Конструктор миров: Венец созидания. Том 4 бесплатное чтение

Редактор Боходир Хошимович Каримов

Редактор Фаррух Муроджонович Шарофутдинов

Литературный консультант Екатерина Александровна Вавилова

Научный консультант Боходир Хошимович Каримов

Дизайнер обложки Ибратжон Хатамович Алиев

Иллюстратор Ибратжон Хатамович Алиев

Корректор Екатерина Александровна Вавилова

ISBN 978-5-0056-2751-3 (т. 4)

ISBN 978-5-0056-2752-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПРОЛОГ

Какую же из милостей вашего Господа вы считаете ложью?
Коран 53:13

― О, командир, – воскликнул я, – ваш «Наутилус» действительно чудеснейшее судно!
― Да, господин профессор, – взволнованно отвечал капитан Немо, – я люблю его, как плоть от плоти моей! Если ваши суда, подверженные всем случайностям мореплавания, всюду подстерегает опасность, как хорошо сказал голландец Янсен, – страх бездны, то на борту «Наутилуса» человек может быть спокоен. Тут нечего бояться прогиба в корпусе, ибо двойная обшивка судна крепче железа; тут нет такелажа, который страдает от боковой качки или «устаёт» от качки килевой; нет парусов, которые может сорвать ветер; нет паровых котлов, которые могут взорваться; тут исключена опасность пожара, потому что на корабле нет деревянных частей; нет угля, запас которого может истощиться, потому что корабль управляется электрическими аппаратами; нет опасности столкновения, ибо он один плавает в морских пучинах; не страшны и бури, потому что в нескольких метрах под уровнем моря царит глубокий покой!.. Так-с, сударь! Вот совершенный подводный корабль! И если верно, что изобретатель больше верит в своё судно, нежели конструктор, а конструктор больше, чем сам капитан, то поймите, с каким безграничным доверием отношусь к «Наутилусу» я, одновременно изобретатель, конструктор и капитан судна!
Жюль Верн, «20 000 лье под водой»

7 января 2022 год

Жизнь просто удивительна, только вчера она может предоставить вниманию самые жестокие расправы и заставить ненавидеть людей всего мира, превращая наблюдателя в отщепенца, который больше всего на свете желает покоя и быть подальше от этих людей. А вот уже сегодня посадить на чудодейственное кресло, благодаря которому почти каждый относится к человеку, занимающий его, превеликое уважение и почёт. Люди изменчивые существа и довольно удивительны. Но удивительный вопрос, что же предоставит жизнь завтра, волнует даже их.

И вот некогда лишённый своей родной семьи, отщепенец, а после почётный учёный и знатный учитель, обладатель чина доктора филологических наук Вадим Александрович Вавилов задумывался на эту тему, внимательно вглядываясь вдаль из огромного панорамного окна из их просторного зала, где его взору открывался просто чудесный вид мест, которые были далеки от людей. Снег накрывал своим белоснежным покрывалом эти чудесные места, где его обитатели жили счастливо, не зная трудностей и горя. Конечно, здесь было немало препятствий, но отличие в том, что здесь все преодолевали эти препятствия вместе, нежели на Земле, где каждый сам за себя. Но какой же из взглядов верный? Сколько времени он провёл с этими существами и каждый раз наблюдая за ними, делал довольно странные выводы, если смотреть с его нынешней точки зрения.

Его красивое одеяние, которое состояло из чёрного фрака, белой рубашки и брюк, вместе с красивым чёрным бантом, вместе с новыми отлакированными туфлями, придавали всему его образу должное величие. Неужели он заслужил такого почёта? Почёта пребывания в этом месте, с его иной цивилизацией? А может этого заслуживает каждый? Ведь он тоже такой же человек и ничем не отличен от тех людей, которые пребывают сейчас на Земле, если, конечно, не считать изменения его духовного мировоззрения на многие детали жизни.

От раздумий прервал звон электронных часов, учёный оглянулся и оказалось, что уже было 2 часа дня. Открылась дверь, ведущая в коридор, вошёл его спутник и ученик, которого взрослый профессор со временем начинал любить как сына. Помощник капитана Родион Михайлович. Никогда ранее профессор не задумывался о том, чтобы завести семью, его одиночество было достаточным и в некотором роде завораживающим. Невольно учёный задумался на эту тему, смотря на юношу.

– Здравствуйте, господин профессор, доброго Вам дня. Я был в пещере, осматривая минералы – заметив, что профессор смотрел на него немного странно, юноша добавил. – Вы сегодня задумчивы Вадим Александрович.

Он подошёл к профессору и протягивая ему руку, поскольку они не виделись ещё со вчерашнего дня. Профессор протянул руку в ответ, обратив внимание на красивый цветок из сросшихся драгоценных камней, вместе с двумя металлическими небольшими сферами и часами на цепочке, они скрепили рукопожатие.

– Мой возраст такой, юноша, что мне уже следует почаще задумываться, казалось мне только месяц назад было только 44 года, а сегодня уже 56, ведь как Вы помните мы почти переместились на 12 лет, подумать только, Родион, мы пробыли в трансе целых 12 лет. Довольно немалый это срок.

– В этом Вы правы – согласился юноша.

Родион Михайлович приближался к своему наставнику и только подошёл к столу, как в этот момент дверь открылась, и за ней показался робот, у которого были гусеницы вместо ног. Бросив взор на присутствующих своей камерой, он вывел на своём большом экране, который служил ему лицом послание от повелителя, озвучив его своим механическим голосом:

– Здравствуйте, господа.

Я надеюсь, Вы хорошо смогли отдохнуть за время, которое Вы провели после празднования? Прошло уже около недели, после нашей последней встречи, и я был рад, увидев, что Вы не провели это время даром, улучшая Вашу первую работу, которую Вы создали в моей системе. Да, я ознакомился со всеми обновлениями в Вашей таблице по литературоведению и был очень даже рад этому. В настоящее время я предлагаю Вам встретиться со мной, если Вам это будет угодно, данный робот проводит Вас до необходимого пункта назначения.

С уважением, господин Абдуллах – завершил читать послание робот.

Профессор с юношей переглянулись, и Родион оставил все предметы на столе, после чего они были готовы следовать за роботом, чтобы встретиться с господином Абдуллахом, с которым они действительно уже довольно давно не виделись. Конечно, если бы была их личная воля, то они бы и не отлучались и пару раз сами хотели изъявить желание о встрече, сообщив кому-либо из жителей замка, но никак не осмеливались тревожить покой учёного, ведь больше всего он был занят.

Следуя за роботом, который вёл их по красивому коридору, по которому они уже не в первый раз шли, они вышли в просторный зал, где они впервые услышали от самого учёного рассказ о своём нелёгком прошлом, о тех временах, когда он некогда был Странником, и именно здесь всё ещё находились те самые огромные ворота, выйдя через которые, они на «Наутилусе» смогли попасть в кабинет господина Абдуллаха. Этот взор невольно возбудил у них ностальгию, воспоминания о прошлом, как и возможно, о прошлом не только в системе Семург, но и на Земле. Как только они спустились, то встали на появившиеся летающие пластины, а робот сложил свои гусеницы, и вместо них появилась светящаяся летающая пластина, на которой он мог вполне быстро передвигаться к указанной цели.

– Интересно узнать, где же нас на сей раз встретит господин Абдуллах? – поинтересовался Родион.

– Наверняка в своём кабинете, либо в одном из новых для нас мест этого замка, это довольно трудно предугадать – мудро ответил профессор.

Рис.0 Конструктор миров: Венец созидания. Том 4

Карманные часы Родиона Михайловича, которые он оставил на столе

В ответ Родион лишь улыбнулся, затем профессор достал из внутреннего кармана фрака несколько бумаг, которые он внимательно начал читать, переставив их в нужном порядке.

– Разрешите поинтересоваться, что Вы читаете? – спросил юноша.

– Вчера вечером я искал роман Александра Дюма «Граф Монте-Кристо» – не отрывая глаз, говорил профессор, но затем посмотрел на юношу. – И, к своему счастью, благополучно его обнаружил, но затем на одной из страниц главы «Камера аббата» обнаружил эти записи, но, если честно, никак не успевал прочесть. И сейчас решил воспользоваться случаем.

– Если Вы не будете против, я присоединюсь к Вам – попросил юноша.

– Сколько времени нам ещё лететь? – поинтересовался профессор у робота.

– Желаете ускориться, Вадим Александрович? – поинтересовался робот.

– Отнюдь, если будет возможность, я бы хотел попросить замедлить нашу скорость, мы за это время смогли бы изучить одну важную вещь с моим товарищем – объяснил профессор.

– Я оповещу повелителя, послав ему электронное послание.

– Верно, так и поступите.

– И теперь мы можем начать – добавил юноша.

– Да-да, конечно.

Как только Вадим Александрович открыл текст, на который не обращал большого внимания, то первые же строки вызвали у обоих читателей изумление, ибо сие изложение было озаглавлено словом «Месть». Родион и Вадим Александрович переглянулись, затем моряк поинтересовался:

– Простите, профессор, какой именно момент описывался в главе, на которой Вы нашли эти записи?

Вадим Александрович задумался и огляделся по сторонам, прикусив губу. Затем с видом, словно к нему пришло озарение посмотрел на юношу и ответил:

– Вспомнил, вспомнил. Там описывалось разоблачение помощника прокурора де Вильфора со стороны аббата Фариа, но какое это имеет… – профессор не смог закончить свою фразу, потому что сразу понял ответ на свой вопрос.

Не теряя времени, они начали читать таинственное послание. На этих строках было описано путешествие знатного предпринимателя Александра Васильевича Белова, который совершал путешествие на своём корабле «Спрут» в водах Индийского океана в сентябре 2009 года, 12 лет тому назад. Молодой миллиардер был очень даже горд своими достижениями, владея нефтяными предприятиями. Но как оказалось, он желал нечто большего – а именно космической власти.

Если бы он был в трезвом уме, то ещё долго мог бы сохранять в тайне свои настоящие цели, но находясь в сильном опьянении, говоря по специальной телефонной линии, способной работать и в таких просторах, раскрыл свой замысел ничего не подозревающему инженеру – Леониду Гаспарову, который уже несколько лет трудился над созданием своего проекта, которым и хотел воспользоваться жадный магнат. Но когда правда открылась, и учёному оставалось жить не долго, корабль «Спрут» попал в ужасную катастрофу!

Это сразу напомнило Родиону Михайловичу крушение «Колумбии», которое случилось тоже в 2009 году, но уже летом, юноша заметно напрягся, погружаясь в мир воспоминаний. Что привлекло читателей, так это то, что электрические разряды бушевали во время шторма, из-под воды появилось огромное чудовище, напоминающее по форме дракона, и наконец на небе появилась птица, которая занимала по своим размерам целую четверть от всего небосвода. Товарищи внимательно вчитывались в каждую строку описания этого ужасающего бедствия, а когда их взору предстала фотография той самой птицы, сомнений просто не оставалось – это была фотография системы Семург!

Это огромное скопление галактик даже с Земли выглядело настолько огромным, что занимало целую четверть небосвода! Даже ни одна звезда, даже Солнце, которое находится столь близко по сравнению с системой, на небосводе не имеет такого масштаба! Даже Луна, на которой уже успели побывать люди, что символизирует о максимальной близости к планете не имеет таких размеров на небосводе, а это скопление, которое находилось просто несравненно далеко обладало такими размерами!

Более того, из-за одного только появления этого «светила» в виде птицы, весь корабль был расплавлен! До какой же степени должна быть поднята излучаемая мощь, чтобы её хватило, чтобы океаны и моря закипели в это же мгновение и чуть ли не начали испаряться! И это было наказание этому человеку, который столько построил и столько сделал для людей, только из-за одного ничтожного обмана? И не оставалось никакого сомнения, что в этом повинен господин Абдуллах, только он мог устроить такое ужасное бедствие на Земле!

Конечно, Вадим Александрович видел ужасные сны, где господин Абдуллах мстил людям, но сейчас это было в реальности! Неужели этот человек, имеющий такую мощь, решился напасть на Землю?! Ведь он запросто мог превратить планету в сущий ад!

– Это же просто кошмарно! – не в силах сдержать свои эмоции заявил Родион.

– Погодите, юноша, может этому есть какое-нибудь рациональное объяснение или это просто вымысел – старался успокоиться профессор.

– Как это может быть вымыслом, профессор? Ведь там точно указаны даты, представлены фотографии, и весь документ написан в стиле досье на преступление!

– Но тогда почему, его предоставили нам?

– Среди книг «Граф Монте-Кристо», экземпляров которых очень много в нашей библиотеке, просто не ожидали, что одна случайно видимо попадёт с этой запиской, с разоблачением преступлений этого негодяя, либо просто он играет с нами – позабыв от нахлынувших эмоций о важнейших правилах приличия, которые всегда соблюдались, говорил юноша.

– Но, Родион, допустить ошибку с такими системами довольно трудно и нужно постараться, но, если нам это предоставили, какой смысл, господину Абдуллаху превращать нас в своих врагов?

– Видимо он решил продемонстрировать ещё раз, как не любит людей. Кажется, такой человек уж точно не упустит возможности! Как только мы прибудем, я выйду с ним на дуэль!

– Не глупите, Родион, в этом деле лучше обойтись дипломатией.

– Зачем трусить, как Вы?! Вы даже свою научную работу побоялись верно назвать! И сейчас трусите, предавая свою же Родину! – как же эти слова моряка были болезненны для профессора.

В ответ Родион получил сильный удар по лицу, отчего чуть не слетел с летающей пластины. Юноша никак не ожидал от спокойного и уравновешенного учёного такой реакции и даже забыл про намерение дать сдачи. Моряк понял, насколько больно задел Вадима Александровича.

– Вы глупец, Родион! Как Вы смеете меня обвинять в предательстве! Я больше Вашего предан планете! Зачем глупить и объявлять войну, когда можно спокойно решить этот вопрос? Но если Вам удобнее первый путь, я не буду Вас более задерживать, делайте как знаете – отвернулся профессор, бросив под ноги юноше бумаги с той записью истории, которую они прочли.

Родион грубо подобрал брошенные профессором записи, настаивая на своём, но в глубине души он жалел, что обидел ни в чём не виновного товарища и наставника, единственного близкого человека в этом новом мире.

– Увеличьте пожалуйста скорость, Нью (так звали робота и на его корпусе красовалось его имя) – попросил Вадим Александрович.

После чего робот покорно исполнил просьбу учёного, разгоняясь с каждой секундой и становясь всё ближе и ближе к закрытым воротам. Профессор и юноша смотрели на маршрут и удивлялись – почему ворота не открываются, а скорость увеличивается? Пластины становились всё быстрее и быстрее, а волнение всё нарастало, осталось совсем немного, и они сейчас столкнуться! Сердца забились чаще в груди, и казалось, что даже робот слышит их стук.

И тут в последний миг, профессор и юноша крикнули от нарастающего страха, но тут же появился портал, и они проскочили через него…

Глава первая. Учёный и судия

Эта веранда замка не была такой огромной как остальные, не больше, чем 15 метров она выходила из общего здания, но она была довольно продолговатой, но тоже не на много – всего лишь на 50 метров. Красивый узор мозаики из цветного мрамора украшал пол веранды. Держась за перила, стоял высокий человек, которого многие именовали повелителем в этом замке.

Как известно, правитель очень даже любил сменять одежду и сейчас на нём был удлинённый чёрный плащ, поверх белоснежной рубашки и такого же цвета брюками. На сей раз, рубашка имела иные узоры. Господин Абдуллах, кем и являлся этот человек был устремлён вдаль, раздумывая о чём-то своём. По обе стороны от него стояли два человека в специальных доспехах.

Внезапно господин Абдуллах развернулся и сзади них открылся портал, откуда и вышли на летающей пластине профессор и юноша, сделав маневр для остановки. Оба товарища ещё не совсем привыкли к такому экстремальному движению, поэтому всё ещё приходили в себя, пока господин Абдуллах, наблюдая за ними, терпеливо ожидал. Когда же они отдышались, они поднялись и поприветствовали учёного, стараясь не показывать своего разногласия.

Не успел Родион предъявить свою претензию, как господин Абдуллах, который на слова приветствия лишь кивнул, поднял руку, где у него появилась шпага, затем он посмотрел на присутствующих и заявил:

– Вы правы, Вадим Александрович, и с одной стороны, это наше счастье, что мы попали сюда. Возможно, мы сможем здесь создать свой небольшой уголок и потихоньку привыкнем к этому миру? – спросил юноша, отчего профессор усмехнулся и кивнул тому в ответ.

– Знаете, сколько различных титулов у одного только человека: Властелин Наук, Повелитель Знаний, Конструктор миров, Созидатель… возможно, есть ещё много, которые мы не знаем, но если же он созидатель, то этот человек много всего породил, разумеется, что с разрешения Небес, но если он такая десница Господня, то он породил всё это уж точно не зря и как у нас на земле, считается, что человек – существо, созданное по образу и подобию Божию, человек – царь природы и венец творения, то уж точно можно сказать, что каждый из этих удивительных существ, по праву можно величать лучшими творениями этого человека.

– Да, господа – начал говорить господин Абдуллах. – Хоть мне и удалось создать столько изобретений, конструкций и технологий. Я и сам считаю, что мои создания, мои любимые дети – плоть от плоти моей, частички моей души – считаются теми, кто подарил мне счастье и я с гордостью могу сказать, что каждый из них – Венец созидания!

2022 годо ― Господа, начнём же бой – такое заявление удивило Вадима Александровича и Родиона Михайловича, поэтому учёный, выдержав паузу продолжил. – Я знаю, что Вы прочитали то досье, которое по стечению обстоятельств случайно попало к Вам. Да, я действительно отомстил за этого инженера и уничтожил этого лжеца и обманщика. И это далеко не всё, господа.

― Но почему Вы это сделали, господин Абдуллах? По какой же причине Вы смеете наказывать людей? – еле сдерживая свой гнев, спрашивал Родион.

– Что сделали, юноша? Разве мало я Вам рассказывал? Разве мало Вы услышали от меня? Или же мне нужно было стоять сложа руки и смотреть на это всё, так ли вас понимать? Если же ваши судьи не установят правосудие, если же человеческая правда не истина, это сделаю я!

– Но кто Вам дал это право, господин Абдуллах? Неужто Вы решили, что являетесь самим правосудием? – не выдержал Вадим Александрович. – Ваша сила не даёт Вам таких полномочий никоим образом!

– Это уж точно не Вам решать, господа. Я уж наверняка видел больше вашего, чтобы утверждать, что мне дозволено, а что нет.

– И утверждаете, что ваши познания дают превосходство, над обычным людом? Я как ваш коллега, как учёный, советую вам раскается и признать себя виновным в этом убийстве, которое вы совершили.

– Вы глупец, Вадим Александрович, если считаете, что я при таком моём могуществе и силе, откажусь от справедливости. Вовсе нет! Всё было совершено по законам чести, именно по этой причине было составлено данное досье и этот протокол – правитель достал из внутреннего кармана сложенные бумаги и передал товарищам.

Просмотрев, их учёный посмотрел на правителя грозным взглядом, стараясь максимально выразить своё отвращение к этому человеку. Лицо же Родиона трудно было описать, оно буквально выражало весь его гнев и злобу.

– Господа, Вы слишком серьёзны и рассудительны, чтобы не давать себе отчётах о последствиях вашего ответа мне сейчас, так что…

– Если уж говорить о чести, то прежде всего не преступайте её законов и ничего силой не навязывайте! – заявил юноша.

– Если же наша ситуация не разрешима иначе, я требую, как можно скорее лишить нас Вашего общества, ибо это место вовсе не достойно того титула, которым Вы его обманчиво величаете! – заявил профессор.

– Сударь, попрошу придержать при себе Ваше мнение, ибо Вы разговариваете уже точно не с равным себе и кроме того, не на Вашей земле. Как бы Вам не пришлось отвечать за ненароком произнесённое оскорбление.

– Находясь в своём замке, Вы храбры, но смогли бы Вы оставаться таким же уже на Земле, без всякий приспособлений? – возразил профессор, такой ответ и настойчивость поразила юношу.

– Ну что же, я даю слово, что не буду использовать ни одно своё оборудования, заверяя вас своей честью, вы оскорбили меня, и я не собираюсь ступить не шагу дальше, не разрешив наш спор и не потребовав у вас законного удовлетворения.

– Прибегаете ныне ко лжи? Обычная хитрость – посмеялся юноша.

– Крайне нередкая, чем на вашей земле, сударь и поберегитесь, как бы я не счёл вас трусами. Вас двое, а я один, но я согласен и на такую битву. И даже несмотря на все мои доказательства, на представленные вам документы, как я вижу, Вы оба настроены на неё, поэтому я и подготовился – в руках появились шпаги, у них были тонкие лезвия, но гордо блестели на солнце в своём золотом великолепии. – Вместе с этим, у меня шпага, она же есть и у вас. Моими и вашими секундантами выступают роботы – самые надёжные из всех, ибо всё это снимается – бросив взгляд в сторону и указав на парящие камеры, заявил правитель. – Причём, я бы уж точно не отказался бы от разминки, которая принесёт мне удовольствие.

После этих слов противники встали по обе стороны и поединок начался.

Родион набросился на Абдуллаха, начав выпад первым, но старец ловко смог отразить его удар, свой шпагой, Родион не медлил и несколько раз нападал, но то ли Абдуллах хотел сохранить юному парню жизнь, то ли в силу своего возраста не успевал, не атаковал сам. Правитель лишь защищался от ударов, отходя немного назад. Учёный на удивление управлялся холодным оружием XVIII века искусно, поэтому во время дуэли он часто легко парировал атаки своих противников. Вадим Александрович и Родион Михайлович оглядывали своё оружие с долей удивления и шока. Ни один из них никогда не держал шпаги и мастерству фехтования не научен. Совершенно неготовые к такому, они весьма неумело пытались противопоставить хоть что-то своему внезапному, сильному противнику и врагу.

– Неплохо, молодой человек, особенно для того, кто отслужил в армии – говорил старец.

– Вы думаете, что, если Вы сильнее и имеете преимущество, это позволяет Вам осуждать всех и ставить свою правду!

Родион старался хоть как-то задеть Абдуллаха.

– Именно! – заявил правитель, воспользовавшись, что сзади стол, ловко вскочил на него, увернувшись от сабли юноши и в прыжке подхватил столик, со всего размаху направив его на Родиона.

Моряк отлетел от сильного удара, когда Абдуллах подходил, быстро выступил Вадим, чтобы защитить своего товарища, не смотря на конфликт. Абдуллах увидев препятствие начал атаковать, но профессор останавливал его атаки, стараясь отклоняться от ловких ударов.

– Не советовал бы Вам вмешиваться, профессор!

– Дело касаемо моей планеты, и я не должен вмешиваться?

В эту минуту сзади появился юноша, но Абдуллах словно почувствовал это и, резко нагнувшись, встретил своей саблей удары обоих его противников, резко оттолкнув скрещённые оружия, что его соперники отошли назад.

Их шпаги встречались и рассекали воздух. Звон металла оглушал и обострял чувства. Одежда была порвана в нескольких местах, галстук слетел с шеи, воротники были мятыми и обнажали шеи, рукава превратились в рваные лоскуты. На ткани проступали капли крови, они пятном расползались по белоснежным рубашкам, словно лужи на земле. Их схватка была полна движений, резкие, почти неуклюжие противились плавным и отточенным до превосходного мастерства. Это было красиво, воздух вокруг горел от напряжения, нотки крови в запахе сменили свежесть зимнего утра. Но также эта схватка была ужасно разрушительной.

– Ну хорошо, господа, для меня это становится всё более занятно!

Абдуллах кинулся на своих соперников, которые со всего размаху нападали на него, и защищались одновременно, конечно, в отличие от господина Абдуллаха, побывавшего в XIX веке и не только в те времена, они не владели таким искусством фехтования, как правитель, но также не давали ему возможности взять над ними вверх. Удары сыпались градом, но Абдуллах ловко отражал каждый из них, попеременно атакуя и увы, проходя мимо свой цели.

Родион на время был отбит ловкими атаками учёного с лёгкими ранениями, а Вадим Александрович тем временем загнал учёного к перилам веранды. Старец ловко запрыгнул на них, когда острый конец шпаги встретился с мрамором, профессор пытался попасть по своему противнику, но тот будто забавлялся. Вадим Александрович смог разорвать штанину левой ноги, зацепить плоть и оставить там кровавый развод. Господин Абдуллах прошипел и в гневе набросился на профессора, их шпаги полетели в разные стороны, когда старец захотел совершить удар рукой, но промахнулся, после чего быстро встал и встретил новые атаки уже от юноши и филолога.

Но теперь постепенно, товарищи начали подталкивать Абдуллаха к перилам, которые были неподалёку, но старец воспользовался этим и в прыжке ловко развернулся, остановив удары обоих сабель и откинул в сторону пропасти, сам благополучно встав на перила. Все три оружия полетели вниз, на время приведя в замешательство соперников, что было на руку правителю, который спрыгнул прямо на них, оттолкнув их ногами. Когда обе стороны встали на ноги, то некоторое время стояли неподвижно в стойках, словно готовясь к новой устрашающей атаке.

Дул холодный ветер, а снег не падал на веранду благодаря навесу над ним, всё-таки зима продолжалась. Резко тишину прервал крик юноши, который навалился на Абдуллаха, но ловко был поднял и опрокинут на стеклянный столик, с треском разбив его под своим весом. Не успел профессор подбежать к Абдуллаху, чтобы помочь другу, как получил от правителя оглушительный удар, от которого он упал и немного покатился на веранде. Пока старец был занят филологом, на него сбоку навалился со своим весом юноша, но Абдуллах упав на землю совершил кувырок, сбросив противника с себя.

Синяки расцветали на щеках, под глазом, на носу. Вадим Александрович, быстро придя в себя смог ударить коленом в живот, слегка подкидывая старца вверх от себя. К этому моменту оправился Родион Михайлович, он немного хромая подбежал к учёному и ударил его прямо в скулу. Господин Абдуллах пошатнулся, тогда Вадим Александрович смог ударить его в живот.

В очередной раз господин Абдуллах успел перехватить кулаки своих противников, наступил одному на ногу, а другому ударил в живот, что тот согнулся и откинул от себя обоих. Родион Михайлович быстро оправился, его глаза горели огнём ярости, он издал что-то похоже на крик, когда побежал прямо на старца.

Вадим Александрович к этому времени попытался схватить руки старца, чтобы вывернуть, но учёный извернулся, опрокидывая профессора на подбегающего юношу. Вадим Александрович, шатаясь смог встать, а затем увидел, что старец поднимал кресло, господин Абдуллах поднял кресло и швырнул его в сторону профессора. Вадим Александрович не успел как следует увернуться, он поймал это кресло и упал вместе с ним, поскольку споткнулся об свои же ноги, которые уже не держали своего уж точно не мало пострадавшего владельца.

Когда же Родион вновь атаковал, то они схватились руками, и Родион ударил головой старика, который немного пошатнулся, но быстро придя в себя повалил противника в бок, откидывая к перилам. Воспользовавшись моментом, он начал душить юношу, пока сзади не налетел профессор, всем своим весом откинув Абдуллаха, который откатился от перил.

Рис.1 Конструктор миров: Венец созидания. Том 4

Кресло, который кинул на Вадима Александровича господин Абдуллах

Все, троя встали, осматривая друг друга. Они были избиты, уставшими и вспотевшими. Долгая отдышка напала на них всех, грудь часто вздымалась, а глаза выискивали малейшее движение в позе противника.

В голове у правителя загорелся зловещий план. Он кинулся на Родиона как можно больше нанося удары, а на накидывающего на него профессора старался не реагировать, увы этот план не сработал. Он накинулся на Родиона, с сильным ударом откинув его назад, но, когда накинулся справа профессор, он повалился на Землю, опрокинув через себя филолога, пока Родион не напал сверху, но получил сильный удар по голове, отчего покатился в сторону. Не теряя времени Абдуллах, кинулся к юноше нанося ещё более сильные удары, отчего у юноши закружилась голова, но ему удалось откинуть ударом Абдуллаха назад и встать на ноги.

От сильного града ударов, голова очень сильно кружилась и воспользовавшись этим старец налетел на него и подняв ударил о перила, начиная душить. Сзади подбежал профессор и заметив рядом хрустальный стол поднял его и накинулся на старца, который вовремя развернулся и ухватился за другие ножки стула. За счёт того, что он был выше своего соперника, ему легче удалось откинуть хрусталь в сторону перил, разбив его в дребезги, на тысячи осколков, попутно всей ладонью ударив голову профессора о мраморные перила.

Удар столом оказался таким сильным, что часть перил просто не выдержала и была разрушена, падая в бездонную пучину. Но не успел он оглянуться, как Родион ухватил его за плечи и ударил его затылок о мрамор, отчего помутнело в глазах. Но уже через несколько мгновений старец вновь открыл глаза и вовремя, когда его соперники уже встали на ноги, как только Родион накинулся на него, Абдуллах увернулся от удара ловко запрыгнув на перила и уже оттуда нанеся удар ногой. Родион отлетел, назад, но тут же встал и кинулся вперёд.

Родион ловко запрыгнул к Абдуллаху, минуя его удар, отчего старец покачнулся, но, к счастью, не упал. Теперь с двух сторон у старца были его соперники, а снег продолжал падать. Профессор внимательно смотрел то на Родиона, то на Абдуллаха, готовясь к новой атаке. Если нужно чтобы восторжествовала справедливость – она восторжествует! Этот человек, возможно, даже сам дьявол во плоти, упадёт с вершины, которую он сам же и породил!

Глава вторая. Неожиданное спасение

Юноша прыгнул на Абдуллаха, но не учёл, что старец был не менее ловок. Правитель также подпрыгнул и на лету, ударом ноги скинул Родиона, что тот падал в бездну, но по счастливому случаю удержался за края перил. Вадим был в замешательстве и это пошло на руки правителю. Как только профессор напал на Абдуллаха, и они, стоя на перилах ухватились руками, а Родион, не имея возможности помочь своему наставнику висел из последних сил, правитель ловко ударил профессора по голове так сильно, что у того весь мир закружился перед глазами, а сам он упал, лишь в последний миг его схватил за руку господин Абдуллах.

Теперь Абдуллах был на высоте, он смог победить обоих своих соперников, один из них – бунтарь и глупец, висел на волосок от своей смерти, а жизнь второго учёный держал в собственной руке. Но сейчас старца заинтересовал именно моряк, на которого он так надменно взглянул. В правой его руке появилась шпага и он, посмотрев на него сказал:

– И что же Вы скажете теперь, молодой человек? Вы весите на волосок от смерти, а правда на мой стороне. Итак, теперь я могу спокойно вывести Вам обоим собственный приговор! Вы пали в честном поединке, а не в западне, как некоторые могли бы уверять, будь бы эта ситуация на земле. Итак, … – он замахнулся своей шпагой, которой он мог свободно отрубить руку молодому человеку, но моряк в этот миг произнёс:

– Но истина на моей! – и отпустил, разжав ладонь…

В миг шпага исчезла и Абдуллах ухватился за его руку, а профессор уже был вытянут на землю и восстанавливал дыхание.

– Думаю, наша разминка немного затянулась, не так ли, господа? – с прежним спокойным тоном говорил Абдуллах.

Учёный, который владел не малой физической силой смог поднять обоих, чтобы они смогли ухватится за перила и перейти на веранду. Такое поведение этого человека вызвало глубочайшее недоумение у присутствующих, но кажется, это нисколько не тревожило Абдуллаха, и он спокойно привёл себя в порядок, хотя его раны всё ещё немного кровоточили, как и у его бывших соперников. Вадим Александрович и Родион Михайлович также привели себя в порядок, всё ещё находясь в недоумении и ожидая, пока правитель сам всё не разъяснит.

– Я понимаю, что мой поступок вызвал у Вас крайнюю степень недоумения и это вполне нормально, господа – смотря на своих товарищей с дружеской улыбкой, говорил господин Абдуллах.

– Простите, но разве Вы не желали нашей смерти? – удивился профессор.

– Нет, и никогда не пожелаю, по крайней мере я на это надеюсь. А то, что Вы увидели, это было не больше, чем обычная дружеская разминка, конечно, я не стал особо обращать Ваше внимание на это, иначе бы Вы не чувствовали этого азарта, от которого кровь просто начинает закипать, а сердце бешено колотиться, словно вот-вот вырвется из груди, – Абдуллах говорил эти слова с таким трепетом, как говорил бы воин о своих тренировках, о любимом деле.

– Но из-за Вас мы могли погибнуть – показывая на пропасть, говорил Родион, всё ещё испытывая некоторое раздражение.

– Помилуйте, Родион, никакого бы вреда это бы Вам не нанесло – сказал Абдуллах и со спокойным видом прошёл к месту, где были разрушены перила во время схватки, и сделал шаг вперёд!

Вадим Александрович и Родион Михайлович застыли на месте, а затем они бросились к перилам. Никого не было видно, как такое могло случится? Неужели этот человек, веря в свою неуязвимость, покончил с собой? Наверное, его должно было подхватить нечто, но увы, что-то пошло не так? Что же теперь будет? Кажется, только мгновение назад этот человек был рядом с ними и не прошло и десяти минут как они с Родионом со всей силы хотели скинуть его в эту пропасть, но теперь в грудь нахлынул страх.

Рис.2 Конструктор миров: Венец созидания. Том 4

Так крепко удерживал господин Абдуллах руку обоих товарищей, спасая каждого из них

«Дети!» – промелькнуло в голове у профессора. Конечно! Ведь этот человек имел собственных созданий, которые так сильно его любили! Как же Вадим Александрович посмотрит в глаза созданиям Абдуллаха? Неужели только что они с его товарищем убили не только правителя, даже если он был самым отъявленным мерзавцем, они ведь убили отца. Единственного родителя тысяч невинных! Но может не они виновны в этом? Возможно нечто иное послужило причиной? А может, вот-вот господин Абдуллах вновь появится перед их взором, благодаря одному или нескольким своим чудесам в своём обыденном спокойствии?

Секунды тянулись неимоверно долго, но учёный не появлялся. Даже юноша, тот самый Родион Михайлович, который так сильно ненавидел старца, подумал о его невинных созданиях, подумал обо всём его мире, в большем мере о котором они не имели даже нормального представления и были знакомы лишь отчасти, и так сильно сожалел. Кто же тянул его за язык? Зачем он только пытался умертвить, победить этого человека? Но подумать только, такая же опасность стояла и перед ними самими…

Вот теперь и не было господина Абдуллаха…

– Уж больно Вы задумались, господа – послышался знакомый голос словно отовсюду.

Как только они услышали эти слова, холодный пот проступил на теле обоих. Удивлённые такой неожиданностью товарищи смотрели по сторонам. Что же такое? Неужто приведение или дух пришёл осуществить возмездие, предъявить свою кару за сказанные ему слова? Или же это первые припадки шизофрении, одна из тысячи бредовых видений, которые будут их преследовать? Как же быстро человеческое мышление, что даже за доли секунды успело породить столько догадок, способные просто за доли секунды помутнить разум. Тело уже было готово дрожать в судорогах, а напряжённые мышцы давали о себе знать, вызывая слабую дрожь в конечностях Вадима Александровича, который был уже в приличном возрасте. А между тем, этот голос стал ещё более чётче слышатся и говорил:

– Простите, что заставил Вас беспокоиться, а между прочим, я прямо перед Вами – заявил господин Абдуллах, и наконец материя-невидимка, которая представляла собой тончайший экран, показал облик, который покрывал. – Я просто забыл отключить материал-невидимку с себя и с этой летающей пластины – заявил господин Абдуллах, как только под его ногами образовалась та самая пластина, о которой он говорил.

Вадим Александрович схватился за сердце от волнения и ухватился за перила, чтобы не потерять сознание, а Родион замер на месте, словно мраморное изваяние, днём и ночью бросающее свой взор в одну точку. Некоторое время они продолжали стоять в этой позе, стараясь прийти в себя, пока правитель их терпеливо ожидал.

– Как же Вы напугали нас, господин Абдуллах – наконец приходя в себя говорил филолог, держась за сердце.

– Я удивлялся, почему Вы всё ещё с волнение стояли и в упор не видели меня, как оказалось это просто случайно сработал материал. Ну что же, господа, давайте забудем это небольшое недоразумение и отправимся вместе в столовую, по пути мимоходом обработав наши раны, ибо я не советовал бы надолго их оставлять как Вам, так и себе. А затем в столовой, с превеликим удовольствием наслаждаясь беседой, можем отведать пару блюд, ибо такая разминка могла пробудить в Вас чувство голода и усталости. Кроме того, подходит время полдника.

Родион немного сомневался в честных намерениях этого человека, поэтому немного отстранился, но Вадим Александрович, будучи более старше и продумывал свои ходы наперёд, заявил:

– Мы согласны следовать с Вами и, признаться, приносим извинения за нанесённый Вам ущерб, если будет возможность, мы обязательно восполним ваши убытки.

– О, какой вздор, Вадим Александрович. Вовсе не Вы, а я должен просить у Вас извинения за то, что не предупредил Вас. На самом деле мои намерения не были плохими, и я решил просто таким образом развлечь Вас. Что же касается этого, так это сущие пустяки для меня, роботы скоро приведут всё в порядок, а я чтобы подкрепить свои извинения действием, согласен отложить все мои сегодняшние дела и полностью быть в Вашем распоряжении.

– Но не станет ли это очередным сюрпризом для нас? – поинтересовался Родион Михайлович, и ожидал, что Вадим Александрович сделает ему замечание, но этого не последовало, теперь доктору наук было всё равно, особенно после последней фразы юноши, даже если совсем недавно бились бок о бок.

– Если же даже будут сюрпризы, то какие именно, это уж точно решать мне, ибо не забывайте, молодой человек, что это Вы находитесь в моей обители, а не я в Вашей – с максимальным хладнокровием ответил господин Абдуллах, что казалось его взгляд просто проходил насквозь молодого человека.

Вадим Александрович ни на минуту не сомневался в господине Абдуллахе, ведь хотя недавно они бились не на жизнь, а на смерть, профессор был глубоко благодарен господину Абдуллаху, за то, что он подарил ему кров, спас его жизнь, предоставил столько всего, но вместе с этим, он осчастливил этого филолога, который хоть и достигал успехов, в глубине души, он не имел веру в будущее, веру в завтрашний день. А теперь, когда этот человек осчастливил его встречей с родным человеком – его любимой сестрой Аннушкой, в глазах учёного горел стимул, сердце его оживало и стремилось идти вперёд, ожидая всё новые и увлекательные сюрпризы от этого человека.

Как только профессор ступил на пластину, то он наконец спокойным взглядом оглядел веранду и весь нанесённый ущерб. Часть мраморных перилл, весьма дорогих, если измерять земными мерками, была сломана, большие осколки уже упали в, казалось бы, бездонную пропасть, но пыль от этого разрушения, наряду с мелкими осколками находились здесь же рядом с осколками хрусталя, который некогда был весьма красивым хрустальным столом.

Неподалёку находилось откинутое в сторону и окровавленное кресло, которое получило свой новый окрас после сильного удара об голову юноши. Осколки самых различных предметов, следы крови и порванной одежды всё ещё валялись здесь же. Этот вид был весьма плачевным, впрочем, не лучше, чем вид самих присутствующих. Вадим Александрович, у которого всё ещё бешено продолжало биться сердце, получил несколько ударов головой, откуда виднелись следы крови, как и на треснувшей губе. Царапины на руках, которые можно было увидеть и через небольшие отверстия, порванной верхней одежды, на части которых успела проступить кровь, успели уже затвердеть. Вся одежда была прилично испачкана, а волосы с бородой взъерошены, но взгляд оставался всё таким же гордым и твёрдым.

Юноша не отличался более лучшим состоянием, если не сказать более худшим. Большая часть его одежды была порвана и оттуда поступала кровь. А на виске осталось затвердевшее багровое пятно, образованное после удала креслом, вместе с целым спектром ушибов, синяков и царапин. Но вид Родиона был несколько иным, резкое и слишком частое его дыхание выдавало некоторое волнение, как и резко изменяющий точку своего наблюдения взгляд.

Наконец, после этого наблюдения Вадима Александровича за местностью, Родион Михайлович молча ступил за профессором на пластину, ведь филолог ни минуты не колебался, в отличие от моряка. А когда они ступили на пластину, на которой успел за это время появится тонкий покров снега, то этот парящий транспорт двинулся в путь, но не было той резвости в движении этого таинственного стража путей, который позволял покорять воздушные просторы без каких-либо усилий, одной только силой мысли человека – своего владельца.

Господин Абдуллах также имел целый ряд увечий, его плащ был прилично разодран, как и одежда, но не смотря на холод, ни он, ни один из присутствующих не выдавали дрожи или иной реакции. Все были настолько погружены в раздумья, что казалось забыли про элементарные рефлексы, как и сам правитель, который не обращал ни малейшего внимания на большие ранения на руках, лице, и в области спины.

Их путешествие было плавным, безмолвным и очень спокойным, словно открывая возможность для прихода немного грустных мыслей. Господин Абдуллах стоял в глубоких раздумьях скрестив руки на груди, пока его изодранный после жестокой битвы плащ своеобразно развивался за его спиной под потоком налетающего ветра. Уже начинало темнеть и от улыбчивого вида старца не осталось и следа, весь его вид сообщал о том, что он глубоко погружён в свои мысли, но эти раздумья, как казалось присутствующим были несколько грустными.

Что же вспоминалось господину Абдуллаху? Какие воспоминания всплывали в его голове и какие картины виделись? Неужели этот человек решил выразить своё сострадание или же он вспомнил о своей потере? Вадим Александрович, оглядывался по сторонам, испытывая смешанные чувства, в его душе возникала целая гамма чувств. Он жалел Родиона, одновременно держа обиду за сказанные им слова. Мысли о возможной гибели господина Абдуллаха всё ещё всплывали в его памяти и перед его глазами всплывали мокрые глаза Табалуги, сидящий на коленях мальчишка Райдер, старающийся как можно сильнее прижаться к своему отцу маленький динозаврик. Ещё многие образы показывались перед его глазами.

Как же это давило ему на душу, ни один из этих существ не осмелился бы, и не только не осмелился, даже мысли бы не имел о мести. Даже не подумали бы о том, чтобы хоть как-то навредить профессору, даже с учётом того, что он был перед ними полностью беззащитен, наоборот, они были бы заняли лишь своим горем. Стараясь словно отбросить эти мысли, Вадим Александрович махнул головой и его взгляд упал на Родиона, который стоял немного сзади.

Глаза моряка были полны страха не за то, что его могла настигнуть кара, его мучила совесть, вся его душа болела от его поступков. С самого утра, из-за своей гордыни он нагрубил и сделал больно совершенно невинного человека – Вадима Александровича, который хотел лишь ему помочь, быть рядом с моряком, когда он принимал такие сильные решения, ведь они могли навредить и ему. Ему было ужасно стыдно перед профессором, и он искал в себе сил, чтобы наконец извиниться, эта ужасная боль и муки совести были так горестны, что он был готов сейчас же броситься к ногам своего наставника с глубочайшими извинениями, но что-то удерживало в груди, возможно он чего-то ожидал? Но что же ещё должно случится?

Глава третья. Человечность человека

Пластина спокойно поднималась ввысь, они вылетели из одной башни, медленно облетая её, подходя ко второй, не менее величественной, а в дали виднелось тянущееся к закату Солнце, отправляющее свои ярко красные лучи. Да, они не согревали и были лишь символом тепла, символом уходящего светила. Глаза доктора наук пристально наблюдали за этим закатом, направляя свой взор направо, пока не остановились на старце, который как никогда стоял неподвижно, глядя вперёд. Это была точно статуя, которую скульптор тут же захотел бы запечатлеть в мраморе, чтобы это изваяние могло своим пристальным взглядом отправлять весь поток своих мыслей.

На мгновенье, Вадиму Александровичу показалось, что глаза правителя стали немного мокрыми, но стоило учёному моргнуть, как эта водная пелена была убрана, да бы не показывать ни единого чувства, а демонстрировать лишь холодный ум, заставляющий застывать кровь в жилах, точный и ледяной расчёт должен демонстрировать этот человек, как и неизменную дипломатичность, высокую культуру и прекрасное поведение, которое обязано быть примером для всех его творений. Вадим Александрович подошёл к учёному, безмолвно продолжающему стоять.

– Вас что-то беспокоит господин Абдуллах? – глаза профессора были полны надежды, и рвения помочь в трудный момент, символизируя свои намерения, он протянул старцу свою руку.

Наконец оторвавшись от своих мыслей, старец оглянулся на своего гостя, а его лицо переменилось от серьёзного, на наигранно улыбчивое, но в мгновенье осознав, что это не поможет, и профессор понимает его ситуацию, он опустил уголки губ, протянул руку в ответ и грустным видом заявил:

– Различные воспоминания всплывают в моей памяти профессор – господин Абдуллах на время бросил взгляд в пол пластины, а затем повернулся, смотря прямо на глаза учёного. – Хоть я и наказал этого человека, мне всё также жалко, как его, так и многих других людей. Как бы мне хотелось, что все они имели такие возможности, которые имеют мои создания здесь, размышляли бы также – его глаза и лицо было полно отчаяния, словно упустившего что-то человека.

– Но что же Вы подразумеваете под этим? – немного приподняв брови и делая нечто наподобие вопросительного жеста, немного приподняв правую руку сказал Вадим Александрович, не отрывая взгляда.

В ответ учёный еле улыбнулся грустной улыбкой, почти не слышно усмехнувшись и ответил:

– Искренность, господин профессор – он сделал некоторую паузу, а затем с несколько большей уверенностью в голосе или же отчаянием повторил. – Искренность. Казалось, в моём детстве его было куда больше, чем во всём сегодняшнем мире планеты Земля – проводя взгляд в сторону заката говорил Абдуллах, на что профессор ответил, также переведя взгляд.

– У Вас были родители, перед тем как Вы отправились в прошлое? – поворачивая к собеседнику свои глаза спросил профессор.

– Конечно были, Вадим Александрович, но перед тем, как я отправился в прошлое я был можно сказать совсем один – он отпрянул немного вперёд и перед ним образовались перила, на которые облокотился старец. – Я был лишь со своей бабушкой и тётей. Да, я скрывал от Вас своё детство, но зачем теперь уже скрывать? – сделав тот же вопросительный жест говорил Абдуллах. – Своего отца я не видел никогда, не слышал его голоса, даже фотографии. Он умер за несколько лет до моего приходя в 1800-е года. К счастью, я не видел его смерти и лишь за пару лет до моего ухода, я впервые увидел смерть своей старшей тёти. А почти на кануне этого я потерял и мою маму. Она была самым близким мне человеком, Вадим Александрович – завершив свою фразу он наконец оторвал свой взгляд от заката и выпрямившись посмотрел на профессора.

– Как? – удивился филолог и на мгновенье застыл в этой позе, пытаясь осмыслить сказанное, затем не найдя ответа продолжил, оглянувшись и обернувшись, поскольку за это время господин Абдуллах уже успел обойти товарища и подойти почти к краю пластины. – Вашей матери нет? Тогда кто же прибыл на праздник Нового года? – подойдя, с удивлением спрашивал профессор.

– Мама прибывает специально в честь таких праздников, конечно, Вам немного сложно это понять, но это так. Мама прибывает на своём райском пегасе и её всегда сопровождает тот самый пегас, которого Вы видели. Он так сильно полюбил меня, что обещал ждать меня там, хоть целую вечность. И знаете, всё моё детство было искренним, не было грубости, обмана, лжи. Конечно, были недоразумения, но всё это было как-то мимолётно – со спокойным и задумчивым тоном завершил свою мысль господин Абдуллах, оказалось, что он просто скучал по-своему самому близкому в этом мире человеку, свой любимой матери.

– Господин Абдуллах, конечно, не мне Вам это говорить, Вы это знаете гораздо лучше меня, ведь Вы даже кажется старше меня. Но всё ваше детство, и ваши близкие всегда будут с вами, особенно ваша мама. Она всегда рядом с Вами, в вашем сердце, господин Абдуллах. Раньше я немного даже сомневался, что оно у Вас есть вообще, было время, когда я думал, что оно у Вас состоит только из холодных цифр или выковано из металла, но теперь мне приятно видеть, что доброты там гораздо больше, чем чего бы то ни было ещё – улыбнулся Вадим Александрович, смотря на господина Абдуллаха, который продолжал смотреть на закат.

– Спасибо, Вадим Александрович – господин Абдуллах посмотрел на профессора и улыбнулся в ответ, положив свою руку оппоненту на плечо. – Просто это была лишь мера предосторожности, ибо слишком больше вновь и вновь получать удары и терпеть муки из-за своей доброты и порой я был вынужден прибегать к одному методу. Если хотите защитить своё сердце, притворитесь, что у Вас его нет – последнее предложение прозвучало особенно холодно и заставило несколько изменится учёного в лице, что несколько насторожило Вадима Александровича, из-за чего улыбка немного спала. – Но со временем это надоедает и доброта, самое лучшее чувство всё же выходит наружу, согревая всё своим теплом. И я рад, что это чувство не чуждо моим гостям с Земли – наконец, господин Абдуллах улыбнулся и вновь радостный вид вернулся к филологу, который по началу начал уже сомневаться.

Наконец, после сказанных слов, Вадим Александрович, опустив взгляд, задумался, после чего господин Абдуллах опустил свою руку, с плеч филолога, который хотел немного отойти, но тут правитель, немного подняв руку, словно останавливая его жестом сказал:

– Дорогой профессор, Вам следует помирится с Родионом, конечно, я не смею вмешиваться в ваши дела, но советую, как друга, простить его, в этом Вы найдёте облегчение для Вас обоих – взгляд этого человека был полон теплоты, словно Солнце излучая свои лучи доброты.

– Но, откуда, Вы… – посмотрев на учёного, с удивлением не успел договорить профессор.

– Вам всё ещё трудно привыкнуть, что я могу читать мысли, Вадим Александрович – с дружеской тёплой улыбкой сказал учёный, в которой всё же проскальзывала нотка грусти.

– Но почему Вы делаете всё это добро? – с вопросительным видом спросил Вадим Александрович.

– Потому что это придаёт мне небывалые наслаждения, разве есть в мире нечто чудеснее, чем наблюдать как человек становится счастлив, как радуется улыбаясь невинной улыбкой в апогее своего наслаждения без каких-либо гнусных помыслов, как Ваш близкий человек потихоньку поднимается вверх к своей цели и на каждом шаге испытывает то наслаждение, словно он преодолевает Олимп, как тысячи людей или даже существ заботятся друг о друге, беспокоясь о состоянии своего товарища, помогая в самую трудную минуту, как родитель любит своё собственное чадо, обнимает, ликует и веселится вместе с ним и как живёт не тот житель, не тот человек, к которому Вы привыкли, а он – Его Величество Человек.

Слова повелителя произвели на Вадима Александровича огромное впечатление, растроганные его прежними словами, всё ещё находящийся под впечатлением от своих переживаний доктор филологических наук смотрел на Абдуллаха удивлённым и заворожённым взглядом, жадно перебирая в своём уме каждое сказанное слово. Но тут господин Абдуллах похлопал старца по плечам и спокойно заявил:

– Простите, что добавил немного пафоса в свои речи. Ах да, ещё раз, простите, если сказал что-то не так.

– Да, нет, что Вы господин…

– Ни слова более. Вам пора идти к своему товарищу – эти слова были произнесены максимально тихо, почти шёпотом, как просто преданный друг, они почему-то обменялись крепким рукопожатием, затем уже с более громко, Абдуллах продолжил. – Мы прибываем к одному из башен, господа, насладитесь этими дивными красотами – отошёл в сторону, произнеся свою фразу учёный.

Вадим Александрович некоторое время стоял неподвижно, а затем он повернулся в сторону Родиона, который, кажется, и ждал этого момента и подходил к профессору. Как только он подошёл, он стоял на месте и хотел было что-то сказать, но никак не мог решиться, пока наконец не начал:

– Вадим Александрович, я… мне очень стыдно… – в глазах юноши была искренняя надежда на получение прощения.

– Я прощаю Вас Родион – стараясь быстрее прекратить мучения своего оппонента проговорил Вадим Александрович.

Родион застыл на месте, он никак не ожидал такого быстрого ответа, немного замявшись, его глаза стали немного мокрыми, в памяти всплыли моменты из его прошлого, как он точно также провинился перед своим, ныне покойным, капитаном. Вадим Александрович, видя замешательство парня улыбнулся и похлопал его по плечу, в ответ Родион крепко обнял своего учителя и пробормотал слова своего прощения.

– И я виноват перед вами Родион, я не принимал ваших мнений и не сумел вас хорошо обучить, и вы простите меня – спокойно и с мудрым тоном говорил профессор.

– Что вы, Вадим Александрович. Конечно, я вас прощаю, но вы меня простили? —глаза моряка всё ещё светились надеждой и радостью от полученного наконец прощения со стороны своего учителя.

– Я простил вас, ещё до этого момента, уже на веранде я успел вас простить, не стоит беспокоится. Зачем же нам создавать муки друг другу?

Кажется, парень хотел ещё что-то сказать, но его мысли перебил господин Абдуллах, который заявил, что они уже успели прибыть. И действительно огромная пластина уже была близка к огромным воротам веранды, на одной из башен, которая была широко распахнута, и огромная пластина гордо входила в это ярко светящее помещение, где их терпеливо ожидали новые открытия, новые беседы и совершенно новые удивительные свершения…

Как только пластина начала приближаться, произошла ярчайшая вспышка, которая ослепила присутствующих, а когда же она прошла, то они все стояли уже в знакомом кабинете господина Абдуллаха. Правитель стоял возле кресел, который находились посреди комнаты, а чуть дальше от кресел и столика стояли Вадим Александрович и Родион Михайлович. У каждого на лице и на одежде были кровавые пятна, наряду с многими ссадинами и порезами.

– Да, господа, мы с вами стали намного более близкими, чем при нашей первой встрече, если обратить внимание – эта мысль, сказанная господином Абдуллахом была внезапной, хотя от него можно было ожидать такой хаотичности, а всё это было потому что цепь его мыслей, которая на огромное скорости проходила в его размышлениях не была видна целиком и эти результаты, выдаваемые этими логическими цепями казались хаотичными. – По началу господа, попрошу залечить ваши ранения, заменив одновременно наши одежды.

Заявив это, господин Абдуллах щёлкнул пальцами, и одежда каждого из них изменилась в одно мгновенье, а из-под пола вышли роботы, через специальный люк с несколькими сосудами, в которых были различные жидкости. Господин Абдуллах присел на кресло, предлагая тоже самое своим гостям, которые также последовали его примеру. Роботы начали обходить и обрабатывать каждое из ранений, пока учёные могли спокойно беседовать, а некоторые другие роботы накрывать стол красивый хрустальный стол, который тут же увеличился в размерах.

– Ваши одежды были уничтожены, посредством бомбардировки потоком частиц, а вместе них я образовал новые, такая же участь была и у моего наряда. Теперь, они служат хорошей порцией энергии. Пока обрабатывают наши ранения, я могу сказать вам, господа, что после нашей трапезы, планирую дополнительно ответить на ваши вопросы, ведь, как вы помните, из-за начала празднования мы не успел с вами обсудить все необходимые аспекты, а теперь имеем полную на то возможность.

Рис.3 Конструктор миров: Венец созидания. Том 4

Среди прочего на столе также имелась и книга на латыни

После этой фразы, гости лишь утвердительно кивнули в знак своего согласия. Наконец, когда всё было завершено, они насладились аппетитными блюдами, который на сей раз были совершенно новыми и иными, что вновь на время открыло интерес товарищей. А когда же трапеза была завершена, то они за чашкой горячего чая решили продолжить свою учёную беседу, особенно когда господин Абдуллах обещал посветить весь свой день только своим гостям.

– Благодарим за прекрасную трапезу, господин Абдуллах. И как я считаю, небольшое недоразумение, которое возникло, между нами, благополучно забылось, только просим вас сказать ваше мнение по поводу причины вашего личного вмешательства в дело этого предпринимателя.

– Как будет вам угодно, господа. Дело в том, что я наблюдал за этой фирмой уже на протяжении некоторого количества времени, и они подавали не малые надежды. Кроме того, как я думаю, в будущем история ещё заставит нас вернуться к этому молодому человеку, который отнюдь не был мне чужим и я, владея такой силой, не мог не помочь такому человеку. Говоря же о мере наказания, то здесь всё было вовсе без гнева и излишеств, поскольку я как вы знаете имею возможность для перемещения во времени, мог спокойно созвать суд и представить это дело. И по решению суда приговор был просто приведён в исполнение.

– Но на основе какого законодательства? – поинтересовался юноша.

– На основе законодательства системы Семург, разумеется, но я думаю, что более глубокий вход в этот вопрос требует слишком больших усилий, но если вы изволите поинтересоваться этим делом, то я всегда могу предоставить вам полную папку документов по этому поводу. Но отмечу лишь, что эти люди ещё не раз нам встретятся, попрошу лишь вас не спрашивать у меня, каким образом я с ними знаком и по какой причине мы к ним ещё вернёмся, это вы узнаете сами.

– Как будет угодно. Но господин Абдуллах, если ваше законодательство относится к ситуациям связанными с людьми, и оно вашей системы, то в ней должны рассматриваться и вопросы по вашим экспериментам, я имею ввиду вопросы этичности и верности этих экспериментов – говорил Вадим Александрович.

Глава четвёртая. На пути в лабораторию

― Разумеется, и этот вопрос рассматривается, но могу вас уверить, ничего против этичности не было предпринято, ибо встаёт вопрос чести, а как известно, я, будучи учёным, очень даже дорожу своей честью и совестью.

– Господин Абдуллах, но кто же вы по своей специальности? Вы нам успели продемонстрировать свои физические изобретения, тогда можно было сказать, что вы изобретатель. Затем вы показали свой замок, тогда получалось, что вы и гениальный архитектор. Демонстрировали свою систему и прекрасные познания космологических объектов и их физики, тогда получалось, что вы не только физик, владеющий почти всеми её областями, но и космолог. После чего получилось, что мы увидели ваше произведение в виде прозы и ещё поняли таблицу, созданную мной с Вадимом Александровичем, следовательно, вы не только писатель, но и отличный литературовед. Более того, вы продемонстрировали прекрасные познания в истории, из-за чего получилось, что вы и историк. И наконец, вы сейчас говорите, что ещё вы и законодатель, то есть понимаете и юриспруденцию? – просто был ошарашен Родион Михайлович.

– Да, совершенно, верно, молодой человек. Чтобы создать отдельный мир, необходимо владеть не только этими знаниями. Ведь как говорится vivamus a saeculo discite a saeculo (век живи век учись).

– Vis scire latine, Mr. Abdullah (Неужели вы знаете латынь, господин Абдуллах). – улыбнулся Вадим Александрович.

– Sane, cara Professor (разумеется, дорогой профессор).

– Простите, господа, но что вы говорите? – не понимал Родион Михайлович.

– Это латынь, Родион, один из вымерших, но довольно красивых языков – объяснил Вадим Александрович.

– Per viam, professor, ego non oblitus ad mentionem quod ventus phrase latine est: «Perpentuum mobile» (Кстати, профессор, не забуду упомянуть, что моим любимым словосочетанием на латыни является: «Вечный двигатель»).

– Quae causa? Numquid vere curo crearetur? (По какой же причине? Неужто вам удалось его создать?)

– Miserere, Vadim Alexandrovich. Post omnes, vidit eum ante initium Novi Anni festivitates. Mi «Electron» est perpetua motus apparatus. (Помилуйте, Вадим Александрович. Вы ведь видели его ещё до начала празднества Нового года. Мой дорогой «Электрон» – вот тот самый вечный двигатель).

– Etiam, etiam! Sane! Quomodo potui non coniectans ante? (Да-да! Конечно! Как я мог раньше не догадаться?)

– Ut ' quare ego tam immensa potentia. (Ведь поэтому я владею такой безграничной мощью).

– Scitis, Mr. Abdullah, in via, est similis nobilis «Mobilis in mobile» (Знаете, господин Абдуллах, в некотором роде, это напоминает знаменитое «Подвижный в подвижном»).

В ответ господин Абдуллах улыбнулся.

– Bene, Cara Professor, videtur nobis, quod nos, and ut switch tergum ut Russian ante nos adepto terebravisse cum iuvenibus nostris ad alium. (Ну что же, дорогой профессор, нам кажется, стоит вновь перейти на русский язык, пока мы не наскучили нашему молодому собеседнику) – предложил учёный.

– Я просто в восхищении, господин Абдуллах! Вы просто прекрасно владеете и латынью, говоря на ней безо всякого акцента! – ликовал Вадим Александрович.

– То вы и лингвист – добавил Родион Михайлович. – Интересно, а может вы ещё и археолог?

Вся компания радостно посмеялась не плохой шутке Родиона Михайловича.

– Вы только забыли, что я также изучаю структуры организмов, я ведь создал своих созданий сам.

– Вы ещё и биолог? – с иронией спросил Родион, отчего товарищи прыснули смешком.

– А если серьёзно, господин Абдуллах, неужто вы сами создали этих существ? Не взяли на какой-нибудь планете, не вырастили под другими условиями, а создали из собственной плоти и крови? – поинтересовался Вадим Александрович.

– Да, профессор, именно так оно и есть. И чтобы вам всё это объяснить, как видно, это также вызвало у вас интерес, мне стоит немного рассказать вводную часть. Изначально хотелось бы уточнить, что все мы, как живые существа, состоим из клеток. То есть из неких кирпичиков нашей материи, кожи, органов, частей тела и т. д. Конечно, каждые клетки имеют свои виды, существуют клетки кожи, волос, ногтей. Также можно сказать и про растения вместе с животными. Подразумевая животных, я имею ввиду рыб, насекомых, птиц и других видов существ, известных нам как животные, конечно, если не вдаваться в их подробную классификацию.

Как только господин Абдуллах сказал эту фразу, то он свободно облокотился на спинку кресла и поднял руку, после чего уже над уменьшенным хрустальным столом показалась голограмма с фотографиями каждого из названных животных. Слушатели также обратили на это внимание, между тем господин Абдуллах, с присущим ему увлечением, продолжал лекцию:

– Говоря о клетке, не будем вникать в их особенности, и на начальном этапе рассмотрим структуру, присущую всем клеткам. Клетки по своей сути названы из-за своей прямоугольной формы, объединяясь в группы, они образуют определённую материю, к примеру сердцевину дерева или мякоть томата. Затем по своей внутренней структуре каждая клетка имеет цитоплазму и ядро, наряду с вакуолями и другими дополнительными составляющими. Цитоплазма – это жидкость, в которой находятся все необходимые микрохимические образования, проводя все необходимые в жизни клетки процессы, ярким примером которого является размножение.

Сама клетка, словно живой организм, питается, размножается, проводит все необходимые химические и биологические процессы. Но ещё одним важным элементом клетки является её мембрана, то есть её оболочка, именно она сдерживает все, что находится внутри и именно она является основной защитой клетки. Существует много разновидностей микроорганизмов, и иногда такими являются даже отдельные клетки, к примеру, инфузория туфелька или амёба – свободно функционирующие живые организмы, которые состоят из только одной клетки. Мы же с вами являемся, как не трудно догадаться многоклеточными, у других людей этот факт спорный.

Последнее, что я отмечу, это то, что наша кровь, мозг, который функционирует благодаря удлинённым и соединённым между собой клеткам, по которым протекает слабый электрический импульс, кишечник, который имеет тонкий покров, рецепторов-волосков, вся кровеносная система, клетки-колбочки внутри глаз – всё это состоит только из клеток, которые, как не трудно догадаться, состоят из тех же самых молекул, атомов и других мельчайших частиц.

– Именно с вводной частью, всё для нас, как для меня, филолога и моему товарищу, как для моряка, более-менее понятна, но как подсказывает мне моё предчувствие, вы конечно не могли обойтись, не проведя операции с этими объектами, ровно также как с электронами, протонами и дейтронами – проговорил профессор, после чего на лице господина Абдуллаха появилась улыбка.

– Возможно, мои слова вам покажутся несколько странными, но эстетичны ли эти эксперименты и не противоречат ли общей философии? – спросил моряк.

– На ваш вопрос, Родион, можно ответить весьма относительно. С одной точки зрения, возможно, я довольно грубо своими действиями нарушаю их философию, каноны, но если подумать здраво, отчего я должен отказываться от такой великолепной возможности, если таковая допускается самой наукой? Ведь в любом случае эксперимент и реалии диктуют теорию, а не наоборот.

– В этом я должен с вами согласиться, господин Абдуллах, но какие именно нарушения наблюдаются?

– К примеру, сам факт того, что я из собственной плоти искусственно порождаю иных живых существ, может породить ошибочное мнение того, что я провозглашаю этим действием выше идеалов, но идеалы на то и идеалы, что они непостижимы никогда и никем, по этой причине я и указал, что важным аспектом является именно здравое мышление и холодный взгляд.

– Думаю, более подробно об этом мы узнаем, когда увидим это собственными глазами, не так ли, господин Абдуллах? – находясь в нетерпении, говорил Вадим Александрович.

– Но уж точно, даже если вы ввели нас в это, то не оставите без наглядной демонстрации, как это уже не раз случалось с нами до этого? – поинтересовался Родион Михайлович.

В ответ господин Абдуллах потёр руки, улыбаясь интригующей улыбкой, после чего встал и, оглядев присутствующих, заявил:

– Прошу следовать за мной, господа.

Господин Абдуллах встал и стоило ему сделать несколько шагов, как он сразу же повернулся к уже готовым товарищам:

– На сей раз я предпочитаю продемонстрировать вам ещё одно довольно удобное средство передвижения в моём замке.

Как только господин Абдуллах завершил свою фразу, как земля из-под его ног начала подниматься, образуя гору, одновременно приподнимая профессора с моряком. Этого не ожидал ни филолог, ни юноша, из-за чего они резко всполошились, но господин Абдуллах вовремя удержал их за руки, а тем временем огромная гора, которая по виду состояла из мрамора становилась всё больше и больше. Стол и кресла словно сами по себе поднялись в воздухе и отодвинулись на некоторое расстояние, не падая от поднимающего под ними пола.

Когда же наконец Вадим Александрович с Родионом Михайловичем смогли забраться к повелителю, то это гигантское мраморное образование с узорами по краям выдвинула выпуклости, напоминающие толстые перила, а в самом центре начал выдвигаться округлый, но с плоской поверхностью пьедестал, поднимающий стоящего на этом месте учёного вместе с его гостями.

– Как я вижу, это удивило вас, господа? – спокойно, словно ничего не замечая, спросил господин Абдуллах.

– Здесь уже ничему не удивишься – заявил Родион Михайлович, помогая Вадиму Александровичу, который всё ещё немного утруждался держать равновесие, что несколько рассмешило господина Абдуллаха.

– Не беспокойтесь, вы находитесь на более чем твёрдой поверхности. На самом деле, пока мы с вами беседовали, то наши кресла незаметно для нас приподнялись вместе с столом, чтобы огромный пласт невидимой материи, которая состоит из целого слоя химический соединений, которые под воздействием электрических импульсов образуют высококачественное необходимое изображение, как я уже упоминал. После того, как материя была задвинута, то она просто поднялась под действием более малых летающих пластин, которые имеют больше мощности, поэтому мы и стоим с вами, на этой поверхности, полностью состоящей из миллиардов пластин, покрытых этим удивительным материалом.

Объяснение господина Абдуллаха немного успокоило присутствующих, и они более уверенно встали на ноги. После чего этот огромный холм, покрытый невидимой материей, двинулся вперёд, развивая небольшую для начала скорость, смотреть на всё с такой высоты казалось непривычным, но это отвечало на целый ряд вопросов. Видимо именно так господин Абдуллах с лёгкостью доставал все необходимые книги и элементы, находящиеся далеко, где обычные летающие пластины просто не влезут, а также не удержат его, а эта, можно сказать, разумная масса вполне могла бы и удержать учёного при одном только желании под любым углом, независимо от сил гравитации. Также получается, что это прекрасное средство передвижения и превосходный инструмент для исполнения любого пожелания.

Пока Вадим Александрович был занят своими размышлениями, они прошли мимо нескольких огромных полок, на которых и были установлены тысячи и тысячи книг, с самыми различными инструментами и некоторой аппаратурой, наряду с зелёными садиками близ перил, которые неоднократно описывались. А завершались эти огромные столпы огромными штырями, указывающими прямо на потолок, которые, конечно, гости не могли упустить из виду при неоднократном посещении этого удивительного места. Но сейчас, Вадим Александрович продолжал смотреть наверх, уже находясь на приличной высоте и что-то было не так.

– Господин Абдуллах, что-то изменилось в вашем кабинете – указал свои наблюдения Вадим Александрович.

– Из-за необходимости пространства для нового эксперимента, я уменьшил свой кабинет, теперь высота его не составляет порядка 5700 км, а всего 7 км, но и этого объёма мне пока достаточно, кроме того, кабинет лишь переместился ещё выше и если будет возможность, мне удастся продемонстрировать вам ещё одно очень даже красивое место – восторженно говорил господин Абдуллах.

Рис.4 Конструктор миров: Венец созидания. Том 4

Хирургический инструментарий

Родион Михайлович внимательно слушал каждое их слово, пока наконец его глаза не ослепили яркие блики, от белой мраморной поверхности. Этот свет также оставил беседу правителя и профессора, и они все вместе восторженно глядели на великолепную и гигантскую лабораторию. Как только летающая пластина преодолела проход между двумя огромными книжными шкафами-колоннами, то они оказались в экспериментальной части, где тысячи летающих пластин-столов парили в воздухе, на различных высотах, представляя собой элегантный лабиринт, а наверху находились большие округлые летающие пластины, на которых также были свои столы, стулья, со всем прилегающим биологическим лабораторным оборудованием.

На каждом из столов располагались тысячи колб, склянок, недалеко находился и операционный стол, рядом с которых находились боксы, стол для инструментов на нём находился корнцанг, скальпель, пинцет, зажим-зубчатый, зажим-мягкий, корнцанг изогнутый, зажим кровоостанавливающий Кохера, пластинчатые крючки Фарабефа и многие другие инструменты. Здесь были и тысячи самых различных инструментов и оборудований, названия которых были не известны гостям правителя.

– Прошу Вас, господа – сказал господин Абдуллах, как только они спустились с пластины. – Это и есть моя химико-биологическая лаборатория, здесь я провожу все эксперименты по микробиологии, биохимии, вычислительной, квантовой, зелёной, коллоидной, вычислительной и по другим разделам химии. Здесь имеется всё оборудование, которое только смог изобрести человеческий гений, даже если будет необходимость в ином оборудовании, мне вовсе не составит труда воссоздать его, как Вам уже известно, после посещения моей физической лаборатории, которая оснащена ничуть не хуже этой.

Пока восторженно говорил господин Абдуллах, Вадим Александрович с Родионом Михайловичем внимательно оглядывались по сторонам, стараясь увидеть, как можно больше этих удивительных механизмов, устройств, коих, кажется, ещё не было на земле.

– Поскольку я провожу эксперименты гораздо большего масштаба, то здесь присутствуют и многие другие устройства. К примеру, здесь есть вполне классические элементы, которые также есть и на Земле – господин Абдуллах подошёл к одному из столов, держа в руках трость и показывая на детали на столе, продолжал. – Вот это пробирки различных мастей, размеров и изготовленные из различных видов стекла, среди них также есть и те, которые изготовлены из особого материала, это тот же кварц, но имеет в своём составе изотопы, их можно использовать в качестве облучателей для любого вещества или объекта, если в этом есть необходимость, вовсе не прибегая к участию иных устройств, как ускорители или источники ионизирующего излучения.

– Но, если они являются радиоактивными, в таком случае они опасны для нас? – поинтересовался профессор.

Глава пятая. Неорганическая химия и история

― Вовсе нет, Вадим Александрович, в нижней части находятся излучатели электронов с электромагнитами, как видите, на этом чёрном пятне. Благодаря этому ионизирующее излучение поглощается или отклоняется этим потоком, если же оно не имеет заряда, что определяют малые детекторы на поверхности такой пробирки, то образуются поглощающие ядра, а именно атомы свинца, обычной или тяжёлой воды, которые прекрасно поглощают это излучение, а затем эти атомы просто превращаются в ток, либо стекают на низ пробирки, поэтому эти пробирки всегда имеют под собой небольшие подносы.

– Великолепно! Из обычной пробирки, вы умудрились организовать целый комплекс! – удивился Родион Михайлович.

– Рад слышать это от вас, господа. Кстати, вот это измерительная пробирка, для анализа, то есть она определяет и передаёт на компьютер, который находится рядом с ним, параметры находящегося внутри вещества.

– Но как пробирка может так просто проводить химический анализ?

– Очень просто, молодой человек, облучая вещество изнутри слабыми частицами, направляя их из своего излучателя, при помощи электромагнитов. Каждый отскок фиксируется датчиками.

– Эти датчики настолько малые, что их невозможно разглядеть? – подметил Вадим Александрович.

– Разумеется, Вадим Александрович. Это тонкая поверхность внутри пробирки, по которой регулярно пропускается ток, и одновременно эта плёнка не входит во взаимодействие со стенками, поскольку между ними находится тонкий слой уплотнённого аргона, который, как известно, вовсе не входит ни в какие реакции, ибо является инертным или если угодно, благородным элементом. Как только ответное излучение, попадает на поверхность этого проводящего слоя, то он изменяет ток в одной из вариаций благодаря тому, что компьютер уже просчитал все возможности, то он просто констатирует наличие одной из них. К примеру, что на одну из координат, попала частица – вылетевший протон с определённой энергией, а такое может быть только если он отскочил от определённого атома, под определённым углом или потерял энергию, только на такой процент – объяснил господин Абдуллах.

– Но, если результаты совпадают?

– Родион, уверяю вас, что такого быть не может, поскольку компьютер моделирует процессы с погрешностью слишком малой, чтобы были одинаковые результаты. Ни одно устройство на Земле, из-за малой процессорной мощности, не может так рассчитывать – утверждал учёный.

– То есть здесь также сводится к компьютерным мощностям. Весьма интригующе, господин Абдуллах.

– Конечно, Вадим Александрович и ваше отдалённое знание этих областей, говорит о необходимости их подробного изучения, что пошло бы вам уж точно в пользу. Думаю, с колбами, плоскодонными и круглодонными, а также коническими – Эрленмейера или Вюрца, химическими, капельными, делительными воронками, капельницами, часовым стеклом и кристаллизаторами мне вас знакомить нет необходимости, ибо они довольно популярны на Земле.

– Как я вижу, здесь у вас не только они, но и установки для проведения синтеза различных химических соединений, господин Абдуллах?

– Да, Родион Михайлович, здесь имеются установки для электролиза воды, соляной кислоты, а также их синтезирования. Рядом с ними синтезаторы различных кислот, в зависимости от общих составляющих и настроек, от соляной, до карбонатной, наряду со всеми солями. Ведь, создавая любой химический элемент таблицы Менделеева, от водорода, до известного на Земле Оганесона, я должен был создавать из них новые соединения, а также уметь их обрабатывать. Ведь только тогда я мог полноценно получить любой ресурс, который мне необходим. Будь то золото, хрусталь или серебро. Даже те кристаллы, которые вы имели честь наблюдать, вместе со всеми драгоценными камнями созданы, благодаря контролю за их молекулярной структурой. Ведь, если вспомнить, тот же уголь состоит из углерода, как и алмаз, несмотря на их явное внешнее отличие – пока говорил господин Абдуллах, все его слова демонстрировались на голограммах, делая эту лекцию более понятной.

– Я вспомнил! Эти два алюминиевых шара, которые по объёму и составу одинаковы, но имеют различные массы, которые мы нашли в пещере? Каким образом они были образованы? – глаза юноши загорелись от мысли.

– Довольно просто, Родион, ведь достаточно было изменить радиус вращения электрона, а по теории, моего уважаемого коллеги Нильса Бора, он определяется электрической постоянной, числом «пи», номером орбиты, приведённой постоянной Планка или постоянной Дирака, массой электрона, зарядом ядра и зарядом самого электрона. Легче всего я мог изменить массу электрона, изменив количество Умидон, внутри него, что я и сделал. Поэтому в одном шаре один тип электронов, которые вращаются по малой орбите и на тот же объём вмещают больше атомов, а во втором обычные атомы.

– Это удивительно! Вы просто прекрасно разбираетесь в материаловедении, и неорганической химии! Получается, именно таким образом вам удалось синтезировать самые различные материалы. Воссоздать с самого нуля каждый атом и придав ему необходимую химическую обработку, создавать соединения. А те вещества, которые как по нашему представлению, напрочь нарушают все законы, просто воссозданы на более малом уровне, ведь вы уже не раз такое демонстрировали, при объяснении этих технологий. Это гениально!

– Конечно, профессор, иначе как бы я смог воссоздать весь свой мир. Да, это мне далось далеко не сразу, но благодаря синтезу самых различных соединений, мне удалось всё организовать так быстро. Кстати, вот это один из моих любимых соединений – он показал на малую прозрачную каплю на дне пробирки. – По сути, это обычная вода, но её электроны запутаны и как только я отправляю протоны и электроны к её запутанной копии – господин Абдуллах прошёл немного вперёд, оставив эту пробирку.

Он подошёл к небольшому устройству, по виду напоминающий принтер или другую подобную технику. Нажав на несколько кнопок на высвечивающейся панели, он взял шланг и, вставив его в небольшое отверстие на этом устройстве, протянул второй его конец к другой колбе с такой же каплей воды.

– Это устройство просто сталкивает частицы, образуя новые химические элементы, здесь я ввёл генерацию водорода и кислорода, в пропорции 2 к 1, то есть воду. А теперь, запуск!

На глазах Вадим Александровича и Родиона Михайловича, по шлангу потекла струя воды, которая начала вливаться в пробирку, мгновенно исчезая, со временем становясь всё больше, словно из рога изобилия. Но в этот же миг эта вода начала появляться во второй колбе, становясь всё больше и больше, вот уже она вышла из краёв и начала наполнять тазик, под колбой. Господин Абдуллах внимательно на это смотрел, затем ввёл на клавиатуре, которая стояла рядом с ним, новые значения, передаваемые на пробирку, как гласила надпись на голограммном экране. В этот же миг вода начала вздыматься в вверх сама по себе, отчего Родион Михайлович и Вадим Александрович опешили и застыли на месте, принимая образ некого здания.

Со временем эта живая субстанция увеличивалась, уже выходя за пределы таза и становясь всё выше, пока учёный с восторгом наблюдал за этими превращениями, а его гости разинули рты от удивления, поднимая свой взор всё выше и выше, за удивительным чудом, пока господин Абдуллах не нажал на кнопку, и всё это водное сооружение в миг не превратилось в лёд. Теперь перед ними находилось огромное ледяное сооружение! Творение человеческого гения, сгенерированное из обычной капли! Если бы это видели первобытные люди, то восхваляли бы учёного, видя в нём божество, когда как настоящий Творец мира дал возможность осуществления этих невероятных чудес венцу своего творения посредством разума.

Рис.5 Конструктор миров: Венец созидания. Том 4

Монета номиналом 1 талер 1852 года «Новой картины»

Рис.6 Конструктор миров: Венец созидания. Том 4

Монета номиналом 2,5 талера 1852 года «Новой картины»

― Именно так просто можно было организовать многие конструкции – объяснил господин Абдуллах, подойдя к профессору и положив тому на плечо свою руку.

– Я понимаю, что вы генерировали ток из своего «Электрона», я понимаю, что вы сталкивали частицы и из этого получали водород и кислород, которые превращались в воду, я даже понимаю, что вы передали его благодаря запутанным электронам на орбитах этих двух капель атомов, на дне каждой из колб, поэтому во второй колбе воды стало так много. Но, господин Абдуллах, вода не заряжена электрически, она же нейтральна. Как же вы тогда ей управляли?

– Как только она вышла из второй колбы, мне оставалось вставить её в усиленное магнитное поле, тогда на время любое вещество становится магнетиком, а образовать нужное магнитное поле, при помощи потока электронов, вовсе не трудно, поэтому я могу также расправляться с любым, даже нейтральным веществом, просто превращая его в магнетик.

– Великолепно, это гениально! Вы понимаете это, Родион? – восхищался профессор, он размахивал руками, а его густые брови смешно приподнимались.

– Да, профессор. Это невероятно, это просто невероятно. Даже из диэлектрика можно сделать такой магнетик? – юноша брался за голову от шока.

– Да, Родион Михайлович, даже из диэлектрика, просто нужно более сильное поле, а в моём распоряжении поле любой мощности, какая только душе угодна и всё благодаря моему «Электрону».

– Если же вы так прекрасно оперируете с неорганической химией, то как же вы работаете с органическими веществами?

– Отличный вопрос, профессор. И я заявляю, что с большим удовольствием, готов вам всё это продемонстрировать, господа! Прошу пройти за мной.

Господин Абдуллах начал идти по этому загадочному лабиринту, проходя мимо самых различных частей и отделов, на которых было довольно много различного оборудования. Конечно, многие из них имели довольно специфический и странный вид, что дополняло в их образе таинственность.

– Господин Абдуллах, хотелось бы кстати, узнать о вашем настоящем образовании, если на это имеется возможность – заговорил во время их пути, осматриваясь по сторонам, Родион Михайлович.

– Да, разумеется – господин Абдуллах организовал пару стульев, после чего присел сам и предложил присесть товарищам. – Моё обучение начиналось сразу со школы в 2010 году, ибо я не ходил в детский сад, а после завершения обучения в школе на отлично, я благополучно поступил в Ферганский Государственный Университет, где смог проучится, но затем, после осуществления ряда моих работ, и конечно же, ряда отрицаний, я как вам уже известно попал в прошлое. И уже там, мне удалось также окончить Кембриджский Университет в Великобритании, который был основан в 1209 году и Оксфорде, образованный в далёком 1096 году, на которых я обучался параллельно.

Слова правителя слышались очень даже странно, ведь товарищи прекрасно помнили всю историю.

– Господин Абдуллах, – прервал учёного Вадим Александрович. – Кажется, вы несколько запамятовали, ибо вы попали в прошлое в 2017 году, затем прибыли в Европу, поступив в Оксфордский университет, получив степень бакалавра, и только после этого написали магистерскую диссертацию, которую не успели подать на рассмотрение, а учебники Оксфорда остались в созданной вами же машине, которая осталась в пучинах Кашмира, если мне не изменяет память.

– Разумеется, я ничего не забыл, а просто вы поняли мой пересказ несколько прямо, как это обычно бывает у вас, землян – такое замечание несколько удивило гостей, но еле заметная улыбка господина Абдуллаха, легко сгладила ситуацию. – Я прибыл 17 марта 1859 года в неизвестный город, то есть на тот момент, мне уже было порядка двадцати лет. И если подсчитать, что если я попал в прошлое в 2017 году, то я должен быть семиклассником, а для поступления в университет необходим аттестат, который мне удалось заполучить в одной из школ Германии.

Тогда я по случаю, встретив директора этой школы, смог поспорить с ним при свидетелях, заявив о своём происхождении, что если я смогу сдать экзамен его класса, то он примет меня в его школу. Замечу, что этот господин, Адельфар Биссинг, постарался на славу, чтобы одолеть меня, но после моей блистательной победы, он был вынужден меня принять. Отмечу, что тогда проходило обучение в уровневой системе, отличной от привычной нам с вами модели обучения. А после получения аттестата, я поступил в оба университета.

– То есть, если заняться поиском вашего имени, то нам найдётся имя Странника? – поинтересовался Родион Михайлович.

– Вовсе нет, молодой человек. Я забыл отметить, что такая история у меня произошла дважды. После прибытия в Германию, мне выпала честь получить небольшое состояние. В тот день, благодаря мальчишке, который дал мне три монеты: одну монету номиналом в 1, другую в 2,5 и третью в 0,5 гроша 1852 года, где изображён молодой портрет короля Пруссии Фридриха Вильгельма IV, мне удалось их заложить, чтобы выиграть в одном из турниров, которые стали популярны после введения Наполеона ещё в 1815 году.

– То есть, вы воспользовались игрой времени, вам ведь были известны победители всех турниров благодаря тому, что вы прекрасно знали историю – догадался профессор.

– Совершенно, верно, Вадим Александрович, и таким образом я заработал 2 000 талеров или 12 000 франков, что было весьма прилично. Этого мне вполне хватило для организации своего небольшого предприятия. Тогда меня знали под именем Амалрик Майера, что к слову означало Амалрик – власть работы и Майер – управляющий владением. Затем же, когда мне удалось напрочь изменить свою внешность у довольно любезного человека, господина Виллафрида, то я уже предстал в свет как юный Винзенз Нойманн – новый человек, тогда-то я и открыл своё предприятие, перед этим взяв кредит у банкирского дома, как бы вы думали, у самого господина Ротшильда. На сумму в 50 000 талеров или триста тысяч франков, на что благородно согласились, конечно, сыграло роль моё состояние и разговор о моём арабском происхождении, ибо в тех бумагах я числился якобы по настоящему имени Али ибн Абида, сына знаменитого богача.

Затем же на эту сумму, я собрал свои механизмы для шитья, нанял рабочих и из производства драгоценных материалов за минимальные усилия, смог иметь своё состояние, правда на это у меня ушёл целый год, но я стал более-менее влиятельным, уплатив свой кредит. Хотя на создание моего «Электрона» не хватало. Затем, как я вам уже сказал я поступил в одну из Германских школ, правда представившись уже Бартолдом Шульцом, родственником знаменитого Винзенза Нойменна, который тогда якобы уехал. Сразу же я также поступил и во вторую школу, но уже в Швейцарии, как Бастия Штайнер, сын отбывшего в Рим аббата Крестоффела.

Глава шестая. Истории болезней

Таким образом, закончив обе школы, мне удалось и как Винзенз Нойменн и как Бартолд Шульц стать студентом как в Кембридж, так и в Оксфорд. Это уже случилось, с учётом того, что я попал в прошлое в 1852 году, потратил на предприятие целый год, а если перевести систему обучения школ, то там происходило обучение до 12 класса, а я проучился в каждом из них по 1 году, сказав, что я на уровне 11, хотя параллельно проучился по современным учебникам из моего ноутбука, всё время тайно питая его электрогенератором, который сам же изготовил, то итого уже с 1855 года, я учился в университетах.

Я учился, параллельно путешествуя, я посетил и другие страны, благодаря своему предприятию, а затем в 1859 году, я отправился в Среднюю Азию, чтобы отыскать там клад, ибо уже к этому моменту, моё состояние ухудшилось. В моём предприятии случилась авария, а затем уже, что было, вам известно – рассказал господин Абдуллах.

– То есть, вы остались на уровне обычного бакалавра и не защитили даже магистерскую диссертацию? – удивился Вадим Александрович.

– Отнюдь, Вадим Александрович, по учёной степени я стою выше вас, ибо я академик. После организации моего научного центра, о котором, если будет возможность, я обязательно расскажу, я смог защитить как магистерскую, так и кандидатскую и докторскую диссертацию, а затем выпустив более 30 монографий и огромное число учеников, мне удалось с лёгкостью стать академиком, как в других государствах, так и в своём собственном.

– Как же много у вас наименований, господин Абдуллах. Вы одновременно Странник, Амалрик Майер, Винзенз Нойменн, Али ибн Абид, Бартолд Шульц, Бастия Штайнер и ещё господин Абдуллах.

– Вы ещё назвали даже не половину из всего, молодой человек, – сказал господин Абдуллах. – Ну, а теперь, кажется, нам необходимо продолжить наше путешествие по лаборатории, ибо как я надеюсь, вы нашли ответы на ваши вопросы, и как бы ни была приятна нам эта беседа, всегда необходимо сменять темы, чтобы успеть вовремя выполнить всё необходимое.

Товарищи не стали противоречить господину Абдуллаху и, встав, решили продолжить их совместный путь, проходя рядом с различными столами и наконец подходя к довольно большому пьедесталу.

Господин Абдуллах первым начал входить на лестницы, держа в руках свою трость, которая в это же мгновенье изменилась, её рукоять превратилась в один элегантный изумруд, большого размера, а по всей длине прошла удлинённая светящая неоновая линия, конечно это увидели сзади идущие гости, но сам учёный даже не обратил внимания. Как только они взошли наверх, то оказались на площадке с различным оборудованием, которые не были похожи на предыдущие.

Но насколько они поднимались, настолько лучше вырисовывалась фигура среднего роста, это был мужчина средних лет, который внимательно перебирал какую-то литературу, она стояла рядом с аппаратурой на одном из столов. Из-за того, что он стоял спиной, можно было увидеть его коричневый костюм из довольно редкого материала. Его немного седые волосы, напоминающие пышную шевелюру господина Абдуллаха, были отличительны и кажется их владелец хорошо за ними ухаживал. Рядом с этим человеком стояла чёрная трость, с рукоятью в виде золотого бутона, выполненного самыми лучшими мастерами Европы.

Как только товарищи подошли к читающему, то он наконец заметил подошедших и отвлёкся от чтения. Как только он повернулся лицом, то присутствующие сразу же узнали в нём уже знакомого им человека, с которым они лишь раз имели возможность встретиться. Это был никто иной, как сам Жюль Верн! Красиво расчёсанная в правую сторону шевелюра, которая спереди была несколько меньше. Широкий и открытый лоб. Брови, расставленные немного дальше друг от друга, что создавало в нём несколько миловидный образ. Глаза, в которых просто горело желание к развитию и будущему, наряду с добротой. Немного заострённый, средних размеров нос. А красивая борода, несколько увеличивающаяся у подбородка и идущая с висков, образуя пышные бакенбарды, которые выступали как дополнение к бороде, вместе с пышными и красивыми усами, несколько выступающими на фоне бороды.

Именно так можно было описать этого замечательного человека, который стоял рядом с ними. Господин Абдуллах радостно улыбнулся при встрече своего дорогого товарища. Они поприветствовали друг друга, крепким рукопожатием, похлопав друг друга по плечам.

– Жюль Габриэль Верн, как я рад видеть вас в моей лаборатории.

– Взаимно, господин Абдуллах. Я рад вновь увидеть ваш кабинет и ваше пребывание в нём, видя, как строится будущее.

– Всегда было приятно слышать от вас такие слова, но напомню, что во многом именно вы вдохновили меня на создание моих творений – на этих словах господина Абдуллаха, писатель немного пошатнулся, на что правитель быстро среагировал и, удержав товарища, передал ему его трость. – С вами всё в порядке, месье Верн?

– Да, господин Абдуллах. Спасибо вам, я расскажу вам подробности, как только вы представите мне своих спутников, которые кажутся мне несколько знакомыми.

– Вам следует сначала присесть, господа – предложил Вадим Александрович.

– Верно замечено – отметил господин Абдуллах и тут же образовал несколько кресел одним только своим взглядом, когда фантаст принял удобное положение, а за тем его примеру последовали и остальные присутствующие, то господин Абдуллах продолжил. – Месье Верн, это доктор филологических наук Тверского Государственного Университета Вадим Александрович Вавилов и его спутник, помощник капитана корабля «Колумбия» Родион Михайлович Мамиев.

– Как я понимаю, эти господа прибыли с Земли?

– Вы верно поняли, мой дорогой друг.

– Но каким же образом можно было попасть в систему «Семург» без вашего вмешательства, господин Абдуллах? Я, конечно, слышал, во время празднества нечто подобное, но многое уже забылось и кроме того, я бы не отказался подробнее уточнить этот вопрос, если не будете против.

– Конечно, я не против. Они попали в результате катастрофы, которая получилась из-за нарушения одного из моих экспериментов на территории Бермудского треугольника, когда их корабль проплывал в этой местности.

– Получается, что они развили более 60 узлов, ведь только тогда наблюдается сильное нарушение. Насколько я помню, господин Абдуллах, это был эксперимент, посвящённый электромагнитным полям, что вы довольно часто делаете и только при таких больших скоростях надвигающегося постороннего объекта, может возникнуть такая проблема – констатировал месье Верн.

– Действительно, наш корабль в тот день проплывал по совершенно новому маршруту и развил скорость до 62 узлов – вспомнил Родион Михайлович.

– Как бы то ни было, это вызвало такую катастрофу как гибель «Колумбии». Но благодаря этому, они здесь. Кстати, о вашем прибытии в мой кабинет. Каково ваше самочувствие?

– На самом деле, после принятия вашей теломеразы, это я должен спрашивать у вас самочувствие, поскольку теперь я моложе вас, но раз уж вы спросили, то у меня возникли сильные боли в ногах, на месте моего ранения. И, кажется, вновь возникла эта проблема с уровнем сахара в моей крови – объяснил писатель.

– Не посчитайте меня грубым, но это случилось довольно кстати, поскольку я хотел представить нашим гостям новые технологии, относительно органических веществ, а после возможно мы остановимся и на других пунктах – немного улыбнувшись, заметил господин Абдуллах.

Рис.7 Конструктор миров: Венец созидания. Том 4

Месье Жюль Габриэль Верн

― Надеюсь, вам это не составит трудность, месье Верн? Если же это вызовет какие-либо неудобства, то мы готовы отказаться от подобной демонстрации и перейти к обычному лечению – заявил Вадим Александрович.

– Вовсе нет, профессор, мне уже не в первый раз приходится быть подопытным кроликом в экспериментах господина Абдуллаха, что более того меня очень даже занимает и интересует меня самого – возразил писатель.

– Не говоря уже о написании об этом в ваших новых произведениях – сказал господин Абдуллах, вставая и предлагая пройти своему другу на специальное кресло, которое взмыло в воздух, как только на него посмотрел господин Абдуллах и приблизилось к присутствующим.

Это было белоснежное и довольно мягкое сиденье, с различными приспособлениями в обоих его частях и летающих столиках с инструментами. Над ним висела специальная лампа, а из различных его частей показывались циферблаты и экраны, показывающие как состояние здоровья пациента исходя из производимых анализов, так и о состоянии самого устройства-кресла. Как только филолог и моряк хотели помочь писателю пройти на кресло, господин Абдуллах остановил их жестом, поэтому писатель лично подошёл к креслу, хорошо выпрямившись и держась за свою трость.

Как только он опустился на кресло со вздохом, то господин Абдуллах незамедлительно снял свой плащ, накинув на себя халат, который в этот же миг образовался в воздухе, буквально паря. Затем обработав руки чистейшим спиртом и натянув перчатки, учёный подошёл к своему пациенту. Как только правитель бросил взгляд на Вадима Александровича и Родиона Михайловича, они также последовали его примеру и заметив образовавшиеся на спинках их кресел белые, только что образованные из элементарных частиц в нужном их положении, халаты, они надели их на ходу обработав руки спиртом, который подлетел к ним вместе с подносом, подошли к господину Абдуллаху, который с терпением их дожидался.

Пока товарищи подходили, господин Абдуллах уже успел открыть несколько голограмм, ознакомившись с некоторыми анализами его товарища и, кажется, на ходу просматривая как рентгенограмму, так и магнитно-резонансную томографию, более известную как МРТ. Но важно сказать, что все эти анализы были более точными и выглядели несколько иначе.

– У месье Верна имеется сахарный диабет, а анализ его крови, который сделала встроенная система, как только наш товарищ присел на кресло, показывает уровень сахара 17,8 моль/л, это несколько выше, чем было в последний раз, когда после изменения островков Лангерганса, уровень сахара был нормализирован до необходимых 5,5 моль/л. Вместе с этим, остальные анализы крови в норме, кстати, у вас, дорогой друг, прекрасный уровень гемоглобина, а именно 140 грамм на литр. Что же касаемо вашей ноги, то это не более чем малое воспаление, которое привело к образованию небольших гнойников – отложений мертвыми клетками.

Вадим Александрович и Родион Михайлович были несколько удивлены такой открытости господина Абдуллаха, ведь по врачебной этике, подобные данные следовало бы максимально хранить в секрете.

– Дело в том, господа – видимо в мгновенье ока прочитав мысли присутствующих, говорил господин Абдуллах. – Что хранение подобной информации в тайне от моего товарища сейчас, не имеет никакого смысла, ибо факт наличия решения таких проблем для дорогого месье Верна уже вполне известна.

– Каким же является это решение, если вы в нём так уверены, господин Абдуллах? – поинтересовался профессор.

Господин Абдуллах протянул месье Верну, которому стало несколько легче, небольшой кусок сахара, который писатель с улыбкой взял в руки и без промедлений проглотил, наблюдая за присутствующими. Такое действие показалось странным для Вадима Александровича и Родиона Михайловича, это показалось им неверным или даже преступлением, но они не решились противостоять господину Абдуллаху, ибо последняя надежда на верность его действий всё ещё была.

– Для того, чтобы убрать сахарный диабет, достаточно образовать островки Лангерганса, дело в том, что когда мы употребляем сахар, то он попадая в желудок, после взаимодействия с желудочной кислотой представляется как отдельный элемент и после в кишечнике, благодаря кишечному волосяному покрову, о котором я говорил, всасывается внутрь. Конечно, там ещё действует целый ряд систем расщепления пищи, что по итогу все необходимые соединения проходят в кровеносные сосуды – с наслаждением объяснял господин Абдуллах.

Пока это говорил господин Абдуллах, голограммы демонстрировали как кусок сахара проходит по глотке месье Верна, смешавшись со слюной, попадает в желудок через пищевод, а затем уже и в кишечник. Затем модель увеличивалась и демонстрировалось, как вещества проходят, как маленькие крупинки, внутрь кровеносных сосудов, где передвигались красные и белые тельца, по-видимому, это были эритроциты вместе с лейкоцитами. По своей сути, они также являются клетками, но вместе с ними было ещё много различных белков и химических веществ, от гемоглобина, до той же глюкозы или его аналога – сахарозы.

– Как только глюкоза попадает в кровеносную систему – продолжал свою крайне занимательную для слушателей лекцию господин Абдуллах, – для поглощения её клетками, в качестве необходимого для её размножения белка, это касаемо клеток глаз, волос, а также кожи, кроме того, увеличивая вязкость крови, необходимо её преобразовать, то есть нужно соединение, способное её ввести в систему биосинтеза, то есть размножения клеток и всего организма, то есть, чтобы глюкоза впиталась. Именно таким соединением и служил инсулин. Если же его количества слишком много, то количество сахара уменьшается, и наблюдается диабетическая кома, в случае обратного, количество сахара слишком много, и он просто вымывается организмом, что как мы видим приводит не только к проблемам со зрением, частой жаждой и иным проблемам, но и к сильнейшему истощению организма, как мы можем видеть.

– Но каким же образом образуется в организме инсулин? Точнее каким образом его синтезирует человеческий организм? И по какой же причине наблюдается нарушение необходимой поставки этого белка или, я бы даже сказал, гормона?

– Довольно уместный вопрос, Вадим Александрович. Инсулин синтезируется в поджелудочной железе, на типе клеток, носившие имя островков Лангерганса.

– Которые были открыты в 1868 году Паулем Лангергансом, с которым хоть я и не имел чести быть знакомым на земле, но смог познакомится в этой системе. К слову, он сам был на время этого открытия, студентом у знаменитого Рудольфа Вирхова – дополнил объяснения месье Верн.

– Верно и сами эти островки, составляют 1—2% от общей массы поджелудочной железы, находясь рядом с остальными клетками, синтезирующими поджелудочный сок. Эти островки разделены на два типа – альфа и бета, при этом альфа-клетки синтезируют глюкагон. Кстати, вот эти клетки.

Глава седьмая. Первые биологические чудеса

Господин Абдуллах показал их на образующейся трёхмерной модели, это были округлые образования, выделяющиеся благодаря гранулам, содержащими плотное ядро и окружённые узким светлым ободком. Затем господин Абдуллах взял на столе один из химических пробирок, в котором была некая жидкость в малом количестве, не превышающую пару грам.

– Это настоящие альфа-клетки в большом количестве, мне удалось их отделить. Для того, чтобы образовать их, мне пришлось использовать стволовые клетки, то есть клетки, не имеющие вида, по сути это клетки зародыша, которые только потом определяются со своим видом, мне нужно было просто ввести их в нужные условия с наличием необходимых соединений, которые я лёгкостью синтезировал, а после чего эти стволовые клетки превращались в альфа-клетки – объяснил господин Абдуллах, товарищам, которые взяв пробирку внимательно разглядывали содержимое.

– То есть вам удалось синтезировать полноценную клетку? Создать самому жизнь? – не до конца понял суть пояснений Родион.

– Нет, молодой человек, это далеко не так. Всё дело в понимании. Стволовые клетки уже имеются как у меня, так и у вас и довольно хорошо синтезируются в организме, хотя и с явным уменьшением количества, с возрастом. Мне удалось взять свои и из них получить эти альфа-клетки. Но они демонстрационные. Кстати, укажу, что эти клетки похожи несколько на нервные, ибо также вызывают контроль. Но довольно о них, укажу лишь, что также существуют и бета-клетки, они-то и вырабатывают инсулин, тот самый белок, который, кстати, с помощью белков-рецепторов, которые также имеются в его «комплекте», если можно так выразится, проводит глюкозу внутрь клеток организма, активизирует синтез уже гликогена в печени и мышцах, то есть тогда организм полноценно насыщается и впитывает полученную глюкозу. И нарушение баланса в синтезировании необходимого уровня в них инсулина и гликогена приводит к такой ситуации.

– А имеются ли иные клетки, кроме альфы и бета-клеток на островках Лангерганса? – поинтересовался профессор.

– Да, существуют ещё дельта-клетки, для сомастатина; ПП-клетки для панкреатических полипептидов, они контролируют выработку желудочного сока и наконец эпсилон-клетки, они вырабатывают грелин или «гормон голода», если угодно. Но как вы видите, нам будут на данный момент полезны лишь альфа и бета-клетки. Итак, чтобы стимулировать их, мне было необходимо либо установить нужный баланс между ними, используя необходимые белки, но попадая точечно, либо образуя эти белки прямо там же, при помощи своих излучателей. Иначе, нужно было бы заменить все островки Лангерганса. И сейчас я хотел бы продемонстрировать вывод, к которому я пришёл – с этими словами господин Абдуллах подошёл к пациенту.

Как только он подошёл, месье Верн, уже знакомый с этой процедурой, протянул правителю руку, в ответ господин Абдуллах с ловкостью достал небольшую иглу, проткнул палец писателя и капнув каплю его крови передал спиртованный клок ваты со стола, затем повернулся к пробиркам, взяв специальной пипеткой определённое количество крови и налил его в некий раствор. Через некоторое время он наливал туда пару других соединений, пока там не образовалось нечто вроде нити. Затем он закрыл крышку этой пробирки и положил в центрифугу.

– Я добавил несколько бустеров, то есть веществ, приводящих к разложению клетки, а центрифуга просто отделит составляющие клетки, в том числе и ДНК.

Как только господин Абдуллах сказал это, он остановил центрифугу, затем достал вставленную пробирку, где на верхней части уже была некая субстанция, напоминающая тончайшую паутину.

– Осталось лишь провести через стерилизованное сито, эту субстанцию и получить на поверхности пластикового сита, которое не входило ни в какое взаимодействие, а также обеспечивало небольшой уровень вакуума вокруг себя, благодаря сильным электромагнитным полям, которые входили во взаимодействие с ионами воздуха, которые ионизировались ранее, а что касаемо самой кислоты, то ей не оказывалось никакого воздействия, поэтому она в первоначальном состоянии – объяснял господин Абдуллах, пока перед ними представлялась модель происходящего.

– И вы хотите ввести ДНК, поскольку это приведёт к восстановлению клеток? – поинтересовался юноша.

– Разумеется нет, Родион. Нужно ещё ввести нашу ДНК в эту пару субстанций – пока месье Верн с восхищением наблюдал за всем процессом, господин Абдуллах повернулся к столу и промыл сито от ДНК неким веществом, в котором казалось эта ДНК растворилась, но несколько сгустило само вещество, которое стекло в стакан, стоящий под ситечком. – И вот теперь, уже можно вводить – торжественно заявил правитель-микробиолог.

– Но через что вы пропустили ДНК месье Верна и что теперь у вас в этом стаканчике? – поинтересовался профессор.

– Я просто ввёл его в несколько органических кислот, которые обволокли каждую из молекул превращаясь в вирус. Для каждого вида болезни своя комбинация кислот, к примеру для этого типа вируса, вот вся комбинация – господин Абдуллах указал на одну из голограмм, где были различные химические формулы с моделями рядом с каждой формулой.

– И как же вы теперь поступите с этими вирусами? – поинтересовался Вадим Александрович.

– Достаточно просто ввести их и всё встанет на место не менее чем через 20 минут, пока мы будем заниматься воспалением.

С этими словами, господин Абдуллах, не дав возможности мешать себе, рассчитал на компьютерной системе дозу и набрав 0,1 мл или как принято говорить, 0,1 кубик этого раствора в шприце в 1 миллилитр. После чего подойдя к писателю, без труда нашёл на его руке подходящую вену и без каких-либо лишний усилий сделал инъекцию. После чего включил на голограммах усиленное наблюдение, благодаря магнитно-резонансной томографии, наблюдая за процессом.

– Эти вирусы войдя в организм нашего дорогого Жюля Верна, приведут к эндоцитозу, то есть клетки поглотят их, думая, что это вирусы – начал объяснять господин Абдуллах, показывая движение этой субстанции в вене. – Эти вирусы не имеют капсида, то есть белков, которые помогают легче «обмануть» клетку и войти внутрь неё, но это вовсе не мешает им по иному пути. Я вам уже сообщал о системе биосинтеза клетки, по которой ядро выделяет информационную РНК, которая отправляется в рибосому, где совершается саморепликация или дублирование и-РНК, используя т-РНК или транспортную РНК, которая служит сырьём и после происходит подготовка к делению клетки, к её размножению.

Но когда входит враждебный вирус, то он разлагается в цитоплазме, как только вошёл, с капсидом или без него, а затем отправляет собственную и-РНК или если у неё ДНК, превращает её в и-РНК, после чего она отправляется в рибосому вместо и-РНК клетки, а чтобы система сработала уж наверняка, то и-РНК самой клетки растворяется белком-ингибитором, вырабатываемый самым же вирусом, после входа в цитоплазму. Затем в рибосоме образуются тысячи таких же и-РНК вирусов, которые приводят к образованию новых вирусов и уничтожению клетки посредством растворения её оболочке – из-за лизиса.

А когда уже входит наш образованный вирус, он удаляет не только и-РНК клетки, но и всю её ДНК, приводя к замене её ДНК уже оригинальным ДНК, не испорченным, как это случилось в альфа и бета-клетках, господина Верна. Таким образом клетка получен не испорченную и-РНК, а настоящую, безвредную и-РНК и тогда клетка породит уже здоровую свою копию, и сама станет здоровой. И даже если она зайдёт уже в здоровую клетку, ничего не произойдёт – только её ДНК обновится – закончил на этом этапе объяснение господин Абдуллах, и в этот же миг на экране вывелась надпись о завершении операции замены ДНК.

– Как видите, мне помогает один из лучших учёных – похвалил своего товарища месье Верн. – Я мог бы обратится к любому другому коллеге, но сегодня решил обратится именно к господину Абдуллаху. Что же касаемо моего воспаления, то эти вирусы вызовут обновление и в тех слоях, поэтому моё воспаление проходит.

С этими словами писатель немного приподнялся, находясь в сидячем положении и открыл место своего воспаления, где было приличное покраснение, на ноге. Товарищи были просто в шоке, когда прямо на глазах профессора и моряка это покраснение исчезало, а кожа становилась всё моложе. Затем писатель повернулся к учёному, который протянул ему пилюлю, которую он с лёгкостью проглотил, запив водой. После чего сдал анализ и на экране высветилось, что уровень сахара составляет 4,5 моль/л, то есть всё встало полностью на свои места и даже никак не отразилось на состоянии здоровья пациента! Не изменилась температура, кровеносное давление или хоть какой-нибудь другой параметр, всё встало на свои места!

– Это ведь просто невероятно, вы просто за несколько минут полностью излечили сахарный диабет, господин Абдуллах! – с восторгом говорил Вадим Александрович.

– И одновременно смогли восстановить воспаление, которое, кажется, было воспалением после того самого пулевого ранения, которое нанёс месье Верну, его племянник Гастон, о котором говорилось в учебнике Вадима Александровича – констатировал Родион Михайлович.

Рис.8 Конструктор миров: Венец созидания. Том 4

Вирус в крови месье Жюля Верна

Господин Абдуллах наслаждался этим моментом, пока зрители с восхищением наблюдали за этим чудом человеческой мысли, человеческого гения. Пока они смотрели на довольного господина Абдуллаха, писатель поправил свою одежду и повернувшись встал на ноги, но стоило обоим гостям посмотреть на вставшего писателя, как они оба не упали в обморок. Оба зрителя были на краю и были уже готовы потерять сознание, увидев, как пред ними предстал совершенно другой месье Верн. Только секунду назад фантаст был совершенно седым, на его лице были морщины и весь вид был уж точно довольно преклонного возраста!

А теперь перед ними стоял молодой, энергичный, лет 35 человек, с красивой бородой и шевелюрой, на которой не было ни единого седого волоска! Все морщины были начисто сглажены и это великолепное представление мужской красоты с восхищением смотрела на присутствующих. Вадим Александрович почти ухватился за сердце и немного отошёл назад, а Родион застыл на месте. Господин Абдуллах громко рассмеялся при такой реакции профессора и моряка.

– Не уж то вы принадлежите к тем чёрным магам, к тем чернокнижникам, о которых слагали легенды и мифы, способные красть молодость и здоровье?! – не выдержал профессор, не удерживая страх.

– Вы и есть те самые чудовища-вампиры, которые живут тысячи лет! Так вот в чём был ваш секрет! – отойдя назад и подготовившись к атаке кричал Родион.

От такой реакции даже месье Верн не выдержал и засмеялся вместе с господином Абдуллахом. На что испуганный профессор с моряком отвечали недоумением. Когда же правитель наконец остановился от смеха, то подойдя к удивлённым, которые по началу немного сопротивлялись объяснил:

– Я забыл сказать, что в вирусе было некоторое количество теломеразы, то есть вещества, вызывающего учащение размножения клеток. Из-за того, что вирус размножается по геометрической прогрессии и к тому я ввёл достаточно большую дозу, в том 0,1 кубике было 10¹⁷ вирусов, когда в организме человека всего 10¹⁴ клеток, то есть в 1 000 раз больше вирусов было введено, поэтому эффект был такой быстрый, даже с учётом всех погрешностей и погибших вирусов – объяснил господин Абдуллах.

Земляне смотрели то на господина Абдуллаха, то на Жюля Верна, то на колбы и удивлённо продолжали смотреть, пока сам правитель не подошёл и не похлопал их обоих по плечам, что они оба ухватились за головы и осознав всю ситуацию, также рассмеялись, вместе с учёным и писателем.

– Такими темпами, вы скоро вызовите у нас приступы, господин Абдуллах – говорил Вадим Александрович.

– Я свободно могу себе это позволить, поскольку с большим удовольствием вас потом вылечу, вызвав у вас очередное удивление!

Это отличная шутка подошла как нельзя кстати, поэтому вновь рассмешила товарищей.

– Ваш смех был слышен даже на «Наутилусе» господа, что же это вас так рассмешило? – послышалось сверху.

Когда все посмотрели наверх, то увидели, как уже всем знакомый капитан Немо спускался на одном из летающих пластин. Как только он прибыл на место, и ловко спрыгнул к присутствующим, то все радостно поприветствовали прибывшего.

– Я был на «Наутилусе», помнил, что нужно было зайти через пол часа, но услышав ваше ликование, решил заглянуть пораньше, всё равно мне удалось завершить свою работу, и я занимался прочтением нового произведения нашего дорогого товарища Александра Дюма, который кажется будет очередной сенсацией – говорил капитан. – Кстати, поздравляю с омоложением, месье Верн, рад видеть вас, и я хотел доложить заодно, что ваши новые книги благополучно были мне доставлены, и я непременно займусь и их прочтением.

– Благодарю вас капитан, а некогда и вы являлись лишь моим литературным персонажем – с улыбкой заметил фантаст.

– Вы так спокойно отнеслись к изменению внешности господина Жюля, капитан, неужели это настолько для вас обыденно? – поинтересовался Родион.

– Разумеется, ведь мы находимся в системе «Семург», думаю и удивляться тут нечему. На какой же стадии находится ваш рассказ, Абдуллах?

– Я собирался перейти к описанию иных болезней и иных возможностей микробиологии, которые мне открылись, благодаря многочисленным исследованиям – ответил господин Абдуллах.

– То есть до красивого описания венца вашего микробиологического исследования ещё далеко?

– Да, дорогой принц, но не сказал бы что на столько, насколько вы представили. Говоря к вам, господа – обратился господин Абдуллах к Вадиму Александровичу и Родиону Михайловичу, – я смею заметить лишь то, что вы увидели то, как я провожу омоложение на примере месье Верна, как я излечиваю сахарный диабет, а также воспаления на месте ранений, даже если рубцы уже удалены.

– Что оказало на нас не малое воздействие, отчего мы приличное время не могли прийти в себя – констатировал Вадим Александрович, что заставило месье Верна несколько улыбнуться.

– Теперь же господа, я хотел заметить, что также я могу излечить некоторые другие болезни, ярким примером таких могут быть канцерогенез или же рак, то есть опухолевые поражения – при этом слове господин Абдуллах отошёл от присутствующий и демонстрировал то, что он говорил на голограмме. – Для того, чтобы излечить канцерогенез, я с лёгкостью уничтожаю само образование, поскольку я владею электромагнитными излучениями, то есть потоками частиц как нельзя лучше, я бы даже сказал, лучше любого смертного в этом мире.

Глава восьмая. Торжествующий гений зла!

― И вам остаётся лишь ввести саму ДНК пациента просто сгенерировав из неё вирус, который попадая в клетку, которая была поражена, просто изменяет её ДНК, удаляя болезнетворную ДНК, и вводя как в рибосому, так и в ядра нужную ДНК, которую как я предполагаю, вы ещё и отлично расшифровываете и можете подбирать необходимые комбинации. А затем, после ввода, за довольно быстрый период размножения, вирус поражает болезнетворные клетки, а к здоровым не приносит буквально никакого вреда, таким образом больной излечивается, верна ли моя логическая цепь? – спросил, заключив Вадим Александрович.

За столько времени на лице господина Абдуллаха очень даже редко можно было увидеть удивление, но это был один из тех редкий случаев, когда господин Абдуллах был очень даже рад такой проницательности профессора, что вызвало появление на его лице улыбки и радостного ответа:

– Всё совершенно верно, профессор. Кажется, вы начинаете осознавать методы моего нестандартного мышления, что меня очень даже радует.

– Вы мне льстите, господин Абдуллах, хотя я и сам рад входу в ваши ряды и ожидаю такого же входа и со стороны моего спутника – с этими словами профессор посмотрел на Родиона, который также улыбнулся.

– Если же вы догадались до лечения канцерогенеза, где наблюдается нарушение ДНК человека, то додуматься до лечения СПИДа/ВИЧ, где наблюдается подобная проблема, но необходимо подбирать нужные белки и кислоты, при образовании вируса, думаю для вас вполне понятен, как и при омоложении – продолжал наблюдая, господин Абдуллах.

– Это вполне вытекающие утверждения, господин Абдуллах, хотя они до сих пор являются для меня удивительными – ответил профессор. – Единственное, что я могу сказать, что это также является решением сразу для всех редких и генных заболеваний, передаваемые в роду.

– Но господа, не забывайте об опасности, которая возникает при вашем предположении – внезапно заговорил Родион. – Ведь насколько я понимаю, при неверном вводе генетических данных, это может превратится в яд и привести к образованию либо неблагоприятных взаимодействий, реакций организма. Или ещё что хуже, иных генетических заболеваний, по сравнению с которыми опухолевые поражения покажутся лишь началом.

– Меня очень даже радуют ваши предположения, Родион. И они вполне уместны, если говорить о планете Земля, но не о системе «Семург», ибо не забывайте на чём всё основано, я имею ввиду физику элементарных частиц и атомного ядра, которая подарила великолепную систему наблюдения и анализа – неожиданно указал нужные аргументы сам месье Жюль Верн.

– О, действительно, кажется, я упустил этот момент – призадумавшись проговорил Родион Михайлович.

– Это вполне ожидаемое опасение, Родион, что вполне приветствуется в научном мире, но не так часто, ибо как говорится, «Надежда – наш компас земной, а удача – награда за смелость», попрошу не забывать этого – процитировав Анну Герман указал господин Абдуллах.

– То есть по итогу, было найдено лечение практически для любой болезни таким образом? – поинтересовался профессор.

– Да, Вадим Александрович. Вирусы – прекрасные инструменты, как и бактерии и помогают доставить до самой необходимой точки. И таких необходимых элементов, к счастью, становится всё больше, ведь ещё один яркий пример – любимые частицы, господина Абдуллаха, электроны – говорил принц.

– Да, действительно. Но увы, как бы мы не старались, в качестве учёный, людям всё равно будет приходить смерть – с неким сожалением сказал господин Абдуллах.

– Но если, вы смогли так сильно омолодить месье Верна, излечить тысячи болезней, каким образом ещё возможно подойди к смерти, если не случайными происшествиями или же несчастными случаями?

Продолжение книги