Митчелл. Безликие бесплатное чтение

Повешенный

– Хилл. – уверенно и твёрдо послышалось в трубке. – Митч, это ты?

– Разумеется. – ответил я и, накрыв глаза ладонью, снова улёгся на подушку. – Давно не слышал тебя, Винсент. – его голос приглушён автомобильным рёвом. – Где ты?

– Еду к тебе. Я в Бруклине. – приглушённо и торопливо ответил Тозер, а затем в одно мгновение замолчал, и звуки улицы стали значительно тише. – За мной следят. – коротко сообщил он. – Митчелл, смотри по сторонам.

На этом Винс отключился.

От Тозера ничего не было слышно уже месяцев семь. Он пропал из моего поля зрения чуть ли не на следующий день после кончины Амброджино Лучано, а здесь вдруг позвонил в половину шестого утра.

О чём он говорил? «Смотри по сторонам». Что это значит, помимо прямого значения, разумеется? Что происходит?

Я посмотрел на экран мобильника. Нет, звонок Тозера мне не приснился. Более того, я так крепко спал, что не услышал, как пришло сообщение. Номер неизвестный, к тексту «Доброе утро» приложено фото. Я нажал на уведомление.

Интернет сегодня отвратительный, фото с трудом загружается, но даже на размытой картинке я разглядел человеческий силуэт. Мужчина это или женщина, не знаю, но силуэт будто стоит на потолке.

Наконец, фотография загрузилась. На картинке запечатлён молодой мужчина, подвешенный в определённой позе под потолком. На одежде кровь, а мертвенно-бледные кожные покровы наводят только на одну мысль… Мужчина привязан за левую ногу за крюк для люстры, а на полу прямо под ним расползлась мерзким пятном лужа крови.

Помещение вокруг залито ярким белым светом. На стене позади тела виднеется уголок картины. По-моему, я её уже видел.

И место кажется знакомым. Я точно совсем недавно был там. Галерея! Выставочный зал практически в самом центре Бруклина! Точно, три недели назад мы ходили туда с Ронни. Она просила составить ей компанию, раз Олли не смог.

А картина… Не помню названия, но её автора зовут Ойвинд Эге. Молодой художник из Франции с норвежскими корнями. Ронни мне про него все уши прожужжала. Мистер Эге учится с Рондой и Оливером на одном курсе. Основная доля её безмерного восхищения пришлась на картину, название которой я никак не могу вспомнить. А на фото, кажется, сам Ойвинд Эге.

Телефон звякнул ещё раз. В новом сообщении – отправитель будто бы ждал, когда я открою первое, – указан адрес. Коротко, с сокращениями, но такими, что мои догадки моментально подтвердились: место преступления – выставочный зал.

Я выскользнул из дома, пока все спали, и побрёл по указанному адресу. Если это дурацкий розыгрыш… Ох, не поздоровиться тому, кто вытащил меня в такую рань из постели в воскресенье!

Дверь в сверкающее в утренних лучах стеклянное здание приоткрыта. Я огляделся по сторонам и вошёл. На абсолютно белом полу заметно выделяется небольшой алый прямоугольник глянцевой бумаги. Листовка-приглашение на выставку молодого художника.

Что ж, имя подвешенного я уже знаю – убийца будто специально фотографировал тело своей жертвы так, чтобы я точно разглядел лицо. Место, жертва, сообщение, которое пришло сразу же, как я открыл предыдущее… Всё наводит на мысль, что убийца следит за мной.

Притянуто? Возможно. Но так много совпадений… Вряд ли это обыкновенная случайность.

Белоснежные стены с яркой потайной подсветкой и отполированные до блеска полы ослепляют. По правую руку стоит мягкий кожаный диван вишнёвого цвета, небольшой столик с целой кипой глянцевых журналов и вазой с искусственными цветами, а слева от меня возвышается громоздкий автомат с кофе. Из-под него видна небольшая лужа. Похоже, бак для воды протекает.

На всякий случай, я всё равно собрал немного прозрачной жидкости. Любая мелочь может оказаться ключом к разгадке.

Вчера здесь было шумно и людно. Неизвестный отправитель имеет какое-то отношение к миру искусства или просто оказался «случайным прохожим»? Смешался с толпой, чтобы попасть сюда, или же был одним из официальных гостей?

Мало вероятно, что он может всё ещё находиться в зале, но исключать такого поворота никак нельзя.

Я прислушиваюсь. Ни шагов, ни каких-либо ещё посторонних звуков. Тишина. Не чувствуется и посторонних запахов. Только хлорка. Стоит ли её считать посторонним запахом, если для уборки общественных мест пользуются, в основном, подобными средствами? Не думаю.

В выставочном зале полно перегородок. Не исключено, что в зале есть кто-то ещё. Вполне возможно, кто-то, помимо убийцы.

Картины на стенах поменяли местами. До зала, где повешен Ойвинд Эге, стены украшают его работы. Убийца перевесил их и прямо на стенах под полотнами нацарапал имя автора. Уродовали стены чем-то острым и со следами ржавчины, похоже. Рыжие пятнышки не очень похожи на краску.

Гвоздь? Какая-нибудь ещё железка?

Чем я ближе к телу Эге, тем сильнее ощущаю удушающий запах хлорки. Да уж, убийца хорошо постарался скрыть свои следы. Посмотрим, насколько ему это удалось. Правда, если он так старался уничтожить следы своего пребывания и, судя по всему, сам драил пол, почему не избавился от лужи крови?

Убийца тщательно протёр лицо жертвы уже после смерти, а кровь медленно продолжала стекать по спине и затылку тела на пол. Кстати говоря, сама кровь совсем не пахнет кровью. От неё пахнет хлоркой. Будто убийца намеренно смешал её с чистящим средством. Но зачем?

Тело Ойвинда Эге подвешено на крюк в самом центре зала. Необычное положение, честно говоря: труп висит вниз головой, верёвка неоново-жёлтого цвета туго завязана вокруг его левой ноги, а правая тем временем согнута в колене и привязана чуть выше левого колена. Руки Эге связаны за спиной.

Я обошёл тело. Держаться в нужном положении конечностям также помогает деревянный каркас. Его убийца закрепил при помощи строительных гвоздей. Один полностью забит в основание черепа, второй немного выше поясницы, он также прошёл через обе ладони убитого, а третий и четвёртый пришлись чуть ниже коленных суставов. Небольшие кровоподтёки я заметил и на самом сгибе правого колена. Единственный раз, когда меня радует вид парня в коротких шортах. Не то это было первоначальное место, куда убийца собирался вбить гвоздь, не то следы пыток.

Но зачем? Что этому психопату сделал начинающий художник?

– Чёрт… – невольно вырвалось у меня, и я машинально вытер лоб рукой. – Только психов в Бруклине не хватало.

– Кто здесь? – жалобная и будто бы через силу сказанная фраза женским голосом послышалась откуда-то слева. – Помогите! Кто-нибудь помогите!

Я пошёл на голос. В двух залах от места преступления – похоже, здесь во время выставки был банкет, – убийца оставил трёх человек, привязав их к стульям. Живые посажены в круг, а в середину психопат зачем-то свалил грязную одноразовую посуду и остатки еды со столов.

Девушка, которая звала на помощь, непонимающе глядит на меня. Не может сфокусировать взгляд. На ней короткое чёрное платье без рукавов, поэтому мне ничего не мешает увидеть небольшую сине-фиолетовую точку на предплечье девушки.

Блондинка. Блондинки после некоторых событий меня очень настораживают. У неизвестной голубые глаза и…

Буду краток: её лицо слишком напоминает одну мою знакомую. Будто Энни просто решила меня навестить и мерещится в чужих лицах. Конечно, сходство неполное, различия есть, и притом существенные, но я почему-то так чётко вижу только сходства.

Я сглотнул и попытался взять себя в руки.

Не могу не заметить, кожу девушки покрывает слой тонального крема и пудры. На лице и локтевых сгибах это особенно видно. Тон подобран практически идеально, но неестественно гладкую кожу без изъянов подмечаешь сразу.

Что ж, если применение тонального крема на лице – вполне обычное явление, то его нанесение на локтевые сгибы встречаешь нечасто. И вот что ещё: колготки – девушка надела чёрные капроновые, но очень плотные для такой жаркой погоды. Платье у неё практически невесомое, а колготки – чуть ли не для зимы.

Напротив девушки сидят двое мужчин разного возраста. Один совсем седой, хоть и выглядит довольно молодо, а второй – ровесник неизвестной блондинки. Все трое связаны скотчем для монтажных работ. От него вполне можно освободиться без посторонней помощи, если немного постараться.

– Помогите! – хрипло произнесла девушка и с жалостью посмотрела на меня. – Пожалуйста, помогите! Вы из полиции? – всё тем же хриплым голосом тараторила она.

Я аккуратно разорвал скотч, и едва успел поймать девушку за плечи – понятия не имею, что ей вкололи, но эта леди даже сидеть не может. Дрожит, озирается и вытирает слёзы с щёк. Они просто текут. Я накинул девушке на плечи свою куртку и присел перед возможной свидетельницей на корточки.

– Я Митчелл Хилл, частный детектив. – на шее девушки я заметил небольшую гематому. Похоже на след от большого, но не очень крупного пальца. – Вас как зовут? Кто Вы?

Свидетельница промычала что-то невразумительное и снова чуть не упала, попытавшись встать со стула. Мычание сменилось неразборчивым лепетом, в котором единственное, что более-менее можно разобрать, слово «дом». Похоже, просто хочет побыстрее убраться отсюда. Отчасти я прекрасно её понимаю.

Вряд ли я дождусь от девушки сейчас хотя бы одного внятного ответа. Придётся звонить Мэтту раньше, чем планировалось.

Я проверил «соседей» девушки: оба живы, но им ничего не вкалывали – эти просто вусмерть пьяные.

– Сиди и не вставай, хорошо? – сказал я очнувшейся свидетельнице, прислонив её к спинке стула на всякий случай, а сам пошёл осмотреться.

В правом дальнем углу стоит коробка. У неё промокшие нижние уголки. Судя по запаху, это шампанское. Внутри только бутылки. Все открыты и поставлены на горлышко. Для чего это – не ясно.

Картина не стала более понятной даже, когда мой взгляд зацепился за небольшую золотистую табличку на тонкой ножке рядом. Это инсталляция какого-то Майлза Кортеса. Названия данной работы нет. Впрочем, не очень-то и хотелось.

Однако, я вернулся к своеобразному указателю у самого входа в этот зал, но имени Майлз Кортес не нашёл в списке авторов. Выходит, эта коробка здесь неспроста.

– Где я? – чётче заговорила девушка. – Где я?

– Выставочный зал. – не глядя ответил я. – Как Вас зовут?

– Миранда. – после небольшой паузы ответила свидетельница. – Миранда Скотт.

Она снова затихла.

На инсталляции нет ничего интересного. Видимо, её убийца не использовал в создании своего собственного «шедевра». Она здесь для чего-то другого. Как подсказка? Шифр? То, что я точно должен знать или, наоборот, что заставит меня копать глубже и искать ответы?

Я вернулся к Миранде. Девушка глядит на меня из-под густой прямой чёлки и хлопает накладными ресницами. Похоже, в себя до конца она всё ещё не пришла.

Тем временем я позвонил Мэтту и сообщил об убийстве.

– Хилл, у меня был единственный выходной! – спросонья неразборчиво рычал детектив полиции. – Какого чёрта тебя во всякую дрянь с утра пораньше тянет?!

Дормер пробубнил что-то ещё, а затем бросил трубку. Приедет, куда он денется? К тому же я позвонил в участок. Должен сказать, Дэн Паттерсон тоже не очень-то рад был слышать мой голос в трубке рабочего телефона.

– Ми… Ми… – лепетала мисс Скотт, задумчиво глядя куда-то в потолок. – Митчелл.

– Да, – я слегка наклонил голову, чтобы лучше видеть лицо девушки, – меня зовут Митчелл. Я частный детектив, помните?

– Он звонил Вам? Это он позвал Вас? – девушка не может долго держать голову прямо, поэтому она снова опустила её и, кажется, пытается сосредоточится на своих колготках.

– Кто? – я опустился перед Мирандой на корточки и всматриваюсь в её лицо. – О ком Вы говорите?

– Майлз. – с трудом выговорила девушка и, наконец, подняла на меня глаза. – Он сказал, его зовут Майлз Кортес.

– Майлз Кортес? – повторил я и мельком взглянул на табличку около инсталляции. – Он художник? Его работы были показаны на выставке?

– Да. – заторможено произнесла Миранда. – Да, он сказал, что будет рад, если Митчелл Хилл придёт посмотреть на его работы.

Чёрт… В голове ни одного предположения, кем может быть этот Майлз Кортес. Кроме того, что он псих, разумеется.

Не помню, чтобы вообще имел дело с подобным сочетанием имени и фамилии. Не исключаю, псевдоним. Но как он оказался на выставке? И почему так зверски убил Ойвинда Эге? Что он ему сделал? Причём здесь я? Зачем оставлять на месте преступления так много заложников, если одна Миранда Скотт могла бы рассказать об убийце?

От вопросов голова кипит.

Я снова посмотрел на Миранду.

– Описать Майлза сможете? Вы помните, как он выглядел? Во что был одет? Может быть, он пришёл не один?

Мисс Скотт около минуты соображала, чего я от неё прошу, а затем её будто осенило, и она засуетилась. Пытается встать на ноги, но даже равновесие держать не может пока.

Я посадил её обратно на стул.

– Что случилось? – я придерживаю Миранду за плечи и стараюсь поймать её беспокойный взгляд. – В чём дело?

– Он оставил своё фото. – сбивчиво произнесла Скотт, не оставляя попыток подняться со стула. – Где-то здесь.

Миранда сползла со стула и оглядывается, едва фокусируя взгляд. Девушка заглядывает под стулья, ругается и снова вытирает слёзы. Да что там такое? Я тоже заглянул под стулья всё ещё спящих мужчин.

– Он обронил его где-то здесь. – пролепетала она. – Когда тащил коробку.

Мисс Скотт с трудом передвигается на четвереньках и, в конце концов, спустя пару минут окончательно выдохлась. Она отползла от меня метра на два от силы, а затем просто завалилась на пол и не подаёт признаков жизни.

Я поднялся на ноги. К счастью, Миранда всего лишь заснула. Я поднял её на руки, отнёс поближе к главному входу на диван и накрыл девушку курткой. Вряд ли она в таком состоянии сможет куда-то сбежать.

Значит, есть фото. Интересный случай. Преступники ещё ни разу не оставляли мне своё фото. Как-то слышал от Дормера, что психи хотят, чтобы их нашли. У некоторых даже есть жгучее желание понести наказание за свои злодеяния, но я не думал, что мне такой попадётся.

Думай, Митчелл, думай. В этом определённо что-то есть.

Убийца обронил фото, как сказала Миранда. Он перетаскивал сюда коробку. Фото могло выпасть из кармана, или убийца мог уронить его специально, чтобы это запомнила мисс Скотт. Версии две, и вероятность любой из них равнозначна.

Я осмотрел инсталляцию во второй раз, но не нашёл никакой фотографии. В коробке вообще ничего нет, кроме пустых бутылок.

Я вернулся в главный зал, к телу Ойвинда Эге, и услышал полицейскую сирену. Как вовремя! Мэтт сам найдёт меня, а пока в моём распоряжении есть около минуты, чтобы собрать улики. Иначе потом и клещами их не вытащишь из лаборатории Майка.

Моё внимание привлекла спортивная ветровка художника. Выглядит чуть лучше той, которую уже который год носит Роско, но вещь Эге стоит раз в пять дороже, если не в десять. На ней, особенно на молнии, заметны следы пальцев. Убийца сначала пригвоздил деревянный каркас к телу, вероятно, потом подвесил его, и зачем-то ему понадобилось расстегнуть куртку Эге.

Испачкав пальцы в крови? Почему он сначала их не вытер?

– Митчелл! – по пустым залам громким эхо пронёсся недовольный голос детектива полиции. – Митчелл! Хилл, чтоб тебя, куда ты запропастился?!

– Да-да, – ответил я, а сам в темпе расстегнул молнию на куртке убитого художника и нашёл фото, – я здесь, Мэтт!

Снимок некий Майлз Кортес также прикрепил к телу при помощи строительного пистолета. Гвоздь пришёлся ровно на грудину тела и проткнул левый глаз парню на фото.

Кстати, об этом парне. У него смуглая кожа, высветленные жёсткие короткие волосы – почти блонд – и несколько небольших татуировок на щеках и скулах. Да он издевается! С этим фото убийца просто сам взял и посадил себя! Тот же эффект мог получиться, если бы он сам пришёл в участок и заявил, что убил человека!

Зачем всё это?

Тем временем, Мэттью, наконец, нашёл меня. О его приходе преждевременно сообщили пара грубых ругательств, невольно вырвавшихся изо рта полицейского. Не нужно быть детективом, чтобы понять, такую реакцию вызвал висящий под потолком труп.

Вынужден признаться, за все годы, что я расследую преступления, подобные зверства мне попадались разве что с делом Тёмной Матери и её культа Ангелов Гекаты.

Очень надеюсь на самое что ни на есть случайное совпадение. К тому же, Кэйтлин мертва, как и верховные члены культа. Не могу утверждать, что все из Ангелов мертвы, но верхушка точно.

От одних только мыслей мне становится не по себе. Давненько такого не было. По спине пробежали мурашки, и я мотнул головой, чтобы отогнать дурацкие мысли.

– Что это ещё за чёрт? – почти шептал Дормер, положив руку на моё плечо.

Я протянул другу найденное фото.

– Убитого звали Ойвинд Эге. – ровным голосом сообщил я. – Художник из Франции. Картины на стенах в зал его авторства.

Мэтт только ругался.

Спустя пару минут зал заполонили полицейские, а к нам подошёл Майк Стенли со своим увесистым чемоданом. Криминалист снял солнцезащитные очки, которые хоть как-то скрывали огромные тёмные круги от недосыпа под его глазами, и обвёл подвешенное тело не то восхищённым, не то просто заинтересованным взглядом.

– Митч, я слышал, ты его нашёл? – вместо приветствия сказал Стенли, пожав мою руку. – И что ты здесь делал в такую рань?

– Убийца сам сообщил мне место. – ответил я. – Даже фото прислал и пожелал доброго утра.

Я показал сообщения криминалисту. Майк взглянул на экран, быстро пробежался по строчкам взглядом, а затем посмотрел на меня. Правда, потом он вообще опустил глаза и снова вернулся к подвешенному телу.

– Извращённое у нашего убийцы понятие доброго утра. – пробубнил криминалист. – Очень извращённое.

– Он ещё и своё фото оставил. – вскользь упомянул я. – И почему-то спрятал его под курткой жертвы. – я непонимающе нахмурил лоб. – Отличился, в общем.

– Да уж, – усмехнулся Майк, – отличился.

Мэтт вдруг встрепенулся и заголосил на весь выставочный зал:

– Хватит трепаться! За работу!

Полицейские тут же забегали, Майк раскрыл свой чемодан, а я обратил внимание на неестественное положение губ убитого. Слишком сжаты. В правом уголке рта видна прозрачная капелька. Что-то застывшее, и это не слюна.

Я позвал криминалиста.

– Это… – он подцепил капельку пинцетом. – Это клей?

– Клей? – удивился я. – Его губы склеены?

– Похоже на то. – Майк кивнул. – А это ещё зачем? Какой-то намёк?

– Разве что «болтал много».

Я пожал плечами и сунул руки в карманы. Тело слегка раскачивается, и я почувствовал очень знакомый запах. Волосы на голове мгновенно встали дыбом и зашевелились. Анис? Какого чёрта? Издевательство над трупом, анис – всё это напоминает об одном из самых кошмарных расследований в моей жизни.

– У него, – с трудом начал я, – что-то во рту.

Криминалист непонимающе поднял на меня глаза, затем взглянул на тело.

– В морге разберутся. – ответил он и занялся изучением пола под висящим телом. – Здесь очень много крови. Но толку-то? Всё замыто хлоркой.

Пока Майк сокрушается из-за «испорченной крови» и требует запретить во всём мире уборку с хлористыми средствами, я вернулся к картинам. И вот что меня интересует в первую очередь: почему какие-то картины перемещены, а другая часть – осталась на месте?

Наш убийца – любитель скрытых подсказок. Положение тела указывает на образ жертвы. Жертвы, которая много болтала? Интересно. Что же Ойвинд Эге мог такого разболтать? И причём здесь, в конце концов, коробка с пустыми бутылками из-под шампанского?

Размышляя, я снял одну из картин со стены. На обратной стороне ничего нет. Никаких знаков или подсказок. На полотне есть подпись автора. Размашистая, но остроконечная. Да-да, такая же была на картине, которой так восхищается Ронни.

В списках выставочных картин, полотна Эге значатся под номерами, без названий. Возможно, и у той картины, которую я видел раньше, не было определённого названия, только цифра. Не знаю, в каком порядке убийца развесил картины. Видимо, в этом тоже может быть какой-то смысл. Нужно узнать, как они висели изначально.

Чтобы не тратить время зря, пришлось разбудить Роско и Олли. Они намного лучше и быстрее меня найдут всё что угодно в интернете и тем более соцсетях. Ронни не составило бы труда отличить одну картину от другой, но как она воспримет смерть любимого художника и друга?

– Доброе утро, Роско! – сказал я, как только гудки прекратились. – Мне нужно, чтобы ты вместе с Олли нашёл фото со вчерашней выставки в Выставочном зале.

– У нас новое дело? – сонно поинтересовался Банколе. – Я и сам могу найти что хочешь.

– Ронде ни слова, пока я не приду, ясно? – предупредил я. – Убит Ойвинд Эге.

Роско сглотнул и на время замолчал. Заскрипела кровать, а затем пряжка ремня ударилась обо что-то и на пол высыпались монеты.

– Я тебя понял. – наконец, ответил он. – Когда вернёшься?

– Здесь ещё куча работы.

– Ясно.

– Мне звонил Винсент в половину шестого. Сказал, что едет, так что, когда появится, пусть меня дождётся.

– Передам.

На этом я вернулся к работе. Повесил картину обратно и сфотографировал весь ряд полотен.

Ни на одной из работ художника нет следов убийцы. На них вообще никаких следов нет. Совсем. Похоже, наш псих предусмотрел чуть ли не всё. Работал в перчатках, испортил хлоркой кровь – не очень понятно зачем, кстати – и оставил свидетелей.

Я мельком слышал, следов нет даже на верёвке, на которой подвешен художник. Есть какие-то посторонние ворсинки, но не думаю, что из них что-нибудь выйдет.

Медики осматривают свидетелей, в том числе вусмерть пьяных мужчин. Я тем временем занялся изучением их документов. Кстати говоря, они оба снимают квартиры в одном и том же жилом комплексе «Верде». Как ни странно, Миранда Скотт живёт там же.

Я пару раз слышал о «Верде». Говорят, чтобы жить там, нужно быть готовым много общаться с соседями и быть общественно полезным. По устройству «Верде» даже чем-то напоминает общину. И там очень приветствуется вегетарианство, что, кстати, видно из названия.

«Верде» находится недалеко от Квинса в тихом и довольно уютном местечке, но по своему желанию я бы туда ни за что не переехал. Общественно полезным мне отчасти нравится быть только на работе, а с соседями общается у нас Роско. Мы с Эйденом больше похожи на отшельников. До того, как я стал жить со священником под одной крышей, я пытался наладить отношения с соседями, но, глядя на Фроста, понял, что мне это не так уж и нужно.

Тем более, когда квартиры сдаются, соседи постоянно меняются. Только и делаешь, что привыкаешь к новым лицам. А ещё я не придерживаюсь вегетарианства.

На часах ровно одиннадцать утра. Мэтт, который уже засыпает на ходу без кофе, подошёл ко мне.

– Есть что-нибудь? – он положил мне руку на плечо. – Мы закончили, едем в участок.

– Думаю, по дороге ты обязательно купишь эспрессо. – усмехнулся я. – Двойной.

– Тройной. – наконец, улыбнулся Дормер. – Ты с нами?

– Мне нужно домой. – я обвёл взглядом картины Ойвинда Эге напоследок. – Не знаю, что там с коробкой и бутылками из-под шампанского, а работы убитого не просто так перевесили.

– И что ты хочешь в них найти?

– Все картины Эге, если ты обратил внимание, без названия, только под номерами. Роско ищет фото с выставки.

– Я понял! – воскликнул Мэттью. – Думаешь, это что-то вроде послания? Хочешь знать, в каком порядке они висели?

– Именно. – кивнул я и непроизвольно сжал губы, вспомнив о студентах. – И мне ещё нужно сообщить всё Ронни. Это был её друг. Они учились вместе.

– Мне придётся задать ей несколько вопросов, ты знаешь. – напомнил Мэтт. – И Оливеру тоже. Позвоню.

Дома я был около двенадцати, и нашёл Ронни на кухне в объятиях Эйдена. Художница всхлипывает, а Фрост нежно гладит её по голове и молчит. За столом сидит Оливер. Он пытается скрыть следы слёз, часто прикладывается к чашке с зелёным чаем и смотрит куда-то в окно.

– Ты в порядке? – тихо спросил я, несильно сжав плечо Молоуни.

Олли почти испуганно посмотрел на меня, а вместо ответа просто кивнул. Музыкант поднялся на ватных ногах и позвал за собой в гостиную. Роско с ногами забрался на диван и что-то высматривает на экране ноутбука.

– Мы нашли, что ты просил. – Оливер сел в кресло. – Ронни сказала, у Ойвинда было несколько серий картин представлено. По двадцать шесть в каждой. – он нахмурил лоб и о чём-то задумался. – Как букв в алфавите.

Роско мельком взглянул на меня из-за монитора и пробубнил что-то вроде: «Сейчас покажу.»

С кухни тем временем послышались шаги, но первым, наперерез Ронде и Эйдену, в комнату влетел Фобос. Крысёныш радостно завертелся на пушистом ковре, а потом забрался на диван и свернулся калачиком, прижавшись ко мне.

Ронни села на подлокотник рядом с Роско, чтобы лучше видеть экран, а Эйден примостился рядом со мной. Банколе наконец нашёл нужные фото и развернул ноутбук ко мне. Ронду не меньше моего заинтересовало расположение картин мистера Эге на выставке.

– Их повесили не так. – заметила Скаврон. – Они должны складываться в надпись.

– Какую надпись? – одновременно поинтересовались мы с Эйденом.

– Ойвинд не давал названия картинам, чтобы на выставках составлять фразы. – грустно улыбнулась художница, смахнув со щеки слезу. – Мог гадость какую-нибудь написать, или имя.

Какова вероятность, что убийца знал об этом маленьком секрете Эге? В таком случае, что он хотел сказать, расположив полотна художника в своём порядке?

Я достал мобильник, чтобы показать Ронде ещё один вариант расположения картин. Девушка незамедлительно нашла блокнот и ручку в стопке с книгами и учебными тетрадками. Скаврон что-то записывает, часто сверяясь то с фото на моём телефоне, то на экране ноутбука.

У неё получилось десять чисел, для удобства разделённых точкой. Олли быстро подставил буквы. Оба студента замерли, непонимающе глядя на получившуюся надпись. Ронни перевернула страницу и переписала набор чисел, чтобы снова подставить буквы.

Похоже, во второй раз результат ни Ронду, ни Оливера снова не удовлетворил. Я бы даже сказал, новый вариант – даже если он такой же – чем-то напугал их.

– «Митчел Хил1». – зачитал Роско и обернулся на меня. – Двух «л» не хватает только.

– Миранда Скотт, свидетельница, сказала, что убийца хотел видеть меня. – я нервно сжал руку в кулак. – Чтобы я увидел его работы.

В комнате повисла гробовая тишина. Мы переглядываемся, но никто не решается произнести хоть слово. Оливер первым из нас решил нарушить молчание. Он отложил блокнот Ронни в сторону и отвёл подругу в ванную умыться.

– Кто сообщил Ронни об убийстве? – воспользовавшись моментом, поинтересовался я.

– Она сама узнала. Спустилась уже вся в слезах. – Эйден встал. – Позвонила другу, а ей ответил офицер полиции. Паттерсон, кажется.

– Чёрт… – шёпотом выругался я. – Думал, успею.

– Она и проснулась какая-то нервная. Когда ты звонил, она умывалась и просила дверь в ванную не закрывать. – вмешался Роско. – Сама не своя, короче. – он машинально пожал плечами. – А Винс так и не появился, кстати.

В комнате снова стало очень тихо, но на этот раз её нарушил звонок Мэтта.

– Да, Мэтт.

– Митч, – протянул детектив полиции и не спешит продолжать, – я только от патологоанатома. – я слышал, как хлопнула дверь автомобиля и знакомо зарычал двигатель. – Новости так себе.

– Ну? Не томи.

Дормер никак не решается. Сопит и что-то бубнит себе под нос.

– Митч, два слова, – нервно вырвалось у него, – «анис» и «руна». – полицейский выдохнул с некоторым облегчением. – Во рту у художника нашли семь звёздочек аниса, а на затылке татуировка в виде руны. – Мэттью замолчал на некоторое время. – Насчёт фото шансов маловато. Майк говорит, лицо ненастоящее. Вероятно, его нарисовали или составили в какой-то программе. – он помолчал ещё немного, сам пытается всё это переварить. – У тебя есть что-нибудь для меня?

– Убийца написал картинами моё имя. – сообщил я. – У Эге была такая, – нужные слова, как назло, разлетелись из головы, – что-то вроде фишки. – наконец, сказал я. – Цифры – это буквы. Он любил писать своими работами фразы или имена. Ронда говорит, картины и во время выставки висели как-то не так.

Мой друг опять бубнит и делает несколько глотков немного остывшего кофе.

– Митчелл, я тебя прибью когда-нибудь! – затем Мэтт добавил что-то грубое. – Помяни моё слово, Митч!

Колючки

У меня нет ни единой зацепки. Вот уже три дня с момента, как я добровольно вступил в игру с неизвестным психом. Улики начинаются в Выставочном зале и обрываются у стен жилого комплекса «Верде». Да, именно обрываются, потому что дальше ничего нет. Должно быть, но нет.

Остатки еды и посуда, которые убийца любезно свалил в кучу, тоже имеют значение. В каждой закуске и каждом напитке – даже в воде из кофейного автомата у входа – приличная доза синтетического наркотика. Бутылки из-под шампанского также содержат остатки наркотика. Доза рассчитана очень грамотно, раз ни один из присутствующих не скончался после того рокового вечера.

Ох, Ойвинд Эге, конечно же, не в счёт.

Но что за след от укола на плече Миранды Скотт? В её крови алкоголя не так уж и много. В больнице сказали, она едва выпила бокал шампанского, но дозу наркотика убийца вколол ей уже потом. Не то чтобы раньше нужного времени не очнулась, не то чтобы отсечь ненужные подозрения.

План Майлза Кортеса – пока это имя числится в деле, – высечен и доведён до совершенства, будто самое настоящее произведение искусства. В участке ему даже дали прозвище – Художник.

Мэтт уверен, мы ещё не раз услышим об этом парне. К сожалению, я полностью разделяю его мнение. Такие не пропадают бесследно. Такие не ограничиваются одним убийством. И как подсказывает мой опыт: работает Майлз Кортес не один.

– Вылези из своих мыслей хоть на полчаса. – доброжелательный тон и приятный голос Эйдена заставил меня вздрогнуть. – Побудь со мной.

– Я всегда с тобой. – невольно улыбнулся я. – Даже если я за тысячу миль.

– Ты сейчас за тысячу мыслей, – вздохнул Фрост, – а не за тысячу миль. Это гораздо дальше.

– Прости. – я обнял руками чашку с горячим кофе. – Дело не идёт из головы.

Священник встал и, зайдя за спину, обнял меня. Сколько бы Эйден не выливал на себя геля для душа, шампуня и парфюма, от него всё равно пахнет только ладаном и церковными свечами. Обожаю этот запах.

– Хоть немного отдыхай, – Эйден мягко отстранился и вернулся на свой стул, – иначе рискуешь пропустить что-нибудь важное. – он с удовольствием откусил от куска пирога с грибами, который вчера весь вечер ваял Оливер. – Глаз замылится.

– Но у меня даже улик нет! – ответил я. – Всё обрывается на «Верде». И есть вероятность, что этот псих следит за мной. И Тозер… – я вдохнул. – Слишком много вопросов.

Да, только сейчас я осознал, что Эйден в очередной раз оказался прав: я кружу как муха в стакане со своими мыслями. Так чего важного могу не заметить.

Отвлекись, Митчелл. Позавтракай хотя бы.

Но стоило мне взять с тарелки сэндвич, как позвонила Ронда. Надеюсь, она просто хочет пожелать мне доброго утра и сказать, что они с Оливером отлично добрались до университета.

– Митчелл? – Скаврон сильно нервничает, но не напугана. Её голос дрожит, это слышно даже через шум улицы. – Митчелл, миссис Муслу убили. Она… – Ронни сделала глубокий вдох, чтобы унять дрожь. – Она была нашим психологом.

Я сам сейчас поседею. Сердце ушло в пятки, из руки едва не выпал сэндвич. Я быстро взял себя в руки и встал. Нужно немедленно ехать к ним.

– Ронда, где вы? Где Оливер? Вы в порядке?

– Мы на улице, мы в порядке. – её голос почти перестал дрожать, девушка старается делать глубокие вдохи почаще. – Олли звонит детективу Дормеру.

– Ронни, я сейчас приеду, не бойтесь. – прижимая телефон плечом к уху, я завязал шнурки.

В трубке повисла звенящая тишина. Я даже проверил, не завершился ли вызов. Нет, соединение всё ещё есть.

– Ронни? – с осторожностью сказал я. – Ронда, ты здесь? Ты меня слышишь?

По моей коже пробежали мурашки, а по спине, словно змея, прополз холодок. Будто где-то окно открыто. Будто зимой, а не летом. На мгновение мне показалось, что это не холодок, не сквозняк, а чьё-то ледяное дыхание.

Я резко развернулся на пятках, но никого не увидел. За мной только входная дверь, и Фобос, который с остервенением грызёт щётку для обуви.

– Митчелл, – голос Скаврон снова отчётливо зазвучал из динамика моего мобильника, и я прижал телефон к уху, – её распилили. Миссис Муслу распилили и посадили в её кресло за стол. – девушка перешла на шёпот, а я прислушался. – Там повсюду твоё имя…

Звонок оборвался. Из динамика доносятся одинокие гудки.

Внутри нарастает паника. Дыхание учащается, поверхностное. Я мельком поглядываю на своё отражение в зеркале. Бледный и до чёртиков напуганный. Во рту пересохло. Язык с трудом двигается.

Нет. Нет, Кэйтлин мертва, как и все её проклятые демоны, которых она призвала. Культа больше не существует.

Мне нужно бежать к Ронде и Оливеру, а я и шагу ступить не могу! Выдохни, Митчелл, выдохни. Мысли разбежались, я прячу лицо в ладонях. Холодный пот растекается под пальцами как что-то вязкое и липкое.

– Эй, – тёплая ладонь Эйдена легла на моё правое запястье, – держи, попей. – он протянул мне стакан воды и пытается вести себя непринуждённо. – Убийство? Ронни и Олли в порядке?

Я осушил стакан и вернул его священнику.

– Да-да, они в порядке. Звонили в полицию и… – я запнулся, слова вдруг потеряли всякий смысл. – Похоже, опять этот псих. Убитую распилили. – ответил я, проверяя карманы на наличие мобильника. – Ронни сказала, там повсюду моё имя.

Эйден по-дружески похлопал меня по плечу. Он старается не подавать вида, но напуган не меньше моего. Улыбается. Правда, резко побледневшее лицо и едва заметно дрожащая нижняя губа выдают Эйдена с потрохами.

– Будь осторожен, Митчелл.

Он сжал несчастный стакан сильнее. На секунду мне показалось, что стекло жалобно хрустнуло под тонкими пальцами священника. Наверное, всё же не показалось, раз Фрост непонимающе перевёл взгляд на стакан и поставил посудину на подставку для обуви.

Мой телефон коротко, почти неслышно звякнул на полочке у зеркала, но и этого хватило, чтобы я вздрогнул. Всего лишь сообщение от Роско. Он пишет, что уже едет на место преступления.

Я нервно убрал мобильник в карман джинсов.

– Удачи. – без особого энтузиазма пожелал Фрост, а затем сложил руки на груди. – До вечера! – это у него получилось сказать с более-менее радостным выражением лица.

– До вечера! – я натянуто улыбнулся и вышел на улицу.

Пока я буду ждать автобуса, псих успеет перерезать полгорода, но, к счастью, мне удалось поймать попутку.

– Подождите! – прокричал на всю улицу мужской голос. – Подождите!

Эйден несётся на полной скорости и едва не промахал мимо машины. Он сел со мной на заднее сидение и пытается отдышаться. Из большого кармана чёрной толстовки – не понимаю, как Эйден в ней ещё не спарился в такую жару, – осторожно выглядывает Фобос.

На месте преступления нас уже заждался Мэтт.

По одной только нервной походке взад-вперёд можно понять, насколько детектив полиции зол. Мэттью затушил в пустой пачке очередную сигарету и окинул толпу у жёлтой ленты гневным взглядом, как заприметил среди зевак нас с Эйденом.

Его губы тут же сжались в полоску, затем приняли форму, отдалённо напоминающую улыбку, и наконец Мэтт не выдержал. Благо, я уже прошёл за ограждение. Эйден остался о чём-то расспрашивать офицера полиции, пока я подошёл к Мэтту практически вплотную.

Чувствую, как Дормера просто разрывает от злости, кучи вопросов и ещё раз злости. Тем не менее мой друг почему-то до сих пор держит себя в руках. Только его рот изгибается всё в новых и новых оскалах.

Мэттью сжал кулаки и вытянулся в струну. Вот-вот и он взорвётся, но, к счастью, Майк позвал нас в здание раньше, чем Мэтт успел распугать студентов и преподавателей своими гневными тирадами.

– Где тебя черти носят?! – прорычал он, когда дверь за нами захлопнулась. – Митч, чёрт бы тебя! – взревел полицейский. – Если не будешь отвечать на мои звонки, я запру тебя в камере, понял?! Ты меня понял?!

И тут до меня, наконец, дошло, по какой причине мой друг так злится. Вернее будет сказать, он даже не злится – он до ужаса напуган.

– У меня не было звонков от тебя. – я положил ему руки на плечи. – Ни одного звонка, клянусь!

Мэтт недовольно сбросил мои руки с плеч и гневно зашагал к лестнице на второй этаж, бубня на ходу что-то себе под нос.

Я направился за ним. Пока я поднимался к кабинету психолога, Эйден сообщил, что нашёл Ронду и Оливера. Они в порядке.

До второго этажа ещё один лестничный пролёт, но в воздухе уже отчётливо ощущается тошнотворный запах настоявшейся крови. Через мгновение становятся ощутимыми вонь сырого мяса и экскрементов. От удушающего смрада не спасает даже отрытое настежь окно за моей спиной.

Горло неприятно стягивает рвотный рефлекс, я на короткое время останавливаюсь на проклятых ступеньках на второй этаж как вкопанный. Чувство, будто меня сейчас либо вывернет наизнанку, либо я грохнусь в обморок и ненароком сломаю себе шею.

Что это со мной? Последний раз такое было, когда практику проходил и только мечтал служить в полиции. Я не увидел и половины ног синюшного утопленника на прозекторском столе, как перед глазами от шока всё поплыло, и моя увесистая тушка медленно сползла по ледяной стене коридора.

Я прочистил горло и с трудом перенёс ногу на следующую ступень.

Пока я собирался с силами, меня заждались.

– Ты где? – из дверного проёма высунулся улыбчивый донельзя криминалист. – Митч, ты в порядке? Такой бледный… – он удивлённо разглядывает моё, вероятно, мертвецки-бледное лицо и протянул мне руку. – Захворал?

– Да что-то… – я отмахнулся, не найдя верных слов. – Первый раз со мной такое.

Майк без лишних слов достал из нагрудного кармана клетчатой рубашки блистер с белыми таблетками, а затем вложил три штуки в мою ладонь. В блистере уже не хватает нескольких штук. Похоже, не одному мне сегодня «тошно» находится на месте преступления.

– Чтоб ты не заблевал мне там все улики. – он аккуратно похлопал меня по плечу. – Лечись давай, пока Мэтт не увидел.

– Спасибо, приятель. – усмехнулся я и с трудом проглотил таблетки. – Спасибо.

Коридоры университета мрачноватые, но здесь вполне достаточно окон, дневной свет освещает каждый уголок. Всё доведено до блеска, будто сюда ещё не успели нанести уличную грязь и пыль за утро. Тихо, несмотря на некоторую мрачность, очень уютно. Не зря Ронде и Оливеру нравится здесь учиться. По мне, такая почти домашняя обстановка гораздо больше вдохновляет на обучение.

Если бы не зловоние, то в новость об убийстве в этих стенах сложно поверить.

Я едва поспеваю за Майком. Он сегодня странно весел. Не думал, что его так зверские убийства могут радовать. Криминалист идёт чуть ли не вприпрыжку и что-то насвистывает себе под нос. Меня несколько беспокоят бегающие глаза Майка.

Мэтт, как ни странно, даже внимания на поведение мистера Стенли не обращает.

Майк скрылся в кабинете с золотистой табличкой «психолог», а меня перед дверью остановил Дормер.

– Ему вкололи успокоительного. – предупредил мой друг. – А то я думал, Майка прямо отсюда придётся везти в психушку.

– Настолько всё плохо? – негромко поинтересовался я.

– Слушай, – Мэтт встал у меня на пути и машинально выставил перед собой ладони, – если не горишь желанием идти туда, я пойму. – он нервно сглотнул. – Я бы вообще тебя домой отправил с твоими детишками.

– Во-первых, они не «детишки», – твёрдо ответил я, – а во-вторых, да что с тобой?! В конце концов, я давно не стажёр! И пусть не каждый день, но имею дело с такими же убийствами, что и ты.

Мэтт с трудом заставил себя отойти и убрал руки за спину. Он понуро опустил голову, сжав губы.

– Я предупредил.

Моя рука нерешительно легла на дверную ручку. Да, знаю, о чём я сейчас говорил, но опасения Мэтта слегка пошатнули мою уверенность в собственных силах. Не умственных способностях, конечно, а в определённой выдержке.

Нет, я справлюсь. Ещё и не с таким справлялся.

Я потянул дверь на себя и сразу же обратил внимание на жутковатую надпись кровью. Убийца оставил послание в виде моего имени прямо на внутренней стороне двери. Будто такое можно проглядеть. Вернее будет сказать, это одно из сотни – если не тысячи – посланий на месте преступления.

Адресованы они лично мне как угроза или это лишь подсказка правоохранительным органам насчёт того, в чьём лице искать зачинщика жесточайших расправ – не ясно.

Я оглядел порог и дверную коробку, прежде чем зайти в кабинет. Благо, на голову мне внезапно ничего не упадёт. Уже радует. И в чужой крови, надеюсь, с ног до головы не перепачкаюсь.

Тело оставлено в самом дальнем углу кабинета и оплетено ещё живыми стеблями какого-то растения с шипами. Роза? У неё очень похожие шипы на стволе. Труп в глаза не бросается. Я бы сказал, его так и не заметишь, даже если на середину кабинета пройдёшь. Создаётся впечатление, что в дальнем углу просто большое растение стоит.

Надеюсь, Ронда не подходила близко, когда обнаружила тело. Надеюсь, её просто смутила вонь, и она только заглянула в кабинет.

Паника… Я думал, что мне будет не по себе, глядя на стены, расписанные моим именем, но на самом деле больше всего я сейчас переживаю из-за Ронды. Был ли так неправ Мэтт, когда назвал парочку студентов моими «детишками»?

Возьми себя в руки, Митчелл. Ты, в конце концов, на работе. Здесь нет места эмоциям.

Я присмотрелся к стенам.

Сразу могу заявить, что убийца выше среднего – моим именем исписаны все стены, но самая высокая точка находится от пола на расстоянии чуть более двух метров. Это при условии, что убийца делал надписи не пальцем, а вот той кистью, которую он любезно оставил следствию на краешке массивного стола.

Чтобы не заляпать лицо «краской», руку придётся держать немного согнутой. Один из убийц, кстати, левша. Он же самый высокий. Думаю, его рост около метра восьмидесяти сантиметров, не выше. Его напарник правша и ниже где-то на полголовы – об этом ясно дают понять направление при написании и высота расположения букв.

Они могли исписать все стены до самого потолка, если бы воспользовались, например, небольшой стремянкой у книжного стеллажа, которой регулярно пользовалась убитая, но почему-то этого не сделали.

У громоздкого стола расстелен персидский ковёр. Рисунок практически не видно из-за огромной лужи крови и жуткого месива из кусочков костей и шматков плоти. Смею предположить, тело миссис Муслу распилили прямо на этом самом месте. Кожаный диван, заменяющий кушетку, напротив стола остался практически чистым. Его заляпали только кровавые брызги.

У большого квадратного окна возвышаются несколько стопок увесистых книг. Полки стеллажа заняты, книгам просто не нашлось места в шкафу. Их убийцы тоже не тронули. Такое чувство, что они на этот раз пришли лишь для того, чтобы убить Муслу и расписать кровью стены её кабинета.

На этот раз никаких скрытых посланий?

– Она была без сознания на момент смерти? – я заметил пустую баночку из-под снотворного на столе. – Ты осматривал ковёр, Майк? – опустившись на корточки, я разглядел полурастворившиеся таблетки в массе из плоти и сгустившейся крови. – Сколько она выпила? И зачем? – я поднялся и сделал пометку в блокноте. – Муслу знала, что за ней придут?

Между тем я расслышал голос Роско. Он поднимается по лестнице с полицейским, оба с живым интересом обсуждают некую Миранду Скотт. Офицер смеётся, Роско подхватывает и гогочет на весь коридор.

– Майк, что скажешь? – я поднял на него глаза. – Эй, Майк!

Криминалист с ужасом уставился на тело миссис Муслу и замер, держа в руках фотоаппарат. Майк нервно сглотнул и отшатнулся.

– Митчелл, здесь татуировка. – едва слышно прошептал Стенли. – У неё на затылке. Руна. Опять руна!

– Майк, выйди на улицу. – скомандовал Дормер. – Иди покури, живее.

Криминалист послушно покинул комнату. Следом за ним вышли ещё двое полицейских. Остались только я, Мэтт и Роско.

Дормер попросил закрыть дверь и приоткрыл окна.

– Митч, на Майка сейчас надежды никакой. Отправлю его в отпуск, иначе придётся искать нового криминалиста. – честно признался детектив полиции, уперев руки в бока. – Мне нужно, чтобы ты занялся уликами.

– Я помогу! – тут же вызвался Банколе. – Я и не такое видел, мне нормально.

Мой взгляд скользнул по полкам стеллажа и зацепился за глиняную фигурку слона, расписанную завитками и точками. Я подошёл ближе. Это диффузор для ароматических масел. Сейчас в нём остатки апельсинового. Аромат почти выветрился и едва чувствуется из-за вони от трупа, но и этого достаточно, чтобы «заставить» мозг сконцентрироваться.

Вообще, насколько я знаю, апельсиновое масло способствует расслаблению. Разве что Майк пробыл здесь слишком долго, а в лампу в масло было добавлено что-то ещё. Передозировка могла спровоцировать нервное возбуждение. Прибавить сюда зверское убийство…

Криминалист держал при себе таблетки от тошноты и рвоты. Одним из симптомов отравления являются как раз тошнота и рвота. Также повышенное давление, удушье и головная боль.

Я сунул проклятого слоника в пакет для улик, а затем открыл окно настежь. Надо проветрить, иначе нас всех так в психушку увезут.

– Что ты делаешь? – непонимающе спросил Мэтт и усмехнулся: – Запарился? Так на улице-то жарища, Митч.

– Сколько здесь пробыл Майк? – я открыл дверь, чтобы быстрее проветрить кабинет. – Его тошнило? Ему было плохо?

– У него голова разболелась минут через двадцать, – растерянно сообщил Дормер, – потом пару раз туалет искал и воды просил. Здесь духота была. – мой друг наконец сложил два и два. – Чёрт, я и не почувствовал! Это ведь масло какое-нибудь было, да?

– Ты выходил. – кивнул я. – Конечно же, ты не почувствовал. А Майк надышался.

Дормер облегчённо выдохнул и согнулся, опершись на колени руками. Из его груди вырвалось несколько ругательств.

– Я боялся, что Майк крышей поехал. – негромко сказал полицейский. – Чёрт…

– Мэтт, ещё у кого-нибудь есть признаки отравления? – спросил я, осматривая колючку, которой «украшено» тело миссис Муслу. – Кто был на месте преступления?

Мой друг хитро посмотрел на меня и едва заметно улыбнулся.

– Ронда не заходила. – ответил он. – Даже дверь не открывала, хотя ключ был привязан к ручке.

– С Ронни говорил призрак. – вмешался Роско. – Какой-то мистер из прошлого века. Он сказал ей про надписи и назвал твоё имя.

Гора с плеч! Я не подал виду, но стал чувствовать себя гораздо лучше после такой новости. Значит, ни Ронда, ни Оливер не видели труп. Слава Богу…

Я вернулся к телу миссис Муслу, пока Роско осматривается и собирает улики. Не могу не отметить, мой помощник часто оглядывается, будто чувствует на себе чужой взгляд.

Нельзя игнорировать то, как посажено тело: величаво, по-царски. Колючее растение выполняет не только роль украшения, но и удерживает труп в нужном «горделивом» положении. На шее есть украшение в виде массивного медальона триединой луны, а на руках – от костяшек пальцев до середины предплечья – выведены различные узоры. Вероятно, сделаны хной.

На затылке психолога красуется чёткий символ руны в виде… я бы назвал это куриной лапкой, поднятой вверх. В фотоаппарате Майка я нашёл фото руны с затылка Ойвинда Эге. Рисунки идентичны. Если верить всемирной сети, то называется этот знак – Альгиз.

В отличии от предыдущего убийства в кабинете миссис Муслу не обнаружено звёздочек аниса.

Мы с Роско вышли из залитого кровью помещения ровно в три часа дня. К этому времени толпа зевак заметно поредела. У заграждений остались только самые любопытные. Правда, после слов Мэтта, что им всем придётся проехать в участок и дать показания, зевак как ветром сдуло.

– Если будет что-то, я тебе позвоню. – напоследок сказал Мэтт и уехал.

Роско проводил полицейскую машину взглядом и устало сел на парапет у главной лестницы университета.

– Как же я воняю! – брезгливо воскликнул он, стянув мокрую от пота футболку, и вылил на себя половину литровой бутылки воды. – Я бы сейчас с удовольствие принял горячую ванну. – мечтательно заявил Банколе. – Чтоб отмыться от этой вони. До следующей недели бы лежал.

– Чтобы уж наверняка? – коротко рассмеялся я и сел рядом с помощником. – Дай воды, пока ты всё на себя не вылил. – я сделал глоток и, не удержавшись, обернулся за здание. Мой взгляд в следующую же секунду нашёл окно кабинета психолога. – Слишком уж всё чисто сработано, не считаешь?

– Ануджа Муслу не уходила вчера домой. – Роско поднял руки над головой и устало потянулся. – Она частенько оставалась в кабинете, спала на том диване.

– Семья, дети?

– Аквариумная рыбка. – улыбнулся Роско. – Жирная золотая рыбка. Раскормленная как слон.

– Далеко жила убитая?

– Считай, напротив работы. Ну, если с той стороны смотреть, не с фасада. – мой помощник пожал плечами. – Тоже третий этаж, кстати.

– Есть там чего интересного?

– Никто к ней не приходил, жила одна. – безразлично сказал Роско. – По вторникам, четвергам и субботам ходила на йогу в «Верде».

– «Верде»? – удивился я. – Тот самый «Верде»?

– На йогу с ней ходит Миранда Скотт. – лукаво улыбнулся парень. – В участке уже слухи ходят, что у тебя с прошлой свидетельницей что-то было. – Банколе улыбнулся во все тридцать два и, не дожидаясь моего вопроса, продолжил: – Она очень хочет получить твой номер.

Я пропустил последнюю фразу мимо ушей. Больше всего меня сейчас интересует расследование и совпадения в виде татуировок. Руны упрямо напоминают мне о деле культа Ангелов Гекаты. Сколько бы я ни пытался, мысли о Тёмной Матери меня не покидают.

Ощущение, что я практически в упор не замечаю чего-то чрезвычайно важного.

– И опять «Верде»… – задумчиво протянул я. – Но там ничего нет. Вы ведь оба с Мэттом лично присутствовали при обыске.

– Но ты с нами не пошёл. – негромко заметил Роско.

Я перевёл взгляд на помощника и ничего не ответил.

Снова ни одной зацепки, ни одной улики, которая бы подсказала нам в какой стороне искать. Только проклятый «Верде». Не удивлюсь, если Мэтт решит ещё раз наведаться туда, чтобы разузнать о занятиях, которые регулярно посещала Ануджа Муслу.

Честно говоря, я сомневаюсь, что это может дать весомую зацепку. Вряд ли следствию это вообще что-то даст.

Немного передохнув, мы с Роско поехали домой. Завтра Мэтт вызовет Ронду как главную свидетельницу. Слова призрака в дело не впишешь, да и Дормер им не доверяет, а мне показания мертвеца могут помочь. Возможно, невидимые друзья Ронни смогут приоткрыть завесу тайны в этом деле.

Роско молчал всю дорогу и только на остановке у самого дома вдруг остановился и заговорил:

– Это же не она, верно? – взволнованно произнёс мой помощник. – Это же не та, о ком я думаю? Да брось! Ты и сам о ней тоже сразу подумал!

– Роско, слушай, – я положил руки на его плечи в попытке успокоить, – она мертва. Кэйтлин больше нет и её демонов тоже, помнишь?

Он понуро опустил голову.

Да, мне самому с трудом верится в то, что говорю. Мертвые умеют разговаривать с живыми, но убивать им не под силу. Художник – раз уж так его прозвали из-за «шедевра» в выставочном зале – из плоти и крови. Такой же человек, как мы, как любой из нас.

– Всё говорит об обратном, детектив. – грустно пролепетал Роско. – И я не скажу «надеюсь, я ошибаюсь», потому что это глупо. – преисполненный непонятной обидой заявил Банколе и глянул на меня, как на предателя. Роско подошёл ко мне почти вплотную. – Я знаю, что ты боишься. – тише сказал он. – Мне тоже страшно. Но я не прячусь, ясно? – мой собеседник сделал короткий шаг назад. – Я не собираюсь прятаться, как бы страшно ни было.

Парень сжал губы в полоску, резво развернулся на пятках и зашагал в сторону дома.

– Я и не думал прятаться, Роско! – крикнул я ему вслед.

Это заставило мистера Банколе вернуться всё той же быстрой походкой.

– Прячешься! – гневно прошипел он, ткнув в мою грудь пальцем. – Если бы не прятался, то сам пошёл в чёртов «Верде»! Ещё б Мэтта обогнал и командовал им, как делаешь это обычно!

– Там ничего нет! – в порыве крикнул я, но быстро взял себя в руки. – Для следствия. Там ничего нет для следствия.

– Да откуда тебе знать, если ты там ни разу лично не был? – обиженно выпалил Банколе и нервно сунул руки в карманы старых джинсов. – Что ты боишься там найти? Улики? Доказательства, что твои мысли не бред? Наши общие мысли! Не только ты сразу подумал о культе!

Я ничего не ответил. Наверное, даже потому, что не хотел наговорить гадостей, о которых потом буду жалеть всю оставшуюся жизнь.

Мы молча дошли до дома. Роско сразу же поднялся к себе.

Я ещё не успел снять куртку, как ко мне подошла Ронни. Она поднялась на мысочках, держась за мои плечи.

– Митчелл, что-то не так. – прошептала Скаврон. – От Ойвинда и миссис Муслу не осталось призраков. – она обеспокоенно посмотрела мне прямо в глаза. – Куда они делись?

Совпадения

У полицейского участка я оказался за полчаса до назначенного времени. Не сказать, что я спешил сюда, нет. Из прохладного и уютного дома нырять в душную, преддождевую улицу совсем не хотелось. И немой укор Роско меня не подгонял. Парень, которого я вчера даже не узнал за пламенной речью о непозволительности бояться, ушёл ещё рано утром. Куда – не знаю. Со вчерашнего дня мистер Банколе не горит желанием общаться со мной, а я и не спрашивал.

В пачке остались всего две сигареты. Дома запасных нет. Всего за каких-то пару дней я выкурил уже больше блока сигарет. Нервничаю. Пусть и неохотно признаюсь себе в этом. Если за тем, сколько я пью кофе, Эйден может уследить, то за тем, сколько курю – нет. Да и в конце концов…

Я выдохнул и, почувствовав колющую тяжесть в груди, решил повременить с очередным перекуром.

Душно. Мою футболку уже выжимать можно. Да и джинсы тоже. Я сел на парапет в тенёк и наблюдаю за улицей. По противоположной стороне мечется худощавая, темноволосая девушка в изумрудно-зелёном длинном платье. Она что-то высматривает здесь, на моей стороне, и с нетерпением ждёт, когда светофор загорится зелёным.

Кто она? У меня есть стойкое ощущение, что я её знаю. Возможно, мы почти не знакомы, но я продолжительное время наблюдал за ней. Кто это? Точно не Рут. Спешка и Рут – вещи не совместимые. И мисс Дэвис, должно быть, сейчас трудно так быстро и резво скакать. Она, наверное, как воздушный шарик. По крайней мере, её живот точно похож на воздушный шарик. Если мне не изменяет память, у неё уже седьмой месяц беременности.

Наконец, девушка на той стороне улицы дождалась нужного сигнала светофора и, чуть ли не расталкивая впереди идущих, перебежала дорогу, а теперь уверенным шагом направляется в мою сторону. В последний момент я сделал вид, что вообще не видел её и поднял голову к небу.

Кстати, птицы низко летают. Скоро точно будет дождь.

Девушка остановилась в полушаге от меня и, не показывая вида, пытается отдышаться. Она широко, очаровательно улыбается и разве что на месте от какой-то неописуемой радости не прыгает. Да что это с ней? Кто это, в конце концов?

– Детектив, я так рада, что, наконец-то, Вас встретила! – воодушевлённо защебетала леди в зелёном и очаровательно захлопала ресницами. – В участке никак не могли сказать, где я могу Вас найти, а я сама нашла!

Ох, этот голос… Я думал, Паттерсон преувеличивал, когда говорил, что Миранда Скотт и днём и ночью караулит меня у полицейского участка. Я в самом деле считал это шуткой!

Я попытался доброжелательно улыбнуться, но, кажется, вышло так, будто мне очень больно. По крайней мере, на лице Миранды видны лишь жалость и обеспокоенность, глядя на моё подобие улыбки.

– У Вас такая сложная работа, Митчелл. – сочувственно произнесла она, прижимая руки к груди. – Я искала Вас, чтобы поблагодарить и… – начала она в порыве, но что-то заставило её остановиться и покраснеть. – Митчелл, Вы свободны сегодня вечером? Может… Может, выпьем кофе?

– Вечером? – удивлённо переспросил я. – Если очередного убийства не случится, то конечно. – на этот раз моя улыбка была вполне искренней, и это не из-за того, что речь зашла о работе. – Во сколько?

Миранда на мгновение растерялась и, округлив глаза, застыла. Её рот только открывается, но я не слышу ни одного внятного слова.

Я не сдержал улыбки – не так давно я выглядел примерно также, когда говорил с Энни. На самом деле Миранда и Аннабель не очень похожи. В них есть что-то общее, но в целом… Меня сбил парик и цветные линзы, которые были на мисс Скотт в день нашей встречи.

Не думал, что образ мёртвой возлюбленной будет так меня страшить.

Ответа от Миранды я так и не дождался, поэтому решил взять всё в свои руки:

– Давай в восемь? – я встал и отряхнул джинсы. – Где ты живёшь? Я зайду за тобой.

Девушка побледнела и, мне показалось, что она вот-вот грохнется в обморок. Миранда в следующую же секунду собралась с силами, нашла в крошечной сумочке визитку салона красоты «Клеопатра» и на обратной стороне карточки написала адрес и телефон. Очень удобно иметь брелок-ручку на связке ключей.

– Увидимся! – попрощался я и, заметив Мэтта, помахал ему. – До вечера!

– До вечера! – едва слышно выдохнула мисс Скотт, сияя от радости.

Дормер не может скрыть ехидной улыбочки. Облокотившись на открытую дверь автомобиля, он наблюдает, как я приближаюсь, и его улыбка расплывается всё шире.

– Майк, кто этот герой-любовник? – усмехнулся детектив полиции. – Куда пропал наш занудливый старина Митчелл?

– Да брось, – я пожал ему руку, – это просто кофе.

– Ох, как мы заговорили! – захохотал Дормер. – «Просто кофе»!

Майк делает вид, что не знает нас.

– Я здесь только ради трупов, чтоб ты знал.

– А я, думаешь, по тебе так соскучился, что через весь город пилил?

Мы обменивались колкостями до тех самых пор, пока не оказались в холодном коридоре морге. В голову сразу ударили виды жутких убийств и стало как-то не до смеха.

Меня пронзила дрожь, когда Джеймс Уинстед, новый патологоанатом, назвал имена убитых. Пальцы похолодели, и язык на короткое время перестал ворочаться. Давненько со мной ничего подобного не случалось. Я опять это подметил: давно со мной такого не случалось.

Я попытался не показывать вида, и наконец выдохнуть, но как назло сделал это громче, чем предполагал. Мэтт, Майк и Джеймс обернулись на меня.

– Вы в порядке, Хилл? – непонимающе нахмурил лоб Уинстед. – В обморок не грохнетесь?

Я отрицательно помотал головой:

– Жарко.

– Здесь?! – патологоанатом удивлённо навертелся, оглядываясь по сторонам, будто источник моего личного «жарко» можно увидеть.

Мэтт похлопал меня по плечу и предложил остальным приступить к делу.

Джеймс Уинстед достал из холодильников оба трупа, на прозекторском столе они выглядят не так жутко, как на местах преступления. Без крови и «живого» антуража. В морге вообще смерть и мёртвые тела воспринимаются не так критично. Что ж, раньше я учился везде их так воспринимать, долгое время даже получалось, но с этим делом со мной что-то произошло.

Я чувствую, что теряю хватку, и с трудом скрываю страх. В голову лезет всякое и практически ничего по делу.

Патологоанатом, спустя несколько минут поисков на заваленном бумагами столе, нашёл отчёты по вскрытиям. Он приосанился и с непривычной серьёзностью в голосе начал зачитывать всё с листа.

Вскрытие показало, что Ойвинд Эге на момент, когда его прибивали к деревянному каркасу, был ещё жив. Правда, в его крови столько синтетического наркотика, что, вероятно, он был без сознания и практически ничего не чувствовал. Кровоподтёки в области коленного сгиба – следы инъекции того самого наркотика. Место для укола выбрано необычное. Это может говорить о том, что Художник желал помучить жертву, или же, как вариант, никак не мог рассчитать верную дозу.

Даже не знаю, что более вероятно.

Татуировка на затылке мистера Эге сделана около полугода назад. Руна миссис Муслу в несколько раз старше – ей примерно два года. Найти мастера или салон, в котором их набили, Майку не удалось. Впрочем, особой надежды на это у меня и не было.

Интересное совпадение, татуировка у Ойвинда появилась, когда студент начал посещать кабинет Муслу. Ронда на тот момент уже больше года посещала её кабинет, но, к счастью, не обзавелась «чёрной меткой». Да и Тревор мне ничего не говорил о других членах культа в составе преподавателей.

Тело Ануджи Муслу разделали ножовкой. На момент распиливания женщина, вероятно, была жива, но без сознания. В её крови найдено снотворное, которое регулярно принимала психолог, но доза превышена в десятки раз. Проще говоря, Муслу собиралась покончить с собой, наглотавшись таблеток. Она выпила, предположительно, две трети таблеток, около сорока штук.

– Матка извлечена, причём это сделали сразу, чтобы не повредить. – добавил патологоанатом и закрыл тоненькую папку с отчётом. – Я бы сказал, действовал профессионал. Очень аккуратная работа. И распил выдаёт руку мастера.

– Значит, наш убийца – медик? – предположил Дормер, сложив руки на груди. – Или имеет медицинское образование?

– Один из убийц. – поправил я и указал на расплывшиеся синяки и кровоподтёки на ноге Эге. – Заметь, один режет со знанием дела, а второй задел сосуды, когда уколы делал. – я поднял глаза на Джеймса. – Верно?

– Абсолютно. – патологоанатом кивнул. – Их точно двое. Никак не меньше.

Наконец, мы покинули морг и вышли на улицу. Я сразу же схватился за пачку сигарет. Табак мне нужен как никогда. И дело вовсе не в трупах, а в скромной надежде, что у нас всего лишь подражатели, а не тот самый культ.

На это указывает само место преступления. Никакого антуража жертвоприношения, на проведение специального обряда или ритуала, как это было при Тёмной Матери, тоже ничего не говорит. Руна, но она значительно отличается от Оталы, Йеры и Ингуз. Пусть из тех же скандинавских, но другая. Анис… Да, это ещё одно совпадение.

Пусть это всё звучит очень неубедительно, но чутьё подсказывает – здесь что-то другое.

Не сдержавшись, я нервно рассмеялся, закрывая ладонью глаза от жгучих лучей полуденного солнца и мрачных взглядов друзей.

– Митч, ты совсем крышей поехал? – негромко и даже как-то боязливо спросил криминалист. – Здесь нет ничего смешного.

– Если это культ, то не тот, о котором мы все с вами думаем. – сказал я и снова затянулся, но поглубже. – Вроде подражателей, но всё-таки другие.

Майк попросил у Мэтта сигарету и зажался, обняв себя левой рукой.

– Митч, я поднял дело Ангелов Гекаты. – отрывисто проговорил Стенли. – Совпадений слишком много.

– Но это не они. – не отступал я. – Очень похожи, но не тот самый культ. Понимаешь о чём я?

– Вроде учеников? – встрял Мэтт. – Кто-то, кого Кэйтлин и её шайка не принесли в жертву?

– Именно. – кивнул я. – Я об этом.

Дормер, как ни странно, облегчённо выдохнул и на мгновение на его губах появилась радостная улыбка, но полицейский тут же попытался её скрыть.

– Но как бы там ни было, – снова начал он недовольным тоном и затушил сигарету, которую докурил до самого фильтра, – у нас всё равно ни одной зацепки.

Мой телефон едва слышно звякнул в кармане. Я взглянул на экран и не смог скрыть довольной улыбки. В строке уведомлений короткое предложение о встрече. Сообщение, которое я, наверное, ждал уже много месяцев, и вот оно пришло!

Мэтт снова нахмурился, смерив меня взглядом.

– Ты чего это?

– Да так. – отмахнулся я, но улыбаться никак не могу перестать. – Сегодня же займусь этим делом вплотную.

– Так значит ты признаёшь, что до этого филонил?! – вспыхнул Дормер. – Митч, когда псих-убийца оставляет твоё имя на месте преступления, нельзя относиться к этому как к дурацкому совпадению! Это по меньшей мере глупо!

– Я тебя услышал. – спокойно ответил я. – Позвоню, когда что-нибудь узнаю, хорошо?

– Иди уже отсюда. – буркнул Мэттью и гневно зашагал к машине.

– Удачи. – немного устало выдохнул Майк и, помахав мне, поплёлся за Дормером к машине. – Звони в любое время, если уж будет что по делу! – напоследок крикнул он. – Я жду!

Ох, обязательно позвоню, но сначала… Сначала мне не терпится кое-кого увидеть. Я просто обязан это сделать и никак не могу отказаться от встречи.

Ноги сами несут меня по хорошо известному маршруту. Будь моя воля, если бы я не сдерживался, то шёл бы, наверное, вприпрыжку. Ох, как немного мне нужно, чтобы чувствовать себя на седьмом небе.

Спустя полчаса я в два счёта преодолел лестницу и постучал дрожащей от радости рукой в знакомую дверь. Иногда я с ужасом думаю, что может наступить такой момент, когда мне не к кому будет сюда приходить. В тот день моя жизнь станет прежней – серой, скучной и много одинокой.

Дверь не заперта. Я аккуратно потянул её за ручку на себя и неслышно вошёл. Меня выдал только щёлкнувший замок, и на верхнем этаже послышались лёгкие, но такие уверенные шаги.

– Я сейчас спущусь! – сладким эхо отдался знакомый голос в моей голове.

Губы снова невольно растянулись в улыбке. Я быстро снял кроссовки и прошёл в магическую комнату.

В доме пьяняще пахнет Пало Санто и, как ни странно, ассоциации с этим ароматом только приятные: покой, отдых и непередаваемая любовь. Что-то вроде той, о которой неустанно рассказывает Эйден прихожанам изо дня в день.

Я пытался поджигать щепки этого волшебного дерева сам, но у меня оно быстро сгорает и такого дивного аромата не источает. Разве что только первые несколько минут. Не уверен, но, возможно, многое зависит от человека? У Эйдена получается и у Рут, а я как-то не вышел.

Скучал ли я по этому месту настолько, чтобы сейчас радоваться как ребёнок? Нет. Скучал ли я по хозяйке этого места, по девушке с жёстким характером и бесконечно добрым сердцем настолько, что те две минуты, которые мне придётся ждать её, покажутся вечностью? Да. Каждый раз я даже не представляю, как сильно скучаю по Рут, пока она не появится в моей жизни снова.

За рассматриванием магических свечей и кристаллов я всё равно прислушиваюсь к звукам на лестнице. Вот хозяйка покинула спальню, забежала на кухню и направляется к лестнице вниз. Она ходит без обуви, но даже так я её слышу.

Шаги по-прежнему лёгкие, будто её вес нисколько не прибавился из-за ребёнка в животе. Мисс Дэвис спустилась со ступенек и солнечно улыбнулась, когда взгляд её карих глаз встретился с моим.

– Митчелл! – Рут повисла у меня на шее и крепко прижалась всем телом. – Я как будто целую вечность тебя не видела, Митчелл!

Я обнял подругу так крепко, насколько позволила совесть. Только сейчас я заметил, что в доме пахнет духами Рут, но не одеколоном Алекса. Он вообще здесь? Вряд ли бы Князь отпустил беременную супругу одну за тысячи миль. Но отпустил ли он? Или Рут опять сбежала?

– Ты практически не изменилась, Рут. – негромко выдохнул я, наслаждаясь ароматом её непослушных волос.

И это правда! Её беременность выдаёт лишь округлившийся живот, но его очертания хорошо просматриваются только из-за облегающих джинсов. Если Рут наденет что-то посвободнее, то и этого видно не будет.

– Алекс знает, где ты? – в первую очередь поинтересовался я, когда девушка мягко отстранилась.

– Нет. – медиум помотала головой. – Но будет спрашивать – скажи.

– С чего бы он будет спрашивать у меня?

– Я трубку не беру. – Рут пожала плечами. – Вообще не хочу его видеть.

На лбу выступил холодный пот.

– Вы… разводитесь?

– Нет! – воскликнула Дэвис и смерила меня удивлённым взглядом. – С чего ты взял? Это просто… – она мечтательно подняла глаза к потолку, но так и не закончила фразу. – Мне так хочется есть в последнее время. Больше ни о чём даже думать не могу!

Мы поднялись наверх, а я по пути написал Алексу. Как бы мы друг к другу не относились, уверен, он с ума сходит в неведении. Тем более Рут не отвечает на звонки! И приехала на своей машине. Я бы сам на месте Александра посадил её под замок за подобные выходки.

– Митчелл, ты идёшь? – позвала медиум с кухни. – Митчелл?

– Да-да, только руки помою.

Я скрылся в ванной и достал мобильник. Алекс написал, что будет в Нью-Йорке через пару дней, как и собирался, а Рут… Рут просто не терпелось уехать из Лас-Вегаса. Так что, видимо, беременность всё же поубавила пыл мисс Дэвис. Её побег не совсем побег, скорее ускоренный отъезд, который они планировали с Райзом вместе.

На кухне меня уже ждала чашка ароматного горячего кофе и треть небольшого пирога с мясом, остальную часть Рут забрала себе. Судя по тому, как она набросилась на еду, ей может потребоваться добавка. Причём очень-очень скоро.

– Сядь, Митчелл. – негромко, но твёрдо сказала медиум. – На самом деле я здесь из-за тебя.

– Из-за меня?

– Мне сон приснился. – Рут уже умяла около половины своего куска и сделала небольшой глоток молока. – Там был ты и там были люди. – девушка в какой-то момент начала несильно раскачиваться взад-вперёд, её взгляд затуманился, а улыбка на губах стала пугать. – Митч, я видела рядом с тобой Гекату.

Радость от встречи с давней подругой омрачило это имя. По телу пробежал холодок. Я невольно поджал живот и вытянулся в струну. В горле встал ком. Нет, нет, я ведь уже решил, что убивают просто подражатели, а не тот самый культ!

– Нет, это не Кэйт, Митчелл. – Рут медленно стала возвращаться в своё нормальное состояние. – Это настоящая Геката. А рядом с тобой куча мертвецов.

– Почему ты просто не позвонила? – почему-то шёпотом спросил я, перегнувшись почти через весь стол. – Это намного быстрее.

– Митчелл, Митчелл… – покачала головой Дэвис. – Кто же говорит о снах по телефону?

Ужас и паника схлынули. Я почувствовал себя лучше и в нетерпении рассказал Рут о новом деле. Рассказал об убийствах и странных явлениях, которые вдруг начали меня преследовать. Не забыл упомянуть о звонке Винсента и его внезапном исчезновении.

– По-моему, я слишком расслабился. – подытожил я. – Ни за чем не могу уследить как раньше. Может, это старость?

Рут только рассмеялась.

– Нет, Митч, – Дэвис помотала головой, – ты просто не хочешь видеть очевидного.

– И что же это? – в надежде спросил я, потому что знаю, что к словам этой девушки точно прислушаюсь. Даже если она скажет всё то же самое, что говорили мне все вокруг до неё.

– Пусть это и другие люди, но они тесно связаны с тем культом. – с мягкой улыбкой ответила медиум. – Разве ты не замечаешь?

Я приосанился и вспомнил слова Майка: «Совпадений слишком много.» Да, я и сам это видел ещё в Выставочном зале, но упрямо игнорировал. И в чём всё-таки Роско был не прав?

Из моей груди непроизвольно вырвалась усмешка.

– Так что возьми себя в руки и раскрой, наконец, это дело, детектив.

Будто по приказу я поднялся со стула и пошёл в сторону лестницы, но в последний момент обернулся на мисс Дэвис.

– И это снова касается Алекса? – мой вопрос был отчасти самому себе. – Тогда причём здесь моё имя? Или это всё же касается меня?

– Вот ты мне и скажешь.

Я покинул дом Рут Дэвис в седьмом часу вечера. Не знаю, как не заметил, что пролетели почти шесть часов. Мне казалось, прошло не больше трёх.

Улица встретила меня приветливым мягким ветерком, путающимся в волосах, и тёплым, почти горячим ливнем, который в одно мгновение обрушился на мою голову с фиолетово-розового неба. Я даже не думал о том, чтобы выругаться или скорее искать укрытие, напротив, я подставил лицо под капли и широко улыбнулся.

Вымокнув до нитки, я как никогда довольный и счастливый неспешным шагом направился к дому Миранды Скотт. Свидание ли это с моей стороны? Нет. Миранда появилась в Выставочном зале в парике и цветных линзах. На самом деле её внешность далека от образа Аннабель Моретти. Сегодня я увидел это даже чётче, чем при первой встрече в Выставочном зале. Но почему она это сделала? Простое ли это совпадение или мне всё же есть чего опасаться?

Связал ли с этим Майлз Кортес, которого прозвали Художником? Кто его сообщник или сообщники? И как много они знают о моей жизни?

Конечно, вопросов у меня гораздо больше, но на данный момент эти первостепенной важности.

Чем ближе я к дому, адрес которого оставила мисс Скотт, тем более знакомыми мне кажутся дома. Очень знакомое место. Разумеется, я много хожу по городу и, кажется, скоро буду знать каждый его закоулок наизусть, но эта улица какая-то очень уж знакомая.

Я взглянул на визитку снова. Пятьдесят шестая улица, да и номер квартиры… В голову лезет одно имя. От него по коже бегут мурашки, а губы изгибаются в подобии улыбки. Тревор. Он жил здесь некоторое время. В той же квартире, в том же доме, где сейчас живёт Миранда Скотт.

Из груди непроизвольно вырвалась усмешка. И это тоже ещё одно дурацкое совпадение? И что Миранда здесь делает, если живёт на самом деле в «Верде»?

Я не стал подниматься. Набрал номер Миранды и сообщил, что жду её внизу.

Пока я шёл сюда, одежда успела просохнуть. Но мне вдруг стало холодно. Я оглядываюсь по сторонам, рассматриваю немногочисленных прохожих. Кто с собакой гуляет, кто бредёт из ближайшего супермаркета с сумкой продуктов, а третьи идут, таращась в экран мобильника и не замечая ничего вокруг.

Холод. Спиной я ощутил короткое дуновение ледяного ветра, а кожа на руках покрылась мурашками. Улица затихла в одно мгновение и среди этой оглушительной тишины нарастает гул. Неясный, но очень чёткий, сплошной волной.

Я стараюсь прислушаться – в этом гуле определённо есть какие-то отдельные слова, но их сложно различить. Стоны, стоны… Вой.

Холодок струится по моей коже, словно призрачная дымка, и я чувствую, как от него немеют конечности. Я всё ещё на ногах только благодаря какому-то чуду. Холодок мягко огибает мочки ушей и оседает тяжёлым облаком в моих волосах.

Голоса всё ещё здесь. Они всё громче и громче, но звучат отдалённо. Я снова прислушиваюсь и зачем-то жмурюсь.

– Митчелл! – многоголосье раздалось оглушительной волной в моих ушах, и я шарахнулся, едва не перевалившись за цветочную оградку за спиной. – Митчелл!

На моё плечо легла тяжёлая невидимая рука. Дыхание замерло, а волосы тут же встали дыбом от ужаса. Я с трудом поворачиваю голову. В непонятной серо-сизой дымке лицо. Размытое, такое чужое и знакомое одновременно. Мысли путаются.

Призрак обретает ясные черты лица, а моё сердце вот-вот остановится от ужаса – на меня из дымки смотрит настоящий Тревор Янг.

– Спасай свою жизнь, Митчелл Хилл.

После этих слов образ Янга тут же рассеялся. Я стою один. Меня окутала волна тёплого летнего воздуха, а над головой кружат непонятного цвета мотыльки. Прохожие никуда не делись, но на улице очень тихо. Тишину нарушает только невесомый шелест крошечных крылышек насекомых.

– Привет! – голос Миранды заставил меня вздрогнуть от неожиданности. – Я так рада тебя видеть!

Я сразу же посмотрел на часы – после звонка мисс Скотт прошло не больше двух минут. Миранда смущается и стремительно заливается краской. Нужно как-то разрядить обстановку.

– Такое чувство, будто я ждал тебя целую вечность! – неловко и скорее даже нервно рассмеялся я.

– Ну что ты! – девушка мило улыбнулась, обнимая себя за плечи. – Я бы не заставила тебя так долго ждать.

«Не сопротивляйся»

Вчера за чашкой кофе Миранда рассказала, как познакомилась с загадочным Майлзом Кортесом. Впрочем, это и знакомством-то не назовёшь: мисс Скотт искала в соцсети с кем пойти на выставку, и на её сообщение откликнулся некий Майлз Кортес. Неизвестный молодой мужчина настойчиво попросил Миранду изменить цвет волос. О любви девушки к цветным линзам он узнал, похоже, из её профиля.

– Мисс Скотт весь вечер думала, какие линзы лучше подойдут под парик, – я сделал затяжку и выдохнул облако сизого дыма, – остановилась на голубых.

Мэтт нервно пригладил волосы руками и остановил взгляд на поблёскивающей в утренних лучах металлической пепельнице.

– Как хочешь, – он поднял на меня глаза, – а я в такие совпадения верить отказываюсь. И причём тут волосы? Цвет, длина… – Дормер снова замолчал. – У меня есть подозрения, что кто-то следил за тобой.

– Миранда тебе тоже напомнила Энни? – я усмехнулся. – А я-то подумал, что просто чокнулся.

– Если чокнешься ты, Митч, я поеду в больничку следом за тобой. – детектив полиции рассмеялся и допил последний глоток отвратительного кофе из большой белой чашки с надписью «Босс». – Есть идеи насчёт дела?

– Ойвинд и Ануджа ходили к одному косметологу. – сказал я. – Наш общий знакомый, между прочим. Зайду сегодня к Питеру. Может, он сможет рассказать что-нибудь полезное? – я усмехнулся: – Правда, я не сказал ему, что они мертвы.

– Почему?

– Да предчувствие какое-то у меня нехорошее насчёт Питера. – поделился я. – Хочу понять, откуда оно взялось. Да и Питер будет говорить открыто, не зажимаясь.

На этом мы расстались. Мэтт пошёл подгонять Майка, а я поехал к Питеру Гроверу. Ближе к вечеру к косметологу собирался приехать Олли. Он опять переживает из-за своих веснушек.

Я пришёл за несколько минут до назначенного времени и решил перекурить, прежде чем подняться в квартиру Питера. Я бросил окурок в урну, направившись к двери, как меня обогнал мужчина в кожаной куртке и с рюкзаком без нашивок на плечах.

Молодой, высокий, полуспортивного телосложения и весь в своих мыслях. Не удивлюсь, если он даже не обратил внимания на меня, спеша к кому-то. Подошва кед чистая и куртка абсолютно сухая. Думаю, сюда он добирался на автобусе: дождя нет только со стороны Бронкса. Правда, ему пришлось выйти на одну остановку раньше, чтобы зайти в магазин и купить коробочку восточных сладостей к чаю.

Я успел придержать дверь и вошёл вместе с неизвестным.

На правой штанине чуть выше колена есть свежее кофейное пятно. Зашёл за порцией кофе перед поездкой к другу: молодой человек поднимается уверенно и точно знает, куда идти, не путаясь в лестничных пролётах, в отличии от меня.

Мужчина замедляется, приближаясь к третьему этажу. Ох, похоже, я не один к Питеру.

Гровер не спеша открыл дверь.

– Я думал, ты опоздаешь, Митчелл.

– С чего мне опаздывать? – я зашёл последним и закрыл за собой дверь. – И ты говорил, что будешь один.

– Ох, Самир? – Гровер обернулся на молодого человека, который, пока я раздевался, успел забежать в ванную, вернуться и скромно сесть за стол. – Он не помешает.

– Я по делу, Питер. – настойчиво продолжал я. – Это конфиденциальная информация. – я подошёл к Гроверу вплотную и наклонился к его лицу: – У меня два зверских убийства и ни одной, чёрт бы его, улики, ясно тебе?

– Не кипятись! – Питер похлопал меня по плечу и самоуверенно улыбнулся. – Я тебе любое дело помогу раскрыть! Не так уж и сложно!

Я едва сдерживаюсь от того, чтобы хорошенько врезать Гроверу. Понятия не имею, что на меня нашло, но аж руки чешутся! Если это снова говорит во мне профессиональное чутьё, то надеюсь, что Питер не натворил ничего непоправимого. Иначе я его точно прибью!

Мне налили чашку кофе, кислый привкус которого я безуспешно пытаюсь притупить большим количеством сахара. Я сел напротив Самира. Лицо очень знакомое. Такое ощущение, что я его уже видел. Причём не единожды. Но не близко, где-то издали. Возможно, в толпе. Странное ощущение.

Мельком посматриваю на гостя Питера и вдруг ловлю его заинтересованный взгляд. Похоже, не только мне тут кажется, что мы с Самиром уже как-то встречались.

– А Вы чем занимаетесь? – с осторожностью поинтересовался молодой человек, машинально пряча нижнюю часть лица за большой чашкой чая.

– Частный детектив. – коротко ответил я. – Меня зовут Митчелл Хилл.

– Самир Ганди. – представился мой собеседник и всё же не выдержал: – Мы не могли видеться раньше?

– Не знаю. – он стеснительно улыбнулся и пожал плечами. – Разве что случайно и недолго.

Я оставил кофе недопитым. Пока Питер копается в своём ящике с средствами для кожи, пройдёт лет десять! У меня так не два трупа будет, а с сотню!

Кажется, я просто очень нервный. С чего бы, спрашивается? В участке был нормальным, но пришёл сюда и началось. Всё дело в Питере или моём предвзятом отношении к нему? К сожалению, мне и самому прекрасно известно, что стоит склоняться ко второму варианту.

Прошло пятнадцать минут – я постоянно сверяюсь с часами, – а Питер до сих пор не освободился. Самир допил чай и встал помыть чашку за собой.

– Слушай, если сегодня не получится, – неуверенно и немного нервничая начал Ганди, – давай, я потом как-нибудь зайду? Тебя, вон, ждут. – тихонько произнёс он, кивком указав в мою сторону. – Подойди уже, а то нехорошо получается.

– Ну, раз ему так надо, то подождёт. – отмахнулся Гровер, но сказать это предпочёл едва слышно. – Я его дело в два счёта раскрою! Не знаю, чего он там тормозит со своим расследованием.

Не знаю, какая сила удержала меня от того, чтобы не вспыхнуть и, наплевав на Питера, уйти. В дверь настойчиво постучали, а затем послышался голос Молоуни:

– Пит, у тебя звонок не работает! – голосил Оливер. – Открывай уже!

Я впустил музыканта.

– Ох, вот и Олли! – радостно воскликнул Гровер. – Видишь, Самир, всё получится, как я и говорил!

Мистер Ганди ничего не ответил, только головой покачал и сложил руки на груди. Тем временем Молоуни скинул кроссовки и устроился поудобнее в высоком кресле. К нему подошёл Самир с рюкзаком. Он достал несколько миниатюрных коробочек, небольшие расчёски и узкие жёсткие кисти.

Наконец, Питер удостоил меня своим вниманием. Он сел на место Самира и потягивает из прозрачной чашки зелёный чай с имбирём и лимоном. Судя по запаху, там ещё и мёд есть. Цветочный, кажется.

– Так что ты хотел узнать, детектив?

Я выложил на стол фотографии Ойвинда и Ануджи, пододвинув их к Гроверу.

– У них у обоих в телефонах был твой номер. – начал я. – Они оба с тобой переписывались. Что ты можешь о них сказать? Может, они рассказывали о своих планах? Или говорили о чём-то, что их пугает?

Питер мельком посмотрел на фото, а затем с загадочным видом уставился в стену. Не прошло и минуты, как я стал невообразимым образом ему мешать, поэтому Гровер переставил свой стул к плите и сел там. Спустя некоторое время косметолог вернулся вместе со стулом к столу.

– Ты их не найдёшь, Митчелл. – с серьёзным видом сказал Питер. – Они уехали и не хотят, чтобы их нашли.

Я с трудом сдержал смех и сделал заинтересованный вид. Знаю, я поступаю ужасно, просто отвратительно, но хочу послушать, куда меня решит завести Питер.

– Они со мной особо ничем не делились. – мужчина положил ногу на ногу и приосанился, сцепив пальцы в замок вокруг колена. – Музыку слушали, пока я работал. Омар…

– Ойвинд. – негромко поправил я, а внутри тут же вспыхнул. – Ойвинд Эге.

– Неважно, – отмахнулся Гровер и беззаботно улыбнулся, – мне, что, ещё имена их всех запоминать? – беззаботно рассмеялся косметолог. – В общем, этот парень всё радовался, что у него выставка будет. – мой собеседник сделал глоток остывшего чая. – О, и он настаивал, чтобы картины висели в том порядке, в котором он скажет. В этом какой-то смысл был, но я не помню.

Всё бы ничего, и даже такую беззаботность можно простить человеку, который понятия не имеет, что говорит об убитом, но я еле сдерживаюсь. Обязательно сообщу Питеру, что оба его клиента мертвы, но позже. Когда он выдаст мне всё.

Когда я смогу… Нет, Митчелл. Остановись. Мстительность тебе не к лицу.

Оливер… Я отчётливо слышал, как он с горечью сглотнул и едва не подавился, но не сказал ни единого слова. Будь я на месте Олли, наверное бы, не сдержался от пары «ласковых» в адрес Питера.

– Может, ты что-нибудь об Анудже вспомнишь?

Гровер задумчиво поднял глаза к потолку буквально на пару секунд, а затем посмотрел на меня и просто пожал плечами.

– За кожей хорошо ухаживала. – невнятно произнёс он. – Много острого ела, у неё изо рта всегда пахло. Я на столе специально для неё жвачку оставлял.

– Это всё?

Питер утвердительно качнул головой, снова припав к чашке.

Я собрался уходить. Больше тут делать нечего, да и оставаться с Питером под одной крышей мне даже физически невыносимо. Тянет перерыть ящики, что стоят на крохотной кухне, вытряхнуть мусорное ведро – отходов уже через верх, а оно всё стоит, – и я уверен, что найду здесь что-то компрометирующее.

Что на меня нашло в этот раз – не имею ни малейшего понятия.

Я попрощался с Оливером, и покинул квартиру. Следом за мной выбежал Самир, попутно надевая куртку и рюкзак. Мистер Ганди нагнал меня уже на улице.

– Подождите! Подождите!

– Да?

Самир остановился прямо передо мной и часто дышит.

– Я ненароком подслушал ваш разговор с Питом. – начал Ганди. – Я знаю Ойвинда. Мы познакомились в ночном клубе недалеко отсюда. Зимой, кажется. – мужчина жестом предложил спрятаться от накрапывающего дождя под козырьком автобусной остановки и продолжил: – У Ойви есть очень необычная татуировка на затылке. Символ, – Самир молниеносно достал телефон, найдя подходящее изображение во всемирной сети, – Альгиз. Это руна.

– Мистер Эге рассказывал что-нибудь о себе?

Нижняя губа Самира на мгновение дрогнула, а лицо исказила скорбь.

– Я уже который день не могу до него дозвониться. – понуро ответил Ганди. – Что с ним? Его больше нет, да?

– С чего такие выводы?

– Частные детективы просто так про людей не расспрашивают. Вы нервничаете из-за каких-то убийств, как я слышал, когда мы пришли. Значит, их обоих убили. Иначе было бы странно, что знакомые люди скончались одновременно. – грустно улыбнулся он. – И Олли сразу сник, когда услышал имена, а он хорошо знал их обоих лично. – Ганди задумался всего на секунду и снова внимательно посмотрел на меня. – Значит, это так? Их убили?

Я слегка покачал головой, незаметно проведя по нижнему ряду зубов языком, и предупредил, что никто, в том числе и Питер, не должен знать о произошедшем.

– Понял, понял. – удручённо кивнул Ганди, но в следующую же секунду его осенило: – Я вспомнил! Ойви как-то рассказывал о Майлзе Кортесе! Их то ли трое, то ли только один из них назвал своё имя и говорил. В общем, это странная троица, которая ищет таланты и помогает выбиться в люди. Они вроде спонсоров, которые не особо это афишируют.

– Как их найти?

– Не знаю. – признался Самир. – Ойви они сами нашли. Говорили только вживую и наедине. Каждый раз место встречи меняли.

Мы обменялись с мистером Ганди номерами, и я поехал к Мэтту. Новые подробности мне не терпится рассказать ему лично.

От ближайшей остановки к полицейскому участку за мной увязался котёнок. Он прятался от дождя у мусорных баков, но стоило пройти мимо, как он выбежал из укрытия, не боясь промокнуть, и семенит за мной.

Грязный, тощий, с вырванными клочками шерсти на боках. Ему от силы месяца два, но уже знатно подрано левое ухо в двух местах, через всю мордочку вычерчен светло-розовой тонкой линией шрам, и на спинке едва успел зажить след от зубов. Не то собаке попался, не то от очень крупного сородича в схватке за еду получил.

Шерсть у котёнка молочно-белая. Глаза большие какого-то жуткого и одновременно завораживающего прозрачно-голубого цвета с серым отливом. Маленький обитатель помоек гордо вышагивает за мной. Он дошёл до полицейского участка и, я, скрепя сердце, оставил его на улице. Оглядываюсь на тощего котёнка.

Мэтт окликнул меня.

– Кого ты высматриваешь? Опять от своей подружки прячешься?

– Там котёнок. – ответил я. – Есть что-нибудь ему дать? Он такой тощий и голодный.

Дормер натянул футболку на нездорово впалом животе. Торчащие тазовые кости едва прикрывает пояс джинсов и туго затянутый ремень из потрескавшейся чёрно-коричневой кожи. Этот ремень я помню ещё с тех времён, когда был напарником Мэтта.

– Я тоже тощий и голодный. – полицейский резкими движениями расправил подол футболки.

– Ты тощий, потому что одним кофе питаешься, – усмехнулся я, – а ему есть нечего.

В конце концов, я уговорил Мэтта вынести котёнку немного молока и сосиску. Попутно я поделился новостями насчёт Ойвинда Эге. Кстати говоря, про странное поведение Питера тоже не смог умолчать.

Мэтт закурил.

– Ты так и не сказал ему?

– Я думал, как бы не придушить Питера голыми руками. – ответил я, безотрывно наблюдая за котёнком. – Он как-то замешан в убийствах. Я чувствую.

– Твои ощущения никак уликой не припишешь.

– И всё-таки ты мне веришь?

– Разумеется. – Дормер прочистил горло. – Гровер никогда мне особо не нравился. Да и ты редко ошибаешься.

Я коротко рассмеялся.

Чем глубже я погружаюсь в расследование, тем больше мне кажется, что за мной постоянно следят. Иногда в общественном транспорте или прямо на улице чувствую на себе чужие пристальные взгляды. И ладно бы это были просто излишне любопытные прохожие, но эти взгляды другие. Не знаю, как объяснить.

Ещё мне не даёт покоя видение у дома Миранды. Если вчера я был на сто процентов уверен, что это какой-то бред, плод моего взбудораженного воображения или вроде того, то сегодня моё мнение резко изменилось. Я пытаюсь не отрицать, а оценить всё это здраво. Насколько возможно, конечно. Насколько мне хватает… совести? Веры? Мозгов? Скорее, силы духа.

И всё же мне нужен совет от знающих людей. Мне нужно мнение Рут, Эйдена, Ронни и Роско насчёт призрака Тревора – или что это вообще было? – и его неоднозначных слов.

Из водоворота мыслей меня вырвал голос Мэтта.

– Ладно, хоть что-то за сегодня. – устало выдохнул он и потянулся. – Тебя подбросить?

– Да, давай.

Дормер ушёл за курткой, а я снова опустил глаза на котёнка и невольно улыбнулся. Жалко оставлять его здесь. Я опустился на корточки, чтобы погладить маленького зверька, но он куда-то убежал.

Вот и хорошо. Значит, наелся.

Мэттью позвал меня, мы вместе неспешным шагом направились к его машине, как послышался писк. Звук стремительно приближается и, наконец, источник писка вальяжно улёгся прямо у меня на пути. Котёнок уставился на меня огромными прозрачно-голубыми глазищами и мягко выгибается то в одну сторону, то в другую.

– Бери его уже и поехали. – недовольным тоном, но всё же улыбаясь, пробубнил детектив полиции. – Этого кота у тебя не заберёт никто.

Меня не нужно долго упрашивать. Кошка Ника Лайна, нашего погибшего друга и патологоанатома, мне действительно очень нравилась.

Порог дома я не решаюсь переступить уже минут десять. Сижу на ступеньках, а Фобос всё это время поглядывает на меня через окно. Сначала он царапался в стекло, чтобы его выпустили, но быстро успокоился. Теперь просто непонимающе глядит мне в спину.

На улице совсем стемнело. Деймос – лучше имени я не придумал для кота с ледяным пронзительным взглядом, – сладко уснул у меня за пазухой и мурлычет. Чего я жду? Кто бы знал. В любом случае, уже совсем скоро должен вернуться Эйден. Хочу, чтобы он первым увидел нового питомца.

Я всего ничего сижу на улице, а уже порядком подзамёрз. Причём, нет ветра, да и дождя здесь, как оказалось, днём не было, но со всех сторон почему-то веет холодом. Я застегнул куртку до конца. Так вроде теплее должно быть, но что-то особой разницы я не замечаю.

Рядом будто кто-то ходит. Воздух стал неестественно плотным и вязким, будто облако упал на землю, и я заметил идущие от проезжей части силуэты. Они отдалённо напоминают человеческие, но их контуры такие нечёткие, что ассоциации постоянно меняются.

Волосы встали дыбом. Чувствую, как они шевелятся на моей голове. Внутри всё похолодело. Я вытянулся в струну от ужаса и нервно сглотнул. Что мне делать? Что вообще в таких случаях делают?! И кто это? Духи? Призраки? Ни от одного из этих вариантов легче не становится.

Деймос завертелся и выбрался из-под тёплой куртки. Котёнок гордо сел рядом со мной на ступеньки. Он внимательно рассматривает улицу, уходить не думает и провожает взглядом силуэты. В одно мгновение его и без того огромные глаза увеличились, и Деймос ощетинился, выгнувшись дугой. Он рычит на этих невидимых, кто бродит рядом.

Мне не по себе. Куда приятней видеть того, кто ходит рядом. Или хотя бы понимать, что с этим делать. Неоднозначная реакция кота ещё больше будоражит моё воображение. Сразу вспомнилось призрачное лицо Тревора Янга. Всё, до мельчайших деталей! Я поёжился и вскочил на ноги.

Полупрозрачные существа несколько раз прошли туда-сюда перед крыльцом, а затем в один момент исчезли точно так же, как появились. Рассеялись, словно утренняя дымка. Деймос прошёл до середины дорожки к тротуару, а затем вернулся довольный и попросился обратно под куртку.

На улице, как по волшебству, тут же потеплело.

Спустя пару минут на горизонте появился автобус с нужным номером. Эйден вышел не один, с ним Роско и Оливер. Они о чём-то говорят и смеются. Что ж, я рад. Наверное, это отличный момент помириться с Роско. Всё-таки он был прав, и его слова помогли мне.

Фрост заметил меня первым.

– Митчелл? – удивился он. – Почему не заходишь?

Я поздоровался и подошёл к священнику ближе, осторожно расстёгивая куртку. Котёнок даже не проснулся, но замурлыкал в разы громче.

Эйден невольно улыбнулся, а Оливер уже тянет к маленькому зверьку руки, чтобы погладить. И всё же Молоуни какой-то зажатый. Бледный, и его пальцы подрагивают.

– Он шёл за мной от остановки до участка, – негромко начал я, – а потом развалился у меня на пути.

Роско поднял на меня глаза:

– И ты думаешь, в этот раз Фобос не станет дуться?

– Поэтому я ждал Эйдена. – я с надеждой посмотрел на священника. – Ты же убедишь его не злиться, правда?

На удивление, Фобос даже не думал злиться. Они всюду с Деймосом ходят вместе и не грызутся, как у них это было с Марсель, кошкой Ника.

За ужином я рассказал друзьям о своём видении и словах Янга. Эйден напрягся, это даже невооружённым взглядом видно, а Ронни удручённо покачала головой. Тревор снится ей уже четвёртую ночь, но ничего толком не говорит. Он вообще молчит в её снах.

Роско нервно барабанит по столу и бубнит себе под нос. Кажется, шепчет что-то на другом языке. Где он был сегодня, мне так и не удалось узнать. Правда, я заметил, сумка у него тяжёлая. В ней что-то стеклянное, судя по звукам. Несколько баночек-скляночек каких-нибудь. С чем интересно?

Если голову моего помощника захватили мысли о Тёмной Матери и культе, то скорее всего он где-то раздобыл аметистовой соли. В прошлый раз она здорово нас выручила.

Пауза явно затянулась, и это стало тяготить не только меня – Оливер ёрзает на стуле и морщится, потирая руки.

– Митч, – неуверенно и виновато начал Молоуни, – тебе просили передать сообщение. – сказал он едва слышно, а затем затараторил: – Ко мне на улице какой-то тип странный прицепился. Шёл за мной до самого метро. Я всё хотел от него скрыться, но он всегда оказывался на шаг впереди меня! – музыкант отодвинул тарелку и сложил руки перед собой. – Митч, тебе просили передать, – его губы дрогнули от всепоглощающего ужаса, Олли звучно сглотнул и слегка наклонился в мою сторону: – не сопротивляйся.

В воздухе повисла давящая тишина. Эйден побледнел, но всё же он – единственный, кто подаёт хоть какие-то признаки жизни. Остальные, в том числе и я, по-моему, даже как дышать забыли.

Хочу спросить, как выглядел тот, кто преследовал Оливера, но язык не поворачивается.

Тишина превратилась в звенящую, и по моей спине снова пробежал холодок. Он пронизывает мою плоть до самых костей и остаётся на них инеем. По венах к самому сердцу пробираются крошечные льдинки и вонзаются в него, словно тысячи игл. Я неприятно дёрнул плечами и поморщился. Чёртовы нервы.

Молчание резко оборвалось звонком моего мобильника, который остался в куртке. Мы все как один вздрогнули от неожиданности. Роско рассыпался в проклятиях и встал налить себе воды из-под крана.

Эйден тоже вскочил на ноги, а я тем временем ответил на звонок.

– Митч, – прозвучал в трубке подавленный голос Дормера, – Тозер убит. – он с неподдельной горечью тяжело выдохнул. – Сорок пятая, давай. Я выезжаю. Захвачу Майка.

Гнездо

Опять идёт дождь, сверкая, словно капли янтаря, в свете уличных фонарей. Небо затянуто тёмными тучами. Звёзд не видно. Я иду, чуть опустив голову, чтобы капли так не слепили глаза. Роско натянул капюшон.

Полицейские машины перегородили улицу. Поблизости нет ни одного прохожего. Я даже огляделся ещё раз, чтобы убедиться в столь немыслимом стечении обстоятельств. За жёлтой лентой толкутся люди в форме. Среди них много знакомых лиц, но одно лицо всё же значительно выделяется на фоне остальных – Рут Дэвис.

Медиум скромно пристроилась на улице под крышей. На плечах девушки тёплая куртка. Рут мягко обнимает свой живот и, прислонившись к стене спиной, глядит на плачущее небо. Я коротким кивком поприветствовал подругу и вошёл в квартиру.

И снова квартира, которую снимал Тревор…

Замок грубо выбит, повреждена дверная коробка. Верхняя петля расшатана. Не знаю, что за монстр ломился сюда, но, если бы замок не поддался, он бы дверь просто вынес. Придверный коврик забит под вешалку для верхней одежды. По зеркалу расползлась паутинка мелких трещин. Вероятно, его задели чем-то, когда затаскивали тело Винсента в большую комнату.

В прихожей темно и пахнет сыростью. Лампочки выкручены, розетки закрыты заглушками. На стенах раскисшие болотно-зелёные с остатками золотых узоров обои. Что ж, оно и понятно, почему электричество полицейские включать побоялись.

Источником света служат прожектора.

Кухонная дверь заперта на ключ. Ванную от общей площади отделяет только серая занавеска из непромокаемой ткани. Такие обычно вешают над ванной. Плесень активно разрослась даже на «неживом» материале.

Подавленный голос Мэтта доносится из комнаты. Я встал в дверном проёме. Тело Винсента лежит ровно по середине комнаты на ковре. Он будто бы просто упал. Ни крови, ни следов побоев на открытых участках кожи. Я опустился на корточки рядом с телом и всё приглядываюсь к его грудной клетке в надежде, что она вдруг двинется. Хотя бы один маленький вздох…

Нет. Чуда так и не произошло. Я коснулся его запястья, нащупав вену, затем приложил два пальца к ярёмной вене и… тяжело выдохнул. На секунду, всего на секунду мне показалось, что я почувствовал пульс! Но Винсент уже холодный.

Мэтт похлопал меня по плечу. Майк медленно застёгивает чёрный мешок, но я перехватил молнию и застегнул мешок сам. Я поднялся с корточек и написал короткое сообщение новому патологоанатому.

– Кто сообщил о трупе?

– Дэвис. – коротко буркнул Мэттью. – Прогуляться, говорит, решила перед сном и открытую дверь увидела. – полицейский оглянулся на вход. – Она ведь в положении, да? Алекс её одну отпустил?

– Его нет в городе. – приглушённо ответил я. – Мисс Дэвис трогала тело?

– Сказала, что нет. – пожал плечами Дормер. – Но кто её знает? Наверняка сообразила сразу проверить его пульс.

Я настоял, чтобы тело Тозера увезли как можно быстрее.

В прихожей появился Роско. Он сразу приступил к делу. Я тем временем вышел на улицу. Нужно переговорить с Дэвис. Может, она что-нибудь вспомнит.

Рут с места не сдвинулась, пока я был в доме. Она всё также спокойно и немного грустно глядит на плывущие мимо тучи и капающий с крыш дождь. Девушка слегка, почти незаметно поглаживает свой живот. Её губы едва колышутся. Что-то шепчет? Или неслышно поёт малышу колыбельную, чтобы тот не волновался?

Медиум перевела на меня взгляд. Её губы попытались изобразить улыбку, но вышло криво. На глазах мисс Дэвис выступили слёзы, которые Рут тут же стёрла рукавом куртки.

– Я стала слишком сентиментальной. – коротко и наигранно рассмеялась она. – Гормоны?

– Понятия не имею. – нервно усмехнулся я и встал рядом. – Ты видела кого-нибудь на улице, когда обнаружила тело?

– Никого. – помотала головой Дэвис. – Совсем никого.

– А Винсент, он… – я замялся. – Он ещё здесь? Его… душа, или что там остаётся после смерти?

– Я не знаю. – мрачно взглянула на меня медиум и снова перевела взгляд на небо. – У меня странные ощущения. – она крепче обняла живот, засмотревшись в одну точку перед собой. Волосы на макушке девушки вдруг встали дыбом – Не заходи туда. Уезжай сейчас же. – её голос такой хриплый и будто звучит не из груди мисс Дэвис, и будто не она вовсе это говорит, а кто-то с того света, без спроса забравшийся в тело медиума. – Спасай свою жизнь, Митчелл Хилл.

Через мгновение Рут вздрогнула и побелела как мел. Она окинула тяжёлым исподлобья взглядом улицу. Я придержал подругу за плечи. Я и сам огляделся, но ожидаемо никого и ничего не увидел.

Продолжать разговор в присутствии посторонних мисс Дэвис отказалась и попросила проводить её до дома. Мэтт вызвался сделать это за меня. Заодно возьмёт отпечатки пальцев и задаст пару своих вопросов. Хотя я сомневаюсь, что Рут ему ответит что-то вразумительное.

Я огляделся. Одна камера есть на фонарном столбе. Правда, она развёрнута так, что ни черта не видно. Будет чудо, если на записи мы увидим спины сбежавших убийц. Пара офицеров отправились в дома напротив. Мало ли, может, кто вставал и видел что-нибудь хоть краем глаза, но надежды мало.

Вернувшись в дом, я первым делом заглянул в ванную за жуткой шторкой. Кафель безнадёжно испорчен всё той же плесенью. Дышать здесь становится всё труднее. Першит в горле от проклятой плесени.

Ванна покрыта жёлто-серыми разводами. В царапины от абразивных чистящих средств въелась ржавчина. Такой ванне жить осталось совсем недолго. Кран один, над ванной, но и он перекрыт. Серьёзно течёт, как оказалось. Когда-то рядом с раковиной стояла стиральная машинка, однако её буквально вырвали, повредив резьбу на шланге водоотвода и оставили вилку с торчащими кусками проводков в розетке. Электрический шнур, видимо, оказался крепче у основания блока питания, раз «уехал» вместе с машинкой.

Кухню едва удалось открыть. Дверь заклинило, и замок тоже. Под самым потолком над входом в кухню я в ужасе заметил несколько крупных паучьих гнёзд. Свежие. Если эти твари вылупятся здесь и расползутся…

У владельца квартиры уже огромные проблемы, без орды пауков.

Последний жилец, судя по всему, съезжал впопыхах: он оставил посуду, всю кухонную утварь. На плите две кастрюли с почерневшей от плесени рисовой кашей – не личинки ведь это, в конце концов? – и варёные яйца, на которые страшно смотреть даже через полупрозрачную стеклянную крышку.

Скорый отъезд жильца, впрочем, совсем не удивителен – при таких-то условиях! В остальном, ничего необычного.

Сколько же здесь никто не жил? И почему хозяин квартиры не позаботился о том, чтобы привести жилище в порядок? Я поручил Паттерсону как можно скорее найти владельца квартиры и в первую очередь расспросить его о последних жильцах.

В большой комнате только Майк. Он согнулся в три погибели над ковром, где лежал Винсент, и что-то вытаскивает из ворсинок пинцетом. С фонариком на лбу криминалист смотрится как пришелец, а в такой неестественной позе тем более.

Стенли поднял на меня сверкающие от немыслимой радости глаза.

– У меня что-то есть! – приглушённо сообщил он. – Не хочу сглазить, но, кажется, это улика! Наконец-то! – Майк запрокинул голову назад и блаженно выдохнул. – Не зря здесь, блин, корячился!

Я приложил палец к губам и слегка улыбнулся.

Снова оглядываюсь. В узком стеллаже с книгами я нашёл старые фото Тревора и Ким. Та редкая серия снимков, когда они вдвоём, живы и оба улыбаются. Янг всегда казался тем ещё занудой и злюкой, но только с Кимберли он умудрялся превращаться в другого человека. Нет, не так. Только с ней он не боялся показать себя настоящего: живого, любящего и доброго.

Глянцевая поверхность фотографий съёжилась по углам, а бумага местами промокла. Всё та же напасть в виде чёрной плесени поглотила даже такие крошечные, но такие важные обрывочки воспоминаний. Я посмотрел на лица покойных друзей ещё немного, прежде чем убрать очередную улику в пакет и оставить короткую, бездушную подпись – номер пять.

Я прошёлся по комнате. Где-то здесь ещё должна быть спальня, если мне не изменяет память. Кажется, где-то справа от входа. В соседней квартире справа никто не живёт, следовательно, наглухо зашторенное окно относится к этой квартире.

Нужно сдвинуть вешалку. Видимо, ей закрыта дверь в спальню. Но прежде хорошо бы подышать свежим воздухом, а то я уже чувствую привкус плесени на языке и такими темпами рискую сам заплесневеть.

Майк с радостью покинул помещение и вырвал пачку сигарет прямо у меня из рук. Он тут же глубоко затянулся, а затем блаженно прикрыл глаза, прислонившись спиной к стене.

– Столько лет не курил такие сигареты. – протянул криминалист. – Всё стики2 да стики. Может, на обычные перейти? – риторически спросил он, из полуприкрытых век разглядывая тлеющую сигарету. – Что скажешь?

– Обычные мне нравятся больше. – ответил я. – Толку от них больше.

Стенли коротко рассмеялся и с наслаждением затянулся снова.

На перекрёстке появился Мэтт. Выглядит он не слишком довольным. Видимо, как я и предполагал, Рут толком не ответила ему ни на один вопрос. Дормер молчаливо подошёл ко мне и тоже закурил. Попутно он прошёлся взглядом по скромненькому ящичку с уликами и пробубнил себе что-то под нос.

Правда, его всё же привлёк пакет с единственной жёлтой наклейкой. Та самая улика, которой радовался Майк.

– Грязь с обуви? – поинтересовался Дормер.

– Вообще, на кусочек травы похоже. – Майк затушил сигарету об асфальт, а бычок сунул себе в нагрудный карман куртки. – Но она сухая какая-то. Ну знаете… на кладбище такой много.

– На кладбище? – недоверчиво переспросил Мэттью. – То есть наши психи с кладбища тело Тозера тащили? Или как?

– Я просто предположил. – виновато пожал плечами криминалист. – Вчера был там, навещал могилу тёти и видел заросли сухой травы. В городе её практически не найти сейчас, а там – полно.

– Скажешь, когда всё проверишь.

Тем временем к нам подошёл Дэн Паттерсон. На его лице непонимание. Что же ему такого наплёл хозяин квартиры?

– Последним квартиру снимал Тревор Янг. – невнятно начал Дэнни. – Я записал его номер. Уильям Синклер, хозяин, был здесь на прошлой неделе во вторник. Говорит, всё было в полном порядке. – Паттерсон нервно сглотнул, а на лбу у него выступили пара капель холодного пота. – Тут это… В тот же вторник эту квартиру приезжал смотреть Колин Саммерс. Наш Колин.

– И какого чёрта он здесь делал? – пробубнил Мэтт, набирая номер напарника. – В свой чёртов отпуск.

Дормер отошёл, на ходу набирая номер напарника.

– Зачем приезжал смотреть? – нервно проговорил Мэттью, снова и снова набирая нужный номер. – Какое ещё, к чёрту, дело?! Что он ему наплёл?

Дэн протянул мне листок с номером некого Тревора Янга, но мне одного взгляда на комбинацию цифр хватило, чтобы понять – речь о том самом Треворе Янге. Я сложил бумажку и спрятал в кармане.

И снова Янг… Что он за фигура такая в этом деле? Если мы имеем дело с подражателями уже известного нам культа Ангелов Гекаты, то какую роль для них играет Тревор?

Или для меня?

Мэтт так и не дозвонился до Саммерса.

– Слушайте, – вмешался Майк, – давайте быстрее закончим уже и поедем отсюда?

– Я «за»! – кивнул Паттерсон.

Я затушил сигарету об асфальт и так же, как Майк, сунул бычок в нагрудный карман куртки.

Мы вернулись в дом и столпились в прихожей. Вешалка выглядит лёгкой, но, кажется, она привинчена к стене или дверной коробке. Иначе я не понимаю, что её так держит, раз мы втроём сдвинуть с места никак не можем обыкновенную деревяшку!

Мэтт принёс лом из машины. Нам, наконец, удалось убрать проклятую вешалку с прохода.

Дверь заперта на ключ. Плёнка, имитирующая рисунок дерева, густо покрыта чёрной плесенью и местами вздулась. Среди бесчисленных колоний этих грибов виднеются чёткие отпечатки ладоней. От радости Майк аж взвизгнул, что напугало меня и остальных до чёртиков.

Прежде чем коснуться дверной ручки, я надел перчатки. Чёрт его знает, что это за плесень ещё. Да и извозиться в ней тоже не очень хочется, даже если она каким-то случайным образом окажется абсолютно безвредной.

Внутри всё сковало, но я решительно надавил на ручку и слегка толкнул дверь от себя. Странный запах. Что-то вроде засоленного мяса, но всё-таки засолили его уже испорченным. Я бы даже сказал, сгнившим. Дрянь какая!

Здесь темно. И воздух затхлый, словно в склепе. От жутковатых ассоциаций я невольно вздрогнул. Майк протянул мне фонарик.

Жёлтый свет едва помогает разглядеть противоположную стену. На ней тоже поплыли обои. Ещё хуже, чем в прихожей. Под обоями скопилась непонятная жижа, которая с трудом скользит вниз. Чем-то напоминает смолу. Только очень воняет и имеет грязно-зелёный цвет.

– Что-то мне здесь не нравится. – пролепетал Майк из-за моей спины. – Давайте уйдём?

– Митчелл, что это там? – Мэтт протиснулся в комнату и указал куда-то влево. – Там что-то есть!

Я направил слабый свет фонарика на большую тень в глубине комнаты. Кровать. На ней не то свёрнутые одеяла, не то… От кошмарного предположения, на секунду проскочившего в моём мозгу, к горлу подступил ком и сдавило рвотным спазмом. Я перехватил фонарик и машинально прикрыл рот чистой рукой.

Пара осторожных шагов, и я у кровати. Два свёртка длиной в человеческий рост под тонким покрывалом. Смешанное чувство, когда и хочется поскорее узнать, что же там такое спрятали, и в то же время я бы с радостью сделал вид, будто здесь ничего нет, и ушёл.

Майк, Мэтт и Дэн не переступают порог комнаты, но во все глаза наблюдают за мной. Я обернулся на них, а затем нерешительно ухватился за самый краешек покрывала. Даже немного пошевелив его, я почувствовал невыносимую вонь. От такой меня точно сейчас вывернет.

Под покрывалом что-то шуршит. На пакет похоже или на плёнку. Вероятно, свёртки хорошо упакованы. Но зачем? И что в них такого, что требует упаковки в полиэтилен?

Я закрыл нос тыльной стороной руки, продолжая светить на кровать, и резким движением сдёрнул покрывало на пол. В следующую секунду я машинально попятился назад и от ужаса вжался в стену спиной. К несчастью, стена оказалась намного ближе, чем я предполагал, и кошмарная картинка отдалилась от меня лишь на пару сантиметров.

Зловонное облако поднялось с постели. Я закашлялся, хоть и всеми силами зажимаю рот и нос ладонью. Пробираясь по стене спиной, мне удалось отойти к дверному проёму.

Странная штука. Я бы отдал многое, чтобы не видеть того ужаса, что лежит на постели, но никак не могу отвести от него взгляд. Страшно, до безумия страшно, однако не смотреть туда я не могу.

Дэн едва успел выскочить на улицу, как его вывернуло прямо в скромненькую клумбочку под соседским окном. Дормер вылетел за ним, но в отличии от Паттерсона, Мэтту достаточно просто подышать. Майк сразу же нацепил респиратор и с жалостью посматривает то на меня, то на кровать.

– Я звоню Джеймсу Уинстеду. – криминалист решительно достал мобильник из кармана куртки. – Я здесь бесполезен.

– Нет, нет! – я остановил его, придержав за руку. – У него и так сейчас полно работы с Тозером. Если Винсента отравили, то яд лучше выделить как можно скорее. Иначе мы рискуем потерять единственную ниточку к преступникам. – я медленно отпустил его запястье. – Пусть у себя в морге ими занимается.

Стенли смерил меня недоверчивым взглядом, но всё же вернул мобильник в карман.

– Ладно. – согласно кивнул он. – Как знаешь.

Мой взгляд снова невольно скользнул по свёрткам в плёнке. Два трупа в постели. В квартире, где жил Тревор Янг. По спине пробежали мурашки, а губы искривились всё от того же ужаса. На языке вместо плесени теперь ещё более кошмарный привкус сгнившего мяса.

Роско не рискует заглядывать в комнату. К счастью. Не хочу, чтобы он потом бессонницей мучился.

Я перевёл дух, чтобы снова вернуться к делу. В свете фонарика под плёнкой виднеется какая-то белая смесь. Это ещё что? И, главное, зачем? Стоит отметить, трупный запах чувствуется не так уж сильно, как должен. Помещение не проветривается, в плёнке процесс гниения должен идти быстрее, но, похоже, его останавливает загадочная смесь.

Может быть, это соль?

Тела осторожно подняли и вынесли на носилках из квартиры. Не скажу, что дышать сразу стало намного легче, но невидимый груз с плеч свалился.

Майк собрался. Снова нацепил респиратор, перчатки и приступил к изучению кровати. Роско пришёл на помощь, но едва передвигает ноги.

Я вышел на улицу немного подышать. Дождь усилился, воздух должен был стать свежее и быстро перебить отвратительный привкус на языке и невыносимую вонь в ноздрях, но, кажется, я чувствую их всё так же сильно.

Дормер протянул мне фляжку. Виски? У кого он нашёл алкоголь? Не припомню, чтобы мой друг держал при себе что-то крепче кофе. Даже в экстренной ситуации у него иногда и простой воды не найдётся.

Я почувствовал на себе внимательный и несколько завистливый взгляд Паттерсона. Кажется, теперь понятно, где Мэтт взял виски. Я сделал глоток и поморщился, занюхивая рукавом куртки. Гадкий привкус никуда с языка не делся и испортил собой весь алкоголь. Большей дряни я, наверное, ещё никогда в жизни не пил!

Тем не менее, даже от глотка виски, меня повело. Странно. Пусть я давно с алкоголем завязал, но обычно хорошо его переношу. Что уж говорить о каком-то несчастном глотке? Да и к тому же я хорошо поел накануне. Не мог я так быстро опьянеть.

– Я в соседнюю квартиру ходил. – робко начал Дормер. – У них через стену от этой спальни была детская, – детектив полиции сделал пару глотков виски, – но дня три назад появился жуткий запах и все обои сожрала плесень. – он показал пару фото, которые сделал на телефон. – Кстати, забавная штука, в соседней квартире полчища мух под потолком в той детской, а здесь, как я заметил, ни одного насекомого.

– Над дверью в кухню несколько паучьих гнёзд.

– Майк проверил, они хоть и выглядят свежими, но как будто высохли изнутри. – Дормера передёрнуло. – В пыль всё в коконах превратилось.

Я мельком взглянул на дверной проём. В свете уличных фонарей блеснуло потрескавшееся зеркало. Интересные на нём трещины, должен сказать. Если присмотреться, то найти место удара не получится. Раз паутинка пошла по всей поверхности, но удар должен был прийтись в середину зеркала, почти в центр, но всё указывает на то, что этот самый удар был нанесён будто бы изнутри.

В сочетании с потусторонним голосом, которым говорила Рут, эта маленькая деталь становится такой же пугающей, как трупы в постели.

Не знаю, какая сила заставила меня переступить порог квартиры в очередной раз и вернуться в спальню, но я это сделал. Роско за то время, пока меня не было, перенёс прожектора из большой комнаты, чтобы было удобнее работать.

Я огляделся, скользнув взглядом по углам под потолком и у плинтуса. Ничего. Разве что огромные скопления плесени и непонятной жижи. Ни одного насекомого, как уже говорил Мэттью. Ни паутины, ни ползучих гадов.

Совсем странно ещё и то, что на месте, где лежали тела, нет ни мокрых отметин, ни единого намёка на плесень, на следы гниения, ни личинки, которые паразитируют на трупах. Вообще ничего! Будто тела нам всем на кровати просто привиделись.

На месте преступления мы пробыли ещё около двух часов, затем разъехались в разные стороны: Мэтт и Майк – в участок, а я и Роско – домой.

По дороге я тщетно пытался дозвониться до Колина Саммерса. Зачем он интересовался бывшей квартирой Янга? Почему сейчас и что это ещё за отмазка в виде «старого дела»? В конце концов, раз он проявил интерес к какому-то делу, почему не рассказал хотя бы Мэтту?

Но сколько бы вопросов я не задавал, ответы ни на один из них не появились.

Я уже умылся и принял душ, когда Мэтт позвонил мне снова. Он сам тоже вернулся домой и звонит мне оттуда – на фоне я хорошо слышу голос Мэри.

– Митч, насчёт трупов, – приглушённо, но от этого не менее уверенно начал детектив полиции, – есть совпадения в нашей базе. – он тяжело выдохнул. – Это были Кимберли Дэнчулэ и Тревор Янг.

Я хотел было что-то ответить, но все слова потеряли смысл. Стою с приоткрытым ртом, словно рыба, и немо глотаю воздух.

– Те самые, да. – продолжил Дормер. – Образцы совпали. И их могилы вскрыты, там тел нет.

Тревор и Ким… Тревор и Ким… Теперь вместе. Раньше я находил только ниточки, ведущие к Янгу, а теперь некто буквально притащил их обоих в дело. На лбу выступил холодный пот. Я тут же стёр его ладонью и сел на кровать.

Я взял себя в руки и прочистил горло.

– Что за белая смесь под плёнкой на их телах?

– Сода.

– Сода? – удивился я. – Она бы уничтожила тела. Соль, ладно, для сохранности, а сода… Бессмыслица какая-то. – я машинально пожал плечами. – Разве что, избавиться от трупной вони?

– Я тоже так подумал. – Мэтт устало зевнул. – Но сода на телах совсем недавно. Дня два, не больше, а квартира в таком состоянии, будто… – он не стал продолжать. – Такое чувство, что сода нужна была, чтобы трупы просто не нашли.

Предатель

Вместо того, чтобы спать, я наблюдаю, как в углах темнеют тени. Перемещаются из одного угла в другой. Сгущаются, двигаются, перетекают друг в друга, но из углов не высовываются. По потолку они передвигаются гораздо реже, а если и приходится это сделать, то тени скорее перебегают, чем вальяжно и гордо переползают.

В пятом часу мою комнату озарил первый лучик красно-золотистого солнца. По потолку разлилось прозрачно-алое пятно со сверкающими золотистыми бликами, заполонив собой весь глупый квадрат над моей головой. Скромная люстра в три рожка едва заметна в солнечных лучах. Будто растворилась в них.

Тени в углах стремительно тают в утреннем свете и спешно прячутся в щелях и под кроватью. Кто успеет…

Деймос пару раз просыпался за ночь, чтобы переползти с подушки к моим ногам, а затем обратно. Похоже, я совсем не давал ему спать, хоть и пытался не ворочаться.

Не знаю, сколько прошло времени, как за дверью зашебуршал Фобос. Чуть позже проснулся Эйден и спустился вниз. Правда, его крысёныш всё равно ошивается у моей комнаты. Не уходит и пытается тихо что-то там пищать в щёлку под дверью. Деймос нехотя приподнял голову, мяукая что-то сквозь сон в ответ. В конце концов, котёнок встал, несколько раз потянулся и подошёл к двери. Правда, спросонья несколько раз запутался в своих же лапках и чуть не расквасил мордочку об пол.

С лестницы послышался недовольный голос священника:

– Фобос, прекрати! – шипел Эйден. – Фобос, иди сюда сейчас же! Фобос!

Но крысёныш привычно не слушается и продолжает звать Деймоса из-под двери.

Что-то мне подсказывает, вряд ли я сейчас смогу уснуть. Глаза болят, веки периодически слипаются, но спать? Нет, не получается.

Эйден тем временем неслышно подкрался к моей двери и аккуратно нажимает на ручку, настойчиво, но при этом шёпотом, отгоняя Фобоса.

– Если ты сейчас разбудишь Митчелла, – священник отпихнул ногой крысёныша от двери в очередной раз, – я тебя прибью!

– А я и не сплю. – негромко отозвался я, невольно расплывшись в улыбке.

– Не спишь? – Эйден заглянул в комнату, а затем наконец зашёл и сел на самый краешек кровати. – Почему? – его любопытный взгляд скользит по моему лицу. – Ты ведь спал ночью, да?

Случаем улизнуть тут же воспользовались Фобос и Деймос. Надеюсь, это двое не разнесут кухню вдвое быстрее, чем это обычно делал крысёныш.

– Конечно. – я завёл глаза, переведя взгляд на священника. – Как убитый.

Фрост вскользь оглядел меня ещё раз.

– Да, я так и поверил! – коротко рассмеялся он, а потом вдруг вспомнил, что своим смехом может кого-нибудь разбудить и зажал рот ладонью. – Ладно, – священник расправил подол футболки, – ты завтракать идёшь?

– Иду.

Я устало выдохнул и потянулся за джинсами. Разумеется, одеяло сползло чуть ниже груди, но этого оказалось достаточно, чтобы засмущать священника. Он задержал взгляд на моём теле всего на секунду, но его щёки тут же побагровели и Фрост, потупив взгляд, суетливо встал с кровати.

– Не буду мешать одеваться. – пролепетал он и тактично покинул мою спальню.

Такой взрослый, такой серьёзный парень, который немало всего разного видел для своих лет, и так стесняется, когда видит меня без футболки.

От беспокойных мыслей не осталось и следа. Я оделся, застелил постель и потащился в ванную. Пусть у меня бессонница и я сам уже проснулся, но мои ноги, кажется, ещё крепко-крепко спят. Едва двигаются.

Единственная лампочка ослепила меня, ударив прямо в глаза белым светом. Прикрыв глаза ладонью, я запер дверь за собой и подошёл к зеркалу. После вчерашней квартиры мне как-то немного боязно смотреться в зеркала. И всё-таки я себя пересиливаю. Говорю себе, что нет ничего страшного в отражениях и уж тем более зеркалах.

У человека в отражении мой естественный цвет лица, мои волосы и улыбка. Он вполне себе здоровый, возможно, даже бодрый и ещё относительно молодой. Усталость выдают только покрасневшие белки глаз и слегка припухшие веки.

Я заметил, как седина расползлась на висках. На тёмном каштановом фоне её особенно заметно. Будь у меня светлые волосы, как были в раннем детстве, возможно, я бы свою седину и не заметил. Кажется, будто за прошедшие вечер и ночь её стало во много раз больше.

Чувствую, если продолжу себя рассматривать, то найду ещё не одно изменение во внешности, которые появились исключительно благодаря вчерашнему вечеру и последующей ночи. Я махнул на это рукой. Мысленно, правда. Седина, морщины… Что ж, молодость не вечна, но, к счастью, изменения во внешности никак не влияют на мои профессиональные навыки.

Умывшись ледяной водой, я присоединился к Эйдену за завтраком.

Разговор не клеится, да и кто из нас двоих сейчас по-настоящему хочет говорить ни о чём? Не я. И Эйден, вроде, не в том настроении. Мы сидим, иногда мельком переглядываемся, ловим случайные взгляды друг друга и большую часть времени наблюдаем за Фобосом и Деймосом, которые копошатся у стола на полу и никак не могу поделить варёное яйцо.

На часах половина седьмого утра. Эйдену выходить минут через десять. Он любит гулять по утрам.

Я стараюсь не смотреть на священника, потому что точно знаю – посмотрю и не смогу оторвать взгляд. Что на меня сегодня нахлынуло? Ностальгия? Странное чувство. Будто настоящее прямо у тебя на глазах стремительно превращается в пепел, а ты ничего не можешь с этим поделать. Совсем ничего. Мне остаётся только наблюдать.

Вдруг Эйден накрыл мою ладонь своей и слегла сжал её. Я не мог не поднять на него глаза.

– Я всегда здесь, Митчелл. – негромко, но так чётко произнёс Фрост. – Когда захочешь поговорить, я всегда здесь. Хорошо?

В ответ я только сдержанно кивнул и натянул улыбку. Надеюсь, он не обиделся на меня за это.

Священник быстро допил кофе, оделся, и я проводил его до остановки. Дождался, пока он сядет в автобус, и вернулся в дом. К тому времени уже проснулся Роско и вовсю дрался с Фобосом за последнее варёное яйцо.

Я отвлёк назойливого крысёныша половинкой овсяного печенья. Эйден не знает об этой заначке для Фобоса, иначе бы опять дулся на меня. Якобы я иду на поводу у его мелкого пакостника. Вот уж сказки!

Фобос убежал с кусочком печенья куда-то в подвал, а Деймос рванул за ним.

– Как спал? – деловито полюбопытствовал Банколе и грациозно поднял чашку с кофе, оттопырив мизинец. – Выспался?

– Я не спал. – коротко ответил я, подлив себе кофе. – Не смог уснуть. Потом проснулся Эйден и… – я пожал плечами, на губах появилась невольная полуулыбка. – Ну ты сам знаешь.

– Да, – покачал головой парень, – вы любители проводить время вместе.

Роско жадно кусает хлеб, намазанный толстым слоем сливочного масла, но, чувствую, ещё пара минут молчания, и моего помощника просто разорвёт от вопросов, которые его мучали, вероятно, с момента нашего возвращения домой вчерашним вечером.

Наконец, он не выдержал и наклонился ко мне через стол. Практически лёг на него, опираясь на локти.

– У меня всё из головы не идёт, – затараторил Банколе, – какого чёрта там произошло? И трупы зачем? А Винсент? Да и беспорядок тоже какой-то странный! Дэн там что-то бубнил про хозяина квартиры, и тот настаивал, что в квартире должен быть идеальный порядок!

– Я хочу наведаться туда сегодня снова. – поделился я. – Мэтт не откажет мне в этом. Ты поедешь?

– Конечно! – подскочив на стуле от радости, воскликнул Роско. – С мисс Дэвис? Там явно было что-то, кроме трупов. – он смущенно опустил глаза на мгновение. – Я чувствовал будто… Будто в макушку кто-то дышит. – парень вздрогнул. – Гадость, конечно. Очень неприятно.

– Нет, без Рут. – я залпом выпил свой кофе. – Сегодня приезжает Алекс. Думаю, уже приехал. А за такие прогулки с его беременной женой он нам с тобой обоим головы пооткручивает. – я усмехнулся. – Мне моя голова ещё нужна, а тебе?

– Пригодится. – осторожно ответил Роско, положив руки на шею. – Но кто тогда? Ронни?

– Ох нет, Ронни только пришла в себя. – отмахнулся я. – Есть у меня на примете один ясновидец.

Роско нахмурил лоб, задумавшись, а спустя пару секунд его губы растянулись в лукавой улыбке. Мой помощник удивлённо взглянул на меня и поднял брови.

– Ты мстишь Питеру?

– Он замешан в деле по самые… – я прочистил горло и не стал заканчивать фразу. – Не спать бывает полезно. Ночью я просматривал профиль Питера в соцсети. С ним связаны не только Ойвинд Эге и Ануджа Муслу. В его подписчиках есть также Миранда Скотт. Она активно комментировала его посты.

– Прошедшее время?

– Последний раз она выходила в сеть в вечер убийства Ануджи Муслу. – сообщил я. – Не уверен, но мисс Скотт могла видеть миссис Муслу у Питера. – я пожал плечами. – Узнала, испугалась. Всё просто.

– Не думаю, что Дормеру понравится такая версия.

Я нашёл на телефоне фото, которое сохранил из профиля Гровера из соцсети. На руке косметолога вполне обыкновенный, нисколько не подозрительный браслет из деревянных бусин. Только вот среди этих деревяшек есть три каменные бусины. На одной из них чётко видна руна Йера.

– Знак Смотрящих культа. Видишь?

– Чёрт…

– Вот именно. – я положил телефон на стол. – Если и это нелепое совпадение, то клянусь тебе, я извинюсь перед Питером. Но если же нет…

На секунду в воздухе повисла тишина. Её нарушает лишь сопение. Не моё и не Роско… Я скосился в сторону коридора.

– Я сам его убью! – прошипел Олли со слезами на глазах, дрожа от злости. – Голыми руками убью его!

Молоуни стоит на пороге кухни. Я даже не услышал, как он проснулся и спустился. Роско нервно сглотнул, во все глаза уставившись на музыканта. Оливер рывком стёр скатившуюся слезу с правой щеки, развернулся на пятках и ушёл в ванную.

Чёрт! Этого ещё не хватало! Мысленно я влепил крепкую пощёчину Питеру, а на деле несильно похлопал Роско по плечу – всё будет хорошо.

Из ванной Олли вышел практически в нормальном состоянии. Будто ничего и не было. Будто он даже не собирается больше убивать Гровера. Я ему не верю, конечно, но рад, что Оливер взял себя в руки.

– Ронде не рассказывай пока, пожалуйста. – наклонился и негромко попросил я Молоуни перед уходом. – Не хочу зря её расстраивать. И тебя не хотел.

Он потерянно взглянул на меня, криво улыбнулся и через силу кивнул:

– Конечно. Я не скажу. – он звучно сглотнул и крепко-крепко обнял меня. – Спасибо, Митчелл.

– Спасибо… – с горечью на языке повторил я и не смог сдержать нервной усмешки: – Да не за что.

Мне казалось, я готов был убить Питера, когда просто увидел символ культа на его дурацком браслете. За какую-то глупую закорючку. Из-за опасения за себя любимого. Но на самом деле я без раздумий бы придушил его голыми руками сейчас. Из-за Оливера. Из-за его всеобъемлющего страха за близкого человека. За Ронни.

– Успокойся. – Роско аккуратно положил руку на моё плечо. – У тебя уже дым из ушей валит.

На сообщения Гровер отвечает через раз, да и настолько корявые у него ответы иногда выходят, что сам невольно задаёшься вопросом: у кого из вас проблемы с выражением своих мыслей – у меня, раз Питер так отвечает, или у него, раз я ни черта не понимаю?

Первый звонок Гровер пропустил. Я едва не взорвался, но Роско успокоил меня и вызвался сам дозваниваться Питеру, пока мы едем в автобусе.

– Наверное, ещё спит. – выдохнул Роско, когда Гровер не ответил и на третий раз. – Значит, надо разбудить. – ретировался Банколе, заметив мой крайне недовольный взгляд. – Знаю, я знаю. Уже звоню.

Тем временем Мэтт написал, что решил навестить с утра по раньше Колина Саммерса и лично расспросить его насчёт неизвестного «старого дела», о котором он наплёл Уильяму Синклеру. Что ж, отлично.

Ещё нужно переговорить с мисс Дэвис. Но если о её ночной прогулке узнает Алекс, ничем хорошим наш разговор не кончится. Хотя я в тайне надеюсь, что Райзу уже известно о вчерашнем происшествии, и он отнёсся ко всему спокойно.

Но прежде всего я до чёртиков хочу разобраться с Питером.

Спустя двадцать минут Роско всё же удалось дозвониться до Гровера, и он тут же передал мне телефон.

– Доброе утро, Питер! – я старался, чтобы мой тон был максимально дружелюбным. – Нам нужно встретиться сегодня. Через час на сорок пятой.

Сначала он промямлил, что у него куча дел на сегодня, а потом и вовсе замолчал.

– Я не могу. У меня дела. – Гровер зашумел посудой. – Много важных дел.

Терпение уже подползло к точке кипения. Ещё капля и я точно не смогу себя сдержать. Роско заметил это и, вырвав телефон прямо у меня из рук, деловито направился в самый конец автобуса. Не прошло и пары минут, как мой помощник вернулся с довольной, победной улыбкой на лице.

– Он будет на месте через сорок минут. – Банколе горделиво протянул мне мобильник. – Не благодари.

– А я так хотел! – саркастично воскликнул я и коротко рассмеялся.

Мы пришли немного раньше, чем я думал. Минут за двадцать до предполагаемого появления Питера. Мэтт охотно согласился привезти ключи прямо на сорок пятую.

Я проводил его машину взглядом, пока та не скрылась за поворотом, и только потом решился снова зайти в квартиру.

Здесь всё также пахнет плесенью, по стенам течёт какая-то дрянь, но при такой антисанитарии в помещении нет ни единого насекомого. Даже намёка! Впрочем, здесь нет намёка на жизнь в целом.

При свете дня – пусть и очень тусклом из-за векового слоя грязи на стёклах – квартира выглядит по-другому. Потолки кажутся выше, но у меня всё равно сохраняется стойкое ощущение, будто я всего за несколько шагов уже вытер макушкой весь потолок.

Роско не рискует идти дальше коридора, так и ходит от кухни до входной двери, а я заглянул в большую комнату, где нашли Винсента. Он лежал в центре на ковре, который частично заплесневел. Правда, колоний плесени совсем нет ровно на том месте, где лежал Тозер. Сейчас это особенно заметно – ровный контур человеческого тела.

Странностей всё больше.

Я мельком огляделся, а затем поднял глаза к потолку. Что это за символ? Ровно над контуром человека на потолке углём нарисована спираль. Она идеально вписана в контур. Что это значит? Для чего?

Ещё два тела находились в спальне. Нужно проверить. Связаны ли они? Именно для этой связи нужна спираль? В таком случае, наверное, в той комнате должен быть точно такой же рисунок.

– Роско! – крикнул я, высматривая помощника у входной двери. – Роско, зайди в спальню!

– Да к чёрту! – практически выругался Банколе. – Я не сунусь туда!

– Тогда иди сюда.

Мой помощник с неприязнью оглядывается по сторонам и, наконец, встал рядом со мной.

– При свете здесь ещё ужаснее. – пробубнил Банколе. – И чертовски воняет!

– Стой здесь, – я подвинул его ровно на своё место и указал на спираль на потолке, – я сейчас.

В спальне на потолке ровно над кроватью нарисована точно такая же спираль, как в большой комнате. Правда, вторая спираль всё-таки больше. Вероятно, для того, что в неё поместились оба тела. Я сделал фото обеих спиралей и отправил Мэтту.

Выходя из спальни, я оглянулся на верх дверного проёма. Йера… Знак, которым «отмечали» себя Смотрящие культа Ангелов Гекаты. Символ выведен углём. По спине пробежали мурашки. Но Тревор и Ким носили Оталу. Что это значит? Вряд ли члены культа вдруг взяли и перепутали метку.

Я успел сделать несколько фото, прежде чем услышал голос Питера Гровера. Похоже, мне придётся обратиться к Рут хотя бы из-за этих непонятных спиралей и Йеры над дверью. Это определённо должно что-то значить. Возможно, прямо у нас перед носом ещё вчера были невероятно ценные улики.

– Митчелл! – крикнул Гровер. – Митчелл!

Я вышел в коридор и попросил его зайти.

– Нет, там воняет. – Питер брезгливо скривился и зажал нос руками. – Лучше сам выйди.

– Ты говорил, что поможешь мне раскрыть дело. – я мельком огляделся в сторону большой комнаты из-за подозрительного шуршания. – Ты мне нужен здесь, а не снаружи.

Он всё ещё не решается, но уже колеблется.

– Кто, кроме тебя, сможет мне помочь?

Роско даже выглянул посмотреть, я ли это сказал? А на Гровера, к счастью, безотказно действует лесть. Он пробубнил что-то, скривился, будто лимон жуёт, и наконец перешагнул порог квартиры.

Не знаю, что со мной, раз я не побрезгал прибегнуть к такому шагу. Это всё ещё чувство мести?

Внутри пока ещё теплится надежда, что глупая бусина с символом всего лишь совпадение и, Питер не имеет никакого отношения к культу. Разве только те нелепые обстоятельства, что убитые и Миранда Скотт посещали его кабинет.

Я обошёл Гровера и прикрыл входную дверь, загородив собой выход на случай чего. Незаметно сунул руку в карман, чтобы включить диктофон, и обернулся. Мой взгляд машинально ищет на запястьях Питера браслет со злополучной каменной бусиной.

– Что скажешь об этом символе? – я указываю рукой на руну над дверью в спальню. – Он тебе знаком?

Выжидаю и… Щёки Гровера заметно побледнели от одного только взгляда на Йеру. Да, узнал! Более того, он прячет руку с браслетом за спину и зажимает его ладонью. Думает, я не замечаю.

Я обвёл его худощавую фигуру разочарованным взглядом. Нервный смешок сорвался с моих губ. Странно, мне казалось, я буду чувствовать хоть какое-то удовлетворение, радость, когда подтвердятся мои подозрения насчёт связи Питера с культом, но на самом деле только в груди жечь стало. От мерзкого чувства, что тебя предал человек, которого ты считал другом. От закипающей злости и, наверное, обиды.

– Чего руки прячешь?

– Ничего. – почти дрожащим голосом ответил Гровер. – Я не прячу.

– Покажи.

Он задёргался, но так и не осмелился показать. Самое противное в этой ситуации: Питер знает, в чём замешан, о последствиях тоже знает, но всеми силами пытается выйти сухим из воды. Будто все улики – это лишь моя глупая выдумка.

Мерзко, противно и мне действительно хочется отвесить ему крепкую пощёчину за такую непростительную трусость. Похоже, у меня это прямо на лбу большими буквами написано, раз Питер заволновался.

– С кем ты говорил об Эге и Муслу? – выдохнул я. – Кто о них спрашивал? О ком ещё спрашивали?

– Я не понимаю… – заикаясь от страха, промямлил он, но не успел закончить фразу, как его перебил мой помощник.

– Я сам забью тебя, если ты не скажешь! – зарычал Банколе. – И Митчелл меня не остановит, ясно?!

Гровер вжался в стену и закрывается руками, будто кто-то из нас действительно собирается его хорошенько ударить. Я об этом думаю, хочу этого, так сильно хочу, но силой в данной ситуации ничего не решить.

– Роско, позвони Мэтту. – скомандовал я и жестом попросил его выйти на улицу.

Мой помощник повиновался без лишних вопросов, хлопнув за собой входной дверью.

Питера затрясло от страха. Он вытаращился на меня с непередаваемой ненавистью и злобой. Бросившись на меня с кулаками, Гровер остановился в полушаге и вдруг отступил. Усмехнулся, горделиво задрав подбородок.

– Просто ответь мне, зачем ты связался с ними?

Губы мужчины изогнулись в злобном оскале, а глаза налились кровью.

– Рут мне всё твердила, что я мало знаю. Не готов использовать свой дар так, как я уже это делаю. – прошипел он. – Навредить могу. – с отвращением выплюнул Гровер мне под ноги. – Говорила, мне учиться и учиться, а я уже всё знаю! И они это увидели. Только они это и увидели! – косметолог отступил на шаг. – А Рут… Просто боится, что я лучше неё. Вот и говорит, что я мало знаю. – он самодовольно сложил руки на груди. – Потому что эта ваша Рут – трусиха.

Я не сдержался и, схватив Гровера за грудки, поднял его над полом. Он завизжал. Бьётся и пытается заехать мне по лицу или расцарапать руки. Машет ногами, но никак по мне не попадёт.

В голове ясно проносятся картинки того, как он будет выглядеть с расшибленным затылком. Руки сами тянутся размазать этого таракана по стене и больше не вспоминать о таком ничтожестве никогда.

Но стоило мне только подумать об этом, как коридор квартиры озарил свет с улицы.

– Митчелл, я разберусь. – на моё плечо легла рука Дормера. – Я разберусь, пусти его.

С другой стороны подошёл Паттерсон.

Я разжал руки, едва сдержавшись, чтобы не отшвырнуть Питера в стену, и отступил.

– Руки перед собой.

Дэн заковал Гровера в наручники и вывел на улицу.

Я молча выключил диктофон, а затем протянул его Мэтту.

– Здесь всё.

– У Колина есть доказательства, что на самом деле с убитыми Гровер познакомился в «Верде». – Дормер выдохнул, уперев руки в бока. – Регулярно появляется там то на йоге, то ещё каких местных собраниях. Но это по официальным данным. – Мэтт мельком обернулся на машину. – Жильцы так сказали. Ничего больше Саммерс не смог узнать. Местные живут общиной и не особо разговорчивы.

– Привлечь за препятствие следствию?

– Доказательств слишком мало. – удручённо покачал головой полицейский. – Да и трактовать их можно как совпадения. Закон ещё не запрещает заниматься йогой.

Я негромко выругался. Мой взгляд снова зацепился за проклятую руну над дверью в спальню.

– Ты сейчас к Дэвис? – поинтересовался Дормер. – Роско сказал, вы тут нашли… – он не договорил. – Слушай, может, нам всем в церковь сходить? Ну или как там это работает? В экзорцисты уйти, может?

– Если бы это помогло! – рассмеялся я.

На этой ноте мы расстались.

Нужно было позвонить Рут, но почему-то я набираю номер Алекса. И с каких пор я помню его наизусть? Мы с Роско остановились на перекрёстке напротив пешеходного светофора. Проезжая часть непривычно пустует, но наш светофор всё равно упрямо горит красным.

Наконец, гудки в трубке закончились, но я и не заметил этого толком, заворожённо вглядываясь в крошечные лампочки на светофоре. От бархатистого с хрипотцой голоса Райза по моей спине тут же пробежали мурашки, а я машинально вытянулся в струну, будто Князь окликнул меня откуда-то со спины прямо на этой чёртовой улице.

– Доброе утро, детектив. – расслабленно, без капли привычных надменности и раздражения ответил Александр. – Не успел я вернуться в Нью-Йорк, а ты уже соскучился по мне?

– Доброе утро! – отчего-то я по-настоящему рад слышать его голос. – Нужно поговорить с тобой и Рут. – я зажмурился, несильно сжав большим и указательным пальцами переносицу. – Насчёт… Насчёт культа. Насчёт Ангелов Гекаты.

Райз ответил не сразу. Разумеется, кто будет рад слышать о подобной проблеме с самого утра? Не удивлюсь, если Александр снова мне пригрозит.

– Гонца с плохими новостями казнят на месте. – размеренно произнёс он. – Ты в курсе?

– Я не хочу, чтобы новости стали ещё хуже.

Никто не умрёт

Рут сосредоточенно рассматривает фотографии рисунков на экране моего телефона. Медиум нахмурила лоб, подпирая голову правой рукой. Ответа от неё нет уже минут десять. Дэвис только и делает, что просто смотрит в мобильник. Левой рукой девушка рисует в воздухе в паре сантиметров от стола спираль. Плавно, без резких движений.

В одно мгновение её взгляд озарил огонёк. Его-то я и ждал! Если Рут так загорелась, значит, у неё есть ответ. Правда, озвучивать его мисс Дэвис совсем не спешит.

Почему?

Девушка перевела тяжёлый взгляд на супруга, и её губы медленно растягиваются в лукавой улыбке. Алекс несколько напрягся. Не нужно быть мной, чтобы заметить, как он подтянулся и горделиво приподнял голову от взгляда мисс Дэвис.

– Так и что это значит? – не выдержал Роско, подавшись вперёд. – Это что-то плохое? – мой помощник растёр плечи. – У меня мурашки по коже от того места.

Однако вместо того, чтобы ответить на вопрос Роско, мисс Дэвис перевела довольный, но в то же время льстивый взгляд на меня. Она улыбнулась, неспешно проведя кончиком языка по верхнему ряду зубов, и не отрывает глаз от моего лица.

Да в чём дело?

– А ты провёл меня, детектив. – с жуткой улыбкой произнесла медиум. – Неплохо.

– Не понимаю, о чём ты. – нервно усмехнувшись, ответил я.

– Понимаешь, Митчелл. – мягко, но всё же настаивала Дэвис. – Очень неплохо.

Алекс непонимающе смотрит то на меня, то на супругу и периодически посматривает на реакцию Банколе. Кажется, то, о чём говорит Рут, понимает только она одна.

Я повержено поднял ладони перед собой. Если мы и дальше продолжим играть в гляделки-угадайки, то никогда не раскроем дело.

– Ладно. Не понимаю, о чём ты, но давай вернёмся к символам. – я отодвинул от себя пустую чашку из-под кофе и подался в сторону Дэвис. – Что могут значить спирали и причём тут руна Йера?

Медиум согласилась коротким кивком и, опираясь на локти, подалась ко мне.

– Кто был во второй комнате?

– Там было два старых трупа. Завёрнуты в плёнку и засыпаны содой. Мы с Мэттом предполагаем, это сделали, чтобы трупы не нашли раньше времени. Правда, сода могла уничтожить остатки плоти гораздо быстрее. – слова осели неприятным привкусом на языке. – Экспертиза показала, это Тревор Янг и Ким… Ким Дэнчулэ.

– Я, конечно, не детектив, как ты, Митчелл, – с явной издёвкой сказала Рут, – но та комната наверняка была запечатана. Если не магическим образом, то сам вход точно перекрыли. И не просто дверь заперли. – Дэвис кончиками пальцев отодвинула мобильник в мою сторону. – Я права?

– Как всегда.

– Тревора и Ким убила сама Кэйтлин будучи уже демонической сущностью, – приглушённо продолжила медиум, – это «удостаивает» носителей Оталы после смерти возвыситься до высшего уровня, до Йеры. – девушка взяла короткую паузу, на её лице смятение. – Жертва нужна, чтобы вернуть души к телам. Образно говоря, оживить. Но… Нужен проводник.

Рут приняла задумчивый вид. Не хочу нагнетать, но это её лицо не сулит ничего хорошего. Она не договаривает. Если не многое, то просто очень существенную деталь. Крошечку, но слишком важную.

– То есть они стали снова членами культа?! – удивлённо вытаращился Банколе. – Даже если они умерли?

– К сожалению, такое возможно. – удручённо покачала головой Рут. – При жизни они оба носили татуировку Оталы, что привязало их к культу. – девушка на короткое время потупила взгляд. – Ронни видела Тревора или Ким после их смерти?

– Тревор ей снился. Молчал только. А так, кажется, она его не видела. – ответил я. – Не помню, чтобы она что-то такое говорила.

Только сейчас я придал должное значение словам Ронды о том, что призраков Ойвинда Эге и Ануджи Муслу она тоже не видела. Волновалась из-за этого, а я пропустил мимо ушей. В любом случае, теперь известно, почему их души исчезли – их забрал культ.

В воздухе повисла тишина. Не давящая, не звенящая, но оттого она приятней не становится. Будто предвестие чего-то плохого. Затишье перед бурей.

Меня пробила дрожь.

– Схема уже знакомая, – продолжила медиум, – девять жертв, по три от каждого уровня, но меня смущает новая руна. Двое уже принесены в жертву, связь с душой Кэйтлин установлена. Сомневаюсь, что сильная, но она есть. С третьей жертвой низшего уровня она будет сильнее.

– Я думал, душа Кэйтлин стала демоном. – насторожился я. – Ну так там правильно говорится?

– Ей полностью владел демон. – поправила Дэвис. – Но тот кристалл вернул демонов обратно в Ад, а душа отправилась отрабатывать свои грехи. – Рути откинулась на спинку стула. – Если душа Кэйтлин вернётся, ей нужен будет сосуд, кто-то живой. Сильнее, чем было её тело.

Роско хоть и пытался не смотреть на меня, но после этих слов не выдержал. Нужно быть идиотом, чтобы не понять, для чего члены культа оставляли моё имя на местах жертвоприношения. Идеей «поселиться» в моём теле Кэйтлин – или кто там на самом деле это задумал? – загорелась ещё тогда. Её плоть не выдержала натиска демонов, а я… Похоже, я казался для неё идеальным решением проблемы.

Слова Мэтта о церкви уже не кажутся какими бредовыми. Да и об экзорцизме тоже. В конце концов, демоны вне юрисдикции полиции.

Так, Митчелл, думай! Ещё один из Йеры у нас уже есть. Питера Гровера после признаний просто так уже никто не отпустит. Но остаётся один крайне напряжённый момент, правда, вместо меня его озвучил Роско:

– А что будет с Ронни? – приглушённо от внутреннего ужаса произнёс Банколе. – Культ ведь знает о ней. И её дар… Это важно для них.

Мой помощник не на шутку перепугался и тут же потянулся за мобильником. Разблокировал экран, нашёл в списке контактов нужное имя, а потом вдруг замер. Не решается позвонить ей. Роско морщится, его пальцы дрожат.

– Её нельзя! – прерывисто воскликнул он. – С ней так нельзя! Она же ещё ребёнок! И с Митчеллом так нельзя! – мой помощник закраснелся и робко продолжил: – Митчелл, конечно, не ребёнок, но… Так нельзя.

– Успокойся. – тяжёлый голос Алекса разнёсся эхом по помещению. – Мы сделали это однажды, сделаем и сейчас. Никто не умрёт.

– Никто не умрёт. – как заворожённый вполголоса повторил за ним я. – Не от рук культа и не от рук покойной Кэйтлин уж точно.

– Так и запомни это. – строго сказал Князь, сжав руку в кулак. – И не смей сомневаться. Ни одной чёртовой секунды.

Мы неловко переглядываемся, не смея что-либо говорить.

Рут обнимает свой живот. Если приглядеться, можно заметить, как ребёнок толкается прямо в ладонь матери. Будто бы говорит, что он в порядке.

Я невольно улыбнулся. Даже там, где по пятам ходит Смерть, всегда будет биться жизнь…

Понятия не имею, как это работает, но после задержания Питера, я чувствую себя лучше. Мне легче даже после слов Рут о возможном возвращении Кэйтлин. Тревога отступила, и мысли, наконец, прояснились.

Что теперь? Нужен обыск у Гровера. Думаю, Мэтт с радостью перепоручит это мне, а сам займётся допросом. Задавать каверзные вопросы он любит гораздо больше, чем я.

Роско уже ёрзает на стуле. Не знаю, как ему сил хватает, чтобы не позвонить Оливеру. Сказать Ронде напрямую, что её жизни снова может угрожать культ Ангелов Гекаты, он вряд ли сможет. Поэтому первым делом уведомит об этом её ближайшего друга.

Мы попрощались с мисс Дэвис. Я в очередной раз сказал, насколько ей благодарен, и едва держусь, чтобы не обнять Рут при Алексе – как она забеременела, Райз стал ещё ревностнее относиться к нашему с Дэвис общению.