Ангел Элли бесплатное чтение

© Парвиз Асланов, 2021

© Общенациональная ассоциация молодых музыкантов, поэтов и прозаиков, 2021

Дорогие читатели!

Идея написания этой книги зародилась ещё пару лет назад, но по ходу её создания книга утратила тот смысл, который я хотел передать изначально, и обрела новый, возможно, даже лучший, чем планировалось. В большинстве моментов мне не приходилось придумывать, что скажут или сделают мои герои – мои пальцы не успевали за мыслями. А в диалогах ангела и Элли я был словно там – внутри с ними. Я переживал за них так, будто мне самому нужно было впервые в жизни подойти к понравившемуся человеку и заговорить с ним, я волновался за них, как за себя. Знаете, я неделями пропадал на работе, ездил по городам и странам, но даже тогда не переставал думать о моих персонажах. Что с ними станет, как они поступят и чем всё это закончится. Я получал от этого огромное удовольствие. Надеюсь, что и вам понравится история этой непростой жизни.

Хочу сказать огромное спасибо Ольге Юрьевне и моему другу Аширову Айдару – за то, что помогали с сюжетной линией, перечитывая десятки раз и делая её лучше. Без вас эта история не была бы такой интересной и необыкновенной, какой она есть. Самыми запоминающимися и важными воспоминаниями об этой книге будут те моменты жизни, которые я провел рядом с вами, придумывая эту историю. Спасибо Вам! И всем тем, кто верил в меня и мотивировал – спасибо!

Приятного чтения!

Сожжённый

Пролог

– Куда падают звёзды?

– Это люди придумали, что они падают. Звёзды – они меняют своё место положение. Когда умершего человека забывают, его звезда становится тусклее и вовсе перегорает, теряясь в тёмной ночи бесконечной пустоты.

– Падают же.

– Да куда им падать? В бесконечность? Они там, как камни порхающие.

– На землю не падают?

– А вы находили? Может, фотография есть?

– Да нет, не видал вроде.

– И я о том же. Летают они, их просто не видно и больше не увидеть. Эту звезду забыли.

Глава 1

Элли

Комната, в которой я живу, когда-то принадлежала моей маме. Стена слева от двери, при входе, была практически не видна из-за большого количества старых фотографий семьи, дальних родственников и друзей. В конце стены прямо у окна стоял стол, он каждый раз напоминает мне о маме. Когда я впервые зашла в эту комнату после её смерти, она стирала тряпкой пыль с этого стола. Она мне привиделась тогда, в тот день мамы здесь не было, как её нет и сейчас. Больше всего времени я провожу за этим столом. На нём стоит лампа, лежат пару ручек и карандашей, а посередине стола лежит мой личный дневник, в который я записываю, как прошел мой день. Я люблю этот дневник. По ночам всегда включаю музыку на старом плеере, который нашла в тумбочке стола, – это плеер моей мамы, мне нравится её вкус в музыке. Я полюбила её плейлист с самой первой песни. Порой по ночам я просыпаюсь от мелодии или слов песен, играющих в наушниках. Я часто засыпаю в них. По утрам смотрю в окно, как куда-то плывут облака, меняя свои краски на рассвете, или как качаются деревья, отрывая свои лепестки и пуская их по нежным волнам ветра. Рядом со столом стоит большая двухместная кровать. Запах кровати, запах этой комнаты, запах снов, в которых мне снится голос мамы, – волшебный. И каждый раз я чувствую обиду и боль, от того что не смогла почувствовать того уюта, который умеют создавать мамы в семьях. Говорят, что мама – это лучшая подруга, но когда мамы нет, ты не можешь до конца понять эту фразу и думаешь, что лучшей подруги ты лишилась навсегда, так и не обретя её.

В комнате, где царит воспоминание о маме, ещё стоит старинный шкаф, а с внутренней стороны дверей закреплены зеркала. Шкаф служит хранителем воспоминаний этой комнаты. Сколько тайн и сокровищ он хранит в себе…

Одно из сокровищ для меня – это свадебное платье мамы, а на нем розовое, еле заметное пятно. Бабушка рассказывала мне, как папа случайно пролил бокал на платье во время застолья. В этой истории я восхищалась реакцией мамы – она всего лишь взглянула в его глаза и поцеловала его. Она была понимающей, как и папа, они никогда не ссорились из-за пустяков и во всех затруднительных вопросах находили компромисс. Я всегда хотела быть похожей на неё внешностью. Хоть все мне и говорят, что я вылитая она в детстве, но я считаю её самой красивой девушкой, которую я когда-либо видела, и думаю, что мне до неё далеко. Помимо свадебного платья в шкафу было ещё несколько ее старых вещей. Не хочу выбрасывать, храню на память. У двери в комнату висела полка с книгами, которую сделал мой дядя, он делал её для моей мамы. Бабушка говорила, что мама любила много читать. На этих полках до сих пор лежат её старые книги, которые я перечитывала не раз, они и мои любимые тоже. Дядя постоянно добавляет туда материалы, чтобы полка была больше, ведь за последние годы я прочитала более сотни книг, продолжая увлечение мамы.

Я – любительница тишины и спокойствия, не желающая открываться миру, живу в своих мирах, в историях, о которых люди пишут годами. Сидя на кровати, я глажу ладонью драгоценную для меня подвеску, доставшуюся мне от мамы. Это подвеска в форме ангела, она напоминает мне, что у каждого человека есть свой ангел, который всегда рядом, в любых трудностях. Он не может мне помочь физически, зато духовно он рядом.

Кто-то постучал в дверь моей комнаты, дверь открылась, и в комнату зашла бабушка, в красивом красном платке. Её лицо и шею прокрывают мелкие морщинки, которые её украшают и свидетельствуют о её почтенном возрасте. Я люблю слушать её истории. Истории о том, как я появилась на свет, и о том, как дедушка ухаживал за ней в молодости.

Они с дедушкой очень любят меня, для них я – как дочь, а не внучка. Бабушка всегда проявляла заботу и доброту к людям. А дедушка вечно был недоволен ею, хотя очень сильно любит её, и это по нему видно. Он ухаживает за ней, и спустя долгие десятилетия, прожитые в браке с жизненным опытом и мудростью, он сумел сохранить любовь к ней, позволяющую преодолеть такие преграды, перед которыми многие сегодняшние люди отступят в сторону.

Зайдя в дверь, бабушка подошла ко мне поближе.

Она села рядом и произнесла своим негромким охрипшим голосом:

– С днём рождения, дорогая! Мы тебя очень сильно любим.

– Знаю, бабушка, и я вас люблю, – сказала я, взяв из её рук книгу, которую она мне протягивала в качестве подарка. И добавила: – Спасибо!

Взяв в руки книгу, я увидела на обложке иллюминатор самолёта, а за окном – чёрный дым из-за горящего под крылом двигателя, а вдали, с неба, затянутого серыми облаками, падал ангел, перья с его крыльев загорались и разлетались в разные стороны. На оборотной стороне обложки была фотография молодого парня, его имя и фамилия были мне не знакомы. Обычно у новых молодых писателей интересный сюжет в книгах и они написаны более поверхностно, чтобы быстрее передать свой рассказ читателю и зацепить его не описанием и погружением в природу или внешность человека на три страницы, а показать умение хорошо фантазировать. В дальнейшем такие авторы пишут куда литературнее и объемнее, чтобы было, куда расти, и люди дочитывали до конца, даже если где-то затянуто. Первой поверхностной книгой они хотят войти в доверие и тем самым как бы сказать: «Остальные книги будут более художественные и интересные, только дочитайте до конца». Не знаю, так это или нет, но я убеждалась в этом не раз. Это был роман – один из моих любимых жанров, на втором месте были детективы. Бабушка это знала, поэтому и подарила мне книгу такого жанра. Я перевела взгляд на книжную полку у двери, уже размышляя, куда я положу её. – Спускайся, нужно ехать, дядя заждался уже, и дед поздравить хочет перед рестораном.

– Хорошо, сейчас спущусь, – ответила я.

Бабушка медленно встала и пошла к выходу, а я положила книгу на верх полки, так как места внутри уже не было. Я вышла и начала спускаться вниз по лестнице, думая о том, что нужно попросить дядю продлить ещё линию полки к стене. Выйдя на улицу, я увидела, что в машине сидел дедушка, ожидая бабушку, а меня ждал дядя на своём мотоцикле. Бабушка с дедушкой были против, чтобы я ездила с ним, но он водил осторожно, когда я сидела рядом, обнимая его сзади. В дядином мотоцикле я чувствовала себя в безопасности и мне было всё равно – два здесь колеса или одно. Мне нравится ездить с ним. Дядя помахал мне рукой и слез с мотоцикла, обнял меня и поздравил с днём рождения. К нему присоединился и дедушка, который наконец-то перестал злиться на бабушку, за то что она долго собирается, отвлекаясь на меня. Дедушка вылез из машины, чтобы обнять меня и принести свои поздравления.

– Будьте осторожнее, – произнес дедушка.

– Конечно, – ответила ему я и пошла за дядей.

Он сел первый, а за ним я, дядя протянул мне шлем, дождался, пока я его надену, и спросил готова ли ехать.

– Готова, – сообщила я.

Мы тронулись с места и поехали в ресторан. В дороге я любовалась прекрасными городом, наслаждалась ветром, что игрался с моими волосами, и вспоминала маму. Жаль, её нет рядом. Она так и не увидела, какой выросла её дочь. Дедушка всегда говорил, что люди не умирают, пока о них помнят, он никогда не говорил со мной о маме, но бабушка любила рассказывать мне перед сном, какой она была.

Ещё она рассказывала, что когда мама с папой полюбили друг друга, дедушка был против их свадьбы. Он был уверен, что его дочь будет не в надёжных руках – ему рассказывали, как папа напивается в барах, любит прижимать в углах разных женщин, а ещё, что он картёжник и скандалист. Слухи по этому городу разлетались куда быстрее скорости света, и всё это было не до конца правдой. Да, он любил выпить, но маму любил куда сильнее. После долгих лет отказов, маминых слез и бабушкиных уговоров дедушка решился отдать свою дочь замуж, но к этому времени дедушка отцовской линии стал противником этого брака. После долгих лет ожидания, что на дедушку снизойдёт озарение и он решится благословить влюбленных у алтаря, родители папы не вынесли позора, от того что среди родственников все стали говорить о том, что их сын невоспитанный и за него не хотят отдавать девушку замуж. Хотя у папы была престижная работа и уважение в городе, его знали как очень хорошего и доброго человека. В конце концов папа увез маму в маленький город Фару в юге Португалии. После смерти родителей бабушка с дедушкой забрали меня обратно в Лиссабон. Родственники со стороны папы не принимали отношения их сына в серьёз, так как он не послушался их приказа и отвернулся от семьи, выбрав какую-то постороннюю девушку, поэтому они никогда не интересовались, где я и всё ли у меня хорошо. Полностью мне эту историю никто рассказывать не хочет, я думаю, были серьёзные разногласия между двумя семьями.

Здесь, в Лиссабоне, я чувствую себя дома, вид города с красочными пейзажами, раскинувшегося на крутых склонах, каждый раз захватывает дух, как в первый раз. Солнечная погода и желтые трамваи придавали романтическую атмосферу старой архитектуре – это истинное наслаждение для глаз. Люди здесь доброжелательные, улыбающиеся, очень разговорчивые и живые. В Лиссабоне люди редко ужинают дома, все ходят в рестораны и кафе и любят это делать поздно вечером. Место в ресторане найти тяжело, но в честь моего дня рождения дядя забронировал столик. Это был ресторан «Meleyim», где огромные панорамные окна открывают красивейший вид на город. При входе в ресторан чувствуется особая аура, белоснежные скатерти прекрасно выглядят на фоне красивых штор. Помещение украшено картинами современных художников и стеллажами с коллекцией изысканных вин, мягкий свет и музыка располагают к хорошему отдыху. Еда своим запахом так и манит поскорее сесть к столу с национальными блюдами – классический суп с картошкой, луком, чесноком и колбасками чоризо, жареные сардины, рис с морепродуктами, густое мясное рагу и прочая вкуснятина.

За чудесным столом меня ждали самые близкие люди – бабушка с дедушкой, тётя Мия и дядя Джон со стороны мамы, которые принимали меня как родную дочь. На мой день рождения тётя пришла со своим новым мужчиной. Это была женщина среднего роста, с округлыми чертами лица и глазами цвета морской волны, её волосы всегда собраны в тугой пучок, а на руках неизменно четыре простых браслета из нескольких колец. Мужчины у неё менялись каждые полгода, с ней никто не мог ужиться. Хотя сама она говорит, что дело в них, её никто не понимает и она ищет того самого. Дядя Джон же всегда был один. У него всегда выбритое лицо, четкие линии скул, смуглая сияющая кожа, чёрные волосы, слегка тронутые сединой. Они с тётей – разные стороны одной и той же монеты. У дяди тоже всегда много девушек, но ни с одной из них он в отношения не вступает, сам он это никак не комментирует, а лишь делает вид, что это не так. За столом также были две мои лучшие подружки – Наоми и Ария – веселые девушки, очень любящие дискотеки, музыку и взгляды парней на себе. Мне порой кажется, что они безумно влюблены в моего дядю. Познакомились мы в школе, они заступились за меня перед другими девочками, а я помогала им с домашними заданиями. С каждым годом наша дружба становилась все крепче и крепче, хоть мы совершенно разные – разные вкусы, характеры, разное мнение по многим вопросам. Мне повезло с семьей и друзьями, они очень сильно меня любят, так же, как и я их.

Сидя за столом, я почувствовала, как рука мамы прикоснулась к моей. Я обернулась – её не было. Мне хочется верить, что это её ангел и он всегда рядом, оберегает меня. А сейчас он сидит где-то на крыше дома и смотрит, как я задуваю свечи на своем праздничном торте.

После ресторана мы с подругами поехали на смотровую площадку – смотреть на закат солнца. Я очень люблю смотреть на закаты – и всегда вижу в небе маму, как она смотрит на меня и машет рукой. В этот раз она мне не помахала, но я прочитала по её губам, что рядом со мной её ангел и она меня оставляет ему. Было ощущение, что это в последний раз, когда я вижу её перед собой, как живую, и теперь она уходит навсегда, даже из моего подсознания. В этот момент мне захотелось закричать. Закричать, чтобы она ещё раз взглянула на меня, чтобы не уходила, чтобы дотронулась до меня, чтобы осталась здесь, со мной.

Но я не смогла, я лишь тихо сказала:

– Ты – ангел, ты – моя сила, и ты не можешь вот так просто уйти. Даже если рая не существует, мамы всё равно наши ангелы, и при жизни, и после неё.

Это может прозвучать странно, но после этих ощущений и мыслей я почувствовала присутствие ангела справа от меня, будто он действительно стоял там и смотрел на меня. Повернув голову, я увидела молодого человека, который смотрел мне прямо в глаза. Вряд ли он ангел, по крайне мере, не так я себе их представляла, наверняка задумался о чём-то или я ему просто понравилась. Я отвела от него глаза и задумалась на секунду: «О чем же я думаю? Об ангелах… кому скажу, смеяться будут».

Мне захотелось уйти.

Глава 2

Ангел

Я летел, сбивая капли дождя, на своих роскошных, пышных, огромных и сильных крыльях. Заметив самое чистое белое облако во всём небе, я остановился возле него, до него ещё не дошла туча и не перегнала его на другую сторону горизонта. Я сделался видимым, словно живым человеком, порхающим в небе, очень уж хотелось дотронуться до столь чистого прекрасного облака. Но у жизни свои планы не только на людей, но и на небеса… В меня влетел самолет. Здесь не было вины пилотов, как бы они не хотели облететь меня, просто не успели бы, да и вполне можно их понять – перед ними появился летающий человек на крыльях и они были до ужаса напуганы и удивлены. В столкновении была лишь моя вина. Я ударился о нос самолёта и меня выкинуло в сторону левого крыла, одно из моих крыльев затянуло в турбину. Я попытался его оттуда вытащить, упираясь ногами в борт самолёта, и оторвал часть своего крыла. Кружась в свободном полёте, я начал падать на землю. Последнее, что я видел – ребенок, смотрящий в иллюминатор. Я думал о том, что ребенок видел, как в небе падает человек, тянущий за собой белые горящие крылья, перья от которых разлетаются в воздухе, и пробивая собой облака, падал вниз. В глазах ребёнка я видел страх и лишь одну слезинку, что скатывалась по его щеке.

После падения на землю я потерял сознание. Спустя какое-то время я начал приходить в себя и попытался встать на ноги. Меня увидели хулиганы, идущие с бара, их позабавило, что я с крыльями, и они решили, что без них мне будет лучше, для них это был всего лишь костюм. Одновременно с тем как я начал приходить в себя, я почувствовал, что они заливают мне в рот странную прозрачную воду. Она была настолько горькая, что обжигала всё горло и сильно грела внутри, будто во мне пожар зажгли. Но даже это не затмило боль от тупого ножа, спирали, которая резала мою плоть, вытесняя оттуда кровь. Каждый зубчик лезвия растягивал мою кожу, как резину, с трудом делая глубокие порезы. Насколько же этим людям плевать на незнакомца, что ради своего веселья они не понимали, что режут живое существо?! Я отключился. Проснулся я с адской болью в голове и спине. Вокруг меня всё было в крови, словно я упал в лужу и весь промок в ней. Я не мог пошевелиться, а когда захотел встать, понял, что не чувствую свою спину и руки, а ноги онемели, будто не мои.

– Мне нужно найти Элли.

Не понимаю свои чувства… После всего, что со мной случилось, мне хотелось увидеть Элли. Почему именно о ней пришли мне первые мысли? Я сказал это вслух или же это в моей голове? Голова так раскалывается, что даже губ и языка не чувствую.

– Элли? – удивленно спросил бездомный и протянул мне бутылку воды.

Я поднёс её к носу и понюхал, пахло свежо и просто, но на вид была как та обжигающая вода. Сделав несколько глотков и почувствовав приятный вкус, я жадно вцепился в бутылку и почти выпил пол-литра.

Когда очнулся, то увидел возле себя сидящего человека в жёваной одежде. У него были красивые карие глаза и неухоженная распустившаяся рыжеватая борода. Лишь после разговора с ним я понял, что он бездомный, а не случайный прохожий, и эта улица и была его домом. Бездомный всё видел – как мне резали крылья, как их примеряли на себе, делая фотографии, и как затем засунули их в двухсотлитровую бочку и подожгли. Перья не из этого мира горели синим пламенем, лопаясь, как мелкие хлопушки накануне Нового года. Видимо, этот эффект и внушил бездомному мысль, что человек с крыльями не с их земли.

После того как хулиганьё ушло, я, истекая кровью, неподвижно лежал, а он подошел и укрыл меня своей курткой. Единственным, кто принял мою историю за настоящую, был этот человек. Мне пришлось рассказать ему, кто я и что со мной случилось. Также рассказал и об Элли. Мужчина с улицы внимательно меня слушал, и даже не удивлялся моим словам. Сначала я подумал, что он мне не верит, но видимо, он прожил нелёгкую жизнь, и теперь его ничем не удивить. Тем более он всё видел сам, своими глазами.

– Я тебе верю, – сказал бездомный. – Но верю лишь потому, что я всё видел. А горькая вода была водкой, – добавил он своим сиплым голосом.

– Водка?

– Да, это крепкий напиток, заставляющий делать тебя безумные поступки. Кто-то её пьёт для веселья, а кто-то – для того чтобы забыться в этом мире.

– Мне нужно найти Элли.

– И что ты ей скажешь? «Привет, я ангел, что свалился с неба, но до этого я знал твою маму и за тобой приглядывал?» – спросил он с сарказмом.

– Я могу рассказать ей всю её жизнь, и она мне поверит.

– Какой же ты наивный. Не знаю, как у вас там на небе, но здесь на земле всё иначе. Ты напугаешь её. Сделаешь только хуже. Ты должен встать на ноги, привести себя в порядок, и, если хочешь помочь ей, то предстань перед ней как простой человек и стань её другом.

Он прав – что я ей скажу, а вдруг её это напугает? Я промолчал. Бездомный дал мне совет, к которому я прислушался. После затянувшийся паузы захотелось поговорить с ним, вот только что ему сказать? Недолго думая, я наконец решил спросить, что с ним произошло, как случилось, что человек, имеющий жизнь, голос, слух, ноги и руки, скитается по переулкам города в поисках еды и теплого места для сна? Он доверился мне, и я выслушал его историю. Историю любви к одной девушке, во время путешествия по миру он оставил ради неё дом, родных, друзей и уехал жить к ней. Она была его музой, он сочинял прекрасные стихи, но вскоре ей это всё надоело. Ей наскучила жизнь, где её любят, и она ушла от него. Напившись в какой-то забегаловке, он уснул и его обокрали, забрали сумку, в которой были деньги, паспорт и остальные документы. Он потерял голову в алкогольном опьянении и лишь со временем понял, что его жизнь на этом закончилась, никто ему не помог, все прошли мимо. Завершив рассказ, он протянул мне старую газету со своей фотографией, где у него брали интервью во времена, когда он был медийной личностью. Я принялся читать, вчитываясь в каждое слово.

…

Заголовок: «Последний писатель».

Журналистка: Почему вы перестали писать?

Писатель: Я писал для любимой, а сейчас она вряд ли их прочитает.

Журналистка: Она наверняка уже с другим, почему бы и вам не забыть её, полюбить заново, начать новую жизнь?

Писатель: Это ничего, что её нет рядом, она сама мне не нужна, для того чтобы любить её.

Журналистка: Воспоминания разве не причиняют вам боль?

Писатель: Вы думаете, если я об этом не говорю, значит, я не вспоминаю о ней? Любовь не причиняет боль, нет! Она придаёт чувства, которые имеешь только ты, эти чувства ни с чем не сравнить, они делают тебя сильнее и мотивируют стать лучше, чем ты есть. Да, она нашла кого-то лучше меня, да я ей наскучил, но сегодня мы живём не по планам, а по ситуациям. Мои планы сходились с моими ситуациями, просто она устала ждать, хотя оставалось совсем недолго.

Она постоянно говорила, что любит меня, говорила, что скучает и ждёт, но я не знаю, от чего она устала. От слов, что любит, или от любви. А может, устала притворяться… Ведь когда любят, не уходят. Это нормально в нынешнем мире… это нормально… и если она так решила, если ей будет лучше с ним, то я только рад за неё. Возможно, я любил её неправильно, но я ведь никогда раньше не любил, не знаю, как правильно любить. Я думаю о ней постоянно. Принял её мир, принял её такой, какая она есть. И если это не любовь, тогда я не знаю, что это, но что бы это ни было, ей этого было мало. Люди эгоисты, и она не исключение. Она говорила, что ей тяжело, говорила о своих желаниях, но забыла, что я тоже живой, что у меня тоже есть чувства и свой мир, который оказался стеклянным, – она смогла пустить трещину по нему. Вы меня слышите?

Журналистка: Да, простите, я задумалась.

Писатель: Вытрите слезы, все хорошо. Я спросил, потому что потерял грань реальности и бреда. Так бывает, говорю сам с собой, и вроде становится легче.

Журналистка: Скажите, что такое любовь?

Писатель: А вы знаете? Любой, кто говорит, что знает точное определение любви, тот врёт. Как вы думаете, почему у всего есть определения, а у любви их много? Настолько много, что каждый человек говорит о ней по-своему, каждый видит любовь в разных людях, вещах, животных. Потому что любовь во всём. Если он не полюбил вас, значит, он уже любит кого-то, а кто-то любит вас, и вы кого-то полюбите. Для меня любовь – это её глаза, её имя, голос, улыбка, для меня любовь – это она.

Журналистка: Как она вам сказала, что любит другого?

Писатель: Она не осмелилась сказать об этом, она просто ушла, а я не осмелился сказать, что всё знал.

…

Прочитав статью из этой газеты, я почувствовал, что у меня на глазах выступили слёзы. Он говорил это всё журналистке с улыбкой, а внутри сгорал. Мне стало стыдно, что ни одного ангела не было рядом с этим человеком, когда он любил так, как должен любить человек. А сейчас – куда привела его судьба? Он сидит здесь – бездомный, помнящий всё, не сумевший вернуться домой, побоявшийся, что его не поймут, не примут обратно. Я промолчал и попытался встать, но у меня не получалось.

– Мои ноги меня не слушаются.

– В первый раз пил алкоголь? – спросил бездомный.

– Я не человек, на меня это всё не действует.

– Видимо, теперь действует. Не забывай: тебя видят, ты смертный, как и все мы.

– Тяжело будет к этому привыкнуть, – ответил я.

– Придумал, что будешь делать?

– Да, я пойду в дом Элли.

– Вот так просто? Зайдёшь, увидишь её – и что дальше?

– Нет, не в тот дом, где она живёт, а в тот, где жил её отец. Дом, где Сара, мама Элли, жила со своим мужем. Он так и остался заброшенным, его не стали сдавать в честь памяти о Саре. Когда Элли выдадут замуж, она переедет в этот дом создавать новую жизнь, а пока что там поживу я. Кто знает, может, небеса перестанут сердиться на меня и вернут назад мою силу, крылья и меня самого.

– Откуда ты знаешь, что её дом пустует и там никого не бывает?

– Я ведь ангел их семьи, я всё знаю.

– Возьми это, – сказал бездомный, протягивая мне визитную карточку.

– Что это?

– Съезди в это место, там тебе могут предложить подзаработать. Найди человека по имени Кевин Барт, скажи ему, что ты от меня, он поможет.

– Что я ему скажу? Как тебя зовут?

– Он поймёт, просто дай ему это.

– Спасибо! – я поблагодарил его, и мы замолчали.

Он отпустил голову, словно отключился, а спустя несколько секунд он резко поднял глаза и посмотрел на меня каким-то новым взглядом, будто только что понял, что я свалился с неба и до этого мы не разговаривали. Он продолжал осматривать меня, и я чувствовал, что он хочет задать мне ряд вопросов, но не знает, с чего начать.

– Что это на тебе надето? – наконец спросил бездомный, постоянно глядя на нижнюю часть моей одежды.

– Это хитон.

– Хитон? – спросив, он даже не сделал удивлённое лицо, хоть и услышал это слово в первый раз.

– Да, это нижняя часть одежды ангелов.

– Не знал, что у ангелов есть одежда. И где твой верхний хитон?

– Какой ещё верхний хитон?

– Верхняя часть – футболка или майка, например.

– Его называют гиматий, это плащ, который заворачивается поверх хитона. Он слетел, наверное, при падении.

– А, видел, – сказал он и посмотрел на стену, что сзади нас.

Мы находились у заброшенного дома, где вдоль стены были рисунки ангелов, которые я даже не заметил, над ними – балконы с железными решётками, а внутри – пустота.

– Наверняка и корона у тебя есть, тоже улетела? – продолжал расспрашивать бездомный, смотря на картины на стене.

Я повернул голову, посмотрел на рисунки и понял, что он имел в виду диадему, головное украшение. Я промолчал.

Я отлеживался в том переулке ещё часов четырнадцать после разговора с бездомным. Мы больше о личных вещах не разговаривали, беседовали лишь о том, как устроен мир и как мне себя вести при людях. Он ухаживал за мной, давал мне воду, сидел рядом. А когда я спал, почувствовал, как меня укрыли чем-то теплым и приятным. Это была его куртка. Я предложил ему пойти со мной и пожить под одной крышей в одном доме, но он всячески отказывался, говоря, что его дом – это улица.

В скором времени я смог нормально стоять на ногах и пошел по улицам города, держа путь к новой жизни. У до дома, где семья Элли проживала свою прекрасную и счастливую жизнь, на меня нахлынули воспоминания – как я сидел на качелях у дома, глядя на счастливую Сару. Она выбежала во двор, где её возлюбленный сидел на скамье и читал книгу, и принесла ему весть о своей беременности. Чуть позже, на той же скамье, они решили, что если будет девочка, то назовут её Элли. Так и случилось. Кто бы мог подумать, что сейчас я стою здесь и всё вокруг так изменилось, что до ужаса страшно и непонятно, что будет дальше!

Дом был похож на «Дом-музей Эрнеста Хемингуэя», что находился во Флориде, – такой же белый, с полукруглым крыльцом на улице. Двери и окна были закрыты, поэтому пришлось выбить стекло и пробраться таким способом внутрь. Внутри дом казался пустым, холодным, вся мебель была укрыта белыми покрывалами, а покрывала укрыты сантиметровой пылью. Над большим роялем, что стоял у стены, висел большой портрет Сары. Я подошёл к нему, поставил табуретку, что стояла у рояля, дотянулся до портрета и снял его, протёр рукавом своей куртки, что мне дал бездомный, и завис, смотря Саре в глаза. Я убрал всю пыль, навёл порядок на первом этаже, зажёг камин и лёг на диван.

Утром следующего дня я открыл глаза и увидел на полу визитную карточку, видимо, она выпала из кармана куртки, которую мне дал бездомный, чтобы я не шел с открытым торсом по городу. Когда я закидывал дрова в камин, решил, что нужно что-то менять. Я перерыл шкафы и нашёл мужскую одежду. Это была одежда отца Элли, и она как раз подходила мне. Я обыскал все карманы, полки тумбочек и везде понемногу нашел денег, на первое время должно хватить.

Я собрался и пошёл по адресу, что был указан на визитке. Это оказалось издательство.

Я подошёл к девушке, стоявшей у стойки, и спросил:

– Где я могу найти мистера Кевина Барта?

– Вы записаны на приём? – спросила она меня.

– Мне нужно ему кое-что сказать, – ответил я в растерянности.

– Прошу прошения, но он занят.

– Как мне его найти? – настойчиво спросил я.

– Вряд ли он вас примет! – вновь отказом ответила девушка.

Внезапно возле меня появился брутальный мужчина лет тридцати, в хорошем костюме, высокий, с ровной, не запущенной бородой и стильной причёской. Чёрные очки и золотые часы на левой руке сразу бросались в глаза. Он оставил у девушки на столе ключи и пожелал ей хорошего дня, на что она ответила ему: «Спасибо, и вам мистер Барт!».

Я понял, что это он, и окликнул его:

– Кевин!

– Мы знакомы? – спросил он меня, обернувшись.

Я протянул ему визитку бездомного. Он снял свои черные очки, в полном непонимании и растерянности он смотрел на эту визитку, после чего поднял глаза на меня и раза два осмотрел меня с ног до головы.

– Откуда она у вас?

– Мне её дал один бездомный, сказал, вы можете помочь.

– Пошли за мной, – сказал он спокойным и тихим голосом.

Мы вышли из офиса, сели в машину, и он дал команду своему шофёру везти нас в кафе. Всю дорогу мы ехали в полной тишине, он всё время смотрел на часы, будто то спешил куда-то. Мы приехали на место, и я прочитал название у входа: «Pasteis de Belem». Нас встретили у двери и проводили до столика. Похоже, что он часто здесь бывает и это его любимое место. Здесь все знали мистера Барта – от официантов до хозяина заведения. Все его приветствовали, улыбаясь как другу.

– Вам как обычно, сэр? – спросил официант.

После этих слов мои догадки подтвердились – он здесь точно постоянный клиент.

– Да, пожалуйста, – ответил Барт.

– Что насчёт вас сэр? – продолжил официант.

– Ему – то же, что и мне, – ответил Кевин и продолжил говорить мне: – Здесь самые вкусные белемские пирожные-корзиночки, вкуснее в Европе не найдешь. Их здесь пекут аж с 1837 года! Тебе понравится.

Я сидел и молчал, не зная, что говорить, да и как вообще вести себя. Я был напряжён и чувствовал, что он тоже.

– Так откуда у тебя эта визитка? – он начал разговор с вопроса, на который я ему давал уже ответ.

– Бездомный в одном из переулков дал мне её.

– Просто так? Взял и дал?

– Он спас мне жизнь.

– Что он сказал обо мне?

– Только то, что вы можете помочь.

– Чем? Дать денег?

– Нет! Мне нужна работа, но у меня нет документов. Он дал мне визитку и сказал, что вы мне поможете, больше ничего.

После моих слов Кевин немного помолчал, сделав серьёзное лицо, и наконец выдал:

– Он прав, мне нужны люди.

– Почему вы мне помогаете? – удивленно спросил я.

– Мой брат никогда не ошибается в людях. Если он выбрал тебя, значит, ты хороший человек, – сказал он с улыбкой.

– Брат? – спросил я в полном замешательстве.

– Да. Он не сказал?

– Бездомный – ваш брат?

– Бездомный, о котором ты говоришь, – мой брат. Что непонятного? Или ещё пару раз спросишь?

– Почему тогда вы не поможете ему? У вас ведь есть деньги, работа, квартира, машина и даже шофер.

– Он слишком гордый для этого. Да, и давай перейдем на «ты».

– Но…

– Никаких но, не лезь не в своё дело. Послезавтра в час дня жду тебя в офисе, – перебил меня Кевин.

Я так крепко задумался о том, что они братья. Эти вещи никак не совмещались в и так запутанной голове, что я даже забыл поблагодарить Кевина. Нам принесли пирожные «Паштейш». Я никогда ничего не ел и не знаю вкуса еды, но увидев перед собой сочные пирожные, почувствовал в желудке голод. Раньше я и представать себе не мог такие ощущения. Вкус корзиночки из слоеного теста с нежной кремовой начинкой действовал на меня как наркотик, мне хотелось всё больше и больше. В «Паштейше» я мельком пронюхал знакомый запах, от которого пошли мурашки по телу, я прищурился.

– Это водка, они добавляют чайную ложку водки в тесто, в котором его готовят, – сказал Кевин, увидев мою физиономию.

Я молча выслушал его, ничего не ответил и продолжил есть, не показывая, как сильно мне нравилось еда, хотя наверняка это было заметно со стороны. Мы поели, и Кевину кто-то позвонил. Он оставил на столе несколько бумажных купюр, извинился, что нужно отлучиться, пожелал мне всего доброго, после чего дал совет не привыкать к запаху водки и ушел.

После кафе я направился в сторону «Miradouro do Torel» – смотровой площадки, что была расположена среди зеленых наслаждений. Там постоянно сидит Элли с подругами за столиком. Они пьют вино и обсуждают прошедший день, наблюдая за красивейшим закатом Лиссабона. Я отправился туда, в надежде, что она и сегодня будет там. И не ошибся. Я сел неподалеку от них, наблюдая, как её светлыми волосами играет ветер, а ярко-голубые глаза смотрят на большой огненный шар, тонущий в горизонте. В этот момент она мечтала. В этот же момент появилась мечта и у меня, и мечтой была она. Это было безумное желание быть рядом с ней и сделать её счастливой. Этот дух авантюризма так и подталкивал меня на безумные поступки. Раньше я ничего подобного не чувствовал, но сейчас, получив человеческое тело, человеческое сердце и разум, я чувствую странное ощущение тоски внутри – будто сердце скучает по дорогому мне человеку, будто это самое сердце теснится в моём теле, не находит себе места, и его вырывают руками, а оно колеблется, всё сильнее стуча по внутреннем стенкам оболочки, понимая, что перестанет биться навсегда.

У человека, что увидел понравившуюся ему личность, должен загореться интерес. Но это чувство было другим, я испытывал симпатию, и для меня это было странно – одновременно радостно и одиноко. Есть ощущение, что я в теле страдающего человека, человека, полюбившего актрису, – он может только наблюдать за ней, любоваться ею издали. Когда солнце ушло за горизонт, она слегка повернула голову в мою сторону и посмотрела мне в глаза, словно знала, что я тут сижу. Подперев рукой щеку, я сидел и смотрел на неё. Я не сводил с неё глаз, просто не мог их оторвать от неё.

Элли отвела глаза, после чего резко встала и ушла куда-то, её подруги пошли за ней. А я остался с незнакомыми чувствами внутри, раньше таких чувств я не испытывал. Я пошел за ними, соблюдая дистанцию, чтобы меня не заметили. Они держали путь в сторону её дома.

Глава 3

Элли

Уйдя со смотровой площадки, мы с девочками отправились домой переодеваться. Они уговорили меня пойти отпраздновать мой день рождения на танцполе. Уговаривать меня долго не пришлось, я ведь и сама хотела куда-нибудь сходить, желания сидеть дома сегодня никакого не было. Собираться куда-то – всегда проблема для девушек, но меня это обычно не беспокоит, даже на вечеринку я одеваюсь в простые синие джинсы и белую футболку с какой-нибудь надписью или картинкой на груди или спине. Но вот подругам намного тяжелее с этим. Они желают продемонстрировать всю свою привлекательность и сексуальность. Такие мероприятия всегда рады гостям в откровенной одежде, и Ария с Наоми не упускают шанс продемонстрировать танцполу и всем девушкам вокруг, что взгляды их парней останутся на них. Показывать красивые стройные ножки, изящное тело и упругую грудь не в моих правилах, в этом плане я очень скромная. Иногда мне бывает стыдно даже за подруг, и стыдно в хорошем плане. В клуб Ария всегда предпочитала надевать лаконичные облегающие мини-платья с открытой спиной, подчеркивающие линии её фигуры. С её тонкой талией ей это невероятно шло. Ария также была любительницей высоких каблуков, но во время танцев она снимала обувь, отдавала её бармену и танцевала босиком. Вкус Наоми не так уж и сильно отличался от предпочтений Арии, её выбор в большинстве случаев – короткая юбка и яркий топ с открытыми плечами. Наоми – любительница украшений, порой мне кажется, что она вешает на себя всё, что у неё есть, но если это дискотека, то украшения она надевает без фанатизма.

Подруги мои были безбашенными оторвами – танцы на барной стойке, куча алкоголя и кальянный дым.

Во всех клубах города их знали фейсеры, диджеи, бармены и такие же тусовщики. На их фоне я выглядела ботаничкой. Пока девочки любовались собой, я выглянула в окно. На улице спиной ко мне сидел мужчина, он мне показался странным. Я открыла окно и пыталась со второго этажа расслышать, о чём он бормочет, но все слова были непонятны, как будто он разговаривал на незнакомом мне языке. Если не ошибаюсь, я видела его пару раз, когда оборачивалась, идя домой со смотровой площадки.

Я решила поторопить девочек, ведь небо уже затянулось серыми тучами, вот-вот и дождь пойдет, а мы планировали пойти пешком. Когда мы вышли на улицу, мужчины там уже не было. Я не стала говорить подругам, что за нами кто-то следил, возможно, мне показалась и это был вовсе не один и тот же человек. В любом случае даже он не выдержал ждать все то время, пока мы собирались. Несмотря на то что погода намекала на ливень, асфальт был ещё теплым, поэтому мы несли свою обувь в руках и шли босиком. Лёгкий ветерок принёс нежные чувства и воспоминания о любимых людях и любимых временах. Ария вспомнила смешную историю из нашего детства. Пока она рассказывала, я часто поворачивалась, в надежде не увидеть никого сзади. Приближаясь к клубу, я всё же заметила силуэт вдали – он стоял у дерева и смотрел на нас. Я уже перестала понимать, тот это человек, что сидел под окном, или же я накрутила себе всё это. Решила не думать о нём, откинуть все мысли и устроить себе запоминающийся вечер, как никак, это мой день. Оказавшись под навесом у входа в ночной клуб, мы прошли внутрь без проблем, так как Арию и Наоми здесь все знают. Внутри играла музыка, которую я сразу не узнала. В воздухе плавал табачный дым. К нам подошли два парня. Я их видела впервые, но они оказались знакомыми Наоми и Арии.

– Всем привет! – они поздоровались, не отводя от меня глаз, будто пытались вспомнить.

– Это наша подруга Элли, и сегодня мы празднуем её день рождения! – сказала Ария, представляя меня своим друзьям.

– Приятно познакомиться, Элли! С днём рождения! – сказали они одновременно.

Я кивнула головой:

– Спасибо!

– Девушки, принести вам что-нибудь выпить?

– Мне мартини, – ответила Наоми.

– И мне то же самое, – сказала Ария.

Наоми толкнула меня локтем в бок:

– А ты что будешь?

Я пожала плечами.

– Расслабься. Выпей с нами, – настойчиво сказала Ария.

– Попозже, – ответила я.

Вдруг кто-то задел меня плечом, и я сделала шаг вперед. Это оказался какой-то парень.

– Прошу прощения, леди, – с улыбкой извинился он. – Я не заметил вас.

Он был чуть выше меня. Карие глаза, на подбородке и щеках пробивается щетина. Его легкие чёрные туфли, чёрная рубашка без воротника и модные брюки намекали на его хороший вкус в одежде, он сразу напомнил мне папу.

Я помнила папу по фотографиям, которые висят на стене в моей комнате. Парень был одет в похожую одежду, наверное, поэтому он мне и вспомнился. В какой-то момент мне показалось, что это была папина одежда. Вспомнилось, что как-то дедушка водил меня в дом, где отец жил в молодости. Правда, внутри я давно не была, но помню, как расставлена мебель, развешаны картины на стенах, помню большие римские часы у камина. Я очень редко прохожу у того дома, но всегда задерживаюсь у забора на пару минут, представляя нашу семью там, внутри, по ту сторону окна. Об этом доме не знает никто из моих друзей и подружек, сама не знаю, почему я им не рассказывала, не хотелось, наверное. Незнакомец, который со мной столкнулся, казался мне странным, не улыбался, был растерян. Вел себя так, будто знает меня, но мы не виделись тысячу лет, и он не знает, что мне сказать. Он развернулся и ушел в сторону барной стойки. Я не смогла понять его – уверенный в себе или просто наглец. А может, и то и другое сразу. Точно могу сказать, что он не в моем вкусе, хоть и одевается хорошо. Но всё же мне понравилась его странность.

Внезапно я вспомнила, где его видела, – он был на смотровой площадке, это тот задумчивый парень, что смотрел на меня. И тут я почувствовала страх, не заметив сама, я задержала дыхание, а сердце начало биться быстрее. Если это парень со смотровой площадки, значит, это его я видела под своим окном… Он ждал меня? Кто он? Маньяк или же стеснительный поклонник? Кем бы он ни был, он до ужаса меня напугал. Я решила, что буду держаться подальше от него На сегодняшний вечер его уже было слишком много в моей жизни.

– У тебя всё хорошо? – спросила Ария, заметив мою растерянность.

– Да, – ответила я глухим голосом, почувствовав сухость во рту.

Протянув руку, я взяла у Арии стакан, забыв, что в нём мартини. Я выпила до дна, и на меня опять нахлынули необычные чувства, и они были не от выпитого, они были от незнакомца. Лишь через несколько секунд я поняла, что было в стакане, и меня чуть не стошнило.

Ария стояла и наблюдала за этим всем удивленным взглядом:

– У тебя точно всё хорошо?

– Да. Всё хорошо, – повторила я, почувствовав легкое головокружение и желание танцевать.

Не знаю, что со мной. Это желание быстрее забыть случившееся или на меня так алкоголь подействовал?

– Пойдем потанцуем, – сказала Ария и, взяв меня за руку, потащила за собой к танцполу.

Она будто мысли мои прочла, это было то, что мне нужно сейчас.

Передо мной появился Сэм, мы с ним учились девять лет вместе. Это был человек, никогда не идущий на открытый конфликт, гнев разбудить в нём достаточно трудно, но если кому-то это удастся – крупно не повезет. Бабник. Не привык нигде получать отказ. Окружающие его люди считают, что он слишком надменен, но он таков лишь с неприятными ему людьми.

– Привет, Эл.

– И тебе привет, Сэм. Всё веселишься?

– Нет, тебя тут ищу, – шутя сказал Сэм.

Он с первого класса был влюблен в Арию, и Ария это знает, и вообще все это знают, вот только Сэм делает вид, что это не так, и всеми силами пытается скрыть это своими похождениями. Разговаривая с ним, я смотрела на танцующих вокруг людей.

Вдруг мой взгляд застыл на барной стойке. ОН сидел за ней. Среди всех лиц вокруг я нашла его… не знаю зачем, но мои глаза сами его начали искать. Интересно, что он здесь делает, смотрит ли он на нас, ищет ли нас, что у него в голове? Я присмотрелась и увидела, как бармен налил ему водку. Он пил её так, будто пил впервые. Первые глотки он делал, сильно прищуриваясь, но с каждым последующим глотком ему становилось легче пить, будто алкоголь залечивал его раны. Он общался с кем-то, из-за толпы людей я не смогла увидеть, с кем он говорил. В какой-то момент он посмотрел через весь танцпол на меня, словно знал, где я нахожусь. Я быстро отвела от него глаза на Сэма. Сэм стоял, наблюдал за мной, не понимая, что со мной происходит. Он потянулся ко мне и спросил, не принести ли мне выпить, на что я согласилась. Пока Сэм шел за выпивкой, я пошла искать девочек.

– Ария, Ария, нам нужно уйти отсюда! Где Наоми?! – обеспокоенным голосом сказала я, найдя её танцующую в объятиях одного из парней, которого мы встретили у входа. – Что с тобой происходит? – спросила она.

– Я просто устала, хочу домой. Если хотите, можете остаться здесь.

– Так, прекращай панику! – сказала Ария и начала звонить Наоми.

Дозвонившись, она объяснила ей, что со мной что-то происходит и я рвусь домой, и они решили поехать со мной. Пока мы ждали Наоми, Арии позвонил Сэм, рассказав, как я отправила его за выпивкой, а сама пропала куда-то. Ария успокоила его, сказав, что я с ней, и попросила заказать нам такси и проводить. Я же в этот момент пыталась рассмотреть барную стойку, которая находилась в другом конце клуба, но не смогла увидеть там незнакомца. И от этого мне стало ещё страшнее.

Сэм заказал такси, и проводил нас до выхода. Выйдя на улицу, я продолжала глазами рассматривать всех и всё в округе. Недалеко от клуба увидела идущего куда-то шатающегося незнакомца. Он шел не в сторону моего дома и был сильно пьяным, это было видно по его походке. Я стояла и смотрела на него и в тот момент я узнала его куртку с капюшоном. Это точно он – мне всё это не казалось!