Город бабушек бесплатное чтение
Непоседа из Полянки
– Викуся, ты куда? – крикнула бабушка Мила, заметив, что внучка натягивает на ноги сапожки-дутики.
– На школьную горку! – донеслось в ответ, и Вика, нахлобучив шапку и сунув руки в рукава куртки, исчезла за дверью.
– Вот егоза! – покачала головой бабушка.
Вообще-то она обычно называет любимицу «шемелой», что на местном диалекте означает «непоседа», но какая разница, каким словом наградить девчонку, которая и полчасика не может посидеть на месте?!
Если какому-нибудь художнику вдруг вздумается нарисовать портрет озорницы, может смело выбирать Вику. Ямочки на щёчках, озорные глаза цвета молочного шоколада и целая копна светлых непослушных волос, каждый волосок торчит, как ему вздумается, как ни причёсывай!
Вике восемь лет, хотя большинству ребят в её втором классе уже исполнилось девять, просто она пошла в школу с шести лет. «Сейчас так можно! – объясняет бабушка тем, кто удивляется. – Если ребёнок подготовлен и есть желание».
У Вики к первому сентября было и то, и другое. И в школу её приняли без возражений, даже несмотря на небольшой рост. Она и сейчас совсем малявка, за полтора года учёбы почти не подросла.
«Ты у меня как Филиппок», – вздыхает бабушка. И тогда Вика сердится. Ей не нравится рассказ о деревенском мальчике в большой отцовской шапке, который, несмотря на малый рост и возраст, отправился в школу. Наверное, потому, что фамилия у Вики – Филиппова.
Викуся надеется, что очень скоро вырастет и больше не будет самой маленькой в классе. И вдобавок Гузель, лучшая подруга, так же думает и поддерживает. Значит, точно так и будет!
Вика обожает играть с черноглазой одноклассницей, живущей на соседней улице. И имя Гузель ей очень нравится. В переводе с татарского – «красавица». «Вот бы у меня было такое же звучное имя! – иногда мечтала Вика. – Я бы чувствовала себя принцессой!» И тут же беспокоилась: бывают ли у принцесс такие же непослушные волосы, как у неё?
Однажды она не вытерпела и поделилась своими мыслями с дедом Валерой, но тот в ответ только рассмеялся.
Вика после этого долго дулась на деда, приговаривая: «Ничего мужчины не понимают в красоте имён!»
А потом пристала к бабушке:
– Бабушка! А можно мне другое имя придумать? Хотя бы временно.
Бабушка сразу уловила, откуда ветер дует.
– Своё разонравилось?
– Ага!
– Ну и какое же ты хочешь?
– Какое-нибудь солидное. Например, Феодора или Клеопатра…
Бабушка тихонько хмыкнула себе под нос (уж кто-кто, а она привыкла к Викиным выдумкам), сказала в шутку:
– Мне кажется, тебе больше подойдёт Брахмапутра!
Вике стало интересно, она повернула голову и поймала бабушкин взгляд.
– А кто такая Брахмапутра?
– Это река в Индии. Никогда не течёт в одних берегах, постоянно меняет своё русло.
– О! Это мне подходит! Буду индийской рекой, и пусть меня называют Брахмапутра Денисовна.
Но бабушка тут же с нескрываемой гордостью поведала, что полное имя Вики – Виктория – переводится как «победа». Девочка обрадовалась ещё больше! Запрыгала, захлопала в ладоши. Это же так здорово! Не надо менять своё замечательное имя! Которое, оказывается, специально для неё выбрал папа (а он во всём знает толк!). Живущие своей жизнью волосы – не беда, а показатель творческой личности. Это она уже потом сама догадалась.
Разговор тот случился ещё прошлым летом, а теперь Викины папа с мамой живут «за тридевять земель». Так обычно говорит дедушка. «В тридесятом царстве под названием Санкт-Петербург», – любит добавлять Вика. Они уехали на заработки и приезжают редко, только в отпуск или на праздники.
– Далеко, да и дорога дорогая, – объясняет бабушка, и Вика знает, что это правда. И терпеливо ждёт родителей. Ничего тут не поделаешь, если взрослым так надо.
Хотя, если сказать честно, Вика очень и очень скучает. Особенно по вечерам, когда за окнами темнотища. Замёрзшая ветка тополя стучится в окно: пустите погреться! Оторвавшийся от подоконника железный лист громко ругается с ветром, а из квартирных углов выползают карабры – противные страхи. Бр-р-р! Нестерпимо хочется, чтобы мама была рядом и папа обнимал крепко-крепко. Как прежде, когда возвращался с работы.
Вика помнит каждую чёрточку на лице отца, его колючий подбородок и усталые глаза, которые мигом загорались, когда он видел дочку. «Викуся, киса моя! Покажи, как любят слонов?!» И она повисала у папы на шее. А сейчас никто ей так не говорит и Викусей ласково не называет, разве что бабушка.
Когда становится совсем невмоготу, девочка звонит в Санкт-Петербург и выкладывает начистоту все свои страхи и напасти. И тогда сразу становится легче. Конечно, бабушка с дедушкой большие молодцы и самые лучшие взрослые из тех, кто рядом, но всё-таки лучше, чтобы все дети жили с мамой и папой. Это Вика поняла на следующий день после отъезда родителей. Когда она вырастет, у неё всё будет по-другому!
Бабушка Мила уже год, как вышла на пенсию, но продолжает работать продавцом в маленьком продовольственном магазине. В городе Полянка, где они живут, всё небольшое: дома, улицы, школы, автовокзал.
Давным-давно, когда не было компьютеров и сотовых телефонов, здесь работали завод и две фабрики. А потом по непонятной причине они закрылись, и жизнь в городке стала понемногу замирать. Когда бабушка об этом рассказывает, она обычно вздыхает. Печалится. Это в ней активизируется микроб, заставляющий сравнивать настоящее с прошлым и грустить. А Вике больше нравится думать, что Полянка – прекрасный город в большом лесном государстве. Так веселее!
Город бабушек
Вика несётся во всю прыть, на ходу поправляя съехавшую шапку. За ней, как собачонка на верёвочке, бежит, подпрыгивая, «ватрушка». Это новогодний подарок мамы и папы. Для того чтобы кататься с большой горы нужна именно такая, и Вика рада, что вот-вот полетит как птица.
Сейчас конец марта, первый день весенних каникул, и «ватрушка», наверное, тоже счастлива, что дождалась своего часа. Бабушке Миле зима надоела, а Вике – ни капельки. Северная зима – красавица! Снег под ногами искрится, с неба снежинки, не торопясь, спускаются – мелкие, воздушные, словно сахарная пудра. Вика выставила кончик языка, поймала одну и запрокинула голову. А в вышине солнце смеётся. Такое яркое, что глазам больно.
«Пусть весна немного подождёт», – подумала Викуся и втянула в себя целую пригоршню вкусного-превкусного влажного воздуха.
«Тинь-тинь-тинь!» – громко раздалось прямо над ухом. Это синички друг с другом новостями делятся.
Сейчас девочка повернёт на главную улицу, а там недалеко и школьная горка, где ждут её друзья. Вика бежит и улыбается. Да и как можно сдержать улыбку, если на каждом шагу знакомые.
«Здрасьте! Здрасьте!» – щедро раздаёт она приветствия направо и налево. Пока встречаются только взрослые. Вот прошла бабушка Лиза, она работает в кинотеатре. Следом соседки по дому: парикмахерша бабушка Нина и бабушка Галя из отдела игрушек. У продуктового магазина повстречалась бабушка Рашида – Гузелькина бабушка.
Вот из-за поворота медленно выплыла ещё одна, совершенно непохожая на старушку, бабушка. Это Феодора, учительница рисования – самая странная из всех в округе на сто километров. Так считают многие жители Полянки, но только не Викуся. Она-то знает, что Феодора – настоящая волшебница: длинная, до земли, тёмно-коричневая юбка колоколом, короткая модная шубка с искрящимся мехом и экстравагантная шляпка – всё по её собственному дизайнерскому проекту. Феодора всегда ходит медленно, погружённая в свои мысли, и от этого производит впечатление совершенно неземной женщины – феи. Вот бы к ней в класс школы искусств записаться! Но бабушка Мила говорит: надо с начала года, сейчас не примут.
Девочка проводила учительницу восхищённым взглядом и водрузила на голову «ватрушку». Как будто это шляпа, такая же большая и прекрасная, как у Феодоры. Но экстравагантный головной убор мстительно наползал на глаза.
Ой, ничего не видно! Тяжёленькая шляпка. Как её носить? Бумц! Викуся с размаху шлёпнулась и тут же вскочила, потирая коленку. Ну её, эту шляпенцию! В стеклянной витрине магазинчика Вика увидела свою обиженную физиономию, показала ей язык и вприпрыжку понеслась дальше.
Полянка – настоящий город бабушек. То есть красивых и энергичных, совсем не старых женщин, у которых появились внуки. И совсем чуть-чуть – дедушек. Поэтому Викуся нисколечко не удивляется, что герои сказок зачастую бабушки и дедушки, внуки и внучки. Она-то знает, что родителям либо некогда, либо они уехали на заработки. У кого в Москву, у кого в Санкт-Петербург, а у кого, как у одноклассника Никиты, даже в Америку. Может, он и врёт. Сочиняет, конечно! Ну и пусть придумывает – так веселее.
Учительница Елена Петровна – тоже бабушка. Совсем недавно ей стала, когда на последнем уроке перед каникулами ей позвонили на сотовый и сообщили, что родился внук Мироша. Она засияла и даже в ладоши захлопала! А потом спохватилась, но никак не могла успокоиться и отпустила ребят пораньше.
Вика мечтает, чтобы и у бабушки Милы и дедушки Валеры появились ещё внуки, а у неё – сестрёнка или братишка. Или сразу оба. И хорошо бы не младенцы, а большие, чтобы с ними сразу играть и рассказывать сказки. Жаль, мама с папой никак не соглашаются. Ну ничего! Вот придёт лето, родителям надоест жить в большом городе и они приедут домой, в отпуск. Тогда-то она их точно уговорит!
Викины радости
Последний квартал, поворот… А вот и школа!
– Вика-а-а! – кричит Гузелька, слетая с горки на «ватрушке», и, еле успев затормозить, останавливается у самых ног. Но тут же вскакивает и, запыхавшись, предлагает: – Давай паровозиком!
Конечно! Обязательно паровозиком! Ведь на горке собрался почти весь класс, и сейчас они съедут вниз, сцепившись все вместе. Впятнадцатером! А Вика непременно хочет оказаться в самом начале хохочущего состава.
Горка у школы не простая – овражная. Длинная-предлинная – и это великолепно! Можно ехать долго-долго и кричать от восторга «а-а-а!» Или скатываться молча, со смехом внутри, когда радость клокочет в груди, и сердце громко стучит от счастья. И так лететь вниз много-много раз и всегда по-разному: то на животе, то на спине, боком, задом наперёд, вдвоём, втроём и вообще как захочешь. Только ветер свистит в ушах, да несётся мимо снеговая пыль! Плюх – и в сугроб, а сверху морозное солнце хохочет!
Катаешься так час, два или сто часов, пока не зазвонит мобильник. Это бабушка Мила зовёт домой.
– Не-а, ба-а! Потом! Ещё немного покатаемся! Пока не все ребята ушли! – кричит Вика, прижимая к раскрасневшейся щеке телефон. – Ну, ба, я совсем не голодная!
Но бабушка знает, как выманить внучку с горки. Обычно она говорит: «Иди, новую книжку почитаем!» – и Вика, немного подумав, соглашается. Это такое занятие, на которое можно променять и горку. Когда вдоволь накатаешься, конечно!
Вика может почитать и сама, но слушать бабушку Милу – непревзойдённое удовольствие! Особенно перед сном. Но можно и днём, и даже утром – когда книжка попадается особенно интересная. Хотя днём бабушке часто некогда, и Вика дочитывает сама.
Но вечер – особенное время. Они с бабушкой забираются на большой диван, укутываются в клетчатый плед и вместе переживают похождения героев. Бабушка Мила читает мастерски. Оживляет и сказку, и быль.
– Чувствуешь дыхание книги? – иногда спрашивает бабушка. – Вкус слов, прелесть сюжета?
Вика пожимает плечами. Ей пока больше хочется узнать, что будет дальше. Но постепенно девочка начинает прислушиваться к своим ощущениям. А бабушка между тем смакует каждую фразу. Благодаря своему особому нюху она умеет находить интересные книги. Заходит в книжный магазин или библиотеку и сразу с порога:
– Нет ли у вас чего-нибудь вкусненького? Свежих книжечек для ребёнка? Проголодались мы.
Поведёт глазами и раз – выловит то, что нужно. Эта книга пахнет странствиями, а в той звучит мелодия любви…
Так, через книги, Вика во многих странах и городах побывала. А скольких друзей приобрела! Она потом долго с ними мысленно играет: разговаривает про себя и поэтому никогда не скучает. Ни в очереди, ни в непогоду, а уж в классе, на уроке, когда быстрее всех выполнит задание, – тем более.
Вика не так давно для себя открыла, что, когда другие ребята ещё пишут, можно мысленно поиграть с Буратино и Мальвиной или придумать новое приключение с Томом Сойером. Иногда в такие минуты к Вике в гости приходят герои мультиков: девочка-балерина из Франции или мальчик, приручивший дракона. Вика забывает обо всём и рисует их рядом с примерами или украшает обложку тетрадки. Не нарочно рисует, случайно получается.
В таких случаях Елена Петровна бывает недовольна. И почему? Непонятно. Разве ей самой не хочется придумать какое-нибудь новое задание, весёлое или смешное? Когда учительница сердится, Вика не обижается, а мысленно подставляет ей слоновьи уши, удлиняет ноги или нос и улыбается, а иногда даже тихонько прыскает в кулак. Ведь это так смешно выглядит!
Но Елена Петровна сумела-таки разгадать Викин придумывательский секрет. Однажды она подошла к её столу и наклонилась так низко, что девочка увидела в тёмных зрачках учительницы своё отражение и растерялась. Елена Петровна заговорщически улыбнулась и положила перед девочкой толстую тетрадь. Жёлтую, солнечную, со смешным рыжим котёнком на обложке.
– Это тебе подарок! Можешь рисовать или писать. Ты быстро схватываешь материал, но не все в классе такие. Многим ребятам надо больше времени, чтобы усвоить урок. Не мешай им учиться.
– Значит, я могу пользоваться этой тетрадкой, когда захочу? – прошептала Вика. – То есть когда быстро решу задачу или выполню задание?
Учительница кивнула.
– Ты способная девочка. Только дождись, когда слова, которые хочешь записать, созреют.
– Слова созреют? – эхом повторила Викуся. – И станут живыми? Полетят словно птицы? Польются радостным дождём?
Взгляды учительницы и ученицы вновь встретились. Искра понимания – словно вспышка света! Елена Петровна улыбнулась, повернулась и пошла по ряду. Свет стал приглушённым, лунным, но на душе у девочки было тепло.
Вика погладила тетрадку и решила: «Буду туда записывать и зарисовывать своё настроение! Должна же я куда-то складывать свои счастья и несчастья!»
С тех пор у неё появилась ещё одна маленькая радость. И маленькая тайна, размером с кнопку.
Гениальные пирожки
Вдоволь накатавшись, Вика примчалась домой.
– Ба-а! – прокричала она с порога. – Ты знаешь, что я только что видела?
– Откуда же мне знать? – отозвалась бабушка из кухни.
– Хитрую ворону! – радостно объявила Вика и, скинув куртку и шапку, принялась стаскивать промокшие сапожки. В ответ на бабушкино «поставь обувь сушиться» пробормотала «ага, ага» и принялась прямо из прихожей кричать-рассказывать:
– Представляешь, иду я с горки и вижу: ворона нашла кусок сала, огляделась по сторонам – не видят ли её подружки? И лапами раз-раз – зарыла сало в снег. Потом села, невозмутимо дождалась, когда другие вороны улетят. Когда те улетели, откопала сало – и давай клевать. Сообразила, что нужно сделать, чтобы еду не отобрали!
– Вороны – очень умные птицы! – подтвердила бабушка. – Они даже считать умеют. Кажется, до пяти.
– До шести, – поспешила поправить Вика. – Ты же сама мне читала.
И, слегка пригладив торчащие волосы, добавила:
– Может, конечно, та хитрая птица и не такая способная к математике, я не проверила.
Тут в её вихрастую голову залетела новая идея:
– Бабушка-а! – закричала она так, что в ванной что-то со стуком упало. – А давай заведём ворону, а то у нас из домашних любимцев никого нет, только дедушка.
– Почему не верблюда? Мне и без вороны дел хватает.
– Ну, ба-а!
– И чем же ты её собираешься кормить?
– А что сегодня на ужин?
– Хватит кричать. Умойся и приходи на кухню.
– Ладно!
Вика наскоро сполоснула руки, слегка обваляла их в полотенце и прискакала в кухню.
– Проголодалась? – кинула через плечо бабушка. – Поешь пока борща, я подогрела.
– М-м-м, – недовольно промычала внучка, хотя борщ всегда любила и могла съесть его даже две тарелки. Но сейчас не хотелось. Заметила перемену в одежде бабушки.
Обычно бабушка Мила ходит дома в платье или в футболке и бриджах, а уж если фартук надела – значит будет стряпня и пир на весь мир!
– Ур-ра, пирожки! Чур, я морковные леплю!
Пирожки с морковью – Викины любимые. «Губа не дура», –приговаривает бабушка, помешивая ложкой начинку.
Пока подходит тесто, бабушка делает начинку. Обычно это тушёная капуста с яйцом – для большого «общего» пирога, мясная или рыбная – для любимого пирога деда Валеры. И непременно сладкая: варенье, джем, сгущёнка, один раз даже шоколадные конфеты в ход пошли. Все Филипповы – сладкоежки! «Гениальные пирожки», – как-то сказал про стряпню своей мамы Денис, Викин папа. И попал в точку.
Шаньги с яблоками, творожные, малютки-амки, заправленные вареньем или повидлом, а иногда и просто плюшки с «таком» – перевитые кружком плетёнки. Тёплые, мягкие, м-м-м, вкуснотища!
Бабушка Мила любит творить «на ораву», хотя в семье сейчас только трое. Но мало ли кто ещё в дверь постучится? Забежит Гузелька в гости, да ещё и не одна, а прихватит одноклассницу, братика и свою бабушку. Или заглянет «на запах» соседка – будет чем угостить.
– Понравится – так всем, а не понравится – сама съем! – обычно приговаривает бабушка, хотя такого ещё ни разу не случалось.
– Ба, а, ба! А тебе какие пироги больше нравятся?
– А какие на столе! – бабушка ловко присыпала мукой сочень, чтобы к рукам не прилипал. – Сегодня будут яблочные, морковные, творожные, мясные и шанежки. Дрожжевое тесто ставить было некогда – будем лепить «преснушки».
Тут она нагнулась и случайно уронила очки в горку муки. И сама над собой засмеялась:
– Вот ворона – очки проворонила!
Кругленький бабушкин животик заходил ходуном.
Вика, заметив живототрясение, тоже залилась смехом. Задела локтем банку с мукой – чуть не просыпала.
– Дурь до добра не доведёт! – бабушка сдвинула брови к переносице и невзначай мазнула мучной рукой себе по носу. Получился почти театральный грим.
Ну разве не здорово хохотать до упаду, шлёпая себя по бокам и коленкам? Может, многие взрослые стесняются, а когда их дети не видят, смеются сколько влезет. Невозможно же всё время ходить с «канцелярским» лицом.
– Ладно, хватит! – скомандовала бабушка, вытирая выступивший пот уголком полотенца. – И прекрати качаться на табуретке – сломаешь!
Бабушка стращала зря. После первой поломки дед «посадил» табуретку на особый замечательный клей и объявил Вике, любительнице повертеться, что теперь можно не волноваться, мол, эта «штуковина» всех переживёт.
Бабушка тем временем достала большой стакан: нарезать сочни. Девочка умаляющее сложила ладошки: дай «покрутить».
– Ступай чаще! А то отходов получается много. Не сочень, а дырявое облако! Второй раз такое тесто не раскатать – туговато. Дай-ка покажу.
Вика от старания даже язык высунула. На этот раз получилось точь-в-точь. Глядя на внучку, бабушка не могла сдержать смех: не только руки и брюки, но и нос и щёки в муке. Хорошо ещё, что фартук успела повязать и велела убрать волосы под косынку.
Дверь в кухню приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась голова деда Валеры, а затем и он весь. Не один, с гитарой.
– Привет, стряпухи! Что-то я проголодался. Решил сегодня испытать пирожковую диету. Сейчас как раз время приёма пищи.
Вика, оценив дедово пузо, хмыкнула и строго возразила:
– Мы не стряпухи, а повара!
Она всё ещё сердилась на деда за то, что тот не дал ей утром досмотреть мультик – отобрал пульт от телевизора. Ожесточённая борьба за пульт между ними шла три дня – у деда вышел из строя старенький ноутбук и, пока он в нём ковырялся, поделить телевизионные каналы мирным способом не получалось.
– Повара, повара, – согласно кивнул дед Валера, уселся на табуретку и повёл носом. – И кондитеры тоже! Чем это пахнет? Сейчас отгадаю. Яблоки с корицей!
– Повар да пекарь – вечные профессии! – закивала головой бабушка Мила, смазывая подошедший пирог яйцом. – Другие исчезают, а эти всегда в цене!
«А ведь и правда, – подумала Вика, украдкой засовывая в рот мелко накрошенную варёную морковь, перемешанную пополам с яйцом. – Не только вечные, но и самые вкусные профессии!»
Дедушкины пальцы пробежались по струнам, получилась незатейливая мелодия, и Викины обиды разом испарились. Дед играет вкусно, с душой, и беспокойный дом постепенно накрывает огромное покрывало умиротворения. Разговоры прекращаются, остаются только звуки. Лишь бабушка изредка вздохнёт и тихонько подскажет внучке:
– Творога не жалей!
Пирожки у Вики получились похожими на маленьких поросят: беленькие, длинненькие. И – как ни старалась – кривоватые. И очень прожорливые: сколько начинки съели – из брюшка вываливается! А вот бабушкины пирожки как на подбор: кругленькие и ровные.
«Ничего, научусь! – сопит Викуся. – Буду хорошей хозяйкой, а ещё, ещё… переводчиком!»
«Переводчик – словно комета, которая связывает миры разных людей. Чтобы все друг друга понимали, договаривались и не ссорились, – продолжает размышлять Вика, старательно защипывая очередной пирожок. – Я – быстрая комета, и бабушка Мила – тоже комета, только медленная.
Гм, осталось только выучить разные языки».
Добрый вечер
Вот уже и последний противень с подошедшими шанежками отправился в духовку. На глубоких тарелках, накрытых полотенцами «отдыхают» готовые пирожки. Вика с дедом уже так объелись, что, как говорится, «только глаза не сыты».
– Что-то никто из гостей сегодня не идёт, – вздохнул дедушка, удовлетворённо поглаживая живот. Он у него большой и круглый, похож на холм. «Вот если бы я вдруг стала маленькой, как Дюймовочка, то смогла бы кататься с дедова живота, как с горки», – размышляла Викуся, хитро поглядывая на расстегнувшуюся пуговицу на дедовой рубашке.
– Не придут, – ответила бабушка и, вытерев руки о фартук, устало присела на табуретку. Дело сделано – можно и отдохнуть.
– Как не придут?! – вздрогнула Вика. – Давай я Гузельке позвоню – сейчас же прибежит!
– Пирожки в поездку возьмёшь! – строго распорядилась бабушка: – Завтра с классом в кукольный театр поедете – вот и угостишь свой народ.
– Ой! – всплеснула руками Вика. – А я и забыла! Во сколько же сбор? Погляжу, у меня в дневнике записано…
И сорвалась с места.
– В девять! – крикнула вдогонку бабушка, но Вика её уже не слышала.
Она позвонила подружкам, договорилась о встрече по пути в школу. И через пару минут, возбуждённая, вновь появилась на кухне.
– Сказали в дорогу взять только питьё. Пойду пирожки в рюкзак уложу. Ещё надо тетрадку, ручку, карандаши и мишку Серёжку. Он самый маленький, влезет.
– Ага, ещё мяч, роликовые коньки и три пары джинсов – засмеялся дед Валера. – Потом сумку не поднимешь. Успокойся, всего на день поедете. Пирожки ещё горячие, остынут – возьмёшь. А бутылочку с водой я тебе приготовил.
Но Вике не сиделось. Она принялась носиться из комнаты в комнату, переживать, представляя, как они поедут с ребятами на автобусе, вытряхнула из школьного рюкзака всё содержимое и, только обнаружив там свою заветную тетрадку, немного успокоилась.
Вика посмотрела на деда, сидящего перед выключенным телевизором с закрытыми глазами. На ум пришло слово «безмятежность». Дедушка всем своим видом её демонстрировал. Она тут же записала это слово в заветную тетрадку. С недавних пор узнавание новых слов превратилось в увлечение.
А что дальше? Вика посмотрела в окно на уходящий день – сиреневое небо с блёстками звёзд – и достала гуашь и кисточку. Заветной тетрадке можно подарить горсточку слов, но чтобы обрисовать целый день – нужен большой лист.
Вика нарисовала разноцветные дома своего городка и отложила сушиться. На новом чистом листе появилась серебристая горка и огромная «ватрушка». Потом она решила пририсовать ещё большой самолёт и маленькую чёрную собачонку. Ту, что сегодня её облаяла, но, когда получила кусочек сосиски в тесте, завиляла хвостом.
Викин день – яркий, многоголосый, необычайно вкусный и ароматный! Он соскучился по лету, этот длинный, предвесенний день. Девочка взялась за зелёную краску, потом за красную, жёлтую, коричневую. И вот уже на рисунке появляется пышное дерево, а рядом… принцесса. Это её будущая сестричка!
Вика отложила последний рисунок на просушку и взяла в руки заветную тетрадку, подаренную Еленой Петровной.
«Добрый вечер!» – вывела она в заголовке. Сейчас она напишет небольшую историю о сказочных зверюшках, которые помогали ей раскатывать тесто и защипывать пирожки. Викуся кладёт голову на стол. Загадочные зверьки… Как их назвать? Ага! Серовато-фиолетовые будут Блюмтиками, а оранжевые с коричневым – Тикблюмами. Забавные зверьки удивлённо таращились на неё и о чём-то еле слышно лепетали. Глаза Вики между тем сами собой закрылись, и таинственная дрёма помешала сочинять дальше.
В это время неслышно открылась дверь и оттуда просунулась голова деда Валеры, пришедшего проведать внучку.
– Набегалась, – понимающе прицокнул он языком, услышав сонное сопение. Поднял на руки и бережно перенёс Викусю в постель. Присел рядом. – Добрый был вечер. Спокойной ночи, малышка!
Кровать у девочки огромная – папамамина. Как Вика ни уляжется – получается занять лишь малую её часть. Зато днём на спальной «планете» можно вдоволь накувыркаться, построить замки из одеял или попрыгать до потолка, крича от восторга: «Гоп-ля!»
Девочка повернулась на другой бок и сладко засопела. Теперь уже до утра.
Утро
– Чего рано соскочила? Поспи ещё. Только шесть часов! – бабушка Мила с удивлением смотрела на Викусю, сидящую в постели. Глаза у внучки широко открыты и смотрят с хитрецой – похоже, выспались. Худенькое тело, словно пружинка, вот-вот сорвётся с места.
– А ты? – парировала внучка.
Бабушку такой ответ озадачил, и она не нашла, что ответить.
– Ну, то я, – спохватилась и исчезла на кухне:
– У меня дел по горло! – донеслось оттуда.
Вика прижала к груди мишку Серёжку.
– Поедешь со мной в большой город?
Мишка посмотрел на хозяйку весёлыми стеклянными глазами и согласился. У него не только мягкое тельце, но и мягкий характер.
– И Лёву с собой возьмём. Хочешь, Лёва?
Но жёлтый лев отрицательно помотал гривой. Он домосед.
– Тогда оставайся с дедушкой. Поможешь ему компьютер чинить, –решила Викуся и спрыгнула с кровати.
У неё много дел. Надо дочек-кукол за стол усадить, кашу для них сварить, расчесать им волосы, заплести косы. И себя не забыть. Не поедешь же в театр лохматой.
Вика принялась искать любимые заколки. Куда же они запропастились? Ах, вот они где! В коробке с карандашами. Сейчас надо решить, что надеть в поездку. Розовый свитер? Или, может, поехать в коричневой кофточке с рюшами? Голубая водолазка тоже ей очень идёт. Ну и что с того, что Вика ходит в ней в школу. Зато любимая.
Когда сомневаешься, самый верный способ определиться – считалка.
Вика разложила наряды на кровати и принялась громко отсчитывать, указывая пальчиком:
– Черепаха хвост поджала
И за зайцем побежала,
Оказалась впереди.
Кто не верит – выходи!
Выбор пал на водолазку с юбкой. Но к юбке нужны колготки. Вика достала новые, тёмно-синие, с рисунком и блёстками – просто прелесть! Натягивая их, она неожиданно для себя залезла обеими ногами в одну колготину. И завертелась перед зеркалом:
– Я – настоящая русалка!
Но у русалки один хвост, а тут целых два, явно перебор! Вика попыталась обвить уныло висящий запасной хвост вокруг талии, потом заправить в трусики – всё не то! И тут она увидела оставленные на столе ножницы, не задумываясь схватила их и одним движением отрезала «лишнюю» колготину.
– Вот теперь то что надо! Красотища! – обрадовалась девочка, кокетливо продемонстрировала несколько «настоящих русалочьих» поз и неожиданно обнаружила в зеркале кроме своего ещё и бабушкино лицо.
– А я-то думала, ты уже готова! Почти два часа прошло, а у тебя ещё не у шубы рукав. Живо умываться и за стол! Не хватало ещё, чтобы голодная поехала. Когда в городе-то накормят!
И тут бабушка увидела лежащий на полу тёмно-синий запасной «русалочий» хвостик. Взяла и с немым укором подняла его перед Викиными глазами.
Вика кожей почувствовала надвигающуюся грозу. Воздух вокруг неё разом сгустился, казалось, даже потрескивал.
– Это ещё что? – подобно Змею Горынычу, «дохнула огнём» бабушка. – Ты зачем новые колготки изрезала, а?
– Я хотела быть русалкой, а эта штуковина мне мешала! – скороговоркой зачастила Вика, и тут до неё, наконец, дошло, что она натворила. – Прости, я не нарочно! – умоляюще сложила она ладошки. – Ну, ба-а! Ругаться всё равно некогда, я джинсы надену – и все дела!
Бабушка ещё раз взглянула на внучку испепеляющим взглядом, а потом вдруг расхохоталась:
– Ну и утречко!
Уф! Грозу пронесло – бабушкиного гнева как не бывало.
Пока Вика наворачивала кашу, открылся фонтан бабушкиных наставлений. «Чтобы в городе от ребят не отставала (первый раз так далеко, в областной центр, направляешься!), чтобы учительницу и экскурсовода внимательно слушала…» И первое, и второе, и пятое-десятое.
Приходилось всё время кивать и терпеть. Или… улетать в облака.
«И чего так беспокоится? Будто в космос отправляет! А если бы мы с классом и вправду в космос полетели, что бы тогда было?»
Но не успела Вика придумать, что было бы с ними в космическом пространстве, как бабушка вдруг спросила:
– Поняла? Теперь повтори, что я сказала.
Вика вмиг «шлёпнулась на землю» и повторила последнюю услышанную фразу, что бабушка проводит её до самого автобуса, а только потом пойдёт на работу – по такому случаю пришлось отпроситься у заведующей.
«Жаль, что деда Валера проводить до школы не может, – подумала Вика. – С ним было бы проще».
Вот уже несколько месяцев, как дед передвигается с трудом, опираясь на палку. И никто из взрослых не может внятно объяснить, что сделать, чтобы его вылечить.
Но вот завтрак уже закончен, мишка Серёжка, увесистый пакет с пирожками и бутылка с минералкой сложены в рюкзак, и бабушка велит «присесть на дорожку».
Вика заупрямилась:
– Зачем, бабуль?
– А чтоб подумать, всё ли взяла. Вот вспомнишь – и дорога легче.
Вика послушалась – села на край дивана, а через секунду вспорхнула, как встревоженная птаха.
– Ой, а деньги? – и побежала в свою комнату. Вернулась, неся в руках кошелёк. – На столе оставила. Хорошо, что вспомнила, а то Елена Петровна предупредила – сувениры покупать будем.
– Вот видишь! – обрадовалась бабушка.
С этого момента Вика твёрдо знала, что нужно сделать, чтобы путешествие получилось как надо.
Они попрощались с дедом и вышли на улицу. А там солнце! Яркое, лучистое – аж глазам больно. И воздух мягкий, не обжигает, как в морозы; вдыхаешь – словно медовую воду пьёшь.
– Вот и весна пожаловала, – нараспев проговорила бабушка. – Снег мигом сдует: ветер-то южный.
И они, обе радостные оттого, что с погодой в дорогу повезло, пошли вдоль улицы.
Жёлтый школьный автобус Вика заметила издали. В обычные дни он привозит на учёбу детей из ближайших деревень, но сегодня ему предстоит долгий путь – в областной центр.
Любопытные носики уже выглядывали из окон. Ой, тут и третьеклассники! Неужели поедем вместе? Завидев Вику, знакомые девчонки закричали и замахали руками. И ей сразу захотелось подпрыгнуть, подняться в воздух и мигом очутиться в автобусе. Но бабушка крепко сжимала руку. Дети должны прийти только со старшими – таковы правила.
Рядом с автобусом, в толпе родителей, неожиданно оказалась древняя старушка. Викуся не раз встречала её на улицах, даже имя придумала: «скрипучая бабка». Голос у бабули действительно напоминал скрип колодезного ворота, который, поднимая ведро, непрерывно ворчит и учит всех встречных-поперечных уму-разуму.
На этот раз «скрипучая бабка» была явно в благом расположении духа.
– Глико, глико! – щёлкала она вставной челюстью. – Пошто это робёнков-то в таку рань повезли? Куды это, а?
– В театр, бабушка! – ответил за всех чей-то папа.
– Ну-о! – удивилась старушка, поправляя на голове пуховый платок. – И-и-и, все детки-то какие бастенькие, нарядные. Не то что мы ране, зачуханные ходили, в материных отрехолках.
– Так то раньше! Сейчас всё по-другому! – включился в разговор ещё один молодой отец. – Вы, бабушка, как я вижу, тоже неплохо одеты!
Он улыбнулся, намекая на новую, молодёжного покроя, кожаную куртку старушки. Бабуля была явно польщена и важно поправила опрятную длинную юбку.
– Это всё снохи форсеть-то заставляют! Я им говорю: поздно на девятом-то десятке наряжаться, чай мне не в фирмалонию ходить. Так они мне силком суют: давай бери! Вот и ношу, не пропадать же добру. А вчерась внука Наталья с городу примчалась. Слышу, кто-то дверь торкает да торкает. Со сна и не разберу. Потом ногами ботать пошли. Открыла – а там Наталья! Керкает, в сапожках жулькает – так и жалко девку. Варенчом с дороги накормила. Мигом ссопела, мака. Не морная она у нас. Села и рассолодела – упеталась, пока добиралась.
Викуся хотя и поняла, о чём говорила «скрипучая бабка», но сама бы так сказать не сумела. А вот бабушка Мила хорошо понимала местный говор и даже сетовала, что многие слова постепенно исчезают, поэтому их надо запоминать, записывать. А Вика каждый раз думала, а зачем? Ведь по телевизору так не говорят.
Пока родители поддерживали разговор со словоохотливой бабулей, Вика просочилась в автобус. О чём о чём, а о путешествии в областной центр она давно мечтала. Ехать и глазеть по сторонам, да ещё и в компании ребят – что может быть лучше! Помахав на прощание бабушке Миле рукой, она огляделась и увидела Гузельку, вопящую изо всех сил: «Иди сюда!», чуток потолкалась в проходе и плюхнулась на сбережённое подружкой место.
И только тогда расстегнула молнию рюкзака:
– Ребят, налетайте на пирожки!
А сама понесла угощение учителям.
Со всех сторон потянулись руки, послышались возгласы благодарностей. Пирожочки на три укуса – чудо как хороши! Самой Викой настряпаны. Глаза девочки сияли, сердце плавилось от похвал.
Елена Петровна ещё раз пересчитала пальцем подопечных детей и опустилась на сиденье рядом с учительницей третьего класса – Ольгой Алексеевной. Обернулась к водителю, дяде Лёше:
– Все на месте, можно ехать!
– Так куда мы поедем, ребята? – загадочно улыбаясь, спросила Ольга Алексеевна.
– В город на серебряной реке! – первой прогорланила Вика.
Ботать – стучать, болтать ногами
Варенец – ряженка с закваской на сметане
Глико – смотри
Керкать – кашлять
Морной – привередливый
Мака – милая
Отрехолка – одежда
Пошто – почему
Сопеть – есть
Торкать – сильно стучать, трясти дверь
Жулькать – хлюпать
Форсить – модно наряжаться
Упетаться – устать
Рассолодеть – расслабиться
Баские – красивые
Новенький
Город, куда направлялись ребята, за свою историю несколько раз менял своё имя. Наиболее известными были два: нынешнее – мужское и старинное – женское. Вике больше нравилось последнее: нежное, певучее, такое же, как у реки, на берегах которой рос город. Областной центр был родным для бабушки Милы, и она много о нём рассказывала. Вечерами, когда все домашние дела переделаны, а солнечный свет раскрошился на бессчётное количество небесных светлячков, они с внучкой частенько забирались в глубины истории родного края.
Но как ни не хотелось Вике похвастать сейчас перед ребятами знаниями в области краеведения, ей бы это не удалось. Галдёж в автобусе стоял невыносимый.
– Ура! Едем! – бескрайнее ребячье веселье волнами разливалось по салону. Девчонки обменивались новостями двух дней каникул и дружно шуршали конфетными обёртками. Мальчишки, словно желая доказать наличие острого шила в попах, то и дело вскакивали с мест, кричали и дурачились.
Вика одновременно болтала ногами и языком и с нетерпением ожидала, когда за окном сменится надоевшая картинка старой площади.
Водителю, дяде Лёше, явно не хотелось пускаться в путь в обществе дикарей, он приглушил мотор и объявил через микрофон сердитым басом:
– Пристегните ремни! С места не тронусь, пока не замолчите!
Шум постепенно стих.
Елена Петровна медленно прошлась по проходу, проверила, у всех ли пристёгнуты ремни безопасности, и остановилась около Вики. Лицо учительницы выглядело озабоченным.
– Вика Филиппова, – сказала она бархатным голосом. – У нас в классе новый ученик. Мальчик всего пару дней в нашем городе, никого здесь не знает и очень стесняется. Пересядь, пожалуйста, к нему. Ты девочка активная, разговорчивая – поможешь ему влиться в коллектив.
Вика оглянулась и посмотрела туда, куда кивнула учительница, и увидела на последнем сиденье незнакомого мальчишку в наушниках, уткнувшегося в смартфон. Огромный такой смартфонище, почти планшет. «Смартфонище-драконище» тут же назвала его Вика. И пыхает, небось, так же. Огнём.
– Хорошо, – согласно кивнула она, хотя ей ни капельки не хотелось «вводить в коллектив» прятавшегося от ребят белобрысого «варяга». Другие мальчишки, даже из третьего класса, были знакомы ещё с садика.
Вика торопливо застегнула рюкзак, бросила прощальный взгляд на враз опечалившуюся Гузельку, прыжком пролетела через салон автобуса и с размаху плюхнулась рядом с новичком. Уф! А тот даже глазом не моргнул.
– Привет! – бодро произнесла Вика. – Что за игра?
Парень упрямо молчал и сосредоточенно следил за двигающимися фигурками.
Автобус, вежливо урча, набирал скорость.
– Ты откуда приехал? – почти прокричала девочка.
В ответ – ноль внимания. Ну и тип! Может – глухой?
Вика достала из сумки румяный пирожок и протянула мальчику:
– Попробуй! Сама пекла. С морковью и яичком, пальчики оближешь!
Новичок невозмутимо отвёл руку с пирожком и ткнул пальцем в экран. В мониторе грянул взрыв.
Вика разозлилась. Такого у них в городке ещё не бывало!
«Огонь»! – заметила она появившуюся в игре надпись.
«Огонь!» – скомандовала она себе мысленно и с силой выдернула из ушей парня наушники. Парень вздрогнул и оторвался от игры. Две пары глаз одновременно уставились друг на друга: гневные девчоночьи и недоумевающие мальчишечьи.
– Меня Вика зовут, а тебя как? – сердито бросила девочка и сдула падающую на глаза чёлку.
– Филипп, – одними губами прошептал новенький.
Филипп и Филиппова. Этого ещё не хватало!
Лицо новичка вдруг побелело, мальчик жадно глотнут воздух и прошептал:
– Ой! Меня сейчас стошнит!
– Елена Петровна! Новенькому плохо! – изо всех сил завопила Вика, в одно мгновение отстегнула у парня ремень безопасности, вытащила из своего рюкзака бутылочку с водой, отвинтила пробку. – На, попей, лучше будет!
В этот момент автобус тряхнуло, вода из бутылки брызнула парню в нос.
Филипп вытер лицо рукой и выскочил в проход.
Ребята вытянули шеи, привстали с мест, чтобы разглядеть, что происходит. Автобус остановился, мальчика вывели подышать свежим воздухом.
Через несколько минут Вика с Филиппом уже сидели на переднем сиденье и смотрели в окно.
Филипп тихо злился. И почему это произошло в первый день знакомства с одноклассниками? Сейчас все будут думать, что он слабак. Сплошная невезуха, так бы выскочил из автобуса и пошёл обратно!
Вика откровенно скучала. От нечего делать она принялась рисовать пальцем на запотевшем стекле толстых зайцев.
Ольга Алексеевна, учительница третьего класса, внимательно оглядела мерно жужжащий салон.
– Ребята! – воскликнула она. – Я знаю верный способ от укачивания. Надо петь! Устроим соревнование: кто больше песен знает. Будем петь по очереди. Для начала разделимся на команды – пусть у нас будет команда левого ряда и команда правого ряда. Которая закончит петь последней – та и выиграла.
Город на серебряной реке
Ребята бодро грянули «От улыбки хмурый день светлей…», а следом другие детские песни, которые учили в школе и садике. Но дружный хор скоро превратился в отдельные нестройные голоса – ребячий энтузиазм быстро иссяк.
Тогда перешли на игры. Начали с «городов», но знание географии оказалось не на высоте. Игра быстро надоедает, как только в окончании слов начинают преобладать одни и те же буквы – «к» и «а».
А вот в «Крокодил», казалось, можно играть бесконечно. Загадывать слова, изображать их руками, ногами и лицом – что может быть увлекательнее? Шум и смех в автобусе стоял – закачаешься! А строгий дядя Лёша? Он внимательно следил за дорогой и улыбался в усы чему-то своему, весёлому, внезапно пришедшему на ум.
Вика мельком глянула на своего соседа: Филипп, уронив голову набок, крепко спал. Как можно спать во время шума и всеобщего веселья? А тут Ольга Алексеевна как раз предложила ещё одну игру – в ассоциации.
Вы когда-нибудь играли в ассоциации? Просто и интересно! Водящий называет первое слово, любое, какое вздумается. Например «слива», следующий участник должен придумать другое, связанное с первым по возникшей у него ассоциации. Скажем, «стол» (слива лежит на столе), незаметно возникает целая цепочка: слива-стол-кухня-повар-тарелка-орнамент-художник-картина-стена-квартира-окно-самолёт… Пока не дойдёт до последнего участника. Так ваша слива может и в космос улететь, чтобы земной мир разглядеть получше!
Вике новая игра очень понравилась – она даже в ладоши захлопала и вместе с другими ребятами просила повторить: «Ещё, ещё!»
Но игры сразу прекратились, как только показались первые многоэтажки.
– Приехали! – возвестил чей-то звонкий мальчишеский голос, и ребята все как один дружно прилипли к окнам.
Город оказался большим и серьёзным. И главное, в нём совсем не было снега. Попадались только одинокие слежавшиеся холмики грязно-коричневого цвета, напоминавшие панцири черепах.
Вика стала жадно вглядываться в картины за окном. О чём же может поведать город на серебряной реке? Она почти никуда не выезжала из Полянки. Один раз – на море, да и то малышкой-четырёхлеткой. В воспоминаниях осталось только купе, в котором долго-предолго ехали. Само море запомнилось смутно – что-то большое, безбрежное, блестящее на солнце, с солёными брызгами и красивыми прибрежными камушками.
О! Областной центр оказался великодушным и скрывать ничего не стал. Автобус, слегка подпрыгивая на дорожных рытвинах, радостно понёсся по густозаселённым машинами улицам. Казалось, он попал к старому другу, с которым долго не виделся, а тут вот повезло.
Мелькали перекрёстки, светофоры и дома. Дома, очень много домов. Разноцветные и разноэтажные, они наперебой хвастались друг перед другом архитектурой и рекламными вывесками. Оказывается, дома были не только для людей. Вика с удивлением ловила буквы пролетающих вывесок: «Дом обуви», «Дом дверей», «Дом штор», «Дом печати».
Пешеходов и велосипедистов оказалось больше, чем в Полянке. И почти все они спешили. Группами и в одиночку, с сумками, детьми, собаками. И облака в небе тоже неслись куда-то, как сумасшедшие; даже бледное солнце, казалось, подпрыгивало.
«Вот это скорость! Вот это мне нравится!» – не уставала восхищаться Вика, наблюдая за окнами живое кино.
– Ольга Алексеевна, а где тут большая река? – вдруг вспомнила девочка. – В ней должна быть серебряная вода.
Учительница не ожидала вопроса и смутилась.
– Ну, во-первых, вода в ней вовсе не серебряная…
Елена Петровна пришла на помощь коллеге.
– Река в другой части города. Но мы её сегодня не увидим, спектакль закончится, пообедаем и домой.
«Всё равно серебряная! – подумала Викуся и упрямо поджала губы. – Не зря же назвали!»
Она повернулась к проснувшемуся соседу:
– Тебе здесь нравится?
Лицо у Филиппа не выражало восторга. Он пожал плечами и ответил коротко:
– Так.
Сказал – и отвернулся.
«Фу, какой бука! – подумала девочка. – Ну и ходи тогда один, мрачная туча! Я больше с тобой знаться не желаю!»
Вика твёрдо решила с Филиппом больше не разговаривать, а на обратном пути пересесть к Гузельке.
Но когда автобус закончил ознакомительный пробег по городу и остановился у здания театра кукол, оказалось что от новичка так просто не избавиться. Елена Петровна поставила их в одну пару, да ещё и велела взяться за руки – чтобы не потеряться.
Горячая ладошка девочки легла в ледяную руку Филиппа. Ой! Неужели длинного тощего парня, которому она едва достаёт до плеча, заколдовала Снежная королева и теперь у него ледяное сердце? А может, железное, как жёсткий диск у компьютера? Играл бедняга день и ночь в игры и превратился в робота. О-о-о! И что теперь делать?
Вика твёрдо решила спасти своего спутника. Но как можно достучаться до холодного сердца? Не плакать же горючими слезами? Значит, срочно нужна… радость!
– Посмотри, какая длинная-предлинная лестница! – заорала она так громко, что у Филиппа, должно быть, от испуга волосы под шапкой зашевелились. – Если по ней побежать вниз – неожиданно можно взлететь и парить над городом. Здорово, да! Не веришь? И театр просто чудесный: башенки, скульптурки – как в музее! А ты видел когда-нибудь такие красные крыши? Ой, а здесь, оказывается, тоже живут вороны!
Филипп глянул исподлобья и мрачно буркнул:
– В Санкт-Петербурге лучше!
В Питере никому до него не было дела, а тут каждый норовит пристать. Ребята пялятся, будто на диковинку. Странные все до ужаса, а эта сумасшедшая девчонка – в особенности. И когда она замолчит?
Вика запрокинула голову и впервые внимательно посмотрела в глаза мальчика. Они показались ей удивительными до неправдоподобности. Ярко-голубыми, словно весеннее небо. Безбрежными и невозможно грустными.
– А ты был в Питере?
– Я там жил, – вздохнул мальчик и отвернулся.
В душе Вики всё перевернулось.
– Ты не шутишь?
– Конечно, нет. На Васильевском острове, с папой и мамой.
– Здорово! А у меня тоже мама с папой в Питере! – обрадовалась девочка. – Живут и работают.
В голове у Вики тот час же созрел план.
Царевна-лягушка
После того как ребята вошли в здание и сдали куртки в гардероб, выяснилось, что сегодня большой праздник – День театра. Перед спектаклем зрители могли познакомиться с артистами, куклами и театральными декорациями – действие было уже в разгаре.
– Ребята, не разбредаться! – громко объявила Елена Петровна, когда несколько девчонок из третьего класса захотели посмотреть рыбок, снующих в больших пристенных аквариумах, а мальчишки, обнаружив буфет, наперебой стали проситься туда купить попить, поесть или просто посмотреть. – Все организованно идём смотреть экспозицию кукол…
Но Вика не послушала. Столько всего интересного – глаза разбегаются!
Завидев огромную диковинную птицу, парящую под стеклянным куполом театра, она вскрикнула: «Смотрите! Настоящая «Синяя птица!» – и потащила за собой Филиппа, чтобы рассмотреть поближе.
Филипп дал себя увести, но возразил авторитетно.
– Какая же это «Синяя птица»? Это Пегас! Символ творчества и вдохновения. Очень оригинальный, кстати. Должно быть, кто-то из заслуженных мастеров делал.
– Нет, «Синяя птица»! – топнула ногой Вика. – Из волшебной сказки! Мне про неё бабушка читала. А ещё фильм есть такой, так и называется «Синяя птица», давнишний и интересный. Такую птицу редко увидишь. Она желания исполняет.
Ребята стали спорить, доказывая каждый своё. А фойе так шумело, колыхалось и куда-то непрерывно влекло, что приходилось кричать как в лесу. И спор быстро сошёл на нет.
Оказавшись в театре Филипп неожиданно почувствовал себя гораздо свободнее, да и Вика понемногу начала привыкать к долговязому мальчишке, обращаясь к которому надо было каждый раз запрокидывать голову.
Вика уловила это изменение в своём подопечном и ей даже пришла в голову мысль спросить, а не родился ли Филипп в театре, или в музее. Она уже открыла рот, но тут её взгляд наткнулся на изумительно красивые театральные часы.
Глупые мысли есть у каждого, и ничего тут не поделаешь, просто умные люди не произносят их вслух. Поэтому Вика решила в этот раз подержать язык за зубами и не прогадала.
Она вообразила себя маленьким паровозиком, ведущим на буксире послушный вагончик, роль которого отводилась Филиппу, и стала прокладывать путь к часам.
Маленький состав разогнался и быстро очутился в центре зала, как вдруг на его пути неожиданно возник шлагбаум – экскурсоводша. Вернее, экскурсовод. Женщина в красном платье, с абсолютно каменным лицом и тонкими губами, похожими на знак «минус». Бабушка Мила называла такие лица «канцелярскими». Странное слово, колючее, словно металлическая кнопка, и, представив её остриё, Вика слегка поёжилась.
В толпе всё прибывающих ребятишек маленький рост девочки неожиданно оказался большой проблемой. Зато Филипп мог не беспокоиться – его возвышающаяся над малышнёй голова позволяла видеть всё вокруг.
– Ребята, обратите внимание на часы, – ровным голосом начала экскурсовод. – Они сделаны по эскизам знаменитого…
Слова, произнесённые без эмоций, плавно облетели голову Вики и растворились в воздухе. Ну нет! Она не собирается торчать всю жизнь на этой скучной станции! Вика сделала «страшные» глаза и изо всех сил дёрнула за руку Филиппа:
– Бежим отсюда! Скорее! Скорее!
– А что случилось? – недоумевал Филипп, увлекаемый непредсказуемой спутницей.
– Разве ты не видел, какое у этой дамы лицо? Она – ведьма! Просто об этом пока никто не знает, – на одном дыхании выпалила Викуся и, ловко маневрируя, потащила Филиппа туда, где кукловоды демонстрировали кукол.
А театральные часы оказались абсолютно ни при чём – они никуда не спешили и делали своё дело. Вокруг неприметного циферблата разместился целый город невероятных конструкций. Вертелись мельницы и пропеллеры, взлетали и опускались птицы, звонили колокола и смеялись кукольные лица – всё это происходило одновременно. Филипп чуть не свернул себе шею, пытаясь как следует рассмотреть диковинный циферблат.
А вот куклы мальчика абсолютно не интересовали. Ни большие, с людьми внутри – «ростовые», ни те, что поменьше, на длинных палках, ни надевающиеся на руки, как перчатки. Зато Вика смотрелась дракончиком, непрерывно извергающим фонтаны восторга.
– Смотри, какая прелесть на верёвочках! – непрерывно щебетала она. – А можно мне попробовать? – и задавала кучу вопросов молоденьким девушкам-кукловодам с внимательными глазами, которые терпеливо и подробно рассказывали ребятам о своих любимцах.
– Марионеток никогда не видела? Сколько здесь можно торчать? Достала! – сердито бубнил Филипп и пытался высвободить руку, цепко схваченную горячими девчоночьими пальцами.
Викина рука постепенно ослабла, но как только это произошло, на мальчика напал страх. Он испугался отстать, потеряться в незнакомом городе и вот уже сам несся вдогонку за неугомонной обладательницей пшеничной копны непослушных волос.
– Смотри – наши! За мной!
У Филиппа отлегло от сердца. Знакомые ребята из автобуса теснились перед зеркалом и примеряли маски и театральные реквизиты. Вика тут же напялила на голову плюшевую волчью пасть и, раскинув руки, принялась наскакивать на одноклассников.
– Р-р-р!
Девчонки, надев на себя роскошные платья принцесс, красовались перед зеркалом и без умолку хохотали. Елена Петровна щеголяла в мантии королевы, мальчишки шутливо дрались на шпагах, изображая мушкетёров.
Ребята фотографировали друг друга на смартфоны: в короне, с веером, в костюме Бэтмена, толкались и обменивались чудной одеждой. Припозднившемуся Филиппу досталась лишь никем не востребованная маска зайца. Он подержал её в руках и зло швырнул на стул. Да пропади всё пропадом! Расталкивая ребят, он рванул куда глаза глядят.
Но от Вики не скроешься. Она тут же обнаружила пропажу подопечного и вспомнила о своём плане.
– Я знаю, где тут тайный ход! – прожужжала она под самым ухом Филиппа, который нагнулся, чтобы завязать шнурок. – Пойдём покажу! – и опять цепко схватила новенького за руку.
«Вот прилипала!» – мысленно ругался Филипп, но дал увести себя за стеклянную дверь, за которой открывался таинственный коридор, по обе стороны которого громоздились большие коричневые двери-близнецы. Одна из них оказалась приоткрытой, в неё-то и юркнули беглецы.
Если вы думаете, что Вика с самого начала всё это придумала, то ошибаетесь. План девочки состоял… в отсутствии какого-либо плана! Она была лишь уверена, что нового одноклассника нужно оживить, а для этого его надо поразить. От сильного удивления рождается интерес, это она по себе знала. А дальше – начнутся приключения. А что на свете может быть лучше приключений?
Где-то далеко прозвенел звонок. Мальчик заволновался:
– Вернёмся? Представление начинается!
– Да ладно! Чего мы там не видели? Ты хоть знаешь, как спектакль-то называется?
Филипп пожал плечами.
– «Царевна-лягушка»! Сказочка для малышей! Пересидим тут, а потом выйдем потихоньку, когда всё закончится.
– А если заставят пересказывать или, чего доброго, сочинение писать?
Вика смерила мальчика презрительным взглядом:
– Скажи – испугался!
Филипп слабо усмехнулся.
– С чего ты взяла?
Но если Вика что-то задумала, не так-то просто её остановить.
– А ты знаешь, кто на самом деле царевна-лягушка?
– Кто?
– Умная девушка – вот кто! Она своему суженому помогает, подсказывает, а смелость и упорство тот уже должен сам проявить. Чтобы доказать, что он настоящий мужчина, а не маменькин сынок. Мне об этом моя бабушка говорила.
– Ладно, посидим тут, – согласился Филипп и стал оглядывать место, куда они попали.
В просторной комнате, на четверть заваленной досками и деревянными палками, стояли большие, как мамонты, верстаки. Они откровенно скучали без дела. У окна на большом фанерном листе на гвоздиках висели куклы. Плоские, словно тени, покрашенные чёрной краской. Грустные. Вика тихонько провела по одной из них рукой:
– Железные. Давай их оживим! Чур, я фея! Снимай бедняжек, мне не достать.
Для Филиппа дотянуться до гвоздиков было проще простого, и скоро один из верстаков был заполнен тщательно разложенными куклами до отказа.
– Давай устроим своё представление! Гляди, что у меня есть! – Вика вытащила из рюкзака мишку Серёжку.
Филипп нахмурился:
– Маленькая, что ли, в куколки играть! Ты хоть знаешь, куда мы попали?
– Ой, только не подсказывай! Сама отгадаю! – Вика подняла глаза к потолку. – В театр Карабаса-Барабаса, да?
– Вот чудная. В театральную мастерскую! Здесь кукол делают.
Вика прикусила губу, на мгновение задумавшись, и тут же запротестовала:
– А вот и нет! Это волшебная страна под названием Театралия.
И принялась на ходу сочинять историю.
Но Филипп даже слушать не стал. Забрался на стол и, привстав на цыпочки, дотянулся до большого железного дирижабля, который был сделан на манер сказочной рыбы. Оказалось, что если игрушку покрутить за металлическую ручку, то она начинает махать крыльями и мигать красным рыбьим глазом. Вику дирижабль очаровал.
– Здорово! – захлопала она в ладоши. – Мы с мишкой Серёжкой полетим на дирижабле в жаркие страны. Ты с нами?
Но Филипп молча спрыгнул вниз. Сделал несколько фото сказочной рыбы на смартфон и уселся на пол, чтобы опять водить пальцем по дисплею.
– Ах так! – Вика резко скакнула в сторону мальчика, выхватила у него мобильник и, словно обезьянка, вскарабкалась на стол. – А ну-ка, догони! Играем в «белочки-собачки»! Чур, я – белка, а ты – собачка! Затронешь меня – поменяемся.
Филипп с перекошенным лицом бросился вслед за сумасшедшей девчонкой.
Вика то подбегала поближе, то ускользала из-под самого носа мальчика, заставляя того страшно злиться из-за его неуклюжести. Весь красный и запыхавшийся Филипп наконец встал как вкопанный – отдышаться.
Увидев, что соперник сдался, Вика спрыгнула с верстака и, сотворив шуточный реверанс, торжественно вручила мобильник хозяину. Касаясь руки Филиппа, она почувствовала, что пальцы у мальчика согрелись.
Внутри Вики всё заликовало. Ура! Ожил!
– Ты за меня не беспокойся! – улыбнулась она, очень довольная. – Я классно прыгаю! Перед Новым годом из окна второго этажа в большой сугроб сиганула – и хоть бы что. Ребро за ребро зашло, правда, а так – всё нормально. Мы с друзьями, Гузелькой и Данилкой, канатную дорогу хотели соорудить, да не получилось. Провод оборвался.
Одноклассник выслушал молча.
Внезапно звук, похожий на рёв раненого зверя, огласил мастерскую. Это вопил Филипп, потрясая зажатым в кулаке телефоном. Но вдруг замолчал, так же внезапно, как и начал.
Вика подбежала и тронула мальчика за плечо:
– Эй, ты чего?
– Проклятье! Мобильник сдох. Видишь, чёрный экран? Всё из-за тебя!
– Может, зарядка закончилась?
– Да вроде полная была… Папа сразу нашёл бы причину и исправил. А теперь, если сломался, выкидывать скажешь, да?
Филипп в отчаянии сполз на пол и смотрел в пустоту, раскачиваясь, словно маятник. Как объяснить этой глупой девчонке, что смартфон – это последний подарок отца?
Мальчик сглотнул слюну и произнёс медленно, сдавленным шёпотом:
– А папу я больше никогда не увижу, – и отвернулся.
Девочка отреагировала очень странно.
– Твой папа умер? – выпалила она и тут же спохватилась, прикрыв рот ладошкой. Бабушка говорила, что нельзя прямо в лоб спрашивать о смерти – человеку может быть неприятно.
– Нет, живой, – меланхолично передёрнул плечами Филипп. – Он с мамой разошёлся, поэтому мы и переехали. В Полянке живёт моя бабушка, и они с мамой вдруг решили, что мне обязательно нужен свежий воздух. Деревенский. А мне и питерский воздух очень даже нравится – я обратно хочу! Что в вашей дыре делать? Не понимаю. Ничего хорошего нет!
– Может, для кого-то и есть!
Вике вдруг стало обидно, что её родители уехали из родного городка. А она осталась, друзей покидать не хотелось. Да и бабушка с дедом постоянно твердили, что пока у папы с мамой нет ничего постоянного: съемные квартиры то и дело меняют, с работой не всё ладится, а раз так – в Питер нечего и соваться.
Вика вспомнила споры на кухне, когда решался вопрос: брать ли её, тогда ещё первоклашку, в огромный город – и поёжилась. Медленно опустилась на пол рядом с Филиппом.
Они помолчали. Неожиданно Вика вскочила и дёрнула Филиппа за рукав:
– Эй, хватит грустить! Позвони папе, скажи, что скучаешь.
Филипп вздохнул:
– Что толку? Не любит он разговаривать, да и телефон у него второй день вне доступа. Наверное, опять поменял номер. Да и мой смартфон сдох.
– Знаешь что? – Вика пристально посмотрела на собеседника. – Я тебя понимаю. У меня тоже папа в Питере, и я тоже очень по нему скучаю. А раз так, то я что-нибудь придумаю, и мы с тобой обязательно поедем в Санкт-Петербург! Вот увидишь, все сложится как в сказке! Ты мне веришь?
Мальчик посмотрел недоверчиво:
– Ага, в сказке! Нашла малыша!
Потом отвёл глаза и еле заметно кивнул.
Два сапога – пара
Время – странная штука. Если ждать или печалиться – оно может замереть и с ехидством наблюдать, когда же ты найдёшь себе занятие. Как только увлечёшься чем-нибудь – полетит, словно комета.
В мастерской, куда попали ребята, обнаружилось море всевозможных интересных штучек-дрючек, и время понеслось вскачь!
Вдвоём они исследовали незнакомое пространство вдоль и попёрек, пока Вике не пришла в голову идея научить Филиппа прыгать. Иметь такие длиннющие ноги и не уметь лихо перескакивать со стола на верстак, на пол и обратно – непорядок! А ползать на четвереньках, изображая майского жука, – вообще раз плюнуть. Но Филипп быстро выбился из сил и взмолился:
– Стой! Я сейчас умру.
Вика прыснула:
– Ха-ха-ха! Ничего у тебя не получится. Я тоже один раз на деда обиделась и легла умирать.
– И как? Не умерла?
Девочка смерила спутника с ног до головы презрительным взглядом.
– Вот, чудак! Пять минут полежала и встала. Дурацкое занятие о смерти думать.
Наигравшись, ребята уселись на пол и опустошили бутылочки с припасённой водой. И только потом спохватились: а не пора ли обратно? Спектакль, скорее всего, приближался к концу. Вика подмигнула приятелю:
– Сейчас потихонечку выйдем и растворимся в толпе. Никто и не заметит, что мы отсутствовали. Если что, скажем: «Опоздали, сели не на свои места».
Осторожно приоткрыли дверь и прошмыгнули в коридор.
– Давай налево! – скомандовала Вика.
– Нет, мы с другой стороны пришли! – запротестовал Филипп и направился в противоположную сторону. Вика с неохотой подчинилась.
Пустынный коридор скоро закончился тупиком, точнее, невероятно скучной запертой дверью. Пришлось повернуть обратно. Но тут оказалось, что узкий извилистый проход вздумал разветвиться на два рукава. Один из них завершался лестницей, ведущей вниз.
– Да тут лабиринты! – воскликнули в один голос ребята.
– Ну, кто говорил, что знает потайной ход? – Филипп с нескрываемым ехидством посмотрел на Вику. Та выдержала взгляд и скрестила руки на груди.
– Сейчас что-нибудь придумаем! Читал, как Том Сойер с Бекки Тэтчер в пещере заблудились? Вот это было ого-го! А у нас – плёвое дело! Можно вылезти через окно в мастерской!
Ребята стали по очереди трясти ручки дверей, но все двери оказались запертыми. Мастерская, где они провели столько времени, словно испарилась. Вика тщетно пыталась найти причину странных обстоятельств и молчала. А Филипп, наоборот, открыто волновался.
– А если мы долго не выберемся? А что если нас здесь замуровали?
– Скажешь тоже! – вспыхнула Вика. – Мы же хотели временно спрятаться? Значит, мы добровольные пленники, а театр просто не хочет нас отпускать. Он – большой дракон, и мы должны его обхитрить. Пойдём исследуем лестницу.
Ступеньки, ведущие вниз, поманили ребят осмотреть очередной извилистый коридор, который вывел к новым дверям. Высоким, двустворчатым. К счастью, они оказались незапертыми.
Филипп первым заглянул внутрь. Вика изнывала от нетерпения, подпрыгивала и тормошила парня за плечо.
– Ну что там? Говори, не молчи!
– Зал какой-то, – удивлённо присвистнул Филипп. – Темно и пусто. Никого нет.
– Дай-ка я взгляну! – Вика потеснила мальчика и просунула голову. Её глаза, не привыкшие к темноте, сначала ничего не видели. Постепенно стали прорисовываться очертания каких-то тёмных объёмных предметов, стоящих на помосте. Одно из этих «таинственных существ» вдруг повалилось набок…