Ложь закрытых глаз бесплатное чтение

А счастье было так возможно…

Серафимы в иудейской и христианской традиции —

высший ангельский чин, наиболее приближенный к Богу.

Самые сильные и могущественные ангелы в христианстве.

Существа, чьими задачами являлись исполнение поручений Бога

на земле и борьба с силами тьмы.

Лекция выдалась скучной – это не могло стать открытием, ведь редко когда материал давался увлекательно. Такова обычная жизнь студента – записывать то, что требуют и зубрить, чтобы в дальнейшем сдать экзамен. Как всегда, преподавательница не слишком была обеспокоена нашим реальным обучением, оставляя основную (читай, как бОльшую часть) материала на самостоятельное изучение. Я поступила в МГУ и да, это не то МГУ, о котором вы могли только что подумать, хотя и находилось все также в «нерезиновой», столице нашей необъятной любимой родины. Магический Государственный Университет славился тем, что постоянно пытался составить конкуренцию не менее известной Академии Лемур1, в которую, увы, попадали лучшие из лучших, но эта конкуренция не имела никакого смысла – не тот уровень. Я не могла похвастаться особым талантом. Я вообще не могла ничем похвастаться, кроме паскудного характера и кучи вредных привычек.

Университет и общежитие находились в одной из Московских сталинок. Мне нравилось выбираться на крышу – потрясающее место далекое и в тоже время близкое от людей. А еще оттуда открывался потрясающий вид. Москва – вечно неспящий город, город огней и тусовок. Мне нравилось быть на крыше и смотреть, как где-то там, суетятся люди, которые будто муравьи суетятся.

Я переехала в «нерезиновую» недавно, незначительно опоздав к началу учебного года. Мой маленький город не мог предложить никаких приличных вариантов, кроме как выйти замуж за алкаша «шобы все как у людей» или жить в кредит, что, впрочем, будет соответствовать предыдущему пункту. А также нарожать детишек и жить «щастливой» полноценной жизнью. Но подобная перспектива (если это вообще можно назвать перспективой) мне не улыбалась. Плюнув на все и по принципу «бери от жизни все», я рискнула поступить по хардкору и, оп-па поступила, сдав экзамены со средним проходным баллом. К счастью, мне повезло и выделили небольшую комнату на предпоследнем этаже – небольшая коморка, но на редкость уютная. А главное, эту «одиночную камеру» не придется ни с кем делить. Многие выражали мне сочувствия, считая отчего-то, что я живу в нечеловеческих условиях, но я не разделяла данного мнения. Общепризнанное мнение вообще часто шло вразрез с моим. Вообще на выбор была еще одна комната, но там пришлось бы делить место с еще тремя девчонками, но и квадратные метры не ущемляли «личное пространство». Но жить одной куда лучше.

Прозвенел оглушительный звонок и студенты неспешно засобирались, готовясь к следующей паре, переговариваясь между собой, обсуждая прошедшую лекцию и скорый обеденный перерыв – о да, обед святое. Все обучение строилось на какой-то очень странной системе, больше напоминающей логику пьяного суслика посетившего художественную галерею в период ретроградного Меркурия. Очень большой блок посвящали мифологии, психологии и религии мира, что для моего понимания было за гранью добра, зла и прочей живности. На первой же лекции нам, будто истину в последней инстанции твердили, как надоедливую мантру, что мысль материальна, будто она исполняется и мы должны сделать все, чтобы воплотить все свои думы в реальность. Ну полный бред. Кто на полном серьезе может в это поверить? Если бы это было реально, то человечество давно покончило бы с враждой и голодом. Несмотря на то, что уже год по всем телеканалам вещали, что вампиры, оборотни и прочая нечисть вполне реальны, это смотрелось как очередной этап зомбирования и возможность свалить возможные «висяки» и «глухари» на потусторонние силы. И это только недавно мы пережили очередную пандемию, а теперь какие-то вампиры. Ну хоть «МММ» не вернули, и на том спасибо.

Споткнувшись о порог, я вошла в аудиторию и, слава богу, на меня никто не обратил внимания. Студенты общались, что-то снимали на телефоны в популярные социальные сети, делились лайками, хвастались фоловерами. Кто-то слушал ужасную музыку через колонку. Компания ребят на «галерке» играли в карты. Еще одна группа студентов громко спорили, пытаясь определить какое же учебное заведение лучше: Академия Лемур или Академия Кита2. На данный момент это самые популярные учебные заведения, выпускники которых становятся известными на весь земной шарик, те, кто готов прогнуть мир, труд и май за компанию. Несмотря на то, что мнения разделились, но как ни крути, а об Академии Лемур все отзывались положительно, хотя слухов вокруг этого учреждения и ее выпускников ходило великое множество и не все однозначные. Больше напоминало мифы и легенды о бесплатном обучении (если не забуду, напишу такой пост себе в соцсети).

– Тейлор, – ко мне подсел Восьмячкин. Добрый и очень мягкий по характеру парень, который стремился к диалогу. Экстраверт, одним словом. Нормальный. Общительный, иногда без всякой меры, из-за чего нарывается на грубости. Тот самый человек, про которого поют «этот парень был из тех, кто просто любит жизнь».

– Привет, – из вежливости я чуть растянула губы в улыбке, которая пыталась перерасти в оскал гиены, неудобство было такое, что еще чуть-чуть и сведет челюсть. Вынужденно вытащила один наушник, намекая что не слишком горю жаждой общения, хотя Восьмячкина подобное поведение еще ни разу не останавливало.

– Ты сделала матан?

– Да.

– Ого, круто. Можешь мне объяснить решение по седьмой, восьмой, двадцатой и двадцать третьей задаче, – он сверился с какими-то пометками в своей тетради. – Не уверен, что решил правильно. Но возможно я найду ошибку у тебя, и выяснится, что я все же все сделал верно.

Да-да, он считает женщин глупее мужчин и при любом раскладе старается на это, как минимум намекнуть; как максимум – ткнуть мордочкой и побольнее. Я не хочу спорить, не хочу переубеждать. Мне оно не надо. Впрочем, мне ничего не надо. Просто плыть по течению, отстраненно наблюдая за жизнью. У меня не было целей, не было мечты, лишь некая отстраненность, возможно, апатия.

– Я могу дать тебе списать, но объяснять ничего не буду. Я не репетитор, – предложила я наиболее безболезненный вариант для себя. А то в прошлый раз Восьмячкин требовал объяснение всех тридцати двух задач и не отстал, пока реально все не разобрали. Вспомнила аж вздрогнула, не хотелось бы повторения подобного опыта.

– Идет.

Пожав плечами, я достала нужную тетрадь из рюкзака и отдала ее однокурснику.

– Вечером занесу, – клятвенно заверил он чуть отсев, соблюдая социальную дистанцию, но дело не в этом. Восьмячкин, как и другие, старался не садиться ко мне близко, заметив, что я люблю уединение. Мне не нравится быть в обществе, но социум является неотъемлемой частью нашей жизни, от которой сложно отказаться в современных реалиях.

Переливистый звонок ознаменовал конец перерыва, и студенты дружно расселись по своим местам, готовясь «грызть гранит науки». Религию мира нам преподавал пожилой священник. Как ни удивительно, он мог увлечь студентов и почти сразу полюбился всеми. Епископ Иннокентий, которого студенты все ласково называли «Батюшкой», хорошо преподавал. Поговаривают, что директор с трудом смог уговорить епископа на обучение студентов, но как оказалось, нести учение и свет было важно. Батюшка никогда не оскорблял ни одну из религий, выделяя каждую в равной степени, делая акцент на различиях. Вторую часть пары он, как правило, посвящал тому, что отвечал на вопросы студентов, которые специально записывались на бумажки и оставлялись на преподавательском столе, тем самым вопросы становились анонимными. И даже если некоторые вопросы повторялись, он, со всем присущим ему терпением, давал разъяснения. Мне нравилось его слушать. Он никогда не поучал, не критиковал, относился ко всем с теплым снисхождением, как старший брат, который очень любит свою младшую сестренку. Пожалуй, в нашем университете это единственный предмет, на котором стопроцентная посещаемость.

После этой пары все спешили в столовую, дабы насытиться дешевым кофе и энергетиком с различными синтетическими добавками. Благо, еда стоила сущие копейки. Я заняла дальний столик, находящийся на отшибе. Я не ела в обед, предпочитая просто посидеть и слушать музыку. Иногда я решала домашнее задание, тем самым экономя вечернее время.

Порой меня посещали странные мысли, которые пугали, поскольку, если бы я обратилась с этим к специалисту, то, вероятнее всего, меня признали бы невменяемой. И старалась никогда не вспоминать прошлое. Мне не нравится жить воспоминаниями, ведь самое лучшее – идти вперед. Неважно, что было, важно, что есть сейчас, на данный момент. Имеет ли моя жизнь хоть какой-то вес? Не знаю, не пришла ни к какому конкретному выводу. Взрослые говорят, что как только встает вопрос отпуска или больничного, так ты оказываешься единственным и незаменимым. Но это ложь. Любого можно заменить и неважно где: в любви, в работе, в дружбе и семье.

Я запрокинула голову, глядя в потолок. Безумно хотелось курить. Плохо, не хорошо, вредно. Да вот только жить вообще вредно. Вздохнув, пришла к выводу, что потерплю и взглянула на часы. Последняя пара вот-вот начнется. Психологию преподавал пожилой мужчина, Богдан Эрейнович, все время юморя и приводя какие-то нереальные примеры из собственной практики, пытаясь таким образом вовлечь студентов к диалогу. Мне не нравилось. Очень часто он рассказывал то, как должно было быть в жизни, но на практике, это становилось просто-напросто невозможно. На первый, да и на второй и третий, взгляд преподавателю было около пятидесяти. Одинокий, до сих пор живущий с мамой, он постоянно хвастался своими ничем не подтвержденными достижениями. Но бог ему судья, если вообще Богдан Эрейнович верил в бога, а ведь именно по вере воздается.

– Всем подготовиться к коллоквиуму на следующей неделе, проверим ваш стимул учиться дальше. Все свободны.

Сегодня нас отпустили пораньше. Вместе с общим потоком студентов я покинула аудиторию. Плетясь по широкому коридору, я свернула к лестнице и начала свое «восхождение в гору». Хоть в Университете и были лифты, но они оказались очень маленькими, старенькими и крайне неудобными, да еще и в плохом техническом состоянии. Лишний раз я старалась ходить пешком, особенно когда позволяло время и силы. Да и боялась я застрять – клаустрофобией вроде не страдаю, но проверять не хотелось бы.

Комната встретила меня приятной прохладой и благостной тишиной. Притворив за собой скрипнувшую дверь и разувшись, бросила рюкзак на пол и с размаху упала на кровать, предварительно выставив таймер на телефоне. К счастью, или к сожалению, я бывала редкостным раздолбаем, иногда теряла время. Вот и сейчас, чтобы не проваляться весь вечер и не пролентяйничать, я типа медитировала. На самом деле в такие моменты в моей голове не было абсолютно никаких мыслей. Звенящая пустота и вечно серое московское небо в окне. Еще немного и начнет темнеть, именно это мне и нравится – Москва, словно огромный современный Вавилон: великий и разноязыкий с вечно копошащимися муравьишками, горит и переливается сжигая и уничтожая ни одну сотню душ. Здесь жизнь имела вес лишь тогда, когда ты мог хоть что-то противопоставить социуму. До этого момента ты был пустым местом. И по этому убивающему, будто радиация, отношению столицу можно было смело сравнивать с Чернобылем.

Тело расслабилось, я чувствовала себя как желе – безвольно, словно растекаясь по кровати. В наушниках играла потрясающая Ванесса Мэй, и я наслаждалась, чувствуя, как веки слипаются и вот-вот я усну.

Я сонно вздрогнула от пищащего таймера на смартфоне, который, к сожалению, был достаточно далеко, а потому в защите от моих неаккуратных действий. Усмехнулась, понимая, что вставать все равно придется, но… но не сию минуту.

Сладко потянувшись, мельком глянула в окно, в которое пробивались тусклые лучи заходящего осеннего солнца, освещая маленькую уютненькую комнатку общежития. Еще раз потянулась, и резко села на кровати. Жизнь в целом не предвещает ничего хорошего. Трель таймера начинает раздражать, поэтому быстро встав, я пересекла комнату и выключила порядком надоевшую мелодию на смартфоне.

Руки вверх, будто тянусь к небу, которое не слышит меня, как бы я не звонила (образно говоря) в божественную канцелярию, и привставая на носочках, слегка щурюсь. Еще раз окинула взглядом свою небольшую комнату. Напротив кровати стояло кресло и примыкающий к нему стол с разбросанными на нем тетрадями с конспектами.

Двухъярусная кровать казалась надежной. Ко мне все еще надеялись кого-нибудь подселить, но пока это оставалось на уровне разговоров. Да и в таких условиях другие студенты отказывались жить.

Покинув комнату, я дошла до конца коридора и по старенькой лестнице легко выбралась на крышу. Наконец-то, свобода. Сидя на самом краю и скрестив в лодыжках ноги, я достала пачку сигарет и закурила. Затянувшись, медленно выдыхаю, наблюдая, как неровная струйка колеблясь то сужаясь, то расширяясь устремляется в темнеющее небо. Город оживает, зажигаясь огнями. Я обожаю это время. Огромный жужжащий муравейник, как Всевидящее Око, горит, сияет. Надо мной начинает светиться звезда, водруженная на самый шпиль сталинки, освещая мою небольшую, но свободную площадку.

В общей сложности я докуривала, наверное, четвертую или пятую сигарету, любуясь городом. Я не любила электронные сигареты – несмотря на то, что они имели приятные ароматы, предпочитала терпкий привкус табака. Единственно что мне нравилось в столице. Отклонившись назад, легла на крышу, но чуть подумав, привстала на локтях, обводя окрестности неторопливым взглядом.

– Красиво здесь.

Вот ей-богу, я чуть не сверзилась с крыши, услышав посторонний голос и резко оборачиваясь. В паре метров от меня, бесстрашно свесив ноги с крыши сидел парень. Слегка вытянутое треугольное лицо, отвечающее корейским идеалам красоты. Бледная кожа подчеркивалась черным цветом, который присутствовал во всем: цвете волос, глаз и конечно же одежде. Длинные безупречно красивые пальцы откинули со лба челку, и парень посмотрел на меня насмешливым взглядом. Он мог бы украсить собой любой глянцевый журнал. В моей голове мысли будто сделали кульбит окончательно перемешавшись.

– Фига себе! – только и смогла брякнуть я, откровенно рассматривая этого писаного красавца.

– Согласен, я тоже экзальтирован вашей инвенцией, – его губы тронула чувственная усмешка.

Ну что ж, хотя бы с чувством юмора, неплохо.

– Ты давно здесь?

– Не очень, – помедлив ответил он. – Отсюда открывается потрясающий вид.

– Да, – я прикусила губу. Как я его не услышала? Подумав, решила уточнить:

– Ты часто здесь бываешь?

Он выдержал длинную паузу. Запрокинув голову, парень смотрел своими темными глазами в небо, будто высматривал там нечто определенное. В его взгляде отчетливо отражалась непонятная мне печаль. Возможно, он здесь искал уединения также как и я, и вот момент испорчен.

– Бываю, – уклончиво протянул он. – Михаэлис.

– Тейлор.

Мы больше не разговаривали. Побыв еще немного, я вернулась к себе. Перекусив бутербродом и запив кофеечком, легла спать, чувствуя непонятную усталость.

Я чуть не проспала утром. Спешно собираясь, я бегала как угорелая со всех лапок по комнате, суетясь и мысленно препираясь сама с собой. На пару я влетела со звонком на долю секунды обогнав Игната Аркадьевича – преподавателя философии. Тяжело дыша, я плюхнулась за парту. Восьмячкин слабо махнул рукой, здороваясь, я вежливо кивнула. Мы сидели на одном ряду, но в разных концах аудитории.

– Открываем тетради. Времени мало, информации много, – преподаватель, лет тридцати, статный, приятной наружности начал быструю надиктовку. Это уже привычно. На такие случаи у меня имелся диктофон в смартфоне, потому что успеть все записать было нереально. Почему-то вернулась мыслями к вчерашнему странному незнакомцу. Такой красавец и предпочитает уединение. Наверное, все же ирония судьбы. Мне казалось, что такие должны купаться в славе, внимании и всеобщей признательности. Да и отбоя от девчонок наверняка нет. Хотя тогда все логично – сбежал от надоедливых одинаковых девчонок.

На физкультуре ничего интересного – плавали в бассейне, а потом долго сушили волосы – два фена на всю группу – это конечно очень мало.

Высшая математика – один из немногих по-настоящему серьезных и полезных предметов, который нам здесь преподавали. Единственный который очень нравился мне и при этом сволочной до нельзя преподаватель. Точнее преподавательница. Молодая амбициозная, она считала себя в праве решать человеческие судьбы, нарочно заваливая на экзаменах тех, кто ей не нравился (по объективным и нет причинам). Про неё много слухов ходило в МГУ, и к сожалению, ни одного положительного. И стервозность Наталья Вениаминовна оправдывала в полной мере. К примеру, она презирала Восьмячкина лишь за то, что тот приехал из маленького городка близ Владивостока, и считала это вполне достойным и естественным поводом. Педагог года, никак иначе (и – ирония).

Прозвеневший звонок отпустил всех страждущих по домам.

Весело пересчитав ступеньки, толкнула железную дверь и вышла на улицу, которая встретила меня свежестью и непонятным смирением, несмотря на то что кругом царило дневное оживление. Люди спешили… кто на пары в университеты, кто на уроки в школу, кто на работу… иные стояли в пробках на дороге… Но люди всегда спешат. Неважно куда и неважно где, они все равно будут опаздывать, а потому ускоряться. Люди существуют, а жизнь проходит мимо.

Воткнув в ухо наушник, и отрешенно глядя себе под ноги, я шла в неопределенном направлении. Медленно брела вперед и вскоре свернула на менее оживленную улицу. Вокруг старые дома, жалкие низенькие деревца, побитый асфальт… Но я старалась этого не замечать. Мысли уносили меня прочь. Я думала о том, как же она, то бишь мыль, может все-таки изменить свою судьбу, возможно ли такое и вообще, что называть судьбой.

Навстречу шел парень, но я не сразу обратила на него внимания. Он спешил. Проходя мимо, он неаккуратно задел меня плечом и не удосужившись извиниться, вскоре скрылся в конце улицы. Что ж, бывает. Я усмехнулась, пожав плечами, но почти сразу остановилась и на несколько секунд закрыла глаза. Шум… шум с соседней улицы… а тут тихо… Всегда выбираю эту улицу. Здесь редко кто-то гулял, и потому именно эта улица особенно ценилась.

– Тейлор! – послышалось со стороны.

Медленно открыв карие глаза, я глубоко вздохнула и выдавила из себя улыбку, увидев, как парень девятнадцати лет в камуфляжной форме, призывно машет рукой. Пришлось подойти ближе, правда не удосужившись даже выключить музыку или вытащить из ушей оба наушника. Во-первых, музыка не мешает. А во-вторых, так разговор долго не продлится.

– Привет! Ты что тут делаешь? – с ходу спросил парень.

Продолжая демонстрировать милый оскал гиены, я вновь слегка пожала плечами, стараясь выглядеть расслабленно и непринужденно.

– Привет, Сережа. Гуляю. Думаю, в книжный зайти. А ты что тут делаешь? Разве у вас нет занятий?

– Строевую отменили, а так прапор выписал увольнительную, ему кой-чего купить надо. Не ожидал тебя здесь увидеть. Ты разве не вернулась домой!? – парень неуверенно посмотрел на меня, словно сказал какую-то глупость.

– Да, ходили такие слухи.

Серёжа неплохой парень. Он стремился общаться, был добрым и очень светлым человеком. Мне не хотелось его обидеть, поэтому я старалась сильно не сволочить. Мы ещё немного поболтали, и я поспешила прочь. Хороший он парень, добрый.

Возможно, он был не таким как все. В меру глупый, в меру романтичный… Мы познакомились случайно. В тот вечер я возвращалась из книжного магазина и, задумавшись, не заметила его. По моей вине мы столкнулись. Книги выпали из рук, и я помню, как волновалась о том, что останутся царапины на корешках. Он извинился, помогая собрать учебники, и ушел. Я продолжила свой путь, подсчитывая, за сколько времени доберусь до общаги, успею ли на новую серию мультфильма и не приходил ли Восьмячкин с моими конспектами. Не прошло и минуты, как парень догнал меня и предложил познакомиться.

Помнится, я тогда подумала: «А почему бы нет? Новый город, новые знакомства». Познакомились. Он показался мне достаточно крупным хорошо сложенным спортивным парнем, но без выдающихся бугров мышц. Хотя при моей дрищеватой (прошу прощения, анорексичной) фигуре любой среднестатистический парень выглядит внушительно. Темно-русые волосы едва выглядывали из-под кепки. Карие глаза были доброжелательными. Мы и тогда общались недолго. Он проводил меня до общаги, помог донести мое главное сокровище – книги. Сергей был забавным. Много говорил… развлекал… Потом попросил номер телефона. Не знаю, я обычно не даю такой информации, а в этот раз почему-то поступила против собственных правил. Распрощавшись, мы разошлись, каждый по своим делам, каждый в свою сторону.

Придя домой, занялась обычными делами – учеба, учеба и еще раз учеба. А потом покурить на крыше, ведь спать рано, а перед сном почитала книжку.

Вот и сегодня ничего не изменилось в моих действиях. Всё как всегда. Никакого разнообразия. Я пообщалась с Сергеем, дошла до магазина, купила очередной учебник и вернулась в общагу, засев за уроки.

Восьмячкин ввалился без предупреждения и объявления войны, желая вернуть конспект и тоже поболтать. Так за мирной беседой ни о чем прошёл вечер.

Сыворотка совершенства

В ангельском мире была учреждена Богом

строгая иерархия из 9-ти ангельских чинов:

Серафимы, Херувимы, Престолы, Господства, Силы, Власти, Начала, Архангелы, Ангелы.

Дверь противно скрипнула, и робея парень прошел в маленькую чистую прихожую. С кухни доносился приятный аромат выпечки и искусственным ароматизатором. Слышались тихие разговоры.

– Давай! Че мнешься-то? – негромко протянула девушка, вталкивая одноклассника вглубь прихожей, и громче добавила. – Ма-а-ам, иди знакомься!

Михаэлис переступил с ноги на ногу и вдруг негромко с иронией в голосе уточнил, возвращая себе былую самоуверенность:

– У тебя красивая мама?

Отчего Элизабет удивленно вскинув брови пригрозила немедленной расправой, однако парень не испугался, сказав, что та не попадет.

– Попаду-попаду, – причитала девушка.

– А вот и нет, – улыбался Михаэль, аккуратно перехватив кулачки Элизабет. Одноклассница смешно подпрыгивала и пыталась вырваться, но серьезных усилий для этого не прилагала. Дурачились, что сказать!

– Зато я попаду, – из комнаты в прихожую грозно вошла мама, отметив дерзкого паренька. – Доча, это кто?

Элизабет растянула губы в открытой теплой улыбке и протянула:

– Помнишь мы ходили в балетную студию? Так вот, это Михаэль.

– А-а-а, тот который постоянно ерничал и пытался нижний брейк исполнить? – припомнила женщина.

– Да-да, – Элизабет рассмеялась.

– Ну е-мое, – картинно посокрушался парень, ужасаясь как его дерзкий и крутой образ катится прямиком с горы набирая ход.

– Ну с горшка считай знакомы, а теперь и в школе вместе учитесь?!

– Ага, в одном классе, – кивнула Элизабет и тише добавила. – За одной партой сидим.

– Дружите? – спросила женщина.

– Да.

– Нет, – одновременно с ней отозвался Михаэль, отчего девушка испуганно вжала голову в плечи. Паренек уточнил: – Мы обнимаемся, за ручку гуляем. Это точно дружба?

Мама оценила дерзость и состроив мемасную мину сообщила:

– Отлично, мне нравится, – и развернувшись направилась на кухню, ставить чайник и накрывать на стол еще для двоих человек. – Проходите, сейчас кормить буду.

Михаэль помог снять Элизабет весеннюю куртку и аккуратно повесил на плечики, поправил на себе худи, разгладив несуществующие складки.

– Ты чего? – яростным шепотом вопрошала девушка.

Он лишь улыбнулся, той самой обаятельной своей улыбкой из-за которой многие девчонки сходили с ума. После школа Михаэль часто провожал Элизабет до дома, но сегодня она пригласила его к себе – устала прятать и предложила познакомить с мамой. Отец – моряк дальнего плавания, вновь находился в рейсе, поэтому с ним еще только планировалась встреча.

Сегодня был идеальный повод – отлично написанная контрольная, «пятерка» по химии и отсутствие «двойки» по физике (хотя, все шансы были, но повезло и к доске не спросили).

– У нас гости, – в проеме мелькнула еще одна фигура. Паренек возраста Михаэля, слегка худоват, как и многие подростки, что компенсировалось высоким ростом.

– Хэй, – паренек подмигнул Элизабет.

Михаэль обернулся к девушке, чувствуя, как в душе всколыхнулась ревность. Незнакомый паренек вел себя фривольно, как старый хороший знакомый.

Элизабет поприветствовала гостя теплыми объятиями и явно была рада его видеть. Паренек улыбался.

– А я вам не мешаю? – обманчиво спокойно поинтересовался Михаэль, чувствуя, как сами собой сжимаются кулаки. Ему хотелось рывком забрать Элизабет и скрыть от всего мира.

– Да расслабься, я ее брат, Артем.

«Фу-у-х, повезло!» – мелькнула мысль в голове ревнивца и спохватившись, протянул ладонь для рукопожатия:

– Михаэль.

– Друг мой, – запоздало пояснила Элизабет. – Мы с детства дружим, с одного двора.

– И остался бы… во дворе, – шутливо убрав руку заметил Михаэлис, чувствуя, как вернулось чувство собственничества.

– Вы так и будете в дверях стоять?! Я стол накрыла, родственники в гости приехали, – воскликнула женщина, эмоционально всплеснув руками.

«Надеюсь, что там больше нет пацанов, а то я этого не переживу», – убито подумал Михаэлис, с трудом сдерживаясь, чтобы не озвучить эту мысль вслух.

Элизабет усмехнулась, увидев перемену настроения одноклассника, зная, что Михаэль испытывал к ней сильные чувства, ревнуя ко всем «человекам» мужского пола. Они были знакомы тоже давно, с детского сада. Сначала играли, бодались, иногда доставали. Позже они оказались в школе в одном классе и оба не заметили, как влюбились друг в друга. И вроде как они не признавали друг друга официальной парой, но все же были вместе. Застенчиво улыбаясь, Элизабет смотрела на Михаэля думая о том, как ей повезло с ним и с этой мыслью щеки неистово начинали краснеть, выдавая ее с потрохами. Михаэль был любимчиком в школе – круглый отличник, интеллигент и просто милашка. Пожалуй, он всегда и на всех производил максимально положительное впечатление.

Но улыбка пропала с лица девушки, как только она увидела КТО из родственников ожидал их на кухне. Троюродной сестре Элизабет никогда не была рада. Юлия имела яркую внешность и стервозный характер. Она не гнушалась отбирать у своей сестренки все, что хотелось. Так она отжимала у Элизабет и парней, и косметику, и некоторые вещи, не возвращая ничего и не раскаиваясь в содеянном. И так она вела себя со всеми – девушек ни во что не ставила и старалась прилюдно унизить, перед парнями лебезила. Все доходило до скандалов, интриг и расследований. Элизабет первая прервала общение с сестрой, решив, что свои нервы дороже всех этих ненужных разборок.

Перемену настроения Михаэль заметил сразу.

– Какими судьбами? – сквозь зубы поинтересовалась Элизабет.

– Юля перекантуется у нас. Практику проходит, не нашла еще квартиру. Как не помочь родственнику?! Найдет квартиру – съедет, – заверила мама и улыбнувшись, наливала всем чай. – Садитесь-садитесь, чего все встали-то?

Михаэль с любопытством рассматривал троюродную сестру. О родстве во внешности не могло быть и речи. Стильная в модной одежде, Юля разительно отличалась от домашней и нежной Элизабет. Троюродная сестра производила впечатление этакой роковой красотки на минималках – вроде старается и пытается, но отчасти вид был девушки с трассы. Михаэль хмыкнул и перевел взгляд на свою любимку. У них вместе должно быть прекрасное будущее.

На краю жизни

В чем сила ангела?

Отключение сознания – ангелы могут поместить

человека в состояние обморока или сна,

положив два пальца на переносицу.

Подражание голоса – ангелы

могут подражать голосу человека,

делая его очень схожим.

Этой способностью пользовались Анна и Кастиэль.

Исцеление – все ангелы могут исцелить человека от ран или болезней.

Устроившись поудобнее, устало откинулась на кровать, устремив взор в потолок… думая о своем, о девичьем. Шутка, после учебы у меня вообще ничего в голове не было, кроме двух основополагающих вопросов «Зачем?» и «Нафига?». Над головой, примыкая к стене устрашающе висела книжная полка, которая того и гляди грозила нанести смертельный удар. Вот это будет «фаталите», не то, что в «Мортал Комбат». Горизонтальное положение на кровати, как ни странно – не лучший выбор; меня начало клонить в сон вместо того, чтобы работать над рефератом на тему «Пророчества Апокалипсиса и их толкования в последующей истории». Вообще, наши преподаватели рассказывают, что четыре Всадника Апокалипсиса уже пришли в наш мир. Есть даже старинная легенда о Первородной Смерти3, которая была прародительницей и предвестницей апокалипсиса. Это любопытная теория, но еще любопытнее те факты, которые приводят. Поговаривают, что Всадника Смерть скрывают в Академии Лемур, ведь именно это место окутано тайной и мраком.

Взгляд пробежал по книгам, лежащим на полке, которая висела над кроватью. Полка выглядела хлипкой, а вот книг, казалось, было безобразно много.

«Это тебя и убьет!» – сказал как-то Восьмячкин впервые придя в гости и прохаживаясь по комнате, наблюдал, как проверяла свое «сокровище». Для меня с детства не было ничего ценнее книг. Могла читать часами, ни на что не отвлекаясь. Обычно так и делала, но потом неожиданно возникала другая проблема – затекало тело, и я, как какая-то пенсионерка пыталась собраться в кучку своими корявыми лапками. А с полкой решила вопрос ещё проще – два штыря, толщиной в палец, прибили (или вбили?) в стену сантиметров на пятнадцать – даже изолента не потребовалась.

Начинало темнеть. Покинув комнату, вновь поднялась на крышу. Михаэлис был там. Он, не оборачиваясь, бросил через плечо:

– Привет.

– Привет. Не помешаю?

– Буду рад, если ты составишь мне компанию, – парень похлопал рядом с собой, намекая сесть к нему под боком. А чего бы и нет?

Пожав плечами, я плюхнулась. Покрытие за день сильно нагрелось и теперь поджаривало пятую точку. «Топись жирок, топись родимый. Зато цистита не будет» – издевательски шептал внутренний голосок.

– Куришь? – из вежливости уточнила я.

– Нет, – в его голосе, как и вчера, слышалась вселенская грусть. Видимо не хило жизнь помотала, чувак слишком задолбавшийся, даже посочувствовать захотелось.

– Ты знала… от курения умирают, – заметил мой собеседник.

– Да и ладно, бессмертных нет, – пожала я плечами.

Ну что ж, значит моё «покурить» придётся отложить. Не хотела мешать ему. Знаю, что многие болезненно относятся к тем, кто «смолит рядом», жалуясь на пассивное курение и неприятный запах. Я уважаю личные границы людей.

– Как день прошёл? – спросила я, обхватывая руками колени. Хотелось немного поговорить. Просто и ни о чем.

– Светло.

Его ответ удивил и вызвал улыбку. Светло, что странно. И это в то время, как над столицей сгущаются грозовые тучи. Какие-то «терки» у Академии Лемур всколыхнули всё «магическое» сообщество и, в связи с этим любую непогоду и катаклизмы списывали именно на них, похлеще ретроградного Меркурия.

– А как твой день прошёл? Как учёба? – вежливо поинтересовался он.

– Нормально, – я пожала плечами.

– Нравится здесь учиться?

– Не знаю, не определилась.

– Почему?

Я задумалась. Почему-то на душе было легко и светло, будто в груди зажглось маленькое персональное солнышко отогревая изнутри.

– Потому что я не определилась в жизни, – с улыбкой ответила я. – Глупо звучит, – я хмыкнула, чуть опуская голову. Курить… очень хочется затянуться, почувствовать, как дым оседает в легких.

– Нет, – он продолжал задумчиво вглядываться вдаль. – По крайней мере честно.

Я натянула капюшон на голову и сунула руки в карманы, зябко поёжившись. Однако, к вечеру холодало.

Мы посидели ещё минут тридцать в полной тишине и я, попрощавшись, покинула крышу.

В комнате я первым делом поставила чайник и набадяжила себе растворимого кофе. Вроде и не вкусно, а привычка пить осталась со школьной поры.

Согревшись, я быстро приняла душ, переоделась в пижаму, легла, приготовившись ко сну.

Но в голову лезли самые разные и весьма неподходящие мысли. Невольно улыбнулась, вспомнив как школьная подруга учила меня ходить в мини-юбке и на каблуках. Я тогда умела лишь цокать походкой хромого криволапого кузнечика, то есть коленями вперёд. Потом подруга научила краситься.

И вот мы такие клевые и моднявые ходили гулять. Многие подходили с целью познакомиться, по крайней мере мне так казалось. Почему-то бесили фразы, типа: «Девушки, вашей маме зять не нужен?». «Моей маме нужен станковый пулемет или метла побольше, чтобы отгонять некоторых», – обычно холодно отвечала я и все, «съемщики» уходили. Подруга же проводила мастер-класс, объясняя и показывая, как правильно красиво кокетничать и флиртовать. Наверное, поэтому после школы она вышла замуж, а я поехала в столицу. Не увеличивали мои шансы на замужество также ложка, оставленная в чашке, с которой я всегда пила чай или кофе; и привычка сидеть на углу стола (ага, прям сверху). Суеверные в теме, остальные – не забивайте свою голову глупостями.

Мне не нравилось корчить из себя кого-то, кем я не являюсь. Наверное, поэтому у меня не было друзей. Было время, когда я пыталась попасть под стереотипы, не выделять из толпы, стать серой массой. Что-то не срослось. И может оно и к лучшему.

Я резко проснулась, будто окатили холодной водой. Вспомнив, что собиралась сходить в магазин за хлебом, быстро натянула джинсы, кофту с ветровкой и поспешила покинуть огромный муравейник общежития. Для прогулки я выбрала дальний продуктовый магазин, расположенный в паре кварталов и купив хлеб, неспешно возвращалась обратно.

На улице тепло, но редкостная слякоть от реагентов, которыми посыпали лёд, не позволяла в полной мере насладиться прогулкой. Кивая в такт музыке, с трудом удерживалась от того, чтобы не подпевать в голос. Наушники сползали, приходилось их поправлять. Зато я неспешно брела по тротуару.

Народу встречалось много, но их всех объединяло одно – отсутствующий глуповатый взгляд. Словно эти люди уже давно прожгли свою жизнь и теперь продолжают существовать. Иногда попадались живые искрящиеся глаза, и тогда уже мой взгляд был прикован к этому человеку.

Я так была увлечена своими наблюдениями, что не посмотрела по сторонам, когда переходила дорогу и… запечатлела свист шин на сухом асфальте лишь на самом краю сознания. Я обернулась, чувствуя, как одновременно с этим наушник выпал из уха. Я почувствовала, как будто кто-то дернул меня за ветровку со спины. Я сделала шаг назад, запнулась за бордюр и упала, больно отбив пятую точку.

– Дура! – крикнул водитель, пролетая в считанных сантиметрах от меня и уносясь в счастливую неизвестность.

Я оглянулась. Рядом никого не было. Может чутьё? Или показалось? Я удивленно оглядела себя, благодаря путеводную звезду за то, что чудом не пострадала. Жопка хоть и была отбита, но напоминала, что я жива, здорова и почти невредима. Чтобы это ни было – мне повезло.

С этим странным ощущение я прошла метров шесть, как вдруг!

– Привет! – тяжелая ладонь опустилась на мое плечо.

Вздрогнув от неожиданности. Я ударила локтем назад и попала.

– Вот так ты приветствуешь приятелей, – с упреком заметил Восьмячкин, потирая ушибленный бок. Нельзя сказать, что удар вышел сильным, но все же чувствительным.

– Ты же знаешь, что ко мне нельзя так со спины подходить, – с упреком и легким оттенком раздражения заметила я, вытаскивая второй наушник из уха и, выдохнув, спокойнее проговорила. – Привет. Какими судьбами?

– За макарошками ходил.

Я вдруг отметила про себя, что мысленно обращаюсь к парню по фамилии, забывая о его имени. А звали его Дима. Но почему-то в моем восприятии имя терялось и оставалось лишь беззаботно-веселое – Восьмячкин.

– Слушай, я когда сверялся с задачами, обратил внимание, что ты не до конца поняла тему дифференциальных уравнений. Если хочешь, мы можем позаниматься вместе.

Он покраснел.

– Давай не сегодня, – мягко ответила я, надеясь, что в следующий раз увильнуть будет ещё проще. – У меня на сегодня ещё планы есть.

Несмотря на то, что я хотела побыть одна, Дима вызвался проводить меня до общежития, рассказывая, будто лекцию примеры решения задач и теорем. Возможно так он пытался показать мне свои знания, а может так неумело кадрил. Сложно сказать. Я все ещё мыслями возвращалась к своему чудесному спасению, на которое вроде были логические объяснения, а вроде и нет.

Распрощавшись на пороге с Восьмячкиным и сославшись на плохое самочувствие, я закрыла дверь прямо перед его носом. Подумав, схватила учебник и направилась на крышу. Предмет назывался «Прикладная психология магии». Очень странный предмет. Каждый абзац казался солянкой, намешанной из элементарной психологии, философии и красивых цитат различных известных людей. То, что здесь писалось никоим образом не подтверждалось на словах. Это было и странно, и любопытно и одновременно с этим глупо. Я докуривала вторую сигарету, почти яростно вчитываясь в учебник, вникая в предмет и понимая, что в будущем могут возникнуть серьёзные проблемы со сдачей экзамена.

– Привет.

Я обернулась. Михаэлис стоял у меня за спиной. Поспешно я затушила тлеющую сигарету в маленькую пепельницу, которую имела привычку носить, чтобы не разбрасывать окурки куда ни попадя.

– Привет, – почему-то опять стало легко и светло. Отступили все страхи и сомнения. И хоть это казалось странным, меня не напрягало.

– Как дела? – он подошёл ближе и сел рядом, скрестив в лодыжках ноги. Михаэлис не боялся сидеть на самом краю. Создавалось впечатление, что чувство страха ему в принципе неизвестно.

Я вздохнула. Почему-то хотелось поделиться своими переживаниями и мыслями, но это глупо вываливать все на человека, которого почти не знаешь. Он сидел очень близко, и я почувствовала невероятный аромат от его волос. Что-то неуловимо знакомое и такое родное, будто из детства, тёплое и уютное.

– Со мной ты можешь поделиться своими переживаниями, – спокойно произнёс он и словно запустил во мне какой-то рычаг.

– Я сегодня чуть не попала под машину, по собственной невнимательности, – начала я. – За мгновение до столкновения почувствовала, как меня кто-то будто выдёргивает из-под колёс. Такое странное чувство. Но никого не было вокруг. И вроде как это могло показаться. Да вот только я четко чувствовала, как дернули мою куртку, – я закатила глаза. – Нас тут типа учат магии, – я кивнула на учебник. – И такое ощущение, что я либо заработаю шизофрению, либо… я не знаю. Может я сильно загоняюсь по этому поводу?

– Значит для тебя это важно, Элизабет.

Я не подала вида оттого, как внутри меня все окаменело при упоминании моего настоящего имени. Михаэлис, кажется, не обратил на это внимание, продолжив свою мысль.

– Возможно тебе не суждено было погибнуть в этот день. Мир устроен сложнее и проще, чем каждый из нас может представить. То, что для одного невероятное стечение обстоятельств, для кого-то может оказаться просто работой.

Михаэлис качнул головой из стороны в сторону.

– Тебе стоит отдохнуть, – мягко закончил он. Я согласилась. Уже почти покинув крышу, я обернулась и готова была поклясться, что заметила едва различимые крылья за спиной Михаэлиса. Шесть крыльев.

Худо-бедно

Ангелы – не равнодушные исполнители воли Божией;

они «радуются о каждом кающемся грешнике»

Лк. 15:10, то есть они искренне заинтересованы, чтобы воля Божия осуществлялась;

Ангельские существа живут в нашем времени

(они не могут заглядывать в будущее или отсюда переноситься в прошлое)

и ограничены нашим пространством.

– Мама, а налейте мне чаю, пожалуйста, – Михаэль обаятельно улыбнулся. Женщина, не скрывая своего расположения, начала спешно разливать чай по кружкам, но заметив грусть в глазах парня, сочувственно спросила:

– Поругались?!

– Переборщил я… ревную постоянно, ничего с собой поделать не могу, – признался он. – Знаю, виноват. Выбесил случайно.

Кивнув, парень выпил залпом кружку чая.

– Ну не трогай ее пока, остынет, позже и помиритесь, – женщина сочувственно улыбнулась. Ей, как многим, нравился Михаэль и она ценила прямоту в его словах и действиях. Зная еще и родителей подростка, у женщины создался положительный образ.

Он покачал головой и спросил:

– А что за чай? Я слишком спокоен.

– Это мелисса с ромашкой. Ромашка ведь успокаивает. Я специально засушиваю. Единственное что помогает мне спокойно заполнять бухгалтерские отчеты и ходить на родительские собрания.

– Я ушла, я подружками погуляю, – злобно буркнула Элизабет нарочно игнорирую Михаэля.

– Шарф не забудь, простудишься, – заботливо напомнил парень, глядя влюбленными глазами на девушку и зная, что чуть что у девушка простужается и заболевает.

– Без тебя разберусь, – огрызнулась она.

– Так, – мама хлопнула ладонью по столу. – Шарфом обматалась по самые гланды. А ты давай ромашку грызи.

Недовольно фыркнув Элизабет все же намотала шарм поверх воротника куртки.

– И позвони, как домой вернешься, – парень посмотрел на часы, понимая, что злость на него еще не ушла. Ему пора было собираться, вечером ему необходимо было помочь по дому своей маме и прорешать еще задачи, готовясь к будущему ЕГЭ.

Элизабет проигнорировала его и убежала. Эмоционально хлопнув кулаком по раскрытой ладони, Михаэль заметил, что ромашка все же действует. Он лишь дома обнаружил в рюкзаке пакет с травами и инструкцией по применению – мама Элизабет заботливо завернула ему с собой ромашки. А еще она позвонила ему, сообщив что дочка пришла домой и была в гостях у Светки. Искренне поблагодарив, парень спокойно занялся подготовкой к экзаменам. Дела сердечные важны, но и учебу забрасывать не стоило.

Дети понедельника

Серафимы окружают трон Господа,

оберегают его, восхваляют Господа своими песнями.

Основная обязанность Херувимов – направлять людей к вере.

Херувимы стоят у врат рая. Они имеют не одно,

а сразу четыре лика, смотрящих в четыре стороны:

человеческий, орлиный, бычий и львиный

Казалось, пара тянулась дольше обычного. Возможно, из-за того, что все выходные я читала злополучный учебник, сегодня на лекции мне было скучно. До сих пор все это казалось бредом. Начиная с крыльев. Я боялась задать себе главный вопрос, понимая, что это может стать началом моих психических расстройств (или их продолжением). Я даже начала принимать пустырник, надеясь, что это поможет, но понимая, что я видела то, что видела. И углубляться в размышления мне не хотелось.

Батюшка рассказывал об особенностях религий, о вере. Много о чем. Я слушала с любопытством и некоторой грустью. Все это ирреальное… мне нравится верить в то, что можно было увидеть, осязать, сделать злобный «кусь» в конце концов. Но… что поменяется? Я до сих пор знала далеко не всех однокурсников. Мелькали лица и будто сливались, одним непонятным пятном. Я все также сидела отдельно. Со мной никто не пытался наладить общение, как и я ни к кому не приставала с расспросами. Один лишь Восьмячкин, упорно предлагал свою помощь в изучении то одного, то другого предмета. Он частенько брал у меня конспекты и постоянно находил к чему придраться. Казалось это его манера завязать со мной диалог. Я старалась относиться к такому проявлению внимания в свою сторону спокойно и даже снисходительно, ведь остальной поток упорно Димку игнорировал, выказывая своё пренебрежение.

Я покачала головой.

Следующий день был не лучше и не хуже предыдущего. Но мне казалось я никогда не привыкну к этой суетной столице. Она нагоняла на меня тоску и непонимание. Михаэлис все также проводил со мной вечера на крыше. Не понимала, чему он так сокрушается. В основном он предпочитал молча смотреть вдаль. Иногда сам заводил разговор. И мне было непонятно. Обычный парень, он искал себя в уединении. Я ни разу не видела его в университете. Он никогда не рассказывал об учебе. Крылья правда больше тоже не мерещились.

И мне нравилось проводить с ним время. Снова и снова. Он не любил рассказывать о себе, уводя диалог в сторону. Я и не настаивала.

Не знаю, что я искала в Михаэлисе, но отчего-то мне с ним было комфортно.

Иногда я ходила в бассейн, расслаблялась и просто любила думать… о вечном. Здесь редко кто бывал. Мне нравилось, когда удавалось поплавать одной. Один раз мне случайно выключили свет. Но это было здорово. В маленькие окошечки под самым потолком лился свет, причудливо отражаясь от плитки он находил своё место серебристым сияние в водной глади, шебурша и переливаясь искорками. Потрясающее зрелище.

В очередной вечер я, вдоволь наплескавшись, направилась в душевую, а оттуда в раздевалку. Мельком глянула на себя в зеркало. Невысокая, худощавая. Пожалуй, слишком худощава, выглядит болезненно и даже анорексично. Средней длины волосы. Ну хоть оттенок ближе к пепельному, нежели к золотому, правда от заезженных шуток об умственных способностях блондинок меня это не спасает, как ни прискорбно.

Я возвращалась, когда на улице окончательно стемнело. Почему-то на душе было неспокойно. Я не знала, чем это объяснить. К вечеру ощутимо похолодало. Единственным минусом бассейна было то, что он находился в отдельном здании. Бросив украдкой взгляд на шпиль «сталинки», я увидела небольшую фигуру, сидящую на самом краю. Наверняка это Михаэль. Отчего-то его «длинное» имя Михайлис застревало в моей голове, так как более «короткий» вариант (хотя и не совсем короткий) Михаэль казалось более милым. Поднявшись на лифте на последний этаж, я прошла в комнату и быстро вскипятив воду, налила в небольшой термос горячий чай. Наверняка парень замерз, а капелька тепла никогда не бывает лишней.