Сквозь порталы сновидений. Книга вторая бесплатное чтение

2.1. Нас там ждут

В мае две тысячи шестого года в сновидении я была гостьей у родственников из своего рода. Встреча с ними происходила в светлом и большом одноэтажном доме, стоящем одиноко на опушке леса. С левой стороны дома начинался густой еловый лес, показавшийся мне тёмным, так как в нём почти не было лиственных деревьев. С другой – простиралось большое поле, обрамлённое на горизонте полоской леса, на котором росла невысокая травка вроде серебристо-зелёной полыни и редкие мелкие цветочки. Дом, был похож на усадьбу, в которой люди живут уединённо на лоне природы.

Я стояла у крыльца, осматривая окрестности и сам дом, с высокой двускатной крышей. Вокруг царил покой, тишина и чистота нетронутой природы. Затем я перевела взгляд на молодых женщин и мужчин, молча стоявших рядом со мной. Женщин было больше. Они были одеты в красивые яркие платья из ткани, похожей на тонкий мягкий шёлк. Обратила внимание, что платья у всех были сшиты из однотонной ткани: никаких цветочков, орнаментов, горошков и прочее. Только чистые яркие цвета: малиновые, изумрудные, цвета морской волны. Мужчины же были в одежде светлых, почти белых, тонов. Возраст у всех был приблизительно одинаковый, где-то лет тридцать-тридцать пять.

Я вспомнила, что они пригласили меня к себе в гости. И вот я здесь. Но сколько я не вглядывалась в их лица, никого узнать не смогла, все казались незнакомыми. Молодые люди, улыбаясь, смотрели на меня и молчали. Наконец одна женщина пояснила, что сейчас я у них только в гостях. Но когда мой жизненный путь закончится, они встретят меня, потому что они моя семья. Я удивилась, так как не помнила никого из них.

Затем мы поднялись на высокое крыльцо и вошли в дом. В прихожей моё внимание привлекло высокое узкое зеркало в деревянной раме с тумбочкой, на которой стояли небольшие статуэтки, вырезанные из дерева. Молодой мужчина, хозяин дома, пояснил, что сделал их сам. Внутри было просторно и светло, ничего лишнего. Вся мебель была выполнена из светлого натурального не окрашенного дерева. Окна большие, остеклённые. Интересно, что я не заметила ни одного металлического предмета.

Мы прошли в комнату, где стоял длинный сервированный стол и стулья. Когда все расселись, я осмотрелась. Народу оказалось много, человек двадцать пять, хотя на улице стояло в два раза меньше. Я решила, что меня встречали не все члены семьи, а часть из них оставалась в доме. Мы обедали, пили золотистое вино из изящных высоких бокалов, разговаривали, но о чём, я не помню. Не помню, как и покинула этот гостеприимный дом. Вспоминая сон, я испытываю с одной стороны лёгкую грусть из-за того, что пока не могу снова посетить своих родственников в том месте, где царит любовь и покой. Но с другой стороны испытываю радость от мысли, что меня ждут любящие родные в мире, где нет старости, где люди всегда молодые и красивые.

Информация, которую я вынесла из данного сна следующая: на планете, где обитают ушедшие с земного плана мои родственники, нет больших заводов, не добывают металл, нет машин, оборудования. Но в том мире имеются стеклянные изделия, зеркала и материалы, из которых строят небольшие летательные аппараты. На планете нет скученности, все живут в своих усадьбах, хотя и разрозненно, но с удобствами. А ещё я обратила внимание на царящий там покой и тишину, чистоту природы, хотя за то короткое время, что я там присутствовала, многого не узнаешь. В общем, никакой злобы, войн и насилия.

Я вспомнила свои детские сны, в которых я тоже обращала внимание на одноцветность тканей одежды, на которых не было ни цветов, ни орнаментов, ни рисунков. Женская одежда всегда была сшита из ярких однотонных тканей, а мужская обычно из тканей светлых или белых тонов.

2.2. Золотые небеса

Мой отец был необычным человеком. Меня всегда поражала его работоспособность. Создавалось такое впечатление, что он обладает властью над временем. Как будто он каким-то образом мог растягивать его, чтобы успеть сделать неимоверное количество дел. Потом я наблюдала эту способность у своей старшей дочери. А вот младшая этим свойством не обладала. Если мой день – это файл, то его день – это сжатый файл, вмещающий, как известно, в несколько раз большую информацию. Он обладал мощным беспокойным умом, великолепной памятью и высоким интеллектом. Отец много знал, многим интересовался. После окончания Ленинградского Мореходного училища он ходил в плавание на паруснике, кажется его название было «Товарищ», затем плавал в Америку и Сингапур. Штурман по профессии – он свободно ориентировался в созвездиях и звёздах. Любовь и интерес к звёздному небу не пропадали у него до самой смерти. Войну отец провёл на минных тральщиках в Балтийском море. Затем воевал против японцев на Дальнем Востоке, где и остался жить. Он смотрел далеко вперёд в будущее. Интересно, что его пророчество насчёт моей специальности сбылось. Мне запомнился один разговор с ним. Я тогда училась в классе седьмом. Отец сказал, что будущее за цветной металлургией и советовал связать свой выбор профессии с этой отраслью промышленности. Хотя я выбрала специальность инженера-строителя, но работала проектировщиком в Проектно-Исследовательском Центре, специализирующемся на предприятиях цветной металлургии. Я была очень привязана к отцу. Приведу один пример, подтверждающий связь между нашими душами, проявившую себя, когда мы находились на большом расстоянии друг от друга. Окончив Ленинградский инженерно-строительный институт, я уехала работать в Заполярье. Родители после выхода на пенсию переехали на постоянное место жительства в город Балхаш в Казахстане. Как-то раз я шла одна по улице в городе Мончегорске по своим делам. Вдруг, совершенно неожиданно я чётко осознала, что дома что-то произошло. Случилась какая-то беда с отцом. Это было мгновенное прозрение, не вызывающее никакого сомнения. Я развернулась и быстро пошла на Главпочтамт, чтобы дать телеграмму. В ней я написала всего два слова:

– Что случилось?

На следующий день пришёл ответ, что у отца случился инфаркт. Он выздоровел, прожил ещё несколько лет и умер после второго приступа. Через два года после его смерти во сне моя душа совершила путешествие в тот мир, где теперь обитал отец. Сначала мы с ним находились в небольшом деревянном доме. Внутри было сумеречно, небольшие окна затенялись уличными растениями. Комната была обставлена простой, деревянной мебелью. Посредине неё стоял стол, вдоль стены – лавка. Стены и потолок обшиты досками: дерево было потемневшим от времени. Мы долго разговаривали, затем вышли на крыльцо. Когда я открыла дверь и шагнула за порог, в лицо мне хлынул яркий свет. После сумрака комнаты он мне показался ослепительным. Когда глаза привыкли к освещению, я замерла в восхищении от вида золотого неба. Да, небо было цвета золота и излучало сияние. Но это был не холодный металлический блеск, небо был цвета тёмно-золотистого мёда, пронизанного солнечными лучами. Не знаю, сколько времени я простояла на крыльце, ошеломлённая этим фантастическим зрелищем. Не было ни облаков, ни ветра. Янтарно-золотой купол небосвода изливал на землю потоки света. Наконец я очнулась и смогла оторвать от него взгляд. Ко мне вернулась способность ощущать. Я находилась в небольшом дворике, сплошь покрытом грядками, кустами и деревьями. Цвет зелени был непривычного оттенка. Мне показалось, что на одной из грядок рос густой и высокий горох, но когда подошла поближе, то растения оказались незнакомыми. Я обратила внимание, что здесь царили, как бы это точнее выразиться, комфортные условия. Не было ни холодно, ни жарко, не было никаких посторонних звуков. Казалось, что вокруг на многие километры никого нет. Мы ещё походили между грядок, отец рассказывал что-то о растениях. Вокруг дома и двора росли густые высокие деревья того же непривычного ярко-зелёного оттенка, поэтому, что находилось за ними, я не смогла рассмотреть. Увиденное мной золотисто янтарное сияющее небо невозможно забыть. Ничего белее прекрасного на свете я не видела ни ранее, ни после.

Через два дня после этой встречи мне попалась небольшая заметка в газете «Труд», взбудоражившая и растревожившая все мои чувства. В ней сообщалось о том, что Папа – Иоанн Павел II находился в клинической смерти, из которой его удалось вывести. Первые слова, которые произнёс Папа после пробуждения, поразили меня, он сказал следующее:

– Я был в Раю! Я видел там золотое сияющее небо!

Небо, увиденное мной всего два дня назад. Слишком странное совпадение. Ведь между этими двумя событиями мог пройти год, три или десять. Невероятное совпадение их по времени можно рассматривать, как подтверждение, что встреча с отцом не была простым сном. Такое небо просто невозможно придумать, а обычными словами это божественное сияние невозможно описать. Нет таких слов в нашем земном языке!

2.3. Отец и медведь

В феврале две тысячи пятнадцатого года мне приснилось, что во сне я встретила отца, который к этому времени уже умер много лет назад в возрасте семидесяти пяти лет.

В начале сновидения мы с мужем и детьми идём по городской улице. Справа от тротуара находится ограждение в виде красивой металлической решётки, за которой растут деревья, и зеленеет трава. В отдалении видны жилые дома. День пасмурный: серое небо, серый асфальт. Дорога пустынная, нет ни людей, ни машин. Когда мы вышли на небольшую площадь, я увидела там отца, рядом с которым находился большой старый медведь, его шерсть местами была совсем седой. Мы останавливаемся, не доходя до них. Отец с медведем не делали попытки подойти ближе, мы тоже. Некоторое время мы молча смотрели друг на друга.

Затем обстановка меняется. Мы опять вчетвером шагаем по широкой пустынной улице. Время вечернее. Ещё не ночь, но уже довольно темно. Чёрный асфальт блестит, как после дождя. Я вижу, что навстречу нам идёт отец с медведем, но на этот раз они оба молодые. Отцу около двадцати лет. Медведь худой, поджарый и гораздо меньше ростом, чем был старый. У него густая коричневая шерсть. Я догадываюсь, что отец после смерти снова воплотился, это его новая жизнь. Не дойдя до нас, отец вдруг падает на асфальт и умирает. Я понимаю, что в следующей своей жизни он умер молодым.

Третья смена декораций. Снова асфальт, улица, пасмурная погода. Снова выходим на знакомую площадь, мощённую бетонными плитами. Навстречу нам опять идёт отец с медведем. На этот раз он ещё моложе: отцу лет шестнадцать. Медведь тоже молодой, скорее медвежонок-подросток. У него длинная вытянутая морда и красивая шоколадно-коричневая шерсть. На этот раз они подходят к нам, и медведь меня обнюхивает.

– Значит, отец снова воплотился и сейчас у него новая жизнь! – Порадовалась я.

Во сне я понимаю, что мне показывают этапы жизни отца после смерти. На этом сон заканчивается. Интересно, что отец во сне всё время появляется в сопровождении медведя. Значит, медведь лучше всего характеризует его сущность: бесстрашие, храбрость, решимость, умение противостоять жизненным трудностям. Медведь считается общим тотемом русских, но у каждого человека есть собственный тотем. Человек связан с тем животным, ближе к которому его внутренняя сущность и черты характера. Один похож по своим повадкам и нраву на лиса, кто-то на сокола, третий на царя зверей – льва, а кто-то на крысу. На планете все мы соединены невидимыми нитями не только друг с другом, но и с животными и, даже, с растениями. Друиды, например, считали, что человек связан с определённым деревом в зависимости от своего дня рождения. Связь эта тонкоматериальная и современными людьми не ощущается. Любопытен тот факт, что из всех своих кровных родственников, ушедших в мир иной к этому времени, я иногда получаю сведения только об отце. А вот бабушка, которую я очень любила, не приснилась мне ни разу. Когда она умерла, мне было десять лет. Я очень переживала её смерть, видимо, поэтому она не могла уйти из нашего мира, и целый год её дух находился в квартире, рядом со мной. Кроме меня её никто не ощущал. Мать с отцом работали, младший брат учился в другую смену, я оставалась дома одна. В спальне, где раньше спала бабушка, я слышала, как на её кровати кто-то невидимый громко дышит. Подходя к кровати, я хлопала по ней ладонями, пытаясь нащупать невидимку, но там никого не было. В квартире сами собой резко распахивались двери, ударяясь о стену. Находясь в гостиной, я вдруг слышала, как на кухне гремят и звенят ложки с вилками, будто кто-то их перемешивает. Прибегая туда, я находила их на своём месте в ящике стола. Как-то раз мы с отцом были в комнате вдвоём. Вдруг рядом с нами раздался шум, будто громко отряхивается мокрая кошка. Мы обыскали всю комнату, решив, что в дом пробралось какое-то животное, но никого не нашли.

Мы тогда жили на Дальнем Востоке. В нашем коттедже была большая прихожая, из которой одна дверь вела в гостиную, вторая, из двух половинок, на кухню. Помню, что эти половинки очень плотно закрывались. Как-то я сидела в спальне на кровати. Дверь на кухню была открыта. Зима: на улице сильный мороз, разукрасивший окна узорами – север всё-таки, форточки, естественно все были закрыты, никаких сквозняков. Вдруг обе половинки двери в прихожую со страшным грохотом распахиваются. От неожиданности и потрясения я вскакиваю и выбегаю туда. Убедившись, что в прихожей никого нет, возвращаюсь назад. Вообще, я постоянно чувствовала присутствие потусторонней силы в квартире, но видеть её не могла. Низший астральный мир я видела где-то лет до шести, потом эта способность пропала, мой «третий глаз» закрылся. В низших слоях астрала обитают души животных, колдуний, тёмных магов и неразвитые души. Поэтому лучше не знать и не видеть, что кишит рядом с нами. Старшая дочь тоже в этом возрасте могла видеть астральные сущности. Дело в том, что ребёнок до семи лет ещё не принадлежит нашему миру: одной ногой он стоит там, откуда пришла его душа, второй в физическом мире. И только после семи лет связь с тонким миром обрывается, и он полностью воплощается. Но я отвлеклась. Уже, будучи взрослой, я прочла в Библии о том, что, когда человек умирает, то нельзя плакать и убиваться о нём, так как слёзы застилают ему дорогу в Рай и его Душа не может уйти. Что и случилось со мной в детстве: ложась спать, я каждый вечер горько плакала, вспоминая бабушку. Ушла она только через год: тогда все странные явления в доме прекратились.

2.4. Встреча с матерью

Двадцать седьмого апреля две тысячи двадцатого года, как раз на Радуницу, мне приснилась мать. Со дня её смерти прошло семь с половиной месяцев.

Во сне я вхожу в большую комнату и вижу, что слева в углу на диване сидит мать. В руках у неё пяльцы, на которых она что-то вышивает. Комната, как в том коттедже, в котором мы жили на Дальнем Востоке в пригороде Николаевска-На-Амуре, только диван стоит в другом углу. В реальной жизни большой тёмно-коричневый кожаный диван стоял справа от входа, а здесь слева. За диваном в кадке рос большой фикус, чьи ветви тянулись наискосок через всю комнату, но во сне его нет. И всё-таки я ощущаю себя так, будто очутилась именно в той квартире. Мать в молодости любила вышивать крестиком. У меня до сих пор хранится несколько её вышивок: картина с оленем на опушке леса, несколько салфеток и наволочек на небольшие диванные подушки.

Мать во сне выглядит молодо, как и все те, кого я встречала в посмертных мирах. Ей не больше тридцати лет. У неё такая же причёска, как на фотографиях, где она запечатлена в молодости, волосы до плеч, спереди высокой волной зачёсаны назад. Не хватает только шляпки с сеточкой, какие были в моде в те времена. Она выглядит спокойной и довольной. Увидев меня, улыбается. Обращаясь ко мне, говорит, что в прошлом не закончила вышивку и решила сделать это сейчас. После её смерти и в самом деле остались две незаконченные вышивки. Она протягивает мне пяльцы, я подхожу, беру их и рассматриваю узор для лицевой стороны небольшой подушки, которая уже полностью закончена. Про себя думаю, что у матери здесь всё в порядке, она хорошо выглядит и довольна жизнью. На этом сон заканчивается.

Видимо в том мире мать находится в месте, похожем на то, с которым связаны её лучшие воспоминания о прожитой жизни, о своей молодости. Она как бы вернулась в то время, когда они с отцом были ещё молоды и их совместный жизненный путь только начинался. А путь этот был длинным, мать умерла в возрасте девяносто трёх лет.

2.5. Жизнь за чертой

Однажды я уже посещала мир, куда попадают люди, оставившие земной план. Тогда я оказалась в гостях у отца, в мире, где с неба изливалось золотое сияние. Это было потрясающее зрелище. И вот, новая встреча в потустороннем мире – на этот раз с родственницей, сестрой мужа, которая заболела и умерла в две тысячи восьмом году. Сон приснился в ночь с Чистого четверга на Страстную пятницу, перед Пасхой, седьмого апреля две тысячи восемнадцатого года.

Во сне я оказалась внутри зоны, окружённой высоким бетонным забором. Ворот в видимой его части не наблюдалось. Осматриваюсь. Под ногами пожухлая трава: наверное, здесь сейчас осень. Интересно, почему наиболее часто в тонких мирах, когда я туда попадаю, царит осень? Постоянно вижу там эту ржаво-жёлтую траву. Или она здесь такого странного цвета? Погода солнечная, но освещение не яркое, солнце скрывает какая-то дымка или пелена. Похоже, я нахожусь на территории бывшего завода. Здания в отдалении явно нежилые: невзрачно-серые кубики с рядами окон из мелких квадратиков больше похожи на промышленные корпуса. Из-за крайнего здания появляются несколько человек. Когда они подходят ко мне, то я вижу среди них знакомое лицо – это Ольга, сестра мужа, которая умерла десять лет назад. Её почему-то не удивляет моё появление здесь. Ольга говорит, что живёт вместе с другими людьми в подземных помещениях бывшего завода, и приглашает в гости. Мы входим в здание и спускаемся вниз по наклонному пандусу, ведущему в коридор на нижнем этаже. Коридор чистый, отделан каким-то серо-зелёным материалом вроде пластика. Из него двери ведут в боковые комнаты. По пути заглядываю в некоторые из них. Комнаты различаются размерами, в каждой из них проживает по несколько человек, как в общежитии. Пройдя до конца коридора, мы спускаемся по вертикальной металлической лестнице в дыру, пробитую в бетонном перекрытии, на следующий нижний уровень. Дыра где-то метра полтора в диаметре, края неровные. Лестница до уровня пола немного недостаёт. На полу около лестницы лежат обломки плит и ящик, видимо их используют при подъёме наверх. Нас сопровождает несколько человек любопытных – парни лет двадцати. Внизу такие же комнаты. Ольга показывает мне ту, где живёт она. Мебели минимум: стол, стулья, металлические кровати, один матрас лежит прямо на полу. Освещение нормальное. После осмотра помещения Ольга говорит, что сейчас время обеда и нужно подняться наверх. Возвращаемся тем же путём.

Столовая располагается в одном из тех серых корпусов на поверхности, где когда-то были цеха. Иду с ней в столовую, в которую ведёт коридор прямо из жилого блока на поверхности. Помещение большое и абсолютно пустое, вся начинка вычищена. Серые бетонные стены, такой же пол. Окна большие, остекление – небольшими квадратиками. Внутри длинными рядами стоят столы: много столов. Между рядами широкие проходы, по которым катают тележки с едой. Все молча рассаживаются. Еду подают на плоских белых картонных тарелках. Еды на тарелке мало: пара ложек чего-то коричневого вроде баклажанной икры, но темнее, горстка риса и квадратик хлеба.

Ольга поясняет, что здесь живут бездомные люди, у которых нет работы, и которых кормят бесплатно.

После обеда я пообщалась со знакомыми Ольги. Я спрашиваю: можно ли им выходить на улицу.

– Нет, нельзя! – Был ответ.

– Даже на территорию внутри ограждения выходить без надобности запрещено, так как часть зданий кем-то используется. А из подземных помещений выхода на улицу нет.

Я вношу идею:

– А что, если вырыть тоннель из подземелья с выходом за забором?

Мне отвечают, что сами они этого сделать не могут, а остальным жителям поселения это не нужно, никого не заботит их существование.

– Этот мир очень похож на пост апокалипсический! – Прихожу я к выводу.

Я прощаюсь с Ольгой и в следующий момент оказываюсь на вокзале. На путях стоит поезд непривычной и странной конфигурации, в который я и сажусь. Сиденья внутри вагона как в электричке. Народу на станции не было, я садилась одна, но вагон заполнен полностью. Я выхожу на первой остановке и иду к кассе, которая находится прямо на перроне. Подхожу к большому стеклянному окну, за которым приветливо улыбается кассирша. Тут я осознаю, что у меня с собой нет ничего – ни денег, ни сумки, так как я путешествую в духе. Я говорю ей, что мне нужно вернуться домой. Кассирша кивает: хорошо! И печатает что-то на клавиатуре устройства, похожего на старую печатную машинку, которое стоит на столе. Я просыпаюсь.

Мир, в котором я побывала, может быть реальностью нашего ближайшего будущего. Не будет денег на еду, одежду, лекарства, на содержание детей и оплату ЖКХ. Придётся тогда жить в подобных катакомбах и, хорошо ещё, если будут бесплатно кормить дешёвой едой. Кстати, в тех подземных помещениях, где я побывала, не было ни детей, ни подростков, ни пожилых людей, что наводит на определённые мысли.

2.6. Прощание в мире Перехода

Следующее посещение посмертного мира во сне случилось в январе две тысячи девятнадцатого года. В нём произошла встреча с моей недавно умершей от онкологии подругой. Вера была редкостной души человеком. Мне вообще по жизни везло на хороших людей, которые становились моими близкими друзьями. Я познакомилась с ней в Казахстане, куда наша семья переехала с Дальнего Востока. Точнее, перебрались на новое место жительства сначала я, мать и брат, а отец остался консервировать объекты рыбной промышленности на нижнем Амуре, так как он был руководителем всего рыбодобывающего хозяйства: порта, речных траулеров и прочего. Все это оказалось ненужным после того как китайцы начали по наглому вылавливать всю красную рыбу, идущую на нерест в Амур, перекрывая пути её следования. В последнюю путину выловили столь мало рыбы, что хозяйство стало нерентабельным.

В общем, школу я заканчивала в Балхаше. Солнце, песчаный пляж, большой выбор фруктов и овощей, дешёвые шашлыки из баранины – просто райская жизнь по сравнению с холодным и постоянно дождливым северным летом на нижнем Амуре, где основной едой были рыба, да картофель. На новом месте жительства я познакомилась с симпатичной кореянкой – весёлой и жизнерадостной, с которой мы стали подругами. Её родителей в начале войны депортировали с Дальнего Востока. Мы воевали с японцами, а причём тут корейцы – непонятно. Наверное, потому, что у них такие же узкие глаза, разбери, мол, там, где японец, а где кореец.

Вскоре судьба нас с Верой развела. Я стала студенткой на родине отца в прекрасном городе Ленинграде. Мы называли себя лисятами, потому что название нашего института – ЛИСИ, было созвучно слову «лиса». Первый год, пока не дали общежитие, я снимала комнату на Невском проспекте недалеко от кинотеатра «Титан», напротив которого находился дом, где жила раньше семья отца.

С тех пор с Верой виделась редко: каникулы были короткими, а лето проводила или в стройотряде, или на практике на крупных строящихся объектах. После четвёртого курса, например, была на стройке большого химического комплекса в Тольятти. Но отношения мы поддерживали, изредка перезваниваясь.

Итак, сон. Со дня смерти Веры уже прошло сорок дней. Душа покидает пределы нашего мира после истечения этого срока. В течение сорока дней она освобождается от связи с покинутым материальным телом и от низкочастотных оболочек, чтобы подняться на высокочастотные уровни существования. В опытах Петра Гаряева электромагнитные фантомы от облучённых лазером пробирок с веществами исчезали тоже через сорок дней, переставая регистрироваться. Почему срок существования фантома вещества из пробирки именно сорок дней, учёные не знают. Наше тело функционирует в трёхмерном мире, в то время, как Душа существует в многомерном пространстве. Я убедилась в этом, не только находясь в осознанных сновидениях, но и при выходе из тела, когда меняется видение, ведь ты тогда смотришь на мир не глазами тела, а глазами Души. Это зрение эзотерики называют видением глазом Шивы. При выходе сознания в многомерное пространство тонкого плана обычное бинарное зрение изменяется на сферическое, его ещё называют панорамным, разворачиваясь на триста шестьдесят градусов по всем направлениям. Такое зрение обладает телескопическим эффектом, когда по мысленному желанию ты можешь видеть окружающее как вдали, так и вблизи, словно мгновенно меняется фокусное расстояние. В многомерных пространствах иные цвета. Окружающее делается настолько ярким, что после возврата в «трёхмерные параметры», мир кажется вылинявшей тряпкой.

Во сне мы идём с Верой по дороге между непримечательных двухэтажных домов и разговариваем. Окружающая обстановка похожа на окраину обычного провинциального городка. Вскоре дома заканчиваются, а серая бетонная дорога изменяется на ярко-жёлтое покрытие из утрамбованной глины, хотя наяву я глины такого цвета не видела. Видимость на дороге нормальная, но дальше теперь ничего нельзя рассмотреть, так как всё пространство за её пределами окутано каким-то сумраком. Оглядываюсь назад: дома, мимо которых мы прошли – видны. А по сторонам от жёлтой дороги только дрожащее марево, словно серо-голубая дымка. На туман не похоже. Вскоре мы подходим к высокому зданию без окон, неожиданно проявившемуся из голубоватой пелены. Его стены сложены из светло-серых гладких каменных блоков. В стене перед нами ворота из двух половинок, высотой метра три с половиной. Они сделаны из металла цвета тёмной бронзы. По всей поверхности створок тянется вязь из переплетающихся символов и знаков, похожих на буквы. Непонятно, это узор или надписи на незнакомом языке. Выпуклые символы поблёскивают тусклым золотом, а когда вглядываешься, кажется, что строчки из них медленно текут, словно жидкий металл. Интересно, что я уже не в первый раз вижу во сне эти врата, воротами их назвать не поворачивается язык. Думаю, это не просто врата, а Портал в иное измерение, принимающий во сне разные формы. Иногда он похож на тёмный тоннель, иногда на врата без створок в обрамлении каменной кладки или в виде каменных столбов с перемычкой.

Перед тем, как войти, Вера говорит, что здесь она находилась временно, но уже выбрала место в сельской местности, где будет жить постоянно. Я поняла, что тут что-то вроде перевалочной базы или буферной зоны, куда поступают все прибывшие из внешнего мира, а потом перераспределяются по месту назначения, кто какое заслужил.

Затем она спросила:

– А ты в сельскую местность не хочешь переехать?

Меня её вопрос удивил. Я ответила, что о переезде не думала, мне нравится там, где я сейчас обитаю. Да, и я же не одна, если и переезжать на новое место, то нужно согласие всех домочадцев, надо всем вместе решать.

Открываем створки: она одну, я вторую. Они распахиваются легко, словно невесомые. Входим внутрь, останавливаемся и осматриваемся. Внутри одно большое пустое помещение с узкой лестницей на консольную площадку, идущую по периметру здания. Что было у меня над головой, над воротами, не знаю, я туда не посмотрела. Помещение очень высокое, потолка не видно из-за льющегося сверху неяркого, как сквозь туманную дымку, солнечного света. Металлическая лестница, которая находится слева, единственный путь отсюда. Вера направляется к ней, я иду следом, не удивляясь и не спрашивая, куда она меня ведёт. Поднимаемся на площадку шириной метра три с настилом из материала светло-кофейного цвета. До пола отсюда тоже метра три. Я рассматриваю сплошной бесшовный настил и понимаю, что, хотя он похож на дерево, но это что-то другое, больше похоже на пластик. Идём вдоль длинной стены, навстречу попадается парень с девушкой. Когда прошли торец, то в начале следующей длинной стены была выемка, вроде большого кармана. Там стояли полати, на которых лежали рядом парень с девушкой, укрытые пёстренькими покрывалами до подбородка. Это были те же молодые люди, которые нам только что встретились. Сначала я подумала, что они спят. Но потом поняла, что они мёртвые. Точнее, та пара оставила свои смертные тела и направляется в мир, который мы с Верой только что покинули. Меня это не удивляет, воспринимаю происходящее будто это в порядке вещей. Мы следуем дальше и выходим наружу через врата на торце. Они точно такие же, как и те на нижнем уровне, через которые мы входили. Перед нами находится небольшая площадь. От неё идёт дорога к домам в начале города. У меня шок: мы вышли на втором этаже, а оказались на земле. Поворачиваюсь и смотрю на здание: здесь это первый этаж. В растерянности я спрашиваю Веру:

– Как же так? Мы вышли на втором этаже, но здесь он первый?

Она пожимает плечами и отвечает:

– Возможно это из-за рельефа местности.

Но я-то понимаю, что это не объяснение. Получается, что второй уровень, это другой мир, высший план, соображаю я. Продолжаем путь по дороге, Вера впереди, я за ней. Город похож на старинный русский городок, вроде Вологды. Дома имеют один или два этажа. Но вскоре начинается современная застройка с бетонными кубиками домов в несколько этажей и широкой улицей. Странно, что нет людей. Только мы двое. Я отстала от Веры метров на десять, глазею по сторонам. Время вечернее, солнца нет, но ещё светло. Меня заинтересовало тёмное квадратное окно, мимо которого я проходила. Подошла ближе, всмотрелась, за стеклом пустота. Тут до меня доходит, что дома какие-то ненастоящие, похожи на декорации. Поворачиваюсь к провожатой, а её нет, исчезла. Я осталась одна в пустынном чужом городе. Решаю идти дальше в надежде догнать Веру. Прохожу немного вперёд и оказываюсь на перекрёстке. Здесь всё выглядит нормально. Кручу головой на все четыре стороны, подруги не видно. Я в недоумении, почему она оставила меня одну в незнакомом месте и ушла? Чтобы выбраться из города, мне нужен вокзал, но где он, я не знаю. Стою в задумчивости, куда дальше отправиться. Вдруг, с противоположной стороны улицы, напротив меня материализуются двое: мужчина и женщина. Я опять не удивляюсь, воспринимаю происходящее спокойно. Решаю спросить у них, где вокзал. Когда я подошла к ним, то сначала меня поразил их высокий рост, а потом они сами. Оба они были такой неземной красоты, что я просто впала в ступор и не могла ничего сказать. Одежда на них тоже была необычная. Женщина одета в тёмно-зелёное платье до пят, полностью расшитое золотыми нитями и украшениями цвета сияющей бронзы. Ещё на ней была накидка золотисто-коричневого цвета, также украшенная объёмной вышивкой. Расшитый материал платья походил больше на металл, чем на ткань, казалось, будто она одета в необычные красивые доспехи. Ничего подобного я раньше не видела. У неё были длинные каштановые волосы, а голову венчала диадема из сверкающих драгоценных камней. Так как меня поразил вид женщины и её наряд, то на мужчину я обратила меньше внимания, поэтому подробно его одеяние не запомнила. Помню, что был одет в чёрное: брюки, что-то вроде бархатного камзола и сапоги. Его каштановые волосы до плеч были темнее, чем у женщины.

Наконец я прихожу в себя от потрясения и спрашиваю, как добраться до вокзала, мне нужно уехать домой. Женщина молча показывает направление. Они меня ни о чём не спросили, и я пошла дальше, не оглядываясь. Вокзал оказался недалеко. Выглядел он как обычное здание из серого камня с небольшими окнами. Перед ним имелась площадь, с двух сторон обрамлённая высокими деревьями, а около стены стоял автобус. Не знаю, откуда у меня появилась такая уверенность, но я знала, что уехать должна именно на нём. По площади бродило несколько мелких мужичков бомжеватого вида в серых одеждах. Слева под деревьями стоял длинный деревянный стол, как на уличном рынке. Около него один из этих «серых» типов что-то рассказывал, а человек пять его слушали. Я тоже решила послушать. Подошла к столу и положила на него свой чёрный кошелёк, с платой за проезд. Кошелька у меня до этого точно не было, но я опять совершенно не удивляюсь, что он вдруг откуда-то появился. Вдруг один из слушателей хватает мой кошель, и часть их ватаги бежит через площадь к правому углу здания. Я побежала за ними, но понимаю, что мне их не догнать. На бегу с отчаянием думаю, как же я теперь вернусь домой, если нечем заплатить за проезд.

Останавливаюсь и возвращаюсь назад. За это время обстановка на площади изменилась. Около стены вокзала спиной ко мне стоит среднего роста русоголовый мужчина и что-то говорит уверенным начальственным голосом, стоящим перед ним навытяжку серым. Приходит понимание, что это командир Стражей. Информация проявляется в голове, как лакмусовая бумажка, стоит лишь задаться вопросом. На нём чёрные брюки, короткие сапоги и клетчатая рубашка навыпуск, подпоясанная широким ремнём. Решаю обратиться к нему за помощью. Подхожу. Когда он оборачивается, я снова впадаю в ступор, как и при виде встреченных ранее двух незнакомцев. Его лицо столь прекрасно, что вызывает потрясение. Это нечеловеческая красота. Так выглядеть могут только Ангелы. У него светлые волосы. Стрижка обычная, средней длины. Кожа лица белая и, словно, светится изнутри. Тёмно-карие глаза на лице выглядят контрастно. Ростом выше меня. Он не такой высокий, как те двое, но той же «породы». Страж выжидающе смотрит на меня. Наконец, я прихожу в себя и говорю, показывая на «серых», что у меня украл кошелёк их товарищ.

Серые явно простые рабочие из мелких демонов или стихийных духов. Молодой мужчина выглядит сурово, сразу видно, кто здесь начальник. То, что издали мне показалось клетчатой рубашкой, на самом деле оказывается чем-то вроде лёгкого доспеха из тонких металлизированных квадратных пластин двух видов – тёмных и светлых. Рукава заканчиваются длинными «манжетами», у горла небольшой разрез.

Страж говорит, чтобы я шла за ним, и, не спрашивая, куда убежал похититель, уверенно направляется к углу вокзала. Я еле поспеваю вослед. Отмечаю, что оружия у Стража нет. Впрочем, думаю я, оно ему и не нужно. Никто не посмеет встать у него на пути. Я это знаю и всё. Знания здесь странным образом мгновенно «материализуются» в голове. Заворачиваем за угол, в стене оказывается дверь, которую я не заметила, когда пыталась догнать грабителей. Входим в полутёмный коридор. Страж открывает первую дверь слева, дальше видны ещё двери. Он велит мне ждать на пороге, а сам входит в комнату. Она довольно большая. Вдоль стен стоят три кровати, такие были популярны в советские времена, и один диванчик без спинки. На них лежат серые, отдыхают. При виде Стража они резво вскакивают. Он им что-то резко говорит своим командирским голосом, слов я не разобрала. Вскоре Страж возвращается и протягивает мне две пластины из металла цвета начищенной бронзы размером с ладонь. К пластинам будто прилипли золотые монеты с незнакомыми символами. Одна пластина заполнена ими полностью. На ней четыре большие монеты и одна поменьше. На второй только четыре мелкие монеты.

Страж говорит:

– Вот ваша плата за проезд! Вы можете ехать!

Я беру пластины и удивлённо их разглядываю, с облегчением констатируя, что теперь я смогу отсюда выбраться. На этом сон заканчивается.

Интересно, что это уже не первый сон, в котором, попадая в иной мир, нужно заплатить, чтобы вернуться в свою реальность. И перемещение происходит в определённом месте, которое во сне я идентифицирую как Вокзал. Но на самом деле этот, так называемый Вокзал, есть Портал перехода между мирами.

Во сне я поняла, что мы с Верой покинули план временного посмертного пребывания и поднялись на высший уровень существования. А когда я проснулась, вернувшись «с небес на Землю», то только тогда осознала, что Вера направлялась на постоянное место проживания, о чём она мне и сообщила, но я не поняла, хотя и провожала её из временной зоны.

2.7. В зимнем лесу

В январе две тысячи тринадцатого года мне приснился сон, в котором я встречала Новый год вместе со своими родственниками. Мы сидели в большом зале за длинным деревянным столом. Дом был полностью сделан из дерева и стоял посреди зимнего заснеженного леса. Это я выяснила позже, когда вышла на улицу. Кроме меня за столом находится десять человек: пять женщин и пятеро мужчин. Я ощущаю в душе неземной покой и благодать. Нет никаких тревог и волнений, одолевающих нас постоянно в реальной жизни. Внешностью родственники похожи друг на друга, сразу можно определить, что они из одного рода. У них красивые молодые лица, тёмно-каштановые волосы и карие глаза. Все высокие, стройные и прекрасно сложены. Они приблизительно одного возраста, им где-то от тридцати до сорока лет.

Посуды на столе немного. Запомнились большие красивые фужеры из полупрозрачного стекла на тонкой ножке, снаружи украшенные объёмным узором дымчатого цвета с алыми вкраплениями. Некоторое время мы провели за столом: разговаривали, пили и закусывали. Суть разговоров я не помню. Затем мужчины разместились у камина, где горел огонь, а я вместе с женщинами стала убирать со стола. Зал, где мы находились, был очень большим, не меньше пятидесяти квадратных метров. Внушительных размеров был и камин, куда вмещались крупные поленья. Освещение исходило от огня камина и светильников, размещённых на стенах, поэтому в комнате царил полумрак. Отделка стен и мебель были из неокрашенного дерева, необычного цвета тёмного янтаря: коричневато-оранжевого оттенка.

Когда с уборкой посуды было закончено, я оделась и одна вышла на крыльцо. Около дома было небольшое пустое пространство, покрытое глубоким снегом, а дальше – густой лес с огромными елями тёмно-изумрудного цвета. Было очень тихо: ни ветра, ни птичьего щебета. Спустилась с крыльца и направилась по тропинке к деревьям. Дойдя до леса, оглянулась: кроме высокого деревянного дома, из которого я вышла, других строений не было. День клонится к вечеру, но ещё светло. С сумеречного неба падает призрачный свет, отражаясь в сверкающей холодной белизне снега.

***

Затем реальность сна мгновенно меняется, будто небольшой провал в памяти и вот, я уже скачу по лесу на гнедой лошади. Вокруг всё те же высокие тёмные ели, вверху между которыми просматривается серое небо. Лошадь бодро бежит по глубокому рыхлому снегу, взметая клубы искрящихся снежинок. Я выезжаю на поляну и останавливаюсь около кустов. Опускаю взгляд и с удивлением рассматриваю свою одежду и руки в кожаных перчатках, держащие поводья. На мне тёмно-коричневая кожаная куртка, перепоясанная ремнём, и такие же брюки. Обнаруживаю, что с левого бока под ногой висит карабин, меня это почему-то совсем не удивляет. Головного убора на мне нет, волнистые волосы спускаются ниже плеч на грудь. Отмечаю, что я похожа на своих родственников, такая же высокая, худая, с тёмно-каштановыми волосами.

Еду дальше. У края поляны снова останавливаюсь: дальше обрыв. Смотрю на припорошённый снегом лес далеко внизу, простирающийся до самого горизонта. Решаю возвращаться, так как скоро начнёт темнеть. Проезжаю знакомую поляну, но у кустов лошадь притормозила и заржала. Почувствовав её беспокойство, я достаю карабин, беру его в правую руку, поднимаю и резко встряхиваю, посылая патрон в ствол. Левой рукой держу поводья и прислушиваюсь, вокруг по-прежнему тихо, ни один звук не нарушают тишину.

На этом сон заканчивается. Я просыпаюсь в блаженно праздничном настроении. Состояние расслабленное, на душе радостно, никаких забот и напрягов, как будто я всё ещё скачу одна в тишине по зимнему лесу. Взметающаяся из-под копыт пелена снега, мелькающие ели и мятущаяся лошадиная грива перед глазами накладываются призрачной картиной на реальность.

Пегас. Рис. Андреевой Г. В.

3.1. Сталкёры сновидений

– Наступила эра многомерных существ: существ, которые могут осознанно перемещаться во многих разнообразных реальностях. Эра существ, которые обладают способностями к биолокации и астральным путешествиям, воспринимающих, а не только думающих. Это эра души, которая понимает, что ее мыслящая часть важна, но не является пленником физического тела, а подчиняет, направляет и наставляет его.

Барбара Марсиниак.Приносящие рассвет. Учение Плеяд

Зачем человеку снятся сны? Во всем есть свой умысел. Сон порой даёт толчок к размышлению, а значит и к осознанию нашего бытия.

Не все свои сны я помнила полностью, иногда в памяти оставались лишь фрагменты из той жизни, протекающей за гранью нашего мира. Видимо память сохраняла только то, что я испытывала во время «посещения» тонких планов. При совмещении с Двойником мне была доступна память о событиях в его жизни, происходящих на момент моего присутствия в той реальности. При посещении миров высших уровней, которые являются нашим настоящей обителью, иногда я была там действующим лицом в происходящих событиях, иногда просто Созерцателем и Наблюдателем. Земной план, лишь блеклое их подобие. Миров множество и душа, странствуя по ним пока мозг спит, получает новые впечатления и знания, а утром возвращается в неуклюжее материальное тело. Приключения во сне кажутся такими же реальными, как и в физическом мире. События, пережитые душой в «зазеркалье», утром мы воспринимаем как красочный сон.

Наше тело пронизывает энергетический каркас из светящихся нитей, вплетённых в общую матрицу мироздания. Сознание может свободно перетекать по этим энергетическим каналам, путешествуя во времени и пространстве. В мире чистого сознания нет деления на прошлое, настоящее и будущее. Они все существуют одновременно. Поэтому бессмертной Душе не только доступна вся информация мирового разума, но, обладая индивидуальностью и свободой воли, она может творить свои собственные неповторимые миры, меняя всю реальность во Вселенной. Так как, когда происходит изменение в индивидуальном сознании, мгновенно меняется и вся картина мира, потому что часть голограммы должна соответствовать всей голограмме и наоборот. В мире бесконечное количество живых объектов, постоянно изменяющих действительность. Мы подстраиваемся под мир, но и он подстраивается под нас. Жизнь человека похожа на фрактальный лабиринт. Человек, принимая решения и действуя в соответствии с ними, создаёт узловые точки бифуркации и рисует свой лабиринт жизни в пространстве и времени.

Человек двойственен по своей природе, он одновременно существует в материальном физическом мире, и в мире тонком – области энергий. Он обладает свойствами человеческими, проявляющимися в его деятельности в материальном мире. И свойствами, которые считаются, пока ещё, пара нормальными для большинства людей, но для меньшинства они столь же нормальны, как и первые. Для этого меньшинства тонкий мир существует, они его видят и могут в нём осознанно действовать, но пока ещё не постоянно. По мере эволюции человечества тонкие миры станут для него такими же конкретными планами, как и физический мир.

Небеса сновидений похожи не решето. Планы Мироздания имеют точки соприкосновения, так называемые «нулевые» точки перехода – порталы, через которые можно перемещаться между уровнями, различающимися частотой вибраций. Что мы и делаем во сне, когда сняты ограничения разума, привыкшего действовать в условиях физического мира.

Человеческое существование как в текущей жизни, так и за её пределами, рассматривается в индуизме как путешествие Души во времени. Душа может отделяться от тела во время его сна и путешествовать между тонкими мирами, являющимися для неё объективной реальностью. Такие сны называются транс физическими.

Сновидения бывают трёх видов: в одном из них – мозг во время сна генерирует калейдоскоп из событий, произошедших с человеком, приправленных нашими страхами, эмоциями и желаниями. Второй тип снов – это сигналы от больных органов, интерпретированные в гротескные образы. Третий вид сна, когда душа совершает переход на иной уровень реальности, уходя за границы сущностного мира. Эти путешествия по тонким планам, которые отличаются друг от друга вибрационными частотами, бывают осознанные и неосознанные. Цель эволюции – сознательное построение каналов между планами мироздания, чтобы они перестали быть для человека абстрактными. Когда сознание человека достигнет уровня вибраций какого-либо плана, то этот план будет восприниматься им как объективная реальность. Осознанные сновидения характеризуются тем, что в них функционирует бодрствующее сознание, присущее нам днём. То есть во сне, сохраняя обычное сознание, мы можем осмысленно действовать и сравнивать миры между собой. Осознанные сновидения пока доступны не всем людям. Эта способность присущая некоторым личностям считается пара нормальной, но с течением времени данное качество обретут все. Осознание существования множества вариантов реальностей и возможность перемещать своё сознание между ними называется трансгрессией.

***

Я родилась со способностью иногда спонтанно выходить в многомерное пространство во время сна и путешествовать по вееру сопредельных миров, оставаясь в полном сознании. Жизнь на высших планах более совершенная, более яркая, чем на Земле. Не знаю, смогла бы я выжить здесь, не обладая этой способностью. Земная цивилизация далека от идеальности, и многое в ней вызывает отторжение. Создаётся впечатление, что люди недалеко отошли от своей животной природы или заражены вирусом безумия. Это происходит оттого, что, как пишет Блаватская, две пятых воплощающихся душ обладая телом и зачатками разума человека, имеют животную природу. Войны, голод, немотивированные убийства, жестокость и равнодушие к слабым, будь то человек или животное, стремление к обогащению, будучи главными чертами современной цивилизации в юности вызывали у меня недоумение. Я чувствовала себя чужой в этом обществе. Это был не мой мир! Ночные путешествия в духе стали отдушиной, примирившей меня с существованием в данной реальности.

Я забыла многое из своих прошлых жизней, но кое-какие воспоминания всё же сохранились. Когда я читала книгу Барбары Марсиниак «Приносящие рассвет» мне казалось, что она написана обо мне. После её прочтения я пришла к более полному пониманию причины своего воплощения на данной планете.

– Вы пришли в данную реальность с целью привнесения в неё информации, также как вы делаете это и во многих других системах. Каждый из вас объединяет в себе множество личностей. Ваш реинкарнационный опыт включает в себя формы существования, не являющиеся человеческими. – Пишет она.

Это перекликалось с моим собственным опытом. Оставаясь на физическом плане существования, я обладала способностью посещать чужие миры. В некоторых своих снах я соприкасалась в иных мирах с другими гранями своей сущности. Иногда я видела странные и яркие «сны», в которых оказывалась в городах, казавшихся знакомыми – как будто я там жила ранее. Воспоминания о путешествиях по тонким мирам уходят корнями в далёкое детство, когда я днём находилась в обыденном мире, а ночью жизнь расцвечивалась всеми цветами радуги. Ночь я проводила в садах, где росли цветы невообразимой красоты. Я бегала то ли по садам, то ли по лесу, похожему на сад, вместе с девушками, одетыми в разноцветные одежды, купалась в озере. Это был мир покоя и радости. Иногда по ночам я проживала в другой реальности целый кусок жизни, жизни – отличной от дневного существования. Я могла посетить одно и то же место даже через несколько лет после первого присутствия там во сне. Особенно поражали яркие цвета чужих миров, в повседневном существовании таких красок не было.

Напрашивается вывод, что в одной точке пространства существует множество миров, но они находятся в измерениях с другими физическими константами. Наша тонкая сущность или душа может перемещаться между ними, но привязанность к материальному телу сковывает её и возвращает обратно. Свою миссию в этой реальности, предсказанную в детстве, я начала выполнять уже в зрелом возрасте, когда в мгновение ока обрела творческие способности. Известный йог и учитель Шри Ауробиндо писал в одной из своих статей, что первым признаком изменения в обычном человеке и превращение его в Созерцателя и Сталкёра сновидений, является пробуждение его поэтических и художественных способностей, что и произошло со мной. С того момента началась новая полоса в моей жизни, не связанная с профессиональной деятельностью. Метафорически можно сказать, что мой жизненный Путь повернул совершенно в другую сторону. Оставив инженерную деятельность, я начала писать картины, стихи, а позже и книги в стиле фэнтези и фантастику.

Большинство людей отрицают существование параллельных миров, но есть и те, кого можно назвать Странниками, которым открыт доступ на транс физические уровни. Их ментальности настолько отличаются, что конструктивный диалог между ними и обычными людьми невозможен. Для одних многомерная мульти Вселенная существующая данность, для других чистой воды фантастика. Учёный и психолог Роджер Желязны написал замечательный роман фэнтези, в котором описываются путешествия принца Янтарного королевства, расположенного на полюсе Света, по параллельным мирам. Можно сказать, что в нашей реальности сферы Света доступны для человека только в пространстве сновидений, в то время как Дворы Хаоса, тёмный полюс мироздания, это наш материальный мир. Но несмотря на привязку к материальному миру Форм все тонкие ментальные уровни огненных пространств творческой Силы «открыты для посещения» нашему сознанию, обладающему способностью путешествовать по фрактальному лабиринту бесконечных областей мульти Вселенной. В физическом мире действуют жёсткие законы материальной логики, и только выйдя за их рамки, освободив ум и сознание от их сковывающих пут, можно заглянуть за горизонт иллюзорной реальности.

– С помощью намерения вы связываетесь с центром силы, способным «зарядить» личность своей энергией, наделить ее определенными качествами для достижения цели. Вступая в общение с высшими энергиями, мы можем также расширить границы своего сознания. – Пишет Кеннет Медоуз в книге «Магия рун».

3.2. Мистические связи с прошлым

Окружающий мир соткан из слов. Цепочки слов – на страницах книг, газет и журналов. Пунктир слов телефонных разговоров. Порхающие бабочками слова при общении с родными, знакомыми, сослуживцами. Бесчисленные стаи слов, мечущиеся в беспокойном человеческом уме. Если слова вдруг исчезнут, мир превратится в хаос.

Слова могут вызывать у людей эмоции – как положительные, так и отрицательные. Если вас оскорбят, возникнет чувство обиды, если в минуту беды друг проявит участие, желая утешить вас, то – чувство благодарности и так далее. Общаясь дома или на работе, разговаривая по телефону, вы исторгаете из себя каждый день огромное количество слов. Читая книгу, вы не произносите слова вслух, но пропуская их через себя, озвучиваете в уме. Речь нужна для контакта с окружающими, для получения или передачи информации. В большинстве случаев отношение к словам нейтральное. Не знаю, как у других, но есть слова, на которые мой разум реагирует неадекватно. Вот некоторые из них: Сириус, Египет, сапфир, Мерлин. По знаку Зодиака я Лев, поэтому мой камень – рубин. Мне нравятся красивые самоцветы, будь то кровавый рубин, солнечный янтарь, огнистый хризолит, сине-зелёный амазонит или астрофеллит, редчайший минерал из подвида хрупких слюд, фиолетово-лиловая аметистовая щётка или эвдиалит – «лопарская кровь». Мне доставляет удовольствие смотреть на них. Кого же оставят равнодушным эти чудные создания природы. Разглядывая красивые минералы, я испытываю спокойное восхищение. Да, это красиво! Так сказать, констатация факта. Но когда я встречаю где-нибудь в тексте слово «сапфир», моё эмоциональное состояние скачком меняется. Дело здесь не в красоте камня, это что-то другое, внутреннее, лежащее в тёмных пучинах подсознания, в отголосках памяти прошлых воплощений.

Рождаясь в новую жизнь, мы теряем память о предыдущих инкарнациях, но они никуда не исчезли. Они всегда с нами, спрятанные в наших генах, в нашей крови. Если в прошлой жизни произошло событие, оставившее в душе неизгладимый след, то даже одно слово может послужить кодом, открывающим канал во времена этого события. Или, по крайней мере, оно всколыхнёт душу, ведь она-то ничего не забывает, а рябь информационного поля достигает недоумевающий физический ум. Инстинктивно, он реагирует на информацию из подсознания, меняя пульс, пытаясь расшифровать непонятные сигналы. Так и у меня, когда я вижу кристалл или произношу слово «сапфир», в памяти возникают неясные тени прошлого: мелькают призрачные картины то сумеречной просторной пещеры с большой чёрной пирамидой у стены, в полированных гранях которой отражается свет синего кристалла в виде карандаша, светящегося на её срезанной верхушке. То шествие людей в высоких головных уборах, сверкающих золотом, одетых в голубые и белые одежды.

Конечно, при первой возможности я купила себе кольцо с сапфиром. Эта покупка имела мистический привкус и казалась предопределённой свыше. Однажды в воскресенье мы с мужем вышли прогуляться и по дороге зашли в большой универмаг, чтобы купить продуктов. У меня не было и мысли о приобретении ювелирного изделия. Не так давно разразился кризис, обесценивший все банковские вложения российских граждан. К тому же младшая дочка только что поступила в университет в столице Карелии, а старшая училась в том же университете на последних курсах. Надо было снимать им квартиру, так как в запущенном общежитии с одним толчком на четыреста человек жить было невозможно. Нужно было содержать не только их, но и мою мать с её мизерной пенсией. Короче, было не до излишеств. Да и носить кольца я не любила, а золотые серьги с завидной постоянностью почему-то терялись, несмотря на исправные застёжки. У меня уже накопилось несколько одиночных серёг в шкатулке. Золотые цепочки же периодически рвались. Окончательно все прояснилось после случая, когда я, собираясь в предпраздничный день утром на работу, пыталась «украсить» себя бусами из натурального камня, но из этого ничего не получилось. Бусы рвались, разлетаясь по комнате наподобие разноцветных пуль, стоило мне защёлкнуть застёжку на шее и шагнуть к двери. После третьей попытки я сдалась. Если бы порвались одни бусы, это можно было бы посчитать случайностью. Если бы порвались двое – тоже, но с натяжкой. Но трое… я даже не успевала дойти до двери спальни, когда они осыпались с меня, как горох из стручка. После этого я всерьёз задумалась и решила, что моя энергетика отвергает все инородное. Держался только серебряный крестик на цепочке. Причём застёжка у неё была настолько слабая, что, если дёрнуть за цепочку, она легко расстёгивалась. Но я не меняла её из любопытства – сколько она продержится? Крестик я носила уже лет пятнадцать, а он не терялся, и цепочка не расстёгивалась. В то же время как кулон из малахита однажды вдруг с грохотом упал на каменный пол и раскололся надвое в тот момент, когда я разговаривала с коллегой по работе. А я к нему даже не прикасалась.

В универмаге зашла в ювелирный отдел. Бросив взгляд на витрину с украшениями, я сразу увидела золотое кольцо, в которое был вставлен крупный синий камень, оказавшийся сапфиром. В душе что-то дрогнуло – это кольцо должно принадлежать мне! Но цена кусалась. На следующий день муж, придя с работы, сказал

– Пошли покупать кольцо. Я сегодня получил аванс и ещё дали какую-то большую премию, такую же, как сам аванс. На кольцо хватит!

На следующий день выяснилось, что ему по ошибке пробили в ведомости два раза сумму аванса. Это была первая странность в данной «истории», и единственный случай за время моей работы, когда по ошибке выплатили двойную сумму зарплаты. Деньги с него потом удержали, конечно, но кольцо мы купили. При покупке выяснилось, что кольцо кто-то сдал для продажи, хотя в магазине такое не практикуется – это же не ломбард. А так как прошло две недели, то его уценили, причём в два с половиной раза. Это была вторая странность. В общем, благодаря нескольким «совпадениям», сапфир оказался в моих руках, при этом у меня возникло странное чувство, что его выставили в витрине специально для меня. Мне естественно захотелось узнать, какими свойствами обладает этот камень, так необычно на меня действующий. У нас в городе был прекрасный музей полудрагоценных камней и минералов – природа Севера щедра на их разнообразие. Мне нравилось иногда посещать его, чтобы окунуться в волшебную атмосферу, не спеша рассматривая камни и игру света на их гранях. Экскурсовод рассказывала посетителям о целительных и мистических свойствах минералов. Но сапфиров там не было.

Позже я узнала, что синий свет считался у друидов пороговым цветом при перемещении в параллельный мир. В своих мистериях они использовали сферические сосуды из синего стекла со свечой внутри, развешиваемых в сетках на деревьях их священных рощ. Кельты символически представляли духовный барьер между двумя мирами в виде туманного священного лабиринта, идущего по спирали, который отделяет мир феноменов от мира астрального. В центре спирали по их поверью находятся Звездные Врата – Портал перехода, откуда бьёт синий огонь духовного мира. Ведь синий цвет – цвет Духа. Освещённые им колеблющиеся струи тумана кажутся языками холодного синего пламени. Поэтому сапфир представляется мне символом необыкновенно прекрасной синей звезды, сияющей в центре этого струящегося, меняющего свои очертания туманного лабиринта.

То же касается и информации, получаемой, например, из книг. Есть книги, которые мы читаем с интересом, но они не оставляют глубокого следа в памяти. Но иногда попадаются те редкие фолианты, слова из которых падают в душу как расплавленный янтарь, прожигая сквозь время каналы, соединяющие прошлое с настоящим. Как будто информация из книги вызывает вибрации глубоко в подсознании, где запечатана память о наших прошлых жизнях и знаниях, полученных в те времена. Эти вибрации проходят сквозь физический ум, генерируя ответную реакцию и синдром узнавания. Синдром «Де жа вю», когда события, описанные в книге, кажутся удивительно знакомыми, как будто ты сам когда-то в них участвовал. Читая книги друида Дугласа Монро, я испытывала нечто подобное, хотя никогда не интересовалась друидами и их учением. Это чувство, словно странное путешествие вглубь времени, может быть воспоминанием о моей реинкарнации в давние времена, сохранённым в подсознании. Древняя память, вошедшая в резонанс с информацией, полученной в настоящем.

3.3. Прогулка в параллельный мир

Переход из одного мира в другой был фантастическим, но быстрым, исполненным нетерпения для того, кто подчиняется Импульсу Вселенной: Выбирай! Прорывайся! Выходи за пределы! Найди свою мечту и ею живи!

Дуглас Монро. Утерянные книги Мерлина

«Выпадая» в иные миры из повседневной реальности, прямо посреди белого дня, так сказать наяву, а не во сне, я пришла к выводу, что в одной точке пространства одновременно находится множество невидимых нам миров, так как атомы материи, из которой они состоят, вибрируют с различной частотой. Рассмотрим следующий пример. Если посмотреть на окружающее через металлическую решётку, мы будем видеть и саму решётку. Но если привести её в колебательное движение, заставить быстро вибрировать, то она «размажется» и станет невидимой для глаза. Мы будем смотреть на окружающий мир сквозь решётку, не замечая ее, как будто перед глазами нет никакой преграды. Или другой пример: представьте, что вы стоите на берегу озера, поверхность которого спокойна. Вы видите зеркальную гладь воды, которая представляет собой границу двух сред. Все, что под водой находится вне поля вашего зрения. Обитатели озера, взглянув вверх, увидят тоже только поверхность воды, но вас, стоящего на берегу нет, хотя пространство, разделяющее вас и какого-нибудь сазана, подплывшего к самой поверхности, может быть ничтожно мало. Человеку, чтобы увидеть обитателей озера, нужно войти в их среду. Ныряя в озеро, вы появляетесь перед обитателями подводного мира, как бы мгновенно материализуясь из «пустоты». И точно также, выйдя из воды, мгновенно исчезаете. На этом принципе появляются НЛО в нашем мире. Переходя на другой уровень вибраций, они исчезают из своего мира и «ныряют» в нашу реальность. Параллельных миров в одной точке может быть много, фантасты даже ввели в обиход понятие «веер миров». Все они сдвинуты по фазе, поэтому друг для друга невидимы и неосязаемы.

Христианская Троица является символом нашего мира, так как несёт в себе информацию о количестве измерений в привычном для нас пространстве. Но оно имеет протяжённость и по шкале времени. Время также тройственно, оно простирается в Прошлое и Будущее из Настоящего, которое постоянно изменяется. Материальные тела и составляющие их частицы отбрасывают «тени» по трём осям координат. Но чем «тоньше» материя, тем больше мерность, тем большими возможностями обладают существа, населяющие эти миры. Божественная Энергия, опускаясь вниз с уровня на уровень и отбрасывая свои «тени», создала множество планов. Каждый нижележащий, имеет меньшую мерность и становится более «тёмным», тяжёлым и плотным. Можно сказать, что Дух, являясь эмиссаром Божественной Энергии и, одновременно самой этой энергией, опускаясь в глубины мироздания, окутывается в материю данных уровней, создавая вокруг себя все более плотные тела и одновременно теряя «память».

Роберт Людвигович Бартини, учёный и инженер, который жил и работал во времена Советского Союза, доказал, что мир многомерен. Он был убеждён, что Бог, это бесконечное поле сознания, функционирующее на всех уровнях бытия, и что все параллельные миры, кроме физического, можно интерпретировать как различные состояния его сознания. Также он утверждал, что сознание человека может входить в резонанс с божественным разумом на любом из этих уровней.

Трёхмерный мир – самый нижний план бытия и имеет наименьшую мерность, в которой может действовать Дух. Здесь он получил «одежды из кожи», согласно Библии. Цель Создателя осваивать новые территории, расширяясь как «вниз», так и «вверх» по оси миров, для получения новой информации, так как информация – это единственное, что имеет смысл и представляет интерес во всех мирах и измерениях. Дух, осеняющий человека, забрался так далеко от Первородной Энергии, что почти не имеет памяти о ней. Лишь тонкая серебряная нить соединяет его с Высшим Разумом. Цель Духа в этом путешествии освоить новую область, отодвинув границы Хаоса. Для этого ему нужно развить в себе качества для изучения, данного мира, и восстановить осознанность. На настоящем этапе Дух в теле человека развил зрение, слух, осязание, обоняние и вкус. Следующее качество, которое будет развито, это интуиция. То есть, непосредственное считывание информации из окружающего мира. Когда освоение территории закончится, Дух начнёт своё восхождение к первооснове, по пути освобождаясь от оболочек.

В 2020 году мне приснился сон на эту тему. В сновидении я три раза снимала с себя одну и ту же одежду в виде длинного одеяния без рукавов белого цвета, но с чуть сероватым оттенком. Оно было похоже на балахон без застежки, но довольно плотно прилегающий к телу, словно трикотаж. Снимаю одеяние, а под ним обнаруживаю ещё такое же. И так три раза. После того как сняла третье одеяние, оно больше не появилось. В чем я осталась не помню. Это действие было похоже на снятие каких-то материальных оболочек.

– Пойми, что Божественное не может быть познано смертными, чей разум направлен только на тело. Только те, кто снимают свои «одежды», достигают вершин. – Пишет Дуглас Монро в своём мистическом труде.

Путешествие Духа в непознанные области пространства занимает огромный промежуток времени по человеческим меркам. Человека, как его носителя, можно назвать первопроходцем, осваивающим незнакомою территорию.

Константой трёхмерного мира является число Пи (3,1415). Этот ряд чисел (0—3) – (1—4) – (1—5) показывает закономерность, прослеживающуюся при развёртывании нашей Вселенной из Нулевой точки в троичность и далее в материю: 3-14-15. С «тройки» начинается формирование нашей материальной трёхмерной вселенной. Дальше идёт двоичный код для каждого шага, который похож на тот, что используется человеком для «общения» с компьютерами, а Высший разум запрограммировал человека с помощью двойной спирали ДНК.

В настоящее время у людей стали все чаще стали проявляться необычные способности. Вполне вероятно, что это связано с рождением детей уже с активированными пара нормальными способностями. Придумали даже термин: «дети индиго». Всё говорит о том, что эти способности исконно были заложены в нашем генном аппарате, но находились в «спящем» состоянии. Сейчас они пробуждаются. Люди начинают лечить других с помощью своего биополя, осознанно путешествовать по астральным мирам сновидений, расширять диапазон своего зрения до рентгена, считывать информацию с поля Акаша. Но изредка происходят совсем необычные происшествия, когда люди проникают в параллельные миры сквозь порталы, или как называют их учёные, червячные переходы, в своём материальном теле.

Учёный из России Геннадий Иванович Шипов теоретически обосновал гипотезу о торсионных полях, которые переносят информацию. На основе этой теории уже созданы передатчики, приёмники и торсионные генераторы. Экспериментально обнаружено, что человек может вызывать различные психофизические эффекты, влияя на эти поля мысленным усилием. К ним относятся телекинез, телепатия, считывание информации с биополя земли. В результате измерений выявлены различные типы торсионных полей, в местах пересечения которых могут изменяться причинно-следственные связи, что и создаёт эффект тоннеля – портала, сквозь который можно перемещаться между мирами.

Однажды мне попалась статья о так называемом резонансе Шумана, когда колебания системы совпадают с колебаниями внешней среды. В ней описывался следующий опыт: у человека, практикующего медитацию, взяли образец с ДНК и поместили под микроскоп в чашке Петри. Всё это расположили рядом с ним. К его голове прикрепили электроды для считывания электрической активности мозга, присоединённые к специальному прибору, определяющему вхождение колебаний мозга в резонанс Шумана с земным полем. Когда частота электромагнитных волн, излучаемых мозгом медитирующего стала приближаться к частоте поля Земли, составляющей 7,5 Гц, нити ДНК неожиданно начали не только расплетаться, но и образовывать более сложные структуры. То есть, когда сознание медитирующего перешло на более высокий вибрационный уровень, это отразилось и на физическом плане в виде усложнения нитей ДНК. Опыт показывает, что у духовно развитых людей аура потенциально может вибрировать на ином уровне сознания, чем в обычной жизни. При этом, войдя в резонанс с полем Земли, человек может зрительно исчезнуть из нашего мира, смещаясь в параллельное пространственное измерение. Для самого человека становится видимым «соседний» мир, в то время как собственный – из поля зрения исчезает. Данный феномен происходит из-за того, что наш глаз воспринимает диапазон частот электромагнитных волн от 4,0х10¹⁴ до 7,5х10 ¹⁴ Гц, а вне этого диапазона человек просто ничего не видит, там только «белый шум», не воспринимаемый мозгом. Спонтанный резонанс может происходить при определённом психофизическом состоянии человека и аномальном состоянии среды.

Между мирами периодически возникают некие точки соприкосновения, когда их характеристики в сопредельных областях сближаются и входят в резонанс. И если человек волею случая окажется в таком месте, тогда возможен переход из одного мира в другой. Что и произошло со мной однажды полярной ночью, в сильный мороз и при густом тумане.

***

В январский день тысяча девятьсот девяносто третьего года со мной произошла невероятная история с точки зрения простого обывателя. Утром по дороге на работу я умудрилась заблудиться… среди миров. И если кому-то из читателей это утверждение покажется забавным, то мне в тот момент было совсем не до шуток.

После окончания Ленинградского Инженерно-Строительного института я начала работать в небольшом заполярном городе под названием Мончегорск расположенном на Кольском полуострове. «Монча» на языке саамов означает «красивый», поэтому название города переводится как – «красивый город», что вполне соответствует действительности.

В Мончегорск я приехала в первых числах сентября и, устроившись в гостинице, отправилась искать свой институт. Город оказался не совсем обычным. Мне пришлось жить и на берегах Амура, где смородина уживалась с малиной и черникой, а на песчаных берегах реки росли огромными охапками фиолетовые и жёлтые ирисы. Жила я несколько лет и в Казахстане, в уютном и солнечном Балхаше. При подлёте к городу, когда самолёт заходил на посадку, в иллюминатор была видна бескрайняя пустыня, служившая золотистой оправой бирюзовой капле озера с тем же названием. Студенческие годы я провела на родине отца в Ленинграде, с его прекрасными парками и белыми ночами. Но природа Кольского полуострова отличалась от всего ранее виденного. Город, окружённый озёрами, находится в распадке между гор. На какую сторону света не взгляни, везде, совсем рядом, горбатятся сопки или возносятся вершины древних Хибин. Вначале вид окружающего город кольца гор казался странным. Горизонт выглядел суженным, как будто ты находишься в центре огромного вулканического кратера. Но потом я привыкла к этому зрелищу, как и к тому, что со всех сторон город был окружён водой. Самое крупное озеро носило красивое название – Имандра, странным образом похожее на имя индуистского бога Индра, владыки небесного царства. Было небольшое озеро и прямо в центре города.

***

Я дошла до центральной площади и замерла в восхищении: передо мной открылся вид на широкую улицу в обрамлении золотых, зелёных и бордово-красных деревьев, которая спускалась от площади вниз к фиолетовой глади Имандры, поэтому была до этого не видна. А на противоположной стороне озера возвышались синие сопки, припорошённые свежим снежком. Зрелище было волшебно-прекрасное. Сине-золотой образ города навсегда запечатлелся в моем сердце.

Я начала работать инженером-проектировщиком в архитектурно-строительном отделе Ленинградского филиала ГИПРОНИКЕЛь. Но когда случилось, описанное ниже событие, я уже работала в Проектно-Исследовательском Центре Кольской Горно-Металлургической компании.

В тот январский день, закончив выполнять ежедневный утренний «ритуал», я вышла из дома. Обычно я ходила на работу пешком вместо разминки, так как работа у меня малоподвижная. Дорога занимала сорок минут. Но в этот день столбик термометра показывал минус 32°С, и я решила воспользоваться автобусом. Я вышла из дома гораздо раньше, чем обычно, так как из-за сильного мороза рейсовый автобус мог не завестись и тогда пришлось бы всё равно идти пешком, а я не люблю опаздывать или приходить, что называется «впритык». Экспресс отходил без десяти минут семь, и на него всегда собиралась очередь. До остановки автобуса я доходила минут за семь-восемь. Когда я вышла из подъезда, то увидела, что на улице висит очень густой туман. Было темно. Полярная ночь близилась к завершению, но впервые солнце появится на небе на пару минут ещё не скоро. Туман в сильный мороз – редкое явление.

Помню, что туман мне не понравился, какой-то он был «не такой». Что меня насторожило – я понять не могла, чувство было на интуитивном уровне, но мне стало тревожно. Туман и в самом деле был не обычным – густой и слегка мерцающий, висевший в абсолютно неподвижном морозном воздухе. Я даже остановилась на несколько секунд удивлённая этим редким явлением. Город в полярную ночь хорошо освещается, поэтому поразмыслив, решила, что эффект мерцания даёт свет от фонарей, рассеивавшийся в тумане. Обратила внимание на неестественную тишину, не было ни машин, ни людей. Подумала, что из-за сильного мороза автолюбители сегодня тоже поедут на работу автобусами. Повторяю, всё было окутано туманной дымкой, но видно сквозь нее было неплохо. Надо было спешить к автобусной остановке, чтобы занять очередь. И, отбросив мысли о тумане, быстро пройдя вдоль своего дома, я завернула налево, миновала детский садик и свернула во двор следующего за ним жилого дома. Проходя вдоль него, вспомнила, что здесь живёт мой коллега по работе. С левой стороны за небольшой хоккейной коробкой для детей находилось жилое пятиэтажное здание с магазином на первом этаже. Оно выходило фасадом на параллельную улицу Комарова, с другой стороны которой начинался небольшой парк, обрамляющий озеро Комсомольское. Я прошла по утоптанной узкой тропинке слева от двух подъездного незаселённого дом, который был в аварийном состоянии. Сугробы около него нанесло метра полтора вышиной, почти с мой рост. Дошла до прохода между двумя домами, расположенными перпендикулярно к тем, которые я только что миновала. Слева находился двух подъездный жилой дом, справа ещё один – нежилой, вокруг которого также были наметены высокие сугробы. Оставалось пройти между их торцами по натоптанной тропинке, и я выйду на небольшую площадь между улицей Бредова, упиравшейся через два дома в озеро Имандра, и улицей Комарова, заворачивающей налево, вокруг озера с занесёнными глубоким снегом деревьями вдоль берега. На этом перекрёстке и находилась остановка Экспресса. Я отлично помню, как стояла у торца левого жилого дома, собираясь миновать его.

Дальше идёт провал в памяти. Когда я «включилась», то обнаружила себя быстро идущей между пятиэтажными панельными домами, хаотично расположенными в пространстве. Сначала я осознала, что иду, а вокруг – жилые дома. Потом пришла мысль – не опоздать бы на автобус. По инерции, продолжая быстро продвигаться вперёд, я не сразу сообразила, что не ориентируюсь на местности. Я находилась среди обыкновенных пятиэтажек, казавшимися розовеющими призраками в неподвижно висевшей завесе всё того же густого тумана. Все окна на фасадах были тёмными, но этот факт я осознала гораздо позднее. А также, до меня вдруг дошло, что розовых пятиэтажек в нашем городе и тем более в нашем микрорайоне, нет.

В голове пульсировала одна мысль: не опоздать бы на автобус! Но, продолжая по инерции двигаться, я вдруг окончательно поняла, что не имею не малейшего понятия, где нахожусь, и куда направляюсь. Я помнила свой путь до торца здания и… всё! Это было настолько неожиданно и дико, что я растерялась. Вокруг – ни души. Ноги продолжали нести меня вперёд, а в голове, как молнии метались мысли, анализируя ситуацию, обдумывая варианты и отвергая их. В это время народ спешит на работу, но мне до сих пор никто не встретился. Это тоже было противоестественно. Спросить, где я нахожусь, было не у кого. Единственный пришедший в голову вариант – я прошла остановку и двигаюсь по направлению к проспекту Металлургов. Решила идти вперёд, пока куда-нибудь не выйду. Но к проспекту вела ровная короткая улица, с левой стороны которой – озеро, а с правой школа, детский садик, гаражи и у самого проспекта панельный девятиэтажный дом. Я же находилась среди большого микрорайона с непонятной планировкой, дома в котором располагались без всякой системы. Поэтому я понимала, что мой вариант «трещит по всем швам», но ухватилась за него, как за соломинку. Часть моего сознания знало, что, если признать реальность моего нахождения в совершенно незнакомом городе, то меня охватит паника и мой разум не выдержит. Как говорится, могут «полететь пробки» и я перестану контролировать ситуацию. Поэтому сознание цеплялось за любую идею, чтобы оттянуть признание фантастичности той ситуации, в которой я неожиданно оказалась. По времени, как я очнулась, прошло уже минут десять. Наконец я остановилась, чувствуя себя полной идиоткой. Я прошла уже достаточно большое расстояние, но «пейзаж» не менялся. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, я некоторое время смотрела на розовые панельные пятиэтажки, казавшиеся призраками в густом тумане. Ситуация не прояснилась. В нашем микрорайоне домов с фасадами такого цвета не было. Окружающее сквозь туман выглядело нереальным. Город похожий, но явно не тот, в котором я живу. В мозгу опять забилась паническая мысль:

– Боже! Я опоздаю на работу!

Как это не смешно звучит, но, по-моему, страх опоздать на работу спас меня от паники, если не от сумасшествия. До чего же мы привыкли быть шестерёнками, которые всю жизнь, изо дня в день, крутятся и крутятся по одному кругу. Даже, если случится космический катаклизм и вся вселенная начнёт рушиться, нас будет приводить в ужас только одна мысль: «Вот теперь-то я точно опоздаю на работу!». Как будто это и есть конец света! Я постояла в нерешительности, соображая, а не вернуться ли назад к исходной точке? Всё же эту мысль я отбросила, не стоит возвращаться туда, где что-то не так. Видимо сработало подсознание. Это опасно! Рациональная материалистическая часть моего ума, не желая признавать действительность, настойчиво бубнила:

– Ну, куда-то же ты должна выйти, чтобы сориентироваться!

Наконец, я решила идти в прежнем направлении. К тому же я не хотела терять время, так как позади, автобусных остановок не было. Происходящее со мной напоминало кошмарный сон. Представьте себя на моем месте. Вы спешите к автобусу и вдруг неожиданно оказываетесь в незнакомой местности. Едва ли вам в голову придёт «успокаивающая» мысль, что это параллельный мир. Вы будете цепляться за то, что ничего страшного не случилось, что вы просто задумались и вышли куда-то не туда, что виной всему туман, что ещё надо немного пройти и мир обретёт узнаваемые черты, и тогда вы сориентируетесь. Вот и мой ум не хотел признавать абсурдность настоящего за реальность свершившегося.

Я тогда не испугалась. Было только недоумение и желание добраться до любой автобусной остановки. У меня привычка – быстро ходить, а тут я почти бежала. Прошли уже не менее двадцати минут, как я вышла из дома, а до сих пор ничего не прояснилось. Наконец, пройдя между торцами двух домов, я увидела небольшой переулок. Слева в его торце стояло несколько невысоких деревьев, засыпанных на треть снегом. Я повернула направо и пошла по этому переулку. Все было по-прежнему неузнаваемым, но я боялась задумываться об этом. Ситуация была настолько странной, что можно было додуматься чёрт знает до чего. Пройдя переулок до конца, я вышла на перпендикулярную улицу. Улица была широкая и опять мне не знакомая. Два ряда длинных высотных домов по её сторонам далеко простирались как вправо, так и влево. Одинаковые белые коробки с тёмными окнами стояли очень близко друг к другу. В то время я только фиксировала факты, не анализируя их. Вспоминая позже эти дома, на фасадах которых не было ни одного освещённого окна, я подумала, что в параллельном мире ещё была ночь. Люди спали. Этим можно объяснить и отсутствие прохожих на улицах.

Далеко слева на противоположной стороне проспекта я, наконец, увидела небольшую группу людей. Три человека стояли вместе и один чуть поодаль. Это уже было кое-что. Я повернула к ним, по-прежнему не понимая, где нахожусь: такой улицы с высотками в нашем небольшом городке, окаймлённом со всех сторон водой, точно не было. Мончегорск находится не только среди сопок, но и в окружён пятью озёрами. Я шла по левой стороне, не переходя улицу, уныло размышляя о том, что мой автобус ушёл – я блуждала уже с полчаса, если не больше. И о том, как я буду глупо выглядеть, спрашивая в семь утра, что это за остановка и где я, собственно говоря, нахожусь.

И вот, в какой-то момент, у меня будто передёрнули перед глазами кадр киноплёнки. Что-то сместилось – очень быстро, но я это мгновенное смещение заметила. Улица и четвёрка людей исчезли. Я стояла у торца того дома, перед которым у меня произошёл провал в памяти, только с другой его стороны. Слева находилась выбивалка для ковров, прямо – скверик с деревьями, шириной метров тридцать, а за сквериком знакомая небольшая площадь. К остановке, на которой стояла толпа народа, подъезжал Экспресс. Раздумывать было некогда, я рванулась к автобусу. На работу я не опоздала.

Лишь очутившись снова в своём знакомом и уютном мире, я нашла в себе силы признать невероятный факт провала в параллельное измерение. С момента выхода из дома прошло больше сорока минут, а весь путь до остановки Экспресса занимал максимум восемь минут. Значит, все остальное время я пересекала торец здания шириной в двенадцать метров. Следовательно, в том мире я блуждала минут тридцать, судя по пройдённому расстоянию там и интервалу времени здесь. А в результате точка выхода оказалась в «двух» шагах от точки входа. Вечером после работы я прошла по маршруту, которым шла утром, внимательно всё осмотрев. Заблудиться я не могла: слева от улицы Комарова и справа от моей улицы Бредова находились два замёрзших и занесённых снегом озера. Улица Бредова упиралась одним концом также в озеро Имандра, другим – в дамбу, за которой находился комбинат «Североникель». Улица Комарова заворачивала налево и шла вдоль озера Комсомольское. Справа от торца дома, который я так долго пересекала, стояли два нежилых дома, окружённые высокими сугробами. Там не было ни проходов, ни тропинок. Плутать было негде. Ничего похожего на тот микрорайон, который я так долго пересекала, в нашем городе не было. Старый микрорайон, где я жила, небольшой, застроенный пятиэтажными и двухэтажными домами серого цвета. Есть микрорайоны с противоположной стороны озера Имандра, но все дома там девятиэтажные. К тому же они располагаются в виде многоугольников, в центе которых расположены школы и детские сады. Такая планировка микрорайонов применяется для того, чтобы защитить школы и садики от постоянно дующих северных ветров. Свернуть я никуда не могла из-за сугробов. Снега выпало слишком много, и народ протоптал одну узенькую тропинку, по которой я и шла к остановке. Я уверена, что пересекла в этом странном тумане границу нашего мира и попала в похожую, но чужую реальность. Я испытала потрясение и страх, когда осознала это. Ведь я могла не выйти оттуда, могла остаться там навсегда. Вот так и пропадают люди. Пошёл человек на работу утром и не дошёл, исчез без следа. Наш мир не так прост, как кажется. В нём имеется много загадочного и неизученного.

Иногда в наш привычный и понятный мир фиксированных форм вторгается нечто инфернальное, мистическое, незнакомое и потому непонятное, а для некоторых и пугающее. А так ли понятно и неизменно физическое пространство со всем своим содержимым? Мир скорее похож на зеркало, одна сторона которого отражает статичную картину знакомого мира, а вторая не отражает ничего. Пока! Потому что мы ещё не способны «увидеть» что-либо на её поверхности своим слабым, неразвитым, затуманенным зрением. Если перевести зрение в иную плоскость, то будет видно, что «зеркало» мира представляет собой единое целое. Граница между «лицевой» и «тыльной» поверхностями иллюзорна. Мир дуален, как образ зеркала, два полюса которого объединяет в единое целое Святой Дух – одухотворённая жизненная энергия.

Любое событие, явление, предмет, живое существо имеют две стороны. Одна проявляется в мире материи, вторая в мире духа, который мы называем миром тонкой материи и который представляет собой океан энергии. Но по сути оба мира едины. Материю можно трактовать как «всплеск» энергии в виде стоячей волны или области с низкими вибрациями. Физический мир кажется застывшим, стабильным, неподвижным, потому что вибрации материи гораздо медленнее, чем вибрации тонкого огненного мира.

Когда происходит внедрение потустороннего на физический план, на отражающей его поверхности возникают завихрения-порталы, в которых проявляются запредельные свойства пространства. Миры физический и тонкий перемешиваются. Через эти порталы можно перемещаться из одного мира в другой. Порталы не стабильны. Они возникают при определённых условиях и исчезают.

Мир физический временен, в то время как мир транс физический вечен. Он создаёт «зеркальные образы», он же их и уничтожает. Происходит постоянное кипение жизни, постоянное выдувание «пузырей» физических миров. Это отражается в мифе о Вишну, исторгающем во сне материальные вселенные, которые парят в тёмном океане хаоса, лопаются, исчезают, а на смену им появляются новые. Пространство находится в постоянной трансформации, а каждый локальный мир развивается в своём личном поле времени. И не только план, любая частица, атом и материальный объект существуют в своей индивидуальной капсуле времени. Когда человек разовьётся настолько, что сможет воспринимать мир в его единстве, он обнаружит, что пространство многомерно, а не ограничено тремя измерениями. Но нужно ещё научиться жить в этой многомерности.

Позже в книге Дугласа Монро «21 урок Мерлина» я нашла поразившую меня информацию, воскресившую в памяти странное событие, происшедшее со мной в девяностых годах по дороге на работу.

Дуглас Монро пишет следующее:

– Сумеречными, «промежуточными» состояниями на Земле считаются следующие: густой туман, ураган, молния, солнечные и лунные затмения, сумерки, полнолуние и безлунная ночь. Но среди всех перечисленных Пороговых состояний существует одно, которое стоит выше всех остальных, как обеспечивающее возможность наиболее прямого доступа в Потусторонний мир. Густой туман считается «Мантией богов». Когда опускается густой туман, возникают открытые Ворота в Потусторонний Мир, через которые человек может в буквальном смысле войти туда, и через которые все виды существ могут легко проникнуть в наш мир. Время течёт по-разному при переходе из мира в мир. Кельтский бог Янус является «Хранителем порогов». Две головы Януса означают, что он обитатель двух миров. То же и его пища из грибов: ни животная, ни растительная. Густой туман считается особенно могущественным явлением, когда он собирается перед наступлением или окончанием темноты – у «Портала Сумерек», что делает его двойным порогом!

Я как раз и блуждала в тумане рано утром во время полярной ночи. Подобное происшествие случилось и с моей знакомой в Мурманске. Правда произошло оно днём и без участия тумана. Но это уже другая история.

3.4. Реальность мерцает

Реальность снова «мигнула» и я очутилась за гранью привычного мира. Такое уже было, когда я перешла невидимую границу в «соседний» мир по дороге на работу. Но тогда были соблюдены так называемые «граничные условия», при наличии которых возможен переход в параллельное пространство: раннее утро в Полярную ночь, сильный мороз – за тридцать градусов и густой туман, называемый друидами «мантией богов». В этот же раз ничего подобно не было. Наоборот, все выглядело обыденно: начало весны в Черноземье, время дня – полдень, пять градусов тепла, солнце, просвечивающее сквозь дымку облаков. Единственно, что было не в порядке, это состояние моей души – я была сильно раздосадована необходимостью тащиться в дальний магазин за «хлебом насущным», так как ближайший к дому оказался закрытым на переучёт, а я себя плохо чувствовала из-за пониженного давления. К тому же мне было жарко, хотя и оделась вроде бы по погоде. Да и весна вступала в свои права, снег начал интенсивно таять, поэтому тротуар представлял собой одну бесконечную лужу, со скрытыми под водой ледяными надолбами, и это было хуже всего.

В общем, прочитав объявление на двери магазина, я грустно вздохнула, размышляя куда податься. Решила дойти до ближайших киосков, в которых продавали хлеб и молоко. Перед универмагом располагалась площадь с небольшим рынком и стоянкой для машин. От неё перпендикулярно универмагу начиналась улица, ведущая к трассе Дон, идущей на Ростов, через которую имелся надземный пешеходный переход. Налево и направо перед трассой находились ещё гипермаркеты. Два продовольственных киоска советских времён стояли минутах в пяти ходьбы по этой улочке слева от тротуара, дальше шёл ряд киосков, в которых чем только не торговали, начиная от кошачьего корма и кончая цветами. Справа от тротуара располагалось несколько двухэтажных жилых дома, единственные дома старой постройки в нашем новом микрорайоне. За киосками до полотна дороги шла широкая полоса кустарников и деревьев, а с той её стороны находилось дорожно-строительное управление. В общем, ничего обычного.

Перейдя площадь и обогнув газетный киоск, я завернула на тротуар, ведущий к первым домам. Я шла, сосредоточившись на том, что делается у меня под ногами, так как было очень скользко. Дойдя до первого киоска, подняла голову и остановилась в изумлении: вместо знакомых облупленных киосков, окрашенных в ядовитый зелёный цвет, с ленточным остеклением и форточкой, в которую покупателю выдавали продукты, стояли два современных павильона, сверкая белой эмалью и тонированными тёмными стёклами по фасаду. Сплошное коричневое остекление от низенького, сантиметров тридцать, фундамента до плоской односкатной крыши было разделено фахверками, окрашенными тёмно-коричневой эмалью, на вертикальные полосы шириной сантиметров восемьдесят. Я смотрела на это сверкающее в лучах неяркого солнца современное чудо с недоумением. Сначала я возмущённо подумала, почему муж не сказал мне о замене старых киосков, ведь он вчера ходил в дальний универмаг. Затем ещё больше расстроилась:

– Вот ведь невезуха! Теперь придётся идти по этой хляби небесной в универмаг у перехода.

Но не сдвинулась с места: что-то меня удерживало, что-то было не так, неправильно.

– Странно, – подумала я, – время для замены киосков совсем не подходящее. Сугробы снега, который тает пока только на тротуарах и асфальте.

Тут во мне проснулось профессиональное любопытство инженера-строителя:

– Копать замёрзшую землю под фундаменты? Странно!

Тут до меня дошло, что никаких признаков строительных работ не заметно. Снег, прилегающий к серому бетонному фундаменту, был утоптан и, видно было, что лежал он здесь давно. Я вспомнила, что последний раз проходила мимо киосков четыре дня тому назад, когда шла на автобусную остановку, чтобы ехать на заседание нашего литературного клуба. Тогда киоски были на месте.

– Ну что же! Видимо старые киоски демонтировали, а новые заказали точно по размерам существующих фундаментов. Это объяснимо, только почему не видно никаких признаков строительных работ? Но демонтировать такой киоск можно только с помощью крана, а его следов почему-то тоже нет. – Размышляла я.

Я продолжала разглядывать первый павильон, рядом с которым стояла. Он был пуст, только в правом углу у самого стекла в длинной сетке висел небольшой детский мячик.

– Так, похоже, продуктами здесь торговать не будут, скорей всего какими-нибудь канцтоварами и детскими игрушками. – Решила я и двинулась дальше.

Подходя ко второму павильону, я увидела, что он тоже пустой, а на дальней от меня торцевой стенке по всей высоте расположены широкие полки, сделанные из пластика ярко-жёлтого цвета.

– Здесь тоже едва ли будут торговать продуктами. – Расстроено решила я.

– Эти широкие полки явно предназначены для обуви или, например, постельного белья.

А расстроилась я из-за того, что всегда покупала определённый сорт хлеба, который поставляли из населённого пункта Рыкань. Хлеб так и назывался: Рыканский. В настоящее время – время синтетических и генно-модифицированных продуктов всё труднее становится купить что-либо съедобное. Хлеб нынче тоже делают по ускоренной схеме. Вместо обычной квашни, которую нужно выдерживать несколько часов, в муку добавляют кучу реагентов, один из которых, между прочим, используют ещё в производстве зеркал и в отбеливании материалов, и через тридцать минут тесто готово для выпечки. Хлеб и батоны из такого теста рыхлые, пустые, похожи на вату. Рыканский же хлеб выпекают по старым рецептам, но продавали его только в демонтированном киоске и в нашем магазине. Сегодня магазин закрыт, а киоск снесли. Значит надо идти по гололёду к гипермаркету у надземного перехода через трассу Дон.

– Придётся сегодня купить серый хлеб, – подумала я огорчённо, он хотя и кислый, вроде как на дрожжах, но слишком тяжёлый, будто не пропечён.

Я отправилась дальше, продолжая размышлять на тему исчезнувших киосков:

– Видимо хозяева прогорели, вот и продали свои места другим. Да ещё так синхронно!

Затоварившись в универмаге продуктами, я купила там же буханку серого хлеба и пошла домой. Мои мысли опять вернулись к снесённым киоскам:

– Скоро выборы в местную думу, поэтому, наверное, администрация и решила облагородить в кои веки нашу улицу, – думала я.

– Тем более унификация «киосочного» разнообразия сейчас в моде! Вот и снесли киоски в столь неподходящее для этого время.

С головой, занятой этими мыслями, прыгая по ледяным ухабам и лужам с тяжёлыми сумками, я незаметно добралась до конца улицы. И тут я увидела такое, от чего просто остолбенела. Красивые белоснежные павильоны с тонированными стёклами исчезли, будто их и не бывало. А на их месте стояли старые, облезлые, такие знакомые ядовито-зелёные киоски. Я в полном замешательстве смотрела на эту обратную трансформацию…. То ли полчаса назад я выпала в параллельную реальность, сдвинутую на обертон по отношению к нашему плану? То ли переместилась по времени в будущее, когда здесь и в самом деле появятся ТЕ павильоны? Не знаю…. Поглазев на киоски, я двинулась домой. Вечером рассказала своим домочадцам об инциденте. Они восприняли мой рассказ философски, я же всё-таки не сумасшедшая. Но выдвинули гипотезу, что киоски и в самом деле поменяли, только дальше по курсу, а я их на обратном пути не заметила. На следующий день я ещё раз прошлась по данному маршруту, но всё было без изменений, никаких новых павильонов.

Случилось это четырнадцатого марта две тысячи одиннадцатого года днём, в начале первого. Последующие несколько дней у меня было странное чувство нереальности произошедшего. Да, это было! Абсолютно точно! Но мой прагматичный ум бубнил в недоумении: такого не может быть! Мы не избалованы чудесами, но они случаются, верим мы в них или нет!

В связи с этим событием я задумалась:

– Почему границы реальности размываются, из-за чего стало возможным данное событие? И вообще, что происходит в мире?

А происходит много нелицеприятных вещей: мир совсем свихнулся – кипит, бурлит и взрывается, землетрясения, наводнения, тайфуны, оползни…. На планете явно что-то происходит. Сколько цивилизаций покруче нашей канули в лету. Не грозит ли и нам уйти в небытие? Будущее покажет.

Позже со мной случился ещё один похожий инцидент, и тоже с киосками, только в другом месте.

3.5. Портал на Северном полюсе

В июле две тысячи десятого года в своём осознанном сновидении я возвращалась из дальнего странствия по тонким мирам. Само путешествия не сохранилось в памяти, такое бывает при глубоком погружении в тонкие миры, но переход через Портал запомнила в деталях.

Во сне я стою на крыльце Базы, которая является промежуточным Порталом для остановки при возвращении домой после путешествия в тонком теле или перед прыжком в иные измерения. На этот раз – я возвращаюсь. Я редко задерживаюсь на Базе, обычно её проскакиваешь, не замечая, или, возможно, не помнишь момент её прохождения. На этот раз меня занесло слишком далеко от своего измерения, поэтому, видимо, понадобилось дополнительное обследование перед перемещением в родные пенаты.

База-портал, которую мы называем просто «гостиница», находится на Северном Полюсе, поэтому здесь всегда лежит снег и очень холодно. Сейчас ночь, вокруг темно. Я вглядываюсь в чёрное небо, но звёзд не видно, значит оно закрыто облаками. База представляет собой остеклённое здание в несколько этажей. Если посмотреть на неё издали, то она похожа на большой стеклянный цилиндр, диаметр которого раз в пять больше высоты. Сверху на него нахлобучена плоская тонкая крыша, нависающая над ним и крыльцом входа. Голубоватый свет, льющийся из окон Базы, делает её похожей на огромный сине-голубой кристалл, словно воткнутый каким-то великаном посреди покрытой снегом огромной плоскости. Снег вокруг неё искрится и мерцает голубым пламенем. Смотрится фантастически красиво и нереально. Я не могу оторвать глаз от этой сюрреалистической картины, всё пространство вокруг Базы будто охвачено небесным огнём.

Понимаю, что хватит уже топтаться на крыльце, пора зайти внутрь. Обращаю внимание на свой странный комбинезон: светлый с тёмными вставками и накладками кофейного цвета. Он похож на лёгкий космический скафандр – нет отдельно ни сапог, ни рукавиц, всё едино. Ощупываю голову, на голове что-то вроде шлема, но тоже мягкого, из того же материала, что и комбинезон. Пытаюсь вспомнить, откуда он у меня взялся, но ничего не получается. Мысленно пожав плечами, я дёргаю за рычаг на остеклённой двери. Она мягко уходит в сторону, открывая проём для прохода. Захожу внутрь и оказываюсь в просторном высоком помещении. Освещение здесь совсем не такое, каким кажется снаружи: холодный белый свет с лёгким зеленовато-голубым оттенком исходит, кажется, прямо из стен, так как светильников не видно. А может быть, так лишь кажется из-за интерьера, выполненного в этой цветовой гамме. Пол, потолок, стены – все облицовано серовато-зелёным с голубым отливом пластиком, цвета вылинявшей морской волны. С улицы освещение кажется синим из-за синего остекления. Меня встречает хозяйка Базы, в голове всплывает её имя: Каштанка Алоян. Её имя – Каштанка, при каждой встрече вызывает у меня удивление и какой-то внутренний протест, потому что это имя принадлежит маленькой собачке, жизнь которой описана в рассказе, хранившемся в моей памяти ещё со школьных времён, а совсем не ей. Но я не могу не признать, что это имя ей идёт: у неё пышные и волнистые каштановые волосы с рыжими искорками, которые вспыхивают, когда она поворачивает голову. Короткое каре ей к лицу. Ростом Каштанка немного выше меня. Слишком хрупкой её не назовёшь, под чёрным обтягивающим комбинезоном хорошо видны накачанные мускулы. Она не многословна: кратко поприветствовав меня, резко поворачивается и направляется в широкий проём, ведущий в коридор. Я иду вслед за ней, размышляя на тему однообразной отделки Базы, внутри неё чувствуешь себя словно рыба под водой – везде этот пластик цвета светлой морской волны. Мы входим в просторное пустое помещение необычной формы: куб, переходящий в овал. Из-за высокого потолка оно не похоже на жилое, хотя там стоят кровати, которые торцами примыкают к стенам. Или то, что условно можно назвать кроватями, по две у каждой из трёх сторон. «Кровать» представляет собой параллелепипед размером два с половиной на три метра толщиной сантиметров пятьдесят, обтянутый «кожей» красивого синего цвета. Цвет «Электра» тёмного сапфира – мой любимый. Эти устройства вделаны в стену, и при надобности их можно опускать или поднимать. Интерьер всё тот же – зеленовато-голубой. Я рассматриваю пол, швов нигде нет, хотя покрытие выглядит как линолеум.

Мы подходим к ещё одному интересному устройству похожему на громоздкое угловатое кресло, стоящее на небольшом подиуме между синими параллелепипедами. Рассчитано оно явно не только на человека, сюда вполне может взгромоздиться и трёхметровый гигант. Высокая прямоугольная спинка и сиденье обтянуты белым материалом, похожим на гладкую кожу. «Бруски» поручней синие. Каштанка жестом приглашает меня сесть на это «кресло», что я и делаю. Она подходит к стене с вмонтированными в неё какими-то приборами: мне видны стеклянные окошечки и ряды прямоугольных кнопок, и что-то включает. Кресло начинает тихо урчать, для чего оно предназначено, я не знаю, но явно – это не просто кресло, а оборудование. Возможно, оно определяет, не подцепила ли я в своих путешествиях космический вирус, ведь База представляет собой своеобразную «линзу» между измерениями, карантинный блок-портал, через который не проскочит и мышь. Сюда сведены все каналы, ведущие из многомерного мира в трёхмерный. Наверное, есть и другие подобные «фильтры», но я о них ничего не знаю. Свой переход я всегда совершаю через этот северный портал, который в материальном мире не видим, в земной реальности он как бы и не существует.

Подошла Каштанка Алоян и сказала, что я могу слезть со своего королевского «кресла». Мы подходим к одной из «кроватей», она нажимает на что-то в стене и синий параллелепипед бесшумно опускается. Можно телепортироваться в своё бренное тело, в сонном беспамятстве лежащее на кровати далеко отсюда. Хотя… далеко – относительное понятие. Далеко может оказаться и совсем рядом. Может быть, и перемещаться никуда не нужно. Ложишься на синею «тахту», которая изменит частоту твоих вибраций, и окажется, что лежишь ты уже в своей постели…. Мои мысли текли ленивым нескончаемым ручейком, ведь генератор мыслей никогда не останавливается.

В помещение из проёма в овальной части входит темноволосый мужчина в чёрном комбинезоне. Имени его я не знаю. На Базе я всегда контактирую только с Каштанкой. Каждый оператор обслуживает свою группу, состоящую из постоянных «клиентов». Иногда, впрочем, появляется хозяин Базы – тоже мужчина, но он в дела операторов не вмешивается. Вслед за мужчиной-оператором появляются ещё трое: молодой человек, почти подросток, худощавый мужчина с сонным выражением на лице и мальчик лет пяти. Они подходят к «кроватям», расположенным на противоположной стене. Я удивляюсь, глядя на мальчика:

– Такой маленький, а уже астральный путешественник!

Но вспоминаю, что и я начала свои путешествия в пять лет, если не раньше. И для меня это было также естественно, как дышать. И всё-таки маленький мальчик среди взрослых людей в этом большом помещении с космической аппаратурой выглядит необычно.

Я уже села на «кровать», собираясь лечь. Вдруг раздался резкий звуковой сигнал и из коридора, ведущего в холл у входной двери, послышались голоса. Я различила, как кто-то сказал:

– Это Аза-Зар вернулся!

По тому какая поднялась суматоха, я предположила, что этот Аза-Зар является то ли большим начальником, то ли проверяющим. В общем, как говорят: «большой шишкой». Каштанка стала меня торопить, чувствовалось, что ей не терпится присоединиться к встречающим Аза-Зара. Я легла, прислушиваясь к голосам в коридоре. Алоян, стоя у приборной панели, расположенной в стене, что-то там делала, видимо активировала мою «кровать», которая являлась прибором, настраивающим мою энергетику для перехода и посылающий импульс, сокращающий «серебряный шнур», соединяющий меня с физическим телом. Шнур мгновенно выдернет меня из многомерного пространства в трёхмерный мир, и я автоматически соединюсь со своим телом, которое без меня, ну совсем как выключенный компьютер.

Мысли оборвались, и мир исчез…. В следующее мгновение я проснулась. Несколько минут ещё лежала, вновь переживая свой яркий сон. Наконец, посмотрела на часы:

– Без пяти минут…. И зачем я каждый раз завожу будильник, если все равно просыпаюсь за пять-десять минут до его звонка?

Пора вставать, начинается новый обыденный день.

Во сне – зима, а в реальности очень жаркое лето, всё сохнет, дождей давно не было.

3.6. Врата на берегу

Апрель две тысячи седьмого года. Сегодня мне приснился яркий и интересный сон, в начале которого я оказалась на высоком берегу, круто спускавшемся к пустынному пляжу. Смотрю вниз с обрыва: там простирается необъятная гладь моря, окаймлённая широкой полосой тёмно-золотистого песка. Рядом со мной находятся трое женщин, двое из которых мне не знакомы, а третья – моя младшая дочка. Сейчас раннее утро. Уже рассвело, но солнце ещё не взошло. Небо, затянутое лёгкой дымкой утренних облаков, подсвечивается лучами невидимого солнца и кажется перламутровым. Оно отражается в спокойном зеркале моря, таком же жемчужно-перламутровом.

Нам необходимо спуститься на берег моря, и мы пошли вдоль обрыва, чтобы найти наиболее удобное для спуска вниз место. Песчаный обрыв выглядел высоким, метра четыре, не меньше. Идя вдоль него, мы нашли несколько мест, где уже кто-то явно спускался – вниз тянулись широкие ложбинки, продавленные в песке. Плотный песок выглядел слегка влажным, то ли от дождя, то ли от рассеявшегося утреннего тумана. Наконец, мы все внизу. Среди песка разбросаны редкие серые валуны, размером с человеческий рост, стоящие вертикально. Как будто какой-то великан установил их в понятном только ему порядке. Я стала осматривать берег и с правой стороны увидела высокие врата, странно выглядевшие на пустынном пляже. Врата были сооружены из двух квадратных каменных столбов, высотой метра три. На столбах сверху лежала прямоугольная балка из того же материала. Камень был странного темно-сизого цвета, как будто сквозь его чёрную блестящую поверхность пробивалось густо-синее свечение. Переведя взгляд вдаль, я с удивлением обнаружила за каменными вратами большие скульптуры из того же тёмно-сизого камня. Первая из них, похожая на древнего мамонта, находилась недалеко от ворот. Остальные скульптуры существ, которые мне не удалось идентифицировать, вытянулись в редкую цепочку вдоль берега, на большом расстоянии друг от друга. Как будто бы все они шли к этому порталу, чтобы пройти сквозь него, но потом неожиданно окаменели в разных позах.

Когда я рассматривала врата, этих скульптур явно не было или они были не видимы. Но когда я сконцентрировала своё внимание на пространстве за «дверью» в никуда, они проявились. Странная игра измерений. Их позы наводили на мысль, что, возможно, эти существа и сейчас идут в каком-то параллельном измерении, где время течёт по-другому, медленнее, чем там, где находимся мы. Поэтому здесь они и кажутся застывшими скульптурами, что подтвердилось немного позже, когда мы подошли ближе к вратам, чтобы рассмотреть их. Эти врата-портал были целью нашего путешествия, но пройти сквозь него нам не удалось.

Подойдя почти вплотную к вратам, мы остановились поражённые. Чёрно-сизая рама портала распахивалась в пустыню, где расстилалось безбрежное море светло-жёлтого песка. И никаких гигантских каменных изваяний и моря! Мы стояли на прибрежной песчаной полосе, с одной стороны которой, плескалось море, а с другой – возвышался высокий обрыв. Но, пройдя в каменные врата, мы бы очутились в пустыне, залитой ярким светом полуденного солнца. Вдруг какое-то движение над верхней балкой вывело меня из оцепенения. Взглянув вверх, я с ужасом увидела, что каменный мамонт ожил. Его «скульптура» раньше стояла на расстоянии нескольких метров от ворот. Сейчас же он находился вплотную к ним с той стороны, и над поперечиной видна была только часть его головы. Обвив мощным хоботом цвета асфальта горизонтальную балку, он как будто пытался сбросить её на землю, очевидно, она мешала ему протиснуться в проём. Испугавшись, мы отбежали на несколько метров от портала и спрятались за тремя вертикальными валунами, стоявшими кучкой недалеко от врат. Выглянув из-за валуна, я опять поразилась необычному зрелищу. Над воротами по-прежнему возвышалась голова мамонта, боровшегося с балкой, а в самом проёме не было видно ничего кроме пустыни. Мамонт в проёме не просматривался! Очевидно, что он находился, как и мы, по отношению к тому миру, куда вели врата, в другом измерении. В пространстве же вблизи портала течение времени выравнивалось, поэтому «скульптура» ожила. Интересно, какой мир видел мамонт в проёме с той стороны ворот? Все эти мысли проносились у меня в голове, пока я рассматривала, открывавшуюся передо мной картину. Страх почти прошёл, потому что какое-то шестое чувство говорило мне, что эта ожившая «скульптура» в тёмно-асфальтовой шкуре не сможет пройти в наш мир. Хотя бы потому, что проёмчик для неё был явно маловат. Понаблюдав некоторое время за бесплодными усилиями мамонта, мы опять пошли к порталу, открывавшемуся в иное измерение. Прошли мы сквозь него или нет, я не знаю, так как банально проснулась. Надеюсь, что прошли. Хотя…, а надо было бы?

Через неделю после этого посмотрела фильм фэнтези «Последний легион». Цезарь Рима бежит из страны в Британию, спасаясь от варваров. Наставник у юного Цезаря сам великий Мерлин. Удивило совпадение одной детали в фильме с увиденным недавно во сне: это каменные Врата, стоящие на пустынном месте. Только во сне они находились на песчаном берегу моря, а в фильме стояли на вершине скалы. Врата в другое измерение. Понятно, что на самом деле в Англии такие Врата не существуют, что они лишь декорации для фильма. Но абсолютная их идентичность с теми, что я видела во сне, поражает. Кстати, это уже второе совпадение деталей из сна и фильма, следующих друг за другом, причём в течение одного месяца. Что это? Игры, в которые играет с нами реальность или знаки, кем-то посылаемые?