашка и так был на взводе из-за проблем с учёбой, а тут ещё и Анька окончательно добила своей «непосредственностью». Сначала Пашка молчал, «дулся» и переваривал в голове дальнейший план своих действий по приручению подружки. Далее ему всё это дико надоело и он начал ставить Ане в пример всех девушек, которые проходили мимо. И, как назло, каждая выглядела ухоженной, причёсанной и приодетой. В этот момент подошёл автобус. Аня протиснулась в приоткрывшуюся дверцу и отправилась домой. Пашка же так и стоял на остановке, недовольно опустив глаза. Обычно они обнимались на прощание и целовались в щёчку, а в этот раз всё вышло как-то совсем по-дурацки. Начались полянки, старые деревянные дома, с покосившимися дверями и крышами. Почти в каждом огороде можно было увидеть похожих друг на друга людей, в одинаковых позах, с лопатой или тяпкой в руках. Они напоминали сейчас трудолюбивых муравьев, спешивших успеть до конца лета выполнить все свои обязанности. Мелкие капли дождя забарабанили по пыльному стеклу и стали образовывать на нем грязные рельефные дорожки. Гудящий ветер угрожающе затрепал темно-зеленые листья деревьев, застигнув их врасплох резким увеличением своих жизненных сил. Природа не успела подготовиться к моментальному изменению климата и, казалось, что тяжело вздыхала, как старый человек от боли в пояснице. Пепельные тучи быстро заволокли наивное голубое небо и своими клубами стали заслонять кромки трепещущих от страха деревьев. Изумрудный лес почернел, нежное пение птиц прекратилось. Казалось, что все вокруг уснуло замертво. Водитель усталым голосом объявил нужную остановку. Аня плывущими движениями медленно двинулась к выходу, зажимая в руке клочок бумаги с написанным на нём адресом экс-преподавателя. Дверь механически распахнулась перед самым носом и заставила выйти ее на холодный, мокрый воздух.

Сырая трава предательски обжигала ноги и оставляла на них влажные следы, пытаясь согреться о теплое тело. Минуты тянулись медленно. Одинаковые дома, находящиеся друг от друга на приличном расстоянии, безучастно смотрели вслед. Где-то послышался лай собаки. Он был каким-то тихим и усталым, словно животное просто напоминало людям, что оно есть, что оно тоже хочет жить «по-человечески», а не по-собачьи, – в холоде, голоде и сырости.

Нужный дом находился почти в самом лесу, и чтобы добраться до него, потребовалось немало усилий и терпения. Он выделялся особенно ветхой крышей и покосившимися от старости стенами. Окна намертво были зашторены темно-бардовыми занавесками. Казалось, что дом существовал сам по себе, а его хозяева, жившие здесь когда-то очень давно, съехали или умерли. Внутри предательски зашевелился глупый страх, спавший до этого времени. Сердце подкатило к горлу, а потом упало в пятки. Этот круг оно успело проделать несколько раз.

Аня медленно поднесла руку к двери и гулко постучалась в нее, то ли надеясь, что ее не услышат, то ли боясь, что сильный стук обрушит стены. Где-то в глубине дома послышались шаркающие шаги, постепенно приближавшиеся к незваной гостье. Дверь со скрипом распахнулась, и на пороге показалась высокая морщинистая женщина, с седыми волосами. Только непонятный блеск в глазах, отсутствие сутулости и вполне разумное выражение лица мешали назвать ее «старухой». Женщина была одета в длинный потертый халат, грязно-фиолетового цвета, ее волосы гладко зачесаны назад и собраны в пучок. От хозяйки исходил не старушечий, а вполне нормальный аромат лаванды и ландыша.

– Здравствуйте. Скажите, здесь проживает Олег Борисович Манин? – Аня говорила мягко и неуверенно, но ее слова среди мертвой тишины казались неестественно громкими.

– Да, он живет здесь…, – это мой сын…, – ответила дама вполне приятным, не по возрасту моложавым голосом.

– Знаете, мне бы хотелось поговорить с ним по важному делу, если это возможно.

– Конечно, возможно. Проходи скорее, ты же совсем промокла и замерзла. Старуха-женщина странно улыбнулась, пошире открыла дверь и впустила Аню в дом. Девушка всем телом ощутила тепло и обжигающий аромат запеченной в духовке курицы с картошкой. В доме оказалось довольно темно. Коридор был длинным и узким, на полу лежал сине-зеленый палас, почти во всю его длину. Аня разулась на пороге и последовала за женщиной, которая провела ее в кухню. Обстановка выделялась простотой. Посреди квадратной кухоньки стоял обеденный стол, слишком большой для матери и сына. «Наверное, они живут не вдвоем, или у них часто бывают гости», – пронеслось в мыслях у девушки. В самом углу, у окна, возвышался обшарпанный холодильник, без ручки, затем, – плита и умывальник.

Под стол были задвинуты объемные деревянные стулья, с когда-то зелено-золотистым орнаментом на обшивке. Подобные Ане приходилось видеть только в старых фильмах. Они придавали этому мрачному помещению какую-то изысканную красоту и оригинальность. – Проходи, проходи смелее…, не бойся, вот, присаживайся… – женщина возникла из-за спины Ани и неожиданно подсунула ей такой же деревянный стул, но с красновато-бардовым рисунком. Девушке показалось, что дама всячески стремилась, чтобы гостья села именно на него, а не на какой другой стул. – Ну, как тебя зовут? По какому делу пожаловала к нам? – стала расспрашивать женщина, подсаживаясь к столу.

– Меня зовут Аня. Я раньше училась в университете, где преподавал Олег Борисович. В данный момент я интересуюсь историей студенческих строительных отрядов. С этим вопросом в деканате мне посоветовали обратиться к Олегу Борисовичу.

– А…, да, да…, да…, – вставила женщина, скрестив на груди морщинистые руки. Ее пальцы медленно двигались и плотно прилегали к телу так, что кончики ровных, но желтовато-коричневых ногтей побелели. – Мой сын был командиром одного из таких отрядов. Давно это было…, но, думаю, он тебе может много чего интересного рассказать. В нашу местность ребят направляли только дважды, – строить здесь особо нечего, да и вещи странные здесь творились на второй год. Так что, потом студенты боялись здесь появляться. Женщина внимательно посмотрела на Аню, ее бледно-зеленые глаза хитро блеснули, придав всему лицу какое-то кошачье выражение.

– А что за «странные вещи»? – Аня с увеличившимся интересом наивно уставилась на старуху и с нетерпением ждала ее ответа.

– Да толком никто и не знает…, пропали в лесу несколько ребят, так и не нашли их…, – уж сколько лет прошло. Догадки разные были. Сначала думали, что медведь утащил, но всю местность обыскали, – никаких признаков. Водолазы в речку ныряли, но тоже ничего не нашли. Сначала объявили их пропавшими без вести, а по истечении времени, – погибшими. Слухи разные поползли по поселку: что их инопланетяне забрали к себе, что оборотень завелся в наших лесах.

Аня сглотнула и некоторое время сидела, молча, не шелохнувшись.

– А что же с ними могло произойти? – не отставала девушка.

– Не знаю, милая…, не знаю, что там стряслось. Были ребята, и нету. Всем отрядом искали…, в розыск объявили, – как сквозь землю провалились. Дама снова улыбнулась и встала из-за стола. – Ладно, сейчас будем ужинать. Я познакомлю тебя со своими детьми, – у меня их трое. Чувствуй себя, как дома, – здесь тебе рады. Аня напряглась всем телом, – тайна исчезновения студентов повергла ее в растерянность. «Что же могло произойти в то роковое лето? Может, Олег Борисович знает об этом побольше? Но станет ли он говорить о таких вещах с посторонним человеком, наверняка, эта трагедия до сих пор напоминает ему о себе?» Затылком девушка почувствовала, что на нее кто-то внимательно смотрит. Голова рефлекторно повернулась назад: в коридорчике, у входа на кухню, стояли хозяйка и трое незнакомых гостье людей. – Аня, знакомься, – это мои дети, – старуха с улыбкой посмотрела на девушку, и в ее глазах зажегся победный огонек.

– Я – Олег Борисович. Рад быть полезным. Аня пристально посмотрела на человека, который был обладателем спокойного, молодого голоса. Перед ней стоял среднего роста мужчина, лет пятидесяти пяти, с темно-пепельными волосами, и в домашней одежде. Девушка удивилась этому, ведь в университете ей сказали, что ему за семьдесят. Лицо его казалось обычным: серовато-зеленые глаза миндалевидной формы улыбались, а тонкие губы придавали лицу серьезное выражение. – Очень приятно. Извините, что потревожила Вас…, – растерянно залепетала девушка. – Не стоит извиняться. Хорошо, что посетила нас. Гости сюда заходят редко, – плохая дорога, через лес пешком идти не каждый осмелится. Поэтому рады всем. Из-за спины преподавателя вышел другой мужчина, примерно того же возраста. Его темные волосы беспорядочно вились и копной лежали на голове. Глубоко посаженные серые глаза мерцали холодным светом, несколько длинные руки, с аккуратными пальцами, висели вдоль тела. Он скупо назвал себя «Сергеем Борисовичем» и вслед за братом сел за стол. Последней представилась дочь Старухи. Это была женщина лет пятидесяти. Но и здесь с её возрастом Аня могла «промахнуться». Внешне она очень напоминала собой мать. Однако лицо ее практически не было собрано в морщины и выражало, скорее, безразличие, чем иное состояние души. Имени женщины Аня не запомнила и надеялась, что не придется обращаться к ней. Самым приятным из всех присутствующих девушке показался Олег Борисович, может, потому, что именно с ним ей необходимо было поговорить, а, может, этот человек действительно был рад ее появлению. Молча, сели ужинать. Аня ощущала себя в этом доме посторонней, впрочем, оно так и было. Стол красиво сервировали. Возникало впечатление, что ужин являлся для всех членов семьи своеобразным ритуалом, что это было не просто действие (как у основной массы людей), во время которого «набивался» желудок, а тщательно подготовленная церемония. Возле каждого стояла глубокая тарелка овальной формы, с причудливым орнаментом, в которой лежало по несколько запеченных в духовке румяных картофелин. Остальную часть блюд занимала жареная курица. Все выглядело вполне аппетитным. Организм нагло требовал еды, но ненавистное стеснение мешало поднести руку к вилке. Аня сделала над собой усилие, и «каменная» рука, наконец, дотянулась до стального предмета. Все столовые приборы показались ей идеально начищенными, как будто ими пользовались впервые. На столе отсутствовал хлеб, – не было ничего, кроме курицы и картошки, – но он выглядел красиво. Гостья снова ощущала на себе внимательные взгляды каждого из присутствующих в доме. Внутренне она уговаривала разум, что это все глупости, что ей постоянно кажется повышенное критичное отношение со стороны окружающих людей к ее персоне. Но вряд ли это был тот случай. Сначала на нее посматривала Старуха, сидевшая на центральном месте. Ане показалось, что и стул хозяйки был несколько выше, чем у остальных. Женщина ела медленно, тщательно пережевывая, почти не двигаясь, но ее тело периодически вздрагивало, словно от перенапряжения. Ее огненные зрачки расширились, в глазах заиграла бешеная дымка. Но это было заметно лишь со стороны. Почти с таким же выражением лица жевал брат экс-преподавателя. Его волосы приняли еще более беспорядочную форму, ноздри изредка раздувались, щеки напряженно втягивались в скулы. Дочка Старухи часто во время ужина посматривала на мать. Казалось, что она перенимала у той все повадки, движения, умение вести себя в кругу людей. Даже это лихорадочное подергивание всем телом она словно тоже «скопировала» для себя. Самым спокойным выглядел Олег Борисович. Он ел мало, часто мешкался, чтобы вытащить косточки из куска мяса. Его глаза попеременно останавливались то на одном, то на другом. Меньше всего он смотрел на Аню и старался искусственно сохранить на лице приятную, непринужденную улыбку. Он, как коршун, расправив крылья, висел в воздухе, над своими коршунятами, готовившимися вот-вот растерзать общую добычу. Аня с трудом смогла отделить розоватый кусок мяса от кости. Оно оказалось недожаренным. На вкус курица была совершенно пресной. Такую девушке впервые пришлось попробовать. Она сразу вспомнила себя в детстве. Отец умер, когда девочка была малышкой, и мама, оставшись одна совсем молодой, была вынуждена много работать, чтобы содержать и себя, и ребёнка. Она старалась, чтобы Анька ни в чём не нуждалась, чтобы у неё были самые красивые платьица, вкусная еда и новые игрушки по праздникам. Анина мама работала обычным продавцом в магазине верхней одежды. Но тогда это считалось престижным. Ведь норковую и песцовую продукцию легко можно было выменять на что-то другое или немного накинуть в цене за «придержание» товара. Так вот молодая мамочка и выкручивалась, обеспечивая своё чадо. Больше она так замуж и не вышла, ни сестрички, ни братика у девочки не появилось, хотя она очень просила об этом маму. Особенно на Новый год.

Мама разговаривала с ней, как со взрослой, и объясняла каждый раз, что они не могут позволить себе в данный момент «ни братика, ни сестрёнку, так как за ними надо ухаживать, а, если я буду ухаживать, то, кто, тогда, будет работать?» «Я буду ухаживать за ними!» – Хныкала Аня. «У нас и мужчины-то нет в доме, который бы о нас позаботился». Аня принимала этот веский аргумент и затихала, борясь в душе с разочарованием. Но периодически какие-то мужчины всё-таки захаживали в гости на чаёк. Они потихоньку, почти шёпотом, общались с мамой в кухне, пока дочка сидела в своей комнате за уроками. Потом мама собиралась, и они шли в кино или на концерт. В какой-то момент в маминой жизни появился некий Вячеслав Павлович. Он был старше её лет на двадцать, очень красиво и необычно ухаживал. Он пёк самые вкусные пироги, которые Ане удалось попробовать в своей жизни. Они были то с яблоками, то с мёдом, то с вишней. В силу этого обстоятельства и в силу его крайней обходительности, Вячеслав Павлович понравился Ане, как человек, как дедушка.

Но когда он предложил маме выйти за него замуж, обе дамы, почти не раздумывая, решили, что это не вариант. Как человек, он был наимилейшим, аккуратным хозяйственным (ещё каким!), наверное, любящим. Но мама у Аньки была молодой для него. Она на свой-то возраст выглядела с трудом, а тут – жених совершенно иного склада, как будто из другого мира и времени, как будто с другой планеты. Однажды, когда мама задержалась на работе, Аня захотела сделать для нее что-нибудь приятное и остановилась на мысли приготовить вкусное блюдо. Девочке было тогда чуть больше восьми лет. Сначала она быстренько разморозила курицу в горячей воде, а затем, покрыв ее внушительным слоем соли, положила на противень и отправила запекаться в духовку. Мама пришла почти вовремя, когда по всей лестничной площадке уже успел распространиться жуткий «запах» от неразделанной курицы…, – Аня невольно улыбнулась, – эти мысли успокоили ее и напомнили о родном доме. Картошка оказалась более съедобной, но чего-то тоже в ней не хватало. Возможно, если бы она приправила все это загустевшим красновато-бардовым «соусом», как все остальные, то и съела бы блюдо. Однако и у него вид был не совсем аппетитным, и гостья предпочла все-таки остаться на сегодня голодной, нежели мучить свой организм невкусной едой.

После трапезы все также, молча, встали из-за стола. Аня привыкла сама убирать за собой посуду, и здесь, глядя на то, как все отужинавшие, кроме Старухи, покинули кухню, замешкалась возле тарелок. На помощь снова пришел Олег Борисович.

– Аня, ты, кажется, хотела со мной поговорить?

– Да, Олег Борисович. Меня интересуют студенческие строительные отряды, – воспрянув духом, ответила гостья.

– Очень хорошо. Знаешь, в молодости я тоже ими интересовался, просто мечтал поехать в составе отряда куда-нибудь на Минеральные Воды, чтобы не столько хорошо заработать, сколько отдохнуть всей душой.

– Пойдем в мою комнату, покажу тебе фотографии, где я со своими студентами. Отряд, увы, не был выездным, а занимался строительством школы и гаража в нашем поселке. Аня с удовольствием согласилась остаться наедине с преподавателем, – им было о чем поговорить, и именно с глазу на глаз. Через минуту они пересекли темный узкий коридорчик и оказались в небольшой комнатке. Сквозь плотные зеленые шторы с трудом пробивался дневной свет. Казалось, что лучики солнца даже в самый яркий день терялись в этой тяжелой ткани. Напротив двери стоял небольшой письменный стол с множеством маленьких деревянных ящичков. На нем был «легкий» беспорядок: валялись ручки, карандаши, белые и испачканные листы бумаги, стопка старых толстых тетрадей, остатки разорванной стирательной резинки. А между всеми этими предметами нашел свое «пристанище» добрый слой пыли. Воздух в помещении был сжатым, отчего постоянно хотелось чихать. Над столом и по периметру комнаты располагались массивные деревянные полки с немалым количеством разного рода книг. Почти посреди комнаты одиноко «красовался» старинный стул, все с тем же когда-то зеленовато-золотистым орнаментом. Справа от двери располагался простенький объемный диван, какие производили еще в Советском Союзе.

– Проходи, присаживайся, – прервал наблюдения Ани Олег Борисович, указывая на диван. А сам приземлился на потрепанный антикварный стульчик. Гостья повиновалась и уже прониклась доброй симпатией к этому человеку. Олег Борисович полностью вписывался в обстановку своей комнатки и, казалось, они не могли существовать друг без друга. Он принял более удобную позу, раскидав по полу ноги, обутые в махровые зеленые тапочки.

– В 1972 году меня назначили командиром студенческого строительного отряда «Северный». Я планировал еще за год до этого стать во главе отряда, когда стройка в нашем посёлке только началась. Но не успел, – назначили другого человека. Зато всё получилось на следующий год. Сначала я очень был рад этому, тщательно готовился к дислокации, но на практике получилось все очень плохо, – с этими словами экс-командир опустил голову, потупил взгляд и начал ковырять ногой запыленный пол в том месте, где выступала крышка погреба. – Вы не смогли выполнить план или случилось что-то более серьезное? – Аня хотела сохранить контакт на нужной волне и поэтому старалась нагло не лезть ему в душу. – За половину рабочего периода пропали девять наших студентов. Сначала думали, что они просто соскучились по родным и сами бежали из отряда, но затем выяснилось, что это не так. Обыскали все: лес, реку, проверили дома местных жителей, но ребят так и не нашли. – Остальные бойцы сначала переживали за товарищей, а потом стали беспокоиться за свои жизни, боялись выходить из домика, практически забросили фронт работ. Конечно, отряд не только не справился с запланированным объемом строительно-монтажных работ, но и был досрочно расформирован. – Груз вины во многом пал на меня, как на командующего и отвечающего за безопасность студентов, – он продолжал упрямо смотреть в пол и сдирать с него засохший слой грязно-бардовой краски. В чем-то Ане было жаль этого человека, ведь он не виноват в произошедшем. Хотя…, кто же ответит, тогда, за исчезновение молодых ребят?

– Ты знала об этом и тоже считаешь меня виновным в смерти…, в исчезновении студентов? – Олег Борисович некоторое время все еще смотрел в пол, потом несмело поднял глаза на девушку и как-то беспомощно улыбнулся.

– Нет, что Вы, как я могу судить о том, о чем мало знаю?

– Я рад…, я рад, – теперь он посмотрел на нее полностью, прямо в глаза, как будто проверяя достоверность всего ею сказанного, и подобрал ноги под стул.

– Хочешь, я покажу тебе фотографии, на которых я вместе со своими ребятами? Есть у меня и семейные кадры.

– Конечно! Большое спасибо. Аня, с горящими от интереса глазами, взяла из рук преподавателя два фотоальбома. Один был очень толстым и слегка потрепанным, а другой, – совсем тоненьким. – Я пока отлучусь ненадолго, а ты не скучай…, – с этими словами Олег Борисович прикрыл ящичек стола, из которого достал фотографии, и, молча, вышел за дверь. Первым делом Аня открыла небольшой коричневый альбомчик и начала листать его. Фотографии оказались черно-белыми и плохого качества. Сначала шли общие, а затем одиночные кадры. На них запечатлелись жизнерадостные студенты, прибывшие поучаствовать в стройке страны. Фотографии закончились быстро, но рассматривать семейные кадры преподавателя девушке пока не хотелось. Она отложила большой альбом в сторону и нерешительно взглянула на деревянный ящик в столе. Через пару минут она уже держала в руках аккуратную тетрадь с исписанными и пожелтевшими от времени листами.

Исходя из записи на первой странице тетради, Аня поняла, что это был «Дневник» одного из бойцов студенческого строительного отряда «Северный», – Кравцова Михаила, который он стал вести по прибытии в поселок К… – Б…

Девушка внимательно всмотрелась в почерк, – он был довольно аккуратным, но от времени паста уже кое-где «расползлась» в стороны. Записи вносились почти каждый день (судя по датам) и, скорее всего, Михаил старался запечатлеть на бумаге самые яркие и, увы, печальные моменты в период третьего трудового семестра.

Глава 2.

Читая записи 1972 года

12. 06. 1972 г.

Сегодня первый день, как я, Кравцов Михаил, – боец студенческого строительного отряда «Северный»! Я рад, что у меня получилось попасть в этот отряд, в эту команду. И я очень надеюсь, что мне удастся подружиться с остальными ребятами. Ведь хочется не только заработать денег на новенький велосипед, но и провести лето как-то незабываемо. Естественно, оно и так для меня пройдёт незабываемо, так как я еще ни разу не работал в стройотряде, но хочется еще каких-то положительных эмоций, прям очень положительных!!! Кстати, именно для этого я прихватил с собой свою старенькую, но верную подружку, – гитару. Надо будет попросить парней, чтобы научили меня ещё каким-нибудь незнакомым песням и мелодиям. Ведь здорово сидеть ночью у костра, смотреть на звёзды и петь! Пока ощущаю себя как-то дискомфортно, так как с ребятами мало знаком. Некоторых даже не назову по именам. Но это ведь только первый день! Сейчас попривыкнем друг к другу, поприсмотримся, и вперёд, – общаться, общаться, общаться! Не хватает мне здесь, конечно, друга моего, Сашки. Наверное, не будет у меня такого близкого человека больше никогда. Он мне так же близок, как родители. А понимает меня даже лучше, чем отец, буквально, с полуслова. Да, друг, не скучай там пока без меня особо. Скоро приеду и пойдём покупать мне велосипед. Я даже уже присмотрел его, – красавец! Отряд у нас небольшой, – всего пятнадцать человек, хотя в другие набирали в этом году по 20–25 бойцов. Ближе всех пока общаюсь с Шаманским Игорем. Кажется, он неплохой парень, с ним интересно поговорить. Очень хочется поскорее всех узнать, чтобы чувствовать себя более уверенно. Кстати, сначала думал, что с Игорем мне будет поладить сложнее, чем с остальными, так как он отличается буквально от всех нас. Он рассуждает более взросло и сам какой-то уж слишком серьёзный. Сегодня он поведал мне, что у него отец погиб три года назад. Мама после этого замкнулась в себе и потихоньку начала употреблять алкоголь. Сначала пила немного, потом всё больше и больше. Её уже несколько раз лечили принудительно, но надолго её не хватает. Сейчас она не прилагает никаких усилий к воспитанию детей. Их растит бабушка. А детей, помимо Игоря, ещё двое. И они намного младше его. Денег постоянно не хватает, вот он и решил ещё дополнительно подзаработать летом, чтобы помочь бабушке. Командир у нас тоже, вроде бы, ничего, – молодой преподаватель. Он часто шутит, рассказывает нам анекдоты или смешные истории из жизни. Сам он из этого поселка, поэтому обещал нам минимум раз в неделю организовывать хорошую баньку. Сегодня уже успели пофотографироваться всем отрядом, разобрали вещи, прибрались в доме, который нам отдали во временное пользование. В принципе, домик неплохой, есть, где спать. Но командир сказал, что там часто вырубают свет, поэтому придется, видимо, иногда сидеть в темноте.

Сегодня с ребятами (с Леней и Пашкой, – фамилий пока их не знаю) пришивали на куртки различные эмблемы. У меня не очень получилось, – криво пришил «Северный». Скоро пойдем ужинать. Девчонки готовят там мою любимую гречневую кашу с тушенкой. Ну, все на сегодня. Если будет бессонница, допишу еще что-нибудь.

Да, бессонница одолела. В соседней комнате кто-то сильно храпит. Я ворочаюсь уже полночи, но заснуть никак не получается. Вот снова открыл свою тетрадь и чтобы хоть как-то отвлечься, продолжаю писать свои впечатления о первом дне в отряде. Игорю, похоже, тоже плохо спится, так как он уже несколько раз вставал и выходил на улицу. Я у него спросил, куда он всё выходит, а он ответил, что подышать свежим воздухом, ведь в комнате очень душно. Но мне кажется, что он ещё переживает за своих брата и сестрёнку, оставшихся сейчас с бабушкой. Она сама уже в возрасте, и кроме Игоря, помочь ей больше некому. Он – единственный мужчина в семье и фактически добытчик. Но я не навязываюсь к нему со своим общением и расспросами, захочет, – сам расскажет. Тем более, что мы знакомы-то всего один день. Да, повезло мне с моими родителями. Они у меня замечательные: не пьют, не курят, даже отец, по возможности, занимаются спортом. Зимой, например, мы часто выезжаем за город покататься на лыжах, летом всегда ездим к бабуле в деревню. Она у нас всю жизнь проработала поваром в деревенской столовой, поэтому кормит нас как наубой. Каждый день стряпает нам то пирожки, то булочки с клубничным джемом. А ещё мне очень нравятся её знаменитые лепёшки на молоке, со сгущёнкой. Это очень вкусно! Мама знает, что я их люблю, поэтому с собой из города мы всегда привозим несколько банок сгущенного молока. В деревне ведь его трудно достать. Там единственный магазин, в котором из продуктов всё только самое необходимое: хлеб, макароны, крупы. А иногда завозят лимонад «Буратино». И тогда у детей и молодёжи наступает настоящий праздник. Да, а вот в этом году мне в деревню не попасть: родители работают, хотя я и сам бы доехал. Но сказали: «выбирай, либо в деревню, либо в отряд зарабатывать деньги на велосипед». Я подумал, что в деревню съезжу и вернусь домой, а тут поработаю немного, наберусь новых впечатлений, да ещё и велосипед куплю по приезду. В общем, выбрал второе. Ладно, надо идти ложиться спать, а то скоро уже начнёт светать, и вместо того, чтобы завтра работать, я буду весь день клевать носом.

13. 06. 1972 г.

Встали сегодня в семь часов утра. Я думал, что глаза не разлеплю, – ужасно хотелось спать. Лёг и так уже под утро, так потом комары не давали покоя, – кусались, просто жуть! Весь день чесался, а теперь хожу с красными пятнами на ногах и руках. Игоря, «Шамана», комар укусил за самый кончик носа, он у него вздулся и покраснел. Все сегодня смеялись над ним, особенно девчонки, – Ольга с Ленкой. А он психует, отворачивается, ни на кого не смотрит.

В восемь часов утра начали работать. Нас разделили по объектам: одну часть отправили на постройку школы (отделочные работы), а нас, пятерых (меня, Игоря, Ивана, Павла и Московских Лену) – на строительство гаража. День тянулся очень медленно, солнце припекало, а мы, как назло, взяли с собой мало воды. Пришлось ждать до обеда. Ленка долго не могла понять, что же ей необходимо делать, и сначала просилась у бригадира к остальным девчонкам, на отделку школы. Но пока её оставили с нами. Бригадир сказал, что здесь она больше пригодится.

После обеда она стала подходить ко мне, спрашивать, советоваться о том, как лучше выполнить работу. Но мы с ребятами её сильно не напрягали, – давали самое элементарное, что было по силам. Иван пошутил и сказал, чтобы она приберегла энергию для готовки ужина. Ленка улыбнулась, но ничего не ответила. Потихоньку общаюсь с Иваном и Павлом. Девчонок запомнил всех, так как их всего трое на весь отряд. Аверьянов Иван мне показался немного скромным. Они, кстати, с Мариной Курц чем-то похожи. Я даже сначала подумал, что они брат с сестрой: одинаково разговаривают, улыбаются, есть даже внешнее сходство. Но оказалось, что они совсем не родственники и даже не были знакомы до вчерашнего дня. Кстати, Иван увлекается мотоциклами. Недавно у него был «День рождения», и отец подарил ему свой старый мотоцикл, который тому достался ещё от Ванькиного деда. Так Иван настроен теперь полностью его восстановить, наладить, заменить часть деталей на новые, перекрасить. В общем, сделать из него «конфетку». Чтобы заработать денег на починку мотоцикла, он и отправился в стройотряд. Короче, цели у нас с ним почти совпадают. Я мечтаю о новом велосипеде, а он – о мотоцикле. От такого «железного коня» я бы тоже, конечно, не отказался, но пока что не до того. А, если серьёзно, то в будущем я хотел бы машину. Как-то они меня больше привлекают, чем мотоциклы. Очень хочется есть. На ужин сегодня был молочный суп, который я не ем. С моей нелюбовью к молоку как-то сложновато приспособиться к общим ужинам. Пришлось попить чаю, но голод почти не прошёл. Вот в такие моменты я особенно вспоминаю бабулю с её стряпнёй. Нет, с необыкновенно вкусной, пышной и ароматной стряпнёй! Вот, прошло примерно два с половиной часа с момента последней моей записи. Просто подходила Лена и отвлекла меня. Она заметила, что за ужином я ни к чему не притронулся, и предложила перекусить «резервной» едой. Она заботливо налила мне чаю и намазала три куска хлеба клубничным джемом, который захватила из дома. Мне как-то было сначала неудобно есть её продукты, но потом мы разговорились, и она меня уговорила поужинать. Себе же она тоже налила чаю за компанию. Ванька заметил, что Лена побеспокоилась обо мне и начал над нами подшучивать, я улыбнулся и сказал, чтобы он «завидовал, молча».

Лена на это скромно опустила глаза, но мне, если честно, тоже показалось, что я ей, возможно, чем-то приглянулся. Просто я общительный и со всеми стараюсь найти общий язык. Мне очень не комфортно, когда обстановка тяжёлая и не с кем поговорить. Лена, как и я, единственный ребёнок в семье. Причём, родители у неё намного старше моих. Как она объяснила, брак у родителей и её рождение случились довольно поздно. У отца раньше была другая семья. Первую жену он постоянно ревновал, так как она была очень красивой, и на неё всегда обращали внимание.

Потом на новой работе он познакомился с мамой Лены. Она оказалась полной противоположностью первой его жены: скромная, симпатичная, но (как все говорили) в меру, то есть именно то, что нужно было отцу. Через некоторое время он ушёл от первой жены к маме, тем более, что детей там не было. Ленина же мама задолго до её отца встречалась с парнем, которого, возможно, любила. А он потом стал ходить к её подруге, жившей с ней на одной площадке. Не знаю, с чего вдруг Лена решила поделиться со мной такими семейными подробностями, но я её внимательно выслушал. В конце она добавила, что все знакомые родителей шутят следующим образом: Лена больше похожа на первую папину жену, – такая же красивая, самоуверенная и капризная. Я улыбнулся и сказал, что про «красивую» они говорят правду, а вот, про «самоуверенную и капризную» пока не знаю, так как мало общались.

Ленка сказала, что с этого момента, значит, будем общаться больше. Я был не против. Как Лена пояснила, она и пошла в стройотряд именно для общения, для того, чтобы найти новых друзей, а не из-за денег. Она подчеркнула, что родители прилично зарабатывают и «вполне могут обеспечить единственного ребёнка всем необходимым».

Теперь мне показалось, что она действительно несколько самоуверенна и совсем не стесняется этого. После того, как Ленка накормила меня ужином, Марина и Оля как-то стали её сторониться. Не знаю, что именно послужило причиной, может быть, Лена сама говорила им подобные вещи, и девчонкам стало не комфортно с ней общаться.

14. 06. 1972 г.

Сегодня снова еле встал, – голова просто «раскалывалась». Наверное, упало давление. Погода была пасмурная, но дождь не шел. Игорь помог мне на стройке с полом, – он уже второй год работает в составе отряда, и, по сравнению с остальными, многое умеет. Командир похвалил его и сказал, что если он и дальше так будет работать, может получить грамоту. Я, несмотря на головную боль, очень стараюсь не отставать от Игоря. Как-то не хочется выглядеть на его плане неумехой. Лена в течение всего дня подходила ко мне и интересовалась самочувствием. Было, конечно, приятно, но несколько неожиданно, причём, не только для меня, но и для остальных. Ветров Павел, похоже, заинтересовался Ленкой. Наверное, она ему понравилась. Он даже не мог сегодня скрыть своего недовольства, когда она подходила ко мне. Я пару раз пытался найти с ним общий язык, пошутить, чтобы как-то выровнять ситуацию, но он никак не шёл со мной на контакт. Внешне он очень интересный, симпатичный и девчонкам, наверняка, нравится. Кажется, из всех парней здесь он самый высокий. Ещё он рассказывал Игорю, что занимается спортом. Одно время он даже хотел стать профессионалом в этом деле, но тренер отстранил его от участия в соревнованиях из-за полученной на тренировке травмы колена. После обеда к нам подошёл командир и сказал, что необходимо заняться общественной работой, так как она тоже важна для нашего строительного отряда. Он предложил нам нарисовать газету, почитать литературу и провести беседу с местным населением о вреде курения или алкоголя. Если честно, то нам с парнями захотелось увильнуть от этого занятия. Мы с Игорем и Иваном намекнули Ленке, что, мол, она вполне могла бы этим заняться, тем более, что на строительстве гаража в рабочие часы от неё толку мало. Вся её деятельность фактически заключается в том, чтобы приготовить еду. Но этим она занимается не одна, а вместе с Мариной и Слеповой Ольгой. Кстати, Оля заявила вчера, что Ленка совершенно не умеет готовить и, только мешается на кухне. Им гораздо спокойнее работать вдвоём с Мариной потому, что они заняты непосредственно приготовлением еды, а не «наведением красоты перед зеркалом, как некоторые». Ленка психанула и, наверное, обиделась на нас, – пока даже не хочет разговаривать. Зато её поддержал Павел, и Лена теперь больше общается с ним, чем со мной. Хотя, когда она подходит к нему и начинает о чём-то разговаривать, я чувствую на себе её взгляд. Может, она это специально делает, чтобы проверить или позлить меня? Оля, на самом деле, очень приятный собеседник. Она умеет внимательно выслушать, дать совет, если попросить её об этом. Внешне она, может, не такая яркая, как Лена. У Ленки красивые каштановые волосы, хороший рост и фигура. Оля же несколько ниже её, чуть полнее, а волосы у неё чёрные и коротко стрижены, почти «под мальчика». Но у неё очень обаятельная улыбка. Сегодня перед ужином она подошла к Павлу и завела с ним разговор о его спортивных достижениях. Но, то ли Павлу она неприятна, то ли эта тема ему кажется уж слишком личной, он не захотел общаться с Олей и отошёл в сторону, сославшись на дела. А, сам тут же направился к Ленке. Оля расстроилась, – это было заметно по её взгляду, а Лена снова посмотрела на меня и стала переговариваться с Пашкой. Быть может, Оля и Марина не хотят общаться с Ленкой из-за нашего спортсмена, так как видят в ней серьёзную конкурентку? Ну, про Олю я ещё могу согласиться, а, вот, причём тут Марина? Насколько я заметил, у неё возникла некая симпатия с Иваном. Хотя, таким образом Марина просто может поддержать Олю, с которой она хорошо общается. Но Ленка, кстати, не чувствует себя ущемлённой из-за того, что у неё пока не получилось дружбы с девчонками, и она вполне хорошо и свободно общается с мальчиками, многие из которых ей симпатизируют.

На ужин сегодня была овсяная каша, которую я тоже не особо-то люблю. Ленка, похоже, догадалась об этом, но сегодня не предложила мне «резервной еды». Возможно, она у нее закончилась, а, возможно, Лена просто решила покапризничать, либо накормить ею Пашку. Кстати, чем больше я смотрю на него со стороны, тем он всё более кажется мне красивым. Прям Аполлон! По нему видно, что он серьёзно занимался спортом. С Ленкой они были бы очень красивой парой. Хотя меня немного терзает тот факт, что она переключилась с меня на него. Ну, в принципе, я без обид, да и понимаю, что я, конечно, не урод, да и никогда не парился из-за своей внешности, но вижу, что капельку не дотягиваю до Пашки по красоте. Зато во мне море обаяния!

15.06.1972 г.

Сегодня весь день лил дождь. Поработали совсем мало, в основном укрывались от непогоды. Было такое ощущение, словно лето закончилось, и резко наступила осень, мокрая, промозглая. Мы впятером заперлись в одном из гаражей, который наиболее построен. Сначала разговаривали про увлечения. Иван снова нахваливал свой будущий красивенький мотоцикл. Он сказал, что мечтает выкрасить его в тёмно-вишнёвый цвет. Странно, мне всегда казалось, что все оттенки красного – это привилегия девчонок. Я ему сказал об этом, он сначала нахмурился, а, потом ответил, что ему виднее, в какой цвет выкрашивать свой мотоцикл. Ну, и действительно, это его личное дело. Пока мы общались о мотоцикле и велосипеде, Ленка заметно заскучала. Пашка подошёл к ней и предложил отойти на минутку. Она согласилась, исподлобья посмотрев на меня. Я сделал вид, что ничего не заметил: ни их разговора с Пашкой, ни её взгляда в мою сторону. Ребята отошли на некоторое время. Вернулись слегка промокшие, с пледом на Ленкиных плечах. Сказали, что добежали до того места, где наши школу достраивают. У них там оказалось и теплее, и веселее. В общем, они всех зовут к себе, а на завтра предложили устроить дискотеку. Под эту тему все трое девчонок разговорились, и, кажется, даже Оля с Ленкой нашли общий язык. Девочки решили прислушаться к Лене в вопросе подготовки дискотеки, так как она в этом более опытна и не раз устраивала подобные встречи друзей у себя дома, в отсутствие родителей. С командиром отправили договариваться меня, как самого коммуникабельного. Ну, дай Бог, чтобы я никого не разочаровал. Пойду. Ну, всё, порядок. Я всё уладил и уже обрадовал ребят, что праздник завтра состоится. Ура! Уже хочется расслабиться. Ленка с благодарностью посмотрела на меня, когда я сообщил об этом. Пашка криво улыбнулся и спросил, как же мне это удалось, уговорить командира на дискотеку. Я увильнул от ответа и сказал, что военных секретов не выдаю.

16. 06. 1972 г.

Сегодня все проснулись раньше обычного, в предвкушении праздника. Многим казалось, что именно сегодня должно произойти что-то незабываемое, интересное и обязательно хорошее. Ещё до стройки девчонки потихоньку стали обсуждать, кто что наденет вечером и какую причёску сделает. Мы в сторонке посмеивались над ними, мол, кому эта красота в лесу нужна? Но они не согласились с нами и сказали, что, может, кому-то и нужна. Сегодня все также строили гараж. Нудновато, но, главное, что теперь все уже практически разбираемся, что и как нужно делать. Это, конечно, во многом благодаря Игорьку и командиру. Поужинали. На этот раз мне повезло больше, – желудок получил сегодня макароны. Скоро состоится дискотека. Девчонки третий час наряжаются в своей комнате. Что там так долго можно делать, не понимаю, у них ведь с собой толком и одежды-то нет. Мы ведь брали только всё самое необходимое!

Ну, вот, наконец-то состоялся наш вечер. Продлился он до самой ночи, но радует, что завтра выходной, поэтому вместо строительства будем заниматься общественной работой. Дискотека была условной, то есть музыка у нас играла, естественно, негромко и недолго. На этом вечере, кажется, обрисовались основные симпатии. Примерно ближе к середине дискотеки ко мне подошла Лена и предложила потанцевать. Сначала она поблагодарила меня от лица «всех» ребят за то, что я помог организовать этот вечер, а затем сказала, что боится обидеть Павла отсутствием к нему симпатии. Я был, конечно, очень удивлён данным фактом. Ленка поведала, что ей нравится общаться с Пашкой, как с другом, но он предлагает ей встречаться, а она не знает, как ему безобидно отказать. Я посоветовал ей так прямо и сказать ему, что, мол, извини, ты симпатичен мне, но просто как хороший знакомый или друг. Лена, в свою очередь, намекнула, что неплохо было бы, если бы я сам поговорил с Пашкой по-мужски, что, мол, Лена мне симпатична и я сам планирую с ней встречаться. Так, честно, я и не понял, чего конкретно от меня хотела Ленка, – то ли столкнуть нас лбами с Павлом, то ли чтобы я активизировался и скорее предложил ей встречаться со мной. Нет, я не особенно-то побаиваюсь Пашку, несмотря на его спортивное прошлое, да и Лена мне, конечно, нравится. Она вообще, кажется, всем здесь симпатична. Но я бы не сказал, что прям уж так сильно она меня волнует. Как-то она показалась мне не совсем умной. Красивая, – да, но какая-то ветреная. Хотя, обдумывая её предложение, которое она сегодня наворотила, я уже стал сомневаться в правильности своего первого впечатления о ней. На её просьбу я пока ничего внятного не ответил. Помню, что сказал ей сначала самой поговорить с Павлом, а там – увидим. Если он будет настаивать на обратном, то я с ним побеседую сам. Ленка, нехотя, согласилась и обиженно уткнулась носом в моё плечо. Пока мы с ней общались и танцевали, Павел не сводил с нас глаз. Я стал чувствовать себя несколько не комфортно, так как не привык решать вопросы силой, тем более, что Пашка на полторы головы выше меня и намного шире в плечах. Да, даже дело не в этом. Просто как-то не хочется устраивать непонятные разборки ни из-за чего. Если у ребят обоюдная симпатия, так, пожалуйста, я ж не против, только за; но если он будет преследовать Ленку даже после их объяснения, тогда я, конечно, заступлюсь за неё.

Но за сегодняшний вечер Павел ко мне не подошёл ни разу. Хотя я ждал этого. Даже уже настроился и примерно наметил, что буду ему говорить. Ночь оказалась очень тёплой для июня и почти безветренной. Я предложил Лене спуститься вдвоём к реке. Слабый ветерок копошился в волосах, вокруг пахло свежей зеленью, где-то играла музыка. Река плавно поблёскивала своим движением, а почти посреди неё чётко вырисовалась лунная дорожка. Ленка взяла меня под руку и положила голову мне на плечо. Мы простояли так некоторое время, пока не стало холодать. Потом вернулись к остальным. Перед самым уходом мне показалось, что я услышал какой-то непонятный шорох в кустах, у реки, постарался вглядеться в них, но ничего не заметил. «Наверное, ветер или птица» – подумал я. А сам взглянул на небо в надежде увидеть на нём какой-нибудь неопознанный объект. Это моя давняя мечта, – увидеть НЛО. С тех пор, как Вовка из бабушкиной деревни мне поведал свою историю, я мечтаю об этом и иногда всматриваюсь в звёзды, – а, вдруг, они движутся слишком быстро, а, вдруг, где-то блеснёт непонятный огонёк. Вова рассказал, что однажды отправился с отцом на рыбалку. Ехать они решили очень рано, так как добирались на машине до соседнего села, и на улице было еще очень темно. Не успели они повернуть на развилку, которая вела к лесополосе, как за деревьями что-то мелькнуло. Потом оно показалось снова и похоже было на жёлтый треугольник, состоящий из нескольких звёзд. Самые яркие располагались по углам «треугольника», остальные, менее заметные, – по его сторонам и основанию. Вовка сначала оторопел от неожиданности, а потом стал тыкать пальцем в небо и кричать отцу, что там летающая тарелка. Но отец, сощурив один глаз, с пару секунд смотрел на парящий почти перед ними объект, а потом спокойно сделал заключение, что это самолёт, возможно, несколько самолётов, выполняющих учебные маневры. Но Вовка не сдавался и каждый раз, когда я приезжал к бабушке в гости на лето, напоминал мне об этой истории. Мы часто уходили с ним поздно вечером к реке, слушали шепот воды и смотрели на небо. В основном, молчали. Иногда говорили очень тихо, словно боясь спугнуть притаившийся за кустами «треугольник». Потом снова, открыв рот, смотрели на небо. И мечтали, – Вовка снова повторить былую историю, а я – поучаствовать в ней. Вернувшись к остальным ребятам, мы заметили, что некоторые еще танцуют, а остальная часть перебралась к костру, и, вооружившись моей гитарой, начали что-то наигрывать и напевать. Я краем глаза заметил, что на нас посмотрели Оля и Пашка, стоявшие в стороне от остальных. Пашка что-то ей сказал и кивнул в знак согласия. Оля засмеялась, и, не прекращая улыбаться, взглянула на меня. Она сегодня выглядела очень мило: слегка взъерошенные волосы трепались на ветру, а сиреневое платье хорошо подходило к ее синим глазам. Но, на самом деле, она ещё более всего была милой, когда улыбалась. Лена, несомненно, была красавицей, и сегодня вечером, и всегда, а Оля смотрелась умненькой и симпатичной. И я даже не смог бы, наверное, представить ее с более стройной и высокой фигурой, как у Лены. Нет, тогда она потеряла бы всё своё обаяние, которое вполне могло бы конкурировать с Ленкиной красотой. Я в тот момент, когда она улыбалась, глядя на меня, подумал о том, что лишь бы Пашка не обидел её. Ведь всем заметно, что он ей очень понравился. А вот Пашка мог просто в отместку Ленке позаигрывать с Олей. И если это так, то Ольге это будет крайне неприятно, и их общение с Ленкой снова станет сложным и напряжённым. Но, возможно, Пашка поговорил с Олей и сам понял, что она ничем не уступает Лене, ни внешне, ни, тем более, внутренне. Постепенно все перебрались к костру, и фактически у нас на сегодняшний вечер сложились три пары, – это я и Лена, Оля и Пашка, Марина и Аверьянов Иван. Если две первые пары существовали пока как-то шатко-валко из-за непонятных перебежек Пашки и Лены, то пара Ивана и Марины, кажется, стала очень прочной буквально с первого дня. Если такое бывает, конечно. Наверное, бывает, ведь жизнь порой непредсказуема и щедра на сюрпризы.

Вот, например, у отца есть друг, который женился на девушке через две недели после знакомства. Он, ещё уходя в армию, поставил перед собой цель жениться как только вернётся со службы. И вот, возвращаясь к родителям из армии, он встретил в поезде свою «половинку». Сразу понравились друг другу, начали встречаться, а на четырнадцатый день поженились. И, судя по всему, счастливо живут до сих пор, работают, растят двух сыновей. Мы все, по парам, уселись вокруг костра, остальные ребята расположились рядом с нами. Стемнело. Подул ночной ветерок и растормошил сонные язычки пламени. Я взглянул на Лену, она – на меня, потом тихо улыбнулась и прижалась к моей руке своим плечом. Паша смотрел на костёр, потирая Олину ладошку в кармане своей куртки, Марина и Иван, улыбаясь, напевали какую-то мелодию. Вот такая сложилась почти идиллия! Мы еще долго сидели у костра, то и дело, подбрасывая в огонь мелкие щепки, припасённые нами заранее. И очень хорошо, что мы это сделали, так как недавний дождь мог застать нас врасплох. Кстати, вот уже несколько дней, как мы живём практически все одной и почти дружной семьёй, а мне еще не со всеми удалось хорошо пообщаться. Вот, например, среди нас есть, как оказалось, двое интересных ребят, – Сухаревы Дима и Костя. Они близнецы. Сначала я их даже различить не мог, – ну, очень похожи. А теперь делаю это со второго взгляда. Сначала они вели себя практически одинаково: разговаривали с ребятами мало, всё время проводили вдвоём, сторонились всех или стеснялись. А сегодня, эти «тихони» притащили от местных жителей две бутылки вина. Сначала мы забеспокоились, что командир или еще кто-то из штаба может заметить, но потом расслабились. Командир отправился с ночёвкой к себе домой, а остальные сегодня даже не появились. Возможно, Олег Борисович, наш командир, пригласил всех к себе в гости, так как все они молодые, и командир наш очень компанейский, открытый и гостеприимный. В общем, винцо это как-то так незаметно разошлось у нас за полчаса у костерка. Девчонки сначала стеснялись, побаивались и прятали стаканчики под лавку. Но, потом, глядя на нас, осмелели. Было забавно и весело! Так вот, как оказалось, Димка Сухарев очень даже смелый малый. Это он просто первое время присматривался, говорит, что всегда держится настороже и разглядывает людей как «под микроскопом», уточняет, можно ли им доверять. Говорит, что был у него некий неудачный опыт, – какой-то очень близкий знакомый, почти друг, предал его однажды и выложил всем его родным то, что тот ему доверил, и что родным знать было не обязательно. Какую именно тайну о нём выложил друг, Димка не уточнил. Да мы и не лезли в душу. Брат его как-то слегка поморщился в тот момент, когда Димка начал откровенничать о той неприятной истории. И в мою голову закралась мысль, что, возможно, речь шла о предательстве Кости.

Сегодня мы пообщались с ребятами тесно, и теперь стало понятно примерно, что они из себя представляют. Димка более решительный, смелый, может и пошутить, может и словом обидеть. Ну, до этого пока не дошло, но мне, по крайней мере, так показалось. Костя поскромнее брата, и, похоже, что именно Димка является неким «двигателем», лидером в их небольшой компании. После очередного глотка вина Димка раскраснелся и принялся хвалиться своими романтическими подвигами. Оказывается, что он уже полгода встречается с девушкой. Она симпатичная (но «не красавица», как он сам отметил), учится на преподавателя в институте, очень воспитанная, скромная. В общем, идеальная жена (так Димка сказал). Родители этой девушки являются лучшими друзьями семьи Сухаревых. И чуть ли не с самого раннего детства они в шутку поженили своих детей. Но, как говорится, «в каждой шутке есть доля шутки», – и повзрослевшие дети стали встречаться. Сначала Димка играл таким общением, ему было интересно и смешно слышать, как родители его шёпотом выпытывают о том, где сегодня вечером была их Варя и не могла ли она быть в кино вместе с их Димой. Теперь же Димка, кажется, настроен по отношению к ней более решительно, но с некоторым эгоистическим расчётом. Он говорит, что Варя будет прекрасной женой и матерью, хозяйкой, верной спутницей жизни, а он будет неплохим мужем, имеющим право смотреть на других, более хорошеньких дам. Такой подход к делу нас, парней, несколько рассмешил, девчонки же зафыркали на него, мол, как это так, нет у тебя ни стыда, ни совести! Мы все дружно рассмеялись. Дальше – больше. Димка рассказал нам, что вино, которое они раздобыли для нас, передала некая девушка, которая живёт в этом посёлке. Она стащила его у своих родителей. Димка заверил, что познакомился с ней в первый день, когда они отправились на стройку школы. Павлов Андрей, тихий, незаметный, но, как оказалось, очень громко и невпопад смеющийся, сказал, что он был прямым свидетелем данного происшествия. Девушка действительно была не прочь познакомиться с Дмитрием, что, собственно, и произошло. Она довольно красивая, смелая в одежде, как Костя Сухарев отметил, – «весьма интересная» и разговорчивая. Уже на следующий день она пригласила Димку к себе в гости. Но тот не пошёл, – решил потянуть немного время, так сказать, набить себе цену. А вот сегодня они отправились к ней вместе с братом, неплохо пообщались, посмеялись и даже принесли провиант. Не скажу, что все парни одобрили поступок Димы, но девчонки завопили чуть ли не хором: «Да, как ты так можешь?! Костя, почему ты молчишь и не скажешь ни Варе, ни этой девушке, что Дима ужасно поступает?! И, вообще, все вы, мужики, такие»! Возмущению Ленки просто не было предела! Её реакция на происходящее меня смешила и забавила. Я смотрел на нее, улыбаясь и поглаживая по голове, как маленького обиженного котёнка, а она хмурилась и капризничала в ответ. Потом еще долго обижалась на меня, как будто это я ходил в гости к местной девушке. Ленка сказала, что я тоже виноват, а на мой вопрос «в чём?», ответила: «тем, что симпатичный и очень общительный, как Димка, и что мне тоже ничего не стоит покуражиться с ней и какой-нибудь другой девчонкой». Я снова улыбнулся, честно посмотрел ей в глаза и сказал: «Я не такой». Ленка преданно перевела на меня взгляд, улыбнулась и прижалась лицом к моей щеке. Все, наблюдавшие эту картину, рассмеялись и по-доброму порадовались за нас. Да я и, правда, не такой. Я никогда бы не стал морочить голову сразу нескольким девчонкам. Если парень обращает внимание сразу на обеих, значит, ему они не нужны. Я так считаю. Если же к одной из них у него пропадают чувства, и появляется сильный интерес ко второй, то с первой, точно, пора заканчивать всяческие отношения. Зачем доводить до обид, подозрений? Лучше уж сразу честно во всём признаться.

Пока мы прилюдно с Ленкой объяснялись, ребята смотрели на нас и улыбались. В какой-то момент своей «речи» я перевёл взгляд на Пашку и Олю. Павел тоже смотрел на нас, с некоторой насмешкой и сощурив один глаз. Оля же улыбнулась, потупила взгляд, словно говоря «мне бы так Пашка сказал», и медленно вытащила свою руку из Пашкиной куртки. Попов Денис, с которым я тоже еще не общался, в отличие от большинства, поддержал Димку во всех его романтических начинаниях и даже не постеснялся попросить его познакомить с той самой девушкой из посёлка. А лучше с какой-нибудь ее подружкой, такой же «милой и сговорчивой». Димка рассмеялся на его просьбу, но обещал обязательно «подсуетиться». – Ну, значит, завтра пойдём в гости втроём, если Костян не съедет с этой темы. А-то он как-то отмалчивается по данному поводу. Да, Костян? – С улыбкой во взгляде спросил у брата Дима. – Да, нет, всё нормально. И я с вами, – как-то нехотя и без эмоций ответил Сухарев. – Что-то мне сдаётся, что местная девчонка запала в сердце нашему скромняге Костику. А? Правду говорю или всё-таки показалось? – не отставал от брата Димка.

– Нет, это же твоя знакомая. Так, просто приятная и симпатичная девушка.

– Да, ладно, знаю я тебя, как облупленного, и без слов вижу, что понравилась она тебе, – посмеивался Дмитрий. Я, как и некоторые другие свидетели данного разговора, почувствовал себя немного не в своей тарелке, захотелось срочно перевести разговор на другую тему и спасти Костю от насмешек брата.

– Ребят, может, еще потанцуем? – вяло предложил я.

– Мих, ты тут, это, не переводи нам разговор в иное русло, – заткнул меня Попов Денис. С этой минуты он мне стал неприятен, что бывает со мной крайне редко.

– Лично я считаю, что так и нужно поступать в жизни, как поступает Димка. Всё правильно. Для того мы и мужики. Вон, мой батя с десяти лет воспитывал меня один, и на родительские собрания в школу ходил, и содержал, и поступать помогал. Всё он делал. Мать участвовала в моей судьбе лишь до моих девяти лет. Потом она резко ударилась в работу, ушла в неё с головой, а позже выяснилось, что она на заводе своём задерживалась сверхурочно не столько из-за накопившихся дел, сколько из-за молодого коллеги. Отец сначала скандалил, потом уговаривал ее прекратить этот балаган и сохранить семью, а позже сам предложил развестись. Мать, недолго думая, согласилась и даже отказалась от своих притязаний на меня. С этого момента мы почти не видимся. И не потому, что отец запрещает. Просто она сама, видимо, не горит желанием общаться с сыном. У нее новая семья, новый муж, с которым она чувствует себя моложе, – в голосе Дениса улавливались нотки обиды и разочарования. Мы все замолчали. Каждый думал, наверное, о своём. С одной стороны, и Дениса было жаль, а, с другой, неправильно судить всех женщин только по той ситуации, которая произошла в их семье. Скорее, это исключение из правил, чем норма. Димка хихикнул в ответ, присвистнул в знак осуждения поступка матери Дениса и поддакнул: «вот-вот, нормальная, правильная логика. Жить нужно так, чтобы не было скучно. Жить нужно для себя, в первую очередь. Ведь не факт, что делая счастливым человека рядом с собой, дождёшься от него того же». Сегодня я более близко познакомился еще с одним парнем из нашего отряда – Смирновым Лёней. Он невысокий, худощавый, слегка взъерошенный. На вид ему можно дать лет пятнадцать. Разговаривал он, кажется, только со мной и немного с Сухаревыми. Особенно натянуто он вёл себя с девчонками. Когда к нему обращалась Лена, так он вообще готов был сквозь землю провалиться, при этом отвечал как-то пренебрежительно и через силу. Так я и не понял, нравится она ему или, наоборот, так неприятна. А общаться с Лёней я начал в тот момент, когда его отправили помогать нам на стройке. Нас периодически перекидывали с одного объекта на другой. Всё зависело от количества работы и от наличия на объектах строительных материалов. Так вот, он пришёл к нам, уточнил, чем нужно помочь. Все ребята как-то натянуто отнеслись к нему, и я оказался самым доброжелательно настроенным по отношению к нему. Я помог ему с работой, ввёл в курс дела. Он немного поработал, а, потом сказал, что у него постоянно чешется живот, может, аллергия какая-то. Я сказал, что мы все ели одно и то же, но, вроде, никто ни на что не жаловался до сих пор. Потом мы отошли в сторонку посмотреть, что у него там, может, и, правда, аллергия. Но оказалось, что его укусил за живот клещ. Мы сразу же пошли к врачу, Ольге Дмитриевне, но на месте ее не оказалось.

С того момента Лёнька ходит какой-то хмурый. Перед дислокацией нам должны были два раза сделать прививки от энцефалита, но почему-то не сделали, видимо, посчитали «лишним». Так вот, он теперь переживает, что именно этот клещ может оказаться заразным. Мы его подбадриваем весь день, говорим, что это очень мало вероятно, но он как-то всё равно не приободряется. Даже на дискотеке толком не был. Ушёл в нашу комнату часов в десять вечера и лёг спать. Ещё среди нас есть троица парней, внешне похожих друг на друга. Сегодня выяснилось, что они учатся на одном факультете и дружат еще со школы. В общем, держатся они все время вместе. Тмин Олег и Шахов Юрий вообще почти одно лицо. Они разговаривают только друг с другом и во всём соглашаются с Фроловым Егором. Он у них за лидера. С девушками Егор ведет себя очень обходительно, подает руку, даже периодически участвует в беседах с ними, помогает советами. Он поделился, что в городе у него есть девушка, очень красивая. Он долго добивался ее расположения, но сначала она не отвечала ему взаимностью. Тогда он решил переключиться на другую, более скромную и менее приметную девчонку, которая первой обратила на него внимание. Но тут Анжела сразу нарисовалась на горизонте, сказала, что пожалела о своём поведении и хочет быть с ним. Егор не стал долго думать, ждать, пока она обратит взор на кого-то другого, более приметного, чем он, и сделал ей предложение. Анжела ответила на него согласием.

– Надеюсь, что я вернусь к тому же, от чего и уехал. А-то с Анжелой надо держать ухо востро. Очень она переменчива и в настроении, и в симпатиях, – с грустной улыбкой подытожил свой рассказ Егор. На этот раз уже я посмотрел на Лену недоверчивым взглядом. Она улыбнулась, «похлопала» в ответ своими большущими глазами и снова вдавилась в мою руку. Парни неодобрительно запричитали, мол, что это ты позволяешь «какой-то там девчонке крутить тобой, как ей вздумается?», но Егор, кажется, никого не собирался слушать, и у него на всё был готов ответ. – Да, пусть сейчас это выглядит так, но скоро она выйдет за меня замуж, и родит детей она тоже от меня. А все остальные её ухажёры пойдут лесом. Зато я всю жизнь буду гордиться тем, что я добился той, которой добиться практически невозможно, что я живу с любимой женщиной, и у меня самая красивая жена! – Против такого весомого аргумента Димка не стал выступать и, видимо, понял, что это был камень в его огород. Но Попов Денис не сумел промолчать. – Ну, и будь всю жизнь тряпкой, пусть баба о тебя ноги вытирает, а ты окажешься у нее под каблуком и пикнуть не посмеешь, чтобы она, не дай бог, не оставила тебя и не сбежала к другому! – А мне приятно, может, удерживать возле себя лучшую и делать всё для нее, а не для целой вереницы девиц!

– Та-ак, парни! У каждого – своя правда! Поэтому давайте же выпьем за правду в отношениях между мужчиной и женщиной! – я поднял вверх стакан, подмигнул спорившим Денису и Егору и тем самым разрядил накалившуюся обстановку. Все дружно подняли стаканы с остатками вина и пригубили согревающего зелья.

Лена с благодарностью посмотрела на меня и потрепала за волосы на макушке. В этот момент мне показалось, что я знаю ее уже целую вечность, и, если бы не Оля, сидевшая напротив меня, то уже завтра был бы готов жениться на Ленке. Ребята постепенно стали расползаться по своим кроватям, так как уже многим захотелось спать. Мы с Ленкой просидели до самого раннего утра. Еще раз спускались к реке и смотрели на воду. Вдалеке колыхались сонные берёзы, в небе медленно сквозили проголодавшиеся птицы. А мы сидели на влажной траве, держась за руки.

17. 06. 1972 г.

Сегодня проснулся позже обычного, – решил отоспаться за всю неделю и, особенно, за вчерашнюю дискотеку. Пару раз ребята пытались разбудить меня, чтобы я вместе с ними поучаствовал в общественной работе, но я так и не смог поднять себя с постели. С одной стороны, не хотелось подводить свой отряд тунеядством, а, с другой, я понимал, что абсолютно не готов ни к какой пропаганде против алкоголя и курения, тем более что сам вчера слегка злоупотребил. Зато, когда я открыл глаза, надо мной стояли несколько человек и не то, чтобы хихикали, а нагло ржали. Оказывается, девчонки, в отместку за отлынивание от общественной работы, накрасили меня. Не знаю, насколько Ленка в этом принимала активное участие, но Оля и Марина точно приложили руки к этому грязному делу. Как глянул в зеркало, – ужас! Пошел смывать всю эту дрянь с себя, а она – ни в какую, все только размазывается по лицу, под глазами засохли черные разводы. Теперь, наверное, только завтра в бане нормально отмоюсь. Весь день так и провёл, а Ленка ходила и хихикала надо мной. В общем, проснулся я позже всех, зато «самый красивый». Ребята уже успели сходить к местному населению и заняться идеологической работой. Павлов Андрей и Смирнов Лёня еще вчера (как оказалось) подготовили плакаты и газету для проведения беседы, а Егор, Олег и Шахов Юра участвовали в обсуждении вреда табакокурения и алкоголя. Их похвалили и поставили высокий балл.

Собирались на свою работу ребята, конечно, весело: сначала тщательно чистили зубы и жевали лаврушку, чтобы искоренить и намёк на вчерашнее вино. А потом долго и усиленно искали Лёню, которого все видели вчера вечером в последний раз. В итоге, через полчаса безуспешных поисков Егор предложил без спроса взять плакат Лёни и пойти в местный клуб без него. Вернулись они оттуда довольные, раскрасневшиеся и воодушевлённые своими успехами. Через час после их прихода мы снова отправились на поиски Лёни. Но они не дали никаких результатов. – Ребят, а он не мог домой уйти? – предположила Марина.

– Не думаю. Вещи его на месте. Вряд ли он бы так торопился уехать. Да, и попрощался бы он с нами, наверное, – засомневался я.

– Ну, не знаю, не особо-то он и общительный был, какой-то пуганый, неразговорчивый, а после того, как его клещ укусил, еще пуганее стал, – засмеялся Павлов Андрей. – Скорее всего, он вчера подошёл к командиру или к медику и попросился домой, чтобы провериться у себя в поликлинике, – лениво вставил Денис.

– А что проверять-то? Вроде, энцефалит через две недели обнаруживается. Хотя я могу и ошибаться, – заметила Оля.

– Так, мы его видели вчера вечером, часов в десять, – запротестовали Егор и Олег, – как же он мог попроситься домой, если вчера весь день ни командира, ни медика не было? – Значит попросился днём, может, он сходил к Олегу Борисовичу после того, как его клещ цапнул, и просто нам он об этом не доложил. А вечером, когда ему «дали добро» на отъезд, отправился домой. А вещи забыл в суете, – предположил Юра.

– Возможно, но выглядит немного странно, – задумчиво произнёс я и посмотрел на ребят. – Странно бы это выглядело, если бы ты тихим сапом вчера ушёл, ни с кем не попрощавшись, Леночку не приобняв, а для Лёни это нормально, – сострил Сухарев Димка. Все рассмеялись, и Ленка скромно уткнулась носом в моё плечо.

– Ну, надеюсь, что с ним ничего не случилось, и он действительно дома, – не успокаивался я. Может, поискать его?

– Ну, во-первых, мы его уже поискали везде, где можно: в доме, возле дома, у гаража, в школе, даже к речке спустились, – запротестовал Денис, – а, во-вторых, что с ним могло произойти в доме, в окружении еще четырнадцати человек?

– Не знаю, может, в лесополосе поискать?

– Михаил, – деловито заявил Димка Сухарев, – извиняюсь за странный вопрос, но Вы часто ходите в одиночку по ночам в лес? Все ребята засмеялись, и я тоже слегка улыбнулся. Решили, что не стоит волноваться. Вот, придёт командир, переговорим с ним и, думаю, убедимся, что с Лёней всё в порядке. Командир появился к вечеру, вполне весёлый и довольный тем, что все работы мы успеваем делать в срок, да и про идеологический труд тоже не позабыли. На наш вопрос по поводу исчезновения Лёни он ответил, что отпустил его вчера домой, так как тот очень просился и переживал за своё состояние. Он сказал, что весь остаток дня Лёню лихорадило, подташнивало, и он решил перестраховаться. Мы успокоились, передали командиру вещи Лёни, оставленные им после отъезда из нашего лагеря. И Олег Борисович отправился по своим делам, а вечером обещал нам организовать баню, так как мы толком не мылись уже целую неделю. И своё приятное обещание он действительно выполнил. Вечером он позвал нас всех в гости к своему другу, так как его баня в данный момент перестраивается. Мы по очереди сходили помыться, а потом все дружно сели пить чай. Правда, девчонок пришлось долго ждать: они сначала собирались в баню, а потом ещё приводили себя в порядок после неё. Ленка так вообще не показывалась никому на глаза, пока не накрасилась. – Мих, ты бы, это, подглядел бы за ней, пока она не накрашенная. А-то, вдруг, соберешься на ней жениться в полной уверенности, что она красавица, а потом окажется, что всё плохо, – подшучивали Денис и Димка Сухарев. Я улыбнулся в ответ и заверил, что «с ней всё в порядке, и даже лучше». Пашка в этот момент взглянул на меня как-то не по-доброму, а потом пододвинулся к Оле. Та тоже смущенно подняла на меня свои глаза и улыбнулась.

18. 06. 1972 г.

Вчера, в субботу, мы еще немного посидели в гостях у Олега Борисовича, обсудили с ним ближайший план работ, посмеялись и потравили анекдоты. Всё-таки, повезло нашему отряду с командиром! Он оказался очень компанейским, понимающим юмор и недалёким от нас, студентов. Видимо, возраст играет своё, он ведь сам очень молодой, хоть уже и преподаватель. Даже когда братья Сухаревы и Попов Денис собрались на запланированную встречу с Лизой, – девушкой, с которой познакомился Димка в первый же день, он не был против. Только что-то пошутил, типа, «аккуратнее там, вдруг, у неё жених есть, а вы мне ещё нужны целыми и невредимыми». Парни засмеялись и отправились в гости. Активнее всех туда рвался Денис, как будто его там ждали. Хотя, может быть, и ждали, – Димка часто бегал к Лизе пообщаться и мог договориться, чтобы на этот раз она пригласила к себе подруг. В общем, пришли ребята за полночь, довольные и, как нам показалось, навеселе. От Димки и Дениса сильно пахло алкоголем. Они наперебой обсуждали свои успехи на личном фронте, не забывая упомянуть о достоинствах и недостатках Лизиных подружек. Костя же, наоборот, был молчаливый и задумчивый. Он и так-то не особо разговорчивый, в отличие от брата, а сейчас особенно.

Я уж, было, подумал, может, действительно, Костику очень понравилась эта девушка, с которой его брат просто забавляется? Ну а она то, неужели сама этого не видит? Внешне парни почти одинаковые, но по душевным качествам Костя почище Димки будет. Не знаю, я тоже довольно общительный, но не люблю я такого рода игры, которые устраивают Денис и Дима. – Слышь, Паш, пойдем завтра с нами на свидание? Веселее будет! Лизка сказала, что еще может парочку подружек привести. Весьма симпатичных! Слышь, я ей говорю, мол, угости нас винишком, что ли, или давай покурим? А она мне вытаскивает бутыль и пачку сигарет. Я, как барин, только называю желание, а она его тут же исполняет. Ей богу, дурочка! – хвалился Димка. Пашка улыбался и, молча, слушал разговорчивых парней. Некоторые ребята уже спали, но Оля еще не легла. Естественно, весь разговор парней она слышала, так как общались они довольно громко. По ее выражению лица было видно, – эта тема ей неприятна, и она сомневается в том, что Пашка откажется от предложенного знакомства.

Парень, похоже, даже и не думал об Оле. Он, вроде, и не соглашался прямо завтра туда пойти, но и не отказывался. То ли он просто хотел сделать Оле больно и посмотреть на ее реакцию, то ли, действительно, не придавал никакого значения ее чувствам к нему и их отношениям. Ленка тоже маячила поблизости, делая вид, что занята разбором своих вещей. Я изредка поглядывал на нее и улыбался.

– Мих, а, ты как, не с нами? Пусть Леночка тебя тут подождет. Или ты вступил в общество Егора Фролова под названием «Стань тряпкой?!» – не успокаивался Димка Сухарев. – Спасибо, ребят, за приглашение, но меня как-то мало интересуют такого рода барышни, – спокойно отказался я.

– И какого это она «рода», интересно? – вдруг недовольным тоном спросил Костя. Я даже не сразу понял, кто это и к кому он обратился.

– Девушки, которые выпивают, покуривают и встречаются каждый вечер с разными парнями, – это особый род, и он меня не интересует, – ответил я и прочитал злость в глазах Костика. Ленка одобряюще посмотрела на меня и приобняла за шею, как будто я уже был ее собственностью. – Странно, а Леночка, разве, не выпивала с нами у костра? И еще недавно бегала то к тебе, то к Пашке. Не знала, бедная, на ком остановить свой выбор! – выпалил Димка. Я машинально привстал из-за стола, почти готовый наброситься на Сухарева с кулаками. Лена испуганно посмотрела на меня и схватила за руку.

– Миш, не надо! Ты же видишь, – они пьяные!

– Давай, давай, уводи своего принца, пока его тут не побили слегка, – заржал Пашка. Оля подбежала к нему и попросила остановить эту перепалку, пока она не переросла в драку. Пашка взглянул на девушку с пренебрежением и снова оскалил свои белые зубы. Лена увела меня в комнату, а Оля последовала за нами. – Ребят, вы извините, что он так…, ну, это просто он перед парнями хорохорится, плохо они влияют на него, – извинялась Ольга. Мне от этого стало как-то не по себе, даже мурашки пробежали по спине.

– Оль, да, ничего, всё хорошо, – улыбаясь, ответил я и, сам не заметив того, погладил ее по руке. Оля вздрогнула от моего прикосновения, удивленно уставилась на меня и отсела подальше. Ленка остановилась на мгновение, не понимая, что происходит, а я, кажется, вспыхнул румянцем от самой макушки и до пяток.

– «Да что же это такое! Сам себя не узнаю! Дурак!» – пронеслось в моей голове. И теперь я отчетливо понял, что Оля мне не безразлична. Мне постоянно хотелось защищать ее, оберегать, и я сам даже не понял, из-за чего больше злился в тот момент: из-за того, что плохо высказались о Лене или из-за того, что мне были неприятны ухаживания Пашки за Олей. Мне не нравилось его отношение к ней, я видел, что она достойна большего. Она такая маленькая, беззащитная, с улыбкой ангела, – да ее на руках надо носить, а не обсуждать с другими парнями посторонних девчонок! Я вдруг вспомнил, что после дискотеки, с утра, когда мне не хотелось вставать, мне снилась Оля. Я это точно вспомнил. Мне привиделось, что она смотрит на меня и улыбается. Потом медленно проводит рукой по своим коротким волосам, поправляет их и снова смотрит на меня с обожанием. Эта улыбка была адресована только мне. Потом я увидел нас как бы со стороны. Мы стояли в просторном помещении, где нас окружали какие-то люди. Некоторые из них были мне знакомы, а некоторые – нет. Здесь был и Олег Борисович, и Лена, и Пашка, и еще кто-то из ребят. В какой-то момент я осмотрел Олю с ног до головы и понял, что она выглядит как невеста, – она одета в белое кружевное платье, а из-за спины вытаскивает фату и надевает ее на себя. Я улыбаюсь и пытаюсь разглядеть ее лицо под фатой, но ничего не вижу. Тогда я подхожу к ней и освобождаю лицо, но в тот момент понимаю, что под фатой не Оля, а Лена! Я, испугавшись такого поворота, снова опускаю фату. Тут к Оле (или Лене) подходит Пашка и тянет свои руки к фате. Он открывает лицо, но вместо него пустота, чёрная пустота! И в этот самый момент меня разбудили. А потом я вдруг обнаружил, что меня накрасили. И, в общем, было уже не до того, чтобы вспоминать про сновидение. Оля встала, слегка смутившись, и вышла из комнаты, оставив нас с Леной наедине. Ленка присела ко мне и вздохнула.

– Миш, спасибо, что ты заступился за меня. Я так испугалась, что ты начнёшь драться! А вдруг бы тебя побили? – запричитала девушка, обнимая меня за шею.

– Я тоже могу побить, не переживай, – улыбнулся я в ответ на ее заботу, погладил по руке и посмотрел в ее глаза. Ленка, довольная, уставилась на меня, как маленькая девчонка, которой одноклассник только что объяснился в любви. А я смотрел на нее и вспоминал глаза Оли…, Оленьки, гладил ее по руке и вспоминал другую руку.

– «Дурак! Дурак! – снова проносилось в моей голове, – «Дурак! Ты всё портишь! Зачем, тогда, начал эти ухаживания за Ленкой? Испугался, что Оля обратила внимание на Пашку? Так надо было добиваться ее, если она тебе нужна»! И в этот момент я ощущал себя Денисом Поповым!!! Так закончился вчерашний день. А ночью я очень плохо спал. Мне снова снилась Оля, потом Лена, потом Лёнька, почему-то звавший меня на помощь. Всё перемешалось в моей голове, и даже ночью приходило ко мне какой-то кашей в сновидениях. Иногда мне казалось, что я в бреду, хотелось кричать, стонать, плакать, непонятные кошмары мучили меня, и словно невидимые сильные руки тянулись к горлу. – Миш, проснись, что с тобой? Ты в порядке? – донёсся до меня знакомый и приятный голос, а чьи-то руки аккуратно потрясывали меня из стороны в сторону.

– А? Что?! – наконец очнулся я, вгляделся в темноту и понял, что рядом со мной Оля. – Миш, ты кричал во сне. Наверно, кошмар приснился? Мне как-то неловко было подойти сначала к тебе, но все остальные крепко спят, а мне, вот, что-то не спится.

– Спасибо, Оль, что разбудила. Мне и правда снилась какая-то ерунда, – ответил я девушке, пытаясь разглядеть ее в кромешной темноте. Но, к сожалению, увидел только силуэт, вырисовывавшийся на лунном свете. Я почувствовал, что Оля улыбнулась, и я ответил ей тем же, как будто она могла увидеть моё лицо. Мы сидели, молча, и я почти молился, чтобы она не ушла от меня сейчас. Но я никак не мог найти в своём сонном мозгу ни одной мысли, как удержать ее возле себя. – А тебе почему не спится? Наверное, я разбудил? – глупо спросил я в надежде завязать диалог. – Нет…, ты здесь ни при чём, так, мысли всякие сначала были в голове, а потом сильно захотелось пить. Вот, встала, сходила за водой и услышала шум в комнате. Оказалось, что это ты. – Жаль…, что не я – причина твоей бессонницы, – вдруг вырвалось у меня. Наверное, Оля смутилась или удивилась моим словам, но пока она ничего не ответила, я стал отшучиваться, что, мол, «это я так неудачно пошутил, извини, забылся, иногда мелю языком без разбора». – Ничего страшного, не извиняйся, – снова улыбнулась Оля и, пожелав мне спокойной ночи, отправилась отдыхать. Через некоторое время и я провалился в сон.

21. 06. 1972 г.

Утро сегодня выдалось довольно солнечным, и когда я открыл глаза, за окном уже вовсю пели птицы. Часть наших отрядовцев проснулась, остальные, как и я, еще валялись под одеялами. Лена подошла ко мне с довольным видом и сообщила, что завтрак уже готов. Я улыбнулся и поблагодарил ее за заботу. Интересно, поначалу Лена мне казалась такой абсолютной эгоисткой, зацикленной только на себе и на своей внешности. Сейчас же она бывает довольно внимательной, по крайней мере, по отношению ко мне. Ну, если, конечно, всё это она делает искренне. Хотя, с другой стороны, зачем ей притворяться и играть симпатию ко мне? Я, уставив глаза в потолок, вдруг вспомнил о том ночном разговоре с Олей и невольно улыбнулся. «Эх, Оля, Оля…, что же делать? Запутался я, конечно, в конец», – крутилось в моей голове. Нет, я понимаю, что испытываю определенные чувства к Оле, чувства, которые сильнее того, что есть к Ленке. Лена для меня больше друг, несмотря на ее безупречную внешность. Я ей очень благодарен за заботу и ее отношение, поэтому и не хочу обидеть своим отказом. При этом я вижу, что Оля влюблена в Павла, и вряд ли мои ухаживания за ней перебьют эти чувства к Пашке. Если бы я был уверен в обратном, то не раздумывал бы ни минуты. Нет, я не боюсь остаться один, просто не хочу сделать больно Ленке. Пусть хотя бы ей будут приятны наши отношения. Я поднялся с постели, привёл себя в порядок и вышел в кухню, где за столом сидели Лена, Пашка с Олей, Сухаревы, Иван и Марина. Я сел на свободное место, между Леной и Мариной. – О, наш разборчивый встал, – начал Димка, – смотри, Иван, – сел рядом с Маринкой, – вдруг уведет! Ухаживает за Леночкой, она ему завтраки готовит, а по ночам с Олей воркует. Я поднял глаза на Сухарева, злобно хихикающего и жующего одновременно, и предупредил, чтобы «лучше он прикрыл сейчас свой рот, пока зубы целы». – Не понял, что это за ночные свидания? Ты что, за дурака меня держишь?! – набросился Пашка на Олю. Та испуганно посмотрела сначала на него, потом на меня и опустила глаза. – Оля здесь абсолютно ни при чём, – начал я свое объяснение, – мне кошмар приснился, а она услышала и подошла ко мне, чтобы разбудить. Пашка не переставал зло смотреть на меня. Сухарев продолжал мерзко хихикать.

– Что же Леночка тебя не удосужилась разбудить, ведь вы должны чувствовать друг друга буквально на расстоянии? – поддержал Сухарева Попов Денис.

– Мне кажется, что ты, Денис, слегка лезешь не в свое дело! – почти бешено кинул я. – Так пошли, выйдем, поговорим, может? Димка, ты с нами? – провоцировал Попов. – Да, и Пашку сейчас еще прихватим с собой, – снова захихикал Сухарев.

– Конечно, что же втроем-то не переговорить с одним? Один на один слабовато, да, Денис? – Ребят, прекратите, пожалуйста! Ну, что вы делите друг с другом? Миша встречается с Леной, Паша со мной, и это всех устраивает. У вас вообще свои интересы, связанные с посторонними девушками, – встав из-за стола, уговаривала нас Оля. – Да, если бы наш «Дон Жуан» не принялся с Леной шуры-муры крутить, я бы тоже не прочь был за ней приударить, да и Денис бы не отказался, а теперь вот приходится искать себе симпатии на стороне, – рычал бешеный Сухарев.

– Лена – не вещь какая-нибудь, она ответила согласием на мои ухаживания.

– Да, что твоя Лена ответила? Она несколько дней бегала то к тебе, то ко мне. Виляла хвостом из стороны в сторону. Когда я поставил ее перед выбором, сказав, что не потерплю такого отношения к себе, она к тебе и переметнулась. Решила воспользоваться запасным аэродромом, безотказным и слюнявым. А теперь ты еще и к Оленьке похаживаешь? Не много ли одному-то?! – шипел Павел. Я машинально соскочил со стула и бросился на него. В следующий момент я уже держал его за грудки, больно сжимая пальцы. Ветров тут же озлобленно отмахнулся от меня, и я еле удержался на ногах. В секунду Ленка подлетела ко мне и схватила за шею.

– Миша, Мишенька, не надо! – рыдала она.

– Лена, отойди! – прикрикнул я.

– Миш, не надо! – повторила она и начала истерику. Я, как поражённый молнией, сразу пришёл в себя и принялся ее успокаивать.

– Ленка, да, перестань. Ты чего? – приговаривал я, вытирая ей слёзы. Она была для меня в тот момент маленькой несмышленой сестрёнкой, которую хотелось пожалеть. Пашка брезгливо взглянул на нас, подошёл к стулу, нервно стащил с него куртку и вышел на улицу. – Как трогательно! В очередной раз спрятался за свою куклу, – подвякнул Попов. Но я уже почти ничего не слышал в тот момент, кроме Ленкиных всхлипываний. Оля тоже стояла в стороне и шмыгала носом. Наверное, она вообще не знала теперь, как вести себя с Пашкой. На самом деле, было абсолютно непонятно, откуда у него взялась такая злость ко мне: просто ли это личная антипатия, либо ревность к Ленке, либо ревность к Оле. Потом уже краем уха я заметил, что Игорь Шаманский отстаивал меня перед Поповым, объясняя ему, что, мол, так разговоры не ведутся. «Если тебе Миха чем-то не угодил, так и разбирайся с ним один на один. Нечего сюда своих дружков приплетать», – донеслось до меня со стороны. «Если у самого кишка тонка, так я за Миху, тогда, буду стоять горой. Понятно?» – продолжал Шаманский. Попов что-то тихо бурчал ему в ответ.

Ленка и Игорь были единственными людьми, которые отстаивали меня. Оля…, не знаю, на чьей стороне она была сейчас. Но за Пашкой она не последовала, а осталась здесь, с нами. Мне захотелось тоже успокоить ее хоть как-то. Ленка уткнулась носом в мою куртку и уже почти затихла, а Оля смотрелась какой-то одинокой и подавленной. Но, естественно, я решил ничего не предпринимать, чтобы не накалять обстановку еще больше. «Пусть всё идет, как идет», – успокоил я себя внутренне и помог Лене подняться с корточек. Я усадил ее на стул и налил сладкого чаю. Все остальные как-то незаметно разбрелись: кто на улицу, кто по комнатам. Мы остались с Леной вдвоем, и я даже не заметил, куда испарилась Оля. Мы спокойно позавтракали, никак не обсуждая произошедшее, а потом решили спуститься к реке. Денек выдался как раз солнечным и веселым, в отличие от внутреннего состояния. Мне казалось, что меня хотят растоптать, раздавить, как мерзкую жабу, уничтожить, как паразита. Меня, человека, неконфликтного и вполне компромиссного. Солнышко игриво выглядывало из-за веток деревьев, травка шелестела, а вода поблёскивала и манила к себе. Мы сначала немного посидели у реки, потом Ленка взяла меня за руку, и, улыбнувшись, предложила искупаться.

– Да ты что?! Вода еще не прогрелась! – запротестовал я. Но, кажется, Лена меня совсем не слушала. Она уже стащила с себя и куртку, и трико, оставшись в одном купальнике. Она улыбалась, глядя на меня, и поёживалась от каждого дуновения ветерка. – Иди сюда, оденься, ты же замёрзла вся, – уговаривал я ее. Но Ленка опять меня не слушала. – Нет, иди лучше ты сюда. Или ты испугался? – провоцировала меня девушка. Я, нехотя, встал и поплёлся ей навстречу. Ленка смотрела на меня и отходила всё дальше и дальше, оказываясь уже по колено в воде.

– Лен, прекрати, простынешь, что я буду с тобой делать тогда? – не успокаивался я, приближаясь к ней. – Будешь готовить мне завтрак и ухаживать за мной, проводить со мной и день, и ночь, чтобы никакая Оля не имела ни малейшей возможности приблизиться к тебе. – Зачем ты мне это говоришь? Ты тоже считаешь меня таким, каким выставили меня Сухарев и Попов? – заворчал я и остановился как вкопанный.

– Миш…, да я пошутила. Я не имела в виду ничего такого. Я поднял с земли Ленкину куртку и бросил ей в руки.

– На, оденься. Я, пожалуй, пойду. Ты права, я трус и совсем не готов сейчас купаться. Ленка набросила на плечи куртку и вышла из воды. Тут из-за деревьев послышался шорох, а потом и смех. – Леночка, ну не спеши ты так одеваться, дай полюбоваться твоей красотой, раз уж Михаил не может ее оценить по достоинству, – раздалось где-то поблизости, и вскоре из-за дерева появилась фигура Сухарева. Рядом с ним стоял и Попов.

– Легки на помине, – буркнул я и подошёл к растерянной Лене, которая стала второпях одеваться. Я помог ей поднять одежду и прикрыл от посторонних глаз. Мне абсолютно не хотелось возобновлять утренний разговор и снова доводить дело до драки. Поэтому я старался держаться спокойно и не обращать внимания на провокации парней. Я взял Лену за руку, и мы вместе пошли по направлению к дому, сопровождаемые периодическим хохотом Сухарева. Лена была расстроена, я тоже был слегка не в себе, поэтому мы решили сразу не идти туда, где все, а прогуляться и привести мысли в порядок. Мы свернули на тропинку, чуть левее дома, и направились в сторону лесополосы.

– Согрелась? – спросил я у Лены.

– Угу, – отозвалась она и еще крепче сдавила мою руку. Я улыбнулся и почему-то подумал об Оле. – «Что она там сейчас делает? Помирилась ли с Пашкой?» – крутилось в моей голове, и, к моему удивлению, я поймал себя на мысли, что уж лучше бы они помирились. Ведь так будет лучше для всех, ну, возможно, кроме меня…, но я это переживу. Мы медленно брели вперёд, вдумчиво смотря под ноги и вдыхая приятный аромат свежей травы. – Миш, можно, я спрошу тебя? Только пообещай, что не разозлишься, – начала, вдруг, Лена. – Обещаю, спрашивай, – улыбаясь, ответил я, но при этом сам внутренне напрягся.

– О чём вы разговаривали с Олей ночью? И, почему она пришла к тебе? Я дёрнулся.

– Мне приснился кошмар, видимо, я закричал во сне. Оля услышала и подошла ко мне, чтобы разбудить. Что тут непонятного?

– Почему именно она подошла к тебе, ни я, ни Марина, а Оля? – не отставала Ленка. – Потому что она первой услышала. Она пошла попить на кухню, а тут я закричал. – А мне кажется, что не поэтому. Миш, ты ей нравишься, – вот она и нашла повод к тебе подойти. – Лен, не говори глупости! – снова дёрнулся я, – ты прекрасно видишь, что Оля по уши влюблена в Павла, – с самого первого дня!

– Симпатия может возникнуть, а потом также и пропасть, – спорила Ленка.

– Ты знаешь, мне кажется, что Оля не из числа тех девушек, которые находятся в постоянном поиске, – ответил я и кинул на Ленку злой взгляд. – То есть, ты сейчас на меня намекаешь, да? Ты сравниваешь меня с Олей, и я, получается, проигрываю?! – взбунтовалась девушка.

– Я никого не сравниваю. Просто говорю, что Оля другая. Я думаю, что она сначала всё взвешивает в своей голове, а потом уже делает.

– А я не думаю, да? – не отставала Ленка.

– Да, причем здесь ты?! Речь об Оле сейчас! – психанул я.

– Ты ее выгораживаешь! Нравится она тебе, да? Нравится?! А что ты, тогда, делаешь рядом со мной?!

– С тобой я общаюсь, и мне это приятно. Лен, мы знакомы неделю, а ты мне устраиваешь концерт, будто мы десять лет женаты, и я тебе изменил. Зачем это всё? Зачем ты усложняешь? Ты ведь видишь сама, что у нас непростая ситуация сейчас в коллективе, так давай держаться вместе.

– Хорошо, – выдохнула Лена, – только я сегодня подойду к Ольге и попрошу, чтобы она больше не заговаривала с тобой, – подняв на меня полные обиды глаза, ответила она.

– Нет, не надо. Лен, как ты не можешь понять, что Оля ни при чём? Мы почти с ней и не общаемся. Всё свое время я провожу с тобой, а она – с Пашкой, и нас ничего не связывает. То, что именно она подошла ко мне ночью, – это случайность, совпадение, и не нужно делать из этого проблему. – Если бы Марина подошла к тебе, – никакой проблемы бы не возникло.

– Почему? В чём разница?

– Потому что у Марины и Ивана замечательные отношения, а у Ольги с Пашкой все непонятно, я чувствую, что он всё еще поглядывает на меня, а Оля ему не так уж и нужна. – Так, это Пашкина проблема! Оля-то к нему искренне относится!

– Мне кажется, что вы посматриваете друг на друга, что между вами есть симпатия. – Всё, Лен, я не хочу это больше обсуждать! К Оле подходить не надо, ни о чём ее просить не надо, – она и так, бедная, наверно, не знает, как помириться с Пашкой. Я себя даже чувствую виноватым перед ней, – если бы не я, не мой дурацкий сон, то она не подошла ко мне, и эта ситуация не возникла. Я взглянул на Лену, и мне показалось, что она успокоилась. Незаметно мы приблизились к лесополосе, где деревья выстраивались густыми рядками. Листва отдавала тёмной зеленью и тревожно шелестела.

– Миш, может, не пойдём сюда? Мне как-то страшно, – настороженно предложила Лена. – Ну, как скажешь. А чего ты испугалась? – уточнил я. Но Ленка не успела ответить на мой вопрос и воскликнула:

– Ой! Смотри! Чей это след? Медведя, да?!

– Да подожди, не паникуй раньше времени, дай посмотреть повнимательнее, – отозвался я, присаживаясь на корточки и всматриваясь в рисунок на земле. – Похоже, по очертаниям, – задумчиво произнёс я.

– Пошли скорее отсюда!

– Я могу, конечно, ошибаться…, но Ленка не дослушала меня, и крепко схватив за руку, потянула в обратную сторону. Мы быстро выскочили на поляну, откуда открывался живописный вид. Только сейчас мы заметили, что солнце наклонилось к горизонту со стороны запада, готовясь завершить свой круговой маршрут. Небо разукрасилось ярко-оранжевыми лепестками, с нежно-розовыми вкраплениями и красными разводами, трава покорно нагибалась под напором ветерка. Природа медленно готовилась ко сну.

– Ну, что, пойдем ближе к дому? – предложил я.

– Давай, – неохотно отозвалась Ленка, – выбора у нас всё равно нет, – ночевать где-то надо. – Не переживай, всё образуется, – попытался успокоить я Ленку, хотя сам в этом был не совсем уверен. Вскоре мы подошли к дому, в окнах которого горел свет. Ребята уже поужинали, но Игорь сказал, что наши порции нас ждут, что было весьма приятно. Он, как всегда был неразговорчив, особенно с остальными. Казалось, что ему неинтересно обсуждать с нами мелкие дела, когда у него дома настоящие проблемы.

В кухне за столом мы застали Марину с Иваном, Павлова Андрея и троицу – Егора, Олега и Юрия. Все сидели кучками, доедали и беседовали на свои темы. Марина что-то воодушевлённо рассказывала Ивану, который, кажется, уже долгое время вынужден был ее слушать и не мог нормально поесть. Еда в его тарелке уже покрылась солидным слоем жира. Фролов Егор размышлял о своей девушке, а Олег и Юрка интересовались наличием у нее симпатичных подружек.

– Ну, не вопрос, я переговорю с ней. Просто как-то раньше не интересовался ее подругами, – смеясь, ответил Егор. Через пару минут из комнаты вышла заплаканная Ольга и быстренько проскочила мимо нас. Я удивленно посмотрел на нее, но тут же поймал на себе оценивающий взгляд Лены. Поэтому решил сидеть на месте и спокойненько жевать. Сегодняшней мозгомойки, устроенной мне Ленкой, хватило с лихвой. Почти сразу за Олей из комнаты вышел недовольный Павел, бросил на нас сверлящий взгляд и выскочил на улицу. Дверь, за которой он скрылся, с шумом грохнулась, едва не слетев с петель. Я тяжело вздохнул, всё еще чувствуя вину за происходящее. Ленка отложила ложку в сторону и перестала жевать. Вечер обещал быть насыщенным на события. Стемнело. Только к ночи Ольга вернулась в дом. Она тесно куталась в Пашкину куртку, которую, видимо, он ей предложил. Бедняжка, она в нее не куталась, а буквально обнимала ее изнутри. Я искренне желал ей счастья. Ей и Пашке, хотя мне казалось, что он ее не достоин, что кроме своей безупречной внешности он больше ничего ей не может предложить. – «Оленька, Оленька! Ты же такая смышлёная, ну, конечно, приятно, когда тебя сопровождает красивый парень, но ведь рядом с таким, как Пашка, не комфортно. Ты ведь постоянно будешь сомневаться в его искренности, в его чувствах к себе», – назойливо крутилось в моей голове. Тем временем Пашка проследовал в комнату за Олей, и я невольно вздохнул с облегчением, хотя на его лице не обнаружил никаких чувств. Ленка молчала, словно боясь ляпнуть что-нибудь лишнее. Наше молчание прервал неожиданный скрип двери. Оказалось, что с «прогулки» вернулись Сухаревы, Попов Денис и Павлов. Самое довольное выражение лица было у Павлова. Хотя он улыбался и смеялся почти постоянно. Я уже понял, что ребята усядутся с нами за стол и снова начнут делиться своими сомнительными победами.

– Нет, Костик, если она тебе так нужна, – пожалуйста, забирай! Мне не принципиально, – Лиза или Катя. Катя даже поинтересней будет! – веселился Димка. Я перевёл взгляд на второго брата, который молчал, посматривая на Диму исподлобья.

– Ну, причём здесь я? Она-то тебя выбрала.

– Ну, и что ты теряешься? Мы похожи с тобой, как две капли. Родная мама не различит. Приоденься завтра поярче, причешись, как я, и вперед, – Лиза твоя! – хихикал Сухарев. Попов тоже громко засмеялся, одобрив коварный план Димки.

– Значит, через парочку дней отправляемся снова тем же составом: я, Костя, Андрюха и Денис. Я ухаживаю за Катькой, но выдаю себя за Костика, так как ей он больше приглянулся. Костя подруливает к Лизе. Андрюх, ну, а, вы, с Денисом, сами решайте, как разделите свои симпатии. – Мне внешне больше понравилась, конечно, Маша, но по характеру мне ближе Таня. Маша уж очень какая-то забитая. Вообще, непонятно, как она попала в эту компанию. Но, но…, в этом весь интерес. Забавно будет отойти от привычных идеалов и пообщаться с Машей, – размышлял Попов. – Ну, что ж, Танечка, так, Танечка. Мне, лично, она симпатична, – согласился Павлов и снова захихикал. Я почувствовал, что Лене крайне неприятен этот разговор, и предложил перейти ей в комнату.

– Леночка, тебе еще не скучно со своим рыцарем? – снова начал Димка, распространяя по кухне уже почти привычный для него запах алкоголя. Хотя слово «запах» сюда не совсем подходит. – Нет, меня всё устраивает, – буркнула в ответ Лена и встала из-за стола. – Жаль, жаль. А-то я с удовольствием вместо Кати провёл бы время с тобой. – Боюсь, что Лене это будет не в удовольствие, – ответил я за девушку и, взяв ее за руку, пропустил вперед. Сухарев и Попов заржали. Мы зашли в одну из комнат, где уже сидели друг против друга Оля и Павел. Оля молчала, опустив голову, а Павел что-то ей тихо говорил и при этом ехидно улыбался. Мы с Ленкой извинились и поспешили войти в другую дверь.

– Да ладно, не стесняйтесь, можете поприсутствовать при нашем разговоре, – издевательски предложил Пашка.

– Всё, с меня довольно. Чувства чувствами, но всему есть предел! – бросила Оля и быстро вышла из комнаты. Пашка засмеялся.

– Послушай, хватит издеваться над ней! – вдруг не выдержал я. – Оля замечательная! Да, любой был бы счастлив оказаться рядом с ней! А ты не ценишь этого! – почти заорал я. Пашка от неожиданности выпучил на меня свои глаза и не знал, как стоит реагировать на мои слова. – Тебе что, Ковбой, своего счастья мало? Ты еще и сюда хочешь залезть? – зло прошипел Павел. – Мне ничего не нужно. Просто оставь Олю в покое. До отношений с тобой она улыбалась, а сейчас постоянно переживает и плачет.

– Так иди, заставь ее снова заулыбаться! – заорал парень. Я понял, что конфликт неизбежен, и он вполне может перерасти в драку.

– Паш, успокойся, пожалуйста, – вдруг обратилась к нему Ленка. – Мы с Мишей только что разговаривали по поводу его и Оли. Их ничего не связывает друг с другом. Поэтому не стоит ревновать. Помиритесь с Олей и спокойно стройте свои отношения дальше. Пашка, молча, выслушал ее, ехидно улыбнулся и вышел из комнаты. Ленка, не веря своим глазам, выдохнула с облегчением. Потом с улыбкой повернулась ко мне и схватилась руками за шею. – Никому тебя не отдам! – вдруг промолвила она, обняв меня еще крепче. Я подошел к ней вплотную и погладил рукой по шелковистым волосам. Снова меня отстояла женщина. Хотя на этот раз мне уже самому хотелось врезать Пашке. Пусть бы я валялся потом где-нибудь без сознания, но так бы я смог выплеснуть на него свою злость, постоять за Лену и Олю.

24. 06. 1972 г.

Ну, вот и опять наступили трудовые будни. Сегодняшний день был очень сложным, не столько физически, сколько морально. Ну, что ж, начну по порядку. С самого утра на стройке появился наш командир. Он выглядел обеспокоенным и раздавленным. Сначала он долго расспрашивал нас о Лёне, о том, когда мы видели его в последний раз до отъезда, не заметили ли чего-то странного в его поведении. Мы пытались по крупицам собрать тот вечер, когда Лёня был с нами на стройке и его укусил клещ. Я признался Олегу Борисовичу, что больше всех общался с Лёней в тот день, но кроме излишней обеспокоенности о своём здоровье, из его поведения ничего странного не вычленил. Мы заговорщически переглянулись с ребятами, догадавшись, что новость о дискотеке с присутствием спиртного уже долетела до нашего командира, и приготовились держать удар. Но об этом факте командир не сказал ни слова. Оказалось, что Лёня, который ушёл вечером после разговора с Маниным, пропал. Все в отряде, включая штаб, были уверены, что он давно дома. Но, как выяснилось, туда Лёня так и не добрался. Командир позвонил его родителям, чтобы поинтересоваться последними новостями о его здоровье, но тут же по взволнованному и дрожащему голосу матери понял, что случилось непоправимое.

Родители Лёни не были в курсе не только его самочувствия, но и его местонахождения. Командир рассказывал нам это, а сам ходил из стороны в сторону, меряя шагами землю. Мы сначала молчали, приходя в себя от полученной новости, а потом шумно стали обсуждать версии того, что же могло произойти. Мы с Леной снова предположили, что Лёня заблудился в лесу. Но выглядело это несколько странно. Парня мы видели в последний раз примерно в десять часов вечера. Он как раз отправился в постель. Мы еще предложили ему посидеть с нами, отвлечься от хмурых мыслей, но он отказался, сказав, что устал и не очень хорошо себя чувствует.

– Этот вариант, конечно, мог иметь место, но как-то маловероятен. Что могло вынудить молодого человека практически ночью отправиться в лес в одиночку? – Вслух размышлял командир. – Мы тоже так подумали, – поддержал Димка Сухарев.

– Может, он испугался укуса клеща и того, что у него ухудшилось самочувствие, связал эти события воедино и решил, что жить ему осталось совсем недолго? – не к месту захихикал Павлов. – Да, да, да…, – поддержал его Попов Денис. – Тут ведь еще и Лена ему отказала в симпатии. Я почувствовал, что Ленка вздрогнула в тот момент, когда прозвучало ее имя. – Елена, что произошло между вами в тот вечер? – уточнил командир, буквально впившись в девушку взглядом.

– Олег Борисович, я вообще не понимаю, о чем речь, – запротестовала растерянная Ленка. Сухарев и Попов захихикали.

– Да мы даже с ним не разговаривали!

– Конечно, как вы могли с ним разговаривать, когда возле тебя постоянно тёрся Кравцов? Он, может, и хотел с тобой пообщаться, да не мог. Но то, что он в тебя был влюблён по уши с самой первой минуты, – это точно. Правда, парни? – поддержал эту версию Сухарев. – Я думаю, что так и было, – ответил Иван.

– Во-от, Ванька – лицо незаинтересованное, соврать не даст, – подхватил Димка. Ленка подвинулась немного ближе ко мне, опустила глаза и слегка покраснела.

– Лично я не могу быть в этом уверенным на сто процентов. Но даже если это и так, что с того? Мало ли, кому могла понравиться девушка, из-за этого ведь не пропадают, не уходят в неизвестном направлении.

– Да психанул он. Наверное, решил уйти отсюда, а домой стыдно стало возвращаться, ведь работа только началась. Сейчас немного приведёт мысли в порядок и придёт домой, – предположил Егор Фролов. – Может быть, может быть…, – задумчиво произнёс Манин. – Лишь бы ничего более худшего с ним не стряслось. Иначе моя голова падёт с плеч.

– А вдруг, он решил покончить жизнь самоубийством? А что? – воскликнула Маринка, вытаращив глаза. – Со здоровьем не заладилось, в личной жизни проблемы одолели. Он такой молчун по жизни, что, наверняка, эти проблемы были постоянными. Вот, а тут еще Ленка внимания не обратила, – чаша терпения наполнилась. И всё, пошёл парень в лес да вздёрнулся? Мы все замолчали и посмотрели на Маринку.

– Хватит делать из меня виноватую! – вскрикнула Ленка, – я пыталась с ним поговорить, просто, по-дружески, а он сам избегал любых разговоров со мной. Мне даже стало казаться, что я ему неприятна, – чуть ли не плача, защищалась Лена.

– Да не ты неприятна, а ваш дуэт с Михаилом, – снова захихикал Сухарев Димка.

– И, вообще, он мог просто захотеть прогуляться. Так как ни с кем особо в коллективе не общался, пошёл один. В темноте он мог просто даже незаметно выйти к лесу. А там, либо заблудился, либо…, мы с Мишей видели сегодня там следы, похожие на следы медведя, – предположила Лена и, кажется, сама испугалась своих мыслей. Командир нахмурился еще сильнее, чем в самом начале разговора, и снова замаячил из стороны в сторону. Переживал. Нам тоже передалось его беспокойство за Лёню, и даже Сухарев и Павлов перестали хихикать. Командир распорядился бросить работу и отправляться на поиски Лёни. Часть решила спуститься к реке, другие – осматривать район лесополосы. Я, Лена, Иван, Марина, Игорь, Егор, Олег и Юрка объединились и направились в сторону лесополосы, так как, во-первых, мы все хорошо общались друг с другом, а конфликты во время поисков были ни к чему; во-вторых, только мы с Леной видели следы, напомнившие нам следы медведя, и могли показать это место остальным. Сухаревы, Павел, Андрей, Попов Денис и Ольга бросились на поиски Лёни у реки, которая протекала неподалёку от леса. День сегодня выдался пасмурный. Дул неприятный ветер, который пробирался даже через куртку и пронизывал почти до самых костей. Но мы решили не терять времени на возвращение домой, чтобы взять там вещи потеплее. Дорога была каждая минута. Главное – чтобы мы не опоздали. В голове поселился настоящий сумбур: с одной стороны, пугала неизвестность о местонахождении Лёни; с другой, было страшно найти его раненым или что еще хуже…, пусть уж останется хоть малейшая надежда на то, что он успешно отправился к себе домой, но сначала просто решил погостить у кого-то из друзей. Мы без труда вышли именно к тому месту, где накануне видели след медведя. Игорь наклонился, чтобы рассмотреть его поближе. Через пару минут он сообщил, что мы не ошиблись, и этот след, действительно, оставил медведь. Маринка испугалась и вцепилась в руку Ивана. Тот ободряюще погладил ее по голове и попросил никуда от него не отходить. Тропинка была довольно узкой, поэтому нам пришлось разделиться на группы. Мы договорились немного разойтись в стороны и вести поиски на некотором расстоянии друг от друга.

Олег, Егор и Юра свернули налево, Марина и Иван отправились прямо, я, Лена и Игорь держались справа. Через некоторое время я оглянулся и уже упустил из виду и «троицу», и Марину с Иваном. Слегка поёжился то ли от ветра, то ли от нарастающего беспокойства. Лена и Игорь, идущие рядом, дышали мне буквально в спину, поэтому страх постепенно отступил. Вокруг пахло зеленью, в воздухе нависло молчание. Даже птицы перестали петь, слышались только гулкие шаги, приминавшие землю. Через пару минут Лена обогнула куст, отделявший ее от меня, и подошла поближе.

– Миш, мне страшно, может, не пойдём дальше? – шепнула она мне, словно боясь, что нас услышат посторонние уши.

– Нет, еще надо пройти, хоть немного. Я думаю, скоро мы встретимся с Иваном и Мариной, если они по ошибке не взяли левее. Ты ничего странного не заметила? – уточнил я у нее. – Нет, пока ничего. Миш, я с тобой пойду рядом. Я боюсь.

– Хорошо, только тут тропинка совсем узкая, там деревья могут мешать, – спокойно ответил я. – Смотри! Что это?! – почти закричала Ленка, указывая на какой-то посторонний предмет, лежавший на влажной траве. Мы вместе подошли к нему, и поняли, что это куртка Лёни, – на ней были эмблемы нашего стройотряда и инициалы, вышитые им. Мы переглянулись и одновременно огляделись вокруг. Полусумрачный лес заговорщически молчал, никаких следов возле куртки мы не заметили. – Игорь, а ты…, – начал, было, я, но тут же заметил, что Игоря рядом с нами нет.

– Лен, а где Игорь? Вы же только что вместе были? – растерялся я.

– Да, он возле меня шёл, молча, пока я не подошла к тебе. Может, позвать его? Далеко он уйти не мог. А-то еще потеряется. Мы принялись вместе звать Игоря, но он не откликался. – Как ты думаешь, нам здесь его подождать или стоит пойти дальше? – Спросила Ленка. – Я даже не знаю. Может, он свернул чуть левее? Если так, то он не будет возвращаться назад, а пойдёт навстречу ребятам.

– Ну, тогда, пошли дальше?

– Пошли. Пройдём еще немного и свернём навстречу остальным. А-то как-то не очень приятно ходить здесь вдвоём, с Игорем было поспокойнее. Мы прошли еще пару сотен метров, всматриваясь в следы, кусты и деревья, но ничего странного больше не обнаружили. Оставалось только надеяться, что парням удалось тоже что-нибудь найти. Я посмотрел на Лену и заметил, что ее буквально трясёт от холода.

– Ты замёрзла? – поинтересовался я.

– Немножко. И есть хочется. А еще больше – пить.

– Ну, вот что значит, ходить на разведку с женщинами, – недовольно отметил я.

– Неправда! Тебе тоже холодно и хочется есть, только ты не говоришь об этом, чтобы не казаться слабым.

– Ладно, здесь мы вряд ли что-то еще приметим. Пойдём к нашим, – ответил я, взяв Ленку за руку и свернув налево. Мы прошли еще примерно с полчаса и вышли как раз к тому месту, где нас ждали Маринка, Иван и «троица». Они сказали, что странного ничего не заметили, Лёню тоже не увидели. Лена показала им куртку, которую мы подобрали в кустах. Марина предложила осмотреть ее на наличие каких-нибудь следов. Но кроме пары небольших дырочек ничего необычного и, тем более, пугающего, не нашлось.

– А Игорь к вам не выходил? – вдруг вспомнил я, пытаясь прочитать в глазах ребят положительный ответ.

– Игорь? Так он же с вами шёл! – удивился Иван.

– Да, он шёл с нами какое-то время, а потом, видимо, решил свернуть чуть в сторону. Мы как раз нашли куртку Лёни, пока поднимали ее, он исчез. Мы прошли еще немного, покричали его и решили, что он вышел к вам.

– Нет, к нам он не подходил. Может, увидел группу Сухарева и присоединился к ним? – предположил Егор.

– Может быть, – я тоже об этом подумал. Ладно, давайте ближе к дому, иначе становится совсем холодно. Через час здесь уже начнёт темнеть, и тогда будет сложнее выбраться, – предложил я ребятам, и они согласились.

– Да, давайте пойдём сейчас домой, и там будем ждать новостей от остальных, – ответил Иван. Не успели мы повернуть в обратную сторону, как солнце совсем скрылось за тучи. Оставалось только надеяться, чтобы не полил дождь. Макушки деревьев колыхались, заслоняя собой последние лучики. Дорога до дома заняла у нас еще около часа. Мы огляделись, приоткрыли дверь и позвали ребят. Но ни у дома, ни в самом доме никого не оказалось. Видимо, последняя группа еще не вернулась. Командир тоже еще не пришёл. Чувство усталости нарастало с каждой минутой, несмотря на то, что мы уже пришли домой и присели. Лена поставила чайник, и мы дружно уселись кругом, закутавшись в тёплые пледы. – Ну что, у кого какие мысли по поводу Лёни? – прервал молчание я.

– На самом деле, мысли есть, но какие-то они нехорошие. Если бы мы не нашли в лесу куртку, то у меня лично было бы больше веры в то, что Лёня всё-таки в безопасности. Но, так как куртка была найдена в лесу, довольно далеко от дома, то теперь я сомневаюсь в том, что с Лёней всё в порядке, – размышлял Иван.

– Да, странно как-то, что куртку мы нашли, а Лёню нет. Может, действительно медведь? – добавила Марина.

– Но то, что на куртке нет никаких следов, ни укусов, ни крови, тоже как-то смущает. Вряд ли, увидев хищника возле себя, Лёня стал бы снимать куртку, а медведь, аккуратно и без прокусов, точно этого бы сделать не смог, – продолжил Иван.

– Может, он просто так ее снял, еще до того, как увидел медведя? – озвучил свои мысли Егор. – Может…, но вряд ли ему было жарко ночью, ведь он точно пропал после десяти часов вечера. Да, и вообще, что он мог делать ночью в лесу? – подхватил Юра.

– А вдруг, он бросил куртку специально, ну, чтобы мы нашли ее и поняли, что Лёню нужно искать в лесу?! – воскликнул Тмин Олег.

– Почему-то я раньше об этом даже и не подумал, а мысль, действительно, интересная, – отметил я.

– Ребят, я предлагаю попить сейчас чаю и дождаться нашу последнюю группу. Вдруг, у них появились какие-то новости? – отозвалась Лена, расставляя стаканы и разливая в них кипяток. Я очень надеялся, что группе Сухарева удастся отыскать и Лёню, и Игоря. Мне никак не хотелось верить в то, что и Игорь мог так же бесследно пропасть. «Нет, Игорь точно бы просто так не ушёл, без предупреждения. По крайней мере, со мной бы он попрощался», – крутилось в моей голове. Я не спешил паниковать по поводу Игоря, – ведь в лесу было много наших ребят, и странного мы там ничего не заметили. Значит, Игорь просто свернул немного в сторону и вышел навстречу не нам, а другой группе. К тому же, Игорь уже не первый год ездит в составе строительного отряда, он довольно опытный, умный и рассудительный. Он еще нас обучал многим вещам на стройке, включая технику безопасности. Я немного успокоился и принялся пить ароматный чай, грея о стакан продрогшие ладони. Спустя несколько минут, в дом вошли остальные ребята. Первым из-за двери показался Димка Сухарев.

– Ну, что, молодёжь, какие новости? – как-то очень странно и весело спросил он. Мы невольно тоже улыбнулись, и в голове, лично у меня, пронеслась мысль, что следующим в эту дверь войдёт найденный Лёня. За Сухаревыми проследовали Пашка, Андрей, Денис и Ольга. После этого дверь захлопнулась. Я сначала подумал, что это шутка, и Сухарев просто-напросто решил нас разыграть. Но позже стало абсолютно не до смеха. – А Лёня? Вы нашли его? – с надеждой в голосе уточнила Марина.

– Как видите, – нет. Вы, насколько я понимаю, тоже, – всё так же улыбаясь, ответил Сухарев. – Лёню нам найти не удалось, нам попалась только его куртка, – заметила Лена.

– А Игорь? Он вышел к вам? – наконец, спросил я.

– Игорь? А с чего это он должен был к нам выходить? Он шёл с вами, да и не общался он с нами толком, – неподдельно удивился Попов. Я и ребята, сидевшие неподалёку от меня, переглянулись. – Что-то я не понял, нам двоих теперь что ли надо искать? – возмутился Сухарев Димка. – Не, ребят, мы так не договаривались, шутки шутками, конечно. А где Шаманский? – поддержал Димку Попов. Костя тоже вопросительно посмотрел на нас.

– Игорь сначала шёл с нами, а потом Лена заметила в траве что-то странное, и мы вместе с ней пошли посмотреть. Это оказалась куртка Лёни. Пока мы ее разглядывали, Игорь, видимо, и отошёл от нас.

– То есть, он просто так, молча, взял и ушёл? – кажется, не верил своим ушам Сухарев Димка (мне его очень часто хочется назвать «Сухарев Старший», несмотря на то, что они с Костей близнецы и родились в один час).

– Я точно помню, что до этого момента он шёл сзади нас. Мы слышали его шаги. Когда мы бросились поднимать куртку, естественно, шаги мы уже слышать не могли. Об Игоре в этот момент я просто не думал. Моё внимание было приковано к вещи, которую мы нашли. Но чутьё мне подсказывало, что Игорь остался на том самом месте, откуда мы свернули за курткой. Никаких шагов и другого шума я не услышал. Через несколько минут мы повернулись к Игорю, но его там уже не было. То, что на него напал медведь или иной хищник, – абсолютно исключено, – мы бы это услышали. Он словно сквозь землю провалился, – подытожил я.

– Да, чудеса, прямо, какие-то! – воскликнул Сухарев «Старший».

– Я думаю, может, он решил сам уйти из отряда по семейным обстоятельствам? У него дома довольно сложная ситуация, – предположил я.

– Ну, а зачем дотягивать до того момента, когда все отправились в лес на поиски Лёни? Неужели раньше об этом нельзя было сказать? Неужели трудно было отпроситься у командира, чтобы мы не переживали за него? – сомневался Димка. Все остальные слушали нас, переводя взгляд с меня на Сухарева и наоборот.

– Конечно, выглядит это несколько странно. Я общался с Игорем, и он мне показался довольно серьёзным и рассудительным. Может, ему стыдно было, так сказать, подвести отряд и уехать досрочно? Может, он, не подумав, в состоянии какого-нибудь психического волнения, решил создать такую ситуацию, будто он тоже пропал, как Лёня? А сам просто взял и уехал домой? Я понимаю, что это не совсем похоже на Игоря, но…, вдруг…, неизвестно, как бы мы вели себя, если бы у нас дома сложилась такая обстановка, как у него.

– «Стыдно было подвести отряд», – процитировал меня Попов, – да…, как будто, так он не подвёл. Так еще хуже получилось!

– Парни, но я не утверждаю, что Игорь это сделал на самом деле, – это, всего лишь, моё предположение. Просто, иного объяснения его исчезновению я не нахожу, – ответил я. – Миш, ведь ты единственный, с кем Игорь вплотную общался. Неужели, он даже не намекнул тебе о своих предстоящих планах? – недоверчиво спросил Иван.

– Да, мы общались. Но так, чтобы «вплотную», только в первые дни, до того, как у меня начались… отношения с Леной, – смущённо заметил я. – Потом Игорь почти и не подходил ко мне, может, стеснялся или боялся помешать, – не знаю. В основном, он бывал один, и мне тоже не очень удобно было лезть к нему с расспросами, так как он очень переживал за своих домашних, и, по-моему, не хотел ни с кем общаться. Только ждал, чтобы поскорее закончился наш трудовой период. Вот, я и подумал, а вдруг, он сам решил уйти? – уточнил я.

– Ну, всё понятно, – подытожил Димка. Учитывая все моменты, на которые нам указал Михаил, думаю, Игорь действительно просто решил уйти. А чтобы никому ничего не объяснять и не терять времени на отпрашивание у командира, он сделал это по-тихому, так сказать, дезертировал. Павлов и Попов захихикали, хотя я, лично, не видел ничего смешного в сложившейся ситуации. – Так что, мы пойдём завтра на поиски Лёни и Игоря или нет? – прервала их веселье Оля, как будто боясь, что между ними и ребятами, искренне переживавшими за пропавших парней, может завязаться перепалка.

– Давайте дождёмся указаний Олега Борисовича, – предложил Егор, и основная часть строителей согласились. Я же решил, во что бы то ни стало, возобновить поиски ребят с самого утра. И пусть за это мне сделают выговор. Я в любом случае пойду их искать! Обсудив основные строительные моменты и мысли по поводу исчезновения Лёни и Игоря, мы, почти дружно, все вместе, уселись пить чай. Примерно через полчаса в дом вошёл командир и уточнил о результатах наших поисков. Он очень огорчился тому, что Лёню мы так и не нашли. Потом взял его куртку себе на хранение и обещал в ближайшее время передать её родителям Лёни. Но, после того, как он услышал, что в нашем лагере произошло еще одно исчезновение, лицо его в секунду посерело и стало мрачнее тучи. – Как, как Игорь пропал? – кажется, не понимал он.

– Дело в том, что я, Лена и Игорь Шаманский пошли в лес искать Лёню. Сначала мы держались все вместе, но потом Лена увидела что-то странное. Естественно, я не мог отпустить ее одну и пошёл вместе с ней посмотреть на этот предмет. Игорь остался на том самом месте ждать нас. Пока мы поднимали и осматривали куртку, Игорь исчез. Словно, испарился, – объяснил я. – И что? Что, никаких странных звуков, криков, шагов вы не услышали? – недоверчиво уточнил Манин.

– В том-то и дело, что мы ничего не видели и не слышали! Мы сразу же, как заметили пропажу Игоря, принялись его звать. Потом обошли лес вокруг того места, но это не дало никакого результата. Да, и отошли-то мы от Игоря буквально на несколько метров. – А отсутствовали не более пяти минут, – закончила за меня Лена.

– Михаил предположил, что Игорь мог сам уйти из отряда, так сказать, по семейным обстоятельствам. Дома у него сложилась довольно сложная ситуация, о которой он не любил упоминать, – пришёл нам на выручку Иван.

– Нет, ну, я все понимаю, все мы люди, и у каждого могут произойти какие-то неприятные моменты. Но, почему не подойти ко мне и не отпроситься? Почему не поставить в известность своих товарищей, в конце концов? – негодовал командир. Мы, кажется, все одновременно пожали плечами, в знак согласия с аргументами Манина.

– Беспредел какой-то, бардак! – недовольно воскликнул он и вышел на улицу. Позже командир пришёл к нам еще раз и сообщил, что завтра он уезжает по делам стройотряда в область и пробудет там, скорее всего, несколько дней. Оказывается, об исчезновении Лёни уже стало известно в институте, откуда сведения поступили в область. Теперь будет решаться наша судьба, – то ли отряд расформируют совсем, то ли назначат нам другого командира. Конечно, нам не хотелось ни того, чтобы отряд расформировали, ни того, чтобы у нас появился другой командир, так как и этот нас вполне устраивал. Но Лёню и Игоря, действительно, необходимо было искать, причём, уже не только нашими силами.

– Ребят, если парни не найдутся в течение нескольких дней, думаю, здесь дело в мистике! – вытаращив глаза и ухватившись за руку Ивана, воскликнула Маринка.

– Да, какая мистика?! – громко возмутился Димка Сухарев.

– А что? Вы, разве, не слышали, что бывают такие аномальные места, где пропадают люди? Лично я об этом наслышана, – продолжила Маринка.

– Ну-ка, ну-ка, что это за истории такие? – с интересом в глазах, переспросил Попов, пододвигаясь к Марине. На улице уже почти стемнело, за окном стояла мертвецкая тишина. В душе копошилось что-то неприятное и непонятное. Лена предложила выпить нам еще чаю и достала из «запасника» конфеты с сушками. Она подошла ко мне и присела на колено. Оля тоже приблизилась к Пашке, ухватив его под руку. Иван, с улыбкой, сидел и держал свою девушку за рукав куртки. Нависла интригующая тишина, которая прерывалась только голосом Маринки. – Вот, например, у меня есть дядька, папин брат. Он, будучи студентом, в пятидесятые годы ездил в составе геологической экспедиции в Красноярский край. Целью этой группы было исследовать место падения Тунгусского метеорита, который прилетел на землю в 1908 году.

По их расчетам, они уже почти подошли к этому месту, как с неба обрушился сильный дождь, который перерос в страшный ливень, с туманом. Далее было еще неожиданнее, – в июне месяце пошёл град, да какой! Каждая градина была размером с ладонь! Естественно, в таких природных условиях они никак не могли начать работу и случайно набрели на дом лесника, о котором даже и не знали. Лесник принял их у себя, обогрел, напоил горячим чаем с брусникой и поведал, что сама природа противится тому, чтобы ее здесь изучали. Сначала ребята не поняли, что он имеет в виду. Но лесник объяснил им, что сам несколько раз приезжал с экспедицией в целях исследования этой территории. Но постоянно происходили какие-то необъяснимые вещи, – резко менялась погода, ломались приборы, необходимые в работе. Поэтому он решил отказаться от обычной жизни и просто остаться в лесу, чтобы суметь, наконец, исследовать данную местность. – (В этот момент я посмотрел на Костю и Димку Сухаревых, которые слушали Марину, приоткрыв рты. Мне невольно захотелось посмеяться, но я сумел сдержать свой порыв, догадываясь, что Сухаревы могли не понять моего смеха). – Так вот, – продолжила Марина, – через пару дней погода наладилась, и лесник отвёл своих заплутавших гостей на некую поляну. Эту поляну прозвали в народе «Чёртовой», так как птицы и звери на ней гибли в секунду. На этой местности даже не росла трава, а ветви деревьев, наклонившихся над ней, были обуглены как от сильного пожара. Паника и дикий ужас охватили всех членов экспедиции, а лесник, увидев ухудшение самочувствия участников группы, настоял на том, чтобы все немедленно покинули поляну. По прибытии в дом лесника ребята еще долго приходили в себя: у двоих были страшные головные боли и судороги, третьего мучили галлюцинации. Ему казалось, что к его лицу тянутся руки чёрта и хотят утащить обратно на поляну. Он то и дело периодически доставал из своего кармана перочинный нож и махал им в воздухе, словно отгоняя от себя бесов. К утру всё прошло, но о том, что происходило с ними накануне, парень помнил очень смутно.

– И что же выяснили учёные по поводу этой поляны? – с неподдельным интересом и почти впившись взглядом в Марину, спросил Попов Денис.

– Попасть тогда еще раз на поляну им не удалось, – и времени было мало на изучение местности, пострадавшей от падения Тунгусского метеорита, и, видимо, некий страх тоже одолевал. Правда, лесник поведал им, что феномен этого «чёртова кладбища» разгадать за пару дней просто невозможно. Он сам посвятил этому несколько лет своей жизни. Хотя были у него некоторые мысли по поводу возникновения этой поляны. И он поделился ими с учёными (тут Марина замолчала, победно посмотрев на нас, и, естественно, уловив на наших лицах жадный интерес к завершению этой истории). Потом она улыбнулась и продолжила.

– Лесник посчитал, что падение Тунгусского метеорита и явилось причиной изменения состава почвы в данной местности, хотя эта поляна находится почти на расстоянии четырёхсот километров от кратера.

– Так что, это всё произошло на самом деле? – с округлившимися от удивления глазами спросил Павлов.

– Ну, конечно же, на самом деле! Не придумала же я это сама! – улыбаясь, заверила Маринка. – Не знаю, как-то не очень я верю во всю эту чушь, – высказал своё мнение Егор.

– Да, и я что-то сомневаюсь, – естественно, поддержали его Юра и Олег. Дослушав Маринкины «страшилки» и допив чай, мы, впечатлённые всем произошедшим сегодня, отправились заниматься каждый своими делами. Егор, Олег и Юрка, например, остались сидеть за столом, притащив игральные карты. Оля с Павлом и Иван с Мариной вышли подышать свежим воздухом перед сном. Парни, как оказалось, снова собрались на своё «массовое» свидание. Мне кажется, что в последнее время Оля стала избегать встреч со мной и даже разговоров. Я тоже не хотел компрометировать ее в глазах Пашки и всего коллектива. Поэтому не лез к ней со своими расспросами. И так, мне думается, стало даже легче: Павел выглядел уже не таким нервным, Оля перестала плакать, а мои отношения с Леной стали более спокойными и стабильными. В голове я уже точно решил для себя, что не стану лезть в пару Павла и Оли. Пусть ребята занимаются своими чувствами. Я же буду с Леной. Тем более, не думаю, что наши с ней отношения выйдут за рамки строительного отряда. Я не чувствую, чтобы Лена оказалась для меня тем человеком, с которым бы мне хотелось связать всю свою дальнейшую жизнь. Да, и рано еще думать об этом! Хотя Лена замечательная, очень красивая и довольно рассудительная и даже не такая ветреная, какой я представлял ее раньше.

Спустя примерно полчаса, дверь со скрипом приоткрылась, и в неё быстро вошла расстроенная Оля. Сначала никто не мог понять, что же у них там с Павлом произошло на улице. Ведь когда они уходили на прогулку с Иваном и Мариной, всё было хорошо и вполне благополучно. Но я не решился в тот момент подойти к ней и узнать, в чём дело. Ждал, может, она сама обратится ко мне за советом или за помощью. Наверное, я трус, но боялся я не столько за себя и свой нос, который мог быть расквашен Пашкой, а за Олю. Боялся снова испортить её отношения, хлипкие и без того.

Почти следом за Олей в дом влетел Павел и крикнул, что не собирается отчитываться «непонятно перед кем», как и с кем ему проводить вечер. Павел бросил Оле, что ему уже надоело играть в любовь с человеком, к которому он ничего не чувствует. – Сначала у меня было к тебе уважение, но теперь ты сама убила его во мне! У меня даже жалости к тебе не осталось! Меня достало твоё недовольное лицо, твои вечные придирки! Не нравится быть со мной, – не надо! Это я, между прочим, пошёл тебе на встречу, я согласился на эти отношения, не испытывая к тебе ничего! Теперь ты еще и недовольна! Прекрасно! Я освобождаю тебя от своего общества! Потому что, потому что, ты мне просто уже противна, ты меня уже достала! – всё это буквально лилось из Пашкиного рта бесконечным и злым потоком. Оля стояла и смотрела в его обезумевшие глаза, боясь пошевелиться и вставить хоть какое-то слово в своё оправдание. Когда Пашка закончил орать, Оля, словно обессилев, присела на корточки и зарыдала, прикрывая лицо ладонями. Я колебался и не знал, что делать. Борясь со своими чувствами внутри, я несколько секунд переводил взгляд то на Павла, то на Олю, то на Лену, которая, кажется, уже научилась читать мои мысли. Встретившись со мной взглядом, Лена буквально подлетела к Оле, помогла ей подняться и увела за собой в комнату. Я даже не успел отреагировать. Только не понятно, то ли она сделала это из жалости к девушке, то ли для того, чтобы я не приблизился к ней. Пашка нервно дрожал и ехидно улыбался. Все свидетели этого происшествия, находившиеся в доме, молчали, видимо, не зная, как реагировать. – Паш, Паш, успокойся. Ну, чего ты, в самом деле? Не нравится, – не заставляй себя, – успокаивал парня Димка Сухарев. Тут же к ним подошли Сухарев «младший», Павлов и Попов. – Слышь, Паш, тебе надо развеяться, сменить обстановку, пообщаться с другими людьми, более приятными тебе, – уговаривал Сухарев. – Я предлагаю тебе сегодня пойти с нами в гости к девушке. Мы тебе рассказывали о ней, – к Лизе. Она очень общительная и дружит со всеми красивыми местными девчонками. Так что, плюнь на всё, и пошли. Угу? – продолжал Димка. – Такой высокий, кареглазый красавец точно не останется в одиночестве! Да, парни? А Ольга…, – ну, поплачет чуток, поболтает сейчас с Леночкой о своём, о женском, и успокоится.

– Там уж сами решите, стоит или не стоит что-либо продолжать. Да, парни? Кто «за»? – искал Сухарев поддержки у своей «группы». И «группа» его не разочаровала: все, как один, согласились с доводами «главаря» и убедили Павла пойти на вечеринку. Ещё несколько минут они хихикали и о чём-то шушукались. Потом скрылись в одной из комнат. Вышли они уже принаряженные и причёсанные. Первым из-за дверей показался Димка, потом второй брат и остальные ребята. Они подошли к столу, за которым сидели и играли в карты Юрка, Егор и Олег. Снова захихикали.

– Ну, как? Похож Костик на меня? – спросил Сухарев, которого я изначально принял за его брата. Парни растерялись и не сразу поняли в чём дело. Но потом оказалось, что Костя и Димка специально переоделись, изменили причёски, чтобы девчонки спутали их друг с другом. По мне, так это было, конечно, неправильно. Но меня, естественно, они слушать бы не стали. В общем, пусть сами разбираются и творят, что хотят, – лишь бы меня не трогали. Я, наверное, был даже рад уходу парней, – не тому, что отношения Пашки и Оли подошли к концу, тем более к такому неприятному и болезненному для девушки, – а, скорее, тому, что Оля сможет подумать обо всём и немного успокоиться. Без свидетелей в лице Павлова, Сухаревых, Попова и, конечно, Пашки. Я очень надеялся, что Лена сумеет подобрать нужные слова, чтобы убедить Олю в том, что она достойна большего, и жизнь на этом не заканчивается. Сам же, чувствуя нервную дрожь во всём теле, вышел на улицу. Как раз в этот момент к дому подошли Маринка и Иван, которые, похоже, тоже ругались, но, конечно, не так громко и яростно, как Оля и Павел. – Всё, перестань! Мы уже говорили об этом, и больше повторяться я не собираюсь, – утверждал Иван. – Я согласен, что нужно бросить курить, но, когда мне это сделать я сам решу, понятно? Пока я не готов, не готов! Как только соберусь, – так сразу и брошу! – не успокаивался парень. – Так ты никогда не соберёшься, – бубнила в ответ расстроенная Маринка.

– О, Миш, слушай, давай пройдёмся, а? – предложил мне Иван, словно цепляясь за меня как за спасительную соломинку.

– Ну, пойдём, – улыбнувшись, согласился я. Маринка, недовольно глянув на нас, отправилась в дом, а мы двинулись в противоположную сторону, к реке. Прохладный, почти ночной, ветерок копошился в волосах, как будто роясь в моих мыслях. А мысли у меня были довольно туманные, и их было очень много. В тот момент у меня перед глазами стояли и Ленка, смотревшая на меня, и Оля, с заплаканным от обиды лицом, и взбесившийся Павел, и Сухаревы, с их временами детскими поступками, и, конечно, Лёня с Игорем. Я знаю, если бы Игорь был рядом, то он точно помог бы мне советом, подсказал бы, как нужно поступить, и, как нужно было себя повести в ситуации, когда Павел кричал на Олю и унижал ее перед всеми. Сейчас я чувствую, что повёл себя неправильно, повёл, как настоящий трус. Мне кажется, что Оля ждала от меня поддержки и понимания. С другой стороны, я видел, как она переживала и плакала из-за выходок Павла, и, наверняка, в те минуты ей было совершенно не до меня. В общем, не знаю, – мысли мои пребывают в абсолютном бардаке. – Вот, блин, как, всё-таки, тяжело иногда с этими женщинами! – прервал мои размышления Иван. – Прицепилась же ко мне, что, мол, надо бросать с курением. Да, я сам прекрасно понимаю, что надо бросать, но надо же настроиться, чтобы бросить. А она торопит меня постоянно! С самого первого дня нашего знакомства взяла меня в оборот и диктует, что я должен делать! – негодовал парень. – Я думал, что у вас с Мариной всё хорошо, что вы – единственная пара здесь, которые, действительно, относятся друг к другу искренне, без всяких ужимок и выгоды, – поддержал Ваньку я. Мне показалось, что Иван посмотрел на меня с некоторым удивлением во взгляде. – Нет, Маринка мне очень нравится. Она, действительно, хорошая девчонка. Лучше я не встречал, и не факт, что когда-то встречу…, подожди, сейчас не об этом, – мне показалось или ты даёшь понять, что не совсем искренен по отношению к Лене? – в лоб спросил у меня Иван. – Не знаю, не знаю, что сказать. Честно. Я чувствую, что запутался. Понимаешь, когда мы только сюда приехали, я был настроен общаться одинаково дружелюбно со всеми, в принципе, я и не планировал как-то встречаться здесь с девушкой. Изначально Лена сама подошла ко мне, заговорила и привлекла к себе, тем самым, моё внимание. Естественно, я заметил, что она очень красивая и нравится другим парням. Если бы ей был симпатичен Пашка так же, как она ему, уверяю, я бы сразу дал им зелёный свет. Но Лена подошла и попросила помощи, сказала, что боится Павла, вдруг, он неадекватно отреагирует на ее отказ. С этого момента я и стал отстаивать Лену перед Павлом, но не совсем даже, как свою девушку, а, наверное, как подругу.

– Ну, и дела! А что с Олей? Вы, правда, шушукались тогда с ней ночью? – с интересом спросил Ванька.

– Оля? Оля мне нравится. Очень. Но я не хочу туда лезть. Я вижу, что она влюблена в Павла, что ей не до меня сейчас. Зачем я буду навязываться, да еще и Ленку обижать? Пусть будет, как будет, – вдруг, сам от себя того не ожидая, поделился я с собеседником. – Может, это и правильно. Но не знаю, как я повёл бы себя на твоём месте. Если бы мне понравилась Маринка, будучи с кем-то в отношениях, я бы в лепёшку разбился, чтобы добиться ее. И не стал бы я размениваться ни на каких других. Потому, что всё это пустое. Ше-лу-ха! Надо жить сейчас, этим самым моментом. И не всегда лучше жить головой, чем сердцем. Смотри, как бы не пожалел потом о том, что чего-то не сделал. – Ты думаешь? – подняв глаза на Ивана, уточнил я и почувствовал, будто кто-то свыше разрешил мне «действовать». Я ощутил, словно кто-то Ванькиными словами убрал все преграды, которые мешали мне совершать те поступки, которые я хотел совершать, которые снились мне ночами, о которых я боялся говорить до этого момента. – Давай покурим? – вдруг предложил мне Иван.

– Да я так-то не курю. Пару раз только пробовал, еще в школе…, – попытался вежливо отказаться я.

– Да ладно тебе! Один разок всего лишь! А-то тут со скуки подохнуть можно, – запротестовал Ванька. И мне больше ничего не оставалось, как взять из его рук приготовленную для меня сигарету. Я слегка втянул в себя ядовитый дым и закашлялся. Не понимаю, как люди могут выкуривать каждый день по целой пачке этой гадости! Ванька улыбнулся. – Так что, Миха, ты не разменивайся. Нравится Ольга, – значит, добивайся. Я заметил, конечно, что ты не такой смелый на самом деле, как кажешься на первый взгляд. Я сначала о тебе был иного мнения, – такой уверенный в себе, со всеми находящий общий язык. А теперь вижу, что ты просто стараешься как можно меньше конфликтовать. Только не пойму, почему? – То ли ты боишься влезть в драку с парнями, то ли привык при помощи разговора разрешать любые ситуации? Но я считаю, что не всегда можно всё решить мирным путём. В любом случае, накалённая ситуация рано или поздно выльется в конфликт, который перерастёт в та-а-акой мордобой! А ведь его можно было бы избежать, дав вовремя по харе тому же Пашке или Сухареву. Сейчас, конечно, тебе сложнее, – они теперь держатся группой, и нападение на одного из них будет автоматически приравнено к нападению на всех сразу. Тут уж тебе, точно, не сдобровать! Так что, решать, в любом случае, тебе. Это твой выбор, и твоя жизнь, – я понял, что Иван закончил свою воспитательную беседу, еще разок затянулся покрепче, бросил тлеющий окурок на землю и затоптал его ногой.

– Ну, что, пойдем обратно? – посоветовался он со мной.

– Да, как хочешь, – отозвался я, до сих пор пребывая в своих мыслях. И мы направились к дому. Обстановка там слегка разрядилась. Парни, игравшие в карты, снова сели пить чай и травить анекдоты. Услыхав, что Иван вернулся, Маринка осторожно подошла к нему. На лице парня засияла довольная улыбка, которую, однако, он попытался скрыть. Я глянул на эту пару и тоже улыбнулся. Через пару минут из комнаты вышла Лена. Как я понял, всё это время она была с Олей и, видимо, успокаивала ее.

– Ты куда-то ходил? – поинтересовалась у меня Лена.

– Да, с Иваном прогуляться, – ответил я.

– С Иваном? А Марина с вами была? – словно переживая за что-то, уточнила девушка. – Нет, мы вдвоем гуляли.

– Вдвоём? – недоумевала Ленка.

– Да, вдвоем, – слегка раздражаясь, повторил я.

– Вы, что…, тоже ходили с Сухаревыми в гости к девчонкам? И ты там курил?

– Лена, ни в какие гости мы не ходили, мы просто постояли на улице. Иван немного поругался с Маринкой и попросил меня составить ему компанию. Понимаешь, парням тоже иногда надо проветривать мозги. Особенно здесь, так как мы находимся друг с другом сейчас почти по двадцать четыре часа в сутки. Это морально сложно. Тем более, если до этого ни с кем толком не встречался. – Ты намекаешь сейчас, что устал от меня? – обидчиво переспросила Ленка.

– Лен, нет, я этого не говорил. Перестань. Как там Оля? Ты ее успокоила? – перевел тему я. Ленка сперва помолчала, недоверчиво глядя мне в глаза, а потом, видимо, решила «снизойти» и ответить. – Ну, сначала, конечно, плакала. Обидно, всё-таки, когда тебя выставляют перед всеми полной дурой. Но потом, вроде, успокоилась. Она сказала, что разочаровалась в Павле и вообще не хочет его больше видеть рядом с собой. Сказала, что даже не понимает, как не разглядела этой жестокости в нём раньше. И я ей говорю, что зря она повелась на эту блестящую «обёртку», – у него ведь только внешность, а за ней больше ничего, кроме эгоизма, не стоит. Я спокойно выслушал ее и всё-таки вставил своё слово: – Понятно. Только Оля – не дура, – и отправился к парням, которые сидели за столом. Ленка пошла за мной следом, хотя я вполне дал понять, что не готов разговаривать с ней дальше о чём бы то ни было. – Миш, подожди, – остановила она меня в тот момент, когда я уже почти подошёл к ребятам. – Ну, что еще? Лен, я устал.

– Оля сказала, что из всех парней здесь ты самый добрый, самый отзывчивый…, сказала даже, что завидует мне, по-доброму…, по-женски, – продолжила Ленка.

– Ясно. Так вы, что, меня там обсуждали или всё-таки Павла? – слегка улыбнувшись, спросил я. – Сначала – Павла. Потом – тебя, – засмеявшись, наивно ответила Лена. – Но это ведь ничего не значит? – нахмурившись, переспросила она.

– Что именно? – не понял я.

– Расставание Павла и Оли, и Олина симпатия к тебе? – уточнила Ленка.

– Ну, не знаю, может, ты опять захочешь к нему вернуться? – пошутил я, желая закончить неприятную и непонятную сейчас для меня тему. Но, несмотря на это, внутри у меня что-то затеплилось, загорелось. Было ощущение, словно маленький уголёк, еле тлевший на ветру, вдруг стал пылать ярче, с каждой минутой набираясь сил и решимости. Он, недавно погибавший, почти промокший под холодным дождём, вдруг начал жить. Я подсел к парням за стол и тоже начал вместе с ними травить анекдоты. Хотелось просто отвлечься и легко провести время. Конечно, мысли о Ленке и об Оле не покидали меня, но я старался их отпустить хотя бы на время. И, вообще, меня иногда просто напрягал тот факт, что я всегда, почти в любой ситуации, старался думать о других. Вот не переживал бы я за то, что Ленке будет неприятно узнать о моих чувствах к Оле, не переживал бы за Ольгу и Павла, так я бы уже давно подошёл к девушке, которая мне действительно очень симпатична, и обо всём бы рассказал. Вот, как Иван. Он бы, точно, не мешкался, не юлил, как я, а добивался и обязательно бы добился расположения любимой девушки к себе своим упорством и постоянством. А я тут, вроде как, ухаживал, ухаживал за Ленкой, проводил с ней почти всё своё свободное время, а потом, – бац, – подошёл к Ольге и признался ей, что чуть ли не с самого первого дня пребывания здесь влюблён в нее. Мне кажется, что это будет выглядеть даже слегка нелепо и неправдоподобно. Я бы, наверное, на месте Оли не поверил бы в это признание. Ольга сегодня из комнаты так и не вышла, – может, не хотела никого видеть, а, может, стеснялась показаться ребятам после разборки с Павлом. Я пока тоже не решился к ней подойти, – пусть она сама осознает точно, что ей надо, и надо ли, а там – будет видно. По крайней мере, в ближайшие пару-тройку дней, я думаю, ей будет пока не до меня. Ленка тоже, видимо, решила сегодня больше не доставать меня своими разговорами, так как я дал ей понять, что не в духе и очень устал за весь день. Пока я сидел с парнями за столом, она ушла спать. Далеко за полночь, почти к рассвету, появилась вся компания, во главе с Димкой Сухаревым. Они все, как один, были довольные, выпившие и счастливые. Разговаривали громко и без умолку. И, по-моему, им было абсолютно всё равно, что основная часть ребят уже спят, кроме меня, Егора, Олега и Юрки, и что завтра всем очень рано вставать. Павел, как ни странно, тоже выглядел повеселевшим, словно с его плеч сняли тяжёлый груз, который мешал ему в течение нескольких дней, тянул к земле и натирал спину. Даже, глядя на меня, он улыбался.

– Ребят, как здорово мы сегодня гульнули! Просто слов не подобрать, как! – воскликнул Димка Сухарев, всё еще переодетый в Костины футболку и штаны. Родители Лизки снова уехали в соседний посёлок, к бабке с дедом. Они через день там бывают. Иногда с ночёвкой остаются. Поэтому Лизка без проблем приглашает к себе домой молодёжь, и парней, и знакомых девчонок. Да и, когда родители дома, она тоже зовёт к себе, так как они сами её побаиваются, исполняют все ее желания и прихоти. Она с матерью разговаривает, как с ровней, а отца вообще ни во что не ставит. Он у них выпить любитель. Так, мать периодически выгоняет его из дома, и он ночует под дверью. Лизка тоже так же к нему относится. Ну, дело не в этом. Сегодня мы «поменялись» с Костиком одеждой и манерами. Я вёл себя более скромно, почти молчал всю дорогу, а, Костик, наоборот, старался шутить, в общем, пародировал меня, как мог. Ну, я сначала думал, что нас раскроют минут через пять-десять, но, ничего! Проканало! Представляете? Никто ничего и не заподозрил! Конечно, сначала было непривычно отзываться на чужое имя, но потом, – ничего, привыкли, и стало даже как-то забавно. (Тут Сухаревы оба громко захохотали. И мне показалось, что Костя, примерив на себя образ брата, даже сейчас стал вести себя более смело и раскованно, чем обычно. Словно, не вышел до сих пор из образа. А, может, и не хотел из него выходить). Наверняка, если бы можно было загадать желание о том, чтобы поменяться с братом телами, Костик обязательно воспользовался бы этим. Даже, не раздумывая ни минуты. Димка подавлял его своим авторитетом, чего даже не скрывал, а Сухарев «младший» комплексовал по этому поводу, и, кажется, любое слово, которое хотел сказать, обдумывал и взвешивал прежде, чем озвучить. Поэтому, чаще всего и предпочитал промолчать.

– В общем, вечер удался! – не успокаивался Сухарев «Старший». Костян всё время был с Лизкой. Она еще удивлялась, что это он ничего не требует: ни выпивки, ни сигарет, и вообще, сегодня какой-то более тихий, чем обычно. Костик сначала растерялся, а потом возьми, да и ляпни, что, мол, влюбился по уши, поэтому и менее решительный стал. Лизка, прям, вся разрумянилась после этих слов, кажется, готова была лопнуть от счастья. Весь вечер приобнимала Костяна, а он, как кот, объевшийся сметаны, сидел, довольный и захмелевший, то ли от вина, то ли от любви. (Теперь загоготала вся «группа», включая Павла). – Конечно, в образе Костяна мне было не так-то легко привлечь к себе внимание той же Катьки. Она, всё-таки, девчонка видная, и, в принципе, наверняка, привыкла выбирать, а не довольствоваться тем, что есть рядом. (Тут громко загоготали Попов и Павлов). – Кость, я вообще не понимаю, как ты так жил раньше? Удивляюсь, каким образом у тебя смог возникнуть еще хоть один недолгий роман в школе? – обратился Сухарев к брату, который улыбался и смотрел уже в пол. Видимо, ему чётко дали понять, где его место теперь. – Хотя эта Вера была абсолютно ни о чём. Парни, вот, не понимаю, что он в ней нашёл! – продолжал хихикать и принижать Костю Димка. – Какая-то серая мышь, очень скромная, затюканная, с серыми волосами, которые расчёсывались, наверное, раз в неделю. Хотя выбор-то у Костика был невелик, – это единственная девушка, которая на него запала. Да, Костян? Вот, и пришлось бедолаге довольствоваться малым. Вся компания хихикала, не переставая, даже не думая о том, что Косте, который так же состоит с ними в этой «группе», может быть не только неприятно, но и больно. Мне вдруг стало интересно: а насколько еще издевательств брата хватит Сухарева «младшего»? Мне кажется, что это «улыбчивое молчание» всё-таки закончится когда-нибудь, и, возможно, даже раньше, чем это можно себе предположить. Но пока что Костя отмалчивался и улыбался, предпочитая терпеть насмешки и издевательства товарищей. Я думаю, что как сейчас, так и в жизни, у братьев были одни и те же друзья. Димке было легче их заводить и удерживать возле себя при помощи шуток над братом. Ведь в любом коллективе есть человек, который морально слабее всех остальных, и это, как ни странно, чувствуют участники группы. Чувствуют настолько явно и сразу, будто у него на лбу написано: «Я самый слабый из вас, – можете издеваться. Я вытерплю». А Димка, наверняка, всегда «крутился» возле брата, так как был слишком скромен и не столь остроумен, чтобы суметь заинтересовать других людей именно собой, своей индивидуальностью. Поэтому и предпочитал терпеть все выходки Димки, лишь бы не остаться один на один со своими мыслями. – Кстати, Паш, ты заметил, что моя Катька сначала обратила внимание на тебя? И, если бы ты ее не «отшил», то так бы она и ходила за тобой, как привязанная. А что ты, кстати, отправил ее от себя? – вдруг, поинтересовался Димка.

– Ну, как-то не понравилась она мне, не зацепила. Если честно, она мне чем-то Ольгу напомнила, – еле слышно, шепнул Сухареву Павел, словно побоявшись, что это услышит Оля. Или, я? Мне, конечно, стало неприятно. Но в этот диалог я решил не влезать: вроде как, они разговаривали между собой, и со мной никто не делился своими мыслями. – Мне нравятся девчонки повыше, с длинными волосами, такие, ухоженные… – тихо продолжил Павел. – А Катька, кстати, очень даже ничего. Ну, да, волосы не до пояса, не очень высокая. Но и я не с тебя ростом! Так что, мне она вполне…, вполне, – отстаивал свою симпатию Димка. – Ну, вот и хорошо, что из-за нее мы с тобой не подеремся! – отшутился Ветров. И оба парня засмеялись.

– Просто я думал как-то тебя развлечь, чтобы ты не только сменил обстановку и напился, а пообщался с другими девушками. Может, кто-то бы тебе и понравился…, хотя, есть, наверное, в твоем сердце кто-то, кто не даёт покоя ни днем, ни ночью…, – хихикая, подбадривал Пашку Сухарев. Тот улыбнулся, блеснув глазами. И я понял, что речь идёт, скорее всего, о Лене. Но в этот момент я почти ничего не почувствовал. Была лишь некая обида за Ольгу и на то, что парни делятся друг с другом своими впечатлениями о девчонках и прошедшем вечере, даже не стесняясь нас, словно мы здесь – пустое место. Я делал вид, что общаюсь с «троицей» и абсолютно не слушаю группу Сухарева. И я, действительно, общался с ребятами, но не услышать разговоров поддатых парней было практически невозможно, так как беседовали они очень громко. Я думаю, что их слышно было даже тем, кто уже давно отправился спать и видел десятый сон.

Далее последовало почти детальное обсуждение Тани и Маши. Как парни и планировали, с Таней больше всего общался Павлов. Он рассказывал ей всевозможные анекдоты, и они «вполне весело провели время», – как отметил сам Андрей. Но, насколько я заметил, Павлов даже наедине с собой никогда не скучал. На его лице постоянно красовалась улыбка. Возможно, кому-то это и нравилось, но я бы, например, долго не смог бы общаться с таким человеком, – меня эта «весёлость» несколько напрягала. – Андрюх, ну, а тебе-то как, вообще, Таня, – приглянулась? – уточнил Сухарев.

– Да, она мне сразу понравилась, хотя я не привередливый, – добавил Павлов, и все засмеялись. Мне захотелось уединиться и пойти спать, но я знал, что еще долго не смогу заснуть, хотя уже скоро нужно было вставать и отправляться на стройку. Но, еще больше мне не хотелось, чтобы поддатые парни «списали» мой уход с кухни на какую-то ревность или вызов с моей стороны. Я чувствовал, что так, скорее всего, и будет. Если я сейчас встану и пойду в комнату, то Сухарев и Ветров сразу же скажут, мол, «что это ты уходишь? Не интересно нас слушать? Всем интересно, а тебе нет?». Ну, или что-то в этом роде. Поэтому пока я сидел на своём месте, но решил, если разговор через пять минут не свернётся, то я, в любом случае, пойду спать. И плевать, что они там будут говорить мне вдогонку. В общем, парни обсудили внешность Тани, которая, по их словам, оказалась «стройной брюнеткой, с «каре», с довольно лёгким и общительным характером. Потом очередь дошла до скромной Маши. Эта девушка была подругой Тани, которая каждый раз уговаривала ее пойти на встречу вместе с ней. Маша, нехотя, соглашалась. Внешне она, со слов парней, довольно привлекательная, но какая-то неуверенная. Одевалась она совсем неярко и неброско, почти не красилась. Разговаривала Маша тихо, сама почти не начинала беседу, а только поддерживала ее. В силу всех этих личных качеств, она показалась им скучноватой и тусклой. Но, несмотря на такую реакцию друзей, Денис явно не спешил отказываться от нее. Как он сам уточнил, для него это «непривычно и необычно ухаживать за такого рода девушкой». – Если бы она была страшненькой, естественно, я бы даже и времени не стал терять. Но она очень даже симпатичная, хоть и скромная. Меня это раззадоривает. Весьма интересно, как много мне понадобится времени, чтобы завоевать ее симпатию к себе. Нет, лучше, конечно, не просто симпатию, а влюблённость. И, вообще, к чему это всё может привести, – задумавшись, отметил Попов. – Боюсь, что ни к чему это не приведёт, и тебя, мой друг, ждёт глубокое разочарование! – хихикая, возразил Димка Сухарев.

– Это еще почему? – не понял Денис.

– Потому, что строительный сезон наш невечный и длится всего-ничего. А твоей красавицы надо добиваться не менее года. Так что, зря время потеряешь, – ответил Сухарев. Вся «группа», включая Костю, снова громко загоготала.

– Ну, посмотрим, посмотрим, – не сдавался Попов. В этот самый момент я решил «дезертировать». Я видел, что парни обратили на меня внимание, но, видимо, уж слишком они были увлечены своим разговором. Я тихо попрощался с «троицей», пожелав им «спокойной ночи», хотя уже давно светало, и пошёл спать. Павел проводил меня взглядом. Я ощутил это своей спиной. Плотно закутавшись в одеяло и пытаясь согреться, старался унести свои мысли подальше от кухни. Вспомнил родителей и свою мечту, для осуществления которой и вступил в отряд. Лёгкий сонный туман пробрался в мою голову, хотя где-то там я еще продолжал слышать громкий хохот парней и слова Дениса Попова «ну, давай поспорим, что она в меня влюбится в течение двух недель»?

25. 06. 1972 г.

Утром я еле смог разлепить свои глаза, – просто дико хотелось спать! Но Иван подошёл ко мне и сказал, что пора вставать, так как сегодня у нас очень много дел, – и на стройке, и по поиску пропавших парней. Я справился со своей усталостью и заставил себя подняться. Когда я умылся и вошел в кухню, то ко мне подошла встревоженная чем-то Марина. – Миш, у Лены сегодня под утро поднялась температура. Простыла, наверное. Врача пока нет на месте. Мы с Ванькой уже ходили туда. Манин уехал и, видимо, так еще не вернулся. Что делать? Может, у местных спросить, где тут у них больница?

– А температуру мерили? – обеспокоенно поинтересовался я.

– Да. Я ей померила где-то часа два назад. Было под тридцать девять, – также перепугано ответила мне девушка.

– У нас, ведь, здесь есть аптечка?

– Да, есть. Но там толком ничего, – только зелёнка, бинты, жгут, ну, и всё такое.

– Что, никакого жаропонижающего нет? – удивился я.

– Миш, я не знаю. Я в таблетках не особо разбираюсь, как и остальные. Я уже всех достала своими вопросами. Иди, сам посмотри, а? – почти уговаривала меня Маринка. – Сейчас, конечно…, только к Лене сначала подойду, узнаю, как она? – растерянно, ответил я. Лена лежала, прикрыв глаза и небрежно раскидав волосы по подушке. Лицо ее выглядело бледным и уставшим, а щёки покрывал нездоровый румянец. Уже взглянув на нее одним глазом, я понял, что без жаропонижающего и, возможно, врача нам не обойтись. – Лен, ты как? – тихо спросил я, словно боясь, что нас кто-то услышит.

– Миша? – удивлённо прошептала Ленка и открыла глаза. – Миш, не смотри на меня сейчас, пожалуйста, выйди. Я не привела себя еще в порядок.

– Ленка, не глупи. Ты очень красивая и так. Я же беспокоюсь, а ты гонишь меня.

– Извини, но мне как-то неудобно, что ты видишь меня в таком виде, – протестовала больная Ленка.

– Почему ты сразу мне не сказала, что у тебя жар? – ворчал я.

– Мне еще с вечера стало как-то не по себе. Я поэтому и легла раньше спать. А тебе не сказала, потому что мне показалось, что ты вчера на меня разозлился после нашего разговора. – Глупости. Ничего я не злился. Просто немного устал. Что тебя беспокоит, помимо температуры? – поинтересовался я.

– Немного горло болит, – покорно ответила Ленка.

– И всё? – не отставал я.

– И всё, – повторила больная.

– В общем, давай измерим температуру. Потом, если нужно, я дам тебе жаропонижающего. Там дальше, будем смотреть по ситуации. Если не придёт наш врач, то схожу к кому-нибудь из местных и узнаю, где у них тут больница.

– Миш, только не больница! Не надо в больницу! – почти закричала охрипшая Ленка. – Лен, перестань. Ты как ребёнок! Пока я тебя никуда не отправляю. Мерь температуру, а я пойду поищу таблетки от жара. Сегодня с постели старайся не вставать. Если что, – зови меня. Я принесу тебе воды и чаю с малиной. У нас, кажется, где-то оставалась еще банка, принесённая командиром. Я направился к двери, а Лена устало проводила меня взглядом. Казалось, что этот короткий разговор отобрал у нее последние силы. Я запаниковал, хотя внешне старался этого никак не показывать. – Марин, можно тебя на минутку? – позвал я девушку, ощущая, что взгляды всех ребят, находящихся на кухне, с любопытством устремились на меня.

Да. Ну, как она? – спросила Марина.

Пока не знаю, – сейчас температуру мерит. Но внешне мне не очень нравится. Боюсь, как бы не было никаких осложнений, типа ангины. Я, ведь, не врач, сам не определю, что у нее именно. Слушай, дай мне, пожалуйста, аптечку. Я поищу что-нибудь от жара. И, не знаешь, осталось ли у нас еще малиновое варенье, которым Манин нас угощал? – Варенье…? А, да, вспомнила! Сейчас всё принесу, – согласилась мне помочь Марина. Я тут же поставил чайник и снова направился в комнату к Лене.

– Ну, как, померила? – спросил я.

– Да, – еле слышно отозвалась Ленка. – Тридцать девять и два.

– Блин! – воскликнул я. – Плохо. Тебя морозит или, наоборот, бросает в жар?

– Недавно морозило, потом стало жарко.

– Горло болит постоянно или только тогда, когда глотаешь? – доставал я больную своими вопросами.

– Когда глотаю.

– Кашля не было?

– Нет, – кивнула Ленка. Вскоре в комнату вошла Марина и передала мне аптечку и малиновое варенье. – Миш, чай скипел. Принести? – уточнила она.

– Да, Марин, принеси, пожалуйста, – попросил я.

– Хорошо, я сейчас, – ответила девушка и снова вышла из комнаты. Я попросил Лену присесть и выпить таблетку от жара. Потом она согласилась попить чаю с несколькими ложками малины. – Миш, спасибо тебе. Ты такой заботливый, – высохшими от жара губами произнесла Ленка. – Перестань, какой я заботливый? А если бы я заболел, ты бы меня не лечила? – улыбаясь, спросил я. – Лечила бы, конечно! – чуть повеселев, ответила девушка и тоже улыбнулась. Значит, не зря я тебя, всё-таки, выбрала! – присев и прижавшись к моей груди, прошептала она. – Значит, не зря…, правда, Пашкиной красотой я похвастаться не могу, – безобидно ответил я. – Ты красивее Пашки в тысячу раз! И, вообще, самый красивый и добрый! – воскликнула Ленка. – Это ты самая красивая, самая хорошая, – улыбаясь, ответил я, опустив глаза и вспомнив про Олю. Да, возможно, я слукавил, но Ленке сейчас необходима была помощь, и физическая, и моральная. Я по себе знаю, как важно в нужную минуту услышать именно те слова от близких людей. И, когда это происходит, крылья вырастают за спиной! Хочется жить, любить, творить и, конечно, выздоравливать! Лена выпила чаю и снова легла. Мне казалось, что любое движение отнимало у нее жизненные силы. Я просто сидел рядом и думал о том, как ей помочь и стоит ли обращаться в больницу. И, вообще я жалел, что досидел вчера до поздна, из-за чего под утро крепко уснул. Если бы не это обстоятельство, то я спал бы сегодня более чутко и обязательно услышал бы, что Ленка заболела, и у нее поднялась температура. Еще я подумал о том, что Оля стала в последнее время вести себя очень тихо. Она, казалось, почти и не попадалась мне на глаза. И вряд ли это было простым совпадением. Узнать бы, какова причина такого ее поведения? Может, Ленка ляпнула ей слегка лишнего, из-за чего она и старается общаться с нами как можно меньше. Я даже с другими ребятами ее почти не видел. Такое ощущение, словно она находилась только наедине с собой. С Павлом, похоже, они вообще не общались после того инцидента на кухне. Интересно, что сейчас творится в ее голове и душе? Какие у нее мысли? О чём она переживает? Или, наоборот, потихоньку приходит в себя от неудачных отношений с Павлом? Понятно, что ее симпатия, я бы сказал даже, влюбленность, была довольно сильной. Но, времени на то, чтобы развить это чувство во что-то более крепкое, было мало. Я думаю, что через несколько дней Оля научится жить и обходиться без Павла. Но будет ли она готова взглянуть серьезно на другого человека? Вот, в чем вопрос. Если этого не произойдет, мне бы все равно хотелось быть с ней рядом. Просто, как хорошему знакомому. Возможно, в качестве друга. Лишь бы почаще видеть ее глаза и улыбку, которая почти перестала появляться на ее губах в последние дни.

– Миш, ты чего? О чём ты думаешь? – прервала мои размышления Ленка.

– А? Ты что-то сказала? – виновато переспросил я, будто зная, что девушка прочла мои мысли, которые были не о ней.

– Да. Какие планы сегодня по работе? – повторила она.

– Еще не знаю. Сейчас главное – чтобы ты поскорее поправилась. Я послежу за твоей температурой, чтобы она снизилась. А там, наверное, сходим на стройку. Хотя мы с Иваном планировали еще поискать Лёню и Игоря.

– А где вы их хотели искать? – уточнила Лена.

– Не знаю, может, по домам походить? Вдруг, кто из местных видел ребят? – предложил я. – Неплохая идея. Я сейчас с полчасика полежу и с вами пойду.

– Лена, какой с нами?! Ты видела своё лицо, – вся бледная и, кажется, за утро похудела? Тебе сил надо набираться. Кстати, чтобы не попасть в больницу! – пригрозил я девушке. Она, нехотя, промолчала и потупила взгляд, словно ребенок.

– Просто…, просто я боюсь здесь оставаться одна до самого вечера. Что я тут буду делать? А, вдруг, мне хуже станет? Или еще что-то? – обеспокоенно, прошептала она. – «Еще что-то» – это что, Лен? Называй вещи своими именами. Наслушалась Маринкиных «страшилок» и теперь боишься? Глупенькая! – засмеялся я над Ленкой, словно над ребенком. – Меня беспокоит исчезновение двоих парней за столь короткий период времени. Миш, как-то это не похоже на совпадение. Ты об этом не думал? – встревоженно спросила Лена. – Лен, да, я думаю об этом практически постоянно. Странно все это, конечно, но…, в лесу мы их не нашли, новостей от местных жителей о том, что обнаружены побитые или, не дай бог, убитые ребята, не поступало. Куда они могли деться? – до сих пор недоумевал я. – А, вдруг, это кто-то из местных? – еще тише спросила Ленка.

– Кто из местных? Думаешь, кто-то посадил их в мешок и унёс к себе домой? – пошутил я, хотя тема была абсолютно серьёзная.

– Вдруг, здесь есть убийца, который живёт в посёлке?

– Лен, тут три с половиной дома. В двух из них живут старики, в одном – Лиза, о которой парни не устают рассказывать. Не Лизка же их утащила со своими подружками. Хотя, как вариант, можно оставить. Парней в посёлке, явно, не хватает, – снова отшутился я, пытаясь успокоить Ленку и вызвать у нее улыбку на лице.

– Ну, хорошо. Пусть, не местный. Может, это кто-то приезжий. Есть же здесь еще другие посёлки поблизости? – не отставала от меня больная.

– Есть, конечно. Но дороги, чтобы добраться сюда, мягко говоря, сейчас не очень. Всё размыло дождями, и вокруг сплошная грязь. Тут на танке надо подъезжать, – ответил я, и Ленка, наконец, улыбнулась. – Тогда, я не знаю, Миш. Может, некий человек постоянно живёт где-нибудь в лесу, вот, увидел наших ребят и напал на них? – снова предположила девушка. – Ну, и, зачем они ему? Да, и, для того, чтобы жить в лесу, нужна еда, какие-то предметы обихода, – рассуждал я.

– Миш, ну, вдруг, это какой-то маньяк? – беспокоилась Ленка.

– Да, я думал уже об этом. И всё-таки, пока я склонен предполагать, что Лёня находится где-то у своих друзей и, возможно, уже скоро появится дома. А, может, уже появился. У нас ведь нет никаких новостей от его родителей и командира. Так что, всё может быть. – А Игорь? – спросила Лена, подняв на меня измученные глаза.

Игорь, скорее всего, тоже дома. Он очень переживал за своих близких. И я его почти понимаю и поддерживаю в его поступке. Мне показалось, что девушка немного успокоилась, и всё-таки что-то ее съедало изнутри. – Лен, в чём дело? – уточнил я.

– Просто я чувствую себя в безопасности только рядом с тобой. Мне даже тогда, в лесу, не было страшно. И, еще, мне не хочется, чтобы ты общался с Олей, ну…, без меня, – робко добавила она, ковыряя ногтем палец.

– Это еще почему? – удивился я. – Что за глупости?

– Мне кажется, что ты ей нравишься, и она тебе. Может, не так сильно, как я. Но, всё-таки…, Миш, мне спокойнее, когда ты рядом со мной.

– Лен, не переживай, не думай ни о чём плохом, пожалуйста. Давай, мерь еще раз температуру. И тогда, будет видно, что мне дальше с тобой делать. Если, вдруг, будет хуже, то сходим к врачу, если лучше, то я ненадолго отлучусь на стройку. Ну, может, по домам пройдусь. А потом – сразу к тебе. Давай, пусть с тобой Марина останется или Оля? С кем ты больше общаешься? – предложил я. – Давай, лучше, ты со мной останешься? – упрашивала меня Ленка.

– Лен, ну, мне надо идти на стройку. Мы итак в последние дни, как ребята пропали, почти ничего там не делали. А девчонки толком там не работают. Пусть они побудут с тобой? – Ладно, – нехотя согласилась на мои условия Ленка, доставая градусник.

– Ну, что там? – поинтересовался я.

– Тридцать восемь и четыре, – отозвалась больная.

– Вот, уже лучше. Но температуру нужно мерить постоянно. И обязательно пить побольше жидкости. Как сама себя чувствуешь?

– Голова болит, но уже меньше, – успокоила меня Лена. – Так что, можешь отправляться по своим делам.

– Только ты не грусти и жди меня. Хорошо? – улыбнулся я.

– Хорошо, обещаю, – ответила Лена. – Будь там поосторожнее и не пропадай никуда. – Не пропаду, – отозвался я.

– Миш, а, может, НЛО или снежный человек? Нет? – сомневалась Ленка.

– Лен, – нет. Это всё фантазии людей, которым скучно жить, – попытался успокоить я ее. Но сам, вдруг, вспомнил Вовку из бабушкиной деревни и его историю, в которую я до сих пор верил. Верил наивно и по-детски безропотно. Я попрощался с Ленкой и вышел в кухню. Вдруг, совсем неожиданно, ко мне подошла Оля. Она была совсем тихой и какой-то иной. Взгляды всех остальных ребят снова устремились в нашу сторону. Мне показалось, что в этот момент я услышал ухмылку Пашки. «Видимо, до сих пор задевает…», – пронеслось в моей голове.

– Миш, ну…, как там Лена? – несколько растерянно спросила Оля.

– Да ничего, вроде, уже получше, – также растерянно ответил я.

– Я очень хотела к ней подойти и, конечно, переживала за ее состояние. Просто…, не знала, как…, неудобно было, словно, навязываюсь, а тебя разбудить, когда у нее температура поднялась, тоже не решилась, – оправдывалась Оля.

– Оль, перестань, подходи в любой момент, когда тебе нужно. Мы все здесь свободные люди…, и мне очень приятно с тобой общаться. Нет…, я бы сказал, необходимо, – робко подняв глаза на Олю и заглянув в них, ответил я, делая особое ударение на слово «необходимо». Девушка, кажется, слегка растерялась и разволновалась. Она еще что-то хотела сказать, но, видимо, передумала или забыла. Наверняка, Оля стояла сейчас рядом со мной и пыталась понять, что же я имел в виду под этим «необходимо общаться с тобой». Я, вдруг, пересилил себя и взял Олину руку в свою ладонь. Она слегка вздрогнула от моего прикосновения, словно испугавшись чего-то. Тёплая волна смущения и довольства своим смелым поступком пронеслась по всему телу и остановилась на лице. Оля опустила глаза, не выдержав моего взгляда, устремлённого точно на нее, но руку не выдернула. Тогда я жадно сдавил ее руку в своей, согревая теплом ладони. Казалось, Оля думала о том, как следует себя вести, но, тем не менее, стояла, молча, напротив меня. Я протянул вторую руку и накрыл ею ее кисть. Оля робко подняла глаза и вопросительно посмотрела на меня. Я улыбнулся. В этот момент мне показалось, что пролетела целая вечность, как мы стоим рядом и смотрим друг на друга, держась за руки. Вокруг всё молчало и не двигалось. Ребята, кажется, поражённые увиденным, тоже притихли. Но спиной я уловил Ванькино довольное лицо. Мне показалось, что именно сейчас он улыбнулся. Единственное, что останавливало меня теперь от решительных действий по отношению к Оле, – это Ленкина болезнь. Мне хотелось, чтобы она поскорее выздоровела и смогла уже пережить сложившуюся ситуацию полною сил. Иначе, я выглядел и чувствовал бы себя просто каким-то предателем, низко бросившим человека в тяжёлый для него момент. Конечно, о том, что чувствует ко мне Оля, и чувствует ли, я не мог реально судить только по одному прикосновению к ее руке, но мне показалось…, нет, я ощутил, что у меня появился шанс. Шанс быть счастливым и сделать счастливым еще одного человечка, – замечательную девушку, самую красивую, самую добрую и милую, – Олю. Я осторожно освободил ее руку, словно боясь, что она выпорхнет, как птичка, из распахнутой клетки, и повернулся к Ивану. Он смотрел на меня и улыбался, – я это чувствовал. Марина, державшая его под руку, тоже устремила свой взгляд на меня, но, похоже, ничего не понимала. И она, человек, довольно любознательный, конечно же, просто горела желанием, поскорее узнать, что же это такое творится за ее спиной.

– Вань, так, какие планы у нас на сегодня? – деловито спросил я, всё еще ощущая румянец на своих щеках.

– Ну, на стройке дел, конечно, много. Но, я так понимаю, сегодня мы там мало что сможем сделать в такую-то погоду. Нам ведь как раз надо крышей заниматься, – несколько растерянно ответил Иван и кивнул в окно. Я посмотрел в него и удивился тому, что впервые за полдня сегодня поинтересовался погодой. А ведь там просто лило с неба огромными ручьями! Это был даже не дождь, это были гигантские потоки воды.

– Может, школой, тогда, пока займёмся? – предложил я.

– Я тоже об этом подумал. Но Димка и Андрей сказали, что у них шпатлёвка закончилась еще в прошлый раз. Краску, которую можно было использовать, тоже уже потратили. Так что, там работа встала не по нашей вине, а из-за отсутствия материалов. Манин – в курсе, – мы ему перед отъездом говорили. Но ему, думаю, пока не до того. Сейчас важнее выяснить, что там с ребятами. – Ну, тогда, давай, пока дождь, пройдёмся по местным? Чтобы время не терять. Если дождь закончится, то можно потом и на стройку, – снова предложил я.

– Да, давай, – согласился Иван. – Ребят, а у остальных какие планы? Мы хотим пройтись по домам, может, кто-то видел парней, Лёню и Игоря. Кто «за»? Марина, естественно, собралась вместе с нами. Сухаревы, так же, как Попов и Павлов, сказали, что у «Лизки спрашивали, и у ее подружек тоже. Но они никаких парней не заметили», так что, смысла в такую погоду ходить по домам, они не увидели. Оля тоже предложила свою кандидатуру на помощь нам.

– Мы, конечно, будем рады, если вы с нами пойдёте, – обратился я к Марине и Оле, – но погода там ужасная. Вдруг, тоже замёрзнете и простынете? – переживал я.

– Не замёрзнем. А, если даже, и так, то с такими мужчинами нам не страшно. Вы нас и вылечите, и чаем напоите. Да, Вань? – ответила Маринка, кажется, намекая на то, что недавно я лечил Ленку, а уже собрался идти на поиски ребят с Олей. В общем, никто из ребят больше нас не поддержал, и мы вчетвером отправились на улицу. Остальные закрыли дверь и засели в доме. Я, конечно, подумал о Ленке, как она там, одна, среди парней. Но, наверняка, они ее не станут обижать и придираться, тем более, в такой момент, когда человеку не здоровится. Да и вернуться мы планировали уже через пару часов. Если не раньше. Я набросил на себя куртку вместе с капюшоном. Иван, Оля и Марина последовали моему примеру.

Погода была, конечно, не самая хорошая. В первые же минуты на улице захотелось вернуться в дом, выпить горячего чаю и залезть под тёплое одеяло. Единственное, что согревало меня изнутри, – это присутствие Оли и надежда на то, что всё у нас впереди. Мне этого очень хотелось в тот момент, когда потоки воды лили на нас, когда тело дрогло под холодной курткой, когда капли дождя затуманивали глаза. Сначала мы решили пойти налево. Там стояло несколько покошенных деревянных домиков. С одной стороны, может, было и хорошо, что погода сегодня не удалась. Ведь в дождь мало кому захочется выходить на улицу. Поэтому мы рассчитывали основную часть хозяев застать именно дома. Дверь первого жилища открыла нам женщина, лет пятидесяти. Сначала она не поняла, кто мы такие и чего от нее хотим. Иван объяснял в деталях, зачем мы к ней пожаловали и почему выбрали именно ее дом. Но, потом, в разговор вступила Оля.

– Мы – студенты. Мы здесь достраиваем школу и гараж. Приехали в составе строительного отряда. Так получилось, что на днях у нас пропали двое парней. Они были одеты точно так же, как и мы. Может, вы видели их? Женщина выслушала внимательно Олю и, кажется, поняла, наконец, какого рода помощь от нее требовалась. Потом оказалось, что дама просто не очень хорошо слышит, поэтому говорить ей нужно было погромче и более кратко.

– Нет, ребятки. Никаких парней я не видела. Манина Олега, конечно, знаю, так как он проживает здесь неподалёку, а остальных больше никого не замечала. Я, если честно, впервые-то слышу, что здесь у нас студенты на стройке работают.

– Спасибо Вам большое, – поблагодарили мы женщину за помощь и приготовились уже, было, идти, как она окликнула нас и предложила чаю. Мы переглянулись, словно советуясь, стоит ли засиживаться в гостях. Но решили пойти дальше сразу же, чтобы скорее добраться до дому. Я, несмотря ни на что, всё-таки переживал за самочувствие Лены и за то, чтобы она не ощущала себя не комфортно в окружении одних только парней. Во втором доме нас ожидала встреча с седым стариком. Он еле-еле подошёл к двери в тот момент, когда мы уже решили, что хозяина нет дома. Шамкающим ртом и трясущимися руками он объяснил, что тоже никого не видел и ничего не знает. Мы пошли, а он еще долго держал дверь открытой и смотрел нам в след. Я обернулся, ощутив его взгляд своим затылком. Думаю, вдруг, он что-то вспомнил и хочет нам рассказать. Он, молча, стоял и смотрел на меня, а, взгляд его выражал то ли тревогу, то ли предостережение.

– Вы бы тут поаккуратнее, ребятки, ходили. Говорят, в лесу снежного человека видели, – вдруг, крикнул дед, когда мы уже почти скрылись из виду за деревом.

– А, когда видели? – поинтересовался я, выглянув из-за ветвей.

– Да зимой видели, и весной, вроде, тоже. Я сам не замечал, но многие об этом поговаривают. Вы, вот, у Ильиничны спросите. Ее изба через дом, правее, от моего.

– Хорошо, спасибо, дедушка! – крикнул я в ответ и отправился догонять своих спутников. Дом некой «Ильиничны», и, правда, находился совсем рядышком. Женщина, лет пятидесяти пяти, с большой шевелюрой на голове, с улыбающимся лицом и передником на круглом животе, открыла нам дверь почти сразу. Мы даже не успели сообразить, о чём сначала ее спрашивать. Возникло некое ощущение, словно хозяйка стояла и ждала нашего прихода у самой двери.

На этот раз нам повезло больше, и дама оказалось весьма разговорчивой, по сравнению с предыдущими обитателями этой местности. Она охотно рассказала нам и про снежного человека, замеченного в лесу этой зимой, и про НЛО, который, якобы, появляется здесь каждое лето. Сначала мы слушали женщину очень внимательно и не уставали удивляться ее историям. Но потом, когда она начала нам рассказывать какие-то небылицы про нашего командира, мы сильно засомневались в ее адекватности. Женщина упомянула о том, что Манину, на самом деле, не так уж мало лет, на сколько он выглядит. И вообще вся семья у него довольно странная. У его родителей трое взрослых детей, и ни один из них не устроил своей личной жизни. Потом, вдруг, женщина заявила, что Манина видела еще сегодня утром, хотя, впрочем, могла и спутать его с братом, так как внешне они похожи, и мужчина находился на весьма отдалённом расстоянии от нее.

Ну, мы-то уж, точно знали, что Олег Борисович давно уехал в область заниматься вопросами нашего отряда. И всей этой «чуши» решили не придавать никакого значения. Тем более, что нас ждало еще несколько домиков, хозяева которых могли рассказать нам что-то более дельное, касающееся пропавших ребят.

– Ну, что вы думаете о рассказе этой «Ильиничны»? – поинтересовалась Оля, когда мы оказались на улице.

– Странная женщина. Ей, наверное, скучно здесь живётся, вот, и собирает сплетни по всем дворам. А потом рассказывает всякие небылицы приезжим людям, – поделился своими впечатлениями Иван.

– Да, и мне она показалась странной. Всё рассказывала про какие-то НЛО, йети, оборотня. Кстати, Игорь Шаманский в прошлом году ездил сюда же на стройку, и если бы, действительно, здесь происходило что-то страшное, то он, явно, не поехал бы сюда снова. Как вы думаете? – предположила Марина.

– Конечно, не поехал бы. Ну, или, поделился бы с нами своим предыдущим опытом, – согласился я. – Я не особенно верю во все эти вещи, как оборотни, НЛО. Как говорится, надо сначала увидеть своими глазами, чтобы поверить. Ну, а информация о том, что Манин, на самом деле, чуть ли не взрослый мужчина, – это вообще не обсуждается, – засмеявшись, добавила Оля и посмотрела на меня. Я поддержал ее улыбкой и вытер с ее лба холодную каплю, пробившуюся через капюшон. Оля снова улыбнулась и скромно опустила глаза.

– Ну, что, пойдём домой или наведаемся еще к парочке старожилов? – весело предложил я, словно не замечая пасмурной погоды, посылавшей нам ливень и ветер в качестве испытания. – Давайте дойдём еще вот до тех двух домиков, – подхватил Иван, указывая пальцем в противоположную от нашего нахождения сторону. – Тем более, что это по пути к дому. Зайдём быстренько, и можно отправляться обратно. Мы охотно согласились. Особенно, я. Мне хотелось быть с Олей каждую минуту, даже в такой холод и дождь. Иван громко постучал в деревянную дверь. А мне в этот момент захотелось пригнуться, так как показалось, что этот стук сорвёт с дома крышу, покошенную годами и ветрами, и державшуюся, как говорится, «на одном честном слове». Но, к моему удивлению, крыша выдержала. И стены, частично вросшие в землю, тоже не пошатнулись. Я облегчённо выдохнул, ощутив нас в некоторой безопасности. Сначала к двери никто не подходил. Мы с Иваном переглянулись, словно, молча, советуясь, стоит ли еще раз стучаться. Но подумали, что пока не стоит. И не напрасно. Через минуту дверь отворила высокая женщина, с еле заметной сединой в волосах. Она смотрела прямо в глаза, словно копошась в мыслях и выведывая, зачем же мы к ней пожаловали. Под таким напором в одном только взгляде, мы слегка растерялись, и никто не решался начать разговор.

– Да, я слушаю вас? – деловито сказала женщина, дав нам понять, что она готова к беседе. – Здравствуйте…, – начала Оля, – мы студенты, мы строим здесь школу и гараж. Дело в том, что недавно, на днях, у нас пропало двое ребят из отряда. Может, Вы видели их? После этих слов женщина заметно смягчилась, и на ее лице появилась слегка заметная улыбка. – А, добрый день! Очень приятно вас видеть. Я слышала, что у нас тут студенты работают. Молодцы, что помогаете нашему посёлку, а то бедным деткам совсем далеко до старой школы добираться. А зимой так, вообще, сложности сплошные, – запричитала дама, прикрывая своим телом вход в помещение.

– А, что, старая школа очень далеко от вас? – поинтересовалась Марина, видимо, пытаясь разговорить женщину.

– В соседнем посёлке. Автобус часто ломается. Он у нас тут один, который ходит. Да, если снегу насыплет много или грязь разнесётся, так и не проехать будет совсем, – ответила она. – Что-то мы и детей-то в вашем посёлке не видели совсем. Зачем школа-то, когда вокруг одни только пенсионеры? – проворчал Иван, и я заметил, как Маринка ткнула его локтем в бок, дескать, чтобы помолчал.

– Ну, почему же? Есть несколько ребятишек, только не в наших домах, а подальше. У нас, ведь, посёлок такой, что домики разбросаны на несколько километров. Здесь может совсем не быть домов, а, дальше, – с полсотни, – заверила женщина, совсем не обидевшись на Ванькино замечание. – То есть, Вы хотите сказать, что дома, которые здесь, – это не все? – удивилась Оля, и мы вместе с ней. – Так, а, где все остальные дома? Далеко отсюда? – подхватил я. – Ну, основная часть домов километрах в трёх отсюда будет, – заверила дама. Мы переглянулись, поняв, что искать здесь ребят просто бессмысленно, раз основная часть людей, которые могли их видеть, находится дальше.

– Скажите, пожалуйста, а, всё-таки, не видели ли Вы здесь ребят, наших студентов? Они одеты были в такие же куртки. Один высокий, второй пониже, – снова спросила Оля. Женщина задумалась и через пару-тройку секунд выдала свой вердикт: «Нет, никого не видела, ничего не слышала». Мы расстроились. И потому, что поблизости оставался всего лишь один домик, в который мы сегодня могли попасть, и потому, что в трёх километрах отсюда была целая куча домов. Но, с другой стороны, у нас появлялся еще один шанс на то, чтобы найти ребят там, ну, или получить о них хоть какую-то информацию. – Скажите, а правда, что в вашем лесу водится снежный человек? – вдруг спросила Маринка, и теперь уже Иван ткнул ее локтем в бок.

– Поговаривают такое, да, но лично я его не видела, – спокойно ответила женщина. – А как Вы думаете, это правда или всё-таки, сплетни? – продолжила диалог девушка. – Всё может быть. Но однажды я видела некий летающий объект, – заверила дама. – А давно? А, что за объект? – распахнув от любопытства глаза, расспрашивала Марина. – Прогуливалась, примерно с месяц назад, как-то поздно вечером, у реки, тут и возник прям над моей головой непонятный треугольник. Завис буквально на секунду в воздухе и испарился. Если бы местность была более ровная и пустая, то, наверное, мне удалось его разглядеть получше. А так, толком и не поняла, что это такое было.

– Он был большой, этот треугольник? – не отставала Маринка. И краем глаза я заметил, как Оля улыбнулась, видимо, не веря во весь этот рассказ.

– Да, большой, но насколько, сказать не могу, так как не успела разглядеть, – улыбнулась женщина. – Значит, всё-таки, нечто странное здесь есть? Вот, видите, ребят, я же говорила, а вы мне не верили! Точно, парней унесло какое-то НЛО или йети! – воскликнула Маринка. – А скажите еще, пожалуйста, правда, что Манин Олег Борисович является не совсем тем, за кого себя выдаёт? – снова спросила девушка, видимо, проверяя все версии, которые нам выдала странная «Ильинична». Женщина несколько вздрогнула, выпучила глаза и посерела.

– Что вы имеете в виду? Я просто не совсем понимаю, о чём речь, – переспросила она. – Ну, у нас есть сведения, что он гораздо старше, чем выглядит…, – начала Марина. – Что за глупости такие? Впервые слышу об этом! Я знаю его с самого детства, – вполне приятный молодой человек, – почти сердито отметила дама.

– Извините, мы не хотели как-то обидеть. Мы Вам верим. Просто одна женщина нам об этом рассказала. Ну, мы и решили перепроверить эти слухи, – подсказала Оля слегка растерявшейся Маринке. – Что это за женщина такая? – уточнила дама.

– Мы точно не знаем, кто она, назвалась «Ильиничной», – ответила Оля.

– «Ильинична»? – переспросила дама, сверкнув непонятным огоньком в глазах. – Так, нашли, кому верить. Она у нас за сумасшедшую сходит. Поговаривают, что у нее вся семья шизофренией переболела. Родители умерли давно, единственный сын застрелился из охотничьего ружья, муж повесился. Вот, живёт она теперь одна, свой век доживает. Скучно ей одной, вот, и мелет языком, – смягчившись, пояснила женщина. – Понятно. Ну, значит, слухи. Честно говоря, мы так и подумали, – успокоила собеседницу Оля.

– Ну, вот и славно, вот и славно, – ответила та, успокоившись. Мне показалось, что женщина знает больше, чем говорит нам. Но некие причины заставляют ее умалчивать об этом. – «Может, действительно, здесь какая-то аномальная зона, о которой жители боятся рассказывать? Но, почему боятся?» – вдруг, возникло в моей голове, и мне показалось, что сейчас я уже готов поверить во всё, что угодно. Возникла небольшая пауза. Видимо, дама хотела уже попрощаться с нами, а, мы, наоборот, раздумывали, о чём бы ее еще расспросить. В этот самый момент за ее спиной прошмыгнула некая фигура, кашлянула и сразу же скрылась из виду. Фигура испарилась, словно призрак. Но, взглянув на Олю, я понял, что она тоже ее увидела. Женщина снова встрепенулась и еще плотнее закрыла собой обзор. – Ну, ребятки, вы всё узнали, что хотели? – перевела разговор дама, поспешив распрощаться с надоедливыми гостями.

– Да, спасибо. Вы нам очень помогли, – поблагодарила ее Ольга, всё еще не сводя глаз с того места, где недавно проплыла фигура человека. ама, со словами «до свидания», захлопнула за нами дверь, и мне показалось, что бардовые занавески на окнах вздрогнули от этого звука. «Или кто-то, вдруг, выглянул в окно после того, как женщина закрыла дверь? Да, нет, наверное, померещилось», – снова пронеслось в моей голове. Мы опять оказались наедине друг с другом и с дождём, который не прекращался ни на минуту. – Ребят…, вы видели, что там кто-то прошёл? – растерянно спросила Оля.

– Мне показалось, что я заметил чей-то силуэт, – ответил я. – А что?

– Если бы я не знала, что наш командир уехал в область, то со спины бы приняла того мужчину за него. Но мне было плохо видно из-за женщины. Поэтому ничего утверждать не буду. Хотя, в любом случае, она показалась мне не менее странной, чем «Ильинична». – Да, это точно, – в один голос согласились с Ольгой Марина и Иван. Почти молча, пребывая каждый в собственных мыслях, мы направились в последний на сегодня дом. Он нам показался более новым и осовремененным, чем предыдущие. Дверь нам открыла девушка лет восемнадцати. Волосы на ее голове были слегка растрёпаны, словно мы ее только что разбудили, хотя на улице был день в самом разгаре. Правда, в такую погоду неудивительно, если клонит в сон. Девушка сначала вопросительно посмотрела на нас, потом, остановив взгляд на моей куртке, улыбнулась.

– А, привет! Я знаю, – вы из стройотряда? Да? – сразу начала она разговор с нами.

– Да, – улыбнувшись в ответ, добавили мы почти хором.

– Меня Лиза зовут, – представилась девушка и небрежно, по-пацански, протянула руку, чтобы поздороваться со мной, а потом и со всеми остальными.

«Так вот она какая, эта Лиза, о которой парни говорят, не замолкая», – наверное, пронеслось сейчас у каждого из нас в голове. Лично я не заметил в ней ничего столь выдающегося и привлекательного, чем бы она смогла сразить наповал, например, меня, встреть я ее на улице. Скорее, она была немного чудаковатой. Фигура ее казалась неплохо сложенной, но тело практически было равным сверху и снизу. Ее довольно стройные ноги были спрятаны менее чем до колен под чёрную юбку. На плечах болталась цветная шаль, прикрывавшая оголённый участок тела выше локтя. В ушах блестели массивные серьги, а на ногах красовались носки, связанные, похоже, из собачьей шерсти. Мы по очереди представились Лизе и, казалось, что она была рада знакомству с нами. И тут же пригласила нас войти в дом, чтобы не мокнуть под дождём, который, кстати, нам изрядно надоел. Мы переглянулись, и, молча договорившись, согласились принять ее приглашение. Пройдя несколько метров по пятнистой ковровой дорожке, мы оказались в довольно просторной кухне. В доме было весьма уютно, несмотря на скромную обстановку. Но, по сравнению с другими домами, в которых нам уже удалось сегодня побывать, этот показался самым весёлым и «живым», если так можно сказать о доме. Девушка провела нас к овальному столу, за которым мы легко смогли поместиться впятером. Она предложила нам горячего чаю с баранками и печеньем. И мы с удовольствием согласились его испить. Пока Лиза суетилась вокруг нас, хлопоча с угощением, я решил, не теряя времени, выведать у нее как можно больше секретов.

– Лиза, скажи, пожалуйста, ты не видела здесь парней, одетых так же, как и мы, несколько дней назад? – спросил я.

– Вы про Димку с Костиком, что ли? – улыбнувшись, уточнила Лизка.

– Нет, не про них. Понимаешь, у нас в отряде на днях пропало двое парней. Куда они делись, мы не знаем. Уже и у реки искали, и в лесу, у ваших местных спрашивали. Но кроме одной куртки в лесу ничего больше не нашли. Может, ты видела их где-то поблизости? Один такой высокий, плечистый, а второй пониже, неразговорчивый, – подсказал я. – Нет, этих точно не видела, – быстро ответила Лиза, оборвав нашу последнюю надежду на нахождение пропавших сегодня.

– Жаль, – ответил я и посмотрел на ребят, чтобы и они смогли задать девушке интересовавшие их вопросы.

– Лиза, а скажи, ты НЛО не видела? – спросила Маринка, помешанная на всяких «страшилках» и небылицах. Мне уже начало казаться, что она пошла с нами не столько для того, чтобы помочь найти парней, сколько выведать от местных жителей как можно больше необычных историй и потом рассказывать их своим знакомым.

– НЛО? – удивлённо переспросила девушка. – НЛО не видела. Но, кстати, некое, похожее на снежного человека, мне попадалось однажды.

– Ты, правда, видела йети? – снова вытаращив от любопытства глаза, спросила Маринка. – Я этой зимой, перед новым годом, пошла на автобус, чтобы поехать к бабушке и поздравить ее с наступающими праздниками. Пройдя около пятисот метров по лесу, услышала сзади себя какой-то шорох. Оглянулась, но ничего не заметила. Пошла дальше. Потом мне показалось, что под чьими-то ногами хрустнула ветка. Я снова оглянулась, – опять никого. Волнение стало нарастать, хотя я, знаете ли, не из пугливых. Начала прислушиваться к звукам. Чуть погодя, опять ветка, и опять не под моими ногами. Снова оглянулась. И, вот, тут-то и возник странный силуэт. Конечно, почти весь обзор мне закрывали деревья, и я толком ничего не видела. Но, мне показалось, что примерно в полусотне метров от меня стоит человек. Фигура была высокой, широкоплечей, похожей на мужчину, странно сложенного. Что-то между человеком и обезьяной. Я, почувствовав опасность, бросилась бежать. И, тут, к моей великой радости, меня подобрал автобус. Больше в лес одна я с того момента стараюсь не соваться. Кстати, Ильинична мне говорила, что тоже как-то видела его, и еще кто-то из местных. Ой, Ильинична, – это женщина наша, известная на весь посёлок. Она часто гадает по руке на женихов, на будущее. Даже, кажется, с духами может связываться, – уточнила девушка. Мы переглянулись. – Лиза, а, «Ильинична» эта, правда, шизофренией страдает? – спросила вдруг Оля. – Не знаю. Мне она нравится. Я часто к ней в гости захаживаю, чтобы она мне погадала. Странноватая она, конечно, как все одинокие люди. Да, и будешь тут странной, схоронив всю свою семью. Я помню ее, когда была еще совсем маленькой. Мне она казалась такой счастливой, когда сын ее с мужем были живы. Потом сына ее, единственного, убили на охоте, вроде, за медведя приняли. Муж, который души в нем не чаял, не выдержал и вскоре повесился. Вот, и осталась «Ильинична» одна, – закончила девушка. Мы снова переглянулись, поняв, что рассказ Лизы несколько отличался от того, что поведала нам женщина в доме, с бардовыми шторами. Наконец, Лиза присела к нам за стол, закончив «ворожить» над угощением.

– Как там дела у Костика с Димкой? – вдруг спросила Лизка и улыбнулась, показывая нам, что парни ей очень приятны.

– У них всё хорошо, – вступил в разговор Иван, и я снова заметил, как Маринка ткнула его локтем в бок. На этот раз, похоже, более сильно, чем раньше. Ванька вздрогнул и покосился на обидчицу. Я улыбнулся и подумал, что Маринка, наверняка, ревнует его к Лизе. И, действительно, что-то непонятное и загадочное было в этой развязной девушке. Сделав глоток горячего чая, я, наконец, почувствовал, как по венам пробежало приятное тепло. Тело расслабилось, и мне на секунду показалось, что я сползаю со стула. Будь моя воля, я бы с радостью заночевал здесь, прямо за столом. Лишь бы не выходить снова на улицу в дождь и слякоть. Мой желудок, получив минимальную дозу питья за сегодняшний день, запросил еще больше. И явно намекал на то, что одним питьем теперь не ограничится. Дико захотелось есть. Только сейчас я ощутил, насколько устал. Причём, сам я даже и не понимал, откуда возникла такая усталость: то ли от переживаний за парней, то ли от личных волнений и метаний между Ленкой и Олей, то ли от того, что в последние дни я мало ел и довольно много времени проводил на ногах. Но, конечно же, я не собирался злоупотреблять гостеприимством Лизы и съедать все ее продукты. Моя совесть не позволила бы мне этого сделать. К тому же, я понимал, что не я один так устал и проголодался. Скорее всего, остальные мои спутники тоже желали поскорее вернуться домой, чтобы наесться горячей еды и закутаться в тёплое одеяло, прогревая под ним каждую продрогшую под дождём клеточку. Насколько я понял, Лиза уже выдала нам всю информацию, которой располагала относительно нашего строительного отряда, и которая могла нам быть интересна. Мне даже показалось, что девушка впервые отвечала на вопросы, связанные с исчезновением Лёни и Игоря. Странно, а, ведь, парни заверили, что спрашивали о них и у Лизы, и у ее подруг. Сделав последний глоток из чашки и закусив подсушенной баранкой, я взглянул на Ивана, пытаясь, молча, донести до него, что нам уже пора уходить. Но, то ли Ванька, действительно, не понял сразу моего намёка, то ли ему было столь приятно общество Лизы, но он не торопился покидать гостеприимный дом. Усталость так и наваливалась на нас, подкашивая ноги, сгибая спины и прикрывая нам веки. Одновременно хотелось и спать, и есть, и погреться в пропаренной бане. Но как же не хотелось высовываться на улицу! Маринка искоса периодически поглядывала то на Ивана, то на Лизку, выпуская в них огненные стрелы из глаз. Я подумал о том, что, наверняка, Ваньку сегодня вечером ждёт неприятный разговор с его «дамой сердца». Оля вела себя довольно спокойно, хоть и несколько скованно. Возможно, ей просто не очень была приятна Лиза, как человек. А, быть может, напрягал тот факт, что недавно в этом доме был Павел, запросто обидевший ее и ушедший в гости к другой девушке. Но я старался гнать эти мысли прочь от себя и не думать о Павле. Вернее, о том, что Оля до сих пор грустит и скучает по нему.

– Ладно, Лиз, нам, наверное, пора. Мы итак задержались у тебя, – вставая из-за стола, устало пролепетал я. Ребята тоже последовали моему примеру и поблагодарили хозяйку за гостеприимство и приятно проведенное время. Девушка направилась к двери, чтобы проводить нас и закрыть ее за нами. Потом, словно вспомнив, попросила передать большой привет парням, особенно Костику и Димке, которых снова ждала сегодня у себя в гостях. Нас она тоже пригласила, но мы вежливо отказались, сославшись на дикую усталость. Мы, нехотя, вышли на улицу, где уже почти совсем стемнело. Свежий воздух, наполненный ароматом влажной травы, ударил в нос. Порывистый ветер вновь затрепал волосы, обливая нас дождевыми каплями. Я невольно поёжился, словно расставаясь с последним теплом, накопленным в доме Лизы и спрятавшимся под курткой. Маринка с Иваном сразу отделились от нас, заметно усилив свой шаг и выбившись вперёд. Видимо, слишком хотели поскорее вернуться в дом. А, быть может, Маринка еще по дороге решила поговорить с парнем по душам, относительно его поведения в доме у Лизки. Хотя мне оно показалось весьма приличным. Но Маринка, наверняка, нашла к чему можно придраться.

Я приблизился к Оле, мельком взглянув на нее, и взял за руку. Пальцы ее оказались совсем холодными, и я постарался согреть их в своей ладони, которая, правда, была не намного теплее Олиной. Я и рвался в дом за большим комфортом, и боялся туда возвращаться. В тот момент мне казалось, что, вернувшись туда, мы оборвём ту паутинку, которая стала связывать нас с Олей вдали от Пашки, Ленки и остальных ребят, мешавших зарождению наших отношений.

Дорога обратно заняла меньше времени. Несмотря на усталость, мы шли быстро, так как понимали, что именно стремительный шаг приблизит нас к цели. Подходя к дому, я приостановился и всмотрелся в Олино лицо. Она слегка улыбнулась и тоже посмотрела на меня. Ее глаза были полны нежности и тревоги. Наверняка, она сама еще не могла понять того, что чувствовала ко мне, к Павлу, к сложившейся ситуации.

– Не переживай, – всё будет хорошо. Обязательно, – вздохнув, тихо сказал я. Оля снова улыбнулась и опустила глаза. Наверное, это моё «всё будет хорошо» звучало несколько расплывчато и не совсем понятно. Что будет, у кого, и как именно хорошо? Но на эти вопросы я пока и сам не знал точных ответов. Вот, бы Ленка поскорее выздоровела, вот, бы Оля полюбила меня…, – тогда бы я уже ни перед чем не остановился! Дом встретил нас тёплым светом, горевшим в кухне и в большинстве комнат. Уже от этого я начал согреваться. Первыми туда вошли Иван и Марина. Потом, следом за ними, и мы. Оля вошла последней и как-то неловко перешагнула порог. Мне показалось, что она сомневается в чём-то или стесняется. Быть может, ей неудобно находиться рядом со мной на виду у остальных ребят? Тем более, что Лена болеет и еще даже не в курсе начавшихся перемен в наших с ней отношениях. Теперь, как мне казалось, моя задача состояла в том, чтобы как можно скорее и менее болезненно для всех разломать этот треугольник. Я очень надеялся на скорейшее выздоровление Ленки. И не только потому, что решил поговорить с ней о нас именно тогда, когда у нее полностью спадёт жар, а еще потому, что просто, по-дружески, переживал за нее. Основная часть ребят сидели в кухне, за столом, и пили чай. Сухарев Димка и Попов Денис, заметив наше возвращение, быстро поднялись из-за стола и сразу же пристали к нам с расспросами. – Ну, что, есть какие-то новости о парнях? – первым поинтересовался Димка.

– О парнях новостей никаких, к сожалению. Но мы смогли побеседовать с несколькими жителями этого, как оказалось, весьма странного местечка и выведали ряд подозрительных моментов. Я тут же заметил, как ответ Ивана привлёк к нам всеобщее внимание. Глаза Димки и Кости Сухаревых одинаково округлились то ли от испуга, то ли от любопытства. – В смысле? Почему, «странное местечко», и что вам удалось узнать? – подхватил Попов Денис. – Ну, во-первых, жители посёлка уверяют, что видели снежного человека как раз в лесу, где предположительно пропал сначала Лёня, а потом и Игорь. Куртку ведь нашли в лесу? В лесу. Игорь исчез там же? Там же, – развёрнуто отвечал Иван. – Во-вторых, – продолжила Марина, – некоторые видели НЛО, и тоже недалеко от реки. И, вообще, разговаривали мы с одной странной женщиной, – «Ильиничной». Так она нам понарассказывала всяких небылиц, в которые и поверить-то было бы смешно. В общем, ребят, с нами вам надо было идти, – оказалось вполне весело и интересно. Жаль только, что промокли все с головы до ног.

– Потом попалась нам еще одна странноватая женщина, живущая в доме с бардовыми шторами. Дом выглядит весьма впечатляюще. Если бы мне в детстве сказали, что Баба-Яга существует и живёт она где-то здесь, я бы, точно, подумал, что именно в этом доме. Хотя дама сама вполне приятная и интеллигентная, как мне показалось. Но она полностью опровергла всё то, о чём нам рассказывала некая «Ильинична». И даже заверила, что та с молодости страдает шизофренией. Вот и придумывает всякие странные вещи, – добавил я и заметил, как Сухарев Костя буквально открыл рот от удивления. – Кстати, вот, что еще немаловажно. Оказывается, те домики, которые находятся недалеко от леса и реки, – это не весь посёлок, как мы думали. Основная их часть располагается дальше, примерно на расстоянии трёх километров отсюда, – снова вступил Иван. – А что, кто-то, разве, думал, что посёлок может состоять из этих пяти-шести сарайчиков? – вполне искренне удивился Димка. – Мы знали, что это не все дома. Лизкины подружки, ведь, приходили как раз к ней в гости из большого посёлка. А здесь, рядом с нами, кажется, раньше селили семьи преподавателей и людей, которые имели отношение к старой школе. Потом ее снесли и на ее месте стали строить новое здание школы. – Так, а что же вы молчали, тогда? Надо было говорить сразу, когда мы только собрались на поиски парней, что искать надо совсем в другом месте, а, не здесь, – в трёх соснах? – возмутился я. – А зачем искать Лёню и Игоря в большом посёлке? Вы думаете, что они туда смогли бы дойти самостоятельно? Смысла не вижу им туда идти. Да и у Лизкиных подруг мы спрашивали, и они сказали, что никаких посторонних парней там не встречали. Это, ведь, деревня. Здесь раз в год, если появится одна посторонняя физиономия, так разговоров будет еще на месяц. Всем же дико интересно, кто, к кому и зачем пожаловал, – уверял нас Димка и, возможно, в чём-то он был прав. Но мне, всё-таки, хотелось как-нибудь наведаться в этот «большой посёлок», как его здесь прозвали.

– Ладно, ребят, вы, наверное, голодные и замёрзшие? Садитесь, поешьте, погрейтесь. Мы плов сварили недавно, – прервал наш разговор Егор, за что я в тот момент был ему очень признателен. – Спасибо. Мы, действительно, дико замёрзли и проголодались, – ответил я Егору и повернулся к Ольге.

– Оль…, я пойду, узнаю, как там Лена, хорошо? – тихо и вяло спросил я у нее, а, может быть, и просто поставил в известность. На самом деле, ощущаю себя настоящим кретином, как бы грубо это ни звучало. Просто, как немужик, менявший одну женщину, причём, заболевшую, на другую. Мои родители точно пристыдили бы меня, узнай они об этой ситуации. А бабуля прочла бы такую длинную лекцию, после которой вообще бы ничего не захотелось, кроме, как повеситься. Оля, молча, кивнула мне в знак согласия и опустила глаза. Я заметил, как на ее лице застыла неуверенная улыбка. Она была словно выдавлена из последних сил для того, чтобы сдержать вязкий комок в горле и подступающие слёзы. Я тихонько направился к двери в комнату, где днём оставил заболевшую Ленку. Мой затылок снова уловил улыбку Павла и, кажется, Димки. Я точно услыхал смешки, которые явно были направлены в мою сторону. Но в тот самый момент мне не хотелось думать ни о Пашке, ни о Сухаревых, ни о чём ином, кроме, как о себе, Оле и Ленке. Я вошёл в комнату, скудно залитую светом, проникавшим из других комнат. Лена по-прежнему лежала под одеялом, прикрыв глаза и разбросав волосы по подушке. Сначала я подумал, что она спит. Но, заметив меня в комнате, Лена пошевелилась и приподняла голову.

– Миш, это ты? – спросила она несколько тревожным голосом.

– Да, Лен, это я. Как ты себя чувствуешь? Как температура? – расспрашивал я.

– Кажется, – получше. Температуру мерила с час назад. Было около тридцати восьми, – хрипловато ответила девушка.

– Ты голодная? Может, пить хочешь? – переживал я.

– Нет, спасибо. Меня Егор с Олегом накормили. Но аппетита толком пока нет.

– Парни тебя не обижали? – не отставал я.

– Нет, не обижали. Наверное, Пашка сходил на свидание и успокоился, наконец. Теперь у него с Сухаревыми и Поповым общие интересы и симпатии. Думаю, нам станет жить гораздо легче, – улыбнувшись, предположила девушка, взяв меня за руку. Я ощутил, как ее горячеватая ладонь в мгновение согрела мои продрогшие пальцы, и от этого мне стало неудобно, словно я врал ей опять. Ленка внимательно посмотрела на меня, и на ее осунувшемся лице прояснилась тревога. – Миш, ты чего такой холодный? Тоже хочешь заболеть? И почему вас так долго не было? – переживала Лена.

– Я старался вернуться как можно скорее, чтобы не оставлять тебя здесь одну с парнями. Но так получилось. Пока обошли все дома, время быстро пролетело. А холодный просто потому, что промок. На улице дождь сегодня идёт, не переставая.

– Ну, что вам удалось узнать о Лёне и Игоре? – снова спросила она, не выпуская мою руку из своей горячей ладони. А я сидел и боялся, что в этот момент в комнату войдёт Оля, и тогда настанет конец всему. Как последний предатель, как трус!

– Да ничего мы не узнали о ребятах. Ни-че-го, – по слогам произнёс я, словно вкладывая в это слово особый смысл. Оно говорило и о том, что парней мы не нашли, и о том, что к Лене я не чувствовал ничего, кроме жалости и человеческой благодарности за ее отношение ко мне, которого я, наверное, и не заслуживал вовсе.

– Местные жители утверждают, что видели НЛО. Некоторые сталкивались со снежным человеком. И всё это как раз в том самом месте, где пропали ребята. Я даже и не знаю, что теперь думать. Может, и правда, здесь какая-то аномальная зона, подобная той, о которой рассказывала Маринка? Конечно, надо еще дождаться командира с последними новостями, прежде чем делать окончательные выводы. Пока мы можем строить только предположения относительно местонахождения Лёни и Игоря. Дай бог, чтобы они были в безопасности и уже дома. – И никто из жителей не видел ребят? – снова поинтересовалась Лена, сделав большой глоток из кружки.

– Нет, никто ничего не видел и не слышал. Как сквозь землю провалились. Единственное, что насторожило и заинтересовало меня из всей информации, которую нам удалось сегодня раздобыть, так это протяжённость посёлка. Оказывается, домики, которые мы видели здесь, недалеко от реки и леса, – это дома бывших преподавателей старой школы. А все остальные дома располагаются в трёх километрах отсюда. Представляешь? – поделился я с девушкой и заметил, как ее глаза округлились от удивления.

– Так, значит, парни могут быть там? – предположила Лена.

– Вот и я тоже об этом подумал. А Димка Сухарев утверждает, что там их нет. Он, якобы, расспрашивал о пропавших и у Лизки, и у других девчонок, которые были у нее в гостях. Но никто из них не видел посторонних людей в своём посёлке. Да и, вроде как, нечего им там делать. И в этом есть доля правды. Не знаю, как Лёня, а уж Игорь точно не стал бы зря время терять, находясь здесь. Он лучше бы домой отправился.

– А, может, их силой там кто-то удерживает? – снова спросила девушка, на этот раз почти шёпотом.

– Не знаю, вряд ли. В домах, которые мы сегодня обошли, их точно нет. А до «большого посёлка» огромное расстояние. Насильно протащить туда взрослых и крепких парней почти нереально. Особенно, Игоря. Видела, какой он здоровый? – сомневался я. – Хотя есть у меня желание наведаться в этот посёлок как-нибудь на днях.

– Вот я вылечусь, – думаю, уже завтра смогу встать с постели. И тогда мы вместе пойдём туда с тобой. Да? – весело спросила Ленка, погладив меня по руке и прильнув к моему лицу горячей щекой. Я слегка отстранился от нее, так, чтобы и она не особо пока почувствовала изменений во мне, и чтобы Оля не была шокирована происходящим в том случае, если войдёт к нам в комнату. Но я знал, что Оля не решится сюда прийти. Она предоставит право мне самому разрешить эту неприятную и сомнительную ситуацию.

– Посмотрим. Хорошо? Давай ты сначала вылечишься, а там будет видно, – смутно ответил я и тут же забеспокоился, что Ленка заподозрит неладное в моём поведении. Пока мне не хотелось рассекречивать нашу с Олей тайну, по крайней мере, до завтрашнего дня точно. Хоть я и не разговаривал с Олей откровенно о возможности наших отношений и о моих чувствах к ней, я знал, что ко мне у нее тоже есть что-то. Иначе бы она не стала молчать, смотреть мне в глаза и улыбаться, когда я брал ее за руку. Просто она тоже боялась реакции Лены, всего коллектива, да и, наверняка, сомневалась в моей искренности по отношению к ней. Я сделал вялую попытку покинуть Лену, под предлогом умыться и поесть, но мне она не удалась. Ленка поплелась вслед за мной на кухню. А мне, на самом деле, больше хотелось поскорее вернуться к Оле и успокоить ее своим присутствием, нежели набить желудок едой. Олег, Егор и Юрка уступили нам место, пропустив к столу и меня, и Лену. Марина и Ванька уже поужинали и теперь допивали чай. Оля стояла в стороне, видимо, так и не поев. «Ждала меня, голодная, мокрая, а я тут нарисовался с Ленкой чуть ли не под ручку», – подумал я, и мне самому стало противно за Олю.

Я украдкой посмотрел на девушку. Она, встретившись со мной взглядом, еле заметно вздрогнула и опустила глаза. Бледно-коралловый румянец прильнул к ее лицу, предательски оголяя чувства. Веки ее покраснели, как у маленького ребёнка, которому не купили любимую игрушку на «Новый год». Оля быстро отвернулась к окну и сделала вид, будто что-то разглядывает на улице. Мне стало больно в области сердца. Что-то предательски кололо и просилось наружу. – О, Леночка! – воскликнул Сухарев «старший», увидев Ленку в кухне. – Как ты себя чувствуешь? Рыцарь твой не побоялся оставить тебя сегодня одну, среди нас, между прочим, и с Павлом. А сам, довольный, отправился на прогулку с Олей. Ай-яй-яй, вот, что это за отношения такие? Девушка болеет, а он, видите ли, развлекается, – причитал Димка. – Вообще-то мы не прогуливались, а мокли под дождём, пытаясь найти парней. А вы предпочли здесь, в тепле, отсиживаться, – в ответ пробурчал я. – А, что касается, наших отношений с Леной, то мы сами с ними разберёмся. Вы бы лучше свою жизнь устраивали. Кстати, Лиза вам привет большой передавала и снова звала в гости, – добавил я. – Лиза? А где это вы ее встретили? – удивился Сухарев Костя, вытаращив на меня свои глаза, словно заподозрив меня в романе со своей дамой.

– Мы к ней заходили, чтобы спросить про парней. Но, правда, мы не знали, что она там живёт. Просто постучались в один из первых попавшихся домов, – просмаковал я, заметив, как сощурились глаза Костика, словно он не верил в мой рассказ. Пашка загоготал неестественно громко и весело, а потом посмотрел на Димку, который тоже улыбнулся. – Ну, парнята, раз девушка приглашает в гости, то отказывать нельзя. Наверняка, она снова позвала и остальных девчонок. Паш, ты как? С нами? – уточнил Сухарев. Я заметил, как Павел с секунду сомневался, бросая взгляд на измученную Ленку, а потом согласился пойти с ними. Оля так и стояла, отвернувшись к окну и абстрагировавшись от всего того, что происходило в кухне. Я решил выждать подходящий момент, чтобы поговорить с ней и успокоить. Парни быстро засобирались на своё очередное свидание, причесались, надели куртки и вышли из дома. Я облегчённо выдохнул, понимая, что разговору с Олей мешает теперь только Ленка. – Ребят, все уже поели? – спросил я, бросив взгляд на Олю, в надежде, что она примет мое предложение поужинать с нами. Но она промолчала. Маринка и Иван сказали, что уже сыты, и отправились в комнату. В кухне остались только «троица», во главе с Егором, я, Ленка и Оля. – Оля, ты голодна? – переспросил я.

– Нет, я ела, – сухо ответила девушка, всё также стоя у окна.

– Оль, ты же не ела еще, – удивился Егор, который, видимо, переживал за нее.

– Да не хочу я! Ничего не хочу! – вдруг прокричала Оля и выбежала на улицу в одном платье. Лена удивлённо посмотрела на дверь, за которой скрылась девушка, кажется, до сих пор не понимая, что происходит.

– Лен, садись, начинай есть. Я сейчас, хорошо? – предупредил я ее, силой усаживая за стол. Схватив свою и Олину куртки, я выбежал вслед за ней. Через пару минут я уже стоял возле нее, накидывая куртку и прижимая к себе.

– Милая моя…, ты что? Ты что? Как ты могла подумать, что я отступлю? Просто я хотел поговорить с Ленкой завтра, когда она пойдёт на поправку. Она сама увязалась за мной и следом вышла на кухню. Я же к тебе рвался…, к тебе, – лихорадочно шептал я, быстро расцеловывая щёки девушки и вытирая с них губами капли дождя и слёз. Оля разрыдалась, не в силах скрывать своих эмоций и чувств. Потом она подвинулась ко мне и крепко обняла меня за шею, не переставая плакать. Удары молнии освещали наши счастливые лица, по которым лихорадочно сбегали огромные капли дождя. – Я не могу больше без тебя. Мне нужна только ты, слышишь? – продолжал шептать я, сам не веря в то, что я на это осмелился. Мы стояли одной цельной фигурой, под потоками дождя, скрываемые от посторонних глаз редкими кустиками, колыхавшимися на ветру. Только спустя какое-то время я заметил, что дверь в дом распахнута, а на пороге стоит женская фигура, устремившая свой взгляд прямо на нас.

– «Ленка, Ленка…, ну, что же ты? Поторопилась. Я же сказал ждать меня…, а ты… поторопилась», – облаком крутилось в моей голове, отдаваясь в сердце. – «Что делать, что делать?» – пытались сообразить мои мозги, но, видимо, устав сражаться за своё счастье, ничего не хотели придумывать. Я так и остался стоять, жадно прижимая к себе Олю и зажмуриваясь от хлеставших меня по лицу капель. Очередной раскат грома бешено прорвался сквозь ночную тишину, словно соединившись с порывами моего сердца, которое я сдерживал очень долго, запирая на ржавый замок. Я понял, что Лена заметила нас. В этом не могло быть никаких сомнений. Она увидела и сообразила, что же произошло. Тем более, она и раньше догадывалась о нашей с Олей симпатии друг к другу. Мне, с одной стороны, было больно за Ленку, так как я понимал ее чувства сейчас, а, с другой, мне стало легче, словно разрушилась вековая каменная преграда, которая закрывала мне дорогу к заветной мечте.

– Миша, что теперь будет? Что ребята скажут? Как же Лена? – плакала Оля, боясь выпустить меня из своих рук, словно я окажусь миражом.

– Всё будет хорошо. Мы вместе, – значит, всё будет хорошо, – шептал я и ощущал, что начинаю любить Олю еще сильнее. Она улыбнулась и провела рукой по моим мокрым волосам. Моё безграничное счастье омрачала только мысль о том, что разговор, трудный и неприятный, всё-таки предстоит с Леной. Сейчас, именно сейчас. Простояв, крепко прижавшись друг к другу, еще несколько минут, мы стали ощущать, как тепло под куртками заканчивается, и внутрь пробирается влажный холод. Надо было идти. Я снова взял Олю за руку, теперь уже совсем уверенно и крепко, нежели раньше. В дом мы зашли вместе, но разговаривать с Леной я решил один. В кухне по-прежнему сидела «троица». Ребята снова достали карты и принялись играть. Только наше появление несколько отвлекло их от любимого занятия. Олег внимательно посмотрел сначала на меня, потом на Олю и улыбнулся краем губ. Лены здесь не оказалось. Значит, она была в комнате. Я решился поговорить с ней прямо сейчас. Я тихонько распахнул дверь, пропуская в комнату клубок надоедливого света. Потом медленно подошёл к кровати, где, закутавшись в одеяло, лежала Ленка.

– Лен…, прости, я знаю, что виноват перед тобой, – начал я, сам смутно понимая, что необходимо говорить, и какой может оказаться реакция преданной девушки.

– Уйди, – сухо, почти проскрипев, ответила Ленка.

– Лен, давай поговорим? Это необходимо. Я знаю, что сделал тебе больно, что предал. Но я держался. Я долго боролся со своими чувствами и пытался полюбить тебя. Наверное, зря и нужно было сразу обо всём рассказать. Прости. Я не хотел расстраивать тебя, пока ты больна. Не по-человечески это, – продолжал говорить я в пустоту, не видя Ленкиного лица, спрятанного под одеялом, и слыша только ее тихое прерывистое дыхание. – Почему ты не рассказал мне тогда, когда я спрашивала тебя о симпатии к ней, о том, что вы шептались ночью? – спросила Ленка, и я сразу даже не нашёлся, что ответить. – Лен, не знаю. Прости. Думал, что у нас с тобой всё получится, не хотел расстраивать тебя и обижать. Мне самому тяжело от того, что всё так сложилось, – винился я и чувствовал себя раздавленным муравьём, которого вот-вот покинут последние силы. – Ладно, иди. Дай мне побыть одной. Иди, – то ли попросила, то ли приказала Ленка. Я повиновался и готов был исполнить, кажется, любой ее каприз. Я снова вышел на кухню, где меня встретила побледневшая от переживаний Оля.

– Ну, что? – коротко спросила она. – Плачет?

– Нет. Мы спокойно поговорили обо всём. Я объяснил ей ситуацию, и, мне кажется, она поняла. Я боялся, что ее реакция будет более сильной, – ответил я и снова выдохнул, отпуская с этим выдохом накопившийся за несколько длинных дней груз. Оля тоже, кажется, немного расслабилась и даже предложила мне, наконец, поесть. А я уже и забыл о том, что голод мучил меня еще с самого обеда. Мы поели остывший плов, так как разогревать его не было уже ни сил, ни желания. Оля заботливо налила мне горячего чаю, и я принялся пить его, стараясь отогнать от себя мрачные мысли. Но перед глазами всё время стояла Ленка, с осунувшимся и побледневшим от болезни лицом. – «Только бы она поскорее поняла меня и приняла эту ситуацию», – подумал я и ощутил, как на меня накатывает дремота. Мне хотелось побыть с Олей подольше, словно впереди у нас совсем короткий промежуток времени, но усталость брала своё. Утром нужно было рано вставать и снова отправляться либо на поиски ребят, либо на стройку, если туда доставят необходимые материалы. Попрощавшись с Олей и нежно поцеловав ее в щёчку, я отправился спать. Еще долго ворочался, пытаясь уснуть. В полудрёме мне всё приходили разные образы: то Ленки, то Игоря, то Лёни. Я отмахивался от них и старался убежать. Проснулся под утро и заметил, что подушка моя валяется в ногах, одеяло, как и простынь, собрана подо мной в комок.

26. 06. 1972 г.

Сегодня снова еле проснулся, – накопившаяся за последние дни усталость, видимо, дала о себе знать. Голова раскалывалась, горло побаливало, и оставалось только надеяться на чудо, чтобы не разболеться. Так как валяться сейчас в кровати времени у меня совсем не было, – я нужен был Оле, я нужен был на стройке и планировал продолжить заниматься поиском Лёни и Игоря. Умывшись, я вновь мысленно прокрутил в голове вчерашний вечер, от которого хотелось и улыбаться, и грустить одновременно. Только сейчас я начал понимать, что совершил ошибку, что нужно было рассказать обо всём Лене с самого начала, а не доводить до того момента, когда она привыкнет ко мне еще больше. ейчас я даже боялся попадаться ей на глаза, так как не совсем понимал, как стоит вести себя с ней.

– «Может, просто здороваться? Или, всё-таки, стоит поинтересоваться ее самочувствием?» – всплывали вопросы в моей голове.

«Ладно, буду действовать по ситуации и по ее настроению», – решил я и отправился на поиски Оли. Девушка уже встала, привела себя в полный порядок и что-то готовила на кухне. Сегодня она улыбалась, как в самые первые дни, и мне было приятно осознавать, что в этом отчасти и моя заслуга. Оля встретила меня блеском в глазах и нежной улыбкой, придававшей ее лицу особое обаяние. В эти минуты она казалась мне самой неотразимой, самой красивой и замечательной. Ее длинные ресницы заигрывающе колыхались, то опускаясь, то вновь поднимаясь, словно крылья бархатной бабочки. Я любовался ею, не замечая ничего и никого вокруг. Мне казалось, что само время остановилось, ошалев от ее красоты.

– Миша, ты слышишь меня? – улыбнувшись, спросила Оля, оголив свои белоснежные зубы и поправив слегка сползшую с плеча кофточку.

– Нет, честно, я не слышал, что ты сказала. Я любовался тобой, – искренне признался я, снова вызвав на ее лице улыбку.

– Я спросила, будешь ли ты омлет? – повторила Оля, выливая взбитые яйца с молоком на сковороду. – Если ты мне приготовишь, то буду, – весело ответил я. Олег, Егор и Юра, вставшие, видимо, самыми первыми, уже успели позавтракать бутербродами с рыбной консервой. – Поздравляю, – вдруг сказал мне Олег, протягивая руку.

– С чем? – не понял я.

– С тем, что ты, наконец, выглядишь счастливым, – улыбнувшись, ответил Олег. Я подхватил его и тоже засмеялся. Через несколько минут после того, как мы позавтракали, в кухню вышла Лена. Она выглядела сегодня более здоровой и бодрой. Я искренне обрадовался этому. Ее волосы были красиво уложены в причёску на затылке, ресницы и глаза накрашены. Лена обвела нас всех взглядом и, не задерживаясь ни на ком, включая меня и Олю, поздоровалась со всеми. Я несколько занервничал, так как хотел поинтересоваться ее здоровьем, но боялся какой-то отрицательной реакции с ее стороны. К моему счастью, Маринка опередила меня и спросила, как Лена себя сегодня чувствует.

– Спасибо, гораздо лучше, – спокойно ответила Лена, в считанные часы став абсолютно чужой. Оля тоже заметно растерялась и, как зверек, загнанный в угол, зашла за мою спину. Сухаревы, Павлов, Попов и Пашка еще не встали. Наверняка, вернулись уже под утро, поэтому и не выспались. Мне стало казаться, что им абсолютно нет никакого дела теперь до нашей стройки, общественной работы, которая тоже остановилась, и вообще до всего, что происходило в нашем отряде. Гораздо важнее для них было сейчас весело и беззаботно проводить время. Даже за Лёню и Игоря они особо не переживали. Расспрашивали, конечно, нас вчера о том, что удалось узнать, но больше, по-моему, из любопытства, нежели из-за беспокойства. Через час после того, как все умылись и позавтракали, включая наших ночных ухажёров, Иван попросил всех собраться в кухне, чтобы обсудить план дел на сегодня. Так как строительные материалы всё еще не поступили на объект, а без них мы не могли продолжить стройку, было решено заняться поисками ребят в «большом» посёлке, как мы сами стали именовать данное место теперь. Снова разделились на группы. «Троица», во главе с Олегом, направилась в одну сторону. Группа Сухарева собралась левее главной дороги. Далее произошла некая заминка.

Я предложил Ивану и Марине пойти на поиски вместе со мной и Олей. В воздухе повисло непонимание. Сухарев «старший» откровенно вытаращил на меня свои пытливые глазки, и я понял, что осуждения моего поведения не избежать.

– Та-ак, я не понял. Ребят, мы что-то, видимо пропустили вчера вечером?! – весело спросил он, обращаясь, в основном, к своим «согруппникам». Пашка тоже замер от удивления, только было видно, как его полусонные глаза бегают, посматривая то на меня, то на Ленку. – Леночка, рассказывай, твой рыцарь тебя обидел? – продолжал Сухарев Димка. Я взглянул на девушку и понял, что ей не хотелось обсуждать данную тему. Она смотрела в пол и переминалась с ноги на ногу.

– Вообще-то, это не совсем твоё дело, но раз уж так интересно, то со вчерашнего вечера мы с Леной больше не вместе, – вступился я. – Она решила, что я не совсем ей подхожу, – соврал я и перевёл свой взгляд на Ленку. Она несколько удивлённо посмотрела на меня, а потом улыбнулась уголками губ. Я понял, что она благодарна мне за враньё. Ей и так, наверное, было не очень сладко после того, что я вытворил вчера. А тут, скажи я правду, стало бы еще хуже. Случился бы настоящий удар по ее самолюбию. Ведь Ленка всегда считала, что встречаться с ней – это истинное счастье для любого парня. – Леночка, ну, наконец-то, ты прозрела. Я ведь давно говорил, что Михаил – не пара тебе. Между прочим, Пашка был вчера прям нарасхват. Двое девушек так и ходили следом за ним весь вечер в надежде, что он выберет кого-нибудь из них. Так что, возвращайся к нему поскорее, а то, гляди, уведут такого красавца, – хихикал Сухарев, поглядывая то на Лену, то на Павла. Пашка сначала внимательно посмотрел на девушку, потом победно приподнял подбородок, запихивая руки в карманы. Он молчал, а всем своим видом давал понять, что, мол, теперь он главный в их отношениях с Леной, и только он будет решать, стоит ли им общаться. Но по блеску в его глазах, который отдавал осадком обиды и горечи, я заметил, что Лена до сих пор ему не безразлична. И что-то мне указывало на возможность их воссоединения в скором времени. – Мих, а я смотрю, ты долго-то не горевал и даже не растерялся! Оленька уже рядышком с тобой. Видимо, неприятно одной ходить по углам и плакать. Вот и нашла свободную жилетку, чтобы слёзы вытирать и жаловаться на то, каким мерзавцем оказался Пашка, – язвил Сухарев, а вся его группа, кроме Павла, веселилась и подхихикивала. Я почувствовал, как дёрнулась Оля за моей спиной, и как эта тема была ей неприятна. Поэтому тут же решил встать на ее защиту, ведь мне было абсолютно всё равно теперь на мнение коллектива обо мне. Главное – чтобы мы с Олей были вместе.

– Я бы попросил впредь не обращаться к Оле в подобном тоне и с подобными высказываниями. Мы любим друг друга, и нам неважно, что вы все об этом думаете, – раздражённо заявил я в глаза Димке, выступив несколько вперёд. Но Оля вовремя схватила меня за руку и притянула к себе, во избежание возможной драки. Ленка стояла в стороне, опустив глаза. Пашка нервно подёргивал одним коленом, все, также держа руки в карманах и поглядывая то на Лену, то на меня.

– Да ладно ты, Мих. Я же не со зла. Просто странно как-то получается, что уже вторая девушка меняет Павла на тебя. Что они в тебе находят? Вы ведь совсем разные? – уже по-доброму ответил Сухарев.

– Вот уж, не знаю. Сам удивляюсь, – улыбнулся я и, притянув Олю к себе, обнял ее за плечи. Все засмеялись, кроме Ленки и Павла. У них, кажется, были свои мысли в голове на этот счёт. В общем, Марина, Иван, Оля и я направились искать парней по своему маршруту. А Сухаревы, Павлов, Попов и Пашка, взявшие с собой Лену, – по другому плану. Учитывая, что их количественно больше, чем всех остальных, им достался более длительный участок, на котором предстояло провести поисковую операцию.

Прихватив с собой куртки и по парочке бутербродов на каждого человека, мы решили, больше не теряя времени, отправиться в путь. День сегодня нас встретил щадящим климатом. Конечно, тёплым его назвать было сложно, но, по сравнению с тем, что творилось вчера, стало вполне комфортно находиться на улице. Мы дружно вышли из домика и почти тут же разбрелись группами, каждая в свою сторону.

Переставлять ноги всё еще было трудно, так как грязь не успела просохнуть за ночь. Сырая трава упрямо чавкала под ногами, вминаясь в землю. Ветки нагло лезли в лицо и стремились попасть в глаза. Но руки рефлекторно разводили их в стороны. Мы были полны решимости пройти сегодня как можно больше и выяснить о ребятах хоть что-то. Идеальным было бы, конечно, найти их. Но в это почти никто не верил. Однако оставалась еще небольшая надежда на то, что в ближайшие дни появится, наконец, наш командир и сообщит нам прекрасные новости о том, что оба парня нашлись и находятся в безопасности, каждый – у себя дома.

Ветер периодически задувал в уши и, несмотря на то, что на дворе был конец июня, обычно самый жаркий период лета в Сибири, руки сами тянулись к ушам, прикрывая их от холодного свиста. Вскоре мы вышли к основной дороге, которая и вела к «большому посёлку». Автобус мы решили не ждать, так как на это могло уйти полдня. Но в любой момент, если бы он попался нам на пути, мы бы притормозили его и попросили водителя довезти нас до нужного места. Маринка с Иваном снова вырвались вперёд, то ли пожелав остаться наедине, то ли предоставив нам шанс насладиться друг другом. Сейчас я ощущал себя свободным человеком, таким, каким был практически всегда. Мне не нужно было изворачиваться, что-то выдумывать, привирать. Теперь я волен делать то, что мне приятно, то, что я хочу, и находиться рядом именно с тем человеком, который мне действительно очень дорог. Я шёл, крепко держа Олю за руку и вспоминая детали вчерашнего вечера. Вдруг перед глазами всплыла картинка нашего с Олей объяснения под дождём, как я, дрожа от холода и страха снова потерять ее, признавался ей в своих чувствах. Улыбка сама заиграла на моих губах, вея теплом и нежностью, и стремясь передать букет моих эмоций всему, что находилось вокруг нас. Оля, кажется, прочла мои мысли и еще крепче ухватилась за руку. А я всё вспоминал поздний вечер, с раскатами грома и лезвиями молнии, которые резали наши с Ленкой отношения на мелкие кусочки, и поражался тому, как совсем еще недавно незнакомые друг другу люди могут так быстро сродниться и сблизиться. Сейчас мне даже кажется, что мы два дерева, которые срослись своими корнями и сплелись стволами, образовав единое растение. И этому новому существу было абсолютно комфортно в том состоянии, в котором оно теперь пребывало.

Я, вдруг, подумал о Ленке. Интересно, как она теперь себя поведёт? Мне почему-то кажется, если Пашка приложит немного усилий, то они будут вместе. Они, действительно, очень красивая пара. Единственное только, что оба дико самовлюблённые. А в обычной жизни такие люди сложно уживаются. Хотя, насколько я успел заметить, Павел так сильно увлёкся Ленкой, что, похоже, забыл даже о своём эгоизме.

Мы шли вдоль основной дороги, которая была почти ровной, не считая огромных луж, периодически возникающих под ногами. Мы обруливали их, как могли, иногда угождая сапогами в самую грязь. Ребята, видимо, свернули немного, и на пути нам пока никто не попался. Настырный ветер то усиливался, свистом намекая нам на свою мощь, то опять затихал, словно сжаливаясь над нами. Путь был неблизкий, и я надеялся, что мы идём в нужном направлении. С обеих сторон от дороги, прямо посреди леса, то и дело вырастали небольшие домики, похожие на избушки. Но я думал, что это еще не то место, которое мы искали.

После обеда, наконец, выглянуло солнышко, и на душе стало еще веселее. Его мягкие лучики бережно касались лица и окутывали весь организм приятным теплом. Капли, оставшиеся висеть на ветвях деревьев после вчерашнего ливня, стали наполняться радужными переливами, поблёскивая и купаясь в лучах солнца. Мы шли, не спеша, словно прогуливались, а не занимались поисками Лёни и Игоря. Нам так много всего нужно было обсудить, а у нас практически не было возможности побыть наедине и спокойно пообщаться. Сначала я рассказал Оле о своей семье, о родителях, о любимой бабушке, которую можно назвать «лучшим поваром в мире». Девушка слушала меня внимательно и ни разу не перебила. Я невольно сравнил ее с Ленкой, которая постоянно стремилась высказаться, чтобы привлечь к себе внимание, а то, что собеседник тоже хотел поговорить, похоже, ее совсем не волновало. Но я не утверждаю, что Лена плохая, нет, – ни в коем случае! Она очень хорошая, добрая…, но она другая. И, видимо, такой типаж девушки мне не совсем подходит.

Оля рассказала мне о своём детстве. И ее рассказ одновременно и впечатлил, и расстроил меня. Оказывается, что с двух лет ее воспитывала бабушка. Мама у нее умерла совсем молодой, – попала под машину. Отец слишком был занят работой, и на воспитание дочери времени у него не было. Почти сразу после трагедии он увёз малышку в деревню к матери своей погибшей жены. Обещал, что скоро заберёт дочь к себе, но вместо этого стал приезжать всё реже и реже. Бабушка души во внучке не чаяла, так как она очень была похожа на ее погибшую дочь. Единственное, что расстраивало ее, так это редкие свидания девочки с отцом, которого она практически начала забывать. Однажды отец приехал и заявил, что снова женился и теперь готов забрать дочь в новую семью. – Я видела, что бабушка расстроилась. То ли тому, что он так скоро забыл ее дочь, по которой она до сих пор горевала, то ли тому, что забирая меня, он обрекает ее на совершенное одиночество. Но я вцепилась руками в бабушку, обхватив ее за талию, и сказала, что от нее меня никто не сможет отлепить и что я никуда с отцом ехать не собираюсь. Бабушка заплакала, видимо, даже не ожидая такого поступка с моей стороны. Ведь я всегда была покладистым ребёнком. Отец уехал к своей новой жене и появлялся только на день моего рождения, с букетом цветов для бабушки и подарком для меня, – рассказывала Оля, и я видел, что в ее фиолетово-синих глазах, прятавшихся под длинными и густыми ресницами, дремала боль. – Потом мы узнали, что у них родился сын, и что отец очень рад этому событию. Ко мне он практически перестал приезжать, даже по праздникам. Но я не виню его и не осуждаю. Он – мужчина, и им, наверное, менее важно общаться со своими детьми. А мамы мне по-прежнему не хватает, хотя я помню ее совсем плохо. Теперь, когда я стала взрослым человеком и поступила в институт, живу в городе и сама могу навещать отца, – продолжила свой рассказ Оля. – Я познакомилась с его женой. И она мне показалась неплохой женщиной. Всегда, когда я прихожу к ним, она угощает меня чаем, интересуется последними новостями и здоровьем бабушки. А ведь могла бы и на порог не пустить, – размышляла Оля, нервно потрясывая мою руку, но при этом, стараясь держаться спокойно.

– А что отец? – поинтересовался я, в надежде услышать, что его родительские чувства проявились с возрастом.

– Отец? Он стал каким-то отчуждённым, растерянным, что ли. Вроде, разговаривает со мной, но при этом не смотрит на меня, спрашивает о том, как складывается моя жизнь, а сам слушает только наполовину. Переживаю, как бы с ним ничего не произошло, особенно в плане здоровья. Интересовалась у его жены, но она тоже молчит и заверяет, что всё у них в порядке, и в семье, и с самочувствием. – Ты меня, честно говоря, несколько расстроила. Я надеялся на более радостный финал, – улыбнувшись, прокомментировал я и потрепал Ольгу за руку.

– Буквально на днях бабушка заезжала ко мне в гости и где-то на улице встретила свою давнюю знакомую, которая была свидетельницей всех событий в нашей семье со смерти мамы. Так вот, она утверждает, что сын моего папы…, ну, и его новой жены…, ведёт какой-то аморальный образ жизни. Он крадёт у родителей деньги, выпивает, курит, несмотря на то, что еще учится в школе. Не знаю, насколько всё это правда. Но она так сказала. Заверила, что не всё там у них гладко, и что все проблемы в их семье связаны именно с сыном.

Отец, вроде как, сначала пытался его перевоспитать, ругался, шлёпал, но мать была против таких методов. За отца она довольно поздно вышла замуж. До этого жила с другим мужчиной, но детей им родить не удавалось. Поэтому Никитку она родила в зрелом возрасте и всячески баловала его. – Ну и дела! – воскликнул я. – Оказывается, всё в жизни возвращается. Отец практически забыл о своей дочери, а сын теперь вычеркнул его из своей жизни. Дочь выросла, а ему, бедному, уже, наверное, и неудобно прийти к ней и просто поплакаться, пожаловаться на жизнь, так как понимает, что совершил ошибку.

– Да, наверное. И мне больно, что всё так складывается. Уж лучше бы он был счастлив в этой семье, нежели так. Я решила, что обязательно, когда вернусь из стройотряда, приду к нему и поговорю. Скажу, что не обижаюсь и не осуждаю его, так как он – мой единственный отец. И кроме него и бабушки у меня нет больше никого, – блеснув глазами, словно найдя, вдруг, выход из сложного лабиринта, заявила Оля.

– Совсем больше нет никого? А я? – пошутил я, приостановившись и приобняв Олю за талию. – Ну, и ты, конечно, – с улыбкой ответила она, поднимая на меня свои удивительные глаза, в которых уже поселилась не боль, а солнечная радуга. Я крепко обнимал ее, вдыхая аромат леса и ее шаловливых волос, трепыхавшихся ёжиком на макушке. Ее волнение передавалось мне, ее радость тоже окутывала всю мою душу. Хотелось остановить время и погрузиться так в сон на несколько лет, чтобы ничего вокруг не менялось: ни природа, ни мысли, ни чувства.

Вдруг, моё внимание привлекли две знакомые фигуры, быстро направлявшиеся к нам. Казалось, они стремительно надвигаются прямо на нас. Через пару секунд я понял, что это Маринка и Иван. Они бежали к нам навстречу и что-то кричали, нервно размахивая руками в воздухе. – Миша, Оля! Быстрее отсюда! – лихорадочно орала Маринка, сотрясаясь всем телом. Ванька, стоявший рядом с ней, был серее тучи.

– Что случилось? – не понимал я.

– Там, там…, – женщина, мёртвая, в лесу, – кое-как ответил Иван.

– Помните «Ильиничну»? Мне кажется, что это она там лежит, – выдавила испуганная Маринка, снова вытаращив на нас свои и без того почти круглые глаза.

– Как «Ильинична»? Мёртвая, здесь, – в лесу? Господи, что она тут делала?! – недоумевал я. – Может, вы ошиблись и это не она?

– Вряд ли, – похоже на нее, – ответила Марина. – Что делать? Может, отыскать остальных и уходить обратно, в лагерь? – предложила она.

– Надо сходить туда и еще раз проверить, что это за женщина, мёртвая ли? Может, у нее инфаркт? Вы же ее не трогали? Или приступ эпилепсии, например? – пытался здраво рассуждать я. – Я туда больше не пойду! – закричала Маринка.

– Где это? Далеко? – уточнил я у Ивана, который молчал и, кажется, тоже почти не соображал. – Нет, метров сто. Мы, как ее увидели в кустах, так сразу и бежать. А тут вас заметили, – приложив значительные усилия, выдавил парень.

– Хорошо. Сейчас мы все вместе подойдём к этому месту, а я сам проверю ее. Может, она жива, и ей просто необходима медицинская помощь, – успокаивал я ребят, ощущая, что у самого начинают дрожать коленки. Идти пришлось, действительно, совсем недолго. Рядом с тем местом, где ребята обнаружили женщину, трава была примята у самой дороги. И эта «борозда» тянулась до места ее нахождения. Складывалось ощущение, словно жертву тащили, приминая ее телом траву, либо она сама ползла какое-то время по земле.

Я выдохнул, пытаясь тем самым изгнать из своего тела страх, и направился туда, свернув с дороги и заходя чуть дальше в лес. Перед моими глазами предстало бездыханное тело той самой «Ильиничны». Сомнений быть не могло: голова ее была покрыта всё той же шевелюрой, которая привлекла моё внимание в день нашей встречи, а на округлом животе красовался передник. Складывалось ощущение, словно дама перенеслась сюда сразу же после разговора с нами. По крайней мере, ничего в ее внешности и одежде не поменялось.

Я брезгливо попытался проверить пульс, осторожно приподняв ее руку с влажной травы. Но он не прощупывался. Вены на шее тоже молчали. Сероватые веки небрежно прикрывали раскрытые глаза, губы были искривлены так, словно «Ильинична» сделала последнюю попытку закричать перед смертью. Вообще, всё ее лицо застыло в некой гримасе, страшной и странной одновременно. Она явно чего-то испугалась за секунду до смерти. «Женщина что-то увидела…, или кого-то», – подумал я и поторопился вернуться к трясущимся от ужаса ребятам, которые ждали моего возвращения. – Миш, ну, что там? – спросила Оля, кивнув головой в сторону леса.

– Да, это она, – «Ильинична». Пульса нет. Она умерла. Я сильно ее не рассматривал, но на первый взгляд не видно, чтобы ее убили, – крови рядом нет, лежит в обычной позе, на спине. Будто уснула. Единственное, лицо у нее странное, словно она перед смертью увидела что-то страшное. Может, ей показался снежный человек или НЛО, – сердце не выдержало испуга и остановилось? – Пытался объяснить случившееся я.

– Может, и так, – согласился Иван, по нервно бегающим глазам которого было видно, что он хочет поскорее отсюда убраться.

В горле пересохло, скорее всего, от страха. Дико хотелось пить, но останавливаться было боязно. Перед глазами всё время стоял образ умершей женщины. И ее глаза, полные ужаса. – Миш, ты как? – беспокоилась Оля, видя, что после опознания мною Ильиничны, я старался идти как можно быстрее, в сторону дома, и почти всё время молчал.

– Нормально. Меня беспокоит то, что с ней произошло. Зря, наверное, я так рано вышел, – надо было осмотреть ее повнимательнее. Может, удалось бы найти какие-то зацепки, – сама она умерла или ей помогли это сделать, – не успокаивался я.

– Миш, мы сейчас дойдём до фельдшерского пункта, вызовем врача, расскажем ему обо всём. Вот, пусть медики и устанавливают причину смерти этой женщины. Нам-то это зачем? – уговаривала Оля, стараясь переключить меня на другое.

– Просто, если её кто-то убил, – значит и нам здесь находиться небезопасно. Понимаешь? – Понимаю, – спокойно ответила девушка. – Но мне кажется, наше нахождение здесь стало опасным еще с момента исчезновения ребят. Или нет? Двое парней пропали, и никто не знает, где они находятся, – рассуждала Оля.

– Да, наверное, ты права. Просто я тешу себя надеждой, что Лёня и Игорь, всё-таки, могут быть дома…, – ведь мы точно не знаем, что там выяснил о них Манин.

– Ты, действительно, в это веришь? – удивилась Марина, поддерживая мысль Оли. – Миша, если бы ты думал, что парни дома, то сегодня ты не отправился бы на их поиски. Я промолчал, но внутренне согласился. Сейчас я думал о том, как бы обезопасить всех нас от того, что происходит вокруг. Если бы знать, какого рода опасность нависла над нами, – тогда было бы проще ей противостоять. Мы очень быстро и почти незаметно снова подошли к знакомым местам, откуда с утра направились на поиски. Сейчас важнее было уберечь всех остальных, нежели найти пропавших. И, конечно, хотелось узнать, что же, всё-таки, произошло с «Ильиничной». Перед самым поворотом дороги к реке, еще не доходя до леса, нам на глаза попался небольшой домик, которого раньше мы не замечали. Он был почти не виден в роскошной зелени и, к тому же, находился чуть с другой стороны от нашего места проживания. Я предложил ребятам постучаться, чтобы уточнить, есть ли здесь поблизости какой-нибудь фельдшерский пункт, или, всё-таки, за медицинской помощью придётся обращаться в «большой» посёлок. Нашу задачу еще усложнял тот факт, что медика, который, по идее, должен был присутствовать на стройке практически постоянно, тоже, как и командира с комиссаром, не было уже несколько дней. Думаю, что это связано, на самом деле, с исчезновением ребят. Наверняка, командира вызвали в область не одного, а вместе с остальными «штабовцами». Только мы, получается, превратились в каких-то брошенных на произвол судьбы. И, теперь сами должны были бороться за свою безопасность и здоровье. А, может, и жизнь. От этих мыслей меня пробила дрожь, и я слегка поёжился.

Мы подошли к покосившейся двери, и я нерешительно постучал в нее. Открыли не сразу. Внутри раздались гулкие шаги. Потом в окне зажёгся свет, и появилась небольшая щель у входа в дом. Из щели на нас подозрительно смотрел один сощуренный глаз. Я понял, что нужно как-то объяснить свой визит хозяину (или хозяйке) дома.

– Добрый день, – начал я. – Извините, если мы Вас побеспокоили…, просто нам нужна медицинская помощь. Не подскажете, куда мы можем обратиться? – спросил я у «двери». Глаз еще немного посмотрел на нас, а, потом скрылся за дверью. С треском и скрежетом повернулся сначала один замок, потом второй, и на нас вылился свет из прихожей. – Что случилось? Вы кто? – недружелюбно спросила дама, с «помятым» лицом. Было очевидно, что мы ее разбудили. Я, конечно, удивился этому факту, так как день уже подходил к своему логическому завершению, и вскоре начинался вечер.

– Мы студенты, работаем здесь на стройке школы. А недавно в лесу мы случайно нашли труп женщины. Вы, наверное, знаете ее, – это «Ильинична», – ответила за меня Оля, заметив, что я несколько растерялся.

– В лесу? Труп «Ильиничны»? – снова пробубнила дама и недовольно посмотрела на нас. – И, что вы там шастали, в лесу-то? – ворчала она.

– Так, к кому нам обратиться за помощью? – переспросил я, словно не замечая ее слов. – Погодите. Сейчас оденусь и выйду. Больница у нас в центре, в посёлке. А здесь я за врача. Все ко мне обращаются, – ответила она, уже чуть помягче, и снова прикрыла за собой дверь. Спустя пару минут, дама вышла к нам в верхней одежде и с чемоданчиком в руках. «Наверное, это все ее медицинские штучки», – подумал я и выдохнул с облегчением при мысли, что нам не нужно будет идти снова в «большой посёлок» в поисках врача. – Так, где, говорите, видели труп? – уточнила дама.

– Это по основному шоссе. Довольно далековато отсюда. Может, как-то можно иначе добраться, нежели пешком? – с надеждой, уточнил Иван у странной дамы в сером мешковатом плаще, полностью скрывающем ее фигуру.

– Иного варианта нет, – дороги размыты. Автобуса сегодня уже не будет. Он сломался еще три дня назад. Так что, только пешком, – снова пробубнила она, чопорно сжав тонкие губы. – Девчонки, может, домой пойдёте, ведь устали уже сегодня ходить? – предложил я, заметив, как они расстроились из-за того, что придётся вернуться в лес.

– Нет! – в один голос закричали Оля и Маринка. – Мы здесь одни не останемся, – нам страшно! И вас самих не отпустим, – ответили девушки и мужественно собрались снова в путь. Ноги начали гудеть, и желудок, кажется, вспомнил, что ему уже, наконец-то, пора поесть. Я остановился и притормозил остальных. Потом достал из рюкзака свёрток, в котором были припасены бутерброды еще с самого утра. Каждый взял себе по порции, и, жуя на ходу, мы снова пошли. Нужно было двигаться как можно быстрее, так как вечер уже практически навис над головой. Необходимо было успеть не только найти тело, но и добраться до дома, пока не сгустились сумерки. Вскоре мы узнали то самое место, где находилась «Ильинична», по примятой у дороги траве. Я указал на него даме в плаще, и она бесстрашно отправилась вглубь леса. Мы с Иваном пошли следом на тот случай, вдруг, ей понадобится наша помощь. Девушки остались у дороги ждать нас. Видимость еще была довольно хорошая, несмотря на то, что в лесу уже стало пасмурно, и солнце почти не проникало сквозь ветви деревьев. Пройдя несколько метров по направлению к трупу, я не просто удивился, а потерял дар речи…, – никакой «Ильиничны» здесь не было! – Вань, я ничего не понимаю! Это, ведь, то самое место?! Мы не могли ошибиться? – Спрашивал я, полагая, что, наверное, схожу с ума.

– Вроде, то…, – растерянно пробурчал Иван, поглядывая то на меня, то на даму в плаще. – Нет, это шутка, что ли, какая-то? Никакого трупа нет? – недоумевала дама, кривя свои тонкие губы и выпучивая на нас маленькие глазки.

– Труп был, и он лежал здесь…, – это точно. Но куда он теперь делся? – пытался оправдаться я. Но, кажется, дама с чемоданчиком в руках ничего не хотела слышать и искренне верила в то, что мы ее обманули или подшутили над ней.

– Глупости! Куда ж он денется, если это труп! Значит, живая она была, «Ильинична» ваша, а вы подумали, что померла! Что с ней станется – то? Она всех пережила. Всех своих мужиков на тот свет отправила, и живёт теперь одна в большом доме. И никто ей не мешает, – странно ответила дама, и мне показалось, что она тоже, мягко говоря, недолюбливает «Ильиничну». – «Похоже, только Лиза испытывала к этой одинокой женщине симпатию…», – подумал я и обрадовался тому обстоятельству, что, видимо, ошибся, и женщина оказалась на самом деле жива. Мы вышли из леса. На нас тут же с жадностью устремились глаза девчонок.

– Ну, что? Что там? Она сама умерла или…, – нетерпеливо и в один голос расспрашивали Оля и Марина.

– Да не умер никто. Все живы-здоровы. Дома ваша «Ильинична», чаи уже, наверное, гоняет, с плюшками, – снова проворчала дама в странном плаще и направилась обратно домой, не дожидаясь нас. – То есть, как «не умер никто»? – переспросила Оля, выпучив на меня свои глаза с длиннющими ресницами.

– Нет там никакой «Ильиничны». Но, я уверен, что она лежала именно здесь, – задумчиво проговорил я.

– Да то же это место, то же, – можешь не сомневаться, – ответил Иван.

– Я, конечно, не часто пульс щупаю у людей…, но, мне кажется, что я всё правильно сделал и его не обнаружил, – терзался я сомнениями и пытался найти хоть какое-то объяснение всему происходящему. – Мистика какая-то! – воскликнула Маринка. – Точно вам говорю, – мистика!

– Ладно, наверняка, Димка со всей своей компанией сегодня или завтра отправится в гости к Лизе, – вот, мы и узнаем, как дела у ее соседки. Уж Лизка-то точно должна знать последние новости из жизни «Ильиничны», – озвучил свои мысли Иван, и я заметил, как Маринка недовольно сверкнула на него глазами, заслышав имя «Лизка». Мы немного успокоились и отправились в обратный путь. Уже почти стемнело. От дамы в сером плаще остался лишь небольшой силуэт вдалеке. Голова кружилась. В животе немного мутило, то ли от голода, то ли от усталости. Но мы старались идти довольно быстро, чтобы поскорее добраться до дома.

Хотелось переговорить с остальными ребятами, узнать у них про поиски и поделиться с ними своими новостями. Я уже почти явно представлял, как вытянется лицо у Димки от удивления, когда мы расскажем ему про найденный и потом исчезнувший труп женщины. Подойдя к дому поближе, мы заметили, что в одной из комнат и в кухне горит свет. «Значит, кто-то из ребят тоже успел вернуться», – подумал я и почему-то обрадовался этому. Я пропустил девушек вперёд. Ваня тоже опередил меня, а я доковылял до дверей самым последним. В принципе, мне торопиться было некуда, – самый нужный мне человек был здесь. Я знал, что с Олей всё в порядке, а остальное меня мало волновало.

Правда, немного я всё-таки переживал и за Ленку, – поправилась ли она полностью, как переносит наш разрыв, обижается ли или злится на меня. Все эти вопросы ниточкой тянулись в моей голове, хотя я понимал, что, наверное, не должен об этом думать. Оле точно было бы неприятно узнать, что я всё еще переживаю за другую девушку. Я вошёл в дом и обнаружил, что абсолютно все уже вернулись с поисков. Получается, что наша группа пришла последней. Ребята что-то оживлённо обсуждали, а, увидев нас, замолчали и перевели всё своё внимание на нас.

– О, Миха, Иван! Что-то долго вас не было, – заметил Тмин Олег.

– Да, у нас сегодня были жуткие приключения, – улыбнувшись и особенно просмаковав слово «жуткие», ответил Ванька.

– О, это уже интересненько! Ну-ка, рассказывайте! – весело вступил в разговор Димка Сухарев. – Нет, ребят, давайте сначала вы, – предложил я. А мы пока чаю согреем, – весь день не ели, – утомлённо запротестовал я, и, видимо, моя усталость была настолько очевидной, что Димка, молча, согласился со мной и даже не сказал ни слова супротив.

– Мы добрались до «большого» посёлка примерно к обеду. Погода наладилась, выглянуло солнышко. Поэтому идти нам было не очень напряжно, – начал Димка. – Автобус нам ни разу не попался по дороге. И это, конечно, немного расстроило и сократило время, отведённое на поиски. Мы зашли в несколько домов, которые находятся друг от друга на приличном расстоянии. – Дворов там, и на самом деле, предостаточно. Все за день обойти было бы просто нереально. Поэтому мы решили выбрать несколько и постучаться в них, – продолжил Димка и кашлянул. Я слушал его внимательно, стараясь вникнуть в смысл каждого, сказанного им, слова. Но пауза затянулась, так как Сухарев «старший» зашёлся в кашле. Оля обеспокоенно посмотрела на него и предложила воды. Тот принял из ее рук стакан, наполненный живительной жидкостью, и опустошил его в минуту.

– Ты что, тоже заболел? – уточнил я у Димки, действительно, беспокоясь о его состоянии. Несмотря на наши с ним периодические разногласия, я не испытывал к этому человеку острой неприязни или, что еще хуже, ненависти. Если бы он подошёл ко мне и извинился за своё поведение в последние дни, предложив хорошо общаться, то я с удовольствием бы помирился с ним и даже, возможно, подружился. Димка казался мне довольно толковым, умным парнем, который говорил всё, что думал, прямо в лицо. А, вот, Костя мне нравился меньше. Я считаю, что такие недовольные собой и жизнью «молчуны» способны на многие неприятные вещи, например, на предательство, ложь, лицемерие. Хотя изначально моя симпатия перетягивалась на сторону именно Кости, а не Димки. – В парочке домов дверь никто не открыл, – видимо, хозяев не оказалось дома, – продолжил за брата Костя. В остальных домах живут разные люди: и молодёжь, и семейные пары с детьми, правда, таких совсем немного, и пенсионеры, которых, наверное, больше половины от всего населения.

– Мы поспрашивали о пропавших парнях у людей всех возрастов. Но практически никто ничего не видел.

– Что значит, «практически»? – деловито уточнил Иван.

– Одна пожилая дама сказала, что видела на днях парня, по описанию, похожего на Игоря. Сказала, что он был довольно высокий, плечистый, и лицо его показалось ей незнакомым, – ответил Сухарев «Младший».

– Мне кажется, что она как-то неуверенно об этом говорила. Сослалась на плохое зрение, что, мол, могла и ошибиться и не признать в этом парне кого-то из местных ребят. Потом, когда она его видела, уже почти стемнело, – а это еще один плюс в пользу ее ошибки. Во что одет был парень, – она тоже не вспомнила. Так же, как и число, когда она его заметила. В общем, не факт, что стоит на это обращать внимание, – предостерёг Попов Денис. – Понятно, – вздохнув, ответил я, наливая в стакан горячий чай и протягивая его Оле. – Ну, всё же, это хоть какая-то зацепка. Возможно, женщина не ошиблась, и это был, действительно, Игорь. Хотя, если бы она описала вам Лёню, я бы охотнее в это поверил. А Игорь…, вряд ли бы он стал терять время на нахождение в «большом» посёлке. Дома он гораздо нужнее. И он об этом знал. – Олег, Егор, а у вас есть какие-то новости? – уточнил я у парней.

– Мы тоже прошлись по домам, которые находятся немного в другой стороне, чем дома, по которым ходили ребята. Но у нас вообще всё глухо, – никто ничего не видел и не слышал. – Так, а что у вас-то там стряслось? Вы обещали нам «страшилки» на ночь, – засмеявшись, обратился ко мне и к Ивану Попов Денис. Я посмотрел на Ваньку и попросил его рассказать о наших злоключениях, так как на самом деле дико устал и с удовольствием бы уже отправился спать. – В общем, мы тоже пошли по основной дороге, в сторону «большого» посёлка. Оля с Михой немного отстали от нас, а мы вырвались вперёд. Всю дорогу мы оживлённо разговаривали, смеялись. Но потом, проходя мимо леса, мы чётко услышали какой-то вскрик и шум от ломающихся веток. Мы подумали, что, возможно, это какой-то зверёк, лисица или заяц. Я решил подойти поближе, чтобы проверить, так как стал беспокоиться, что там может быть и более опасный зверь. Но лучше бы я этого не делал, скажу честно, – вдруг, замолчал Иван, прервав свой рассказ на самом интересном месте и победно взглянув на ребят.

– Ну, и что, что ты там увидел? Медведя? – округлив глаза, спросил Шахов Юрий. – Если бы. Там лежала женщина. И выглядела она как мёртвая, – почти шёпотом закончил Иван. – Мёртвая? И что ты сделал? – раздалось сразу со всех сторон.

– Ну, конечно, испугался сначала. Выбежал из леса, схватил Маринку за руку и потащил за собой в обратном направлении, объясняя по ходу всё увиденное мной. Потом вскоре мы заметили Олю и Мишку и бросились к ним. Миха предложил сходить туда еще раз, чтобы проверить женщину, возможно, она еще жива и просто нуждается в медицинской помощи. – Он зашёл туда, к ней, посмотрел, пытался прощупать пульс, но не обнаружил его. Вышел к нам и сообщил, что женщина мертва. Кстати, ею оказалась дама, с которой мы вчера познакомились, когда обходили дома здесь. Она нам представилась «Ильиничной» и всё время рассказывала какие-то небылицы: то про НЛО, то про снежного человека. – Миха, во тебя угораздило, – одному, в лесу, да еще к трупу подходить! – удивлённо воскликнул Димка Сухарев, успевший к тому моменту прокашляться.

– Да, есть немного, – улыбнулся я и приготовился отвечать на вопросы, которые посыпались на меня отовсюду.

– Так, она действительно оказалась мёртвой? – не успокаивались Сухаревы.

– Не знаю. По крайней мере, мне так показалось. Пульса я у нее прощупать не смог, ни на руке, ни на шее. Вот и решил, что она умерла. Я сильно ее не разглядывал на предмет каких-то синяков, побоев, крови. На первый взгляд ничего странного не заметил, так что, возможно, сама упала да ударилась головой. Единственное, что меня поразило в «Ильиничне», – так это ее лицо. Оно выглядело так, словно она чего-то сильно испугалась перед смертью: глаза были широко раскрыты, рот искривлён, словно она пыталась закричать или позвать на помощь. В общем, жуткое зрелище.

– Ну, раз глаза были раскрыты, значит, она и вправду умерла? – предположила Маринка, жадно вцепившись в руку Ивана.

– Мы вернулись к реке и заметили там одинокую избушку. В ней живёт местный фельдшер, которая лечит людей, если нет острой необходимости отправлять пациентов в больницу в «большом» посёлке. Она согласилась пойти с нами и посмотреть на труп. Вроде бы, мы хорошо запомнили то место, и все согласились, что женщину видели именно там. Но, придя туда снова, трупа мы больше не обнаружили, – договорил я.

– Как не обнаружили? А куда ж он мог деться? – вступил, вдруг, в наш разговор Пашка, который стоял справа, у окна, по-дружески обнимая Ленку за плечо.

– Может, я ошибся, и она была жива. Кстати, парни, если пойдёте на днях к Лизе, расспросите у нее про «Ильиничну». Они часто общаются, видятся, – наверняка, Лиза в курсе того, что произошло с женщиной. Хорошо? – попросил я ребят, глядя исключительно почему-то на Пашку. Он немного растерялся от моей просьбы, направленной в его сторону. А, быть может, сомневался, пойдёт ли теперь в гости к девушке, когда место рядом с Ленкой опустело.

Хорошо, – не вопрос! – ответил за всю свою «группу» Димка Сухарев. Сегодня, наверное, мы уж отдохнём, а, вот, завтра, вполне можно и наведаться в гости. Да? – уточнил главарь «группировки» и получил на свой вопрос положительный ответ. Пашка промолчал и потупил взгляд в сторону Ленки, от которой, кажется, теперь полностью зависело всё его поведение. Я не злился. Я был искренне рад за ребят в ту минуту, тем более, что рядом со мной стояла Оля, голодная, уставшая, со слегка взъерошенными волосами, но такая родная и милая! Мы еще немного поговорили. Больше всего, конечно, ребята обсуждали ситуацию вокруг «Ильиничны». Меня она и самого очень волновала, а образ ее так и стоял перед глазами. Если честно, я стал беспокоиться о том, что со сном у меня могут возникнуть теперь серьёзные проблемы. И зачем я только смотрел ей в лицо?!

Постепенно все разбрелись по комнатам. А меня, дико уставшего и замёрзшего к вечеру, одновременно клонило в сон и пугала темнота. Оля согласилась посидеть рядом со мной, пока я самым последним допивал свой чай. Без особого желания, видимо, из-за отсутствия сил, запихнул небольшой бутерброд себе в рот и прожевал его, даже не почувствовав вкуса. Мы посидели еще немного, подержавшись за руки, а потом простились на ночь. Я поцеловал Олю в щёчку и провёл рукой по ее волосам, которые никак не хотели принимать правильного положения. Но даже сейчас она казалась мне самой красивой! Ночь была неспокойной. Я постоянно просыпался, ощущая на себе то чьё-то дыхание, то шёпот, раздававшийся возле моего уха. Боясь пошевелиться, я набрасывал на себя одеяло, стараясь прикрыться от всего угрожающего вокруг. Так мне становилось легче и спокойнее. Правда вскоре кислород под одеялом заканчивался, и я снова просыпался от приступа удушья. Только под утро лицо «Ильиничны» перестало преследовать меня. Его черты несколько размылись в памяти, и образ перестал быть таким откровенно пугающим.

27. 06. 1972 г.

С самого утра сегодня шёл дождь. Крупные капли часто барабанили по крыше и окнам, из-за чего совсем не хотелось подниматься с постели и начинать новый день. Оля подошла ко мне уже ближе к обеду и поинтересовалась тем, как я спал и как себя чувствую. Сначала я думал избежать неприятных разговоров и воспоминаний, сказав ей, что спал довольно хорошо и прекрасно себя ощущаю. Но, к сожалению, мой помятый вид, с припухшими глазами и взъерошенными волосами, выдал меня с потрохами. Оля тут же догадалась, что я соврал ей, и даже вздумала обидеться на меня за это. Но я смог убедить ее, что просто не хотел беспокоить тем, что всю ночь не мог заснуть, что до самого утра мне мерещилось лицо «Ильиничны», ее передник, туго опоясывающий полный живот, и волосы, копной разросшиеся на голове.

Девушка выслушала меня, грустно улыбнулась и с обеспокоенным видом погладила по руке. Стало легче. Рядом с ней хотелось быть сильным, настоящим мужиком, а не тряпкой, каковой я бывал очень часто до встречи с Олей.

Я, взяв себя наконец в руки, справился с ленью и недосыпом, и поднялся с постели. Когда я умылся, немного привёл себя в порядок и вышел на кухню, то обнаружил, что все уже встали, позавтракали и сели обсуждать дела, которыми планировали заняться в ближайшие несколько дней. Как оказалось, Иван уже успел сходить на объект и узнать, что строительные материалы, так необходимые нам для продолжения работ, по-прежнему не поступили. Поэтому мы решили, что идти на стройку сегодня и завтра снова нет никакого смысла. Оставалось лишь снова отправиться на поиски Игоря и Лёни. Только был ли в этом смысл, – мы уже не знали. Мнения разделились. «Группа» Сухарева предпочла остаться в доме и не издеваться над своими организмами, занимаясь поисками «непонятно чего и непонятно где в такую погоду», – как выразился Димка Сухарев. Вечером они снова запланировали встречу с Лизой, на которой хотели расспросить ее о самочувствии «Ильиничны», если девушка, конечно, в курсе произошедшего накануне.

Я посоветовался с Олей, и мы вместе решили, что дождёмся завершения дождя и сходим прогуляться. Хотелось немного расслабиться, так как тело и мозги просто дико устали за последние несколько дней. Постоянное недоедание и недосып, видимо, сделали своё дело. И сейчас я просто не видел смысла снова отправляться на поиски парней, которые до сегодняшнего дня не увенчались успехом. Тем более, что вчера их искал весь наш отряд, а сегодня, кроме меня, Оли, Ивана и Маринки, больше никто не планировал этим заниматься. Только на то, чтобы добраться до «большого» посёлка, потребовалось бы полдня, так как все дороги пришли в еще большую негодность, а автобус, наверняка, еще не починили.

В общем, мы все, практически дружно, попили чай, еще раз обсудили вчерашние происшествия, которые буквально повергли всех в шок, и разбрелись кто-куда. Дождь полностью не прекратился, но ближе к вечеру сократился до моросящих капель, часто падающих с неба. Оля предложила пройтись, пока еще не до конца стемнело. И я согласился. Иван с Маринкой тоже поддержали нас и вдвоём направились к реке. «Группировка» Сухарева вновь собралась на своё массовое свидание. Я заметил, как поколебался Пашка, раздумывая над тем, стоит ли ему сегодня идти к Лизе. Но Сухаревы и Попов уговорили его всё-таки поддержать их команду. Ленка, наверняка, надеявшаяся на вечер с Павлом, осталась одна, в окружении «троицы». Мы вышли на тёмную улицу, где небо, покрытое сгустками серых туч, всё же было приукрашено желтоватыми вкраплениями заката. Воздух казался свежим и чистым. Вокруг всё молчало, словно подслушивая за нами. Только периодические порывы ветра трепали ветки деревьев, отчего те копошились и трещали, прерывая всеобщую тишину. Оля бережно схватила меня под руку и, улыбнувшись, заглянула мне прямо в глаза. Я тоже внимательно посмотрел на нее и улыбнулся в ответ. Каждое мгновение, которое я проводил рядом с ней, делали меня абсолютно счастливым человеком. И я ни разу не пожалел о том, что всё-таки решился на эти перемены, что произошли в наших отношениях с Ленкой, а потом и с Олей. – Миш, а что будет с нами, когда мы уедем отсюда? – вдруг спросила девушка, с надеждой посмотрев на меня.

– Всё будет очень хорошо, – отшутился, было, я.

– Нет, ну, я серьёзно. Миш, мы разъедемся по домам и больше не увидим друг друга? – снова посмотрев на меня пристально, спросила Оля.

– Почему? Конечно, увидимся. И не раз, я думаю, – просто ответил я, хотя Оля, видимо, ждала от меня каких-то серьёзных и важных откровений.

– А я думала, что ты предложишь мне встречаться, – грустно заметила она.

– Подожди, – искренне удивился я, – а разве, сейчас мы с тобой не встречаемся?

– Встречаемся, но это, ведь, здесь…, – помялась Оля, – там, в городе, девушек гораздо больше, и многие из них красивее меня.

– Да-ну! Что-то мне ни одной не попадалось, которая бы понравилась мне настолько, и внешне, и внутренне, как ты, – честно ответил я. – Ты для меня самая красивая и замечательная, и больше никто другой мне не нужен. Понимаешь? – спросил я, ощутив, что практически удовлетворил Ольгин интерес по поводу продолжения наших отношений в городе. – Правда? – мило спросила она, словно верила мне только наполовину.

– Правда, – признался я. – Оль, если бы мы провстречались с тобой немного подольше, то сейчас я, даже, наверное, позволил бы себе такую наглость, как сделать тебе интересное предложение. Но мы же взрослые люди и понимаем, что это очень ответственный шаг. Поэтому мы пока не будем торопиться. Но я хочу, чтобы ты знала и помнила: мне нужна только ты, и в дальнейшем я был бы безумно счастлив видеть тебя своей женой.

Я приостановился, серьёзно посмотрел Оле прямо в глаза и взял ее лицо в свои ладони. Несмотря на прохладный ветерок, я почувствовал жар от своих рук. «Это любовь греет», – промелькнуло в моей голове, и я улыбнулся.

– Ой, у тебя ладони какие-то горячие! – удивилась Оля, – ты, случайно, не заболел? – Нет. Это любовь греет, – повторил я вслух и крепко прижал девушку к себе.

– Миш, а как же Лена? – не успокаивалась она.

– А что Лена? – не понял я.

– Ну, она ведь тебе тоже нравилась, и она сильно отличается от меня, даже внешне. – Лена мне нравилась больше, как друг, чем как… девушка. Она сама проявила инициативу, чтобы у нас возникли отношения. Я, если честно, особо не горел желанием их начинать. Потом через несколько дней просто стал бояться обидеть ее или сделать ей больно. – А когда почувствовал, что мне нужна только ты, – окончательно запутался и не понимал, как следует себя вести и с тобой, и с ней. Оля выслушала меня и прижалась ко мне еще крепче. Я почувствовал, что она замерзает, и небольшая дрожь начинает пробирать ее тело. – Может, вернёмся в дом, а-то ты, кажется, совсем замёрзла? – заботливо предложил я. – Нет. Давай еще немного постоим здесь, – не хочется никого сейчас видеть, – хочется побыть с тобой.

– Может, тогда, спустимся к реке? – снова предложил я. – Там, наверное, красиво. – Давай, – согласилась Оля, и мы направились в сторону реки. Через пару минут сзади нас раздался небольшой шорох, а потом – хихиканье. Я обернулся и заметил, как на нас надвигается чья-то тень. Всмотрелся в темноту и понял, что это Олег, Егор и Юрка. – Ну что, молодёжь, все идут к местной достопримечательности, – в сторону реки? – весело спросил то ли Егор, то ли Олег.

– Да, – также весело ответил я парням, – выбор-то здесь небольшой. Это в городе мы бы размахнулись!

– Это точно! Скорее бы уже домой, что ли! – ответил тот же голос, и парни слегка обогнали нас, направляясь, однако, в ту же сторону.

Вскоре мы спустились к реке, где было еще прохладнее, чем возле дома. Вода красиво переливалась при свете неяркой луны, тучи быстро проплывали, обнажая почти невидимые еще звёзды. Мы стояли, держась за руки, и смотрели на тёмную воду, которая искрилась и играла блёстками, маня нас поближе к себе. Я невольно вспомнил, как стоял здесь, кажется, ещё совсем недавно с Ленкой. А теперь рядом со мной находилась Оля, и от этого на душе было втройне приятнее, чем тогда, когда Ленка присутствовала в моей жизни. Ветер снова налетел на нас, будто взявшись из ниоткуда, и я ощутил, как руки Оли задрожали от холода. – Оль, может, пойдём уже? – тихо предложил я, и девушка, молча, согласилась. Мы медленно побрели сначала вдоль реки, а потом поднялись по склону. Вдруг, до моих ушей донёсся чей-то крик. Мне показалось, что кто-то зовёт на помощь, и этот «кто-то» – парень. Я быстро оглянулся, но кроме темноты и блеска воды не увидел ничего. – Миш, это, кажется, Юрка? Это, ведь, его голос? Да? – предположила Оля.

– Наверное, но я не уверен пока.

– Юра! Мы здесь, у реки! Юра! – прокричал я в ответ и прислушался к звукам вокруг. Через несколько минут к нам навстречу откуда-то из-за камней выскочил Юра. Даже в темноте я почувствовал, что он дрожит и очень напуган. Мы бросились к нему.

– Юра! Что? Что случилось?! Где парни? – расспрашивал я, пытаясь привести его в чувства. – Я не знаю! Я не знаю! – испуганно твердил он, – я не знаю!

– Вы же вместе шли к реке, – напомнил я ему.

– Да, сначала мы были втроём. Потом Егор и Олег отошли в сторону, чтобы покурить. Они не захотели, чтобы их кто-то видел из наших за этим занятием, потому что, на самом деле, они практически не курят. А я в это время пошёл к воде, чтобы потрогать её. – Минут через пять до меня донесся какой-то непонятный шорох в той стороне, куда отправились ребята. Сначала подумал, что это они возвращаются. Стал их звать. Потом услышал крик кого-то из них, бросился на звуки, но увидел только поломанные ветки деревьев, словно какой-то огромный зверь их придавил или очень тяжёлый объект.

– Что делать, Миш? Мне страшно! – почти плача от растерянности, спрашивала Оля. – Так…, – соображал я, – одни мы рисковать не можем. Давайте, быстро, за остальными в дом! Возьмём их и двинемся к тому месту, где пропали ребята. Мы, что было сил, бросились вверх, по направлению к дому, и быстро забежали внутрь. В кухне, за столом, мы застали только Ленку, Марину и Ивана.

– Где парни?! Они вернулись? – почти заорал я, запыхавшись от суеты и волнения.

– Нет ещё, – вздрогнув от неожиданности, ответила Лена.

– Девчонки, оставайтесь здесь. Ваня, – пошли с нами! – быстро распорядился я, понимая, что дальше медлить уже нельзя.

– А что случилось? – взволнованно переспросил Иван, почувствовав, что стряслось что-то непоправимое.

– Парни пропали: Олег и Егор, недалеко от реки, – коротко ответил я. Ванька быстро поднялся из-за стола и последовал вслед за мной и Юрой.

– Миша, Ваня! Мы с вами! – крикнули нам Оля и Маринка, выбегая на крыльцо дома. – Нет! – строго приказал я, понимая, что наша миссия может быть очень опасной. – Ждите нас дома. Мы скоро придём. Краем уха я уловил, как Оля заплакала, и моё сердце сжалось в мерзкий комок. Но терять время на успокаивание девчонок было нельзя. Мы быстро добежали до реки, а дальше дорогу нам показывал Юра. Ветер почти стих, звёзды ярче проступили на небе. Вода все так же блестела, словно издеваясь и не замечая, что в нашем отряде происходили настоящие проблемы. Я бы даже сказал, «несчастья». – Вот…, примерно, здесь. Они зашли за эти деревья, а я отправился к реке, – шёпотом произнёс Юра.

– Вань, у тебя, случайно, фонарика с собой нет? Я свой оставил в доме, – также шёпотом поинтересовался я.

– Кажется, где-то был, в кармане, – отозвался Иван и принялся обшаривать свои многочисленные карманы на куртке. – Вот, нашёл, – объявил он, наверное, через пару секунд, хотя мне показалось, что прошла целая вечность. Я взял из его рук небольшой фонарик, выдохнул, собравшись с силами, и направился к деревьям, на которые указал Юрка. Сердце заколыхалось еще сильнее, ладони вспотели, а в висках предательски заколотился маленький молоточек.

Мы проделали несколько шагов, раздвигая руками поломанные ветки деревьев. Я включил фонарик и направил его свет вперёд. Перед нашими глазами предстали несколько изуродованных деревьев, которые практически были выкорчеваны вместе с землёй. Тут же лежали разбросанные листья, а на почве остались следы от ботинок парней. Я посветил по сторонам, но больше ничего не обнаружил. Только три маленькие капельки крови, уже застывшей, выступили на листьях, валявшихся у наших ног. – Ну, что, пойдём дальше или нет? – спросил я у ребят, понимая, что Олегу и Егору мы уже вряд ли чем-то сможем помочь.

– Думаю, надо идти назад. Пока мы тоже не пропали, – предостерег Иван, озираясь вокруг и не видя ничего, кроме темноты и густых зарослей.

– Давайте, – домой, – согласился я, – а завтра, днём, вернёмся и осмотрим здесь всё хорошенько ещё раз. Сейчас темно, и ничего не видно. Мы беспомощно побрели к склону, и, всё еще прислушиваясь к звукам, оглядывались по сторонам. Вокруг ничего не было видно. На секунду я даже подумал, что всё это нам только почудилось, что парни пошутили над нами, а сами уже сидят дома и пьют чай. Мы вошли внутрь дома, и девчонки сразу же подбежали к нам, выпучив глаза и расспрашивая о чём-то. Еще несколько минут я был не в состоянии слышать и видеть. Я думал о парнях, о том, что же могло произойти с ними. Перед глазами снова возник образ «Ильиничны».

– Мы их не нашли. Увидели только поломанные деревья и несколько капель крови, совсем маленьких, – обречённо сказал я, особо не обращаясь ни к кому. Я почувствовал, как тёплые Ольгины руки обняли меня за шею, а ее тело снова стало сотрясаться от приближающихся слёз. – Оль, перестань, не плачь, – пыталась успокоить ее Маринка, а я больше был не в состоянии вымолвить ни слова. Теперь стало вполне очевидно, что исчезновение четверых парней, – это не их прихоть, не случайное совпадение, а чьё-то хорошо продуманное и подготовленное преступление. И, теперь мне меньше всего верилось в мистическое происхождение «преступника». Я, вдруг, четко ощутил почерк человека. Хотя Маринка и Иван были иного мнения. – Мих, ты видел, как деревья были вырваны, прямо с корнями? Человеку, мне кажется, это просто не под силу, – делился Ванька своими мыслями.

– Не знаю…, если бы это было что-то мистическое, например, НЛО или йети, неужели бы оно ждало, когда парни останутся вдвоём? К тому же, НЛО Юра тоже бы заметил, ведь он находился совсем недалеко от того места, – тоже размышлял я. В воздухе повисло молчание, которое нарушалось лишь редкими всхлипываниями Оли и, как оказалось, уже Ленки. Только Маринка смогла удержать себя в руках и не расплакаться. Наверное, потому, что всё странное и неизведанное так манило ее, а она никак не хотела верить в то, что исчезновение ребят – это дело рук обычного человека. Ну, конечно, не совсем обычного. Возможно, неуравновешенного, психопата или маньяка. Вскоре дверь распахнулась, и в дом вошли довольные и весёлые братья Сухаревы, вместе со своими «согруппниками». Пашка, видимо, принявший сегодня «на грудь», споткнувшись о порог, ввалился в дом последним. Вся «банда», включая и Павла, снова рассмеялась. Мы никак не отреагировали на их возвращение и продолжали сидеть, молча, копаясь каждый в своих мыслях.

– Опа, а что у вас тут за траур? – попытался пошутить Димка, но, видимо, быстро понял, что случилось что-то серьёзное.

– Олег и Егор пропали возле реки, – быстро ответила Маринка, которая, кажется, была сейчас самой спокойной из нас.

– Как пропали? Куда? – переспросил захмелевший Димка, пытаясь, не расстегивая, стянуть с себя куртку.

– Юра, Олег и Егор отправились прогуляться к реке. Юра остался у воды, а парни спрятались за деревьями, чтобы покурить. Потом Юрка услышал какой-то шум и крик. Бросился к парням, но там их уже не было, – спокойно ответила Маринка, и я снова удивился ее необычайной выдержке. Вся «группа», кажется, в раз протрезвела и, молча, слушала рассказ девушки. – Мы с Михой и Юрой вернулись туда, но на месте обнаружили только сильно поломанные деревья и несколько капель крови. Так что, теперь очевидно, что парни пропадают не сами по себе и не уходят домой. Кто-то им в этом «помогает», – закончил Иван, сделав особый, небрежный, акцент на слове «помогает».

– Дима, вы узнали у Лизы про «Ильиничну»? – вспомнил я и приготовился слушать то, о чём удалось выведать у девушки Сухареву.

– Ну, совсем немного. Она сказала, что пришла вчера к «Ильиничне», но дома ее не застала. Решила, что женщина куда-то ушла по делам. Второй раз она наведалась к ней сегодня с утра. Постучалась, но снова ей никто не открыл. Потом Лизка заметила, что дверь не заперта на ключ, а только слегка прикрыта.

Это ей показалось немного странным, так как, если «Ильинична» куда-то уходила надолго, то всегда закрывала дверь на замок и обязательно предупреждала Лизку о том, что вернётся нескоро. Лиза осторожно вошла внутрь дома. Женщины она там не застала. Вокруг был сильный беспорядок. Вещи были разбросаны по всем комнатам, словно кто-то что-то искал. Всё. Это то, что нам удалось узнать. Пока больше никаких новостей, – ответил Димка и внимательно посмотрел на меня. – Так, что будем делать? Когда пойдём искать парней? – снова спросил он.

– Сегодня уже смысла нет, – там очень темно. Надо идти завтра. Но я почти уверен, что мы их там не найдём. В первую очередь, надо думать теперь о нашей безопасности, о том, как сделать так, чтобы в нашем отряде больше не произошло никаких потерь. – Да, это точно, – согласились со мной Попов и Павлов, чему я даже сначала несколько удивился. – Давайте ходить в лес, к реке и на объект не по одному или вдвоём, а группами хотя бы по три-четыре человека, – предложил я. А вообще, конечно, надо надеяться, что командир приедет уже буквально на днях, и тогда мы окажемся в безопасности.

– Можно, конечно, отправиться в «большой» посёлок и обратиться в милицию, если она там есть, в чём я сильно сомневаюсь. Но мне кажется, что это рискованно и лучше бы нам не уходить так далеко. Мы еще долго сидели на кухне, размышляя о том, как теперь стоит себя вести, чтобы обезопасить каждого из нас. Но больше нового ничего не придумали. Завтра было решено идти в лес всем вместе, чтобы еще раз осмотреть то место, где пропали Олег и Егор. Девчонки тоже сидели рядом с нами и, кажется, боялись идти спать в свою комнату. Оля вцепилась в мою руку и не отпускала ее до тех пор, пока она у меня не занемела. Я чувствовал, что ей очень страшно, что она напугана всем произошедшим сегодня. Пытался успокоить ее, утешить, но сам понимал, что это бесполезно, ведь все мы в данный момент находимся в серьёзной опасности. Если бы это был хотя бы город, то нам стало бы значительно проще. Но сейчас мы прозябали в каком-то нелюдимом и странном посёлке, разбросанном на несколько километров. Здесь нет ни автобусов, ни нормальных дорог, ни связи. Весь наш штаб уехал в область, и мы точно даже не знаем, когда они вернутся. В общем, мы словно оказались отрезанными от всего мира и брошенными на произвол судьбы…, на вымирание. От этих мыслей становилось жутко, бросало в жар, и что-то начинало ныть в области желудка.

– Лен, можно тебя на минутку? – вдруг, прервал мои размышления Пашка, обращаясь к девушке, которая, кажется, тоже удивилась его обращению к ней.

– Да, – тихо отозвалась она и поднялась из-за стола. Пашка бережно взял ее за руку, и они вышли в комнату. Димка проводил парочку взглядом и слегка улыбнулся. В воздухе повисла непонятная пауза, и, вероятно, каждый из нас думал сейчас о своём. Мы услышали, как Павел проводил Лену в комнату и громко затворил за собой дверь. Я еще ни разу не видел его таким «поддатым». Было очевидно, что сегодня парень выпил лишнего и не совсем контролирует свои движения и, возможно, слова. Я немного беспокоился за Ленку, так как не знал, что у Пашки на уме, и какой разговор он намерен провести с девушкой. Если бы он стал вести себя как-то неадекватно по отношению к ней, то я, естественно, заступился бы за Ленку, несмотря на то, что наши отношения давно закончились. Я думаю, что Оля не стала бы обижаться на меня из-за этого и поняла бы необходимость данного поступка. Но, похоже, разговор пошёл совсем в ином русле.

– Лен, выслушай меня сейчас! – сказал Пашка настолько громко, что все присутствовавшие сейчас в кухне без труда смогли уловить его слова. Все по-прежнему молчали и, видимо, с интересом подслушивали разговор молодых людей. Наверное, только мне и, возможно, Оле, было несколько неудобно вникать в их личную жизнь. Мне абсолютно не хотелось знать подробностей их отношений. – Я слушаю тебя, – тихо ответила Ленка.

– Лен…, ты мне нужна. Понимаешь? Ты слышишь меня сейчас?! – всё также громко твердил Павел.

– Да, я слышу тебя. Но давай поговорим об этом завтра, когда ты будешь в нормальном состоянии? – предложила Лена, видимо, понимая, что их разговор могут услышать. – Нет, мы поговорим сейчас! Сейчас, и только сейчас! Понимаешь? Завтра, на трезвую голову, я не смогу к тебе подойти, – Пашка был непреклонен.

– Паш, говори потише, иначе я не буду сейчас с тобой ничего обсуждать, – снова попросила Ленка. – Хорошо, – немного сбавив громкость в голосе, повиновался Пашка. – Лен, ты меня слышишь? – Снова начал он. – Лен! Я тебя люблю! Я тебя очень люблю! Я жить без тебя не могу! – твердил Павел, и я заметил, как лица практически всех ребят в кухне повеселели и расплылись в довольной улыбке. – Паш, прекрати. Ты сейчас не соображаешь, что говоришь, – протестовала Ленка, списывая его поведение на влияние алкоголя.

– Всё он соображает. И очень даже хорошо соображает. Измучила бедного парня, что даже на других девчонок не смотрит! – вдруг, поддержал своего друга Димка Сухарев, совсем не скрывая от остальных, что откровенно следит за их разговором в другой комнате. – Лен, прошу тебя! Давай снова будем вместе? Слышишь? Я всё для тебя сделаю! – умолял Пашка так громко, что его голос, наверное, уже можно было услышать и с улицы. – Паш, Паш, перестань! – прикрикнула на него Ленка, и мы поняли, что парень в этот момент грохнулся перед ней на колени. Павлов и Попов захихикали.

– Я буду относиться к тебе, как к королеве. Ты никогда не пожалеешь, что стала со мной встречаться! Слышишь? – не успокаивался Пашка, и сейчас я его совсем не узнавал. Видимо, он, действительно, сильно влюбился в Ленку и всё это время прятал свои чувства очень глубоко. Так же, как и я, вынужденный скрывать своё отношение к Оле. – Хорошо, Паш, я согласна. Только встань. Встань, пока я не передумала! – почти приказала ему Ленка, и, видимо, парень повиновался, так как до нас снова донёсся какой-то шорох. Я посмотрел в этот момент на Сухарева «старшего». Его лицо стало еще более довольным, щёки разрумянились, словно он только что выиграл огромные деньги в лотерею. Димка переглянулся с братом, с Поповым и Павловым, и все они дружно зааплодировали новой «старой» паре. После этих событий, которые хоть как-то разрядили накалившуюся обстановку в нашем доме, стало чуть легче на душе. И с меня словно снялся оставшийся груз, висевший на моих плечах и совести с самого момента расставания с Ленкой. Я совершенно искренне надеялся, что у этой пары всё получится, и они смогут сделать друг друга счастливыми. Наконец, отправились спать, но сон практически не шёл. В голову лезли страшные мысли об Олеге и Егоре. Сейчас картинками всё проносилось перед глазами: как мы шли с Олей по улице и видели их… в последний раз. Если бы только знать в ту минуту, что парней поджидает настоящая опасность! Я провалялся без сна, наверное, около трёх часов. Вдруг, неподалёку от меня раздался какой-то шорох. Я приподнялся, чтобы посмотреть на человека, что подошёл ко мне. В темноте разглядел обеспокоенное и до боли знакомое лицо.

– Оль, ты чего здесь? Тебе плохо? – запереживал я.

– Миш, я боюсь. Мне не спится. Всё кажется, что кто-то крадётся ко мне, что сейчас он схватит меня за горло и задушит! Еще парни постоянно мерещатся: Олег с Егором. Может, ты посидишь со мной немного? – предложила Оля, и я понял, что это настоящий крик о помощи. – Да, конечно, – ответил я, – сейчас, подожди минуту, я оденусь. Иди пока на кухню. Можешь чай поставить. Посидим с тобой, поговорим и попьём чайку. Хорошо? – попросил я. – Да, хорошо. Я жду тебя, – тихо согласилась Оля, и я почувствовал, как она мне признательно улыбнулась.

Я быстро набросил на себя одежду и поспешил на кухню. Оля, с взволнованным лицом и уставшими от бессонницы глазами, сидела за столом.

– Извини, что я тебя разбудила. Просто совсем не могла уснуть, – тихо призналась она и виновато посмотрела на меня.

– Ничего страшного. Я и сам еще не спал. Тоже мысли всякие в голову лезут. Но думаю, что здесь, в доме, мы в безопасности. Нас здесь много, и никто не посмеет сюда войти. – Ты так считаешь? – спросила Оля.

– Да, конечно, – признался я, надеясь, что говорю правду. Я подсел к ней, слегка приобняв, и постарался согреть ее теплом своих рук. Оля положила свою голову мне на плечо, и я снова почувствовал, как волна приятного счастья окутывает меня от самой макушки до кончиков пальцев ног. – Миш, что ты думаешь о Пашке с Леной? – вдруг, спросила она.

– Ничего не думаю. Я рад за них. И если они немного постараются, хоть чуть-чуть забудут про свой эгоизм, то у них всё получится, – честно ответил я и погладил Олю по плечу. Она повернула ко мне свою голову и уткнулась холодным носом в мою щеку. Я улыбнулся и обнял ее еще крепче. – Похоже, Пашка, действительно, любит ее очень сильно. Даже удивительно, что такие чувства смогли возникнуть в столь короткий период времени, – снова поделилась Оля. – Ты хочешь сказать, что у тебя нет таких сильных чувств ко мне? – издеваясь, пошутил я. – И, вообще, что это за дикий интерес к отношениям Павла? Неужели, кто-то до сих пор вздыхает по нему? – улыбаясь, спросил я.

– Нет, к Павлу я больше ничего не чувствую. В этом можешь быть уверен. Просто…, мне бы хотелось, чтобы ты тоже меня так же сильно любил…, ну, как он Лену…, понимаешь? – Так…, я тебя люблю…, и очень сильно…, даже сильнее, чем Пашка, – сам того не ожидая, вдруг, признался я. Оля заметно расцвела, и в ее глазах появился милый огонёк.

– Я тоже тебя люблю…, безумно, – тихо ответила девушка, буквально впечатавшись своим телом в меня и уткнувшись лицом в мою грудь. Ближе к рассвету, когда пугающая темнота исчезла, разбрелись по комнатам, полные приятных впечатлений и надежды всё же выспаться сегодня.

28. 06. 1972 г.

Поднялись уже ближе к обеду, причём, не только я и Оля. «Группа» Сухарева, включая Павла и Лену, которую уже тоже можно, наверное, присоединить к ним, не встали с кровати к тому моменту, когда я открыл глаза, готовый встретить новый день. Не нужно было выходить на улицу для того, чтобы понять, что утро выдалось сегодня пасмурным и немного дождливым. Осадки никак не хотели прекращаться, а организм, итак хандривший из-за событий, которые происходили в нашем лагере в последние несколько дней, просил солнышка и тепла. Завтракали группами. Первыми, конечно же, поели те, кто встал раньше. Когда я уселся за стол, в компании Оли и Юрки, то пришло уже время обедать. Юра выглядел сегодня хуже, чем обычно. Наверное, переживал за ребят, с которыми они, действительно, были, как говорится, «не разлей вода». Взгляд его казался затуманенным, под глазами нависли тёмные мешки, щёки впали, словно он резко похудел за ночь. К еде он практически не притронулся. Я тоже буквально через силу заставил себя поесть, так как знал, что она потребуется, чтобы вернуться к реке и снова поискать там ребят. Но, конечно, головой я прекрасно понимал, что наши поиски снова потерпят неудачу. Однако совесть не позволяла бросить всё и спокойно сидеть дома, когда парни находились в беде. Важно было обнаружить хоть какие-то зацепки, чтобы продвинуться дальше в нашем расследовании. Ведь от этого зависело не только спасение ребят (если оно еще возможно), но и наши жизни, жизни всех, кто остался в составе отряда.

Чуть позже к столу подошли Павел и Лена. Пашка тоже выглядел каким-то «помятым», наверное, из-за того, что вчера много выпил. Я думаю, что он не совсем привычен злоупотреблять алкоголем, так как долгое время усиленно занимался спортом. Да и сейчас, несмотря на его травму колена, из-за которой он был вынужден закончить спортивную карьеру, Пашка следит за своей формой и здоровьем, что бросается в глаза буквально в первого взгляда.

Ленка смотрелась весьма довольной и даже улыбалась. В основном, глядя на своего молодого человека, который следовал теперь за ней везде, как хвостик. За столом на нас она практически не смотрела, но я понимал, что ей весьма приятно то, как вчера повёл себя Пашка. Он смог переступить через свою гордость и обиду и признаться ей в своих чувствах. Да как признаться! Буквально на виду у всех! Дверь, за которой они скрывались ото всех нас, проводя личную беседу, не помешала каждому из присутствовавших в доме, стать в курсе их разговора. И, зная Ленку, это послужило серьёзным основанием, чтобы её симпатия к Павлу увеличилась в разы. Мне кажется, что она, находясь со мной в отношениях, всё время ждала каких-то подобных, немного сумасшедших, поступков с моей стороны. Но я их ей дать не мог не столько потому, что какой-то правильный или «чёрствый», а, скорее, потому, что все мои мысли принадлежали другому человеку, человеку, которого я полюбил, – Оле. Павел тоже стал вести себя со мной более лояльно. Раньше он бы даже за стол не сел, если я находился где-то рядом, на кухне. А сейчас, видимо, перестал брезговать моей компанией. Теперь я в очередной раз убедился, что все наши с ним разногласия были связаны с Ленкой, с тем, что она была ему далеко не безразлична, но на тот момент выбрала меня. Примерно через два часа, когда все встали, поели и попили чаю, мы, наконец, выбрались из дома. Я видел, что ребятам, особенно «группе Сухарева», не очень-то хотелось продолжать заниматься поисками. Наверное, никто уже не верил в положительный исход нашей поисковой операции. Дождик по-прежнему не прекращался и моросил, словно по привычке, попадая на нас и дразня своими каплями щёки. Постоянно хотелось почесаться и, несмотря на то, что волосы практически не промокали, я накрыл свою голову капюшоном, чтобы лицо смогло высохнуть. Снова направились в сторону реки. Юрка молчаливо брёл самым последним, и мне его искренне было жаль. Он выглядел, как побитый щенок, словно он был виноват в том, что парни пропали, а он остался здесь, с нами. Дорога оказалась непродолжительной, и вскоре мы уже пришли. Димка Сухарев, Костя и Павел первыми решили ознакомиться со следами, которые остались на месте «преступления». Но кроме поломанных веток и нескольких выкорчеванных деревьев они ничего не нашли. Те небольшие капли крови, которые попались нам в злополучный вечер, исчезли. Видимо, их просто смыло дождём, который почти не прекращался. Мы хорошенько огляделись вокруг, но складывалось такое впечатление, будто ребята пропали здесь, на этом небольшом отрезке, имеющем округлую форму. Далее, со всех сторон деревья выглядели нетронутыми, и даже было непонятно, куда парни проследовали потом. Можно было идти в поисках их в любом направлении.

– Не знаю, вы, как хотите, конечно, но я больше никуда не двинусь. Я пойду домой. Прошло уже очень много времени с момента их исчезновения, и я не вижу смысла продолжать сейчас поиски. Надо думать о том, как самим теперь не попасться в ловушку, – объявил Сухарев «старший» и оглядел свою «группу». Все ее члены оказались солидарны с лидером и, молча, согласились.

– Ребят, как остальные? Что думаете по этому поводу? – откровенно поинтересовался я, всматриваясь в их лица. Все молчали и, похоже, тоже были согласны с Сухаревым. Я понял, что один точно не пойду на поиски парней, так как чем-то хорошим это не закончится. – Давайте, тогда, домой? Нужно обдумать, что будем делать дальше, – предложил я, чувствуя, что внутри, всё-таки, поселилось некое чувство сомнения и беспокойства по поводу того, что я правильно сейчас поступаю. Направились к дому и всю дорогу практически шли, молча. Неприятный осадок беспомощности и эгоизма отравлял весь организм. Я ощущал, что, наверное, должен был поступить иначе, но повёлся на мнение большинства. Оля тоже молчала и покорно следовала за мной, теребя своей рукой мою ладошку.

Вернувшись, кто-то из парней предложил снова попить чаю. Девчонки согласились и накрыли на стол. Марина, Оля и Ленка, вдруг, стали сегодня общаться. Причём, даже лучше, чем когда-либо. Это обстоятельство порадовало меня, так как всё расставилось по своим местам, и каждый остался при своих интересах.

Юрка достал из кармана карты, которыми он частенько перекидывался с Олегом и Егором, и предложил парням сыграть. Сухаревы согласились. Девчонки придумали своё развлечение. Ленка, видимо, воодушевлённая своими новыми отношениями с Павлом, которые сулили весьма хорошие перспективы, предложила погадать. Девушки стали обсуждать, кто какие варианты гаданий знает. Маринка вспомнила гадание на жженой газете. Оля предложила воск, но потом посоветовались и решили, что свечи нам еще могут пригодиться на случай перебоев с электричеством. Поэтому остановились на гадании с яйцом. Девчонки заговорщически достали каждая себе по стакану и одному сырому яйцу. Сначала смеялись, поглядывая на нас, а потом попросили, чтобы в доме стало абсолютно тихо, так как это гадание необходимо проводить в полной тишине. Мы постарались замолчать, несмотря на то, что Димка Сухарев и Пашка периодически подшучивали над девчонками, выбрасывая колкие и смешные реплики в их адрес.

– Смотри, смотри, на женихов гадают! – прошептал Сухарев «старший» и тихо засмеялся. Пашка поддержал его и добавил: «Лен, если никого там не нагадаешь, я, тогда, тебя в жёны возьму». Вся «группа» снова захохотала, правда, уже в полголоса, так как всем было интересно, что же там девчонки нагадают. Хотя, что касается меня, так я не верю во всю эту ерунду: гадания, привороты, отвороты. Просто было забавно наблюдать за девушками, особенно за Олей.

Ее глаза были максимально сосредоточены на стакане с холодной водой, в который она постепенно выливала белок из разбитого яйца. Как нам объяснила Ленка, в стакане должна образоваться одна из трёх фигур: церковь, – к замужеству, деревья, – к весёлым и свободным гуляниям в течение этого года, или холмик, – к скорой смерти. Наверное, каждая из гадающих хотела увидеть, всё-таки, церковь, так как все они уже успели обзавестись претендентами.

Сначала к ворожбе приступила Оля, и я с интересом ждал, что же там прорисуется из белка, и каковой будет реакция Оли на эту фигуру.

– О, смотри, смотри…, – увлечённо прошептала Ленка, – кажется, там деревья!

– Да, точно, деревья, – согласилась Маринка, – значит, в этом году не позовёт тебя Мишка замуж…, э-эх, – добавила она, смеясь, и покосилась в мою сторону. Я улыбнулся в ответ, переведя взгляд на Олю, которая в шутку сделала обидчивое лицо. Наши глаза встретились, и я в очередной раз понял, насколько она мне нужна! Мне не хотелось с ней расставаться ни на минуту, и я представить не мог, что когда-то в моей жизни может появиться совершенно другой человек, с другими глазами, с иной улыбкой, который ответит «да» на моё предложение и согласится стать матерью моих детей.

Второй к гаданию приступила Маринка. Она сначала, молча, не оборачиваясь, налила в стакан холодной воды, потом проследовала к столу и аккуратно расковыряла «носик» яйца ножом. Далее в течение нескольких минут она, как и все мы, пристально смотрела на рисунок, который образовывался в ее стакане, казалось бы, совершенно из ничего. – О, Марина! Это церковь! – не удержавшись, воскликнула Ленка и вместе с Олей бросилась к стакану, чтобы проверить свои предположения.

– Да, похоже на церковь! Вон, даже башенки есть, – добавила Оля, снова кинув в мою сторону обиженный взгляд. Я опять улыбнулся и почувствовал, как мои глаза сверкнули при взгляде на нее. – Иван, ты, кажется, попал! Придётся жениться! – снова захихикал Сухарев «старший», тоже внимательно наблюдавший за развлечением девчонок. Иван сидел и улыбался, кажется, вполне спокойно поглядывая на Маринку, которая просто ликовала. Оля и Ленка кинулись ее обнимать и поздравлять, словно они с Ванькой уже сообщили всем о предстоящем бракосочетании. – Так, а я не понял, почему меня-то никто не поздравляет? – пошутил парень и поймал на себе удивлённые взгляды почти всех сотоварищей.

– А что, есть с чем поздравлять? – раскрыв рот от изумления, спросил, вдруг, Костя Сухарев. – Ну, наверное, сейчас немного рановато, так как официального предложения от меня еще не поступало. Но, раз уж, возникла такая ситуация, которая просто обязывает меня жениться, то я прямо сейчас готов предложить Марине руку и сердце, – слегка смущенно ответил Иван. Глаза ребят по-прежнему казались круглыми, то ли от радости, то ли от удивления. Я сидел напротив Ивана, смотрел на него и понимал, что в данный момент, пусть немного неожиданно даже для самого себя, но он говорит искренне и серьёзно. Пусть он смущался и переживал немного, так как произносил эти слова впервые, но он отвечал за них. И ждал, что же, наконец, на это скажет Маринка. Она стояла, растопырив на него удивлённые глаза, и боялась, кажется, сделать что-то не так. В ее взгляде читался следующий мыслительный процесс: «Если я сейчас подбегу и брошусь к нему на шею, на радостях, а всё это окажется нелепой шуткой, то я буду выглядеть полной дурой; если же ничего не отвечу, то Ванька может обидеться и не понять меня». – Марина, я прошу тебя стать моей женой! Обещаю любить тебя вечно, пока смерть не разлучит нас. Ты согласна? – величественно, хоть и смущенно, произнёс Иван, встав перед ней на одно колено. Через несколько секунд Маринка, всё-таки, смогла прийти в себя, и то ли плача, то ли смеясь, бросилась на шею любимому и согласилась. Оля и Лена, как дети, ликовали, кажется, больше, чем сами помолвленные. Они, со слезами радости на глазах, подбегали то к Маринке, то к Ивану, поздравляли их и желали им долгого семейного счастья.

– Но это, прошу заметить, еще не всё, – снова обратился ко всем Иван. Раз уж, вы все, стали свидетелями этого безумства, то я, Аверьянов Иван, и, думаю, моя будущая жена, Аверьянова Марина, не станет возражать, просто обязаны присутствовать теперь на нашей свадьбе! Эти слова новоявленного жениха были встречены полным восторгом, аплодисментами и присвистыванием, раздававшимся со стороны «группы» Сухарева. Оля подбежала ко мне, бросилась на шею, видимо, раззадоренная всеобщим праздником, и крепко сдавила меня в своих объятиях. – Родная, прости, что в твоём стакане оказалось дерево, а не церковь, – улыбнувшись, извинился я перед Олей. Она сверкнула на меня своими безумно-синими глазами, в которых, кажется, я тонул, как маленький парусник во время шторма на море, и произнесла, что никогда в жизни меня за это не простит. Мы оба рассмеялись.

– Так, а что же наш Михаил? Тебе, разве, нечего нам сказать? – шутливо уточнил Димка Сухарев, посматривая на меня и Олю.

– Боюсь, что немного вас огорчу, но…, но…, я не успел еще обсудить все детали наших отношений с моей… любимой, поэтому, скорее всего, наша свадьба будет второй, после Ивана. И на нее обязательно все так же будут приглашены! «Группа» Сухарева снова заликовала и засвистела, а Оля бросила на меня свой небесный взгляд, чуть прикрытый густыми ресницами, поцеловала меня в щеку и сказала, что, может быть, и простила меня…, «уже». – Ну, не знаю, не знаю, как насчёт вашей второй свадьбы. Вообще-то я думал, что мы с Леной первыми поженимся. И не просто поженимся, а, еще и обвенчаемся. Но, почему-то она струсила и не стала гадать первой. Если бы в ее стакане нарисовалась церковь, то я тоже поступил бы, как Иван, – объявил, вдруг, Павел, и Лена смущенно улыбнулась, опустив глаза в пол. – Ну, ничего себе поворотик событий! – воскликнул, вдруг, Павлов. – Классно вы, ребят, скажу я вам, на стройку съездили! – подхватил его Попов Денис.

– Ну, так что, Любимая, будем гадать или бросим это неблагодарное дело? Я и так могу на тебе жениться, – подойдя почти вплотную к Лене, спросил Пашка. И всем снова стало понятно, насколько он влюблён в Ленку.

– Давай не будем торопиться. Надо сначала повстречаться, получше узнать друг друга. Хорошо? Это ведь серьёзный поступок, на всю жизнь, – спокойно ответила девушка, чем, по правде говоря, удивила, наверное, не только меня одного. – А сейчас – моя очередь гадать! – добавила она, нежно проведя рукой по Пашкиным волосам.

Его лицо засверкало от счастья и удовольствия, и мне стало жаль его в том плане, что ему пришлось так долго ждать ответной реакции от Лены. Теперь я понимал его, почему он так ненавидел меня в определённые моменты. Я бы и сам, наверное, вёл себя аналогично, случись со мной такая ситуация. Сейчас же, вражда прекратилась сама собой, будто ее и не было, и мы все стали одной большой семьёй. Зато такое выстраданное счастье, как у Пашки или у меня, начинаешь ценить, наверное, гораздо больше, зная, что когда-то мог его просто упустить. И я своё Счастье теперь никому не отдам! Вот оно, моё Солнце, сидит, рядом со мной, смотрит на мир широко раскрытыми глазами, радуется за Ивана, за себя, даже за Пашку, который, кажется, еще совсем недавно сильно обидел. Но для всех нас это словно было давным давно, в иной истории. А теперь мы перелистнули эту мрачную страницу и шагнули в новую, счастливую жизнь, полную ярких красок и впечатлений.

– Ну всё, ребят, тихо. Теперь я буду гадать, – попросила Ленка, сосредоточившись на своём стакане.

– Да что тебе там гадать-то? Всё и так понятно! – завопил Димка Сухарев, лениво потягиваясь на стуле. Слушай, Костик, а, может, тебе поворожить? Не хочешь узнать, что тебя впереди там ждёт, с Лизкой? – блеснув глазами, спросил, вдруг, Сухарев «старший». Костя засмущался, разволновался и отказался от предложения брата, что-то тихо пробурчав себе под нос. Ленка сердито посмотрела на неумолкавших братьев, а потом снова продолжила своё гадание. Мы опять приковали свои взгляды к ее волшебному стакану. Но на этот раз рисунок никак не хотел вырастать. Весь белок плавно стекал на самое дно стакана, образуя какую-то непонятную кучу.

– Лен, ну, чего там? Получается? – поинтересовалась Маринка, которой не терпелось узнать результат. Ленка молчала, внимательно глядя сквозь стекло, и с каждой секундой глаза ее приковывались к какому-то объекту, находящемуся на самом дне. – Я – следующая! – Я буду следующая! – брызнув слезами из глаз, прокричала Ленка. Мы все посмотрели на нее в недоумении. Пашка бросился к ней, расставляя свои объятья, но и он не знал, как вести себя сейчас, если девушка так болезненно реагирует на возможность венчания в дальнейшем. – Лен, ты чего? Я же… не настаиваю, не тороплю тебя. Как скажешь, так и будет. Я не собираюсь силой тащить тебя замуж, – каким-то посторонним голосом произнёс Пашка. – Да, какой «замуж», Паша?! Там не церковь! Там… – холм, – вдруг, добавила Лена и разрыдалась, как беспомощный ребёнок.

– А, что означает холм? – растерянно спросил Пашка у осведомлённой Маринки. – Скорую смерть…, – тихо выдавила девушка, не веря, что вынуждена это произнести. Пашка судорожно вцепился в Лену, словно боясь выпустить ее из своих объятий, обрекая ее тем самым на приближающуюся опасность.

– Лен, да ерунда всё это, слышишь? Никто тебя и пальцем не тронет. Я всегда буду рядом. Слышишь? – уговаривал ее Пашка, и слова его заглушали частые рыдания девушки. – Лен, перестань. Всё будет хорошо. Не плачь, – присоединилась Оля к их диалогу. Просто мы здесь все прыгали, кричали, смеялись. Естественно, результат получился неправильным. К гаданию надо относиться ответственно, со всей серьёзностью, а не так, как мы, больше десяти человек в одной комнате, и каждый со своими смешками и издёвками. – Лен, Оля права. Это гадание такое, что требует серьёзного подхода, а иначе ничего не получится, – подбадривала Маринка всхлипывающую Ленку. Мне ее сейчас было очень жаль, но я не стал лезть в эту ситуацию со своими «успокаиваниями». У Лены есть молодой человек, который ее очень любит и который защитит ее от любой опасности. Я думаю, если бы Лене что-то угрожало, то Пашка, ни секунды не раздумывая, бросился бы спасать ее, рискуя собственной жизнью. Кажется, всеобще приведённые доводы возымели свой эффект, и девушка стала успокаиваться, всё также уткнувшись в Пашкино плечо и периодически всхлипывая. Кто-то из парней предложил напоить Лену горячим чаем, с остатками печенья и сушек. Димка Сухарев притащил из комнаты плед, чтобы накрыть им расстроенную девушку.

Спустя какое-то время, Ленка, довольная, сидела рядом с Пашкой, который крепко обнимал ее за плечи, пила чай и куталась в тёплый плед. Эту историю, как дурной сон, нужно было забыть, и мы все решили никогда больше о ней не заговаривать.

Незаметно подкрался вечер, принеся с собой новые переживания, связанные с нашей безопасностью. Около десяти часов дверь распахнулась, и мы с удивлением посмотрели на нее, так как сегодня не ждали никого, тем более, что все наши были в доме. Оказалось, что вернулся бригадир. Он ездил в область вместе с нашим врачом и командиром. Сначала он поинтересовался тем, как мы здесь поживаем, хватает ли нам припасов, и все ли из нас здоровы. Потом плавно перешёл к обсуждению темпов наших работ на стройке. Но мы не особо были настроены на такого рода разговор, учитывая тот факт, что недавно пропало еще двое ребят, а нам так никто ничего и не объяснил хотя бы по поводу местонахождения Лёни и Игоря.

– Вы нас извините, но мы хотели бы сначала узнать, где сейчас Игорь и Лёня, а потом уже рассуждать о планах по строительству. Насколько я понимаю, Вы и командир несёте полную ответственность за нашу безопасность, пока мы находимся здесь. Так вот, мы на данный момент ощущаем себя в сложной обстановке, которая угрожает не только нашему здоровью, но и жизни, – откровенно завозмущался Димка Сухарев, высказывая своё недовольство бригадиру. Тот сначала удивлённо посмотрел на парня, снял фуражку, покрытую небольшим слоем грязи, спрятал под стул резиновые сапоги, которые, кажется, тонули сегодня в глубокой луже, и, обдумав свою ответную речь, продолжил диалог.

– Я понимаю ваши переживания, но я отвечаю за вас непосредственно на строительном участке, ну, и за процесс подготовки школы и гаража к эксплуатации. Остальные вопросы, будьте добры, адресовать лично своему командиру. Насколько я понял, он интересовался местонахождением Леонида и Игоря, но ничего нового ему выяснить не удалось. Дома они так и не появились, у друзей, к которым родители обращались в ходе поисков, их тоже не оказалось.

– Сейчас к этому делу подключились следователи и, думаю, вскоре всё встанет на свои места, и парни найдутся, – прокашлявшись, завершил свой монолог бригадир.

– Ну, а что же с другими, – с Олегом и Егором? Они – то, уж точно, домой не уходили. Они пропали у реки. Я сам это видел, своими глазами, – негодовал Юрка, которому тоже передалось возмущение Сухарева «старшего».

– И это мы тоже обязательно выясним. Вообще, честно говоря, я уже не первый год работаю бригадиром в стройотряде, но такое происходит впервые, – тоже завозмущался бригадир, сделав особый акцент на слово «такое».

– Ни разу у меня на стройке не пропал ни один человек. Причём, именно в этом посёлке работы проводились уже в прошлом году. Трудились такие же студенты, как и вы, и всё прошло отлично. Не было никаких происшествий. Что же на этот раз творится, – ума не приложу. – Может, вы сами ведёте себя безответственно? Те двое пошли гулять в лес в одиночку. Потом их домой потянуло, но так туда и не добрались. Затем следующие, любители приключений, отправились к реке вдвоём. Еще, наверное, вечером или ночью, да? – ехидно уточнил бригадир, к которому, видимо, каждый из нас уже чувствовал какую-то внутреннюю неприязнь. – Да, это был вечер. Мы пошли прогуляться к реке втроём. И, что тут такого? Если это место безопасное, так ничего бы не произошло с ними, ни утром, ни днём, ни вечером. И, вообще, Вы так говорите, словно мы сами во всём виноваты! – снова завозмущался Юрка, в котором я раньше, до этого момента, не видел ни намёка на замашки агрессора. – Ну, ребят, – протянул бригадир, – река – это уже место довольно опасное. А река в позднее время суток, – тем более. Вы взрослые люди, и сами, в первую очередь, должны учитывать все факторы риска, и сами, прежде всего, быть заинтересованы в своей безопасности и в безопасности своих товарищей. Мы все невольно переглянулись, понимая, что, кажется, против этих доводов не попрёшь. Но, только, где наши ребята, – четверо взрослых и крепких парней?! Может, это шутка какая-то? Может, они решили нас разыграть? Чувствую, что сам уже начинаю путаться в своих домыслах, и. похоже, готов поверить во всё, что угодно. Дальше мы не стали спорить с бригадиром. Решили спокойно дождаться завтрашнего дня и поговорить с командиром обо всём с глазу на глаз. Вскоре бригадир ушёл, оставив нас в некотором недоумении. Но, признаться, стало легче от того, что взрослые люди, которые были в ответе за нас, уже не где-то там далеко, а, совсем рядом с нами. Страх приглушился, и мы, недолго еще посидев на кухне, разбрелись по комнатам, чтобы встретить сон.

29. 06. 1972 г.

Ночь прошла довольно стремительно, по сравнению с предыдущими, которые были наполнены устрашающими мыслями и пугающими сновидениями. Я проснулся от того, что кто-то защекотал меня по щеке. Машинально открыл глаза и увидел перед собой Олю. Она снова мило улыбалась, а ее небесные глаза, в которых отражался на минутку забежавший в комнату лучик утреннего солнца, смотрели на меня с нежностью. От этого еще больше захотелось жить! – Доброе утро…, – прошептала она и улыбнулась.

– Доброе утро, – ответил я и обнял ее за плечи.

– Пора вставать. Ты снова самый последний. Все уже давно поднялись и позавтракали. Я тебя ждала.

– Хорошо. Уже встаю, – потягиваясь, ответил я, настраивая свой организм на окончательное пробуждение. Я быстро привёл себя в порядок и вышел на кухню, где все уже, действительно, позавтракали и были готовы отправляться на стройку. Оля наложила мне омлет, поджаренный с кусочками помидора и зелени, налила сладкий чай.

– Спасибо, – поблагодарил я ее, представив, вдруг, что мы уже давно живём вместе, вот так завтракаем по утрам и по-прежнему сильно любим друг друга. Улыбка невольно возникла на моём лице, но я постарался скрыть ее ото всех. Теперь я обратил внимание на остальных. «Группа» Сухарева уже вырядилась в рабочие куртки, что было так не похоже на них. Юрка тоже стоял рядом с ними и разговаривал с Костей и Димкой. Чуть в стороне ото всех, устремив свои взгляды в окно, ворковали Пашка и Лена. Парень обнимал ее за плечо, а Ленка улыбалась и что-то рассказывала ему. Со стороны они выглядели очень красивыми и счастливыми. Я снова перевёл взгляд на Олю, которая, кажется, проследила за мной, и слегка нахмурилась. Я глазами переспросил у нее, мол, в чём дело, но она промолчала и кивнула головой на Ленку. Видимо, ей не понравилось, что я смотрел на свою бывшую девушку.

– Да…, я на Пашку смотрел, – тихо оправдывался я, но по реакции Оли понял, что она мне не поверила.

– Миш, можно тебя на минутку? – уточнила Оля, но тоном, не оставляющим мне выбора. Я, молча, поддался ее «просьбе» и последовал за ней в комнату.

– Миш, что происходит? – тихо, но вполне серьёзно и раздражённо заявила Оля.

– Честно, – не знаю, – откровенно признался я и, правда, не понимая, в чём меня обвиняют.

– Миш, ты постоянно смотришь на нее. Вчера весь вечер не сводил с нее глаз. Особенно, когда она плакала после гадания. Ты думаешь, я ничего не замечаю? Я чувствовала, как ты смотрел на нее, готовый вот-вот броситься ее утешать! – вспылила Оля. – Оль, перестань! Это просто человеческое отношение. Да, мне стало жаль Лену. Я видел, что она напугана и расстроена. Хотелось ее поддержать. Но я ведь не подошёл к ней, – оправдывался я, ощущая себя идиотом.

– Лену всем жалко. Всегда. Каждый стремится подойти к ней, чтобы утешить! А, когда я плакала и чувствовала себя последним ничтожеством, когда мне хотелось провалиться сквозь землю от стыда и отчаянья, – кто-то меня жалел?! Только твоя распрекрасная Лена подошла ко мне. И то, не столько, чтобы успокоить, сколько поиздеваться над моими чувствами. Все ее разговоры сводились к тому, как она счастлива с тобой и как ей несказанно повезло! Сначала я списала ее слова на недостаток ума и воспитания. Но теперь вижу, что не так уж она проста, каковой хочет казаться. Леночка заплакала, – тут же ей чайку налили. Один обнял, второй плед принёс, третий глаз не сводит! – продолжала твердить Оля, а я стоял и смотрел на нее, словно не узнавая.

– Оль, мне кажется, ты бредишь. Куда пропала твоя доброта, твоё человеческое понимание? Всё то, что отличает тебя от большинства? – тихо спрашивал я, то ли у себя самого, то ли у Ольги. – А мне уже надоело постоянно всех понимать и молчать. На-до-е-ло! – по слогам произнесла она, и я заметил, что из ее глаз вот-вот брызнут слёзы.

– Оль, подойди ко мне, пожалуйста, – тихо попросил я, протягивая к ней руки. Но девушка стояла на том же самом месте, прикрывая глаза ладонями. Я сам сделал несколько робких шагов к ней навстречу, боясь быть отвергнутым. Оля слегка оттолкнула меня, но я не поддался, стараясь крепче сжать ее тело в своих руках.

– Оля, послушай меня внимательно, пожалуйста…, – попросил я, надеясь, что мои слова убедят ее в истинности намерений. – Мне нужна только ты. Лена для меня друг…, даже не друг, а хорошая знакомая. К ней я никогда не чувствовал того, что испытываю к тебе. Слышишь? – уточнил я, но вместо ответа на свой вопрос, услыхал всхлипывания Оли, которая старалась сдержать их, всё также прикрывая своё лицо руками.

– Да, я иногда смотрю на них с Павлом. Но не потому, что я скучаю по ней или что-то испытываю. Просто мне приятно смотреть на их пару. Я знаю, что не давал ей тех эмоций, которые она переживает с ним, потому что Лена мне не была нужна, как девушка. А думал я только о тебе.

– Когда наши отношения с ней прекратились, то я терзался чувством вины, что так поступил по отношению к ней. Тем более, на тот момент она еще не до конца поправилась. А теперь я вижу, что у них всё хорошо, что они оба счастливы. И мне самому, внутри, стало легче. Поэтому, когда я смотрю на них, на счастливых и довольных, мне тоже приятно. Приятно осознавать, что я прощен, что все мы сделали правильный выбор. Понимаешь? – откровенно признавался я в своих мыслях Ольге, надеясь, что она поймёт меня и тут же отпустит свои волнения и ревность, которые были абсолютно безосновательны. Оля чуть слышно всхлипывала и молчала, не подавая мне никаких знаков на прощение. Хотя, по моему мнению, я ни в чём на этот раз не провинился перед ней. Я отпустил руки, предоставив ей полную свободу действий. Но она по-прежнему не сдвинулась с места. Внутри меня копошился какой-то неприятный, ядовитый привкус то ли отчаянья, то ли разочарования. Он щипал меня в области сердца и требовал, чтобы я немедленно покинул комнату, оставив девушку наедине со своими мыслями. Мне казалось, что я всё подробно объяснил Ольге, что оправдался даже за то, чего не совершал. И я, всё-таки, поддался своему внутреннему голосу, который прогонял меня за пределы комнаты. Несколько робко, ощущая на себе взгляд Оли, я переступил порог и прикрыл за собой дверь. Спустя пару секунд, я уже оказался в кухне. Стараясь успокоиться, чтобы не подать никому и намёка на засевшую во мне нервозность, молча, налил чаю. Оля не выходила. Это была первая наша ссора за весь период пребывания здесь. И, честно говоря, я даже не знал, как стоит вести себя дальше. Осознает ли Оля, что была неправа, или, наоборот, будет продолжать ощущать себя обиженной и преданной мною? Стоит ли мне первым заговорить с ней или лучше подождать, чтобы она всё хорошенько поняла? Я быстро допил чай, всё также находясь под грузом собственных мыслей. Видя, что я заканчиваю со своим завтраком, ребята засобирались на стройку. По очереди стали выходить на улицу, приветствуя новый день, который улыбался и грел солнечными лучиками. Я тоже накинул на плечи куртку и, так как Оля всё еще находилась в комнате, замер на пороге. В некотором замешательстве я, все же, заглянул к ней и предупредил о том, что все уходят на объект. Я старался не смотреть сейчас на нее, – в душе сидела глупая обида, которая не давала мне совершить тех вещей, что я сотворил бы ежесекундно. Сердце подсказывало, мол, подойди к ней и помирись, но гордость противостояла и твердила, что этого делать не стоит, ведь «ты ни в чём не виноват».

Я, молча, вышел на улицу и медленно поплёлся за остальными, уловив краем уха шум от закрывающейся двери. «Оля идёт», – сухо подумал я, но всё равно обрадовался тому, что она не засела на весь день в доме. Мягкие травинки, выпрямляясь, просились к солнышку и мило залезали под носки и штаны, кусая за ноги. Несмотря на все происшествия, я заметил, что ребята сегодня были в приподнятом настроении. Наверняка, на это повлияла не только погода, которая, наконец, порадовала теплом, но, и возвращение нашего командира.

Придя на стройку, мы обнаружили, что бригадира, так же, как и Манина, еще нет на месте. Однако материалы, которые были нам необходимы для работы, уже появились. Поэтому мы решили не терять больше времени и приступить к отделке школы. Основные силы были брошены на шпатлевание стен.

Мы уже сами соскучились по работе, так как объект был полностью заброшен нами на несколько дней. Но в этом была не только наша вина. Ведь, если бы командира не вызвали в область, то все труды осуществлялись бы строго по плану. Участок мы разделили на несколько отрезков, на каждом из которых работало по паре человек. Девчонки сегодня тоже активно влились в стройку. Иван с Мариной трудились в одном крыле школы. Павел и Лена работали тоже недалеко от них. Я невольно снова обратил внимание на Ленку. Даже сегодня, пойдя на стройку, она выглядела так, словно собралась на танцы. Её блестящие каштановые волосы волнами спадали на плечи. Чёрные, как уголёк, ресницы застенчиво прикрывали глаза, а малиновые губы подёргивались, одаривая улыбкой счастливого Пашку. Парень, кажется, кроме Ленки, и не замечал никого вокруг. Всё его внимание, все его мысли были обращены только в ее сторону, принадлежали только ей. Подумать только! Пашка, о котором мечтают, наверное, сотни девчонок, смог попасться в любовные сети, казалось бы, весьма наивной Ленки! Но я снова поймал себя на мысли, что пялюсь не на тех людей, на которых «должен» смотреть. И, пока этого не обнаружил никто другой, включая Олю, отвернулся в противоположную сторону.

Андрей Павлов, Денис Попов и братья Сухаревы шпатлевали стены в другом крыле, отойдя от нас на довольно приличное расстояние. Мне оставалось работать в паре либо с Юрой, либо с Олей. Но я предложил трудиться втроём, так как кому-то из нас пары не хватало, а шпатлевать стены в одиночку не совсем удобно. Да и как-то скучно. Юрка, улыбнувшись, согласился. Оля, молча, кивнула головой, дав понять, что она тоже не против моего предложения. Спустя некоторое время, мне понадобилась Олина помощь, так как Юрка практически по уши был в шпатлёвке, – ему не хватило перчаток. Девушка выглядела более чистой и опрятной, поэтому я, сам того не замечая, обратился, наконец, к ней со своей просьбой. – Оль, ты не могла бы принести мне ведро под мусор и длинную палку, чтобы размешать шпатлёвку? – по-доброму обратился я к ней, и только теперь осознал, что первым заговорил с девушкой после ссоры.

– Да, конечно, – так же спокойно ответила она, после чего у меня словно спала гора с плеч. – А где палку можно найти?

– Скорее всего, возле свалки, во дворе школы. Там много всяких ненужных досок валялось, – отозвался я. Оля слегка улыбнулась и пошла выполнять моё поручение. Я посмотрел ей вслед и подумал, что, наверное, она осознала свою неправоту и сама уже жалеет о том, что завязала с утра этот никому не нужный разговор.

– Какие-то вы оба тихие сегодня. Поругались что ли? – вдруг, спросил у меня Юрка, копошившийся рядом в шпатлёвке.

– Немного. Уже, кажется, всё в порядке, – добродушно ответил я, надеясь, что не ошибаюсь. Спустя несколько минут, я чётко услышал какой-то грохот и крик со стороны двора. Машинально подскочил, даже не отряхиваясь от серой массы на своих руках и одежде, и изо всех сил бросился спасать Олю.

– Оля! Оля! Что случилось?! – закричал я, увидев, как девушка, согнувшись, стонет от боли и пытается вытащить ногу из кучи наваленных друг на дружку досок.

– Не знаю…, нога… Больно. Кажется, я ее проткнула, – выдавила Оля, и я с тревогой заметил, как из ее глаз разом хлынул целый солёный поток.

– Подожди, не двигайся. Сейчас, – пробубнил я, стараясь докопаться до злополучной доски, на которой стояла ее нога. Обнаружив, наконец, именно ту доску, я заметил, что длинный гвоздь более чем наполовину вошёл в ее ступню.

– Оль, потерпи…, потерпи, – успокаивал я, боясь даже посмотреть ей в лицо, которое корчилось от боли и страданий. Нужно вытащить ногу. Гвоздь забит в доску, – значит, по-другому никак. – Миш, мне больно, я не могу! – хныкала девушка, не в состоянии оказать себе помощь. – Закрой глаза и потерпи. Скоро всё закончится. Доверься мне, – уговаривал я, надеясь, что Оля меня послушает. Я быстро посмотрел на нее и, заметив, как девушка зажмурилась, моментально дёрнул ее ногу вверх, освобождая ее от гвоздя, вошедшего в стопу. Оля вскрикнула и еле удержалась на одной ноге, чтобы не рухнуть на меня. Я схватил ее на руки и громко позвал кого-нибудь из ребят на помощь. Первыми, как ни странно, прибежали Лена с Пашкой. Лица их были встревожены и, кажется, они, действительно, испугались не на шутку.

– Оля! Что с тобой? Где болит?! – запричитала Ленка, суетливо бегая вокруг Оли и пытаясь выудить из нее хоть какое-то слово.

– Она ногу проткнула. Гвоздь почти полностью вошёл в ступню, – ответил я за нее, понимая, что пострадавшей сейчас не до переговоров. Ленка испуганно выпучила на меня глаза, готовая, кажется, вот-вот расплакаться. Пашка в оцепенении, видимо, от растерянности, стоял и, молча, переводил взгляд с меня на Олю.

– Я не знаю, что делать! Её срочно нужно к врачу! Боюсь, что гвоздь попался ржавый…, – переживал я и прокручивал в голове сотни вариантов.

– До «большого» посёлка отсюда далеко, и расписание автобуса мы не знаем», – рассуждала Лена, стараясь тоже нам чем-то помочь. В этот момент подбежали все остальные ребята и по цепочке стали передавать друг другу новости о состоянии Оли и ее травме.

– Миш! Я знаю! Надо, чтобы кто-нибудь сходил к этой женщине, ну, помнишь, с которой мы «Ильиничну» искали? – вдруг, подсказала Маринка.

– Да, это мысль! – поддержал Иван, – заодно можно уточнить и расписание автобуса, который довезёт до «большого» посёлка. А вдруг, и с машиной повезёт, кто-то будет ехать по пути. Оглядев всех ребят с ног до головы и поняв, что абсолютно все, кроме аккуратненькой Ленки, вымазаны в шпатлёвке и краске, я засомневался, кому стоит отправляться за помощью. Сам я побоялся бы оставить Олю без своего присутствия. Мне важно было знать то, в каком она состоянии находится каждую минуту.

– Давайте я пойду. От меня на стройке всё равно толку мало. Только я не совсем поняла, где находится дом этой женщины, – вдруг, предложила свою кандидатуру Лена. Пашка немного замешкался, сомневаясь в правильности Ленкиного решения, и предложил ей сопроводить ее до места проживания сельского фельдшера. Но Ленка запротестовала, сославшись на то, что сама она быстрее управится, так как в таком виде, в каком Пашка находится сейчас, отправляться куда-то просто нереально: он по уши был вымазан в краске и шпатлёвке. Волосы его колом торчали на голове, приобретя цвет седоватого каштана, хотя еще с утра они блестели на солнышке, словно позолота. Я быстро описал Лене местность, в которой находился дом странной женщины, представшей перед нами в прошлый раз в сером плаще. Указал наиболее короткий путь, по которому она могла пройти скорее и не заблудиться. Я посмотрел на Олю, и на ее лице нарисовалось чувство глубокой признательности всем ребятам и особенно Лене. Наверное, сейчас она особенно остро поняла, как с утра была не права. По ее щекам по-прежнему текли слёзы, оставляя за собой солёные дорожки, спускавшиеся к самому подбородку. Я присел на корточки и уложил девушку головой на своё колено, а тело ее лежало на моей куртке, которая, правда, была уже далека от того, чтобы казаться идеально чистой. Лена быстро попрощалась со всеми ребятами, нежно пожала руку Пашке, как-то особо долго глядя в его глаза, и побежала по намеченной траектории.

– Оль, ты как? Сильно болит? – интересовался я у нее почти каждую минуту.

– Не очень, – уверяла девушка, но по ее лицу и непрекращающимся слезам я видел, что ей тяжело и необходима помощь. Как можно скорее. Минуты в ожидании Лены и странной женщины в сером плаще тянулись мучительно долго. Казалось, что прошла целая вечность, и даже больше, с того момента, как она ушла. Работу прекратили. Все ждали помощи и еще надеялись, что на объект придут либо бригадир, либо командир. Но изменений никаких не было. Спустя полчаса, я решил выбежать на основную дорогу, оставив Олю ненадолго с остальными ребятами, и попытаться поймать там хоть какую-то машину. Медлить дальше уже было нельзя. Рана сильно кровоточила. Оля побледнела, глаза впали, губы высохли и тряслись то ли от боли, то ли от бессилия.

– Ребят, я мигом гляну сейчас, – вдруг, машина подвернётся или автобус. Присмотрите за Олей, хорошо? – беспокоился я и боялся снова сделать что-то не так. Я заметил, как девушка попыталась поспорить со мной, чтобы я не оставлял ее сейчас, но я чувствовал, что это ненадолго, и что я вернусь очень скоро.

Я вплотную приблизился к ней, поцеловал ее в щеку, провёл рукой по волосам и со словами «я мигом», бросился искать помощи. Оглянулся: Лены по-прежнему не было видно. Через несколько минут я уже стоял на основной дороге и всматривался вдаль. Автобус, к сожалению, мне не подвернулся. И я стал обдумывать еще варианты своего поведения в этой сложной для нас ситуации. «Может, стоит найти дом командира? Схожу к его другу, у которого мы мылись в бане, и спрошу, как это лучше сделать», – крутилось в моей голове. Но, вдруг, где-то вдалеке, за поворотом, показалась оранжевая или жёлтая машина, сверкнувшая на солнце лобовым стеклом. Я сразу не поверил своим глазам! Не может быть! Это первая машина, которая попалась мне за всё время пребывания здесь! И она появилась именно тогда, когда была нам так необходима! Теперь главное, чтобы водитель остановился и не отказал в помощи. Я пулей выскочил на дорогу и бешено замахал руками в разные стороны. Транспорт медленно приближался ко мне, но я и не собирался сходить с его пути. «Пусть лучше давит, чем я отступлю!» – твёрдо решили мои мозги и сердце, придя, наконец, к общему знаменателю. Жёлтая машинка вяло остановилась, и из бокового стекла так же вяло на меня уставились глаза пожилого водителя.

– Эй, парень, ты чего? Жить надоело, что ли? – пробубнил седой человек за рулём, глядя куда-то мимо меня.

– Помогите нам, пожалуйста! Я – студент из стройотряда, который работает на отделке новой школы. Там девушка ногу проткнула гвоздём. Ей бы срочно нужно к врачу. А до «большого» посёлка очень далеко, – кратко объяснил я, всматриваясь в глаза водителя и пытаясь прочитать в них его мысли. – А-а, – протянул дед, всё также глядя куда-то сквозь меня, – садись, подвезу.

Я, довольный, плюхнулся на переднее сидение и почувствовал, как в голове начали стучать маленькие молоточки, то ли от волнения за Олю, то ли от желания как можно быстрее оказаться рядом с ней.

Вскоре мы приблизились к зданию школы, и я, поинтересовавшись самочувствием больной, бережно отнёс ее в машину, почти уложив на заднее сидение. Потом уселся рядом с водителем и, махнув ребятам рукой, попросил его ехать быстрее. Отзывчивый дедушка и, правда, старался разогнаться, но, видимо, боялся слишком скорой езды. Несмотря на это, спустя двадцать минут, мы оказались уже возле больницы. Здание выглядело слегка мрачноватым и устаревшим. Хотя это меня не удивило, так как я привык видеть в этом посёлке полуразваленные крыши и покосившиеся стены. Дом был деревянным и выкрашен в серо-зелёный цвет.

Я аккуратно помог Оле выбраться из машины и на руках доставил ее до входа в больницу. Вскоре к нам подошёл врач, уточнил, что произошло, и, внимательно выслушав меня, опять удалился. Это был мужчина, лет сорока пяти, крепкого телосложения, со слегка поредевшими на макушке волосами. В целом, он показался мне довольно солидным и компетентным. Не знаю, может, потому, что мужчина, или, что выглядел умным, в очках и с залысиной на голове. Через пару минут он вернулся в сопровождении медсестры, примерно того же возраста, что и сам. Они усадили Олю в коляску и, попросив меня подождать, увезли ее в один из кабинетов, который находился в конце коридора. Я повиновался, присел на скамейку и почувствовал, как по телу пробежала мелкая дрожь.

– Девушку нужно пролечить курсом антибиотиков, так как рана глубокая и, похоже, что гвоздь попался ржавый. Нужно исключить вероятность заражения и хорошенько понаблюдать за ней, за аппетитом, за температурой. Поэтому спокойно отправляйтесь по своим делам. Мы за ней присмотрим, – складно проговорил врач, с залысиной, важно поправив очки, словно произнося давно заученный текст. Я слегка растерялся, то ли от того, что всё, вроде бы, обошлось, то ли от того, что начал осознавать наступившую разлуку с Олей.

– А, когда ее можно будет навестить? – уточнил я, внимательно посмотрев на врача. – Завтра, после двенадцати часов. Сможете пройти прямо в палату. Только переоденьтесь, – сухо ответил он, обведя меня взглядом с ног до головы. Я поблагодарил доктора и нехотя поплёлся к выходу, всё еще не понимая, что несколько дней мне придётся прожить без Оли. Седой дед ждал меня на том же самом месте, где мы остановились.

– Ну, как там, порядок? – почавкав, спросил он и посмотрел, наконец, на меня. И только в этот момент я заметил, что у водителя один глаз немного косит. Вот, поэтому мне постоянно казалось, что он смотрит куда-то в сторону!

– Сказали, что продержат несколько дней, так как гвоздь попался ржавый, поэтому надо проколоть антибиотики. А так, вроде, всё благополучно. Я даже не знаю, как мне Вас благодарить! Если бы не Вы, долго нам пришлось бы добираться до больницы. – Не стоит! Я поступил как нормальный советский гражданин. Скажи, вот, разве бы ты оставил человека в такой беде, если бы у тебя была возможность ему помочь? – спросил, вдруг, дед, сверля меня своим блуждающим взглядом.

– Нет, конечно, я бы обязательно помог! – честно признался я, и водитель одарил меня еле заметной, но довольной улыбкой. Потом он протянул мне руку и крепко пожал мою, видимо, давая понять, что разделяет мою точку зрения. Да, это и так было понятно, раз он не проехал мимо и без вопросов согласился отвезти нас с Олей в больницу.

– Ну, давай, садись. Отвезу тебя к товарищам. А то, небось, заждались уже, испереживались? – снова улыбчиво проговорил дед, и я не без радости согласился на его предложение. Солнышко теперь светило еще ярче, чем когда мы вышли из дома и отправились на объект. Я развалился на сидении, рядом с водителем и понял, что дико устал, причём, наверное, больше от переживаний за Олю, чем от проделанной работы. Больница находилась немного в стороне от основной дороги, поэтому пока мы выезжали на нее, ветви деревьев, поскрипывая, царапали стекло, словно напрашиваясь внутрь автомобиля. Звук получался немного странный и потусторонний, словно, кто-то скрёбся о крышку гроба с обратной стороны. Это непонятное и жуткое сравнение как-то само по себе и, вдруг, возникло в моей голове. Осознав данную мысль и проанализировав ее, я забеспокоился, так как обычно такие вещи происходили со мной накануне каких-то страшных или неприятных событий. Конечно, я боялся сейчас за Олю, за ее здоровье и очень надеялся, что она скоро поправится, и я смогу ее забрать из больницы. Я постарался внутренне уговорить себя и настроить на хорошую волну, мол, что с Олей обязательно всё будет в порядке, что она в безопасности и находится под присмотром хороших врачей. Но поганая интуиция и мерзкое чувство тревоги по-прежнему не отступали. По-видимому, совсем не хотели оставить меня в покое. В моей голове всплывали картинки о проведённых счастливых днях с Олей. Сначала я вспоминал первые дни, когда я разглядывал ее и только начинал влюбляться, а она по уши была увлечена Пашкой. Потом вспомнился вечер, в который я, наконец, признался ей в своих чувствах, а Ленка стояла и смотрела на наши одурманенные любовью лица. Но ярче всего пришла картинка, связанная с нашей ссорой, которая состоялась буквально с утра. Хотя почему-то мне казалось, что с того момента уже прошло несколько дней. Я, находившийся под грузом своих воспоминаний, даже не заметил, как мы добрались до места нашей стройки. Поблагодарив еще раз седого и доброжелательного водителя, я закрыл за собой дверцу и направился к остальным ребятам, которые, наверняка, ждали меня с последними новостями. К своему удивлению, во дворе школы я никого не обнаружил. Тогда я обошёл ее с обратной стороны, и только потом увидел за деревьями чью-то спину. Пригляделся, и мне показалось, что это Марина.

– Марина! – позвал я ее и в ожидании, что она обратит на меня своё внимание, остановился. Девушка почти сразу обернулась, и даже издалека на ее лице я уловил нотки беспокойства. Она через секунду бросилась мне навстречу, и я понял, что случилось еще какое-то неприятное событие.

– Миш! Как Оля? – всё-таки начала Маринка, хотя я видел, что она торопится перейти к другому разговору.

– В порядке. Пробудет в больнице несколько дней. Я завтра к ней пойду, – кратко ответил я и вытаращил на девушку обеспокоенные глаза. – Что случилось? – не выдержал я, даже боясь представить, что мне может ответить на это Марина.

– Лена пропала…, – несколько помявшись, тихо сказала она.

– Как пропала? Она до сих пор не вернулась? – спрашивал я, даже, кажется, не понимая смысла слов.

– Так и не вернулась. Сначала мы просто ждали. Потом Пашка пошёл за ней, к дому фельдшера. Но дама сказала, что никакая девушка к ней не приходила. Он обошёл всё вокруг на тот случай, если Лена запуталась и ушла немного в другую сторону. Но ничего. На обратном пути он наткнулся на ее куртку, которая так же, как и куртка Лёни, просто валялась рядом с деревом. Теперь мы разбрелись по территории и пытаемся ее найти. Но, наверное, это бесполезно уже. Бедный Пашка! Я даже боюсь ему на глаза попадаться! Он бегает, кричит, зовёт ее, чуть ли не плачет…, – закончила Марина и, выслушав ее, я с шумом бросился на землю. Сел. Чувство тревоги, отчаянья и вины за то, что позволил Лене одной уйти за помощью для Оли, поглотило меня. Мне самому в тот момент захотелось рыдать, стонать, кричать, что уж там говорить о Пашке!

– Командир был? – уточнил я, надеясь услышать положительный ответ.

– Недавно пришёл, вместе с бригадиром. Они тоже подключились к поискам, – тихо ответила девушка.

– А Иван где? Почему он тебя одну-то оставил? Здесь, по-видимому, опасность на каждом шагу, – недовольно подчеркнул я, действительно, поразившись его опрометчивому поступку. – Нет, мы вместе с ним искали Лену. Он рядом был. Просто я к тебе вышла, а он там остался, чтобы время не терять, – ответила Маринка.

– А-а, понятно, – протянул я и постыдился своих мыслей по поводу недальновидности Ивана. – Так, а остальные где ищут? Куда мне пойти? – поинтересовался я, хотя знал наперед, что Лену нам уже не увидеть. И от этого становилось противно до горечи во рту. Ведь всё шло по одному и тому же сценарию, конец которого, увы, был жестоким и трагическим. – Давай с нами? – предложила Марина. – Парни разошлись в разных направлениях. Командир подключил еще кого-то из местных. Так что, народу достаточно. В основном, все ищут там, где Пашка наткнулся на Ленину куртку. Нам он приказал держаться вместе и только на территории школы, чтобы не упустить из виду.

– Хорошо, – согласился я, поднялся и направился вслед за Маринкой, которая шагнула в густые заросли деревьев, росших прямо у школы. Я подумал, почему лес не выкорчевали полностью рядом с объектом прежде, чем начинать строительство? Ведь изначально это сделать гораздо проще. А оставлять так, мне кажется, совсем небезопасно. Сюда, ведь, будут ходить дети, и совсем малыши, и те, что постарше. Странно. Через пару минут мы наткнулись на Ивана, который двигался вглубь леса и внимательно осматривал территорию.

– О, Миш, ты вернулся? – тихо спросил он, заметив меня рядом с Маринкой. – Как Оля? – Нормально. Полежит несколько дней в больнице. Сказали, что необходимо уколы проставить, – немного успокоившись по поводу Оли, ответил я.

– А у нас тут, видишь, какая ерунда снова приключилась. Просто в голове не укладывается! – Несколько растерянно произнёс Иван.

– Да я и сам в шоке. Никак не думал, что Лена тоже пропадёт. И, как я позволил ей одной пойти к этой женщине?! Ума не приложу! Мозги напрочь были забиты происшествием с Олей. Я даже и думать-то ни о чём ином не мог! – пытался оправдаться я, то ли в глазах Ивана и Марины, то ли в собственных. Но у меня это мало получалось, так как совесть просто сжирала изнутри. – Да все мы хороши. Все виноваты. Любой из нас мог предположить, что подобное произойдёт…, но никто ничего не сказал. Только Пашка попытался остановить Лену, когда она собралась идти, а та засопротивлялась. Теперь Пашка себя во всём винит, что не уследил и не уберёг. Не знаю, как он теперь будет, если Лену мы так и не найдём, – тяжело вздохнув, проговорил Ванька. В течение нескольких часов мы скитались по лесу в поисках Лены и хоть какой-то улики, которая смогла бы натолкнуть нас на мысль, куда всё-таки пропала девушка. Но нашей группе выяснить ничего не удалось. Уже почти в сумерках мы снова вышли к школе и встретились там с остальными ребятами, которые высматривали нас и уже начали беспокоиться.

Вид у всех был уставший и измученный. Сегодня мы опять толком ничего не ели, и, казалось, что постоянный стресс и не замолкающее чувство тревоги скоро победят нас, отправив всех либо на больничную койку с дистрофией, либо в кабинет к психиатру. Я внимательно осмотрел всех своих товарищей. К моему глубокому сожалению и разочарованию, Лены среди них не было. Командир стоял рядом с Пашкой, потряхивал его за плечо и что-то говорил. Наверное, слова сочувствия. Я внутренне напрягся, подходя ближе к ним, так как ощущал груз вины на себе за случившееся.

– Нам ничего не удалось обнаружить, – тихо и как-то прерывисто выдавил я, поднимая глаза на Пашку. Он медленно повернулся ко мне и посмотрел на меня пустыми глазами, в которых отсутствовала жизнь.

– Паш…, прости…, если бы я знал, я сам бы пошёл туда, – с горечью и искренним сожалением проговорил я.

– Не смотря на то, что ты постоянно влезал в наши отношения…, сейчас я тебя не виню. Ты спасал свою девушку. А за Лену отвечал я. Поэтому… только я, сам, во всём виноват. И никто больше, – потухшим и сиплым голосом произнёс Павел и снова отвернулся от меня, словно давая понять, что не хочет сейчас никого видеть и ни с кем разговаривать. – Прости…, – повторил я, ощущая внутреннюю боль, приправленную отчаяньем. – Мы случайно нашли Ленину серёжку недалеко от того места, где валялась ее куртка, – вмешался в разговор Олег Борисович, посмотрев на меня какими-то виноватыми и щенячьими глазами. – Серёжка лежала на поверхности земли, слегка вдавленная в нее чьим-то ботинком. И, судя по отпечатку подошвы, это была мужская нога. Возможно, она принадлежит человеку, который похитил Лену, либо тому, кто мог видеть ее сразу после трагедии, – добавил Димка Сухарев. – Олег Борисович, нужно как-то решать вопрос нашей безопасности. Либо отправляйте нас всех по домам, либо приставьте к нам человека, который будет нас охранять. Но так всё оставлять, – это не дело, – спокойно, но с оттенком недовольства проговорил Юрка. – Да, мы все поддерживаем эту мысль! – в один голос подтвердили Сухаревы.

– А, если Вы, Олег Борисович, ничего не предпримете, то мы отыщем Ваш дом и сами придём туда ночевать, потому что оставаться в нашем сарае, где мы сейчас живём, я соглашусь не более, чем на одну ночь. Еще удивительно, что из дома у нас никто не пропал! – поддержал ребят Попов Денис. – Ну, зачем вы так категорично? Я и сам думал о том, чтобы предложить вам остановиться у меня. Так и веселее, и спокойнее получится. Ночь будете проводить в моём доме, а с утра, вместе со мной, отправляться на стройку, – несколько обиженно и скромно предложил командир. Все ребята сразу согласились на его предложение, так как никому из нас не хотелось, честно говоря, оказаться на месте пропавших ребят.

– Но я вынужден предупредить сразу, что наш уговор будет действовать с завтрашнего вечера, так как мне, естественно, надо подготовить дом к такому числу гостей. Ну, и главное, – несмотря на довольно неплохие габариты моего жилища, я, к сожалению, не смогу принять всех сразу. Так что, кому-то придётся ночевать в старом доме. Кто это будет, решайте сами. Тем более, что никаких эксцессов в самом доме до сих пор не происходило. – Ну-у, – раздалось в толпе всеобщее недовольство, и ребята стали перешёптываться, обсуждая, кто и где будет завтра ночевать.

– Я останусь в доме, Олег Борисович, – тускло произнёс Павел, – завтра продолжу поиски. Основная часть присутствующих здесь повернулась в его сторону и снова посмотрела на парня с сожалением. – Я тоже остаюсь, – твёрдо заверил я командира и поймал на себе слегка удивлённый взгляд Пашки. – Если Павлу нужна будет помощь в поисках Лены, то я с удовольствием помогу. А так, мне каждый день нужно будет навещать Олю, и от нашего дома добираться значительно ближе. – Мы с Мариной тоже останемся. Нас двое, и нам проще не потеряться, – посовещавшись с девушкой, отметил Иван.

– Ну, что ж, значит, завтра вечером я жду у себя в гостях Сухаревых Диму и Костю, Павлова Андрея, Попова Дениса и Шахова Юрия? – уточнил Манин. Ребята дружно кивнули ему в знак согласия, после чего было решено отправиться в дом пить чай. Олег Борисович посидел немного с нами в доме. Мы угостили его остатками варенья, которое он передавал еще в первые дни. Снова зашёл разговор о сегодняшних печальных событиях.

Маринка предположила, что, возможно, ситуация с Олей тоже была кем-то подстроена. Но я так не думаю, ведь на месте Оли мог оказаться любой из нас, да и не обязательно, чтобы мы вообще решили сунуться в эту кучу досок с гвоздями. Вскоре командир ушёл, и поредевшая «группа» Сухарева, конечно, без Павла, снова отправилась в гости к местной девушке. Я не совсем понял ребят, что они решили веселиться в такой момент, когда пропала Лена, когда Оля находится в больнице и, особенно, когда их же товарищу необходима моральная поддержка. Вот так и проверяется истинная дружба.

Но Пашка на это ничего не сказал. Он, молча, воспринял информацию. Да, его сейчас, наверняка, вообще больше ничего не волновало, кроме исчезновения Лены. Дом заметно опустел. Мне стало казаться, что он сам постепенно умирает вместе с людьми, которые в нём проживали. Без Оли стало особенно тихо и тоскливо. Я даже боялся представить, каково сейчас Павлу. Он немного посидел с нами, потом на некоторое время вышел на улицу, закурил, попросив сигарету у Ваньки.

На Павла это было совсем не похоже, ведь он бывший спортсмен и, несмотря на то, что ушёл из профессионального спорта, всё равно до мозга костей остался им. Я беспокоился о том, как бы он ночью не отправился искать Лену, так как и с ним могла случиться подобная история. А этого мне совсем не хотелось. Я, молча, наблюдал за ним, как он себя ведёт, что делает. После того, как Пашка отправился спать, я, почувствовав дикую усталость во всём теле, тоже последовал его примеру. Конечно, сон сразу не шёл. Думалось и о Ленке, и об Оле, которая, кстати, еще не в курсе наших последних новостей. Я даже и не знал, стоит ли ей завтра говорить о том, что произошло, или всё-таки подождать до ее выздоровления и возвращения домой. Ночью поднялся ветер. Он свирепствовал как-то не по сезону, завывал в деревьях, стучался в дверь, пытаясь сорвать ее с петель. Не знаю, в каком часу, но, наверное, ближе к трём, я стал, наконец, проваливаться в сон. Сквозь дремоту слабо слышал, как вернулись Сухаревы и все остальные.

Но я старался не концентрировать своего внимания на их разговорах, – мне это было уже не интересно, да и с утра нужно было быть отдохнувшим, чтобы нормально перенести дорогу в больницу. Возможно, что понадобится еще моя помощь Павлу в поисках Лены. Однако, несмотря на моё явное старание выспаться, я всё-таки слышал, как братья Сухаревы о чём-то спорили и, кажется, камнем преткновения стала Лиза. По-моему, это была единственная тема, на которую Костя не боялся высказываться, по крайней мере, здесь, в отряде.

30. 06. 1972 г.

Утром проснулся вторым. Впереди меня оказался только Пашка. Он уже умылся, попил чаю и, кажется, снова собрался искать Лену.

– Паш, может, ты один не пойдёшь в лес? Опасно всё-таки. Дождись меня с больницы. Я ненадолго туда, – предложил я ему свою помощь.

– Я в лес далеко не пойду, – хмуро заверил меня парень, – ты бы, кстати, тоже был поосторожнее, – добавил он. Но я ответил на это, что тоже не пойду прямиком через лес, а сегодня отправлюсь более длинной, но безопасной дорогой. Сам же понадеялся, что, возможно, снова встречу вчерашнего «спасателя».

Завернув с собой пару бутербродов и пожелав Пашке удачи в его поисках, я вышел на улицу. Практически понимая, что Лену Пашке не найти, я верил в то, что ему с его настырностью, возможно, удастся докопаться до истины и выяснить главную загадку, – что же всё-таки за странные и страшные вещи происходят в этой местности. Солнышко, прятавшееся за редкими тучами, уже висело над головой. Я слабо улыбнулся в предвкушении встречи с Олей, по которой уже успел соскучиться. Путь мне предстоял не самый короткий, так как я решил подстраховаться и пойти в обход. Деревья здесь росли негусто, отчего лес казался достаточно освещенным и дружелюбным. Сочно-лимонные лучи нехотя проглядывали сквозь шелестевшие зеленые кромки деревьев. Мелкая мошка тучками клубилась над головой, собираясь в хороводы и раздражая сознание однообразным «пением»… …Вдруг лес перевернулся вверх тормашками. Ноги беспомощно подкосились, унося за собой оглушенное тело. Голову заломило в затылке. Сквозь сон припоминаю спину высокого, а, может, и среднего роста мужчины, который свободно тащит меня куда-то за сапоги. Ароматная трава прогибается под моим телом, безжизненно ложась на землю. Острые камни и стебли растений неприятно царапают оголившуюся спину. Локти онемели, будто их почистили на мелкой терке… …Я медленно разлепил веки и почувствовал, что открыл глаза, хотя вокруг ничего не было видно. Голова по-прежнему сильно болела в области затылка, словно от мощного удара. Все тело нарывало и казалось, что в каждой клеточке дергается моторчик, отдаваясь дрелью в зубах… …Я сидел на влажном или холодном полу, мои глаза постепенно привыкали к темноте. Наконец стали вырисовываться хоть какие-то очертания непонятного помещения. Клинический страх кололся внутри, как дикий ежик, то разворачиваясь, то снова собираясь в клубок. Я попытался пошевелить руками, которые, к моему огромному удивлению, были свободны. Пальцы лихорадочно нащупали в кармане походных штанов коробок спичек, который я сунул туда перед дорогой. Сознание скупо обрадовалось нужной находке, организм улыбнулся сквозь слезы. Замерзшие пальцы бессильно впились в спичку и лишь с третьей попытки зажгли ее. Я оказался в небольшом мрачном помещении, которое напоминало деревянный погреб. На мне была пыльная, местами изорванная одежда. Изо рта шли бесцветные клубочки пара. Дрожащая рука, с грязными и бардовыми от запекшейся крови ногтями, нерешительно нащупала прохладную шершавую стену. Спичка кругом осветила помещение. На стене я приметил выключатель, плотно покрытый липкой пылью и паутиной. Нажал. В глаза бросился свет, по помещению заплясали сумасшедшие тёмные круги и точки. На многочисленных полках аккуратно стоят стеклянные сосуды с каким-то подозрительным содержимым…

…Пишу, чтобы не сойти с ума, пишу, чтобы поведать бумаге весь ужас, так как поговорить больше не с кем. Зачем я здесь? Зачем мы все, пропавшие, были здесь? Оленька…, она ведь ждёт меня. И Пашка, который ищет Лену совсем не там, где нужно. Если бы я только мог подсказать ему… …Я, наконец, понял…, – в банках человеческие органы: почки, сердце, желудок. Боже, помоги…, это конец…, я не хочу…, неужели всё?

Ну, и пусть, пусть так…, чуть-чуть потерплю, а потом ничего не буду ощущать. Просто усну. Вот она какая «аномальная» зона. А банки кто-то старательно хранит…, вон, даже надписи с именами приклеены: «Лёня», «Игорь», «Олег», «Егор», «Лена». Это, значит, осталось от ребят… …Они тоже были здесь, испытывали дикий страх и, наверное, боль. Только бы не мучиться…, лучше уж сразу…, позвать кого-нибудь на помощь? А кого? Интересно, сколько я уже здесь нахожусь и сколько мне еще предстоит?

Я слышу, плохо, но слышу молодые женские голоса, один – постарше, словно говорят мать и дочь. – Вот…, смотри, не забудь вымочить органы в уксусе…, и никаких специй, – они старят. А все, что мы делаем, – это для молодости и вечной красоты…, – учил голос, что постарше. – Этот рецепт мне еще от бабки достался…, – она тоже ела человеческие органы, правда пореже, чем мы, и дожила до ста двадцати. – Умерла она не от старости, а в результате несчастного случая. – Врачи поражались, что все клетки ее организма были молодыми…

…Голос постепенно стих, видимо, куда-то переместился.

– Немножко осталось, – дрова почти догорели. Готовить надо исключительно на осиновых углях…, – снова прошелестел ненавистный голос. Мой организм сдался и приготовился встретиться со смертью. Вот она, – уже нервно дышит в спину.

В разговор вмешались два новых голоса, – мужских, – но слов не слышно…, совсем рядом, сверху, проскрипел пол под шаркающими ногами. Сердце лихорадочно забултыхалось, когда уши донесли до мозгов следующие строки:

Они повторяются опять,… и опять…, – Хватит!!!

Глава 3. И снова наши дни

Глаза болезненно остановились на последнем слове. Зрачки сузились, потом расширились…, ресницы дрогнули, извлекая из глаз соленые капли. Одна из них громко упала на пожелтевший от времени лист. Аня нервно вздрогнула, сглотнула, но в горле сильно пересохло, словно вся влага в раз улетучилась из организма. В мозгах пульсировали страшные мысли, которые, увы, были реальными. Руки до хруста сжали «дневник». Невыносимо заболели пятки, ноги до судороги впились в деревянный пол, ощутив под собой очертания смертоносного погреба. Застывший взгляд «фотографировал» последнюю улику, – тетрадь с записями. Судорога медленно распространялась по всему телу, которое предательски немело. Уши заложило, как в самолете, но до мозгов успели донестись знакомые строки:

Дверь, смеясь, заскрипела. Затылком Аня почувствовала преобразившихся убийц. В ноздри нагло пробился кислый запах уксуса. Организм уловил мелодию, тихую…, вечную. Вот она. Смерть. Отступать было некуда. Под ногами был только погреб, хранивший в себе страшную тайну. Девушка бросилась на пол и попыталась открыть дверцу в полу, понимая при этом, что загоняет себя в ловушку, помогая тем самым убийцам. Но ей так хотелось продлить жизнь хотя бы на несколько минут!

Погреб отворился, оголив обшарпанную лестницу и тёмные стены. Девушка бросилась в него, толком не ощущая, куда наступает и какое пространство ее окружает. Чувствовалась только мелкая дрожь то ли от дикого страха, то ли от холода. Аня онемевшими пальцами нашарила у себя в кармане телефон, включила его, осветив погреб квадратным экраном. Больше всего она боялась, что оказалась в периметре метр на метр. Но, к ее глубочайшему удивлению, там был поворот, открывающий за собой длинный коридор. Вокруг воняло сыростью и вековой плесенью.

Телефон, практически уже разрядившийся, вдруг запищал, эхом раздавшись в гнилом помещении. И только сейчас Аня осознала, что в ее руках возможное спасение.

– «Это Пашка! Мой Пашка!» – вихрем пронеслось в ее голове. «Может, убийцы испугаются, что меня начнут искать, и не тронут?» Она бежала вперёд, по коридору, даже боясь прислушаться к тому, что творилось за ее спиной. Наверняка, убийцы догоняют ее.

– Паша! Паша! – прокричала она в трубку, – Паша, меня хотят убить! Я в посёлке «К… – Б…». «Адрес?» – переспросила она у опешившего парня, который позвонил ей, чтобы извиниться за долгое молчание.

– Адрес: улица Ленина, дом 13. В самой дальней комнате есть подвал. Я в нём, – хрипловатым голосом сообщила она, ощущая, что всё это происходит не с ней и не в этой жизни. Пашка суетился, что-то еще говорил про своего дядьку, который работает в «органах». В каких «органах», – не понимала Аня, раздумывая, кажется, о том, что написал в «дневнике» Михаил по поводу содержимого стеклянных банок. Она всё бежала и бежала, спотыкаясь и разбивая в кровь локти и колени. Пашка «отключился», пообещав прибыть с минуты на минуту.

– «Вот только, как протянуть эти минуты?» – лихорадочно плясало диким танцем в ее голове. Сзади нагонял посторонний шорох и шёпот.

– «Кто-то бежит за мной! Они сейчас поймают меня! Пашка! Скорее!» – дёргалось в мозгах и глазах, которые вдруг уловили лучик дневного света в самом конце лабиринта. Аня дрожащей рукой дёрнула за ручку, отворив еще одну дверь. Свет больно ударил в глаза, уже привыкшие к темноте. Аня выбралась из жуткого подземелья, боясь оглядеться по сторонам. А, вдруг, ее встретят сейчас здесь? Девушка нервно развернулась, но пока не увидела никого возле себя.

– «Господи! Только бы выбраться! Только бы выбраться! – молилась она про себя, оглядываясь по сторонам и решая, куда лучше бежать. Ведь нужно было не только скрыться от убийц, но и встретиться с Пашкой, который обещал вскоре найти ее. Значит, не стоит уходить в самую глубь леса. Но как?! Здесь ведь ОНИ! Доли секунд тянулись вечностью, обещая взорвать ее мозг прямо сейчас, если она не примет хоть какого-то решения. Интуитивно Аня направилась туда, где увидела проблески воды за деревьями. Там она могла спрятаться, и Пашке было бы проще найти ее у реки, нежели где-то в непробудном лесу. Колючие ветки больно царапали руки, лицо и шею. Раны кровоточили и горели огнём, но Аня продолжала бежать, искренне надеясь на чудесное спасение. Сначала ей казалось, что река совсем близко, но дорога ее никак не прекращалась. Она потеряла ощущение времени, пространства, боли. Только бы выбраться! Господи! Только бы выбраться! Снова запищал телефон. Как будто из другого мира или измерения. Аня дёрнулась от испуга, – ей казалось, что все посторонние шумы могли исходить сейчас только от убийц, которые, наверняка, гнались за ней.

– Аня! Ты где? Алло! Ты слышишь меня? – волновался Пашка.

– Паш, я в лесу, у реки, – еле вымолвила она, задыхаясь от усталости.

– Аня, всё в порядке. Слышишь? Я рядом. Их уже задержали, и тебе больше ничего не угрожает. Мы сейчас найдём тебя! Девушка остановилась, стараясь понять смысл только что сказанных Пашкой слов.

«Не может быть! Этого не может быть!» – кричало ее сознание, всё еще не веря в счастливый финал. Аня, обессилев от напряжения, волнения и попыток убежать от убийц, рухнула на землю. В горле пересохло, заскрипело, и неприятный комок сковал дыхание. Она прикрыла глаза, выдавив из них солёные капли.

Недалеко от нее послышался шум приближающейся машины. Девушка открыла глаза, пытаясь рассмотреть из-за деревьев хоть что-то. Непонятное мельтешение, какие-то фигуры людей, бежавших в ее сторону. Сил не осталось не только на то, чтобы бежать, но и думать. – Аня! Аня! – прокричал знакомый голос.

– Пашка…, Пашка, – слабо прохрипела она и попыталась подняться.

– Аня, ты где? – снова позвал ее голос, и через пару секунд девушка уже оказалась в Пашкиных объятиях. Слёзы целым потоком хлынули из глаз, а пальцы больно вцепились в его куртку. – Тише, тише, – успокаивал Пашка, – ты в порядке?

– Угу, – сквозь слёзы кивнула она, чувствуя, как теряет последние силы. Потом они оказались в милицейской машине. С девушкой всё пытался заговорить какой-то мужчина, которого Аня видела впервые.

«Наверное, это и есть Пашкин дядька», – подумала она, но всё равно не смогла уловить смысла его слов. Вскоре она оказалась у Пашки дома. Он напоил ее горячим чаем, обработал все раны и укрыл толстым одеялом. До вечера Аня провалялась в забытьи и только потом смогла адекватно реагировать на людей, которые старались вытащить ее из этого полуобморочного состояния и накормить. Впервые она увидела в живую родителей Пашки. Правда ощущала при этом некую скованность и стеснение, – ведь никак не думала, что придётся познакомиться с ними при таких обстоятельствах. Но они оказались вполне простыми и добродушными людьми, искренне беспокоились о ее самочувствии и здоровье.

– Привет, дорогая! – поздоровался Пашка, почти влетев в ее кабинет с той самой надписью «ПРОФКОМ». И тут же остепенился, заметив в углу за приоткрытой дверцей шкафа пышную даму с обесцвеченными волосами. – Ой, Елена Михайловна, здрасьте, – скромно улыбнувшись, исправился он. – Добрый вечер, Павел, – ответила дама, поправив свой жёлтый локон, и снова отвернулась к шкафу. – Ну что, тебе долго еще работать? – с горящими глазами поинтересовался парень, находясь в каком-то странном нетерпении.

– Еще с полчаса, – спокойно ответила Аня, погладив свой слегка округлившийся животик и блеснув кольцом на безымянном пальце. – А что? Почему ты такой загадочный и хитрый? – Я сегодня с дядькой встречался по тому делу…, ну, ты понимаешь, – замялся он.

– По поводу Манина? – уточнила Аня, ощутив, как мелкая дрожь пронеслась по всему ее телу. Не прошло еще и полгода с тех самых событий, поэтому девушке до сих пор было неприятно и жутко вспоминать о них.

– Да! – подтвердил довольный Пашка, – и мне просто не терпелось обо всём тебе рассказать. Поэтому и прибежал к тебе на работу чуть раньше обычного.

– Ребятки, завтра «Новый год», идите домой, нечего тут сидеть, – вдруг проговорила женщина «из шкафа».

– Елена Михайловна, неудобно как-то…, – запротестовала Аня, – что же Вы тут одна останетесь? – И я домой пойду. У меня сегодня свидание, – боюсь опоздать. К тому же дома даже ёлка еще не наряжена, – улыбнулась она и посмотрела, наконец, на молодых людей. – Отдыхайте, веселитесь, а после праздников увидимся!

– Спасибо, – радостно поблагодарила ее Аня, довольная то ли тем, что смогла пораньше вырваться с работы, то ли наметившимися успехами в личной жизни своей начальницы. Пашка помог жене одеться, приоткрыл перед ней дверь, и они вместе вышли на морозную улицу. Повсюду пахло праздником: гроздья разноцветных шаров и блёстки гирлянд украшали витрины, кое-где громыхали хлопушки и фейерверки, разбавляя воздух ароматами взорвавшегося счастья. – А вот и наш дом, – довольно проговорил он, взглянув на жену. Сегодня она была по-особенному привлекательна. Её подвитые волосы красиво развевались на ветру, выбиваясь из-под шапки, а искусно выполненный макияж придавал ее лицу серьёзности и шарма. Теперь в этой замужней даме, работающей и готовящейся стать мамой, кажется, невозможно было узнать девчонку, которую Пашка спасал в лесу почти полгода назад.

Они дружно расположились на мягком диване перед телевизором и столиком, на котором стояло две чашки с горячим чаем и любимым Аниным печеньем. Комнатка была небольшой, но уютной. В углу мирно поблёскивала наряженная ёлочка, под потолком красовалась гирлянда, напоминая о приближающемся важном дне.

– Паш, так что тебе удалось выяснить? – собравшись с мыслями и приготовившись выслушать мужа, спросила Аня.

– Давай по порядку. Михаил, «дневник» которого ты прочитала у Манина, пропал тридцатого июня 1972 года. Остальные ребята попытались его найти, но их попытки ни к чему, естественно, не привели. Тем же вечером, как и договаривались, часть студентов направилась к командиру, чтобы переночевать. Как ты понимаешь, все погибли, кроме оставшихся в доме. Оля спаслась, благодаря тому, что лежала в больнице. Долгое время она отходила от потери Михаила, но в итоге…, в итоге через два года вышла замуж за Павла.

– Не может быть! – воскликнула Аня, кажется, не веря в достоверность слов мужа.

– А вот, и может! – засмеялся он и нежно потрепал жену по щеке. – Иван с Мариной вернулись домой вместе и почти сразу поженились. У них родилось двое замечательных сыновей! – радовался Пашка. Потом бегло бросил взгляд на Анькин животик, погладил его и со словами: «а у нас кто там, тоже пацан?», поцеловал жену и снова принялся рассказывать. – Кстати, смерть «Ильиничны» – тоже дело рук семейки Маниных. Они убрали ее как лишнего свидетеля. Она случайно увидела, как на Ивана и Марину готовится покушение. – А что она делала одна в лесу? – удивилась Аня.

– Согласен. Женщина она была, конечно, не без странностей, но на то были личные причины, о которых тебе уже известно из «дневника» Михаила.

– Да уж…, – задумчиво произнесла Аня, не отрывая глаз от любимого мужа. Он ей казался сейчас особенно родным и близким, словно на этой планете больше не существовало других людей. Он был каким-то тёплым, домашним, таким уютным, как мягкий плюшевый мишка из ее детства. – В общем, вроде как, «Ильинична» любила заваривать чай со всевозможными травами, что произрастали в лесу. Видимо, и направилась как раз за ними. А тут такое…

– Представляешь, она ведь своим появлением, получается, спугнула преступников! – округлив глаза, вскрикнула Анька.

– Да, и спасла жизни Марины и Ивана, – улыбнулся Пашка. – Манины планировали убийство этой пары, не догадавшись, что рядом с ними могут оказаться еще и Оля с Михаилом. В общем, погибло девять студентов: Лёня, Игорь, Олег, Егор, Лена, Сухарев Димка, Андрей, Попов Денис и Михаил. – Подожди, а как же Юре и Косте Сухареву удалось спастись? Они ведь тоже должны были отправиться ночевать к командиру? – удивилась девушка и приготовилась внимательно выслушивать «оправдания» мужа.

– Изначально они планировали пойти к Манину, но накануне братья Сухаревы сильно поругались. Как оказалось, Димка выпил лишнего и проговорился Лизе, что она встречается с его братом Костей. А Лиза до последнего момента была уверена, что это Дима. Девушка, конечно, обиделась, прогнала Костю, и тот был вынужден отправиться домой. Однако Димка не бросил брата, и они вдвоём ушли от Лизы. В доме Юра Шахов стал свидетелем их ссоры, заступился за Костю, что привело и к его разногласиям с Сухаревым «старшим». К вечеру следующего дня они так и не примирились, поэтому Юра и Костя решили остаться в доме, а Димка пошёл ночевать к Манину. Вот такая нелепость спасла жизнь обоим парням! – закончил Пашка и грустно улыбнулся.

– Кошмар…, и для чего всё это было нужно? – не понимала девушка, беспомощно глядя на мужа. – Эта семейка Маниных держала в страхе весь посёлок. Они обстряпывали всё так, будто с молодёжью случались странные вещи из-за невнимательности, из-за НЛО, йети, медведя. Местные верили в эти байки, ведь никто и предположить не мог, что живут рядом с целой семьёй убийц и маньяков. Причём бригадиром отряда был брат Манина, а его родная сестра – врачом. Именно поэтому им удавалось так долго заметать свои следы. – А зачем они это делали? – снова спросила Аня. – Мать этого семейства вступила в какую-то секту и переманила в нее своих детей. По сути, они занимались жертвоприношением и людоедством, считая, что таким образом смогут значительно продлить себе жизнь. Что это конкретно за братство, еще выясняется.

– Как жаль ребят…, – произнесла Аня, вдавившись телом в грудь мужа. Тот тяжело вздохнул и погладил ее по голове, как маленькую девочку.

– А еще эта история мне напомнила таинственную гибель студентов на «перевале Дятлова», помнишь? – спросил Пашка, и Аня ощутила, как ее тело пробила мелкая дрожь.

– Да, – тихо отозвалась она. Интересно, найдут ли когда-нибудь виновного или виновных в их смерти?

– Не знаю, – задумчиво произнес Пашка и перевел глаза на моргающую праздничную елку. – Страшно всё это…, не представляю, каково родным ребят узнать о том, что с ними случилось, – дрогнувшим голосом добавила Аня.

– А что бы я делал, если бы потерял тебя? – спросил он, еще крепче прижимая к себе жену. К самому сердцу.