Путешествие по жизни бесплатное чтение

Служба по контракту как она есть.

16 июня 1993 года, отслужив почти два года срочной службы1 (призван я был 4 июля 1991 г.) я, рядовой, старший радиотелеграфист 92-й отдельной радиотехнической бригады Особого Назначения КДВО, стал сверхсрочником. За плечами служба на боевых постах, благодарность от комбрига, заслуженный на срочной ещё 2 класс специалиста и… желание служить дальше.

На «гражданке» я себя не представлял; желания в родные ЦАРМ возвращаться не было, поскольку профессия «токарь» мне была неинтересна. Ну и в том числе и из-за захлестнувших страну перемен. О переменах, впрочем, мы из-за забора своей в/ч знали лишь понаслышке. Лишь однажды эхо перепрыгнуло через забор в виде приватизационных чеков-«ваучеров», которыми Главный Лохотронщик страны Толя-«Рыжий» решил осчастливить вновь народившийся российский народ. Я своим распорядился бездарно, как, думаю, и практически весь народ РФ. Таких «продуманов», как Толик-«Рыжий», Березовский и Cº тогда было немного. Командир роты, старший лейтенант Кузьмицкий, уговаривал остаться. Всё же я был специалистом 2-го класса, да и благодарность получил от командира части полковника Безуглого на учениях весной 1993 г. В общем, пройдя медицинскую комиссию, попросив маму отправить необходимые документы и завершив остальные мероприятия, стал я сверхсрочником или «сверчком», как нас называли в народе.

Служба сверхсрочников ничем не отличалась от службы срочника: те же смены, то же боевое дежурство. Только отдыха стало больше. Поселили меня в общежитие, у нас в городке стоит 3 ДОСа, и в каждом подъезде есть общежитие. Меня поселили в 125-й, в 76-ю квартиру. Соседом у меня (мы жили в трёхкомнатной квартире) был Иван, фамилию уже не помню. Отличный мужчина с красивой чёрной бородой. Лет ему было около 43-х, но на вид можно было дать больше – борода его немного старила. Третьим был старший лейтенант Лукьянов – начальник клуба нашей бригады. Здоровый малый, ростом с меня или чуть выше, точно не помню. Помню, ещё на срочной, пошли с Сашком Кривец в самоход на хлебозавод арсеньевский за пряниками2. Лукьянов нас и попалил на подходе к городу. Хоть Санёк и говорил, что зрение у него не очень, но только заметил он нас издалека. В тот день мы получили от ротного неплохую нахлобучку. Да и от старшины немного.

Расскажу о своём старшине, старшем прапорщике Иващенко. До 1992-го октября служил он в нашей роте связи, авторитет имел огромный среди солдат и у многих, если не всех, офицеров, в том числе и у комбрига. Нарушители дисциплины его очень боялись, так как спуску он не давал никому. Но в то же время понимал солдата, его трудности, проблемы и беды. Жаль, что он от нас уехал, уехал домой, в Украину. В то время многие уехали: кто в Белоруссию, кто в Казахстан, кто ещё куда… парад суверенитетов на обломках Союза. Подобных ему старшин я практически не встречал. Про загубленный Сердюковым и его бандой институт прапорщиков – отдельный разговор3.

Жили мы ВТРОЁМ, вообще-то нас было четверо, ещё сержант Борис Товарков из Новосысоевки, механик радиопередатчика нашей роты связи. Бухал по-зверски, мог пить неделями. А вообще, парнишка приличный, ну, он только когда «тревоги» были, ночевал в комнате или когда в наряд заступал (а ставили его обычно дежурным по батальону). «Проставился» прапорщиками своего батальона. Был дядя Лёша Линёв4 и Юра Смирнов, ребята отличные. Помню, раз так нажрался, что антенну обнял и блеванул на её основу, после чего уснул в личном авто начальника связи бригады. Так вот, стал я служить дальше. Питался в офицерской столовой. Кормили там нас очень даже прилично. Жена Юры Смирнова и повар Женя готовили очень даже неплохие блюда. По крайней мере, долго после службы в бригаде я такого в службе не видел.

Помню, прислала мама перевод, как сейчас помню, 20 000 руб. А в этот день я пошёл к дяде (он боевой у меня, офицер-танкист, участвовал в конфликте на острове Даманский; только говорить об участии армейцев было запрещено до начала 1990-х) помогать гараж строить, на окраине Арсеньева он находится. Пришёл мужик, тоже член гаражного кооператива, ну и предложил нам с дядей выпить немного. Дядя отказался, а я не отказался. Выпили бутылку разведённого китайского спирта. Закусили, как сейчас помню, луком, салом и хлебом. Дало в голову так, что я едва не утонул в маленьком пруду недалеко от гаражей, когда решил после работы помыться. Поехали обратно, домой. Дядя спросил, пойду ли я в дом. Мне не хотелось показываться на глаза тёте, и я решил остаться в машине. Дядя ушёл, мне стало так плохо, что я начал блевать прямо в окно на асфальт. А время было вечером, в 20 часу. Светло, люди ходят, дети бегают… Потом, когда был трезвым, стало очень стыдно за своё свинство (с годами, с набором опыта, это чувство исчезало и однажды… ИСЧЕЗЛО СОВСЕМ; отходы производства от повышенного расхода горючего меня перестали беспокоить, так как их практически не стало ввиду приобретения опыта распития спиртного).

Дядя вышел из дома, начал за мной убирать. Потом тётя вышла, она с нами собралась ехать. Короче говоря, сделала выговор дяде за то, что он не предотвратил эту пьянку. А когда поехали, я и говорю: «Тётя Тома, заберите мои 20 тысяч, а то я их пропью». Она мне и сказала, что следующий раз – если со мной такое приключится – всё будет известно моей маме, её родной сестре. С тех пор я сильно не пил. Правда, до тех пор, пока в отпуск не поехал.

Деньги мне очень пригодились. Зубы – моя беда. Плюс с детства не выношу этого слова – лечение зубов. Но в армии как-то осмелился, помню, даже запасся мужеством и вырвал зуб под заморозкой и несколько запломбировал. Здесь же решился под наркозом, сказал тёте, чтоб приехали за мной после сеанса и забрали. Так как в клинике спрашивают, пришли ли с тобой сопровождающие. Предварительно я сходил, узнал расценки, обследовался. Нужно было всего вылечить 13 зубов, и за всё это нужно заплатить 13 200. Денежное довольствие у меня было тогда 41 000 руб., так что можно было позволить такую роскошь. Захожу, жду. Мужик какой-то стонет как вамп. Спрашиваю у женщины: «Это что, больно ему так, что ли?». «Да нет, – говорит, – это он в бреду».

Настала и моя очередь. Сажусь в кресло, мне – укол в руку, и не успела доза войти в меня, как я отключился. Хорошо сделали, не больно было. Встаю, и сразу падаю. Меня женщины поднимают, закидывают на кушетку. Я снова встаю, и снова падаю. В конце концов, забрали меня дядя с тётей, посадили в машину и увезли домой, в ДОС. Очнулся где-то через 30 минут, пошёл на ПРДЦ. А до этого зашёл, помылся в ванной. Разделся, вернее, снял с себя рубаху окровавленную, оттуда зуб выпал. Пошёл делиться впечатлениями. Поделился – и спать. До этого пугали, что позже «отходняк» начнётся. Ничего подобного, единственно, дёсны болели после того, как начинал кушать, но потом недели через полторы всё прошло. А ещё через несколько дней я пошёл, вставил себе передний зуб. Наконец-то я мог свистеть, ведь так здорово идти и свистеть на всю округу, когда рядом НИКОГО!!! Шёл с Арсеньева и полдороги, наверное, свистел. Итого обошлось мне всё это в 19200 руб. Начал я подумывать об отпуске. Мне командир роты сказал, что в августе поеду.

А, вспомнил, случай интересный и поучительный со мной произошёл в начале июля. Поставили меня дежурным по связи. Как сейчас помню, было у меня запланировано 7 нарядов на июль. Ну, меня и попросили мои солдаты – Марат Гаптрахманов и Вовчик Ожерельев – купить водки 2 бутылки, «Лимонной». Говорю, что нас «спалят». «Да нет, пройдёт всё нормально, ничего не будет», – говорят ребята. Я как чувствовал, так и вышло. Купил пару «пузырей», пирожков, ещё что-то у ребят закусить было. Ну, и начали пить понемногу. Выпьем, посидим, чай заварим, опять выпьем и так часа три. И в это время солдат в самоход ушёл, Серёга Толстосумов, по прозвищу «Почка». Ушёл к родственникам, а пришёл очень поздно. Лейтенант Парамонов, а, нет, уже он был старлеем5 подумал, что «Оржик» послал его в самоход, и пошёл к нам на узел. А перед этим минуты за три «Оржик» узнал, что «Почка» вернулся с самохода, и пошёл на ПРДЦ на разборки. Но я вовремя по ГГСке услыхал, что Вовку спрашивают, и закричал ему в окошко (он хотел по крыше уйти), что его ищут. Ну, только он влез обратно – и Парамонов входит. И как раз, когда он случайно проходил возле стола, кружка на пол упала. Поднял он её, вкусил аромат и всё понял. Сдал нас оперативному, тот, правда, нам ничего не сделал (как сейчас помню, стоял майор Козин), а утром от комбата досталось маленько. Я, правда, перед всеми «отмазывался», говорил, что не пили мы ничего. «Почку» «Оржик» кумарнул немного. В общем, сняли меня с дежурства и больше я дежурным по связи не заступал. А комбат, майор Рудаков, сказал: «Ещё раз – и уволю».

Помню, встретил своего бывшего сослуживца Сашу Савченко. Он меня когда-то дрочил неплохо (он был «дедушкой», а я – «бойцом»). А тут встретились, руки пожали друг другу, поговорили. Чисто психологически было интересно. Но Санёк у нас долго не задержался. Где-то через месяц свалил. Вообще многие контрактники представляли из себя сброд, желающий выпить любой ценой. После получения зарплаты некоторые просто больше не выходили на работу, и их увольняли.

Лежат на дороге две бабы, едет мужик на машине. Одна из них пришита, другая приклеена. Вопрос. Что сделал мужик? Ответ. Ту, что приклеена, отодрал; ту, что пришита – отпорол. Серёга, «пиджак» из Омска, только что рассказал.

Рассказываю дальше. Облагородили мне зубы. Стал более или менее походить на человека. Наступил август, надо было подумать о подарках. Наши в Уссурийск поехали, я им сказал, что бы чего-нибудь для матери купили. Лариса купила ангорскую кофту, помню, она тогда по 19 000 руб. в Уссурийске продавалась.

1980-е годы, сестра Лариса Чатурова.

Середина 1990-х гг., сестра Лара с сыном и племянником.

А в Арсеньеве аналогичное изделие – 35 000 руб. На руки получал тогда 41 000 рублей. Ну вот, начал проездные оформлять, получил довольствие за август и сентябрь, пайковые за один месяц. Что-то около 110000 руб. было – как сейчас помню. Помню, перед самым отъездом купил четыре бутылки коньяка. Ну, и шоколадки, напиток и т.д. Сначала с «Оржиком» и Маратом в общаге. Потом на узле, помню, Саша Сёмушкин и Юра Воробьёв были. Вообще, хорошие, отличные ребята со мной служили: Володя Бабченко, Володя Степанюк, Володя Анфимов, Шобухов Анатолий, Сергей Фёдоров, Эдуард Потёмкин. Пусть не огорчаются те, которых я не назвал, я ещё вспомню о них, и не раз, на страницах своего повествования.

Так вот, выпил на узле с ребятами, пошёл в общагу. Через некоторое время пришёл дружище Боря, и говорит: «Лапа, где мой «Сникерс»?» Я говорю: «Съели, Боря, съели». Ну, я пошёл в наш магазин и купил бутылку китайского «Бренди», мы выпили, осталось там ещё, Боря с собой забрал бутылку. Тут Эдик Потёмкин с Леной приехали с отпуска. Ну, об этом человеке расскажу немного подробнее.

Призвался он в ноябре 1989-о года. Служил радистом в нашей роте. Прослужил полтора года и случилось происшествие – неуставные взаимоотношения, ну, он кого-то «кумарнул» слегка. Так бы сошло, может быть, но дело раздули, и получил Эдуард два года. А дисбат, как он мне рассказывал, это настоящая жопа. Хуже, чем тюрьма. Он там, в Ванино, пробыл 1,5 года. За хорошее поведение его освободили раньше, на полгода, и в октябре 1992 он опять в роту попал служить. Ходил на смены, там же и с Леной Подгайной познакомился. Начал у неё пропадать по ночам, помню, как то раз ДПЧ проверял наличие личного состава в кроватях после отбоя. Эдика не оказалось, он в это время у Ленки ночевал. Такой шухер подняли, но старший прапорщик Литош его прикрыл, сказал прямо, как оно есть. Ну, в общем, «Поте», как мы его все звали, ничего за это не было. А в феврале он заключил контракт, вернее, остался на сверхсрочную, в июне, кажется, «28», у Эдика и Лены свадьба была, а ещё чуть позже, точно уже дату и не помню, сын родился у них.

21 марта 1993-го, я и Эдуард Потёмкин.

Ну так вот, с Борей хряпнул немного, потом дождик закончился, я пошёл дяде гараж помогать строить. Выпили там бутылку коньяка за мой отпуск, потом я сгонял ещё за одной, купил китайской водки. После неё у меня сразу же голова разболелась. Я еле носилки с раствором носил, но всё же мы доработали до конца. А утром, 16 августа 1993-о года, я поехал в свой первый армейский отпуск. Сначала – на пригородном поезде до станции Сибирцево. Там посидел до ночи и ночью на 53-м поезде сообщением Владивосток–Харьков поехал домой.

В поезде познакомился с двумя братьями, молодыми ребятами. Одному за 20 было, другому 16. Старшего Колей звать, а младшего – Виктор, кличка «Боксёр». Оказалось, знают они Борю Товаркова неплохо. Выпил я с ними, пока ехал, 3 бутылки водки, закусили неплохо, о жизни поговорили, покурили хороших сигарет. Утром, часов наверное в девять, нет, вроде бы пораньше, часов в 6, подъехали к станции Магдагачи. А потом, когда до моего посёлка оставалось ещё два часа езды, я начал голову высовывать из окна, такое нетерпение при встрече с родиной. 2 года, месяц и 14 дней я дома не был. Можете представить моё состояние. Видел только за это время одну маму, она ко мне приезжала в апреле 1992-о года.

Ну вот, наконец, и Невер. Всё покрыто развалинами, даже кинотеатр и тот развалился, пугая своей Мрачной тенью округу. Администрация посёлка оказалась не хуже немецко-фашистских захватчиков, разве что не карали, не расстреливали… Проехал Невер, там 53-й не останавливается. Вышел в Сковородино, там минуты две постоял, покурил, смотрю, машина подъезжает, мама выходит. Конечно, состояние непонятно какое было – более 2 лет никого, кроме мамы не видел. Конечно же, сразу к бабушке и к Урбонас. Договорились посидеть при первом удобном случае.

Вечером мама Артёмкиных6 позвала, сели вчетвером, выпили, поговорили. Ну, я хватил лишку, Сашок меня потом домой уволок. Ребята всё те же остались. Сашка Фёдоров в армию по здоровью не пошёл, Серёга Гончаров7 уже служил, где-то под Хабаровском. Короче, тоже договорились встретиться, выпить, посидеть, просто поговорить. Пили и вспоминали погибших и живых.

В 1992-м году погиб Саня Шатовкин, для меня это стало большим ударом. По разговорам были у него связи с наркоманами, стал принимать тяжёлые наркотики. И вот ОДНАЖДЫ, чего-то приняв, убили человека. А когда менты подъехали, он застрелился, не желая сдаваться. Я когда прочитал письмо, которое прислали мне из дома, долго не мог поверить. Сколько вместе проучились, знали друг друга хорошо, и вот я живой, а его уже НЕТ. Лёха Ляпунов был убит в мае 1993-о года, это также стало для меня ударом… 10 лет в одном классе, жили рядом. Хоронили его в закрытом в гробу (был сожжён в соседской бане). А этих Тварей, что убили, так и не нашли… а, может, и не искали. С «Поросёнком» встретился. Выпили. Он отслужил срочную службу чуть раньше меня. Служил в ВМФ, попав на 2 года. Путь его начался в Советской Гавани, а закончилась служба в далёком Вьетнаме, где он служил на топливозаправщике. Рассказывал, били их, молодых, так, что на «пятой точке» якоря долго оставались.

Лёху «Соболя» видел, он в 13 овдбр8 служил (н. п. Магдагачи), в 3–4 часах езды от дома на обычном поезде. Призвался он позже меня. В Магдагачи народ их называл «голубые лопаты», видимо, из-за повышенной «тяги» к ручному труду. В детстве я верил в их необычайность, но с течением времени понял – обычные войска с множеством «дешёвых понтов». Вот только в школу не сходил… В целом отпуск провёл неплохо, попил и повеселился вдоволь.

26-го сентября, незадолго до отъезда, умер дед Степан Чатуров. Сразу же дядю вызвали, он приехал 28-го (или 27-го, точно уже не помню). Я в скорбных этих мероприятиях не участвовал – не нравятся они мне. Как раз 26-го Саня Фёдоров к себе позвал… Увидел стол накрытый, как тётя Валя объяснила, скоро Саню служить призовут9. Ужрался, как поросёнок, не помню как и домой прибыл… Пили зря – так Сашку и не призвали по здоровью… но он призвался чуть позже и отслужил срочную в одном из подразделений доблестного стройбата на Дальнем Востоке. Рассказывал он, после увольнения как «пиздить и продавать ВСЁ, ЧТО БЫЛО НА СТРОЙКЕ» удавалось.

30-го я уезжал, поскольку отпуск подходил к логическому завершению. Ночью отец увёз меня в Сковородино и вместе с 054-м поездом я растворился во Тьме… Перед отъездом бабушка курицу пожарила, плакала сильно, когда уходил… она всё чувствовала. Знать бы, что больше не увижусь с ней10 (человеку многое не дано объяснить из того, что мы чувствуем… что происходит с нами… через 7 месяцев и 21 день нашей Надежды Ананьевны не стало… помню свою бабушку и вспоминаю каждый день)…

2-го прибыл в Арсеньев, сгонял с тёткой на дачу, а там капец!!! Пограбили участок, вытащив овощи с земли. Впервые услышал, как тётка жёстко крыла матом этих Козлов. 3-го октября вышел на службу. Служба после отпуска ознаменовалась дикой пальбой в Москве, разгоном Верховного Совета и кучей убитых. Причём интересно, что в одном случае «вованы» расхуярили десантников или наоборот, погибшие с обеих сторон удостоены были Героев России.

Январь 2006 -о г., Ваганьковское кладбище. Слева – погибший у Белого дома офицер.

Именно с этого лихого времени начала падать в моих глазах ценность наград, раздаваемых налево и направо, по поводу и без. Заступал, как и прежде, на дежурство, отцы-командиры «состряпали» новый график несения службы, над которым долго ломали свои головы. Получился неплохим к удовольствию всех сторон. Заступал я как с Маратом и «Волчарой», так и с контрактниками: Володей Анфимовым, тётей Надей Сафенрейтор (ефрейтор Сафенрейтор) и др. С тётками было здОрово – они нас домашними сладостями подкармливали. Я нёс на «3-2» службу, а напарник (напарница) на 975 и 83 радиосетях. По 975 сеансы отрабатывались, а по 83 сигналы шли. Сигнал нужно было поймать однозначно, иначе ПИЗДЕЦ и радисту, и дежурному по связи. ПИЗДЕЦ приходил из «Арендатора» – нашего центрального УС. Ночью они частенько усиливали свою деятельность, бывало, сигналы валили один за другим. Главное – не проспать. Ночью мы порой расслаблялись, поскольку надоедало чай пить да книги читать… и тихонько засыпали. Были такие ребята среди нас – Володя Степанюк, Сашок – они вообще на сменах не спали. Наташка Кошелева с Сёмой тоже всегда службу бдили…

Вообще-то мне служба нравилась. И на срочной, и по контракту. Мне приятно, что годы службы остались в памяти не только плохим грузом, но прежде всего большинством хороших впечатлений, знакомством с хорошими людьми. Кто бы ни спросил, никогда не говорю, что годы потеряны зря. К сожалению, впереди было то, о чём не привидится и в бреду. Но об этом значительно позже.

Вот только что в ОК.RU встретил (нашёл т. е.) одного из офицеров нашего батальона майора Малькова. Честно признаться, зачастую терпеть его не было сил. ОН НАМ СПАТЬ НЕ ДАВАЛ!!! Конечно, я был молодой, многое не понимал и не принимал, пока сам не стал прапорщиком. Вспоминая ТЕПЕРЬ УЖЕ ПОДПОЛКОВНИКА ЗАПАСА Малькова, прежде всего помню его как профессионала и отменного знатока всей техники связи батальона нашего. Таких как он и тогда немного было, а уж в XXI веке ещё меньше.

Подполковник Мальков

28 октября в запас увольнялись ребята из батальона, с которыми прослужил почти полтора года: Лукьяненко Серёга, Волков «Волчара» Серёга, Гаптрахманов Марат; нелегко было расставаться, но всему когда-то приходит конец. Отправлял я многим ребятам и открытки, и письма, но практически ни от кого не получил ответ. Поиски в соцсетях ничего не дали, нашёл лишь Серёгу Казанцева11.

А 5 ноября 1993-о года в нашей бригаде случилось ЧП. Был день разведки, и все мы отмечали этот праздник. Утром, как помнится, построились на плацу, полковник из штаба округа поздравил, чё-то кому-то вручили… Ну вот, вечером, заступивши на смену, мы обнаружили, что воды-то как раз у нас и нет. Пришлось мне идти домой. Иду, смотрю, вроде что-то в районе нашего парка горит. Сначала подумал, что это у артиллеристов. Ну, думаю, сейчас снаряды будем ловить. Потом присмотрелся – боксы горят. Сначала показалось, что наши, потом пригляделся – БСП (батальона синхронного пеленгования). Народ бегает, суетится, пожар тушит, пожарка снуёт туда-сюда. Короче говоря, как всё оказалось. Ребятам младшего призыва, скорее всего, «прикол» кинули по части денег. Ну, ребята и полезли топливо в боксы качать. Вроде набрали в ёмкости, сколько надо. И тут никак пробку завинтить не удаётся. Ну, один из них (а их было двое) спичку и зажёг. И пошло-поехало!!! Одного поймал часовой, другого уже за территорией бригады остановили. В общем, сгорела почти вся техника 3-й роты и 4-ю зацепили чуток. А как ёмкости рванули 700 -литровые, я сам видел. Бетонную крышу как пушинку подняло, и пламя – до 5-го этажа. Жуткая картина утром предстала перед нашими глазами. Машины в большинстве своём были, как рассказывали офицеры, почти новые. Аппаратура made in Украина, на данный момент это было заграницей. Плюс к тому же боксы сгорели. Короче говоря, то ли на 3, то ли 4 миллиарда рублей был нанесён ущерб в ценах ноября 1993-го г.12

Единственно, зампотеха бригады уволили чуть раньше положенного ему. И уволили нормально, по хорошей статье. Можно сказать, это было происшествием года.

Где-то в ноябре с Александром Душиным стал контачить, лейтенантом-автомобилистом. Он закончил Самаркандское ВВАКУ в 1993-м. Там же (да, я забыл сказать, что они переехали в соседнюю комнату вместо к-на Лукьянова) жил и Лёха Пригорницкий, лейтенант с прекрасными манерами. Ну, мы иногда вместе выпивали. Лёха, тот немного пил, сильно не увлекался, а вот Санёк, тот «давал стране угля». Он, кстати, 7 ноября ногу сломал, сидел дома на больничном. Рассказывал мне про свои курсантские годы, в общем, мы нашли контакт. Санёк неплохо на гитаре играет, и меня он учил, вроде бы научил даже. Не знаю, как на ваш взгляд, а вот на мой я чему-то научился (забросил игру на гитаре в 1995-м г. – не получился из меня гитарист).

…Я не помню уж многих событий, что произошли за эти годы. Многие из них просто не отложились в памяти, а некоторые сидят в её самых дальних уголках и ждут своего часа. Но многие события, которые происходили со мной, казавшиеся тогда интересными, таковыми в данный момент не являются, и на страницах своего «романа» я о них не вспоминаю.

Ну так вот, учил меня Санёк на гитаре играть. Первая песня, которую я сам спел и играл, была песня про американских лётчиков, воевавших во Вьетнаме. Именно эту песню я и услышал от Александра одной из первых. И вот пока у него нога была в гипсе, я песни записывал и в тетрадь, и на “Легенду-404“. Неплохой, кстати, магнитофон, отработал у меня с августа 1988-го г. по февраль или март 1994-го года. Потом он упал, поотваливались некоторые детали, головка, кстати, протёрлась в буквальном смысле слова… Использовал я его для записи через микрофон на другие устройства.

Помню, раз записали кассету. Санёк под гитару пел, пришёл Володя Головин с сыном и пошло-поехало. Смешно всё получилось главное и самое интересное: Вова когда «хряпнет», то у него лицо как у рака становится, по этому признаку его жена и вычисляет. А жена у него – баба-молот. Если увидела, что Вова датый – Вове крышка. Он домой даже боится зайти. И вот такие попойки у Сани частенько были. Частенько «батареи смерти» выстраивались в коридоре (это если они уже в комнате не вмещались). Только один-два человека у Саши собирается, он ко мне за гитарой идёт и пошло–поехало до утра. Но всё довольно-таки мирно происходило. Без всяких крупных конфликтов с окружающим населением.

А-аа, ещё – надо мной жил п/п-к Сапожников, «Сапог», как мы его называли. У нас дверь скрипела, и у него всё слышно было. Надоело ему всё, он нам масло машинное принёс. Но мы им так и не воспользовались, т. к. переехали в другую комнату. Ну, об этом разговор чуть позже.

В свободное время я ходил к родственникам. Посидишь, поговоришь, video посмотришь, а в тёплое время мы с дядей на гараже работали. Племянники у меня забавные – Ярослав и Марк.

Середина 1990-х гг., племянники Ярослав и Марк.

~ 1994-й год, племянник Ярослав

Ярослав родился в июле 1991-го года, а Марк – 3 марта 1993-го. Так вот, когда Ярослав подрос и чуток приборзел, стал иногда «косые» пороть. Подходит к Марку и за ноги его с кровати. Тот, конечно, головой об пол. Снежана ему наподдаёт, но Ясик быстро оклемается и – за старое. А когда все вместе сидят – клянётся в своей бесконечной любви к Марку. Но всё равно Ярослав молодец, и мне очень нравится. Будет, наверное, со временем таким же крутым, как папа.

Юра Григорьев, старший прапорщик из нашего полка только что сказал, чем старший прапорщик от прапорщика отличается. «Прапорщик, – говорит, – это вор, а старший прапорщик – вор-инструктор». А вот ещё… В РА сидит душман в засаде. Смотрит, солдат ОКСВ появился. Щёлк! – Попал. Премия – 200 афгани. Сидит дальше. Лейтенант идёт. Щёлк! – Опять в цель. Премия – 400 афгани. Сидит дальше. Идёт прапорщик. Щёлк! – Прапорщик падает! Смотрит в справочник: «Прапорщик: за убийство – штраф – 1000 афгани».

Вообще, какая-то странная хрень. Если прапорщик – значит алкоголик и лентяй. Но я знаю много прапорщиков, которые вкалывают от зари до зари, знаю непьющих прапорщиков, и о них рассказ – впереди! Частенько дядю Лёшу вспоминаю. Мастер – золотые руки. Мог радиостанцию любую починить, автомобиль, сконструировать что-нибудь и т.д. и т.п. Так что нельзя по отдельным экземплярам судить обо всех прапорах сразу. Как говорил наш бывший командир полка подполковник Николаев13 (командир 882 МСП), в любом обществе есть 10% дебилов – остальные – нормальные люди. Такой же расклад, я думаю, будет и у прапорщиков.

Рассказываю, как встретили 1994-й год. Я вообще-то должен был отдыхать. Но командиры на Борю надеяться не стали, и поставили меня в караул. Большинство из тех, с кем я ходил в караул на «Докладчике», памятны мне только по лицам да прозвищам. Череда этих людей затуманилась перед теми, с кем я успел познакомиться за 2 прошедших года. Разводящим «Большой» был, да, и ещё парнишка с Анучино, фамилия его Протасов. Часовыми «Индеец», Вотяков Дима, Груднов Константин, «Сила» (его отчётливо запомнил, шапку зимнюю мне «модернизировал»), а про остальных я уже плохо помню. Начкаром ротный стоял – старший лейтенант Кузьмицкий. Я торт принёс, бойцы тоже перед Новым годом времени не теряли. Стол получился отменный. Только что спиртного не было. Да я и не жалел об этом особенно, потому как пью мало (моя склонность к алкоголизму проявилась значительно позже – в горах Северного Кавказа). Я вот недавно прикинул, и оказалось, что всего один новый год встретил в изрядном подпитии, 1995-й14. Пришёл Тимохин15 с видеокамерой, снял наш стол на плёнку. Середа пришёл, поздравил, потом Кобринский с Предиус. Полковник Кобринский сказал: «Ничего, ребята, в новогоднюю ночь в караул доверяется только лучшим идти. Я и сам, – продолжил он, – за время службы дома только 3 раза Новый год встречал – когда в академии учился». Они ушли, мы посидели за столом, попраздновали. В 00 часов ракеты запустили, вообще, в городке красиво было. Неплохо получилось, я даже не пожалел, что пошёл в караул.

А после караула мы с Вотей выпили бутылку «Club», неплохо закусили, помню, я немного поиграл и спел. Ну, на этом 1-я часть заканчивается, и начинается 2-я, а назову я её…

Последние месяцы в раю      

Январь начался так же, как и другие месяцы ушедшего года. Стал соседом по комнате Серёга Казанцев, солдат-контрактник из БСП. Поселился он ко мне по одной простой причине. В 16 камере, где он проживал, постоянно и всегда было очень весело – бухло, девочки. Но поскольку алкоголь ему категорически не нравился, решил съехать, и комендант поселила его ко мне. Боря в общежитии практически не проживал. Одна подробность – Серёга обладал в какой-то степени некоторыми способностями лечения болезней – не всех, конечно… Поэтому на срочной службе был старшим призывом почитаем и оберегаем. Родом был он из Свердловской области, было весело с ним, вдвоём мы жили не тужили, несли службу в своих подразделениях и алкоголь практически не употребляли. Не то чтоб сильно, но курил я тогда, в основном папиросы «Огонёк», были они по цене не более 150 руб. за пачку. Володя Бабченко молвил, что папиросы, в отличии от сигарет, наименьший вред здоровью приносят. Поделили на двоих хозяйственные функции: на меня ложился порядок и заготовка продуктов, на Серёгу – поварское ремесло16. Паёк получали один на двоих, второй продавали. Хватало, одним словом. Картошку свежую брали на складе СТОКА, СКОКА НУЖНО (по знакомству). К слову, где бы ни служил, определённый и немалый процент овощей попросту сгнивал до наступления весны и личный состав, окутанный роем дрозофил, сгребал лопатами всю гниль, матеря свою горькую судьбу.

Как-то, служа в 882 МСП (Хабаровск, Красная Речка), находился в наряде в комендатуре гарнизонной совместно с офицером Д. Был он спокоен и нетороплив, на бойцов голос не повышал, возраста был явно не соответствующего количеству звёзд на погонах – так уж сложилось у него. Рассказывал про свою службу, проходившую в том числе и в управлении КДВО. Много с кем пересекался и много повидал. В свои 22 года я познал немало интересного как и то, что армия наша разлагалась быстрым темпом. Интеллект многих старших и высших офицеров сводился к тому, чтоб незаметно проскочить мимо дежурного, а после объяснять в пространных рассуждениях о том, как хреново несётся служба, дежурный спит и т. д. По его словам, самые отличные времена были при Маршале Гречко, когда округа, армии, дивизии и полки осваивали учёбу на полигонах днём и ночью17.

После того, как стал Министром Маршал Устинов, боевая подготовка пошла на убыль. Вместо полигонов и учебных центров личный состав оттачивал мастерство на строительстве дач и загородных домов для высшего офицерского состава; топливо, предназначенное для боевых машин, уходило «налево» в баки личного автотранспорта. Именно во второй половине 70 -х г. г. стало процветать хамство и показуха. Был генерал-лейтенант Привольнов и было ему много лет уже, и была характерная у него особенность: говорить начинал одно, затем делал многозначительную паузу, заканчивал совершенно другим и в конце добавлял: «Ну ты понял меня?». Ко времени заката его службы кто-то из его офицеров сотворил печатку с его росписью, и роспись его можно было встретить в самых неожиданных местах, там, где хватало бы и росписи старшины подразделения. Также рассказывал Д., что многие кабинетные стратеги, окончившие Академию ГШ, соображали в лучшем случае не выше уровня комдива и смысл их деятельности сводился к одному: наворовать как можно больше, трахнуть всех телефонисток УС «Лидер», нажраться водки, построить коттедж-дворец и обеспечить родственников всем необходимым. Я и ранее много отвратительного слышал про армию, но не предполагал, что такой степени падения достигли Вооружённые Силы. Тогда, в конце 80-х – начале 90-х годов XX века, я с сомнением относился к публикациям в журнале «ОГОНЁК» о служебных дачах, сотнях солдат, загоняемых на эти объекты, вместо того, чтоб «учиться военному делу настоящим образом». Поругался Д. с одним из генералов, высказав ему всё, что думает о нём и был отправлен в «ссылку» на одну из военных баз. «Но, – говорил он, – чувствую, что скоро надоест им рыться в документах, в которых они не смыслят, и переведут меня обратно».

Но возвращаемся в февраль 1994-го года. В бригаде нашей было прекрасно и то, что денежное содержание выдавали вовремя. С октября 1993-го года ввели систему, согласно которой в каждом батальоне, отдельном подразделении назначался внештатный казначей, и ему выдавали деньги в кассе на всё подразделение. Это было удобно для всех.

15 февраля была 5-я годовщина окончания афганских событий и я, как воспитанный с детства на тематике войны-героизма-патриотизма, позвал ребят посидеть. Собрались, выпили. Денег мы получали не особо много, подобные события сплачивали, как мне тогда казалось, нас. Не было ни компьютеров, ни Internet. Бутылка разведённого спирта «Royal» и нехитрая закуска на нашем холостяцком столе. Присутствовали Витя Ситенко, Саша Душин, Ткаченко из 8 роты, Боря Товарков, Володя Головин, Серёга Казанцев чуть позже подошёл. ГДЕ-ТО в аудиозаписях кассета есть того вечера.

Дни слагались в недели и месяцы. Наступил май. Поехали в город Владивосток на майских праздниках на дядином «Nissan-Sunny». Дядя, тётя, Ларочка с Ярославом и я. Дорога до Владивостока неплохая, но временами попадались уёбищные разбитые участки. Заехали в Уссурийск, он в 150 км от Арсеньева. На огромном базаре, куда мы завернули купить вещи, царила оживлённая жизнь, при этом была невероятная грязь повсюду. Я родом из глуши, и подобное видел нечасто, как например, во время учёбы в ДОСААФ перед призывом в ВС СССР. Купил себе куртку джинсовую за 23 000 руб., ещё что-то. Лара купила Снежке подарки. Помнится, было желание купить бананы, были они за 4 500,00 руб./1 кг… показалось дорого. Прибыли во Владивосток, оказалось, что здесь ещё дороже, гражданин явно не славянской национальности рубанул как отрезал: ДЭСАТ!!! Купили Ярославу один банан.

Владивосток… Если б не знал я, что это российский город, то подумал бы, что попал за границу. Реклама на английском, русского автопрома практически не видно, здания-громадины вокруг. В городе у Ларисы Сергеевны квартира трёхкомнатная на улице Шилкинская – на 9 этаже многоподъездного дома с арками. Ночью вышел на балкон и – красивая картина: море, корабли в огнях. Днём следующего дня ездили в контору «Примтехноэкспорт». Игорь – муж Ларисы – в Москву убыл дела вершить и контору свою отцу передал. Там, в этой конторе, был контейнер с вещами, который и был нам нужен. Грузчики погрузили, в легковое авто мы закинули мелочь и поехали на квартиру. Разгружали и носили вдвоём, и понял я тогда справедливость известной фразы: «Два переезда равны одному пожару». Каких усилий стоило поднять на 9 этаж здоровенную камеру холодильную «BOCSH», поскольку в лифт не влезла она… Вспотели изрядно. Убыли на следующие сутки, утром…

В комнате проживал я один, поскольку Серёга убыл в отпуск, домой, в Свердловскую область. К девочкам я был равнодушен, в комнате царили тишина и спокойствие. Порой Лёха Гоц, сын начальника автослужбы бригады, в гости приходил на гитаре поиграть. Служба протекала размеренно и тихо этой весной. Ничего не предвещало беды.

Это случилось 21-го мая. Даже спустя десятки лет помню частично этот день. Был у родственников в гостях… стук в дверь и телеграмма. БАБУШКУ ПАРАЛИЗОВАЛО. Я чуть не сошёл с ума, ничего не желая понимать. Помчался в часть, комбат был не против рапорта на отпуск, хоть по графику я был на окончание лета в списке. Вечером следующего дня заходит Саня Душин и говорит тихо: «Позвонили по телефону, бабушки нет больше». Ужас сковал мысли и чувства, я отказывался понимать происходящее. Купил талон на связь с посёлком – связи не было. Позвонил лишь в день похорон. Тёте Тане сказал, что не смог прибыть вовремя… Убыл в отпуск лишь 30 мая, день рождения встретил в поезде. В купе были кроме меня приятная дама и её сын. Она отказывалась от конфет, я ей сказал, что день рождения у меня.

Утром 1 июня вышел в Сковородино, тепло попрощавшись с попутчиками. Дома были родители, Сашки не было, и Снежка меня не узнала, заплакав, как увидела. Дня через два привыкла.

Как Сашок прибыл, поехали к деду. После случившегося дед сильно сдал, ведь прожили ВМЕСТЕ с бабулей более 40 лет. Я также не мог свыкнуться с этой трагедией… Очень много дней и ночей до призыва на службу, всё детство я проводил у стариков.

Время шло, встретился с Лёхой Соболевым, к тому времени он был уволен в запас. Вина выпили. Он в ментовку собирался идти, устроился и вроде как стал прапорщиком. Встречался с соседями и с «Поросёнком». Горестно и тягостно было в этом безрадостном отпуске, все домашние дела легли на меня. Несколько раз за ягодой в лес сходил.

Два раза пьянствовали у Игоря. Саня Захарченко приходил, Дубровский Игорь, Головачёв Серёга мимоходом, ещё кто-то. «Батарея Смерти» приличная собралась, тёте Вере по приезду это не понравилось, и с Игорем была проведена воспитательная работа. Все яйца куриные из холодильника ушли на закуску.

Один раз с Диманом Евсеевым18 напились, Саня был – мой меньшой и ещё кто-то. Помню, после пьянок не мог на спиртное без отвращения смотреть – опыт пришёл с годами. Но тогда, в середине 90-х, я практически не употреблял алкоголь.

Наступило время отъезда, убыл 10 июля. Попутчиком в купе был подполковник-артиллерист, переведённый из Средней Азии в наш КДВО. Служил в Таджикистане, оружие «юрчикам» передавал. В этой гражданской войне, пик которой пришёлся на начало – середину 90-х годов, без российской военной помощи Рахмонову («Рахмону») было бы не выжить. Наши и оружие передавали, и учили им пользоваться и применять по назначению. Позже служил офицер в Узбекистане, в их национальной армии. Армией назвать этот сброд можно было лишь с большой натяжкой. «Захожу, говорит, в казарму, бойцы гоняют без носков. Оденьте, блин!!! Не можем, отвечают – праздник у нас!!!». Костюм гражданский у ротного иль комбата брали, чтоб куда-надо свалить.

Так мы доехали до Хабаровска, где и вышел офицер, угощавший меня в поезде бренди «Слънчев Бряг».

По прибытию в Сибирцево с полными сумками добрался в дикую жару до Арсеньева. Мне как обычно были рады. Ягоде, что мы собирали, были рады тоже. На даче, куда я часто ездил помогать, застал клубнику, далее абрикосы пошли и, таким образом, насладился я дарами фруктово-ягодными сполна. 13 июля вышел на службу.

В августе проходили батальонные учения. Выезжали и разворачивали автомобили (аппаратуру) неподалёку от расположения бригады. Я радистом на Р-454 выезжал. Она коммутировалась с Р-140 и от Р-454 сигнал шёл в эфир через Р-140. Как обычно, принимали сигналы, принимали/передавали телеграммы.

Жара плюс комары доставали, тогда я увидел у майора Бирина, зампотеха батальона, зелёную спираль «Киллер» – убийцу комаров. А вот у Костяна Щербакова в Р-409 прохлада, вентилятор воздух гоняет… рай, конечно, что говорить.

Ребята-контрактники хлебнули спиртного, «запалил» их кто-то из офицеров. Утром – разбор, далее – кросс в противогазах. Диму-«афганца» после этой пьянки уволили, остальным ничего не было. Пробыли в поле 2 иль 3 дня, во время свёртывания мой термос новый ёбнулся и разбился, поскольку по крыше аппаратной сильно прыгали, сворачивая антенну. Пиздец…

На смены я долгое время не заступал. В семействе Толяна Шобухова дочь родилась, и я ему по его просьбе и своей доброте (будь она неладна) место на смене уступил – очень уж было ему так выгодно и удобно.

Фурункулы… Эта беда свалилась на меня в августе-сентябре 1994-го года и окончилось лишь вскрытием десны в феврале-марте 1995-го года (у меня тогда пол-лица опухло). Началось с правой руки, сентябрь. T° тела резко поднялась, к утру упала, и через несколько дней он окончательно вышел. Позже карбункул (ВРОДЕ КАК) на шее вылез. Смотрел в зеркало, и казалось, будто двойной нескладно-ужасный подбородок вырос. Столько гноя вышло, когда начмед бригады майор Вафин помог ему «прорваться». Я его сначала выдавить хотел, но он категорически сказал НЕТ, типа это смертельный треугольник какой-то. А далее на «пятой точке» началось, я их штук 40 выдавил постепенно… Под рукой в комнате постоянно мазь Вишневского, пластырь австралийский и… остатки с 15 февраля спирта «Royal». Далее на спине начали появляться.

В сентябре случай был, ЧП можно сказать. Иду утром на службу и смотрю, как возле штаба офицеры строятся с автоматами и пистолетами. У лейтенанта Воробьёва спросил, он и молвил, что рядовой Вышеденко сбежал с поста ночью. С автоматом, само собой. И боеприпасами – как без них. Был он из моей 7-й роты, тихий и неприметный – НИКОГДА б не подумал. Начали мы его искать. Убыли несколько поисковых групп, всё как в кино про немцев и партизан. Сержанты-контрактники остались в ленинской, просидев до обеда. После обеда и наш черёд на поиски ехать настал. Раскидали по группам и усадили в «КамАЗ».

Старшим у меня был Володя Головин, также в группе 2–3 бойца-«срочника». У Вовы АКС74, у меня кобура на ремне – пустая – для устрашения. Сбросили нас в районе дач на Солнечном. Каждая группа шла по определённой улице, и в конце поиска мы обязаны были встретиться в контрольной точке – пионерском лагере. И пошли мы, озираясь и оглядывая местность, вдоль дачных заборов и участков. И фрукты глядят на нас с деревьев. Всего полно – виноград, груши, сливы, томаты… С деревьев снимать неловко как-то, упавшие с земли поднимали и ели. Позже чуть стали и с деревьев снимать, а когда налопались, то и местные стали угощать… Неудобно как-то, но дачники вручали пакеты чуть ли не насильно. Володя на дачников страх нагоняет, спрашивая: «Не видели солдата вот с таким вот автоматом?», показывая на свой АКС74. Некоторые сразу спешно уезжали, но основному контингенту дачников было похую, кто с каким автоматом по их дачам лазит.

На пустующую дачу забрались, немного отдохнули и поели. В итоге Вышеденко наша группа не обнаружила. Вышли к лагерю, там многие собрались и ужин подвезли. Помнится, лейтенанту Реженко, начпроду бригады, пакет, набитый сливами отдал; наелся сам – поделись с сослуживцами. Поехали мы обратно и в итоге всё ж этого хрена беглого привезли. Прятался он там, где особо тщательно искали, в кого-то из нас он целился и мечтал даже огонь открыть. Нашла его группа Виктора Ситенко – и он сдался. Привезли в часть, к командиру сразу, родители тут же прибыли. Что с ним стало далее – мне неизвестно.

Опять о политике. 3 марта 1996-го. Столько мерзости и лжи в нашем бренном мире. Майор Устинов, психолог нашего 882 МСП, «лекцию» проводил в нашей 3 камере. «Китов», сволочей желтомордых, много шляется по нашей территории. Везут к нам своё фуфло тряпочное, а обратно – дерево, уголь, строительную технику. Армия унижена и оскорблена. Одному генерал-лейтенанту вопрос задают, как вы типа на это смотрите, а он и молвит в ответ: «Наш округ является самым боеспособным и поставленные задачи выполнит». И я подумал, а что из себя представляют другие округа, если наш самый-самый? Как воевать с 90 «китовскими» дивизиями, если у нас в КДВО всего несколько полностью укомплектованных частей Сухопутных войск??? Да и «киты» вряд ли занимаются уборкой территории вечной, у них боевая подготовка на первом месте.

В родном райцентре в 1993-м году про офицерские караулы рассказывали служившие в местной мотострелковой дивизии. В одном из приграничных полков, оснащённых великолепными «Штурм-С», некому их будет выгонять на поле боя ввиду почти полного отсутствия личного состава. Короче говоря, идёт целенаправленное разрушение армии и флота, разрушают их в том числе и наши генералы и адмиралы, продавая «на иголки» танки и корабли. А покрывают их политики словами о патриотизме, демократии и разоружении.

Никакая политика не спасёт нас от китайского ножа, если начнут они свои владения расширять. Ведь надо им где-то жить!!!

Ещё про взятие Бамута. Заехал танк – не встретил сопротивление. Пехота, заходи!!! Ни хрена… танк отъехал, далее «духи» пришли в себя, окопались… штурм с сопутствующими потерями. Война кому-то выгодна, это понятно всем здравомыслящим.

Про Борю Товаркова забыл. Про его шрам. Он ведь НИКОГДА не рассказывал, как получилось. Но вот когда ехал в вагоне скорого поезда (об этом я выше опИсывал) с Витьком и Николаем, они и рассказали, что Боре по пьянке ёбнули топором по черепу. А Борика всё ж уволили, дальнейший путь его неизвестен.

Выписка из приказа № 125 от 20 марта 1996 года. Всё-таки пришлось платить мне и тем, на которых я «накатал» рапорты за утерянное вещевое имущество. Ротному – 500 000,00 руб.; с меня – 2 564 689,00 руб. Правда, в этом начёте и 68 штук простыней, что я сдал. СЕГОДНЯ пойду разбираться, может, в 2 раза убавят. С Айногузова – 994 339,00 руб.; с Горащенко – 887 148,00 руб.; с Кириллова – 567 803,00 руб. Дурацкие рассуждения Сысуева о том, никто ни за что не заплатит, ничего не стоят. Нет, рано или поздно платить придётся. ЗА ВСЁ.

Поймали Вышеденку, начали возить его по медицинском комиссиям, короче, судьба его мне неизвестна.

Через некоторое время я и Потёмкин Эдуард собрались ехать учиться в доблестную 325 школу прапорщиков КДВО. Направили нас проходить медицинскую комиссию в гарнизонный госпиталь (где я проходил лечение будучи «срочником» весной 1992 года). Прошли мы комиссию, правда, я чуть было не «срезался», когда с закрытыми глазами нужно было пальцы сводить, что-то не получалось. Врач сказала прийти на следующий день, конечно, я недолго думал и пошёл к терапевту, она окончательно определяла годность. Не заметила она отсутствие росписи в важной графе, поставила резолюцию «ГОДЕН». Эдуарду то же самое, но учиться не поехал он – жена, ребёнок маленький. Какое-то время те, у кого было среднетехническое образование, получали звание «прапорщик» автоматически при наличии желания и должности. Но затем вышел приказ – ЗВАНИЕ ТОЛЬКО ЧЕРЕЗ ШКОЛУ ПРАПОРЩИКОВ. Халява закончилась, плюс ехать учиться желали далеко не многие. В нашей 8 роте у пятерых образование позволяло, но после выхода злополучного для них приказа поехал лишь Андрей Голубков.

В 245 МСП, находившимся в мятежной Ичкерии с января 1995 года, на тот год в основном были ребята-дальневосточники, за исключением офицеров и прапорщиков. В среднем 1 700 человек убыли из нашего 882 МСП на комплектование 245 МСП в период с 3 января по 5 января 1995 года. Сначала в Мулино Нижегородской области, далее – в ЧР. Среди них были 2 прапорщика – командиры Т-80. Надеюсь, остались живы, хотя кто-то молвил, что один из них сгорел.

Обычно неприятности и неудачи прямо таки преследуют меня. Но расскажу о одном случае, воспоминания о котором по сей день будоражат мозг. 2 апреля 1996 года, заступил дежурным по КПП, после чего пошёл менять старого дежурного, а был им старшина разведывательной роты и, в нарушении всех приказов, Уставов и прочего, переписывать с него на меня штатный ПМ. Далее – пиздец. Помню только, что затвор в переднее положение как-то странно, с некоторым нежеланием, пошёл, я по привычке нажал на спуск и… грохот в дежурке, выбита штукатурка размером с штук 5 коробок спичек в углу, метра полтора от пола, в помещении нас человек 5 было, кусок свинца мог с моей лёгкой подачи любому достаться, разрывая тонкую кожу и впиваясь в тёплое мясо.

Капитан Демидов из танкового батальона сказал типа: БЫВАЕТ, УСПОКОЙСЯ, САМ КУРСАНТОМ СТРЕЛЯЛ. Последствий, как ни странно, не было никаких. И вспоминаю восторженно-охуевшее лицо Паши Сергеева и его: «Говорил я тебе, что нельзя оружием баловаться!»… Пуля валялась рядом со мной.

За прошедшее после этого 22 года службы разное бывало, подобные случаи я не раз опишу на своих страницах. Скажу только, что на меня сильно подействовала смерть бойца одного из батальонов нашего полка, баловавшегося автоматом и всадившим себе в голову 3 волшебных куска свинца, залитых в стальную оболочку, которые и отправили его мгновенно в Страну Вечной охоты. Помню, как выносили его из гауптвахты полковой, которую он охранял последний раз в своей короткой жизни. Безжизненное тело, кусочки вещества отваливаются от головы на бетонку. А через три года, в мае 1999 года, на 7 ПОГЗ «Албазино» 55 ордена Красной Звезды ПОГО боец пустил себе в голову вроде как 9 пуль. Застава из лучшей стала худшей в один день, письмо вроде какое-то он получил, и было оно при нём. Или как в 510 особом летом 2004 года после издевательств сексуального характера застрелился боец 2 ДШМГ; тут прокуратура карала всех, от начмана до последнего прапорщика; расшвыривали по подразделениям отряда офицеров и прапорщиков, то ли не знавших, то ли не желающих знать о творящемся беспределе. Многое пришлось увидеть и услышать от других за годы службы.

До начала обучения в школе прапорщиков оставалось некоторое время, и мы, потенциальные курсанты в будущем, расспрашивали тех, кто там отучился, об учёбе и выживании там. Да-да, именно о выживании, ведь до нас, судя по разговорам, отчислялось до половины личного состава школы. Причём даже за считанные дни до выпуска такая трагедия некоторых постигала.

Олег Ходько учился в 325 школе с декабря 1992 года по май 1993 года. Рассказывал, что даже ткань учили в темноте определять. Я, с самой учебной роты не служивший ЧЁТКО по Уставу, даже предположить не мог, с чем столкнусь через несколько месяцев. Бросил курить, по утрам бегал, когда позволяла погода. Сначала ни сил, ни желания не было подниматься с тёплой армейской кровати в 05:30 или в 06:00, но привык. Горячий кофе – и на службу. Серёга-сосед пытался ввести физическую культуру в свой распорядок дня, но желание поспать подольше одержало верх, и он превратил едва начавшийся эксперимент. Кстати, однажды спас он мне жизнь.

Случилось это ясным осенним вечером 1994 года. Получили мы паёк и ввиду отсутствия холодильника решили пожарить рыбу. Разделал минтай, включил плиту, закинул порцию жарить. Лежу, смотрю телевизор, «Калина красная» шла как раз. Серёга к двум Юрикам за стенку пошёл в гости. Меня предательски клонит в сон, думаю, нет, нужно дожарить… краем сознания почему-то с равнодушием думаю, что засыпаю… Всё… я незаметно уснул. Просыпаюсь от того, что кто-то меня трясёт, да сильно так. Оказывается, Серёга в перерыве, пока «Новости» показывали, пошёл за сигаретами. Зашёл – полная комната дыма… не видно ничего. Открыл окна и стал меня в чувство приводить. Очнулся я, кашляю… думаю: наверное, заболел чем-то, раз кашель. У меня и позже подобное случалось несколько раз, но вот жив остался. Все остальные разы – по пьяни, когда закуску разогревал. В общем, спас меня Серёга, вырвав из лап мохнатых Смерти.

Через некоторое время случилась неприятная история – поцапался с Ниной Фёдоровной, что-то возразил ей сгоряча. Вызвал меня подполковник Виноградский, начал мозг выносить и пытался заставить Устав учить. То место, где про воинскую вежливость начертано. Я, само-собой, «забил» на это дело, и, в конце концов, после недолгой дискуссии он отправил меня к комбату. Комбата в штабе не нашёл, пошёл к себе в общежитие. Утром в батальоне меня «поимел» майор Рудаков, объявив, что от боевого дежурства я отстранён. Это было, конечно, охуенным ''-'', началась ебучая тупая служба: разводы, построения и прочее… Раза 2 или 3 сгонял дежурным по штабу. В свободное время ходил в гости, помогал СтепАнычу гараж доделывать.

В 20-х числах ноября стал вещи собирать, ненужное, перебрасывая в город к родственникам, собирая нужное в дорогу.

Настал день отъезда – 30 ноября 1994 г. Тогда ещё не знали мы, что в городе Грозный недавно прошёл неудачный штурм дворца Дудаева, в котором наряду с оппозицией участвовали и танкисты наших прославленных гвардейских частей. И оппозиция, и танковая поддержка были наголову разбиты, частично уничтожены, остатки взяты в плен. Министр обороны отказался от подчинённых публично, давая интервью в телекамеры. Как это напоминает: РОССИЯН В ДОНБАССЕ НЭТ!

Тогда я не знал, не догадывался, что официальная позиция как МО и ГШ, так и правительства была, есть и, видимо, будет очень долго: не признавать участия своих граждан и подчинённых в локальных конфликтах и войнах. Так было в Испании, Северной Корее, Египте, Вьетнаме, Чечне… так было в УкрАине. Наших военнослужащих называют ИХТАМНЕТЫ, они едут в отпуска за денежной наживой, но порой получают заряд свинца и их бренные тела принимает укрАинская степь или африканский песок. Печальная ситуация, поскольку в случае катастрофического развития событий военнослужащему нужно или застрелиться, или морально быть готовым к тому, что тебя нет… тебя прЕдали и забыли.

Так вот, ехали мы на учёбу из управления бригады втроём. Костя Щербаков («Снайпер»), Андрей Голубков и я. В прекрасном вагоне-купе 05 – поезда сообщением «Тихоокеанская-Хабаровск». Никого в вагоне, кроме нас троих, не было. Дорожки чистые, кофе разносила проводник обходительная. «Давайте помогу, говорю» – «Нет, это мои обязанности». В общем, комфортно ехали и, распивая заранее купленное вино, коего было у нас 3 бутыля сухого, еды также было вдоволь, в общем, пир на всё купе. Легли отдыхать в 3 часа и в 12 были в Хабаровске. От станции до автовокзала доехали на трамвае, ну а далее – на «Икарусе» на Красную Речку, где и дислоцировалась 325 школа прапорщиков КДВО. Что поразило в день прибытия? Военнослужащие ездят бесплатно. В Арсеньеве даже садясь в «ПАЗик» задроченный платить надо, а в Хабаровске всё согласно закону: до 49 км от города – БЕСПЛАТНО по удостоверению (военному билету). Как сказал мне один офицер, о котором не раз упомяну на страницах своих: «Удостоверение – это пропуск в Рай!». С этим трудно не согласиться. В случае оплаты билетов на проезд по Хабаровску уходило бы достаточно средств.

Перед прибытием в школу заскочил к сослуживцу по бригаде на улицу Барабинская Сашке Лихкадёрову, но дома никого не было. Я оставил записку в дверях и пошли мы… учиться.

Армагеддон

Нам, конечно, до прибытия на учёбу рассказывали ужасы, но одно дело – слушать, а другое – самому участвовать в этом триллере полуфантастическом. Прибыли мы и стали ожидать в комнате досуга 1 роты. Школа 4-этажная, в подвале находится штаб, неплохо обустроенный. На 1 этаже 1 рота и дежурные помещения, на 2 этаже – 2 рота, да, на 1 этаже и 3 рота находилась. На третьем, кроме актового зала, кабинеты – не помню их назначение. Так вот, ждём, газеты листаем, телевизор смотрим. Ещё не убитый Листьев выступает. Сдали личные дела дежурному по части, а им тогда был капитан Загродский, помощник заместителя начальника школы по воспитательной работе. Справедливый, общительный офицер, но… прошли годы – лет 10 – и он стал одним из фигурантов уголовного дела – всепоглощающая российская коррупция захлестнула в том числе и Вооружённые Силы.

Стали пофамильно вызывать к заместителю начальника школы по воспитательной работе майору Потапову. Зашёл и я. Вопросы-ответы, в предписании начЕртано – начальник радиоузла. Это как приговор – 2, старшинская рота. Система разброса по учебным ротам была проста. Если в предписании вещевой/продовольственный и иные склады – 1 рота, если начальник КТП – 3 рота, а весь остальной сброд – командиров танков, начальников мастерских и прочие – в «легендарную» 2 роту постигать мастерство старшинское. В конце беседы я и спрашиваю: «А в «горячие точки» отправляют у вас?». А он посмотрел и говорит: «Ну был я там и зачем тебе это?». Я промолчал и вышел. Чуть позже я и ещё несколько человек пошли вниз – в строевую. В разговоре один из военнослужащих произнёс: Сковородино-5.

Немного поговорили, Алексей Гущин звали парнишку. Служил в разведбате сковородинской дивизии. С ним прибыл Дмитрий Гришунин, перешедший на службу по контракту сразу после срочной, как и я. Пришли в роту. Меня определили во 2 взвод, в отделение к сержанту Мухину. ЗКВ – сержант Карташёв Андрей, отличный человек и организатор взводной службы. Возможно, порой он был слишком жёсток, но кто учился в школе прапорщиков, меня поймёт.

Итак, 2 рота. Командир – капитан Крупиёв. Новый отрезок нашей службы и немалым терпением нужно было обладать, чтоб всё выдержать.

Вечером построились и пошли на ужин. Старшина наш его проводил, старший прапорщик Чекомасов. Дядька неплохой, в возрасте – более 40 лет – «кусок со стажем» про таких говорят. Подъели мы домашние запасы, у кого какие оставались. И стали привыкать к обычной солдатской еде, которая, кстати, готовилась качественно. После ужина получили всё необходимое, сдали вещи в кладовую, и более ничего интересного не было.

Многое стёрлось за годы или прячется в тайных углах памяти, порой выползая наружу. Оживают лица, имена и фамилии тех, с кем прошли вместе и службу и испытания, в том числе и такой важный этап как школа прапорщиков. Большинство ребят оставили о себе прекрасные воспоминания: Димка Пугачёв, стройбатовец, Александр П., служивший срочную службу в 5 обрСпН (Марьина Горка), Пашка-танкист из Биробиджана, конечно же, Андрей Голубков. Командиром взвода был лейтенант Красовский, успел он нас погонять, но и пообщаться по-человечески тоже умел. Это нужно в 22–23 уметь и спрашивать, и командовать, и найти подход и особенно к тем, кому за тридцать.

В период с 17 апреля 1996 года по 21 апреля 1996 года был на родине. Ездил по чужому паспорту с моей… не-е, по военному билету Уебана Александра Горащенко, моего бойца. С моей небрежно вклеенной фотографией. ПОДДЕЛКА ДОКУМЕНТОВ, однако. Тогда ещё не знал, что в день отъезда из Хабаровска, 16 апреля 1996 года, была фактически полностью уничтожена под н. п. Ярыш-Марды колонна 245 МСП. От 70 до 90 убитых, пропавшие без вести и раненые… кому-то посчастливилось прыгнуть в холодные воды реки и уйти. В колонне был старшина роты связи, в декабре 1994-го года на эту должность планировался я. Не знаю, как он, но надеюсь, остался жив… 245 полк не был для меня чужим, поскольку именно в него мы отправляли холодным январём 1995-го года личный состав, из него приезжали в «Млечник» дослуживать после ранений, наша разведывательная рота снаряжалась почётным караулом на похороны убитых. Война не жалела ни старых, ни молодых. Полковник Житаренко, корреспондент «Красной Звезды», комбриг-131 Савин, лейтенант Григоращенко, ставший символом Доблести и офицерской Чести, заодно и прообразом лейтенанта-танкиста из фильма Александра Невзорова – они и тысячи других нашли свою смерть в ощетинившейся стволами Чечне.

Все домашние были живы-здоровы, тока дед оброс бородой и пришлось потрудиться, чтоб исправить ситуацию. Не стало Оксанки Денисовой, это была третья потеря в классе нашем после Александра Шатовкина и Лёхи Ляпунова. Хоронили её, скончавшуюся от туберкулёза; как Саня Фёдоров сказал, весила 46 кг. С детского сада мы были вместе и всю школу, сидя порой за одной партой.

И снова школа прапорщиков. День в школе был весьма насыщен и загружен. В 06:00 – подъём, двигаемся быстро – через 2 минуты мы обязаны были одетыми-обутыми и в строю стоять. По первости, конечно, не успевали, ведь многие призвались из запаса, но постепенно втянулись все – стать прапорщиком и заодно маленьким начальником было соблазнительно. Так вот, в первую очередь выводят рабочие команды, выходят «освобождённые», уборщики, звучат команды и мы, одетые в куртки и шинели, мчимся на утреннюю физическую зарядку. Занятие было не из лёгких, но я тогда был молодым, подтянутым и стройным и был мне 21 год.

Окончание зарядки, далее… бежим в школу, раздеваемся, всё делаем быстро: умываемся, заправляем кровати и т. д. Сержанты командуют, кровати в среднем за 10 минут нужно заправить, натянуть и отбить. Чтоб взглядом сторонним она была похожа на доску. Хоть и долбоебизм, но красиво. После школы я такого даже в образцовых подразделениях не видел. Конечно, и от качества матрацев многое зависит, возможно, в школе прапорщиков они наивысшего качества. Также выравнивали по нитке тумбочки, «мыльно-рыльные» в них укладывались в определённом порядке. Далее проверяют всё командиры отделений, недостатки устраняются и… начинается утренний осмотр. Его лично проводит старшина. После осмотра тренажи по 10–15 минут или по 30 минут: ЗОМП, политработа и т. д. В 08:00 строимся на завтрак, вперёд и с песней. Песню мы пели до каждого приёма пищи, после – это уже 6 раз, ну, и ещё раза 4. ИТОГО: примерно 10 раз (!!!) в сутки. Кому как, а мне петь нравилось: «Когда мы покидали наш родимый край, мы молча уходили на восток. И долго-долго, до самой Волги, маячил голубой платок». Неплохая песня для армейского строя. Только после еды начинает рота махать строевым… пердёж дикий в строю – а более НИКАК.

Кормёжка была довольно неплохой. Хоть и ячка ненавистна мне была, но готовили её прилично – съедал всю порцию. Картошка с мясом, в общем, нормы солдатского пайка соблюдались. Наряды. Один раз заступил я дневальным по штабу и два раза рабочим по столовой. По штабу – жопа, всё время чёт выполняешь, как последний «дух». Ночью пол шкрябал, линолеум, отдохнуть-поспать так и не удалось. Днём бросало в сон. Не понравился мне этот вид наряда. Чуть ошибся, не так ответил – сразу замечание со стороны штабных. Самый конченый пидор был, конечно же, начальник учебной хуйни, типа начальник штаба, майор Бедняков. Остальные особо не доставали.

По столовой самое приятное было. Можно просто наесться вдоволь. Мечта каждого курсанта – что «срочника», что контрактника. Помню, перед самым окончанием учёбы, числа 25 декабря остались кости с остатками мяса, хрящи. Мы накинулись на это лакомство как собаки голодные и жрали, причмокивая и скуля от радости, самим было смешно.

Минусом было то, что я был на стаканах. Удобно, лучше, чем солдатская кружка, но – бьются, в ванне их сотни. Штук 6 разбил, правда, платить не пришлось…

Так проходила учёба. Дневальные изощрялись в громкости подачи команд – не просто голосом – нужно было орать в исступлении, особенно команду «СМИРНО!!!». Если что-то вошедшему в расположение не нравится – ПИЗДЕЦ ВСЕМ, от дневального до командира роты.

Занятия шли регулярно: ОГП, строевая, физо, рхбз, автомобильная, тактическая, топография, уставы. Уроки шли парами, нравилось больше всего огневая и ОГП, а остальное заёбывало. Порой скучал по прежней службе, вспоминал свои слова Кузьмицкому, что не приеду в бригаду служить после школы. Хоть и говорил решительным тоном, но сам в это не особо верил. Слова оказались пророческими… Об этом – впереди.

3-го мая от Андрэ Нижник услышал, что комплектуют батальон для отправки в Чечню. Захожу в строевую, а Кочнев мне в ответ: «А где раньше был?». Вечером постучался к командиру полка в кабинет, он мне и ответил, что личный состав сформирован. Матеря себя и весь белый свет, проклиная свою невезучесть, я убыл в общежитие. На следующий день я заступал в наряд, дежурным по КПП, а при смене 5 мая мне Кочнев и говорит: «Пиши рапорт в СКВО – я за тебя словечко замолвил». Я чуть не ёбнулся от радости, рапОрт подал и вот уже лист обходной на руках. 7 мая 1996-го года начал сдавать дела и должность. Конечно, за проёбы придётся платить, но никуда не деться – такая дорога у меня…

Всё-таки я… у меня были к ней чувства… или мне так казалось… Через год она вообще перестанет со мной общаться и я пойму, что это – катастрофа. Она была моим другом. С годами исчезли чувства, но тот октябрьский вечер мне не забыть до самой смерти. Мой отказ в самом простом стал причиной её открытой неприязни ко мне. Она жёстко, в одну секунду, охладела ко мне. Ошибка… или неверные ходы, или… просто другой выбор.

8-го мая получил крайние деньги – теперь только в августе (нам выдали за три месяца). Позже заплатил за недостачи по роте (ротному также кошелёк почистили). На родину об убытии сообщать никому не стал.

В учёбе, на ночных хозяйственных работах типа чистки картошки проходило время. Не помню точно, когда это произошло – 15 или 20 декабря… Майор Потапов утром зачитывал информацию и сказал что-то про Чечню. Про разоружение незаконных формирований и прочее. И обращался к нам, ведь среди нас были желающие, в том числе и я. Это сейчас многим этот день кажется несправедливым и чудовищным, день, когда был подписан приговор погибшим в будущем. День памяти погибших в ЧР. Так вот, после нескольких часов занятий мы – Саша П…., Саша Костенок, «Муха» и я пошли к майору Потапову в кабинет. Он несказанно удивился, спросил, зачем нам это надо. Всё ж записал наши фамилии и попросил нашему примеру последовать других желающих после окончания занятий. А вечером… вечером было нас почти 20 человек. Потапов чуть за голову не схватился, но всё же записал всех желающих. Через несколько дней – в субботу, числа 24, точно не помню дату, на занятиях по тактике это было… забегает ротный Крупиёв и так громко: «Желающие в Чечню – встать! Вниз, в комнату досуга». Мы бегом и вниз. А внизу – подполковник Бышок (управление кадров КДВО), майор Жуков (ОК 270 МСД), ещё кто-то находился в комнате.

Нас они вызывали по одному, беседовали. Я почти крайним зашёл, вежливо так представился с некоторым даже почтением. Вопросы мне задавали, в основном касаемые прохождения мною службы и на каких должностях. Спросили, согласен ли на должность «старшина роты связи». Я, само собой, согласился. В общем, далее была проведена беседа со всеми желающими, после чего мы отправились на занятия. Наше возбуждение довольно долго не проходило, появилась реальная возможность съебаться из ненавистной школы.

Вечером мы заступили в наряд по столовой. Шло время, дни и вот наступило 27 декабря и в школу вновь прибыл подполковник Бышок. Собрали нас, добровольцев, он произнёс: «Поздравляю, вам 26 декабря 1994 года присвоено звание «прапорщик» приказом № …». Обрадовались ли мы? Охуеть как!!! Забыл, в свой первый визит подполковник молвил, что в ЧР убывает 882 МСП, а теперь, 27-го, сказал, что мы, прапорщики и личный состав, убываем укомплектовывать 245 МСП 47 танковой дивизии МВО. Ещё он спросил: «Кто не желает ехать в Москву?». Отказников не было. Конечно, я понимал, что за всё в этом мире приходится платить, в том числе и за досрочное получение звания, но всё это осело в дальних углах головного мозга, главная цель была достигнута. Собралось нас 38 человек и пошли мы через некоторое время фотографироваться, денег у многих не было, суетились, доставая 25 000,00 руб. на срочное фото. Мы искренне боялись, опасались, что если не найдём деньги на фото, то не поедем ни в какую Чечню и не уйдём из ненавистной школы. Такие были к школе страх и неприязнь. Фото нужны были для личных дел и на удостоверение личности. Я нашёл деньги…

Ну вот, сфотографировались. Далее, для нашей группы был досрочный, или ранний, ужин. Все, даже у кого не хватало денег на фото, пришли в «Млечник» (882 МСП 270 МСД, в/ч 51460). Там нас должны были обмундировать. Пришли и увидели толпу солдат-срочников, я такое скопление давненько не встречал. Было это ~ 28 декабря. Но что-то в планах командиров поменялось и нас отправили обратно в школу.

Утром 29-го снова пошли в полк. Выдали нам недостающее имущество и вечером собрали в полковом клубе. И говорит нам Бышок: «Товарищи, извините, но вы никуда не летите/не едете – отправляются лишь личный состав срочной службы». Также добавил, что нежелающие служить в составе в/ч 51460 могут вернуться обратно на обучение в школу, приказ о присвоении звания будет исправлен». Желающих вернуться в Мрачное Прошлое оказалось всего двое: десантники из 14 или 83 бригад (город Уссурийск). Ношение голубого берета для них оказалось сильнее службы в пехоте в мирных просторах Дальнего Востока. Нас раскидали довольно быстро по подразделениям полка. «Муха» и я попали в роту связи (первые специальные подразделения). Лейтенант Войнов забрал нас и увёл в подразделения, громыхая застывшими летними ботинками по плацу мотострелкового полка. Вот и казарма: грязная лестница (нам на второй этаж), окурки на ней, куски мусора, бумаги… В расположении накурено, бойцы валяются на кроватях, кого-то пытаются безуспешно командиры застроить. Зашли в канцелярию, в ней – маленький хмырь с внимательными глазами, полными удивления. Оказалось, ротный, старший лейтенант Гуляев Сергей Анатольевич. Ротный застроил роты, а точнее – «банду» количеством по боевому штату что-то около 55 человек, представил меня и «Муху». После этого велел отдыхать. Покатили во вторую казарму, располагавшуюся перпендикулярно нашей (получалась разорванная буква «Г»). Дневальный показал кровати, и я закинул свои вещи под одну из них. Лёг и сразу же провалился в сон. 30 декабря, утром, прибыл на службу уже в качестве старшины роты. И вот, дорогие читатели, а также Хмыри Болотные, которым ЧТО-ТО не нравится в моих трудах, начинается очередная часть моих воспоминаний.

«Млечник»

Начало службы в «Млечнике», каким оно было… Нужно было учиться на ходу руководить подразделением, занимаясь хозяйственной деятельностью – опыта никакого не было, лишь взгляд со стороны на старшинский труд. Пришлось неоднократно получать «бобов» от ротного и начальства повыше. Но я сам избрал этот путь, и жаловаться было не на кого. Или сгореть в адском пламени «Млечника», или чему-то научиться. В краткости о командном и техническом составе первых специальных подразделений 882 МСП. Рота связи. Командовал ею старший лейтенант Гуляев Сергей Анатольевич, выпускник Томского училища связи, служивший в ГСВГ, оттуда и попал в «Млечник». Старшим техником был старший прапорщик Володя Суржок, человек семейный, обстоятельный и немного нервный, зачастую резкий в суждениях, также отслуживший в своё время в Германии. Взводным был лейтенант Миша Войнов, своеобразный интересный тип из древнего города Шуя Ивановской области. Был он «пиджаком»-двухгодичником, что позволяло ему «забивать» на службу как и большинству офицеров, призванных на два года, но этим моментом он не пользовался. Командиром разведывательной роты полка, её самого боевого авангарда, был старший лейтенант Гришин Сергей, выпускник Уссурийского суворовского и ДВОКУ, служивший в Азербайджане в период войны, после чего попавший в «Млечник». Человек боевой, злой, спортивный, в жёстких руках держащий личный состав не только своей роты, но и всех первых спецов. Командиром 1 взвода был Ковальчук Андрей, коренной хабаровчанин, старшим техником был старший прапорщик Александр Иванович Макашин, 46 лет, отслуживший лет 7 в Германии, человек очень вежливый, грамотный и достойный своего положения, на нём держалась техника разведроты и его усилиями рота и была обязана своей высокой боеготовностью; с офицерами всегда вежлив, даже если это – молодой лейтенант. Думаю, подобных Володе и Александру Ивановичу сейчас в Вооружённых Силах просто невозможно встретить. Старшиной разведроты был молодой прапорщик Рулёв Олег, служивший срочную в одном из батальонов полка. Комендачей предводитель был прапорщик Юра Григорьев, лейтенант Курочкин командовал взводом РХБЗ. Крайние двое личностей, постоянно где-то пропадающие, и порой требовались значительные усилия, дабы их обоих отыскать. Все они были достойными сослуживцами, с которыми и договориться о помощи можно было, и выпить порой чарку-другую.

Так вот, 30-го и 31-го проводились строевые смотры на плацу, цель оных – 100%-ная укомплектованность убывающего личного состава. Полк становился, и на плацу не оставалось свободного места, так как строилось практически 2 000 человек, этакий зелёный ковёр из-за бронежилетов и шлемов стальных. И мои земляки выходили на плац – Лёха Щёго-в и Ж…. (был награждён орденом Мужества впоследствии) – но что я мог знать об этом.

Глядя на солдат, испытывал чувство горечи, сожалел, что не могу поехать с ними на просторы ичкерийские, где живут получеловеки-полуволки. Также осознавал, что в схватке с беспощадным, жёстким и коварным врагом выживут не все. Так в общем-то и получилось.

Вообще, рассказывая о потерях, врут довольно и много, и многие. А как же? Был в зоне боевых действий и… НИ РАЗУ НЕ ВЫСТРЕЛИЛ ВО ВРАГА, НЕ ПРОВОЖАЛ «200 –Х»… Такого и быть не может!!! И начинается… И про 245 МСП ходили страшные истории про то, как осталось 300 в живых из убывших более 1 500 бойцов. Но погибшие были и много, несомненно. Погиб Дима Ларкин19 (был в сводной роте связи полка, только после его убытия, рассматривая дневники личного состава, прочёл, что он из посёлка Уруша). Погиб трагически, всех обстоятельств не знаю, но при жизни успел заслужить медаль «За отвагу», спасая товарищей. Зимой привезли разведчика рядового Абрам, наши разведчики вроде как почётным караулом были.

Как я уже писал о 300 выживших, конечно, мягко говоря, всё это не соответствовало действительности. По данным открытой печати полк понёс огромные потери в период с января 1995-го года по лето 1996-го года (до момента вывода). Погибли 226 человек, более 30 пропали без вести и несколько сот ранены. Чудовищные цифры, в сравнении с которыми меркнут ужасы афганской авантюры.

Ещё о трагическом в мирной обстановке. 7 июня 1996-о года, РМСС, находящаяся возле караула полкового. Рядовой Титов Александр рядом со мной, 18:02. Очередь, патрона 3, за стеной. Выхожу на улицу, спрашиваю у «собачки», что случилось. А он и не слышал ничего. Выбегает сержант, с ним 2 бойца, открывают дверь гауптвахты, заходят; вскоре выбегает сержант: «Бля, зовите начкара – он застрелился!». Прибежал лейтенант Голованов, капитан Кузнецов, «таблетка» примчалась, прибежали майор Пименков, майор Пильченко. Я заходил в помещение минут за 8 до их прибытия (калитка в заграждении имеется из РМСС), хотел глаза ему закрыть, но сержант попросил выйти. Далее выносят его и как сегодня помню… кусочками падает вещество и кровь из головы… В общем, по словам заключённых, как я услышал чуть позже, солдат игрался с оружием. Они его просили остановиться, вот Смерть его и остановила. Выносили, помню, тело содрогалось. Тока в кино быстро или сразу умирают.

Пишу далее… Генералов то понаехало. Полк на них внимания не обращал, так много их прибыло. Строевой смотр, t = –40°C, но бойцы терпеливо ждут, показывая, что у них есть. Выдали им зимние/летние «афганки», спальные мешки, бронежилеты разных модификаций, валенки и пр. Определённый процент личного состава, находясь среди несметного количества материальных ценностей, время зря не терял и самые удачливые прохиндеи тащили на Красную речку всё, что плохо лежало, меняя в основном на водку и сигареты. Вот и выйти в часть было несложно – через КПП 509 ТП, который не охранялся. Солдат/сержантов, прибывших из разных воинских частей округа, заранее наебали, а также врали их родителям о том, что дети их убывают на замену личного состава, убывшего в ЧР. Помню, одна мамаша в клуб забежала и с криком-рёвом на заместителя начальника войск связи КДВО полковника Кременчугского, большого дядю с огромными глазищами. Я испытывал как-то впоследствии на себе его гнев, а тут он стоит и мамаше сказать толкового ничего не может. Начальство разных рангов легко «забивало» на запрет не отправлять на войну прослуживших менее года, многие убывали, прослужив 6–8 месяцев. Придя однажды в столовую полковую, повстречал бойцов из своего батальона – Чумаченко, Салахова, ещё были ребята. Они мне и сказали, что Сабитов где-то в полку прячется, позже он дезертировал. Странный поступок: сам напросился и убежал.

Запомнился день 31 декабря. Мы тогда не знали, что в эти сутки, через несколько часов, начнётся штурм города Грозный. Гибель сводного отряда 131 МСБР, тела солдат, сожжённые и разбросанные возле боевой техники, тела солдат, поедаемые собаками и как итог фильмы «60 часов Майкопской бригады» и «Чистилище» Невзорова впоследствии. Всё это будет скоро…

«Муха», пёс Ибаный, «загасился» где-то, на службе он вообще не появился. Я сходил за сапогами на вещевой склад, далее повёл народ в баню. Но до конца я с ними не пошёл, нужно было срочно справку в школе прапорщиков взять. КТО-ТО из ротных сержантов повёл их, но нахрен некоторым из них баня была не нужна, поразбегались – ведь многие местными, городскими, были. Остальные после бани мелкими группами в полк просочились. Я «бобов» от «Чибиса» (ротного, так бойцы задолго до меня его прозвали) отхватил. Сбежавших я понимал, возможности таковой не будет, да и ехать им предстояло куда было известно. Вечером ужин и я помню, как проходили приёмы пищи. 2 000 человек проблематично было накормить в полковой столовой, поэтому высочайшим указом были установлены палатки. Заготовщики после подъёма уходили в столовую, забирали термоса и уходили к палаткам, один из заготовщиков мчался в подразделение звать подразделение. Остальные охраняли термосы, дабы они не стали лёгкой добычей заготовщиков из других подразделений. Пока едят, моют котелки – незаметно подходит время обеда, а потом и ужина. Сделал выводы, что кормёжка в мотострелковых частях просто ужасна. Масса продовольствия разворовывается, причём тащат и повара, и дежурные по столовой, и случайные прохожие. Ладно бы излишки, но нет. Масла сливочного обычно не хватало 30–40 человекам, причём сама пайка весила не более 11 г вместо положенных 15 (выдавали масло и утром, и вечером). То же касалось мяса, рыбы, круп. Все это знали…

Ладно, дело шло к Новому году. Приходит вечером начальник штаба полка подполковник Денисенко Олег Иванович20. Поздравил всех спецов. Человек 150 проживало, наверное, в расположении в то время. Связистов человек 58, разведчиков столько же ну и химиков с комендачами под 50. Сказал он, что условия неплохие для празднования. Женсовет подарки заготовил каждому, чё в них: конфеты, напиток «Coca-Cola» – 1 банка, резинка жевательная – 1 пачка, сигареты «Classic» – 1 пачка. Зашёл к нам в канцелярию, я представился, блин, у меня и погоны без звёзд. Спросил про 105 приказ, я ответил, что изучу. Узнал про 6 сбежавших, немного подумал и сказал нам: «Скажете, что ушли с приёма пищи». Мы радостно передохнули.