Реликтовая зоология: животный мир из прошлого бесплатное чтение

Головная боль зоологов

Сельдяной король

Такого змея встречали в Тихом океане

Чудовище – это по определению нечто, что никак нельзя втиснуть в привычные рамки общеизвестного; слишком странное, чересчур огромное, нелепое, страшное, злое, слишком опасное для того, чтобы оказаться реальным.

Еще на заре истории люди сочинили сказки о фантастических чудовищах – огромных и скрытных существах, весьма редких и малоизвестных. Они захватывали воображение поэтов, моряков, деятелей церкви и просто обывателей, манили как магнит шарлатанов и искателей легкой славы и наживы. А сами эти твари постоянно ускользали от охотников, прячась в самых потаенных уголках морей и океанов, рек и озер, гор и лесов.

Сказать, что наука сведения о них не принимала во внимание, нельзя. Есть ученые и ученые. Одни привержены постулатам и не хотят видеть того, что в их схемы не укладывается. Другие понимают, что фактам не будет хуже от того, что их не признают. Хуже будет тем, кто с ними не считается. И поэтому упорно ищут доказательства «за» и «против».

– В летние месяцы, которые голландцы и немцы иронически именуют «временем огурцов», а англичане со свойственной им заносчивостью – «бестолковым сезоном», в печати, как правило, появляются сообщения о морском змее, – пишет бельгийский зоолог Б. Эйвельманс. – Можно допустить, что это происходит из-за нехватки обычной информации, наводняющей газеты и еженедельники в другие сезоны (список тем опускаю). На самом же деле все обстоит иначе. Просто в это время загадочное существо в самом деле является людям. А чаще видят его потому, что на каникулах у отдыхающих на море обостряется зрение или им просто ничего больше не остается, как созерцать поверхность океана. И – видеть нечто.

Гигантский морской змей стал головной болью всех зоологов. Чтобы добиться истины, все обращаются прежде всего к ним, к специалистам. Поинтересовавшись в научных журналах, можно обнаружить там совершенно разные по содержанию материалы о нашем подопечном. Профессор Леон Вайян из Национального музея естественной истории еще в начале XX века высказался так: «Существование морского чудовища, вульгарно обозванного термином «морской змей», сегодня не представляется сомнительным».

И профессор не одинок в своих оптимистических выводах. Далеко не одинок. И до него, и после многие ученые склонялись к такому же мнению…

А несколько лет спустя тот, кто позже станет сэром Уильямом Джексоном Хукером, крупнейшим ботаником, позволил себе такое высказывание: «Мы не можем сегодня так же, как раньше, относиться к гидрам и сиренам, потому что все они не противоречат законам науки. Их надо признать за факт в естественной истории, а не за абсурдные выдумки скандинавской мифологии. Нельзя сбрасывать со счетов такие достоверные свидетельства, которые поступают со всех концов света».

В Германии профессор Генрих Ратке, пионер изучения существа, недвусмысленно заявил: «Не представляет сомнений, что в Норвежском море живет похожее на рептилию животное значительных размеров».

С годами у этого мнения нашлось множество приверженцев. Э. Д. Бартлетт, долгое время занимавший пост директора зоопарков Британии, посчитал просто некрасивым отрицать целую цепь свидетельств только на том основании, что «на сегодняшний день не представляется возможным определить точную природу искомых существ». В 1863 году Томас Гексли, соратник великого ученого, «бульдог Дарвина», как он сам себя именовал, опубликовал в «Таймс» письмо, где недвусмысленно высказался: «Мне не кажется возможным априори утверждать, что в наших морях не могут выжить с древнейших времен, с мела, рептилии около 15 метров длины. С геологической точки зрения это имело место вчера».

И, наконец, в «библии морской биологии», а именно в книге Джорджа Б. Гуда и Тарлстона Бина «Океаническая ихтиология», вышедшей в 1895 году, написано: «Не исключено наличие в морях, на неопределенных глубинах, некоторых животных, неведомых науке, огромных размеров, которые появляются на поверхности и порождают истории, подобные саге о гигантском морском змее».

Такая формулировка не должна удивлять нас – ведь это строки из классического труда! Надо признать, что почти все мэтры американской океанографии были того же мнения.

Среди других известных натуралистов прошлого века следует назвать Филиппа Госса и преподобного Джона Джорджа Вуда, а также доктора Антона Корнелиса Оудеманса, председателя Нидерландского зоологического и ботанического общества в Гааге, которые с не меньшим энтузиазмом боролись за признание существования морского змея.

В 1903 году крупный специалист по млекопитающим из Национального музея естественной истории в Париже Эдуард-Луи Труэссар вынужден был признать, что вот уже несколько лет гигантский морской змей перестал быть мифом. Его коллега профессор Эмиль Раковица из лаборатории морской биологии в Баньель-сюр-Мер был настолько убежден в существовании животного, что настаивал в 1904 году на организации экспедиции для его идентификации и поимки и поднял кампанию в печати.

В Парижском музее, колыбели французских зоологов и одновременно кузнице научных кадров, морской змей всегда был объектом пристального внимания. На выставке в 1945 году, посвященной открытию кистеперой рыбы (целаканта), целая витрина была зарезервирована для нашего подопечного.

И сегодня крупные научные силы на стороне загадочного обитателя морей и океанов. У. Томпсон, анатом и профессор зоологии колледжа в Данди, надеется, что когда-нибудь не только рисунки очевидцев, но и точные фотографии позволят раскрыть тайну. Среди приверженцев монстра, кстати, и открыватель уже упомянутого целаканта профессор Дж. Смит из Южной Африки.

А что там, у противников? Главным образом пожимание плечами и приверженность устоявшимся взглядам, то есть догмам. Следует признать, что среди оппонентов не встречаются во множестве имена маститых ученых.

Но все же и сегодня в стане противников существования морского змея находятся трезвые головы, такие как доктор Джеймс Оливер, директор Американского музея естественной истории, который пишет: «Некоторые неисправимые спрашивают: «Почему ученые так уверены, что в глубинах морей нет странных существ, пусть даже похожих на морского змея?» Эти люди вспоминают латимерию (целаканта), кистеперую рыбу, поднятую с глубин Дж. Смитом в конце 30-х годов. Конечно, ученые допускают такую возможность – в удаленных регионах планеты такое возможно. Но они, эти ученые, прекрасно изучили основные тенденции эволюции животного мира, они знают границы допустимого у этих видов. Все виды, обнаруженные в наше время, являли формы, близкие к уже обнаруженным видам и зоологическим группам, известным многие столетия. Все живые ныне рептилии дышат легкими. Ни одно пресмыкающееся не может автономно обитать в глубинах, не нуждаясь в кислороде. Движения вверх-вниз от поверхности к глубинам требуют от животного колоссальных усилий, ни одно существо не может жить на разных глубинах (однако это не мешает кашалотам опускаться на глубины более километра! – Авт.). Любая рептилия из подводного мира непременно вышла бы на визуальный контакт с человеком».

Короче говоря, доктор Оливер хочет сказать, что морского змея не может быть, потому что не может существовать гигантской подводной рептилии.

Гребнистый крокодил может долго плавать в океане

(А как же огромный гребнистый крокодил, практически живущий в морской воде? – Авт.) И разве кто-нибудь утверждал с пеной у рта, что морской змей – непременно глубоководное животное и вообще что это – рептилия?

Покажите нам его, и мы поверим!

Итак, у морского змея появился главный недостаток – его название. Очень легко доказать, что большинство неведомых животных, которых снабжали этим названием, на поверку оказывались вовсе не рептилиями. Вопрос нужно поставить иначе – признавать или нет в океане наличие одного или нескольких видов гигантских животных более или менее вытянутой формы, неизвестных пока науке. Я предлагаю использовать название «морской змей» условно, не придавая ему узкого зоологического значения. В самом деле, говорят же «летучие мыши», «сумчатые кошки» и «летучие драконы», хотя все знают, что речь идет совсем не о снабженных крыльями и сумками мышах, кошках и драконах.

Кроме того, люди, верящие в морского змея, – не простофили, у них есть для этого достаточно оснований, а неверие только вредит науке. Причем данные поступают не от случайных свидетелей, а от капитанов судов, астронавтов, титулованных океанологов, морских офицеров и врачей. Только углубленное изучение может помочь обнаружить таинственное животное. «Покажите нам одну-две особи – и мы поверим», – говорят оппоненты. Мы же обращаемся здесь к тем, кто поверит нам на слово и, может быть, поможет тому, чтобы монстр занял место в морском аквариуме или, что хуже, в зале музея естественной истории.

Существуют несколько типов доказательств. Мы основываемся на трех – свидетельствах, сопутствующих указателях и прямом наблюдении. Конечно, речь идет о психически нормальных людях, а не тех, кто выходит во всевозможные астральные планы, где видит невесть что.

Таким образом, существование зоологического объекта может быть установлено на основании свидетельских показаний и наблюдений в конкретных условиях. Причем речь идет о целом животном, определенном визуально. К сожалению, часто видят только часть его – и это на руку оппонентам, отвергающим нечто. Между тем никто из них не видел атом и ядро Земли, не знаком лично с Навуходоносором и Жанной д'Арк и даже не видел останков их тел. Но кто возьмется на основании этого отрицать их былое существование в реальной жизни?

Дать змею шанс

Как говаривал доктор Фредерик Льюкас, 20 лет возглавлявший Американский музей естественной истории, «есть много доказательств подлинности животного – их больше, чем попыток совершить подлог. Дадим же змею шанс, на который он имеет право».

Во всяком случае, хрупкость свидетельств тоже нельзя сбрасывать со счетов. Свидетели могут быть искренними, но при этом ошибаться, могут оказаться злоумышленниками, чтобы заставить заблуждаться нас. Ложная идентификация и мистификация тоже не исключены.

В первом случае за неизвестное существо принимается животное, уже знакомое нам. И, увы, такое происходит нередко. Но чаще всего случается такое: миф о морском змее объясняют встречей с одним из следующих феноменов – морскими свиньями, плывущими цепочкой; полетом морских птиц; массой водорослей; сельдевыми акулами, скатами, кальмарами-гигантами, ушастыми тюленями и некоторыми другими. Когда появляются на свет такого рода сопоставления, свидетельства очевидцев надо сразу отводить. Не исключено, что при этом ускользнут какие-то важные показания, но лучше застраховаться от ошибок и отобрать представляющиеся самыми достоверными.

Остается опасность мистификации. «Уток» на эту тему появляется довольно много – слишком соблазнительный материал. Как отделить зерна от плевел? Возможно ли это вообще?

Определять процентное содержание «уток» среди прочих свидетельств – удел криминалистов. Но можно попробовать и нам. «Утки» обычно очень точны, даже категоричны, оперируют данными, которые известны узкому кругу специалистов, и еще в них описываются, как правило, драматические события, при которых случилось то или иное наблюдение.

Кому нужны «утки»? Немногим. Тем, кто желает поразвлечь друзей таким необычным способом. Снискать недолгую славу первооткрывателя.

Один немаловажный штрих. На протяжении истории всегда находились люди, готовые фабриковать трюки и подделки с одной лишь целью – поддержать свою теорию, недостаточно подкрепленную реальными доказательствами. Так и с морским змеем. Человек описывает его старательно таким, каким он бы… хотел его видеть в жизни. Подлинный же защитник морского змея в самую последнюю очередь позволит себе придумать встречу с существом. Если в досье на морского змея и есть бесспорные свидетельства, они ни в коем случае не должны быть многочисленны.

Из числа подлинных сообщений о морском змее можно выделить наиболее точные, которые не подвергаются никаким сомнениям. Априори эта совокупность свидетельств должна быть разнородной, ведь маловероятно, чтобы такие крупные морские животные вытянутой формы, которых наблюдали по всему миру на протяжении веков под общей этикеткой «морской змей», принадлежали к одному-единственному виду. И даже если случайно это мог оказаться один вид, должны иметься расхождения в возрасте и поле, географические и сезонные особенности и, наконец, просто индивидуальные черты. Один взгляд на в целом одинаковые показания дает все же некоторые расхождения.

Проблема в том, чтобы определить, сколько типов задействовано в этой истории и сколько черт у каждого из этих типов. Не говоря уже об установлении зоологического порядка и иерархии. Все выделенные характеристики должны быть разложены по полочкам и классифицированы. Если это проделать, определится целое число несомненных черт, присущих тому или иному животному. И характеристики по северу Тихого океана уже нельзя будет спутать с «атлантическими». Так что с наблюдениями все в порядке, дело в людях, которые мешают исследованиям в целом и – не верят.

Ничто так ярко не рисует атмосферу неверия и непризнания, в которой утонула проблема морского змея, как заявление капитана Крингла с корабля «Умфкули», который после наблюдения в 1893 году некоего существа описал его со всей тщательностью, и вот что из этого вышло: «Я был с такой силой высмеян, что теперь уже сомневаюсь – может быть, это не я, а кто-то еще видел морского змея?»

Таких случаев много. Вот почему остальные, боясь мучительных последствий, предпочитают молчать или же разражаются воспоминаниями через много лет, и то не всегда. Так, в воспоминаниях британского адмирала Л. Флита (1922 год) можно найти следующий пассаж: «Наконец мы пошли назад на Бермуды. В открытом море Моубрей и я заметили нечто, что сочли морским змеем, но предпочли скрыть этот факт ввиду скептического отношения британской общественности».

Удивительно, но нечто подобное происходит и сегодня. Создается впечатление, что на протяжении десятилетий о существах не поступало никаких свидетельств, тогда как в конце XIX века о них говорили каждый год. Большинство специалистов даже думают, что вид находится на грани исчезновения, и остались считанные экземпляры. Но это явное заблуждение. Достаточно изучить все свидетельства на протяжении столетий, чтобы в этом убедиться. По разным досье, совершенно отсутствуют свидетельства до середины XVII века, имеются данные только за 1639 год. Между 1650-м и 1700-м – целых пять, и между 1700-м и 1750-м – четыре. Далее, между 1750-м и 1800-м их число возрастает до 20. Но по-настоящему многочисленными они становятся со второй половины XIX века – 165 между 1800-м и 1850-м и 150 между 1850-м и 1900-м. Такая частота не уменьшается и в XX веке, а, наоборот, увеличивается до 160 с 1900-го по 1950-й. И более тридцати наблюдений – всего за десятилетие, с 1950-го по 1960-й. Принимая во внимание ошибки и мистификации, можно установить: в среднем по два в год, и так до наших дней. Так что кажущееся отсутствие сведений – иллюзия, основанная на двух факторах.

Во-первых, газеты из страха перед насмешками, за которые они первые несут ответственность, стали крайне редко печатать подобные сообщения. Их нужно искать на последних полосах внизу колонки. В последние годы вся информация о найденных тушах и прочих останках вообще переместилась в Интернет.

Во-вторых, до середины XIX века наблюдения, за редким исключением, велись в Северной Атлантике – с одной стороны там Норвегия, а с другой – США и Канада. Они становились все реже, потому что одним и тем же странам надоедало тиражировать одну и ту же информацию. Но зато сведения увеличивались за счет других регионов – Африки, Южной Америки Юго-Восточной Азии.

Распространение змея вдоль берегов Атлантики стало фактом, который требует объяснения. Не подвергаясь преследованию, как китообразные, морской змей перестал быть угрожаемым видом. Как и остальные крупные животные, скрытный и пугливый, он, способный совершать длительные миграции, убоялся судов и самолетов и стал держаться мест, удаленных от человеческой активности. А места эти занимают все меньшее и меньшее пространство океанов.

Наблюдательные, так сказать, способности человека многократно возросли: самолеты, вертолеты, быстроходные суда… Однако еще Пьер Дени де Монфор, «крестный отец» гигантского кракена (кальмара), высказывался по поводу шумов, производимых современной жизнью, которая отнюдь не упрощает работу зоологов, особенно на море: «Именно поэтому животные уходят от берегов, именно поэтому все реже встречается гигантский кракен, о котором древние натуралисты говорили чаше, чем современные».

Слова де Монфора о кракене вполне справедливы и для морского змея. Все потаенные животные скрываются задолго до того, как к ним подходят какие-нибудь плавсредства, – их отпугивают не только шумы двигателей и запахи, но даже громкие разговоры, смех, крики.

Так что морской змей медленно, но верно уступает цивилизации свой ареал.

Ищут змея, а находят новые виды

По всему видно, что достоверных свидетельств о существовании гигантского морского змея хоть отбавляй. Сейчас удалось собрать их около 500. Причем имеются не только данные, полученные от наблюдателей-одиночек, но и коллективные наблюдения – от 100 и более человек!

Всего более тысячи человек задействовано в истории с морским змеем за последние три столетия. К этому числу можно добавить экипажи судов, причем их свидетельства не включают таких реальных существ, как медузы, супергигантские кальмары, китовые акулы, нарвалы, и других, о которых достаточно написано в книгах по зоологии. Имеются отдельные рисунки увиденного и нечеткие снимки. Но осязаемых доказательств нет, хотя и другие океанские гиганты стали известны только благодаря визуальным наблюдениям. Есть китообразные, чье существование допускается наукой, несмотря на то, что ни одного их трупа не было обследовано учеными. Такова, например, история кита с двумя спинными плавниками, замеченного впервые американским натуралистом Рафинеском, но его подлинность была доказана в октябре 1819 года, когда Куа и Гаймар обнаружили в районе Сандвичевых островов целое их стадо во время исследовательского плавания на «Урании» и «Физисьен»: «Все на борту были немало удивлены, когда увидели у них спереди рог или загибающийся назад плавник, такой же, как на спине…». До сих пор никто так и не поймал ни одного экземпляра этого вида, которого Куа и Гаймар назвали рогатым дельфином (Delphinus rhiniceros).

С другой стороны, неизвестный вид кашалота (Physeter tursio), снабженный необычно высокостоящим спинным плавником, несколько раз был замечен у Шетлендских островов, причем воочию его видел такой признанный в зоологии авторитет, как Роберт Сибальд, основатель науки о китообразных. Но ни один натуралист не имел возможности исследовать скелет этого животного, достигающего в длину 18 метров. Сам Филипп Госс наблюдал в Атлантике на подходе к Ямайке стадо огромных неизвестного вида дельфинов с вытянутыми розовыми мордами, длиной 9 метров. Ни одно из этих существ не было поймано.

Напомним, что речь идет о незнакомых видах, относящихся к известным семействам или отрядам животных, а не о морском змее, принимаемом (хотя и далеко не всеми) пока на веру.

Упомянем еще одно китообразное с очень высоким спинным плавником, появляющееся в антарктических водах. О нем впервые упомянули сэр Джеймс Росс и Маккормик. Оба твердо заявили, что это не косатка, плавник у которой меньшего размера. Доктор Эдуард Уилсон, участник экспедиции Роберта Скотта на «Дискавери» в 1901–1904 годах, вспоминает: «28 января 1902 года мы видели трех на широте ледника Росса, а 8 февраля – еще четырех. Они были абсолютно черные сверху, но белые вокруг рта или подбородка, длина их – от 6 до 9 метров. Но самым примечательным был непропорционально высокий спинной плавник, острый, как сабля, высотой от 90 до 120 сантиметров».

Как было уже сказано, об этом животном собрано всего несколько свидетельств и его останки не экспонируются ни в одном музее, но почему-то мало кто сомневается в его существовании.

Потому что ему посчастливилось не походить никоим образом на змея!

Итак, довольно лишних слов. Да, скажет читатель, если морской змей – не «утка», то что же это такое?! Единственное, что можно утверждать наверняка, это то, что большинство существ, окрещенных «морскими змеями», на самом деле вовсе змеи. Науке известно около 50 видов морских змей, обитающих в теплых водах Тихого и Индийского океанов, Они распределяются по 15 родам, образуя единое семейство водяных змей (Hydrophiides).

Ластохвосты (Hydrophis) – род змей из семейства морские змеи. Содержит 10 видов. Ранее к этому роду относили 36 видов, но впоследствии их отнесли к родам Leioselasma, Chitulia и Polyodontognathus. Общая длина представителей этого рода колеблется от 80 см до 1,2 м. Голова большая. Туловище очень толстое. Хвост плоский, довольно короткий, напоминает ласты. Окраска коричневая, чёрная, бурая, желтоватая с многочисленными пятнами различной величины и формы.

Обитают в водах восточной части Индийского океана и западных районах Тихого океана. Предпочитают морские воды, где проводят всю жизнь. Питаются рыбой и моллюсками. Яд достаточно опасен для человека. Это живородящие змеи. Самки рождают до 7 детёнышей.

Вершины своего строения достигли представители подсемейства Hydrophiines, например, Hydrophis fasciatus и Microcephalus gracilis, у которых голова и шея вытянуты и утончены, в то время как брюшная полость, наоборот, утолщена и достигает 4–5 диаметров шеи. Это делает их похожими на плезиозавров в миниатюре, но приводит к потере плавательных способностей, хотя при охоте на добычу позволяет им использовать большое брюхо как рычаг для нападения, в основном, на угрей.

Большинство видов морских змей не превышают по длине одного метра тридцати сантиметров, и только два вида Hydropis достигают двух с половиной метров. Так что нам остается признать, что морские змеи не имеют ничего общего с так называемым морским змеем. Даже самые маленькие особи «змея», о которых сообщали очевидцы, составляли в длину не менее шести метров, а самые крупные – семидесяти пяти (высота собора Парижской богоматери!).

Большие размеры вполне реальны!

Имеется скелет диплодока из Вайоминга длиной 26 метров 65 сантиметров. По отдельным фрагментам костей динозавров, достигающих двух и более метров, можно заключить, что были особи длиной за сорок метров, например, атлантозавры. А если существовали такие большие позвоночные, которые вели сухопутный образ жизни, то, что говорить о морских животных, ведь океан – колыбель гигантов… Так что 75-метровый морской змей остается в допустимых природой границах, если учитывать его общую массу.

Даже если это существо – не рептилия в привычном значении этого слова, оно несет его черты, хотя бы параметры тела (те части, которые выступают из воды, отсюда и заблуждения): длинная цилиндрическая шея или вытянутый хвост. У крупного животного на эти части тела приходится около четверти длины (из 75 метров – около 20), так что чемпион среди морских змеев по массе не превышает крупное, всем хорошо известное китообразное, живущее в наше время.

Как видим, априори нет ничего невозможного в существовании гигантского морского змея. Ни в его размерах, ни в повадках нет необычного. Он просто уклоняется от экзаменовки со стороны ученых на протяжении столетий!

Что касается тех, кто продолжает отрицать существование гигантских существ неизвестного вида в морских глубинах, их мы адресуем к истории гигантского кальмара, который в обозримое время перебрался из объектов криптозоологии в конкретные персонажи учебников зоологии. Думаем, что в скором времени такая же честь ожидает и великого морского змея.

От Магнуса и Мильтона до Левиафана

Когда зоолог пытается идентифицировать то или иное животное, его волнует, прежде всего, оригинальное описание, желательно, самое древнее, без привнесенных искажений. Это в полной мере относится и к морскому змею. Самая первая работа, которую обычно цитируют исследователи, это «История северных стран» шведского архиепископа Олафа Магнуса, опубликованная в Риме в 1555 году. В ней рассказывается о гигантском гаде у норвежских берегов, который не только брал выкуп у жителей побережья, но и наводил ужас на морских обитателей. Этот монстр достигал длины 60 метров, имел гриву и нападал на суда; вставая вертикально между волн, хватал матросов с палубы и глотал их. Эта странная бестия, если она на самом деле существовала, не могла так вдруг выйти из ничего. Должен был быть вид, дошедший до тех времен через многие поколения. И если она была столь огромна, то не могла дойти незамеченной до Средних веков. Давайте, прежде чем говорить о ней подробнее, поищем в более ранних пластах истории.

Одно из важных свидетельств мы находим в шедевре эпической литературы – «Потерянном рае» (1667) английского поэта Дж. Мильтона, где выписывается образ сатаны, обитающего в озере Мрака и похожего на норвежского змея, а также библейского Левиафана. Конечно, по его строкам невозможно дать полное зоологическое описание, просто поэт изготовил коктейль из разных гигантских чудовищ. Но важно то, что он высказывает предположение, что зверем-островом может быть не только кит, но и животное наподобие рептилии, названное аспидохелон (черепаха-рептилия). И еще поэт замечает, что если верить священным еврейским книгам, великий змей Норвегии, оживленный на страницах своей «Истории» Магнусом, выявляет черты сходства с Левиафаном.

Имя «Левиафан» встречается в пяти местах Ветхого завета. Немецкий лингвист Вильгельм Генезиус выяснил, что слово liviah (корона, гирлянда) стыкуется с окончанием an и вместе они приобретают значение «тот, кто закручивается в спираль». А по более вероятной этимологии, это liviah+tan, что значит «гирлянда». A tan, в свою очередь, может означать «крокодил», «кит», «дракон» и «большая рыба».

Если внимательно прочитать отрывки из псалма Давида, где воспевается Средиземное море и говорится о Левиафане, то становится ясным, что речь идет о морском животном, а если прибавить к этому и строки из книги Иова, то проясняется, что это и не кит.

Из описания Левиафана выходит, что у этого монстра гармоничные пропорции, мощная шея, пасть, набитая зубами, красноватый цвет глаз, кожа покрыта плотно прилегающей чешуей, из ноздрей выходят струи пара. Также явствует, что зверь поднимается над волнами и обозревает поверхность сверху. Фраза «мускулы его членом связаны» в поздних переводах превратилась в «члены его тела связаны». Это может объяснить сращение пальцев на лапах в плавательные перепонки, которые наблюдаются у стольких морских животных.

Знаменитый теолог и филолог Самюэль Брошар (XVI век) пытался доказать, что Левиафан не что иное, как… крокодил. Его не смущало, что крокодилы никогда не водились ни в Средиземном, ни в Красном морях, знакомых иудеям; единственный вид морского крокодила (Crocodylus porosus) обитает в Индии, на Цейлоне, в Малайзии и Австралии, где не только плавает в прибрежных пресных водах, но и добирается от острова к острову, даже до островов Фиджи. Речь идет о гребнистом крокодиле.

Гребнистый, или морской крокодил – самый крупный среди соплеменников. Самцы могут достигать длины 6–7 м; самки – 2,5–3 м. По непроверенным данным в Индонезии был замечен гребнистый крокодил длиной до 9 метров. Взрослые самцы весят до 1000 кг; обычно их вес – 400–500 кг.

У них имеются два гребня на морде, которые идут от глаз до передней трети морды. Данный вид крокодилов имеет крупную голову, с тяжелыми, крупными челюстями; по мере взросления самцов поверхность верхней челюсти у них становится всё более морщинистой и бугристой.

Раньше гребнистого крокодила можно было встретить и на Сейшельских островах, сейчас там уже истреблён. Отдельные особи попадались очень далеко от обычных мест обитания, например, в Панамском канале и в Японии. Это объясняется тем, что данный вид крокодила чувствует себя отлично в соленой воде и может преодолевать огромные расстояния в океане.

Гребнистый крокодил – активный хищник. Взрослые самцы, достигшие крупных размеров, охотятся на буйволов, антилоп, диких свиней, обезьян, крупный домашний скот. Особенно активен в сумерках. У берегов Австралии от нападений гребнистых крокодилов гибнет больше людей, чем от атак большой белой акулы.

Заглянем в древние описания

Никакой крокодил, даже гребнистый, явно не заслужил столь восторженных описаний своего хвоста и тем более шеи. И он не поднимается «над водами». К тому же в древности, когда его ареал был шире, он был слишком хорошо известен египтянам и иудеям, чтобы они описывали его как некую невидаль.

Итак, если скандинавские предания о морском змее и иудейские наблюдения Левиафана сходятся в деталях, то выходит, что и те и другие были инспирированы образом какого-то одного крупного животного, похожего на рептилию. Это нельзя утверждать наверняка, но речь явно шла о неизвестном животном.

Следы этих существ можно обнаружить в мифологии многих других народов. Халдейские надписи в Аккаде говорят о змее, который побивает море, и сам он изображен на стенах дворца в ассирийском Хорсабаде. В «Упанишадах», древнем индийском эпосе, часто в качестве персонажей фигурируют морские чудовища. Там действует Басоеки, царь змей, гигант, обитающий в морях.

В популярной китайской сказке рассказывается о морском змее, который был настолько длинным, что джонка плыла от одного его конца до другого, пока он спал. А когда его пересекал корабль, до головы это доходило очень долго.

До нас дошли легенды об ужасных гигантских голубых червях индийских рек, которые по ночам выходят на сушу из тины и глотают быков и верблюдов. Эту историю Ктесий, Плиний, Филострат, Солин, Элиан и Палладий пересказывали в разных версиях, насыщая их все новыми подробностями.

Змей, поднимающийся над водами

До нас дошли легенды об ужасных гигантских голубых червях индийских рек, которые по ночам выходят на сушу из тины и глотают быков и верблюдов. Эту историю Ктесий, Плиний, Филострат, Солин, Элиан и Палладий пересказывали в разных версиях, насыщая их все новыми подробностями.

Имеются упоминания, относящиеся к сухопутным гигантским рептилиям, которые отдельные ученые заносят в досье морского змея. Видимо, Аристотель невольно стал ответственным за это заблуждение: «В Ливии змеи, как сообщают, достигают невероятной величины. Путешественники говорили, что находили в прибрежных районах, где они высаживались, многочисленные скелеты быков, разорванных этими змеями; и их самих преследовали эти змеи и даже утащили нескольких матросов, прихватив лодку».

В самом деле, африканские удавы, достигающие 8 метров в длину, способны проглотить барана и даже человека и являются прекрасными пловцами – могут преодолевать по воде многие километры. Солин, интерпретатор Плиния, сообщал о змеях, которые водятся в Индии и могут глотать оленей, что также представляется реальным фактом. Он писал также, что змеи доплывают до середины Индийского океана и выползают там на острова в поисках пищи. После извержения вулкана Кракатау в 1883 году на Яве первыми туда вернулись огромные десятиметровые питоны. Откуда? С острова, расположенного в пятидесяти километрах!

Самым интересным для нас представляется указание Плиния Старшего о том, что африканские «драконы» пересекали иногда Красное море, чтобы покормиться в Азии: «В Эфиопии рождаются также драконы, похожие на индийских, они достигают 20 локтей длины. Меня удивляет, почему Юба приписывал им гребни… Сообщают, что на берегах этой страны (Эфиопии. – Авт.) они собираются в стаи по четыре-пять и отправляются таким флотом с поднятыми над водой головами в сторону Аравии, чтобы найти там лучшую пищу».

Упомянутый выше Юба был современником Плиния, царем Мавритании, образованным человеком, писавшим на греческом языке труды по естественной истории. Плиния удивляет, почему Юба приписывает драконам наличие гривы. Но ведь ничего удивительного здесь нет, так как сам Юба видел в них самых обычных животных, похожих на питонов. Его описание наводит на размышление о другом виде живых существ – морском змее. Ведь гриву обычно упоминают как раз при описании крупных загадочных рептилий.

Можно вспомнить рассказ Вергилия из «Энеиды» о монстрах, посланных задушить Лаокоона и его сыновей: два змея, пришедших из Тенедоса, продвигались по спокойному морю, разворачивая свои гигантские кольца, и направлялись к реке. Их груди были вровень с волнами, кроваво-красные гривы возвышались над поверхностью вод. Тела их взбивали громадную пену, рождая бездны. Глаза блистали красным светом, языки трепетали в глотках, издавая свист.

Многое в приведенном описании вызывает сомнения. Картина, нарисованная автором, наводит на подозрение, что речь идет об одной из самых загадочных рыб планеты – регалеке, или сельдевом короле.

Это странное животное внушительной длины – до девяти метров – имеет ремнеобразную форму. Спинной плавник начинается у него на голове над глазами и тянется до оконечности тела. В нем около 300 лучей, из которых 10–15 сильно удлинены, снабжены перепонками и образуют на голове султан.

О сельдяных королях известно мало, они впервые были описаны в 1770 году норвежским натуралистом Петером Асканиусом и в 1778-м его коллегой из Дании Мартеном Брюннихом. До сих пор в руки людей попадали только фрагменты сельдяных королей, всплывшие на поверхность со средних глубин. Их строение настолько хрупко, что, будучи вытянутыми из воды, они разрываются уже от собственного веса. Кроме северных вод сельдяной король был найден в Средиземноморье – его знали и греки, и римляне.

Единственный экземпляр сельдяного короля сейчас экспонируется в Музее естественной истории Лос-Анджелеса.

Таинственный герой «Физиологуса»

Досье на нашего подопечного, грубо говоря, – настоящая помойка.

Средневековой Европе мало что досталось от научных сокровищ древних греков, римлян, византийцев, народов восточных стран. Как результат смешения всех сведений, и, прежде всего, библейских, родился «Физиологус» – первичный бестиарий, который сегодня можно было бы наречь бестселлером средневековой литературы по зоологии.

В разделе, который здесь нас особенно интересует, содержатся сведения о гигантском питоне и Левиафане – морском страшилище иудеев. Первый, ныне именуемый драконом и обладающий гривой сельдяного короля, оказался в «Физиологусе» более морским, чем является на самом деле; второго же бестиарий ошибочно характеризует как рептилию.

В средневековых сочинениях содержатся некоторые расплывчатые сообщения о змееподобных гигантах, появляющихся из глубин моря. Но как их распознать?

В свете современных данных можно задаться вопросом: не наш ли это герой – таинственный аспидохелон, упомянутый в «Физиологусе»? Натуралисты в XV веке говорили, что аспидохелон – это «красивое морское животное», отчасти змея, отчасти черепаха. Большинство современных свидетелей сообщают о наличии у него черт плезиозавра и о том, что он представляет собой все же морское млекопитающее с длинной шеей. Посмотрим, как описывает плезиозавра Дин Бакленд, классик динозавроведения: змея, заключенная в корпус черепахи… А что подумать о драконе, которого, согласно Гийому Дюрану, епископу из Менда, видели в VI веке н. э. в Риме во время разлива Тибра? «Наводнение достигало такой силы, что вода поднялась до верхних этажей дворцовых построек. В один из тех дней римлянам и довелось наблюдать гигантского змея, распластанного на дне реки как огромное бревно…». Следствием наводнения стала эпидемия чумы, и о ней говорили больше, чем о змее. Что ж, описание тибрского змея сходится с Аристотелевым, «похожим на бревно, черным, круглым…».

И, наконец, известен еще змей святого Брендана (VIII век), отважного ирландского монаха-путешественника, – «безразмерное чудовище на волнах, вызывающее сильное волнение вод…». Надо полагать, что каждый, кто переписывал позднее летопись монаха, прибавлял от себя к тексту что-то новое, поэтому восстановить первоначальный облик этого змея попросту невозможно. Думается, что Брендан-Макфинлох описал нечто схожее с Левиафаном.

Удивительный теннин

Арабы и персы поступили мудро – они не только собрали все собственные достижения, но и добавили к ним наблюдения эллинистической науки. Впрочем, и у них встречаются упоминания о морском змее как о «рыбе в форме верблюда» (персидский космограф Касвини, XII век).

Левиафан

Что ж, верблюд был для древних персов главным животным, и не сравнить с ним неведомое животное они просто не имели права. Куда больший интерес представляет слово «теннин», которое встречается в сочинении арабского путешественника и историка Масуди, датированное 954 годом. Слово «теннин», по мнению К. Барбье, восходит к иудейскому tannin. У евреев это слово означало всех монстров, чудовищ пустыни, рек и морей, тогда как у арабов его значение весьма ограниченно и оно употреблялось лишь по отношению к определенному животному.

Масуди считает, что tennin – рептилия, живущая в глубине океанов, окрепнув с возрастом, она становится грозой рыб, и Бог придает ей форму черного змея, блестящего и длинного; пасть его возвышается над вершинами гор, а свист вырывает с корнем деревья.

Другой арабский автор, Ибн Аббас, добавляет: «Эти змеи достигают возраста 500 лет и управляют всеми другими змеями Земли…» Не навеяны ли подобные верования живыми гигантскими существами? Не сочетает ли в себе tennin черты сразу нескольких зверей?

И не может ли быть так, что некоторые формы древних животных могли одновременно обитать в двух стихиях – на суше и в воде?

Пожиратели чудовищ

Несмотря на устрашающий вид, в целом, морские змеи не являются опасными для человека. Интересно, что арабы приписывали киту восьмиметровую длину, рисовали ему рога и когти и считали, что он нападает на корабли и пожирает моряков. Если некоторые агрессивные действия и свойственны косаткам и раненым кашалотам, то они не присущи китообразным в целом. Репутация же агрессивного животного – норвежского змея, Левиафана и теннина – доказана и подтверждена.

Если верить хронистам, то в Средние века весь известный тогда мир был ареной кровавых столкновений героев со змеем. Не было такой провинции мира, восточной или западной, где не воспевали бы какого-либо триумфатора, победившего того или иного монстра.

Именно победа над змеем вывела в герои Сигурда и Зигфрида, Беовульфа и короля Артура, Тристана и Ланселота, св. Георгия и св. Федора. Но все эти шевалье и рыцари без страха и упрека – не в фальшивом ли ореоле славы они купались, подобно богу солнца Ра и его вавилонскому аналогу Мардуку или ведическому богу Индре, чьей задачей было постоянно попирать чудовищ? Во всех античных эпопеях – индо-персидских, греко-латинских, тюрко-славянских, франко-германских и франко-кельтских – боги, герои и святые делали одно и то же, как бы они себя ни именовали. Попирание дракона так тесно было связано с любой героической биографией, что каждый такой эпизод принимать на веру было бы наивно.

Повадки чудовищ, городскими ли о них были предания или сельскими, не позволяют принимать всерьез эти повсеместно распространенные легенды. У всех монстров из легенд – несколько голов, пламя из пасти, перепончатые крылья, несметные сокровища, юноши и девушки, которыми они питались… Масуди отмечал: «Персы, не отрицая существование теннина, указывали, что у него семь голов».

И это был уже не Левиафан, а протей, с лапами льва или скорпиона, ядовитый, как гадюка, с крыльями, как у летучей мыши, да иногда еще и со щупальцами.

Чтобы обрести нормальные формы, морской змей вынужден был ждать вплоть до XVIII века, эпохи Просвещения. Однако не будем обольщаться – свет наступившей новой эпохи оказался лишь слабой лампочкой для исследования нашего подопечного.

Змеи «Дедала» и «Вальгаллы»

…6 августа 1848 года корвет ее величества королевы Британии «Дедал» шел вблизи мыса Доброй Надежды, у южной оконечности Африки. Неожиданно гардемарин заметил в море нечто, быстро приближающееся к паруснику. Он сразу же поставил в известность офицеров, и семеро членов экипажа, включая капитана Питера Маккея, прекрасно разглядели то, что они назвали гигантским морским змеем. Видимая часть существа составляла в длину более 60 футов, но в диаметре не превышала 15 дюймов. Окрас был темно-коричневый, желтовато-белый на горле с неким подобием гривы, похожей на пучок водорослей на конце. Двигаясь со скоростью 12–15 миль в час, оно, похоже, не совершало извивов – ни вертикальных, ни горизонтальных и даже не делало видимых глазу толчков. «Оно неизменно держало голову как у змеи, в четырех футах от поверхности, и ни разу не сбилось с курса».

Когда «Дедал» вернулся в родной Плимут, и сообщение об этом случае появилось в лондонской «Таймс», лорды адмиралтейства потребовали подробного отчета. Маккей написал официальную бумагу, которая также была опубликована. Поднялся шум. Поскольку описания совпадали, многие в сообщение поверили. Маккей и его офицеры пользовались заслуженной репутацией честных моряков. Однако широкая публика, которую так долго кормили мистификациями, подозревала новый обман.

Через некоторое время разгорелся научный спор.

Вся закавыка заключалась в самих показаниях свидетелей. Даже если их человеческая репутация была вне всяких сомнений, научный потенциал явно «не тянул». Моряки, священники, обычные путешественники зачастую не обладали навыками научных наблюдений, не могли определить ценность и характер того, что они видят. Поэтому, несмотря на столетиями поступавшие со всего мира сообщения, ни один ученый ни разу хотя бы одним глазом не взглянул на морское чудовище.

Положение резко изменилось в 1905 году, когда два уважаемых натуралиста, члены лондонского зоологического общества увидели, наконец, огромное, не известное науке морское чудище.

Седьмого декабря естествоиспытатели Э. Дж. Б. Мид-Вальдо и Майкл Дж. Николл крейсировали на яхте принца Кроуфордского «Валгалла» вдоль берегов бразильского штата Параиба. Неожиданно Мид-Вальдо заметил широкий, примерно шести футов длиной плавник, разрезавший воду в ста ярдах от корабля. Присмотревшись, он разглядел внушительных размеров тело под поверхностью воды. Как раз когда он вытащил бинокль, над водой появились огромная голова и шея. Только видимая часть шеи была около 8 футов длиной, а шириной с человека средней упитанности. Голова была соответствующих размеров и напоминала черепашью, да и глаза тоже; и голова, и шея сверху были темно-коричневыми, а книзу становились белесыми.

Свидетельство Николла было похоже на наблюдение Мид-Вальда с одной-единственной оговоркой: по его мнению, это было млекопитающее, а не рептилия, хотя, за точность поручиться он не мог.

Оба сообщения незначительно отличались от многих других, и хотя встретили некоторое недоверие, куда менее остальных оспаривались учеными. Все же Мид-Вальдо и Николл были исключением из общего ряда свидетелей. Окруженное мифами чудовище всегда навлекало столько насмешек на тех, кто его видел и описывал, что многие открещивались от былых заявлений, начисто отрицая все, что видели. Сейчас даже невозможно подсчитать, сколько наблюдений пошло прахом по одной лишь той причине, что свидетели происшедшего «слишком долго грелись на солнышке» или «хватили лишку». Они просто боялись оказаться высмеянными. Рассказывают об одном капитане, который отказался посмотреть на морского змея. Он обедал в своей каюте, когда вошел дежурный офицер и попросил подняться на мостик, чтобы понаблюдать за странным существом. Нет и нет – даже через орудийный порт!

По мере того как паровые суда вытесняли парусники, сообщения о неизвестных или непонятных животных, виденных в открытом море, становились все реже и реже. Шум двигателей наверняка предупреждал животных о приближающейся опасности.

Пароход поранил змея

По словам известного норвежского исследователя Тура Хейердала, «мы чаще всего бороздим моря с включенными движками, стучащими поршнями, и вода пенится у наших бортов; потом же мы возвращаемся той же дорогой и заявляем, что кругом в океане ничего не видно!». Нет ничего удивительного в том, что в наши дни морского змея чаще видят с берега или с небольших суденышек, курсирующих вдоль береговой линии. Возможно, именно поэтому Калифорнийское побережье так привлекательно сегодня для чудовищ. Здесь, кроме неопределенного существа, замеченного в 1983 году у Стинсон-Бич и Коста-Месы, побывали и другие таинственные посетители: одному из них местные жители дали имя Сан-Мартин, другому – Бо-Бо, Монтрей навещал Старик, а Сан-Клементе посетил одноименный монстр, самый знаменитый из них всех.

Впервые появившись между 1914 и 1919 годами, это чудовище вошло еще раз в пенные воды внешнего пролива Санта-Барбара между островами Сан-Клементе и Санта-Каталина. На протяжении многих лет члены американского клуба спортивного рыболовства «Тунец» часто наблюдали его и неизменно сообщали об этом, увеличивая тем самым славу своего клуба. Их описания оказались настолько одинаковыми, что один из специалистов заметил: «Это все равно, что записать что-нибудь на граммофонную пластинку, и каждый свидетель станет прокручивать ее снова и снова». Но, как подчеркнул газетчик, всех людей он расспрашивал поодиночке, «и ни один из них не ведал, что я беседую с остальными о том же самом чудище».

Скептики могли только дивиться тому, как члены клуба подробно, часами обсуждали самую невероятную историю в их жизни, пока их описания не слились в единую цельную версию, но вопрос так и остался открытым.

В те же годы Ралф Бандини, секретарь клуба, тоже видел монстра, но мельком и с большого расстояния. Однако в 1920 году ему довелось наблюдать его вблизи. Как писал он в 1932 году в своей книге «На крючке», чудовище обладало несколькими отличительными чертами: темным окрасом, длинной толстой колонноподобной шеей, гривой, похожей на пучок водорослей или спутанные волосы, и огромными сверкающими глазами. Шея и голова возвышались над водой на 10 футов и составляли в диаметре около 5–6 футов. Крупные, навыкате, глаза имели 12 дюймов в диаметре. Причем поразительно глупые и безжизненные.

Как и многие другие предполагаемые морские змеи, этот так же неожиданно погрузился и исчез в пучине. Наблюдая лишь за его головой и шеей, Бандини попытался представить себе общий размер чудовища. Он прикинул, что он может быть больше, чем самый крупный кит, ибо волны совсем не раскачивали его, как это происходит с китом.

Во время Второй мировой войны моряки, понятно, больше следили за появлением вражеских судов, нежели за морскими змеями, и на этот период животные почти совсем выпали из поля зрения натуралистов. Первые послевоенные годы тоже мало что прибавили, лишь изредка на страницах газет мелькали случайные заметки. Большинство людей по-прежнему считало чудищ персонажами фольклора или следствием морской болезни. Пока… Пока в 1947 году не пришло сообщение о том, что пароход «Санта-Клара» компании «Грейс Лайнс» наткнулся на морского змея и даже сильно поранил его.

Произошло это незадолго до полудня 30 декабря. Судно шло своим курсом по тихой воде в 118 милях от мыса Лукаут в Северной Каролине, как неожиданно в 30 футах от носа корабля из воды показалась огромная голова пресмыкающегося. На мостике в этот момент находились трое офицеров, и все они отчетливо разглядели существо. Офицеры описали огромное существо с головой в 2 фута шириной и 5–6 – длиной и цилиндрическое тело около 3 футов ширины. Оно было гладкокожее, темно-коричневого окраса. Заслуживавшие доверия свидетели дали детальное описание, совпавшее с тем, что оставил Ральф Бандини.

Тварь из Керкевиля – гигантская акула?

Пополудни 28 февраля 1934 года труп огромного животного необычного вида был обнаружен рыбаками на пляже Керкевиля, к западу от французского Шербура. Очевидцы утверждали, что его голова похожа на верблюжью, и к тому же держалась на тонкой шее. У него были две большие плавательные лопасти в передней удлиненной части тела, один плавник на спине и длинный хвост с острым концом. Кожа, казалось, была покрыта мехом из беловатых волосков, коротких и густых. По размерам животное достигало шести метров в длину, из которых 90 сантиметров приходилось на шею, и было полутора метров в диаметре в самом толстом месте. В 50 метрах от трупа валялась куча внутренностей, среди которых, согласно журналу «Круа», различили легкие, брюшину и почки зверя.

Всякий, кто слышал о пересудах вековой давности по поводу зверя из Стронса[1], должен был недоверчиво отнестись к перечню примет нового скелета или к изображающим его фотографиям. Однако пресса, информированная лучше всех, как ей и положено, решительно отмахнулась от воспоминаний о деле, которое сотрясало научный мир столетием раньше, и принялась изливать на читателей целые потоки разных домыслов, основанных на более или менее правдоподобных предположениях. В то время как агентство Рейтер в тоне размышления поделилось с читателями версией, что речь идет о китообразном, его британский собрат Юнайтед Пресс заявил, что, по словам знатоков из музея естественной истории, это морская корова. И все это – невзирая на очевидную хрящевую природу скелета животного, что было объявлено одной из самых характерных черт. Решительно никаких плодов не принес урок Стронса!

Капитан и владелец буксира объявил всем, кто желал его слушать, что 25 и 26 января он встречал неподалеку от волнореза Керкевиля огромное морское существо, передвигавшееся со значительной скоростью. Когда животное внезапно подняло голову из воды, она показалась ему похожей на лошадиную. А когда чудище появилось снова, в 150 метрах, так что стала чуть виднее шея, бравый моряк нашел в ней сходство с верблюжьей.

Вынужденные поделиться своими мыслями о природе существа по фотографии, три английских специалиста, и далеко не худших, в одной и той же «Дейли мейл» изложили свои воззрения по этому вопросу, в корне расходящиеся друг с другом. Доктор Берджес Барнетт, хранитель Дома рептилий Лондонского зоопарка, объявил, что речь, вне всяких сомнений, идет о небольшом ките, а доктор У. Т. Колман, хранитель отдела зоологии Британского музея естественной истории, предположил, что на снимок, должно быть, попала гигантская акула. Их коллега Мартин Хилтон счел, что это огромный тюлень.

Парижский музей естественной истории ограничился официальным сообщением, что 1 марта сего (1934) года на нормандский берег выбросило «сложно определимое существо». Направленный выяснить, что же там было выброшено на самом деле, доктор Жорж Пети прибыл утром 3 марта к скелету, который, по его словам, «представлял из себя на первый взгляд бесформенную массу сероватого цвета, которую сначала можно было принять за скалу, если бы она не была так вытянута в длину и если бы не был так заметен позвоночник с кусками мяса и череп, голый и беловатый».

«Я тут же понял, – заявил доктор Пети, – что передо мной никакое не морское млекопитающее, как подозревали, а хрящевая рыба. С помощью людей, видевших животное до меня, я восстановил его общий вид. Первый отдел позвоночника еще сохранился, хотя оказался изрядно покалеченным; место второго, брюшного и анального позвонков, намного меньших, целиком утерянных, я смог обнаружить и также восстановить форму хвостового позвонка, отделить от прочих кости грудины. Метрах в 50 от туловища находилась груда фрагментов внутренностей, среди которых сохранился спиральный клапан, характерный для хрящевых, и красноватые дольчатые железы показались мне сначала яичниками, потом поджелудочными железами, но, как выяснилось, оказались селезенкой. Я собрал для отправки в музей несколько «доказательств», среди которых были череп и передняя часть позвоночника.

В итоге осмотра у исследователей создалось впечатление, что «монстр» из Керкевиля, – должно быть, гигантская акула. Известно, что точное определение вида акулы при отсутствии зубов и кожи невозможно. Они также были лишены ряда других данных, которые обеспечили бы нужные измерения, а также всех необходимых материалов для сравнения, так как даже череп, находившийся в нашем распоряжении, имел повреждения.

Тем не менее, библиографические изыскания и различные сопоставления позволили подтвердить то, что они полагали правильным с самого начала».

Как отрадно для зоолога, познакомившись с выводами по столь запутанному делу, узнать, что существуют в его области науки люди добросовестные, способные вынести ясное суждение, как нельзя лучше выраженное, каждый вывод которых сделан с большой тщательностью и осмотрительностью!

Доктор Пети, основательно допросив хозяина 117-го буксира, заключил, что живое существо имело прямое отношение к скелету, более искалеченному, нежели полусгнившему, и что, вероятнее всего, именно эту акулу, выброшенную на берег, и наблюдал моряк месяцем раньше. По его мнению, буксировщик рассмотрел только край головы рыбы и вообразил, что она держалась на длинной шее. Но, поскольку месье Пети уверял, что не видел спинного плавника – характерного органа, который трудно не заметить у акулы, плавающей на поверхности, – я лично склонен считать, что эта находка не имеет ничего общего с керкевилльской.

Скрупулезные комментарии доктора Жоржа Пети – образец «дедуктивного метода», которому мог бы позавидовать сам Шерлок Холмс.

«Я не считаю чем-то особенным, что в глазах неспециалистов гигантские акулы после гибели приобретают сходство с плезиозаврами, как только их касается разложение, – пишет доктор Эйвельманс. – Без сомнения, это обусловлено особой структурой их жаберных перегородок: они такой большой длины, что практически соединяются на спине, окружая разрезами всю шею. Эти акулы, образно говоря, живут как бы в полуобезглавленном состоянии. Как только гниение охватывает рыхлые ткани, весь жаберный аппарат легко отделяется, и вслед за ними отделяются челюсти и все мышечные волокна вплоть до начала грудных плавников так, что остаются крошечная черепная коробка и позвоночник, окруженный мышцами, – это-то и создает впечатление худой длинной шеи».

На другом конце тела нижняя доля хвостового плавника акулы, лишенная опоры, тоже быстро отваливается: позвоночник в действительности продолжается только до верхней доли. Тогда-то труп и приобретает «длинный и заостренный хвост».

Что придает чудовищный вид столь экстравагантно сложенным псевдоплезиозаврам, так это их «пушистость». На самом деле у хрящевых рыб поверхностные мышцы и волокна соединительных тканей становятся нитевидными вследствие гниения и работы любителей падали, которые сдирают с них кожу. В результате рыбы оказываются покрытыми густым, пышным «мехом», окрас которого варьируется от грязно-белого до рыжего, в зависимости от степени разложения или высушивания при попадании на берег. Там, где еще сохраняются бахромистые спинные плавники, этот «мех» принимает вид гривы.

Как мы видим, совсем не требуется особого полета мысли или наивности средневекового сознания, чтобы создать в воображении монстра из того, что в действительности является всего лишь останками большой рыбы. Похоже, что самой Природе время от времени доставляет удовольствие мистифицировать нас подобным образом. Так что лучше ей не слишком доверять. Но урок Стронса, повторенный в Керкевилле, кажется, не пошел впрок ни «знатокам», как вскоре доказали их фантастические выводы по поводу канадского чудища с острова Генри, ни профанам, что можно констатировать, заглянув в любую газету.

Новые находки на побережье Туманного Альбиона

…В декабре 1933 года, взволнованный слухами о лох-несском чудовище, мистер Е. Дж. Гарсон сообщил в «Таймс», что весной 1928 года он лично созерцал на пляже в Пра-Сэндс, в Корнуолле, искалеченный труп «очень любопытного зверя». Естественно, он был волосат, у него была длинная шея и вытянутый узкий хвост и четыре ласта. Находку никогда не осматривали зоологи, но на одной из фотографий можно было разглядеть позвоночник, который удивительно похож на позвоночник гигантской акулы.