Везунчик бесплатное чтение

История нашей страны в последние лет тридцать полна разнообразных, а порой просто удивительных событий, вообразить о возможности которых любому советскому человеку было бы абсолютно невозможно. Однако, вряд ли кто-нибудь будет спорить, что именно в этот промежуток времени произошло столько всего невообразимого прежде, захватывающего и порой страшного. Об одном из подобных эпизодов из того времени будет рассказано здесь. Имена и фамилии персонажей, а также названия организаций являются вымышленными и в случае их совпадения с реальными людьми и объектами это следует считать совершенно случайным. Но все изложенное чистая правда. Что касается содержания записок главного действующего лица, предоставленных мне в порядке любезности его дочерью, то здесь мне трудно что-либо комментировать – это его мысли, его настроение. Это тоже отражение времени.

Итак …

Как сотрудник книгоиздательского центра «Фокус» Сергей трудился не шатко, ни валко. Нет, он, конечно, не слонялся без дела по многочисленным закоулкам большого здания, , что ему поручалось, он выполнял точно в срок. Но здоровый и циничный азарт у него напрочь отсутствовал, никого удивить, а тем более переплюнуть он совершенно не стремился. Признаться, когда-то такой азарт у него был. Это было давно – лет 10-15 назад, когда он на волнах всеобщей предпринимательской экзальтации пытался с несколькими единомышленниками создать с ними на паях собственное издательство. Проект не состоялся, с приятелями – пайщиками он разругался, хотя больших денег он и не потерял – их у него с самого начала попросту не было. Теперь творческое рвение старшего редактора отдела отечественной художественной литературы проявлялось на работе только в исключительных случаях, когда ему попадалось действительно что-то достойное быть напечатанным в одном из крупнейших издательств страны. Вкус у Сергея был классический, интернет-беллетристики он не любил, бессюжетных произведений тоже. Но приходилось служить – поэтому основное рабочее время Сергей тратил на редактирование серийного творчества после того как ридеры уже выносили свое предварительное положительное решение по отдельным опусам исходя из концепции той или иной издательской линии. Главным правилом серийного метода отбора была похожесть содержания нового текста на то, что уже однажды издавалось и было съедено массовым потребителем. Сергей со своей работой справлялся легко.

В издательство Сергея пригласил на работу один из его бывших однокашников по Литинституту, профессиональная судьба которого сложилась удачнее Серегиной, –так он лично считал. Хотя Сергея многие его бывшие однокашники считали исключительно везучим человеком и дали ему кликуху «Везунчик». Причина была проста – Сергей не сидел без работы и брался за все. После института он не стал корпеть над романом или сборником стихов, сидя на шее у родителей как многие другие его сокурсники, а удачно устроился корреспондентом в одну из популярных молодежных газет и стал разъезжать по стране с заданиями редакции. Так он довольно долго знакомился с реальной жизнью разных уголков страны, что было полезно для любого творческого процесса и накопления жизненного опыта. И зарабатывал на жизнь.

Сергей знал, что Лукич стоял у истоков создания этого успешного предприятия, он был его неформальным самым главным редактором и автором издательских идей. Слава книгоиздательского центра «Фокус» гремела по всей стране, но и благодаря некоторым авторам успешной массовой литературы уже шагнула за ее пределы. Однако главный финансовый фокус «Фокуса» заключался в его не особой разборчивости – он издавал все подряд, для всех и каждого в отдельности, от ребенка дошкольного возраста до эстетствующего маргинала. В этом как раз и состоял секрет его успеха.

Был дождливый день в конце августа. Сергей сидел за рабочим столом и смотрел на экран монитора, где просматривал очередной текст с правками ридера. Это было очередное «мыло».

В кабинет заглянул Семен.

– Привет, Серега, зайди ко мне.

– Привет, – несколько замешкавшись, ответил Сергей.

Семен редко спускался на второй этаж со своего третьего, директорского этажа. Чаще происходило наоборот.

Сергей поднялся и неторопливо пошел к своему бывшему однокашнику. Кабинет Семена не отличался помпезностью, все было вполне в деловом стиле. Только большой кожаный диван, стоящий вдоль стены со свернутым на нем пледом в шотландскую клетку, придавал кабинету несколько небрежно – творческий вид. Сергей знал, что Лукич изредка любит заночевать прямо на этом диване.

Семен сидел за рабочим столом и, глядя в монитор, стучал по клавиатуре. К одному уху был плечом придавлен мобильник.

– Да, да, я понял, через месяц, – говорил он кому- то, – ну все, пока.

Он развернулся в кресле лицом к Сергею.

– Слушай, есть дело. Я тебе скажу коротко и ясно. От одного олигарха – его

фамилию ты знаешь, поступил необычный заказ – создать своеобразную энциклопедию Москвы, то есть буквально в алфавитном порядке от А до Я.

Круглое лицо Семена излучало искрящуюся доброжелательность, карие, выразительные глаза улыбались сквозь толстые линзы очков в дурацкой роговой оправе, отполированная лысина с заушными кустиками волосинок, казалось, тоже радостно приветствует Сергея.

Он продолжал:

– Отбор понятий, которые будут включаться в энциклопедию, олигарх оставляет за собой. Он будет давать нам их по несколько штук то ли в неделю, то ли в месяц. Пока я не понял. А нам через несколько дней надо будет дать ему готовый продукт на одобрение или для правки и внесения возможных изменений. Известно в узких кругах, что этот товарищ не лишен определенного литературного вкуса и, что отнюдь не странно, чувства юмора. Правда, что это за юмор я лично не знаю. Говорю тебе это для того, чтобы ты был готов ко всякому. Видимо, требования к нашему продукту будут не простые, хотя сейчас понять их весьма проблематично. На выходе в результате нашей кипучей работы должна получиться книжка, то есть «Московская Энциклопедия», автором которой, как ты уже наверное догадываешься, будет этот милый олигарх.

– А имя? Как все-таки его зовут? – спросил Сергей.

– На фиг тебе сейчас его имя. Потом, когда мы сдадим ему готовый продукт, и он за него с нами полностью рассчитается, тогда ты и узнаешь. Сейчас ни к чему.

Зачем тебе расстраиваться раньше времени. Это я шучу, – он рассмеялся.

– Короче, за каждую принятую статью на одну букву нам будут платить 10 штук зеленых в конверте. Ты понял, Везунчик?

– Сколько их них будет моих и сколько всего статей надо написать? – по-

Деловому точно задал вопрос Сергей.

– Твоих будет 30 % от каждого поступления, а статей как минимум 28. Не думаю,

что будет несколько на одну и ту же букву. Хотя – кто знает…. На твердый и

мягкий знаки статей точно не будет, – Семен жизнерадостно рассмеялся.

– Это что же – я в итоге получу примерно два лимона рублей? (курс того времени – примечание автора), – не веря себе и быстро посчитав в уме, а считал он с детства хорошо, спросил Сергей. За текущим курсом рубля к доллару он следил машинально – курс ежедневно обновлялся на его мониторе среди других справочных данных.

– Немного больше, старик. Курс растет. Но главное без вычетов.

Сергей давно мечтал о новой машине. Старая 14-ая модель Жигулей уже давно просилась на свалку. Были у него и другие лелеемые планы, почвы для реализации которых не предвиделось.

Семен тем временем продолжал.

– Но имей в виду, что ты как писатель или, скорее, очеркист должен угадать и попасть в самую точку. Надо, чтобы получилось. Как это сделать – не очень пока понятно. Но надо начать, попробовать, а там будет видно. Штука в том, что ты был выбран не случайно – институт окончил в том же году, что и олигарх, в определенной степени занимался бизнесом, его родители, как и у тебя, что на мой взгляд несколько странно, – ха-ха-ха … – тоже московские и так далее. В общем, твоя биография и твой послужной список его вполне удовлетворили. К этому я добавил от себя о твоей творческой стороне, о твоих публикациях в журналах, о том что ты все время что-то пишешь, хотя и мало печатаешься и это лишь потому, что пишешь не для всех, что у тебя есть собственный неплохой почерк, есть стиль и т.д.

– Задачу в принципе понял. Но в каком ключе писать? Могут ведь быть разные варианты.

– Ты знаешь, не заморачивайся. Исходи из своего ощущения времени и места. Тебе дают понятие, ты вызываешь собственные воспоминания и ассоциации, ты сопоставляешь, противопоставляешь и, наконец, составляешь текст. Если не угадал с первого раза, тебе подскажут. Второй раз будет правильным. В общем, начинай.

Только не надо никаких больших исторических ракурсов – это же не обычная энциклопедия и ты не историк-краевед. Для начала – вот, – сказал Семен и протянул Сергею небольшой лист бумаги, на котором было крупно напечатано :

ВСХВ – ВДНХ – ВВЦ

«Яма»

– На пару дней тебе хватит, – продолжил Семен, – если не угадаем настроение

заказчика сразу, угадаем чуть позже. Должны угадать. В любом случае за это говорит вероятное совпадение поколенческих ощущений. Для нас в целом это очень важный заказ, который упал на нас как снег на голову, а от денег нос не воротят. А если все полностью состоится, ты представляешь потом тираж тысяч десять, который он выкупит весь для реализации? – он откинулся в кресле и зажмурил глаза.

Сергей решил воздержаться от вопроса о размере порции своих предположительных потиражных доходов и, наверное, правильно поступил.

Нельзя проявлять алчность, не получив оценки своего труда, которая была пока совершенно непредсказуема. Но шкура еще неубитого медведя маячила на горизонте.

Сергей считал себя творческим человеком. Он имел на это право. Работая некоторое время журналистом в начале перестройки, он объездил всю большую страну и опубликовал солидную пачку материалов, которые вызвали неподдельный интерес читающей публики, склонной демократизировать общество и поощрять свободу творчества. Но самое главное – его статьи и заметки нравились его пишущим коллегам. Позже работа в издательстве не оставляла времени для творчества в рабочее время.

А дома, когда было настроение и в голову приходили разные мысли, он писал для себя обо всем на свете. Называл это «писаниями».

Сергей пришел домой. Приготовил себе кружку растворимого кофе и сел перед экраном компьютера. Есть совсем не хотелось. Надо было сбросить обычную апатию конца рабочего дня и преисполниться хотя бы подобием творческого энтузиазма, который часто подменяет редкие приливы экстатического вдохновения. Он почему-то решил начать с конца – с «Ямы». И вот что получилось:

«ЯМА» – пивной бар на углу Столешникова переулка и Пушкинской улицы

(теперь опять Большая Дмитровка) в подвале старого дома. Сначала – столы со стульями, потом – стоячие места. Всякие пивные закуски, бутерброды из стеклянных шкафов – автоматов. Дым коромыслом, благо курить там разрешалось. Пьяные и не очень разговоры. Практически всегда длинная очередь на вход с улицы в любую погоду. Все 70-ые одно из самых демократичных и популярных мест в городе, куда можно было попасть бедному студенту. Здесь было место встреч непризнанных гениев, которые читали свои гигантские поэмы первому встречному, общались друг с другом мелкотравчатые барыги и разного рода прохиндеи, веселились по поводу и без всякого повода группы студентов. Самое странное, что вспоминается сейчас, – это полное отсутствие внутри милиции и мордобоя. Как – то это регулировалось все само собой, по крайней мере я этого никогда не видел, хотя бывал там частенько с однокашниками на последнем курсе института. «Яма» просуществовала лет около двадцати и продолжала идти навстречу ожиданиям молодежи (и не только) покане закрылась уже в 90-ые. Кстати, именно в «Яме» снимался известный признательный эпизод фильма «Берегись автомобиля».

«Что же еще добавить? Нет, больше ничего не припомню. – подумал Сергей – никаких эксцессов, только общая разнузданная атмосфера мужского сообщества, чуткого к вторжению чужаков. Случайные представительницы женского общества не в счет».

Он добавил еще несколько строк про атмосферу. Получилось совсем мало, но больше ничего не приходило в голову, каких-то невероятных случаев, связанных с этим местом, не вспоминалось.

«Ну что, надо идти дальше пока есть запал», – решил Сергей и принялсястучать по клавишам дальше.

«ВДНХ, она же потом ВВЦ, а раньше ВСХВ. Сначала – это место поедания горячих булочек с сарделькой и мороженого, а потом длительных пивных сборищ. Вот, сразу направо от главного входа – там обязательно кто-то из наших. Или не там, а чуть дальше, все по правой стороне. Детище хрущевской оттепели, нет, скорее борьбы за народные копейки – советский пивбар, место встреч прогрессивной студенческой молодежи. Клуб, где обменивались всеми известными новостями, точнее, новостями , которые были интересны лишь нам, завязывались знакомства, пока еще слишком наивные молодые люди случайно узнавали нечто, скрытое до поры эпохи гласности, пропивались

стипендии и чужие деньги, обменивались дисками и музыкальными познаниями. Это место значило больше, чем английский паб. Сюда приходили студенты со всей Москвы,но больше всего было студентов из близлежащих вузов – из ВГИКА, Финансового и Педагогического институтов.

Почему-то запомнился один рыжий парень, имени которого я не помню, который появлялся там с отменной регулярностью. По крайней мере он там уже был каждый м раз, когда я тоже оказывался там. Все знакомые и я сам считали его студентом. Но однажды случайно выяснилось, что основное время он проводил у фонтана «Дружба народов», где зарабатывал на пивбар и на многое другое, фотографируя приезжих. Судя по всему. Деньги были очень неплохие, ведь с фотографиями возьни в те времена было много».

Сергей остановился. Про Выставку можно было бы написать гораздо больше – там было далеко не только пиво, там хватало всего и, причем, с самого детства. Это же был целый мир, в котором каждый возраст мог найти свое место, свою точку притяжения. Он решил добавить к написанному еще некоторые детали из своих воспоминаний. Особо остановился на положительном эффекте лодочных прогулок на дальнем пруду у скульптуры «Золотой колос» для своего юного физического развития. Нет, – подумал Сергей – надо остановиться, надо, чтобы объем текста на каждую букву был примерно равный. Развивать тему можно будет потом с учетом пожеланий заказчика». И он поставил точку.

Но вдруг ему что-то втемяшилось в голову, и он решил приписать фразу к «Яме», ему показалось стилистически верным дать ход сквозной линии, которая бы соединяла эти две маленькие статейки.

«В «Яме» я все время натыкался на одного парня, а бывал я там не так уж часто – рыжеватого на вид, который, как мне кто-то сказал, был серьезным продавцом дисков.

Не могу сказать, что был он спекулянтом, потому что спекулянтами были те, кто перепродавал товар из магазинов. Он же продавал то, что привозилось из-за бугра по разным каналам, в том числе по линии официального обмена с Гостелерадио. Один диск с модным исполнителем или группой стоил в диапазоне от 100 до 200 рублей (от одной до двух зарплат среднеоплачиваемого служащего). Он работал под заказ от владельцев, но навар должно быть был очень неплохой».

Сергей перечитал все написанное и нельзя сказать, что остался доволен. Ни лирики, ни психологизма, все неровно, пунктирно. Но, сообразуясь с изложенным ему накануне принципом первичного написания, не стал ничего править и наутро отнес эти напечатанные фрагменты на работу.

Лукич сам подошел к его столу в начале рабочего дня.

– Ну как, Везунч? – c улыбкой и протягивая руку, спросил он. Сергей пожал руку и молча протянул ему пару страниц.

– Уже? Так быстро? У нас же целая неделя?!

– А чего тянуть –то. Всего-то пара страниц. Совсем немного и совсем приблизительно, набросок. Вчера было настроение, я и набросал. Пусть олигарх почитает, наверняка на это у него времени хватит. Не понравится –буду исправлять, добавлять, разбавлять.

–Ну ладно, – сказал Лукич, беря листы, – я прочту сегодня же и передам туда. Лукич многозначительно посмотрел на потолок.

Из писаний Сергея:

Почему-то в последнее время меня часто преследуют сновидения. Когда сплю. Обычно это объясняют очень впечатлительной натурой. Но если в детстве сновидения имели ярко выраженный отпечаток того, что произошло или было увидено или услышано накануне, то потом, уже в зрелом возрасте, связи между тем, что происходило во сне и тем, что хотя бы отдаленно напоминало реальную жизнь стали менее отчетливыми и часто совсем неуловимыми. Только дедушка Фрейд может объяснить.

Вот один лишь пример такого загадочного сновидения.

В каком-то вполне государственном на вид учреждении идет сборный концерт силами самих самодеятельных чиновников. Выступает ансамбль типа эстрадного комбо. Я – главный заводила этого концерта и его ведущий. Вдруг я появляюсь на сцене, причем вижу себя же из зала, беру в руки такую длинную трубу, которая, по-моему, называется тромбон. Пытаюсь извлечь из нее звуки, тужусь, по всему видно, что пытаюсь сильно развеселить коллег, сидящих в зале. Но получается конфуз.

В это же время, одновременно с этим действом или сразу после него – здесь видимой последовательности как-бы и нет, я сижу в зале и слышу неодобрительные комментарии в свой адрес:

– Ну зачем это он? Все без него ведь было неплохо, надо было ему, дурику, обязательно вылезти на сцену.

Я сижу в зале сразу за говорящими это, вижу знакомое усатое лицо коллеги. Меня замечают и машут на меня рукой с явной досадой, потом отворачиваются. Мне становится вовсе неловко.

На этом сон обрывается.

Откуда это пришло, из каких глубин подсознания? Были, наверное, если напрячься и вспомнить, какие-то неловкие моменты в жизни, когда мне очень хотелось любым способом обратить на себя внимание окружающих, причем, как это часто бывает, не самым умным способом. А из этого ничего путного не получалось, получался полный облом. Иначе и быть не могло – способ выбирался какой попроще, хотя и расчитанный на внешний эффект. Как в этом сне. Мораль – не высовывайся. Сверчок – знай свой шесток.

Сергею было между сорока и пятьюдесятью. В его внешности не было ничего особенного – он не был уродлив или красив. Рост средний, излишней полноты нет, волосы русые с проседью, усов, равно как и бороды не носит. Или, как писали в старину в паспортах, – «лицо чистое». Глаза – голубые с сероватым отливом. Общее впечатление от лица было скорее приятным, чем отталкивающим.Несколько вздернут был кончик носа, что наряду со слегка опущенными книзу уголками губ делало порой выражение его лица, особенно когда он удивлялся чему-то, что бывало крайне редко, ироничным. При взгляде на Сергея сразу становилось ясно, что он еще далеко не стар, но и не суперстар, пожил некоторое время в той, прежней стране.