Вера бесплатное чтение

Надо жить, надо любить, надо верить.

Лев Николаевич Толстой

«Война и мир»

1

8 декабря, четверг

Первое, на что я обратила внимание, когда вошла в художественную школу, – это его глаза. Цвет радужки был таким темным, что сливался с зрачком. У меня в голове тогда мелькнула глупая мысль, что люди с такими темными глазами наверно видят мир не таким ярким, как остальные.

А потом я узнала, что он слепой. Узнала на второй день нашего знакомства. Он мне об этом сказал, я бы сама не догадалась: очки не носил, выглядел совершенно обычно и даже внимательно смотрел на собеседника, когда тот говорил.

– А вы не могли бы перенести мой урок во вторник с одиннадцати утра на три часа дня? – поинтересовалась я, подойдя к стойке регистрации.

Обычно за ней всегда стояло двое, но сейчас был только один парень, темноглазый Денис. Он приглянулся мне еще в мой первый день в художественной школе и, судя по приятному бархатному голосу, именно с ним я разговаривала по телефону, когда записывалась на первое занятие.

– На три часа уже есть запись, – сразу же ответил Денис, никуда не заглянув.

– А на четыре? – спросила я. В последнее время я плохо спала и утренние занятия не приносили мне удовольствия.

– Есть окно только на 12 часов. Переписать? – Красивое и утонченное лицо парня казалось лицом робота – никаких эмоций он не выражал, даже глазами почти не моргал.

– Перепишите, – со вздохом произнесла я. Это, конечно, совсем не то, что я хотела, но все же лучше, чем ничего. Хоть на часик побольше посплю.

– Ждем вас во вторник в 12:00! – Парень снова никуда не заглянул и не сделал никакой записи, что меня насторожило.

– А вам никуда это занести не надо? – поинтересовалась я.

– Все занесено сюда, – Денис указал на свою голову.

– И вы запомните?

Уверенный кивок.

– Это, конечно, здорово, но для подстраховки все же надо заносить куда-то эту информацию, – нравоучительно заметила я.

– В конце дня другой сотрудник это сделает.

– А вы почему не можете?

– Потому что не вижу, – просто ответил Денис.

Я не сразу поняла, что он имеет ввиду. Только когда к стойке регистрации подошла еще одна сотрудница и поинтересовалась, все ли у нас в порядке, я заметила, что Денис смотрит немного странно – не на лицо девушки, а на ее шею и чуть вправо.

Домой я вернулась в смятении. Мама сразу же заметила мое состояние и принялась расспрашивать, что случилось.

– В художественной школе есть один администратор. Я проявила некоторую бестактность, а потом выяснилось, что он слепой. Теперь у меня душа не на месте, – коротко рассказала я.

Моя мама облегченно вздохнула. Она была из тех женщин, которые всегда надумывают худшее и картинно ахают от любой информации. Будь то незначительное изменение погоды или чья-то смерть – мама всегда отреагирует так, будто настал конец света.

– Я-то думала, что случилось! – сказала она, сразу же потеряв ко мне интерес. – На следующее занятие просто отнесешь ему пакет с извинениями.

«Пакетом с извинениями» мама называла незначительные подарки, которые вручаются человеку с целью извинения. Как правило, в эти пакеты клали конфеты, алкоголь, кофе или чай. Разумеется, все это было самого лучшего качества – на такое моя излишне бережливая мама никогда не жалела денег.

Я хотела было сказать, что даже не знаю, чем наполнить этот пакет, но мама уже скрылась из вида. Мои проблемы ее не волновали. Вернее, ее волновала только одна проблема, связанная со мной – как можно скорее и как можно удачнее выдать меня замуж.

С самого детства нас с братом воспитывали как принца и принцессу. Благодаря отцовскому нефтяному бизнесу у нас всегда было все самое лучшее. Брата воспитывали как наследника огромного состояния, а меня как инструмент, который это состояние приумножит путем выгодного брака. Не то чтобы Матвею не надо было жениться, нет, просто у меня это было первичной задачей, а у него – вторичной.

Когда я еще была маленькой и по нескольку раз пересматривала любимые диснеевские мультики про принцесс, то верила, что когда-нибудь тоже смогу найти своего принца, влюбиться в него и выйти замуж. Став старше, я все еще верила в это, но вскоре вера моя пошатнулась.

Лет с пятнадцати мама начала знакомить меня с потенциальными женихами, и они, все как один, были ужасными. Некоторые из них даже приставали ко мне, пока взрослые не видели, и это было отвратительно. Однако самым ужасным было то, как отреагировала на это моя мама.

– Ну и что, потерпи, у него денег немерено! – отмахнулся от меня самый близкий человек.

Только папа молча погладил меня по голове и прижал к себе. Главой семьи он был лишь на словах – всем заправляла мама. Ее слово было законом, а раз она сказала, что я выйду замуж до 25 лет, то так оно и будет.

И вот мне уже 24 и моя детская вера в то, что я смогу влюбиться, уже давно помахала мне рукой и исчезла. Решив, что надо выполнить свою задачу, я сосредоточилась на том, чтобы стать идеальной женой: посещала соответствующие курсы, брала уроки танцев, флористики, кулинарии, игры на фортепиано.

Полгода назад меня познакомили с Артуром – моим будущим мужем. Ему было 32 года и он владел сетью магазинов одежды по всей стране. В данный момент Артур находился в Москве, но после свадьбы собирался вернуться на родину в Кабардино-Балкарию, где жила его семья – все как один предприниматели.

С Артуром мы встречались каждое воскресенье и ужинали вместе в разных местах. Он любил живопись и был начинающим меценатом, поэтому мама посоветовала мне походить в художественную школу.

Так, холодным зимнем днем я оказалась у входа в школу «Альтер Эго», где встретила парня с глазами настолько темными, что он ничего не видел.

2

13 декабря, вторник

– Здравствуйте, я здесь впервые. Можете проводить меня к преподавателю Снегиревой?

Такие просьбы я ненавижу больше всего, потому что выполнить их не могу. Нет, я знаю прекрасно, где находится класс Марины Львовны, и могу до него дойти, но, когда я достаю свою складную трость и с помощью нее начинаю идти, клиенты теряются (это мне сказала администратор Виолетта). Поэтому я просто стою у стойки регистрации и делаю записи занятий у себя в голове, а потом кто-нибудь заносит их в компьютер.

– Я вас провожу! – очень вовремя раздается голос Виолетты за моей спиной.

Я не знаю, как она выглядит, поэтому воображение само нарисовало ее образ: лет 25, светловолосая и голубоглазая, ярко подводит глаза черным карандашом и красит короткие ногти разноцветным лаком. Еще мне кажется, что у нее цветные пряди в волосах и розоватая сухая кожа – по крайней мере руки у нее всегда обветрены. Виолетта любит тяжелый рок, розовых фламинго и картины Сальвадора Дали. Я ее вкусы не разделяю. Разве что уважаю Сальвадора Дали.

До того, как ослепнуть, я видел только Марину Львовну, еще пару преподавателей и уборщицу тетю Галю. Вернее, я видел весь персонал «Альтер Эго», но спустя четыре года остались только те, которых я перечислил. Штат сократили до минимума, потому что прибыль значительно уменьшилась. Марина Львовна говорит, что это все потому что я перестал давать уроки живописи, но я в это не верю.

Единственные, кто пострадал из-за моей слепоты – не считая меня, конечно, – это мои бабушка и мама. Теперь им никто не помогает в деревне, и чтобы вспахать землю и скосить траву приходится просить соседских мужчин, которым потом надо платить либо водкой, либо деньгами.

Виолетта отводит нового ученика – по голосу это женщина за сорок – к Марине Львовне, а я сажусь и начинаю слушать передачу, посвященную обзору кафе нашего города. Ведущие особенно хвалят заведение под названием «Звездная ночь», где не только вкусная еда, но и прекрасная атмосфера в стиле картин Ван Гога. Кафе располагается в моем районе, но после того, как я ослеп, в той стороне больше не бывал.

Раскрыв в голове карту района, я прикидываю, как пойду от дома до кафе и какие на моем пути могут быть препятствия.

Звякает колокольчик над входом. Я вскакиваю с места, растягиваю губы в улыбке и, стараясь «смотреть» на вошедшего, произношу:

– Добрый день!

– Вы и правда меня не видите… – Тихий женский голос раздается вовсе не в том месте, куда я «смотрю», а чуть левее.

Интонации мне не знакомы, но, возможно, это потому что женщина говорит тихо.

– Простите? – произношу я, не совсем поняв, к чему были ее слова.

– Во вторник я проявила некую бестактность по отношению к вам. Простите. – Голос становится громче, и я его сразу же узнаю – это наша новая ученица, Вера Незнанова. Марина Львовна сразу записала ее в VIP-клиенты, потому что отец девушки – крупный бизнесмен. Я еще крайне удивился, что забыла дочь из богатой семьи в обычной художественной школе.

Шуршит пакет – Вера ставит что-то передо мной. Запах кофе и шоколада ударяет мне в нос.

– Это вам. Извинения, – застенчиво произносит девушка.

– За что? – Я прекрасно ее понимаю, но зачем-то включаю дурака. Наверно, потому что ненавижу, когда люди делают акцент на моей неполноценности.

– За мою бестактность в тот день… Простите.

Да что она заладила: бестактность, бестактность!

– Насколько я знаю, у вас уже начался урок, – говорю я как можно спокойнее. – Советую вам пойти на него и забрать это. – Я указываю на пакет.

– А как вы узнали, который час? – Девушка спрашивает так удивленно, что я представляю, как у нее округляются глаза – карие или, быть может, серо-голубые.

Я поднимаю правую руку и демонстрирую ей свое запястье.

– Тактильные часы. Весьма удобная вещь для таких, как я. Еще вопросы будут?

– Нет! – бросает она и, стуча каблуками, убегает на урок.

Разумеется, пакет со своими глупыми извинениями она с собой не уносит. Понюхав его содержимое, я морщусь. Ни шоколад, ни кофе я не люблю. Когда услышу, что она идет обратно, верну ей все это безобразие.

По телевизору начинается прогноз погоды. Диктор сообщает температуру и предупреждает о снегопаде в ближайшие несколько часов. По такой погоде идти в кафе «Звездная ночь» было бы для меня глупостью. Моя неполноценность ощущается сегодня слишком остро.

Ничего страшного, схожу в следующий раз. Хотя, нет, не схожу. Я же пообещал себе жить настоящим – не прошлым и не будущим. Если не сегодня, значит, никогда.

И все же идти по такой погоде, ничего не видя перед собой…

– Ну и ладно, не очень-то и хотелось, – бурчу я.

Все равно я там ничего не увижу. Надо ведь идти с кем-то, чтобы услышать от него описание интерьера, но друзей у меня нет – я обрубил с ним все связи после аварии.

Вздохнув, достаю из выдвижного ящика написанного шрифтом Брайля «Марсианина», который входит в подборку книг «Поверь в себя». Я прочитал уже половину, но вот в себя еще не поверил.

Говорят, человек может ко всему привыкнуть за двадцать один день. Прошло уже 1516 дней, а я все не могу привыкнуть к своему состоянию. Мама с бабушкой считают, что это потому что зрение мое потеряно не навсегда и вернется, как только я сделаю операцию, но на нее требуется кругленькая сумма, которая еле собирается. Непредвиденные расходы, постоянный рост цен на продукты и отсутствие здорового мужчины в семье приводят к тому, что приходится постоянно залезать в коробку с надписью «На зрение», что лежит у меня под кроватью.

Через час издалека доносится знакомый цокот каблуков. Я откладываю в сторону книгу, встаю со стула и устремляю невидящий взгляд в сторону коридора. Цокот становится все ближе, а потом резко стихает – девушка останавливается.

– Заберите свои подарки, – говорю я, надеясь, что смотрю прямо на человека, а не на стену.

– Как вы узнали, что это я? – спрашивает Вера.

Похоже, сегодня я ее совсем озадачил.

– Камера, – я указываю в сторону, где стоит монитор компьютера. – Тут вся техника настроена на меня и сообщает, где кто идет.

Тишина. Интересно, она сейчас пребывает в полном шоке или все же понимает, что я ее разыгрываю?

– Это ваша школа? – осторожно интересуется девушка.

– Не совсем, – уклончиво отвечаю я.

– В каком смысле?

– Я был преподавателем. Теперь просто администратор, у которого очень мало обязанностей.

На самом деле, у меня нет обязанностей. Меня взяли на эту должность не из-за хорошей памяти, а из-за жалости. Четыре года назад я был лучшим преподавателем в «Альтер Эго» и подающим надежды молодым художником. Я готовился к своей первой выставке, но потом случилась авария, в мои глаза попало много стекла и теперь я абсолютно бесполезный для общества человек.

– Сочувствую, – произносит девушка.

Я остро ощущаю, что ей тяжело говорить со мной. И, кажется, неприятно.

– Заберите, – я двигаю пакет ближе к ней. – Не люблю ни кофе, ни шоколад. Только, пожалуйста, не спрашивайте, как я понял, что внутри.

Последние мои слова звучат довольно резко – я сразу это понимаю, но уже поздно.

– Я вас услышала, – тихо, с виной в голосе говорит девушка и, едва стуча каблуками, уходит, оставив после себя лишь легкий запах цитруса и жасмина.

3

15 декабря, четверг

Выходные, которых я так ждала, обернулись катастрофой. Сначала накрылись наши субботние посиделки с подругами из-за того, что Ира и Варя уехали со своими мужьями в Европу, а затем в воскресенье Артур огорошил меня новостью, с которой я никак не могла смириться.

– После нашей свадьбы я некоторое время еще побуду в Москве, – сказал он за ужином.

– Прекрасно! – обрадовалась я. – И сколько мы здесь пробудем?

– Я не сказал «мы», Вера. – Артур так сильно надавил вилкой на свой стейк слабой прожарки, что из него потек кровавый сок. – Ты поедешь в Нальчик и будешь жить там.

– Одна? Без тебя?

– Можешь приглашать к себе моих маму и сестер, своих подруг.

– Откуда я возьму подруг, если ни разу еще там не была. – Его решение сильно разозлило меня. Особенно его тон, не терпящий возражений.

– Ничего, заведешь.

– Почему я не могу остаться здесь с тобой? – не понимала я.

– Потому что не хочу, чтобы ты после свадьбы продолжала разгуливать по городу и посещать клубы. – На последнем слове Артур скривился и отправил в рот кусочек стейка.

– То есть всего этого я буду лишена, когда переду? – Мне кусок в горло не лез от возмущения.

У меня на безымянном пальце уже несколько месяцев красовалось дорогущее кольцо с бриллиантом, через полгода наша свадьба, а он вдруг такое выкидывает.

– Милая, ты знаешь, что означает фраза «замужем»? – Артур изобразил улыбку, но его светло-карие глаза не улыбались. – За мужем, понимаешь? Жена всегда должна стоять за мужем – не выделяться, не шастать одна по городу.

– Вот оно как… – пробормотала я. Он хочет, чтобы я жила в его тени.

Спорить было бесполезно. Артур лишь скажет: не нравится, не держу. Высказать свое недовольство я могла только маме, что и сделала сразу же, как вернулась домой. Вот только мама не посчитала это проблемой.

– Все правильно Артур сказал. У тебя и правда слишком много свободы. И в клубы ходить ты зачастила со своей Ленкой. Я тебе еще в школе говорила, что надо от нее избавиться. Надо тебе урезать карманные деньги, а то слишком много себе позволяешь.

Лена – моя лучшая подруга с начальных классов. Она, по мнению мамы, из неблагополучной семьи: матери нет, отец алкоголик. Однако Лена несколько лет назад удачно вышла замуж и теперь у нее много денег и любящий и любимый муж. А вот у меня, похоже, будет только много денег, которыми, даже если я и буду свободно распоряжаться, меня уже не удивить.

Понедельник тоже не принес ничего хорошего – я весь день провалялась в кровати, жалуясь Лене на свою жизнь.

Во вторник утром я подумала о том, чтобы отменить занятие в художественной школе. Настроения на это совсем не было, к тому же не хотелось видеть Дениса. Не то чтобы я на него обиделась, просто наше знакомство вышло каким-то неправильным, бестактным и немного конфликтным. Я не любила бывать с кем-то в неприятных отношениях, поэтому всегда первая шла на мировую, но в ситуации с Денисом я не знала, что делать. К нему и на хромой козе не подъедешь.

Взяв телефон, я уже набрала номер школы, как внезапно передумала и скинула вызов. Сдаваться я тоже не любила, а это сейчас была настоящая капитуляция.

– Не любишь кофе и шоколад, значит, – бормотала я, капаясь в нашем баре. – А элитный купажированный шотландский виски 12-летней выдержки ты тоже не любишь?

Положив подарок в красивый пакет, я быстро собралась и отправилась в «Альтер Эго». Какого же было мое разочарование, когда Дениса не была у стойки регистрации.

Светловолосая девушка с фиолетовыми дредами и ярко подведенными черным карандашом зелеными глазами улыбнулась и спросила, нужна ли мне помощь. Я помотала головой и, озираясь по сторонам, зашагала в сторону своего класса.

Время тянулось бесконечно долго. На прошлом занятии мы с преподавателем начали писать маслом зимний натюрморт: снежный фон, веточка ели, рябина, апельсины и несколько блестящих шаров. Зиму я не любила и ёлку никогда не наряжала – любовь к Новому году родители мне не привили. То, как все его ждут, радуются снегу и гирляндам, загадывают желание, – казалось мне глупостью. Вера в чудо, в волшебство, во что-то лучшее? Не смешите меня.

– Что ж, наше время закончилось, – с сочувствием произнесла Марина Львовна. – Увидимся в четверг!

– До свидания, – через силу улыбнулась я.

За стойкой регистрации все еще стояла девушка с дредами. Дениса нигде не было. Наверно, сегодня у него выходной.

Надев шубку и поправив прическу, я вышла на улицу и вдохнула морозный воздух. Домой идти не хотелось. Лена гостила у родителей мужа, а девчонки колесили по Европе. Мне же было одиноко и паршиво в этом еще светлом море гирлянд и всякой новогодней мишуры.

Увидев неподалеку литературное кафе, я стремительно зашагала к нему. Читать я всегда любила, но в последнее время мало это делала. Однако сейчас, зайдя в кафе, я буквально набросилась на книжные полки. После долгого выбора я взяла «Север и Юг» Элизабет Гаскелл, заказала двойной капучино и уселась в удобное кресло у окна. Так незаметно пролетел день и наступили сумерки. Посыпались гневные сообщения от мамы:

«Где тебя носит?»

«Почему не отвечаешь?»

«Быстро домой!»

Домой не захотелось еще больше.

Подумав немного, я написала ответ:

«Лена поругалась с мужем, поэтому сегодня я останусь у нее».

Мама сразу же перезвонила, и мне пришлось снова врать ей, выдумывая причину ссоры и описывая состояние подруги. Нехотя мама разрешила мне «остаться у Лены».

– Только без глупостей, – в конце разговора добавила она свою обычную фразу.

– Разумеется, – соврала я.

Что она подразумевала под словом «глупости», я так и не поняла. Наверно, все веселое: походы в клуб, тусовки в барах, вечеринки. Все это мне не очень-то и нравилось, но я продолжала это делать, потому что любила следовать наперекор маме.

Впереди у меня была целая свободная ночь, но без подруг мне не хотелось никуда идти. В итоге я вернула книгу на полку, оделась и вышла на улицу, которая была озарена разноцветными огнями гирлянд. Всюду стояли пластмассовые, надувные и даже живые Деды Морозы, махали прохожим и улыбались.

Я решила немного прогуляться, а потом вызвать такси и поехать в отель. Проходя мимо художественной школы, в которой все еще горел свет, я остановилась и посмотрела в окно, где виднелась стойка регистрации.

– О! – вырвалось у меня, когда на глаза мне попался Денис, который разговаривал о чем-то со своей коллегой – девушкой с фиолетовыми дредами.

Решительно потянув входную дверь на себя, я вошла в школу. Колокольчик известил о моем вторжении, и оба – девушка и Денис – повернулись ко мне, но если девушка смотрела прямо мне в лицо, то Денис немного в сторону, через мое плечо.

– Добрый вечер, – произнесла я, уже жалея, что зашла сюда.

– Здравствуйте еще раз, – криво улыбнулась девушка с дредами. На ней была куртка, а в руках она держала шапку – явно собралась уходить.

Денис едва заметно кивнул. Интересно, он меня узнал?