Сами вы бездушные! Если бы вещи были живыми бесплатное чтение

Подсвечник

***

Хозяин нёс меня в пакете. Язык не поворачивается называть этого человека так. Он владелец. Хозяин же заботится, душу вкладывает, бочок протирает до блеска, а этот меня продаёт. Пётр Иванович, когда мы ездили на выставки, перевозил меня в футляре. Пётр Иванович, известный коллекционер, умер полгода назад. Его племянник вступил в наследство. Теперь он хочет получить с коллекции как можно больше денег, поэтому таскает нас, несчастных, в разные заведения в поиске выгодной продажи. Ничего святого нет в людях. Ничего! А ещё говорят, что у нас нет души. Но вот скажите, человек, который сейчас так поступает, у него есть душа? У него нет совести, о какой душе речь, я вас умоляю. Кажется, пришли.

***

Входная дверь скрипнула. Ювелир поднял голову и увидел низкорослого, худощавого юношу, который бодрым шагом приближался к прилавку.

– Добрый день, – поприветствовал посетителя мягким, тихим голосом ювелир.

Молодой человек лишь кивнул. Затем резко протянул мужчине пакет.

– Очень вежливо с вашей стороны, – отметил пожилой ювелир и наклонил голову набок.

– У меня нет времени на разговоры, уважаемый.

Ювелир приподнял бровь.

– Почему вы решили, что оно есть у меня?

– Потому что вы не сможете отказаться от побрякушки из коллекции Шинянского! – дерзко выпалил Анатолий.

– Ах вот он, голубчик, каков племянник. Вы слишком высокого мнения о себе, молодой человек, – ювелир посмотрел на Анатолия поверх очков.

Спустя паузу он продолжил:

– Мой самоуверенный мальчик, о вас уже ходят слухи, и смею заверить: с такой позицией вы не продадите ни-че-го. Освободите, пожалуйста, мою мастерскую. Несмотря на всё моё уважение к Пётру Ивановичу Шинянскому, из ваших рук я смотреть не буду, – ювелир указал молодому человеку на дверь.

Тот молниеносно развернулся на каблуках и выбежал из мастерской.

«Ха! Не продам! Конечно! Размечтались! Продам! В любой забегаловке его оторвут с руками и ногами», – он быстро шёл по набережной и разговаривал сам с собой. Порой взмахивал рукой, будто кому-то грозил.

***

От такой тряски мне стало ещё грустнее. Юноша даже не подозревал, что на каждую его фразу я давал свой ответ! Ах, как бы мне хотелось, чтобы он меня услышал!

***

Анатолий, злой и раскрасневшийся, подошёл к подвальному помещению с надписью «Ломбард». Вот здесь точно купят! Он спустился вниз по тёмной лестнице. В небольшом помещении работала одна лампочка без абажура. Место приёмщика отделялось стенкой и окошком с решёткой. Анатолий заглянул туда. В закутке сидело двое мужчин, хмурых и молчаливых. Молодой человек попытался просунуть подсвечник в щель, но вещь не пролезала. Один из приёмщиков ухмыльнулся:

– Ты дурной? На черта нам эта бандура! Мы принимаем только ювелирку.

– Это золото, – прошептал Анатолий.

– А я Папа Римский! – приёмщик просунул руки через решётку и поднёс лупу к подсвечнику. Анатолию показалось, что ему послышалось, когда тот назвал цену.

– Что? – только и смог он вымолвить.

– Две тысячи.

У молодого человека зашумело в ушах. Вытаращив глаза, заикаясь, он прокричал:

– Ему цена два миллиона! Миллиона!

– Проваливай, псих, – процедил второй приёмщик и даже привстал. – Совсем с ума посходили с этими праздниками!

– Дилетанты! – прокричал Анатолий и побежал к выходу.

На скользкой лестнице он запнулся и упал, выронив подсвечник. Звякая, антикварная вещь запрыгала вниз по ступенькам. Молодой человек, пытаясь на четвереньках поймать подсвечник, упал ещё раз, извалявшись в густой коричневой луже из тёплой зимы. Он действительно походил на сумасшедшего. Глаза бегали, он метался из стороны в сторону на полусогнутых ногах. На соседнем доме он заприметил вывеску «До полуночи». Это оказался кабак. Анатолий вошёл внутрь. Тихо играла музыка, едва слышался звон посуды, народу было немного.

– Добрый вечер, – вежливо поздоровался официант, подавая меню, – что-то сразу закажете?

– Водки и закуску!

Прошёл час, Анатолий обвёл зал затуманенным взглядом. Кабак наполнился, голоса посетителей в общем гуле напоминали рой пчёл. Среди этого жужжания молодой человек услышал чёткую речь, приглушённую, но различимую. Анатолий оглянулся. Позади него сидел мужчина, уткнувшись в телефон.

– Так что, поговорим?

Анатолий опять обернулся: тот мужчина не сменил позу, и даже ни один мускул не дрогнул на его лице.

– Когда ещё, как не сейчас? – голос раздавался откуда-то сзади-сбоку.

Анатолий резко повернулся к мужчине:

– Что вам от меня надо?

Мужчина вяло поднял глаза на соседа.

– Вы мне? – спросил тот коротко и сурово.

Анатолий растерялся.

– Ну вы сами только что сказали: «Так что, поговорим?» – раздражённо ответил молодой человек.

– Я? – мужчина положил телефон на стол, встал, сжал одной рукой другую – раздался хруст. – Слушай, ты. Напился – иди домой. Ещё раз вякнешь – разговаривать не буду.

Анатолий молча смотрел на соседа по столику, спустя паузу беззвучно кивнул.

– Ты дерзкий с вежливыми людьми и трусливый с теми, кто сильнее тебя.

Анатолий подпрыгнул на своём стуле. Опять этот голос! Молодой человек обернулся, сосед сидел не шелохнувшись.

– Кто ты? – от волнения и ужаса Анатолий осип, поэтому его вопрос напомнил свист.

– Я? Твоя совесть.

Анатолий нервно засмеялся:

– Ты не можешь быть моей совестью. У меня её нет!

– Ты ужаснее, чем кажешься. А я-то хотел поговорить.

– Да кто ты, чёрт возьми! – вскричал несчастный. – И почему я тебя не вижу?!

– Люди часто не видят того, что у них перед носом…

– Где ты? Я тебя найду! – Анатолий заглянул под стол. И тут возле своего уха услышал: «Ку-ку». Замер, потом медленно повернул голову и увидел возле себя пакет, из него выглядывала часть подсвечника.

– Неужели это ты? – просипел он.

– Я, – кивнул подсвечник. – Вы, люди, считаете нас бездушными, а у самих вон совести нет.

– Как это возможно?! – Анатолий схватился руками за волосы и стал тянуть за них. Потом он взвыл. К нему подошёл официант:

– Простите, у вас всё хорошо?

– О! Странный тип! Он сам с собой разговаривает! – ответил официанту вместо Анатолия его сосед, показывая на того пальцем.

– Молодой человек, простите? – повторил официант, наклонившись.

– Что? – Анатолий посмотрел рассеянным взглядом.

– Вам нужна помощь?

– Нет. Повторите мой заказ, – он обвёл рукой стол.

– Ну спасибо, что не сдал. Хотя тебя тогда в психушку заберут, и ты не получишь свои два миллиона. Но ты и так их не получишь, – вновь заговорил подсвечник.

– Почему это? – возмутился Анатолий.

– А кто сегодня меня уронил? Царапины, вмятина – минус сотня, а то и две. Мог бы извиниться, мне было больно.

Молодой человек не ответил, а подсвечник продолжил:

– В погоне за деньгами ты забыл, что эти деньги тебе принесу я. Это как плевать в колодец, из которого пьёшь. За время, что ты пытаешься меня продать, в разных ситуациях я видел тебя одинакового: грубого, дёрганого, дерзкого со всеми, кто слабее тебя или кто мудрее тебя. Поражаюсь людям, как тебя ещё не побили!

– Замолчи!

– Но вот что скажу: тебя ещё побьёт жизнь не раз. Безнаказанным никто не останется. Я живу не одну сотню лет, знаю, что говорю.

– Замолчи! – намного громче, чем в первый раз, произнёс Анатолий.

На этот окрик обернулся сосед.

– Парень, тебе в больничку надо, а не в кабак.

– Отстань, – отмахнулся от него Анатолий. – Тебе бы мои проблемы!

– Самое важное в жизни – доброта, но тебе чуждо это состояние. Мир – отражение тебя. Что даёшь, то и получаешь. У тебя нет проблем, кроме одной. Твоя самая главная проблема – отсутствие души.

Анатолий вскочил, схватил графин со стола и стал им стучать по подсвечнику.

– Я тебя уничтожу! – вопил он.

Графин давно разбился на осколки, порезав руки молодому человеку. Но тот продолжал стучать по подсвечнику израненными руками. Анатолия подхватил охранник и увёл под руки из зала. Тот брыкался и выкрикивал ругательства.

Мужчина за соседним столиком подозвал официанта и попросил счёт. Рассчитавшись, он встал из-за стола, обернулся и посмотрел на то место, где сидел Анатолий. Секунда, он ещё раз оглядел зал. Внимание посетителей было обращено в ту сторону, куда увели сумасшедшего, официант стоял спиной, поэтому мужчина схватил пакет и спрятал его подмышкой.

– Всего хорошего, – улыбнулся он официанту, направляясь к выходу.

Возле кабака он взял такси и уехал. Через полчаса машина остановилась перед многоэтажным домом из красного кирпича. В подъезде мужчина вытащил из пакета подсвечник и внимательно его изучил. Удивился, сколько грязи прилипло к блестящему металлу. Льдинки растаяли, оставив на поверхности подсвечника следы. Свет лампочки игриво переливался в маленьких бриллиантиках воды, превращая отражение мрачного подъезда в мерцающий парадный зал. Перемежаясь с каплями, застывшая грязь смешала правду с выдумкой. Мужчина протёр салфетками находку, а пакет с остатками снежной жижи выбросил в коробку для листовок у почтовых ящиков. Через минуту он уже звонил в нужную квартиру. Дверь открыла девушка.

– Привет, цыпочка, – промурлыкал мужчина и потянулся к ней.

Та немного отстранилась:

– Неожиданный визит в вечернее время субботы.

– У меня есть для тебя подарок…

– Ты решил купить мою молодость подарком? – проговорила девушка, уходя на кухню.

– Катюша! Мы с тобой обсуждали, подожди ещё немного, – затараторил мужчина, разуваясь в прискоке на одной ноге.

Девушка сладко потянулась, и он залюбовался её женственными формами. Из-под халатика заманчиво просвечивала нагота.

– Сколько? – её хрупкие черты совсем не вязались с низким, строгим, даже немного саркастическим тоном, – мне надоело ждать.

– Ну почему именно сейчас ты вдруг решила со мной об этом говорить?

– А тебе именно сейчас говорить на такие темы неудобно? Вот-вот наступит Новый год, и всё пойдёт по старому кругу.

Мужчина замешкался.

– Мы встречаемся перебежками три года, как преступники. Три моих года! Ты украл три года моей жизни!

– Почему украл? Я тебя не заставлял со мной встречаться.

– Но ты меня обманул. В самом начале.

– Тебя это не сильно смутило потом.

Атмосфера накалялась.

– Я не ослышалась?

– Но ведь МЫ встречались три года, а не я один.

– Теперь мне такая жизнь надоела.

– Значит?

– Значит, что ты бесчувственное животное.

– Я чувственное, – он подошёл к девушке и дотронулся до её плеча.

– В моменте. Скажи, а с женой ты тоже такой?

– У нас с ней давно ничего нет, ты это знаешь.

– Тогда зачем ты живёшь с ней?

– И это ты знаешь, так надо.

– Ах, да! Дети… А я своих хочу детей! – выпалила на одном дыхании.

После хитро улыбнулась:

– Попроси у жены подарок!

– Какой?

– Свободу.

Иван робко улыбнулся.

– Я попробую, – промямлил он, но Катя резко оборвала его:

– Ладно, хватит. Показывай, что ты там принёс.

– Я знаю, ты любишь такие вещи, – приободрился мужчина и вручил подсвечник девушке.

Она молча крутила его в руках, но глаза выдавали восторг.

– Это очень дорогая вещь, – наконец произнесла девушка.

– И она достойна тебя.

– Где ты это взял?

Мужчина пожал плечами, пряча глаза:

– Какая разница, главное, ведь тебе нравится?

– Очень! – она обняла его за шею и поцеловала в губы.

– Ну вот, наконец ты пришла в себя.

– Это ненадолго, Ваня, – хмыкнула в ответ Катя и продолжила разглядывать подарок.

– Понял. Есть, что поесть?

– Ты что, сюда есть пришёл? – удивилась девушка.

– Вообще – нет, – он подхватил её на руки и унёс в комнату.

Утром мужчина проснулся уже у себя дома. Конспирация – важный пункт. Удовольствие удовольствием, но ночевать нужно в своей кровати, рядом с женой. Так считал Иван. А раз он так считал, значит, это было самое верное суждение, которое могло быть на свете. К тому же он обещал сыновьям с утра поиграть в хоккей.

Катя в это время проснулась от телефонного звонка, она не хотела отвечать, но звонивший проявлял настойчивость. Очередная её неудачная любовь. Точнее, звонивший был любовью всей её жизни. А сам взаимностью отвечал редко. Из-за него Катя много плакала, но из раза в раз соглашалась на мимолётную встречу. Пока она размышляла, пришло смс- сообщение: «Ответь, мне очень плохо».

Девушка сразу перезвонила и спросила с придыханием:

– Анатолий, что с тобой?

– У меня случилась беда, – произнёс он медленно и тихо, – у меня украли подсвечник дяди, самую дорогую вещь из коллекции.

– Что?.. Подсвечник? – оцепеневшая, она медленно повернулась к комоду, на котором стоял новый подсвечник – подарок Ивана, – ты позвонил мне, чтобы сказать про подсвечник?

– Ну да…

– Ты позвонил мне, чтобы сказать про подсвечник?! – закричала она в трубку. – Да идите вы все к чёрту! Будь ты проклят!

***

Когда Иван открыл глаза, то увидел перед собой жену. Её лицо осунулось и окрасилось в цвет туманного неба за окном. Она молча протянула трубку от городского телефона.

– Да, – удивлённо проговорил он.

Из динамика донёсся визг: «Гад! Ползучий гад! Ты украл его и подсунул мне! Мало того, что ты обманываешь жену, воруя моё время, так ещё ты украл дорогущую вещь, которую теперь ищут! Немедленно забери его! Слышишь! Я сдам тебя с потрохами, если ты не заберёшь этот несчастный подсвечник через десять минут!»

Короткие гудки оборвали лавину возмущения. Мужчина посмотрел на жену: она стояла спиной к нему, смотрела в окно. Стройная, тихая, красивая, такая родная вдруг. Он сделал глубокий вдох, но она заговорила раньше, чем он успел выдохнуть:

– Я слышала сейчас это уже второй раз за утро и третий – не хочу. Пожалуйста, без слов иди и верни вещь.

Сумерки заволокли город, Анатолий спустился на набережную. Он улыбался. Кругом ни души. В предновогодний час все суетились дома, спешили закончить приготовления до боя курантов. Его обгоняла собственная тень. Торопилась ликовать. Впереди стояла лавочка.

– Давай сядем, – сказал Анатолий вслух.

Молодой человек присел, заглянул в пакет, достал оттуда подсвечник, поставил его себе на колени.

– Чего молчишь? Обиделся? – Анатолий посмотрел по сторонам, потом наклонился к подсвечнику, прошептал: «Я твоя со-о-овесть, ку-ку» и засмеялся. Подсвечник молчал.

– Представляешь, Катя бросила трубку. Я всегда думал, что она единственный человек, которому можно доверять. Но даже ей, оказалось, верить нельзя. Что за люди? – Анатолий замолчал. Он крутил в руках подсвечник, проводя подушечками пальцев по узору.

– А знаешь, ты вчера сказал, что люди – бездушнее предметов. Я сегодня это понял. Никому нельзя верить. Зато всё можно купить!

Наконец раздался голос подсвечника:

– Я не могу больше это слушать! Говоришь, купить? Иди к ювелиру, скажи: «Здравствуйте», не сломаешься же, и продай меня. Умоляю, продай меня скорее! Хочу стоять в мастерской рядом с бездушными предметами, хочу пылиться на полке и вспоминать лучшие дни своей жизни среди настоящих людей.

Через час Анатолий пересчитал деньги и, пританцовывая, вышел из ювелирной мастерской. Впереди его ждала целая жизнь. Она ещё ему растолкует, кому лавры, а кому – удары. Чего не скажешь про Ивана.

Жена к Новому году сделала ему подарок. Дома царила тишина. Сквозило опустошение. Так бывает, когда страница жизни перевёрнута, и обратного пути нет. В квартире никого не было: жена ушла, забрав детей. Наступила долгожданная свобода, в которой теперь он почему-то не нуждался.

Ключи

***

Здрасьте-мордасти! Вот скажите, кто является рекордсменом-потеряшкой среди вещей? Да-да. Несомненно, ключи. Учитывая тот факт, что мы родственники двери, которая живет в съёмной квартире, то, сами понимаете, сколько рук нас держало и сколько рук нас теряло. Историй полно! Устраивайтесь поудобнее, наливайте себе чайку или чего покрепче и готовьтесь слушать.

– Держите, – сказал мастер и протянул нас женщине. Мы, холодные и гладкие, легли в руку, тёплую и шершавую.

– Спасибо! Надеюсь, теперь с замками проблем не будет! – воскликнула женщина, улыбаясь. Она ещё не подозревала, какие иные сложности встретятся ей на пути. Она получила квартиру по наследству и теперь, сделав там ремонт, собиралась её сдавать.

Первый блин

– Здравствуйте, проходите, смотрите.

В квартиру зашли парень и девушка, на вид им было не больше 25 лет. Девушка обычная, про таких говорят «серая мышка», скромная, тихая, даже безликая. Парень поярче, с выбритыми висками, хвостиком на макушке, как нынче модно. Как будто то, что модно – красиво. И, главное, где в этом хвостике на макушке то самое, истинно мужское, что олицетворяется твёрдостью, мощью, простотой? Тем не менее эта парочка пришла снимать квартиру, чтобы вместе там жить.

– На какой срок вы планируете снимать? Мне интересны жильцы на долгий срок.

– Надолго, – отрывисто ответил парень. Его взгляд всё время перебегал с одного предмета на другой.

– На год?

– Да, где-то так. Нам нравится, мы берём, – выразился так же коротко молодой человек. Мнения спутницы он не спросил.

Они обговорили с хозяйкой детали оплаты, она отдала ему ключи и ушла.

Как только дверь закрылась, девушка бросилась на шею парню и обняла его.

– Ура! – воскликнула она. – Наконец мы будем вместе! Просыпаться и засыпать.

– Точно, – разъединяя руки девушки, ответил молодой человек. Высвободившись из оков, он прошёл на балкон. Достал сигарету и закурил. Девушка вздохнула.

– Макс, ты всё время куришь, это ненормально.

– Не порть мне кайф, детка, – клубы дыма вокруг него нарастали. – Я могу теперь делать, что захочу.

– Прям всё-всё?

– Да-а-а, – важно протянул молодой человек, не выпуская сигарету изо рта.

– А как же я? – медленно спросила девушка.

– Яна, – Максим колко посмотрел на неё, – что не так? Что опять не так? Ты хотела жить вместе – живи!

– Ты так говоришь, как будто и не про нас вовсе…

Молодой человек сорвался с табуретки и посмотрел в окно.

– Что ты от меня хочешь? – раздражение Максима быстро нарастало.

– Ничего. Мне не нравится тон, в котором ты со мной говоришь.

Яна вернулась на кухню. Постояла возле стола, барабаня пальчиками по стеклянной поверхности, потом прошла в ванную.

В это время Максим тоже вышел с балкона. Подошёл к своей сумке, что-то достал, повернулся к окну и наклонился.

В этой странной позе его и застала Яна.

– Что с тобой? – спросила она взволнованно, ускоряя шаг в его сторону.

Максим вздрогнул от неожиданности, быстро повернулся к ней, пряча руку за спиной.

– Что у тебя там? – она перешла на крик. – Почему ты прячешь?!

– Ничего, всё нормально.

– В смысле нормально? Я спрашиваю, что ты делал? Сейчас!

– Отстань, – он отстранил её и вышел из комнаты.

С поворотом его руки она увидела, как что-то блеснуло в ладони. Девушка побежала за ним.

– Покажи вены! – крикнула она сквозь слёзы. – Покажи!

– Отстань, я сказал.

– Это и меня касается! – её лицо превратилось в некрасивую гримасу. – Меня трясёт от всего этого дерьма! Ты обещал, что не будешь больше курить дурь, а в итоге ты колешь вену!

– И что? Тебе-то что?

– То, что мы вот квартиру сняли. А будущего у нас нет! – она плакала навзрыд, спрятав лицо в ладонях.

– Опять ты за своё!

– Да, за своё, за больное. У меня сердце болит, у меня душа болит. Я же люблю тебя! А тебе… тебе всё равно!

Парень поджал губы, ещё немного и его отпустит, он станет добрее. Не вовремя она, конечно, увидела всё это. Ко всему прочему стала выяснять отношения… Кажется, голова расслабляется, отпускает…

– Ну иди сюда. Успокойся. Всё будет хорошо. Чего ты раскисла? – он провёл пальцем по её подбородку и посмотрел в глаза. Она увидела стеклянные зрачки. И эти зрачки как будто холодным осколком льда пронзили её грудь.

– Знаешь…Я пойду, в магазин схожу.

– Хорошо, я пока полежу, – голова у него немного кружилась. Всё равно у них наладится, так что очень кстати у него появится возможность сейчас поспать. А поговорят попозже.

Девушка вышла из подъезда, бубня под нос: «Я не вернусь. Я сильная. Я не вернусь. Я справлюсь. Я не вернусь. Такая жизнь не для меня»

Молодой человек проснулся, когда уже стемнело. В новой квартире он был один. Максу стало не по себе. По телу била дрожь. Он посмотрел на дверь кухни и увидел рожу в огне. Тряхнул головой, рожа пропала, огонь тоже. Ему показалось, что кто-то подошёл к двери. Посмотрел в глазок – на лестничной площадке никого… В ключнице висели ключи, он их взял, стал крутить на пальце, слушая звон метала. В этот момент засвистел чайник на кухне, парень уронил ключи на пол и побежал туда. На кухне ни звука. Электрический чайник, поблёскивал в темноте серебристом светом, он не был даже включён в розетку. Максим посмотрел в сторону окна и увидел, как толпа людей стучит по стеклу, пытается прорваться в квартиру, широко открывая рты и высовывая языки.

–Ааааааааааааа! Аааааааааааа! – несчастный схватился за голову, выбежал из квартиры и босиком помчался по улице. Деревья тянули к нему свои ветви, а машины ехали прямо на него. Через два квартала Максима принял дежурный патруль. Отвезли в больницу. Лечиться. Может, поможет?

На следующее утро соседи обнаружили распахнутую дверь квартиры, позвонили хозяйке. Она приехала. Не дозвонившись до новых жильцов, навела в доме порядок. Ну что ж, первый блин комом. Попробуем сдать ещё раз.

Это моя квартира!

Через два дня удалось найти нового квартиросъёмщика. На вид – опрятный парень приятной наружности. Сразу внёс необходимую сумму, без ненужных обещаний, похоже, обязательный. Через месяц хозяйка наведалась проверить, как у него дела. Квартира изменилась. В каждой комнате стояло по несколько компьютеров, половину зала занимала установка для типографской печати. Кругом, на полках, столах, диванах и полу стояли стопки распечатанных листов. Хозяйка была обескуражена.

– Но мы с вами не договаривались, что вы сделаете из моей квартиры офис, – она сделала акцент на слове «моей».

– Это не офис. И это ненадолго. Не переживайте.

– Вы говорили, что хотите долго снимать! – она всплеснула руками от возмущения.

– Снимать – да, я говорю: аппаратура ненадолго.

– Что ж мне так не везёт! – возмутилась она.

– Не расстраивайтесь! Я ничего вам не испортил здесь, ни одной дырки в стене не сделал, плачу исправно, соседи не жалуются. Только вот можно мне второй комплект ключей?

– Что?! О чём вы? Зачем вам? Вы один снимали.

–Д-да… – помедлил парень с ответом. – Но за это время у меня появилась девушка… Мы хотели бы жить вместе.

– Где тут жить, скажи? Ты всё заставил! Тут одному жить негде!

– Но простите, какая вам разница, как я живу?

– Это моя квартира!

– Но я у вас её снимаю! По условиям договора я ничего не нарушил! Давайте не будем ссориться!

– Ссориться?! Моя квартира превратилась в один большой печатный станок, здесь дышать нечем, задымил её, хотя мы говорили, что курить здесь нельзя!

– Виноват. Больше не буду.

– Значит так! – дама задыхалась от переполнявших её эмоций. – Осталась неделя до оплаты нового месяца, чтоб через неделю квартира была освобождена!

Она ушла, хлопнув дверью так, что задрожали стены. Хлопнув своей дверью. Но это не смущало хозяйку, ведь она могла делать со своей квартирой всё, что хотела.

На следующий день с незнакомого номера пришла смс-ка: «Квартира свободна». Когда хозяйка приехала на место, она поняла, что смс-сообщение было правдивым на миллион процентов. Из квартиры вывезли всё, кроме мусорного ведра. В мусорном ведре лежали ключи. Телефон парня был недоступен. Стоит ли говорить, что и паспортные данные, на вид такого порядочного молодого человека, оказались липовыми.

Ну что ж, второй блин тоже комом. Сдача квартиры в аренду – это рулетка, и везёт тут не всем. Проплакав ночь, хозяйка решила: если и сдавать в аренду жильё, то только женщинам, причём обязательно одиноким.

Какой Ашот?

Прошло полгода после того случая, когда женщина решила снова выложить объявление о сдаче квартиры в аренду. Практически сразу ей позвонила дама и высоким голосом заявила, что долгое время искала именно такую планировку и, о счастье, наконец нашла! Желающей снять квартиру оказалась предпринимательница, высокая и холёная дамочка, с нарощенными ногтями и красной помадой на губах. Она очень вежливо общалась и всячески показывала, что данный вариант её устраивает на 150 процентов. Такой расклад радовал и хозяйку. Три месяца всё было прекрасно, за исключением того момента, что новая квартиросъёмщица как-то оставила ключи в такси. Всё потом разрешилось, ключи вернулись домой, и замки пока менять не стали.

Однажды, в неположенный день, хозяйка заехала проведать квартиру, так как приезжала в соседний район по делам и оказалась рядом. Дама с красной помадой не отвечала. Хозяйка звонила в дверь минут пять, прежде чем ей открыли. Первое, что она увидела – это во весь длинный коридор ряд мужской обуви. Столько мужчин в одном месте она не видела никогда. Нерусской наружности, не понимающих практически ничего, что она им говорит. В квартире стоял спёртый запах кислых носков, пота и доширака.

– Что вы здесь делаете? Где Наталья?

–Щто? Какой Наталь? Я Замир.

– Замир, как вы здесь оказались? Кто вам дал ключи? Кстати, где они? – хозяйка посмотрела на ключницу и резким движением сорвала ключи с крючка, бросила в карман.

– Слющайте. Кто ви? Пачиму бирёти вещи?

– Моя квартира. Кто вам дал ключи?

– Ащот.

– Какой Ашот? А Наталья? Эта долбаная предпринимательница! Женщина с красной помадой, – она даже показала на губы. Мужчина понял этот жест иначе, немного замешкался, потом заулыбался и потянулся в её сторону. Та вытаращила от ужаса глаза.

– Отстань! Да ты что! Помогите! – завопила она истеричным голосом, выбежала из квартиры и заперла её снаружи, ключи прыгали в дрожащих руках. Ей ничего не оставалось сделать, как вызвать полицию.

Пополнение

– Нет-нет, – упиралась наша горе-сдавальщица квартиры, – больше сдавать не буду, я пас!

– Попробуй ещё раз, – уговаривала её подруга, – тем более это не со стороны, а через знакомых. Хорошая семья, с детьми.

– Дети!

– А лучше нерусские мужики, да? Или наркоманы?

– Дети всё испортят, поди собака ещё есть…

– Почему сразу собака?

– Обычно, где дети, там и собака.

– Может, кошка?

– Ещё лучше!

– Кошка-то чем тебе не угодила?

– У меня на них аллергия.

– Да какая разница! Ты же не собираешься там жить сама! А давай позвоним и узнаем.

Через два дня хозяйка показывала семье из папы, беременной мамы, двух дочек, трёх сыновей, собаки, кошки, попугая, морской свинки, рыбок и сколопендры свою квартиру. А что делать? Быть может, в этот раз ей повезёт и со сдачей квартиры не возникнет проблем? Только вот комплектов ключей пришлось сделать целых шесть штук. Всё же эти люди были через знакомых, наверное, им можно доверять.

***

Так что, ребята, живём дальше! Как видите, хозяйка не стала менять замок, а прибавила нам ещё родственников. Звеним весело! Народ теперь здесь живёт шумный, дружный, семейный. Чуем мы, историй ещё будет много, но пока мы просто понаблюдаем. Самим ведь интересно.

Юлик и Юлия

– Мама, мама! Смотри, что я нашла! Это твоё? – девочка подбежала к женщине, протягивая руку. На ладошке лежало кольцо.

– Где ты его нашла, милая? – встревоженно спросила женщина.

– Какое красивое! – воскликнула Ира, подруга Юли. Две женщины сидели за столом и до того мило беседовали.

– Там! – ребёнок показал пальчиком в сторону спальни.

– Где именно? – строго спросила Юля. – В шкафу?

Девочка помотала головой. Нет, на полу! Я везла машину с Тяпой по коридору и увидела, как под твоей кроватью что-то блеснуло. Это было оно.

– Ты мне говоришь правду, дочка? – женщина была очень взволнована. Ребёнок кивнул. – Иди играй, лапочка.

Юля вдруг вся сгорбилась, её плечи поникли, взгляд уставился в одну точку, она покрутила в руках кольцо и положила на стол.

– Можно? – спросила подруга. Юля молча кивнула.

Ира взяла кольцо в руки и прочла выгравированную надпись «Юлиан и Юлия».

– Звучит так же красиво, как и выглядит! Что с тобой? Тебе плохо?

– Знаешь, Ира. Я схожу с ума. Последнее время мне мерещится, что это кольцо со мной разговаривает. А теперь, выходит, оно ещё и самостоятельно перемещается, – Юля с ужасом в глазах посмотрела на подругу.

– Расскажи мне про него, – попросила Ира, а затем добавила. – Тебе станет намного легче на душе.

***

К столику подошла девушка. Красивая, стройная, утончённая, нежная и независимая. Эти два последних качества в ней сочетались удивительным образом и, наверное, именно они заставляли его снова и снова возвращаться к её образу. Не выдержав разлуки, он решил попытать счастья, встретиться ещё раз с Виолеттой и расставить все точки над i.

– Привет, Юлик!

Молодой человек приподнялся, затем хотел было сесть, но девушка продолжила стоять. По правилам этикета мужчина должен помочь девушке сесть за стол, отодвинув стул и придвинув его потом к женщине. Когда он это понял, на лице Виолетты уже сияла ехидная ухмылка.

– Ну да, я вот такой недогадливый с самых первых секунд.

– Что поделать, Юлик? – развела руками Виолетта, одновременно снимая шёлковые перчатки. – Что поделать, дорогой мой? Не дано, так не дано.

– Зачем ты так? – спросил он обиженно.

– Ты начал, я продолжила. Не будем о грустном. Зачем ты предложил встретиться?

– Ты разговариваешь, как деловой партнёр, у которого время на счёт, и для душевных бесед возможности нет.

– Так и есть, телячьи нежности остались давно позади, и сейчас мы можем беседовать с тобой только на конкретные темы без эмоций, соплей и вздохов.

– Да-а, – протянул молодой человек. Его слащавый взгляд скользнул по лицу девушки и остановился на её груди, – вздохи бы сейчас не помешали.

– Прекрати. Между нам всё кончено. И этим сладострастным шуточкам тоже не место. Тем более, мы с тобой уже беседовали на эти темы. Я была с тобой откровенна, и моё мнение спустя полгода не поменялось. Поэтому ни к чему всё это. Меня это раздражает.

– Почему, почему тебя это всё вдруг стало раздражать? Ведь у нас были прекрасные отношения, я открыл для тебя много нового в интимном плане. Ты сама мне говорила, что ты мне за это благодарна.

– Да, спасибо. Могу тебе ещё раз сказать: «Спа-си-бо!». Но жизнь не стоит на месте, мы идём дальше.

– Конечно, как бронепоезд, ты прёшь с выгодой исключительно для себя.

– Ты пригласил меня для того, чтобы оскорблять? – холодным тоном спросила Виолетта.

– Нет, не для этого. Я хотел тебе сказать, что мне непросто было позвать тебя на встречу. Я предполагал, что ты негативно настроена.

– Я не негативно настроена, я реально смотрю на вещи.

– Ну ты продолжаешь…Ты сама задаёшь мне вопрос и тут же перебиваешь.

Девушка раздражённо вздохнула, посмотрела на часы, показав молодому человеку, что она спешит и ей некогда выслушивать длинные речи.

– Я долго думал, что же мне тебе сказать, чтобы ты услышала меня, чтобы я смог достучаться до твоего сердца, чтобы ты осознала: я настроен серьёзно.

– Что?! Ты хочешь достучаться до моего сердца?! Ты хочешь достучаться до моего сердца?! – каждое слово Виолетта произносила всё громче и громче. – Да ты совсем что ли с ума сошёл! Как ты смеешь мне это говорить? Мы с тобой встречались два года! Два чёртовых года я потратила из своей жизни на тебя! На солдафона, на несчастное ничтожество, которое не стоит и моего мизинца! Меня раздражает в тебе всё, потому что ты обманщик, лгун, ты думаешь только о себе! Ты вообще не понимаешь, что к чему в этой жизни! Тебе чуждо слово «изысканность». Ты просто сплошное дерево! —выпалила она на одном дыхании. Между молодыми людьми повисло густое и тягучее молчание. Тишина давила на уши. Её пыл с каждой секундой угасал, а Юлиан, наоборот, приходил всё в большую ярость. Он ожидал, что Виолетта будет эмоциональна и резка, но, чтобы настолько, он предположить не мог.

– Знаешь, что, – медленно прочеканил каждое слово молодой человек. – Знаешь, что, – повторил он по слогам.

– Честно говоря не знаю и знать не хочу! – понизив тон, продолжила дерзить девушка.

– Ты всё сказала, как я понял. Теперь дай сказать мне.

– Не уверена, что я хочу это слушать, – она поправила локон изящными наманикюренными пальчиками и посмотрела в сторону.

– Смотри сюда, – он достал коробочку с кольцом. – Это было куплено для тебя. То самое, о котором ты мечтала. Но, насколько я понимаю, тебе такой подарок не нужен. Да и, собственно говоря, у меня нет ни малейшего желания тебе его дарить.

– Мог бы и не показывать. Я мечтала об этом без малого год назад. Теперь уже аппетиты выросли.

–У тебя всё завязано только на твоих аппетитах. Ты думаешь о деньгах, о том, как сделать себе очередную инъекцию ботокса или очередной татуаж. Ты забыла, что сиськи сделал тебе я. Ты забыла, что ты четыре раза в год ездила отдыхать. Ты забыла о том, что пара соболиных шуб, которые висят в твоём шкафу, куплены тоже мною? Сам амарантовый шкаф тоже лично заказан и оплачен мною! Да можно до ночи перечислять те вещи, которые появились в твоей жизни благодаря мне. И ты, неблагодарная, говоришь мне о том, что я ещё какой-то не такой?

– Что из этого-то? Что дальше? – просто и безэмоционально задала ему вопрос девушка. – Дальше-то что? Молодец, ты сделал. Ну спасибо. Я тебе отплатила по полной за это. У каждого своя цена. Я потратила на тебя своё время, свои силы и чувства. Что тебе сейчас надо от меня? Ресурсы закончились. Я больше тебе не готова всё это дарить.

– Дарить?! – молодой человек громко засмеялся, – Дарить – это безвозмездно отдавать! Ты мне всё это продала, а я у тебя купил!

– К чему эти беседы сейчас? Что ты мне хочешь доказать? Ну хорошо, я плохая. Мне не нужно от тебя больше ничего. Что дальше?

– Ничего. Ты ещё пожалеешь об всём том, что мне сегодня наговорила.

– То, что я от тебя сегодня услышала, является многократным подтверждением того, что я сделала правильный выбор. Я не жалею ни об одном своём слове, которое произнесла в твой адрес. Все эти слова являются полным твоим отражением. Если у тебя больше не осталось в запасе никаких гадостей для меня, я, с твоего позволения, пойду, потому что у меня нет больше времени.

– Да ты такая смелая, потому что очередной хахаль клюнул на тебя. Но имей в виду, он тебя поматросит и бросит.

– Это уже не твоя печаль, дорогой. Прощай, Юлик! – девушка встала и, гордой походкой от бедра, направилась к выходу.

Молодой человек подозвал официанта, заказал виски со льдом и набрал номер из записной книжки.

Через мгновение в трубке послышался кроткий голос девушки.

– Здравствуй, Юлик…

– Привет, Юля! – он говорил властно и твёрдо, показывая всё своё превосходство. – Что делаешь?

– Я? Ничего.

– Как скучно! Как я тебе не позвоню, ты всегда ничего не делаешь.

– Я просто слышу, что ты не в духе, поэтому не вижу смысла рассказывать тебе что-либо про себя. Скажи мне просто, что у тебя случилось?

– Да так… Одно дело не заладилось.

– Его как-то можно разрешить, исправить?

– Нет. Просто нужно забыть о том, что существовал такой клиент.

– Значит, возьми и забудь. Помочь тебе забыть?

– Интересное предложение. Я приеду через час.

– Хорошо, буду ждать тебя, – всё так же спокойно ответила девушка и положила трубку.

В это время теперь уже позвонили молодому человеку.

– Да, алё. Да, Борис Ефимович. Здравствуйте. Нет, этот вопрос не решён. Я знаю. Для того, чтобы подписался контракт и я поехал за границу, я должен быть женат. …. Я знаю. … Я не знаю, как мне пока решить этот вопрос, – молодой человек стиснул зубы, в трубку что- то долго говорили. – Спасибо за комплимент. Но, как оказалось, не все женщины готовы идти со мной на край света. Я думаю, сегодня этот вопрос будет решён. … Да, всего доброго. … Вечером Вам напишу, и тогда можно будет оформлять документы. До свидания.

***

Спустя час Юлиан сидел уже в спальне Юли и беседовал относительно своих планов на будущее. С этой женщиной он сразу начал разговор по существу. Это двадцатилетних можно развести, а тридцатипятилетнюю уже не проведёшь: она видит тебя насквозь и читает мысли по глазам.

Юля выслушала молодого человека и вздохнула. В комнате воцарилась тишина.

– Спасибо по крайней мере за честность, – на её губах появилась лёгкая улыбка.

– С тобой иначе никак, – Юлиан дёрнул плечом.

– А с другими, стало быть, не вышло? – Юля увидела в глазах собеседника удивление. – Ну а что? Честно, так до конца!

– Нет.

– А если кто-нибудь из них изменит своё мнение?

– Не изменит. Если ты даёшь добро, сегодня документы пускаются в ход, послезавтра мы улетим.

– Хорошо. Я согласна. К тому же мне самой выгодно оказаться в Америке. Мой проект требует продолжения.

– Отлично! – Юлиан заёрзал на стуле.

– На каких условиях у нас будет договор?

– 10 лет брака без возможности развода.

– Наш брак с тобой будет фиктивным?

– Что ты имеешь в виду?

– Спать мы будем продолжать?

– А ты как думаешь?

– Что я думаю, на данный момент мало кого волнует.

– Ну гулять ты мне запретить не сможешь.

– Уже что-то. А я?

– Что ты?

– Ну ты откровенно гулять будешь от жены.

– Фиктивной, прошу заметить.

– На прошлой неделе ты ночевал в этой спальне тоже фиктивно?

– Не начинай, – поморщился Юлиан.

– В смысле? Сейчас решается судьба моих десяти лет наперёд. Я хочу понимать, что я получу взамен на свою договорённость с тобой.

– Взамен ты получишь комфортную жизнь в Америке, милочка. У каждого пусть будет своя личная жизнь. Но на светских мероприятиях мы должны быть вместе. И личная жизнь каждого должна оставаться за кулисами.

В полночь Борис Ефимович получил сообщение от Юлиана: «Оформляйте документы. Я женюсь».

Юлиан попросил остаться у Юли, она постелила ему в гостиной. Ночью он пришёл к ней в спальню.

– А как же личная жизнь каж…

Юлиан приблизился к женщине и стал настойчиво целовать, бормоча одни и те же слова:

– Потом, в Америке. Потом, потом, в Америке, в Америке.

***

– Так мы прожили в Америке пять лет. Много чего было за это время. Но я любила его искренне. В тот момент, когда он сделал мне подобное предложение, мне уже нечего было терять. В груди было разбитое сердце от первой неудачной любви, затем дёгтя в мою бочку с мёдом добавило неудачное замужество, аборт, в результате которого я больше так и не смогла забеременеть. Из ценного осталась только работа, которая приносила мне радость. Дело шло в гору и требовало дальнейшего развития. За полгода до вручения кольца я встретила Юлиана, молодого, симпатичного, нежного, волевого. Я уже тогда поняла, что все мужчины – эгоисты и козлы, поэтому больше не строила иллюзий насчёт тёплого семейного очага, клятв верности и надёжности. Я надеялась только на себя. А отрадой, вкусной приправой были редкие встречи с Юликом.

И тут этот мужчина, молодой и перспективный, предлагает мне поехать с ним за границу. Мне это тоже было выгодно. Но не скрою, я надеялась, что и он меня когда-нибудь полюбит. Я старалась быть хорошей женой. Ухаживала и ублажала. Но договор есть договор, и он частенько гулял от меня. Я рыдала бессонными ночами. В какой-то момент я поняла, что чего-то ещё стою, и вспомнила одну строчку из нашего договора. Мне ведь тоже не воспрещалось гулять. И я начала возрождаться. Стала бывать в разных увеселительных местах и обнаружила, что немалое количество приятных мужчин обращают на меня внимание. Но всё это было не то. Им нужно было только одно, а я хотела просто любви. Один из таких заинтересованных во мне лиц как-то пригласил на скачки.

Это был прекрасный солнечный день! Я нарядилась подобающим образом, настроение у меня было замечательным, и я, казалось бы, сама излучала свет и сияние. В перерыве я на другой стороне площадки увидела знакомую, мы поприветствовали друг друга, помахав руками, в этот момент я выронила перчатку. И тут…

***

– Вы уронили, – мужчина с серебристыми висками галантно подал мне перчатку. Я увидела ослепительно-белый костюм, белую шляпу, седину и ясные голубые глаза.

– Спасибо, – кротко ответила я и улыбнулась.

– Вы здесь одна?

Я замялась:

– Не так, чтобы…

– Понял! Тогда мне нужно Вас украсть, чтобы Вы уверенно находились со спутником! Что скажете, очарование, гожусь я в спутники? – и он резво прокрутился вокруг своей оси на одной ноге.

Я засмеялась.

– Для начала не помешало бы представиться, – заметила я строго.

– Ах да! Позвольте, мистер Джон Треверс, агент недвижимости.

Я влюбилась до беспамятства. Никогда в жизни я не испытывала ничего подобного. Я наконец нашла своё счастье! Теперь минуты, проводимые в доме Юлиана, казались каторгой. Ещё большим мучением было посещение обязательных общественных мероприятий. Раньше мне не составляло труда играть роль счастливой жены, но теперь каждая секунда, проведённая без Джона, казалась адом. На тот момент мне было 40, а ему 65. Нас не смущала разница в возрасте. Но, конечно, каждого из нас угнетало положение дел из-за моего затворничества. Спустя месяц после знакомства он предложил мне замуж.

***

– Никакого развода я тебе не дам! Ты сдурела! – грозно кричал Юлиан, потрясая перед носом Юли договором. – Ты забыла наш уговор? А? Я тебе напомню! Ещё пять лет! Моя карьера только пошла в гору!

– Но как ты не понимаешь, – Юля то и дело нервно сжимала свои ладони. – Мы любим друг друга.

– Да и любите себе на здоровье! Я что, против? Я не против. Юлечка, милая, послушай меня!

Юля заплакала.

– Ну что ты в самом деле, как маленькая?

– Юлиан, меня впервые в жизни по-настоящему полюбили, понимаешь? Понимаешь, какое это счастье? Меня, всю меня. Тебе никогда не понять, потому что ты никогда не любил.

– Ну любитесь! Пять лет потерпеть, потом поженитесь!

– Ему уже шестьдесят пять…

– Ах, вот и отлично, никто не удивится, что он скончается от сердечного приступа. Правда?

Юля зарыдала в голос, но Юлиан уже ушёл из комнаты.

***

– Так мы прожили на перебежках с Джоном три года. Три счастливых года моей жизни.

– Но почему ты не сбежала с ним?

– Куда? У каждого из нас было своё дело… Потом, нам было не по двадцать лет, чтобы срываться с насиженного места и начинать жизнь с белого листа… Мы ждали окончания срока моей «тюрьмы».

– Дождались? – с придыханием спросила Ира.

Юля грустно улыбнулась:

– Несмотря на то, что всё это происходило в Америке, хеппи энда не случилось.

– Но почему?!

– Ровно через три года после нашего знакомства Джон скончался. Тромб.

– Не может быть! – воскликнула Ира и закрыла рот ладонью. – Как ты это пережила?

– Через неделю после этих событий на службе у Юлика случился дворцовый переворот. Его вышвырнули, как собачонку. Он взбесился, а затем заявил мне, что мы расстаёмся. Но я была в гневе. Я была в ярости. Я рвала и метала, и тут уже была моя очередь потрясать бумажкой.

– Но зачем тебе это было надо? Какой в этом толк?

– Статус в обществе даёт множество привилегий.

– И вы продолжили жить вместе?

– Мы продолжили жить вместе, словно чужие люди. Нам было это привычно, к тому же оставалось два года. Что такое два года против восьми? Мы даже как будто стали меньше ругаться. Он всё чаще оставался дома, превращаясь в порядочного семьянина. А меня нещадно тянуло обратно. За год до окончания нашего договора я стала готовить документы фирмы к переводу в Россию. Юлиан отказался уезжать из Америки. Да, карьера не сложилась, но покидать привычное место он не хотел. Да и ни к чему мне уже было его соседство.

Так вот я и вернулась сюда. В сорок пять лет я удочерила свою принцессу, и теперь действительно счастлива. Ничего мне больше не надо. Этот подарочек с заливистым голосочком – самая моя большая радость жизни. Но знаешь, кольцо позавчера ночью сказало мне… Сказало… Боже! Я разговариваю с кольцом!

– Так что сказало-то?

– Сказало, что Юлик умер.

– Проверить можно?

– Проверила.

– И?

– Умер.

Ира выронила кольцо из рук. Оно со звоном упало и покатилось по полу.

– Юлька, – прошептала Ира, а её глаза выражали ужас. – Юлька, продай его, выбрось, сдай, расплавь! Избавься от него! Заживи уже человеческой жизнью, как нормальная баба. Ты этого достойна.

Провидица

Унылое утро постучалось в окно. Я зевнул и потянулся. Отдалённо послышался знакомый стук каблуков. «Цок-цок», «цОк-цОк», «ЦОК-ЦОК». Ещё секунда, и она влетит в кабинет. Привычным жестом включит лампочку. А та, вредная блестяшка, начнёт мерцать, ослепляя меня. Я не удержусь и скажу, что так нельзя и надо считаться с коллегами. Лампочка фыркнет, но успокоится. Такое случается, что коллеги не ладят друг с другом: так и будем брыкаться по утрам, пока кого-нибудь из нас не спишут.

Всё. Пришла. Сейчас. «Щёлк». Ещё раз. «Щёлк-щёлк». Не загорается.

– Ну вот, доморгалась, – вместо доброго утра сказала Алёна Владимировна, прошла в полумраке к окну, распахнула его. – Как душно!

Ледянющий ветер ворвался в помещение. Я похолодел ещё больше. Никак не привыкну к этим ранним закаливаниям. Тёплая ладонь коснулась меня:

– Привет! Сегодня поработаем на славу! Запись плотная, ни одного окошка.

Алёна Владимировна Кашповская – гинеколог в частной клинике, кандидат медицинских наук и просто хороший человек. Иногда она сверхэмоциональная, конечно, но все мы неидеальны. Даже я, машина нового поколения, аппарат УЗИ С325ФГ. В отличие от лампочки я никогда не глючу и не заедаю. За это меня и любит Алёна Владимировна, иногда разговаривает со мной. Жаль, она не подозревает даже, что я всё слышу и понимаю. Наоборот, скажет мне что-нибудь, а потом виновато обернётся, рукой махнёт и буркнет под нос: «Совсем с ума сошла с этой работой!»

Однако порой я могу дать неточное изображение. Тогда пациент спрашивает: «Глючит?» Но Алёна Владимировна – мой верный друг. Она вздохнёт и разведёт руками: «Я не волшебник; аппарат сегодня так покажет, а завтра иначе, здесь работает много факторов. Женский организм – это тайна».

Теперь послышались шаги нескольких ног. Поступь тяжёлая, ровная, стало быть, мужская. Зашли. Молчат. Суета.

– Привет, Узик! – услышал я совсем близко.

– Привет, Стремянка! Работаешь?

– Ага, – кокетливо хохотнула долговязая. – А ты всё прохлаждаешься?

– Так всё от неё, родимой, зависит. Я посмотрел на Алёну Владимировну. – Начнёт она, начну и я. А она не начнёт, пока ты не закончишь.

– Ой, ну прям философ! Что б я без тебя делала-то!

***

Когда наконец всё было готово к рабочему процессу, в кабинет зашёл первый клиент. Точнее, клиентка. Доктор-то женский.

– Слушаю вас. Рассказывайте, что беспокоит? – ласково и внимательно спросила Алёна Владимировна, посмотрев на молоденькую девчушку лет девятнадцати. Сутулая и испуганная, она судорожно прижимала к себе сумку.

– Кажется, я беременна.

– Тест?

– Да.

– Что «да»?

Девушка кивнула и ещё крепче вцепилась в ручки своей сумки.

– Вы делали тест?

– Две полоски, – прошептала пациентка.

– Ложитесь на кушетку, сделаем узи, – рассусоливать не в правилах врача. – В полости матки визуализируется эмбрион. По сроку 7 недель и 3 дня.

Девушка смотрела, не мигая в потолок. Казалось, её дыхание остановилось.

Алёна Владимировна продолжила свою работу: делала она её тщательно, внимательно, системно. Записала все данные и села за стол.

Когда пациентка оказалась рядом, Алёна Владимировна заговорила:

– На тебе нет лица. Дети – это счастье. Особенно в современном веке. Единицы, кто может забеременеть сам.

– Я буду делать аборт.

Алёна Владимировна посмотрела в карту.

– Девятнадцать лет! Большая девочка уже. Кстати, выглядишь моложе.

– Всего девятнадцать! Я приехала зарабатывать. У меня большие планы!

Из испуганного мышонка эта молоденькая барышня неожиданно превратилась в дерзкую лисицу. Каждое слово её было похоже на голодное тявканье.

– Вы сделаете мне аборт?

– Нет.

– Как нет?! Мне сказали, вы делаете!

– Делаю. Но тебе не сделаю.

– Что же вы за врач такой?

– Какой?

– Бесчувственный!

– Очень даже чувственный! Спасибо потом скажешь.

Она открыла ящик стола и достала коробку. В ней лежала стопка открыток.

– Вот, погляди, – Алёна Владимировна потрясла стопкой открыток перед носом девушки. – Здесь их «спасибо»! Они счастливы, что не поддались унынию! Справились! Родили!

Девушка вспыхнула:

– Частная клиника, называется!

– Что ты на меня давишь моими же полномочиями? Человеческий фактор никто не отменял. Я не возьмусь за тебя. Ты молодая, здоровая, крепкая. Родишь и всего добьёшься. У него сердце уже бьётся, ты понимаешь? У малыша твоего внутри тебя сердечко «тук-тук-тук». А сделаю аборт, тогда, быть может, никогда не забеременеешь уже.

–– Я читала! Всего 10-20 %.

– Ну что ты будешь делать, если попадёшь в эту десятку?

Они помолчали.

– А что мне делать сейчас? Я одна не потяну, – сиплым голосом протянула девушка.

– Потянешь. Скажи себе это сама. Молодая, красивая, смелая! И почему одна? Всё будет хорошо: не с ним, так с другим. Давай поступим вот как: ты до вечера подумай. Только хорошенько! Если не передумаешь, приходи, запишу тебя. Договорились?

Алёна Владимировна подмигнула девчушке и пригласила нового пациента.

***

На стул тяжело опустилась женщина лет тридцати. Бледное лицо, хмурые брови, капельки пота на лбу.

– Слушаю вас, рассказывайте, что случилось? – обратилась Алёна Владимировна к пациентке.

– Две полоски, но кровь.

– Пожалуйста, не плачьте. Ложитесь. Так бывает, не переживайте. Мы сейчас посмотрим.

Алёна Владимировна напряжённо смотрела в экран.

– Инна, послушайте меня. Так бывает, но вы справитесь. Мне очень жаль, у вас замершая беременность.

Женщина издала тяжкий вздох, а следом послышалось клокотание. Она не сдерживала слёзы, но плакала беззвучно. Слёзы сами по себе пели свою горькую песню.

– Всё будет хорошо, – погладила её по плечу Алёна Владимировна. – Вы подлечитесь, и всё обязательно наладится.

– Ничего не наладится! Это уже второй раз такое. Мой малыш!

– Выпейте, пожалуйста, это. Я обязана вызвать скорую помощь. Вам необходимо лечь в стационар. Всё будет хорошо, вы справитесь! Вы же справились тогда, значит, обязательно победите и сейчас!

– Мой малыш!

– В Европе не сохраняют беременность до десяти недель, до этого срока всё только естественным путём. Если есть уже проблемы, зачем?

– Что вы такое говорите? Вы говорите мне про моего ребёнка! Я ждала его. Зачем вы так?!

– Простите. Я понимаю, вам больно. Но что делать мне? Я стараюсь вас успокоить, как могу. Хотя моя задача вам УЗИ сделать. Вы же на УЗИ пришли?

Пациентка опомнилась, всхлипнула ещё раз и сказала:

– Извините. Эмоции. Я поеду в больницу.

– Посидите в коридорчике, пожалуйста, бригада приедет. А мне пора принимать следующих пациентов. Извините.

***

В кабинет вошли мужчина и женщина. Её округлившийся животик радовал глаз.

– Алёна Владимировна, мы к вам сегодня всем составом, – задорно прощебетала женщина. – Вы же скажете нам пол?

– Скажу, ложись.

– Я к вам прихожу и отдыхаю. Так комфортно тут. Правда, наше знакомство было не очень радостным.

– Зато есть эффект. Что бы было, если бы я не настояла тогда на скорой?

– Спасибо вам, Алёна Владимировна! Я не понимала, насколько это опасно. Спасибо, что сберегли нашего малыша. Как сейчас помню, 6 недель и три дня, и вы говорите: «В Европе не сохраняют до 10 недель. Сейчас посмотрим. Ты не переживай». Мучительная пауза и потом: «Сердце бьётся. Сохраняем!»

Беременная улыбнулась мужу и сжала его ладонь. Во время УЗИ ей ничего не было видно. Зато супруг и врач активно обсуждали изображение на экране.

– Папа, смотри. Нога. Видишь?

– Угу, – кивнул муж.

– И вот нога. Видишь?

– Угу, – снова кивнул он.

– А посередине?

– Угу.

– Что «угу». Что посередине?

– Мальчик, – в третий раз кивнул отец.

Все дружно засмеялись.

– Тише! – зашикала на беременную Алёна Владимировна. – Взбаламутила ребёнка. Хохотушка. Теперь давай смотреть состояние.

Долго обследовала врач пациентку. И так крутила, и сяк. Только и слышно было «дыши, не дыши, повернись, не шевелись, не дыши, дыши, на другой бок». Устала беременная, голова закружилась.

– Дайте воды.

– Да. Сосуды у тебя слабые. Я бы посоветовала тебе попить курсом таблетки. У малыша всё хорошо. Но у тебя – не очень, и это его может коснуться.

– Я их пью. Я ж болела с температурой. Вот пью теперь их.

– Молодец твой доктор, правильно думает, раз назначил их.

– Так это вы же и назначили мне ещё тогда, сказали: повторишь во втором триместре. Вот повторяю.

– О! А участковый?

– Он, наоборот, всё отменил. Но я пью.

***

И так весь день. С 10 до 20, с перерывом на обед в полчаса. Итого, девятнадцать пациенток. Девятнадцать историй. Девятнадцать эмоциональных приёмов. Каждую через себя. Для каждой нужное слово, нужное назначение, терпение и любовь. Вот за что я люблю Алёну Владимировну, так это за человечность. Уж поверьте мне, бессердечному куску железа. Порой за весь день я перегреваюсь, а она нет. А, может, просто не показывает. Врач – гинеколог. Спаситель женских душ, целитель женского начала, провидица и волшебница. Кашповская Алёна Владимировна.

Микрофон

– Внимание, внимание! Сегодня всех нас ожидает удивительное событие, – гремело на съёмочной площадке в динамиках, – сегодня особенная передача, ю-би-лей-на-я! На встречу приглашена нутрициолог Каролина Викторова. Всем собраться, ничего не забыть! Персона нон-гранта. Она готова откровенничать, наконец! И будет это делать, ребята, с нами! Друзья, это очень дорого, так что не облажайтесь. Дорого, но тем и ценно. Никаких ляпов, никаких форс-мажоров, уволю всех, вы меня знаете. На подготовку три часа. Поехали!

Я лежал на столике и скучал. Сейчас начнётся суета. Прибежит, будто ураган, Лёля. Начнёт стучать, дуть, «раз-два», «раз-два» там всякие. А потом пять часов жары, софитов, нервных людей вокруг. Съёмочный процесс – это вам не ерунда какая-нибудь из школьной самодеятельности. Тут всё по-взрослому.

– Чего грустишь, микрофончик? – спросила меня лампа с абажуром.

Программа называлась «Опусы, открытия, откровения». Студия была оформлена в виде уютной комнаты с приглушённым светом. Именно в таких условиях комфортнее всего вытягивать из гостей тайны, да что вытягивать! Они сами рады вывернуть душу наизнанку, ты плати побольше, любой каприз, как говорится…

– Ты со мной не разговариваешь? – грустно добавила лампа. Ей не хватало только выпятить ещё губки, как делают обиженные девушки, но губ у лампы не было, не знаю, к счастью, уж или нет…

– Надоело мне всё. Вся эта суета и нервотрёпство кругом.

– А ты что хотел бы? Ты же рождён для аплодисментов, шума, скопления людей!

– И что? Мне это не надо.

– Но что тогда ты будешь делать?

– Ничего.

– Как? Совсем ничего? – лампа очень удивилась. Она не понимала, как это: ничего не делать. Этой болтушке никогда не понять, что я имею в виду. Под «ничего не делать» я подразумеваю не слышать, например, её пустую болтовню, не слышать криков неврастеников, визгов ведущих, слёз гостей, ругани продюсеров. Единственно нормальные люди здесь – это операторы. Самые спокойные. Как раз они-то и творят искусство. Настоящее искусство, чёткое и техничное. Без всяких хитросплетений и интриг, без эмоциональных выгораний и запоев. Чинно, благородно, молча, плавно. Хочу такую же работу. Но лампа говорит, что я рождён для другого. Но почему тогда всё это так тяготит меня?

***

Размышления микрофона прервала Лёля. Прибежала, словно фурия, быстрая, активная, звонкая, на щеках – румянец, взяла микрофон, «раз-раз», постучала, подула, помычала. Всё как обычно. В этот момент к ней подошёл Артём. Артём – оператор, влюблённый по уши в Лёлю. Но здесь без вариантов. Она сама втюрилась подающего надежды певца, только и делает, что говорит о нём подружке по телефону.

– Привет! – скромно поздоровался творец видеоряда.

– Привет, – мимоходом ответила Лёля, даже не взглянув на собеседника.

– Как дела?

Лёля ухмыльнулась.

– Ты не находишь, что это странный вопрос? Сейчас у всех аврал, дел по горло, нервы как струна.

– А зачем?

– Что «зачем»? – не поняла Лёля.

– Зачем нервы как струна? – Артём широко улыбался. Было нечто неказистое в этом пареньке, но он был настолько добродушный и спокойный, что это привлекало, тем более он такой, пожалуй, был один среди всего этого сумасшествия.

– Ну как! Что у тебя за дурацкие вопросы! – возмутилась девушка и смешно сморщила лоб. – Хочу, чтобы всё получилось, вот и волнуюсь.

– Ну а что будет, если не получится? Что будет-то?

– Плохо будет.

– Кому?

– Всем.

– Нет, я не понимаю! Ты говоришь «всем» – но мне, например, плохо не будет. Подумаешь, что-то пойдёт не так, – парень пожал плечами, – мир ведь не рухнет?

– Не рухнет, – медленно повторила Лёля.

– Вот и отлично! С этими мыслями и надо жить! А то «плохо-плохо», – Артём подмигнул Лёле и пошёл к камере.

***

Через два с половиной часа всё было готово к съёмке выпуска. Лёля успела уже пообщаться с гостьей, отметила важные моменты в беседе и предусмотрела возможные нестыковки. Напрасно кто думает, что подобные передачи идут по заведомо расписанному сценарию. При таком раскладе теряется интрига и естественность, неспроста же передача находится в топе по просмотрам. Зрители любят нежданчики. А раз так любят зрители, их надо этим и кормить.

– Камера, мотор, поехали!

И завертелась, закружилась жизнь на съёмочной площадке. Приветственные речи, вкусный чай, незамысловатая беседа и обсуждение рабочих планов на будущее. Контакт налажен, гость расслаблен, можно переходить к сокровенному.

– Каролина, – Лёля посмотрела гостье прямо в глаза, – Вы изумительная женщина! Как у Вас получается делать столько дел?

– О, это целая система, – Каролина немного поёрзала на стуле. – Система, к которой я пришла далеко не сразу. Но всё на самом деле проще, чем кажется. Я не первооткрыватель в таких ситуациях. Всё дело в команде, делегировании и контроле.

– Но подобрать команду – это, наверное, процентов семьдесят успеха?

– Я бы сказала: девяносто процентов!

– Даже так?

– А ваших всего десять?

– Я в составе команды, – девушки рассмеялись. – Зачем вы меня списываете со счетов!

– А что тогда десять?

– Псевдообстоятельства.

– Что это такое?

Каролина приподняла бровь.

– Скажите, как часто вы слышите такие фразы: «Я хотел бы, но у меня нет времени», «Я пытался, но возникли дела», «Я заболел», «У меня ребёнок»? Часто?

Лёля кивнула.

– Так вот, это всё псевдообстоятельства. Иными словами, 10 % – это ложь самому себе.

– А у вас возникали такие моменты?

– Конечно. Мне понадобились годы, чтобы разобраться в себе. Если учитывать, что кто-то вообще не приходит к таким мыслям в течение всей своей жизни, то несколько лет – это не так уж и много, – Каролина потёрла ладони и улыбнулась.

– Я знаю, какой ещё важный аспект можно отметить для успешного дела! – Лёля посмотрела в сторону.

– Ну-ка, очень интересно, – Каролина приготовилась внимательно слушать ведущую, подложив ладонь под подбородок.

– Нас окружают миллиарды людей, но только на единицы хочется смотреть. Вы относитесь к этим единицам, потому что вы излучаете позитив! Можно подумать, что вы светитесь, у вас на губах постоянно улыбка. Вы говорите простые фразы, которые звучат на каждом шагу, но именно ваши фразы воспринимаются более глубоко, ближе к сердцу, потому что вас легко слушать, на вас легко смотреть.

– Спасибо! Мне это приятно слышать, – ответила Каролина несколько смущённо.

– Интересно, а дома у вас такая же атмосфера? Кто у вас дома создаёт очаг?

– Ответ очевиден, – Каролина, разводя руками, засмеялась. – Атмосфера на мне. Как— то так повелось в моей голове с детства, что очаг на женщине, груда дел из серии коня остановить на скаку – тоже, но тут по выбору, а вот атмосфера – это святое. Мирю всех тоже я, даже если и сама изначально психанула.

– Вы можете психануть? – Лёля искренне удивилась.

– Да, представьте себе, я не робот, – Каролина протянула руку ведущей. – Вот, можете потрогать, я живая, однако!

– Каролина, удивительно!

– Удивительно, что живая?

– Я уже не могу, – еле выдавила из себя Лёля, она руками сжимала щёки, – мне больно смеяться.

Лёля громко выдохнула, потом добавила:

– Нет, то, что вы живая, это нормально, иначе на вас бы не хотелось смотреть, – девушка подняла вверх указательный палец в знак важности момента, о котором она говорила. – Но вот то, что и на работе, и дома вы всё успеваете и всё разруливаете – это уникально. А как же эмоциональное выгорание там или что-то подобное?

– У меня замечательный муж, который не даёт мне опустить руки.

– Он поддерживает вас во всех делах?

– Да, подсказывает и подбадривает относительно работы. Насчёт воспитания детей мы сходимся во мнениях. Если есть разногласия, обсуждаем. Знаете, почему развелось столько психологов?

– Интересно услышать ваше мнение.

– Сейчас столько психологов, потому что люди разучились общаться. Всё дела, дела, дела, якобы некогда поговорить. А потом появляются любовники и любовницы, у которых и для которых находится время на разговоры.

– Это ваш второй брак?

– Да.

– Вы можете сказать, почему развелись? – Лёля не дышала.

– Могу! Скучно-банально. Мы перестали общаться, – Каролина улыбнулась, но грустно. Впервые за встречу в её глазах пробежала грусть.

– У него появилась любовница?

– Этого я не знаю, хорошо ли, плохо ли. Теперь это уже неважно. Мы перестали общаться и превратились в чужих людей.

– А дочь?

– Что «дочь»?

– Как дочь отнеслась к разводу?

– Она была слишком мала, когда мы расстались. Для неё это реальность, другой жизни она не знала.

– А сейчас? Они общаются?

– Нет. Мой бывший муж живёт своей жизнью. Дочь живёт с нами, ей комфортно и легко.

– Как девочка отреагировала на рождение братика?

– Она меня поддерживает и помогает, сколько хватает у неё сил и фантазии. Порой больше мешает, – Каролина улыбнулась. – Бывает, ревнует, но это абсолютно нормально.

– Вы мудрая мама, – заметила Лёля.

– Не всегда, опять-таки, потому что я не робот. Но я стараюсь быть адекватной. У детей появилось общее занятие. Они ставят постановки в домашнем театре. Сказки, зарисовки, роли, речи, песни, музыка – полный спектр действий на них. Мы лишь зрители. Нам даже выдают билеты.

– Какие творческие детки! – Лёля от восторга захлопала. – А как нынешний ваш муж относится к детям?

– Он прекрасный отец, насколько это возможно в современной жизни! У него много дел по работе, я к тому же требую своей доли внимания, с детьми гуляет, делает уроки, когда не загружен, у него есть свои увлечения.

– У вас есть общие увлечения? Говорят, это важно для крепкости пары.

– Да, мы вместе путешествуем. Иногда без детей – тогда получается романтика.

– А когда с детьми?

– С детьми веселуха, и ты себе не принадлежишь. Но так как дети – часть тебя, то и их жизнь – это часть твоей жизни. Всё справедливо.

– Каролина, как вы относитесь к измене?

Каролина широко раскрыла глаза.

– Ну и переходы у вас от вопросов к вопросам…

– Передача называется «Опусы, открытия, откровения», – в такт слова кивала Лёля.

– Отношусь отрицательно.

– Вы допускаете такой случай?

– Нет.

– Но жизнь – штука непредсказуемая. Может произойти всё что угодно. Представьте…

Каролина прервала ведущую:

– Подождите. Я не хочу это представлять. Я не допускаю таких мыслей даже, вы ведь знаете, что мысль материальна?

– Но всё же.

– Мой мир рухнет.

Лёля застыла с микрофоном в руке. В горле сжался комок. Она уже слышала эту фразу сегодня. Действительно, мир рушится от предательства, а не от проблем на работе. Зависла она на пару секунд, эту заминку заметила гостья, потому продолжила:

– Не знаю, что будет, но прежней я не буду уже точно. В жизни всё имеет цену. Каждая ситуация для чего-то. Но я предпочитаю разрешать ситуации по мере их возникновения.

– Каролина, спасибо вам большое за интересную беседу! Спасибо за откровения! Желаем вам и вашей семье мира, пусть всё будет как есть или лучше!

***

– Микрофончик, – тихо шептала лампа, – что с тобой? Ты со мной не говоришь весь день.

– Я придумал, чем хочу заниматься.

– И чем?

– Я хочу жить в доме Каролины Викторовы и принимать участие в домашнем театре детей. Где дети – там свет, где позитив – там гармония и спокойствие.

Лампа включилась:

– Я тоже излучаю свет. Посмотри!

Но микрофон больше не проронил ни слова.

Шкаф

Я шкаф. Большой, вместительный. У меня два зеркала. Открывается панорамный вид на комнату. Поставили меня напротив кровати. А, забыл сказать, что стою я в спальне. Дальше, думаю, можно не продолжать. Сами всё понимаете, не маленькие.

Что я могу сказать про хозяев своих? Они хулиганы. Но, честно говоря, я, наверное, сам хулиган, потому что жить в спальне мне нравится больше, чем на фабрике. Там что? Одни мужики в грязной одежде. А тут. Впрочем, вижу я всякое. Но любимое … ради этого стоило переехать с фабрики, сами понимаете, не маленькие уже. Ух! Я после таких своих любимых картин потом день отхожу, а то и два. Счастливый я шкаф, такие дела.

Хозяйка молодая. Смешнючая. Порой проснётся, подойдёт, посмотрит в зеркало, скорчит рожицу и пойдёт грустная. Как ей помочь? Я не люблю, когда она грустит. У меня на полке в творческом беспорядке куча тюбиков разных валяется, но она редко их берёт. Предпочитает естественную красоту. Хотя за ней, за красотой-то, ведь тоже следить надо: поддерживать и пользоваться этими кремами, а не просто скупать их килограммами. Ещё на разных полках бигюди валяются. Она растяпа, нет, чтобы сложить эти бигуди в один пакет хотя бы. Каждый раз разбрасывает, потом ищет, ругается так сильно, хоть уши затыкай, хорошо, у меня их нет, да и нечем было бы.