Цена слова бесплатное чтение

Полнолуние

Дневник последнего

10:21 утра. 27 июня 2021

Многие в подростковом возрасте ведут свои дневники, а я, ну как всегда − любитель стереотипы ломать. В общем, купил сегодня интересный блокнот: толстый, страниц много, листы расчерчены в линейку, твердая обложка, оклеенная кожей − все как я люблю. Решил с этого дня вести дневник. Будет что детям рассказать, что ли, ведь интересного в жизни должно быть много, а всех подробностей не запомнишь. А если постараться вносить сюда еще и подробности всех споров с ребятами, то этот дневник еще сможет сослужить мне хорошую службу в качестве доказательств, а то бывает и такое, что проспорил по пьяни и забыл, а потом говорит, что я все это выдумал и ничего такого не было.

Что-то я отошел от темы. Так вот!

Почему именно сегодня? На это есть причина, весьма знаменательная причина. Сегодня двадцать седьмое июня (да, да, дата есть вначале листа, но уже написал, значит пусть будет, не замазывать же корректором) и наш выпускной!

Выкладывать пока особо нечего… хотя, стоит упомянуть, что мы с ребятами решили этот день отпраздновать обычной тусовкой дома у одного из наших богатеньких одноклассников. Наверное, зря я сказал, что тусовка будет обычная. Вряд ли она будет такой же, как и по окончании старшей школы. Там нам даже пива спокойно пить не позволяли. Каждые пару часов наведывались старики Юджина Зендера. Я удивлен, что помню его фамилию, так как познакомился я с ним только на предпоследнем году обучения − настолько он был молчаливой заучкой, представляете? Столько времени проучиться в одном классе, но даже не знать, что из себя представляет твой сосед по парте. Имя его я, конечно же, знал с самого начала, но он никогда не старался даже малейшим образом себя проявить где бы то ни было, потому одного лишь имени, как правило, недостаточно, чтобы дать хотя бы малейшее описание человека; если только не спрашивают конкретно о его внешности.

Снова я заговорился и отстранился от основной темы. Далее постараюсь за этим следить.

Так, говорил я о Зендерах, о родителях того самого молчуна, которые, между прочим, до выхода на пенсию вместе работали в местном участке полиции, а после того неустанно (блюдут) портят жизнь бедному мальцу (и нам за компанию), не давая развлекаться так, как нам того хочется. Предки, повернутые на безопасности своего чада − да что вообще может быть хуже?! Я еще могу понять здравую заботу, но не настолько же. Как они все любят говорить: «Да мы в твоем возрасте…». Ни капли не верю, что они в нашем возрасте по струнке ходили. Да, возвращаясь к теме о необычности тусовки, прошу заметить, что нам уже не по семнадцать, все-таки, потому хочется большей свободы действий и поменьше родительского контроля. Пора бы.

Эрик Бойл − владелец этого двухэтажного центра удовольствий, расположенного на Ганновер стрит (так этот дом в шутку называют некоторые дружки Эрика) – не помню на сколько точно, но был старше большинства из нас на полтора, а то и целых два года, так как домашку делать не любил, а на уроках слушал музыку в наушниках, от чего и оставался на второй год обучения где-то в средней школе.

Насколько я понимаю, именно благодаря тому, что он был ленивым и в итоге сидел в одном классе по два года подряд, сыграло главную роль, почему я вообще попаду на это мероприятие. Мои нынешние одногруппницы являются моими ровесницами, некоторые из которых поступили учиться туда же, куда и я. Эрик же, еще до того, как у него начались проблемы с успеваемостью в школе, был все так же популярен среди девочек. В общем, хотя он сейчас и не имел никакого отношения к нашему празднику, на выпускной некоторых его подруг он решил устроить эту прощальную гулянку, за одно и пригласить всех остальных выпускников, а потом и всех желающих присоединиться. Ему, как я заметил, вообще плевать, кто будет тусить у него дома, лишь бы веселиться и отдыхать.

Внимание, крик души: как таким людям все настолько просто в жизни дается вообще? Вот бы мне хоть ненадолго в его шкуру. Повезло же парню…

Короче, на этот раз должно быть много алкоголя, полураздетых девчонок, барахтающихся в бассейне и, надеюсь, чего-то увеселительного, если вы понимаете о чем я (мамуль, надеюсь ты не читаешь этот дневник)

А пока надо заехать за Дэнни и Сэмом и поехать купить каких-нибудь футболок с уникальным люминесцентным принтом, так как больно уж хочется привлечь к себе внимание пары «голодных цыпочек» и как следует оттянуться перед выходом во взрослую жизнь, поиском работы, рутиной и прочим, на что так жалуются старики.

Ах, да. Чуть не забыл. Меня зовут Говард Фенниган и добро пожаловать в мою жизнь на бумаге!

4:38 вечера. 27 июня 2021

Как вы могли заметить, это все тот же день и пока что все идет по плану, говоря о футболках.

У Сэмми вкус всегда был очень странным, детским каким-то, но сегодня он удивил нас особенным образом. Представить только, ему понравилась футболка с Микки-Маусом, люминесцентная, конечно, но… Микки-Маус. И это парню уже почти четверть века! Ну и ладно, мне меньше конкуренции будет, хах.

По пути домой, пока этот дурень в телефон залипал, мы с Дэном намечали возможный план действий и то, что нам сегодня может достаться весьма крупный улов. Лола Гриффин, я уверен, будет в своем репертуаре, а это означает, что она как всегда, как и на все другие крутые тусовки, придет с дюжиной подружек, а там есть к кому поприставать с глупыми вопросами, особенно если с ходу задобрить их выпивкой; прикормить рыбку, как говорится. В голове у них редко что-то интересное проскакивает, кроме иллюстраций с модных журналов и обсуждений на тему «Кто с кем из популярных телезвезд переспал», но фигурки почти у всех просто загляденье. Почему почти? У красивой подружки всегда должна быть другая − более страшненькая, чтобы первая на ее фоне выглядела лучше, а когда их так много, хоть отбавляй, то там одна другой краше, с ума сойти. К счастью, у Лолы красивых подруг всегда было больше, чем некрасивых, а это, в свою очередь, не могло меня не радовать.

Глупо было бы всецело рассчитывать только лишь на футболки, хоть у нас они были довольно крутыми, а самое главное, как бы это назвать, эм… парными, что ли. На обоих нанесены принты братьев-близнецов Чарло.

Братья Чарло в свое время были довольно известными боксерами, имевшими на своем счету, на двоих, конечно же, более семи десятков боев, и лишь однажды Джермелл − так звали одного из братьев − проиграл, но после этого, в следующем поединке, успешно закрыл свое предыдущее поражение досрочной победой, уложив соперника лицом на брезент еще в первом раунде. На второй же футболке, естественно, был его брат-близнец − Джермалл. Накопив немного света, их силуэты, глаза и перчатки загорались ярким светом и не заметить их было бы сложно.

Всем известно, что девчонки, они как те птицы, забыл название, которые первым делом замечают что-то блестящее и именно это будет их интересовать до того момента, пока их внимание не перехватит что-то другое. Чуть выше, говоря про «улов», я имел в виду то, что при благоприятных обстоятельствах, заведя правильный разговор, можно было бы рассчитывать на хороший «тройничок», а то и еще лучше, если та будет с подружкой.

Когда Сэмми предложил заехать перекусить по бургеру с колой, мы с Дэном переглянулись, понимая, что тот ничего из нашего разговора не слышал, а это было нам только на руку. Нет, мы, конечно же, любим его, он отличный парень, только вот в плане девчонок на него особо полагаться не стоит − всю малину испортит враз! Я даже не помню такого, чтобы хоть раз его видел с кем-либо из женского пола, кроме мамы, лол. Братан, если ты читаешь это, то без обид, правда, но это выглядит довольно странно.

Здорово мы тогда рассмеялись, а еще больше смешили нас его возгласы и вопросы, наподобие «Эй, это вы с меня что ли смеетесь? Что уже не так? Да пошли вы, идиоты, вам лишь бы поржать с кого-нибудь».

Эти ребята с детства были неотъемлемой частью моей жизни. Еще наши отцы, тогда будучи подростками, были очень похожи на нас. Точнее выразиться, мы на них стали похожи, но это сути не меняет. Они дружили с детства и когда каждый из них обзавелся семьей − не изменили своих взглядов насчет дружбы. Короче говоря, с течением времени, когда мы родились, подросли, нас отправили в один детский сад, дальше в одну школу, да и вся жизнь у нас протекала, как говорится, плечом к плечу и сами этого не замечая мы стали лучшими друзьями, «не разлей вода», как любят говорить.

Это я к чему все говорю… Мы всегда понимали друг друга очень хорошо, потому ничего дурного, соответственно не ожидали от каждого из нас, так как любые «подколы» были просто шутки ради.

Подкрепившись, мы разошлись по домам, предварительно договорившись созвониться перед выходом. Встретиться на пути к дому Эрика у нас бы не получилось, по крайней мере, с Дэнни, так как тот живет сейчас на другой стороне, если считать место встречи отправной точкой, или же центром.

Вечер просто угрожает быть отпадным! Блин, я так завелся, сижу расписываю тут, а собирался на пару минут заскочить домой − принять душ, переодеться в свежее и выходить на вечеринку. В общем, пожелайте мне удачи! Не знаю кому я это говорю, хах, сам себе, видимо…

11:10 утра. 28 июня 2021

Так вот почему говорят, что утро понедельника обычно тяжелое. Тяжелое? Да у меня ощущение, что я попросту сдохну сейчас. И говорил же сам себе, что не буду сильно пить, но после второго коктейля я уже забыл ради чего вообще пришел на ту вечеринку; образно выражаясь, конечно же. Эрик ранее никогда не питал к моей компании особых дружеских чувств, а в этот раз он был как никогда приветлив. Скорее всего был уже под чем-то, или… не знаю. Мне плохо помнятся детали происходящего вчера, но жалеть ни о чем я точно не буду. Погуляли мы на славу.

То, что мы планировали изначально, кануло в бассейн с голубой, теплой водой, в котором плавали полупустые бутылки с «Jack Daniel’s» и «Red Label», у шезлонгов около воды стояло несколько кальянов, и… черт, кажется именно после того, как меня позвали покурить, мой мир растворился в дыму и я выпал из реальности. С чем они были – кальяны − я так и не понял, но мне понравилось. Честно сказать, это был мой второй опыт курения кальяна, и могу сказать, что первый мне совсем не понравился. Нет, не то, чтобы прям плохо все было, нормально. Причина скроется, скорее всего в том, что я слишком многого от него ожидал, а там был лишь дым с запахом малины и лесных ягод, в отличие от вчерашнего.

Помню еще, как к нам тогда подошла Камилла… Довольно милая девушка, мы даже как-то ходили с ней прогуляться по мостовой, но встретили ее папашу. Не знаю из-за меня ли, или же ему просто приспичило проявить властность над дочерью, но он тут же ее забрал домой и после этого мы с ней не особо общались. Думаю, он что-то наговорил ей обо мне и ее отношение ко мне изменилось.

Она училась с нами три года и перешла на художественный факультет будучи на предпоследнем курсе университета. Рассказывала тогда, что после выпускного собирается перебраться в Денвер к своей бабушке, якобы там ей предложили неплохую должность в качестве заместителя арт-директора в одной из фирм по благоустраиванию города. Понимаю ее. Ей всегда нравилось искусство, а современный мир как раз пошел в том направлении, когда уже не встретишь улицы, на которой все высокие здания не были бы украшены каким-нибудь объемным изображением, к сожалению, не всегда красивым.

Я немного обобщил, сейчас поясню:

Граффити, которые располагаются на стенах первых этажей зданий, зачастую на тех местах, которые скрыты от всеобщих глаз, рисует та самая молодежь, что растет на этих улицах. А та фирма, куда планирует устроиться Камилла, занимается созданием объемных фасадов многоэтажных домов, оформляя их в стиле какого-то значимого события в мире киноиндустрии или персонажами фильмов и книг, тем самым творя историю города и даже привлекая туристов. Если вы живете в современном городе, то наверняка уже видели нечто подобное, так как зародыши этой идеи появились какое-то время назад, только пока что мало кто смог сделать из этого что-либо по-настоящему достойное.

Когда мы стояли и молча пялились друг на друга и по сторонам (говорить нам особо не о чем было), кто-то из темноты подозвал к себе Эрика, и они с Ларри − один из его прихвостней − ушли по направлению к беседке у дома; видимо что-то там для коктейлей закончилось и нужно было принести из подвала еще пару бочонков.

Мы остались втроем − я, Сэм и Камилла. Ее подруги барахтались в воде, громко напевая что-то из современных клубных мотивов. Заметив, что мы одни, я вспомнил, что давно не видел Дэнни. Да, вот такой вот я мастер заводить разговоры с девчонками, что, находясь рядом с ними, меня тут же посещают очень важные мысли, которые никак не касаются этих самых девчонок. В общем, я на какую-то секунду встревожился, но все же мысль, что в таком хаосе веселья он, скорее всего, все-таки утащил какую-то пьяную красотку на верх и показывает ей что-то очень интересное. Не успел я опомниться, как уже летел в бассейн и мельком заметил дико смеявшуюся рожу Бойла − это он решил развеять обстановку и на полном ходу, словно футболист, снес меня корпусом с ног в воду. Сначала было не очень приятно, но все изменилось в следующее мгновение, когда мне на голову стали «бомбочкой» сыпаться остальные участники вечеринки, вместе с Сэмом, и было уже некогда расстраиваться, ибо нужно было нырять и уворачиваться от падающей в воду толпы пьяных идиотов.

Счет времени я совсем потерял в ту ночь. Помню, ближе к рассвету, наверное, около трех часов ночи, кто-то запустил салюты и разбудил половину хаотично разбросанных по усадьбе, крыльцу и шезлонгах пьяных недовольных лиц, меня в том числе. Удивляюсь, как еще на нас полицию не натравили за такой шум среди ночи.

Окончательно проснувшись, кто-то продолжил пить, кто-то начал собирать свои вещи, а я же, поднял сонного Сэма с лежанки и упал вместе с ним в бассейн, дабы освежить голову, так как пора было валить отсюда, чтоб не заставили помогать с уборкой. Помню, он еще пытался ругаться на меня за столь грубое и резкое пробуждение, между тем, как пускал пузыри из воздуха и выныривал над водой. Через пару минут он окончательно проснулся и увидев весь этот хаос, как мне кажется, был благодарен, что я его все же разбудил.

Солнечный свет только начинал проявлять абрисами верхушки десятиэтажных построек в нескольких кварталах от нас, и мы решили, что сейчас, пока не стало совсем светло − самое время делать ноги.

На половине пути каждый из нас пошел своей дорогой. Дэнни искать мы не стали все по той же причине, по которой и я бы не захотел, чтобы меня вырвали из объятий какой-то милашки. Наверняка он по-прежнему был не один. К тому же, его дом находился в противоположной стороне от нашего направления. Оставалось дошагать домой и хорошенько проспаться после всего этого.

Сейчас закончу эту всю болтовню и позвоню ребятам, узнать на сколько по десятибалльной шкале им сейчас хреново…

Еще гостей мне не хватало. Кто-то в дверь стучит. И кого это могла нелегкая принести, еще и так не вовремя!? Мне пора…

4:13 вечера. 30 июня 2021

Знаете, не было ни времени, ни желания писать здесь что бы то ни было. Я не знаю, смогу ли вообще простить себя за то, что… черт, думать об этом сложно, а писать…

Ладно, собираюсь и начинаю с начала.

Тем утром, позавчера, когда я услышал стук в дверь, то был офицер полиции, который представился мне Бернардом Шоу.

Он задавал кучу вопросов о том, где я был той ночью, с кем, что делал, кого видел. У меня жутко болела голова и отвечать на его вопросы мне не сильно уж хотелось. Да, я тогда думал, что все-таки кто-то из соседей пожаловался на салют в три часа ночи, и это не удивительно. Вовремя мы с Сэмми свалили. Но ведь там оставался еще Дэн. Не уж то он попался копам с чем-то запрещенным или дело в девушке, которая могла быть несовершеннолетней?

Его настойчивость со своими расспросами не столько озадачила меня (ибо многого я не помнил, а остальное рассказывать и подавно не хотелось), сколько встревожила.

− Где Дэнни? − спросил было я у офицера, не обращая внимания на его вопросительный вид, полный ожидания моих ответов.

Дать себе отчет о том, что же меня сподвигло спросить именно это, я не мог. Содержимое моей головы будто бы перемешалось и мысли путали одна другую, причем с болезненными ощущениями. Отчетливо я понимал лишь то, что прийти ко мне он не мог из-за произошедшего на вечеринке, иначе бы общался с самим Эриком, который вряд ли мог, в случае чего, вспомнить тот факт, что я вообще присутствовал на его территории той ночью – настолько он был упитым.

Я сразу почувствовал какой-то укол под ложечкой, будто бы я в чем-то виноват, а первой мыслью, пришедшей мне на ум, заключалась как раз в том, что пришли мы на вечеринку втроем, а покинули ее вдвоем.

После долгой паузы, видимо, не сумев подобрать более правильных слов, он, постукивая ручкой по своей записной книге, ответил прямо:

− Мы нашли его тело…

− Тело? – мне казалось, что я только подумал, что сказал это, но нет. Я все-таки сказал это вслух и даже ощутил то, как побледнел; будто бы вся кровь покинула голову.

− Недалеко от дома Ксавьера Бойла, − продолжил он, сделав вид, что не услышал моего вопроса, хотя он и выглядел каким-то риторическим. Очевидно же, что он не оговорился, а это лишь мне сложно было всерьез воспринять столь невероятную новость. – Отца Эрика, с которым вы, как мне известно, были одноклассниками в старшей школе, а в ночь его смерти по вышеупомянутому адресу проходила довольно шумная вечеринка. Потому, повторю свои вопросы в последний раз и очень надеюсь услышать соответствующие ответы, − договорил офицер, плавно сменив с дружественного на полицейский тон речи, всем видом показывая, что он здесь не ради соболезнования об утрате друга.

Я ответил на все его вопросы. Он не был ничуть удивлен всем тем, что я ему поведал, так как, видимо, периодически встречается с подобным − вечеринки, имею в виду, а не смерть подростков, едва успевших окончить университет. Пока он записывал все в блокнот, я уловил паузу и поспешно спросил, подозреваюсь ли я в чем-то. Он ответил весьма утвердительно, что покуда идет следствие, то мне лучше не покидать город, ибо могут возникнуть дополнительные вопросы по этому делу.

Поспешив к телефону, сразу после ухода офицера, я созвонился с Сэмом. Выяснилось, что визит полицейских ко мне был не первым. К нему заходили, также и к другим отдыхающим вчера у Эрика. Следом я решил сразу позвонить Юджину Зендеру – он уж точно владеет большим количеством информации о том, что стряслось тем вечером.

В этот раз заучка-Зендер был как никогда полезен. Его старики, имея в прошлом статус в полиции, разузнали детали происшествия, которыми на данном этапе расследования полиция делилась весьма неохотно. Удалось узнать очень мало. Родители Юджина хоть и поделились с ним информацией, так как речь шла о его хоть и не совсем близких, но все же товарищах, тем не менее, ради его же безопасности распространять ее строго запретили.

Первые минуты две телефонного разговора он жевал сопли, канючил, что рассказывать ему ничего нельзя, что он сейчас не один и его могут услышать, но я настоял на своем, аргументируя тем, что умер все-таки не какой-то там мужик, а мой лучший друг. После этих слов я услышал шуршание и то, как закрылась за ним входная дверь. Он вышел на улицу и рассказал мне большую часть того, что знал сам. На протяжении этих минут пяти я не мог сказать ни слова, кроме как громко и нецензурно выражаться.

На следующее утро я виделся с Сэмом, мы немного поговорили о том, что случилось и разошлись по домам. Остаток дня я лишь пил и думал. Думал о том, как Сэм пытался убедить меня, что вины моей в случившемся не было, что каждый, кто был на той вечеринке, и предположить подобного не мог, к тому же в нашем-то мелком, оторванном сотней миль от большой цивилизации городишке, в котором никогда ничего не происходит. Это не помогло, наверное, не помогло. По крайней мере, легче мне не становилось.

Эта картина, которую описал Юджин, просто стояла у меня перед глазами:

Он – наш Дэнни − лежал лицом вниз. Сквозь шею его голова была пригвождена к асфальту какой-то странной пикой. Ладони были приклеены к лицу клеем. Когда их отсоединили от лица, то обнаружилось, что глаза убийца забрал себе в качестве трофея.

Что это значит? Какой-то обряд или задумка сумасшедшего маньяка?

Сложно вообразить, каким нужно быть чудовищем, дабы сотворить такое; та и что этот мальчишка мог плохого сделать, чтобы заслужить подобную смерть? Чтобы вообще заслужить смерть, черт возьми!

Осознавая это, я стал понимать, что причин тому никаких быть не может, или не должно быть. Я хочу верить, что Дэнни просто оказался не в том месте и не в то время. А значит мы все в большой опасности – по городу гуляет какой-то маньяк.

Сегодня на десять утра была назначена похоронная процессия. Гроб был закрыт, не позволяя увидеть лица умершего. Никто бы не вынес вида пустых глазниц, даже если веки будут закрыты.

Как это вынести… Плакал не только я. Столько плачущих и скорбящих глаз я не видел с того дня, когда погиб мой отец − 14 лет назад, той ужасной зимой. Тогда буря забрала много жизней на дорогах от Денвера до нашего Лимон по шоссе E-470.

Почти все лица из числа присутствующих были мне хорошо знакомы. Лишь несколько человек, по одному или парами, стояли немного поодаль от общей компании. Тогда мне не показалось странным то, что вдали под густой кроной дерева стоял высокий мужчина в бейсболке и длинном черном пальто, высокий воротник которого полностью закрывал его лицо. Странным я это счел позднее, осознав, что всех близких родственников и товарищей своего лучшего друга я очень хорошо знал, всех, кроме этого человека…

9:35 вечера. 3 июля 2021

Сначала я думал забросить дневник. Начало его ведения как-то не хорошо ознаменовалось, мягко выражаясь. Но подумав еще, дня четыре, как ты, читатель, заметил, я пришел к мысли, что оставить что-то интересное после себя было бы весьма недурно. Эдак, лет через тридцать, достать старую коробку с чердака и, стряхнув многолетнюю пыль, открыть вехи давно минувшей жизни. Собраться в кругу старых (и возрастом тоже) друзей, открыть по бутылочке пива, если здоровье будет позволять еще, и начать повествование о жизни тогдашнего Говарда и его приключениях. И о Дэнни. Уверен, что тем, кто меня знает лично, будет весьма интересно вспомнить события молодости, происходящие, как уже будут говорить − «в далеком» две тысячи двадцать первом. А если повезет, так эту рукопись еще и продать можно будет как самостоятельное литературное автобиографическое произведение и заработать пару-тройку долларов, если кому-то вообще будет интересна подобная писанина шариковой ручкой.

Что-то я совсем растворился в своих мыслях. Все же хорошо, что есть дневник. В него можно записать все, что лезет в голову. Хорошо бы еще научиться быть избирательным в словах, ведь всю жизнь его скрывать от чужих глаз я не собираюсь, а сколько я уже выложил того, чего говорить не следовало, и сколько еще выложу… В общем, не обессудьте, как говорится.

Созванивался с Сэмом, говорит, что на подработку устроился в автомастерскую. Смена обстановки, общение и вовлеченность в какое-то дело помогают не думать о том, что случилось несколько дней назад. Лично мне проще думать, что Дэнни уехал куда-то, тем осознавать, что он умер. Такое пережить сложно. Это словно потерять часть себя. Хуже, чем потерять часть себя…

Но надо жить дальше.

Роджер Феллоун − веселый малый, учился со мной на последнем курсе. Сегодня он со своими ребятами зашел ко мне и пригласил сходить на парад в честь Дня Независимости, который, как оказалось, уже завтра состоится. Я совсем забыл о нем. Я охотно согласился, ведь это уже что-то, а что-то всегда лучше, чем ничего. Я о том, что сидеть дома и напиваться не является выходом из сложившейся ситуации.

Завтра они заедут за мной около семи вечера. Было бы ложью сказать, что я не знаю почему они так добродушны в этот раз, пусть мы и не общались ранее так тесно. Я понимаю почему, а еще понимаю, что любая поддержка сейчас пришлась бы мне как никогда кстати. Черт, совсем не хочется сидеть и нюни пускать, но иначе пока не выходит.

Да, праздник приходится как раз на воскресенье. Сэм сказал, что у них будет короткий рабочий день и что он за пару дней успел разобраться в большинстве своих обязанностей, а также запомнить специально отведенное место для каждого из инструментов, потому вполне сможет освободиться пораньше, чтобы присоединиться к нам с Роджером, Карлом и остальными ребятами (я бы с удовольствием рассказал побольше о каждом из них, но не думаю, что это кому-либо будет интересно. Обычные парни. Их редко вообще было заметно, ведь они общаются завсегда своей дружной небольшой компанией и стараются не влазить в передряги).

Коллектив Сэма, исходя из его сегодняшних рассказов, состоит из нескольких мужиков тридцати-сорока лет, у каждого семьи и дети. Видимо потому он и не удивился услышать подобное от старшего… Или он у них бригадиром зовется? Я не знаю как правильно эта должность у них называется, так как не разбираюсь в этом; может, старший механик? В общем, он сказал ему: «Тебе некуда торопиться, потому сам закроешь мастерскую. Ключ знаешь куда положить после ухода, а у меня есть дела поважнее, понимаешь ведь, не маленький».

Я рад, что у него получится вырваться, так как без него, уверен, я бы совсем одиноко себя чувствовал, несмотря на все то количество окружавших меня людей. Даже Феллоун, честно говоря, хоть и искренне пытался морально помочь мне, пригласив развеяться, я не думаю, что он как-либо сможет заставить меня избавиться от всех этих мыслей.

Уже входит в привычку завершать день несколькими бутылками пива. Знаю, знаю, пора бы это исправлять, но не сегодня…

2:10 дня. 4 июля 2021

Как следует выспавшись, я решил съездить в полицейский участок, дабы разузнать о том, как продвигается дело по убийству Дэниэла Колфилда.

Офицер в помещении дежурной части спросил цель моего визита и сразу попросил предъявить мои документы, после чего снял трубку с телефона, что-то сказал, через секунду кивнул головой и предложил мне пройти в кабинет под номером сто тринадцать, расположенным на втором этаже здания.

Офицер Шоу, увидев меня, кивнул и указал рукой на стул, приглашая присесть, после чего начал, цитирую:

− Сынок, я понимаю, что тебя беспокоит кто и почему так обошелся с твоим другом. Мне очень жаль, что так произошло, но мы прикладываем все усилия, чтоб найти виновного и наказать по всей строгости.

Ничего необычного: стандартная полицейская чепуха, которую они говорят всем друзьям и родственникам пострадавших, − подумал тогда я, помолчав.

Шоу продолжил:

− Если тебе есть что добавить к своим показаниям, касательно того вечера, то я выслушаю тебя и приму все к сведению, а если же нет, то лучше тебе заниматься своими делами, оставив нашу работу нам, понимаешь? – немного наклонив голову на бок, как это делал тот рыжеволосый следователь из сериала «Си-Эс-Ай Майами», пытаясь как можно глубже заглянуть мне в глаза. − Что скажешь? Может ты видел кого-то подозрительного или что-либо, что по твоему мнению выглядело странным?

Подозреваю, что он не о пьяных и обкуренных подростках спрашивает, потому я покачал головой.

− Нет, сэр. Я лишь хотел поинтересоваться, есть ли какие-нибудь зацепки. Я не могу просто сидеть и ждать, − ответил я на его вопрос.

− Ты хороший друг. Могу тебя заверить, что подобные преступления в нашем городке не могут пройти бесследно, потому, можешь быть уверен, что мы во всем разберемся. Я думаю, что сегодня у тебя есть более важные дела, нежели просиживать штаны здесь, мешая следствию. Иди отдохни, развлекись. Сегодня же праздник! − уверенным голосом высказался офицер и указал мне на дверь.

− Так и поступлю, − ответил я, стараясь не выдавать огорчения, и закрыл за собой дверь его кабинета.

На пути домой я созвонился с Сэмом, уточнить все ли в силе на сегодняшний вечер. Он говорил, что по предварительной записи еще должен подъехать какой-то «Бьюик» на замену топливного насоса в баке, что работа там не пыльная и он как раз успеет все вовремя закончить, дабы присоединиться к нам на параде празднования.

3:28 утра. 5 июля 2021

Я вообще не понимаю, что за хрень творится здесь? Какого черта!? Ума не приложу, почему все это происходит?!

Хух… хух… так, беру себя в руки. Все очень хреново, но я уже просто обязан записать все то, что произошло сегодня, ибо мой дневник уже не просто дневник, а ценная документация, сводка событий, мать его… Да, начну снова сначала.

За мной, как мы и договаривались с Роджером, в пять часов и три минуты пополудни заехали ребята. По пути мы заскочили в минимаркет за пивом и поехали по направлению к центральной улице, где уже полным ходом шел парад в честь Дня Независимости США, второй, блин, день рождения Соединенных Штатов Америки как свободной и независимой страны, точнее, подходил к своему апогею. Все как мы и планировали.

Когда мы подъехали, то основная толпа уже потихоньку продвигалась к центральной площади Лимона. Ни в какой другой праздник не увидеть здесь столько люда. У одной из аллей сновало несколько рабочих, готовящих предстоящие салюты, так как время близилось к закату. Было шумно, много детей бегало вокруг, у каждого съезда с аллеек стояли тележки с шариками мороженого разных вкусов и вафельных рожков для них, а также аппараты для приготовления сладкой ваты; ну, не приготовления, а наматывания ее на палочки, черт, будто бы это важно вообще…

В общем, все кипело жизнью и радостными звуками. На столбах висели громкоговорители, звучала какая-то победоносная музыка (я никогда не был большим патриотом, потому понятия не имею что за музыка играла).

Все было на высшем уровне. Не хватало мне только Сэмми, чтобы расслабиться и погрузиться в эту праздничную атмосферу Дня Независимости. Спустя какое-то время, Дерек с Роджером отошли к фонтанам, дабы сфотографироваться на память (да, около выхода в парк, который прилегал к северной части площади, располагалось несколько фонтанов. В знойные деньки там даже можно неплохо освежиться, когда дует ветер и создает легкий бриз из холодных капель воды). Я решил воспользоваться отсутствием моих товарищей поблизости и тоже ушел подальше от суматохи и шума, чтобы позвонить и узнать, скоро ли Сэм освободится и подъедет к нам, чтоб не пропустить главную цель нашего приезда сюда − праздничные салюты.

Блин, здесь начинается самая жесть… Вы бы видели, как сильно сейчас трясутся мои руки. Ладно, двигаюсь по порядку. Я просто обязан все это записать.

Я набрал его номер и долго слушал протяжные гудки в телефонной трубке, но, именно в тот момент, когда уже думал класть телефон обратно в карман, подумав, что он еще занят или просто не слышит рингтон, он ответил. Его голос был очень обрывистый, слышно было, что он бежит и задыхается, его тяжелые шаги эхом отдавались по бетону, которым залит весь пол автомастерской, в которой он работал.

Да, я сказал «работал» в прошедшем времени. Сейчас узнаете почему…

Я тогда пытался расспросить у него, что произошло и куда он торопится, но слышал лишь обрывки фраз, таких как «Помоги… фак, он меня убьет… он бежит за мной… вызови копов, скорее, черт». Я продолжал спрашивать, не понимая половины его слов из-за сбивчивости его речи и шума неподалеку от меня. В ответ я слышал лишь обрывки «в шляпе, длинное пальто, здоровый мудак, черт… скорее, Говард…»

Далее я услышал какую-то возню и серию глухих ударов. Далее был звук, похожий на падение телефона, после чего звонок отключился. У меня внутренности оборвались. Я выронил свой телефон и окаменел. Спустя несколько секунд, опомнившись, я помчался к машине Роджера, и, даже не задумываясь где сейчас ее владелец, сел на водительское сидение и начал судорожно искать ключи. Нашел я их за солнцезащитным козырьком, а точнее, они просто упали мне на колени, когда я его отвернул.

Вставив нужный ключ в замок зажигания, я завел машину, переключил передачу и, вдавив педаль в пол, помчался к автомастерской в надежде на то, что… не знаю, на что я надеялся, ибо мой мозг попросту затуманился. Я должен был хоть что-то сделать.

Приехав на место, я пулей вылетел из машины. Ворота в мастерскую были открыты настежь. Других машин не было. Вбежав внутрь я увидел разбросанные по полу инструменты и тонкую линию из крови (я не знал, масло то или кровь, но в связи с услышанным накануне в телефонной трубке − никаких сомнений, что это была кровь у меня не оставалось).

Проследовав за этой путеводной красной нитью, я обнаружил окровавленный пневматический гвоздезабивной молоток и за ним, в двух метрах, им же пригвожденного к стене своего друга. По одному гвоздю в каждую из пустых глазниц. С подбородка и на рабочий комбинезон, а после на пол, стекала еще не успевшая остыть и загустеть кровь, создавая лужицу под ногами. В ней же лежал и телефон. Губы застыли в безмолвной мольбе о пощаде, а руки беспомощно свисали вдоль туловища.

Весь тот ужас, который я испытал от одного лишь взгляда на него, невозможно полноценно передать словами.

В глазах у меня помутнело, и я осел на пол, плавно стекая по стене, как кусок расплавленного сливочного масла. Не знаю сколько времени прошло, но вскоре я услышал звук мотора и через мгновение в бокс вбежали Дерек с Роджером. Как выяснилось позднее, они увидели, что я отъезжал на их машине и сели в такси, следуя за мной. Дозвониться ко мне они не смогли, ибо телефон мой валялся где-то на площади, там, где я его обронил. Они привели меня в чувство и вызвали копов.

Около часа я просидел в карете скорой помощи около мастерской, а потом еще несколько часов в участке. Приехал также офицер Шоу с несколькими криминалистами. Меня хотели отправить домой, чтобы я отдохнул и пришел в себя, но спустя час после того, как мне вкололи успокоительное, я настоял на том, чтобы меня отвезли в участок, ибо я хотел рассказать обо всем, что услышал в тот последний телефонный разговор. Все звуки, слова, рассказать все мелочи, покуда я их хорошо помню (сильно сомневаюсь, что я теперь вообще их когда-либо забуду).

В два часа ночи, после дачи показаний, меня отвезли домой на полицейской машине, которая осталась стоять у меня под окнами (распоряжение начальника полиции), а мне приказали еще выпить чего-то успокоительного и отправляться спать. Да, уснешь здесь… Хотя, я принял две таблетки «Пропранолола» еще минут пятнадцать назад, действовать они начинают, по-видимому, только сейчас.

Надеюсь, когда я проснусь, я не буду помнить ничего из случившегося. Хочу, чтобы это все это было лишь кошмарным сном, а проснувшись, я услышать веселые, дружные голоса своих друзей, которые принесли мне пиццу и добротный фильм, чтобы скоротать жаркий выходной день…

Полицейский отчет от 5.07.2021

Патрульные, оставленные у дома Говарда Феннигана на случай появления загадочного убийцы, совершили утренний обход в 7:03.

С заднего двора было обнаружено открытое окно.

После безуспешных попыток достучаться к хозяину дома было решено вскрыть входную дверь.

Тело убитого Говарда Феннигана было найдено в центральной комнате, на диване. По предварительному осмотру, жертву настигли во сне. Он был убит тонким колющим предметом в области шеи. Входное отверстие визуально схожее с изъятым из тела погибшего Дэниэла Колфилда 30 июня 2021 года в районе дома 413 по Ганновер стрит. Подробный анализ и данные по предполагаемому орудию убийства ожидается после вскрытия и осмотра судмедэкспертом.

При осмотре помещения следов борьбы выявлено не было.

Также, на груди убитого находился лист бумаги с набранным на печатной машинке тестом, гласившим: «Он был последним».

Отчет по закрытию дела №425643

Спустя два дня после убийства последней жертвы был задержан некий Уильям Сторнер. Причиной для задержания послужило описание предпоследнего убитого, который накануне своей смерти успел частично описать нападавшего. Выглядел тот в точности как его описывал Сэмюэл Хатчинг − высокий мужчина средних лет, длинное темно коричневое пальто с откинутым воротом и шляпа, стилем конца прошлого века.

Задержанный сам сознался в убийстве трех подростков. Как мы и предполагали, жертвы были не случайны. Сторнер также сознался в том, что подстроил аварию на шоссе Е-470 Лимон-Денвер зимой две тысячи седьмого, в которой погиб один человек − Ричард Фенниган, отец Говарда Феннигана.

Как описывал задержанный, дело обстояло так:

«Срочный вызов начальника Ричарда был мною сфальсифицирован с целью выманить его в безлюдное место. Так как метеорологические службы передавали сильное понижение температур и большие снежные осадки, я верно предположил, что создать условия несчастного случая на дороге будет очень просто.

Наблюдая какое-то время за ним и его семьей, я выяснил маршруты его передвижений, хорошо запомнил его машину и заранее спланировал все свои действия. Телефонный звонок с необходимостью срочно вернуться в офис в Денвере, был отличным способом заставить его покинуть город, где я уже ожидал его на пути Е-470.

Моей первоначальной задачей было убить его, но я даже не рассчитывал на то, что выживу сам. Выехав на встречную полосу, я врезался в его машину на своем «Бьюике». Выяснилось, что моя машина оказалась крепче, когда та перевернулась и вылетела в кювет. В течение какого-то времени я следил за тем, чтобы он не выбрался наружу − его ремень безопасности заклинил и не позволял тому высвободиться из загоревшегося автомобиля.

Данный акт я спланировал с целью мести трем школьным друзьям, которые тогда изрядно издевались надо мной в средней школе Лимона − Ричард Фенниган, Генри Колфилд и Льюис Хатчинг. Так как Ричард был последним из тех трех товарищей, тот факт, что я выжил в аварии, позволил мне завершить свою месть их отцам в полной мере, после чего я объявил охоту за их детьми.

Я наблюдал за ними последние три года. Я хотел сделать все именно в этот период времени, чтобы их сформировавшиеся мечты и планы на жизнь, которая вот-вот должна была распахнуть перед ними свои двери, рухнула на самом пике. Их отцы позволяли себе абсолютно безнаказанно унижать меня, избивать и всячески издеваться, когда я не мог ничего им противопоставить. Их дети такие же. Люди не меняются и за деяния своих отцов пришлось также поплатиться и им!

Не стоит называть меня уродом и маньяком − я и сам все это знаю, ибо не рассказывал бы сейчас о содеянном в столь ярких подробностях, потому настоящим подтверждаю вышесказанное и отказываюсь от адвоката.»

Суд приговорил осужденного к пожизненному отбыванию срока во Флоренсе − тюрьме максимальной строгости округа Фремонт, штат Колорадо.

На четвертый день заключения Уильям Сторнер был найден повешенным в своей камере.

Детектив Бернард Шоу.

23.07.21

Реальный сон

Цена слова

− Ты, этот…! Ты… побрал бы тебя. Да, вот! − задумываясь о своем положении, пытаюсь подобрать самое дешевое слово, ищу какое-то решение, но ничего не найдя, мечусь глазами по сторонам и думаю о путях отступления.

− Да, давай, скажи это. Не можешь? Ахах, а я могу! И скажу. А скажу вот что: все, что было сказано о твоей жене выше − чистая правда, нравится тебе это или нет, а ты собирай свои никчемные силы и кости и вали отсюда, нищеброд! − завершая словесную стычку, Рэндолф Кобара высказал все, что о нас с моей женой думал.

− Мы не закончили, − говорю я. − Придет еще время, когда я смогу сказать тебе все, что должен был сказать сейчас, − говорю через плечо слова и, поникнув, ухожу. Расстроенный и потерпевший полную неудачу.

***

День у меня выдался очень тяжелым. Не столько физически, сколько эмоционально. Мой начальник, которого зовут Дрю Карлайл, очень требовательный и строгий парень. В свои двадцать три он создал свою компанию по доставке сверхчувствительных микрофонов буквально из ничего, имея лишь амбиции и троих товарищей с большими мускулами, а уже через три года приобрел и оборудовал собственное трехэтажное здание, в котором было с дюжину офисов и два складских помещения, в которых трудилось около двух десятков сотрудников. Я не знаю того, что было в промежутке, так как вряд ли можно сразу на такое огромное здание заработать, но, в любом случае, сделал он реальные вещи и в столь краткие сроки.

Возвращаясь к той троице, я хорошо знаю, что друзьями он тех лбов не называл, ибо с самого начала их общения помыкал и управлял ими так, как только вздумается. Предложив этим ребятам идею, от которой те не смогли отказаться, так как были в безвыходном финансовом положении, с того же момента стал их предводителем и полноправным хозяином, обещая не просто вытащить из нищеты, но и позволить заработать хорошее состояние, дабы те более никогда не нуждались ни в чем. Мозгов у этой у них оказалось не более, чем у моллюсков и видели они перед собой лишь выгоду, а так как сами не могли ничего прибыльного придумать, потому без промедления поддержали идею и пообещали всецело и беспрекословно слушаться, выполняя все требования новоиспеченного начальника.

Фирма «Карлайл Майк Консалтинг Дистрибьюшн», сокращенно «КМКД», хоть и не приносила желаемых доходов, тем не менее, она была единственной возможностью для меня со своей женой оставаться на плаву, скромно живя в нашей маленькой съемной квартирке; к тому же, в весьма недоброжелательном районе.

Работа здесь была не сложной: сидишь за компьютером и принимаешь заказы на доставку микрофонов по указанному адресу, получаешь оплату и перенаправляешь заказ в отдел логистики. Сложность заключалась в том, что заказов было много и за любую ошибку, такую как неверно указанный адрес в отчетном файле, или непринятый вовремя заказ, выносились строгие наказания, которые всегда выливались в вычеты из заработной платы и угрозами увольнения.

Сегодня был один из таких дней, когда я всего лишь на десять долларов ошибся в личном итоговом файле, который к концу рабочего дня выгружал на общий сервер. Менеджер, как обычно бывало в конце каждого дня, производил общий подсчет оборота фирмы и нашел опечатку в моем файле. Он, конечно же, сразу донес это Дрю, который тут же позвонил мне и беспристрастным голосом сообщил, что эта оплошность для меня будет стоить четырехкратной суммы от этой ошибки, а сам штраф будет немедленно списан с моего счета.

Никому не было понятно почему именно в таком размере был штраф, ведь опечатка была найдена, а это означало лишь то, что фирма не понесла никаких убытков; на то ведь и нужны эти менеджеры, как я считаю. Видимо он, как начальник, хотел именно таким образом самовыражаться, показывая кто здесь босс. Дело лишь в том, что все и так это знали и по мнению кадров, никакого смысла подобное делать у него не должно было быть; разве что он таким образом показывал сильную хватку своих ежовых рукавиц, в которых он держал всех работников фирмы. Смельчаков пожаловаться на эти порядки, естественно, никогда не находилось, ибо в те редкие случаи, когда кто-то выражал свое недовольство подобными внутренними законами, к утру следующего дня терял свое рабочее место, а на него приходило двое, а то и трое таких же, желающих поработать.

Да, текучка кадров была большой, а компания тем временем неумолимо росла и процветала.

Сумма в сорок долларов была для меня достаточно высокой. Этих денег нам с Даяной могло хватить на несколько дней достаточно неплохо питаться, и понимая, что я их уже потерял, выйдя из офиса двинулся в «Бирхаус» − небольшой бар, в котором по выходным можно было недорого посидеть, осушив два-три бокала холодного пива и морально отдохнуть, а иногда даже приятно побеседовать с другими ребятами, которые заходили туда по той же причине. По пути в бар я проверил состояние счета, на котором, я надеялся, есть хотя бы какая-то сотня, но там находилось всего лишь двадцать восемь долларов, а значит позволить себе я мог лишь два бокала светлого пива по семь долларов, возможно, чего-то к пиву, ну и десять оставшихся − на билет домой.

Потеря денег и мысли о дальнейшей жизни погрузили меня в очень неприятные размышления, а вслед за этим мое настроение упало ниже плинтуса.

− Одно пиво, пожалуйста, − сказал я бармену, прикладывая браслет к терминалу оплаты, прикрепленного к барной стойке.

− Что-то к пиву будете заказывать?

− Нет, только это, − ответив бармену, я попытался поудобнее сесть во вращающееся кресло на тонкой ножке, и через мгновение услышал сигнал на телефоне, который уведомлял меня о списании семи долларов с моего счета. Спустя несколько секунд, осушив свой бокал, я подозвал бармена, попросив повторить и на последние из дозволенных четырех долларов заказал немного сушеных кальмаров к пиву. − Второй бокал нужно постараться прикончить не так быстро, − сказал полушепотом сам себе.

− Ларри, малыш, − послышалось где-то за спиной. − Ты чего это здесь делаешь? Обычно я тебя здесь не вижу в такие дни. Тебя что, женушка твоя бросила, потому ты решил напиться?

Обернувшись, я увидел Рэндолфа Кобара. Многие из моих бед в жизни были связаны с этим мерзким типом. Еще в колледже я не мог спокойно существовать с ним на одной территории. Вроде бы ничего необычного: обоим понравилась одна и та же девушка, потому, по долгу дружбы, кто-то один должен уступить место и не мешать. Этим кем-то был я, а той девушкой была моя нынешняя жена Даяна.

Да, звучит запутанно.

События развивались стремительно и шли один за другим, потому я большую их часть не помню, или не хочу помнить. Самое главное, что по итогу всего этого, Даяна стала моей женой, в то время как в голове у Рэна не было ничего, кроме как весело провести свой досуг.

Дни сменялись годами. Каждый сейчас был на том месте, где ему положено было быть.

Этим вечером я был здесь, в баре. И его правда, в будние дни недели я практически не появлялся здесь, потому и, к счастью, не встречал его.

Когда мы окончили колледж, нужно было как-то устраивать свою жизнь: найти работу, завести семью, взять ипотеку. Рэндолфу это было не интересно, так как его «пора юности», как он выражался, еще не прошла. Хотя он и твердил постоянно, что знает несколько «лазеек» как пробраться на вершину этого мира, но все никак не торопился на них ступать. На фоне его поведения Даяна не захотела продолжать с ним взаимоотношения, не видя в этом человеке никаких перспектив и потому порвала с ним, так она выразилась.

Это официальная версия того, почему они расстались, но я знаю больше. Ей нравился я, нравились мои взгляды на жизнь и именно это сравнение послужило опорой для принятия решения. В тот момент, когда у меня появились отношения с ней, наша дружба с Рэном прекратила свое существование.

Больше всего я не хотел прибавить ко всему тому, что уже произошло, выходки Рэндолфа, но, видимо, этого было уже не миновать.

− Не твое дело, − сухо ответил я, делая небольшой глоток пива. Но тот не унимался.

− Милая Даяна так не считала, когда стонала подо мной на нашем выпускном вечере. Она наверняка представляет меня, когда ты пыхтишь над ней, ибо такой червяк как ты, не может возбуждать девушку, − видно, как изрядно поднабравшись и явно желая завязать конфликт, продолжил свое нападение Кобара.

− Угомони свои таланты, Рэн, это было десяток лет назад, − сказал я, пытаясь замять стычку, но все тщетно, так как к диалогу подключились его товарищи:

− Какая же ты тряпка, Ларри. Твою жену грязью поливают, а ты отнекиваешься просто. Так и будешь сидеть и жевать сопли, вместо того, чтобы подойти и расставить все точки над «i»? Неудачник!

Я хорошо знал какие слова я не мог себе позволить и все то, что я всем сердцем хотел бы им высказать, вышло бы мне, как минимум, в пару тысяч фра, а мое нынешнее финансовое положение желало оставлять лучшего и обмолвись я хотя бы одним из таких, по завершению этого вечера мне пришлось бы пешком идти домой по ночному городу, в самый худший район из тех, что только можно было представить.

Еще раз взглянув на свой баланс и осушив остаток второго бокала, я все-таки встал и попытался. Культурно попросив не вмешиваться в свои дела одного из соседей по столу Рэндолфа, я, заикаясь как малолетка перед девушкой своей мечты, пытался подобрать слова для ответного выпада.

Ничего не вышло.

Оскорбленным и униженным я покинул заведение и поплелся в сторону автобусной остановки, пытаясь самого себя убедить в том, что все это полная ерунда и болтовня пьяного богатого человека, а они, в отличие от меня, многое могут себе позволить, только это вовсе не значит, что я чем-то хуже.

Меня преодолевало желание выругаться, высвободить все то, что накипело на душе за последнее время, это желание было настолько велико, что никаких других мыслей в голове просто не осталось. Все здравое и логичное было заменено и вытеснено злобой; не знаю, на Рэна или на себя, за то, что я такой. Только лишь семь километров, отделяющих меня от дома, помогали мне держать себя в руках.

Список фраз и выражений, за произношение которых взималась определенная плата, был очень длинным, потому, работая в компании, которая на данный момент поставляет большей части страны эти чертовы сверхчувствительные микрофоны, вмонтированные в каждый столб, стену, да во все, что меня окружает на каждом шагу, я хорошо знал, что именно говорить можно, а что категорически нельзя, если я в ближайшее время не хочу загнуться от неоплатных долгов и голода. Они слышат каждый вздох, каждое слово, и где бы не находился говоривший – они определяют источник и тут же забирают то, что им причитается по договору. Снимают со счета то количество фра, на которое их произнес человек, относительно «Таблицы платных слов и выражений».