Секрет вечной молодости. Сказки для взрослых бесплатное чтение

© Елена Л. Исаева, 2024

ISBN 978-5-0056-8079-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Секрет вечной молодости

Гедеон сидел за столом в своей часовне, где под мохнатым ковром пряталась пентаграмма. Он сидел так давно, поджидая одного из самых послушных своих учеников. Перед магом на столе стояли реторты с разноцветными жидкостями, а рядом с ними – набор ювелирных инструментов. Дело было сделано. Но только наполовину. Вторая часть от него не зависела, и это его сильно волновало. Справится ли Василий с возложенной на него задачей? Не подведет ли в самый последний момент?

Гедеон с трудом поднялся со стула и прошелся по комнате. Закружилась голова, и он снова сел, но уже не на стул, а на кушетку. Расшитая хитрыми узорами подушка так и манила прилечь, Но черный маг знал, что если он сейчас ляжет, то может сегодня уже не подняться.

Гедеон всем своим существом чувствовал приближение смерти. Он сопротивлялся ей, как мог, но его час уже пробил, и оставалось только одна надежда. Взгляд старика впился в сафьяновую коробку, стоявшую тут же на столе, и он невольно вздохнул. Успеет ли он?

В дверь осторожно постучали.

– Открыто, – дребезжащим голосом сказал Гедеон.

В часовню на цыпочках вошел адепт Василий и, по привычке, приложился губами к перстню на сморщенной старческой руке.

– Благословите учитель.

– Благословляю, – срывающимся голосом сказал Гедеон. – Я позвал тебя сегодня вот зачем, – без предисловий начал старик. – Там на столе в сафьяновой коробке. Посмотри, что лежит.

Василий подошел к столу и вынул из коробки изящную золотую цепь. Ее хитрое сплетение что-то ему напоминало, но он был не самым лучшим учеником мага, поэтому не помнил, что именно. Зато он сразу оценил красоту и тяжесть золотого украшения.

– Какая прелесть! – Василий поднял цепь на высоту глаз и осмотрел ее со всех сторон. – Учитель, что я должен сделать? – Василий в ожидании застыл с вытянутой рукой.

– Ничего особенного, – почти прошептал Гедеон. – Возьми эту цепь вместе с коробкой и отнеси в скупку. Деньги возьмешь себе. Это будет мой подарок на твой день рождения, – маг произнес слишком длинную фразу и откинулся на подушку в изнеможении. – А теперь ступай, – Гедеон указал ученику на дверь, предупредив этим дальнейшие расспросы.

Василий послушно сложил цепь в коробку, закрыл ее и, взяв под мышку, вышел из часовни. А Гедеон остался ждать.

Едва Василий вышел от учителя, как его голову посетила крамольная мысль. Во-первых, он так и не понял, зачем он должен нести в скупку такую красоту, а деньги забрать себе. Неужели Гедеон не мог просто подарить ему цепь? Так намного проще. Но учитель почему-то не захотел, чтобы эта красота досталась Василию. А кому она достанется после того, как ее купят? Это несправедливо по отношению к нему. Он, Василий, тоже хочет покрасоваться в этой драгоценности.

Размышляя таким образом, ученик остановился на полдороге и повернул к дому. Дома он вынул цепь из коробки, еще раз ее придирчиво осмотрел и, недолго думая, надел на себя. Потом подошел к зеркалу. Смотрелась цепь изумительно. Занятия магией требовали хорошей физической формы, и Василий регулярно посещал тренажерный зал. Спорт благотворно сказался на его внешности. Еще пару лет назад он был просто худощавым юношей, а сейчас… Василий посмотрел на свое отражение в зеркале. Из зеркала на него глянул подтянутый мускулистый молодой человек с изумительно красивой цепью на шее.

Ученик мага остался доволен собой и решил первый раз в жизни ослушаться учителя. Ни в какую скупку он не пойдет. Он оставит цепь себе. А учителю скажет, что сдал ее в скупку. Василий снял украшение и бережно положил в коробку. В выходные он задумал с размахом отметить свое тридцатилетие. Праздновать знаменательную дату он будет на даче, где соберутся все его друзья и знакомые. Вот там он и покрасуется в новом приобретении. А пока подарок мага пусть лежит и ждет своего часа.

***

В пятницу вечером на даче Василия собралась большая компания. Именинник пригласил всех, кого знал, кроме тех, кто уже обзавелся семьями. С ними неинтересно. К тому же, у семейных уже были дети, а заниматься детьми на своем юбилее он не планировал.

Василий появился перед гостями в коротких фирменных шортах и рубашке с расстегнутым воротом. Воротник был расстегнут с таким расчетом, чтобы видна была его новая цепь. Насладившись восхищенными возгласами, Василий взял кастрюлю с маринованным мясом и пошел к мангалу жарить шашлыки.

Угли еще не прогорели и ученик мага перед тем, как заняться приготовлением угощения, решил искупаться. Стояла июльская жара. Адепт снял рубашку и, как был, в одних шортах пошел в сторону реки. Неподалеку разбит крохотный песчаный пляж, на который ходили купаться с ближних дач. Вечером на пляже никого не было. Василий, сняв шорты, с головой окунулся в прохладную воду и поплыл на середину реки. Доплыв примерно до половины, он заметил катер с компанией парней, который подруливал к берегу.

Он забеспокоился и повернул обратно, чтобы вовремя предупредить компанию о незваных гостях. Ученик мага подплыл к берегу примерно в то же время, что и катер.

– Ой, какой пловец! – раздался насмешливый голос с посудины.

– А посмотри, что у него на груди! – послышался второй голос. Это сказал парень, который был у руля суденышка, поэтому он внимательнее других осматривал окрестности.

– Ну-ка, поди сюда, я на тебя посмотрю поближе, – сказал самый крупный из компании, вылезая из лодки.

Василий почувствовал легкое беспокойство. Такое, какое обычно бывает у всех парней перед потасовкой. Верзила сам подошел к Василию и кивнул на цепочку.

– Дай посмотреть, – сказал он с наглецой в голосе.

– Смотри так, – ученик мага не тронулся с места.

– А вот мы тебя сейчас… – проговорил верзила и протянул руку к цепочке. Василий отстранился и приготовился бежать, но тут же был сбит с ног другим хулиганом, выпрыгнувшим прямо через борт лодки и незаметно подошедшим к нему сзади. Тут же на него навалился всем весом верзила и, придавив к песку, снял с него цепь.

– Вот так ты выглядишь намного лучше, – сказал хулиган и залез в лодку. Второй парень прыгнул за ним, и катер отчалил от берега, увозя с собой цепь мага. Хулиганы, издеваясь над Василием, махали ему с катера руками, а верзила показывал свою грудь, на которой красовалась цепь Василия. Ученика мага взяла досада. Уж лучше бы он послушался Гедеона и сдал цепь в скупку. По крайней мере, у него остались бы деньги. Но кто мог предположить, что украшение с него снимут таким наглым образом?

Василий вздохнул и пошел обратно на дачу жарить шашлыки. Гости шутили, смеялись и пели, но лицо Василия оставалось мрачным весь вечер. Ночь он почти не спал, а к утру решил посмотреть на себя в зеркало. Он хотел узнать, не осталось ли на нем следов бессонной ночи. Подойдя к зеркалу, он был шокирован. Нет. Следов бессонной ночи на его лице почти не было. Зато на лбу обнаружились две глубокие морщины, а в волосах появились проблески седины. Но ученика мага это мало обеспокоило. Он решил, что давно не приглядывался к своему отражению, поэтому пропустил момент, когда возрастные изменения дали о себе знать.

Часам к десяти на дачу приехали родители Василия. Мать, едва только увидела сына, ахнула и приложила руку к щеке.

– Боже мой! Как ты постарел! – воскликнула она и чуть не выронила сумку из рук. – Это все твоя магия! Брось свои занятия! Сколько раз я тебе говорила, что это опасно!

– Ничего не случилось, – с прохладцей ответил Василий и пошел будить компанию. Пора было уезжать. Освобождать, так сказать, апартаменты.

***

Примерно через неделю Василий пошел к Гедеону. Нужно было справиться о здоровье мага и рассказать ему о своем ослушании. И, если нужно, понести справедливое наказание. Но черного мага в часовне не было. Вместо него дверь открыл какой-то юноша с едва пробивающейся бородкой. Да и часовни как таковой уже не было в помине: исчез стол с ретортами и ювелирным инструментом, исчез мохнатый ковер, прикрывавший пентаграмму, исчезла кушетка с расшитой непонятными узорами подушкой. Комната была пуста. На полу стояло несколько дорожных сумок, в которые юноша аккуратно складывал последние вещи.

– Вы кто? – поинтересовался молодой человек.

– Я – Василий, ученик Гедеона.

– Ааа… – протянул юноша. – Гедеон уехал, – сообщил он неопределенным тоном.

– Куда? – ученик мага вспомнил, как учителю было плохо при его последнем посещении, и усомнился в словах незнакомца. – А ты кто? – решился он спросить.

– Я – его сын, Гриффин. – юноша протянул руку Василию и тот заметил на его среднем пальце перстень Гедеона, с которым тот никогда не расставался. И что-то в лице юноши показалось ему очень знакомым. До боли знакомым. А может не в лице, а в жесте. Он протянул Василию руку так, как будто бы ждал не рукопожатия, а поцелуя!

– Учитель… – прошептал адепт и, преклонив одно колено, поцеловал знакомый перстень.

Юноша молча отнял руку и продолжил свое занятие. Больше Василий ничего не спрашивал. Теперь он понял, почему учитель велел ему сдать цепь в скупку. Это было не украшение. Это был магический инструмент, который должен был помочь старому магу вернуть молодость. Первым на красоту цепи купился сам Василий и потерял несколько лет своей жизни. И как же он должен благодарить того верзилу, который отнял у него цепь и, наверняка, поплатился за это жизнью!

Нечаянный целитель

Ирина закончила работу и убрала чистый инструмент в шкаф. Потом сняла защитные очки, маску и подошла к зеркалу. Глаза опять покраснели. Она распустила волосы и встряхнула головой: густые локоны рассыпались по плечам и теперь никто не подумает, что имеет дело с хирургом стоматологом. Которая носит контактные линзы вместо очков с толстыми стеклами. При этой мысли Ирина улыбнулась. Там внизу, в вестибюле ее ждет Антон. Совсем скоро они сыграют свадьбу, и тогда можно будет подумать о ребенке. А пока…

Строгий хирург стоматолог взяла с вешалки плащ и сумочку, потушила свет и вышла из кабинета.

– Света, я не заперла, – крикнула она санитарке, уже начавшей уборку в дальнем конце коридора, и стала спускаться вниз по лестнице. Лестницу Света только что вымыла, и скользкие мраморные ступеньки были влажными.

– Ирина Анатольевна! Я сейчас возьму у вас ключ, – Света быстро шла по коридору к Ирине, и та решила вернуться. Глядя на санитарку, она сделала шаг назад, но поскользнулась и упала, больно ударившись затылком.

– Ой! Ирина Анатольевна! Осторожнее, – предупреждение Светы опоздало. – Давайте, я вам помогу, – санитарка взяла Ирину под руку и рывком поставила на ноги. – Осторожнее тут, – Света отряхнула плащ Ирины, и та стала спускаться с лестницы, уже держась за перила. Болела голова, но Ирина подумала, что скоро все пройдет. Впереди вечер с Антоном и он не должен быть испорчен.

– Зайдем в аптеку, – сказала Ирина жениху после короткого поцелуя.

– С тобой все в порядке? – Антон заботливо осмотрел будущую жену с головы до пят.

– Я упала на лестнице и ударилась головой. Так, слегка, – она решила успокоить всполошившегося Антона. – Но мне нужен анальгин.

– У меня в машине есть, – Антон понял, что ничего серьезного не случилось, раз Ирине нужно только дежурное лекарство. – И минералка тоже найдется. – Антон взял руку подружки и продел ее под свою. – Ну, куда сегодня сходим?

– Сначала в церковь. Мама просила заказать молебен о здравии.

– Ну что ж, в церковь, так в церковь.

Церковь, точнее недавно построенный храм трех святителей стоял прямо напротив стоматологической клиники, где работала Ирина. И мама частенько просила ее заказать какую-то требу или просто поставить свечку за свое здоровье. Мама почти не выходила из тома: глаза и по молодости были слабыми, а с возрастом видели все хуже и хуже. Сейчас она узнавала знакомых только по голосу, и Ирина подумывала о том, чтобы забрать ее к себе.

До вечерней службы было еще далеко, и на церковной паперти сидел только Иван. Ивана знали все прихожане. Кто называл его юродивым, кто – блаженным, а кто попросту – дурачком. Ирина считала, что поставить диагноз Ивану может только опытный психиатр, поэтому предпочитала не распространяться на эту тему.

Иван целыми днями либо сидел на паперти, либо бродил вокруг храма. Перед началом службы он садился на свое место, снимал потрепанную фуражку и клал ее на землю перед собой. Подавали Ивану много. Другим нищим оставалось только завидовать его популярности. Все до одного прихожане знали, что Иван собранные деньги отдает на храм. За это, или просто из сострадания, церковный староста распорядился каждую субботу давать юродивому деньги на баню. Иван считал это своей зарплатой, и взамен открывал и закрывал ворота храма.

Жилья у Ивана не было. Он спал в подсобке, где уборщицы хранили швабры, тряпки и прочие атрибуты клининга. Там у него была старая кушетка и большая коробка из-под пылесоса, где он прятал свой нехитрый скарб. Сердобольные прихожанки стирали ему белье и носили еду. А по воскресеньям он питался в храмовой трапезной, после того, как пообедают священнослужители. В общем, Ивану жилось не так уж и плохо. Его единственной серьезной неприятностью были косые взгляды других нищих.

Иван поздоровался с подошедшей к дверям Ириной и получил от нее подаяние: два спелых яблока и пятьдесят рублей. Он сказал спасибо, спрятал яблоки себе в карман, а деньги тут же отнес в церковную кружку.

– Вот смотрю я на него и думаю: как он оказался на улице? – Начал Антон, глядя на блаженного.

– Я сама об этом думаю, – в тон ему ответила Ирина, – но здесь при церкви ему сравнительно неплохо. – Поговорив о нищем, парочка вошла в храм и Ирина заказала в иконной лавке молебен за здравие болящей Валентины – своей матери.

После встречи с Антоном Ирина вернулась домой. Было уже поздно, но она все-таки приняла на ночь душ и легла в постель. Сон к ней не шел. Поворочавшись с боку на бок, она решила, что съеденный на ночь бутерброд с овощной икрой на фигуре не отразится, но уснуть поможет. Она встала с постели и хотела включить свет, но вдруг в ее голове возникла вспышка, потом вторая и все прекратилось так же внезапно, как и началось.

Ирина ничему не удивилась, но упала духом. Она знала, что означают эти вспышки. Это та же болезнь, которая сейчас мучает ее мать. У них это семейное. Отслойка сетчатки, которая может стать причиной полной слепоты.

На следующий день Ирина отпросилась с работы и пошла к офтальмологу. Врач, молодой парень, уверенный и спокойный, после осмотра предложил сделать ей лазерную коагуляцию.

– Мы склеим края сетчатки и остановим этот процесс.

Ирина согласилась. И уже через неделю после операции смогла выйти на работу. Но врач ее предупредил:

– С ребенком лучше подождать: нужно посмотреть, как поведут себя глаза. Даже если все прошло успешно, рожать тебе нельзя.

– А как же быть? Я скоро выхожу замуж, – врач говорил о том, чего больше всего боялась Ирина.

– Придется делать кесарево. Но с беременностью тоже лучше повременить.

Примерно через неделю Антон сказал, что в это воскресенье они идут в гости к его матери. Ирина была спокойна за себя. Уж кто-кто, а она сумеет найти общий язык с пожилой дамой. Но получилось не так, как она ожидала. Будущая свекровь послала Антона на почту и осталась наедине с будущей снохой.

– Я вот что тебе скажу, Ирина, – начала Вера Петровна без предисловий, – ты, конечно, всем хороша, но есть одно «но». – Мать Антона поставила на стол тарелку с еще теплым пирогом, помолчала, собираясь с духом, и очень мягко сказала:

– Оставь Антона. У него еще будут женщины. А тебе лучше заняться здоровьем.

Ирина вся похолодела. Так вот зачем Вера Петровна устроила эту встречу! Чтобы сказать ей, что она Антону не пара. А несостоявшаяся свекровь продолжала:

– Сама подумай: рожать тебе нельзя, зрение год от года будет только падать. Неужели ты хочешь, чтобы жена твоего любимого была инвалидом?

Ирина молчала. Она не знала, как ответить на такой вопрос. Вскоре пришел Антон, и она засобиралась домой.

– Почему ты уходишь? – удивлению спросил он, подавая Ирине плащ. – Я провожу тебя…

– Не надо – твердо сказала строгий хирург и выскользнула из негостеприимной квартиры. Она шла, гордо подняв голову и с трудом сдерживая слезы. Это падение на мокром полу разрушило все ее планы на будущее. Скользкие ступеньки лишили ее любимого, а может быть и работы. Будущего больше нет. Есть только печальное настоящее. Она никогда не сможет стать матерью здорового ребенка. Она будет обузой для мужа, она…

Ирина не заметила, как ноги сами принесли ее к храму. Служба давно закончилась, и на пустой паперти сидел только Иван. Присмотревшись к нему, она заметила, что юродивый держится за щеку и мерно раскачивается из стороны в сторону. «Вот кто еще несчастнее меня» – подумала Ирина и подошла к Ивану. Опытный стоматолог заметила, что блаженный держится за распухшую от флюса щеку и мерным покачиванием старается унять боль.

– Здравствуйте, – с расстановкой сказал несчастный.

– Здравствуй Ваня. У тебя болит зуб, – утверждающе сказала Ирина. – Пойдем со мной, я врач и тебе помогу.

Дурачок встал с парапета и послушно пошел за Ириной. В воскресенье, да еще вечером, в клинике не было ни души. Ирина прошла мимо сторожей и повела Ивана к себе в кабинет. Там она быстро устранила причину боли: вырвала сгнивший зуб мудрости, уколола в десну антибиотик и сказала несчастному:

– Все. Больше болеть не будет. Вот тебе таблетки, – Ирина вынула из тумбочки лекарство, – будешь их пить два раза в день. После утренней службы и после вечерней. А этим – она достала из шкафа бутыль с дезинфицирующим раствором, – будешь полоскать рот три раза в день: после утренней службы, в полдень и после вечерней, – хирург объясняла Ивану так, как объясняют маленькому ребенку. Но взглянув в глаза юродивому вздрогнула. На нее смотрели два пытливых глаза, в которых светился недюжинный ум.

– Спасибо тебе, – сказал блаженный, приложил руки к своим глазам тыльной частью, повернулся всем корпусом к Ирине и быстро прочел молитву. Кому из святых она была адресована, Ирина так и не поняла, но поняла одно: кроме как молитвой за нее юродивый нищий ничем отблагодарить ее не мог.

Утром Ирина проспала. Она не слышала звонок будильника и проснулась только от телефонного трезвона. Звонил директор клиники и ругался на чем свет стоит:

– У твоего кабинета очередь! Четыре человека с острой болью и один с температурой! Где ты гуляла вчера вечером?! – всегда невозмутимое начальство было в бешенстве.

– Уже иду, – спохватилась хирург стоматолог, по-солдатски быстро собралась и опрометью бросилась ловить такси. Через пятнадцать минут она уже принимала первого пациента. Это была женщина средних лет с огромным флюсом, который она долгое время лечила народными средствами. Какими – отдельный разговор. Ирина выписала ей направление в стационар.

Потом был второй пациент, третий и, наконец, четвертый. Хирург стоматолог выглянула в коридор: у ее двери больше никого не было. Первые больные – самые трудные. Это те, кто из-за зубной боли не спал ночь, и с утра пораньше бросился за помощью. Теперь будет небольшая передышка. Ирина с облегчением вздохнула и включила чайник, чтобы заварить себе кофе. Позавтракать ей сегодня не удалось.

Успокоившись за обыденным занятием, стоматолог с удивлением обнаружила, что дефект зрения, оставшийся после операции, бесследно исчез. И лампы в кабинете как будто стали ярче. Привычным жестом Ирина дотронулась до глазного яблока и быстро моргнула. Она подбежала к зеркалу и пригляделась к своим глазам. Контактных линз не было. Она в спешке забыла их надеть. Неужели по молитве Ивана свершилось чудо? Она никак не могла поверить, что это произошло в реальности и именно с ней.

Строгая хирург стоматолог посмотрела на часы: служба в церкви напротив уже закончилась. Иван сейчас должен закрывать ворота. Ирина быстро переоделась и бросилась к храму.

– Где Иван? – спросила она у всезнающей продавщицы из иконной лавки.

Та обрадовалась неожиданной собеседнице и сообщила ей животрепещущую новость:

– Настоятель попросил благословения пристроить блаженного в монастырь. Там ему будет лучше. – Продавщица перекрестилась и поклонилась висящей тут же иконе.

– Я хотела его поблагодарить, – начала было Ирина, но вовремя спохватилась. Рассказ о чуде у обычных людей может вызвать лишь насмешку. – В общем, Ваня сейчас при деле, – она сменила тему разговора, купила в лавке большую свечку и поставила ее за здравие блаженного.

Антон, видимо по настоянию Веры Петровны, благополучно исчез, и Ирина стала встречаться с Валерием. Через пару месяцев они сыграли свадьбу, а через год Ирина родила здорового малыша. Сейчас у них только одна проблема: как уговорить маму Ирины переехать жить к ним в их новую трехкомнатную квартиру. Она никак не соглашается уезжать из давно обжитого района.

Но это уже совсем другая история.

Гостья из будущего

Автобуса не было уже очень долго. Мария Николаевна в очередной раз подошла к парапету и всмотрелась вдаль. Ничего похожего на дороге не видно. Она вздохнула, вернулась на остановку и присела на лавочку. Недавно в новостях обсуждали работу городского транспорта, и сам мэр торжественно пообещал, что этой проблемой займется лично. Попутно мэр сообщил, что десятый маршрут пополнился новыми «Мерседесами», более вместительными и комфортабельными. И как раз десятого автобуса ждала сейчас Мария Николаевна.

«Попробовал бы отец города сам его дождаться», – подумала пенсионерка и тяжело вздохнула. С такими интервалами в движении она могла опоздать на МРТ. Врачи, в отличие от работников транспорта, принимали строго по расписанию, и если она опоздает на исследование, то пойдет в последнюю очередь. А ждать аж до половины второго очень долго.

Наконец, к остановке подъехал новый «Мерс». Двери открылись, и Мария Николаевна вошла в салон. Она поискала глазами кондуктора, но к своему удивлению, не нашла. Оглядывая салон, пенсионерка заметила, что внешний вид автобуса никак не соответствует его, так сказать, «внутреннему содержанию».

Внутри «Мерседес» был откровенно грязен, что никак не вязалось с рассказами о повышенной комфортности и современном дизайне. Видавшие виды кресла, обтянутые обшарпанным дерматином, кое-где прохудились, демонстрируя грязный поролон, выступавший из углов неровными клочьями. Запыленные окна в разводах навевали смутные воспоминания, которые женщина в первый момент отказывалась осознавать.

Но проезд все равно нужно было оплатить. Еще раз осмотрев унылый салон, Мария Николаевна подошла к водителю.

– Возьмите за проезд, – сказала она, но водитель посмотрел на нее так, как будто она предложила ему взятку.

– Гражданочка! В салоне есть компостеры, – и закрыл дверь, ведущую к нему кабину.

Пенсионерка еще раз огляделась по сторонам и увидела на стенах между окнами те самые компостеры. В детстве они казались ей неимоверно сложными механизмами, поэтому их вид остался у нее в памяти на всю жизнь. Но присутствие этой, с позволения сказать, «техники» в современном автобусе повышенной комфортности? Это что-то из разряда фантастики. Причем, фантастики явно недоброй.

Еще раз оглядев салон, Мария Николаевна удивилась отсутствию рекламы. Только в самом конце висел плакат, гласивший о том, что совесть пассажира самый лучший контролер. И никаких упоминаний о новейших брендах газированной воды и шоколада. Это было так непривычно, что пенсионерка стала приглядываться ко всему, что видит.

Так, она заметила, что немногочисленные пассажиры одеты, как из бабушкиного сундука. А салон автобуса разделен на две части черной «гармошкой», благодаря которой он на поворотах изгибался толстой неповоротливой змеей.

Мария Николаевна почувствовала себя как в пору давней молодости. И, несмотря на июльскую жару, по ее телу пробежал холодок. Потрясенная женщина, наконец, вспомнила все. Перед ее глазами как наяву проплыл желтый «Икарус» с резиновой гармошкой и разномастно одетые пассажиры времен лихих девяностых. Когда утратили силу старые законы, а новые еще не придумали. Но местами еще сохранялись традиции советских времен и плакаты, возвещавшие о пассажирской совести.

«Куда я попала?» – с ужасом подумала пенсионерка. В ее голове пронесся целый вихрь мыслей о том, как выпутаться из создавшейся ситуации. А автобус тем временем ехал, периодически останавливаясь в обозначенных местах. Люди в одеждах девяностых входили и выходили, как будто на дворе все еще был двадцатый век.

Вот на одной из остановок вошла женщина с девочкой лет шести-семи. В руках у девочки был яркий надувной плавательный круг. Она сразу бросилась к сиденью и заняла место у окна. Женщина со светлыми волосами, собранными в высокий хвост, стройная и симпатичная, окликнула дочку:

– Лизок, не спеши!

Девочка рассмеялась и поправила яркое платьице:

– Мама! Садись сюда! – она похлопала рукой по сиденью рядом.

Мария Николаевна, не отрываясь, смотрела то на девочку, то на ее мать. Наконец, она поняла, что видит саму себя с давно погибшей дочкой Лизой. Женщина выглянула в окно: автобус ехал по мосту через Волгу в сторону городского пляжа. Это было в тот роковой день, когда Лиза утонула, а Мария Николаевна, тогда еще просто Маша, угодила после этого в нехорошую больницу, где ее едва привели в чувство. У безутешной матери осталась только фотография дочки, которую дети, рожденные во втором браке, постарались спрятать как можно дальше. Ведь она, нет-нет, да и вспомнит маленькую Лизу. А вспоминая, безутешно плачет.

У Марии Николаевны ум зашел за разум. Как предупредить саму себя о том, что яркий круг у Лизы отнимут, и не умеющая плавать девочка утонет у самого берега?! Мысли роились у нее в голове, но ничего путного она придумать так и не смогла. Наконец, она подошла к женщине и сказала:

– Мария! Ничему не удивляйтесь. Я – потомственная ворожея и прочла ваше имя на вашем лице. Послушайте меня внимательно. Я ошибаюсь крайне редко.

Мария повернула к ней лицо, но на ее губах играла недоверчивая усмешка.

– Я не скажу вам ничего смешного, – Мария Николаевна была разочарована реакцией своего молодого двойника.

– Сегодня не ваш день. Берегитесь воды. Вы рискуете потерять самое дорогое, что у вас есть. Вернитесь домой. – Пенсионерка сказала все, что пришло ей в голову, и теперь ждала реакции.

– Ох! – вздохнула молодая Маша, – мы едем на пляж. Все дорогое у нас осталось дома. А на нас, кроме стареньких платьев и купальников ничего нет.

– Вы не знаете, что говорите, – настаивала Мария Николаевна, – вы можете потерять то, о чем будете потом плакать всю оставшуюся жизнь. Прислушайтесь к моему совету. Вернитесь домой.

Маша посерьезнела, но своих намерений не изменила. Автобус как раз остановился на середине моста, и молодая женщина стала торопить Лизу:

– Вставай, дочка! Нам сейчас выходить, – Маша взяла Лизу за руку, и они двинулись вдоль прохода в сторону передней двери. Автобус остановился, шофер вышел из кабины и стал проверять билеты у выходящих.

– Мария! – крикнула Мария Николаевна, – помни мои слова и будь осторожна!

Но Маша даже не оглянулась и вышла из автобуса. Мария Николаевна решила тоже выйти, чтобы проследить за Лизой, но у передней двери ее остановил шофер:

– Женщина, за проезд будете платить?

Мария Николаевна подняла глаза и увидела себя в новом современном автобусе. Шофер стоял в дверях кабины и держал в руках терминал. Пенсионерка достала карту, оплатила проезд и быстро вышла из автобуса. Но, к своему немалому удивлению, она вышла не на городском пляже, а на той остановке, что напротив больницы. Видение исчезло. Она была в прошлом, но не смогла его изменить.

Женщину распирало от противоречивых эмоций. И тут она вспомнила: в тот роковой день, когда утонула Лиза, к ней в автобусе подходила женщина, которая показалась ей знакомой. Она предупреждала о грядущих потерях, но конкретного ничего не сказала. Поэтому Мария не стала прислушиваться к ее словам и все-таки поехала на пляж. Уж очень дочка хотела искупаться.

Новый «Мерседес» закрыл двери и покатился по дороге в сторону Заводского района.

«Может быть, я заснула и увидела кошмарный сон?» – спрашивала себя Мария Николаевна, идя по больничному городку к нужному корпусу. И вдруг в сумке проснулся мобильник. Она нажала на нужную кнопку и услышала голос Марины – дочери, которую она родила от второго мужа после всех своих злоключений.

– Мама! Я звоню тебе уже пятнадцать минут и никак не могу дозвониться. Как ты готовишь куриную печень?

И Мария Николаевна принялась рассказывать рецепт. Но тут связь прервалась, в трубке послышалось шипение и щелчки, после чего детский голос сказал:

– Мама! Я так по тебе соскучилась! Я жду тебя очень давно, а ты все не идешь. Мне здесь хорошо, но тебя очень не хватает. Мне сказали, что нужно подождать еще двадцать… – и тут в трубке послышались короткие гудки.

Мария Николаевна нажала отбой, опустила руку с телефоном и задумалась. Идти или не идти на исследование? Наверное, можно не ходить. Лиза сказала, что ей ждать еще двадцать, а может быть и больше… лет? Может, врачи ошиблись и у нее не рак? Может, лучше перезвонить Марине и досказать ей рецепт приготовления куриной печени? Или позвонить в Москву Илюше, спросить как он там. Он давно не звонил. С тех пор, как в мае уехал работать в столицу.

Лиза ее ждет, а это самое главное. А сейчас, пока она на этой земле, лучше заняться живыми детьми. И не забыть уделять внимание состарившемуся мужу. Ведь это он сумел вытащить ее из депрессии, в которой она пребывала после развода и смерти дочери, и подарил ей двоих прекрасных детей.

Как плакал домовой

Вы когда-нибудь слышали плач домового? Нет? А в жизни Светланы это было. Тогда в ее семье планировался переезд в другую квартиру. Переезды случаются довольно часто. Люди меняют место жительства по разным причинам. Кто-то ищет лучший вариант, кому-то нужно расширить жилплощадь, а кто-то просто переезжает в другой город.

И вот вещи уже упакованы, настроение чемоданное, утром должна приехать машина, чтобы перевезти весь скарб в другую квартиру. Но впереди еще одна ночь. Последняя ночь в старом доме, где семья провела много лет.

Дети уже спят, Светлана с мужем перепроверили, все ли собрано, после чего Андрей лег спать и вскоре уснул сном праведника. А Светлана, как не старалась, заснуть не могла. Сон к ней не шел. Мешали мысли. О том, как жалко расставаться со старым домом, с которым связано столько воспоминаний. Здесь они с мужем провели самые лучшие годы. Здесь появились на свет их дети. Здесь… Да много чего было здесь, в этом доме, из которого они завтра уедут навсегда. На глаза навернулись слезы.

И вдруг Светлана услышала, как кто-то плачет вместе с ней. С каждым мгновением плач становился слышней, и вот уже кто-то плачет очень близко. Рыдает в голос, как ребенок. Не совсем крохотный, но и не большой. Примерно лет пяти-шести. Дети Светланы и Андрея давно переросли нежный возраст и этот грустный, и жалобный плач мог принадлежать только одному существу – домовому.

Звуки доносились из спальни, а если быть совсем точной, то из-под Светланиной кровати, на которой остался только пружинный матрас, и которая было готова к завтрашней транспортировке. Светлана не испугалась, потому что знала о существовании Хозяина дома. Но ей стало тоскливо, и она продолжала плакать вместе с Домовым.

Вдруг Светлану осенило: нужно позвать домового с собой. Она стала говорить ему, как семья благодарна духу дома за то, что он столько лет оберегал их от всякого зла. О том, что незримо помогал вести домашнее хозяйство. Любил детей и прощал им разные шалости. Терпел целую стаю домашних животных – кошек, собак, попугаев и даже одну старушку черепаху, о которой дети часто забывали.

Под конец Светлана попросила у домового прощения за то, что семье приходится покидать старый дом и позвала духа с собой. Попросила быть покровителем их нового жилища. Плач тотчас умолк, и Светлана почувствовала какое-то тепло. На душе стало спокойно и легко, и женщина быстро уснула.

Утром приехала машина. Грузчики стали выносить мебель. Дети ловили кошку, чтобы посадить ее в переноску, а Андрей по-хозяйски поторапливал домашних. В этот момент Светлана поняла, что не знает ритуал перевоза домового. О том, что духа нужно позвать с собой, она знала, но подробности ей никто не сообщил.

Она попыталась вспомнить все, что раньше читала или слышала, но кроме совка и веника на ум ничего не приходило. Вроде бы нужно образно подтолкнуть духа веником на совок, а потом посадить в корзину с чем-нибудь мягким. В оригинале это должен быть пуховый платок, который лет десять никто не надевал.

Потом она вспомнила древнюю присказку, которая ей чем-то не понравилась. В присказке предлагалось домовому пойти стороной. Сразу возник вопрос: а как же он доберется до нового жилища? Вдруг дух заблудится? И что тогда от него ждать, когда он потом найдет того, кто его таким образом перевез? Значит, остается веник, платок и корзина.

Светлана принялась копаться в вещах, отыскивая требуемое.

– Что ты ищешь? – спросил Андрей.

Светлана принялась объяснять мужу, что ей нужно найти веник, совок и старый пуховый платок.

– А еще мне нужна корзина, с которой мы в прошлом году ходили за грибами.

– Зачем? – у мужа округлились глаза от удивления.

– Мне нужно кое-кого перевезти, – ответила Светлана, продолжая копаться в вещах.

– Кого именно, – ласковым голосом поинтересовался муж.

– Домового, – ответила жена и вытащила из коробки старый пуховый платок.

– Светик, – сказал муж очень ласково, – ты, по-моему, переутомилась. Вот переедем в новую квартиру, разберем вещи и сразу же сходим к врачу. Быстро в машину! – скомандовал он напоследок и отобрал у жены платок.

Шансов перевезти домового не осталось. Тут взгляд Светланы упал на кошачью переноску, в которой сидела Мурка недовольная тем, что ей ограничили пространство. К тому же кошка помнила, что когда она болела, в этой переноске ее возили к ветеринару, где делали больные уколы. Взгляд у Мурки был дикий, она периодически мурзилась и всем своим видом показывала, что в переноске ей ну совершенно неуютно.

Светлана подождала, когда домашние выйдут за дверь, приоткрыла дверцу переноски и предложила домовому ехать в новую квартиру вместе с кошкой. Женщина не знала, можно ли импровизировать на эту тему, такую далекую от классического ритуала. И всю дорогу нервничала, не зная, правильно ли она поступила. Однако, кошка, которой так не нравилась ее переноска, успокоилась и всю дорогу дремала.

Когда открыли дверь новой квартиры, Светлана в первую очередь пригласила в дом домового. Она попросила его быть хозяином в новом жилище. Потом по традиции впустили в новый дом кошку и только после всех приготовлений, вошли в квартиру сами. Теперь дух дома живет в новой квартире, потому что с первых дней в этом жилище Светлана почувствовала себя уютно. У нее снова стали спориться домашние дела, а в семье царил мир и согласие.

Ночной визитер

Вика была уже на седьмом месяце беременности, когда они с мужем решили, что новой семье лучше жить отдельно от родителей. Не то, чтобы молодые не ладили с тещей. Но каждый день скрывать свои отношения от старших и чувствовать себя при этом, как нашкодивший школяр… В общем, как говорится, издали роднее. И Вика с Андреем принялись искать съемное жилье. В дальнейшем Андрей планировал взять квартиру в ипотеку. Но Вика забеременела, и он на время отложил свои планы. На ребенка понадобятся деньги, и одновременно содержать неработающую жену и покупать все необходимое малышу… В общем, семью ждали немаленькие расходы и Андрей рассудил так: пусть Вика сначала родит, а потом он посчитает, сколько они смогут выплачивать ежемесячно. А сейчас вопрос об отдельном проживании можно решить, просто сняв подходящее жилье. И очень скоро молодожены переехали жить в старый двухэтажный дом, в маленькую комнатку с отдельной кухней и дровяной печкой.

Первые несколько недель все шло хорошо. Андрей работал в дневные смены, а вечером его ждал вкусный ужин и приветливая супруга, с которой они могли открыто говорить обо всем, что придет в голову. Никакого родительского контроля. Это было просто здорово.

Но семейная идиллия закончилась, когда муж стал выходить на работу в ночь. Предприятие получило большой заказ, и, чтобы выполнить его в срок, начальство решило загружать оборудование круглосуточно. И все бы ничего, но Вике было неуютно одной в малознакомой обстановке.

В первую же ночь она плохо спала. Ей снился какой-то непонятный сон, содержание которого она утром не смогла вспомнить. Осталось только ощущение чужого присутствия. Это она помнила очень хорошо. Ночью молодая женщина замерзла даже под теплым одеялом, и это было самое странное, потому что на дворе стоял конец мая, и ночи были уже очень теплыми.

На следующую ночь Вика долго не могла заснуть. К двенадцати она вдруг почувствовала, как по ногам поднимается какой-то холодок, и опять пришло ощущение чужого присутствия. Она встала с постели и выглянула в окно: у соседей горел ночник, а занавеска, отделявшая кухню от комнаты, подозрительно шевельнулась. Так, как будто из комнаты вышел человек. У Вики все похолодело внутри. Молодая женщина не верила в привидения. Вскоре она опомнилась и снова почувствовала себя в безопасности, но уснула только под утро, перед самым приходом мужа.

– Это ночные страхи, – сказал Андрей, когда Вика описала ему ощущения. – Завтра я зайду в магазин и куплю ночник. Это все от того, что окна квартиры выходят на темный двор. Вот тебе и мерещится всякое. Подожди до субботы. На той неделе я опять буду работать в день. – И муж лег в еще теплую постель отсыпаться после ночной смены.

На следующую ночь Вика постелила себе на диванчике у входа в комнату. Отсюда хорошо была видна занавеска, прикрывающая дверной проем. Но сразу уснуть не удалось. Женщину мучили смутные опасения, и вскоре она снова ощутила странный холод, который шел из дверного проема и стал подниматься по ногам. Потом занавеска шевельнулась так, как будто в комнату вошел человек, и молодая женщина почувствовала, что кто-то сел у нее в ногах. Она открыла глаза и увидела призрачный силуэт мужчины. Силуэт повернул к ней лицо и едва слышно сказал:

– Вика, ты такая нежная…

Рядом с диваном на стене был выключатель, и испуганная женщина попыталась включить свет. Но это у нее не получилось. То она не попадала по выключателю, то не хватало сил на него нажать. Силуэт посидел немного на диване, потом встал и удалился. Занавеска при этом опять колыхнулась, а холод, пронизавший все тело женщины, исчез.

Утром Вика сказала мужу, что не может больше оставаться одна. Про приход призрака она рассказывать не стала. Вдруг муж подумает что-нибудь не то. Но днем, пока Андрей спал, она сходила к матери.

– Если призрак с тобой заговорил, значит, это был нечистый. Съезжайте оттуда, пока не произошло что-нибудь похуже.

И Вика стала уговаривать Андрея съехать с квартиры.

– Что на тебя нашло? Тебе раньше так нравилась эта комнатка. И с печкой ты хорошо управляешься.

Вике пришлось рассказать мужу все.

Андрей слушал, нахмурив брови, но узнав, что у соседей всю ночь горит ночник, решил сходить к ним и расспросить обо всем.

– Мне кажется, что по ночам в доме кто-то ходит, – сказала Светлана, жившая в квартире, окна которой были напротив окон комнаты молодоженов.

– Значит, это правда, – сказал Андрей. – А кто из жильцов может сказать, что произошло в этом доме до того, как здесь поменялись жильцы?

– Дед Пантелей может знать. Он живет здесь чуть ли не с самого основания дома.

И Андрей постучался в квартиру этажом ниже.

– Лет пять назад, когда жилье только-только начали приватизировать, в седьмой квартире повесился мужчина. – После долгих расспросов с неохотой сказал дед. – Только не говори об этом никому. А то всех жильцов распугаешь.

Андрей вернулся с этой новостью, и они с Викой стали думать, как лучше поступить. Наконец, Андрей решился.

– Ты знаешь, давай, наверное, возьмем жилье в ипотеку и съедем в новую квартиру. Как-нибудь расплатимся. Все лучше, чем жить в доме, где по ночам бродят не упокоенные души. А пока вернемся к твоей маме, а то неизвестно, что может с тобой случиться, пока меня ночью нет дома. И молодые супруги, к немалой радости тещи, вернулись к ней в дом.

На одну зарплату

Антон Сигизмундович вернулся с Мальдив, где он пробыл ни много, ни мало целый месяц. Он вышел из самолета и был удивлен тем, что его у трапа никто не встретил. Он подождал немного и уверенной походкой направился к зданию аэропорта. Но и там депутата областной думы никто не ждал. Тогда Антон Сигизмундович собственноручно взял багаж и вызвал такси.

Подъехав к дому, он заплатил шоферу столько, сколько сказала по телефону диспетчер, хотя шофер несколько раз намекал на чаевые. Но хозяин жизни на чай не оставил. Нет, деньги у него были. И достаточно. Но главное в этой жизни не деньги. Главное – принципы. И Антон Сигизмундович никогда и никому не оставлял чаевых.

Выйдя из машины и забрав багаж, он удивился еще больше, когда обнаружил, что и у ворот дома его тоже никто не встречает. Он поставил чемодан на землю, вытер руки носовым платком и приложил большой палец к кодовому замку. Ворота тут же распахнулись, и он вошел во двор.

– Эй! Николай! – крикнул он в сторону дома, – мне кто-нибудь поможет? Или я сам должен тащить этот проклятый чемодан? – Его зов упал в пустоту, и он, вздохнув, побрел по асфальтовой дорожке к дверям дома. По пути заметив, что газоны давно не постригали, а на кустах роз красуются отцветшие экземпляры.

– Безобразие, – проворчал он и вошел в дом с явным намерением сделать разнос прислуге. Но злость сорвать было не на ком: вся прислуга куда-то подевалась. Дом был пуст. На каминной полке в холле лежал слой пыли, а комнаты казались нежилыми. Антона Сигизмундовича это немного насторожило, но он, бросив чемодан в каминном зале, решил проверить свой кабинет.

Едва депутат открыл дверь кабинета, как тут же наткнулся на управляющего. Николай сидел за его столом и что-то быстро подсчитывал на калькуляторе. Увидев хозяина, управляющий на секунду поднял глаза от расчетов, что-то невнятно буркнул и продолжил занятие.

– Николай! – строгим тоном сказал Антон Сигизмундович, – кто тебе позволил работать в моем кабинете? – Хозяин подошел к столу и облокотился о столешницу, стараясь заглянуть в расчеты. Но Николай, предугадав его маневр, быстро выключил калькулятор и нагло уставился на вошедшего.

– Что здесь происходит? – тон депутата стал еще строже. – Где прислуга? Почему в доме не убрано? Почему газоны не подстрижены? Где садовник? Почему в аэропорту меня никто не встретил? Я послал СМС и дал телеграмму! – Антон Сигизмундович остановил поток слов и с трудом перевел дух. Не от слабости. От злости.

Николай спокойно встал из-за стола и вышел на середину кабинета.

– Антон Сигизмундович! – начал он спокойным тоном, – прислуга вся уволилась, ведь накануне отъезда вы не выдали зарплату. Вот они и разбежались кто куда. Жить-то на что-то нужно? – Николай сначала развел руками, а потом сцепил их на животе и опустил вниз.

– И повариха уволилась? – осторожно поинтересовался депутат.

– И повариха, и садовник, и шофер – в общем, все. Остался только я один и то… ну да впрочем, ладно. Дальше все сами поймете. – Управляющий собрался уходить, но хозяин дома его остановил.

– Постой-постой! Обслуга уволилась, ну и черт с ней. Найду новых. А почему меня не встретил Гарри? Ведь у него есть своя машина. Правда, скромненькая. Но он мог ради такого случая взять мой «Мерс»? – Антон Сигизмундович взял управляющего за локоть и встал так, чтобы видеть выражение его лица. Тот слегка отстранился. – Что ты от меня скрываешь? Николай сначала потупился, но после вскинул голову и решил сказать хозяину всю правду.

– Вы знаете, почему я здесь? – начал он издалека и, получив отрицательный ответ, продолжил. – Гарри и Соня заплатили мне за то, чтобы я рассказал вам, куда они делись. Именно поэтому я сижу в этом доме уже месяц и жду вашего приезда. Сегодня мое заточение закончилось. Сейчас я вам расскажу все как есть, а вы уж сами решайте, что вам дальше делать.

– Ну-ну, – подбодрил Антон Сигизмундович управляющего, – посмотрим, что придумали мои отпрыски. – По его виду нельзя было понять, беспокоится он о судьбе детей или заранее их осуждает. Он придвинул к себе ближайшее кресло, сел в него и приготовился слушать отчет управляющего. Николай набрал в легкие побольше воздуху и начал свой рассказ.

– Гарик ухал в Японию.

– То есть как это – в Японию? – не понял депутат. – Где он взял деньги? – Антон Сигизмундович даже привстал с кресла, весь подавшись вперед.

– Акции были записаны на него? – Николай стал загибать пальцы. – Брокер работал с ним?

Депутат согласно кивал головой.

– Он выгодно продал акции, вложил деньги в процветающую японскую фирму и уехал в страну Восходящего солнца. К своей Йошико.

Антон Сигизмундович онемел.

– Это значит…

– Это значит только то, что у вас теперь нет активов, – безжалостно констатировал Николай. – И на бирже вам больше делать нечего. Кстати, брокер тоже от вас отказался. Еще месяц назад.

– Почему? – машинально спросил депутат, ерзая в кресле.

– Невыгодно. Вы платили слишком низкий процент от сделок.

– Поэтому он принял предложение Гарри, – догадался хозяин.

– Ну, вам же все равно нельзя заниматься коммерцией, – заметил управляющий, – вот они и распорядились деньгами так, как сочли нужным.

– На счетах что-то осталось? – быстро спросил Антон Сигизмундович.

– Только ваша зарплата за июнь.

***

Депутат встал, прошелся по комнате и остановился прямо напротив Николая.

– Чем еще ты меня «обрадуешь»?

– Соня уехала с реперами, – сказал Николай каким-то неопределенным тоном.

– Влюбилась? С ума сошла! Это же самое последнее дело: ехать куда-то за артистом. Это… Это что же это такое? Немедленно вернуть! – Антон Сигизмундович нервно передернул плечами и заходил взад-вперед по комнате.

– Не получится, – спокойно отозвался управляющий. Она не просто уехала. Она собрала не отмытые деньги и вложила их в рекламу. Теперь она продюсер этих самых реперов. Группа «Парни из преисподней». Слышали о такой?

Антон Сигизмундович резко остановился и, секунду помедлив, бросился к сейфу. Сейф был открыт, и внутри ничего не было, кроме документов на дом.

– Она меня обокрала! – воскликнул он, – Вызывай полицию! – хозяин поднял голову. Его лицо покраснело от злости.

– Полиция тут ни к чему, – улыбнулся он, – деньги то были, мягко говоря, того…

– Чего «того», – не понял депутат.

– Черный нал. Как вы объясните полиции их происхождение? А? Вот то-то и оно. А девочка отмыла эти деньги, выгодно вложила и скоро повезет своих балбесов на гастроли в Европу.

Антон Сигизмундович прикрыл дверцу сейфа и встал из-за стола.

– А куда делась моя жена?

– Батюшки-святы! Вспомнила баба свой девичник! – Николай даже всплеснул руками. – Да ваша жена уже полгода как уехала к своим родителям. У нее мама заболела.

– Так-так, – тон Антона Сигизмундовича стал зловещим, – значит, все меня бросили. Все до одного! И поварихи нет. Меня здесь кто-нибудь покормит?!

– Прошу прощения, хозяин, но я не повар, – приложив руку к груди, ответил Николай. – Там, на кухне, в холодильнике есть немного вареной курятины. И, если вы не побрезгуете…

– Я не побрезгую! – твердо ответил Антон Сигизмундович и уверенным шагом направился на кухню. – Где эта курица? – он открыл холодильник и обнаружил там тарелку с остатками куриной ноги. – Но это уже кто-то ел! – возмутился он. – Николай! Что еще есть в доме из съестного?

– Рис, макароны, тушенка, – стал перечислять подбежавший управляющий, – гречка. – Только все нужно приготовить.

– Я хочу лобстера, – твердо заявил Антон Сигизмундович, – или, на худой конец, креветок. Только крупных, – и сел за стол, за которым обычно ела прислуга.

– На то, чтобы заказать лобстера из ресторана, у нас не хватит денег, – деликатно напомнил управляющий.

Антон Сигизмундович вынул свой бумажник и обомлел: в нем не было ни-че-го. То есть вообще. Куда же они делись? Когда он расплачивался с таксистом, деньги были. Он это точно помнил.

– Николай! – крикнул он, но его голос упал в пустоту. Управляющий ушел по-английски. Даже не простился, как положено. Депутат выглянул в кухонное окно. На дворе уже стемнело. Неужели он так долго разговаривал с Николаем? Он отвернулся от окна и решил обобщить все, что произошло за тот месяц, пока его не было дома.

Во-первых, у него теперь нет дохода с биржи. Во вторых, у него нет запаса наличных, в третьих, у него нет ни жены, ни детей, ни прислуги – никого вообще. Никого? Так-таки никого? У него есть еще домашний вампир, которого он кормит донорской кровью. Благо, одноклассник работает заведующим станцией переливания. И, окрыленный новой идеей, Антон Сигизмундович спустился в подвал, где держал своего подопечного.

Луи уже проснулся и завтракал консервированной кровью, вонзив клыки прямо в пластиковый пакет. Депутат подождал, когда тот напьется, присев на старый сломанный стул. Луи был вампиром в возрасте. За то время, что он жил в доме Антона Сигизмундовича, Луи обленился. Он больше не ходил на охоту, а довольствовался донорской кровью, от которой потолстел и потерял былую свирепость. Он привык, что хозяин иногда навещает его и делится своими проблемами, поэтому приготовился выслушивать поток его жалоб.

– Луи. Меня все бросили, – начал Антон Сигизмундович.

Вампир молча кивнул.

– И оставили без денег.

Луи кивнул еще раз.

– Ну что ты киваешь и киваешь?! Мне теперь придется жить на одну зарплату! Неужели ты не понимаешь? – депутат вскочил со стула и стал мерить шагами подвал.

– Что ты так волнуешься? – спросил вампир, – Зарплата у тебя хорошая, одному прожить хватит, – Луи вылез из гроба и тоже прошелся по подвалу.

– Ты не понимаешь! Я никогда не жил на одну зарплату! И это меня пугает! Помоги мне! – он взял вампира за лацканы пиджака.

– Чем? – у Луи округлились глаза.

– Сделай меня вампиром!

– Ах, вон оно что! А зачем мне это нужно? Вассал из тебя никакой, а как господин ты мне еще пригодишься, – вампир изобразил улыбку, показав желтые клыки.

Антона Сигизмундовича улыбка не ободрила.

– Нам придется переехать в обычную квартиру, – сказал он со вздохом, – на одну зарплату я не смогу содержать дом.

– Это правда? – спросил вампир и нахмурился. – Тогда мне придется поискать себе другого хозяина, – с этими словами Луи принял облик черного кота и выскользнул за дверь. А Антон Сигизмундович стал подниматься по лестнице, ведущей из подвала. Он поднимался долго, и ступеням не было конца. Депутат уже начал нервничать, а лестница все не кончалась. Вот еще один пролет! Он сделал последний рывок и… проснулся.

Самолет шел на посадку. За иллюминатором уже виднелись знакомые строения родного города, а девчонки, которых он брал с собой на Мальдивы, перешептывались у него за спиной.

– О чем вы шепчетесь? – спросил он Лику, но та хихикнула и показала на Анжелу. Та вся покраснела, но все-таки сказала: – Вы разговаривали во сне.

– И что я говорил? Наверное, читал проект нового закона? – пошутил депутат.

– Нет, – с серьезным видом ответила Анджела, – вы все время повторяли: «На одну зарплату, на одну зарплату».

Самолет коснулся взлетной полосы, прокатился по бетону и остановился. Антон Сигизмундович выглянул в окно. Там, у трапа его ждала целая делегация. С цветами и плакатом. Он вздохнул, вспоминая свой сон, и хотел уже о нем забыть. Но увидел двух мужчин в черных костюмах, идущих по салону самолета прямо к нему.

– Антон Стгизмундович? – спросил один из них, – Колесников? Вам придется пройти с нами.

Депутат машинально встряхнул головой. Но это был уже не сон. Он покорно встал с кресла и пошел за представителями власти. А в его голове завертелись обстоятельства, при которых он брал последнюю взятку. И деньги – то были маленькие, и дело было можно решить одним росчерком пера. А вот не удержался и взял. Что-то теперь его ждет?

Черная вдова

Алина сварила кабачковую икру и посмотрела в окно. По двору шли три цыганки и наперебой выкрикивали:

– Кому шторы, тюль, покрывала…

В руках у продавщиц были сумки, а на плечах висели образцы товара. Алине понравилось одно покрывало, свисавшее с плеча самой старой цыганки. Она взяла деньги и вышла во двор, чтобы посмотреть его поближе и прицениться. По опыту она уже знала, что цыганки сначала заламывают баснословную цену, а потом снижают ее до реальной.

– Смотри, какой красавец, – сказала пожилая цыганка, – полуторный.

Алина придирчиво осмотрела «красавца» и решила его купить. К удивлению девушки, цыганка сразу запросила реальную цену, и покрывало перешло в руки Алины. Она поблагодарила женщину и собралась уходить. Но тут к ней подошла цыганка помоложе и стала предлагать тюль.

– Купи, красивый, белый, воздушный…

Тюль Алине была не нужна, но цыганка не отставала.

– Я купила все, что мне было нужно, – сказала Алина и опять повернулась, чтобы идти домой. Тут молодая продавщица схватила ее за руку и что-то быстро пробормотала на непонятном наречии. Алина опешила, но сразу опомнилась, отняла у цыганки руку и уже открывала дверь подъезда, когда услышала последние слова:

– Замуж не выйдешь, – почти шепотом сказала молодая цыганка и сплюнула через левое плечо.

Алина не придала значения ее словам. У нее уже был жених, и недавно они подали заявление в ЗАГС. Так что девушка вернулась домой и тут же забыла об этом инциденте.

Свадьба была, что называется, на весь мир. Молодым подарили машину и еще много из того, что могло пригодиться в дальнейшей жизни. После свадьбы Алина и Саша съездили в Турцию на отдых, а вернувшись, занялись обустройством квартиры. В общем, жизнь новой семьи вошла в свое русло, и молодожены не видели впереди повода для печалей.

Но спустя полгода, когда на улице была холодная зима и гололед, Саша на новой машине попал в крупную аварию. Молодой человек долго боролся за свою жизнь. Врачи оказались бессильны.

Похоронив мужа, Алина оделась во все черное и целый год не могла думать ни о чем, кроме своей потери. Они с Александром любили друг друга, и смерть мужа оказалась для молодой женщины полной неожиданностью. Она не была готова к такому потрясению. Горе застало молодую женщину врасплох, и теперь Алина могла только плакать и вспоминать покойного супруга.

Спустя год Алина встретила Валерия. Молодая вдова не планировала никаких отношений, но Валерий был из тех людей, которые умеют слушать и сочувствовать. Возможно, поэтому Алина доверилась ему и, спустя еще год, они заговорили о свадьбе.

На этот раз свадьбы как таковой не было: молодые просто расписались в ЗАГСе, после чего вместе со свидетелями посидели в ресторане. Валерий старался не упоминать о покойном муже Алины, и та постепенно забыла боль от потери любимого.

Примерно через восемь месяцев молодую женщину снова ожидал удар. Валерий скоропостижно скончался от остановки сердца. Алина рыдала два дня подряд, не умея и не желая остановиться. Утешения родственников не помогали, и рыдающую вдову отвели в церковь на отчитку. Мера подействовала: женщина перестала плакать, но еще несколько месяцев просидела дома взаперти, не общаясь ни с кем, кроме матери.

– Больше я замуж не выйду, – сказала она как-то при случае. – Хватит уже смертей.

– Давай сходим к экстрасенсу, – предложила ей Вика. Вика, бывшая однокурсница Алины, увлекалась паранормальным и считала беды Алины проявлением венца безбрачия.

– Я не знаю, что это такое, – отвечала ей несчастная, – но замуж мне больше выходить нельзя.

– Напрасно ты так думаешь. Венец безбрачия снять можно. Нужно только чтобы ты этого сама захотела. – Разговор происходил в летнем кафе, где подруги решили попить кофе и поесть мороженого.

– Я вот что тебе скажу. Давай сходим к Кротову. Он не просто экстрасенс и энерготерапевт. Раньше, когда это было модно, он давал рекламу как колдун, а это немного другое. Вот увидишь, он тебе сможет помочь.

– На тебе цыганское проклятье, – сказал Виталий Львович Кротов, осмотрев Алину и выслушав ее рассказ. – Мы попробуем от него избавиться, но стопроцентный успех я не гарантирую. Цыгане – особый народ. А их проклятье – это не то проклятье, к которому мы привыкли. Это своего рода спрут, к которому они присоединяют проклятого. Этого спрута они придумали для того, чтобы защититься от других народов. Ведь цыган издревле гнали буквально все. Поэтому многие из них до сих пор кочуют, не желая долго оставаться на одном месте.

После сеанса отлива воском, который провел Кротов, Алина почувствовала некоторое облегчение и оставила мысль о своей неприкаянности. Вскоре она встретила Бориса, но почти год пресекала все разговоры о замужестве. Наконец, она созналась будущему мужу в том, что двое его предшественников скоропостижно скончались. На что Борис только пожал плечами и подарил Алине обручальное кольцо.

Время шло. Со дня свадьбы минуло уже три года, и молодая женщина стала верить, что смерть ее двух мужей – случайное совпадение. За это время у Алины с Борисом родился сын, а за заботами о ребенке молодая женщина перестала думать о проклятье. Муж работал дальнобойщиком и надолго уезжал из дома. Алина сначала боялась, но потом привыкла, и страх потерять третьего мужа больше ее не посещал.

До сегодняшнего дня. Борис вернулся из поездки больным. Он надсадно кашлял, у него поднялась температура, и участковый врач, которого вызвали на дом, дал ему направление в больницу. В первый же день в больнице Борису стало еще хуже, и страхи Алины вернулись. Но теперь она боялась не только за мужа. Ведь у нее был еще и сын, которого проклятье тоже могло задеть. И Алина решила действовать. Она сходила к Кротову и рассказала ему все, что случилось в последние годы.

– Тебе придется работать самой. – Сказал экстрасенс, – проклятье не ушло. Оно просто затаилось. Всему виной твои страхи за мужа и за ребенка. Родовой цыганский спрут опять поднял голову. – Экстрасенс написал что-то на листке бумаги и дал Алине. – Вот тебе молитва, а вот это – отчитка. – И объяснил молодой женщине что именно, и в каком порядке она должна сделать.

На следующий день была среда, и Алина поехала на кладбище. Увидев похоронную процессию, женщина пристроилась сзади и шла за ней всю дорогу, читая молитву. Потом, когда все стали бросать горсти земли в могилу, тоже бросила три горсти, каждый раз повторяя шепотом отчитку. Потом вынула бутылку с родниковой водой и вымыла руки. В толпе кто-то произнес имя покойного, и молодая женщина отправилась в церковь, чтобы заказать по нему сорокоуст.

После всех дел, Алина почувствовала, что ее страхи куда-то исчезли, и она решила проведать мужа.

– Как ты, Борис? – Алина вошла в палату и села на стул для посетителей.

– Сегодня с утра было намного хуже, но сейчас полегчало, – больной взял жену за руку и улыбнулся.

– Он у нас молодец, – сказал вошедший в палату врач. – Вчера умирать собирался. А сегодня, смотри, совсем другое дело. Ты больше так не шути, – врач погрозил ему пальцем и повернулся к другому больному.

У Алины отлегло от сердца. Борис знал о том, что его жену прокляла цыганка. Но он не знал тех подробностей, о которых сообщил ей Кротов. Может быть, это и к лучшему. Но Алина теперь точно знает, что она больше не черная вдова, а ее муж и ребенок в полной безопасности. Ведь Борису стало лучше именно в тот момент, когда она бросила последнюю горсть земли в могилу чужого покойника.

Ночные страхи

Стоял морозный январский вечер. В квартире Ольги был накрыт стол с чаем и домашним пирогом. А вокруг стола сидели сама Ольга, ее шестилетняя дочь Лиза и две соседки – Лина и Нина, которые наперебой рассказывали страшные истории.

– Ну и вот, – продолжала Лина после небольшой паузы, – бабка сделала ему укол, а потом принялась отпиливать ногу. Но он не будь дурак, сконцентрировался…

– Хватит, – сказала Ольга, – не надо дальше, – и показала глазами на Лизу, у которой от любопытства разгорелись глаза, а щеки так и пылали румянцем.

– Я еще знаю про барабашек, – сказала Лина, откусив большой кусок и запивая его чаем.

– А кто такие барабашки? – спросила Лиза, но мать легонько толкнула ее локтем и строго сказала:

– Ты доела пирог?

– Еще нет, – ответила девочка, подбирая последние крошки с тарелки.

– Доела, – мать тоже посмотрела на тарелку, – допивай чай и быстро в постель!

Лиза молча выпила остатки чая и вылезла из-за стола.

– Спокойной ночи, – сказала Ольга и помахала дочери одними пальцами.

Лиза недовольно фыркнула, но ослушаться мать не решилась и, молча, пошла к себе в комнату.

А молодые женщины еще долго сидели за столом и рассказывали друг другу страшные истории. Потом Ольга проводила соседок, быстро убрала остатки трапезы и тоже легла в постель.

Ночью маленькая Лиза проснулась от того, что ей приснился не то, чтобы очень страшный, но совершенно непонятный сон. Она открыла глаза и стала всматриваться в темноту. Вот шевельнулась занавеска на окне, и где-то далеко-далеко раздался скрип половиц. Девочка натянула на себя одеяло и прислушалась. Из квартиры снизу послышался смех, а потом чей-то недовольный голос. Слов она не разобрала, и ей на ум почему-то пришли непонятные барабашки. А какие они на самом деле? Эта мысль прочно засела у нее в голове. И чем больше она думала о барабашках, тем больше ее сковывал страх. Наконец, она сбросила с себя одеяло и решила попросить маму лечь спать вместе с ней. Но звать маму из своей комнаты бесполезно. Во-первых, плохо слышно, а во вторых, мама считает ее уже большой, поэтому, скорее всего, перевернется на другой бок, что-то бормоча, и опять уснет. Нужно идти к ней в комнату.

Но просто подойти и сказать, что ей страшно, не получится. Мама захочет пойти на кухню, чтобы попить воды. И Лиза сама пошла на кухню, налила стакан воды и пошла к Ольге в комнату. Мама спокойно спала на спине и тихо дышала. Лиза решила ее не тормошить. Но как разбудить так, чтобы она сразу проснулась? Не прыскать же ей в лицо холодной водой!

И она придумала другое: намочила палец в воде и принялась мазать ей нос. К слову сказать, у Лизы к шести годам отросли уже очень длинные волосы, которые она на ночь распускала. И после того, как нос мамы оказался мокрым, Ольга проснулась и от неожиданности громко заорала, да так, что у Лизы стакан вывалился из рук. Девочка опрометью бросилась к себе в комнату, шмыгнула в постель, и с головой накрылась одеялом.

От шума проснулся кот Василий и запрыгнул к Лизе на постель. Он прошел вдоль кровати, мурлыча свою кошачью песенку, залез под одеяло и ткнулся холодным носом в щеку Лизы. Девочка обняла кота и прижалась к теплой шерсти. Вот кто не боится никаких барабашек! И она задремала под кошачье мурлыканье, про себя подумав, что если мама ночью боится даже ее, значит от барабашек она ей не защитница.

А Ольга тем временем перестала орать, сходила на кухню попить водички и снова легла. Но сон к ней не шел. Из головы не выходила маленькая барабашка, которая пришла к ней ночью, чтобы… Женщина даже не могла себе представить, что было бы, если бы она вовремя не закричала. И теперь уже сама Ольга стала прислушиваться к звукам ночного дома и поминать лихом страшные рассказы своих подружек.

Обыкновенное чудо

Наталья устроилась работать в отдел соцобеспечения. Социальным работником. Многие уходили оттуда из-за однообразного и неблагодарного труда. Но Наталье понравилось. Старики и старушки сразу почувствовали к ней доверие и с нетерпением ждали, когда она придет. Многие из них были одинокими и, кроме Наташи, им не с кем было даже поговорить.

У кого-то родственники были, но не спешили навещать стариков: больным и немощным нужна забота и внимание, а у молодых свои интересы и планы, в которые не входила возня с престарелыми родственниками.

У Натальи хватало терпения на всех. Она добросовестно выполняла свои обязанности и еще немного сверх того. С самого детства ее научили любить то, что она делает, и с самых первых дней в отделе соцзащиты она старалась, как могла.

Ее старания не пропали даром. Старики понемногу начали доверять Наташе свои секреты, и с нетерпением ждали ее прихода. А она, в свою очередь, обсуждала с ними телесериалы и программы, находила для каждого ласковое слово, и умела утешить в печали.

В один прекрасный день у Натальи появилась новая подопечная. Когда она увидела ее впервые, то немного оторопела: у старушки был вид особы королевской крови. Прямая спина, аккуратно зачесанные волосы уложены в замысловатую прическу, а на морщинистое лицо умело наложен неброский макияж. Об одежде и говорить нечего, Несмотря на то, что подопечная встретила соцработника в инвалидном кресле, с ногами, укрытыми клетчатым пледом. На ней была идеально выглаженная блузка, поверх которой красовались часы-кулон старинной работы. Это была не бижутерия. Такие часы раньше не делали из чего попало. Это было ювелирное украшение, выполненное из старого золота и искусно отделанное драгоценными камнями и эмалью.

В ответ на приветствие Натальи, старушка поздоровалась кивком головы и вперила в соцработника пронзительный взгляд. Больше всего Наталью поразило то, что новая подопечная имеет такой ухоженный вид. Ведь старушке в инвалидном кресле неимоверно трудно одеться, причесаться и наложить макияж.