Я не боюсь смерти бесплатное чтение

15 ИЮЛЯ.

Раньше я задавалась вопросом, какая мысль посещает человека, когда он узнаёт, что скоро умрёт? В моём понимании человек должен пройти все стадии принятия горя:

Отрицание. Ведь это очень тяжело – поверить, что все происходит именно с тобой. Скорее всего врач просто перепутал анализы и сейчас озвучивает тебе чужой диагноз.

Гнев. Может быть кто-то решил сыграть с тобой злую шутку? Так вот, юмор у этого человека так себе.

Торг. Хорошо. Может это действительно правда и все, что тебе только что стало известно имеет место быть. Но ведь это не значит, что все должно закончиться именно так.

Депрессия. Здесь нечего обсуждать – человек просто замыкается в себе, не зная, как продолжать существовать.

Принятие. Ведь рано или поздно это всё равно произойдет, разве не так?

Когда врач сказала мне, что моя жизнь продлится не больше двух месяцев – я почувствовала облегчение. Странно, правда? Тебе говорят, что совсем скоро болезнь полностью убьет тебя, а ты вдыхаешь полной грудью и думаешь «наконец-то все закончится».

– Анна, я понимаю, что такие новости всегда тяжело принять, – сказала Эл, мой врач. – У нас есть прекрасный психолог, который сможет помочь тебе…

– Помочь мне не сдохнуть? – Спросила я, вставая со своего кресла, с едкой улыбкой. – Или ты хочешь, чтобы последние 60 дней я потратила на то, чтобы ходила к человеку, который поможет мне разобраться в себе? Думаю, что уже слишком поздно копаться в моей голове, предоставим это червям.

Я задела ее чувства своими словами. Эл была не просто моим врачом, она была моим другом. Совсем недавно, когда мы сидели в баре, я поведала ей, что в последнее время начинаю быстро уставать и совсем пропал аппетит. Так я оказалась в этом кресле.

Так я узнала, что скоро умру.

– Эл, все хорошо. Мне не нужно, чтобы кто-то помогал мне разобраться в себе. Все мы однажды умрем, просто я видимо чуть раньше. – Я взяла свою сумку с вешалки, посмотрела в глаза подруги, и направилась к выходу. – Увидимся позже, не парься.

Она не ответила.

Какие мысли должны посещать человека, который столкнулся с такими новостями? Наверное, я должна позвонить семье, чтобы собраться за ужином и рассказать о своей болезни. После этого мы все обнимемся и будем плакать из-за несправедливости этого мира. Мама обязательно скажет, что нам нужен лучший врач, который сможет помочь, а отец молча откроет бутылку виски.

Нет, участвовать в подобном шоу, желания у меня нет. Возможно, в этом и есть моя проблема – у меня больше нет желания ни к чему.

Я оглянулась вокруг. Оказывается, что мои мысли завели меня в центральный парк. Сегодня было не то настроение, чтобы гулять и наслаждаться прекрасной летней погодой, поэтому я развернулась и пошла прочь.

– Хорошо, что не успела завести собаку, – вырвалось из моих уст.

В следующий момент раздался какой-то громкий звук и меня кто-то толкнул.

– Ты чего бесстрашная? Или умереть захотела? – Меня крепко держал какой-то парень. Я улыбнулась от того, как нелепо звучат его слова, учитываю всю ситуацию. – Тебя чуть машина не сбила, а ты улыбаешься.

– Я не боюсь смерти, прости. – Я аккуратно освободилась от его хватки. Оглядела своего «спасителя». Высокий молодой парень, с аккуратной щетиной. На нем были очки, непонятно защищали ли они его от солнца или нужны были для зрения, но выглядел он в них очень привлекательно. – Спасибо.

По всем законам романтического жанра он должен был пригласить меня выпить кофе, а я должна была «утонуть» в его глазах. Мы бы полюбили друг друга, но потом он узнает о моей болезни и его мир перевернется. Позже он будет стоять на моих похоронах и даст обещание, что никогда не сможет меня забыть.

От этих мыслей меня практически затошнило.

Больше я никогда в жизни не видела этого парня.

Кто знает, как бы все сложилось, если бы у меня была возможность прожить дольше, чем 60 дней.

18 ИЮЛЯ.

– Тебе нужно сказать семье.

Мы сидели с Эл в баре. С момента, как я узнала о своей болезни, прошло 3 дня. В моей жизни ничего не поменялось.

– Зачем?

– То как ты поступаешь – эгоистично, Анна.

– Ты думаешь, что это эгоизм? – Спросила я, сделав глоток пива. – Я умру в любом случае, но только при таком раскладе, как сейчас – моя мать не будет рыдать мне в трубку каждый день и смотреть на меня, будто я уже умерла. Мой отец будет продолжать радоваться каждому дню, а не думать о том, какой гроб купить для его дочери. А у сестры не появится мысль, что теперь ей необходимо жить за нас обеих. Если это и эгоизм, то я предпочитаю его, чем разбить сердце своей семье.

– Ты не думаешь, что они захотят попрощаться с тобой?

– Попрощаются у крышки гроба, не волнуйся. И да, я приеду к ним на выходные. Поверь мне, лучше они запомнят нашу последнюю встречу, как тихий семейный вечер, который будет полон улыбок.

– А что если…

– А ничего, – перебила я Эл. – Я хочу танцевать. Нет сил моих, чтобы еще об этом говорить.

– Тебе нужно быть менее активной, Анна.

– Да мне уже ничего не нужно.

Я сделала очередной глоток пива и встала из-за стола.

Наедине с музыкой ты всегда чувствуешь себя живым. Каждую песню, каждое слово – ты пропускаешь через себя. Мы кричим песни – когда счастливы, когда пьяны, когда нам больно или же весело. Музыка единственный друг, который сопровождает нас с самого раннего детства и до самой смерти.

В этот момент я была счастлива.

Я поймала взглядом – взгляд Эл. Она улыбалась. Я тоже.

К сожалению, сразу после этого кто-то выключил свет. Всё, что я видела – чёрный экран.

Я отключилась.

***

– Эта дрянь внутри, она… – я не могла открыть глаза, но я слышала голос. – Она прогрессирует настолько быстро, что завтра может заполнить собой весь её организм.

– И что делать?

– Не знаю, что делать нам, но на её месте я бы радовался каждой минуте, пока она еще жива. – Послышались шаги. – Кстати, она почти очнулась.

Именно тогда я поняла, что мой срок сократили. У меня не было двух месяцев. Возможно, что у меня не было даже двух дней.

Как оказалось, Эл привезла меня в больницу. Я отключилась прямо во время танца и шлепки по щекам мне не помогали. Врачи провели пару тестов, и пришли к выводу, что меня нельзя выпускать из больницы. Моё состояние резко ухудшалось.

Я, конечно же, не была согласна на такие условия. Пришлось подписать пару бумаг, чтобы снять всю ответственность с врачей, но зато меня отпустили домой.

Я вышла из здания больницы.

Посмотрела вокруг.

Мне кажется только в этот момент я, наконец, поняла, что происходит. Нет, мне не стало страшно. Мне даже не захотелось плакать. Но я осознала, что вот жила-была девочка Анна. Она пережила так много всего, научилась быть сильной и не зависеть от кого-либо в этой жизни. И теперь вот-вот девочки Анны больше не будет. А ведь ей нет даже 30 лет. И уже никогда не будет…

– Вот черт, – я снова так сильно ушла в раздумья, что не заметила, как вступила в собачье испражнение.

– Не твой день, да? – Напротив меня стоял рыжий паренек и протягивал мне салфетки. – На, вытри.

– Не моя неделя, – улыбнулась я в ответ и приняла его помощь.

– Если ты вышла отсюда, – он кивнул в сторону больницы, – то мне жаль.

– Может я делала прививку от гриппа.

– К сожалению, в данном месте прививок не делают. Здесь держат умирающих.

– Ты слишком много знаешь об этом месте – уже умирал?

– А ты очень позитивная. Особенно для человека, у которого к ботинку прилипло говно.

Я подняла на него взгляд. Он улыбался. Мне тоже стало смешно.

– Я собиралась выпить чашечку кофе, составишь мне компанию? – Не знаю, почему я решила пригласить абсолютно незнакомого мне человека. Но есть прекрасная фраза, которая гласит, что живем мы всего один раз. Так почему бы и нет, тем более когда твой один раз подходит к концу.

– Только если ты очень хорошо вытрешь свою обувь.

Его звали Эрик, он был немного старше меня и оказался очень интересным собеседником. Мы говорили обо всем подряд. Он поведал мне о своей поездке в Россию, а я о том, как тщетно пыталась научиться кататься на велосипеде в прошлом году. Время летело так быстро, что хотелось остановить его хотя бы на мгновенье. Он не спрашивал меня про больницу и причины, по которым я там оказалась, за что я была ему очень благодарна.

– Я бы хотел встретиться с тобой еще, – сказал он, когда провожал меня до квартиры.– Если честно, смотря на тебя, у меня возникает желание выпить с тобой и пригласить танцевать вальс. – Он замялся на несколько секунд. – Надеюсь, что я не перегнул палку.

– Все хорошо, я даже не против этого.

– Как насчет выходных?

Сегодня был вторник. «Я не уверена, что еще буду жива» – хотела сказать я.

– Я не уверена, что смогу, – сказала я.

Он все понял. Я будто почувствовала это.

– Значит, я зайду за тобой завтра. Дождись меня, пожалуйста.

– Постараюсь.

Остаток пути мы провели в тишине. Каждый был в своих мыслях.

19 ИЮЛЯ.

Утро я встретила с прекрасным настроением и самочувствием. Я зачеркнула очередной день на своем настенном календаре и выпила чашку кофе. Позвонила родителям, чтобы предупредить, что приеду к ним на выходные. Все-таки, если у меня получится – стоит подарить им счастливый вечер в кругу семьи, мы не так часто видимся.

– Анна-аааа, – раздался крик с улицы.

Я выглянула в окно. Там стоял Эрик. С двумя велосипедами.

– Я не знал, в какой квартире ты живешь, да и номерами мы не обменялись. Поэтому пришлось кричать, извини. – Он улыбался. Мне кажется, он улыбался всегда. И всегда носил черное. – Спускайся, как будешь готова. Я жду тебя.

Я не стала терять время, собрала волосы в тугой хвост, натянула лосины и, кинув рюкзак на плечо, выбежала на улицу.

– Серьезно, велосипед? – Спросила я, спускаясь с крыльца дома. – Я же рассказывала тебе, что этот зверь не для меня. В последний раз я разбила все колени.

– Именно поэтому я прихватил для тебя защиту, – Эрик помахал шлемом и наколенниками.

– Может быть, мы просто прогуляемся по парку?

– Что я слышу, неужели ты боишься?

– Я ничего не боюсь.

– Тогда бери снаряжение и садись на этого зверя. К 25 годам пора уже научиться кататься на велосипеде.

Я послушалась.

Не могу сказать, что у него получилось научить меня кататься, но в этот раз хотя бы обошлось без травм. После мы остановились в парке, где Эрик организовал пикник. Он принес с собой даже плед, чтобы все выглядело культурно.

– Расскажи мне, чего ты еще не умеешь или хотела бы попробовать. – Сказал он.

– Хочешь, чтобы я попробовала все, прежде чем умру?

Я впервые сказала это вслух при нем. Мне было не по себе.

– Нет, – с его лица исчезла улыбка, а голос стал серьезным. – Я хочу, чтобы ты почувствовала себя живой.

– Думаешь, сейчас я этого не ощущаю?

– Думаю, что сейчас да. Но не вчера, когда мы встретились.

– Зачем тебе это? Мы знакомы меньше суток.

– У каждого свои причины, Анна.

– Поделишься своими?

– Не сейчас.

– Почему я должна делиться с тобой чем-то, если ты при этом недоговариваешь?

– Всему свое время, поверь.

– Если ты думаешь, что мне необходима помощь или поддержка, то ты очень сильно ошибаешься. Мне нравится проводить с тобой время и, спасибо тебе за этот прекрасный день – но не стоит строить из себя спасителя и помогать мне разглядеть прекрасное в этой жизни.

– Кто же тебя так обидел, что ты настолько сильно стараешься оградиться от людей, – почти шепотом ответил он.

– Меня невозможно обидеть.

Как и вчера, обратный путь мы провели в тишине. Да, я неправа. Возможно, мне и нужна эта помощь, которую он готов мне дать. Но я привыкла справляться со всем самостоятельно. И я не дам себе поблажек даже под конец.

21 ИЮЛЯ.

Может врачи и думали, что мое время максимально на исходе, тем не менее, неделя почти подошла к концу, и я отправила к родителям. Эрик больше не появлялся, хотя мы и обменялись номерами. Я тоже не стала ему звонить.

От Денвера, где я живу сейчас, до Каспера, где выросла я и проживала моя семья расстояние 360 километров. Дорога занимала около 4 часов.

С семьей мы виделись редко. По большей части из-за того, что я не любила возвращаться в родной город. С каждым километром, который приближал меня к Касперу, мое сердце билось чаще, а руки начинали потеть.

Каждый раз, когда я возвращаюсь в это место, меня не отпускает внезапное чувство тревоги. А еще воспоминания. Они везде, черт возьми.

Если вы когда то сбегали подальше от дома, чтобы начать новую жизнь – вы поймете. Очень тяжело возвращаться. Даже, если ты возвращаешься всего на один день.

Даже, вдыхая воздух этих улиц, я чувствую грусть и тревогу. Меня накрывает с головой, будто мне снова 16 лет и вот сейчас я пойду с друзьями в клуб. А потом кто-то напьется, кто-то переспит, кто-то признается в краже, а кто-то поругается. И жизнь изменится.

На-в-сег-да.

Я припарковала свою машину, огляделась по сторонам, и постучала в дверь.

– Открыто, – послышался голос сестры.

Я это знала. Они никогда не запирают дверь к моему приезду. А я никогда не захожу без стука, и не открываю дверь сама, хоть и ношу с собой ключи от их дома.

В прихожей я сразу почувствовала запах пирога.

– Мой любимый, с черникой,– сказала я маме, которая сразу же вышла меня обнять.

– Я так рада, что у тебя удалось выбраться на эти выходные. Мы очень соскучились.

–Я тоже скучала, мам.

– Что? Неужели наша суровая Анна призналась, что скучала по своей семье, – ворвалась в разговор моя сестра. – Кто ты? И что ты сделала с моей стервой-сестрой?

– Иди в задницу, Элизабет.

Мы обнялись.

Эли была младшей. Сейчас ей 19, она слушает тяжелый рок и ходит волонтером в воскресную школу. Наши отношения можно описать фразой: от любви до ненависти всего один шаг. Однажды ночью она нанесла на мои волосы крем для депиляции. Это было перед тем, как я должна была выступать перед всем городом на каком-то важном мероприятии. Утром я сломала ей руку. А вечером мы заказали пиццу и, как ни в чем не бывало, сели смотреть «Сплетницу» по телевизору.

– Ты к нам с новостями или просто решила сбежать от очередного парня? – Спросила Эли.

– Я просто хотела вас увидеть.

– Ну, вот и отлично, давайте все садитесь за стол, – радостно сказала мама.

Отец молчал. Он знал, что я не приезжаю просто так. Он знал меня лучше всех на свете. От этого мне стало не по себе.

* * *

Мы провели отличный вечер. Элизабет организовала свою музыкальную группу, с которой планирует выступить завтра на фестивале. Мама рассказывала новости о соседях и постоянно спрашивала меня о том, когда я приеду в следующий раз. Изначально, в моих планах было уехать сразу после ужина, как я делала обычно, но я поддалась уговорам и осталась дома до конца выходных.

Зайдя в свою комнату, я снова окунулась в воспоминания.

– Здесь все точно так же, как было, когда ты уехала, – услышала я голос отца за спиной. – Не бойся, это просто комната.

– Этот город…

– Причиняет тебе боль, – продолжил он за меня. – Поэтому ты стараешься не оставаться здесь дольше, чем на один вечер. – Он обошел меня, включил свет и сел на кровать. – Так что же случилось сейчас?

– Ничего, я просто…

– Соскучилась по своей семье? – Он засмеялся. – Давай будем честными друг с другом? Если бы ты захотела провести с нами больше времени, ты бы купила билеты и отправилась в отпуск. Куда подальше от Денвера или Каспера. Ты всегда так делаешь, Анна.

– Папа, я люблю тебя. – Я закрыла дверь и села рядом с ним.

– И я люблю тебя, малышка, – он взял меня за руку. – Я волнуюсь. – Большим пальцем он погладил меня по руке. Со стороны это выглядело, как проявление нежности. Но я знала, что он проверяет – нет ли на моем запястье новых шрамов.

– Все хорошо, правда. – Я посмотрела ему в глаза. – Я не могу вечно убегать. И я, правда, очень соскучилась.

– Я буду верить, что дело только в этом. – У него остались сомнения, но он расслабился. – А теперь давай выспимся, прежде чем завтра отправимся на фестиваль.

– Спокойной ночи, папа.

Я лежала и смотрела в окно, наблюдала за звездами. Небо здесь совсем другое, не такое как в Денвере. В тысячу раз красивей. Вдруг, телефон издал сигнал, и я увидела входящий смс от Эрика.

«Не могу уснуть»

Пару минут я просто смотрела на сообщение и не знала, что сделать. Здесь не было приветствия или вопроса. Он не принуждал меня к разговору. Он знал, как написать сообщение, чтобы при желании, я могла оставить его без ответа. Но я ответила:

«Я тоже»

«Прости меня за последнюю встречу. Мне не стоило на тебя давить»

«Да, не стоило» – сухо ответила я.

«Какие планы на завтра?»

«Я не в городе»

«Ясно»

Эрик не стал больше задавать вопросов. Он вообще не стал больше писать. Я очень ценю, когда люди знают, когда стоит остановиться. Потому что я не умела останавливаться. Поэтому написала:

«В Каспере есть отличные бары, где можно выпить и потанцевать»

«Понял»

Я убрала телефон и легла спать.

22 ИЮЛЯ.

Фестиваль был посвящен дню цветов. Все вокруг было в цветах. Цветы были на улицах, на платьях девушек и, даже в волосах. Это было прекрасно. Мы с родителями гуляли, наслаждаясь погодой и царящей вокруг атмосферой. Эли была со своей группой.

– Ты не думала однажды сюда вернуться? – Спросила меня мама.

– Не знаю, возможно, но не сейчас.

– Твои друзья тоже будут рады. Я недавно видела в супермаркете Мишель – она вышла замуж, спрашивала о тебе.

Мишель. Знаете, у каждого есть человек, с которым вы можете не видеться годами, а потом просто сесть и помолчать рядом. Человек, которому можно рассказать все, даже самый постыдный секрет, зная, что он поддержит и подставит свое плечо. Такой была Мишель.

– Я знаю, она приезжала ко мне.

Мне стало грустно. Я подумала, что перед отъездом можно было бы доехать до неё, но побоялась. С ней я не могу держать язык за зубами и рассказываю всё. Она поймет и поддержит. Не будет задавать вопросов. Но, первый раз за свою жизнь – я не хотела делиться новостями. Я хотела, чтобы это осталось со мной. Или я просто не хотела делать кому-то больно.

Я услышала звук сообщения на своем телефоне:

«Минт Бар»

– Кажется, тебе пора отлучиться, – сказал папа. Он видел сообщение.

– Кажется, что так и есть. Я еще заскочу к вам перед отъездом.

* * *

– Ты была здесь раньше? – Спросил меня Эрик. Он снова был одет в черное. Снова улыбался.

– Я была во всех барах этого города.

– Значит ли это, что подростком ты была трудным?

– Этот вопрос лучше задать моим родителям, – засмеялась я. – Я никогда не убегала из дома, и меня не приходилось забирать из полиции. Но послушной меня, вряд ли бы назвали.

– Этот город не похож на маленькую деревушку, с которой уезжают, чтобы добиться больших целей. Так почему же ты уехала, Анна? – Этот вопрос был простым, но я не знала, как ответить. Эрик понял. – Если не хочешь, то можешь не отвечать.

– Давай лучше потанцуем?

Я не дождалась ответа. Взяла его за руку и увела за собой. В баре играли Hurts. Музыка – это, поистине, моя страсть. Музыка – то, что всегда будет рядом с тобой. Она может поднять твое настроение, когда тебе грустно. Или же наоборот, загнать в еще большую депрессию. Просто позволь словам проникнуть в тебя, почувствуй их.

When I die, yeah, you know I’ll be ready to go

Эрик танцевал прямо передо мной. Он чувствовал тоже, что и я. Я знала это.

Я кричала слова песни.

The devil’s dancing toe to toe

When the reaper comes, I’ll be ready to go

Между нами не было никаких романтических чувств. Я не знала, почему он со мной. Не знала, почему я здесь с ним. Я и не хотела знать.

К сожалению, я быстро вернулась в реальность. После одной песни я почувствовала слабость, и нам пришлось вернуться за столик. Снова терять сознание мне не хотелось.

– Потому что я была влюблена, – сказала я, прежде, чем мы сели.

– Что? – Эрик понял, но уточнил. Я думаю из вежливости.

– Ты спросил, почему я уехала отсюда.

– Ты уехала за любовью?

– Я уехала прочь.

Он промолчал. Посмотрел на мою пустую кружку, я кивнула.

Он дал мне возможность избежать этого разговора. Пока он ушёл за пивом, я могла решить – продолжать эту тему или начать новую. Я думаю, что он специально дольше положенного провел у бара. Чтобы у меня было больше времени.

– Я могу об этом говорить, – сказала я, когда он вернулся. Правый уголок губ у Эрика приподнялся.

– Что ты чувствуешь сейчас?

Я честно удивилась этому вопросу. Я ждала, что он попросит рассказать, как это случилось, и при каких обстоятельствах я сбежала. Какими были мои отношения, или где Он сейчас. Но над ответом думать мне не пришлось.

– Знаешь, он во всем. Он в улицах этого города, по которым я брожу, когда приезжаю. Он в словах, которые я говорю. Он в запахе, который я вдыхаю случайным образом, когда еду домой с работы. – Я набрала полные лёгкие воздуха, затем медленно выдохнула. – Он – это я, и я совершенно не представляю кем бы я стала без всего этого. Он настолько глубоко сидит в моих мыслях, что иногда я верю, будто его там давно нет. – Я сделала глоток. – Но потом, однажды, я вызываю такси и вспоминаю, что он единственный, кто открывал мне дверь, прежде чем я сяду.

– Ты разговаривала с кем-то об этом?

– Нет. Я так сильно, чертовски старалась быть сильной. Что, однажды, уезжая в такси, домой слезы сами потекли из моих глаз. Я удивилась. Удивилась тому, что я все тот же маленький ребенок. Ребенок, который не может признать, как сильно ему больно.

– Даже самой себе?

– Тем более самой себе. Ведь, если я не поверю в это, то никто не поверит, смекаешь? – Я грустно улыбнулась.

– Получается, что сбежать тебе не удалось?

– Нет. Можно сменить город, но ты будешь возвращаться. Я возвращалась. – Я глотнула огромный ком, который застрял у меня в горле. Раньше я не говорила об этом вслух. – Это прозвучит глупо, но.… В один момент я хотела доехать до дома, запереться в ванной и выпустить всю кровь, которая течет у меня в венах.

– Чтобы заглушить всё физической болью?

– Чтобы ему стало также больно, как и мне.

– Но ты не стала этого делать, почему?

– Потому что, вместо этого я улыбнулась, вытерла слезы и снова сделала вид, что ничего не чувствую. Мне кажется, что в тот момент в моем сознании что-то перевернулось. Этот день стал своеобразной точкой.

– Но тебе по-прежнему больно.– Он не спрашивал, он утверждал.

– Да, потому что я хотела всего, что происходило. Я хотела увидеть знаки. Я хотела, чтобы он продолжал открывать мне дверь машины, прежде чем я сяду в нее. Я хотела хочу, чтобы он взял меня за руку и увёл за собой. Куда угодно. – Я снова сделала глоток. – Этого не будет. У меня был выбор: я могла остановиться и сделать себе больно или не останавливаться и тем самым убить себя полностью. Я свой выбор сделала. Иногда жалею.

– А если бы у тебя появилась возможность отмотать время назад, ты бы изменила что-то?

– Знаешь, иногда я ловила себя на мысли, что в день нашей встречи мне стоило остаться дома.

– Это было ваше первое свидание? – Эрик тоже сделал глоток. Я видела, что ему интересен наш разговор. При этом, я уверена, что если я нажму тормоз, он не будет больше ничего спрашивать. Я разогналась. Я не умела останавливаться. Мне было необходимо обсудить это. Единственный раз рассказать о том, что происходит внутри меня.

– Нет, не свидание. Задолго до него. Точка невозврата случилась, когда я впервые заговорила с ним. Мы были на какой-то вечеринке. Я курила. А он терпеть не мог курящих девушек. Он рассказывал мне про викингов, а я смотрела в его глаза и понимала, что не хочу, чтобы он уходил.

– И что случилось дальше?

– Он предложил выкурить еще по одной.

Эрик не стал задавать следующий вопрос. Вместо этого он взял наши бокалы и молча ушел за пивом. На какое-то время я осталась один на один со своими воспоминаниями. На заднем фоне снова заиграли Hurts.

Cause all my life I left this way

But I could never find the words to say

– Я обещал, что мы станцуем вальс, – раздался голос Эрика из-за спины. – Кажется, эта песня наиболее подходит.

Он поставил бокалы на стол, взял меня за руку и закружил в танце.

And I wonder if you know

How it fell to let you go

На нас смотрел весь бар.

Stay, stay, stay, stay with me

– Ты великолепно танцуешь, – он поклонился.

– Спасибо, – мы вернулись к нашему столику.

– Расскажи, почему вы не вместе? – Задал он следующий вопрос.

– А почему мы должны?

– Я всегда представлял любовь именно так, как ты рассказываешь.

– Я рассказываю, – выдохнула я. – Это всего лишь мои рассказы. Ты же понимаешь, что я могу сказать тебе что угодно. У любой медали есть две стороны. И, к сожалению, в наших жизнях не все зависит от нас самих, как бы нам это не внушали. Особенно любовь. Любить должны оба.

– Ты думаешь, что он не испытывает тех же чувств?

– Прошло много времени, я уже об этом не думаю. Потому что если начну – остановиться уже не могу. – Очередной глоток. – Но мне этого не хватает. Я больше всего хотела бы услышать от него, что…

– Что он любит тебя? – Перебил меня Эрик.

– Не угадал. Что он меня не любит и давно живет дальше, без воспоминаний и сожалений. Что его не посещают мысли, как мы могли бы быть вдвоем против этого мира. Услышать, что никаких чувств не осталось, а я, как маленькая дурочка, просто продолжаю жить в своем выдуманном мире и верю в сказки.

– Ты хочешь сделать себе еще больней?

– Я привыкла к боли. Но я хочу остановиться и отпустить. Ты же понимаешь, что лучше и не придумаешь? Только представь, что человек, с которым ты хочешь быть, говорит тебе, что ненавидит тебя. А после удаляет тебя из всех социальных сетей, блокирует даже твой сотовый номер, хотя итак тебе никогда не позвонит. Ты больше не видишь его фото, его больше нет в твоей жизни.

– Даже представив такое, мне становится не по себе. Ты, – он поднял бокал и указал на меня, – чертов мазохист.

– Быть может ты прав.

– А что, если он скажет иначе?

– Он уже говорил.

– И?

– Всё. – Эрик подумал, что я хочу закончить наш разговор. Он напрягся. – Он сказал, что любит меня, – продолжила я, – и после мы не виделись ещё три года. Три чертовых года, – закричала я. – Любовь иногда причиняет боль похлеще, чем удар ножом, не находишь?

– Ты плакала. – Он снова не спрашивал, а утверждал. Только в этот раз он не попал в точку.

– Нет. Я употребляла, я пила, я причиняла себя физическую боль. Но я никогда не плакала. – Мне захотелось выкурить сигарету, но я быстро одернула себя от этой мысли. – Знаешь, я бы хотела списать все свои грехи на него, но это будет нечестно. Я сама опустила себя на самое дно, просто потому что захотела этого. Здесь нет ничьей вины, кроме, как моей.

– А что, если все-таки он придет, возьмет тебя за руку и уведет за собой, как ты этого и хотела?

– Если это и случится, я обязательно тебе скажу, как я поступлю. Но, это мой рассказ. А в моих рассказах happy end’ы не случаются.

– Happy end оставляет чувство незаконченности, – процитировал Эрик «Мистер и Миссис Смит».

– Совершенно верно.

27 ИЮЛЯ.

Я сидела в своей квартире и заканчивала один из рабочих проектов. Зазвонил телефон, сообщая, что пришло новое сообщение.

Это был Эрик.

«Я заеду через несколько часов. Возьми с собой сменную одежду».

Он не считает нужным поздороваться или задать какой-либо вопрос. Он снова ставит меня перед фактом. Не могу сказать, что я против такой схемы: я все равно давно перестала строить какие-либо планы, к тому же мне нравилось проводить время в его компании.

Довольно непривычно так много времени проводить с кем-то. За последние пару лет я построила стену, которая ограждала меня от кого-либо, кроме членов семьи и нескольких близких друзей. Тем более всё, что я знала об Эрике, можно было описать несколькими предложениями.

Он был высоким парнем с густыми рыжими волосами, тот темно-рыжий цвет, который порой отливает медью, а на его лице почти всегда была улыбка. Он носил исключительно черную одежду и очень много спрашивал обо мне. Он умел слушать. Он задавал вопросы не из вежливости – ему действительно было интересно услышать ответ. Но он почти не говорил о себе, за исключением редких случаев. А я не задавала вопросов. Вполне вероятно он мог оказаться каким-то маньяком, но что терять человеку, жизнь которого итак должна закончиться в ближайшее время?

«Я жду тебя внизу»

Я взяла рюкзак и отправилась на встречу к своему таинственному другу.

На парковке меня ждал черный Jeep, за рулем, которого сидел Эрик.

– Не знала, что у тебя есть права, – сказала я, усаживаясь на сиденье.

– У меня их и нет, – на его лице снова была улыбка.

– Надеюсь, что это просто шутка.

– Тебе есть, что терять?

– А тебе? – Ответила я вопросом. Он молча завел машину и выехал с парковки. Видимо на этот вопрос он решил не отвечать. – Эрик, а если серьезно – я же ничего о тебе знаю.

– Что ты хочешь услышать?

– Почему ты возишься со мной?

– Мне приятно проводить с тобой время. Ты не такая, как остальные.

– Как остальные? – Уточнила я.

– Я встречал много людей, которые выходили из той же больницы.

Я удивилась. Что это значит? Молодой парень стоит у выхода из больницы и караулит, выходящих оттуда умирающих людей? Чтобы… что?

– Я не маньяк и не психически нездоровый человек, – произнес он.

– Тогда кто же ты?

– Анна, ты хочешь сказать, что не боишься смерти, но боишься меня? – Он посмотрел мне прямо в глаза.

– Нет. – Я отвернулась от него. – Куда мы едем?

– Наберись терпения, скоро ты все узнаешь.

Какое-то время мы ехали в полной тишине. Я смотрела за дорогой и думала над его словами.

– Почему я не такая, как остальные, Эрик? – Наконец задала я вопрос.

– Ты не боишься. Ты не винишь Бога в том, что с тобой произошло и не ищешь чудесного исцеления. Ты не плачешь из-за несправедливости, которая произошла. Ты живешь дальше.

– Что, если я прихожу вечером домой, закрываю двери, и по моим щекам стекают слезы? Что, если ты ошибаешься, и на самом деле я хочу жить?

– Мы оба знаем, что это не так. Я уверен, что узнав диагноз, ты вздохнула с облегчением.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что ты устала. – Он внимательно смотрел на дорогу. – Ты пыталась покончить с собой, но каждый раз тебя что-то останавливало.

– Ты собирал досье на меня?

– Нет. – Он оторвал правую руку от руля и нежно взял ей мою ладонь. Перевернул её. – У тебя шрамы. Они уже почти перестали быть видны, но если присмотреться, то можно заметить. К тому же, когда ты нервничаешь – то проводишь по ним большим пальцем второй руки. Это происходит машинально.

– Ты наблюдателен.

– Я думаю, что первый раз это случилось случайно, – он отпустил мою руку. – Тебе просто было интересно почувствовать боль. Позже ты начала глушить чувства этой болью. Но ты никогда не хотела, чтобы окружающие об этом узнали, поэтому, если присмотреться, то подобные шрамы можно увидеть и на твоих ногах. Ты меняла участки своего тела.

– Ты прав, – тихо согласилась я.

– Я знаю, что прав.

– Как думаешь, это плохо, что я не расстроилась из-за того, что умираю?

– Все мы умираем. Каждая секунда нашей жизни приближает этот момент, и ты знаешь об этом. Тебя могла сбить машина еще неделю назад, но сейчас ты едешь здесь, и твое тело всё еще продолжает работать. – Эрик резко повернул направо, мы выехали далеко за пределы города. – В твоей жизни произошло много всего, к сожалению, не всё было хорошим. Ты перестала ценить мгновение и наслаждаться каждым днем. Мне кажется, что это еще можно исправить.

– А есть ли в этом смысл?

– Смысл есть во всем и всегда. Просто ты боишься его отыскать.

– Я уже говорила тебе, что ничего не боюсь.

– Вот тут ты сильно ошибаешься. – Он затормозил машину и снова посмотрел на меня. – Ты боишься снова полюбить эту жизнь, ведь тогда ты не захочешь её потерять. Ты очень глубоко запрятала свои чувства и обиды, потому что, если выпустишь их наружу, то снова почувствуешь боль. Но, правда, в том, что они итак причиняют тебе боль – нужно, наконец, их отпустить.

Сначала я хотела возразить ему, но сразу поняла, что в этом нет никакого смысла. Он прав. И он об этом, конечно же, знает. Пока я думала над тем, как лучше ответить, он снова заговорил.

– Мы приехали. Оставь всю свою тревогу и пошли со мной.

Я послушалась. И только сейчас посмотрела по сторонам.

– Ты привез меня к горе?

– Эванс – удивительное место. Особенно в это время года. – Мы шли по тропе. – Обычно туристы приезжают сюда зимой, но они не знают, что верхний отрезок к этому моменту закрывают в начале сентября. Сейчас здесь не так много людей, зато по дороге можно встретить горных козлов. На гору довольно легко забраться, но, если ты почувствуешь усталость – мы остановимся.

Вокруг было невероятно красиво. Солнце ослепляло, но воздух был холодный, и можно было заметить белые пятна снега на возвышенностях. Ветер немного сбивал с ног.

Я прожила в Денвере почти 5 лет, но никогда не приезжала сюда.

Эрик не обманул, подъем на гору был несложный. Если верить табличке, которая встретилась нам по дороге, то расстояние, которое нам нужно было пройти, составило всего 480 метров. Может дело в эйфории, которая меня окутала, но никакой усталости я не чувствовала.

– Подожди, – Эрик остановился перед самой вершиной. Он шел впереди меня, поэтому мне тоже пришлось встать на месте. Только сейчас я поняла, что он был довольно накаченным, потому что я не могла разглядеть виды за его плечами. – Я хочу, чтобы ты закрыла глаза, прежде чем поднимешься на самый верх.

– Мне кажется, что это не самая безопасная идея, – улыбнулась я.

– Тропа здесь ровная, так что тебе нечего бояться. Просто доверься мне.

Кажется, действительно пришло время кому-то довериться. Я послушно закрыла глаза.

– Не пугайся, – я слышала, что он подошел ближе. – Я возьму тебя на руки, чтобы ты не упала. Главное не открывай глаза.

– Хорошо.

Эрик аккуратно приподнял меня и крепко обхватил. Я слышала, как спокойно его дыхание, и чувствовала биение его сердца. Я действительно доверяла ему. Ему шаги были уверенные, но в тоже время очень аккуратные.

Через несколько минут он поставил меня на землю. Ветер здесь был сильней.

Он обошел меня сзади.

– Можешь открыть глаза, Анна.

Я сделала, как он сказал.

Я была очарована. Первое, что я заметила – это облака. Казалось, что ты находишься с ними так близко, что можно дотянуться рукой. Я даже протянула свою руку к ним, чтобы проверить. Если присмотреться вдаль, то можно было увидеть Денвер. Но перед этим ты видишь множество горных вершин, которые покрывает снег.

У меня перехватило дыхание. Эрик продолжил стоять позади меня, не шевелясь, чтобы не нарушить этот момент.

Я опустилась на колени, жадно рассматривая каждый кусочек, открывшейся мне территории. Здесь не летали птицы, и не было никаких звуков, кроме шума ветра и нашего дыхания.

– Спасибо, – прошептала я.

– Я хочу, чтобы ты полюбила эту жизнь, – ответил Эрик. – Это лишь одно из многих мест, которое может остаться в твоей памяти.

– К сожалению, у меня нет столько времени, чтобы увидеть что-то еще.

– Кто знает, Анна… кто знает.

31 ИЮЛЯ.

– Как ты себя чувствуешь?

Мы сидели вместе с Эл у меня в квартире. Я совершила над собой усилие, чтобы не ответить ей какой-нибудь колкостью на тему моей болезни.

– Все хорошо, – она смотрела на меня с любопытством. – Не волнуйся, у меня действительно все хорошо.

– Я видела фотографии. Ты ездила в горы.

– Да, Эрик возил меня несколько дней назад.

– Эрик? – Удивилась Эл.

– Мы познакомились, когда я уходила из больницы. Он хороший друг.

– Только лишь друг?

– Да.

– Я удивлена, что ты завела себе друга.

– Я тоже.

1 АВГУСТА.

На следующий день я вышла из дома, чтобы купить кофе. На улице было невероятно тепло, начался последний месяц лета. Я задумалась над тем, доживу ли я до зимы. Смогу ли еще раз встретить Рождество.

Мне стало грустно.

Что-то во мне изменилось. Но я еще старательно отгоняла от себя эти мысли.

На обратной дороге к дому, девушка протянула мне листок с рекламой.

Меня посетила мысль.

Я написала Эрику.

«Жду тебя в шесть. Надень рубашку»

Я не спрашивала. Но я боялась, что он откажет. Зря.

«Хорошо»

* * *

Эрик приехал на такси. Он открыл мне дверь, что заставило меня улыбнуться.

– Прекрасно выглядишь, – сказал он, когда я села.

Я надела легкое голубое платье, которое больше года лежало у меня в шкафу. Тонкие бретельки действительно эффектно смотрелись на моих плечах. Оно сидело по фигуре, но не выглядело вульгарно. Я не люблю платья, но купила его, на тот случай, если пойду куда-то дальше, чем кинотеатр или бар. Эрик был в черной рубашке. Я не удивилась

– Куда едем? – Уточнил водитель.

– В «Cholon».

Машина плавно выехала с парковки.

– Ты решила пригласить меня в ресторан? – Спросил мой спутник.

– В азиатский ресторан, – поправила я. – Между прочим, который имеет много наград. И я давно хотела в нем побывать.

– В таком случае, я очень рад, что мы туда едем.

* * *

– Расскажи мне о себе, – спросила я Эрика, когда мы сидели за столиком.

– Мне нечего рассказывать.

– Почему же? Я знаю, что ты путешествовал и, что я не первая умирающая, с которой ты проводишь время.

– Ну, вот видишь, – он взял в руки бокал с вином. – Ты уже все обо мне знаешь.

– Это твой фетиш? – Я тоже взяла вино.

– Я бы скорее назвал это моей работой.

– Ты психолог? – Его ответ показался мне странным.

– Можно сказать и так, – он «ударил» наши бокалы друг о друга. – Я бы лучше послушал тебя.

– Мне кажется, я итак тебе рассказала о себе больше, чем кому-либо.

– Согласен, но я хочу знать ещё больше.

– Спрашивай, – я сделала глоток.

– Кого ты потеряла?

– Что ты имеешь в виду?

– Ты замкнулась в себе, перестала подпускать людей слишком близко, – он смотрел мне прямо глаза. Стало не по себе, но взгляд я не отвела. – Ты сбежала из родного города из-за любви, но не это послужило точкой для перемен. Что же случилось после твоего переезда, Анна?

– Я не хочу об этом говорить, – в горле застрял ком.

– Хочешь.

– Ты давишь на меня, Эрик.

– Нет, я помогаю тебе, и ты это знаешь.

Чертов мудак, он был прав. Я не могла говорить об этом с семьей, не могла говорить с друзьями, я отказывалась идти к психологу. Я даже не могла поговорить сама с собой. Но я могла сделать это с ним. И я действительно хотела этого. Мне было страшно. Эрик терпеливо ждал.

– Его звали Кристиан, – впервые за долгое время я произнесла его имя вслух. – Когда я переехала, он стал первым человеком, с которым я познакомилась.

– У вас были романтические отношения?

– Нет, он играет за другую команду, – улыбнулась я. – Но мы были очень близки.

– Почему ты винишь себя?

– Потому что в моих силах было предотвратить все то что с ним случилось.

Эрик перекинулся через стол, и взял меня за руку. Я начала свою историю.

– Многие переезжают в новое место, чтобы открыть для себя еще больше возможностей, взять от этой жизни максимум. Отец говорил, что нельзя долго стоять на месте, иначе ты рискуешь застрять навсегда. В моем случае все было иначе. Я переехала – потому что я застряла. Проблема была в том, что застряла я внутри собственного дерьма.

Я уже говорила, что сбежала из родного города. Тогда я была уверена, что вычеркнув всё, что причиняет мне боль – я смогу начать заново. Но, от того, что ты сменишь окружающую обстановку – сам ты не изменишься. Этого я не понимала.

Когда тебе больно – ты или шагаешь дальше или пытаешься искуственно загрушить это чувство внутри себя. Я выбрала второе. Моей заглушкой стал алкоголь.

В одном из баров я познакомилась с Кристианом.

В этой истории я предлагаю опустить подробное описание всех этапов, как я закапывала себя и свою жизнь. Скажу только, что в конце я опустилась настолько, что выбраться из этой ямы самостоятельно не представлялось возможным.

– Кто из вас стал инициатором? – Спросил Эрик.

– Крис, – грустно вспомнила я тот вечер. – Мы сидели у меня в квартире, пили очередную бутылку виски, как вдруг он достал из кармана пакетик и предложил попробовать. Я никогда не была послушной девочкой, но у меня были определенные табу. Да я даже травку никогда не курила, что уж говорить о вещах серьезней.

Перед глазами пролетели все эти постеры, которые вешают в больницах и объявления на столбах, в которых обещают помочь наркоманам. Я не посчитала это чем-то серьезным, ведь я просто попробую и все. Немного баловства. Что-то, что поможет мне притупить мои чувства, ведь алкоголь уже не так хорошо справлялся с этой задачей.

– Ты втянулась.

– Так происходит всегда. Ты пробуешь первый раз, не думаешь, что когда-то повторишь, ведь это всё шалости. Ты просто хотел развлечься. Но потом, ты чувствуешь едва уловимый запах где-то в толпе или слышишь музыку, которая погружает тебя в воспоминания. Сначала ладони начинают потеть, после кончики волос будто вибрируют и все… мысль повторить полностью тобой овладела. Это остается с тобой всегда, где-то на подкорке твоего сознания и ты уже никогда не сможешь расстаться с ним. Ты можешь держать себя, но никогда не знаешь насколько тебя хватит. – Я посмотрела на свой бокал. – Кажется, мне необходимо еще вино. И отойти ненадолго.

Пока Эрик решал вопрос с выпивкой, я вышла в туалет.

Остановилась у раковины, набрала ладони холодной воды и умылась. Даже сквозь эту холодную воду я чувствовала, как горячи мои ладони. В горле встал ком. Мне нужно взять себя в руки.

– Это чувство похоже на то, когда суешь в рот целую ложку васаби, – продолжила я за столом. – Сердце ускоряется. Ты чувствуешь всё свое тело, ощущаешь даже корни своих волос.

– Сколько ты уже держишься?

– Я не употребляла с тех пор, как он умер.

– Почему ты винишь себя в его смерти?

– Он позвонил мне в тот вечер. Говорил, как ему плохо и какой был ужасный день. Просил встретиться, но я отказала. У меня было собеседование для крупного проекта, я не могла его пропустить и, тем более, не могла прийти туда в нетрезвом состоянии. Когда я перезвонила, чтобы все-таки назначить встречу, он не ответил. Я позвонила еще раз чуть позже. Мне нужно было вызвать такси и приехать к нему. Вместо этого я купила кофе, выложила фото в социальную сеть и написала ему сообщение. А потом уехала в бар.

– Когда ты всё поняла?

– Только на следующий день… когда уже было слишком поздно.

– Ты поехала к нему?

– Ты знал, как быстро появляется трупный запах? – Спросила я.– Телу стоит пролежать чуть менее суток в закрытом помещении и всё. От этого запаха не так легко избавиться, он просачивается в стены и перемещается по вентиляции. Обычные средства для чистки здесь не помогают. – Я сделала глоток вина и полностью погрузилась в тот день.

Кристиан не первый раз позвонил мне в плохом расположении духа, каждый раз все шло по одной схеме:

Он ругался со своим парнем, звонил мне в слезах и я выезжала с бутылкой вина. Это происходило стабильно пару раз за месяц. Каждый раз Крис был "на грани" и хотел покончить с собой, а я каждый раз возвращала его к жизни. Со временем я понимаю, что ему нужна была не моя помощь, ему нужен был врач. Но мы были слишком молоды и глупы, чтобы думать об этом.

Этот раз не стал исключением. Крис позвонил мне и кричал, что не может это больше терпеть, что его никто не ценит и никто не понимает, в этот момент, я как раз приехала в офис к заказчику, обсудить наш новый проект, поэтому постаралась успокоить друга и обещала перезвонить позже.

Как я сказала ранее – трубку он не взял.

На встрече мой проект приняли, а это значило, что на ближайшие пару месяцев я была обеспечена интересной работой и высокой заработной платой, поэтому я заскочила в кофейню и выложила радостный пост в социальную сеть.

Крис всё также не отвечал на мои звонки и сообщения.

Меня позвали в бар – отметить успешный контракт. На тот момент у меня было много друзей в этом городе и я редко проводила вечер в четырех стенах своей квартиры. Я согласилась. Согласилась не потому что я была заядлой тусовщицей или предпочла выпивку своему лучшему другу. Согласилась по той причине, что в текущем месяце это было шестое расставание Кристиана. И, если быть откровенной, я немного устала.

Я отправила ему еще несколько сообщений и уехала в бар. До утра.

Я помню, как прочла в одном исследовании, что ярче всего наш мозг запоминает запах. У каждого из нас найдется такой пример, с большей вероятностью он будет из детства. Запах спелой клубники у бабушки в саду или может запах блинчиков, которые испекла мама в выходной день. Ты можешь забыть лицо человека, как он улыбался – но ты будешь помнить, какой парфюм у него был.

Я почувствовала запах, когда поднималась по ступенькам к своей квартире. Ощущение было такое, как-будто кто-то из жильцов не выбросил свой мусор. Это забавно, не правда ли? Выходит, что каждый человек всего-лишь мусор на этой планете и однажды его придется вынести. Грустно.

Кристиан переехал в Денвер пару лет назад и жил здесь со своей тетей. У него был список желаний, записанный в красивом зелёном блокноте. Однажды он мне его показал. Я не видела в этом списке пункта о том, чтобы тетя нашла его мертвое тело. Наверное поэтому он решил вскрыть свои вены посреди моей гостинной, забрызгав все стены своей кровью.

В предсмертной записке он бы обязательно попросил за это прощения. К сожалению, записки не было.

Позже, криминалисты установили время смерти – спустя полчаса после того, как он позвонил мне. Он не стал ждать пока я перезвоню.

– Почему ты считаешь, что вина за его смерть лежит на тебе? – Спросил Эрик, после того, как я закончила свой рассказ.

– Я могла помочь ему принять правильное решение. Могла приехать, сесть вместе с ним и показать сколько хорошего есть в этой жизни. – Ответила я. – К сожалению, мы все часто ошибаемся, но ведь для этого и нужны близкие люди, чтобы помочь избежать ряда ошибок.

– Ты не можешь оградить всех от ошибок, которые они совершат, Анна, – сказал Эрик. – Каждый человек несет ответственность лишь за свою жизнь, не более. Если тебе станет от этого легче – Кристиан мог закончить свою жизнь еще раньше, но ты неоднократно вытягивала его из этого состояния. Он принял свое решение. Решение, которое было настолько эгоистичным, что унесло не одну жизнь. Вместе с ним погибли его родители, которые потеряли ребенка и больше не смогли двигаться дальше. Вместе с ним потерялась и ты, девушка, которая перестала улыбаться и оборвала все связи, считая себя недостойной чьего-либо внимания и любви. Прошло четыре года, а ты до сих пор осталась в той квартире и смотришь на его тело. Пора остановиться, наконец, закрыть эту дверь и отправиться дальше.

В его словах всё было верно.

Он даже безошибочно назвал, сколько прошло времени со смерти Кристиана, хотя я об этом не рассказывала. В тот момент я не придала этому значение.

9 АВГУСТА.

– Скажешь, куда мы едем или это снова сюрприз? – Спросила я, садясь в машину.

– На этот раз никаких сюрпризов, – Эрик внимательно следил за дорогой. – Мы едем в кино.

– Так просто? – Он удивленно посмотрел в мою сторону. – Никаких поездок в горы, новых баров и разговоров по душам? Мы просто посмотрим фильм?

– Так уж и быть, после мы зайдем в бар.

– Так то лучше.

На самом деле я была очень рада, что этот вечер пройдет максимально обычно. Эрик выбрал какой-то проходной фильм, над которым не пришлось бы размышлять. Можно было "проветрить" свои мысли.

После сеанса он выполнил обещание и отвел меня в бар. Он больше не спрашивал о том, что происходит в моей душе. Возможно от того, что он итак знал обо мне все. Вместо этого мы проводили этот вечер также, как в самую первую нашу встречу. Мы говорили обо всем и ни о чем в том числе.

– Расскажи мне о своей работе, – спросила я, спустя какое-то время.

– Я просто караулю у больницы симпатичных девушек, чтобы после сводить их в бар.

Мы провели вместе еще несколько часов, но кроме шуток, ответ я так и не получила.

18 АВГУСТА.

Когда человек внезапно умирает – на его родственников сваливается целая гора обязанностей: организовать похороны, разобрать имущество покойного, предупредить работодателя и т.д.

Это, не беря в расчет, что ситуация малоприятная и, скорее всего, погружает вас в горе.

Поэтому я решила сделать всё возможное, чтобы родители не "мучались" со мной после смерти. Я убрала пароли со всех своих устройств, чтобы любой мог войти в мой ноутбук и написать руководству, даже создала черновики, чтобы отцу не пришлось думать над текстом.

"К сожалению, проект не будет закончен, так как Анна умерла. Высылаем вам часть работы, которую она успела подготовить. Спасибо".

– Очень даже неплохо, – сказала я сама себе, закрывая ноутбук.

Также, я решила разобрать вещи в квартире и пожертвовать на благотворительность все ненужное, чтобы у родителей это в дальнейшем заняло меньше времени.

Если я все-равно скоро умру, зачем перекладывать на них столько обязанностей. С этой же мыслью, я заранее оплатила себе кремацию и передала в офис контакты сестры.

Я разбирала шкаф, когда раздался телефонный звонок.

– Папа, рада тебя слышать, – ответила я. – Что-то случилось?

– Я просто хотел узнать, как твои дела.

– Все хорошо, – в этот момент я поняла, что это действительно так. – В последнее время, я чащу выходу из дома и общаюсь с людьми. Можешь не переживать.

– Теперь я переживаю еще больше, – засмеялся отец.

Мы еще долго разговаривали на совершенно разные темы. Отец рассказал, что в начале сентября у Элизабет будет масштабное выступление с ее группой и предложил приехать. Я согласилась.

Если у меня не появится неотложных дел.

Например, смерть.

27 АВГУСТА.

– Прости, что не пришла раньше.

Я стояла у могилы Кристина.

Прошло 4 года с того момента, как я обнаружила его тело в своей квартире, но я ни разу не посещала его могилу. Не знаю, что повлияло сейчас – "психотерапия" от Эрика или осознание того, что я тоже скоро умру, но сегодня я проснулась с мыслью, что готова сюда приехать.

– Знаешь, после твоей смерти я даже попыталась сходишь к психологу, но после того, как у меня спросили о моем самочувствии я сразу оттуда ушла, – я опустилась на землю к плите. – Глупо спрашивать человека о его эмоциональном состоянии, когда он пришел на прием к врачу. Так я подумала.

Даже не знаю почему я говорила все это вслух. Как-будто мой мертвый друг может услышать, что я ему сказала, но мысли не прочитает. Вот такая забавная логика.

– Я больше не виню себя, в том что ты умер. Это было твоим решением. И за это решение я тебя тоже не могу винить. – По щекам потекли слезы. – Но мне чертовски тебя не хватает, Крис.

Это было эгоистично, но я пришла сюда ради себя. Мне нужно было высказать и отпустить, наконец, это чувство вины.

Если так подумать любая скорбь – это, в первую очередь, эгоизм. Когда мы плачем о том, что кто-то умер – мы жалеем себя. Жалеем, что этот человек больше не будет присутствовать в нашей жизни и дальше нам идти этот путь без него.

– Я люблю тебя, Крис.

2 СЕНТЯБРЯ.

Я смогла выполнить обещание, которое дала отцу и приехала в Каспер. В этот раз дорога оказалась для меня сложней, чем месяц назад. Пришлось несколько раз остановиться, чтобы отдохнуть.

Мне теперь чаще приходится отдыхать.

Я понимала, что все это значит. Но была благодарна, что у меня есть возможность провести еще одни выходные с семьей.

Может быть дело было в моей болезни и усталости, но, когда я подъехала к городу меня не накрыло чувство тревоги. Впервые за очень долгое время, я совершенно спокойно смотрела на все эти дома и улицы, не погружаясь в воспоминания.

Позже, вечером, я совершенно спокойно зашла в свою комнату. Эти стены более не возвращали меня в прошлое и не заставляли переживать все эмоции по кругу.

Кажется, что я, наконец, смогла отпустить всю боль.

15 СЕНТЯБРЯ.

Я зачеркнула очередной день на своем календаре.

Прошло ровно два месяца с того момента, как я сидела в кабинете у Эл и слушала о своем диагнозе. Прошло почти два месяца с того момента, как врачи за моей спиной обсуждали то, что у меня нет даже месяца.

Я переиграла их. Жаль, что ненадолго.

Мы все также часто виделись с Эриком. Мы были в парках, ходили в кино, проводили вечера в барах. Мы говорили обо всем, что только придет нам в голову. Он даже рассказал о себе: не так много, как я хотела бы, но мне было этого достаточно.

Несколько раз мы виделись с Эл – она постоянно нервничала, но старалась не подавать виду. А я старалась как больше шутить в её компании и напоминать, что отлично себя чувствую. Скажу честно, помогало это не достаточно хорошо.

В дверь постучали. Я знала, что это был Эрик, он предупредил, что заедет. В руках он держал огромную красную коробку.

– Ты с подарком? – Улыбнулась я, открыв дверь.

– Да, – он поставил коробку на пол. – Открывай.

– Судя по размерам там будет новая микроволновка, – сказала я, пока стягивала бант. – Не очень рациональный подарок, учитывая, что я, скорее всего, проживу меньше, чем ее гарантийный срок.

Эрик молча стоял рядом.

Я развязала бант и открыла коробку. Улыбка исчезла с моего лица, вместо этого по щекам потекли слезы. Я сделала несколько непроизвольных шагов назад.

– Ты псих.

– Это подарок, Анна.

– Забери коробку и проваливай отсюда!

– Даже не подумаю, – Эрик сделал небольшой шаг, сокращая расстояние между нами.

– Ты не понимаешь, как это больно? – Закричала я.

– Ты сама выбираешь чувствовать эту боль, – еще один шаг в мою сторону. – Попробуй чувствовать что-то другое, Анна. Каждый сам выбирает, помнишь?

Я упала на колени и снова посмотрела на коробку.

– Я хочу чувствовать любовь…

Из коробки на меня смотрела очаровательная пара глаз.

– Я всегда мечтала о собаке.

– Я знаю.

– Что будет с ним, когда я умру?

– Тоже самое, что и со всеми, кто тебя любит. Но ведь это не значит, что нужно закрыться ото всех и перестать дарить свою любовь.

Он был прав. Я взяла щенка на руки. Эрик сел на пол рядом с нами.

– Ты изменил меня, – я посмотрела ему в глаза.

– Нет, я всего-лишь вернул тебя к жизни, Анна.

– Почему ты не появился раньше?

– Если ты задумаешься над этим вопросом, то поймешь, что я появился в самый подходящий момент твоей жизни.

– Я не хочу терять все это, – грустно улыбнулась я. – Я хочу праздновать Рождество с родителями, хочу отправиться в путешествие, хочу пережить еще множество прекрасных эмоций, – по щеке потекла слеза. – Я не хочу умирать, Эрик.

Я, наконец, смогла принять эти чувства, которые пробуждались во мне. Я смогла отпустить всю боль, которую причиняли мне окружающие и, которую, я причиняла сама себе. Я увидела много новых возможностей и хотела окунуться с головой в новые впечатления. Жизнь – жестокая сука, которая не давала мне это сделать.

Я не боюсь смерти. Но также, я больше не испытваю облегчения, зная, что она скоро наступит.

– Анна, – прошептал Эрик. – Я рад, что ты смогла это принять. У меня будет еще один подарок для тебя, немного позже.

– Ты уже очень много мне подарил, думаю этого достаточно.

– Я не просил тебя давать оценку моим действиям, если ты не заметила.

Я вздохнула.

– Что ты хочешь?

– Я хочу, чтобы ты пообещала мне, что будешь жить, сколько бы тебе не оставалось. Что ты заведешь свой список желаний и постепенно будешь выполнять каждый пункт. Ты не будешь ждать пока произойдет чудо, а начнешь сама творить эти чудеса. И, наконец, начнешь дарить людям вокруг себя счастливые эмоции.

– Я…

– Ты не будешь считать дни, каждый раз, когда подходишь утром к календарю и зацикливаться на том сколько прошло.

– Эрик…

– Пообещай мне, Анна.

– Я обещаю, Эрик.

– Спасибо, – он обнял меня и поцеловал в макушку. – Для меня это действительно важно.

16 СЕНТЯБРЯ.

"Как думаешь, имя Вектор подойдет для собаки?"

Это было уже четвертое сообщение, которое я отправила Эрику.

Четвертое сообщение на которое Эрик мне не ответил.

19 СЕНТЯБРЯ

Я сидела в кабинете у Эл.

Я не была здесь с тех пор, как в июле она озвучила мне мой диагноз.

– Спасибо, что пришла, – Эл сидела напротив. – Я просто хотела провести несколько анализов, чтобы проверить твое состояние.

– Я все понимаю, крошка. Я прожила больше, чем все рассчитывали, – улыбнулась я.

– Да, поэтому сейчас мы проведем с тобой несколько тестов, выпьем по кружке кофе и посмотрим как обстоят дела.

Так мы и поступили. Правда результатов пришлось ждать дольше, чем ожидалось, поэтому одной кружкой кофе мы не ограничились.

– Так значит, этот загадочный Эрик подарил тебе щенка? – Спросила подруга. – Уже дала ему имя?

– Да, его зовут Шелби, и я хотела попросить тебя, – я сделала глоток. – Когда меня не станет, забери его, пожалуйста, себе.

– Я думаю это не потребуется, – раздался позади чей-то голос.

Я повернула голову. В дверном проеме стоял тот самый врач, который ранее говорил, что мне поставили неверный срок и время скоро кончится.

– Калеб, – Эл встала из своего кресла. – Что ты здесь делаешь?

– Я принес результаты анализов, – он помахал бумагами в своих руках. – Если ты не перепутала пробирки, когда отправляла их на экспертизу, то сегодня в стенах нашей больницы произошло чудо.

– Что вы имеете в виду? – Вмешалась я в разговор.

– Анна, ты здорова.

Иногда на полностью чистом небе резко появляется множество туч и, буквально за пару минут, все вокруг становится черным. Такое явление чаще всего можно встретить летом.

Сейчас была осень, и в этот день, в моей жизни все произошло в точности наоборот: за одну секунду с черного неба разом ушли все тучи и засветило яркое солнце.

Мы с врачами провели еще несколько тестов. Все, как и первый показывали полное отсутствие каких-либо болезней.

Я выходила из больницы с улыбкой.

***

"Данный номер в сети не зарегистрирован"

Я слышала это седьмой раз за вечер.

Раньше я никогда не звонила Эрику, но мне очень хотелось поделиться с ним новостями.

Я совершила очередную попытку отправить ему сообщение, но теперь рядом с каждым мигал красный знак с ошибкой.

Дома, с кружкой чая в руках, я снова пыталась до него дозвониться.

Где-то глубоко внутри себя я понимала, что произошло. И, если все так, то я теперь встречусь с ним очень не скоро.

18 ОКТЯБРЯ.      

Я вышла из больницы, как и три месяца назад. Было всего три вещи, которые отличались в этот день.

Во-первых, срок моей жизни больше ничего не ограничивает, так как сегодня пришли результаты последних анализов, которые окончательно подтвердили, что я здорова.

Во-вторых, я стала внимательней смотреть под ноги и теперь на моей подошве нет собачьих испражнений.

В-третьих, рядом не было Эрика.

Первую неделю, после его исчезновения – я настойчиво пыталась ему позвонить в надежде, что это просто шутка оператора связи и вот-вот пойдут гудки. Я просыпалась ночью и проверяла телефон на наличие новых сообщений, но там было пусто.

На вторую неделю я остыла, но писать ему не перестала. Я искала информацию о нем в сети, но оказалось тяжело найти человека, о котором знаешь чуть больше, чем ничего.

В начале третьей недели, когда Эл спросила у меня куда делся мой новый знакомый я впервые смогла принять мысль, что мы больше не увидимся.

За пару дней до визита к врачу, когда заканчивалась четвертая неделя, я нашла фото Эрика. Я уже не преследовала цель найти его, все вышло случайно. Мне нужна была информация о больнице, с которой меня теперь столько всего связывало, но жизнь решила преподнести мне удивительный подарок и раскрыть все карты. Я нашла газету.

"Сегодня, 15 марта 1876 года.

В городе Денвер произошло торжественное открытие Паллиативной больницы имени Мартин Родри."

Под заголовком было несколько черно-белых фото, на которых с трудом можно было разглядеть детали. На ступенях больницы стояла Мартин Родри, именем которой назвали больницу. У нее была прогрессирующая фибродисплазия.

В толпе людей, которые присутствовали на открытии был парень, которого я узнаю даже на таком дерьмовом снимке.

Он не шутил, когда говорил, что караулит девушек у больницы.

15 ИЮЛЯ.

Я встала в три часа ночи, чтобы к половине шестого утра быть на месте. К этому времени парковка уже была переполнена, но мне повезло, так как я успела найти место, чтобы припарковать свою арендованную машину.

На улице было очень холодно, не более трех градусов по Цельсия, пришлось натянуть на себя сразу несколько кофт. Даже при этом меня продолжало трясти.

На часах 6 утра. Все спят в своих машинах, а я, на газовой горелке вскипятила себе воду и пью чай. Солнце только начинает подниматься.

8.30 утра. Солнце почти взошло, а это значит мне пора в путь. Я собрала вещи обратно в рюкзак, поднялась и направилась наверх. Всю дорогу я, еле чуть приоткрыв глаза, разрешала себе смотреть только под ноги.

Эта встреча должна стать особенной.

8.45 я стою у самого края обрыва и смотрю на озеро Морейн. Впереди меня горы, а по правую руку виднеется лес. Я простояла так полтора часа. По щекам текли слезы.

11.30 я вернулась к своей палатке, достала из рюкзака ежедневник.

"1. Рождество с родителями.

2. Переехать в новую квартиру

3. Научиться кататься на велосипеде

4. Взобраться на вулкан в Эфиопии.

5. Прыгнуть с парашюта.

6. Погружение в океан к акулам.

7. Встретить рассвет в Канаде"

Я вычеркнула очередной пункт, о котором раньше даже мечтать боялась. Мне стоит немного поспать, а после позвонить родителям и узнать, как там Вектор.

Сейчас я с уверенностью могу сказать, что полюбила эту жизнь, и наслаждаюсь каждой её секундой.

И, спустя год, я все-также не боюсь смерти.

Теперь то уж точно, ведь я была с ним знакома.