Не верь, не бойся, не проси. Книга 2 бесплатное чтение

Морвейн Ветер

Не верь, не бойся, не проси. Книга 2

– Ну, Виталий Сергеевич, если не хотите вы контракт, то кто же может вас заставить?

Яр с улыбкой развёл руками, хотя улыбка давалась ему с трудом. Это был абсолютно новый инструмент в его арсенале, который приходилось осваивать с нуля. Он не привык улыбаться даже тогда, когда был счастлив, что случалось, в общем-то, не часто. Теперь же от него требовалось улыбаться вообще безо всякой радости, и, по его собственному мнению, улыбка от этого получалась куцей и неприятной.

Другим, впрочем, нравилось. Дашенька, его новая секретарша, улыбку хвалила и говорила, что лицо Яра с ней приобретает особый шарм.

Тук говорил, что шарм этот медвежий, и дипломатом Яр как не был, так и не станет никогда.

Больше спросить было некого, но новый деловой этикет предполагал, что партнёров всё же надо встречать с улыбкой, и Яр старался изо всех сил.

– Всё равно вы уже приехали, так давайте хоть отпразднуем как люди, – добавил Яр и гаркнул уже в сторону приёмной: – Даша, чаю нам!

Под чаем понималась, конечно же, водочка, но, опять же, нужно было соблюдать этикет. На кой чёрт дался ему этот этикет на сотой миле от города, где кругом снег, и никого, кроме них с Хамелёвым и двух десятков ребят в кожанках – по десятку с каждой стороны – Яр не знал?!

– Я рад, что вы всё понимаете, Ярослав Игнатьевич. Бизнес есть бизнес.

Называть своё дело «бизнесом» Ярослав тоже только начал привыкать. Хотя в этом в отличие от всего остального был хоть какой-то смысл.

Поборы и контрабанда хоть по-прежнему и приносили деньги , но реализовать их без юридического прикрытия становилось всё трудней. Да и суммы давно уже фигурировали те, которые лично ему для проживания были совсем уж не нужны.

Он расширил дом и купил новую квартиру, точнее, две – одну над другой, чтобы соединить их в одну двухэтажную. Потом расширил жильё так, что в его распоряжении целиком оказались два этажа – тут и его апартаменты, и комнаты Яны, и кабинет со спальней для Даши, и помещения охраны.

Появился и настоящий офис – даже раньше, чем собственная фирма. И тут-то и встал вопрос о том, что нужно выходить на «белый» рынок.

Сказал об этом Тук, который, женившись, стал рассудительным не в меру и к тому же очень сильно полюбил деньги. Но понимал это и сам Яр, который отчётливо ощущал, что нужно обеспечивать подступающую с горизонта старость.

К его удивлению, оказалось, что занять место в легальном бизнесе ничуть не проще, чем в теневом – точнее, различий не было никаких. Те же лица. Те же методы. Только вместо базара на перекрёстке с автоматами в руках – цивильные базары с водочкой под сёмгу в кабинетах и саунах под прицелом тех же самых автоматов.

Яр никогда не видел себя в бизнесе. Но мир менялся, и нужно было меняться ему под стать.

– А может… сразу в сауну… Девочек возьмём? Вон, Дашулька идёт, – Яр подмигнул.

Хамелёв окинул Дашу таким равнодушным взглядом, как будто она была мухой, севшей на окно.

На другую реакцию Яр и не рассчитывал, но попробовать стоило.

– Чего погорячее охота, а?

В глазах Хамелёва загорелось любопытство.

– Куда ж горячей?

– А есть у меня одна… Клеопатра, так сказать. Даша, позови.

– Вам сюда или сразу в сауну, Ярослав Игнатьич? – спросила Даша, прекрасно осведомлённая о том, как обычно проходили переговоры.

Вообще Яр женщинам не доверял, но Даша покорила его этой странной смесью молчаливой преданности и умения поддержать. Вообще Иногда ему вообще казалось, что Даша в него влюблена, но это, собственно, ничего не меняло – жена ему была не нужна, а секса хватало и так.

– В сауну, Дашуль. – Яр встал и кивнул Валерию на дверь.

Сауна располагалась в другом конце двора, и хотя с основным зданием её соединял узкий отапливаемый коридор, ходили обычно напрямую, чтобы почувствовать контраст.

Помещение было сравнительно небольшим и состояло из тамбура, где можно было раздеться, собственно парилки и небольшого бассейна, куда подавали девочек и коньяк.

Яр и Валерий успели раздеться – почти молча, перекидываясь только короткими репликами о «бизнесе». Валерий предлагал обратиться к поставщикам из Питера. Яр говорил, что тамошних ребят знает и они ему нравятся меньше, что московские свои.

А потом Валерий замер, глядя куда-то за спину Яру, и Яр усмехнулся, догадавшись, что подали десерт.

Он сам оборачиваться не стал, только переместился так, чтобы видеть происходящее за спиной в небольшом зеркальце на стене, но даже так понял, что член под полотенцем начинает стремительно подниматься.

Янка вошла неторопливой ленивой походкой пантеры, которая прекрасно знает, кто здесь на самом деле будет подан на ужин. Яр всегда заглядывался на то, как сочетается эта ленивая, развратная грация с чистотой голубых глаз, которые, казалось, ничуть не постарели за прошедшие два года.

Впрочем, заглядывался на это не он один.

Янка была шлюхой, но шлюхой грамотной – такой, каких надо ещё поискать. На неё западали даже женатые, а уж для таких безхозных, как Хамелёв, это было беспроигрышное угощение.

Яр и сам поначалу едва не запал, но вовремя одумался, поняв, с кем имеет дело, и сумел себя остановить.

– Вы что-то хотели… – Янка помедлила. Отчества она не называла демонстративно, сколько бы Яр ни пытался её к этому приучить. – Ярослав?

– Янка, гостю раздеться помоги.

Валерий вообще-то был уже почти что раздет. На нём оставались только брюки и белевшее под ними бельё.

Янка сквозь зеркало сверкнула на Яра взглядом, после которого сауна могла показаться северным полюсом, и подошла к Валерию.

Обняла его и, искоса наблюдая за реакцией Яра, прошлась руками по бокам. Наклонилась почти к самому уху Хамелёва и прошептала то, что было понятно и так:

– Меня зовут Яна. – Она снова прошлась руками по обнажённому телу мужчины, но теперь уже по животу.

– Ва… – Хамелёв закашлялся, когда беспардонная рука девчонки скользнула ниже и сжала его член сквозь тонкую ткань.

– Больно? – сочувственно шепнула Янка и погладила место, которое, по её представлениям, могло бы болеть.

– Валера, – закончил Хамелёв и, не дожидаясь, когда рука Яны окончательно сведёт его с ума, подхватил девушку за пояс и прижал к себе. Прошёлся ладонями от самых лопаток вниз, подхватил ягодицы и крепко сжал на секунду. Затем вернулся к пояснице и потянул наверх майку.

Яр, скрипя зубами, наблюдал, как под напором грубых рук обнажается тонкое тело. Как напрягаются под пальцами Хамелёва мышцы на спине Яны – такие сочные, что так и хочется укусить, обтянутые холёной загорелой кожей, на которой – Яр знал это даже не глядя – нельзя было обнаружить ни одного дефекта.

Руки Яны скользнули по бёдрам Хамелёва, стаскивая разом, и брюки и то, что было под ними, и одновременно с руками сама Яна скользнула вниз, опускаясь на корточки, так что освободившийся член Хамелёва едва не ударился о её лицо.

Яр сжал кулак. Он подумал, что после обязательно врежет девчонке за такие выходки, потому что это в сервис не входило. Ей было сказано просто раздеть. Но Яне, похоже, нравилось его бесить.

– Вас в парилке навестить или в бассейне подождать? – спросила Яна, медленно поднимаясь и будто бы невзначай скользя животом по бедру Хамелёва. Со спины Яр не мог разобрать, нравится ей происходящее или нет, но Валерий, видимо, что-то ощутил, потому что тут же подхватил Янку под ягодицы и прижал крепче. Потом, с трудом оторвавшись от лица девушки, перевёл полубезумный взгляд на Яра.

– Внутри, – ответил тот за него. – Что мы, не мужики, да, Валер? – Он хохотнул, хотя смеяться не хотелось совсем.

Хамелёв только коротко кивнул.

– Тогда мне подготовиться? – спросила Янка, обращаясь, вроде бы, к Хамелёву, но по-прежнему искоса поглядывая на Яра.

Яр повернулся, наконец, к ним – к входу в сауну они стояли ближе – и пошёл к двери. Проходя мимо, подхватил Янку за другую руку и прошипел в ухо – громко, так чтобы услышала даже стоящая у дверей охрана:

– Ты опытная шлюха.

Взгляд Янки изменился всего на секунду, и Яр понял, что удар попал в цель. Он отпустил руку и прошёл сквозь дверь.

Он успел усесться на скамью и откинуть голову назад, когда в дверях появился Хамелёв.

Янка шла последней – ей оставалось ещё снять джинсы, и стоило ей войти внутрь, как Яр протянул руку, сдирая с неё полотенце. Очень уж хотелось проверить, как она отреагирует.

Янка вздрогнула на секунду, но сопротивляться не стала,только посмотрела ему в глаза потемневшими – видимо, от жары – глазами.

Яр хлопнул её по заднице, которая тут же вздрогнула, чуть приподнявшись.

– А ну, покрутись. Дай Валере посмотреть, что у нас сегодня есть.

Янка выполнила команду не сразу.

Сначала завела руки за голову, потягиваясь и демонстрируя красивую высокую грудь и плоский живот. Потом, не опуская рук, медленно повела бедром и развернулась. Когда она оказалась к мужчинам спиной, Яр не преминул шлёпнуть её по заднице ещё раз и озвучить, скорее для Валеры, чем для Яны:

– Хороша?

Почему-то накатила гордость от мыслей о том, что эта задница, кто бы её ни лапал, всё равно его и только его. Янка будет сосать те члены, которые он прикажет, и подставляться тем, кому скажет он. Это идеальное тело принадлежало ему от начала до конца. А душа… Яр не верил в души и уж тем более не верил, что душа может быть у шлюхи. Янка была шлюхой. Но всё-таки эта шлюха была его.

Валерий тоже положил руку Яне на задницу и, проведя пальцами по нежной коже, скользнул в промежность, поглаживая что-то там в темноте.

Янка задышала тяжело. Видимо, Хамелёв нашёл какое-то чувствительное место. Бёдра её чуть заметно задрожали, ноги грозили подкоситься.

Яр откинулся.

Смотреть, как по телу Яны шарит рука Хамелёва, было неприятно, как бы он ни убеждал себя, что давно привык.

– Так что, точно не хочешь контракт?

Рука Хамелёва замерла.

– Яр, вроде, решили всё, а?

– Ну, не волнуйся так. Решили так решили. Янка, обслужи нашего гостя так, чтобы ему стало по-настоящему хорошо. – Яр повернулся к Хамелёву и добавил: —Я это не чтобы убедить.

Тот кивнул. Хотел сказать что-то, но не успел, потому что Янка развернулась, сбрасывая его руку, и резко опустилась на колени. Резким движением развела бёдра Хамелёва в стороны и склонилась к его паху, скользнула вдоль члена, не прикасаясь – будто принюхиваясь.

На Яра она больше не смотрела – глаза её были закрыты, а лицо стало каким-то… блаженным. Яр даже повёл плечами, отгоняя наваждение, потому что на лице Янки не было ни страсти, ни похоти, ни стеснения. Будто она не делала вовсе ничего недопустимого. Будто они с Хамелёвым были только вдвоём, и будто Валерий не был случайным несостоявшимся партнёром, а был кем-то… любовником или, может быть, даже любимым.

Она высунула язык и прошлась им по стволу – вдумчиво, ощупывая кончиком каждую венку.

Затем поймала губами головку и мягко потянула на себя кожицу.

Хамелёв хрипло выдохнул, а губы Янки продолжили скользить по его члену. Яр отодвинулся, чтобы не поддаться желанию схватить эту шлюху за волосы и оттащить силой от столь любимого ею лакомства. Вместо этого он, как зачарованный, смотрел, как надевается голова Яны на стоящий колом член.

Валера уже тяжело дышал. Яр видел, как медленно и сильно вздымается его грудь.

Янка этого видеть не могла, но будто компенсируя отсутствие обзора, подняла руку и принялась гладить живот Хамелёва, задрожавший под её рукой, и грудь, которая теперь стала вздыматься быстрее.

– Яйца ему оближи, – приказал Яр. Янка, наконец, открыла глаза – всего на секунду, чтобы сверкнуть на него злым взглядом из-под ресниц. Поймала яйца Хамелева в свободную ладонь, а другой скользнула выше, дотягиваясь до его губ. Всё это Янка сделала одновременно, а в следующую секунду прикрыла рот Хамелёва правой рукой, а левую сжала так, что Валерий заорал – крик его, и без того приглушенный толстыми стенами, потонул в ладони Янки.

Хамелёв задёргался, вырываясь, но схватился не за плечи девушки, а за собственную грудь, и принялся скрести ногтями то место, где должно было быть сердце.

Потом дёрнулся в последний раз и затих.

Янка едва успела отшатнуться, когда из уретры хлынула прозрачная жидкость вперемешку с мочой.

Яр выждал с полминуты, глядя Яне в глаза – всё такие же тёмные и будто бы остекленевшие. Потом крикнул:

– Охрана! Валерию Сергеевичу плохо! На помощь! – и бросился к двери.

Янка не двинулась. Продолжала следить за ним этим немигающим взглядом. Только отодвинулась подальше от неподвижного тела того, кто никогда уже не сможет ничего подписать.

Когда Яр исчез за дверью, она обняла колени руками и уткнулась в них лбом. Плечи сотрясали беззвучные рыдания. Благо так и должен был бы вести себя тот, кто только что впервые увидел смерть.

***

Той ночью Яру не спалось. Никак он не мог отогнать от себя виденье пухлых губ Яны, скользящих в опасной близости от промежности чужого мужчины, её загорелых, совсем маленьких ягодиц, в которые так и хотелось вцепиться рукой, и струи желтоватой жидкости, бьющей из мёртвого тела.

Всё вместе составляло тошнотворную картину.

В конце концов, когда время приближалось к трём, Яр сел на кровати и, потянувшись к трубке, набрал номер внутренней связи. Ответили почти сразу – видимо, там тоже не спали.

– Зайди, – коротко приказал Яр и бросил трубку.

Встал и, натянув халат, вышел в кабинет – не тот, где он принимал посетителей, а другой, куда имели доступ только трое.

Подошёл к буфету и плеснул в бокал коньяка. Принюхался и, прихватив с собой бутылку, опустился в кресло.

Сделал глоток.

Раньше он никогда не пил коньяк вот так, по глоточку, но теперь тот сам будто бы и не шёл ему в горло – приходилось цедить понемногу, давиться терпким вкусом и всё же пить.

Янка появилась через пять минут – на ней были только джинсы с расстёгнутой пуговицей и чёрная рубашка, полы которой и вовсе болтались свободно. Она посмотрела на Яра заспанным взглядом – глаза у неё были красные, а на щеке отпечатался след от подушки. Яр подумал, что будь она простой уличной шлюхой, в таком виде её вряд ли бы кто-нибудь купил.

– Отсоси, – приказал он так же коротко.

Янка приблизилась к нему и опустилась на колени между раздвинутых ног. Развязала пояс халата, но приступать к делу не спешила.

Она гладила его бёдра, скользя пальцами близко-близко от застарелой раны, которая всё ещё продолжала ныть по ночам.

Запечатлела мягкий поцелуй рядом с оставшимся на её месте шрамом, прильнула на секунду щекой и потёрлась, как котёнок.

Сосать ей явно не хотелось, так что Яр решил помочь.

Он опустил руку девушке на затылок. На секунду замер, просто наслаждаясь шелковистой мягкостью её волос. Они у Янки были такими же длинными, как и два года назад, даже, может быть, стали чуточку длинней. Иногда Яру хотелось пройтись по ним рукой, потому что просто прикасаться к ним было приятно, но он останавливал себя, не давая поддаться слабости.

В следующую секунду он надавил на затылок девушки, заставляя уткнуться носом себе в пах. Губы Яны открылись, впуская член. Язык принялся работать, выписывая зигзаги вдоль ствола и поглаживая головку. Глаза Янки были открыты. Они снова стали голубыми и чистыми, как у святой, и смотрели в самую глубину Яриковых глаз.

Это разозлило Яра ещё сильнее, и он качнул бёдрами, толкаясь глубже, проникая в самое горло, так же послушно открывающееся ему, как только что открывались губы.

В голове с новой силой замелькали образы этих же губ на чужом члене, этого затылка, мелькающего между ног Хамелёва. Яр прижал Янку к паху, заставляя задохнуться, а потом так же резко потянул за волосы, оттаскивая назад.

– Шлюха! – выплюнул он.

Когда семя брызнуло из его члена, Янка попыталась податься вперёд, поймать его губами, но Яр не позволил. Его рука твёрдо держала Янку за волосы, а сам он наблюдал, как сперма заливает её холёное лицо, и ему становилось легче – с каждой каплей, с каждым миллиметром гаснущей красоты.

– Это всё? – спросила Яна, когда струя иссякла.

Раньше, когда всё только начиналось, она сама приникала к его члену, стараясь вылизать остатки. Теперь это нужно было приказывать, а Яру стало вдруг невыносимо противно от этих приказов.

– Убирайся! – бросил он и так же, за волосы, отшвырнул Яну прочь.

Она не упала. Спружинила мягко, как кошка, поднялась на ноги и вышла за дверь. Только в коридоре она вытерла лицо полой рубашки.

Вернувшись к себе, долго не могла уснуть, как не могла уснуть и до того, как её вызвал Ярослав.

Он крутилась в темноте почти до самого утра, а потом, когда стрелка часов оглушительно щёлкнула, становясь на цифру «шесть», встала. Достала из тумбочки тетрадь, исписанную до середины, и ручку. Подошла к подоконнику, села и, пристроив тетрадь на коленях, принялась писать.

«1 января 1995 года. Наш третий Новый год.

Я всё время думаю: где же мы свернули не туда? Потому что я вижу, что Яру так же больно, как и мне. И, несмотря на то, что я вижу эту боль, всё равно не могу его понять.

С ним никогда не было легко. Но я поняла, что люблю его – наверное, уже тогда, когда увидела в первый раз. Когда он приехал в наш дом.

С тех пор для меня не изменилось ничего, а раз так – наверное, не изменится уже никогда. Что бы он ни делал со мной, моя любовь не становится слабей. Это – как болезнь, от которой мне не вылечиться никак.

И, что самое страшное, я чувствую, что он тоже любит меня. Я не знаю, откуда у меня эта уверенность. Если бы не она, я бы давно уже не выдержала и покончила с собой, потому что жить так, как я живу сейчас, нет никакого смысла.

Я начинаю ненавидеть людей – всех, кто касался меня, видел меня и знает, чем я стала.

Яр прав: я просто шлюха, даже если когда-то это и было не так. Но я сама выбрала то, кем стала. Если подумать, я, наверное, выбрала бы это снова, если бы это приблизило меня к нему.

Ирония в том, что ближе мы так и не стали, и я уже не знаю, станем ли когда-нибудь.

Каждый раз, когда меня касаются чьи-то руки, я представляю, что это руки Яра. Иногда у меня почти выходит поверить, особенно, если настоящий Яр не смотрит на меня с презрением из другого угла. Когда он смотрит, это больнее всего.

Иногда я думаю, что Яр ненавидит меня так же сильно, как я люблю его. В такие минуты мне хочется умереть, потому что всё, что я делала и делаю, теряет смысл. А потом он даёт мне надежду, и мне снова приходится жить. Рядом с ним и в то же время далеко от него».

– Я сожалею о том, что случилось с вашим отцом.

Яр скользнул рукой вдоль бока Яны, сидевшей на подлокотнике его кресла.

Близость Яны придавала ему уверенности. Когда тела Яны не было у него в руках, Яру казалось, что он и сам лишился руки.

Дело, впрочем, было не только в психологическом комфорте.

Худенькую девушку, разодетую в дорогие шмотки, никто не принимал всерьёз. Никто даже не проверял, есть ли у Яны оружие, а металлоискатели она обходил с лёгкой улыбкой, иногда опасно прижимаясь к охранникам бедром.

Улыбка у Янки в самом деле была какая-то… волшебная. Яр заметил уже давно, что эта улыбка служит пропуском в каждые двери, а любую услугу позволяет получить бесплатно и без применения силы. Он и сам иногда впадал в странный транс, глядя на эту улыбку, становился словно обкуренный – уходили все беды, и хотелось просто смотреть на неё ещё и ещё.

– Я тоже. – Семён, парень лет двадцати пяти, только что унаследовавший фирму отца, откинулся на спинку кресла и усмехнулся. – Говорил же я вам, у него сердце больное. А вы – в сауну, да под водочку…

Яр сморгнул, прогоняя наваждение. Развёл руками и ответил:

– Кто ж знал… Так что будем делать теперь, а, Семён?

– А что теперь делать? Ничего. Лев Александрович, документы у вас? – Семён протянул руку, и в ладонь ему тут же легла чёрная папка, которую он, не открывая, протянул Ярославу. – Как договорились. Контрольный пакет остаётся у меня. Шестьдесят процентов отчислений тоже мне.

Яр поморщился. Те деньги, которые крутились в фирме Хамелёвых сейчас, ни в какое сравнение не шли с тем, что собирался запустить он. Валерий упрямился зря: в выигрыше остались бы оба, и куда честнее было бы дать ему двадцать процентов отчислений, ну, может быть, двадцать пять.

Сыну его, к счастью, было всё равно, что станет с фирмой отца. Он хотел только уверенности в том, что сможет проводить время на дорогих тусовках и ему никогда не придётся работать. Впоследствии Яр планировал забрать у него и тот пакет, который сейчас Хамелёв оставлял себе.

Яр принял папку из его рук, но открыть не успел – пальцы Янки вцепились в чёрный пластик раньше, и, уложив папку себе на колени, она принялась просматривать страницы одну за другой.

Семён, внимательно следивший за ней, усмехнулся и перевёл на Яра вопросительный взгляд.

– Это мой юрист, – с улыбкой ответил Яр. Янку он не торопил. Дождался, когда она пролистает бумаги до самого конца и кивнёт. – Ну что, подписываем и по водочке? Сауну подогреть?

Семён нервно хохотнул.

Вслед за Яром он поставил на документах свои подписи, а затем произнёс:

– Я не любитель. И на вечер у меня другие планы, чувак.

Вся серьёзность вмиг слетела с него, едва сделка была завершена, и, поднявшись, он двинулся к двери. Вся его свита в лице двух охранников, юриста и секретарши потянулась за ним.

– На связи, – бросил Семён напоследок и вышел.

Яр дождался, когда за ним захлопнется дверь квартиры, и, не поворачиваясь, спросил:

– Как он тебе?

Янка повела плечом.

– Нормальный пацан.

Янка встала и потянулась, да так красноречиво, что у Яра заныло в паху. Платьев и костюмов он по-прежнему не носила, а майки и джинсы так льнули к её телу, что Яру было больно смотреть.

– Сходи с ним куда-то вечерком, – лениво произнёс Яр, продолжая следить, как прогибается её тонкое тело.

Янка чуть повернула голову и метнула в него обжигающий взгляд.

– С ним-то зачем? – бросила Янка.

– Я не сказал переспать. – Яр поймал её за талию и чуть подтянул к себе. Затем погладил затянутое в грубую джинсовую ткань бедро – ощущение было куда слабее, чем он хотел. – Просто сходи. Пообщайся, получше узнай.

Рука Яра вернулась наверх и забралась под майку. Яна повернулась, и она оказалась у неё на животе. Яр тут же провёл по изгибам подтянутого пресса Янки. Та прогнулась, подставляясь под ласку сильней подставляясь.

– Хорошо, – согласилась она, – я знаю, где он тусуется. Что-то ещё?

Яр поднял взгляд, всматриваясь в лицо Янки – тонкие крылья носа, чувственные губы и заострившиеся скулы.

– Станцуй для меня, – приказал он, откидываясь назад.

Янка молча, двинулась к камину неторопливой походкой. Камин у Яра в городе был электрический и появился потому, что его хотела Янка. Что-то было у неё связано с этим излишеством интерьера, и Яр до сих пор не знал, что – впрочем, никогда особо и не пытался узнать.

Стереосистему, стоявшую на каминной полке, тоже выбирала Янка. Яра просто не интересовало, какие там басы и сколько она выжимает мегагерц. А вот Янка подошла к делу со вкусом и спустила на эту штуку добрых пять косарей. Деньги она вообще тратила со вкусом и никогда в этом деле не стеснялась – так же, впрочем, как и в любом другом.

Янка нажала на кнопку, и из динамиков полилась тихая музыка. Для таких случаев – методов проб и ошибок – был выбран Шопен.

Янка прикрыла глаза и изогнулась, будто подаваясь навстречу музыке. Медленно потянула за края майки, а потом одним быстрым движением дёрнула её вверх и бросила в сторону.

Шагнула к Яру и стала медленно поворачиваться вокруг своей оси, изгибаясь в такт музыке.

Когда она повернулась, пуговица на джинсах уже была расстёгнута, и они чуть сползли вниз, демонстрируя тонкие краешки чёрных стрингов.

Яр облизнулся, удерживаясь от желания пройтись по ним поцелуями, и тут же, словно услышав его мысли, Янка скользнула по ним пальцами, оглаживая и почти касаясь тёмных завитков в паху. Хотя волосы у неё были светло-русые, даже чуть рыжеватые, в этом потаённом месте она была настоящей брюнеткой.

Янка скользнула рукой вниз, и Яр перестал замечать, продолжается танец или нет. То, что Яна сейчас ласкала пальцами, Яру всё сильнее хотелось попробовать на вкус.

– Раздевайся! – приказал Яр коротко, когда нервы его не выдержали.

Янка двумя ловкими движениями стянула джинсы и переступила через них.

Музыка продолжала литься, но Яр уже окончательно перестал её замечать.

Он поймал руку Яны и потянул к себе.

Янка хотела было скользнуть к нему на колени, усесться верхом, но Яр остановил её. Раздвинул ноги и тут же уловил короткое обиженное фырка.

– Другим ты сосёшь без капризов, – тут же заметил Яр.

Янка помолчала. Попыталась опуститься на пол между раздвинутыми ногами, но снова Яр её остановил. Вместо этого положил руки Яне на поясницу и подтянул ещё ближе к себе, так, чтобы можно было уткнуться носом ей в грудь.

Легко поцеловал куда-то в район солнечного сплетения и такими же легкими поцелуями принялся чертить узоры на животе, поднимаясь к груди.

Ему нравилось касаться губами кожи Янки – такой нежной и шелковистой и всегда чистой.

Яр закончил исследовать живот и поднялся выше. Теперь он рисовал спираль, которая медленно приближалась к соску.

Поймал губами маленькую бусинку и пощекотал, вырвав короткий вздох. Янка прогнулась, подалась навстречу, напрашиваясь на продолжение, но Яр только вздохнул.

– Повернись, – попросил он.

Янка повернулась.

Яр надавил ей на спину, заставляя прогнуться, и сам чуть развёл руками ягодицы, а потом большими пальцами потёрся о вход.

Янка не стонала и не вздыхала, как делала бы это с другими, разве что прогибалась чуть сильнее, почти насаживаясь на сложенные вместе пальцы.

Яр смочил пальцы слюной и принялся медленно ввинчивать их в подставленную щель.

– Сделай вид, что хочешь меня, – прошептал он.

Дыхание Янки участилось, и она стала насаживаться уже открыто и даже покручивать бёдрами, усиливая соприкосновение.

Одной рукой Яр расстегнул брюки и тут же рывком развернул Янку лицом к себе. Ни говорить, ни указывать больше не пришлось – Янка забралась на него верхом и, чуть приподнявшись, насадилась до конца.

Бёдра Яра задвигались, и бёдра Янки двигались навстречу, а сама она наклонилась и прошептала ему в самое ухо:

– Я хочу тебя, Яр. Только тебя.

Она врала, конечно. Но сейчас Яр хотел услышать ложь.

Едва слова были произнесены вслух, Яр подбросил бёдра, входя до предела, и излился.

Янка поняла это, как понимала всегда по лицу, по дыханию, становившемуся медленным и глубоким, но покидать своё место не стала. Напротив, задвигалась медленно и плавно, лаская рукой собственную грудь. Дыхание её всё ещё касалось уха Яра, а свободная рука упиралась в спинку кресла сбоку от его головы.

Потом Янка чуть отодвинулась и заглянула Яру в глаза. Прислонилась лбом к его лбу. Её губы были так близко, и Яр ещё помнил их сладкий вкус, но так же отчётливо помнил, как они двигались вдоль члена Хамелева.

Яр рыкнул, вбиваясь глубже напоследок. Янка выдохнула почти болезненно и обмякла, не забыв испачкать влажными пальцами новенький Яров светлый костюм.

– Вот ты сука… – протянул Яр.

Янка отстранилась и посмотрела на него почти весело.

– Стараюсь, шеф.

Соскользнула на бок и, даже не думая собирать разбросанную одежду, направилась в своё крыло.

***

«11 января 1995 года

Когда-то давно, когда мы ещё говорили или хотя бы пытались говорить, я старалась объяснить Яру, что я его люблю. Я говорила и говорила, пока не устала и не поняла, что он не слышит меня. Мои слова для него – вода и песок.

Я стала думать, что же может иметь значение для него, и поняла, это дело. Если я буду делать всё ради него, если так же, как он, буду отдаваться его бизнесу, то рано или поздно он должен понять, что я на самом деле его люблю.

Теория была хорошей. Правда, за последний год я так и не заметила, чтобы она приносила плоды. Но я надеюсь. Потому что надо же мне на что-то надеяться».

***

Семён тусовался в «Катакомбах». Собственно, не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы это понять: клуб только что открылся, и там тусовались все, у кого были деньги и кто просыпался ближе к вечеру. Пускали, правда, не всех – просто потому, что не всем хватало места внутри.

Янку, конечно, пустили. Она была здесь в первый раз, но достаточно было сказать охране, что она в списке Ярослава Толкунова, как вопросы закончились и двери открылись.

Янка шла, или даже плыла, разглядывая разномастную публику. Найти тут кого-то было трудновато, но она догадывалась, где искать – свернул к VIP-кабинкам и в первой же увидела Семёна, сидевшего в обнимку с двумя девчонками.

Янка устроилась у стены так, чтобы её было хорошо видно, и стала ждать. Навязываться она не хотела. Она вообще не понимала, чего хочет от неё Яр.

Долго ждать не пришлось – Семён заметил её минут через пять, а ещё через полминуты к Яне подошёл охранник, и её пригласили за стол.

Янка кивнула и, подойдя к столу, устроилась на диванчике, стоявшем перпендикулярно тому, на котором сидел Семён.

– Пить будешь? – прокричал «хозяин», похоже, только что выбравшийся с танцпола.

Янка пожала плечами.

– Если нальёшь, – ответила она в тон ему.

Семён подал сигнал охранникам, и на стол перед Яной опустился коктейль.

Янка взяла его в руки и потянула через трубочку.

Первое время рядом с Яром она скучала по такой жизни. Впрочем, её толком и не было в Москве, так что когда Яр стал отпускать её погулять, оказалось, что идти особо некуда.

Но всё же парочку мест Янка нашла. И была разочарована – не местным сервисом, а тем, что того кайфа, который она испытывала в Англии, не было совсем. Всё тут казалось мелким и скучноватым. И всё же по клубам она ходить продолжала – отчасти от нечего делать, отчасти назло Яру, который явно не был в восторге от этой идеи.

Она вообще всё чаще ловила себя на том, что ей нравится Яра злить Яра. Так она могла уловить хотя бы толику внимания к себе, потому что спокойный Яр был холоден, как скала.

Вместе с клубами появились и парни, с которыми можно было тусоваться в свободные вечера. Они смотрели на Янку раскрыв рот, потому что никто в этой тусовке толком не знал, кем она приходится всемогущему Толкуну. Яр за этот год стал по-настоящему известен – правда, в узких кругах.

Вроде, всё было как раньше: тот же бит, те же сверкающие огни, те же извивающиеся тела и то же внимание. Только кайфа не было. Совсем. И в компании Янка больше молчала, позволяя трепаться другим, отчего вызывала к себе ещё больший интерес.

– Юрист? – услышала она голос Семёна, уже спокойный. Видимо, тот немного отошёл.

– Что окончила? – Семёну явно было всё равно, о чём говорить.

– Кембридж. Почти.

Семён хохотнул.

– А ты?

– МГИМО. Тоже почти. Надоело.

Семён протянул ей руку, явно предлагая присоединиться к общей шутке, и Янка ударила ладонью о его ладонь.

Снова откинулась и опять потянула коктейль.

Какое-то время они молчали, подёргиваясь в такт музыке. Потом говорили о какой-то ерунде, которая обоим была безразлична.

Янка откровенно скучала. Пыталась сосредоточиться на мысли о том, что должна узнать парня поближе, но не понимала, что тут, собственно, узнавать.

А потому обстановка неуловимо изменилась. Обернувшись, Янка увидела, что к столу подошёл мужчина лет тридцати в дорогом костюме – такие Янка распознавала на глаз.

Мужчина обвёл взглядом собравшихся и остановил его на Яне – видимо, девочек он уже знал.

– Янка, – вмешался Семён, – моя новая подруга. Ей тоже отсыпь.

Яне стало интересно.

Мужчина кивнул и опустил на стол ладонь. Между пальцами едва заметно белел самодельный конвертик.

Семён накрыл его руку своей, и они обменялись содержимым ладоней – к мужчине ушла зелёная бумажка, а к Семёну – конверт.

Потом мужчина убрал руку в карман и проделал манипуляцию ещё раз, но теперь уже глядя на Янку.

Та порылась в кармане и, откопав две сотни, сделала то же самое, что только что Семён.

Мужчина удалился, а Янка развернула конвертик и заглянула внутрь. Внутри лежали две таблетки – зелёная и красная.

– Только не говори, что ты лохушка, – услышала она тут же.

Янка колебалась всего секунду. Память о том, как она оказалась с Яром, заметно потускнела, если не сказать, что истёрлась совсем.

Закинув таблетки в рот, она быстро проглотила их и стала ждать, когда станет хорошо.

***

Когда Янка отпирала дверь квартиры своим ключом, ей казалось, что самое паршивое состоит в том, что от «колёс» ей стало только хуже. Поначалу ещё было некое подобие кайфа, и она вместе с Семёном зажигала на танцполе. Были там и какие-то мальчики, которые пристраивались к ней со всех сторон, и, кажется, даже не все были шлюханами.

А потом накрыло так, что захотелось выть. Она свалила из клуба, хотя Семён уговаривал остаться и продолжал называть её подругой, и трижды пожалела о том, что не взяла с собой охрану. Пришлось ловить такси, и ночь окончательно перестала быть хоть сколько-нибудь приятной.

Впрочем, когда Янка дверь открыла, ей стало ясно, что все давешние приключения были только прелюдией, потому что прямо в холле, в одном из кресел для гостей, сидел угрюмый Яр. Руки его были сложены на коленях, а глаза недобро сверкали.

Янка молча захлопнула за собой дверь и принялась носком тфли сбивать другую.

– Где была? – спросил Яр, не вставая с места.

– С Семёном, сам же велел! – Янка, наконец, справилась с туфлёй. С другой дело пошло легче, и, избавившись от обуви, она привалилась к двери, убрав руки в карманы.

– До трёх ночи?

– Приколись, у него вечер только начался. Я не досидела, скучно стало.

– Почему охрану не взяла? – Яр встал и подошёл к ней, заслоняя собой тусклый свет от горевшего в комнате камина.

– Не хотелось. – Янка запрокинула голову, чтобы можно было смотреть Яру прямо в глаза.

Яр рыкнул и на секунду сжал её шею. Потом чуть притянул к себе, тоже вглядываясь в глаза, и медленно произнёс:

– Ширнулась.

– Не ширнулась, а… чуток таблеток глотнула. Бля! – выдохнула Янка, когда в лицо её врезалась раскрытая ладонь. Если бы не таблетки, она наверняка бы успела уклониться. Яр давно уже не мог ударить её так спокойно, как раньше, да и не пытался тоже уже давно. Сейчас удар вышел смазанным, туман в голове смягчил боль, да и сама пощёчина была не сильной, скорее обидной.

– Где взяла?

– У Семёна твоего! – ответила Янка зло. – Какой-то чувак нам толкнул. Он, походу, всё время у него берёт.

Яр согнул руку в локте и прижал предплечье к подбородку Яны, так что той стало трудно дышать.

– Ещё раз запалю – нахер собакам отдам.

– Вуайерист хренов!

Ещё одна пощёчина, уже по другой щеке, на сей раз куда более болезненная и звонкая.

– Я не шучу, Яна. Иди спать.

«13 января 1995 года.

Раньше я пыталась с Яром говорить. Теперь не получается,даже если хочу. Слова, которые вылетают изо рта, иногда пугают даже меня саму, и я чувствую, что ещё немного, и сорвусь.

Что будет тогда?

Я не верю, что он может отдать меня псам или утопить, как грозит. Хотя, кажется, этого боятся теперь все, даже Тук.

После того как исчез Толян, Яр стал злым. И, кажется, эта злость передаётся и мне».

– Я сожалею о том, что случилось с вашим отцом.

Яр скользнул рукой вдоль бока Яны, сидевшей на подлокотнике его кресла.

Близость Яны придавала ему уверенности. Когда тела Яны не было у него в руках, Яру казалось, что он и сам лишился руки.

Дело, впрочем, было не только в психологическом комфорте.

Худенькую девушку, разодетую в дорогие шмотки, никто не принимал всерьёз. Никто даже не проверял, есть ли у Яны оружие, а металлоискатели она обходил с лёгкой улыбкой, иногда опасно прижимаясь к охранникам бедром.

Улыбка у Янки в самом деле была какая-то… волшебная. Яр заметил уже давно, что эта улыбка служит пропуском в каждые двери, а любую услугу позволяет получить бесплатно и без применения силы. Он и сам иногда впадал в странный транс, глядя на эту улыбку, становился словно обкуренный – уходили все беды, и хотелось просто смотреть на неё ещё и ещё.

– Я тоже. – Семён, парень лет двадцати пяти, только что унаследовавший фирму отца, откинулся на спинку кресла и усмехнулся. – Говорил же я вам, у него сердце больное. А вы – в сауну, да под водочку…

Яр сморгнул, прогоняя наваждение. Развёл руками и ответил:

– Кто ж знал… Так что будем делать теперь, а, Семён?

– А что теперь делать? Ничего. Лев Александрович, документы у вас? – Семён протянул руку, и в ладонь ему тут же легла чёрная папка, которую он, не открывая, протянул Ярославу. – Как договорились. Контрольный пакет остаётся у меня. Шестьдесят процентов отчислений тоже мне.

Яр поморщился. Те деньги, которые крутились в фирме Хамелёвых сейчас, ни в какое сравнение не шли с тем, что собирался запустить он. Валерий упрямился зря: в выигрыше остались бы оба, и куда честнее было бы дать ему двадцать процентов отчислений, ну, может быть, двадцать пять.

Сыну его, к счастью, было всё равно, что станет с фирмой отца. Он хотел только уверенности в том, что сможет проводить время на дорогих тусовках и ему никогда не придётся работать. Впоследствии Яр планировал забрать у него и тот пакет, который сейчас Хамелёв оставлял себе.

Яр принял папку из его рук, но открыть не успел – пальцы Янки вцепились в чёрный пластик раньше, и, уложив папку себе на колени, она принялась просматривать страницы одну за другой.

Семён, внимательно следивший за ней, усмехнулся и перевёл на Яра вопросительный взгляд.

– Это мой юрист, – с улыбкой ответил Яр. Янку он не торопил. Дождался, когда она пролистает бумаги до самого конца и кивнёт. – Ну что, подписываем и по водочке? Сауну подогреть?

Семён нервно хохотнул.

Вслед за Яром он поставил на документах свои подписи, а затем произнёс:

– Я не любитель. И на вечер у меня другие планы, чувак.

Вся серьёзность вмиг слетела с него, едва сделка была завершена, и, поднявшись, он двинулся к двери. Вся его свита в лице двух охранников, юриста и секретарши потянулась за ним.

– На связи, – бросил Семён напоследок и вышел.

Яр дождался, когда за ним захлопнется дверь квартиры, и, не поворачиваясь, спросил:

– Как он тебе?

Янка повела плечом.

– Нормальный пацан.

Янка встала и потянулась, да так красноречиво, что у Яра заныло в паху. Платьев и костюмов он по-прежнему не носила, а майки и джинсы так льнули к её телу, что Яру было больно смотреть.

– Сходи с ним куда-то вечерком, – лениво произнёс Яр, продолжая следить, как прогибается её тонкое тело.

Янка чуть повернула голову и метнула в него обжигающий взгляд.

– С ним-то зачем? – бросила Янка.

– Я не сказал переспать. – Яр поймал её за талию и чуть подтянул к себе. Затем погладил затянутое в грубую джинсовую ткань бедро – ощущение было куда слабее, чем он хотел. – Просто сходи. Пообщайся, получше узнай.

Рука Яра вернулась наверх и забралась под майку. Яна повернулась, и она оказалась у неё на животе. Яр тут же провёл по изгибам подтянутого пресса Янки. Та прогнулась, подставляясь под ласку сильней подставляясь.

– Хорошо, – согласилась она, – я знаю, где он тусуется. Что-то ещё?

Яр поднял взгляд, всматриваясь в лицо Янки – тонкие крылья носа, чувственные губы и заострившиеся скулы.

– Станцуй для меня, – приказал он, откидываясь назад.

Янка молча, двинулась к камину неторопливой походкой. Камин у Яра в городе был электрический и появился потому, что его хотела Янка. Что-то было у неё связано с этим излишеством интерьера, и Яр до сих пор не знал, что – впрочем, никогда особо и не пытался узнать.

Стереосистему, стоявшую на каминной полке, тоже выбирала Янка. Яра просто не интересовало, какие там басы и сколько она выжимает мегагерц. А вот Янка подошла к делу со вкусом и спустила на эту штуку добрых пять косарей. Деньги она вообще тратила со вкусом и никогда в этом деле не стеснялась – так же, впрочем, как и в любом другом.

Янка нажала на кнопку, и из динамиков полилась тихая музыка. Для таких случаев – методов проб и ошибок – был выбран Шопен.

Янка прикрыла глаза и изогнулась, будто подаваясь навстречу музыке. Медленно потянула за края майки, а потом одним быстрым движением дёрнула её вверх и бросила в сторону.

Шагнула к Яру и стала медленно поворачиваться вокруг своей оси, изгибаясь в такт музыке.

Когда она повернулась, пуговица на джинсах уже была расстёгнута, и они чуть сползли вниз, демонстрируя тонкие краешки чёрных стрингов.

Яр облизнулся, удерживаясь от желания пройтись по ним поцелуями, и тут же, словно услышав его мысли, Янка скользнула по ним пальцами, оглаживая и почти касаясь тёмных завитков в паху. Хотя волосы у неё были светло-русые, даже чуть рыжеватые, в этом потаённом месте она была настоящей брюнеткой.

Янка скользнула рукой вниз, и Яр перестал замечать, продолжается танец или нет. То, что Яна сейчас ласкала пальцами, Яру всё сильнее хотелось попробовать на вкус.

– Раздевайся! – приказал Яр коротко, когда нервы его не выдержали.

Янка двумя ловкими движениями стянула джинсы и переступила через них.

Музыка продолжала литься, но Яр уже окончательно перестал её замечать.

Он поймал руку Яны и потянул к себе.

Янка хотела было скользнуть к нему на колени, усесться верхом, но Яр остановил её. Раздвинул ноги и тут же уловил короткое обиженное фырка.

– Другим ты сосёшь без капризов, – тут же заметил Яр.

Янка помолчала. Попыталась опуститься на пол между раздвинутыми ногами, но снова Яр её остановил. Вместо этого положил руки Яне на поясницу и подтянул ещё ближе к себе, так, чтобы можно было уткнуться носом ей в грудь.

Легко поцеловал куда-то в район солнечного сплетения и такими же легкими поцелуями принялся чертить узоры на животе, поднимаясь к груди.

Ему нравилось касаться губами кожи Янки – такой нежной и шелковистой и всегда чистой.

Яр закончил исследовать живот и поднялся выше. Теперь он рисовал спираль, которая медленно приближалась к соску.

Поймал губами маленькую бусинку и пощекотал, вырвав короткий вздох. Янка прогнулась, подалась навстречу, напрашиваясь на продолжение, но Яр только вздохнул.

– Повернись, – попросил он.

Янка повернулась.

Яр надавил ей на спину, заставляя прогнуться, и сам чуть развёл руками ягодицы, а потом большими пальцами потёрся о вход.

Янка не стонала и не вздыхала, как делала бы это с другими, разве что прогибалась чуть сильнее, почти насаживаясь на сложенные вместе пальцы.

Яр смочил пальцы слюной и принялся медленно ввинчивать их в подставленную щель.

– Сделай вид, что хочешь меня, – прошептал он.

Дыхание Янки участилось, и она стала насаживаться уже открыто и даже покручивать бёдрами, усиливая соприкосновение.

Одной рукой Яр расстегнул брюки и тут же рывком развернул Янку лицом к себе. Ни говорить, ни указывать больше не пришлось – Янка забралась на него верхом и, чуть приподнявшись, насадилась до конца.

Бёдра Яра задвигались, и бёдра Янки двигались навстречу, а сама она наклонилась и прошептала ему в самое ухо:

– Я хочу тебя, Яр. Только тебя.

Она врала, конечно. Но сейчас Яр хотел услышать ложь.

Едва слова были произнесены вслух, Яр подбросил бёдра, входя до предела, и излился.

Янка поняла это, как понимала всегда по лицу, по дыханию, становившемуся медленным и глубоким, но покидать своё место не стала. Напротив, задвигалась медленно и плавно, лаская рукой собственную грудь. Дыхание её всё ещё касалось уха Яра, а свободная рука упиралась в спинку кресла сбоку от его головы.

Потом Янка чуть отодвинулась и заглянула Яру в глаза. Прислонилась лбом к его лбу. Её губы были так близко, и Яр ещё помнил их сладкий вкус, но так же отчётливо помнил, как они двигались вдоль члена Хамелева.

Яр рыкнул, вбиваясь глубже напоследок. Янка выдохнула почти болезненно и обмякла, не забыв испачкать влажными пальцами новенький Яров светлый костюм.

– Вот ты сука… – протянул Яр.

Янка отстранилась и посмотрела на него почти весело.

– Стараюсь, шеф.

Соскользнула на бок и, даже не думая собирать разбросанную одежду, направилась в своё крыло.

***

«11 января 1995 года

Когда-то давно, когда мы ещё говорили или хотя бы пытались говорить, я старалась объяснить Яру, что я его люблю. Я говорила и говорила, пока не устала и не поняла, что он не слышит меня. Мои слова для него – вода и песок.

Я стала думать, что же может иметь значение для него, и поняла, это дело. Если я буду делать всё ради него, если так же, как он, буду отдаваться его бизнесу, то рано или поздно он должен понять, что я на самом деле его люблю.

Теория была хорошей. Правда, за последний год я так и не заметила, чтобы она приносила плоды. Но я надеюсь. Потому что надо же мне на что-то надеяться».

***

Семён тусовался в «Катакомбах». Собственно, не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы это понять: клуб только что открылся, и там тусовались все, у кого были деньги и кто просыпался ближе к вечеру. Пускали, правда, не всех – просто потому, что не всем хватало места внутри.

Янку, конечно, пустили. Она была здесь в первый раз, но достаточно было сказать охране, что она в списке Ярослава Толкунова, как вопросы закончились и двери открылись.

Янка шла, или даже плыла, разглядывая разномастную публику. Найти тут кого-то было трудновато, но она догадывалась, где искать – свернул к VIP-кабинкам и в первой же увидела Семёна, сидевшего в обнимку с двумя девчонками.

Янка устроилась у стены так, чтобы её было хорошо видно, и стала ждать. Навязываться она не хотела. Она вообще не понимала, чего хочет от неё Яр.

Долго ждать не пришлось – Семён заметил её минут через пять, а ещё через полминуты к Яне подошёл охранник, и её пригласили за стол.

Янка кивнула и, подойдя к столу, устроилась на диванчике, стоявшем перпендикулярно тому, на котором сидел Семён.

– Пить будешь? – прокричал «хозяин», похоже, только что выбравшийся с танцпола.

Янка пожала плечами.

– Если нальёшь, – ответила она в тон ему.

Семён подал сигнал охранникам, и на стол перед Яной опустился коктейль.

Янка взяла его в руки и потянула через трубочку.

Первое время рядом с Яром она скучала по такой жизни. Впрочем, её толком и не было в Москве, так что когда Яр стал отпускать её погулять, оказалось, что идти особо некуда.

Но всё же парочку мест Янка нашла. И была разочарована – не местным сервисом, а тем, что того кайфа, который она испытывала в Англии, не было совсем. Всё тут казалось мелким и скучноватым. И всё же по клубам она ходить продолжала – отчасти от нечего делать, отчасти назло Яру, который явно не был в восторге от этой идеи.

Она вообще всё чаще ловила себя на том, что ей нравится Яра злить Яра. Так она могла уловить хотя бы толику внимания к себе, потому что спокойный Яр был холоден, как скала.

Вместе с клубами появились и парни, с которыми можно было тусоваться в свободные вечера. Они смотрели на Янку раскрыв рот, потому что никто в этой тусовке толком не знал, кем она приходится всемогущему Толкуну. Яр за этот год стал по-настоящему известен – правда, в узких кругах.

Вроде, всё было как раньше: тот же бит, те же сверкающие огни, те же извивающиеся тела и то же внимание. Только кайфа не было. Совсем. И в компании Янка больше молчала, позволяя трепаться другим, отчего вызывала к себе ещё больший интерес.

– Юрист? – услышала она голос Семёна, уже спокойный. Видимо, тот немного отошёл.

– Что окончила? – Семёну явно было всё равно, о чём говорить.

– Кембридж. Почти.

Семён хохотнул.

– А ты?

– МГИМО. Тоже почти. Надоело.

Семён протянул ей руку, явно предлагая присоединиться к общей шутке, и Янка ударила ладонью о его ладонь.

Снова откинулась и опять потянула коктейль.

Какое-то время они молчали, подёргиваясь в такт музыке. Потом говорили о какой-то ерунде, которая обоим была безразлична.

Янка откровенно скучала. Пыталась сосредоточиться на мысли о том, что должна узнать парня поближе, но не понимала, что тут, собственно, узнавать.

А потому обстановка неуловимо изменилась. Обернувшись, Янка увидела, что к столу подошёл мужчина лет тридцати в дорогом костюме – такие Янка распознавала на глаз.

Мужчина обвёл взглядом собравшихся и остановил его на Яне – видимо, девочек он уже знал.

– Янка, – вмешался Семён, – моя новая подруга. Ей тоже отсыпь.

Яне стало интересно.

Мужчина кивнул и опустил на стол ладонь. Между пальцами едва заметно белел самодельный конвертик.

Семён накрыл его руку своей, и они обменялись содержимым ладоней – к мужчине ушла зелёная бумажка, а к Семёну – конверт.

Потом мужчина убрал руку в карман и проделал манипуляцию ещё раз, но теперь уже глядя на Янку.

Та порылась в кармане и, откопав две сотни, сделала то же самое, что только что Семён.

Мужчина удалился, а Янка развернула конвертик и заглянула внутрь. Внутри лежали две таблетки – зелёная и красная.

– Только не говори, что ты лохушка, – услышала она тут же.

Янка колебалась всего секунду. Память о том, как она оказалась с Яром, заметно потускнела, если не сказать, что истёрлась совсем.

Закинув таблетки в рот, она быстро проглотила их и стала ждать, когда станет хорошо.

***

Когда Янка отпирала дверь квартиры своим ключом, ей казалось, что самое паршивое состоит в том, что от «колёс» ей стало только хуже. Поначалу ещё было некое подобие кайфа, и она вместе с Семёном зажигала на танцполе. Были там и какие-то мальчики, которые пристраивались к ней со всех сторон, и, кажется, даже не все были шлюханами.

А потом накрыло так, что захотелось выть. Она свалила из клуба, хотя Семён уговаривал остаться и продолжал называть её подругой, и трижды пожалела о том, что не взяла с собой охрану. Пришлось ловить такси, и ночь окончательно перестала быть хоть сколько-нибудь приятной.

Впрочем, когда Янка дверь открыла, ей стало ясно, что все давешние приключения были только прелюдией, потому что прямо в холле, в одном из кресел для гостей, сидел угрюмый Яр. Руки его были сложены на коленях, а глаза недобро сверкали.

Янка молча захлопнула за собой дверь и принялась носком тфли сбивать другую.

– Где была? – спросил Яр, не вставая с места.

– С Семёном, сам же велел! – Янка, наконец, справилась с туфлёй. С другой дело пошло легче, и, избавившись от обуви, она привалилась к двери, убрав руки в карманы.

– До трёх ночи?

– Приколись, у него вечер только начался. Я не досидела, скучно стало.

– Почему охрану не взяла? – Яр встал и подошёл к ней, заслоняя собой тусклый свет от горевшего в комнате камина.

– Не хотелось. – Янка запрокинула голову, чтобы можно было смотреть Яру прямо в глаза.

Яр рыкнул и на секунду сжал её шею. Потом чуть притянул к себе, тоже вглядываясь в глаза, и медленно произнёс:

– Ширнулась.

– Не ширнулась, а… чуток таблеток глотнула. Бля! – выдохнула Янка, когда в лицо её врезалась раскрытая ладонь. Если бы не таблетки, она наверняка бы успела уклониться. Яр давно уже не мог ударить её так спокойно, как раньше, да и не пытался тоже уже давно. Сейчас удар вышел смазанным, туман в голове смягчил боль, да и сама пощёчина была не сильной, скорее обидной.

– Где взяла?

– У Семёна твоего! – ответила Янка зло. – Какой-то чувак нам толкнул. Он, походу, всё время у него берёт.

Яр согнул руку в локте и прижал предплечье к подбородку Яны, так что той стало трудно дышать.

– Ещё раз запалю – нахер собакам отдам.

– Вуайерист хренов!

Ещё одна пощёчина, уже по другой щеке, на сей раз куда более болезненная и звонкая.

– Я не шучу, Яна. Иди спать.

«13 января 1995 года.

Раньше я пыталась с Яром говорить. Теперь не получается,даже если хочу. Слова, которые вылетают изо рта, иногда пугают даже меня саму, и я чувствую, что ещё немного, и сорвусь.

Что будет тогда?

Я не верю, что он может отдать меня псам или утопить, как грозит. Хотя, кажется, этого боятся теперь все, даже Тук.

После того как исчез Толян, Яр стал злым. И, кажется, эта злость передаётся и мне».

Янка и сама понимала, что таблетки – это дрянь. И Семён ей не понравился. Он был пустым. И Янка вряд ли пошла бы к нему второй раз, если бы не Яр.

Слова о том, что Яне нельзя жрать таблетки, произвели волшебный эффект.

Слово «нельзя» Янка ненавидела ещё с тех пор, когда его произносил отец. Отец произносил это редко, но веско, и хотя не грозил физической расправой, а только лишением карманных денег и каникулами, проведёнными взаперти, это слово всегда имело эффект.

То, что Яр вздумал вести себя, как отец, Янку разозлило. Потому что какой же он, нахер, отец, если ебёт её сам и подкладывает другим?

Гордость Янки оказалась ущемлена этим запретом неожиданно сильно, потому что теперь оказывалось, что, перейдя на сторону Яра, она не выиграла ничего.

И именно потому, что Яр сказал «нельзя», Янка на следующий вечер снова пошла в «Катакомбы».

Семён был там, и с ним на сей раз были какие-то хорошо одетые парни. Янка присматривалась к ним со стороны какое-то время, а затем увидела своего старого знакомого Рима Бесова. Их взгляды встретились, и Янка решилась. Кивнула, усмехнулась и подошла к ним.

Снова были таблетки и снова болтали ни о чём. Больше даже молчали, потому что у парней были девчонки, которые занимали всё их внимание, а часам к двенадцати двое образовалось и по разные стороны от Янки.

– Трек тупой, – заметил один, пристраиваясь к Яне плотней.

Отвечать Яне не пришлось, потому что второй тут же заявил:

– А, по-моему, классный, да, Ян?

Янка поняла, что она тут, в общем-то, нужна только как приз за еженощный конкурс мужской охоты, и, ловко выпутавшись из объятий, затерялась на танцполе.

В этот раз она вернулась в половине второго, но Яр, у которого вечером была какая-то собственная тусовка с директорами новой фирмы, уже спал.

Пошла Янка в «Катакомбы» и на следующий вечер, и на вечер через вечер.

Она всё ждала, когда Яр спросит что-нибудь, но тот заговорил с ней о клубе только раз, выпроводив очередную делегацию новых сотрудников.

– Выглядишь плохо, – сказал он.

У Янки в самом деле под глазами прочно поселились синяки, а лицо всё чаще казалось неудачным рисунком экспрессиониста.

– Непрезентабельно? – Янка усмехнулась и, подойдя к камину, включила музыкальный центр. Они с Яром сходились только на классике. Клубную музыку Яр в доме не переносил, а Янка морщилась, слыша его записи «Афганских песен». Зато Шопена и Вивальди любили оба. Яне этот вкус привили отец и пять лет в музыкальной школе, Яру – тоже родители, хоть и намного раньше.

Янка потянула футболку, пытаясь отвлечь Яра от разговора, который начинался не очень хорошо. Сама она предпочла бы вообще помолчать – и потрахаться, потому что это у них всё ещё получалось хорошо.

Яр поймал её руку и отвёл в сторону, не давая раздеться.

– Да, – сказал он серьёзно.

– Тоска, – вздохнула Янка и, выпутавшись из рук Яра, пристроилась на пол у его ног. – Со мной никто не захочет спать.

– Дура! Меня всерьёз принимать не будут, если вокруг меня такая дешевка виться будет.

– Сука ты, Яр, —устало сказала Янка и закрыла глаза. Откинула голову назад, на краешек сиденья, и замерла так.

Яр молча плеснул в стакан коньяка и поднёс к губам. Подумал и снова поставил на стол.

– Ты ведь больше не жрала эту дрянь?

– Какую? – Янка открыла глаза и как ни в чём не бывало посмотрела на него.

– Ты сама знаешь. ЛСД или что у тебя там?

Янка резко развернулась и склонила голову набок, вглядываясь в его глаза.

– А почему нет, Яр?

– Умрёшь молодой.

– И что? Годам к тридцати я всё равно стану непрезентабельной. – Янка усмехнулась. И ты меня утопишь. Как и обещал.

– Дура!

Яр отвернулся. Янка смотрела на него ещё какое-то время, а потом произнесла:

– Скажи мне, что для тебя это важно, Яр.

– Что это изменит?

– Скажи, что ты не хочешь, чтобы я умирала, и я брошу, Яр. Для тебя.

Яр поджал губы и всё-таки снова посмотрел на неё. Взял за подбородок двумя пальцами и всмотрелся в глаза.

Сказать было трудно. Он знал, что Янка снова хочет заставить его быть слабым. Хочет обрести власть.

Но Янка принимала, в этом Яр был почти уверен. И нужно было либо сажать её под замок, либо… Либо попробовать договориться так. Одна фраза против её испорченной жизни.

– Мне это важно, – сказал он, наконец. – И если я узнаю, что ты всё ещё….

– Замолчи! – Янка приподнялась и коснулась губами его губ. – Я не боюсь. Но я больше не буду. Клянусь.

Янка легко поцеловала его ещё раз.

От этих невесомых прикосновений у Яра по всему телу бежали мурашки. Эта лёгкая вибрация была не такой яркой, как экстаз, который он испытывал во время секса с Яной, но она была приятней, потому что затрагивала внутри него струны, которые никто никогд не трогал а.

– Иди к себе, – приказал Яр и, обнаружив, что голос у него охрип, замолк.

Янка встала – скользнула вверх, как кобра, и неторопливо направилась к выходу.

Уже у двери остановилась и обернулась через плечо.

– Мне и в клуб больше не ходить?

Яр попытался сфокусировать сознание.

– Ходи, – сказал он. – Я хочу понять, чем нам зацепить Семёна, когда придёт время.

Янка пожала плечами.

– Таблетки. Он на них прочно сидит. Больше у него нет ничего. Друзья, девушки – всё это не важно для него.

– Перерезать поставки…

– Перехватить. Будешь продавать ему наркоту – он будет твой.

Яр усмехнулся и посмотрел на Янку уже по-другому. Иногда девчонка его удивляла. Если бы ещё она не была шлюхой…

– Свободна! – отрезал он и отвернулся.

«14 февраля 1995 года

Яр любит меня, как бы он ни пытался это скрыть. Я нужна ему, и он боится за меня. Надо только придумать, как выудить эти чувства на поверхность, как заставить его говорить.

Как заставить его слушать меня…»

***

Просыпалась Янка ближе к четырём. Дальше выбор был богатый: либо у Яра намечалась встреча, где она была нужна, либо она могла идти на все четыре стороны, и тогда Яна шла в клуб.

ЛСД больше не было, и в клубе теперь было скучно. Как говорится, трезвый среди пьяных – белая ворона. Но Семён вроде как ещё был нужен, да и сама Янка развлечения получше придумать не могла.

Она вставала, приводила себя в порядок, переодевалвсь сразу к вечеру и спускалась вниз.

В тренажёрку ходить перестала – вроде как на танцполе напряжения хватало, а вставать по утрам было всё тяжелей. Яр был слишком занят, чтобы за этим следить, да и сам всё чаще пропускал теперь тренировки.

Выбравшись на улицу, Янка подмигивала машине охраны: она довольно быстро просекла, в чём секрет спокойствия Яра – неприметная «бэха» следовала за ней по пятам, куда бы она ни пошла, и сама Янка не заметила бы её, если бы не заметила как-то Ивана, вышедшего из машины купить сигарет.

Яне было всё равно. Так было даже проще. А в каком-то смысле это было даже приятно, потому что Яр отрывал от работы двоих людей, чтобы только проконтролировать её одну.

Вечера она продолжала проводить с Семёном и его друзьями, стараясь испаряться, когда привлекала к себе чьё-то слишком пристальное внимание.

Один раз, впрочем, внимание оказалось более пристальным, чем можно было ожидать.

Как-то ближе к концу февраля Янка поймала на себе взгляд мужчины, стоящего за стойкой.

Янка посмотрела на него в ответ и приподняла бровь, ожидая, когда тот отвернётся, но тот явно не чувствовал себя смущённым.

– Кто это? – спросила Янка, наклоняясь к Семёну.

Тот перехватил её взгляд и усмехнулся.

– Это Серов. А чё он смотрит на тебя?

Янка пожала плечами и встала.

К Серову напрямую она не пошла. Смешалась на какое-то время с толпой на танцполе, искоса продолжая наблюдать за мужчиной, казавшимся абсолютно неуместным в этом зале в своём чёрном пиджаке и тщательно выглаженной белой рубашке. «Дилер?» – подумала Янка. Это было интересно, потому что могло помочь Яру перекрыть каналы доступа Семёна к наркоте. А, кроме того, это было просто любопытно: мужчина смотрел на неё с таким упорством, что чесался затылок.

Янка выбралась из толпы и пошла к бару – якобы заказать попить.

Подала знак бармену и прислонилась к стойке бедром, так что глаза её теперь были в полуметре от глаз Серова.

– Нравлюсь? – спросила Янка с усмешкой.

Серов чуть повернулся, устраивая руку поудобнее на стойке.

– Может быть.

Янка получила коктейль, расплатилась и, благодарно кивнув бармену, снова повернулась к Серову.

– А ты кто?

Серов поднял бровь.

– Михаил.

– Это я поняла. Яна. А что ты делаешь здесь? Немного не твоя тусовка, как по мне.

Михаил негромко рассмеялся. Потом посмотрел на Янку уже серьёзно.

– Это моя тусовка, малыш. Я – хозяин клуба.

– О! – Янка подняла бровь. Взяла в руки коктейль и, отвернувшись к залу, сделала глоток. Мысли её продолжали крутиться вокруг наркоты. «Хозяин – это даже лучше, – подумала она, —все реки текут в океан». —Она снова посмотрела на Серова, не скрывая интереса, впрочем, стараясь не проявлять его и слишком явно. – Хороший клуб, – сказала она, – самый классный, какой я видела в Москве.

Михаил усмехнулся, слегка наклонил голову и пристально посмотрел на Янку из-под бровей.

– Я знаю.

– Но в Англии видала и получше, – добавила Янка и улыбнулась, – звуковая система у тебя говно.

Улыбка сползла с лица Михаила, и он ещё ближе свёл брови к переносице.

– Ну, удачи! – Янка махнула рукой и, поставив пустой стакан на стойку, двинулась к выходу.

«29 февраля 1995 года

Интересно, понравится это Яру или нет? С одной стороны, через Серова можно перехватить контроль полностью над всей сетью поставок. Семен, в самом деле, будет у него в кармане.

С другой – что-то мне не хочется, чтобы повторилась история с Козыревым.

Хотела бы я, чтобы он был нормальным человеком и с ним можно было просто поговорить. Просто спросить, нравится ему мой план или нет. Но он даже не услышит меня. Как не слышит никогда.

Может, если я сделаю всё сама, он, наконец, поймёт, что я на всё готова для него? Я принесу ему Семёна на блюдечке, и он никуда не денется. Ему придётся признать, что я нужна ему».

***

Яр нервно скомкал вчерашний отчёт и запустил им в камин. Сейчас он жалел, что камин не настоящий, и комок попросту отлетел обратно и упал на ковёр.

– И что этот Серов? – спросил он. – Отстал от неё?

– Ну, догонять точно не стал. – Иван поудобнее устроился на диване. – Думаю, Серов запал.

Иван замолчал на какое-то время, а потом продолжил:

– Разрешите спросить, Ярослав Игнатьевич?

Яр кивнул.

– Так и надо? Это же вы её отправили в клуб, да? Чтобы Серов её…

Яр бросил на телохранителя злой взгляд, и Иван заткнулся.

– Я её туда отправил, это да. Но никакого Серова в планах не было. Если он к Яне хоть пальцем притронется – в расход прямо там.

– Серова… или Янку?

– Серова. А Янку ко мне. Я сам разберусь.

Иван прокашлялся.

– Ярослав Игнатьевич, Серов – солидное лицо. У него своя крыша.

– Ты приказ получил? Получил. А что за крыша – это я разберусь. Свободен.

Яр качнул головой в сторону двери.

Иван встал, собираясь уходить, но Яр окликнул его.

– А что с таблетками? Было ещё?

Иван покачал головой.

– Если и было, то прячет хорошо.

– Завтра как уйдёт, обыщите её комнату. А то мало ли… Ещё за хранение не хватало сесть.

Яр снова отвернулся. Сделал ещё глоток, а потом потянулся к телефону.

Первым он набрал номер Даши. Вторым – номер Тука. Вопрос был один и тот же.

– Ты можешь мне узнать про Серова, владельца клуба «Катакомбы»? Всё. Кто мама, кто папа. Есть ли дети, в том числе внебрачные, и главное – кто его крышует.

– Нафига он тебе? – спросил Тук. С тех пор, как из отряда он остался один, Тук стал заместителем Яра. А после того, как Яр начал оформлять переход на легальную основу, вся теневая сторона бизнеса целиком осталась на нём.

Яр прицокнул языком, размышляя, говорить или нет.

– Клуб у него купить хочу. Говорят, эта курочка золотые яйца несёт.

Тук хмыкнул.

– Так-то да. Бизнес неплохой. Ладно. Узнаю – позвоню.

ГЛАВА 24

Янка затянулась и выпустила в потолок струю дыма. Курила она редко и только в компании – иными словами, когда больше было нечем заняться.

Семён подцепил какую-то цыпу и весь вечер нянчился с ней, то таская её танцевать, то пытаясь прощупать что-то у неё под одеждой.

Цыпа была красивой – темноволосой и не кукольной, очень живой и в то же время вкусной на вид. Янка подумала, что и сама была бы не прочь склеить кого-нибудь, если бы у неё не было Яра.

А был ли у неё Яр? Мысль заставила волну тоски пронестись по всему телу, и Янка вздохнула.

Вид обнимающейся парочки влиял на неё нехорошо.

Она хотела бы так же сидеть с Яром хоть в этом клубе, хоть в любом другом. Она бы даже позволила себя лапать при всех, потому что когда это делал Яр, было даже приятно от ощущения его сильных рук на собственном теле.

Но с Яром нельзя было ходить никуда – ни в клуб, ни в ресторан. Только на встречи с его партнёрами и конкурентами, где Янка всякий раз сидела как на иголках, пытаясь угадать, что же будет с ней в следующий миг.

– Яна, заснула?

Янка вздрогнула, обнаружив, что оказавшийся откуда-то справа от неё парень щёлкает пальцами перед её носом. Парня звали Алек. Янка его знала, хоть и не очень хорошо, он был одним из тех, кто обычно тусовался с Семёном.

– Кайфую. – Янка снова затянулась.

– Тебя там ищут. – Алек вытянул сигаретку из чьей-то забытой на столе пачки и кивнул на стойку.

Янка бросила короткий взгляд в указанном направлении и подобралась. План, вроде бы, был отработанный (если, конечно, можно было назвать это планом). Втереться в доверие, пробраться в квартиру, поискать компромат. Он у всех был, этот компромат. Надо было только знать, где искать.

План был проверенный, и Янка делала это много раз, но всё равно было страшновато – не столько из-за самого Серова, сколько из-за Яра.

«Первый прыжок без инструктора», – подумала Янка и усмехнулась.

– Пойду, разомнусь, – сказала она вслух и, минуя острые коленки Алека, выбралась на танцпол.

Танцевала она недолго – ровно столько, чтобы Алек перестал за ней наблюдать, а Серов, напротив, успел оценить по достоинству.

Потом скользнула к барной стойке и привычно заказала напиток.

– Что-то интересное показывают? – спросила она.

Серов приподнял бровь.

– Ну, там… – Янка кивнула туда, откуда пришла. – Ты так на танцпол смотрел, будто там порно крутят в прямом эфире.

Серов усмехнулся.

– А что, это не порно было?

Янка ответила такой же лёгкой усмешкой.

– Это так, демо-версия. Лёгкая эротика.

Глаза Серова жадно сверкнули, и Янка поспешила отвернуться. Постояла какое-то время, потягивая коктейль, а затем ощутила у себя на спине горячую ладонь.

Первым её желанием было отскочить. Сколько бы это ни происходило с ней, она никак не могла привыкнуть к чужим рукам –напротив, с каждым прикосновением ненавидела их всё больше. И уже от того, что Серов сейчас положил руку на её тело, не спрашивая разрешения, Янка возненавидела его в один миг. Из случайной жертвы Серов стал её личным врагом, но Янка так и не отстранилась. Только медленно, будто бы лениво, повернула голову к оказавшемуся внезапно близко-близко мужчине и прошептала:

– У меня очень строгий отец.

Серов вздрогнул, и глаза его на секунду отразили непонимание.

Янка кивнула в сторону входа.

– Видишь, тот мужик? Это от него. Так что если ты не уберёшь руку, у нас обоих будут проблемы.

Серов поколебался несколько мгновений, но руку всё-таки убрал.

– Ты так на меня наехала вчера, – сказал он. – Чем тебе не понравился звук?

– Ну… – Янка запрокинула голову, делая вид, что собирается с мыслями, но больше стараясь продемонстрировать изящный изгиб своей белой шеи. – Басы хрипят немного. Если тут стоять, это не слышно. А в VIP-зоне и у сцены – просто капец!

Серов извлёк из внутреннего кармана пачку «Данхилла» и закурил.

– Мне сказали, система лучшая, какую можно купить в России.

– Врут.

– И что делать?

– Ну, ты же босс, тебе видней. Кому-то, в принципе, и так нормально. У меня это просто… хобби. Люблю хороший звук.

Серов затянулся, пропуская ход.

– А вообще, если надо, я знаю ребят, которые могут из Японии настоящую акустику привезти. Цена будет стандарт плюс перелёт… Ну, и десять процентов для меня.

Серов хмыкнул.

– Дистрибьютор что ли?

– Не. Просто выслужиться хочу.

Серов поднял бровь.

Янка наклонилась и шепнула ему на ухо.

– Говорят, у тебя тоже есть что продать.

Серов отстранился и серьёзно посмотрел на неё.

– Ты это к чему?

– Не дёргайся. Сам подумай, на ментовку я не похожа. Просто большую партию хочу, у твоих мужиков столько нет.

Строго говоря, Янка вовсе не была уверена, что Серов имеет отношение к торговле наркотиками. И в то же время интуиция ей подсказывала, что без разрешения хозяина наркобизнес в клубе так процветать не мог.

– Это не ко мне, – отрезал Серов.

– Ладно, забудь. – Янка вздохнула.

Оба замолчали опять и какое-то время делали вид, что смотрят на танцпол. Первым заговорил Серов:

– Вообще, я могу достать. Если буду получше тебя знать.

Янка хмыкнул. Пятьдесят на пятьдесят было, что Серов просто гнёт понты, но её вполне устраивал такой расклад.

– А я разве против? – Она чуть повернула голову и внимательно посмотрела Серову в глаза.

– Ну так у тебя же отец.

– Ну ты придумай что-нибудь, ты же босс.

Янка развернулась и пошла к выходу, затылком чувствуя обжигающий взгляд.

***

Всю дорогу домой Яне было хорошо без всяких таблеток. То чувство, когда здоровый мужик с кучей денег и неслабыми возможностями провожает тебя взглядом, поднимало настроение ничуть не хуже.

Кайф обломал Яр, который ждал её в холле, как и пару месяцев назад.

Янка вздохнула.

Яр встал навстречу и подошёл вплотную.

– Где была? – спросил он. В глазах Яра горел недобрый огонь.

– С Семёном.

Янка убрала руки в карманы и позаимствованным у Серова движением изогнула бровь.

– Яна!

Яр рявкнул так, что зазвенели стекляшки в хрустальной люстре, и вместе с этим словом ударил рукой слева от Янкиной головы.

Расстояние между ними уменьшилось настолько, что теперь Янка чувствовала его всем телом, и эта близость порядком выбивала её из намеченной колеи. По телу разливался жар, и думать было неожиданно трудно.

– Я… – выдохнула она, с трудом преодолевая желание податься навстречу.

– Кроме Семёна, кто там был?

– Две сотни укуренных, обколотых и пьяных мужиков. Мне их перечислить по именам?

Яр молчал, скрипел зубами и смотрел на неё.

– Ещё девочки были, – добавила Янка, – поприкольнее тех, с которыми ты в бане торчишь.

Яр занёс руку и чуть ударил её, но остановился в десятке сантиметров от её лица. Янка тут же перехватила его запястье, заставила раскрыть ладонь, прижала к щеке и поцеловала то место, где билась голубая венка.

Яр не повёлся. Выдернул руку и, упершись ею по другую сторону от головы Янки, спросил, почти прорычал:

– Серов был?

– А это кто?

Яр скрипнул зубами.

– Я тебя убью, Янка, – прошипел он, наклоняясь к ней ещё ближе. – Если узнаю, что ты с кем-то спишь без моего ведома…

Янка закатила глаза.

– Перейдём к главному, а? Трахни меня в рот, кончи мне на лицо и отпусти поспать. – Произнося слово за словом, она сползала вниз вдоль стены, а на последних словах оказалась уже на коленях, так что её лицо было напротив ширинки Яра. Янка поймала зубами замочек молнии и потянула на себя. Снизу вверх посмотрела на Яра, но глаза того были закрыты.

– Уйди, – сказал Яр тихо, неожиданно спокойно. – Иди, проспись.

Янка не двинулась с места. Только продолжала с недоумением смотреть на него.

– Я сказал: уйди! – На сей раз Яр орал. Он рванул Янку за плечи и отшвырнул в сторону так, что та едва успела затормозить, чтобы не врезаться виском в угол шкафа.

– Идиот… – выдохнула она. На секунду, утратив равновесие, успела испугаться и теперь судорожно пыталась спрятать поглубже этот страх.

Не говоря больше ни слова, она шагнула к двери, ведущей в её крыло. Потом сделала ещё шаг и остановилась. Посмотрела через плечо и на секунду успела поймать больной, потерянный взгляд Яра, глядевшего ей вслед. Едва встретившись с ней глазами, Яр снова стал злым.

Янка вздохнула и шагнула к нему.

– Ярик… почему у нас всё так?

Яр молчал.

Янка сделала ещё шаг и положила ладони ему на плечи.

– Яр, я же тебя люблю…

Секунду Яр не двигался, а затем резко и болезненно подхватил её под лопатки и прижал к себе, выбивая воздух из лёгких.

– Ярик… – прошептала Янка и уткнулась носом ему в шею. Закинула руки ещё дальше, обнимая и тоже прижимая к себе.

– Потому что ты шлюха, Янка, – сказал Яр тихо, и как бы ни было больно Яне было слышать это, от той боли, которая сквозила в голосе Яра, пробирал озноб. – Скажешь, не так?

Янка молчала. Когда-то, год назад, она могла спорить. Теперь она и сама знала, что Яр прав.

– Ярик, я хочу быть только с тобой, – сказала она, наконец. – Мне вообще никто не нужен, кроме тебя. Я бы из дома не выходила одна, если бы только знала, что ты закончишь свои встречи и пойдёшь со мной. Ярик, ну что мне сделать, чтобы ты это понял?

Яр ответил не сразу.

– Серову так же говорила? – спросил он наконец.

Янка стиснула зубы.

– Как же я тебя ненавижу… – пробормотала она. Попыталась вырваться, но Яр не пустил.

– Ты будешь спать только с теми, с кем я скажу.

Янка застонала.

– Да или нет?! – рявкнул Яр, всё ещё не выпуская её.

– Да… —тихо ответила Янка. – Я не буду с ним спать, я тебе клянусь. Я тебе поклялась, что таблеток больше не будет, и не пробовала больше. Ты видишь, мне можно верить.

Яр промолчал. Ему не хотелось отпускать Янку. Что бы они ни говорили друг другу, хотелось продолжать сжимать её вот так, пока не рухнет на землю солнце и не закончится мир, но так было нельзя.

Он разжал объятия и сказал уже ровно:

– Иди спать.

Янка кивнула. Стиснула локти ладонями, стараясь справиться с внезапно подступившим холодом, и медленно побрела к себе.

Миновав коридор и толкнув плечом дверь, зашла в первую из анфилады своих комнат, служившую гостиной. Гостей здесь никогда не было, даже Яр никогда не заходил, но комната всё же была. В дальней стене её находилась дверь, ведущая в кабинет, а за кабинетом справа – спальня и ванная с туалетом.

В гостиной царил хаос. Янка даже не сразу поняла, куда она попала, потому что все шкафы были вывернуты, а книги и диски валялись на полу.

Медленно, будто во сне, она прошла в следующую комнату – в кабинете всё было так же. Только картину довершала стеклянная статуэтка, купленная ею в прошлом году, когда они с Яром ездили отдыхать, – когда-то она изображала греческую нимфу, а теперь представляла собой гору осколков, в которой лежала прозрачная женская голова.

Янка осторожно обошла осколки и вошла в спальню. Здесь уже не было ничего, что могло бы её удивить, только перевёрнутый матрас и вывороченные ящики прикроватных тумб.

Янка прислонилась к стене и медленно сползла вниз, пытаясь осмыслить, что здесь произошло. Чужие в квартиру войти не могли. Только охрана и Яр. Может, ещё Тук. Янка уронила голову на скрещенные предплечья и уставилась в темноту.

«1 марта 1995 года

Однажды он, и правда, убьет меня. Не задушит и не утопит, нет. Однажды он убьет моё сердце. И мне станет уже всё равно, жить или умереть».

***

Тук приехал следующим вечером, хотя обещал просто позвонить.

«Решил не светить номера», – сказал он, и Яр не стал ничего спрашивать, решив, что повод, видимо, есть.

– Нашёл что? – спросил он, разливая коньяк.

Тук качнул головой и отодвинул от себя стакан.

– Меня Светка ждёт.

Яр кивнул и снова не стал спорить.

– Крышуют этого пацана ореховские. Я бы с ними связываться не стал, это опять на год война.

– С каких это пор ты стал бояться стрельбы? – Яр покатал рюмку в ладонях, но пить тоже не спешил.

Тук на секунду поджал губы.

– У меня сын будет. В сентябре, Яр. И я знаю всё, что ты мне хочешь об этом сказать.

Яр кивнул и говорить, в самом деле, не стал. Ясно, что сын – это слабость. И ясно, что вечно жить разборками и стволами никто бы из них не смог. Это, в общем-то, и не жизнь.

– Да и время уже не то, – добавил Тук и всё-таки пригубил коньяк. – Сейчас уже так разгуляться, как два года назад, нам не дадут. Хоть бы и те же менты головы подняли.

– Ладно, убедил, – согласился Яр. – Говорить с ними можно? Или они такие же ёбнутые, как тот Брюсов?

– Говорить можно, – пробубнил Тук, прикусывая лимон и морщась от кислоты. – Вопрос, о чём говорить. Если ты, правда, клуб купить хочешь – это одно. А если пришить решил , то совсем другой разговор.

Яр неопределённо повёл пальцами в воздухе.

– Обо всём, – пояснил он. – Что ещё ты узнал?

– Ну… детей у него нет. И слава Богу:киднепинг, знаешь ли, не моё. Семьи особо тоже нет. Сам ни в чём особо не замешан – наркотики даже не продаёт, сам только крышует ребят, которые у него в клубе работают, и имеет с этого процент.

Яр кивнул.

– Это важно, – согласился он, – может, клуб и не буду покупать, но сеть эту нам надо накрыть. Поставлять наркотики в клуб должны мы.

Тук повёл плечом.

– Ты с пацанами базарить будешь или я?

– Пока ты. А там решим.

Тук кивнул.

– Если это всё, что от меня надо, – добавил он, залпом допивая коньяк, – то я домой.

Яр кивнул и махнул рукой, показывая, что Тук может идти.

– А, вспомнил! – Тук остановился на полпути. – Девка у него одна есть, Любой зовут. Он по ней сохнет уже года три. Так что, если что…

– Девка… – повторил Яр медленно. – И что, она отшила его?

– Да не, вроде, нет. Ездит он к ней, таскает цветы. Машину на той неделе подарил.

– Девка… – повторил Яр, будто не слыша его, а потом со всей дури врезал кулаком по столу и проорал, не чувствуя даже, что говорит вслух: – Так если у него девка, то какого ж хрена ему от моей Янки надо?!

Тук присвистнул, наблюдая, как ползёт по проломленному столу полупустая рюмка.

– Так вот оно что, – сказал он тихо.

– Да. – Яр зло посмотрел на него. —И я знаю всё, что ты хочешь мне сказать.

Тук поморщился.

– Да я не про то. – Он вернулся к дивану и, присев на краешек, наклонился к Яру. – Разнообразие он любит, это да. Пропадают у него девчонки, Яр. В машину посадит – и с концами. Чтобы не палиться. – Тук прицокнул языком. – Вот так вот.

Яр сжал кулак. Секунду молча буравил Тука взглядом, а потом не глядя схватил трубку внутренней связи. Набрал номер Яны – та не отвечала. Бросил трубку и набрал Дашу.

– Янка где? – спросил он без предисловий.

– Ой… Ярослав Игнатьевич. Да, как обычно, вышла с час назад, поймала такси и рванула куда-то. Наверное, в клуб.

– Сука! – выдохнул Яр. – Как я её ненавижу!

Встал и, на ходу утягивая Тука следом за собой за плечо, бросился к двери.

«2 марта 1995 года

За ночь меня так и не отпустило.

Самое смешное, что если бы я реально что-то прятала, они бы это так и не нашли – так же, как не нашли и дневник.

Если бы это был не Яр, я бы, наверное, сама его грохнула. И так всю ночь мелькали в голове картины, где я врываюсь к нему с пистолетом и палю по яйцам, пока есть патроны.

Но это же, чтоб его, Яр!

Он вообще хоть услышит звук выстрелов или решит, что это муха пролетела?

Я за два года не обманула его ни разу.

Ни разу! И он, наверное, первый в моей жизни человек, которого я ни разу не обманула.

Так что мне ещё сделать, чтобы он начал мне верить?

Чёрт!

Вообще-то, я знаю и сама: надо закончить дело с Серовым. Целиком довести до конца. И он мне ничего не сделает, когда я принесу ему на блюдечке клуб и контакты поставщиков.

Победителей не судят».

***

Янка не стала подходить к столику, за которым сидел Семён. Кивнула ему издалека и направилась на танцпол, где Ивану было бы труднее за ней уследить.

Вечер, как назло, выдался тихий, и народу было не очень много, так что пришлось проторчать там добрых полчаса.

Серов появился у стойки почти сразу и сразу же уставился на Яну, пожирая её жадным взглядом, так что даже танцевать становилось неудобно, будто этот взгляд сковывал её по рукам и ногам.

Янка ответила на его взгляд своим собственным – упрямым и насмешливым. Но улыбаться не стала – мог заметить Иван.

Так она и танцевала, не отрывая взгляда от клиента, стоявшего у стойки и, вопреки всякому этикету, потягивающего не коктейль и не пиво, а эспрессо из маленькой чашки.

Серов допил кофе и, поставив чашку на стойку, пошёл прочь.

Янка почувствовала, что ещё немного, и шанс будет упущен, но всё же уйти с танцпола не рискнула: Иван стоял хоть и в отдалении, но буравил её взглядом так же тщательно, что и Серов. Янка даже подмигнула ему и издалека послала воздушный поцелуй.

Иван демонстративно сплюнул.

К одиннадцати народ, наконец, подтянулся, и Янка, вклинившись в самую гущу танцующих, вышла из неё уже с другой стороны. Подловила момент, когда бармен направится на кухню, и оттащила его в сторону за рукав.

– Я тут Серова ищу, – сказала она и протянула бармену стодолларовую банкноту.

– Яна? – спросил тот, ловко, но без спешки вытаскивая банкноту из её рук.

– Точно. Это я.

– Пошли. – Бармен кивнул на дверь, ведущую на кухню.

Янка оглянулась на Ивана, который уже некоторое время нервно крутил головой, пытаясь высмотреть её на танцполе, и нырнула туда, куда ей показали.

Она с интересом оглядела огромные промышленные печи, абсолютно не нужные в месте, где никто не ел ничего, кроме жареных сосисок, да и то по особой глупости.

– Сюда! – Бармен не дал ей долго стоять без дела и подтолкнул к двери, ведущей во двор.

Янка послушно последовала за ним. Вышла наружу и тут же почувствовала, как в лицо ударил холодный воздух – куртка осталась в гардеробе, а на улице был далеко не май.

Заметить что-либо ещё она не успела, потому что два здоровенных мужика схватили её за плечи – один зажал рот ладонью, другой согнул пополам и, не обращая внимания на сердитое мычание Янки, её отработанным движением запихнули в стоящий поблизости автомобиль.

– Суки! Ярик вас…

Янка замолчала, увидев совсем рядом задумчивое лицо Серова.

– Что за Ярик? – спросил тот.

– Отец… – поправилась Янка и, почувствовав всю неубедительность этого уточнения, добавила: – Святой отец. А Ярик – это мой парень. Мы же с тобой жениться не договаривались, да?

Серов хмыкнул и отвернулся. Знаком приказал сидевшему за рулём амбалу трогаться с места и поудобнее устроился в кресле.

Янка последовала его примеру. Какое-то время ёжилась, но, поскольку Серов её мучений не замечал, решил всё же озвучить:

– Печку включи.

– Тим, включи.

Водитель щёлкнул каким-то тумблером, и от приборной панели по салону стало медленно расползаться тепло.

– Не передумала? – спросил Серов, когда машина оказалась от клуба уже достаточно далеко.

Янка хохотнула.

– А у меня выбор пипец богатый, да?

Михаил не ответил. Снова отвернулся и стал смотреть на дорогу.

Янка судорожно соображала. С оружием в клуб не пускали. Отбирали даже газовые баллончики. Впрочем, до металлоискателей Серов не додумался (видимо, решил сэкономить), так что «бабочка» спокойно отдыхала у Янки под юбкой. Вот только с ножом она толком работать не умела.

Янка вздохнула.

Машина остановилась, и, открыв дверцу, Серов подтолкнул девушку к выходу. Янка выбралась наружу и снова обхватила себя руками.

Серов вышел следом.

– Сюда! – Он указал на подъезд.

По всему телу Янки пробежала неприятная леденящая волна. Подъезд был точь-в-точь как тот, в котором обитал Козырев. «Впрочем, – подумала Яна, – они все на одно лицо». И с этой мыслью шагнула внутрь.

Серов к ней не приставал. Всё время, пока поднимались в лифте на седьмой этаж, он стоял, прислонившись к стенке, засунув руки в карманы чёрного пальто, и исподлобья рассматривал Янку.

Янка тоже его рассматривала, но первым делом всё же рассмотрела лифт – камер не было или она их попросту не нашла.

– Чего ты от меня ждёшь? – спросила она, убедившись, что за ними никто не наблюдает.

– Не волнуйся, – ответил Серов. – Я всё сделаю сам.

Двери лифта открылись, и они вышли. Квартира на этаже была одна, как и у них с Яром, хотя холл и попроще.

Серов открыл дверь своим ключом, и когда загорелся свет, Янка отметила, что квартира вообще обставлена как-то совсем не комильфо.

– Любишь дядюшку Скруджа? – поинтересовалась она.

Серов нахмурился, но ничего не сказал. Молча принялся разматывать шарф и снимать пальто. Только покончив со своей одеждой, он подошёл к Яне и обнял её, отчего та, и без того продрогшая с мороза, задрожала ещё сильней.

– Замёрзла? – мягко спросил Серов.

– Да.

– Согреть?

Не дожидаясь ответа, Серов коснулся поцелуем изгиба её плеча.

Губы у него были сухие и мягкие, но Янка всё равно необыкновенно отчётливо ощущала, что эти губы чужие и здесь их быть не должно. Или, может быть, её самой не должно быть в этой квартире, в этом доме, рядом с этим мужчиной?

– А можно, я позвоню? – спросила она неожиданно для себя самой. Вся решимость испарилась, а план явно летел к чертям, потому что квартира никак не могла быть квартирой Серова. Нужно было срочно придумывать что-то новое, но Янка толком не знала, что. Весь план теперь казался глупым.

– Тут телефона нет, – подтвердил её подозрения Серов и попытался поцеловать ещё раз, но Янка вывернулась и скользнула в глубь коридора к двери.

– Слушай, Миш, я, и правда, продрогла, – сказала она. – Может, хоть чаю сначала? Или водочки, а?

Серов явно был недоволен, но после небольшой паузы кивнул.

– В комнате посиди, – сказал он и указал на одну из двух дверей, а сам скрылся на кухне. Янка заглянула за дверь. Комната была как комната, только ощущение, что никто здесь не жил, возникало при взгляде на каждую деталь. Журналы на столе покрылись пылью, и последний номер датировался 93-м годом. Пепельница, стоявшая на подоконнике, была пустой, что само по себе могло бы не значить ничего. Из видеомагнитофона торчала кассета, и, присев напротив телевизора, Янка прочитала на бумажке имя: «Аня». Едва она успела произнести его про себя, как рука Серова перехватила кассету и, выдернув, куда-то убрала.

– Порнушка? – спросила Яна.

– Типа того.

– Поставишь?

– Не хочу.

Янка кивнула.

– Как скажешь. Как там чай?

– Почти готов. Сейчас принесу.

Серов развернулся к ней спиной, а в следующую секунду произошли сразу два события.

В прихожей грохнула дверь, но Янка ни услышать, ни осмыслить этого не успела, потому что едва Серов повернулся к ней спиной, схватила магнитофон и, обдирая провода, врезала им Серову в основание затылка. Тот покачнулся, но оружие явно оказалось менее прочным, чем его голова. Серов повернулся, собираясь ударить Янку в ответ, но явно пока ещё не понял толком, что именно происходит. В глазах его стояло это самое удивление, когда Янка, уже отбросившая магнитофон, ударила его под дых, а затем, когда Серов согнулся пополам, сложенными в замок руками по загривку.

На сей раз Серов осел к её ногам, а Яне показалось, что она оказалась в каком-то сюрреалистическом сне, потому что напротив себя, в открытых дверях, увидела разъярённое лицо Яра, державшего, для полного счастья, в руках «макар».

– Только не стреляй! – поспешно предупредила она и зачем-то продемонстрировала открытые ладони.

Яр окинул взглядом сначала Янку, затем скорчившегося у её ног мужчину.

– Этого убрать! – приказал он, кивнул на Серова, и тут же из-за его спины появились Иван и ещё один амбал. Серова скрутили и вывели прочь, а Яр остался стоять неподвижно, глядя на Яну.

– Ярик, я тут одну штуку нашла… – Янка извлекла из стола кассету и показала ему. – Я не успела посмотреть, но мне кажется, это интересно.

Яр отобрал у неё кассету и тоже прочитал, беззвучно шевеля губами: «Аня». Повернулся и крикнул охранникам:

– Квартиру обыскать.

Он схватил Янку за плечо так, что пальцы впились в тело, как клешни, и подтолкнул к двери.

На лестничной клетке обнаружилось ещё двое ребят в кожанках, но Яр дал им отмашку оставаться на месте.

Уже садясь в лифт, Янка услышала сдавленный мат и звуки ударов, обернулась посмотреть, что происходит в квартире, но ничего не смогла разглядеть.

А едва двери закрылись, Яр толкнул её к стене, и Янка неприятно ударилась затылком, а затем, выждав ещё пару секунд, ударил по кнопке принудительной остановки.

– Ты что творишь?! – прошипел он, знакомо пришпиливая Янку к стене взглядом и довершая дело двумя руками, поставленными по обе стороны от её головы.

Янка сглотнула.

– Я тебе помочь хотела. Компромат найти. Ярик, я бы не стала с ним спать…

– Да какое, к чёрту, спать?! – рявкнул Яр так, что услышали все семь этажей, и тут же понизил голос. – Он таких, как ты, убивает десятками, идиотка! – Ты волновался? – спросила Янка осторожно, и это предположение почему-то взбесило Яра так, как не бесил даже сам факт самовольной поездки к чёрту на рога. Чтобы найти это место, пришлось избить бармена и опросить всех, кто видел, как Янка выходила во двор. К тому же Тук ещё не говорил с ореховскими, и Яр сильно рисковал, затевая этот конфликт. Но если до этой секунды он ещё надеялся спокойно поговорить, то теперь тормоза сорвало окончательно, а следом за тормозами оказались сорваны трусики Янки, которая, едва ощутив внезапную атаку, почему-то залепетала: «Я с ним не спал!»

Яру было плевать – на самом деле плевать. Пока он ехал сюда, в дом на самой окраине Москвы, он трижды думал, что у него не выдержит сердце, и теперь кто-то должен был за это ответить.

Он вздернул Янку под колени, закинул щиколотки себе пояс, и та, видимо, инстинктивно, тут же обхватила Яра руками вокруг шеи. Нога тут же заныла от непривычного веса, но Яр только снова прислонил Янку спиной к стене, кое-как извернувшись, расстегнул брюки и вошёл.

Янка поскуливала и вжималась в Яра как могла. Ей было больно – Яр чувствовал это и в эти секунды как никогда хотел этой боли, хотел, чтобы Янка поняла… поняла что-то. Яр не знал, что именно та должна понять. Ногти Янки скребли шею Яра, разрывая кожу до крови, но Яру было плевать на эту маленькую месть и на собственную боль, потому что испуганная и не ждавшая подобного вторжения Янка была сухой и невозможно узкой. Удовольствия не было вообще, когда он излился внутрь напряжённого тела, только чуть прояснилось в голове.

Янка продолжала судорожно сжимать его за плечи, и, положившись на эти болезненные объятия, Яр осторожно вышел и помог ей встать на ноги. Поднёс руку к глазам и увидел кровь. Яр даже и не знал толком, чья. Пачкая платье, прижал Янку ещё плотней к себе и зашептал в оказавшееся совсем рядом ухо:

– Яна, никогда не делай так. Ты же не знаешь, кто он такой. Зачем тебя сюда понесло? Я бы и так узнал, что он за человек, и никогда бы тебя ему не отдал. Понимаешь ты это?

Он говорил ещё что-то бессмысленное и бессвязное, но Янка, кажется, его не слышала. Она тоже что-то тихо бормотала, и, замолчав, Яр услышал такое же бессмысленное:

– Ярик, больно… Очень больно… Зачем ты так?

– Яна…

Яр не знал, что ещё может сказать. Он прижал её к себе и некоторое время просто гладил по волосам.

– Я никого… – бормотала Янка и почему-то давилась словами, – никого, кроме тебя…

Яр осторожно поставил её на пол и поправил измятое платье. Спрятал порванные трусики и, выпрямившись, взял лицо Янки в ладони. Погладил большими пальцами по щекам, вглядываясь в глаза.

– Не обижайся на меня, – попросил он тихо.

Янка зажмурилась и покачала головой.

Яр наклонился и поцеловал её – мягко, стараясь приласкать хоть немного. Он не так видел этот миг, когда ехал сюда. Он думал, что заберёт Янку у Серова и прижмёт к себе, может, даже донесёт до машины на руках. Он на всё был готов в ту секунду, когда понял, как легко может её потерять. Но это чувство, так близко подошедшее к поверхности ещё час назад, снова спряталась куда-то в глубины его души, и теперь он не знал, что может сказать.

Яр нажал кнопку первого этажа. Лифт тронулся.

Заметив, что Яна всё ещё дрожит, сбросил с плеч пальто и накинул ей на плечи.

Янка задрожала почему-то ещё сильней, и Яр обнял её.

Всё так же, не размыкая объятий, довёл до машины и помог забраться внутрь.

Яр выпрямился и, подозвав стоявшего в тени подъезда Тука, сказал:

– Яна у него какие-то кассеты нашла. Посмотрите, что там. Думаю, пропавшие девочки. И квартиру обыщите. Знаю, проблемы будут. Но если за него заступятся, покажите кассеты. Если там кто несовершеннолетний есть, они поймут.

Тук кивнул.

– Ещё что-то?

– Я позвоню.

Яр сам скользнул в машину и подал водителю знак.

Какое-то время сидели молча. Янка вжималась плечом в дверцу со своей стороны, будто пыталась увеличить расстояние, разделявшее их.

Выдержала она недолго. Когда машина уже выезжала на Садовое, сделала вид, что её качнуло на повороте, и упала на Яра сбоку, вцепилась в него ногтями и замерла так, упираясь лбом ему в плечо.

– Обними меня, – прошептала Яна.

Яр молча подхватил её и прижал к себе. Так они и ехали до самого конца.

***

Яр боялся оставлять Яну одну.

Пришлось уложить её спать у себя, и всё равно всю ночь он не мог сомкнуть глаз – лежал и разглядывал дрожащие во сне ресницы и покрасневшие веки.

«Почему это происходит?» – билось у него в голове, и он сам уже не мог вспомнить ответ. Ему было всё равно, сколько ещё людей касалось этой девушки, лежащей перед ним, и можно ли ей верить. Он просто хотел, чтобы Яна всегда была рядом и больше никогда никуда не исчезла.

Он вспоминал те ночи, когда они лежали вместе в одной кровати. Яр тогда всегда засыпал первым, но спал крепко, как младенец, и ему никогда не снились сны о войне.

Теперь он видел эти сны без конца – там были он, Тук, Вано и Толик. А потом снилась посиневшая голова Вано и чёрная футболка Толика, на которой расплывалось мокрое пятно.

Яр уткнулся носом Яне в плечо и она, не просыпаясь, перевернулась на бок и обняла его, прижимая плотнее к себе.

– Яна… – прошептал он и поцеловал девушку в висок.

– Я тоже тебя люблю, – услышал он у самого уха и сам ощутил поцелуй.

Прошла неделя, и всё немного успокоилось. Яна выглядела измученной и в клуб больше не ходила. Яр даже не заговаривал о Семёне – он и сам боялся отпускать Яну от себя больше, чем на шаг.

Договориться с ореховскими удалось не без проблем, и пришлось отдать им хорошие каналы поставок с востока, но всё же буря улеглась.

На восьмой день Яр вошёл в комнату к Яне и какое-то время разглядывал её, сидевшую за столом и что-то писавшую в тетради. На голове у Янки были наушники, и она явно не слышала, как Яр вошёл.

Яр подошёл к ней и молча стянул наушники, а потом, не сдержавшись, зарылся носом в мягкие пряди волос, зажмурился, наслаждаясь этой секундой, и не заметил, как Яна торопливо перевернула страницу.

– Что ты пишешь? – всё же спросил он, когда открыл глаза и увидел белоснежные листы.

– Да так… – Янка судорожно искала, как бы соврать. – Решила учёбу вспомнить.

– Хочешь доучиться? – спросил Яр, устраиваясь на стул сбоку от стола.

Яна задумалась.

– Не знаю, – сказала она. – Не ехать же в Англию опять. Да и сейчас как-то от этого… толку мало, да?

Яр не ответил. Он был за учёбу, но и Янка была права. Отпустить её в Англию он бы не решился.

Вместо ответа он положил на белоснежные листы чёрную пластиковую папку.

– Что это? – Янка подняла бровь и с любопытством посмотрела сначала на папку, потом снова на него.

– Открой.

Янка развязала тесёмки и стала читать лежащие внутри документы.

Уловив название «Катакомбы», она снова подняла взгляд на Яра.

– Ты его дожал, да?

– Да. На тех записях, что ты нашла, он мучил девушку по имени Аня, пропавшую четыре месяца назад. Насиловал и пытал. Таких записей было ещё шесть.

Янку передёрнуло.

– И на его месте могла быть ты, – не преминул дожать её Яр.

Янка плотно сжала губы и промолчала. Снова опустила глаза и стала вчитываться в мелкие буквы.

– Мне нужно понять, всё ли здесь правильно? – спросила она сухо.

– Нет, тебе нужно подписать. – Яр пролистал бумаги и ткнул в последнюю страницу. – Это дарственная, Ян.

– Я поняла, но при чём тут… – Яна замолкла и добавила тихонько: – Я…

Потом посмотрела на Яра.

– Я подумал, тебе будет интересно поиграть. – Яр пожал плечами. – Ты у нас любишь дизайн и стереосистемы, разве нет?

Яна улыбнулась уголком губ, но улыбка получилась какая-то горькая, и это заметил даже Яр.

Яр молчал, ожидая чего-то, сам не зная чего, но в комнате стояла тишина.

– Спасибо? – спросила Яна неловко.

– Скажи, что любишь меня, – тихонько попросил Яр.

Улыбка Яны стала расслабленной и усталой.

– Очень люблю, – сказала она и накрыла ладонью руку Яра, лежащую на столе.

Самого Яра напряжение так и не отпустило. Слова, вырванные таким образом, не выглядели искренними ни на грамм.

– Я хочу, чтобы ты спала со мной, – добавил он. – Как раньше.

В глазах Яны на секунду мелькнул тёплый огонёк и тут же погас.

– Конечно, – сказала она.

Яр встал и пошёл к двери.

– Яр… – позвала Яна. Яр обернулся, и их взгляды встретились. – А с самим Серовым что?

– Ничего, – ответил Яр и вышел. Серова он застрелил сам. Жалел только о том, что пришлось сделать это в городе, а потому всё произошло слишком быстро. Но Яне об этом знать было абсолютно не нужно.

Все последующие дни Яр внимательно наблюдал за Яной, но та оставалась такой же безучастной ко всему происходящему кругом.

Она присутствовала на сделках и добросовестно просматривала все попадающие в руки материалы. Ложилась спать вместе с Яром, как тот и приказал. Снова стала сопровождать его на тренировки, хотя Яр и видел, что перестраивать режим Яне не легко – до четырёх она так и оставалась невыспавшейся и вялой.

В постели Янка вела себя тихо – во всех смыслах. Засыпала скрючившись на боку и не пыталась обнять Яра, как это было раньше, пока тот не приказывал сам.

Во время секса обычно игривая и страстная, теперь Яна лишь молча выполняла все приказы и незаметно, будто стесняясь, ласкала себя, когда дело подходило к концу.

К своему удивлению Яр обнаружил, что ему такая Янка не нравится абсолютно. И сексуальная грация, которая раньше так привлекала и его, и некоторых других мужчин, и прозрачный свет в глазах, так резко контрастировавший с развратным телом – всё это исчезло, оставив только усталую девчонку с тенями под глазами, которую и трахать то было неприятно, потому что очень уж отчётливо было видно, что она именно девчонка и сама этого контакта не желает.

– Ты опять принимаешь? – спросил как-то Ярослав, когда вечером они остались одни.

Янка скользнула по нему равнодушным взглядом.

– Нет. А должна?

Яр скрипнул зубами. Встал и отвесил Яне лёгкую пощёчину.

Голова Янки качнулась в сторону, взгляд опустился в пол и там и остался, пока Яр не приподнял её голову за подбородок.

– Янка, что происходит?

В глазах Яны не было ничего.

– Я устала, – сказала она.

– Иди спать. Я поработаю ещё.

Янка кивнула и ушла. Без шпилек. Без прощальных объятий. Без вопросов.

Яру понадобилась пара дней, чтобы осознать, что именно его не устроило в этом уходе. И в последующей ночи, когда Янка лежала неподвижно, как в их самый первый раз, и позволяла себя брать. Когда Яр перевернул её, Янка была возбуждена, но даже не попыталась удовлетворить своё собственное желание, как будто ей было абсолютно всё равно.

На следующий вечер Яр решил разнообразить происходящее и очередную встречу назначил в ресторане, куда они с Яной не выбирались уже давным-давно. Большая часть их совместных выходов проходила в рамках деловых переговоров. Неоконченное юридическое позволяло Яне присутствовать на сделках, так же как другие «бизнесмены» приводили с собой секретарей, юристов и телохранителей.

Янка вполне сочетала в себе два из трёх. Разве что секретарь из неё получался никакой, потому что она всё и всегда забывала. Это, впрочем, тоже шло делу на пользу – Яр брал с собой ещё и Дашу, длинные ноги которой, едва прикрытые миниюбкой, убеждали всех в том, что именно она здесь «шлюха короля».

И тем не менее в последнее время большинство сделок проходило у него дома, и если сам Яр ещё выбирался по приглашению в сауну или на фуршет, то Янка в непротокольной части участия обычно не принимала.

На сей раз Яр надеялся, что выход в город немного приведёт Яну в чувство.

Они сидели втроём – в центре Яр, справа Яна с кобурой под юбкой, слева Даша с папкой бумаг в руках.

Троица напротив имела почти такой же состав – Сергей Болушин, официально, владелец автозавода, а неофициально – хозяин ещё десятка производств, с которых собирал дань. Справа от Болушина – девушка по имени Линда, с длинными чёрными волосами, уложенными в косу, с глубоким декольте и с почти что форменной папкой бумаг в руках.

Телохранитель стоял позади – большой квадратный мужчина в чёрном костюме.

Болушин без конца поглядывал на Дашу, так что Яр не удивился, когда прозвучало:

– Может, поменяемся?

Яр тоже покосился на девушку. Та коротко кивнула. Ей Болушин тоже явно был симпатичен.

– Только на один вечер, – уточнил Яр и улыбнулся, – она мне ещё нужна.

Девушки встали и стали пересаживаться. Болушин тут же положил руку Даше на плечо, и та заметно пододвинулась к нему. Линда точно так же попыталась пододвинуться к Яру.

За всеми этими перестановками Яр не успел заметить, как сначала покраснело, затем побледнело лицо Яны. Яр обратил внимание на происходящее только когда Янка резко встала, едва не смахнув со стола рюмку с коньяком и, извинившись, направилась к двери.

Яр некоторое время находился в растерянности. Линда пододвинулась ещё ближе. Болушин продолжил разговор, и на какое-то время о Янке пришлось забыть.

Спустя несколько минут Яр посмотрел на часы. Янка всё ещё не вернулась. Он скрипнул зубами. Срывать сделку ради её выходки было бы чересчур, и он попытался сосредоточиться на переговорах, но жаркое тело Линды отвлекало, а от того, что Янки не было рядом, становилось неспокойно.

Наконец, когда дело дошло до документов, Яр окинул их быстрым взглядом и поднял глаза на Болушина.

– Я должен дать посмотреть своим юристам, – сказал он. Отчасти так оно и было. Яр не привык подписывать документы не глядя, а сам в юриспруденции не очень-то разбирался. Нужно было вдумываться в каждую строчку и зависнуть с договором до самой ночи, и всё равно бы ему не хватило внимания сосредоточиться на деле, потому что в голову постоянно лезли нехорошие мысли о причинах отсутствия Янки.

– Там всё верно, – тут же заверил его Болушин.

– Не сомневаюсь. Тем более беспокоиться нам с вами не о чем.

Яр захлопнул папку и встал.

– Дашу я оставляю вам. Надеюсь, вернёте в целости.

Даша, почувствовав значимость момента, закинула стройную ногу на бедро Болушину и чуть потёрлась о него.

– Ладно, – сдался Болушин. – Позвоните мне, когда всё будет решено.

Яр кивнул и, забрав папку с собой, направился к выходу. Линда попыталась последовать за ним, но он со всей галантностью поцеловал ей руку и оставил внутри ресторана. Вышел наружу и, отыскав глазами машину, сразу же всмотрелся внутрь – Янка сидела на заднем сидении, привалившись виском к стеклу, и, кажется, дремала.

Яр забрался внутрь. Водитель, куривший в сторонке, тут же нырнул за ним.

– Домой, – бросил Яр и покосился на Янку, которая даже не шевельнулась при его появлении. Злость бурлила внутри и сдерживать её удавалось с трудом. Один единственный вопрос крутился в голове, но Яр никак не мог его задать в присутствии водителя, не посвящённого во все подробности их с Яной отношений.

Всё так же скрипя зубами и бросая на Янку злые взгляды, он добрался до дома и уже в квартире, пропустив Янку вперёд, захлопнул за спиной дверь и тут же, развернув её лицом к себе, швырнул лопатками о стену.

– Какого чёрта ты опять творишь? – прошипел он, приближаясь к Яне вплотную.

Та молчала.

– Яна!

– Прости, – Янка отвела взгляд и попыталась соскользнуть вниз.

Когда она делала так, Яра это бесило больше всего. Одно дело было оттрахать Янку, показать ей свою власть. Сзади или в рот – лучше в рот, чтобы слёзы выступили на глазах.

И совсем другое получалось, когда Янка сама тянулась к его ширинке и принималась облизывать, посасывать, по-шлюшьи заглядывать в глаза.

Второе было приятней, но ничего общего не имело со злостью, которая кипела внутри, и Яр не хотел смешивать эти два чувства между собой.

– Иди в душ, – приказал он, подталкивая Янку к комнате.

– Чё, совсем не завожу? Проблема со мной или с чем-то ещё?

– Ещё вопрос – и я тебя просто убью.

Янка не ответила, и это тоже было странно и неправильно.

Яр прошёл в комнату и принялся стягивать пиджак. Расстегнул манжеты на рубашке. Стащил брюки и бросил их, не складывая, на кресло.

Он успел раздеться целиком и несколько раз пройти по комнате из конца в конец. Потом, так и не дождавшись появления Яны, зашёл в ванную и, шагнув в душевую кабину, обнял Янку со спины.

Та замерла на секунду, будто перепуганный зверёк, а затем вроде бы стала расслабляться – потихоньку, мускул за мускулом, будто делая над собой усилие.

Яр не делал ничего. Просто стоял, зарывшись носом в её мокрые волосы. Было так тепло и уютно, что злость рассасывалась, растворялась в струях горячей воды, а всё, что происходило за стенами душевой, теряло смысл. Все Линды, Даши и Болушины казались ненастоящими. Выдуманными были Тук и Иван. И только Янка, здесь и сейчас, была настоящей.

Яр осторожно развернул Янку и, снова прижав её к груди, принялся гладить узкую спину с торчащими лопатками, массировать основание шеи, вырывая протяжные, едва слышные стоны.

Яр чуть отодвинул Янку от себя, прислонил лопатками к холодной стене и наклонился, чтобы поцеловать тонкую ключицу.

Спустился ещё ниже и поймал губами розовый набухший сосок.

Янка подалась навстречу и даже обхватила его голову ладонями, теснее прижимая к себе, и Яр продолжил исследовать тело, которое давно уже не давало ему покоя.

Он ещё раз облизал сосок. Затем чуть прикусил и потянул на себя, глядя снизу вверх на лицо Яны и изучая, как оно меняется. Как опускаются веки, зажмуриваются глаза, начинают дрожать ресницы.

Яр поймал губами второй сосок и повторил операцию.

– Тебя это заводит? – спросил он тихо, хотя ответ вполне откровенно был написан у неё на лице.

– Да, – ответ был правильным, но в голосе Яны не было ничего, кроме усталости.

– Ты хочешь меня?

Янка вздохнула и сжала пальцы, почти впиваясь ногтями Яру в затылок.

– Да, Яр, да.

Яр молча подхватил её на руки и, вытащив в спальню, положил на кровать поверх покрывала. Склонился, снова разглядывая лицо и тело Яны.

– Что мне делать? – спросила она.

Яр пожал плечами, не обращая внимания на то, что глаза Янки закрыты.

Пододвинул её чуть выше, укладывая головой на подушки, двумя руками взялся за колени и развёл их в стороны, разглядывая открывшуюся его взгляду картину.

– Хочешь? – спросил он и, не дожидаясь ответа, скользнул пальцами по промежности, чуть проник в скользкий проход.

– Да… – выдохнула Янка и зажмурилась ещё сильней, и ещё сильней развела колени, будто это могло увеличить доступ к её и без того открытому телу.

Яр повернул пальцы, поглаживая горячие стенки.

Веки Янки задрожали, она закусила губу и стала дышать чаще, а когда Яр продвинулся глубже, подалась навстречу.

Янка заметалась, не зная, куда податься – вперёд или назад. Задышала ещё чаще. А потом Яр снова опустил руки ей на колени, разводя в стороны до предела, наклонился над ней и плавно вошёл. Как никогда Яр хотел, чтобы этот секс доставил удовольствие не только ему, но хотя Янка была возбуждена и инстинктивно отвечала ему бёдрами, Яр продолжал ощущать, что чего-то, что было между ними всегда в такие моменты, не хватает.

Потом, когда Янка скрючилась в его объятьях, и они оба уже наполовину погрузились в сон, Яр понял вдруг, что Янка так и не сделала в постели сама ничего. Только позволяла брать себя и всё.

Яр вздохнул и окончательно уснул.

Утром он проснулся первым и какое-то время смотрел на Янку, пытаясь понять, что же произошло, но понять так и не смог. Всё между ними было отлажено. Янка никогда не обижалась на рукоприкладство или жёсткий секс. Она вообще почти никогда не обижалась, да и в тех редких случаях дулась недолго, едва ли с полчаса.

Это был какой-то новый молчаливый бунт, но Яр не видел в нём смысла, потому что Янка никогда до сих пор не бунтовала.

В конце концов он растолкал Янку и заставил одеться, чтобы пойти в спортзал.

– Вечером поедем в клуб, – сказал он, когда оба уже почти собрались, и подцепив Янку за плечо, толкнул к выходу из квартиры.

***

Весь день Янка так и оставалась безучастной. Яр старательно рассматривал её реакцию всё время, пока они знакомились с дирекцией. Никаких финтов больше Янка не выкидывала, но и радости на её лице Яр не видел.

– Вы будете что-то менять? – спросил старый заместитель директора, с опаской поглядывая то на одного, то на другую.

– Я вообще тут появлюсь, только если случится пожар, – сказал Яр сразу же. – Меня интересует только одно – Янка знает что.

Заместитель посмотрел на Янку.

Та равнодушно пожала плечами.

– Мне всё равно.

Яр прокашлялся.

– Стас, выйди, – приказал он заместителю, и, когда дверь кабинета закрылась, подтолкнул Янку к директорскому креслу, а сам навис над ней, упираясь руками в подлокотники. – Я бы спросил, что ты творишь, но ответа ведь не получу, да?

Янка устало вздохнула.

– Я просто не понимаю тебя.

– Так нельзя вести себя с подчинёнными. Он же будет думать, что ты не решаешь ничего.

– А я решаю что-нибудь? – на секунду в глазах Янки мелькнула злость, и Яр даже обрадовался, увидев её.

– Поясни.

– Да не вешай мне лапшу на уши, Яр. Тебе нужно было подставное лицо, ты и записал клуб на меня. Хочешь, чтобы я поверила, что я здесь кто-то? Да стоит мне пальцем шевельнуть без твоего приказа, как ты меня изобьёшь. Оно мне надо? Пусть будет всё как есть. Твоя игрушка, тебе и играть.

– Сейчас врежу, – предупредил Яр.

– Ну врежь! Тебе же повод не нужен. Я как девочка для битья у тебя. Хотя – почему как? Для того ты меня и купил.

Яр не выдержал и всё-таки ударил её по лицу – ладонью, просто чтобы заставить замолчать, а когда Янка в самом деле замолкла, тут же почувствовал, что они возвращаются к тому, с чего начали, и инстинктивно притянул к себе за затылок.

Какое-то время стоял так молча, касаясь лбом лба Янки, а потом, не отстраняясь, заговорил.

– Что происходит, Яна? Я не пойму, что на тебя нашло?

– Ничего, – Янка устало покачала головой, и Яр понял, что даже сейчас она просто позволяет притягивать себя ближе, но не отвечает никак.

– Это после Серова, так? Он что-то сделал тебе?

Янка покачала головой.

– Ничего, что бы со мной не делали до тех пор.

– Вот этого я и не могу понять! – Яр всё-таки отодвинулся и посмотрел ей в глаза. – Ничего же не было, чего бы не было до сих пор.

Янка прикрыла глаза.

– Яр… я просто поняла кое-что.

– Так может и меня просветишь?

Янка пожала плечами.

– Ты это знал всегда. Я думала, что если буду стараться, то буду тебе нужна. Думала, если буду делать всё, что ты скажешь, то когда-нибудь ты полюбишь меня. Думала… – Янка сглотнула подступивший к горлу ком, – я думала, принесу тебе этот клуб – и ты поймёшь, что я правда хочу быть тебе нужной. Что я на всё готова ради тебя. Но ничего ведь не изменилось, Яр, так? Тебе всё равно, что я делаю. Всё равно, что я чувствую к тебе. Тебе просто нужна подстилка – для тебя и для тех, кому ты захочешь меня подложить. Так?

– Не так.

Яр отодвинулся, и когда Янка открыла глаза, то увидела, что тот отошёл в другой конец комнаты. Яр молчал, и Янка продолжила сама.

– Я больше не могу верить, Яр. Не могу надеяться, что нужна тебе.

Яр повернулся наконец и посмотрел на неё.

– Чего ты хочешь от меня? – спросил он.

Янка пожала плечами. Затем покачала головой.

– Ничего.

Яр продолжал смотреть на неё выжидающе, и Янка продолжила:

– Я сейчас хочу только уехать отсюда. Далеко-далеко.

Яр прикрыл на секунду глаза.

– Хорошо.

– Хорошо? – на секунду Янку охватил страх от мысли, что её желание в самом деле может исполниться.

– Хорошо, – повторил Яр. – Я подумаю, что можно сделать. В любом случае, – он шагнул вперёд и остановился от Яны в полушаге. – Этот клуб в самом деле твой. Ты можешь делать с ним всё, что захочешь. У меня только одно условие – мы продолжаем торговать здесь наркотой, и Семён продолжает сюда ходить. Пока я не решу этот вопрос.

22 марта 1995 года

Честно говоря, я не знаю, что теперь делать.

Всё потеряло смысл, когда я поняла, кто я для Яра на самом деле. Я даже… не человек. Там, в лифте, я ощущала себя резиновой куклой, с которой он удовлетворяет секундную прихоть. Давно уже у меня не было такого отвратного чувства – с того самого первого раза, когда он взял меня, пока я спала.

Когда я думаю о том, насколько другим обычно был наш секс, мне снова хочется верить, что я больше чем его… шлюха. Потому что я чувствовала, как он тянется ко мне навстречу. Я чувствовала, как кончики его пальцев невольно ласкают моё тело. Я видела – или мне казалось, что видела – как по-особенному смотрят на меня его глаза, будто он впадает в гипноз.

Умом я понимаю, что всё это придумала сама. Но отказаться от этой веры не могу. Потому что… потому что тогда мне надо признать, что я просто шлюха. И думать, что делать дальше – а я не знаю что.

Он сказал, что подарил мне клуб, но я не думаю, что он позволил бы мне уйти. Наверное, он всё ещё мстит за то несчастное лето… Как будто два года моего ада не достаточная месть.

Впрочем, наверное, и правда недостаточная. Это для меня оно было всего лишь летом, а для него превратилось в целую жизнь.

И всё равно. Он давно уже вернул назад всё, что мог потерять. Так откуда эта жажда причинять мне боль?

Недавно он привёл меня на очередную встречу и при мне стал обмениваться шлюхами с очередным партнёром. Я сидела, замерев, и боялась вздохнуть, обратить на себя внимание, потому что в следующую секунду он мог расплатиться и мной.

А я больше так не могу. Это всё потеряло смысл, когда я поняла, что я ничто для него… И этот клуб не исправит уже ничего. Это просто подачка, объедки, которые бросают собаке.

***

– Что ты делаешь?

Янка резко захлопнула тетрадь, обнаружив, что Яр стоит уже в шаге от неё.

– Стихи пишу, – буркнула она и торопливо спрятала тетрадь за шиворот, чтобы в случае чего труднее было отобрать.

– Правда?

– Да.

Яр усмехнулся и пристроился на кровати рядом с ней.

– Хочешь, песню тебе запишем?

– Что?..

– Ну, знаешь, у нас многие так делают. Девочкам нравится – цветы, аплодисменты.

Янка скрипнула зубами и медленно повернулась к нему.

– Я не «девочка», Яр.

Яр пожал плечами.

– Но ты же любишь внимание, – он коснулся кончиками пальцев щеки Янки и провёл к подбородку, цепляя прядку волос. – И ты красивая. Тебя будут покупать.

– Дашу запиши, – процедила Янка.

Яр поморщился.

– Зря ты так. Не хочешь – не надо. Сиди тут взаперти, как сидишь.

Яр замолчал и убрал руку, но через пару секунд всё равно притянул Янку к себе. Сам он полулежал на широкой двуспальной кровати, откинувшись на подушки спиной и свесив ноги на пол. Янка лежала рядом на животе.

Теперь же Яр перевернул её, заставляя улечься спиной себе на грудь. Прошёлся руками по животу – одной вверх, до самого горла, другой вниз, так чтобы можно было забраться под футболку.

Янка дёрнулась, останавливая его руку раньше, чем та доберётся до тетради.

– Я не трогаю, – тут же заверил её Яр и скользнул пальцами вниз. Мягко сжал, а другой рукой обхватив Янку за шею, заставил запрокинуть голову себе на плечо и поцеловал – глубоко и неторопливо, не допуская мысли о сопротивлении и от того не пытаясь утвердить своё превосходство. Янка выгнулась и задышала тяжело, теснее прижимаясь к его руке, но Яр прекратил поцелуй и отодвинулся чуть-чуть.

– Нам надо ехать, – сказал он.

– Куда? – глаза у Янки были слегка ошалевшие, и от её взгляда по телу Яра разбегалось тепло.

– В аэропорт. Вещи собери.

Янка резко села.

– Какой аэропорт?

– Шереметьево.

Янка продолжала сидеть неподвижно и испуганно смотреть на него.

– Куда я лечу, Яр?

– Не ты, а мы. На море. До воскресенья. Янка, не тормози, тебе ещё шмотки собирать. Или ты там в этих штанах париться будешь?

Янка смотрела на него ещё секунду, потом встала и метнулась к шкафу. Вещи она выворачивала с корнем, вместе с ящиками и оставляла валяться на полу всё то, что не влезало в спортивную сумку.

Через полчаса она, запыхавшаяся, впихнула сумки в багажник и нырнула в автомобиль. Яр уже сидел внутри и курил, выдыхая серый дым в приоткрытое окно.

– Уложилась, – сказал он. Подумал и притянул Янку к себе, а затем подал Ивану знак заводить мотор.

Предстоящая поездка явно обрадовала Янку больше, чем все предыдущие попытки пойти на сближение. Видимо, ей в самом деле нужно было развеяться. «Авитаминоз», – усмехнулся Яр про себя. Апатия Янки, похоже, объяснялась вполне просто.

Всю дорогу до аэропорта Янка льнула к нему, позволяя гладить себя и целовать туда, куда Яр мог дотянуться – в основном в висок, ухо и иногда в губы. Однако в аэропорту Яр заметил, что Янка снова стала молчаливой и равнодушной.

– Устала? – спросил Яр, когда они стояли в очереди на регистрацию.

– В каком-то смысле, – сказала Янка.

– В каком?

Янка обернулась и вздохнула.

– Я пытаюсь понять, в чём подвох. Я должна буду трахнуться с пилотом у тебя на глазах, пока ты будешь угонять самолёт?

Пожилая женщина, стоявшая перед ними, резко обернулась и окинула обоих сердитым взглядом.

Яр отвечать не стал. Развернул Янку обратно лицом к стойке и незаметно коснулся губами её макушки.

Все пять с половиной часов полёта Янка молча смотрела перед собой.

– Раньше мы с тобой разговаривали, – сказал Яр на третьем часу гробовой тишины, когда закончился ассортимент развлечений, предлагаемых стюардессой.

Янка пожала плечами.

– Тебе интересно со мной говорить? – спросила она.

– Да, – ответил Яр. И оба замолкли надолго – Яру не хотелось продолжать уговоры, а Янка не знала, что можно сказать.

Они, в самом деле, говорили когда-то давно, когда Янка ещё думала, что это может их сблизить. Потом разговоры сошли на нет – остались только секс и бизнес. Который, в сущности, тоже частенько превращался в секс.

– Ты мне не веришь, – сказал Яр наконец.

Янка качнула головой и отвернулась к иллюминатору.

Яру вдруг до безумия захотелось коснуться её, но ничего, кроме лёгкого прикосновения к лежащей на подлокотнике руке, позволить себе он не мог.

Он сжал эту ладонь. Янка дёрнулась, и Яр тут же ослабил хватку, но до конца не отпустил.

Яр отвернулся и принялся разглядывать людей в салоне самолёта. Янка продолжала смотреть в иллюминатор.

Так они и сидели, глядя в разные стороны все оставшиеся три часа.

В отеле оказались в седьмом часу. Янка внимательно разглядывала номер, обставленный роскошной антикварной мебелью.

– Здесь всё как дома, – сказала она разочарованно.

– Капризная редиска, – Яр обнял её и попытался поцеловать, но Янка опустила лицо, не позволяя ему коснуться губ.

– Не надо, Яр, – сказала она. – Я знаю, ты пытаешься меня подкупить, чтобы я снова стала бегать за тобой хвостиком. Но это не нужно. Я и так буду делать всё, что ты скажешь. Просто не трогай то, что у меня внутри.

Яр какое-то время стоял неподвижно, продолжая удерживать её вплотную к себе, а затем отпустил.

– Иди, прими душ.

Подумал и добавил:

– Просто расслабься, Ян.

Янка сбросила на пол последнюю сумку, которую всё ещё держала в руке и, на ходу стягивая футболку, шмыгнула в ванную.

Яр подошёл к окну, выходившему на небольшой огороженный дворик с бассейном, предназначенный специально для них. Во дворе стояли два шезлонга, росла единственная пальма, и чистая голубая вода манила к себе после долгой и утомительной дороги из аэропорта. Яр прислонился лбом к стеклу. Похоже, план всё-таки не работал. Янка по-прежнему была напряжена.

Яр так давно уже не думал о том, чтобы кому-то угодить, что попросту забыл, как это бывает. Партнёрам всегда можно было пригрозить, на подчинённых наорать, а Даша стлалась и старалась угодить сама. Она явно комплексовала насчёт того, что за год работы так и не смогла соблазнить шефа.

Так же реагировали на него и люди, с которыми он встречался в свободное время – официанты, портье, парикмахерши и девушки на ресепшенах. Либо боялись – и от того заискивающе улыбались и лебезили, либо пытались завоевать расположение – и от того лебезили и улыбались точно так же. До сих пор не сильно отличалась от них и Яна. Янка, впрочем, всегда умела вывести его из себя. Теперь, вспоминая их отношения, Яр замечал, что она никогда не лебезила и всё, что делала, делала так, будто оказывает услугу. Ей особенно важно всегда было слышать, что её «услуга» одобрена и оценена, и это особенно бесило Яра, заставляя обходиться с ней куда грубей, чем с теми, кто вёл себя более ровно.

Яр никогда не кричал на Дашу, но Даша и не давала повода на себя кричать. Янка хоть и делал не меньше, а то и больше неё, всегда умудрялась довести его до белого каления.

Яр вздохнул. И всё равно такая Янка ему нравилась больше, чем та, которая ошивалась в его номере сейчас. Такую Янку он…

Яр закрыл глаза и мотнул головой, заставляя себя прогнать из головы мысль, в которую не хотел верить. Подошёл к телефону и, пролистав лежащий рядом проспект, набрал указанный там номер ресторана.

– Шампанское и устриц хотим, – сказал он. – Через полчаса.

Повесил трубку и, обернувшись, увидел стоящую в дверях ванной Янку.

– Ужинать не пойдём? – спросила она.

Яр молчал какое-то время, разглядывая сочную фигурку, закутанную в полотенце. Лицо Янки выглядело усталым, плечи были опущены, но тело по-прежнему действовало на Яра лучше всякой виагры.

– Нет. Нам принесут. Встретишь официанта, – сказал Яр и подошёл к ней.

Янка кивнула. Разговор она, видимо, слышала, но никакого интереса к нему не проявляла. Янка вообще принимала всю роскошь, даже самую чрезмерную, с таким видом, как будто только такого обращения она и ждёт.

Яр сделал ещё один шаг по направлению к ней и остановился, стараясь справиться с желанием обнять, бросить на кровать и отыметь прямо сейчас.

– Я тоже в душ, – сказал он и дождавшись, пока Янка отойдёт в сторону, стараясь не соприкасаться с ней даже краешком тела, зашёл в ванную. Сбросил одежду в кучу, оставленную Яной под раковиной, и забрался в душевую.

Первый вариант плана не сработал. Значит, нужно было попробовать что-нибудь ещё.

Янка тем временем осмотрела апартаменты, состоящие из трёх комнат, и вышла во двор к бассейну. От пустыни их отделяла толстая каменная стена, но в узкой щели между ней и стеной отеля можно было разглядеть бескрайнюю песчаную пустошь. Такого Янка не видела никогда. Пустыня навевала на неё странные мысли. С одной стороны, она была именно тем, чего ей не хватало – простором и свободой. После долгого заключения в четырёх стенах места лучше для себя она представить попросту не могла.

С другой стороны, от пустыни её по-прежнему отделяла глухая стена.

В дверь постучали, и Янка собиралась открыть, но высунувшийся из ванной Яр нашёл её взглядам и, заметив, что Янка уже во дворе, приказал оставаться там.

Янка пожала плечами и, забравшись на шезлонг, откинулась назад, подставляя бледное горло уже остывшему вечернему солнцу. Какое-то время сидела так неподвижно, наслаждаясь застывшей тишиной горячего воздуха, а затем, услышав шорох отрывающейся двери, повернула голову и увидела Яра в дверях.

Яр походил на Антея – крепкий, с широким торсом и видневшимися из-под окутавшего бёдра полотенца стальными икрами, да ещё и с подносом в руках.

– Что там? – не удержалась Янка.

Яр поставил поднос на столик между шезлонгами, и сам уселся на второй шезлонг. Взял стоявшую на подносе бутылку шампанского и открыл с глухим хлопком, а затем разлил ледяное игристое вино по бокалам.

Янка взяла свой и осторожно попробовала на вкус. Яр, который вообще-то такие напитки обычно не пил, тоже пригубил свою порцию. Затем подцепил с общей тарелки устрицу и принялся извлекать её из панциря.

Янка какое-то время наблюдала за его мучениями, а потом негромко расхохоталась.

Яр сверкнул на неё глазами из-под бровей, но Янка только покачала головой.

– Хочешь мне что-то показать? – спросил Яр.

– Я их вижу в первый раз.

Яр попытался разделаться с закуской ещё раз, потом бросил её обратно на поднос, подкрепив своё действие коротким:

– Надо было креветок заказать.

Он встал и, сбросив полотенце, одним коротким движением шагнул в воду, разбрасывая вокруг тучи холодных брызг.

Янка замотала головой, отмахиваясь от непрошенного душа, хоть и прикосновение ледяных капель было скорее приятным.

– Иди сюда, – приказал Яр, размашистыми движениями рук отгребая от бортика на максимальное расстояние – бассейн был небольшим, не больше пары метров в ширину.

Янка встала и, последовав его примеру, нырнула в воду, только так, что сразу же врезалась в Яра и прижалась к нему всем телом.

– Снайпер совращения, – прокомментировал Яр и, прижавшись спиной к бортику, обнял Янку одной рукой. Янка поколебалась пару секунд, а затем опустила голову ему на плечо. Когда Яр был таким, с ним было спокойно, и снова появлялось странное чувство, будто она вернулась домой. Жаль, что Яр почти не бывал таким.

Рука Яра тем временем скользнула по её спине, легонько сжала ягодицы, так что Янка невольно подалась навстречу. Пальцы Яра двинулись глубже, проникая в ложбинку между бёдер, но только погладили. Вторая рука присоединилась к первой, и теперь уже обе ладони безостановочно скользили по телу Яны, то и дело задевая самые чувствительные места.

Янка прижалась плотней и обняла Яра за шею обеими руками, позволяя ласкать себя, но не настаивая ни на чём.

Яр поиграл с ней ещё чуть-чуть, поцеловал в изгиб плеча и потёрся носом за ухом. Потом отстранился и спросил, глядя в глаза.

– Хочешь меня?

– Да, – глаза Янки были всё такими же усталыми, хоть тело и подыгрывало Яру изо всех сил.

– Иди в спальню.

Янка кивнула и, оттолкнувшись от воды, скользнула к бортику. Яр проводил взглядом её тело и стекающие по нему струи воды. Полотенце Янка подбирать не стала – просто прошлёпала босыми ногами за дверь, оставляя за собой цепочку мокрых следов.

Яр тоже выбрался из бассейна и прошёл за ней. Когда он вошёл в спальню, Янка лежала на животе, подложив подушку под живот, красноречиво подставляя себя и в то же время давая Яру понять, что сама она делать не собирается ничего.

Первый день почти целиком провалялись в кровати – Яр лениво трахал немного оттаявшую Янку и снова заваливался на подушки. Янка бурчала, что ради этого не стоило уезжать из Москвы, и всё же прижималась к нему и почти не вставала – только искупалась в бассейне пару раз и заказала в номер обед.

Обед тоже ели не вставая с кровати. Янка первой попыталась скормить Яру маленький кусочек мяса прямо с рук, чуть обмакнув его в желтоватый соус. Яр не только поддался, но и ответил на игру, так что Янка краснела, но послушно ела всё, что клал ей в рот Яр. Сердце её при этом гулко стучало, в ушах шумело, и ей казалось, что она вот-вот растечётся по кровати горячей лужицей.

Именно поэтому она упустила момент, когда Яр устал наблюдать, как мягкие красные губы смыкаются вокруг его пальцев и, убрав в сторону поднос с остатками еды, повалил её на кровать лицом вниз.

Яр потёрся пахом о горячие ягодицы, но входить не стал. Скользнул ниже и стал ласкать их губами, перемежая поцелуи с легкими, но болезненными укусами, оставлявшими на коже красные следы.

Чуть раздвинув в стороны ноги Яны, он поймал зубами нежную кожу и, чуть прикусив, оттянул, отчего из подушек раздался протяжный стон.

Устав развлекаться, он завалился на подушки сам и потянул Янку к себе.

Впервые с момента появления в их жизни Серова Яна сама с удовольствием уселась на его бёдра и направила плоть Яра в себя. Прогнулась, позволяя ей получше улечься внутри, и задвигалась вверх-вниз, неторопливо, но сильно, насаживаясь до конца и соскальзывая почти целиком.

Яр не выдержал непривычного темпа, с гортанным рыком поймал её за пояс и принялся вколачиваться сам. Яна лишь запрокинула голову, зажмурилась и тяжело дышала, пока нутро не свело судорогой наслаждения.

Яр перевернул её, навис сверху и толкнулся внутрь в последний раз, а потом попросту рухнул ей на грудь, размазывая горячую сперму по собственному животу и животу любимой. Янка лежала, поглаживая его спину и то и дело сжимая объятия.

– Я хочу город посмотреть, – сказала она, когда оба немножко пришли в себя.

– Поздно уже, – буркнул Яр.

– Не поздно ничего.

– Там жара.

– Яр!

Яр вздохнул. Кое-как встал с постели и потянул её за собой, в душ.

К тому времени, когда они выбрались наконец из ванной – омовение вдвоём заняло в два раза больше времени, чем если бы они делали это по отдельности, да к тому же дело усугубилось тем, что в процессе процедуры Янка решила почистить промежность Яра язычком, а Яру пришлось как-то отрабатывать удовольствие руками – идти куда-то в самом деле было поздно. И тем не менее Янка выволокла Яра из отеля и потащила гулять по набережной.

– Я уже не помню, когда мы были на улице вдвоём, – сказала она, когда они добрались до побережья и прошли по набережной пару десятков метров.

Яр молчал какое-то время. Он тоже пытался вспомнить.

– В Питере, – сказал он наконец.

– Целых два часа… – Янка вздохнула.

– В Москве так нельзя, – сказал Яр.

– Почему? – Янка резко обернулась и, присев на каменный парапет набережной, заглянула Яру в глаза. – Смотри, на нас никто не смотрит. Я не вешаюсь тебе на шею и не лезу целоваться. Я не дурочка, которая мечтает тебя захомутать, Яр. Я понимаю, что тебе многое нельзя. Что ты не хочешь чтобы повторилось… – Яна замолкла не решившись договорить, и продолжила о другом: – Но ты же можешь просто иногда… – Янка отвела глаза и закусила губу, стараясь сдержать подступившие внезапно эмоции. – Просто иногда быть со мной… – закончила она шёпотом.

Яр смотрел на неё какое-то время. Потом подошёл вплотную и обнял. Одну руку положил Яне на лопатки, а другой провёл по волосам, и заставил прижаться к себе.

– Это всё исчезнет, – сказала Янка, утыкаясь носом ему в плечо, – едва пробьёт двенадцать часов.

Яр молчал, а спорить с гранитной глыбой, как и жаловаться ей на жизнь, было не интересно.

Янка вздохнула и приподняла голову, заглядывая Яру в глаза.

– Поцелуй меня, – попросила она.

Яр наклонился и коснулся губами её губ – вначале едва-едва, затем чуть втягивая в себя нижнюю губу и, наконец, проникая во влажную щель языком.

Стоять так долго оказалось жарко, и поцелуй пришлось закончить – куда раньше, чем того хотела Янка. Однако объятий он так и не разомкнул – просто передвинул руку так, чтобы можно было идти бок о бок.

Янка подумала и тоже обняла его. Они так и шли по прямой, не размыкая рук, глядя то на синюю гладь воды, то на синюю бездну неба, пока солнце не стало заваливаться за горизонт.

– Холодно, – заметила Янка.

Яр плотнее прижал её к себе.

– И хочется есть, – добавила Янка, опуская голову ему на плечо и прикрывая глаза, уставшие от яркого солнца.

– Понятия не имею, где здесь можно поесть. Ты по-английски говоришь?

Янка усмехнулась.

– Сейчас спрошу, – она осторожно выпуталась из рук Яра и направилась к компании мужчин, стоявших под небольшим козырьком. Вернулась через пару минут, взяла Яра за руку и потянула в сторону от набережной.

Ресторан, который она нашла, был небольшим, и подавали там исключительно местную кухню – какие-то перетёртые бобы да тот же желтоватый соус.

Женщин не было. Зато когда после первой смены блюд Янка пошла к стойке просить дополнительную тарелку, добрая половина заведения оглянулась на неё.

Особенно внимательно смотрела компания, сидевшая прямо у бара, состоявшая из четырех крупных арабов, и когда Янка поравнялась с ними, один из них выставил ногу, перегораживая ей проход.

Янка окинула презрительным взглядом и ногу, и её владельца, и сказала по-английски:

– Дай пройти.

Араб ответил короткой фразой на местном диалекте, которую его товарищи поддержали взрывом хохота.

Янка попыталась обойти препятствие, но араб тут же поймал её за футболку и потянул на себя.

Сделать что-либо ещё он не успел, потому что стул его с грохотом рухнул, а рука оказалась вывернута. Оставшиеся трое тут же вскочили на ноги, но помогать почему-то не спешили – только заняли боевые стойки и с подозрением смотрели на Яра.

– Совсем охуели, чурки недоёбанные? Ещё свою хуйню из-под стола высунете нахер, уебу, дошло?

– Дошло… – протянул зачинщик, согнутый пополам так, что лицо его едва не касалось кроссовка Янки.

Яр для надёжности завернул ему запястье посильнее и с наслаждением вслушался в ответный вой.

Янка окинула последним взглядом араба, потом Яра.

– Надо валить, – сказала она, – всё равно не еда, а непонятно что.

– За хавку мою заплатишь. Считай, моральный ущерб, – просветил Яр свою жертву и, резко выпустив его руку, потянул Яну к выходу.

Какой-то араб из персонала попытался перегородить ему дорогу, но Яр отпихнул его в сторону и молча вышел на улицу.

– Я бы справилась, – сказала Янка.

– Ага. Верю. Со всеми четырьмя.

– Вообще отмороженные, – согласилась Янка. – Чё они полезли?

Яр пожал плечами.

Янка подумала и прильнула к нему всем телом. Подняла руку Яра и уложила себе на плечо.

– Поехали в отель.

Март 1995. Страна, названия которой я так и не узнала.

Может, всё-таки не всё потеряно для нас?

Яр в душе, плескается уже полчаса, смывает дневной пот. Он сегодня похож на доброго волшебника – и что бы не советовала мне интуиция, я, кажется, всё-таки верю ему.

Я всё равно не смогу его разлюбить. Я таю, как только он касается меня. И я ведь всё-таки нужна ему – иначе он не привёз бы меня сюда.

Мне почти беспрестанно хочется его обнимать.

Если я уйду от него… Скажем, сбегу… то как я буду жить без возможности погладить его по спине, прижаться к груди…

Прошло два года, а я по-прежнему едва ли не в обморок падаю от его поцелуя… Не знаю, может, он пользуется этим… Может, протягивает мне сахар, как дрессированной собаке, которая хорошо выполнила трюк.

Я не хочу думать об этом. Потому что всё равно не мыслю себя без него.

***

Уснул Яр быстро. Янка ещё какое-то время плескалась в бассейне, в котором вечером обнаружилась подсветка и подогрев. Потом вынырнула и, чуть промокнувшись полотенцем, прошлёпала в номер. Пристроилась к Яру со спины и обняла его. Коснулась лёгким поцелуем основания затылка, пощекотала языком.

Яр тут же подтянул её руку к себе, заставляя обхватить себя за живот.

– Я – рик… – прошептала Янка в самое его ухо.

Яр что-то неразборчиво промычал.

– Я всё-таки тебя люблю.

Янка развела колени Яра в сторону и для начала потёрлась щекой о его бедро. Подняла взгляд, проверяя, не проснулась ли её жертва. Затем принялась короткими лёгкими поцелуями чертить дорожку к паху.

Яр лежал, закрыв глаза. Если он и не спал, то явно делал вид, и потому Янка, чувствуя безнаказанность, ещё раз потёрлась щекой о его ногу, а затем прикусила тонкую белую кожицу у самого паха.

Член Яра подпрыгнул, а сам он задышал часто и глубоко, из чего Янка сделала вывод, что никакого сна нет и в помине.

– Больно? – мурлыкнула она и тут же поцеловала больное место.

Яр слабо качнул головой, но глаз не открыл.

Продолжая поцелуи, Янка начертила ещё одну линию – теперь уже вокруг паха. Потом отодвинулась и, поймав губами головку члена, уже видневшуюся из-под крайней плоти, пососала немного и слизнула тут же выступившую у самой щёлочки капельку влаги.

Яр застонал, когда язык Янки нарисовал круг. Рука его сама собой рванулась к затылку Янки, но девушка тут же отодвинулась, и рука послушно опала, восприняв угрозу всерьёз.

Янка снова вернулась к напряжённой плоти и принялась целовать член Яра с боков. Потом поймала губами яичко и потянула на себя. Тут же уловила усилившуюся дрожь лежавшего перед ней мужчины и отпустила.

Яр всё-таки потянулся к ней.

– Я сам, – вяло запротестовал Янка, но договорить ему не дали. Яр притянул её ближе, укладывая себе на грудь. Подхватил под ягодицы и, потискав немного, прижал плотнее, давая понять, чего именно хочет.

Янка тут же потёрлась бёдрами о его пах. Подставила руку, чтобы опереться о кровать, и повторила движение.

Яр открыл глаза. Они оказались вдруг близко-близко, даже ближе, чем когда они стояли друг напротив друга. И в этот момент Янка была уверена, что видит в его взгляде любовь.

Яр поощряющее погладил её, призывая двигаться дальше, и Янка задвигалась.

– С добрым утром, – пробормотала Янка, окончательно падая ему на грудь.

Яр тихонечко подтолкнул её и абсолютно бодро приказал:

– Не спать.

– Да ты сам из дома не выйдешь до самого вечера…

– Сегодня едем на сафари.

– Что? – Янка приподняла голову, посмотрела на него с опаской и любопытством.

– Едем на сафари с мои другом. Ну… почти другом. Мы с ним виделись пару раз.

Янка молча скатилась с кровати и уронила голову на колени. Вот оно. То, чего следовало ожидать и то, чего она ждать уже перестала.

Яр тоже встал и потянулся. Поймал Янку за руку и потащил в душ.

Умывание в этот раз заняло куда меньше времени. Видно было, что Яр в самом деле спешит.

У Янки же настроение испортилось напрочь. Чего ждать от предстоящей встречи с «другом» она не знала. Как минимум, испорченного отпуска, как максимум… о максимуме Янка думать не хотела, хотя разные интимные подробности никак не выходили из головы.

Она закончила вытираться, выбрала майку и закрытые лёгкие брюки – нарочно копалась подольше, чтобы побесить Яра, устроившего ей столь неприятный сюрприз.

Наконец, когда Яр уже основательно рассвирепел, но ещё не начал изливать свою злость на Янку, та повернулась вокруг оси, демонстрируя себя со всех сторон, и сообщила:

– Я готова.

– Пиндец, тяжело с бабами, – мрачно сообщил Яр.

– Хочешь, губки накрашу? Он это любит? У меня и трусики кружевные есть.

Яр молча взял её за плечо и подтолкнул к двери. Янка была уверена, что там, где коснулись её пальцы Яра, останется синяк.

Они молча выбрались на улицу. Яр огляделся и махнул рукой стоявшему в стороне джипу.

– Будешь переводить, – сказал он негромко.

– Всё заранее просчитал, да?

– Янка, уймись.

Янка посмотрела на него.

– Просто скажи… честно скажи. Ты сюда приехал ради него?

Яр поджал губы и мрачно посмотрел на неё, решив было отмолчаться, но потом передумал.

– Прими совет, – сказал он. – Наслаждайся тем, что дают. Иначе так и будешь всю жизнь сидеть взаперти в депресняке.

– Это не ответ, – повторила упрямо Янка.

Машина уже подкатила, и водитель парковался в паре метров от них, так что Яр просто развернул Янку лицом к джипу и подтолкнул вперёд. На секунду рука его замерла, не отталкивая, а, наоборот, притягивая Яну к себе, и он сказал тихо, так чтобы услышали только они двое.

– Нет. Не только из-за него, – и придал Яне ускорение для движения вперёд.

Первые полчаса оба не получали от поездки никакого удовольствия. Яр всё время поглядывал на Янку, которая продолжала кукситься, отодвинувшись к самому дальнему краю сиденья. Янка скрипела зубами, то и дело поглядывала на Яра и, встретившись с ним глазами, тут же отводила взгляд.

Потом её немного отпустило. Она подумала и решила принять совет. В конце концов, друг мог оказаться просто другом. И хотя читать какие-нибудь бумаги на английском во время каникул за границей не хотелось совсем, если для этого её сюда и привезли, то можно было и потерпеть.

Она расслабилась и стала наслаждаться пустыней, проносившейся по обе стороны от джипа. Барханы её успокаивали, а ещё больше успокаивала смена обстановки, возможность увидеть что-то новое, помимо опостылевшей Москвы.

– Кто он такой? – спросила Яна наконец, когда порядком смирилась с положением вещей.

– Шейх Аль Рашид.

Янка покосилась на Яра.

– И откуда у тебя такие друзья?

– По переписке, – хмыкнул Яр. – А если серьёзно, то ты сама поняла, какой он мне друг. Хочу наладить контакт без посредников, а то цены стали ломить так, что дешевле не покупать.

– И что дешевле не покупать?

– Железо.

Янка вздохнула. «Железом» Яр обычно называл при посторонних стволы.

– Когда уже это закончится, Яр? Ты же сам говорил, хочешь чистый доход.

– Говорил, – согласился тот.

– И?

– И закончу, когда решу.

Больше он не сказал ничего, а Янка не хотела больше спрашивать. Поначалу она воспринимала то, чем занимается Яр, как должное. Но даже тогда были случаи – ночи, а иногда и дни, – когда от его «бизнеса», кровавых расправ над предателями и показательных казней Янку мутило.

Она видел всё. Янка по-прежнему не знала, зачем Яр всякий раз берёт её с собой, но Янка не ездила с ним разве что на разборки – куда, впрочем, давно уже перестал ездить и сам Яр.

А в последнее время Яне всё чаще становилось тоскливо. Денег у Яра было полно, и сам он не знал толком, что с ними делать. В декабре заказал особняк за городом, а сам ни разу даже не приехал посмотреть на строительство – как будто ему было всё равно. Купил ещё два автомобиля – Мерседес, потому что на Джипе показываться на людях было уже не по статусу, и спортивный Феррари, который ни разу не покидал гаража – «Мечта детства», – представил его Яне Яр. Какая такая мечта о Феррари могла зародиться у него в семидесятых годах, Янка не знала, но спрашивать не стала.

Яне он тоже давал всё. Самый первый китайский свитер давно был похоронен под тоннами брендовой одежды, которую Янка почти не носила. Техника в доме менялась раз в пару месяцев – с выходом каждой новой стереосистемы или телевизора. На что ещё потратить деньги Янка, в принципе, не знала.

И тем не менее Яр продолжал вести дела, торговать оружием, наркотой и чёрт его знает чем ещё.

– Я не могу просто так уйти, – сказал он тихо, будто услышал мысли Янки, и та вздрогнула от неожиданности, услышав его голос. – Меня сожрут.

Янка опять вздохнула.

– Думаешь, с этим «железом» не сожрут?

– Думаю, да, – Яр бросил на неё быстрый взгляд, – отступать надо уметь. – На то, чтобы перенести активы в легальный бизнес, нужно время. А «железо»… Его скоро вообще перестанут покупать. Поговаривают так.

Янка хмыкнула.

– Кто говорит?

– Да так. Браток один. Миротворцем выступить решил. Ладно, поглядим.

Едва Яр договорил, Джип затормозил, и пассажиры увидели вдалеке за окном ещё один почти такой же, только выкрашенный в синий цвет. За рулём синего Джипа сидел мужчина в белоснежном восточном одеянии. При виде их машины он высунул руку в окно и замахал.

Яр открыл дверь и выпрыгнул на песок.

Янка подумала и последовала его примеру.

Мужчина тоже вышел. Раскрыл руки и стал приближаться, демонстрируя дружелюбие всем своим видом.

Он что-то заговорил по-арабски. Ветер рассеивал его слова, так что Янка не поняла бы, даже если бы знала язык.

– Скажи, что ты только по-английски бакланишь, – велел Яр, и сам пошёл навстречу, на всякий случай тоже разведя руки в стороны. Он угадал, и когда мужчина приблизился к ним достаточно близко, они с Яром обнялись.

– Mr. Tolkunov speaks only Russian. I speak English, – выполнила приказ Янка.

Араб отступил от Яра и окинул Янку оценивающим взглядом.

– What a sweet girl! – сообщил он и усмехнулся. Посмотрел на Яра, но пальцем при этом ткнул в Янку, – Is this for me?

Янка стиснула кулаки.

– Чё он сказал? – спросил Яр тут же.

– Сказал, что я охуенная. Спрашивает, можно ли меня трахнуть прямо здесь.

– А… Скажи, не. Скажи, тут жарко. Пусть домой нас пригласит. Отдохнём и побазарим о делах.

Янка перевела.

Араб кивнул и указал рукой на джип. Все трое заняли свои места – Рашид в синем Джипе, Яр с Яной в том, на котором их привезли, и обе машины тронулись с места.

Эта часть поездки разительно отличалась от первой её половины.

Рашид первым решил выпендриться и показал несколько прыжков по барханам, глядя на которые Янка присвистнула и бросила завистливый взгляд на водительское место – ей явно хотелось повторить.

И, будто отвечая на её мысли, их собственный водитель заложил почти такой же манёвр.

– Уох… – сообщила Янка.

Яр откинулся на спинку кресла и равнодушно наблюдал, как прыгает по барханам машина Рашида, будто бы и не замечал, как трясёт их самих. Зато Янка получала наслаждение от каждой секунды с того момента, как машина тронулась с места, и до того, когда затормозила у ворот огромного, раскинувшегося посреди пустыни оазиса.

К тому времени солнце уже близилось к закату. Основательно похолодало, так что она уже жалела о неудачном выборе одежды. Впрочем, едва они покинули машину, их с поклоном встретил маленький араб с бегающими глазками и предложил пройти в дом, где им тут же были предоставлены апартаменты.

– Мы тут надолго? – с подозрением спросила Янка.

Яр пожал плечами.

– До воскресенья, я же говорил.

До воскресенья оставалось меньше двух дней, но облегчения Яне это не принесло.

Она приняла душ в одной из двух выходивших в их спальню ванных комнат, а выйдя обнаружила лежавшие на кровати шерстяные накидки для них обоих.

Яр вышел через пару минут, и они вместе отправились на поиски хозяина.

Рашид обнаружился в саду. Говорить о делах он был не расположен, зато предложил им устроиться на подушках и вместе с ним насладиться восточными танцами.

Янка успокоилась было, когда вдруг в его речи прозвучало словосочетание «танец живота», и танцовщица показалась на сцене. Янка стала догадываться, чем закончится ночь.

Девушка, танцевавшая танец со змеёй, была черноволоса и смугла. Она двигалась плавно и изысканно. И, конечно, смотрел на неё и Яр – зачарованно, будто сам был змеёй, услышавшей звуки флейты.

Янка улучила момент и больно ущипнула его за бедро, так что взгляд Яра прояснился ненадолго и скользнул по ней. Янка попыталась передать ему глазами всё, что думает, но, видимо, безуспешно, потому что Яр снова повернулся к помосту и продолжил неторопливый бессмысленный разговор, который Янка переводила для него.

Шейх интересовался, ездил ли Яр раньше на Джипе и сколько у него машин. Янка не без удовлетворения перевела этот каверзный вопрос, потому что сам шейх только что рассказал, что у него автомобилей тринадцать.

– Скажи, я не по этой теме, – ответил Яр.

– Он обидится, – Янка зло прищурилась.

– Да ну не знаю, Янка, скажи что-нибудь. Скажи, что джипы я люблю. С армии ещё. Я поначалу внедорожник водил. Тоже, кстати, по пустыне скакали. Наперегонки.

Янка перевела.

Шейх оживился. Даже захлопал в ладоши и затараторил так, что Янка едва успевала переводить.

– Хочу соревноваться, говорит, – сообщила Янка. – Говорит, может показать класс и хочет посмотреть, что можешь показать ты.

Яр хмыкнул и, отвернувшись наконец от танцовщицы, посмотрел на шейха.

– Скажи, я за. Тоже размяться хочу. Только без ставок не дело.

Янка перевела.

– Что ты хочешь, чтобы он поставил? – спросила она у Яра.

– Контракт, – тут же выдал Яр заготовленный ответ, – хочу, чтобы на моих условиях подписал уже утром.

Янка перевела и затем произнесла по-русски:

– Спрашивает, что ты дашь ему, если выиграет он?

– Что он хочет, спроси.

Янка перевела и, услышав ответ, побледнела.

– Что там? – тут же спросил Яр, заметив заминку.

– This sweet girl, – повторил шейх медленнее, так что теперь уже понял и сам Яр.

Облизнул губы. Посмотрел на Янку. Потом на пустыню. На гараж с Джипами. Снова на Янку и, наконец, на Рашида.

– На одну ночь скажи, больше не дам.

Янка перевела. Голос не слушался. Был как будто не её. Не дожидаясь, пока дельцы придут к общему знаменателю, она встала и пошла к дому. Останавливать её не стал никто. Уже из холла она слышала за спиной довольные возгласы Рашида и поняла, что сделка заключена.

Она вернулась в комнату и, не раздеваясь, упала на постель. Лежала так, глядя в потолок, но сон не шёл.

Яр появился перед самым рассветом.

– Без переводчика обошлись? – спросила Янка и села, глядя на него в темноте.

– Он предложил своего.

Янка на секунду закрыла глаза.

– Не смей этого делать, Яр, – сказала она тихо и спокойно, потому что знала, что стоит ей чуть повысить голос, и она сорвётся на крик.

– Ты опять начинаешь?

– Яр, я покончу с собой.

Яр замер, глядя на неё.

– Ты что-то раньше сильно против не была.

Янка вскочила и всё-таки заорала.

– А ты спрашивал меня? Спрашивал хотя бы раз? Ты даже свою дуру Дашу спрашиваешь, а я как полено – под кого подложишь, под того и лягу!

Щёку её обожгло болью, и она резко замолкла, глядя на Яра широко открытыми глазами и силясь скрыть в полумраке выступившие на ресницах слёзы.

– Я тебя спросил, – процедил Яр. – Нет, не так. Ты сама. Сама, Янка, всегда этого хотела. Ещё с Козыревым. И потом всегда. Как ты хотела этого с Серовым. Ты шлюха. Ты сделала это сама, а не..

Договорить Яр не успел, потому что в скулу ему врезался кулак. Рука Янки взлетела ещё раз, но Яр успел её перехватить и, завернув за спину, бросил противницу на кровать лицом вниз.

– Не смей! – выдохнула она и дёрнулась, когда свободной рукой Яр принялся стаскивать с неё шорты. – Я не хочу! Яр!

Следом отправились плед и майка. Потом горячее тело накрыло её. Яр давно выпустил её руку, но Янка даже не заметила, потому что всё равно не смогла бы столкнуть его с себя.

– Не смей… – продолжала шептать она, но ничего так и не произошло. Яр просто лежал на ней. Такой же обнажённый, тяжёлый и горячий. Янка чувствовала ягодицами его жар, но Яр почему-то не входил. Просто гладил её по волосам и целовал в шею, отодвигая их в сторону.

– Я не проиграю, слышишь? – повторял он тоже в который раз, но Янка так и не услышала.

С самого утра они не разговаривали.

Вернее, не разговаривала Янка, а Яр не хотел тянуть из неё что-либо клещами. Яр вообще готовился к тому, что Янка захочет весь день просидеть в спальне, но та оделась и, не спрашивая можно ли ей и нужно ли ей, показала, что собирается отправиться на гонку вместе с Яром.

Всё утро они двигались по апартаментам как две молекулы в стакане, которым давно пора врезаться друг в друга, но так и не столкнулись ни разу в конце концов.

Янка приняла душ и спустилась вниз первой.

Рашид сидел на подушках под замаскированным под зелёные заросли искусственным тентом и, похоже, дремал. При появлении Янки, впрочем, он вскинулся, но так ничего и не сказал. Только принялся исследовать её взглядом, не упуская ни одной детали тела, едва спрятанного под узкой майкой.

– Накинь что-то на плечи, – сказал он наконец. – Испортишь кожу. Ярослав совсем за тобой не следит.

Янка испытала жгучее желание врезать шейху по морде, но верно оценила свои возможности и сдержалась. Двоих телохранителей она заметила сразу же, они скрывались в кустах. А сколько их было всего – не знала и знать не хотела.

Яр вышел через пару минут и первым делом положил руку ей на плечо.

– Убери, – процедила Янка, чуть повернувшись к нему, так чтобы не заметил шейх.

– Потерпишь. Скажи, я готов.

Янка перевела.

Шейх чинно кивнул и встал. Махнул рукой, приглашая их следовать в гараж, и Яр с Яной пошли за ним.

Оказавшись внутри, Янка присвистнула. Из тринадцати машин, о которых вечером шла речь, шесть были внедорожниками. Для чего служили ещё семь Янка не знала, но ездить на них по пустыне было нельзя.

– Нравится? – спросил шейх, заметив её реакцию.

– Да, – призналась Янка. В ней проснулся ребёнок.

– Что он хочет? – спросил Яр.

– Ничего. Светскую беседу ведём.

– Спроси, на чём мы поедем, – напомнил Яр, которого этот автопарк абсолютно не впечатлил. Напротив, ему стало как-то неприятно от того, что шейх обсуждает с Яной машины, к которым сам он был относительно равнодушен.

Янка перевела, и шейх ответил, что машину они могут выбирать любую.

Яр, услышав ответ, тут же направился к стоявшему сбоку хорошо знакомому ему Гранд Чероки.

Рашид принялся расхваливать тюнинг выбранной машины не хуже простого араба на рынке, так что Янка едва успевала переводить. И с трудом между делом вклинила-таки собственное замечание, от которого так и не смогла удержаться:

– В армии полюбил, говоришь? Знаю я, где ты этот Чероки полюбил.

Яр усмехнулся и покосился на неё. Обошёл машину со всех сторон и кивнул.

– Скажи, я выбрал и готов.

Янка перевела. Рашид подошёл к стоящему по другую сторону Лэнд Роверу и, открыв дверь, запрыгнул внутрь.

Янка подошла было к Яру, чтобы залезть следом, но тот придержал дверцу, не давая её открыть. Янка в недоумении посмотрела на него.

– Лучше со стороны смотри.

Янка поджала губы.

– Хоть до места довези.

Яр кивнул и отпустил дверь. Янка залезла внутрь и сразу отвернулась. Едва наметившееся потепление снова пошло прахом. Следом за Рашидом они выехали из гаража, а затем и за пределы оазиса. До места, где планировалось развлечение, оказалось минут пятнадцать езды, так что Яр едва успел попривыкнуть к машине. Он остановил джип на вершине бархана, как и Рашид. Янка сидела неподвижно. Вылезать не хотелось, будто там, снаружи, её уже подстерегал Рашид.

– Яр, я серьёзно вчера сказала, – произнесла она, не глядя на спутника. – Если ты ещё меня кому-то отдашь, я покончу с собой. Я так больше не могу. Я люблю тебя, а ты не видишь. Не веришь. Я бы тебе всё простила. Всё, если бы это делал со мной ты. Но то, что между нами – это тупик. Ты думаешь – я хочу так жить? Хочу с твоими братками спать? Да я никогда в жизни не хотела быть ни с кем, кроме тебя.

– Янка, – прервал её Я

– Ну, Виталий Сергеевич, если не хотите вы контракт, то кто же может вас заставить?

Яр с улыбкой развёл руками, хотя улыбка давалась ему с трудом. Это был абсолютно новый инструмент в его арсенале, который приходилось осваивать с нуля. Он не привык улыбаться даже тогда, когда был счастлив, что случалось, в общем-то, не часто. Теперь же от него требовалось улыбаться вообще безо всякой радости, и, по его собственному мнению, улыбка от этого получалась куцей и неприятной.

Другим, впрочем, нравилось. Дашенька, его новая секретарша, улыбку хвалила и говорила, что лицо Яра с ней приобретает особый шарм.

Тук говорил, что шарм этот медвежий, и дипломатом Яр как не был, так и не станет никогда.

Больше спросить было некого, но новый деловой этикет предполагал, что партнёров всё же надо встречать с улыбкой, и Яр старался изо всех сил.

– Всё равно вы уже приехали, так давайте хоть отпразднуем как люди, – добавил Яр и гаркнул уже в сторону приёмной: – Даша, чаю нам!

Под чаем понималась, конечно же, водочка, но, опять же, нужно было соблюдать этикет. На кой чёрт дался ему этот этикет на сотой миле от города, где кругом снег, и никого, кроме них с Хамелёвым и двух десятков ребят в кожанках – по десятку с каждой стороны – Яр не знал?!

– Я рад, что вы всё понимаете, Ярослав Игнатьевич. Бизнес есть бизнес.

Называть своё дело «бизнесом» Ярослав тоже только начал привыкать. Хотя в этом в отличие от всего остального был хоть какой-то смысл.

Поборы и контрабанда хоть по-прежнему и приносили деньги , но реализовать их без юридического прикрытия становилось всё трудней. Да и суммы давно уже фигурировали те, которые лично ему для проживания были совсем уж не нужны.

Он расширил дом и купил новую квартиру, точнее, две – одну над другой, чтобы соединить их в одну двухэтажную. Потом расширил жильё так, что в его распоряжении целиком оказались два этажа – тут и его апартаменты, и комнаты Яны, и кабинет со спальней для Даши, и помещения охраны.

Появился и настоящий офис – даже раньше, чем собственная фирма. И тут-то и встал вопрос о том, что нужно выходить на «белый» рынок.

Сказал об этом Тук, который, женившись, стал рассудительным не в меру и к тому же очень сильно полюбил деньги. Но понимал это и сам Яр, который отчётливо ощущал, что нужно обеспечивать подступающую с горизонта старость.

К его удивлению, оказалось, что занять место в легальном бизнесе ничуть не проще, чем в теневом – точнее, различий не было никаких. Те же лица. Те же методы. Только вместо базара на перекрёстке с автоматами в руках – цивильные базары с водочкой под сёмгу в кабинетах и саунах под прицелом тех же самых автоматов.

Яр никогда не видел себя в бизнесе. Но мир менялся, и нужно было меняться ему под стать.

– А может… сразу в сауну… Девочек возьмём? Вон, Дашулька идёт, – Яр подмигнул.

Хамелёв окинул Дашу таким равнодушным взглядом, как будто она была мухой, севшей на окно.

На другую реакцию Яр и не рассчитывал, но попробовать стоило.

– Чего погорячее охота, а?

В глазах Хамелёва загорелось любопытство.

– Куда ж горячей?

– А есть у меня одна… Клеопатра, так сказать. Даша, позови.

– Вам сюда или сразу в сауну, Ярослав Игнатьич? – спросила Даша, прекрасно осведомлённая о том, как обычно проходили переговоры.

Вообще Яр женщинам не доверял, но Даша покорила его этой странной смесью молчаливой преданности и умения поддержать. Вообще Иногда ему вообще казалось, что Даша в него влюблена, но это, собственно, ничего не меняло – жена ему была не нужна, а секса хватало и так.

– В сауну, Дашуль. – Яр встал и кивнул Валерию на дверь.

Сауна располагалась в другом конце двора, и хотя с основным зданием её соединял узкий отапливаемый коридор, ходили обычно напрямую, чтобы почувствовать контраст.

Помещение было сравнительно небольшим и состояло из тамбура, где можно было раздеться, собственно парилки и небольшого бассейна, куда подавали девочек и коньяк.

Яр и Валерий успели раздеться – почти молча, перекидываясь только короткими репликами о «бизнесе». Валерий предлагал обратиться к поставщикам из Питера. Яр говорил, что тамошних ребят знает и они ему нравятся меньше, что московские свои.

А потом Валерий замер, глядя куда-то за спину Яру, и Яр усмехнулся, догадавшись, что подали десерт.

Он сам оборачиваться не стал, только переместился так, чтобы видеть происходящее за спиной в небольшом зеркальце на стене, но даже так понял, что член под полотенцем начинает стремительно подниматься.

Янка вошла неторопливой ленивой походкой пантеры, которая прекрасно знает, кто здесь на самом деле будет подан на ужин. Яр всегда заглядывался на то, как сочетается эта ленивая, развратная грация с чистотой голубых глаз, которые, казалось, ничуть не постарели за прошедшие два года.

Впрочем, заглядывался на это не он один.

Янка была шлюхой, но шлюхой грамотной – такой, каких надо ещё поискать. На неё западали даже женатые, а уж для таких безхозных, как Хамелёв, это было беспроигрышное угощение.

Яр и сам поначалу едва не запал, но вовремя одумался, поняв, с кем имеет дело, и сумел себя остановить.

– Вы что-то хотели… – Янка помедлила. Отчества она не называла демонстративно, сколько бы Яр ни пытался её к этому приучить. – Ярослав?

– Янка, гостю раздеться помоги.

Валерий вообще-то был уже почти что раздет. На нём оставались только брюки и белевшее под ними бельё.

Янка сквозь зеркало сверкнула на Яра взглядом, после которого сауна могла показаться северным полюсом, и подошла к Валерию.

Обняла его и, искоса наблюдая за реакцией Яра, прошлась руками по бокам. Наклонилась почти к самому уху Хамелёва и прошептала то, что было понятно и так:

– Меня зовут Яна. – Она снова прошлась руками по обнажённому телу мужчины, но теперь уже по животу.

– Ва… – Хамелёв закашлялся, когда беспардонная рука девчонки скользнула ниже и сжала его член сквозь тонкую ткань.

– Больно? – сочувственно шепнула Янка и погладила место, которое, по её представлениям, могло бы болеть.

– Валера, – закончил Хамелёв и, не дожидаясь, когда рука Яны окончательно сведёт его с ума, подхватил девушку за пояс и прижал к себе. Прошёлся ладонями от самых лопаток вниз, подхватил ягодицы и крепко сжал на секунду. Затем вернулся к пояснице и потянул наверх майку.

Яр, скрипя зубами, наблюдал, как под напором грубых рук обнажается тонкое тело. Как напрягаются под пальцами Хамелёва мышцы на спине Яны – такие сочные, что так и хочется укусить, обтянутые холёной загорелой кожей, на которой – Яр знал это даже не глядя – нельзя было обнаружить ни одного дефекта.

Руки Яны скользнули по бёдрам Хамелёва, стаскивая разом, и брюки и то, что было под ними, и одновременно с руками сама Яна скользнула вниз, опускаясь на корточки, так что освободившийся член Хамелёва едва не ударился о её лицо.

Яр сжал кулак. Он подумал, что после обязательно врежет девчонке за такие выходки, потому что это в сервис не входило. Ей было сказано просто раздеть. Но Яне, похоже, нравилось его бесить.

– Вас в парилке навестить или в бассейне подождать? – спросила Яна, медленно поднимаясь и будто бы невзначай скользя животом по бедру Хамелёва. Со спины Яр не мог разобрать, нравится ей происходящее или нет, но Валерий, видимо, что-то ощутил, потому что тут же подхватил Янку под ягодицы и прижал крепче. Потом, с трудом оторвавшись от лица девушки, перевёл полубезумный взгляд на Яра.

– Внутри, – ответил тот за него. – Что мы, не мужики, да, Валер? – Он хохотнул, хотя смеяться не хотелось совсем.

Хамелёв только коротко кивнул.

– Тогда мне подготовиться? – спросила Янка, обращаясь, вроде бы, к Хамелёву, но по-прежнему искоса поглядывая на Яра.

Яр повернулся, наконец, к ним – к входу в сауну они стояли ближе – и пошёл к двери. Проходя мимо, подхватил Янку за другую руку и прошипел в ухо – громко, так чтобы услышала даже стоящая у дверей охрана:

– Ты опытная шлюха.

Взгляд Янки изменился всего на секунду, и Яр понял, что удар попал в цель. Он отпустил руку и прошёл сквозь дверь.

Он успел усесться на скамью и откинуть голову назад, когда в дверях появился Хамелёв.

Янка шла последней – ей оставалось ещё снять джинсы, и стоило ей войти внутрь, как Яр протянул руку, сдирая с неё полотенце. Очень уж хотелось проверить, как она отреагирует.

Янка вздрогнула на секунду, но сопротивляться не стала,только посмотрела ему в глаза потемневшими – видимо, от жары – глазами.

Яр хлопнул её по заднице, которая тут же вздрогнула, чуть приподнявшись.

– А ну, покрутись. Дай Валере посмотреть, что у нас сегодня есть.

Янка выполнила команду не сразу.

Сначала завела руки за голову, потягиваясь и демонстрируя красивую высокую грудь и плоский живот. Потом, не опуская рук, медленно повела бедром и развернулась. Когда она оказалась к мужчинам спиной, Яр не преминул шлёпнуть её по заднице ещё раз и озвучить, скорее для Валеры, чем для Яны:

– Хороша?

Почему-то накатила гордость от мыслей о том, что эта задница, кто бы её ни лапал, всё равно его и только его. Янка будет сосать те члены, которые он прикажет, и подставляться тем, кому скажет он. Это идеальное тело принадлежало ему от начала до конца. А душа… Яр не верил в души и уж тем более не верил, что душа может быть у шлюхи. Янка была шлюхой. Но всё-таки эта шлюха была его.

Валерий тоже положил руку Яне на задницу и, проведя пальцами по нежной коже, скользнул в промежность, поглаживая что-то там в темноте.

Янка задышала тяжело. Видимо, Хамелёв нашёл какое-то чувствительное место. Бёдра её чуть заметно задрожали, ноги грозили подкоситься.

Яр откинулся.

Смотреть, как по телу Яны шарит рука Хамелёва, было неприятно, как бы он ни убеждал себя, что давно привык.

– Так что, точно не хочешь контракт?

Рука Хамелёва замерла.

– Яр, вроде, решили всё, а?

– Ну, не волнуйся так. Решили так решили. Янка, обслужи нашего гостя так, чтобы ему стало по-настоящему хорошо. – Яр повернулся к Хамелёву и добавил: —Я это не чтобы убедить.

Тот кивнул. Хотел сказать что-то, но не успел, потому что Янка развернулась, сбрасывая его руку, и резко опустилась на колени. Резким движением развела бёдра Хамелёва в стороны и склонилась к его паху, скользнула вдоль члена, не прикасаясь – будто принюхиваясь.

На Яра она больше не смотрела – глаза её были закрыты, а лицо стало каким-то… блаженным. Яр даже повёл плечами, отгоняя наваждение, потому что на лице Янки не было ни страсти, ни похоти, ни стеснения. Будто она не делала вовсе ничего недопустимого. Будто они с Хамелёвым были только вдвоём, и будто Валерий не был случайным несостоявшимся партнёром, а был кем-то… любовником или, может быть, даже любимым.

Она высунула язык и прошлась им по стволу – вдумчиво, ощупывая кончиком каждую венку.

Затем поймала губами головку и мягко потянула на себя кожицу.

Хамелёв хрипло выдохнул, а губы Янки продолжили скользить по его члену. Яр отодвинулся, чтобы не поддаться желанию схватить эту шлюху за волосы и оттащить силой от столь любимого ею лакомства. Вместо этого он, как зачарованный, смотрел, как надевается голова Яны на стоящий колом член.

Валера уже тяжело дышал. Яр видел, как медленно и сильно вздымается его грудь.

Янка этого видеть не могла, но будто компенсируя отсутствие обзора, подняла руку и принялась гладить живот Хамелёва, задрожавший под её рукой, и грудь, которая теперь стала вздыматься быстрее.

– Яйца ему оближи, – приказал Яр. Янка, наконец, открыла глаза – всего на секунду, чтобы сверкнуть на него злым взглядом из-под ресниц. Поймала яйца Хамелева в свободную ладонь, а другой скользнула выше, дотягиваясь до его губ. Всё это Янка сделала одновременно, а в следующую секунду прикрыла рот Хамелёва правой рукой, а левую сжала так, что Валерий заорал – крик его, и без того приглушенный толстыми стенами, потонул в ладони Янки.

Хамелёв задёргался, вырываясь, но схватился не за плечи девушки, а за собственную грудь, и принялся скрести ногтями то место, где должно было быть сердце.

Потом дёрнулся в последний раз и затих.

Янка едва успела отшатнуться, когда из уретры хлынула прозрачная жидкость вперемешку с мочой.

Яр выждал с полминуты, глядя Яне в глаза – всё такие же тёмные и будто бы остекленевшие. Потом крикнул:

– Охрана! Валерию Сергеевичу плохо! На помощь! – и бросился к двери.

Янка не двинулась. Продолжала следить за ним этим немигающим взглядом. Только отодвинулась подальше от неподвижного тела того, кто никогда уже не сможет ничего подписать.

Когда Яр исчез за дверью, она обняла колени руками и уткнулась в них лбом. Плечи сотрясали беззвучные рыдания. Благо так и должен был бы вести себя тот, кто только что впервые увидел смерть.

***

Той ночью Яру не спалось. Никак он не мог отогнать от себя виденье пухлых губ Яны, скользящих в опасной близости от промежности чужого мужчины, её загорелых, совсем маленьких ягодиц, в которые так и хотелось вцепиться рукой, и струи желтоватой жидкости, бьющей из мёртвого тела.

Всё вместе составляло тошнотворную картину.

В конце концов, когда время приближалось к трём, Яр сел на кровати и, потянувшись к трубке, набрал номер внутренней связи. Ответили почти сразу – видимо, там тоже не спали.

– Зайди, – коротко приказал Яр и бросил трубку.

Встал и, натянув халат, вышел в кабинет – не тот, где он принимал посетителей, а другой, куда имели доступ только трое.

Подошёл к буфету и плеснул в бокал коньяка. Принюхался и, прихватив с собой бутылку, опустился в кресло.

Сделал глоток.

Раньше он никогда не пил коньяк вот так, по глоточку, но теперь тот сам будто бы и не шёл ему в горло – приходилось цедить понемногу, давиться терпким вкусом и всё же пить.

Янка появилась через пять минут – на ней были только джинсы с расстёгнутой пуговицей и чёрная рубашка, полы которой и вовсе болтались свободно. Она посмотрела на Яра заспанным взглядом – глаза у неё были красные, а на щеке отпечатался след от подушки. Яр подумал, что будь она простой уличной шлюхой, в таком виде её вряд ли бы кто-нибудь купил.

– Отсоси, – приказал он так же коротко.

Янка приблизилась к нему и опустилась на колени между раздвинутых ног. Развязала пояс халата, но приступать к делу не спешила.

Она гладила его бёдра, скользя пальцами близко-близко от застарелой раны, которая всё ещё продолжала ныть по ночам.

Запечатлела мягкий поцелуй рядом с оставшимся на её месте шрамом, прильнула на секунду щекой и потёрлась, как котёнок.

Сосать ей явно не хотелось, так что Яр решил помочь.

Он опустил руку девушке на затылок. На секунду замер, просто наслаждаясь шелковистой мягкостью её волос. Они у Янки были такими же длинными, как и два года назад, даже, может быть, стали чуточку длинней. Иногда Яру хотелось пройтись по ним рукой, потому что просто прикасаться к ним было приятно, но он останавливал себя, не давая поддаться слабости.

В следующую секунду он надавил на затылок девушки, заставляя уткнуться носом себе в пах. Губы Яны открылись, впуская член. Язык принялся работать, выписывая зигзаги вдоль ствола и поглаживая головку. Глаза Янки были открыты. Они снова стали голубыми и чистыми, как у святой, и смотрели в самую глубину Яриковых глаз.

Это разозлило Яра ещё сильнее, и он качнул бёдрами, толкаясь глубже, проникая в самое горло, так же послушно открывающееся ему, как только что открывались губы.

В голове с новой силой замелькали образы этих же губ на чужом члене, этого затылка, мелькающего между ног Хамелёва. Яр прижал Янку к паху, заставляя задохнуться, а потом так же резко потянул за волосы, оттаскивая назад.

– Шлюха! – выплюнул он.

Когда семя брызнуло из его члена, Янка попыталась податься вперёд, поймать его губами, но Яр не позволил. Его рука твёрдо держала Янку за волосы, а сам он наблюдал, как сперма заливает её холёное лицо, и ему становилось легче – с каждой каплей, с каждым миллиметром гаснущей красоты.

– Это всё? – спросила Яна, когда струя иссякла.

Раньше, когда всё только начиналось, она сама приникала к его члену, стараясь вылизать остатки. Теперь это нужно было приказывать, а Яру стало вдруг невыносимо противно от этих приказов.

– Убирайся! – бросил он и так же, за волосы, отшвырнул Яну прочь.

Она не упала. Спружинила мягко, как кошка, поднялась на ноги и вышла за дверь. Только в коридоре она вытерла лицо полой рубашки.

Вернувшись к себе, долго не могла уснуть, как не могла уснуть и до того, как её вызвал Ярослав.

Он крутилась в темноте почти до самого утра, а потом, когда стрелка часов оглушительно щёлкнула, становясь на цифру «шесть», встала. Достала из тумбочки тетрадь, исписанную до середины, и ручку. Подошла к подоконнику, села и, пристроив тетрадь на коленях, принялась писать.

«1 января 1995 года. Наш третий Новый год.

Я всё время думаю: где же мы свернули не туда? Потому что я вижу, что Яру так же больно, как и мне. И, несмотря на то, что я вижу эту боль, всё равно не могу его понять.

С ним никогда не было легко. Но я поняла, что люблю его – наверное, уже тогда, когда увидела в первый раз. Когда он приехал в наш дом.

С тех пор для меня не изменилось ничего, а раз так – наверное, не изменится уже никогда. Что бы он ни делал со мной, моя любовь не становится слабей. Это – как болезнь, от которой мне не вылечиться никак.

И, что самое страшное, я чувствую, что он тоже любит меня. Я не знаю, откуда у меня эта уверенность. Если бы не она, я бы давно уже не выдержала и покончила с собой, потому что жить так, как я живу сейчас, нет никакого смысла.

Я начинаю ненавидеть людей – всех, кто касался меня, видел меня и знает, чем я стала.

Яр прав: я просто шлюха, даже если когда-то это и было не так. Но я сама выбрала то, кем стала. Если подумать, я, наверное, выбрала бы это снова, если бы это приблизило меня к нему.

Ирония в том, что ближе мы так и не стали, и я уже не знаю, станем ли когда-нибудь.

Каждый раз, когда меня касаются чьи-то руки, я представляю, что это руки Яра. Иногда у меня почти выходит поверить, особенно, если настоящий Яр не смотрит на меня с презрением из другого угла. Когда он смотрит, это больнее всего.

Иногда я думаю, что Яр ненавидит меня так же сильно, как я люблю его. В такие минуты мне хочется умереть, потому что всё, что я делала и делаю, теряет смысл. А потом он даёт мне надежду, и мне снова приходится жить. Рядом с ним и в то же время далеко от него».

– Я сожалею о том, что случилось с вашим отцом.

Яр скользнул рукой вдоль бока Яны, сидевшей на подлокотнике его кресла.

Близость Яны придавала ему уверенности. Когда тела Яны не было у него в руках, Яру казалось, что он и сам лишился руки.

Дело, впрочем, было не только в психологическом комфорте.

Худенькую девушку, разодетую в дорогие шмотки, никто не принимал всерьёз. Никто даже не проверял, есть ли у Яны оружие, а металлоискатели она обходил с лёгкой улыбкой, иногда опасно прижимаясь к охранникам бедром.

Улыбка у Янки в самом деле была какая-то… волшебная. Яр заметил уже давно, что эта улыбка служит пропуском в каждые двери, а любую услугу позволяет получить бесплатно и без применения силы. Он и сам иногда впадал в странный транс, глядя на эту улыбку, становился словно обкуренный – уходили все беды, и хотелось просто смотреть на неё ещё и ещё.

– Я тоже. – Семён, парень лет двадцати пяти, только что унаследовавший фирму отца, откинулся на спинку кресла и усмехнулся. – Говорил же я вам, у него сердце больное. А вы – в сауну, да под водочку…

Яр сморгнул, прогоняя наваждение. Развёл руками и ответил:

– Кто ж знал… Так что будем делать теперь, а, Семён?

– А что теперь делать? Ничего. Лев Александрович, документы у вас? – Семён протянул руку, и в ладонь ему тут же легла чёрная папка, которую он, не открывая, протянул Ярославу. – Как договорились. Контрольный пакет остаётся у меня. Шестьдесят процентов отчислений тоже мне.

Яр поморщился. Те деньги, которые крутились в фирме Хамелёвых сейчас, ни в какое сравнение не шли с тем, что собирался запустить он. Валерий упрямился зря: в выигрыше остались бы оба, и куда честнее было бы дать ему двадцать процентов отчислений, ну, может быть, двадцать пять.

Сыну его, к счастью, было всё равно, что станет с фирмой отца. Он хотел только уверенности в том, что сможет проводить время на дорогих тусовках и ему никогда не придётся работать. Впоследствии Яр планировал забрать у него и тот пакет, который сейчас Хамелёв оставлял себе.

Яр принял папку из его рук, но открыть не успел – пальцы Янки вцепились в чёрный пластик раньше, и, уложив папку себе на колени, она принялась просматривать страницы одну за другой.

Семён, внимательно следивший за ней, усмехнулся и перевёл на Яра вопросительный взгляд.

– Это мой юрист, – с улыбкой ответил Яр. Янку он не торопил. Дождался, когда она пролистает бумаги до самого конца и кивнёт. – Ну что, подписываем и по водочке? Сауну подогреть?

Семён нервно хохотнул.

Вслед за Яром он поставил на документах свои подписи, а затем произнёс:

– Я не любитель. И на вечер у меня другие планы, чувак.

Вся серьёзность вмиг слетела с него, едва сделка была завершена, и, поднявшись, он двинулся к двери. Вся его свита в лице двух охранников, юриста и секретарши потянулась за ним.

– На связи, – бросил Семён напоследок и вышел.

Яр дождался, когда за ним захлопнется дверь квартиры, и, не поворачиваясь, спросил:

– Как он тебе?

Янка повела плечом.

– Нормальный пацан.

Янка встала и потянулась, да так красноречиво, что у Яра заныло в паху. Платьев и костюмов он по-прежнему не носила, а майки и джинсы так льнули к её телу, что Яру было больно смотреть.

– Сходи с ним куда-то вечерком, – лениво произнёс Яр, продолжая следить, как прогибается её тонкое тело.

Янка чуть повернула голову и метнула в него обжигающий взгляд.

– С ним-то зачем? – бросила Янка.

– Я не сказал переспать. – Яр поймал её за талию и чуть подтянул к себе. Затем погладил затянутое в грубую джинсовую ткань бедро – ощущение было куда слабее, чем он хотел. – Просто сходи. Пообщайся, получше узнай.

Рука Яра вернулась наверх и забралась под майку. Яна повернулась, и она оказалась у неё на животе. Яр тут же провёл по изгибам подтянутого пресса Янки. Та прогнулась, подставляясь под ласку сильней подставляясь.

– Хорошо, – согласилась она, – я знаю, где он тусуется. Что-то ещё?

Яр поднял взгляд, всматриваясь в лицо Янки – тонкие крылья носа, чувственные губы и заострившиеся скулы.

– Станцуй для меня, – приказал он, откидываясь назад.

Янка молча, двинулась к камину неторопливой походкой. Камин у Яра в городе был электрический и появился потому, что его хотела Янка. Что-то было у неё связано с этим излишеством интерьера, и Яр до сих пор не знал, что – впрочем, никогда особо и не пытался узнать.

Стереосистему, стоявшую на каминной полке, тоже выбирала Янка. Яра просто не интересовало, какие там басы и сколько она выжимает мегагерц. А вот Янка подошла к делу со вкусом и спустила на эту штуку добрых пять косарей. Деньги она вообще тратила со вкусом и никогда в этом деле не стеснялась – так же, впрочем, как и в любом другом.

Янка нажала на кнопку, и из динамиков полилась тихая музыка. Для таких случаев – методов проб и ошибок – был выбран Шопен.

Янка прикрыла глаза и изогнулась, будто подаваясь навстречу музыке. Медленно потянула за края майки, а потом одним быстрым движением дёрнула её вверх и бросила в сторону.

Шагнула к Яру и стала медленно поворачиваться вокруг своей оси, изгибаясь в такт музыке.

Когда она повернулась, пуговица на джинсах уже была расстёгнута, и они чуть сползли вниз, демонстрируя тонкие краешки чёрных стрингов.

Яр облизнулся, удерживаясь от желания пройтись по ним поцелуями, и тут же, словно услышав его мысли, Янка скользнула по ним пальцами, оглаживая и почти касаясь тёмных завитков в паху. Хотя волосы у неё были светло-русые, даже чуть рыжеватые, в этом потаённом месте она была настоящей брюнеткой.

Янка скользнула рукой вниз, и Яр перестал замечать, продолжается танец или нет. То, что Яна сейчас ласкала пальцами, Яру всё сильнее хотелось попробовать на вкус.

– Раздевайся! – приказал Яр коротко, когда нервы его не выдержали.

Янка двумя ловкими движениями стянула джинсы и переступила через них.

Музыка продолжала литься, но Яр уже окончательно перестал её замечать.

Он поймал руку Яны и потянул к себе.

Янка хотела было скользнуть к нему на колени, усесться верхом, но Яр остановил её. Раздвинул ноги и тут же уловил короткое обиженное фырка.

– Другим ты сосёшь без капризов, – тут же заметил Яр.

Янка помолчала. Попыталась опуститься на пол между раздвинутыми ногами, но снова Яр её остановил. Вместо этого положил руки Яне на поясницу и подтянул ещё ближе к себе, так, чтобы можно было уткнуться носом ей в грудь.

Легко поцеловал куда-то в район солнечного сплетения и такими же легкими поцелуями принялся чертить узоры на животе, поднимаясь к груди.

Ему нравилось касаться губами кожи Янки – такой нежной и шелковистой и всегда чистой.

Яр закончил исследовать живот и поднялся выше. Теперь он рисовал спираль, которая медленно приближалась к соску.

Поймал губами маленькую бусинку и пощекотал, вырвав короткий вздох. Янка прогнулась, подалась навстречу, напрашиваясь на продолжение, но Яр только вздохнул.

– Повернись, – попросил он.

Янка повернулась.

Яр надавил ей на спину, заставляя прогнуться, и сам чуть развёл руками ягодицы, а потом большими пальцами потёрся о вход.

Янка не стонала и не вздыхала, как делала бы это с другими, разве что прогибалась чуть сильнее, почти насаживаясь на сложенные вместе пальцы.

Яр смочил пальцы слюной и принялся медленно ввинчивать их в подставленную щель.

– Сделай вид, что хочешь меня, – прошептал он.

Дыхание Янки участилось, и она стала насаживаться уже открыто и даже покручивать бёдрами, усиливая соприкосновение.

Одной рукой Яр расстегнул брюки и тут же рывком развернул Янку лицом к себе. Ни говорить, ни указывать больше не пришлось – Янка забралась на него верхом и, чуть приподнявшись, насадилась до конца.

Бёдра Яра задвигались, и бёдра Янки двигались навстречу, а сама она наклонилась и прошептала ему в самое ухо:

– Я хочу тебя, Яр. Только тебя.

Она врала, конечно. Но сейчас Яр хотел услышать ложь.

Едва слова были произнесены вслух, Яр подбросил бёдра, входя до предела, и излился.

Янка поняла это, как понимала всегда по лицу, по дыханию, становившемуся медленным и глубоким, но покидать своё место не стала. Напротив, задвигалась медленно и плавно, лаская рукой собственную грудь. Дыхание её всё ещё касалось уха Яра, а свободная рука упиралась в спинку кресла сбоку от его головы.

Потом Янка чуть отодвинулась и заглянула Яру в глаза. Прислонилась лбом к его лбу. Её губы были так близко, и Яр ещё помнил их сладкий вкус, но так же отчётливо помнил, как они двигались вдоль члена Хамелева.

Яр рыкнул, вбиваясь глубже напоследок. Янка выдохнула почти болезненно и обмякла, не забыв испачкать влажными пальцами новенький Яров светлый костюм.

– Вот ты сука… – протянул Яр.

Янка отстранилась и посмотрела на него почти весело.

– Стараюсь, шеф.

Соскользнула на бок и, даже не думая собирать разбросанную одежду, направилась в своё крыло.

***

«11 января 1995 года

Когда-то давно, когда мы ещё говорили или хотя бы пытались говорить, я старалась объяснить Яру, что я его люблю. Я говорила и говорила, пока не устала и не поняла, что он не слышит меня. Мои слова для него – вода и песок.

Я стала думать, что же может иметь значение для него, и поняла, это дело. Если я буду делать всё ради него, если так же, как он, буду отдаваться его бизнесу, то рано или поздно он должен понять, что я на самом деле его люблю.

Теория была хорошей. Правда, за последний год я так и не заметила, чтобы она приносила плоды. Но я надеюсь. Потому что надо же мне на что-то надеяться».

***

Семён тусовался в «Катакомбах». Собственно, не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы это понять: клуб только что открылся, и там тусовались все, у кого были деньги и кто просыпался ближе к вечеру. Пускали, правда, не всех – просто потому, что не всем хватало места внутри.

Янку, конечно, пустили. Она была здесь в первый раз, но достаточно было сказать охране, что она в списке Ярослава Толкунова, как вопросы закончились и двери открылись.

Янка шла, или даже плыла, разглядывая разномастную публику. Найти тут кого-то было трудновато, но она догадывалась, где искать – свернул к VIP-кабинкам и в первой же увидела Семёна, сидевшего в обнимку с двумя девчонками.

Янка устроилась у стены так, чтобы её было хорошо видно, и стала ждать. Навязываться она не хотела. Она вообще не понимала, чего хочет от неё Яр.

Долго ждать не пришлось – Семён заметил её минут через пять, а ещё через полминуты к Яне подошёл охранник, и её пригласили за стол.

Янка кивнула и, подойдя к столу, устроилась на диванчике, стоявшем перпендикулярно тому, на котором сидел Семён.

– Пить будешь? – прокричал «хозяин», похоже, только что выбравшийся с танцпола.

Янка пожала плечами.

– Если нальёшь, – ответила она в тон ему.

Семён подал сигнал охранникам, и на стол перед Яной опустился коктейль.

Янка взяла его в руки и потянула через трубочку.

Первое время рядом с Яром она скучала по такой жизни. Впрочем, её толком и не было в Москве, так что когда Яр стал отпускать её погулять, оказалось, что идти особо некуда.

Но всё же парочку мест Янка нашла. И была разочарована – не местным сервисом, а тем, что того кайфа, который она испытывала в Англии, не было совсем. Всё тут казалось мелким и скучноватым. И всё же по клубам она ходить продолжала – отчасти от нечего делать, отчасти назло Яру, который явно не был в восторге от этой идеи.

Она вообще всё чаще ловила себя на том, что ей нравится Яра злить Яра. Так она могла уловить хотя бы толику внимания к себе, потому что спокойный Яр был холоден, как скала.

Вместе с клубами появились и парни, с которыми можно было тусоваться в свободные вечера. Они смотрели на Янку раскрыв рот, потому что никто в этой тусовке толком не знал, кем она приходится всемогущему Толкуну. Яр за этот год стал по-настоящему известен – правда, в узких кругах.

Вроде, всё было как раньше: тот же бит, те же сверкающие огни, те же извивающиеся тела и то же внимание. Только кайфа не было. Совсем. И в компании Янка больше молчала, позволяя трепаться другим, отчего вызывала к себе ещё больший интерес.

– Юрист? – услышала она голос Семёна, уже спокойный. Видимо, тот немного отошёл.

– Что окончила? – Семёну явно было всё равно, о чём говорить.

– Кембридж. Почти.

Семён хохотнул.

– А ты?

– МГИМО. Тоже почти. Надоело.

Семён протянул ей руку, явно предлагая присоединиться к общей шутке, и Янка ударила ладонью о его ладонь.

Снова откинулась и опять потянула коктейль.

Какое-то время они молчали, подёргиваясь в такт музыке. Потом говорили о какой-то ерунде, которая обоим была безразлична.

Янка откровенно скучала. Пыталась сосредоточиться на мысли о том, что должна узнать парня поближе, но не понимала, что тут, собственно, узнавать.

А потому обстановка неуловимо изменилась. Обернувшись, Янка увидела, что к столу подошёл мужчина лет тридцати в дорогом костюме – такие Янка распознавала на глаз.

Мужчина обвёл взглядом собравшихся и остановил его на Яне – видимо, девочек он уже знал.

– Янка, – вмешался Семён, – моя новая подруга. Ей тоже отсыпь.

Яне стало интересно.

Мужчина кивнул и опустил на стол ладонь. Между пальцами едва заметно белел самодельный конвертик.

Семён накрыл его руку своей, и они обменялись содержимым ладоней – к мужчине ушла зелёная бумажка, а к Семёну – конверт.

Потом мужчина убрал руку в карман и проделал манипуляцию ещё раз, но теперь уже глядя на Янку.

Та порылась в кармане и, откопав две сотни, сделала то же самое, что только что Семён.

Мужчина удалился, а Янка развернула конвертик и заглянула внутрь. Внутри лежали две таблетки – зелёная и красная.

– Только не говори, что ты лохушка, – услышала она тут же.

Янка колебалась всего секунду. Память о том, как она оказалась с Яром, заметно потускнела, если не сказать, что истёрлась совсем.

Закинув таблетки в рот, она быстро проглотила их и стала ждать, когда станет хорошо.

***

Когда Янка отпирала дверь квартиры своим ключом, ей казалось, что самое паршивое состоит в том, что от «колёс» ей стало только хуже. Поначалу ещё было некое подобие кайфа, и она вместе с Семёном зажигала на танцполе. Были там и какие-то мальчики, которые пристраивались к ней со всех сторон, и, кажется, даже не все были шлюханами.

А потом накрыло так, что захотелось выть. Она свалила из клуба, хотя Семён уговаривал остаться и продолжал называть её подругой, и трижды пожалела о том, что не взяла с собой охрану. Пришлось ловить такси, и ночь окончательно перестала быть хоть сколько-нибудь приятной.

Впрочем, когда Янка дверь открыла, ей стало ясно, что все давешние приключения были только прелюдией, потому что прямо в холле, в одном из кресел для гостей, сидел угрюмый Яр. Руки его были сложены на коленях, а глаза недобро сверкали.

Янка молча захлопнула за собой дверь и принялась носком тфли сбивать другую.

– Где была? – спросил Яр, не вставая с места.

– С Семёном, сам же велел! – Янка, наконец, справилась с туфлёй. С другой дело пошло легче, и, избавившись от обуви, она привалилась к двери, убрав руки в карманы.

– До трёх ночи?

– Приколись, у него вечер только начался. Я не досидела, скучно стало.

– Почему охрану не взяла? – Яр встал и подошёл к ней, заслоняя собой тусклый свет от горевшего в комнате камина.

– Не хотелось. – Янка запрокинула голову, чтобы можно было смотреть Яру прямо в глаза.

Яр рыкнул и на секунду сжал её шею. Потом чуть притянул к себе, тоже вглядываясь в глаза, и медленно произнёс:

– Ширнулась.

– Не ширнулась, а… чуток таблеток глотнула. Бля! – выдохнула Янка, когда в лицо её врезалась раскрытая ладонь. Если бы не таблетки, она наверняка бы успела уклониться. Яр давно уже не мог ударить её так спокойно, как раньше, да и не пытался тоже уже давно. Сейчас удар вышел смазанным, туман в голове смягчил боль, да и сама пощёчина была не сильной, скорее обидной.

– Где взяла?

– У Семёна твоего! – ответила Янка зло. – Какой-то чувак нам толкнул. Он, походу, всё время у него берёт.

Яр согнул руку в локте и прижал предплечье к подбородку Яны, так что той стало трудно дышать.

– Ещё раз запалю – нахер собакам отдам.

– Вуайерист хренов!

Ещё одна пощёчина, уже по другой щеке, на сей раз куда более болезненная и звонкая.

– Я не шучу, Яна. Иди спать.

«13 января 1995 года.

Раньше я пыталась с Яром говорить. Теперь не получается,даже если хочу. Слова, которые вылетают изо рта, иногда пугают даже меня саму, и я чувствую, что ещё немного, и сорвусь.

Что будет тогда?

Я не верю, что он может отдать меня псам или утопить, как грозит. Хотя, кажется, этого боятся теперь все, даже Тук.

После того как исчез Толян, Яр стал злым. И, кажется, эта злость передаётся и мне».

– Я сожалею о том, что случилось с вашим отцом.

Яр скользнул рукой вдоль бока Яны, сидевшей на подлокотнике его кресла.

Близость Яны придавала ему уверенности. Когда тела Яны не было у него в руках, Яру казалось, что он и сам лишился руки.

Дело, впрочем, было не только в психологическом комфорте.

Худенькую девушку, разодетую в дорогие шмотки, никто не принимал всерьёз. Никто даже не проверял, есть ли у Яны оружие, а металлоискатели она обходил с лёгкой улыбкой, иногда опасно прижимаясь к охранникам бедром.

Улыбка у Янки в самом деле была какая-то… волшебная. Яр заметил уже давно, что эта улыбка служит пропуском в каждые двери, а любую услугу позволяет получить бесплатно и без применения силы. Он и сам иногда впадал в странный транс, глядя на эту улыбку, становился словно обкуренный – уходили все беды, и хотелось просто смотреть на неё ещё и ещё.

– Я тоже. – Семён, парень лет двадцати пяти, только что унаследовавший фирму отца, откинулся на спинку кресла и усмехнулся. – Говорил же я вам, у него сердце больное. А вы – в сауну, да под водочку…

Яр сморгнул, прогоняя наваждение. Развёл руками и ответил:

– Кто ж знал… Так что будем делать теперь, а, Семён?

– А что теперь делать? Ничего. Лев Александрович, документы у вас? – Семён протянул руку, и в ладонь ему тут же легла чёрная папка, которую он, не открывая, протянул Ярославу. – Как договорились. Контрольный пакет остаётся у меня. Шестьдесят процентов отчислений тоже мне.

Яр поморщился. Те деньги, которые крутились в фирме Хамелёвых сейчас, ни в какое сравнение не шли с тем, что собирался запустить он. Валерий упрямился зря: в выигрыше остались бы оба, и куда честнее было бы дать ему двадцать процентов отчислений, ну, может быть, двадцать пять.

Сыну его, к счастью, было всё равно, что станет с фирмой отца. Он хотел только уверенности в том, что сможет проводить время на дорогих тусовках и ему никогда не придётся работать. Впоследствии Яр планировал забрать у него и тот пакет, который сейчас Хамелёв оставлял себе.

Яр принял папку из его рук, но открыть не успел – пальцы Янки вцепились в чёрный пластик раньше, и, уложив папку себе на колени, она принялась просматривать страницы одну за другой.

Семён, внимательно следивший за ней, усмехнулся и перевёл на Яра вопросительный взгляд.

– Это мой юрист, – с улыбкой ответил Яр. Янку он не торопил. Дождался, когда она пролистает бумаги до самого конца и кивнёт. – Ну что, подписываем и по водочке? Сауну подогреть?

Семён нервно хохотнул.

Вслед за Яром он поставил на документах свои подписи, а затем произнёс:

– Я не любитель. И на вечер у меня другие планы, чувак.

Вся серьёзность вмиг слетела с него, едва сделка была завершена, и, поднявшись, он двинулся к двери. Вся его свита в лице двух охранников, юриста и секретарши потянулась за ним.

– На связи, – бросил Семён напоследок и вышел.

Яр дождался, когда за ним захлопнется дверь квартиры, и, не поворачиваясь, спросил:

– Как он тебе?

Янка повела плечом.

– Нормальный пацан.

Янка встала и потянулась, да так красноречиво, что у Яра заныло в паху. Платьев и костюмов он по-прежнему не носила, а майки и джинсы так льнули к её телу, что Яру было больно смотреть.

– Сходи с ним куда-то вечерком, – лениво произнёс Яр, продолжая следить, как прогибается её тонкое тело.

Янка чуть повернула голову и метнула в него обжигающий взгляд.

– С ним-то зачем? – бросила Янка.

– Я не сказал переспать. – Яр поймал её за талию и чуть подтянул к себе. Затем погладил затянутое в грубую джинсовую ткань бедро – ощущение было куда слабее, чем он хотел. – Просто сходи. Пообщайся, получше узнай.

Рука Яра вернулась наверх и забралась под майку. Яна повернулась, и она оказалась у неё на животе. Яр тут же провёл по изгибам подтянутого пресса Янки. Та прогнулась, подставляясь под ласку сильней подставляясь.

– Хорошо, – согласилась она, – я знаю, где он тусуется. Что-то ещё?

Яр поднял взгляд, всматриваясь в лицо Янки – тонкие крылья носа, чувственные губы и заострившиеся скулы.

– Станцуй для меня, – приказал он, откидываясь назад.

Янка молча, двинулась к камину неторопливой походкой. Камин у Яра в городе был электрический и появился потому, что его хотела Янка. Что-то было у неё связано с этим излишеством интерьера, и Яр до сих пор не знал, что – впрочем, никогда особо и не пытался узнать.

Стереосистему, стоявшую на каминной полке, тоже выбирала Янка. Яра просто не интересовало, какие там басы и сколько она выжимает мегагерц. А вот Янка подошла к делу со вкусом и спустила на эту штуку добрых пять косарей. Деньги она вообще тратила со вкусом и никогда в этом деле не стеснялась – так же, впрочем, как и в любом другом.

Янка нажала на кнопку, и из динамиков полилась тихая музыка. Для таких случаев – методов проб и ошибок – был выбран Шопен.

Янка прикрыла глаза и изогнулась, будто подаваясь навстречу музыке. Медленно потянула за края майки, а потом одним быстрым движением дёрнула её вверх и бросила в сторону.

Шагнула к Яру и стала медленно поворачиваться вокруг своей оси, изгибаясь в такт музыке.

Когда она повернулась, пуговица на джинсах уже была расстёгнута, и они чуть сползли вниз, демонстрируя тонкие краешки чёрных стрингов.

Яр облизнулся, удерживаясь от желания пройтись по ним поцелуями, и тут же, словно услышав его мысли, Янка скользнула по ним пальцами, оглаживая и почти касаясь тёмных завитков в паху. Хотя волосы у неё были светло-русые, даже чуть рыжеватые, в этом потаённом месте она была настоящей брюнеткой.

Янка скользнула рукой вниз, и Яр перестал замечать, продолжается танец или нет. То, что Яна сейчас ласкала пальцами, Яру всё сильнее хотелось попробовать на вкус.

– Раздевайся! – приказал Яр коротко, когда нервы его не выдержали.

Янка двумя ловкими движениями стянула джинсы и переступила через них.

Музыка продолжала литься, но Яр уже окончательно перестал её замечать.

Он поймал руку Яны и потянул к себе.

Янка хотела было скользнуть к нему на колени, усесться верхом, но Яр остановил её. Раздвинул ноги и тут же уловил короткое обиженное фырка.

– Другим ты сосёшь без капризов, – тут же заметил Яр.

Янка помолчала. Попыталась опуститься на пол между раздвинутыми ногами, но снова Яр её остановил. Вместо этого положил руки Яне на поясницу и подтянул ещё ближе к себе, так, чтобы можно было уткнуться носом ей в грудь.

Легко поцеловал куда-то в район солнечного сплетения и такими же легкими поцелуями принялся чертить узоры на животе, поднимаясь к груди.

Ему нравилось касаться губами кожи Янки – такой нежной и шелковистой и всегда чистой.

Яр закончил исследовать живот и поднялся выше. Теперь он рисовал спираль, которая медленно приближалась к соску.

Поймал губами маленькую бусинку и пощекотал, вырвав короткий вздох. Янка прогнулась, подалась навстречу, напрашиваясь на продолжение, но Яр только вздохнул.

– Повернись, – попросил он.

Янка повернулась.

Яр надавил ей на спину, заставляя прогнуться, и сам чуть развёл руками ягодицы, а потом большими пальцами потёрся о вход.

Янка не стонала и не вздыхала, как делала бы это с другими, разве что прогибалась чуть сильнее, почти насаживаясь на сложенные вместе пальцы.

Яр смочил пальцы слюной и принялся медленно ввинчивать их в подставленную щель.

– Сделай вид, что хочешь меня, – прошептал он.

Дыхание Янки участилось, и она стала насаживаться уже открыто и даже покручивать бёдрами, усиливая соприкосновение.

Одной рукой Яр расстегнул брюки и тут же рывком развернул Янку лицом к себе. Ни говорить, ни указывать больше не пришлось – Янка забралась на него верхом и, чуть приподнявшись, насадилась до конца.

Бёдра Яра задвигались, и бёдра Янки двигались навстречу, а сама она наклонилась и прошептала ему в самое ухо:

– Я хочу тебя, Яр. Только тебя.

Она врала, конечно. Но сейчас Яр хотел услышать ложь.

Едва слова были произнесены вслух, Яр подбросил бёдра, входя до предела, и излился.

Янка поняла это, как понимала всегда по лицу, по дыханию, становившемуся медленным и глубоким, но покидать своё место не стала. Напротив, задвигалась медленно и плавно, лаская рукой собственную грудь. Дыхание её всё ещё касалось уха Яра, а свободная рука упиралась в спинку кресла сбоку от его головы.

Потом Янка чуть отодвинулась и заглянула Яру в глаза. Прислонилась лбом к его лбу. Её губы были так близко, и Яр ещё помнил их сладкий вкус, но так же отчётливо помнил, как они двигались вдоль члена Хамелева.

Яр рыкнул, вбиваясь глубже напоследок. Янка выдохнула почти болезненно и обмякла, не забыв испачкать влажными пальцами новенький Яров светлый костюм.

– Вот ты сука… – протянул Яр.

Янка отстранилась и посмотрела на него почти весело.

– Стараюсь, шеф.

Соскользнула на бок и, даже не думая собирать разбросанную одежду, направилась в своё крыло.

***

«11 января 1995 года

Когда-то давно, когда мы ещё говорили или хотя бы пытались говорить, я старалась объяснить Яру, что я его люблю. Я говорила и говорила, пока не устала и не поняла, что он не слышит меня. Мои слова для него – вода и песок.

Я стала думать, что же может иметь значение для него, и поняла, это дело. Если я буду делать всё ради него, если так же, как он, буду отдаваться его бизнесу, то рано или поздно он должен понять, что я на самом деле его люблю.

Теория была хорошей. Правда, за последний год я так и не заметила, чтобы она приносила плоды. Но я надеюсь. Потому что надо же мне на что-то надеяться».

***

Семён тусовался в «Катакомбах». Собственно, не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы это понять: клуб только что открылся, и там тусовались все, у кого были деньги и кто просыпался ближе к вечеру. Пускали, правда, не всех – просто потому, что не всем хватало места внутри.

Янку, конечно, пустили. Она была здесь в первый раз, но достаточно было сказать охране, что она в списке Ярослава Толкунова, как вопросы закончились и двери открылись.

Янка шла, или даже плыла, разглядывая разномастную публику. Найти тут кого-то было трудновато, но она догадывалась, где искать – свернул к VIP-кабинкам и в первой же увидела Семёна, сидевшего в обнимку с двумя девчонками.

Янка устроилась у стены так, чтобы её было хорошо видно, и стала ждать. Навязываться она не хотела. Она вообще не понимала, чего хочет от неё Яр.

Долго ждать не пришлось – Семён заметил её минут через пять, а ещё через полминуты к Яне подошёл охранник, и её пригласили за стол.

Янка кивнула и, подойдя к столу, устроилась на диванчике, стоявшем перпендикулярно тому, на котором сидел Семён.

– Пить будешь? – прокричал «хозяин», похоже, только что выбравшийся с танцпола.

Янка пожала плечами.

– Если нальёшь, – ответила она в тон ему.

Семён подал сигнал охранникам, и на стол перед Яной опустился коктейль.

Янка взяла его в руки и потянула через трубочку.

Первое время рядом с Яром она скучала по такой жизни. Впрочем, её толком и не было в Москве, так что когда Яр стал отпускать её погулять, оказалось, что идти особо некуда.

Но всё же парочку мест Янка нашла. И была разочарована – не местным сервисом, а тем, что того кайфа, который она испытывала в Англии, не было совсем. Всё тут казалось мелким и скучноватым. И всё же по клубам она ходить продолжала – отчасти от нечего делать, отчасти назло Яру, который явно не был в восторге от этой идеи.

Она вообще всё чаще ловила себя на том, что ей нравится Яра злить Яра. Так она могла уловить хотя бы толику внимания к себе, потому что спокойный Яр был холоден, как скала.

Вместе с клубами появились и парни, с которыми можно было тусоваться в свободные вечера. Они смотрели на Янку раскрыв рот, потому что никто в этой тусовке толком не знал, кем она приходится всемогущему Толкуну. Яр за этот год стал по-настоящему известен – правда, в узких кругах.

Вроде, всё было как раньше: тот же бит, те же сверкающие огни, те же извивающиеся тела и то же внимание. Только кайфа не было. Совсем. И в компании Янка больше молчала, позволяя трепаться другим, отчего вызывала к себе ещё больший интерес.

– Юрист? – услышала она голос Семёна, уже спокойный. Видимо, тот немного отошёл.

– Что окончила? – Семёну явно было всё равно, о чём говорить.

– Кембридж. Почти.

Семён хохотнул.

– А ты?

– МГИМО. Тоже почти. Надоело.

Семён протянул ей руку, явно предлагая присоединиться к общей шутке, и Янка ударила ладонью о его ладонь.

Снова откинулась и опять потянула коктейль.

Какое-то время они молчали, подёргиваясь в такт музыке. Потом говорили о какой-то ерунде, которая обоим была безразлична.

Янка откровенно скучала. Пыталась сосредоточиться на мысли о том, что должна узнать парня поближе, но не понимала, что тут, собственно, узнавать.

А потому обстановка неуловимо изменилась. Обернувшись, Янка увидела, что к столу подошёл мужчина лет тридцати в дорогом костюме – такие Янка распознавала на глаз.

Мужчина обвёл взглядом собравшихся и остановил его на Яне – видимо, девочек он уже знал.

– Янка, – вмешался Семён, – моя новая подруга. Ей тоже отсыпь.

Яне стало интересно.

Мужчина кивнул и опустил на стол ладонь. Между пальцами едва заметно белел самодельный конвертик.

Семён накрыл его руку своей, и они обменялись содержимым ладоней – к мужчине ушла зелёная бумажка, а к Семёну – конверт.

Потом мужчина убрал руку в карман и проделал манипуляцию ещё раз, но теперь уже глядя на Янку.

Та порылась в кармане и, откопав две сотни, сделала то же самое, что только что Семён.

Мужчина удалился, а Янка развернула конвертик и заглянула внутрь. Внутри лежали две таблетки – зелёная и красная.

– Только не говори, что ты лохушка, – услышала она тут же.

Янка колебалась всего секунду. Память о том, как она оказалась с Яром, заметно потускнела, если не сказать, что истёрлась совсем.

Закинув таблетки в рот, она быстро проглотила их и стала ждать, когда станет хорошо.

***

Когда Янка отпирала дверь квартиры своим ключом, ей казалось, что самое паршивое состоит в том, что от «колёс» ей стало только хуже. Поначалу ещё было некое подобие кайфа, и она вместе с Семёном зажигала на танцполе. Были там и какие-то мальчики, которые пристраивались к ней со всех сторон, и, кажется, даже не все были шлюханами.

А потом накрыло так, что захотелось выть. Она свалила из клуба, хотя Семён уговаривал остаться и продолжал называть её подругой, и трижды пожалела о том, что не взяла с собой охрану. Пришлось ловить такси, и ночь окончательно перестала быть хоть сколько-нибудь приятной.

Впрочем, когда Янка дверь открыла, ей стало ясно, что все давешние приключения были только прелюдией, потому что прямо в холле, в одном из кресел для гостей, сидел угрюмый Яр. Руки его были сложены на коленях, а глаза недобро сверкали.

Янка молча захлопнула за собой дверь и принялась носком тфли сбивать другую.

– Где была? – спросил Яр, не вставая с места.

– С Семёном, сам же велел! – Янка, наконец, справилась с туфлёй. С другой дело пошло легче, и, избавившись от обуви, она привалилась к двери, убрав руки в карманы.

– До трёх ночи?

– Приколись, у него вечер только начался. Я не досидела, скучно стало.

– Почему охрану не взяла? – Яр встал и подошёл к ней, заслоняя собой тусклый свет от горевшего в комнате камина.

– Не хотелось. – Янка запрокинула голову, чтобы можно было смотреть Яру прямо в глаза.

Яр рыкнул и на секунду сжал её шею. Потом чуть притянул к себе, тоже вглядываясь в глаза, и медленно произнёс:

– Ширнулась.

– Не ширнулась, а… чуток таблеток глотнула. Бля! – выдохнула Янка, когда в лицо её врезалась раскрытая ладонь. Если бы не таблетки, она наверняка бы успела уклониться. Яр давно уже не мог ударить её так спокойно, как раньше, да и не пытался тоже уже давно. Сейчас удар вышел смазанным, туман в голове смягчил боль, да и сама пощёчина была не сильной, скорее обидной.

– Где взяла?

– У Семёна твоего! – ответила Янка зло. – Какой-то чувак нам толкнул. Он, походу, всё время у него берёт.

Яр согнул руку в локте и прижал предплечье к подбородку Яны, так что той стало трудно дышать.

– Ещё раз запалю – нахер собакам отдам.

– Вуайерист хренов!

Ещё одна пощёчина, уже по другой щеке, на сей раз куда более болезненная и звонкая.

– Я не шучу, Яна. Иди спать.

«13 января 1995 года.

Раньше я пыталась с Яром говорить. Теперь не получается,даже если хочу. Слова, которые вылетают изо рта, иногда пугают даже меня саму, и я чувствую, что ещё немного, и сорвусь.

Что будет тогда?

Я не верю, что он может отдать меня псам или утопить, как грозит. Хотя, кажется, этого боятся теперь все, даже Тук.

После того как исчез Толян, Яр стал злым. И, кажется, эта злость передаётся и мне».

Янка и сама понимала, что таблетки – это дрянь. И Семён ей не понравился. Он был пустым. И Янка вряд ли пошла бы к нему второй раз, если бы не Яр.

Слова о том, что Яне нельзя жрать таблетки, произвели волшебный эффект.

Слово «нельзя» Янка ненавидела ещё с тех пор, когда его произносил отец. Отец произносил это редко, но веско, и хотя не грозил физической расправой, а только лишением карманных денег и каникулами, проведёнными взаперти, это слово всегда имело эффект.

То, что Яр вздумал вести себя, как отец, Янку разозлило. Потому что какой же он, нахер, отец, если ебёт её сам и подкладывает другим?

Гордость Янки оказалась ущемлена этим запретом неожиданно сильно, потому что теперь оказывалось, что, перейдя на сторону Яра, она не выиграла ничего.

И именно потому, что Яр сказал «нельзя», Янка на следующий вечер снова пошла в «Катакомбы».

Семён был там, и с ним на сей раз были какие-то хорошо одетые парни. Янка присматривалась к ним со стороны какое-то время, а затем увидела своего старого знакомого Рима Бесова. Их взгляды встретились, и Янка решилась. Кивнула, усмехнулась и подошла к ним.

Снова были таблетки и снова болтали ни о чём. Больше даже молчали, потому что у парней были девчонки, которые занимали всё их внимание, а часам к двенадцати двое образовалось и по разные стороны от Янки.

– Трек тупой, – заметил один, пристраиваясь к Яне плотней.

Отвечать Яне не пришлось, потому что второй тут же заявил:

– А, по-моему, классный, да, Ян?

Янка поняла, что она тут, в общем-то, нужна только как приз за еженощный конкурс мужской охоты, и, ловко выпутавшись из объятий, затерялась на танцполе.

В этот раз она вернулась в половине второго, но Яр, у которого вечером была какая-то собственная тусовка с директорами новой фирмы, уже спал.

Пошла Янка в «Катакомбы» и на следующий вечер, и на вечер через вечер.

Она всё ждала, когда Яр спросит что-нибудь, но тот заговорил с ней о клубе только раз, выпроводив очередную делегацию новых сотрудников.

– Выглядишь плохо, – сказал он.

У Янки в самом деле под глазами прочно поселились синяки, а лицо всё чаще казалось неудачным рисунком экспрессиониста.

– Непрезентабельно? – Янка усмехнулась и, подойдя к камину, включила музыкальный центр. Они с Яром сходились только на классике. Клубную музыку Яр в доме не переносил, а Янка морщилась, слыша его записи «Афганских песен». Зато Шопена и Вивальди любили оба. Яне этот вкус привили отец и пять лет в музыкальной школе, Яру – тоже родители, хоть и намного раньше.

Янка потянула футболку, пытаясь отвлечь Яра от разговора, который начинался не очень хорошо. Сама она предпочла бы вообще помолчать – и потрахаться, потому что это у них всё ещё получалось хорошо.

Яр поймал её руку и отвёл в сторону, не давая раздеться.

– Да, – сказал он серьёзно.

– Тоска, – вздохнула Янка и, выпутавшись из рук Яра, пристроилась на пол у его ног. – Со мной никто не захочет спать.

– Дура! Меня всерьёз принимать не будут, если вокруг меня такая дешевка виться будет.

– Сука ты, Яр, —устало сказала Янка и закрыла глаза. Откинула голову назад, на краешек сиденья, и замерла так.

Яр молча плеснул в стакан коньяка и поднёс к губам. Подумал и снова поставил на стол.

– Ты ведь больше не жрала эту дрянь?

– Какую? – Янка открыла глаза и как ни в чём не бывало посмотрела на него.

– Ты сама знаешь. ЛСД или что у тебя там?

Янка резко развернулась и склонила голову набок, вглядываясь в его глаза.

– А почему нет, Яр?

– Умрёшь молодой.

– И что? Годам к тридцати я всё равно стану непрезентабельной. – Янка усмехнулась. И ты меня утопишь. Как и обещал.

– Дура!

Яр отвернулся. Янка смотрела на него ещё какое-то время, а потом произнесла:

– Скажи мне, что для тебя это важно, Яр.

– Что это изменит?

– Скажи, что ты не хочешь, чтобы я умирала, и я брошу, Яр. Для тебя.

Яр поджал губы и всё-таки снова посмотрел на неё. Взял за подбородок двумя пальцами и всмотрелся в глаза.

Сказать было трудно. Он знал, что Янка снова хочет заставить его быть слабым. Хочет обрести власть.

Но Янка принимала, в этом Яр был почти уверен. И нужно было либо сажать её под замок, либо… Либо попробовать договориться так. Одна фраза против её испорченной жизни.

– Мне это важно, – сказал он, наконец. – И если я узнаю, что ты всё ещё….

– Замолчи! – Янка приподнялась и коснулась губами его губ. – Я не боюсь. Но я больше не буду. Клянусь.

Янка легко поцеловала его ещё раз.

От этих невесомых прикосновений у Яра по всему телу бежали мурашки. Эта лёгкая вибрация была не такой яркой, как экстаз, который он испытывал во время секса с Яной, но она была приятней, потому что затрагивала внутри него струны, которые никто никогд не трогал а.

– Иди к себе, – приказал Яр и, обнаружив, что голос у него охрип, замолк.

Янка встала – скользнула вверх, как кобра, и неторопливо направилась к выходу.

Уже у двери остановилась и обернулась через плечо.

– Мне и в клуб больше не ходить?

Яр попытался сфокусировать сознание.

– Ходи, – сказал он. – Я хочу понять, чем нам зацепить Семёна, когда придёт время.

Янка пожала плечами.

– Таблетки. Он на них прочно сидит. Больше у него нет ничего. Друзья, девушки – всё это не важно для него.

– Перерезать поставки…

– Перехватить. Будешь продавать ему наркоту – он будет твой.

Яр усмехнулся и посмотрел на Янку уже по-другому. Иногда девчонка его удивляла. Если бы ещё она не была шлюхой…

– Свободна! – отрезал он и отвернулся.

«14 февраля 1995 года

Яр любит меня, как бы он ни пытался это скрыть. Я нужна ему, и он боится за меня. Надо только придумать, как выудить эти чувства на поверхность, как заставить его говорить.

Как заставить его слушать меня…»

***

Просыпалась Янка ближе к четырём. Дальше выбор был богатый: либо у Яра намечалась встреча, где она была нужна, либо она могла идти на все четыре стороны, и тогда Яна шла в клуб.

ЛСД больше не было, и в клубе теперь было скучно. Как говорится, трезвый среди пьяных – белая ворона. Но Семён вроде как ещё был нужен, да и сама Янка развлечения получше придумать не могла.

Она вставала, приводила себя в порядок, переодевалвсь сразу к вечеру и спускалась вниз.

В тренажёрку ходить перестала – вроде как на танцполе напряжения хватало, а вставать по утрам было всё тяжелей. Яр был слишком занят, чтобы за этим следить, да и сам всё чаще пропускал теперь тренировки.

Выбравшись на улицу, Янка подмигивала машине охраны: она довольно быстро просекла, в чём секрет спокойствия Яра – неприметная «бэха» следовала за ней по пятам, куда бы она ни пошла, и сама Янка не заметила бы её, если бы не заметила как-то Ивана, вышедшего из машины купить сигарет.

Яне было всё равно. Так было даже проще. А в каком-то смысле это было даже приятно, потому что Яр отрывал от работы двоих людей, чтобы только проконтролировать её одну.

Вечера она продолжала проводить с Семёном и его друзьями, стараясь испаряться, когда привлекала к себе чьё-то слишком пристальное внимание.

Один раз, впрочем, внимание оказалось более пристальным, чем можно было ожидать.

Как-то ближе к концу февраля Янка поймала на себе взгляд мужчины, стоящего за стойкой.

Янка посмотрела на него в ответ и приподняла бровь, ожидая, когда тот отвернётся, но тот явно не чувствовал себя смущённым.

– Кто это? – спросила Янка, наклоняясь к Семёну.

Тот перехватил её взгляд и усмехнулся.

– Это Серов. А чё он смотрит на тебя?

Янка пожала плечами и встала.

К Серову напрямую она не пошла. Смешалась на какое-то время с толпой на танцполе, искоса продолжая наблюдать за мужчиной, казавшимся абсолютно неуместным в этом зале в своём чёрном пиджаке и тщательно выглаженной белой рубашке. «Дилер?» – подумала Янка. Это было интересно, потому что могло помочь Яру перекрыть каналы доступа Семёна к наркоте. А, кроме того, это было просто любопытно: мужчина смотрел на неё с таким упорством, что чесался затылок.

Янка выбралась из толпы и пошла к бару – якобы заказать попить.

Подала знак бармену и прислонилась к стойке бедром, так что глаза её теперь были в полуметре от глаз Серова.

– Нравлюсь? – спросила Янка с усмешкой.

Серов чуть повернулся, устраивая руку поудобнее на стойке.

– Может быть.

Янка получила коктейль, расплатилась и, благодарно кивнув бармену, снова повернулась к Серову.

– А ты кто?

Серов поднял бровь.

– Михаил.

– Это я поняла. Яна. А что ты делаешь здесь? Немного не твоя тусовка, как по мне.

Михаил негромко рассмеялся. Потом посмотрел на Янку уже серьёзно.

– Это моя тусовка, малыш. Я – хозяин клуба.

– О! – Янка подняла бровь. Взяла в руки коктейль и, отвернувшись к залу, сделала глоток. Мысли её продолжали крутиться вокруг наркоты. «Хозяин – это даже лучше, – подумала она, —все реки текут в океан». —Она снова посмотрела на Серова, не скрывая интереса, впрочем, стараясь не проявлять его и слишком явно. – Хороший клуб, – сказала она, – самый классный, какой я видела в Москве.

Михаил усмехнулся, слегка наклонил голову и пристально посмотрел на Янку из-под бровей.

– Я знаю.

– Но в Англии видала и получше, – добавила Янка и улыбнулась, – звуковая система у тебя говно.

Улыбка сползла с лица Михаила, и он ещё ближе свёл брови к переносице.

– Ну, удачи! – Янка махнула рукой и, поставив пустой стакан на стойку, двинулась к выходу.

«29 февраля 1995 года

Интересно, понравится это Яру или нет? С одной стороны, через Серова можно перехватить контроль полностью над всей сетью поставок. Семен, в самом деле, будет у него в кармане.

С другой – что-то мне не хочется, чтобы повторилась история с Козыревым.

Хотела бы я, чтобы он был нормальным человеком и с ним можно было просто поговорить. Просто спросить, нравится ему мой план или нет. Но он даже не услышит меня. Как не слышит никогда.

Может, если я сделаю всё сама, он, наконец, поймёт, что я на всё готова для него? Я принесу ему Семёна на блюдечке, и он никуда не денется. Ему придётся признать, что я нужна ему».

***

Яр нервно скомкал вчерашний отчёт и запустил им в камин. Сейчас он жалел, что камин не настоящий, и комок попросту отлетел обратно и упал на ковёр.

– И что этот Серов? – спросил он. – Отстал от неё?

– Ну, догонять точно не стал. – Иван поудобнее устроился на диване. – Думаю, Серов запал.

Иван замолчал на какое-то время, а потом продолжил:

– Разрешите спросить, Ярослав Игнатьевич?

Яр кивнул.

– Так и надо? Это же вы её отправили в клуб, да? Чтобы Серов её…

Яр бросил на телохранителя злой взгляд, и Иван заткнулся.

– Я её туда отправил, это да. Но никакого Серова в планах не было. Если он к Яне хоть пальцем притронется – в расход прямо там.

– Серова… или Янку?

– Серова. А Янку ко мне. Я сам разберусь.

Иван прокашлялся.

– Ярослав Игнатьевич, Серов – солидное лицо. У него своя крыша.

– Ты приказ получил? Получил. А что за крыша – это я разберусь. Свободен.

Яр качнул головой в сторону двери.

Иван встал, собираясь уходить, но Яр окликнул его.

– А что с таблетками? Было ещё?

Иван покачал головой.

– Если и было, то прячет хорошо.

– Завтра как уйдёт, обыщите её комнату. А то мало ли… Ещё за хранение не хватало сесть.

Яр снова отвернулся. Сделал ещё глоток, а потом потянулся к телефону.

Первым он набрал номер Даши. Вторым – номер Тука. Вопрос был один и тот же.

– Ты можешь мне узнать про Серова, владельца клуба «Катакомбы»? Всё. Кто мама, кто папа. Есть ли дети, в том числе внебрачные, и главное – кто его крышует.

– Нафига он тебе? – спросил Тук. С тех пор, как из отряда он остался один, Тук стал заместителем Яра. А после того, как Яр начал оформлять переход на легальную основу, вся теневая сторона бизнеса целиком осталась на нём.

Яр прицокнул языком, размышляя, говорить или нет.

– Клуб у него купить хочу. Говорят, эта курочка золотые яйца несёт.

Тук хмыкнул.

– Так-то да. Бизнес неплохой. Ладно. Узнаю – позвоню.

ГЛАВА 24

Янка затянулась и выпустила в потолок струю дыма. Курила она редко и только в компании – иными словами, когда больше было нечем заняться.

Семён подцепил какую-то цыпу и весь вечер нянчился с ней, то таская её танцевать, то пытаясь прощупать что-то у неё под одеждой.

Цыпа была красивой – темноволосой и не кукольной, очень живой и в то же время вкусной на вид. Янка подумала, что и сама была бы не прочь склеить кого-нибудь, если бы у неё не было Яра.

А был ли у неё Яр? Мысль заставила волну тоски пронестись по всему телу, и Янка вздохнула.

Вид обнимающейся парочки влиял на неё нехорошо.

Она хотела бы так же сидеть с Яром хоть в этом клубе, хоть в любом другом. Она бы даже позволила себя лапать при всех, потому что когда это делал Яр, было даже приятно от ощущения его сильных рук на собственном теле.

Но с Яром нельзя было ходить никуда – ни в клуб, ни в ресторан. Только на встречи с его партнёрами и конкурентами, где Янка всякий раз сидела как на иголках, пытаясь угадать, что же будет с ней в следующий миг.

– Яна, заснула?

Янка вздрогнула, обнаружив, что оказавшийся откуда-то справа от неё парень щёлкает пальцами перед её носом. Парня звали Алек. Янка его знала, хоть и не очень хорошо, он был одним из тех, кто обычно тусовался с Семёном.

– Кайфую. – Янка снова затянулась.

– Тебя там ищут. – Алек вытянул сигаретку из чьей-то забытой на столе пачки и кивнул на стойку.

Янка бросила короткий взгляд в указанном направлении и подобралась. План, вроде бы, был отработанный (если, конечно, можно было назвать это планом). Втереться в доверие, пробраться в квартиру, поискать компромат. Он у всех был, этот компромат. Надо было только знать, где искать.

План был проверенный, и Янка делала это много раз, но всё равно было страшновато – не столько из-за самого Серова, сколько из-за Яра.

«Первый прыжок без инструктора», – подумала Янка и усмехнулась.

– Пойду, разомнусь, – сказала она вслух и, минуя острые коленки Алека, выбралась на танцпол.

Танцевала она недолго – ровно столько, чтобы Алек перестал за ней наблюдать, а Серов, напротив, успел оценить по достоинству.

Потом скользнула к барной стойке и привычно заказала напиток.

– Что-то интересное показывают? – спросила она.

Серов приподнял бровь.

– Ну, там… – Янка кивнула туда, откуда пришла. – Ты так на танцпол смотрел, будто там порно крутят в прямом эфире.

Серов усмехнулся.

– А что, это не порно было?

Янка ответила такой же лёгкой усмешкой.

– Это так, демо-версия. Лёгкая эротика.

Глаза Серова жадно сверкнули, и Янка поспешила отвернуться. Постояла какое-то время, потягивая коктейль, а затем ощутила у себя на спине горячую ладонь.

Первым её желанием было отскочить. Сколько бы это ни происходило с ней, она никак не могла привыкнуть к чужим рукам –напротив, с каждым прикосновением ненавидела их всё больше. И уже от того, что Серов сейчас положил руку на её тело, не спрашивая разрешения, Янка возненавидела его в один миг. Из случайной жертвы Серов стал её личным врагом, но Янка так и не отстранилась. Только медленно, будто бы лениво, повернула голову к оказавшемуся внезапно близко-близко мужчине и прошептала:

– У меня очень строгий отец.

Серов вздрогнул, и глаза его на секунду отразили непонимание.

Янка кивнула в сторону входа.

– Видишь, тот мужик? Это от него. Так что если ты не уберёшь руку, у нас обоих будут проблемы.

Серов поколебался несколько мгновений, но руку всё-таки убрал.

– Ты так на меня наехала вчера, – сказал он. – Чем тебе не понравился звук?

– Ну… – Янка запрокинула голову, делая вид, что собирается с мыслями, но больше стараясь продемонстрировать изящный изгиб своей белой шеи. – Басы хрипят немного. Если тут стоять, это не слышно. А в VIP-зоне и у сцены – просто капец!

Серов извлёк из внутреннего кармана пачку «Данхилла» и закурил.

– Мне сказали, система лучшая, какую можно купить в России.

– Врут.

– И что делать?

– Ну, ты же босс, тебе видней. Кому-то, в принципе, и так нормально. У меня это просто… хобби. Люблю хороший звук.

Серов затянулся, пропуская ход.

– А вообще, если надо, я знаю ребят, которые могут из Японии настоящую акустику привезти. Цена будет стандарт плюс перелёт… Ну, и десять процентов для меня.

Серов хмыкнул.

– Дистрибьютор что ли?

– Не. Просто выслужиться хочу.

Серов поднял бровь.

Янка наклонилась и шепнула ему на ухо.

– Говорят, у тебя тоже есть что продать.

Серов отстранился и серьёзно посмотрел на неё.

– Ты это к чему?

– Не дёргайся. Сам подумай, на ментовку я не похожа. Просто большую партию хочу, у твоих мужиков столько нет.

Строго говоря, Янка вовсе не была уверена, что Серов имеет отношение к торговле наркотиками. И в то же время интуиция ей подсказывала, что без разрешения хозяина наркобизнес в клубе так процветать не мог.

– Это не ко мне, – отрезал Серов.

– Ладно, забудь. – Янка вздохнула.

Оба замолчали опять и какое-то время делали вид, что смотрят на танцпол. Первым заговорил Серов:

– Вообще, я могу достать. Если буду получше тебя знать.

Янка хмыкнул. Пятьдесят на пятьдесят было, что Серов просто гнёт понты, но её вполне устраивал такой расклад.

– А я разве против? – Она чуть повернула голову и внимательно посмотрела Серову в глаза.

– Ну так у тебя же отец.

– Ну ты придумай что-нибудь, ты же босс.

Янка развернулась и пошла к выходу, затылком чувствуя обжигающий взгляд.

***

Всю дорогу домой Яне было хорошо без всяких таблеток. То чувство, когда здоровый мужик с кучей денег и неслабыми возможностями провожает тебя взглядом, поднимало настроение ничуть не хуже.

Кайф обломал Яр, который ждал её в холле, как и пару месяцев назад.

Янка вздохнула.

Яр встал навстречу и подошёл вплотную.

– Где была? – спросил он. В глазах Яра горел недобрый огонь.

– С Семёном.

Янка убрала руки в карманы и позаимствованным у Серова движением изогнула бровь.

– Яна!

Яр рявкнул так, что зазвенели стекляшки в хрустальной люстре, и вместе с этим словом ударил рукой слева от Янкиной головы.

Расстояние между ними уменьшилось настолько, что теперь Янка чувствовала его всем телом, и эта близость порядком выбивала её из намеченной колеи. По телу разливался жар, и думать было неожиданно трудно.

– Я… – выдохнула она, с трудом преодолевая желание податься навстречу.

– Кроме Семёна, кто там был?

– Две сотни укуренных, обколотых и пьяных мужиков. Мне их перечислить по именам?

Яр молчал, скрипел зубами и смотрел на неё.

– Ещё девочки были, – добавила Янка, – поприкольнее тех, с которыми ты в бане торчишь.

Яр занёс руку и чуть ударил её, но остановился в десятке сантиметров от её лица. Янка тут же перехватила его запястье, заставила раскрыть ладонь, прижала к щеке и поцеловала то место, где билась голубая венка.

Яр не повёлся. Выдернул руку и, упершись ею по другую сторону от головы Янки, спросил, почти прорычал:

– Серов был?

– А это кто?

Яр скрипнул зубами.

– Я тебя убью, Янка, – прошипел он, наклоняясь к ней ещё ближе. – Если узнаю, что ты с кем-то спишь без моего ведома…

Янка закатила глаза.

– Перейдём к главному, а? Трахни меня в рот, кончи мне на лицо и отпусти поспать. – Произнося слово за словом, она сползала вниз вдоль стены, а на последних словах оказалась уже на коленях, так что её лицо было напротив ширинки Яра. Янка поймала зубами замочек молнии и потянула на себя. Снизу вверх посмотрела на Яра, но глаза того были закрыты.

– Уйди, – сказал Яр тихо, неожиданно спокойно. – Иди, проспись.

Янка не двинулась с места. Только продолжала с недоумением смотреть на него.

– Я сказал: уйди! – На сей раз Яр орал. Он рванул Янку за плечи и отшвырнул в сторону так, что та едва успела затормозить, чтобы не врезаться виском в угол шкафа.

– Идиот… – выдохнула она. На секунду, утратив равновесие, успела испугаться и теперь судорожно пыталась спрятать поглубже этот страх.

Не говоря больше ни слова, она шагнула к двери, ведущей в её крыло. Потом сделала ещё шаг и остановилась. Посмотрела через плечо и на секунду успела поймать больной, потерянный взгляд Яра, глядевшего ей вслед. Едва встретившись с ней глазами, Яр снова стал злым.

Янка вздохнула и шагнула к нему.

– Ярик… почему у нас всё так?

Яр молчал.

Янка сделала ещё шаг и положила ладони ему на плечи.

– Яр, я же тебя люблю…

Секунду Яр не двигался, а затем резко и болезненно подхватил её под лопатки и прижал к себе, выбивая воздух из лёгких.

– Ярик… – прошептала Янка и уткнулась носом ему в шею. Закинула руки ещё дальше, обнимая и тоже прижимая к себе.

– Потому что ты шлюха, Янка, – сказал Яр тихо, и как бы ни было больно Яне было слышать это, от той боли, которая сквозила в голосе Яра, пробирал озноб. – Скажешь, не так?

Янка молчала. Когда-то, год назад, она могла спорить. Теперь она и сама знала, что Яр прав.

– Ярик, я хочу быть только с тобой, – сказала она, наконец. – Мне вообще никто не нужен, кроме тебя. Я бы из дома не выходила одна, если бы только знала, что ты закончишь свои встречи и пойдёшь со мной. Ярик, ну что мне сделать, чтобы ты это понял?

Яр ответил не сразу.

– Серову так же говорила? – спросил он наконец.

Янка стиснула зубы.

– Как же я тебя ненавижу… – пробормотала она. Попыталась вырваться, но Яр не пустил.

– Ты будешь спать только с теми, с кем я скажу.

Янка застонала.

– Да или нет?! – рявкнул Яр, всё ещё не выпуская её.

– Да… —тихо ответила Янка. – Я не буду с ним спать, я тебе клянусь. Я тебе поклялась, что таблеток больше не будет, и не пробовала больше. Ты видишь, мне можно верить.

Яр промолчал. Ему не хотелось отпускать Янку. Что бы они ни говорили друг другу, хотелось продолжать сжимать её вот так, пока не рухнет на землю солнце и не закончится мир, но так было нельзя.

Он разжал объятия и сказал уже ровно:

– Иди спать.

Янка кивнула. Стиснула локти ладонями, стараясь справиться с внезапно подступившим холодом, и медленно побрела к себе.

Миновав коридор и толкнув плечом дверь, зашла в первую из анфилады своих комнат, служившую гостиной. Гостей здесь никогда не было, даже Яр никогда не заходил, но комната всё же была. В дальней стене её находилась дверь, ведущая в кабинет, а за кабинетом справа – спальня и ванная с туалетом.

В гостиной царил хаос. Янка даже не сразу поняла, куда она попала, потому что все шкафы были вывернуты, а книги и диски валялись на полу.

Медленно, будто во сне, она прошла в следующую комнату – в кабинете всё было так же. Только картину довершала стеклянная статуэтка, купленная ею в прошлом году, когда они с Яром ездили отдыхать, – когда-то она изображала греческую нимфу, а теперь представляла собой гору осколков, в которой лежала прозрачная женская голова.

Янка осторожно обошла осколки и вошла в спальню. Здесь уже не было ничего, что могло бы её удивить, только перевёрнутый матрас и вывороченные ящики прикроватных тумб.

Янка прислонилась к стене и медленно сползла вниз, пытаясь осмыслить, что здесь произошло. Чужие в квартиру войти не могли. Только охрана и Яр. Может, ещё Тук. Янка уронила голову на скрещенные предплечья и уставилась в темноту.

«1 марта 1995 года

Однажды он, и правда, убьет меня. Не задушит и не утопит, нет. Однажды он убьет моё сердце. И мне станет уже всё равно, жить или умереть».

***

Тук приехал следующим вечером, хотя обещал просто позвонить.