Еврейская мудрость. Восемь путеводных звезд. Предания, легенды, мифы, сказки бесплатное чтение

Галина Марковна Лифшиц-Артемьева
Еврейская мудрость. Восемь путеводных звезд
Предания, легенды, мифы, сказки

Посвящаю эту книгу моим родным, которые стали моими путеводными звездами – дедушке Иосифу и бабушке Бете, папе Марку и дяде Цемеху, погибшему под Сталинградом в 19 лет, которого я никогда не видела, но который радуется нам из другого мира. И трем добрым ангелам моего детства – тетям Стерне, Эсфири и Беле Тайбе, а также сестре Женечке (Генриетте), всегда бывшей для меня примером добра, любви и радостного отношения к жизни. Мои далекие звездочки! Все тепло, которым вы меня согрели, все слова, что вы мне сказали, все, чему научили, всегда со мной. И я передаю их моим детям и детям моих детей. Это и есть вечная любовь.

* * *

© Лифшиц-Артемьева Г.М., текст

© ООО «Издательство АСТ», оформление

Предисловие

Человек есть язык Бога.

Менахем Мендель

Дорогой читатель! Вы держите в руках книгу, которая может стать для вас занимательным чтением. Ведь она полна удивительных историй, забавных сказок, мистических преданий, поучительных легенд, которые интересны всем, независимо от возраста. У кого из нас в детстве не было сборников сказок разных народов? На моей полке до сих пор стоят «Русские народные сказки», «Китайские народные сказки», «Албанские народные сказки»… Все народы говорили с нами на родном нам русском языке! А были ли у кого-то «Еврейские народные сказки»? Не знаю. У меня не было. Может, и сказок не было? Народ был, пусть и рассеянный по всему миру, а сказок не было… Растерялись за века странствий…

В пятом классе у меня появился самый любимый предмет – «История Древнего мира» – с самым дорогим сердцу учебником Ф.П. Коровкина. У нас он был со сфинксом на обложке, у последующих поколений с колоннами Пальмиры. Я знала его наизусть. Шкала времен – до нашей эры и нашей эры. Устье Нила, фараоны, пирамиды, мифы Древней Греции!

Мифы Древней Греции – особая любовь. Мы знали всех языческих богов наперечет: кто чем заведовал, кто за что отвечал, какие козни строил и кому. И мифы Древнего Рима. И не только мифы… («И ты, Брут!»)

Нам вполне хватило встреч с античностью за время освоения прекрасного учебника. Так нам казалось. Мы были уверены, что знаем о древних народах все.

И только потом, много позже, оказалось, что почему-то в курсе истории Древнего мира не был упомянут один народ. Совсем никак не был упомянут, хотя это был древний народ, с развитой письменностью, богатой драматическими событиями историей и огромным количеством мифов, легенд и преданий. Вот такая интересная судьба у еврейского народа. И вроде он есть, и вроде его не было… Какие-то сведения случайно до нас все-таки доходили. Вдруг видишь в Музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина статую Давида (копию той, что стоит во Флоренции) – прекрасный мраморный юноша. А что за Давид? Почему Давид? Узнаешь, что он сражался с Голиафом. А Голиаф кто? Давид же не древний грек? Нет? А кто? Ну, кто-кто. Просто царь. Какой-то там царь. Ну его совсем.

Потом рассматриваешь шедевры мировой живописи. Вот Моисей, младенец, плывет в корзине по Нилу. Вот его вытаскивает из камышей дочь фараона. А вот он спускается с горы Синай и несет в руках золотую доску. Кто этот Моисей? Откуда взялся и где про него прочитать?

Вдруг попадается история про царя Соломона, рассудившего спор двух женщин из-за ребенка. Чей царь? Был – не был? Какой страной правил? А уже в юности читаешь «Суламифь» А. Куприна, нашего прекрасного знаменитого писателя. И это лучшее, что можно узнать о неведомой тебе пока еще стороне любви. И это – о «Песни Песней» Соломона.

Так по крупицам собираются знания. И так возникает желание, чтобы на полке с детскими книгами стояли и еврейские предания, которых, оказывается, так много, что хватит на много томов.

Сейчас меня могут спросить: «По каким таким крупицам надо было собирать сведения о еврейской мифологии? Возьмите Ветхий Завет – и вот вам материал». Но в том-то и дело, что ни Ветхий Завет, ни любую другую религиозную литературу в определенные годы нашего существования взять в руки было практически невозможно. Борьба с религией велась всерьез, поэтому сведения о религиозных текстах (сюжетах) мы получали благодаря, прежде всего, произведениям светской художественной литературы и изобразительного искусства.

Однако человек хитро устроен: чем больше запретов, чем больше тайн вокруг чего-то, тем сильнее желание преодолеть запреты и проникнуть в тайну. И ищущий обязательно находит то, что ищет. Первой моей находкой оказался «Учебник по истории религий» профессора П.Д. Шантепи де ла Соссе в двух томах, переведенный на русский в 1899 году. Потом обнаружилось существование «Еврейской энциклопедии» в 16 томах, издательства «Брокгауз-Ефрон» (1908–1913, Санкт-Петербург). Этот великий труд и был основным источником знаний о еврействе для русскоязычных читателей вплоть до 90-х годов ХХ века. В энциклопедии подробно освещены вопросы еврейской литературы всех периодов истории и фольклора.

Центральный цикл источников для ранней еврейской мифологии – ветхозаветные тексты, возникавшие с XIII–XII веков до н. э. вплоть до II в. до н. э. и содержащие тексты самого разного характера (в том числе и фольклорные): мифы, древние предания, фрагменты хроник, исторические документы, сочинения религиозно-философского характера и многие другие.

Иудейский ветхозаветный канон начинается с Торы («закон»), или «Пятикнижия Моисея»: книги Бытие, Исход, Левит, Числа и Второзаконие. Законы Торы евреи принимали как законы, данные Богом. Этим законам была подчинена вся их жизнь. Тех, кто глубоко постиг законы Торы и мог учить остальных, называли раввинами (ребе). К раввину шли не только за учением, но и за советом, и за сочувствием. Многие раввины, реальные исторические личности, стали легендарными. И в легендах, описывающих эпизоды из их жизни, уже невозможно отличить быль от небылицы. Истории их собраны в Талмуде и Мидраше, возникших более 3000 лет назад. Талмуд («учение») – уникальное произведение, фундаментальный труд еврейских мудрецов, являющийся упорядоченной записью Устной Торы, которая была дана еврейскому народу вместе с Торой Письменной. Мидраш («толкование») – особый вид произведений еврейской литературы, процветавший от IV до XII века.

Но я хочу вернуться к тому, с чего начинала это предисловие: книга перед вами легкая и увлекательная. Она содержит предания от сотворения мира до событий, произошедших в XX столетии нашей эры.

Первая часть повествует о сотворении мира, праотце евреев Аврааме и Моисее. В ней собраны не самые известные предания, ведь известные можно прочитать и в других источниках, которых сегодня огромное количество. Вы узнаете о том, почему у евреев свой календарь, о прекрасной девушке Иштар, ставшей звездой, о неправедных судьях городов Содома и Гоморры и о многом другом.

Вторая часть включает в себя предания об Иове Многострадальном и о царях Давиде и Соломоне.

Третья часть состоит из легенд о пророке Илии.

Четвертая часть начинается со времен Александра Македонского и рассказывает о знаменитых мудрецах Святой земли, каждый из которых прославлен в веках.

Пятая часть представлена шестнадцатью очаровательными сказками, которые смело можно читать самым маленьким и над которыми не грех подумать даже очень взрослым и умудренным опытом людям.

В шестой части собраны предания сефардов – евреев, происходящих из общин Пиренейского полуострова (современных Испании и Португалии).

Седьмая часть погружает нас в мир ашкенази – евреев из Центральной и Восточной Европы. И тут вы встретите, как это и бывает в жизни, много смешного и печального, много реального и фантастического. Вы узнаете анекдотические истории из жизни «мудрецов» из Хелма^[1], погрузитесь в мир еврейского квартала Йозефов в Праге, в котором жил знаменитый ребе Лёв бен Бецалель, создавший защитника пражских евреев – голема, а также о его потомке – знаменитом докторе Викторе Франкле, чудом выжившем в концлагерях и создавшем свою школу психоанализа. Мы вместе вспомним Януша Корчака, которого назвали «Королем детей», и последнюю легенду его жизни.

В восьмой части вас ждут предания хасидов.

Такие разные повествования, такие разные части света и условия жизни, такие фантастические события! А объединены они одним: светом веры, светом познания и мудрости. Евреи называют себя «народом Книги». И мудрость Книги (Торы) становится путеводной звездой, помогающей порой выжить и выстоять. Поэтому каждая глава этого собрания преданий называется «звездой». Выбирайте любую – не ошибетесь.

Кто хочет просто легенд и сказок – вы их получите! А кто еще и ссылки прочитает (их много в книге, и они очень важны), тот с удивлением отметит, что часто речь в чудесном повествовании идет и о реально существовавших исторических личностях, с годами рождения и смерти. А некоторые мудрецы внесли такой огромный вклад в развитие человеческого знания, что нельзя было не сделать их слова эпиграфами к рассказам о волшебных событиях, с ними связанных. И эти их слова – тоже путеводные звезды, свет которых дает нам возможность уверенней шагать по многотрудной дороге жизни.

Эпиграфом к предисловию стали слова выдающегося раввина Менахема Менделя: «Человек есть язык Бога». Каждый из нас неповторим и уникален. И в каждом есть божья искра. И если мы даем этой искре разгореться, свет наших душ тоже будет что-то значить для других. Мы ведь умеем согревать и утешать, поддерживать и помогать. А когда мы поступаем именно так, мы чувствуем связь с тем высоким и непостижимым, что питает наши души живой водой любви.

Галина Лифшиц-Артемьева

Звезда первая
О сотворении мира и его праотцах

Почему у евреев особенный календарь

Давным-давно, так давно, что и представить себе невозможно, царила безграничная пустота. Нигде не было ничего. Бог господствовал над этой пустотой без начала и конца. Пустоту эту невозможно было ни увидеть, ни услышать, ее нельзя было схватить или ощутить.

Но все изменилось, когда Бог решил сотворить мир. После сотворения мира вдруг стало на что посмотреть, и Бог внимательно рассматривал свое творение, но первый мир ему не понравился, он уничтожил его и создал новые миры. Но и ими он не был доволен, поэтому исчезли и они.

Наконец Бог поднял свою десницу (так называли наши праотцы правую руку) и сотворил ею небеса. Потом левой рукой он создал землю. Так возник самый прекрасный мир из тех, что были когда-либо созданы.

В этом мире живем и мы с вами.

Однако Земля была темной и пустынной, покрытой отвесными скалами, высокими горами и глубокими морями.

– Боже, – вздохнула она, – я совершенно одна и пустынна. Небо ты оставил рядом с собой, а меня отдалил от себя! И осталась я одна с твердыми камнями и холодной водой, да еще так далеко от тебя!

Бог склонился к Земле:

– Не хотел я для тебя такой доли, – сказал он, – и знаю, как тебе помочь. Скоро на тебе вырастет трава, цветы, деревья, из почвы твоей появится много разных растений. Ты будешь благоухать, люди и животные будут питаться твоими плодами. Ты станешь домом для людей, будешь радоваться их голосам и смеху их детей.

Земле не на что было больше жаловаться. Бог создал Солнце и Месяц. Как только они появились в небе, исчезла тьма и весь мир наполнился светом. Солнце и Месяц были одинаковой величины. Они светили с одинаковой силой и одинаковое время. Бог наделил их равным могуществом и равными правами. Оба небесных тела по очереди появлялись на небосводе, и по их восходу и закату на Земле измерялось время.

Только Месяц не был доволен.

– Почему это у Солнца столько же света, сколько у меня? – говорил он себе. – Пойду-ка я пожалуюсь, как это сделала Земля. Ведь Бог выслушал Землю и сделал, как она просила. Пусть выслушает и меня. Бог – царь всех царей, король всех королей и лучше всех знает, что негоже двум владыкам владеть одной короной.

Предстал Месяц перед троном Бога и произнес:

– Боже, нехорошо, что ты мне и Солнцу дал одинаковую величину и одинаковую силу света. Как же люди узнают, кто из нас Солнце, а кто Месяц?

– Ты хотел бы светить сильнее? – спросил Бог.

– Нет, об этом я не прошу, – отвечал Месяц, – мне вполне хватило бы, если бы ты забрал у Солнца немного сияния. Зачем людям столько света?

Бог нахмурился. Он желал мира и покоя, а тут увидел зависть. Если зависть не будет наказана, пришлось бы уничтожить и этот мир, самый прекрасный из тех, что он создал. Бог печально посмотрел на Месяц и произнес:

– Ты прав. Не можете вы с Солнцем быть равными. Но не Солнце, а ты станешь меньше. Часть тебя я превращу в мириады звезд, и среди их трепетного сияния твой свет станет менее заметным. Ты завидовал свету Солнца, так будешь отныне отражать его свет. И поскольку ты, неправедный, позавидовал терпеливой Земле, просьба которой была справедливой, ты будешь долгие дни пребывать в ее тени.

Как только Бог произнес это, Месяц начал уменьшаться, а свет его – бледнеть. На небосводе же повсюду появились звезды, и в их мигающем свете исчезала былая слава Месяца. Ему остался лишь отблеск солнечного сияния.

Заплакал Месяц:

– Боже, – умолял он, – прости мне мою провинность. Смилуйся надо мной!

– Слово свое я не нарушу, – отвечал Бог. – Но утешу тебя немного. Звезды, которым ты отдал свой свет, никогда тебя не оставят. Они будут твоей свитой, твоей славой. И более того: евреи будут по тебе, Месяц, вести отсчет своих дней, недель и лет. Каждый день будет начинаться, когда твой свет и свет звезд станет слабеть. Так люди никогда не забудут, что зависть ведет к тьме. И память об этом будет дарить им свет на их пути.

С тех самых пор Месяц появлялся на небе в сопровождении звезд, и по нему составляли евреи свой календарь. Они не вели отсчет нового дня с появлением Солнца, как делали это остальные народы. Новый день у них начинался с появления на небе первых трех звезд. И когда серп Месяца начинал увеличиваться, евреи произносили в его свете специальную молитву. Тогда Месяц был счастлив. Он становился все круглее и круглее, Земля все меньше заслоняла его, и, вознося хвалу Создателю, он забывал о своем давнем грехе.

Падший ангел Шамхазай^[2]

И вот земля постепенно заполнилась людьми. Стали у людей рождаться такие прекрасные дочери, что даже обитатели небес были очарованы их красотой. Ангелы собирались на разных сторонах неба и любовались лицами дочерей человеческих, их глубокими глазами, их волнистыми волосами, их легкой походкой. Некоторые небесные жители ни о чем другом мечтать не могли – только о том, чтобы соединиться с дочерьми земными. А те, словно чувствуя их заветные желания, становились все привлекательнее и манили их все больше.

И вот однажды ангелы Азазель и Шамхазай не смогли больше противиться своим желаниям.

– Спустимся с небес на землю, – решили они, – и станем жить с дочерьми человеческими. Их красота соединится с нашей небесной силой, и на свет появятся создания, с которыми ни одно живое существо не сравнится.

Созвали они других ангелов и рассказали им о своих намерениях. Некоторые ангелы не согласились с ними.

– Негоже нам, небесным созданиям, соединяться с низшими существами, – отказались они.

Но двести ангелов решили покинуть небеса ради дочерей человеческих. Напрасно сам Бог отговаривал их. Напрасно предупреждал, что ангелы с людьми жить не могут, что дети их принесут на землю несчастье. Ангелы, околдованные чарами дочерей земли, поклялись, что возьмут их в жены, и спустились с небес на вершину горы Хермон^[3], с которой могли они заглянуть в самые дальние и укромные уголки света. Они внимательно разглядывали дочерей человеческих. Каждый выбрал себе ту, которая больше всего ему понравилась. Девушки же, польщенные вниманием обитателей небес, охотно выходили за них замуж.

Ангелы выстроили для своих жен новые дома. Это были высокие и крепкие строения, каких прежде никто на земле не видел. Они показали также жителям земли, как возделывать почву на полях, как заботиться о деревьях, принесли с лугов душистые травы и научили людей лечиться с их помощью. Чтобы облегчить труд людей, они дали им новые орудия труда, научили пользоваться огнем. Ангелы научили людей и писать, и рисовать, показали, как пользоваться гончарным кругом и как из глины создавать различные предметы. Люди начали торговать, путешествовали с места на место, узнавали другие края и иные обычаи. Человек обрел новые знания и умения, под его руками расцвела вся земля.

Самую красивую из всех земных женщин взял себе в жены ангел Шамхазай. Ее звали Иштар, и Шамхазай любил ее так, как ни один человек не смог бы любить. Что бы ни делала Иштар, работала ли в поле, стирала ли белье у реки или готовила дома пищу, всюду ее сопровождал восхищенный взгляд Шамхазая.

Дом Иштар был самым лучшим на всей земле. Шамхазай заполнил его предметами, которые ни один искуснейший мастер на земле не смог бы создать. Он постоянно приносил новую посуду, кресла, ковры, ткани, которыми хотел порадовать свою жену. Но Иштар не радовалась подаркам Шамхазая. Она была печальна, как будто ее терзала какая-то тайна, и чем больше ангел хотел ее порадовать, тем грустнее она становилась.

Так прошло несколько месяцев, и Шамхазай прервал молчание.

– Иштар, ты так прекрасна и при этом так грустна. Расскажи мне о своей боли. Я обещаю, что исполню любое твое желание, лишь бы сделать тебя счастливой.

– Ты действительно исполнишь любое мое желание? – спросила Иштар еле слышно.

– Любое! – воскликнул Шамхазай. – Говори, Иштар! Что я могу сделать для тебя?

Иштар взглянула на ангела своими огромными черными очами и произнесла:

– Так знай, Шамхазай, что как ты, ангел, мечтал жить на земле рядом с дочерью человеческой, так я, человек, мечтаю жить на небе, рядом с Богом. Ничего другого я не желаю, кроме того, чтобы обратиться к Богу, назвав его настоящим именем, как это делают небесные создания. Если ты действительно хочешь исполнить свое обещание, открой мне непроизносимое имя Бога.

Шамхазай был охвачен тоской. Он умолял Иштар выбрать иное желание, пытался отговорить ее от исполнения ее замысла, но она настаивала на своем. И тогда Шамхазай с тяжелым сердцем прошептал ей то, что оставалось скрыто от остальных смертных.

Как только Иштар услышала волшебное слово, побежала она на крышу дома, протянула руки к небу, запрокинула голову и назвала Бога так, как его называли только ангелы. В тот же миг тело ее засветилось золотым светом. Бог услышал мольбу Иштар и был тронут любовью, которую она к нему испытывала. Он поднял дочь человеческую на небо, где она превратилась в ясную звезду.

Как же стал несчастен Шамхазай! Его дорогая Иштар оказалась на небе, тогда как он, житель неба, остался на земле. Ни одна телесная пытка не сравнилась бы с муками его души. Он сожалел о своем необдуманном обещании и гладил вещи, которые дарил когда-то Иштар. Он не знал, что делать, к кому обратиться. Шамхазай плакал дни и ночи, но как бы он ни плакал, как ни отчаивался, никто не смог бы вернуть ему жену.

Вскоре после исчезновения Иштар у жен остальных ангелов, спустившихся на землю, родились дети. Весть об этом разлетелась по всем концам земли, люди ликовали и веселились. В честь рождения этих детей устроили многодневные празднества. Но еще не было выпито все вино, как радость сменилась недоумением. Вместо ожидаемых превосходных существ, что должны были быть прекраснее всех людей на свете, новорожденные превращались в чудовищ. Не успели люди оглянуться, они выросли на три тысячи локтей и тут же накинулись на плоды трудов человеческих. Они съели весь урожай на полях, люди начали голодать. Великаны тем временем принялись за домашних животных. Каждый из них сжирал за день тысячу верблюдов, тысячу лошадей и тысячу коров. Вскоре есть было нечего, и они стали преследовать птиц и диких зверей в лесах, убивали змей на склонах гор, рыб в морях и реках. В конце концов они обратились и к человеку. Люди в страхе прятались в расщелинах скал, укрывались в пещерах и глубоких ямах. А великаны продолжали уничтожать все живое, в том числе и друг друга. Их ужасающие бои опустошали леса, поля и сады сильнее любой бури.

Ангелы не могли дать отпор своим исполинским сыновьям. Некоторые ангелы присоединились к великанам и сами умножали зло на земле.

Азазель, когда-то самый близкий Шамхазаю ангел, стал учить мужчин ковать мечи, копья, стрелы и щиты. Женщин он соблазнял шелками, бархатом и пестрыми одеждами, приносил им драгоценные металлы и каменья. Он показывал, как делать браслеты и перстни, предлагал им роскошные гребни для волос. Женщины тут же начали красоваться друг перед другом, и ничто другое не занимало их. Мужчины, вооруженные мечами, копьями и стрелами, отправились воевать. Народы безжалостно шли друг против друга. Живые и мертвые тела враждующих немедленно становились добычей вездесущих исполинов.

К тому времени многие ангелы уже сожалели, что не послушали оставшихся на небе. Они стыдились того, что прельстились красотой дочерей человеческих, упрекали себя, что не вняли предупреждению Бога. Особенно горевал Шамхазай. Без Иштар жизнь на земле не радовала его ничем, и мысли о том, что творят великаны, о том, во что превратился мир людей, только умножали его горе. Боль его постоянно росла, и, когда подступила к самому небу, Бог смилостивился над ангелом. Он снова взял его на небесные вершины, поближе к Иштар. Свесившись с небес, Шамхазай своими глазами видел все несчастья, которые сотворили на земле падшие ангелы, видел он и наказание, которое послал Бог на землю: волны Всемирного потопа погребли все зло, но Шамхазай продолжал смотреть вниз, словно подвешенный между небом и землей. И это его страдание длится и по сей день. Много и других легенд ходит о Шамхазае, но нам пришла пора прочитать об Аврааме.

Как Авраам познал Бога^[4]

Авраам – праотец всех евреев. К моменту его рождения прошло уже много лет после Всемирного потопа, но люди не особо улучшились. Они колдовали, поклонялись звездам и разным животным, а о своем Создателе, настоящем Боге, забыли.

Когда Авраам был младенцем, его отцу Тераху^[5] пришлось спрятать его в пещере от жестокого царя Нимрода^[6], которому маги предсказали, что евреи во главе с сыном Тераха Авраамом однажды уничтожат его царство. Нимрод потребовал, чтобы Терах отдал ему младенца. Поэтому Тераху и пришлось скрывать сына. В пещере мальчик провел много лет и никогда не видел дневного света. Когда же он впервые взглянул на Солнце, восхищению его не было предела. Он воскликнул:

– Нет сомнений: столько света посылает нам только тот, кто владеет целым миром!

Авраам поклонился всемогущему Солнцу, но оно вскоре опустилось за горизонт, а на небе появился Месяц и звезды.

– Я ошибся, – сказал сам себе Авраам. – Это светило посильнее будет. Оно, конечно, поменьше предыдущего, но явилось на небе в сопровождении тысяч помощников.

И Авраам простер руки к небу и поклонился Месяцу. Только Месяц на рассвете исчез, и вместо него на небосклоне опять появилось Солнце.

– Странное дело, – подумал Авраам, – такие огромные светила, а должны сменять друг друга на небе. Вряд ли они уступили друг другу по своей воле. Наверняка они послушны кому-то невидимому и обладающему гораздо большей силой, чем они. Это наверняка тот, кто управляет всем миром. Мощный властитель, которого никто в лицо не видел, но именно он хозяин всего света.

Так Авраам познал Бога, но тайну свою он оставил при себе. Особенно был он осторожен со своим отцом Терахом, потому что у того были совершенно иные взгляды. Он поклонялся идолам, приносил им жертвы и даже сам делал из глины фигурки всевозможных божков. Делал он их такими, какими желали их видеть люди, и надеялся, что Авраам, когда вырастет, будет продолжать эту работу. Но Бог решил иначе.

Однажды Терах отправился в долгий путь. Дом и все дела он доверил Аврааму, сказал ему, сколько стоит каждый божок, и, главное, потребовал от сына продать как можно больше глиняных идолов.

Вскоре после ухода Тераха в дверь постучался человек.

– Что тебе нужно? – спросил его Авраам.

– Меня послала жена купить какого-нибудь бога. Главное, чтобы он помогал нам и не требовал слишком больших жертв.

Авраам кивнул головой и обратился к пришедшему:

– Скажи мне, сколько тебе лет?

– Шестьдесят, – ответил тот.

– Шестьдесят? – улыбнулся Авраам. – И ты хочешь поклоняться божку, которому всего день исполнился?

Человек устыдился и ушел с пустыми руками.

На следующий день в дом Тераха пришла женщина с миской, полной муки.

– Прошу тебя, – обратилась она к Аврааму, – возьми муку и пожертвуй ее какому-нибудь из богов.

– Ну что за глупость! – воскликнул Авраам. – Разве глина может есть?

Он схватил палку и от злости на людскую глупость разбил всех божков на мелкие кусочки. Одну, самую большую фигуру он оставил стоять, дал ей в руки палку и к ногам поставил миску с мукой.

Когда Терах вернулся домой и увидел, что творится в доме, злости его не было границ.

– Не гневайся, отец, – сказал Авраам, – но произошла странная вещь. Несколько дней назад пришла какая-то женщина и принесла муку, чтобы пожертвовать ее богам. А боги, как только увидели муку, начали спорить и ссориться. Каждый кричал, что хочет есть первым, а самый большой из них взял в руки палку и разбил всех остальных. Но муку, как видишь, не съел. Но если хочешь, отец, я спрошу твоего бога, не голоден ли он.

Услышав это, Терах закричал на сына:

– Что это такое ты мне тут рассказываешь? Как бы глиняные фигурки, которые я сам делаю, могли хотеть есть и разбить одна другую?

– Видишь, отец, – засмеялся Авраам, – ты сам это сказал! У твоих божков есть глаза, но они не видят. У них есть уши, но они не слышат. Их носы не ощущают запаха, их уста не произносят слов, их руки неподвижны, они ничего не могут ими взять или просто дотронуться до чего-то, их ноги не ходят. Они даже человеку не ровня, это мертвые куски глины, а ты хочешь почитать их как Бога?

Ничего не сказал Терах на эти слова.

С тех пор Авраам не скрывал от своего отца, что поклоняется единому истинному Богу.

Элиезер в Содоме и Гоморре

Когда Авраам женился, он взял в свой дом юношу Элиезера, человека честного и прямого, каких немного бывает на свете. Он долгие годы верно служил Аврааму и его жене Саре и все это время не думал ни о чем ином, как лучше всего выполнять свою работу.

Однажды Авраам услышал, что в городах, расположенных неподалеку, Содоме и Гоморре живут невероятно злые и грешные люди^[7]. Авраам не хотел верить тому, что услышал о жителях этих городов. Рассказывали, что в Содоме было четыре судьи по имени Шакрай («лжец»), Шакрарай («закоренелый лжец»), Заяфа («фальсификатор, мошенник») и Мазле Дина («извратитель закона»). Например, если кто-то отрезал ухо у соседского осла, эти судьи выносили решение, что отрезавший ухо должен оставить осла себе, пока его ухо не отрастет. У кого был один вол, тот должен был пасти общинное стадо один день. А у кого ни одного вола не было, тот должен был пасти стадо два дня. Над речкой, протекающей вблизи Содома, стоял мостик, на котором собирали дань с чужаков. Дорога в Содом стоила четыре золотых, но если кто-то предпочитал переходить речушку вброд, с того брали в два раза больше. О гостях в Содоме и Гоморре не заботились. Нищим вместо куска хлеба подавали золотую монету. Но она была помечена. Никто ничего не продавал за эту монету. И когда несчастный нищий умирал от голода, монета возвращалась к тому, кто ее подал.

Авраама эти рассказы очень опечалили, и однажды он приказал Элиезеру пойти в эти города и посмотреть, правду ли о них говорят.

Прежде всего Элиезер направился в Содом. Пришел он туда уже поздно вечером и потому направился прямо к постоялому двору, чтобы устроиться на ночлег. Он заглянул в окно и не поверил своим глазам. Посреди комнаты стояли две кровати. На каждой из них лежал связанный гость. Одному из гостей кровать была слишком коротка, ноги его торчали сквозь спинку кровати, и хозяин постоялого двора как раз собирался отрезать гостю ноги, чтобы постель оказалась тому по размеру. Другой путник был короче постели, и два человека немилосердно вытягивали его. Элиезер был высоченным и сильным. Страх был ему неведом. Он спокойно вошел в дом. Хозяин постоялого двора сделал вид, что несказанно обрадовался гостю. Он тут же предложил Элиезеру свободную кровать, но тот к ней даже не приблизился, объяснив это тем, что однажды дал зарок, что будет спать только на земле, и не успели хозяин и его подручные опомниться, как он улегся на полу.

Хозяин трясся от злости, но попробовать на себе силу Элиезера он не хотел. Рано утром он поднял всех содомских мужчин, потом разбудил Элиезера и выставил его за дверь. Во дворе теснилась толпа горожан. Они принялись кидать в Элиезера комья грязи и камни. Элиезер лишь улыбался, но тут один камень попал ему в голову. Со лба его потекла кровь. В эту минуту шум во дворе стих. Впереди толпы оказались судья и человек, ранивший камнем слугу Авраама.

– Я вижу, – произнес судья, обращаясь к Элиезеру, – что этот добрый человек сберег для тебя пять золотых. Он сделал тебе кровопускание, и именно столько ты должен был бы заплатить врачу за его труд. Я присуждаю тебя к немедленной оплате своего долга перед этим добрым человеком.

Элиезер рассердился.

– Такие у вас обычаи? Ну, хорошо же! Как вы мне, так и я вам!

Он поднял с земли камень, бросил его в судью и сказал:

– Мне кажется, господин судья, что и у вас течет кровь. В таком случае плату, которую заслужил я, отдайте тому человеку, который ранил меня, а мои деньги останутся при мне.

И Элиезер без промедления бросился бежать из Содома.

Потом он отправился в Гоморру. К этому времени прошло уже несколько дней, как он покинул дом Авраама. Он сильно проголодался, но тщетно пытался купить себе какую-то пищу. Никто ему ничего не продал, а гостеприимство считалось в Гоморре самым страшным грехом. Если кто-то из горожан приглашал пришедшего из чужих краев путника к столу, его ожидала смертная казнь, поэтому каждый гнал Элиезера от своих дверей, как будто был он не человеком, а злой хворью.

Совершенно обессиленный приплелся Элиезер к одному дому, где как раз праздновали свадьбу. Столы ломились от угощений, никто уже не мог съесть ни кусочка, но, несмотря на это, слуги все приносили новые блюда.

Элиезер был так голоден, что, никого не спрашивая, сел за стол и принялся есть запеченное мясо с большого блюда.

– Кто тебя позвал? – обратился к нему его сосед.

– Что за вопрос? – улыбнулся Элиезер добродушно. – Ты и позвал.

Едва услышав ответ Элиезера, человек вскочил из-за стола и убежал. Ведь он хорошо знал, что если кто-нибудь услышал про то, что он пригласил чужестранца, ему грозит неминуемая смерть.

Точно так же Элиезер отвечал и другим соседям по столу, пока наконец не остался у богатого стола совершенно один. Он досыта наелся и напился, взял еды в обратный путь и чтобы было на подаяние нищим и убогим.

Так Элиезер познакомился с обычаями обитателей Гоморры и вернулся в дом Авраама.

О Содоме и Гоморре существует много преданий. В них говорится о том, как Бог решил покарать грешников, нарушавших все его законы. Но это очень известные истории. Их легко можно найти. А нам пришло время узнать о Моисее.

Спасение Моисея

В давние времена евреев было так мало, что они знали друг друга по имени. У Авраама и жены его Сары был сын Исаак, у жены Исаака Ребекки родился сын Иаков. Прошли годы. Солнце всходило и заходило. На свет появились потомки Иакова, которые стали родоначальниками двенадцати могучих племен. Евреи уже не жили под одной крышей, счет их шел на сотни и тысячи. Но плохи были их дела. Не было у них своей земли. Они жили в Египте. А в Египте властвовал могущественный фараон, который ненавидел евреев. Владыка Египта забыл, что его предки сами позвали евреев. Он не хотел знать о том, что десятки лет евреи старательно трудились на благо его земли. Он забрал весь еврейский народ в рабство и приказал, чтобы еврейских младенцев сразу после рождения бросали в реку Нил.

Бог знал о страданиях евреев и решил послать им защитника. Этого невероятного человека, которому было предначертано наказать жестокого фараона и вывести свой народ из Египта, звали Моисей.

Когда Моисей родился, вся комната наполнилась ярким светом, как будто в ней появилось само Солнце.

– Какой прекрасный младенец! – радостно воскликнула мать Моисея.

– Если бы это могло помочь нам, – вздохнул его отец.

Родители с печалью посмотрели друг на друга. По приказу фараона ни один еврейский новорожденный не мог остаться в живых. Как же Моисей мог помочь евреям?

Отец и мать Моисея решили, что опустят младенца в воды Нила, как и повелел фараон, но в просмоленной плетеной корзине.

– Так он не утонет, – сказала мать Моисея, – и может быть, найдется кто-то, кто вытащит нашего сына из воды.

Отец быстро сплел прочную корзину и тщательно просмолил ее. Потом осторожно уложил в нее младенца и пустил по течению Нила. Корзина плыла и плыла, пока через несколько часов не оказалась в зарослях тростника у берега. В тот день стояла невероятная жара. Бог повелел Солнцу раскалить песок и камни, на небосводе не было ни одного облачка. Дети и взрослые спешили к реке, чтобы освежиться, и случилось так, что египетская принцесса Батья, дочь фараона, со своими служанками тоже оказалась на берегу. Девушки принялись играть у реки, и тут принцесса заметила корзину с младенцем.

– Посмотрите, что я нашла! – позвала она своих подружек.

Она побежала к зарослям тростника, чтобы вытащить мальчика, но служанки стали кричать:

– Госпожа! – предостерегали они. – Госпожа! Это еврейский младенец! Кто спасет его, нарушит приказ вашего отца!

Служанки хотели добавить что-то еще, но не успели они и рта раскрыть, как оказались в воде. Это невидимый ангел Габриэль^[8], предводитель небесных войск, заставил их замолчать. Габриэля же выслал Бог для охраны Моисея, и ангел неотступно оберегал его.

Пока насквозь мокрые служанки пытались выбраться на берег, ангел ущипнул младенца, и тот расплакался. Посланец Бога хотел таким образом возбудить в принцессе еще большую жалость и сочувствие. Но этого и не требовалось. Батья сама протягивала руку к корзине с плачущим младенцем, чудом не упав в реку. Она тянулась изо всех сил, но никак не могла достать до корзины. Тогда случилось неожиданное. Габриэль своей силой удлинил руку принцессы, и она схватила корзину. А дальше случилось еще одно чудо. Как только Батья дотронулась до Моисея, лицо ее стало прекрасным, с него исчезло уродующее ее выражение, которое ни один египетский лекарь не мог до этого вылечить.

Счастливая Батья схватила Моисея и побежала с ним во дворец фараона. Она предстала перед отцом во всем блеске красоты и здоровья, и тот, увидев, какое случилось чудо, разрешил принцессе оставить дитя. Моисей был спасен. Батья дала ему имя Моше (Моисей), что означает «вытащенный». Поначалу Батья послала за кормилицей-египтянкой, но младенец отказывался есть ее молоко. А все это время поблизости находилась Мирьям, старшая сестра Моисея. Она следила за происходящим. Увидев, что младенец отказался есть, она подошла и предложила привести еврейскую кормилицу. Батья согласилась, и Мирьям привела мать младенца. Так кормилицей Моисея стала его собственная мать.

Батья любила Моисея, как собственного сына, она целыми днями играла с ним. Ребенка полюбили и все подданные фараона. Каждый взглянувший на Моисея уже не мог отвести от него глаз. Даже сам фараон брал его и сажал на колени.

Однажды, когда Моисею было три года, фараон беседовал с Батьей, держа при этом ребенка на коленях. Моисей разглядывал корону владыки и вдруг ни с того ни с сего схватил ее и надел себе на голову. Фараон разгневался. Как это так? Он немедленно созвал своих советников, чтобы те объяснили ему поступок Моисея.

– Скажите мне, – потребовал он, – была ли это просто игра или злое предзнаменование?

Все советники были единодушны: лучше будет убить Моисея. И только один из них был против.

– Мой господин, – обратился он к фараону, – разве младенец может напугать тебя? Если хочешь, ты можешь легко узнать о его помыслах. Пусть слуги поставят перед Моисеем две чаши. Одну мы наполним драгоценными камнями, а другую – тлеющими углями. Если дитя мечтало о твоей короне, оно потянется к чаше с камнями. Тогда пусть его ждет смерть. А если же ребенок просто шалил, он потянется к горящим углям.

Фараону понравился этот совет, и вскоре все было готово к испытанию. Слуги принесли одну чашу с драгоценными камнями, а другую – с горящими углями. Весь двор с напряжением ждал, как поступит Моисей.

Мальчик ни секунды не думал. Он протянул руку к самому большому драгоценному камню, но и тут его спас невидимый ангел Габриэль – он отвел руку младенца от камней. Моисей повернулся, сунул руку в чашу с горящими углями и вскрикнул от боли. В испуге он сунул пальчики в рот, но во рту ребенка оказался и маленький уголек, который обжег ему язык.

Так Моисей с божьей помощью и на этот раз сохранил свою жизнь. Но о жестоком испытании он помнил всегда. С того дня, когда в рот ему попал горящий уголек, ему тяжело было говорить. Он с трудом произносил слова, и не избавился от этого до самой смерти.

Посох Моисея

Прошли годы с того дня, как Батья вытащила из воды корзину с младенцем Моисеем. Моисей превратился в прекрасного молодого человека, но и облаченный в одежды египетского вельможи не забывал о том, что он еврей. Он знал, как страдает его народ в рабстве, видел горе еврейских матерей, которых лишали их новорожденных сыновей.

Однажды Моисей прохаживался около дворца фараона. Погруженный в свои горестные мысли, ходил он туда и сюда. От раздумий его оторвал крик боли. Моисей поднял голову и увидел египетского воина, который избивал еврейских рабов. Моисей не выдержал. Он набросился на воина, чтобы защитить безоружных бедняг, и в гневе убил его.

Что ему было делать? К фараону вернуться он не мог. Тот несомненно велел бы казнить его. Во всем Египте не было никого, у кого мог бы укрыться Моисей. Пришлось ему бежать в другие земли. Он блуждал по горам, скрывался в пещерах, пока не нашел убежище у того самого советника фараона, который когда-то уже помог ему спастись, посоветовав фараону поставить перед трехлетним Моисеем две чаши: с драгоценными камнями и с горящими углями. Этот совет сохранил Моисею жизнь.

Советник фараона был непростым человеком. Он умел предсказывать по звездам и угадывал скрытые мысли людей. Ему были открыты и тайны природы. Он знал то, что остальным смертным было недоступно. Когда-то о его мудрости узнал и египетский фараон и сделал своим советником. Когда служба советника закончилась и он собрался покинуть Египет и вернуться домой, фараон спросил его, какую награду хотел бы он за свою службу.

– Мне предстоит долгий путь. Дай мне в дорогу старый посох, который стоит в подвале твоего дворца, чтобы мне легче было идти.

Фараона удивило это желание. Он ожидал, что советник попросит золота или денег, но обрадовался, что тот оценил свою службу так дешево.

Посох, с которым советник фараона возвращался домой, был сделан не из обычного дерева. На самом деле этот посох был самым ценным во дворце фараона, ведь он происходил прямо с райского Древа познания!

Когда первый человек был изгнан из рая, Создатель вручил ему этот посох, чтобы утешить изгнанника в его тоске. Посох обладал чудесной силой. Он снимал усталость. С его помощью самая тяжелая работа исполнялась легко. После Адама посох получил набожный Ной. С помощью этого посоха Ной построил свой ковчег, в котором пережил Всемирный потоп. Волшебный посох потом перешел к праотцу евреев Аврааму. От Авраама посох перешел к сыну его Исааку, а потом к потомку Исаака Иакову. Сын Иакова Иосиф благодаря волшебному посоху стал в Египте начальником, и чудеса, которые он творил с помощью посоха, обеспечивали благоденствие всему Египетскому царству. После смерти Иосифа фараон забрал его посох. В его руках посох потерял свою волшебную силу, и разочарованный властитель забросил его в подвал дворца, где хранился всякий хлам. Здесь он валялся, пока советник фараона не попросил дать ему посох в качестве платы за свои труды.

Советник решил, что посадит посох в землю во дворе своего дома. Он положил посох, чтобы выкопать подходящую яму, но тот сам пустил глубокие корни. Это было очень странно. Но еще более странным оказалось то, что на посохе, пустившем корни, даже по прошествии времени не появились ни листья, ни цветы, ни плоды. Советник думал, что это происходит из-за того, что почва не подходит для роста дерева, и захотел его пересадить. Но как он ни старался, выкопать посох из земли не удалось. В конце концов советник смирился и оставил посох там, где он был.

У советника была дочь, чья красота была известна по всей земле. Звали ее Сепфора^[9]. Не было дня, когда дом советника не навестил бы очередной поклонник Сепфоры. Приходили и стар, и млад, предлагали ей богатства, хвалились своей силой, властью и мудростью, но Сепфора вела всех в отцовский сад, где в землю врос посох.

– Кто его вытянет, – говорила она, – тому и буду я принадлежать. Никого другого в мужья не возьму.

Ведь она была не только красивой, но и мудрой. Отец научил ее, что посох будет послушен лишь тому, кого Бог ведет.

Моисей, нашедший убежище у советника, помогал в доме или водил овец на пастбище. Он видел, как прекрасна Сепфора, и полюбил не только ее лицо, смех, гибкость движений, но и ее ум. Ему нравилось, что она трудолюбива и приветлива, так что стоит ли удивляться, что чем дольше был Моисей вблизи Сепфоры, тем больше желал он взять ее в жены. Но приблизиться к чудесному посоху так и не отважился. Ведь он видел, как отходили от посоха пристыженные женихи, многие из которых были настоящими силачами. Так что Моисей только любовался Сепфорой, не зная, что он ей тоже нравится. Она боялась, что кто-нибудь из женихов все-таки вытянет посох из земли. И что ей тогда делать?

Но ее опасения были напрасны. Никому не удавалось выдернуть посох. Он твердо врос в землю, будто корни его ушли на сотни метров вглубь.

Моисей рано утром выгонял овец на пастбище, а возвращался затемно. В то время, как к дому Сепфоры шли все новые поклонники, он стерег овец. У него было много времени на раздумья о тяжкой доле своего народа. Мечта спасти евреев от рабства все больше овладевала им.

Однажды, погрузившись в особенно тяжкие раздумья, он услышал голос с неба:

– Моисей! – позвал его Бог. – Не печалься! Вернись в дом и иди в сад к волшебному посоху. До сих пор никому не удалось его вытащить из земли, но ты сможешь сделать это! Возьми посох себе. С его помощью ты спасешь свой народ!

Моисей немедленно сделал то, что повелел ему Бог. Советник с удивлением увидел, как Моисей гонит овец домой, хотя был еще полдень, но больше все была удивлена Сепфора. Она как раз думала о Моисее. Сердце ее бешено забилось, когда она поняла, что Моисей направляется прямо к посоху. Моисей ухватился за посох и в тот же миг увидел на нем письмена, означающие непроизносимое имя Бога. Как только имя Божье вылетело из его уст, посох оказался в его руках. Моисей вытащил его из земли, как стебелек травы, и поднял высоко над головой. Только тогда он заметил, что перед ним стоит Сепфора. Моисей обнял ее, и через несколько дней состоялась их славная свадьба. На ней присутствовало много гостей, в их числе был и переодетый хранитель Моисея, ангел Габриэль. Отец радовался тому, какого жениха выбрала его дочь, а Сепфора не сводила с Моисея глаз. И Моисей был весел, с глубокой благодарностью глядя на свой посох.

Он верил, что посох поможет ему избавить свой народ от рабства.

Так и произошло. В руках Моисея посох вновь обрел свою волшебную силу, над которой не властен был ни фараон со своим войском, ни его чародеи. Так Моисей исполнил волю Бога и освободил евреев из египетского рабства. Он долгие годы жил с Сепфорой. У них родились два сына. Но волшебный посох не унаследовали ни они, ни кто-либо другой. После смерти Моисея посох никто не нашел. Бог забрал его на небеса, а людям остались лишь воспоминания о его чудесной силе.

Моисей на Синае

Еще до сотворения мира Бог создал Тору, книгу своих законов. В нее Бог вложил всю свою мудрость, чтобы люди жили, соблюдая законы, и знали, что есть добро и зло. Однажды Бог призвал народы со всего света и обратился к ним:

– Вот Тора, книга знания и мудрости. Кто возьмет ее?

Народы же спрашивали:

– А что в твоей Торе написано?

– Что нельзя убивать, – отвечал Бог.

– Зачем нам такое учение? – тут же сказали некоторые народы. – Что бы мы делали, если бы нам запрещено было добывать чужие земли?

– А что еще есть в твоей Торе? – вопрошали другие народы.

– Что нельзя красть, – отвечал Бог.

– Где это слыхано, что человек ничего чужого взять не может? – удивлялись народы. – Нет, нет, это не для нас.

– А что еще велит Тора? – послышались голоса.

– Что человек не должен лгать, – ответил Бог.

– Как это? – воскликнули недовольные. – Как это – не соврать для своей же пользы? На правде далеко не уедешь.

Так один народ за другим расспрашивал о законах, но у каждого находился довод отвергнуть их.

Бог же высоко в небесах держал Тору своей десницей. Мудрость Торы светилась, как самое ясное пламя, но народы отвергали свет Торы, отворачивались от него и возвращались в свои земли. И наконец Тора засияла над головами евреев.

– Принимаете ли вы мое учение? – спросил их Бог.

Евреи ни о чем не спрашивали и не раздумывали.

– Мы сделаем все, что прикажешь, – сказали они единодушно. – Нет другого Бога, кроме Тебя.

Бог решил передать евреям Тору на высокой горе. Горы собрались в одном месте, и каждая хотела, чтобы Бог выбрал именно ее. Особенно две горы, Табор и Кармель^[10], старались, чтобы Бог выбрал их.

– Идите отсюда прочь! – кричал Табор остальным горам. – Только меня не накрыло потопом! Бог любит меня больше всех других, поэтому евреи получат Тору на мне!

– На самом деле, это я святая гора! – возражал Кармель. – В моих пещерах будет жить величайший праведник и пророк Илия!

Крик гор разносился повсюду. Только одна гора, Синай^[11], молчала, ничем не хвалясь. Она покорно стояла в центре пустыни, как будто спор гор ее не касался.

– Почему ты не пришел ко мне, как остальные горы? – спросил Бог у горы Синай.

– Я обычная гора, – отвечал Синай, – что общего у меня с твоим Законом?

– Напротив, – возразил Бог, – ты единственная гора, которая годится для передачи Торы. Ты стоишь посреди пустыни. Нет тут властителей, эта земля не принадлежит ни одному народу. На твоей вершине я дам Моисею Тору, чтобы и евреи однажды не сказали, что учение свое я сотворил только для них.

И вот евреи собрались у подножия горы Синай. Моисей отправился к вершине. Шел он и шел все выше и выше. Все внизу казалось ему маленьким. А потом земля вообще стала не видна. И тут Моисей увидел над собой свет Торы. Ничто не могло сравниться с этим светом. Моисей протянул к Торе руку, но книга Божьих законов была еще далеко. Моисей пошел быстрее и через некоторое время снова попробовал дотянуться до Торы. Но и на этот раз ему это не удалось, хотя книга Божественной мудрости была уже ближе. Моисей поднимался выше. Близость Торы подгоняла его, он ничего вокруг не видел, кроме ее света. Он даже не заметил, что идет уже не по земле. Он поднимался за Торой прямо по небу. Только услышав крики ангелов, он испуганно огляделся.

Моисей стоял перед первыми небесными вратами, а навстречу ему спешил ангел Камаэль^[12] со своими двенадцатью тысячами небесных воинов. Из глаз их сверкали молнии. В руках они держали разящие мечи, острия которых горели огнем.

– Что нужно этому смертному? Что ищет он здесь? – восклицали ангелы. – Пусть возвращается откуда пришел, к людям!

– Моисей пришел за Торой, – ответил им Бог, – пропустите его!

Ангелы расступились, и Моисей предстал перед вторыми небесными вратами. Здесь его ожидало еще одно препятствие. Ворота охранял огромный ангел на шесть тысяч стоп выше Моисея. Он собирался сразить Моисея стрелой из лука, чтобы низвергнуть пришельца на землю, но Бог удержал его, сказав, что Моисей пришел за Торой.

Моисей пошел дальше. Тора еще приблизилась. Но дорогу ему преградил Сандальфон^[13], самый мощный и грозный из ангелов. Он был выше всех остальных ангелов и мог дыханием разгонять звезды.

– Я пропал, – подумал Моисей. – Напрасно я отправился за Торой.

Он закрыл глаза от страха, но тут почувствовал, что его словно сильным вихрем поднимает ввысь.

– Я с тобой, Моисей, – позвал его Бог. – Мой слуга Сандальфон несет тебя своим дыханием.

Сандальфон дул изо всех сил, и Моисей летел по бесконечному небу навстречу Торе. И вот она уже совсем близко. Но чтобы получить ее, надо было еще преодолеть огненную реку. Печально ходил по ее берегу Моисей, не видя брода в стремительном огненном потоке. И вдруг обнаружил он маленький мостик. Огонь реки не касался его, но был он тонок, как луч. И все-таки Моисей ступил на него и шаг за шагом преодолел опасную переправу. Неподалеку от берега он увидел ступени, ведущие к трону Бога. У подножия его сияла Тора.

Он поспешил к ней. А за ним с диким воем бежали страшные хищные звери. Из последних сил Моисей взошел на нижнюю ступеньку трона, и хищники отступили.

Моисей взял Тору и прижал ее к себе. Но ангелы небесные не сдавались. Они окружили Божий трон и взывали:

– Боже, как может человек, сотворенный из мяса и костей, получить твою Тору? Не давай ему ее! Пусть она останется на небесах! Мы сами будем наслаждаться ее мудростью!

Бог взглянул на Моисея и сказал ему:

– Я помог тебе получить Тору, теперь защищайся сам.

После этих слов Моисей предстал перед небесным двором и обратился к обитателям небес:

– Ангелы, – воззвал он, – я пришел за Торой не для себя, но для своего народа. Все другие народы отказались от Торы, только евреи хотят получить ее. Зачем вам на небесах законы Божьи? Ведь Бог рядом с вами! Людям Тора нужнее!

Моисей раскрыл Тору и указал перстом на первый закон.

– Что написано в Торе? «Я Господь, Бог твой. Нет иного Бога, кроме меня!» А вы, – обратился Моисей к ангелам, – это вы живете между язычниками? Это вы живете среди людей, которые поклоняются идолам?

Ангелы молчали, а Моисей продолжал:

– А что дальше написано в Торе? «Уважай день субботний, почитай отца и мать». И я спрашиваю вас, ангелы, работаете ли вы на небе, чтобы отдыхать в субботу? Есть ли у вас родители? Для чего вам Тора? А евреи будут почитать ее больше любой драгоценности. Они будут жить по ее правилам и радоваться им.

На небесах воцарилась тишина. И вдруг послышался шум ангельских крыльев. Обитатели неба слетели к Моисею, и он услышал их пение:

– Ты убедил нас, Моисей. Бог справедливо решил отдать тебе Тору. Возвращайся к своему народу спокойно.

Взяли ангелы Моисея на свои крылья и отнесли его на вершину горы Синай. Дальше Моисей шел сам. В небе вспыхивали молнии, гром сотрясал землю. При каждом шаге Моисея гора Синай содрогалась. Моисей спускался, приближаясь к людям, и в руках его светились две каменные доски Торы, на которых было высечено учение Бога.

Звезда вторая
Об Иове Многострадальном. О царях Давиде и Соломоне

Иов Многострадальный^[14]

В Книге Иова описаны жизнь и страдания человека, жившего за два тысячелетия до нашей эры. Это был набожный и благочестивый человек, честный, верный, сильный духом. Жизнь его протекала в трудах. И было у него всего в достатке: любящая жена, семь сыновей и три дочери, дружные между собой, большое имение и множество скота. Иов постоянно молился и приносил жертвы Богу.

Случилось так, что сатана предложил Богу испытать Иова. Как тот поведет себя, если отнять у него все его добро? Неужели будет по-прежнему возносить хвалу Господу, неужели не отречется? Хорошо ему сейчас молиться, когда все у него есть. А вот бы посмотреть на него, когда он всего лишится! Бог разрешил испытать Иова. «Только душу его не трогай!» – велено было сатане.

И лишился Иов в одночасье всего своего имения и детей своих. Но он продолжал молиться и благословлять Господа. Ни одного слова хулы не произнес, принимая все испытания. Тогда сатана сказал, что Иов такой праведный, потому что сам здоров. И снова Бог позволил сатане сделать с Иовом все, что угодно, лишь душу его не трогать.

Сатана наслал на Иова проказу. Несчастный покрылся язвами с головы до ног. Он покинул место, где жил, удалился от людей, все отвернулись от него. Иов сидел в пустыне, соскребая черепком от разбитого горшка свои струпья. Жена его добывала пропитание тяжелым трудом. Она роптала на Бога, а муж ее продолжал молиться, благодаря Господа за все – и за посланные муки тоже. Жена же, видя страдания Иова, воскликнула: «Прокляни уже своего Бога и умри!» – «Что же, – отвечал Иов, – доброе мы охотно от Бога принимаем, а злое принимать не будем?» И продолжил молиться и восхвалять Господа.

Господь увидел, насколько Иов верен ему. Благодаря страданиям, выпавшим на его долю, Иов получил пророческий дар и удостоился увидеть Бога: «Лишь слухом я слышал о Тебе, ныне же око мое увидело Тебя». Иов вновь обрел здоровье, хозяйство его наладилось и приумножилось вдвое. И родились у него опять семь сыновей и три дочери. И долго еще жил Иов, и видел потомство свое до четвертого колена.

Давид^[15] и Вирсавия

Царь Давид прогуливался по крыше своего дворца. Крыша была плоской и специально предназначалась для уединенных царских прогулок.

С высоты своей крыши увидел царь, как купается в бассейне прекрасная женщина.

Царь привык получать все, что захочет. Он захотел взять в жены эту женщину.

Но Вирсавия (так ее звали) не была свободна. У нее был муж. Это был иноплеменник по имени Урия, который служил как раз царю Давиду и в тот момент был далеко, участвуя в военных действиях.

Давид решил все просто, по-царски. Он написал письмо своему военачальнику: «Поставьте Урию там, где будет самое сильное сражение, и отступите от него, чтобы он погиб».

Приказ царя был неукоснительно выполнен. Урия погиб в битве. Давид женился на Вирсавии. Она родила ему сына. Царю, выходит, все можно. И возжелать чужую жену. И послать любого на погибель ради того, чтобы завладеть единственной его радостью. Но можно ли обмануть Бога?

И вот Господь посылает к Давиду пророка Натана. Тот рассказывает царю притчу:

– В одном городе жили два человека, один богатый, другой бедный. Богатый владел большим количеством скота, у бедного же была одна-единственная овечка, которую он купил совсем маленькой и выкормил. Она выросла вместе с его детьми, ела его хлеб и пила из его чаши, и спала у него на груди, и была для него как дочь.

Однажды к богатому человеку пришел гость. Гостя полагалось хорошо принять, накормить. Но богатый пожалел своих овец. Он забрал единственную овечку бедняка и приготовил из нее обед для своего гостя.

Услышав эту притчу, царь Давид разгневался:

– Этот богач достоин смерти! За овечку он должен заплатить вчетверо: ведь он украл ее. И, кроме того, у него не было сострадания!

Пророк Натан ответил царю Давиду:

– Этот человек – ты! Так говорит Господь: «Я сделал тебя царем. Я избавил тебя от Саула, я дал тебе царство. Если тебе этого мало, я прибавил бы еще больше. Но зачем же ты совершил злодейство? Ты убил Урию, а жену его забрал себе».

После этих слов пророка Давид покаялся перед Богом. Натан же объявил ему, что в наказание сын, родившийся от него, умрет. Так и стало.

Прошло время. Вирсавия вновь родила Давиду сына. Она назвала его Соломоном. Господь полюбил его. Царь Давид завещал ему свое царство.

Об одолженном яйце

Давид был великим царем. Бог наделил его поэтическим и певческим даром. Он неустанно слагал песни во славу Творца. Над ложем его висела арфа. Но Давид прославился не только как певец. Он был отважным воином и полководцем, благодаря которому евреи победили всех своих врагов.

Однажды вечером, когда войско Давида разбило лагерь в поле, солдаты его получили на ужин вареные яйца. Среди солдат был и юноша, личный страж царя Давида. В тот день он мало съел во время обеда, поэтому перед ужином чувствовал особенный голод. Он проглотил свой ужин быстрее остальных. Солдаты только усаживались за столы, а его миска была уже пуста. И тогда он обратился к своему соседу:

– Одолжи мне одно вареное яйцо, чтобы я не сидел у пустой миски.

– Возьми, – ответил солдат, – но сначала пообещай мне кое-что. Дай мне слово, что, когда я попрошу вернуть яйцо, ты отдашь мне его с приплатой, которая определится временем твоего долга.

Солдат из стражи Давида думал только о еде и не прислушался хорошенько к тому, что говорит его друг. Он дал ему обещание при свидетелях и быстро съел яйцо.

С того дня прошло несколько лет. Солдаты царя Давида перемещались с места на место, менялись их лагеря. Но вот однажды они снова повстречались в Иерусалиме. Тогда-то солдат вспомнил о старом долге. Он пошел к стражнику царя Давида и попросил его вернуть долг. Но каково же было удивление должника, когда он услышал, что отдать необходимо больше, чем одно яйцо. Он не отказывался от долга, но не понимал, почему долг так увеличился. Однако ему напомнили, что условием было отдать долг с приплатой.

– А сколько я должен вернуть? – спросил наконец страж царя Давида.

– Ну, давай посчитаем вместе, – предложил взыскатель долга. – За один год из яйца вылупится цыпленок и вырастет во взрослую курицу. На следующий год эта курица даст жизнь восемнадцати цыплятам, и каждый из них на следующий год произведет восемнадцать цыплят. Так оно и идет. Пойдем на рынок, спросим, сколько стоит одна курица, а потом подсчитаем, каков же твой долг теперь.

Когда стражник царя Давида представил себе, сколько он должен будет заплатить, он закричал от отчаяния. Откуда у него столько денег?

Но друг его настаивал на своем. И в конце концов решили они пойти к царю Давиду, чтобы тот разрешил их спор.

К царю Давиду каждый шел с надеждой, но когда возвращались, радовался только один. Давид подтвердил, что просто вернуть одно яйцо будет недостаточно. В тоске остановился стражник царя Давида, глядя перед собой.

– Что с тобой? – окликнул его молодой голос.

Солдат оглянулся и увидел сына царя Давида, Соломона, который часто сидел у дворца. Стражник рассказал ему обо всем и заключил свой рассказ словами:

– Съел я одно яйцо, а теперь у меня такой долг, который я до смерти заплатить не смогу.

– Если хочешь, – сказал Соломон, – я дам тебе совет.

– Что мне делать? – нетерпеливо воскликнул солдат.

Соломон прошептал ему на ухо несколько слов. Солдат заулыбался, поблагодарил и без промедления отправился за город.

Поблизости от Иерусалима находилось поле, рядом с которым каждый день ходили солдаты царя Давида. Именно сюда и направился бедный должник. Он вспахал поле, сварил горшок фасоли и на глазах проходящих солдат принялся засеивать землю вареной фасолью.

Солдаты остановились.

– Что это ты делаешь? – спросил один из них удивленно.

– Ты не видишь? – ответил должник. – Я сею вареную фасоль.

– Ты в своем уме? Где это видано, чтоб от вареного зерна взошли ростки?

– А кто видел, чтоб из вареного яйца вылупился цыпленок?

И страж царя Давида рассказал свою историю.

Так он делал и на следующий день, и на третий. С утра до вечера он бросал в пашню вареную фасоль, а на удивленные вопросы рассказывал о своем долге.

Наконец весть о том, что делает его стражник, дошла и до царя Давида. Велел он привести солдата к себе.

– Кто посоветовал тебе сеять в землю вареную фасоль? – спросил царь Давид.

– Никто, – отвечал стражник, – я сам так решил.

Давид улыбнулся.

– Не верю я тебе. Наверняка не обошлось тут без Соломона.

Солдат больше не запирался и признался, что все, что он делал на поле, посоветовал ему сделать сын царя Давида.

Царь Давид велел позвать Соломона и сказал ему:

– Вижу, тебе не понравилось, как я разрешил их спор. А что бы ты решил?

– Твой стражник не должен платить за то, чего нет и быть не может, – сказал Соломон. – Да, курица высиживает из яйца цыпленка. Но не из яйца, сваренного в кипящей воде.

После этих слов сына царь Давид велел привести к себе другого солдата и объявил ему свое окончательное решение:

– Кто взял в долг одно вареное яйцо, тот должен вернуть одно вареное яйцо. Не больше и не меньше.

Смерть Давида

Царь Давид властвовал в Израиле уже много лет. Был он богатым и сильным, перед его войском отступали другие народы. Но царь старел, и мысли его все чаще обращались к смерти.

Однажды вечером царь Давид играл на арфе. Его песни возносились к небу, проникали через все врата небесные и дошли до самого господа Бога. В тот день Давид пел особенно прекрасно, и Бог посмотрел с небес на землю, чтобы порадоваться, глядя на своего верного служителя. Наконец Давид отложил арфу и начал молиться.

– Боже, – шептал он, – как долго я буду еще слагать песни тебе? Скажи мне, молю, когда я умру.

– Как я решил, существо из мяса и костей не узнает час своей смерти, – ответил Бог.

– Скажи мне тогда, – взмолился Давид, – сколько дней мне еще отмерено?

– И этого не может знать смертный, – сказал Бог.

– Тогда скажи хотя бы, в какой день недели я умру.

И Бог ответил:

– Ты умрешь в день, когда евреи отдыхают. В седьмой день недели, на шаббат.

Давид попробовал упросить Бога изменить свое решение.

– Боже, дай мне умереть в воскресенье! – взывал он к небу. – Добавь мне еще один день!

– Это невозможно, – ответил Бог. – Я уже решил, что на шаббат, когда ты умрешь, начнет править Израилем твой сын Соломон. Никто не может изменить то, что я установил.

– Но ты же не захочешь испортить священный день отдыха моей смертью, – не сдавался Давид, – тогда уж сделай так, Боже, чтобы я умер днем раньше, в пятницу.

– Да разве я могу лишить мир целого дня твоего пения? – сказал Бог. – Не спорь уж, Давид, не пререкайся. Мое решение неизменно.

Погрустнел Давид после этих слов. Что же ему теперь? Со страхом ожидать каждого шаббата? С сердцем, полным тоски, взял он снова в руки арфу, и тут в голову ему пришла спасительная мысль: ведь известно, что ангел смерти бессилен перед тем, кто изучает Тору, книгу законов Божьих. Если Давид будет каждый шаббат посвящать изучению Торы, он избежит смерти.

С тех пор Давид проводил каждый шаббат над свитком Торы. С появления трех звезд на небе, обозначающих праздничный день, до окончания шаббата он изучал Божий закон. Он проникал в него чем дальше, тем глубже, знание его о делах людских и Божьих все время росло, и вместо страха смерти он с каждым разом ощущал радость оттого, что может продолжать изучать Тору. От шаббата к шаббату Давид не отходил от Торы, и когда пришел его час, ангел смерти беспомощно встал перед ним. Шаббат уже близился к концу, а Давид все держал свиток в руке. Он не ел и не пил, глаза его пристально глядели на пергамент.

Ангел смерти знал, что, если просто стоять и ждать, ничего у него не выйдет, поэтому должен был придумать какую-то хитрость. На тот шаббат пришелся праздник обретения Торы. И еще евреи праздновали день урожая. К этому времени они собирали пшеницу и ячмень, укладывали в корзины первый инжир, виноград, оливки и гранаты. И в саду царя Давида были деревья с созревшими плодами. Слуги осторожно уложили первые плоды на золотые и серебряные блюда, благодаря Творца за щедрые дары. Ангел смерти знал, как радуется царь Давид этим прекрасным плодам, а потому направился прямо к гранатовому дереву. Он незаметно влез на него и начал с силой трясти его ветви. Раздался треск, дерево заскрипело, как будто в саду началась буря. Прекрасные плоды граната посыпались на землю. Испуганный Давид забыл о Торе, выбежал на лестницу, ведущую в сад, чтобы посмотреть, что случилось, и в тот же миг ступени под его ногами обрушились. Давид упал с высоты на землю и остался лежать мертвым.

Так ангел смерти победил Давида. Душа его возвратилась к Богу, а тело лежало на земле и не могло быть погребенным. Ведь был шаббат, день отдыха. И тогда сын Давида, Соломон, приказал орлам спуститься к телу Давида и своими крылами закрыть его от солнечных лучей. Орлы прилетели со всех концов света, и тень их крыльев была последним даром, который получил Давид на этом свете.

Соломон и царица Савская

После смерти царя Давида властителем Израиля стал его сын Соломон^[16]. Он любил и почитал Бога, исполнял все заповеди Торы. Однажды Бог явился Соломону во сне и сказал:

– Поскольку ты так строго следуешь моим заповедям, я сделаю тебя самым мудрым из людей. Ни один из смертных не сравнится с тобой, и тебе достанется по праву то, что можно назвать короной мудрости: богатство и слава.

Как сказал Бог, так и вышло. Мудрость Соломона вызывала почтение, а почтение давало возможность править царством. Соломон справедливо судил все споры, все его мудрые высказывания повторял простой народ, люди пели песни, которые он сложил. Бог одарил Соломона и пониманием речи всех животных. Соломон знал тайны растений, от самого маленького цветочка, сорванного на краю пустыни, до огромного кедра. Приказам Соломона подчинялись добрые и злые духи и демоны.

Однажды царь Соломон решил созвать всех птиц. На его зов слетелись и орлы со скал, и птички, обитающие у моря, и те, что порхают над полями и пустынями. Птицы со всех концов света собрались у трона Соломона, и тут царь заметил, что между ними нет удода.

Разгневался Соломон:

– Как отважился удод ослушаться моего приказа? Приказываю немедленно привести его сюда, чтобы наказать при всех за ослушание!

Царь позвал своих слуг, но не успели они отправиться в путь, как удод сам появился перед троном Соломона.

– Мой господин, – сказал он, – прости мне мое опоздание. Я был очень далеко и не успел прилететь.

– Где ты был? – строго спросил Соломон.

– Три месяца я летал по свету, чтобы найти место, в котором тебя не принимают как своего царя. Далеко на востоке есть такое место! В городе под названием Китор песок из золота, серебро валяется на улицах, как мусор. Деревья там растут со времен сотворения мира, а корни их питаются водами Эдемскими. Множество воинов в той земле, на головах их венцы, но воевать они не умеют, даже из лука стрелять не могут. Владычица там царица Савская^[17]. Если ты прикажешь, Соломон, я опять отправлюсь в Китор и поведаю царице Савской о твоей мощи, чтобы она склонилась пред тобою.

Речи удода понравились Соломону. Он немедленно позвал своих писарей, приказал им написать письмо и дать его удоду, чтобы тот как можно скорее доставил его царице Савской. Удод взял послание Соломона и полетел в Китор. Сопровождала его по приказу царя огромная птичья свита.

Царица Савская вышла, чтобы совершить обряд поклонения Солнцу, но вдруг на землю ее спустилась тьма. Птицы, прилетевшие в ее царство по приказу царя Соломона, заслонили солнце и небо. От ужаса царица разорвала на себе одежды. Тут к ней подлетел удод и вручил письмо Соломона:

«Я, Соломон, царь Израильский, приветствую тебя! Мир тебе и подданным твоим. Знаешь ли ты, что Бог поставил меня властвовать над зверями, птицами, над бесами и дьяволицами? Все цари Востока и Запада, стран Полуденных и Полуночных приходят поклониться мне. Призываю тебя, царица, прийти ко мне по доброй воле, и приму я тебя с почетом. Если же ты откажешься, я пошлю в твою землю свои войска. А в них будут и звери дикие, и птицы хищные, и бесы, и демоны, они задушат вас в жилищах ваших и растерзают, разорвут на части».

Царица Савская прочитала послание и разорвала на себе оставшуюся одежду. Советники отговаривали ее от поездки в Иерусалим, но она захотела увидеть великого царя. Она приказала погрузить на корабль золото, серебро, драгоценные каменья, кипарисовое дерево и благовония. Потом она отобрала шестьдесят юношей и девушек. Все они были одного возраста, одного роста. Она велела облачить их в одинаковые пурпурные одежды. Когда все было готово, царица в сопровождении свиты взошла на корабль и отправилась в Иерусалим.

Узнав, что корабль царицы Савской приближается, Соломон пошел в хрустальные покои и велел привести царицу туда. Пол и стены зала были сделаны из хрусталя, а посреди стоял хрустальный трон. Соломон ждал гостью, сидя на этом троне. Когда царица Савская ступила на хрустальный пол, она решила, что у нее под ногами не твердая поверхность, а вода, и быстро подняла подол своего платья, чтобы не замочить его. Все увидели ее ноги.

– Лицо твое красотой затмевает всех, живущих на свете. Но ноги… Ноги твои покрыты волосами, как у мужчины! – воскликнул Соломон.

Царица Савская покраснела.

– Вижу я, тебе нравится открывать то, что скрыто, – сказала она. – Не откажись же разгадать несколько загадок. Мне интересно, так ли ты мудр, как о тебе говорят.

Соломон кивнул.

– Пожалуйста. Загадывай свои загадки.

– Растет на поле. Богатому на славу, бедному на позор, мертвого одевает, живому угрожает, птицам приносит радость, а рыб убивает. Что это?

– Это лен, – ответил Соломон. – Он растет на поле. Прекрасные одежды из тонкого льна прославляют богатых, а лохмотья из льна – удел бедных, в пелены из льна одевают мертвых, а льняную веревку используют на виселице, птицы с радостью клюют семена льна, а рыбам он приносит смерть, потому что из него плетут сети.

– Ты правильно ответил, – сказала царица Савская. – А угадай, что за вода не падает с неба и не стекает с гор. Иногда она сладкая, как мед, а порой горькая, как полынь, но при этом выходит она из одного источника.

Соломон ответил:

– Слезы на щеках с неба не падают, с гор не стекают. Когда человек плачет от радости, слезы его сладкие. Но слезы боли и страдания горьки.

– И этот ответ верен, – сказала царица Савская. – А теперь скажи, что это за подарки, которые я получила от своей матери: один родился в море, а другой родился в глубинах земных.

– Жемчужное ожерелье на твоей шее и золотой перстень на пальце подсказывают мне ответ, – засмеялся царь Соломон.

– Тогда разгадай четвертую загадку. Когда живет, с места не сдвинется, а как умрет, путешествует с места на место.

– Без этого я не увидел бы тебя здесь, – ответил Соломон, – ведь речь идет о дереве. Пока оно живет, двигаться не может, а после смерти из него делают морские корабли, и оно путешествует по морям.

– Я задала тебе четыре загадки, и ты все их разгадал, – сказала царица Савская, – позволь же задать тебе еще два вопроса. Погребен, но не умер. А умер – значит, будет жить. Что это?

– Это зерно, – сказал Соломон. – Такова судьба его. Пока оно спрятано и хранится, оно не живет. А стоит посадить его в землю, зерно умирает, рождая целый колос.

– И напоследок: кто тот, кто не рождается и не умирает?

– А это Бог, властитель неба и земли, будь благословенно его имя, – ответил Соломон.

Царица поклонилась Соломону и попросила разрешения загадать седьмую загадку.

Соломон согласился.

Тогда царица Савская велела привести шестьдесят юношей и девушек, которых она привезла с собой.

– Как видишь, они очень похожи. И одежды у них одинаковые. А между тем среди них есть юноши и девушки. Сможешь ли ты отличить их друг от друга?

Соломон приказал принести мешок орехов и высыпать их между пришедшими. А потом велел им собрать орехи. Юноши тут же подняли свои одежды и принялись рассовывать орехи по карманам штанов. А девушки собирали орехи в юбки.

– Вот мальчики, вот девочки, – указал Соломон.

Так царица Савская поняла, что нет загадки, которую не разгадал бы мудрый царь Соломон. Она вручила Соломону все дары, которые привезла для него, а Соломон щедро одарил царицу.

– Много я слышала о тебе по дороге, – сказала царица Савская, – но теперь вижу, что никто не сравнится с тобой ни в мудрости, ни в любезности, ни в справедливости.

О любопытной женщине

У царя Соломона было много почитателей. Каждый день он принимал гостей. К нему приходили отовсюду и приносили всевозможные дары. Среди всех гостей Соломон особенно выделял одного человека. Он приходил в Иерусалим только один раз в год и каждый раз приносил какой-то особый подарок, какого Соломон еще никогда не видел. Царь Соломон в ответ щедро одаривал гостя, и потом оба с радостью ждали новой встречи.

Однажды гость принес Соломону особенно прекрасный дар, но сам ничего не захотел взять у царя.

– Слава Богу и твоему расположению ко мне, Соломон, – сказал он, – у меня всего столько, что и внукам хватит на жизнь в достатке. Но если хочешь, царь, показать мне свою приязнь, подари мне то, что нельзя взять в руки или взвесить на весах: научи меня речи зверей.

Опечалился Соломон.

– Если бы ты пожелал что-нибудь другое, я бы тут же исполнил твое желание. Но умение, о котором ты меня просишь, подобно острому лезвию ножа: оно может тебе помочь, но может и навредить. И если ты кому-то выдашь эту тайну, должен будешь умереть, и ничто не сможет это изменить.

От этих слов Соломона его гость распалился еще сильнее:

– Если речь идет о том, чтобы я держал язык за зубами, тут можешь на меня, царь, положиться. За годы, что мы с тобой знакомы, ты мог удостовериться в моей верности. Поверь, я и на этот раз не разочарую тебя. Научи меня понимать, о чем говорят животные.

Соломон еще подумал некоторое время, но видя, как сильно его гость хочет овладеть тайным знанием и как рад он будет получить желаемое, поделился с ним секретом понимания речи зверей. И вот гость его уже по дороге домой с интересом слушал, о чем говорят птицы, перелетающие с дерева на дерево.

Однажды этот человек сидел во дворе у своего дома. Слуги привели вола с поля. Пастух поставил вола в стойло рядом с ослом, и тут друг Соломона услышал их разговор.

– Ну, как сегодня шли твои дела? – спросил осел.

– Да лучше не спрашивай, – ответил вол. – С раннего утра пахал на поле, от усталости едва ноги передвигал, а завтра на рассвете хозяин меня снова погонит на работу.

– Если бы ты не был таким глупым, – сказал осел, – ты бы нашел способ отдохнуть. Вот посмотри на меня: я притворился больным и весь день лежу и сплю.

– А как надо притворяться больным? – удивленно спросил вол.

– А ты не притрагивайся к сену, которое тебе в кормушку положили. Отвернись от него. Слуга увидит, что ты не ешь, скажет об этом хозяину, тот подумает, что у тебя что-то болит, и ручаюсь – завтра тебя на работу не погонят.

– Посмотрите-ка на этого осла, – подумал хозяин, – хорошие советы дает!

Из хлева больше не раздавалось ни звука. Хозяин потихоньку вошел внутрь. В кормушке лежало сено, к которому вол не притронулся. От усталости вол лег, закрыл глаза и крепко уснул. А осел тем временем подошел к кормушке вола и с удовольствием сожрал его сено.

Хозяин громко захохотал.

– Ну и мошенник этот мой осел! – сказал себе хозяин. – Но ничего, меня не обманешь!

Он позвал пастуха и велел ему на следующий день оставить вола в хлеву, а вместо него запрячь в плуг осла.

После этого хозяин отправился в дом, но тут к нему подступила жена с вопросами.

– Я слышала, как ты во дворе смеялся. Что тебя рассмешило? Ты все время меня высмеиваешь и думаешь, я ничего не знаю и не понимаю.

– Да что ты выдумываешь, жена, – оправдывался муж. – Я просто одну историю вспомнил, которую мне рассказал царь Соломон.

– Расскажи мне, – велела жена.

А муж, как назло, ничего не мог вспомнить, как ни старался.

– Так я и знала, что ты мне врешь! – раскричалась жена. – Придумал про царя Соломона!

Она разошлась и кричала все громче, обвиняя мужа во всех мыслимых и немыслимых грехах. Ему ничего не оставалось, как уйти.

На следующий вечер муж опять сидел во дворе неподалеку от хлева, чтобы послушать разговоры животных. Пастух привел осла, и тот, обессиленный непривычно тяжким трудом, свалился без сил на солому рядом с волом.

– Спасибо тебе за добрый совет, – поблагодарил вол осла, – давно я так не отдыхал. Выспался прекрасно и работники целый день обо мне заботились. Вот бы моя болезнь подольше продлилась!

– Не радуйся, – тяжело вздохнул осел. – Я слышал, что хозяин говорил на поле. Ему жаль было меня заставлять так тяжко трудиться. И он сказал, что, если вол не будет работать, как раньше, он возьмет другого вола, а этого велит забить на мясо.

Как только вол это услышал, тут же вскочил на ноги, как ошпаренный, и начал жадно жевать сено.

Человек, который все это видел и слышал, засмеялся. Смеялся он так, что дух не мог перевести, но тут перед ним появилась его жена.

– Тебе вчерашнего дня не хватило? Ты и сегодня взялся меня высмеивать? – злобно крикнула она мужу. – Ты надо мной каждый день насмехаться собрался? Клянусь, ты для меня будешь чужим, хуже, чем нищий у наших ворот, если не скажешь, над чем ты смеешься!

– Жена, – тихо проговорил муж, – ты же знаешь, что я люблю тебя и никогда не сделал бы тебе ничего плохого. Поверь мне, что я не насмехался над тобой. Но больше тебе сказать не могу. Я связан клятвой, которую нельзя нарушить. Если я выдам хоть одно слово, должен буду умереть. Очень прошу тебя, не выпытывай ничего, не терзай меня расспросами.

– Ты, значит, можешь меня терзать своими насмешками, а я и спросить ничего не могу? Как это так? Я хочу знать, почему ты смеялся, и лучше пусть сама помру, если ты не ответишь мне на мой вопрос.

Муж ужаснулся:

– Ты свою жизнь ставишь против моего молчания! Что ж, тогда пусть уж умру я сам. Ладно. Я тебе скажу то, о чем ты просишь, но сейчас уйди. Я должен написать завещание и попрощаться с друзьями.

После этого они разошлись, и муж стал думать, сколь обманчива была легкость молчания, когда он давал клятву Соломону. И вот теперь он должен не только нарушить свое обещание, данное царю, но и лишиться жизни.

Пока он так размышлял, о ссоре хозяина с женой узнали все его животные и птицы. Больше всех сокрушался его верный пес. От тоски по хозяину он перестал есть, не притрагивался к мясу, не подходил к миске с водой. Когда петух увидел, что пес на мясо и не смотрит, созвал всех своих кур, и они с удовольствием все съели.

Пес упрекнул петуха:

– Как можно быть таким бесчувственным! – прогавкал он огорченно. – Твой хозяин вот-вот умрет из-за того, что должен будет совершить грех, а тебя ничего, кроме собственного желудка, не волнует!

Петух удивленно посмотрел на пса:

– А что нам, по-твоему, делать? Если наш господин так глуп, наказание неизбежно. Посмотри на меня: у меня десять жен, и для всех я владыка! Ни одна не пойдет против моей воли! Мало научился наш господин от мудрого Соломона, если не может справиться с одной-единственной женой. Задал бы ей хорошую трепку, любить бы его она не перестала, но раз и навсегда забыла бы, как совать свой нос туда, куда не следует!

Петух кричал все это на весь двор, его голос долетел и до ушей хозяина, который от тоски и печали уже был совсем без сил. Но совет петуха буквально поставил его на ноги. Он вскочил и сделал так, как кричал петух. И с тех пор жили они с женой мирно, без ссор.

Когда в следующий раз он навестил царя Соломона в Иерусалиме, рассказал всю эту историю.

– Скажи спасибо петуху, – засмеялся царь Израиля. – Лучше ютиться на крыше, в уголке, чем жить в одном доме со сварливой женой.

Три хлеба

В те времена, когда в Израиле царствовал мудрый Соломон, в маленьком домике на морском берегу жила одна бедная женщина. Муж ее давно умер, дети разошлись по белу свету, и не было в ее жизни никого, кто ее бы порадовал. С утра до вечера она латала рыбацкие сети. Зарабатывала она этим немного, только чтобы не голодать и отложить что-нибудь на зиму, когда рыбаки из-за непогоды вообще не выходят в море. Но она не жаловалась на судьбу. Люди любили ее, и их доброе слово было для нее большим утешением в ее одиночестве.

Однажды выдался год с необычайно долгой зимой. В море вздымались огромные волны, и рыбаки сидели по домам. Дни шли, запасы муки в кладовке у бедной женщины все уменьшались. Когда муки у нее осталось столько, что не хватило бы и на самую маленькую лепешку, отправилась она к деревенскому богачу.

– Что ты хочешь? – спросил он ее.

– Я голодаю, господин, – ответила женщина, – пожалуйста, дай мне немного муки, чтобы я пережила зиму.

– И рад бы я был тебе помочь, – сказал богач, – но я как раз продал все мешки муки. Оставил только для себя и своей семьи. Но если ты будешь довольна той мукой, что просыпалась на пол, можешь ее собрать и взять.

Женщина поблагодарила, старательно вымела весь пол, собрала муку в мешочек и радостно вернулась домой. Она быстро замесила тесто, затопила печь и вскоре вытащила из нее три прекрасных золотистых хлеба. День близился к концу, женщина с утра не ела и чувствовала сильный голод. Она быстро взяла один хлеб и уже хотела, благословив его, отрезать краюшку, как вдруг в дверь ее дома кто-то постучал. За дверями стоял незнакомец. Он был одет в лохмотья и едва мог говорить.

– Добрая женщина, – промолвил он, – дай мне поесть. Я торговец, но по дороге на меня напали разбойники, они отобрали у меня все, что было. И осталась у меня только жизнь. Я не ел целую вечность, силы мои на исходе.

Едва странник договорил, как женщина протянула ему целый хлеб.

– Возьми, – сказала она. – Помогай тебе Бог.

Человек поблагодарил и ушел.

– Ему был нужен хлеб еще больше, чем мне, – подумала женщина. – Но ничего. У меня еще два хлеба осталось.

Она принесла вторую буханку и готовилась уже отрезать от нее краюшку, как в дверь снова постучали.

Открыв дверь, женщина увидела перед собой еще более несчастного бедняка, чем тот, что недавно стучался в ее двери.

– Добрая женщина, – еле проговорил странник, – у меня сгорел дом, за одну ночь я стал нищим. От огня я спасся, но сейчас умираю от голода. Видишь, я едва ноги передвигаю, подай мне хоть что-то, чтобы я мог утолить голод.

И на этот раз женщина ни минуты не колебалась. Она отдала погорельцу второй хлеб.

– И этот бедняга был голоднее меня, – сказала она себе, – а у меня есть еще один хлеб.

Она нетерпеливо взяла буханку, но не успела ничего сделать. За окном поднялся сильный ветер, от его порыва двери распахнулись, и не успела женщина опомниться, как ветер вырвал из ее рук третий хлеб, поднял его высоко-высоко и унес далеко в море.

Женщина расплакалась.

– Ветер! – с горечью воскликнула она. – Почему ты так поступил со мной? Два хлеба я отдала беднякам, а когда хотела сама поесть, ты забрал у меня последнее! Зачем морю мой хлеб?

Всю ночь женщина не сомкнула глаз. Она думала, не причинила ли кому-то вред, но ничего не могла вспомнить, как она ни старалась понять, за что ей такое наказание. Когда взошло солнце, решила она отправиться к царю Соломону, чтобы пожаловаться ему на ветер. Соломон был самым мудрым человеком на свете, кто еще мог бы рассудить ее с ветром!

Соломон внимательно выслушал женщину. Он расспросил ее обо всем, что произошло в ее жизни, и в конце концов сказал:

– Если хочешь вызвать ветер, надо подождать до вечера. Я не могу судить ветер, пока его тут нет, а сейчас мешать ему не имею права. Он сейчас как раз надувает паруса на корабле. Но когда ветер появится здесь, я обязательно вас рассужу.

Женщина отошла в сторону, а перед царским троном пали на колени три торговца.

– Царь Израиля, – сказали они, – позволь нам попросить тебя о милосердном деле. Прими от нас семь тысяч золотых монет и отдай их человеку бедному, но доброму, который заслужил эту награду своим благородством.

– А что привело вас к такому милосердному деянию? – спросил Соломон.

– Любовь к Богу и благодарность за его доброту, – ответил старший торговец. – Сейчас я объясню все, мудрейший царь.

Торговец указал на сундук с деньгами, который он со своими друзьями принес во дворец, и сказал:

– Семь тысяч золотых монет – это ровно десятина от того, что мы везли на своем корабле. Когда мы приближались к берегам твоего царства, разыгралась буря. Волны швыряли корабль, как щепку, мы потеряли направление, а ко всему в борту корабля появилась щель. Она не была большой, но воды чем дальше, тем больше прибывало. Мы искали, чем бы залатать дыру, но среди разбушевавшихся волн все наши старания были напрасны. Мы дали слово, что, если все-таки спасемся, обязательно пожертвуем десятину того, что везем, на доброе дело. Нам ничего не оставалось, как молить Бога о милости. Вскоре буря закончилась. Волны успокоились, и мы пристали к берегу. Когда мы отсчитали десятую часть, у нас вышло ровно семь тысяч золотых монет. Эту часть мы и принесли тебе, а ты отдай ее бедным по своему разумению.

– Я с радостью сделаю то, о чем вы меня просите, – ответил Соломон. – Но я одну вещь не понял. Вы сказали, что в боку вашего корабля образовалась щель. Лодка, в которую течет вода, идет ко дну даже в самую спокойную погоду. А вы же не утонули! Как это можно объяснить?

После этого вопроса Соломона торговец вытащил из-за пазухи вымокшую и почти потерявшую форму буханку хлеба.

– Вот этот самый предмет, – сказал торговец, – вдруг принес ветер. Его порыв со всей силой залепил трещину в боку корабля. Только потому мы и спаслись.

– Кажется мне, что этот хлеб, который так вам помог, нашел своего хозяина, – улыбнулся Соломон. – Ты узнаешь свое имущество? – обратился он к женщине.

– Да, именно этот хлеб вырвал у меня из рук ветер, – ответила удивленная женщина.

– В этом случае тебе принадлежит и семь тысяч золотых монет, – сказал Соломон. – Бог не забыл твою доброту и приказал ветру, чтобы он не оставил тебя в нужде. Ты хотела пожаловаться на ветер, но то, что казалось несчастьем, обернулось добром. У тебя больше никогда не будет ни в чем недостатка.

Весть об этом случае разнеслась по всему царству. И все хвалили Божью справедливость и мудрость царя Израиля Соломона.

Место для храма

Соломон унаследовал от своего отца огромные богатства и постоянно приумножал их. Все замыслы его осуществлялись, слава о его мудрости разнеслась по всему свету. Но сам Соломон не был доволен.

– К чему все эти сокровища и клады, – говорил он себе, – если годы идут, а я до сих пор не исполнил обещания, данного отцу? По моему велению выстроены десятки дворцов, но храм Божий до сих пор не построен. Бог свидетель, что я до сих пор не начал строительство храма по какой-то злой воле. Я никак не могу понять, какое место будет самым лучшим для него. Земля Израиля – вся целиком святая земля, но место, на котором будет воздвигнут храм, должно быть самым дорогим для Бога.

Однажды ночью Соломон опять думал о том, где же ему построить храм. Обещание, данное отцу, тяготило его, и царь напрасно пытался уснуть. Когда миновала полночь, а сон все еще не шел, Соломон решил встать и пойти пройтись. Он быстро оделся и потихоньку, чтобы не быть замеченным слугами, вышел из дворца. Соломон шел по спящему Иерусалиму. Он шел мимо садов и рощ, пока не оказался на горе Мория^[18].

Как раз закончилась жатва. На южном склоне горы стояли снопы собранного урожая. Соломон прислонился к стволу оливы, закрыл глаза и стал представлять себе разные места своего царства, которые подходили бы для строительства храма.

Вдруг услышал он звук шагов. Открыл глаза и увидел человека, несущего в руках сноп.

– Вор, – мелькнуло в голове Соломона.

Он уже хотел выйти из тени дерева, но в последний миг остановился.

– Лучше подожду, – решил он. – Увижу, что он задумал.

Ночной гость делал свое дело быстро и тихо. Он переносил снопы на соседний участок и не остановился, пока не перенес пятьдесят снопов. Потом он посмотрел по сторонам и, решив, что никто его не видел, спокойно ушел.

– Вот так сосед, – подумал Соломон. – Хозяин поля и не знает, почему у него за ночь уменьшился урожай.

Но не успел Соломон решить, какого наказания достоин вор, как неподалеку от оливкового дерева, под которым он стоял, появился другой человек. Он осторожно обошел оба участка и, удостоверившись, что его никто не видит, подхватил сноп и перенес его с одного поля на другое. Он действовал точно так же, как первый вор, только переносил урожай в обратном направлении. Так перенес он ровно пятьдесят снопов, после чего потихоньку ушел.

– Один сосед лучше другого, – сказал себе Соломон. – Я-то думал, что вор тут один, а оказалось, что вор крадет у вора.

Рано утром велел Соломон привести владельцев обоих полей. Старшему из них он велел ждать в соседнем покое, а к младшему строго обратился с вопросом:

– Скажи мне, по какому праву ты берешь урожай с поля своего соседа?

Человек удивленно посмотрел на Соломона и покраснел от стыда.

– Царь, – ответил он, – я никогда ничего подобного не сделал бы. Урожай, который я переношу, мой, а ношу я его на поле моего брата. Я не хотел, чтобы кто-то об этом узнал, но раз уж все известно, я расскажу тебе, Соломон, всю правду. Мы с братом унаследовали от отца два одинаковых поля, хотя у него есть жена и трое детей, а я живу совсем один. Брату урожая нужно больше, чем мне, но он от меня и колосок не возьмет. Поэтому я отношу ему снопы тайно. От меня не убудет, а ему какая-никакая, а помощь.

Соломон послал человека в соседний покой, а к себе вызвал хозяина другого поля.

– Почему ты крадешь у своего соседа? – спросил он его сердито. – Я знаю, что ночью ты уносишь снопы с его поля.

– Боже сохрани, чтобы я допустил нечто подобное, – испуганно произнес человек. – Все совсем наоборот, Соломон! Мы с братом унаследовали от отца одинаковые поля. Но мне в возделывании поля помогают жена и трое моих детей, тогда как брат мой совсем один. Он должен нанимать работников – косарей, жнецов, вязателей снопов – и платить им всем за их труд. У него много трат. Но он никогда не возьмет от меня ни колоска, поэтому я тайно подкладываю ему хотя бы несколько снопов. От меня не убудет, а брату помогу.

После этих слов Соломон позвал и первого человека, обнял обоих братьев и растроганно сказал им:

– Много повидал я в жизни, но таких братьев, как вы, не встречал. Год от года вы делаете добро друг другу и сохраняете все в тайне. Я восхищаюсь вами и прошу прощения за то, что вас, честнейших мужей, обвинил в воровстве. И ныне прошу вас об одном: продайте мне свои поля, освященные братской любовью, там я построю Божий храм. Нет более подходящего для этого места.

Братья исполнили желание Соломона. Они передали ему свои поля, а царь Израиля щедро заплатил им за это. Дал им к тому же и большие участки земли с плодородной почвой и объявил, что место для храма Божьего найдено.

Соломон и Асмодей^[19]

Выбрав место для строительства храма, Соломон принялся думать о том, как его построить. Это была очень трудная задача, потому что Господь велел построить храм, не применяя железных инструментов, так как из железа делаются орудия для убийства человека. Что же было делать?

Соломон созвал мудрецов и попросил их дать совет. Самый старший из мудрецов сказал, что есть такой малый червь, шамур, который способен одним прикосновением рассекать камни любой твердости – и мрамор, и кремень. Найди этого червя – и сможешь построить храм без использования железа.

– Твои слова дали мне надежду, – сказал Соломон, – но знаешь ли ты, где живет этот волшебный червь и как его можно найти?

– На это тебе не ответит ни один смертный, – произнес мудрец. – Шамур от сотворения мира пребывает в раю, но слышал я и то, что шамур бывает в далеких пустынных краях, где властвуют демоны. Обратись к ним, может быть, они смогут помочь тебе.

Мудрецы ушли, а Соломон заперся в своих покоях и призвал к себе двух демонов.

– Я вызвал вас, – обратился к ним Соломон, – чтобы вы исполнили мое желание. Я хочу построить храм своему Богу, и чтобы рассекать камни, мне нужен червь шамур. Скажите мне, где он обитает и как его найти.

– Мы знаем о силе волшебного шамура, – сказал демон, – но тайна его жизни скрыта от нас. Его охраняет наш владыка, могучий Асмодей.

– А как найти его? – спросил Соломон.

Демоны молчали. Но Соломон настаивал, и им пришлось сказать, как можно найти Асмодея.

Далеко-далеко от Иерусалима стоит высокая гора. Подлый Асмодей вырыл колодец, который наполнился чистой ключевой водой. Чтобы вода оставалась всегда холодной и в колодец не проникали солнечные лучи, Асмодей накрыл его каменным диском и запечатал своей печатью. Каждый день Асмодей поднимается с земли вверх, на небо, где наслаждается небесной музыкой и ангельским пением, разглядывая далекие звезды и светила. По вечерам, после захода солнца, Асмодей возвращается на землю, проверяет, не тронута ли печать на каменном диске, потом отодвигает его и освежается холодной ключевой водой. После этого он ложится спать и спит до рассвета.

Открыв эту тайну, демоны исчезли. Соломон же призвал к себе одного из самых любимых своих полководцев. Тот был молод и отважен. Ему повелел Соломон доставить Асмодея в Иерусалим.

Молодой полководец отправился в путь с группой всадников. По совету Соломона они взяли с собой все необходимое для поимки Асмодея.

Они нашли гору Асмодея. На рассвете увидели, как тот взмыл к небесам, спустились немного ниже того места, где находился колодец, и принялись копать глубокую яму. Потом по подземному каналу отвели воду из колодца в яму. Потом выкопали другую яму, повыше колодца, и по каналу заполнили колодец привезенным с собой душистым вином. Потом воины Соломона старательно скрыли все следы и стали ждать.

Когда стемнело, над горой поднялся сильный ветер, в небе засверкали молнии, и неподалеку от колодца на землю опустилось огромное крылатое существо. Рост его был выше самого высокого дерева. Асмодей вернулся в свое ночное логово.

Он подошел к печати и внимательно рассмотрел ее. Увидев, что она осталась нетронутой, он отодвинул каменный диск, склонился над колодцем и с испугом отскочил от него.

– Откуда в моем колодце взялось вино? – воскликнул он. – Не обманывают ли меня мои чувства? Ведь вино приносит вред больший, чем змеиный яд!

Он злобно отвернулся от колодца, но жажда пересилила. Асмодей решил сделать несколько глотков, заодно и понять, что так привлекает людей, пьющих вино.

И вот он попробовал, потом еще и еще. И становился все нетерпеливее.

Соломон недаром выбрал именно это вино. Оно было самым вкусным и самым одурманивающим. Так что Асмодей, выпив вино до последней капли, бессильно рухнул наземь, забывшись глубоким сном. Именно этого и ждали посланцы Соломона. Они опутали Асмодея привезенными с собой золотыми цепями, на каждом звене которых было начертано Божье имя. Как только драгоценный металл коснулся шеи Асмодея, с ним произошли удивительные перемены. Тело его дернулось, а потом стало уменьшаться. Вскоре Асмодей стал не выше обычного смертного. Он был связан по рукам и ногам. Воины Соломона стерегли его до рассвета. Проснувшись, Асмодей с диким криком разорвал путы на руках и ногах, но порвать цепь с Божьим именем на шее не смог. Пришлось ему покориться. Воины доставили его в Иерусалим.

В Иерусалиме Соломон устроил полководцу торжественный прием, усадил его на почетное место и выслушал его подробный рассказ. Потом к царю привели плененного Асмодея. Тот с горечью посмотрел на Соломона, начертил палкой на земле контур человеческого тела и сказал:

– Когда умрешь, тебе будет принадлежать не больше этого куска земли. Тебе недостаточно того, что ты сейчас имеешь? Тебе нужна еще сила властителя духов?

– Князь духов! – обратился к нему Соломон. – Я не для того велел привезти тебя в Иерусалим, чтобы потешить свое честолюбие. Я сделал это из почтения к Богу, который и твой Бог тоже! Я хочу в честь Бога воздвигнуть храм и для обработки камней мне нужен червь шамур. Скажи, как мне найти и получить его.

Асмодея успокоило объяснение царя. Он рассказал, как найти шамура, которого Бог дал владыке морей и всех вод. Червь находится под неусыпным наблюдением тетерева посреди огромной пустыни в глубокой пещере. Воины Соломона преодолели долгий и тяжкий путь и добыли волшебного червя.

Весь Иерусалим ликовал, когда посланцы царя Соломона вернулись с шамуром. Теперь ничто не мешало строительству храма. На четвертый год своего правления Соломон повелел начать рассекать камни для фундамента храма. Не было слышно звуков, обычно сопровождающих любое строительство. Червь рассекал камни тихо, как предписывали законы Торы и как было угодно Богу. Для освящения храма Соломон пригласил двенадцать старейшин всех колен Израилевых. Все евреи восхищались красотой храма, потому что никто никогда не видел ничего красивее. Соломон пал на колени, поднял руки к небу и молился Богу, чтобы он не оставил детей Израилевых и прислушивался к просьбам тех, кто придет в храм с надеждой в сердце.

Но случилось так, что сам царь Израиля забыл о покорности. Гордыня обуяла его. Он был уверен, что нет его богаче, мудрее и сильнее в целом свете. Асмодей был все еще у него в плену. Они беседовали, Асмодей поражал Соломона своей мудростью. И однажды царь подумал:

– Если Асмодей так мудр и силен с цепью на шее, каков же он будет, если обретет свою настоящую величину?

Асмодей читал его мысли. Он обратился к Соломону:

– Великий царь! Сними с меня эту цепь, и ты увидишь, какой мудростью смогу я поделиться с тобой. За все это время я не сделал тебе ничего плохого. Напротив. Подумай же об этом. Сними цепь и дай мне на минуту твой перстень. Ты об этом не пожалеешь.

Соломон дал себя уговорить. Он велел снять с Асмодея цепь с именем Божьим на каждом ее звене и вручил ему свой перстень, который ему когда-то во сне вручил архангел Михаил. Но едва он вложил перстень в ладонь Асмодея, князь демонов превратился в великана. Он схватил Соломона и унес его за тысячи верст от его царства. А перстень бросил в море. После этого Асмодей вернулся в Иерусалим, принял облик царя Соломона и стал править Иерусалимом.

Соломон же скитался три года. Больше тысячи дней не видел он Иерусалим. Никто его не узнавал, не оказывал ему царские почести, ему пришлось ходить в простой ветхой одежде, ноги его болели, каждый шаг давался с трудом. Никто не верил ему, когда он говорил, что он царь Израиля. Его гнали отовсюду как обманщика.

Однажды на рынке к нему обратился какой-то человек и попросил помочь донести до дома сумки с покупками. Он был поваром в богатом доме. За помощь повар накормил Соломона, а потом предложил стать его помощником на кухне. Соломон с радостью принял его предложение, иначе он умер бы с голоду. Он тут же принялся за работу. Носил воду из колодца, чистил фрукты, мыл посуду и ходил на рынок за продуктами.

Так прошел еще один год. Однажды Соломон пошел на рынок за инжиром. По дороге он встретил какого-то богача. Тот посмотрел на Соломона и спросил:

– Не был ли ты царем Израиля? Как низко ты пал!

Соломон молча прошел мимо, купил на рынке инжир и вернулся назад. У входа в дом сидел нищий. Когда Соломон шел мимо него, бедняга ему поклонился и сказал:

– Ты Соломон, построивший храм в Иерусалиме? Что Бог забрал, то снова вернет тебе.

И на этот раз Соломон не сказал ни слова. Он подал повару инжир и принялся чистить рыбу. Одна из рыб была особенно большой. Соломон разрезал ее и увидел, что в брюхе у рыбы лежит другая рыбка, маленькая. Он хотел ее выбросить, но пальцы его почувствовали что-то твердое и круглое под рыбьей чешуей. Из любопытства разрезал он рыбку и увидел свой собственный золотой перстень с Божьей печатью, который князь демонов Асмодей бросил когда-то в море.

Соломон немедленно пошел к повару, тепло с ним попрощался и надел свой перстень. Как только перстень оказался на его пальце, он почувствовал, что к нему вернулись его сила и могущество. Волшебный перстень сделал так, что Соломон тут же оказался в Иерусалиме, прямо на заседании великого собрания мудрейших мужей Израиля. Перед собранием стоял тот самый молодой полководец, который когда-то пленил Асмодея и добыл волшебного червя. Он говорил удивительные вещи. Сказал он и о том, что более четырех лет тому назад царь внезапно сменил свои привычки и обратился против тех, кого прежде любил. И он, так много сделавший для царя, впал в немилость. Царь хотел убить его, поэтому бегство стало единственным способом спасти свою жизнь. Но самым удивительным было то, что царь делал все для того, чтобы никто и никогда не увидел его ноги. И однажды, еще до своего бегства, молодой воин незаметно поднял полу царского плаща. Под ним были не человеческие ноги, а копыта, как у демона.

Собрание мудрейших зашумело от удивления, но шум возрос многократно, когда перед ними предстал Соломон. С перстнем к нему вернулась вся его царская стать и внешний облик. Все узнали своего царя и пали пред ним на колени.

Соломон, сопровождаемый всем собранием, вошел в королевский дворец. Слуги кланялись ему, стражи вытягивались в струнку. Так Соломон дошел до зала, где на троне восседал Асмодей. Он увидел Соломона со священным перстнем на пальце, и злоба исказила все его черты. На глазах у всех у Асмодея выросли крылья, и огромный демон вылетел из дворца.

Сорок лет правил Соломон Израилем, но до самой своей смерти не переставал опасаться Асмодея. По ночам царский перстень не действовал против демонов, и постель Соломона охраняли шестьдесят героев. Все они были вооружены мечами и готовы к бою.

Звезда третья
О пророке Илии

Предупреждение пророка Илии^[20]

В давние времена жил в Святой земле человек по имени Илия Фесвитянин, так как происходил он из города Фисвы. Бог особенно любил его и наделил его редкими способностями: Илия видел будущее, наперед зная, что должно произойти. Поэтому его называли Илия-пророк.

С утра до вечера Илия учил евреев мудрости, любви и правде. Его высокая фигура неожиданно появлялась в разных местах, его глубокие искрящиеся всевидящие очи нагоняли страх на многих злодеев. Добрые люди любили Илию, и он никогда не оставлял их без помощи. Когда беднякам было нечего есть, Илия незаметно наполнял их мешки мукой. Когда у ребенка начинался жар, Илия прикладывал свою ладонь к горячему лобику, и злая болезнь исчезала. При этом никто не видел Илию, но каждый точно знал, когда тот оказывался рядом.

Илия был очень скромным. Он жил в пещере на горе Кармель и довольствовался одной кожаной накидкой, подпоясанной ремнем. Единственным имуществом Илии была суковатая палка. Путешествуя, он питался фруктами, которые срывал с деревьев, или ел у добрых людей, которые приглашали его на ночлег.

Зато Йоэль, владелец обширных полей на склонах горы Кармель, был известным богачом. На его земле росли великолепные арбузы, и они прославили Йоэля настолько, что было у него много имущества и денег. Однако о бедных Йоэль не вспоминал, прогоняя их от своих ворот.

Когда Илия услышал о поведении Йоэля, решил он удостовериться, правда ли это. В облике нищего отправился он к дому Йоэля. В тот день там было особенно весело: Йоэль выдавал замуж свою единственную дочь. Богач сделал все, чтобы об этой свадьбе долго говорили. Он пригласил самых важных гостей, пригласил знаменитого повара, которому велел приготовить десятки разных блюд. Свой дом Йоэль превратил в огромный букет. Каждая комната была украшена разными цветами, но обязательно одного цвета. Первый зал был красным, второй – желтым, потом шли синие, розовые и фиолетовые покои. И все цветы источали дивные ароматы. Воздух в доме благоухал. От своего дома к дому жениха Йоэль велел положить широкий ковер, чтобы никто из сопровождающих жениха и невесту не ступил на землю. Платье невесты было соткано из золотых нитей, а кольцо, которое она должна была получить, изготовил лучший иерусалимский ювелир.

Вскоре после свадебного обряда начался великий пир. Гости хвалили мастерство повара, вино текло рекой, все дивились богатству дома Йоэля, радовались и веселились. В самый разгар праздника между гостями появился Илия. Никто не видел, как он вошел в дом. Одет он был в мешковину, на плече его висела потертая дорожная сумка, грязные волосы спадали на лоб.

Йоэль не узнал пророка.

– Что ты здесь делаешь? – неприветливо обратился хозяин к пришедшему. – Я никому не подаю, особенно таким оборванцам, как ты!

Взглянул Илия на богача и потихоньку пошел прочь. Выйдя на улицу, он принял облик молодого царского чиновника в роскошных одеяниях. Повозку, в которой он сидел, везли четыре коня особой породы. Как только Йоэль услышал, какой гость ждет его снаружи, он тут же выскочил ему навстречу.

– Мы рады нежданным гостям! – кричал он издалека. – Проходите, досточтимый господин, садитесь рядом со мной на почетное место! Угощайтесь, чем захотите, вам наверняка все понравится!

Йоэль глубоко поклонился, а когда выпрямился, увидел перед собой того самого нищего, которого только что прогнал. Кони и повозка исчезли. Вместо них остались только отпечатки копыт и колес.

Йоэль остолбенел.

– Что это значит? – спросил он, заикаясь.

– Ничего особенного, – ответил Илия. – Я хотел только показать тебе, как ты переменчив. Когда я был в этих самых нищенских лохмотьях, ты не предложил мне ни кусочка, а когда я вернулся в одеждах богача, ты принялся оказывать мне всяческие почести. Ты уважаешь одежду, не человека, а ведь мои одежды не едят и не пьют. Ты забываешь о бедных, Йоэль, и я пришел, чтобы напомнить тебе о них. Будь же осторожен, чтобы гордость и жадность не привели тебя к беде.

Илия исчез, и ошеломленный Йоэль вернулся к гостям. Слугам он приказал раздать остатки еды нищим и странствующим и с чувством исполненного долга постарался побыстрее забыть о неприятном происшествии. Свадьба закончилась так же пышно, как и началась, и Йоэль больше не давал подаяния бедным, а нищих и вовсе не замечал.

Через некоторое время Йоэль отправился посмотреть на свои поля на склоне Кармеля. Арбузы как раз дозревали, и Йоэль подсчитывал, сколько выручит от их продажи и на сколько разбогатеет. Вдруг увидел он, как по полю ему навстречу идет странный человек. Одет он был в накидку из кожи, подпоясан ремнем, волосы торчали во все стороны. Йоэль не знал, что это Илия, который как раз в это время вышел из своей пещеры, и гневно набросился на пророка:

– Кто тебе позволил идти по моему полю?!

Илия посмотрел на Йоэля.

– Я живу на горе Кармель и иногда спускаюсь с нее. Но хорошо, что я тебя встретил. Я вижу, ты хозяин этого поля, а меня одолели голод и жажда. Дай мне, пожалуйста, один арбуз, чтобы я перекусил.

Йоэль хотел сразу прогнать попрошайку, но потом он решил высмеять его и сказал:

– Что ж ты, бродяга, не можешь отличить съедобное от несъедобного? То, что лежит на моих полях, не арбузы! Это камни!

Илия кивнул головой, а потом грустно сказал:

– А ведь я предупреждал тебя, Йоэль! Но ты не изменился. Раз так, хорошо бы, чтобы Бог исполнил твое желание.

Едва Илия договорил, все арбузы на всех полях Йоэля превратились в камни. Йоэль в один момент лишился своего богатства, и с того дня счастье от него отвернулось. Не было ему удачи ни в торговле, ни в чем другом. Имущество его уменьшалось, и богач окончил свои дни так, как Илия и предсказывал: без денег и в бедности.

Остатки арбузов Йоэля можно и сегодня увидеть на склонах горы Кармель. Гладкие круглые камни напоминают о справедливости Илии-пророка, а их твердость – предупреждение для всех, у кого столь же жесткие сердца.

Ножка от стола праведных

В давние времена жил в Святой земле один торговец. Был он человеком порядочным, добрым, честным, набожным, и Бог даровал ему процветание в делах. Состояние его увеличивалось, но он никогда не забывал о бедных. И чем щедрее был он к тем, кто нуждался в его помощи, тем больше судьба ему улыбалась.

Но говорится же: Бог не любит своевольных, а праведных искушает. Вот и торговцу нашему пришлось пережить искушение. Каждый день видел он много денег и золота, принимал караваны, полные товаров, вот богатство его и ослепило. Никто этого не заметил. Торговец и дальше раздавал подаяние, оплачивал врачей для бедных, жертвовал деньги на строительство синагог, но в душе его поселилась алчность. Каждый раз во время молитвы Богу он просил о даровании ему огромного клада. Торговец привык к тому, что Бог ему помогает и любит его, поэтому верил, что счастье его не оставит и на этот раз. Куда бы он ни шел: в синагогу, по своим делам, просто по городу, он шел, уставившись в землю, думая лишь о том, чтобы не пропустить вожделенный клад.

Однажды утром пришел к торговцу старый человек в плаще, какие носили бедуины в пустыне.

– Что желаете? – спросил его торговец.

– Самому мне ничего не надо, – ответил старик. – Я принес тебе весть: Бог услышал твою молитву. Уже сегодня ты найдешь золотой клад.

Обрадовался торговец. Он думал, как ему отблагодарить посланника за добрую весть, но не успел он ничего решить, как старик исчез так же внезапно, как и появился, и торговец не понимал, действительно ли этот разговор состоялся или ему все привиделось.

В тот вечер он возвращался домой с особыми чувствами. Он внимательно исследовал каждую пядь своего пути, но не заметил ничего необычного. Вдруг, почти у самого дома, он обо что-то споткнулся. Поглядел вниз и глазам своим не поверил. Там, где никогда ничего не было, лежал огромный кусок золота в виде ножки от стола. Торговец трясущимися руками схватил найденный клад. Золото было очень тяжелым, он едва смог поднять свою находку.

– Бог и вправду услышал меня! – ликовал торговец в душе.

Он быстро огляделся по сторонам и, удостоверившись, что никто его не видит, отнес золотую ножку в тайное место, где хорошенько ее припрятал.

Той ночью торговец не мог уснуть. Он опасался, не подглядел ли кто, как он шел прятать свою находку, а главное – старался подсчитать, какова же цена клада и как можно будет распорядиться этими деньгами.

Рано утром он отправился к самому известному ювелиру в городе. Как только он сказал ювелиру, какой кусок золота у него есть, тот взглянул на него с подозрением. Ювелир знал, что торговец богат, но он не верил, что обычный человек мог честным трудом заработать столько.

– Ювелир думает, что я вор, – решил встревоженный торговец.

Он быстро распрощался и ушел, радуясь, что не пришлось объяснять, откуда у него это золото. И что же ему теперь было делать? Сама по себе золотая ножка от стола была ему совершенно ни к чему. И решил торговец, что пойдет к мудрецу за советом. Он рассказал мудрецу, как нашел клад, а также о том, что продать его он не может. Мудрец ничем не помог торговцу.

– Нет у меня для тебя совета, – произнес он. – Ведь если бы все ювелиры, которых ты знаешь, продали свое имущество, и тогда не хватило бы у них денег, чтобы выкупить эту золотую ножку. Только цари и вельможи могли бы дать тебе достойную цену. Но как ты думаешь, кому из них нужна одна ножка от стола, пусть и золотая?

Опечаленным ушел торговец от мудреца. Радость оттого, что Бог исполнил его мольбы, испарилась. Шли дни. Торговец мрачнел, как будто какая-то тяжкая ноша заставляла его гнуться к земле. Золотая ножка, которую никто не хотел купить, стала для него стоить не больше, чем обычная сгнившая деревянная ножка, выброшенная за ненадобностью. С тяжелыми мыслями отправлялся он спать, с мрачными мыслями пробуждался.

Однажды вечером он, как обычно, лежал на своей постели и беспокойно ворочался. Когда же через несколько часов ему удалось уснуть, увидел он во сне, что стоит перед алмазными вратами в рай. Торговец слышал прекрасное пение ангельского хора, чувствовал благоухание, но войти в ворота не смел. Вдруг перед ним появился старик. Торговец узнал в нем своего недавнего гостя в одежде бедуина.

– Я пророк Илия, – сказал старый человек приветливо. – Следуй за мной.

Илия отвел торговца в рай и показал ему целый ряд золотых столов, вокруг которых на золотых стульях сидели те, кто на земле жил праведной жизнью. У каждого стола было по три ножки, только один, за которым никто не сидел, наклонился вниз, потому что у него было только две ножки.

– У этого райского стола, – обратился Илия к торговцу, – должен был бы после смерти сидеть ты.

– Но почему у моего стола только две ножки, когда остальные стоят на трех? – удивился торговец.

– Потому что одну золотую ножку ты уже получил в земной жизни, – ответил пророк.

Торговец проснулся рано утром и, не умывшись, не позавтракав, побежал в синагогу.

– Боже, – просил он, – возьми золотую ножку от стола праведных назад в рай. Мне не надо никаких кладов, я раздам бедным то, что имею, только избавь меня от моего греха. Я знаю, что провинился пред тобою, но как же остальные праведники? Им придется сидеть у стола, которому не хватает одной ножки!

Терпеливо молился торговец весь день и всю ночь и со спокойным сердцем возвратился домой. Едва он уснул, ему во сне снова явился Илия-пророк. Он опять повел торговца в рай и показал ему столы, за которыми праведники радовались вечной жизни. Не забыл он и о том столе, у которого в прошлый раз не было третьей ножки. На этот раз стол стоял ровно, как и остальные столы, на трех ножках.

Утром торговец проснулся с новыми силами и улыбкой на лице. Сразу после утренней молитвы он отправился к тайнику, в котором спрятал золотую ножку, но, как он и ожидал, ее там не было. Совершенно счастливый пошел он через площадь к своей лавке и вдруг увидел знакомую фигуру – старика, одетого как бедуин. Торговец побежал было к нему, но Илия только кивнул и исчез в толпе.

Так, благодаря покаянию торговца, ножка от стола праведных вернулась в рай. И это было особенное чудо, ведь говорится же: что Бог дает, назад никогда не забирает.

Путешествие с пророком Илией

Ребе Иошуа бен Леви^[21] был славен во всей Святой земле благодаря своим познаниям и доброму сердцу. Он молился с утра до ночи, не ел и не пил, только чтобы Бог услышал его просьбу и дал ему встретиться с пророком Илией.

Однажды на рассвете, когда Иошуа подходил к синагоге, пред ним предстал пророк.

– Что ты хочешь от меня? – спросил он раввина. – Скажи мне о своем желании.

– Люди хвалят меня, – ответил Иошуа, – но я знаю, что должен еще много учиться. Поэтому мечтаю о том, чтобы сопровождать тебя в твоих путешествиях, Илия. Я хочу увидеть чудеса, которые ты совершаешь во славу нашего единого Бога. Только после этого я стану по-настоящему мудрым.

– Зачем тебе быть рядом со мной? – возразил Илия. – Просто глядя на меня ты ничего не поймешь. Ты начнешь задавать вопросы, просить объяснений. Лучше я пойду один.

– Обещаю тебе не спрашивать ни о чем! – настаивал Иошуа. – Я просто хочу быть рядом. Ни о чем большем я не прошу.

– Ладно, – сказал Илия, – пойдем со мной. Но как только ты прервешь молчание и начнешь меня выспрашивать, мы тут же разойдемся.

Иошуа согласился, и вскоре они отправились в дорогу. Шли они и шли, пока к вечеру не пришли к дому какого-то бедняка. Хижина его едва стояла, сквозь крышу видны были звезды, и единственным имуществом была тощая корова, стоявшая на привязи во дворе. Однако гостей бедняк и его жена приняли радушно. Они уложили их спать на свои постели, а сами легли на чердаке на сено.

Утром Иошуа проснулся как раз вовремя, чтобы услышать молитву Илии, и от огорчения чуть не закричал. Илия просил Бога, чтобы тот убил единственную корову бедняка, и, едва пророк закончил молитву, животное свалилось замертво.

– Что ты делаешь? – не смог промолчать раввин, с упреком глядя на Илию. – Ведь эти люди бедняки, а ты, вместо того, чтобы отблагодарить их, еще увеличиваешь их несчастье!

– Я тебе отвечу, – сказал Илия, – но потом мы должны будем распрощаться. Вспомни о нашем договоре.

Ребе Иошуа больше не настаивал на ответе и молча следовал за ним по дороге. На следующий вечер путники пришли в город, где жил великий богач. В доме его было много прекрасных покоев, из кухни доносились изысканные ароматы, но Илия с Иошуа не получили ни пищи, ни крова. Они провели ночь у богача на дворе, а утром, голодные, собрались в путь. У дома богача стояла полуразрушенная стена, которую хозяин как раз собирался поправить и готовился к работе, но Илия помолился, и на месте руин выросла совершенно новая стена.

– Что это за справедливость? – мелькнуло в голове Иошуа. – Такой скупец, а Илия ему еще и помог!

Но он не сказал ни слова и мрачно последовал за пророком.

В тот день путники подошли к большой синагоге. Все в ней было из золота и серебра. Места были распределены по чинам молящихся. У самых важных граждан сиденья были удобными, с подушками, у менее важных – поуже и без мягких подстилок. А позади теснились совсем незначительные персоны. Когда Илия с Иошуа вошли в синагогу, там стояли три богато одетых человека.

– Опять какие-то нищие, – кивнул один из них в сторону пришедших, даже не взглянув на них. – Кто их накормит?

– Таким, как эти, достаточно черствого хлеба и немного воды, – сказал второй.

Все трое ушли, но никто из них не вернулся с едой. Илия с Иошуа провели ночь в синагоге на холодном полу. Утром те три человека пришли на молитву, и Илия сказал им:

– Дай вам Бог стать старшими в общине!

Ребе Иошуа пытался скрыть свою растерянность. Как может быть Илия так любезен с теми, кто на самом деле заслуживает наказания? Как это можно просто смотреть на несправедливость, ни слова не говоря? Ребе Иошуа собрался было попросить Илию объяснить, почему он так делает, но вовремя вспомнил о данном обещании. Он лишь покачал головой и снова пошел за пророком.

Когда зашло солнце, они пришли в маленький городок. Люди сердечно здоровались с ними. Каждый приглашал Илию и Иошуа в гости. В конце концов путники переночевали в лучшем доме, где их угощали вкуснейшей едой. Рано утром самые знатные люди города пришли попрощаться с Илией и Иошуа. Пророк ни слова не сказал о любезном приеме, только пожелал:

– Дай Бог, чтобы один из вас стал главой общины!

На этот раз Иошуа не смог совладать с собой.

– Илия! – воскликнул он. – Я хотел пробыть с тобой как можно дольше, но не могу больше молчать. Скажи мне, почему ты награждаешь зло и не награждаешь добро? Я тебя вообще не понимаю. И лучше попрощаюсь с тобой, чем дальше страдать от непонимания.

– Как хочешь, – ласково сказал пророк. – Я объясню тебе то, о чем ты меня просишь, а потом мы распрощаемся. Знай же, Иошуа, что у бедняка с одной коровой в тот день должна была умереть его жена. Ангел смерти уже был в доме. Поэтому я просил, чтобы Бог вместо ее жизни взял жизнь животного. Бог исполнил мою просьбу, и этот добрый человек сможет прожить со своей женой еще много счастливых лет. Тому богачу, который нас не принял на ночлег, я построил стену. В фундаменте той стены был скрыт огромный клад. Если бы богач сам строил стену, он обязательно нашел бы этот клад. Люди в синагоге не были гостеприимны. Поэтому я им пожелал, чтобы они все трое стали во главе общины. Каждый из них думает лишь о собственном успехе. Они начнут ругаться друг с другом и уничтожат всю общину. Недаром же говорят, что если судно ведут несколько капитанов, оно быстро пойдет ко дну. Но один капитан управляет судном надежнее. Поэтому я пожелал городу, где нас так любезно приняли, одного главу общины.

Илия договорил, обнял Иошуа и тихонько добавил:

– Ты хотел научиться у меня большей мудрости, но достаточно только одного: если встретишь безбожника, живущего в достатке и роскоши, и праведника, живущего в страдании, не поддавайся сомнению. Ты видел, что Бог справедлив и суд его простирается дальше, чем может увидеть человек. Кто может советовать Богу?

После этих слов Илия благословил Иошуа и исчез.

Дар пророка Илии

Во времена, когда по Святой земле ходил пророк Илия, неподалеку от Иерусалима жил бедный человек со своей семьей. Ему принадлежало только маленькое поле и хижина, дрожавшая при каждом порыве ветра. Места в домике было мало. К тому же каждый год в семье появлялся новый младенец. И вот у бедного человека было уже восемь детей. И даже если он работал на своем поле с утра до позднего вечера, не мог накормить досыта ни детей, ни себя с женой. Спать они ложились голодными.

Однажды человек пахал поле. Работа шла тяжело, потому что плуг его все время натыкался на камни. Когда солнце оказалось в зените, вспахана была только узкая полоска земли. Хозяин с грустью смотрел, как мало сделал он с утра, и вдруг явился пред ним Илия-пророк в облике старого араба.

– Мир тебе, – поприветствовал он бедного человека. – На небе было решено, что тебе будет даровано семь счастливых лет жизни. Хочешь ли ты забрать их прямо сейчас или подождешь до конца жизни?

Хозяин поля и не думал, кто это подошел к нему. Он решил, что араб – злой чародей, и поэтому сказал сердито:

– Иди своей дорогой, заклинатель, оставь меня в покое! У меня и без тебя хлопот достаточно!

Илия ушел, но на следующий день вернулся снова.

– Мир тебе, хозяин! – сказал он. – Тебя ждет семь счастливых лет. Хочешь забрать их прямо сейчас или в конце жизни?

Бедный человек и на этот раз прогнал странного араба, но на следующий день Илия пришел снова.

– Мне от тебя ничего не нужно, – успокоил он бедняка, – только дай мне ответ: ты хотел бы семь счастливых лет сейчас или в конце жизни?

Хозяину не показалось, что араб хочет ему как-то навредить, но он медлил с ответом.

– Я всегда обо всем советуюсь с женой, – сказал он наконец Илии, – и сейчас мне хотелось бы поговорить с ней.

Илия согласился, и человек побежал домой, чтобы рассказать жене о словах странного гостя.

– Если нам суждено жить лучше, – сказала жена, – пусть лучше сейчас. Хуже нам уже едва ли будет, и кто знает, что принесет завтрашний день.

Муж вернулся на поле и передал решение Илии.

– Станет так, как ты желаешь, – сказал пророк. – Еще сегодня ты разбогатеешь, но не забудь, что счастливых лет у тебя будет только семь. Потом я снова навещу тебя.

Когда хозяин вечером пришел домой, ему сразу стало ясно, что старый араб слов на ветер не бросал. Дети с радостью показали ему огромный кусок золота, который нашли в саду. Муж и жена благодарили Бога за его помощь.

Уложив детей спать, они сели за стол, чтобы обдумать, как распорядиться богатством.

– Давай переедем отсюда, – предложил хозяин, – купим в городе большой дом, заведем слуг, отличных лошадей с повозками, а о своей бедности забудем.

– А что будем делать через семь лет? – напомнила жена. – Мы потратим все деньги, которые получим за золото, а через семь лет опять станем такими же бедняками. Нет, муж, давай-ка все устроим иначе. Мы купим детям добротную одежду и постараемся, чтобы они больше не голодали. А в остальном будем работать, как и раньше. Купим поле с плодородной почвой, нужные инструменты и, если Бог даст, заработаем столько, что до самой смерти нужды знать не будем. Остаток денег спрячем и будем помогать каждому, кто окажется в нужде, потому что и нам в трудное время пришла помощь.

Мужчина быстро понял, что его жена прозорливо рассудила. Новое поле принесло им большую прибыль. Он продал большой урожай и купил на вырученные деньги овец и домашний скот. Стал торговать шерстью, продавал молоко и сыры. Каждый, кто голодал, кому голову негде было преклонить, мог спокойно прийти к нему и получить помощь. И чем щедрее был человек по отношению к бедным, тем лучше шли его дела и приумножалось имущество.

Так шел год за годом. Ровно через семь лет после того, как счастье улыбнулось хозяину, пророк Илия исполнил свое обещание. Он пришел на поле в одежде старого араба и сказал:

– Прошло семь лет. Верни мне то, что осталось от клада.

– Я принял твой дар, как мне посоветовала моя жена, – ответил человек, – и возвращать его буду с ее разрешения. Разреши мне, прошу, рассказать ей о твоем требовании.

Илия не возражал, и человек вернулся домой. Жена выслушала его и сказала:

– Передай своему благодетелю, что мы своим собственным трудом собрали такую же часть, за какую продали дарованный нам клад. Поэтому мы можем целиком вернуть его, а о себе мы позаботились.

Муж побежал на поле и передал пророку слова своей жены.

Услышав их, Илия обрадовался, благословил мужа и сказал:

– Радуйся, что у тебя такая мудрая жена. Я хотел дать ваш клад кому-то, кто распорядился бы им лучше, чем вы, но теперь я вижу, что никого лучше не найду. Возьмите же мой дар и добавьте его к тому, что собрали вы сами, и пользуйтесь деньгами так же разумно, как до сих пор.

Илия попрощался с человеком, который был счастлив с женой и детьми все оставшиеся годы.

И это к добру

В давние времена жил в Святой земле один раввин, славный своей ученостью. Что бы ни случилось, он любил повторять: «И это к добру». Но мало кто понимал, какая мудрость скрывается за этими словами.

Когда раввин был еще молод, отправился он сразу после свадьбы к отцу своей жены, чтобы порадовать его подарками. Вот он вышел с тремя ослами. Один нес печеное мясо и пироги, другой был навьючен лучшими винами, третий – фруктами. Долго шли они. В полдень раввин увидел высокое дерево, в тени которого отдыхал старый человек. Одет он был в лохмотья, ступни его были сбиты в кровь. Он едва двигался от слабости.

– Добрый человек, – позвал он раввина. – Я уже не могу и шага сделать от голода. Прошу тебя, дай мне что-нибудь поесть.

– Подожди немного, – сказал раввин несчастному. – Мне надо снять поклажу с ослов, чтобы они чуть отдохнули. Сниму поклажу и сразу дам тебе поесть и мяса, и хлеба, и вина, и фруктов.

Раввин завел ослов под дерево, в тень, и вдруг голова бедняка упала на грудь, а душа его оставила тело.

– Что я наделал! – в отчаянии крикнул раввин. – Если бы я сразу дал ему поесть, этот бедняк мог бы жить! Я виноват в его смерти и заслуживаю самого строгого наказания. Пусть глаза мои перестанут видеть! Пусть руки мои перестанут двигаться! Пусть стану я хромым! А душа моя никогда не найдет покоя.

После той встречи раввин совершенно изменился. Он постоянно носил деньги в руке, чтобы нищий, который попросит его о подаянии, не ждал ни секунды. Он заботился о бедных, чем снискал большое уважение и признание.

– И это к добру, – говорил раввин часто. – Мое невнимание убило человека, зато я научился чувствовать чужую боль и помогать людям. А не будь этого, я никогда бы не понял ни одну книгу святого учения.

К старости раввина стали одолевать всяческие болезни, которые он когда-то призывал себе в качестве наказания. Он ослеп, руки его ослабли, ходил он хромая.

– И это к добру? – спрашивали его ученики.

– И это, – отвечал раввин. – Я знаю, чем заслужил свои мучения. И кто знает, может быть, мой пример заставит кого-то задуматься.

Раввин жил в трудные для евреев времена. Ими управляли римляне и римский император Адриан^[22], ненавидевший евреев. Однажды Адриан повстречал еврейского старца.

– Мир тебе, цезарь, – учтиво приветствовал старик правителя.

Адриан же разозлился.

– Что это за дерзость? – закричал он. – Этот еврей приветствует меня, как будто я его приятель!

Он немедленно приказал казнить старика.

На следующий день мимо Адриана шел другой еврей. Он знал, что случилось с его другом, поэтому не поприветствовал императора. Адриан же опять разгневался.

– Как дерзнул ты не оказать мне почтение? – набросился он на несчастного. – Я и слова твоего не достоин?

И он приказал казнить человека.

Евреев в Римской империи охватили страх и тоска.

– Император убьет всех нас, – горевали они. – Надо как-то задобрить его.

Самые мудрые раввины думали, что им делать, и после долгих размышлений решили послать императору великолепное украшение. Они знали, что император больше всего любит золото, и надеялись, что дар их смягчит Адриана.

– Пусть идет к императору кто-то молодой, прекрасный, полный сил, – предлагали одни.

– Наоборот, – возражали другие, – для этой задачи больше подойдет старик. Седина вызывает почтение.

Наконец перед собравшимися выступил наш раввин.

– Никто не знает, какое настроение будет у цезаря, – сказал он. – Может быть, ему приятнее будет видеть юношу, может быть – старика. В одном я уверен: пойти к нему должен тот, кому нечего терять. И вот я спрашиваю вас: есть ли кто-то в Израиле более жалкий, чем я?

После этих слов решено было, что к императору пойдет раввин. Ему передали шкатулку с подарком для Адриана, и все принялись молиться о спасении раввина. Назавтра рано утром раввин отправился в путь.

Он шел без отдыха целый день и уже в темноте пришел на постоялый двор на окраине маленького городка. Хозяин с женой были сама любезность, они охотно предоставили раввину ночлег, дали ему поесть и попить, но их улыбки и приятные слова были лишь маской, скрывающей злые помыслы. Как только раввин уснул, хозяин обратился к жене:

– Ты заметила, какую шкатулку нес этот старый еврей? Наверняка в ней скрываются большие ценности.

– Давай-ка посмотрим, – сказала хозяйка.

Она потихоньку прокралась в комнату, где спал раввин, и принесла оттуда шкатулку с даром для императора Адриана.

Когда хозяин открыл шкатулку и увидел драгоценность, голова его пошла кругом. Он быстро приказал жене положить в шкатулку вместо украшения немного глины из сада, а потом вернуть ее на прежнее место. Хозяйка сделала все так, как велел ей муж. А тот немедленно закопал украшение в подвале и, уверенный, что его никто не найдет, спокойно заснул.

На рассвете раввин снова отправился в путь. Хозяин постоялого двора думал, что раввин в слепоте своей не заметит кражу, но тому достаточно было один раз дотронуться до шкатулки, чтобы понять, что произошло. Но, несмотря на это, он не сердился на хозяина постоялого двора.

– И это к добру, – произнес раввин привычную фразу.

И с верой в Божью помощь направился он в Рим.

После долгого и трудного пути предстал он наконец перед императором Адрианом. Он передал ему письмо, написанное от имени всех евреев, а вместе с ним и прекрасную шкатулку. Прочитав, что евреи посылают ему особенный подарок, Адриан нетерпеливо открыл шкатулку и вдруг нахмурился.

– Это что еще за шутки? – воскликнул он грозно. – Евреи меня на смех поднимают, раз посмели послать мне кусок обычной глины? Да никакие клады на свете не заставили бы меня примириться с ними, а теперь они еще и насмехаться задумали! Да я всех евреев прикажу уничтожить! Абсолютно всех, чтобы никому больше не пришло в голову смеяться надо мной!

Адриан приказал стражникам отвести раввина на место казни, но не успели они схватить его, как в императорские покои вошел пророк Илия, переодетый в одного из советников цезаря.

– Адриан, – успокаивающе произнес Илия, – не дай гневу завладеть тобой. Может быть, глина, которую принес раввин, не простая. Ведь известно, что праотец всех евреев Авраам с помощью чудесной глины побеждал иных врагов. Из нее появились копья и стрелы. Глина Авраама открывала и самые крепкие запоры. Ни одна крепость перед ней не устояла!

Адриан задумался. Его армии постоянно воевали, и лучшего дара, чем чудесное оружие, желать было невозможно. Поэтому он приказал оставить раввина в живых до тех пор, пока воины не проверят действие волшебной глины. Через неделю пришли первые новости. Крепость, которую воины Адриана долго держали в осаде и никак не могли взять, пала, когда кусок волшебной глины был брошен в крепостную стену, и она рухнула. Враги пали замертво, и воины цезаря легко одержали победу. Адриан немедленно отпустил раввина на свободу, пообещав ему, что больше не причинит вреда евреям, и вручил ему в награду много золота, серебра и драгоценных каменьев.

Радостно возвращался раввин в Иерусалим. Его народ был спасен, и даже алчность хозяина постоялого двора и его жены, обокравших его, пошла ему на пользу. На обратном пути раввин остановился в том же постоялом дворе. Удивленному хозяину он рассказал, как хорошо его приняли в Риме, как глина порадовала императора и как щедро он наградил раввина за его подарок.

Хозяин гостиницы чуть не лопнул от зависти. Как только раввин ушел, он позвал слуг и велел раскопать весь сад. С возами, полными глины, он без промедления двинулся в Рим. Жажда разбогатеть подгоняла его, он не мог дождаться, когда император примет его и вознаградит. Наконец он предстал перед Адрианом.

– Мой император, – глубоко поклонился он, – чудесная глина раввина происходит из моего сада. Выгляни в окно, там стоят мои возы! Я всю свою глину привез тебе!

Император строго посмотрел на пришедшего. «Что-то тут не сходится, – подумал он. – Если бы у этого человека была чудесная глина, вряд ли он дал бы ее раввину. Скорее всего, это мошенник». Несмотря на это, Адриан решил удостовериться в чудесных свойствах привезенной глины. Но, как и следовало ожидать, никакими волшебными свойствами глина не обладала. Хозяину ничего не оставалось, как признаться в краже драгоценности, предназначенной самому императору. Он плакал, умолял простить его, но не ушел от справедливого наказания. Он дорого заплатил за свое преступление. А его жене пришлось вернуть драгоценность евреям, а те еще долго с благодарностью вспоминали о пророке Илии и словах раввина: «И это к добру».

Звезда четвертая
О могущественных владыках, славных раввинах и мудрецах

Постижение мудрости

Александр Великий, Македонский царь^[23], был самым могущественным завоевателем из всех, кто когда-либо рождался на земле. Он победил всех своих врагов. С его войском никто не мог справиться. Александра боялись владыки всех земель, ведь повсюду были известны истории о его подвигах и победах.

Однажды Александр собрал великое войско, чтобы подчинить себе Святую землю с Иерусалимом. Его солдаты уже мечтали о победе над евреями и богатой добыче, однако Александр решил по-другому.

Он оказался у врат Иерусалимских, и встречать его к преддверию Храма вышел первосвященник Иаддуа в пурпурной одежде и с митрой на голове. За ним шли священники. Первосвященник торжественно нес перед собой золотую пластину с выбитым на ней именем Бога.

Александр испытал священный трепет, поклонился единому Богу, после чего первым поприветствовал первосвященника. Он позволил евреям жить по своим законам и традициям и не коснулся ни их святынь, ни их веры.

Военачальники были ошарашены, ведь они надеялись на богатую добычу, как это бывало обычно. Почему же тут Александр отступил от заведенных правил войны? И Александр сказал:

– Когда-то во сне мне явился человек, который выглядел точь-в-точь как еврейский первосвященник. Он подбодрил меня и предсказал, что мои походы закончатся победами. Слова его в точности исполнились, поэтому я не могу позволить, чтобы евреи страдали. Я всегда буду их уважать, а мудрость этого народа будет мне в помощь, когда я ее потребую.

Не прошло много времени, и Александр призвал к себе еврейских старейшин.

– Я хочу отправиться в Африку, – сказал он им. – Какая мне уготована участь?

– Царь, – предостерегли евреи Александра, – дорогу тебе преградят высокие черные горы, которые поглощают даже солнечные лучи. В этих горах господствует вечная тьма, там легко сбиться с пути. Если ты отправишься в Африку, поверь нам, это будет напрасная трата времени.

– Я уже принял решение, – настаивал на своем Александр. – В Африку я пойду. Какой совет вы можете мне дать?

– Если ты все-таки отправишься в этот поход, – сказали старейшины, – вели, чтобы ослов тебе доставили из Ливии. Им не нужно видеть дорогу, они сами ее найдут. И возьми с собой веревку. Один ее конец привяжи на границе царства тьмы, а другой все время держи в руке, чтобы ты смог вернуться.

Александр послушался евреев. Ему удалось преодолеть черные горы и все другие препятствия. Наконец он со всем своим войском вступил на землю Африки. Вскоре он достиг границ царства, в котором жили одни женщины. Александр хотел сразиться с ними, но ему сказали:

– Не глупи, царь, не пускайся в бой, который не принесет тебе ровным счетом ничего. Если ты нас убьешь, люди будут смеяться над тобой: «Александр одолел слабых женщин!» А если мы тебя победим, до самой смерти тебя будут преследовать насмешки: «Такой великий завоеватель, а так плохо кончил».

Александр понял, что женщины правы, и попросил их лишь о том, чтобы он мог просто навестить их земли как гость. Женщины разрешили и в честь великого царя устроили пир. Они посадили Александра на почетное место, и слуги начали разносить первые блюда. Владыка Македонский был уже изрядно голоден, ему хотелось скорее попробовать чужеземные яства, но, к его величайшему удивлению, все было приготовлено из чистейшего червонного золота.

– Что это значит? – спросил Александр. – Разве золото можно есть? Дайте мне лучше черствую горбушку хлеба, чтобы я мог утолить свой голод.

– А мы не думали, что ты останешься доволен обычным угощением, тем более черствым хлебом, – отвечали женщины. – Но если тебе достаточно этого, чтобы наесться, зачем ты отправился в поход на нас? Разве у тебя дома недостаточно хлеба?

Александр понял, что на этот раз ему нечего ответить, и ушел разочарованный.

Он понял, что евреи не обманули его, отговаривая от похода. Он действительно лишь зря потерял время.

На обратном пути Александр со своим войском остановился у небольшой реки. Он чувствовал себя усталым и разбитым. Немного поспав на берегу, Александр вынул из дорожной сумки несколько сушеных рыбин. Он опустил их в воду, чтобы смыть с них соль, но, как только рыбы очутились в воде, их тела ожили. Одна рыбка за другой выскользнули из рук Александра и уплыли.

– Какая необыкновенная вода течет здесь! – воскликнул царь.

Он вдыхал ее приятный аромат и при каждом вдохе ощущал, что кровь в его жилах течет быстрее. Александр наклонился и умылся речной водой. В тот же миг зрение его прояснилось, вся усталость исчезла, а в душе воцарился покой.

– Много я видел, – подумал Александр, – но это чудо ни с чем не сравнится. Ни одна моя добыча ни в одном победном походе не сравнится с волшебной водой этой реки!

Александр приказал войску ждать его, а сам отправился вдоль реки, против ее течения.

Дорога привела его к высоким скалам. Он шел узкими тропами, продирался сквозь густой кустарник. Воды в реке становилось все меньше, и вдруг Александр увидел мощную крепостную стену, из-за которой вытекал источник. Александр искал ворота, но тщетно. Куда ни глянь, повсюду тянулась лишь крепостная стена, густо поросшая мхом. Царь без толку ходил то в одну сторону, то в другую. Наконец он сердито ударил по стене и воскликнул:

– Я, Александр, хочу войти! Мне покорен весь мир, все народы преклоняются передо мной! Кто бы ни был за этой крепостной стеной, пусть немедленно впустит меня, иначе он узнает мой гнев!

Едва он договорил, от стены перед ним отвалился кусок мха, за которым, как оказалось, и были ворота. Но их никто не открывал. Повсюду царила гробовая тишина. И вдруг послышался сильный голос:

– Александр! Ты стоишь пред вратами рая! Оставь свои угрозы и подумай о себе! К Богу будут допущены только справедливые!

Однако Александр не испугался.

– Если я действительно стою пред райскими вратами, – воскликнул он, – пусть останется мне на память об этом что-то!

После этих слов райские врата приоткрылись, и к ногам Александра упал гладкий камень в виде человеческого глаза.

Когда Александр вернулся из похода домой, он созвал всех своих советников и мудрецов, чтобы те открыли ему тайну райского камня. Но советники царя все больше восхваляли царскую мудрость, а ничего другого так и не сказали.

Тогда Александр послал в Иерусалим за еврейскими старейшинами. Они пришли, желая помочь царю, но и у них ничего не получилось, они не смогли объяснить, что значит этот райский дар.

В одном маленьком местечке жил в те времена один мудрый старец. Он был уже так немощен, что не мог ходить сам, его носили два человека на носилках. От своих друзей узнал он о камне Александра и попросил царя выслушать его. Александр велел немедленно принести к нему старца. Царь, уважая его знания, рассказал о походе в Африку и в конце концов показал гладкий камень в виде человеческого глаза.

– Всемогущий царь, – сказал старец, – вели взвесить райский камень!

– Это действительно нужно? – удивился Александр. – Он наверняка весит не больше, чем пара монет.

Но все-таки он сделал то, что посоветовал старец.

На одну чашу весов положили камень, а на другую – золотые гирьки. Но каменный глаз был тяжелее, сколько бы гирек ни укладывали на другую чашу весов. Вот уже чаша весов переполнилась драгоценным металлом, а камень все равно был тяжелее. Александр приказал принести другие весы. Теперь райский камень перевешивал не только золото, но и гору серебра, жемчуга и драгоценных каменьев. Слуги все несли и несли разные сокровища, но все безрезультатно.

– Зря стараешься, царь, – сказал старец. – Даже если бы у тебя были весы, на чашу которых можно было положить все твои драгоценности, все дворцы, все добытые тобой богатства, камень из рая все равно бы все перевесил.

– Объясни мне, почему так происходит, – попросил Александр.

– Глаз, который ты получил из рая, – сказал старец, – такой же, как глаз обычного человека из мяса и костей. На что он ни взглянет, все ему мало, ничем он не насытится, хочет владеть все большим и большим имуществом.

– А откуда ты знаешь, что это именно так? – спросил Александр.

Старец взял горсть земли и засыпал каменный глаз. И в тот же миг другая чаша весов быстро упала.

– Видишь, – сказал старец Александру, – достаточно человеку умереть и быть засыпанному глиной, вся его жажда богатства исчезает вместе с ним.

Старец посмотрел на Александра долгим взглядом:

– Ты сейчас на вершине славы, царь, но не забывай о подарке из рая.

Александр щедро одарил старца и до самой смерти помнил о райском камне.

Палка для дурака

Римский император Адриан любил изучать завоеванные земли, интересуясь чужими обычаями и традициями. Однажды император посетил местечко Тверия в Святой земле. Он прогулялся по его улочкам, зашел на рынок, заглянул в мастерские ремесленников и в конце концов оказался у большого сада. Солнце близилось к закату, но в глубине сада старательно трудился старый еврей. Он ухаживал за инжирными деревьями, копал ямы и высаживал в них тонкие саженцы. Адриан подошел к старику и спросил:

– Сколько тебе лет?

– Ровно сто, – ответил человек.

– Сто лет! – удивленно воскликнул Адриан. – И при этом ты еще высаживаешь инжирные саженцы. Ты думаешь, что попробуешь их плоды?

– Если я буду этого достоин, да, – уверенно ответил старик.

Адриан покачал головой.

– Ты ошибаешься, – сказал он, – плодов от этих деревьев ты не дождешься. И вместо того, чтобы готовиться к смерти, пашешь на кого-то другого, кого и не знаешь. И при этом ты так уверен! Поэтому послушай меня: если ты вдруг будешь жив, когда эти саженцы принесут плоды, приходи ко мне и покажи их.

С того дня, как Адриан повстречался со стариком, прошло несколько лет. Все это время старый человек заботился о своих деревьях: поливал их, окапывал, не надеясь на то, что они принесут плоды. А плоды тем не менее появились! Только тогда старик вспомнил слова императора. Он тут же наполнил корзину инжиром и отправился во дворец Адриана. Представ перед властителем, он глубоко поклонился и сказал:

– Великий владыка, я еврей из местечка Тверия, тот самый, который перед твоими глазами пересаживал саженцы. Ты повелел мне, если я буду жив, принести плоды тех самых саженцев, которые я тогда сажал. Посмотри! Мне повезло! Вот плоды моих трудов. В доказательство я принес тебе полную корзину инжира.

Адриан не особенно любил евреев, но был тронут и удивлен.

– Бог отметил этого старика, – сказал он своим советникам, – значит, и мне ничего другого не остается.

Император приказал отнести инжир на кухню, а корзину старика заполнить червонным золотом.

Когда старик вернулся домой, весть о его награде разнеслась по всей округе. В доме его соседа, глупого и ленивого человека, ни о чем другом и не говорили. Сосед больше всего любил поесть, работать же ему не хотелось. Святые книги его не интересовали, но, несмотря на это, он считал себя самым умным. И ведь не зря говорят, что мужчина получает жену точно такую, какую заслуживает. Жена соседа была злой, сварливой и к тому же завистливой. Счастье старика не давало ей спать ночами.

– Где же справедливость? – злобно выкрикивала она. – Как это так? Столетние получают сокровища, к тому же за несколько несчастных инжирин! Это мы заслужили богатство, а не старик, что стоит у гробовой доски!

Соседка день ото дня распалялась все больше и однажды утром уже не смогла совладать с собой. Разбудив мужа, она сразу заговорила о своих планах:

– Ну, что у меня за жизнь с тобой? Не жизнь – одно мучение! Значит так: ты сейчас же пойдешь к Адриану и отнесешь ему корзину инжира, как этот наш старик-сосед. Но не таких сморщенных, какие он вырастил у себя в саду. Понесешь императору крупные, спелые, красивые. Я на рынке выбрала самые лучшие.

– А что, если Адриан не захочет наш инжир? – сонно зевнул сосед.

– С чего бы это он не захотел? – напустилась на него жена. – Император любит инжир, иначе он старика не наградил бы. Давай-ка собирайся, делай то, что я сказала, и до самой смерти не будем знать ни забот, ни хлопот.

Как только сосед услышал, что будет жить без забот, вскочил он с кровати, схватил корзину с инжиром и побежал с ней во дворец императора.

Он попросил, чтобы его отвели к Адриану и, когда император спросил его, что он хочет, сказал:

– Всесильный владыка! Жена сказала мне, что ты любишь инжир, так вот – я принес тебе полную корзину. Говорят, ты за него даешь золото.

Адриан сначала покраснел от гнева, но потом засмеялся и смеялся чем дальше, тем громче, указывая на ошеломленное лицо пришельца. И вот уже смеялся весь двор: и советники императора, и слуги, и солдаты.

– Видели ли вы когда-нибудь большего глупца? – спрашивал сквозь смех Адриан. – Ишь чего придумал! Что мне, императору, не хватает инжира! Такой дуралей и смерти не заслуживает!

По приказу императора слуги швыряли в глупца его инжир, пока не опустошили всю корзину.

Грязный, опозоренный, без инжира и без награды вернулся сосед старика домой.

– Жена! – крикнул он рассерженно. – Что ты наделала? Я все сделал, как ты советовала, и посмотри, чем дело кончилось!

Соседка всплеснула руками.

– Ах ты мой бедняжка! – воскликнула она горестно. – И это ты на меня сердишься? Разве я не бежала ради тебя на рынок? Разве я не выбрала самые зрелые и самые мягкие плоды инжира? А представь себе, если бы инжир был зеленый и твердый! Или, не дай Бог, был бы это не инжир, а лимоны!

Сосед расплакался от радости, что жена его такая добрая и заботливая. Он обнял ее и прошептал:

– Ты права, ты все правильно сделала.

Недаром же говорят:

– Коню – плетка, ослу – узда, а дураку – палка.

Терпеливый Гилель^[24]

Не делай другому того, чего себе не желаешь.

Гилель

Мудрость не наследуется от предков, как дома, земли или богатство. Кто не ищет знания, того знание минует. Такова правда жизни. И поэтому, когда в Иерусалиме преподавали великие мудрецы Израиля Шемайа и Авталион, школа их была заполнена учениками. К ним ходили и юноши, и взрослые мужчины, но не каждому даровано было счастье внимать святому учению. Учение стоило дорого, и кто хотел учиться в школе, должен был прежде всего заплатить.

Никто не страдал от этого больше, чем Гилель. Хоть происходил он из рода царя Давида, но был бедным человеком, при этом никто не мог с ним сравниться в тяге к учению. Гилель вставал еще до рассвета, чтобы найти работу в городе и заработать кое-какие деньги. Как только он получал их, немедленно отправлялся домой. Полдинара он отдавал жене на пропитание, а с остатком денег бежал в школу. Но как бы ни старался Гилель, раньше полудня деньги у него не появлялись, поэтому в школу он приходил поздно. Душа его болела из-за каждого слова, которое он пропустил, но он не жаловался и радовался тому, что может хотя бы часть дня проводить вблизи Шемайи и Авталиона.

Но в один недобрый зимний день счастье покинуло его. Работу он не нашел, денег на оплату школы не было, и сторож не пропустил его внутрь. Что было делать бедняге Гилелю? В отчаянии ходил он туда-сюда, грустно глядя на окна, за которыми счастливые ученики слушали учение Божье. Вдруг в голову ему пришла идея. Он огляделся и, увидев, что никого во дворе нет, залез на крышу школы. Там он улегся на живот, свесился к окну класса и так, тихо и безвинно, внимал каждому слову учителей. Шли часы, мороз усилился, пошел густой снег, но Гилель не обращал на это внимания. Его ум и сердце были полны открывавшимися перед ним тайнами, поэтому он не чувствовал ни холода, ни снега.

Ученики давно уже разошлись по домам, а в классе остались только Шемайа и Авталион, продолжая свою ученую беседу. На рассвете Шемайа поднял глаза от святых книг и сказал:

– Иногда в это время уже бывает светло, но сегодня все еще темно. Что это за туча, которая заслонила нам свет?

Ученые мужи подошли к окну – и с испугом отскочили. Вместо тучи увидели они полузамерзшего Гилеля. Ученые мужи ринулись на крышу, вытащили из снега старательного ученика и отвели его в тепло.

– Гилель, – сказали они ему, – твое терпение заслуживает награды. Приходи в школу, когда хочешь. Платить не надо.

С той поры Гилель не пропустил ни минуты учения. Не было более прилежного ученика, чем он, и не удивительно, что его знание росло изо дня в день. Вскоре Гилель превзошел и своих учителей. Мудрость принесла ему признание, признание привело к славе, но любовь людей Гилель заслужил своей добротой. Он никогда не гневался, ни на кого не кричал. К нему мог прийти любой, и каждого Гилель принимал одинаково приветливо.

Но был один чужестранец, который не поверил в безграничную доброту и терпение Гилеля.

– Нет такого человека, который хоть когда-нибудь не разозлился, – сказал он. – И Гилель не исключение. Спорим на четыреста динаров, что я выведу его из себя.

Отправился он к дому Гилеля. Был день пятницы, незадолго до начала шаббата, дня отдыха. Чужак знал, что именно в это время евреи особенно заняты домашними хлопотами, потому что готовятся к празднику, так что Гилеля можно хорошенько разозлить. Он постучал в двери дома Гилеля и крикнул:

– Здесь живет Гилель? Где Гилель?

Люди, слышавшие это, ужаснулись. В то время Гилель возглавлял мудрейших мужей Израиля. К нему обращались, называя Патриархом. А этот наглый чужак даже слова «ребе» не сказал. Гилель же не был обижен обращением пришедшего. Он ничем не показал, что нежданный гость отнимает его время (а он как раз собирался в баню перед шаббатом). Гилель открыл дверь и приветливо спросил:

– Что ты желаешь?

– Сейчас узнаешь, – резко ответил чужак вместо приветствия. – Я хочу узнать, почему у вавилонян сплющенные головы.

– Ну, – кивнул Гилель, – это серьезный вопрос. Очевидно, это потому, что их повивальные бабки недостаточно хороши. Они слишком давят на голову новорожденному.

Чужестранец повернулся и ушел, не поблагодарив. Часа не прошло, и он вернулся, крича:

– Где Гилель? Где Гилель?

Крик чужака раздался как раз в ту минуту, когда Гилель переодевался в праздничные одежды. Он быстро накинул на себя халат и открыл дверь так же приветливо, как и в первый раз.

– Что ты желаешь? – спросил он.

– У меня еще вопрос, – с ходу выкрикнул незваный гость. – Почему у жителей пустыни глаза слезятся?

– Это важный вопрос, – ласково ответил Гилель. – Происходит это потому, что в их краях много песка. Ветер дует, и песок попадает людям в глаза. Поэтому они у них слезятся.

Через час нечестивец вновь стоял перед домом Гилеля.

– Где тут Гилель? – кричал он. – Где тут Гилель?

Этот крик оторвал Гилеля от глубоких размышлений, которым он предавался, ожидая прихода шаббата. Но и в этот раз мудрец оставался спокойным.

– Что ты желаешь? – спросил он, открыв дверь.

– Скажи мне, почему у африканцев прямые ноги? – злобно потребовал гость.

– Я рад, что ты так стремишься к знанию, – ответил Гилель. – У африканцев прямые ноги, потому что они часто ходят по болотистым местам.

– Гилель! – обиженно воскликнул пришелец. – У меня к тебе еще куча вопросов, но боюсь тебя спрашивать, а то как бы ты не разгневался.

– Ничего не бойся, спрашивай спокойно, – подбодрил Гилель гостя.

Чужак понял, что проиграл спор, и потерял самообладание.

– Ты Гилель, которого в Израиле называют Патриархом? – воскликнул он.

– Да, друг мой, – подтвердил Гилель.

– Так знай же, я не хочу, чтобы было много евреев, как ты!

– Почему? – заботливо спросил Гилель. – Я тебя чем-то обидел?

– Ты сделал гораздо худшую вещь! Я поспорил, что разозлю тебя, а теперь из-за твоего терпения я проиграл кучу денег!

– Слава Богу, что все произошло именно так, – сказал Гилель. – Лучше человеку потерять деньги, чем потерять терпение. Заработать деньги легче, чем избавиться от греха.

С тех пор никто больше не сомневался в доброте и терпении Гилеля.

* * *

Огромная заслуга Гилеля состоит в том, что он прочно утвердил в сознании евреев мысль: отношения между людьми не менее важны для Бога, чем отношения людей к самому Богу.

Многие мудрые слова Гилеля повторяются веками тысячи раз на десятках языков.

«Не делай другому того, чего себе не желаешь. Остальное – пояснения. Иди и учись!»

«Люби мир и добивайся мира, люби людей и приближай их к Торе!»

«Не отделяйся от общества, ибо все мы одно, не суди ближнего, пока не будешь на его месте».

«Не ленись учиться, не говори, что выучишь потом – ведь невежда не боится греха, а Тора прибавляет жизни и разумения. Трудись, и плата, которая ожидает тебя в этом и грядущем мирах, будет по труду. Всегда помни, чьим отражением ты являешься, а потому и там, где нет людей, старайся быть человеком».

«Если не я сам за себя, то кто за меня? Но если я только для себя, то зачем я? И если не теперь, то когда же?»

Ребе Ханина бен Доса^[25]

Ребе Ханина бен Доса был беднейшим из бедных, ему ничего не принадлежало, но всем он был доволен, ведь он не думал ни о чем ином, лишь об учении святой Торы.

Посвящаю эту книгу моим родным, которые стали моими путеводными звездами – дедушке Иосифу и бабушке Бете, папе Марку и дяде Цемеху, погибшему под Сталинградом в 19 лет, которого я никогда не видела, но который радуется нам из другого мира. И трем добрым ангелам моего детства – тетям Стерне, Эсфири и Беле Тайбе, а также сестре Женечке (Генриетте), всегда бывшей для меня примером добра, любви и радостного отношения к жизни. Мои далекие звездочки! Все тепло, которым вы меня согрели, все слова, что вы мне сказали, все, чему научили, всегда со мной. И я передаю их моим детям и детям моих детей. Это и есть вечная любовь.

© Лифшиц-Артемьева Г.М., текст

© ООО «Издательство АСТ», оформление

Предисловие

Человек есть язык Бога.

Менахем Мендель

Дорогой читатель! Вы держите в руках книгу, которая может стать для вас занимательным чтением. Ведь она полна удивительных историй, забавных сказок, мистических преданий, поучительных легенд, которые интересны всем, независимо от возраста. У кого из нас в детстве не было сборников сказок разных народов? На моей полке до сих пор стоят «Русские народные сказки», «Китайские народные сказки», «Албанские народные сказки»… Все народы говорили с нами на родном нам русском языке! А были ли у кого-то «Еврейские народные сказки»? Не знаю. У меня не было. Может, и сказок не было? Народ был, пусть и рассеянный по всему миру, а сказок не было… Растерялись за века странствий…

В пятом классе у меня появился самый любимый предмет – «История Древнего мира» – с самым дорогим сердцу учебником Ф.П. Коровкина. У нас он был со сфинксом на обложке, у последующих поколений с колоннами Пальмиры. Я знала его наизусть. Шкала времен – до нашей эры и нашей эры. Устье Нила, фараоны, пирамиды, мифы Древней Греции!

Мифы Древней Греции – особая любовь. Мы знали всех языческих богов наперечет: кто чем заведовал, кто за что отвечал, какие козни строил и кому. И мифы Древнего Рима. И не только мифы… («И ты, Брут!»)

Нам вполне хватило встреч с античностью за время освоения прекрасного учебника. Так нам казалось. Мы были уверены, что знаем о древних народах все.

И только потом, много позже, оказалось, что почему-то в курсе истории Древнего мира не был упомянут один народ. Совсем никак не был упомянут, хотя это был древний народ, с развитой письменностью, богатой драматическими событиями историей и огромным количеством мифов, легенд и преданий. Вот такая интересная судьба у еврейского народа. И вроде он есть, и вроде его не было… Какие-то сведения случайно до нас все-таки доходили. Вдруг видишь в Музее изобразительных искусств им. А. С. Пушкина статую Давида (копию той, что стоит во Флоренции) – прекрасный мраморный юноша. А что за Давид? Почему Давид? Узнаешь, что он сражался с Голиафом. А Голиаф кто? Давид же не древний грек? Нет? А кто? Ну, кто-кто. Просто царь. Какой-то там царь. Ну его совсем.

Потом рассматриваешь шедевры мировой живописи. Вот Моисей, младенец, плывет в корзине по Нилу. Вот его вытаскивает из камышей дочь фараона. А вот он спускается с горы Синай и несет в руках золотую доску. Кто этот Моисей? Откуда взялся и где про него прочитать?

Вдруг попадается история про царя Соломона, рассудившего спор двух женщин из-за ребенка. Чей царь? Был – не был? Какой страной правил? А уже в юности читаешь «Суламифь» А. Куприна, нашего прекрасного знаменитого писателя. И это лучшее, что можно узнать о неведомой тебе пока еще стороне любви. И это – о «Песни Песней» Соломона.

Так по крупицам собираются знания. И так возникает желание, чтобы на полке с детскими книгами стояли и еврейские предания, которых, оказывается, так много, что хватит на много томов.

Сейчас меня могут спросить: «По каким таким крупицам надо было собирать сведения о еврейской мифологии? Возьмите Ветхий Завет – и вот вам материал». Но в том-то и дело, что ни Ветхий Завет, ни любую другую религиозную литературу в определенные годы нашего существования взять в руки было практически невозможно. Борьба с религией велась всерьез, поэтому сведения о религиозных текстах (сюжетах) мы получали благодаря, прежде всего, произведениям светской художественной литературы и изобразительного искусства.

Однако человек хитро устроен: чем больше запретов, чем больше тайн вокруг чего-то, тем сильнее желание преодолеть запреты и проникнуть в тайну. И ищущий обязательно находит то, что ищет. Первой моей находкой оказался «Учебник по истории религий» профессора П.Д. Шантепи де ла Соссе в двух томах, переведенный на русский в 1899 году. Потом обнаружилось существование «Еврейской энциклопедии» в 16 томах, издательства «Брокгауз-Ефрон» (1908–1913, Санкт-Петербург). Этот великий труд и был основным источником знаний о еврействе для русскоязычных читателей вплоть до 90-х годов ХХ века. В энциклопедии подробно освещены вопросы еврейской литературы всех периодов истории и фольклора.

Центральный цикл источников для ранней еврейской мифологии – ветхозаветные тексты, возникавшие с XIII–XII веков до н. э. вплоть до II в. до н. э. и содержащие тексты самого разного характера (в том числе и фольклорные): мифы, древние предания, фрагменты хроник, исторические документы, сочинения религиозно-философского характера и многие другие.

Иудейский ветхозаветный канон начинается с Торы («закон»), или «Пятикнижия Моисея»: книги Бытие, Исход, Левит, Числа и Второзаконие. Законы Торы евреи принимали как законы, данные Богом. Этим законам была подчинена вся их жизнь. Тех, кто глубоко постиг законы Торы и мог учить остальных, называли раввинами (ребе). К раввину шли не только за учением, но и за советом, и за сочувствием. Многие раввины, реальные исторические личности, стали легендарными. И в легендах, описывающих эпизоды из их жизни, уже невозможно отличить быль от небылицы. Истории их собраны в Талмуде и Мидраше, возникших более 3000 лет назад. Талмуд («учение») – уникальное произведение, фундаментальный труд еврейских мудрецов, являющийся упорядоченной записью Устной Торы, которая была дана еврейскому народу вместе с Торой Письменной. Мидраш («толкование») – особый вид произведений еврейской литературы, процветавший от IV до XII века.

Но я хочу вернуться к тому, с чего начинала это предисловие: книга перед вами легкая и увлекательная. Она содержит предания от сотворения мира до событий, произошедших в XX столетии нашей эры.

Первая часть повествует о сотворении мира, праотце евреев Аврааме и Моисее. В ней собраны не самые известные предания, ведь известные можно прочитать и в других источниках, которых сегодня огромное количество. Вы узнаете о том, почему у евреев свой календарь, о прекрасной девушке Иштар, ставшей звездой, о неправедных судьях городов Содома и Гоморры и о многом другом.

Вторая часть включает в себя предания об Иове Многострадальном и о царях Давиде и Соломоне.

Третья часть состоит из легенд о пророке Илии.

Четвертая часть начинается со времен Александра Македонского и рассказывает о знаменитых мудрецах Святой земли, каждый из которых прославлен в веках.

Пятая часть представлена шестнадцатью очаровательными сказками, которые смело можно читать самым маленьким и над которыми не грех подумать даже очень взрослым и умудренным опытом людям.

В шестой части собраны предания сефардов – евреев, происходящих из общин Пиренейского полуострова (современных Испании и Португалии).

Седьмая часть погружает нас в мир ашкенази – евреев из Центральной и Восточной Европы. И тут вы встретите, как это и бывает в жизни, много смешного и печального, много реального и фантастического. Вы узнаете анекдотические истории из жизни «мудрецов» из Хелма[1], погрузитесь в мир еврейского квартала Йозефов в Праге, в котором жил знаменитый ребе Лёв бен Бецалель, создавший защитника пражских евреев – голема, а также о его потомке – знаменитом докторе Викторе Франкле, чудом выжившем в концлагерях и создавшем свою школу психоанализа. Мы вместе вспомним Януша Корчака, которого назвали «Королем детей», и последнюю легенду его жизни.

В восьмой части вас ждут предания хасидов.

Такие разные повествования, такие разные части света и условия жизни, такие фантастические события! А объединены они одним: светом веры, светом познания и мудрости. Евреи называют себя «народом Книги». И мудрость Книги (Торы) становится путеводной звездой, помогающей порой выжить и выстоять. Поэтому каждая глава этого собрания преданий называется «звездой». Выбирайте любую – не ошибетесь.

Кто хочет просто легенд и сказок – вы их получите! А кто еще и ссылки прочитает (их много в книге, и они очень важны), тот с удивлением отметит, что часто речь в чудесном повествовании идет и о реально существовавших исторических личностях, с годами рождения и смерти. А некоторые мудрецы внесли такой огромный вклад в развитие человеческого знания, что нельзя было не сделать их слова эпиграфами к рассказам о волшебных событиях, с ними связанных. И эти их слова – тоже путеводные звезды, свет которых дает нам возможность уверенней шагать по многотрудной дороге жизни.

Эпиграфом к предисловию стали слова выдающегося раввина Менахема Менделя: «Человек есть язык Бога». Каждый из нас неповторим и уникален. И в каждом есть божья искра. И если мы даем этой искре разгореться, свет наших душ тоже будет что-то значить для других. Мы ведь умеем согревать и утешать, поддерживать и помогать. А когда мы поступаем именно так, мы чувствуем связь с тем высоким и непостижимым, что питает наши души живой водой любви.

Галина Лифшиц-Артемьева

Звезда первая

О сотворении мира и его праотцах

Почему у евреев особенный календарь

Давным-давно, так давно, что и представить себе невозможно, царила безграничная пустота. Нигде не было ничего. Бог господствовал над этой пустотой без начала и конца. Пустоту эту невозможно было ни увидеть, ни услышать, ее нельзя было схватить или ощутить.

Но все изменилось, когда Бог решил сотворить мир. После сотворения мира вдруг стало на что посмотреть, и Бог внимательно рассматривал свое творение, но первый мир ему не понравился, он уничтожил его и создал новые миры. Но и ими он не был доволен, поэтому исчезли и они.

Наконец Бог поднял свою десницу (так называли наши праотцы правую руку) и сотворил ею небеса. Потом левой рукой он создал землю. Так возник самый прекрасный мир из тех, что были когда-либо созданы.

В этом мире живем и мы с вами.

Однако Земля была темной и пустынной, покрытой отвесными скалами, высокими горами и глубокими морями.

– Боже, – вздохнула она, – я совершенно одна и пустынна. Небо ты оставил рядом с собой, а меня отдалил от себя! И осталась я одна с твердыми камнями и холодной водой, да еще так далеко от тебя!

Бог склонился к Земле:

– Не хотел я для тебя такой доли, – сказал он, – и знаю, как тебе помочь. Скоро на тебе вырастет трава, цветы, деревья, из почвы твоей появится много разных растений. Ты будешь благоухать, люди и животные будут питаться твоими плодами. Ты станешь домом для людей, будешь радоваться их голосам и смеху их детей.

Земле не на что было больше жаловаться. Бог создал Солнце и Месяц. Как только они появились в небе, исчезла тьма и весь мир наполнился светом. Солнце и Месяц были одинаковой величины. Они светили с одинаковой силой и одинаковое время. Бог наделил их равным могуществом и равными правами. Оба небесных тела по очереди появлялись на небосводе, и по их восходу и закату на Земле измерялось время.

Только Месяц не был доволен.

– Почему это у Солнца столько же света, сколько у меня? – говорил он себе. – Пойду-ка я пожалуюсь, как это сделала Земля. Ведь Бог выслушал Землю и сделал, как она просила. Пусть выслушает и меня. Бог – царь всех царей, король всех королей и лучше всех знает, что негоже двум владыкам владеть одной короной.

Предстал Месяц перед троном Бога и произнес:

– Боже, нехорошо, что ты мне и Солнцу дал одинаковую величину и одинаковую силу света. Как же люди узнают, кто из нас Солнце, а кто Месяц?

– Ты хотел бы светить сильнее? – спросил Бог.

– Нет, об этом я не прошу, – отвечал Месяц, – мне вполне хватило бы, если бы ты забрал у Солнца немного сияния. Зачем людям столько света?

Бог нахмурился. Он желал мира и покоя, а тут увидел зависть. Если зависть не будет наказана, пришлось бы уничтожить и этот мир, самый прекрасный из тех, что он создал. Бог печально посмотрел на Месяц и произнес:

– Ты прав. Не можете вы с Солнцем быть равными. Но не Солнце, а ты станешь меньше. Часть тебя я превращу в мириады звезд, и среди их трепетного сияния твой свет станет менее заметным. Ты завидовал свету Солнца, так будешь отныне отражать его свет. И поскольку ты, неправедный, позавидовал терпеливой Земле, просьба которой была справедливой, ты будешь долгие дни пребывать в ее тени.

Как только Бог произнес это, Месяц начал уменьшаться, а свет его – бледнеть. На небосводе же повсюду появились звезды, и в их мигающем свете исчезала былая слава Месяца. Ему остался лишь отблеск солнечного сияния.

Заплакал Месяц:

– Боже, – умолял он, – прости мне мою провинность. Смилуйся надо мной!

– Слово свое я не нарушу, – отвечал Бог. – Но утешу тебя немного. Звезды, которым ты отдал свой свет, никогда тебя не оставят. Они будут твоей свитой, твоей славой. И более того: евреи будут по тебе, Месяц, вести отсчет своих дней, недель и лет. Каждый день будет начинаться, когда твой свет и свет звезд станет слабеть. Так люди никогда не забудут, что зависть ведет к тьме. И память об этом будет дарить им свет на их пути.

С тех самых пор Месяц появлялся на небе в сопровождении звезд, и по нему составляли евреи свой календарь. Они не вели отсчет нового дня с появлением Солнца, как делали это остальные народы. Новый день у них начинался с появления на небе первых трех звезд. И когда серп Месяца начинал увеличиваться, евреи произносили в его свете специальную молитву. Тогда Месяц был счастлив. Он становился все круглее и круглее, Земля все меньше заслоняла его, и, вознося хвалу Создателю, он забывал о своем давнем грехе.

Падший ангел Шамхазай[2]

И вот земля постепенно заполнилась людьми. Стали у людей рождаться такие прекрасные дочери, что даже обитатели небес были очарованы их красотой. Ангелы собирались на разных сторонах неба и любовались лицами дочерей человеческих, их глубокими глазами, их волнистыми волосами, их легкой походкой. Некоторые небесные жители ни о чем другом мечтать не могли – только о том, чтобы соединиться с дочерьми земными. А те, словно чувствуя их заветные желания, становились все привлекательнее и манили их все больше.

И вот однажды ангелы Азазель и Шамхазай не смогли больше противиться своим желаниям.

– Спустимся с небес на землю, – решили они, – и станем жить с дочерьми человеческими. Их красота соединится с нашей небесной силой, и на свет появятся создания, с которыми ни одно живое существо не сравнится.

Созвали они других ангелов и рассказали им о своих намерениях. Некоторые ангелы не согласились с ними.

– Негоже нам, небесным созданиям, соединяться с низшими существами, – отказались они.

Но двести ангелов решили покинуть небеса ради дочерей человеческих. Напрасно сам Бог отговаривал их. Напрасно предупреждал, что ангелы с людьми жить не могут, что дети их принесут на землю несчастье. Ангелы, околдованные чарами дочерей земли, поклялись, что возьмут их в жены, и спустились с небес на вершину горы Хермон[3], с которой могли они заглянуть в самые дальние и укромные уголки света. Они внимательно разглядывали дочерей человеческих. Каждый выбрал себе ту, которая больше всего ему понравилась. Девушки же, польщенные вниманием обитателей небес, охотно выходили за них замуж.

Ангелы выстроили для своих жен новые дома. Это были высокие и крепкие строения, каких прежде никто на земле не видел. Они показали также жителям земли, как возделывать почву на полях, как заботиться о деревьях, принесли с лугов душистые травы и научили людей лечиться с их помощью. Чтобы облегчить труд людей, они дали им новые орудия труда, научили пользоваться огнем. Ангелы научили людей и писать, и рисовать, показали, как пользоваться гончарным кругом и как из глины создавать различные предметы. Люди начали торговать, путешествовали с места на место, узнавали другие края и иные обычаи. Человек обрел новые знания и умения, под его руками расцвела вся земля.

Самую красивую из всех земных женщин взял себе в жены ангел Шамхазай. Ее звали Иштар, и Шамхазай любил ее так, как ни один человек не смог бы любить. Что бы ни делала Иштар, работала ли в поле, стирала ли белье у реки или готовила дома пищу, всюду ее сопровождал восхищенный взгляд Шамхазая.

Дом Иштар был самым лучшим на всей земле. Шамхазай заполнил его предметами, которые ни один искуснейший мастер на земле не смог бы создать. Он постоянно приносил новую посуду, кресла, ковры, ткани, которыми хотел порадовать свою жену. Но Иштар не радовалась подаркам Шамхазая. Она была печальна, как будто ее терзала какая-то тайна, и чем больше ангел хотел ее порадовать, тем грустнее она становилась.

Так прошло несколько месяцев, и Шамхазай прервал молчание.

– Иштар, ты так прекрасна и при этом так грустна. Расскажи мне о своей боли. Я обещаю, что исполню любое твое желание, лишь бы сделать тебя счастливой.

– Ты действительно исполнишь любое мое желание? – спросила Иштар еле слышно.

– Любое! – воскликнул Шамхазай. – Говори, Иштар! Что я могу сделать для тебя?

Иштар взглянула на ангела своими огромными черными очами и произнесла:

– Так знай, Шамхазай, что как ты, ангел, мечтал жить на земле рядом с дочерью человеческой, так я, человек, мечтаю жить на небе, рядом с Богом. Ничего другого я не желаю, кроме того, чтобы обратиться к Богу, назвав его настоящим именем, как это делают небесные создания. Если ты действительно хочешь исполнить свое обещание, открой мне непроизносимое имя Бога.

Шамхазай был охвачен тоской. Он умолял Иштар выбрать иное желание, пытался отговорить ее от исполнения ее замысла, но она настаивала на своем. И тогда Шамхазай с тяжелым сердцем прошептал ей то, что оставалось скрыто от остальных смертных.

Как только Иштар услышала волшебное слово, побежала она на крышу дома, протянула руки к небу, запрокинула голову и назвала Бога так, как его называли только ангелы. В тот же миг тело ее засветилось золотым светом. Бог услышал мольбу Иштар и был тронут любовью, которую она к нему испытывала. Он поднял дочь человеческую на небо, где она превратилась в ясную звезду.

Как же стал несчастен Шамхазай! Его дорогая Иштар оказалась на небе, тогда как он, житель неба, остался на земле. Ни одна телесная пытка не сравнилась бы с муками его души. Он сожалел о своем необдуманном обещании и гладил вещи, которые дарил когда-то Иштар. Он не знал, что делать, к кому обратиться. Шамхазай плакал дни и ночи, но как бы он ни плакал, как ни отчаивался, никто не смог бы вернуть ему жену.

Вскоре после исчезновения Иштар у жен остальных ангелов, спустившихся на землю, родились дети. Весть об этом разлетелась по всем концам земли, люди ликовали и веселились. В честь рождения этих детей устроили многодневные празднества. Но еще не было выпито все вино, как радость сменилась недоумением. Вместо ожидаемых превосходных существ, что должны были быть прекраснее всех людей на свете, новорожденные превращались в чудовищ. Не успели люди оглянуться, они выросли на три тысячи локтей и тут же накинулись на плоды трудов человеческих. Они съели весь урожай на полях, люди начали голодать. Великаны тем временем принялись за домашних животных. Каждый из них сжирал за день тысячу верблюдов, тысячу лошадей и тысячу коров. Вскоре есть было нечего, и они стали преследовать птиц и диких зверей в лесах, убивали змей на склонах гор, рыб в морях и реках. В конце концов они обратились и к человеку. Люди в страхе прятались в расщелинах скал, укрывались в пещерах и глубоких ямах. А великаны продолжали уничтожать все живое, в том числе и друг друга. Их ужасающие бои опустошали леса, поля и сады сильнее любой бури.

Ангелы не могли дать отпор своим исполинским сыновьям. Некоторые ангелы присоединились к великанам и сами умножали зло на земле.

Азазель, когда-то самый близкий Шамхазаю ангел, стал учить мужчин ковать мечи, копья, стрелы и щиты. Женщин он соблазнял шелками, бархатом и пестрыми одеждами, приносил им драгоценные металлы и каменья. Он показывал, как делать браслеты и перстни, предлагал им роскошные гребни для волос. Женщины тут же начали красоваться друг перед другом, и ничто другое не занимало их. Мужчины, вооруженные мечами, копьями и стрелами, отправились воевать. Народы безжалостно шли друг против друга. Живые и мертвые тела враждующих немедленно становились добычей вездесущих исполинов.

К тому времени многие ангелы уже сожалели, что не послушали оставшихся на небе. Они стыдились того, что прельстились красотой дочерей человеческих, упрекали себя, что не вняли предупреждению Бога. Особенно горевал Шамхазай. Без Иштар жизнь на земле не радовала его ничем, и мысли о том, что творят великаны, о том, во что превратился мир людей, только умножали его горе. Боль его постоянно росла, и, когда подступила к самому небу, Бог смилостивился над ангелом. Он снова взял его на небесные вершины, поближе к Иштар. Свесившись с небес, Шамхазай своими глазами видел все несчастья, которые сотворили на земле падшие ангелы, видел он и наказание, которое послал Бог на землю: волны Всемирного потопа погребли все зло, но Шамхазай продолжал смотреть вниз, словно подвешенный между небом и землей. И это его страдание длится и по сей день. Много и других легенд ходит о Шамхазае, но нам пришла пора прочитать об Аврааме.

Как Авраам познал Бога[4]

Авраам – праотец всех евреев. К моменту его рождения прошло уже много лет после Всемирного потопа, но люди не особо улучшились. Они колдовали, поклонялись звездам и разным животным, а о своем Создателе, настоящем Боге, забыли.

Когда Авраам был младенцем, его отцу Тераху[5] пришлось спрятать его в пещере от жестокого царя Нимрода[6], которому маги предсказали, что евреи во главе с сыном Тераха Авраамом однажды уничтожат его царство. Нимрод потребовал, чтобы Терах отдал ему младенца. Поэтому Тераху и пришлось скрывать сына. В пещере мальчик провел много лет и никогда не видел дневного света. Когда же он впервые взглянул на Солнце, восхищению его не было предела. Он воскликнул:

– Нет сомнений: столько света посылает нам только тот, кто владеет целым миром!

Авраам поклонился всемогущему Солнцу, но оно вскоре опустилось за горизонт, а на небе появился Месяц и звезды.

– Я ошибся, – сказал сам себе Авраам. – Это светило посильнее будет. Оно, конечно, поменьше предыдущего, но явилось на небе в сопровождении тысяч помощников.

И Авраам простер руки к небу и поклонился Месяцу. Только Месяц на рассвете исчез, и вместо него на небосклоне опять появилось Солнце.

– Странное дело, – подумал Авраам, – такие огромные светила, а должны сменять друг друга на небе. Вряд ли они уступили друг другу по своей воле. Наверняка они послушны кому-то невидимому и обладающему гораздо большей силой, чем они. Это наверняка тот, кто управляет всем миром. Мощный властитель, которого никто в лицо не видел, но именно он хозяин всего света.

Так Авраам познал Бога, но тайну свою он оставил при себе. Особенно был он осторожен со своим отцом Терахом, потому что у того были совершенно иные взгляды. Он поклонялся идолам, приносил им жертвы и даже сам делал из глины фигурки всевозможных божков. Делал он их такими, какими желали их видеть люди, и надеялся, что Авраам, когда вырастет, будет продолжать эту работу. Но Бог решил иначе.

Однажды Терах отправился в долгий путь. Дом и все дела он доверил Аврааму, сказал ему, сколько стоит каждый божок, и, главное, потребовал от сына продать как можно больше глиняных идолов.

Вскоре после ухода Тераха в дверь постучался человек.

– Что тебе нужно? – спросил его Авраам.

– Меня послала жена купить какого-нибудь бога. Главное, чтобы он помогал нам и не требовал слишком больших жертв.

Авраам кивнул головой и обратился к пришедшему:

– Скажи мне, сколько тебе лет?

– Шестьдесят, – ответил тот.

– Шестьдесят? – улыбнулся Авраам. – И ты хочешь поклоняться божку, которому всего день исполнился?

Человек устыдился и ушел с пустыми руками.

На следующий день в дом Тераха пришла женщина с миской, полной муки.

– Прошу тебя, – обратилась она к Аврааму, – возьми муку и пожертвуй ее какому-нибудь из богов.

– Ну что за глупость! – воскликнул Авраам. – Разве глина может есть?

Он схватил палку и от злости на людскую глупость разбил всех божков на мелкие кусочки. Одну, самую большую фигуру он оставил стоять, дал ей в руки палку и к ногам поставил миску с мукой.

Когда Терах вернулся домой и увидел, что творится в доме, злости его не было границ.

– Не гневайся, отец, – сказал Авраам, – но произошла странная вещь. Несколько дней назад пришла какая-то женщина и принесла муку, чтобы пожертвовать ее богам. А боги, как только увидели муку, начали спорить и ссориться. Каждый кричал, что хочет есть первым, а самый большой из них взял в руки палку и разбил всех остальных. Но муку, как видишь, не съел. Но если хочешь, отец, я спрошу твоего бога, не голоден ли он.

Услышав это, Терах закричал на сына:

– Что это такое ты мне тут рассказываешь? Как бы глиняные фигурки, которые я сам делаю, могли хотеть есть и разбить одна другую?

– Видишь, отец, – засмеялся Авраам, – ты сам это сказал! У твоих божков есть глаза, но они не видят. У них есть уши, но они не слышат. Их носы не ощущают запаха, их уста не произносят слов, их руки неподвижны, они ничего не могут ими взять или просто дотронуться до чего-то, их ноги не ходят. Они даже человеку не ровня, это мертвые куски глины, а ты хочешь почитать их как Бога?

Ничего не сказал Терах на эти слова.

С тех пор Авраам не скрывал от своего отца, что поклоняется единому истинному Богу.

Элиезер в Содоме и Гоморре

Когда Авраам женился, он взял в свой дом юношу Элиезера, человека честного и прямого, каких немного бывает на свете. Он долгие годы верно служил Аврааму и его жене Саре и все это время не думал ни о чем ином, как лучше всего выполнять свою работу.

Однажды Авраам услышал, что в городах, расположенных неподалеку, Содоме и Гоморре живут невероятно злые и грешные люди[7]. Авраам не хотел верить тому, что услышал о жителях этих городов. Рассказывали, что в Содоме было четыре судьи по имени Шакрай («лжец»), Шакрарай («закоренелый лжец»), Заяфа («фальсификатор, мошенник») и Мазле Дина («извратитель закона»). Например, если кто-то отрезал ухо у соседского осла, эти судьи выносили решение, что отрезавший ухо должен оставить осла себе, пока его ухо не отрастет. У кого был один вол, тот должен был пасти общинное стадо один день. А у кого ни одного вола не было, тот должен был пасти стадо два дня. Над речкой, протекающей вблизи Содома, стоял мостик, на котором собирали дань с чужаков. Дорога в Содом стоила четыре золотых, но если кто-то предпочитал переходить речушку вброд, с того брали в два раза больше. О гостях в Содоме и Гоморре не заботились. Нищим вместо куска хлеба подавали золотую монету. Но она была помечена. Никто ничего не продавал за эту монету. И когда несчастный нищий умирал от голода, монета возвращалась к тому, кто ее подал.

Авраама эти рассказы очень опечалили, и однажды он приказал Элиезеру пойти в эти города и посмотреть, правду ли о них говорят.

Прежде всего Элиезер направился в Содом. Пришел он туда уже поздно вечером и потому направился прямо к постоялому двору, чтобы устроиться на ночлег. Он заглянул в окно и не поверил своим глазам. Посреди комнаты стояли две кровати. На каждой из них лежал связанный гость. Одному из гостей кровать была слишком коротка, ноги его торчали сквозь спинку кровати, и хозяин постоялого двора как раз собирался отрезать гостю ноги, чтобы постель оказалась тому по размеру. Другой путник был короче постели, и два человека немилосердно вытягивали его. Элиезер был высоченным и сильным. Страх был ему неведом. Он спокойно вошел в дом. Хозяин постоялого двора сделал вид, что несказанно обрадовался гостю. Он тут же предложил Элиезеру свободную кровать, но тот к ней даже не приблизился, объяснив это тем, что однажды дал зарок, что будет спать только на земле, и не успели хозяин и его подручные опомниться, как он улегся на полу.

Хозяин трясся от злости, но попробовать на себе силу Элиезера он не хотел. Рано утром он поднял всех содомских мужчин, потом разбудил Элиезера и выставил его за дверь. Во дворе теснилась толпа горожан. Они принялись кидать в Элиезера комья грязи и камни. Элиезер лишь улыбался, но тут один камень попал ему в голову. Со лба его потекла кровь. В эту минуту шум во дворе стих. Впереди толпы оказались судья и человек, ранивший камнем слугу Авраама.

– Я вижу, – произнес судья, обращаясь к Элиезеру, – что этот добрый человек сберег для тебя пять золотых. Он сделал тебе кровопускание, и именно столько ты должен был бы заплатить врачу за его труд. Я присуждаю тебя к немедленной оплате своего долга перед этим добрым человеком.

Элиезер рассердился.

– Такие у вас обычаи? Ну, хорошо же! Как вы мне, так и я вам!

Он поднял с земли камень, бросил его в судью и сказал:

– Мне кажется, господин судья, что и у вас течет кровь. В таком случае плату, которую заслужил я, отдайте тому человеку, который ранил меня, а мои деньги останутся при мне.

И Элиезер без промедления бросился бежать из Содома.

Потом он отправился в Гоморру. К этому времени прошло уже несколько дней, как он покинул дом Авраама. Он сильно проголодался, но тщетно пытался купить себе какую-то пищу. Никто ему ничего не продал, а гостеприимство считалось в Гоморре самым страшным грехом. Если кто-то из горожан приглашал пришедшего из чужих краев путника к столу, его ожидала смертная казнь, поэтому каждый гнал Элиезера от своих дверей, как будто был он не человеком, а злой хворью.

Совершенно обессиленный приплелся Элиезер к одному дому, где как раз праздновали свадьбу. Столы ломились от угощений, никто уже не мог съесть ни кусочка, но, несмотря на это, слуги все приносили новые блюда.

Элиезер был так голоден, что, никого не спрашивая, сел за стол и принялся есть запеченное мясо с большого блюда.

– Кто тебя позвал? – обратился к нему его сосед.

– Что за вопрос? – улыбнулся Элиезер добродушно. – Ты и позвал.

Едва услышав ответ Элиезера, человек вскочил из-за стола и убежал. Ведь он хорошо знал, что если кто-нибудь услышал про то, что он пригласил чужестранца, ему грозит неминуемая смерть.

Точно так же Элиезер отвечал и другим соседям по столу, пока наконец не остался у богатого стола совершенно один. Он досыта наелся и напился, взял еды в обратный путь и чтобы было на подаяние нищим и убогим.

Так Элиезер познакомился с обычаями обитателей Гоморры и вернулся в дом Авраама.

О Содоме и Гоморре существует много преданий. В них говорится о том, как Бог решил покарать грешников, нарушавших все его законы. Но это очень известные истории. Их легко можно найти. А нам пришло время узнать о Моисее.

Спасение Моисея

В давние времена евреев было так мало, что они знали друг друга по имени. У Авраама и жены его Сары был сын Исаак, у жены Исаака Ребекки родился сын Иаков. Прошли годы. Солнце всходило и заходило. На свет появились потомки Иакова, которые стали родоначальниками двенадцати могучих племен. Евреи уже не жили под одной крышей, счет их шел на сотни и тысячи. Но плохи были их дела. Не было у них своей земли. Они жили в Египте. А в Египте властвовал могущественный фараон, который ненавидел евреев. Владыка Египта забыл, что его предки сами позвали евреев. Он не хотел знать о том, что десятки лет евреи старательно трудились на благо его земли. Он забрал весь еврейский народ в рабство и приказал, чтобы еврейских младенцев сразу после рождения бросали в реку Нил.

Бог знал о страданиях евреев и решил послать им защитника. Этого невероятного человека, которому было предначертано наказать жестокого фараона и вывести свой народ из Египта, звали Моисей.

Когда Моисей родился, вся комната наполнилась ярким светом, как будто в ней появилось само Солнце.

– Какой прекрасный младенец! – радостно воскликнула мать Моисея.

– Если бы это могло помочь нам, – вздохнул его отец.

Родители с печалью посмотрели друг на друга. По приказу фараона ни один еврейский новорожденный не мог остаться в живых. Как же Моисей мог помочь евреям?

Отец и мать Моисея решили, что опустят младенца в воды Нила, как и повелел фараон, но в просмоленной плетеной корзине.

– Так он не утонет, – сказала мать Моисея, – и может быть, найдется кто-то, кто вытащит нашего сына из воды.

Отец быстро сплел прочную корзину и тщательно просмолил ее. Потом осторожно уложил в нее младенца и пустил по течению Нила. Корзина плыла и плыла, пока через несколько часов не оказалась в зарослях тростника у берега. В тот день стояла невероятная жара. Бог повелел Солнцу раскалить песок и камни, на небосводе не было ни одного облачка. Дети и взрослые спешили к реке, чтобы освежиться, и случилось так, что египетская принцесса Батья, дочь фараона, со своими служанками тоже оказалась на берегу. Девушки принялись играть у реки, и тут принцесса заметила корзину с младенцем.

– Посмотрите, что я нашла! – позвала она своих подружек.

Она побежала к зарослям тростника, чтобы вытащить мальчика, но служанки стали кричать:

– Госпожа! – предостерегали они. – Госпожа! Это еврейский младенец! Кто спасет его, нарушит приказ вашего отца!

Служанки хотели добавить что-то еще, но не успели они и рта раскрыть, как оказались в воде. Это невидимый ангел Габриэль[8], предводитель небесных войск, заставил их замолчать. Габриэля же выслал Бог для охраны Моисея, и ангел неотступно оберегал его.

Пока насквозь мокрые служанки пытались выбраться на берег, ангел ущипнул младенца, и тот расплакался. Посланец Бога хотел таким образом возбудить в принцессе еще большую жалость и сочувствие. Но этого и не требовалось. Батья сама протягивала руку к корзине с плачущим младенцем, чудом не упав в реку. Она тянулась изо всех сил, но никак не могла достать до корзины. Тогда случилось неожиданное. Габриэль своей силой удлинил руку принцессы, и она схватила корзину. А дальше случилось еще одно чудо. Как только Батья дотронулась до Моисея, лицо ее стало прекрасным, с него исчезло уродующее ее выражение, которое ни один египетский лекарь не мог до этого вылечить.

Счастливая Батья схватила Моисея и побежала с ним во дворец фараона. Она предстала перед отцом во всем блеске красоты и здоровья, и тот, увидев, какое случилось чудо, разрешил принцессе оставить дитя. Моисей был спасен. Батья дала ему имя Моше (Моисей), что означает «вытащенный». Поначалу Батья послала за кормилицей-египтянкой, но младенец отказывался есть ее молоко. А все это время поблизости находилась Мирьям, старшая сестра Моисея. Она следила за происходящим. Увидев, что младенец отказался есть, она подошла и предложила привести еврейскую кормилицу. Батья согласилась, и Мирьям привела мать младенца. Так кормилицей Моисея стала его собственная мать.

Батья любила Моисея, как собственного сына, она целыми днями играла с ним. Ребенка полюбили и все подданные фараона. Каждый взглянувший на Моисея уже не мог отвести от него глаз. Даже сам фараон брал его и сажал на колени.

Однажды, когда Моисею было три года, фараон беседовал с Батьей, держа при этом ребенка на коленях. Моисей разглядывал корону владыки и вдруг ни с того ни с сего схватил ее и надел себе на голову. Фараон разгневался. Как это так? Он немедленно созвал своих советников, чтобы те объяснили ему поступок Моисея.

– Скажите мне, – потребовал он, – была ли это просто игра или злое предзнаменование?

Все советники были единодушны: лучше будет убить Моисея. И только один из них был против.

– Мой господин, – обратился он к фараону, – разве младенец может напугать тебя? Если хочешь, ты можешь легко узнать о его помыслах. Пусть слуги поставят перед Моисеем две чаши. Одну мы наполним драгоценными камнями, а другую – тлеющими углями. Если дитя мечтало о твоей короне, оно потянется к чаше с камнями. Тогда пусть его ждет смерть. А если же ребенок просто шалил, он потянется к горящим углям.

Фараону понравился этот совет, и вскоре все было готово к испытанию. Слуги принесли одну чашу с драгоценными камнями, а другую – с горящими углями. Весь двор с напряжением ждал, как поступит Моисей.

Мальчик ни секунды не думал. Он протянул руку к самому большому драгоценному камню, но и тут его спас невидимый ангел Габриэль – он отвел руку младенца от камней. Моисей повернулся, сунул руку в чашу с горящими углями и вскрикнул от боли. В испуге он сунул пальчики в рот, но во рту ребенка оказался и маленький уголек, который обжег ему язык.

Так Моисей с божьей помощью и на этот раз сохранил свою жизнь. Но о жестоком испытании он помнил всегда. С того дня, когда в рот ему попал горящий уголек, ему тяжело было говорить. Он с трудом произносил слова, и не избавился от этого до самой смерти.

Посох Моисея

Прошли годы с того дня, как Батья вытащила из воды корзину с младенцем Моисеем. Моисей превратился в прекрасного молодого человека, но и облаченный в одежды египетского вельможи не забывал о том, что он еврей. Он знал, как страдает его народ в рабстве, видел горе еврейских матерей, которых лишали их новорожденных сыновей.

Однажды Моисей прохаживался около дворца фараона. Погруженный в свои горестные мысли, ходил он туда и сюда. От раздумий его оторвал крик боли. Моисей поднял голову и увидел египетского воина, который избивал еврейских рабов. Моисей не выдержал. Он набросился на воина, чтобы защитить безоружных бедняг, и в гневе убил его.

Что ему было делать? К фараону вернуться он не мог. Тот несомненно велел бы казнить его. Во всем Египте не было никого, у кого мог бы укрыться Моисей. Пришлось ему бежать в другие земли. Он блуждал по горам, скрывался в пещерах, пока не нашел убежище у того самого советника фараона, который когда-то уже помог ему спастись, посоветовав фараону поставить перед трехлетним Моисеем две чаши: с драгоценными камнями и с горящими углями. Этот совет сохранил Моисею жизнь.

Советник фараона был непростым человеком. Он умел предсказывать по звездам и угадывал скрытые мысли людей. Ему были открыты и тайны природы. Он знал то, что остальным смертным было недоступно. Когда-то о его мудрости узнал и египетский фараон и сделал своим советником. Когда служба советника закончилась и он собрался покинуть Египет и вернуться домой, фараон спросил его, какую награду хотел бы он за свою службу.

– Мне предстоит долгий путь. Дай мне в дорогу старый посох, который стоит в подвале твоего дворца, чтобы мне легче было идти.

Фараона удивило это желание. Он ожидал, что советник попросит золота или денег, но обрадовался, что тот оценил свою службу так дешево.

Посох, с которым советник фараона возвращался домой, был сделан не из обычного дерева. На самом деле этот посох был самым ценным во дворце фараона, ведь он происходил прямо с райского Древа познания!

Когда первый человек был изгнан из рая, Создатель вручил ему этот посох, чтобы утешить изгнанника в его тоске. Посох обладал чудесной силой. Он снимал усталость. С его помощью самая тяжелая работа исполнялась легко. После Адама посох получил набожный Ной. С помощью этого посоха Ной построил свой ковчег, в котором пережил Всемирный потоп. Волшебный посох потом перешел к праотцу евреев Аврааму. От Авраама посох перешел к сыну его Исааку, а потом к потомку Исаака Иакову. Сын Иакова Иосиф благодаря волшебному посоху стал в Египте начальником, и чудеса, которые он творил с помощью посоха, обеспечивали благоденствие всему Египетскому царству. После смерти Иосифа фараон забрал его посох. В его руках посох потерял свою волшебную силу, и разочарованный властитель забросил его в подвал дворца, где хранился всякий хлам. Здесь он валялся, пока советник фараона не попросил дать ему посох в качестве платы за свои труды.

Советник решил, что посадит посох в землю во дворе своего дома. Он положил посох, чтобы выкопать подходящую яму, но тот сам пустил глубокие корни. Это было очень странно. Но еще более странным оказалось то, что на посохе, пустившем корни, даже по прошествии времени не появились ни листья, ни цветы, ни плоды. Советник думал, что это происходит из-за того, что почва не подходит для роста дерева, и захотел его пересадить. Но как он ни старался, выкопать посох из земли не удалось. В конце концов советник смирился и оставил посох там, где он был.

У советника была дочь, чья красота была известна по всей земле. Звали ее Сепфора[9]. Не было дня, когда дом советника не навестил бы очередной поклонник Сепфоры. Приходили и стар, и млад, предлагали ей богатства, хвалились своей силой, властью и мудростью, но Сепфора вела всех в отцовский сад, где в землю врос посох.

– Кто его вытянет, – говорила она, – тому и буду я принадлежать. Никого другого в мужья не возьму.

Ведь она была не только красивой, но и мудрой. Отец научил ее, что посох будет послушен лишь тому, кого Бог ведет.

Моисей, нашедший убежище у советника, помогал в доме или водил овец на пастбище. Он видел, как прекрасна Сепфора, и полюбил не только ее лицо, смех, гибкость движений, но и ее ум. Ему нравилось, что она трудолюбива и приветлива, так что стоит ли удивляться, что чем дольше был Моисей вблизи Сепфоры, тем больше желал он взять ее в жены. Но приблизиться к чудесному посоху так и не отважился. Ведь он видел, как отходили от посоха пристыженные женихи, многие из которых были настоящими силачами. Так что Моисей только любовался Сепфорой, не зная, что он ей тоже нравится. Она боялась, что кто-нибудь из женихов все-таки вытянет посох из земли. И что ей тогда делать?

Но ее опасения были напрасны. Никому не удавалось выдернуть посох. Он твердо врос в землю, будто корни его ушли на сотни метров вглубь.

Моисей рано утром выгонял овец на пастбище, а возвращался затемно. В то время, как к дому Сепфоры шли все новые поклонники, он стерег овец. У него было много времени на раздумья о тяжкой доле своего народа. Мечта спасти евреев от рабства все больше овладевала им.

Однажды, погрузившись в особенно тяжкие раздумья, он услышал голос с неба:

– Моисей! – позвал его Бог. – Не печалься! Вернись в дом и иди в сад к волшебному посоху. До сих пор никому не удалось его вытащить из земли, но ты сможешь сделать это! Возьми посох себе. С его помощью ты спасешь свой народ!

Моисей немедленно сделал то, что повелел ему Бог. Советник с удивлением увидел, как Моисей гонит овец домой, хотя был еще полдень, но больше все была удивлена Сепфора. Она как раз думала о Моисее. Сердце ее бешено забилось, когда она поняла, что Моисей направляется прямо к посоху. Моисей ухватился за посох и в тот же миг увидел на нем письмена, означающие непроизносимое имя Бога. Как только имя Божье вылетело из его уст, посох оказался в его руках. Моисей вытащил его из земли, как стебелек травы, и поднял высоко над головой. Только тогда он заметил, что перед ним стоит Сепфора. Моисей обнял ее, и через несколько дней состоялась их славная свадьба. На ней присутствовало много гостей, в их числе был и переодетый хранитель Моисея, ангел Габриэль. Отец радовался тому, какого жениха выбрала его дочь, а Сепфора не сводила с Моисея глаз. И Моисей был весел, с глубокой благодарностью глядя на свой посох.

Он верил, что посох поможет ему избавить свой народ от рабства.

Так и произошло. В руках Моисея посох вновь обрел свою волшебную силу, над которой не властен был ни фараон со своим войском, ни его чародеи. Так Моисей исполнил волю Бога и освободил евреев из египетского рабства. Он долгие годы жил с Сепфорой. У них родились два сына. Но волшебный посох не унаследовали ни они, ни кто-либо другой. После смерти Моисея посох никто не нашел. Бог забрал его на небеса, а людям остались лишь воспоминания о его чудесной силе.

Моисей на Синае

Еще до сотворения мира Бог создал Тору, книгу своих законов. В нее Бог вложил всю свою мудрость, чтобы люди жили, соблюдая законы, и знали, что есть добро и зло. Однажды Бог призвал народы со всего света и обратился к ним:

– Вот Тора, книга знания и мудрости. Кто возьмет ее?

Народы же спрашивали:

– А что в твоей Торе написано?

– Что нельзя убивать, – отвечал Бог.

– Зачем нам такое учение? – тут же сказали некоторые народы. – Что бы мы делали, если бы нам запрещено было добывать чужие земли?

– А что еще есть в твоей Торе? – вопрошали другие народы.

– Что нельзя красть, – отвечал Бог.

– Где это слыхано, что человек ничего чужого взять не может? – удивлялись народы. – Нет, нет, это не для нас.

– А что еще велит Тора? – послышались голоса.

– Что человек не должен лгать, – ответил Бог.

– Как это? – воскликнули недовольные. – Как это – не соврать для своей же пользы? На правде далеко не уедешь.

Так один народ за другим расспрашивал о законах, но у каждого находился довод отвергнуть их.

Бог же высоко в небесах держал Тору своей десницей. Мудрость Торы светилась, как самое ясное пламя, но народы отвергали свет Торы, отворачивались от него и возвращались в свои земли. И наконец Тора засияла над головами евреев.

– Принимаете ли вы мое учение? – спросил их Бог.

Евреи ни о чем не спрашивали и не раздумывали.

– Мы сделаем все, что прикажешь, – сказали они единодушно. – Нет другого Бога, кроме Тебя.

Бог решил передать евреям Тору на высокой горе. Горы собрались в одном месте, и каждая хотела, чтобы Бог выбрал именно ее. Особенно две горы, Табор и Кармель[10], старались, чтобы Бог выбрал их.

– Идите отсюда прочь! – кричал Табор остальным горам. – Только меня не накрыло потопом! Бог любит меня больше всех других, поэтому евреи получат Тору на мне!

– На самом деле, это я святая гора! – возражал Кармель. – В моих пещерах будет жить величайший праведник и пророк Илия!

Крик гор разносился повсюду. Только одна гора, Синай[11], молчала, ничем не хвалясь. Она покорно стояла в центре пустыни, как будто спор гор ее не касался.

– Почему ты не пришел ко мне, как остальные горы? – спросил Бог у горы Синай.

– Я обычная гора, – отвечал Синай, – что общего у меня с твоим Законом?

– Напротив, – возразил Бог, – ты единственная гора, которая годится для передачи Торы. Ты стоишь посреди пустыни. Нет тут властителей, эта земля не принадлежит ни одному народу. На твоей вершине я дам Моисею Тору, чтобы и евреи однажды не сказали, что учение свое я сотворил только для них.

И вот евреи собрались у подножия горы Синай. Моисей отправился к вершине. Шел он и шел все выше и выше. Все внизу казалось ему маленьким. А потом земля вообще стала не видна. И тут Моисей увидел над собой свет Торы. Ничто не могло сравниться с этим светом. Моисей протянул к Торе руку, но книга Божьих законов была еще далеко. Моисей пошел быстрее и через некоторое время снова попробовал дотянуться до Торы. Но и на этот раз ему это не удалось, хотя книга Божественной мудрости была уже ближе. Моисей поднимался выше. Близость Торы подгоняла его, он ничего вокруг не видел, кроме ее света. Он даже не заметил, что идет уже не по земле. Он поднимался за Торой прямо по небу. Только услышав крики ангелов, он испуганно огляделся.

Моисей стоял перед первыми небесными вратами, а навстречу ему спешил ангел Камаэль[12] со своими двенадцатью тысячами небесных воинов. Из глаз их сверкали молнии. В руках они держали разящие мечи, острия которых горели огнем.

– Что нужно этому смертному? Что ищет он здесь? – восклицали ангелы. – Пусть возвращается откуда пришел, к людям!

– Моисей пришел за Торой, – ответил им Бог, – пропустите его!

Ангелы расступились, и Моисей предстал перед вторыми небесными вратами. Здесь его ожидало еще одно препятствие. Ворота охранял огромный ангел на шесть тысяч стоп выше Моисея. Он собирался сразить Моисея стрелой из лука, чтобы низвергнуть пришельца на землю, но Бог удержал его, сказав, что Моисей пришел за Торой.

Моисей пошел дальше. Тора еще приблизилась. Но дорогу ему преградил Сандальфон[13], самый мощный и грозный из ангелов. Он был выше всех остальных ангелов и мог дыханием разгонять звезды.

– Я пропал, – подумал Моисей. – Напрасно я отправился за Торой.

Он закрыл глаза от страха, но тут почувствовал, что его словно сильным вихрем поднимает ввысь.

– Я с тобой, Моисей, – позвал его Бог. – Мой слуга Сандальфон несет тебя своим дыханием.

Сандальфон дул изо всех сил, и Моисей летел по бесконечному небу навстречу Торе. И вот она уже совсем близко. Но чтобы получить ее, надо было еще преодолеть огненную реку. Печально ходил по ее берегу Моисей, не видя брода в стремительном огненном потоке. И вдруг обнаружил он маленький мостик. Огонь реки не касался его, но был он тонок, как луч. И все-таки Моисей ступил на него и шаг за шагом преодолел опасную переправу. Неподалеку от берега он увидел ступени, ведущие к трону Бога. У подножия его сияла Тора.

Он поспешил к ней. А за ним с диким воем бежали страшные хищные звери. Из последних сил Моисей взошел на нижнюю ступеньку трона, и хищники отступили.

Моисей взял Тору и прижал ее к себе. Но ангелы небесные не сдавались. Они окружили Божий трон и взывали:

– Боже, как может человек, сотворенный из мяса и костей, получить твою Тору? Не давай ему ее! Пусть она останется на небесах! Мы сами будем наслаждаться ее мудростью!

Бог взглянул на Моисея и сказал ему:

– Я помог тебе получить Тору, теперь защищайся сам.

После этих слов Моисей предстал перед небесным двором и обратился к обитателям небес:

– Ангелы, – воззвал он, – я пришел за Торой не для себя, но для своего народа. Все другие народы отказались от Торы, только евреи хотят получить ее. Зачем вам на небесах законы Божьи? Ведь Бог рядом с вами! Людям Тора нужнее!

Моисей раскрыл Тору и указал перстом на первый закон.

– Что написано в Торе? «Я Господь, Бог твой. Нет иного Бога, кроме меня!» А вы, – обратился Моисей к ангелам, – это вы живете между язычниками? Это вы живете среди людей, которые поклоняются идолам?

Ангелы молчали, а Моисей продолжал:

– А что дальше написано в Торе? «Уважай день субботний, почитай отца и мать». И я спрашиваю вас, ангелы, работаете ли вы на небе, чтобы отдыхать в субботу? Есть ли у вас родители? Для чего вам Тора? А евреи будут почитать ее больше любой драгоценности. Они будут жить по ее правилам и радоваться им.

На небесах воцарилась тишина. И вдруг послышался шум ангельских крыльев. Обитатели неба слетели к Моисею, и он услышал их пение:

– Ты убедил нас, Моисей. Бог справедливо решил отдать тебе Тору. Возвращайся к своему народу спокойно.

Взяли ангелы Моисея на свои крылья и отнесли его на вершину горы Синай. Дальше Моисей шел сам. В небе вспыхивали молнии, гром сотрясал землю. При каждом шаге Моисея гора Синай содрогалась. Моисей спускался, приближаясь к людям, и в руках его светились две каменные доски Торы, на которых было высечено учение Бога.

Звезда вторая

Об Иове Многострадальном. О царях Давиде и Соломоне

Иов Многострадальный[14]

В Книге Иова описаны жизнь и страдания человека, жившего за два тысячелетия до нашей эры. Это был набожный и благочестивый человек, честный, верный, сильный духом. Жизнь его протекала в трудах. И было у него всего в достатке: любящая жена, семь сыновей и три дочери, дружные между собой, большое имение и множество скота. Иов постоянно молился и приносил жертвы Богу.

Случилось так, что сатана предложил Богу испытать Иова. Как тот поведет себя, если отнять у него все его добро? Неужели будет по-прежнему возносить хвалу Господу, неужели не отречется? Хорошо ему сейчас молиться, когда все у него есть. А вот бы посмотреть на него, когда он всего лишится! Бог разрешил испытать Иова. «Только душу его не трогай!» – велено было сатане.

И лишился Иов в одночасье всего своего имения и детей своих. Но он продолжал молиться и благословлять Господа. Ни одного слова хулы не произнес, принимая все испытания. Тогда сатана сказал, что Иов такой праведный, потому что сам здоров. И снова Бог позволил сатане сделать с Иовом все, что угодно, лишь душу его не трогать.

Сатана наслал на Иова проказу. Несчастный покрылся язвами с головы до ног. Он покинул место, где жил, удалился от людей, все отвернулись от него. Иов сидел в пустыне, соскребая черепком от разбитого горшка свои струпья. Жена его добывала пропитание тяжелым трудом. Она роптала на Бога, а муж ее продолжал молиться, благодаря Господа за все – и за посланные муки тоже. Жена же, видя страдания Иова, воскликнула: «Прокляни уже своего Бога и умри!» – «Что же, – отвечал Иов, – доброе мы охотно от Бога принимаем, а злое принимать не будем?» И продолжил молиться и восхвалять Господа.

Господь увидел, насколько Иов верен ему. Благодаря страданиям, выпавшим на его долю, Иов получил пророческий дар и удостоился увидеть Бога: «Лишь слухом я слышал о Тебе, ныне же око мое увидело Тебя». Иов вновь обрел здоровье, хозяйство его наладилось и приумножилось вдвое. И родились у него опять семь сыновей и три дочери. И долго еще жил Иов, и видел потомство свое до четвертого колена.

Давид[15] и Вирсавия

Царь Давид прогуливался по крыше своего дворца. Крыша была плоской и специально предназначалась для уединенных царских прогулок.

С высоты своей крыши увидел царь, как купается в бассейне прекрасная женщина.

Царь привык получать все, что захочет. Он захотел взять в жены эту женщину.

Но Вирсавия (так ее звали) не была свободна. У нее был муж. Это был иноплеменник по имени Урия, который служил как раз царю Давиду и в тот момент был далеко, участвуя в военных действиях.

Давид решил все просто, по-царски. Он написал письмо своему военачальнику: «Поставьте Урию там, где будет самое сильное сражение, и отступите от него, чтобы он погиб».

Приказ царя был неукоснительно выполнен. Урия погиб в битве. Давид женился на Вирсавии. Она родила ему сына. Царю, выходит, все можно. И возжелать чужую жену. И послать любого на погибель ради того, чтобы завладеть единственной его радостью. Но можно ли обмануть Бога?

И вот Господь посылает к Давиду пророка Натана. Тот рассказывает царю притчу:

– В одном городе жили два человека, один богатый, другой бедный. Богатый владел большим количеством скота, у бедного же была одна-единственная овечка, которую он купил совсем маленькой и выкормил. Она выросла вместе с его детьми, ела его хлеб и пила из его чаши, и спала у него на груди, и была для него как дочь.

Однажды к богатому человеку пришел гость. Гостя полагалось хорошо принять, накормить. Но богатый пожалел своих овец. Он забрал единственную овечку бедняка и приготовил из нее обед для своего гостя.

Услышав эту притчу, царь Давид разгневался:

– Этот богач достоин смерти! За овечку он должен заплатить вчетверо: ведь он украл ее. И, кроме того, у него не было сострадания!

Пророк Натан ответил царю Давиду:

– Этот человек – ты! Так говорит Господь: «Я сделал тебя царем. Я избавил тебя от Саула, я дал тебе царство. Если тебе этого мало, я прибавил бы еще больше. Но зачем же ты совершил злодейство? Ты убил Урию, а жену его забрал себе».

После этих слов пророка Давид покаялся перед Богом. Натан же объявил ему, что в наказание сын, родившийся от него, умрет. Так и стало.

Прошло время. Вирсавия вновь родила Давиду сына. Она назвала его Соломоном. Господь полюбил его. Царь Давид завещал ему свое царство.

Об одолженном яйце

Давид был великим царем. Бог наделил его поэтическим и певческим даром. Он неустанно слагал песни во славу Творца. Над ложем его висела арфа. Но Давид прославился не только как певец. Он был отважным воином и полководцем, благодаря которому евреи победили всех своих врагов.

Однажды вечером, когда войско Давида разбило лагерь в поле, солдаты его получили на ужин вареные яйца. Среди солдат был и юноша, личный страж царя Давида. В тот день он мало съел во время обеда, поэтому перед ужином чувствовал особенный голод. Он проглотил свой ужин быстрее остальных. Солдаты только усаживались за столы, а его миска была уже пуста. И тогда он обратился к своему соседу:

– Одолжи мне одно вареное яйцо, чтобы я не сидел у пустой миски.

– Возьми, – ответил солдат, – но сначала пообещай мне кое-что. Дай мне слово, что, когда я попрошу вернуть яйцо, ты отдашь мне его с приплатой, которая определится временем твоего долга.

Солдат из стражи Давида думал только о еде и не прислушался хорошенько к тому, что говорит его друг. Он дал ему обещание при свидетелях и быстро съел яйцо.

С того дня прошло несколько лет. Солдаты царя Давида перемещались с места на место, менялись их лагеря. Но вот однажды они снова повстречались в Иерусалиме. Тогда-то солдат вспомнил о старом долге. Он пошел к стражнику царя Давида и попросил его вернуть долг. Но каково же было удивление должника, когда он услышал, что отдать необходимо больше, чем одно яйцо. Он не отказывался от долга, но не понимал, почему долг так увеличился. Однако ему напомнили, что условием было отдать долг с приплатой.

– А сколько я должен вернуть? – спросил наконец страж царя Давида.

– Ну, давай посчитаем вместе, – предложил взыскатель долга. – За один год из яйца вылупится цыпленок и вырастет во взрослую курицу. На следующий год эта курица даст жизнь восемнадцати цыплятам, и каждый из них на следующий год произведет восемнадцать цыплят. Так оно и идет. Пойдем на рынок, спросим, сколько стоит одна курица, а потом подсчитаем, каков же твой долг теперь.

Когда стражник царя Давида представил себе, сколько он должен будет заплатить, он закричал от отчаяния. Откуда у него столько денег?

Но друг его настаивал на своем. И в конце концов решили они пойти к царю Давиду, чтобы тот разрешил их спор.

К царю Давиду каждый шел с надеждой, но когда возвращались, радовался только один. Давид подтвердил, что просто вернуть одно яйцо будет недостаточно. В тоске остановился стражник царя Давида, глядя перед собой.

– Что с тобой? – окликнул его молодой голос.

Солдат оглянулся и увидел сына царя Давида, Соломона, который часто сидел у дворца. Стражник рассказал ему обо всем и заключил свой рассказ словами:

– Съел я одно яйцо, а теперь у меня такой долг, который я до смерти заплатить не смогу.

– Если хочешь, – сказал Соломон, – я дам тебе совет.

– Что мне делать? – нетерпеливо воскликнул солдат.

Соломон прошептал ему на ухо несколько слов. Солдат заулыбался, поблагодарил и без промедления отправился за город.

Поблизости от Иерусалима находилось поле, рядом с которым каждый день ходили солдаты царя Давида. Именно сюда и направился бедный должник. Он вспахал поле, сварил горшок фасоли и на глазах проходящих солдат принялся засеивать землю вареной фасолью.

Солдаты остановились.

– Что это ты делаешь? – спросил один из них удивленно.

– Ты не видишь? – ответил должник. – Я сею вареную фасоль.

– Ты в своем уме? Где это видано, чтоб от вареного зерна взошли ростки?

– А кто видел, чтоб из вареного яйца вылупился цыпленок?

И страж царя Давида рассказал свою историю.

Так он делал и на следующий день, и на третий. С утра до вечера он бросал в пашню вареную фасоль, а на удивленные вопросы рассказывал о своем долге.

Наконец весть о том, что делает его стражник, дошла и до царя Давида. Велел он привести солдата к себе.

– Кто посоветовал тебе сеять в землю вареную фасоль? – спросил царь Давид.

– Никто, – отвечал стражник, – я сам так решил.

Давид улыбнулся.

– Не верю я тебе. Наверняка не обошлось тут без Соломона.

Солдат больше не запирался и признался, что все, что он делал на поле, посоветовал ему сделать сын царя Давида.

Царь Давид велел позвать Соломона и сказал ему:

– Вижу, тебе не понравилось, как я разрешил их спор. А что бы ты решил?

– Твой стражник не должен платить за то, чего нет и быть не может, – сказал Соломон. – Да, курица высиживает из яйца цыпленка. Но не из яйца, сваренного в кипящей воде.

После этих слов сына царь Давид велел привести к себе другого солдата и объявил ему свое окончательное решение:

– Кто взял в долг одно вареное яйцо, тот должен вернуть одно вареное яйцо. Не больше и не меньше.

Смерть Давида

Царь Давид властвовал в Израиле уже много лет. Был он богатым и сильным, перед его войском отступали другие народы. Но царь старел, и мысли его все чаще обращались к смерти.

Однажды вечером царь Давид играл на арфе. Его песни возносились к небу, проникали через все врата небесные и дошли до самого господа Бога. В тот день Давид пел особенно прекрасно, и Бог посмотрел с небес на землю, чтобы порадоваться, глядя на своего верного служителя. Наконец Давид отложил арфу и начал молиться.

– Боже, – шептал он, – как долго я буду еще слагать песни тебе? Скажи мне, молю, когда я умру.

– Как я решил, существо из мяса и костей не узнает час своей смерти, – ответил Бог.

– Скажи мне тогда, – взмолился Давид, – сколько дней мне еще отмерено?

– И этого не может знать смертный, – сказал Бог.

– Тогда скажи хотя бы, в какой день недели я умру.

И Бог ответил:

– Ты умрешь в день, когда евреи отдыхают. В седьмой день недели, на шаббат.

Давид попробовал упросить Бога изменить свое решение.

– Боже, дай мне умереть в воскресенье! – взывал он к небу. – Добавь мне еще один день!

– Это невозможно, – ответил Бог. – Я уже решил, что на шаббат, когда ты умрешь, начнет править Израилем твой сын Соломон. Никто не может изменить то, что я установил.

– Но ты же не захочешь испортить священный день отдыха моей смертью, – не сдавался Давид, – тогда уж сделай так, Боже, чтобы я умер днем раньше, в пятницу.

– Да разве я могу лишить мир целого дня твоего пения? – сказал Бог. – Не спорь уж, Давид, не пререкайся. Мое решение неизменно.

Погрустнел Давид после этих слов. Что же ему теперь? Со страхом ожидать каждого шаббата? С сердцем, полным тоски, взял он снова в руки арфу, и тут в голову ему пришла спасительная мысль: ведь известно, что ангел смерти бессилен перед тем, кто изучает Тору, книгу законов Божьих. Если Давид будет каждый шаббат посвящать изучению Торы, он избежит смерти.

С тех пор Давид проводил каждый шаббат над свитком Торы. С появления трех звезд на небе, обозначающих праздничный день, до окончания шаббата он изучал Божий закон. Он проникал в него чем дальше, тем глубже, знание его о делах людских и Божьих все время росло, и вместо страха смерти он с каждым разом ощущал радость оттого, что может продолжать изучать Тору. От шаббата к шаббату Давид не отходил от Торы, и когда пришел его час, ангел смерти беспомощно встал перед ним. Шаббат уже близился к концу, а Давид все держал свиток в руке. Он не ел и не пил, глаза его пристально глядели на пергамент.

Ангел смерти знал, что, если просто стоять и ждать, ничего у него не выйдет, поэтому должен был придумать какую-то хитрость. На тот шаббат пришелся праздник обретения Торы. И еще евреи праздновали день урожая. К этому времени они собирали пшеницу и ячмень, укладывали в корзины первый инжир, виноград, оливки и гранаты. И в саду царя Давида были деревья с созревшими плодами. Слуги осторожно уложили первые плоды на золотые и серебряные блюда, благодаря Творца за щедрые дары. Ангел смерти знал, как радуется царь Давид этим прекрасным плодам, а потому направился прямо к гранатовому дереву. Он незаметно влез на него и начал с силой трясти его ветви. Раздался треск, дерево заскрипело, как будто в саду началась буря. Прекрасные плоды граната посыпались на землю. Испуганный Давид забыл о Торе, выбежал на лестницу, ведущую в сад, чтобы посмотреть, что случилось, и в тот же миг ступени под его ногами обрушились. Давид упал с высоты на землю и остался лежать мертвым.

Так ангел смерти победил Давида. Душа его возвратилась к Богу, а тело лежало на земле и не могло быть погребенным. Ведь был шаббат, день отдыха. И тогда сын Давида, Соломон, приказал орлам спуститься к телу Давида и своими крылами закрыть его от солнечных лучей. Орлы прилетели со всех концов света, и тень их крыльев была последним даром, который получил Давид на этом свете.

Соломон и царица Савская

После смерти царя Давида властителем Израиля стал его сын Соломон[16]. Он любил и почитал Бога, исполнял все заповеди Торы. Однажды Бог явился Соломону во сне и сказал:

– Поскольку ты так строго следуешь моим заповедям, я сделаю тебя самым мудрым из людей. Ни один из смертных не сравнится с тобой, и тебе достанется по праву то, что можно назвать короной мудрости: богатство и слава.

Как сказал Бог, так и вышло. Мудрость Соломона вызывала почтение, а почтение давало возможность править царством. Соломон справедливо судил все споры, все его мудрые высказывания повторял простой народ, люди пели песни, которые он сложил. Бог одарил Соломона и пониманием речи всех животных. Соломон знал тайны растений, от самого маленького цветочка, сорванного на краю пустыни, до огромного кедра. Приказам Соломона подчинялись добрые и злые духи и демоны.

Однажды царь Соломон решил созвать всех птиц. На его зов слетелись и орлы со скал, и птички, обитающие у моря, и те, что порхают над полями и пустынями. Птицы со всех концов света собрались у трона Соломона, и тут царь заметил, что между ними нет удода.

Разгневался Соломон:

– Как отважился удод ослушаться моего приказа? Приказываю немедленно привести его сюда, чтобы наказать при всех за ослушание!

Царь позвал своих слуг, но не успели они отправиться в путь, как удод сам появился перед троном Соломона.

– Мой господин, – сказал он, – прости мне мое опоздание. Я был очень далеко и не успел прилететь.

– Где ты был? – строго спросил Соломон.

– Три месяца я летал по свету, чтобы найти место, в котором тебя не принимают как своего царя. Далеко на востоке есть такое место! В городе под названием Китор песок из золота, серебро валяется на улицах, как мусор. Деревья там растут со времен сотворения мира, а корни их питаются водами Эдемскими. Множество воинов в той земле, на головах их венцы, но воевать они не умеют, даже из лука стрелять не могут. Владычица там царица Савская[17]. Если ты прикажешь, Соломон, я опять отправлюсь в Китор и поведаю царице Савской о твоей мощи, чтобы она склонилась пред тобою.

Речи удода понравились Соломону. Он немедленно позвал своих писарей, приказал им написать письмо и дать его удоду, чтобы тот как можно скорее доставил его царице Савской. Удод взял послание Соломона и полетел в Китор. Сопровождала его по приказу царя огромная птичья свита.

Царица Савская вышла, чтобы совершить обряд поклонения Солнцу, но вдруг на землю ее спустилась тьма. Птицы, прилетевшие в ее царство по приказу царя Соломона, заслонили солнце и небо. От ужаса царица разорвала на себе одежды. Тут к ней подлетел удод и вручил письмо Соломона:

«Я, Соломон, царь Израильский, приветствую тебя! Мир тебе и подданным твоим. Знаешь ли ты, что Бог поставил меня властвовать над зверями, птицами, над бесами и дьяволицами? Все цари Востока и Запада, стран Полуденных и Полуночных приходят поклониться мне. Призываю тебя, царица, прийти ко мне по доброй воле, и приму я тебя с почетом. Если же ты откажешься, я пошлю в твою землю свои войска. А в них будут и звери дикие, и птицы хищные, и бесы, и демоны, они задушат вас в жилищах ваших и растерзают, разорвут на части».

Царица Савская прочитала послание и разорвала на себе оставшуюся одежду. Советники отговаривали ее от поездки в Иерусалим, но она захотела увидеть великого царя. Она приказала погрузить на корабль золото, серебро, драгоценные каменья, кипарисовое дерево и благовония. Потом она отобрала шестьдесят юношей и девушек. Все они были одного возраста, одного роста. Она велела облачить их в одинаковые пурпурные одежды. Когда все было готово, царица в сопровождении свиты взошла на корабль и отправилась в Иерусалим.

Узнав, что корабль царицы Савской приближается, Соломон пошел в хрустальные покои и велел привести царицу туда. Пол и стены зала были сделаны из хрусталя, а посреди стоял хрустальный трон. Соломон ждал гостью, сидя на этом троне. Когда царица Савская ступила на хрустальный пол, она решила, что у нее под ногами не твердая поверхность, а вода, и быстро подняла подол своего платья, чтобы не замочить его. Все увидели ее ноги.

– Лицо твое красотой затмевает всех, живущих на свете. Но ноги… Ноги твои покрыты волосами, как у мужчины! – воскликнул Соломон.

Царица Савская покраснела.

– Вижу я, тебе нравится открывать то, что скрыто, – сказала она. – Не откажись же разгадать несколько загадок. Мне интересно, так ли ты мудр, как о тебе говорят.

Соломон кивнул.

– Пожалуйста. Загадывай свои загадки.

– Растет на поле. Богатому на славу, бедному на позор, мертвого одевает, живому угрожает, птицам приносит радость, а рыб убивает. Что это?

– Это лен, – ответил Соломон. – Он растет на поле. Прекрасные одежды из тонкого льна прославляют богатых, а лохмотья из льна – удел бедных, в пелены из льна одевают мертвых, а льняную веревку используют на виселице, птицы с радостью клюют семена льна, а рыбам он приносит смерть, потому что из него плетут сети.

– Ты правильно ответил, – сказала царица Савская. – А угадай, что за вода не падает с неба и не стекает с гор. Иногда она сладкая, как мед, а порой горькая, как полынь, но при этом выходит она из одного источника.

Соломон ответил:

– Слезы на щеках с неба не падают, с гор не стекают. Когда человек плачет от радости, слезы его сладкие. Но слезы боли и страдания горьки.

– И этот ответ верен, – сказала царица Савская. – А теперь скажи, что это за подарки, которые я получила от своей матери: один родился в море, а другой родился в глубинах земных.

– Жемчужное ожерелье на твоей шее и золотой перстень на пальце подсказывают мне ответ, – засмеялся царь Соломон.

– Тогда разгадай четвертую загадку. Когда живет, с места не сдвинется, а как умрет, путешествует с места на место.

– Без этого я не увидел бы тебя здесь, – ответил Соломон, – ведь речь идет о дереве. Пока оно живет, двигаться не может, а после смерти из него делают морские корабли, и оно путешествует по морям.

– Я задала тебе четыре загадки, и ты все их разгадал, – сказала царица Савская, – позволь же задать тебе еще два вопроса. Погребен, но не умер. А умер – значит, будет жить. Что это?

– Это зерно, – сказал Соломон. – Такова судьба его. Пока оно спрятано и хранится, оно не живет. А стоит посадить его в землю, зерно умирает, рождая целый колос.

– И напоследок: кто тот, кто не рождается и не умирает?

– А это Бог, властитель неба и земли, будь благословенно его имя, – ответил Соломон.

Царица поклонилась Соломону и попросила разрешения загадать седьмую загадку.

Соломон согласился.

Тогда царица Савская велела привести шестьдесят юношей и девушек, которых она привезла с собой.

– Как видишь, они очень похожи. И одежды у них одинаковые. А между тем среди них есть юноши и девушки. Сможешь ли ты отличить их друг от друга?

Соломон приказал принести мешок орехов и высыпать их между пришедшими. А потом велел им собрать орехи. Юноши тут же подняли свои одежды и принялись рассовывать орехи по карманам штанов. А девушки собирали орехи в юбки.

– Вот мальчики, вот девочки, – указал Соломон.

Так царица Савская поняла, что нет загадки, которую не разгадал бы мудрый царь Соломон. Она вручила Соломону все дары, которые привезла для него, а Соломон щедро одарил царицу.

– Много я слышала о тебе по дороге, – сказала царица Савская, – но теперь вижу, что никто не сравнится с тобой ни в мудрости, ни в любезности, ни в справедливости.

О любопытной женщине

У царя Соломона было много почитателей. Каждый день он принимал гостей. К нему приходили отовсюду и приносили всевозможные дары. Среди всех гостей Соломон особенно выделял одного человека. Он приходил в Иерусалим только один раз в год и каждый раз приносил какой-то особый подарок, какого Соломон еще никогда не видел. Царь Соломон в ответ щедро одаривал гостя, и потом оба с радостью ждали новой встречи.

Однажды гость принес Соломону особенно прекрасный дар, но сам ничего не захотел взять у царя.

– Слава Богу и твоему расположению ко мне, Соломон, – сказал он, – у меня всего столько, что и внукам хватит на жизнь в достатке. Но если хочешь, царь, показать мне свою приязнь, подари мне то, что нельзя взять в руки или взвесить на весах: научи меня речи зверей.

Опечалился Соломон.

– Если бы ты пожелал что-нибудь другое, я бы тут же исполнил твое желание. Но умение, о котором ты меня просишь, подобно острому лезвию ножа: оно может тебе помочь, но может и навредить. И если ты кому-то выдашь эту тайну, должен будешь умереть, и ничто не сможет это изменить.

От этих слов Соломона его гость распалился еще сильнее:

– Если речь идет о том, чтобы я держал язык за зубами, тут можешь на меня, царь, положиться. За годы, что мы с тобой знакомы, ты мог удостовериться в моей верности. Поверь, я и на этот раз не разочарую тебя. Научи меня понимать, о чем говорят животные.

Соломон еще подумал некоторое время, но видя, как сильно его гость хочет овладеть тайным знанием и как рад он будет получить желаемое, поделился с ним секретом понимания речи зверей. И вот гость его уже по дороге домой с интересом слушал, о чем говорят птицы, перелетающие с дерева на дерево.

Однажды этот человек сидел во дворе у своего дома. Слуги привели вола с поля. Пастух поставил вола в стойло рядом с ослом, и тут друг Соломона услышал их разговор.

– Ну, как сегодня шли твои дела? – спросил осел.

– Да лучше не спрашивай, – ответил вол. – С раннего утра пахал на поле, от усталости едва ноги передвигал, а завтра на рассвете хозяин меня снова погонит на работу.

– Если бы ты не был таким глупым, – сказал осел, – ты бы нашел способ отдохнуть. Вот посмотри на меня: я притворился больным и весь день лежу и сплю.

– А как надо притворяться больным? – удивленно спросил вол.

– А ты не притрагивайся к сену, которое тебе в кормушку положили. Отвернись от него. Слуга увидит, что ты не ешь, скажет об этом хозяину, тот подумает, что у тебя что-то болит, и ручаюсь – завтра тебя на работу не погонят.

– Посмотрите-ка на этого осла, – подумал хозяин, – хорошие советы дает!

Из хлева больше не раздавалось ни звука. Хозяин потихоньку вошел внутрь. В кормушке лежало сено, к которому вол не притронулся. От усталости вол лег, закрыл глаза и крепко уснул. А осел тем временем подошел к кормушке вола и с удовольствием сожрал его сено.

Хозяин громко захохотал.

– Ну и мошенник этот мой осел! – сказал себе хозяин. – Но ничего, меня не обманешь!

Он позвал пастуха и велел ему на следующий день оставить вола в хлеву, а вместо него запрячь в плуг осла.

После этого хозяин отправился в дом, но тут к нему подступила жена с вопросами.

– Я слышала, как ты во дворе смеялся. Что тебя рассмешило? Ты все время меня высмеиваешь и думаешь, я ничего не знаю и не понимаю.

– Да что ты выдумываешь, жена, – оправдывался муж. – Я просто одну историю вспомнил, которую мне рассказал царь Соломон.

– Расскажи мне, – велела жена.

А муж, как назло, ничего не мог вспомнить, как ни старался.

– Так я и знала, что ты мне врешь! – раскричалась жена. – Придумал про царя Соломона!

Она разошлась и кричала все громче, обвиняя мужа во всех мыслимых и немыслимых грехах. Ему ничего не оставалось, как уйти.

На следующий вечер муж опять сидел во дворе неподалеку от хлева, чтобы послушать разговоры животных. Пастух привел осла, и тот, обессиленный непривычно тяжким трудом, свалился без сил на солому рядом с волом.

– Спасибо тебе за добрый совет, – поблагодарил вол осла, – давно я так не отдыхал. Выспался прекрасно и работники целый день обо мне заботились. Вот бы моя болезнь подольше продлилась!

– Не радуйся, – тяжело вздохнул осел. – Я слышал, что хозяин говорил на поле. Ему жаль было меня заставлять так тяжко трудиться. И он сказал, что, если вол не будет работать, как раньше, он возьмет другого вола, а этого велит забить на мясо.

Как только вол это услышал, тут же вскочил на ноги, как ошпаренный, и начал жадно жевать сено.

Человек, который все это видел и слышал, засмеялся. Смеялся он так, что дух не мог перевести, но тут перед ним появилась его жена.

– Тебе вчерашнего дня не хватило? Ты и сегодня взялся меня высмеивать? – злобно крикнула она мужу. – Ты надо мной каждый день насмехаться собрался? Клянусь, ты для меня будешь чужим, хуже, чем нищий у наших ворот, если не скажешь, над чем ты смеешься!

– Жена, – тихо проговорил муж, – ты же знаешь, что я люблю тебя и никогда не сделал бы тебе ничего плохого. Поверь мне, что я не насмехался над тобой. Но больше тебе сказать не могу. Я связан клятвой, которую нельзя нарушить. Если я выдам хоть одно слово, должен буду умереть. Очень прошу тебя, не выпытывай ничего, не терзай меня расспросами.

– Ты, значит, можешь меня терзать своими насмешками, а я и спросить ничего не могу? Как это так? Я хочу знать, почему ты смеялся, и лучше пусть сама помру, если ты не ответишь мне на мой вопрос.

Муж ужаснулся:

– Ты свою жизнь ставишь против моего молчания! Что ж, тогда пусть уж умру я сам. Ладно. Я тебе скажу то, о чем ты просишь, но сейчас уйди. Я должен написать завещание и попрощаться с друзьями.

После этого они разошлись, и муж стал думать, сколь обманчива была легкость молчания, когда он давал клятву Соломону. И вот теперь он должен не только нарушить свое обещание, данное царю, но и лишиться жизни.

Пока он так размышлял, о ссоре хозяина с женой узнали все его животные и птицы. Больше всех сокрушался его верный пес. От тоски по хозяину он перестал есть, не притрагивался к мясу, не подходил к миске с водой. Когда петух увидел, что пес на мясо и не смотрит, созвал всех своих кур, и они с удовольствием все съели.

Пес упрекнул петуха:

– Как можно быть таким бесчувственным! – прогавкал он огорченно. – Твой хозяин вот-вот умрет из-за того, что должен будет совершить грех, а тебя ничего, кроме собственного желудка, не волнует!

Петух удивленно посмотрел на пса:

– А что нам, по-твоему, делать? Если наш господин так глуп, наказание неизбежно. Посмотри на меня: у меня десять жен, и для всех я владыка! Ни одна не пойдет против моей воли! Мало научился наш господин от мудрого Соломона, если не может справиться с одной-единственной женой. Задал бы ей хорошую трепку, любить бы его она не перестала, но раз и навсегда забыла бы, как совать свой нос туда, куда не следует!

Петух кричал все это на весь двор, его голос долетел и до ушей хозяина, который от тоски и печали уже был совсем без сил. Но совет петуха буквально поставил его на ноги. Он вскочил и сделал так, как кричал петух. И с тех пор жили они с женой мирно, без ссор.

Когда в следующий раз он навестил царя Соломона в Иерусалиме, рассказал всю эту историю.

– Скажи спасибо петуху, – засмеялся царь Израиля. – Лучше ютиться на крыше, в уголке, чем жить в одном доме со сварливой женой.

Три хлеба

В те времена, когда в Израиле царствовал мудрый Соломон, в маленьком домике на морском берегу жила одна бедная женщина. Муж ее давно умер, дети разошлись по белу свету, и не было в ее жизни никого, кто ее бы порадовал. С утра до вечера она латала рыбацкие сети. Зарабатывала она этим немного, только чтобы не голодать и отложить что-нибудь на зиму, когда рыбаки из-за непогоды вообще не выходят в море. Но она не жаловалась на судьбу. Люди любили ее, и их доброе слово было для нее большим утешением в ее одиночестве.

Однажды выдался год с необычайно долгой зимой. В море вздымались огромные волны, и рыбаки сидели по домам. Дни шли, запасы муки в кладовке у бедной женщины все уменьшались. Когда муки у нее осталось столько, что не хватило бы и на самую маленькую лепешку, отправилась она к деревенскому богачу.

– Что ты хочешь? – спросил он ее.

– Я голодаю, господин, – ответила женщина, – пожалуйста, дай мне немного муки, чтобы я пережила зиму.

– И рад бы я был тебе помочь, – сказал богач, – но я как раз продал все мешки муки. Оставил только для себя и своей семьи. Но если ты будешь довольна той мукой, что просыпалась на пол, можешь ее собрать и взять.

Женщина поблагодарила, старательно вымела весь пол, собрала муку в мешочек и радостно вернулась домой. Она быстро замесила тесто, затопила печь и вскоре вытащила из нее три прекрасных золотистых хлеба. День близился к концу, женщина с утра не ела и чувствовала сильный голод. Она быстро взяла один хлеб и уже хотела, благословив его, отрезать краюшку, как вдруг в дверь ее дома кто-то постучал. За дверями стоял незнакомец. Он был одет в лохмотья и едва мог говорить.

– Добрая женщина, – промолвил он, – дай мне поесть. Я торговец, но по дороге на меня напали разбойники, они отобрали у меня все, что было. И осталась у меня только жизнь. Я не ел целую вечность, силы мои на исходе.

Едва странник договорил, как женщина протянула ему целый хлеб.

– Возьми, – сказала она. – Помогай тебе Бог.

Человек поблагодарил и ушел.

– Ему был нужен хлеб еще больше, чем мне, – подумала женщина. – Но ничего. У меня еще два хлеба осталось.

Она принесла вторую буханку и готовилась уже отрезать от нее краюшку, как в дверь снова постучали.

Открыв дверь, женщина увидела перед собой еще более несчастного бедняка, чем тот, что недавно стучался в ее двери.

– Добрая женщина, – еле проговорил странник, – у меня сгорел дом, за одну ночь я стал нищим. От огня я спасся, но сейчас умираю от голода. Видишь, я едва ноги передвигаю, подай мне хоть что-то, чтобы я мог утолить голод.

И на этот раз женщина ни минуты не колебалась. Она отдала погорельцу второй хлеб.

– И этот бедняга был голоднее меня, – сказала она себе, – а у меня есть еще один хлеб.

Она нетерпеливо взяла буханку, но не успела ничего сделать. За окном поднялся сильный ветер, от его порыва двери распахнулись, и не успела женщина опомниться, как ветер вырвал из ее рук третий хлеб, поднял его высоко-высоко и унес далеко в море.

Женщина расплакалась.

– Ветер! – с горечью воскликнула она. – Почему ты так поступил со мной? Два хлеба я отдала беднякам, а когда хотела сама поесть, ты забрал у меня последнее! Зачем морю мой хлеб?

Всю ночь женщина не сомкнула глаз. Она думала, не причинила ли кому-то вред, но ничего не могла вспомнить, как она ни старалась понять, за что ей такое наказание. Когда взошло солнце, решила она отправиться к царю Соломону, чтобы пожаловаться ему на ветер. Соломон был самым мудрым человеком на свете, кто еще мог бы рассудить ее с ветром!

Соломон внимательно выслушал женщину. Он расспросил ее обо всем, что произошло в ее жизни, и в конце концов сказал:

– Если хочешь вызвать ветер, надо подождать до вечера. Я не могу судить ветер, пока его тут нет, а сейчас мешать ему не имею права. Он сейчас как раз надувает паруса на корабле. Но когда ветер появится здесь, я обязательно вас рассужу.

Женщина отошла в сторону, а перед царским троном пали на колени три торговца.

– Царь Израиля, – сказали они, – позволь нам попросить тебя о милосердном деле. Прими от нас семь тысяч золотых монет и отдай их человеку бедному, но доброму, который заслужил эту награду своим благородством.

– А что привело вас к такому милосердному деянию? – спросил Соломон.

– Любовь к Богу и благодарность за его доброту, – ответил старший торговец. – Сейчас я объясню все, мудрейший царь.

Торговец указал на сундук с деньгами, который он со своими друзьями принес во дворец, и сказал:

– Семь тысяч золотых монет – это ровно десятина от того, что мы везли на своем корабле. Когда мы приближались к берегам твоего царства, разыгралась буря. Волны швыряли корабль, как щепку, мы потеряли направление, а ко всему в борту корабля появилась щель. Она не была большой, но воды чем дальше, тем больше прибывало. Мы искали, чем бы залатать дыру, но среди разбушевавшихся волн все наши старания были напрасны. Мы дали слово, что, если все-таки спасемся, обязательно пожертвуем десятину того, что везем, на доброе дело. Нам ничего не оставалось, как молить Бога о милости. Вскоре буря закончилась. Волны успокоились, и мы пристали к берегу. Когда мы отсчитали десятую часть, у нас вышло ровно семь тысяч золотых монет. Эту часть мы и принесли тебе, а ты отдай ее бедным по своему разумению.

– Я с радостью сделаю то, о чем вы меня просите, – ответил Соломон. – Но я одну вещь не понял. Вы сказали, что в боку вашего корабля образовалась щель. Лодка, в которую течет вода, идет ко дну даже в самую спокойную погоду. А вы же не утонули! Как это можно объяснить?

После этого вопроса Соломона торговец вытащил из-за пазухи вымокшую и почти потерявшую форму буханку хлеба.

– Вот этот самый предмет, – сказал торговец, – вдруг принес ветер. Его порыв со всей силой залепил трещину в боку корабля. Только потому мы и спаслись.

– Кажется мне, что этот хлеб, который так вам помог, нашел своего хозяина, – улыбнулся Соломон. – Ты узнаешь свое имущество? – обратился он к женщине.

– Да, именно этот хлеб вырвал у меня из рук ветер, – ответила удивленная женщина.

– В этом случае тебе принадлежит и семь тысяч золотых монет, – сказал Соломон. – Бог не забыл твою доброту и приказал ветру, чтобы он не оставил тебя в нужде. Ты хотела пожаловаться на ветер, но то, что казалось несчастьем, обернулось добром. У тебя больше никогда не будет ни в чем недостатка.

Весть об этом случае разнеслась по всему царству. И все хвалили Божью справедливость и мудрость царя Израиля Соломона.

Место для храма

Соломон унаследовал от своего отца огромные богатства и постоянно приумножал их. Все замыслы его осуществлялись, слава о его мудрости разнеслась по всему свету. Но сам Соломон не был доволен.

– К чему все эти сокровища и клады, – говорил он себе, – если годы идут, а я до сих пор не исполнил обещания, данного отцу? По моему велению выстроены десятки дворцов, но храм Божий до сих пор не построен. Бог свидетель, что я до сих пор не начал строительство храма по какой-то злой воле. Я никак не могу понять, какое место будет самым лучшим для него. Земля Израиля – вся целиком святая земля, но место, на котором будет воздвигнут храм, должно быть самым дорогим для Бога.

Однажды ночью Соломон опять думал о том, где же ему построить храм. Обещание, данное отцу, тяготило его, и царь напрасно пытался уснуть. Когда миновала полночь, а сон все еще не шел, Соломон решил встать и пойти пройтись. Он быстро оделся и потихоньку, чтобы не быть замеченным слугами, вышел из дворца. Соломон шел по спящему Иерусалиму. Он шел мимо садов и рощ, пока не оказался на горе Мория[18].

Как раз закончилась жатва. На южном склоне горы стояли снопы собранного урожая. Соломон прислонился к стволу оливы, закрыл глаза и стал представлять себе разные места своего царства, которые подходили бы для строительства храма.

Вдруг услышал он звук шагов. Открыл глаза и увидел человека, несущего в руках сноп.

– Вор, – мелькнуло в голове Соломона.

Он уже хотел выйти из тени дерева, но в последний миг остановился.

– Лучше подожду, – решил он. – Увижу, что он задумал.

Ночной гость делал свое дело быстро и тихо. Он переносил снопы на соседний участок и не остановился, пока не перенес пятьдесят снопов. Потом он посмотрел по сторонам и, решив, что никто его не видел, спокойно ушел.

– Вот так сосед, – подумал Соломон. – Хозяин поля и не знает, почему у него за ночь уменьшился урожай.

Но не успел Соломон решить, какого наказания достоин вор, как неподалеку от оливкового дерева, под которым он стоял, появился другой человек. Он осторожно обошел оба участка и, удостоверившись, что его никто не видит, подхватил сноп и перенес его с одного поля на другое. Он действовал точно так же, как первый вор, только переносил урожай в обратном направлении. Так перенес он ровно пятьдесят снопов, после чего потихоньку ушел.

– Один сосед лучше другого, – сказал себе Соломон. – Я-то думал, что вор тут один, а оказалось, что вор крадет у вора.

Рано утром велел Соломон привести владельцев обоих полей. Старшему из них он велел ждать в соседнем покое, а к младшему строго обратился с вопросом:

– Скажи мне, по какому праву ты берешь урожай с поля своего соседа?

Человек удивленно посмотрел на Соломона и покраснел от стыда.

– Царь, – ответил он, – я никогда ничего подобного не сделал бы. Урожай, который я переношу, мой, а ношу я его на поле моего брата. Я не хотел, чтобы кто-то об этом узнал, но раз уж все известно, я расскажу тебе, Соломон, всю правду. Мы с братом унаследовали от отца два одинаковых поля, хотя у него есть жена и трое детей, а я живу совсем один. Брату урожая нужно больше, чем мне, но он от меня и колосок не возьмет. Поэтому я отношу ему снопы тайно. От меня не убудет, а ему какая-никакая, а помощь.

Соломон послал человека в соседний покой, а к себе вызвал хозяина другого поля.

– Почему ты крадешь у своего соседа? – спросил он его сердито. – Я знаю, что ночью ты уносишь снопы с его поля.

– Боже сохрани, чтобы я допустил нечто подобное, – испуганно произнес человек. – Все совсем наоборот, Соломон! Мы с братом унаследовали от отца одинаковые поля. Но мне в возделывании поля помогают жена и трое моих детей, тогда как брат мой совсем один. Он должен нанимать работников – косарей, жнецов, вязателей снопов – и платить им всем за их труд. У него много трат. Но он никогда не возьмет от меня ни колоска, поэтому я тайно подкладываю ему хотя бы несколько снопов. От меня не убудет, а брату помогу.

После этих слов Соломон позвал и первого человека, обнял обоих братьев и растроганно сказал им:

– Много повидал я в жизни, но таких братьев, как вы, не встречал. Год от года вы делаете добро друг другу и сохраняете все в тайне. Я восхищаюсь вами и прошу прощения за то, что вас, честнейших мужей, обвинил в воровстве. И ныне прошу вас об одном: продайте мне свои поля, освященные братской любовью, там я построю Божий храм. Нет более подходящего для этого места.

Братья исполнили желание Соломона. Они передали ему свои поля, а царь Израиля щедро заплатил им за это. Дал им к тому же и большие участки земли с плодородной почвой и объявил, что место для храма Божьего найдено.

Соломон и Асмодей[19]

Выбрав место для строительства храма, Соломон принялся думать о том, как его построить. Это была очень трудная задача, потому что Господь велел построить храм, не применяя железных инструментов, так как из железа делаются орудия для убийства человека. Что же было делать?

Соломон созвал мудрецов и попросил их дать совет. Самый старший из мудрецов сказал, что есть такой малый червь, шамур, который способен одним прикосновением рассекать камни любой твердости – и мрамор, и кремень. Найди этого червя – и сможешь построить храм без использования железа.

– Твои слова дали мне надежду, – сказал Соломон, – но знаешь ли ты, где живет этот волшебный червь и как его можно найти?

– На это тебе не ответит ни один смертный, – произнес мудрец. – Шамур от сотворения мира пребывает в раю, но слышал я и то, что шамур бывает в далеких пустынных краях, где властвуют демоны. Обратись к ним, может быть, они смогут помочь тебе.

Мудрецы ушли, а Соломон заперся в своих покоях и призвал к себе двух демонов.

– Я вызвал вас, – обратился к ним Соломон, – чтобы вы исполнили мое желание. Я хочу построить храм своему Богу, и чтобы рассекать камни, мне нужен червь шамур. Скажите мне, где он обитает и как его найти.

– Мы знаем о силе волшебного шамура, – сказал демон, – но тайна его жизни скрыта от нас. Его охраняет наш владыка, могучий Асмодей.

– А как найти его? – спросил Соломон.

Демоны молчали. Но Соломон настаивал, и им пришлось сказать, как можно найти Асмодея.

Далеко-далеко от Иерусалима стоит высокая гора. Подлый Асмодей вырыл колодец, который наполнился чистой ключевой водой. Чтобы вода оставалась всегда холодной и в колодец не проникали солнечные лучи, Асмодей накрыл его каменным диском и запечатал своей печатью. Каждый день Асмодей поднимается с земли вверх, на небо, где наслаждается небесной музыкой и ангельским пением, разглядывая далекие звезды и светила. По вечерам, после захода солнца, Асмодей возвращается на землю, проверяет, не тронута ли печать на каменном диске, потом отодвигает его и освежается холодной ключевой водой. После этого он ложится спать и спит до рассвета.

Открыв эту тайну, демоны исчезли. Соломон же призвал к себе одного из самых любимых своих полководцев. Тот был молод и отважен. Ему повелел Соломон доставить Асмодея в Иерусалим.

Молодой полководец отправился в путь с группой всадников. По совету Соломона они взяли с собой все необходимое для поимки Асмодея.

Они нашли гору Асмодея. На рассвете увидели, как тот взмыл к небесам, спустились немного ниже того места, где находился колодец, и принялись копать глубокую яму. Потом по подземному каналу отвели воду из колодца в яму. Потом выкопали другую яму, повыше колодца, и по каналу заполнили колодец привезенным с собой душистым вином. Потом воины Соломона старательно скрыли все следы и стали ждать.

Когда стемнело, над горой поднялся сильный ветер, в небе засверкали молнии, и неподалеку от колодца на землю опустилось огромное крылатое существо. Рост его был выше самого высокого дерева. Асмодей вернулся в свое ночное логово.

Он подошел к печати и внимательно рассмотрел ее. Увидев, что она осталась нетронутой, он отодвинул каменный диск, склонился над колодцем и с испугом отскочил от него.

– Откуда в моем колодце взялось вино? – воскликнул он. – Не обманывают ли меня мои чувства? Ведь вино приносит вред больший, чем змеиный яд!

Он злобно отвернулся от колодца, но жажда пересилила. Асмодей решил сделать несколько глотков, заодно и понять, что так привлекает людей, пьющих вино.

И вот он попробовал, потом еще и еще. И становился все нетерпеливее.

Соломон недаром выбрал именно это вино. Оно было самым вкусным и самым одурманивающим. Так что Асмодей, выпив вино до последней капли, бессильно рухнул наземь, забывшись глубоким сном. Именно этого и ждали посланцы Соломона. Они опутали Асмодея привезенными с собой золотыми цепями, на каждом звене которых было начертано Божье имя. Как только драгоценный металл коснулся шеи Асмодея, с ним произошли удивительные перемены. Тело его дернулось, а потом стало уменьшаться. Вскоре Асмодей стал не выше обычного смертного. Он был связан по рукам и ногам. Воины Соломона стерегли его до рассвета. Проснувшись, Асмодей с диким криком разорвал путы на руках и ногах, но порвать цепь с Божьим именем на шее не смог. Пришлось ему покориться. Воины доставили его в Иерусалим.

В Иерусалиме Соломон устроил полководцу торжественный прием, усадил его на почетное место и выслушал его подробный рассказ. Потом к царю привели плененного Асмодея. Тот с горечью посмотрел на Соломона, начертил палкой на земле контур человеческого тела и сказал:

– Когда умрешь, тебе будет принадлежать не больше этого куска земли. Тебе недостаточно того, что ты сейчас имеешь? Тебе нужна еще сила властителя духов?

– Князь духов! – обратился к нему Соломон. – Я не для того велел привезти тебя в Иерусалим, чтобы потешить свое честолюбие. Я сделал это из почтения к Богу, который и твой Бог тоже! Я хочу в честь Бога воздвигнуть храм и для обработки камней мне нужен червь шамур. Скажи, как мне найти и получить его.

Асмодея успокоило объяснение царя. Он рассказал, как найти шамура, которого Бог дал владыке морей и всех вод. Червь находится под неусыпным наблюдением тетерева посреди огромной пустыни в глубокой пещере. Воины Соломона преодолели долгий и тяжкий путь и добыли волшебного червя.

Весь Иерусалим ликовал, когда посланцы царя Соломона вернулись с шамуром. Теперь ничто не мешало строительству храма. На четвертый год своего правления Соломон повелел начать рассекать камни для фундамента храма. Не было слышно звуков, обычно сопровождающих любое строительство. Червь рассекал камни тихо, как предписывали законы Торы и как было угодно Богу. Для освящения храма Соломон пригласил двенадцать старейшин всех колен Израилевых. Все евреи восхищались красотой храма, потому что никто никогда не видел ничего красивее. Соломон пал на колени, поднял руки к небу и молился Богу, чтобы он не оставил детей Израилевых и прислушивался к просьбам тех, кто придет в храм с надеждой в сердце.

Но случилось так, что сам царь Израиля забыл о покорности. Гордыня обуяла его. Он был уверен, что нет его богаче, мудрее и сильнее в целом свете. Асмодей был все еще у него в плену. Они беседовали, Асмодей поражал Соломона своей мудростью. И однажды царь подумал:

– Если Асмодей так мудр и силен с цепью на шее, каков же он будет, если обретет свою настоящую величину?

Асмодей читал его мысли. Он обратился к Соломону:

– Великий царь! Сними с меня эту цепь, и ты увидишь, какой мудростью смогу я поделиться с тобой. За все это время я не сделал тебе ничего плохого. Напротив. Подумай же об этом. Сними цепь и дай мне на минуту твой перстень. Ты об этом не пожалеешь.

Соломон дал себя уговорить. Он велел снять с Асмодея цепь с именем Божьим на каждом ее звене и вручил ему свой перстень, который ему когда-то во сне вручил архангел Михаил. Но едва он вложил перстень в ладонь Асмодея, князь демонов превратился в великана. Он схватил Соломона и унес его за тысячи верст от его царства. А перстень бросил в море. После этого Асмодей вернулся в Иерусалим, принял облик царя Соломона и стал править Иерусалимом.

Соломон же скитался три года. Больше тысячи дней не видел он Иерусалим. Никто его не узнавал, не оказывал ему царские почести, ему пришлось ходить в простой ветхой одежде, ноги его болели, каждый шаг давался с трудом. Никто не верил ему, когда он говорил, что он царь Израиля. Его гнали отовсюду как обманщика.

Однажды на рынке к нему обратился какой-то человек и попросил помочь донести до дома сумки с покупками. Он был поваром в богатом доме. За помощь повар накормил Соломона, а потом предложил стать его помощником на кухне. Соломон с радостью принял его предложение, иначе он умер бы с голоду. Он тут же принялся за работу. Носил воду из колодца, чистил фрукты, мыл посуду и ходил на рынок за продуктами.

Так прошел еще один год. Однажды Соломон пошел на рынок за инжиром. По дороге он встретил какого-то богача. Тот посмотрел на Соломона и спросил:

– Не был ли ты царем Израиля? Как низко ты пал!

Соломон молча прошел мимо, купил на рынке инжир и вернулся назад. У входа в дом сидел нищий. Когда Соломон шел мимо него, бедняга ему поклонился и сказал:

– Ты Соломон, построивший храм в Иерусалиме? Что Бог забрал, то снова вернет тебе.

И на этот раз Соломон не сказал ни слова. Он подал повару инжир и принялся чистить рыбу. Одна из рыб была особенно большой. Соломон разрезал ее и увидел, что в брюхе у рыбы лежит другая рыбка, маленькая. Он хотел ее выбросить, но пальцы его почувствовали что-то твердое и круглое под рыбьей чешуей. Из любопытства разрезал он рыбку и увидел свой собственный золотой перстень с Божьей печатью, который князь демонов Асмодей бросил когда-то в море.

Соломон немедленно пошел к повару, тепло с ним попрощался и надел свой перстень. Как только перстень оказался на его пальце, он почувствовал, что к нему вернулись его сила и могущество. Волшебный перстень сделал так, что Соломон тут же оказался в Иерусалиме, прямо на заседании великого собрания мудрейших мужей Израиля. Перед собранием стоял тот самый молодой полководец, который когда-то пленил Асмодея и добыл волшебного червя. Он говорил удивительные вещи. Сказал он и о том, что более четырех лет тому назад царь внезапно сменил свои привычки и обратился против тех, кого прежде любил. И он, так много сделавший для царя, впал в немилость. Царь хотел убить его, поэтому бегство стало единственным способом спасти свою жизнь. Но самым удивительным было то, что царь делал все для того, чтобы никто и никогда не увидел его ноги. И однажды, еще до своего бегства, молодой воин незаметно поднял полу царского плаща. Под ним были не человеческие ноги, а копыта, как у демона.