Лавка Снофф бесплатное чтение

Павел Линицкий
Лавка Снофф

ГЛАВА 1

Яхта мчалась навстречу закату. На волнах играли белые барашки, дельфины резвились за кормой, далеко впереди выпрыгнула из воды косатка – и обрушилась в волны, подняв тучу хрустальных брызг.

Снофф прошлась по палубе, подставила лицо солёному ветру, поймала непослушную рыжую прядь. Провела ладонью по шершавым просмоленным канатам, коснулась штурвала, прислушалась к скрипу снастей, звонким ударам волн о белоснежные борта.

Чего-то не хватало. Снофф задумчиво прищурилась, наморщила нос.

– Вечно я забываю про птиц, – пробормотала она и щёлкнула пальцами.

В тот же миг над мачтой появилась пара чаек. Птицы с криками закружились над водой, одна за другой спикировали – и взлетели вновь, унося в клювах трепещущую добычу.

– Вот теперь другое дело!

Оглядевшись напоследок, Снофф добавила пару скрипящих досок на палубе и божью коровку на рукоятке штурвала, невесть как залетевшую на сто миль от берега, – неожиданные мелочи, которыми славились её сновидения. Можно было просыпаться.

Потянувшись, Снофф открыла глаза. Синие искры сна уже слетались в склянку, оседали на стенках, собирались в густые капли. Снофф дождалась последнего огонька, заткнула горлышко пробкой и размашисто написала на этикетке: «Яхта, море, дельфины, закат».

Когда часы на ратуше пробили полдень, Снофф, допивая на ходу какао с зефирками, спустилась в лавку. Не глядя поставила склянку с морским сном в высокий шкаф, где уже теснились другие. Плати десять дублонов и выбирай любой: хочешь – с подвигами и приключениями, хочешь – про дальние страны, а хочешь – про охи-вздохи и романтические серенады при луне. Эти Снофф не особенно любила, но, как назло, именно они раскупались на ура влюблёнными девчонками от пятнадцати до восьмидесяти.

В дверях звякнул колокольчик. Вот и первый посетитель.

– Ясного дня, мастерица Снофф.

– Ясного дня, леди Вероника. Как вам прогулка с единорогами? Остались довольны?

– Единороги были прелестны, милочка, благодарю, – фрейлина чуть поджала губы, что, как давно усвоила Снофф, у придворных дам означает улыбку. Она скользнула взглядом по цветным склянкам со сновидениями, нервно затеребила кружевной веер.

– Я хотела бы заказать у вас… личный сон, – проговорила фрейлина, многозначительно округлив глаза и понизив голос, хотя в лавке никого, кроме них, не было.

– Всё, что пожелаете, – улыбнулась Снофф. – И, разумеется, тайна вашего сна останется между нами. Присаживайтесь, прошу вас. Чашку чая?

Последнего вопроса леди Вероника уже не слышала. Чинно усевшись в кресле для посетителей, –прямо, будто палку проглотила, – она погрузилась в фантазии.

– Это, разумеется, не для меня, а… для одной моей подруги. Я хочу, чтобы ей приснился королевский бал. И чтобы её пригласил на танец один кавалер. Капитан Эрхарт, командир дворцовой стражи. Вы его знаете? Нет? Я покажу…

Фрейлина сняла с шеи медальон и раскрыла его. С миниатюрного портрета на Снофф уставился бравый вояка с выпученными глазами. Его фантастические усы торчали чёрными батонами строго параллельно земле.

– …и пускай мы кружимся с ним в танце, все на нас смотрят, то есть на мою подругу, конечно, а капитан всё говорит, говорит, говорит ей комплименты…

Снофф с трудом поборола желание зевнуть.

– С комплиментами есть одна сложность, – осторожно заметила она. – Я ведь не слышала его голоса…

– О, здесь ничего сложного, – воодушевилась леди Вероника. – Капитан высок, строен, у него чудный музыкальный бас…

«Ох уж эти влюблённые, – вздохнула про себя Снофф. – Их послушать, так избранник всегда богатырь с оперным тенором, даже если он сморчок и пищит, как клоун-гоблин из бродячего цирка…»

– Очень хорошо, – улыбнулась она, закрывая блокнот. – Итак, вашу подругу ждёт танец, капитан Эрхарт, комплименты, бла-бла-бла…

– Простите, что? – брови фрейлины взметнулись вверх.

– Я говорю «бал, бал, бал», – поспешно исправилась Снофф. – Ваш сон будет готов послезавтра.

– Пришлю за ним служанку. Ясного дня!

Проводив фрейлину, Снофф принялась наводить порядок на стеллажах со сновидениями. Каждое утро бутылки непостижимым образом перемешивались, оказываясь на разных полках, будто ходили друг к другу в гости. «А может, так и есть, – подумала Снофф, – может, им тут скучно, и…»

Колокольчик прозвонил во второй раз. Снофф обернулась и чуть не выронила склянку: такие усы могли быть только у одного человека на всём белом свете. Перед ней, задумчиво шевеля этими самыми усами, стоял капитан Эрхарт. Фрейлина не обманула: росту он и правда был великанского, а кончики усов – в жизни они всё-таки повиновались силе тяжести, – свешивались до капитанских наплечников с тремя оранжевыми полосками.

– Ясного дня, капитан. Чем могу служить?

– Ясного дня, сударыня. Позовите-ка мне мастерицу Снофф.

– Она перед вами.

– Э-э-э… – капитан растерянно моргнул. – Прошу прощения. Я представлял вас немного… гм, опытнее.

– Мастерами сновидений становятся в раннем возрасте, – улыбнулась Снофф. Она давно привыкла к удивлению клиентов, пришедших впервые («и эта девчонка – лучший мастер столицы?» – читалось в их глазах), но пока что выглядела моложе даже своих семнадцати лет. Будь она магом, давно бы изменила внешность, но, к сожалению, – или к счастью, – мастера снов не имеют отношения к магии. Не гримироваться же ей под бабульку, в самом деле.

– Я слышал, вы можете сделать сон на заказ. Мне бы хотелось, м-м-м… – замялся офицер.

– Заказать сон в подарок другу?

– Именно так, – капитан с облегчением подкрутил кончик уса. Устроившись в кресле, он закинул ногу на ногу, мечтательно поднял глаза к потолку и по-военному перешёл к делу.

– Значит, так. Дракон. Большой, как… – он пробежал взглядом по комнате и выглянул в окно. – Во! Как вон так колокольня! Огнедышащий, само собой.

– Дракона убивать нельзя, – сразу предупредила Снофф. – Рубить головы и всё остальное – это не ко мне, а к мастеру Корнелиусу.

– Нет? Жаль, – вздохнул офицер. – Ну, хотя бы прогнать, но непременно в тяжёлом бою. И спасти принцессу из башни. Это, конечно, похоже на сказку, но, признаюсь, офицеры дворцовой стражи в душе романтики, – смущённо улыбнулся он и тут же спохватился, нахмурив брови. – Но это строго между нами. И ещё. На месте принцессы должна быть одна придворная дама…

«Бедная леди Вероника, – пожалела фрейлину Снофф. – Сохнет по капитану Эрхарту, а его сердце принадлежит другой…»

– Вы наверняка её знаете. Я только что встретил её у дверей вашей лавки.

Снофф чуть не расплескала какао.

– Леди Вероника? Кхм… хорошо. Итак, дракон, башня, принцесса. Через три дня будет готово. Ясного дня, капитан!

Дни бежали один за другим, и Снофф уже думать забыла о великосветских любовных страданиях, когда однажды утром на пороге материализовалась леди Вероника. Свою придворную сдержанность она не то забыла дома, не то обронила по дороге. Вперив яростный взгляд в единственного посетителя, фрейлина сверлила его глазами, пока тот не счёл за лучшее, нервно оглядываясь, скрыться за дверью.

– Ясного дня, леди Ве…

– Как это понимать, мастерица?!

Снофф задумалась, вспоминая все подробности сна. Может, на фрейлине оказалось платье по прошлогодней моде? Да нет, не должно. Такие мелочи сновидец додумывает сам…

– Что мне, по-вашему, приснилось?

Про «подругу» она уже не вспоминала.

– Как я понимаю, это был не совсем королевский бал? – осторожно предположила Снофф.

– «Не совсем»?! Стоило мне уснуть, я оказалась в каких-то диких горах, возле кривой башни, вся в мерзких холодных железяках! Вдруг с неба падает дракон, и мне приходится отмахиваться от него тяжеленным мечом! А потом я топаю полчаса по лестнице, и знаете, кого встречаю на вершине башни? Себя!

«Нет-нет-нет, пожалуйста, только не это…» – вертелось в голове у мастерицы, пока она судорожно листала блокнот с записями особым шифром, скрытым от непосвящённых. Ага, вот: «21: магистр Пульфиус, полёт за кометой на волшебном ковре. 22: посол ван Крюгер, восход над Урухарским лесом. 23: леди Вероника, капитан Эрхарт. 24: капитан Эрхарт, леди Вероника». Снофф закрыла глаза и постаралась привести мысли в порядок. Она перепутала заказы. За нарушение тайны сна её пинком вышвырнут из гильдии. Хм, но если леди Вероника сражалась с драконом, это означает, что её сон…

Снофф представила, как ошарашенный усатый капитан Эрхарт в кружевном платье вальсирует сам с собой и отпускает себе же комплименты, и закусила губу, чтобы не расхохотаться.

– Вам смешно? – вспыхнула фрейлина. Её ноздри сузились, из них, казалось, вот-вот вырвется пламя. Увидь её капитан Эрхарт в своём сне, неизвестно, кого он решил бы спасать – принцессу или дракона.

– Нет-нет, – взяла себя в руки Снофф, – ни в коем случае. Поверьте, мне сейчас не до смеха. Это… это ужасное недоразумение, я сегодня же переделаю сон, а чтобы загладить неудобство…

– Нет, милочка, это не недоразумение, – прошипела фрейлина, приблизив острый нос к лицу мастерицы. – У меня оказался чужой сон, вот и весь фокус. Но, – она выпрямилась и бросила на Снофф победоносный взгляд, – я, пожалуй, не стану жаловаться в гильдию сновидений…

У Снофф отлегло от сердца.

– …если вы мне расскажете, кто заказал этот сон.

Мастерица опустила голову.

– Я не могу сказать этого, леди Вероника. Я виновата перед вами и прошу прощения, но не имею пра…

– А я имею! – повысила голос фрейлина. – Имею право знать, кому снюсь! И кому достался мой сон! Да как вы вообще смеете?! А вдруг он узнает, что это я заказала сон про капитана?

– О, этого никогда не случится, – с облегчением пообещала Снофф. – Это навсегда останется тайной, если только вы не…

Дверь распахнулась с такой силой, что не привыкший к подобному обращению колокольчик сорвался и, жалобно звякая, покатился по полу. На пороге высился, занимая весь проём, капитан Эрхарт, и молний из его глаз вполне хватило бы испепелить небольшой город и пару деревень впридачу.

– Мастерица Сно… – загремел он, входя, и только теперь заметил леди Веронику. Несколько долгих секунд они смотрели друг на друга. «Это конец», – подумала Снофф.

Лицо капитана из свекольно-красного стало вновь приобретать человеческий оттенок. Губы фрейлины сложились в привычно сжатую полоску.

– Ясного дня, леди. Изволите интересоваться сновидениями? – ледяным тоном осведомился офицер.

– Заглянула из любопытства, капитан. А вы? – не менее холодно отозвалась леди Вероника.

– Ошибся дверью, – отчеканил тот и церемонно поклонился. – Всего наилучшего.

– Мне, пожалуй, тоже пора.

Снофф хотелось закричать: «Болваны вы этакие, любите друг друга – так обнимитесь и не сверлите мозги ни в чём не повинным людям, особенно мастерам сновидений!» – но правила придворного этикета были для этих несчастных превыше всего. Фрейлина и капитан обожгли мастерицу взглядами и, чуть не столкнувшись в дверях, торопливо покинули лавку.

ГЛАВА 2

В кабинете верховного магистра горел камин, тени прыгали по кожаным креслам, по залитым дождём витражным узорам окон, по золочёным томам библиотеки.

– «…грубо норушила тайну сновидений, что привело к стыду, позору и протчим пре-не-преятным послетствием», – дочитал жалобу магистр. – Святые небеса, ну и грамотеи у нас при дворе… Но сути дела это не меняет.

Он отложил свиток с жалобой и побарабанил пальцами по столу.

– Ну-с, мастерица Снофф, что скажете в своё оправдание?

Снофф смиренно пожала плечами. В огромном кресле она чувствовала себя бабочкой под лупой учёного.

– Ничего. Это нелепая случайность, и я сама не могу поверить, что допустила…

– Что допустили раскрытие тайны сновидений. А я напомню строчки из клятвы, которую вы приносили: «…и пусть лучше я потеряю правую руку, чем раскрою доверенную мне тайну сна, ибо…»

– «…ибо нет, не было и не будет ничего сокровеннее сна». Я помню, дядя, – вздохнула Снофф, – и оправдаться мне нечем.

Мастер Люциус снял очки и из сурового верховного магистра Гильдии сновидений превратился в родного и домашнего дядюшку Лу. Он сокрушённо покачал головой.

– Послушай, Лисёнок, я знаю тебя лучше, чем ты сама, – проговорил он тихо. – Ты будешь винить себя больше, чем все остальные, вместе взятые, и это для тебя самое суровое наказание. Будь моя воля, я просто отпустил бы тебя с миром. Но есть правила гильдии.

«Лисёнок, – подумала Снофф с горечью. – Чуть что, называет меня лисёнком, как в детстве».

– Знаю, не маленькая, – пробурчала она, забираясь с ногами в кресло.

– Вряд ли совет гильдии лишит тебя звания мастера. Но и прощения не жди. У тебя, девочка моя, достаточно завистников даже среди старших магистров. Кое-кто, – Люциус усмехнулся в бороду, – до сих пор не может забыть, как ты заткнула его за пояс на выпускном экзамене… А кое-кому кажется, что я засиделся в кресле верховного магистра. Скорее всего, они потребуют, чтобы тебя лишили права на работу. На год или два… Или запретили работать в столице.

– Ну и пожалуйста, – обиженно фыркнула Снофф. – Уеду на море. В Тафос. Там тепло…

– Не лги себе, Лисёнок. Мы оба знаем, что с твоим талантом в провинции ты заскучаешь. Я добьюсь, чтобы наказание заменили штрафом в пользу пострадавших. И это всё, что я могу для тебя сделать. Прости, но помочь деньгами не смогу: каждый скажет, что ты откупилась моим золотом, и тогда плакало моё кресло магистра, а сместят меня – достанется и тебе. Придётся самой выложить кругленькую сумму.

– Штраф я заплачу, – повеселела Снофф, – клиентов у меня много, есть кое-какие сбережения в гномьем банке…

Горько усмехнувшись, дядюшка Лу позвонил в бронзовый колокольчик.

– Марк! – позвал он.

На пороге, листая бумаги, появился секретарь.

– Выз-зывали, маги… – юноша поднял голову и подавился последними буквами. Каждый раз, встречая Снофф в гостях у верховного магистра, он отчаянно смущался и, пламенея ушами, ронял из рук всё, что в них оказывалось. Дядюшка прятал улыбку в пушистые усы, а Снофф картинно закатывала глаза. Впрочем, сегодня им обоим было не до шуток.

– Марк, принеси-ка документы по делу мастера… Как его звали? Кримерс? Крамерс?

– К-крамремс, сэр.

– Точно, Крам… Вот этого вот. Совсем память дырявая стала…

Через минуту секретарь, споткнувшись возле кресла Снофф, положил на стол магистру листок с сургучной печатью и исчез.

– На, полюбуйся. Недавно в твоём любимом Тафосе был похожий случай, и вот сумма, которую пришлось уплатить местному мастеру… – дядя протянул документ мастерице. Её брови стремительно поползли вверх.

– Сколько-сколько?! – всхлипнула Снофф, не веря своим глазам. – Но…

– …и умножь на два, всё-таки у нас столица, – с сочувствием добавил дядюшка Лу.

Верховный магистр ошибся только в одном: сумму штрафа пришлось умножить не в два, а в три раза. Снофф заглянула в Алмазный банк («Наши сейфы крепче стали!»), уточнила у сердитого гнома-кассира, сколько золота скопилось на её счету. После чего заперлась в лавке, сварила какао покрепче, упала в любимое кресло и схватилась за голову. Денег отчаянно не хватало, уплатить штраф нужно было в течение месяца. Не хватало, даже если продать лавку и переехать в дешёвую гостиницу на окраине, – ведь для работы Снофф нужны лишь тихая комната да удобное кресло. И тогда ей, лучшему мастеру столицы, остаётся одно: наняться подмастерьем к другому мастеру сновидений. Или забыть о любимой работе на год, а то и два…

– Ясного дня, мастерица, – раздалось над самым ухом.

От неожиданности Снофф подпрыгнула в кресле, чашка слетела с подлокотника на пол и разлетелась вдребезги, залив ковёр дымящимся бурым пятном.

– О, прошу прощения, – отступил на шаг нежданный посетитель, – не хотел вас напугать. Я пришлю чистильщика, ковёр приведут в порядок.

– Не стоит, – махнула рукой Снофф, пытаясь успокоить дыхание. – Это махтанский ковёр, он не впитывает грязь. Я… не слышала, как вы вошли.

Она с подозрением покосилась на колокольчик, но тот висел на своём обычном месте, а на двери болталась табличка «Закрыто». «Готова поклясться, что запирала на ключ, – подумала Снофф. – Совсем рассеянной стала с этими заботами…»

– Я хотел бы заказать у вас не совсем обычный сон, – продолжал незнакомец.

Снофф рассмотрела его внимательней. Обычно за те несколько шагов, что посетитель проходил от двери до стойки, где ожидала мастерица, она уже успевала понять, какой сон придётся покупателю по вкусу. Этот же немолодой незнакомец в широкополой шляпе, дорогом, но неброском дорожном камзоле, с непроницаемо чёрными глазами и загорелым лицом, был каким-то… другим. И говорил он с чуть заметным акцентом, как путешественник, много лет проживший вдали от дома.

– Мне нужен кошмар.

– Сожалею, – покачала головой Снофф, – я не занимаюсь кошмарами. Обратитесь к мастеру Корнелиусу, его лавка у Южных воро…

– Детские страшилки, – презрительно фыркнул посетитель. Он опустился в кресло напротив, снял шляпу, провёл рукой по коротко стриженым волосам, чёрным с проседью. Его левый висок пересекал длинный белый шрам. – Мне нужен настоящий кошмар, мастерица, и мы оба знаем, что сны мастера Корнелиуса, да и любого мастера в этих краях, в подмётки не годятся вашим.

Снофф вежливо улыбнулась.

– Благодарю вас, сударь, но я просто не люблю кошмары.

– До меня дошли слухи о ваших, м-м-м, неприятностях, – многозначительно заметил гость. Снофф нахмурилась. – Здесь… – он вынул небольшой кошелёк и, вытянув руку, положил его на подлокотник кресла Снофф, где недавно стояла чашка. Тихо звякнули монеты. – Здесь сорок дублонов, ваша обычная плата за сновидение на заказ. Только за то, что вы попробуете создать кошмар. Не справитесь – оставьте их себе.

«Справиться-то я справлюсь, – хмыкнула про себя мастерица, – только уж очень это неприятно…»

– …всего мне нужно семь снов, – продолжил гость. – Каждый следующий должен быть страшнее предыдущего. За второй сон я заплачу в два раза больше первого, за третий – ещё в два раза больше и так далее.

Снофф уставилась на него с недоверием, пытаясь не сбиться со счёта. Получалось…

– Не утруждайте себя, – усмехнулся незнакомец. – Это почти шесть тысяч дублонов. Дорого, но я знаю цену качественным снам.

«Семь кошмаров, – подумала мастерица. – Пара недель ужасно, ужасно, просто ужасно отвратительной работы. Но столько денег я зарабатываю за год. Лавку всё равно придётся продать, зато смогу расплатиться и работать на себя…»

Гость поднялся с кресла.

– Я зайду завтра утром, и ещё раз простите за… – он кивнул на запачканный ковёр. – Ясного дня, мастерица.

– Один вопрос, господин… – окликнула его Снофф, когда тот уже коснулся дверной ручки.

– Рам.

– Это не моё дело, господин Рам, но… зачем вам столько отборных кошмаров?

Тот посмотрел на Снофф долгим взглядом, от которого ей стало не по себе.

– Мы живём в благословенное время, мастерица. Ни войн, ни бедствий. Не всем это по вкусу.

Надев шляпу, он вышел за дверь. Жалобно звякнул колокольчик.

Чтобы собрать сон в склянку, мастер сновидений должен увидеть его сам. И пускай первое, чему учат мастеров – это «отсоединяться» от своего сна, как будто смотришь на себя со стороны, всё-таки добротный кошмар – это не прогулка по лужайке с феечками.

Голова нещадно болела. Кутаясь в шерстяную шаль, мастерица лишь кивнула в ответ на приветствие господина Рама, отчего голова чуть не разорвалась на части.

– Как вы себя чувствуете? – с вежливым участием поинтересовался тот.

– Благодарю вас, – нашла в себе силы соблюсти приличия Снофф. – Всё мормально. Норнально. Нормально.

Она поморщилась и отпила какао.

– Давно не занималась кошмарами, нужно немного привыкнуть. Ваш заказ… – она достала из-под стойки заполненную склянку и протянула гостю.

Господин Рам поднёс бутылочку к глазам, прищурившись, посмотрел на свет. В чёрно-фиолетовой, густой, как сироп, жидкости мерцали холодные белые искры – плавали, вспыхивали и гасли, чтобы через мгновение вновь мелькнуть во мраке.

– Натрите лоб на ночь, – посоветовала Снофф, – а завтра скажете, как вам понра…

Посетитель не слушал её. Увлечённый содержимым бутылочки, он с лёгким хлопком выдернул пробку, вытряс чёрную каплю на указательный палец, приложил ко лбу, прикрыл глаза и замер. Лишь его веки чуть подрагивали.

«Могла бы догадаться, – с досадой подумала Снофф, наблюдая, как гость подсматривает сон – учили этому только профессионалов. – Он же не зря говорил, что разбирается в сновидениях…»

– Великолепно, – наконец проговорил господин Рам, открывая глаза. – Полная жуть. Любой другой мастер взял бы десяток чудовищ и добавил фонтаны крови, но вы намного тоньше, мастерица… Надеюсь, вы не передумали и готовы взяться за остальные шесть кошмаров?

– Вы состоите в гильдии сновидений? – спросила Снофф вместо ответа.

– Это было давно, – не стал отрицать гость, пряча бутылочку в карман. – Я вернусь через пятнадцать дней, времени хватит? Прекрасно. Вот задаток. – Он опустил на стойку внушительных размеров кошель и поклонился на прощание.

К концу двухнедельного марафона Снофф едва держалась на ногах. На дверях красовалась табличка «Закрыто до следующего месяца», всё равно ни на что другое сил не оставалось. Ночами Снофф творила кошмары, днём пила какао кувшинами, посылала в королевскую библиотеку за самыми жуткими книгами в поисках вдохновения – и уже с трудом различала, где сон, а где явь. Проходя как-то мимо зеркала, увидела своё отражение и чуть не упала в обморок.

– Если так пойдёт дальше, вместо седьмого кошмара можно будет показывать меня саму, – вздохнула мастерица и решила хотя бы причесаться.

Кошмары удались на славу. Получив заветные семь склянок, господин Рам придирчиво подсмотрел каждый сон и к концу «дегустации» стал заметно бледнее.

– Я в вас не ошибся, – сказал он, расплатился и исчез вместе со своими кошмарами.

Несколько минут Снофф сидела, подперев рукой подбородок, и тупо смотрела на тускло-жёлтые столбики монет, ровными рядами заполнившие стойку.

– Никогда, – вздохнула она наконец, – ни-ког-да больше я не свяжусь с кошмарами. Какое сегодня число? Пятнадцатое? Или уже двадцатое? – Она зевнула и опустила голову на руки. – Сначала поспать. Просто поспать…

ГЛАВА 3

Над рыночной площадью стоял гомон, яркое не по-осеннему солнце грело макушки, плечи и прочие места горожан.

– Последние новости! – кричал мальчишка-газетчик, пробираясь сквозь толпу. – В город едет цирк Огненного Барри! Махтан объявил войну Империи Южных островов! Таинственное исчезновение! В портовом квартале пропало десять человек! Подозревают русалку-оборотня!

«Вот так всегда, – думала Снофф, оглядывая прилавок с пряностями. – Один умный человек придумает, что буквы можно печатать, а не переписывать вручную. Второй умный человек изобретёт газету. А потом придёт болван, который начнёт дурить читателям голову всякой чушью. Кстати, надо бы дать в газету объявление о продаже лавки…»

Рыбные ряды Снофф обошла стороной, наморщив нос, и поскорей свернула на боковую улочку. Задумавшись, она не заметила, как перед ней будто из-под земли вырос господин в надвинутой на глаза шляпе. Снофф попыталась обойти его, но он сделал шаг навстречу. Мастерица попятилась. Оглянувшись, она увидела за спиной ещё одного, как две капли воды похожего на первого.

– Не волнуйтесь, мастерица, – тихо произнёс господин. Он отвернул воротник плаща и показал серебряный, с золотой инкрустацией жетон. – Канцелярия особых дел.

«Хвала небесам, не грабители», – с облегчением подумала Снофф и тут же сообразила, что от Особой канцелярии тоже хорошего не жди. Господин жестом подозвал экипаж, стоявший неподалёку. Копыта зацокали по брусчатке.

– Вам придётся пройти с нами.

– На каком основании? – возмутилась Снофф. Душа у неё ушла в пятки и оттуда, с самого низа, вопила, что Снофф вляпалась в какую-то очень скверную историю. Мастерица прижалась спиной к стене и покрепче обхватила корзинку с покупками. – Вы не имеете пра…

– Вы задержаны по подозрению в государственной измене.

Подхватив опешившую мастерицу под руки, агенты ловко усадили её в экипаж. Один сел напротив, дважды стукнул кулаком в потолок, и карета тронулась. Придя в себя от шока, Снофф пыталась задавать какие-то бестолковые вопросы, чего-то требовать, но господин в шляпе лишь молча смотрел перед собой. Сквозь занавешенные окошки не было видно дороги, но Снофф и без того знала, что её везут в старое крыло замка, где располагалось Министерство закона и порядка.

Экипаж остановился, дверца распахнулась. Не успели глаза вновь привыкнуть к солнечному свету, как мастерице пришлось нырнуть в узкую дверь. Деликатно, но твёрдо придерживая Снофф под руку, агент провёл её по лестнице, потом длинным гулким коридором, потом они опять спускались и поднимались по куче лестниц, потом опять коридорами («это чтобы я не запомнила дорогу к выходу» – вдруг догадалась Снофф) – и неожиданно оказались в светлом, почти уютном кабинете. Агент усадил её на неудобный стул и испарился.

– Уже неплохо, – пробормотала Снофф, осматриваясь. По дороге её воображение здорово разыгралось и уже успело нарисовать сырое подземелье, где во мраке пищат крысы и глухо бряцают цепями души заморенных узников.

– Да, мне тоже нравится, – раздался голос из-за спины.

Снофф вздрогнула и обернулась. Хозяин кабинета, – а это, несомненно, был он, – казался человеком скорее молодым, хотя определить его возраст Снофф бы не взялась: то ли глаза его видели слишком многое, то ли служба в Канцелярии добавила седых волос. Перебирая на ходу бумаги, он быстрым военным шагом прошёл к своему креслу.

– Очень нравится, – повторил он, усаживаясь за массивный ореховый стол. – Особенно вид на море из окна. Жаль, некогда любоваться. Изыскатель Бернард, – представился он. – Если быть точным, старший изыскатель по особо важным происшествиям. Итак, мастерица Снофф, вы ведь понимаете, почему здесь оказались?

Он чуть наклонил голову, внимательно следя за собеседницей.

– Не имею ни малейшего понятия, – покачала головой Снофф, которая к этому моменту уже совладала со своими чувствами. – Но я читала, что так начинают все допросы, чтобы преступник сам себя выдал. Вынуждена вас огорчить, – Снофф развела руками, – я ни в чём не виновата.

– Ну что ж, раз вы такая начитанная… – сдержав улыбку, изыскатель достал из-под стола и поставил перед ней пустую бутылочку. – Узнаёте?

– Похожа на одну из моих, – не стала отрицать Снофф. – Это из стекольной мастерской Фергюссона, их заказывают все мастера сновидений, аптекари, парфюмеры…

– …а вот что нам удалось собрать на донышке, – продолжил изыскатель и выложил на стол два тончайших стёклышка. Между ними темнела крошечная капля.

У Снофф похолодело внутри. Она осторожно взяла стёкла двумя пальцами, посмотрела на свет. В чёрно-фиолетовом пятне знакомого оттенка застыла пара искорок.

– Как вы понимаете, в бутылке был сон. Кошмар, если быть точным. Наши эксперты в один голос утверждают, что этот кошмар – ваш, мастерица. Вы ведь лучше меня знаете, что у каждого мастера сновидений свой, если можно так выразиться, почерк. И для суда единодушное мнение экспертов будет неопровержимым доказательством. Хотите подсмотреть? Прошу вас.

Всё ещё не понимая, при чём здесь суд, Снофф торопливо разъединила стёкла и прижала одно из них ко лбу. Перед глазами замелькали образы, в сердце тоскливо защемило.

– Мой… – признала Снофф, усилием воли прогоняя мерзкое ощущение кошмара. – Но любой мастер может сделать и продать кошмар. В этом нет ничего незаконного! Покупатель сказал, что ему просто надоела спокойная жизнь, вот он и…

«Нет, – вдруг поняла мастерица. – Он сказал совсем иначе».

Изыскатель забрал стёкла.

– Купленный у вас кошмар, мастерица, развели специальным составом, усиливающим его действие, и добавили в одно из водохранилищ Столицы.

– Нет-нет, – с облегчением рассмеялась Снофф. – Не знаю, чего они хотели добиться, но это совершенно безопасно. Можно выпить хоть сто снов, разве что живот скрутит. И потом, пока человек сам не захочет, он не увидит купленный у мастера сон. Даже кошмар.

Эту прописную истину Снофф узнала ещё ребёнком, в приюте, когда неожиданно для себя вдруг научилась собирать сны в глиняную сиротскую кружку – и долго пыталась подсунуть страшный сон своей главной обидчице.

– Мы тоже так считали, – кивнул господин Бернард, – пока не задумались о магии.

– Но ведь сны не имеют отношения к магии, – слегка растерялась Снофф.

И это знание мастерица тоже вынесла из детства. Когда её фокусы со снами раскрылись, воспитательницы запаниковали и тут же сдали девочку Ордену магического надзора. Там быстро во всём разобрались, посмеялись и направили Снофф в гильдию сновидений. Именно тогда талантливую сироту взял под крыло и всему научил мастер Люциус, ставший со временем добрым дядюшкой для Снофф и верховным магистром гильдии.

Изыскатель внимательно посмотрел на Снофф, и что-то в его взгляде заставило мастерицу усомниться в своей правоте.

– Вот тут начинается самое интересное, – многозначительно произнёс он. На стол один за другим легли три небольших рисунка.

Не будь Снофф мастером сновидений, она непременно пошла бы в гильдию художников-скорописцев. Только там умели за считанные секунды зарисовать что угодно со всеми подробностями так, что не отличишь от реальности. Мастера гильдии были нарасхват: без их стремительных перьев – и почти живых рисунков – не обходилось ни одно событие, ни один королевский приём, вот и в делах Особой канцелярии нашлось применение.

– Вы когда-нибудь видели эти места?

Старый полуразрушенный маяк. Заросшие клёнами мраморные эльфийские развалины. Скала, похожая на парус. «Тафос», «Сильвания», «Ривьера», – гласили чернильные пометки на рисунках.

– Нет, – покачала головой Снофф, – я не была ни в Сильвании, ни в Ривьере. И в Тафосе такого маяка не помню. Хотя, постойте…

У неё перехватило дыхание. Она схватила один листок, второй, поднесла к глазам. Ошибки быть не могло: это места из снов, которые она когда-то создавала на заказ. Но скорописцы не рисуют с чужих слов – только то, что видят сами. Снофф в растерянности уставилась на изыскателя.

– Узнали? Я так и думал, – с удовлетворением кивнул тот. – Эти места действительно существуют. И не только эти. Несколько лет назад нам стали приходить сообщения о древних руинах, скалах, маяках, появившихся за одну ночь из ниоткуда. Мы отправляли туда скорописцев, собирали сведения, – всё без толку. Орден магического надзора сбился с ног, но не нашёл виновника. Как часто бывает, помог счастливый случай. Эти рисунки попались на глаза служащему, жена которого когда-то рассказывала о маяке в чудесном сне, купленном у одной мастерицы. Так мы вышли на вас. Вы создаёте реальный мир из ничего, мастерица. И ваша магия даже не оставляет следов.

Снофф хлопала глазами и не знала, что ответить. Больше всего ей хотелось, чтобы вся эта история оказалась дурацким розыгрышем. Вот только в Канцелярии особых дел розыгрыши не жалуют.

– Это… это бред какой-то… – жалобно выговорила она.

– Понимаю, нелегко поверить, – сочувственно кивнул изыскатель. Он позвонил в колокольчик, и через минуту на столе появилась кружка с дымящимся ароматным какао.

– Семь зефирок, как вы любите. Угощайтесь.

Пока Снофф пила какао и пыталась сообразить, откуда у её снов взялись магические свойства, – да ещё какие! – и что ещё известно о её личной жизни Особой канцелярии, изыскатель перешёл к самому главному.

– А теперь самое главное… Лавертон, Даннинг – вам знакомы эти названия?

Снофф наморщила лоб.

– Это города где-то на западе Королевства. Там исчезли все жители, – припомнила она. – Лет пятнадцать назад, если не ошибаюсь.

– Семнадцать, – поправил Бернард. – Два города опустели за считанные дни, а немногие выжившие и военные, вызванные в город, видели монстров. По всему краю ввели военное положение, армия прочесала десятки миль вокруг, но ничего не нашли. У этих двух городов было кое-что общее: только у них на западе Королевства есть единый водопровод на весь город. Мы предполагаем, что вода в них была отравлена такими же магическими снами, как ваши. А это значит, что Столица в опасности и в скором будущем мы окажемся в пустом мёртвом городе.

Изыскатель помолчал, давая мастерице обдумать его слова.

– Человека, добавившего содержимое бутылки в резервуар, едва не схватили, он ускользнул, но оставил нам ценную улику. Вот эту бутылочку. И меня очень интересует, – изыскатель скрестил руки на груди и выпрямился, – кто вы, госпожа Снофф. Обманутая мастерица, понятия не имевшая о магической силе, или соучастница преступления, которая изображает из себя бедную дурочку. Весьма талантливо, между прочим.

Только теперь Снофф вспомнила, что её визит в канцелярию начался с «подозрения в государственной измене». И если за дело возьмётся суд, никто не поверит в её невиновность.

– Я правда не знала про магию, – упрямо повторила Снофф. – Не верите – спросите в гильдии. Спросите у дя… Магистра Люциуса.

– Уже спросил, прямо перед встречей с вами, – Бернард усмехнулся и покачал головой. – Впервые в жизни на меня наорали в моём же кабинете. Чтобы я не смел трогать «бедную девочку», что вся наша канцелярия не стоит одного вашего мизинца и так далее. Но я склонен вам верить. Будь вы виновны, уже уехали бы из Столицы – тем более, есть хороший предлог, штраф от гильдии. Нам понадобятся, – голос изыскателя стал серьёзней, – все сведения. Кто заказал сон, что в нём было…

Он осёкся, увидев, как изменилось лицо Снофф.

– Что-то не так?

– Мастер может раскрыть тайну сна только в исключительных случаях. И только с разрешения Верховного магистра гильдии. Мне нужно встретиться с магистром Люциусом.

– Я прикажу проводить его сюда, он сейчас в приёмной, – кивнул изыскатель и прислушался к чему-то. – Хотя, похоже, это уже ни к чему.

Слух господина Бернарда явно был острее, чем у Снофф: шум и невнятные проклятия в коридоре она услышала, только когда их источник оказался у самой двери. В тот же миг дверь с треском распахнулась и на пороге, изрыгая проклятия, появился магистр Люциус.

Его магистерская шапочка съехала набок, благообразная седая борода торчала во все стороны, ноздри раздувались, как у дикого болотного вепря.

– Где она?! – прорычал магистр. Он с грохотом впечатал посох в паркет и медленно двинулся к изыскателю, наставив на того указательный палец. – Если хоть один волос упал с её головы…

– Дядя… – робко позвала его Снофф.

– Погоди, Лисёнок, не до тебя сейчас! – оборвал её магистр, не сводя яростного взгляда от хозяина кабинета. – Я спрашиваю, где моя дево…

– Дядя!

Только теперь магистр наконец сообразил, что его воспитаннице ничто не угрожает. Пока Снофф билась в его объятиях, безуспешно пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха, в коридоре загремели сапоги. Два дюжих охранника появились в дверях, тяжело дыша. Они рванулись было к магистру, но господин Бернард остановил их суровым взглядом.

– Виноваты, ваше-ство! – жалобно пропыхтел первый, вытягиваясь по стойке «смирно». – Охраняли как положено!

– Он сам… и посох отобрал! – добавил второй, с расплывающимся под глазом свежим фингалом.

– Марш отсюда! Поговорю ещё с вами… – недовольно шепнул изыскатель, и охранники растворились в воздухе. – Не хочу прерывать вашу трогательную встречу, магистр, – произнёс он, взглянув на часы на стене, – но у нас не так много времени…

Выслушав историю о магических снах, магистр Люциус надолго задумался,

– Ох, бедная моя девочка, – покачал он головой, наматывая на палец пряди бороды, – устроят тебе весёлую жизнь цепные псы из магического надзора… Да, разумеется, именем верховного магистра разрешаю тебе раскрыть тайну этого, гоблины его раздери, сна…

– Значит, записывайте, – наморщила лоб Снофф. – Покупателя зовут господин Рам, высокий, пожилой, короткие воло…

Изыскатель остановил её жестом.

– Создайте сон про него, мастерица. Его посмотрит наш художник и нарисует портрет. Вам удобно в этом кресле?

Снофф кивнула. Точно, могла бы и сама догадаться.

– Пузырёк сейчас принесут. Пойдёмте, магистр, не будем мешать…

ГЛАВА 4

Оставшись одна, Снофф сосредоточилась, затем закрыла глаза – и открыла их уже в молочно-белом непроницаемом тумане, с которого начиналась работа над каждым её сновидением. «Отправимся туда, где всё началось», – решила мастерица и щёлкнула пальцами. Сквозь туман начали проступать контуры её лавки. Удивительно, но даже знакомые вещи во сне всегда выглядят чуть-чуть по-другому: стеклянная обезьянка на стойке стала попугаем, у махтанского ковра откуда-то взялась затейливая бахрома, а голубая полоса на подоле платья мастерицы превратилась в оранжевую. «Я сидела с книгами», – припомнила Снофф и опустилась в любимое кресло. Во сне оно казалось намного мягче. «А он… он стоял здесь». Щелчок – и перед ней возникла неподвижная фигура господина Рама в дорожном камзоле и широкополой шляпе.

– Шляпу долой, – пробормотала Снофф, разглядывая фантом. У мастеров сновидений превосходная зрительная память, но в этот раз ошибиться уж точно не хотелось. – И будь любезен, голубчик, подними-ка подбородок…

– Не очень-то вежливо, мастерица, – укоризненно заметил фантом, приходя в движение.

От неожиданности Снофф вздрогнула и тут же усмехнулась. «Схожу к лекарю, попрошу что-нибудь от нервов», – решила она и снова прищёлкнула пальцами:

– Говорящий ты мне не нужен, оставайся просто фанто…

– Нет-нет, так не пойдёт, – рассмеялся фантом. Он снял шляпу, по-хозяйски опустился в кресло напротив и закинул ногу на ногу. Довольный произведённым эффектом, он улыбнулся остолбеневшей Снофф.

– Милая моя, неужели вы всерьёз решили, что можете без моего согласия взять и увидеть меня во сне?

«Это мой сон, это мой сон», – твердила про себя Снофф, пытаясь пошевелиться – и с ужасом понимая, что не может двинуть даже пальцем. «Проснись!» – произнесла она одними губами, но господин Рам лишь насмешливо покачал головой.

– Обязательно проснётесь… Когда я вас отпущу. Вы мне глубоко симпатичны, мастерица, поэтому позвольте дать вам два совета. Первый – не лезьте в мои дела. Уезжайте подальше. Махните на море или в горы. В Альгардии сейчас цветёт горная вишня, м-м-м… Иначе, боюсь, наша следующая встреча окажется последней. А чтобы у вас не оставалось сомнений, придётся преподать вам небольшой урок.

Господин Рам поднялся с кресла, повертел головой, заглянул за стойку и вытащил оттуда метлу.

– Сгодится, – кивнул он и направился к Снофф.

Она уже почти уверилась, что сейчас галантный господин не менее галантно отхлещет её метлой, но тот протянул метлу ей.

– Держитесь крепче, мастерица, и это мой второй совет.

Снофф почувствовала, что её руки внезапно обрели способность двигаться. Она послушно ухватилась за метлу. Удивительно, но на ощупь деревянная рукоятка была совсем как железо – кованое железо, нагретое солнцем.

– И перестаньте, ради небес, щёлкать пальцами, – поморщился господин Рам, – это ужасно, ужасно вульгарно… Лучше так!

Посмеиваясь, он хлопнул в ладоши – и Снофф зажмурилась от яркого света, ударившего в глаза.

– Вот… поганец! – выругалась она, увидев, где оказалась. Из одного сна – её собственного сна! – господин Рам, кем бы он ни был, перебросил её в другой, чего никогда с мастерицей не случалось, да и случиться не могло физически. Сны – это сны, нельзя управлять чужим сном.

Мастерица сидела на башне городской ратуши, обеими руками держась за кованый шпиль, на котором застыл в безветрии флюгер. Внизу бурлила жизнь: шумел рынок, по улицам брели по своим делам горожане, а в соседнем переулке сцепились оглоблями две телеги, и теперь возницы визгливо ругались, пытаясь растащить лошадей. Над причалами порта вдалеке белели паруса, слышны были крики чаек, а ещё дальше, над морем, клонилось к закату солнце.

Снофф закрыла глаза и попробовала проснуться. Потом ещё и ещё раз. Проснуться не получалось.

– Ах, так! – рассердилась мастерица. Что ж, пускай каким-то неведомым образом этот вурдалачий колдун отнял у неё силы мастера сновидений и закинул в этот сон, – но у неё остались в запасе обычные способы обычных людей, пускай и не самые приятные.

Ведь чтобы проснуться, достаточно всего лишь умереть во сне.

Снофф поднялась и, скользя по шаткой черепице, подошла к самому краю. Помирать во сне – так уж наверняка. С этой стороны стоял воз с сеном, и мастерица двинулась по кругу. «Всегда мечтала сделать так, хотя бы и во сне», – подумала Снофф и запрыгала по краю крыши на одной ножке. Носком ботинка скинула невесть как попавший сюда камушек и, склонившись над пропастью в несколько этажей, удовлетворённо кивнула.

– Ага, вполне качественные булыжники. Сюда и приземлимся. Красивый сон, тролль его раздери, – вздохнула мастерица, напоследок оглядев окрестности. Взгляд скользнул по розово-синему морю, по голубой, в тон водной глади, полосе на платье. – Совсем как по-настоя…

По голубой полосе на платье. Снофф на мгновение застыла, а затем очень, очень, очень медленно опустилась на четвереньки и, зажмурившись, поползла по наклонной крыше вверх, к шпилю.

– Дура, дура, дура, какая же я дура… – шептала она, ухватившись за флюгер. Открыла один глаз, взглянула вниз и вцепилась в железо ещё сильнее. Это был не сон, а самая что ни на есть реальная реальность.

Внизу начали собираться зеваки. Вскоре половина ратушной площади уже была забита пёстрой толпой. Барышня на верхушке башни в лучах заката – увлекательное зрелище для не избалованных развлечениями горожан.

– Эй! – наконец раздался приглушённый мужской голос снизу, с чердака. – Вы там чего? Вы там это! Не того!

– Спасибо за содержательную беседу, – огрызнулась Снофф, к которой уже вернулось самообладание. Руки и ноги её затекли, но выпускать спасительный флюгер она не собиралась ни за какие коврижки. – Буду весьма признательна, если поможете мне спуститься на грешную землю, желательно в целости и сохранности.

– Чего? – не поняли внизу.

– Чего-чего… На помощь зови, болван! – завопила Снофф.

На площади внизу послышался шум, топот копыт, крики «дорогу». Вскоре на чердаке загрохотали шаги, застучали инструменты, черепица возле Снофф зашевелилась, несколько плашек провалились внутрь. В образовавшемся отверстии показалась голова изыскателя Бернарда.

– Вы в порядке? – первым делом осведомился он. – Как вы попали сюда из моего кабинета?

– Я в беспорядке, – честно призналась Снофф. – В полном. Снимите меня, пожалуйста…

Чтобы не тратить время на возвращение в замок, все собрались в лавке у Снофф. Туда же примчались рисовальщик из Канцелярии особых дел и бритый наголо послушник из Ордена магического надзора. Пока художник сопел от усердия, рисуя портрет господина Рама со слов мастерицы («Уши чуть поменьше, а нос побольше… Не настолько, он же не гном!»), послушник достал из ящичка и зажёг свечи в поисках следов магии.

– Ничего, – он обескуражено почесал макушку. – Судя по вашему рассказу, пламя уже давно почернеть должно, а тут никаких следов…

Послушник удалился. Магистр Люциус водрузил на нос очки и принялся изучать готовый портрет, а Снофф налила какао себе и господину Бернарду.

– Вам надо заранее нарисовать кучу носов, ртов, глаз и всего остального, – предложила мастерица. – Собрать их в такую… вроде книги, только на отдельных листочках. Тогда любой портрет можно будет моментально собрать.

Изыскатель посмотрел на неё долгим взглядом.

– Вы сами-то понимаете, что только что изобрели? Как только закончим с этим делом, распоряжусь.

«Если будет кем распоряжаться», – подумала Снофф, но промолчала.

Магистр Люциус кашлянул, все обернулись к нему.

– Столько лет прошло… но я уверен, что это Клаус ван Хельм. Я знал его лет двадцать пять назад. Он был мастером сновидений, не слишком талантливым, но усердным – пока не покинул гильдию со скандалом. Ван Хельм носился с идеей о том, что сны связаны с магией, а это, конечно же, полная фантазия. По крайней мере, до последних событий все были в этом твёрдо уверены. Его подняли на смех, и он ушёл из гильдии, хлопнув дверью. Насколько я знаю, он потом занимался какими-то исследованиями.

– Выходит, исследования дали результат, – заметил изыскатель. – Если бы его послушали, возможно, сейчас его знания были бы достоянием всей гильдии.

Магистр сокрушённо развёл руками.

– Будь он не столь заносчив, возможно, гильдия бы прислушалась. Но он говорил, что мастера сновидений не понимают силу снов, что мы могли бы править миром, а превратились в жалких ремесленников. Эти слова всех здорово оскорбили и, честно говоря, испугали… Мы ведь и правда вроде портных или кузнецов – делаем сны на заказ, любим спокойную жизнь…

– Ван Хельм мог иметь отношение к событиям в Лавертоне и Даннинге?

Магистр Люциус кивнул.

– Насколько я знаю, именно в тех краях он и работал.

Изыскатель Бернард ещё раз вгляделся в портрет господина Рама – ван Хельма – и протянул его помощнику:

– Чтобы превратить сон в яду, ему нужно было какое-то оборудование. Возможно, он ещё не успел покинуть город. Портрет размножить, передать в городскую стражу, разослать агентов по всем постоялым дворам. Завтра утром этот портрет должен быть на всех площадях.

– Подождите, изыскатель… Вряд ли его найдут на постоялом дворе, – подала голос Снофф, всё это время о чём-то сосредоточенно думавшая.

– Почему? Вы же сами говорили, что он похож на путешественника.

– Всё верно, – кивнула Снофф. – Но в первый день я случайно опрокинула какао, и несколько капель попали на его камзол. Через несколько дней они оставались там же. Живи он на постоялом дворе, одежду бы вычистили слуги. Значит, он живёт где-то один и к прислуге не привык. Лучше отправить агентов к портным.

– К портным? – переспросил изыскатель.

– Да-да, к портным. Его дорожные камзолы изрядно потёрты, но дорогие, это сразу видно. И сшиты по-столичному, там такие штучки на рукавах, они были в моде год-два назад. Если нам повезёт, кто-то из дорогих портных может его узнать и вспомнить, куда посылали готовую одежду.

Господин Бернард уважительно поднял брови.

– Браво, мастерица. Если решите сменить профессию, дайте знать. Всё слышали? – обернулся он к помощнику. – Исполняйте. Кстати, мастерица, вы сказали, что видели несколько его камзолов, при этом тот, с пятном, дважды. Получается, он заходил минимум три раза? Зачем?

– Ну да, – кивнула Снофф. – Он забирал заказ частями. Сначала первый пузырёк, потом остальные.

– Остальные? – тихо переспросил изыскатель, подавшись вперёд. – В каком смысле – «остальные»?

– Остальные шесть, – не задумываясь, сказала Снофф, и только взглянув на вмиг побледневшее лицо изыскателя, сообразила, что это значит.

В лавке повисла тишина. Магистр Люциус выронил очки, и хрустальная линза, вылетев из оправы, запрыгала по столешнице.

– Он заказал семь кошмаров, каждый страшнее предыдущего, – поспешила объяснить Снофф. – В пузырьке, который вы нашли, был седьмой, последний. Вряд ли он начал бы с самого сильного. Получается, что…

– …что все остальные он уже использовал, – закончил за неё изыскатель Бернард. – В Столице четыре резервуара с водой. Ещё три в ближайших городах. Скорее всего, именно там…

Договорить ему не дали: дверь распахнулась, в лавку влетел запыхавшийся посыльный Канцелярии особых дел. С коротким поклоном протянул изыскателю запечатанный конверт.

– Ваше превосходительство, донесение из Кронвилля. Вам приказано срочно явиться ко двору.

Господин Бернард сорвал сургучную печать, пробежал письмо глазами.

– Началось, – глухо произнёс он, поднимаясь. – В Кронвилле исчезают люди, в городе паника, войска в боевой готовности. Нужно найти виновника и остановить весь этот кошмар, пока есть время. Мы будем искать его наяву, но раз он чувствует себя в чужих снах как дома… Гильдия сновидений сможет найти его во сне?

Магистр Люциус тяжело вздохнул и потёр лоб.

– Это уже не сны, а какая-то непостижимая магия. Боюсь, Снофф – единственная из мастеров, кто может хоть как-то помочь. Но её нельзя подвергать опасности!

Изыскатель горько усмехнулся.

– Опасности, магистр? Мы все пьём воду. А значит, уже отравлены. Вопрос лишь в том, успеем ли мы найти его прежде, чем…

Не договорив, он скрылся за дверью. Снофф и магистр обменялись тяжёлыми взглядами.

– Ты не обязана этого делать, Лисёнок, – тихо произнёс магистр.

– Шутите? – воскликнула Снофф. Губы её задрожали, глаза наполнились слезами, в носу предательски захлюпало. – Это же из-за меня… Это я во всём виновата! Если бы я не была такой дурой набитой и отказалась…

– Тебя обманули, только и всего, – нахмурился магистр и потянулся за носовым платком. – На-ка, вытри слёзы…

– Хорошо, дядюшка, – вздохнула мастерица, рассеянно сунув чужой платок в карман. – Я начну прямо сейчас, а вы пока разузнайте всё, что можно, про этого Клауса ван Хельма и его сонную магию, чтоб её гоблины побрали…

Проводив магистра, она заперла дверь на ключ и устроилась в кресле. Закрыла глаза – и открыла их уже во сне.

– Отлично, – улыбнулась сквозь слёзы мастерица, оглядывая бахрому на ковре и попугайчика на стойке. – Главное, ненароком не нарваться на ван Хельма. На второй раз он шутить не будет, ещё закинет на морское дно. Или, того хуже, на какой-нибудь бал. Помру там от скуки… А теперь… теперь я хочу пойти по его следам.

Щёлкнул замок, и входная дверь приоткрылась. За ней клубился туман.

ГЛАВА 5

«Ещё бы знать, на что они похожи, эти следы», – думала Снофф, ступая по булыжникам мостовой. Звук её шагов таял в непроглядном тумане. Она понятия не имела, куда идти, но дорога будто сама собой появлялась из ниоткуда и исчезала за спиной.

– Солнце, – наконец решилась скомандовать мастерица, и туман нехотя начал таять. Во мгле проступали стены домов, очертания острых крыш. Снофф стояла на пустой улице, вымощенной серым камнем, а солнце так и не вышло из-за низких туч. – Солнце! – повторила она и для верности прищёлкнула пальцами, но сновидение упрямо отказывалось подчиняться.

– Что ж, – решила мастерица, – видимо, это уже не совсем сон… Или совсем не сон.

Оглядываясь по сторонам, она зашагала вперёд. В незнакомом городе не было ни души. Ни людей, ни шныряющих в подворотнях кошек, ни вечно голодных бродячих собак. Снофф завернула за угол и оказалась на рыночной площади. Прилавки были завалены снедью, но ни продавцов, ни покупателей здесь не было. Ветер шелестел сухими листьями лавра над стойкой со специями, в палатке с восточными коврами чуть позвякивали резные колокольчики.

Снофф скользнула взглядом по ящикам с ещё свежей зеленью, отломила кусочек сыра, понюхала.

– Ещё не испортился, – заметила она и направилась к деревянному щиту с последними новостями – из тех, где указы бургомистра обычно висят вперемешку с объявлениями – но кроме листочка со словами «прадам телегу, спрасить конюха Михеля», ничего не обнаружила.

– Ладно, будь что будет, – решила Снофф. – Раз это не просто сон, придётся мне играть по его правилам. Притворимся, что всё здесь настоящее… – Она сложила ладони рупором и закричала: – Эй! Есть здесь кто-нибудь?

В стоявшей рядом телеге зашевелилось сено, и Снофф попятилась. Из сена показалась самая лохматая голова, которую она видела в своей жизни – и наяву, и во сне. Черная шевелюра топорщилась во все стороны, а из шевелюры – и не менее всклокоченной чернущей бороды – торчала солома. Картину довершали отчаянно хлопавшие со сна глаза.

– Ульрих! Фред! Где вы, тролля вам за шиворот! – проревела голова. – Бросили товарища…

Вслед за головой из сена показались две огромные руки, а за ними и всё остальное. Перевалившись через край телеги, немолодой мужчина внушительных габаритов грохнулся на скамейку, отчего скамейка разлетелась вдребезги. Впрочем, незнакомца это не смутило: приподняв голову, он огляделся и заметил Снофф.

– Берта! – обрадовался он. – Ясного дня, кумушка! А мы тут именины отмечаем…

– Никакая я не Берта, – поморщилась Снофф и скрестила руки на груди. От мужчины за милю разило элем. – Куда все пропали? Что здесь случилось?

Её собеседник прищурился.

– Виноват, барышня, – пробормотал он, садясь. – Обознался. Уж очень вы на Берту-травницу похожи, это вам кажный скажет. А я, стало быть, кузнец Мартин…

Пошарив в сене, он вытащил тыквенную флягу, запрокинул голову и вытряс в глотку последние капли.

– Это всё именины, будь они неладны, – пожаловался он. – Но мы ни-ни, вели себя кур… куртульно и лишнего себе не позволяли. Только на пятый день эти двое куда-то делись, Ульрих и Фред. И все остальные куда-то делись… – кузнец огляделся по сторонам и озадаченно почесал в затылке. – Правда, где все?

– Понятия не имею, – вздохнула мастерица. Толку от незадачливого именинника не было. – Какой это город?

Мужчина посмотрел на неё с удивлением.

– Даннинг.

Он с кряхтением поднялся, прихрамывая, добрёл до ближайшего лотка. Сгрёб огромной ладонью целую гору огурцов и, порывшись в кармане, бросил на прилавок монетку. «Вот, значит, что случилось в Даннинге… Странно узнать об этом во сне… Я иду по следам ван Хельма, – напомнила себе Снофф. – Пусть появится какой-то знак». Где-то за старой колокольней, одиноко возвышавшейся на фоне серого неба, закаркала ворона, и от этого звука в тишине пустого города и мастерица, и дюжий кузнец вздрогнули.

– Ступайте домой, – посоветовала Снофф и направилась к колокольне. Вскоре мастерица окончательно потерялась в лабиринте узких улочек. Чем дальше от площади, тем грязнее становилась булыжная мостовая, и накрапывающий мелкий дождик чистоты не прибавлял.

– Так дело не пойдёт, – нахмурилась мастерица, переступая через очередную лужу, о происхождении которой предпочитала не задумываться. – Или я найду следы, или…

Позади стукнула дверь. Снофф обернулась и успела заметить, как маленькая тень юркнула в подворотню.

– Стой! – крикнула Снофф и бросилась следом. Однако крошечный дворик на два крыльца был пуст, если не считать разбитой тачки с углём. Мастерица подёргала ручки обеих дверей – и вдруг ощутила, что она не одна. В воздухе повеяло тревогой, словно перед грозой. Ветер мгновенно стих, двор погрузился в мёртвую тишину. Снофф с недоумением обернулась к подворотне: серый мрак становился плотнее, клубился темнотой и, казалось, вот-вот хлынет в маленький дворик. Её странный и такой реалистичный сон оборачивался кошмаром – досадная мелочь, но вовсе не проблема для мастера сновидений. Снофф подняла было руку, чтобы развеять злосчастный морок, когда за её спиной скрипнула дверь.

– Сюда, сюда! – раздался шёпот.

«Ладно, разберёмся с этой серостью потом», – решила мастерица и проскользнула в темноту двери. Кто-то поспешно задвинул засов. Когда глаза привыкли к полумраку, Снофф увидела перед собой мальчика и девочку.

Сжимая в руках лохматую куклу, девочка боязливо выглядывала из-за плеча старшего брата – лет шести, не старше, но смотрел он не по-детски серьёзно. Мальчик приложил палец к губам, – «тихо!» – и потянул Снофф за рукав вглубь дома.

– Вы кто? – шёпотом спросил он, когда они оказались в крошечной кухоньке с завешенным полотенцем окном. – Тоже прячетесь от привидений?

Снофф медленно кивнула. В этом сне всё было реально, как в жизни. Настолько реально, что даже сотворить пару яблок мастерице удалось не сразу. Присев на корточки, она протянула появившиеся из ниоткуда фрукты малышам.

– Тётя, ты ведьма? – боязливо прошептала девочка.

– Правильно не «ведьма», а «магиня», – поправил её брат. – На, жуй. Спасибо, тётя.

– Правильно – «волшебница», – улыбнулась Снофф. – Давно вы здесь прячетесь? Где ваши родители?

Мальчик на миг задумался, перестав грызть яблоко, а затем растопырил три пальца.

– Вот столько дней. Сначала папа домой не пришёл, потом бабушка пошла его искать и пропала, а утром я сам пошёл их искать. А на улице никого нет. А потом я привидений увидел.

– Какие они, эти привидения? – осторожно поинтересовалась Снофф.

– Страшные! Чёрные-чёрные, на людей похожие. Но я их не боюсь. От них легко спрятаться, сначала страшно становится и темно, а они уже потом приходят. Я всё равно по соседским домам хожу, вдруг там тоже кто-то прячется.

– Я пить хочу, – захныкала девочка.

– Подожди, сейчас привидения уйдут, тогда принесу. – Мальчик забрался на лавку и дотянулся до окна. – Ага, уже ушли. Тётя, хотите пить? У нас вода вкусная. Все из вопро… дово… провода набирают, на перекрёстке, а у нас дождевая в кувшин собирается, это папа смастерил. Он гончар.

– Погоди-ка, – сообразила Снофф. – Вы не пьёте воду из водопровода? Теперь всё ясно…«И понятно, почему кузнец уцелел, – подумала она про себя. – Ручаюсь чем угодно, за последние дни он не пил ничего, кроме эля. Кто бы мог подумать, что это спасёт ему жизнь…»

– Вот что, ребятки, нельзя вам оставаться одним, – сказала Снофф, поднимаясь. – Знаете кузнеца Мартина?

– Знаем, его Хромым кличут. У него кузница возле моста, – кивнул мальчик. Девочка высунулась из-за его плеча и добавила:

– Он доблый. Меня сахалом угостил.

– Вот и хорошо, что добрый. Собирайтесь, покажете дорогу.

– А привидения? – нахмурился малыш.

– Я же волшебница, – успокоила его Снофф. – Разбегутся твои привидения, только пятки засверкают!

Повеселевшие дети собрали в мешок нехитрые пожитки и выбрались на улицу, увлечённо облизывая леденцы – новое угощение Снофф. Серый мрак в подворотне растаял, будто и не было. Пройдя несколько улиц, они вывернули к реке. Над трубой кузни поднимался дымок: сосредоточенно глядя на пламя, хозяин орудовал мехами. Борода кузнеца была уже тщательно расчёсана, волосы аккуратно собраны шнурком. «Хвала небесам, отмечать дальше он вроде не собирается, – с облегчением подумала Снофф. – Хотя какая разница, если мы всё равно во сне?»

– Ещё раз ясного дня, сударь, – сказала она. – Рада, что ваши именины наконец закончились.

Кузнец поднял голову и озадаченно уставился на малышей.

– Нужно присмотреть за детьми, – сказала мастерица тоном, не терпящим возражений. И, пока кузнец не опомнился, поставила на скамью кувшин, который предусмотрительно захватила в доме гончара. – Самое главное – вода. Вода в городе отравлена, пить можно только дождевую. Иначе исчезнете, как все остальные.

– Ладно. – Кузнец нахмурился, задумчиво погладил бороду. – Сейчас поработаю малость, мозги прочистятся, и пойду других искать. Вдруг ещё где дети остались. А вы пока, ребятки, ступайте в дом. Еда на столе, молочка попейте…

– С работой придётся подождать, – покачала головой Снофф. – Дети сказали, по городу ходят…

– Тётя волшебница, – тихонько позвал мальчик, показывая пальцем на что-то за её спиной. Прежде чем Снофф успела обернуться, он схватил сестру за руку и втащил в дом.

У перекрёстка клубилась серая мгла. Ветер затих, и звенящая тишина повисла над городом. Однако разгонять тяжёлое облако тумана Снофф не спешила: сперва стоило посмотреть, что это за «привидения», а выкинуть их из сна – или превратить в пушистых зайчиков, если взбредёт в голову, – она может в любой момент.

– Вы бы на всякий случай ушли в дом, – бросила мастерица кузнецу. – Вам они могут быть опасны.

– Это мы ещё поглядим, кто кому опасен, – мрачно хмыкнул кузнец, нащупывая рукоять молота. Густые брови его сошлись к переносице.

Из облака тумана вышла чёрная тень, за ней ещё одна – и Снофф почувствовала, как задрожали её пальцы.

Это были они. «Чернильные твари», как когда-то назвала их сама Снофф. Ещё в самом раннем приютском детстве, когда твари преследовали её в сновидениях, превращая каждую ночь в жуткий кошмар, от которого она просыпалась с криком, а вечером, после отбоя, щипала себя до синяков, чтобы не уснуть. Но сон приходил, а с ним и новая порция кошмаров, где твари утаскивали маленькую Снофф в темноту. Ужас перед чернильными тварями разбудил дремавший в ней дар, – и однажды Снофф ощутила, что может делать со своими сновидениями всё, что пожелает. Она избавилась от кошмаров раз и навсегда, со временем начисто забыв о тварях – но сегодня они вернулись.

Твари приближались, похожие на силуэты людей, вырезанные из чёрно-фиолетового бархата, из непроглядной ночной тьмы – ступали на длинных чёрных ногах и будто перетекали, как чернила. Всё ближе и ближе.

– Святые небеса, – выдохнул кузнец. – Эт-то что за…

Его слова вывели Снофф из оцепенения. Она помотала головой и нервно усмехнулась сама себе.

– Полюбовались, и хватит, – пробормотала мастерица и взмахнула рукой. – Вечер воспоминаний окончен, пошли вон отсюда!

Сон не слушался. Снофф сосредоточилась, прищёлкнула пальцами, но чернильные твари не исчезли. Вокруг сгущалась тьма, будто сам воздух становился темнее. Мастерица с ужасом попятилась и упёрлась спиной в холодный металл наковальни. Это был её сон – и она ничего не могла сделать.

Их разделяло всего несколько шагов, и первая тварь уже тянула к мастерице длинные руки, похожие на бесформенные рукава, когда опомнился кузнец.

– Живо в дом! – он подтолкнул Снофф к двери и шагнул вперёд. Тяжёлый молот описал дугу – и с противным чавкающим звуком влетел в тело твари, вырывая из него клочья темноты. Чёрные брызги упали на землю, а молот уже опускался на голову второго монстра. Медленно, словно сквозь густой кисель, молот прошёл сквозь черноту, не причинив твари вреда. Та сделала ещё один шаг и схватила за горло опешившего Мартина.

– Огонь! – выкрикнула Снофф, представляя, как на монстров льётся огненный дождь. Но огненный дождь не спешил – будто мастерица осталась без своего дара.

– Да в конце концов, мой это сон или не мой?! – в отчаянии завопила Снофф. Пускай она не может прогнать тварей – всё остальное должно ей повиноваться, даже в таком невозможном, странном сне. Она постаралась вспомнить, как совсем недавно создавала детям яблоки и леденцы – и охнула, когда здоровенное яблоко ударило её по плечу. Мастерица отпрянула под навес и несколько мгновений, забыв о монстрах, ошеломлённо наблюдала, как вместо огня с неба сыплются яблоки. Красные, зелёные, жёлтые, недозрелые и перезрелые; они летели на землю вперемешку с разноцветными рыбками и петушками на палочках.

Спохватившись, Снофф сотворила над кузнецом медный таз, и яблоки забарабанили по металлу. Тварям же такое угощение оказалось не по нраву. Яблоки и сладости вонзались в их чёрные тела, вязли в чернильной темноте, сковывали движения. С багровым от напряжения лицом Мартин оторвал лапу монстра от своей шеи и перехватил обе чёрные руки огромной ладонью. Другой он по-медвежьи сграбастал вторую тварь за шиворот. Не ожидавший нападения монстр потерял равновесие, а секундой позже кузнец уже скручивал обеих тварей в бесформенный чёрный узел. Твари пытались вырваться, но противник оказался сильнее. Он затолкал дёргающийся комок в пустую бочку, грохнул сверху крышку и, зарычав от усилия, поднял лежавший рядом тяжеленный камень и придавил сверху. Твари несколько раз стукнулись в стенки бочки и затихли.

Конфетно-яблочный дождь закончился. Тяжело дыша, кузнец оглядывал заваленное сладостями поле боя. Поднял глаза и осторожно потрогал висящий в воздухе над его головой таз.

– Волшебница, стало быть?

– Да… почти, – кивнула Снофф, не в силах отвести взгляд от бочки. Спохватившись, она щёлкнула пальцами, и тазик растворился в воздухе.

– Что это за дрянь? – кузнец мотнул бородой в сторону бочки. Взяв с верстака глиняную кружку великанских размеров, он зачерпнул воды из ведра и осушил в три глотка. Вытер усы рукавом и, морщась, потёр шею, где проступили багровые кровоподтёки – следы от пальцев твари.

– Долго объяснять. – Снофф обернулась и только теперь увидела кружку в руках кузнеца. Брови её взметнулись вверх. – Откуда эта вода?

– Из водопровода, чистая. Из реки не пью, лекари говорят, опас…

Мартин замер на полуслове. В глазах его мелькнули растерянность и страх.

– Что теперь будет? – сипло прошептал он. Снофф не ответила.

Кузнец посмотрел на кружку в своей руке и, нахмурившись, сжал пальцы в кулак. Черепки посыпались на землю. Не поднимая головы, кузнец тупо разглядывал порезанную острым краем ладонь. Кровь капала на разбросанные под ногами леденцы.

– Вот оно как, значит? – угрюмо проговорил он. – На трёх войнах был, уцелел. А тут водички попил…

– Вы солдат? – тихо спросила Снофф.

– Служил в штурмовиках его величества, пока не охромел. С троллями в Мраморной долине бились, весь отряд полёг, один я выжил… А тут от какой-то воды… – Кузнец горько вздохнул и поднял голову. – Осторожно! – выкрикнул он.

Снофф обернулась и попятилась: сквозь тонкие, незаметные глазу щели из бочки сочилась чернота, а из натёкшей фиолетово-чёрной лужи поднимался чёрный силуэт. Тварь смахнула с крышки камень, и из бочки, переливаясь через край, сгустком мрака выплеснулась вторая. Мартин рванулся навстречу, но наученная опытом тварь оказалась хитрее. Руки монстра вытянулись длинными лентами и, не успел кузнец опомниться, обмотали его тело, руки и ноги, словно ремнями. Спелёнатый Мартин рухнул на землю, а вторая тварь метнулась к Снофф.

Холодные чёрные пальцы сомкнулись на её шее. Несколько долгих секунд Снофф пыталась бороться, не в силах отвести глаза от непроглядной чернильной тьмы в паре дюймов от своего лица, а потом земля ушла из неё из-под ног.

ГЛАВА 6

Вдох! Святые небеса, какое же это счастье – дышать. Открыв глаза, Снофф приподнялась над подушкой – и тут же рухнула обратно. Горло саднило от цепких пальцев твари. Невыносимо хотелось пить, но сил подняться не было.

Из-под задёрнутых штор пробивался лучик света. «Утро ясным не бывает», – вспомнила Снофф приютскую поговорку. Свесив ногу с кровати, она нашарила туфлю, потом вторую. Кое-как поднявшись и едва не загремев на лестнице, спустилась в кухню и выпила три кружки воды одну за другой. Запоздало вспомнила, что вода отравлена, и махнула рукой: всё равно уже поздно.

– Полцарства за чашку какао… – пробормотала мастерица – и поморщилась, сунув нос в кувшин с молоком: за одну ночь молоко не только прокисло, но и превратилось в простоквашу. Снофф зачерпнула последнюю горсть зефирок и отправила в рот. Только сейчас она поняла, как голодна. Открыла буфет и грустно посмотрела на успевшие засохнуть лепёшки и сыр.

– Сговорились вы, что ли… – вздохнула Снофф и, прихватив кусок сухаря, поплелась в лавку. Где-то там под прилавком пылился мешочек с орехами…

Однако вместо орехов в лавке её ждал сюрприз: в кресле для посетителей, вытянув длинные ноги на полкомнаты, спал магистр Люциус. Его шапочка съехала на ухо, очки болтались на одной дужке, борода свернулась причудливым кольцом и здорово напоминала снежный буран. Впрочем, все эти мелочи мало интересовали Снофф: на столике высился поднос из таверны по соседству, заставленный всевозможной снедью.

Мастерица плюхнулась в кресло и, забыв о манерах, с хрустом вонзила зубы в поджаристую куриную ножку.

– Лисёнок!

Снофф поперхнулась и закашлялась.

– На, милая, запей… – магистр дрожащими руками налил стакан сока, наплескав на стол, поставил перед мастерицей. – Где ты была? С тобой всё в порядке? Мы с ног сбились, тебя искали…

– Искали? – переспросила Снофф, вытирая рукавом выступившие слёзы. – Зачем, я же…

Мастерица запнулась на полуслове. «Я ведь засыпала в этом самом кресле, а не в кровати», – вспомнила она.

– Я пришёл на следующее утро, а в доме никого! Канцелярия особых дел за эти два дня перевернула весь город вверх дном, тебя искали…

– Подождите, подождите! – подскочила Снофф. – Что значит «за два дня»?! Я проспала всего ночь!

Магистр Люциус внимательно посмотрел на Снофф. Снял очки, протёр краешком мантии. Заморгал заблестевшими глазами.

– Мы расстались в понедельник вечером. Сегодня четверг. И всё это время тебя нигде не было. Ты даже не представляешь, как я…

«По крайней мере, теперь понятно про сыр и молоко… И почему так хочется есть», – рассудила Снофф, одной рукой пододвигая к себе горшочек с чем-то ароматным, а второй ощипывая гроздь винограда. Когда на подносе осталась лишь гора костей и грязной посуды, появился изыскатель Бернард.

– Хвала небесам, вы живы, мастерица, – устало произнёс он. Судя по измятому воротничку и покрасневшим глазам, отдыхать минувшей ночью изыскателю не пришлось. – Ясного дня, магистр… Вы позволите? – придвинув стул, он сел и с наслаждением откинулся на спинку. – Не успел прибыть из Кронвилля, как мне доложили о вашем возвращении. Рассказывайте всё подробно, госпожа Снофф.

– Расскажу. Только… кто вам доложил?

– Шутите? – удивился Бернард. – Ваш дом круглые сутки под наблюдением. Я хочу сказать, – спохватился он, – под охраной.

– Спасибо, что предупредили, – мрачно кивнула Снофф. – Значит, правду про вас в народе говорят: «Что сказал и что пропел, сколько съел и что надел, кто замёрз, а кто вспотел – знают в канцелярии особых дел»…

– О, к счастью, наша работа намного интересней, – невозмутимо отозвался изыскатель. – Рассказывайте…

Господин Бернард и магистр Люциус слушали рассказ мастерицы, затаив дыхание.

– …А потом оно схватило меня… – Снофф передёрнуло от воспоминаний, она машинально потёрла шею, – и я проснулась.

Магистр сочувственно вздохнул, покачал головой. Изыскатель задумчиво катал по столу чудом уцелевшую виноградину.

– Если этому сну можно верить, значит, мы были правы. В Даннинге тоже всё началось с воды, и виновником был ван Хельм… Вы должны кое-что увидеть. – Изыскатель поднялся из-за стола. – Я жду вас в экипаже.

– Угу, – кивнула Снофф, с трудом выбираясь из кресла. – Дайте мне десять минут…

Даже из окошка экипажа было видно, как изменился город за эти два дня. Прохожие спешили по своим делам, втянув головы в плечи. То здесь, то там встречались военные патрули, кое-где солдат сопровождали маги с армейскими нашивками на мантиях. Весёлый гомон над рыночной площадью сменился тревожным гудением. Казалось, город ждёт беды.

– Не удивляйтесь, мастерица. В Столице и соседних городах военное положение, вода в водохранилищах спущена. Официальная причина – эпидемия, дороги перекрыты, но слухи ползут самые дикие. Я был в Кронвилле, сейчас он похож на Даннинг из вашего сна. Пустой город, а на улицах…

Изыскатель открыл кожаную папку, вынул несколько чёрно-белых скорописных рисунков. Снофф взглянула на первый и чуть не выронила из рук. На нём боевой маг, разведя руки, перекрывал улицу защитным экраном, за которым проглядывали гибкие чёрные силуэты. На втором чернильная тварь была изображена крупным планом: она замерла в дверях симпатичного домика, и мастерице на мгновение показалось, что тварь смотрит прямо на неё, как тогда, во сне.

– Это они, – подтвердила Снофф, торопливо возвращая рисунки Бернарду.

– Военные оцепили город, ищут выживших. Зачищают квартал за кварталом, но без магии их оружие бессильно – даже маги лишь задерживают тварей на какое-то время, теснят их понемногу. Мобилизованы все, кто имеет хоть какое-то отношение к магии. И молодые послушники, и старики, давно ушедшие на покой. – Изыскатель вздохнул и неожиданно добавил совсем по-человечески: – Полный дурдом…

– Ван Хельма не нашли? – поинтересовалась Снофф, провожая взглядом очередной патруль.

Господин Бернард помрачнел.

– Нашли по вашей подсказке, мастерица. Его действительно вспомнил один портной, а мальчишка-посыльный показал дом. Ван Хельма застали врасплох, он явно не ожидал, что его будут искать в Столице. Дома у него обнаружили целую лабораторию, её сейчас изучаются в королевской академии. Однако ван Хельм не сопротивлялся, дал себя арестовать и посадить в экипаж, а потом исчез.

– То есть – исчез? – не поняла мастерица.

– Прямо из рук наших агентов. Всю дорогу он был совершенно спокоен, заводил светские разговоры о погоде, о здоровье, о ценах на урожай – а потом закрыл глаза, уснул и через мгновение растаял в воздухе.

Изыскатель посмотрел на Снофф и улыбнулся краешком рта:

– Да-да, примерно такое же выражение лица было и у меня, когда мне об этом сообщили… – он выглянул в окошко и добавил: – Ехать ещё минут десять. С вашего позволения, последую примеру ван Хельма…

– Исчезнете? – опешила Снофф.

– Посплю. Я привык обходиться без сна, но на третьи сутки становится тяжело…

Бернард расстегнул пуговицу на воротнике и, откинувшись на спинку сиденья, прикрыл глаза. Снофф перевела растерянный взгляд на дядюшку.

– Сам не знаю, что об этом думать, – с раздражением признался магистр. – Но кое-что я для тебя выяснил. Помнишь старика Нойля?

Снофф кивнула. С Нойлем она познакомилась ещё ребёнком – и уже тогда старому хранителю архива было одни небеса знают сколько лет. Дела гильдии Нойля мало интересовали, все дни он проводил за книгами и свитками.

– Я расспросил его обо всех документах, где сны как-то связаны с магией. Разумеется, работ ван Хельма в архиве нет, но кое-какие обрывочные мысли нашлись в дневниках старых магистров. Их никто не принимал всерьёз, да они и сами, похоже, в это не верили. Как теперь выяснилось, зря…

Магистр Люциус поправил бархатную шапочку и откашлялся.

– Мы всегда считали сны фантазией. Сказкой, которую мы, мастера сновидений, пишем не чернилами на бумаге, а своими мыслями. Они же предполагали, что сны – это вторая реальность. Когда мы видим сны, мы находимся одновременно и в нашем мире, и в мире сновидений. В его маленьком отдельном кусочке, – поэтому у нас не бывает общих снов. Чем занимается обычный мастер сновидений? Он создаёт такой отдельный кусочек, обставляет декорациями по желанию клиента, превращает в зелье в пузырьке. Но есть некоторые мастера… У них особый дар. Им нипочём границы сновидений. Они могут путешествовать по своим и чужим снам, а главное – могут по своему желанию соединять реальность и мир снов. Переходить из одного мира в другой, переносить свои сны в реальность. Это не магия, это что-то совсем другое. Судя по всему, таким мастером стал ван Хельм. И ты тоже, Лисёнок.

Пока Снофф переваривала услышанное, магистр хмуро смотрел в окно.

– Пока что запомни главное, – наконец сказал он. – Если ван Хельм заказал кошмары у тебя, значит, сам не справился. А значит, ты намного сильнее его. Но он опытнее, и если поймёт, что ты чему-то научилась и идёшь по его следу, избавится от тебя. Ты должна научиться управлять своей силой, тогда сможешь найти его и… не знаю, – Магистр вздохнул. – Жаль, у меня нет твоего дара и я не могу помочь. Будь осторожна, милая.

Снофф тихонько опустила голову на дядюшкино плечо. Магистр Люциус обнял её и снова тяжело вздохнул.

– И Марк куда-то пропал.

– Как? – подскочила Снофф. – Куда?

Воздыхания секретаря её не трогали, но к милому простодушному пареньку мастерица относилась с теплотой.

– Не знаю, – покачал головой магистр. – Я посылал к нему домой, сказали, уже несколько дней ни слуху, ни духу…

Копыта лошадей загрохотали по доскам подъёмного моста. Экипаж свернул в тёмную арку и остановился у крыльца Канцелярии особых дел. Изыскатель Бернард открыл покрасневшие глаза, устало помассировал переносицу. Пригладил волосы ладонью и первым сошёл на мостовую, подав руку мастерице.

– Ваше превосхо… – подлетел к нему помощник с кипой бумаг, но изыскатель лишь коротко мотнул головой: «Позже».

– Прошу за мной, – произнёс он и скрылся за массивной дверью.

Снофф и магистр догнали его в коридоре. Позади, роняя свитки и конверты, спешил помощник.

– А вдруг там что-то важное, а вы не посмотрели? – полюбопытствовала Снофф.

– Там всё важное, – отозвался господин Бернард, не оборачиваясь. – Но приходится выбирать между «важным» и «самым важным», а самое важное в королевстве сейчас происходит здесь.

– Где? – не поняла мастерица, на ходу оглядываясь по сторонам.

Изыскатель усмехнулся.

– Там, где находитесь вы, госпожа Снофф. Мы пришли…

Охранники по обеим сторонам окованной металлом двери вытянулись по стойке «смирно». Изыскатель приоткрыл дверь, пропуская спутников внутрь. В полутёмной комнате без окон пахло свежестью, как после грозы. Источником и запаха, от которого пощипывало в носу, и неяркого света был магический купол в два человеческих роста, накрывающий что-то смутно различимое. По серебристой поверхности купола пробегали редкие искры. «Берегут силы», – припомнила Снофф когда-то найденный в библиотеке труд по истории магии. Серебристый экран лишь остановит, оранжевый – обожжёт, багровый – испепелит.

Экран поддерживал маг в бордовом одеянии стихии огня: из его ладоней тянулись к куполу две призрачные нити. Он бросил на вошедших равнодушный взгляд, его напарник за столом коротко кивнул, не отрываясь от дымящейся тарелки, – от магических упражнений развивается волчий аппетит. Кто-то рассказывал Снофф, что в армии боевых магов за глаза называют «проглотами» из-за полагающейся им тройной порции, которой, по словам самих магов, едва хватает от обеда до ужина. Третий маг заливисто храпел на скамье в углу.

– Снимите экран, – негромко распорядился изыскатель, и маг опустил руку. Серебристая пелена исчезла.

Снофф ахнула и отпрянула назад, с грохотом опрокинув табурет на ногу магистру Люциусу. Но тот даже не заметил – он зачаровано глядел на высокий ящик со стеклянными стенками, в котором плавно двигалась, словно перетекая из одной позы в другую, чёрная фигура.

– Это оно? – спросил изыскатель Бернард и, не дождавшись ответа, обернулся к побледневшей мастерице. – Понятно. Значит, оно…

– Где вы его взяли? – пришла в себя Снофф. Она помотала головой, чтобы стряхнуть наваждение.

– Патруль наткнулся на монстра в Верхнем квартале. К счастью, с ними был опытный маг. Монстра удалось сковать экраном, пока не подготовили клетку. Выяснили мы не так много: он не может проникнуть сквозь камень и металл, перейти через воду. Зато может просочиться в любую щель. Опасается огня, любое оружие его лишь ненадолго замедляет… Остальное пока изучают.

– Кхм, – кашлянул магистр Люциус. – Если это первый, то остальных ждать недолго.

– Совершенно верно, магистр. Поэтому нам так важно понять, как их остановить или уничтожить. Мастерица, если в ваших сновидениях удастся что-нибудь разузнать об этих, как вы их называете, чернильных тварях…

– Так они мне и позволили, – поёжилась Снофф. – Пока что это я для них подопытный кролик.

– Постарайтесь, – мягко попросил изыскатель.

В этот миг тварь бросилась в их сторону. Секундной заминки у стенки ящика хватило, чтобы маг поднял защитный экран, и монстра отбросило назад. Снофф вскрикнула.

– Не бойтесь, – успокоил её господин Бернард. – Пойдёмте в мой кабинет…

Поднимаясь по лестнице, изыскатель на ходу листал бумаги.

– Теперь ещё и Грюнвальд, – нахмурившись, проговорил он себе под нос. – Магистр, вам удалось найти кого-то в помощь госпоже Снофф?

– Никого, – с раздражением отозвался магистр Люциус, тяжело топая по ступеням. – Никто из гильдии понятия не имеет, что за тролль тут топтался…

– Вы с запада? – поднял бровь господин Бернард.

– Простите? – растерялся магистр.

– «Тролль топтался» – так говорят в западных провинциях.

– А, вы об этом. Мы оба с запада, – пожал плечами магистр Люциус. – И я, и Лисён… Мастерица Снофф.

Снофф покраснела и отвернулась.

Помощник господина Бернарда обогнал всю их троицу, чтобы открыть высокую дверь в кабинет.

– Прошу, располагайтесь, – кивнул изыскатель на кресла, а сам принялся рыться в огромном шкафу, где в хитром не то порядке, не то беспорядке теснились папки с бумагами.

В кабинете всё оставалось по-прежнему: роскошный вид на море, идеальный порядок на столе – разве что дорожная сумка в углу и потёртый камзол, наброшенный на спинку высокого кресла, нарушали прежнюю гармонию.

Магистр Люциус подошёл к окну, потрогал диковинный колючий пузатый цветок на подоконнике. Охнул и, отдёрнув палец, по-детски засунул его в рот. Взглянул на флагшток королевской башни, видневшийся сбоку, и задумчиво поинтересовался:

– Интересно, где сейчас король?

– Да уж известное дело, – не удержалась Снофф, хотя вопрос явно предназначался не ей. – В самом безопасном месте. Он же король, должен беречь свою королевскую… жизнь.

Магистр многозначительно хмыкнул. К удивлению мастерицы, помощник изыскателя побагровел лицом и, шагнув вперёд, почтительно поклонился:

– Прошу прощения, госпожа, если вам угодно выслушать моё мнение, его величество сейчас принимает участие в решении всех трудностей. И меньше всего заботится о собственной безопа…

– Мы разделяем ваши патриотические чувства, Герман, но сейчас мы заняты другим, – сухо оборвал его изыскатель, сваливая на стол кипу бумаг. – Распорядитесь, чтобы нам принесли чай… и кувшин какао.

Проводив помощника взглядом, он с иронией покачал головой.

– Не обращайте внимания. У Германа есть личные причины обижаться, но ему нужно учиться держать себя в руках. Справедливости ради, король действительно не привык отсиживаться в тихой норке.

– Неужели он до сих пор в столице? – недоверчиво покосился магистр Люциус.

– Порой его величество упрям, как сибилльский бык, – вздохнул Бернард. – Давайте перейдём к делу…

Хозяин кабинета уселся за стол. Некоторое время все трое сосредоточенно смотрели друг на друга. Потом магистр Люциус принялся сосредоточенно протирать и без того чистые очки, изыскатель сосредоточенно барабанил пальцами по столу, Снофф сосредоточенно разглядывала ногти. На подоконник опустилась пёстрая птица и, клюнув неведомый цветок, с воплями скрылась вдали. «Кто-то должен сказать это первым», – решила наконец Снофф и открыла было рот, но изыскатель Бернард её опередил.

– Времени всё меньше, а никто из нас не знает, что делать, – подвёл он итог. – А раз так, ищем дальше. После Даннинга ван Хельм должен был вернуться домой. Мастерица, попробуйте проследить его путь в сновидениях. Но я настаиваю, чтобы вы спали, – я имею в виду, работали! – здесь.

– В вашем кабинете? – подняла брови Снофф.

– В соседнем. Раз вы можете в прямом смысле исчезнуть на несколько дней, безопасней оставаться в замке. К вашему возвращению по улицам уже могут бродить чернильные твари. Для вас приготовили кресло, отдыхайте, сколько потребуется, а если что-то нужно, позвоните в колокольчик.

Мастерица жалобно посмотрела на дядюшку.

– Ты всё ещё можешь отказаться, – тихо напомнил тот, но Снофф вздохнула и решительно поднялась.

– Мне очень хочется вернуть всё, как было. Чем раньше, тем лучше.

Уже проваливаясь в сон, она успела услышать, как в кабинете изыскателя распахнулась дверь и чей-то прыгающий голос, едва не срываясь на крик, произнёс:

– Ваше пре… Они в столице!

ГЛАВА 7

В опустошённый город возвращалась жизнь. Серую небесную хмарь растопило солнце, где-то с криками делили добычу вороны. Над недавним полем боя возле кузницы вились полчища мух и пчёл, запах прокисших яблок шибал в нос за два десятка шагов. Поморщившись, мастерица толкнула незапертую дверь.

– Эй! Ребята, вы здесь? Выходите! – позвала она, но никто не отозвался. «Надо было хоть спросить, как их зовут», – запоздало попеняла себе Снофф, осматривая бесчисленные кладовки и чуланчики. Под столом она нашла кувшин, который принесла из дома гончара. «Пустой, – с облегчением подумала она, – значит, твари до них не добрались. Или добрались, но не сразу…»

Снофф вышла на свет и чуть не столкнулась со стражником.

– Стой, кто идёт! – испуганно выпалил тот, отскочив назад. Нога в тяжёлом башмаке поскользнулась на раскисшем яблоке, и стражник рухнул навзничь, в месиво из фруктов и размокших леденцов.

– Кто такая? – рявкнул второй солдат, здоровяк с красным лицом. Третий флегматично наблюдал со стороны, опираясь на алебарду и накручивая на грязный палец длинный висячий ус.

– Я ищу детей. Здесь были мальчик и девочка, – объяснила Снофф, решив не обращать внимание на грубость.

– Ага, и бабушка с дедушкой, и кошка с мышкой, – недобро усмехнулся здоровяк и за шиворот поднял пытающегося встать товарища. – Всех живых из города уже три дня как вывели, одни мародёры шастают.

Он покосился на кувшин, который Снофф всё ещё держала в руках.

– А мародёров велено вешать на месте, без суда и следствия, – тонким голосом добавил первый, отряхивая кольчугу. – Фу, вонять теперь буду… – Он с ненавистью посмотрел на Снофф. – Ты глянь на неё, ручки-то белые, видать, из благородных, отродясь ни веретена в руках не держала, ни иголки… А туда же, мародёрничать…

– Вы что, не видите? – нахмурилась Снофф. – Я никакой не мародёр, и у меня нет времени…

– А ну цыц! – рявкнул краснорожий, и острие его алебарды уткнулось мастерице в грудь. – Сейчас отведём тебя куда следует, ты у нас по-другому запоёшь. Давай, Каспар, вяжи эту соплюху!

Снофф закрыла глаза. Удивительно, но только сейчас она поняла, что всё это время на что-то надеялась. Надеялась всё исправить, вернуться обратно в свой маленький уютный мир – с волшебными снами и книжками, единорогами и кометами, зефирками и какао по утрам; мир, который она создавала долгие годы… и который за считанные дни накрылся медным тазом. Даже встретив чернильных тварей, Снофф не перестала верить в лучшее. Но всё имеет свои пределы – как давно известно, последняя соломинка ломает спину верблюду.

И этой соломинкой стала «соплюха».

Снофф досчитала до десяти, – чтобы от нахлынувшей злости случайно не разорвать стражников в клочья, хотя очень хотелось, – и медленно открыла глаза. Щёлкать пальцами она не стала. Просто бросила на алебарду яростный взгляд, и алебарда превратилась в гуся.

Стражник заорал, выпуская из рук бьющуюся в истеричных воплях птицу. Его товарищ отскочил в сторону и снова плюхнулся в грязь – на этот раз носом.

– Ве-едьма-а! – завопил он, барахтаясь в липкой жиже.

– Правильно говорить – «волшебница», – ледяным тоном поправила Снофф и взмахнула руками. Оба стражника взвились в воздух и закружились в вихре вместе с оружием, мусором и гнилыми яблоками. Мастерица поискала взглядом третьего – тот, уронив алебарду, судорожно натягивал тетиву арбалета.

– Не стоит, – честно предупредила Снофф, но перепуганный солдат её не слышал. Щёлкнула тетива, и тяжёлый арбалетный болт с грохотом взорвался ослепительным фейерверком. Солдат пару раз ошеломлённо хлопнул глазами – двумя белыми пятнами на покрытом сажей лице, – и в следующий миг уже кружил над землёй вместе с товарищами в одном рыдающем, галдящем и сыплющем проклятия вихре.

«Вот так», – с удовлетворением подумала Снофф.

– Весьма впечатляет, – раздался за спиной спокойный голос.

Снофф обернулась. Скрестив руки на груди, возле кузницы стоял маг. Его глаза с интересом наблюдали за происходящим из-под капюшона с синей полосой стихии воды. Маг откинул капюшон, обнажив бритую голову с затейливой татуировкой. Маг был немолод.

– Из какого вы ордена, сестра? – миролюбиво поинтересовался он.

– Из ордена тех-кого-лучше-не-бесить… брат, – хмуро отозвалась Снофф. Стражники плавно опустились на землю. Ронять их мастерица не стала: жаль дураков, да и, в конце концов, ведь именно они помогли ей избавиться от глупой надежды и наконец-то разозлиться – настолько, чтобы вдруг ощутить в себе силы накрутить хвост и ван Хельму, и всем, кто встанет у неё на пути. Незадачливые вояки, постанывая, приходили в себя.

– Никогда о таком не слышал, – приветливо улыбнулся маг, делая шаг вперёд. – Полагаю, вы не откажетесь рассказать подробнее мне и моим командирам?

– Сожалею, но я крайне спешу. Возможно, в другой раз, – в тон ему ответила мастерица.

– Простите, сестра, но я вынужден настаивать, – произнёс маг, и в голосе его прорезались стальные нотки. Маг поднял ладонь, и протянувшаяся из неё нить в мгновение ока сплела вокруг Снофф молочно-белый кокон.

«Как дети, честное слово», – снисходительно усмехнулась Снофф, не почуяв подвоха. Она взмахнула рукой, и экран разошёлся, будто по нему полоснули огромным ножом. В тот же миг пролетевший сквозь разрез магический шар ударил её в лоб. Дрожь и покалывание разлились по всему телу, в глазах потемнело, и Снофф почувствовала, что падает. Кто-то аккуратно подхватил её под мышки.

– Нет, она точно не из боевых, – произнёс совсем молодой голос у неё над ухом.

Обездвиженная заклинанием, Снофф не могла шевельнуть и мизинцем, и даже мысли её, казалось, были парализованы. Она лишь смутно понимала, что её куда-то несут, кладут, везут, снова несут, что прошла уже куча минут, а может, и часов – и вдруг пришла в себя. Она сидела на неудобном деревянном стуле, руки и ноги её были связаны.

Снофф кое-как подняла голову и оглядела полутёмную комнату. Лавки, полки, задвинутая в угол колыбель, ведёрко угля у нерастопленного камина. Жилище исчезнувшей семьи, занятое военными под штаб. За столом напротив сидел низенький носатый господин в офицерском мундире, буравя Снофф внимательным взглядом. Сбоку пристроился давешний маг с татуированной головой, то и дело поглядывая на юного коллегу, кромсавшего в углу копчёный окорок.

– Ваше имя?

Тело по-прежнему отказывалось слушаться, мысли текли вязко, будто мёд. Что-то мешало мастерице сосредоточиться, а воли не хватало даже на то, чтобы как-то объясниться – или послать офицера с его вопросами куда подальше.

– Ваше имя? – повторил тот.

Мастерица задумалась, вспоминая, потом с трудом проговорила:

– С… Снофф.

– Что вы делаете в Даннинге?

– Ищу.

– Что именно?

– Ван… ван Хельма.

– Кто такой ван Хельм?

Снофф попробовала ответить и не смогла.

– Она сейчас не очень соображает, – произнёс маг. – Такое бывает после оглушения, скоро пройдёт. Зато врать не сможет. Полное подавление воли, спрашивайте что угодно, скажет правду.

Офицер недовольно поджал губы и что-то записал скрипучим пером.

– Из какого вы ордена?

– Из никакого, – отозвалась мастерица.

– Магия у неё… странная, – заметил маг. – Никогда такой не видел. А в боевой магии – полный ноль, взяли голыми руками.

Юный маг, жуя на ходу, поднёс ему тарелку с ломтями копчёного мяса. Прежде чем наброситься на еду, тот протянул угощение Снофф. Мастерица поморщилась и качнула головой. От этого в мозгах слегка прояснилось, и она помотала головой энергичнее.

– Вот это и странно, – объяснил маг офицеру. – Превратить железяку в живого гуся – это в принципе невозможно. Запредельный уровень, после такого сил вообще оставаться не должно. А эта держится бодряком, даже не проголодалась. Гусь, кстати, жирный был. Жаль, убежал.

Он откусил здоровенный кусок и с наслаждением заработал челюстями.

– Оч-чень хорошо, – протянул офицер. – А где, голубушка, ваша надзорная метка? Раз вы маг, должны иметь татуировку Ордена магического надзора. Нету? Стало быть, не из Единого королевства.

– Фпионфа? – предположил юный маг с набитым ртом.

– Шпионка, ясное дело, – кивнул офицер. – На кого работаете, дамочка?

Как и говорил маг, что-то выдумывать и даже объяснять Снофф сейчас физически не могла – только равнодушно отвечала на вопросы, ничего не чувствуя.

– На гильдию сновидений.

– Ну-ну, конечно, мастерам сновидений тут самое место. И давно? – с иронией приподнял брови офицер.

– С тысяча триста двадцать девятого года.

Офицер и маги переглянулись.

– А какой сейчас год, по-вашему?

– Тысяча триста… – Тут Снофф вспомнила, что попала в события семнадцатилетней давности, но отсчитать семнадцать лет для неё сейчас было высшей математикой: – …десятый?

Офицер криво усмехнулся.

– Пятнадцатый. И что же понадобилось в Даннинге мастерице сновидений, которая станет собой только через четырнадцать лет?

– Мы сейчас в моём сне, – сообщила Снофф.

От такой неожиданной новости оба мага и офицер расхохотались.

– В следующий раз полегче с оглушением, – добавил офицер, чем вызвал новый взрыв хохота. Он взялся за перо и бросил недовольный взгляд на окно. На улице сгущались сумерки. – Караульный! – прокричал он в открытую дверь. – Пускай свечи принесут. Что-то рано сегодня темнеет… И скажи сержанту, пусть поставят клетку в телегу, повезём арестованную.

Офицер повернулся к Снофф.

– Сейчас побеседуем с вами, голубушка, и отправимся в путешествие… в шикарной железной карете.

– Нет, – равнодушно покачала головой мастерица.

– Что «нет»?

– Не отправимся.

– Отчего же? – благодушно улыбнулся офицер. Лицо его светилось предвкушением, будто мысленно он уже сверлил в мундире дырку для ордена: поймать шпиона, да ещё и мага – редкая удача.

– Оттого, что нас всех сейчас убьют, – безучастно объяснила Снофф.

– Кто же? – поинтересовался офицер, улыбаясь ещё шире. Разговор со странной пленницей всё больше его забавлял.

– Твари из кошмарных снов.

– И как они сюда попадут? – окончательно развеселился офицер. Маги тихонько посмеивались, доедая окорок.

– Через мышиную норку. Вон ту, – кивком показала Снофф на дальний угол.

Из крошечной дырочки в стене уже натекла фиолетово-чёрная лужа. Из неё поднималась фигура чернильной твари.

Все трое обернулись. Офицер выронил перо, молодой маг подавился и кашлял, вытаращив глаза. Не растерялся лишь старший: одной рукой сграбастал юного товарища и швырнул себе за спину, а с пальцев второй уже соскальзывал искрящийся оранжевый шар. От магического удара монстр лишь покачнулся. Он поднял чёрные руки, шагнув вперёд.

– Тревога! – заорал очнувшийся офицер, но с улицы уже доносились крики: твари напали и там.

Две серебряные нити протянулись от ладоней мага, и вокруг твари вырос полупрозрачный кокон.

– Дверь! – бросил маг второму, и тот, справившись с кашлем, один за другим выпустил в коридор десяток огненных шаров и перегородил вход оранжевой магической завесой.

Офицер схватил лежавшую на столе саблю, взгляд его метался по комнате, потом остановился на Снофф.

– Это ты их позвала? Отвечай! Да проснись уже, тролль тебя раздери!

Снофф равнодушно покачала головой. Новая фигура показалась в окне, медленно втекая через подоконник.

– Здесь ещё трое! – испуганно выкрикнул молодой маг. Его магия по-прежнему закрывала дверной проём, но сквозь щели по обеим сторонам уже начинала сочиться чернота.

– Под щит! – скомандовал старший маг. Когда все оказались возле связанной пленницы, он глубоко вдохнул и, сосредоточившись, обвёл руками широкий круг.

Теперь они находились внутри светящейся защитной сферы. За ней, всего в каком-то шаге, ждали чернильные твари. Их ладони касались поверхности сферы, высекая потрескивающие искры.

Молодой маг опустился на колени, прислонился к стулу, на котором сидела Снофф. Вытер пот со лба. Старший достал из сумки на поясе сладкое печёное яблоко, с сердитой миной протянул молодому:

– Жуй. Какого тролля столько сил тратил? – Он повернулся к офицеру. – Продержимся максимум час, их слишком много. Наши успеют подойти?

– Не будет никаких наших, – мрачно отозвался тот. – Основные силы уже отвели, наш отряд последний. На улице вряд ли кто-то остался в живых. Надо прорываться.

Маг скептически хмыкнул.

– Их слишком много, – повторил он. – Держать щит на ходу труднее. Да ещё и эту вести… Ты сказала, нас всех убьют? – спросил он у Снофф. – Ты тоже их боишься?

– Да.

– Если я тебя расколдую, поможешь с ними справиться?

– Помогу, – кивнула Снофф.

– С ума сошёл! – зашипел офицер. – Она же шпио…

– Простите, капитан, но в некоторых случаях маг высшего ранга имеет право принять командование на себя. Статья шестьдесят третья магического устава, – спокойно заметил маг.

– Тебя разжаловали!

– Значит, казнят за невыполнение приказа, – философски заметил маг. – Статья двадцать седьмая. Или она нам поможет, или эти твари сожрут нас прямо здесь.

Прежде чем офицер успел возразить, свободной рукой маг коснулся макушки Снофф.

Обида, злость, ужас – всё, что должна была испытать Снофф в недолгом плену и не испытала из-за оглушения, всё это хлынуло на неё одной ледяной волной.

– А-а-а-а-а! – завопила она, вскочив. Колючая верёвка врезалась в запястья и щиколотки, а в следующий миг превратилась в пыль: сновиденческая магия Снофф заработала. – Какого…

– Полегче, полегче, сестра, – попытался урезонить её маг, когда в лёгких у Снофф закончился воздух и она лишь в бешенстве сжимала и разжимала кулаки. – Так даже у нас в армии не выражаются… Ну, сама посуди, как было тебя не задержать, с такой-то подозрительной магией?

– Я же сказала, я не маг и не шпион! Будь у вас хоть одна капля мозгов на троих, вы бы поняли…

– Обязательно поймём, – остановил её маг. – Как только выберемся отсюда. Ты знаешь, как убить этих тварей?

– Нет, – призналась Снофф. – Они… они охотятся за мной, – вдруг поняла она.

– Прекрасно, – мрачно заметил маг. – А защиту от них построить можешь? Щит? Сферу? Стену?

Снофф попробовала создать вокруг них каменную стену, как легко сделала бы в сновидении. Потом защитную сферу, как маги. Потом крошечный экран.

– Не получается, – призналась она наконец.

Офицер досадливо сплюнул. «Я же говорил!» – читалось в его уничтожающем взгляде.

– Смотрите, – вскрикнул испуганно юный маг. – Они ломают дом!

В тот же миг Снофф ощутила, как дрожит пол. Задребезжали ставни, глиняный кувшин упал со стола и с грохотом разлетелся на осколки. Стены затряслись от глухих ударов, посыпалась штукатурка. Потолок проломился, и доски запрыгали по магическому экрану, высекая снопы искр.

– На выход! – закричал офицер, но рухнувшая балка загородила дверь, а через секунду обрушилась крыша. Снофф упала на колени и закрыла голову руками. Удара не последовало. Она осторожно открыла глаза.

Магический купол прогибался под тяжёлыми брёвнами. Лицо мага побагровело, по лбу градом катился пот, на шее вздулись вены, идущая из руки нить превратилась в гудящую молнию.

– Помогай! – заорал на мастерицу молодой маг. – Я не могу через чужой щит!

Снофф спохватилась и поднялась на ноги. Представив, как обломки крыши взмывают в воздух, она щёлкнула пальцами. Удивительно, но на этот раз магия сработала: брёвна, черепица, доски медленно поплыли вверх. Во сне она бы просто растворила весь этот хлам, здесь же каждый дюйм давался с трудом, будто она поднимала их своими руками. Мастерица развела ладони, и обломки осыпались по кругу высоким валом.

– Ничего себе… – ошеломлённо пробормотал офицер, хлопая глазами.

– Снимаю защиту и сразу бежим, – предупредил маг, переведя дух. – Готовы? Вперёд!

Искрящийся кокон исчез. Над ними вновь было серое небо. Все четверо вскарабкались на окружавшую их насыпь из обломков – и застыли в растерянности. Бежать было некуда. С одной стороны улицы темнело не меньше дюжины чёрных фигур, столько же с другой. Твари ждали.

Офицер нервно повёл подбородком, пригладил редкие волосы. Поправил капитанский наплечник, взвесил в руке тяжёлую саблю, исподлобья бросил взгляд на мастерицу.

– Её нужно доставить в штаб, – негромко произнёс он. Маг хмуро кивнул, не сводя глаз с чернильных тварей.

Тихо ругнувшись, офицер соскочил с насыпи и, набирая скорость, побежал на монстров. Чёрные фигуры пришли в движение. Маг подтолкнул Снофф вперёд и сам бросился следом.

– За короля! – заорал офицер, сходу рубанув саблей первого монстра. Клинок вяз в чёрной плоти, не причиняя чудовищу вреда, но офицер рубил снова и снова, и остальные смогли проскочить мимо.

– Ставь клин! – скомандовал старший маг, и молодой, не сбавляя хода, вытянул руки вперёд. Перед ними возник магический экран, и вправду похожий на клин: двух монстров отбросило в стороны. Юный маг побежал быстрее, к фигурам, маячившим впереди.

– Убирай, дурак, сил не хватит! – отчаянно крикнул старший ему вслед, но тот не слышал. Когда до монстров оставалось несколько шагов, экран заморгал и погас. Маг беспомощно оглянулся и попятился к груде булыжников, сваленных у стены. Снофф взмахнула рукой, и камни нестройной тучей влетели в тварей, уже тянувших руки к юному магу.

Мастерица споткнулась и чуть не упала. Это простое волшебство отняло у неё почти все оставшиеся силы. Ей показалось, что земля под ногами вздрогнула, потом ещё раз. «Землетрясение», – с ужасом поняла мастерица. В домах со звоном вылетали окна, колокольня за перекрёстком угрожающе накренилась, с крыши сорвалась стая ворон.

То, что произошло дальше, не заняло и секунды. Краем глаза Снофф заметила движение сверху и отпрянула в сторону. Старший маг выставил защитный экран, прикрывая младшего от россыпи летевшей сверху черепицы, и не успел прикрыться сам. Кусок обожжённой глины попал ему в висок. Маг рухнул как подкошенный.

Снофф больно ударило в плечо, сбило с ног. Она попыталась подняться, но подол платья прижало к земле массивной балкой.

Три чернильные твари медленно приближались спереди. Снофф обернулась. Ещё дюжина настигала сзади. Юный маг выбрался из-под обломков, из последних сил вырастил из ладони сверкающий бич, хлестнул ближайшего монстра, а в следующий миг тварь уже сжимала его горло чёрными руками. Остальные двигались мимо – к мастерице.

«Боятся огня, – судорожно пыталась вспомнить хоть что-то Снофф, – не могут пройти через камень… и через воду».

При слове «вода» ужасно захотелось пить. Снофф закрыла глаза и представила дождь. Тёплый летний дождь, который так приятно щекочет лицо, когда подставляешь ему лоб, щёки, губы…

Твари были совсем рядом, когда тучи прорезала молния и в пыль упали первые крупные капли. А мгновением позже с неба полил дождь, подобного которому не помнили ни в Даннинге, ни на Западе, ни во всём королевстве.

ГЛАВА 8

Кто-то тряс Снофф за плечо. Мастерица пришла в себя и вздрогнула, открыв глаза. Над ней склонился старший маг, его висок украшал синяк и глубокий свежий порез. Из раны сочилась кровь, смешиваясь с дождевой водой.

– Жива? – устало поинтересовался маг. Его смуглое лицо стало заметно бледнее. – Вставай, надо уходить.

Снофф приподняла голову и огляделась. Улица превратилась в реку, обломки досок, солома, мусор плавали в бескрайних лужах, да и сама мастерица, казалось, пропиталась водой, как губка. Яростный ливень уже прошёл, но серый дождь лил, лил и лил.

Мастерица выдернула подол платья из-под бревна, которое едва не размозжило ей голову. Встала, покачиваясь. Попробовала стряхнуть грязь и только теперь поняла, насколько замёрзла. Обхватив плечи руками и подрагивая от озноба, Снофф поплелась вслед за магом.

Найдя незапертую дверь, маг скрылся в одном из домов и вышел, держа в руках бесформенную накидку, которую прежние хозяева, по всей видимости, считали плащом. Снофф торопливо закуталась в подарок и нашла в себе силы улыбнуться, дрожа от холода:

– Нас п-повесят как мародёров. Спасибо.

– Было бы кому вешать, – мрачно отозвался маг. Струи дождя стекали по его мантии, но мага, казалось, это не тревожило – а может, дело было в принадлежности к стихии воды. Он откусил от ломтя копченого мяса, найденного в доме. – Где Штефан? Второй маг? Тела нигде не нашёл… Он мог спастись?

Снофф вспомнила, что видела в последний момент. Её передёрнуло, и на этот раз не от холода.

– Эти твари… Одна взяла его за шею, стала душить, и он… исчез.

– То есть – «исчез»? – обернулся маг. – Просто исчез и всё?

– Да, – жалобно кивнула Снофф. – Растаял в воздухе… Это было так жутко…

– Солдаты иногда гибнут, – помолчав, хмуро отозвался маг. – Главное, чтобы не зря.

Некоторое время они брели молча. Главная улица, решившая посоперничать с рекой, вывела их к городским воротам. Почему-то Снофф была уверена, что чернильные твари не выйдут за пределы города, и здесь вздохнула с облегчением. Дождь понемногу стих, а за городской стеной, судя по сухой земле и нераскисшей дороге, его не было вовсе. «Так не бывает, – подумала мастерица, – хотя я, в принципе, не против. Всё лучше, чем топать по грязи».

Сняв промокшую насквозь накидку, Снофф оставила её на указателе с табличкой: «Столица – 600 миль». Тучи таяли на глазах, выглянуло солнце. Мокрое платье липло к ногам, и Снофф только теперь сообразила подсушить его магией. На большее её пока не хватало.

– Силы вернулись? Это хорошо, – похвалил маг, наблюдая, как от одежды мастерицы поднимаются струйки пара. – Как ты сказала, тебя зовут? Снаф?

– Снофф. Два «ф».

– Странное имя… Нездешнее. Я брат Остин. Сколько тебе лет? Пятнадцать? Шестнадцать?

– Семнадцать, – нахмурилась Снофф.

– Не обижайся, – усмехнулся брат Остин. – Теперь, будь так любезна, расскажи мне про свою магию. Где ты этому научилась? Если бы не видел собственными глазами, что ты вытворяешь, никогда бы не поверил.

Дорога перевалила через холм, город скрылся из виду. Мастерица и её спутник остановились передохнуть под сенью священной рощицы: десяток осин вокруг кряжистого бука с крошечным алтарём, где местные древопоклонники оставляли скромные подношения.

– Я уже сказала, это не магия, – терпеливо повторила Снофф, присаживаясь на нагретый солнцем камень. – Для меня всё это сон, в котором я попала в прошлое, но… Я вообще ничего не понимаю и чувствую себя полной дурой, – призналась она. – Будь это просто сон, я могла бы сделать что угодно. Хоть небо в розовую полосочку. А у меня не получается… В итоге я сижу и на полном серьёзе разговариваю с персонажем из собственного сна. И надеюсь, что он мне что-то подскажет.

Брат Остин задумчиво почёсывал подбородок.

– Другими словами, ты заснула в каком-то там году и попала сюда. Для нас это реальность, а для тебя – какая-то смесь из реальности и сна.

– Угу. Только не «какая-то», а совершенно дикая, – кивнула Снофф.

– А зачем ты ищешь этого, как его…

– Ван Хельма. Он отравил водохранилище в Даннинге и должен быть где-то неподалёку. Ну, по крайней мере, мы так думаем. Неделю назад он отравил, то есть отравит через почти двадцать лет, ещё четыре города. Он владеет какой-то особенной магией, связанной со снами, её даже магический надзор не может отследить.

– Как ты? – уточнил брат Остин. – Засыпает и оказывается в реальности?

Снофф растерянно заморгала. Почему-то ей в голову не приходила эта простая мысль: что её волшебство в Даннинге и магия ван Хельма – одного поля ягоды. И что, возможно, их реальность и правда лишь сон для ван Хельма.

– Мне… мне надо об этом подумать, – призналась Снофф.

– А землетрясение? – продолжил маг. – Тоже твоих рук дело? Нет? Сама понимаешь, это не простое совпадение. Похоже, кое-кто ненароком пробил Предел магов.

– Какой предел? – приподняв брови, переспросила мастерица.

– Ты и об этом не знаешь? Нет, ты точно не маг… Как ты собираешься искать своего ван Хельма?

Вместо ответа Снофф сосредоточилась и прошептала:

– Пусть появится знак.

Из-под куста в десятке шагов от мастерицы выскочил заяц. Прижав уши, он опрометью кинулся по дороге в сторону холмов, поросших лесом. Далеко за холмами высились отроги Сильванского хребта, а ещё дальше, у самого горизонта, в облачной дымке белели снежные пики. Снофф с неохотой встала, брат Остин, проводив зайца озадаченным взглядом, поднялся следом.

– Вообще-то я по-прежнему должен доставить тебя в штаб, но сначала посмотрим на этого ван Хельма. Да и защита тебе не помешает.

Мастерица не стала спорить. Делать выводы она умела, а из недавнего пленения вывод был только один: любой мало-мальски сведущий в боевой магии противник раскатает мастерицу в тонкий блинчик, и хорошо, если присыплет сверху сахарной пудрой. «Сначала» она предпочла пропустить мимо ушей.

Они свернули на полузаросшую тропу, ведущую к холмам. Пройдя с десяток шагов, Снофф зацепилась разорванным подолом за корень и чуть не грохнулась.

«С этим надо что-то делать», – решила она, оглядывая изрядно пострадавший наряд. Всю жизнь проносив длинное платье, как все женщины Единого королевства, Снофф никогда не задумывалась, насколько неудобным оно может быть. По крайней мере, когда убегаешь от монстров или пытаешься выбраться из-под рухнувшей крыши, – и одни духи небесные знают, от кого или за кем ей ещё придётся бежать, ползти и карабкаться. На ум мастерице пришёл костюм, в каких щеголяли охотницы из восточных горных долин.

– Отвернитесь на минутку, – попросила Снофф брата Остина. Магия в этом сне (или не сне) работала через раз, мало ли, вдруг один наряд исчезнет, а второй не появится.

«Штаны из оленьей кожи… Замшевая куртка с бахромой… Мягкие сапоги», – сосредоточившись, представляла себе Снофф. Приоткрыв один глаз, она осторожно оглядела свой новый гардероб, затем разочарованно вздохнула. Один рукав куртки был длиннее другого, мешковатые брюки топорщились на коленях.

– Портниха из тебя так себе, сестра Снофф, – не сдержал улыбки маг, когда расстроенная мастерица молча прошла мимо него.

– Не падают, и на том спасибо, – буркнула Снофф. – Здесь вообще всё через пень-колоду… В обычном сне всё получается само, стоит только представить. А тут… Дождь захотела – пожалуйста, а штаны – как будто их слепой гоблин левой ногой сшил. Что мне мешало там, в городе, построить стену от тварей? Ничего не вышло. А рухнувший дом в воздух поднять – трудно, но получилось.

– Это магия, сестра, – пожалел её брат Остин. – И такая магия, какой никто ещё не видел. У магов тоже получается не всё, но мы всю жизнь учимся заранее чувствовать, что сработает, а что нет, и просто не делаем невозможного. Тебе придётся самой разобраться, что для тебя невозможно, даже если это какие-то несчастные штаны. У каждого мага есть свой предел.

– Тот самый «предел магов»?

– Нет, – покачал головой брат Остин. – Предел магов – это совсем другое. Видишь ли, магия меняет реальность, а реальности это совсем не нравится. Если слишком сильный маг делает что-то совсем невероятное, мир может отозваться по-особенному. Например, бурей или даже землетрясением.

– Ничего себе, – испугалась Снофф. – Я вроде ничего особенного не вытворяла.

Маг усмехнулся.

– Это тебе так кажется. К счастью, пробить Предел магов мало кому удавалось. Последний известный случай был пару веков назад, тогда всё закончилось извержением вулкана на Каддаке. Так что поосторожней. Или угробишь и себя, и всё вокруг. Кстати, прости за бестактный вопрос… Но раз ты сейчас во сне, что случится, если тебя убьют?

– Проснусь, – отозвалась Снофф. От воспоминания о пальцах чернильной твари, сомкнувшихся на шее, мастерицу передёрнуло.

– Уверена? – недоверчиво прищурился маг.

– Убедилась.

Некоторое время они шли в тишине. Наконец брат Остин нарушил молчание:

– Послушай, сестрица… Я тут подумал, раз ты такая талантливая, может, и еды сумеешь наколдовать? Это, конечно, невозможно, но от тебя чего угодно можно ожидать…

Есть не хотелось. «Наверное, потому что я сплю», – решила Снофф, потом представила корзину, полную фруктов. Добавила нарезанный ломтиками сыр, круг колбасы, бутылку вина. Ощутив в ладони плетёную ручку, не глядя протянула тяжёлую корзину брату Остину.

Маг присвистнул от удивления. Хрустнув яблоком, он промычал что-то нечленораздельное и занялся обедом.

Тропинка вилась вверх по склону, скрываясь под тяжёлыми кронами. Выйдя на открытое место, Снофф оглянулась. Далеко позади отражались в реке красные крыши Даннинга, всё ещё блестевшие после дождя. Приглядевшись, Снофф заметила, что у путников появилась компания: по тропе вслед за ними поднимался всадник.

– Нам лучше спрятаться, – произнёс брат Остин. Он с сожалением осмотрел опустевшую корзинку и вздохнул. – Нечего на меня так смотреть, – усмехнулся он, поймав изумлённый взгляд мастерицы. – Это только у тебя на волшебство не уходят силы. Не зря же нас проглотами зовут…

Вскоре послышался мягкий стук копыт. Ведя в поводу каурого коня, на прогалине показался незнакомец. Смуглая кожа и нос с горбинкой выдавали в нём уроженца южных берегов. Судя по насквозь мокрому дорожному камзолу, он побывал в Даннинге в то самое время, когда Снофф и брат Остин сражались с чернильными тварями. Проходя мимо затаившихся в зарослях мага и мастерицы, незнакомец чихнул так оглушительно, что конь всхрапнул и прянул в сторону.

– Тише, тише, – успокоил его хозяин, вытирая нос, и добавил несколько слов на чужом языке.

– Похоже на махтанский, – шепнул брат Остин мастерице, когда южанин скрылся за поворотом.

Выждав некоторое время, путники двинулись дальше. Что-то подсказывало Снофф, что им с таинственным незнакомцем по пути, поэтому она без колебаний свернула на едва заметную тропку, где распрямлялась примятая подковами трава. Заросли обступали тропу всё гуще, пока наконец за ветвями боярышника не показалась поляна, скрытая от посторонних глаз кронами деревьев.

К стволу высоченного бука приткнулась скромная хижина. Под соломенным навесом, шумно вздыхая о нелёгкой лошадиной судьбе, переступала с ноги на ногу привязанная лошадь южанина. Криво сколоченная дверца на миг приоткрылась, оттуда выглянул мужчина. Окинув поляну хищным взглядом и не заметив ничего подозрительного, он скрылся в доме. Но даже этой секунды мастерице хватило, чтобы узнать в хозяине Клауса ван Хельма, ещё молодого, с волосами до плеч и без длинного шрама на виске.

– Это он, – шепнула Снофф.

– Пойдём послушаем, – нахмурился маг. – Подожди-ка…

Он обвёл ладонью вокруг мастерицы, затем вокруг себя. Подняв руку, Снофф ощутила странное покалывание, будто воздух рядом с ней уплотнился.

– Кокон безмолвия, – объяснил брат Остин. – Нас теперь не так просто услышать, но всё равно лучше не шуметь.

Они подобрались к двери. Снофф отыскала щель пошире и, затаив дыхание, приникла к «глазку». Маг пристроился рядом.

В хижине царил полумрак, свет едва пробивался из мутного окошка на дальней стене. На грубо сколоченном столе поблёскивали пробирки, трубки, бутылочки. Давешний южанин, склонившись над столом, с интересом рассматривал всё алхимическое хозяйство. Взяв двумя пальцами одну из склянок, он осторожно поднёс её к носу.

– Если решили покончить с собой, отпилите голову ржавой пилой, будет не так мучительно, – раздался голос ван Хельма из дальнего угла. Гость уважительно поднял бровь, аккуратно вернул пузырёк на место и, заложив руки за спину, заходил по комнате.

– Я прогулялся по Даннингу. Должен признать, результат впечатляет. Кстати, дождь – тоже ваша работа? Нет? Хм… Скажу откровенно, поначалу в ваше предложение никто не верил, даже я. Но теперь… Теперь мы убедились, что это не фантазия. Вы получите покровительство императора, всё необходимое для работы – деньги, лабораторию, помощников. Но сперва несколько вопросов.

Гость опустился на скамью и жестом предложил ван Хельму сесть напротив.

– Во-первых, как ещё можно использовать ваш, м-м-м… состав? Только в питьевой воде?

Ван Хельм кивнул.

– Его должны проглотить с водой или едой. Нужен резервуар с водой, но не слишком большой, иначе раствор выйдет слишком слабым. Старые эльфийские водохранилища подходят в самый раз, одной склянкой можно заразить сразу весь город.

– А если склянок будет десять, можно ли заразить целое озеро? Или реку? – хищно прищурившись, уточнил южанин.

– Вряд ли, – признался ван Хельм. – Это как-то связано с живой природой, ну, знаете, в озере всякая рыба, водоросли, – и состав становится слабее. К тому же состав невозможно производить в больших объёмах… Но мы над этим работаем! – спохватился он, заметив, как сжались в прямую линию губы гостя.

– Понятно, – с плохо скрываемым разочарованием протянул тот. – Надеюсь, со временем вы решите эту задачу… Второй вопрос – куда исчезают люди? Опустевший город – это, конечно, мечта любого завое… освободителя, но где они?

– Просто исчезли, – мрачно объяснил ван Хельм.

– Бросьте, – хмыкнул гость. – «Что-то» не превращается в «ничто», даже магия здесь бессильна. Люди превращаются в пепел? В камень? Куда-то переносятся? Пока вы не объясните, у нас нет гарантии, что все эти милые горожане – а в будущем, возможно, и солдаты, – в один прекрасный день не свалятся нам на голову.

Ван Хельм задумчиво передвинул несколько склянок.

– Это сложно объяснить, – нехотя произнёс он, – если простыми словами, то они во сне.

– В чьём? – недоверчиво приподнял бровь южанин.

– Просто во сне. Обычный сон – это наши собственные мысли, но сон, который создают мастера сновидений – это ворота в другой мир. Если взять кошмар, созданный очень сильным мастером, и обработать по моему рецепту, то человек, проглотивший его, переносится в мир сна целиком, вместе с телом. Проснуться или вернуться назад он не сможет, и через две-три недели растворится в мире сна.

Некоторое время гость сидел, наморщив лоб и сосредоточенно выбивая пальцами дробь по дощатому столу.

– Кхм, – кашлянул он наконец. – Я вам поверю, хоть это и похоже на сказку. Мы отправимся на корабль прямо сейчас, если вы гарантируете, что через год у нас будет достаточно состава для зачистки… – здесь он чуть понизил голос, и Снофф расслышала что-то на «…ица». – Вы и оба ваших товарища. Кстати, я не вижу третьего, где он?

Только сейчас Снофф заметила, что в комнате есть ещё один человек, не принимавший участия в беседе. Из-за тяжёлых полок, заставленных кувшинами и склянками, виднелся край кресла и носок сапога. К стене возле кресла была прислонена резная трость с затейливым узором.

Ван Хельм отвечал тихо, уставясь в стол.

– Я знаю, как обойдётся со мной император, если я пообещаю состав и не сдержу слово, – при этих словах южанин усмехнулся и кивнул, – но без Томаса наш состав не приготовить. А Томас, – ван Хельм ударил кулаком по столу, склянки зазвенели, – этот идиот… он случайно отравился составом и…

Подняв глаза, он столкнулся с непонимающим взглядом гостя.

– Состав можно приготовить только их особенных снов, – отрывисто, с яростью принялся объяснять ван Хельм. – Нужен особый мастер, во всем королевстве таким был один Томас. Я искал его несколько лет, и вряд ли за год найду нового. А он перепутал бутылки и случайно глотнул состав. Мы… я начал искать противоядие и даже приготовил его, одна капля спасла бы Томаса…

Ван Хельм выудил из груды пузырьков крошечную бутылочку и со стуком выставил на середину стола.

– …но было поздно. Теоретически, человека можно вернуть из мира снов, но сделать это может только тот, кто создал сон.

На мгновение Снофф показалось, что комнату заволокла туманная дымка. Мастерица встряхнула головой, поморгала, чтобы развеять наваждение, вновь приникла к «глазку».

Южанин медленно кивал, обдумывая услышанное. Интерес на его лице стремительно сменялся равнодушием.

– Мы обязательно найдём нового мастера, – горячо заговорил ван Хельм, – и тогда они все у нас… – он потряс кулаком, не сулившим ничего хорошего загадочным «им всем». – Но могут уйти годы, пять, десять…

– Сожалею, в таком случае не могу ничего обещать, – сухо прервал его гость. – Я должен передать ваш рассказ императору и советникам. Пока что… – он отцепил от пояса объёмистый кошель и с тяжёлым стуком бросил на стол.

Мир опять поплыл перед глазами, уши будто заложило ватой. Снофф вздрогнула, когда брат Остин потряс её за плечо, и пришла в себя.

– Я в порядке, – шепнула она.

– Ты таешь, – одними губами произнёс маг.

– Я… что? – переспросила Снофф и поспешно поднесла руку к лицу. Сквозь полупрозрачную ладонь она отчётливо видела полные тревоги глаза брата Остина.

– Наверное, я должна проснуться, – сообразила Снофф. В голове вновь зашумело, всё подёрнулось дымкой. – Я сейчас проснусь, а мне… мне позарез нужно это противоядие! –зашептала она в панике.

Брат Остин посмотрел на неё долгим взглядом, будто принимая решение.

– Хватай и уходи, – произнёс он наконец. – Я попытаюсь их задержать.

– Всех троих? – испугалась за него Снофф. – А как же…

– Давай! – подтолкнул её маг, ударом ноги распахивая дверь.

Ван Хельм и южанин вскочили со своих мест. Снофф бросилась к столу, а с ладоней мага уже срывались молочно-белые сгустки оглушающих заклинаний. Первый достался хозяину, и ван Хельм рухнул как подкошенный. Второй предназначался гостю, но южанин с ловкостью кошки отскочил в сторону, зато последний шар настиг загадочного «третьего», которого Снофф так и не разглядела.

Атаковать южанина второй раз брат Остин не успел: тот стоял, припав на одно колено, и в руках его поблёскивал невесть откуда взявшийся небольшой арбалет.

– Стоять! – выкрикнул южанин. – Руки ладонями ко мне!

Маг замер, не сводя напряжённого взгляда с противника. Затем выдохнул и медленно повернул ладони к нему. Чтобы сосредоточиться и нанести удар, магу нужна доля секунды, но даже это слишком большая роскошь, когда тебе в грудь смотрит наконечник стрелы.

Снофф застыла над столом, зажав пузырёк в кулаке. Она попыталась использовать магию, но силы с каждой секундой покидали мастерицу.

– Встань рядом с ним! – велел южанин, не сводя арбалета с мага. Опыт был на его стороне: шпион безошибочно определил, кого из двоих незваных гостей стоит опасаться.

Снофф медленно приблизилась к брату Остину.

– Противоядие! – южанин протянул ладонь. – Или пристрелю его, как собаку! Ну? Быстро!

«Я всего лишь проснусь», – сказала себе Снофф и покрепче сжала склянку. А потом зажмурилась и шагнула вперёд, заслонив мага.

Тяжёлая стрела отбросила её назад. Невыносимая боль пронзила сердце, но, падая, мастерица успела заметить белую вспышку.

ГЛАВА 9

– Она здесь, капитан! – заорали над самым ухом. Скорчившись от боли в груди, Снофф пыталась вдохнуть. Раздался грохот подкованных сапог, мастерицу грубо схватили поперёк талии, закинули на плечо и куда-то потащили. Голова её затряслась, когда неведомый похититель побежал по лестнице, и Снофф начала приходить в себя. Звякнул колокольчик, знакомо скрипнула дверь – дверь её лавки, – но стоило мастерице приоткрыть глаза, как её без церемоний швырнули на сиденье открытой повозки.

– Становись вокруг! Огня! Больше огня! – сыпались отрывистые команды. Едкий смоляной дым ударил в нос, Снофф закашлялась и приподнялась на локте.

На площади перед лавкой полукругом горели костры, словно во время эпидемии: сваленные в кучу, пылали развороченные телеги, столы и скамьи из соседнего трактира. Десяток солдат в мундирах дворцовой стражи торопливо строился вокруг экипажа, выставив наружу факелы на длинных древках. Мелькнули бордовые мантии магов. Кто-то неосторожно махнул факелом, и лошади испуганно шарахнулись от огня, дёрнув повозку.

Боль в груди стихала, но руку свело судорогой. Скривясь от боли, мастерица разжала кулак, и на пол экипажа выпал небольшой пузырёк. Кое-как дотянувшись, Снофф спрятала его в карман – карман замшевой охотничьей куртки.

Повозка со стоном накренилась, когда на подножку рядом с мастерицей вскочил дородный детина.

– Н-но пошли-и! – раскатисто пробасил он, хлестнув поводьями. Колеса застучали по мостовой, ощетинившийся огненным ежом отряд двигался вместе с экипажем. Детина обернулся, окинув мастерицу холодным взглядом, будто проверяя, жива ли она, – и отвернулся так резко, что кончики его роскошных усов взметнулись к полям стального шлема.

– К-капитан Эрхарт? – с трудом выговорила мастерица, садясь. – Что вы здесь делаете?

– Выполняю приказ, – не сразу отозвался бравый вояка с плохо скрываемой неприязнью. – Дождаться вашего появления и доставить в замок. Будь моя воля…

Он не договорил, а Снофф сочла за лучшее не уточнять. Она осмотрелась. Их странная, похожая на безумный карнавал процессия двигалась по опустевшему городу под затянутым серыми тучами небом. Костры, факелы, спешка – всё говорило об одном: по улицам рыщут чернильные твари. «Вот и всё», – с горечью подумала мастерица и сжала кулаки так, что обломанные ногти впились в ладони.

– Капитан, ещё один! – выкрикнули сзади. Снофф обернулась, повозка дёрнулась и замерла. Один из шагавших за ней солдат лежал на мостовой, выпавший из рук факел чадил рядом. Двое товарищей попытались его поднять, один похлопал по щекам, но безуспешно. Тело солдата начало просвечивать, на глазах становилось всё прозрачнее.

– И этот тает… – испуганно выдохнул молоденький стражник.

– Отставить панику! – хмуро одёрнул его капитан Эрхарт. Зубы его скрипнули от злости. – Движемся дальше…

– Постойте! – попросила Снофф, выбираясь из повозки. Все обернулись. Мастерица подбежала к почти прозрачному телу, торопливо выдернула пробку пузырька и, вытряхнув на ладонь поблёскивающую зеленоватую каплю, прижала её к губам солдата. «Только бы получилось», – взмолилась про себя Снофф и, зажмурив глаза, добавила: «…а не получится – найду тебя, ван Хельм, и заставлю этот пузырёк…»

На этом мысль мастерицы, к счастью, оборвалась: по отряду стражников пронёсся взволнованный шёпот. Снофф осторожно приоткрыла глаза и с облегчением выдохнула. Солдат перестал походить на сгусток тумана, на бледные щёки возвращался румянец.

– В повозку его! – тут же сориентировался капитан и спрыгнул с подножки. Хлестнув поводьями, зашагал рядом. – Вы тоже! – не терпящим возражений тоном скомандовал он мастерице. Снофф упала на сиденье возле приходящего в себя солдата и посмотрела пузырёк на просвет: тёмная склянка была на четверть заполнена жидкостью. «Должно хватить, – решила мастерица. – Главное, чтобы осталось дядюшке и изыскателю…»

– Подходите по одному! – позвала она. Дважды повторять не пришлось: стражники своими глазами видели чудотворную силу противоядия, а раствориться средь бела дня никому не хотелось. Не спешил лишь капитан Эрхарт.

– Капитан? – повернулась к нему Снофф.

– Благодарю вас за моих бойцов, – сдержанно отозвался офицер. Голос его потеплел. – А я-то думал, с чего к вам такой интерес… Если ваше снадобье действительно помогает, я хотел бы сохранить эту каплю для… Для другого человека, – смутился он и нахмурился.

– Святые небеса, – устало вздохнула мастерица. – Я понятия не имею, будет ли оно действовать через час или день. Обещаю, если леди Вероника ещё жи… ещё в безопасности, она получит свою каплю. В конце концов, я в долгу перед вами обоими. Пейте, или на следующем балу ей будет не с кем танцевать.

– Что вы себе позволяете! – вспыхнул капитан и поспешно оглянулся. Шедший рядом маг увлечённо всматривался вдаль, делая вид, что ничего не слышал. – Ладно, давайте…

Экипаж с огненным эскортом пересёк рыночную площадь, где ещё недавно Снофф любила подолгу бродить между лавками, выбирая пряности для какао. Она вспомнила, как бородатый торговец с бегающими глазками якобы специально для неё достал орешки муш-муш из самого Нурмалистана за бешеные деньги. Кувшин какао отправился в помойное ведро: легендарная специя оказалась полной дрянью. Уже потом мастерица показала остатки пряности знакомому повару и узнала две вещи: что муш-муш ни в коем случае нельзя добавлять в молоко – от этого молоко превращается в смертельный яд, – и что вместо настоящего муш-муш торговец подсунул дешёвый тарганский орех. Целую неделю она размышляла, обманул её мошенник или спас от смерти, а потом махнула рукой: жива, и ладно.

Теперь лишь ветер хозяйничал на некогда оживлённой площади. Издалека доносилось тихое печальное позвякивание: над шатром с экзотическими диковинами покачивались глиняные ладони-обереги. Нарисованные на них луна и звёзды должны были отгонять злых духов пустыни, но против чернильных тварей оказались бессильны. Снофф бросила взгляд на прилавок с рассыпанными фруктами и отвела глаза. Есть хотелось неимоверно.

– Странно. Весь город опустел, а ваша стража почему-то не пострадала, – заметила мастерица, чтобы отвлечься от мыслей о еде.

– Шутите? – с горечью отозвался капитан Эрхарт. – Это всё, что осталось. Приказ был – взять всех бойцов и охранять вас любой ценой. Ещё пара человек в замке, вот и вся стража. Среди горожан тоже есть уцелевшие. Кто-то уезжал из города, кто-то пил квас или пиво… Многие должны были спастись и убежать прежде, чем попались этим тварям.

– Вы их видели?

Капитан коротко кивнул.

– Научились отгонять огнём, но не сразу. Эти демоны быстрые, как… как… – Он не нашёл нужных слов и тяжело вздохнул.

Мост у замковых ворот – впервые за много лет – был поднят, ров заполнен водой, будто замок приготовился к осаде. «Так и есть», – подумала Снофф, наблюдая, как мост, грохоча цепями, опускается перед их отрядом. Едва мост вновь поднялся за спиной, витавшая над отрядом тревога развеялась. Замелькали усталые улыбки, кто-то перебросился двусмысленной шуткой, остальные загоготали.

– А ну тихо там! – прикрикнул для порядка капитан Эрхарт, но даже его знаменитые усы, казалось, слегка повеселели. – Простите моих ребят, сударыня. Нелегко им пришлось.

– Долго меня ждали? – поинтересовалась мастерица.

– Три дня. Потеряли половину отряда. От отравления и от этих…

Дёрнув поводья, капитан остановил лошадей возле парадного входа и подал руку мастерице. Счастливо исцелённый стражник попытался выбраться из повозки следом за ней, но, по-видимому, ещё не совсем понимал, где у него руки, а где ноги. «Надеюсь, до вечера разберётся», – вздохнула про себя мастерица.

На самом верху мраморной лестницы, у покрытого копотью треножника с горящим углём, переминался с ноги на ногу часовой. На плече он держал, как алебарду, незажжённый факел, ещё десяток таких же стоял наготове у стены.

– Здравствовать желаю, господин капитан! – вытянулся часовой в струнку, когда командир поднялся по ступеням. Судя по радостной физиономии стражника, он уже не рассчитывал на благополучное возвращение товарищей из наводнённого призраками города.

– Вольно. Кто ещё? – коротко спросил капитан Эрхарт.

– Трое. – Улыбка сползла с лица стражника. – Кассиус, Гергюссон и конюх, молодой парнишка. Всего час назад… – докладывая, часовой украдкой посматривал на Снофф, вернее, на её криво скроенный охотничий наряд.

– Дайте руку, – нахмурилась мастерица, выуживая из кармана пузырёк. Всего час. Час, на который она опоздала. – И хватит так на меня пялиться!

– Виноват, сударыня, – спохватился солдат. Вопросительно посмотрел на командира и слизнул с ладони целебную каплю. – Уж больно чудно одеты, не по-здешнему. Откуда сами будете? Пожалуйте сюда… – он потянул за ручку массивной парадной двери.

– Господин капитан! – донёсся снизу усталый голос. Снофф обернулась: измотанный и потерявший половину бойцов отряд выстроился в две шеренги. Оставшийся за старшего пожилой сержант стоял навытяжку, прогоревший и изодранный камзол застёгнут на все пуговицы. – Какие будут приказания?

Капитан Эрхарт бросил взгляд через плечо.

– Двое в караул, остальным отдыхать и приводить себя в порядок. Пойдёмте, госпожа Снофф…

Бывать в королевском дворце мастерице не доводилось. Окажись она здесь чуть раньше, с восторгом бы рассматривала и вытканные редким радужным золотом гобелены из Эстварда, и витражи тамильского стекла, меняющего цвет каждую фазу луны, и полированные статуи из светящегося зелёного камня, что добывают в Рутанских горах далеко к востоку, – диковины из каждой провинции Единого королевства встречали гостей в резиденции монарха.

Сейчас же Снофф равнодушно шагала за капитаном, а каменные божества кочевых племён, Отец Ай с луком и Мать Осс с четырьмя руками, с таким же равнодушным презрением глядели ей вслед. «Надо бы узнать наконец, зачем ей четыре руки», – только и подумала мастерица, когда-то читавшая о суровой богине в дядюшкиных книгах.

– Это церемониальный зал, – пояснил капитан Эрхарт, пропуская мастерицу вперёд. – Обычно здесь проводят балы, приёмы… Здесь собрали всех, кто остался в замке – стража и начальство. Легче следить друг за другом, когда все рядом.

В просторном зале легко уместилась бы половина рыночной площади. Серый дневной свет, проходя сквозь стрельчатые витражные окна, яркими пятнами ложился на лакированный паркет. Но там, где раньше напыщенные иноземные послы вовсю ухаживали за фрейлинами с высокими причёсками, теперь по-армейски ровными рядами лежали солдатские тюфяки. Всего пара десятков – не так много защитников осталось у замка. В дальнем конце зала из-за ширмы виднелся длинный стол, несколько кресел. Туда и направился офицер с едва поспевающей за ним Снофф.

На столе, возле подробной карты королевства с красными карандашными пометками, стояло блюдо с подсохшими лепешками и сыром. При виде еды у Снофф закружилась голова.

– Прошу вас, – капитан попытался галантно отставить кресло, но усталость взяла своё, и тяжёлые ножки заскрипели по натёртому паркету. Снофф, благодарно кивнув, плюхнулась на бархатные подушки. – Я доложу о вашем прибытии…

Офицер исчез за маленькой дверью, а Снофф, не заботясь о приличиях, схватила в одну руку лепёшку, в другую сыр – и позавидовала давешней статуе Матери Осс: на маленьком столике сбоку обнаружился кувшин с чем-то ароматным и корзина с фруктами. Второй пары рук отчаянно не хватало.

Тем временем в зале появлялись стражники из охранявшего Снофф отряда, устало перебрасывались парой слов, падали на тюфяки, забывались тревожным сном. Мастерица поймала себя на мысли, что за эти несколько дней узнала военных с новой стороны. На её памяти в королевстве царил мир, лишь где-то на дальних окраинах случались стычки с пиратами и кочевниками, да и те в последние годы предпочитали держаться подальше от королевского флота и пограничных застав. Солдат и офицеров мастерица видела только на парадах – разряженных вояк в сияющих на солнце доспехах, – и в лениво бредущих городских патрулях. И те, и другие вызывали ироническую усмешку и твёрдую убеждённость, что настоящие герои остались лишь на картинках в старых книгах.

«Но взять хотя бы капитана Эрхарта с его феерическими усами, – думала Снофф. – В городе творится непонятно что, люди тают в воздухе средь бела дня, повсюду паника, монстры, а ему приказывают взять отряд и несколько дней ждать, пока из ниоткуда свалится на голову никому не нужная мастерица сновидений, которая к тому же изрядно ему насолила. Он теряет своих солдат и держится до последнего, хотя даже не знает, какой от этого прок… А тот низенький офицер в Даннинге?» Память услужливо вернула мастерицу на улицы города-сновидения – в тот самый миг, когда офицер бросился со своей смешной сабелькой на чернильных тварей, чтобы выиграть несколько мгновений для остальных, потому что «шпионку» важно доставить в штаб. А брат Остин, разжалованный в рядовые – знать бы, за что – боевой маг высшего ранга? «Невозможная магия» – так, кажется, сказал он про Снофф, но без колебаний вступил с ней в поединок, потому что так было нужно. Не знал же он, в самом деле, что в боевой магии Снофф не разбирается, а фокус с превращением алебарды в гуся кого хочешь заставит поберечься. Смелость? Отвага? Да, но кроме готовности пожертвовать собой было что-то ещё, что придавало им сил, будто были они частью чего-то большего, с чем мастерица в своём уютном мире до сих пор не сталкивалась…

– Кхм-кхм.

Снофф не заметила, как задремала. От неожиданного звука она встрепенулась и пребольно стукнулась о лакированный подлокотник.

– Из-звините, – пробормотала она, потирая локоть. Краем глаза заметила выпавшее из руки надкушенное яблоко и задвинула ногой под кресло.

Разбудил мастерицу деликатный кашель капитана Эрхарта. Сложив руки по швам, офицер плечом придерживал дверь, из-за которой показались изыскатель Бернард и магистр Люциус, а следом за ними, листая на ходу бумаги, в церемониальный зал вошёл невысокий, полноватый пожилой мужчина. Судя по тому, как вытянулся по стойке «смирно» капитан и вскочили ещё не успевшие уснуть солдаты в дальнем конце зала, незнакомец занимал высокий пост, хотя на его простом мундире не было ни шитых золотом наплечников, ни других знаков, свойственных высшим чинам.

– Вот вы, значит, какая, – доброжелательно и устало улыбнулся он, когда Снофф с трудом выбралась из дядюшкиных объятий. – Садитесь, господа, – он первым опустился в высокое кресло. – Наслышан о ваших подвигах, мастерица. Мне доложили, вы достали средство от этой напасти?

Представлять незнакомца никто не спешил, а спрашивать Снофф постеснялась. «Видимо, большая шишка из Канцелярии особых дел или какой-нибудь генерал, – решила она. Взгляд «генерала» был властным, в глазах читался недюжинный ум и воля. Слова он произносил тихо, но каждое будто весило с десяток золотых слитков.

Снофф кивнула и выудила из кармана заветный пузырёк. На секунду задумалась, затем отщипнула кусочек от подсохшей лепёшки, вытряхнула на него пару капель и завернула в клочок бумаги.

– Возьмите, господин Эрхарт, – мастерица протянула «пилюлю» капитану. – Это для…

Офицер залился краской, но не шелохнулся. Лишь когда начальник едва заметно повёл бровью, капитан взял целебное снадобье и спрятал за пазуху, после чего вновь превратился в живую статую. «Точно, генерал», – решила Снофф.

– Нужна всего одна капля, – объяснила мастерица и протянула каждому по кусочку хлеба с эликсиром, а потом, спохватившись, добавила каплю для себя. – Но этого всё равно не хватит на всех выживших… Или хватит? – спросила она, боясь услышать «да».

– Выживших много. Пока много, – подчеркнул «генерал», – поэтому мы не можем его просто раздать. Вы знаете, как его приготовить? Нет? Жаль… Капитан, возьмите снадобье и отправьте с посыльным в Академию. Прикажите собрать мастеров сновидений, их помощь пригодится. После этого можете отдыхать.

Пока он распоряжался, магистр Люциус наклонился к мастерице.

– Что это за наряд? – шепнул он с тревогой. – И где ты взяла пузырёк? Неужели принесла из сна?

– Угу, – кивнула мастерица. – Сейчас всё расскажу…

Рассказывала Снофф долго, с подробностями – молчавший ранее изыскатель Бернард задавал вовсе уж странные вопросы – от «какого цвета были перевязи на мундирах солдат в Даннинге» до «чем пахло в воздухе во время землетрясения», – и на все вопросы Снофф добросовестно отвечала, начиная потихоньку злиться на дотошного изыскателя.

– Удивляюсь, как вы всё помните, – сдержанно заметил «генерал», когда Снофф по памяти нарисовала узор-татуировку на макушке брата Остина.

– Это профессиональное, – зарделась от похвалы мастерица. – Мастера сновидений запоминают почти всё. «Правда, не всё потом вспоминают», – добавила она про себя: Снофф явно где-то уже видела этого большого начальника, но так и не сообразила, где.

Рассказ о шпионе-южанине встретили напряжённым молчанием, а когда дело дошло до поединка в хижине ван Хельма, пришлось остановиться и отпаивать водой схватившегося за сердце магистра Люциуса.

– …а потом я проснулась дома, где ждал капитан Эрхарт, – закончила свой рассказ мастерица. Губы её скривились, когда в груди кольнуло при воспоминании о пронзившей её арбалетной стреле.

За столом повисла тишина. Лишь магистр Люциус, откинувшись в кресле, с облегчением вытирал пот со лба давно не белоснежным платком. В дальнем конце зала вскрикнул во сне солдат, и мастерица вздрогнула.

– Всё, что вы рассказали, крайне важно, – наконец произнёс изыскатель Бернард, хотя Снофф предпочла бы обыкновенное человеческое «спасибо». – Давайте подведём итоги. Итак… Семнадцать лет назад ван Хельм отравил два города, чтобы продемонстрировать силу своего изобретения Махтанской империи. По всей видимости, ему нужен был сильный покровитель – в обмен на оружие, которое позволит посеять панику и одним ударом избавиться от целой армии. Идеальное оружие вторжения. Однако без пропавшего мастера… – изыскатель заглянул в блокнот, – …по имени Томас, – магистр Люциус, надо будет выяснить, кто это! – ван Хельм не смог изготовить новое снадобье, и план провалился. Теперь он нашёл нашу талантливую мастерицу Снофф. Полагаю, за эти годы ван Хельм стал умнее, всё спланировал и договорился с махтанскими покровителями заранее. Странно, что мастерица Снофф ему больше не нужна. Ему ведь явно понадобятся новые кошмары. Но если он научился их копировать, зачем понадобилось семь? Хватило бы и одного. Видимо, мы пока не понимаем чего-то важного…

– И что теперь будет? – хмуро поинтересовалась Снофф.

– Ван Хельм добился паники в самом сердце Королевства. Если мы его не остановим, в стране наступит хаос. Это будет идеальный момент для вторжения – Хьемландское царство давно посматривает на наши северные территории.

– Значит, теперь ван Хельм в сговоре не с Махтаном, а с Хьемландом? – сообразила Снофф.

– Всё чуть сложнее, мастерица, – мягко вступил в разговор «генерал». – Хьемландом правит царь Снурре Седьмой, он прескверный игрок в шахматы. В отличие от махтанского императора Мармалиса. Думаю, все со мной согласятся, – он повернулся к изыскателю, и тот кивнул в ответ, – что сначала Хьемланд нападёт на наше королевство с севера, война истощит обе армии, а после новых ударов ван Хельма в стране воцарится полный хаос. Тут-то и появится махтанская армия. Без особого труда разобьёт остатки наших сил, отбросит хьемландцев обратно за Северный хребет, но самое главное – на глазах у всех восстановит в королевстве порядок. И благодарная страна заживёт под властью Мармалиса, Четыреждывеличайшего Императора Махтана. Не зная, что именно он и стал причиной всех бедствий.

– Подождите, подождите! – запротестовала Снофф. – Я, конечно, ни гобли… простите, ничего не понимаю в политике, но совсем недавно в газетах писали, что Махтан объявил войну Южным островам. Не могут же они воевать со всеми сразу!

«Генерал» снисходительно улыбнулся и указал на карту.

– Война с Империей Южных островов – лишь прикрытие. Иначе мы бы задумались, зачем Махтан готовит армию к войне. Ведь если бы мы не узнали от вас о махтанском шпионе, никому бы в голову не пришло связать эти события. Помяните моё слово, за эту сделку Южные острова уже выторговали себе изрядный кусок нашего побережья… Если не остановить ван Хельма, все мы довольно скоро в этом убедимся. Но прекратятся фокусы с исчезновением городов – и никто не посмеет напасть на Королевство. Ни с юга, ни с севера.

– Ох… – только и смогла ответить Снофф. Теперь к магии и кошмарам добавились ещё и хитросплетения государственной политики, а в ближайшем будущем всей стране грозила война. Несчастная рыжая голова, на которую всё это свалилось, готова была пойти кругом. Извинившись, мастерица поднялась из-за стола и отошла к узкому окошку.

В отличие от высоких окон, забранных играющими в лучах солнца витражами, это узкое, скрытое за колонной окошко было оставлено открытым – по-видимому, чтобы придворные дамы и кавалеры не позадыхались, вытанцовывая в своих пышных нарядах. Отсюда был виден кусочек двора, клумбы с тигровыми розами – символом Единого королевства. Будь мастерица королевой, перво-наперво распорядилась бы перенести свою резиденцию из замка в какой-нибудь загородный дворец, чтобы не чахнуть в каменных стенах.

С наслаждением вдохнув прохладного воздуха, Снофф вернулась к собеседникам.

– Прошу прощения, у меня закружилась голова. Во всех смыслах, – призналась мастерица.

Все посмотрели на неё с сочувствием. Магистр Люциус снял очки и принялся протирать их краешком платка.

– Боюсь, милая, сейчас она закружится у тебя ещё больше, – вздохнул он.

– Присядьте, мастерица, – мягко попросил изыскатель Бернард.

От его тона внутри у Снофф что-то подпрыгнуло и осталось торчать вверх тормашками. Она опустилась в кресло.

– Пока вы были в… Пока вас не было, мы проверили, что могли, из вашего первого рассказа о Даннинге. Сами понимаете, нам нужно было убедиться, что вы действительно каким-то образом побывали в прошлом, а не увидели всё это во сне. Времени было мало, пришлось загрузить работой весь Орден дальней связи.

– Бедные маги ещё пару месяцев не смогут связаться ни с кем дальше собственной кухни, – проворчал магистр Люциус.

– Мы подняли всех наших людей на западе. Они искали тех, кто жил в Даннинге семнадцать лет назад и уцелел во время тех событий. Найти удалось немногих. Но кое-кто действительно припомнил хромого кузнеца Мартина, что держал кузню у моста. И абсолютно все помянули добрым словом травницу Берту. И даже узнали её на портрете.

– На каком портрете? – не поняла мастерица.

– Вот на этом.

Изыскатель достал из папки и положил на стол листок. Сработанный мастером-скорописцем чёрно-белый рисунок был выполнен в мельчайших подробностях. С портрета на мастерицу смотрела она сама. Ничего не понимая, Снофф подняла голову и уставилась на изыскателя.

– Ваши портреты, мастерица, мы раздали городской страже, когда вы впервые исчезли на несколько дней. Вы рассказали, что кузнец принял вас за кого-то из местных, и мне пришло в голову, что это не простое совпадение. Я отправил портрет нашим людям в Даннинг – и, как видите, не зря. Вы точная копия той самой Берты, пропавшей в Даннинге семнадцать лет назад.

– Послушайте, – запротестовала Снофф, – это бред какой-то. Это что же получается? Я когда-то в будущем вернусь ещё дальше в прошлое и притворюсь местной травницей?

Изыскатель Бернард покачал головой.

– Полагаю, всё намного проще. Кое-кто из стариков припомнил, что за полгода до трагических событий у травницы Берты родилась дочь. Думаю, это были вы. Ведь есть ещё одно подтверждение – ваше имя.

– Что моё имя? – с подозрением подняла бровь Снофф.

– Вы знаете, что оно означает?

– Конечно. Снофф – это рутанский праздник, первый день лета. Имя мне дала воспитательница-рутанка в приюте, мне рассказывали, что меня принесли туда как раз в… Ох, святые небеса!

– Вот именно, – кивнул изыскатель. – В приют неподалёку от Даннинга вы попали в первый день лета, через несколько дней после тех событий. В городе выжило не так много детей, у кого-то нашлись родные, остальных разобрали по приютам. И теперь мы наконец-то пришли к самому главному: чернильные твари не просто являлись вам в детских кошмарах. Вы снова и снова вспоминали их во сне, потому что уже видели в Даннинге, ещё в колыбели. Но почему-то тогда они вас не тронули. Возможно, это как-то связано с вашими удивительными способностями?

Снофф схватилась за голову.

– Мне… мне нужно хорошенько всё это переварить, – выдохнула она.

Старый магистр был прав – теперь голова у неё не просто шла кругом, а будто запрыгнула в гномью паровую карусель на Ночь пятнадцати святых. Почему чернильные твари не убили её беззащитным младенцем? Может быть, она для них неуязвима? Но почему тогда тварь задушила её в Даннинге? И почему оба раза, стоило мастерице оказаться в Даннинге, твари будто чуяли, шли за ней по следу? В сутолоке мыслей мелькнула какая-то дельная догадка – и тут же исчезла. «Полная каша в мозгах», – вздохнула про себя Снофф. Она подняла глаза и наткнулась на вопросительные взгляды собеседников.

– Я спросил, сможете ли вы отправиться… – «генерал» неопределённо поиграл пальцами в воздухе, – в сон, куда пропадают люди. Как мы поняли из вашего рассказа, только вы можете попасть в сон, который сами создали.

Снофф покраснела. «Мог бы и не напоминать», – подумала она, закусив губу.

– Думаю, да. Пока не знаю, как, но…

– Прекрасно. Второй вопрос – вы сможете взять с собой господина Бернарда? Его навыки будут вам крайне полезны. Мы не можем рисковать вами.

Снофф растерянно посмотрела на изыскателя. Тот сосредоточенно разглаживал пальцами листок бумаги.

– Можно попробовать, – неуверенно повела плечами мастерица. Она критически оглядела роскошные дворцовые кресла, слегка попрыгала на бархатном сиденье. – Не слишком удобно для сна… нам понадобится куча подушек и… понятия не имею, что ещё. Дядюшка, вы мне поможете?

Несколько минут спустя, когда мастерица окончательно убедилась, что толку от верховного магистра нет и не предвидится («Взять человека в свой сон? Это невозможно, Лисёнок! Но всё, что ты делаешь – невозможно, поэтому не волнуйся, всё получится, только береги себя!»), в огороженном ширмой углу появилась гора подушек. Снофф со знанием дела выбрала самые удобные – не слишком мягкие и не слишком жёсткие, помогла устроиться изыскателю. «Генерал» внимательно наблюдал за приготовлениями – они с магистром расположились в стороне, чтобы не мешать.

– Теперь, наверное, я должна взять вас за руку, – предположила Снофф. Бернард без слов протянул ей прохладную ладонь, и мастерица мысленно позавидовала его выдержке. На его месте сама она уже переволновалась бы и двести раз передумала. – Закройте глаза…

Опустив веки, Снофф постаралась припомнить какой-нибудь из созданных для ван Хельма кошмаров – сердце обожгло холодом, – и нырнула в сон, в любимое кресло у себя в лавке. Взглянула вниз и чуть не подпрыгнула: её рука сжимала ладонь изыскателя, но сразу после запястья его рука таяла в воздухе. Мастерица представила, как изыскатель появляется во сне целиком, попробовала потянуть его за руку – затем вздохнула и, на мгновение прикрыв глаза, вернулась в явь.

– Не получается, – призналась она. – Видимо, невозможно провести в сон неспящего челове… Что-то не так?

Магистр Люциус нервно сглотнул.

– Ты сейчас исчезла.

– И моя рука тоже, – озадаченно добавил господин Бернард, с подозрением косясь на собственную руку. Он осторожно высвободил ладонь из руки мастерицы, пошевелил пальцами и с видимым облегчением вернул на место.

– Ох… – растерялась Снофф. – Ну… в конце концов, мы ведь чего-то в этом роде и ждём? Вам надо уснуть. Во дворце можно достать снотворное снадобье? Есть одно сильнодействующее, из бычьего глаза… Трава так называется, – добавила она, увидев, как поморщился изыскатель. – А что за шум?

Со двора послышались крики, в зал влетел солдат с факелом.

– Они перешли ров!

Растрёпанные сонные стражники вскакивали с тюфяков, сталкивались в суматохе, разбирали факела на длинных древках. Невесть откуда взявшийся капитан Эрхарт сыпал командами и проклятиями в адрес часовых. В высоких дверях зала выстроился огненный заслон. Кто-то выронил факел, по паркету полетели искры.

– Быстрее, мастерица! – поторопил «генерал». – Или вам придётся искать новое место.

– Но изыскатель должен уснуть!

С оглушительным звоном разлетелся витраж в высоком стрельчатом окне, осколки всех цветов радуги запрыгали по полу. В окне показался чёрный силуэт, солдаты с криками метнулись к нему. «Генерал» и магистр Люциус вскочили с кресел, заслоняя Снофф. «Думай, думай, думай!» – повторяла про себя мастерица, не замечая, как её ногти всё глубже впиваются в руку изыскателя.

– А если он будет без сознания? – обернулся «генерал».

Снофф неуверенно повела бровью.

– Может быть…

– Понятно. Господин Бернард, не сочтите за оскорбление…

Хлёсткий удар в челюсть отбросил изыскателя на спинку кресла, голова безвольно повисла. Снофф подскочила от неожиданности.

– Я сама! – испуганно выпалила она, когда «генерал» повернулся к ней. – Спасайтесь…

Чернильные твари метнулись к солдатам. Чёрные руки превращались в гибкие плети, выхватывали факела и отбрасывали в сторону – и монстры скользили мимо ошарашенных солдат, не обращая на них внимания, прямиком к Снофф.

Мастерица зажмурилась, сжала неподвижную руку изыскателя и провалилась в сон.

– Хвала небесам, – выдохнула она, оказавшись в знакомом мире сновидений. Она сидела в кресле на первом этаже собственной лавки, после суматохи во дворце от тишины звенело в ушах. В соседнем кресле лежал без сознания господин Бернард. Снофф щёлкнула пальцами, и в воздухе появилась миска с водой. Мастерица побрызгала изыскателю в лицо. Тот зашевелился, веки его дрогнули. Он выпрямился и осторожно потрогал подбородок. Поморщился.

– Тяжёлая рука у нашего… Мы во сне? – произнёс изыскатель, осматриваясь. – Вы прекрасно справились, мастерица. Но… это совсем не похоже на кошмар, – с сомнением добавил он, оглядывая лавку – такую милую, уютную; с разноцветными бутылками на стеллажах, попугаем на стойке, толстым махтанским ковром на полу. – Вы уверены, что…

– Уверена, – хмуро кивнула Снофф. Больше всего ей хотелось остаться в лавке, но внутри уже закипала злость. Мастерица вздохнула и чуть шевельнула пальцами. Дверь приоткрылась, в комнату пахнуло жарким сухим воздухом. Изыскатель взглянул на дверной проём, и Снофф впервые увидела, как его лицо побледнело.

– О… да, – выговорил он, оттягивая пальцем воротник. С трудом сглотнул, не в силах оторвать взгляд от двери. – Теперь и я уверен…

ГЛАВА 10

Каменистая дорожка тянулась вдаль, туда, где кирпичного цвета земля смыкалась с багрово-оранжевым небом, но уже через сотню шагов камни тропы сливались с дрожащим маревом. Горячий воздух обжигал лёгкие, и налетавший изредка ветер приносил не прохладу, а новую порцию жара. В числе книг, которые штудировала Снофф, создавая кошмары, оказался и «Путеводитель по землям запредельного юга» знаменитого Рюммельброка, поэтому пейзаж здорово смахивал на Аль-Араванскую пустыню, если бы не пропасть по обеим сторонам дорожки, идущей по гребню узкой скалы, и багровые волны, рокочущие далеко внизу. Алое солнце стояло низко над тёмными водами океана.

– Благодарю, – произнёс изыскатель, протягивая мастерице опустевшую флягу. Он вынул платок и смахнул с покрасневшего лба капли пота. – Вы сможете добыть ещё воды?

– Сколько угодно, – устало отозвалась Снофф. – Воду, лимонад, зонтик от солнца?

– Не стоит, накидки вполне достаточно.

Ещё в самом начале пути, когда они только отошли от лавки (дверь растаяла в воздухе, стоило щёлкнуть замку), изыскатель окинул пейзаж взглядом бывалого путешественника и попросил Снофф создать пару белых платков и кусок верёвки. Затем со знанием дела соорудил накидки для себя и мастерицы – простые и удобные, как у кочевников южных пустынь. Свой охотничий костюм Снофф мановением руки сменила на привычное лёгкое платье.

Все эти удобные мелочи она могла сотворить из воздуха, не пошевелив и пальцем. Проблема была в другом: хоть мастерица и находилась в собственном сне, изменить его она не могла. Как она ни старалась, ветер не становился прохладней, а тропинка прямее. Это сбивало с толку и, как призналась себе мастерица, изрядно пугало. Она хорошо знала, что ждёт «гостей» созданного ей кошмара, но думать об этом не хотелось – пока что можно было просто идти вперёд. «Точнее, не можно, а нужно», – поправила себя мастерица.

– Буду откровенен, – нарушил молчание изыскатель, – поначалу это место показалось мне жутким, а теперь… Я не разбираюсь в кошмарах, но этот, скорее, скучный, а не страшный. Ко всему, знаете ли, привыкаешь, даже к этой дорожке в несколько шагов шириной, пропасти по краям, красному небу. Мы идём уже больше часа, ничего не меняется, только жарко. Куда мы должны прийти?

– Никуда, в том-то и дело.

– То есть весь кошмар заключается в том, чтобы бесконечно страдать от усталости и зноя, и мы всё равно никуда не придём? – изыскатель Бернард остановился и одарил Снофф укоризненным взглядом. – Раз так, давайте не будем тратить силы. Присядем и подумаем, что делать дальше.

– Это плохая идея, – нахмурилась Снофф. – Если остановиться… Вот. – Она показала пальцем на край дорожки. Красные камни начали один за другим осыпаться в пропасть. Изыскатель вздрогнул и зашагал дальше.

– То есть мы будем идти, пока не выбьемся из сил? После этого дорожка осыплется, мы упадём в пропасть, погибнем, проснёмся?

– Обычно так и происходит, – кивнула мастерица, – но такой кошмар можно было бы заказать у любого из подмастерьев. Я сделала закольцованный сон. Если погибнем, вернёмся к началу пути. Единственный способ проснуться – растянуть силы до заката.

– Неплохо. По крайней мере, будет не так жарко.

Снофф горько вздохнула.

– В этом мире солнце садится в море. В буквальном смысле. Сначала закипит вода, затем расплавится земля. Знаете мифы про конец света? Во сне мы не почувствуем настоящей боли, но, поверьте, будет оч-чень неприятно.

Изыскатель помолчал, затем произнёс негромко:

– Вы страшный человек, мастерица Снофф. Не хотел бы я быть в числе ваших врагов.

– Да ничего я не… – мастерица скрипнула зубами от обиды. – Это сон, понимаете? Сон! Я ведь не делаю ничего плохого, это просто страшная сказка, только очень реалистичная! Если бы не этот проклятый штраф, я бы в жизни не взялась за кошмары!

– В каждом из нас живут свои демоны, – уклончиво заметил Бернард.

Снофф отвернулась и молча пошла дальше. Алое солнце опустилось ниже, почти коснулось горизонта. Стало жарче, по небу заскользили пушистые облачка пара. От бредущих по кромке скалы путников протянулись длинные багровые тени.

– Ладно, давайте к делу, – прервал молчание изыскатель. – Если отсюда нет выхода, почему из всех семи кошмаров вы выбрали…

– Да потому, что у меня не было времени подумать как следует! – взорвалась Снофф. – И окажись мы в любом другом сне, было бы то же самое – я сама создала эти правила, но почему-то не могу их нарушить! Настоящий кошмар – это когда нет выхода, как вы до сих пор не понимаете?

– Я-то прекрасно понимаю, – заметил изыскатель, – но об этом потом. Итак, вы можете поменять что-то по мелочам, но не в силах изменить сам этот сон. Почему?

– Всю дорогу об этом думаю, – угрюмо отозвалась Снофф. – Наверное, потому что я здесь как гость. Стоп! – она остановилась, но, бросив взгляд на камни под ногами, торопливо двинулась дальше. – Так… У этого кошмара есть правила. Мы идём по дорожке, остановимся – упадём в воду – умрём – начнём сначала. Дотянем до заката – сгорим – проснёмся в замке, а нам этого тоже не надо. Мы должны сделать что-то, не предусмотренное правилами. Например… не дать солнцу сесть в море?

– Тогда сон никогда не кончится, – возразил изыскатель. Дышать становилось всё тяжелее. – Если рассуждать логически, есть только один выход: дождаться конца света, но не погибнуть. И нам стоит поторопиться.

Несколько минут они шагали в озадаченном молчании, преодолевая порывы ветра. Стало ощутимо темнее, облака сгустились в массивные тучи, тут и там посверкивали кроваво-красные зарницы. Вдалеке громыхнуло.

Снофф сотворила флягу ледяной воды, вылила себе на макушку и попыталась припомнить всё, о чём читала в книгах и древних свитках. Однако про защиту от конца света мифы дружно молчали. При какой температуре горят целые миры, мастерица понятия не имела, но подозревала, что мало какой материал это пламя выдержит. А если и выдержит, то парочка находящихся внутри незадачливых сновидцев уж точно изжарится до хрустящей корочки.

Тучи клубились сплошной чёрной пеленой. Вспыхивали молнии, в небе грохотало. Поднявшийся горячий ветер едва не сдувал путников с гребня скалы. Внизу бушевало море.

– Магия, может, и помогла бы, – теперь мастерице приходилось перекрикивать бурю, – но для защитной сферы такой мощности понадобится…

– Что для сферы? Не слышу!

– …я говорю, нужна целая толпа магов! – прокричала Снофф, вцепившись в лок�

ГЛАВА 1

И всё-таки чего-то не хватало. Яхта мчалась навстречу закату, на волнах играли белые барашки, дельфины резвились за кормой, далеко впереди выпрыгнула из воды косатка и обрушилась в волны, подняв тучу брызг, – девяносто девять мастеров из ста остановились бы и на этом. Но не Снофф.

Мастерица задумчиво прищурилась, наморщила нос. Прошлась по палубе, подставила лицо солёному ветру, поймала непослушную рыжую прядь. Провела ладонью по шершавым просмоленным канатам, коснулась штурвала, прислушалась к скрипу снастей, звонким ударам волн о белоснежные борта.

– Вечно я забываю про птиц, – пробормотала Снофф и щёлкнула пальцами.

В тот же миг над мачтой появилась пара чаек. Птицы с криками закружились над водой, одна за другой спикировали – и взлетели вновь, унося в клювах трепещущую добычу.

– Вот теперь другое дело!

Оглядевшись напоследок, Снофф добавила пару скрипящих досок на палубе и божью коровку на рукоятке штурвала, невесть как залетевшую на сто миль от берега, – неожиданные мелочи, которыми славились её сновидения. Можно было просыпаться.

Потянувшись, Снофф открыла глаза. Синие искры сна уже слетались в склянку, оседали на стенках, собирались в густые капли. Снофф дождалась последнего огонька, заткнула горлышко пробкой и размашисто написала на этикетке: «Яхта, море, дельфины, закат».

Когда часы на ратуше пробили полдень, Снофф, допивая на ходу какао с зефирками, спустилась в лавку. Не глядя поставила склянку с морским сном в высокий шкаф, где уже теснились другие. Плати десять дублонов и выбирай любой: хочешь – с подвигами и приключениями, хочешь – про дальние страны, а хочешь – про охи-вздохи и романтические серенады при луне. Эти Снофф не особенно любила, но, как назло, именно они раскупались на ура влюблёнными девчонками от пятнадцати до восьмидесяти.

В дверях звякнул колокольчик. Вот и первый посетитель.

– Ясного дня, мастерица Снофф.

– Ясного дня, леди Вероника. Как вам прогулка с единорогами? Остались довольны?

– Единороги были прелестны, милочка, благодарю, – фрейлина чуть поджала губы, что, как давно усвоила Снофф, у придворных дам означает улыбку. Она скользнула взглядом по цветным склянкам со сновидениями, нервно затеребила кружевной веер.

– Я хотела бы заказать у вас… личный сон, – проговорила фрейлина, многозначительно округлив глаза и понизив голос, хотя в лавке никого, кроме них, не было.

– Всё, что пожелаете, – улыбнулась Снофф. – И, разумеется, тайна вашего сна останется между нами. Присаживайтесь, прошу вас. Чашку чая?

Последнего вопроса леди Вероника уже не слышала. Чинно усевшись в кресле для посетителей, –прямо, будто палку проглотила, – она погрузилась в фантазии.

– Это, разумеется, не для меня, а… для одной моей подруги. Я хочу, чтобы ей приснился королевский бал. И чтобы её пригласил на танец один кавалер. Капитан Эрхарт, командир дворцовой стражи. Вы его знаете? Нет? Я покажу…

Фрейлина сняла с шеи медальон и раскрыла его. С миниатюрного портрета на Снофф уставился бравый вояка с выпученными глазами. Его фантастические усы торчали чёрными батонами строго параллельно земле.

– …и пускай мы кружимся с ним в танце, все на нас смотрят, то есть на мою подругу, конечно, а капитан всё говорит, говорит, говорит ей комплименты…

Снофф с трудом поборола желание зевнуть.

– С комплиментами есть одна сложность, – осторожно заметила она. – Я ведь не слышала его голоса…

– О, здесь ничего сложного, – воодушевилась леди Вероника. – Капитан высок, строен, у него чудный музыкальный бас…

«Ох уж эти влюблённые, – вздохнула про себя Снофф. – Их послушать, так избранник всегда богатырь с оперным тенором, даже если он сморчок и пищит, как клоун-гоблин из бродячего цирка…»

– Очень хорошо, – улыбнулась она, закрывая блокнот. – Итак, вашу подругу ждёт танец, капитан Эрхарт, комплименты, бла-бла-бла…

– Простите, что? – брови фрейлины взметнулись вверх.

– Я говорю «бал, бал, бал», – поспешно исправилась Снофф. – Ваш сон будет готов послезавтра.

– Пришлю за ним служанку. Ясного дня!

Проводив фрейлину, Снофф принялась наводить порядок на стеллажах со сновидениями. Каждое утро бутылки непостижимым образом перемешивались, оказываясь на разных полках, будто ходили друг к другу в гости. «А может, так и есть, – подумала Снофф, – может, им тут скучно, и…»

Колокольчик прозвонил во второй раз. Снофф обернулась и чуть не выронила склянку: такие усы могли быть только у одного человека на всём белом свете. Перед ней, задумчиво шевеля этими самыми усами, стоял капитан Эрхарт. Фрейлина не обманула: росту он и правда был великанского, а кончики усов – в жизни они всё-таки повиновались силе тяжести, – свешивались до капитанских наплечников с тремя оранжевыми полосками.

– Ясного дня, капитан. Чем могу служить?

– Ясного дня, сударыня. Позовите-ка мне мастерицу Снофф.

– Она перед вами.

– Э-э-э… – капитан растерянно моргнул. – Прошу прощения. Я представлял вас немного… гм, опытнее.

– Мастерами сновидений становятся в раннем возрасте, – улыбнулась Снофф. Она давно привыкла к удивлению клиентов, пришедших впервые («и эта девчонка – лучший мастер столицы?» – читалось в их глазах), но пока что выглядела моложе даже своих семнадцати лет. Будь она магом, давно бы изменила внешность, но, к сожалению, – или к счастью, – мастера снов не имеют отношения к магии. Не гримироваться же ей под бабульку, в самом деле.

– Я слышал, вы можете сделать сон на заказ. Мне бы хотелось, м-м-м… – замялся офицер.

– Заказать сон в подарок другу?

– Именно так, – капитан с облегчением подкрутил кончик уса. Устроившись в кресле, он закинул ногу на ногу, мечтательно поднял глаза к потолку и по-военному перешёл к делу.

– Значит, так. Дракон. Большой, как… – он пробежал взглядом по комнате и выглянул в окно. – Во! Как вон так колокольня! Огнедышащий, само собой.

– Дракона убивать нельзя, – сразу предупредила Снофф. – Рубить головы и всё остальное – это не ко мне, а к мастеру Корнелиусу.

– Нет? Жаль, – вздохнул офицер. – Ну, хотя бы прогнать, но непременно в тяжёлом бою. И спасти принцессу из башни. Это, конечно, похоже на сказку, но, признаюсь, офицеры дворцовой стражи в душе романтики, – смущённо улыбнулся он и тут же спохватился, нахмурив брови. – Но это строго между нами. И ещё. На месте принцессы должна быть одна придворная дама…

«Бедная леди Вероника, – пожалела фрейлину Снофф. – Сохнет по капитану Эрхарту, а его сердце принадлежит другой…»

– Вы наверняка её знаете. Я только что встретил её у дверей вашей лавки.

Снофф чуть не расплескала какао.

– Леди Вероника? Кхм… хорошо. Итак, дракон, башня, принцесса. Через три дня будет готово. Ясного дня, капитан!

Дни бежали один за другим, и Снофф уже думать забыла о великосветских любовных страданиях, когда однажды утром на пороге материализовалась леди Вероника. Свою придворную сдержанность она не то забыла дома, не то обронила по дороге. Вперив яростный взгляд в единственного посетителя, фрейлина сверлила его глазами, пока тот не счёл за лучшее, нервно оглядываясь, скрыться за дверью.

– Ясного дня, леди Ве…

– Как это понимать, мастерица?!

Снофф задумалась, вспоминая все подробности сна. Может, на фрейлине оказалось платье по прошлогодней моде? Да нет, не должно. Такие мелочи сновидец додумывает сам…

– Что мне, по-вашему, приснилось?

Про «подругу» она уже не вспоминала.

– Как я понимаю, это был не совсем королевский бал? – осторожно предположила Снофф.

– «Не совсем»?! Стоило мне уснуть, я оказалась в каких-то диких горах, возле кривой башни, вся в мерзких холодных железяках! Вдруг с неба падает дракон, и мне приходится отмахиваться от него тяжеленным мечом! А потом я топаю полчаса по лестнице, и знаете, кого встречаю на вершине башни? Себя!

«Нет-нет-нет, пожалуйста, только не это…» – вертелось в голове у мастерицы, пока она судорожно листала блокнот с записями особым шифром, скрытым от непосвящённых. Ага, вот: «21: магистр Пульфиус, полёт за кометой на волшебном ковре. 22: посол ван Крюгер, восход над Урухарским лесом. 23: леди Вероника, капитан Эрхарт. 24: капитан Эрхарт, леди Вероника». Снофф закрыла глаза и постаралась привести мысли в порядок. Она перепутала заказы. За нарушение тайны сна её пинком вышвырнут из гильдии. Хм, но если леди Вероника сражалась с драконом, это означает, что её сон…

Снофф представила, как ошарашенный усатый капитан Эрхарт в кружевном платье вальсирует сам с собой и отпускает себе же комплименты, и закусила губу, чтобы не расхохотаться.

– Вам смешно? – вспыхнула фрейлина. Её ноздри сузились, из них, казалось, вот-вот вырвется пламя. Увидь её капитан Эрхарт в своём сне, неизвестно, кого он решил бы спасать – принцессу или дракона.

– Нет-нет, – взяла себя в руки Снофф, – ни в коем случае. Поверьте, мне сейчас не до смеха. Это… это ужасное недоразумение, я сегодня же переделаю сон, а чтобы загладить неудобство…

– Нет, милочка, это не недоразумение, – прошипела фрейлина, приблизив острый нос к лицу мастерицы. – У меня оказался чужой сон, вот и весь фокус. Но, – она выпрямилась и бросила на Снофф победоносный взгляд, – я, пожалуй, не стану жаловаться в гильдию сновидений…

У Снофф отлегло от сердца.

– …если вы мне расскажете, кто заказал этот сон.

Мастерица опустила голову.

– Я не могу сказать этого, леди Вероника. Я виновата перед вами и прошу прощения, но не имею пра…

– А я имею! – повысила голос фрейлина. – Имею право знать, кому снюсь! И кому достался мой сон! Да как вы вообще смеете?! А вдруг он узнает, что это я заказала сон про капитана?

– О, этого никогда не случится, – с облегчением пообещала Снофф. – Это навсегда останется тайной, если только вы не…

Дверь распахнулась с такой силой, что не привыкший к подобному обращению колокольчик сорвался и, жалобно звякая, покатился по полу. На пороге высился, занимая весь проём, капитан Эрхарт, и молний из его глаз вполне хватило бы испепелить небольшой город и пару деревень впридачу.

– Мастерица Сно… – загремел он, входя, и только теперь заметил леди Веронику. Несколько долгих секунд они смотрели друг на друга. «Это конец», – подумала Снофф.

Лицо капитана из свекольно-красного стало вновь приобретать человеческий оттенок. Губы фрейлины сложились в привычно сжатую полоску.

– Ясного дня, леди. Изволите интересоваться сновидениями? – ледяным тоном осведомился офицер.

– Заглянула из любопытства, капитан. А вы? – не менее холодно отозвалась леди Вероника.

– Ошибся дверью, – отчеканил тот и церемонно поклонился. – Всего наилучшего.

– Мне, пожалуй, тоже пора.

Снофф хотелось закричать: «Болваны вы этакие, любите друг друга – так обнимитесь и не сверлите мозги ни в чём не повинным людям, особенно мастерам сновидений!» – но правила придворного этикета были для этих несчастных превыше всего. Фрейлина и капитан обожгли мастерицу взглядами и, чуть не столкнувшись в дверях, торопливо покинули лавку.

ГЛАВА 2

В кабинете верховного магистра горел камин, тени прыгали по кожаным креслам, по залитым дождём витражным узорам окон, по золочёным томам библиотеки.

– «…грубо норушила тайну сновидений, что привело к стыду, позору и протчим пре-не-преятным послетствием», – дочитал жалобу магистр. – Святые небеса, ну и грамотеи у нас при дворе… Но сути дела это не меняет.

Он отложил свиток с жалобой и побарабанил пальцами по столу.

– Ну-с, мастерица Снофф, что скажете в своё оправдание?

Снофф смиренно пожала плечами. В огромном кресле она чувствовала себя бабочкой под лупой учёного.

– Ничего. Это нелепая случайность, и я сама не могу поверить, что допустила…

– Что допустили раскрытие тайны сновидений. А я напомню строчки из клятвы, которую вы приносили: «…и пусть лучше я потеряю правую руку, чем раскрою доверенную мне тайну сна, ибо…»

– «…ибо нет, не было и не будет ничего сокровеннее сна». Я помню, дядя, – вздохнула Снофф, – и оправдаться мне нечем.

Мастер Люциус снял очки и из сурового верховного магистра Гильдии сновидений превратился в родного и домашнего дядюшку Лу. Он сокрушённо покачал головой.

– Послушай, Лисёнок, я знаю тебя лучше, чем ты сама, – проговорил он тихо. – Ты будешь винить себя больше, чем все остальные, вместе взятые, и это для тебя самое суровое наказание. Будь моя воля, я просто отпустил бы тебя с миром. Но есть правила гильдии.

«Лисёнок, – подумала Снофф с горечью. – Чуть что, называет меня лисёнком, как в детстве».

– Знаю, не маленькая, – пробурчала она, забираясь с ногами в кресло.

– Вряд ли совет гильдии лишит тебя звания мастера. Но и прощения не жди. У тебя, девочка моя, достаточно завистников даже среди старших магистров. Кое-кто, – Люциус усмехнулся в бороду, – до сих пор не может забыть, как ты заткнула его за пояс на выпускном экзамене… А кое-кому кажется, что я засиделся в кресле верховного магистра. Скорее всего, они потребуют, чтобы тебя лишили права на работу. На год или два… Или запретили работать в столице.

– Ну и пожалуйста, – обиженно фыркнула Снофф. – Уеду на море. В Тафос. Там тепло…

– Не лги себе, Лисёнок. Мы оба знаем, что с твоим талантом в провинции ты заскучаешь. Я добьюсь, чтобы наказание заменили штрафом в пользу пострадавших. И это всё, что я могу для тебя сделать. Прости, но помочь деньгами не смогу: каждый скажет, что ты откупилась моим золотом, и тогда плакало моё кресло магистра, а сместят меня – достанется и тебе. Придётся самой выложить кругленькую сумму.

– Штраф я заплачу, – повеселела Снофф, – клиентов у меня много, есть кое-какие сбережения в гномьем банке…

Горько усмехнувшись, дядюшка Лу позвонил в бронзовый колокольчик.

– Марк! – позвал он.

На пороге, листая бумаги, появился секретарь.

– Выз-зывали, маги… – юноша поднял голову и подавился последними буквами. Каждый раз, встречая Снофф в гостях у верховного магистра, он отчаянно смущался и, пламенея ушами, ронял из рук всё, что в них оказывалось. Дядюшка прятал улыбку в пушистые усы, а Снофф картинно закатывала глаза. Впрочем, сегодня им обоим было не до шуток.

– Марк, принеси-ка документы по делу мастера… Как его звали? Кримерс? Крамерс?

– К-крамремс, сэр.

– Точно, Крам… Вот этого вот. Совсем память дырявая стала…

Через минуту секретарь, споткнувшись возле кресла Снофф, положил на стол магистру листок с сургучной печатью и исчез.

– На, полюбуйся. Недавно в твоём любимом Тафосе был похожий случай, и вот сумма, которую пришлось уплатить местному мастеру… – дядя протянул документ мастерице. Её брови стремительно поползли вверх.

– Сколько-сколько?! – всхлипнула Снофф, не веря своим глазам. – Но…

– …и умножь на два, всё-таки у нас столица, – с сочувствием добавил дядюшка Лу.

Верховный магистр ошибся только в одном: сумму штрафа пришлось умножить не в два, а в три раза. Снофф заглянула в Алмазный банк («Наши сейфы крепче стали!»), уточнила у сердитого гнома-кассира, сколько золота скопилось на её счету. После чего заперлась в лавке, сварила какао покрепче, упала в любимое кресло и схватилась за голову. Денег отчаянно не хватало, уплатить штраф нужно было в течение месяца. Не хватало, даже если продать лавку и переехать в дешёвую гостиницу на окраине, – ведь для работы Снофф нужны лишь тихая комната да удобное кресло. И тогда ей, лучшему мастеру столицы, остаётся одно: наняться подмастерьем к другому мастеру сновидений. Или забыть о любимой работе на год, а то и два…

– Ясного дня, мастерица, – раздалось над самым ухом.

От неожиданности Снофф подпрыгнула в кресле, чашка слетела с подлокотника на пол и разлетелась вдребезги, залив ковёр дымящимся бурым пятном.

– О, прошу прощения, – отступил на шаг нежданный посетитель, – не хотел вас напугать. Я пришлю чистильщика, ковёр приведут в порядок.

– Не стоит, – махнула рукой Снофф, пытаясь успокоить дыхание. – Это махтанский ковёр, он не впитывает грязь. Я… не слышала, как вы вошли.

Она с подозрением покосилась на колокольчик, но тот висел на своём обычном месте, а на двери болталась табличка «Закрыто». «Готова поклясться, что запирала на ключ, – подумала Снофф. – Совсем рассеянной стала с этими заботами…»

– Я хотел бы заказать у вас не совсем обычный сон, – продолжал незнакомец.

Снофф рассмотрела его внимательней. Обычно за те несколько шагов, что посетитель проходил от двери до стойки, где ожидала мастерица, она уже успевала понять, какой сон придётся покупателю по вкусу. Этот же немолодой незнакомец в широкополой шляпе, дорогом, но неброском дорожном камзоле, с непроницаемо чёрными глазами и загорелым лицом, был каким-то… другим. И говорил он с чуть заметным акцентом, как путешественник, много лет проживший вдали от дома.

– Мне нужен кошмар.

– Сожалею, – покачала головой Снофф, – я не занимаюсь кошмарами. Обратитесь к мастеру Корнелиусу, его лавка у Южных воро…

– Детские страшилки, – презрительно фыркнул посетитель. Он опустился в кресло напротив, снял шляпу, провёл рукой по коротко стриженым волосам, чёрным с проседью. Его левый висок пересекал длинный белый шрам. – Мне нужен настоящий кошмар, мастерица, и мы оба знаем, что сны мастера Корнелиуса, да и любого мастера в этих краях, в подмётки не годятся вашим.

Снофф вежливо улыбнулась.

– Благодарю вас, сударь, но я просто не люблю кошмары.

– До меня дошли слухи о ваших, м-м-м, неприятностях, – многозначительно заметил гость. Снофф нахмурилась. – Здесь… – он вынул небольшой кошелёк и, вытянув руку, положил его на подлокотник кресла Снофф, где недавно стояла чашка. Тихо звякнули монеты. – Здесь сорок дублонов, ваша обычная плата за сновидение на заказ. Только за то, что вы попробуете создать кошмар. Не справитесь – оставьте их себе.

«Справиться-то я справлюсь, – хмыкнула про себя мастерица, – только уж очень это неприятно…»

– …всего мне нужно семь снов, – продолжил гость. – Каждый следующий должен быть страшнее предыдущего. За второй сон я заплачу в два раза больше первого, за третий – ещё в два раза больше и так далее.

Снофф уставилась на него с недоверием, пытаясь не сбиться со счёта. Получалось…

– Не утруждайте себя, – усмехнулся незнакомец. – Это почти шесть тысяч дублонов. Дорого, но я знаю цену качественным снам.

«Семь кошмаров, – подумала мастерица. – Пара недель ужасно, ужасно, просто ужасно отвратительной работы. Но столько денег я зарабатываю за год. Лавку всё равно придётся продать, зато смогу расплатиться и работать на себя…»

Гость поднялся с кресла.

– Я зайду завтра утром, и ещё раз простите за… – он кивнул на запачканный ковёр. – Ясного дня, мастерица.

– Один вопрос, господин… – окликнула его Снофф, когда тот уже коснулся дверной ручки.

– Рам.

– Это не моё дело, господин Рам, но… зачем вам столько отборных кошмаров?

Тот посмотрел на Снофф долгим взглядом, от которого ей стало не по себе.

– Мы живём в благословенное время, мастерица. Ни войн, ни бедствий. Не всем это по вкусу.

Надев шляпу, он вышел за дверь. Жалобно звякнул колокольчик.

Чтобы собрать сон в склянку, мастер сновидений должен увидеть его сам. И пускай первое, чему учат мастеров – это «отсоединяться» от своего сна, как будто смотришь на себя со стороны, всё-таки добротный кошмар – это не прогулка по лужайке с феечками.

Голова нещадно болела. Кутаясь в шерстяную шаль, мастерица лишь кивнула в ответ на приветствие господина Рама, отчего голова чуть не разорвалась на части.

– Как вы себя чувствуете? – с вежливым участием поинтересовался тот.

– Благодарю вас, – нашла в себе силы соблюсти приличия Снофф. – Всё мормально. Норнально. Нормально.

Она поморщилась и отпила какао.

– Давно не занималась кошмарами, нужно немного привыкнуть. Ваш заказ… – она достала из-под стойки заполненную склянку и протянула гостю.

Господин Рам поднёс бутылочку к глазам, прищурившись, посмотрел на свет. В чёрно-фиолетовой, густой, как сироп, жидкости мерцали холодные белые искры – плавали, вспыхивали и гасли, чтобы через мгновение вновь мелькнуть во мраке.

– Натрите лоб на ночь, – посоветовала Снофф, – а завтра скажете, как вам понра…

Посетитель не слушал её. Увлечённый содержимым бутылочки, он с лёгким хлопком выдернул пробку, вытряс чёрную каплю на указательный палец, приложил ко лбу, прикрыл глаза и замер. Лишь его веки чуть подрагивали.

«Могла бы догадаться, – с досадой подумала Снофф, наблюдая, как гость подсматривает сон – учили этому только профессионалов. – Он же не зря говорил, что разбирается в сновидениях…»

– Великолепно, – наконец проговорил господин Рам, открывая глаза. – Полная жуть. Любой другой мастер взял бы десяток чудовищ и добавил фонтаны крови, но вы намного тоньше, мастерица… Надеюсь, вы не передумали и готовы взяться за остальные шесть кошмаров?

– Вы состоите в гильдии сновидений? – спросила Снофф вместо ответа.

– Это было давно, – не стал отрицать гость, пряча бутылочку в карман. – Я вернусь через пятнадцать дней, времени хватит? Прекрасно. Вот задаток. – Он опустил на стойку внушительных размеров кошель и поклонился на прощание.

К концу двухнедельного марафона Снофф едва держалась на ногах. На дверях красовалась табличка «Закрыто до следующего месяца», всё равно ни на что другое сил не оставалось. Ночами Снофф творила кошмары, днём пила какао кувшинами, посылала в королевскую библиотеку за самыми жуткими книгами в поисках вдохновения – и уже с трудом различала, где сон, а где явь. Проходя как-то мимо зеркала, увидела своё отражение и чуть не упала в обморок.

– Если так пойдёт дальше, вместо седьмого кошмара можно будет показывать меня саму, – вздохнула мастерица и решила хотя бы причесаться.

Кошмары удались на славу. Получив заветные семь склянок, господин Рам придирчиво подсмотрел каждый сон и к концу «дегустации» стал заметно бледнее.

– Я в вас не ошибся, – сказал он, расплатился и исчез вместе со своими кошмарами.

Несколько минут Снофф сидела, подперев рукой подбородок, и тупо смотрела на тускло-жёлтые столбики монет, ровными рядами заполнившие стойку.

– Никогда, – вздохнула она наконец, – ни-ког-да больше я не свяжусь с кошмарами. Какое сегодня число? Пятнадцатое? Или уже двадцатое? – Она зевнула и опустила голову на руки. – Сначала поспать. Просто поспать…

ГЛАВА 3

Над рыночной площадью стоял гомон, яркое не по-осеннему солнце грело макушки, плечи и прочие места горожан.

– Последние новости! – кричал мальчишка-газетчик, пробираясь сквозь толпу. – В город едет цирк Огненного Барри! Махтан объявил войну Империи Южных островов! Таинственное исчезновение! В портовом квартале пропало десять человек! Подозревают русалку-оборотня!

«Вот так всегда, – думала Снофф, оглядывая прилавок с пряностями. – Один умный человек придумает, что буквы можно печатать, а не переписывать вручную. Второй умный человек изобретёт газету. А потом придёт болван, который начнёт дурить читателям голову всякой чушью. Кстати, надо бы дать в газету объявление о продаже лавки…»

Рыбные ряды Снофф обошла стороной, наморщив нос, и поскорей свернула на боковую улочку. Задумавшись, она не заметила, как перед ней будто из-под земли вырос господин в надвинутой на глаза шляпе. Снофф попыталась обойти его, но он сделал шаг навстречу. Мастерица попятилась. Оглянувшись, она увидела за спиной ещё одного, как две капли воды похожего на первого.

– Не волнуйтесь, мастерица, – тихо произнёс господин. Он отвернул воротник плаща и показал серебряный, с золотой инкрустацией жетон. – Канцелярия особых дел.

«Хвала небесам, не грабители», – с облегчением подумала Снофф и тут же сообразила, что от Особой канцелярии тоже хорошего не жди. Господин жестом подозвал экипаж, стоявший неподалёку. Копыта зацокали по брусчатке.

– Вам придётся пройти с нами.

– На каком основании? – возмутилась Снофф. Душа у неё ушла в пятки и оттуда, с самого низа, вопила, что Снофф вляпалась в какую-то очень скверную историю. Мастерица прижалась спиной к стене и покрепче обхватила корзинку с покупками. – Вы не имеете пра…

– Вы задержаны по подозрению в государственной измене.

Подхватив опешившую мастерицу под руки, агенты ловко усадили её в экипаж. Один сел напротив, дважды стукнул кулаком в потолок, и карета тронулась. Придя в себя от шока, Снофф пыталась задавать какие-то бестолковые вопросы, чего-то требовать, но господин в шляпе лишь молча смотрел перед собой. Сквозь занавешенные окошки не было видно дороги, но Снофф и без того знала, что её везут в старое крыло замка, где располагалось Министерство закона и порядка.

Экипаж остановился, дверца распахнулась. Не успели глаза вновь привыкнуть к солнечному свету, как мастерице пришлось нырнуть в узкую дверь. Деликатно, но твёрдо придерживая Снофф под руку, агент провёл её по лестнице, потом длинным гулким коридором, потом они опять спускались и поднимались по куче лестниц, потом опять коридорами («это чтобы я не запомнила дорогу к выходу» – вдруг догадалась Снофф) – и неожиданно оказались в светлом, почти уютном кабинете. Агент усадил её на неудобный стул и испарился.

– Уже неплохо, – пробормотала Снофф, осматриваясь. По дороге её воображение здорово разыгралось и уже успело нарисовать сырое подземелье, где во мраке пищат крысы и глухо бряцают цепями души заморенных узников.

– Да, мне тоже нравится, – раздался голос из-за спины.

Снофф вздрогнула и обернулась. Хозяин кабинета, – а это, несомненно, был он, – казался человеком скорее молодым, хотя определить его возраст Снофф бы не взялась: то ли глаза его видели слишком многое, то ли служба в Канцелярии добавила седых волос. Перебирая на ходу бумаги, он быстрым военным шагом прошёл к своему креслу.

– Очень нравится, – повторил он, усаживаясь за массивный ореховый стол. – Особенно вид на море из окна. Жаль, некогда любоваться. Изыскатель Бернард, – представился он. – Если быть точным, старший изыскатель по особо важным происшествиям. Итак, мастерица Снофф, вы ведь понимаете, почему здесь оказались?

Он чуть наклонил голову, внимательно следя за собеседницей.

– Не имею ни малейшего понятия, – покачала головой Снофф, которая к этому моменту уже совладала со своими чувствами. – Но я читала, что так начинают все допросы, чтобы преступник сам себя выдал. Вынуждена вас огорчить, – Снофф развела руками, – я ни в чём не виновата.

– Ну что ж, раз вы такая начитанная… – сдержав улыбку, изыскатель достал из-под стола и поставил перед ней пустую бутылочку. – Узнаёте?

– Похожа на одну из моих, – не стала отрицать Снофф. – Это из стекольной мастерской Фергюссона, их заказывают все мастера сновидений, аптекари, парфюмеры…

– …а вот что нам удалось собрать на донышке, – продолжил изыскатель и выложил на стол два тончайших стёклышка. Между ними темнела крошечная капля.

У Снофф похолодело внутри. Она осторожно взяла стёкла двумя пальцами, посмотрела на свет. В чёрно-фиолетовом пятне знакомого оттенка застыла пара искорок.

– Как вы понимаете, в бутылке был сон. Кошмар, если быть точным. Наши эксперты в один голос утверждают, что этот кошмар – ваш, мастерица. Вы ведь лучше меня знаете, что у каждого мастера сновидений свой, если можно так выразиться, почерк. И для суда единодушное мнение экспертов будет неопровержимым доказательством. Хотите подсмотреть? Прошу вас.

Всё ещё не понимая, при чём здесь суд, Снофф торопливо разъединила стёкла и прижала одно из них ко лбу. Перед глазами замелькали образы, в сердце тоскливо защемило.

– Мой… – признала Снофф, усилием воли прогоняя мерзкое ощущение кошмара. – Но любой мастер может сделать и продать кошмар. В этом нет ничего незаконного! Покупатель сказал, что ему просто надоела спокойная жизнь, вот он и…

«Нет, – вдруг поняла мастерица. – Он сказал совсем иначе».

Изыскатель забрал стёкла.

– Купленный у вас кошмар, мастерица, развели специальным составом, усиливающим его действие, и добавили в одно из водохранилищ Столицы.

– Нет-нет, – с облегчением рассмеялась Снофф. – Не знаю, чего они хотели добиться, но это совершенно безопасно. Можно выпить хоть сто снов, разве что живот скрутит. И потом, пока человек сам не захочет, он не увидит купленный у мастера сон. Даже кошмар.

Эту прописную истину Снофф узнала ещё ребёнком, в приюте, когда неожиданно для себя вдруг научилась собирать сны в глиняную сиротскую кружку – и долго пыталась подсунуть страшный сон своей главной обидчице.

– Мы тоже так считали, – кивнул господин Бернард, – пока не задумались о магии.

– Но ведь сны не имеют отношения к магии, – слегка растерялась Снофф.

И это знание мастерица тоже вынесла из детства. Когда её фокусы со снами раскрылись, воспитательницы запаниковали и тут же сдали девочку Ордену магического надзора. Там быстро во всём разобрались, посмеялись и направили Снофф в гильдию сновидений. Именно тогда талантливую сироту взял под крыло и всему научил мастер Люциус, ставший со временем добрым дядюшкой для Снофф и верховным магистром гильдии.

Изыскатель внимательно посмотрел на Снофф, и что-то в его взгляде заставило мастерицу усомниться в своей правоте.

– Вот тут начинается самое интересное, – многозначительно произнёс он. На стол один за другим легли три небольших рисунка.

Не будь Снофф мастером сновидений, она непременно пошла бы в гильдию художников-скорописцев. Только там умели за считанные секунды зарисовать что угодно со всеми подробностями так, что не отличишь от реальности. Мастера гильдии были нарасхват: без их стремительных перьев – и почти живых рисунков – не обходилось ни одно событие, ни один королевский приём, вот и в делах Особой канцелярии нашлось применение.

– Вы когда-нибудь видели эти места?

Старый полуразрушенный маяк. Заросшие клёнами мраморные эльфийские развалины. Скала, похожая на парус. «Тафос», «Сильвания», «Ривьера», – гласили чернильные пометки на рисунках.

– Нет, – покачала головой Снофф, – я не была ни в Сильвании, ни в Ривьере. И в Тафосе такого маяка не помню. Хотя, постойте…

У неё перехватило дыхание. Она схватила один листок, второй, поднесла к глазам. Ошибки быть не могло: это места из снов, которые она когда-то создавала на заказ. Но скорописцы не рисуют с чужих слов – только то, что видят сами. Снофф в растерянности уставилась на изыскателя.

– Узнали? Я так и думал, – с удовлетворением кивнул тот. – Эти места действительно существуют. И не только эти. Несколько лет назад нам стали приходить сообщения о древних руинах, скалах, маяках, появившихся за одну ночь из ниоткуда. Мы отправляли туда скорописцев, собирали сведения, – всё без толку. Орден магического надзора сбился с ног, но не нашёл виновника. Как часто бывает, помог счастливый случай. Эти рисунки попались на глаза служащему, жена которого когда-то рассказывала о маяке в чудесном сне, купленном у одной мастерицы. Так мы вышли на вас. Вы создаёте реальный мир из ничего, мастерица. И ваша магия даже не оставляет следов.

Снофф хлопала глазами и не знала, что ответить. Больше всего ей хотелось, чтобы вся эта история оказалась дурацким розыгрышем. Вот только в Канцелярии особых дел розыгрыши не жалуют.

– Это… это бред какой-то… – жалобно выговорила она.

– Понимаю, нелегко поверить, – сочувственно кивнул изыскатель. Он позвонил в колокольчик, и через минуту на столе появилась кружка с дымящимся ароматным какао.

– Семь зефирок, как вы любите. Угощайтесь.

Пока Снофф пила какао и пыталась сообразить, откуда у её снов взялись магические свойства, – да ещё какие! – и что ещё известно о её личной жизни Особой канцелярии, изыскатель перешёл к самому главному.

– А теперь самое главное… Лавертон, Даннинг – вам знакомы эти названия?

Снофф наморщила лоб.

– Это города где-то на западе Королевства. Там исчезли все жители, – припомнила она. – Лет пятнадцать назад, если не ошибаюсь.

– Семнадцать, – поправил Бернард. – Два города опустели за считанные дни, а немногие выжившие и военные, вызванные в город, видели монстров. По всему краю ввели военное положение, армия прочесала десятки миль вокруг, но ничего не нашли. У этих двух городов было кое-что общее: только у них на западе Королевства есть единый водопровод на весь город. Мы предполагаем, что вода в них была отравлена такими же магическими снами, как ваши. А это значит, что Столица в опасности и в скором будущем мы окажемся в пустом мёртвом городе.

Изыскатель помолчал, давая мастерице обдумать его слова.

– Человека, добавившего содержимое бутылки в резервуар, едва не схватили, он ускользнул, но оставил нам ценную улику. Вот эту бутылочку. И меня очень интересует, – изыскатель скрестил руки на груди и выпрямился, – кто вы, госпожа Снофф. Обманутая мастерица, понятия не имевшая о магической силе, или соучастница преступления, которая изображает из себя бедную дурочку. Весьма талантливо, между прочим.

Только теперь Снофф вспомнила, что её визит в канцелярию начался с «подозрения в государственной измене». И если за дело возьмётся суд, никто не поверит в её невиновность.

– Я правда не знала про магию, – упрямо повторила Снофф. – Не верите – спросите в гильдии. Спросите у дя… Магистра Люциуса.

– Уже спросил, прямо перед встречей с вами, – Бернард усмехнулся и покачал головой. – Впервые в жизни на меня наорали в моём же кабинете. Чтобы я не смел трогать «бедную девочку», что вся наша канцелярия не стоит одного вашего мизинца и так далее. Но я склонен вам верить. Будь вы виновны, уже уехали бы из Столицы – тем более, есть хороший предлог, штраф от гильдии. Нам понадобятся, – голос изыскателя стал серьёзней, – все сведения. Кто заказал сон, что в нём было…

Он осёкся, увидев, как изменилось лицо Снофф.

– Что-то не так?

– Мастер может раскрыть тайну сна только в исключительных случаях. И только с разрешения Верховного магистра гильдии. Мне нужно встретиться с магистром Люциусом.

– Я прикажу проводить его сюда, он сейчас в приёмной, – кивнул изыскатель и прислушался к чему-то. – Хотя, похоже, это уже ни к чему.

Слух господина Бернарда явно был острее, чем у Снофф: шум и невнятные проклятия в коридоре она услышала, только когда их источник оказался у самой двери. В тот же миг дверь с треском распахнулась и на пороге, изрыгая проклятия, появился магистр Люциус.

Его магистерская шапочка съехала набок, благообразная седая борода торчала во все стороны, ноздри раздувались, как у дикого болотного вепря.

– Где она?! – прорычал магистр. Он с грохотом впечатал посох в паркет и медленно двинулся к изыскателю, наставив на того указательный палец. – Если хоть один волос упал с её головы…

– Дядя… – робко позвала его Снофф.

– Погоди, Лисёнок, не до тебя сейчас! – оборвал её магистр, не сводя яростного взгляда от хозяина кабинета. – Я спрашиваю, где моя дево…

– Дядя!

Только теперь магистр наконец сообразил, что его воспитаннице ничто не угрожает. Пока Снофф билась в его объятиях, безуспешно пытаясь вдохнуть хоть немного воздуха, в коридоре загремели сапоги. Два дюжих охранника появились в дверях, тяжело дыша. Они рванулись было к магистру, но господин Бернард остановил их суровым взглядом.

– Виноваты, ваше-ство! – жалобно пропыхтел первый, вытягиваясь по стойке «смирно». – Охраняли как положено!

– Он сам… и посох отобрал! – добавил второй, с расплывающимся под глазом свежим фингалом.

– Марш отсюда! Поговорю ещё с вами… – недовольно шепнул изыскатель, и охранники растворились в воздухе. – Не хочу прерывать вашу трогательную встречу, магистр, – произнёс он, взглянув на часы на стене, – но у нас не так много времени…

Выслушав историю о магических снах, магистр Люциус надолго задумался,

– Ох, бедная моя девочка, – покачал он головой, наматывая на палец пряди бороды, – устроят тебе весёлую жизнь цепные псы из магического надзора… Да, разумеется, именем верховного магистра разрешаю тебе раскрыть тайну этого, гоблины его раздери, сна…

– Значит, записывайте, – наморщила лоб Снофф. – Покупателя зовут господин Рам, высокий, пожилой, короткие воло…

Изыскатель остановил её жестом.

– Создайте сон про него, мастерица. Его посмотрит наш художник и нарисует портрет. Вам удобно в этом кресле?

Снофф кивнула. Точно, могла бы и сама догадаться.

– Пузырёк сейчас принесут. Пойдёмте, магистр, не будем мешать…

ГЛАВА 4

Оставшись одна, Снофф сосредоточилась, затем закрыла глаза – и открыла их уже в молочно-белом непроницаемом тумане, с которого начиналась работа над каждым её сновидением. «Отправимся туда, где всё началось», – решила мастерица и щёлкнула пальцами. Сквозь туман начали проступать контуры её лавки. Удивительно, но даже знакомые вещи во сне всегда выглядят чуть-чуть по-другому: стеклянная обезьянка на стойке стала попугаем, у махтанского ковра откуда-то взялась затейливая бахрома, а голубая полоса на подоле платья мастерицы превратилась в оранжевую. «Я сидела с книгами», – припомнила Снофф и опустилась в любимое кресло. Во сне оно казалось намного мягче. «А он… он стоял здесь». Щелчок – и перед ней возникла неподвижная фигура господина Рама в дорожном камзоле и широкополой шляпе.

– Шляпу долой, – пробормотала Снофф, разглядывая фантом. У мастеров сновидений превосходная зрительная память, но в этот раз ошибиться уж точно не хотелось. – И будь любезен, голубчик, подними-ка подбородок…

– Не очень-то вежливо, мастерица, – укоризненно заметил фантом, приходя в движение.

От неожиданности Снофф вздрогнула и тут же усмехнулась. «Схожу к лекарю, попрошу что-нибудь от нервов», – решила она и снова прищёлкнула пальцами:

– Говорящий ты мне не нужен, оставайся просто фанто…

– Нет-нет, так не пойдёт, – рассмеялся фантом. Он снял шляпу, по-хозяйски опустился в кресло напротив и закинул ногу на ногу. Довольный произведённым эффектом, он улыбнулся остолбеневшей Снофф.

– Милая моя, неужели вы всерьёз решили, что можете без моего согласия взять и увидеть меня во сне?

«Это мой сон, это мой сон», – твердила про себя Снофф, пытаясь пошевелиться – и с ужасом понимая, что не может двинуть даже пальцем. «Проснись!» – произнесла она одними губами, но господин Рам лишь насмешливо покачал головой.

– Обязательно проснётесь… Когда я вас отпущу. Вы мне глубоко симпатичны, мастерица, поэтому позвольте дать вам два совета. Первый – не лезьте в мои дела. Уезжайте подальше. Махните на море или в горы. В Альгардии сейчас цветёт горная вишня, м-м-м… Иначе, боюсь, наша следующая встреча окажется последней. А чтобы у вас не оставалось сомнений, придётся преподать вам небольшой урок.

Господин Рам поднялся с кресла, повертел головой, заглянул за стойку и вытащил оттуда метлу.

– Сгодится, – кивнул он и направился к Снофф.

Она уже почти уверилась, что сейчас галантный господин не менее галантно отхлещет её метлой, но тот протянул метлу ей.

– Держитесь крепче, мастерица, и это мой второй совет.

Снофф почувствовала, что её руки внезапно обрели способность двигаться. Она послушно ухватилась за метлу. Удивительно, но на ощупь деревянная рукоятка была совсем как железо – кованое железо, нагретое солнцем.

– И перестаньте, ради небес, щёлкать пальцами, – поморщился господин Рам, – это ужасно, ужасно вульгарно… Лучше так!

Посмеиваясь, он хлопнул в ладоши – и Снофф зажмурилась от яркого света, ударившего в глаза.

– Вот… поганец! – выругалась она, увидев, где оказалась. Из одного сна – её собственного сна! – господин Рам, кем бы он ни был, перебросил её в другой, чего никогда с мастерицей не случалось, да и случиться не могло физически. Сны – это сны, нельзя управлять чужим сном.

Мастерица сидела на башне городской ратуши, обеими руками держась за кованый шпиль, на котором застыл в безветрии флюгер. Внизу бурлила жизнь: шумел рынок, по улицам брели по своим делам горожане, а в соседнем переулке сцепились оглоблями две телеги, и теперь возницы визгливо ругались, пытаясь растащить лошадей. Над причалами порта вдалеке белели паруса, слышны были крики чаек, а ещё дальше, над морем, клонилось к закату солнце.

Снофф закрыла глаза и попробовала проснуться. Потом ещё и ещё раз. Проснуться не получалось.

– Ах, так! – рассердилась мастерица. Что ж, пускай каким-то неведомым образом этот вурдалачий колдун отнял у неё силы мастера сновидений и закинул в этот сон, – но у неё остались в запасе обычные способы обычных людей, пускай и не самые приятные.

Ведь чтобы проснуться, достаточно всего лишь умереть во сне.

Снофф поднялась и, скользя по шаткой черепице, подошла к самому краю. Помирать во сне – так уж наверняка. С этой стороны стоял воз с сеном, и мастерица двинулась по кругу. «Всегда мечтала сделать так, хотя бы и во сне», – подумала Снофф и запрыгала по краю крыши на одной ножке. Носком ботинка скинула невесть как попавший сюда камушек и, склонившись над пропастью в несколько этажей, удовлетворённо кивнула.

– Ага, вполне качественные булыжники. Сюда и приземлимся. Красивый сон, тролль его раздери, – вздохнула мастерица, напоследок оглядев окрестности. Взгляд скользнул по розово-синему морю, по голубой, в тон водной глади, полосе на платье. – Совсем как по-настоя…

По голубой полосе на платье. Снофф на мгновение застыла, а затем очень, очень, очень медленно опустилась на четвереньки и, зажмурившись, поползла по наклонной крыше вверх, к шпилю.

– Дура, дура, дура, какая же я дура… – шептала она, ухватившись за флюгер. Открыла один глаз, взглянула вниз и вцепилась в железо ещё сильнее. Это был не сон, а самая что ни на есть реальная реальность.

Внизу начали собираться зеваки. Вскоре половина ратушной площади уже была забита пёстрой толпой. Барышня на верхушке башни в лучах заката – увлекательное зрелище для не избалованных развлечениями горожан.

– Эй! – наконец раздался приглушённый мужской голос снизу, с чердака. – Вы там чего? Вы там это! Не того!

– Спасибо за содержательную беседу, – огрызнулась Снофф, к которой уже вернулось самообладание. Руки и ноги её затекли, но выпускать спасительный флюгер она не собиралась ни за какие коврижки. – Буду весьма признательна, если поможете мне спуститься на грешную землю, желательно в целости и сохранности.

– Чего? – не поняли внизу.

– Чего-чего… На помощь зови, болван! – завопила Снофф.

На площади внизу послышался шум, топот копыт, крики «дорогу». Вскоре на чердаке загрохотали шаги, застучали инструменты, черепица возле Снофф зашевелилась, несколько плашек провалились внутрь. В образовавшемся отверстии показалась голова изыскателя Бернарда.

– Вы в порядке? – первым делом осведомился он. – Как вы попали сюда из моего кабинета?

– Я в беспорядке, – честно призналась Снофф. – В полном. Снимите меня, пожалуйста…

Чтобы не тратить время на возвращение в замок, все собрались в лавке у Снофф. Туда же примчались рисовальщик из Канцелярии особых дел и бритый наголо послушник из Ордена магического надзора. Пока художник сопел от усердия, рисуя портрет господина Рама со слов мастерицы («Уши чуть поменьше, а нос побольше… Не настолько, он же не гном!»), послушник достал из ящичка и зажёг свечи в поисках следов магии.

– Ничего, – он обескуражено почесал макушку. – Судя по вашему рассказу, пламя уже давно почернеть должно, а тут никаких следов…

Послушник удалился. Магистр Люциус водрузил на нос очки и принялся изучать готовый портрет, а Снофф налила какао себе и господину Бернарду.

– Вам надо заранее нарисовать кучу носов, ртов, глаз и всего остального, – предложила мастерица. – Собрать их в такую… вроде книги, только на отдельных листочках. Тогда любой портрет можно будет моментально собрать.

Изыскатель посмотрел на неё долгим взглядом.

– Вы сами-то понимаете, что только что изобрели? Как только закончим с этим делом, распоряжусь.

«Если будет кем распоряжаться», – подумала Снофф, но промолчала.

Магистр Люциус кашлянул, все обернулись к нему.

– Столько лет прошло… но я уверен, что это Клаус ван Хельм. Я знал его лет двадцать пять назад. Он был мастером сновидений, не слишком талантливым, но усердным – пока не покинул гильдию со скандалом. Ван Хельм носился с идеей о том, что сны связаны с магией, а это, конечно же, полная фантазия. По крайней мере, до последних событий все были в этом твёрдо уверены. Его подняли на смех, и он ушёл из гильдии, хлопнув дверью. Насколько я знаю, он потом занимался какими-то исследованиями.

– Выходит, исследования дали результат, – заметил изыскатель. – Если бы его послушали, возможно, сейчас его знания были бы достоянием всей гильдии.

Магистр сокрушённо развёл руками.

– Будь он не столь заносчив, возможно, гильдия бы прислушалась. Но он говорил, что мастера сновидений не понимают силу снов, что мы могли бы править миром, а превратились в жалких ремесленников. Эти слова всех здорово оскорбили и, честно говоря, испугали… Мы ведь и правда вроде портных или кузнецов – делаем сны на заказ, любим спокойную жизнь…

– Ван Хельм мог иметь отношение к событиям в Лавертоне и Даннинге?

Магистр Люциус кивнул.

– Насколько я знаю, именно в тех краях он и работал.

Изыскатель Бернард ещё раз вгляделся в портрет господина Рама – ван Хельма – и протянул его помощнику:

– Чтобы превратить сон в яду, ему нужно было какое-то оборудование. Возможно, он ещё не успел покинуть город. Портрет размножить, передать в городскую стражу, разослать агентов по всем постоялым дворам. Завтра утром этот портрет должен быть на всех площадях.

– Подождите, изыскатель… Вряд ли его найдут на постоялом дворе, – подала голос Снофф, всё это время о чём-то сосредоточенно думавшая.

– Почему? Вы же сами говорили, что он похож на путешественника.

– Всё верно, – кивнула Снофф. – Но в первый день я случайно опрокинула какао, и несколько капель попали на его камзол. Через несколько дней они оставались там же. Живи он на постоялом дворе, одежду бы вычистили слуги. Значит, он живёт где-то один и к прислуге не привык. Лучше отправить агентов к портным.

– К портным? – переспросил изыскатель.

– Да-да, к портным. Его дорожные камзолы изрядно потёрты, но дорогие, это сразу видно. И сшиты по-столичному, там такие штучки на рукавах, они были в моде год-два назад. Если нам повезёт, кто-то из дорогих портных может его узнать и вспомнить, куда посылали готовую одежду.

Господин Бернард уважительно поднял брови.

– Браво, мастерица. Если решите сменить профессию, дайте знать. Всё слышали? – обернулся он к помощнику. – Исполняйте. Кстати, мастерица, вы сказали, что видели несколько его камзолов, при этом тот, с пятном, дважды. Получается, он заходил минимум три раза? Зачем?

– Ну да, – кивнула Снофф. – Он забирал заказ частями. Сначала первый пузырёк, потом остальные.

– Остальные? – тихо переспросил изыскатель, подавшись вперёд. – В каком смысле – «остальные»?

– Остальные шесть, – не задумываясь, сказала Снофф, и только взглянув на вмиг побледневшее лицо изыскателя, сообразила, что это значит.

В лавке повисла тишина. Магистр Люциус выронил очки, и хрустальная линза, вылетев из оправы, запрыгала по столешнице.

– Он заказал семь кошмаров, каждый страшнее предыдущего, – поспешила объяснить Снофф. – В пузырьке, который вы нашли, был седьмой, последний. Вряд ли он начал бы с самого сильного. Получается, что…

– …что все остальные он уже использовал, – закончил за неё изыскатель Бернард. – В Столице четыре резервуара с водой. Ещё три в ближайших городах. Скорее всего, именно там…

Договорить ему не дали: дверь распахнулась, в лавку влетел запыхавшийся посыльный Канцелярии особых дел. С коротким поклоном протянул изыскателю запечатанный конверт.

– Ваше превосходительство, донесение из Кронвилля. Вам приказано срочно явиться ко двору.

Господин Бернард сорвал сургучную печать, пробежал письмо глазами.

– Началось, – глухо произнёс он, поднимаясь. – В Кронвилле исчезают люди, в городе паника, войска в боевой готовности. Нужно найти виновника и остановить весь этот кошмар, пока есть время. Мы будем искать его наяву, но раз он чувствует себя в чужих снах как дома… Гильдия сновидений сможет найти его во сне?

Магистр Люциус тяжело вздохнул и потёр лоб.

– Это уже не сны, а какая-то непостижимая магия. Боюсь, Снофф – единственная из мастеров, кто может хоть как-то помочь. Но её нельзя подвергать опасности!

Изыскатель горько усмехнулся.

– Опасности, магистр? Мы все пьём воду. А значит, уже отравлены. Вопрос лишь в том, успеем ли мы найти его прежде, чем…

Не договорив, он скрылся за дверью. Снофф и магистр обменялись тяжёлыми взглядами.

– Ты не обязана этого делать, Лисёнок, – тихо произнёс магистр.

– Шутите? – воскликнула Снофф. Губы её задрожали, глаза наполнились слезами, в носу предательски захлюпало. – Это же из-за меня… Это я во всём виновата! Если бы я не была такой дурой набитой и отказалась…

– Тебя обманули, только и всего, – нахмурился магистр и потянулся за носовым платком. – На-ка, вытри слёзы…

– Хорошо, дядюшка, – вздохнула мастерица, рассеянно сунув чужой платок в карман. – Я начну прямо сейчас, а вы пока разузнайте всё, что можно, про этого Клауса ван Хельма и его сонную магию, чтоб её гоблины побрали…

Проводив магистра, она заперла дверь на ключ и устроилась в кресле. Закрыла глаза – и открыла их уже во сне.

– Отлично, – улыбнулась сквозь слёзы мастерица, оглядывая бахрому на ковре и попугайчика на стойке. – Главное, ненароком не нарваться на ван Хельма. На второй раз он шутить не будет, ещё закинет на морское дно. Или, того хуже, на какой-нибудь бал. Помру там от скуки… А теперь… теперь я хочу пойти по его следам.

Щёлкнул замок, и входная дверь приоткрылась. За ней клубился туман.

ГЛАВА 5

«Ещё бы знать, на что они похожи, эти следы», – думала Снофф, ступая по булыжникам мостовой. Звук её шагов таял в непроглядном тумане. Она понятия не имела, куда идти, но дорога будто сама собой появлялась из ниоткуда и исчезала за спиной.

– Солнце, – наконец решилась скомандовать мастерица, и туман нехотя начал таять. Во мгле проступали стены домов, очертания острых крыш. Снофф стояла на пустой улице, вымощенной серым камнем, а солнце так и не вышло из-за низких туч. – Солнце! – повторила она и для верности прищёлкнула пальцами, но сновидение упрямо отказывалось подчиняться.

– Что ж, – решила мастерица, – видимо, это уже не совсем сон… Или совсем не сон.

Оглядываясь по сторонам, она зашагала вперёд. В незнакомом городе не было ни души. Ни людей, ни шныряющих в подворотнях кошек, ни вечно голодных бродячих собак. Снофф завернула за угол и оказалась на рыночной площади. Прилавки были завалены снедью, но ни продавцов, ни покупателей здесь не было. Ветер шелестел сухими листьями лавра над стойкой со специями, в палатке с восточными коврами чуть позвякивали резные колокольчики.

Снофф скользнула взглядом по ящикам с ещё свежей зеленью, отломила кусочек сыра, понюхала.

– Ещё не испортился, – заметила она и направилась к деревянному щиту с последними новостями – из тех, где указы бургомистра обычно висят вперемешку с объявлениями – но кроме листочка со словами «прадам телегу, спрасить конюха Михеля», ничего не обнаружила.

– Ладно, будь что будет, – решила Снофф. – Раз это не просто сон, придётся мне играть по его правилам. Притворимся, что всё здесь настоящее… – Она сложила ладони рупором и закричала: – Эй! Есть здесь кто-нибудь?

В стоявшей рядом телеге зашевелилось сено, и Снофф попятилась. Из сена показалась самая лохматая голова, которую она видела в своей жизни – и наяву, и во сне. Черная шевелюра топорщилась во все стороны, а из шевелюры – и не менее всклокоченной чернущей бороды – торчала солома. Картину довершали отчаянно хлопавшие со сна глаза.

– Ульрих! Фред! Где вы, тролля вам за шиворот! – проревела голова. – Бросили товарища…

Вслед за головой из сена показались две огромные руки, а за ними и всё остальное. Перевалившись через край телеги, немолодой мужчина внушительных габаритов грохнулся на скамейку, отчего скамейка разлетелась вдребезги. Впрочем, незнакомца это не смутило: приподняв голову, он огляделся и заметил Снофф.

– Берта! – обрадовался он. – Ясного дня, кумушка! А мы тут именины отмечаем…

– Никакая я не Берта, – поморщилась Снофф и скрестила руки на груди. От мужчины за милю разило элем. – Куда все пропали? Что здесь случилось?

Её собеседник прищурился.

– Виноват, барышня, – пробормотал он, садясь. – Обознался. Уж очень вы на Берту-травницу похожи, это вам кажный скажет. А я, стало быть, кузнец Мартин…

Пошарив в сене, он вытащил тыквенную флягу, запрокинул голову и вытряс в глотку последние капли.

– Это всё именины, будь они неладны, – пожаловался он. – Но мы ни-ни, вели себя кур… куртульно и лишнего себе не позволяли. Только на пятый день эти двое куда-то делись, Ульрих и Фред. И все остальные куда-то делись… – кузнец огляделся по сторонам и озадаченно почесал в затылке. – Правда, где все?

– Понятия не имею, – вздохнула мастерица. Толку от незадачливого именинника не было. – Какой это город?

Мужчина посмотрел на неё с удивлением.

– Даннинг.

Он с кряхтением поднялся, прихрамывая, добрёл до ближайшего лотка. Сгрёб огромной ладонью целую гору огурцов и, порывшись в кармане, бросил на прилавок монетку. «Вот, значит, что случилось в Даннинге… Странно узнать об этом во сне… Я иду по следам ван Хельма, – напомнила себе Снофф. – Пусть появится какой-то знак». Где-то за старой колокольней, одиноко возвышавшейся на фоне серого неба, закаркала ворона, и от этого звука в тишине пустого города и мастерица, и дюжий кузнец вздрогнули.

– Ступайте домой, – посоветовала Снофф и направилась к колокольне. Вскоре мастерица окончательно потерялась в лабиринте узких улочек. Чем дальше от площади, тем грязнее становилась булыжная мостовая, и накрапывающий мелкий дождик чистоты не прибавлял.

– Так дело не пойдёт, – нахмурилась мастерица, переступая через очередную лужу, о происхождении которой предпочитала не задумываться. – Или я найду следы, или…

Позади стукнула дверь. Снофф обернулась и успела заметить, как маленькая тень юркнула в подворотню.

– Стой! – крикнула Снофф и бросилась следом. Однако крошечный дворик на два крыльца был пуст, если не считать разбитой тачки с углём. Мастерица подёргала ручки обеих дверей – и вдруг ощутила, что она не одна. В воздухе повеяло тревогой, словно перед грозой. Ветер мгновенно стих, двор погрузился в мёртвую тишину. Снофф с недоумением обернулась к подворотне: серый мрак становился плотнее, клубился темнотой и, казалось, вот-вот хлынет в маленький дворик. Её странный и такой реалистичный сон оборачивался кошмаром – досадная мелочь, но вовсе не проблема для мастера сновидений. Снофф подняла было руку, чтобы развеять злосчастный морок, когда за её спиной скрипнула дверь.

– Сюда, сюда! – раздался шёпот.

«Ладно, разберёмся с этой серостью потом», – решила мастерица и проскользнула в темноту двери. Кто-то поспешно задвинул засов. Когда глаза привыкли к полумраку, Снофф увидела перед собой мальчика и девочку.

Сжимая в руках лохматую куклу, девочка боязливо выглядывала из-за плеча старшего брата – лет шести, не старше, но смотрел он не по-детски серьёзно. Мальчик приложил палец к губам, – «тихо!» – и потянул Снофф за рукав вглубь дома.

– Вы кто? – шёпотом спросил он, когда они оказались в крошечной кухоньке с завешенным полотенцем окном. – Тоже прячетесь от привидений?

Снофф медленно кивнула. В этом сне всё было реально, как в жизни. Настолько реально, что даже сотворить пару яблок мастерице удалось не сразу. Присев на корточки, она протянула появившиеся из ниоткуда фрукты малышам.

– Тётя, ты ведьма? – боязливо прошептала девочка.

– Правильно не «ведьма», а «магиня», – поправил её брат. – На, жуй. Спасибо, тётя.

– Правильно – «волшебница», – улыбнулась Снофф. – Давно вы здесь прячетесь? Где ваши родители?

Мальчик на миг задумался, перестав грызть яблоко, а затем растопырил три пальца.

– Вот столько дней. Сначала папа домой не пришёл, потом бабушка пошла его искать и пропала, а утром я сам пошёл их искать. А на улице никого нет. А потом я привидений увидел.

– Какие они, эти привидения? – осторожно поинтересовалась Снофф.

– Страшные! Чёрные-чёрные, на людей похожие. Но я их не боюсь. От них легко спрятаться, сначала страшно становится и темно, а они уже потом приходят. Я всё равно по соседским домам хожу, вдруг там тоже кто-то прячется.

– Я пить хочу, – захныкала девочка.

– Подожди, сейчас привидения уйдут, тогда принесу. – Мальчик забрался на лавку и дотянулся до окна. – Ага, уже ушли. Тётя, хотите пить? У нас вода вкусная. Все из вопро… дово… провода набирают, на перекрёстке, а у нас дождевая в кувшин собирается, это папа смастерил. Он гончар.

– Погоди-ка, – сообразила Снофф. – Вы не пьёте воду из водопровода? Теперь всё ясно…«И понятно, почему кузнец уцелел, – подумала она про себя. – Ручаюсь чем угодно, за последние дни он не пил ничего, кроме эля. Кто бы мог подумать, что это спасёт ему жизнь…»

– Вот что, ребятки, нельзя вам оставаться одним, – сказала Снофф, поднимаясь. – Знаете кузнеца Мартина?

– Знаем, его Хромым кличут. У него кузница возле моста, – кивнул мальчик. Девочка высунулась из-за его плеча и добавила:

– Он доблый. Меня сахалом угостил.

– Вот и хорошо, что добрый. Собирайтесь, покажете дорогу.

– А привидения? – нахмурился малыш.

– Я же волшебница, – успокоила его Снофф. – Разбегутся твои привидения, только пятки засверкают!

Повеселевшие дети собрали в мешок нехитрые пожитки и выбрались на улицу, увлечённо облизывая леденцы – новое угощение Снофф. Серый мрак в подворотне растаял, будто и не было. Пройдя несколько улиц, они вывернули к реке. Над трубой кузни поднимался дымок: сосредоточенно глядя на пламя, хозяин орудовал мехами. Борода кузнеца была уже тщательно расчёсана, волосы аккуратно собраны шнурком. «Хвала небесам, отмечать дальше он вроде не собирается, – с облегчением подумала Снофф. – Хотя какая разница, если мы всё равно во сне?»

– Ещё раз ясного дня, сударь, – сказала она. – Рада, что ваши именины наконец закончились.

Кузнец поднял голову и озадаченно уставился на малышей.

– Нужно присмотреть за детьми, – сказала мастерица тоном, не терпящим возражений. И, пока кузнец не опомнился, поставила на скамью кувшин, который предусмотрительно захватила в доме гончара. – Самое главное – вода. Вода в городе отравлена, пить можно только дождевую. Иначе исчезнете, как все остальные.

– Ладно. – Кузнец нахмурился, задумчиво погладил бороду. – Сейчас поработаю малость, мозги прочистятся, и пойду других искать. Вдруг ещё где дети остались. А вы пока, ребятки, ступайте в дом. Еда на столе, молочка попейте…

– С работой придётся подождать, – покачала головой Снофф. – Дети сказали, по городу ходят…

– Тётя волшебница, – тихонько позвал мальчик, показывая пальцем на что-то за её спиной. Прежде чем Снофф успела обернуться, он схватил сестру за руку и втащил в дом.

У перекрёстка клубилась серая мгла. Ветер затих, и звенящая тишина повисла над городом. Однако разгонять тяжёлое облако тумана Снофф не спешила: сперва стоило посмотреть, что это за «привидения», а выкинуть их из сна – или превратить в пушистых зайчиков, если взбредёт в голову, – она может в любой момент.

– Вы бы на всякий случай ушли в дом, – бросила мастерица кузнецу. – Вам они могут быть опасны.

– Это мы ещё поглядим, кто кому опасен, – мрачно хмыкнул кузнец, нащупывая рукоять молота. Густые брови его сошлись к переносице.

Из облака тумана вышла чёрная тень, за ней ещё одна – и Снофф почувствовала, как задрожали её пальцы.

Это были они. «Чернильные твари», как когда-то назвала их сама Снофф. Ещё в самом раннем приютском детстве, когда твари преследовали её в сновидениях, превращая каждую ночь в жуткий кошмар, от которого она просыпалась с криком, а вечером, после отбоя, щипала себя до синяков, чтобы не уснуть. Но сон приходил, а с ним и новая порция кошмаров, где твари утаскивали маленькую Снофф в темноту. Ужас перед чернильными тварями разбудил дремавший в ней дар, – и однажды Снофф ощутила, что может делать со своими сновидениями всё, что пожелает. Она избавилась от кошмаров раз и навсегда, со временем начисто забыв о тварях – но сегодня они вернулись.

Твари приближались, похожие на силуэты людей, вырезанные из чёрно-фиолетового бархата, из непроглядной ночной тьмы – ступали на длинных чёрных ногах и будто перетекали, как чернила. Всё ближе и ближе.

– Святые небеса, – выдохнул кузнец. – Эт-то что за…

Его слова вывели Снофф из оцепенения. Она помотала головой и нервно усмехнулась сама себе.

– Полюбовались, и хватит, – пробормотала мастерица и взмахнула рукой. – Вечер воспоминаний окончен, пошли вон отсюда!

Сон не слушался. Снофф сосредоточилась, прищёлкнула пальцами, но чернильные твари не исчезли. Вокруг сгущалась тьма, будто сам воздух становился темнее. Мастерица с ужасом попятилась и упёрлась спиной в холодный металл наковальни. Это был её сон – и она ничего не могла сделать.

Их разделяло всего несколько шагов, и первая тварь уже тянула к мастерице длинные руки, похожие на бесформенные рукава, когда опомнился кузнец.

– Живо в дом! – он подтолкнул Снофф к двери и шагнул вперёд. Тяжёлый молот описал дугу – и с противным чавкающим звуком влетел в тело твари, вырывая из него клочья темноты. Чёрные брызги упали на землю, а молот уже опускался на голову второго монстра. Медленно, словно сквозь густой кисель, молот прошёл сквозь черноту, не причинив твари вреда. Та сделала ещё один шаг и схватила за горло опешившего Мартина.

– Огонь! – выкрикнула Снофф, представляя, как на монстров льётся огненный дождь. Но огненный дождь не спешил – будто мастерица осталась без своего дара.

– Да в конце концов, мой это сон или не мой?! – в отчаянии завопила Снофф. Пускай она не может прогнать тварей – всё остальное должно ей повиноваться, даже в таком невозможном, странном сне. Она постаралась вспомнить, как совсем недавно создавала детям яблоки и леденцы – и охнула, когда здоровенное яблоко ударило её по плечу. Мастерица отпрянула под навес и несколько мгновений, забыв о монстрах, ошеломлённо наблюдала, как вместо огня с неба сыплются яблоки. Красные, зелёные, жёлтые, недозрелые и перезрелые; они летели на землю вперемешку с разноцветными рыбками и петушками на палочках.

Спохватившись, Снофф сотворила над кузнецом медный таз, и яблоки забарабанили по металлу. Тварям же такое угощение оказалось не по нраву. Яблоки и сладости вонзались в их чёрные тела, вязли в чернильной темноте, сковывали движения. С багровым от напряжения лицом Мартин оторвал лапу монстра от своей шеи и перехватил обе чёрные руки огромной ладонью. Другой он по-медвежьи сграбастал вторую тварь за шиворот. Не ожидавший нападения монстр потерял равновесие, а секундой позже кузнец уже скручивал обеих тварей в бесформенный чёрный узел. Твари пытались вырваться, но противник оказался сильнее. Он затолкал дёргающийся комок в пустую бочку, грохнул сверху крышку и, зарычав от усилия, поднял лежавший рядом тяжеленный камень и придавил сверху. Твари несколько раз стукнулись в стенки бочки и затихли.

Конфетно-яблочный дождь закончился. Тяжело дыша, кузнец оглядывал заваленное сладостями поле боя. Поднял глаза и осторожно потрогал висящий в воздухе над его головой таз.

– Волшебница, стало быть?

– Да… почти, – кивнула Снофф, не в силах отвести взгляд от бочки. Спохватившись, она щёлкнула пальцами, и тазик растворился в воздухе.

– Что это за дрянь? – кузнец мотнул бородой в сторону бочки. Взяв с верстака глиняную кружку великанских размеров, он зачерпнул воды из ведра и осушил в три глотка. Вытер усы рукавом и, морщась, потёр шею, где проступили багровые кровоподтёки – следы от пальцев твари.

– Долго объяснять. – Снофф обернулась и только теперь увидела кружку в руках кузнеца. Брови её взметнулись вверх. – Откуда эта вода?

– Из водопровода, чистая. Из реки не пью, лекари говорят, опас…

Мартин замер на полуслове. В глазах его мелькнули растерянность и страх.

– Что теперь будет? – сипло прошептал он. Снофф не ответила.

Кузнец посмотрел на кружку в своей руке и, нахмурившись, сжал пальцы в кулак. Черепки посыпались на землю. Не поднимая головы, кузнец тупо разглядывал порезанную острым краем ладонь. Кровь капала на разбросанные под ногами леденцы.

– Вот оно как, значит? – угрюмо проговорил он. – На трёх войнах был, уцелел. А тут водички попил…

– Вы солдат? – тихо спросила Снофф.

– Служил в штурмовиках его величества, пока не охромел. С троллями в Мраморной долине бились, весь отряд полёг, один я выжил… А тут от какой-то воды… – Кузнец горько вздохнул и поднял голову. – Осторожно! – выкрикнул он.

Снофф обернулась и попятилась: сквозь тонкие, незаметные глазу щели из бочки сочилась чернота, а из натёкшей фиолетово-чёрной лужи поднимался чёрный силуэт. Тварь смахнула с крышки камень, и из бочки, переливаясь через край, сгустком мрака выплеснулась вторая. Мартин рванулся навстречу, но наученная опытом тварь оказалась хитрее. Руки монстра вытянулись длинными лентами и, не успел кузнец опомниться, обмотали его тело, руки и ноги, словно ремнями. Спелёнатый Мартин рухнул на землю, а вторая тварь метнулась к Снофф.

Холодные чёрные пальцы сомкнулись на её шее. Несколько долгих секунд Снофф пыталась бороться, не в силах отвести глаза от непроглядной чернильной тьмы в паре дюймов от своего лица, а потом земля ушла из неё из-под ног.

ГЛАВА 6

Вдох! Святые небеса, какое же это счастье – дышать. Открыв глаза, Снофф приподнялась над подушкой – и тут же рухнула обратно. Горло саднило от цепких пальцев твари. Невыносимо хотелось пить, но сил подняться не было.

Из-под задёрнутых штор пробивался лучик света. «Утро ясным не бывает», – вспомнила Снофф приютскую поговорку. Свесив ногу с кровати, она нашарила туфлю, потом вторую. Кое-как поднявшись и едва не загремев на лестнице, спустилась в кухню и выпила три кружки воды одну за другой. Запоздало вспомнила, что вода отравлена, и махнула рукой: всё равно уже поздно.

– Полцарства за чашку какао… – пробормотала мастерица – и поморщилась, сунув нос в кувшин с молоком: за одну ночь молоко не только прокисло, но и превратилось в простоквашу. Снофф зачерпнула последнюю горсть зефирок и отправила в рот. Только сейчас она поняла, как голодна. Открыла буфет и грустно посмотрела на успевшие засохнуть лепёшки и сыр.

– Сговорились вы, что ли… – вздохнула Снофф и, прихватив кусок сухаря, поплелась в лавку. Где-то там под прилавком пылился мешочек с орехами…

Однако вместо орехов в лавке её ждал сюрприз: в кресле для посетителей, вытянув длинные ноги на полкомнаты, спал магистр Люциус. Его шапочка съехала на ухо, очки болтались на одной дужке, борода свернулась причудливым кольцом и здорово напоминала снежный буран. Впрочем, все эти мелочи мало интересовали Снофф: на столике высился поднос из таверны по соседству, заставленный всевозможной снедью.

Мастерица плюхнулась в кресло и, забыв о манерах, с хрустом вонзила зубы в поджаристую куриную ножку.

– Лисёнок!

Снофф поперхнулась и закашлялась.

– На, милая, запей… – магистр дрожащими руками налил стакан сока, наплескав на стол, поставил перед мастерицей. – Где ты была? С тобой всё в порядке? Мы с ног сбились, тебя искали…

– Искали? – переспросила Снофф, вытирая рукавом выступившие слёзы. – Зачем, я же…

Мастерица запнулась на полуслове. «Я ведь засыпала в этом самом кресле, а не в кровати», – вспомнила она.

– Я пришёл на следующее утро, а в доме никого! Канцелярия особых дел за эти два дня перевернула весь город вверх дном, тебя искали…

– Подождите, подождите! – подскочила Снофф. – Что значит «за два дня»?! Я проспала всего ночь!

Магистр Люциус внимательно посмотрел на Снофф. Снял очки, протёр краешком мантии. Заморгал заблестевшими глазами.

– Мы расстались в понедельник вечером. Сегодня четверг. И всё это время тебя нигде не было. Ты даже не представляешь, как я…

«По крайней мере, теперь понятно про сыр и молоко… И почему так хочется есть», – рассудила Снофф, одной рукой пододвигая к себе горшочек с чем-то ароматным, а второй ощипывая гроздь винограда. Когда на подносе осталась лишь гора костей и грязной посуды, появился изыскатель Бернард.

– Хвала небесам, вы живы, мастерица, – устало произнёс он. Судя по измятому воротничку и покрасневшим глазам, отдыхать минувшей ночью изыскателю не пришлось. – Ясного дня, магистр… Вы позволите? – придвинув стул, он сел и с наслаждением откинулся на спинку. – Не успел прибыть из Кронвилля, как мне доложили о вашем возвращении. Рассказывайте всё подробно, госпожа Снофф.

– Расскажу. Только… кто вам доложил?

– Шутите? – удивился Бернард. – Ваш дом круглые сутки под наблюдением. Я хочу сказать, – спохватился он, – под охраной.

– Спасибо, что предупредили, – мрачно кивнула Снофф. – Значит, правду про вас в народе говорят: «Что сказал и что пропел, сколько съел и что надел, кто замёрз, а кто вспотел – знают в канцелярии особых дел»…

– О, к счастью, наша работа намного интересней, – невозмутимо отозвался изыскатель. – Рассказывайте…

Господин Бернард и магистр Люциус слушали рассказ мастерицы, затаив дыхание.

– …А потом оно схватило меня… – Снофф передёрнуло от воспоминаний, она машинально потёрла шею, – и я проснулась.

Магистр сочувственно вздохнул, покачал головой. Изыскатель задумчиво катал по столу чудом уцелевшую виноградину.

– Если этому сну можно верить, значит, мы были правы. В Даннинге тоже всё началось с воды, и виновником был ван Хельм… Вы должны кое-что увидеть. – Изыскатель поднялся из-за стола. – Я жду вас в экипаже.

– Угу, – кивнула Снофф, с трудом выбираясь из кресла. – Дайте мне десять минут…

Даже из окошка экипажа было видно, как изменился город за эти два дня. Прохожие спешили по своим делам, втянув головы в плечи. То здесь, то там встречались военные патрули, кое-где солдат сопровождали маги с армейскими нашивками на мантиях. Весёлый гомон над рыночной площадью сменился тревожным гудением. Казалось, город ждёт беды.

– Не удивляйтесь, мастерица. В Столице и соседних городах военное положение, вода в водохранилищах спущена. Официальная причина – эпидемия, дороги перекрыты, но слухи ползут самые дикие. Я был в Кронвилле, сейчас он похож на Даннинг из вашего сна. Пустой город, а на улицах…

Изыскатель открыл кожаную папку, вынул несколько чёрно-белых скорописных рисунков. Снофф взглянула на первый и чуть не выронила из рук. На нём боевой маг, разведя руки, перекрывал улицу защитным экраном, за которым проглядывали гибкие чёрные силуэты. На втором чернильная тварь была изображена крупным планом: она замерла в дверях симпатичного домика, и мастерице на мгновение показалось, что тварь смотрит прямо на неё, как тогда, во сне.

– Это они, – подтвердила Снофф, торопливо возвращая рисунки Бернарду.

– Военные оцепили город, ищут выживших. Зачищают квартал за кварталом, но без магии их оружие бессильно – даже маги лишь задерживают тварей на какое-то время, теснят их понемногу. Мобилизованы все, кто имеет хоть какое-то отношение к магии. И молодые послушники, и старики, давно ушедшие на покой. – Изыскатель вздохнул и неожиданно добавил совсем по-человечески: – Полный дурдом…

– Ван Хельма не нашли? – поинтересовалась Снофф, провожая взглядом очередной патруль.

Господин Бернард помрачнел.

– Нашли по вашей подсказке, мастерица. Его действительно вспомнил один портной, а мальчишка-посыльный показал дом. Ван Хельма застали врасплох, он явно не ожидал, что его будут искать в Столице. Дома у него обнаружили целую лабораторию, её сейчас изучаются в королевской академии. Однако ван Хельм не сопротивлялся, дал себя арестовать и посадить в экипаж, а потом исчез.

– То есть – исчез? – не поняла мастерица.

– Прямо из рук наших агентов. Всю дорогу он был совершенно спокоен, заводил светские разговоры о погоде, о здоровье, о ценах на урожай – а потом закрыл глаза, уснул и через мгновение растаял в воздухе.

Изыскатель посмотрел на Снофф и улыбнулся краешком рта:

– Да-да, примерно такое же выражение лица было и у меня, когда мне об этом сообщили… – он выглянул в окошко и добавил: – Ехать ещё минут десять. С вашего позволения, последую примеру ван Хельма…

– Исчезнете? – опешила Снофф.

– Посплю. Я привык обходиться без сна, но на третьи сутки становится тяжело…

Бернард расстегнул пуговицу на воротнике и, откинувшись на спинку сиденья, прикрыл глаза. Снофф перевела растерянный взгляд на дядюшку.

– Сам не знаю, что об этом думать, – с раздражением признался магистр. – Но кое-что я для тебя выяснил. Помнишь старика Нойля?

Снофф кивнула. С Нойлем она познакомилась ещё ребёнком – и уже тогда старому хранителю архива было одни небеса знают сколько лет. Дела гильдии Нойля мало интересовали, все дни он проводил за книгами и свитками.

– Я расспросил его обо всех документах, где сны как-то связаны с магией. Разумеется, работ ван Хельма в архиве нет, но кое-какие обрывочные мысли нашлись в дневниках старых магистров. Их никто не принимал всерьёз, да они и сами, похоже, в это не верили. Как теперь выяснилось, зря…

Магистр Люциус поправил бархатную шапочку и откашлялся.

– Мы всегда считали сны фантазией. Сказкой, которую мы, мастера сновидений, пишем не чернилами на бумаге, а своими мыслями. Они же предполагали, что сны – это вторая реальность. Когда мы видим сны, мы находимся одновременно и в нашем мире, и в мире сновидений. В его маленьком отдельном кусочке, – поэтому у нас не бывает общих снов. Чем занимается обычный мастер сновидений? Он создаёт такой отдельный кусочек, обставляет декорациями по желанию клиента, превращает в зелье в пузырьке. Но есть некоторые мастера… У них особый дар. Им нипочём границы сновидений. Они могут путешествовать по своим и чужим снам, а главное – могут по своему желанию соединять реальность и мир снов. Переходить из одного мира в другой, переносить свои сны в реальность. Это не магия, это что-то совсем другое. Судя по всему, таким мастером стал ван Хельм. И ты тоже, Лисёнок.

Пока Снофф переваривала услышанное, магистр хмуро смотрел в окно.

– Пока что запомни главное, – наконец сказал он. – Если ван Хельм заказал кошмары у тебя, значит, сам не справился. А значит, ты намного сильнее его. Но он опытнее, и если поймёт, что ты чему-то научилась и идёшь по его следу, избавится от тебя. Ты должна научиться управлять своей силой, тогда сможешь найти его и… не знаю, – Магистр вздохнул. – Жаль, у меня нет твоего дара и я не могу помочь. Будь осторожна, милая.

Снофф тихонько опустила голову на дядюшкино плечо. Магистр Люциус обнял её и снова тяжело вздохнул.

– И Марк куда-то пропал.

– Как? – подскочила Снофф. – Куда?

Воздыхания секретаря её не трогали, но к милому простодушному пареньку мастерица относилась с теплотой.

– Не знаю, – покачал головой магистр. – Я посылал к нему домой, сказали, уже несколько дней ни слуху, ни духу…

Копыта лошадей загрохотали по доскам подъёмного моста. Экипаж свернул в тёмную арку и остановился у крыльца Канцелярии особых дел. Изыскатель Бернард открыл покрасневшие глаза, устало помассировал переносицу. Пригладил волосы ладонью и первым сошёл на мостовую, подав руку мастерице.

– Ваше превосхо… – подлетел к нему помощник с кипой бумаг, но изыскатель лишь коротко мотнул головой: «Позже».

– Прошу за мной, – произнёс он и скрылся за массивной дверью.

Снофф и магистр догнали его в коридоре. Позади, роняя свитки и конверты, спешил помощник.

– А вдруг там что-то важное, а вы не посмотрели? – полюбопытствовала Снофф.

– Там всё важное, – отозвался господин Бернард, не оборачиваясь. – Но приходится выбирать между «важным» и «самым важным», а самое важное в королевстве сейчас происходит здесь.

– Где? – не поняла мастерица, на ходу оглядываясь по сторонам.

Изыскатель усмехнулся.

– Там, где находитесь вы, госпожа Снофф. Мы пришли…

Охранники по обеим сторонам окованной металлом двери вытянулись по стойке «смирно». Изыскатель приоткрыл дверь, пропуская спутников внутрь. В полутёмной комнате без окон пахло свежестью, как после грозы. Источником и запаха, от которого пощипывало в носу, и неяркого света был магический купол в два человеческих роста, накрывающий что-то смутно различимое. По серебристой поверхности купола пробегали редкие искры. «Берегут силы», – припомнила Снофф когда-то найденный в библиотеке труд по истории магии. Серебристый экран лишь остановит, оранжевый – обожжёт, багровый – испепелит.

Экран поддерживал маг в бордовом одеянии стихии огня: из его ладоней тянулись к куполу две призрачные нити. Он бросил на вошедших равнодушный взгляд, его напарник за столом коротко кивнул, не отрываясь от дымящейся тарелки, – от магических упражнений развивается волчий аппетит. Кто-то рассказывал Снофф, что в армии боевых магов за глаза называют «проглотами» из-за полагающейся им тройной порции, которой, по словам самих магов, едва хватает от обеда до ужина. Третий маг заливисто храпел на скамье в углу.

– Снимите экран, – негромко распорядился изыскатель, и маг опустил руку. Серебристая пелена исчезла.

Снофф ахнула и отпрянула назад, с грохотом опрокинув табурет на ногу магистру Люциусу. Но тот даже не заметил – он зачаровано глядел на высокий ящик со стеклянными стенками, в котором плавно двигалась, словно перетекая из одной позы в другую, чёрная фигура.

– Это оно? – спросил изыскатель Бернард и, не дождавшись ответа, обернулся к побледневшей мастерице. – Понятно. Значит, оно…

– Где вы его взяли? – пришла в себя Снофф. Она помотала головой, чтобы стряхнуть наваждение.

– Патруль наткнулся на монстра в Верхнем квартале. К счастью, с ними был опытный маг. Монстра удалось сковать экраном, пока не подготовили клетку. Выяснили мы не так много: он не может проникнуть сквозь камень и металл, перейти через воду. Зато может просочиться в любую щель. Опасается огня, любое оружие его лишь ненадолго замедляет… Остальное пока изучают.

– Кхм, – кашлянул магистр Люциус. – Если это первый, то остальных ждать недолго.

– Совершенно верно, магистр. Поэтому нам так важно понять, как их остановить или уничтожить. Мастерица, если в ваших сновидениях удастся что-нибудь разузнать об этих, как вы их называете, чернильных тварях…

– Так они мне и позволили, – поёжилась Снофф. – Пока что это я для них подопытный кролик.

– Постарайтесь, – мягко попросил изыскатель.

В этот миг тварь бросилась в их сторону. Секундной заминки у стенки ящика хватило, чтобы маг поднял защитный экран, и монстра отбросило назад. Снофф вскрикнула.

– Не бойтесь, – успокоил её господин Бернард. – Пойдёмте в мой кабинет…

Поднимаясь по лестнице, изыскатель на ходу листал бумаги.

– Теперь ещё и Грюнвальд, – нахмурившись, проговорил он себе под нос. – Магистр, вам удалось найти кого-то в помощь госпоже Снофф?

– Никого, – с раздражением отозвался магистр Люциус, тяжело топая по ступеням. – Никто из гильдии понятия не имеет, что за тролль тут топтался…

– Вы с запада? – поднял бровь господин Бернард.

– Простите? – растерялся магистр.

– «Тролль топтался» – так говорят в западных провинциях.

– А, вы об этом. Мы оба с запада, – пожал плечами магистр Люциус. – И я, и Лисён… Мастерица Снофф.

Снофф покраснела и отвернулась.

Помощник господина Бернарда обогнал всю их троицу, чтобы открыть высокую дверь в кабинет.

– Прошу, располагайтесь, – кивнул изыскатель на кресла, а сам принялся рыться в огромном шкафу, где в хитром не то порядке, не то беспорядке теснились папки с бумагами.

В кабинете всё оставалось по-прежнему: роскошный вид на море, идеальный порядок на столе – разве что дорожная сумка в углу и потёртый камзол, наброшенный на спинку высокого кресла, нарушали прежнюю гармонию.

Магистр Люциус подошёл к окну, потрогал диковинный колючий пузатый цветок на подоконнике. Охнул и, отдёрнув палец, по-детски засунул его в рот. Взглянул на флагшток королевской башни, видневшийся сбоку, и задумчиво поинтересовался:

– Интересно, где сейчас король?

– Да уж известное дело, – не удержалась Снофф, хотя вопрос явно предназначался не ей. – В самом безопасном месте. Он же король, должен беречь свою королевскую… жизнь.

Магистр многозначительно хмыкнул. К удивлению мастерицы, помощник изыскателя побагровел лицом и, шагнув вперёд, почтительно поклонился:

– Прошу прощения, госпожа, если вам угодно выслушать моё мнение, его величество сейчас принимает участие в решении всех трудностей. И меньше всего заботится о собственной безопа…

– Мы разделяем ваши патриотические чувства, Герман, но сейчас мы заняты другим, – сухо оборвал его изыскатель, сваливая на стол кипу бумаг. – Распорядитесь, чтобы нам принесли чай… и кувшин какао.

Проводив помощника взглядом, он с иронией покачал головой.

– Не обращайте внимания. У Германа есть личные причины обижаться, но ему нужно учиться держать себя в руках. Справедливости ради, король действительно не привык отсиживаться в тихой норке.

– Неужели он до сих пор в столице? – недоверчиво покосился магистр Люциус.

– Порой его величество упрям, как сибилльский бык, – вздохнул Бернард. – Давайте перейдём к делу…

Хозяин кабинета уселся за стол. Некоторое время все трое сосредоточенно смотрели друг на друга. Потом магистр Люциус принялся сосредоточенно протирать и без того чистые очки, изыскатель сосредоточенно барабанил пальцами по столу, Снофф сосредоточенно разглядывала ногти. На подоконник опустилась пёстрая птица и, клюнув неведомый цветок, с воплями скрылась вдали. «Кто-то должен сказать это первым», – решила наконец Снофф и открыла было рот, но изыскатель Бернард её опередил.

– Времени всё меньше, а никто из нас не знает, что делать, – подвёл он итог. – А раз так, ищем дальше. После Даннинга ван Хельм должен был вернуться домой. Мастерица, попробуйте проследить его путь в сновидениях. Но я настаиваю, чтобы вы спали, – я имею в виду, работали! – здесь.

– В вашем кабинете? – подняла брови Снофф.

– В соседнем. Раз вы можете в прямом смысле исчезнуть на несколько дней, безопасней оставаться в замке. К вашему возвращению по улицам уже могут бродить чернильные твари. Для вас приготовили кресло, отдыхайте, сколько потребуется, а если что-то нужно, позвоните в колокольчик.

Мастерица жалобно посмотрела на дядюшку.

– Ты всё ещё можешь отказаться, – тихо напомнил тот, но Снофф вздохнула и решительно поднялась.

– Мне очень хочется вернуть всё, как было. Чем раньше, тем лучше.

Уже проваливаясь в сон, она успела услышать, как в кабинете изыскателя распахнулась дверь и чей-то прыгающий голос, едва не срываясь на крик, произнёс:

– Ваше пре… Они в столице!

ГЛАВА 7

В опустошённый город возвращалась жизнь. Серую небесную хмарь растопило солнце, где-то с криками делили добычу вороны. Над недавним полем боя возле кузницы вились полчища мух и пчёл, запах прокисших яблок шибал в нос за два десятка шагов. Поморщившись, мастерица толкнула незапертую дверь.

– Эй! Ребята, вы здесь? Выходите! – позвала она, но никто не отозвался. «Надо было хоть спросить, как их зовут», – запоздало попеняла себе Снофф, осматривая бесчисленные кладовки и чуланчики. Под столом она нашла кувшин, который принесла из дома гончара. «Пустой, – с облегчением подумала она, – значит, твари до них не добрались. Или добрались, но не сразу…»

Снофф вышла на свет и чуть не столкнулась со стражником.

– Стой, кто идёт! – испуганно выпалил тот, отскочив назад. Нога в тяжёлом башмаке поскользнулась на раскисшем яблоке, и стражник рухнул навзничь, в месиво из фруктов и размокших леденцов.

– Кто такая? – рявкнул второй солдат, здоровяк с красным лицом. Третий флегматично наблюдал со стороны, опираясь на алебарду и накручивая на грязный палец длинный висячий ус.

– Я ищу детей. Здесь были мальчик и девочка, – объяснила Снофф, решив не обращать внимание на грубость.

– Ага, и бабушка с дедушкой, и кошка с мышкой, – недобро усмехнулся здоровяк и за шиворот поднял пытающегося встать товарища. – Всех живых из города уже три дня как вывели, одни мародёры шастают.

Он покосился на кувшин, который Снофф всё ещё держала в руках.

– А мародёров велено вешать на месте, без суда и следствия, – тонким голосом добавил первый, отряхивая кольчугу. – Фу, вонять теперь буду… – Он с ненавистью посмотрел на Снофф. – Ты глянь на неё, ручки-то белые, видать, из благородных, отродясь ни веретена в руках не держала, ни иголки… А туда же, мародёрничать…

– Вы что, не видите? – нахмурилась Снофф. – Я никакой не мародёр, и у меня нет времени…

– А ну цыц! – рявкнул краснорожий, и острие его алебарды уткнулось мастерице в грудь. – Сейчас отведём тебя куда следует, ты у нас по-другому запоёшь. Давай, Каспар, вяжи эту соплюху!

Снофф закрыла глаза. Удивительно, но только сейчас она поняла, что всё это время на что-то надеялась. Надеялась всё исправить, вернуться обратно в свой маленький уютный мир – с волшебными снами и книжками, единорогами и кометами, зефирками и какао по утрам; мир, который она создавала долгие годы… и который за считанные дни накрылся медным тазом. Даже встретив чернильных тварей, Снофф не перестала верить в лучшее. Но всё имеет свои пределы – как давно известно, последняя соломинка ломает спину верблюду.

И этой соломинкой стала «соплюха».

Снофф досчитала до десяти, – чтобы от нахлынувшей злости случайно не разорвать стражников в клочья, хотя очень хотелось, – и медленно открыла глаза. Щёлкать пальцами она не стала. Просто бросила на алебарду яростный взгляд, и алебарда превратилась в гуся.

Стражник заорал, выпуская из рук бьющуюся в истеричных воплях птицу. Его товарищ отскочил в сторону и снова плюхнулся в грязь – на этот раз носом.

– Ве-едьма-а! – завопил он, барахтаясь в липкой жиже.

– Правильно говорить – «волшебница», – ледяным тоном поправила Снофф и взмахнула руками. Оба стражника взвились в воздух и закружились в вихре вместе с оружием, мусором и гнилыми яблоками. Мастерица поискала взглядом третьего – тот, уронив алебарду, судорожно натягивал тетиву арбалета.

– Не стоит, – честно предупредила Снофф, но перепуганный солдат её не слышал. Щёлкнула тетива, и тяжёлый арбалетный болт с грохотом взорвался ослепительным фейерверком. Солдат пару раз ошеломлённо хлопнул глазами – двумя белыми пятнами на покрытом сажей лице, – и в следующий миг уже кружил над землёй вместе с товарищами в одном рыдающем, галдящем и сыплющем проклятия вихре.

«Вот так», – с удовлетворением подумала Снофф.

– Весьма впечатляет, – раздался за спиной спокойный голос.

Снофф обернулась. Скрестив руки на груди, возле кузницы стоял маг. Его глаза с интересом наблюдали за происходящим из-под капюшона с синей полосой стихии воды. Маг откинул капюшон, обнажив бритую голову с затейливой татуировкой. Маг был немолод.

– Из какого вы ордена, сестра? – миролюбиво поинтересовался он.

– Из ордена тех-кого-лучше-не-бесить… брат, – хмуро отозвалась Снофф. Стражники плавно опустились на землю. Ронять их мастерица не стала: жаль дураков, да и, в конце концов, ведь именно они помогли ей избавиться от глупой надежды и наконец-то разозлиться – настолько, чтобы вдруг ощутить в себе силы накрутить хвост и ван Хельму, и всем, кто встанет у неё на пути. Незадачливые вояки, постанывая, приходили в себя.

– Никогда о таком не слышал, – приветливо улыбнулся маг, делая шаг вперёд. – Полагаю, вы не откажетесь рассказать подробнее мне и моим командирам?

– Сожалею, но я крайне спешу. Возможно, в другой раз, – в тон ему ответила мастерица.

– Простите, сестра, но я вынужден настаивать, – произнёс маг, и в голосе его прорезались стальные нотки. Маг поднял ладонь, и протянувшаяся из неё нить в мгновение ока сплела вокруг Снофф молочно-белый кокон.

«Как дети, честное слово», – снисходительно усмехнулась Снофф, не почуяв подвоха. Она взмахнула рукой, и экран разошёлся, будто по нему полоснули огромным ножом. В тот же миг пролетевший сквозь разрез магический шар ударил её в лоб. Дрожь и покалывание разлились по всему телу, в глазах потемнело, и Снофф почувствовала, что падает. Кто-то аккуратно подхватил её под мышки.

– Нет, она точно не из боевых, – произнёс совсем молодой голос у неё над ухом.

Обездвиженная заклинанием, Снофф не могла шевельнуть и мизинцем, и даже мысли её, казалось, были парализованы. Она лишь смутно понимала, что её куда-то несут, кладут, везут, снова несут, что прошла уже куча минут, а может, и часов – и вдруг пришла в себя. Она сидела на неудобном деревянном стуле, руки и ноги её были связаны.

Снофф кое-как подняла голову и оглядела полутёмную комнату. Лавки, полки, задвинутая в угол колыбель, ведёрко угля у нерастопленного камина. Жилище исчезнувшей семьи, занятое военными под штаб. За столом напротив сидел низенький носатый господин в офицерском мундире, буравя Снофф внимательным взглядом. Сбоку пристроился давешний маг с татуированной головой, то и дело поглядывая на юного коллегу, кромсавшего в углу копчёный окорок.

– Ваше имя?

Тело по-прежнему отказывалось слушаться, мысли текли вязко, будто мёд. Что-то мешало мастерице сосредоточиться, а воли не хватало даже на то, чтобы как-то объясниться – или послать офицера с его вопросами куда подальше.

– Ваше имя? – повторил тот.

Мастерица задумалась, вспоминая, потом с трудом проговорила:

– С… Снофф.

– Что вы делаете в Даннинге?

– Ищу.

– Что именно?

– Ван… ван Хельма.

– Кто такой ван Хельм?

Снофф попробовала ответить и не смогла.

– Она сейчас не очень соображает, – произнёс маг. – Такое бывает после оглушения, скоро пройдёт. Зато врать не сможет. Полное подавление воли, спрашивайте что угодно, скажет правду.

Офицер недовольно поджал губы и что-то записал скрипучим пером.

– Из какого вы ордена?

– Из никакого, – отозвалась мастерица.

– Магия у неё… странная, – заметил маг. – Никогда такой не видел. А в боевой магии – полный ноль, взяли голыми руками.

Юный маг, жуя на ходу, поднёс ему тарелку с ломтями копчёного мяса. Прежде чем наброситься на еду, тот протянул угощение Снофф. Мастерица поморщилась и качнула головой. От этого в мозгах слегка прояснилось, и она помотала головой энергичнее.

– Вот это и странно, – объяснил маг офицеру. – Превратить железяку в живого гуся – это в принципе невозможно. Запредельный уровень, после такого сил вообще оставаться не должно. А эта держится бодряком, даже не проголодалась. Гусь, кстати, жирный был. Жаль, убежал.