Литературные котики бесплатное чтение

© Алексей Митрофанов, 2022

ISBN 978-5-0056-0539-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Бегемот из «Мастера и Маргариты», Кот Ученый из «Руслана и Людмилы», кот Матроскин из сказки «Дядя Федор, пес и кот». Все это – известные литературные котики. А кто послужил прототипами этих прекрасных героев? А как сами авторы относились к котам? А коты к авторам?

Об этом – исследование «Литературные котики». И веселое, и грустное, и серьезное, и очень легкомысленное. Как и сами котики.

В оформлении обложки использована открытка работы художника Луиса Уэйна (1860 – 1939).

Булгаковский кот Бегемот

Это, без сомнения, самый известный литературный кот. С него, заезжего, мы и начнем. Бегемот прибыл в Москву в составе свиты Воланда и провел здесь около месяца. Тем не менее, за это время он настолько вжился в город, что сделался практически неотделимым от него.

Считается, что прототипом Бегемота стал Флюшка, домашний кот Михаила Афанасьевича. Он проживал вместе со своим хозяином в доме 35А по Большой Пироговской улице. Флюшка был не черным, а серым. Но это не принципиально. Флюшка был хорош собой, и это стало причиной трагедии. Кота утащили, когда он сидел в форточке. Это было несложно – писатель жил на первом, а, точнее, даже цокольном этаже. Видимо, под воздействием этого события, Булгаков придумал такого кота, которого фиг кто утащит.

Возможно, кстати, никакой трагедии и не было. Не на котлеты же его украли. Приглянулся. И не исключено, что при новых хозяевах Флюшке жилось даже лучше, чем в доме Булгакова.

А сам Михаил Афанасьевич не особо убивался по этой утрате. Он вообще не был заядлым кошатником. Гораздо более дружеские отношения у писателя установились с собакой по кличке Бутон.

Но, как говорится, прототипов много не бывает. Еще один связан с кличкой чудо-кота. Бегемот в демонологии – воплощение чревоугодия. А уж поесть и выпить этот персонаж был не дурак.

Выходит, что второго прототипа нашего героя следует искать в московском зоопарке.

Правда, его Владимир Даль (который, кстати, жил недалеко от Зоопарка, на Большой Грузинской улице, дом 2) смертельно оскорбил. Божественного и величественного бегемота он обозвал в словаре русского языка болотной коровой.

Гораздо более почтительно высказался о бегемоте справочник «Московский зоосад», изданный в 1925 году:

«Бегемот… с огромной головой, широкой мордой и почти волочащимся по земле животом, с могучими клыками. Это страшное чудовище может изрыкать такой могучий рев, что все животные, не исключая льва, приходят от него в трепет».

Кстати, в 1985 году в московском зоопарке вместо бегемотника устроили моржатник. Долгое время бегемоты в этом зоопарке вообще отсутствовали. И только в 2017 году там поселилась Ксюша, карликовая бегемотиха из Швеции.

Ну а коты в московском зоопарке не переводились никогда.

На самом деле, Бегемот даже не кот, а котолак, он же элурантроп. Оборотень, способный принимать то человеческое, то кошачье обличие, в конце романа вообще превращается в худенького юношу-пажа. Этим он, без сомнения, разочаровывает читателя, который за время прочтения романа успел полюбить именно толстого, хамоватого хулигана-обжору. И вдруг у читателя совершенно наглым образом отнимают предмет его любви и выдают вместо этого довольно скучную особу:

«Ночь оторвала и пушистый хвост у Бегемота, содрала с него шерсть и расшвыряла ее клочья по болотам. Тот, кто был котом, потешавшим князя тьмы, теперь оказался худеньким юношей, демоном-пажом, лучшим шутом, какой существовал когда-либо в мире. Теперь притих и он и летел беззвучно, подставив свое молодое лицо под свет, льющийся от луны».

Пусть он и назван тут «лучшим шутом», но в это, честно говоря, не очень верится. Московский Бегемот гораздо гармоничнее и убедительнее.

Сейчас нас не интересуют эпизоды, в которых Бегемот выступает в человеческом облике. Например, как человек он избивает в общественной уборной Варенуху:

«Варенуха вздрогнул, обернулся и увидел перед собою какого-то небольшого толстяка, как показалось, с кошачьей физиономией… Очень, очень приятно, – пискливым голосом отозвался котообразный толстяк и вдруг, развернувшись, ударил Варенуху по уху».

В зрелищной комиссии он было появился в образе кота, но сразу же перекинулся человеком:

«– Вообразите, сижу, – рассказывала, трясясь от волнения, Анна Ричардовна… – и входит кот. Черный, здоровый, как бегемот. Я, конечно, кричу ему „брысь!“. Он – вон, а вместо него входит толстяк, тоже с какой-то кошачьей мордой, и говорит: „Это что же вы, гражданка, посетителям „брысь“ кричите?“».

Человеком он пришел в «Дом Грибоедова»:

«Бегемот только горько развел руками и надел кепку на круглую голову, поросшую густым волосом, очень похожим на кошачью шерсть».

Зато первое представление героя, на Патриарших, произошло именно в кошачьем облике:

«Кот, громадный, как боров, черный, как сажа или грач, и с отчаянными кавалерийскими усами».

Именно как кота его не пустили в трамвай. Кондукторша,

«Лишь только увидела кота, лезущего в трамвай, со злобой, от которой даже тряслась, закричала:

– Котам нельзя! С котами нельзя! Брысь! Слезай, а то милицию позову!»

На Патриарших не только завязка романа – много дальнейших событий развивается в этих местах. Не удивительно, что в конце восьмидесятых, когда возникла мода на «Мастера и Маргариту», эти пруды стали главным булгаковским местом Москвы, разделяя почетное звание с «булгаковским домом» на Большой Садовой улице. Некоторые фанаты удивлялись: а почему здесь, рядом с памятником их кумиру выставлены слон, обезьяна, лиса – а кот отсутствует. Им даже в голову не приходило, что моде на булгаковских героев всего несколько лет, а памятник – вообще не Булгакову, а баснописцу Крылову, работы скульптора Даниэля Митлянского. И, соответственно, рядом со статуей изображены сценки из крыловских басен.

Впрочем, им в оправдание можно сказать, что Иван Андреевич показан здесь настолько нейтрально, что может сойти за кого угодно, в том числе за Михаила Булгакова.

Территория активно обживается. На пересечении Малой Бронной и Малого Козихинского переулка открывается кооперативное кафе «Маргарита». Краеведы выясняют – вплоть до сантиметра – где герои «Мастера и Маргариты» покупали противную абрикосовую воду, а где Берлиоза переехал трамвай. Устраивают многочисленные булгаковские фестивали.

А в 1999 году на прудах наконец-то решили установить памятник Булгакову. И не только Булгакову – в проекте пруд, фактически, становился центром огромной скульптурной композиции. В нее, кроме самого Михаила Афанасьевича входили Мастер и Маргарита, Понтий Пилат, Иешуа Га-Ноцри (тот, разумеется, шел по воде), Азазелло, Коровьев, конечно же, кот Бегемот и нечеловеческих размеров, абсолютно циклопический примус.

Но воспротивились местные жители, и ничего из задуманного так и не осело на берегах пруда.

Впрочем, история на этом не заканчивается. В 2015 году безымянный скверик, расположенный в соседнем квартале, переименовывают в сквер Булгакова! Там планируют установить памятник Михаилу Афанасьевичу, но местные жители снова против!

Тем не менее, памятник Булгакову в этом месте существует. Практически, через перекресток. Это доходный дом Казимира Клингсланда, его адрес – Большой Козихинский, 10. Над окнами третьего этажа – горельефы кошек.

Правда, по первоначальному замыслу архитектора Гавриила Иванова, это вовсе не кошки, а рыси, но они, как и памятник Ивану Крылову, выполнены довольно приблизительно, и вполне могут сойти за кошек.

Некоторые исследователи даже считают, что именно эти, клингсландские-ивановские кошки вдохновили Булгакова на создание образа кота Бегемота, но мне эта версия не представляется убедительной. Да и вообще, слишком уж много прототипов – тоже плохо.

Впрочем, вернемся к коту Бегемоту. В следующий раз он появляется в театре варьете, во время сеанса черной магии:

«Черный жирный кот, который, войдя в уборную на задних лапах, совершенно непринужденно сел на диван, щурясь на оголенные гримировальные лампионы».

Бегемот удивил зрителей тем, что самостоятельно налил себе воды в стакан. И именно в кошачьей ипостаси Бегемот оторвал голову конферансье Бенгальскому:

«Бегемот!.. Делай! Эйн, цвей, дрей!!

И произошла невиданная вещь. Шерсть на черном коте встала дыбом, и он раздирающе мяукнул. Затем сжался в комок и, как пантера, махнул прямо на грудь Бенгальскому, а оттуда перескочил на голову. Урча, пухлыми лапами кот вцепился в жидкую шевелюру конферансье и, дико взвыв, в два поворота сорвал эту голову с полной шеи».

Конечно, человек, просто похожий на кота, не смог бы сделать ничего подобного. Это был котолак.

Прообразом самого театра варьете стал Театр Сатиры, только-только открытый на Триумфальной площади. Раньше же на этом месте стоял цирк братьев Никитиных – от него до сих пор сохраняется круглый купол. Смотрится этот купол на театральном здании довольно абсурдно, но не сносить же его из-за этого.

Одним из номеров в программе никитинского цирка было выступление некой госпожи Капито с дрессированными кошками и мышами. Просто вот нигде не спрячешься от этих котиков.

Затем Бегемот появляется на балу у Сатаны, в уже упоминавшемся знаменитом «булгаковском доме»:

«Стоящий на задних лапах и выпачканный пылью кот тем временем раскланивался перед Маргаритой. Теперь на шее у кота оказался белый фрачный галстук бантиком, а на груди перламутровый дамский бинокль на ремешке. Кроме того, усы у кота были позолочены».

Михаил Афанасьевич сам проживал в этом доме – сначала в одной коммуналке, а затем и в другой. И неоднократно описывал его в разных произведениях. Дом был построен в 1905 году для табачного промышленника Ильи Пигита, как доходный. Илья Давидович владел фабрикой «Дукат». Фабрика специализировалась на дешевом куреве.

А вот с котами реальная жизнь «булгаковского дома» ни коим образом не связана. Они, конечно же, шныряли под ногами, но не больше, чем в других домах Москвы. Поэтому мы переходим к следующей локации кота Бегемота. Это Торгсин – магазин для торговли с иностранцами на валюту. Он располагался в доме на углу Арбата и Садового кольца. Туда Бегемот со своим приятелем Коровьевым прибыл в образе кота, но, как и в зрелищной комиссии, моментально перекинулся:

«У зеркальных дверей торгсина на Смоленском рынке появился длинный гражданин в клетчатом костюме и с ним черный крупный кот.

Ловко извиваясь среди прохожих, гражданин открыл наружную дверь магазина. Но тут маленький, костлявый и крайне недоброжелательный швейцар преградил ему путь и раздраженно сказал:

– С котами нельзя.

– Я извиняюсь, – задребезжал длинный и приложил узловатую руку к уху, как тугоухий, – с котами, вы говорите? А где же вы видите кота?

Швейцар выпучил глаза, и было отчего: никакого кота у ног гражданина уже не оказалось, а из-за плеча его вместо этого уже высовывался и порывался в магазин толстяк в рваной кепке, действительно, немного смахивающий рожей на кота. В руках у толстяка имелся примус».

Вот, собственно, и все. Дальше – уже упоминавшийся «Дом Грибоедова», Тверской бульвар и Воробьевы горы. Во всех этих местах не было никакого кота, а был обычный хулиган, человек, пусть и котоподобный. Мы с удивлением обнаруживаем, что Бегемот в кошачьем виде действует всего лишь в трех местах – на Патриарших прудах, в театре варьете и в доме Пигита. При этом нам казалось, что котом Бегемотом переполнен весь булгаковский роман. Да что там роман – вся Москва!

Кстати, старые москвичи полагают, что в Торгсине от Бегемота полностью отделилась его кошачья сущность. В «Дом Грибоедова» отправился человек, уже никакой не оборотень. А в арбатских переулках остался черный кот – тоже обыкновенный кот, а не котолак. Именно ему другая арбатская знаменитость, Булат Шалвович Окуджава посвятил свое знаменитое стихотворение-песню:

Действительно, молчат, как правило, именно те, кому есть, что рассказать.

Да, Бегемот любил поесть.

Узнается зловредный характер кота Бегемота.

То есть какие-то магические способности этому котику все-таки удалось сохранить.

Пушкинский Кот Ученый

Само слово «лукоморье» означает «лука моря». То есть, изогнутый берег, притом, изогнутый вовнутрь. Лукоморье омывается заливом.

Не удивительно, что в славянской традиции слово «лукоморье» означает какой-то конец географии. Где славяне, а где море со своими луками и заливами.

История этого стихотворения вообще довольно любопытна. Это своего рода предисловие, вступление к поэме «Руслан и Людмила», но, фактически, оно не связано с основным текстом поэмы ни сюжетно, ни стилистически. Совершенно инородный кусок. Больше того, основная часть поэмы была завершена в 1820 году, а вступление дописано позже, в 1825 году, во время знаменитой Михайловской ссылки.

Но это вступление, фактически, переворачивает всю поэму. Получается, что Пушкин ее вообще не сочинял. Ему ее надиктовал Ученый Кот (в отличие от Пушкина мы станем величать его с прописных букв)! Который даже не сидит на цепи, а ходит по ней! А это, кстати, очень больно. Представьте себе: грубые, плохо обработанные металлические звенья, нежные розовые лапки. Да, золото считается мягким металлом – но все равно не перина!

Многие исследователи утверждают, что причина скрыта в традиционной для русской культуры демонизации кота. Золотая цепь является прямым следствием этой демонизации, якобы, впитанной Пушкиным вместе со сказками няни, Арины Родионовны Яковлевой, во время этой пресловутой ссылки. Один из сквозных персонажей этих сказок – говорящий кот Баюн. Правда, сказочный Баюн коварен, он своими разговорами усыпляет бдительность людей, а после убивает и съедает их. Пушкинский же кот – не людоед, он добрый сказочник. Во всяком случае, сам Александр Сергеевич после общения с этим котом остался жив и даже сумел записать намурлыканные ему истории.

Таким образом у Кота Ученого появляется еще один прототип, и его родина – Псковская губерния.

Но третий – главный – прототип Кота Ученого все-таки был в Москве. Он находился в бывшей Огородной слободе, напротив знаменитого Юсуповского дворца. В этом дворце Александр Сергеевич жил в младенческом возрасте, с двух до четырех лет.

Тынянов писал:

«Князь разрешал ходить по саду знакомым и людям, которым хотел выказать ласковость; неохотно и редко допускал детей. Конечно, без людей сад был бы в большей сохранности, но нет ничего печальнее для суеверного человека, чем пустынный сад. Знакомые князя, сами того не зная, оживляли пейзаж».

А теперь самое важное:

«Сад был открыт для няньки Арины с барчуками.

Арина смело поднималась по лестнице и строго наблюдала, чтоб барчуки и барышня Ольга Сергеевна чего-нибудь не обронили или не поломали какой балясины. Вид у нее был озабоченный».

Среди «барчуков», ясное дело, выделялся Пушкин.

Так вот, из огромного числа затейливых приспособлений и фигур, которые здесь были установлены для развлечения публики, особое внимание обращал на себя механический кот на цепях.

Эту садовую игрушку вывез один из Юсуповых из Голландии. Кот с помощью цепей перемещался по большому дубу вверх и вниз. Он был пушистым, а глаза его горели. К тому же зверь при этом что-то напевал. К сожалению, по-голландски, и никто не мог понять, что именно.

Интересно, что в советское время возникла пародия на пушкинское стихотворение. И оно совершенно неожиданно рифмуется с уже упоминавшимся торгсином:

Можно сказать, что мы нашли еще одну связующую нить Ученого Кота с Москвой. Увы, достаточно трагичную.

А впрочем, не будем о грустном.

Аристарх Фалелеич Мурлыкин Антония Погорельского

Еще один московский кот – герой маленькой повести-былички Антония Погорельского «Лафертовская маковница». Антоний Погорельский – псевдоним. На самом деле это Алексей Алексеевич Перовский, внебрачный сын министра народного просвещения Алексея Кирилловича Разумовского, дядя писателей Алексея Константиновича Толстого и братьев Жемчужниковых. Эта повесть – его первое литературное произведение, написанное в 38 лет.

Ну а сама лафертовская маковница – лефортовская торговка маковыми медовыми лепешками, восьмидесятилетняя старуха-колдунья. У нее был черный кот (конечно, черный!) – на самом деле тоже котолак, как и булгаковский Бегемот. И после смерти старухи он явился к ее бедной внучке Маше в качестве жениха. Звали этого жениха Аристарх Фалелеич Мурлыкин. Он был невысок, очень сильно картавил – его речь напоминала кошачье мурлыканье – и выгибал свою круглую спину. Получил отказ от Маши и ушел, сказав, что явится позднее.

«Маша смотрела из окна и видела, как Аристарх Фалелеич сошел с лестницы и, тихо передвигая ноги, удалился; но, дошед до конца дома, он вдруг повернул за угол и пустился бежать как стрела. Большая соседская собака с громким лаем во всю прыть кинулась за ним, однако не могла его догнать».

История закончилась очень хорошо для Маши и скверно для Аристарха Фалелеича. Маша вышла замуж за молодого красавца, а Мурлыкин, перекинувшись котом, прыгнул в колодец за ключом от наследства маковницы и утонул.

Повесть опубликовали сразу после написания, в 1825 году в журнале «Новости литературы». Одним из первых читателей стал Александр Сергеевич Пушкин. Он писал младшему брату Леве:

«Душа моя, что за прелесть бабушкин кот! Я перечел два раза и одним духом всю повесть, теперь только и брежу… Мурлыкиным».

Александр Сергеевич даже внешне подражал Аристарху Фалелеичу:

«Выступаю плавно, зажмуря глаза, повертывая голову и выгибая спину».

Напомню, что именно в 1825 году Пушкин находился в псковской ссылке и приписывал к «Руслану и Людмиле» строчки про Кота Ученого. В его сознании как бы столкнулись два кота, Мурлыкин и Ученый, лефортовский и харитоньевский, из Юсуповского сада. Произошел мощнейший электрический разряд, а так как Александр Сергеевич и вправду был гением, этот разряд сдвинул многое.

Спустя несколько месяцев император Александр, будучи в Таганроге, разыгрывает собственную смерть и теряется в сибирских скитах под именем старца Федора Кузьмича. Офицеры выходят на Сенатскую площадь и требуют конституцию. Новый император подавляет бунт и начинает ненавидеть и бояться своих подданных с первых же дней правления. Декабристы партиями отправляются в Сибирь, туда, где в это время уже обживается царь Александр, он же Федор Кузьмич. За ними следом едут жены-декабристки. И так далее, так далее, так далее.

Таким образом, двум котам-москвичам удается сдвинуть направление исторического развития огромнейшей страны.

(И в скобках заметим: а не был ли котолаком сам Пушкин?)

Пушкинский Кис

Вот еще один котолак, как бы вынутый Пушкиным из обычной житейской истории. Это жених его приятельницы Елизаветы Николаевны Ушаковой – Сергей Дмитриевич Киселев по прозвищу Кис. Они часто виделись в доме Ушаковых на Пресне. Современный адрес – улица Заморенова, 16, но дом, к сожалению, не сохранился. Скорее всего, Пушкин и придумал это прозвище. Саму Елизавету Николаевну он называл Кисонькой и любил в ее присутствии подзывать кошку, кричал: «Кыс-Кыс-Кыс!».

Существует несколько рисунков Александра Сергеевича, изображающих Сергея Дмитриевича и Елизавету Николаевну в образе счастливого кошачьего семейства.

Кис, кстати, был тот еще Кис – отставной генерал, ветеран войны 1812 года. Но Пушкина такие мелочи не останавливали.

У Александра Сергеевича вообще было какое-то нездоровое влечение к котолакам (еще раз: а не был ли он сам из их веселого семейства?). Вот поэма «Руслан и Людмила»:

Зато простых котов он недолюбливал. Да, Пушкин был любвеобильным человеком. Он уважал хорошую компанию, французское шампанское, пожарские котлеты, трюфли Яра, остроумную шутку, любил валдайских девушек, которых называл податливыми, вообще любил женщин. Но вот котов не любил.

Существует масса подтверждений отрицательного отношения Пушкина к котам и кошкам. Явно без любви описан кот в поэме «Граф Нулин»:

В стихотворении «Послание к Галичу» имеются такие строки:

А это «Сказка о попе и его работнике Балде»:

Тут, что называется, без комментариев.

Кстати, гораздо лучше относился к кошкам пушкинский дядюшка, Василий Львович. Тоже поэт, только остановившийся на уровне любителя. У него коты, во всяком случае, нормальные, не оборотни.

А впрочем, тоже так себе коты. Взять, например, стихотворение «Кот и моська» (1816 год):

Но Кот оказался зловредным. Он закогтил несчастную собачку и даже покусал ее. Все это, якобы, играя и шутя. В ответ на это Моська прекратила с ним общение, заявив, что предпочитает открытых врагов —

Вполне житейская история.

Зато героини стихотворения «Две старые кошки» (1821 год) вполне по-человечески и очень трогательно жалуются друг другу на невнимание сильного пола:

Прогресс, как говорится, налицо.

Котики Ивана Крылова

Самый известный кот Крылова – разумеется, хвостатый обжора из басни «Кот и повар»:

Эта басня написана в 1812 году, и некоторые исследователи считают, что Крылов тут допустил иносказание. Якобы, этот кот – не просто кот, а вся наполеоновская армия. Повар же – полководец Барклай-де-Толли, медлительность и нерешительность которого высмеивает автор. Но французские войска вошли в Россию 24 июня, а Иван Андреевич впервые читал свою басню еще в марте, в известном кружке под названием «Беседа любителей русского слова».

То есть, попытка притянуть сюда политику безрезультатна и бессмысленна. Котики вне политических игрищ и склок.

Кстати, великолепны иллюстрации художник Александра Дейнеки к этой басне. Они были созданы в 1922 году. Это гениальное соавторство разделяет ровно 110 лет. Но что есть время перед истинной любовью к котикам!

Еще одна знаменитая котобасня Ивана Крылова называется «Кошка и соловей». Она была написана в 1822 году (вариант – в самом начале 1823), а впервые опубликована лишь в 1824, в журнале «Труды вольного общества любителей русской словесности».

Сюжет жесток и не сказать, чтобы котолюбив. Кошка поймала Соловья, крепко зажала его в лапах и требует, чтобы Соловей ей пел. Тот, вроде бы, и не против, но в этом сжатом состоянии он способен лишь на жалкий писк. Тогда Кошка делает вывод: дескать слухи о певческих талантах Соловья сильно преувеличены. И у нее возникает другой интерес – проверить, каков Соловей на вкус.

Финал трагичен:

Тут, к сожалению, нам от политики не отвертеться. В последние годы своего правления император Александр I стал отходить от привычной для всех либеральной линии. В том числе и в отношении цензуры. И Соловей тут – явно литератор, а Кошка – цензор, если не сам царь.

Вероятно, как раз с этим связана большая пауза, отделяющая написание басни от ее публикации. Тем более, что накануне цензура запретила две басни Ивана Андреевича – «Рыбья пляска» и «Пестрые овцы».

А педагог Василий Водовозов утверждал (в 1862 году, спустя год после Крестьянской реформы, то есть, в момент относительной либерализации русского общества):

«Вся гнусность грубого насилия, соединенного с лицемерием и обманом, является… в баснях: „Волк и Ягненок“, „Волк и Кукушка“, „Волк и Кот“, „Кошка и Соловей“, „Соловьи“.»

Мы же сейчас посмотрим, что это за «Волк и кот» такой.

Итак, волка обложили охотники. Он забегает в деревню, чтобы спрятаться от них в каком-нибудь дворе. Но все ворота заперты.

Кот готов помочь, и одного за другим перечисляет добрых, сердобольных жителей. Но никто из них не подходит – у одного Волк загрыз барана, у другого козленка, у третьего ягненка и так далее.

Кот в результате заявляет Волку:

Эта басня появилась еще позже – она была опубликована в 1830 году. Впрочем, дата написания неизвестна. Да и политика тут, вроде, ни при чем.

Но уже по этим трем басням мы видим, как Крылов относился к котикам. Плохо он к ним относился. В первой басне мы видим наглеца и обжору, во второй – коварного убийцу, в третьей – бесчувственного морализатора, который равнодушно озвучивает прописные истины. Не удивительно, что во второй басне у кошки вообще нет имени, а в первой и в третьей котов зовут Васьками. Все равно, что никак не зовут. Иванами Иванычами.

Есть Крылова и другие басни с участием котиков. Например, «Щука и Кот». Щука напрашивается к Коту на мышиную охоту, на которой терпит полное фиаско. Это оттуда известные строки:

Басня была написана в 1813 году, и поводом, вроде бы, послужила неудача адмирала Чичагова в сухопутной операции. По крайней мере, литератор Филипп Вигель утверждал, что

«Крылов написал басню о пирожнике, который берется шить сапоги, т. е. о моряке, начальствующем над сухопутным войском».

Но, в любом случае, это ничего уже не прибавляет к образу антикошатника Крылова.

Не удивительно, что у Ивана Андреевича не было котов и кошек. А ежели и были, то не как товарищи по всяческим подвижным играм и совместной дегустации рыбных деликатесов, а исключительно как истребители мышей. И звали их как в баснях – Васьками или вообще никак.

Иван Крылов сам был котом – сонным, ленивым и толстым чревоугодником. И, по одной из версий, умер от того, что слопал сразу очень много птичек.

Убитая кошка Ивана Хемницера

У баснописца Ивана Крылова был творческий ориентир и, в большой степени учитель – тоже баснописец Иван Иванович Хемницер. Родившись на 24 года раньше, он считается первым в России баснописцем.

И он тоже не отличался чрезмерной симпатией к котикам. За свою жизнь Иван Хемницер написал 91 басню. Но нам интересна одна, под названием «Кошка». Приведем ее полностью:

При этом в жизни господин Хемницер далеко не был злодеем. Современники отзывались о нем как о доброжелательном и застенчивом человеке. Он, к тому же, был рассеян, постоянно попадал во всякие нелепые ситуации. Известна история, как Иван Иванович, будучи в гостях, услышал некую застольную историю. И эта история ему так понравилась, что даже забыл, где услышал ее. И, спустя пару часов, принялся по второму разу рассказывать ее присутствующим.