Пять лимонов на мороженое бесплатное чтение

Илона Волынская, Кирилл Кащеев
Пять лимонов на мороженое

Пролог без особого смысла

– Нет, ну у всех дети как дети! Кто спортом занимается – придешь на работу, все своими чадами хвастаются, плюнуть некуда от малолетних чемпионов! Кто по-английски шпрехает…

– Спикает… – буркнул ребенок.

– Чего?

– Шпрехают – по-немецки, по-английски – спикают… – кротко пояснил ребенок, бросая на отца невинный взгляд из-под густых и длинных ресниц.

– А ты и не шпрехаешь, и не спикаешь, а только на отца огрызаешься! – парировал отец.

– Я, между прочим, без дела не сижу! – впервые выказал признаки обиды ребенок. – У меня свои занятия есть!

– Ох уж занятие у тебя – стыдно кому рассказать! – взвился отец. – Перед другими родителями стыдно! У кого дети животных дрессируют, у кого – спортом занимаются…

– Про спорт ты уже говорил, – сквозь зубы процедил ребенок.

Отец вдруг почувствовал, что он невыносимо устал:

– Я думал – ты мне помощником станешь… А ты… – и он безнадежно махнул рукой. – Настоящего смысла в твоей жизни нет, понимаешь?!

Глава 1
Жадность – лучшая антикризисная политика

– Сколько будут стоить эти тридцать гектаров земли? – вынимая изо рта ручку, в отчаянии вопросила Катька. На черенке ручки виднелись отчетливые следы зубов.

– Смотря где, – не отрывая глаз от разложенных перед ним бумаг, буркнул в ответ Сева. – Если в пределах четырехкилометровой зоны – одна цена, если десятикилометровой – немножко другая, а если километров за сто от города – земля резко дешевеет. Хотя всего-то час езды на машине!

– У нас нет машины, – фыркнула Мурка. Близняшки Мурка и Кисонька походили друг на друга, как две капли воды, но перепутать их было невозможно. Десантные, защитного цвета штаны Мурка заправляла в высокие ботинки на толстенной подошве. На вешалке сохла ее мокрая армейская куртка. Ярко-рыжие волосы стянуты в тугой хвост. Кисонька же восседала, изящно скрестив ножки в ботиночках на каблуках, носила стильное пальто, а ее завитые крупными кольцами рыжие волосы рассыпались по плечам вроде бы небрежно, хотя Сева был абсолютно уверен, что так их уложила сама Кисонька после долгих раздумий и прикидок. И наверняка лаком сбрызнула, чтоб не сместились. Короче говоря, приклеила.

– Да, у нас нет машины! – подтвердил Сева. – И кого за это надо благодарить?

– Тебя, – не менее мрачно, чем Мурка, буркнула Кисонька.

– Вот именно! – торжествующе провозгласил Сева и гордо огляделся по сторонам, проверяя, все ли слышали. – Благодарить, низко кланяться, и возносить мне хвалу – причем не менее трех раз в день! За то, что перед самым международным финансовым кризисом я не дал вам, умникам, влезть в кредит на машину! Но от вас разве дождешься… – Он безнадежно вздохнул.

– Ну, у нас-то никакого финансового кризиса нет! – покачала головой Мурка. – Благодаря Вадьке!

– И Большому Боссу! – ревниво добавила Кисонька. Она терпеть не могла, когда недооценивали загадочного, известного им только по нику в Интернете, но никогда не виденного в реале английского компаньона детективного агентства «Белый гусь». Сева, которому ужасно не нравилось восторженное отношение Кисоньки к Большому Боссу, утверждал, что если англичанин так скрывается – с ним явно что-то не в порядке! Впрочем, остальные компаньоны «Белого гуся» тоже шифровались от Большого Босса! Ну не могли они признаться этому продвинутому компьютерному гению и создателю потрясающей шпионской техники, что проницательные сыщики, с которыми англичанин раскрыл десятки дел международной компьютерной преступности – на самом деле четверка семиклассников, вредная пятиклассница и гусь. Птица вполне взрослая и солидная, но все-таки традиционно мыслящие люди гуся в роли сыщика, а тем более владельца детективного агентства обычно не воспринимают.

В родном городе их участие в деятельности «Белого гуся» никто до сих пор не заметил тоже именно потому, что люди, особенно взрослые, мыслят традиционно и детей всерьез не принимают.

– А я вот думаю, Большой Босс там у себя живой еще? – Вадька ткнул пальцем в монитор, будто именно там Большой Босс и жил. – Потому что я уже почти нет!

В это утверждение было легко поверить. Шеф детективного агентства и главный специалист по информации обессиленно полулежал в кресле перед компьютером. Даже через стекла Вадькиных очков было отлично видно, какие красные у него глаза.

– Тебе бы отдохнуть, – сочувственно глядя на него, сказала Мурка.

– Нет! – Сева взвился из-за своего стола и метнулся к Вадьке. – Вадька, пожалуйста! Я все понимаю, но… – главный финансист их агентства обвел остальных отчаянным взглядом. – Много вы людей знаете, которые во время финансового кризиса умудряются зарабатывать?

– Правительство… – неуверенно предположила Кисонька.

– Я про людей говорю! И про работу! – оборвал ее Сева. – У всех неприятности! Предприятия закрываются! И лишь у нас работы даже больше, чем обычно, потому что все не доверяют друг другу, особенно банки! Всем нужна секретная информация! И только мы – только ты, Вадька! – Он покосился на явно рассерженную Кисоньку и неохотно добавил: – Ну и еще Большой Босс… Можете ее добыть! Ты держись, а уж мы для тебя все сделаем!

– Вот тут я не сомневаюсь – наш Севочка ради денег все сделает! – пробормотала Кисонька – тихонько, но так, чтобы Сева ее точно расслышал.

Сева и расслышал. Лицо его дрогнуло от обиды, он даже открыл рот, собираясь что-то сказать, но потом просто сжал губы, отвернулся от Кисоньки и вызверился на Катьку:

– Ты Вадькино домашнее задание закончила?

– Так я ж вас и спрашивала – сколько могут стоить эти тридцать гектаров земли? – Катька ткнула изжеванной до пластиковых лохмотьев ручкой в учебник математики и гневно тряхнула многочисленными светлыми косичками-дредами с вплетенными в них цветными шнурами. Эту модную несколько лет назад прическу Катька сделала только вчера – после затяжных баталий с мамой, в которых Катька утверждала, что «причесон клевый», а мама возражала: «Ты же не негритянка!» Потом Кисонька подсказала ей убийственную фразу: «А это уже расизм!» – и мама сдалась. Теперь Катька была совершенно счастлива и трясла косичками при каждом удобном случае. – И вообще, почему именно я должна делать его задание?

– Потому что он твой брат! И ты тоже учишься в лицее информационных технологий, – рыкнул в ответ Сева.

– А я с ним разведусь!

– С братьями нельзя разводиться, Катюша, – сказала Кисонька.

– Глупости! – Бесчисленные Катькины косички снова запрыгали. – С мужьями же можно. Мужа хоть сама выбираешь, а братьев родители подсовывают – с ними тем более можно разводиться! И вообще, я плохо учусь! Думаю в школу с биологическим уклоном переходить, – она покосилась на дрыхнущего в корзинке боевого белого гуся со сложным именем Евлампий Харлампиевич.

– Конечно, цену просчитать, это вам не гусей пасти! – процедил Сева. – Тут думать надо! Дай сюда, бестолочь! – Он выхватил учебник.

Катька сделала вид, что надулась, но глаза под насупленными бровями довольно поблескивали. Кисонька одобрительно усмехнулась.

– Ну вот и все. Это можно сдавать клиенту, – заплетающимся от усталости языком пробормотал Вадька, тяжело откидываясь на спинку кресла и закрывая глаза. Лицо его было утомленное. Остальные компаньоны с тревогой глядели на Вадьку. Только Сева торжествующе сиял:

– Гонорар обещали перевести прямо завтра – через наш банк! Все-таки мы большие молодцы и почти гении! – Любой, кто хоть немного знал Севу – а знали его здесь все, – отчетливо слышал за этим настойчивое: «Я молодец и гений!» Без всякого «почти». – Новыми клиентами обзавелись, заказы рекой текут, даже зарплату служащим выплачиваем вовремя!

– Особенно, если учитывать, что служащий у нас всего один, – напомнила Кисонька.

И все перевели взгляд на одностороннее окно в стене рабочей комнаты агентства. За стеклом виднелся солидный офис, где со скучающим видом восседал здоровяк в неизменных темных очках, с роскошной бородой, – тот, кого наивные взрослые клиенты считали владельцем «Белого гуся» и который был на самом деле его Младшим и Единственным Служащим по прозвищу Салям (от любимого сорта колбасы).

Честно говоря, Севу пару раз посещала мысль не платить Саляму зарплату, ссылаясь на кризис. Тем более что тот последнее время совсем ничего не делал, даже с клиентами не разговаривал, все заказы приходили через Интернет. Но все-таки не решился. Салям не раз компаньонам жизни спасал, а учитывая, что габаритами он смахивал на крепостную башню, да еще и по документам являлся владельцем их агентства – таких фокусов лучше не устраивать. Еще и Кисонька выдаст со своей фирменной ехидной улыбочкой: «Севочка – жадный!», и снова придется делать вид, что его это вовсе не задевает, и вымученно произносить стандартную фразу домовенка Кузи: «Я не жадный, я домовитый!»

– В кредиты мы не залезли – ничего на нас не давит, – продолжал Сева. Себя не похвалишь, остальные сделают вид, что ты тут и ни при чем, а деньги у них на счетах растут сами, как сорняки на грядках – и те и другие зеленые! – Накопленные бабки в безопасности, банк у нас вполне надежный…

– Ну да – ты ж его первым делом заставил проверить! – вздохнул Вадька. – И Босса подключил!

– Зато можем быть спокойны – нас кризис не коснется!

Сквозь окно видно было как резко – злым рывком – распахнулась дверь в офис. Плюгавенький, лысоватый человечек вступил в офис и гневно уставился на восседающего за столом Саляма. Из динамиков донесся шуршащий голосочек – наверное, так могли бы говорить старые неоплаченные счета, если бы вдруг обрели дар речи:

– Я, конечно, понимаю, что сейчас кризис, молодой человек! Но или платите за аренду – или ведите свои дела на скамейке в парке!

Глава 2
Дешевая распродажа детей

Салям нервно захлопал ладонями по столу, сообразил – того, что он ищет, здесь нет. Конечно, давно ведь не заходил никто! Он дернул ящик стола, запустил руку внутрь, наскоро нащупал что-то – и вытащил наружу здоровенный, зловещего вида пистолет. Плюгавенький человечек замер. Салям поглядел на пистолет, раздраженно поморщился и, не выпуская оружия из правой руки, принялся шарить в ящике левой… Темное дуло смотрело человечку точно в грудь. Пальцы Саляма снова что-то нащупали, он выволок это «что-то» из ящика, удовлетворенно улыбнулся – и, неловко действуя одной рукой, пристроил на ухо крохотный микрофончик. Поудобнее устроился в кресле и в ожидании указаний из рабочей комнаты молча уставился на посетителя. Тот тоже молчал и, казалось, даже не дышал – во всяком случае, его выпяченная, как у голубя, грудь ни разу не шелохнулась. Сведенные к переносице глаза зачарованно глядели в мрачный провал пистолетного дула. В офисе повисла абсолютная, нерушимая тишина.

Первой пришла в себя Катька:

– Будем с дядькой разговаривать? – разглядывая замершую в окне картинку, вопросила она. – Или пусть Салям его пристрелит?

Оцепеневший Сева наконец очнулся и метнулся к столику с микрофонами. Защелкал рычагами:

– Салям, положи пистолет обратно! Немедленно! – прошипел он в микрофон. – Вот не надо было оформлять ему разрешение на оружие! – бросил он в сторону. – А теперь скажи этому дядьке, что это наш офис, а не его!

В окне было видно, как Салям перевел взгляд на зажатый в руке пистолет, хмыкнул и небрежно кинул оружие в стол. Металл громко стукнул о дерево. Салям с шумом задвинул ящик.

Человечек еще мгновение стоял неподвижно – а потом выдохнул. Грудь его сдулась, как проколотый воздушный шарик.

– Это наш офис, а не его! – слово в слово повторил Севкины слова Салям.

– Не ваш! – рявкнул в рабочей комнате Сева.

– Не мой! – послушно исправился Салям.

– Салям, думай, что говоришь! – взвился у микрофона Сева. – Нет, лучше не думай! – тут же торопливо отрекся он. – Просто повторяй: «Это наш офис, а не ваш!»

Салям послушно повторил.

– Да… Конечно… А как же… – пробормотал человечек. Саляма он явно не слушал – он просто дышал. Длинно, со всхлипами. На побелевшее лицо местами начала возвращаться краска. Места эти располагались на остреньком подбородке, кончике еще более острого носа и оттопыренных ушах. Краснея, человечек постепенно приходил в себя. Его глаза разъехались от переносицы, а слова Саляма наконец добрались до мозгов.

– Вот тут-то вы и ошибаетесь! – Человечек оживился. – Это наш офис, а не ваш!

– Я вам то же самое говорю! – уже по собственной инициативе добродушно согласился Салям. И они с посетителем снова уставились друг на друга.

– Б-р-р! – В рабочей комнате Сева помотал головой, с силой потер ладонями лицо. – Так, давайте все с начала! Вы кто такой?

– Я ваш владелец! В смысле, владелец здания! Ваш этот… арендодатель. А вы мои эти… арендобратели, – с легким сомнением в голосе закончил человечек.

– Арендаторы, – кротко поправил его Сева. – Погодите, мы совсем не с вами договор заключали! – Сева принялся рыться в папках на своем рабочем столе. Выхватил официального вида бумагу. – У меня же написано! – изучая документ, провозгласил он. – Марья Кузьминична…

Повторявший его слова Салям выглядел несколько странно – он пристально глядел на посетителя, словно имя владелицы здания было написано у того на лбу.

– А это тетушка моя! – радостно возвестил в ответ человечек – он уже совсем пришел в себя. – Сама за границу уехала, а меня заведовать делами оставила!

– Доверенность покажите, – буркнул Сева.

Человечек с готовностью засунул руку во внутренний карман куртки и вытащил свернутую трубочкой бумагу. Шлепнул на стол перед Салямом. Красный глазок камеры на мониторе Салямового компьютера ярко вспыхнул. В рабочей комнате на экране высветился документ.

– Вроде все верно, – неохотно вынужден был признать Сева – посетитель ему откровенно не нравился. – Ну и что вам нужно? – недружелюбно поинтересовался он.

– Как что – денежки за аренду нужны! – возмутился человечек. – Совсем у вас совести нет, молодой человек! – Он укоризненно посмотрел на Саляма. – Бедная тетушка на Бали сейчас, так что ж ей – нищенствовать, бутылки на океанских пляжах собирать? Там небось свои, балийские бомжи все подбирают, приезжим не остается ничего! А вы аренду не платите!

– То есть как – не платим?

– Два месяца никак не платите! – взвился человечек. Недавний страх полностью прошел, в нем снова появился напор. – Ну ладно, в январе деньги не поступили – после праздников всякое бывает. Но в феврале опять ничего! И в этом месяце тоже платить не собираетесь? У вас тут две большие комнаты и подсобное помещение, в документах указанное как туалет! – Человечек по-хозяйски огляделся и прежде, чем Салям успел сказать хоть слово, шагнул к внутренней двери офиса.

– Туда нельзя! – вскинулся Салям, но человечек уже распахнул ведущую в рабочую комнату дверь. И очутился лицом к лицу с пятеркой ребят. Тремя девчонками и двумя мальчишками.

Некоторое время нежданный гость и застуканные врасплох истинные хозяева агентства тупо разглядывали друг друга. На этот раз первой опомнилась Кисонька:

– Если вы ищете помещение, в документах именуемое туалет, то оно дальше по коридору, – сообщила она.

– Нет, я… – забормотал человечек. – Погодите – у вас же детективное агентство! А что здесь дети делают? – Он оглянулся на оставшегося в офисе Саляма.

Салям каменно молчал – вот скажут чего в микрофон, повторит, а не скажут – лучше помолчит. Сева молчал тоже – не шипеть же в микрофон прямо на глазах этого плюгавого. Пауза затягивалась.

– А мы похищенные дети! – вдруг выпалила Катька.

– Вы что – детей похищаете? – Обалдевший человечек снова оглянулся на Саляма.

– Он не похищает, он возвращает, если похитили! – поспешила пояснить Катька. – Меня вот, например, трое суток в подвале держали, а господин сыщик нашел и всех похитителей перестрелял. Знаете, как он метко стреляет? Море крови, горы трупов!

Человечек нервно поежился.

– А теперь мы ждем, пока родители сыщику вознаграждение выплатят, – продолжала Катька. – Я вот уроки делаю, – она ткнула в разложенные перед ней учебники. – Вадька на компьютере играет, – указывая на змеящиеся по монитору цифры, сообщила Катька. – Специальная такая игрушка – «Проникновение в систему» называется. А Сева… – она запнулась, не зная как объяснить разложенные перед Севкой документы недвусмысленно финансового вида, – а Севка в настольные игры, в «Менеджера», вот!

– Не маловата ты для седьмого класса? – разглядывая учебники, усомнился человечек.

– А я вундеркинд! Нас спасать выгоднее всего, за нас еще бонус полагается! – парировала Катька.

Плюгавый перевел взгляд на спящего в корзинке Евлампия Харлампиевича:

– И за птиц тоже платят?

– Птицы – вообще дорогое удовольствие, – туманно ответил Сева, стараясь одновременно хоть как-то прикрыть раскиданные по столу документы. – Так что деньги у агентства есть, вы не сомневайтесь.

– Есть – а не платят!

– Наверное, здесь какое-то недоразумение, – снова забормотал Сева. – Давайте сделаем так… Мы… То есть сыщик… Все проверит, разберется – и сразу же свяжется с вами!

Человечек вздохнул:

– Ладно. Даю вам один день…

– Да нам… в смысле, сыщику… и пары часов хватит… – уверенно начал Сева, потом вдруг задумался и резко «сдал назад». – Я хотел сказать – пары недель! Нам же… То есть сыщику… еще и работать надо! Деньги на вашу аренду зарабатывать!

– Неделю, – железным голосом отрезал человечек. – Если через неделю не заплатите, я вас выселю, других вселю, а на вас – в суд! Ясно?

– Ясно, – уныло откликнулся Сева.

– А что, платить за вас сыщику родителям выходит выгодней, чем выкуп? – неожиданно поинтересовался человечек.

– Наверное, выгодней, – буркнул Сева, – раз платят… К тому же при коллективном заказе – скидка. Еще дешевле выходит.

– Ну, дешевле ничего не платить вообще, – рассудительно сказал человечек. – И кормить-одевать вас больше не придется, никаких хлопот! А что вы на меня так смотрите? – увидев устремленные на него взгляды ребят, пожал плечами он. – Дороговато выходит – детей содержать! Вон, у тетушки моей сын есть – здоровый лоб, пятнадцать лет уже! Не делает ни черта, только башку бреет, да с такими же олухами, как и сам, на улице тусуется! И чуть что – дай денег! На диски дай, на боулинг дай – чистое разорение! Тетушка, бедная, только на Бали от него и отдыхает!

– Пока вы тут стараетесь, чтоб она не была такой уж бедной. На Бали, – сладким голосочком, в котором можно было уловить скрытую издевку, промурлыкала Кисонька.

Плюгавый это просек. Он недобро покосился на девочку и резко повернулся к Саляму:

– Вы, господин сыщик, этих вот, – человечек указал пальцем на близняшек, – в кредит отпускать не вздумайте. Только за наличные! И вообще, я тут подумал – возьму-ка я компьютер в залог. Он у вас вроде новенький… Давай, пацан, выключай свою игрушку! – скомандовал он, делая шаг к Вадькиному компьютеру.

Вадька, который как раз упорно лез в очередную корпоративную сеть, испуганно замер с занесенными над клавиатурой пальцами. Человечек нагнулся над компьютером…

За распахнутой дверью, в офисе, Салям звучно выдвинул ящик стола. Тот самый, в котором лежал пистолет. И запустил внутрь руку.

Человечек мгновенно выпрямился. От лица его отхлынули все краски, оно снова стало белым-белым. Он метнулся прочь от компьютера:

– А впрочем, я передумал… – человечек вихрем пронесся через офис и выскочил за дверь. Потом дверь снова приоткрылась, остренький носик просунулся в щелку, и плюгавый крикнул: – Помните, неделя! – Слышно было, как он с грохотом скатывается с крыльца.

Сыщики переглянулись – и с облегчением захохотали.

– Ты молодец, Салям! – выкрикнула Мурка.

– Почему? – удивился Салям, вытаскивая руку из недр ящика. В кулаке у него была зажата палка обожаемой им салями.

Сыщики захохотали снова.

– Просто так! Дверь закрой, пожалуйста, – выдохнула Кисонька. Дверь между офисом и рабочей комнатой захлопнулась. Будто ножом обрезав смех, Кисонька повернулась к Севе: – Всеволод! Будь любезен пояснить – что это все значит? У тебя от жадности мозги помутились, решил сэкономить на арендной плате?

– Ничего я не экономил! – возмутился Сева. – Я вообще выплатой аренды не занимаюсь! Дал поручение банку, они каждый месяц отчисляют с расчетного счета агентства… – Сева осекся. А потом побледнел так, что веснушки на его носу засверкали бронзовыми точками. – Финансовый кризис, – хрипло, будто его душили, прошептал он. – Вадька! – Вопль Севы был настолько страшен, что Вадька аж подпрыгнул на стуле. – Бросай все! Проверяй наш банк! А потом еще раз проверяй! И еще раз! Лезь куда только можно! Подключай всех кого только можно! В том банке все наши деньги! Все, что «Белый гусь» заработал! – Сева вылетел в офис. – Салям! Брось свою салями, немедленно! Да не в меня! Ладно, оставь ее, потом подберешь! Мы едем в банк – выяснять, почему они уже два месяца не перечисляют нашу арендную плату!

– Пусть кто-нибудь с тобой поедет, для подстраховки, – предложил Вадька.

– Давай я, – с облегчением отодвигая от себя Вадькины учебники, сказала Катька.

– Тогда уж лучше Кисонька! – всполошился Сева.

– Кисонька с ее английским нужнее здесь, – сообщила Катька, любуясь в зеркало, как ее пестрые косички смотрятся на ярком воротнике куртки. – Кто-то же должен связаться с Большим Боссом, не все ж на Вадьку сваливать.

Севу перекосило:

– Да она и так с ним – в постоянной связи! Компьютерной! И с гусем тебя в банк не пустят!

– Неужели ты думаешь, что я потащу Евлампия Харлампиевича под такой дождь? – укоризненно спросила его Катька и направилась к дверям.

– Гусь, вообще-то, воду любит… – растерянно пробормотал Сева, полностью ошалевший от того, что Катька собралась куда-то без своего любимца. Ему ничего не оставалось, как молча последовать за девчонкой.

Салям, Сева и Катька сбежали с крыльца – прямо под льющий с самого утра ледяной мартовский дождь. Катька накинула капюшон куртки и сделала попытку перескочить разлившуюся у последней ступеньки гигантскую лужу. Промахнулась, холодная грязная вода хлынула в кроссовки.

– А вот если бы мы взяли кредит, сейчас бы хоть машина была, – зябко засовывая руки в карманы, пробормотала она. – Жадный ты все-таки, Севка!

Глава 3
Неприятности на пороге

Вход был красивый и солидный. Сверкающие двери, к которым поднималась широченная, как разлив реки, лестница светлого гранита. Изящно выгнутые перила – словно распахнутые в радостном приветствии руки. И висящие на перилах люди…

По левым перилам посетители сползали вниз, стараясь выйти из банка. По правым перилам, словно альпинисты, карабкалась наверх, в банк. Ноги разъезжались на мокром граните. Счастливчики, которым удалось взобраться на верхнюю ступеньку, радостно переводили дух… и только тут понимали, что лишались спасительной поддержки перил. Начинали отчаянно скользить, размахивая руками… и скатывались обратно к лестнице, сшибая тех, кто напирал снизу. Последний в очереди с руганью выпадал обратно на тротуар. Несколько человек, явно собиравшихся добраться до банковских дверей, плюнули на и без того мокрый асфальт и ушли прочь.

– Может, и мы лучше в следующий раз? – с ужасом разглядывая мокрую очередь у входа, поинтересовалась Катька.

– До следующего раза можем без копейки остаться! – Сева решительно подпихнул Саляма к перилам. – Веди давай, я-то тут уже давно не был… Все вопросы по телефону решаю, а за наличкой Салям ездит, – пояснил он Катьке. – Тем более мы и пистолет ему оформили…

Перехватывая руками мокрый металл перил, Салям и ребята принялись карабкаться наверх. За Севой на лестницу ступил представительный толстяк. Весь на узенькой ступеньке он не помещался, поэтому выпирающий живот то и дело подталкивал мальчишку в спину.

Салям выбрался на площадку. Раскинув руки, будто канатоходец, и изо всех сил напрягая мышцы ног, он попытался удержаться на гладкой, как полированный лед, поверхности. Катька вцепилась в край его куртки и рывком втянула себя следом. Сзади за ее плечи ухватился Сева…

Из дверей выскочил охранник. Раскинув руки – «не пущу!», – дребезжащим голосом он проблеял:

– Извините! Подождите, пожалуйста! У нас тут небольшое недоразумение! Сейчас мы его уладим, и можно будет заходить!

– Пока вы уладите – рабочий день закончится! – раздался истошный вопль снизу очереди. Кто-то с криком поскользнулся на ступеньках, толкнул идущего впереди – волна толчков прокатилась по цепляющимся за перила людям. Толстяк за спиной у Севы пихнул в мальчишку животом…

Будто с размаху огретый подушкой, Сева вылетел на скользкую поверхность, толкнул Катьку – взвизгнув, девчонка всем телом врезалась Саляму пониже спины.

Все-таки спорт – великая вещь! Отлично тренированный Младший Служащий равновесие удержал. Отчаянно пружиня ноги в коленях, он поехал по мокрому граниту, оставляя за ботинками вздыбленные бурунчики воды. И поволок за собой ухватившуюся за его куртку Катьку. Катька потянула держащегося за нее Севу, и вся троица влетала в распахнутые объятия охранника.

Охранник, видать, тоже был неплохим спортсменом и тоже равновесие удержал. Судорожно вцепившись друг в дружку, Салям и охранник меленько засеменили ногами – как новобрачные, танцующие свой первый вальс. Ребят понесло за ними. Разбрызгивая вокруг воду, они прокатились по гранитной площадке, и на полном разгоне влетели во вращающиеся двери банка. Их закрутило – и выплюнуло в залитый ярким светом операционный зал.

Катьку и Севу швырнуло прямо под ноги стоящему к ним спиной человеку. Завязки черного капюшона мокрой клеенчатой куртки были плотно затянуты, оставляя открытыми только глаза да нос, а в дрожащей руке плясал черный пистолет – совсем как у Саляма! И целился этот пистолет прямо в бледную девушку в офисном костюме, замершую у высокой стеклянной витрины. В витрине, ярко освещенные подсветкой, солидно и празднично сияли сложенные пирамидой золотые слитки.

– Открывай! Быстро! Открывай! – сорванным фальцетом орал человек в мокрой куртке, и пистолет в его руке прыгал все сильнее. – И сюда! Все сюда клади! – Под ноги девушке полетела такая же черная, клеенчатая и мокрая сумка.

– Открываю уже, открываю! – пролепетала девушка, тыча в замок витрины крохотный ключик. – Только не нервничайте!

Свалившиеся на пол Катька и Сева одновременно приподнялись на локтях. У тянущихся вдоль стен прозрачных кассовых окошечек застыли неподвижные бледные люди. Пистолет в дрожащей руке грабителя целился то в них, то в девушку. А та тем временем распахнула витрину и, с натугой подхватывая один тяжеленный золотой слиток за другим, принялась складывать их в сумку.

– Притормозить его? – неожиданно позади ребят раздался гулкий бас, который Салям обычно считал шепотом.

Лежащие на полу ребята обернулись… По-прежнему сжимая в объятиях охранника, Салям секретно шептал ему на ухо.

– Пистолет-то не настоящий – вы в курсе? – сообщил охраннику Младший Служащий слышным на весь зал шепотом. Во всяком случае, люди у кассовых окошек расслабились, а грабитель моментально напрягся.

– Конечно, не настоящий, – точно таким же громовым шепотом откликнулся охранник. – Как бы он его иначе мимо детекторов пронес? Так ведь и слитки тоже поддельные – чего напрягаться-то?

Грабитель завизжал, подскочил к сумке, ухватил ее за ручки, крякнул и, сильно кренясь на бок, поволок к выходу. Видно, не поверил охраннику. Черная клеенка затрещала под тяжестью – дно вывалилось. Гулко стукаясь об пол, слитки посыпались на блестящие плиты пола. Грабитель завизжал снова, швырнул сумку и ринулся в «вертушку» у входа.

– Дверь блокируйте! – крикнул Сева.

Но растерянные служащие не успели даже шелохнуться, как грабитель проскочил «вертушку» и вылетел под дождь… Прямо на того самого толстяка, что взбирался по лестнице следом за Севой. Толстяк снова покачнулся… Его оказалось много не только спереди, но и сзади – объемистый зад врезался в поднимающихся следом людей. Судорожно цепляясь за перила и друг за друга, люди заскользили вниз. Вопли спугнули стаю ворон с крыши.

Отпихнув от себя толстяка, грабитель длинными скачками помчался по самому центру скользкой лестницы. На второй ступеньке у него вырвался уже не визг, а писк – слабый и задушенный. Он кубарем полетел вниз. Вздымая фонтан брызг, рухнул в раскинувшуюся на тротуаре лужу.

– Я его догоню! – выпуская наконец охранника из объятий, вскричал Салям.

– Ни в коем случае! – звонко грянуло над залом, и гибкая маленькая фигурка в высоком прыжке метнулась к Саляму. И повисла у того на сгибе локтя.

Уже готовый кинуться в погоню Салям притормозил у вращающихся дверей и приподнял руку повыше. Цепляясь за его локоть обеими руками, как за турник, на нем висел мальчишка – на год-два постарше Севы. Если бы Салям не привык иметь дело со своими хозяевами – сыщиками «Белого гуся», – внешний вид мальчишки его, пожалуй бы, удивил. Строгий офисный костюм – причем как-то сразу понятно, что костюм именно офисный, а не школьный, белоснежная рубашка, галстук. На верхнем кармашке болтался бейдж с завораживающей надписью «Генеральный менеджер» и ниже «Довгелло Юрий Петрович». Единственное, что противоречило этому деловому облику, – глаза. Глаза у мальчишки были разноцветные, как у сиамского кота: один – пронзительно-синий, второй – угольно-черный с проблескивающей в глубине серебристой искоркой. Устремленный на посетителей взгляд этих странных глаз производил по-настоящему дьявольское впечатление.

Впрочем, Саляма даже Кисонька пронять не могла, не то что малолетние генеральные менеджеры с разными глазами. Он просто опустил руку, поставив болтающего ногами Юрия Петровича на пол. Мальчишка пошатнулся, но устоял. И даже выдавил из себя профессиональную банковскую улыбочку.

– Что ж у нас за сервис такой, если наши клиенты вынуждены гоняться за нашими грабителями? – любезно зажурчал он. – Пусть ими охрана занимается!

Физиономия охранника стала страдальческой. Он перевел мученический взгляд на хлещущий за стеклом дождь.

– А мы займемся нашими… точнее, вашими финансовыми делами! Вы ведь с ребятами, да? – походя спросил он у Саляма и тут же кинулся галантно поднимать Катьку с пола. – Я знаю, зачем вы пришли! – с энтузиазмом объявил мальчишка. – Сюда, пожалуйста! – Взмахом холеной ладони он направил их к проходу в дальнем конце зала.

– Но я обычно хожу… – начал Салям, указывая прямо в противоположную сторону, туда, где открывался ход в другой зал. Но Сева его уже не слушал – он со всех ног торопился за этим явно туго знающим свое дело пацаном.

Глава 4
Детский банк

Их четверка, возглавляемая юным генеральным менеджером, миновала короткий коридор и втянулась в солидную дверь с надписью «Банк «Молодость». Сева слегка озадачился – их банк называется вовсе не так!

За дверью открывался стандартный банковский зал – с офисными столами и компьютерами. Только вот служащие выглядели, мягко говоря, нестандартно. Сева и Катька замерли в дверях, пялясь на них во все глаза. За столами сидели ребята – мальчишки и девчонки бойко щелкали по клавишам компьютеров. Замученный парень лет четырнадцати беседовал с клиентами – насупленной девочкой с оттопыренной от чупа-чупса щекой, и такой же насупленной мамой, у которой щеки топырились без всяких конфет. Девчонка молчала и лишь время от времени с громким «чпок!» за палочку выдергивала карамельку изо рта. Оглядывала со всех сторон, словно проверяла ход работ, и с таким же чпоканьем засовывала обратно. Мама недоверчиво мямлила:

– Вот это мне как раз в ваших карточках и не нравится – ребенок берет деньги когда хочет, тратит их на что хочет…

– Чпок!

– Зато она научится обращаться с деньгами, – устало – видно было, как ему все надоело – бормотал в ответ парень.

– Чпок!

За крайним компьютером восседала барышня не старше восьми. Воротник ее офисного костюмчика подпирал коротенькую косюльку с пышным красным бантом. На лацкане пиджачка болтался бейдж: «Караваева Мария Владимировна. Оператор». Высунув кончик языка между зубов и усиленно сопя, Мария Владимировна пеленала крохотного пупса. На клавиатуре компьютера стояла кукольная кроватка. Юрий Петрович грозно сдвинул брови и внушительно откашлялся. Мария Владимировна вскинула голову и быстрым вороватым движением сунула пупса под стол.

– Чем могу быть полезна? – заученно пролепетала она – бант на ее косичке испуганно подрагивал.

– Работайте, – буркнул нахмуренный Юрий Петрович.

Он остановился у следующего стола. Там сидела девчонка лет пятнадцати. Костюм на ней тоже был офисный – густо-черный, но с длинным шифоновым шарфом. И короткие волосы черные, цвета воронового крыла. Черными оказались помада и лак, а под левым глазом вдоль щеки прорисована дорожка из черных слез. Правое ухо украшал десяток серебряных колечек.

– Алена Николаевна! – неодобрительно косясь на девчонку сверкающим угольно-черным глазом, вскричал генеральный менеджер. – Я же вас просил как моего заместителя проследить, чтобы Мария Владимировна не играла в куклы в рабочее время!

– Юрка, иди ты на фиг! – шмыгнула носом Алена Николаевна, бросила быстрый взгляд на посетителей и гораздо вежливее добавила: – Идите на фиг, Юрий Петрович! К нам скоро еще дядя Костя свое чадо пристроит – а тому вообще семь месяцев!

– Но он же не то что говорить – ходить еще не умеет! – ужаснулся Юрка. Юрий Петрович.

– Ну ползать-то может – будет курьером, – невозмутимо заявила Алена Николаевна и выдула изо рта роскошный пузырь жвачки.

Мимо – чпок, чпок! – прошествовали насупленная мама, насупленная дочка и изрядно обсосанная чупа-чупсина.

– Что, Алексей, опять упустили клиента? – с усталой укоризной вздохнул генеральный менеджер, бросая недовольный взгляд на склонившегося над своим столом паренька.

– Лешка вообще работать не умеет, – тихонько буркнула Алена Николаевна.

– Клиента любить надо, Алексей. Тогда он к вам потянется, – проникновенно сообщил проштрафившемуся подчиненному генеральный. – Зайдите ко мне позже. Побеседуем. А вас прошу ко мне в кабинет! – загоняя своих спутников в узкий стеклянный «аквариум», объявил он. На выгородке действительно красовалась табличка «Генеральный менеджер», а внутри помещались стол и несколько кресел. Юра быстренько шмыгнул за стол и затарахтел: – Приветствую вас, господа… и милая дама, в банке «Молодость» – первом и единственном банке для детей!

Катька нервно хихикнула.

– Наш банк создан, чтобы родители могли выразить свою любовь к детям наиболее комфортным и удобным способом!

Сева почувствовал, что у него голова идет кругом.

– С нашим карточным продуктом вы наверняка знакомы – каждый современный отец предпочитает переводить ребенку карманные деньги на карточку, и пусть тот себе берет их в банкомате когда хочет!

Салям обеспокоенно пошевелился в кресле.

– Если у вас в нашем банке текущий счет или зарплатная карточка, мы можем просто осуществлять с них ежемесячные отчисления оговоренной суммы на карточку ребенка. Чем больше сумма, которую укажет клиент, тем больше и предоставляемый нами кредитный лимит…

Юра осекся – все три его клиента тупо пялились на него остекленевшими глазами. Юра попробовал объяснить – теперь он обращался только к Саляму:

– Кредитный лимит – это если вашему сыну… – он кивнул на Севу, – или дочери, – он кивнул на Катьку, – не хватит отведенных на месяц карманных денег, они могут взять еще некоторую, строго ограниченную сумму в кредит. Потом вы как отец просто возместите эти деньги банку – если сделаете это в течение месяца, мы с вас даже проценты не возьмем, – завлекательно сообщил он.

– Я им не отец, – слабым голосом выдавил Салям.

– О! – Генеральный менеджер искренне огорчился. – Вы, наверное, не в курсе. Кредитная карточка на ребенка оформляется только по паспорту родителей. Но если уж вы, ребята, раскрутили дядю – или кто он вам – на деньги… – он подмигнул Севе и Катьке синим глазом, – …может, пусть он откроет на вас депозит? В смысле, положит на счет – от трех месяцев до года. В нашем детском банке детские начальные ставки и взрослые проценты! – провозгласил он. – В смысле, кладете на счет немножко, а через три месяца забираете кучу денег! – Юра широко развел руки.

– Мы про выплату аренды поговорить хотели! – с трудом вклиниваясь в этот поток слов, выкрикнул Сева.

– Какой аренды? – опешил Юра. – Ты кому аренду платишь, пацан? Приятелю за самокат? – В голосе его впервые промелькнула насмешка.

– Это он платит, – выдавил Сева, тыча пальцем в Саляма. – У него в вашем банке счет!

– Тогда вам во взрослый банк, я хотел сказать – в обычный… – с глубоким разочарованием протянул Юра. – А я-то думал – ребята со взрослым, не иначе, как к нам…

– Это не он с нами, это мы с ним, – поднимаясь из кресла, сказал Сева.

– Во-во, нас одних оставлять нельзя! А то Севка дом подожжет, – невинно сообщила Катька, тоже вставая.

– Тогда, может, страховочку оформим? – немедленно воспрянул духом Юра. – Хотите – на детей, а хотите – от детей…

– Да нет, спасибо, – Сева ухватил Саляма за руку и попятился к выходу.

– Или все-таки карточку – ну хотя бы на пятьдесят евро?

Сева, у которого во внутреннем кармане куртки лежала карточка на пять тысяч, судорожно помотал головой и выскочил за дверь. Облегченно перевел дух – впервые в жизни он встретил пацана, чей финансовый напор утомил даже его.

Дверь хлопнула. Сева оглянулся через плечо – сквозь стеклянные стены видно было, как генеральный менеджер Юра уже деловито отчитывает упустившего мамашу с дочкой Алексея.

– Я же говорил, что обычно в другую сторону хожу… – пробубнил Салям у Севы над ухом.

– Если бы я слушал все, что мне говорят… – раздраженно начал Сева.

– То, может быть, ты бы поумнел, – в тон закончила Катька.

Сева неприязненно покосился на нее. Иногда он уже совершенно не понимал, с кем сейчас общается – с Катькой или с Кисонькой. Обе одинаково языкастые. И еще прическа Катькина новая… Мелочь несчастная, пятый класс, а туда же! А вообще неслабая идея – детский банк. Только ведь наверняка ребятам он не принадлежит…

Глава 5
Нежеланные клиенты

Пока Сева раздумывал, они успели снова миновать зал с кассовыми окошками и вступить в соседний, где за столами и компьютерами восседали самые обычные – взрослые – девушки.

– Если вы насчет кредитки для детей, то вам в детский банк, – профессионально-приветливо улыбаясь, прощебетала одна.

– Там мы уже были, – мрачно буркнул Сева, плюхаясь на стул для посетителей. Он забыл, что должен сейчас подчеркивать главенство Саляма – что-то в обстановке банка ему начало активно не нравиться. И он даже быстро понял – что.

– Там – на лестнице – народу полно, а тут у вас почти никого? – оглядываясь по сторонам, пробормотал Сева. Действительно, похоже, скользкая лестница для многих стала непреодолимым препятствием – Сева не увидел здесь ни замеченной им в очереди бабульки, ни девушки на высоких каблуках, ни бизнесменистого мужика, все время поглядывавшего на часы. Только за одним столом сидел тот самый толстяк, чей выпирающий живот буквально «продвинул» сыщиков «Белого гуся» в банк. Толстяк был нервный, красный и громко выговаривал что-то непрерывно извиняющейся служащей.

– Так ведь дождь, – словно прося прощения за плохую организацию погоды, развела руками «их» девушка. – К тому же, видите, какая у нас на входе… накладка вышла…

Сева призадумался – что-то такое брезжило у него в памяти:

– Я ведь их раньше и правда видел… Накладки-то… – медленно произнес он, и в ответ на недоуменный взгляд девушки пояснил: – У вас раньше на крыльце были такие полосочки шершавые – накладки, чтоб посетители по гранитным ступенькам не скользили.

Служащая снова развела руками:

– А позавчера ночью, представляете – исчезли! Мы ремонтников вызвали, а они все не едут и не едут! Внутрь попасть теперь так сложно! – В голосе ее прозвучало странное удовольствие.

– Ага, – сказал Сева. Что именно «ага», он и сам еще не понимал, но какое-то «ага» тут присутствовало точно! – Ну раз уж мы все-таки сюда проникли… – При этих его словах девушка покраснела, будто он уличил ее в чем-то нехорошем, – обслужите, пожалуйста, вот этого дяденьку! – Он ткнул пальцем в Саляма.

– Ой, а я занимаюсь только юридическими лицами! – радостно возвестила девушка и пояснила для наверняка ничего не понимающего мальчика: – Веду банковские дела фирм и компаний. А та девушка, которая работает с физическими лицами – ну, с дяденьками и тетеньками… – девушка замялась, – она почувствовала себя плохо – и ушла домой!

– И нет никакой надежды, что до завтра она выздоровеет, – пристально глядя девушке в лицо, констатировал Сева, – и заменить ее некому, она уникальный специалист.

– Ну… да, – девушка нерешительно кивнула.

– Как же нам повезло! – радостно возвестил Сева. – Потому что вот этот дяденька, – он снова ткнул в Саляма, – на самом деле вовсе не дяденька, а фирма или даже компания! И выходит – ему как раз к вам! – Сева под столом легонько пнул Саляма в ногу. Тот моментально запустил руку в карман, вытащил визитку и протянул ее девушке.

– Детективное агентство… – растерянно прочитала она.

– А теперь он хотел бы узнать, почему ваш банк уже два месяца не переводит арендную плату. У господина сыщика на руках десятки дел! – Голос Севы трагически задрожал. – Он вчера с тремя преступными группировками сразу разобрался! А сегодня с владельцем здания разобраться не смог!

– Курок заело, – тихонько прокомментировала Катька.

Сева кинул на нее раздраженный взгляд.

– Мальчик, а почему все время ты говоришь? Может, мы с господином сыщиком сами побеседуем, а вы с девочкой пока в коридорчике подождете? – попыталась проявить строгость девушка.

– Не можем, – злорадно сообщил ей Сева. – Девочка – умственно отсталая. С гусями разговаривает и вообще – на людей кидается!

В Катькиных глазах сквозило обещание чуть позже в подробностях объяснить белобрысому, кто тут отсталый. Но долг возобладал над чувствами. Катька сунула палец в рот и с тупой кровожадностью уставилась на девушку мгновенно остекленевшими глазами.

– Сыщик не имеет права ее оставлять без присмотра, пока родителям не вернет, – разливался Сева. – Конечно, если бы вы выплачивали вовремя нашу… его аренду, он бы девочку в офисе держал, а так приходится за собой таскать, подвергая опасности окружающих.

Катька быстро, как кошка лапой, цапнула со стола каменный шарик на подставке и принялась перекидывать его из руки в руку, бросая по сторонам совершенно людоедские взгляды.

– А она на меня не кинется? – спросила девушка, и голос ее снова прозвучал странно – словно больше всего ей хотелось, чтоб все-таки кинулась.

– Не кинется, – Сева энергично помотал головой. – Потому что если кинется, вы сразу охрану вызовете, и нас отсюда выгонят, а нам нужно узнать, что такое с нашей… с его арендной платой.

Лицо девушки стало и вовсе несчастным. Она потерянно огляделась по сторонам, словно ища помощи. Сзади послышались тихие шаги, и у нее за спиной вырос высокий представительный мужчина:

– Что тут у вас?

– Да вот, проблемы у людей! – Девушка кивнула на посетителей и, будто жалуясь и извиняясь одновременно, прохныкала: – И главное – это явно ко мне!

Мужчина вздохнул – и неожиданно сочувственно похлопал девушку по плечу.

– Ну… Попробуй посмотреть в компьютере, – предложил он.

– Точно! – Девушка радостно вспыхнула, схватилась за мышь и защелкала. Она все щелкала и щелкала и щелкала…

Повинуясь очередному Севиному пинку, Салям звучно откашлялся. Девушка испуганно вздрогнула, будто успела забыть про посетителей.

– Ой, извините, пожалуйста, только что-то я вас никак не найду! У нас тут недавно был сбой в компьютерной системе…

– Можем порекомендовать хорошего компьютерщика, – зловещим тоном процедил мальчишка. – Он в вашей системе не только нас, но и, наверно, еще много чего отыщет… – Вот теперь Сева твердо был уверен, что не уйдет отсюда никуда! – К тому же у вас есть печатные копии всех документов, верно? Господин сыщик мне объяснял, что если нету – так это уже нарушение закона! – Сева кивнул на Саляма. Молчаливый и невозмутимый, тот выглядел недвусмысленно угрожающе. – У него, знаете ли, агентство многоплановое, финансовыми преступлениями тоже занимается!

Девушка снова потерянно поглядела на пришедшего ей на помощь представительного мужчину. Тот ответил ей таким же потерянным взглядом… и вдруг из соседнего зала послышались громкие шаги, голоса и шарканье множества ног.

– Милиция приехала! – словно не веря своему счастью, выдохнула девушка. – Вы слышите – милиция! – Она подскочила на стуле и принялась лихорадочно сгребать бумаги в стол и выключать компьютер. – Мне очень жаль, но я сейчас ничем не могу вам помочь, вы ведь слышите – приехала милиция, нас, знаете ли, сегодня пытались ограбить…

– Знаем, – пробормотал Сева. – Так ведь ничего не украли!

– Но преступление-то было! Ведь было, правда? И весь наш банк – это теперь место преступления, и мы закрываемся, да-да, так решило руководство – чтоб не мешать следственным действиям и работе криминалистов!

Сева с изумлением увидел, как мимо него вежливо, под локоточки выдворяют других посетителей.

– И будем закрыты, пока милиция не закончит работу! А вы ведь знаете, как они долго возятся – так что завтра приходить тоже не стоит, но вы не волнуйтесь, с вашим вопросом мы разберемся, ждите нашего звонка ну вот прямо на днях…

Севу потянули за рукав, заставляя встать. Он ухватился за ручку кресла и уперся ногами в пол, решив не сдаваться, но тут стоящий за спиной у девушки мужчина негромко сказал:

– Думаю, вам лучше уйти раньше, чем милиция поинтересуется, кто родители умственно отсталой девочки и почему у них больной ребенок ходит по банкам.

Сева представил себе Катькину-Вадькину маму, выясняющую, что ее дочь делала в банке – и понял, что на этот раз его переиграли.

– I’ll be back, – буркнул он себе под нос и поднялся.

Через толпу суетящихся служащих и наскоро выпроваживаемых посетителей их троица двинулась к выходу – мимо кучки милиционеров, растерянно стоящих у совершенно целой витрины с поддельным золотом и явно не понимающих, зачем их сюда вызвали!

«Вертушка» крутанулась – и они оказались на улице.

– Вас тоже выдворили? – раздраженно спросил Саляма уже виденный на лестнице и в банке толстяк с выдающимся пузом. – Недели три к ним нормально попасть не могу! То сеть зависнет, то программист повесится!

– Серьезно? – перепугалась Катька.

– Да не понял никто, может, пугал просто, – досадливо буркнул толстяк. – Но бегали все как встрепанные, милиция приезжала, «Скорая»… И тоже всех выгнали!

– А вам что-то не проплатили? – осторожно поинтересовался Сева. – Или вы деньги снимать?

– В том-то и дело! – возмущенно рявкнул толстяк. – Мне не снимать! Мне на счет положить! И того не могу!

Глава 6
Ответный визит

– Если бы ты не придумал, что я умственно отсталая, у них не было бы предлога нас выставить!

– Они бы изобрели другое! – защищался Сева, в глубине души признавая, что Катька в чем-то права. Что, конечно, вдвойне обидно. – И вообще, я ничего не понимаю! – Это был истинный крик души. Сева тупо уставился в разложенные перед ним компьютерные распечатки. – Вадька, поищи еще!

– Я ищу, я все время ищу, – сквозь зубы процедил Вадька.

– У них все было в полном порядке! – шурша бумагами, как еж в газетах, стонал Сева. – Особых неприятностей с законом не видно, серьезных претензий от партнеров тоже. Зарабатывали ребята нормальные сверхприбыли времен кризиса – закупали валюту на межбанке задешево, продавали задорого. И вдруг… – он драматически развел руками, – такое впечатление, что они… ну просто исчезли. На валютной бирже их нет, операции прекращены…

– А может, они уже давно к разорению шли? Просто шифровались? – спросила Мурка.

– Ты мне таких ужасов даже не говори! – нервно дернулся Сева. – Если они разорились – так ведь и мы разорились, а я не хочу, ясно? Не бывает банков, которые могли бы полностью спрятать свои проблемы! Бывают просто несчастные и плохо информированные вкладчики!

– А мы счастливые и информированные хорошо, – меланхолично вздохнула Кисонька.

– Говорил я, подстраховаться надо – по разным банкам деньги разложить, – проворчал Вадька.

– Это не подстраховка, это дурость! – выкрикнул Сева. – В одном банке деньгам безопаснее, один банк проще под контролем держать, чем разные!

– И жизнь убедительно-убедительно подтвердила твою правоту, – с бесконечным ехидством протянула Кисонька.

Севе стало просто-напросто плохо. Даже в глазах потемнело. Противно было, когда и Кисонька, и Катька наперебой называли его жадным. Мурка с Вадькой помалкивали, но Сева знал, что они тоже так думают. Но раньше он хотя бы утешался, что без его так называемой жадности «Белый гусь» давно бы разорился! И вдруг такой прокол! Теперь они скажут, что он даже жадничать не умеет!

– Этот самый банк – он что-то скрывает! – тем временем зловещим тоном выдала Катька.

А, вот кто у него сейчас по полной получит! За гениальные мысли! Но прежде чем Сева успел сорвать на девчонке зло, Катька добавила:

– Но почему они тогда так радуются милиции? Прямо как родным!

– Неужели непонятно? – рявкнул Сева. – Милиция у них как предлог, чтоб закрыться и с вкладчиками не разговаривать!

– Скрываться с помощью милиции? А тебе не кажется, что это как-то глупо? – в ответ поинтересовалась Катька. – Если они ментов не боятся, значит, ничего противозаконного не делают? И еще тот дядька, толстый, – говорил, что он уже почти месяц не может положить в банк деньги. Я понимаю, если банк не отдает деньги. Но чтоб он брать отказывался – этого я не понимаю!

– Да ты вообще мало что понимаешь! – привычно огрызнулся Сева. Но видно было, что Катькины слова заставили его задуматься. Он принялся снова копаться в найденных Вадькой материалах.

– Сейчас у нас март… – пробормотал он. – Похоже, наш банк перестал участвовать в межбанковских торгах, исчез с бирж и вообще затихарился где-то в начале года… Но сперва это было не очень заметно – новогодние праздники, банковские каникулы и все такое… Нашу аренду они с того же времени не платят. А еще у них стали происходить всякие мелкие неприятности – сеть зависла, кому-то «Скорую» вызывали, теперь накладки с крыльца украли, еще ограбление сегодняшнее дурацкое…

– Вряд ли из-за похищения резиновых накладок банк ушел с валютных торгов, – задумчиво протянул Вадька. – И обычно когда кому-то «Скорую» вызывают, работа все-таки не прекращается. Такое впечатление… – он снова задумался, – они для чего-то тянут время.

– Ясно для чего! – нервно выкрикнул Сева. – Чтобы сгрести наши денежки и сбежать с ними на Кипр!

– Тогда почему у толстого дядьки деньги не взяли? – возразила Катька. – Лишние они им, что ли?

– Может, тот дядька крутой мафиози, который этих банкиров не то что на Кипре, а и на Луне достанет?

– Если бы они хотели сбежать с нашими деньгами, побежали бы сразу, два месяца не тянули, – покачал головой Вадька.

– Ну так и что за ерунда у них там происходит? – в отчаянии выпалил Сева.

Из офиса послышался резкий звонок. В окне между рабочей комнатой и офисом видно было, как замер Салям – щеки распирал надкушенный бутерброд. Могучим глотком, не жуя, он отправил кусок в желудок, торопливо смахнул колбасу в ящик стола и нажал отпирающую дверь кнопку.

– Кого там еще несет? – пробормотал Сева, недовольно выныривая из вороха документов.

Дверь открылась, и на пороге появился высокий представительный мужчина. В холеных пальцах был зажат прямоугольник визитной карточки Саляма. На породистом лице привычная маска невозмутимости явно проигрывала сражение какой-то детской растерянности и самому настоящему страху.

– Извините, вы меня, наверное, не помните. Мы встречались вчера… – голос у посетителя был четкий и хорошо поставленный, вот так мямлить он явно не привык. – Вы… Я… – он выдохнул, заставляя себя успокоиться. – Я председатель правления банка, где вы вкладчик. И я думаю – только вы можете нам помочь! У нас такая ерунда происходит! В нашем банке – два учредителя! – Голос представительного мужчины задрожал, сорвался, он судорожно сглотнул и прикрыл глаза. – Сейчас… Я сейчас все объясню… – не открывая глаз, пробормотал он. – Извините, пожалуйста… Я так измучился… – его лицо, еще секунду назад худо-бедно державшее маску невозмутимости, поплыло, щеки обвисли и стало видно какой это немолодой и действительно до предела измученный человек.

Салям невозмутимо блеснул на него стеклами темных очков, сунул руку в ящик, вытащил свое любимое салями, отчекрыжил от него кружочек и ни слова не говоря, ткнул его сидящему напротив человеку под нос. Запах колбасы заставил того резко распахнуть глаза. Прямо перед ним висел аппетитный темно-красный ломтик. Посетитель некоторое время недоуменно разглядывал кружочек, потом робко протянул руку, взял колбасу двумя пальцами, положил на язык и сосредоточенно зачмокал. Через мгновение дыхание его выровнялось, на губах мелькнула тень улыбки, и он с удивлением пробормотал:

– А вы знаете – помогает!

Салям удовлетворенно кивнул – еще бы!

Посетитель сглотнул, перевел дух и уже увереннее повторил:

– Так вот – в нашем банке два учредителя…

Глава 7
Пара учредителей

Телефон звонил. Звонил, и звонил, и звонил. Скрипучая, совсем не мелодичная трель буравчиком ввинчивалась через уши прямо в мозг.

Петр Маркелович отшвырнул газету и уставился на надсадно верещащую трубку ненавидящим взглядом. Ну конечно, кроме него, ответить некому! Сперва с утра до ночи на работе корячится, потом дома, с сыном, все сам, всегда сам! И раньше-то сам, а уж сейчас тем более! Сын небось в свой дурацкий компьютер уткнулся, и дела ему нет! Ни до чего! А мог бы отца пожалеть! Петр Маркелович еще немного побуравил трубку взглядом, надеясь, что тому, на другом конце провода, надоест наяривать. Но «звонарь» попался на редкость упорный.

Чувствуя острую жалость к себе, Петр Маркелович схватил трубку и рявкнул:

– Да!

– Наш банк… имеет сообщить вам… что вы… задолжали оплату… процентов по кредиту… – механический, с паузами женский голос сразу выдавал запись. – Напоминаем… что если вы… в течение трех дней… не оплатите…

Петр Маркелович с раздражением нажал на кнопку телефона. И ко всему прочему, еще и не туда попали!

Телефон зазвонил снова. Петр Маркелович поглядел на него волком… стиснул в кулаке, будто хотел удавить… и все-таки нажал кнопку!

– Наш банк… имеет сообщить вам… что вы… задолжали оплату…

Петр Маркелович с рычанием швырнул переносную трубку об пол. Пластиковый корпус крякнул и развалился. Вот тебе харакири, ты, самурайская техника! Петр Маркелович удовлетворенно плюхнулся обратно в кресло и потянулся за газетой.

Среди обломков телефона молча замигала красная лампочка – и тут же из холла донеслась трель второго аппарата. Неподалеку хлопнула дверь, кажется – ванной. Послышались быстрые шаги, и голос домработницы напевно протянул:

– Не беспокойтесь, я подойду-у!

– Наконец-то, – буркнул Петр Маркелович.

Звонок замолчал – видно, женщина взяла трубку. Послышался короткий испуганный вскрик – и шум падающего тела. Петр Маркелович на мгновение замер… выскочил из кабинета и кинулся к лежащей у телефона домработнице. С другого конца огромного холла, разгоняясь по натертому до блеска паркету, несся сын. Крепко приложившись лбами, они столкнулись прямо над телом домработницы:

– Теть Катя! Ты чего? – в ужасе завопил сын, хватая ее за плечи.

Петр Маркелович потянул из ее крепко стиснутых пальцев телефонную трубку. В трубке звучал механический женский голос.

Сын исчез, опять появился – на голову домработницы полилась тонкая струйка воды. Женщина резко распахнула глаза и села.

– Петр Маркелович! – задушенно выдохнула она, вцепляясь в полы его домашней куртки, – мы должны сейчас же… немедленно… Увезти отсюда мальчика! Спрятать! Там… – она принялась судорожно тыкать пальцем в трубку, – такой ужасный голос! Говорит, что вы им должны! Это мафия, Петр Маркелович! Они убьют ребенка! – И она с такой силой дернула за полы его куртки, что он не удержался на ногах и грузно рухнул на домработницу. Женщина сдавленно хрюкнула и, похоже, опять отключилась.

Сын хихикнул:

– Воды! – рявкнул на него Петр Маркелович, безуспешно пытаясь подняться с домработницы – ее могучий живот проседал под ним, как хорошо накачанный надувной матрас.

– Пожалуйста! – кивнул сын, выливая отцу на макушку остатки воды из стакана.

– Да не мне – ей! – прохрипел Петр Маркелович, скатываясь наконец с домработницы и отползая в сторонку. – Болван, раз в неделю появляешься, и то толку с тебя никакого, сидишь, уткнувшись в компьютер, ни поможешь, ни с отцом не пообщаешься…

– Ты предлагаешь мне почитать твою газету с другой стороны? – с той невозмутимой любезностью, которая всегда так выводила отца из себя, поинтересовался сын.

Телефон затрезвонил снова.

– Трубку хоть возьми! – не подумав, рявкнул отец. – Нет, не бери…

Но невозможный мальчишка уже нажал кнопку и с интересом вслушивался в слова, которые произносил механический голос.

– Ого, папаня, на что же это ты так неслабо кредитнулся! Пять лимонов евриков! А евро-то подорожал! Это ж сколько по нынешнему курсу выйдет? – И мальчишка длинно присвистнул.

– Не свисти, денег не будет, – не открывая глаз, слабо откликнулась с пола домработница. – Это мафия…

– Никакая это не мафия! – выдергивая трубку из рук сына, рыкнул Петр Маркелович. – То есть мафия, конечно, но не такая!

– Если вы хотите… связаться с нами… перезвоните по номеру… – вещал в трубке все тот же механический голос.

– Я-то хочу! Вот только захотите ли вы связываться со мной? – Фырча, как мотор старого «запорика», Петр Маркелович набил на трубке номер.

– Вы позвонили в коллекторное агентство… – начал любезный и, слава богу, живой женский голос.

– Я знаю, куда я позвонил! – заорал Петр Маркелович. – А вот вы какого черта названиваете мне поздно вечером, домработницу пугаете…

– Банк передал нам ваши данные в числе неисправных должников, – все также любезно объявила девушка. – У вас есть возможность уладить проблему мирным путем, без передачи дела в суд…

– Какой суд! – Вопль Петра Маркеловича был страшен. – Я не брал кредита в пять миллионов!

– А документы утверждают, что брали, Петр Маркелович, – девушка была тверда.

– Какие документы? Какой банк, черт бы вас драл?

– Меня оскорблять бессмысленно, я всего лишь выполняю свою работу, – парировала девушка. – А банк… – и она сказала название.

Петр Маркелович бессмысленно выпучил глаза и отер мокрый лоб ладонью:

– Но это же… Это же мой банк! Я его учредитель!

– А вот это меня уже не касается, – объявила девушка, и в трубке послышались короткие гудки.

– Ничего не понимаю! Не брал я никакого кредита – да еще в моем собственном банке! – растерянно пробормотал Петр Маркелович. – Но завтра я заеду к этим коллекторам в офис… – в голосе его зазвучала недвусмысленная угроза. – И во всем разберусь! – И он с силой вдавил кнопку отключения. Телефон слабо пискнул – и яростно зазвонил снова. Петр Маркелович со злобным рыком нагнулся – и рванул за провод.

– Не отключай! – крикнул сын. – Мама звонить должна!

– Пусть на мобильник тебе звонит, – уже из гостиной пропыхтел отец, отключая второй телефон и направляясь к третьему. – А если не позвонит вовсе – я лично не расстроюсь! – Дверь кабинета захлопнулась за ним.

Сын остался в холле один – если не считать домработницы, уже позабывшей о недавнем испуге и теперь с любопытством наблюдавшей то за молодым хозяином, то за старым. Потом мальчишка просто пожал плечами и тоже скрылся в своей комнате.

* * *

– Да, Мариша, да, просто ужасно! Смотрю на свои руки… – Анна Викторовна и впрямь искоса поглядела на свои руки, лежащие на руле «Ауди». – Маникюр – позорище лютое! У моей домработницы лучше, та вчера в салон ходила. А я в салоне в последний раз была – уж сама не помню когда! И под глазами какие-то тени нехорошие! – Она легко вписала «Ауди» в поворот и быстренько поглядела в зеркальце заднего вида. А тени под глазами и вправду нехорошие. И морщинка наметилась. Конечно, в ее возрасте надо очень следить за собой, а где ей следить за собой – ей за другими бы уследить! За сыном, который живет как во сне – все свое время тратит на дурацкие компьютерные игры или еще более дурацкие тусовки. За банком, в котором без ее пригляда господин первый учредитель… она презрительно скривилась… неизбежно та-акого наделает! И все ведь сама, всегда сама! Раньше сама, а уж сейчас-то тем более!

– Ну ладно, Мариш, я уже приехала, надо идти работать! Да-да, созвонимся, целую!

Ну почему она должна искать сочувствия у чужих людей? Почему никому нет до нее дела? Чувствуя острую жалость к себе, Анна Викторовна припарковала «Ауди» на закрытой стоянке банка. Вот еще неприятность – на стоянке топтался этот… первый учредитель. И ведь точно по ее душу – иначе зачем бы он тут шагал?!

– Ну и с чего вдруг такая щедрость? – как всегда не тратя время на приветствия – она ненавидела эту его привычку! – надменно поинтересовался Петр Маркелович, нависая над выходящей из машины женщиной. – С чего это ты вздумала выдать мне кредит на пять миллионов, о котором я тебя совершенно не просил!

– А даже если бы попросил – все равно ничего бы не получил! – немедленно парировала Анна Викторовна. Навыполнялась она уже его просьб, хватит! – Ты, кажется, не заметил – финансовый кризис нынче! Наш банк не может себе позволить выдавать такие кредиты!

– Так зачем же ты его выдала? – снова рявкнул первый учредитель.

– Кого?

– Кредит в пять миллионов!

– Кому?

– Мне!

– Ой, как я вовремя решила с тобой развестись – как чувствовала, что ты вот-вот с ума сойдешь! – возрадовалась Анна Викторовна. – Какие пять миллионов? – Она вдруг посерьезнела. – Подожди, Петр… Ты что, взял в нашем банке такую сумму? Ого, сколько ж это по нынешнему курсу… – брови ее грозно сдвинулись.

– Да не я взял! А ты мне их дала! – раздражаясь, заорал в ответ Петр Маркелович.

– Нет, точно рехнулся! Что значит, дала? Бегала за тобой по коридорам с криком: «Петенька, возьми пяток лимончиков?» А ты мне: «Ах, нет, зачем же, а впрочем – давай!», так?

– Да не говорил я такого! В смысле, не брал я этих миллионов! – Вопль господина первого учредителя накрыл стоянку. – Я о них вообще до вчерашнего дня ничего не знал! А вот твоя подпись на разрешении на кредит стоит! Я сегодня в коллекторном агентстве был, документы смотрел! Я все-е понял! – зловеще протянул он. – Ты меня подставить решила! Документы подделала, как будто я эти деньги взял! Пять лимонов в карман положишь, и еще с меня долг скачаешь? Или просто из бизнеса выжить хочешь? Или…

– Я тоже все поняла, и даже без всяких документов – потому что я гораздо умнее тебя! – зловещим шепотом перебила его Анна Викторовна. – Так вот что ты придумал!

– А что я придумал? – опешил ее собеседник.

– Хитрый план ты придумал! – Вопль Анны Викторовны ввинтился, как острый штопор. – Банк захапать не сумел, сына у меня отобрать тоже не смог – решил вот так от меня избавиться? Пять лимонов втихую спер, а на меня теперь свалить пытаешься, да? Не выйдет!

– Я не брал пять миллионов! Я-то точно знаю! – взвыл Петр Маркелович.

– Ну а я точно знаю, что я их тебе не давала! – отчеканила в ответ Анна Викторовна и, круто повернувшись, зашагала к задней двери банка.

– Разберемся! – крикнул ей вслед Петр Маркелович.

– Разберемся, – не оборачиваясь, бросила в ответ она и скрылась за дверью банка.

Петр Маркелович еще немного постоял, потом громко выругался, сел в свою машину, ударил по газам и, визжа протекторами, умчался.

Глава 8
Банк на грани нервного срыва

– Ну вот, а на следующий день они оба пришли ко мне… – горестно продолжал посетитель, сидя перед столом Саляма в офисе детективного агентства «Белый гусь».

– А вы… Простите, вас как зовут? – наклонился к микрофону в рабочей комнате Сева.

– Конечно, я же не представился! – спохватился посетитель, вытаскивая из кармана визитку.

– Савельев, Константин Николаевич, председатель правления банка, – вслух зачитал Салям.

– Ага, у вас еще ребенок семи месяцев, – пробормотал Сева, немедленно вспомнив разговор в «детском» банке – о дядя Косте, который своего семимесячного должен пристроить.

– А вы откуда знаете? – В офисе посетитель испуганно шарахнулся от Саляма.

– Салям, сделай загадочное лицо! – торопливо прошептал в микрофон Сева.

Салям сделал. Лицо получилось не столько загадочное, сколько устрашающее, потому что Константин Николаевич на всякий случай отодвинулся еще дальше.

– Меня интересуют отношения между этим самым Петром Маркеловичем и Анной… как ее… Викторовной, – предусмотрительно держась подальше от микрофона, сказала Кисонька.

– А меня – что такое коллекторное агентство, – пискнула Катька.

– Про агентство я тебе и сам скажу. – Сева прикрыл микрофон рукой. – Такая служба, которая деньги из неисправных должников выколачивает.

– Ага, – сказала Катька и погрузилась в глубокую задумчивость.

– А насчет отношений – сейчас спросим, – кивнул Кисоньке Сева.

– Сложные у них отношения, – в офисе сообщил председатель правления. – Так-то они муж и жена. Раньше вроде нормально все было, потом ссоры пошли. Полгода назад Петр Маркелович себе квартиру купил, и они разъехались. Но пока не разводятся, у них же банк и сын. Они ж учредители!

– Сына? – буркнул Салям.

– Банка! Сыну-то что – он сегодня с папой пожил, завтра с мамой – и все нормально! – уверенно заявил Константин Николаевич. – А банк ссор не выносит! А у нас даже не ссора – у нас полный разброд и шатание!

– Дайте-ка я проверю, правильно ли я понимаю ситуацию, – солидно сказал сидящий у микрофона Сева и в задумчивости сложил пальцы домиком. – Итак, с вашего первого учредителя совершенно неожиданного для него потребовали долг в пять миллионов евро – плюс проценты, естественно, – которые он будто бы взял в кредит в собственном банке. Сам он утверждает, что ничего не брал. Этот ваш Петр Маркелович поехал в коллекторное агентство – и обнаружил, что по бумагам он кредит действительно взял! И что на тех бумагах стоит подпись второго учредителя, Анны Викторовны, его жены… Вернее, почти что бывшей…

– Ну да, – кивнул Константин Николаевич. – Такие крупные кредиты не выдаются, хоть ты три раза учредитель. Нужно разрешение специального кредитного комитета и подпись его главы. И по документам четко получается, что кредитный комитет был, Анна Викторовна его возглавляла и разрешение дала! А Петр Маркелович говорит – не было. И обвиняет Анну Викторовну, что это она так хочет его подставить, чтоб не делиться при разводе! Подделала, дескать, и документы, и его подпись!

– А она что говорит?

– Говорит – не было комитета! – энергично кивнул председатель. – И это единственное, в чем они сходятся! Она тоже поехала в коллекторное агентство – и обнаружила, что, по документам, она кредит действительно дала! И что на тех бумагах стоит и ее подпись, и его подпись. Только вывод она делает совсем другой! Что Петр Маркелович подделал ее подпись! Получил пять миллионов, а ее подставил, чтоб не делиться при разводе! Глава кредитного комитета, если он поручился за получателя, несет полную ответственность за возврат кредита, – пояснил Константин Николаевич.

– Подписи на подлинность проверили? – быстро спросил Сева.

– Частным порядком нашли эксперта, – кивнул председатель.

– Ну и какая подлинная, а какая поддельная? – спросил Сева.

– Обе, – убито сообщил председатель.

– Поддельные? – уточнил Сева.

– Подлинные! – В голосе председателя прозвучало полнейшее отчаяние. – Вот с этого и начинается кошмар! Тоже подлинный! Банк просто разломился пополам! Петр Маркелович не желает работать с Анной Викторовной! Он вообще сейчас злобный, как черт – у коллекторов свое начальство, они никаких объяснений Петра слушать не желают, и ему ночного какаду запустили…

– Кого? – изумился Сева, мгновенно представив себе здоровенного попугая, вроде Ромы из старого мультика, который темной ночью стучится клювом в окно первого учредителя, приговаривая: «Рома!», «Рома!».

– Способ давления на должников, – ухмыльнулся Константин Николаевич. – Записывают на пленку требование, чтоб долг вернул, подключают на автодозвон. Снимаешь трубку, а там противный такой, занудный голос – верните долг, заплатите проценты. Снова и снова звонят, раз за разом. Особенно по ночам это весело.

Сева подумал, что представившийся ему образ был почти верным.

– Пока Петр номер телефона сменил, у домработницы нервный тик начался, а сын у него ночевать отказался. Так Петр вместе с Анной теперь даже документы подписывать не соглашается, а без их подписей мы ни одной крупной сделки провести не можем! Дальше – хуже! Первый учредитель дает распоряжение какой-то службе – а второй его тут же отменяет! В банке просто гражданская война! Одни поддерживают Петра, другие – Анну. Документы прятать начали! Одни засекретили одно, другие засекретили другое. Банк парализован! – Голос председателя сорвался на вопль. – А виноват получаюсь я, ведь я же председатель правления и главный менеджер!

– Но подождите… – Сева слегка растерялся. – Раз вы там главный – просто велите им прекратить, и все!

Председатель снисходительно улыбнулся сидящему перед ним Саляму:

– Я – наемный служащий, а они – владельцы. Я командую банком, но не учредителями. А они – каждый! – обвиняют друг друга в подлоге, и ничего не желают слушать! Пока они эти пять миллионов выколачивают, мы уже на одном бездействии все десять потеряли! А что будет, когда вкладчики начнут предъявлять претензии… – он в ужасе помотал головой. – А они вот-вот начнут! Я прикрываю ситуацию как могу, но слухи уже просачиваются!

– Ладно, учредители валят друг на друга. Но ведь с этим кредитом не только они работали! Были же какие-то… ну я не знаю… – Салям в офисе подождал, пока Сева сообразит, – бухгалтеры…

– По бухгалтерии выходит – пять лимонов ушли, – кивнул председатель. – А куда ушли – непонятно. Вроде бы счет – прямо в нашем банке, только пусто на нем!

Вадька в рабочей комнате вскинул голову, но Сева уже и сам догадался спросить:

– Внутреннюю компьютерную сеть проверяли?

– Лучше б даже не пытались! – тоскливо выдохнул Константин Николаевич. – Учредители два часа за спиной у нашего системного администратора простояли – требуя немедленно найти доказательства против этого гада или этой гадины. Наш системщик в туалет у них отпросился и там шесть раз повесился…

– Как это? – дружно обалдели сыщики.

– А у нас в туалете лампы дневного света – шесть штук. Он на каждой из них вешался, они его вес не выдерживали и обрывались. Когда последняя свалилась, он сам себе «Скорую» вызвал и на ней уехал. Теперь лечится от стресса и склонности к самоубийству. Говорят, в тяжелом состоянии – еще бы, шесть попыток подряд! – и до окончания заварушки на работу не вернется.

– А служба безопасности пыталась разобраться?

– О, да! Они такие разборки устроили! – Казалось, эти слова жгут председателю рот, как борщ, в который случайно сыпанули полную перечницу. – Прямо в коридоре их шеф со своим замом подрались – вроде бы один был за одного учредителя, второй – за другого, только никто не понял толком, кто за кого! Бой был покруче, чем у Джеки Чана. Офисные столы и одна секретарша так в воздухе и летали. Два компьютера разбили – старых, списанных, и нанесли друг другу тяжкие телесные повреждения. Теперь в одной палате на соседних койках помирают, и будут помирать, пока вся эта история так или иначе не закончится. Милицию мы, сами понимаете, вовлечь не можем – это ведь все равно, что сразу о банкротстве объявить! Я уже совсем отчаялся – а тут вы пришли! Вы – мой единственный шанс! Вы у нас не работаете, наших шефов не боитесь, и с госслужбами не связаны. Учтите, если вы не найдете, кто это сделал – банк не сегодня-завтра разорится!

– И вы будете за это отвечать, – хмыкнул Сева. – Как его официальный глава.

– А вы – потеряете свои деньги. Не рассчитывайте, что успеете их забрать! – угрожающе парировал председатель. – Так что вы тоже заинтересованы!

– Что вы будете делать, если мы найдем виновного? – уже явно сдаваясь, спросил Сева.

– Заставлю уйти, – твердо объявил Константин Николаевич. – Пригрожу – это ведь подсудное дело! Останется один учредитель и банк снова сможет работать.

– Документы на кредит посмотреть, конечно, не получится, – уныло вздохнул Сева, и остальные сыщики поняли, что их главный специалист по финансовым преступлениям уже прикидывает, как бы половчее взяться за дело.

– Почему не получится? – пожал плечами председатель правления. – Эту документацию учредители захапать не смогли – все крупные кредитные дела хранятся в сейфе у главного бухгалтера. А она у нас баба – кремень, встала намертво и никому ничего не отдала! Так что я вам все покажу!

– Последний вопрос! – заторопился Сева прежде, чем Константин Николаевич поднялся. – У вас там какой-то детский банк…

– Он-то тут при чем? Так, рекламный трюк, не больше! Детям нравится приходить в банк, где точно такие же дети выдают им кредитки. Вроде игры…

– Но там есть, например, генеральный менеджер, – не отставал Сева. – Он на самом деле принимает какие-то решения?

– Шутите? – возмутился председатель правления. – Какие решения, они же дети! Им простейшие вещи поручить нельзя, потому что они в финансах ничегошеньки не соображают, а думают совсем о другом! Знали бы вы, в каком виде этот самый генеральный обычно ходит – весь в черной коже, в цацках каких-то! И враждует со своей заместительницей, потому что он, видите ли, гот, а она – эмо! Как будто это не одно и то же!

– Это совершенно разные вещи! – в рабочей комнате возмутилась Кисонька и отпихнула Севу от микрофона. – Эмокиды – от английского «emotional kids», эмоциональные дети. Они часто плачут, очень бурно переживают всякие отношения, любуются рассветами-закатами… Еще у них такие длинные стильные шарфы. Готы, наоборот, очень жесткие, увлекаются средневековьем, одеваются в этом стиле. Разноцветные контактные линзы носят – как у Мерлина Мэнсона!

Сева немедленно вспомнил жутковатые глазищи генерального менеджера из «Молодости» и сам себе покивал головой.

– А главное, у них абсолютно разные музыкальные направления! – продолжала Кисонька.

– Да? – Председатель поглядел на выложившего ему все это Саляма удивленно и равнодушно пожал плечами. – Вы сыщик, вы лучше разбираетесь в малолетних бездельниках. А меня вся эта ерунда не очень интересует.

– Ну конечно! – возмущенно прошипела Кисонька, прикрывая микрофон ладонью. – Как всегда! Когда дети говорят о том, чего не знают – они дураки и им надо учиться! А когда взрослые говорят, о чем на самом деле понятия не имеют – сразу «ерунда»!

– Кисонька, сейчас не до проблем взрослой психологии! – шикнула на нее сестра. Мурка отпихнула Кисоньку от микрофона. – Салям, спроси его: если ему так не нравятся эти ребята – зачем их на работу берут?!

– Затем, что они все – дети наших топ-менеджеров! – проворчал в ответ председатель. – Чем они по клубам таскаться будут и с нехорошими компаниями свяжутся, пусть лучше финансы осваивают!

– И что, все рабочие места только для своих? – задумчиво поинтересовался Сева.

Константин Николаевич слегка смутился:

– Ну-у, оставалось одно местечко… Уборщика. Мы решили, что в детском банке весь обслуживающий персонал должен быть детским, но никто из наших до сих пор не согласился выдвинуть своего ребенка…

– …туалеты мыть! – повторяя за Севой, в офисе закончил фразу Салям.

– Все сразу хотят быть банкирами, независимо от возраста и способностей! – энергично кивнул Константин Николаевич. – Теперь вот одну операторшу увольнять приходится.

– А, ту, что в куклы играет, – протянул Сева.

В офисе председатель правления влюбленными глазами поглядел на великого сыщика Саляма:

– Я верю! Нет, я точно знаю – вы сумеете нам помочь! Совершенно верно, та самая девочка! Мы решили поступить демократично и объявить конкурс на обе вакантные должности! Завтра тестирование, на сайте уже объявление висит. Вы бы знали, чего мне эта демократия стоила! У нас же это модно стало – чтоб родные чада в банке поработали! Даже меня жена пилит: почему у всех дети уже в банке, а у нас – все еще в памперсах!

Глава 9
Трудная задачка

Сева некоторое время сосредоточенно глядел перед собой, потом раздельно произнес:

– Если действительно все, как он сказал… И подписи подлинные… Значит, их хитростью выдурили? Все равно не понимаю! Они же финансисты, эти двое, учредители! А финансисты всегда внимательно читают документы, прежде чем подписать!

– Ну они же еще муж и жена, наверное, доверяли друг другу, – вздохнула Мурка. Подумала и сказала: – Нет, не так – один доверял, а второй уже задумал капитальную бяку. Вот и подсунул бумажку – в расчете на доверие.

Сева покачал головой:

– Не сходится. Кредит перед самым Новым годом брали, а Петр Маркелович с Анной Викторовной полгода как разъехались.

– Да-а, вряд ли они разъехались, а доверяли друг другу как прежде, – согласилась Кисонька. – И знаете, мне кажется, вся афера именно потому и сложилась, что они перестали доверять друг другу! Кто-то прекрасно знал, что они вместе в проблеме разбираться не станут, а каждый обвинит другого!

– Тогда или родственники, или те, кто с ними работает! – подхватила Мурка. – Но родственники вряд ли сумели бы документы подделать – значит, кто-то в родном банке начальство подставил!

– А это вообще нормально? – вдруг поинтересовалась молчавшая все это время Катька.

– Подставлять начальство? А что такого – рядовых работников, значит, можно подставлять, а начальство особенное какое-то? – высказался за равенство в подставах Сева.

– Нет, я про это… коллекционное агентство!

– Коллекторное…

– Ну да, которое долги коллекционирует, – кивнула Катька. – Вот тот мужик с нашей арендой – хоть и противный, а сперва пришел к нам. Не стал сразу присылать всяких ночных какаду нас клевать, а попробовал договориться. А почему с этим Петром Маркеловичем никто договориться не пробовал?

Сева уставился на Катьку с раздражением. Обидно – умная же мысль, и вдруг Катькина! Вот всегда она так – вроде полная лохушка, а потом как выдаст, не знаешь, что и думать.

– Банк обязательно сперва бы с должником побеседовал, – вынужден был согласиться Сева. – Побоялись, потому что учредитель? А долг стребовать не побоялись! – тут же сам себе возразил он.

– А этому коллекторному агентству всегда так быстро дела передают? – подбросила следующую идею Мурка. – Всего два месяца прошло…

Какие все стали экономически продвинутые! Не знает он, как в коллекторном агентстве, а в их детективном, скоро, похоже, совсем к нему уважение исчезнет! Сначала в жадности обвиняют, потом – будто он не сумел сберечь их деньги (высказалась Кисонька, но и за остальными не заржавеет!), а теперь что – они на себя его дела возьмут?

– Не всегда! – мрачно буркнул Сева. – Хотя сумма большая…

А и пусть берут! Вот поглядит он тогда, как они без него справятся!

– Значит, что у нас получается? – наконец выступил Вадька, привычно распределяя сведения по ячейкам таблицы на экране компьютера. – Кто-то рассчитывал, что учредители в плохих отношениях между собой и в первую очередь подумают друг на друга. Скорее всего, этот же кто-то сумел сделать так, что с Петром Маркеловичем не говорили – на него сразу начали давить. И его дело попало к коллекторам ненормально быстро. Выходит, кому-то выгодно было, чтоб учредители поссорились. Для чего? Наверное, чтобы вышло именно так, как вышло – всю работу банка парализовало.

– Кто-то задумал банк разорить? – предположил Сева. – Конкуренты своего человека внедрили – хотят стоимость банка понизить и купить по дешевке?

– Опять не сходится! – головой качала Мурка. – А про всякие мелкие неприятности вы забыли? – И видя их недоуменные взгляды, напомнила: – В банке все время что-то происходит! Вроде фигня, но как раз такая, что позволяет выиграть немножко времени и не объясняться пока с клиентами! Ну ладно, системщик сам шесть раз повесился, а все остальное – ступеньки, ограбление… Тоже само?

– Думаешь, кто-то устраивает мелкие диверсии? Специально, чтоб потянуть время и дать банку выкарабкаться? – задумался Вадька.

– То есть получается, кто-то банк подставляет, а другой, наоборот, спасает? – предположил Сева.

– А может, это один и тот же кто-то? – вдруг выпалила Катька.

Сева, не задумываясь, повертел пальцем у виска:

– На фига?

– Информации мало! – вздохнул Вадька. – Мне бы в их сети пошарить – там, куда этот недовешанный сисадмин так и не залез!

– Для этого надо попасть в банк! – уныло ответила Мурка. – А даже если председатель Саляма проведет – много мы через камеру на нем увидим?

– Конечно, нам нужно попасть в банк! – воскликнул Сева. – И Салям здесь совершенно ни при чем! Я думал, вы догадались! – Беря реванш, Сева оглядел остальных сыщиков с высокомерной снисходительностью. Пусть помнят, кто тут все-таки спец по финансам! Увидел, как недовольно нахмурилась Мурка, и торопливо закончил: – Мы – то есть на самом деле я, конечно, – устроимся работать в детский банк!

Глава 10
Беседы про собеседования

– Мне так нужна эта работа! – Низенькая и пухленькая девчонка лет пятнадцати, похожая на отделанную рюшами диванную подушечку, прижала полные ручки к груди. – Понимаете, папа говорит, что я бессмысленное и ни к чему не способное существо! Остальные ребята спортом занимаются, компьютерами, а я только и могу, что вышивать крестиком! Мне обязательно, понимаете, обязательно надо ему доказать, что я на самом деле многое могу! – И она повела вокруг полными надежды глазами. Похоже, девчонка искренне верила, что остальные претенденты на единственное место оператора проявят глубокое понимание и немедленно свалят.

Встречаясь с ней взглядами, топчущиеся в безликом банковском коридоре ребята торопливо отводили глаза, но никто не тронулся с места. Лишь один мальчишка постарше смущенно пробормотал:

– Мне, вообще-то, тоже надо… Мне поступать…

– Слышь, а че, без банки в наши универы теперь не берут? – громко чавкая жвачкой осведомился еще один пацан – бритоголовый, в клетчатой рубахе навыпуск, из тех, что тусуются в проходных дворах. – А без бутылки? – Он заржал.

Первый мальчишка смутился еще больше и, опасливо косясь на собеседника, пробормотал:

– Мне не в наш… Мне в Принстон, в Америку… На экономический…

– Ну во-от… – девчонка явно расстроилась. – Про таких, как ты, которые за границей учатся, папа тоже говорил… У них… ну, у вас… у тебя… карьера!

– Не дергайся, чувиха, не получится в операторы – в поломойки пойдешь, будет и у тебя карьера! – заржал бритый пацан. – Докажешь папе, что ты еще и урны классно выносишь!

Пухленькая девчонка низко опустила голову, надежда на понимание таяла, как льдинка на горячей сковородке. Аж слышно было, как шипела.

Кисонька, с изяществом профессиональной актрисы восседающая на единственном стуле, покосилась на нее со слегка презрительным сочувствием. Она этих переживаний по поводу родителей решительно не понимала. Кисонька давно заметила, что обычно с фанфарами и развернутыми знаменами с надписью «Мой ребенок лучше всех!» ходят родители таких чучундр и олухов, таких пней с ушами, что без слез не взглянешь, без противогаза не подойдешь. А родители по-настоящему продвинутых ребят вечно ими недовольны, вечно подгоняют – давай, мол, вперед и выше! Наверное, есть в этом какая-то природная закономерность. Главное, не принимать родительское ворчание слишком всерьез, и не делать то, к чему душа не лежит, только потому, что папа не так высказался.

– А вышиваешь ты хорошо? – звонко осведомилась она у девчонки.

Та молча сунула Кисоньке под нос край своей черной юбки. Шерстяной подол был украшен такой же черной вышивкой шерстью. У Кисоньки заблестели глаза – она даже забыла, зачем, собственно, сюда явилась.

– Извини, а сколько это будет стоить?

Рот девчонки приоткрылся, превращаясь в маленькую округлую букву О:

– А ты мне что, заплатишь? Деньгами?

– Ну помыть у тебя полы я вряд ли соглашусь, – с чопорным достоинством наследной принцессы ответила Кисонька.

Буква «о» стала больше:

– Зачем полы, не надо полы – я и сама их нормально мою, лучше деньгами, конечно… А может, у тебя и подружки есть, которые тоже захотят? – быстро спросила девчонка.

Кисонька поморщилась – они-то, конечно, захотят, кто ж от настоящей ручной вышивки откажется, только она-то хочет быть единственной и неповторимой! Впрочем, она может вывести знакомых девчонок на мастерицу после того, как ей самой шитье надоест.

– Может быть, – уклончиво пообещала Кисонька.

Девчонка с задумчивым видом уставилась на закрытую дверь кабинета – похоже, теперь она сомневалась, стоит ли ей при таком раскладе рваться в банк.

– Во-во, вали отсюда, вышивальщица, – откликаясь на ее невысказанные мысли, фыркнул бритый. – И вообще, чуваки… – он покосился на Кисоньку и галантно добавил: – И чувихи, можете не дергаться, местечко все равно мое будет!

– Это почему еще? – недобро спросил претендент на Принстон.

– А у меня есть опыт работы в банке! – лихо откликнулся бритый и снова заржал одному ему понятной шутке.

Боковая дверца распахнулась, и в коридорчик быстрым деловитым шагом вошел высокий мужик в офисном костюме. Верхнюю половину его физиономии закрывали большие темные очки, нижняя пряталась в округлой бороде и вообще двигался он так стремительно, что приглядеться к нему как следует не представлялось возможным:

– Все здесь? Все! – сам себе ответил он. – Пошли-пошли, скорее-скорее! Я вас проведу! – И, как наседка цыплят, он погнал ребят к выходу.

– Но на сайте сказано, что претенденты на должность в детском банке собираются тут, у этого кабинета! – с неожиданной подозрительностью высказался мальчишка, собравшийся в Принстон.

– А там сказано, что собеседование будет проводиться прямо в коридоре? – осведомился мужик. – Впрочем, если хотите, молодой человек, оставайтесь, мы никого не заставляем.

Мальчишка покраснел, как вареный рак, и первым кинулся в двери. Ожидая, пока толпа ребят вытянется наружу, мужик обернулся к замешкавшейся Кисоньке. Под темными очками не видно было, но девчонка точно знала, что он ей подмигнул. Просто она уже давно знала Саляма.

Дверь за ребятами захлопнулась и тотчас же распахнулась снова. В холл ворвались остальные сыщики детективного агентства «Белый гусь». Катька все время оглядывалась.

– Да не волнуйся ты! – успокоила ее Мурка. – Пока Салям их вокруг банка три раза обведет, пока список составит, пока усадит анкеты писать… Успеем!

– Я и не волнуюсь. Мне просто показалось, что я этого парня где-то видела, – сосредоточено хмуря брови, пояснила Катька. – Бритого такого… А где – не помню.

– Такие знакомства нечего и вспоминать, – неодобрительно фыркнула Кисонька и тут же озабоченно добавила: – С остальными ребятами неловко как-то получается. Им действительно эта работа нужна, а мы их обманываем…

– Ничего, – отрывисто бросил Сева. – У них еще будет шанс – я это место ненадолго займу!

– Сперва на него надо попасть, – как всегда поспешила охладить его Кисонька.

– Не дразни Севку! – вступилась за парня Мурка. – Зря мы, что ли, тут массовость создаем? Не дрейфь, Севка, мы им такой муры понапишем, что ты на нашем фоне финансовым гением будешь выглядеть!

– Можете не напрягаться! – Сева надменно вскинул голову. – И тех ребят, кстати, тоже можно было не убирать – я бы все равно победил! Да я, к вашему сведению, про финансы все знаю и про наши банки тоже! Могу на память сказать, какой у каждого официальный уставной капитал и где размещены активы!

– Тоже мне, фокус, – проворчал Вадька, обиженный тем, что его задумку по устранению лишних конкурентов не оценили. – Я вот могу сказать, какой у наших банков настоящий уставной капитал и где их активы размещены на самом деле!

– Ну тогда тебя точно сразу возьмут – но не в банк! – хмыкнул Сева.

– Вадька просто подстраховался, на всякий случай! – примирительным тоном вмешалась Катька.

Но здесь уж насупилась Мурка. Из-за Вадькиных вечных подстраховок на ней сейчас красовался блондинистый парик из арсенала агентства, а ресницы были густо накрашены темной тушью! Обычно всякие переодевания брала на себя Кисонька, но сейчас сестра успела умотать прежде, чем шефа агентства осенила гениальная подстраховочная идея. И как Мурка не брыкалась, Вадька был неумолим – дескать, близнецы слишком обращают на себя внимание. Хотя кому какое дело – в банк-то Севка пойдет!

– Небось всякую ерунду для начинающих спрашивать будут, вроде того, чем отличается стоимость от цены, а кредит от депозита! – сам себя успокаивал Сева.

– Кредит – это когда берешь в банке немножко денег, а обратно отдаешь вдвое больше, а депозит – когда банку даешь немножко денег, а обратно получаешь только чуть-чуть больше, – блеснула познаниями Катька.

– Малая, не умничай, а то тебя возьмут! – одернул ее Вадька.

Глава 11
Операция «Выбери Севку!»

Из комнаты в конце коридора выглянул встрепанный дядька в очках. Близоруко прищурился на топчущихся в коридоре ребят и разочарованно протянул:

– Вроде вас больше было…

– А остальные разбежались, – немедленно выдала в ответ Катька. – В соседнем квартале детский монетный двор открывают, там можно самому собственные бабки чеканить, вот все туда и рванули!

– И что, эти, как вы выражаетесь, «бабки» будут где-то принимать? – брюзгливо удивился встрепанный.

– Конечно – в детских магазинах и игральных автоматах, – не задумываясь, выпалила Катька.

– Да? Ну тогда хоть вы заходите, – с сомнением вздохнул встрепанный.

Они вошли в комнату и расселись за столами. Кроме них и встрепанного, больше в комнате никого не было.

– Ну так, ребятки, – встрепанный нерешительно потер руки. – Мы, конечно, понимаем, что о банковском деле вы ничего не знаете и знать не можете…

Севка протестующе вскинулся, но встрепанный не обратил на это никакого внимания.

– Ничего страшного – экономике любого дурака научить можно…

Сева снова дернулся, Катька хихикнула.

– Был бы человек подходящий! – торжествующе возвестил встрепанный. – Так что наши высокопрофессиональные эйчары^[1] приготовили для вас кой-какие материалы, – он прошелся между столами, раскладывая перед ребятами пухлые папки. – Предложенные каждому из оптантов тесты определят показатели вашей внутренней мотивации, потребность в аффилиации, степень конформности и уровень инструментальной агрессии…

– Это, что ли, барабаном? – умирающим голосом спросила Катька.

Встрепанный очнулся:

– Что – барабаном? – переспросил он.

– Ну эта… инструментальная агрессия… – повторила Катька. – Это когда барабаном по башке? Барабан – инструмент…

Встрепанный огляделся, увидел пять пар совершенно остекленевших глаз, вздохнул и махнул рукой:

– Ладно, теоретическую часть опустим. Вам нужно просто честно и правдиво отвечать на вопросы. А потом уж мы сами определим, подходите ли вы для нашей работы – после того как по формуле Роджерса подсчитаем коэффициент корреляции рангов, где d – разность номеров рангов, n – число рассматриваемых свойств, а r стремится к +1…

Сева почувствовал, что у него ум заходит за разум, причем очень бодрыми шагами. Тряхнул головой, отгоняя жужжащий в ушах назойливый голос и решительно открыл первый лист. И вместо ожидаемых вопросов о кредитах и депозитах тупо уставился на пропечатанную крупными буквами фразу:

«Испытываете ли вы непреодолимое желание: а) участвовать в геологической экспедиции? б) дрессировать львов? с) печь пироги с черникой?»

Сева почувствовал, что испытывает действительно непреодолимое желание поймать кого-то из этих… эйчаров… которые готовили тесты… и запечь их в пирог с черникой вместе с дрессированными львами во время геологической экспедиции.

Сидящая неподалеку Катька сочувственно покосилась на Севу. Мальчишка, по уши в синих мазках от ручки, корпел над своими тестами, иногда сдавленно рыча. Сама она в графе «Сообщите, какие душевные качества вы видите в себе» лихо подчеркнула «злобность», «эгоизм», «зависть» и «стремление пинать окружающих ногами в живот» и удовлетворенно кивнула.

Рядом Вадька в состоянии полного аута тихо медитировал над фразой: «Умеете ли вы работать на ЭВМ, решать какие-либо задачи с помощью дисплея». Наконец после долгих раздумий он вздохнул и с чистой совестью ответил «нет». Правда, об ЭВМ он слышал только на уроках – в разделе «История развития компьютерных технологий», потому что они исчезли лет за десять до Вадькиного рождения. А как решать задачи с помощью дисплея – в смысле, обыкновенного экрана – он вообще представить себе не мог. Маркером на нем писать, что ли?

Кисонька поиграла ручкой над вопросом: «Хотели бы вы встречаться с участниками войн?», решительно согласилась – «Да, если они симпатичные», и перешла к листочкам, озаглавленным «Цветовой тест Люшера», выбирая среди всех цветовых сочетаний розовый, ярко-розовый, бледно-розовый и розовый с золотистой каемочкой.

Ну а Мурка в тесте на агрессивность: «Вас случайно обрызгала грязью машина, водитель приносит вам свои извинения – что вы ему ответите?», старательно выписала несколько слов, подслушанных во время соревнований у парней из старшей группы. Она перечитала предыдущие свои ответы и прикинула, что по уровню агрессивности уже обогнала разъяренного ротвейлера. Дорога в банк для Севы была открыта!

– Ну во-от! – протянул встрепанный, разглядывая выложенные перед ним толстые пачки заполненных тестов. – Вот это я понимаю! – Он радостно потер руки. – Вот теперь я вас проанализирую, разнесу по графам – и поверьте мне, это будет самая впечатляющая работа, которую только может проделать профессиональный психолог! – Встрепанный ударил себя кулаком в грудь – видно, чтоб подчеркнуть, что профессиональный психолог тут именно он. – Потом представлю начальству рекомендации, кто из вас больше подходит для работы! Не волнуйтесь, сегодня к вечеру ваша судьба уже будет решена!

Мурка почувствовала, что после этих слов она почему-то как раз и начала волноваться.

– Тогда мы подойдем к вечеру, – пробормотала она, нервно поправляя сползающий на лоб парик и отступая к двери.

Встрепанный явно растерялся – у него даже руки задрожали:

– А я думал вы будете это… Ждать… Надеяться… Нетерпеливо топтаться под дверью… В конце концов, вам нужна работа или нет? – Глаз у психолога задергался.

– Конечно, нужна, – проворковала Кисонька, успокаивающе кивая. – Просто мы предпочитаем нетерпеливо топтаться где-нибудь в другом месте, чтоб своим дробным топотом не мешать вашей важной работе.

– Да? Может быть, ты и права, – облегченно вздыхая, согласился встрепанный психолог. – Приятно встретить такое уважение и понимание. Ты очень славная девочка, – он поглядел на Кисоньку растроганно.

– А я, если не возражаете, все-таки здесь, у вас, потопчусь, – неожиданно выдал Вадька. – Вдруг вам помощь понадобится, с этой… формулой Роджерса, а я считаю хорошо!

– Я и сам прекрасно справлюсь – я профессиональный психолог! – надменно сообщил встрепанный, покосился на пачку тестов и торопливо добавил: – А впрочем, если ты хочешь получить бесценную возможность попрактиковаться – оставайся! Только не мешай мне – я буду работать с компьютером! – воздевая палец, величественно провозгласил он.

– Во-во, а я у вас поучусь, – с готовностью согласился Вадька.

Психолог еще разок важно кивнул и нажал кнопку. Компьютер тихо загудел, и встрепанный погрузился в работу, сосредоточенно поглядывая то на экран, то на листки тестов и время от времени выбивая короткую дробь на клавиатуре.

Вадька тоже кивнул и, вытащив из сумки свой ноутбук и сетевой шнур, принялся, нисколько не скрываясь, подключать его к компьютеру выпавшего из реальности психолога.

Сдавленно хихикая, остальные сыщики направились к дверям.

Глава 12
Тест на свежем воздухе

Ребята вышли из банка и почти одновременным движением накинули капюшоны курток, пониже надвигая их на лица. Унылая холодная мартовская морось не только сыпалась сверху, но еще и брызгала со всех сторон, как в душевой кабинке, и дробными фонтанчиками подскакивала на тротуарах. Мурка еще больше разозлилась на перестраховщика Вадьку – сам-то в тепле остался! А у Мурки тушь с ресниц потекла и парик отсырел.

– Ну, чем займемся? – голосом не менее нервным, чем у банковского психолога, осведомился Сева.

– Не понимаю, чего ты так трясешься! – вроде бы без всякой связи с вопросом, сочувственно откликнулась Катька. – Мы-то знаем, что лучше тебя никто не разбирается в деньгах и в том, как их заработать! Если в их дурацких тестах на самом деле есть толк, они сразу определят, какой ты крутой спец! Да тебя на работу на руках внесут!

– Ты так думаешь? – приободрился Сева и поглядел на Катьку с искренней благодарностью и в то же время с удивленным интересом. Прикольная она все-таки малая – вроде и ехидина ужасная, а надо же, в тяжелый момент поддержать человека умеет! Не понимает он ее!

– Главное, чтоб эти тесты не оказались слишком хорошими, – с мрачным сомнением буркнула Мурка. – Вдруг в них двойное дно есть? Конечно, дурацкие вопросы, а проанализируют – и сразу поймут, что наш Севка не только весь из себя крутой бизнесмен…

– Бизнесбой… – насмешливо поправила ее Кисонька.

– Но еще и сыщик, который хочет пролезть к ним в банк для расследования? – упрямо продолжала Мурка.

Кисонька легкомысленно пожала плечами:

– Тогда они в графе возраст посмотрят сколько Севе лет – и просто выкинут тесты на помойку! Или ты взрослых не знаешь? Пошли лучше Саляма с поста снимем, а то еще простудится… – она озабоченно поглядела на обложенное грязно-серыми облаками небо.

Они обогнули здание банка, во все стороны выпирающее неровными пристроечками, и аккуратно выглянули из-за угла. У распахнутых задних дверей, притопывая от холода каблукастыми туфельками, перекуривала пара девиц в офисных костюмах, с удивлением разглядывая группку детей, которые, будто мерзлая воробьиная стайка, обсели влажные скамейки чахлого сквера. Ребята держали на коленях пачки листов и старательно скрипели ручками, периодически беспорядочно и громко чихая. Листы один к одному походили на те, что недавно заполняли сами сыщики «Белого гуся».

Мурка ткнула сестру в бок:

– Ты где для них тесты взяла?

– Из «Космополитена» наксерила, – пожав плечами, ответила Кисонька. – И пусть мне кто-нибудь попробует доказать, что они хуже, чем те, от психолога!

Между работающих ребят с неумолимостью то ли тюремного надзирателя, то ли учителя математики на годовой контрольной, расхаживал мрачный Салям. Дождливая морось испещрила стекла его неизменных темных очков выпуклыми пятнышками капель.

– Извините, – поднимая руку, дрожащим промерзшим голоском пролепетала маленькая девочка с выбившимися из-под плотно натянутого капюшона кудряшками. – Мне дождь весь листочек закапал, чернила потекли…

Салям остановился, пристально поглядел на нее в упор, вытащил блокнот, сделал пометку и принялся шагать дальше.

– Что он записал? – в панике пискнула кудрявая девочка.

– Наверное, что ты совсем не умеешь справляться с трудностями, – злорадно сообщил претендент на Принстон. Пристроившийся рядом бритоголовый согласно гыгыкнул.

Даже с наблюдательного пункта на углу здания Катьке отлично было видно, что на листке этого парня чернила расплыться не могли – просто потому, что там ничегошеньки не написано. И снова ей показалось, что она где-то с этим бритоголовым встречалась, причем совсем недавно.

Салям развернулся на каблуках и увидел выглядывающих из-за угла сыщиков. Кисонька торопливо замахала ему руками. Салям величественно взглянул на часы и голосом, полным неумолимости жестокой судьбы, отчеканил:

– Сдавайте!

Ребята дружно вздрогнули, несколько особенно старательных попытались еще наскоро что-то пометить в тестах, но Салям уже шествовал от скамейки к скамейке, безжалостно выдирая листки из рук.

– А результаты когда? – горестно шмыгая носом, осведомилась «кудряшка».

– Не раньше, чем через неделю! – отрезал Салям. – Вам пришлют по почте! И запомните! – Черные очки уставились на притихших ребят взглядом выбирающей жертву анаконды. – Кто попытается получить сведения раньше, того отчисляют сразу! Банковское дело требует умения ждать!

– Слышь, а говорили, прямо сегодня скажут, – оборачиваясь к будущему принстонцу, с недоумением протянул бритоголовый.

Но Салям уже шагал от него прочь, мимо покуривающих у задней двери девиц, и исчез в недрах банковского здания.

– А как он из банка выйдет? – тревожным шепотом спросила Катька.

– Как и зашел, – дернула плечиком Кисонька. – При их нынешнем положении девушка, которая его обслуживала, наверное, только рада, что недовольный клиент пошел искать туалет, да так и не вернулся!

Банковские девицы у захлопнувшейся за Салямом двери переглянулись. Одна, с жалостью глядя на промокших претендентов, неуверенно поинтересовалась:

– У нас что, свободных кабинетов нет, что детей надо в таких условиях тестировать? Еще простудятся…

– Да это все психологические тренинги, – отмахнулась вторая. – У нас на прошлой неделе еще покруче было. Вывезли всем отделом на природу, заставили меня взобраться на какую-то каменюку и оттуда падать! А ребята наши из отдела должны были меня ловить. Это, дескать, воспитает в нас умение работать в команде и доверять друг другу!

– Ну и как, поймали?

– Они даже не пытались! – с возмущением размахивая сигаретой, выкрикнула девушка. – Только я вниз полетела, они как из-под меня порскнут в разные стороны! Хорошо, земля от дождя мягкая!

Не сдержав любопытства, Мурка высунулась из-за угла – посмотреть на рассказчицу. Близняшки переглянулись – и захохотали.

– Я понимаю «ребят из отдела»! – простонала Мурка. – Если бы на меня летело такое – я бы тоже рванула со всех ног!

Вдруг она оборвала смех – она почувствовала, что на них кто-то смотрит. Удивленно, задумчиво и, кажется, рассерженно. Умение чувствовать взгляд противника было фирменной способностью Мурки, сделавшей ее чемпионкой Европы по рукопашному бою и кандидатом в мастера спорта. Девчонка аккуратно, стараясь не выдать себя, повернула голову.

Пацан – в обтерханных штанах, клетчатой рубахе и с наколкой на тыльной стороне ладони – во все глаза пялился на Кисоньку. Казалось, прямо сквозь бритый череп у него просвечивалась некая мысль – не сильно приятная.

– Чего этот лысый гопник на тебя вытаращился? – нахмурилась Мурка.

Ее сестра бросила беглый взгляд, попятилась:

– Он меня в коридоре возле кабинета видел. Перед тестированием! Давайте-ка побыстрее отсюда, нам лишние вопросы ни к чему!

Четверка сыщиков сосредоточенно рысила вокруг здания банка. Дверь одной из выпирающих прямо поперек тротуара пристроек распахнулась и оттуда вихрем вылетел запыхавшийся бритоголовый.

– Ку-ку! – расплываясь в широкой глумливой улыбке, протянул он, заступая дорогу. – Что, чувихи, не ждали?

– Угу, – невозмутимо кивнула в ответ Мурка. – Мы не ждали вас, а вы приперлися! И чего теперь?

Бритый слегка растерялся. Поведение тощих хлипких девчонок – рыжей расфуфыренной и смахивающей на нее блондинистой в десантной куртке – как-то не соответствовало обычным манерам хороших барышень при встрече со злобным хулиганом с наколкой. Он даже украдкой покосился на свою руку – не исчезла ли наколка. Та была на месте. Да и девчонки, включая малявку с кучей косичек, по-прежнему выглядели как типичные хорошие девочки, а пацан при них – натуральным слабаком. Небось не дошло еще, во что вляпались! Ничего, сейчас дойдет!

– А того теперь, что вот ты… – он ткнул пальцем в Кисоньку, – перед тестированием в банке была! А в сквере тебя не было! А теперь ты опять есть! А с тобой какие-то – которых раньше не было! И думаю я, что это неспроста так!

– Он думает! – ироническим тоном воскликнула Кисонька. – А по виду и не скажешь!

Пацан насупился:

– Ну ты прям как моя мамаша! Та тоже вечно говорит: снаружи, мол, голо, а внутри – пусто! – Он провел ладонью по своему гладкому, как бильярдный шар, черепу.

– Мамы – они зря не скажут, они сердцем чуют, – проникновенно заметила Мурка.

Парень начал медленно наливаться свекольной краской ярости.

– Будете сильно умных из себя корчить – мозги из ушей полезут, – угрожающе нависая над девчонками, процедил он. – Работа эта – точно моя, и я ее получу, и вы тут не лезьте, а не то…

– Работу получить хочешь, а в тесте ничего не написал, – вдруг выдала Катька. – Я ви-идела! – Она многозначительно погрозила бритому пальцем и вдруг снова призадумалась: – И где я тебя все-таки раньше видела?

Бритый почувствовал, что у него аж в глазах мутится от ярости. Словно желая его остудить, с карниза пристройки прямо ему на череп звучно шлепнулась большая тяжелая капля. Бритый передернулся и машинально накинул на голову капюшон черной куртки.

– Точно! – Катька торжествующе вскинулась. – Это ты поддельные слитки, угрожая поддельным пистолетом, тырил!

Сева икнул от неожиданности, а потом внимательно уставился бритому под капюшон. А ведь, правда, похож, не ошиблась мелкая!

– Опыт работы в банке, – повторила Кисонька, припоминая сказанные бритым слова.

Парень отчаянно побледнел. Попятился, словно опасался, что четверка стоящих перед ним ребят сейчас на него кинется. Потом наоборот, шагнул вперед, воровато огляделся по сторонам и сквозь стиснутые зубы процедил:

– Память хорошая? А ну пошли туда! – Он кивнул в сторону глухого переулочка, ответвляющегося от улицы возле банка. – Может, еще чего интересное вспомните!

Близняшки тоже огляделись по сторонам – на снующих мимо банка прохожих, и с неожиданным для бритого энтузиазмом согласились:

– Пошли! – и первыми рванули в проулок.

Обескураженный бритый неуверенно последовал за ними. В поступки этих психованных девок он решительно не врубался! Откуда ему было знать, что близняшки давно подметили – зрелище двух симпатичных, прилично одетых девочек, жестоко метелящих кого-нибудь вроде этого обритого амбала, почему-то привлекает нездоровое внимание прохожих! Поэтому все разборки они старались переносить куда-нибудь в укромный уголок.

Глава 13
Похищение гопника

Переулок был вполне укромным. Ближе всех к бритому оказалась наглая девка с пышной копной светлых волос. К ней он и качнулся:

– А теперь говори быстро, пока я тебе все патлы не повыдергивал – откуда про ограбление знаете, кому рассказать успели, кто еще меня… – его пятерня вцепилась Мурке в волосы и резко рванула.

Блондинистая шевелюра осталась у бритого в кулаке. Он уставился на нее остановившимся взглядом. Дрожащим голосом пролепетал:

– Опа, скальп!

– Ну если ты такой индеец, тогда я ковбой, – хмыкнула Мурка, и с разворота влепила ему ботинком на толстой подошве в солнечное сплетение.

Бритого унесло.

– Что ж ты лягаешься… как лошадь, – прохрипел он, сползая по стене. Мокрая штукатурка покрыла его куртку серыми потеками. Еще у него двоилось в глазах. Два совершенно одинаковых девчоночьих лица надвинулись на него.

Сева, вроде бы небрежно и равнодушно прислонившийся к противоположной стене, на самом деле поглядывал на бритого с сочувствием. Недолюбливал он девчонок в такие моменты! И никогда не понимал Вадьку, которого боевые навыки Мурки приводили в телячий восторг. Ну Мурка-то ладно, по ней хотя бы сразу видно, что башку любому оторвет и не поморщится. Но Кисонька-то – кошка-трансформер! Вот вроде мурлычет на диване – милая такая, пушистая, вычесанная, вся из себя аристократка… А потом когти стальные – бжик! Морда зверская, в глазах зеленые огни полыхают, и шипит сквозь зубы:

– Нет, это ты говори быстро – зачем ты приперся в банк за фальшивыми слитками, и почему ты так уверен, что именно тебя возьмут на работу?

Грубо это все. Не интеллектуально. Сева отвернулся.

Бритый попытался отлепиться от стены – в ответ худенький жилистый кулачок впечатался ему под дых. Он брыкнул ногой и тут же почувствовал, что не может ею даже шевельнуть, будто ее приколотили к тротуару гвоздями.

– Тебе кто-то что-то обещал? Кто? Говори, ну! – рявкнула Мурка.

Парень в ответ прохрипел.

– Я… Он… Позвонил… Предложил… С пистолетом… В банк… Я не хотел… А он говорит: ничего тебе не будет… не настоящее ограбление… В случае чего, говорит, я тебя прикрою… А сделаешь, на работу устрою, будешь каждый месяц деньги получать… У матери не просить…

– Кто с тобой говорил? Как он выглядел? – нетерпеливо затрясла его за ворот Мурка. В одиночку трясти такого здоровенного парня ей было тяжеловато, поэтому Кисонька подключилась с другой стороны. Мотнувшаяся бритая башка стукнулась об стену. Парень взвыл:

– Не знаю я! Только по телефону…

– Голос узнать сможешь? – стараясь по-прежнему не глядеть на бритого, отрывисто спросил Сева.

Но прежде чем бритый успел ответить, в проулок ворвался рев мотора.

Легкий хромированно-черный скутер на полной скорости летел прямо на девчонок и бритого.

Седок в бесформенной черной куртке и блестящем шлеме приподнялся в седле – как наездник в стременах. Скутер взревел, словно в восторге… Одно короткое мгновение сестры видели лишь несущуюся на них насекомоподобную морду с выпученным глазом фары.

Потом между ними промелькнуло что-то темное, гибкое. Обвило плечи бритого. Черный скутер заложил крутой вираж – мощным рывком бритого выдернуло из рук девчонок, как морковку из грядки. Оказавшийся в стороне Сева увидел намотанную на заднее сиденье скутера веревку. На бритого просто-напросто набросили аркан!

Ездок лихо гикнул – вздернул скутер на заднее колесо. Легкая машина скакнула вперед – и вопящего бритого поволокло по мокрому асфальту. Грязная дождевая вода брызгами разлеталась вокруг. Мурка попыталась в прыжке поймать бритого за ноги – промахнулась и полетела в лужу. Остальные сыщики кинулись в погоню.

Мурка вскочила – по лицу и за ворот юркими ледяными струйками потекла вода – и помчалась следом.

Волочащийся на веревке бритый мелькнул у выхода из переулка – скутер вырвался на улицу. И на полной скорости ринулся прямо в стену банка! Казалось, еще немного – и его размажет по серому, истекающему влагой бетону… Но в самую последнюю секунду в стене раскрылась такая же серая и неприметная дверца – и ездок нырнул внутрь. Болтающегося позади бритого проволокло мордой через порог – и втянуло следом. Задушенный вопль затих внутри.

Мурка ласточкой сиганула вперед – повисла на ручке двери, не давая той захлопнуться. Мимо нее вихрем пронеслась Кисонька, следом, хрипло дыша и гулко топоча ботинками, в дверь вломились Катька и Сева. Мурка выпустила ручку и тоже дернула за ними.

Даже после неяркого блекло-серого света дождливого дня царящая за дверью темнота просто ослепляла – девчонке показалось, что ей на голову накинули плотный черный мешок. Только впереди, оглушительным грохотом отдаваясь от стен коридора, ревел скутер. Мурка побежала на звук, врезалась в спину Катьке, ругнулась, рванула вперед… Скутер сматывался по коридору не зажигая огней, но Мурка по несущемуся навстречу горячему воздуху чувствовала, что она уже приближается к беглецу. И вдруг дышащий ей в лицо горячий вихрь исчез, будто обрезанный ножом. Мурка проскочила вперед – и с разбегу врезалась в стену. Пластик захрустел от удара.

– Куда он делся? – гаркнул ей прямо в ухо требовательный голос Кисоньки.

Мурка отлепилась от стены и принялась судорожно озираться по сторонам. Глаза уже привыкли к темноте, она увидела ответвляющийся коридор. Прыгнула туда… маленький и узенький, коридорчик был пуст! Не слышно стало рева мотора и даже вопли бритого смолкли, будто ему рот запечатали. Близняшки и задыхающиеся Сева с Катькой пронеслись через коридор… Мурке показалось, что она ослепла снова – от ударившего в глаза яркого белесого света галогенных ламп.

Судорожно проморгавшись – рядом точно также хлопали ресницами остальные сыщики! – она оглядела новый пустой коридор. Лишь очередная офисная девушка стояла, плотно вжавшись в стену и выставив перед собой канцелярскую папку, будто щит. Притормозив возле девушки, Мурка отрывисто бросила:

– Тут скутер… ну, мотоцикл маленький… не проезжал?

– Какой может быть мотоцикл в банке? – дрожащим голосом переспросила девушка, прячась за папку.

– Такой – черный, с колесами, – любезно пояснила запыхавшаяся Катька. – У него еще мальчик сзади волочился…

– Вы их тоже видели! – выныривая из-за папки, завопила девушка. Физиономия у нее стала недоверчиво-счастливой. – А я уж думала, у меня галлюцинации!

Словно подтверждая, что никакая это не галлюцинация, за стеной взвыл мотор. Послышался громкий треск, гипсокартон разверзся и прямо из стены на них с рычанием высунулась жучиная морда скутера!

Четверка сыщиков с криками разлетелась в стороны. Гулко хохоча из-под черного забрала шлема, ездок развернулся в коридорчике – и ринулся вперед. Отблескивая голым черепом в свете ламп, бритый по-прежнему болтался сзади на веревке – и при каждом толчке подпрыгивал, легко и упруго, как резиновый мяч. Орать он перестал, не иначе как потерял сознание.

Скутер мчался прямо на тонкую стеклопластиковую дверь – и в вихре разлетающихся осколков, сопровождаемый воплями разбегающихся людей, вырвался в операционный зал. С яростным рычанием разметывая пластиковые столы и хромированные стулья, ринулся к «вертушке» на входе…

– Не проскочит! – завизжала сзади Катька. – Заклинит!

У самой «вертушки» скутер чуть-чуть вильнул – всегда запертая обычная дверь рядом с пропускным пунктом распахнулась от толчка колесом, и скутер вырвался наружу!

Сыщики с топотом выскочили на знакомое скользкое крыльцо. Как раз вовремя! Взмыв над ступенями, скутерист приземлился на тротуар, и лавируя между прохожими, рванул на дорогу. Закладывая очередной вираж, вписался в поток автомобилей… болтающийся сзади на веревке бритый оказался прямо под колесами! Скутерист одним движением отцепил веревку и прибавил скорость, исчезая среди машин.

Раздался истошный визг протекторов. Здоровенный «мерс» резко отвернул, пытаясь объехать выпавшего на дорогу человека. Не сумел… Колесо наехало прямо на грудь! Раздался громкий хлопок – будто у «мерса» лопнуло колесо… Но это было не колесо! Мурке казалось, что она попала в какой-то фантастический фильм! Грудная клетка бритого вспучилась под надавившей на него тяжестью, раздулась… Парня разорвало на куски! Что-то мертвенно-белое, похожее на клок оторвавшейся кожи, шлепнулось Мурке под ноги.

Девчонка в ужасе закричала и закрыла лицо руками.

Сквозь визг колес и вопли клаксонов она слышала звук топочущих ног – кажется, опомнившиеся банковские служащие мчались к месту происшествия. Рев машин затих, сменившись короткими испуганными вскриками и рокотом множества голосов, в которых явственно слышались возбуждение, недоумение, страх… Из общего шума вырывались отдельные невнятные слова:

– Банк… банка… – крикнул кто-то, – лопнул!

– Уже? – В голосе Севки прозвучал ужас. – Он не мог так быстро!

Ну кто про что – а Севка про бабки! У него на глазах человека в клочья разнесло, а он только о деньгах думает! Возмущенная Мурка отняла руки от лица – как раз чтоб увидеть, как Сева бросается наперерез средних лет женщине, возвращающейся от столпившихся на дороге людей обратно к банковским дверям.

– Извините, пожалуйста, что там такое говорят? – торопливо спросил мальчишка. – Кто лопнул? Банк? Ваш банк лопнул? – в словах его звучал все тот же ужас.

– Господь с тобой, мальчик, что за кошмары ты выдумал! – Женщина замахала на него руками и в ее голосе тоже прорезались отголоски Севкиного страха. – С банком все в полном порядке!

На физиономии Севы промелькнуло скептическое выражение – ну это, допустим, не совсем так…

– Ничего банк не лопнул! – продолжала женщина. – Все совсем не так страшно! Это всего лишь наш председатель правления лопнул! – неожиданно закончила она.

– К-как – председатель правления? – начав аж заикаться, выдавил Сева. – Константин Николаевич? Наш… – он едва не сказал «наш заказчик», но вовремя остановился. Заказчик… лопнул? Вы имеете в виду – разорился?

– Да нет, я имею в виду – вдребезги лопнул. Вон голова валяется.

На тротуаре действительно лежала оторванная человеческая голова! Странно сплющенная, будто по ней тоже прошлось колесо. Невероятно бледная, словно из нее разом выкачали всю кровь. И… Да, это был их заказчик, Константин Николаевич!

Мысли Севки двигались медленно, как снулые рыбины. А кто ж Саляму документы покажет? – всплыла первая. Ее неторопливо догнала вторая…

– Как он там очутился? – выпалил Сева. Ведь за скутером волочился лысый гопник!

– Вероятно, улицу неправильно переходил, – очень серьезно сказала женщина – и вдруг… захихикала!

Сева поглядел на нее недоуменно – истерика, наверное.

И тут понял, что истерика сейчас начнется у него самого. Мимо столпившихся на дороге машин аккуратно прорулил серый «Форд». Притормозил у оторванной головы. Дверца распахнулась… и на тротуар ступил Константин Николаевич собственной персоной!

– Голова у него на месте, – слабо простонал Сева.

– Ну, на самом деле далеко не всегда… – глубокомысленно покачала своей головой женщина. – Ты уж мне поверь, я с ним много лет работаю, – она снова захихикала и скрылась в здании банка.

Председатель правления тем временем нагнулся и брезгливым движением поднял «свою» оторванную голову с асфальта. Та повисла у него в руках сплющенной резиновой тряпочкой. Константин Николаевич подкинул ее на ладони, огляделся по сторонам, увидел раскиданные вокруг обрывки тела и с безнадежным вздохом сказал:

– А ведь предупреждала жена, что меня в этом банке раздавят!

Глава 14
Не в банкиры, так в уборщицы

– Жалко, с нами Евлампия Харлампиевича не было! Он бы этот скутер враз догнал! – расстроенно протянула Катька, плюхаясь в кресло в рабочей комнате агентства и безуспешно пытаясь отжать свои влажные косички.

– Ну да, гусь в тепле сидел, пока мы по банкам мокли! – проворчал Сева, с искренней завистью поглядывая на совершенно сухого гуся, уютно возлежащего в плетеной корзинке у Катькиного стола.

Евлампий Харлампиевич в ответ скосил на Севу круглый темный глаз и презрительно гоготнул – дескать, никто вас под дождь не гнал, сами поперлись. Вот он, Евлампий Харлампиевич, не потащился бы невесть куда ради такой глупости, как деньги! Другое дело – мешок свеженьких червячков! И ведь не объяснишь ему, что деньги – это те же червячки, только для людей.

– Самое паршивое – мы же теперь этого похитителя даже если увидим, все равно не опознаем, – огорчалась Мурка. – Куртка, черный шлем, считай, полная маскировка.

– Куртка – это хорошо! Хорошо, что я куртку надела, ее хоть отстирать можно, – невпопад откликнулась Кисонька, брезгливо разглядывая свою нарядную, но теперь всю заляпанную грязью курточку. – А прическа во что превратилась – ужас! – Она вытащила из сумки щетку и принялась яростно расчесывать слипшиеся пряди. – Недаром мама говорит – не бегайте за мальчиками, ни к чему хорошему это не приведет!

– Особенно если мальчики – резиновые, – мрачно буркнула Мурка.

– Так что же у нас получается с этим резиновым мальчиком, – задумчиво пробормотал Сева, в отсутствие хозяина усаживаясь за Вадькин компьютер и открывая папку, в которую шеф агентства вносил все данные по нынешнему делу. – Кто-то его нанял… я имею в виду, до того, как он стал резиновым… чтобы он устроил ограбление, а за это пообещал взять в банк на работу, чтоб у парня были свои деньги, – невольно в голосе Севы прорезалось легкое сочувствие – ребят, которые готовы на многое, чтоб иметь собственные деньги, он понимал очень хорошо. – Я еще тогда, во время ограбления, подумал – зачем он слитки тащит, если слышал, что они фальшивые? А ему не слитки нужны были – ему просто переполох устроить требовалось!

– Ну мы же и раньше догадались, что все неприятности кто-то организовывает специально, чтоб был повод банк хоть на один день закрыть. Чтоб вкладчики не прознали о проблемах! – пожала плечами Мурка.

Сева в ответ только кивнул. Мимолетно подумал – если бы высказались Кисонька или Катька, он бы на них сразу окрысился, а когда Мурка говорит – нормально, просто обсуждают дело. Может, это потому, что в Муркиных словах нет ехидства? Или потому, что Мурка к нему никакого отношения не имеет, пусть по ее поводу Вадька переживает? Так ведь и Катька к нему, к Севе, отношения не имеет, еще не хватало! Да и Кисонька, честно говоря, тоже. Хотя вот тут он был бы не против!

– Больше всего, чтоб вкладчики о проблемах не прознали, хочет как раз наш клиент – Константин Николаевич! – неожиданно выдала Катька.

Остальные воззрились на нее удивленно:

– Катюш, ты что думаешь – это он все устраивает? Проблемы с компьютерной сетью, скользкое крыльцо и все остальное? – осторожно переспросила ее Кисонька. – Зачем тогда он «Белому гусю» расследование заказал?

– А что? Одно другому не мешает! – вдруг согласилась с Катькой Мурка. – У мужика четкая цель – сохранить банк, вот он и пытается.

– Как-то по-детски пытается, – помотал головой Сева. – Он же серьезный человек, банкир! Он что может? С финансами что-нибудь прокрутить, частного сыщика пригласить… Взрослые методы! А накладки с крыльца спереть – точно не додумается. И если бы он даже нанимал кого, чтоб ограбление изобразить – так нанимал бы взрослого! А пацана, вроде этого бритого, скорее всего нанял бы другой пацан! Ну, или девчонка, – добавил он. После знакомства с близняшками Сева точно знал – девчонки что угодно отколоть могут, даже живого парня на резиновый манекен поменять.

– Пацана на манекен прямо в банке махнули, – твердо сказала Мурка, у которой мысль работала примерно в том же направлении. – Если бы мы от погони не одурели, еще там догадаться могли. Он же при езде аж развевался, как флаг! Настоящий человек так лететь не мог, тяжелый слишком!

– Интереснее другое – откуда в банке вообще манекен взялся? – пожала плечами Кисонька. – Это же не бутик! Да еще именно с физиономией Константина Николаевича!

– Говорю вам, он замешан! – удовлетворенно кивнула Катька.

– То, что у манекена его морда, еще ничего не значит, – немедленно возразил Сева.

– Севочка у нас не любит, когда заказчики причастны к преступлению – это мешает получению гонорара, – язвительно хмыкнула Кисонька.

– По-моему, ты еще ни разу от гонорара не отказалась, а, Кисонька? – процедил Сева, и слышно было, что он по-настоящему зол.

– Я вообще не врубаюсь, на фига его меняли! – тревожно поглядывая то на сестру, то на Севу, поторопилась вмешаться в разговор Мурка. – Или у них просто такой банковский рефлекс – все менять? Рубли на доллары, живых пацанов – на манекены?

– И куда там, в банке, могли деть настоящего? – успокаиваясь, подключился Сева. – На депозитный счет положили? Обратно получат через три месяца с процентами – парой запасных ушей.

– Значит – было куда! – пожала плечами Мурка. – Может, в сейф затолкали! Надо как-то проверить!

– Ты эти банковские сейфы хоть когда-нибудь видела? – усмехнулся Сева. – Они же маленькие! Чтоб в них такого здорового пацана запихать, его на кусочки порубить надо!

Над рабочей комнатой повисла неприятная тишина.

– Думаете, его убьют? – переспросила Катька. – Бритый же сам сказал – не видел, кто его на ограбление подговаривал, только по телефону голос слышал…

– Если он ничего не знает, какой смысл его похищать, да еще так внаглую? – резонно заметил Сева. – Что-то ему наверняка известно! – Мальчишка вздохнул и печально заключил: – Выходит, и правда убить могут. Мало, что ли, по телевизору рассказывают, как всяких ребят убивают?! Иногда даже и не за деньги!

– А за деньги, значит, можно? – возмутилась Катька и уставилась на Севу так, будто это он собрался кого-то замочить.

Он-то тут при чем? Мальчишке вдруг живо, как наяву, представилось: этот самый бритый, такой, каким Сева его видел в последний раз – с дрожащими губами и налитыми ужасом глазами. А рядом – куча здоровенная: золото, драгоценности, как в «Пиратах Карибского моря», вполне современные кредитные карточки, просто мятые деньги, все вперемешку. И он, Сева, почему-то с бейсбольной битой в руках. И вся куча сокровищ будет его, если он парня этой битой по бритой башке долбанет! И никто, кстати, ничего не узнает, и ничего ему за это не будет! Сева почувствовал, как его вдруг сильно затошнило. Причем именно от сокровищ. Вот просто глаза бы на это золото-брильянты не глядели!

Б-р-р! Кошмар какой! Сева потряс головой, отгоняя жуткое видение. Вот черт – оказывается, он все-таки не все может сделать за деньги! Даже как-то неловко за самого себя! Сева огляделся – и вдруг поймал устремленные на него со всех сторон взгляды девчонок. И Катька, и Кисонька, и даже Мурка глядели на него… странновато.

– Вы чего? – растерянно спросил он.

– Да так, – продолжая сверлить Севу оценивающим взглядом, пробормотала Кисонька, – ничего.

В мгновенном озарении Сева понял – а они ведь тоже сейчас думают, способен ли он убить за деньги. И похоже, додумались, что способен! Прикидывают – за какую именно сумму! Сева почувствовал себя обиженным. Он-то, между прочим, Катьку не подозревает, что она за своего дурацкого гуся человеку шею свернет, и Кисоньку не обвиняет, что та кого хошь за красивую шмотку удавит… Хотя если вспомнить их последнее дело – с пропажей гуся, – Катька за своего Харли очень даже замочить может! Да и Кисонька, если уж на то пошло… А про Мурку и говорить нечего!

Первой опомнилась именно Мурка. Неловко отвела от Севы глаза, похоже, стыдясь своих мыслей, и пробормотала:

– В любом случае получается – надо в банк попасть!

– Ну вот придут результаты тестов… – кивнула Кисонька. – Я, наверное, Вадьке позвоню – узнаю, что там, – она нажала кнопку на мобильнике.

Знакомая трель Вадькиного телефона донеслась прямо из-за дверей рабочей комнаты.

– Да тут я уже, тут, нечего трезвонить, – пробормотал мальчишка, вваливаясь в комнату. Не снимая мокрой куртки, плюхнулся в кресло и тяжко вздохнул:

– Если нормально с этим делом разберемся – кризис там, не кризис, а я выходной возьму! Всех денег все равно не заработаешь!

– Но можно к этому стремиться! – недовольно скривившись, проворчал Сева.

– Ну что, помог психологу? – поторопила Вадьку сестра.

– Да там делать нечего, – кивнул, будто клюнул носом, усталый Вадька. – Составил в Excel элементарную формулу, загнал данные и все ему пересчитал. Он был просто в восторге! Все кудахтал, какую пользу такой замечательный компьютерщик, как я, может принести их банку…

Сева почувствовал, что у него тихонько холодеют ноги. Он дружит с Вадькой! Он уважает Вадьку! Но если Вадьку возьмут в банк вместо него – он за себя не ручается! Это ж какое позорище выйдет! Та же Катька небось сра-азу прикалываться начнет, что не такой уж Севка финансовый гений, если его в банк не взяли!

– Ну а потом он мои тесты посмотрел – где я написал, что «не работаю с ЭВМ», – не замечая Севкиных душевных терзаний, хмыкнул Вадька.

– И понял, что ты в тестах все наврал? – испугалась Катька.

– Не-а, – невозмутимо протянул Вадька. – Стер на фиг из компьютера все мои подсчеты, прибил формулу и начал пересчитывать вручную. Сказал, раз в тестах написано, что я не умею, значит – не умею, и нечего лезть!

– Он дурак? – с любопытством осведомилась Кисонька.

– Он просто очень верит в свою работу, – ухмыльнулся Вадька. – Но отнести вам конверты с ответами он мне все-таки разрешил! – И Вадька жестом фокусника развернул четыре конверта. – Свой я уже открыл – я в пролете, недостаточный уровень владения компьютером.

Сева дрожащими руками принял свой конверт, положил перед собой и уставился на него, словно хотел проникнуть взглядом сквозь обертку. Конверт был блекло-желтый, будто так долго провалялся в ящике с канцелярскими принадлежностями, что успел состариться. Сева бы еще долго изучал конверт, рассчитывая по внешнему виду определить, что же прячется внутри, если бы вдруг не сообразил, что в офисе царит странная тишина. Он поднял голову – остальные компаньоны, включая Евлампия Харлампиевича, не сводили с него глаз.

– Чего? – снова перепугался этого повышенного внимания Сева. – Чего вы свои конверты не вскрываете?

– А зачем? Задача-то была тебя в банк пропихнуть, мы-то в их финансовые хитросплетения вряд ли врубимся, – резонно возразила Мурка.

Сева еще немного посидел, гипнотизируя конверт взглядом, потом резко выдохнул, словно рассчитывал, что вместе с воздухом из него выдуется и вся неуверенность, и решительно рванул плохо подклеенный уголок. Из конверта выпал листочек. Мальчишка поднес его близко-близко к глазам, и принялся читать, шевеля губами, как малограмотный.

Прочел. До конца. Вздернул белесые брови, пожал плечами и начал читать с начала. После второго прочтения на веснушчатой физиономии появилось выражение легкого непонимания. И Сева начал читать в третий раз. Вот тогда его щеки налились красно-бурым румянцем. А еще от Севки, казалось, повалил пар – как от свежесваренного борща.

– Севка, ты что? – не выдержав, завопила перепуганная Катька.

– Они говорят… Они говорят… – Сева вскочил, потрясая листком, глаза у него от ярости тоже стали красными, – они говорят, что я интуитивно-логический экстраверт, что б это на самом деле ни значило! Что я нелогичен и хаотичен и живу не по средствам! Что мой тип психики не подходит для финансовой деятельности, и никакое обучение тут не поможет! Но чтобы я не огорчался! – все это он выпалил единым духом, а потом вдруг резко сник, плюхнулся обратно на стул и уже шепотом выдал: – У меня – замечательные способности… к уходу за домашними животными! – Он поглядел на Евлампия Харлампиевича трагическим взглядом, словно это тот был во всем виноват. – Поэтому они будут рады, если я возьму на себя обязанности уборщицы! – уже совсем неслышным шепотом добавил он. – Веник и тряпки получать завтра с утра!

Тягостная пауза повисела в воздухе, а потом гулко ляпнулась об пол.

– Вот засада! – топая ногой, выпалила практичная Мурка. – Значит, все усилия – на фиг? В банк мы не попадем?

– Ну-у, не все так плохо… – протянула Кисонька, и все увидели, что ее конверт тоже распечатан. – Здесь сказано, что они «видят во мне надежного партнера, стремящегося к компромиссу, сильного, но не подавляющего, со склонностью… – тут она нервно откашлялась, – со склонностью… э-э, гм… посещать столярный кружок, слушать симфоническую музыку и строить дома своими руками». Поэтому они будут рады, если я «присоединюсь к их дружной команде профессионалов». Завтра, сразу после занятий в школе.

– Столярный кружок?! Музыка?! – выкрикнул Сева. Он подскочил к Кисоньке, вырвал у нее листочек из рук и впился в него глазами, кажется, в полной уверенности, что рыжая над ним прикалывается. Потом лицо его перекосилась, он потряс в воздухе кулаками, швырнул листок на пол и с криком: – Команда профессионалов! Профессионалов! – выскочил за дверь.

В рабочей комнате в очередной раз повисла тишина. Катька подумала, что теперь, видимо, эта самая тишина будет висеть у них постоянно, как шторы.

– Ну что ж, – наконец сказала Кисонька, поднимая с пола брошенный листочек, – пойду я домой. Нужно уроки сделать, и привести себя в порядок, – она брезгливо потянула перепачканную прядь, – раз мне завтра на работу…

– Ты… Пойдешь в банк? – осторожно спросила Мурка.

Уже натягивая грязную куртку, Кисонька пожала плечами:

– Ты знаешь другой способ сдвинуть расследование с места? Если да – я охотно вместо банка схожу к маникюрше. Если нет… – она снова пожала плечами, считая, что и без продолжения все понятно.

– А ты не хочешь сперва поговорить с Севой? – еще осторожнее поинтересовалась Катька.

Кисонька жестко отрезала:

– Я в банк работать не напрашивалась, и я не виновата, что они выбрали меня – по столярному кружку, в который я никогда не ходила, и симфонической музыке, которую я не люблю! Я бы охотно поговорила с Севой – если бы он подсказал, что мне нужно делать! А выслушивать истерики, что его взяли не в банкиры, а в уборщицы – увольте! – И она с грохотом захлопнула за собой дверь.

Катька минуту подумала:

– Нет, так тоже не годится! – схватила с вешалки брошенную Севой куртку и через черный ход выбежала во двор.

Злились и грустили все сыщики обычно в одном и том же месте – в запущенном дворике, куда выходил прячущийся за грудой старых ящиков черный ход агентства. Нахохлившись и обхватив себя руками за плечи, Сева сидел на пахнущей прелым деревом скамейке у окаймленной обломками кирпича клумбы. Летом клумба одурительно пахла и от пестрых цветов рябило в глазах. Но сейчас она была просто черной и мокрой.

– Чего насупился? – деловито поинтересовалась Катька, протягивая ему куртку.

– Дождь, – буркнул в ответ Сева, отворачиваясь.

– Нашел из-за чего дождь устраивать! – бесцеремонно объявила Катька, плюхаясь рядом на скамейку. Джинсы сразу намокли. – Ты что, не понял, как они по-дурацки выбирают? Все равно самый крутой финансист у нас – ты!

– Можно подумать, вы меня за это уважаете! – сорвался со скамейки Сева.

– Ты чего? – опешила Катька.

– Того! Мурку уважают за то, что она классно дерется, а Кисонька еще к тому же языки знает и любым пацаном вертит как хочет! Вадька компьютерами командует – ну он у нас вообще гений! Даже тебя уважают – за то, как ты с живностью управляешься…

Катька уже собиралась обидеться на это «даже», но тут Сева прокричал:

– Только про меня – «Севка жадный, Севка за деньги кого хошь прибьет…». Всегда одно и то же!

Катька поглядела на белобрысого слегка ошарашенно, а потом легко согласилась:

– Конечно, ты жадный, Севочка, – и прежде, чем Сева успел снова заорать, продолжила: – А Мурка – грубая и иногда жестокая, Вадька – зануда, Кисонька – кривляка, а я…

– А ты – вредина! – рявкнул на нее Сева.

– И вредина, и противина, – еще легче согласилась Катька. – Понимаешь, мне мама объяснила… – она задумалась и отбарабанила явно чужие слова: – Наши недостатки – это обратная сторона наших достоинств! – и тут же пояснила: – В смысле, если ты чего умеешь классное, у тебя сразу появляются черточки в характере, которые помогают тебе делать твое дело. Ну вот как… – она хотела сказать «Как тебе жадность», но решила, что сейчас это будет некстати, – как Мурке грубость. Но в других ситуациях они могут тебе мешать, или других раздражать, или еще что… Так что, по этому поводу не жить?

– Можно ничего не делать. Тогда и никаких недостатков не будет, – уже начиная успокаиваться, буркнул Сева.

– Будут! Лень, и вот такая толстая попа! – широко развела руки Катька.

– Тебя б моему отцу послушать. Мы с ним поссорились недавно. – Сева снова помолчал и выдавил наконец: – Он говорит, ему стыдно другим родителям рассказывать, чем его сын занимается. Говорит, остальные дети – как дети, спортсмены там, или языки учат, или с компьютерами…

– Или с гусями… – добавила Катька, догадываясь, откуда Севкин папа берет примеры.

– Ага, – печально кивнул Сева. – И только у него сын… как это… буржуй.

Катька тихонько вздохнула и не стала рассказывать Севе, что так же называет его и их с Вадькой мама. Ну что вы от родителей хотите – люди другого поколения! Вместо этого она задумчиво предположила:

– А вдруг твой отец стыдится не того, что ты зарабатываешь на семью, а того, что он сам не может?

Сева поглядел на Катьку изумленно.

– А ты думаешь, только у нас всякие сложные чувства? – тряхнула косичками девчонка. – Родители – тоже люди, у них свои переживания бывают… Учитывать надо!

– Некогда мне их дурацкие взрослые переживания учитывать, у меня отец и два брата, и все есть хотят! – проворчал Сева, но Катька поняла, что он все же призадумался. – А теперь еще мы можем все наши деньги потерять! А если… – Севкин голос упал так, что Катька едва смогла расслышать его шепот, – а если я и правда всего лишь жадный, а никакой не финансист? И раньше мне просто везло? А вообще-то мое дело – швабра с тряпкой!

– Ну тогда твой папа хотя бы не сможет сказать, что ты буржуй! – рассудила Катька.

– Ну уж за Кисонькой я точно полы подтирать не буду!

А Катьке вдруг стало так хорошо! Так хорошо, будто настоящая весна наступила!

– Ну и не надо! – радостно выпалила она. – Сама справится!

– Думаешь, это так легко? – почти в истерике выкрикнул Сева. – Вы все только свою работу цените, а мою…

Катька тяжко вздохнула – кажется, весна закончилась, не успев толком начаться.

– Тебе лучше знать – легко или нет, – очень осторожно подбирая слова, начала она. – Но если ты в банк не пойдешь, Кисоньке все равно придется справляться самой – как умеет. И наши деньги скорее всего и вправду пропадут. В общем, сам решай, – закончила она. Еще минуту помолчала, похлопала Севу по плечу и побрела обратно в рабочую комнату. После промозглого двора, где остался терзаемый личными и финансовыми сомнениями Сева, в рабочей комнате было удивительно тепло. Вадька и Мурка сидели рядышком у экрана компа. Катька разозлилась:

– Торчал там со своим ноутбуком у этого психолога – не мог результаты подделать? – накинулась она на брата. – Чтоб Севка по-любому прошел?

Вадька поднял на нее красные измученные глаза и бесконечно усталым голосом ответил:

– Я подделал результаты, Кать. Я разобрался во всех их формулах, определил, каким должен быть лучший кандидат на оператора, и даже все Севкины ответы переделал, чтоб они соответствовали этому результату!

– Так что, выходит – мы эти тесты выполняем, а никто на них даже не смотрит? Решают просто так, как самим захотелось? – возмутилась Катька.

– В том-то и дело, Кать, что смотрят, – вздохнул Вадька и щелчком мышки вывел на экран вопросы, в которых Катька моментально опознала недавний тест. – Я оставил в компьютере психолога свою программу-троян и сейчас снова в него влез. Это – Севкин тест. Но только тут не те ответы, что я ему подделал. И даже не те ответы, которые он сам давал! Тут какие-то совсем третьи ответы! По ним Севке даже мусор доверить нельзя – или рассыплет, или разворует!

– А как же он в уборщицы попал? – удивилась Катька.

– Ну, понимаешь, на уборщицу в тех листах, что мы делали, был отдельный тест. И его результаты я тоже на Севку подделал – просто перестраховался, – признался Вадька.

– То есть получается… – до Катьки начало доходить, – получается… Кто-то тоже влез в компьютер психолога – специально, чтоб Севка не попал в операторы? А про тест на уборщика он просто не сообразил? – Она еще немного подумала, и единственное, до чего додумалась, было громкое: – Вот блин!

Глава 15
Блондинка в банке

– Ага! – восторженный вопль заставил Кисоньку испуганно вздрогнуть. Она почувствовала себя Джейн, на которую из офисных джунглей выпрыгивает Тарзан. В черном костюме и при галстуке. – Ага! – снова вскричал «офисный Тарзан». Кисонька была уверена, что после такого вопля он запрыгнет на ксерокс, как на пальму, и с громким уханьем начнет скакать по компьютерам. Вместо этого он просто ухватил ее за руку и изо всех сил потряс. – Вы та самая блондинка, которая будет у нас работать!

– Та самая, – покорно согласилась Кисонька, прикидывая, как долго сможет выдержать такую трясучку. – Только я не блондинка!

Мальчишка на пару лет старше самой Кисоньки растерянно уставился на нее разными глазами – пронзительно-синим и угольно-черным. Потом покосился на зажатые в руке листы – Кисонька моментально узнала в них тесты.

– А по тестам выходит, что… – слегка неуверенно начал он, опять перевел взгляд на Кисоньку…

Девчонка отлично знала, что он сейчас видит. Черное пальто в талию со стоячим воротником, как на старинных платьях, и на его фоне – бледное лицо, обрамленное ниспадающими вдоль висков локонами рыжих волос. Если председатель правления не ошибся и генеральный менеджер детского банка вне службы и впрямь тусуется с готами – он не устоит!

– Вы прям как средневековая дама! – восхищенно выдохнул менеджер. – Никогда не полагался на всю эту психологию! Главное – личное общение! – И он небрежным движением отбросил тесты в сторону.

Девочка с длиннющим шифоновым шарфом и нарисованными на щеках черными слезами издала страдальческий вибрирующий вздох. Генеральный менеджер недобро покосился на нее угольно-черным глазом, и снова переключился на Кисоньку:

– Меня зовут Юрий Петрович! – торжественно возвестил он.

– Кисонька… то есть, Элла… Элла Сергеевна, – пробормотала Кисонька. Впервые она почувствовала себя как-то неловко. Посетителей она пока не видела, но в остальном тут все было очень… по-взрослому. Столы, выставленные под углом друг к другу, щелкающие на компьютерах сосредоточенные мальчишки и девчонки – совсем как в настоящих банках, в которых ей доводилось бывать с родителями. Ей даже в голову закралась неприятная мысль, что, пожалуй, на одних локонах и загадочных, неуловимо отдающих церковным ладаном духах, милых сердцу каждого истинного гота, она не выедет. За спиной у нее послышалось чуть насмешливое хмыканье. Ах, так! Кисонька гордо вскинула голову. – Я готова работать!

– Не столько много у нас тут работы, чтоб вот так прямо раз – и работать! – кривя намазанные черной помадой губы в плаксивой гримасе печального Пьеро, сказала девчонка с длинным шарфом.

– Занимайтесь своим делом, Алена Николаевна! – резко оборвал ее генеральный. – Заместительница моя… Ее склонность к здоровому пессимизму очень полезна, помогает нам не заноситься от успехов! – При этом Юрий Петрович зверски так глядел на свою заместительницу, что вместо высокопарной похвалы слышалось: «Убил бы, да нечем!» – У нас о-очень, очень много работы! А будет еще больше! – с энтузиазмом закончил он. – Снимайте свое пальто, дорогая Элла Сергеевна, и садитесь вот сюда!

С трудом сообразив, что Элла Сергеевна – это она и есть, Кисонька кивнула и послушно стряхнула пальто на руки генеральному. Тот совсем обалдел – то ли от такой наглости, то ли от Кисонькиного платья. Платье было тоже черным, с длинными, закрывающими пальцы, рукавами, высоким глухим воротом и очень облегающее. И украшали его только Кисонькины рыжие волосы да тоненькая золотая цепочка у горла. Выглядело платье очень строго. А вот Кисонька в нем… Сзади послышался восхищенный присвист – свистел сидящий за соседним столом парень лет четырнадцати. Зато у Алены Николаевны в полном соответствии с образом глаза налились слезами, и она тихо завистливо всхлипнула. Ну чтоб там ни было дальше – первый выход явно удался, поздравила себя Кисонька.

– Сюда, сюда, прошу… – дрожащими руками вешая Кисонькино пальто в скрипучий шкаф, бормотал Юра. – Присаживайтесь вот, к компьютеру… Что бы вам такое поручить? – Он тут же спохватился: – Вы только не думайте, что у нас так мало дел, что я не знаю, чем вас занять! Я просто обдумываю – за что первое хвататься!

– За воздух, – любезно предложил сидящий за соседним столом мальчишка.

Генеральный вновь прибег к любимому зверскому взгляду:

– Алексей, если вы займетесь делом, то, может, от вас клиенты перестанут убегать!

Щелчком мыши он открыл перед Кисонькой компьютер:

– У вашей предшественницы был, знаете ли, существенный пробел в образовании, который мешал ей работать в банке. Они просто в школе таблицу умножения дальше пяти еще не проходили! – извиняющимся тоном пояснил он. – Неплохо бы в оставшихся после нее делах свести дебет с кредитом…

И вот тут Кисонька поняла, что у нее тоже – существенный пробел в образовании. Больше держать марку у нее уже не было сил – и она метнула отчаянный взгляд на своего молчаливого спутника. Генеральный менеджер Юрий Петрович проследил за ее взглядом…

– Эй, парень, а ты что тут делаешь? – удивленно воскликнул Юра, разглядывая маячащую у входа необычную фигуру. Подозрений, что это клиент, у него не возникло. У неловко переминающегося мальчишки не было ни навороченного мобильника, ни клевого плеера, ни главного атрибута детского благополучия – озабоченно-горделивых родителей. На парне красовалась фланелевая рубаха, как у американского фермера, комбинезон на лямках тоже был фермерский – из плотной ткани грязно-серого цвета и с заштопанными коленями, из-под надвинутой на лоб кепки торчали светлые волосы.

– Оглох? Что тебе нужно, спрашиваю? – возвысил голос Юра.

– Так это… Работаем мы тут, значится… – опуская голову еще ниже, глухо пробубнил Севка. Хотел еще прибавить – «барин», но подумал, что это будет перебор. Вместо этого он отвесил неуклюжий поклон.

– А… А у нас все места операторов заняты, – растерялся Юра.

– Не оперируем мы никого. Убираемся мы. Полы кипяточком шпарим, щеткой драим, хлоркой присыпаем – санитарию наводим!

Генеральный в ужасе покосился на ламинатный пол, который грозились ошпарить кипятком и продраить щеткой. Пробормотал:

– Умственно отсталый, что ли?

– Ну а кто еще к нам в уборщики пойдет? – откликнулся из-за своего стола Алексей.

– Ты, парень, – повышая голос так, будто разговаривал с глухим, проорал Юра, – в клининговый^[2] департамент иди! Они тебя на работу взяли, пусть они с тобой и объясняются!

– Да мы и слов-то таких не знаем, – старательно перепугался Сева. – Где уж нам тот департамент найти?

– Я покажу, – вставая из-за стола, предложил Алексей.

– Алексей, у вас что, работы нет? – возмутился генеральный.

– Нет, – легко согласился Алексей. – Как, впрочем, и у всех остальных, – и подмигнув Кисоньке, он направился к двери. Ухватил Севу за плечо и вывел его в коридор.

За захлопнувшейся дверью детского банка Алена приторно-сладеньким голосочком произнесла:

– Лешка у нас известный лентяй! А вот на Эллу Сергеевну только посмотришь и сразу видно – умеет человек работать! Наверняка все про банки знает – в таком-то платье! Сейчас она за Машкой Караваевой все доделает!

В застекленной выгородке менеджера Юры пронзительно зазвонил телефон. Юра досадливо обернулся:

– Вы, Элла Сергеевна, пока разбирайтесь – а я сейчас! – Он нырнул за стеклянную дверь. Видно было, как Юра схватил трубку.

Кисонька робко опустилась за стол и огляделась – ну и что ей делать? Телефон зазвонил снова – на этот раз на ее собственном столе. Кисонька настороженно, кончиками пальцев сняла трубку:

– Кисонька… – нет, так, наверное, нельзя! – Банк «Молодость» слушает! – со всей возможной солидностью сообщила она.

– Элла Сергеевна! – торопливо сказал Юра в трубку, причем его голос довольно отчетливо слышался сквозь стекло перегородки. – Сейчас вам позвонит клиентка… точнее, мама клиентки… Машка… Мария Владимировна… на нее карточку оформляла. Продиктуете им номер карточки, они деньги переводят!

Прижимая гудящую трубку к уху, Кисонька оглядела стол. В коробочке действительно лежала кредитная карточка. А номер где? Кисонька растерянно уставилась на испещрившие пластиковый прямоугольник загадочные символы. И вот это надо продиктовать? По телефону? Но это же невозможно!

Она растерянно покосилась на Алену. Но та демонстративно отвернулась, показывая, что уж от нее-то помощи не жди!

Кисонька решительно поджала губы – и защелкала мышью, входя в Интернет. Она знает, где искать информацию по странным знакам на карточке и будет готова к звонку клиентки! Она справится даже с таким сложным заданием! Она всем докажет – и Юре, и Алене, и тем более Севе! – что способна работать в банке!

Глава 16
Клининговый департамент

– Вас как звать? – оглядываясь через плечо, спросил Алексей.

– Севой, и можно на «ты», – буркнул Сева.

– Никак нельзя, – насмешливо покачал головой Алексей. – Ты ж себя на «мы» называешь. Прям король – мы, Всеволод I!

– У меня просто раздвоение личности, – хмыкнул Сева в ответ.

– А, ясно – прикалывался, – кивнул Алексей. Мальчишки прошли коридор, потом еще один и свернули в глубь банковских переходов. – Ну да, над нашим Юркой если не прикалываться, сразу бить надо – чтоб не был такой важный. Ты зачем в уборщики подался?

– Деньги нужны. В банке хотел работать, – лаконично ответил Сева.

– Деньгами то, что нам платят, назвать трудно, – покачал головой Алексей. – А насчет работы в банке – американских фильмов насмотрелся? Он начинал с уборщика, а стал владельцем банка? Запомни печальную истину, Сева, – в наших банках если начинаешь уборщиком, заканчиваешь в лучшем случае старшим оператором помывочного агрегата, – он отстучал костяшками пальцев короткую дробь на пластиковой двери с надписью «Клининговый департамент. Директор». Скомандовал Севе: – Заходи, не бойся! Это твое новое место работы!

Клининговый департамент представлял собой отделанную дешевой белой плиткой комнату с большой цинковой раковиной, куда непрерывно капала вода, и рядом пластиковых каталок с громадными пылесосами внизу, и батареей щеток, губок и моющих средств поверху.

– Вот, знакомься, тетя Паша – твой непосредственный начальник! – с энтузиазмом сообщил Алексей. – Теть Паша, выдайте пацану чего там положено, его к нам на работу взяли!

Маленькая сгорбленная старушка в синем халате повернулась к Севе и уставилась на него неожиданно острым, проницательным взглядом. Скрипучим, как старое дерево зимой, голосом, поинтересовалась:

– Да что ж вам на этой работе – медом намазано? В мое время пацаны во дворе мяч гоняли, – она покачала седой, коротко стриженной головой. – Теперь пацаны… кто деньги считает, кто полы моет.

– Ладно, вы тут общайтесь, а я пошел деньги считать, пока полы мыть не заставили, – заторопился Алексей.

Глядя ему вслед, директор клинингового департамента тетя Паша решительно объявила:

– Хороший хлопчик, Алешка-то. – И сурово покосилась на Севу, проверяя, не вздумает ли он оспорить ее утверждение. Сева почтительно молчал, и она продолжила: – Добрый. Вежливый. Если вечером вместе со мной идет – всегда сумку поднесет. Только родители все недовольны – надо, чтоб большой бизнесмен был! – Она неодобрительно поджала губы. – Он уж и старается, до позднего вечера на работе засиживается – все равно никак не угодит!

Сева печально усмехнулся. Никому не годится то, что у них есть! Родителям Алексея нужно, чтоб он был бизнесмен, а Севиного отца сын-бизнесмен, наоборот, не устраивает!

– Как с этим управляться, знаешь? – спросила тетя Паша, подталкивая к нему нагруженную каталку.

– Разберусь, – неопределенно бросил Сева. Вот уж что он точно не собирался делать, так это устраивать тут большую помывку.

– Ты это брось! У нас работа не для ленивых! – словно прочтя его мысли, тетя Паша угрожающе прищурилась. – На нас весь банк держится! Учредители ссорятся, посуду бьют – за ними подбирай! Сеть эту их, компьютерную, чинят – полы мой! Программисты в туалете вешаются – битое стекло на полу, опять чисть, подметай! То охранники дерутся, то грабители витрины бьют – без нас не обойтись! А сейчас ситуация вообще критическая! – по-командирски взмахивая рукой, отрубила она. – Клиент пропал! Как в туалет пошел, так никто его больше не видел, будто в унитаз просочился! Крупный такой клиент… Плечищи, кулачищи. Ты вот что… – решительно скомандовала она. – Ежели где заметишь, что унитаз забился – сразу ко мне беги! Или в службу охраны! Сам ничего не предпринимай!

– Ни за что не буду! – вполне искренне пообещал Сева.

Подталкивая перед собой каталку, он выбрался за дверь и огляделся. Вокруг никого. Сева сунул руку за пазуху и вытащил свой карманный компьютер. Включил, настраиваясь на сигнал крохотной видеокамеры, сунул в ухо наушник, и скомандовал:

– Все, я внутри! Запускайте Саляма!

Глава 17
Карточка по фен-шую

– Ну что, Элла Сергеевна, продиктовали номер?

Телефон, раз за разом трезвонивший на столе генерального директора Юры, наконец, унялся (судя по разговорам, один раз это были приятели – договориться о вечерней тусовке в кафе под названием «Айвенго», два раза – одноклассники, насчет домашнего задания, и пять раз – мама). С видом обремененного проблемами руководителя он выбрался из кабинета в общий зал и покровительственно склонился над Кисонькой.

С напряженным, как перед боем, лицом Кисонька пробормотала:

– Я старалась. Хотя… – Кисонька замялась, – я не уверена, что правильно истолковала все эти сложные символы…

Заместительница Алена вдруг поперхнулась – и закашлялась. Так кашляют, стараясь скрыть хохот.

И Юра на нее даже не стал коситься в любимом своем стиле. Озадаченно приподняв брови, он уставился на Кисоньку:

– Какие еще символы, Элла Сергеевна? Что там на карточке толковать?

– Ну как же, – заволновалась Кисонька, – вот эти, странные такие… – она ткнула заточенным ноготком в прямоугольник карточки.

Теперь уже поперхнулся Юра. Поднес карточку близко-близко к глазам, долго на нее смотрел:

– Это не символы, Элла Сергеевна, – тихо сказал он, – это самые обыкновенные цифры – семь, восемь, две тройки… Просто выпуклые, чтоб банкомат считывал.

– Но… Я… – растерялась Кисонька, – я не совсем так это поняла…

– А как вы поняли? – со змеиной ласковостью поинтересовался генеральный.

Дверь распахнулась – и размахивая документами, в офис ворвалась полная девушка с бейджем платежного отдела на пиджаке:

– Вы что тут в своем детском банке – совсем в детство впали? Вы что клиентке надиктовали? Вы только поглядите, что она в графу «номер карточки» вписала!

Юра дрожащей рукой принял от нее бумаги…

– Это что? – озадаченно разглядывая совершенно непонятные значки в графе, возопил Юра и сунул документы Кисоньке под нос.

– Но эта семерка и правда больше всего похожа на перевернутую скандинавскую руну Кано! – взмолилась рыжая. – Обозначает омрачение ситуации, гибель партнерства и пустоту внутри…

– А это? – снова ткнул пальцем Юра.

– Шестое верхнее «яо» китайской гексаграммы Тунь… – еще более несчастным голосом ответила Кисонька, – «Лошадь разлучается с телегой. Льются кровавые слезы…»

– И вот это все вы клиентке озвучили? – возопила девушка. – Неудивительно, что она теперь от карточки отказывается! Говорит – не фен-шуй!

Глава 18
Сложное кредитное дело

Салям небрежно махнул временным пропуском перед охранником. Двигаясь величественно, словно крепостная башня на прогулке, вступил на территорию банка. Размеренным шагом направился к лифту… Двери лифта разъехались и оттуда, как хищник из засады, выскочил заказчик.

– Что вы делаете? – прошипел он, настороженно озираясь по сторонам. – Только не лифтом! Вас же увидят!

Крепко ухватив Саляма за руку, он поволок его прочь. Распахнул неприметную дверцу – они оказались на узкой запущенной лестнице. Бойко топоча подошвами, помчался наверх. Шагая через две ступени, Салям невозмутимо последовал за ним.

– Учредители могут появиться в любой момент! – хватая ртом воздух, пояснил Константин Николаевич. – Если они узнают, что я привлек сыщика со стороны… – он покрутил головой, не в силах подобрать слова, чтобы описать возможные последствия. – А на этой лестнице камер нет, потому что ею никто не пользуется!

– Действительно, никто, – согласился Салям, внимательно разглядывая закрепленные на каждой площадке жестяные банки, до краев наполненные окурками. Этажом выше мелькнула смутная тень – кто-то поглядел на них с площадки верхнего этажа. Салям запрокинул голову, но тень уже исчезла – слышен был только торопливый топот и быстрый хлопок двери. Не иначе курильщики разбежались.

Уже спотыкаясь на каждой ступеньке, Константин Николаевич вполз на пятый этаж, тяжело перевел дух и, приоткрыв дверь, настороженно заглянул:

– Никого! – с облегчением выдохнул он, проскальзывая в коридор.

– Совсем никого, – снова согласился Салям, внимательно разглядывая мелкого, неопределенного вида человечка в мешковатом комбинезоне и низко надвинутой кепке, суетящегося возле каталки с моющими средствами.

– Это? Так это ж уборщик, ему до нас дела нет! – пожал плечами председатель правления.

– Никакого, – опять согласился Салям, невозмутимо проследовав мимо уборщика к кабинету с табличкой «Председатель правления».

У них за спиной Сева ухмыльнулся, сдвинул кепку на затылок, чтоб козырек не мешал и переключил компьютер на прием изображения. На экране, колеблясь и подпрыгивая в такт Салямовым шагам, возникла приемная с немолодой холеной секретаршей.

– Сейчас с третьего этажа главный бухгалтер поднимется – кроме нее никого не пускать! – велел секретарше председатель. В поле зрения камеры, вмонтированной в Салямовы темные очки, Константин Николаевич не попадал, но голос его ловился отлично! Даже неожиданные нерешительные нотки. – И вот еще что… – председатель помялся и наконец скомандовал секретарше: – Договоритесь с охраной… Если кто-то из учредителей приедет – мы должны об этом знать немедленно!

На экране распахнулась и захлопнулась дверь, слышно было, как отодвинулся стул – Салям уселся.

Дверь открылась снова. Появившаяся на пороге полноватая женщина средних лет нервно сжимала в руках синюю папку. На Саляма она уставилась подозрительно – видно было, что идея пригласить сыщика ей категорически не нравится. Глядящий через камеру Сева тоже моментально преисполнился подозрительности – он эту женщину узнал. Вчера, стоя над раздавленным манекеном, именно она уверяла Севу, что банку ничего не грозит!

– Наталья Ивановна Довгемо, наш главный бухгалтер, – торжественно отрекомендовал ее председатель правления.

– И вот этому сыскарю – даже не из милиции – я должна наши кредитные дела показывать? – Наталья Ивановна потрясла папкой. – Да что он может, чего мы сами не можем? Тоже мне, «Гусь»! Белый! – с бесконечным презрением протянула она.

Прячущийся в коридоре Сева жутко разозлился. Ах, так! Ладно!

– Салям, скажи ей… – привычно зашептал он в микрофон.

В кабинете �

Пролог без особого смысла

– Нет, ну у всех дети как дети! Кто спортом занимается – придешь на работу, все своими чадами хвастаются, плюнуть некуда от малолетних чемпионов! Кто по-английски шпрехает…

– Спикает… – буркнул ребенок.

– Чего?

– Шпрехают – по-немецки, по-английски – спикают… – кротко пояснил ребенок, бросая на отца невинный взгляд из-под густых и длинных ресниц.

– А ты и не шпрехаешь, и не спикаешь, а только на отца огрызаешься! – парировал отец.

– Я, между прочим, без дела не сижу! – впервые выказал признаки обиды ребенок. – У меня свои занятия есть!

– Ох уж занятие у тебя – стыдно кому рассказать! – взвился отец. – Перед другими родителями стыдно! У кого дети животных дрессируют, у кого – спортом занимаются…

– Про спорт ты уже говорил, – сквозь зубы процедил ребенок.

Отец вдруг почувствовал, что он невыносимо устал:

– Я думал – ты мне помощником станешь… А ты… – и он безнадежно махнул рукой. – Настоящего смысла в твоей жизни нет, понимаешь?!

Глава 1. Жадность – лучшая антикризисная политика

– Сколько будут стоить эти тридцать гектаров земли? – вынимая изо рта ручку, в отчаянии вопросила Катька. На черенке ручки виднелись отчетливые следы зубов.

– Смотря где, – не отрывая глаз от разложенных перед ним бумаг, буркнул в ответ Сева. – Если в пределах четырехкилометровой зоны – одна цена, если десятикилометровой – немножко другая, а если километров за сто от города – земля резко дешевеет. Хотя всего-то час езды на машине!

– У нас нет машины, – фыркнула Мурка. Близняшки Мурка и Кисонька походили друг на друга, как две капли воды, но перепутать их было невозможно. Десантные, защитного цвета штаны Мурка заправляла в высокие ботинки на толстенной подошве. На вешалке сохла ее мокрая армейская куртка. Ярко-рыжие волосы стянуты в тугой хвост. Кисонька же восседала, изящно скрестив ножки в ботиночках на каблуках, носила стильное пальто, а ее завитые крупными кольцами рыжие волосы рассыпались по плечам вроде бы небрежно, хотя Сева был абсолютно уверен, что так их уложила сама Кисонька после долгих раздумий и прикидок. И наверняка лаком сбрызнула, чтоб не сместились. Короче говоря, приклеила.

– Да, у нас нет машины! – подтвердил Сева. – И кого за это надо благодарить?

– Тебя, – не менее мрачно, чем Мурка, буркнула Кисонька.

– Вот именно! – торжествующе провозгласил Сева и гордо огляделся по сторонам, проверяя, все ли слышали. – Благодарить, низко кланяться, и возносить мне хвалу – причем не менее трех раз в день! За то, что перед самым финансовым кризисом я не дал вам, умникам, влезть в кредит на машину! Но от вас разве дождешься… – Он безнадежно вздохнул.

– Ну, у нас-то никакого финансового кризиса нет! – покачала головой Мурка. – Благодаря Вадьке!

– И Большому Боссу! – ревниво добавила Кисонька. Она терпеть не могла, когда недооценивали загадочного, известного им только по нику в Интернете, но никогда не виденного в реале английского компаньона детективного агентства «Белый гусь». Сева, которому ужасно не нравилось восторженное отношение Кисоньки к Большому Боссу, утверждал, что если англичанин так скрывается – с ним явно что-то не в порядке! Впрочем, остальные компаньоны «Белого гуся» тоже шифровались от Большого Босса! Ну не могли они признаться этому продвинутому компьютерному гению и создателю потрясающей шпионской техники, что проницательные сыщики, с которыми англичанин раскрыл десятки дел международной компьютерной преступности – на самом деле четверка восьмиклассников, вредная шестиклассница и гусь. Птица вполне взрослая и солидная, но все-таки традиционно мыслящие люди гуся в роли сыщика, а тем более владельца детективного агентства обычно не воспринимают.

В родном городе их участие в деятельности «Белого гуся» никто до сих пор не заметил тоже именно потому, что люди, особенно взрослые, мыслят традиционно и детей всерьез не принимают.

– А я вот думаю, Большой Босс там у себя живой еще? – Вадька ткнул пальцем в монитор, будто именно там Большой Босс и жил. – Потому что я уже почти нет!

В это утверждение было легко поверить. Шеф детективного агентства и главный специалист по информации обессиленно полулежал в кресле перед компьютером. Даже через стекла Вадькиных очков было отлично видно, какие красные у него глаза.

– Тебе бы отдохнуть, – сочувственно глядя на него, сказала Мурка.

– Нет! – Сева взвился из-за своего стола и метнулся к Вадьке. – Вадька, пожалуйста! Я все понимаю, но… – главный финансист агентства обвел остальных отчаянным взглядом. – Много вы людей знаете, которые во время финансового кризиса умудряются зарабатывать?

– Правительство… – неуверенно предположила Кисонька.

– Я про людей говорю! И про работу! – оборвал ее Сева. – У всех неприятности! Предприятия закрываются! И лишь у нас работы даже больше, чем обычно, потому что все не доверяют друг другу, особенно банки! Всем нужна секретная информация! И только мы – только ты, Вадька! – Он покосился на явно рассерженную Кисоньку и неохотно добавил: – Ну и еще Большой Босс… Можете ее добыть! Ты держись, а уж мы для тебя все сделаем!

– Вот тут я не сомневаюсь – наш Севочка ради денег все сделает! – пробормотала Кисонька – тихонько, но так, чтобы Сева ее точно расслышал.

Сева и расслышал. Лицо его дрогнуло от обиды, он даже открыл рот, собираясь что-то сказать, но потом просто сжал губы, отвернулся от Кисоньки и вызверился на Катьку:

– Ты Вадькино домашнее задание переписала?

– Так я ж вас и спрашивала – сколько могут стоить эти тридцать гектаров земли? – Катька ткнула изжеванной до пластиковых лохмотьев ручкой в учебник математики и гневно тряхнула многочисленными светлыми косичками-дредами с вплетенными в них цветными шнурами. Эту модную несколько лет назад прическу Катька сделала только вчера – после затяжных баталий с мамой, в которых Катька утверждала, что «причесон клевый», а мама возражала: «Ты же не негритянка!» Потом Кисонька подсказала ей убийственную фразу: «А это уже расизм!» – и мама сдалась. Теперь Катька была совершенно счастлива и трясла косичками при каждом удобном случае. – И вообще, почему именно я должна делать его задание?

– Потому что он твой брат! И ты тоже учишься в лицее информационных технологий, – рыкнул в ответ Сева.

– А я с ним разведусь!

– С братьями нельзя разводиться, Катюша, – сказала Кисонька.

– Глупости! – Бесчисленные Катькины косички снова запрыгали. – С мужьями же можно. Мужа хоть сама выбираешь, а братьев родители подсовывают – с ними тем более можно разводиться! И вообще, я плохо учусь! Думаю в школу с биологическим уклоном переходить, – она покосилась на дрыхнущего в корзинке боевого белого гуся со сложным именем Евлампий Харлампиевич.

– Конечно, цену просчитать, это вам не гусей пасти! – процедил Сева. – Тут думать надо! Дай сюда, бестолочь! – Он выхватил учебник.

Катька сделала вид, что надулась, но глаза под насупленными бровями довольно поблескивали. Кисонька одобрительно усмехнулась.

– Ну вот и все. Это можно сдавать клиенту, – заплетающимся от усталости языком пробормотал Вадька, тяжело откидываясь на спинку кресла и закрывая глаза. Лицо его было утомленное. Остальные компаньоны с тревогой глядели на Вадьку. Только Сева торжествующе сиял:

– Гонорар обещали перевести прямо завтра – через наш банк! Все-таки мы большие молодцы и почти гении! – Любой, кто хоть немного знал Севу – а знали его здесь все, – отчетливо слышал за этим настойчивое: «Я молодец и гений!» Без всякого «почти». – Новыми клиентами обзавелись, заказы рекой текут, даже зарплату служащим выплачиваем вовремя!

– Особенно, если учитывать, что служащий у нас всего один, – напомнила Кисонька.

И все перевели взгляд на одностороннее окно в стене рабочей комнаты агентства. За стеклом виднелся солидный офис, где со скучающим видом восседал здоровяк в неизменных темных очках, с роскошной бородой, – тот, кого наивные взрослые клиенты считали владельцем «Белого гуся» и который был на самом деле его Младшим и Единственным Служащим по прозвищу Салям (от любимого сорта колбасы).

Честно говоря, Севу пару раз посещала мысль не платить Саляму зарплату, ссылаясь на кризис. Тем более что тот последнее время совсем ничего не делал, даже с клиентами не разговаривал, все заказы приходили через Интернет. Но все-таки не решился. Салям не раз компаньонам жизни спасал, а учитывая, что габаритами он смахивал на крепостную башню, да еще и по документам являлся владельцем их агентства – таких фокусов лучше не устраивать. Еще и Кисонька выдаст со своей фирменной ехидной улыбочкой: «Севочка – жадный!», и снова придется делать вид, что его это вовсе не задевает, и вымученно произносить стандартную фразу домовенка Кузи: «Я не жадный, я домовитый!»

– В кредиты мы не залезли – ничего на нас не давит, – продолжал Сева. Себя не похвалишь, остальные сделают вид, что ты тут и ни при чем, а деньги у них на счетах растут сами, как сорняки на грядках – и те и другие зеленые! – Накопленные бабки в безопасности, банк у нас вполне надежный…

– Ну да – ты ж его первым делом заставил проверить! – вздохнул Вадька. – И Босса подключил!

– Зато можем быть спокойны – нас кризис не коснется!

Сквозь окно видно было как резко – злым рывком – распахнулась дверь в офис. Плюгавенький, лысоватый человечек вступил в офис и гневно уставился на восседающего за столом Саляма. Из динамиков донесся шуршащий голосочек – наверное, так могли бы говорить старые неоплаченные счета, если бы вдруг обрели дар речи:

– Я, конечно, понимаю, что сейчас кризис, молодой человек! Но или платите за аренду – или ведите свои дела на скамейке в парке!

Глава 2. Дешевая распродажа детей

Салям нервно захлопал ладонями по столу, сообразил – того, что он ищет, здесь нет. Конечно, давно ведь не заходил никто! Он дернул ящик стола, запустил руку внутрь, наскоро нащупал что-то – и вытащил наружу здоровенный, зловещего вида пистолет. Плюгавенький человечек замер. Салям поглядел на пистолет, раздраженно поморщился и, не выпуская оружия из правой руки, принялся шарить в ящике левой… Темное дуло смотрело человечку точно в грудь. Пальцы Саляма снова что-то нащупали, он выволок это «что-то» из ящика, удовлетворенно улыбнулся – и, неловко действуя одной рукой, пристроил на ухо крохотный микрофончик. Поудобнее устроился в кресле и в ожидании указаний из рабочей комнаты молча уставился на посетителя. Тот тоже молчал и, казалось, даже не дышал – во всяком случае, его выпяченная, как у голубя, грудь ни разу не шелохнулась. Сведенные к переносице глаза зачарованно глядели в мрачный провал пистолетного дула. В офисе повисла абсолютная, нерушимая тишина.

Первой пришла в себя Катька:

– Будем с дядькой разговаривать? – разглядывая замершую в окне картинку, вопросила она. – Или пусть Салям его пристрелит?

Оцепеневший Сева наконец очнулся и метнулся к столику с микрофонами. Защелкал рычагами:

– Салям, положи пистолет обратно! Немедленно! – прошипел он в микрофон. – Вот не надо было оформлять ему разрешение на оружие! – бросил он в сторону. – А теперь скажи этому дядьке, что это наш офис, а не его!

В окне было видно, как Салям перевел взгляд на зажатый в руке пистолет, хмыкнул и небрежно кинул оружие в стол. Металл громко стукнул о дерево. Салям с шумом задвинул ящик.

Человечек еще мгновение стоял неподвижно – а потом выдохнул. Грудь его сдулась, как проколотый воздушный шарик.

– Это наш офис, а не его! – слово в слово повторил Севкины слова Салям.

– Не ваш! – рявкнул в рабочей комнате Сева.

– Не мой! – послушно исправился Салям.

– Салям, думай, что говоришь! – взвился у микрофона Сева. – Нет, лучше не думай! – тут же торопливо отрекся он. – Просто повторяй: «Это наш офис, а не ваш!»

Салям послушно повторил.

– Да… Конечно… А как же… – пробормотал человечек. Саляма он явно не слушал – он просто дышал. Длинно, со всхлипами. На побелевшее лицо местами начала возвращаться краска. Места эти располагались на остреньком подбородке, кончике еще более острого носа и оттопыренных ушах. Человечек постепенно приходил в себя. Его глаза разъехались от переносицы, а слова Саляма наконец добрались до мозгов.

– Вот тут-то вы и ошибаетесь! – Человечек оживился. – Это наш офис, а не ваш!

– Я вам то же самое говорю! – уже по собственной инициативе добродушно согласился Салям. И они с посетителем снова уставились друг на друга.

– Б-р-р! – В рабочей комнате Сева помотал головой, с силой потер ладонями лицо. – Так, давайте все с начала! Вы кто такой?

– Я ваш владелец! В смысле, владелец здания! Ваш этот… арендодатель. А вы мои эти… арендобратели, – с легким сомнением в голосе закончил человечек.

– Арендаторы, – кротко поправил его Сева. – Погодите, мы совсем не с вами договор заключали! – Сева принялся рыться в папках на своем рабочем столе. Выхватил официального вида бумагу. – У меня же написано! – изучая документ, провозгласил он. – Марья Кузьминична…

Повторявший его слова Салям выглядел несколько странно – он пристально глядел на посетителя, словно имя владелицы здания было написано у того на лбу.

– А это тетушка моя! – радостно возвестил в ответ человечек – он уже совсем пришел в себя. – Сама за границу уехала, а меня заведовать делами оставила!

– Доверенность покажите, – буркнул Сева.

Человечек с готовностью засунул руку во внутренний карман куртки и вытащил свернутую трубочкой бумагу. Шлепнул на стол перед Салямом. Красный глазок камеры на мониторе Салямового компьютера ярко вспыхнул. В рабочей комнате на экране высветился документ.

– Вроде все верно, – неохотно вынужден был признать Сева – посетитель ему откровенно не нравился. – Ну и что вам нужно? – недружелюбно поинтересовался он.

– Как что – денежки за аренду нужны! – возмутился человечек. – Совсем у вас совести нет, молодой человек! – Он укоризненно посмотрел на Саляма. – Бедная тетушка на Бали сейчас, так что ж ей – нищенствовать, бутылки на океанских пляжах собирать? Там небось свои, балийские бомжи все подбирают, приезжим не остается ничего! А вы аренду не платите!

– То есть как – не платим?

– Два месяца никак не платите! – взвился человечек. Недавний страх полностью прошел, в нем снова появился напор. – Ну ладно, в январе деньги не поступили – после праздников всякое бывает. Но в феврале опять ничего! И в этом месяце тоже платить не собираетесь? У вас тут две большие комнаты и подсобное помещение, в документах указанное как туалет! – Человечек по-хозяйски огляделся и прежде, чем Салям успел сказать хоть слово, шагнул к внутренней двери офиса.

– Туда нельзя! – вскинулся Салям, но человечек уже распахнул ведущую в рабочую комнату дверь. И очутился лицом к лицу с пятеркой ребят. Тремя девчонками и двумя мальчишками.

Некоторое время нежданный гость и застуканные врасплох истинные хозяева агентства тупо разглядывали друг друга. На этот раз первой опомнилась Кисонька:

– Если вы ищете помещение, в документах именуемое туалет, то оно дальше по коридору, – сообщила она.

– Нет, я… – забормотал человечек. – Погодите – у вас же детективное агентство! А что здесь дети делают? – Он оглянулся на оставшегося в офисе Саляма.

Салям каменно молчал – вот скажут чего в микрофон, повторит, а не скажут – лучше помолчит. Сева молчал тоже – не шипеть же в микрофон прямо на глазах этого плюгавого. Пауза затягивалась.

– А мы похищенные дети! – вдруг выпалила Катька.

– Вы что – детей похищаете? – Обалдевший человечек снова оглянулся на Саляма.

– Он не похищает, он возвращает, если похитили! – поспешила пояснить Катька. – Меня вот, например, трое суток в подвале держали, а господин сыщик нашел и всех похитителей перестрелял. Знаете, как он метко стреляет? Море крови, горы трупов!

Человечек нервно поежился.

– А теперь мы ждем, пока родители сыщику вознаграждение выплатят, – продолжала Катька. – Я вот уроки делаю, – она ткнула в разложенные перед ней учебники. – Вадька на компьютере играет, – указывая на змеящиеся по монитору цифры, сообщила Катька. – Специальная такая игрушка – «Проникновение в систему» называется. А Сева… – она запнулась, не зная как объяснить разложенные перед Севкой документы недвусмысленно финансового вида, – а Севка в настольные игры, в «Менеджера», вот!

– Не маловата ты для восьмого класса? – разглядывая учебники, усомнился человечек.

– А я вундеркинд! Нас спасать выгоднее всего, за нас еще бонус полагается! – парировала Катька.

Плюгавый перевел взгляд на спящего в корзинке Евлампия Харлампиевича:

– И за птиц тоже платят?

– Птицы – вообще дорогое удовольствие, – туманно ответил Сева, стараясь одновременно хоть как-то прикрыть раскиданные по столу документы. – Так что деньги у агентства есть, вы не сомневайтесь.

– Есть – а не платят!

– Наверное, здесь какое-то недоразумение, – снова забормотал Сева. – Давайте сделаем так… Мы… То есть сыщик… Все проверит, разберется – и сразу же свяжется с вами!

Человечек вздохнул:

– Ладно. Даю вам один день…

– Да нам… в смысле, сыщику… и пары часов хватит… – уверенно начал Сева, потом вдруг задумался и резко «сдал назад». – Я хотел сказать – пары недель! Нам же… То есть сыщику… еще и работать надо! Деньги на вашу аренду зарабатывать!

– Неделю, – железным голосом отрезал человечек. – Если через неделю не заплатите, я вас выселю, других вселю, а на вас – в суд! Ясно?

– Ясно, – уныло откликнулся Сева.

– А что, платить за вас сыщику родителям выходит выгодней, чем выкуп? – неожиданно поинтересовался человечек.

– Наверное, выгодней, – буркнул Сева, – раз платят… К тому же при коллективном заказе – скидка. Еще дешевле выходит.

– Ну, дешевле ничего не платить вообще, – рассудительно сказал человечек. – И кормить-одевать вас больше не придется, никаких хлопот! А что вы на меня так смотрите? – увидев устремленные на него взгляды ребят, пожал плечами он. – Дороговато выходит – детей содержать! Вон, у тетушки моей сын есть – здоровый лоб, пятнадцать лет уже! Не делает ни черта, только башку бреет, да с такими же олухами, как и сам, на улице тусуется! И чуть что – дай денег! На игры дай, на боулинг дай – чистое разорение! Тетушка, бедная, только на Бали от него и отдыхает!

– Пока вы тут стараетесь, чтоб она не была такой уж бедной. На Бали, – сладким голосочком, в котором можно было уловить скрытую издевку, промурлыкала Кисонька.

Плюгавый это просек. Он недобро покосился на девочку и резко повернулся к Саляму:

– Вы, господин сыщик, этих вот, – человечек указал пальцем на близняшек, – в кредит отпускать не вздумайте. Только за наличные! И вообще, я тут подумал – возьму-ка я компьютер в залог. Он у вас вроде новенький… Давай, пацан, выключай свою игрушку! – скомандовал он, делая шаг к Вадькиному компьютеру.

Вадька, который как раз упорно лез в очередную корпоративную сеть, испуганно замер с занесенными над клавиатурой пальцами. Человечек нагнулся над компьютером…

За распахнутой дверью, в офисе, Салям звучно выдвинул ящик стола. Тот самый, в котором лежал пистолет. И запустил внутрь руку.

Человечек мгновенно выпрямился. От лица его отхлынули все краски, оно снова стало белым-белым. Он метнулся прочь от компьютера:

– А впрочем, я передумал… – человечек вихрем пронесся через офис и выскочил за дверь. Потом дверь снова приоткрылась, остренький носик просунулся в щелку, и плюгавый крикнул: – Помните, неделя! – Слышно было, как он с грохотом скатывается с крыльца.

Сыщики переглянулись – и с облегчением захохотали.

– Ты молодец, Салям! – выкрикнула Мурка.

– Почему? – удивился Салям, вытаскивая руку из недр ящика. В кулаке у него была зажата палка обожаемой им салями.

Сыщики захохотали снова.

– Просто так! Дверь закрой, пожалуйста, – выдохнула Кисонька. Дверь между офисом и рабочей комнатой захлопнулась. Будто ножом обрезав смех, Кисонька повернулась к Севе: – Всеволод! Будь любезен пояснить – что это все значит? У тебя от жадности мозги помутились, решил сэкономить на арендной плате?

– Ничего я не экономил! – возмутился Сева. – Я вообще выплатой аренды не занимаюсь! Дал поручение банку, они каждый месяц отчисляют с расчетного счета агентства… – Сева осекся. А потом побледнел так, что веснушки на его носу засверкали бронзовыми точками. – Финансовый кризис, – хрипло, будто его душили, прошептал он. – Вадька! – Вопль Севы был настолько страшен, что Вадька аж подпрыгнул на стуле. – Бросай все! Проверяй наш банк! А потом еще раз проверяй! И еще раз! Лезь куда только можно! Подключай всех кого только можно! В том банке все наши деньги! Все, что «Белый гусь» заработал! – Сева вылетел в офис. – Салям! Брось свою салями, немедленно! Да не в меня! Ладно, оставь ее, потом подберешь! Мы едем в банк – выяснять, почему они уже два месяца не перечисляют нашу арендную плату!

– Пусть кто-нибудь с тобой поедет, для подстраховки, – предложил Вадька.

– Давай я, – с облегчением отодвигая от себя Вадькины учебники, сказала Катька.

– Тогда уж лучше Кисонька! – всполошился Сева.

– Кисонька с ее английским нужнее здесь, – сообщила Катька, любуясь в зеркало, как ее пестрые косички смотрятся на ярком воротнике куртки. – Кто-то же должен связаться с Большим Боссом, не все ж на Вадьку сваливать.

Севу перекосило:

– Да она и так с ним – в постоянной связи! Компьютерной! И с гусем тебя в банк не пустят!

– Неужели ты думаешь, что я потащу Евлампия Харлампиевича под такой дождь? – укоризненно спросила его Катька и направилась к дверям.

– Гусь, вообще-то, воду любит… – растерянно пробормотал Сева, полностью ошалевший от того, что Катька собралась куда-то без своего любимца. Ему ничего не оставалось, как молча последовать за девчонкой.

Салям, Сева и Катька сбежали с крыльца – прямо под льющий с самого утра ледяной мартовский дождь. Катька накинула капюшон куртки и сделала попытку перескочить разлившуюся у последней ступеньки гигантскую лужу. Промахнулась, холодная грязная вода хлынула в кроссовки.

– А вот если бы мы взяли кредит, сейчас бы хоть машина была, – зябко засовывая руки в карманы, пробормотала она. – Жадный ты все-таки, Севка!

Глава 3. Неприятности на пороге

Вход был красивый и солидный. Сверкающие двери, к которым поднималась широченная, как разлив реки, лестница светлого гранита. Изящно выгнутые перила – словно распахнутые в радостном приветствии руки. И висящие на перилах люди…

По левым перилам посетители сползали вниз, стараясь выйти из банка. По правым перилам, словно альпинисты, карабкалась наверх, в банк. Ноги разъезжались на мокром граните. Счастливчики, которым удалось взобраться на верхнюю ступеньку, радостно переводили дух… и только тут понимали, что лишались спасительной поддержки перил. Начинали отчаянно скользить, размахивая руками… и скатывались обратно к лестнице, сшибая тех, кто напирал снизу. Последний в очереди с руганью выпадал обратно на тротуар. Несколько человек, явно собиравшихся добраться до банковских дверей, плюнули на и без того мокрый асфальт и ушли прочь.

– Может, и мы лучше в следующий раз? – с ужасом разглядывая мокрую очередь у входа, поинтересовалась Катька.

– До следующего раза можем без копейки остаться! – Сева решительно подпихнул Саляма к перилам. – Веди давай, я-то тут уже давно не был. Все вопросы по телефону решаю, а за наличкой Салям ездит, – пояснил он Катьке. – Тем более мы и пистолет ему оформили.

Перехватывая руками мокрый металл перил, Салям и ребята принялись карабкаться наверх. За Севой на лестницу ступил представительный толстяк. Весь на узенькой ступеньке он не помещался, поэтому выпирающий живот то и дело подталкивал мальчишку в спину.

Салям выбрался на площадку. Раскинув руки, будто канатоходец, и изо всех сил напрягая мышцы ног, он попытался удержаться на гладкой, как полированный лед, поверхности. Катька вцепилась в край его куртки и рывком втянула себя следом. Сзади за ее плечи ухватился Сева…

Из дверей выскочил охранник. Раскинув руки – «не пущу!», – дребезжащим голосом он проблеял:

– Извините! Подождите, пожалуйста! У нас тут небольшое недоразумение! Сейчас мы его уладим, и можно будет заходить!

– Пока вы уладите – рабочий день закончится! – раздался истошный вопль снизу очереди. Кто-то с криком поскользнулся на ступеньках, толкнул идущего впереди – волна толчков прокатилась по цепляющимся за перила людям. Толстяк за спиной у Севы пихнул в мальчишку животом…

Будто с размаху огретый подушкой, Сева вылетел на скользкую поверхность, толкнул Катьку – взвизгнув, девчонка всем телом врезалась Саляму пониже спины.

Все-таки спорт – великая вещь! Отлично тренированный Младший Служащий равновесие удержал. Отчаянно пружиня ногами в коленях, он поехал по мокрому граниту, оставляя за ботинками вздыбленные бурунчики воды. И поволок за собой ухватившуюся за его куртку Катьку. Катька потянула держащегося за нее Севу, и вся троица влетала в распахнутые объятия охранника.

Охранник, видать, тоже был неплохим спортсменом и тоже равновесие удержал. Судорожно вцепившись друг в дружку, Салям и охранник меленько засеменили ногами – как новобрачные, танцующие свой первый вальс. Ребят понесло за ними. Разбрызгивая воду, они прокатились по гранитной площадке, и с разгону влетели во вращающиеся двери банка. Их закрутило – и выплюнуло в залитый светом операционный зал.

Катьку и Севу швырнуло прямо под ноги стоящему к ним спиной человеку. Завязки черного капюшона его мокрой клеенчатой куртки были плотно затянуты, оставляя открытыми только глаза да нос, а в дрожащей руке плясал черный пистолет – совсем как у Саляма! И целился этот пистолет прямо в бледную девушку в офисном костюме, замершую у высокой стеклянной витрины. В витрине, под яркой подсветкой, солидно и празднично сияли сложенные пирамидой золотые слитки.

– Открывай! Быстро! Открывай! – сорванным фальцетом орал человек в мокрой куртке, и пистолет в его руке прыгал все сильнее. – И сюда! Все сюда клади! – Под ноги девушке полетела такая же черная, клеенчатая и мокрая сумка.

– Открываю уже, открываю! – пролепетала девушка, тыча в замок витрины крохотный ключик. – Только не нервничайте!

Свалившиеся на пол Катька и Сева одновременно приподнялись на локтях. У тянущихся вдоль стен прозрачных кассовых окошечек застыли неподвижные бледные люди. Пистолет в дрожащей руке грабителя целился то в них, то в девушку. А та тем временем распахнула витрину и, с натугой подхватывая один тяжеленный золотой слиток за другим, принялась складывать их в сумку.

– Притормозить его? – неожиданно позади ребят раздался гулкий бас, который Салям обычно считал шепотом.

Лежащие на полу ребята обернулись… По-прежнему сжимая в объятиях охранника, Салям секретно шептал ему на ухо.

– Пистолет-то не настоящий – вы в курсе? – сообщил охраннику Младший Служащий слышным на весь зал шепотом. Во всяком случае, люди у кассовых окошек расслабились, а грабитель моментально напрягся.

– Конечно, не настоящий, – точно таким же громовым шепотом откликнулся охранник. – Как бы он его иначе мимо детекторов пронес? Так ведь и слитки тоже поддельные – чего напрягаться-то?

Грабитель завизжал, подскочил к сумке, ухватил ее за ручки, крякнул и, сильно кренясь на бок, поволок к выходу. Видно, не поверил охраннику. Черная клеенка затрещала под тяжестью – дно вывалилось. Гулко стукаясь об пол, слитки посыпались на блестящие плиты пола. Грабитель завизжал снова, швырнул сумку и ринулся в «вертушку» у входа.

– Дверь блокируйте! – крикнул Сева.

Но растерянные служащие не успели даже шелохнуться, как грабитель проскочил «вертушку» и вылетел под дождь… Прямо на толстяка, что взбирался по лестнице следом за Севой. Толстяк снова покачнулся… Его оказалось много не только спереди, но и сзади – объемистый зад врезался в поднимающихся следом людей. Судорожно цепляясь за перила и друг за друга, люди заскользили вниз. Вопли спугнули стаю ворон с крыши.

Отпихнув от себя толстяка, грабитель длинными скачками помчался по самому центру скользкой лестницы. На второй ступеньке у него вырвался уже не визг, а писк – слабый и задушенный. Он кубарем полетел вниз. Вздымая фонтан брызг, рухнул в раскинувшуюся на тротуаре лужу.

– Я его догоню! – выпуская наконец охранника из объятий, вскричал Салям.

– Ни в коем случае! – звонко грянуло над залом, и гибкая маленькая фигурка в высоком прыжке метнулась к Саляму. И повисла у того на сгибе локтя.

Уже готовый кинуться в погоню Салям притормозил у вращающихся дверей и приподнял руку повыше. Цепляясь за его локоть обеими руками, как за турник, на нем висел мальчишка – на год-два постарше Севы. Если бы Салям не привык иметь дело со своими хозяевами – сыщиками «Белого гуся», – внешний вид мальчишки его, пожалуй бы, удивил. Строгий офисный костюм – причем как-то сразу понятно, что костюм именно офисный, а не школьный, белоснежная рубашка, галстук. На верхнем кармашке болтался бейдж с завораживающей надписью «Генеральный менеджер» и ниже «Довгелло Юрий Петрович». Единственное, что противоречило этому деловому облику, – глаза. Глаза у мальчишки были разноцветные, как у сиамского кота: один – пронзительно-синий, второй – угольно-черный с проблескивающей в глубине серебристой искоркой. Устремленный на посетителей взгляд этих странных глаз производил по-настоящему дьявольское впечатление.

Впрочем, Саляма даже Кисонька пронять не могла, не то что малолетние генеральные менеджеры с разными глазами. Он просто опустил руку, поставив болтающего ногами Юрия Петровича на пол. Мальчишка пошатнулся, но устоял. И даже выдавил из себя профессиональную банковскую улыбочку.

– Что ж у нас за сервис такой, если наши клиенты вынуждены гоняться за нашими грабителями? – любезно зажурчал он. – Пусть ими охрана занимается!

Физиономия охранника стала страдальческой. Он перевел мученический взгляд на хлещущий за стеклом дождь.

– А мы займемся нашими… точнее, вашими финансовыми делами! Вы ведь с ребятами, да? – походя спросил он у Саляма и тут же кинулся галантно поднимать Катьку с пола. – Я знаю, зачем вы пришли! – с энтузиазмом объявил мальчишка. – Сюда, пожалуйста! – Взмахом холеной ладони он направил их к проходу в дальнем конце зала.

– Но я обычно хожу… – начал Салям, указывая прямо в противоположную сторону, туда, где открывался ход в другой зал. Но Сева его уже не слушал – он со всех ног торопился за этим явно туго знающим свое дело пацаном.

Глава 4. Детский банк

Их четверка, возглавляемая юным генеральным менеджером, миновала короткий коридор и втянулась в солидную дверь с надписью «Банк «Молодость». Сева слегка озадачился – их банк называется вовсе не так!

За дверью открывался стандартный банковский зал – с офисными столами и компьютерами. Только вот служащие выглядели, мягко говоря, нестандартно. Сева и Катька замерли в дверях, пялясь на них во все глаза. За столами сидели ребята – мальчишки и девчонки бойко щелкали по клавишам компьютеров. Замученный парень лет четырнадцати беседовал с клиентами – насупленной девочкой с оттопыренной от чупа-чупса щекой, и такой же насупленной мамой, у которой щеки топырились без всяких конфет. Девчонка молчала и лишь время от времени с громким «чпок!» за палочку выдергивала карамельку изо рта. Оглядывала со всех сторон, словно проверяла ход работ, и с таким же чпоканьем засовывала обратно. Мама недоверчиво мямлила:

– Вот это мне как раз в ваших карточках и не нравится – ребенок берет деньги когда хочет, тратит их на что хочет…

– Чпок!

– Зато она научится обращаться с деньгами, – устало – видно было, как ему все надоело – бормотал в ответ парень.

– Чпок!

За крайним компьютером восседала барышня не старше восьми. Воротник ее офисного костюмчика подпирал коротенькую косюльку с пышным красным бантом. На лацкане пиджачка болтался бейдж: «Караваева Мария Владимировна. Оператор». Высунув кончик языка между зубов и усиленно сопя, Мария Владимировна пеленала крохотного пупса. На клавиатуре компьютера стояла кукольная кроватка. Юрий Петрович грозно сдвинул брови и внушительно откашлялся. Мария Владимировна вскинула голову и быстрым вороватым движением сунула пупса под стол.

– Чем могу быть полезна? – заученно пролепетала она – бант на ее косичке испуганно подрагивал.

– Работайте, – буркнул нахмуренный Юрий Петрович.

Он остановился у следующего стола. Там сидела девчонка лет пятнадцати. Костюм на ней тоже был офисный – густо-черный, но с длинным шифоновым шарфом. И короткие волосы черные, цвета воронового крыла. Черными оказались помада и лак, а под левым глазом вдоль щеки прорисована дорожка из черных слез. Правое ухо украшал десяток серебряных колечек.

– Алена Николаевна! – неодобрительно косясь на девчонку сверкающим угольно-черным глазом, вскричал генеральный менеджер. – Я же вас просил как моего заместителя проследить, чтобы Мария Владимировна не играла в куклы в рабочее время!

– Юрка, иди ты на фиг! – шмыгнула носом Алена Николаевна, бросила быстрый взгляд на посетителей и гораздо вежливее добавила: – Идите на фиг, Юрий Петрович! К нам скоро еще дядя Костя свое чадо пристроит – а тому вообще семь месяцев!

– Но он же не то что говорить – ходить еще не умеет! – ужаснулся Юрка. Юрий Петрович.

– Ну ползать-то может – будет курьером, – невозмутимо заявила Алена Николаевна и выдула изо рта роскошный пузырь жвачки.

Мимо – чпок, чпок! – прошествовали насупленная мама, насупленная дочка и изрядно обсосанная чупа-чупсина.

– Что, Алексей, опять упустили клиента? – с усталой укоризной вздохнул генеральный менеджер, бросая недовольный взгляд на склонившегося над своим столом паренька.

– Лешка вообще работать не умеет, – тихонько буркнула Алена Николаевна.

– Клиента любить надо, Алексей. Тогда он к вам потянется, – проникновенно сообщил проштрафившемуся подчиненному генеральный. – Зайдите ко мне позже. Побеседуем. А вас прошу ко мне в кабинет! – загоняя своих спутников в узкий стеклянный «аквариум», объявил он. На выгородке действительно красовалась табличка «Генеральный менеджер», а внутри помещались стол и несколько кресел. Юра быстренько шмыгнул за стол и затарахтел: – Приветствую вас, господа… и милая дама, в банке «Молодость» – первом и единственном банке для детей!

Катька нервно хихикнула.

– Наш банк создан, чтобы родители могли выразить свою любовь к детям наиболее комфортным и удобным способом!

Сева почувствовал, что у него голова идет кругом.

– С нашим карточным продуктом вы наверняка знакомы – каждый современный отец предпочитает переводить ребенку карманные деньги на карточку, и пусть тот себе берет их в банкомате когда хочет!

Салям обеспокоенно пошевелился в кресле.

– Если у вас в нашем банке текущий счет или зарплатная карточка, мы можем просто осуществлять с них ежемесячные отчисления оговоренной суммы на карточку ребенка. Чем больше сумма, которую укажет клиент, тем больше и предоставляемый нами кредитный лимит…

Юра осекся – все три клиента тупо пялились на него остекленевшими глазами. Юра попробовал объяснить – теперь он обращался только к Саляму:

– Кредитный лимит – это если вашему сыну… – он кивнул на Севу, – или дочери, – он кивнул на Катьку, – не хватит отведенных на месяц карманных денег, они могут взять еще некоторую, строго ограниченную сумму в кредит. Потом вы как отец просто возместите эти деньги банку – если сделаете это в течение месяца, мы с вас даже проценты не возьмем, – завлекательно сообщил он.

– Я им не отец, – слабым голосом выдавил Салям.

– О! – Генеральный менеджер искренне огорчился. – Вы, наверное, не в курсе. Кредитная карточка на ребенка оформляется только по паспорту родителей. Но если уж вы, ребята, раскрутили дядю – или кто он вам – на деньги… – он подмигнул Севе и Катьке синим глазом, – …может, пусть он откроет на вас депозит? В смысле, положит на счет – от трех месяцев до года. В нашем детском банке детские начальные ставки и взрослые проценты! – провозгласил он. – В смысле, кладете на счет немножко, а через три месяца забираете кучу денег! – Юра широко развел руки.

– Мы про выплату аренды поговорить хотели! – с трудом вклиниваясь в этот поток слов, выкрикнул Сева.

– Какой аренды? – опешил Юра. – Ты кому аренду платишь, пацан? Приятелю за самокат? – В голосе его впервые промелькнула насмешка.

– Это он платит, – выдавил Сева, тыча пальцем в Саляма. – У него в вашем банке счет!

– Тогда вам во взрослый банк, я хотел сказать – в обычный… – с глубоким разочарованием протянул Юра. – А я-то думал – ребята со взрослым, не иначе, как к нам…

– Это не он с нами, это мы с ним, – поднимаясь из кресла, сказал Сева.

– Во-во, нас одних оставлять нельзя! А то Севка дом подожжет, – невинно сообщила Катька, тоже вставая.

– Тогда, может, страховочку оформим? – немедленно воспрянул духом Юра. – Хотите – на детей, а хотите – от детей…

– Да нет, спасибо, – Сева ухватил Саляма за руку и попятился к выходу.

– Или все-таки карточку – ну хотя бы на пятьдесят евро?

Сева, у которого во внутреннем кармане куртки лежала карточка на пять тысяч, судорожно помотал головой и выскочил за дверь. Облегченно перевел дух – впервые в жизни он встретил пацана, чей финансовый напор утомил даже его.

Дверь хлопнула. Сева оглянулся через плечо – сквозь стеклянные стены видно было, как генеральный менеджер Юра уже деловито отчитывает упустившего мамашу с дочкой Алексея.

– Я же говорил, что обычно в другую сторону хожу… – пробубнил Салям у Севы над ухом.

– Если бы я слушал все, что мне говорят… – раздраженно начал Сева.

– То, может быть, ты бы поумнел, – в тон закончила Катька.

Сева неприязненно покосился на нее. Иногда он уже совершенно не понимал, с кем сейчас общается – с Катькой или с Кисонькой. Обе одинаково языкастые. И еще прическа Катькина новая… Мелочь несчастная, шестой класс, а туда же! А вообще неслабая идея – детский банк. Только ведь наверняка ребятам он не принадлежит.

Глава 5. Нежеланные клиенты

Пока Сева раздумывал, они успели снова миновать зал с кассовыми окошками и вступить в соседний, где за столами и компьютерами восседали самые обычные – взрослые – девушки.

– Если вы насчет кредитки для детей, то вам в детский банк, – профессионально-приветливо улыбаясь, прощебетала одна.

– Там мы уже были, – мрачно буркнул Сева, плюхаясь на стул для посетителей. Он забыл, что должен сейчас подчеркивать главенство Саляма – что-то в обстановке банка ему начало активно не нравиться. И он даже быстро понял – что.

– Там – на лестнице – народу полно, а тут у вас почти никого? – Сева огляделся по сторонам. Похоже, скользкая лестница для многих стала непреодолимым препятствием – Сева не увидел здесь ни замеченной им в очереди бабульки, ни девушки на высоких каблуках, ни бизнесменистого мужика, все время поглядывавшего на часы. Только за одним столом сидел тот самый толстяк, чей выпирающий живот буквально «продвинул» сыщиков «Белого гуся» в банк. Толстяк был нервный, красный и громко выговаривал что-то непрерывно извиняющейся служащей.

– Так ведь дождь, – словно прося прощения за плохую организацию погоды, развела руками «их» девушка. – К тому же, видите, какая у нас на входе… накладка вышла…

Сева призадумался – что-то такое брезжило у него в памяти:

– Я ведь их раньше и правда видел… Накладки-то… – медленно произнес он, и в ответ на недоуменный взгляд девушки пояснил: – У вас раньше на крыльце были такие полосочки шершавые – накладки, чтоб посетители по гранитным ступенькам не скользили.

Служащая снова развела руками:

– А позавчера ночью, представляете – исчезли! Мы ремонтников вызвали, а они все не едут и не едут! Внутрь попасть теперь так сложно! – В голосе ее прозвучало странное удовольствие.

– Ага, – сказал Сева. Что именно «ага», он и сам еще не понимал, но какое-то «ага» тут присутствовало точно! – Ну раз уж мы все-таки сюда проникли… – При этих его словах девушка покраснела, будто он уличил ее в чем-то нехорошем, – обслужите, пожалуйста, вот этого дяденьку! – Он ткнул пальцем в Саляма.

– Ой, а я занимаюсь только юридическими лицами! – радостно возвестила девушка и пояснила для наверняка ничего не понимающего мальчика: – Веду банковские дела фирм и компаний. А та девушка, которая работает с физическими лицами – ну, с дяденьками и тетеньками… – девушка замялась, – она почувствовала себя плохо – и ушла домой!

– И нет никакой надежды, что до завтра она выздоровеет, – пристально глядя девушке в лицо, констатировал Сева, – и заменить ее некому, она уникальный специалист.

– Ну… да, – девушка нерешительно кивнула.

– Как же нам повезло! – радостно возвестил Сева. – Потому что вот этот дяденька, – он снова ткнул в Саляма, – на самом деле вовсе не дяденька, а фирма или даже компания! И выходит – ему как раз к вам! – Сева под столом легонько пнул Саляма в ногу. Тот моментально запустил руку в карман, вытащил визитку и протянул ее девушке.

– Детективное агентство… – растерянно прочитала она.

– А теперь он хотел бы узнать, почему ваш банк уже два месяца не переводит арендную плату. У господина сыщика на руках десятки дел! – Голос Севы трагически задрожал. – Он вчера с тремя преступными группировками сразу разобрался! А сегодня с владельцем здания разобраться не смог!

– Курок заело, – тихонько прокомментировала Катька.

Сева кинул на нее раздраженный взгляд.

– Мальчик, а почему все время ты говоришь? Может, мы с господином сыщиком сами побеседуем, а вы с девочкой пока в коридорчике подождете? – попыталась проявить строгость девушка.

– Не можем, – злорадно сообщил ей Сева. – Девочка – умственно отсталая. С гусями разговаривает и вообще – на людей кидается!

В Катькиных глазах сквозило обещание чуть позже в подробностях объяснить белобрысому, кто тут отсталый. Но долг возобладал над чувствами. Катька сунула палец в рот и с тупой кровожадностью уставилась на девушку мгновенно остекленевшими глазами.

– Сыщик не имеет права ее оставлять без присмотра, пока родителям не вернет, – разливался Сева. – Конечно, если бы вы выплачивали вовремя нашу… его аренду, он бы девочку в офисе держал, а так приходится за собой таскать, подвергая опасности окружающих.

Катька быстро, как кошка лапой, цапнула со стола каменный шарик на подставке и принялась перекидывать его из руки в руку, бросая по сторонам совершенно людоедские взгляды.

– А она на меня не кинется? – спросила девушка, и голос ее снова прозвучал странно – словно больше всего ей хотелось, чтоб все-таки кинулась.

– Не кинется, – Сева энергично помотал головой. – Потому что если кинется, вы сразу охрану вызовете, и нас отсюда выгонят, а нам нужно узнать, что такое с нашей… с его арендной платой.

Лицо девушки стало и вовсе несчастным. Она потерянно огляделась по сторонам, словно ища помощи. Сзади послышались тихие шаги, и у нее за спиной вырос высокий представительный мужчина:

– Что тут у вас?

– Да вот, проблемы у людей! – Девушка кивнула на посетителей и, будто жалуясь и извиняясь одновременно, прохныкала: – И главное – это явно ко мне!

Мужчина вздохнул – и неожиданно сочувственно похлопал девушку по плечу.

– Ну… Попробуй посмотреть в компьютере, – предложил он.

– Точно! – Девушка радостно вспыхнула, схватилась за мышь и защелкала. Она все щелкала и щелкала и щелкала…

Повинуясь очередному Севиному пинку, Салям звучно откашлялся. Девушка испуганно вздрогнула, будто успела забыть про посетителей.

– Ой, извините, пожалуйста, только что-то я вас никак не найду! У нас тут недавно был сбой в компьютерной системе…

– Можем порекомендовать хорошего компьютерщика, – зловещим тоном процедил мальчишка. – Он в вашей системе не только нас, но и, наверно, еще много чего отыщет. – Вот теперь Сева твердо был уверен, что не уйдет отсюда никуда! – К тому же у вас есть печатные копии всех документов, верно? Господин сыщик мне объяснял, что если нету – так это уже нарушение закона! – Сева кивнул на Саляма. Молчаливый и невозмутимый, тот выглядел недвусмысленно угрожающе. – У него, знаете ли, агентство многоплановое, финансовыми преступлениями тоже занимается!

Девушка снова потерянно поглядела на пришедшего ей на помощь представительного мужчину. Тот ответил ей таким же потерянным взглядом… и вдруг из соседнего зала послышались громкие шаги, голоса и шарканье множества ног.

– Полиция приехала! – словно не веря своему счастью, выдохнула девушка.  Она подскочила на стуле и принялась лихорадочно сгребать бумаги в стол и выключать компьютер. – Мне очень жаль, но я сейчас ничем не могу вам помочь. Нас, знаете ли, сегодня пытались ограбить…

– Знаем, – пробормотал Сева. – Так ведь ничего не украли!

– Но преступление-то было! Ведь было, правда? И весь наш банк – это теперь место преступления, и мы закрываемся, да-да, так решило руководство – чтоб не мешать следственным действиям и работе криминалистов!

Сева с изумлением увидел, как мимо него вежливо, под локоточки выдворяют других посетителей.

– И будем закрыты, пока полиция не закончит работу! А вы ведь знаете, как они долго возятся – так что завтра приходить тоже не стоит, но вы не волнуйтесь, с вашим вопросом мы разберемся, ждите нашего звонка ну вот прямо на днях…

Севу потянули за рукав, заставляя встать. Он ухватился за ручку кресла и уперся ногами в пол, решив не сдаваться, но тут стоящий за спиной у девушки мужчина негромко сказал:

– Думаю, вам лучше уйти раньше, чем полиция поинтересуется, кто родители умственно отсталой девочки и почему у них больной ребенок ходит по банкам.

Сева представил себе Катькину-Вадькину маму, выясняющую, что ее дочь делала в банке – и понял, что на этот раз его переиграли.

– I’ll be back, – буркнул он себе под нос и поднялся.

Через толпу суетящихся служащих и наскоро выпроваживаемых посетителей их троица двинулась к выходу – мимо кучки полицейских, растерянно стоящих у совершенно целой витрины с поддельным золотом и явно не понимающих, зачем их сюда вызвали!

«Вертушка» крутанулась – и они оказались на улице.

– Вас тоже выдворили? – раздраженно спросил Саляма уже виденный на лестнице и в банке толстяк с выдающимся пузом. – Недели три к ним нормально попасть не могу! То сеть зависнет, то программист повесится!

– Серьезно? – перепугалась Катька.

– Да не понял никто, может, пугал просто, – досадливо буркнул толстяк. – Но бегали все как встрепанные, полиция приезжала, «Скорая»… И тоже всех выгнали!

– А вам что-то не проплатили? – осторожно поинтересовался Сева. – Или вы деньги снимать?

– В том-то и дело! – возмущенно рявкнул толстяк. – Мне не снимать! Мне на счет положить! И того не могу!

Глава 6. Ответный визит

—Если бы ты не придумал, что я умственно отсталая, у них не было бы предлога нас выставить!

– Они бы изобрели другое! – защищался Сева, в глубине души признавая, что Катька в чем-то права. Что, конечно, вдвойне обидно. – И вообще, я ничего не понимаю! – Это был истинный крик души. Сева тупо уставился в разложенные перед ним компьютерные распечатки. – Вадька, поищи еще!

– Я ищу, я все время ищу, – сквозь зубы процедил Вадька.

– У них все было в полном порядке! – шурша бумагами, как еж в газетах, стонал Сева. – Особых неприятностей с законом не видно, серьезных претензий от партнеров тоже. Зарабатывали ребята нормальные сверхприбыли времен кризиса – закупали валюту на межбанке задешево, продавали задорого. И вдруг… – он драматически развел руками, – такое впечатление, что они… ну просто исчезли. На валютной бирже их нет, операции прекращены…

– А может, они уже давно к разорению шли? Просто шифровались? – спросила Мурка.

– Ты мне таких ужасов даже не говори! – нервно дернулся Сева. – Если они разорились – так ведь и мы разорились, а я не хочу, ясно? Не бывает банков, которые могли бы полностью спрятать свои проблемы! Бывают просто несчастные и плохо информированные вкладчики!

– А мы счастливые и информированные хорошо, – меланхолично вздохнула Кисонька.

– Говорил я, подстраховаться надо – по разным банкам деньги разложить, – проворчал Вадька.

– Это не подстраховка, это дурость! – выкрикнул Сева. – В одном банке деньгам безопаснее, один банк проще под контролем держать, чем разные!

– И жизнь убедительно-убедительно подтвердила твою правоту, – с бесконечным ехидством протянула Кисонька.

Севе стало просто-напросто плохо. Даже в глазах потемнело. Противно было, когда и Кисонька, и Катька наперебой называли его жадным. Мурка с Вадькой помалкивали, но Сева знал, что они тоже так думают. Но раньше он хотя бы утешался, что без его так называемой жадности «Белый гусь» давно бы разорился! И вдруг такой прокол! Теперь они скажут, что он даже жадничать не умеет!

– Этот самый банк – он что-то скрывает! – тем временем зловещим тоном выдала Катька.

А, вот кто у него сейчас по полной получит! За гениальные мысли! Но прежде чем Сева успел сорвать на девчонке зло, Катька добавила:

– Но почему они тогда так радуются полиции? Прямо как родным!

– Неужели непонятно? – рявкнул Сева. – Это предлог, чтоб закрыться и с вкладчиками не разговаривать!

– Скрываться с помощью полиции? А тебе не кажется, что это как-то глупо? – в ответ поинтересовалась Катька. – Если они ментов не боятся, значит, ничего противозаконного не делают? И еще тот дядька, толстый, – говорил, что он уже почти месяц не может положить в банк деньги. Я понимаю, если банк не отдает деньги. Но чтоб он брать отказывался – этого я не понимаю!

– Да ты вообще мало что понимаешь! – привычно огрызнулся Сева. Но видно было, что Катькины слова заставили его задуматься. Он принялся снова копаться в найденных Вадькой материалах.

– Сейчас у нас март… – пробормотал он. – Похоже, наш банк перестал участвовать в межбанковских торгах, исчез с бирж и вообще затихарился где-то в начале года… Но сперва это было не очень заметно – новогодние праздники, банковские каникулы и все такое… Нашу аренду они с того же времени не платят. А еще у них стали происходить всякие мелкие неприятности – сеть зависла, кому-то «Скорую» вызывали, теперь накладки с крыльца украли, еще ограбление сегодняшнее дурацкое…

– Вряд ли из-за похищения резиновых накладок банк ушел с валютных торгов, – задумчиво протянул Вадька. – И обычно когда кому-то «Скорую» вызывают, работа все-таки не прекращается. Такое впечатление… – он снова задумался, – они для чего-то тянут время.

– Ясно для чего! – нервно выкрикнул Сева. – Чтобы сгрести наши денежки и сбежать с ними на Кипр!

– Тогда почему у толстого дядьки деньги не взяли? – возразила Катька. – Лишние они им, что ли?

– Может, тот дядька крутой мафиози, который этих банкиров не то что на Кипре, а и на Луне достанет?

– Если бы они хотели сбежать с нашими деньгами, побежали бы сразу, два месяца не тянули, – покачал головой Вадька.

– Ну так и что за ерунда у них там происходит? – в отчаянии выпалил Сева.

Из офиса послышался резкий звонок. В окне между рабочей комнатой и офисом видно было, как замер Салям – щеки распирал надкушенный бутерброд. Могучим глотком, не жуя, он отправил кусок в желудок, торопливо смахнул колбасу в ящик стола и нажал отпирающую дверь кнопку.

– Кого там еще несет? – пробормотал Сева, недовольно выныривая из вороха документов.

Дверь открылась, и на пороге появился высокий представительный мужчина. В холеных пальцах был зажат прямоугольник визитной карточки Саляма. На породистом лице привычная маска невозмутимости явно проигрывала сражение какой-то детской растерянности и самому настоящему страху.

– Извините, вы меня, наверное, не помните. Мы встречались вчера… – голос у посетителя был четкий и хорошо поставленный, вот так мямлить он явно не привык. – Вы… Я… – он выдохнул, заставляя себя успокоиться. – Я председатель правления банка, где вы вкладчик. И я думаю – только вы можете нам помочь! У нас такая ерунда происходит! В нашем банке – два учредителя! – Голос представительного мужчины задрожал, сорвался, он судорожно сглотнул и прикрыл глаза. – Сейчас… Я сейчас все объясню… – не открывая глаз, пробормотал он. – Извините, пожалуйста… Я так измучился… – его лицо, еще секунду назад худо-бедно державшее маску невозмутимости, поплыло, щеки обвисли и стало видно какой это немолодой и действительно до предела измученный человек.

Салям невозмутимо блеснул на него стеклами темных очков, сунул руку в ящик, вытащил свое любимое салями, отчекрыжил от него кружочек и ни слова не говоря, ткнул его сидящему напротив человеку под нос. Запах колбасы заставил того резко распахнуть глаза. Прямо перед ним висел аппетитный темно-красный ломтик. Посетитель некоторое время недоуменно разглядывал кружочек, потом робко протянул руку, взял колбасу двумя пальцами, положил на язык и сосредоточенно зачмокал. Через мгновение дыхание его выровнялось, на губах мелькнула тень улыбки, и он с удивлением пробормотал:

– А вы знаете – помогает!

Салям удовлетворенно кивнул – еще бы!

Посетитель сглотнул, перевел дух и уже увереннее повторил:

– Так вот – в нашем банке два учредителя…

Глава 7. Пара учредителей

Телефон звонил. Звонил, и звонил, и звонил. Скрипучая, совсем не мелодичная трель буравчиком ввинчивалась через уши прямо в мозг.

Петр Маркелович отшвырнул газету и уставился на надсадно верещащую трубку ненавидящим взглядом. Ну конечно, кроме него, ответить некому! Сперва с утра до ночи на работе корячится, потом дома, с сыном, все сам, всегда сам! И раньше-то сам, а уж сейчас тем более! Сын небось в свой дурацкий компьютер уткнулся, и дела ему нет! Ни до чего! А мог бы отца пожалеть! Петр Маркелович еще немного побуравил трубку взглядом, надеясь, что тому, на другом конце провода, надоест наяривать. Но «звонарь» попался на редкость упорный.

Чувствуя острую жалость к себе, Петр Маркелович схватил трубку и рявкнул:

– Да!

– Наш банк… имеет сообщить вам… что вы… задолжали оплату… процентов по кредиту… – механический, с паузами женский голос сразу выдавал запись. – Напоминаем… что если вы… в течение трех дней… не оплатите…

Петр Маркелович с раздражением нажал на кнопку телефона. И ко всему прочему, еще и не туда попали!

Телефон зазвонил снова. Петр Маркелович поглядел на него волком… стиснул в кулаке, будто хотел удавить… и все-таки нажал кнопку!

– Наш банк… имеет сообщить вам… что вы… задолжали оплату…

Петр Маркелович с рычанием швырнул переносную трубку об пол. Пластиковый корпус крякнул и развалился. Вот тебе харакири, ты, самурайская техника! Петр Маркелович удовлетворенно плюхнулся обратно в кресло и потянулся за газетой.

Среди обломков телефона молча замигала красная лампочка – и тут же из холла донеслась трель второго аппарата. Неподалеку хлопнула дверь, кажется – ванной. Послышались быстрые шаги, и голос домработницы напевно протянул:

– Не беспокойтесь, я подойду-у!

– Наконец-то, – буркнул Петр Маркелович.

Звонок замолчал – видно, женщина взяла трубку. Послышался короткий испуганный вскрик – и шум падающего тела. Петр Маркелович на мгновение замер… выскочил из кабинета и кинулся к лежащей у телефона домработнице. С другого конца огромного холла, разгоняясь по натертому до блеска паркету, несся сын. Крепко приложившись лбами, они столкнулись прямо над телом домработницы:

– Теть Катя! Вы чего? – в ужасе завопил сын, хватая ее за плечи.

Петр Маркелович потянул из ее крепко стиснутых пальцев телефонную трубку. В трубке звучал механический женский голос.

Сын исчез, опять появился – на голову домработницы полилась тонкая струйка воды. Женщина резко распахнула глаза и села.

– Петр Маркелович! – задушенно выдохнула она, вцепляясь в полы его домашней куртки, – мы должны сейчас же… немедленно… Увезти отсюда мальчика! Спрятать! Там… – она принялась судорожно тыкать пальцем в трубку, – такой ужасный голос! Говорит, что вы им должны! Это мафия, Петр Маркелович! Они убьют ребенка! – И она с такой силой дернула за полы его куртки, что он не удержался на ногах и грузно рухнул на домработницу. Женщина сдавленно хрюкнула и, похоже, опять отключилась.

Сын хихикнул:

– Воды! – рявкнул на него Петр Маркелович, безуспешно пытаясь подняться с домработницы – ее могучий живот проседал под ним, как хорошо накачанный надувной матрас.

– Пожалуйста! – кивнул сын, выливая отцу на макушку остатки воды из стакана.

– Да не мне – ей! – прохрипел Петр Маркелович, скатываясь наконец с домработницы и отползая в сторонку. – Болван, раз в неделю появляешься, и то толку с тебя никакого, сидишь, уткнувшись в компьютер, ни поможешь, ни с отцом не пообщаешься…

– Ты предлагаешь мне почитать твою газету с другой стороны? – с той невозмутимой любезностью, которая всегда так выводила отца из себя, поинтересовался сын.

Телефон затрезвонил снова.

– Трубку хоть возьми! – не подумав, рявкнул отец. – Нет, не бери…

Но невозможный мальчишка уже нажал кнопку и с интересом вслушивался в слова, которые произносил механический голос.

– Ого, папаня, на что же это ты так неслабо кредитнулся! Пять лимонов евриков! А евро-то подорожал! Это ж сколько по нынешнему курсу выйдет? – И мальчишка длинно присвистнул.

– Не свисти, денег не будет, – не открывая глаз, слабо откликнулась с пола домработница. – Это мафия…

– Никакая это не мафия! – выдергивая трубку из рук сына, рыкнул Петр Маркелович. – То есть мафия, конечно, но не такая!

– Если вы хотите… связаться с нами… перезвоните по номеру… – вещал в трубке все тот же механический голос.

– Я-то хочу! Вот только захотите ли вы связываться со мной? – Фырча, как мотор старого «запорика», Петр Маркелович набил на трубке номер.

– Вы позвонили в коллекторное агентство… – начал любезный и, слава богу, живой женский голос.

– Я знаю, куда я позвонил! – заорал Петр Маркелович. – А вот вы какого черта названиваете мне поздно вечером, домработницу пугаете…

– Банк передал нам ваши данные в числе неисправных должников, – все также любезно объявила девушка. – У вас есть возможность уладить проблему мирным путем, без передачи дела в суд…

– Какой суд! – Вопль Петра Маркеловича был страшен. – Я не брал кредита в пять миллионов!

– А документы утверждают, что брали, Петр Маркелович, – девушка была тверда.

– Какие документы? Какой банк, черт бы вас драл?

– Меня оскорблять бессмысленно, я всего лишь выполняю свою работу, – парировала девушка. – А банк… – и она сказала название.

Петр Маркелович бессмысленно выпучил глаза и отер мокрый лоб ладонью:

– Но это же… Это же мой банк! Я его учредитель!

– А вот это меня уже не касается, – объявила девушка, и в трубке послышались короткие гудки.

– Ничего не понимаю! Не брал я никакого кредита – да еще в моем собственном банке! – растерянно пробормотал Петр Маркелович. – Но завтра я заеду к этим коллекторам в офис… – в голосе его зазвучала недвусмысленная угроза. – И во всем разберусь! – И он с силой вдавил кнопку отключения. Телефон слабо пискнул – и яростно зазвонил снова. Петр Маркелович со злобным рыком нагнулся – и рванул за провод.

– Не отключай! – крикнул сын. – Мама звонить должна!

– Пусть на мобильник тебе звонит, – уже из гостиной пропыхтел отец, отключая второй телефон и направляясь к третьему. – А если не позвонит вовсе – я лично не расстроюсь! – Дверь кабинета захлопнулась за ним.

Сын остался в холле один – если не считать домработницы, уже позабывшей о недавнем испуге и теперь с любопытством наблюдавшей то за молодым хозяином, то за старым. Потом мальчишка просто пожал плечами и тоже скрылся в своей комнате.

* * *

– Да, Мариша, да, просто ужасно! Смотрю на свои руки… – Анна Викторовна и впрямь искоса поглядела на свои руки, лежащие на руле «Ауди». – Маникюр – позорище лютое! У моей домработницы лучше, та вчера в салон ходила. А я в салоне в последний раз была – уж сама не помню когда! И под глазами какие-то тени нехорошие! – Она легко вписала «Ауди» в поворот и быстренько поглядела в зеркальце заднего вида. А тени под глазами и вправду нехорошие. И морщинка наметилась. Конечно, в ее возрасте надо очень следить за собой, а где ей следить за собой – ей за другими бы уследить! За сыном, который живет как во сне – все свое время тратит на дурацкие компьютерные игры или еще более дурацкие тусовки. За банком, в котором без ее пригляда господин первый учредитель… она презрительно скривилась… неизбежно та-акого наделает! И все ведь сама, всегда сама! Раньше сама, а уж сейчас-то тем более!

– Ну ладно, Мариш, я уже приехала, надо идти работать! Да-да, созвонимся, целую!

Ну почему она должна искать сочувствия у чужих людей? Почему никому нет до нее дела? Чувствуя острую жалость к себе, Анна Викторовна припарковала «Ауди» на закрытой стоянке банка. Вот еще неприятность – на стоянке топтался этот… первый учредитель. И ведь точно по ее душу – иначе зачем бы он тут шагал?!

– Ну и с чего вдруг такая щедрость? – как всегда не тратя время на приветствия – она ненавидела эту его привычку! – надменно поинтересовался Петр Маркелович, нависая над выходящей из машины женщиной. – С чего это ты вздумала выдать мне кредит на пять миллионов, о котором я тебя совершенно не просил!

– А даже если бы попросил – все равно ничего бы не получил! – немедленно парировала Анна Викторовна. Навыполнялась она уже его просьб, хватит! – Ты, кажется, не заметил – финансовый кризис нынче! Наш банк не может себе позволить выдавать такие кредиты!

– Так зачем же ты его выдала? – снова рявкнул первый учредитель.

– Кого?

– Кредит в пять миллионов!

– Кому?

– Мне!

– Ой, как я вовремя решила с тобой развестись – как чувствовала, что ты вот-вот с ума сойдешь! – возрадовалась Анна Викторовна. – Какие пять миллионов? – Она вдруг посерьезнела. – Подожди, Петр… Ты что, взял в нашем банке такую сумму? Ого, сколько ж это по нынешнему курсу… – брови ее грозно сдвинулись.

– Да не я взял! А ты мне их дала! – раздражаясь, заорал в ответ Петр Маркелович.

– Нет, точно рехнулся! Что значит, дала? Бегала за тобой по коридорам с криком: «Петенька, возьми пяток лимончиков?» А ты мне: «Ах, нет, зачем же, а впрочем – давай!», так?

– Да не говорил я такого! В смысле, не брал я этих миллионов! – Вопль господина первого учредителя накрыл стоянку. – Я о них вообще до вчерашнего дня ничего не знал! А вот твоя подпись на разрешении на кредит стоит! Я сегодня в коллекторном агентстве был, документы смотрел! Я все-е понял! – зловеще протянул он. – Ты меня подставить решила! Документы подделала, как будто я эти деньги взял! Пять лимонов в карман положишь, и еще с меня долг скачаешь? Или просто из бизнеса выжить хочешь? Или…

– Я тоже все поняла, и даже без всяких документов – потому что я гораздо умнее тебя! – зловещим шепотом перебила его Анна Викторовна. – Так вот что ты придумал!

– А что я придумал? – опешил ее собеседник.

– Хитрый план ты придумал! – Вопль Анны Викторовны ввинтился, как острый штопор. – Банк захапать не сумел, сына у меня отобрать тоже не смог – решил вот так от меня избавиться? Пять лимонов втихую спер, а на меня теперь свалить пытаешься, да? Не выйдет!

– Я не брал пять миллионов! Я-то точно знаю! – взвыл Петр Маркелович.

– Ну а я точно знаю, что я их тебе не давала! – отчеканила в ответ Анна Викторовна и, круто повернувшись, зашагала к задней двери банка.

– Разберемся! – крикнул ей вслед Петр Маркелович.

– Разберемся, – не оборачиваясь, бросила в ответ она и скрылась за дверью.

Петр Маркелович еще немного постоял, потом громко выругался, сел в свою машину, ударил по газам и, визжа протекторами, умчался.

Глава 8. Банк на грани нервного срыва

—Ну вот, а на следующий день они оба пришли ко мне… – горестно продолжал посетитель, сидя перед столом Саляма в офисе детективного агентства «Белый гусь».

– А вы… Простите, вас как зовут? – наклонился к микрофону в рабочей комнате Сева.

– Конечно, я же не представился! – спохватился посетитель, вытаскивая из кармана визитку.

– Савельев, Константин Николаевич, председатель правления банка, – вслух зачитал Салям.

– Ага, у вас еще ребенок семи месяцев, – пробормотал Сева, немедленно вспомнив разговор в «детском» банке – о дядя Косте, который своего семимесячного должен пристроить.

– А вы откуда знаете? – В офисе посетитель испуганно шарахнулся от Саляма.

– Салям, сделай загадочное лицо! – торопливо прошептал в микрофон Сева.

Салям сделал. Лицо получилось не столько загадочное, сколько устрашающее, потому что Константин Николаевич на всякий случай отодвинулся еще дальше.

– Меня интересуют отношения между этим самым Петром Маркеловичем и Анной… как ее… Викторовной, – предусмотрительно держась подальше от микрофона, сказала Кисонька.

– А меня – что такое коллекторное агентство, – пискнула Катька.

– Про агентство я тебе и сам скажу. – Сева прикрыл микрофон рукой. – Такая служба, которая деньги из неисправных должников выколачивает.

– Ага, – сказала Катька и погрузилась в глубокую задумчивость.

– А насчет отношений – сейчас спросим, – кивнул Кисоньке Сева.

– Сложные у них отношения, – в офисе сообщил председатель правления. – Так-то они муж и жена. Раньше вроде нормально все было, потом ссоры пошли. Полгода назад Петр Маркелович себе квартиру купил, и они разъехались. Но пока не разводятся, у них же банк и сын. Они ж учредители!

– Сына? – буркнул Салям.

– Банка! Сыну-то что – он сегодня с папой пожил, завтра с мамой – и все нормально! – уверенно заявил Константин Николаевич. – А банк ссор не выносит! А у нас даже не ссора – у нас полный разброд и шатание!

– Дайте-ка я проверю, правильно ли я понимаю ситуацию, – солидно сказал сидящий у микрофона Сева и в задумчивости сложил пальцы домиком. – Итак, с вашего первого учредителя совершенно неожиданного для него потребовали долг в пять миллионов евро – плюс проценты, естественно, – которые он будто бы взял в кредит в собственном банке. Сам он утверждает, что ничего не брал. Этот ваш Петр Маркелович поехал в коллекторное агентство – и обнаружил, что по бумагам он кредит действительно взял! И что на тех бумагах стоит подпись второго учредителя, Анны Викторовны, его жены… Вернее, почти что бывшей…

– Ну да, – кивнул Константин Николаевич. – Такие крупные кредиты не выдаются, хоть ты три раза учредитель. Нужно разрешение специального кредитного комитета и подпись его главы. И по документам четко получается, что кредитный комитет был, Анна Викторовна его возглавляла и разрешение дала! А Петр Маркелович говорит – не было. И обвиняет Анну Викторовну, что это она так хочет его подставить, чтоб не делиться при разводе! Подделала, дескать, и документы, и его подпись!

– А она что говорит?

– Говорит – не было комитета! – энергично кивнул председатель. – И это единственное, в чем они сходятся! Она тоже поехала в коллекторное агентство – и обнаружила, что, по документам, она кредит действительно дала! И что на тех бумагах стоит и ее подпись, и его подпись. Только вывод она делает совсем другой! Что Петр Маркелович подделал ее подпись! Получил пять миллионов, а ее подставил, чтоб не делиться при разводе! Глава кредитного комитета, если он поручился за получателя, несет полную ответственность за возврат кредита, – пояснил Константин Николаевич.

– Подписи на подлинность проверили? – быстро спросил Сева.

– Частным порядком нашли эксперта, – кивнул председатель.

– Ну и какая подлинная, а какая поддельная? – спросил Сева.

– Обе, – убито сообщил председатель.

– Поддельные? – уточнил Сева.

– Подлинные! – В голосе председателя прозвучало полнейшее отчаяние. – Вот с этого и начинается кошмар! Тоже подлинный! Банк просто разломился пополам! Петр Маркелович не желает работать с Анной Викторовной! Он вообще сейчас злобный, как черт – у коллекторов свое начальство, они никаких объяснений Петра слушать не желают, и ему ночного какаду запустили…

– Кого? – изумился Сева, мгновенно представив себе здоровенного попугая, вроде Ромы из старого мультика, который темной ночью стучится клювом в окно первого учредителя, приговаривая: «Рома!», «Рома!».

– Способ давления на должников, – ухмыльнулся Константин Николаевич. – Записывают на пленку требование, чтоб долг вернул, подключают на автодозвон. Снимаешь трубку, а там противный такой, занудный голос – верните долг, заплатите проценты. Снова и снова звонят, раз за разом. Особенно по ночам это весело.

Сева подумал, что представившийся ему образ был почти верным.

– Пока Петр номер телефона сменил, у домработницы нервный тик начался, а сын у него ночевать отказался. Так Петр вместе с Анной теперь даже документы подписывать не соглашается, а без их подписей мы ни одной крупной сделки провести не можем! Дальше – хуже! Первый учредитель дает распоряжение какой-то службе – а второй его тут же отменяет! В банке просто гражданская война! Одни поддерживают Петра, другие – Анну. Документы прятать начали! Одни засекретили одно, другие засекретили другое. Банк парализован! – Голос председателя сорвался на вопль. – А виноват получаюсь я, ведь я же председатель правления и главный менеджер!

– Но подождите… – Сева слегка растерялся. – Раз вы там главный – просто велите им прекратить, и все!

Председатель снисходительно улыбнулся сидящему перед ним Саляму:

– Я – наемный служащий, а они – владельцы. Я командую банком, но не учредителями. А они – каждый! – обвиняют друг друга в подлоге, и ничего не желают слушать! Пока они эти пять миллионов выколачивают, мы уже на одном бездействии все десять потеряли! А что будет, когда вкладчики начнут предъявлять претензии… – он в ужасе помотал головой. – А они вот-вот начнут! Я прикрываю ситуацию как могу, но слухи уже просачиваются!

– Ладно, учредители валят друг на друга. Но ведь с этим кредитом не только они работали! Были же какие-то… ну я не знаю… – Салям в офисе подождал, пока Сева сообразит, – бухгалтеры…

– По бухгалтерии выходит – пять лимонов ушли, – кивнул председатель. – А куда ушли – непонятно. Вроде бы счет – прямо в нашем банке, только пусто на нем!

Вадька в рабочей комнате вскинул голову, но Сева уже и сам догадался спросить:

– Внутреннюю компьютерную сеть проверяли?

– Лучше б даже не пытались! – тоскливо выдохнул Константин Николаевич. – Учредители два часа за спиной у нашего системного администратора простояли – требуя немедленно найти доказательства против этого гада или этой гадины. Наш системщик в туалет у них отпросился и там шесть раз повесился…

– Как это? – дружно обалдели сыщики.

– А у нас в туалете лампы дневного света – шесть штук. Он на каждой из них вешался, они его вес не выдерживали и обрывались. Когда последняя свалилась, он сам себе «Скорую» вызвал и на ней уехал. Теперь лечится от стресса и склонности к самоубийству. Говорят, в тяжелом состоянии – еще бы, шесть попыток подряд! – и до окончания заварушки на работу не вернется.

– А служба безопасности пыталась разобраться?

– О, да! Они такие разборки устроили! – Казалось, эти слова жгут председателю рот, как борщ, в который случайно сыпанули полную перечницу. – Прямо в коридоре их шеф со своим замом подрались – вроде бы один был за одного учредителя, второй – за другого, только никто не понял толком, кто за кого! Бой был покруче, чем у Джеки Чана. Офисные столы и одна секретарша так в воздухе и летали. Два компьютера разбили – старых, списанных, и нанесли друг другу тяжкие телесные повреждения. Теперь в одной палате на соседних койках помирают, и будут помирать, пока вся эта история так или иначе не закончится. Полицию мы, сами понимаете, вовлечь не можем – это ведь все равно, что сразу о банкротстве объявить! Я уже совсем отчаялся – а тут вы пришли! Вы – мой единственный шанс! Вы у нас не работаете, наших шефов не боитесь, и с госслужбами не связаны. Учтите, если вы не найдете, кто это сделал – банк не сегодня-завтра разорится!

– И вы будете за это отвечать, – хмыкнул Сева. – Как его официальный глава.

– А вы – потеряете свои деньги. Не рассчитывайте, что успеете их забрать! – угрожающе парировал председатель. – Так что вы тоже заинтересованы!

– Что вы будете делать, если мы найдем виновного? – уже явно сдаваясь, спросил Сева.

– Заставлю уйти, – твердо объявил Константин Николаевич. – Пригрожу – это ведь подсудное дело! Останется один учредитель и банк снова сможет работать.

– Документы на кредит посмотреть, конечно, не получится, – уныло вздохнул Сева, и остальные сыщики поняли, что их главный специалист по финансовым преступлениям уже прикидывает, как бы половчее взяться за дело.

– Почему не получится? – пожал плечами председатель правления. – Эту документацию учредители захапать не смогли – все крупные кредитные дела хранятся в сейфе у главного бухгалтера. А она у нас баба – кремень, встала намертво и никому ничего не отдала! Так что я вам все покажу!

– Последний вопрос! – заторопился Сева прежде, чем Константин Николаевич поднялся. – У вас там какой-то детский банк…

– Он-то тут при чем? Так, рекламный трюк, не больше! Детям нравится приходить в банк, где точно такие же дети выдают им кредитки. Вроде игры…

– Но там есть, например, генеральный менеджер, – не отставал Сева. – Он на самом деле принимает какие-то решения?

– Шутите? – возмутился председатель правления. – Какие решения, они же дети! Им простейшие вещи поручить нельзя, потому что они в финансах ничегошеньки не соображают, а думают совсем о другом! Знали бы вы, в каком виде этот самый генеральный обычно ходит – весь в черной коже, в цацках каких-то! И враждует со своей заместительницей, потому что он, видите ли, гот, а она – эмо! Как будто это не одно и то же!

– Это совершенно разные вещи! – в рабочей комнате возмутилась Кисонька и отпихнула Севу от микрофона. – Эмокиды – от английского «emotional kids», эмоциональные дети. Они часто плачут, очень бурно переживают всякие отношения, любуются рассветами-закатами… Еще у них такие длинные стильные шарфы. Готы, наоборот, очень жесткие, увлекаются средневековьем, одеваются в этом стиле. Разноцветные контактные линзы носят – как у Мерлина Мэнсона1!

Сева немедленно вспомнил жутковатые глазищи генерального менеджера из «Молодости» и сам себе покивал головой.

– А главное, у них абсолютно разные музыкальные направления! – продолжала Кисонька.

– Да? – Председатель поглядел на выложившего ему все это Саляма удивленно и равнодушно пожал плечами. – Вы сыщик, вы лучше разбираетесь в малолетних бездельниках. А меня вся эта ерунда не очень интересует.

– Ну конечно! – возмущенно прошипела Кисонька, прикрывая микрофон ладонью. – Как всегда! Когда дети говорят о том, чего не знают – они дураки и им надо учиться! А когда взрослые говорят, о чем на самом деле понятия не имеют – сразу «ерунда»!

– Кисонька, сейчас не до проблем взрослой психологии! – шикнула на нее сестра. Мурка отпихнула Кисоньку от микрофона. – Салям, спроси его: если ему так не нравятся эти ребята – зачем их на работу берут?!

– Затем, что они все – дети наших топ-менеджеров! – проворчал в ответ председатель. – Чем они по клубам таскаться будут и с нехорошими компаниями свяжутся, пусть лучше финансы осваивают!

– И что, все рабочие места только для своих? – задумчиво поинтересовался Сева.

Константин Николаевич слегка смутился:

– Ну-у, оставалось одно местечко… Уборщика. Мы решили, что в детском банке весь обслуживающий персонал должен быть детским, но никто из наших до сих пор не согласился выдвинуть своего ребенка…

– …туалеты мыть! – повторяя за Севой, в офисе закончил фразу Салям.

– Все сразу хотят быть банкирами, независимо от возраста и способностей! – энергично кивнул Константин Николаевич. – Теперь вот одну операторшу увольнять приходится.