Как кошка с собакой бесплатное чтение

Преследование.

В воздухе ощущается весенняя прохлада, хоть и светит ярко солнце. В небе – ни белого росчерка, ни пёрышка – все кругом залито голубой лазурью. Зато снизу, по каменной брусчатке проносится белое пушистое облако. Вернее, это – похожий на облако мальчишка-щенок, у которого на спине бренчит какое-то снаряжение.

– Я их чую! – слышится запыхавшийся голос мальчишки.

– Да, и я их слышу, – соглашается с ним девочка-кошка, сидящая наверху.

Она тоже срывается с места и устремляется вслед за братом, бесшумно прыгая по крышам невысоких домов.

По узким городским улочкам прогуливается компания друзей енотов. Похожи они только этим, а в остальном – один высокий и худой, другой коренастый, крепкий, а третий не удался ни ростом, ни шириной плеч, ни, даже, лицом – пусть и не страшный, но неприятный внешне. Ещё из общего у них, разве что, возраст – лет по пятнадцать каждому.

Парням весело, они громко разговаривают, смеются, а порой и горлопанят, не обращая внимания на упрёки окружающих. Да и строгий, хоть и совсем ещё юный голос щенка, который приказывает им остановиться, они оставляют без внимания. Вернее один из ребят пренебрежительно фыркает в ответ:

– Ещё чего! –отмахивается он рукой, но даже не оборачивается.

В этот момент над ними проносится серебристая тень – девочка-кошка, перепрыгнув их, преграждаем им путь.

От неожиданности компания всё-таки останавливается.

– Вы должны извиниться! – решительно заявляет кошечка, тыча в них длинным острым коготком.

– Перед тобой, что ли, козявка? – усмехается широкоплечий парень.

– Нет, перед лисёнком! Как вы смеете обижать малышей?! – с укором и раздражением интересуется девочка.

– Подумаешь, лис! Они же все – пройдохи и жулики! – заявляет другой, который самый низкий и щуплый, голос у него такой же неприятный, как и внешний вид.

Но в разговор вмешивается третий енот, он одёргивает друга за льняной рукав и с упрёком спрашивает: «Ты чего оправдываешься перед этой мелочью? Прихлопни её, как муху!», но заметив нерешительность друга, собирается сам исполнить свой же наказ и надвигается на девочку.

Кошечка, действительно, в полтора раза младше и гораздо слабее своих соперников, к тому же их с братом лишь двое. Ей страшно, и это слышится по её голосу, видно по её большим изумрудным глазам.

Этот страх чувствуют еноты, похоже, они не собираются церемониться, а тот, что приблизился, готов просто «смахнуть» девочку со своего пути.

Ощетинив серебристую шёрстку и выпустив остальные коготки, она демонстрирует свою решимость несмотря на превосходство противника в силе и количестве. Но в драку она не лезет, вместо этого хватает с пояса каучуковый мячик и бросает в грудь парня напротив, который сильно возвышается над ней.

Мяч бьёт несильно даже с такого расстояния, но лопается, расплескав что-то липкое, что, подобно паутине, спутывает противника. Этого, кажется, недостаточно, и следом летит второй мячик – для надёжности, склеив ноги, он окончательно обездвиживает противника.

– Ну, кто из нас теперь – муха?! – торжествующе восклицает девочка.

Но другие подростки тут же бросаются на помощь товарищу.

В этот момент вмешивается щенок – опустившись на четвереньки, он тянет за шнурок. Пусковой механизм выстреливает у него из-за спины. Крюк с привязанной к нему верёвкой сбивает другого енота на землю, обмотав его ноги.

Только один из ребят остаётся на свободе, но он, оттолкнув стоящую на пути девочку, сбегает прочь, бросив своих товарищей.

Упав в грязь, вернее, в пыль лицом, кошечка тут же оказывается на ногах. Похоже, она отделалась лишь лёгким испугом, но её переполняет негодование, ведь, они почти одолели задир: «А теперь!.. теперь!.. Где там этот глупый щенок?!» – злится она, понимая, что самой ей не справиться с последним, хоть и самым слабым соперником – ещё клея или других хитростей в запасе у неё не осталось.

Девочка замечает, что младший брат возится с механизмом, из которого всё ещё торчит верёвка, а другой её конец все еще удерживает енота. Пленник пытается выпутаться, но лишь усугубляет ситуацию.

Кошечка вмиг оказывается возле щенка и старается его освободить.

– Дай сюда, – раздражённо требует она, отталкивая руки брата.

– Хватит дёргать! – требует мальчишка.

– Ты только мешаешь!

– Отдай, я сам!

– Ты всё запутал!

– Отстань!

– Сам отстань!

– Агр-р-рх!

– Ф-ф-фш!

Ситуация накаляется, и пленники решают воспользоваться моментом – тот, кого удерживала верёвка, наконец, выпутывается сам, а затем помогает другу освободить хотя бы ноги. Руки так и остаются склеенными, к тому же «паутина» все еще очень липкая и грозит «перекинуться» на спасителя – остается лишь бежать, пока ребята ссорятся, чтобы разобраться с путами в месте поспокойнее.

Впрочем, брат с сестрой уже не обращают на них никакого внимания. Они валяются на земле, сцепившись друг с другом до тех пор, пока острые, как иголки, коготки не ранят щенка, легко проникнув под его густую шёрстку.

От боли и обиды малыш взвизгнул и теперь жалобно скулит. Только сейчас старшая сестра понимает, что натворила. Она вскочила на ноги, пытается поднять брата и помириться, но тщетно.

Родители.

Солнечный диск пересёк зенит и теперь устало клонится к горизонту. Ремесленный шум стихает, и его сменяет весёлый гомон и смех. Даже крики торговцев уже почти неразличимы на юге, зато всё отчётливей слышны дружеские беседы, песни, жаркие споры, которые доносятся со дворов и открытых окон.

Запахи усердной работы сменяется ароматами готовящихся ужинов. Город торопится проводить уходящий день, чтобы уже завтра с рассветом и новыми силами взяться за работу.

По одной из улиц идёт волчица. Она выглядит уставшей и отстранённой, но в какой-то момент из целой палитры ароматов различает два знакомых запаха и устремляется на соседнюю улицу. Несколько домов спустя она замечает в толпе пару ребят, щенка и кошечку, которые уныло и порознь бредут в сторону дома.

Волчица спешит им навстречу, приседает, чтобы подхватить щенка, который бросился ей на шею с криком:

– Мама!

А затем она отстраняется, чтобы узнать, что произошло.

– Ничего, – грустно отвечает щенок, понурив взгляд.

Тогда мама-волчица требовательно смотрит на дочь:

– Элизабет?!

Но и та ничего не отвечает. В отличие от брата, она проходит мимо, можно подумать, потому что у неё заняты руки, в которых ремни, верёвка и другие части снаряжения щенка, но её взгляд устремлён прочь, а на лице – раздражение, словно ей есть на что обижаться. На самом же деле её мать отчётливо чует этот запах расстройства и злости, по большей части, на саму себя и немного – на всех окружающих.

Дома, чтобы не мешать отцу, девочка чуть приоткрывает дверь в его кабинет, сбрасывает снаряжение прямо на пол, а затем быстро сбегает вниз. Здесь она останавливается и замирает.

Проходит некоторое время, а Элизабет все еще стоит в небольшой мрачной комнате, где как напоказ выставлено различное снаряжение на пыльных витринах, но не обращает на «экспонаты» никакого внимания. Вместо этого её взгляд прикован к стене напротив и даже сквозь неё, словно нет вокруг ничего, кроме её тяжёлых мыслей. Впрочем, огромную тень позади себя она замечает сразу, хоть и не обращает на неё никакого внимания.

Огромный рыжий силуэт в чёрную полоску тянется к хрупким плечикам девочки, но она раздражённо вырывается из объятий.

– Может, хватит уже ссориться из-за ерунды?.. – с грустью в голосе интересуется мужчина.

– Это не ерунда! – злится кошечка.

– Прости, я же не знаю, что у вас произошло, – оправдывается тигр.

– Ну, па-а-ап!

– Ладно-ладно. Сама расскажешь, если захочешь. Я у себя, если что, – тигр пожимает плечами, разворачивается и с трудом протискивается через узкую арку в полукруглой стене.

Здесь начинается крутая винтовая лестница, которая уходит наверх. Узкие полоски света проникают через прорези в стене, которые сложно назвать окошками.

Лестница ведёт в комнатушку внутри невысокой башни, встроенной прямо в дом, но дойти до комнаты тигр не успевает. На полпути он оборачивается, чтобы подхватить подлетевшую к нему кошечку.

– Тише – не хватало ещё кубарем с лестницы скатиться! – недовольно, но нестрого ворчит отец.

Вместе они поднимаются наверх и практически упираются в большой полукруглый стол, установленный вдоль стены. Он завален бумагой, карандашами, линейками и прочим чертёжным инвентарём.

Папа-тигр отодвигает от стола большой грубо вытесанный и сколоченный стул и ставит его на середину комнаты прямо напротив девочки, а затем садится на него, чтобы быть с ней примерно на одном уровне.

– Так, что у вас произошло?

– Ну… мы преследовали ребят… – замявшись, начинает рассказывать девочка

– Кого? И почему? – переспрашивает отец.

– Еноты – они лисёнка обижали, а мы побежали за ними, чтобы проучить. Потом я услышала их, а, когда догнали, Алекс, как зарычит! Но они и усом не повели. Тогда я перепрыгнула через них, преградила им путь и…

– Ты же знаешь, что я не люблю, когда вы дерётесь?

– Да, не дрались мы!.. – она недовольно топает ножкой. – Вернее, один пошёл на меня, но я справилась с ним… в смысле кинула в него мячики-липучки. А Алекс выстрелил в другого крюком – сделал, как я учила и схватил его. Только третий как накинется на меня! Я-то попыталась его поймать, но он старше и больше меня, поэтому сбежал. А всё из-за Алекса! Он не помог мне, запутался, так ещё и не давал ему помочь…

– Запутался? В верёвке?

– Да, нет же, верёвка енота связала, а другой конец к Алексу привязан, вернее, к механизму…

– Ясно. Нужно будет застёжку установить или лезвие для верёвки, нет, лучше застёжку… Прости, перебил. Так, что, вы подрались? Из-за верёвки?

– Нет!.. Ну, то есть да. Ну… то есть… всё, я больше не хочу об этом разговаривать!

– Знаешь же поговорку о двух зайцах?

– Хватит!

– Ладно, я всего лишь хотел…

– Папа!

– Всё, прости-прости. Поможешь разобраться с вашим снаряжением? Нужно всё почистить и распутать…

– Как скажешь, пап… – грустно соглашается она, – только, я хотела ещё погулять, пока не поздно…

– Ладно-ладно, – недовольно ворчит папа-тигр. – Я сам разберусь здесь, и ещё поработаю немного. Иди гуляй.

Девочка радостно обнимает его на прощание, разворачивается и убегает прочь.

Неожиданная встреча.

Ремесленный район остаётся позади, ещё немного и будет – торговый, только складской переулок пересечь. Вернее сказать, это – давно уже и не «переулок» вовсе, а целая сеть узких улочек и переходов.

Здесь стоят, покосившись, мрачные дома с заколоченными ставнями, на дверях висят массивные замки, а на улицах пустые коробки и корзины свалены друг на друга.

Выглядит это место жутковато, особенно когда начинает темнеть. В это время торговцы, ремесленники, трактирщики уже расходятся по домам. Тогда наступает пора угрюмой тишины и забвения. После этого только стражник изредка проходит с караулом, но и он нигде не задерживается надолго. Зато здесь – самый короткий путь между районами, можно сказать – это центр нижнего города.

Ловко перепрыгивая с крыши на крышу, Элизабет несётся вперёд и, кажется, еще успеет вернуться домой до захода солнца, как и положено послушному ребёнку, который «не гуляет по ночам не пойми где и не занимается там не пойми чем».

На самом же деле её родители никогда не переживали, что подумают соседи, но всерьёз беспокоятся, как бы она и её брат не покалечились впотьмах или не встретились с грабителем, а то и кем похуже, ведь фонари в нижнем городе зажигаются редко и не везде, да и на стражников ночью надеяться не приходится.

Поэтому Лиз пообещала себе, что вернётся домой засветло – чтобы родители не волновались. Правда прежде она нарушила другое своё обещание, которое давала уже им, а не себе: что не станет сегодня больше уходить со двора. Но и на это у неё есть оправдание – она должна встретиться с лисёнком и рассказать ему, что они проучили ребят, которые его обижали.

Правда в её надёжный план вмешивается «его величество» случай. Без шуток – издалека Элизабет замечает затаившегося среди коробок львёнка и, подобравшись ближе, спрыгивает прямо к нему.

– Привет! Я – Элизабет, – предоставляется она. – А ты кто?

Подскочив на месте от неожиданности, львёнок разворачивается на пол оборота, вытаращив на незнакомку рыжие глаза. Он замирает в растерянности, глядя на маленькую девочку с серебристой шерсткой, а затем берёт себя в руки и уточняет:

– Ты ко всем так подкрадываешься?

– Подкрадываюсь? – удивляется Лиз. – Тоже мне важная птица – зачем мне к тебе подкрадываться?..

– А может ты – вражеский лазутчик, а я, например – принц Эльдар, которого ты собираешься похитить, – с усмешкой в голосе предполагает мальчишка.

Он выпрямляется во весь свой немалый рост и демонстрирует свою широкую грудь и шею, где в скором времени должна будет вырасти густая чёрная грива. Получается весьма наигранно и нелепо, но в то же время в нём чувствуется присущая львам стать.

– Не похож, не похож! – замечает девочка сквозь смех.

– Это почему же? – смущается львёнок.

– Ну, ты добрый – в смысле, у тебя глаза добрые и…

– А это здесь причём? – в его, действительно, добрых рыжих глазах читается недоумение.

– Ну, он напыщенный, самовлюблённый и вредный ребёнок, который не бывает в нашем районе тем более один, без своих нянечек – это же все знают, – она пожимает плечиками, словно эту простую истину должен знать даже какой-нибудь деревенщина.

– Ну, у него есть причины быть под постоянной охраной, а остальное… как, вообще, можно говорить такое о ком-то, кого ты никогда раньше не видела? – не перестаёт удивляться мальчишка.

– Ну, я… – мнётся Лиз, а затем переводит тему разговора. – А ты? Прятался здесь от кого-то?

– Что? Почему ты так решила?

– Ну, ты таился вот так, – девочка скрывается за рядами коробок и корзин и начинает их нарочито неловко расталкивать, похожая скорее на неуклюжего быка, чем на маленькую хрупкую кошечку.

Создаётся много шума, деревянные башни грозят обвалиться на ребят в любой момент. Но львёнок не боится оказаться под завалами, он наблюдает за пародией на самого себя и искренне смеётся.

Внезапно кошечка перестаёт паясничать и отвлекается куда-то в сторону. Её ушки подёргиваются, словно на них кто-то дунул.

– Караульный! – предупреждает она.

Кивнув в ответ, львёнок в миг становится серьёзным и, схватив новую знакомую за руку, бросается вместе с ней прочь. Хватка у него крепкая, даже очень, но и спутница особо не сопротивляется.

Они бегут вперёд, пока высокий забор не преграждает им путь, сворачивают вправо в подвал дома, к которому примыкает забор, а в следующий миг оказываются на оживлённой улице. Но даже здесь они не задерживаются.

Где они оказались и куда бегут Элизабет уже не понимает – снизу всё выглядит слегка иначе, а она привыкла смотреть на всё с высоты, с крыш и других возвышенностей, и сейчас она заблудилась. Одно ей известно точно – дорога хоть и петляет, но ведёт куда-то наверх.

– Стой! – внезапно вырывается она.

– Что? – недоумевает львёнок. – Что-то случилось?

– Уже поздно! – заявляет девочка, а затем добавляет. – Родители будут волноваться.

– Прости! Я привык… ну, то есть, у меня-то родители умерли, и…

– Извини, я не знала, что ты сирота…

– Нет-нет, у меня есть дядя Луи. И Эрдвин – он присматривает за мной с рождения. Знаешь, я тоже уже собирался домой, только хотел сначала показать тебе одно место. Но думаю, это подождёт до следующего раза. Мы же ещё встретимся, правда?

– Нет… ну, то есть, да, но я… кажется, я заблудилась, – признаётся кошечка, еле сдерживая слёзы.

– Хочешь, я провожу тебя? – с охотой предлагает её новый друг.

– Что?! Проводишь? – растерянно, но радостно восклицает девочка, только решает уточнить, – А ты знаешь куда идти?

– Нет, но, если расскажешь о своём доме – как он выглядит, и что находится поблизости, думаю, я смогу его найти.

– Ты так хорошо знаешь город? – с восхищением интересуется она.

– Место, которое я тебе хотел показать – с него открывается отличный вид. Считай, что у меня карта в голове – весь город, как на бумаге, – хвастается мальчишка.

– А это место, ну, которое ты хотел показать, оно далеко отсюда?

– Нет, совсем рядом, ещё немного подняться и повернуть направо.

– Покажешь?

– Да, конечно, – с небольшим удивлением, но и радостью в голосе соглашается львёнок.

Они снова срываются с места и теперь уже останавливаются только, когда тропа выводит их на высеченный прямо в скале балкон. Львёнок не врал – внизу, у подножия высокого утёса расположился целый город, словно его нарисовал на полу искусный художник. Виден даже Верхний Город и королевский дворец – всё, как на ладони.

И здесь, действительно, есть на что посмотреть. Уже темнеет. Огоньки, словно светлячки, зажигаются то здесь, то там. Местами в небо поднимаются клубы дыма, а закат раскрашивает их в алый, оранжевый и сиреневый цвета. На улицах уже почти никого нет, только на окраине у главных ворот всё ещё шумно и многолюдно. Там конюшни, гостиницы, таверны, небольшой театр – все они радушно принимают гостей, несмотря на позднее время, пока остальные районы в полумраке готовятся ко сну.

– Какая красота! – с благоговением протягивает Элизабет. – Я часто забираюсь повыше, но здесь – впервые.

– Отец показал мне это место, когда был ещё жив. Отсюда всё выглядит таким крошечным, почти игрушечным. Кажется, что всюду можно дотянуться рукой – что-то исправить, навести порядок. Жаль, что в жизни всё не так.

– Ты что-то натворил? Поэтому прятался на складах?

– Нет, ничего такого, – с грустью замечает он, – просто, когда ты лев, все ждут от тебя, что ты не будешь ошибаться или оглядываться на других. Иногда действительно, хочется скрыться, чтобы не видеть их взглядов, требовательных или осуждающих…

– А мой папа говорит, что ошибаются все, и нет смысла переживать, если что-то пока не получается и что о тебе подумают – нужно жить дальше и со временем всё обязательно получится. Если стараться, конечно.

– Да, мой отец тоже любил давать напутствия, – грустно улыбается львёнок. – Он всегда чувствовал, когда мне нужна помощь или совет, и всегда находил время для этого.

– Видимо, он хорошо тебя понимал…

– Да, мне кажется, он единственный знал меня настоящего, что я чувствую. Не смеялся и не осуждал, даже если мне было страшно или я был не уверен в себе. Даже говорил, что и сам иногда боится. Не за себя, конечно, но за других, за меня, например. А еще рассказывал, что в детстве его всегда поддерживал отец, а отца – дед…

– И все они – львы? – догадывается девочка, а её новый друг согласно кивает. – Значит, и львам бывает страшно?

Львёнок поднимает на подругу взгляд, чтобы понять насмехается ли она или действительно удивлена его признанием, и решив, что второе, восклицает:

– Конечно! Чувства-то у всех одинаковые, даже у могучих львов бывают мгновения слабости…

– Может и принц Эльдар иногда боится? – полушёпотом интересуется девочка, словно сама боится, что её могут услышать.

– Значит, как назвать его самодовольным болваном – это она смело говорит, а как…

– Ну, хватит!

– Как скажешь, – усмехается львёнок, а затем пожимает плечами. – Неважно кем ты родился – львом или барсуком или кто твои родители, важно, как ты поступаешь и к чему стремишься. Вот, ты, например – кем ты хочешь стать, когда вырастешь?

– Ну, я-то точно знаю – буду помогать попавшим в беду, стану героем, который защищает и спасает людей…

– Стражником, что ли? – удивляется львёнок, смерив небольшую кошечку взглядом.

– Ну, не-е-ет! Я же не сказала, что буду бренчать доспехами, гуляя по городу и почёсывая пузо. Я хочу помогать людям, а не взирать на них с важным видом. Вот, например, недавно мы с братом проучили ребят, которые обижали лисёнка. А стражник, разве он стал бы разбираться и гоняться за ними? Ещё бы и лисёнку досталось, что отвлекает своими жалобами от важных дел. Бывают случаи, когда нужна реальная помощь!..

– Может ты и права…

– Конечно, я права! А ты? Кем ты станешь, когда вырастешь?

– Я хотел бы стать разведчиком. Если точнее – первым в истории львом-разведчиком.

– Разведчиком? – удивляется Элизабет.

– Ну, да. Чаще всего это ласки или куницы – кто-то ловкий, быстрый и незаметный. Они проникают в логово врага, чтобы добыть секретную информацию. Например, чтобы узнать, если кто-то собирается напасть, и предотвратить это. Или, чтобы спасти людей из плена. Да, много чего делают…

– Здорово! Это почти, как герой, только более… скрытный. Тогда тебе повезло, что ты не принц – ему же постоянно приходится быть на виду, и он не может просто так скрыться из виду.

– Да, уж, – печально вздыхает львёнок. – Хотел бы я, чтобы у каждого был выбор. А у тебя, уверен, всё получится – как только я тебя увидел, сразу понял, что тебе можно доверять. Поэтому и захотел показать тебе это место и этот закат…

– Закат! – с ужасом осознаёт девочка. – Мне уже пора быть дома!

– Бежим, я тебя провожу, – охотно предлагает львенок.

– Спасибо, не надо – я уже поняла, где мы находимся. Увидимся! – машет она рукой на прощанье.

– Завтра здесь же? С утра?

– Договорились!

Кошечка бежит обратно. Только сейчас она замечает, что дорожка, по которой они поднимались сюда, выглядит весьма опасной – узкая, вдоль обрыва и, кажется, вот-вот обвалится под ногами. Неудивительно, что здесь безлюдно и место это выглядит заброшенным. Впрочем, девочку тропа выдерживает без проблем и даже камни не обсыпаются.

Присмотрщики.

Спальня выглядит роскошно: резная мебель, мех тончайшей выделки, шёлковая постель превосходного качества, серебро, черновь* (драгоценный металл угольно-черного цвета с лунно-серебристым отливом, является аналогом золота, который отсутствует в этом мире), драгоценные камни. Но кроме роскоши, здесь есть кое-что куда более важное – уют. Его создают различные вещи, аккуратно разложенные, расставленные и развешанные по комнате: игрушки, детские поделки и рисунки, вышивка на ткани, которая выглядит чуть небрежной, но от этого даже более красивой. А особенно впечатляют картины. Например, на одной из них изображена мама-лань. Она лежит в кровати и держит на руках маленького львёнка. А рядом стоит отец-лев, который любящим взглядом взирает на жену и сына.

Художник очень старательно передал не только обстановку в комнате, которая почти не изменилась за многие годы, но и эмоции на лицах людей: отец – гордый, но обеспокоенный, мать – счастливая, но уставшая, возможно даже, больная, и сын – ещё совсем крошечный, но уже такой величественный, совсем как его отец.

А ещё в комнате находится мужчина, не нарисованный – настоящий, и не лев или лань, а – шимпанзе. Он стоит возле камина и терпеливо ждёт, когда вернётся львёнок, который очень вырос по сравнению со своей нарисованной копией.

– Вы поздно, – замечает шимпанзе.

– Можно подумать, ты беспокоился обо мне…

– К чему этот сарказм? – недовольно ворчит мужчина.

– Прости, я знаю, что ты присматриваешь за мной почти всю мою жизнь, но ты мне не отец и не можешь…

– Вы слишком много разговариваете…

– Для льва? А ты слишком заносчив для обезьяны. Не переживай, я смогу приготовиться ко сну самостоятельно.