Шаг вперед, два шага назад. Часть 2. Зверь бесплатное чтение

Глава 1

Время до вечеринки у чудовища прошло относительно спокойно. Он сам был чем-то занят и почти не звонил и не появлялся. Лишь когда ему нужны были сведения о ком-то из персон нашей элиты, он звонил и интересовался, что я могу рассказать. Интересовало его конечно не то, что можно было бы прочитать в официальной биографии. А как журналист я была ходячая энциклопедия фактов.

Стас пару раз приглашал на свидание, но ненастойчиво, потому что тоже был сильно занят. Через пару дней только приехал подписать бумаги на покупку выбранного дома в «Снежино», мы договорились отметить, но так и не нашли время. Я отнекивалась, ссылаясь на выдуманные проблемы, а он не сильно и напирал.

Сообщив зверю, что один участок таки увели у него из-под носа, я предложила ему забронировать второй. Он попросил, чтобы я всё оформила, а он подпишет, когда найдёт время. Я съязвила, что могу послать ему своего секретаря Жанну с бумагами, и напомнила, чтобы он не забыл внести её в список гостей.

– Ещё одно слово про Жанну, и я подумаю, что ты меня к ней ревнуешь, – поддел он меня.

– Я такой шантаж проходила в третьем классе начальной школы. Не дождёшься. Позвоню и проверю.

Он рассмеялся.

– Журналистская школа не прошла даром. Ладно, уговорила. Но если она будет ходить за мной тенью и смотреть в рот, я или прибью её или тебе придется взять её на себя. Понятно?

– Куда уж яснее, – буркнула я. – Как обычно, мужики проблемы создают, женщины распутывают.

– Супервумен, лучше скажи, ты сама подготовилась к муви-пати?

– Э-э… – лихорадочно соображала я, что он имеет в виду.

– Приглашение у Стаса, да? Ты его не видела? Ну понятно, – он притворно вздохнул. – Как жаль, что вас с Жанной не пропустят на вечеринку за несоблюдение дресс-кода. За этим буду строго судить по моему приказу.

– А что там? – обеспокоилась я.

– Ой, звонок, кто-то на линии, пока-пока, – издевательски пропел он.

– Погоди, не заставляй меня звонить Стасу, – жалобно торопилась я прокричать в трубку, но не успела.

На уме у меня вертелось очень нехорошее слово, которое приличные девушки не произносят вслух. Но поскольку в кабинете никого не было, а девушка я не очень приличная, я с чувством и громко выругалась. Но полегчало мало. Пришлось набирать Стаса и выяснять.

Оказывается, Стас порекомендовал Боровскому тех устроителей праздников, которые занимались презентацией «Непознанного». Желая сделать клиенту приятное, они предложили американцу Боровскому провести вечеринку в стиле Голливуд. Кинопати. Тот не стал отказываться, в итоге в приглашении был прописан строгий дресс-код: голливудский стиль.

– А поконкретней? – поинтересовалась я недовольно. – Ретро-Голливуд? Премия Оскар? Бурлеск, Мулен-Руж и кабаре? Или в образе киногероев? А может надо заявиться как ДжейЛо на Грэмми в полностью открытом платье?

– О, я бы хотел на это посмотреть! Только на своей частной вечеринке для нас двоих ладно? Не парься, ты в любом платье будешь как кинодива.

– Ты меня с кем-то путаешь.

Стас рассмеялся.

– Просто добавь немного гламура и яркости. Шик, блеск и красота – ты будешь самой красивой гостьей вечера! Целую. И жду-не дождусь увидеть тебя в роли голливудской красотки.

– Мне тогда у Нины надо мастер-класс взять.

Стас бурно закашлялся.

– Подавился. Так и убить можно! Чуть не задохнулся. Аня, только не это! Твоя Нина…

Он хотел много что сказать, но я его прервала:

– Хорошо. Пока, – и отключилась.

Немного подумав, набрала чудовище.

– И как тебя угораздило согласиться на это? Чем они тебя шантажировали? Признайся, ты согласился под пытками?

– Нет, наоборот, – засмеялся Алекс, – мне показалось это очень забавным.

– Что именно?

– Увидеть нашу элиту пыжащейся навести голливудский лоск. Поскольку не последовать не посмеют – иначе не пропустят, я всех предупредил – должно выйти очень смешно.

– Почему бы не в костюме зайчиков или белочек, было бы ещё смешнее, – возмутилась я.

– Нет, это подразумевает хоть какую-то самоиронию. А тут всё будет серьёзно. Все напялят на себя лучшее, наведут шик и лоск, и будут такие напыщенные и самодовольные. И при этом смешные. Вот увидишь, – он хохотнул. – Или у тебя совсем нет чувства юмора, – упрекнул он меня.

– Ты прав, нету, я постоянно это слышу от таких шутников, как ты. Я вижу в этом только издевательство над людьми.

– Ну, никто не заставляет, кому не нравится, могут сидеть дома.

– Я чувствую себя полной дурой. Я уже не могу пропустить такое действие, и в то же время и мне придется подчиниться твоим правилам, – посетовала я.

– Вот видишь, тебе уже интересно, – поддразнил он.

Я подумала, что да, моё воображение уже рисует картины, особенно некоторых персонажей…

– Погоди-ка. Если исключений нет, а как же хозяин вечера? Он должен задавать тон!

– Зови меня просто – Бонд. Джеймс Бонд.

– Да ладно? – восхитилась я его скромностью.

– Не, ну я понимаю, что для тебя я бы органичнее смотрелся в роли Воландеморта или Фредди Крюгера, но будь объективной, детка. Могу ещё поменять на образ Индианы Джонса, искателя древних сокровищ, но это уже совсем прямая аллюзия.

– Да у тебя уже нимб над головой светится, посмотрись в зеркало. Это даже неприлично, Алекс.

– Короче, посоветуй Стасу что-нибудь другое, если он посягнет на агента 007, а то будет смотреться блекло на моем фоне. И сама не одевайся в подругу Бонда.

– Хорошо, я Жанне посоветую, – буркнула я и отключилась.

А вот показалось мне или нет, что Стас по телефону что-то говорил об образе агента 007? Пусть сами разбираются между собой. А мне нужен костюм женщины-кошки. Или ядовитого плюща. Шик, блеск и красота, усмехнулась я.

Мне запали слова Алекса о самоиронии, и я стала продумывать себе образ-пародию. Я не представляла себя продумывающей наряд кинодивы на полном серьёзе. Тут чудовище прав, это просто смешно. Ну, может, и не смешно, если иметь состояние, как у звёзд Голливуда, но речь-то шла обо мне.

Хотя я понимала радость некоторых, не так много поводов нацепить на себя брюлики и одеться с настоящим шиком в нашем болоте. А все мы родом из детства: праздник, карнавал, желание произвести впечатление и похвастаться. Не самому же, как Горлуму, любоваться на свои сокровища, время от времени доставая из сейфа. Недаром же древняя народная пословица гласит: на людей посмотреть и себя показать. Времена меняются, а люди все те же. И я не осуждала.

Если бы у меня была куча бриллиантов и возможность ежедневно менять наряды, я бы сама занялась устройством всяких светских раутов. Хотя представить такое было сложным – когда я грезила о больших деньгах, в мечтах у меня в приоритете всегда были другие расходы. Очередные украшения и комплекты одежды в виш-лист не входили. Ханжой я не была, и, как молодая девушка, не отказалась бы от пары интересных цацек и выбора одежды. Но как-то не об этом думалось и не об этом мечталось.

Тем не менее, равнодушной к выбору наряда я остаться не могла, и вплотную занялась подготовкой образа. Предупредив Жанну о строгом соответствии дресс-коду, я оставила выбор образа на её усмотрение.

А сама пошла по магазинам в поисках нужного. Еле смогла записаться в парикмахерскую – все лучшие мастера были уже заняты. Хорошо, один из них был обязан мне за помощь в одном деле, касавшегося его родственника, и смог выбрать коротенький интервал времени между укладками двум знатным дамам. Но потребовал, чтобы я приехала к нему сама в его квартиру, которая была по дороге между адресами этих клиенток. Когда он услышал что я хочу, ужаснулся, закатил глаза и приготовился упасть в обморок.

– Для этого тебе не нужен я! – оскорбился он. – Заставлять меня делать такое! Да я же умру в эстетических конвульсиях. У меня рука не поднимется!

Я уговаривала его, снабдив свои уговоры лестью и патокой. А сама представляла как выглядит наш диалог со стороны и смеялась про себя. Договорились на усреднённом варианте, чтобы не оскорблять его чувства прекрасного и при этом удовлетворить меня.

Наконец мой наряд, как пазл был собран по кусочкам, и я потирала руки в предвкушении, когда меня увидят в образе.

Стаса я сразу предупредила, что по-серьёзному не играю. И так как мы составляем пару, он должен поддержать меня. Я предложила ему оставить смокинг и костюмы в стороне и нарядиться Крокодилом Данди или просто ковбоем. А я буду что-то вроде хозяйки салуна, держательницы борделя. Стас проявил чувство юмора и согласился. Обещал стать на вечер отважным суровым ковбоем – героем голливудского вестерна.

Про хозяйку салуна я слукавила, ничего пошлого и дерзкого наряд не предусматривал. Просто вульгарно по вкусу, шик блеск и красота по-мещански. Я нашла удивительное платье с корсетом, из тех, которые покупают выпускницы, желая скорее примерить вечерний наряд и побыть в образе золушки. Удивляло оно тканью – скрипучей синтетикой, от которой так и сыпали искры, сродни той, из которой шьют платья для китайской Барби. А также цветом.

Ярко-жёлтый тюник, первый ярус на верхней юбке, задрапированный как штора-ламбрекен, знаменовал золотой цвет на малиново-бордовом фоне нижнего яруса юбки с этими же «золотыми» воланами. Корсет тоже был обтянут этой бордовой синтетикой с золотистой каймой по швам, которую можно встретить в шторах. Вообще, это платье навевало мысль, что его скроили из очень дешёвой шторы.

Апофеозом шли рукава-фонарики почему-то из фиолетового атлас-сатина. Наверное золото с бордо уже закончились к тому времени, всё ушло на платье.

К этому восхитительно-безвкусному великолепию я приобрела такие же шикарные украшения: обширное по площади колье из стекляруса аквамаринового цвета, как вода в бассейне. К нему набором шёл браслет и треугольные серёжки. Поистине голливудский размах. Полная безвкусица. Ещё у Вари я собиралась выцыганить все кольца с «каменьями», чтобы украсить каждый палец руки. И я считала, что буду просто неотразимой.

Глава 2

Но мои родные, как обычно, внесли в планы коррективы. Когда я вернулась с работы уже с готовым кандибобером на голове (но мастер-бунтарь всё-таки не удержался и придал моей задумке более-менее приличный вид), чтобы переодеться, меня ждал сюрприз. Даже когда на входе я увидела испуганные и виноватые глаза родных, я не насторожилась. Была занята своими мыслями. И только когда мне не дали войти в спальню, оцепив кругом, я начала подозревать что-то нехорошее.

Варя с тётями заговорили одновременно, и всё сводилось к извинениям. Чтобы понять что в конечном итоге произошло, мне пришлось повысить голос.

– Кто что опять натворил?! – потребовала я чёткого ответа.

Все замолкли и стали переглядывались. Я подождала пару секунд, не дождавшись ответа, обогнула их и зашла в спальню. На кровати лежала кучка разорванного тряпья – всё, что осталось от моего наипрекраснейшего, великолепнейшего и потрясающего платья. Не в силах поверить своим глазам, я развернулась к этой тройке, которая всем своим видом выражала полную скорбь от содеянного.

– Что это? К нам в дом ворвалась стая голодных одичавших собак, которым почему-то вместо ужина предложили моё платье?!

– Почти что, – пискнула тётя Света.

– Хуже, – хмуро буркнула тётя Женя.

– Ко мне заходила Надя с Алёнкой и Плюшкой, – затараторила Варя.

И я тяжело вздохнула. Уже даже без рассказа Вари я могла себе представить как всё произошло. Надя – подружка Вари, девица шебутная и охочая до всяких каверз. Но её младшая сестра Алёнка, с которой та часто носилась, потому что работающие родители возложили присмотр за пятилетней девочкой на неё, была просто сгустком энергии, неугомонным шилопом, который ни секунды не мог посидеть спокойно.

Уж насколько я считала Варю неспокойным ребенком в детстве, но, познакомившись с Алёнкой, я взяла свои слова обратно. И тихо радовалась, что это не моя сестрёнка. Я, признаться, не очень любила их приходы, потому что за сущие минуты они переворачивали дом верх дном, а потом я несколько дней то не могла найти нужные бумаги, то обнаруживала пропажу любимых заколок, то просто сломанные вещи, будь то ручки или украшения.

Хотя всё это мы проходили и в своём семействе, но эта эра давно канула, и я уже отвыкла от такого хаоса.

К этой компании ещё прилагался игривый померанский шпиц Плюшка. И вот этой команде головорезов каким-то образом попало на растерзание моё платье.

Алёнка отрыла его в недрах спальни и заявила, что нашла платье принцессы.

– Мы всего лишь хотели поиграть, – Варя виновато пустила слезу.

Варя надела на себя платье, они начали играть в принцессу, потом Наде захотелось примерить на себя. Когда Варя начала его снимать, Плюшка решила поиграть и ухватилась за подол, начала с остервенением его грызть и тянуть. Варя с Надей попытались спасти платье, вытянув его из пасти Плюшки, и потянули на себя. С третьей стороны в «игру» ввязалась Алёнка, в итоге платье затрещало по швам. На крики прибежали тёти. Увидев сиё действие, они внесли свою лепту. И вот он результат перед моими глазами – клочья жёлтой, бордовой и фиолетовой синтетики.

А я расхохоталась. Ну а что ещё было делать? Платье не жалко, «виноватые» свою вину прочувствовали, извинились, переживают. Не казнить же их за это? Я представила всю картину в лицах, как вся эта братия в попытке спасти платье вцепилась в него и рвала каждый на себя в разные стороны, и залилась смехом. Девчонки тоже подхватили. Сначала, бросив взгляд на тётю Женю, неуверенно прыснула тётя Света, та попыталась сдержать улыбку, но не смогла. И все озорно рассмеялись, как нашкодившие ученицы.

– Анич (так меня называли иногда дома, в основном Шурик и его мама), платье только по швам разошлось. Я его прострочу, будет как новое, – заявила тётя Женя.

– Хорошо, и отдай его Варе, будут в театре самодеятельности принцесс играть. Большего оно не заслуживает.

– Это правда, Анют. Я даже рада – тебе не придётся в нём идти, – сокрушалась тётя Света. – Плохое платье, зачем ты только его купила? У тебя получше есть, пойдём выберем.

Она направилась к шкафу, но я покачала головой.

– Мне нужно шикарное, в голливудском стиле. У меня таких нет, пара чёрных обычных вечерних платьев. Нет, не стоит. Не пойду никуда.

– Да ты что – не пойдёшь! – возмутились все разом. – Да ты и в просто чёрном платье будешь выглядеть как кинодива. Ещё чего.

– Только вот причёску… – замялась тётя Света, и все обратили взоры на мой кандибобер, – тоже бы надо другую.

– Я сделаю! – безапелляционно заявила тётя Женя. – В молодости я на этом собаку съела, чего только не крутили на голове, у всех подруг восторг и зависть вызывала своими причёсками.

– Да? А чего же я тогда двое суток за своим мастером на коленях ползала, пока он от меня бегал? – возмутилась я. – Не говоря уже о куче бабла, которую я ему отвалила. Потребовал тройную плату за сверхурочные!

– Ой, ну я как-то упустила это из виду, не знала, что у тебя проблемы. А ты сама! Вспомни-ка! Кто тебе в школу причёски, пока ты была маленькой, делал? И Варе? А потом выросли. Сами, всё сами, – передразнила она нас.

Я рассмеялась. Точно, было такое. Наступил момент, когда из детских причёсок с косичками и баранками мы выросли, а до взрослых укладок не доросли. Требовались современные, дерзкие. Не обязательно красивые и идущие нам к лицу, главное модные.

– И платья у меня ещё остались. Вечерние. Не современные, но ретро-мода сейчас поощряется.

Она сбегала, принесла. Впрочем, я их знала и помнила. Девчонкой конечно же заглядывала в шкаф, любопытствовала, разглядывала. Тётя Женя даже разрешала примерять, и они с тётей Светой ухахатывались, глядя на меня десятилетнюю в этих платьях, да в их туфлях на каблуках. Тётя Женя ещё давала свои длинные бусы из жемчуга. А я требовала меня накрасить и причесать красиво. Тогда тётя Женя ударялась в воспоминания, включала музыку и показывала как она танцевала «на балах».

Она принесла восемь красивых хороших платьев, но у всех встала загвоздка в размере. Тёти Женина фигура склонялась ближе к яблоку, особенно это стало заметно в возрасте: худые бёдра и стройные ножки при отяжелевшей верхней половине туловища, широкие плечи, полная красивая зона декольте и полноватые руки.

Мои пока ещё песочные часы грозились с возрастом перерасти в грушу, о чём мне следовало заранее побеспокоиться. Пока ещё бедра не пугали объёмом, но разница между плечами и ими в пару сантиметров была. Но даже они дали знать о себе при примерке платьев: сверху висело как на вешалке, снизу неприлично обтягивало. Всеобщим референдумом был вынесен вердикт: не моё.

– А у меня и нет ничего подходящего, – грустно посетовала тетя Света.

– Да ладно, уже не важно, не судьба, значит.

– Может, ещё можно успеть что-то купить? Во сколько универмаг закрывается?

– Или у Нины одолжить?

– У Нины формы пышнее, чем у меня. Ничего страшного, останусь дома. Я и не хотела туда идти с самого начала.

Тут позвонил Стас. Сообщил, что выезжает за мной, чтобы выходила. Я сообщила, что никуда не иду, мой наряд испорчен, времени на приобретение другого нет. Да и вообще…

– Не переживай, сейчас всё будет. Собирайся пока, – удивил меня Стас заявлением.

Он позвонил в дверь через двенадцать минут. В руках его была вешалка с одетым поверх чехлом для одежды. А когда он его снял… Все ахнули. На вешалке висело длинное вечернее платье из атласа или подобного материала, я не разбираюсь. По виду дорогого, платье было королевского синего цвета, и матово блестело. Лиф украшен серебряной тесьмой с блёстками. Спина была открыта, с плеч струились драпировки до попы. Сзади юбка уходила мягкими складками в небольшой шлейф.

– Вот это да! – выразила Варя восхищение за всех.

– Примеряй скорей! – потребовала тётя Света, аж подпрыгивая от предвкушения на месте.

Я схватила платье, убежала в спальню. Немного помучилась выбором обуви под него. Потом вспомнила, что поддавшись всеобщему увлечению прозрачной силиконовой обувью и уговорам Нины, за компанию с ней купила полупрозрачные туфельки, как раз с носом и пяткой серо-серебряного цвета. И ни разу не надела. Сейчас настал их звёздный час.

Заглянула тётя Женя, вооружённая щётками и расчёсками. Полюбовавшись на меня, шепнула:

– Прическу сразу сделаем, чтобы не испортить впечатления от выхода.

Я благодарно пожала ей руку. Не то чтобы меня в данный момент это волновало, просто приятно, когда кто-то так о тебе заботится и думает о таких мелочах.

Она недолго возилась.

– Хорошо, что он успел тебя завить, мне минимум работы. Ну всё. Не смотрись сейчас, иди, глянь в большое зеркало.

Она открыла дверь спальни. И я прошла к старому трюмо в гостиной. Все девчонки ахнули. И даже Стас проникся, смотрел серьёзно, с лёгкой тоской в глазах. Во взгляде смешались гордость, любовь, страсть, сожаление.

– Ты прекрасна! – подошёл он ко мне.

Как-то незаметно мы остались одни, родственнички тактично смотались на кухню. Я разглядывала себя в зеркало. Глубокий синий цвет необычайно шёл моему типу блондинки, с белокурыми волосами холодного оттенка, без тёплых тонов, и серо-голубым глазам. Серебристый цвет выгодно оттенял фарфоровый оттенок кожи, придавая налёт аристократичности. А не как часто у меня бывало, что я чувствовала себя бледной молью в тёплых оттенках.

Тётя Женя шикарно уложила волосы в ретро-стиле 40-х годов, в гладкую причёску с мягкими волнами, концы локонов завиты внутрь. В общем, без ложной скромности, этот образ мне действительно шёл, делая из обычной девчонки почти красавицу. Требовалось только подновить макияж.

– Откуда у тебя это платье? – поинтересовалась я у Стаса.

– Я купил его для тебя. Давно. В подарок. Мечтал сходить куда-нибудь вместе. Ты в этом платье, шикарная красавица, и я… так, рядом… гордый жених.

– О! – только и смогла вымолвить я. Повернулась к нему, заглянула в глаза. – Стас…

– Да, оно ждало тебя и дождалось. Правда всё не так как хотелось бы. И я себя рядом не в таком наряде представлял, – неловко рассмеялся он.

Стас, как и обещал, нарядился лихим ковбоем.

– Надо заехать ко мне, переодеться…

– Не надо! У тебя такой классный, продуманный костюм! Жалко, если его никто не увидит и не оценит. И потом, фрак – это так ску-учно, – заныла я. – Ты хоть будешь выделяться среди всех мужчин. Когда как я потеряюсь сразу среди всех разодетых женщин.

– Ты?! Да ты будешь королевой вечера! – я помотала упрямо головой на его комплименты, и он добавил: – Для меня так точно!

Он наклонился меня поцеловать, и я даже начала ему отвечать, но тут в комнате возникла тётя Света, ойкнула и убежала. Я фыркнула. Стас неохотно отдалился.

– Вот поэтому я не люблю, когда в доме много народу, именно в такие моменты, – он подмигнул мне.

Посмотрел на нас в зеркало, поправил кобуру.

– Так значит, считаешь, не стоит мне переодеваться, да?

– Не-а, – потёрлась я щекой об его плечо.

– Ладно. Будем с тобой как красавица и чудовище.

Я вздрогнула.

– Неудачное сравнение. Что в тебе чудовищного?

– Хорошо, я буду охранником голливудской звезды. Встречайте, Анна Петрищева!

– Очень смешно, – засмеялась я. – А ты Клинт Иствуд губернского разлива.

– А что, да, я такой! – он достал игрушечный револьвер и начал позировать.

– Все мальчишки такие мальчишки, – снисходительно, с высоты кинодивы, покачала я головой.

Когда мы уже стояли в коридоре, надевали верхнюю одежду, тётя Света спросила:

– Ты ничего не забыла?

Она протянула мне браслет с сапфирами. Я действительно о нём забыла, потому что передумала его одевать. Он не вписывался в мой образ с «платьем принцессы». Но сейчас я осталась без украшений, скромные цепочки из серебра сюда не подходили, каких-то интересных украшений из серебра у меня не было. А браслет теперь очень даже вписывался в новый образ.

– Спасибо! – протянула я руку, и тётя Света одела мне браслет.

Стас покосился глазом, нахмурился.

– Занятная вещица. Что это? Откуда она у вас? Почему я раньше не видел? – засыпал он меня вопросами по дороге.

И я рассказывала, пока мы не добрались до небоскрёба, в котором жил Алекс.

Глава 3

Сюрприз ждал уже в фойе. От входа до лифта была устлана красная дорожка, как на кинофестивале, по которой гордо шагали гости Боровского. А вокруг щелкали камерами фотографы. Среди них я заметила Михаила.

– Боже, что это? – испугалась я.

– Это я придумал, – шепнул Стас. – Сама подумай, какой куш для журналистов! Напечатаем фото с комментариями в светской хронике – это же обсуждений всем на пару месяцев! Тем более в размерах нашей деревни. К тому же не так много мероприятий, когда увидишь нашу элиту такой разодетой. И им приятно, почувствуют себя важными лицами, звёздами, – он гыгыкнул, – фоточки опять же останутся на память. Все довольны!

Я покачала головой, но, как глава издательства, он был прав.

– Можно нам воспользоваться твоим служебным положением и избежать этого?

– Ни в коем случае. Я бы и рад, знаешь ли, в таком костюме не показываться перед подчинёнными, но я должен подавать пример. И я не могу допустить, чтобы тебя не запечатлели для истории в этом платье, когда ты так восхитительно хороша.

Он схватил меня на руки и закружил под вспышки фотокамер. Предыдущая пара прошла вперёд, и мы оказались в центре внимания. Опустив меня после серии снимков, Стас начал шутливо позировать и дурачиться перед камерами, чем вызвал ажиотаж среди фотографов. Послышался смех, шутки, подначивания. Даже я не смогла удержаться от улыбки. Мишка нацелил на меня объектив камеры.

– Давай, Аня! Аня, давай! Покажи класс. Ну-ка, на что ты способна! – подкалывал он меня.

Ну и я тоже стала дурачиться перед ним и переключила внимание на себя. Мы прошли чуть дальше, там поджидали нанятые аниматоры-актёры в образах персонажей известных голливудских фильмов: Джек Воробей, Аватар, Зорро и другие. Можно было сфотографироваться с ними на память.

На последнем этапе, уже перед лифтом, гостей встречал «репортёр» с камерой, представляя шутливо на камеру гостей и задавая дурацкие и шуточные вопросы.

– О, вот и наш Руперт Мердок, Стас Крекшин, медиа-магнат и завидный холостяк. Или уже нет? Ведь он пришёл в компании очаровательной спутницы! Анна Петрищева, знающая каждый дом и каждую квартиру нашего огромного города, потому что является директором престижного агентства недвижимости… не буду называть какого, чтобы не сочли за рекламу. И сейчас мы проверим, так ли это? Анна, где находится, – репортёр заглянул в бумажку и прочитал: – улица Белозёрова дом17а?

– Нигде, нет такой улицы в нашем городе, – улыбнулась я.

– Она действительно знает! Ответ правильный. Стас, что случилось в деревне Лукреево 14 сентября 1984 года?

– Э-э, не помню, – рассмеялся Стас. – Но наверное, что-то очень важное. Дайте угадаю. Началось бабье лето, и этот день побил температурный рекорд за всю историю метеорологии?

– О, да вы просто провидец! Почти угадали. В тот знаменательный день, на нашу землю впервые приземлилось НЛО, десант из зелёненьких человечков, которых потом время от времени будут встречать в округе местные жители. Об этом написано в вашем последнем журнале «Непознанное».

В доказательство он достал и открыл на нужной странице журнал.

– О, чёрт, это же тоже реклама, – он театрально сделал знак зачёркивающий название журнала.

Смеясь, мы забежали в приехавший к этому времени лифт, который держал для нас открытым нанятый на этот день лифтёр, и поднялись на самый верх. В лифте стояла горка шампанского, и лифтёр раздавал гостям первые бокалы. Лифт был украшен баннером с оскаром, на котором было напечатано название вечеринки: «Ролливуд». Другим жителям мы не мешали, поскольку для нас оккупировали один лифт, а их было несколько.

Всё-таки задумка Стаса оказалась классной, она уже настроила на праздничный лад и веселье, а мы ещё даже не достигли места проведения вечеринки. Пока мы поднимались, я взглядом пробежала приглашение, где были заявлены конкурсы с номинациями, за победу в которых полагалась премия «Оскар», зажигательные танцы и весёлые развлечения. Фотографии, сделанные на красной дорожке, покажут в конце программы на проекторе, и победитель получит приз – свою звезду на аллее славы.

– Чего не предупредил? – смеясь, упрекнула я Стаса. – Я бы постаралась получше.

– И так отлично! – он приблизился и слизал капли шампанского с моих губ.

Я хихикнула. Веселье с бокалом шампанским уже дало лёгкое опьянение. Так и до разврата дойти легко!

Войдя в пентхаус, я бегло осмотрелась. Устроители постарались на славу. Гостиная уже была полна народу. Часть площади занимали фуршетные столы, часть была отдана под импровизированную сцену. В зале носились официанты и работали аниматоры.

У окна напротив входа, так, чтобы сразу бросалась в глаза, была установлена картонная инсталляция в виде надписи Rollywood подобной на Голливудских холмах. С учётом того, что с высоты небоскрёба открывался вид на весь город, в том числе и на горы вдали, выглядело эпично. В крайнем правом углу, где была установлена сцена, всё занавесили красными бархатными портьерами, которые сейчас были закрыты. Повсюду висели постеры фильмов и плакаты с голливудскими актерами, наклейки в виде ленты видеоплёнки, на которых фирма разместила свои фото с прошлых тематических вечеринок, и народ разглядывал и искал себя.

На одной из стен была «аллея звёзд», на которой были плакаты со звездой с настоящей Аллеи Звезд, но вместо имён голливудских актёров, там были имена приглашённых. От гостей требовалось расписаться, добавив пару слов благодарности хозяину вечеринки. Золотые, красные шары у потолка, и всякая мишура в той же гамме дополняли декор помещения.

Фуршетные столы стояли напротив окон, чтобы не мешать любоваться панорамой города, и в тот же время они перекрывали вход в частные владения хозяина. На дверях просторных санузлов на входе и с другой стороны гостиной висели таблички «гримёрная». На обратной стороне надпись извещала о занятости комнаты.

На фуршетных столах опять нашлось место фантазии повара-кулинара. Съедобные статуэтки Оскара, кинохлопушки, свёрнутые киноленты, фигурные канапешки и пирожные не давали забыть тему праздника. В этот раз было большое разнообразие напитков и коктейлей, на любой вкус и цвет. В буквальном смысле: коктейли готовились всех цветов радуги и слоистые, контрастные или градиентные.

Я оглядела гостей, почти всех знаю. Несколько шишек из администрации с жёнами, парочка из ОВД и других гос. структур, представители крупного бизнеса, светские львы и львицы. Обрадовалась, увидев Андрю с Ириной. В разных концах тусовались Маргарита Львовна и Ерошкина, чьё присутствие меня удивило. Не думала, что она входит в круг приближённых Боровского. Она конечно дама богатая, но в обществе её не любили из-за странностей и злого характера.

Чудовище выделялся среди всех, сразу притягивая взгляд. Как и обещал, он был в тёмно-синем однобортном смокинге с широкими лацканами, ослепительно-белой рубашке под горло, где чернел галстук-бабочка. Дорогие часы также присутствовали, а для тех, кто был в танке и не смог бы всё равно опознать в Боровском Бонда, об этом кричали запонки в рукавах его рубашки в виде легендарного знака 007.

Он был занят гостями, приветствуя каждого. Зверь вежливо, и вроде бы радушно всех принимал, но взгляд его был отстранённым и безмятежным, как обычно. Увидев нас, когда мы только зашли, Алекс поприветствовал нас лёгкой улыбкой и кивком головы. Когда мы с ним встретились глазами, в его я увидела лёгкое замешательство, которое ещё больше подняло мне настроение, приятно пощекотав внутри. Я не стала зацикливаться на том, что это было.

Когда дошла очередь до нас, Алекс перебросился парой шуток со Стасом и сделал мне дежурный комплимент:

– Прекрасно выглядите, Анечка. Говорю каждой женщине, которая переступила этот порог: вы сегодня лучше всех! Но в данном случае, я, как никогда, искренен. Позвольте вашу ручку.

Я протянула ему руку для поцелуя, Алекс наклонился и увидел браслет. Он переменился в лице и замер, даже побледнел. Но быстро с собой справился.

– Какое оригинальное украшение. Очень интересное.

Я сделала вид, что не заметила его реакции.

– Это фамильная драгоценность. Когда освободитесь, выберете для меня пять минут, я как раз хотела проконсультироваться насчёт браслета у вас как у специалиста древностей. Прекрасная вечеринка, Алекс, – я чуть не присела в реверансе, но удержалась.

И мы со Стасом прошли дальше, здороваясь со знакомыми.

Мужчины в основном были одеты скучно, не изменяя фракам, смокингам и тёмным костюмам. Наши шишки не могли посмеяться над собой, для них это было равносильно выставить себя на посмешище. Женщины, как и предполагалось, надели на себя всё лучшее сразу. Яркие вечерние платья в пол, обильно украшенные стразами и пайетками, обнажали где надо и не надо тела. Боа, меха, у кого-то веера с перьями. Самые дорогие украшения – бриллианты и другие драгоценности слепили глаза.

Я даже не предполагала, как любили наши дамы золото с бриллиантами. И даже головы некоторых, кроме красивых причёсок, украшали диадемы с брюликами.

На всеобщем фоне выделялся мой спутник ковбой, да Андрей с Ириной, которые отнеслись к мероприятию с огоньком. Рыжий лев Андрю оделся в костюм Элвиса и просто искрился энергией. Жена Ирина в образе девушки хиппи: длинное пёстрое платье с геометрическим узором и длинным V-образным вырезом на груди, широкий кожаный ремень на бёдрах и хайртник, кожаный ремешок, на распущенных волосах с прямым пробором. Образ довершали фенечки на руках и деревянные бусы с сережками.

Тут я заметила Вику Гранину, и хорошее настроение опустилось ниже плинтуса. Викин образ был идеальным в моём понимании. Она добилась своим нарядом того, чего хотела и я. При том, что она сумела привнести в свой образ иронию несколькими штрихами, при этом не юродствуя, как собиралась я.

Красивое чёрное платье из дорогого кружева с пышной юбкой чуть ниже колен украшали пуговицы из мелких стразов в форме головы Микки Мауса, на голову был надет ободок с кружевными круглыми ушками. На одном ухе у основания съехала на бок маленькая корона. На ножках Виктории красовались туфельки от известного дизайнера с милой аппликацией головки спящей принцессы с короной. Образ дополняла дорогая кожаная сумочка в виде кареты от дизайнеров бренда Браччиалини, любителей оригинальных и весёлых сумочек.

Я почувствовала всю нелепость того, что придумала сама. Я медведь-увалень, слон в посудной лавке, по сравнению с ней. В то время как я была бы тяжеловесной пародией даже на иронию, она, внеся пару черт в свой образ, смогла придать ему немного шуточной игривости. Как хорошо, что мне удалось избежать позора, а это был бы именно он, если бы я заявилась в своем театральном костюме.

Когда мы столкнулись с Викой у фуршетного стола, я не удержалась и похвалила её наряд.

– Классный образ, с долей самоиронии, как хотела и я. Но не удалось.

– Спасибо, – Вика откусила от клубники и присмотрелась ко мне. – Я тебя помню, ты с Крекшиным долго была. Или вы и сейчас вместе?

– Нет, не вместе. У нас всё сложно, – почему-то смутилась я.

– У-у, знаю я все эти «сложно». Это когда один хочет серьёзного статуса – второй хочет лёгкой интрижки. Зная Стаса, он серьёзных отношений не ищет. Я ведь собиралась за него замуж, ты в курсе?

– Нет, – опешила я. Для меня это был реальный шок. – Мне всегда казалось, что ты его поматросила и бросила. Извини.

– Да ничего, я привыкла. Такой уж образ у меня сложился в народе. Возможно, я и бываю легкомысленной, но я ведь не дура, понимаю когда надо остановиться и сделать выбор. Например, остепениться и завести семью. Стас показался мне подходящей кандидатурой.

Она засунула остаток ягоды в рот, и мы обе поискали Стаса глазами. Он над чем-то смеялся в компании Андрея. Вика продолжила:

– Но у него было другое мнение на сей счёт.

– Поверить не могу! – не могла я успокоиться. – Вот дурак.

– Ну, тут уж не нам решать, я всё же не Рита Хэйворт и не Мэрилин Монро, хотя и они не сказать чтобы были очень счастливы. Мне просто сразу следовало признать, что Стас не из тех, кто захочет связать себя узами брака. Не допусти мою ошибку, – подняла она палец, – не теряй время. Но я же упорная. К счастью, я быстро застукала его с другой и очнулась.

– С другой?! – становилось всё интереснее. – И кто же это?

Потому что это была точно не я. Но в то время больше претенденток не должно было быть. У нас намечался роман, которому помешала Вика, поэтому я была уверена, что Стас от неё без ума. А когда они расстались, мы начали с того, на чём остановились.

– Я не вправе рассказывать такие вещи. Хочешь, спроси у него сама, – пожала она плечами. – Но всё что ни делается – к лучшему, – она перевела взгляд на Алекса и отпила шампанского из бокала.

– Ты имеешь в виду Александра Боровского? – поняла я.

Глава 4

– Всё что ни делается – к лучшему, – Виктория перевела взгляд на Алекса и отпила шампанского из бокала.

– Ты имеешь в виду Александра Боровского? – поняла я.

Она озабоченно повернулась ко мне.

– Извини, – смутилась я. – Я лезу не в свое дело. Просто все кругом уже говорят о вашем романе.

– Правда?

Спросила она без интереса и не стала развивать тему. Я хотела отойти, но тут она увидела мой браслет, когда я подняла руку поправить волосы. До этого я стояла к ней другим боком. Вика схватила меня за руку, восхищённо глядя на браслет, глаза у неё загорелись.

О любви Виктории к изысканным украшениям слагались легенды. Чего, говорят, только не найдёшь в её шкатулках. Некоторые с завистью шутили, что украшений у неё – к каждому платью. А платьев у неё – полная гардеробная с трёхкомнатную квартиру. Сейчас на ней были модные перстни на всю фалангу пальца, бриллианты ярко переливались под искусственным светом.

Дорогие украшения считались ей лучшим подарком. Но и она любила преподносить памятную ювелирку близким. Так, во время их романа со Стасом, когда отношения были в самом разгаре и от обоих искрило так, что можно было подносить спичку (во всяком случае мне так казалось, но теперь после слов Вики я уже ни в чём не была уверена), влюблённая по уши Вика преподнесла Стасу на день рождения бриллиантовый именной брелок с его инициалами и изображением пера, один кончик которого был как остриё стрелы – знак принадлежности к его профессии, пишущей братии, а кончик стрелы у пера означал его остроту.

Как-то, в бытность уже наших отношений, я в очередной раз приревновала Стаса к бывшей подружке, и выместила своё раздражение в машине, заметив, что он до сих пор носит подаренный ею брелок. На память, наверное? Стас сначала оправдывался, что брелок просто ему нравится и вообще он его не замечает, носит и носит. Но если мне это так не нравится, он его выкинет.

Я к тому времени остыла и стало стыдно за вспышку ревности. Ответила, что нет, пусть носит дальше. В конце концов, если бы девушкам пришлось расставаться с подарками бывших, они бы остались совсем без украшений. Вон, Нина разводит каждого по максимуму, считая, что бриллианты лучшие друзья девушек. Так потом утешается ими после расставания.

Видно, это было совсем не то, что хотел услышать в тот момент Стас, мои слова произвели обратный эффект, и он тут же выкинул брелок в окно машины на полном ходу. Большого труда мне стоило заставить его остановиться, а потом я сама же разгребала холодный снег замёрзшими руками при свете фонарика, чтобы найти этот злосчастный брелок. А после пришлось ещё уговаривать Стаса снова его подвесить к ключам машины. В конце концов, украшение это всего лишь украшение.

В общем, неудивительно, что Виктория запала на мой браслет сразу, как увидела.

– Вот это да! Шикарный какой! Где надыбила? – в её голосе послышалось уважение.

– Это фамильная драгоценность, – пояснила я.

– Ничего себе! Это к какой ты династии принадлежишь, Нарышкиных или Орловых? Нет, ты только посмотри! Как это сделано?

Она трясла моей рукой, то приближая и разглядывая подробно рисунок, то отдаляя.

– Надо своему ювелиру такой заказать, – она стала щёлкать браслет на телефон. – Слушай, дай примерить.

Мне не очень хотелось снимать его, не знаю почему, но отказать было ещё неудобнее. Чтобы меня приняли за жадину? Но как я не трясла браслет и не пыталась его снять, он не снимался.

– Не могу понять, – призналась я. – Не вижу застёжки. Мне его тётя надела, я впервые с ним куда-то выхожу.

Вика сама его повертела покружила, но не смогла ни стянуть, ни найти застёжки. Досадливо поцокала языком. Оторвалась от него.

– Ладно, дай руку, я пощёлкаю его детально.

Я облегчённо выдохнула, обрадовавшись, что мне не придётся с ним расставаться. Пока она щёлкала, я подняла глаза на обсуждаемых нами мужчин, и чуть не закричала. Вместо Алекса я видела проступающее через него чудовище. Картинка была туманной, расплывчатой, как два изображения, наложенных одно на другое.

Простояв несколько секунд в ошеломлении, пытаясь понять что происходит, потому что никто не кричал, не показывал на чудовище пальцем, а Стас и Андрюха продолжали о чём-то весело болтать и смеяться, я обрела голос.

– О, боже, – простонала я.

– Согласна, – проследив за моим взглядом, сказала Вика и опустила мою руку. – Боже, какой мужчина! И он будет моим.

Браслет скользнул по руке, вращаясь, и картинка вернулась на место. Не было никакого чудовища, просто человек. «Всё дело в браслете?» – пришла ко мне мысль. Я начала крутить браслет туда-сюда, но ничего не получалось. «Так, спокойно!» – приказала себе. Другого ничего не происходило, браслет и правда странный, значит дело в нём. Теперь эту магию надо обнаружить и понять.

Я снова покрутила браслет. Ничего не произошло. Я повернула его на пол-оборота. Ничего. Потёрла камень, ничего. Путём манипуляций я всё-таки выяснила, что если повернуть браслет дважды по часовой стрелке, то я могу видеть чудовище, если повернуть обратно, всё исчезает.

Когда я это обнаружила, я со страхом стала разглядывать чудовище, ведь я его так толком не рассмотрела. Но мне опять не удалось, оно пошло на меня, и чтобы не заорать во весь голос от страха, я мигом перевернула браслет обратно.

Алекс шёл с улыбочкой, но взгляд его не предвещал ничего хорошего.

– О, девчата. А вы чего тут спрятались? Сейчас конкурсы начнутся, ну-ка вперёд, ближе к сцене, – мягко, но настойчиво он подтолкнул нас от фуршетных столов в зал.

Подтолкнув Вику немного вперёд, зверь успел мне шепнуть:

– Вижу, ты уже ознакомилась с приятным свойством чёртова браслета. А теперь, будь добра, забудь об этом. Ты меня выдашь. Стоишь и пялишься, открыв рот, из которого стекают слюни. Что подумают люди? Что ты влюбилась в меня без памяти? Подумай о своей репутации.

Я понимала его правоту, но теперь не могла думать ни о чём ином. Мне хотелось снова увидеть силу браслета. Интересно, тётя Света знает? Почему тогда не предупредила меня? Я искала место куда спрятаться, но чудовище держал около себя и присматривал за мной, тут же подошёл и Стас, и долгое время не выпускал меня, держа за руку. Началась развлекательная программа, и пришлось на время отвлечься.

После приветствия и вступительной части, ведущий заводил зал шуточными конкурсами, когда зрители, разогреваясь, отвечают из зала. Потом пошли конкурсы с приглашением на сцену. Когда на роль «лучшей актрисы» на сцену выходили претендентки, среди них оказалась Жанна, о которой я совсем забыла.

Жанна была в дорогом платье в пол из тяжелого трикотажа цвета тёмного золота, почти бронзы. Этот цвет хорошо гармонировал с её смуглой кожей, которую она натёрла чем-то блестящим, и от этого та лоснилась и блестела золотом. Платье ничего не скрывало, только всё подчёркивало.

Спереди оно падало свободными складками, спина и бока были открыты, и очертания груди без белья заманчиво притягивали мужские взгляды. Вдоль длинной юбки шёл разрез от бедра, и ножка время от времени кокетливо выставлялась на всеобщее обозрение. Я искоса взглянула на Стаса.

– Что?! – ощетинился он сразу. – Ты ещё не выкинула эти мысли насчёт Жанны из своей головы? Не было у меня с ней ничего.

– Нина вас видела вместе, смысл упираться?

– Ах, Нина! – Стас аж закричал, и на нас стали обращать внимания. Он понизил голос: – Если Нина, это всё объясняет. Тебе не могло прийти в голову, что она хочет меня опорочить?

– Нет, зачем ей лгать?

– А мне зачем?! – возмутился Стас. – Мы с тобой вроде как не вместе, и если бы я даже встречался с Жанной, зачем мне это скрывать от тебя?

– Ну, может, потому что она моя подчинённая, и это было бы не очень красиво? Ухаживать за начальницей, делать ей предложение, а самому спать в это время с её секретаршей?

– Я не знаю, зачем тебе наврала Нина и почему она меня так ненавидит, но я сейчас начинаю думать, что я был прав насчёт своих подозрений, что ты бросила меня из-за неё. Она тебе рассказала что-нибудь? Также наклепала на меня?! Отвечай! – он повысил голос.

И крепко схватил меня за предплечье. На нас опять начали оборачиваться. Кто-то с любопытством, кто-то с неудовольствием. Стоявший рядом Андрей приложил палец к губам: «Потише». Слева дама в сиреневом беззастенчиво уставилась на нас, ожидая дальнейших разборок. Стас надулся, ослабил хватку, но требовательно смотрел на меня, ожидая ответа.

– Нет, Стас. Она вообще ни при чём, – тихо ответила я. – Хорошо, оставим Жанну. Кстати, платье у неё дорогое, я его видела в бутике на Спасской. И ценник тоже. Я себе такого платья позволить не могу.

– А я могу, да? Но я его Жанне не покупал, – зашипел он раздражённо.

– Ладно, правда рано или поздно выйдет наружу, как это обычно и бывает. Вот, например, сегодня я узнала, что, оказывается, Вика хотела за тебя замуж, а ты свалял дурака и профукал такой шанс.

– Я тебе всегда говорил, что не люблю Вику, но ты не слушала.

– Я думала, это задетое самолюбие, что она тебя бросила.

– Теперь ты знаешь правду, что изменилось? – поинтересовался он.

– Ничего. Ты ведь ушёл к ней от меня. Да, мы ещё не были вместе на тот момент, но отношения уже были, это было ясно и тебе и мне.

Стас приобнял меня и поставил перед собой. Поднял рукой мой подбородок, заглянул в глаза, настойчиво ища мой взгляд.

– Да, я допустил ошибку, не оценил ещё свои чувства к тебе. Вика налетела как ураган, и я не стал сопротивляться страсти. Но быстро понял, что всё не то.

– А что то? Та третья, с которой ты изменил Вике?

– Чёрт, – выругался Стас зло. – Ну почему бабы не умеют держать язык за зубами? Что она тебе рассказала?

– Ничего, кроме того что застала тебя с другой. Кто это был, Стас?

– Неважно. Это вообще самая большая ошибка, которую я сделал с женщинами. Хотя нет, самая большая – это то, что я упустил тебя.

– Не увиливай, Стас. Я хочу знать, кто это был.

– Знаешь, может, тебе спросить у Нины, она ведь всё знает! А если не знает, то выдумает, – вышел он из себя и отошёл за бокалом бренди.

Когда он вернулся, на сцену приглашали участников для конкурса «Лучший актёр», и я отправила Стаса поучаствовать.

– Ты обязан выиграть, ты ведь такой великолепный актёр.

– Я не понял, это обвинение?

– Нет, что ты, комплимент. Иди.

Стас пошёл и оказался в списке финалистов, его обошёл другой претендент. Но отбирали финалистов, чтобы соединить с девушками-финалистками в пары на конкурс «Угадайка», где в номинации были лучшая актёрская пара, и лучший знаток кинематографа.

«Актёры» изображали сценку из заданного фильма, а зрители должны были угадать что это за кинофильм. Стаса поставили парой к Жанне, тот не сдержал досады и поискал меня глазами в толпе. Я ехидно ему улыбнулась и отсалютовала.

– Платье Жанне купил я, – на ухо шепнул мне оказавшийся рядом чудовище. – Зря обвинила Стаса.

Я бросила в его сторону недовольный взгляд.

– Извини, у меня слух очень хороший, даже подслушивать не пришлось.

– И с чего бы? – имела в виду я покупку платья.

– Хотел таким образом загладить свою вину.

– А потом ещё раз загладил в постели? – почувствовала я укол ревности.

Хотя с чего бы? Наверное, от того, что не знала, что они встречались с того времени. Алекс недоуменно поднял одну бровь.

– Ну вообще-то, если это так важно, я послал ей это платье с приглашением и извинениями, мы даже не встречались. Но меня радует, что тебя волнует, с кем я провожу ночи. Чувствую женскую руку заботы о себе.

– С чего ты взял, что меня это волнует? – фыркнула я. – Я просто съязвила, не преувеличивай. А то додумаешься до не знаю чего.

– Кстати, ты заметила, как гармонично сочетаются цвета моего смокинга и твоего платья? Просто идеально подходят друг к другу.

– Да, но это платье купил мне Стас. Так что в очередной раз можно заметить как сходятся ваши вкусы. Может, вы, правда, братья, разлучённые в детстве?

– Нет, об этом мне ничего не известно, – улыбнулся Алекс. – Но зато сегодня я как никогда понимаю всю общность наших вкусов.

Я подняла на него глаза в замешательстве. Зверь пристально смотрел на меня. И от его требовательного и жадного взгляда у меня засосало под ложечкой. Меня вновь засасывала бездна его глаз. Алекс робко улыбнулся, одними кончиками губ. Возможно, я бы так и стояла и смотрела на него, но внезапно меня как иголкой укололо в руку под браслетом. Я ойкнула, потёрла больное место и очнулась. И поняла.

– Ты хочешь отвлечь меня от браслета! – обвинила я его. – Распространяешь тут свои чары, чтобы я пришла в замешательство и думала, что это значит, вместо того, чтобы требовать от тебя ответы. А у меня к тебе много вопросов.

Алекса перекосило, он раздувал ноздри и сдерживал гнев. Покраснел как помидор, и я всерьёз испугалась за его самочувствие. Но он овладел собой, скривился и зло сказал:

– Пока Стас кочевряжится на сцене, поднимись сейчас на крышу, на террасу. Там найдешь Леонова. Поговори с ним и скажи: «Я хочу услышать от вас, что произошло летом 1996 года». А потом, возможно, я отвечу на некоторые твои вопросы.

– Что, и это всё, что я ему должна сказать? Только одну фразу?

– Да, иди. Поторопись.

Глава 5

Пока я поднималась на крышу, попыталась вспомнить из прочитанных журналистских архивов, что произошло летом девяносто шестого. Посчитала – мне тогда было восемь лет. У нашей семьи была своя трагедия, тем летом умерла моя мама. К счастью, в её смерти не было никаких тайн и виновных. Только этого в моей жизни ещё не хватало. Умерла она в больнице, от быстрого развития воспаления легких, её не смогли спасти.

Насколько я помню из наших журналистских расследований, а нас привлекали все более-менее громкие случаи, ничего в тот год не произошло. Во всяком случае, ничего громко-криминального. Значит, у них какие-то свои счёты? Но какая связь может быть между чудовищем и Леоновым, который был, если сказать кратко и по делу, тем, кто заведовал охотничьими угодьями края в администрации, главным государственным охотничьим инспектором?

На террасе гуляли несколько человек, среди которых был и Леонов. Я направилась к нему, а он, увидев меня, вернее, мой браслет, резко побледнел, даже посерел. Он смотрел на него не отрываясь, выпучив глаза, нижняя губа задёргалась. Я испугалась, не хватит ли его кондрашка. Я отозвала Леонова в сторону.

– От-т-куд-да он у т-тебя? – просипел он.

– Это браслет моей мамы.

Я сначала хотела прикинуться журналистом на работе, подготовила пару общих вопросов, но поняла, что надо сразу переходить к делу.

– Он вам знаком? Вы видели его раньше?

– Н-нет, – выдавил он и поднял на меня глаза.

Он пытался взять себя в руки, но у него плохо получалось. А я не дала ему времени.

– Семён Егорович, я хочу знать, что случилось летом 1996 года?

Тут Леонов из бледного превратился в варёного рака, он покраснел весь: с кожей шеи, макушки и с веками глаз. Теперь я уже волновалась об инсульте или инфаркте.

– А что с-случилось? О чём ты? – вяло спросил он, не глядя на меня. – Что ты знаешь?

Кхм, хороший вопрос. Я, похоже, не знаю много чего интересного.

– Пока мало что. Поэтому хотела бы узнать от вас, вашу версию.

– А я… я при чём тут? – он начал огибать меня и пятиться, желая ускользнуть.

– Я получила анонимку, – соврала я. – В ней было про вас.

– Я, я н-ничего н-не знаю, – проблеял он и убежал.

Вот натурально просто взял и смылся бегом. Я чертыхнулась и скорее взялась за браслет. Мне хотелось посмотреть на Леонова в действии магии браслета. Но не успела. Он уже скрылся за спинами людей и через несколько секунд был на лестнице. Я пошла за ним вниз. Интересно, чего же он так испугался?

Внизу я пыталась его отыскать, слоняясь по всей гостиной, протискиваясь и высматривая его среди гостей. Но он, наверное, сразу убежал. Меня остановила Ира, жена Андрея. Муж ненадолго оставил её одну, она скучала и хотела поболтать с кем-нибудь о своём положении. Мы мило обсуждали её беременность и смеялись над потерявшим от счастья голову Андреем, как вдруг к нам подошла Ольга Ерошкина. Она смотрела на Ирину. Когда она заговорила, мы ещё мило улыбались, но когда до нас начал доходить смысл её слов…

– Что, радуешься беременности? Радуйся пока. Никто не спасёт твоего ребенка, как никто не спас мою девочку, – проговорила она и пошла дальше.

Я в страхе взглянула на Ирину. Та стояла с бледным лицом, устремив взгляд в пустоту, губы её дрожали. Руки тоже. Из рук выпал бокал с соком. Подбежали официанты, чтобы убрать. Я отвела Ирину к стене, вглубь. Попыталась её успокоить, хотя у самой всё сжималось от страха и неприятного предчувствия.

– Ирина, ты же знаешь, всё это глупости. Ей бы что неприятное сказать. Не обращай внимания. Неприятно, да. Но это того не стоит. Вспомни, хоть одно её карканье сбылось? Нет.

Ира перевела на меня пустой взгляд, который стал обретать мысль.

– Вообще-то сбылось. Она тогда сказала Артёмовой, помнишь, что ей ещё недолго бриллианты носить? И потом у той мужа арестовали, они все деньги спустили на судебные тяжбы, остались без гроша.

– Да ну, ерунда. Артемов был наглый взяточник, и его скорый арест только ленивый бы не предсказал. Это и я могла тогда сказать с тем же успехом, ясно было, что недолго ему осталось пировать. Погоди, я с ней сейчас поговорю. Ты только мужу не говори, пожалуйста. Андрю буйный. Он её убьёт сразу и в тюрьму сядет. Тогда ты точно лишишься и мужа и ребёнка от волнения. Забудь, хорошо? – я направилась вслед за Ерошкиной.

– Аня… – Ирина пыталась меня остановить, но я не послушала.

Я догнала Ерошкину и преградила ей дорогу.

– Ольга, зачем вы так? Вы знаете, я одна из немногих, кто к вам хорошо относился, но сейчас вы перегнули палку. Зачем беременной женщине, будущей матери говорить такие вещи?!

Она, вскинув голову, смотрела на меня исподлобья взглядом обиженного ребёнка. Мне всегда было её жалко, но сейчас во мне клокотал гнев за Ирину.

– Я сказала правду, – вздёрнула она нос.

– И кому она нужна? Вот уж точно не будущей матери. Теперь она только и будет думать об этом. Вы отравили всё её будущее ожидание ребёнка, которое должно было стать самым радостным событием жизни. У вас вообще какие-то человеческие чувства остались? Как ей жить дальше, зная, что вы предрекли смерть её ребёнка? Это было чудовищно, Ольга, с вашей стороны. Я больше никогда вас не буду защищать. И общаться после этого тоже не хочу.

Я посмотрела на неё с сожалением и собиралась уйти. Она почмокала губами и сказала:

– Я сказала, никто не спасет. Но это не значит, что ничто не может спасти.

– И как это понимать? – спросила я с надеждой.

– У Маргариты спроси, – бросила она и, обогнув меня, пошла дальше.

Я бегом вернулась к Ирине, напустив на себя сияющий вид. Та настороженно ждала, что я скажу. В глазах её блестели слёзы.

– Она сказала не всё. Передаю дословно: я сказала, никто не может спасти, но это не значит, что ничто не может спасти.

– И? – растерялась Ирина.

– Пока не знаю. Могу предположить, что раз никто – это человек, доктор, допустим. Допустим, она сказала, что врачи не помогут. Но что-то может спасти. Например, лекарство. Или травка или ещё что-то. Неважно. Если понадобится, мы найдём. Но я всё же выбираю вариант – просто не верить и забыть, что она сказала, – отрапортовала я пионерским звонким голосом с сияющей улыбкой.

На Ирину это подействовало как-то успокаивающе, она заметно расслабилась. Про Маргариту я не стала говорить, я сама всё у неё выясню. Иначе Ирина сведёт её с ума, требуя ответа на вопрос, которого нет. Может, и Маргарита тут ни при чём. А Ирина из неё всю душу вынет, да ещё мужа подключит.

– Знаешь, я себя сейчас чувствую, как будто мне вынесли смертный приговор, а потом его отменили, – слабо улыбнулась она.

– Вот и хорошо. В смысле, хорошо, что ты успокоилась. Не говори Андрею, прошу тебя, – заныла я просяще.

– Да, я поняла, ты права, Аня. Он, правда, сразу её убьёт, даже не разбираясь. Трудно конечно, у нас никогда не было секретов друг от друга…

Я понимающе сжала её руку. Она тяжко вздохнула:

– Но я смогу. Ради него. Пойду поищу его. Не хочу здесь больше оставаться. Скажу, что у меня голова закружилась и хочу домой. Беременным всё можно, – подмигнула она мне грустно, погладила защищающим жестом животик, и пошла к мужу.

Я посмотрела ей вслед с сочувствием. Не хотела бы я оказаться на её месте. Нет, Ерошкина сегодня превзошла саму себя. Надо что-то с этим делать. Иначе или она станет персоной нон-грата или её кто-нибудь грохнет, недовольный высказанной «правдой».

Я отправилась искать Маргариту Львовну. Нашла её в компании молодых светских львиц. И она там себя неплохо чувствовала, потягивала шампанское из бокала и весело чему-то смеялась.

– Маргарита Львовна, извините, что прерываю ваше веселье, можно вас на пять минут, – отвела я ее в сторону.

– О, Анечка! Золотая моя девочка. Присоединяйся, мы как раз обсуждаем достоинства этой квартиры. Ты как никто можешь поучаствовать в наших милых сплетнях, – улыбнулась она мне радостно.

Но, слушая мой рассказ, улыбка её превратилась в грустную мину.

– Поэтому, Маргарита Львовна, очень прошу вас подумать, что имела в виду Ольга. Я пока про вас ничего не сказала Ирине, – многозначительно сказала я. – Но вы сами понимаете, если скажу, они от вас не отстанут.

– Мне не надо думать, деточка. Я знаю, о чём говорила Ольга. Но это вряд ли вам поможет… к сожалению.

– Почему?

– Потому что я искала это долгое время, но так и не смогла добыть.

– Что же это?

– О, это долгий разговор. Приходи ко мне завтра, только после обеда. С утра будет болеть голова от шампанского, – хихикнула она. – Или послезавтра.

– Нет, давайте завтра. Не люблю откладывать такие разговоры, – улыбнулась я просяще.

– Хорошо, позвони мне после двух.

Мы простились, и я отошла в укромное место, чтобы перевести дух. Столько тайн и загадок за один вечер! У меня голова шла кругом. Поэтому когда сзади раздался вопрос чудовища про Леонова, я вздрогнула и даже не сразу сообразила, о чём речь. Я уже успела позабыть о нём, потому что меня потрясла история с Ириной.

– Он убежал, тут же, – пожаловалась я. – Мы даже не успели ни о чём поговорить. Сначала его чуть не хватил кондратий при виде браслета. Но ты ведь не удивлён, правда? Именно такой реакции ты и ожидал. Так что случилось семнадцать лет назад, Алекс? И что за история с браслетом?

– Сколько вопро-осов, – пропел игриво Алекс.

И мне показалось, удаляясь.

– Алекс! Алекс! – зашипела я грозно. – Вот только попробуй сейчас уйти.

Я резко повернулась, он стоял рядом. Не то чтобы совсем рядом – недалеко. Наблюдал за гостями. Я покачала головой.

– Вообще-то я хозяин вечеринки, и должен развлекать гостей, если ты не забыла.

– Я тоже гость! Развлекай меня. Не оставляй мои вопросы без ответа. Пожалуйста.

– Ты разговаривала с Ерошкиной. Вполне по-человечески. Я знаю, ты одна с ней нормально общаешься, все остальные ненавидят её и боятся.

– И поэтому ты пригласил её сюда? Потому что она заноза в заднице нашего общества?

– Ну не должно же быть всё елейно и мило. Кто-то должен тыкать палкой в этот муравейник. Почему ты относишься к ней нормально?

– Сначала я тоже была возмущена её поведением, как и все. Потом я узнала, что у неё долго болела и умерла от лейкемии единственная дочь. Уже почти взрослой. И я поняла, откуда этот яд и желание излить свою желчь и злобу. И все ей простила сразу. И выдала индульгенцию на все обиды, прошлые и будущие. Не знаю как бы я смогла… нет, не смогла бы. Как бы я вообще жила после этого. Потерять близкого человека всегда тяжело. А уж ребёнка…

– Да откуда тебе знать?! – я вздрогнула от звучащей обиды и гнева в голосе чудовища и обернулась. Он был зол, но вместе с тем в глазах его читалось страдание. – Ты потеряла мать, но ты её даже не помнишь!

– Откуда ты знаешь?

– Ты удивлена, что я навёл о тебе справки?

– Это в каких таких справках написано, что я не помню мать? – требовательно спросила я.

– Э-э, ну чисто логически, – пошёл на попятный зверь. – Тебе было всего восемь лет. Понятно, что ты мало помнишь.

– Вообще-то, восемь лет – это вполне осознанный возраст, это уже не младенец.

– Хорошо, знаешь, мне пора присоединиться к гостям, было приятно поболтать и всё такое…

– Не смей! Не смей сейчас убегать от меня! – зарычала я на этот раз в пустоту.

Ну ладно, раз так, то и я буду поступать как хочу. Я повертела браслет и стала наблюдать за изменениями, которые произошли по вине магии браслета. А вдруг есть ещё такие как Алекс, и я их тут обнаружу? И как реагировать? Хлопнуться в обморок?

Глава 6

Но нет, чудовищ больше не наблюдалось. Да и Алекс куда-то исчез из поля зрения. Я стала разглядывать людей. Они были с какими-то разноцветными пятнами.

Вот прошла девушка, гостья вечера, внутри у неё были розовые и оранжевые пятна. Он прошла мимо дамы, которая вся была большим зелёным пятном. Молодой официант был прорезан резкими голубыми линиями. Интересно, и что это значит?

На глаза попалась Жанна, внутри у неё как огонь всё мерцало оранжево-красным. Ну тут всё ясно, страстная огонь-девица. Справа я заметила Маргариту Львовну, внутри неё медленно, как в вакууме, плавали золотые пузырьки. «Это не от выпитого ли шампанского?» – хихикнула я.

Тут мимо неё, не глядя в её сторону, прошествовала Ерошкина. Она вся была оплетена чёрной паутиной, но внутри, в районе сердца светился маленький еле заметный огонёк. Когда она проходила мимо Маргариты, огонёк стал больше, ярче. И Маргаритины золотые пузырьки стали увеличиваться и тянуться к Ерошкиной.

Тут тоже было всё ясно. Маргарита и Ольга когда-то были не разлей вода. Они приходились двоюродными сёстрами, но были ближе, чем родные. Не чаяли души друг в друге, и Ольгиной дочке Василисе. Вместе заботились о ней, лечили её. А когда та умерла, Ольга не захотела больше знать Маргариту.

Точных причин размолвки не знал никто, но поговаривали, что в последнее время болезни Василисы у них были разные взгляды на способы лечения. И что-то произошло, что Ольга не смогла простить сестре. С тех пор они не общались, а при встрече игнорировали друг друга. Хотя все знали, что Маргарита Львовна очень переживала этот разрыв и не раз пыталась достучаться до Ольги. Но потом оставила тщетные попытки. И теперь я видела, что всё-таки они обе ещё любят друг друга и переживают разрыв. Видно гордыня не позволяет Ольге помириться с сестрой.

Ерошкина прошла дальше, и светлячок внутри в неё потух, стал еле видимым. Пузырьки Маргариты тоже успокоились и снова стали плавно двигаться туда-сюда. Я перевела взгляд и увидела Стаса с Андреем, по жестам они прощались. Андрей полыхал внутри огнём так, что хотелось прикрыть глаза, на расстоянии ощущался исходивший от него жар. Ничего себе! Да с ним рядом надо под рукой огнетушитель иметь, мысленно усмехнулась я.

Внутри Стаса в районе груди ритмично мигал красный огонёк. Мы встретились глазами, и огонёк увеличился и вспыхнул фейерверком. Стас улыбнулся мне, и красный шарик неровно запульсировал. Стас пошёл мне навстречу, и шарик стал увеличиваться и увеличиваться в размерах. Я нервно перевернула браслет в обычный режим. Боже, да он действительно любит меня! И что мне делать с этим открытием? Я аж вспотела. Вытерла рукой испарину на лбу.

– Что, жарковато стало? А мы ещё не танцевали. Ты куда исчезла? Я ищу тебя, ищу.

А я стояла, смотрела в его улыбающееся лицо и не могла решить, то ли броситься ему на шею, и забыть обо всех своих сомнениях и смятениях, то ли бежать скорее как можно дальше.

– Аня, что с тобой? – приобнял он меня за плечи.

– Стас, ты правда меня любишь? – сипло спросила я.

– Конечно, дурочка. Тысячу раз говорил, скажу и тысячи первый – я тебя люблю.

– Тогда поцелуй меня, – попросила я хрипло.

Стас замер, раскрыв широко глаза, посмотрел серьёзно, наклонился и поцеловал. Мне хотелось этого поцелуя. Хотелось почувствовать его после того, что я узнала сегодня. Мне казалось, эти откровения, они смогут что-то изменить, что-то привнести новое в наши отношения. И что моё отношение изменится. Я снова почувствую то ликование внутри, которое когда-то испытывала от поцелуев и прикосновений Стаса. Но ничего волшебного не произошло.

Всё осталось прежним. Я уже ничего не чувствовала. Не было ни трепета, ни ликования, ни замирающей сладости, ни фейерверков внутри. Я отстранила свои губы от его и заметила краем глаза, что напротив за нами наблюдал чудовище. Без тени улыбки, холодно, взгляд колол как острые льдинки. Он поймал мой и тут же отвернулся.

– Прости, Стас, но…

– Нет, не говори ничего, пожалуйста. Хотя бы сегодня, – попросил он и приложил палец к моим губам.

Наклонился и коснулся губами моих, еле уловимо, обдав теплом. Я моргнула в знак согласия, и он потащил меня в центр зала развлекаться.

Я поставила себе запрет на все мысли, которые решат заползти в мою голову. Ни одной им лазейки. Я как Скарлетт О’Хара сказала себе: «Подумаю об этом завтра». Мы резвились со Стасом, развлекались, танцевали так, словно нам сказали, ребята, это последний день жизни на планете, и мы неистово, даже с каким-то остервенением, пытались доказать себе и другим, что нет, смерть ещё не наступила, посмотрите, мы ещё живем, и нам даже весело. Мы не думаем о завтра и наступающем конце.

Когда я выбилась из сил, попросила у Стаса передышки. Он сказал, что воспользуется паузой, чтобы обсудить кое-с-кем пару деловых вопросов. Я решила подняться на крышу на застеклённую веранду. Подышать свежим воздухом. Там убирался официант, и, заложив руки в карманы, наблюдал вечернюю панораму города Алекс. Правда взгляд его был обращен внутрь себя, вряд ли он рассматривал красоты города.

– О, хозяин убежал от гостей. Как нехорошо! Но я никому не скажу, – весело поприветствовала я его.

Алекс повернул голову в мою сторону, улыбнулся лёгкой улыбкой. Пригласил жестом присесть на диванчик. Сам остался стоять на месте.

– Выпьешь что-нибудь? – предложил он, и тут же рядом нарисовался официант.

– Чего-нибудь освежающего, если можно, – попросила я.

– Сейчас принесу прохладного лимонада, – кивнул молодой человек и ушёл, оставив нас одних.

Я искоса рассматривала Алекса, он задумчиво смотрел в окно.

– Аня, я знаю, у тебя накопилось много вопросов, – начал он.

– Ой нет, не хочу сейчас об этом, – прервала я его.

– Серьёзно? – обернулся он удивлённо.

– Да. Если честно, слишком много информации и впечатлений на мою бедную голову за один день. Ещё больше я могу и не выдержать. Ты прав, иногда сведения надо давать дозированно.

Алекс смотрел на меня с таким изумлением, что я рассмеялась.

– Что, удивлён, что я признала твою правоту? Сама не верю, – подмигнула я ему.

– Хорошо, тогда о чём поговорим? – подошёл он и присел напротив.

Официант принёс два лимонада и поставил около нас. Алекс сделал ему знак удалиться.

– Предлагаю поговорить о тебе. Просто об Алексе. Есть ещё такой?

– Не знаю, иногда мне кажется, что он где-то потерялся в пути, – грустно усмехнулся Алекс.

– Ну вот давай его отыщем и поболтаем. Скажи, Алекс, ты доволен вечеринкой?

– Как хозяин вечера – да.

– А как просто Алекс?

– Не знаю, не понял ещё. Слушай, – заёрзал он, – мне не кажется это удачной идеей. Давай лучше поговорим о тебе.

– Хорошо, давай, – прикусила я губу в досаде. – Я покажу тебе пример. Искренне отвечу на любой твой вопрос, и тогда, возможно, и ты сможешь подражать мне. Да?

– На любой? – лукаво улыбнулся Алекс, и в глазах заплясали чертенята.

– Мне нечего скрывать, – кивнула я самодовольно, – на любой.

– Ты сегодня будешь ночевать у Стаса? – ехидно спросил он.

Я поперхнулась лимонадом.

– Не, а что? Ты сказала, любой.

– Я не подумала, что тебя заинтересует такое. Но назвался груздем… – я почесала затылок. – Я не знаю. Скажу честно, я не хочу, но есть шанс, что сегодня я не останусь глуха к его мольбам и пойду у него на поводу, о чём потом буду жалеть.

– Почему? По тому как вы страстно целовались, я решил, что у вас всё наладилось.

Я задумалась. Продолжать откровенничать или нет? Отпив пару глотков освежающего напитка, я решила, что если хочу откровенности от Алекса, мне надо подавать ему пример. Тогда у него не будет морального права обманывать меня.

– Нет, это была провалившаяся попытка склеить прошлое. Но именно в этот момент я окончательно поняла, что это невозможно.

– Но почему? Ты до сих пор не доверяешь ему? Извини, я слышал ваш разговор про Жанну.

– Они встречались зачем-то, и он мне врёт. Но дело не только в этом.

– Почему ты так уверена в том, что он врёт?

– Потому что об этом мне сказала моя подруга.

– А ей мы верим безоговорочно?

– Вы сговорились что ли? Нина не могла мне наврать. Не могла и точка.

– Почему?

– Потому что это если как мир перевернётся с ног на голову. Мне легче поверить в то, что мир сошел с ума, что земля стоит на трёх китах и солнце вертится вокруг земли, чем в то, что моя подруга мне врёт. Этого просто не может быть. Как аксиома, понимаешь?

– Понимаю.

– Врёшь.

– Нет, не вру, – пожал он плечами.

Он встал и подошёл к стеклянной стене. Город ярко сиял огнями. Жёлтыми, оранжевыми, красными, белыми, кое-где зелёными. Вдалеке, даже в темноте, за полосой чёрного леса, виднелись очертания гор. Алекс смотрел вдаль. Сказал:

– Я не считаю, что ты права, но я тебя понял. Нина не лжёт и точка.

– Мне не лжёт, – поправила я. – И вообще, чего это ты Стаса защищаешь?

– Я не защищаю. Просто, веришь или нет, я считаю, что он подходящая тебе пара. И если бы ты вышла за него замуж, то успокоилась со временем и стала счастливой.

– А чего это ты так о моём счастье печёшься? – обиделась я. – Ты о своём лучше подумай.

Алекс запрокинул голову и рассмеялся. Я впервые слышала его смех. Приглушённый, низкий, щекочущий. Словно по коже легонько мехом провели, пощекотав рецепторы. Мне понравилось. Я бы ещё послушала как он смеётся. Только вряд ли он это часто делает. И поди пойми, что его может рассмешить. Вот в данном случае, что я смешного сказала?

Он вернулся, сел обратно напротив, приблизился ко мне, щёлкнул легонько по носу, взял мои руки в свои и сказал со снисходительной улыбкой:

– Вот давай мы и позаботимся о счастье друг друга. Ты выйдешь за Стаса и станешь счастливой, и я найду кого-нибудь. Или ты мне найдёшь кого-нибудь, мне же не отделаться от твоего вмешательства в мою жизнь. Договорились?

– То есть ты толкаешь меня в объятия Стаса, я правильно поняла? – решила я внести ясность в этот вопрос. – Пинком под зад, – добавила тихо себе под нос.

Глава 7

Алекс высвободил руки.

– Боже упаси. Никого я никуда не толкаю. Буду потом крайним. Я всё сказал. Кто хотел – услышал. Лучше скажи мне, я наблюдал за тобой, и видел, как ты всё время смотрела на Вику Гранину. И не могу понять твоего отношения к ней. Почему ты её так выделяешь?

– Не знаю. Нет, знаю. Я ей завидую, – обиженно произнесла я, – и это чувство мне не нравится.

– Завидуешь? Чему?

Алекс устроился поудобнее, приготовившись слушать. Закинул ногу на ногу, всем видом выражая интерес.

– Ну, например, взять сегодня. Она пришла в таком образе, котором бы хотела прийти я. Но у неё получилось, а у меня нет.

– Почему у тебя не получилось?

Я рассказала ему в лицах и красках. Алекс посмеялся над моим рассказом. Мне показалось, что его обычно холодный взгляд даже потеплел. И второй раз за последний час я услышала его смех, и снова пробежала волна удовольствия по телу. Мне нравилось, что я заставляю его смеяться. И что исчезал этот сковывающий меня холод из его глаз.

– А я, признаться, ждал от тебя чего-то в этом духе, какой-нибудь проказы. И был немало удивлён, увидев тебя такой… – он запнулся и проговорил скороговоркой, напустив равнодушия в голос: – шикарной.

Я сделала вид, что ничего не заметила. А сама внутри заплясала от того, что смогла ввести его в смущение.

– Да, вот, как видишь, я, оказывается, вполне предсказуема, но судьба сама делает из меня умеющую удивлять девушку. Я тут ни при чём, – рассмеялась я.

– Хорошо, будем считать, за Викторией 1:0, хотя я бы со своей стороны, сделал 1:1, ничью. Дальше.

– Тогда надо начать изначально с условий, её семьи. Тут у неё куча неоспоримых преимуществ передо мной.

– Например? – изогнул бровь Алекс.

– У неё есть семья. Которая её очень любит.

– У тебя тоже есть. И тоже тебя любит.

– Да, но у Вики есть мама. У меня её нет.

– С этим не поспоришь. Но мамы тоже бывают разные. Ты же не знаешь, какие у них отношения?

– Уверена, она её любит.

– Хорошо, 2:1 в пользу Вики, но половину балла снимем, у тебя есть отец, а Вика со своим не общается.

– У меня папа тоже не участвует в моей жизни. Я очень его люблю, но буду честна, – вздохнула я. – Отец у меня тоже номинальный. Он как бы есть, и как бы его нет.

Алекс помолчал, тактично дав мне самой переварить свое признание. Я продолжила:

– У Вики есть любящий отчим. И есть дядя-губернатор. Второе преимущество. У меня таких родственников нет. Она богата, имеет все, что захочет. За это можно поставить сразу миллион плюсов, чтобы даже соревноваться желание отпало.

– Ну, тут тоже не всё так просто. Сами по себе деньги никогда не гарантия счастья. Посмотри на меня.

– У тебя другое, – возразила я.

– Это неважно. Я могу привести тебе кучу примеров. Та же Ерошкина, разве она не богата?

Да, очень богата. Несмотря на то, что с мужем развелись давно, и у того потом была семья и уже взрослые сыновья, по каким-то причинам, он оставил Ольге львиную часть состояния. А его сыновья не стали оспаривать завещание и исправно платили Ольге дивиденды. Что, впрочем, не делало её жизнь хоть чуточку счастливой.

– Так что деньги ещё не всё. Важно как ты распоряжаешься возможностями. Как распорядилась своими возможностями Вика? Она получила какое-то полезное образование? Сделала что-то полезное или важное в жизни?

– Она живёт в своё удовольствие, – попыталась я заступиться. – Она молода, поищет себя и найдет.

– Или так и будет прыгать стрекозой. Может, у тебя не было её возможностей, но ты сама выучилась, получила хорошее образование, стала хорошим журналистом, теперь ты директор агентства. У тебя карьера, и вроде бы хорошие деньги теперь?

– Да, – кивнула я, уже гордо распрямляя спину.

– Так, счёт 3:2 в пользу Вики. Какой пункт у нас следующий?

– Она красивая, – пожаловалась я.

– Ты тоже.

– Нет, Алекс, я сейчас не набиваюсь на вежливый комплимент, я серьёзно!

– И я, – кивнул он.

– Ты серьёзно считаешь, что я могу составить конкуренцию Вике в плане внешности? – не поверила я. – Она такая яркая, и в сто раз красивее меня.

– Я так не считаю. И Стас, похоже, тоже.

Я сидела и переваривала услышанное. Я верила чудовищу, поэтому и рассказывала ему всё. Потому что знала, он не будет мне дежурно врать, чтобы сделать приятное, или не причинить боль. Ему всё равно, поэтому он скажет правду, какой бы она ни была.

Он смотрел на мое замешательство и потешался.

– О, похоже у нас синдром Золушки. Давай так, скажи мне, что ты видишь, когда смотришься в зеркало?

– Бледную моль, – призналась я.

Чудовище рассмеялся.

– Что смешного? Я сказала правду, – обиженно буркнула я.

– Ну это тоже самое, представь, если бы я сейчас сидел перед тобой и жалостливо распинался о том, какой я дрыщ, меня все чморят, и девушки не смотрят в мою сторону.

Я рассмеялась.

– Смешно?

– Смешно, – согласилась я.

– Вот так же смешно со стороны выглядят твои рассуждения о собственной бледности.

Я призадумалась и приняла к сведению. В конце концов, мужчинам виднее.

– И так, 4:3, что дальше?

– Мужчины.

– О-у. Интересно, – хохотнул Алекс. – И что там с мужчинами?

– Она имеет всех кого хочет, сама. И сама бросает. Она, как Цезарь, действует по принципу: «Пришёл, увидел, победил». Она не мучается сомнениями, она просто берёт своё и всё. И никто ей ещё не отказывал.

– Всегда найдётся кто-то первый, не такая уж она роковая женщина, – усмехнулся Алекс.

– И им будешь ты? – спровоцировала его я.

– Почему я? У меня нет принципиальной задачи ей отказать. Почему бы мне не пойти ей навстречу?

– Вот видишь! Об этом я и говорю, она всегда добивается, чего хочет.

– Подожди, давай оставим меня в сторонке. Я не связан отношениями, не состою в браке, могу встречаться с кем угодно.

– Вика – не кто угодно. Вот об этом я и говорю, Вика захотела – Вика получила. Тебя хочет большая часть нашего женского общества, но ты же не ответишь взаимностью каждой?

Я остановилась, потому что смутила его. Я смутила чудовище. Поверить не могла.

– Ты преувеличиваешь, – нервно дёрнулся он.

– О, нет, я ещё скромно выразилась! Если хочешь знать… – вошла я в раж.

– Нет, не хочу! – твёрдо поднял он руки вверх, сдаваясь.

– Ну, хорошо, – обиженно скуксилась я. – Не хочешь слушать о своих мужских достоинствах и подвигах, помирай в неведении. Попросишь ещё, а я не скажу. Так вот, Вику ты выделил из всех. И ей плевать на чувства других, если у кого какие отношения на этот момент. Она даже под ноги не посмотрит, переступит и всё. И возьмёт то, что ей надо.

– Какая-то не очень хорошая картина вырисовывается, ты не находишь? Чему тут завидовать? Умению идти по головам?

– Нет, – остыла я. – Но меня в ней привлекает то, что она всегда знает чего хочет и добивается цели. Она идёт по дороге жизни с размахом, беззаботно, не мучаясь сомнениями, не ища поощрения, не оглядываясь назад и на чьё-то мнение. Она получает всё легко, тогда как я достигаю того же с большими усилиями. Помню, когда я только пришла в редакцию, были выборы мэра, Кузнецов мне пообещал большое интервью, я окрылённая, рассчитывала на это. Рассказала Стасу, он похвалил, обещал первую полосу. Но Кузнецов просто исчез с моего радара, игнорировал, не перезванивал. Тогда Стас попросил Вику, и она за две минуты всё устроила. Как ты думаешь, кто бы героем дня?

Я разошлась и начала припоминать случаи, когда Вика перешла мне дорогу. Немного запальчиво, с излишней горячностью, я увлекалась всё больше и больше. Мне бы давно уже следовало перестать говорить о Вике, но я не могла остановиться.

– Когда мы со Стасом полгода или даже больше ходили вокруг друг друга с бубнами, она окрутила его за один вечер. На посту директора агентства несколько недель я окучивала своего первого клиента на крупную сделку, покупку складского помещения в Никитино. Кое-как уговорила. В день сделки он её отменяет. Он встретился с Викой, она порекомендовала ему знакомого агента – и он согласился на его вариант. Вариант был хуже моего, но он доверился Вике! Она сорвала мне первую крупную сделку!

Я поправила локон, который от раздражения упал мне на глаза.

– Она всегда приковывает внимание к своей персоне и заставляет людей плясать под свою дудку. Она всегда в центре внимания. Она всегда знает где что сказать и как себя повести. Она…

– Она не идеальна, Аня. Тебе со своей колокольни она кажется идеальной, но это не так. Может, для того, чтобы понять это, тебе стоит поближе с ней познакомиться? Тогда ты увидишь, что в её жизни полно своих проблем и заморочек? И она также мучается сомнениями и страдает от чьего-то равнодушия?

– Ну если она от чьего-то равнодушия сегодня страдает, так это от твоего, – усмехнулась я. – У неё на тебя большие планы. Нам пора идти, мы и так тут засиделись.

Мы одновременно встали и чуть не столкнулись. Мы стояли очень близко, и эта близость волновала и пугала. Мы оба отскочили друг от друга и почувствовали неловкость. Я подняла на него глаза. Он смотрел серьёзно, не отрываясь. Я ждала, что он что-то сделает, но он засунул руки в карманы брюк и сказал:

– Тебе пора идти. Я спущусь через минуту.

Я развернулась и вышла. А он так и остался стоять и смотрел мне вслед.

Спустившись, я нашла Стаса, веселящегося в кругу Вики и ее подружек. Они танцевали, перекрикивались, смеялись чему-то. Заметив меня, он жестом пригласил присоединиться к ним. Но я показала, чтобы продолжал развлекаться без меня.

Внезапно музыка сменилась на медленную и тихую, погас свет, включилась иллюминация. Со сцены объявили завершающий конкурс развлекательной программы. С потолка спустился большой проекционный экран. На нём показывали отобранные снимки из тех, что делали внизу при входе. Ведущий объявил, что после просмотра, мы сами должны выбрать победителя большинством голосов. Нам всем раздадут анкету с именами десятки полуфиналистов, которую отберут сами устроители праздника, и мы должны будем отметить одну фамилию. Подошедший Стас едко комментировал фото, отчего я постоянно хихикала. Когда появились наши, я улыбнулась. Фото Стаса отобрали самые смешные, в движении, отчего Стас выругался и спросил:

– Я что, действительно выгляжу таким придурком?

– Нет, эти камеры решили подшутить над тобой, – подбодрила я его.

– Вот я им! – погрозил Стас. – Забыли, что на меня все работают, премии лишу.

Тут пошли мои фото. Надо признать, не знаю, какими были остальные, но отобрали хорошие. Я даже сама себе понравилась, что бывало со мной редко.

– Хотя нет, я передумал, – сказал Стас, глядя на мои снимки.

Он стоял за моей спиной, обнимал за плечи и медленно, плавно раскачивался в такт музыке. Когда изображения закончились, включили свет, нам раздали анкеты с десятью именами. В списке были мы со Стасом и Виктория. Я проголосовала за Стаса и отдала. Через некоторое время ведущий под барабанную дробь объявил результаты – с большим отрывом лидируют две фамилии. К моему удивлению, это оказались мы с Викторией Граниной. Он сообщил, что будет сделан второй этап голосований, выбор будет между Викой и мной. Я усмехнулась. К чему голосование, и так ясно, Вика – победитель. Ну, может, один голос за меня будет, Стаса. Хотя и тут я не уверена.

Нас обеих пригласили на сцену. Наши с Викой фото опять пошли фоном во время голосования. Ведущий напомнил, что выигравший унесет с собой звезду «Аллеи славы» со своим именем. «Звезда» – изображение настоящей Звезды – стояла в рамке на подставке тут же. Вика уверенно заигрывала с публикой, когда как я чувствовала себя не в своей тарелке, тем более осознавая, что я тут всего лишь фон для очередного самоутверждения Вики.

Стас организовал группу поддержку моей кандидатуры, Вика что-то шутливо им крикнула, а я помахала рукой. Чудовище с полуулыбкой наблюдал за нами, о чём-то увлечённо разговаривая по телефону. Он помахал Вике в знак поддержки, и та расцвела майской розой.

Наконец прозвучала очередная барабанная дробь. На сцену пригласили хозяина вечера, который должен был от себя что-то подписать на Звезде и вручить приз победителю.

– Итак, по результатам голосования, – ведущий сделал многозначительную паузу, окинув всех взором, – в финальном конкурсе «Лучшее фото звезды Ролливуда» с перевесом в один голос побеждает… Анна Петри-ищева!!! Аплодируем победительнице!

Ведущий отошёл назад, сделав жест, пропускающий меня вперёд. Удивлённая, я присела в реверансе и всех поблагодарила. Стас скандировал моё имя и громко хлопал. Вика отреагировала достойно, но было видно, что проигрывать не привыкла и не любила. Она слегка расстроилась.

– Пока внесут имя победителя на Звезду, от хозяина вечера полагается утешительный приз проигравшему! Алекс, прошу вас, – вежливо попросил ведущий.

Алекс держал в руках кинохлопушку.

– Это раритетная кинохлопушка. Она со съемок фильма «6+1», снимавшегося в наших местах. Она должна была послужить утешительным призом. Но для Виктории у меня есть другое предложение. На выбор. Мой поцелуй или кинохлопушка. Выбирай!

Он с лёгкой усмешкой смотрел на Викторию. По залу пошла волна удивления и шушуканий.

– Поцелуй! – с вызовом ответила покрасневшая Виктория.

Алекс отдал кинохлопушку возбуждённому происходящим ведущему и подошёл к Виктории. Наклонился и поцеловал её, страстно и взасос. Вика ответила ему со всей пылкостью. Зал улулюкал и хлопал, а они всё не могли оторваться друг от друга.

А я пыталась взять себя в руки, пылая от гнева, но не могла. Как он мог! На моих глазах! После того, как я ему рассказала о Вике. Вероломный предатель!

Глава 8

Предатель! Предатель! Предатель!

Единственное что мне хотелось – впиться ногтями в его лицо и расцарапать эту наглую морду. Я заставила себя глубоко дышать и отвлечься. Я подумаю об этом позже! Я справлюсь со своими эмоциями! Я стала вспоминать таблицу умножения. Дважды два – четыре. Дважды три – шесть. Дважды четыре – восемь. Дважды пять – десять… Да так увлеклась, что когда настал черёд моего поздравления, ведущему пришлось привлекать мое внимание. Я очнулась и увидела, как Алекс что-то калякает на плакате со звездой. Мне её вручили, я поблагодарила, спросила:

– А можно мне тогда и утешительный приз забрать?

– Поцелуй? – пошутил Алекс, вызвав смех в зале.

– Нет, кинохлопушку. Она уже никому не нужна, а у меня тётя фанатка этого фильма, она в массовке снималась. Будет ей приятный сюрприз.

– Отдадим? – Алекс продолжал заигрывать с залом. – Конечно, отдадим. Держите, Анна. И привет тёте.

Он протянул мне утешительный приз, я взяла, поблагодарила и спустилась в зал с видом королевы. Стас ждал меня внизу и подал руку.

Хоть программа и закончилась, веселье продолжалось. Сдерживая гнев и обиду на Алекса, я излишне веселилась и смеялась, показывая как у меня всё хорошо и замечательно. Но через некоторое время начала сдуваться как шарик. Чудовище с Викторией постоянно попадались мне на глаза. Парочка явно флиртовала и наслаждалась друг другом. У них был период брачных игр, и мне было больно смотреть на это.

– Как тебе эта пара? – поинтересовалась я у Стаса.

Стас пожал плечами.

– Вполне прогнозируемо и ожидаемо. Не уверен, что надолго.

– Почему?

– Потому что Боровскому есть что скрывать. Он весь соткан из тайн. А Вика любопытная девица. Поэтому долго он её не вынесет и постарается разорвать отношения.

– Думаешь? Так было и у вас?

– Нет, Аня, – твёрдо пресёк он мои попытки поднять эту тему. – Мне нечего было скрывать, и у нас всё было по-другому. И я больше не хочу говорить о Вике. Давай лучше поговорим о нас.

– Ой, нет, – пошла я на попятный. – Я вообще-то собиралась попросить тебя проводить меня домой. Ну, то есть я уезжаю. Ты, конечно, можешь остаться…

– Нет, конечно, я еду с тобой, – он улыбнулся и прошептал: – Поедем ко мне?

Он наклонился, зарылся в мои волосы, спустился до губ, стал целовать.

– Поехали, – прошептала я.

Собираясь, Стас прихватил и мои вещи, в том числе и кинохлопушку для тёти Жени, и Звезду, которую я намеревалась оставить тут. В такси я прочитала, что нацарапал чудовище: «Красота бывает разной: твоя – как прохладный источник в жаркой пустыне, из него хочется пить вечно!»