Воспитать (мужчину) юриста бесплатное чтение

Юлия Еленина
Воспитать (мужчину) юриста

Глава 1

— Как же ты не вовремя…

Я смотрела на уже появившийся живот одного из своих лучших юристов и думала, как быстро найти ей замену. Подмахнула заявление на отпуск и чертыхнулась, когда она вышла за дверь. Вот какого черта ей надо было плодиться прямо сейчас? Ладно, тут я погорячилась. Неправильная формулировка. Я была за нее рада, очень рада. Она была ответственным работником — закончила все дела. Но ее мне будет не хватать. Она профи, но теперь ей предстоит более важная работа — материнство.

Нажав кнопку и услышав голос своей секретарши, сказала:

— Ко мне! Сейчас!

Ее можно было охарактеризовать двумя словами «бедная Настя». Вечно грустные глазки, еще и как будто виноватые, странная одежда, совершенно бесформенная, хотя фигура у Насти была получше моей. А я не один вечер провела в тренажерке.

— Ивонна Сигизмундовна… — протянула она, появившись в моем кабинете. Вид у нее был такой, как будто сию минуту она ждала, что на нее обрушатся все египетские казни. Но я ее очень любила только за то, что она не называла меня Ванькой, как большинство знакомых.

— Настя, размести вакансию. Срочно! Мне нужен толковый юрист по уголовным делам.

Она кивнула и почти армейским шагом вышла из кабинета. Кажется, у нее отец полковник в отставке. Или это я так выдрессировала ее? Нет, я же не настолько деспот…

Но, признаться, Настя одна задержалась у меня на такой срок. Остальные вылетали через день, крича на выходе: «Стерва».

Ну какая есть… Уже не исправишь. Хотя я себя считаю человеком строгим, но справедливым. И если сидеть и красить ногти на рабочем месте, то, увы, это не в моей конторе. Хм… Я уже начала считать ее своей. Папа будет в шоке. Но папа в Чехии, так что пока я за главную.

А откуда у меня такое странное имя? Да, папа чистокровный чех. И назвали его родители-психиатры в честь великого и ужасного Сигизмунда Фройда, а попросту Зигмунда Фрейда. А папа хоть и женился на русской, но все равно настоял на странном имени Ивонна. Нет, ну есть же международные имена — Мария, Ева, Яна. Славянских имен масса, но он решил выпендриться. Даже не подумал о том, что меня будут называть Ванькой. Папа пошел наперекор родителям и не продолжил медицинскую стезю, а я пошла по его стопам. Юристы же круче врачей!

Звонок. Секретарь.

— Ивонна Сигизмундовна, на вакансию за десять минут откликнулись пять человек. Двоих я сразу отбросила. Трое завтра у вас на собеседовании.

— Спасибо. Назначай на десять утра.

Если Настя отбросила, значит — так надо. Я ей доверяю. Она уже изучила мои требования и прекрасно знает, какие качества меня интересуют. Уверена, что через полчаса распечатанные резюме будут лежать у меня на столе.

— Ивонна Сигизмундовна, заседание через час. Пробка на проспекте, я посмотрела, так что лучше ехать в объезд. Ремонт дороги там закончили.

— Спасибо, Настя. Что бы я без тебя делала.

Нет, ну действительно… Без хорошего секретаря никуда. Я бы со своей нетерпеливостью уже десять раз потерялась в делах. А вот Настя все разложит по полочкам со своей дотошностью и даже правильный маршрут выберет.

Бросив взгляд на открытое дело, я улыбнулась сама себе. Это чистый выигрыш. Вытащить подзащитного не составит труда.

Лично я бралась только за то, что было мне интересно. Остальное — сотрудникам. Это дело не было таким уж интересным, но мне просто было скучно. А скуку я не люблю. Поэтому и занялась адвокатским расследованием. Что же делать, если следователи у нас задарма хлеб едят? А после выигрышного заседания дома ждет меня бутылка холодного пива и пачка чипсов. Только тсссс… Мы же за правильное питание.

— Настя, я сегодня уже не вернусь, — сказала на выходе.

Она только кивнула и напомнила:

— Завтра в десять собеседование.

— В девять смс пришли, — не оборачиваясь, помахала рукой.

Пиво и чипсы пришлось отложить. Нет-нет, заседание прошло отлично, но едва я открыла дверь квартиры, как под ноги мне бросился дымчатый пушистый ком. От неожиданности я даже оступилась. Каблук хрустнул, а ноге стало больно.

— Твою мать!

Кот недовольно мяукнул, как будто понял, что я его отругала, и сладко потянулся, выпустив коготки и пройдя ими по лакированной туфле. Откуда у меня в квартире это пушистое чудовище? От моей дражайшей сестрицы. Ну сейчас она получит!

Я достала телефон из сумочки и набрала ее номер. Сестра она мне не родная, а двоюродная, но степень родства определяется не количеством общих клеток ДНК. Мы с Таней были ближе, чем многие родные сестры, хотя я иногда ей дико завидовала, но только из-за того, что у нее было обычное имя.

Танечка отвечать не желала, но я была настойчивой и продолжала набирать номер. Наконец услышала запыхавшийся голос:

— Да, Ванечка.

— Какого хрена твой невоспитанный кошак делает в моей квартире?

— Как невоспитанно… Для начала хоть бы поздоровалась, поинтересовалась, как мои дела!

— Таня! — рыкнула на сестру. — Я сейчас выброшу этот жирный ком шерсти в окно!

— Ванечка… — залебезила она в ответ. Знала, что я свою угрозу выполню. — Ну пусть Тимоша побудет немного у тебя. У меня тут такой парень, — понизила она голос. — Он просто идеален, вот только у него аллергия на котов.

— Давай я ему подарю упаковку супрастина, и будете вы любиться хоть втроем.

— Ну Ванечка… Я его завтра заберу.

— А я заберу у тебя ключи от своей квартиры. И с тебя новые туфли.

Таня заверила, что купит мне и туфли, и ящик водки, и даже на Канары свозит. Вот только говорить и я умею, и даже очень красиво. Не за красивые глаза мне зачет по риторике ставили.

— Ну что, Тимоша, — посмотрела я на кота, устроившегося на моем диване.

Мне показалось, он даже ехидно ухмыльнулся и снова выпустил когти, которые на этот раз испортили обивку.

— Ах, ты паршивец! Если будешь себя так вести, то останешься голодным, понял? — ткнула я в него пальцем, на что Тимоша демонстративно отвернулся и начал вылизывать свои яйца. Фу, а ведь Танька вечно его целует в морду. Надо не забыть ей напомнить завтра, чтобы еще заказала и оплатила чистку дивана.

А дальше начался полный хаос. Только я достала из холодильника заветное пиво, открыла чипсы, как почувствовала отвратительный запах. Стараясь подавить рвотный рефлекс, попыталась найти источник амбре. Через пять минут обнаружила под журнальным столиком два горящих глаза, а рядом ароматную кучку дерьма.

— Тебя же Танька к туалету приучила. Или ты решил просто мне подгадить в прямом и переносном смысле?

Тимоша вроде бы грустно вздохнул, услышав имя любимой хозяйки, и презрительно вздернул хвост, показав, как именно он ко мне относится. Я только убрала кучку и открыла окно, когда это чудо природы запрыгнуло на подоконник.

— Даже не думай, — пригрозила я Тимоше, поняв, что он услышал зов единомышленников. — Даже не думай. Там блохи, паразиты и прочая гадость, а ты же домашний котяра.

Я делала шаг к нему, а он аккуратно отступал от меня, пока не прыгнул вниз. Блядь, не март же месяц, что его поперло? Это жирненькое существо удачно приземлилось с первого этажа и скрылось… А черт его знает, где оно скрылось.

— Твою ж…

Как бы этот кот меня не бесил, но он был Танькиным детищем, поэтому я сейчас с болью посмотрела на открытое пиво и вышла на улицу. И где искать это лохматое чудовище?

— Кис-кис… — бесполезно звала я, пока мне на голову не упало нечто. Это нечто мне запуталось в волосах, а потом проехалось по футболке. Бля, это было слишком. Я люблю Таньку, но не настолько.

Я по инерции пнула ногой то, что проехалось по моей спине. Тимоша опять жалобно мяукнул и сделал вид, что умирает.

— Не надо ля-ля, — сказала ему и, подхватив, потащила домой. Хоть и было острое желание оставить его здесь подыхать. Подхватив его за загривок, я занесла Тимошу в квартиру и закрыла в туалете со словами:

— Ты будешь сидеть здесь.

Котяра опять ухмыльнулся и сделал вид, что так и надо.

С чистой совестью я уснула и даже забыла о том, что в туалете у меня сидит кот. Нет, это был не кот, это исчадие ада. Утром он оставил на мне несколько царапин на ноге, за что я его швырнула так о стену, что он жалобно завыл.

— Эй, ты притворяешься?..

Нет, на этот раз не притворялся. На переднюю лапу наступить не мог.

— Твою ж… Я адвокатскую фирму держу! Неужели не могу с котом справиться?

Танька на звонки не отвечала, видимо, плавилась в объятиях котонепереносимого идеального мужчины. Тимоша жалобно мяукал, кажется, даже плакал. А я не знала, что мне с ним делать.

Смс:

«В десять собеседование».

Настя не подвела. Ровно девять утра на часах. Вот только вид у меня явно не владелицы юрфирмы. Мечась между кофемашиной, ванной и шкафом, я собралась в рекордно короткие сроки. Любой солдат бы позавидовал.

Царапины на ноге только доставляли дискомфорт. Я слышала про то, что кошачьи коготки вроде видимого ущерба не доставляют, но болезненны. Теперь прочувствовала всю правдивость этого утверждения на себе.

Тимоша тихонько сидел на диване, но едва я щелкнула дверным замком, как он пронзительно завопил, с видом инвалида слез с дивана и доковылял до меня.

— Что? Тебя Танька обещала сегодня забрать.

Нет, он явно не желал оставаться один в квартире. Даже вполне ласково потерся мордашкой о мои ноги, оставив на черных брюках шерсть. А потом посмотрел такими несчастными глазами, как будто ему только что дали лет пятнадцать колонии строгого режима без права на апелляцию. Я мысленно обозвала Таньку всеми известными мне русскими и чешскими ругательствами и подхватила кошака на руки.

— Будешь сидеть тихо и вести себя прилично, а потом поедем к доктору смотреть, что с твоей лапой.

Тимоша не подвел. Я определила его на переднее сидение, и почти всю дорогу он мирно дремал. Уже свернув на нужную мне улицу, по которой оставалось проехать метров двести, поняла, что это дымчатое чудовище пытается забраться ко мне на колени. Да, я порядочный водитель, но почему-то сейчас решила не останавливаться. Руль-то можно и одной рукой удержать, а второй сбросить этого паршивца с колен. Я отвела взгляд от дороги буквально на пару секунд, совершенно забыв про долбанный пешеходный переход. А когда Тимоша вновь оказался на соседнем сидении, заорала:

— Твою ж… — и резко вдарила по тормозам.

Но все равно опоздала. Характерный звук столкновения капота с телом мигом воскресил в моей памяти 264-ю статью Уголовного кодекса. Я вышла из машины, бросив Тимоше:

— Если меня из-за тебя посадят, то я Таньку убью. Сроком больше, сроком меньше… Какая теперь разница.

Сзади недовольно сигналили машины в количестве двух штук. Да пошли они! Меня больше волновало тело под колесами. Тело зашевелилось и приняло сидячее положение. Я присела рядом на корточки и спросила:

— С вами все нормально?

Это был парень, похожий на стереотипного ботаника, которого дразнят в школе, не берут в футбольную команду и не отрывают от материнской груди до старости. Он прищурился, пошарил по асфальту рукой и нашел очки. Нацепив их, он только дополнил образ. С помощью послужившего опорой капота поднялся на ноги, а я вроде выдохнула. Слава богу, ноги целы, руки, кажется, тоже! ДТП не повлекло тяжких телесных. Вот только паренек молчал. Блин, контузило его, что ли?

— Статья 264 часть первая, — едва не заикаясь, наконец выдавил он из себя. — Наезд на пешехода на нерегулируемом пешеходном переходе.

— Больно умный? — не выдержала я.

— Красный диплом юрфака.

— Какое совпадение! — иронично ответила на его хвастовство. — У меня тоже. Так, я вижу, ты цел, — фамильярно перешла на «ты». — Давай я тебе дам денег, и мы забудем об этом инциденте. У меня совсем нет времени на гаишников и их бюрократию.

Конечно, я деликатно промолчала, что это еще и подмочит нехило мою репутацию. Папа тогда прибьет.

Очкарик возмутился:

— Не надо мне ничего! Я бы сделал все по правилам, но очень опаздываю. Так что сегодня вам повезло.

— Везение — это иллюзия, — ответила ему и села в машину, глядя, как бедняга, прихрамывая, двинулся по своим делам.

Кто-то постучал в окно. Я его приоткрыла и посмотрела на нахмуренного мужика, явно страдающего с перепоя.

— Слышь, курица, ты двигать будешь? А то я тебе щас помогу.

Хам. Что ли, Тимошу на него натравить? Не, обойдемся легкой артиллерией.

— А давай я тебе лучше впаяю статью за оскорбление личности и угрозу? — с улыбкой спросила у переставшего двигать челюстью жвачку хама.

— Извините, — спустя пару секунд ответил он и спешно ретировался к своей машине. Хорошо, что «Мистер Вежливость» не знает кодекса. Через пять минут я уже входила в двери конторы, конечно, с Тимошей на руках. Оставила бы в машине на солнцепеке и получила через час шашлык из кошатинки.

— Ой, какой миленький, — умилилась Настя, посмотрев на животное.

— Ты просто не знакома с его характером.

Я поспешила отдать причину моей несостоявшейся судимости ей в руки. На руках у секретарши Тимоша довольно заурчал и даже лизнул ей ладонь. Хм… Видимо, расслышал комплимент.

— Ивонна Сигизмундовна, кандидаты на должность в конференц-зале.

— Отлично.

Быстрее закончить с собеседованием и устроить разнос Таньке, которая за своим либидо обо всем забыла.

Я толкнула дверь и осмотрела претендентов. Феминистка, мажор и… ботаник. Увидев меня, последний трясущимися руками снял очки и начал их натирать платочком. Да так натирал, как будто ждал, что я исчезну, когда он наденет их обратно.

Глава 2

— Здравствуйте, — почти пропела я с улыбкой, глядя на одного лишь Ботаника, который даже заерзал на стуле, как будто под ним были сотни иголок.

— Ивонна Сигизмундовна, — поднимаясь, обратился ко мне Мажор и протянул руку, — рад знакомству. Игорь Михайлович Гончаров, — это, как я поняла, он представился.

А парень почему-то чувствует себя хозяином положения. Гончаров, Гончаров… Вот черт! С Михаилом Гончаровым я была знакома, не последний человек в городе, но немного играет не по правилам. Предлагал мне работу, но я отказалась, деликатно намекнув, что больше видеть его фейс не жажду. И что это получается? Его сынок пришел устраиваться ко мне на работу. С языка рвались совсем нецензурные слова, которые бы отправили Мажора далеко и надолго, но я же все-таки воспитанный человек.

— Зачем вы пришли? — пожала я его руку, а потом незаметно вытерла о брюки.

Мажор удивился, но немного наигранно и ответил:

— Мне нужна работа. Я два года отработал в юридической службе корпоративной организации, получил у комиссии статус адвоката. Вряд ли кто-то еще, — он немного презрительно повернулся к Ботанику и Феминистке, — его еще здесь имеет.

— Игорь Михайлович, — закипая, ответила я. — Отработали вы два года на папу, диплом и статус адвоката, скорее всего, купил тоже он, — и тут я расплылась в улыбке и добавила: — Назовите мне статью 228-ю Уголовного кодекса.

Мажор немного растерялся. Ну, это неудивительно. Я предполагала, чем он занимался в институте, явно не учебой.

— Ну, Ивонна Сигизмундовна, невозможно помнить весь УК наизусть.

— Вы, — повернулась к Ботанику, — знаете?

— Незаконное приобретение, хранение, перевозка, изготовление, переработка без цели сбыта наркотических, психотропных веществ или их аналогов… — я остановила его взмахом ладони.

— Хорошо, что папа не купил тебе диплом врача, Мажор. Свободен.

Может, я и была не права. Но, честное слово, зачем строить из себя нечто, когда ты на самом деле лишь папина тень.

— Стерва, — бросил мне комплимент напоследок и, вздернув подбородок, покинул помещение.

Надо проветрить. Я молча подошла к окну и приоткрыла его, после чего повернулась к оставшимся двум претендентам. Ботаник все так же ерзал на стуле, хоть и продекламировал мне статью поставленным голосом, как на экзамене. Может, у него простатит?

— Как вас зовут? — посмотрела я на даму, которую окрестила Феминисткой.

— Екатерина Васильевна Котик.

Бля, мне за последние сутки котиков хватило. У самой скоро аллергия начнется.

— Где вы работали?

— В налоговой инспекции. Почти двенадцать лет.

В выборе прозвища я не ошиблась. Инспекторша, одинокая, старый костюм, ноль косметики и, наверняка, пара котов дома. И, вероятно, образование по гражданскому праву или «хозяйке». Ноль амбиций, скорее, сейчас просто кризис, вот и решила попробовать что-то новое.

— Статуса адвоката у вас нет?

— Нет.

— Образование?

— Санкт-Петербургский государственный университет, юрфак.

— Административное и финансовое право?

Феминистка кивнула и поняла, что здесь явно лишняя. Весь запал показать себя прошел, сдулся, лопнул.

— Я пойду? — спросила она, когда молчание затянулось. Даму стало жаль.

Подняв вверх указательный палец, я призвала ее подождать и, достав телефон, набрала номер старого знакомого. Кажется, ему недавно нужен был помощник. Витёк ответить не пожелал. Я переписала его номер на лист для заметок и протянула даме со словами:

— Позвоните и скажите, что от меня. Если вам так резко понравилось уголовное право, то Виктор Степанович возьмет вас к себе помощником. И полистайте на досуге Уголовный кодекс.

— Спасибо-спасибо!

— Ну что, Красный Диплом… — улыбнулась ехидно Ботанику, почти так же, как и мне вчера Тимоша, когда мы остались вдвоем.

— Я… это… наверное…

— Вот чего ты лебезишь? — присела напротив. — Тебе риторику не преподавали, что ли? Звать тебя как?

— Семенов Иван Андреевич, — уже более четким голосом поведал он. Хорошо, хоть имя не забыл. — Российская академия адвокатуры и нотариата, уголовно-правовые дисциплины. Три года работы помощником адвоката, полгода назад сдал квалификационный экзамен для получения статуса адвоката…

— Стоп-стоп, — замахала я руками. — Это я могу в твоем резюме почитать, сейчас я пытаюсь увидеть в человеке юриста, а не на бумажке. Есть в тебе что-то…

Ботаник даже покраснел от комплимента и опять начал мямлить:

— Я просто… Не знаю… Вы только что одного кандидата выгнали вон, причем очень… — замялся он.

— Грубо, — подсказала я нужное слово.

— Ну, вроде того. А второй помогли, причем… — опять замолчал.

— По доброте душевной, — опять подсказала. — Если у тебя такой скудный словарный запас, то как ты работать собираешься?

— Я просто думал, что вы теперь сделаете со мной?

— Тебя остается только трахнуть прямо на столе.

Ботаник поднял на меня глаза, в которых плескался ужас. Шея и лицо его начали покрываться красными лихорадочными пятнами. Кажется, я заработала себе статус секс-рабовладелицы.

Стук в дверь и возникшая в дверях виноватая физиономия Насти прервали шекспировские размышления Ботаника — сбежать или не сбежать?

— Ивонна Сигизмундовна, извините… — почти шепотом сказала она. — К вам там следователь.

— Следователь? — удивленно повернулась к ней.

— Ага, некто Кромчень Алексей Владимирович.

— Кто??? — рявкнула я так, что и Настя и Ботаник даже подпрыгнули.

Несчастная ручка, оставшаяся в моих руках после помощи Феминистке, треснула пополам.

Этот гад еще смеет приходить в мой — ладно, в папин — офис?

— Настя, — отложив несчастные остатки ручки, попросила я. — С Иваном Андреевичем пока пообщайся. В коридор не высовываться, пусть оттуда даже начнут разноситься звуки Варфоломеевской ночи.

Секретарша сделала шаг в конференц-зал и кивнула, а бедный Ботаник даже позеленел. После моих слов я уже представила, какие картины встречи со следаком возникли в его воспаленном мозгу. Так и загорелись лампочки «жесткий диск переполнен», «перезагрузите устройство» и тому подобное.

Уверенной походкой я вышла в коридор и сразу же увидела знакомый затылок. Леша сидел за Настиным столом и гладил лежавшего на столе Тимошу. Я спрятала руки в карман брюк, потому что они так и тянулись к затылку, хотели напомнить…

Стоп, я сама контролирую свое тело. Пофиг, что там по Фрейду, по Юнгу или по кому-то еще! Бабуля и дедуля, которые психиатры, не прошли даром, сразу ищешь психологический подтекст, но не раз меня эти знания и спасали. Так, не это сейчас важно, а то, что этот тип нагло сидит на месте моей секретарши и лапает любимца моей сестры.

Он услышал стук каблуков и повернулся:

— Ивонна…

Он был единственным, кто называл меня «не Ванька», и это иногда звучало так интимно и сексуально, как мог сказать только он.

— Пошел вон! — коротко и ясно попыталась донести свою основную мысль. — Я бы вцепилась в твою рожу, но маникюр боюсь испортить.

— А ты не изменилась, — поднимаясь, сказал он. Лучше бы сидел, потому что его внушительная фигура и взгляд сверху вниз заставляли чувствовать себя неуютно.

— Выход там, — указала я пальцем и уже повернулась, чтобы уйти, но Леша перехватил мою руку и потянул на себя. Нет, нет!!! Только не так близко!!!

— Ивонна, помоги мне.

Эти слова были произнесены так, что я поняла — не ко мне он пришел, а к юристу. Леша сам юрист хоть куда, только не адвокат, а следователь. Когда-то две противоположности сошлись, но, как я поняла, это было ошибкой. Жаль, что поняла поздно. Как бы ни старались дома забыть про то, что мы по разные стороны баррикад, однажды это сказалось на работе.

— Леша, — я вырвала свое запястье из его хватки, — в городе полно юристов, адвокатов, да и людей любых профессий, так что катись к черту. Да и зарплаты следователя не хватит, чтобы оплатить мои услуги.

Я сделала ему ручкой и почти открыла дверь конференц-зала, когда в спину услышала:

— Меня сняли. Пока временное отстранение, но этим все не закончится. Служба собственной безопасности взялась за меня всерьез, но это чистой воды подстава. Я начал копать там, где не стоило, под тех, кого не стоило трогать.

Я повернулась к нему:

— Ты часто копаешься не там. Так что не привыкать.

Леша снова подошел ко мне и спросил:

— Мы можем поговорить спокойно?

Я скрестила руки на груди, помня, что это своеобразная защитная реакция (все по фрейдовским бабушке и дедушке), и ответила:

— Леша, еще раз пошел вон!

— Ивонна, выслушай меня хотя бы…

— Я тебя уже наслушалась! — сорвалась на крик. — Год назад наслушалась!

Я знала, что он просто так не уйдет — слишком упрямый, настырный. Он опять схватил меня за руку, взамен получил пощечину, потом прижал меня к стене и вдруг отпустил, взвыв при этом и делая повороты на триста шестьдесят градусов. На спине у него висел Тимоша. Острые когти впивались в лопатки, продырявив ткань тонкой футболки, на которой тут же выступили следы крови. Это было невероятно смешно, я бы наблюдала вечно, но боялась, что Тимоша пострадает, если до него доберется Леша.

— Стой!

Две пары глаз — одна кошачья, одна человечья — уставились на меня. Я аккуратно подошла и сняла кошака, с чего-то решившего за меня вступиться. Тимоша злобно зыркнул на Лешу и потерся головой о мой подбородок. Что это на него нашло? Вроде недавно с Лешей любезничал, а уже за меня заступается, даже несмотря на поврежденную лапу.

— У тебя все настолько хреново с личной жизнью, что ты уже котами себя окружаешь?

— Пошел на х..! — попросила с улыбкой.

— Ладно, Ивонна, извини, — поднял Леша руки и снова сказал: — Мне действительно нужна твоя помощь.

Просить о помощи дважды для такого парня равносильно получать удары под дых. Так что мое любопытство пересилило ненависть. Куда вляпался этот идиот?

— Жди меня в кабинете, — кивнула в сторону двери и, уложив резко поменявшего свое отношение ко мне кота на Настин стул, пошла в конференц-зал.

Ботаник, увидев меня, позеленел. Нервным движением провел по переносице, чтобы поправить очки, и издал какой-то странный мычащий звук.

— Настя, у нас аптечка есть?

— Да-да, — пискнула она и прошмыгнула мимо.

— Пойдем со мной, — повернулась к Ботанику.

Он тяжело выдохнул и поднялся. Выражение лица у него было такое, какое бывает у овцы, которую ведут на заклание. Кажется, на секунду он даже подумал рвануть в сторону выхода, когда мы остановились у дверей кабинета, но потом передумал.

— Ивонна Сигизмундовна, — Настя подала мне аптечку и спросила шепотом: — А что случилось?

— О, — тоже шепотом ответила я: — Здесь можно было снимать новый блокбастер «Коты против следователей», только вопля «это Спарта» не хватило для настоящего драматизма.

Настя даже приоткрыла рот, пока меня слушала, а потом вдруг погрустнела и обиженно протянула:

— Издеваетесь, да?

Я широко улыбнулась и махнула Ботанику:

— За мной.

Леша сидел на моем стуле и по-хозяйски рассматривал какой-то документ. Увидев меня, он расплылся в улыбке, а потом удивленно посмотрел на появившегося следом Ботаника.

— Это кто?

— Иван Андреевич. Мой сотрудник.

— Здравствуйте, — поздоровался тот, снова поправив очки, и неуверенно уселся на краешек свободного стула.

— А наедине мы поговорить не можем? — Леша начал злиться.

— Неа, мне же надо протестировать нового сотрудника. Посмотреть в деле, так сказать. А теперь снимай футболку.

Я порылась в аптечке и нашла бутылочку перекиси водорода. Срок годности почти вышел, но для Леши сойдет. Скосила взгляд в сторону Ботаника — тот опять покраснел, потом позеленел, но, в целом, держался.

— Иван Андреевич, — обратилась я к нему, — это Алексей Владимирович, и ему требуется наша помощь, — пояснила, учитывая, что Леша даже не соизволил представиться. Невежливо, ох, как невежливо.

Ботаник кивнул и всем своим видом продемонстрировал, что готов слушать. Даже достал блокнотик с ручкой.

Леша вздохнул, поняв, что от Ботаника не избавиться, стянул футболку и немного наклонился вперед, подставив мне спину со следами когтей Тимоши. Я прогнала навязчивое желание просто провести рукой по смуглой коже и смочила кусок бинта в перекиси. Леша даже не вздрогнул, когда я дотронулась до раны, и начал свой рассказ.

Глава 3

Леша, Леша…

Как будто первый день замужем…

Сколько я его слушала, столько понимала, что он просто стал жертвой обстоятельств. Он был слишком правильным ментом (ну, почти), который не смог пройти мимо.

Молодая девушка, найденная убитой на стройке, стала катализатором. По словам Леши, это дело почему-то очень хотели замять, даже предварительное расследование закончилось раньше положенного. Но этот доморощенный Шерлок поднял его из архива, доложил начальству, что пропали некоторые показания и улики, и оказался на той самой грани, из-за которой и пришел ко мне. Служба собственной безопасности, видимо, по приказу сверху (это с Лешиных опять же слов) неожиданно появилась в отделе и начала прессировать моего благоверного. Ой, бывшего благоверного. А уж в нашей стране, если кто-то сверху захочет, закроет рядового следователя без суда и следствия.

— Леша, ты же понимаешь весь масштаб? — спросила его, отбросив ватные диски и став напротив. — Что я могу сделать против коррупции и службы собственной безопасности?

Он, вроде бы забыв о присутствии молчавшего Ботаника, оттолкнулся ногами и подкатился ко мне на совсем не безопасное расстояние. А потом… Еще и наглости хватило! Леша обхватил мои ноги руками и усадил меня к себе на колени.

— Какого черта? — попыталась я подняться, но мужская хватка была сильнее.

Ботаник смущенно отвел глаза, уставившись в свой блокнот.

— Ивонна, — сказал Леша. — Ты же понимаешь, что никому, кроме тебя, я не могу доверять. Дело шьют очень умело, и только дьявол знает, что они мне там попытаются впарить.

— Извините, — подал голос Ботаник. — Но я так и не понял, что вы хотите от Ивонны Сигизмундовны? Даже если она выстроит правильную защиту в суде, вы же сами сказали, что могут к делу подшить все, что угодно. Вплоть до того, что именно вы окажетесь виноваты в пропаже материалов дела, вас могут обвинить во взяточнистве, превышении служебных полномочий и… Да во всем, в чем угодно.

— А у парня башка варит, — хлопнул довольно меня по бедру Леша. — Так вот, Ванюша, — фамильярно обратился он к Ботанику, — если мы с Ивонной поймем, почему именно это убийство постарались прикрыть и кому это выгодно, то сможем обелить мое честное имя.

Я почувствовала, как хватка ослабла, и поднялась с Лешиных колен, язвительно спросив:

— Так уж и честное? Напомнить тебе про твою честность?

— Ивонна… Не надо.

— Ээээ, — протянул Ботаник. — Может, я пойду? — и даже приподнялся, но мой взгляд пригвоздил его обратно к стулу.

— Леша, я не следователь и не опер, я адвокат. Как ты себе это представляешь?

— Ты была бы первоклассным следователем, если бы твой властный папочка не заставил тебя стать на другой берег. Наверное, это единственный в мире человек, который может тебе указывать.

— Да уж, у тебя это всегда плохо получалось.

— У меня отлично получалось усмирять тебя по-другому. Помнишь, как на свадьбе моего коллеги ты начала закипать, а я потом быстро тебя остудил в туалетной кабинке. А как ты…

— Леша!!! Еще одно слово, и на мою помощь можешь не рассчитывать.

— Значит, ты мне поможешь? Я могу снова найти способ тебя убедить. Прямо на этом столе.

— Заткнись.

Я посмотрела на Ботаника, который следил за нашей перепалкой с открытым ртом. Ей-богу, он даже покраснел, хотя Леша-то в подробности и не вдавался.

— Ивонна, ты же мне поможешь?

— Ага, вместе с Иваном Андреевичем.

Леша недовольно скривился, но промолчал. Дело, действительно, интересное, хоть идти против ментовских верхушек — не самая лучшая затея. Но поздно… Я уже почувствовала азарт и прилив адреналина. Точно надо было в следователи идти.

— Я успел сделать ксерокопии, когда понял, что запахло жареным. Все у меня дома, можем поехать и посмотреть.

— Едь с Иваном Андреевичем, а я свожу Тимошу в ветеринарку и подъеду.

Опять недовольное выражение лица. Нет уж, дорогой, будем играть по моим правилам.

Леша поднялся и подошел к несчастному Ботанику, который, видимо, уже не в первый раз мечтал сбежать из этого офиса, а может, из города и страны тоже. Неудивительно, мы, наверное, выглядели форменными психами. Тяжелая рука моего бывшего дружески хлопнула по хрупкому плечу Ботаника, и у того чуть голова от шеи не оторвалась от такого проявления дружбы.

Расстались мы на парковке. Тимоша недовольно чихнул, когда я усадила его в нагретый салон, и попытался выскочить, но я успела захлопнуть дверь, едва не прищемив ему вторую лапу. Танька бы меня точно убила тогда.

Ботаник с видом мученика сел в машину Леши, а бывший мне лучезарно улыбнулся и даже послал воздушный поцелуй, на что я лишь показала ему язык, а потом для верности еще и средний палец показала.

— Ну что, Тимоша, поехали? — спросила у кота, когда машина Леши скрылась за поворотом. — Интересно, Ботаник подумал, что мы пациенты психиатрички или просто под наркотой? А, как думаешь?

Кошак не думал, он спал. Вот и поговорить даже не с кем.

Уже через два часа я въезжала во двор Лешиного дома. Тимоша с зафиксированной лапой поднял голову, когда машина остановилась. Я посмотрела на окна квартиры, в которой жила больше года, и вздохнула. Да, меня называли бесчувственной стервой, эмоциональным инвалидом, но окончательно очерствела я после расставания с Лешей. Предательство, которого я не ожидала, сразу ранило, а потом стало броней.

Но все это в прошлом, теперь есть лишь работа. Кстати, надо не забыть Ботаника поскорее оформить в штат. Вроде толковый, хоть и похож на зашуганного первокурсника, впервые пришедшего на экзамен. Может, он с неадекватными людьми просто никогда не сталкивался?

Подхватив Тимошу на руки, я вышла из машины. Я помнила номер квартиры, выщербленную ступеньку на первом этаже, дверь, обитую ужасным розовым дермантином на втором, прогнутые железные прутья на одном из лестничных пролетов и даже маленькие царапины вокруг замка на Лешиной двери. Только теперь у меня не было ключей, которые я когда-то бросила прямо ему в лицо, уходя, как мне казалось, навсегда из этой квартиры. Но теперь я снова здесь. Ладно, это же по делу, не стоит ностальгировать.

Тимоша заворочался. Наверное, ему надоело сидеть у меня на руках и пялиться на Лешины окна.

— Идем, кошак. Может, в этой холостяцкой берлоге найдем еду.

Кот-то хоть перекусил Настиным обедом, а мне не досталось. И насколько я знаю своего бывшего благоверного, его холодильник пуст.

Запахи… Это пласт, огромнейший объем человеческой памяти, и я, едва зайдя в подъезд, почувствовала все, что так хотела забыть. Немного затхлый запах с примесью плесени, смешанный с геранью, которую кто-то из жильцов поставил на подоконнике в подъезде. Это было и приятно, и больно одновременно. Что же случится, когда я войду в его квартиру, где всегда запах туалетной воды смешивался с запахом секса.

Остановись, женщина! Это все в прошлом.

Я нажала на звонок, и дверь практически сразу открылась, как будто Леша только меня и ждал.

— Проходи, — сказал он, отступая в коридор.

Я перешагнула через порог, а запахи снова накрыли меня. Хоть ты обоняние потеряй! Но быстро находить решение — это моя профессия. Я шагнула в квартиру и перешла сразу к делу:

— Материалы давай.

— С ними сейчас твой протеже работает. И постоянно делает какие-то заметки в блокноте. И я позвонил Клементьеву.

— Патологоанатому? Зачем? — спросила, когда сбросила обувь, и уставилась на Лешу. Ох, как же нам было мало места в этом коридоре.

Я до сих пор хотела его, но предательство меня останавливало.

— Потому что, — шумно выдохнул Леша, — твоему коллеге не понравились некоторые заключения. И Клементьев подтвердил.

Мы прошли в комнату, где Ботаник, нахмурившись, изучал копии документов. Увидев меня, он поднял глаза и спросил:

— Ивонна Сигизмундовна, что вы знаете о «техасском коктейле» и самых странных способах убийства?

Леша присел на диван, посмотрел на мое остолбеневшее лицо и, видимо, понял, что Ботаник догадался о чем-то, что выбивается из стандартности убийств. Если у этого преступления вообще есть стандарт.

— «Техасский коктейль» — это же…

— Да, — перебил меня Ботаник, который в деле выглядел совсем не обескураженным мальчиком. — Это смесь трех ингредиентов, которые убивают человека.

— Где твой патологоанатом? — повернулась к Леше.

— У меня есть бутылка виски, так что он скоро приедет. Ивонна, о чем он? Девушка умерла не от отравления.

— Подождем Клементьева, пусть он подтвердит или опровергнет теорию Ивана Андреевича. Он же все-таки врач. А пока покорми кота.

— Чем? — удивился Леша. — Или, по-твоему, у меня тут подпольный цех по производству «Вискаса»?

Надежда на то, что Лешин холодильник будет полным, раз уж хозяин квартиры не проводит сейчас двадцать часов в сутки на работе, растаяла, как только я открыла белую дверцу. Тимоша жалобно мяукнул у моих ног, когда посмотрел на пустые полки.

— Да, котяра. Жрать тут нечего.

— Я могу заказать пиццу, — появился на кухне Леша, заслонив своим телом выход.

— Не думаю, что Тимоша будет в восторге от пиццы.

Услышав свою кличку, кот опять подал голос и потерся об мою ногу. А он может быть милым.

— Схожу в магазин, — вздохнул бывший. — А ты пока посмотри со своим коллегой материалы.

Леша вышел в коридор, и через минуту оттуда послышался звук закрываемой двери. Ботаник, все такой же задумчивый, рассматривал бумаги в папке и делал пометки в блокноте.

— Рассказывай, — сказала ему, присев на диван, обивка которого пропиталась запахом Лешиной туалетной воды.

— Убитую девушку звали Марина Сергеевна Лебедева…

— Марина Лебедева? Журналистка? — я даже приподнялась от неожиданности, на что тут же недовольно отреагировал Тимоша, лежавший у меня на коленях.

— Вы ее знали? — теперь удивился Ботаник.

— Лично не знала. Но я о ней слышала. Она довольно часто освещала криминальные новости, в том числе и дела, к которым имел отношение Леша или кто-то из моих коллег. Писала она довольно хорошо: ярко, эмоционально, емко. Потом она пропала, и на ее место пришли другие журналисты.

— Я нашел ее аккаунт в одной из социальных сетей, — он достал телефон и показал фотографию симпатичной улыбающейся брюнетки. — Я могу взломать его, но мне нужен компьютер.

— Взломать? — переспросила я. — Ты хакер, что ли?

— Нет-нет, — почти испугался Ботаник. — Я просто еще в школе начал увлекаться компьютерами, так что кое-что умею.

— Да в тебе масса талантов, как я посмотрю, — похвалила его, на что тот даже немного покраснел. — Только при чем тут «техасский коктейль», если девушка задушена, скорее всего, — кивнула на копию фотографии, лежавшей на полу, на которой была запечатлена шея со следами механической асфиксии.

— Да, — подтвердил Ботаник. — Только вот патологоанатом, когда Алексей Владимирович звонил ему, вспомнил, что она приходила к нему и интересовалась двумя смертями. Одна произошла год назад, вторая — полгода назад. И Лебедева очень интересовалась наличием в крови каких-нибудь лекарственных препаратов, делая акцент на тиопентале натрия, павулоне и хлориде калия. Клементьев послал ее, но с нами решил поделиться, когда Алексей Владимирович напомнил о каком-то долге.

— Хорошо, когда у тебя есть должники, — услышала я голос Леши и повернулась в сторону двери. Он стоял, прислонившись к косяку и сложив на груди руки. — Клементьев расскажет все, что знает, — добавил уверенно, а потом вздохнул: — Иди кормить своего пушистого засранца. Вот уж не думал, что кошачья жратва стоит как кусок свинины.

— А можно мне кофе? — как будто немного виновато спросил Ботаник.

— Ивонна сделает, — махнул рукой Леша и снова устроился на диване, взяв в руки папку с делом.

Я взяла с некоторым злорадством любимую тарелку бывшего и выдавила в нее корм для Тимоши, потом включила чайник и открыла шкафчик, где обычно стоял кофе.

— А вы здесь неплохо ориентируетесь, — вдруг выпалил Ботаник, но, когда я медленно повернулась, изогнув вопросительно бровь, покраснел и смущенно добавил: — Извините… Просто… Просто я понял, что вы с ним… В смысле он и вы…

— Слушай, парень, — не выдержала его блеяния. — Или ты начинаешь нормально разговаривать, или можешь искать новую работу с перебиранием бумажек, а не вот такими интересными делами. Тебе же интересно?

Он утвердительно кивнул. Ну вот… Из него еще можно слепить человека, точнее адвоката.

Я поставила перед Ботаником чашку с кофе и улыбнулась посетившей меня мысли. Вот кто тут начальник и кто кому должен кофе подавать?

— Спасибо.

— На здоровье.

— Ивонна Сигизмундовна, — понизил Ботаник голос и замялся, не решаясь говорить дальше.

— Что?

Он покосился в сторону комнаты, а потом снова повернулся ко мне:

— Я понял, что расстались вы отнюдь не на дружелюбной ноте. Но это очень… эээ… благородно, то, что вы помогаете ему. Не знаю, что у вас случилось, но вы явно очень злитесь.

— Это даже мягко сказано… — протянула я, вспомнив, какие чувства во мне тогда боролись. Может, я бы и простила Лешу еще тогда, но даже не стала слушать. Просто собрала вещи, занесла номер в черный список и ушла. Ушла от него и с головой в работу. И все его попытки поговорить со мной разбивались о глухую стену. Через несколько недель Леша бросил это занятие, наверное, тоже уйдя в работу. И вот до чего теперь его довел энтузиазм.

— Какого черта?! — заорал Леша, войдя на кухню и тыча пальцем в кота, вылизывавшего тарелку.

Ботаник даже дернулся, едва не пролив кофе, а я только пожала плечами:

— Надо же было ему из чего-то поесть.

— Мелочная месть, Ивонна, очень мелочная.

Глава 4

Леша сверлил меня взглядом, пока я в деланом изумлении поднимала вопросительно брови, а Ботаник пытался слиться с мебелью, даже забыв про остывавший кофе. Взгляд бывшего переметнулся к кошаку, который, закончив трапезу, растянулся дымчатым пятном на полу, довольно урча. Леша хрустнул костяшками пальцев, явно представляя, как точно так же может хрустнуть моя или Тимошина шея. Ботаник дернулся от этого звука и напряг плечи.

Спас нас от следовательской кары звонок. Леша только махнул на нас рукой и вышел в коридор, чтобы открыть дверь.

— Вам нравится его дразнить? — повернулся ко мне Ботаник, задав шепотом вопрос.

Я неоднозначно пожала плечами и уставилась на вошедшего Клементьева. В маленькой кухне тут же стало тесно. Константин Иванович был высок и довольно широк в плечах, но все равно проигрывал в габаритах моему бывшему. Так что двое исполинов заняли почти все пространство, а бедный Ботаник выглядел на их фоне несчастным подростком.

— Костя! — почти пропела я, даже по-джентльменски отодвинув стул, предлагая ему присесть.

— Ивонна, дорогая, — поддержал мой тон Клементьев. — Сладкая парочка снова вместе?

— Боже упаси! — воскликнула на его предположение. Леша поморщился, а Ботаник подавился.

— Вы, главное, вместе больше в мой морг не приходите, а то от ваших споров даже вскрытые покойники поднимутся, чтобы заткнуть уши, — весело хохотнул Костя, присаживаясь на предложенное место.

Ботаник округлил глаза после последней фразы патологоанатома. Да уж, к этому юмору непросто привыкнуть. Профдеформация налицо. Да вот только мой протеже наверняка подумал, что в полку психов прибыло, как будто ему нас с Лешей мало было.

— Ну-ссс, дети мои, — театрально произнес Клементьев и сделал драматическую паузу. Намек был понят.

Леша быстро достал с холодильника купленную нарезку и бутылку, показал мне на шкафчик за спиной, в котором стояли стаканы, и спросил:

— Что, Костик, нам поведаешь о Лебедевой?

Клементьев потянулся за кусочком колбасы, когда голос подал Ботаник:

— А вы руки не моете? Вы же вроде как с работы.

Патологоанатом так и застыл с вытянутой рукой в повисшей тишине, прерванной только чиханием Тимоши, обнюхавшего Костину ногу.

— Слушай, парень, а ты вообще кто? Из санэпиднадзора, что ли?

— Я адвокат.

— Хоспаде! Да тебе до адвоката, как мне до нейрохирурга. Ставлю свою печень, что в конторе Ивонны ты долго не продержишься.

— Мальчики, не ругаемся, — поставила я перед Клементьевым стакан, который он тут же полностью наполнил янтарной жидкостью. — Давай про Лебедеву.

— Помню я вашу журналистку. Та еще церберша. Вцепилась в меня, возле работы караулила, возле дома. А потом оказалась на моем столе. Честно, препарировал ее с огромным удовольствием. Да шучу я, шучу, — в один присест Костя осушил полстакана и продолжил: — Задушили ее.

— Это я читал в отчете, — заметил Леша. — Вот только свидетель из тебя хреновый получается. Из твоего монолога я не вынес ровным счетом никакой полезной информации. Так что давай-ка, Костя, по порядку и подробнее.

Клементьев допил остатки виски и снова наполнил стакан, неспешно прожевывая закуску. Когда у меня уже возникло желание протолкнуть ему остатки еды в пищевод, наконец начал рассказ:

— Пришла ко мне она несколько месяцев назад. Типичная журналистка, которая искала сенсацию на пустом месте, так я и подумал поначалу. Но чем больше вопросов она задавала, тем отчетливее я понимал, что все не так просто. Она расспрашивала о криминальных трупах, но я остудил ее пыл, объяснив, что большинство убийств происходит в ходе пьяных драк или бытовых разборок совершенно непреднамеренно. Потом она заинтересовалась способами маскировки убийств под несчастные случаи и естественные причины. Я ей долго рассказывал о всевозможных отличиях насильственной смерти от естественной. Но понимал, что к сути она так и не перешла. И вот Лебедева осторожно спросила, были ли в моей практике случаи отравления медикаментами. Вернее, ее интересовало именно сочетание трех препаратов, — Клементьев снова приложился к стакану.

— Я так понимаю, что тиопентала натрия, павулона и… Как его там? Хлорида кальция?

— Калия, — поправил Ботаник.

— Да, парень, — подтвердил Костя. — И я спросил, почему ее заинтересовал «техасский коктейль». Лебедева вроде испугалась, начала нести какую-то чушь, но ее ложь раскусил бы и младенец.

Леша прервал его довольно зло:

— Клементьев, мать твою, я попросил подробнее. Что это за хрень, где ее используют?

Костя недовольно прищурился и поджал губы.

— На минуту, Леша.

Я спрыгнула со столешницы, на которой сидела, потому что единственные два стула заняли патологоанатом и Ботаник, и потащила бывшего в ванную, находившуюся дальше всего от кухни. Леша даже не сопротивлялся, когда я затолкала его в тесное помещение, закрыла дверь и зашипела:

— Какого черта ты на него взъелся? Нам нужно узнать, чем занималась Лебедева перед смертью, с кем общалась, что пыталась узнать. Ты же следователь, должен понимать, что эти сведения нам, возможно, помогут узнать, кто ее убил и почему ее смерть попытались замять. Так что включи свою холодную голову и откинь эмоции…

Я могла бы и дальше приводить ему разумные доводы, но тут мой взгляд зацепился за зубную щетку, которую я когда-то в спешке оставила в этой квартире. Леша обратил внимание на мое удивление и проследил за взглядом, слегка улыбнувшись:

— Я надеялся, что ты вернешься. Да и моя очень одиноко смотрелась бы здесь.

Приплыли… Не думала, что он настолько сентиментален. Хоть ты прости ему все грехи и начни сливаться в объятиях прямо на кафельном полу. Так, это уже не столь важно. Уверена, просто руки не дошли выбросить, а эту романтическую хрень он придумал только что.

— Леша, давай с Клементьевым помягче. Пусть рассказывает.

— Один поцелуй, и я буду спокоен.

— Ты придурок? На кону твоя карьера и свобода, а ты…

— А я хоть напоследок хочу получить маленькую радость и вспоминать о ней долгими бессонными ночами, глядя на свет холодных звезд сквозь решетку.

— Думаю, скучать тебе не придется. Будешь писать стихи. Уверена, выйдет у тебя хорошо.

— Злюка ты, Ивонна. Нет бы пожалеть, прижать к груди…

— Может, еще и ноги раздвинуть? Леша, ты меня как будто первый день знаешь. Предпочитаю действовать, а не ждать у моря погоды. За нас никто не решит наши проблемы, так что поднимаем задницы и продолжаем думать, искать, анализировать.

Клементьев с увлечением рассказывал позеленевшему Ботанику, как правильно рассечь черепную коробку, чтобы мозги не забрызгали все вокруг. Увидев нас, воскликнул:

— О! Ставлю свои почки, что ты нашла способ утихомирить этого неандертальца!

Я положила ладонь Леше на руку, заметив, как он сжал кулаки, и улыбнулась:

— Костя, давай ты продолжишь, пока еще все органы на месте. А то поставишь на что-нибудь язык и ничего больше нам не расскажешь. Откуда ты знаешь о «техасском коктейле» так много, если у нас он не используется? Я, конечно, тоже о нем слышала, но знаю только область применения, а никак не состав.

— Ивонна, ну я же врач, — обиженно протянул Клементьев. — И вроде человек довольно эрудированный и разносторонне развитый.

— Конечно-конечно, — согласилась я, понимая, что несчастный патологоанатом остро нуждается в словесных поглаживаниях. — Ты очень крутой врач. И сейчас как самый образованный из нас просвети насчет этого чудо-коктейля.

Костя довольно улыбнулся и откинулся на спинку стула, начав говорить голосом педагога, который пытается что-то объяснить детям с нарушением психического развития. Да пусть говорит, только бы по делу.

— «Техасский коктейль» — это сыворотка для смертной казни. Состоит она из трех вышеупомянутых ингредиентов в различных дозировках, но гораздо более ударных, чем при применении в медицинских целях. Первым вводится что-то из группы барбитуратов, которые используются в качестве анестезии или снотворного, чаще всего это тиопентал натрия. Приговоренный к казни погружается в бессознательный сон, и тогда одновременно вводятся павулон, парализующий дыхательные мышцы, и хлорид калия в такой дозе, что он вызывает сильные сердечные сокращения, которые неминуемо приводят к остановке сердца. Изначально это считалось довольно гуманным методом приведения смертного приговора в исполнение, но потом работники системы исполнения наказаний столкнулись с проблемой. Поскольку медицинским работникам запрещалось по этическим нормам присутствовать при подобной процедуре, то проводилась она людьми, зачастую даже близко не знакомыми с медициной. Представляете, чем это было чревато? Неправильные дозировки, исколотые в поисках вен руки, введение внутримышечно вместо внутривенно…

— Да, — подал голос Ботаник. — Я читал о случае, когда приговоренный полчаса бился в агонии, потому что ему не попали в вену. Но мне казалось, что это делает машина, а не люди.

— Умный парень, — похвалил его Клементьев. — Машина может ввести раствор, но иглу должен поставить человек.

— Не сказал бы, что это так уж гуманно, — вздохнул Леша.

— Да. Поэтому подобная смесь используется сейчас редко. Ее заменили на один только тиопентал натрия или любой другой барбитурат. По сути, это стало похоже на усыпление животного или эвтаназию. И почему «техасский коктейль» так заинтересовал Лебедеву, я не понял сразу. Если бы это был способ убийства, то он слишком сложный. Хотя…

Костя потер подбородок, как будто о чем-то задумавшись, а потом нахмурился.

— Что? — поторопил его Леша, как любой следователь вцепившись в малейшую деталь.

— Может, это и бред, — протянул Клементьев, — но года два назад поступил к нам парнишка, еще тепленький. Конченый нарик. Причиной смерти поставили передоз, на руках живого места не было, но анализ крови провели. Чего там только не было, но удивило меня именно наличие павулона. Кайф от него точно не словишь, а наркоманы со стажем в таких вещах разбираются лучше любого фармаколога.

— Но ведь Лебедеву интересовали случаи за последний год, так? — спросил Ботаник. А у парня и без блокнотика отличная память.

— Да, — подтвердил Костя. — Она через неделю снова пришла ко мне и уже не испуганно, а даже дерзко начала цепляться ко мне со всей своей журналистской сознательностью, выпытывая, как по анализу крови определяется количество введенного препарата, можно ли выявить его наличие через несколько суток. Я ничего не имею против журналистов, но это уже мало походило на сбор материала для статьи или интервью. Поэтому я послал ее… на лекцию в медицинский. Ну, а потом вы все знаете. Она оказалась на моем столе.

Повисло молчание. Казалось, я даже слышала звук шестеренок, которые крутились в голове у Леши и Ботаника. Явно Лебедева влезла в какое-то дерьмо, хотя, может, интерес к Клементьеву не имеет никакого отношения к ее смерти, но проверить надо все.

— Отчет по смерти Лебедевой в деле полный? — спросила у Леши. Он только кивнул в ответ. — Хорошо, я его посмотрю. Спасибо тебе, Костя, за помощь.

Патологоанатом сделал последний глоток и поднялся:

— Ставлю свою селезенку, что вы сможете разобраться в этом деле. Но будьте осторожны, сейчас у Лехи нет власти, ты, Ивонна, хоть и первоклассный адвокат, но все-таки беззащитная женщина, а паренек этот, — кивнул он на Ботаника, — совсем еще зеленый.

— Если ты назвал ее беззащитной, — хмыкнул Леша, провожая Клементьева, — то я боюсь знакомиться с твоей женой, у которой ты давно и прочно под каблуком.

Я повернулась к Ботанику:

— Что думаешь?

— Мысли есть, — уже за день ставшим привычным жестом поправил он очки. — Но я не люблю фантазировать. Может, займемся ее аккаунтом?

— А что с ним? — спросил Леша, вернувшись к нам.

— Иван Андреевич может его взломать. Вы делали это в ходе предварительного расследования?

— Так в деле же была распечатка ее переписок в социальной сети.

— Уже нет, — покачал головой Ботаник. — А если этого нет, значит, это было важно.

Я не разделяла энтузиазма. Если бы у нас был гаджет самой Лебедевой, то возможностей было бы больше: история браузера, текстовые файлы, электронная почта — все это могло помочь. Но сейчас у нас есть доступ только к соцсети.

— Ивонна!!! — заорал Леша так, что Ботаник едва не свалился со стула. — Что это?! — ткнул он пальцем в пол.

Я посмотрела вниз и спокойно ответила:

— Дерьмо.

— Убью этого кота.

Виновник Лешиной злости, задрав хвост, метнулся в комнату. Видимо, сработал инстинкт самосохранения.

— Не ори. Лучше убери, пока здесь все не провоняло, а мы с Иваном Андреевичем займемся делом.

Теперь Леше захотелось убить меня, о чем красноречиво говорил его взгляд.

— Ивонна… — протянул он уже тише, но больше, кажется, слов не нашел.

— Пойдем, — хлопнула я Ботаника по плечу. Тот только и ждал момента, чтобы ретироваться с поля боя. Быстро вскочил и двинулся за мной в комнату.

Леша, матерясь вполголоса, все-таки остался убирать за котом. Теперь-то он не сможет обвинить меня в мелочной мести, все-таки не я нагадила на его кухне и Тимошу не просила.

Ботаник остановился возле стола, на котором стоял закрытый ноутбук, и посмотрел на меня, как будто спрашивая разрешения.

— За дело, мистер Грей.

Он покраснел, потом побелел, вроде даже вспотел. Я закатила глаза и пояснила:

— Хакер такой был, Рафаэль Грей.

— Аааа, — протянул Ботаник. Вот уж не думала, что он слышал про «50 оттенков», о которых наверняка подумал. Хотя кто знает, чем он еще занимается и что смотрит.

Пока ноутбук загружался, я вернулась на кухню за стулом. Леша зло посмотрел на меня, вытирая тряпкой то место, где недавно была кучка.

— Не смей больше притаскивать это пушистое недоразумение ко мне в квартиру.

Я удивленно на него посмотрела:

— А кто сказал, что я снова когда-нибудь приду к тебе в квартиру? — и, не дожидаясь ответа, подхватила стул.

Устроившись рядом с Ботаником, увидела, что ноутбук запрашивает пароль.

— Я могу обойти его, — тихо сказал мой протеже, снова поправив очки.

— Леша! — крикнула я. — Скажи пароль!

Он появился в дверях с тряпкой в руках и ответил:

— Дата нашего знакомства, если ты ее помнишь.

Такие неуместные, но такие яркие воспоминания мигом возникли в голове. Картинка была такой четкой, будто я пересматривала знакомый фильм…

… Я вошла в старое, давно не ремонтированное здание вместе со своим клиентом и тут же врезалась в широкую грудь, более похожую на камень. На высоких каблуках я тут же покачнулась и уже была готова к встрече своей пятой точки с полом, но такая же каменная рука обвила мою талию. Пришлось поднять голову, чтобы посмотреть на своего спасителя. Симпатичный, хоть и выглядит так, как будто давно не смотрелся в зеркало. Слегка взъерошенные русые волосы, серо-зеленые глаза с темной крапинкой на краю радужки, один уголок губ приподнят в легкой усмешке, примерно двухдневная щетина придавала лицу еще более уставший вид.

— Какая красота в этом унылом месте, — первые слова, которые он произнес, так и не убрав руку.

— Какой типичный опер на положенном ему месте, — ответила, хотя надо было просто поблагодарить за то, что не дал мне набить синяков.

— Я следователь.

— Рада за вас. А теперь, может, руки уберете?

— А поцелуй спасителю?

— А, может, лучше по шарам?

Он рассмеялся и медленно, проведя ладонью по пояснице, убрал руку.

— Хоть имя скажи, язвочка?

— Ивонна, — ответила и, дав понять, что разговор окончен, подошла к окошку дежурного за пропуском.

Осень началась рано, и к вечеру температура скатывалась почти до нуля, а отопление, как обычно, еще не включили. За полтора часа в отделе я перестала чувствовать пальцы ног и рук, а в красноте носа могла соревноваться с Дональдом Макдональдом. Опер, который мучил нас с клиентом, был совсем молоденьким, потому со всей дотошностью вчерашних выпускников подошел к делу.

Наконец мы вышли из кабинета. Клиент распрощался со мной и смущенно скрылся за дверью туалета. Почти потерявшие чувствительность пальцы ног и злополучные каблуки вместе с желанием оказаться быстрее в машине и включить печку сыграли злую шутку на лестнице. Я уже мысленно приготовилась сломать нос, лишиться парочки зубов и набить шишку на лбу, но меня снова спасла железная хватка.

— Да ты просто мисс Неуклюжесть, — с насмешкой произнес голос за спиной. На память я никогда не жаловалась, поэтому не стоило большого труда узнать его обладателя.

Повернувшись к нему, прищурила один глаз и спросила:

— А у тебя хобби такое, спасать неуклюжих девушек?

— Только в перерывах между расследованиями. Выпьем кофе?

— Выпьем кофе, потом поужинаем, поедем к тебе или ко мне, утром ты пообещаешь позвонить, мы будем несколько месяцев пребывать в любовной эйфории, а потом эта лодка разобьется о быт. И мы превратимся в стерву и козла.

Ни один мускул не дрогнул на лице, только улыбка стала еще шире. Странно, я ожидала увидеть недоумение и растерянность.

— Есть вариант получше, — глаза загорелись ехидством. — Идем в мой кабинет, пьем кофе, а потом… Зачем ждать, если я могу тебя трахнуть прямо на своем столе?

— А ты интересный…

— Ты тоже не отстаешь, — подмигнул он мне. — Так что, идем?..

Глава 5

— Ивонна Сигизмундовна! — кажется, Ботаник уже не первый раз звал меня, а я продолжала пялиться в дверной проем, где недавно стоял Леша.

Чертовы воспоминания!

Я положила руку на клавиатуру и набрала четыре цифры. Едва взглянув на рабочий стол, я чертыхнулась, а Ботаник смущенно отвел взгляд. Ну да, что ж ему еще оставалось делать при виде полуобнаженной начальницы. Фотография с нашего единственного совместного отдыха, когда в перерывах между делами мы на две недели смогли вырваться в Италию. И вот на заставке рабочего стола мы такие счастливые, вокруг море, песок и беззаботность. Кто мог тогда предположить, что через пару месяцев все рухнет? Уж точно не я.

— Работай, — сказала все еще красному от смущения Ботанику и поднялась.

Лешу я нашла в ванной, где он выполаскивал половую тряпку.

— И что это значит? — спросила, начиная злиться.

Он даже не повернулся, и мой злобный взгляд в спину ему совсем не мешал. Наконец он выключил воду, стряхнул с рук воду и повернулся ко мне.

— Для адвоката ты неправильно формулируешь вопросы.

— Леша! — повысила я голос и ткнула пальцем ему в грудь. — Пароль, фотография на рабочем столе… Зачем? Ты так подготовился перед приходом в офис?

Он закатил глаза и прошептал:

— Дура, прости господи, — а потом улыбнулся, сказав громче: — Дату все-таки помнишь.

— Не жалуюсь на память.

Сейчас бы развернуться и уйти, но я продолжала стоять на месте, когда Леша подошел почти вплотную. Я не видела его лица из-за разницы в росте — мои глаза были на уровне широкой мужской груди. Но сейчас меня это порадовало.

— Готово, — услышала я голос из комнаты и мысленно поблагодарила Ботаника за такое своевременное появление.

Так и не посмотрев на Лешу, почти трусливо ретировалась в комнату, где новоявленный чудо-хакер ничем нас не порадовал. История переписок была пуста.

— Не поняла…

— Если ее гаджет оказался не в тех руках, то ничего удивительного, — пояснил Ботаник, а Леша только недовольно цокнул языком, посмотрев на экран.

— Ладно, — выдохнула я. — Будем работать с тем, что есть.

Ботаник кашлянул и посмотрел на моего бывшего, задав вполне уместный вопрос:

— Вот вы, как следователь со стажем, с чего посоветуете начать?

Леша довольно улыбнулся и посмотрел на Ботаника как на неразумное дитя.

— А какие мысли у тебя, парень?

— Я думаю, — ответил тот, опять немного смущаясь, — что нам нужно понять, кто и за что убил Лебедеву, тогда мы сможем понять, кто и за что так ополчился на вас. Хотя, может, это никак и не связано. Для начала вам стоит рассказать в подробностях, как и почему вас сняли. Потом не мешало бы ознакомиться с заключениями по тем двум смертям, которые интересовали Лебедеву. А дальше уже смотреть по обстоятельствам.

— Мне нравится твоя идея, — одобрительно кивнул Леша и повернулся ко мне: — Что скажешь?

Я лишь кивнула. Сколько раз мне пришлось пожалеть о том, что я сразу не послала бывшего, как только увидела в своем офисе? Много. Нет, конечно, я хотела справедливости для несчастной Лебедевой, покинувшей мир в столь юном возрасте. Но я не хотела возвращаться в прошлое, о котором присутствие Леши напоминало ежеминутно. И самое отвратительное, что прошлое было прекрасным, не считая момента его предательства…

Черт, как-то все быстро и неожиданно. Сейчас мне просто надо поехать домой и привести мысли в порядок, а завтра я снова стану мыслить здраво. Пока слишком много эмоций на меня навалилось.

Я сгребла папку с копией дела со стола, поискала глазами Тимошу, развалившегося на спинке дивана, и сказала:

— Сейчас мне надо домой. Тебя могу подвезти, — кивнула Ботанику. — А ты завтра, — посмотрела на Лешу, — съезди к Клементьеву за отчетами, которые так интересовали Лебедеву.

— Но мы… — начал было он, но я прервала:

— Леша, твой опыт в оперативно-следственных мероприятиях бесценен, и ты, конечно, разбираешься в этом намного лучше. Но сейчас решать все буду я. Ты мой клиент, поэтому думать будут твои адвокаты.

Сейчас я уже думать не могла и, возможно, довольно резко высказалась. Но мой защитный механизм дал трещину. Трещину большую и довольно протечную. И я просто спасалась. Спасалась как могла.

Тимоша, будто почувствовав, что пора уходить, спрыгнул с дивана и, призывающее мяукнув, вышел в коридор. Ботаник вышел следом за кошаком, сказав Леше:

— До свидания. Было приятно познакомиться.

Банально, но хоть не проблеял, как это было с ним в начале дня. Только сейчас у меня не было желания оставаться тет-а-тет с бывшим, который преградил мне путь к выходу.

— Ивонна, не сбегай просто так. Нам все равно когда-нибудь придется поговорить.

— Пропусти. Или завтра же будешь разгребать все это дерьмо один.

Он отошел. Знал, что я не шучу. Слишком хорошо меня знал и помнил. Это пугало. Вряд ли хоть кто-то знал даже половину того, что заметил и чем смог воспользоваться Леша. Теперь я понимала, что нельзя открываться ни перед кем, но пребывала в такой эйфории, что позволила себе слишком много слабостей.

— До завтра? — вопросительно спросил Леша уже возле порога.

— Я позвоню, — ответила, подхватывая Тимошу на руки.

Мы с Ботаником спустились вниз, и, кажется, только тогда я смогла выдохнуть. Только покинув эту квартиру, поняла, что постоянно находилась в напряжении. Даже все мышцы ломить начало.

— Простите… — замялся Ботаник, когда мы сели в машину, и снова покраснел.

— Что? — повернулась к нему. — Хочешь спросить, что сделал Леша?

— А вы проницательны… Извините, это все-таки не мое дело.

— Может, и не твое… Но все до банальности просто. Нам не повезло столкнуться с одним и тем же делом по разные стороны юриспруденции. Мой клиент был его подозреваемым. Работа работой, мы никогда не обсуждали это дома. Но все улики были косвенными, только алиби не подтверждено. Клиент мне рассказал, где он был на время преступления, но просил не использовать это в суде. Тогда бы, согласно брачному договору, жена лишила его почти всего состояния.

— Он был у любовницы? — догадался Ботаник.

— Да. Естественно, я спросила ее имя и адрес, чтобы подтвердить, хоть я и не собиралась это использовать при защите. Клиент мне доверился, я ему обещала, что ни один живой человек не узнает ни о чем, но… У меня были записи по делу, и Леша их нашел…

— И он их использовал в деле?

— Да. Клиент мой так боялся потерять свои деньги, что шифровался с любовницей похлеще Штирлица, поэтому только я знала, кто она, где живет… И, конечно… — черт, как будто заново все это переживаю.

— Вы лишились клиента, потому что он сразу понял, откуда растут ноги. Но простить вы это не смогли, поэтому и ушли от него.

— Да, — подтвердила я. — Ладно, все! Дело прошлое. Поехали.

Проехали и поехали. Я удержалась — не посмотрела на его окна. Набирая Танькин номер, я ожидала услышать волнение в голосе, но услышала только радостное:

— Алло! — и шум дороги.

— Ты где?

— Ванечка, — защебетала сестрица немного виновато, и я мысленно застонала.

— Твою ж мать, Танька…

— Ну, Ванька… Мы решили махнуть за город. У меня как раз работы нет. Посиди с Тимошей. Ну пожалуйста…

— А вот у меня как раз работа есть! — уже рявкнула я, понимая, что от Таньки не отвертеться. Ботаник посмотрел на дверь — наверное, хотел выпрыгнуть прямо на ходу. Тимоша же даже не подал голос, видимо, за день привык к моим крикам.

Танька шмыгнула носом, очень демонстративно, чтобы я услышала и почувствовала злобной сестрой, которая не желает ей счастья. Подобные выходки на меня перестали действовать лет двадцать назад, а я пророчила Таньке Оскара. Может, я и стала причиной великолепной актерской карьеры сестрицы. Правда, не голливудской, а всего лишь театральной, но роли она играла великолепно.

— Ванька… — жалобно протянула. Боже, так бы Джульетта не смогла захныкать над трупом Ромео.

— У тебя пара дней. Только не вздумайте там плодиться. Ты кота бросаешь, а ребенка вообще в детдом сдашь.

— Злая ты, мужика тебе надо, — судя по голосу, Танька уже не строила из себя обиженную сироту.

— Ага, вот ты со своим вернешься, и я его на пару дней позаимствую. Пусть всю злость из меня выбьет.

Отбросив телефон с размаха на заднее сидение, услышала, как недовольно подал голос Тимоша. Кажется, попала в него.

— Извини, котяра, но обиды не держи, а то нам еще вместе куковать.

— А куда мы едем? — вдруг подал голос Ботаник.

Черт!

— А куда тебе надо? — спросила, притормозив.

Он немного замялся, потеребил край идеально выглаженной рубашки и посмотрел на меня. Солнце отразилось в стеклах очков, что не дало мне увидеть взгляд, но по интонации можно было определить степень его неловкости:

— Домой, наверное… Меня мама ждет. Уже волнуется, должно быть.

Я пару раз быстро моргнула, не понимая, ослышалась или нет. Мама волнуется? Нет, конечно, мамы волнуются за детей, когда даже тем и за сорок перевалит. Моя тоже постоянно звонит. Но тут виделась гиперопека. В каждом его упоминании, жестах, взгляде…

— У тебя отец есть? — выпалила, не подумав, что это бестактно.

Ботаник отвернулся к окну и замолчал. Черт, вот как ходатайствовать? Я снова завела мотор, хотя так и не знала, куда его везти, когда снова блики очков повернулись ко мне:

— Он умер, когда мне было пять лет. Я его почти не знал. Мама меня, возможно, сильно опекала, но постаралась сделать все, чтобы дать мне… Возможности, образование и перспективы. Иногда это меня раздражало, особенно в подростковом возрасте, но все-таки я оценил ее жертву.

Я тоже оценила все, что он сказал, и возникло желание прополоскать его матери мозги. Умный, интересный, эрудированный парень, а все остальное — ее вина. Материнские жертвы — жертвы часто ради самих себя, а не ради детей. Но не мне судить. Папа у меня тоже не подарок — возможно, как и сам Зигмунд, в честь которого его назвали, страдает неврозом или чем-то там еще. Бабуля мне его биографию читала вместо сказок на ночь, но — слава всевышнему — в детской голове мало что отложилось, а то бы сама стала невротиком. Потом мама пресекла это безобразие, начав читать мне русскую классику. Я в итоге так и не поняла, что для детской психики было хуже — краткий курс в психиатрию или не самая позитивная русская литература.

— Ивонна Сигизмундовна, вы можете меня высадить на остановке.

— Нет уж, давай ты поделишься своими мыслями о смерти Лебедевой. Только позвони маме, чтобы не волновалась.

Я боялась, что он воспримет мои слова как сарказм, но Ботаник только кивнул и достал телефон. Разговор получился коротким. Он повесил трубку и спросил неуверенно:

— В офис?..

— Нет, — крутанула руль вправо. — Едем ко мне.

Ботаник покраснел, поерзал на сидении, но ничего не ответил.

Честно, вот честно, я даже не удивилась, когда увидела возле своего подъезда Лешу, прогуливавшегося по тротуару. Лучше бы я доехала без остановок, тогда бы с чистой совестью могла отключить домофон.

Нет, он был чертовски полезен, но сейчас он был лишним. Что бы сказала бабуля? Незавершенный гештальт, сублимация, уход от проблемы? Что там еще?

— Ивонна Си..

— Слушай, — резко прервала я, но потом заткнулась. Не стоит на парне вымещать свое раздражение. — Идем, — вышла первой из машины.

Леша увидел меня и улыбнулся, но потом его взгляд наткнулся на вышедшего следом Ботаника, и брови сошлись в недоумении на переносице.

— Что-то случилось? — спросила у него.

— А зачем ты его к себе притащила? — кивнул Леша на Ботаника, который деликатно стоял в стороне, рассматривая, наверное, невероятно интересный асфальт под ногами.

— Хотела заняться с ним сексом. Еще вопросы?

Скулы бывшего напряглись так, что я уж решила, что сейчас увижу зубную крошку. Потом он снова метнул взгляд в Ботаника. Ошиблась. Скорее, пострадают зубы ни в чем не виноватого парня.

— Могу предложить свои услуги, — вдруг улыбнулся Леша, остыв. — Проверено, качественно.

— Захотелось чего-то новенького.

Как бы не хотела, но не язвить не получалось. И мы уже за день скатились с расследования до выяснения отношений. Что же дальше будет? Забудем про Лешину карьеру и смерть Лебедевой и продолжим склоки?

— Извините, — подошел к нам Ботаник. — Вы кота в машине забыли, а на улице почти тридцать градусов.

Вот черт! А еще Таньку ругала. Если бы не парень, то мне бы осталось утром только завернуть Тимошу в лаваш и продать на вокзале.

— Ладно, — щелкнула я брелком. — У Лебедевой были родственники?

— Да, — быстро ответил Ботаник. — Мать-пенсионерка и сестра. Адрес я запомнил.

— Тогда поехали, — махнула я головой. Лучше пообщаться с малознакомыми женщинами, чем с Лешей. А вот он как раз и пригодится. Бросив через плечо ему ключи, я не сомневалась, что он их поймает, и коротко отчеканила: — Приехал, так побудь шофером. Я пока дело полистаю.

Устроившись на заднем сидении рядом с начавшим нервничать Тимошей, открыла папку.

Мать — Лидия Аркадьевна Лебедева. Сестра — Карина Сергеевна Лебедева, инвалид первой группы. Младше Марины на полтора года. Адрес, место работы, допросы. Допрашивали почему-то только мать, может, сестра немая или что там еще бывает с инвалидами, что они не могут давать показания. В показаниях матери ничего существенного не было, но попытка не пытка, как говорится.

— Приехали, — сказал Леша, заглушив мотор.

— Не стоит нам всем идти к пожилой женщине с дочкой-инвалидом, — внес разумное предложение Ботаник.

— Да, — согласилась с ним. — Поэтому я пойду одна. А вы поговорите с ними, — кивнула на всезнающих бабулек во дворе дома, которые уже косились в сторону незнакомой машины и переговаривались. От таких редко что ускользает.

— Но… — хотел возразить Леша, но я уже выпорхнула из машины, сделав им ручкой.

Старый дом, сломанный домофон на двери подъезда, погнутые почтовые ящики, запах мусоропровода — все это не вязалось с образом ухоженной журналистки. Скорее, здесь можно задешево поселить приезжих таджиков.

Я остановилась у двери, обитой старым советским дермантином, и нажала на кнопку звонка. Прошло не меньше минуты, прежде чем я услышала звук поворачиваемого ключа и увидела полную седую женщину с усталым лицом.

— Простите?

— Вы Лидия Аркадьевна? — улыбнулась я как можно добродушнее.

— Да, — отступила на шаг назад. — А вы?..

— Меня зовут Ивонна. Я работала вместе с вашей дочерью.

Да, врать плохо. Но, представься я адвокатом, пришлось бы долго объяснять, что я пытаюсь помочь следователю, поэтому и интересуюсь. А менты не нашли убийцу ее дочери, да еще и замяли дело, хотя мать вряд ли об этом знает.

— С Мариной? — удивилась она. — А что вы от меня хотите? — вышло довольно резко.

— Поговорить можно?

Она сделала еще два шага назад, пропуская меня в квартиру. Я зашла и едва сдержалась, чтобы не поморщиться. Такой запах… Так пахнет безысходность, и он часто присутствует в квартире инвалидов — лекарства, моча, затхлость… И что-то еще, очень тяжелое и давящее на грудь.

Мы прошли на кухню, и Лидия Аркадьевна спросила, как говорится, без прелюдий:

— Тоже сенсации ищете? Не пишется вам о мужиках, тряпках и косметике?

— А Марина искала сенсацию? — даже из вопросов можно почерпнуть немало информации.

— Искала, а нашла свою смерть, — женщина с грохотом поставила кастрюлю на плиту и зажгла газ.

— Вы думаете, это связано с работой? Может, маньяк или грабитель?

— Кто теперь разберет… Ты ведь не журналистка, — повернулась ко мне с усмешкой. — Хотела лгать, так хоть бы имя другое придумала.

— Вы меня знаете?

— Марина же писала о криминале. И как-то упоминала об известном адвокате, о тебе. Только как-то без особой приязни.

— Всем нравиться не можешь. Вон прокурор наш подкараулил бы меня уже где-нибудь в темном переулке, да вот только Уголовный кодекс останавливает… Извините, — остановила неуместный юмор. А это все общение с Лешей за сегодняшний день.

— Язва ты, — беззлобно сказала Лидия Аркадьевна. — Марина говорила, что разносишь всех и вся, красивая, хваткая, стервозная и умная.

Немного покоробило, что мой ум поставили в иерархии качеств на последнее место, но ладно. Только вот еще больше меня цепляло — почему Лебедеву так заинтересовала моя персона.

— Она обо всех адвокатах вам рассказывала?

— И об адвокатах, и о следователях, и о судьях… Она же писала о вас. Заинтересовалась этим, когда Карина… — запнулась Лебедева-старшая. — Впрочем, это не имеет значения.

Заметка: узнать, что случилось с сестрой.

— Расскажите, чем занималась Марина перед гибелью.

— А вот тут тебе, Ивонна, не помогу. В последнее время ни статей не писала, ни разговаривала со мной. День где-то носится, полночи в компьютер смотрит. Задумчивая стала. Только в день смерти сказала: «Мама, скоро справедливость восторжествует». Поцеловала меня, Карину, хотя раньше особых нежностей за ней не наблюдала, и улетела куда-то. А домой так и не вернулась. Только на выходе я услышала, как она позвонила какому-то Вадиму.

— Вы не знаете, кто это?

Лидия Аркадьевна пожала плечами:

— Я знала в ее окружении только одного Вадима, но вряд ли это он. Был у нее в школе друг, она ему все помогала сочинения писать, — лицо ее немного разгладилось, когда начала вспоминать те беззаботные дни. — Я думала, что у них первая любовь. Ан нет! Нашла ее дневник. Честно думала, что тетрадь, — прижала руки к груди, как будто я ее сейчас собиралась осудить. — Влюбилась моя девочка в старшего брата Вадима, о чем красочно написала. Это она умела. Да тот не обращал на нее никакого внимания, считал маленькой. А она страдала, мечтала — все, что так присуще подросткам. Потом он уехал учиться вроде в Москву, а для подростков — с глаз долой, из сердца вон. Марина школу закончила, парня нашла, вот и прошла любовь.

Обычная история, для любителей мелодрам, может, и интересная, но никак не пролившая свет на убийство главной героини.

— Как фамилия Вадима, не помните?

Женщина улыбнулась впервые за время нашего разговора:

— Помню. Тут уж было грех не запомнить. Гусев он, — а потом снова погрустнела: — Мне надо дочку кормить.

— Извините, — поднялась я. — Уже ухожу.

— Найдите эту тварь, — попросила Лидия Аркадьевна уже в дверях.

Я не давала обещаний, которые не могла выполнить, поэтому отделалась банальным:

— Мы постараемся сделать все, что возможно.

Даже раскаленный воздух улицы показался мне невыносимо свежим после квартиры Лебедевых. Леша с Ботаником уже стояли возле машины.

— Все вопросы потом, — пресекла я их. — Мне просто необходим душ и холодное пиво.

— Могу составить компанию и в одном, и во втором, — улыбнулся Леша.

— Хватит умничать. Все в машину, дома поговорим.

— Ээээ, — протянул Ботаник. — Я как бы не пью, так что не буду вам мешать.

— А парень молодец!

— Так, ты, — ткнула пальцем в бывшего, — прекращай свои пошлые шуточки. А ты, — теперь в Ботаника, — не реагируй на его остроты.

Глава 6

Адреналин и усталость? Совместимо?

Tak jistě.

Так точно в смысле.

Хоть никто в машине и не понял, что я сказала, но оба, нет, даже трое поняли, что надо замолкнуть и не рыпаться. Я, кажется, даже уснула, поглаживая Тимошу. Вот же антидепрессант!

Проснулась оттого, что было жарко, очень жарко.

— Кондер сломался, что ли? — спросила, приоткрыв один глаз.

— Нет, — повернулся Ботаник. — Алексей Владимирович пошел в магазин, просил немного подождать.

Хлопнул багажник. Я не услышала — почувствовала. Леша открыл водительскую дверь и сказал:

— Можем ехать.

Я опять задремала. Что мне приснилось?

Do pekla psychoanalýza^[1].

…Он мне нравился так же сильно, как и раздражал. Не привыкла я к такому, но это меня и повлекло подняться за ним на один лестничный пролет вверх. Опять вспомнила бабулю с ее психологией! Он не подал мне руку, не спросил, какой кофе я люблю — типичный мент.

После преодоления лестничного пролета он понял, что семенить до его кабинета еще долго, поэтому, только покачав головой, подхватил меня на руки под недоуменные взгляды коллег и понес через весь второй этаж.

Сопротивлялась ли я? Нет. Мне понравился его запах. В нем не было этой синтетической отдушки от дешевого одеколона, только едва уловимый запах геля для душа — видимо, успел домой, пока я с клиентом и молодым следаком развлекалась — и собственного тела.

— Слушай, меня тут пол-отдела знает, — все-таки решила я не сдаваться так просто. — А ты таскаешь меня на руках. Что подумают?

— А тебе не плевать? — удивился он, поставив меня на ноги возле кабинета и достав ключи.

Я пожала плечами и зашла внутрь. Типичный кабинет: стол, стулья, шкаф с папками. Дверь хлопнула, повернулся ключ в замке.

— Эй, а закрываться-то зачем? — повернулась к нему, когда он опускал связку в карман. — Статья 127 УК РФ.

— Незаконное лишение свободы, — блеснул познаниями кодекса. — Можем еще 131-ю добавить.

— А кому мы пришьем изнасилование, тебе или мне?

— Можем сразу мне, потом еще раз тебе, — снова озорно улыбнулся, поставив чайник и достав две кружки из шкафчика.

— А здоровья хватит? — спросила, присев на стул и не без эстетического удовольствия наблюдая за ним. Симпатичный мужик, а тело какое… Наверное, не один день тренажерки.

— У тебя или у меня? — отбросил он мяч.

— Товарищ следователь, вы не знаете, что ли, основ анатомии? Я-то в любой момент могу, а вот ты не факт, ох, не факт.

Он закатил глаза и прижал руку к груди:

— Бедная девочка, с кем же ты трахалась?

— Ты таким образом пытаешься спросить, есть ли у меня кто-то?..

— Ивонна! — знакомое прикосновение, знакомый голос, а после моего сна еще и немного неловко стало.

Я приоткрыла один глаз и уставилась на Лешу, который будил меня. Черт! Не стоило ему снова объявляться, вот уже и сны о нашей первой встрече начали сниться. Ненормально это. Хоть бабуле позвони и спроси, какого хрена происходит с моей психикой.

Подхватив Тимошу, вышла из машины. Парни вышли следом за мной. Леша достал два пакета из багажника, Ботаник неловко мялся на одном месте.

— За мной, мальчики! — скомандовала и пошла к подъезду.

В квартире Леша по-хозяйски начал раскладывать продукты и бутылки в холодильник. Гостиная с кухней были у меня одним целым, под западный стиль. Высокая стойка была единственным разделением и выполняла функцию стола.

— Я в душ! — крикнула, закрывая дверь ванной, но ответ Леши успел до меня долететь:

— Спинку потереть?

Вот придурок! Десять минут под прохладной водой помогли освежить голову. Теперь можно вернуться к смерти Лебедевой.

Но, едва я вышла, как поняла, что придется журналистке подождать. Давно в моей квартире не было таких умопомрачительных запахов.

— Ты на кулинарные курсы записался? — прислонившись к косяку, спросила у Леши.

— Это он, — кивнул тот на колдующего у плиты Ботаника. — Я лишь помогаю по мере сил.

А у парня, оказывается, много скрытых талантов. Он почти с ловкостью шеф-повара орудовал ножом, успевая следить за двумя сковородками. Двое мужчин готовят ужин на моей кухне — великолепное зрелище.

— Еще минут пятнадцать, — сообщил Ботаник, отправив стейки со сковороды в духовку. — Средняя прожарка. Надеюсь, все любят?

— Пойдет, — присела я на диван спиной к кухне и включила телевизор. Помощь им не потребуется. Леша еще должен помнить, что и где лежит. Все-таки почти неделю прожил, пока в его квартире делали ремонт. Услышав стук тарелок, я подкатила к дивану столик. Леша принес большую миску овощного салата и блюдо со стейками, вокруг которых лежал обжаренный на сливочном масле молодой картофель. Следом Ботаник принес подставные тарелки и стаканы.

— Потом пару часов в фитнесе придется сгонять новые сантиметров на боках.

— Тебя ничего не испортит, — решил мне Леша отвесить комплимент и с громким щелчком открыл банку пива.

— Соглашусь, — поддакнул ему Ботаник.

— Комлиментщики, блин. Посмотрю, что вы скажете, когда я перестану в двери влезать.

Пока все не спеша жевали, я рассказала о своем визите к матери Лебедевой. Может, не совсем внятно, потому что от подобной вкуснотищи можно было проглотить язык. Но меня вроде услышали. Леша нахмурился в конце моего рассказа, залпом осушил бокал и начал собирать пустые тарелки.

— Соседи сказали, — начал Ботаник, откинувшись на спинку дивана, — что не видели, чтобы кто-то приезжал к Лебедевым. А вот насчет Карины… Лет десять назад она пыталась покончить с собой, в итоге и стала инвалидом. Лебедева-старшая ни с кем во дворе особо не откровенничает, но, как всегда, вездесущие соседи знают все. Отец семейства умер после происшествия с Кариной. Сердце. Марина отучилась на журналистку, иногда ее подвозили домой, но давно уже возвращалась сама, без парней на тачках. Последнюю машину они запомнили, потому что привозили ее раза три за неделю. Темная, большая, красивая. Все, что могли сказать бабульки, которые в машинах не особо разбираются.

— Это может быть просто парень, — сказал Леша, вернувшись к нам.

— Но… — прервал его Ботаник.

— Я понимаю, — перебил бывший уж как-то очень эмоционально. — Не думаю, что это имеет отношение к делу.

Сказать, что он мне показался странным, — это не сказать ничего. Он проверял всегда любые зацепки, а сейчас как будто пытается замять что-то. Но ему о моих мыслях знать незачем.

— Хорошо, — осадила я их. — Что мы имеем? Лебедева рылась в каком-то деле, явно старом. Пока ждем Клементьева с его отчетами, можно пораскинуть мозгами. Марина связывалась с каким-то Вадимом в день смерти, доставала Клементьева. От чего мы будем плясать? Мать ее немного странно себя повела: знала меня, не задавала вопросов. Она даже не спросила, почему я заинтересовалась убийством. Я понимаю, что Марина интересовалась криминальной стороной города, но слова Лидии о том, что отзывалась ее дочь обо мне вроде с восхищением, но без особой приязни, меня немного задели. Потому что я ее знала, но насолить нигде не успела.

Ботаник нахмурился, задумавшись о чем-то, а Леша… Что, черт возьми, с ним случилось? Или…

— Извините, я на минуту, — сказала, встав с дивана.

В туалете опустила стульчак, села на него и достала телефон из кармана халата. Неужели, Леша, ты такой идиот? На свои стены я хоть и надеялась, но позвонить не рискнула. Просто набрала сообщение: «Узнай, отстранили ли Лешу?»

Хоть следаки и юристы по разные стороны баррикад, но иногда мы бываем в достаточно неплохих отношениях. С прокуратурой уже сложнее. Один из коллег Леши — нормальный парень, с которым мы работали пару-тройку раз и стали почти друзьями. Ответ пришел через пару минут: «Он же в отпуске».

Сволочь! Первая моя мысль.

Потом снова смс знакомому старшему оперу: «Пробей мне Вадима Гусева».

Написала год рождения плюс-минус год, если он с Лебедевой учился в одном классе, и чертыхнулась. Какая же он сволочь! Если моя догадка подтвердится…

Я вернулась обратно и увидела, как бывший упорно пытается напоить Ботаника, говоря, что от бутылки пива с ним ничего не случится. Тот принюхался к хмельному и сделал глоток.

— Вкусно, — сказал, распробовав.

— А то! Чешское, — увидев меня, Леша подмигнул, но потом нахмурился. Видимо, заметил мое выражение лица. — Что случилось? — обратился ко мне.

— Ничего, — покачала головой.

Только то, что ты меня снова обманываешь. Я хотела это добавить, но сдержалась. Снова присела на диван, чувствуя, как внутри все кипит. Интуиция? Да. Телефон оповестил о прибытии нового СМС. Прочитав, я откинула смартфон в сторону и закрыла лицо руками.

Желание высказать бывшему все, что я о нем думаю, перебилось упавшим на мои колени Ботаником. Парень от бокала пива отрубился, намертво, с храпом. Он подмял под бок лежавшего рядом Тимошу, у которого чуть ли не глаза из орбит повылазили от таких объятий.

— Слабак, — резюмировал Леша.

Я взяла маленькую диванную подушку и заменила ею свои колени. Тимоша одним взглядом умолял о помощи, но пока я его оставила в объятиях Ботаника и спросила, повернувшись к Леше:

— И долго ты собирался мне врать?

Он выдохнул, протяжно, тяжело. Откупорил еще одну банку, вылил содержимое в бокал и наконец после нескольких глотков произнес:

— Я не хотел, но иначе бы ты мне не помогла.

— Ну ты и сволочь. Думаешь, теперь я стану помогать? Что ты еще не досказал?

— Ивонна, — он протянул ко мне руку, но сделала предупреждающий жест. — Я рассказал все, что знал. Правда… А остальное не имело к делу отношения. Тем более ты таскала с собой этого парня, — кивнул на спящего Ботаника, — а его посвящать в такие подробности я точно не хотел. У кого узнала? У Кирова?

Я кивнула. Повисло молчание, прерываемое только странными звуками, которые издавал зажатый Тимоша. Как я догадалась? Мне не понравилась реакция Леши на имя Вадима Гусева и упорное нежелание искать его. Да, это мог быть совсем не тот Вадим, с которым общалась Лебедева в день гибели, но проверить хороший следователь это обязан. А Леша — хороший следователь, каким бы козлом он не был по жизни.

— Рассказывай, — пересела я в кресло, чтобы не мешать Ботанику.

— Ты уже и так все знаешь, — уверенно произнес. — Но расскажу, и ты поймешь, что я не врал тебе. Меня действительно едва не отстранили, когда я поднял дело Лебедевой, но на первый раз просто деликатно попросили забыть о нем и больше не лезть туда, куда не просят. Понять, что все нечисто в нашем клоповнике, не составило труда, и я ушел в отпуск, чтобы разобраться. Не знал, кому можно доверять, поэтому и пришел к тебе. Твой светлый ум и свежий взгляд вместе с азартом, так присущим тебе, должны были помочь. Но скажи мне, Ивонна, помогла бы ты мне, если бы я выложил все и сразу. Зная твою вспыльчивость и стервозность, могу предположить, что послала бы так, что весь бизнес-центр это бы слышал. Но я знал, — он даже немного грустно улыбнулся и покачал головой, — что рано или поздно ты все узнаешь. Ты же умница.

— Леша, — не без яда растянула его имя. Внутри все не просто кипело, там был вулкан, готовый вот-вот взорваться, но внешне я совершенно спокойна. — Давай обойдемся без лирики и лести. Факты — вот что главное.

Он отошел к окну, как будто собираясь с мыслями. Я не торопила, пусть подумает. Главное, чтобы не лгал мне опять. Леша повернулся через пару минут, подошел ко мне и уселся прямо на пол, облокотившись спиной о кресло. Я не видела его лица, но и не хотела в этот момент.

— Марину я знаю… знал давно. Как ты уже узнала, Вадим — мой брат. Да, у нас разные фамилии, потому что моя мать вышла замуж во второй раз. Он сын моего отчима. Марина стала появляться у нас дома, когда они с Вадиком учились в классе восьмом или девятом. Я думал, что у них отношения, пока брат не сказал, что Лебедева сохнет по мне. Я относился к ее увлечению как к детской влюбленности, снисходительно, слегка с иронией. Она была для меня ребенком. Через год я уехал учиться и совершенно про нее забыл. Вернувшись в город, устроился на работу, с Мариной не пересекался, пока она не начала кропать свои криминальные статейки. Вадим уже к тому времени прочно обосновался в Питере, так что точек соприкосновения у нас не было. Она пару раз приходила в отдел, мы выпили кофе, поговорили только о делах…

— Выпил кофе так же, как и со мной? — не удержалась от язвительности.

— Ивонна, нет! Я не встречался с ней, не спал с ней! Тем более в скором времени познакомился с тобой и уже не видел других женщин.

— Ты опять ударился в лирику…

— Ладно. Марина и сама не пыталась возобновить свою детскую влюбленность, но очень заинтересовалась тобой. Мы только начали жить вместе, и она позвонила мне, вроде даже пьяная, спросив, что в тебе такого особенного. Я ее послал, ласково, но доходчиво. И она пропала. Объявилась только за месяц до своей смерти. Ждала меня на выходе из отдела, хотела поделиться какими-то мыслями, но я был слишком занят. Возможно, если бы выслушал ее…

— Если бы… Какие замечательные слова. Только это «если бы» ничего не изменит. Так что перестань упиваться чувством вины.

Он повернул голову и обнял одной рукой мою ногу. Так забавно было смотреть на него сверху, только в глазах его было сожаление, даже вроде искреннее. Леша продолжал гладить мою ногу, поднимаясь все выше и выше, а потом он повернулся на девяносто градусов и поцеловал мое колено. Черт возьми, даже после всего это было приятно! Но…

— Леша, если не хочешь сейчас получить коленом в нос, то прекращай.

— А чего боишься? Меня? Свою несдержанность? Тебе же нравится, — пальцы водили по ноге вверх-вниз то с нажимом, то едва касаясь. Если бы не депиляция, то волоски бы встали дыбом.

Я перехватила его руку и сказала:

— Даже если и нравится, то это простая физиология. Больше ничего.

Не спорю, что сейчас хотелось отключить мозг и просто отдаться во власть чувств. Но я не могла. Слишком много стояло между нами: обман, предательство, время…

— Ты меня сейчас хочешь выгнать, — констатировал Леша, как будто прочитав мои мысли.

— Я просто хочу спать. Так что аривидерчи, — я даже послала ему воздушный поцелуй, чем и спровоцировала.

Он резко дернул меня на пол, подмяв под себя. Тут уж брыкайся не брыкайся, а все бесполезно — разные весовые категории. Бокал с пивом опрокинулся, и жидкость впиталась в коврик. Я упиралась со всей силы в его плечи, но лучше бы пыталась сдвинуть камаз. Твою ж!.. Он меня поцеловал, удерживая одной рукой за голову, а второй проведя по бедру. Расслабиться, сейчас надо просто расслабиться…

Он почувствовал, как я это делаю, он уже вовсю по-хозяйски шарил по моему телу. Черта с два, дорогой! Я довольно сильно укусила его за губу, а потом врезала кулаком в скулу. Может, не так, как хотелось бы, но довольно весомо. Его замешательство позволило мне подняться и предупредить:

— Еще одна такая выходка — и на мою помощь можешь не рассчитывать.

Несмотря на поверженность в этой схватке, он улыбнулся, потирая лицо:

— За это я тебя и люблю.

— Не уверена, что тебе знакомо значение этого слова.

Леша сморщился от моих слов, как будто ему нанесли удар в челюсть, а не просто укусили. Больно? Мне тоже было. Кажется, точно надо на консультацию к бабуле, которая подскажет, как это называется. Какие там еще умные слова в психиатрии есть? Шизофрения, психопатология, патопсихология (я так и не уяснила, в чем разница между последними двумя), биполярное расстройство и еще куча всякой хрени, которая к делу-то отношения и не имеет. А вот это уже чертова защита опять! Я начинаю думать о дребедени, вместо того чтобы послать Лешу… домой. Как раз самое время.

— Леша, тебе пора.

Он с хозяйским видом уселся на кресло, с которого я недавно вскочила, и сказал:

— Ты слишком эффектна, а я слишком ревнив, чтобы оставлять тебя с каким-то парнем в квартире один на один.

Это была поза самца, доминанта (не в том смысле). Я поблагодарила лишние полочки в ванной, благодаря которым освободила часть шкафа в комнате, поэтому только сделала Леше ручкой из-за спины. Тимоша нырнул следом за мной и вроде даже недоуменно на меня посмотрел.

— Извини, дружок, поскольку нашу квартиру оккупировали, то приходится импровизировать.

Я открыла шкафчик и набросала в ванну потолотенец. Сверху еще — махровый халат. Легла — удобно. Только Тимоша недовольно опять подал голос, так что пришлось взять его к себе на грудь. Видимо, холодный кафель не по душе нежной кошачьей натуре. Я подобрала кошака и обняла. Может, Ботаник и будет без него скучать, но сейчас это мой антидепрессант.

Мне было плевать, где и в какой позе устроился Леша. Неужели он думал, что за один день вернет мое расположение и регулярный секс? А как же было идеально…

Тогда он просто снисходительно улыбнулся и ответил:

— Может, ты хотя бы поинтересуешься, как меня зовут?

Е-мое, а ведь действительно! Кому потом статьи пришивать-то?

— И как тебя зовут? — вроде бы безразлично спросила, сделав глоток кофе.

— Можешь называть меня Мой Лучший Любовник, а можешь — просто Лешей.

— Насчет лучшего любовника я еще не проверила, — подмигнула ему поверх чашки, а в следующую минуту этот Лучший Любовник забрал ее у меня из рук и, подхватив под мышки, усадил на стол. Я лишь ухмыльнулась, даже не сопротивлялась, надеясь, что это отобьет быстро его пыл. Но он только оперся о стол по обе стороны от моих ног и поцеловал в шею.

— Так ты думала, что я пошутил? — спросил, обжигая дыханием лицо.

— Что ты! — воскликнула с излишней наигранностью. — Такие парни не шутят, — вцепилась в его подбородок, заставив посмотреть в глаза. — Так греться сейчас будем?

Нет, я не трахалась с первым встречным, даже со вторым поперечным, но в этом было что-то такое… Он притягивал. Это было сродни резкому отравлению, эпидемии, захлестнувшей все маленькое помещение.

Кружки полетели на пол, его руки легли на мою грудь, спина натиралась о твердую поверхность стола, мои ноги были на крепких мужских плечах… Я впервые в жизни так сделала — так стонала и так меня кто-то имел. По-животному, грубо и глядя прямо в глаза. Как он и предполагал, сначала ему статью можно было приписать, а потом мне, когда я, не думая уже ни о чем, оседлала его на стуле.

Только жаль, что кофе остыл…

Но я согрелась. Согрелась основательно. Так что холодный кофе был уже не в тему. Я аккуратно выудила из его кармана связку ключей, сделала последний толчок, поцеловав его в висок и, приведя себя моментом в порядок, сказала:

— Перезвонить не обещаю. Или надо?

Уже когда я открыла дверь, он усмехнулся в спину:

— Я сам тебя найду.

Он и нашел. На следующий же день появился на пороге моей квартиры со спортивной сумкой, набитой вещами, и словами:

— У меня ремонт, поживу у тебя.

И какого черта я его впустила? Не впустила бы тогда, не было бы проблем сейчас. Но… Но, черт возьми, я бы ничего не изменила. Знала, что он не считает меня просто доступной бабой, готовой раздвинуть ноги перед первым встречным. Мы что-то почувствовали, что-то не просто искрившееся, а бомбившее между нами, разъедавшее кислотой грудную клетку. Как будто долго спавший голодный зверь вдруг почувствовал запах крови.

Мы были сумасшедшими, неандертальтацами, чокнутыми, наркоманами, подсевшими друг на друга. И такими ненормальными мы могли бы быть всю жизнь… С ним — да. Больше всего я боялась скуки, которая приходила вместе с отношениями, а с Лешей бы было не скучно. С ним не было скучно ни в жизни, ни в сексе. С ним было интересно — на каждую мою реплику он находил свою в ответ, на каждый невроз находил подход.

Он был почти моим идеалом.

Но нам пришлось попрощаться…

Глава 7

Это была ужасная ночь. В ванной спать не советую, потом все тело ломит, как будто день простоял в огороде на прополке или выбирая картошку. Тимоша лежал на животе, свернувшись калачиком, и открыл изумрудные глаза, когда я зашевелилась.

— Ну что, дружище, пойдем кофе пить? — спросила у кошака.

Он подал вроде обиженный голос. Видимо, коты кофе не ценят. Аккуратно, стараясь не шуметь, открыла дверь и прислушалась к тишине.

Ботаник все так же спал на диване, только уже обнимая подушку, а не Тимошу. Я заглянула в комнату и увидела Лешу, раскинувшегося на кровати. Одеяло сползло вниз, обнажив его тело полностью. Ну, почти. Только серые боксеры прикрывали его пятую точку и утренний… Ну тут без слов понятно. Черт возьми, а какое было желание присоединиться к нему, но я переборола себя и закрыла дверь.

Сделав кофе, устроилась в кресле и открыла снова дело об убийстве Лебедевой. Теперь меня интересовал отчет патологоанатома.

Механическая асфиксия… Волокна… Нажим снизу вверх…

Стандартный отчет, ничего, что бы могло ускользнуть от взгляда.

Зашевелился Ботаник и резко подорвался, оглядываясь вокруг. Его взгляд остановился на мне, а потом растерянно заметался.

— Расслабься, — сказала ему, а он, кажется, еще больше занервничал.

— Ивонна Сигизмундовна, я… простите, я же никогда. Как неловко… Наверное, пойду…

— Сядь! — не выдержала, пригвоздив его взглядом обратно к дивану. — Сейчас поедем в офис, потом встретимся с Клеметьевым и поговорим с коллегами Лебедевой. Переодеться — пожалуйста. Но позже.

Леша вышел из спальни все в тех же одних боксерах, сонно щурясь, и вроде с укором сказал:

— Чего ж вы орете с утра пораньше?

Он опять чувствовал себя хозяином. Сделал себе кофе, присел рядом с Ботаником на диване.

— Может, ты оденешься? — все-таки спросила, потому что вид его упругой задницы наводил на грешные мысли, а это было явно лишнее.

— А что? Хочешь укусить меня за зад, а потом сесть сверху и хорошо оттрахать?

Ботаник, кажется, даже подавился собственной слюной, а я, чтобы не краснеть, отставила кофе и пошла одеваться. Я давно не чувствовала себя так… Незащищенно, что ли?

— Покормите кота, — попросила, закрывая комнату.

Лебедева… Только о ней думать… И чем раньше мы с делом закончим, тем быстрее с Лешей разойдемся, а то вид его задницы меня нехило возбуждает.

— Я поеду к Клементьеву, — сказал Леша, когда я вышла. — Встретимся в твоем офисе.

— Слушай, о чем мы вчера говорили? А теперь ты опять раздаешь указания командирским тоном.

Леша ухмыльнулся и поднял руки со словами:

— Сорри. Ты босс. Какие указания? Хотя следственно-оперативные мероприятия вроде как моя тема.

Он был прав и понимал это, но мы тоже не пальцем деланы.

— Едем в офис сейчас, у меня вообще-то работа. Потом к Клеметьеву поеду я, а потом уже можем встретиться в редакции Лебедевой, втроем быстрее опросим сотрудников.

Мы вышли из квартиры, едва затолкав обратно обиженного Тимошу, который намеревался составить нам компанию. Кошак испортил мне очередные туфли, вцепившись в ногу и оставив на обуви царапину, но я была непреклонна. Леша подошел к своей машине и спросил:

— Я позвоню?

— Ты у меня в черном списке, — ответила и махнула Ботанику, призывая падать в машину. Он послушался и быстро нырнул внутрь.

Леша, кажется, не поверил мне. Обворожительно улыбнулся и тоже сел в машину, просигналив на прощание.

— Вы странные, — заметил Ботаник через несколько минут.

— Мы всегда так общались, — пожала плечами, не глядя в его сторону.

Мне подобное общение никогда не казалось странным, хотя со стороны, видимо, наши взаимные колкости были похожи на нечто невразумительное, как будто на соревнование в том, кто кого уделает.

Отправив Ботаника по делам, зашла в приемную и увидела согнувшуюся пополам бледную Настю.

— Ивонна Сигизмундовна… — прошептала она.

— Только не говори, что ты беременна! — вырвалось у меня, на что секретарша отрицательно покачала головой и рванула в сторону туалета.

Настя появилась через минут десять в кабинете, уже зеленоватая.

— Извините, — тихо сказала. — Я, кажется, отравилась.

— Давай-ка в больницу, а то еще свалишься на рабочем месте. А там производственная травма, суды, моральные компенсации… Шучу я, шучу.

— Да я уже привыкла к вашим шуткам, — отозвалась она, присев на стул напротив. Лицо ее покрывалось болезненной испариной, и Настя вот-вот готова была свалиться в обморок. — Тогда поеду… Все звонки и расписание встреч на моем столе. Там почти вся неделя свободна. Пока.

— Давай. Найду пока тебе замену. Только вызову такси и позвоню знакомому врачу, он тебя примет.

— Спасибо, — прошептала она. — Но если нужны будут какие-то уточнения, то звоните.

Настя уехала, я ей сказала, куда ехать, чтобы попасть на прием к знакомому врачу, а Ботаник появился как раз вовремя с договором на руках.

— Сваргань-ка нам кофе, — попросила, едва он появился на моем пороге.

Тот растерялся и протянул:

— Я ваш новый секретарь?..

— Тебе сложно, что ли?

Он скрылся за дверью, я только слышала его чертыхания (очень цензурные, кстати). Видимо, человек пытался разобраться на секретарском месте и справился довольно быстро. Я перестала прислушиваться к шуму, подскочив на месте от непривычного звонка стационарного телефона. У меня он никогда не звонил, все звонки шли к секретарю, а она уже перенаправляла их по кабинетам при необходимости. Хотя после первой записи клиенты обычно связывались со своими юристами по мобильному. Настя, наверное, перед уходом позаботилась о том, чтобы теперь моя голова разрывалась.

— Да? — любезно ответила на звонок.

— Мне нужна Иванна Сигизмундовна, — произнес высокий женский голос.

— Ивонна, — поправила ее. — Я вас слушаю.

— Что вы себе позволяете? — взорвалась дама, срываясь на крик. — Крепостное право отменили в девятнадцатом веке, а вы продолжаете эксплуатировать труд днем и ночью!..

Я отодвинула трубку от уха и недоуменно на нее посмотрела. Что вообще происходит?

— Женщина, — прервала я ее. — Или вы спокойно объясняете мне, что происходит, или я подам на вас в суд, пару административных впаять смогу. Отделаетесь штрафом, допустим, за оскорбление, но это тоже неприятно.

В трубке только тяжелое возмущенное дыхание. Я терпеливо ждала, выстукивая пальцем по столу. Интересно, кого это я так эксплуатировала? Хотя догадаться не так и сложно.

— У вас работает мой сын Ванечка, а вы в первый же рабочий день заставили его работать ночью. Мальчик не ел, не спал… — я отодвинула трубку от уха и посмотрела на вошедшего Ботаника, нажав кнопку громкой связи. Услышав голосок мамочки, он побледнел и чуть не выронил чашки. Она все верещала, уже спокойнее, но все равно на повышенных тонах и с возмущением в голосе.

Через пять минут у меня начала трещать голова, и я не выдержала:

— Послушайте, вы занимаете рабочий телефон. Сейчас, возможно, кто-то пытается получить юридическую консультацию, а вы занимаете линию и мое время. Всего доброго!

— Ивонна Сигизмундовна, — прошептал Ботаник, как только я отключилась. — Извините… Я не думал, что она позвонит…

— Хватит, — прервала его. — Еще тебя выслушивать. Решайте сами свои проблемы, а меня увольте. Ты все уладил с отделом кадров?

Он кивнул и виновато опустил вниз глаза. Ну вот и что с ним делать? Вроде же умный, сообразительный парень, но такой… Тюфяк, что ли?

— Так, — выдохнула, и он поднял на меня вопросительный взгляд. — Давай-ка домой, успокой маму, пусть она тебя блинчиками накормит или чем там еще, а через часа три подъезжай к редакции Лебедевой. И оденься как-то по-другому, а то похож на выпускника закрытого английского пансионата.

Ботаник недоуменно посмотрел на себя и спросил:

— А что не так?

— У тебя есть джинсы и футболки? Или можешь остаться в брюках и рубашке, но сними эту ужасную клетчатую жилетку.

Он пожал плечами и вышел за дверь, никак не прокомментировав мою претензию к его одежде. Заглянув после его ухода к одному из юристов, я попросила принимать входящие звонки и поехала к Клементьеву.

Морг меня встретил прохладой, отчего после уличной духоты я поежилась. Хотя, может, это сама атмосфера учреждения так действует. Кабинет Костика был закрыт, и пришлось идти в зал, где Клементьев занимался своими непосредственными обязанностями, а не бумажками. Его голос я услышала за несколько метров, а потом поняла и причину гнева патологоанатома.

— Цирроз мне в печень и пиелонефрит в почки, ты какого хрена тут устроился, а если бы я тебя сейчас в холодильник отправил? — орал на потирающего глаза сонного санитара.

— Ну извините, — пробубнил тот в ответ.

— Алкаш чертов! — опять завопил Костик.

— Я думала, у вас здесь мертвая тишина, а вы орете так, что в коридоре слышно, — не выдержала, привлекая к себе внимание.

Клементьев обернулся и вроде собирался снова заорать, но, увидев меня, улыбнулся:

— А, Ивонна. Прикинь, что этот идиот отмочил. Уснул на столе, еще и простыней с головой накрылся, а я тут собирался узнать, что за ночь произошло, привезли ли моих клиентов. Ну, думаю, распустил их тут совсем, тело в холодильник не определили, и тут это тело начинает мычать и шевелиться, распространяя запах перегара по помещению. Я, конечно, человек не впечатлительный, всякое повидал, но это был полный звездец. Иди работать! — снова рявкнул на санитара.

— Бедный Костик, — сочувственно покачала я головой, пока Клементьев мыл руки и обрабатывал дезсредством.

— Идем, — кивнул мне, и мы пошли в сторону его кабинета. — Кофе будешь? — спросил, когда мы зашли внутрь.

Я отрицательно покачала головой, устроившись на стуле.

— Подготовил отчеты, которые интересовали Лебедеву?

Клементьев подал мне папку с ксерокопиями одного из отчетов о вскрытии. Падение с крыши девятнадцатиэтажного дома, травмы не совместимые с жизнью: черепно-мозговая травма, многочисленные переломы, внутреннее кровотечение. Смерть наступила мгновенно.

— Анализ крови проводили? — спросила у Костика.

— Только на наличие алкоголя и наркотиков. Парень молодой, сестра сказала, что он раньше увлекался легкими препаратами, мог и вернуться к ним.

— А второй отчет?

Костя развел руками:

— А второго нет. Я кое-где пообщался среди знакомых, и мне нашли предварительное врачебное заключение о смерти, где причиной смерти указали инфаркт. Человек был пожилой, страдал сердечной недостаточностью, так что проводить вскрытие не стали.

— И кто такой?

— Макаров Сергей Сергеевич. Больше ничего о нем не знаю, пусть Леша пробивает по полицейским каналам.

— Спасибо, Костик. С меня бутылка коньяка.

— Гастрит мне в желудок, ты что? По-твоему, я просто не могу помочь красивой девушке восстановить справедливость в нашем жестоком мире?

Я послала Клементьеву воздушный поцелуй и, взяв копии отчета, покинула неприветливое здание.

Леша подпирал мою машину своим упругим задом и навесил на лицо самую милую улыбку, на которую был способен. Я остановилась в нескольких шагах от него, сложила руки на груди и грозно нахмурилась, отстукивая носком туфли по асфальту.

— Ты меня совсем не понимаешь? — спросила, когда поняла, что игра взглядов может продолжаться бесконечно.

— Я соскучился, — улыбка не сходила с его лица. — Поедем в редакцию?

Кажется, Леша нашел отличный повод мозолить мне глаза и не нарываться на грубость. Нет, без грубости, конечно, никак, но если бы он заявился в мой офис просто со словами «я соскучился», а не с делом об убийстве, то… Хм, интересно, что бы я с ним сделала? Можно пофантазировать на досуге.

— Я есть хочу, — сказала Леше. — Так что убери свой… Свою пятую точку с моего капота. А пока можешь ознакомиться с этим, — практически прихлопнула папку к его груди.

Бывший одной рукой взял документы, а второй — успел перехватить мое запястье и притянул к себе.

— Ты долго будешь строить из себя стерву?

— Это лучше, чем строить из себя влюбленного парня, а потом нагло подставить, едва не пустив мою карьеру коту под хвост. А теперь отпусти, не доводи до греха, морг-то рядом.

Он отпустил руку и, к моему удивлению, ничего не ответил. За живое царапнула, вскрыла абсцесс — метафор можно придумать много, но они все равно не передадут всю гамму эмоций, которые отразились на его лице.

— Куда едем?

— Можно было бы заехать за Ботаником и угоститься мамиными блинчиками, но боюсь, у меня начнется изжога, так что предпочту общепит.

— Не понял… — нахмурившись, протянул Леша.

— Не важно, — махнула рукой, открыв машину. — А тебя ждет зачет по слежке, надо же проверить твои оперативные навыки.

Он, кажется, опять меня не понял, потому что остался с задумчивым видом стоять на парковке, когда я уже выехала с места и помахала ему рукой в открытое окно. На втором светофоре увидела, как его машина пристроилась за моей. Понял все-таки.

Через десять минут я остановилась возле кафе неподалеку от редакции Лебедевой и отправила смс Ботанику. Леша подъехал еще через минуту и, хлопнув с размаха дверью, спросил:

— Что за цирк?

— Где? — удивленно осмотрелась я по сторонам, но, так и не заметив клоунов и дрессированных животных, зашла внутрь.

Леша сел за столик напротив меня и тоже уткнулся в принесенное меню. Сделав заказ, мы замолчали. Я с увлечением рассматривала муху, которая настойчиво билась в оконное стекло, а бывший — меня, что не ускользнуло от бокового зрения.

Меня хватило на пять минут, у Леши, видимо, терпения было больше. Или же что-то в моей физиономии, а может, и этажом ниже было интереснее мухи. Я повернулась к нему:

— Может, пока отчет Клементьева посмотришь?

— В машине оставил.

— Нет бы совместить приятное с полезным, только время теряем в ожидании.

— Я ничего не теряю, — снова решил включить обаяние и пофлиртовать.

Скорей бы уже Ботаник появился, а то через пару минут нас внесут в черный список посетителей этого кафе. Он появился как раз вовремя, на этот раз без идиотской жилетки, вот только рубашка «привет Советам» меня разочаровала. Наверное, мама ему одежду выбирает.

— Добрый день, — поздоровался он и неуверенно пожал Леше руку. Как бы после рукопожатия бывшего не пришлось гипс накладывать. Но, к счастью, Ботаник отделался лишь легкой гримасой боли.

За обедом я поведала о встрече с Клементьевым и кратко пересказала отчет.

— Итак, — отставил Леша тарелку. — Что мы имеем? Лебедеву заинтересовало падение парня с высотки и инфаркт какого-то пожилого мужика. Надо будет, кстати, узнать, не были ли они знакомы. При этом ее интересовал и убийственный чудо-коктейль, хотя не факт еще, что интересы связаны. Мать сказала про торжество некой справедливости, знать бы еще какой. Сейчас опросим коллег, но не думаю, что она делилась какими-то сенсационными новостями с другими журналистами.

— Еще соседи сказали, что ее кто-то подвозил в последнее время, — вклинился Ботаник.

— А с братом ты не говорил? — спросила я.

Леша бросил в меня недовольный взгляд и отрицательно покачал головой:

— Его несколько лет нет в городе. Что она, по-твоему, от него бы хотела? Чтобы он ей продал аспирин по закупочной цене или?..

— Стоп! — прервала его. — При чем тут аспирин?

— Он совладелец фармацевтической компании… Черт! — догадался сам. — Как я сам об этом не подумал?

— Простите, — остановил нас Ботаник. — Я, кажется, перестал понимать, что происходит.

— Ах, да… Мы же не посвятили Ивана Андреевича в твой маленький секрет. Ты сам или мне рассказать о поклонницах?

Леша дернул щекой и буквально в нескольких предложениях пересказал историю многолетней давности. Ботаник даже открыл рот, а потом с удивлением посмотрел на меня. Я только развела руками:

— И такое бывает. Теперь мы идем в редакцию, а ты, — посмотрела на бывшего, — звони Вадиму и узнай, не связывалась ли с ним в последнее время Лебедева.

Он недовольно кивнул, заказал кофе и сказал:

— Я скоро подойду.

Мы с Ботаником вышли на улицу и уже через пару минут входили в здание на другой стороне дороги. Редакция находилась на третьем этаже и напоминала муравейник. Кто-то бегал, кто-то кричал в телефонную трубку. Об отдельных кабинетах здесь не слышали. Интересно, как можно писать в таком хаосе? Ботаник вообще растерялся и только вертел головой по сторонам. Я остановила пролетавшую мимо девушку и спросила:

— Где найти главного редактора?

Она показала рукой на дверь в противоположном конце коридора и тут же скрылась со скоростью Супермена. Через гудящий рой мы подошли к кабинету, и Ботаник робко постучал.

— Как будто так тебя услышат, — я грохнула кулаком и толкнула дверь без приглашения.

Мужчина за столом оторвал взгляд от компьютера и удивленно спросил:

— Ивонна?

Я, признаться, удивилась не меньше:

— Паша?

— Это что, тоже ваш бывший, — тихо спросил Ботаник, а потом кашлянул и добавил: — Извините.

Паша поднялся и раскинул руки:

— Ничего себе! Сколько лет прошло? По какому поводу?

— Павлуша, дорогой, я даже не знала, что ты здесь работаешь, просто искала главреда.

— Ивонна, — он немного жеманно улыбнулся, — ты его нашла. Для тебя все, что угодно. Реклама, статья, сенсация?

— Просто информация.

Тут в кабинет влетел смешной парень с взъерошенными волосами, испуганно бегающими глазами и трясущимися руками и завопил:

— Пал Саныч, вы нам нужны!!! Срочно!!!

Паша улыбнулся и покачал головой:

— Дурдом.

— Иди, мы подождем, — обрадовала его я, а когда главред скрылся за дверью, повернулась к Ботанику: — А ты начинаешь борзеть, парень…

Видимо, тон у меня был такой, что не совсем понятно — говорю это как комплимент или как обвинение.

— Хм… Извините…

— Паша был моим клиентом. Тогда еще работал сам на статьях, и одна его писанина не понравилась сильным мира сего, хотя, по-моему, была стопроцентно правдивой. Вот он и попал под трибунал, а я, как человек, не терпящий несправедливость, стала его адвокатом. Причем бесплатно. Так что нам сейчас очень повезло, потому что Пашка чувствует себя по сей день моим должником. И бывшим моим он никак не может, потому что он гей. Так что лучше бы ты беспокоился, чтобы не стать его бывшим.

Ботаник покраснел, заерзал на стуле и начал теребить рукав рубашки. Нет, он однозначно скоро от меня сбежит. А если не сбежит, то ему можно ставить памятник при жизни. Выдержать наш с Лешей дуэт — та еще задача!

Паша вернулся и сел за стол, спросив:

— Где-то кто-то из моих накосячил?

— Если косяком ты считаешь смерть, то да. Одна твоя сотрудница сильно накосячила.

— Марина… — выдохнул Паша.

Я кивнула.

— Прошу прощения, я стучал, но тут такой гам, — услышала знакомый голос за спиной. Леша что-то долго общался с братом.

— Алексей Владимирович, — обрадовался Павлик.

Вот так и знала, что он положил глаз на моего бывшего. Из них бы вышла отличная пара.

— Паш, — остановила я словесный петтинг, — давай про Лебедеву.

Леша закрыл дверь и поискал глазами свободный стул, которого не имелось в наличии в кабинете главреда, поэтому так и остался стоять под пристальным и почти влюбленным взглядом Павлика.

— А что ты хочешь узнать? О чем она писала? Это все можно найти. Над чем она работала? Не знаю, но говорила, что это будет бомба. Так что, Ивонна, зря вы пришли. Надо искать в другом месте.

Дверь опять открылась, и женский голос произнес:

— Павел Александрович… Ой, извините, я позже зайду.

— Катя, — остановил главред девушку. — Зайди.

Я обернулась. В дверях стояла молодая высокая девушка в очках. Минимум косметики, застегнутая под ворот блузка, юбка ниже колена. В общем, Ботаник, вариант женский.

— Да, Пал Александрович?

— Это Ивонна Сигизмундовна, адвокат, — указал ладонью на меня.

— Я знаю, кто она, — перебила Катерина. — Вы, — кивок в сторону Леши, — следователь, а вот вас я не знаю, — посмотрела на Ботаника.

— Катя была одной из немногих, с кем общалась Лебедева. Может, она чем-то помочь сможет? Катюш? — доброжелательно посмотрел на нее главред.

Девушка отрицательно покачала головой, глядя прямо мне в глаза. Вот только мне показалось или?..

— Мальчики, — сказала я, поднимаясь, — Катя ничем не поможет, к сожалению. Видимо, Марина была довольно скрытной девушкой. Я пока отойду позвонить. А ты, Павлуш, вспомни все, что может помочь, пока Леша с… Иваном Андреевичем поговорят с сотрудниками. Я буду на общем балконе.

Очень удобное место, кстати, вряд ли откуда-то будет что-то слышно, если говорить тихо. Слава современным архитекторам, придумавшим место, где можно подышать свежим воздухом офисным планктонам.

Как я и предполагала, Катя появилась через минуту. Вряд ли это, конечно, ускользнуло от Лешиного следовательского взгляда, но мне было плевать. Эта девушка что-то знает, но не хочет говорить ни с кем, кроме меня.

— Ивонна, — обратилась она по имени. — Я про вас много слышала.

— К сожалению, не могу ответить взаимностью, ибо про вас не слышала, но могу сказать, что вы классный журналист, чтобы ответить взаимностью.

— Вы действительно стерва, — улыбнулась Катя. Беззлобно, скорее с восхищением. — Только то, что я вам скажу, должно остаться между нами.

— Но мои коллеги…

— Вы все еще его любите? — перебила она меня.

Можно закосить под дуру, хотя вряд ли прокатит, если девушка про меня наслышана, можно ответить очередной остротой, но это не поможет расположить ее к себе. Поэтому…

— Нет, — ответила, прекрасно понимая, о ком она говорит. — Я просто хочу разобраться.

Катя как будто обдумывала ответ, вглядываясь в мое лицо, но, видимо, не найдя на нем никаких признаков лжи, выдохнула:

— Наверное, ни с кем Марина не общалась в редакции так, как со мной. Она, по сути, была довольно одинока. Пожилая мать, которая постоянно ухаживает за сестрой-инвалидом, парня нет, друзей нет, только коллеги и старые приятели со школы и института. Во мне она нашла какую-то отдушину, хоть что-то говорила, чем-то делилась. В последнее время я заметила, как она изменилась. И тут меня осенило — парень. У нее появился парень. Невзначай спросив, узнала, что так и есть. Подробностями Марина не делилась, имен не называла, но началось это месяца два назад. А за неделю до гибели она заходила в редакцию и выглядела, скажем так, не очень. Обмолвилась, что только из больницы, бегая постоянно в туалет. Я в шутку предположила, что она беременна. Но взгляд ее заставил меня замолчать.

— Стоп! — прервала я Катю. — В отчете о вскрытии не было беременности.

Она развела руками:

— Не знаю, что там было, но при нашей последней встрече она погрузилась в статью, над которой работала, и сказала задумчиво: «Надо бы у моего поинтересоваться, он-то должен знать, сколько им светит». Вот я и спросила, у какого такого моего. Она улыбнулась и ответила: «Он красивый, веселый, обаятельный. И незаменимый консультант для моих статей».

Каждое ее слово отдавалось нервной дрожью в щеке, которую я даже не могла контролировать. Я мысленно себя призывала: «Ивонна, трезво мыслить! Трезво мыслить!»

— Вы, — почувствовала, как голос все-таки дрогнул, — думаете, что ее парень был юристом?

Катя лишь кивнула, а у меня в голове бились слова: красивый, обаятельный, юрист… Может, старая любовь все-таки не ржавеет?

Глава 8

Я незаметно выскользнула из здания, подгадав момент, когда и Леша, и Ботаник стояли спиной. Мне просто необходимо было подумать. А еще позвонить Клементьеву.

Костик ответил не сразу. Может, перекраивает очередную грудную клетку? Я мерила шагами тротуар перед входом, придумав несколько теорий заговора и забив голову до боли в висках. Наконец Клементьев перезвонил.

— Да? — коротко и немного нервно бросила я, подняв трубку.

— И чем снова патологоанатом может помочь прекрасному адвокату?

— Лебедева не была беременна? — выпалила без прелюдий.

— Геморрой мне в зад, Ивонна! — воскликнул Костя. — Ты думаешь, я не сказал бы об этом? Или считаешь меня настолько некомпетентным, предполагая, что я мог это пропустить при проведении вскрытия?

— Нет-нет, ты, конечно, профи в своем деле, но…

— Слушай, ты что-то сама на себя не похожа. Что там у вас происходит?

— Да все по-прежнему. Просто одна из коллег Лебедевой предположила, что она беременна, вот и…

Я услышала, как Клементьев защелкал мышкой, видимо, начав искать что-то в компьютере, а потом сказал:

— Знаешь, матка-то была у нее немного увеличена, но я не придал этому особого значения. Тут бы более точную информацию мог дать акушер-гинеколог, если показать ему отчет о вскрытии.

— Спасибо, Кость.

— Обращайся, если что.

Ботаник с Лешей появились через минут пять, когда я уже начала искать в интернете консультирующих гинекологов. Бывший заглянул через плечо в мой смартфон и удивленно спросил:

— А зачем тебе?..

— На гонорею хочу провериться, — слишком резко ответила я, а Ботаник смущенно кашлянул.

— И что тебе поведала подруга Лебедевой, что ты опять на меня орешь? — Леша вопросительно на меня смотрел, даже не пытаясь скрыть, что тоже начинает злиться.

— Значит так, — перевела тему, — нам надо найти хорошего врача и показать отчет о вскрытии.

Ботаник снова смущенно кашлянул и сказал:

— Я думаю, моя мама сможет помочь.

— А мама у нас кто? — удивился Леша.

— Доктор медицинских наук.

Я опять вспомнила несколько ругательств на знакомых мне языках. Вот почему не тетя, не соседка? Почему именно мама? Сомневаюсь, что у этой дамы возникнет желание помогать после нашего утреннего обмена любезностями.

Выдохнув, решилась:

— Значит, едем к маме. Она дома?

Ботаник кивнул, только как-то удрученно. Видимо, тоже вспомнил, что мама устроила мне сегодня.

— Я за вами. Адрес говори.

— Леша, — повернулась к нему, — у тебя никаких дел разве нет? Там личная жизнь, уборка в квартире, поездка к родственникам?

— Да в конце-то концов, — повысил он голос, — могу я узнать, чем опять провинился, а сам даже не знаю об этом?

Ботаник, как всегда при наших ссорах, деликатно отошел на несколько метров и начал изучать асфальт. Я вплотную подошла к бывшему и почти прошипела:

— Журналистка сказала, что у Лебедевой появился парень. Умный, веселый, красивый и, скорее всего, юрист. И она вроде как действительно была влюблена по уши. Никаких мыслей по этому поводу?

Леша хмурился, слушая меня, а потом его осенило насчет мыслей, которые бродили в моей голове. На его лице смешались злость с удрученностью, и он по слогам сказал:

— Я с ней не спал, не встречался и даже не общался. А твое недоверие меня больно ранит.

— Ой, какие мы ранимые!

Поверила ли я ему? Вроде же, если следовать логике, Леше не было никакого резона впутывать меня в это дело, когда у самого рыльце в пушку. Но, наверное, все прошлые обиды сейчас взяли верх над логикой. Хотя я хотела верить, да вот только много честных людей видела, у которых внутри была такая грязь, что вовек не отмоешься.

Ботаник ерзал на пассажирском сидении рядом со мной, постоянно оборачиваясь назад, на Лешину машину.

— Мама точно не будет против нашего визита? — отвлекла я его.

— Я думаю, не будет. Она хорошая, серьезно, — начал оправдывать родительницу. — Просто беспокоится. Вот здесь сверните во двор, — указал рукой направо.

Мы остановились возле второго подъезда и подождали, пока рядом припаркуется Леша. А домик-то как раз в профессорском стиле, а по Ботанику так и не скажешь, хотя с такой матерью можно было быть мажором.

— А ты, парень, не так прост, — присвистнул Леша, которого, видимо, посетили те же мысли, что и меня.

Ботаник смутился, уронил ключи, поднял, уронил второй раз. Я не выдержала и забрала их, сама нажала на кнопку домофона ключом, сказав:

— Успокойся, а то мама подумает, что мы держим тебя рядом под дулом пистолета. Хотя Леша ее обаяет, если уж совсем туго дело пойдет.

Бывший покачал головой, нажав кнопку вызова лифта, и ответил:

— Кажется, только на тебя мое обаяние не действует.

— Извините, пожалуйста, — вклинился Ботаник уже в лифте с неприсущей ему настойчивостью, — но вам придется оставить взаимный обмен любезностями, а то мама не поймет.

— Полчаса как-нибудь постараюсь продержаться.

— Представляю, как тебе непросто придется, — ответил Леша, и на этом нам пришлось замолчать, потому что мы остановились возле деревянной двери. Ботаник со вздохом вставил многострадальные ключи в замочную скважину, явно уже жалея, что предложил свою маму в качестве консультанта. А я подумала — интересно, она сразу нас сожрет или даст хоть слово вставить?

Едва дверь захлопнулась, как в прихожую вплыла дама. Да, именно дама! Она была похожа на строгую учительницу. Юбка ниже колена, белая блузка застегнута под горло, заколотые в пучок волосы, королевская осанка и лицо такое, что хочется приложить руку к голове и отдать честь.

— Ваня? — удивленно, но спокойно спросила она, кивнув нам и поздоровавшись.

Ботаник ответил, на удивление, почти не нервничая:

— Мама, это Ивонна Сигизмундовна и Алексей Владимирович. Нам нужна твоя помощь.

— Ах, вот как!

У меня возникло ощущение, что утром я разговаривала совершенно с другой женщиной, а эта, стоявшая сейчас передо мной, не способна даже голос повысить.

— Здравствуйте, — выдали мы с Лешей одновременно.

Она смерила нас взглядом с ног до головы, и мне даже захотелось заглянуть в зеркало, чтобы проверить, так ли я идеально выгляжу, как и она.

— Проходите, — благосклонно позволила. — Меня зовут Гражина Эдуардовна.

«Епт!» — едва не ляпнула я, но вовремя прикусила язык. А еще на свое имя жаловалась.

— Рад знакомству, — обворожительно улыбнулся Леша и даже приложился к морщинистой ручке, на что я опять едва не выругалась непечатным словом. Какой галантный, мать его!

— Я пока поставлю чайник, — Ботаник решил ретироваться на кухню, чтобы не находиться меж двух огней. Подавив желание дернуться за ним, я все-таки прошла следом за Гражиной Эдуардовной в просторный зал. Она села в кресло, положив ладони на колени и держа осанку с видом королевы, а мы с Лешей устроились на диване напротив.

— Я вас слушаю, — пропела матушка Ботаника.

Бывший вновь выдал обворожительную улыбочку, которая ну никак, видимо, не действует на докторов наук, и протянул отчет о вскрытии. Ни на йоту не сгорбив спину, Гражина Эдуардовна углубилась в чтение. Ноль эмоций на лице, а ведь чтиво не для слабонервных. Когда Ботаник принес поднос с чашками и поставил на журнальный столик, она отложила папку и посмотрела на нас:

— Грамотный отчет. Подробный. Что вы хотите от меня?

— Мы хотим узнать, могла ли убитая быть беременной незадолго до смерти? — я удивилась, что первым спросил Ботаник.

Матушка только покачала головой и немного печально сказала:

— Вот чем ты занимаешься, Ванечка? Разве это работа адвокатов? Ты хоть понимаешь, что лезть в подобные дела может быть опасно?

Понеслось… Я уже было открыла рот, чтобы вставить свои пять, как Леша толкнул меня локтем в бок, явно намекая, что влезать не стоит. Тирада Гражины Эдуардовны продолжалась минут пять, за которые Ботаник успел два раза покраснеть, один раз побелеть и непрестанно продолжал теребить пуговицы своей ужасной рубашки.

Наконец и мы удостоились внимания со стороны Гражины Эдуардовны:

— Могу предположить, судя по размеру матки и зажившему относительно рубцу, что ваша убитая сделала аборт недели за три до смерти. Причем уже на довольно большом сроке, если матка так долго приходила в норму.

Я бросила взгляд на Лешу. Он его истолковал правильно и нахмурился, всем своим видом показывая: я здесь не при чем.

— Узнать бы еще где… — задумчиво протянул Ботаник.

Кстати, хорошая идея, только вряд ли осуществимая.

— Если это частный медцентр, то мы не сможем. Да и вряд ли нам кто-то отдаст записи или чеки об оплате без постановления. Да и не факт, что это поможет нам найти таинственного любовника Лебедевой. Так что надо плясать от чего-то другого.

— Может, пока узнаем, чем заинтересовали журналистку Макаров и тот парень-наркоман? — предложил снова Ботаник.

— Согласен с парнем, — сказал Леша.

Гражина Эдуардовна едва заметно поморщилась. Ай-яй-яй, мальчик связался с плохой компанией. Привыкай, мамуль, надо делать из него мужика.

— Ты сегодня хотя бы домой придешь? — уже на пороге спросила она с ноткой язвительности.

Ботаник опять покраснел и кивнул, а я лишь усмехнулась. Какой тонкий камень в мой огород прилетел. Опять зачесался язык, но Леша буквально вытолкнул меня на лестничную клетку и раскланялся в благодарностях. Джентльмен, будь он не ладен!

В лифте мы спускались молча, а уже на улице бывший выдал:

— Ну подумаешь, сделала баба аборт от любовника… Что здесь криминального? Надо искать концы в ее работе.

— А ты, я смотрю, так и хочешь увести нас в другую сторону.

Леша вздохнул:

— А тебе так и хочется, чтобы это оказался я. С таким напором прешь совсем в другую сторону, не видя ничего вокруг. Ревнуешь, да?

— Еще чего!

Ботаник опять уткнулся взглядом в асфальт. Кажется, это становится традицией, когда мы с бывшим начинаем спорить.

— Так, — перешел Леша к делу. — Я сейчас поеду в отдел и попробую нарыть что-нибудь на Макарова.

— И подними дело парниши, который решил немного полетать. Адрес сбросишь, и мы съездим с родственниками пообщаться. Может, Лебедева к ним наведывалась.

— А то бы я сам не догадался!

— Кто тебя знает! — парировала в ответ.

Леша уже завел машину, когда я рванула к нему и постучала в окно. Стекло опустилось, а бывший спросил:

— Забыла про поцелуй на прощание?

— Боже, дай мне сил это вытерпеть, — пробормотала обреченно. Может, Леше в какую-нибудь религиозную секту податься. У него прекрасно выходит делать из атеистов верующих. — Что-то ты ничего не сказал про свой разговор с Вадимом, — сказала уже громче и недоверчиво уставилась на ехидно улыбающуюся физиономию.

— Да нечего рассказывать. Лебедева действительно звонила ему — интересовалась, где можно достать препараты. Догадываешься, что именно ее интересовало? — я кивнула. — Вадим даже не интересовался, зачем ей подобные сведения. Подумал, что для статьи.

— Ладно, — хлопнула я по крыше авто. — Жду адрес.

— Есть, босс!

Клоун, блин. Убила бы, если бы не было жаль лет пятнадцать жизни. Хотя можно списать на аффект, тогда дадут меньше. Не вариант, тогда меня убьет папа, даже решетки не остановят. Тьфу, о чем это я?

— Ивонна Сигизмундовна, — позвал меня Ботаник немного удивленно. Видимо, на моем фейсе блуждала поистине кровожадная улыбка.

— Поехали, — кивнула ему.

— Мы в офис?

Я отрицательно покачала головой, заведя мотор:

— Поедем делать из тебя мужика.

Не знаю, что подумал несчастный Ботаник, но видок у него был растерянный. Он выдал что-то вроде:

— Ээ-э… Ом-м-м, — на большее его не хватило. Интересно, что подумал несчастный парень? Стриптиз-клуб? Проститутки?

— Ты чего опять дар речи потерял? — спросила у него.

— Я это… Хм… Не понял вашу формулировку насчет мужика. И… и…

— И? — поторопила Ботаника.

Но он замолчал, уставившись в окно. Наверное, смирился с той участью, которую ему уготовила судьба в моем лице. Ну да, я жутко вредная. Могла бы рассказать бедняге, куда везу его, но новой порции его стенаний не выдержу.

— Что думаешь о Лебедевой? — вернула Ботаника на грешную землю. Он оторвался от окна и повернулся ко мне, задумчиво протянув:

— Как-то все запутано. Любовник мог ее убить из-за беременности, но ведь она сделала аборт, так что шантажировать его было нечем. Только если…

— Что?

— А вдруг ее загадочный парень был женат? Это объясняет и то, что она не называла его имени, ни с кем не знакомила, и то, что даже без беременности шантаж мог иметь место. Вдруг он захотел с ней расстаться, а Лебедева так его любила, что начала угрожать.

— И появился повод набросить удавку на шею, — закончила за него. Признаться, Ботаник озвучил мысли, которые приходили мне в голову раньше.

— Или же Лебедеву убили, потому что она искала сенсацию там, где искать ее не следовало. И уж если Алексею Владимировичу намекнули…

— Прижали хвост, в общем, — перебила я его высококультурные рассуждения.

— Ну да, — согласился Ботаник. — То есть ему дали понять, что делом Лебедевой заниматься не надо, значит…

— Или любовник у нее очень влиятельный, или в ее расследовании фигурировали влиятельные личности, — закончила его мысль и спросила: — Так?

— Да. Две версии. И отработать бы обе.

Я остановилась на парковке торгового центра и сказала:

— Работаем с тем, что пока есть. Ждем новостей от Леши.

— А пока вы решили сходить за покупками? — осмотрелся Ботаник.

— Вроде того. Выходи.

Он недоуменно на меня посмотрел, но поплелся следом, явно чувствуя себя не в своей тарелке. Все-таки юристы должны выглядеть презентабельно, поэтому я повела Ботаника в свой любимый магазин, расположенный на втором этаже. Уже знакомая девушка-консультант бросилась к нам с улыбкой:

— Ивонна Сигизмундовна, рады вас снова видеть. У нас новые поступления товара.

— Не стоит. Займитесь лучше молодым человеком, — повернулась я к растерянному Ботанику. — Отдаю его в ваши нежные руки с надеждой, что он станет выглядеть как адвокат, а не вчерашний выпускник.

Глаза моего юриста забегали в разные стороны. Я схватила его за локоть и подтолкнула в руки консультанта.

— Здрасьте, — выдавил он из себя и покраснел.

Нет, с этим тоже надо что-то делать. Может, к психологу его записать? Вот, черт, то с котом нянькаюсь, то с Ботаником. Тимошу — Таньке, парня — мамке, и я бы вздохнула спокойно, но нет же. Кошака жалко на улицу выбрасывать, а с Ботаником уже какой-то азарт, спортивный интерес, кто перетянет одеяло на себя — я или маман с еще более странным именем, чем у меня.

Девушка продолжала таскать Ботанику вещи в примерочную, не прекращая щебетать. Надеюсь, интерес к делу Лебедевой пересилит отношение к моим закидонам. Я успела полистать какой-то журнал со стройными моделями, демонстрирующими свадебные платья и состояние абсолютного счастья. Лучше б газетку положили с последними новостями.

Ботаник вышел из-за ширмы, больше похожий на вареного рака. Я б на его месте себя уже послала, а он нет, терпит. Интересно, мою следующую задумку об изменениях он тоже не оценит?

— Вы меня решили обанкротить? — спросил он тихо, наклонившись ко мне.

— Буду вычитать из зарплаты, даже не заметишь, — подмигнула ему и оценивающе осмотрела.

Ну вот, совсем другой вид. Стильная рубашка, модные брючки. Надень пиджак — и можно на свадьбу в качестве жениха отправлять. Ботаник еще больше покраснел — интересно, а можно перегреться изнутри? — только открыл рот, чтобы что-то сказать, но его порыв прервал мой телефон.

Смс от Леши с данными парня и адресом сестры.

— Я… — снова начал Ботаник, когда телефон опустился в карман.

— Да-да, — перебила его. — Ты хочешь взять, — обвела взглядом магазин и, не найдя ничего тяжелого, предположила: — Допустим, стандартной дамской сумочкой. Уж поверь мне, весит она прилично. Но давай ты наорешь на меня как настоящий альфа-самец попозже, по дороге к дому нашего нарколетчика.

— Я не собирался на вас орать…

— Да, — я подошла к кассе и протянула карточку, — орать ты на меня не можешь, ибо начальник здесь я. Но хоть включить мужика ты можешь? Как там… Разбудить первобытные инстинкты, стать доминантом. Не в том смысле, — пояснила, увидев его вытянутое лицо. — Не обязательно бить женщину и унижать, чтобы показать себя.

— А что я должен показывать? — спросил он, когда мы уже вышли на парковку. Причем спросил с неподдельным интересом. А парень-то стремится к развитию. Это радует.

— Прыгай в машину с видом мачо, а я все тебе расскажу по дороге, — подмигнула ему.

— Окей, — ответил Ботаник.

Вот что всего лишь одежда делает с людьми! А что уж будет дальше… Наверное, я слишком плотоядно улыбнулась, потому что он снова начал смущаться.

— Стоп, парень! — сказала ему. — Голову выше, плечи распрямить. Сейчас будешь говорить с сестрой нашего наркомана. И постарайся ее обаять, чтобы она выложила нам все, что только знает.

— Я? — удивился Ботаник. — Может, нам лучше Алексея Владимировича позвать для этой миссии?

— У него своих дел хватает.

Вот только бывший умеет преподносить сюрпризы. Когда мы подъехали к нужному дому, Лешина машина уже красовалась возле подъезда, а сам он подпирал капот. Вот же неймется человеку! Привычная улыбка озарила его лицо, когда глаза зацепились за мою машину. А потом удивленный взгляд на Ботаника, вышедшего из машины.

— Растешь, парень, — заметил Леша.

— Что ты здесь делаешь? — я даже не успела захлопнуть дверь, как тут же на него накинулась. — Ты же Макаровым должен был заниматься.

— Я и занялся, — все так же улыбался бывший. — Ничем не примечательный тип. Бывший директор школы, преподаватель математики. Позвонил на бывшее место работы, отзывы о нем только положительные. Типичный учитель.

— Странно, зачем учитель понадобился Лебедевой? — задумался Ботаник.

— Мы еще вернемся к этому вопросу, а пока идем к сестре… Как его там? — повернулась к Леше.

— Ильченко Станислав Олегович, — подсказал он. — Сестру зовут Жанна Олеговна.

— Все запомнил? — уже обратилась к Ботанику. — Тебе ее обрабатывать.

Он кивнул, но опять начал неуверенно мяться. Нет, над парнем еще работать и работать, пусть он и делает шаги к успеху. Точнее, к становлению мужиком.

— Может, нам всем вместе не идти? — внес Леша разумное предложение.

— Тогда какого черта ты приперся? — не упустила я возможность зацепить его.

— Соскучился.

И самая обворожительная улыбка, на которую я и повелась в день нашей первой встречи. Нет уж, в одну реку не входят дважды.

— Мы идем вдвоем, — сказала Леше. — Ты ждешь здесь.

На удивление, он доброжелательно поднял руки вверх и сказал:

— Я могу пообщаться с соседями. Они все видят.

Я кивнула, и мы с Ботаником зашли в открытый подъезд, дверь которого подпирал кирпич. Второй этаж, заводская дверь, выкрашенная неровно краской.

— Твой выход, — улыбнулась своему протеже и надавила на звонок.

Лай собаки, судя по звуку, мелкой. Поворот ключа, и перед нами стоит женщина лет тридцати пяти.

— Простите? — удивленно спросила она.

Я молчала. Ботаник должен сам.

— Извините, — начал он, поняв, что я сегодня буду молчать, — Жанна Олеговна?

— Да. А вы кто?

Все-таки молчать — это не мое, но я старалась, подталкивая Ботаника, чтобы он говорил.

— Мы адвокаты, — подал он голос, потом прокашлялся и начал более уверенно: — Хотим поговорить о смерти вашего брата.

Маленькая шавка, выскочившая на лестничную клетку, начала заливаться лаем, скаля на меня зубы. Наверное, я вся пропахла котом, что впала в собачью немилость.

— Бетти, фу, — сказала хозяйка и подхватила это мелкое недоразумение на руки. — Проходите, — кивнула нам, отступая вглубь коридора. — Правда, не знаю, чем смогу вам помочь.

Мы представились и прошли в довольно большой зал, но заставлен он был так, что места почти не было. Видно, что жили здесь несколько человек. Жанна Олеговна перебросила лежавшие на одном диване вещи на другой и предложила:

— Присаживайтесь. Извините за беспорядок, но в другой комнате ремонт. Там Стас жил.

Мы с Ботаником понимающе кивнули. Он посмотрел на меня вопросительно, а я только улыбнулась в ответ. Мол, продолжай, парниша.

— Скажите, Жанна Олеговна, в морге вы утверждали, что ваш брат был наркоманом. Это так?

Она поджала губы и утвердительно кивнула:

— Он еще в старших классах начал увлекаться алкоголем, какими-то курительными смесями, таблетками. Я сколько не пыталась со Стасом воевать, все без толку. После школы он вроде завязал, хотел поступить на автомеханика. И даже поступил, но хватило его на полгода. Сначала снова начался алкоголь, потом и наркота.

— А не скажете, чем были вызваны такие резкие перемены? Все-таки балуются многие в юношеском возрасте, кто-то потом соскакивает, взрослея, а кто-то продолжает увязать. Ваш брат завязал, но почему-то снова начал, — Ботаник еще и психологией наркоманов увлекается. Черт, как это правильно? Бабуля бы не оценила мое незнание таких элементарных вещей. О! Психология девиантного поведения.

— Я пыталась с ним говорить, все бесполезно. Однажды, когда он снова вернулся к этой заразе, под кайфом повторял: «Оставь мою голову, оставь мою голову». Я спросила у него, что случилось, а Стас поднял на меня стеклянные глаза, но вполне четко произнес: «Эта ошибка всегда со мной, четкие картинки случившегося, крик и плач в ушах. Почему моя совесть так со мной поступает? Я и ширяюсь, чтобы заглушить ее». Честно говоря, тогда я ничего не поняла и решила, что это уже галлюцинации, но пыталась в моменты его просветления достучаться, просила поделиться проблемой, только чем больше я наседала, тем сильнее он замыкался. А потом…

Она замолчала, но мы поняли, что было потом.

— Наши соболезнования, Жанна Олеговна, — с неподдельным сочувствием тихо сказала Ботаник. Я бы даже не удивилась, если бы он сейчас прижал ее к груди. — А кто-то мог желать смерти вашему брату?

— Ой, — ответила она. — Только если с каким-нибудь наркоманом дозу не поделили. А ведь в школе у него такая компания хорошая была, и мальчики те, друзья его, стали уважаемыми людьми. А мой… — махнула рукой. — Все катился и катился по наклонной. Да сам он упал, скорее всего. Ну кому надо его убивать? Только если случайно.

— Скажите, вам знакомо имя Марины Лебедевой? — не выдержала я. Прям челюсть сводило от долгого молчания.

Жанна Олеговна нахмурилась, размышляя. Через пару минут наконец ответила:

— Нет, не знаю.

— А Макарова Сергея Сергеевича знаете? — подхватил Ботаник.

— Кажется, тоже нет.

— Может, есть контакты каких-то друзей вашего брата?

— Да какие у него друзья! Местная алкашня. Я даже не представляю, где он мог брать наркоту и за какие деньги, если у него их не было. А гадость эта вряд ли дешевая.

Вот тут она права. И это тоже странно. Нигде не работающий парень, который ведет маргинальный образ жизни, может себе позволить каждый день ширяться. Или почти каждый день.

— А со своими школьными друзьями он не общался? Может, их контакты есть у вас?

— Их даже на похоронах не было. Стас несколько лет назад, причем абсолютно трезвый, вынес все свои школьные альбомы, все фотографии на улицу и сжег. А я даже их фамилий не помню. Знаю, что они всегда впятером ходили: Стас, Дима, Саша, Игорь и Егор.

— А в какой школе учился ваш брат? — вот Ботаник прямо вопрос с языка снял. — Четвертая гимназия. За следующим домом по нашей улице.

— Спасибо, Жанна Олеговна. Если вы вдруг что-то вспомните, хоть что, то позвоните нам, пожалуйста, — я достала визитку из сумочки и протянула ей.

Она кивнула и проводила нас до двери, возле которой продолжала лежать мелкая злая шавка.

— Что думаете? — спросил Ботаник, когда мы спускались по лестнице.

— Мыслей много, да не складываются они в единую картинку. Такое ощущение, что везде тупики, и все это никак не связано.

Глава 9

Оставалось только надеяться на Лешу, который со всем своим оперативно-следственным обаянием общался с соседями. Он сидел на лавочке возле подъезда и, кажется, утруждал себя флиртом, а не делом.

Полненькая брюнетка слегка смущенно улыбалась моему бывшему, пока он что-то записывал в блокноте. Потом оторвал клетчатый лист и протянул девушке. Он сказала:

— Хорошо, я позвоню, — пряча бумажку в карман.

Леша наконец увидел нас с Ботаником.

— А вот и мои коллеги, — радость в его голосе, несмотря на то, что мы прервали, возможно, зарождающиеся чувства, была искренней.

Девушка кивнула нам и зашла в подъезд.

— Чего ж ты к ней на кофе не зашел? Мы бы подождали полчасика, — я хотела съязвить, а получилось довольно ревниво.

— Ивонна, — с наигранным удивлением начал Леша, — какие полчаса, в самом-то деле? Но можем провести эксперимент, если ты не веришь на слово, — улыбнулся и подмигнул мне. — Засекаем время, и я тебе доказываю, что полчаса далеко не предел.

Ботаник уже не пялился по привычке в асфальт, а с интересом наблюдал за нами, держа руки в карманах брюк.

— Вы не хотите сходить к психологу или сексопатологу? — вынес он разумное предложение, пока я боролась с желанием расцарапать Леше фейс. У меня для этого Тимоша есть. — Давайте лучше в школе счастья попытаем, если уж мы рядом. Может, тянем пустышку, но это пока все, что у нас есть.

— Ты что с ним сделала? — Леша недоуменно на меня уставился, ткнув пальцем в Ботаника.

— А что еще собираюсь… Но это пока тайна, — приложила я палец к губам. — Что ты узнал? Или все это время брюнетку обхаживал?

— Знаешь, парень, — повернулся бывший к Ботанику, — я могу тебя тоже кое-чему интересному научить. Запоминай и записывай: если женщина так говорит — значит, она ревнует.

— Я? Тебя?

— Давайте мы все успокоимся, — начал Ботаник.

Черт, да парень тоже охренел? Он что, себя здесь боссом почувствовал, если я дала ему сегодня поверховодить? Или стал нашим психологом на полставки? Но прогресс налицо.

— Не надо меня бесить, — медленно, делая паузы между слова, сказала я. — Можете сходить в школу, а у меня еще дела.

— Какие? — тут же подорвался Леша с лавки.

— Не твое дело, милый, — обворожительно улыбнулась ему и даже послала воздушный поцелуй. — Ты за старшего, — повернулась к Ботанику, щелкая брелоком сигнализации.

Они даже онемели, так и продолжая стоять, пока я выезжала со двора. Ничего, не маленькие — разберутся и без моего контроля.

Дел у меня не было, кроме забытого на день в квартире кота, но от переизбытка информации ломило виски, а мысли скакали еще хлеще моих тараканов в башке. Я была уже возле дома, когда на телефон пришло смс.

«Не лезь, куда не просят, пока голова на плечах».

Я перечитала раза три, проморгалась и перечитала еще один раз. Сидел бы и молчал в тряпочку, придурок, а так попробуем тебя найти.

Поднявшись на свой этаж, позвонила в дверь. Не в свою, естественно, у меня же ключи есть, да и Тимоша вряд ли бы мне открыл. За дверью тишина.

— Да я это, я.

Два поворота одного замка, три поворота второго. Такое ощущение, что там архив Пентагона, а не квартира обычного парня.

— Здрасьте, — приоткрыл он дверь и уставился на меня.

— Привет, Эд, пустишь?

— Что случилось? — забегали его глаза. — Я, чесслово, ничё не делал.

— А я тебе не прокурор, чтобы что-то вменять. Помощь нужна. Не волнуйся, банковский счет Абрамовича взламывать не будем.

Вот кто компьютерный гений, так это он. Познакомились мы, когда его квартиру штурмом брал спецназ, до этого я даже не знала, что рядом кто-то живет. Оказалось, Эд что-то намудрил со своими хакерскими делишками, но иногда в наших органах сидят не дураки, и они поняли, что с таким талантом лучше дружить и платить ему, чем иметь во врагах. А мне уж больно стало интересно, что за странный тип обитает рядом, поэтому и разузнала о нем. Звали его Илья, но почему-то он представился Эдом, когда я столкнулась с ним, таким несчастно потиравшим подбитый глаз по возвращению из мест не столь отдаленных. Когда заговорила с ним, он здорово шуганулся, но потом сел на ступеньку и поделился своими проблемами. Наболело у человека, а я, как истинная внучка психотерапии, не могла оставить человека в таком состоянии.

— Ну заходите, — сказал он.

Было ощущение, что в коридор никто не заходил несколько месяцев. Слои пыли, никакой обуви и затхлость. Он, кажется, вообще не открывает окна.

В единственной комнате, кроме дивана, был только стол, уставленный ноутбуками, стул и сложенные в углу пустые коробки из-под пиццы. Но Эд чувствовал себя вполне комфортно.

Я протянула ему телефон и сказала:

— Мне нужно узнать, откуда прислали это смс.

Он только кивнул и молча приступил к работе. Я видела, что сообщение прислано через интернет, потому что вместо номера был адрес, который отображается с названием сайта при заказе какой-то доставки.

Кажется, что буквально через пять минут он сказал:

— IP-адрес с кафе со свободным вай-фаем. Даже номер телефона не запрашивают.

— Адрес?

— Железнодорожная, дом пять. Кафе «Глиттер».

— Спасибо.

— Пожалуйста.

Неужели все хакеры не умеют общаться в жизни? Я, конечно, слышала об этом, но думала, что брехня. Продуктивный разговор, но главное, что по существу.

— Кстати, — уже открыв дверь, спросила, — почему Эд?

— В честь Сноудена, — довольно улыбнулся он.

Да уж, у всех свои кумиры. Может, мне назваться в честь Эрин Брокович?

Тимоша встретил меня недовольным «мяу».

— Ну извини, дружище, — развела руками. — Работа.

Кошак сел возле двери туалета, и теперь было вопросительное «мяу».

А я, кажется, начала его понимать. Ну хоть кучки и лужицы наделал не на диване.

— Я уберу, — обрадовала его.

Теперь он прошел к барной стойке, подождав, пока я разуюсь. Посмотрел на свою миску и выдал как недовольный муж, которому не приготовили ужин: «Ты охренела, женщина?»

Но это, конечно, тоже было передано через «мяу».

— Эти недотепы утром не оставили тебе покушать. Бедняга…

Я положила ему корм, при этом даже погладив, включила телевизор и устроилась на диване с подогретыми остатками вчерашнего ужина. ТВ было фоном, потому что мозг не улавливал происходящее на экране.

Только мой мозг стал стоить причинно-следственные связи, как меня прервали. На этот раз дверной звонок. Может, мой угрожатель решил выпить, поговорить по душам, а не вести переписку. И вообще, какого черта на двери делает домофон, если мне сразу звонят в дверь?

Не хочу даже подниматься. Устала.

— Ивонна, я знаю, что ты дома. У тебя свет горит, — Леша орал так, что его услышал бы и Бетховен на закате своей жизни.

Твою же…

Я отставила тарелку и пошла к двери. Распахнула ее и резко рявкнула:

— Что?

— Поговорим.

Бывший беспрепятственно отодвинул меня, когда я остолбенела от подобной наглости, и прошел в квартиру.

— Наглость — второе счастье? — спросила, когда он… Он даже не сел на диван, а разлегся с хозяйским видом, положив под голову подушку.

— Присаживайся и слушай, можешь и рядом прилечь, я возражать не стану.

Еще бы возражал!

Но предложенное мне место занял Тимоша. Видимо, он перестал в бывшем видеть угрозу временной хозяйке.

Я демонстративно устроилась в кресле и сказала:

— Говори и сваливай.

— С дивана или из квартиры?

— Из моей жизни, — не выдержала его довольной рожи и вопроса с издевкой.

— Ивонна, милая, расслабься. Как ты и любишь, будем говорить о деле. Сходили мы с твоим протеже в школу, но летом там, конечно, глуховато. А теперь слушай меня… Насчет Макарова.

— Еще скажи, что Макаров работал в той школе?

— Нет, он там не работал. Мы не в детективном сериале, где быстро связи находятся. Но! — Леша приподнялся на локте, подперев ладонью голову. — Он был хорошим репетитором, к нему со всех концов города приезжали старшеклассники, чтобы перед экзаменом он их подтянул.

— Документация велась? — я даже подалась от догадки вперед, забыв, что Лешу надо избегать.

— Нет, — ответил он, и только я хотела снова устроиться удобно в кресле — все-таки осанка дорогого стоит — как бывший перехватил мою руку и потянул на себя. Я в момент оказалась прижата к дивану, причем прижата Лешиным телом. Тимоша издал недовольный возглас и спрыгнул на пол.

— Убери руки, пока я не отбила тебе какой-нибудь жизненно важный орган.

— Злюка.

И тут же Лешины зубы сомкнулись на моей шее. Не больно, но почти на грани.

— Придурок! Отпусти меня!

На мои крики отреагировал кошак, завыв так, что даже звук перфоратора в три часа ночи показался бы музыкой.

— Что это он? — отвлекся Леша от шеи слез с меня.

— Ревнует.

Освободившись от железных тисков, я тут же схватила диванную подушку и начала дубасить бывшего, попадая то в голову, то по плечам и спине. Он даже не пытался загородиться. Видимо, наносимые удары были не такими значимыми, как мне бы хотелось. Но зато полегчало. Выпустила пар, так сказать.

— Успокоилась? — спросил Леша, когда я опустила уставшие руки. — Тогда продолжу. Так вот, за двадцать лет, пока Макаров был учителем и не начал подниматься по карьерной лестнице, через его руки прошли сотни учеников. Твой Ботаник после нашего общения с женой почившего Макарова позвонил сестре Ильченко и поинтересовался, не ходил ли ее братец к репетитору. И она подтвердила, что да, вот только не помнит, к кому именно, за давностью лет. Вот только Ильченко бросил занятия на полпути и увлекся наркотой.

— Променял алгебру на экстази. Вполне в духе молодежи.

— Наш юный сыщик сейчас поехал к Макарову. Жена его обещала показать нам все бумаги, которые сохранились, все рабочие записи. Но учитывая, что Ильченко учился в старших классах лет десять назад, то слишком мала вероятность везения. Хотя учителя иногда ужасные барахольщики.

— А ты откуда знаешь? — удивилась я.

— Ай, — махнул Леша рукой. — Встречался как-то с одной химичкой.

Я только хотела съязвить что-нибудь по этому поводу, как телефон бывшего коротко пискнул. И тут же широкая улыбка появилась на его лице.

— Тебе там фото ню прислали, что ты такой довольный?

— Лучше.

Леша протянул мне телефон с открытой фотографией, как я поняла, от Ботаника. А почему это он не мне прислал отчет, интересно? Споются скоро мужики. На фото была пожелтевшая страница старого ежедневника. Почти на всей странице были только чернильные разводы, как будто на бумагу пролили воду, но ближе к левому краю можно было разобрать аккуратный почерк.

18.00 Лебеде…

19.30 Ильч…

Совпадение?

Маловероятно.

Пусть фамилии написаны не полностью, но хоть какая-то связь начала вырисовываться, пусть и призрачная. Пока.

— Надо поговорить с Лидией… Черт, отчества не помню. В общем, с матерью Лебедевой.

Я начала искать ксерокопии дела, совершенно забыв о Леше, пока он громогласно не возмутился за моей спиной:

— Что это?!

Резко обернувшись, увидела, что бывший держит в руках МОЙ телефон и так смотрит, что хочется поднять руки и прокричать: «Сдаюсь, сдаюсь!» Причиной гнева было сообщение на повернутом ко мне экраном смартфоне.

— Слушай, какое тебе дело?

— Ты собиралась мне сказать об этом?! — опять заорал он.

— Да я уже и сама забыла. И вообще, — повысила тоже голос, — какого черта ты роешься в моем телефоне? Надеялся опять найти что-нибудь и использовать против меня?

Напоминание вылилось в такое выражение лица, как будто у Леши разом пульпит поразил все зубы. Он отбросил телефон на диван и уже тише ответил:

— Хотел узнать, встречаешься ли с кем-нибудь.

— Идиот, — резюмировала я.

— В кого только любовь не превращает людей, — подмигнул мне и обрадовал, в кавычках, конечно: — Я остаюсь у тебя.

— Что?!

— Втравил тебя в эту историю, а теперь ты получаешь угрозы. Я чувствую себя ответственным, так что обеспечу тебе временную охрану.

Боже мой! Какое, блин, благородство. Прям расплакаться от умиления захотелось.

— А на роль охранника никого лучше не можешь найти?

— Ивонна, я лучший из лучших.

О, узнаю теперь, а то уж подумала, что подменили Лешу.

— С самомнением у тебя полный порядок.

Он обворожительно улыбнулся и, взяв пульт, сделал звук телевизора громче, всем своим видом демонстрируя, что покидать мою квартиру не намерен.

Глава 10

Я вот очень надеялась, что Леша все-таки свалил домой, но утром увидела, что он так же лежит перед телевизором.

— Счет за электричество пришлю в следующем месяце.

Он опять выдал одну из своих самых обворожительных улыбок и ответил: