Виго зубы оборотня бесплатное чтение

Часть 1

ГОТТИЯ.

Глава 1,

в которой молодой Виго покидает родной дом, получает наставления от отца и подарок от своей давно умершей матушки, расстаётся с любимой и с ним случаются большие неприятности.

Виго Найтинг фон Шметерлинк, из славного города Ротвойля, средний сын свободного правителя Геца Найтинга фон Шметерлинка, собирался в далёкий путь. По многовековой традиции ему суждено было поступить на службу к соседу, с коим в данный момент были установлены добрососедские отношения. Старший сын являлся полноправным наследником отцовского дома, младший являлся доброй утехой престарелому родителю, а ему, среднему, выпала нелёгкая доля попытать свою судьбу на чужбине. Покидать отчий дом ему очень не хотелось, тем более что вернуться домой он смог бы только в трёх случаях: если бы по воле стихий или слепой судьбы старший брат покинул бы этот мир, и тогда, несмотря на возраст, ехать пришлось бы младшему; если бы добрый сосед, за заслуги или иные подвиги, отпустил бы домой знатного заложника; если он погибнет или умрёт на чужбине. Смерть старшего брата и разлука с младшим страшили Виго, свою погибель он со свойственной молодости максимализмом отрицал. Оставалась надежда только на воинские подвиги, воспетые в сказания, в балладах и героических романах. И это единственное, что согревало его в эту минуту.

Вот и сейчас он сидел в глубоком, удобном седле, слегка облокотившись на заднюю луку. Одетый в полный боевой доспех Виго уже порядком взопрел в стёганом поддоспешнике, надетом под кольчужную рубаху. А сверху ещё была надета малиновая бригантина, с ровными рядами бронзовых заклёпок, что тоже добавляло веса. Длинная кольчужная юбка и чулки довершали доспех молодого человека. Белый плащ с вышитым чёрной нитью гербом Шметерлинков, оскаленной собачьей мордой на фоне ночного мотылька, прикрывал плечи и спускался на круп его флегматичного коня. С левого бока, на широком поясе, висел меч с красиво оформленным навершием. Шлем, подшлемник и кольчужные рукавицы он предусмотрительно не надел, не желая окончательно свариться на утреннем солнцепёке. Солнце поднялось уже достаточно высоко, и затенённый замковый двор все больше и больше заливался жарким светом. Эту хитрость поздно поняли его бравые оруженосцы, изнемогавшие от жары и уже снявшие округлые шлемы и оставшиеся в стёганых подшлемниках. Один из них, Карл фон Варден, был сыном ближайшего сподвижника повелителя, и отправлялся на чужбину вместе со своим другом и господином. Второй, Гилберт, был не так знатен и древнероден, он сопровождал Виго как слуга. Кроме своего оружия на него навесили копье, щит и большую дорожную сумку молодого господина. По левую руку от Шметерлинка находился его наставник воинского мастерства и старший друг Конрад кор Дайк. Это был высокий, худой человек средних лет с кустистыми бровями. Одет он был практически так же, как и его молодой ученик, только бригантина была светло-коричневой и слегка потёртой, меч в скромных ножнах, сзади на седле был закреплён моргенштерн, круглый щит и два копья с длинными наконечниками, убранные в чехол. Как более опытный, он не надел кольчужных чулок, оставаясь в кавалерийских штанах и лёгких кожаных сапогах. Под его командой находился десяток солдат охраны. Эти бравые, бородатые молодцы, прошедшие огонь и воду, не торопились занять свои места в сёдлах и сейчас стояли рядом с фургоном, негромко переговариваясь. Их облачение и вооружение было более скромным: стёганые куртки, укреплённые кожаными нагрудниками, с металлическими бляшками, круглые щиты, боевые топоры на длинных ручках, копья, у некоторые имелись хищные клевцы. У всех на сёдлах были закреплены небольшие луки в саадаках и колчаны полные стрел.

– Виго! Виго фон Шметерлинк! – повторил коренастый, невысокий человек в кожаной безрукавке.

Молодой человек, погруженный в свои мысли, вздрогнул и повернулся в седле на окрик. Замечтавшись, он не заметил, как к нему приблизился его отец вместе с Ламунаром, замковым старцем – старым мудрецом, бессменным советником, с которым правитель Гец не расставался никогда. Ламунар, посвятивший свою жизнь служению во имя четырёх стихий, вёл замкнутый, монашеский образ жизни. Правда, это не мешало иметь ему сонм помощников и прислужников, рассеянных по всей Готтии. Эти серые братья вели учёт огромного хозяйства Шметерлинков, помогали в сборе налогов, женили, разводили и хоронили население, составляя необходимые бумаги. Они оформляли разнообразные купчие, договоры, закладные и иные документы, в общем, вели всю нотариальную работу, без которой невозможно существование государства. А также строго следили, чтобы чёрная магия, колдовство и любое проявление нечистой силы не имели ни малейшей возможности проявиться под небом Готтии. В народе ходили небезосновательные слухи, что занимались они ещё соглядатайством и доносительством. За это их прозывали грюсгрисы, или просто грисы. И все это беспокойное хозяйство возглавлял тихий и мудрый Ламунар. Постоянно пропадая в подземельях главной башни Ротвольского замка, он исследовал тайны стихий, заговаривал амулеты, варил лечебные зелья, изучал древние трактаты, которые его преданный слуга, немой и немного ненормальный, разыскивал и скупал за бешеные деньги по всей стране. Злые языки поговаривали даже, что старец не раз помогал своими заклинаниями правителю в постельных делах. Из глубин своих лабораторий старец поднимался только по зову повелителя, для принятия отчётов, для совершения обрядов по исправлению погоды.

– Да, отец, – Виго слегка склонил голову, выражая полное повиновение и внимание.

– Сын мой! Отправляясь в дальний путь, – начал глухим голосом повелитель Гец, положив руку на колено сына, – выслушай моё наставление и постарайся всегда следовать ему. Ты готов принять его и навсегда оставить в своём сердце?

– Да, отец.

– Первое. Ты потомок старинного, славного рода фон Шметерлинк из свободного города Ротвойля, земли Готтов. Ты первый из нашего рода отправляешься в Пограничье. Хотя с князем у меня и прекрасные отношения, и подписали мы вечный мир, но об обычаях и нравах этого народа нам мало что известно.

Правитель Гец лукавил. Два года назад дружина князя разгромила войска правителя в устье реки Чёрной. И сам Гец был пленён. Он провёл в плену целый год, пока верный Ламунар собирал выкуп, и имел достаточно времени приглядеться к народу Пограничья, тем более что князь содержал знатных пленников на положении гостей, особо не ограничивая их в свободе передвижения по столице.

– Поэтому будь учтив и осторожен. Не позволяй себя оскорблять ни словом, ни взглядом, ни делом, или в чем-нибудь себя обделять. Да не веди себя как заносчивый фазан! Не кидайся без оглядки в драку. Действуй по обстоятельствам. Приглядывайся, изучай обстановку. Хорошее принимай, плохое отвергай. Князю я посылаю с тобой грамоту, где описал все твои привилегии, кои он обязан сохранять и поддерживать. Второе. Пограничье должно стать твоим вторым домом, но не забывай, кто ты есть и откуда родом. Третье. Этот меч является реликвией нашего рода. Он участвовал во многих сражениях и всегда приносил удачу нашим предкам. Береги его. Заботься о нем, как о боевом товарище. Четвёртое ты прочтёшь в этом письме, которое сможешь открыть только тогда, когда деваться тебе будет некуда, и если, да не допустят этого боги, окажешься в безвыходной ситуации. Прощай, сын мой, не знаю, свидимся ли мы. Да, ещё! Город пересечёте в броне, после, на привале, переоденетесь. Люди должны видеть мощь нашего дома, – неожиданно закончил правитель Гец и, хлопнув сына по кольчужному колену, быстро развернулся и пошёл к дому, давая понять, что прощание и наставления закончены. Лишь на мгновенье он остановился напротив Конрада и взглянул в глаза преданного воина. Последний почтительно кивнул. Правитель отошёл к группе придворных и встал перед ними сложив руки на груди. Среди ближайшего окружения высилась фигура Уве фон Шметерлинка, старшего брата Виго. Тот стоял в окружении своих оруженосцев и широко улыбался, видимо шуточкам, что отпускали его друзья. Немного в стороне, младший брат, названный в честь их славного предка, Гуго, крутился возле ног сиделки и, цепляясь за её платье, глазел на происходящее.

Сухая, короткая речь отца растрогала сына, и повлажневшими глазами Виго провожал чуть сутулую фигуру. Раздираемый чувствами, он даже тронул шпорами коня, словно пытаясь догнать повелителя, но Ламунар удержал.

– Господин, не выдавайте своих чувств, – тихо сказал мудрец. – Вы молоды, умны, здоровы, недурны собой, знаете науки, умеете фехтовать на всех видах оружия. Вам не придётся служить простым ратником. И благодаря вашему высокому положению вы быстро займёте место если не рядом с князем, то совсем недалеко. А там глядишь и молодая княжна вас заметит. В Пограничье довольно свободные нравы, и если одна из княжих дочерей вас выберет, то князь не будет ей перечить. Станете зятем и займёте место в ряду претендентов на престол Пограничья, перед вами откроются такие огромные возможности, что ваши братья, оставшиеся здесь, позавидуют вам.

– Дорогой мой учитель, – прервал его Виго грустным голосом, – вы прекрасно понимаете, что отец посылает меня в Пограничье не как друга, а как почётного заложника того самого вечного мира. И не видать мне ни благосклонности князя, ни княжих дочерей.

– Нет, нет. Вы ошибаетесь, господин. Звезды показывают ваше возвеличивание на чужбине. – Говоря это, мудрец достал из-под хламиды большой конверт и щёлкнул пальцами слуге, тихо стоявшему сзади с двумя небольшими шкатулками в руках.

– Это письмо тайное, о котором уже говорил ваш отец. Точно следуйте данным указаниям относительно его. И вскрывайте только в самом крайнем случае.

– Это, – старец протянул левую невзрачную шкатулку, – ваши подарки князю, княгине, его дочерям. Их у него две, и обе писаные красавицы и обе на выданье.

Взяв осторожно в руки правую, богато украшенную, покрытую магическими символами шкатулку, замковый мудрец бережно протянул её Виго.

– Здесь самое дорогое. Подарок вашей безвременно ушедшей от нас матушки. В шкатулке находится, – старец сделал таинственную паузу, – хранитель дома!

У Виго от удивления и восхищения широко открылись глаза. Получить такой подарок считалось большой честью. Немногие хранители, уцелевшие после большого противостояния, являлись огромной редкостью. Эти беззлобные деловитые существа прекрасно присматривали за домашним хозяйством, оберегали скот от болезней, а хозяев от сглаза. Они не считались порождением тьмы, так как не могли нанести людям физического вреда, но разорить или лишить душевного равновесия – это у них получалось с лёгкостью. Виго осторожно принял драгоценную шкатулку и с благоговением прижал её к груди.

– Никогда не расставайтесь с ней, мой господин, – продолжал напутствие мудрец. – Ваша покойная матушка обладала даром предвидения, и, когда вам исполнилось семь лет, она на смертном одре поручила мне завлечь в эту чудесную шкатулку хранителя дома и преподнести его вам в день вашего совершеннолетия. Год назад я исполнил её просьбу и сегодня, накануне вашего совершеннолетия, я передаю хранителя дома вам. Извините. Я несколько отвлёкся. Так вот, никогда не расставайтесь со шкатулкой. Откройте её не ранее завтрашней полуночи. И тогда хранитель дома будет предан вам всем своим существом. Вы станете его господином, и он станет неплохим подспорьем в вашей жизни. Когда вы обзаведётесь своей семьёй, то лучшего помощника в мелких семейных делах вам будет не найти. В добрый путь!

Последние слова Виго слушал уже рассеянно, всецело поглощённый мыслями о шкатулке и предстоящей дороге. И вот наконец разводной мост с лязганьем медленно опустился, воротная решётка туго пошла вверх. Десяток конных ратников охраны, гремя железом, выехали за ворота. Виго, надев остроконечный шлем с кольчужным обрамлением, легко тронул шпорами коня, кивнул старцу на прощанье, и, мерно покачиваясь в седле, двинулся следом. Сзади загромыхали колеса фургона.

Миновав мост и пропустив вперёд себя рвущихся на волю оруженосцев, Виго остановился и в последний раз взглянул на замок своего отца. Между зубцами воротной башни он увидел стройную девичью фигурку, прощально взмахнувшую платком. «Милая Лина, – пронеслось в голове, – спасибо за все. Прощай». Дуновением ветра вырвало лёгкий лоскут материи, и платок осенним листком порхнул вниз. Виго встал на стременах, пытаясь поймать прощальный подарок своей возлюбленной, но ветер, словно издеваясь, сбросил его в пристенный ров. Мельком взглянув на белый лоскут, лежащий на грязной воде, Виго махнул на прощанье рукой, виновато улыбнулся и, развернув коня, поскакал догонять фургон. «Плохой знак», – пронеслось в тот же миг у него в голове.

При въезде на тесные городские улочки движение процессии замедлилось. Горожане толпились по обеим сторонам дороги, глазея на проезжающего мимо молодого фон Шметерлинка. Кто-то махал приветственно руками, кто-то смеялся над несколько неуклюже держащимися в седле от обилия хозяйского оружия оруженосцами. Впервые выполняя столь ответственное поручение, они кроме оружия хозяина нацепили ещё и своё, и теперь довольно быстро потеряли величественную осанку. Кто-то из горожан искренне восхищался грозным отрядом, но большинство не обращало на них никакого внимания, беззлобно негодуя на запруженной улице.

Когда процессия выбралась из паутины улочек Ротволя и миновала насупившуюся воротную башню, небольшой караван догнал гонец из замка, и, поравнявшись с Виго, сунул ему в руку тёртый кожаный кошель.

–– Правитель Гец передаёт эти деньги молодому господину! – торопливо бросил гонец и, развернув коня, помчался обратно.

–– Гилберт! – крикнул Виго своему оруженосцу, везущему длинное копье и небольшой стяг с гербом рода фон Шметерлинк. – Возьми эти деньги и расходуй их по мере надобности.

Дорога мостилась давно, и с тех пор немало тёсаных булыжников с краёв дороги нашли себе иное применение. Двигались колонной. Впереди ехали сам Виго и его учитель воинского мастерства наставник Конрад кор Дайк. Конрад начинал службу простым мечником, но благодаря прирождённому бесстрашию и преданности быстро пошёл в гору, а за сражение под Густицей получил благородную приставку к имени. Она позволяла иметь крестьян и нанимать на службу воинов. И если первые ещё имелись, то для содержания вторых просто не хватало денег. И он предпочёл службу своему господину тихой деревенской жизни, посвящая всё время упражнению с оружием и выполнению поручений, связанных со службой. Со временем он добился таких высот в военном ремесле, что Гец назначил его наставником Виго и его оруженосцев в обучении этим таким нелёгким, но таким необходимым искусствам. Конраду нравилось новое поручение, и он со свойственным ему упорством обучал молодёжь, не делая скидок на возраст и положение. Следом двигались молодые оруженосцы, одногодки Виго, воспитывавшиеся все вместе. Далее, мерно покачиваясь в сёдлах, ехали солдаты охраны. Они должны были сопроводить сына повелителя до границы.

Часов через шесть остановились у небольшой таверны. Охранники, привязав лошадей у густых кустов шиповника, шумной ватагой вломились в зал и принялись составлять вместе столы. Оруженосцы, довольные остановкой, незаметно переложили часть своей амуниции в фургон. Виго, по совету Конрада, и к собственному немалому удовольствию, переоделся. Гилберт, трещавший без умолку то о славных подвигах, то о прекрасных дамах быстро помог переодеться и Виго и Карлу, умудрился смазать кольчуги жиром, вытереть их насухо, убрать и переодеться сам. Чувствуя огромное облегчение, молодой человек спустился в зал. Виго, держа в руках заветную шкатулку, устроился за дальним угловым столом. Оставлять её без присмотра он не решился, к тому же желание открыть сокровище разъедало молодого человека. Вскоре к нему присоединились проголодавшиеся оруженосцы. Хозяин, тем временем потихоньку выпроводивший немногочисленных сторонних посетителей, суетился, накрывая на столы.

Виго ел мало, больше потягивая сильно разведённое вино, мыслями все ещё оставаясь дома. Перед глазами стояла сутулая спина отца, который уходил в дом, широкая, вечно ухмыляющаяся физиономия старшего брата, который даже не подошёл попрощаться, прекрасные заплаканные глаза Лины, столь не долго любимой и теперь уже навсегда потерянной. И белый шёлк платка на зелёной, затхлой воде пристенного рва.

Карл и Гилберт, справившись с едой быстрее всех, перемигивались с хорошенькой служанкой, помогавшей в зале. Грациозно двигаясь между столов с полными подносами кружек пива, она умудрялась уворачиваться от лапищ охранников, отвечать на их сальные шутки и при этом многообещающе постреливать глазками в сторону молодых людей. Появление столь знатных особ в этом проезжем месте было редкостью, и ей было безумно интересно поглазеть на сына правителя и его свиту. От стола охранников подошёл сотник Конрад кор Дайк, служивший дому Шметерлинков более двадцати лет.

– Господин, если мы поторопимся, то до вечера доберёмся до Шоймека. Там заночуем, чтобы к завтрашнему полудню добраться до границы.

– Хорошо, Конрад. Мы уже достаточно отдохнули, – ответил Виго, вставая.

– Гилберт, расплатись с хозяином и догоняй.

Последний важно достал кожаный кошель, переданный Ламунаром, и сделал вид, что собирается озолотить хозяина. Трактирщик изошёл слюной, видя, как переливаются маслом тяжёлые золотые монеты с профилем императора, и уже подсчитывая свои барыши. Но он не на того напал. Хитрец Гилберт, дождавшись, когда выйдут во двор его товарищи, помусолил в пальцах золотой, положил его обратно, завязал кошель и бросил на стол несколько медяков.

–– Добавьте, мой господин, ради четырёх стихий, добавьте! Солдаты много съели и выпили! – заканючил трактирщик, пытаясь заглянуть в глаза оруженосцу. Тот молча сунул жёсткий кулак под нос торгашу, давая понять, что дальнейший разговор бесполезен. Получилось лаконично и доходчиво. Хозяин таверны быстро накрыл пухлой ладошкой медь и виновато потупил глаза. Но стоило Гилберту повернуться, как трактирщик злобно глянул в широкую спину молодого человека.

Дорога змеилась между ухоженными полями, разделёнными сеткой живых изгородей. То тут, то там к самой дороге подбирался лес. Но коснувшись мостильных камней, словно испугавшись, отступал, оставляя форпостами огромные кряжистые дубы и вековые ели.

Вдоль аккуратно подстриженных кустов шиповника брели небольшими группками крестьяне, мастеровые, которые при приближении процессии обнажали головы в уважительном поклоне. Когда всадники проезжали мимо, люди спокойно заполняли дорогу и продолжали свой обычный путь.

Проезжая мимо очередной харчевни, Виго сделал вид, что не замечает просящих взглядов Гилберта и Карла, умоляющих об остановке. Мало того что их физическая подготовка сильно проигрывала закалённым в походам латникам, но они уступали и молодому Виго, которого отец заставлял ежедневно упражняться. В плане воспитания Гец проповедовал старую истину: чем больше отдашь сейчас, тем больше получишь потом.

Как бы не хотели двигаться быстрее, фургон заметно тормозил движение. Из-за него фон Шметерлинку и его людям приходилось несколько раз останавливаться и, дожидаясь прихода неторопливого транспорта, скучать в тени роскошных дубов. Наконец молодому господину надоели эти досадные остановки, и, оставив пару охранников для сопровождения фургона, отряд двинулся вперёд налегке. Виго справедливо решил, что фургон догонит их уже в Шоймеке, где они намеревались провести последнюю ночь на родине.

Жаркое, дневное солнце, словно притомившись, медленно сползало с небосвода в начинающий темнеть лес. Легкие облачка стали табуниться вокруг уставшего светила, укутывая его на ночь. Лес дохнул приятной вечерней свежестью. Дорога быстро опустела. Острые тени деревьев, словно первые предвестники наступающей ночи, принялись упорно наползать на дорогу. Вечерний туман нечёткими слоями стал подниматься в низинах и, нервно подрагивая, начал выползать на дорогу. Лесные звуки притихли и теперь, раздаваясь словно через вату, гнали дневную дремоту. Не успело солнце окончательно скрыться в своей небесной опочивальне, как в воздухе нудно запели комары. Эти враги всего живого с одинаковым наслаждением кусали любого живущего или существующего на земле. Даже болотный лоэ, живущий по соседству с этими тварями, предпочитал нырять в торфяную жижу, чем кормить эту пискливую нечисть.

Вдруг Конрад кор Дайк, двигавшийся во главе отряда, остановился и сделал тревожный жест рукой, означающий внимание. Охрана, взяв оружие наизготовку, тут же сгруппировалась плотным кольцом вокруг Виго и порядком выдохшихся оруженосцев. Одни из охранников достали из-за спины луки, другие, вынув из ножен длинные мечи, закрыли щитами сына правителя. Впереди, из-за поворота, показался довольно грозный отряд всадников, шедший колонной по два.

Только то, что в руках многих трепыхались на ветру факелы, успокоило приготовившуюся к драке охрану. Разбойники не станут спокойно разъезжать по дорогам, освещая себе путь. Тем более что при более близком контакте уже довольно хорошо различался бело-чёрный герб дома фон Шметерлинков. Тронув поводья и высоко подняв копье с опознавательным вымпелом, Конрад выскочил навстречу. Шедший впереди всадник осадил лошадь, подняв её на дыбы. Шедшие сзади резко затормозили, сбиваясь в кучу, но довольно быстро восстановили порядок, выстроившись в шеренгу, перегораживая дорогу.

– Хвала богам и духам! – громко воскликнул предводитель незнакомцев. – Я вижу цвета моего господина правителя Шметерлинка!

– Да! Это цвета дома Шметерлинков, и с нами Виго фон Шметерлинк, сын правителя! – отвечал Конрад глухим голосом. – Кто ты, незнакомец, отважившийся остановить нас на земле моего господина?

– Я Крун Нейфер, наместник города Шоймека, верный слуга моего господина повелителя Геца фон Шметерлинка. Я должен был встретить вас в предместьях Шоймека, чтобы обеспечить вам достойную встречу и необходимую охрану. Но события последнего дня нарушили наши планы. Взяв на себя ответственность, я выдвинулся вам навстречу, – ответил всадник, с трудом сдерживая разгорячённую лошадь и снимая левой рукой шлем. В неверном свете факела на Виго смотрели черные глаза наместника. Большой шрам тянулся через правую щеку от уха и терялся в густой кудрявой чёрной бороде. После этого жеста Конрад кор Дайк спокойным шагом подъехал к шеренге всадников, давая понять Виго и его спутникам, что опасность была мнимой. Всадники наместника с факелами в руках окружили людей Виго. Оружие с лязгом вернулось в ножны, щиты за спины. Кое-где уже слышался смех и дружеские похлопывания по плечам.

Крун подъехал с правой руки к сыну правителя и, остановившись между ним и Конрадом, вполголоса сказал:

– Молодой господин, я приветствую вас от своего имени и от имени жителей Шоймека. Я очень рад оказанной нам чести.

– Спасибо, дорогой Крун, – ответил Виго. Минутный испуг испарился, и юноша снова обрёл твёрдость духа. – Что же это за события, которые заставили вас останавливать меня на лесной дороге?

– Забота о вашей безопасности заставила меня с тридцатью всадниками двигаться вам навстречу, – продолжил наместник.

– Так что же здесь случилось?! – нетерпеливо вмешался Конрад, настороженно взирая на Нейфера.

– Оборотень. Сегодня я получил доказательство того, что в окрестностях Шоймека появился оборотень и что жестокая бестия совершила нападения вчера ночью. Где-то в районе Барсучьего лога, недалеко от дороги, где мы сейчас и стоим. Судя по всему, это оборотень, притом старый и весьма опытный, – ответил Крун Нейфер, посматривая по сторонам. – Я не успевал предупредить повелителя и принял решение двигаться вам навстречу.

Эта фраза была столь неожиданная и пугающая, что Виго, невольно вздрогнув, оглядел всадников, окружавших его. В неверном свете факелов на него смотрели суровые лица воинов, с нанесёнными на лица красной краской магическими знаками. Серебряные цепи на шеях, поверх влажных плащей, посеребрённые наконечники копий, посеребрённые умбоны на щитах, серебрёные лошадиные рога – все говорило о суровой решимости этих людей справиться с оборотнем. Несмотря на столь внушительную экипировку охраны, у Виго тихонько заныло под ложечкой. Да тут ещё, нагоняя тоску, принялся накрапывать мелкий дождик.

– Наденьте это, господин, – сказал Крун, протягивая несколько крупно витых серебряных цепей Виго и его людям. – Предлагаю остановиться на ночь на постоялом дворе, здесь недалеко. Продолжать движение небезопасно и неудобно. Мои люди все подготовили к вашей встрече. Там тепло и достаточно спокойно. Я не вижу фургона. Он отстал?

– Он сзади, догоняет нас, – ответил сын правителя, пересиливая дрожь в голосе, надевая цепь. Лица Гилберта и Карла белели в темноте накрахмаленными наволочками.

Словно по команде пятеро всадников Круна, вооружённые сдвоенными арбалетами, взяли в карьер и исчезли в тёмном тоннеле окружающих дорогу деревьев.

– Ждать не будем. Догонят, – отрезал Нейфер и дал знак своим людям.

Ратники, окружив плотным кольцом Виго и оруженосцев, медленно двинулись к постоялому двору. Вековые ели плотной тревожной стеной высились вдоль дороги, словно пытаясь своими лохматыми лапами накрыть наезженную колею. На фоне чёрного леса более светлая полоска неба указывала путь и дарила надежду на скорое завершение пути.

Минут через двадцать фургон, в окружении семи всадников, с перепуганным возницей на козлах, догнал отряд. Мелкий дождь усилился, и теперь крупные, тяжёлые капли глухо барабанили по тенту фургона, выбивали монотонную дробь по плащам латников, холодными струйками просачиваясь в щели доспехов. Факелы стали гаснуть один за другим. Липкая тьма все плотнее и плотнее окутывала отряд, заставляя людей крепче сжимать оружие. Но вот потянуло дымком, и вскоре отряд приблизился к месту ночлега, у входа в который оставленные стражники развели большой костёр, явно не пожалев при этом заготовленных рачительным хозяином дров. Постоялый двор был обнесён невысокой каменной оградой, сложенной из дикого камня, примерно в метр высотой. Широкие деревянные ворота были распахнуты настежь, и два воина с ярко горящими факелами удерживали створки, пропуская отряд внутрь просторного двора. В глубине большого участка, напротив ворот, высилось трёхэтажное длинное здание харчевни, и по совместительству дорожной гостиницы. Слева и справа стояли добротные сараи, где уже хозяйничали люди Нейфера. Латники спешивались, отводили коней в конюшню. Там, расседлав и обтерев спины животных сеном, и задав овса, спешили в харчевню на свет гостеприимных окон.

– Все в порядке? – спросил Нейфер, входя в зал первым и снимая перчатки.

– Да, господин. Обереги установлены на всех дверях, окнах дома и других построек.

Капканы и петли расположены по схеме мастера земли. Со стороны дороги костёр, люди расставлены по периметру постоялого двора. Треть людей постоянно на ногах. Караул будет меняться ночью каждые полтора часа. Всех бездельников выгнали, в доме осталась только прислуга. Хозяин с семьёй заперт на третьем этаже, стряпуха на кухне. Комнаты для господина фон Шметерлинка и господ оруженосцев готовы на втором этаже. Ваша комната там же, – отчеканил десятник, помогая хозяину снять намокший плащ.

– Я буду ночевать здесь, в зале, – отрезал Крун и, повернувшись к охраннику вполоборота, спросил: – Почему хозяина с семьёй заперли?

– Старый хрыч собрался, на ночь глядя, в Шоймек. Я выполнял ваш приказ, ребята немного погорячились, да и баба его устроила скандал. Ну и заперли их, чтобы не шумели, – ответил простодушно стражник, вешая сырую накидку на верёвку, натянутую возле камина.

Нейфер, выслушивая отчёт, медленно ходил по просторной комнате, обходя длинные столы, останавливаясь и разглядывая, в неверном свете светильников, тарелки, расставленные на полках, охотничьи трофеи, развешанные на стенах. Изредка поправлял свечи, снимая нагар. Подойдя к камину, где над огнём разогревались два аппетитных куска мяса и булькал вкусным варевом огромный медный котелок, наместник, глядя на переливающиеся красными змеями уголья, не поворачивая головы, отдал последние распоряжения.

– Размести и накорми лошадей и людей. У лошадей усилить охрану. И позови кого-нибудь, а то мясо пересушите.

Стражник, хлопнув ладонью по своей груди, решительно бросился под проливной дождь.

Принявший ванну, посвежевший и похорошевший Виго, в сопровождении Гилберта и Карла, спустился в зал. Сидевшие за столом Нейфер, десятник и Конрад кор Дайк встали, приветствуя Виго. Охранники, ужинавшие за дальним столом чечевичной кашей с овощами и пивом, чуть приглушили голоса, даже не повернулись в сторону вошедшего господина. Молодые люди, проголодавшиеся с дороги, со свойственной их природе жадностью накинулись на еду – жаренное над угольями мясо, великолепные овощи и старое красное вино. Они ели много, больше налегая на мясо и макая оторванные куски хлебных лепёшек в сок, натёкший с овощей.

– Кстати, Нейфер! Поведайте нам, что тут произошло? – спросил Виго, заканчивая есть.

– На нашей земле снова зашевелилось зло, мастер, – ответил Нейфер, глядя поверх глиняной кружки в лицо Виго. – Я практически полностью уверен, что в окрестностях Шоймека либо появился, либо искусно скрывался оборотень. В наших краях случалось, пропадал скот и люди. Мы старались разбираться в каждом случае. И если в проблемах со скотом, как правило, были виноваты цыгане, то люди обычно бежали к вэтлингам. Морской разбой хоть и опасен, но весьма прибылен. Но вчера были найдены растерзанные тела торговца и его охраны. Шесть человек.

– Откуда решили, что это не разбой или дикие животные? – спросил Конрад, небрежно откинувшийся на высокую спинку стула.

– Лошади паслись рядом, кошельки, оружие и товар на месте. Тела, многие разодраны в мясо, некоторые полностью переломаны. И главное, на ранах, нанесённых чудовищем, кипит серебро.

– Это самый веский довод, – кивнул Конрад. И, наполнив полную кружку пивом из большого глиняного кувшина, поинтересовался. – Кстати, мастер Нейфер, а вы имеете разрешение Ламунара на проведение магических действий? Ведь это его прерогатива. И за соблюдением своих прав он очень следит.

Нейфер поставил кружку на стол и, наклонившись вперёд, спокойно сказал:

– Конечно же, не имею. Но мне было важно время и скорость. Посылать гонцов в Ротволь с телами, и при этом обеспечивать охрану сына нашего повелителя Геца фон Шметерлинка, который должен прибыть к вечеру. На это категорически не было этого долбаного времени. – Эту фразу Нейфер заканчивал уже на повышенных тонах.

Его собеседник тоже поставил кружку на стол и, положив руки на подлокотники, приготовился встать. Оруженосцы с любопытством смотрели то на одного, то на другого, ожидая продолжения ссоры. Виго самому было интересно продолжение этого разговора, но, понимая возможные последствия, он спросил Нейфера:

– Мастер Крун, а как далеко отсюда были найдены тела? Конрад, пожалуйста, прекратите эти вопросы о разрешениях и полномочиях. Я думаю, что ситуация была такова, что пришлось немного нарушить запрет. Если будет надо, то я поддержу решение мастера Нейфера.

– Благодарю вас, мой господин. Место нападения было тут недалеко, примерно в километре отсюда, а с пробой на нечисть я и впрямь погорячился. Клянусь при первой же возможности лично прибыть в Ротволь и предстать на суд моего повелителя.

– Да полно вам, мой друг, так терзать себя. Повелитель Гец, конечно, суровый человек, но он справедлив и великодушен. Тем более он ценит преданных людей и щедро их вознаграждает. Давайте лучше поднимем кружки за здоровье нашего повелителя!!!

Предложение было с радостью подхвачено солдатами за соседними столами. Видя такое благодушное расположение хозяина, Гилберт под шумок приволок ещё два кувшина с вином.

Вскоре выпитое вино дало себя знать, и взгляд Виго обратился на хорошенькие формы служанки, прислуживавшей им за столом.

– Эй, милашка! – позвал Виго хмельным голосом вырвавшегося из под отцовского крыла отпрыска. – Подойди поближе. Присядь. Как тебя зовут, красивая?

– Хоть горшком назовите, только в печь не ставьте, добрый господин, – смеясь, ответила красотка, подходя.

– Нет, так не годится. Садись рядом. Вино пьёшь? – пригласил её Виго, похлопав ладонью по скамье. – Так как тебя зовут?

– Выпью, коли нальёте, – кокетливо ответила красотка, присаживаясь рядом.

– Её зовут Лайла, – ответил за девчонку Гилберт.

Разговор сразу завертелся вокруг Лайлы. Она была хороша. Невысокого роста, с длинными черными волосами, завязанными в тугой узел и убранными под чепец, стройной фигуркой и антрацитовыми глазами. Вела себя смело, но не нагло. Пила вино маленькими глоточками и звонко смеялась, прикрывая алые губки ладошкой. Виго, достаточно захмелев уже, полуобнимал её за талию, предпочитая ушко красотки разговору со спутниками.

–– Господин Виго, – сказал Конрад, кладя нож на стол. – Нам завтра рано вставать, поэтому пора заканчивать ужин.

– Да, да, Конрад. Мы уже идём спать. – Виго встал, облокотившись на стол, и, обращаясь к Лайле, тихонько сказал: – Возьми свечи и помоги мне в спальне.

Та вспыхнула огнём, но промолчала. И когда Виго с оруженосцами скрылся за дверью, она, взяв в руки подсвечник и небольшой кувшин с водой, последовала за ними.

Шум в доме постепенно стих. Нейфер, усевшись поудобней в кресло и положив ноги на лавку, начал дремать. Конрад, найдя удобное местечко в углу, бросил на пол свой плащ, с облегчением вытянул ноги и быстро заснул. В камине догорали большие поленья, и трое охранников, сидя на длинной лавке, подбросили несколько швырков, и свет огня красными отблесками заметался по стенам, отражаясь в мутных слюдяных окнах. Свечи, догорая, вспыхивали последними силами и гасли, позволяя темноте отвоёвывать лишние метры. Дом медленно погружался в сон. Лишь с улицы доносилась занудная перекличка охраны.

Усталость и алкоголь требовали крепкого сна, но заботы и волнения прошедшего дня не позволяли душе отправиться в царство Морфея. Чувство необъяснимой тревоги заставляло Круна прокручивать раз за разом каждое сегодняшнее событие. То, что убийства – дело рук оборотня, он был уверен полностью. Тем более что серебряная стружка, снятая острым ножом с медальона, задымила и обуглила края раны. Претензий со стороны Ламунара он опасался меньше всего. Зная лично старика и как тот смотрит сквозь пальцы на подобные вещи, он ожидал максимум порицания, небольшого штрафа или недолгого ареста. Выпад Конрада его даже смешил. Как мог тягаться с ним, с правителем Шоймека и южной границы, какой-то там наставник среднего сына, пусть даже повелителя Геца. Тем более что сам Шметерлинк даровал ему эту должность за заслуги и военные подвиги. И не просчитался. За все время правления Круна налоги исправно поступали в казну, недоимок почти не было, вэтлинги перестали шалить в устье реки Чёрной и вдоль всего морского побережья стены городов и замков содержались в образцовом порядке. Вот только этот проклятый оборотень все никак не давал уснуть. Как-то не вовремя он объявился, и как вычислить того, под чьей личиной скрывалось чудовище. Достаточными знаниями обладал лишь Ламунар или другой замковый старец его уровня. Как ни крути, а придётся мчаться в столицу после проводов среднего сына. Такие мысли крутились в полусонном мозгу, то сплетаясь в причудливый узор, то рассыпаясь при малейшей попытке сосредоточиться. «Собаки!» – мысль молнией пронеслась в сонном мозгу Нейфера. В доме не было собак! Крун вскочил, выдёргивая меч и опрокидывая лавку. На него тут же уставились непонимающие сонные физиономии охранников. И тут же, подтверждая самые худшие опасения, раздался грохот, дикий женский визг и вопли перепуганных людей.

      Открыв двери своей комнаты, Виго на ощупь добрался до кровати и принялся быстро раздеваться в сладостном предвкушении. В круге света в комнату тихо вошла Лайла и, поставив на стол подсвечник и кувшин, тут же попала в объятия нетерпеливого любовника.

– Подождите, не надо так спешить, – ответила она дрожащим голосом, отстраняя от себя нетерпеливые руки. – Пообещайте забрать меня с собой, и я буду послушной девочкой.

– Да, да, конечно, обязательно, – шептал Виго, расстёгивая блузку на горячей груди.

– Не обманите меня, господин. – Лайла сама сняла с себя длинную юбку, оставшись в одной длинной белой сорочке.

Вдруг шкаф, стоявший у изголовья кровати, со скрипом накренился. Виго, обернувшись, увидел, как шкаф медленно падает на пол, а за ним в образовавшемся проходе, в неверном свете свечей, он увидел красно-жёлтые, горящие ненавистью глаза оборотня. Ужас сковал Виго, Лайла дико завизжала и упала без чувств. Двухметровое чудовище медленно вышло на свет. Обросший грязной темно-серой шерстью зверь, оскалив огромную пасть, усеянную мощными жёлтыми клыками, шёл на Виго, злобно рыча. Виго, поддерживая ослабевшую девушку правой рукой, пятился к двери, стараясь, чтобы стол со свечой оказался между ним и оборотнем, при этом громко взывая к охране. Дверь распахнулась, и в комнату вбежал Карл в белой сорочке с мечом в руке. Сзади него показался Гилберт с коротким метательным копьём. По лестнице уже грохотали стражники, поднятые по тревоге. Зверь прыгнул. Дико закричав, Карл бросился вперёд, размахивая мечом. Но чудовище, сбив его с ног, бросилось к дверям на прорыв. Казалось, что ещё мгновенье и монстр достигнет Виго, но в начавшейся суматохе сын правителя был вытолкнут в коридор. Упав на спину, под ноги подоспевших стражников, он как щитом прикрылся бесчувственной Лайлой. Гилберт, метнув копье, инстинктивно присел, закрыв голову руками, чудом избежав удара чудовищной лапы. Когти зверя напрочь снесли забрало, вместе с лицом сунувшегося было охранника. Серебряные арбалетные болты, низко пропев песню смерти, разбили острую грудь монстра и отбросили его на кровать. Едкий, удушливый дым от загоревшегося серебра и кипящей крови чудовища быстро заполнил комнату. Предсмертный вой потрясал гостиницу. Десятники, воткнув факелы в настенные держатели, за шкирку вытащили блюющего Гилберта в коридор. Нейфер, спокойно переступив через еле шевелящееся тело стражника, держа в левой руке факел, правой, с придыхом, обрубил корчащемуся в судорогах оборотню лапы. Чудовище, издав предсмертный вопль, затихло на обломках раскуроченной кровати. Чёрная кровь оборотня, пенясь и дымя, вытекала на мятые простыни.

Виго стоял в коридоре, вымазанный в крови с головы до ног, прижимая к груди бьющуюся в истерике девушку.

В дверях, в ядовитом белёсом дыму, окрашенном красными бликами огня, показался Карл. Руками закрывая страшную рану на шее и плече, он попытался выйти из комнаты, но ближайший стражник тупым концом копья втолкнул раненого обратно.

– Ты что делаешь! – закричал Виго. – Помоги ему!

– Он поступает правильно, господин, – ответил Нейфер, выходя из клубов дыма. – Карл уже не человек, его укусил оборотень, и он тоже стал чудовищем. Его не спасти.

Стражники вскинули арбалеты. Карл с отсутствующими, широко раскрытыми глазами медленно двигался к выходу.

– Нет, не стреляйте! – дико закричал Виго, пытаясь вырваться из рук Конрада и Лайлы. – Он мне жизнь спас!

Арбалетные болты с глухим стуком врезались в грудь Карла, пробивая её насквозь. Издав глухой стон, Карл упал на поверженного оборотня. Мир завертелся в глазах Виго. Оборотень, лица стражников, Нейфер с мясницкой ухмылкой, замахивающийся мечом на тело Карла, встревоженное лицо Конрада, широко раскрытые глаза Лайлы и кровь, кровь, кровь. Сознание Виго, покачавшись на краю реальности, рухнуло в пропасть небытия. Он потерял сознание.

Глава 2,

в которой хорошее утро оказывается не таким уж хорошим, Виго шантажируют, и он узнает о событиях минувшей ночи.

Солнце тоненьким лучиком пробиралось по комнате, тихонько подкрадываясь к тяжёлой дубовой кровати. Вот лучик забрался на подушку, перебрался на лицо и осторожно добрался до закрытых глаз. Виго, опираясь руками, сел на кровати, пытаясь сообразить, где он и что же вчера произошло. События прошедшей ночи стали медленно всплывать в памяти. Виго содрогнулся от предчувствий, невольно огляделся, но кровать была бела, а пол чист.

Дверь тихонько открылась, и в комнату проскользнула Лайла. Ухоженная, с аккуратно уложенными волосами, она своим видом отрицала ночное происшествие.

– Доброе утро, мастер Виго, – проворковала она, присаживаясь на краешек постели. – Не надо вставать. После вчерашнего вам стоит провести день в постели. Тем более мастер Нейфер перенёс ваш отъезд на завтра. Пожалуйста, выпейте этого отвара.

Девушка взяла со стола большую глиняную кружку с бурой жидкостью и протянула её Виго. Тот послушно сделал несколько глотков. Напиток был густым и прохладным, он отдавал чем-то знакомым, но давно забытым. Вместе с живительной влагой к телу стала возвращаться чувствительность и покидало оцепенение сна. Заныли руки и ноги, слегка заломило голову, грудь горела так, словно к ней приложили раскалённое железо. Виго потёр грудь и ощутил под рубашкой тугую повязку.

– Что это? – спросил он, не глядя на ласково смотревшую Лайлу.

– Не волнуйтесь, господин. Об этом шраме знают только двое – вы и я. И то, что этот шрам оставил оборотень.

Виго вздрогнул и, отстранив кружку, внимательно взглянул на девушку.

– Ничего страшного. – Лайла положила прохладную ладонь на горячий лоб Виго и, прижавшись губами к уху, слегка касаясь его, вкрадчиво добавила: – Если господин возьмёт меня с собой, как обещал, эта тайна останется между нами.

– Нейфер не посмеет убить сына правителя, – сквозь зубы процедил Виго.

– Зато у Нейфера хватит аргументов доказать, что вы станете зверем, и в худшем случае вас запрут в подземельях Ротвольского замка, с милостивейшего соизволения вашего отца. И мудренький Ламунар будет ставить на вас свои опыты. А в лучшем – вас тут же убьют.

– Ты угрожаешь мне?

– Нет. Я просто хочу, чтобы вы сдержали своё слово. Ведь вы ещё не знаете, как может быть хорошо со мной. – Лайла прикусила ухо чуть посильней и, засмеявшись, спокойно, по-домашнему сказала: – Пойду принесу поесть и позову мастера Конрада. Он просил сообщить, когда вы проснётесь.

Лайла легко выскочила за дверь. Первой мыслью было вскрыть запретный конверт, но там вряд ли могли быть инструкции на подобный случай, потом открыть шкатулку с хранителем, но хранитель вряд ли имел подобный опыт. Волей не волей приходилось принимать условия игры. Сучка шантажировала. Знала чем, знала как. Но зачем ей это? С другой стороны, она была ему удобна, когда надоест, он найдёт способ, как от неё избавиться. А с другой стороны, если теперь он не человек, то у него есть время только до следующего полнолуния. Эту мысль он принял на удивление стоически, видимо, успокоительный отвар был приготовлен мастером своего дела. Виго оглядел комнату и увидел свои вещи, аккуратно уложенные на невысокой банкетке.

Дверь открылась, и в комнату вошёл Конрад. В коричневой кожаной куртке, длинных сапогах с начищенными бронзовыми застёжками и подбитыми шкурой лоэ он смотрелся, по крайней мере, непривычно. Вместо тяжёлого меча на нарядном широком ремне висел тонкий длинный кинжал в потёртых ножнах, хранивших остатки былой роскоши. Стоячий воротник, покрытый мелким бисерным узором, полностью закрывал шею. Длинные, местами седые волосы были собраны в хвост на затылке и закреплены серебряной витой цепью. И довершала наряд массивная золотая серьга, вставленная в левое ухо. Даже старый шрам, оставленный пограничной стрелой, был слегка припудрен.

– Доброе утро, господин, – старый воин кивком головы поприветствовал Виго.

– Наверно, уже добрый день. Прошу вас, присаживайтесь. – Виго было неудобно за своё недостойное сына правителя поведение ночью. – Куда это вы так нарядились? Уж не на встречу ли к какой-нибудь вдовушке? Расскажите мне, что произошло. Особенно поподробней после смерти Карла. Я был пьян и не совсем точно помню.

Конрад, пропустив мимо ушей шутку о вдовушке, аккуратно присел на краешек скамьи и, оправив куртку, начал рассказ.

– Оборотнем был хозяин. И об этом знала вся семья. И, возможно, прислуга. Идиот десятник дословно выполнил приказ мастера Круна. Разогнал постояльцев, навесил везде оберегов, жетонов. Но простой солдат – это вам не мастер магии. Он не проверил семейство, и вдобавок запер все это змеиное гнездо в одной комнате. Как и следовало ожидать, оборотень убил старуху и её детей. Потом стал ломиться на волю через тайный ход, ну и вышел в вашей комнате. О том, что хозяин монстр, Нейфер догадался, когда вы ушли к себе. В доме не было ни одной собаки, на стенах гостевого зала не висело ни одной головы хищника. А на тарелках были изображены только волки. В этих местах, до самого Шоймека, давно пропадали люди и скот, но все списывалось на волков да на цыган. Нейфер допросил Лайлу. С её слов, она меньше месяца здесь работает служанкой и вполне могла не знать о странности семейки. Зато вторая служанка работала здесь давно и сбежала из дома незадолго до драки.

– Сколько сейчас времени? – Виго сел в кровати, собираясь вставать. – И как там Гилберт? Кстати, где сейчас Нейфер?

– Сейчас примерно часа два дня. Нейфер взял два десятка и уехал засветло в Ротволь, повёз останки Карла и голову оборотня. Хочет объясниться с повелителем Гецем и родителями Карла. Люди Нейфера обшаривают округу в поисках второй служанки. Гилберт с утра рубит дрова на заднем дворе.

– Я хочу с вами посоветоваться. И кое о ком расспросить, – осторожно спросил Виго.

– Я к вашим услугам, мой господин. Уверяю вас, что разговор останется в стенах этой комнаты.

Виго очень сильно захотелось поведать опытному наставнику о своём утреннем разговоре, показать шрам и спросить совета. Но он едва сдержался и перевёл разговор в другое русло.

– Что тебе известно о Нейфере? Кто он? Я видел его несколько раз, в замке отца. И он, кажется, в неплохих отношениях с Ламунаром.

– Крун Нейфер редкий пройдоха, мой господин.

– Вот как! – пришла пора удивиться Виго. – Рассказывай мне все и без утайки.

– Ещё раз повторю, он редкий пройдоха, при этом он смел, умён, хитёр и, главное, жесток, и жесток без меры. Насколько я знаю, он начал службу оруженосцем, у кого, я не знаю. И, видимо, там научился недурно владеть мечом и грамотой. Потом пристроился к городской страже Шоймека. Да это и не важно. Во время последней войны возглавлял небольшой отряд лёгкой кавалерии, осуществлял разведку. Но прославился он своими рейдами по тылам противника. Его отряд вырезал всех на своём пути. Начиная с фуражиров и кончая простыми крестьянами, случайно увидевшими отряд. Причём делал он это с показной жестокостью. Трупы развешивал по деревьям вниз головой, а тела протыкал колами. Кстати, это имело эффект, его преследователи не слишком торопились. Видимо, принимая повешенных за упырей. После войны, когда повелитель Гец очень нуждался в преданных людях, взамен погибших, он узнал о Нейфере от начальника своей охраны Маркуса Неллера. Ламунар не любит Нейфера, хотя на людях и приветлив с ним. Скорее, даже ненавидит. Наш повелитель возвысил господина Круна, даровал бравому вояке герб, летучую мышь на фоне ночного мотылька, и назначил Нейфера правителем Шоймека, окрестностей, а после и южной границы. А дальше вы все знаете.

– Немного ты мне поведал, – Виго был даже несколько разочарован таким обыденным рассказом. – Очень интересный герб, ведь летучие мыши любят лакомиться ночными мотыльками? А нет ли у тебя личной неприязни к этому господину?

– С чего мне иметь личную неприязнь к правителю Шоймека? – Конрад пожал плечами. – По происхождению он стоит явно ниже меня, но он облачен хозяйской милостью, а я хозяйским доверием. Ну а в геральдике я не слишком силен и всегда считал и считаю летучих мышей упырями. И уверен, что их надо давить.

Через полуоткрытое окно со двора доносился смех охранников, ржание лошадей и мерные удары топора.

– Что-то Гилберт разошёлся. Наверно, решил переколоть все дрова, – сказал Виго, напряжённо размышляя о необходимости посвятить Конрада в свою тайну. Но последний прервал его:

– Пускай развлекается. Ему это полезно.

Конрад достал из кармана белую тряпицу и, развернув её, положил перед Виго. На белой ткани лежали два огромных клыка.

– Это ваш трофей, мой господин.

– Но ведь оборотня убил не я.

– Вы остались живы после встречи с ним. Тем более нет никого достойней вас на обладание этим редким амулетом, – возразил старый воин и положил платок на одеяло.

– Я даже и не знаю, как распорядиться этим даром, – Виго был польщён до глубины души.

– Придёт время, и вы правильно распорядитесь этим трофеем, – ответил Конрад, внимательно посмотрев на молодого человека.

Беседу мужчин прервала Лайла, принёсшая еду. Она, извинившись, принялась расставлять кушанья на столе, настороженно поглядывая то на платок, то на больного.

– Когда мы отправляемся дальше? – спросил Виго, поглядывая то на клыки, то на Лайлу, то на Конрада.

– Завтра на рассвете, господин, – ответил Конрад, вставая. – Не буду вам мешать.

Уже у дверей Виго остановил его скорее приказом, чем просьбой.

– Лайла будет сопровождать меня в Пограничье.

– Как будет угодно хозяину, – кивнул головой старый воин и вышел прочь, осторожно прикрыв за собой тяжёлую дверь.

Глаза Лайлы торжествующе заблестели, и, победно вздёрнув маленький носик, она принялась суетиться вокруг стола. Виго молча ел. Треволнения предыдущих суток сказались только на аппетите. Он был прекрасен.

– Мастер Виго, – просящим голосом замурлыкала девушка, присаживаясь у его ног. – Не надо сердиться на меня. Я знаю всякие лечебные мази, умею хорошо готовить. Я буду вам очень нужна, вы никогда не пожалеете о вашем решении взять меня с собой. Вы никого не найдёте лучше меня.

– Ещё раз сыграешь со мной подобную шутку, и я сразу тебя убью. Ведь ты теперь полностью принадлежишь мне, не так ли?

– Так, мой господин. Я ваша и душой и телом. – ответила красотка и, быстро скинув одежды, юркнула под одеяло.

Глава 3,

в которой Виго знакомится со сборщиком налогов, встречается с псом, открывает шкатулку своей матушки, знакомится с хранителем и видит тревожный сон

Отобедав и отдохнув, Виго спустился в гостевой зал. По дороге он прошёл мимо открытых дверей комнаты, где вчера произошло несчастье. Практически весь пол и мебель обуглились от взаимодействия серебряного порошка и ядовитой крови твари. Хвоя можжевельника, необходимая в таких случаях, насыпанная поверх почерневшего дерева, несколько забивала неприятный запах гари и горелого металла. У окна, на единственно оставшемся, целом табурете восседал хмурый стражник, недовольный необходимостью караулить злое место. Заметив Виго, он отвернулся к окну и сделал вид, что не заметил сына повелителя. Вздохнув, юноша пошёл мимо. Трусость, проявленная им вчера, хоть и была необходимым средством для спасения жизни, но авторитета она ему явно не прибавила. Попробуй он сейчас укрепить клыки оборотня на оружии или на доспехах, то пределу шуткам и презрению не было бы конца. И все-таки молодой человек был впечатлён поступком своего наставника. Обладание столь редким амулетом сулило немалые выгоды и плюсы. По поверьям того времени клыки, закреплённые на оружии, существенно улучшали его свойства. Оружие становилось более острым, не требовало столь частой правки и заточки. Доспехи становились прочнее, а если клыки носить на шее, то возможность видеть в темноте увеличивалась многократно. О других возможностях юный Шметерлинк не знал. Как это делалось, знали лишь грюсгрисы с уровнем знаний не меньше Ламунара. Открывающиеся возможности обладания клыками забивались лишь тревогой о шраме. И мысль о шраме, тревожно пульсирующая в голове, не отпускала ни на минуту. Желание поделиться ею снова охватило молодого человека. Но с кем? Гилберт слишком молод и навряд ли удержит в себе его тайну. Конраду Виго доверял в большей степени, но не был уверен в том, что старый вояка поведёт себя адекватно. Отец был суров, справедлив, но с нечистью всегда боролся бескомпромиссно, и тёмные подземелья родного замка замаячили с новой силой. Оставался Ламунар, старец всегда с теплотой относился к нему, много знал, всегда старался идти навстречу, и скорее всего, он найдёт способ избавиться от проклятия. В этом случае клыки могли бы сыграть решающую роль. Поведение Лайлы его беспокоило меньше всего. Да и неплохо всегда иметь под рукой смазливую красотку. Или под одеялом? Чтобы развеяться и привести чувства в порядок, он решил прогуляться.

На выходе из дома Виго был неожиданно остановлен огромной чёрной псиной, чей мощный корпус, украшенный коричнево-кирпичным подпалом, венчала тяжёлая квадратная голова с массивными челюстями. Знаменитый ротвольский пёс, одетый в широкий шипастый ошейник со стальной бляхой на груди, неожиданно возник на пороге и взглядом своих влажных внимательных глаз остановил юношу. Пёс вытянулся в стойку, его мышцы напряглись и теперь перекатывались под холеной шкурой подобно напряжённым пружинам, спешащим вырваться на волю.

– Нельзя, Кросби! Свои.

Остановил собаку дородный, как бочонок, человек. Освещая своей беззубой улыбкой комнату, человечек аккуратно взял собаку за ошейник и представился:

– Местный сборщик налогов, господин, а это мой пёс Кросби. Он мне очень помогает в работе и в случае чего защищает. Не волнуйтесь, он очень умён и воспитан.

Пёс, недовольно ворча, подошёл к Виго, обнюхал ноги, вдруг как-то прибился и виновато завилял обрубком хвоста. Эта дурацкая, на первый взгляд, привычка рубить хвосты имела под собой вполне обоснованную причину, собаку труднее было схватить. Пёс обошёл хозяина и сел слева у его ног, попеременно глядя то на него, то на Виго.

– Вот видите, он вас признал, – захихикал бочонок, крутясь вокруг юноши. – У меня много работы и выполняю я её всегда вовремя и аккуратно. Мастер Нейфер всегда мной доволен. Очень, очень жаль, что такая беда приключилась. Кабатчик всегда исправно платил, иногда даже вперёд. Хотя и был человеком крайне неприятным.

– Послушай, любезный, и как долго ты работаешь сборщиком налогов?

– Уже третий год пошёл, мой господин. Как предыдущего повесил мастер Нейфер за казнокрадство. И за все время я ни разу не ошибся и не был наказан.

– У тебя все ещё впереди. Скажи, а служанку Лайлу ты давно знаешь?

– Да, поди уж больше года. Да, да, больше года. На прошлый праздник земли заезжал за деньгами, а она в зале убиралась. Ещё тогда заметил, до чего мила девка. Хозяин-то был нелюдим, особенно последний год, как дела у него пошли в гору. Во как все обставил, двор расстроил, конюшню поставил на десяток лошадей, коровник, свинарник. Хоть и лошадей-то у него отродясь не бывало. Настоящий барсук. И люди его правильно барсуком прозвали, и место это Барсучий лог. А такую девку себе в услужение взял, наверно, не только пол мести и котлы мыть. Может, ещё для чего.

– Так больше года говоришь, как стал богатеть твой приятель?

– Не приятель он мне, – бочонок замахал руками. – Не приятель. Как зыркнет из-под густых бровей, что даже не по себе. Кинет деньги на стол, схватит грамоту. Махнёт рукой, мол, уходи побыстрее, даже пивом не угостит. Да место здесь такое, местных нет, только проезжие. А Кросби весь изрычится да испсихуется весь, пока мы на дворе по делам службы. На дух не переносили друг друга. Ну, теперь я знаю, почему.

–– А сейчас зачем пожаловал сюда?

–– Пора дорожный налог собирать, вот я и начал издалека.

Виго, потрепав собаку по холке, обошёл суетящегося сборщика налогов и медленно двинулся к группе смеющихся латников, раздумывая над его словами. Все-таки очень хотелось поговорить с Конрадом. Латники тем временем занимались обучением военным премудростям Гилберта, вовсю потешаясь над его неумением правильно крутить моргенштерном. Они не оставляли в покое молодого оруженосца и придумывали ему все новые и новые задания, с которыми он справлялся с переменным успехом.

–– Плечом работай! Вот так! Подправляй, дай вернуться на место. Бей слева, переноси удар, теперь справа. Да по ноге себе не задень. А то придётся тебе на костылях тренироваться, – поучал стражник, здоровый детина, прыгающий перед Гилбертом с длинной палкой и тыкая ею то в лицо, то в живот обучаемому. Тот, раскрасневшийся от усердия, отбивался от палки тяжёлым моргенштерном, но чаще промахивался, чем попадал. Среди веселящихся солдат Конрада не было, и, решив не вмешиваться в процесс тренировки, Виго побрёл дальше. Заглянул в конюшню, погладил своего жеребца по морде, посмотрел на кухне и, не найдя нигде Конрада, отправился обратно в дом. Первое, что он подумал, войдя в комнату, было: «Не слишком ли много для меня одного за день?». Ещё бы, на его кровати спала Лайла. Прекрасные формы обнажённой девушки были искусно полуприкрыты. Недвусмысленный намёк стал медленно разжигать в груди сладко ноющий огонёк желания. Вмиг позабыв недавние сомнения и подозрения, Виго запер дверь на щеколду, быстро разделся, сетуя на мешающую повязку, и юркнул под одеяло. Будто во сне, Лайла обвила его шею руками, их губы встретились, и окружающий мир со всей его действительностью рухнул в тартарары.

Очнулись они от любви, когда за окнами наступил вечер, и липкие сумерки растеклись по комнате. Лайла вскочила с постели и принялась одеваться, путаясь в одежде. Затеплив свечу от быстрого огня, она сдёрнула белую салфетку с блюда, стоявшего на столе, налила вина в высокий глиняный бокал, повернулась к вальяжно раскинувшемуся на кровати Виго и томно сказала:

– Вам хорошо, мастер?

– Неплохо.

– Давайте я вас перевяжу.

Опытными руками Лайла аккуратно стала снимать старую повязку. Шрам почти затянулся и сейчас выглядел как красноватый жгут, протянувшийся через всю грудь.

– Ты так хорошо это делаешь, что мне кажется, что ты где-то этому училась, – совершенно искренне признался Виго.

– Я все делаю хорошо. Разве это не было заметно раньше?

– Заметно было, даже очень. Кстати, как давно ты здесь служишь?

– Если это в данный момент так волнует вас, то чуть больше месяца. Я это уже говорила мастеру Нейферу, когда он меня допрашивал.

– А мне один симпатичный сборщик налогов поведал, что он тебя знает на этой работе уже год.

– Этот бочонок с жиром спутал меня с Анной, он постоянно её домогался и торчал в зале целыми днями, постоянно делая недвусмысленные намёки. Да и сегодня, наверно, ради неё притащился. – Лайла холодно взглянула в глаза Виго.

– Тогда он от своей безответной любви что-то напутал.

– Скорее всего. Ну, вот и все. Сейчас поешьте и ложитесь спать. Мне же надо собраться в дальнюю дорогу. Надеюсь, ваше решение взять меня с собой столь же непреклонно, как и раньше?

– Несомненно.

– И последний вопрос? Можно?

– Давай.

– А что теперь будет с домом? Хозяева-то все мертвы, родственников у них не было.

– Я думаю, Нейфер приберёт его себе, раз уж так все хорошо случилось.

Лайла, сухо коснувшись холодными губами его руки, быстро выскочила за дверь. Виго сел за стол и принялся жевать давно остывшую курицу, запивая её сильно разбавленным вином. Кто из двоих врал? Скорее всего, Лайла. Да, в сущности, и наплевать, кто, когда и сколько работал в этой харчевне. Хотя странно, что с её появлением барсук начал богатеть. А как же иначе, стало больше приходить народа, чтобы полюбоваться такой красоткой. Может, кое-кто даже женихался к ней. Просто надо быть настороже и попытаться избавиться от красотки уже в Пограничье. Внезапно вспомнив о хранителе, он решил полюбопытствовать.

Закончив есть, молодой человек тщательно прибрал на столе, запер дверь, осторожно водрузил шкатулку на середину столешницы и, задержав дыхание, медленно повернул ключ. Ничего не произошло. Тогда он осторожно открыл крышку. Опять ничего не произошло. Виго привстал и опасливо заглянул в шкатулку. Первое, что он увидел, были два маленьких настороженных глаза, смотревших внимательно из вороха каких-то перьев. Их взгляды встретились. Примерно через минуту рядом с глазками показался маленький влажный пёсий носик. потом возникли розовые поросячьи ушки. Существо привстало и потянулось мордочкой к Виго. «Вот ты какой, бабушкин герой». – в рифму подумал Виго. Существо фыркнуло, по-утиному чихнуло и, опираясь на маленькие, покрытые мелкой, рыжей шерстью, лапки, выбралось из шкатулки.

– Так ты будешь моим хозяином? Ну, судя по тому, что ты первое, что я увидел, ты и есть мой хозяин, – разговаривая само с собой, лохматое существо, уперев лапки в бока и с сопением пробуя воздух, расхаживало вокруг шкатулки. Виго несколько онемел от такого обращения и уж никак не ожидал увидеть такое чудо вместо таинственного хранителя дома. А тот тем временем, увидев или унюхав курицу, постепенно стал поскуливать, теряя самообладание. Его сипловатый, с надрывом голосок вывел юношу из оцепенения.

–– Хозяин, а хозяин, покорми своего верного слугу, не будь жадным.

–– Да, да, пожалуйста, ешьте на здоровье, – сказал Виго, ставя на стол остатки курицы и хлеба.

–– И вина не забудь, – потребовал хранитель.

Виго взял кувшин с остатками вина и, плеснув немного в пустую розетку из-под варенья, бережно поставил её перед хранителем. Тот с урчанием расправлялся с курицей, не забывая при этом смахивать в рот неосторожно пробегающих тараканов, заставляя каждый раз морщиться Виго. Наконец существо насытилось и, вылакав по-собачьи полную розетку вина, утробно рыгая и отдуваясь, развалилось среди набело обглоданных костей, вывалив округлившийся, надутый розовый животик.

– Хозяин, это по твоему указанию меня целый год держали в шкатулке? Кормили одними заклинаниями, и, если бы не благословенные клопы, я бы окончательно похудел и превратился в мумию? – поинтересовался хранитель, ковыряя в зубах осколком кости.

– Нет, что вы. Вас я получил благодаря завещанию моей матушки. Ротвольский мастер изловчился вас захватить и приручить для меня.

– Ха, ха, ха, изловчился захватить, изловчился приручить. – с издёвкой повторило лохматое существо. – Он меня обманом взял! На сладкое молоко взял! Я был голоден несколько дней: ни одной мышки, ни одного сверчка. А тут не успел появиться на пороге молоко-о-о, парное, нецеженое, с пенками. Кто же устоит, я спрашиваю, кто устоит?

– Я устою, – поскромничал Виго.

– Ладно, стоический хозяин, закончим этот разговор. – Существо поскреблось под мышкой. – Будем здесь жить? Я чувствую, что нет. Нехороший домик, со злобой. Может, спросить чего хочешь?

– Вначале хотел, теперь что-то сомневаюсь.

– В чем сомневаешься, во мне сомневаешься или в себе?

– Столько странного произошло за последние два дня. Да и вы какой-то не совсем такой, как я думал. Сам не знаю, хочу ли я знать, что будет. А вы знать можете будущее?

– Ага, ещё находить клады, лечить дурные болезни, рыть колодцы, разгонять тучи, нагонять тоску и выбивать долги. Кстати, под маленький процент.

Виго, поняв, что над ним издеваются, грустно улыбнулся. Надежды, возложенные на хранителя, медленно, но неуклонно таяли, просто на глазах.

– Я даю тебе свободу, хранитель, – с неким вызовом ответил юноша, сознательно переходя на «ты». – С этого момента ты свободен и можешь убираться на все четыре стороны.

Хранитель быстро заморгал белёсыми ресницами и, подойдя к краю стола, попытался заглянуть своему хозяину в глаза.

– Ступай, ты свободен. Мне не нужны неучтивые слуги, которые к тому же ничего не умеют.

– Я умею ухаживать за скотиной, охранять дом, могу долго сохранять продукты свежими, могу убаюкивать детей. Знаю множество песен и историй. И если меня хорошо кормить и баловать, то лучшего хранителя вам не найти.

И вдруг удивительно нежным голосом запел хранитель. На глаза сразу навалилась тяжесть, потянуло прилечь, вытянуть ноги, расслабиться. Молодой человек прилёг на широкую кровать, даже не сняв сапоги. Глухое раздражение сменилось покоем. Приятная нега обняла тело. Виго попытался очнуться, дёрнулся, но сон поглотил его уже безвольное тело.

«Незнакомый лес. Старые, кряжистые деревья. В конце аллеи охотничий дом, куда я часто приезжал летом. Из-за кустов, усеянных ярко-красными ягодами, выходит старая сука Буна. Приветливо помахивая обрубком хвоста и виновато улыбаясь, собака садится слева и, толкая мордой руку, просит ласки. Моя Буна, ты же давно умерла от старости и похоронена в песке, на берегу огромного свинцового моря. Тогда я был маленький и долго ревел над твоей могилой. Даже сейчас начинает щемить сердце, когда я вспоминаю твоих щенков, расползающихся попискивающей стаей по моей захламлённой комнате. Ты вернулась ко мне. И ты со мной, и мне хорошо. Я слышу слабое поскуливание. Поднимаю голову. Метрах в пяти, на опавшей листве сидит Буч. Его морда окрашена алой кровью гекко. Шкура порвана. Злобные ящеры, своими острыми, как иглы, зубами, порвали её во многих местах. Бедняга Буч так и погиб, не разжимая мощных челюстей на горле свирепой твари. Собачки мои, вы были моими лучшими друзьями. Но Буна, зачем ты скалишься? Буч, зачем ты рычишь? Не надо ссориться. Но собаки прыгают друг на друга и, хрипло дыша, начинают драться за право быть со мной рядом. «Нет, не надо!» – кричу я. И вмиг перед глазами комната. Белый дым. Нейфер с ухмылкой замахивается мечом. Темнота. Свет. Темнота».

Комната. Белое белье. Жжение и зуд в раненой груди. Виго открывает глаза и, стряхнув с лица капли липкого холодного пота, смотрит на серый потолок. Закрыть глаза он боится. Понимая, что это сон, он пытается сдержать судорожно бьющееся сердце, пытается успокоиться. Веки тяжелы, их не поднять. И проваливаясь в бездонную пучину сна, Виго едва успевает попросить, чтобы кошмар не вернулся.

Глава 4,

в которой отряд продолжает свой путь, попадает на ярмарку, Виго обретает ненадолго нового друга, Конрада обвиняют в измене

Как только мутные контуры вековых елей обозначились в начинающем светлеть небе, в недружелюбной гостинице начались сборы в дорогу. Они прошли быстро и организованно, под чётким руководством Конрада, и окончательно Виго проснулся уже в седле. Отряд медленно втянулся на лесную дорогу. Кроме охраны Виго, их сопровождал до границы десяток людей Нейфера. Остальные должны были остаться в таверне дожидаться своего командира и охранять место происшествия. Не успели первые лучи солнца коснуться влажных от росы листьев, как путников ожидал новый неприятный сюрприз. На обочине, раскидав в стороны руки, лежал толстый сборщик налогов. Рядом, свернувшись калачиком, лежал верный пёс. В нескольких шагах небольшой пони, запряжённый в маленькую повозку, меланхолично щипал траву.

Прячась от неумолимо надвигающегося дня, тревожная ночная мгла, втягиваясь языками белёсого тумана, уползала под лапы вековечных елей. Наступало утро. Где-то солнце уже согревало соскучившуюся по теплу и свету землю, а здесь, на лесной дороге в Шоймек, ещё царил предрассветный полумрак.

Три человека, держа лошадей под уздцы, стояли на дороге и тихо переговаривались, словно боялись раньше положенного времени разбудить лес. У их ног, раскидав руки в стороны, лежал толстый сборщик налогов. Рядом, виновато опустив лобастую голову и поджав обрубок хвоста, стоял знаменитый ротвольский пёс. Изредка поскуливая, он лизал счастливое лицо своего хозяина, словно пытаясь разбудить его. Реагируя на малейшее движение стоящих людей, пёс угрожающе рычал, не прекращая своих бесплодных попыток разбудить хозяина.

– Сборщик налогов, – сказал Виго, удерживая лошадь, косившую глазами на собаку и дёргавшую головой. – Кто же убил его? Лихие люди? И как?

– Навряд ли. Они в первую очередь убили бы пса и забрали повозку. Видимых следов убийства нет. Смотрите, кошель все ещё привязан к ошейнику, – ответил Конрад, нагибаясь к собаке. – У нас нет времени больше здесь задерживаться. Оставим пару человек. Из Шоймека приедут люди, пускай они и разбираются.

– Что будет с собакой? – спросил Виго.

– Пристрелят, – ответил Конрад. – Будет мешать, точно пристрелят.

– Я хочу взять собаку с собой.

Легко спрыгнув с лошади, Виго присел на корточки, позвал:

– Кросби, Кросби. Иди ко мне, хороший.

Собака, услыхав кличку, прекратила лизать лицо мёртвого хозяина, поставила уши и внимательно посмотрела в глаза Виго. Их взгляды встретились. Через мгновенье пёс осторожно подошёл к человеку и преданно сунул лобастую голову ему под руки. Кросби этим утром нашёл себе нового хозяина.

– Вот так-то лучше. – Виго потрепал собаку по холке и, приговаривая ласковые слова, аккуратно снял кошель с ошейника собаки. Развязав засаленные тесёмки, молодой человек высыпал немного содержимого себе на ладонь. – Одна мелочь. Немного успел собрать.

Определив место вновь приобретённому попутчику в фургоне, сын правителя дал знак продолжить движение. Правда, с определением места не обошлось без проблем. Собака скалилась, рычала и наотрез отказывалась укладываться рядом с Лайлой, сидящей на своих узлах. Кросби выбрал место себе сам, подальше от девушки, у задней стенки фургона. Это не помешало псу весь дальнейший путь ворчать и скалиться по малейшему поводу.

Дорога постепенно оживала. Чем выше поднималось солнце, тем чаще и чаще стали попадаться крестьяне и торговцы, бредущие со своей нехитрой поклажей. Группами или поодиночке они выходили с лесных тропинок и вливались в слабый ручеёк, который по мере приближения к ярмарке становился все более и более полноводным. Люди победнее тащили на себе свой нехитрый груз, более зажиточные чинно шагали рядом с гружёными подводами. Купцы, двигавшиеся во главе целых караванов, даже позволяли себе иметь охрану, скорее, символическую, нежели необходимую. Вид этих охранников, увешанных грозным, но бесполезным оружием, вызывал кривые усмешки у спутников Виго. Так, медленно обгоняя набирающий силу человеческий ручеёк, отряд был вынужден уменьшить скорость и тащиться вровень со всеми. Но вскоре лес окончательно расступился, и человеческая река влилась в теснины знаменитой Золотой ярмарки.

На огромном поле, перед мостом, расположились многочисленные торговые ряды, окружённые невысокими домами и сарайками. Этот лабиринт складов, лавок, мастерских был окружён невысоким каменным забором, несколько ворот были распахнуты настежь, и у каждых торчала группа охранников. Для продавцов и покупателей были выстроены кабаки, бордели, гостиницы и другие злачные места, где можно переночевать и с лёгкостью найти и потерять любую сумму. Здесь можно было купить или продать все: начиная со швейных игл и кончая дорогими восточными копьями, кожаные напёрстки и пограничные брони, грубый холст и нежнейший шёлк, простые глиняные миски и тончайший карандский фарфор, соль из глубоких приболотных шахт и заморские сладости и пряности, маленьких игривых обезьянок из южных стран и выносливого конягу тяжеловоза из окрестностей Бархема, рыбу – от колючего ерша до свирепого нарвала, победителя кораблей, шкуры гекко, из которых шьют плотные куртки и непромокаемые плащи, и бесценную кожу медлительного лоэ, что даёт людям великолепную обувь, жемчуга различного вида и цвета, в ожерельях и на вес, железные цепи и золотые цепочки, драгоценные камни, тайные порождения гор, и бурый кирпич, созданный руками глинокопов, с отмелей Чёрной реки. Мясные и рыбные ряды предлагали столько сортов мяса, копчёностей, колбас и рыбы, что казалось во всех языках мира не найдётся столько слов, чтобы только назвать их. Мука и зерно, хлеб и пироги, изысканное вино и хмельное пиво множества сортов и видов. И весь этот муравейник бурлил, кипел, переливался. Здесь запрещалось торговать лишь серебром, как металлом наиболее ценным и используемым в магических действах, щенками ротвойльских псов, зубами либо шипами драконов, хотя последние, скорее, существовали лишь в легендах, огромными гвардейскими конями из Пограничья и мистическими атрибутами, способными призывать к жизни тёмные силы мрака. Кроме этих запретов, существовало другое множество различных ограничений, но только нарушение этих каралось наиболее жестоко. Провинившегося ждала смерть. И никто не вправе был отменить её. Редкая неделя проходила без зрелища, столь любимого людьми той жестокой эпохи. Уличённого в нарушении одного из запретов, а обычно это была либо торговля серебром, либо тайными амулетами, выводили на середину моста и, накинув на шею крепкую льняную верёвку, сбрасывали вниз. Обычно в конце падения, когда кончалась верёвка, у бедняги отрывало голову. Но находились и такие крепыши, что попадали в могилу вместе со своей неестественно вывернутой после падения головой. Но постоянно существующий спрос на запретное будил в людях щемящее чувство риска и возможность быстро разбогатеть. Снова находились отчаянные головы, пытающиеся пощупать свою судьбу за вымя. И вновь тонко пела нить, обрывая вместе с головой мечту о недосягаемом богатстве.

Отряд остановился в тени двух огромных охранных башен, стоящих по обе стороны каменного моста. Башни были построены очень давно, и сейчас навряд ли бы кто вспомнил, кем. Сложенные из циклопических речных булыганов, с массивными дубовыми дверьми, окованными широкими стальными лентами, они могли выдержать осаду неприятеля даже с незначительным гарнизоном. Узкие бойницы в пять этажей перекрывали все возможные подходы. Сейчас здесь располагалась таможенная и пограничная охрана. Такие же башни высились и по другую сторону моста, обозначая начало земель Пограничья. Здесь им предстояло расстаться, возможно, навсегда.

– Прощайте, мой господин! – сказал Конрад, похлопав Виго по колену. – Удачи вам. Может быть, и не свидимся никогда. Я и охрана возвращаемся обратно. С той стороны вас встретят люди князя и препроводят в Бархем. Ещё раз простите, что не уберёг Карла. Он погиб, как бесстрашный воин.

– Конрад! – Виго явно не хотелось расставаться со старым воином и наставником. – Я ведь ещё являюсь вашим господином, и вы обязаны выполнять мои желания?

– С этой стороны моста, да.

– Я хочу, чтобы вы сопровождали меня дальше, но не как преданный слуга, а как верный друг и товарищ. Подумайте и решите, как свободный человек. От каких-либо обязательств передо мной я вас освобождаю, поэтому любой ваш ответ я приму с благодарностью. Возможные вопросы с моим отцом я беру на себя.

– Мне очень приятно это слышать от вас, мой господин.

– Виго. Зовите меня отныне Виго.

Конрад приложил правую руку к груди и склонил голову. Он думал.

Бряцая оружием, к Виго и его спутникам подбежал солдат, несущий таможенную службу. Припав на одно колено и отдав дань уважения высокому гостю, охранник обратился к сыну повелителя.

– Мой господин, мы предупреждены о вашем прибытии и все приготовили к переходу. На той стороне вас с утра дожидается господин Салана. Где-то за час до вашего прибытия мы получили голубиную почту, адресованную вам.

Солдат, встав с колена, протянул небольшую депешу. Развернув аккуратно сложенный сероватый кусок бумаги, Виго прочёл:

«Мой Господин! Приношу свои глубочайшие извинения за беспокойство. Я прошу Вас задержаться на границе до моего прибытия. Это займёт у Вас времени не более чем до пяти часов вечера. Дело, связанное с защитой моей чести, не допускает ни малейшего отлагательства. Весьма прошу задержать до моего прибытия, рядом с собой, Вашего сотника мастера Конрада. Он подозревается в воровстве и государственной измене. Надеюсь, Вы окажете посильное содействие моей просьбе.

Место для отдыха и обед Вам обеспечат мои люди.

С уважением, преданный Вам и Повелителю Гецу Найтингу фон Шметерлинку Крун Нейфер».

Прочтя записку, Виго медленно огляделся по сторонам и, встретившись взглядом с глазами Конрада, произнёс:

– Поздравляю, Конрад. Вы попали в число врагов государства и, возможно, в число личных врагов Нейфера. Прочтите это.

– Извините, господин. Я не грамотен.

– В общих чертах, правитель Нейфер просит, чтобы я вас арестовал и дожидался здесь его прибытия. Вы не догадываетесь, почему я должен это сделать?

– Догадываюсь. Но поверьте мне, мой господин, если измена и присутствовала в моих делах, то не к повелителю, а только в отношении самого Нейфера.

– Конкретней.

– Зубы оборотня. Они по праву принадлежат вам, а рассчитывал на них этот пройдоха Нейфер.

– Ну что же, более подробно поведаете мне об этом позже. Когда представится удобный случай. Но я не отказываюсь от своих слов. Моё предложение остаётся в силе. Тем более послание не подписано моим отцом. И следовать ему я не обязан. Вы со мной, Конрад?

– Да, мастер Виго.

– Отлично. Итак, вперёд в Бархем. Пускай Нейфер сам решает свои проблемы.

Глава 5,

в которой Нейфер не получает положенной награды и пытается оправдаться

– Повелитель, – приветствовал Крун Геца Найтинга фон Шметерлинка, встав на правое колено и ударяя себя в грудь сжатым кулаком. – Мною в окрестностях Шоймека убит оборотень, посмевший напасть на молодого господина. Хвала небесам, с мастером Виго все в порядке. Оборотень же повержен, а его голова принесена вам как свидетельство моей преданности.

С этими словами один из людей Нейфера учтиво положил к ногам Геца побуревший от крови свёрток. Повелитель брезгливо толкнул ногой завёрнутую в холстину голову оборотня. Свёрток распахнулся, и из него выкатилась измазанная чёрной кровью голова пожилого человека.

– И это оборотень, по-твоему? – сурово спросил повелитель. Крун вскочил и, быстро приблизившись, схватил мёртвую голову руками. Огромные черные псы, сидевшие по углам зала, напряглись и, собрав морды гармошкой, угрожающе оскалились.

– Не может быть! Это был оборотень! Я лично отрубил ему голову.

– Ты лично отрубил голову одному из оруженосцев Виго! – прошипел вышедший из тени замковый старец. – Зачем же тебе была нужна жизнь невиновного юнца?

– Во время схватки оборотень ранил храброго оруженосца! И мне пришлось, по закону, убить его! – ответил ничего не понимающий Крун Нейфер, не выпуская мёртвой головы из рук.

Гец фон Шметерлинк поднял правую руку, останавливая разгоравшуюся словесную перепалку.

– Где тело оруженосца?

– По прибытии тело, со всеми предосторожностями, было помещено на ледник в подвале вашего замка.

– Ты сможешь определить первопричину смерти? – спросил Гец замкового старца.

– Да, мой господин, – ответил тот с лёгким поклоном.

– Ступай. Я жду.

Старец, запахнув свой серый плащ, быстро вышел из залы.

–– Мой господин! Клянусь честью, я преданно служу вам и исполнил свой долг до конца. Чудовище ранило храброго юношу, и мне пришлось убить его, чтобы не допустить перерождения оборотня. Так велит закон. Посмотрите, мой господин, кто-то вырубил клыки. Клянусь, когда я отправлялся из Барсучьего лога, клыки были на месте, и это была голова огромного оборотня.

Крун развернул зловещий предмет к повелителю и, задрав губы мёртвой головы, показал челюсти. Гец безразлично, не поворачиваясь, искоса глянул на предложенное доказательство и промолчал. Суровое лицо этого человека выражало пренебрежение. Повелитель ждал старца. Крун, не дождавшись ответа, положил страшный предмет к ногам повелителя, поклонился и отошёл назад. Томительно, в полной тишине, нарушаемой лишь дыханием собак да позвякиванием оружия телохранителей, потекли минуты. Легкие пылинки, сверкая алмазными гранями, медленно кружась в солнечном луче, опускались на шахматный пол. Наконец бесшумно ступая, вернулся старец. Подойдя к Гецу, он тихо стал докладывать результаты своего осмотра. Нейфер напрягал слух, пытаясь уловить сказанное. Огромные ротвольские псы, служившие в качестве личных телохранителей повелителя, повернули свои квадратные морды к людям, словно прислушиваясь к разговору.

– Крун! На теле юноши действительно имеются раны, похожие на следы когтей оборотня. Серебряный порошок не дал необходимой реакции. Но следов от твоего меча много больше. Я надеюсь, что зверь, который убил Карла и посягавший на жизнь Виго, действительно носил эту голову. – Повелитель скосил глаза на голову, лежавшую у его ног. – Я надеюсь, что это не какой-нибудь бродяга, расставшийся со своим украшением, дабы уверить меня в существовании чудовища. Посему. Тело Карла пролежит на леднике ровно месяц, и если через месяц ты не представишь чудесным образом исчезнувших клыков, то соседом по леднику станешь сам. Ступай. Я все сказал.

Побледневший Крун согласно кивнул и быстро покинул зал. Спустившись по широкой каменной лестнице Нейфер легко вскочил в седло и в сопровождении своих людей покинул пределы Ротвольского замка.

Глава 6,

в которой Ламунар убеждает правителя Геца в коварных замыслах Нейфера

Повелитель Гец, стоя у большого витражного окна, смотрел сверху на отъезжающих людей. Рассказ Нейфера раздул затихающую было тревогу за сына. Не доверять Круну не было повода, но и слепо верить повелитель не умел. Тяжело вздохнув, он стал задумчиво гладить руками цепь, что делал только в случаях крайнего душевного дискомфорта. Тяжёлая, в виде крылатых псов с хрустальными глазами, соединёнными между собой искусно перевитыми болотными гадюками, цепь украшала шею только властелинов Готтии. Вот уже более двухсот лет символ верховной власти держал массивный серебряный медальон, оскаленную собачью пасть на фоне ночного мотылька, герб славного рода фон Шметерлинков. И пока медальон и цепь были соединены в одно целое, ничто не могло поколебать власть рода над Готтией.

– Что ты об этом думаешь? – спросил повелитель, не поворачивая головы.

Ламунар медленно приблизился, поправил широкий капюшон и, встав чуть за спиной, вкрадчивым голосом отвечал:

– Мой повелитель, мастер Нейфер лжёт! Убийство оруженосца он пытается оправдать нападением оборотня. Скорее всего, он пытался похитить магическую шкатулку с хранителем. А молодой человек, случайно заставший его за этим занятием, поплатился жизнью. Оправдать же свой поступок перед Виго, неопытным в таких делах, старому лису не составило особого труда. Другое дело, вы. Тут нужна история.

– Молчи, старик! Как-то натянуто выглядит твоя версия. Ты всегда питал неприязнь к Нейферу! Несмотря на твои заигрывания с ним. Он никогда не посмеет поднять руку ни на Виго, ни на его людей. Тем более что скоро должен вернуться кор Дайк, этот человек искренне предан мне и Виго. Он или подтвердит слова правителя Шоймека, или опровергнет.

– Нейфер всегда отличался непокорностью и властолюбием. Хотя он и из захудалого рода, но своей преданностью и упорством заслужил немало ваших похвал. Конрад ненавидит Нейфера.

– Нейфер прям в словах и упрям в делах. Но мне ни разу не приходилось усомниться в его преданности.

– Правитель Шоймека сумел убедить вас в ненужности смотрителя. А также передать под его управление ещё двенадцать деревень и четыре приграничных замка. Налоги с приграничья и собирает и считает сам Нейфер. Неизвестно, сколько он ухитряется утаить, мой повелитель.

–– Так вот почему ты так зол на него. Смотрителем мог бы быть твой человек. А, Ламунар? Что касается замков и деревень, то он их получил от нас за хорошую службу и преданность.

–– Но после таких шикарных назначений казна стала получать значительно меньше.

–– Ты же знаешь, старик, что недоимки казне Крун использовал для строительства новых судов и ремонта охранных башен у моста. Он практически прекратил разбой вэтлингов на наших южных морских границах.

–– Значит, защитник южных границ Готтии уже настолько силен, если сумел остановить великого морского разбойника. Тогда нам никто не даст гарантии, что через год другой Шоймек и подвластные ему города вообще перестанут платить налоги. И мы рискуем получить в соседи нового повелителя или войну. Император стар и уже не тот, кем был раньше. Неизвестно, чью сторону он примет.

Гец внимательно, вполоборота, посмотрел на почтительно склонённую голову старца. В его словах был резон, очень даже большой резон. Правитель Шоймека уже сейчас обладал огромной силой на юге, сопоставимой с властью самого фон Шметерлинка. Возможность открытого противостояния Шоймека и Ротвойля Гец не допускал даже при самом плохом развитии событий. Поставить на место зарвавшегося вассала у правителя хватит сил и возможностей в любом случае. Вот если только Нейфер не договорится с князем Бархема или не наймёт вэтлигов. Тогда война. А это новые расходы. Нет, не осмелится Нейфер выступить против своего повелителя.

– Если через десять дней Крун Нейфер не представит нам доказательств, то у меня будет полное право обвинить его в нападении на моего сына. Оруженосец принадлежит к старинному роду фон Варден, и его убийство будет расценено как прямой вызов. На совете баронов эти обвинения станут достаточно веским основанием для ареста и суда над Нейфером.

– Мой повелитель настолько же мудр, как и справедлив. Но вы сами дали ему месяц на оправдания.

– Прекрати эту лесть, старик! Мне нужно будет время, чтобы подготовиться к смещению Нейфера. Он и впрямь собрал под своей рукой слишком много власти. И придумай, что мне рассказать отцу Карла, почему я держу тело его сына на леднике и почему преступник ещё на свободе.

Ламунар, потерев руки, обошёл повелителя и, оказавшись между ним и окном, достал из рукава маленькую книжицу.

– Как вам известно, мой господин, эта книга была написана много веков назад на человеческой коже и помогает нам, живущим под солнцем, разбираться в тайнах неведомого тёмного мира.

Старец аккуратно отстегнул застёжку, выполненную в виде человеческой руки, и открыл книгу. Трепетно прикасаясь к жёлтым сморщенным страницам, испещрённым побуревшими тайными знаками и рисунками всякой нечисти, водившейся на земле и в человеческом сознании, принялся искать нужное место. Повелителю на миг почудилось, что по страницам, там, где старец сильнее надавливал пальцем, пробегает судорога. Тряхнув головой, Гец прогнал наваждение.