Неявная прелесть бесплатное чтение

Пролог.

Звуки резко пропали. Сердце гулко застучало. Тук-тук-тук… Тук-тук-тук… Фигуры вокруг показались размытыми мазками художника – импрессиониста. Воздух стал плотным, как солёная вода, и я сделала шаг к алтарю, еле-еле переступая.

Сынок уже лежал на белом камне, цвета яркой полной Луны, украшенном яркими весенними первоцветами. Я протянула к нему руки, но не смогла пробиться сквозь густую пелену, образовавшую колпак вокруг моего малыша.

«Не стоит. С ним будет всё в порядке, – раздался голос в моей голове. – Он должен побыть на алтаре ещё немного, и тогда моя сила вольётся в него, создавая защиту».

– Кто ты? – с трудом разлепила губы. Мои слова проваливались, будто в никуда.

«А ты ещё не поняла? Я – сама суть, природа и смысл бытия волков. Я – их Богиня и Праматерь. Ты воззвала ко мне, и я явилась на твой зов».

– Разве я звала тебя, Лунная? – язык еле ворочался во рту. Я облизала высохшие губы.

«Да. Ты просила о помощи и о защите. Каждое полнолуние. Я пришла, чтобы тебе помочь.»

Каждую ночь я просила об избавлении. Каждую. Только попав в западню, я поняла, как была счастлива раньше, дома! Мне вспомнился мой универ, однокурсницы и тётя. А ведь как я мечтала о независимости! Спорила с единственным родным человеком, ругалась до долгих обид! О, как бы мне вернуть всё обратно!

– Ты поможешь снять с меня все обвинения? Поможешь доказать мою непричастность к убийству? – слова катились, будто бусины, разрывая реальность.

«Не о том думаешь, милая. Это и так скоро произойдёт, без меня. И уже твою судьбу не изменит».

– А что изменит?

«Если бы ты пришла к моему алтарю год назад, то я разорвала бы твою связь с Истинным. Но сейчас, когда ты родила от него сына, я не буду этого делать. Это против нашей волчьей природы. Теперь он должен заботится о вас обоих, и пускай это делает, дозволь ему!»

От досады на то, что я не знала об этом раньше, я укусила себя за губу и почувствовала вкус крови.

– Не могу… Я с ужасом жду того момента, когда врачи дадут разрешение на…

«Вот в этом я могу помочь тебе. Его волк нуждается в своей Истинной, и совсем забрать желание к тебе у меня не выйдет. Но я могу заглушить это желание так, что тягу твой Истинный будет чувствовать только в один лунный день, перед Полнолунием. Правда, он будет стараться за весь месяц. Ты согласна на такое ограничение, Луна?»

– Я – не Луна, а Аля… И да, я согласна. Один день я смогу перетерпеть.

«Аля… Хи-хи-хи-хи… – тоненький писклявый смех зазвучал в голове как-то по-детски непосредственно. – Почему ты не любишь своё полное имя? Оно такое красивое – Аль-фи-и-ина!»

– Аля лучше, – я всё тяжелее и тяжелее шевелила языком. Ноги замёрзли так, что я боялась упасть от того, что они перестанут сгибаться. Это волчицам весенний апрельский холод был ни по чём. А мне, в жилах которой текла только половина крови оборотней, с большим трудом дался этот поход босоногой в лес по сырой и холодной апрельской земле.

«Хорошо, А-ля. За твою смелость и выдержку ты получишь от меня ещё один небольшой подарок. Луна стаи должна быть сильной. Если у тебя плохо с физической силой, я дарю тебе другую. Прими же!»

Не знаю, откуда, но мне пришло понимание, что нужно вытянуть руку вперёд, и я, с трудом преодолевая воздушную преграду, сделала это, и тот же час мне стало ясно, что альфа стаи и сопровождающие нас волчицы застыли в этом воздухе, как муха в янтаре. Для них ещё не прошло и мгновения, пока я общалась с Лунной Волчицей – Богиней всех оборотней на планете.

Я взглянула на сына. Над его головой сформировалось золотое облачко, а потом оно втянулось в его ноздри.

«Хи-хи-хи-хи-хи…» Колокольчик начал пропадать, а тягучая плавность движений пропала, и я резко покачнулась, едва не упав. Сразу же фигуры вокруг меня зашевелились.

– Не замёрзла? – спросил у меня мужской голос.

– Нет… – я качнула головой в подтверждении своих слов, хотя ноги мои уже стали ледышками.

И белые фигуры женщин в платьях, похожих на моё, длинные, до пят, продолжили тянуть заунывный мотив и водить странный хоровод вокруг нас, стоящих рядом с алтарём в центре Капища Волков.

Глава 1. Знакомство.

– Тётя! Ты дома?

– Аля? – голос тёти раздался из зала. Залом, по советской традиции, называлась самая большая комната в нашей двухкомнатной квартире. Там стояла ещё советская стенка, вроде бы, из Чехословакии (я такой страны уже не застала), и большой диван, раскладывающийся в полноценную кровать, купленный тётей в кредит три года назад.

Мария Игоревна, моя родная тётка, женщина, воспитавшая меня после смерти матери, вышла из дверей. На лице её была питательная маска, а на голове – бигуди.

– Тётя! Всё! Я сдала сессию! Поздравь меня! Как и говорила, что обойдусь без троек!

Я стала пританцовывать прямо в коридоре.

– Умница моя. Иди, мой руки, и садись есть! Я как раз твои любимые котлетки приготовила, с пюрешкой и капустным салатом…

– Ммммм… Класс!

Я побежала в ванную, быстро вымыла руки и посмотрела на себя в зеркало. Длинные волосы растрепались из косы и обрамляли игривыми кудряшками моё лицо. «Уууу, баран!» Я налила на ладонь холодной воды и начала их приглаживать. Правду говорят, что когда у девушки вьющиеся волосы, то она хочет их выпрямить. А девушки с прямыми волосами завидуют нам, кто от рождения получил волнистые. Я не любила свои волосы, выпрямляла их утюжком, прятала в косу, зализывала пенками и гелем. Но они всё равно вились и кучерявились даже тогда, когда для этого не было особых причин. Вот моя однокурсница Лика Аграновская… Ей уж точно не нужно прилагать никаких усилий, чтобы выглядеть безупречно! Гладкие русые волосы с аккуратно прокрашенными белым прядками обрамляли её точёные черты. Я ещё раз вгляделась в зеркало.

Да, у меня не было безупречных черт лица, вместо тонкого прямого носа мой нос отличался небольшой курносостью, да и глаза были мелковаты, и не голубые, а непонятного, жёлто-карего цвета. Тётя говорила, что глаза у меня, как у отца. А вот светлая кожа и вьющиеся тёмно-русые волосы и этот курносый нос были от моей мамы, трагически погибшей десять лет назад.

Отца своего я не помнила, знала только, что он «особенный», он умер или был убит, когда мама только мною забеременела. Это было в конце «лихих» девяностых. Тётка до сих пор не любит об этом говорить. А вот про мамину смерть я знаю. Она работала крановщицей на нашем металлургическом заводе, в городе, котором мы с мамой раньше жили. И там с нею произошёл несчастный случай, второй раз сделавший меня сиротой. Маму зацепила стрелой соседнего крана за униформу. За рычагами сидела молодая девушка, только-только окончившая училище. То ли недосмотр, то ли ещё что, я не знаю. Но в десять лет остаться сиротой – это то ещё «счастье». Я лишь чудом не попала в детский дом.

Тётка моя, Мария Игоревна Сиволапова, как раз только развелась. Врачи ей поставили диагноз «бесплодие» ещё в юности, когда они с её мужем поженились. Тот не бросил её, но в то время пришёл к ней и сказал, что его коллега беременна от него. Тётка, недолго думая, выставила его из дома и развелась.

– Нет, Алечка, ты не подумай, что я какая-то гордячка. Простую измену я бы ему простила. Простил же он мне мою неспособность родить. Но вот ребёнок… Ребёнок должен с отцом расти. Одно только оправдание есть безотцовщине – смерть, как у вас в семье приключилось, – разоткровенничалась она один раз, но больше эту тему мы с ней никогда не обсуждали.

Тётка замуж больше не вышла, хотя, думаю, претенденты имелись. Она полностью занялась мной, тогда потерянным ребёнком, в один миг оставшимся сиротой. Она сделала всё, чтобы я росла нормальной, здоровой девочкой, училась, дружила со своими ровесниками. Маленький городок, где она жила, был тихим, спокойным, с более мягким климатом против нашего с мамой промышленного миллионника.

Здесь я отогрелась сердцем, а потом поступила в местный педагогический университет на отделение филологии. Сегодня я сдала последние экзамены за второй курс, и была рада. На третьем уже мы начинали с практики в школах, и я с нетерпением ждала этого момента. Я любила детей, и мечтала работать с ними. Но ещё мне предстояло сообщить кое-что важное тёте. И это я была намерена сделать именно сейчас.

– Ууууу… Вкусно! Тётя, ты превзошла саму себя! Котлетки – чудо!

– Не торопись, ешь постепенно. У тебя никто изо рта ничего не выдёргивает… – тётя была уже накрашена, причёсана и одета.

– Я просто жутко голодная! – я поглощала содержимое тарелки с большой скоростью. Утром убегала натощак, даже не успев отпить глоток чая, боялась не успеть на экзамен в первую пятёрку. И сейчас, уже нагуляв аппетит, отрывалась по полной тётиными котлетами.

– Ладно, мне пора на дежурство, а ты долго не гуляй! Позвонишь мне, как будешь укладываться! Поняла? – тётя подошла ко мне, провела сухой ладонью по моему влажному лбу и чмокнула меня в затылок.

– Тётя, а что так рано? Я хотела тебя кое с кем познакомить сегодня…

– Мальчик?

– Ну, да… – я внимательно посмотрела на родственницу. Её реакция позабавила меня. Она сморщилась, как-будто бы собралась плакать.

– Тётя, ну, что ты… – я встала со стула и сделала шаг к ней.

– Ты уже взрослая… Как же быстро ты выросла, Алечка! Уже есть мальчик.

Тётя не дала мне рассмотреть её в момент слабости, отвернула лицо на мгновение, а затем повернулась ко мне уже с лёгкой улыбкой, лучиками морщин осветившей её лицо.

– Завтра приводи на ужин. Я приду с дежурства, высплюсь и приготовлю запечённую горбушу с шампиньонами. Пускай твой мальчик только скажет, что это не вкусно!

– Тётя… – я быстро подскочила к ней и обняла, поцеловав в щёку и заодно поймав знакомый и родной запах.

– Всё завтра! Будь хорошей девочкой, милая!

– Тётя, ты же меня знаешь…

На следующий день, ближе к вечеру, в моём телефоне заиграла мелодия, которую я поставила на Дэна.

– Котёнок, ну, что? Я, если чо, уже внизу у подъезда.

– Да, Денис, спускаюсь! – я прошмыгнула мимо занятой на кухне тётушки к входным дверям, накинула куртку, и прямо в тапочках выскочила на лестницу. Два пролёта – и я уже была внизу.

– Открыто! – я открыла дверь в подъезде, и высокий худощавый Дэн медленно вошёл в него.

– Хай, котёнок! – он нагнулся и клюнул меня в щёку.

– Сними кепку и подтяни штаны, а то тётя не любит так… – попыталась я донести до Дениса свою мысль, что оделся он не совсем так, как надо, взрослые же не понимают…

– Не кипишуй, котёнок! Всё норм… – Дэн, как всегда, был на своей волне. – Какой этаж?

– Второй…

– Гуд…

Он, вразвалочку, стал подниматься вверх, а я смотрела на него и не верила тому, что это происходит со мной. Один из самых симпатичных парней в нашем университете, обратил на меня внимание. Денис Спелов, он же Дэн, учился на четвёртом курсе спортивного факультета, и уже близок был к кандидату в мастера по плаванию и окончанию магистратуры. Он два месяца назад обратил на меня внимание, когда мы с девчонками на паре физкультуры играли в волейбол. Солнце пригревало не по-весеннему жарко, мы скинули худи и остались в одних маечках, что не могло не привлечь парней со спортивного, тренировавшихся неподалёку.

Полетели шуточки и подколки, не совсем приличные, а потом, после пары, небольшая группа парней подошла к нам. Так я и познакомилась с Дэном. Он понравился почти всем девчонкам из нашей группы, но выделил меня. Отчасти, я понимала, почему это произошло, ведь Дэн…

– Ну, куда теперь? – Дэн стоял на площадке и оглядывался.

– Сорок третья…

Он потянул ручку и вошёл. Я поспешила за ним.

– Пришли? – тётя выглянула из дверей. – Проходите, я всё накрыла! Сейчас переоденусь быстренько…

И она побежала менять халат на лёгкое платье, что висело отглаженным на дверце шкафа.

Мы вошли на кухню. Стол был накрыт скатертью и красиво украшен полевыми цветами. Мой парень сразу же занял место у окна, напротив двери. «Мой парень»… Странное словосочетание, но отражающее действительность. Дэн предложил мне встречаться, и я согласилась. Только вот, наступали каникулы, и на два месяца он уезжал к себе домой. Он звал меня с собою, пускай не на всё время, а всего лишь на месяц. Но мне нужно было отпроситься у тёти.

Тётя Мария вошла, улыбаясь нам лёгко, но потом вдруг пристально взглянула на Дэна и резко остановилась.

– Аля, ты кого сюда привела, девочка? – тётя занервничала и сделала шаг назад. – Ты знаешь, что он из «этих»?

Она выделила голосом последнее слово. Вот этого я больше всего и опасалась. Тётя терпеть не могла оборотней! Людям, по идее, запрещено знать об их существовании, но наша семья знала.

– Тётя, всё нормально!

– Котёнок, ты говорила, что твоя тётя рили норм, а она кринжует. Мне пора сваливать, кисунь…

– Дэн, стой! Присядь, успокойся. И ты, тётя. Я всё знаю. Про Дэна. И про своего отца. Он знает про нас. Я рассказала.

– Аля, ты не боишься доверять этому… обормоту? – тётя явно подбирала слова. Присесть она так и не присела.

– Нет, не боюсь. Мы с Дэном общаемся уже почти три месяца. Он нормальный…

Я замолчала, и на нашей маленькой кухоньке повисла тишина, разгоняемая изредка с улицы проезжающими авто.

– Ой, девочка, ты меня убьёшь когда-нибудь!

– Ну, что ты, тётя…

Такая реакция тёти на Дэна была понятна: когда-то, около двадцати лет назад, оборотень-полукровка соблазнил мою маму, красавицу и умницу, а потом умчался в свою стаю, сообщив, что наконец-то встретил свою истинную пару. А беременная мною мама осталась одна. Правда, она была не робкого десятка, училась в колледже на крановщицу, жила в комнате в семейном общежитии с водой и туалетом. В общем, грустила она не долго, и стала растить меня. Единственное, за что она переживала, так это за то, какие гены непутёвого папаши проявятся у меня.

Из всего набора для оборотней, как оказалось, живущих рядом с нами на планете, и скрывающих своё существование, я переняла только хорошее обоняние. Ни силы, ни второй ипостаси, что были присущи этому виду разумных существ, мне не досталось. Оборотнем я была всего лишь на одну четвёртую. Обо всём этом я узнала в пять лет, когда по запаху нашла потерянную шапку своей подружки – соседской девочки, с которой мы гуляли во дворе вместе с нашими мамами.

Дома был серьёзный разговор, где мне сказали, что нельзя так себя вести, это плохо, и «нормальные» меня не поймут. Тогда я и поняла, что я – не совсем нормальная. И раскрывать себя мне нельзя ни в коем случае, иначе…

А вот что будет «иначе» мне пояснила уже тётя после смерти мамы. Она, оказывается, была в курсе маминой истории, хотя виделись они очень редко.

Тётя Мария отвела меня в небольшой Музей естественных наук, и показала пальцем на разделанных грызунов и амфибий на стенде.

– Ты же не хочешь, чтобы тебя забрали для опытов, как тех лабораторных мышей? Или лягушек? – Конечно же, я не хотела! – Тогда никогда, никогда не рассказывай о своих способностях! Никогда и никому!

Хорошее обоняние и смогло уловить в подошедших тогда к нам на паре парнях одного, отличающегося от всех по запаху… Правда, я не думала, что он тоже уловит мой аромат. Почему-то, считала, что я ощущаюсь так же, как и все девушки моего возраста. Оказалось, что это не так.

– Йо-у, котёнок… Ты для моего волка, как сахарная косточка… пахнешь также! – сказал мне Дэн в одно из первых наших свиданий, и я растаяла, как та косточка. Но, правда, старалась никак этого не показывать.

Мы ходили, гуляли, веселились с друзьями на вечеринках, целоваться ко мне Дэн не лез. Говорил, что ещё успеется. Максимум, что он позволял себе, так лёгкий чмок в щёку при встрече и расставании. И вот пришли каникулы. Я не хотела с ним разлучаться на целых два месяца. Мне казалось, что это – просто огромный срок для нас! Мы виделись каждый день между парами, зачётами, экзаменами, столовкой и вечерними посиделками с компанией таких же жизнерадостных студентов, как и мы. Поэтому Дэн предложил мне вариант совместного отдыха.

– А поехали со мной, котёнок. Познакомишься с моим отцом, проведём время весело. У нас там озёра, тайга, дикий лес. Природа, в общем.

– Это же так далеко! Несколько тысяч километров! А что так тебя занесло далеко от дома?

– Так тут самая айскульная команда по плаванию! А олды заботятся о своих бэбиках… Вот и папахен мой отправил меня сюда. Отсюда до Москвы рукой подать. А там – баксы и сплошной чил!!!

Меня раздражала немного его манера разговаривать, мешая слэнговые слова с обычными. Но, видимо, Денис сам себе казался таким крутым. А для меня, учащейся филфака, он и так был самым лучшим. А с его речью я разберусь как-нибудь… потом!

– Да, тётя. Денис – оборотень. Он сразу понял про меня… Что я тоже не человек, вернее, не совсем человек.

– Ой, Альфина, не бережёшь ты меня, – моё полное имя в устах тётушки заставило посмотреть на неё, ведь это значило, что Мария Игоревна Сиволапова (по мужу) очень зла. Девичья фамилия тёти была аналогична моей – Борисова. Но документы после развода менять она отказалась. «Почти двадцать лет под этой фамилией, привыкла уже».

– Тётя, не стоит волноваться. Денис хороший, – и посмотрела на своего парня. Он сидел, широко раздвинув ноги и зависнув на чём-то в окне.

– А-а? – встрепенулся Дэн тут же. – Не дрейфь, тётхэн! Я не обижу свою бэйб.

И он протянул руку и ухватил меня за неё. Моя кожа покрылась мурашками тут же, а на лице возникла улыбка, которую некоторые мои одногруппницы считали глупой. Я же – счастливой.

– Угощайся, гость дорогой! – тетя вернулась в своё нормальное состояние, когда перво-наперво нужно напоить-накормить гостя, а потом и за дело приняться. Сегодняшним делом было то, что я даже не знала, как и озвучить. А Дэн схватил вилку и принялся за еду.

В отличие от сказок про оборотней, я знала, что мы, то есть оборотни, всеядны в человеческом виде, иначе нас давно бы уже вычислили по предпочтениям в пище. Только волку требовалось свежее мясо. И магазинное или рыночное ему не подходило. Волки любят только свежатину.

Поэтому Дэн в человеческом облике ловко уписывал и салат, и красную рыбу с грибами по тётиному рецепту, а я от волнения не могла и кусочка в себя запихнуть, ведь сейчас, как я думала, решалась моя судьба: стану ли я своей в стае Дэна, и вообще, поеду ли я туда? Отпустит ли меня тётя?

– Тётхэн, мы с моей бэйби хотим на каникулы наведаться к моему папахену на родину. Котёнок хочет познакомиться с олдами, а кто я такой, чтобы ей отказывать, правда? – и Дэн поцеловал мне кончики пальцев. Мои же руки похолодели, когда я поняла, что Дэн решил спросить прямо так, в лоб!

– Кх, кххх, – закашляла тётя. – Аля?

Я подняла на неё свои глаза. Как она отреагирует?

– Тётя, это всего лишь на месяц. Деньги на самолёт у меня есть. И туда, и обратно. А вторую половину лета я буду здесь, с тобой, – промямлила я. Так, по крайней мере, мне показалось.

– То есть, вы уже всё решили, а меня пришли поставить в известность… Ну-ну…

– Тётя! Ну, что ты говоришь такое! – я вырвала свою руку из руки Дениса. – Без твоего разрешения я никуда не поеду!

– Моего… Разрешения… – вдруг глаза тёти увлажнились, и она всхлипнула. Я подскочила к ней и обняла. Она уткнулась мне в плечо. – Я не могу уже тебе что-то запрещать, девочка, – уже спокойно заговорила она. – Ты выросла, тебе уже почти двадцать, ты вправе поступать так, как сочтёшь нужным. И жить своей жизнью, и совершать свои ошибки… Присядь.

Последнее уже прозвучало приказом, и я опять опустилась на своё место.

– Так вот, молодые люди. Вы можете отправляться туда, куда задумали, но, а я должна знать адрес этой вашей стаи, – она показала пальцем на Дениса, – и бэ, номер телефона твой и твоего отца должны быть записаны в моём блокноте. А ты, – теперь её указательный палец смотрел в мою сторону, – не вздумай отключать телефон или игнорировать мои звонки. Поняла?

– Конечно, – выдох облегчения вырвался из моей груди.

– И когда самолёт? – спросила тётя.

– Через три дня. Билеты на брони, осталось их только выкупить.

Глава 2. Чужой дом.

– Познакомься, это – мой папахен. А это – моя Аля! – представил меня Денис невысокому коренастому мужчине с цепким неприятным взглядом, круглым лицом и кривым носом. Мужчина неприятно ухмыльнулся, оглядев меня с ног до головы.

– Полукровка? Давно не встречал полукровок. Такая редкость… – произнёс он, а посильнее сжала руку Дэна. Не нравился мне его отец. Что-то отталкивающее было в нём, неприятное. – Не бойся, не обижу!

И он противно хихикнул. А у меня по коже пробежали мурашки. Я еле удержала на лице улыбку. Мне кажется, что она теперь смотрелась как оскал.

– Пойдёмте к машине, – папаша Дениса подхватил мою сумку и, ещё раз неприятно оглядев с ног до головы, пошагал к выходу из аэропорта. Денис тут же схватил меня за руку, и мы, почти бегом, поспешили за его отцом.

Нас ждала белая иномарка бизнес класса.

– Воу! Откуда такой люкс? – остановился возле дверей машины Денис, пока его отец запихивал наши вещи в багажник.

– Я теперь личный водитель у альфы. Так что полезайте, детишки. Прокачу с ветерком!

Мы с Денисом сели сзади. Я так и старалась держать своего парня за руку. Так я себя чувствовала увереннее, что ли. Сидела, и смотрела в окно, на мелькающий там город, один из областных сибирских центров, на старые улицы и высокие челобейники, которых полным-полно в каждом более – менее крупном городе, пока Денис разговаривал с отцом, вернее, отвечая на его вопросы. Меня удивляло, почему отец не сделает ему замечание за его сленг, но тот, казалось, не замечал «птичий» язык сына, задавая ему вопросы, в основном, про его спортивную команду и успехи в плавании. Минут через двадцать я почувствовала на себе взгляд, и увидела, как мужчина разглядывает меня в зеркало заднего вида. Я заёрзала, и Дэн спросил у меня:

– Устала, бейб? Потерпи микро… Ща уже прибудем.

Я наклонилась на плечо к нему, пытаясь спрятаться от взгляда его отца. За окном начал мелькать всё более густеющий лес. Мы выехали в сторону стаи Дениса.

Он рассказывал мне, что все стаи выбирают своим местом обитания городские предместья. Оборотни любят порезвиться в своей волчьей ипостаси, и для этого нужен простор и полнолуние. Сама я практически не ощущала воздействия полной луны. Но иногда, может, раз в полгода, меня охватывало небольшое волнение, и я с трудом засыпала далеко за полночь.

Тут машина начала плавно притормаживать, и я очнулась от своих мыслей, посмотрев в окно. Мы съехали с трассы на небольшую асфальтированную дорогу. Мимо нас промелькнул указатель «Озерки 18». Я поняла, что мы подъезжаем.

Авто, въехав в небольшие ворота рядом с будкой охраны, зашуршало колёсами по гравию, а потом опять заскользило по ровному асфальту. Мы оказались на улице небольшого посёлка рядом с густым лесом.

– Ну, что, детишечки, вот мы и дома!

Отец Дениса остановил машину прямо перед высокими кованым забором, за которым просматривался красивый коттедж.

–Папахен, а чо, нельзя было сразу к нам? – на эти слова волк обернулся и опять осмотрел меня липким взглядом.

– Сын, ты что, с дуба рухнул, – оскалился мужчина, – твоя… девушка жить у нас не будет! Поживёт в доме альфы, вместе с Алёной!

– Но…

– Никаких «но»! Это приказ альфы… Давайте разгружаться! – и поспешил на улицу. Мы вышли следом. Отец Дениса отдал мне мой чемодан и бросил нам: – Пойдёмте!

Мало того, что Денис не открыл передо мною дверь автомобиля, так он ещё и не торопился помогать мне с чемоданом. Благо, тот был лёгкий, так как вещей я взяла самый минимум. Я вздохнула. В этом был весь Денис: безалаберный и безответственный великовозрастный детина! Но мой… Самый лучший!

Нажав на незаметную кнопку, он открыл калитку, и мы двинулись следом за ним.

– А Алёна это кто? – тихонько спросила я у Дениса, беря его за руку.

– Это – дочь нашего Альфы, Ждана Чернова.

– А какая она?

– Красивая… Увидишь! – меня покоробил ответ моего молодого человека. И тут он вырвал свою руку из моей и поспешил куда-то в сторону от дорожки, по которой мы шли.

– Хай, Алёнка!

– Хай, Дэн! – ответил кто-то жеманным женским голосом, невидимый мне из-за угла. – Ты на отдых к папахену?

– Йес, бэйб…

Я, бросив чемодан, поспешила в ту сторону, откуда раздавался разговор, и через десять секунд уже стояла напротив больших садовых качелей, на которых, элегантно забросив ногу на ногу, сидела пышногрудая и пышногубая (другого слова для её губ я бы подобрать не смогла) девица, чуть старше меня, скорее, ровесница Дэну. А Денис, мой Денис, мило ей улыбался, а та лишь дула губки и моргала огромными ресницами.

– Ой, а ты кто? – пропищала эта девушка. – Что тебе надо?

– Стопэ, бэйб, стопэ… Это – моя девушка Аля. Она приехала к нам в гости. Папахен сказал, что она потусит пока у вас…

– Ааааа, понятно! – произнесла, вставая на свои длинные ноги девушка. – Так вот о каком сюрпризе говорил дядя Герман! Забавно!

Она накрутила на палец завитую прядь своих волос и подошла ко мне. А потом начала обходить меня по кругу.

– Я – Аля, – решила я наконец представиться. – А Вас как зовут?

– Вас… Смешно как! Говори «ты»! Полукровка? – девушка шумно втянула воздух.

– Хорошо, ты… А тебя как зовут? И да, я – полукровка.

– Я – Алёна Чернова, дочь альфы и хозяйка этого дома. А также подруга детства Дэнчика. Мы с ним в песочнице вместе игрались. Правда, Дэн? – «Йес, бэйб». – Значит, это ты будешь гостить у нас?

– Наверное…

Я не знала, что сказать ещё этой девушке. Странная ситуация: почему Денис не предупредил меня, что я буду жить не у них?

Это был мой самый нелюбимый типаж, вроде нашей Лики Аграновской. Жеманные, зацикленные на своей внешности и на мужчинах, тряпках и ночных клубах, куклы. Уже глядя на эту Алёну, я понимала, что подругами нам не стать. И Дэн… Что его с ней связывает? Неужели только дружба?

Я посмотрела на своего парня. Денис быстро подошёл к нам, обнял обоих и сказал:

– Ну, я сваливаю, бэйбы… Папахен заждался. Не скучайте тут без меня! Вечером погуляем!

И он одинаковым движением чмокнул и меня, и Алёну, в щёки. И растворился за углом. А мы остались друг напротив друга. Растерянная я и поджимающая свои пышные губы Алёна.

– Пойдём, гостья, покажу тебе твою комнату! – и она тоже куда-то пошагала.

– Хоррррошо, только заберу свой чемодан! – крикнула я ей вслед и поспешила на место, где я оставила свои вещи.

– Поторопись, жду у главного входа! – бросила мне в ответ Алёна. – Скоро обед, а отец не любит, когда на него опаздывают!

На обеде я, наконец, увидела альфу. Этот невысокий грузный мужчина, казалось, подавлял всех своим взглядом. Он беззастенчиво оглядел меня, заставив кожу покрыться мурашками от ощущения угрозы, и сказал:

– Полукровка? Давно не встречал полукровок…

Я сидела весь обед ни жива, ни мертва. Мне здесь совсем не нравилось. Я уже пожалела о своей глупой затее с приездом в стаю Дениса. Мне не нравился его отец, не нравился альфа, не нравилась эта жеманная Алёна. Да и отношения между ней и Денисом мне тоже были не по нраву. Я так ушла в себя, что прослушала вопрос, что мне задали.

– Эй, как там тебя, Аля! Тебе мой папа задал вопрос, – толкнула меня под столом ногой Алёна.

– Что? Извините, Альфа… Я просто задумалась.

– Так ты учишься в институте вместе с Денисом Спеловым? – повторил свой вопрос альфа, почти не глядя в мою сторону. За столом нас было четверо: я, Алёна, сам альфа и какой-то мужчина, видимо, заместитель альфы или как-то так, я не знала. Они изредка перебрасывались фразами, которые я могла определить, как хозяйственные.

– Да. Только в университете. Денис на физкультурном, а я – на филологическом.

– Какой курс?

– Второй.

– Долгов нет?

– Нет.

– Учишься платно или на бюджете?

– На бюджете. У нас с тётей нет таких денег, чтобы платить за высшее…

– Вот, посмотри, Алёна, как бывает. А я уже за второй институт тебе оплачиваю! И опять пересдачи…

Алёна зыркнула в мою сторону, и я поняла, что этого прилюдного унижения она мне вряд ли простит.

– Папахен, ну, ты же знаешь, что я стараюсь. Вот если бы я пошла учиться на дизайнера, то…

– Не хочу ничего слышать! – рявкнул альфа, ещё более придавив нас своей агрессией. Мне захотелось сползти под стол. – Дочь Ждана Чернова должна окончить экономический, и точка! И что это за жуткое обращение – папахен! Где ты только его взяла…

Он встал из-за стола. Его помощник и Алёна засуетились, и я с облегчением поняла, что обед окончен.

По дороге в комнату в коридоре меня перехватила Алёна.

– Ну, что умница, рада, смеёшься надо мною? – зло прошептала она мне в лицо, больно схватив за руку.

– Ай! – вскрикнула я от боли. Волчицы значительно сильнее людей, даже мужчин. Такая полукровка, как я, тоже ей не смогу стать соперницей в силе.

– Алёна, я ничего такого не думала, – попыталась достучаться до неё, но она была зла.

– Пойдём, поговорим! – она за руку втянула меня в чью-то спальню, и только там соизволила выпустить меня из захвата. – Слушай, ты, гостья, ты тут не на долго, поэтому веди себя поскромнее. Ясно тебе?

– Что же мне, нужно было соврать твоему отцу?

– Мне по фигу, но из-за тебя мне влетит от папахена. А если мне влетит, то и ты получишь!

Она сунула мне под нос кулак.

Я отшатнулась назад.

– Дура, – выплюнула она с презрением и вышла из комнаты, оставив меня одну. Я, оглядевшись, тоже поспешила прочь. Мне нужно было срочно позвонить Денису. Продолжать жить в доме альфы я не собиралась.

Выскочив за дверь, я увидела женщину в синем форменном платье. Она крутилась в коридоре.

«Неужели подслушивала?» – подумала я. Мне стало мерзко. Мерзкий дом, мерзкие его обитатели!

– Аллё? Денис? Ты где? Я? В доме вашего альфы. Послушай, нам срочно нужно увидеться. Вечером? Ну, ладно… Хорошо…

Я нажала «отбой». Вот и поговорили! Денис сказал, что у него какие-то дела с отцом, и увидеться мы с ним сможем только вечером. Я не знала, что мне делать. Оставаться тут мне претило, а куда идти? Где живёт Денис, я не знала. Можно, конечно, было бы спросить, но я решила дождаться вечера.

Около семи вечера меня позвали на ужин. Женский голос из-за двери пригласил меня в столовую, но я отказалась:

– Передайте мои извинения. Жутко разболелась голова, я лягу пораньше! – и начала набирать номер телефона Дениса. Но он, почему-то, постоянно скидывал звонки. Тогда пришлось набрать ему сообщение.

«Денис, ты во сколько придёшь ко мне? Нам срочно нужно поговорить!»

Но сообщение оставалось непрочитанным.

Уже стемнело. Мне захотелось на свежий, воздух, но я боялась показаться невежливой лгуньей, ведь сама отказалась выходить из комнаты. Тогда я открыла окно.

Свежий лесной воздух проник в комнату, где я находилась, а вместе с ним и звуки летней ночи: женский и мужской смех, голоса… Голоса Дениса и Алёны.

– Денис? – вслух спросила я. Но меня, кажется, не услышали. Кричать из окна я не хотела, но тут же натянула джинсы и выскочила из комнаты. Дом встретила меня тишиной. Я помчалась вниз по лестнице и почти столкнулась с заходящими в холл дома Алёной и Денисом. Они мило беседовали.

– Бэйби? Тебе лучше? Ты же, вроде как, не айс…

– Мне айс, Дэн, всё нормально…

– Кулово…

– Мы можем с тобой поговорить? – я решила выяснить всё сейчас и сразу. Билет на самолёт можно поменять на более близкое число.

– Бэйба, сорян, – повернулся Денис к Алёне, а та скривила своё лицо.

– Ладнааа, – протянула она, – увидимся ещё!

И она поцеловала моего парня в щёку с таким видом, будто бы он перестал быть мои парнем, а стал её. А потом прошла мимо меня к лестнице, задев меня плечом.

Я пошатнулась, но выстояла.

Денис приглашающе распахнул дверь на улицу, и мы вышли из дома. Было значительно холоднее, чем я думала. Мои оголённые руки под футболкой с коротким рукавом сразу же покрылись мурашками. Да, климат в Сибири отличается от нашего, средней полосы.

– Бэйб, в чём дело?

– Я не хочу больше оставаться в этом доме, – тихо заговорила я.

– Отойдём? – махнул головой Денис в сторону сада, и мы углубились в темноту. Я обо что-то споткнулась.

– Всё время забываю, что ты – полукровка, – сказал Денис, хватая меня за руку. – Для нас темень – не проблема!

Он помог мне дойти до скамейки. Ты была холодной, и я уместилась на самом краю. Денис уселся рядом.

– Бэйби, ты замёрзла? – и он крепко обнял меня и поцеловал в макушку. И я сразу же расслабилась. И чего, дура, испугалась? Вот он же, Денис, рядом со мной. Разве не этого я хотела, когда отправилась за ним на месяц за тридевять земель?

– Так что случилось, Бэйби? – тихо спросил у меня Дэн, продолжая крепко обнимать меня, проводя руками от моих ключиц вниз, к кончикам пальцев рук.

– Дэн, а я могу поселиться где-нибудь в другом месте? Например, у тебя в доме? Ты можешь спросить разрешения у своего отца? Мне здесь не нравится…

– Бэйб, да я не против, конечно, да и папахен бы ничего не сказал… Но у нас в стае свои законы. Альфа Чернов старый олд, ему по душе патриархат… Так что, незамужним молодым волчицам не положено проживать в доме двух холостых волков.

– Может, рядом есть гостиница или пансион?

– Есть… В областном центре. Только, зачем ты тогда приезжала сюда, а-а, бэйб? Я не смогу ездить в город каждый день, не будет времени. Папахен припахал меня чинить его тачку… Или ты согласна ездить в «Озерки» на такси каждый день? Кэш карман тянет?

– Денис, ну, что ты… Ты же знаешь, что денег у меня с собой в обрез. Конечно, я всё понимаю, только думаю, что мне здесь не очень и рады. Чувствую себя, как в тюрьме…

– Окей, бэйб… Я тебя понял! Завтра не срастётся, а вот послезавтра папахен повезёт альфу на какую-то супер-пупер важную тусовку альф, и мы сможем увидеться! Прямо с утра! Разве это не айс, бэйби? Сможем чилиться хоть весь день! Разве не ролф?

– Да, Денис… Было бы здорово!

– Так не вешай нос, бэйб. Постарайся стать для Алёнки френдли, она кульная бэйба. Мы с ней тусим лет с десяти.

– Не знаю, не знаю… Не хочется мне с ней задруживать…

– Ты огорчаешь меня, бэйб… А как же «все мои друзья – твои друзья»? Это же ты мне задвигала?

– Ну, хорошо, Дэн… Я постараюсь! – И Дэн поцеловал меня в щёку. Тогда я шепнуло ему на ухо:

– А в губы?

Дэн сочно чмокнул меня в рот, слегка обслюнявив, и ответил:

– Не спеши, бэйб… Всё будет! А теперь давай прощаться! Бай, вкусненькая бэйби!

И он опять поцеловал меня в макушку. Я в его объятьях забыла обо всех своих страхах и сомнениях. Я была влюблена… В комнату я летела на крыльях, не замечая ни ступенек, ни стоящей в темноте коридора Алёны.

– Ой, – вздрогнула я от испуга. Мне показалось, что глаза у Алёны светятся жёлтым светом.

– Ррр-радуешься? – зарычала она. – Думаю, что недолго будешь….

– Да что я тебе сделала? – почти закричала я, но Алёна молча развернулась и ушла. Я постояла ещё несколько минут, и только собралась уйти в комнату, как услышала где-то неподалёку тихий скрип двери. Нас опять подслушивали.

3 глава. Свидание.

Следующий день прошёл относительно спокойно. Альфа был занят, постоянно отвечал на телефонные звонки и ни на кого не обращал совершенно никакого внимания. Мне удалось даже спокойно позавтракать, почти не обращая внимания на Алёну, которая была задумчива и тиха. Меня воодушевило обещание Дениса провести со мною весь завтрашний день. Да и я успокоила вчера вечером себя словами: «Аля, не переживай! Всё будет хорошо! Я здесь временно, да и радоваться нужно, что приняли тебя, чужого человека, в своём доме. Кормят и платы не требуют!»

Ещё подумала, что нужно позвонить тёте. Она дозвонилась до меня ещё в аэропорту. Потом у неё было дежурство на сутки. А сегодня как раз выходной: можно и поговорить нормально.

Когда я вышла из столовой, то невольно услышала несколько фраз, что громко произнёс альфа, разговаривая с кем-то по телефону. Пока я поднималась по лестнице, то до меня долетало:

– Да… Я всё понял… Приму всех, как положено… Да! Не сомневайтесь в нашем сибирском гостеприимстве! Даже так? Нет у нас с ними никакой вражды, ты ошибаешься. Так… Есть конфликт интересов…

А потом альфа вышел из дома, а я направилась в свою комнату, радуясь, что хозяева про меня сегодня забыли. На улице пошёл дождь, и я, по своей привычке, уселась на подоконник, переставив какое-то растение в горшке, и стала смотреть на капли, стекающие вниз по стеклу. Меня эта картина успокаивала и завораживала, вводя, что ли, в особый транс, мой медитативный транс. В этом состоянии я любила воткнуть в ухо наушник с приятной медленной музыкой и просто так сидеть, не думая ни о чём, разве что о Денисе, его поцелуях и объятиях. Тётя, пару раз заставшая меня в этом мечтательном состоянии, говорила, что я – настоящая тургеневская барышня с грустным взглядом и лёгкой полуулыбкой. Может быть, я и не спорила.

Когда дождь закончился, уже наступило время спускаться на обед. Я и спустилась, обрадовавшись тому, что оказывается в столовой было накрыто на одного. Как раз напротив моего места. Это было чудесно! А жизнь-то налаживается! Я улыбнулась молоденькой девушке, принёсшей на подносе еду и поблагодарила её. Наваристая уха и рыбные биточки ещё больше подняли моё настроение: рыбу я обожала.

Тётя не раз удивлялась этому, говоря, что волки редко едят рыбу, предпочитая мясо. Но, видимо, альфа Дениса и его дочь были всеядными. Либо у тёти был недостаток информации. Тётя! Точно!

Я побежала наверх, чтобы позвонить домой.

– Алло, Аля?

– Да, тётечка Мариечка, это я.

– Извини, я спросонья. Сама понимаешь, дежурство!

– Не извиняйся… Это мне надо было звякнуть тебе чуть позже… Как ты там? – спросили мы одновременно друг у друга и засмеялись.

– Ничего, нормально. Живу вот у альфы в Доме.

– У альфы? Почему у альфы?

– Так гостиниц тут нет. А в доме у Дениса не очень удобно. Там нет женщин.

– А мать твоего Дениса где?

– Так она умерла, когда Денис был ещё маленьким. С той поры его отец так и не женился. Живёт один. Водителем вот работает… Возит альфу…

– Всё равно не пойму, откуда такая честь…

– Может, альфа хотел, чтобы мы с его дочерью подружились?

– Да? И как она тебе?

– Помнишь, я тебе рассказывала про свою одногруппницу, Лику Аграновскую?

– Ну…

– Так вот, та в сравнении с дочерью альфы – ангел во плоти…

– Так всё плохо, Аля? Может, гостиница?

– Во-первых, далеко, тётя, во-вторых, дорого. Да и зачем тогда я летела сюда, если видеться с Денисом я не смогу.

– Если что, то меняй билет и дуй сразу домой! Поняла меня? – строго спросила меня тётя.

– Да, я так и сделаю! Не переживай!

После нашего пусть недолгого, но обстоятельного разговора, я немного успокоилась. Тётя ждала меня и поддерживала всегда и во всём. Я была очень рада, что после смерти мамы не оказалась совсем одна, вернее, обрела вторую мать. Мне захотелось поплакать, и я подумала, что, видимо, у меня скоро должны были начаться месячные.

У волчиц другая физиология, но я не была волчицей в полном смысле слова, и поэтому имела каждый месяц вполне себе человеческие проблемы. Пускай, и не такие сильные, как у моих человеческих подруг. Критические дни проходили у меня безболезненно и с очень маленьким количеством выделений. У волчиц в принципе такого понятия не было. У них раз в полгода была течка, что как раз и являлась признаком половой зрелости волчицы и готовности её к деторождению.

У меня эти дни начались в пятнадцать, а у молодых волчиц течка наступала не ранее девятнадцати – двадцати лет. Это мне тоже рассказала тётя. Вот откуда она про это узнала – она мне рассказать, как раз, и забыла.

Но потом мои мысли заскользили в сторону Дэна. Как я по нему соскучилась! Не видела его совсем ничего – и вот, уже тоскую. Я решила ему набрать, но абонент был недоступен. Что там за починка автомашины такая, что телефон нужно отключать. Я от досады совсем раскисла. И решила набрать своей сокурснице Юле, с которой мы если не дружили, то так, приятельствовали.

– Алло, Юлька? Привет! Как ты там? Норм? Кто там у тебя орёт, малой? Да ты что! Я где? Нет, не дома. Долго рассказывать! Приеду в начале августа – пересечёмся, да…

За лёгким разговором с Юлей я скоротала дневные часы, жалея, что не могу одна пройтись по посёлку, где жила стая Дениса. Волки не любили чужаков, и по территории стаи посторонний мог передвигаться только в сопровождении члена стаи. Это был один из законов, о котором меня сразу предупредил Денис ещё в самолёте. В сад мне не хотелось: слишком много глаз наблюдало за мной.

Обедала я уже не одна. Алёна объявилась. Но зыркнув на меня всего лишь один раз, ничего не сказала и дала мне спокойно поесть. Так же, не прощаясь, она вышла из-за стола, лишь покопавшись в тарелке. Я обратила внимание, что «её величество» сегодня выглядела как-то не очень. Волосы не лежали волоском к волоску, а были взлохмачены, а её светло-зелёная блузка сзади была слегка помята. «Со свидания, что ли… Лишь бы не с моим Денисом! Только, что же она такая недовольная? Или это её нормальное состояние?» – подумала я, естественно, ничего не произнеся вслух. Не хватало мне её ещё больше злить.

Вечером почитала немного книг, заданных нам на лето преподавателем по литературе девятнадцатого века, и легла спать. Мне не спалось. Думала, может, правда стоит поменять билет на более ранний рейс? Сколько там в деньгах я потеряю? Треть от стоимости билета? Даже чуть меньше. Завтра попрошу Дениса отвезти меня в город на днях, в аэропорт. Где-то вдалеке послышался волчий вой. Мне стало тревожно, на душе заскребло.

Точно, билет стоит поменять!

Следующее утро пролетело в горячечном ожидании Дениса. На завтраке присутствовали и альфа, и его дочь. Но я была как не в себе: так мне хотелось увидеть своего молодого человека. Альфа что-то спросил у меня, я ответила невпопад, Алёна фыркнула, явно издеваясь, но мне на всё было плевать. Денис утром отправил мне сообщение, что будет в десять ноль-ноль ждать меня у задней калитки. Поэтому всеми мыслями я была уже там, с ним! Закончив есть, даже не помню, что, извинившись, выскочила из-за стола и побежала во двор, искать ту самую заднюю калитку.

По пути столкнулась с женщиной в синем форменном платье. Она несла что-то на подносе в столовую, и чуть не сбила её.

– Осторожнее, бешеная… – процедила она сквозь зубы. Была бы я человеком, то ничего бы не разобрала. Но в купе с волчьим обонянием мне достался и волчий слух.

– Извините, – ещё раз извинилась я уже перед ней: мне было не сложно. Выбежав в сад, я немного успокоилась и привела своё дыхание в норму. До назначенного времени мне оставалось ещё целых полчаса. Как же долго они тянулись! Я уже и обнаружила калитку, и обошла кругами весь задний двор дома альфы, заросший кустарником, и нашла дерево с тёмными, перезревшими вишнями, и потихоньку начала закидывать их в рот, почти не чувствуя вкуса.

А Денис опаздывал. Я уже собиралась ему набрать, как услышала звук отъезжающей от ворот машины. Альфа только уехал. И тут же калитка распахнулась, и я кинулась навстречу Денису.

– Воу, воу, бэйб! Полегче!

Я прижалась к парню, крепко обхватив его руками.

– Ну, куда пойдём?

– Может, прогуляемся?

– Да! А то я тут уже несколько дней, и пока ничего, кроме дома альфы, не видела! А то спросят меня девчонки в универе, как тебе, мол, Алька, посёлок Озерки Н…сибирской области? А что я им скажу? – я засмеялась, а потом исказила голос, пробасив: – Спасибо, ничего так… Сад в коттедже был хорош, объелась вишен.

Теперь уже тихо посмеивался Денис, ведя меня по улице за руку. А я начала вертеть головой. Мне было очень любопытно, как живут волки!

К моему разочарованию, быт оборотней ничем не отличался от быта обычных людей. Домики за высокими и низкими заборами, двух- и одноэтажный, сады и огородики с палисадниками, а также гоняющие стайками дети, вернее – волчата. Просто позади этой сельской идиллии стоял высокий и густой лес. Мы быстро прошли всю улицу вдоль. Она закончилась небольшим пустырём, за которым виднелся большой луг. Его почти посередине пересекала неширокая река.

– Это Луговица, бэйб. В детстве я любил здесь купаться.

– А сейчас что, разлюбил? – я вытащила свою руку из руки Дениса и побежала в сторону реки по виляющей тропинке. – Догоняй!

Денис не заставил себя долго ждать, и вскоре мы оба, разгорячённые, достигли покатого берега с небольшим желтоватым песком. Там уже купалось двое подростков.

– Ну, а сейчас что, слабо? – спросила я у Дениса.

– Бэйб, да ты меня на слабо берёшь…

Денис хотел меня обнять, да только я от него отпрыгнула в сторону.

Тогда он начал снимать с себя футболку, оголяя поджарый торс, и одновременно скидывая кроссовки. Потом он взялся за пуговицу на джинсах и начал ме-е-едленно снимать их. Подростки, как и я, наблюдавшие за Денисом со всем внимание, громко засвистели.

– Спелов ща нырять будет! Надо пацанов позвать! – крикнул один из них и припустил в сторону посёлка.

– Бэйб, а ты? – поманил меня рукой раздетый до боксеров Денис. – Не хочешь окунуться?

Я вспомнила, что была в спортивном белье серого цвета, и подумала, что при моей комплекции это вполне сойдёт за купальник. Хотя купальник я с собою взяла, не особо надеясь поплавать в Сибири. Быстро разделась, скинув футболку и спортивные штаны, а свои лёгкие кеды положила к кроссовкам Дэна.

Денис уже стоял по пояс в воде и ждал меня. «Какой же он красивый!» – подумала я, разглядывая его мощный торс пловца при высоком и худощавом телосложении, а также развитые икры, и вообще… Фигура у Дэна была то, что надо! Недаром некоторые сокурсницы дико мне завидовали и старались попасть к нам на глаза, когда мы встречались между парами в коридорах универа. Если честно, я сама себе завидовала. Ну как, как такой симпатичный парень, как Денис, мог обратить внимание на меня, самую обычную девушку? Ведь таких, как я – сотни. Ах, да, мой запах… Денис же говорил что-то такое. Но если честно, в данную конкретную секунду мне было плевать на всё. Я сделала шаг, и прохладная вода Луговицы остудила моё разгорячённое тело. Я быстро бросилась в объятия реки и Дениса.

Потом мы много купались, валялись прямо на песке, ели принесённую мальцами еду из дома, а их набежало человек десять. Денис по их просьбам учил их правильно плавать и нырять.

– Мы, волки, можем, конечно, в истинном облике, переплыть небольшую речушку, но человеческая форма не любит воды. Мы испытываем что-то похожее на водобоязнь, – нормальным языком объяснял мне Денис, без всего своего замотавшего меня слэнга. – Поэтому мои умения – это большая редкость. Пацаны, когда вырастут, сами начнут шарахаться от реки. Видишь, тут совсем нету взрослых?

– Можешь же, – протянула я, щекоча его травинкой по животу.

– Что могу, бэйб?

– Разговаривать по-человечески, – засмеялась я, а он набросился на меня, щекоча. Так, хохоча и в шутку переругиваясь, мы скатились в воду.

Когда солнце начало склоняться к вечеру, Денис предложил:

– Хочешь сходить в лес? Правда, ненадолго. Сейчас там море будет море гнуса. Нас, волков, он особо не кусает, а вот как насчёт тебя – я не скажу.

– Ну, пойдём, сходим.

Мы перешли на другой берег реки по широкой бетонной плите, положенной посреди луга вместо моста. Через полчаса только дошли до опушки, а там, свернув куда-то за деревья, Денис привёл меня в такое чудное место, что я просто замерла от восхищения.

В небольшом логу шириной шагов в десять звенел хрустальный ручеёк, над которым склонились две огромные ивы. Они почти переплелись наверху своими ветвями, создавая даже в самый жаркий летний день почти непроницаемую тень. На одном из деревьев, на толстом суку, висела верёвка, создавая подобие качелей. Там же стояла небольшая, сделанная из струганного дерева, скамейка. Я подошла и присела на неё.

– Как же здесь… – не договорила я.

– Клёво? Кулово? Классно? – попытался окончить за меня Денис.

– Не угадал… Замечательно! – Ветерок, дующий от ручейка, разгонял стаи комаров, и тут их практически и не было. – Денис, это хорошее место!

– Наше место… Мы нашли его в далёком детстве.

– Мы?

– Да, мы… Бэйб, я и Алёна. Я же говорил, что мы тусим с детства. Один раз мы с ней смылись от наших рассерженных папахен, и случайно вышли на берег этого ручья. А потом, идя вдоль него, вышли сюда. Видишь «тарзанку»? Это я придумал. При помощи неё можно перепрыгнуть на тот берег. И скамейку сделал я сам!

– Молодец, Дэн. И спасибо тебе!

– А мне, мне спасибо не хочешь сказать? – из-за другого дерева на противоположном берегу вышла Алёна. – Притащил её зачем, это же наше место, Дэнчик!

– Я не спрашиваю, кого ты сюда таскаешь, бэйби… Не злись! – ответил ей Денис. – Моей гёрл нужна экскурсия. А где прикольнее всего? Где лучший чил? Ты сама знаешь…

Алёна была зла, это было видно, но ещё виднее было то, что ругаться с Денисом она не собиралась.

– Хорошо, Дэн. Кинь мне сюда верёвку, я перепрыгну к вам!

Денис размахнулся и швырнул качели в сторону другого берега. Алёна ловко перехватила их. А потом, с грацией хищницы, оттолкнулась от земли и перепрыгнула ручей.

– Ну, что, может быть к нам? Папахена сегодня не будет. Мне пообещали на ужин испечь пирог с олениной. Ну, как Дэнчик? – медово заворковала эта стерва, ничуть не стесняясь меня. Она ласково смотрела в глаза Дениса и трогала его за плечо.

– Нет, бэйб… Сегодня нас ждёт мой олд на ужин. Так что извини…

– А меня ты уже не зовёшь? – продолжала навязывать своё общество молодая волчица. – Раньше мы частенько ночевали у тебя…

Это она так на что намекает? Вот же ж сука.

– Денис, я…

– Бэйб, – перебил меня Денис, – давай возьмём Алёну с собой? Потусим до ночи в компашке… Во что-нить рубанём на троих…

У Дениса загорелись глаза. Он любил перекинуться в картишки. Не знаю, откуда это было у него: его друзья предпочитали комп и компьютерные игры. Дэн же обожал карты. Он носил с собою покерную колоду.

– В «Тысячу»? – спросила Алёна.

– Можно…

– Ты знаешь эту игру, гостья? – с пренебрежением бросила она.

– Дэн показывал…

– Показывал… Пффф… – фыркнула она, и мы покинули этот укромный уголок, отправившись к Дэну домой. Мне предстояло теснее познакомиться с его отцом, чему я, не кривя душой, была не очень рада.

Глава 4. Странная игра.

– Герман Александрович, добрый вечер! – Алёна сладким голосом заговорила первой, стоило нам войти на порог небольшого домика почти на окраине посёлка.

– Какая честь, какая честь, – также фальшиво ответил ей отец Дениса. – Давненько у нас в гостях Вы не были, давненько, – и столько патоки было в его голосе, что я поморщилась. И ещё он также странно смотрел на девушку, будто бы облизывая её. Этим же взглядом он взглянул и на меня.

– Здравствуйте, – неловко поздоровалась я, чувствуя себя, как никогда, не в своей тарелке. Мне не нравился отец Дэна, так не нравился, что хотелось тут же уйти, но я посмотрела на своего парня и почувствовала себя чуть увереннее, что ли. Всё это терпела я только ради него.

– Очень приятно, милая. Наконец-то мы можем познакомиться с Вами чуточку ближе, – Герман Александрович протянул мне руку, я подала ему свою, и он поцеловал мне её, задержав в своих шершавых горячих руках так надолго, что мне стало совсем неудобно, и я быстро вырвала её.

– Проходите, детки, – тут же засуетился он. Дэн первым прошёл вперёд, и из глубины дома раздалось его: «Воу».

– Папахен, ты кого ещё на ужин пригласил? Королеву Елизавету? – выкрикнул он.

– Вас ждал, детишечки, вас, – ответил его отец и, почему-то, взглянул на Алёну. А та ему глумливо ухмыльнулась в ответ. А потом волчица перевела свой взгляд на меня, он полыхнул ненавистью. Но она быстро взяла себя в руки и продолжила своим «медовым» голоском:

– Да, я уже соскучилась. А здесь всё осталось, как было. Вот на этом диване мы с Дэнчиком играли в детстве, а вот в этой кладовочке прятались друг от друга. А тут…

Она так бы и продолжила своё щебетание, но из боковых дверей выглянул Денис и сказал:

– Ну, вы скоро там? Я ужасно хочу жрать…

– Да, дамы, поспешим. А то молодой растущий организм Дениса требует питания, – засуетился Герман Александрович.

Мы вошли в большую гостиную, где был красиво накрыт стол, как на праздник. Посередине его стояла большая ваза с полевыми цветами, четыре большие тарелки с красивым узором расположились на четырёх сторонах его. Рядом – приборы и фужеры для напитков.

– Папахен, ну, что? Садимся? – спросил Денис отодвигая свой стул. За мной поухаживать он позабыл. Я уже хотела отодвинуть стул сама себе, но отец Дэна оказался быстрее:

– Присаживайся, – и я в это время опять почувствовала на себе ненавидящий взгляд Алёны.

Но, так как Герман Александрович поухаживал и за ней, опять включила свою медовость.

– Благодарю Вас. Как же я рада снова побывать в вашем гостеприимном доме! Вспомнила сразу своё детство. Как мой папахен сва… уезжал по делам, так я и сбегала к Дэнчику в гости. У вас тут пахло свободой, – захихикала она, поглядывая на Дениса.

– Ну, что там есть пожрать? – Денис был неподражаем в своём отсутствии манер.

– Кому наложить супа? А горячее на кухне. Алечка, не сходишь со мной? – я представила, что останусь с отцом Дениса наедине и замерла почти от ужаса.

– Я схожу, – бросила ревниво Алёна и поднялась со своего места. Я же вздохнула с облегчением.

– Денис, давай налью супа? – предложила я парню.

– Бэйб, давай. А то жрать хочу – не могу, а тут папахен со своими выкрутасами. Не думай, бэйб, у нас всегда всё по-простому, что это на него нашло – не пойму. Не знал же он заранее, что к нам причалит Алёнка? – сказал Дэн и громко заработал челюстями. Да, мужчины любят поесть. – Не мойму только, кто готовил? Опять тётя Катя, что ли приходила? Ведь папахен с ней разбежался давно…

Мне было всё равно, кто готовил ужин в семье Спеловых. Аппетит у меня пропал.

Алёна и отец Дениса появились минут через десять. Он нёс блюдо с огромным запечёным гусем, а Алёна – небольшой салатник с крышкой, скорее всего, гарнир.

Алёна опять выглядела примятой. А Герман Александрович стал ещё более масляным.

– Не соскучились без нас? Алёна разогревала картошку, вот мы задержались. Ну-у-у, сын, куда ты так спешишь? Начал кушать без нас. Разве так можно?

– Папахен, не кипишуй. Тут все свои. Не знаю, что ты тут изображаешь. Я голодный, как собака…

И все трое засмеялись этой незамысловатой шутке.

Мне пришлось сделать вид, что тоже весело, но компания к веселью совсем не располагала. Поэтому я уткнулась в свою тарелку и только прислушивалась к разговорам за столом. В основном, говорил отец Дениса. Но и Алёна иногда добавляла: «А помнишь, Дэнчик, как мы с тобой…» И стоило только добавить одно из трёх: гуляли, играли и сбегали из дома.

Можно было бы послушать про детство Дениса, но одно присутствие во всех его похождениях Алёны делало это просто невыносимым делом. Поэтому я молчала, либо отвечала односложно. Еда мне не лезла, и пары ложек хватило, чтобы я сидела, ковыряясь в тарелке и думая о том, что нужно чуть потерпеть, совсем чуть-чуть, и этот день закончится. И я вернусь в свою комнату, а завтра…

– Алечка, тебе не понравилось? – услышала я вопрос просто чудом.

– Что? А-а-а, нет, вкусно, конечно же… Да, то есть… – и смутилась. Нужно было реабилитироваться.

– Тогда почему ты ничего не съела? Гусь запечён по моему фамильному рецепту. Я очень старался.

– Вы запекали его сами? – я отрезала небольшой кусочек и отправила его в рот. Мясо было нежным с какими-то тонкими травами.

– Бэйб, папахен никогда сам не готовит. Раньше к нам ходила тётя Катя, а, теперь, я даже не знаю, кого ты попросил, – сказал Денис, глядя на отца.

– Есть одна женщина. Мы с ней дружим, и она помогла мне.

Почему-то в этот момент я посмотрела случайно на Алёну. Её глаза, показалось мне, сверкнули жёлтым. «Она в бешенстве», – решила я, и мне сильнее захотелось, чтобы вечер подошёл к концу. Такую Алёну я побаивалась. Если она набросится на меня, то мне, полукровке, не тягаться с настоящей волчицей, совсем!

И тут я увидела, что Герман Александрович смотрит на меня, провожая каждый положенный мною в рот кусок, голодным взглядом. Я чуть не подавилась.

– Спасибо, всё было очень вкусно, – сказала я, подняв взгляд на мужчину. И подумала: «Неужели Денис не видит, как его отец смотрит на меня? Так не смотрят на девушку своего сына. Так смотрят на ту, что собираются уложить в постель.» Мне эта мысли показалась омерзительной, и я опять уставилась в тарелку, пытаясь себя не выдать. Нужно было срочно поговорить с Денисом, чтобы он отвёз меня в город. Билет можно было бы поменять и удалённо, но я предпочла бы сделать это в кассе аэропорта.

– Опять ты таскаешь сюда очередную тётку, женился бы уже. Не надоело их менять? – резко высказал отцу Денис, а с лица Германа Александровича сразу слетело приторное выражение. Но он сдержался, бросив краткие взгляды на меня и Алёну.

– Денис, ну, ты же понимаешь, что твоя мама была моей истинной, и другой такой у меня уже не будет. А просто так жить с чужой для меня волчицей – я не хочу. Моему волку это претит!

– Волку… – почему-то хмыкнула Алёна. А меня заинтересовало другое:

– Истинная? Что это значит?

– Да, моя мутер с папахеном были истинной парой. Так говорят о тех, кого связала сама волчья суть.

– А как это?

– Волков тянет друг к другу, и тянет так, что они жизни друг без друга не представляют. А когда погибает один, то вскоре сходит с ума либо гибнет и второй, – ответила мне Алёна, насмешливо глядя на Германа Александровича. И тут, мне кажется, я и увидела настоящее лицо отца Дениса. Оно выступило, пускай и на мгновение, но выступило, убрав всё то наносное, чем пытался замаскировать свою суть этот оборотень. Фальшь слетела, выпустив наружу жестокость и презрение ко всем, даже, мне показалось, и к собственному сыну. Но это продлилось недолго, всего лишь мгновение. Я не знаю, увидела ли Алёна тоже самое, что и я, но больше она не насмехалась над отцом Дениса, лишь молча делала маленькие глотки из винного бокала.

А я подумала: «А почему отец Дениса жив, разве волки не могут друг без друга?» Но спрашивать у него я ничего не собиралась. Этот человек мог и врать, чтобы, к примеру, успокоить Дениса на счёт его родной матери и того, почему он до сих пор не привёл в дом спутницу жизни.

– Ну, что, бэйби, теперь перекинемся в картишки? – сказал Дэн, пересаживаясь со стула на большой кожаный диван и вольготно устраиваясь на нём.

– А убрать со стола? – жеманно проговорила Алёна. – Давайте, я помогу.

И она с превосходством взглянула на меня, вставая со своего места и начиная собирать тарелки.

– Я тоже могу помочь. Вдвоём быстрее справимся. Значит, быстрее сядем играть, – сказала я.

– Ну, что вы, деточки, – проворковал Герман Александрович, опять облизнув меня своим сальным взглядом, – я – хозяин, и мне убирать со стола. А вы идите развлекайтесь. Да и плохая эта примета – мыть посуду в гостях. К несчастью…

– Я не верю в приметы. А про такую я даже не слышала, – бросила Алёна, быстро удаляясь в сторону кухни с собранной посудой.

Я начала собирать приборы, и Герман Александрович вдруг подошёл сзади и начал забирать их из моих рук, как бы невзначай прижимаясь бёдрами к моей пояснице. Меня передёрнуло. Я слышала рассказы подруг об извращенцах, прижимающихся к юным девушкам в общественном транспорте, но то происходило в толпе, а, чтобы вот так, явно, на глазах у собственного сына…

Я неловко вывернулась из объятий мужчины, в которые он заключил меня, делая вид, что убирает со стола, и бросила взгляд на Дениса. Тот тасовал колоду, глядя куда-то в пол и о чём-то призадумавшись.

– Денис, – я решила бросить всё и пошла к своему парню, – а в какую игру мы сыграем?

– Можем в преферанс в четыре руки, или в тысячу, или забьём козла…

– О-о-о, нет – нет, на меня, детишечки, не рассчитывайте! Не люблю я это дело…

– Ок, тогда тысяча!

– О чём это вы? – раздался Алёнин голос от дверей.

– Втроём лучше всего играть в «Тысячу», так что поторопись, бэйб.

Денис привстал, куда-то нажал и что-то выдвинул, и угол большого дивана превратился в низкий журнальный столик. Выкатив его, сам присел на угол, и мы тоже присоединились к нему. Я заняла место чуть с боку, а Алёна уселась напротив Дэна.

Всю игру она улыбалась ему приторно-фальшиво, трогала себя за талию и бёдра, грызла карандаш, которым мы записывали ставки. Денис, к слову, не вёлся на её подначки, а всё время посматривал на меня, иногда касаясь моей руки. Я от этого просто таяла, как мороженое. Ни противная Алёна, ни отвратный папаша Дениса, никто не мог помешать мне быть счастливой здесь и сейчас!

Я думала, что Алёна поймёт, что Дэн не обращает на неё внимание, как на женщину, и успокоится, даст нам побыть наедине, просто поговорить. Поэтому я тоже показывала, что это – мой парень, по-всякому дотрагиваясь до него, отряхивая плечо футболки от невидимого мусора, слегка толкая его плечо своим, когда он рассказывал анекдоты или травил свои мужские шуточки ниже пояса.

Но Алёна в такие моменты либо отворачивалась от нас, либо делала вид, что изучает колоду, которую тасовала, либо уходила, типа, попить, а потом продолжала гнуть свою линию, как ни в чём не бывало!

Вечер тянулся и тянулся, но ближе к полуночи во дворе раздался автомобильный сигнал.

– О-о, кажется за нами приехали. Папахен отправил своего помощника, чтобы тот довёз нас до дома! – подскочила Алёна. – Что сидишь? Собирайся, уезжаем, – приказала она мне.

Я с тоской посмотрела на Дениса.

– Бэйб, ну, ты знаешь, что не могу тебя оставить у себя…

– Знаю. Дэн, а ты не собираешься в город в ближайшие дни?

– Собираюсь. Завтра, кстати, но по делам с отцом. Нужно прикупить запчасти для нашей тачки, и поменять масло в мерседесе у альфы.

– А со мной? Мы могли прогуляться по торговому центру… Любому! Сходить в кино… И ещё мне нужно в аэропорт.

– А туда зачем? – Денис подозрительно взглянул на меня, вставая. Я поднялась следам. Действительно, пора было прощаться. Но так не хотелось! – Только не говори, бэйб, что собралась свалить от меня. Это был бы просто кринж! Ну, ты же так не поступишь со мною, бэйби?

И Денис ловко, как во время медленного танца, притянул меня к себе, крепко обнял и уткнулся мне прямо лбом в лоб, соедини наши носы. Это было так забавно и романтично!

– Нет, Дэн, не поступлю, – прошептала я ему прямо в губы.

– Хорош лизаться, карета ждёт! – крикнула нам почти в ухо Алёна, и мы отпрыгнули друг от друга, будто подростки, застуканные во время курения за углом.

– Пока, бэйб, я что-нить придумаю насчёт кино и прочего, – сказал он, усаживая нас на заднее сидение небольшого тёмного автомобиля того мужчины, что я видела в доме альфы.

– Пока. Я тебе напишу! – и я мечтательно улыбнулась. Алёна сидела и копалась в своём телефоне, размером с небольшой планшет. Я отодвинулась от неё как можно дальше, прижавшись к двери. Мне было так хорошо легко на душе, как давно уже не было!

Я передумала уезжать. Поступить таким образом – это, значит, разрушить доверие Дениса, моего Дениса… А я не хотела этого, поэтому решила, что буду терпеть, терпеть и эту противную Алёну, и вообще всё. А что: живу бесплатно, кормят тоже на халяву. Ол эн клюзив почти…

– Хорош лыбиться, приехали! – услышала я. И только что поняла, что автомобиль стоит, шофёра за рулём нет, а рядом с противоположной дверцей стоит Алёна и недобро смотрит на меня. – Идиотка…

Последнее было сказано так тихо, что будь я человеком, то не услышала бы сто процентов. Но слух у меня был почти такой же, как и у чистокровных оборотней. Эта мымра оскорбила меня!

– Сама такая, – бросила я в ответ. Плечи Алёны напряглись, но она отвернулась и пошла в сторону своего дома. Я тоже. Когда Алёна вошла в холл, я повернула в сторону качелей в саду. В этот дом входить мне не хотелось, и я решила немного развеяться.

Небо было тёмным и чистым. Сияли звёзды. Уже взошёл молодой месяц. Свежий ветер заставил меня зябко повести плечом. Всё же я было недостаточно тепло одета. Я качалась туда-сюда, легко отталкиваясь от земли. Качели слегка поскрипывали. Я мечтательно прикрывала глаза, вспоминая объятия и поцелуи Дениса. Я была счастлива.

– Вот ты где! – раздался писклявый голос Алёны. – А мы тебя обыскались!

Алёна пришла сюда вместе со своим отцом – альфой Жданом Черновым. Он недовольно поглядывал на меня.

– Мне захотелось прогуляться, – ответила я. Скажите, если нельзя.

– Ну, почему же, можно. Дочь слишком близко приняла к сердцу то, что нужно тебя опекать. Алёна, не приставай к гостье. Извините, мне ещё нужно сделать один звонок…

И альфа ушёл. Я же остановила качели и собралась идти спать.

– Спокойной ночи, – попыталась быть вежливой, но моя попытка не удалась.

– Характер свой показываешь? Ну-ну… Приехала тут…

– Алёна, – обернулась я к ней, – объясни, пожалуйста, что я тебе сделала? Отобрала Дениса? Так вы же не встречались с ним. Детская дружба не в счёт. Или что?

– Нужен он мне… Не бери много на себя, будто знаешь, какой Дэн на самом деле! И вообще… Надеюсь, что тебя тут скоро не будет!

Я не знала, что ей ответить. Мне не хотелось оставаться у Алёны в доме, но и взять свои слова обратно, сказанные Денису я не могла. Поэтому я сказала ей:

– Я не могу сейчас уехать, ты же знаешь! Поэтому прошу тебя, отстань от меня по-хорошему, пожалуйста!

Алёна самодовольна усмехнулась:

– Какая же ты… жалкая!

А потом я опять осталась одна в саду. Мне на мгновение показалось, что за деревом кто-то стоит. Но потом это ощущение пропало, а холодные мурашки пробежали по спине, и я поспешила в дом.

Глава 5. Гонки.

Ночью я долго ворочалась, вспоминая классическую русскую литературу, практически всю рассказывающую про муки любви. Теперь и я могла сказать, что знаю об этом наверняка: любить равно страдать.

Я тосковала по Денису, по его рукам, губам и улыбке. А уж его даже самые невинные поцелуи сводили меня с ума. А кожа… Какая горячая и гладкая у него была кожа!

Я думала и о том, почему Денис не спешит сделать меня своей. Секс в нашем возрасте уже норма, вот Юлька уже четверых партнёров сменила, и не со всеми она встречалась. А тут – серьёзные отношения и отсутствие секса… Заставит такое призадуматься! Хотя, это превозносило Дэна ещё сильнее в моих глазах. Берёг же!

Утром за завтраком я, соответственно, была сонная и не выспавшаяся. Алёны за столом не было, и я завтракала с альфой и его помощником. Они опять обсуждали какие-то дела. Я вяло возилась в тарелке и откровенно клевала носом, поэтому смысл их обсуждений от меня ускользал. Альфа говорил о каком-то всеобщем собрании, что ожидалось в Озерках, да о разделах или переделах. Мне было всё равно. Извинившись, я быстро ушла к себе, досыпать.

В комнате я увидела женщину в униформе. Она, когда я вошла, отскочила от тумбочки. Я подумала: «Хорошо, что я все свои вещи держу в сумке и не пользуюсь чужой мебелью. Ведь она сто пудово обыскивала всё тут. Только вот по чьему приказу – неизвестно. Хорошо, если альфа просто решил проверить незнакомую девицу, что принял у себя в доме. А если это была Алёна?»

– Извините, – женщина толкнула меня плечом, выходя. Я же заперла дверь и завалилась спать. «Нужно занять себя физическими нагрузками перед сном», – было моей последней мыслью.

Проснулась я уже далеко за полдень. Косые лучи солнца просвечивали сквозь тонкую вуаль на окне. Я быстро открыла экран телефона: мне, слава Богу, никто не звонил. Я потянулась, а потом быстро подошла к окну. На улице, видимо, было очень жарко. Знакомая мне женщина при помощи шланга поливала растения в саду. Она резко подняла голову и посмотрела прямо на меня. Взгляд у неё стал хищным.

«Она следит за мной», – поняла я. Кожа покрылась мурашками. Может, всё же стоило позвонить Дэну и попросить его выделить день для поездки в город? Я начала ему набирать, но абонент был недоступен. Наверное, опять забыл зарядить телефон. Денис иногда отличался феноменальной рассеянностью. Я же любила чёткость и порядок. Мы поэтому и были гармоничной парой, дополняли друг друга. Нам об этом только ленивый не сказал!

Подумав, чем заняться, я решила спуститься на кухню и попросить себе кофе, либо сделать самой. А потом почитать в электронном виде заданную нам на лето литературу.

Кухня меня встретила тишиной и идеальной чистотой. Я осмотрелась. На столешнице стояла кофе машина, небольшая и современная. Я, в принципе, могла с ней справиться, но трогать чужую технику в чужом доме мне было как-то не очень удобно. Поэтому я решила ограничиться кухонной сушилкой, растворимым кофе и чайником. Но когда я открыла дверцу шкафа, чтобы взять себе чашку, раздались шаги, и на кухню вбежала домработница, которая пять минут назад поливала на улице цветы.

– Что Вам тут нужно? – неприязненно произнесла она. Я вздрогнула.

– Я хочу найти чашку, чтобы выпить кофе. Или нельзя?

– Почему же, можно, – тон её стал более спокойным, но мне показалось, что менее неприязненным он не стал. Она подошла к кофе машине и включила её. По кухне поплыл чудесный аромат.

– Готово, – бросила она, замерев рядом с чашкой кофе.

– Благодарю Вас, – я взяла чашку, поставила её на блюдечко и отправилась к себе, так как под таким пристальным взглядом я не смогла бы сделать и глотка.

– Посуду потом принести! Я не буду бегать по всему дому и собирать её! – сказала она мне в спину.

– Хорошо… – ответила я и поспешила прочь.

Выпив кофе, я читала и читала, пока не поняла, что хочу есть. Завтрак я в себя впихнуть так и не смогла, а вот обед проспала. Значит, нужно было дождаться ужина. В животе забурчало.

И тут на улице, прямо под моим окном, раздался женский смех и голос Дениса. Какого…?

Я поспешила вниз.

– Хай, бэйб! Ссоррян, я тут так замотался, что забыл тебе звякнуть, – как ни в чём не бывало, заговорил Денис, улыбаясь от уха до уха. Его белоснежные зубы сверкали на контрасте с загорелым лицом. Алёна же скривилась и поспешила уйти:

– Я переодеться. Устала – пипец как!

– Давай, бэйби, жду!

– Ждёшь? – переспросила я.

– Не придирайся к словам, сладкая бэйб… Мы с Алёной тут решили стрит трэйсануть. А ты будешь нашим судьёй. Согласна? – И Денис приобнял меня и хотел притянуть к себе, но я воспротивилась. – Не токсись, бэйб. Мы с Алёной только что встретились, прямо рядом с калиткой. Ты не веришь мне? На камерах охраны все пруфы есть.

– Денис, я верю. Просто проверяй, пожалуйста, зарядку на телефоне! Я же тебе миллион раз говорила уже.

– Не кисни, бэйб. Выключай училку. Я всё понял.

Когда Денис так улыбался мне и так меня обнимал – мне любые проблемы были ни по чём, я была счастлива!

Денис ужинал с нами, альфы дома не было. За столом Алёна вместе с ним обсуждала только тачки. Мне, конечно, нравились некоторые автомобили, но у нас с тётей своей машины не было, а завидовать соседям я была не приучена, поэтому в этой теме совсем не разбиралась. Поэтому весь ужин сидела молча, даже не пытаясь привлечь внимание Дениса. Да и Алёна сегодня явно была на другой волне и разговаривала свободно и уверенно, явно о том, что она хорошо знала и в чём разбиралась.

Куда-то пропали жеманные нотки в голосе, ушла игривость и пошлость. Я внимательно слушала ребят, в чём-то завидуя Алёне, что она может спокойно разговаривать на те темы, что интересны Денису, а тот внимательно слушает её и советуется.

Единственное, что резало мне слух, это была помешанность обоих на слэнговых словечках, англицизмах, что были, видимо, признаком некоей «крутости», и иногда я прятала улыбку, особенно когда их речь явно зашкаливала в своём абсурдизме.

– А что, твой папахен не задонатит тебе на новую тачку?

– Не-е, после прошлого раза – не варик. Но ездить на битой – такой кринж…

– Ну, погнали, бэйбы? Хватит чилить!

И мы на машине Алёны – маленьком «порше» без верха лимонного цвета, добрались до дома Дениса. Там я пересела в его автомобиль. Вернее, как я поняла, авто его отца, что усердно все эти дни чинил мой парень. Это была «мазда» тёмно-синего цвета, сразу видно, что старого образца, но с низкой спортивной посадкой.

Так, на двух машинах, мы выехали из посёлка. По дороге я увидела много огней в лесу. Оттуда доносились звуки музыки, шум двигателей и громкий смех.

– Там наша турбаза, бэйб. Сейчас у альфы гости, а в посёлок они попасть не могут. Поэтому тусят здесь.

– А-а-а, понятно, – ответила я и тут же забыла и про огни, и про турбазу, и про свой вопрос: мы выехали на широкую прямую дорогу, которая проходила по берегу глубокого и широкого лога. Кое-где её освещали фонари, но основным источником света был месяц. Зрелище было по

Денис резко затормозил. И я чуть лбом не врезалась в переднее стекло.

– Ты чего? – испугалась я.

Ты сейчас встанешь во-о-он туда, где кустик, на обочину и развернёшь белую ленточку от обочины до обочины, – Денис вынул из багажника небольшой пакет, – а потом просто смотри внимательно: кто пришёл первый, о-кей, бэйб? Мы забились с Алёной на тусу в крутом клубешнике «Башня» в следующую субботу. Если хочешь потусить на халяву, то болей за меня, бэйби.

И Денис обнял меня и поцеловал в губы. Раздался резкий автомобильный сигнал. Это Алёна так выражала своё недовольство нашей задержкой. Я быстро выскочила из машины на улицу и ещё раз осмотрелась: впереди темнел клочок соснового леса, справа был небольшой пригорок, а слева светлым пятном выделялся пологий песчаный склон.

Я развернула ленточку, а Денис и Алёна выровняли свои автомашины по одной линии.

– Махни нам, бэйб! А потом смотри в оба! – крикнул мне Денис, и я побежала на старт.

По моему взмаху, машины, до этого просто рычащие двигателями, рванули вперёд. Позади меня белела ленточка. Осознав вдруг, что я одна стою в этой темноте, я немного испугалась. Посветила вокруг телефоном, прислушалась, но кроме стрекотания кузнечиков и небольшого гула в кронах деревьев вдалеке, ничего слышно не было. Где-то отдалённо ревели моторы, и я по звуку поняла, что гонщики вернуться сейчас с той же стороны, откуда мы приехали. Видимо, где-то дорога давала круг.

Я встала рядом с лентой и стала дожидаться окончания заезда. Вот появился свет дальних фар, а потом в километре появились и авто. Они мчались с огромной скоростью. Мне захотелось сделать шаг назад, потому что я вдруг испугалась, что меня не заметят и собьют. Но взяла себя в руки.

Машины шли рядом. Мне показалось, что жёлтенькая Алёнина машинка была чуть впереди, а Денис лишь пытался её догнать. Но мне могло и показаться такое. Всё же большая скорость не давала понять подробности. А потом автомобили оказались совсем рядом, и я замерла: «мазда» уступила «порше», совсем немного, сантиметров тридцать, но уступила.

Потом заскрежетали тормоза, и машины остановились в нескольких десятках метров от меня.

– Ну, как тебе, бэйб? Я был крут? – сказал Денис, не успев вылезти из машины. – Туса в «Башне» нас ждёт!

Алёна же крикнула, приоткрыв переднее окошко:

– Ошибаешься! Выиграла я! Моя малышка уделала твоего старика!

– Не кипишуй, мадам! Сейчас моя бэйби всё разложит, как было! Ну? – и Денис обнял меня и с надеждой и нежностью посмотрел мне в глаза. Хоть я терпеть не могла Алёну, и в самом-самом начале всё равно собиралась рассказать правду, то теперь, когда Денис ТАК смотрел, я не смогла поступить по-другому. Я соврала. Может, даже почти в первый раз.

– Ты выиграл, ты – победитель…

– Слышала, бэйби? Наш судья назначил победителем именно меня!

– Твоя девка врёт! Я пришла первой! – выкрикнула Алёна, выходя из своего шикарного авто. – Лучше тебе признаться, полукровка, иначе…

– Воу, воу, воу, стопэ, полегче! Ты угрожаешь моей девушке! – Дэн встал на пути у разозлённой волчицы.

– Я сейчас прорежу её причёску и выцарапаю брехливые зенки! – и Алёна, с рычанием бросилась на меня, оббежав Дэна по дуге. Я даже не подумала спрятаться в машине, а отпрыгнула за неё, и тут Дэн резко схватил Алёну двумя руками и приподнял над землёй. Как он успел её догнать, мой глаз даже не успел заметить. Оборотни очень быстры.

– Тебе что, жалко нас угостить, бэйб? Чего ты так завелась?

– Отпусти меня, отпусти, сказала! – вырывалась Алёна, но каждый её рывок был более слабым. Она уже успокаивалась.

– Не отпущу, пока не поклянёшься не трогать Алю! – Денис поставил её на землю, а Алёна уткнулась ему в плечо лицом. Меня кольнула эта картина: они смотрелись вместе как парочка влюблённых. Но тут Дэн втянул воздух и резко произнёс:

– Бэйби, прыгайте в машину, здесь становится слишком тесно…

– Кто им разрешил… Надо рассказать отцу! – Алёна быстро унеслась в сторону своей машины.

– Гоу, гоу, бэйб! – Дэн подтолкнул меня к дверце. – Надо сваливать!

И мы понеслись вслед за умчавшейся уже Алёной.

– Что случилось, Дэн? – минут через пять спросила я.

– Чужаки, причём в обороте… Это запрещено на территории чужой стаи!

– И что теперь будет?

– Альфа Ждан разберётся. Он дядька суровый. За это можно получить Вызов…

– Вызов? Что это?

– Вызов на поединок. В истинной ипостаси. До смерти. Обычно такие вопросы улаживают беты.

– До смерти? Беты?

– Да, бэйб. Ты же должна была видеть бету нашей стаи. Он часто приходит в дом альфы. А тогда забирал вас с Алёной от нас по приказу альфы.

– А-а-а, помощник Алёниного отца…

– Можно и так сказать, бэйб. Да не кипишуй! Всё норм! Алёна, поверь, уже успокоилась. Да и не будет она жмотится. Так что, скоро будем тусоваться в «Башне»! А там просто круто!

Когда мы подъехали к дому альфы, то во всех окнах горел свет.

– Говорю же, альфа – крутой мужик. Он быстро поставит на место зарвавшихся чужаков! – сказал мне Дэн, когда я взволнованно посмотрела на суету во дворе. Возле забора стояло несколько машин, одной из которых и была машина того самого беты. – Давай прощаться, бэйб!

И Дэн нагнулся, чтобы поцеловать меня, но у меня настроение было какое-то совсем нецеловательное. Я подставила ему щёку и вышла на улицу. Во дворе группкой стояли волки и о чём-то тихо переговаривались. Я машинально поздоровалась. А они лишь проводили меня пристальными взглядами.

Да, я была полукровкой, но всю жизнь прожила среди людей. И поэтому сегодня я сделала пару открытий для себя, и они были не очень приятными.

То, что оборотни сильнее и быстрее, я предполагала, но не понимала, насколько они сильнее и быстрее. А ещё их странные законы. Я ничего не слышала про поединки оборотней, да ещё и до смерти. В истинной ипостаси – это как? В теле волка?

Мне нужно было о многом подумать, и я поспешила к себе в комнату. И тут услышала голос Алёны.

– Но отец… Они же нарушили закон!

– Дочь, пойми, – забасил голос альфы, – мы сейчас в сложном положении. Стая Аверченко сейчас самая мощная в Западной Сибири. Если они нас поддержат на голосовании, то наша стая станет второй по силе. А что мы приобретём в результате этого – ты уже взрослая, должна понимать! Тебе же хотелось слетать осенью в Эмираты, новую норковую шубку и то колье, что мы видели в ювелирном…

Что ему ответила Алёна, я уже не слышала. Я быстро открыла дверь, а потом несколько раз провернула замок изнутри.

Скоро в доме всё стихло, и я, уже лежащая на кровати, вдруг вспомнила, что нужно позвонить тёте. Но было уже поздно, и я не стала её будить. Решила отложить на утро.

Сама же задумалась о том, что жизнь оборотней сильно отличается от моих представлений о ней. Хочу ли я теперь связываться со всем этим жестоким и агрессивным миром? И тут я вспомнила улыбку Дениса. И тревога моя начала таять сама собой. Ради того, чтобы каждый день видеть парня и смотреть на то, как он мне улыбается, я готова была свернуть горы, а не то что потерпеть проживание в чужом доме с не очень приятными мне хозяевами!

Видимо, усталость и нервы сказались на мне, и я быстро уснула.

Глава 6. Атрибуты счастья.

Встала я с чудесным настроением. Решила, что не буду больше обращать внимания на то, что меня не касается, даже на выпады Алёны.

Одевшись, я спустилась вниз на завтрак.

Альфы дома не было. Алёна тоже не почтила столовую своим присутствием, поэтому, себе на радость, я завтракала одна.

Молчаливая прислуга, та же самая волчица, принесла пышный омлет и тосты. Я наслаждалась. Дома мы с тётей редко баловали себя на завтрак чем-то вкусненьким. Овсяная каша быстрого приготовления и сваренные с вечера яйца – это был наш потолок в кулинарном искусстве раннего утра, а, чаще всего, мы ели бутерброды с маслом, сыром или колбасой.

– Спасибо, было очень вкусно! – решила я всё же наладить контакты с прислугой в этом доме. Но женщина просто проигнорировала мои слова. Но я не обиделась.

Просто вышла на улицу и поспешила к садовым качелям, вынимая из кармана телефон. Позвонить тёте, а потом Денису, узнать, какие у него планы на сегодня и вообще.

– Алё, привет! Да нет, всё нормально. Извини, что не позвонила вчера. Мы с Денисом… А-а-а, да-да. Ты там как? Всё хорошо? Предчувствие? Тётя, ну что может случиться со мной? Нет, не поменяла… Нет… И не хочу! Мы с Денисом и Алёной собираемся на выходные в модный клуб. Повеселимся, потанцуем, да… Не переживай, всё хорошо! Пока!

Я провела пальцем по экрану, завершая вызов.

Яркие краски и звуки летнего утра немного потускнели, оказались смазанными. Тётю что-то беспокоило, и меня теперь тоже. Она рассказала мне как-то, что перед маминой смертью она месяц себе покоя не находила, звонила моей маме чуть ли не каждый день, но та уверяла её, что всё в порядке и с ней, и со мною.

Я задумчиво покачивалась на качелях, слегка отталкиваясь ногами от земли. Может, всё же стоит поменять вылет на более ранний день, чтобы не волновать тётю? Следовало позвонить Денису и попросить его отвезти меня в город. Только я захотела нажать на вызов, как увидела Алёну, бредущую от задней калитки.

Она опять имела помятый вид и прошла, даже не обратив на меня внимание, погружённая в какие-то свои мысли. Я машинально отметила, что её лицо было каким-то странным, будто бы кривящимся от непролитых слёз, и ужасно при этом некрасивым.

Странно. Я-то подумала, что она ещё спит, отдыхая после вчерашней гонки, но ошибалась. Быстро нашла номер Дениса в телефоне. Зазвучала его любимая хип-хоп мелодия, и через тридцать секунд он мне ответил.

– Бэйб, ты чего звонишь в такую рань? Я где? У отца в гараже. Нужно после вчерашнего тачку подшаманить, да. Папахен ночью куда-то свалил, а мне задание дал, вот я и горбачусь… В город? Хорошо. Могу сегодня, только часика в три.

– Жду. Возле задней калитки? Как прошлый раз? Хорошо, Дэн…

Осталось теперь дождаться Дениса и съездить в аэропорт, поменять билет. Солнце начинало припекать, и я поспешила в дом.

Мне показалось, что дверь в мою комнату была закрыта не так, как это сделала я. Я вошла, вынула свою сумку и пересмотрела вещи. Ничего украдено не было. Да и вряд ли бы у альфы в доме орудовал воры. Обыск? Но вещи мои лежали там же, где я и оставила их. Может, просто уборка? Эта версия мне показалась достаточно правдоподобной, и я успокоилась. Домработница, видимо, решила навести чистоту. Кровать, правда, была не тронутой. Я сегодня заправлять её не стала, думала, что сделаю это после завтрака. И на журнальном столике остался след от кофе, что я пила вчера. Но, подумала я, может, она не заметила просто? Как звали домработницу, я не знала. Мне её никто не представил. Да и она сама была со мною очень не любезна, отбив охоту общаться, кроме как по делу.

Я заправила постель и прямо в джинсах улеглась поверх одеяла. Читать я любила, и собиралась этим заняться, пережидая жаркие часы в прохладе шикарного дома альфы. Вот бы нам с тётей такой дом! Мы бы ух, развернулись! Никакой заунывной классики и тяжёлых гардин. Только вуали и жалюзи на тех окнах, что на солнечной стороне!

Размечталась, ага. У нас с тётей не было денег не только на подобный дом, даже в глубинке, но и на нормальную стиралку. Наша последнее время постоянно ломалась. Пора было покупать новую. Меня кольнула совесть: как раз на потраченные деньги сейчас деньги можно было бы и приобрести стиральную машинку, но я эгоистично посчитала необходимым потратить их на поездку к Дэну, моему Дэну.

Ничего. Приеду, опять устроюсь официанткой в тот бар, где я подрабатывала почти весь учебный год, а уволилась только перед сессией, и заработаю нам на машинку. Решено!

Почитав немного, я задремала. А когда подошло время обеда, то я решила на него не спускаться. Поем в городе. Лишний раз видеть хозяев мне не хотелось. И слушать про их проблемы. Было такое ощущение постоянно, что я пытаюсь заменить кого-то на его месте, пытаюсь пролезть туда, куда не нужно, слушаю те разговоры, что совсем не для моих ушей предназначены. И это всё было мне мало приятно.

Хорошо, что меня никто не беспокоил, и ближе к трём я проскользнула тихонечко в сад. Он был пустой. Я поспешила к калитке, не желая попадаться никому из домочадцев на глаза.

Калитка оказалась заперта. Я начала отпирать её, но кусок металлической защёлки вдруг отскочил от неё, и я увидела, как у меня на пальцах проступила кровь. Защёлка развалилась и порезала мне сразу три пальца. И только потом меня обожгло болью.

– Чёрт…

Я залезла в сумку и достала влажные салфетки, и, пока кровь не начала капать на землю, быстро впитала её, зажав рану посильнее другой рукой. Салфетки были бактерицидные, но без спирта. И металлический запах крови ударил мне в ноздри.

– Куда же вас выбросить? – задумалась я, когда порез перестал кровоточить. И тут, возле забора, я увидела то ли дренажную, то ли ещё для чего-то выкопанную ямку. Я осторожно подобралась туда и выкинула испачканные салфетки. И тут звук мотора привлёк моё внимание, и я выскочила на улицу. Приехал Денис.

– Привет! – я поцеловала его в щёку и нырнула в прохладное нутро машины. Здесь, на юге Сибири, было по-настоящему жарко.

– Хай, бэйб! Так куда тебя подвезти?

– Давай сначала в аэропорт. Тётя приболела, я вернусь чуть пораньше домой, – ложь с моих губ слетела очень естественно. Я становилась настоящей лгуньей, как это плохо бы ни звучало.

– Бэйб, ты кидаешь меня? – вроде бы шутливо, спросил меня Дэн.

– Ты что, как ты можешь такое подумать? Просто нужно ехать домой. У неё что-то с сердцем. Будем созваниваться, ведь останется всего чуть больше месяца до сентября! Ну, Дэн, не обижайся!

– Бэйб, да лан тебе… Я не обижаюсь. Всё равно редко видимся. На учёбе и то тусовались почти каждый день…

– Вот и я о чём! И тёте нужно помочь! – я выразительно посмотрела на Дениса.

– Не пялься на меня так, бэйб. Я за рулём. А то врежусь ещё во что-нибудь! – и мы рассмеялись вместе. – Ну, хорошо. Обменяем тебе билет, и рванём в киношку. Согласна?

– Да! Да! – воскликнула я. Жизнь казалось мне прекрасной.

Дэн включил музыку на всю, и мы мчали по дороге, радуясь каждой совместной минуте.

В аэропорту мне удалось обменять билет на более ранний. Вместо двадцать девятого числа я улетала восемнадцатого.

– Ещё десять дней вместе! Целых десять дней! Разве это не классно? – я прижалась к Дэну всем телом и поцеловала его в подбородок. Он него пахло морозной свежестью и мятой. Денис обнял меня за талию, и мы двинулись к кинозалу в одном из торговых центров Н…ка.

– Кстати, бэйб, ты помнишь про клубешник? Идём послезавтра. Алёна нас угощает.

Я при этом имени поморщилась.

– Денис, давай не пойдём, а-а-а? – жалобно поканючила я.

– Ну, что ты, бэйб! Я должен отметить свою победу! Мне так редко удаётся перегнать Алёну!

«И сейчас не удалось» – подумала я. Мне немного стало стыдно за ту свою ложь. Но совсем немного. Виноватой в случае с Алёной я себя практически не ощущала. Если бы она отнеслась бы ко мне чуточку добрее, то и я, может быть, не подтвердила бы слова Дениса. Но теперь всё случилось как случилось.

Во время фильма Денис взял меня за руку и гладил её своим большим пальцем. И от этого прикосновения мурашки ползли по моей коже. Я почти не следила за сюжетом. Шёл какой-то боевик про супергероев. Дэн обожал такое. А я, кажется, обожала Дэна. Поэтому и смотрела с ним всякую фигню на большом экране.

Его лицо во время сеанса отражала все эмоции, что он испытывал: интерес, злость, радость и удовлетворение от победы главного героя в финале. Я же была просто счастлива быть здесь и сейчас, рядом с ним.

Мне во время просмотра именно этого дурацкого фильма захотелось большего – отдаться Денису, показать ему, что я принадлежу ему, и душой, и телом. Но как это показать, чтобы не оказаться в его глазах легко доступной девушкой, я не знала.

Хотя мы сидели на последнем ряду, на диванчике для парочек, Дэн не спешил оправдывать название этого ряда: места для поцелуев. Кроме робких поглаживаний моей руки, он ничего не предпринимал. Я решила немного прижаться к нему, вдруг он сообразит, что мне нужно немного нежности и ласки… И не только!

– Бэйб, погоди, погоди, – Денис отодвинулся от меня. – Ща тут такой момент будет, просто улёт!

И он засмеялся, чуть сдвигаясь в сторону. Мне, конечно, слегка стало обидно, что я для Дэна не важнее какого-то кинца, но потом, взяв себя в руки, успокоилась Я слышала от тёти, что у мужчин должны быть небольшие слабости, например, рыбалка. Может, у Дэна это супергеройское кино, кто знает?

И я попыталась представить себе нас на домашнем диване перед телевизором, смотрящим очередную фантастическую муть. Но у меня это получилось не очень. Тогда я бросила загоняться и уставилась на экран, почти не вникая в происходящее там. Так и досидела до конца фильма.

– Ну, что, бэйб, погуляем?

И мы пошатались по городу, перекусив шаурмой в ближайшем киоске в сквере. Одно из достоинств хорошего нюха – никогда не купишь пропавшую еду, поэтому мы не рисковали отравиться.

Потом пили лимонад из одной бутылки, сидя на скамейке на набережной под огромной ивой и смотрели, как зажигаются ночные огни города. Денис прижимал меня к себе крепко-крепко, и я млела в его объятиях.

– Замёрзла?

– Нет, всё просто класс! – ответила я, когда уже стало на улице темно и прохладно. И тут у Дениса затрезвонил телефон.

– Да, да… Да. Нет, папахен, скоро приедем… Да…

– Отец?

– Да, говорит, что ему нужно ночью куда-то съездить, и нужна машина. А машина альфы как раз на профилактике…

– Возвращаемся тогда? – спросила я у него. Мои руки уже превратились в ледышки, но если бы не этот звонок, то я желала бы остаться здесь ещё на чуть-чуть. Мне казалось, что счастье таким и должно быть: скамейка, плечо любимого и тишина. Оказывается, чтобы быть счастливым, нужна такая малость!

Вернулись мы слегка за полночь. Коттедж альфы встретил нас тишиной. Задняя калитка была заперта, но Дэн ухитрился чем-то подцепить засов, просунув руку в щель, и открыть её.

– Чёрт, кажется порезался, – сказал он, засовывая палец в рот.

– Я тоже, когда тебя ждала… – заговорила я, но Денис нагнулся к моему лицу и поцеловал меня. Я улетела от радости на небеса.

– Всё, сладкая бэйб, иди, – оторвался он от меня, я же отрываться не хотела, продолжая цепляться за его футболку, – папахен меня ждёт. Выпишет мне сейчас, если опоздаю.

Я опустила руки. Денис сделал шаг к автомобилю, а потом оглянулся через плечо и послал мне воздушный поцелуй. Я повторила за ним, но он уже этого не видел, быстро усаживаясь в машину и отъезжая прочь.

– Денис, мы завтра увидимся? – выкрикнула я, но он меня уже не услышал. Машина рванула с места и скрылась за углом, оставив после себя только клубящуюся пыль.

Я же побрела в комнату, отметив, что центральная дверь открыта, несмотря на довольно позднее время. «Ждали меня? Сомневаюсь. Или альфе нечего бояться на своей территории?»

Эта мысль промелькнула и пропала. Я поспешила на второй этаж. Перед сном отправила тёте сообщение:

«Билет обменяла. Прилечу в ночь на девятнадцатое.»

Короткий ответ «Молодец, жду» разлился в моей душе теплом. Хорошо, когда есть человек, который тебя ждёт! Это ли не ещё один повод быть счастливой?

Я умылась и легла спать. Но заснуть, несмотря на то, что я замёрзла и устала, не получалось. Я перебирала все мгновения сегодняшнего дня, как крохотные бусины, чтобы ещё раз пережить то удовольствие, которое испытывала я во время общения с Денисом. Почему многие люди утверждают, что первая любовь должна быть обязательно несчастной?

Я искренне верила, что всё у нас с Денисом получится. Мы поженимся, правда, не сейчас, а когда оба отучимся, и Денис попадёт в Сборную России, как он мечтает. Станет олимпийским чемпионом, а я стану женой олимпийского чемпиона. Мы родим ребёнка, нет, двоих детей, и станем их воспитывать, только подальше от этой стаи и его противного отца. Я поморщилась, вспомнив сальные взгляды оборотня. А потом у меня промелькнуло, что и на Алёну он смотрел также мерзко, даже, мне кажется, ещё более омерзительно, как будто бы он уже поимел её по-разному. Меня передёрнуло от отвращения.

Алёна и старый отец Дениса? Да ну, нет. Если в похоти мужчины я не сомневалась, то чтобы Алёна, такая ухоженная и стервозная связалась с этим неприятным стариком… И я сразу выбросила эту мысль из головы. Даже представить себе такое противно!

Для меня все, кто был старше тридцати, казались дремучими стариками. Мне до такого возраста было ещё очень долго: десять лет – это же целая жизнь! И я надеялась прожить большую её часть вместе с Денисом.

Уснула я, скорее всего, только под утро, и меня разбудили звуки скандала, разыгравшегося почти под моим окном.

– …Я сказал: нет! Ты слышала меня? – голос альфы Ждана Чернова ударил по мне даже через закрытое окно. И прошла волна какой-то силы, от чего на моём теле все волоски встали дыбом.

– Не слышала! – ответил визгливо и как-то истерично голос Алёны. – Я всё равно брошу экономический! Я ничего не смыслю в твоей экономике! Я хочу быть дизайнером! Ди-зай-не-ром!

Он произнесла это слово по слогам, будто бы объясняя неразумному ребёнку.

Я решила закрыть поплотнее окно и поспать ещё немного. Чужие проблемы, особенно этой сучки Алёны меня как-то мало интересовали. И я подошла, позёвывая, к окну. Отодвинула штору и приподнялась на носочки, чтобы дотянуться до ручки вверху окна. И взгляд мой случайно упал на улицу. А там, прямо под моим окном, стоял альфа со своим помощником и отчитывал Алёну. Они жутко скалились друг на друга, и сейчас мало напоминали людей. Низкий рык достиг моих ушей. Я резко закрыла окно, и стук, мне показалось, раздался на весь дом. Алёна и её отец подняли головы вверх и посмотрели оба на меня. Я отпрянула назад, чуть не упав.

Поспешила лечь в кровать, стараясь не вспоминать, какой убийственный взгляд на меня послала Алёна. Я попыталась уснуть, ведь скандал уже утих, и уже почти отправилась в царство Морфея, как в мою дверь забарабанили.

Я, как и спала, в пижаме, соскребая себя с кровати и открыла замок. Тут же резкая боль ослепила меня. Я вскрикнула. Это Алёна схватила меня за волосы и втащила обратно в комнату, закрыв за собой дверь. Волчицы очень сильны, и сейчас всю эту силу я прочувствовала на своей шкуре! Я попыталась отодрать её руки от своих волос, но всё было бесполезно: Алёна была в ярости и трепала меня за них, не стесняясь. Тогда я со всей дури ударила её по колену. Алёна взвыла и выпустила одну руку. Я же врезала её кулаком под живот.

Так драться меня научили на курсах самообороны ещё в одиннадцатом классе школы, куда я записалась по настоянию тёти. Целый год нас учили бить и сразу же убегать. Навыки мне отработали до автоматизма.

Тут бежать мне было некуда, но я попробовала выскочить в коридор, но Алёна рванула меня за верх пижамы, и я отлетела к окну, больно ударившись бедром.

– Мерзкая прилипала с нечистой кровью, – прошипела Алёна. – Откуда только взялась? Подслушиваешь, мерзкая тварь, и радуешься. Запомни! – Она подошла ко мне и больно воткнула мне свой острый коготок по рёбра. – Он мой!

– А Дэн об этом знает, что он твой? – сказала я, пытаясь больше её не трогать, чтобы не провоцировать продолжение драки.

– Дэн? Какая же ты дура! А-ахахахаха… – громко и издевательски засмеялась Алёна. И тут дверь распахнулась, громко зазвенел сломанный замок, и на пороге оказалась домработница.

– Алёна Ждановна, Ваш отец просил меня сказать Вам…

– Пошла вон! – рявкнула Алёна, но женщина не уходила.

– Я исполняю приказание Вашего отца! Алёна Ждановна, Вам нужно пройти за мной! – настаивала женщина, и я ей была очень благодарна. Я – человек мирный и не люблю все эти драки и разборки. И сейчас моё сердце от волнения выскакивало наружу. Я совсем не ожидала такой немотивированной агрессии в свой адрес.

– Алёна, я не подслушивала! Я наоборот хотела закрыть окно! – задыхаясь, сказала я.

– Ага, так тебе и поверила, мерзкая полукровка. Строишь тут из себя невинную овечку, а сама…

– Что я сама? Что я сделала тебе, ответь? – выкрикнула я. – Я к вам в гости не напрашивалась.

– Ладно, дурочка, живи. Скоро сама всё поймёшь. – И Алёна развернулась и пошла к дверям. Домработница отошла в сторону. Потом выразительно на меня посмотрела так, будто бы готова была убить.

Я же закрыла за ними дверь, теперь не на замок, а хотя бы так, и пошла собирать вещи. Я решила сейчас же покинуть этот дом.

Глава 7. Исчезновение.

Когда я вышла за ворота со своими вещами, то сразу же почувствовала себя лучше. Не нужно было изначально оставаться тут! Я оглянулась и посмотрела на дом. Лучше жить попроще, но быть счастливым, чем существовать в такой золотой клетке и страдать.

Я перевернула сумку на колёсики, вынула ручку и покатила по дорожке. Идти до дома Дэна было достаточно далеко. Но меня вёл адреналин и желание оказаться от Алёны как можно дальше! Кожа на голове до сих пор ныла. Я не смогла расчесаться, так было больно корням волос, поэтому шла лохматая. Волосы на затылке стояли дыбом, а на лбу лежали задорные детские кудряшки, которые мне сейчас было не спрятать.

Хорошо, что на улице никого не было, и на меня никто не показывал пальцами. Я бы такого позора не выдержала бы!

Я ускорилась, понимая, что скоро начнётся жара, и расстояние километров в пять я преодолела минут за сорок. Запыхалась, но уже стояла перед домом Дениса. В очередной раз порадовалась волчьему чувству ориентирования на местности: человек вряд ли бы смог разобраться во всём этом хитросплетении улочек и переулков незнакомого посёлка.

Дом Дениса встретил меня тишиной и пустотой. Хотя калитку я и смогла открыть, но вот в дом мне было не попасть. Дверь была заперта.

Я вынула из сумки куртку, нашла во дворе место в тени и почище, прямо на траву расстелила её и уселась, поджав ноги. Вынула телефон и решила убить время, погоняв шарики в лунки на онлайн бильярде. Потом мне это надоело, и я открыла одно из приложений, где можно было бы составлять слова из заданных букв. Так прошло несколько часов. Мне ужасно хотелось есть и пить, и я решила обойти вокруг дома Спеловых. Но ни колодца, ни хотя бы уличного умывальника я не нашла. За домом стоял одинокий сарай с низкой крышей мне по плечо. «Курятник, что ли?» – подумала я, но потом поняла, что курами там и не пахнет, а пахнет чем-то очень знакомым. Запах был почти не слышим, но отдавал кровью. Затем подул ветер, и даже лёгкое ощущение узнавания у меня пропало. Сарай как сарай, с гнилыми досками, запахом ржавчины и старой краски. Я вернулась на то место, откуда пришла, ни с чем.

Опять уселась на куртку. Возможно, мне предстоит ждать хозяев до вечера. Так что же терять время? Посплю. И я легла. Задремала, и сколько продлился мой сон, я не смогла бы сказать, может, полчаса, а, может, и полтора. Ночная бессонница дала о себе знать. Меня разбудил чей-то взгляд, и я распахнула глаза, увидев, что солнце уже сместилось на небосводе, и мои ноги из тени переехали на свет. Хорошо, что голову укрывала тень от куста, а то тепловой удар был бы мне гарантирован.

Потом я подняла взгляд на стоящего напротив: это был Герман Александрович, отец Дениса.

– Здравствуйте! – поздоровалась я.

– Здравствуй, Алечка! – ответил мне мужчина, а я чудом удержала лицо, чтобы не скривиться от сахара в его голосе. Слишком сладко, слишком! И тут почуяла металлический запах крови, когда ветер дунул в мою сторону. Теперь удержать лицо стало невозможно. Рука Германа Александровича была перемотана. – Ой, нужно промыть. Порезался в гараже! А ты к нам надолго?

– Не знаю ещё. Мне бы в гостиницу…

– Ну, что ты, Алечка! Какая гостиница! Живи, сколько нужно! – засуетился отец Дениса, распахивая входную дверь. – Входи, скоро придёт Дениска и мы разберёмся!

– Спасибо, – буркнула я, может, конечно, не очень-то и вежливо, но меня что-то всё достало. И ещё этот сегодняшний недосып влиял на меня. Улыбаться и строить из себя что-то совсем не хотелось.

– Ты поругалась с Алёной? – спросил меня отец Дэна, промывая руку под краном.

– Да. Вернее, она со мной.

– У Алёны очень тяжёлый характер. И правильно сделала, что сразу пришла к нам. Поживёшь здесь.

– Нет, Герман Александрович, спасибо, конечно, но жить в посёлке я больше не собираюсь. Я лучше в городе поживу.

– Алечка, ну, как же так? Ты же только приехала. Ничего не успела посмотреть…

– Спасибо, насмотрелась… Можно? – я присела на диван, где в прошлый раз мы играли в карты. Герман Александрович тоже присел, почти рядом. Я чуть сдвинулась от него, но он придвинулся ко мне ровно настолько же. Я сдвинулась ещё немного, и отец Дениса, опять придвинулся ко мне. Я почувствовала, что уже упираюсь спиной в боковину, и двигаться мне некуда. Я начала решительно вставать, но Герман Александрович ухватил меня за руку.

– Алечка, деточка, ты чего? – он крепко держал меня за руку одной рукой, а другой начал поглаживать моё запястье. Меня чуть не стошнило. Я пару раз дёрнула руку, но оборотень держал меня жёстко. – Сейчас попьём чаю и отдохнём. Я покажу тебе твою спальню.

И как я себе представила картину, что этот мерзопакостный мужик будет мне показывать спальню, поняла, что тут оставаться я не могу!

– Жарко, Герман Александрович, пойду прогуляюсь до реки, – схитрила я. – Искупаюсь.

– Можешь принять ванну у нас, – чуть ли не облизывался он, ощупывая меня глазами.

– Ванну? Нет, этого добра и дома полно, а вот река… У вас же тут нет бассейна?

– Нет…

– Жаль. Хочу поплавать, – и я улыбнулась мужчине через силу.

– Ну, хорошо, – поморщился Герман Александрович и, что-то для себя решив, выпустил, наконец-то, мою руку из захвата. – Скоро придёт Денис. Что мне ему сказать?

– Скажите, что я сама приду, – ответила я почти уже из-за двери. Вздохнула с облегчением.

И тут же потёрла запястье, поспешив убраться прочь. Хорошо, что захватила дамскую сумочку, а сумка с моими вещами так и осталась лежать в гостиной у Спеловых.

Выйдя из дома, я поспешила со двора, пытаясь найти тень, чтобы пройти в ней. Но улица уже вся плавилась под июльским солнцем. Я же попыталась вспомнить, куда мне можно было бы сходить, пересидеть жару до вечера. И я вспомнила только одно место.

Улицы посёлка будто вымерли. Видимо, и оборотни тоже плохо переносили жару, несмотря на свою выносливость, а сейчас, когда время перевалило за полдень, пекло так, что я, даже шагая в тени деревьев и заборов, чувствовала себя варёной курицей.

Я издалека увидела тех же мальчишек, купающихся в реке, но мне сейчас было не до купания. Я вымоталась морально, и просто хотела отсидеться в покое, чтобы меня не трогали. А для этого идеально подходило место, что показал мне Денис: спрятанная от глаз полянка с холодным ручьём.

Я обошла по дуге речной пляж и вышла на ту тропинку, что надо. Стараясь вспомнить даже мельчайшие подробности пути, я всё равно едва не пропустила поворот, что скрывался за молодыми деревцами. Дойдя до места, я с удовольствием присела на скамейку и опёрлась локтями о столик. Красивое место! Настоящее укрытие от всех! Тишина, покой и прохлада начали действовать на меня успокаивающе, и я решила не отказывать себе в удовольствии и немного подремать. Мне всё равно предстояло дождаться вечера. Времени, когда наверняка Денис будет дома, и мне не придётся терпеть липкие приставания его отца.

Может, стоило рассказать об этом Дэну? Но как это сделать? Тут можно рассориться либо с самим парнем, либо устроить ссору между ним и отцом. А зачем мне это? Не проще ли избегать этого неприятного мужчину?

Мои глаза понемногу начали закрываться, и вот я уже стала проваливаться в лёгкую дрёму, как подул лёгкий ветерок, и моих ноздрей коснулся запах разложения. Это ещё была не та вонь гниющей плоти, от которой тошнит и хочется тут же опорожнить желудок, а сладковатый запашок только начавшего тухнуть мяса.

Видимо, где-то недалеко сейчас либо сдохло, либо было убито какое-то животное, и моё обоняние зафиксировало это. Но если тут рядом охотились, то, возможно, я в этом месте не одна? Я чуть не подскочила на месте и внимательно вслушалась в происходящее. Но вокруг на несколько десятков метров я не услышала ничего подозрительного. Вот стрекочут кузнечики, а вот захлопала крыльями какая-то птица, слетев с ветки. Шуршат по сухой траве ящерицы.

Нет ни зверя, ни человека, ни оборотня, никого вокруг. Я тогда втянула воздух. Он пах сыростью от ручья, прелой листвой и землёй. Запаха тлена я больше не чувствовала. Показалось? Возможно. Но, почему-то, оставаться в этом месте мне хотелось всё меньше и меньше. Я развернулась и ушла, жалея, что мне не нашлось даже места для отдыха. Уходя, я вновь учуяла запах разложения. Что за шутки подсознания?

Возвращаясь, обратила внимание на то, что мальчишек в речке больше не было. Один из них бежал по дорожке в сторону посёлка и громко кричал. До меня донеслось только «…ждите!». Видимо, другие пацанята не захотели его дождаться. Я чуть замедлила шаги. Мне сейчас не хотелось никого видеть. Медленно бредя вдоль дороги, я обратила внимание, что оборотней стало очень много. Женщины, стоя около калиток, о чём-то переговаривались друг с другом, а мужчины торопились в одну сторону.

– Михей, живо домой! – крикнула на одного из мальчишек, видимо, его мать.

– Ну, мам…

– Я сказала: живо! А то расскажу отцу про твои подвиги…

И мальчишка поплёлся в сторону дома. А его мать зыркнула на меня исподлобья, одарив недобрым взглядом. Недоброе предчувствие охватило меня. Я поспешила отвернуться и пошла чуть быстрее.

Дойдя почти до дома Дениса, я обнаружила странную картину. Во дворе дома собралась большая толпа, там был и альфа. Мужчины молча стояли и что-то рассматривали на земле, а Герман Александрович сидел единственный, почему-то, на пороге крыльца, упиравшись ладонью в лоб, будто бы о чём-то задумался, повторяю статую мыслителя Родена.

С каждым шагом мне всё менее и менее хотелось туда идти. Сердце сжималось от предчувствия беды. Мужчины стали оглядываться на меня и замолкать, если говорили. Я испугалась.

– Денис! – вскрикнула я и вбежала в толпу, мужчины шарахнулись от меня. Но никакого Дениса на земле я не обнаружила. Там лишь лежали какие-то вещи, и я вначале даже не поняла, что это за вещи и почему все так странно на них смотрят.

– Герман Александрович, а где Денис?

– Денис? А причём тут мой сын! – вдруг подскочил со своего места отец моего парня. – Ты в свои делишки его не впутывай!

Его лицо было искажено от страха, даже не от страха, а, скорее, от ужаса. Я сделала шаг назад.

– Какие… делишки? – От неожиданности я начала заикаться. – О чём это вы?

И тут краем уха я услышала рык, страшный утробный рык, что издавал кто-то слева от меня. От шока я застыла, поняв, что какое-то животное сейчас угрожает моей жизни. Но так как я стояла в толпе оборотней, угрозу мне представлял кто-то из них. Герман Спелов тут же отступил назад, прячась за крыльцо. Я медленно повернула голову, поняв, что этот звук издаёт Ждан Чернов, альфа стаи. Черты лица его изменились, стали более острыми, челюсть вытянулась вперёд, а руки стали похожи на лапы.

– Где моя дочь? – то ли прорычал, то ли проревел альфа, а я не могла и двинуться от страха. Понимала, что моя жизнь сейчас висит на волоске.

Ответить я ничего не успела, как тут его помощник вдруг сказал:

– Альфа, она полукровка и женщина. Ты не можешь… Сейчас на базе отдыха толпа чужаков. Тебя быстро осудят!

– Посадить её под замок! Допросить! Пускай признаётся во всём!

Чьи-то грубые руки схватили меня и потащили куда-то. Я плохо понимала, что происходит. Почему альфа так зол на меня? Я же ведь ничего не сделала!

– Я не… виновата… Я не… виновата… – всхлипывая и заикаясь заговорила я, пытаясь обратиться к двум волочащим меня оборотням.

– Ничего, посидишь, подумаешь… Наш бета во всём разберётся!

Меня провели вот так, под мышки, по всей улице. Потом свернули куда-то, и перед нами возник добротный деревянный сарай с большой дверью и высоким потолком. Меня в прямом смысле швырнули туда, и я ударилась сильно о дощатый пол. На адреналине я ничего не чувствовала, лишь отметила где-то краем сознания. Мне в нос ударил запах псины. Рядом со мною на полу, помимо соломы, валялись клочья шерсти, испачканные в чём-то буром, воняющие диким животным. Дверь за мной тут же закрыли, и я очутилась одна почти в полной темноте. Лишь где-то под самой крышей пробивался маленький светлый лучик, который ничего не освещал.

«Что происходит? За что со мной так?» И тут вдруг увидела, что на моей шее так и болтается моя небольшая сумка с документами и телефоном.

Я быстро отползла от дверей подальше, выключила на телефоне звук и стала звонить Денису. Он долго не брал. Потом ответил:

– Хай, бэйб! Чо за пожар? У меня тут дела…

И на заднем фоне тут раздался его любимый хип-хоп, а потом взвизгнула какая-то девица, и раздался дружный хохот нескольких голосов.

– Дэн, ты где? Срочно возвращайся. Тут такое происходит… Я не понимаю… Меня схватили и в чём-то обвиняют… Приезжай, пожалуйста, поскорее! – и я тихонько заскулила.

– Бэйб, что ты там шепчешь? Я тут делом занят, а ты ноешь что-то невнятное. Лан, я тебе чутка попозжа наберу. Давай, бэйб…

И он сбросил вызов.

– Дэн, Дэн! – закричала я, поняв, что помощи мне от него прямо сейчас ждать не стоит. Того я набрала номер тётушки. Она-то точно приедет и поможет мне!

Но монотонный голос говорил мне в трубку: «Абонент не может ответить на Ваш звонок. Оставайтесь на линии или перезвоните позже».

Я набирала и набирала номер тёти дрожащими руками, но слышала в ответ одно и то же.

Потом разрыдалась. Нос у меня заложило, и перестала чувствовать запахи. И это было к лучшему. Потому что уснуть на грязном полу сарая, чувствуя вонь испражнений, которые тут тоже имелись, я бы вряд ли смогла.

Проснулась я от скрипа дверей. В сарай кто-то входил. Солнце ослепило меня, когда я попыталась увидеть входящего. Я попыталась подняться с пола, не желая, чтобы меня ещё трогали и тащили. Но тут телефон мой, оказавшись без звука, завибрировал. Вибрацию я так и не отключила.

– У неё телефон звонит, – сказал один из вошедших.

– Так забери.

– Бета ничего не приказывал.

– Когда прикажет – будет поздно! Нужно забрать.

– Нет! – вскрикнула я и, быстро-быстро перебирая ногами, поползла в сторону стены. Но меня резко дёрнули за ногу, возвращая обратно.

– Девочка, отдай по-хорошему… Мы всё равно заберём…

– Этой – мой телефон! Вы не имеете права! Я позвоню в полицию! И вас всех тут… – я вырывалась, кусалась и лягалась, но двое мужчин, да ещё и оборотней, без труда справились со мной. Они вырвали из моих рук сумку. Беспрерывно звонящий телефон замолчал: один из оборотней вынул аккумулятор и сломал сим карту. Телефон пропал в одном из его карманов. Я сквозь слёзы могла только наблюдать за происходящим.

– Это… мой… телефон… – заикаясь, повторяла я.

– Проверь её сумку. Вдруг ещё что-то завалялось? – они начали лазить по сумке. – Ничего такого. Паспорт и карты.

Сумка была кинута на пол прямо им под ноги. Немного постояв, они переглянулись и сказали:

– Ты, это… Приводи себя в порядок. Хорош рыдать. Надо было раньше думать, когда ты альфу обворовывала…

– Я… ничего… ик… не брала…

– Ну, да… Конечно! Вставай., давай. Наш бета ждать не любит! И поблагодари его, что до сих пор жива. Альфа скор на расправу.

Я с трудом поднялась с пола: ноги отказывались меня держать. Я всегда себя чувствовала плохо после истерики. Благо, что за мою жизнь такое случалось всего пару раз. Шатаясь, я побрела к дверям.

– Наркоманка, что ли? – спросил у другого один из мужчин.

– Нет, вроде. Ничем не пахнет, кроме себя…

– Тогда что её так колбасит-то? Эй, ты сама сможешь дойти? – сил отвечать у меня уже не было. Я нагнулась и подняла с пола свою сумку. Там лежали мои документы. Главное – мой паспорт, по которому я должна была отсюда улететь уже меньше чем через неделю. Нельзя его оставлять нигде. Нельзя.

Меня качнуло, и один из мужчин попытался меня схватить за плечо, чтобы поддержать, но я отдёрнула руку.

– Я… сама…

Медленно я побрела за ними. На улице уже темнело. Я не верила, что это всё произошло со мной. Оставалась надежда, что слова оборотня про воровство – какая-то ошибка, чья-то глупая шутка. Я никогда не брала ничего чужого. Мама и тётя не так воспитывали меня. Поэтому я стала понемногу успокаиваться и решила доказать альфе, что я – не воровка.

Глава 8. Суд.

На небольшом пятачке перед магазином «Продукты» стояла толпа. По началу мне показалось, что мы пройдём мимо, но оборотни свернули именно туда. Меня что, собрались допрашивать при таком количестве народа?

Мужчины вошли в толпу и показали мне рукой идти туда же. Я и пошла. А что мне ещё оставалось делать? Оборотни, мужчины и женщины, молча расходились в стороны, давая мне дорогу. Посередине этой толпы оказалась проплешина. Там стоял деревянный стол и скамейка. На ней восседал уже знакомый мне помощник альфы. Мне показали встать прямо перед ним. Сбоку от стола стояла моя сумка с вещами. Она была полуоткрыта, и я увидела, что некоторые вещи торчали из неё, засунутые небрежно.

– Ну, рассказывай, Аля Борисова, как ты докатилась до жизни такой, – помощник альфы был мужчиной с совершенно обыкновенной внешностью. Волосы его были серыми, как и глаза, нос средним, да и фигура крепкая, но не очень мощная.

– Какой жизни? Что… я… сделала… объясните мне толком… – просипела я. Голос на нервной почве у меня сел. И это было плохо. Связки мои тяжело восстанавливались. Их потом приходилось подолгу лечить. Но сейчас не это было моей главной проблемой.

– В твоих вещах был найден смартфон Алёны Черновой. Ты больше недели жила в доме альфы, а теперь Алёну не могут найти, а её смартфон и вот, – альфа выложил на стол пачку банкнот, перетянутую моей резинкой для волос, – ещё и это. Как ты это объяснишь?

– Я не… знаю, – просипела я. – Я ничего… не брала… – Постаралась как можно твёрже ответить я. Толпа заволновалась, но никто ничего не сказал. Дисциплина в стаях оборотней очень жёсткая.

– Тогда как эти вещи оказались в твоей сумке, что стояла в доме Спеловых – Германа и Дениса?

– Не могу… сказать… Я не знаю… Думаю, что мне могли подбросить…

– Подбросить? – усмехнулся бета.

– Да, подбросить. Я не имею привычки брать чужое… Сумка моя больше часа стояла в доме Германа Александровича.

– Так это отец твоего жениха, оказывается, подкинул тебе смартфон и деньги? – на эти слова его оборотни отреагировали смешками.

– Я… не знаю… Не могу… обвинять… никого… Я говорю лишь за себя… Разве это не Герман Александрович сообщил вам про находки в моих вещах?

– Нет. По маячку.

– По маячку? – переспросила я.

– Что, не просчитала?

– Просчитала? А зачем… мне это? Я ничего… не брала… – стояла я на своём.

– Сейчас альфа вместе с ищейками разыскивает свою дочь, и он найдёт её… А ты, девчонка, – жёстко ответил мне бета, – молись своим человечьим богам, чтобы Алёна была жива. Ведь тут, на деньгах – её кровь!

Голова моя захотела совершить кувырок, подгибая ноги, но я вспомнила своего тренера по обороне. Он советовал в минуты стресса глубоко дышать. Я закрыла глаза, пытаясь на секунды отрешиться, и задышала, задышала, глубоко и часто, часто и глубоко. Головокружением немного отступило.

– Отведите её в сарай. Пускай посидит, подумает, а мы дождёмся результатов поиска.

Я шла обратно за теми же оборотнями и крутила в голове: куда могла подеваться Алёна? Надеюсь, она жива-здорова, просто это – её очередная пакость мне. А что, она вполне могла подкинуть мне в сумку свой отключённый смартфон, а теперь веселилась, глядя на то, как меня мучают!

Обвинение соперницы в воровстве – совсем не ново. Да во всех сериалах такое показывают! Богатая девушка обвиняет бедную в воровстве, чтобы отвратить от неё любимого. Ну, ничего: отец найдёт Алёну, и я заставлю её признаться в подставе!

Я немного приободрилась. Мне всегда казалось, что судьба и так щедрою рукою отмерила мне горестей: жизнь без отца, смерть матери, и, поэтому, со мной ничего плохого точно больше не случиться! Сколько на одного человека может свалиться несчастий?

И попав сейчас в такую ситуацию, я всё же надеялась выйти из неё с маленькими потерями. Что я могу сейчас? Да, практически, ничего: только ждать. Ожидание и терпение мне в помощь.

Меня опять закрыли в том же сарае. Я, почти на ощупь и по запаху, выбрала место почище и улеглась спать. Как всё разрешится, так меня и разбудят, если что. Но только я провалилась в сон, за дверью кто-то свистнул.

– Бэйб, бэйб! Ты там? – голос Дениса ворвался в мой сон. Я подскочила с места, до конца и не проснувшись.

– Дэн? Ты пришёл?

– Да, да… Бэйб, слушай внимательно меня…

– Дэн, я ничего не брала у Алёны… Это она сама…

– Бэйб, заткнись… – рявкнул Дэн, и я замолчала. – Слушай сюда… Я сейчас принесу ножовку и отпилю запор. Потом мы прыгаем в тачку и едем в город. Там прыгаем в любой поезд на Москву… Поэтому посмотри: доки у тебя в порядке?

– Да, они в сумочке…

– Окей… Значит, спать больше не ложись, сиди тут. Уходить будем быстро.

– Денис, но я же не виновата…

– Бэйб… Ты меня слушаешь?

– Да…

– Вот и вникни в то, что я тебе говорю… – грубо ответил Денис. – Дело пахнет дерьмом, бэйби…

– Ты что-то знаешь? – встревожилась я.

– Не важно…

– Так расскажи альфе!

– Да ничего я не знаю! Поняла?! Ни-че-го!!! Всё, я за ножовкой, а ты не вздумай спать! – шорох травы, и тишина. Он ушёл.

Я уселась рядом с дверью на пол и стала ждать Дениса.

Может, и вправду, стоит сбежать отсюда? А они тут пускай сами разбираются со своей Алёной… Я ни в чём не виновата… А Денис-то молодец. Всё же решил мне помочь!

Такие мысли крутились в моей голове, пока я сидела и ждала, ждала и ждала… Но уже закукарекали где-то петухи, и сквозь деревянные стены стали проникать первые солнечные лучи, а Дениса всё не было.

И тут послышались шаги.

– Денис, это ты? – вскрикнула я.

В замке заскрежетал ключ, и двери сарая распахнулись. Там стояли те же двое, только смотрели они на меня совсем по-другому, не так, как вчера.

– Выходь, – приказал мне один из них, – только не дури, девка. Мы всё одно сильнее.

– Я знаю… – я подхватила сумочку за ремень и вышла на улицу. Это двое опять подхватили меня под руки и потащили куда-то. Шли они быстро, а я лишь перебирала ногами. Вскоре мы вышли на другой конец посёлка, как раз туда, откуда начинается широкая асфальтированная дорога из посёлка. Мы как раз въезжали и выезжали отсюда с Денисом.

Оборотни подтащили меня к какому-то столбу, которого раньше я на этом месте не выдела. Он стоял возле дороги, но немного в стороне, чуть в низине.

Один из мужчин вытащил из кармана какую-то штуку, похожую на ремень, и защёлкнул у меня на шее. Это произошло так быстро, что я не успела понять. И тут же он продёрнул узкую цепь в эту штуку, а потом второй конец прикрепил к кольцу на столбе. Цепь была метров пять длинной и позволяла отойти от столба только на это расстояние.

Я схватилась руками за шею.

– Это что, ошейник? Зачем вы надели на меня ошейник? Я что вам – собака! – сказала я. – Вы не имеете права!

– Вот сейчас придёт альфа, и ему расскажешь про свои права, убийца, – сказал другой мужчина, до этого молчавший.

– Вы с ума сошли! Что вы такое несёте? Снимите немедленно! – я попыталась сама сдёрнуть с шеи ошейник, но он, почему-то, только сильнее захлёстывал мне горло. Воздуха стало не хватать, и я упала на колени прямо на землю, уже не боясь испачкаться.

– По…мо…ги…те… – прохрипела я, почти теряя сознание. Я держалась чудом, не позволяя себе рухнуть головою в придорожную пыль.

– Она так себя удавит, – произнёс один из мужчин и поправил мне ошейник. – Не дёргай, если хочешь жить! Хотя… Альфа тебя всё равно в живых не оставит…

А глотнула воздух, а потом задышала, часто и с хрипами…

– Вона, все уже едут, – сказал кто-то из оборотней, и я увидела, как на обочине уже паркуются несколько автомобилей и один микроавтобус. И оттуда выходит целая толпа.

Из своей шикарной иномарки вышел, опираясь на палку, и альфа Ждан Чернов. Я во все глаза уставилась на его машину и на его окружение. Где же Алёна? Но там были одни мужчины.

Альфа вдруг почувствовал мой взгляд и коротко, с ненавистью, посмотрел на меня. Если бы я стояла на ногах, то уже упала бы. Но я и так сидела на земле и не понимала, чем вызвана такая ненависть. Я же ничего не сделала!

Оборотни приближались ко мне молча. Один из них поставил невдалеке от меня раскладной стул, и тут сел альфа. Остальные окружили меня и столб полукругом.

– Встань, – приказал мне стоящей за плечом альфы его помощник, бета. Я медленно поднялась на ноги. – Сегодня ночью дочь альфы, Алёна Ждановна Чернова, была найдена мёртвой.

При этих словах беты глаза альфы слегка прикрылись, а я хрипло вскрикнула:

– Нет, не может быть!

– Почему? Ты не собиралась её убивать? Это вышло случайно? Она узнала про то, что ты украла её деньги и телефон, и решила тебя обвинить, а ты ударила её по голове камнем?

Эти слова бета говорил чётко и уверенно, будто бы сам это всё видел и принимал участие в убийстве.

– Я? – переспросила я и огляделась. Все собравшиеся стояли и смотрели на меня. Я многих из этих лю… оборотней видела впервые, но они смотрели, будто уже знали, какая я плохая: воровка и убийца. – Я не… воровала… не уби… вала…

У меня опять начал пропадать голос, и появилось это чёртово заикание. Оно мешало мне говорить. Ещё ошейник передавил связки, и сейчас мой голос звучал глухо, хрипло, да и ещё и выдавить из себя что-то становилось проблематично. Но я пыталась.

– Я… не … вино… вата…

– Твою кровь нашли на теле Алёны, а на месте преступления ищейки учуяли только твой запах. Ты была там.

Я? На месте убийства? Я ничего не понимала. Может, это всё сон? И сейчас я проснусь, и окажется, что я всего лишь сплю в нашей с тётей квартире, а эти обвинения – всего лишь плод моего разбушевавшегося воображения?

Мои глаза закрылись, и, через мгновение, я распахнула их, быстро-быстро поморгав. Но ничего не исчезло.

Я также стояла в центре круга из одних мужчин напротив сидящего передо мною альфы. И также их глаза были полны ненависти и осуждения.

– Я никого… не… уби… вала… – заговорила я, заикаясь и тяжело дыша. Мне до сих пор всё казалось каким-то страшным сном, и вот-вот я проснусь, и он закончится. Исчезнут эти люди, что не люди совсем, я вернусь домой, к тёте, в универ, к Дэну.

– Где ты была вчера с 11 утра до 14 дня? И кто это может подтвердить? Ты же ушла из дома альфы? Куда?

– Я… ушла к Спе…ловым…

– Герман Спелов утверждает, что ты там находилась не более четветри часа, а затем ушла, якобы, купаться на речку. Мальчишки говорят, что тебя там не видели.

– Я спала… во дворе… на своей… курте… Ждала… хозяев… А потом пришёл… Герман Александрович… и я… ушла… – я закашляла. Такая длинная фраза далась мне тяжело. – Я пошла… не на… речку, а к тарзанке… на ручей… Тайное место… Алёны и Дениса…

– И там встретила Алёну?

– Никого… Там никого… не было… не встретила…

– Алёна была убита именно там. Её сзади ударили камнем по голове и спрятали на другом берегу в детском шалаше. Укрыли полынью, чтобы запах мертвечины не распространился так быстро.

И тут я вспомнила про запах падали, что учуяла возле ручья. Так значит, пока я там сидела, Алёна уже лежала мёртвая? Меня резко скрутило и вырвало желчью прямо под ноги.

– Вспомнила?

И тут раздался жуткий рык. Это альфа уже вставал со своего стула и, глядя прямо на меня, издавал жуткий звук, от которого у меня затряслись поджилки. В глазах Ждана Чернова стояла моя смерть.

– Альфа, нет! – тихо сказал бета. – Это против наших законов! Лунная Волчица накажет тебя!

Альфа, не прекращая издавать этот страшный звук, остановился на месте, и я почувствовала, что от него пришла сила, которая попробовала сбить меня с ног.

– На колени, сука! Ты жила в моём доме, ела и пила с нами… Мы приняли тебя, как дорогую гостью… А ты отплатила нам страшным злом! – проревел альфа Ждан, глядя прямо на меня.

Я пошатнулась, но осталась стоять. Не от гордости, нет, а, скорее, от непонимания того, что происходит.

– Она полукровка. Сила альфы может на неё не действовать! – высказался бета. Я случайно посмотрела на оборотней, что стояли вокруг: у многих из носа текла кровь. – А тебе, девочка, лучше послушаться альфу и встать на колени, если хочешь жить…

Как в тумане, я опустилась на колени, уже плохо соображая, что происходит. Голова кружилась, горло сильно болело, во рту было сухо, как в пустыне, от этого язык мой, кажется, сделался раза в два больше.

– Альфа, Вам пора на Совет, – сказал бета. – А эта, – он указал на меня рукой, никуда не денется. Пускай посидит на цепи. Может, вспомнит всё сама и сознается. Решение мы вынесем завтра.

– Мне… не в… чем… сознаваться… – прохрипела я, но меня уже никто не слушал. Оборотни пошли к своим авто. Вскоре я осталась одна на цепи рядом со столбом, лишь метрах в ста я увидела старенькую машину, где сидело те двое, что конвоировали меня к сараю и от сарая. Я поняла, что это – моя охрана. Чтобы я не сбежала.

Я встала с колен и подошла к столбу, опёрлась об него спиной и села на землю, поджав ноги. Моя многострадальная сумка с документами была у меня на плече. Я обняла её, опустила голову на колени и попробовала уснуть, несмотря на начинающее палить солнце. Тени на этом пятачке земли практически не было. Пить хотелось всё сильнее.

Солнце начало нещадно припекать, и мне пришлось стянуть с себя футболку и сделать из неё чалму. Хорошо, что я была в джинсах, а не в платье. Как я бы выкрутилась в этом случае, я не знала. Но это не спасало меня от лучей палящего солнца. Вскоре кожа на плечах покраснела, и угроза получить солнечные ожоги стала моей реальностью. Но я уже плохо соображала от жажды.

Мне кажется, что я несколько раз теряла сознание, а потом с трудом выныривала из вязкого болота беспамятства. На дороге ничего не менялось: ни одна машина не проехала мимо, да и сторожившие меня оборотни ни разу не вышли из неё. Время тянулось и тянулось бесконечно долго. Я уже начала думать о том, что пускай бы всё побыстрее закончилось: я готова уже была и умереть, но мой организм, молодой и сильный, сопротивлялся этому, заставляя меня иногда вставать, разминать затёкшие мышцы.

Когда солнце стало клониться к западу, от реки подул свежий ветерок, и стало чуть легче дышать. Правда, мой язык так опух, что я им уже не могла ворочать, а в горле поселился круглый колючий комок. Я подозревала, что разговаривать я не смогу ещё очень долго. А потом вспоминала альфу и Алёну. Неужели правда её убили, и волки думают, что это была я? Я же бы не смогла… Не справилась бы с ней. Алёна была значительно сильнее, как и все настоящие волчицы. Это она доказала в своём доме, когда швыряла меня от стены к стене, будто щенка! Неужели сами волки этого не понимают?

У меня по щеке покатилась слеза. Несправедливость происходящего просто убивала. «Я не убийца», – хотелось встать и закричать мне на всю округу, но сил практически не осталось. Сквозь пелену я взглянула ещё раз на дорогу. Шум подъезжающей машины я услышала одновременно с тем, как её увидела. Это был знакомый мне автомобиль, на котором совсем недавно Денис соревновался с Алёной.

– Денис, – прошептала я. – Он приехал.

Я, уже лежащая на земле, в пыли, встала и пошла в сторону дороги. Но цепь натянулась, и я осталась, пошатываясь, стоять в десяти шагах от обочины.

Машина остановилась, и из неё вышел Герман Александрович с бутылкой воды в руках. Я жадно облизала губы.

Глава 9. Альфа.

– Алечка, детка, – слащаво произнёс отец Дениса, остановившись неподалёку от меня. Я сделала пару шагов в его сторону, но цепь натянулась. – Хочешь пить?

Я закивала головой. Мужчина жадно осмотрел мою грудь, плохо прикрытую бюстиком.

– Где… Денис? – прохрипела я.

– А Денис уехал, вернее, улетел. Нечего ему тут делать. Я только что из аэропорта, – Герман Александрович отвернул пробку у бутылки, поднёс ту ко рту и сделал глоток. Я жадно следила за всеми его действиями.

– Пить, – прошипела я, умоляюще глядя на мужчину. Тот ухмыльнулся и сказал:

– Будешь ко мне по ласковее – дам глоток, – и он многозначительно провёл по ширинке. Да, мне было плохо, и я была готова униженно молить об утолении жажды. Но открытая похоть в мой адрес отца Дениса вызывала во мне только омерзение. Я отвернулась и пошла к столбу. И тут почувствовала, как мне в спину что-то прилетело. Еле-еле стоя на ногах, меня пошатнуло, но всё же я оглянулась. Этот урод кинул мне в спину открытой бутылкой воды, и сейчас остатки влаги впитывала в себя сухая июльская земля.

– Сука, я всё равно тебя поимею! – со злостью крикнул мужчина.

– Заткнись и вали отсюда! – донеслось из открытого окна стерегущего меня авто. – Доложим альфе, что нарушаешь его приказы, Спелов!

Я опять прижалась спиной к столбу и спрятала своё лицо за волосами. Мне хотелось разрыдаться, но и показывать свою слабость перед этим уродом мне не хотелось. Пару слезинок капнуло на руку, но влаги во мне осталось мало, поэтому больше слёз выдавить не удалось. Сознание опять покидало меня с уже большей периодичностью. Словно в бреду, мне мерещились картины того, как на моё спасение приходит Денис.

Он пинками и кулаками раскидывает охрану, срывает с моей шеи чёртов ошейник, берёт меня на руки и несёт прочь от этого кошмара. Я же тянусь к нему и целую его в шею. А он своей рукой лезет под мой лифчик и мнёт грудь…

И тут я поняла, что кто-то делает это на самом деле. Я попробовала убрать чужую руку со своей груди, но, поняв, что оказываю сопротивление, мою шею обмотали цепью и придушили меня. Когда я начала терять сознание, то шею ненадолго освободили. Кислород хлынул в моё многострадальное горло, я закашлялась. В это время мои руки примотали к моему туловищу, а джинсы стянули. Я хотела закричать, но звук не шёл. Голос пропал окончательно.

Я возилась, лягалась кусалась, но насильник не останавливался.

– Сучка долбанная… какая же ты вертлявая… горячая сучка… Сейчас мы с тобой поиграем, – шёпотом заговорил человек, и я узнала голос Германа Александровича. А ещё я поняла, почему ничего не вижу: на улице уже была глубокая ночь. Сколько времени я провела в отключке – было непонятно. Но сейчас меня собирались изнасиловать. Я удвоила усилия. Тогда отец Дениса ударил меня кулаком в лицо. Я опять отключилась.

Очнулась от того, что в меня между ног вбивали кол, и тут же мне было тяжело дышать. Этот подонок сломал мне нос. Я ртом хватала воздух.

– …сладенькая какая, вот сейчас… уже скоро… как давно я этого ждал… Полукровки такие… вкусные… вот сейчас…

Мужчина задёргался на мне, выплёскивая что-то в моё тело, и, от понимания произошедшего, меня затошнило. Я едва успела повернуть голову на бок, как моё горло обожгло выходящей желчью.

– Фу, дрянь какая, грязная шлюха, – мужчина поднялся с меня и пнул под рёбра. Я лишь сжалась, осознавая, что ниже пояса я голая, и лежу на камнях. Между ног моих вытекает… что-то гадкое. Меня опять затошнило… Желчь опять вышла из меня, скрутив спазмом живот. Я закашляла.

– Неужели ты, Алечка, думала, что мой единственный сын, моя кровиночка, свяжет свою судьбу с такой, как ты? Ваша участь, недоволчиц, лишь быть игрушками нас, оборотней, – произнёс он, вжикнув ширинкой брюк. – Дала бы мне по хорошему, не получила бы все этого, дрянь…

– Пошёл… ты… – прошептала я.

– Чего ты там скулишь, грязная сука?

– Пошёл ты! – как можно громче постаралась сказать я, насколько позволял распухший язык и сломаный нос.

– Ах, ты, тварь, – он опять пнул меня, пытаясь попасть под живот, но руки были примотаны как раз к животу, и этот урод пинал лишь их и цепь, – вот и лежи тут, подыхай от голода и жажды. Прощай, Алечка. Альфа всё равно прикажет разорвать тебя, а я всего лишь воспользовался случаем, пока твоя охрана отъехала куда-то. Не пропадать же добру.

И он мерзко хихикнул. А потом опять занёс ногу для

И тут я услышала звук мотора и шум колёс на дороге. Отец Дениса услышал это тоже, и почти бегом скрылся в кустах. Но машина проехала мимо, лишь на секунду осветив меня фарами. Этот урод, слава Богу, тоже больше не вернулся.

И только сейчас до меня дошло, что здесь и сейчас я потеряла невинность под мерзким отвратительным уродом, а Денис, скорее всего, предал меня, бросив на произвол судьбы!

От шока я начала задыхаться, в горле горел огонь. Из груди вырвались рыдания, и я, вздрагивая и подёргиваясь, будто при судорогах, разревелась. «Тётя, милая, где ты? Забери меня, пожалуйста…» Я плакала от пережитого унижения, боли и чудовищной несправедливости, что настигла меня за тысячи километров от дома, от привычных мне людей. Именно сейчас я ненавидела всех оборотней, вместе взятых. Я не понимала, за что они так со мной? Ведь я же не виновата…

Потом я опять то ли уснула, то ли провалилось в забытье. Ночью начался дождь, и я, сквозь сон, глотала капли живительной влаги, ловя их ртом и языком. Потом опять забылась. И очнулась уже окончательно от того, как кто-то трогал меня за плечо:

– Эй, ты! Жива? – надо мною склонился мужчина с окладистой бородой, чем-то похожий на батюшку из храма, куда в последние годы зачастила моя тётя.

Я что-то промычала в ответ.

– Альфа! Она живая! Что будем делать? Снимать цепь?

Батюшке что-то ответили, а я машинально сжалась. Альфа? Зачем альфе понадобилось посреди ночи снимать с меня цепь? Хотя, я сейчас была такая жалкая, что не способна была ни то что на побег, а даже на сопротивление, захоти меня изнасиловать ещё кто-то прямо сейчас.

– Вставай, милая, давай. Цепь я снял. Прикрой срам, – сказали мне, укутывая в плед и пытаясь поднять с сырой земли. Я кое-как поднялась и пощупала шею. Ошейника на мне не было. Я сделала шаг, другой. Меня штормило, но мужчина придерживал меня сзади и направлял туда, куда ему было нужно. Я лишь переставляла ноги. Мы подошли к высокой машине, то ли джипу, то ли микроавтобусу тёмного цвета: я не поняла, да и не приглядывалась. Дверь отъехала в сторону, и меня ненавязчиво подтолкнули внутрь.

– Ложись поспи, – сказал мне лже-батюшка, устраивая на широком заднем сидении. – А это что?

Он увидел ремень на моей шее.

– Альфа, у неё при себе дамская сумка. Там наверняка документы!

– Давай мне, – ответил незнакомый мужской голос, и сумка осторожно была снята с моей шеи. Я опять вырубилась, пригревшись в тёплом нутре машины, укрытая пледом и разморённая неспешной и ровной ездой. Меня куда-то везли, и теперь мне было на это плевать.

Следующее моё пробуждение произошло от того, что стало слишком тихо. Мотор автомобиля не работал. Я открыла глаза и чуть не ослепла: яркое солнце светило прямо мне в глаза через раскрытое окно.

– Проснулась, спящая царевна? – обернулся ко мне с переднего сидения мужчина с бородой. На его лице играла задорная улыбка. Я хотела ему ответить: «Да» и улыбнуться, но моё горло ответило на эту попытку только болью и кашлем.

– Заболела? Ну, мы это скоро исправим! Сейчас альфа принесёт тебе попить и поесть, а дома мы всё полечим, – и этим своим видом и благообразным тоном стал ещё сильнее похож на приходского священника.

«Что это за альфа, что побежал покупать пить и есть мне, замарашке, несколько часов назад обвиняемой в убийстве?»

Ответ на этот вопрос я получила очень скоро. Дверь со стороны водителя открылась, и за руль сел мужчина среднего телосложения со светло-русыми волосами. Он повернулся к батюшке и спросил:

– Ну, как тут?

А я в это время залипла. Приятный тембр голоса и римский профиль этого мужчины не могли бы никого из женского пола оставить равнодушным. Вот не осталась равнодушной и я. Цвет глаз мне было не очень видать со своего места, но я, почему-то, была уверена, что они у этого мужчины голубые, или даже синие. Просто другие к такой внешности не подошли бы.

– Смотрите сами, альфа! – ответил ему бородатый, и мужчина резко повернулся ко мне. Хорошо, что я успела укутаться одеялом, не выставляя свои голые ноги и пятую точку на обозрение этого оборотня. Иначе я бы просто сгорела со стыда.

Мужчина обжёг меня взглядом, брезгливо поморщился и отвернулся. Да, я оказалась права: у него были голубые глаза. А взгляд… Этот взгляд позабыть было невозможно.

– Тебя зовут Аля? – спросил в это время бородатый, и я закивала в ответ. – А фамилия твоя – Борисова?

Я опять закивала.

– Так вот, Аля. Сейчас ты едешь из стаи альфы Чернова в нашу, Белозерскую. Теперь ты будешь жить у нас. Ты не можешь разговаривать?

Я усиленно закивала головой.

– Ничего, подлечим. Держи! – лже-батюшка кинул мне на колени бутылку воды и гамбургер.

Я, трясущимися руками, открыла эту бутылку и сделала несколько глотков, потом вода потекла мне в нос, и закашляла, выплёвывая остатки воды на пол.

– Куда спешишь, Аля?

Я помотала головой, никуда, мол.

– Не спеши. Мы сейчас заправимся и поедем дальше. Нам осталось ехать ещё три часа. Я – Василий Дмитриевич, бета и по совместительству доктор. Ты знаешь, кто такие беты?

Я кивнула.

– Хорошо. Остальное тебе расскажут позже, – и Василий Дмитриевич бросил взгляд на альфу, странного альфу, что сам ходил покупать еду полукровке с тёмным прошлым и сам вёл машину. У Чернова был шофёр. Я скривилась, вспомнив об отце Дениса. Глаза сами по себе протекли слезами. Я всхлипнула.

– Ну-ну, не рыдай. Тебя в нашей стае никто не обидит, – уверенно сказал Василий Дмитриевич и опять посмотрел на альфу. Тот спокойно вёл машину и никак не реагировал на слова своего беты.

Я же спрятала лицо под плед и решила ещё немного поспать. Есть мне пока не хотелось, и я осторожно засунула гамбургер в карман сиденья. Но мне не спалось.

Я всё размышляла, кто это, и куда меня везут. Я даже плохо понимала: зачем я пошла с этими двумя мужчинами. Видимо, мне было так плохо, что уже стало всё равно, что со мною будет? Комок встал у меня в горле. Я решила доехать с ними до места, а там осмотреться и действовать по обстоятельствам. Плохо, что «батюшка» забрал мою сумку. Там был мой паспорт. Мне бы добраться до аэропорта, а там я уже разберусь, что делать.

Под эти невесёлые думки я и уснула. Проснулась опять от тишины. Автомобиль стоял на месте. Двигатель не работал. Я приподнялась и посмотрела на передние сидения: там никого не было. Случайно моё лицо попало в зеркало заднего вида, и я ужаснулась: синяки под глазами, распухший нос с отчётливой горбинкой, которой у меня никогда не было, потрескавшиеся до крови губы и испуганный взгляд. Хороша я же я была! Видела бы меня тётя… Мне стало ужасно себя жалко, и опять слёзы уже подкатили к глазам, но горло пронзил болевой спазм, и кашель заставил мои слёзы отступить. Дверь авто отъехала в сторону.

– Проснулась? Давай на выход.

Я обмотала плед вокруг туловища на манер древнегреческой тоги и выползла в ещё светлый летний вечер. Машина стояла где-то на окраине посёлка, но посёлка не такого, как Озерки, что находился рядом с лесом, а посёлка самого что ни на есть лесного. Вокруг меня росли редкие сосны, за которыми прятались редкие дома без всяких заборов и палисадников. Просто дома в лесу.

К ним вели выложенные то ли камнем, то ли плиткой ухоженные дорожки. На одной из них, более широкой, и стояла тёмная машина, из которой я вышла. Мы тут стояли с Василием Дмитриевичем вдвоём. Альфа куда-то пропал.

– Ну, пойдём, я провожу тебя до нашей амбулатории. Егор Степаныч тебя подлечит…

Егор Степаныч? Разве не сам бета будет лечить меня? Я удивилась. Кое-как, наступая на небольшое количество сухой хвои на тропинке, я брела за мужчиной, глядя лишь себе под ноги. Подлечиться мне стоило. А потом – добраться до аэропорта и вернуться к тёте.

Мы зашли в бревенчатый сруб, пахнущий смолой и хвоей, надпись около дверей которого гласила однозначное: «Амбулатория».

– Егор Степанович! Принимай пациента!

– Кто там? Что случилось? – засуетился мужчина средних лет.

– Вот… Девушку надо под-ла-тать, под-ле-чить и потом до-ло-жить! – чётко, по военному приказал бета этому мужчине, который и на доктора-то не был похож. – Умеешь, надеюсь, поломанные носы вправлять?

Мужчина бросил на меня взгляд, наполненный страхом.

– Давно не вправлял… У нас же само…

А потом он втянул воздух и поморщился.

– Да. Девушка- полукровка, поэтому с регенерацией у неё не очень. Ты уж постарайся, дорогой! – Василий Дмитриевич похлопал Егор Степаныча по плечу.

– Конечно-конечно! Не беспокойтесь… – засуетился и залебезил тот, став похожим на суетливую крысу. Маленькие бегающие глаза и острый нос делали это сходство поразительным.

– И ещё: деве жить пока негде. Пускай у тебя поживёт…

Оборотень опять поморщился:

– У меня?

– Тут, естественно… А не там, где ты подумал! – заржал бета. А потом резко успокоился и добавил: – Найди её одёжку и обувь на сезон. И смотри: не балуй! – а потом погрозил пальцем, – А то альфа вырвет тебе твою игрушку по самые помидоры!

Он опять заржал и повернулся ко мне.

– Ну, всё, откланиваюсь, Алевтина… Слушайся нашего фельдшера и жди альфу. Он придёт и всё тебе объяснит! А мне пора. Выздоравливай!

И бета ушёл, только громко хлопнула дверь.

– Иди сюда, – позвал меня оставшийся со мою наедине местный эскулап, и я двинулась на зов, стараясь не смахнуть огромным пледом ничего с полок шкафа, стоящего в коридоре. Меня ещё качало, да ещё начало знобить.

Мужчина провёл меня через смотровой кабинет в какой-то небольшой закуток, где стояла одна единственная кровать.

– Прежде, чем ложиться, прими душ. Я дам тебе халат. Сегодня переждёшь. Ну, а завтра я спрошу у нас женщин тебе одежду. Какой ты носишь размер?

Я показала ему на своё горло.

– Что это значит?

Тогда я напрягла связки, пытаясь вырвать из себя звук, но меня опять накрыло кашлем. Эскулап, наконец-то, понял, что я пыталась ему донести.

– У тебя болит горло, и ты не можешь говорить?

Я активно закивала, а он презрительно скривился:

– Мало того, что полукровка, так ещё и немая… На какой только помойке тебя подобрал наш альфа!

Я про себя подумала, что терпеть моё общество этому мужику долго не придётся: как только я очухаюсь, то тут же сбегу. Хватит, насмотрелась я на этих оборотней! Что ни волк, то мерзавец или предатель!