Её имя – Абигейл бесплатное чтение
Посвящается вдохновению-Ладе
Любовь побеждает всё…
1
Крылья ночи по утрУ,
Холод в летнюю жару.
Над людьми безмерна власть…
Штиль на воле, на ветру.
Зло летит вперёд, к добру,
И пора наесться всласть!..
Очи цвета изумруда,
Язык вещего Иуды,
Кровь, горячая, как пламя…
Огнь рыжий в волосах,
И коварство при делах.
В тонких пальцах Ада знамя!..
Её имя назови,
Смысл тайный улови -
В трёх слогах сокрыт секрет.
Больше счастья в мире нет,
Чем плыть пО морю из бед.
И даёт судьба ответ:
Это демон из огня,
Кто пожрёт тебя, маня;
Красотой владеет тень.
Гибкий стан тебя пленил,
В сердце образ сохранил…
Только мглой покрылся день.
Выше гор и выше неба
Твои чувства, твоя небыль,
Твой сладчайший приговор…
Грудь поднимет в вздохе нежном,
Но убьёт в тебе надежду,
И котом стал Абигор.
Твой извечный визави,
Ангел мУки во плоти
И палач людских страстей.
Смысл тайный улови,
Её имя назови
И в последний раз шепни:
Её имя – Абигейл!
2
Это произошло благоуханной весной, почти мистического, 14-го числа. С неба светила, сверкая, как грош, и пробирая до дрожи, вечный спутник Земли – Луна. Дело было в некоем вдохновенном городе, в славяно-язычной Европе.
Высокая, нескромной красоты огненноволосая женщина стояла на автобусной остановке имени Эдгара По, что в районе Кафка-шесть. Кроваво-красная одежда преступно-идеально облегала томную фигуру: красивые плечи, выдающихся размеров груди, скрипичную талию, желанные бёдра. На алых, словно авторства Дали, губах играла таинственная, притягательная, многозначная улыбка. Было что-то демоническое, вампирское в облике современной Джоконды.
Красавица с изумрудными глазами неторопливо, с достоинством повела головой, едва поворачивая точёную шейку. Ладная фигурка особенно ярко сверкнула в сполохах крутобокого ночного светила.
То ли ангельский, то ли дьявольский взгляд выхватил из темноты кого-то – его: высокого, под два метра, молчаливого, серьёзного. Небесно-голубые, а может, ледяные очи взирали на посетившее этот мир воплощение женственности не отрываясь, ну а та, кому предназначался взор голубоглазого красавца, стала будто бы ещё прекраснее – красотЫ тёмного эльфа. С плаката на простом пятиэтажном доме героически улыбался Рафаэль, но не имеющий отношения к прошедшему в веках Ренессансу.
Мужественный великан преодолел разделяющее их расстояние широкими шагами; всё это время с её лица, более чем похожего на лик одной актрисы с «ночной» фамилией, не сходила полумистическая-полубожественная улыбка. Улыбка всезнающего и как будто всемогущего джинна.
– Кто ты, фея? – спросил мужчина, не сводя глаз с явившейся ему тайны.
– Актриса, – ответила она низким, обольстительным голосом. – А может, режиссёр. Как ты сам думаешь, Абигор?
– Я думал, ты художница… Но постой, откуда тебе известно моё имя?! Может… ты ведьма?
– Может быть… а ты, наверняка, прилетел из Японии.
В этот раз он не стал изумляться и задавать вопросы – просто сказал:
– Да, и я искал тебя, о чудо и чудовище. О загадочная и любимая.
– Смотри, аккуратнее, ведь ты меня и правда нашёл, – она засмеялась обворожительным звонким смехом, – а тот, кто отыскал меня, никогда меня не покинет.
И она протянула тонкую, изящную руку, и щёлкнула длинными пальцами музыканта… музыканта и артистки… аристократки. Аристократизм наполнял весь её облик, целиком и полностью, без остатка, и что-то подсказывало: это не простая видимость.
Как бы то ни было, на том месте, где стоял высокий ясноглазый мужчина, теперь в бархатной мгле, посреди ночи, сидел на тротуаре кот – дорогОй породы кот с пронзительно-холодными голубыми очами. Женщина приблизилась к животному и взяла его на руки, а кот моментально лизнул мягким розовым язычком её в полные страсти и голодные до чувств губы.
– Пойдём, Абигор, – сказала она, – я познакомлю тебя с остальными моими… «поклонниками».
И исчезла в ночи раньше, чем приехал автобус, чем пошёл дождь.
Сегодня в одной богатой, но незаметной квартире в этом районе стало на одного кота больше, и уж конечно, этот никак не связано с неожиданным, необъяснимым появлением великолепной в своей красоте дамы, которая любила, никем не узнанная и не замеченная, приходить в стылую пещеру на окраине города и купаться там обнажённой в горной реке в компании многочисленных домашних любимцев.
Зеркальная Луна на небе не погасла, но ушла с причитающегося ей места, чтобы уступить его обжигающему светом солнцу. Утро, точно око Бога, словно рассвет в горах, разгоралось и дарило надежду, и – ожидание: ведь, кто знает, когда грациозная, сказочная леди вновь появится среди прочего люда, чтобы опять творить чудеса. Никто не знал её настоящего имени, а которые слышали, повторяли его только молча, и лишь самые смелые, вроде голубоглазых абигоров, вслух, да и то шёпотом.
Абигейл. Нечестивая Афродита. Демон-Гамлет, суккуб-Офелия…
Это было похоже на игру, но все мы немного сценаристы и разработчики в этой великолепной и опасной Жизни; модели родом из Ада или Рая для иных представителей сил Всевышнего – Господа, Аллаха, Вселенной. Каждый из нас – прямиком оттуда, из старого рода актёров и актрис… и режиссёров… самых различных людей… или тех, кто неотличимо на них похож – не правда ли?
3
Перед выступлением восхитительная и нечестивая Абигейл, современное воплощение богини любви, всегда купалась в стылых водах внутри пещеры, что на самом краю затерянного где-то в Европе города. Компанию ей, также по обыкновению, составляли десятки, если не сотни котов: жёлтоглазых, зеленооких, с карими радужками… но особенно ей нравились животные с глазами цвета вечности – синими-синими, холодными-прехолодными.
Пока Абигейл плавала и ныряла в пещерных водах, одна, абсолютно обнажённая, коты, нервно и возбуждённо мяукая, сновали по берегу туда-сюда, не в силах справиться с обуревавшим их волнением. Ни один человек не мог устоять перед её красотой, обаянием, женственностью, что уж говорить о котах, в том числе голубоглазых.
Вот она вновь нырнула, заставив самых разнообразных представителей кошачьих волноваться, и показалась на поверхности лишь спустя минуту. Коты загалдели как оглашенные; Абигейл сладострастно улыбнулась и послала им воздушный поцелуй. Затем откинула назад огненного цвета волосы и неспешно, грациозно вышла на берег – от открывшейся взору картины случайный наблюдатель непременно сошёл бы с ума.
Вода стекала по гладкой, светлой коже, пламенеющие рыжие волосы спутались от влаги, Абигейл дышала немного прерывисто: всё-таки она провела в воде больше часа. Однако она не стала зря тратить время – и правда, сохнуть слишком долго! – и щёлкнула пальцами…
…и мгновенно, моментально перенеслась в иное место. Коты тоже исчезли из окраинной пещеры, только вот попали животные и их хозяйка в различные места – всё это по воле прекрасноликой Абигейл. Тогда как маленькие «любимцы» – бывшие мальчики, юноши, мужчины – оказались в просторной, богато обставленной квартире Афродиты современного мира, сама она проявилась на улице перед входом в театр – уже полностью сухая и одетая в дорогое, чудесно подчёркивающее её достоинства платье излюбленного красного цвета, цвета страсти и любви.
Вход был бесплатный, и вечером народу в театр набилось немыслимое количество: ещё бы, приезжая звезда Абигейл Редд (это не было её настоящей фамилией, впрочем, как и имя) давала единственный спектакль. На каждом углу об актрисе говорили и обсуждали её загадочную личность и те немногие пристрастия, что стали известны широкой публике. Мужчины сгорали от нетерпения воочию узреть объект своих сладких грёз, тогда как и женщинам не терпелось поглядеть на Абигейл, правда, по другим причинам – из ревности и зависти.
И она никого не разочаровала; от первой до последней секунды, после того как погас свет, после того как заиграла музыка и начался спектакль под названием «Дар нечестивой Афродиты», она отдала им всю себя и показала, какой должна быть настоящая актриса. Сценарий спектакля был также делом рук Абигейл, и режиссурой занималась тоже она – одна-единственная в театре, поскольку то был моноспектакль.
Два часа пролетели, как пара мгновений; мужчины и женщины, с разными чувствами, пожирали её глазами, и вот она лишь томно, даже немного застенчиво кланяется – и ждёт. Она ждала, потому что, как было сказано, всю себя отдала представлению, а шоу – её шоу – хоть и было бесплатным, всё же подразумевало под собой совершенно определённый способ оплаты.
Она ещё раз обвела гудящий от эмоций, рукоплещущий, кричащий «Брава!» и «Бис!» театр глазами-изумрудами, ещё раз испытывала все те чувства, что доставил ей спектакль и посетившие его люди, после чего неторопливо подняла руку, привлекая всеобщее внимание, и, будто в замедленной съёмке, щёлкнула пальцами. Раздавшийся следом звук эхом разнёсся по вмиг замолчавшим рядам: партеру, амфитеатру, балкону.
Коты… десятки, сотни котов и кошек сидели на креслах там, где секунду назад находились восторженные люди, и беспрестанно мяукали. Она улыбнулась: это было только начало её представления. А потом – ещё раз щёлкнула изящными длинными пальцами, и театр опустел.
На потерянный европейский город опускалась бархатная ночь…
4
– Абигейл, умоляю!
Высокий, атлетически сложенный мужчина с чертами лица, которые некоторые представители женского пола сочли бы очень красивыми, упал на колени.
– Прости меня! Прости! Прости! – как заведённый повторял он. – Я не хотел! Клянусь! Это была ошибка!
Богиня любви улыбнулась – легонько, одним уголком губ.
– Да уж, – совершенно спокойно, почти безэмоционально сказала она, – ты определённо ошибся.
– Молю, не держи на меня зла! Меня бес попутал! – Мужчина перешёл на крик.
– Бес, говоришь? – В голосе Абигейл не слышалось заинтересованности, но что-то едва уловимое промелькнуло в глубине глаз; какое-то невысказанное, а может, а невысказываемое чувство.
– Бес! Клянусь! – Мужчина-красавец истово замотал головой; слова давались ему с трудом, широкие скулы словно закаменели. – Он, бес! Чем хочешь клянусь!
– Мамой, что ли?
Мужчина опешил.
– Что?
Он не мог, не в силах был понять этой женщины, о которой знал так мало, но которая столь мощно и легко властвовала над ним: своим разумом, телом… самим своим существованием.
Абигейл зевнула.
– Долго ты ещё будешь унижаться?
По телу мужчины пробежала дрожь, он был близок к истерике.
– Но ты же меня простила? – с надеждой вопросил он. – Верно? Верно?
– Разве я _это_ сказала? Что-то не припомню.
Дрожь усилилась, и брутальный красавец повалился набок. Так он и лежал, в позе эмбриона, недвижимый; только рыдания сотрясали мускулистое тело, а из холодных синих глаз текли ручьём горячие слёзы.
«Скольких женщин я соблазнил… обманул… использовал… – метались в его голове мысли. – Но никогда… ещё никогда… Нет, нет… пожалуйста, нет…»
А потом мысли прекратились; разум страдальца затуманился.
Тогда Абигейл присела перед мужчиной на корточки; красное платье натянулось, ещё сильнее облегая умопомрачительные формы.
В соседней комнате загалдели, заверещали коты и кошки.
Потянувшись вперёд, Абигейл наклонилась чуть больше и припала к внезапно открывшимся ранкам на шее бившегося в истерике человека. Две маленькие точки, из которых толчками, прямо на дорогой ковёр, лилась кровь. Ничего, ковёр отстирается… так уже было…
Весьма неторопливо, смакуя момент, богиня сделала несколько глотков багрового солёного «напитка». А после, когда поняла, что насытилась, облизала язычком ставшие ещё более красными пухлые губки.
Кровь тем временем волшебным образом перестала течь, а раны на шее мужчины затянулись. Слёзы более не лились из глаз, а их обладатель затих.
Абигейл встала, размышляя, что ей делать дальше. Может, оставить его на потом? А что, вкус ей весьма пришёлся по душе… Хотя – к чёрту! – будем справедливы: о какой душе могла идти речь?!
«В любом случае, – решила Афродита нечестивая, – ему здесь не место».
И щёлкнула пальцами, освобождая комнату от присутствия тяжёлого, одетого в дорогой костюм тела.
Она была сыта и довольна, однако произошедшие события, как обычно, немного её вымотали. Поэтому Абигейл погасила свет в комнате для гостей, вышла, прикрыла за собой дверь и мягкой походкой довольной пантеры отправилась в спальню, к ждавшим её с нетерпением домашним питомцам, на которых была чем-то невероятно похожа.
Впрочем, не настолько, чтобы, подобно кое-каким неосмотрительным ухажёрам и их завистливым дамам, навсегда оказаться в кошачьем теле и поселиться в многокомнатной городской квартире, дабы ласкаться, смешить, ждать – словом, всяческими способами ублажать и развлекать хозяйку. И даже не все из несчастных нашли пристанище в этой вроде бы самой обыкновенной европейской обители с видом на уток и зелёные насаждения: такова была их судьба, но…
…но ведь случаются вещи и гораздо, гораздо хуже… Да, случаются. Уж она-то знала наверняка.
5
Высокая, стройная, красивая женщина в дорогой одежде вышагивала тёмным переулком. Длинные волосы, схваченные заколкой, которую украшал огромный бриллиант, рыжей волной ниспадали на спину. Каблучки туфель уверенно выводили извечный ритм: цок-цок-цок-цок… Походка дамы разрезала пространство, вгрызаясь в реальность. Тьма, ещё более густая, чем наступившая ночь, смыкалась позади прелестной фигурки.
Город погряз в полнолунии. Спутница Земли сияла на небе отполированной серебряной монетой. Вокруг стояли-толпились пузатые дома. Ни одного окна не горело поблизости.
Заприметив кого-то впереди, женщина улыбнулась: ярко, обворожительно, чудесно – но и почему-то хищно. И облизнула чувственные губы. Она знала: это не тот, кого она ждала, но так даже лучше.
– Что, красавица, конечная?
Бандит подошёл к ней и вынул из кармана нож. Лезвие блеснуло в свете Луны.
– Мы сделаем так, – сказал, выступая из тени, второй грабитель, – чтобы эта ночь тебе запомнилась.
Странная улыбка коснулась губ и осветила прекрасное лицо дамы.
– Это уж точно, – согласилась она.
– Ну вот и ладушки, – заметил третий негодяй, подходя ближе.
Только один мужчина держал оружие наготове; второй не вынимал рук из карманов, а третий тянул грязные толстые пальцы к восхитительному, облачённому в богатейшую одежду телу.
– Ладушки-то ладушки, – удивительно ровно произнесла женщина и смерила троицу оценивающим взглядом. – А вы точно потянете?
Всех троих подобное замечание неожиданно смутило.
– Что потянем?
Женщина рассмеялась низковатым, хорошо поставленным голосом.
– Не что, а кого, – поправила она. – Меня.
И, даже не поднимая тонкой, изящной руки, щёлкнула пальцами…
…– И они превратились в котов? – перебила рассказ её подруга.
Абигейл – а то была именно она, – королева любви и ночи, приподняла уголок губ в невесомой улыбке и продолжила говорить…
…Нож выпал из вдруг онемевшей руки первого; бандит застыл на месте со стеклянным взглядом. Второй тоже замер, не в силах двинуться, равно как и третий. А потом, то ли в приступе безумия, то ли под гипнозом, то ли ещё чёрт пойми по какой причине, трое неудачливых преступников стали вытаскивать из карманов награбленное и бросать к ногам Абигейл. К этим соблазнительным, спрятавшимся за великолепным платьем ножкам летели купюры и монеты, золотые и серебряные украшения, драгоценные камни…
Когда поток иссяк, туда же, в кучу, отправились нож, кастет и газовый баллончик. Безоружные, впавшие в некую помесь ступора и кататонии мужчины рыскали внутри одежды, но больше ничего не находили.
Тогда они упали на холодные камни тротуара и, словно преданные псы, поползли по ним в надежде коснуться губами божественных ног Абигейл.
Однако та лишь расхохоталась и отпихнула первого из них чёрной туфлей. Преступник повалился на остальных, и они смешно и нелепо забарахтались на земле.
– Прочь, – мелодично и беззлобно произнесла Абигейл.
Бандиты послушно развернулись на коленках и поползли, пачкаясь и наступая друг другу на руки и на ноги, из этого переулка в соседний…
…– А затем? – нетерпеливо осведомилась подруга Абигейл.
– А затем из-за угла вышел он, – ответила та. – Он ждал там всё это время, наблюдая и тихо смеясь.
– Он очень похож на тебя.
– Похож.
– И куда же вы отправились?
– Туда, куда заказан путь человеку.
– И чем занимались?
– Тем, о чём человеку страшно помыслить.
Подруга понимающе закивала.
«О да, так всё и было, – подумала она. – Какая же Абигейл крутая: смелая, ловкая, неповторимая. Как я хочу быть ей ровней!..»
Подруга нечестивицы-Афродиты тоже была суккубом, а тот мужчина из рассказа – инкубом. Они знали друг друга давно: годы… Годы, и годы, и годы. Столько лет, сколько не прожить ни одному человеческому существу.
Голубоглазый кот запрыгнул на колени к Абигейл. Хозяйка ласково пригладила шерсть на голове животного, заставив его немедленно заурчать.
Эта просторная квартира, где жила Абигейл и на кухне которой они с подругой сидели за бокалами сухого красного вина, знала столько, что этого хватило бы, чтобы свести с ума самого смелого человека. Но квартирой поле деятельности Венеры-искусительницы не ограничивалось…
«Интересно, – подумала Абигейл, мечтательно прикрывая тонкими веками изумруды глаз и не прекращая гладить заснувшего на её коленях, превратившегося в кота Абигора. – Чем-то я займусь завтра?»
Ведь она всегда с нетерпением ждала следующего дня…
6
Стоящая перед писателем женщина была невыразимо красива.
Его сердце учащённо забилось при взгляде на такое великолепие. Писатель невольно задумался, а смог бы он описать эту даму в своих произведениях, описать настолько хорошо, чтобы передать всю неповторимую «изюминку», шарм, красоту. Передать и заставить читателя увидеть, почувствовать, восхититься… и влюбиться.
Писатель отогнал невольно посетившие его мысли и, поднявшись с кресла, сделал приглашающий жест.
– Садитесь.
Женщина молча улыбнулась – коротко и вдохновенно; не кокетливо, а чувственно и правдиво, и мужчине показалось, что его сердце сейчас выпрыгнет из груди.
Она присела в мягкое удобное кресло и закинула одну длинную стройную ножку на другую.
Он даже не успел спросить, зачем она пришла, – нежданная посетительница опередила автора.
– Скажите, а вы смогли бы описать меня в своих текстах?
Писатель был ошарашен: он никак не ожидал, что она поинтересуется именно этим.
– Д-да, – слегка неуверенно ответствовал он. – Если постараться…
– Ну вы уж постарайтесь.
Она рассмеялась, и будто сотни цветов – например, орхидей – расцвели вокруг.
Писатель вдохнул дурманящий запах, и у него закружилась голова.
«Держи себя в руках», – приказал он себе жёстко.
Но никогда прежде известный фантаст не видел столь чудесного, пленящего, магического создания.
– Вы не волнуйтесь, я заплачУ. – Женщина прицокнула язычком, намеренно и сладострастно (или ему только показалось? Он уже с трудом отличал фантазии от реальности!). – Любой труд должен быть оплачен.
– Но работа займёт много времени. – Вопрос, чтобы отказать ЕЙ, даже не стоял.
– Ничего, я подожду, – заверила она. – Времени у меня навалом. Что же касается награды…
Леди в красном подалась вперёд. В горле у писателя пересохло, и он сделал всё, чтобы не заглянуть в вырез её дорогого красного платья. Он боялся не то что обидеть её – даже дышать при ней.
– …вы не окажетесь разочарованы, – закончила фразу женщина и снова обольстительно и вместе с тем удивительно естественно улыбнулась.
И он поверил ей.
– Однако, госпожа, мне необходимо знать ваше имя, чтобы…
Он недоговорил.
– Абигейл, – полушёпотом ответила она. – Меня зовут Абигейл.
Мужчина, совершенно не знакомый ни с писателем, ни с его волшебной визитёршей и живущий очень далеко от них, был до крайней степени взволнован и возбуждён. После того как прочитал книгу под названием «Хроники невыразимой» одного популярного автора-фантаста, этот человек совершенно не находил себе места.
Главная героиня будто завладела его разумом. Неописуемо прекрасная рыжеволосая чаровница из дамского романа (которые, к слову, никогда раньше мужчину не интересовали) руководила мыслями человека безраздельно. Он не мог не думать о ней, не мечтать, не представлять её восхитительный и нереальный образ.
Тогда он сел и нарисовал её цветными карандашами. А потом написал стих. А потом зарегистрировался на форуме, посвящённом автору книги…
После чего рассказал об этом своим друзьям, но те только посмеялись… однако каждый из них пошёл и купил эту книгу, и с каждым из них произошло ровно то же самое.
А произошло вот что.
Мужчина лёг на кровать, изнемогая от неги, страсти, любви. Да, он влюбился в эту несуществующую Абигейл и сходил по ней с ума! Жизнь ему была немила, поскольку он знал, что никогда не увидит её, не встретит – ведь её не было в действительности. Она – лишь плод фантазии талантливого фантаста, который вдруг, ни с того ни с сего, описал её в реалистическом произведении.
Сердце заходилось как бешеное. Мужчина понял, что не вынесет запредельной мУки! Он закрыл глаза и попытался успокоиться…
…И почувствовал, как силы покидают его – все силы, без остатка: ментальные, мужские… жизненные…
А где-то далеко, в тёмной пещере, в окружении десятков возбуждённо мяукающих котов и кошек, омывающая своё великолепное нагое тело гостья из другого мира – бесподобная Абигейл – стала ещё на одного мужчину сильнее…
7
Абигейл сидела в ресторане, одна за столиком, и медленно, со вкусом потягивала из пузатого бокала красное вино.
На сцене выступал музыкант: высокий накачанный брюнет держал в руках акустическую гитару, на которой исполнял что-то трёхаккордовое современное. Исполнял хорошо, да и пел тоже, но Абигейл, лишь мельком скосив в его сторону зелёные глаза, больше никоим образом не проявила к статному красавцу внимания.
Неизвестно почему – никогда прежде подобное его не заботило – гитариста это задело. Он решил «завоевать» казавшуюся неприступной красавицу.
Музыкант спрыгнул со сцены, не прекращая играть, чем вызвал восхищённые аплодисменты сидящих напротив дам, но не удостоил их даже взглядом. Он направился прямиком к Абигейл, на ходу перебирая струны.
Видя, что она по-прежнему сидит со скучающим лицом и не смотрит в его сторону, мужчина стал сильнее бить по струнам и придал голосу больше силы и модуляций.
Ноль эффекта.
Подходя ближе, он закончил играть одну песню и начал другую, гораздо более сложную, джазовую, в которой инструментальная часть довлела над вокальной. Но ни гитарные экзерсисы, ни голосовые упражнения не восхитили прекрасную Абигейл. Да что там, она и бровью не повела.
Музыкант оказался взбешён, и это читалось на его лице. Он приблизился вплотную, сел перед рыжей нимфой на одно колено и заиграл настолько усердно, насколько мог, глядя ей прямиком в глаза.
Сидящие вокруг люди со всё увеличивающимся интересом наблюдали эту сцену.
И что же – Абигейл ответила на устремлённый прямо в её изумрудные очи взор.
Мурашки пробежали по спине мужчины, когда его тёмных глаз коснулся взгляд зрачков цвета темнее бездны. Он провалился туда, внутрь, глубоко, очень глубоко… и уже не мог вернуться обратно.