Modern witch бесплатное чтение

Глава 1. Иванов Крест

Один из способов реанимировать русскую деревню – запустить в неё олигархов и дать им возможность скупать там участки.

Звучит скверно, но правдиво. Марк уже не удивлялся тому, что целый ряд еле живых избушек возле дороги внезапно может смениться огромным коттеджем с гаражом на несколько машин. Если бы он не был типичным городским жителем, то мог построить себе такой же дом. Но Марк не хотел. Он любил жить в городской пыли, топтать московские тротуары и убивать свои лёгкие вдыханием выхлопных газов.

Марк так давно не был ни в одной деревне, что совсем забыл, как они выглядят. Это больше не зелёные уголки с милыми домиками и стадами пасущихся коз где-то за околицей. Это мешанина из всего подряд: ларьков с шаурмой, автомобильных заправок, строительных баз, неказистых обшитых сайдингом домов, гаражей, развилок.

Светофор на одной из деревенских дорог оказался настолько неожиданным, что Веледницкий едва не промчался на красный. Успев затормозить в последний момент, он всё-таки до полусмерти напугал черноволосую полноватую женщину, переходившую дорогу.

– Чтоб тебе пусто было, чёрт проклятый! – заголосила она. – Как хорошо мы без вас, тунеядцев, жили!

Женщина попыталась плюнуть на капот иномарки, но зловонная пенистая субстанция изо рта шмякнулась на пыльную землю практически у её ног. Она с ненавистью смотрела на автомобиль Марка. Наверное решила, что это очередной депутат приехал в посёлок наводить порядки.

Но что Марк должен делать, если этот резвый немец бизнес-класса действительно чертовски удобен?! Особенно если тебе нужно проехать почти пятьсот километров через три региона, чтобы добраться до богом забытого посёлка под названием Иванов Крест?

Медленно надавив на педаль газа после того, как вспыхнул зелёный свет, Марк увидел нескольких молодых девушек у обочины. Они смущённо переглянулись, и одна из них, очевидно, самая смелая, отправила ему воздушный поцелуй. Веледницкий улыбнулся. Пожалуй, впервые за последние несколько дней. Впрочем, он считал себя староватым для этих юных девиц – число 33 казалось ему неприлично большим, когда речь шла о возрасте.

Чем ближе подъезжал Марк к пункту назначения, тем сложнее было ему представить встречу с Денисычем. Двоюродный дядя заменил ему отца в период, когда погиб настоящий папа Марка. Пришло время отплатить тем же – позаботиться об уже немолодом, но всё равно резвом мужичке после того, как скончалась его жена. Но даже здесь Марк не смог сделать всё правильно. Он должен был приехать ещё вчера, в день похорон, но накануне в очередной раз решил отказаться от соцсетей и телефона, и поэтому с опозданием узнал о трагедиии. СМС с известием о смерти Людмилы он прочёл в тот момент, когда процессия уже направлялась на местное кладбище.

Сергей Денисыч старался быть справедливым дядей: никогда не баловал Марка своей помощью, но не и позволял себе оставить его без поддержки или совета. И Марк был благодарен этому человеку за умеренную жёсткость, которую тот к нему проявил. Сразу после гибели отца, ещё будучи мальчишкой, он два года крепко держался за стальную руку Денисыча, а потом, отпустив её, никогда не позволял себе слабости.

Мужик не должен быть слабым. Мужику не прощается… Что-то ещё на типично мужском языке.

Каким бы крепким ни казался Денисыч, но в моменты собственного бессилия (крайне редкие) он позволял Марку быть рядом. Он принимал его поддержку, как когда-то принимал его собственную помощь сам Марк. Пока друзья Денисыча коллекционировали посредственных любовниц в разных концах страны, тот был верен своей жене – нетипичное поведение для криминального авторитета. Вместе до её последнего вздоха. Рак, будь он проклят…

Днём ранее Людмила была похоронена на закрытом кладбище в Ивановом Кресте. Почему закрытом? Когда-то, ещё при царе, в посёлке работал большой кирпичный завод. В поисках заработка сюда съезжались люди со всех окрестных населённых пунктов, что неизменно влияло и на сам посёлок, носивший тогда иное название. Он рос, строились новые дома, появлялись новые семьи.

В конце позапрошлого века завод обанкротился и закрылся, но сохранились до сих пор его кирпичные цеха да бараки для приезжих рабочих. Но крупнейшим напоминанием о расцвете населённого пункта стало кладбище, которое в народе прозвали «красным» из-за окружающей его кирпичной стены. В годы войны часть этой стены даже пришлось разрушить, чтобы расширить кладбище. В лихие девяностые, когда дело Денисыча шло в гору, а сам он оброс полезными связями, смертность в посёлке была катастрофической, и если бы не отток населения в крупные города – места на всех могло и вовсе не хватить. Кладбище закрыли для захоронений. Это означало, что покойников могли пристроить только в семейные могилы или склепы. Также можно было удостоиться чести быть погребённым здесь, если человек имел вес не ниже, чем в масштабах района. Во всех остальных случаях люди везли своих усопших на новые кладбища вдали от посёлка.

Очевидно, Денисыч ждал, что Марк будет с ним в день похорон. Поддержит, как это сделал бы хороший племянник. Когда мужчина узнал, что тот не сможет приехать в срок, он только коротко бросил в трубку: «понимаю». Но Марк знал, как трудно на самом деле понять и простить подобное.

И вот теперь Денисыч снова позвонил Марку, когда тот уже сворачивал прямо на поселок Иванов Крест. Веледницкий ждал, что мужчина намёком поторопит его, либо просто поинтересуется, где того носят черти. Но первая же фраза Денисыча едва не заставила Марка в ужасе надавить на педаль тормоза.

– Марк, мою Любу украли…

Глава 2. Украденный гроб

Такое кладбище вполне могло находиться в центре города-миллионника, но волею судеб оно располагалось в черте небольшого посёлка. Необычными были и кладбищенские ворота, а точнее металлическая полукруглая пластина прямо над ними и выгравированная там надпись: «У Дьявола в долг не берут. У Бога, преклонившись, просят».

Стена из красного кирпича скрывала за собой и каменные памятники середины позапрошлого века, и неказистые советские ромбики – со звёздами и без – и более современные чугунные и деревянные кресты.

Историки и власти подсуетились над тем, чтобы кладбище стало по-настоящему охраняемым. Конечно, по периметру не ходили патрули, но на территории работал сторож, для которого соорудили небольшой домик у ворот.

В день приезда Марка и всю минувшую ночь дежурство нёс местный забулдыга Семён. Этот хмурый неприятный мужик с квадратной головой был чем-то озадачен, когда посетитель нашёл его, сидящим на скамье за сторожкой и грызущим семечки.

– В тринадцатый сектор не проводите? – тихо спросил Веледницкий, чем спровоцировал неожиданный испуг сторожа. Тот разбросал по земле семечки и вскочил со своего места, будто какие-то хулиганы через скамью вкрутили сверло в место, на котором он сидел.

– Вы кто?! – вскричал он.

– Прошу прощения. На кладбище что, так страшно работать? Меня зовут Марк.

Мужик смотрел на него, пытаясь привести в норму дыхание, и держался за сердце грязными руками с порядком отросшими ногтями.

– Ты бы хоть постучался, молодой человек! Сегодня с самого утра смена не задалась. Пошли, покажу.

Сторож бодро повёл Марка сначала по главной дорожке, а спустя метров сто свернул налево. Далее они поворачивали ещё несколько раз в разные стороны, так, что было сложно понять, в какой части кладбища они теперь находятся. Марк лишь заметил, что постепенно начинают всё чаще встречаться тоскливые изваяния ангелов, плачущих женщин на могильных плитах, а то и вовсе самих усопших, выполненных явно талантливыми скульпторами по заказу родственников. Богачи даже к смерти подходили с достоинством.

Группа мужчин в кожаных куртках показалась за высаженными в ряд кустами шиповника. Денисыч увидел Марка последним, так как стоял к нему спиной. Когда он обернулся, Веледницкий оторопел от того, какое бледное и безжизненное было у дяди лицо. А затем он бросил взгляд чуть дальше, за спину родственнику.

С красивого памятника на собравшихся смотрела круглолицая и всегда улыбающаяся при жизни жена Денисыча, двоюродная тётя Марка. Гроб был выкопан из могилы. И нет, он не лежал на земле рядом с ямой. Он исчез.

– Я утром пришёл посмотреть, всё ли тут в порядке. Не повредили ли соседний памятник, не забыли ли чего важного после похорон, – принялся бубнить за спиной у Марка сторож. – Прихожу, а некоторые венки от могилы отброшены, и земля так выглядит, словно рылся кто. И неаккуратно так всё сделали… На похоронах такого себе не позволяют. Ну, позвонил Сергею Денисычу, то да се…

– Ни одной мысли в голове, Марк! – прервал монотонный рассказ сторожа грустный голос Денисыча. – Вот у кого на это совести хватило?!

Марк не знал, что сказать. Он стоял смирно, словно сам стал памятником, и молча смотрел на рыхлую рыжую землю. Как и зачем это было сделано, он не мог даже представить. Веледницкий хотел было спросить, не допустил ли вчера кто-нибудь ошибки при установке памятника, но заставил себя промолчать. Денисыч, его друзья и ещё несколько десятков человек явно были в своём уме и понимали, где именно они хоронят Людмилу. На закрытом кладбище памятники от нехватки мест кое-где уже почти наползали друг на друга, поэтому закопать гроб не там или промахнуться с монументом было невозможно. Использование каждого клочка земли здесь нужно было согласовывать через десяток инстанций.

– Прости, что не приехал вчера, – наконец сказал Марк.

Сергей Денисович поднял на него грустные голубые глаза, а затем коротко кивнул. Его лицо слегка разгладилось.

– Это ничего. Хорошо, что ты приехал сейчас. Думаю, именно сейчас ты мне больше всего нужен.

Глава 3. Дорога в Крым

Пять лет назад

Несколько ветряных мельниц возвышались посреди жёлтого поля, словно великаны, исполняющие синхронный танец. Марк не позволял себе слишком долго смотреть по сторонам – он вёл авто. Впрочем, ехать по платной трассе было куда приятнее и проще, чем по обычной федеральной. Путь на юг обещал занять ещё как минимум двенадцать часов.

Марк не любил путешествовать по России, но Яна настояла: на полуострове так красиво! В Крыму, по её словам, было «вообще всё»: море, степи, горы, леса, лавандовые поля.

Веледницкий пытался объяснить ей, что природа уже давно его не вдохновляет. Он любит города, погружение в иные культуры, вкусную еду, впечатления. Палатка и костёр – не для него. Он многое бы сейчас отдал, чтобы поесть в токийском ресторане или пройтись по уютной немецкой улочке, но Яна захотела рвануть в Крым, поэтому они ехали в Крым.

Три дня назад они отпраздновали годовщину отношений. Круглая дата – десять лет. Вместе с последнего звонка.

– Когда у нас следующая заправка? – виновато спросила Яна.

– Яш, – обратился он к ней, используя забавное прозвище, которое казалось ей смешным. – Я ведь предлагал тебе сходить в туалет полчаса назад.

– Я тогда ещё не хотела! – надула губки девушка и достала смартфон. Она собиралась запечатлеть путешествие от начала и до конца.

– Судя по навигатору, следующая – километров через двадцать.

– Блин!

– Брось, мы не доедем, а долетим до неё! Но когда проедем Ростов, с заправками будет сложнее.

Яна набрала за щёки воздуха, а затем с шумом выпустила его сквозь сжатые губы, словно гудящий паровоз. Впрочем, её настроение довольно быстро пришло в норму. Она положила руку на колено Марка и сказала:

– Мне так нравится, как ты выглядишь за рулём.

Она часто делала ему такие комплименты – простые, почти примитивные. Бытовые. Но именно они радовали Марка больше, чем тонны лести и высокопарных фраз. В этот момент он чувствовал, что не ошибся с выбором будущей жены. Чтобы порадовать её в ответ, он слегка приподнял правую руку и бросил взгляд на наручные часы. Её подарок. Уникальная модель, которую Яна нашла в лавке редкостей в Германии. Он понимал, что она замечает такие мелочи, и будет рада видеть, что жених ценит её внимание.

– Я не рассказывала тебе, какая легенда есть про эти часы?

– Нет, – ответил Марк и понял, что любопытство одолевает его.

– Когда я нашла их в антикварной лавке, хозяин сказал, что эти часы носил какой-то оккультист. И они будут служить тому, кто следующим их наденет.

– Должен сказать, они неплохо мне служат! По крайней мере, у них не садится батарейка.

– Я не об этом. По легенде эти часы могут поворачивать время вспять для человека. Например, если ты сделал что-то, о чём жалеешь, и хочешь это «переиграть».

Марк задумался, но улыбка выдавала в нём намерение сострить.

– Знаешь, а я бы перенёсся в тот момент, когда мы впервые с тобой остались наедине. Тогда, на крыльце кафе на выпускном балу.

– И что ты бы сделал? – спросила она, и в её голосе чувствовалось нетерпение.

– Поцеловал бы тебя первым, Яшка.

Вскоре платная трасса кончилась, а вместе с ней и ощущение беззаботного полёта по магистрали. Марк остановился возле одной из АЗС, чтобы Яна смогла подкрепиться и сходить по своим женским делам в уборную. Мимо их автомобиля проехал автопоезд из нескольких фур, которые Марк совсем недавно опередил.

«Эх, Яшка. Если бы не остановки каждый час, мы уже были на подъезде к Крыму», – подумал Веледницкий.

Глава 4. Девушка в чёрном

Марк до последнего отказывался заселяться в дом Денисыча – боялся, что помешает ему в час траура быть наедине со своими мыслями. Он как никто другой знал, что иногда Денисыч просто нуждался в одиночестве. Только в этом состоянии он мог прийти к нужным выводам и восстановить силы. Но дядя отказался отпускать двоюродного племянника и коротко приказал: «Гостевая всё равно пустует уже несколько лет, ты только там бельё сам поменяй».

Небольшая комната с депрессивными зелёными обоями давила стенами на каждого вошедшего. Но Марк уже давно не ощущал ни давления стен, ни давления общества. Он знал, что ему будет удобно везде, где можно встать в полный рост и лечь, протянув ноги. Комфорт перестал интересовать его, как и многие другие вещи, ради которых люди готовы были раскошеливаться. Разве что машина не казалась ему излишеством, ведь она позволяла отгораживаться от посторонних, и при этом не оставаться на одном месте долго.

Когда-то дядя сделал здесь ремонт, чтобы к ним с женой могли приезжать гости. А потом Люда заболела, и несколько лет к ним вообще никто не приезжал. Она была против. Просто не хотела, чтобы друзья и близкие видели, в кого болезнь её превратила. Марк навещал больную тётю только раз с её разрешения – из достаточно стройной и статной женщины она превратилась в сгорбленную и одутловатую, а рыхлый второй подбородок исказил до неузнаваемости её моложавое лицо.

Именно по этой причине почти все зеркала в доме Денисыча ещё тогда перекочевали на чердак, да так и остались пылиться там. Но в гостевой комнате зеркало по-прежнему висело на стене, и Марк подошёл к нему, чтобы повнимательнее рассмотреть себя. Он не так уж часто делал это, за исключением случаев, когда приходило время бриться, чистить зубы или выщипывать брови, чтобы совсем не превращаться в неухоженного мужика.

Про такие чёрные глаза, как у него, принято говорить, что они «прожигают». Но он уже давно не прожигал никого взглядом. Более того, и пошлые подмигивания девушек в общественных местах, и даже весьма интеллигентные попытки с ним флиртовать он уже не воспринимал как комплимент самому себе. По возможности он игнорировал всё это.

Вглядевшись в собственное отражение, Марк внезапно подумал:

«Отцу тоже было тридцать три, когда он погиб».

Смерть всегда рядом. Она прокрадывается в судьбы его близких, не даёт покоя ни им, ни ему. Но сейчас смерть казалась ему более милостивой, чем посмертное бесчестие. Марк вспомнил Людмилу, разорвал зрительный контакт с самим собой и поспешил вниз, где его уже ждал Денисыч со скромным ужином вдовца.

Веледницкий сел за стол и жадно отправил бутерброд с ветчиной в рот, а после потянулся к чашке чая с мёдом. Он не собирался начинать говорить раньше, чем это сделает Денисыч.

– Как такое может быть, Марк? – спросил тот. Гость прожевал кусок ветчины и ответил:

– Я сам такое в первый раз вижу. Ты думал, кто мог это сделать? Кто-то, с кем ты был не в ладах, как вариант?

– Первым делом об этом подумал! Но понимаешь, я не просто так уехал из Москвы и снова увёз сюда Люду. Здесь на пару сотен километров вокруг нет никого, кто на меня точил бы зуб. Даже когда я тут жил, я за односельчан был готов горой стоять. Конечно, было дело – конфликтовали. Но в последние годы, ты сам знаешь, я стараюсь свои грехи искупать, даже бывает людям помогаю, а почему бы и нет? Церкви колокол новый заказал, меня даже на освящение приглашали. Деткам в садик игрушки… Не могу за всех говорить, но местные, вроде, на меня не жаловались. Людка наверняка лучше знала, да разве же она теперь скажет!

Несмотря на то, что в большой тарелке лежало шесть бутербродов, Денисыч, кажется, не собирался есть вовсе.

– Даже не знаю, где сил найти.

– Во сне. Выспись, Денисыч. Завтра с утра будем разбираться, с какой стороны подступиться к делу.

Продолжать думать о покойниках, даже о весьма приятных при жизни, Марк больше не мог. В десятом часу вечера он вышел на улицу, чтобы попытаться найти хоть что-то, на что можно отвлечься. Однако тишина, разрываемая кое-где истеричным лаем собак, не обещала многообразия в развлечениях. Марк вспомнил, где находится центр посёлка, и неспешно побрёл туда в надежде застать хоть один работающий магазин.

К его удивлению, в центре работал не только магазин. Там блестела всеми цветами радуги неоновая вывеска дешёвой разливайки, заманивала тёплым светом панорамных окон недорогая кафешка, а рядом с остановкой гнездилась компания шумной молодёжи на электросамокатах.

Марк пересёк небольшую круглую площадь и зашёл в кафе. Внутри было многолюдно – вечер четверга в посёлке вряд ли мог проходить как-то иначе. За барной стойкой сидело несколько девушек, которые усердно пытались выглядеть стильно в дешёвых и откровенно безвкусных вещах. Одна из них взглянула на Марка через плечо и словно просканировала его на наличие джентльменских качеств и готовность угощать даму коктейлями.

Веледницкий подошёл к стойке и встал рядом с ней, при этом вовсе не собираясь начинать ни с кем, кроме бармена, разговор.

– Что нибудь на ваш вкус для новичка, пожалуйста, – бросил он бармену. Приветливый рыжий паренёк кивнул и тотчас потянулся рукой за бокалом. Музыка, которая вирусилась в соцсетях последние месяцы, заставляла десятки тел дёргаться в однообразных движениях. В помещении пахло спиртным и дымом.

– Вы проездом? – наконец спросила Марка кудрявая курносая девушка. Он даже не сразу понял, что она обращается к нему. Лишь когда девушка попыталась пальцами изобразить идущего в сторону Марка по барной стойке человечка, он отреагировал на неё.

– Извини, милая, но я не ищу компанию на этот вечер, – ответил он, внимательно следя за действиями бармена.

– Но если вдруг ты передумаешь, считай, что ты её уже нашел.

Красавица лучезарно улыбнулась, но этот блеск не отразился в глазах Марка. Он сам удивлялся тому, насколько толстокожим стал в деле общения с девушками. Все их милые слова, жесты, попытки обратить на себя внимание словно не трогали его. Не заставляли чувствовать себя кем-то особенным.

Внезапно двери кафе с грохотом распахнулись. Внутрь вбежал человек, чьё лицо было скрыто плотным чёрным капюшоном. Однако Марк сразу заметил, насколько у него миниатюрная, почти изящная фигура. Внезапный визитёр оказался девушкой, которая пропустила одну прядь, когда собирала светлые волосы в хвост. Она подбежала к барной стойке и едва не задела локтем Марка.

– Как всегда, – буркнула она и громко задышала, словно ей пришлось пару километров бежать сюда ради этого момента. Что-то тревожное было в её появлении, как в ней самой.

Реакция бармена на позднюю гостью тоже удивила Марка. Парнишка никак не поприветствовал её, лишь бросился скорее исполнять заказ, плохо скрывая тряску своих худых рук. Вскоре он поставил перед ней… стакан молока.

Когда девушка в чёрном получила свой напиток, она громко выдохнула и залпом осушила стакан. В любом другом сельском кафе над таким поведением начали бы подшучивать, но не здесь. Марк заметил, что в зале стало чуть тише с появлением незнакомки. Те, кто находился ближе всего к ней, постарались пересесть и лишний раз не смотреть в её сторону. Громкий гогот нескольких компаний утих, и даже музыка почтительно сбавила громкость.

Незнакомка сделала глубокий вдох и с грохотом поставила стакан на стойку, снова задев локтем Марка.

– А у вас достаточно широкие личные границы, – сказал он очень громко, так, что это услышали и другие посетители кафе. Если до этого момента внутри ещё раздавались какие-то звуки, то теперь замолчали вообще все. Даже бармен испуганно смотрел на Марка, словно тот только что признался, что он засланец с Юпитера.

Девушка в капюшоне медленно повернула на него голову и тихо произнесла:

– Они будут ещё шире, если возникнет необходимость.

В полной тишине она спрыгнула с барного стула, а затем медленно поплелась к выходу. Лишь после того, как за девушкой закрылась дверь, кафе снова ожило.

– Слава Богу, спокойная! – сказал кто-то за угловым столиком.

Глава 5. Красная стена

– Кто ты такой, чтобы я тебя слушал?

Плюгавый работник заправки с трёхдневной щетиной недовольно пялился на Марка из своего окошка. На этого борзого товарища не подействовали ни дорогая машина, которая стояла около одной из колонок, ни упоминание имени Денисыча. Конечно, Марк сказал, что записи с камер нужны ему, чтобы найти потерянный здесь день назад дядин бумажник с документами.

История с гробом не должна была выйти дальше стен кладбища, поэтому Марк придумал легенду. Однако позже он понял, что слишком переоценил окружающих людей и поверил в их порядочность. Плюгавый наверняка уже приценился к якобы потерянному бумажнику и запланировал, как в перерывах между клиентами пойдёт прочесывать территорию заправки.

– Приятель, я только взгляну. Тебе не обязательно пускать меня в свой офис. Просто сбрось мне видео, – говорил Марк, пытаясь балансировать между дружелюбием и откровенным панибратством.

– Слушай, эти камеры не я устанавливал, а начальник. Ему если надо, то он смотрит, а мне до этого нет дела. Если хочешь, обратись напрямую к нему. Я же не лезу в твой регистратор, в конце концов!

– Очень зря, потому что там хорошо видны твои перекуры в границах неположенной для этого зоны.

Марк поцокал языком, как строгий родитель. Взгляд, которым бедолага одарил его, сложно передать словами. В нём смешались злость, растерянность и осознание собственной глупости.

– Ты же прекрасно знаешь, что там слепое пятно для камер, да?

Мужик за окошком сглотнул и нервно кивнул.

– Зато, – сказал он, помявшись, – площадку видно хорошо. Ладно, когда кошелёк потеряли?

– Вчера или позавчера, – отверг попытку сузить временные рамки Марк. Ему нужна была запись за двое суток и никак иначе!

Получив флешку, он отъехал от заправки на пару сотен метров и припарковался рядом с придорожной шашлычной. Разумеется, друзья Денисыча моментально мобилизовались и ещё вчера без лишнего шума опросили всех, кого нужно было опросить, в том числе кладбищенского сторожа. Но доверять было недостаточно, пришло время проверить. Вставив флеш-карту в разъём под небольшим монитором, он увидел искомый файл и нажал на воспроизведение. На пятикратно ускоренном видео машины и автобусы так быстро мельтешили на кадрах, что от этой монотонности внимание постепенно притуплялось. Но вот камера ухватила момент, когда перед кладбищенскими воротами, которые едва-едва попадали в поле зрения, собралось несколько чёрных микроавтобусов. Траурная процессия. Похороны тёти.

Люди пробыли на кладбище около часа, но перемотка сократила этот срок до десятка секунд. Веледницкий дождался, пока процессия удалится, и снизил скорость перемотки. Он не выпускал из вида квадратик кладбищенских ворот, а заодно и маленькую прямоугольную калитку, через которую было положено ходить живым, когда они не сопровождали покойного. Пару раз на площадке появлялась чья-то худощавая фигура, но она выходила с территории кладбища и снова возвращалась туда – это был сменщик пугливого смотрителя.

Примерно через минуту, когда уже смеркалось, Марк увидел на кадрах пересменок сторожей. Картинка стала намного темнее, и пришлось совсем отказаться от ускорения, чтобы ничего не упустить на записи. Закрыв экран руками от света, Марк буравил дисплей взглядом в течение нескольких следующих минут. Но ночь на кадрах вскоре сменилась рассветом, а площадка перед кладбищем пустовала. Когда запись подходила к концу, Марк увидел на дисплее группу людей, которая вошла на кладбище, а после этого свою собственную машину, вставшую рядом с воротами. Круг замкнулся.

Получается, что у главного входа расхитители могил не светились. Марк думал об этом и раньше, но убедиться нужно было наверняка. Он понял, что ему предстоит пройти по периметру всего старинного некрополя и изучить каждый сантиметр неприступной на первый взгляд кирпичной стены. Где-то наверняка должны быть дополнительные входы – раньше, когда посёлок был намного больше и его окраины ещё не покинули люди, на кладбище можно было зайти сразу с нескольких сторон. После того, как оно получило охранный статус, дополнительные входы заложили кирпичом. Но этот красный прямоугольник должен иметь разрывы! Где-нибудь в самом тёмном углу, в кустистой местности, будет хоть один лаз. Вопрос лишь в том, где именно.

Во второй половине дня Марк отправился на местный блошиный рынок, чтобы отыскать резиновые сапоги и изучить периметр кладбища. Он знал, что друзья Денисыча уже нашли «кого следует» в нужном департаменте и запросили информацию обо всех процедурах на кладбище. Но на месте всегда можно увидеть больше, чем в чиновничьем кабинете.

Сначала он хотел запросить нужное обмундирование у Денисыча, но тот лишь развёл руками – если бы рыбачил, тогда пожалуйста, а так – извини, не располагаю. Сапоги нужны были Веледницкому, чтобы обходить участки, которые всегда затапливало по весне. С учетом обильных майских ливней ему и вовсе мог понадобиться забродный костюм, но он верил в лучшее. Марк решил пойти по часовой стрелке, поэтому свернул налево у главных ворот. Масштаб некрополя оказался для незнакомого с ним человека неожиданностью, и Марк осознал, что полный круг (вернее, прямоугольник) пройдёт уже тогда, когда солнце завалится за горизонт.

После двух поворотов он оказался с противоположной стороны от входа. Стена здесь выглядела старой, кое-где покосилась, но не обрушилась. Правда, в одном месте она дала достаточно широкую трещину, точные габариты которой Марк не смог разглядеть. Он был вынужден сигануть за куст, когда увидел двух мужчин, которые шли к стене кладбища из леса.

Незнакомцы были одеты буднично – в тёмные штаны и рубахи навыпуск. Один из них, тот, что шёл последним, всё время озирался, а лидер тандема не тратил время зря и наращивал темп шага. Переведя мобильник в беззвучный режим, Марк решил понаблюдать за ними.

Один из мужчин протиснулся через щель в стене, а второй прислонился к кирпичной кладке, будто встал «на стрёме». Минут через десять он, очевидно, услышал какой-то сигнал и тоже рванул в проход. Веледницкий выждал примерно минуту и осмелился подойти чуть ближе, пока была возможность. Он аккуратно двигался ползком в высокой траве, стараясь не упускать ни одного звука со стороны стены. Когда до щели оставалось метров двадцать, Марк слегка приподнялся и прислушался. Тишина.

Он подполз к стене вплотную. Щель была слишком маленькой для того, чтобы через неё можно было вынести гроб. Даже человек, имеющий немного лишнего веса, с трудом мог бы пролезть через неё. Марк протиснулся между осколками кирпичей и окинул кладбище взглядом. Мужчин нигде не было видно. Судя по датам, которые едва можно было разобрать на памятниках, здесь хоронили в период с конца семидесятых до начала восьмидесятых. Часть надгробий имели печальный вид, но кое-где виднелись результаты стараний потомков: аккуратные цветники, свежая краска, новые фотографии взамен выцветших.

Рассматривая портрет пожилой женщины, умершей первого января, Марк услышал голоса за спиной. Мужчины двигались к выходу, что-то неся в руках. Какой-то массивный предмет мешал им двигаться беспрепятственно, и первому в связке приходилось координировать движения второго – более неуклюжего, чем он сам.

Затаившись за мраморным широким памятником, Марк рассмотрел странных людей получше. Но когда он увидел, что именно они несут к дыре в стене, разочарование захлестнуло его. Незнакомцы тащили по узкому проходу секцию ограды.

Плохой результат – тоже результат, успокоил Марк самого себя. Через несколько минут он покинул своё убежище и вышел с территории. Задачу нужно было закрыть сегодня, растягивать поиски выхода с некрополя он не мог.

Чем ближе подходил Веледницкий к тем частям стены, что скрывали за собой самые старые захоронения, тем сильнее давала о себе знать тревога. Теперь далеко не везде можно было двигаться в непосредственной близости от стены: на пути Марку встречались более густые заросли, закрученные в спираль деревья, огромные лужи и даже небольшие озёра из грязи. К счастью, сапоги-забродники всё-таки не пригодились.

Пройдя периметр процентов на 70, Веледницкий действительно нашёл один дополнительный вход. Но тот был наглухо заложен кирпичом, и, судя по всему, достаточно давно. Рядом с этим местом не было ничего, даже близко напоминающего тропинку. Других находок на пути не было.

Всё это означало только одно: гроб всё ещё там, на кладбище. Не могли же его вынести через ту косую щель! Значит, где-то прикопали, а то и вовсе поместили в один из редких склепов.

Бросив взгляд на смартфон, Марк заметил, что ему звонят. Денисыч наверняка выждал уже шесть или семь гудков, и точно должен был нервничать.

– Да?

– Марк, как быстро ты сможешь приехать ко мне? – взволнованно спросил дядя.

Веледницкий призадумался. Паузы хватило бы ещё на пару гудков. Он попытался вспомнить, как далеко от него находится дом Денисыча.

– Минут десять.

– Жду тебя. Тут… знаешь… короче, гони!

И он погнал. Когда Денисыч просил о чём-то, медлить было нельзя.

Глава 6. Авария

Пять лет назад

Если в начале путешествия Марк был уверен, что оно пройдёт нон-стоп, то после очередного перекуса на заправке его мнение изменилось. Если бы он ехал один, то наверняка и вовсе не выходил бы из машины кроме как по нужде. Но с ним была Яна. Во многом именно поэтому он дал себе слово, что будет следить за своим самочувствием. И первый же сигнал тела, свидетельствующий о необходимости поспать, он воспримет максимально серьёзно.

– Яш, ты не против, если мы сделаем где-нибудь небольшой привал?

– Конечно, нет. Ты хочешь спать? Давай я пока забронирую нам номер в каком-нибудь мотеле по ходу движения!

И ещё до того, как он успел ей ответить, Яна схватила смартфон и полезла на популярный сайт бронирования жилья. Она и вовсе могла не делать ему комплиментов. Само её отношение было лучшим способом проявить любовь. Пока Яна тщательно сравнивала несколько вариантов ночлега, Марк вскоре догнал автопоезд из большегрузов. Пять здоровенных фур везли что-то на юг родины – то ли консервы, то ли алкоголь. Ни то, ни другое Марк не любил.

– Смотри, что нашла! – проворковала рядом с ним Яна. – Номер в мотеле «Кубаночка». Две тысячи за ночь, в номере есть…

Что именно было в номере, Яна рассказать не успела. Она лишь услышала оглушительный хлопок, а сразу после него – громкий голос Марка.

– Осторожно!

У последнего из грузовиков лопнуло колесо, и в ту же секунду огромный автомобиль резко повело влево, а мутное облако заволокло пространство перед капотом машины Марка на несколько мгновений. Уши закладывало от ужасающего лязга и грохота, автомобильные гудки дополняли эту какофонию со всех сторон. Затем мир – выжженный июльским солнцем, оранжево-фиолетовый в час заката – дважды перевернулся снаружи.

Глава 7. Алина

Марк застал Денисыча бродящим у ворот в ожидании. На первый взгляд возле дома ничего не изменилось, но мужчина практически не отлипал от белого кирпичного столбика, на котором стояли ворота.

– Смотри! – позвал он племянника.

Марк подошёл к столбу, но не увидел ничего, кроме потертых кирпичей. На них не было даже похабных надписей, которые любят оставлять уличные хулиганы, когда чувствуют свою безнаказанность. Тогда дядя достал карманный фонарик и посветил в щель между двумя кирпичами. Там, маскируясь под тёмный слой цемента, лежала связка каких-то трав. Марку показалось, что это полынь.

– Это пытались оставить здесь незаметно, но у меня тут смонтированы лампы с датчиками движения. Они вспыхнули, я высунулся в окно и увидел, что кто-то трётся около ворот, словно пытается кирпич вытянуть из столба! Вышел, всё руками обшарил, нашёл вот это.

– Рассмотрел, кто это был?

– Вроде, парень. В тёмной одежде. Молодой. По крайней мере, бегает он быстро. Как думаешь, зачем они это делают? Запугать меня хотят?

– Запугивают обычно так, чтобы было заметно. Иначе к чему вообще такое затевать? А здесь… если бы не свет с датчиками движения, ты мог вообще не увидеть этот свёрток. Либо…

– Либо? – выжидающе повторил Денисыч.

– Некто точно знал, что ты это увидишь. А формат перфоманса выбран так, чтобы он как раз не выглядел, как демонстрация внимания.

Веледницкий попросил Денисыча посветить фонариком на пучок. Перетянутая по спирали хлопковой ниткой полынь была сухой, а если выразиться точнее, засушенной. Хозяин дома хотел было сжечь её, но Марк усомнился, что стоит. В конце концов, трагедия – не повод скатываться в мракобесие.

Спустя сутки после исчезновения гроба конкретики о мотивах и исполнителях не было никакой. Орлы Денисыча – те, кого он считал своими товарищами и на кого мог положиться – не наводя шума шерстили по округе и разными методами искали хоть какую-то зацепку. Пусто.

Марк заставил Денисыча вспомнить все минувшие конфликты – от глобальных до совсем пустяковых. Но тот лишь разводил руками, дескать, «я чист, я уже давно завязал с криминалом!»

Можно ли было на самом деле с этим завязать, Марк не знал – возможно, будь жив его отец, Веледницкий понимал бы чуть больше в том, как устроен этот безжалостный мир, в котором нет никаких гарантий на завтрашний день.

Сама кража тела не подразумевалась как нечто, что будет сохранено в тайне от Сергея. Те, кто это сделал (а Марк был уверен, что одному человеку это было не под силу), рассчитывали на то, что Денисыч узнает об этом как можно быстрее. Если бы пучок травы стал способом заявить о себе, то в этом не было никакого смысла. Они УЖЕ заявили о себе.

– Слушай, – сказал Марк, и приготовился ошарашить Денисыча. – Нет у вас ни одного дополнительного выхода с кладбища. Только щель, через которую двое забулдыг сегодня едва вытащили ограду с могилы.

– А я догадывался, – тихо ответил Денисыч. – Но боялся услышать это. Даже не знаю, облегчит нам это задачу или нет.

– Пока это только оставляет нас без ответов. Мы вроде бы и знаем, где искать, а с другой стороны – нет. Нам нужно выйти на этих людей. На тех, кто всё это придумал. Иначе нам придётся вывезти с кладбища несколько тонн гранита.

– А департамент покажет нам фиг с маслом в ответ на эту идею, – заключил дядя.

Последние двадцать четыре часа оказались перенасыщены событиями для Марка. Он давно отвык от такого режима, поэтому нуждался в небольшой передышке. Ранним утром он отправился на прогулку по окрестностям, но на этот раз – на автомобиле. Под негромкую музыку в салоне он колесил по окрестностям и думал, что делать дальше. Если бы он решил посетить все пункты приёма лома, то смог бы без труда вычислить мародёров, но смогут ли они подсказать что-то ценное?

Марк опомнился. Он дал себе слово, что не будет ничего выслеживать и напрягать глаза, а просто расслабится, осмотрит местность, сделает пару фото для соцсетей, которые вёл с большой неохотой.

Но Веледницкий так и не смог абстрагироваться от происходящего: выискивал одиноко шатающихся людей на улице, присматривался к подозрительным домам и даже дважды проехал мимо кладбища. Поняв, что такой вид досуга ему ничем не поможет, Марк снова отправился в захудалое кафе сразу, как только оно распахнуло двери. Пора было оценить местное меню.

Как оказалось, сносно кормят не только в мишленовских ресторанах, но и в недорогих забегаловках. Марк никогда не понимал, как еду из общепита можно называть домашней, но на этот раз он всё-таки готов был назвать блюдо именно таким. Картофельное пюре с паровыми котлетками и порубленным на кружочки огурчиком напомнили ему сытный стол у бабушки. Оказалось, что к горячему шла в качестве комплимента фирменная настойка, но Марк отказался от неё – слишком уж не хотелось возвращаться домой пешком.

Официанткой на этот раз была полная женщина лет сорока в красной косынке и с крючковатым крупным носом. В её компании Марку было даже уютнее, чем когда изящные куклы обслуживали его за столиком в московских кафе. Единственный минус душевных женщин в теле – неудержимое желание посплетничать.

– А я вас раньше тут не видела. Вы из Москвы?

Марк не успел прожевать кусок котлеты, поэтому неловко кивнул. Он надеялся, что факт приёма пищи заставит официантку придержать свои вопросы, но она продолжала:

– Удивительно! Знаете, местные всё жалуются, что у посёлка репутация нехорошая. А на самом деле мы только этим и живём! К нам каждый месяц в последнее время приезжают то уфологи, то ещё какие-нибудь… эээ… эксперты. Вы не из этих?

– Уфологи? – вскинул бровь Марк.

– Да! И даже блогеры!

Она произнесла это так, будто быть блогером означало быть президентом.

– И что им у вас понадобилось?

– Ой, вы знаете, тут из-за кладбища столько легенд водится, что можно книгу писать. Свято место пусто не бывает! Вот только наше не свято ни разу.

– А в чём дело? – Марк откинулся на спинку откровенно неудобного стула и сделал вид, что очень заинтересован. Словно предвкушая интересную беседу, он насадил колечко огурца на вилку и закинул его в рот, а потом продолжил: – Вроде вполне интересное кладбище. Немного готическое.

– Понимаете, в мире всяких людей полно. И есть те, кто верит в разную эту, как её… паранормальщину!

– А вы не верите?

Официантка перекрестилась и сцепила руки в замок. Казалось, что она собирается что-то сказать, но не уверена, что стоит.

– В посёлке есть люди, которых я откровенно боюсь. Например, есть одна девушка, которая приносит нам несчастья. Чем больше страшных вещей происходит в посёлке, тем чаще она попадается нам на глаза. Она подкладывает нам веники из каких-то трав под окна, представляете? Наверное хочет сжить нас со свету.

Марк не ожидал, что одна из загадок решится так быстро и без лишних трудов. Рассказ официантки в целом показался ему интересным и мог навести на дальнейшие размышления. Вместе с этим он чувствовал, что в своём повествовании женщина будто ходит по тонкому льду и вот-вот нащупает ту грань, за которую она пока не готова перейти.

– Значит, вы её подозреваете? – аккуратно спросил он.

– Не знаю. Не уверена! – отмахнулась официантка, словно чего-то испугалась. – Если бы я знала больше, я бы вам рассказала. А что я могу знать? Я знаю только, сколько поваров у меня сегодня работает, да что в меню. Как вам котлетки?

Вскоре она оставила его в покое, и Марк смог в спокойной обстановке закончить трапезу. Правда, ему показалось, что для полного поднятия настроения на столе не хватает кофе с лёгким десертом. Из сладкого в кафе были только неприглядные «картошки» и торт «Наполеон». Второе нравилось ему куда больше.

– О, а я думала, ты только тусоваться сюда приходишь! – раздался над ухом молодой энергичный голос. Марк поднял голову и увидел ту самую девушку, что пыталась заигрывать с ним во время первого визита сюда. Сейчас она была без косметики, а вместо платья с пайетками на ней весьма неплохо сидел джинсовый сарафан. Веледницкий отметил, что такой она нравится ему гораздо больше.

– Эта, как ты её называешь, тусовка была скорее случайностью, чем запланированной акцией, – сказал Марк и незаметно засунул крупную купюру в папку для счёта. Пусть официантка, чего имени он до сих пор не знал, вспоминает его добрым словом.

Кудрявой девушке на вид было не больше двадцати пяти. Марку она казалась совсем юной, хотя он понимал, что разница в возрасте между ними не столь велика.

– Ты знаешь, а для меня тоже. Если бы в этой дыре можно было проводить время как-нибудь иначе, я бы сюда не ходила.

В момент, когда они впервые встретились, Марк точно не подумал бы, что она пересилила себя, переступая порог кафе. Но всё-таки он поверил ей – сам не зная, почему. Она казалась ему достаточно милой, чтобы Веледницкий постарался вспомнить, каково это – флиртовать.

– Что, вообще нет вариантов, как провести вечер?

– Ну, – она облокотилась на барную стойку и кокетливо накрутила локон на указательный палец. – Когда у тебя нет машины, то да. Нам с девчонками приходится просто ходить по окрестностям или раз в неделю выезжать в город. Там можно погулять по парку или посмотреть кино, а тут – только кафе да рыгаловка напротив.

Марк улыбнулся и достал из кармана ключи. Сам он смотрел фильмы на большом экране лет пять назад и уже забыл вкус поп-корна.

– Вообще, если ты здесь надолго и планируешь ещё раз сюда прийти, то обязательно закажи салат «Пётр Степанович на даче». Знаю, это идиотское название, но он реально вкусный. По крайней мере, мне нравится. Кстати, меня Алина зовут.

– Марк.

Первое впечатление об Алине, как об обычной деревенской тусовщице, которая отчаянно цепляет в клубе парней, развалилось. Конечно, она вряд ли могла сойти за эрудита, но и не лезла за словом в карман. Она всегда находила, что ответить Марку, и не давала беседе угаснуть. Марк и Алина сгоняли в город на сопливую комедию, а потом просто катались по окрестностям, болтали и дегустировали кофе на разных заправках. Веледницкий даже не заметил, как они оказались недалеко от входа на злосчастное кладбище. Алина попросила его купить ей минералку в маленьком жёлтом магазинчике, ну а он прихватил на кассе ещё и шоколадный батончик. Не был уверен, что она любит именно с карамелью и орешками, но решил рискнуть. Алина оценила.

– Это самое романтическое место, в котором меня угощали сладостями, – пробормотала она и откусила почти половину от батончика.

Марку было комфортно рядом с ней. Он не думал о том, как ему нужно вести себя, чтобы у девушки не сложилось негативное впечатление о нём. Он чувствовал, что она не напряжена, поэтому не напрягался сам. Ему сложно было описать то состояние, в которое его погрузила Алина, но оно явно нравилось Веледницкому и он не хотел из него выходить. Слушая голодное чавканье Алины и хруст орешков у неё во рту, он вдруг снова направил взгляд на красную стену через дорогу.

– Официантка сегодня пыталась напугать меня тем, что на это кладбище ходят разного рода экстрасенсы и колдуны. Ты не в курсе, зачем?

– Ну, я, конечно, в этом не эксперт, но кое-что знаю, – проговорила девушка тоном человека, который готов внести ясность в обсуждаемый вопрос. – Понимаешь, на кладбище можно проводить много разных ритуалов, как хороших, так и плохих. Можно порчу навести, а можно, например, здоровья попросить или людей помирить.

– А ты в этом неплохо разбираешься, не недооценивай себя.

– Я? – вдруг повысила тон Алина, но в её голосе промелькнула не злоба, а скорее удивление. – Нет, брось. Я наслышана, но сама в это всё не верю. Просто знаю, как делают другие.