Обитаемый купол бесплатное чтение

Олоф Мун
Обитаемый купол

Глава 1. Прочь из дома

Ночь, жаркая летняя, и эта пугающая тишина. Мы крадёмся как мухи, вдыхая лёгкими тёплый воздух. Летом даже от воздуха душно, спасает лишь вода.

– Почему мы должны бежать в ту сторону? – я кричала это находу, но в ответ лишь вой ветра, который проносился рядом. Все сильно увлечены странным стремлением добежать до центра деревни, так что говорить сейчас что-либо было бессмысленно.

На улице темно. Летние вечера после сорокаградусной дневной жары кажутся немного прохладнее, но совсем не когда ты бежишь изо всех сил.

Мы передвигались по отдаленно знакомым улицам, мимо старых домов. Перебегая из стороны в сторону, словно ночные воры или сбежавшие заключённые нам удалось миновать улицу и оказаться возле главной дороги.

Справа выезд из городка, вдоль дороги тянется тропинка, она ведёт через пересечение нескольких улиц прямо к лесам.

Тропинка слева направлена в центр, к железной дороге, старенькое здание администрации и немногочисленные магазины расположившиеся там, школа, банк, это и есть весь центр.

Впереди показался свет фар, а за ним и гул машин. Но это были не простые машины, они словно сошли с военных журналов. Мы уже двигались параллельно дороги к центру.

Я схватила младшую сестру и отпрыгнула с ней в канаву, а мама, сообразив потащила за собой бабушку.

Мы хотели спастись, а дома оставаться было крайне небезопасно, увидеть как сарай на соседнем участке разрушило взрывом, стоило многого, там, в соседнем доме когда-то жил мой лучший друг, потом мы переехали в другой город и совсем потеряли связь.

Этот взрыв с лёгкостью мог разрушить наш дом. Остались бы на месте, и вот он шанс на верную гибель, в доме нет элементарного укрытия, вроде подвала, а если залезть в подпол, есть риск остаться придавленным, долгое время, или что ещё хуже, не выбраться вовсе.

Вместо этого мужская часть нашей семьи, мамин муж, и мой молодой человек, достали из гаража старый мопед и поехали к вокзалу, чтобы узнать есть ли там какое-то укрытие для людей, и что вообще происходит.

– Мама, сидите тихо, прошу, чтобы нас не заметили. – это были мои последние слова перед тем как три грохочущие машины, которые выглядели один в один как танки, проехали над нашими головами. И как нам повезло что существуют неровности земли, которые образуют канавы возле обочин дорог, и что люди еще не истребили все кустарники и деревья.

Один из танков решил проверить мастерство техники и проехав над нами снес дерево, которое мягко падало нам на головы, задержавшись в сантиметрах надо мной и маленькой сестрой. Дрожь распространилась по всему телу, я крепко прижимала к себе пятилетнюю Луизу, изо всех сил желая ее уберечь. Но это дерево, не на шутку меня напугало, дождавшись момента когда последняя громадина удалится с дороги, я вылезла из под навалившегося навеса, схватила сестру на руки и побежала что есть мочи.

Мама следовала за мной, желая спастись, она тащила под руку бабушку, и та несмотря на возраст совсем не собиралась сдаваться.

Почему мы вообще побежали навстречу неизвестности своим небольшим женским коллективом? Потому что получили долгожданное смс от мужчин. Они уже добрались до вокзала и велели нам бежать до него как можно быстрее.

В душе было что-то невероятное, когда мы заметили военные машины, движущиеся по направлению из города, из центра, мысли начали сразу одолевать: «что если наши не выжили? Солдаты проехали неспроста!» мама смотрела на меня глазами, одновременно полными надежды и страха, а я совсем не знала что и сказать на это, что ответить.

Так, нам удалось перебежать перекрёсток и спрятаться возле небольшого, заброшенного белого дома, недалеко от вокзала, как и было указано в сообщении. Мы стояли рядом с ним и старались вести себя тихо.

Глава 2. Знакомство

Из всех мужчин на свете, я больше всего доверяла отчиму и своему молодому человеку.

Нас познакомили друзья, когда мы еще учились в разных школах, и за время общения мы успели привыкнуть друг к другу, стали все чаще видеться, вместе гулять, ходить на тусовки, а потом и вовсе съехались, на третьем курсе университета. Тогда он и сделал мне предложение.

Мама решила съездить на каникулах к бабушке, и забрать ее к себе как раз перед свадьбой.

Как ни старалась объяснить родным, что свадьбы не хочется, все было тщетно, они словно ждали повод и едва держались чтобы не предложить это самим.

Мне кажется еще не настало то время, да и зачем? Детей мы пока не планируем, а живётся нам и так неплохо. Снимаем квартиру в городе, у обоих уже есть накопления так как работаем с первого курса, но там где я не вижу смысла, мама видит перспективы.

– Женатым дают ипотеку, как ты не поймёшь? – твердила мне мама,– Да и вообще, просидишь сейчас, а потом кто тебя замуж возьмёт?

Мой парень Евгений полностью согласен с этими словами, придерживаясь своих целей, укрепить наш союз чтобы я уж точно не смогла от него сбежать. А я и не собиралась, просто мне нравится независимость, и желание оставаться в роли девушки пересиливает желание стать женой. Нет, меня не пугает замужество, со стороны того, что всё резко может измениться, и Женя станет не родным, заставит сидеть дома и убираться, и вот мы уже наряжаем детей в праздничные новогодние костюмы. Вовсе нет, мы оба адекватные, взрослые не по годам, и у обоих даже мыслей о продолжение рода пока не возникало. Разве что…

Иногда приезжаем вместе к моим родителем и там играем с сестрой. Луизе почти столько лет, сколько и нашим отношениям, и в шутку мы говорим о том, что если бы у нас родился ребёнок, в начале, это вполне могла быть Луиза.

Девочка нас очень любит, часто звонит, спрашивая, когда мы приедем, готовит разные подделки, рисует, и все время просит маму разрешить хоть недолго пожить у нас, забавная история. Однажды она оставалась с нами на несколько дней, тогда мне пришлось отпроситься с работы. У отчима случился приступ, и мама повезла его в больницу, они были вместе, после его операции, и потом еще весь период восстановления. А мы с Луизой читали сказки, смотрели мультфильмы, играли, и делали все что делают счастливые сёстры, хотя и разных возрастов.

Я люблю всем сердцем эту девчонку, и видеть испуганное выражение на детском личике, ужасно ранит мою молодую и не до конца окрепшую психику, страшно подумать что творится в душе у этого маленького создания.

Мама успокаивает бабулю, та хватается за живот. Она у нас крепкая, и не старая, ей всего шестьдесят пять. Всю жизнь занималась бегом, и питалась по часам, отчего выглядит на десять лет моложе.

– Аннушка моя,– так говорил дедушка, когда они были вместе, а потом он изменил ей и жизнь его пошла по наклонной. Бабушка Анна сдала в тот момент, но быстро взяла себя в руки, и погрузилась с головой в свой цветущий сад, большой огород и воспитание моей мамы.

Дедушки уже нет с нами, давно, эта трагедия, его потеря прошла для меня по касательной, не задев в самое сердце, маму же это потрясение не обошло, ранив глубоко внутрь.

Мама много раз предлагала бабушке переехать, но все уговоры были напрасными, бабуля не хотела, и приводила множество аргументов, говорила, что не сможет в квартире, и что с трудом проживёт без всех своих друзей, пенсионеров.

Отчего-то маме было неприятно это слышать, может она хотела видеть свою родительницу каждый день рядом, боясь потерять и ее, а та словно пренебрегает нами.

– Ты прости меня доченька, я ведь хотела к вам переехать, но вот думала старая такая буду только мешать, у вас там своя жизнь, свои дела. – Бабушка сказала это так неожиданно, у меня навернулись слезы. Мы сидели в кустах, под деревом рябины, возле белого домика, как нам и велели мужчины, и Анна решила здесь признаться дочери о своих мыслях. Они обе расплакались, слезы текли из глаз и у меня, а маленькая Луиза спала свернувшись в клубочек у меня на руках.

Мы слышим неподалеку какие-то знакомые звуки. Это мопед, за ним еще что-то жужжащее. Красный трехколёсный аппарат для перевозки людей. Обычное явление для туристических мест, но не для деревни. Может тут принято пользоваться таким транспортом как маршрутным такси, я не успела заметить.

Женя на скутере один, он показывает нам садиться в пассажирский трицикл. Я несу малышку Луизу на руках, и только хочу расположиться на задних местах, как дедуля, который был за рулем, показывает сесть мне с ней вперед.

Это разумно, как я не догадалась сразу, я ведь могу держать ее на руках, а мама и Бабушка поместятся сзади. Но дедуля пытается мне объяснить на пальцах, что за рулем поеду я. И кладёт мою руку на ручку газа.

– А как же вы? – кричу я, но все напрасно, он глухонемой и совершенно меня не слышит. Потом он показывает на бутылку с прозрачной жидкостью и пальцем указывает на бак. Я понимаю что топлива там лишь половина. А этого литра наверняка не хватит на долго.

Женя кричит что надо ехать за ним, и мы трогаемся. Он научил меня водить мотоцикл, я знаю как он работает, и придерживая малышку, обхватив ее одной рукой, осторожно дергаю ручку газа на себя чтобы не отстать от Евгения.

Луиза уже не спит, она проснулась как только завёлся этот трицикл, она облокотилась на меня, и держится ручками изо всех сил. На улице душно, и ветра почти нет, мы двигаемся не так быстро, да и наш транспорт закрыт почти со всех сторон прозрачным навесом. Видимо от дождя. Как бы он был кстати. Хотя может и нет, тогда дорога была бы скользкой.

Мы едем в полной темноте, я лишь ориентируюсь на огонёк мопеда спереди, и слышу как бабушка начала молится. На душе становится поспокойнее, но потом я замечаю что мы отдалились от деревни и едем по загородной дороге. Совершенно темно, все фонари выключены, или их вообще нет на дороге, и мы двигаемся все медленнее.

Потом остановка на заправку, и вот уже знакомый силуэт выбегает из кустов. У него в руках огромная фляга. Это отчим, Олег, мама выбегает к нему пока Женя заправляет мопед, потом он подходит с канистрой к нам и льёт весь оставшийся бензин в бак.

Его тайный, быстрый поцелуй, чтобы никто не заметил, посылает по моему телу дрожь от кончиков губ куда-то вниз. Странные ощущения чувствовать что-то знакомое через пелену адреналина.

Мне вспоминаются наши спокойные дни, когда мы часами напролёт лежали в кровати, и просто смотрели друг на друга. Он целовал мою шею, а я смеялась, от щекотки. Часто мы ходили в душ вместе, эти походы заканчивались чем-то необыкновенно приятным, но больше я любила лежать с ним в кровати и ничего не делать. Словно читая мысли друг друга или представляя что мы далеко, и не можем связаться, даже не было прикосновений, но потом все обретало какое-то волшебство, стоило ему только провести рукой по моей, или украдкой оставить поцелуй на плече.

Сейчас все по другому, обочина, опустошённая загородная трасса, хотя его присутствие немного сглаживало страх, но в то же время чувство неловкости перед семьей из-за того что он здесь. Да и перед самим Женей, ведь он поехал сюда из-за меня.

Мы быстро продолжили путь. Отчим сел пассажиром на мопед, а мы остались на своих местах.

Дорога казалась бесконечной, то подъемы, то длинные спуски, на них лучше было не тормозить, так мы старались сэкономить топливо, и когда добрались до воды, до песчаного пляжа, и большого судна, на котором когда-то перевозили людей и машины через реку, стало ясно что впереди только неизвестность.

И вроде вокруг не было никого, не одной живой души, но этот страх, что на нас нападут из-за мопеда и трехколёсного мотоцикла, и что мы не успеем перебраться на другой берег, хотя сами даже не знаем зачем. Мысли рассеивали по всему телу панику, хотелось расплакаться и просто остаться на месте, ничего не делать, но потом что-то произошло внутри, в мыслях.

Первые лучи солнца, рассвет, и новый день, значит мы пережили эту ночь. Самую страшную, и запоминающуюся. Вот как бывает, когда случается апокалипсис, или война, мы сами не знали как называть то, что с нами произошло, но цель была для всех единой, и не давала нам сдаться ни на секунду, так же как и оглянуться назад.

Мужчины поставили деревянный помост, между берегом и кораблем, мы все забрались на него. Задачу облегчило отсутствие бортов, для легкой транспортировки машин. И вскоре весь наш транспорт был на качающемся от ветра, огромном судне.

Ветер на рассвете, кто бы мог подумать. Не знаю, сыграло ли нам это на руку, но после того как Олег что-то сделал в кабине, судно тронулось, а мы уселись на старые доски. Луиза уже была на руках у мамы и мирно спала, а я подошла к Жене и тихо спросила.

– Куда мы?

– Мы спасаемся, говорят на том берегу есть бункер. Там можно укрыться.

– Как далеко он от берега?

– Придётся еще ехать

– Топливо на нуле, у меня остался запас от того деда, примерно один литр.

– Вам хватит,– вмешался в разговор Олег,– а мы как-нибудь доберёмся

Странно было слышать эти слова, но спорить не было сил, я вернулась к маме и бабушке, и обняв сестру заснула.

Глава 3. Остров

Солнце во всю палило, я открыла глаза щурясь от света, что-то мокрое касалось моей ноги, и постепенно поднималось. Неприятное ощущение, я вскочила поняв что лежу на берегу, на песке, и прилив уже подобрался ко мне. Все тело болело, я лихорадочно стала смотреть по сторонам. Но увы кроме кустов, и старой пристани, вокруг ничего не было.

Где все, мама, где Луиза. Мне вдруг стало так страшно и одиноко, а если с ними что-то случилось, как я оказалась на берегу одна, да еще и сухая, явно не выплыла из воды.

Последнее в моей памяти было, то как мы грузимся на судно, но его и след простыл. Совершенно дикий берег пляжа. И что это там вдалеке? Неужели это наш красный трицикл? Я бегу, хоть ноги и вязнут в песках, но я не могу остановиться, впереди решение многих проблем, вдруг они там, мои родные…

Но на удивление он совершенно пуст, стоит себе на траве припаркованный, словно кто-то его туда притащил. Ведь по такому песку он бы не ехал, да и бензина в нем было совсем немного. Может поэтому его и бросили.

Мне хочется пить, до безумия, солнце жарит во всю мощь. Открывая все прозрачные занавески, я ищу тот самый литр бензина в бутылке. И вот наконец-то нахожу его под сидением.

Руки трясутся, мысли разбросаны, но есть четкая цель – ехать, продолжать путь, может тогда я смогу найти их. Сомнения есть, но лучше действовать чем просто ждать.!

Дело сделано, бак заправлен, тогда я поворачиваю ключ вставленный в зажигании, и о чудо, я трогаюсь с места и мчусь по единственной дороге, прочь от берега, в надежде найти хоть кого-то из близких мне людей.

На горизонте поля, видимо фермеры высадили здесь кукурузу. Значит вблизи есть деревня. Я вижу женский силуэт с корзинкой у дороги. О наконец-то, это кто-то живой, и может быть мне подскажут, где моя семья.

Женщина полная, волосы ее немного кудрявятся, а лицо серьезное, я останавливаюсь рядом, и она спрашивает куда я направляюсь. Мне не остаётся ничего как ответить быстрое: «вперед». Тогда она садится рядом, ставя под ноги свою корзинку. Початки кукурузы торчат из нее, женщина молчит, вытирая руки об коричневый фартук. На ней надеты штаны, серого цвета, и зелёная кофта с длинными рукавами, а на ногах кроссовки, в сеточку. Как раз для такой жары.

Я молчу, не знаю как начать разговор, лишь смотрю на нее искоса, чтобы не смущать и одновременно разглядеть человека, но она, заметив мой взгляд говорит: «Бензина осталось у тебя совсем мало, выбирай, либо доехать туда, либо вернуться.»

Но я не могу обратно, мне хочется закричать и зарыдать, а еще больше спросить, где мои родные, взяв ее за грудки. Но я уверенно посмотрев на нее говорю: «Доеду туда, а там посмотрю.»

Женщина явно в шоке от моего ответа, она немного молчит, а потом тихо произносит: «Не доедешь», а дальше все как в тумане, я ничего не помню, и не осознаю, лишь чувствую как сильные руки держат мое обмякшее тело и куда-то несут.

Открываю глаза и вижу что нахожусь в комнате, где стены и полы сделаны из глины. Я снова отключилась и долго спала, голова раскалывается, хочется пить. В углу, на столике стоит каменная чашка наполненная водой. Целительная влага наполняет мой рот, она льётся по горлу вниз, дальше попадая в желудок, и становится как-то тревожнее. Если минуту назад меня одолевало лишь сильное желание выпить воды, то сейчас я думаю о других вещах, как я сюда попала?

Это чувство меня одолевает, страх, в чаше могло быть подмешано что угодно и опять сон, но ничего не происходит. Тогда я выглядываю из комнаты. В ней нет двери, а я все время лежала на тонком матрасе. В коридоре ни души. Лишь высоченные потолки и прохлада, я словно оказалась в садах Семирамиды.

И так оно и есть, кажется, я выхожу из здания, оказавшись на балконе наполненном зеленью, осматриваюсь по сторонам. Огромное, многоуровневое сооружение из глины окружено водой со всех сторон. Далее с одной стороны видны огромные скалы, а другая направлена словно на пустыню, я не могу поверить своим глазам. Мы были недавно в деревушке, переплыли реку и кто мог подумать что в одной из глубинок страны, будет невероятное чудо света.

Знакомый голос позади, мне хочется немедленно спрятаться, но я не успеваю, тогда женщина с корзинкой, та которую я встретила у дороги, подходит ко мне и повелительным тоном говорит идти за ней.

В большом зале, на разноцветных подушках расположилась моя семья. Я не верю своим глазам. Они все сидят на полу и смотрят на меня такими глазами, будто увидели приведение, а когда я подхожу ближе, мама плачет, а сестра быстро прыгает ко мне в объятия.

– Все хорошо, я же говорила что мы найдём ее,– сказала женщина обращаясь к Олегу. Мне непонятно почему они общаются, неужели они знакомы? А зачем тогда было усыплять меня. Почему нельзя было просто сказать о том, что меня ищут и что семья жива.

Она говорит мне сесть рядом, и мама обняв меня накладывает мне еду в тарелку. Вареная кукуруза, немного фасоли в томатной подливе, и свежие овощи. На низком, деревянном столе лежат лепешки и рыба, но мама говорит мне их не трогать. Она делает это тихо, чтобы никто не заметил, я оглядываюсь и вижу что той женщины рядом нет.

– Как вы здесь оказались? – спрашиваю я шепотом

Мама отвечает что их усыпили на корабле, а потом они очнулись в комнатах. И я понимаю что не одна такая, пережившая это усыпление. Значит их забрали, а меня забыли на берегу? Это странно, и зачем вообще было нас всех усыплять.

– Где Евгений? – спрашиваю я маму

– Его поселили к другим, молодым. Тут все делится по возрасту. Только нам разрешили есть одной семьей здесь. Остальные едят в своих комнатах. И еще надо работать. Ты не бойся работу дают по силам. Но мы будем видеться лишь за обедом. Такие правила. – мама говорила уже не шепотом, эту информацию видимо можно было разглашать, и она еще раз обняла меня. – Обед заканчивается доченька, мы должны идти, ты оставайся тут, пока за тобой не придут. Завтра снова встретимся здесь.

После маминых слов мне стало как-то не по себе. Бабуля обняла меня на прощанье, сестра поцеловала и дала в руку небольшой, золотой камешек. В голове было столько вопросов.

Я проводила взглядом свою семью, Олег почему-то был мрачен, Луиза помахала мне на прощанье, я ответила ей тем же, и медленно приступила к еде. Что вообще все это значит? Почему я не могу быть с родными? И как понимать то, что тут все делится по возрасту. Мне казалось небезопасным задавать все эти вопросы маме, да и откуда она знала на них ответы, если сама находилась здесь дольше меня максимум на одни сутки.

Еда была вкусной, я съела все, что положила мама в тарелку, а потом в зал вошёл он.

Женя двигался медленно, как-то необычно, он подошел ко мне и тихо произнёс: «Привет, я рад, что ты нашлась.» – Это было так странно, он не произнёс больше ни слова, увидев на столике не тронутые лепешки, он быстро спрятал их под одеждой. Я хотела было спросить, но посчитала это лишним, а рыбу, он начал быстро есть, словно в ней не было костей, стараясь проглотить ее как можно скорее. Потом быстро сказал мне: «Есть это нельзя, но и оставлять опасно!»

В голове складывался пазл. Не зря мама предупреждала меня. В еду что-то добавляли. И вскоре я в этом убедилась.

Пришла та самая женщина. Она вела нас по длинному коридору, миновав который мы вышли из здания, и прошлись по мосту. Он высился над водой и вел к отдельному стоявшему, большому каменному дому с колоннами на входе, и что самое удивительное он был без окон.

Внутри приглушённый свет и большой коридор без дверей. Стены были словно песочные, все выровнены песочной штукатуркой, и ни единой двери, длинные пустые стены. Мы шли все глубже, в сердце здания, тогда женщина обернулась и посмотрела на Женю.

– Что ты выбираешь,– сказала она,– Чем будешь заниматься сегодня?

Он странно себя повёл, хотел было потрогать голову или закрыться от меня, но потом сказал: «Сегодня я буду делать маникюр.» Что? Маникюр? Хотелось заглянуть в лицо и спросить все ли хорошо, но я вовремя опомнилась, он ел запрещённую еду со стола, а она явно была чем то накачена.

Я стояла и молча смотрела в пол, пока женщина провожала моего молодого человека по коридору налево, там виднелся дверной проход завешанный тканью, и потом она вернулась за мной.– «Почему ты стоишь? Пойдем со мной, я покажу тебе его клиентку.» – сказала она словно так было надо.

Возле комнаты стояла рыжеволосая девушка, этот образ уже был в моей памяти, но я не могла вспомнить откуда, волосы распущены, на голове несколько розовых заколок, а в руках маленькая белая сумочка. На шее шарф из перьев, все это выглядело так, словно я попала в начало нулевых, когда была в моде безвкусица. И в добавок ко всему на ней надета школьная форма. Мысли путались, может эта дамочка, играет в школьницу, или ее заставляют так делать?

Она отодвинула занавеску и зашла в комнату, там, на полу сидел Евгений, в окружении различных баночек и аппаратов для маникюра. Рыжая протянула руки, а мне последовал толчок в спину, женщина проводник не отличалась дружелюбием,– Стой тут и смотри, я скоро вернусь за тобой.– сказала она и удалилась.

Женя стал неловко пилить ногти дамочке в розовом, а та смотрела на него как зачарованная. Это все казалось нелепым, и я уже было хотела начать разговор, как женщина вернулась и потребовала чтобы я пошла за ней.

– Чем ты хочешь заниматься? – сказала она без особого интереса

Я ответила что могу шить. Тогда она словно со злостью сказала: «Ты можешь шить или хочешь шить?» – мне не оставалось ничего как просто ответить: «хочу». Тогда мы пошли в комнату за углом.

– Вот ткани, они в твоём распоряжении, и это все в твоём распоряжении. А я удаляюсь в другое здание, не вздумай глупить. – ну вот, наконец-то речь с угрозами, в моем сознании все встало на места. Мы здесь все подневольные, и она не смогла этого скрыть. Значит мне ничего не остаётся как шить.

А я наивно даже подумала что хотя бы смогу улучшить свои навыки кройки пока нахожусь здесь, в этом странном месте. Предполагала что она останется со мной и поможет, но ее тон, ввёл меня в какие-то злые чувства. И так сильно захотелось пить.

В углу комнаты стоял лимонад, и пока я наливала себе стаканчик, успела рассмотреть помещение. На стенах по бокам висели стеллажи с различным нитками и иголками, у стен возле дверного проема стояли швейные машинки на тумбах, а к ним были приставлены стулья. Это по всей видимости были единственные стулья на все комнаты в этих зданиях.

Ткани стояли рулонами в стеллажах, и ряды их уходили далеко вглубь помещения. Я выпила стакан лимонада, и заметила в углу манекен, потом подошла поближе и спустилась вниз к серым штанам. Руки мои словно хотели изучить ткань на ощупь было непонятно из шерсти они сшиты или из хлопка. Я гладила их, примеряла, получится ли подшить и надо ли это делать, и когда дошла до карманов, рука соскользнула и коснулась чего-то твёрдого посередине.

В голове все путалось, но неужели это манекен, я отпрянула назад и упала. Тогда последовали знакомые ощущения, меня явно куда-то несли. А потом словно пробуждающая влага в лицо, и я уже стояла возле знакомой комнаты, маникюра.

Глава 4. Встреча

Большая ладонь закрыла мне рот рукой. Второй рукой этот неизвестный тихонько приоткрыл занавеску.

Рыжая дамочка стояла на коленях, словно кошка, вытягивая вперед свои руки, она кралась к Евгению, а он не собирался сопротивляться.

Хотелось закричать во все горло, когда ее руки оказались на его ширинке, но мне настолько сильно зажали рот, что не получилось издать и звука.

Рыжая бестия коснулась его губ своим ртом. Мне хотелось вырваться из крепких рук и объявить о своём существовании, но мне не удалось и пошевелиться, а потом случилось необъяснимое: Посмотрев прямо в глаза, Евгений, словно не было этих лет, улыбался, на лице заметно наслаждение от мерзкой девицы, он коснулся рукой ее волос, стал гладить голову, потом и вовсе закатил глаза от восторга и замычал.

Мне хотелось провалиться сквозь землю, не было больше желания вмешаться, оттащить наглую мерзость и дать смачную пощечину ему, наоборот, хотелось исчезнуть от туда, и больше не встречать эту парочку.

Хватка ослабилась и я чуть не рухнула на землю. Мгновение и меня снова несли, только в этот раз я была в сознании. Густая капан кудрявых волос на голове, обнаженный торс, растяжки на накаченных плечах, вены на руках от напряжения, и такие знакомые глаза, словно мы уже где-то встречались. Он донёс меня до комнаты тканей и поставив на ноги взял за руку. Я двигалась за ним по узкому проходу, между стеллажей с тканями пока мы не уперлись в конец. Между крайним рядом тканей и стеной места почти не было, мы ютились, стоя так близко друг ко другу.

Света почти не было, и он зажав свою голову с двух сторон руками посмотрел на меня с ног до головы.

Я опустила глаза, взгляд упал на его штаны, о нет, они были ровно из той же материи, что и брюки на манекене, пазл в голове сложился. Мне стало стыдно и страшно в один момент.

– Не пей никогда этот лимонад,– сказал он так тихо. Но мне все равно показался знакомым этот голос.

– Кто ты? Я тебя знаю? – спросила я неуверенно

– Да, знаешь, но наверняка не помнишь

– Почему? Мы встречались раньше?

– Да, когда были детьми, ты младше, наверное не помнишь,– руками он закрыл свое лицо и крепко зажмурил глаза.

В голове мелькали события, кадры из детства, я бегаю по двору бабушки с каким-то мальчишкой, неужели эти кудри… Голова закружилась, к горлу подкатил ком и я чуть-чуть не упала на пол от таких новостей, сделав неуверенный шаг назад.

Его лицо, родные руки, я дотронулась до кудрявых прядей, а заключил меня в объятия. Мы точно были знакомы, всю жизнь и как странно ощущать его тепло, его прикосновения, поцелуи. Я забыла обо всем и погрузилась в новые эмоции. Мы выросли и снова встретились.

Но он вдруг отстранился от меня, схватил за плечи и стал быстро говорить о чем-то, предупреждать.

– У нас мало времени, скоро всех поведут на ужин, не ешь выпечку и фрукты, так же не ешь рыбу и не пей лимонад. Мы встретимся в твоей комнате вечером, и поговорим еще. Есть ты будешь там же, и не встретишься ни с кем по дороге. Будь уверенна, и его ты не увидишь сегодня.

Айван, это был он, друг из детства, наши бабушки жили рядом.

Пока он вёл меня между стеллажами тканей обратно к выходу, пока держал за руку, казалось не все потеряно, мысли хоть и путались, но держали ориентир туда, вглубь нашего детства в наши мечты, о том, что когда мы вырастим, поженимся и будем вместе навсегда. Неужели наши пути пересеклись в самый сложный момент. Сколько вопросов в голове, сколько всего хочется узнать, он тоже тут в заложниках? А может мы все и не в заложниках вовсе.

Перед тем как покинуть комнату он потянул меня за руку к себе и крепко обнял, так словно мы прощались, или может быть вновь поприветствовали друг друга.

Хотелось улыбаться, как глупо, но когда он вышел пришло осознание что скоро вернётся та женщина. Я должна буду объяснить чем занималась здесь все это время. Руки произвольно потянулись к ближайшему рулону ткани, я поторопилась разложить его на полу.

Шёлк противно голубого цвета, казалось сложно считать его хоть с чем-то, но накинув поверх рулоны бежевого и чёрного шёлка, я посмотрела на композицию с другой стороны. В противоположенном углу стоял настоящий манекен, только верхняя часть, и я накинув на него комбинацию тканей, сделала волны, накидку на одно плечо, пришпорив иголками к твёрдому основанию. Это могло стать не плохим платьем.

В школе я мечтала стат модельером, настоящим дизайнером, а здесь, неплохие возможности. Жаль нет достойного учителя.

Скоро пришла и женщина проводник, взглянув на отпитый лимонад она довольно усмехнулась. – Значит жажда замучила? – сказала она с насмешкой

Я молча кивнула, и она обратила внимание на мою работу. – Неплохо, останешься работать в этой комнате, приходить можешь когда захочешь. Могу поставить тебе помощника, но это решим позже. И будь добра, в следующий раз сшей что-то действительно нужное, что могут носить люди, и лучше универсального размера чтобы подошло всем.

Мы шли по длинному коридору к выходу из здания, я заметила что комната маникюра пуста, свет в ней больше не горит, а занавеска открыта. Мне стало мерзко, от той сцены, которую я недавно видела здесь своими глазами, но в то же время я была благодарна Айвану что это не случилось в тайне от меня.

В моей комнате, на столике в углу уже стояли тарелки с едой. Овощное рагу, снова рыба, свежие овощи и апельсин. Слова Айвана о том, что есть нельзя, забрались глубоко в мое сознание, я съела лишь овощи и рагу, все остальное было оставлять опасно, я помнила это со слов Жени, потому начала осматриваться в поисках места, куда можно спрятать остатки еды.

Комната почти пустая, из вещей в ней был небольшой матрас на котором я уже спала, и столик, на нем стояла еда. В стене, высоко, было небольшое окошко. Но бросать еду в него было слишком опасно. Я же не знаю куда оно ведёт.

В голову не пришла идея лучше, как просто пойти с тарелкой на открытую террасу и выкинуть ее в воду. Я огляделась, высунув голову в коридор, было пусто, и вот уже был сделан первый шаг, как кто-то ловко схватил меня и затащил обратно в комнату.

– Что ты делаешь? – сказал Айван напугано.

Я не знала что и ответить, при ярком свете он казался таким красивым, я рассмотрела лучше его глаза, волосы, а потом словно пришла в себя и прошептала. – Надо избавиться от всего этого,– в руках было все что не разрешалось есть с его слов.

– Кто тебе сказал что надо избавляться? – прошептал он

– Он,– я немного помедлила, Айван все понял,– Когда та женщина привела его ко мне на обед. – виновата сказала я

– Ясно, ты молодец, есть не стала. Только вот еду не та женщина собирает, она лишь даёт, поэтому не нужно с ней ничего делать.

– Значит ты собираешь все? Помогаешь ей?,– страх и сомнения поселились в мыслях, не может быть! Он приближённое лицо женщины, которая вольна творить что захочет! Не стоит ему доверять. Я отстранилась.

– Эй, ты же не думаешь что я тебя предам? – сказал он, по-доброму.

Я помотала головой, мне не хотелось его обманывать, но и доверять я могла с трудом. – Где мои родные? Ты знаешь?

– Да, они в другом здании, где живут люди среднего возраста. С ними все хорошо, я навещаю их.

Значит он может держать с ними связь? – А кто живет в этом здании? – спросила я с интересом

– Только ты,– ответил он спокойно, взял остатки моей еды и начал есть.

– Что ты делаешь? – воскликнула я уставившись на него, зачем это? – мне стало страшно что он сойдёт с ума как Евгений, от этих злосчастных лепёшек, но Айван лишь достал из кармана спрей в странной алюминиевой упаковке, брызнул им в лицо и затем предложил мне лепешку.

– Это все можно есть, благодаря этой жидкости, она обнуляет действие транквилизаторов. Если хочешь, можешь помочь мне съесть свой запас.

– И что за псих только придумал это,– воскликнула я и медленно, словно боялась доверять ему, протянула руку, чтобы взять лепешку. Тогда знакомая влага оказалась у меня на лице. Остальная еда была неплохой на вкус, ничем не отличалась от той, что была ограничена от разных добавок.

Мне было безумно интересно узнать как он попал сюда и стал помощником этой женщины, а Айван словно прочитав мой интерес, начал делиться другими подробностями.

Он рассказал что я не должна была оказаться здесь. В наше судно была послана дымовая граната с сонным газом, а когда женщина, ее имя Елена, отвлеклась, Айван спрятал меня в кустах, вблизи берега. Не стал отвозить вместе со всеми, в надежде, что у меня получится сбежать. Был шанс, а я словно пошла на рожон и сама наткнулась на лапы этой мегеры.

– Значит уйти могут не все? Тут держат насильно?

– Да, никто не может покинуть остров. А в том крыле ты живешь одна, потому что Елена видит в твоём появлении опасность. Думает что ты через раз поддаешься усыпляющему дыму, и много видела в то утро, когда вы причалили к берегу. А значит есть угроза смуты, это никому не нужно, особенно опасна смута среди молодых. – он говорил все достаточно быстро, мне стало понятно что у нас не так много времени.

– Как ты попал сюда? Почему ты ей помогаешь? – этот вопрос интересовал меня с самого начала. Положив руку на его кисть, так казалось беседа станет более откровенной, но нас обоих закружил чувственный порыв, знакомый, хотелось поцеловать его и я коснулась его губ.

Поцелуй, он перевернул многое, мысли разлетелись в стороны словно игральные кости, они многогранны и несли за собой страхи вперемешку с другими чувствами, уже знакомыми мне.

Я сделала не правильный выбор, не нужно было уезжать от бабушки. Лучше остаться с Айваном, провести вместе всю жизнь, и просто быть рядом, хотя сомнения подсказывали что желания эти не мои, казалось я поступаю неправильное, но сейчас, тело будто жаждало отдаться ему. Прикосновения к его сильным мышцам на груди, через хлопковую одежду, и уже тянула его за горлышко кофты на себя, как вдруг почувствовала влагу на лице.

Айван распылил жидкость и снова неловкость за этот неожиданный порыв, а он лишь притянул меня к себе и поцеловал.

– Я о тебе мечтал, а не о зомби. Поэтому лучше не поддаваться этим желаниям, а говори мне сразу, если почувствуешь.

Мне не хотелось отстраняться, я лишь прошептала,– Значит вот что было с ними?– имея в виду ту рыжую и своего бывшего.

– Не совсем. Они помешаны на этом и в настоящей жизни, и совсем не имеют друг к другу чувств.

– Что это значит? – я не понимала почему он говорит такие вези, хотя была почти уверенна, что это влечение не больше чем дурман.

– Она привыкла так жить, и призналась об этом на опросе, занесло сюда случайно с мужчинами на лодке. А он… Не буду говорить ничего, не хочу ранить твои чувства. – Айван сказал это отстранённо, словно было что-то что может ранить меня ещё больше увиденного.

– Ты это серьезно?– я не удержалась от вопроса, излишне эмоционального и отстранилась.

– Послушай, скажу лишь что им обоим нравится это, и вся еда им по душе, потому что понимают какой приходит кайф. Ты не задумалась почему ему привели ее? Почему он выбрал маникюрную? Елена посоветовала так сделать в первый день, и было то же самое, потом он съел все до последней крошки и на следующий раз, и попросился в ту комнату.

– И сегодня он ел все, что не съели мы за обедом. – произнесла я так тихо, стало ясно что эти вещества раскрывают нутро. Истинные желания. – Что он говорил тебе на опросе?

– Я не могу сказать, я не хочу чтобы ты ненавидела меня за это. Послушай, завтра ты снова пойдёшь в швейную мастерскую, а сейчас я должен идти, у меня есть работа, если получится я еще навещу тебя. – в этот раз, я кинулась в объятия Айвана как только мы встали на ноги. Мне не хотелось чтобы он уходил, это одиночество меня совсем бы убило, если бы не возможность чувствовать тепло живого человека. Я быстро ослабила хватку, понимая что ему нужно идти, а он наоборот обнял меня сильнее.

Как две души могут встретиться в таком месте, если лишь только в фантазиях, но как прекрасно было ощущать что я здесь по-настоящему не одна, в этом испорченном мирке, который расположился в садах Семирамиды.

В тот вечер он ушел, я заснула с мыслями о том, как там живут мама, сестра и Бабушка. Меня успокаивал тот факт, что они предупреждены, разборчивы в еде, значит здоровы, не глупят. Но страх, что мы, находимся в этом злополучном месте, не давал расслабится ни на минуту.

Всю ночь мне снились кошмары. Я видела уже Айвана с этой рыжей девушкой, как Елена присоединяется к ним, и хлещет розгами, но потом облегчение, и я дрожащими руками словно убила их всех.

В поту и слезах очнувшись в темной комнате я увидела его, сидящего рядом и села рядом. Он обнял меня так, тепло, от его присутствия сразу стало спокойно. Кошмары снятся от холода, Айван спокойно лёг на небольшой матрас, и мы молча смотрели в небольшое окно, на мерцающие звёзды. Это было лучшее мгновение за все время, что я находилась здесь, в этих звёздах чувствовалась капелька свободы.

Утром, было неуютно, натянутая атмосфера давала о себе знать даже сквозь сон, я приоткрыла глаза и увидела как Елена, женщина имя которой мне стало известно, ставит еду на мой столик, а затем подсыпает мне что-то в графин с водой. Я тут же закрыла глаза, чтобы не выдать себя. «Значит она решила во что бы то ни стало меня накачать, но зачем ей это?» – мне хотелось разгадать загадку и одновременно не попасться в сети хитрой женщины.

Встав через четверть часа я налила стакан, и осторожно вылила почти всю воду в матрас, на котором спала. План должен был сработать, от жары, которая стоит здесь днём, влага успеет испариться.

Когда дело дошло до еды, все оказалось сложнее, но тут теряться не стоило, я съела все, что было допустимо. Омлет из яиц, свежие Томаты и снова фасоль. А остальное я сначала думала не трогать, но вдруг ей взбредёт в голову проверить лично, как я справилась с завтраком. Тогда я взяла еду в карманы брюк, засунув небольшую гроздь винограда в один, в другой карман дольки яблока и крекеры, и осторожно вышла из комнаты. Я помнила как пройти в то, отдельное здание по мосту, и отлично помнила слова Елены, что могу приходить в комнату шитья когда захочу.

Стараясь не бежать, чтобы не привлекать внимание, я семенила ногами навстречу к долгожданному зданию прямо по мосту, целью моей было добраться до укромной комнаты тканей и не быть замеченной никем. Если меня поймают разгуливающей одной с набитыми карманами отравленной еды, навряд ли все будет продолжаться хорошо, скорее всего эта странная женщина взбесится и накажет меня, а что ещё хуже, заставит есть порошок с транквилизаторами.

План был почти идеальным за исключением того момента, который я совершенно не предугадала. Войдя внутрь я пошла по привычному коридору, который остался в моей памяти как единственный путь к швейной комнате. Но пролегал он через ту самую маникюрную каморку, возле нее уже шли дебаты между Евгением, оказавшимся еще тем извращенцем, и Айваном, уверявшим его что другой еды не будет, ни фруктов, ни сладостей ему не полагается.

Заметив меня, тот словно взбесился и упал на колени, в мольбе простить его, и не обижаться за то, что я видела вчера.

Я стояла в полной растерянности смотря на Айвана, потом собралась, взяла себя в руки и сообщила Евгению, что я знать не знаю кто он такой, и удалилась. Он хотел побежать за мной и даже накинуться с кулаками, но Айван остановил его и с силой бросил на землю.

Страшно, мне было страшно, что он может сделать с ним что-то, от порыва злости. Меньше всего хотелось чтобы из-за меня у Айвана были проблемы, еще и в таких условиях, но спокойствие и уравновешенность этого человека, убрали от меня все сомнения и я продолжила свой путь к швейной комнате.

В мастерской все словно застыло на своих местах, я быстро подошла к манекену и засунула внутрь его через небольшое отверстие внизу, всю добычу с завтрака, и смело взялась подбирать ткани для повседневной одежды, по поручению Елены. Голова была забита мыслями о том, что же происходит сейчас между Евгением и Айваном, но я старалась переключить мысли и перебороть желание выйти в коридор.

Из такого количества тканей, большая часть была яркой, нарядной, необычайно красивых цветов. Натуральные шелка, а к ним подобранные шелковые нити, схожие по цвету, висели в ячейках на стене, а столько было повседневных тканей. И брючные, и хлопковые, стрейч, для тёплой одежды, я с завистью смотрела на мягкие, словно детские, мне бы очень хотелось взять отрезок для пледа, чтобы не мерзнуть по ночам, но это было слишком опасно, а спрашивать эту женщину…

Мне бы не хотелось быть в долгу перед таким человеком, как Елена, рассмотрев ткани, я выбрала светло-бежевого цвета костюмный велюр, и представляя какой получится из него рубашка. Одно из немногих, что я помнила из курсов по шитью, на которые совсем недавно записалась.

Когда отмеряла рулон внутрь зашла Елена, рассмотрев меня с ног до головы сказала надменным тоном: «А, ты уже здесь, сама пришла?»

– Да, вы ведь сказали,– начала я, но она быстро перебила: «Да, помню что говорила, можешь приходить сюда в любое время.»

– Спасибо,– ответила я коротко и снова приступила к делу. Тогда Елена обошла меня и спросила: «Ты хорошо позавтракала?»

– Более чем, спасибо,– тогда она словно не желая уходить добавила: «Советую тебе убрать эту ткань она для зимы и сшить наконец-то, комплект одежды по сезону, предположим для своей сестры.»

Руки произвольно сжались в кулаки,– Зачем она упоминает мою малышку? Мне это совсем не нравится!– но вскоре запал прошёл и я вспомнила про тайник в манекене. Вошла в ступор, замерла в ожидании что эта злобная женщина подойдет к манекену и все раскроется от запаха продуктов, или вдруг она решит поднять его наверх.

В голове не было идеи лучше взять рулон и со злостью поставит его обратно в ряд к другим. Тогда Елена, как и было задумано, отвлеклась от манекена, и обратилась ко мне с широко раскрытыми глазами. «Я тебя чем то обидела?» – спросила она с недоумением

Я смотрела на неё презрительно, а потом ответила: «Моя сестра тоже вынуждена замерзать по ночам?»

– Тебя это волнует? Когда ты в таком положении?

– Да, меня это волнует, я стараюсь пережить холод, но она совсем маленькая!

– Она находится в лучших условиях, у нее есть своя комната и мягкая кровать с одеялом, если хочешь такую же, тогда придётся идти на контакт. – сказала Елена язвительно

– Я бы не отказалась от одеяла и только,– ответила я довольно дерзко

– Так сшей его себе! Значит тебя не смущает одиночество?

Елена сказала это так грубо, со злостью, но почему? Она злилась на мою нерешительность или дерзость? Было не ясно, но я продолжила гнуть свою линию:

– Отнюдь, мне нравится быть наедине с собой, да и сюда идти недалеко.

– А ты знаешь где живут остальные?

– От чего же не догадаться? В этом здании их нет, значит они находятся в другом.

– Ладно, хватит разговоров, давай каждый займётся своим делом, мне пора идти. – после этих слов внутри отрезало якорь и появилась надежда на то, что проделка с едой не будет обнаружена, кто знает на что она способна.

В какой-то момент Елена повернулась и посмотрела в сторону манекена, она тихо сказала: «Будет время сшей мне такой костюм.»

Я молча кивнула в ответ на ее просьбу, не сняв с нее мерок, это сегодня было бы на грани безумия, еле-еле выпроводив ее, и отвадив от манекена, лезть на рожон.

Много времени прошло после ее ухода, я принялась шить плед из бежевой ткани в надежде что Айван зайдёт позже и заберёт фрукты, так оно и случилось. Вскоре он пришёл, нервный и строго спросил меня пила ли я воду.

– Пила,– сказала я и получила струю влаги из баллончика в лицо. После чего спокойно подошла к манекену и достала из него фрукты и печенье. У Айвана округлились глаза.

– Значит воду ты выпила, а фрукты есть не стала, на тебя и правда не действует то что она добавляет?

– Чему ты так удивлён?

– Дымовая шашка с газом сработала, да и ты как что-то съешь, теряешь контроль над собой.

– Нам нужно это есть? – спросила я указывая на еду, которую держала в руках.

– Нет, но я знаю кому она необходима,– Айван взял все из моих рук и направился к комнате маникюра. Вскоре от туда последовали радостные возгласы.

Айван вернулся и сказал что рыжая заболела, а Жене как назло сказали не давать ничего из транквилизаторов в еде, чтобы проверить его нутро, сможет ли сделать все тоже если будет в сознании. Но его мотает так, что он готов родную мать продать, за очередную дозу. – Ну ничего эксперимент будет сделан позднее.

Мне стало не по себе от его слов, в голове стояло четкое понимание того что я тут тоже эксперимент, иначе почему меня не подселяют к другим.

– Послушай, ты доверяешь мне?

– Да,– ответила я,– почему ты спрашиваешь?

– Не пей и не ешь больше то, что она приносит, Елена хочет выяснить правда ли ты устойчива к этим препаратам. Нельзя сдаваться, раз уж ты гнёшь эту линию.

– Я не пила воду,– показалось что он искренен и добр, и я несправедливо придумала этот обман.

– Что? – лицо его просияло,– Все ясно,– сказал Айван и тут же удалился.

Когда я осталась в комнате тканей одна, какое чувство смятения поселилось внутри, я не могла понять, радоваться мне такому другу, или подозревать его в сговоре с этой надзирательницей, но одно было точно, бдительность терять нельзя.!

Плед получилось сшить очень быстро, сделав отрез примерно половины от моего роста и трех локтей в ширину, подшила края. Он получился не большим, но мне казалось я и так шикую, это излишество было лишь для того, чтобы отвести от себя подозрения.

Затем я достала несколько рулонов детской ткани и выбрала одну нежно-голубую, на ощупь мягкую, нежнее льна, отрезала нужную длину и принялась делать выкройку. Вспомнив примерные мерки сестры, на глаз нарисовала выкройки рубашки и простых штанов, затем принялась сшивать костюм.

Я старалась успеть как можно быстрее, чтобы компенсировать время, которое ушло на болтовню с Айваном, и показать Елене чем я тут занималась все это время.

Когда она пришла за мной, я стояла возле готового детского костюма и пледа, женщина неодобрительно посмотрела на меня, а потом надменно сказала: «Вот сейчас его девочке и отдашь», затем рядом появился Айван, и Елена указала ему на плед и велела унести его в мои покои.

Как было по-доброму, с ее стороны, думаю что это намеренно, может я кажусь необычной, когда еда не приносит должного эффекта.

Впрочем, мне до безумия хотелось узнать у семьи, как они отказываются от еды и не попадаются, и почему за ними не следят и наконец просто увидеть их.

Мы шли по коридорам, я несла в руках детский костюм и думал о том, как будет приятно встретится с родными, но все омрачилось в тот момент, когда я увидела полный зал народу, отчего-то всех привели на обед именно сюда, и мои родные сидели за столом посередине, а Женя за последним столиком со своей новой дамой.

Я прошла к столику и встретить меня вскочила моя малышка Луиза. Я поцеловала ее и вручила подарок. Она вдвойне обрадовалась заметив одуванчик нашивку, на штанишках. Он был незаметно маленьким, висел на стене, вместе с другими нашивками, и хорошо вписывался в детский костюм, прячась на штанах, под рубашкой, которая накрывала его нижней частью.

Мама обняла меня с радостью. Непонятно отчего все пялились, словно я была какой-то другой, особенной. Немного отвлеклась и спросила: «Что вы делаете с едой, которую нельзя есть?»

Отчим сказал что им, такую еду не дают, как и детям, лишь молодым приносят, но сама Елена сразу предупредила их, когда привела в этот зал впервые, устроила ликбез, что из еды есть разрешено, а что нельзя.

Странным казался тот факт, что Елена не боясь того что родственники поделятся со мной знаниями, открыла им секрет. А я думала что это Айван предупредил мою семью. Ну что ж одна тайна раскрыта, хотелось бы раскрыть ещё одну.

– А что вы делаете днём?

– Мы в основном работаем, на поле с кукурузой, и на кухне, мы это готовим,– сказала мама, и в ее голосе слышалась пугающая неуверенность. – Ну это только первый день, вчера мы сидели в своих комнатах, и не выходили. – призналась она.

Что тут за правила, и почему взрослые должны по-настоящему работать, а молодые лишь делают вид? Или только со мной так, а все остальные работают.

Было неясно что происходит, сама задумка и верно ли движется план этой Елены, или я как гвоздь встала поперёк дороги.

На обеде была кукуруза в лепешках я брала пример с родных, ела преимущественно ее, и свежие овощи. Затем к нашему столу подошел Женя, у него был жалкий вид, видимо ему было мало утреннего пайка, и он решил восполнить утерянное, а может и поделится со своей подружкой. Он фривольным тоном попросил отдать ему фрукты и Олег с дружелюбием протянул чашу, а когда тот удалился, в мою сторону последовал логичный вопрос: «Вы что больше не вместе?»

Было сложно объяснить, его поведение, и то что Евгений сидел за одним столом почти в плотную с рыжей девкой, и кормил ее сладким, словно хотел задобрить и взять что-то. Но я коротко подтвердила наше расставание и сказала что давно должна была так поступить, но просто жалела утерянные годы.

Мама вдруг спросила не знаю ли я, как выбраться отсюда. Ох, если бы мне было известно… Они сказали что работают над планом. Это пугало.

– Пожалуйста, только будьте аккуратны,– я взяла за руки маму и отчима, а потом обняла бабушку и сестру.

Обед вскоре закончился, и всем было велено идти за Еленой, а мне одной возвращаться в швейную комнату.

Было странно и непонятно что это? Доверие, или безысходность, и зачем все люди были собраны здесь, когда всем принято есть у себя в комнатах. А я даже не смогла разглядеть их в приглушённым свету. Большой зал с глиняными стенами, все сидели на полу вокруг низких столиков, как делают это в восточных странах. На стенах висели факел с настоящим огнём, только они и освещали помещение. Было неясно все ли это люди, или только часть, но в основном присутствовали пожилые и средних лет люди. Вот бы узнать побольше о том, как все они попали сюда.

С этими мыслями я добралась до комнаты тканей и обнаружила там Айвана, он сидел у стены и посмотрел на меня, когда я вошла.

– Я ждал тебя, Елена повела всех в другой корпус, а меня оставила следить за этой парочкой,– он указал на маникюрную комнату.

– Послушай, Елену точно нельзя сдвинуть? Ты не можешь быть здесь главным?

– Тогда начнётся переворот, все сойдут с ума.

– Ну и что? Мы ведь можем сбежать!

– Не сможем, к сожалению, это место не предусмотрено для побега, все движимое конфискуют с острова неизвестные, и причём сразу же, словно работает магнит, нам ничего не остаётся как жить здесь.

– И давно вы здесь живёте?

– Несколько месяцев.

– Но зачем ты тогда оставил меня на берегу, если знал что с острова не выбраться?

– Это сложно, я не могу сейчас объяснить.

– Но как-то же можно решить все это?

– Зачем что-то решать? Ты пойми, если мы свергнем Елену, то окажемся с одичавшими людьми наедине на закрытом острове. Мы без нее даже не выберемся в поля. Она даёт всем по потребностям. Вот им например, она даёт транквилизаторы и друг друга. – он указал в ту сторону, где находилась комната маникюра. – Людям среднего возраста она даёт работу, для них это важно, чтобы не свихнуться. Да и к тому же разрешает видеться тебе с семьей.

– Но мы ведь даже не знаем что происходит с детьми. – я сказала это в порыве отчаяния, даже прикрикнула, потом замолчала.

– Ошибаешься! Мы знаем что с детьми, они живут, ходят на занятия, учатся, развиваются и играют. Если ты будешь хорошо себя вести, как и остальные, то тебе будет разрешено встречаться с сестрой чаще. – Айван по-дружески приобнял меня за плечи, я стояла спиной к нему, потому что чувствовала стыд за эмоции. – Ты пойми, здесь безопасно, когда вы бежали сюда, что происходило там? Подумай хорошо обо всем, мне пора идти.

Он вышел из комнаты, а у меня остался странный, гнетущий осадок от нашего разговора. – Значит он не пробовал сбежать, так и думал сидеть здесь все время. И не говорит как попал сюда, ведь несколько месяцев назад явно не было никакой войны, там за периметром, мы бы знали, по новостям бы говорили об этом. Мне стало страшно, а что если там ничего нет, все исчезло, и мы всю жизнь будем обязаны здесь находится. И что лучше, правление диктатора или самоуправство сумасшедших наподобие, Евгения, который оказался совсем не тем, за кого себя выдавал.

Мне было над чем подумать, но еще в голове родился план, и я с нетерпением ждала прихода Елены.

Достав несколько рулонов подходящей ткани. Я набросала примерные выкройки футболок на отрезах, и уже к ужину была во всеоружие.

Елена зашла в швейную комнату в приподнятом настроение, меня это даже немного смутило.

– Ну что, как мой костюм? Ты что-то успела сделать? – спросила она с порога

– Эмм,– помедлила с ответом, но потом продолжила,– чтобы мне начать делать для вас костюм, нужно знать ваши размеры.

– Так давай снимем мерки сейчас,– сказала она так просто, словно и вправду пришла к своей портной.

Я согласилась и попросила ее залезть на небольшой стульчик для моего удобства, и сняла мерки, как и положено. Желание придушить эту женщину там было на грани со страхом потерять себя, свои моральные, человеческие устои, и я пересилила этот порыв, записала размеры карандашом на клочке бумаги, и сказала что платье будет готово нескоро, так как это кропотливая работа.

– А это что за ткани? – Елена указала на лежавшие отрезы хлопка

– Это для повседневной одежды, скажите для кого нужно сшить, и я буду делать,– я отвечала спокойно, размеренно, немного с наплевательской ноткой.

– Ну делай для детей, как ты поняла твоя сестра живет здесь не одна

– Возраст, на кого первого шить?

– Делай такого же размера как на сестру, а там разберёмся. – сказала она и уже хотела было удалиться, но потом повернулась и добавила,– Ужин тебе принесут сюда.

Я молча кивнула и принялась делать выкройки. Мой план провалился, на что я надеялась, Елена не выложит мне все о тех, кто здесь находится, возраст детей, пол, вес, может еще и количество взрослых. Она не глупая баба. Спрашивать что-либо у Айвана тоже было опасно, если он не хочет выбираться отсюда, то вполне может заподозрить что-то и помешать моему плану.

Все же был в голове один вариант, сместить Елену, занять это место, убрать дурацкие правила, и отделить всех, кто мог бы нарушить спокойную жизнь в этом странном месте. Тогда не было бы надобности ходить по расписанию и видеться с родными лишь раз в день, наверное я бы продолжила шить на всех, не теряя надежды выбраться отсюда.

Ужин мне принёс Айван, рыба с запеченными овощами, тыквенный суп и салат, и что самое странное никакой запрещённой еды. Я начала с салата, потому что к рыбе отношение было настороженное, когда она успела выйти из списка отравленной?

Айван с усмешкой на меня посмотрел, и многозначительно произнёс: «Правда думаешь что я могу принести тебе что-то из несъедобного?»

– Нет,– ответила я,– не знаю что делает Елена, разве не задумано было травить меня этой гадостью повсюду? Вдруг сейчас она стоит рядом и пытается узнать куда девается еда?

– О, да ты продуманна! Решила что она может следить за тобой? А для чего же здесь я?

– Да, ты следишь за мной, хорошо, по ее приказу, но вдруг она тебе не доверяет?

– Я не глупец, чтобы не контролировать ее уровень доверия ко мне.

– Что это значит?

– Я слежу за ней, и сейчас,– он остановился и посмотрел приспособление на руке, похожее на часы, но находилось оно намного выше запястья, под локтем.

– Она на другом конце садов. А это значит то что мы здесь совершенно одни.

Айван немного приблизился ко мне и провёл по лицу тыльной стороне ладони, я ела, но больше всего хотела пить. Ко всей жидкости теперь уж точно было напряженное отношение и я с удовольствием съела весь суп, чтобы хоть как-то пополнить запас воды.

– Знаешь, не могу поверить что мы с тобой встретились здесь! Это словно судьба, ты веришь в судьбу?

– Мы сами творим судьбу, не так ли? – сказала я с ухмылкой, словно что-то поняла

– Да, безусловно, мы сами, все что в наших силах. – подтвердил Айван

– А что если мы здесь не одни? Если те двое из комнаты расскажут Елене про нас?

– Их там нет, все это здание совершенно пустое, а Елена,– он снова посмотрел на свой прибор на руке,– Она отправилась на поля с вечерней сменой рабочих.

– Значит мы можем пойти с тобой куда захотим? – спросила я с неподдельным интересом.

– Нет, это исключено. У Елены есть такой же датчик, он находится на тебе, и она следит за каждым шагом, если из комнаты кто-то выходит, она тут же получает сигнал.

– Как тогда ты здесь сидишь со мной целыми днями?

– У меня такого датчика нет и не было.

– Почему?

– Потому что я появился здесь раньше Елены.

– В смысле? Как это произошло?

– Я плавал в реке, а потом приплыл к этому берегу, забрёл на остров и попал в эти сады. А потом появилась Елена, и подумала что я должен здесь быть как помощник. Сказал что она должна держать связь со всеми, и будет следить за людьми и отчитываться. Мне было известно что скоро здесь появятся люди

– Кому отчитываться? Есть ещё кто-то?

Айван больше не говорил ни слова. Он молча смотрел мне в глаза.

– Ну конечно есть,– произнёс он наконец,– Ты же не думаешь что это все организовала Елена, с моей помощью? Я здесь как невидимка, понимаешь? Никто не знает о моем существовании, пока Елена не задаст неудобный вопрос верхним при встрече. Хотя стало ясно что она намекнула на то что обзавелась помощником. Они наверняка подумали что им стал новоприбывший.

– Ну значит они знают о нас? О моей семье? Если в нас есть датчики,– эти слова я говорила с грустью в голосе, словно отчаялась в тот момент, но Айван постарался меня успокоить.

– Датчики не в вас, а на одежде, понимаешь?

– На одежде?

Он утвердительно кивнул.

– Давай я разденусь, где именно они находятся?

– Послушай, это ничего не изменит, честно, я не смогу тебя никуда отвести, да и зачем? Нас заметят, и тогда все разрушиться. – он говорил эти слова печально, голос изменился и я незамедлительно спросила: «Кто-то пытался сбежать от сюда?»

В тот день мой вопрос остался без ответа.

Глава 5. Размеренность

Жизнь шла своим чередом, я уже привыкла приходить каждое утро после завтрака в швейную мастерскую и заниматься раскройкой и шитьём костюмов. Елена редко появлялась у меня на глазах, как говорил Айван, у нее много дел. А вот он заходил часто. Мы вместе ужинали, иногда часами разговаривали пока я занималась пошивом. Вспоминали детство, с грустью говорили о его бабушке, которой давно не стало, он рассказывал чем занимаются мои родные, и как сестра преуспевает в учебе, а я лишь слушала, и была по-настоящему счастлива иметь возможность узнавать хоть что-то о жизни в том здании, кишащим людьми.

Мне по-прежнему нельзя было выходить никуда кроме пирамиды, внутри которой находилась мастерская. Но по пути к ней я старалась рассмотреть всё.

На горизонте много воды, вдалеке растущие кустарники и пальмы. Каждый день я думала, как странно было оказаться на этом острове. Мы находились в средней полосе, но проплыв по реке оказались в пустыне, и в тропиках одновременно.

Может они вырубили нас и отвезли на другой конец света? Айван каждый раз игнорировал мои вопросы на эту тему, он избегал их любыми способами или просто уходил.

С семьей я так же виделась раз в неделю. Все мы, как и ожидалось, потеряли счет времени, но были уверены, что провели в этом месте не один месяц.

Елена перестала возить работников на поля, но предприимчиво сделала посадку картофеля на другой части острова, там вдалеке за водой был кусочек земли, вернее часть пустырного берега, а где как не в песке расти картофелю. Я узнавала это от мамы, отчим занимался строительством нового здания, я никогда его не видела, и Айван рассказал что стройка располагается ровно за зданием где живут все люди.

Вскоре выяснилось что у Елены, комната на верхнем этаже садов, прямо надо мной, а Айван живет в глубине пирамиды. Но все они бывают там так редко, предпочитая проводить время за своими прямыми обязанностями. Следить за населением острова.

С каждым днем, и с каждым походом в пирамиду, я удивлялась все больше. Место в комнате маникюра занял другой человек, не Евгений, а он и вовсе скоро исчез.

Елена была озадачена более обычного, она дерзко отвечала мне, и даже не спрашивала про свой костюм, а я не шила его, занимаясь одеждой для похищенных людей.

С каждым днем мне хотелось все больше узнать о тех людях, что живут здесь, хотелось найти их. Безумство порождалось в мыслях от безысходности. Бежать, но бежать с семьей, одной мне уходить нет смысла.

Однажды я снова задала Айвану вопрос: «Неужели нельзя убрать этот датчик с одежды и сбежать?»

Он лишь промолчал в ответ и отвёл глаза в сторону, потом последовал какой-то звуковой сигнал, и Айван поспешно посмотрел на свои часы.

– Жди здесь, и не трогай свою одежду! Она возвращается слишком рано, что-то произошло.

Елена была на плантации с десятком работников, я видела как они уплывают на лодке, когда шла в мастерскую.

Я вскочила, и хотела было ринуться за ним, узнать что произошло, но остановилась на пороге недоумевая над происходящим. «Что-то случилось на поле, но что могло там произойти? Может кому-то удалось сбежать? Это слишком опасно, надеюсь с мамой и отчимом все в порядке.

«Если Айван резко удалился, потому что Елена возвращается. Значит он явно не должен находится здесь, его обязанность смотреть за населением в той части здания, и это может означать что какой-то смельчак все таки сбежал отсюда. Но увидела Елена и вернулась. Тогда бы Айван тоже заметил побег, неужели у него нет связи с остальными датчиками?»

Страшно, очень, хотелось бежать со всех ног. Прыгнуть в воду и добраться до поля, а потом будь что будет, убраться бы с этого острова. И я бы так и поступила, но семья не должна из из-за меня пострадать, оставаясь здесь. В голове была цель, побег, но план никак не мог построиться.

Хотелось плакать от бессилия, но искра надежды проснулась внутри, когда я вспомнила о Айване, он ведь может помочь всем нам, помочь сбежать и сам отправится с нами. «Главное грамотно настроить его на эту великую авантюру, надо было придумать план, что-то сделать, может быть вывести из себя Елену?»

С этими мыслями, я стала ждать, и ждала долго, Елена пришла за мной лишь утром, всю ночь я провела в швейной комнате. Спать на тканях не так уж и плохо, сильно нет разницы между тонким матрасом, но вот ощущать что ты одна в огромной пирамиде, в три этажа вверх, это по-настоящему страшно. Всю ночь снились кошмары про скорпионов, Евгения и его рыжую подружку, казалось что они пришли и связали мне руки, а потом Елена начала выдергивать волосы с головы, пытаясь найти датчик.

Я проснулась в поту и увидела ее удивленную физиономию. Она смотрела как будто видела приведение, а потом тихо спросила: «Ты что спала здесь всю ночь?»

– Да,– ответила я,– я заснула случайно

– И именно поэтому ты подстелила ткани на пол? Выглядит все так, как будто ты и собиралась здесь спать.

– Я не знаю как это выглядит, но уверенна, что вы не пришли за мной вчера! Забыли про меня? Или были дела поважнее, чем принести ужин?

Эти слова не слабо взбесили тучную женщину и она подошла ко мне ближе и ядовито сказала: «Не твоё дело! Ты здесь никто!»

– А кем себя возомнила ты? Необъятной надзирательницей? Я могла бы спокойно уйти отсюда!

– Не смогла бы! Тебя бы опустили на этаж ниже, там есть парочка таких как ты! Теперь закрой рот и выметайся из комнаты, ты здесь больше не появишься!

Мне нужно было действовать, был риск что после такой выходки Айван даже не сможет мне помочь, но если здесь каждый сам за себя, то я мало чем рисковала и продолжила идти на рожон.

– Рассказывай! Что здесь происходит? С чего мне слушаться тебя, кто ты вообще такая? И где я нахожусь?

– С чего вдруг ты стала такой любопытной? Да и кто давал право так разговаривать?

В этот момент Елена напоминала заместителя директора старшей школы. Та похоже отчитывала меня за прогулянный урок, а я стойко объясняла, что была в кабинете медсестры, из-за того что поранилась на физкультуре.

– Вы видно училка в прошлом, думаете меня сейчас запугать?

– Что? От куда ты.– она запнулась, а потом продолжила,– ты мерзкая бунтарка, ты добилась своего! Будешь сидеть внизу!

Страшно, очень страшно, не понимаю что там, внизу, но с другой стороны я начинала узнавать что там, кто-то уже сидит, тот кто пытался сбежать, за эти несколько месяцев и возможно даже вчера развёл переполох.

Был страх что Елена отключит меня этим газом, но это слишком, тогда мы обе свалимся.

Дело набирало обороты, и когда мы вышли из пирамиды и пошли по монолитному мосту песочного цвета, сделанному из огромных ровных до ужаса камней, я решилась на отчаянный шаг и прыгнула с него в воду.

В тот момент казалось что терять уже действительно нечего и нужно закрепить своё место в подвалах здания садов. Сделать это можно было двумя способами, по моему мнению, первое: напасть на Елену, и скинуть в воду её, второе прыгнуть с моста самой, имитируя попытку побега.

Не было уверенности, смогла бы я убежать в тот момент, мысли в голове обрели новое направление, показалось на мгновение, если получится сбежать, тогда будет легче вернуться за семьей и забрать отсюда, и можно разведать обстановку, но с другой стороны, что если не получится? Я действовала на удачу, и предоставила развитие событий судьбе.

Лететь было недолго, вскоре я почувствовала как погружаюсь в живительную влагу воды, мне показалось что я больше всего в жизни хотела раствориться в невесомости, и застыть так надолго, но воздух выходил из легких, и пришлось вынырнуть.

Я увидела силуэт Елены и принялась плыть изо всех сил в противоположную сторону, там, где виднелась пустыня, плавала я хорошо со школы, занималась с тренером, и чувствовала себя как рыба в воде. Но меня словно потянули ко дну, я не понимала, как будто ноги сковало, и все попытки освободится были обречены на провал, каким-то чудом удалось скинуть обувь, и это помогло, но сил поубавилось, и страх быстро окутал все тело. Потом всплеск воды неподалеку и снова что-то тянуло ко дну. Казалось это были водоросли, и я руками пыталась от них отцепиться, но жалкие попытки вырваться из оков были провальными.

Я набрала побольше воздуха в легкие, и поддалась под воду этому мощному напору. То, что я смогла разглядеть там, под водой, лишило меня каких либо чувств. За ноги меня тянули щупальца кальмара, запутанные в водоросли, я стала брыкаться, стараясь выплыть наружу, но лишь потеряла воздух, который большими пузырями выходил из легких. Красные, противные щупальца этого зверя ни на секунду не ослабляли хватку.

В то же мгновение мне показалось что все потеряно, и именно так я и погибну, здесь в водяной пучине, убитая огромным монстром. Стало понятно почему отсюда не выбраться, и на прощание его лицо, и тело, мужественные плечи Айвана, накаченные руки в растяжках, обнаженная грудь, и темнота.

Глава 6. Подземелье

Я очнулась в полумраке, лишь небольшое свечение лампы в коридоре давало возможность привыкнуть глазам и осмотреться.

Комната похожа на предыдущую, только вот в ней нет окна, при слабом свете я заметила знакомый матрас, и плед, в который я была закутана.

Это мой плед, который я сшила, а на теле лишь незнакомая длинная футболка. Стоп, кажется она пахнет им, Айваном, это однозначно его вещь. Ноги сильно болели, а еще на мне не было абсолютно ничего кроме этой футболки. Я укуталась в плед сильнее, и заметила на ногах потеки крови. Она сочилась из ран. Множество круглых точек, кожа в тех местах была словно вырвана крохотными кусками. Что это все значило, мне стало плохо, закружилась голова и я упала в обморок.

Когда очнулась во второй раз, комната по прежнему оставалась темной и пустой, разве что в углу появился поднос с едой и графином воды. Я не решилась трогать ее, на случай если эта напыщенная Елена решила привнести свою лепту в приготовление еды, и как всегда подмешала мне дурман, но этот аромат был потрясающим.

Вскоре я увидела знакомую фигуру в полумраке. Айван стоял, не заходил в комнату и смотрел так странно, тогда я вспомнила, кто меня спас, в сознание восстановилась и ужасная сцена: щупальца тащат меня ко дну, тело невольно передернуло.

Айван наконец-то прошёл и сел рядом, он выглядел напуганным, или озабоченным чем-то, словно важное решение ему давалось очень сложно.

– Что со мной? – спросила я указывая на ноги, которые торчали из-под пледа

– Не стоило этого делать! Я даже не мог подумать что ты можешь так поступить, это же равноценно самоубийству! – он осуждал меня всей душой, непонятно, отчего он винит меня?

– Я ведь не знала об этих монстрах,– с недоумением ответила я

– Зачем ты вообще это устроила? Конечно никто не распространяется о том, почему нельзя прыгать в реку, Елена любит понаблюдать как погибают в лапах осьминогов беглецы. Я ведь предупреждал что отсюда не сбежать!

– Но ты не говорил мне о местных подводных сюрпризах,– возмутилась я

– Потому что у тебя и так было слишком много вопросов! – сказал Айван с обидой в голосе. Я огорчила его, своим недоверием. Он так и сказал: «Ты вообще знаешь что такое доверять людям?»

– Меня пугает то, что мы тут заключённые, даже ты сам, не имеешь права покинуть этот цирк, а почему нас тут заперли? Даже это неизвестно! – я была невероятно зла на все случившееся, что привело меня сюда. И теперь, раненая, почти беспомощная я корила себя за то, что находилась в этом месте и готова была выплеснуть всю злость на него, моего «спасителя». – И да, я, благодаря последним событиям разучилась доверять кому-либо!

Айван посмотрел на меня удивленно, потом тихо сказал: «Поешь, тебе надо набраться сил»,– он поставил поднос с едой поближе. Я медлила, и не хотела задавать глупых вопросов. В конце концов я нанесла достаточно обид своим отношением. Не стал бы он предлагать мне еду, если бы в ней был дурман. И я принялась есть. Стейк из рыбы, тушенные овощи, салат, и какая-то жидкость в стакане, отдалённо напоминающая вино. Прежде чем попробовать его, я посмотрела на Айвана.

– Можешь пить,– сказал он,– это гранатовый сок, полезен для крови.

Про кровь было замечено не зря, голова кружилась от каждого поворота, возможность встать казалось абсурдной, а после еды и вовсе было ощущение, что меня все таки накачали какими-то препаратами. Но я боролась с этим чувством. Мне хотелось отвлечься, поговорить с Айваном, я задала вопрос про мои вещи.

– Ты переодевал меня?

– Да,– сказал он и отвёл глаза в сторону, «значит он видел меня обнаженной»

– Спасибо, что спас и за футболку,– попытка приободрить его, удалась. С одной стороны я была благодарна ему искренне, ведь Елена лишь осталась бы смотреть, как мое тело уносит в логово гигантский осьминог, да и с другой стороны хорошо что переодевал меня Айван, а не она.

– Твои вещи ещё не высохли, я принесу их к вечеру. – сказал он сухо и ушёл так резко оставив меня одну.

Из его рассуждений я поняла что сейчас утро или обед следующего дня. Значит я проспала около суток, в комнате было не понять, как и в коридоре, потому что не было доступа к свету, значит меня все таки заперли в подземелье.

Вещей нет, получается и датчиков на мне нет и никто не следит, бежать в таком состоянии и правда глупо, почти невозможно, но вот попытаться найти тех, кого тоже заперли здесь, лишним не будет.

Осторожно, стараясь не делать лишних движений я встала, замоталась пледом, соорудив при этом длинную юбку и замерла на мгновение, чтобы переждать темноту в глазах, это от потери крови, вскоре картинка прояснилась и я увидела что коридор пуст, значит Айван ушёл, я выглянула. Длинный тоннель в полумраке вёл к выходу, а с другой стороны была каменная арка, полностью похожая на первую, но уже с лестницей на горизонте.

По шагам стало ясно что Айван направился к лестнице, тогда я пошла в противоположенную сторону. Странно было то, что во всем длинном коридоре была лишь моя комната, как будто других тут и вовсе не было. Но я решила что сдаваться рано, и держась за стену, заковыляла в сторону выхода, там, как я и ожидала было разветвление, такой же коридор, как и первый, только расположившийся горизонтально, я заметила вход в комнату. Он не был завешан, как и мой, и я побрела ближе, чтобы узнать есть ли там кто-то.

Чувство страха пронзало мой здравый смысл, а что если там сумасшедшие, или извращенцы как Женя, но я продолжила путь и наконец-то добралась до комнаты. Самым большим сомнением был риск стать замеченной Айваном в это время, тогда он обидится по-настоящему за такую выходку.

Там, на голом полу лежал силуэт мужчины, он по всей видимости крепко спал, и не слышал как я приблизилась.

– Эй, проснись,– сказала я,– Эй

Он медленно открыл глаза и приподняв голову уставился на меня. – Кто ты?– спросил он

Мужчина, на вид лет тридцати с недавно отросшей бородой тёмного цвета с голубыми глазами. Он выглядел не то чтобы несчастным, скорее подавленным, одежда его была неопрятная, и не свежа на вид, но что-то притягивало к нему, словно внутренний покой. Волосы до плеч выглядели чистыми, густыми, пряди с одной стороны заправлены за ухо.

– Послушайте, времени мало, мне нужно идти в свою камеру, просто ответьте вы пытались сбежать? Почему вы здесь?

Он сначала в недоумение смотрел на меня, а затем осторожно сел оперевшись на одну руку. Тогда, мельком, на другой руке я заметила шрам, и он тихо сказал: «Да, пытался, но ничего не вышло, они засунули меня сюда, сижу уже два месяца. А что ты здесь делаешь?»

– Я тоже пыталась сбежать,– немного наклонившись я указала пальцем на ногу в ранах.

– Ты что, прыгнула в воду? С ума сошла?

– Я не знала

– Мой приятель погиб так на моих глазах, его утащило это чудовище. Как ты смогла отбиться?

Говорить про то, что меня спасли, было крайне непредусмотрительно и я соврала: «Повезло что оказалась близко к стене. Забралась обратно.»

– Ты легко отделалась девочка. Я давно понял что отсюда не сбежать.

– Они что-то сделали вам за побег? Кроме того, что поместили сюда?

– Нет, у них нет таких полномочий. Они лишь могут привести и увести, подать еду напичканную наркотиками, но тут такую не дают, можешь не бояться. Мы смирные, знаем что стоит нам покинуть комнату, заорёт сирена, и они сразу примчатся сюда. Кстати, как ты вышла из своей комнаты?

Я немного помолчала, потом решила признаться: «Моя одежда намокла датчики отслеживания остались на ней.»

– Несовершенство системы. Лучше тебе идти обратно, иначе накачают этим дымом или зацепят датчиков на волосы.

– Последний вопрос, как именно вы пытались сбежать? – сказала я уже делая небольшие шаги назад.

– Когда нас везли на поля, работать. С тех пор туда лишь берут стариков и женщин.

– Спасибо, я надеюсь что мы сможем еще поговорить.

– Навряд ли, с одеждой тебе принесут новые датчики. Даже не думай приходить сюда с ними. У тебя еще есть шанс выбраться отсюда, можешь сказать что оступилась и нечаянно упала в воду.

– Это вряд ли,– сказала я с улыбкой и быстрыми шагами направилась обратно в свою комнату.

Он явно знал о чем говорит, если его приятель погиб, а как он вообще оказался здесь?

Переживания были напрасны, никто не приходил еще пол часа, за это время я могла больше узнать от этого мужчины, но лишняя осторожность не помешает.

Айван пришёл с плохими новостями, Елена наказала всех, и теперь никто не мог видеться несколько дней. В том числе моя маленькая сестра с родителями.

Это несправедливо, от того что я пыталась уплыть, или из-за чего-то другого?

– Что произошло тогда, когда она неожиданно вернулась с полей? – я решила что будет уместным задать такой вопрос Айвану прямо в лоб.

– Я не могу…

– Тогда не приходи больше, мне больно от что тебя словно нет рядом. Как я справлюсь с этим одна?

– Ты даже не представляешь как ты, чуть не подставила нас обоих! Я даже не в курсе, что ты успела наговорить Елене про нас!

– Ничего! Я же не глупая, я не пыталась покончить с собой, я пыталась бежать! Чтобы потом вернуться сюда за родными, и за тобой, как только найду выход!

– Тут нет выхода, мы просто должны жить и ждать что будет потом. У тебя есть шанс вернуться наверх, но это опасно. Она не хочет и слышать о тебе, говорит что не будет давать шанса, но в то же время понимает что твои родные заподозрят неладное и вскоре начнут задавать вопросы.

– Значит она здесь чтобы всех успокаивать? Что будет если все начнут бунтовать?

Он посмотрел на меня строго, нахмурившись, а затем спокойно сказал: «Таких подвалов как этот очень много, хватит на всех, а она будет ждать следующего заселения.»

Следующего заселения, зачем они собирают здесь всех? Как отбирают людей, почему мы попали сюда? Столько вопросов и совершенно нет ответов!

В голове появились мысли о том, что если будут ещё люди, можно узнать как там происходят дела за пределами острова. Их появление будет значить многое, скорее всего информация об этом острове так и продолжает гулять. «Стоп, а как мы узнали о нем? Надо срочно спросить это у отчима» – меня словно током пробило от той мысли, что я раньше не узнала кто дал идею бежать сюда.

Может это был тот старик, который отдал нам свой трехколёсный мотоцикл? Или может Олег встретил ещё кого-то. Вот если бы была возможность выпытать все от Евгения, тогда бы все встало на свои места, зачем ему врать?

– Эй, ты меня слышишь? – отвлёк меня от размышлений Айван.

– Да, ты что-то говорил?

– Я про твою одежду, Елена сказала что тебе сошьют новую, а твою сожгла.

– Отлично,– язвительно ответила я,– А кто сейчас работает в швейной?

– Твоя мама,– коротко произнёс он, и по телу у меня пронеслась дрожь. Как мама, почему она там? Хоть бы она не натворила глупостей.

– Эта Елена не думает что у мамы появятся вопросы к ней?

– Нет, здесь только у тебя есть привилегия задавать вопросы, и тем более твоя мама проинформирована о том, что работаешь ты в другом месте. Елене очень понравилась идея с обновлением одежды для всех, поэтому она нашла человека, который умеет шить, и будет делать это без лишних вопросов.

– Значит вот как, но зачем было жечь нижнее белье? Возможность принять душ у людей здесь есть? Кто-то это предусматривал?

– Не стала бы ты творить глупости и могла бы принять душ как делала это обычно в умывальной комнате садов. Но ты отлично поплавала вчера, думаю тебе этого хватило,– с улыбкой заметил Айван

– Тебе лучше уйти. – моя фраза была короткой, и сказана с явным равнодушием, но внутри я кипела от злости. С чего он так относится ко мне, почему разговаривает словно надзиратель, эта усмешка. Мне стало грустно и я почувствовала себя в настоящей ловушке.

– Вспомнилась умывальная, куда Айван приводил меня, она находилась в противоположенной от моей комнаты части садов. Стены песочные, массивными блоками выложены ровными рядами. Возле дальней стены железная небольшая ванная, я помещалась в нее целиком. В потолке было что-то наподобие душа, вода лилась как только я вступала в ванную. Свет в комнате приглушён, на стенах несколько факелов и свечи. Чему я научилась за время нахождения в этом месте, так это вовремя менять свечи, и не обжигать руки воском. С практикой получается делать все ловчее.

В основном я меняла свечи в мастерской, во всех остальных помещениях они появлялись словно магическим образом. Возможно Айван старался, или Елена занималась этим сама, больше я никого не видела в садах.

Айван удалился спокойно, мне хотелось снова бежать, а там будь что будет, но в голове было лишь одно, надо больше узнать от того типа, что тоже заключён в подземелье. Мне казалось что Айван еще долго не вернётся, и можно смело идти вперед. Каждый шорох издаваемый мною я принимала за опасность, но продолжала медленно и верно двигаться вперед по стене к уже знакомой арке, и когда добралась до пересекающего коридора, мне стало плохо, и я не продолжила путь, сползла по стенке вниз, обхватила волосы руками и уставилась куда-то в даль, в стену.

Разочарование не приходит просто на пустом месте, сначала идеализируем человека, оправдывая поведение, хотим чтобы он вёл себя так, как мы того желаем, не зная характера человека, не понимая какой опыт у него за плечами, что пробовал, а что нет, предавал в своей жизни или наоборот всегда подставлял дружеское плечо? А может и вовсе он сумасшедший? По старой памяти или в тумане новой влюбленности мы ждём чего-то сверхъестественного, подвигов, независимости от других, он ведь идеал в нашем разуме, но когда не видим этого все рушится.

Казалось что я уже не смогу ничего сделать, не бежать, ни жить, даже добраться до своей комнаты навряд ли получится, не говоря уже до комнаты того заключённого. Голова кружилась, я посмотрела на свои ноги, они словно испачкались в чем-то, это была кровь. Она сочилась из ран, боли не ощущалось, лишь красные потеки, и стук сердца в ушах. Потом темнота и гулкий звон, ничего не видела, лишь чувствовала что кто-то берет мое тело на руки и несёт.

Айван нашёл тело без сознания возле стены. Он взял меня на руки и быстрыми шагами направился прочь из темницы. Куда мы двигались я не имела понятия, лишь на мгновения открывая глаза и приходя в сознание, видела то знакомые сады на балконах огромного здания, затем пирамиду. Мне мерещилось или это была реальность, понять было сложно, но только я пыталась что-то сказать, как сознание тут же покидало меня.

Лишь когда ветер начал обдувать мое лицо, он становился холоднее. Было понятно что мы едем, но на чем? И куда? Стало страшно, я боролась с телом чтобы снова не отключиться и с трудом различала силуэты деревьев уже во тьме.

На горизонте виднелся лес. Или это джунгли? Не понятно, я лишь видела очертания деревьев, и казалось что они вот-вот поглотят все вокруг в свой мрак.

И вновь сильные руки несли меня в неизвестность. Знакомая машина без крыши, небольшой внедорожник, в котором перевозили работников на поля, так и описывала мама, показалось что я уже видела его, но сильная слабость не оставляла возможности вспомнить, где это было.

Перед нами появился небольшой домик, мы направлялись к нему, над входной дверью, внутри горела керосиновая лампа, которая заменяла освещение во всем доме.

Айван снял ее с двери, не выпуская меня при этом из рук, и толкнул дверь ногой. В домике было тепло, и запах, знакомый, словно я вернулась в детство. Это дровяная печь, но зачем она? В такую жару, и почему на улице было так холодно. Как много мыслей кружилось в голове, вопросы без ответов, и голод, который усиливался с каждым мгновением.

Он обрабатывал мои раны чёрной жидкостью, больно не было, я не чувствовала ничего, но что-то странное происходило со мной, пока Айван перевязывал их бинтами.

Мне вдруг захотелось поцеловать его. Он остановился, посмотрел так, словно прочитал мысли, и сняв кофту приблизился, я провела ладонью по его гладкой щеке и поцеловала его в губы. Этот неожиданный порыв страсти, мне хотелось лишь его. Чувствуя как сбилось его ровное дыхание, возбуждение, с каждым мгновением, ощущала его вкус, тело словно поддавалось ближе, а руки орудовали в его кудрявых волосах. Он оторвался на мгновение и нежно поцеловал меня в шею, навалившись всем телом, а потом знакомая прохлада на лице, несущая за собой влагу и стыд, ох как я ее не люблю.

Я словно отрезвела. Мгновенно боль распространилась по всему телу, мне стало невыносимо, на лице поднялась одна бровь, это был вопросительный взгляд, брошенный на него. А потом темнота, я снова потеряла сознание.

Глава 7. Побег удался

Утром я открыла глаза от солнечного света, из небольшого окна луч солнца падал ровно мне на глаза, запах в хижине был не такой, как вчера, стоял аромат теста и нагретого масла, или тостов с сыром, было сложно определить так сразу, но я заметила что Айван стоял с голым торсом и готовил что-то на печи. Так, память мне не изменяла, домик действительно топился дровами, этот запах присутствовал, хоть я уже достаточно к нему привыкла.

Видя обнаженный торс я вспомнила что происходило вчера, и желание внутри меня вспыхнуло еще сильнее, неужели я снова под дурманом. Или мне и правда хочется отдаться своему спасителю, в первые же мгновения пробуждения.?

Он наконец-то заметил что я проснулась, и улыбнулся. Мне стало интересно, почему на нем нет футболки, но я сразу же поняла что она на мне. Я лежала в его футболке, и в домашних штанах они были завязаны, немного со сборками у меня внизу живота. Ох, как стыдно, он переодевал меня, когда на мне не было даже нижнего белья, и почему.

– Прости, пришлось тебя переодеть, все вещи намокли, не было выбора,– сказал он с улыбкой, наблюдая за моим беспокойством.

Меня по-прежнему к нему тянуло. Тело словно вспоминало ощущения от вчерашнего поцелуя, а может просто гормоны подсобили в этом. Я кусала губу, а когда поняла что откровенно на него пялюсь, отвернулась в сторону окна.

– Ты вчера добавил мне в еду этого дурмана? – произнесла я

– Да, иначе мы бы не сбежали. – он говорил это с полной серьёзностью, с такой интонацией, словно мы сейчас обсуждаем что-то жизненно важное. А я не могла себя взять в руки.

– Значит ты задумал побег, а вместо того чтобы договорится со мной, решил накачать? А перед этим разозлить тем, что вовсе не собираешься ничего делать?– я смотрела ему в глаза, но отчего-то не получалось злиться. Хотелось все свалить на дурман или слабость, но бороться с желанием было сложно. Это борьба с собой, словно ты противостоишь танку, который знает все твои слабые стороны.

Он спокойно выложил из сковороды на глиняную тарелку оладьи и поставив ее обратно на печь подошел ко мне, присел на корточки возле ног. От каждого шага дыхание замирало, я совсем не ожидала этого. Он дотронулся до моих коленей руками, а я словно начала терять над собой контроль, выгнулась, стараясь этого не показывать и нервно на него посмотрела громко выдохнув.

– Что с тобой?– спросил он с видом будто не понимает как подействовали на меня его прикосновения.

– Мне нужны ответы. Расскажи мне, что происходит? – сказала я спокойным тоном. Он сразу же отпрянул и сел рядом, на край деревянной кровати. Это не предвещало откровенностей…

– Я не могу рассказать тебе всего, еще не время, понимаешь? – он сказал это с усердием, было заметно что ему тяжело.

Может он пообещал организаторам молчание навсегда, если нас отпустят. Да наплевать, даже если так, мне нужны ответы про то, что он может говорить.

– Что с моими родителями?– в голосе серьёзность, так и не скажешь что пару мгновений назад я изнывала в его объятиях. Забыв про все чувства мне хотелось лишь одного – слышать правду, я жаждала знать все.

– Твои родители в порядке, они остались там.

– Почему мы не взяли их с собой?

– Всему свое время,– коротко ответил Айван, и я поняла что не стоит продолжать допрос на эту тему.

– Где мы находимся? Что это за дом?

– Раз уж мы решили устроить викторину, давай продолжим ее за завтраком, еда уже наверняка успела остыть.

Он встал и протянул мне руку. Я медлила, но вскоре сдалась и взяла его за руку.

Небольшой, деревянный стол на двух человек, он стоял у стены напротив двери. Я забралась на стул поджав ноги, и поняла одну странность, они совсем не болели. Тогда я встала, завернула одну штанину и заметила бинты. Нахмурив брови бросила взгляд на Айвана.

– Это бинты, а под ними заживляющая мазь. Судя по всему тебе стало гораздо лучше за эти три дня.

– Три дня?– воскликнула я с удивлением,– Мы здесь уже столько времени?

– Да, мы бежали сюда, в хижину три дня назад.

– Значит мы недалеко от садов?

– Мы от них далеко, на противоположенной части острова. Я бывал здесь крайне редко.

– Как нам удалось сбежать?

– Не просто, но Елена ничего не понимает. Она скорее подумает что мы на машине съехали в лапы к осьминогам, чем поймёт что сбежали. – он протянул мне кусочек оладушка на вилке и я охотно съела его. Как приятно было есть, чувствовать вкус, мягкую текстуру, сладость. После трехдневного голодания организм чутко реагировал на еду, голод одолевал желание разузнать побольше и я с удовольствием принялась уплетать приготовленное.

Айван смотрел на меня с улыбкой, а потом вдруг вспомнил что-то и отошёл в дальний угол хижины, за печку. Вернулся он со свёртком.

– Здесь есть вещи, надеюсь тебе подойдут, я буду ждать тебя на улице.– сказал он, странно посмотрев на меня, а потом поцеловал в лоб.

Завеяло чувством будто мы женаты вечность и до сих пор любим друг друга, этот поцелуй и наше общение, все это было странным, приторным, но в то же время действовало успокоительно. Родная душа в таких обстоятельствах нужнее всех благ мира.

Быстро расправившись с завтраком я раскрыла свёрток. Штаны и укорочённая футболка с горлышком. Я примерила их, модель карго, с карманами, песочного цвета. Чёрного цвета топ, на тонких бретельках, я надела и его, и только хотела пойти наружу как Айван меня остановил. Он открыл дверь хижины и зашёл внутрь в приподнятом настроение, бросил на меня взгляд, на мгновение замер, будто оценивая мою фигуру.

Он подошел ближе и я почувствовала знакомую энергию, подобную той, что наполняла меня с утра.

– Тебе очень идут эти вещи.– сказал Айван тихо,– Но придётся утеплиться.– он снял с вешалки, возле двери чёрную куртку и протянул ее мне. Только сейчас я заметила что от него веет холодом. Значит на улице не тепло? «Сколько недель я провела здесь, если после пустынной жары мы оказались в морозе?»

Страх, больше от непонимания, я не могу поверить что оказалась здесь, все это словно сон. И еще он рядом, друг детства, с которым нас сначала разделила судьба, а потом свела. Он ведёт себя как будто, так и должно быть. Но я понимаю что мы здесь неспроста. Именно мы вдвоём.

Я открыла дверь и холодный воздух быстро схватил меня в свои объятия. В лесу была зима, однозначно! Даже мелкий снег сыпал с неба. Растерянно я смотрела на Айвана, столько вопросов было в голове, брови нахмурены, губы раскрыты я чувствовала холод во рту и глубоко его вдыхала.

Это словно глоток холодной воды в тропическую жару. Хотелось вернуться назад забрать маленькую Луизу чтобы она тоже насладилась этим местом. Но Айван даже не собирался возвращаться, вовсе нет, настойчиво пригласил меня сесть в открытый внедорожник, распахнув пассажирскую дверь. Не было никакого желания повиноваться ему, по крайней мере быть пассажиром не хотелось. Почувствовать снова контроль хоть над чем-то, я недолго думая села за руль.

Дома, я не могла жить без машины, первую мою бмв подарил мне отчим, и я не расставалась с ней ни на день. На учебу только за рулем, на работу подавно, если возле университета с парковками беда, то на работе была приличная стоянка, куда пускали по пластиковым пропускам.

Айван не возражал, он с улыбкой сел на пассажирское сидение, и спокойно показал как включать коробку передач. «Хорошо что здесь автомат, иначе я бы крупно ошиблась сев за руль» – подумала я улыбаясь в душе. Воспоминаний юности было достаточно. Как я ездила без прав на машине друзей, переключая передачи механической коробки, тогда не было ни страха, ни сомнений, была уверенность, что ради веселья я справлюсь и все будет более чем хорошо. Но сейчас наверняка бы заглохла несколько раз, прежде чем поехать на какой-то даже не совсем старой машине с механической коробкой передач.

Мы ехали вглубь леса. Зачем? Я понятия не имела, лишь поняла по взгляду Айвана что нам нужно туда. Он отлично вписался в роль и старался мной не командовать, даже не подсказывал путь, а я искренен наслаждалась моментом.

Проехав лес почти насквозь мы остановились в тупике, недалеко от обрыва.

– Надо заехать задом туда. – сказал Айван, и я послушалась.

Снег уже успел покрыть почву, но колёса с лёгкостью прошли вверх в горку, и мы остановились. Айван сказал что можно выходить, сам выпрыгнул из машины и достал из заднего сидения пустую, белую баклажку. Я поняла, мы приехали за водой.

Пройдя несколько метров я заметила сооружение, напоминающее мост, а за ним, ручей. В машине были и маленькие бутылки для воды, и я взяла их с собой.

– Значит ты здесь уже бывал? – поинтересовалась я

– Да, много раз,– после этой фразы он замолк, словно сказал что-то лишнее.

– Как твои родители? Когда мы бежали, в ваш сарай угодила граната, но ты видимо ничего об этом не знаешь, раз находишься здесь уже столько времени.

Он молчал, и от этой паузы я чувствовала, что наговорила лишнего, а что если они погибли? Это была чудовищная ошибка, спросить так бестактно про его семью.

– Они давно переехали, там никто не живет. Мама и отец. У нас напряжённые отношения. И я разговаривал с ними по телефону, но последний раз это было очень давно. Да и не было смысла с ними говорить, отец звонил только по делу, а мать старалась позвонить как можно чаще, она болтала обо всем, и частенько рассказывала мне свои сны. А я этого не любил, мне и своих снов хватает.

– И что тебе снится?

– Мне снишься ты. Часто, почти каждую ночь. Вернее снилась, а теперь ты и так рядом, и сон мой наладился!

– Они думают что ты мёртв?

– Нет, я сообщил им что еду в экспедицию, перед тем как попал сюда.

Меня насторожили эти слова, значит ему было заранее известно об исчезновении? Собирался, и позаботился о том чтобы все узнали о его поездке в экспедицию.

Не подавая виду, я наполняла бутылки ледяной водой. Айван как ни в чем не бывало осматривался по сторонам, поднимая взгляд на макушки деревьев, то снова опуская его вниз, на дорогу. Он оценивал местность и о чем-то раздумывал.

Неужели и здесь небезопасно?

Деревья кругом покрыты снегом, какое приятное зрелище видеть белоснежную насыпь после надоедливых, желтых пейзажей пустыни.

– Я собирался уехать на другой континент. У меня был выбор, и я не ошибся приехав сюда.– наконец заговорил он

– Значит это твоя машина? Ты на ней добрался?

– Конечно нет! Как же, я по твоему, не сбежал раньше, если бы машина была моей?

И зачем я только сказала такую глупость, конечно это не его машина.

– Елена возила на ней рабочих на поля.

– Как тебе вообще удалось прихватить топливо?– вопросов было так много, хотелось узнать все. Он мог бы рассказать все сам, все подробности! Но почему-то предпочитает загадочно молчать.

– Легко, даже очень, сливал его каждый раз, когда мы выбирались с Еленой в поля, и без неё, а потом прятал в кустах. Женщины не сильны в подсчетах топлива. Извини если задел.

Это точно, сколько раз я оставалась с почти пустым баком, и на последней капле топлива подъезжала к заправке. Сложность была не в расчёте. Уж точно не в нем. Не хватало времени, чтобы взглянуть на топливный датчик.

Мысли за рулем всегда уходили в пляс. Вот стоя на светофоре, я представляю как к машине подбегает сумасшедший преступник с пистолетом. А на оживлённой трассе мчу как заправский гонщик. Постоянные разговоры с родными за рулем, просто потому что в другом месте не будет времени. Куда там, следить за бензином.

– Айван, каков наш план? Ты не поделишься со мной? – сказала я как нив чем не бывало, закручивая крышку на бутылке.

Он удивленно на меня посмотрел, а затем устремил взгляд куда-то вдаль

– Разве ты не рада? Что у нас получилось бежать от туда? Все как ты и хотела. В твоём распоряжении весь лес и дом, не то что тот подвал. Да и теперь нет надзирателя и графика.

– Думаешь я действительно этого хотела?– казалось что он издевается.

– А чего ты хотела? Мы пока должны находится здесь.

– Ты меня немного пугаешь, я думала мы мыслим в одном направлении, чтобы сбежать домой, в город, рассказать об этом месте, журналистам, полиции. Спасти всех людей на острове.

– Так не получится, увы, если рассказать хоть кому-то, все что ты видела, где ты была, исчезнет вместе с людьми, понимаешь? И ты больше никогда не сможешь их вернуть. Я не хотел тебя пугать, но поэтому мы здесь. Мы не можем бежать дальше. Если нас встретят, начнут задавать вопросы. Мы сделаем для всех них только хуже.

– Откуда ты все это знаешь?

– Я пытался! Хотел остановить это все, но люди, их слишком много, если что-то предпринять, то им придётся исчезнуть.

– Что мы будем делать?– едва сдерживая слезы произнесла я. Показалось что взгляд его стал надменным, после побега. Неужели он и правда считает что сделал мне одолжение.

– Нам нужно ещё подождать, понимаешь? А потом возможно у нас получится.

– Ты говоришь загадками! – ответила я раздраженно и направилась к машине. Я поставила бутылки в багажник, и села на пассажирское сидение.

Айван ждал пока большая канистра наполниться под горлышко. Ему с трудом удалось донести ношу до машины.

Потом он пропал, на несколько мгновений я потеряла его из виду.

Меня рассердили эти дурацкие прятки, и я даже хотела произнести это вслух, да погромче, но не успела.

Айван вернулся не один, и произнёс: «Смотри кого я нашёл, он такой крошечный, пищал на весь лес, видимо его оставила здесь мама.»

Он протянул мне серенькое создание, с длинными, прижатыми ушами, и мягким мехом, это был кролик! Он шевелил носом, в форме сердечка, я прижала его к себе. Мы направлялись к хижине.

Дорога назад оказалась быстрее, наверное потому что за рулем был Айван, он опытный. Но опытность и хорошее знание этого леса, настораживали меня.

В доме он достал пучок сена, и разные семена из шкафчика, потом сел рядом и протянул их мне.

– Его надо покормить, молока у нас нет, но думаю это тоже подойдёт.

Я разложила провизию на пол и зверёк с удовольствием принялся ее уплетать.

Кролик быстро поел и прижавшись к углу стола заснул. Айван вернулся с добытой на улице сеткой. Она валялась неподалеку от хижины. Недолго думая, он закрепил сетку к ножкам стола, и у нас появился импровизированная клетка для нового питомца.

На обед батат, запечённый с рыбой, которая так же, чудесным образом оказалась в хижине.

– Рыбу я наловил рано утром, завтра вместе отправимся на рыбалку, в сейчас надо поужинать и ложиться спать.– ответил Айван читая мое недоумение в глазах.

Наша вылазка в лес отняла много сил, я не отказывалась от возможности отдохнуть.

– Расскажи, чем ты занималась когда вы переехали?

Я поджала под себя ноги усаживаясь на старенькую кровать. – Ты правда хочешь поговорить об этом сейчас?

– Конечно,– не унимался он.– Это хороший способ отвлечься, переключить внимание от проблем. Воспоминания – наше всё!

Мне показалось это разумным. Потом расспрошу и его.

– Да ничего особенного не делала,– мой рассказ начался,– Пошла в школу, как только переехали. По началу мало с кем общалась, но потом быстро подружилась с классом. Там, у нас была своя компания. Мы гуляли, проводили вместе вечера, ходили заниматься спортом, бегали на переменах в магазин у школы. Мама познакомилась с Олегом, моим отчимом и вскоре у меня появилась сестра. Я много помогала с ней, нянчилась.– рассказывать свою биографию в кратком содержании было странным

Когда вспоминаешь только важные события, и начинаешь их перечислять, в мыслях мелькают кадры, это. И есть то приятное, что мы можем извлечь из пережитого. Картинки событий прямо в голове.

– Ты хочешь своих детей?– перебил мысли Айван

– Скорее нет.

– Почему?– он не удивлялся, спросил словно так было надо

– Потому что понимаю тяжесть ответственности за них. Мне вполне хватило сестры. Нянчится с ней было весело, но порой, когда мама болела, я вскакивала от плача Луизы ночами на пролёт, а на утро шла в школу в полубреду.

– Мама заставляла?– на лице его по-прежнему не было эмоций

– Нет, у меня просто не было выбора, понимала что больше некому.

– Тебе было тяжело?

– Да, но я не жалею, вспоминаю те времена с улыбкой. Просто говорю что понимаю каково это иметь детей. Ты теряешь свою свободу, не можешь выйти из дома, если ребенка не с кем оставить, не можешь заболеть или ленится. Всегда рядом беззащитное существо, которое нуждается в твоей заботе и внимании. А еще очень сложно не спать, ты ходишь словно зомби, и не понимаешь который день на дворе.

Айван сидел задумчиво. Он иногда смотрел мне в глаза, вслушивался в то, что я говорю, но словно не понимал меня. Ему были чужды такие чувства.

– У тебя нет сестры или брата?

– Только старший.

– Не помню его…

– И я почти не помню, он уехал давно на острова, вроде на Филиппины, когда я был еще маленьким.

– А твоя Бабушка? Где она?

Айван умолк и задумался, потом посмотрел на меня и произнёс: «Ее больше нет»

– Мне жаль, когда ты видел ее в последний раз?

– Я заезжал в ее дом, когда ехал сюда. Но он был пуст, родители не сообщили мне. Не понимаю на что они рассчитывали. Узнал что ее больше нет, когда зашёл внутрь. Ключ лежал как всегда под крыльцом, завёрнутый в тряпочку, ее запасной ключ, еще с дерева помню.

– Я тоже помню,– сказала я тихо и взяла его за руку.

Он продолжал: «В доме так пахло сыростью, больше чем обычно, эти стены в побелке, неровные стены. Бабушка белила их вместе с дедом, она рассказывала… Телевизор, накрытый связанной крючком, накрахмаленной салфеткой.– на его лице была улыбка,– Старенькая кровать, вернее перина, рядом сундук. Родителям все не нужно. Они выставили дом на продажу, я видел объявление. Нашёл, когда сидел в доме и понял, что они вовсе не забрали бабушку к себе.»

– Ты скучаешь по ней?

– В твоей жизни есть люди по которым ты скучаешь? – задал он мне ответный вопрос

– Да, я скучаю по дедушке. Он был весёлым. Сейчас скучаю по родным.

– Хочешь я отведу тебя к ним?

– Нет, я не хочу бессмысленно возвращаться в это сумасшедшее место, если вернуться туда, то с готовым планом по спасению.

– Правильно, позже ты все поймёшь, но мне нравится твой настрой. Помнишь как мы гуляли с тобой тогда, вечерами, и днем под палящим солнцем. В компании друзей и одни, помнишь?

– Да, я помню

– Мы думали что будем вместе всегда.

– Нам было по семь лет

– Мне было плохо когда ты уехала.

– Но я не могла остаться. Меня не спрашивали.

– За это я злюсь на родителей. Взрослые всегда все усложняют. А у меня тогда как будто вырвали сердце.

– Не преувеличивай, я рада что мы смогли снова встретится, но столько времени прошло.

– Когда видел твою бабушку, я спрашивал, сможешь ли ты приехать, а она с грустью отвечала что ничего не знает.

– Ты спрашивал мою бабушку? – я улыбнулась. Мне вдруг представилось как маленький мальчик ходит по улицам и грустит в надежде встретить свою подругу. Но все это лишь мечты, он не встретит ее, еще много лет. Я придвинулась к нему и обняла. Он положил голову мне на плечо.

Кровать вполне вмещала двоих людей, если спать прижавшись друг к другу, но мне было не по себе. Айван словно прочитал мои мысли и постелил себе место на полу.

На печке было настоящее спальное место. Помню как Бабушка рассказывала что в детстве, она с сёстрами спала на печке. Там всегда было тепло, и спалось так сладко.

Глава 8. Событие

На следующий день я перебралась туда, а Айван занял кровать. Так было честно, и мне было намного спокойнее, печка находилась в углу.

Из леса порой приходили волки, и наводили шум возле хижины. По ночам меня мучили кошмары.

На рыбалку мы так и не пошли. Айван разболелся. Весь день он проспал словно в лихорадке. Я приносила ему тряпки намоченные водой и прикладывала ко лбу.

Возле хижины нашла спрятанные, овощи, сельдерей, лук и морковь. Они были завернуты в белую ткань. Получился неплохой, крепкий бульон. Так и лечат больных, бульоном. Лекарств никаких не было, как и скорой рядом. Вся надежда на крепкий организм Айвана.

Мне было страшно. Страх окутывал меня, заполняя все мысли, и я решила отвлечься. Расположившись возле постели Айвана, я села облокотившись на нее и взяла маленького пушистика на руки.

– Как бы тебя назвать? – сказала я кролику, перевернула его и поняла что это крольчиха.

На столе горела свеча, а за окном сыпал снег крупными хлопьями. «Метель, я назову тебя метель.» – прошептала я крольчихе, и прижала ее к груди.

Мыться возможности по-прежнему не было. Но я не чувствовала неприятного запаха от своего тела, мне наоборот нравилось что я ничем не пахну, и не потею.

В туалет мы ходили на улицу. Там была сооружена кабина как в деревнях, и когда я выходила из хижины, я чувствовала свободу.

Холодный воздух наполнял легкие. Я смотрела на хлопья снега, которые падали вниз. Дурацкая улыбка, как у ребёнка. Не в моем положении улыбаться, но и апатия стала надоедать.

Все же, это интересный опыт. Если бы родные не были в опасности, в этом странном месте, не было бы чувства тревоги. Как им помочь? И Айван не хочет ничего делать, он наоборот что-то скрывает от меня, но допрашивать его в таком состояние было бы жестоко.

Я шла вдоль хижины, когда услышала странные звуки неподалеку. На улице уже смеркалось, и я не понимала, стоит ли посмотреть, от куда идет звук. Или со всех ног ринуться в хижину. Страх подкатывал, было не по себе.

Медленно я развернулась и пошла по направлению к звуку. Я надеялась увидеть там что-то небольшое, может еще одного кролика. Но то, что я там обнаружила, повергло меня в шок.

Белая волчица. Совсем молоденькая. Она скулит и прижимает лапу. Видно кровь и небольшой капкан. Он висит мертвым грузом, мешает ей.

Мне на минуточку показалось что это лиса, слишком маленькой она была. Но рассмотрев получше, я смогла убедиться что это определенно волк. Что делать? В голове туман. Я попыталась глубоко вдохнуть несколько раз. Пришла идея. Я сняла с себя куртку, медленно и осторожно.

Волчица не двигалась с места. Кто знает сколько времени она пробежала с этим железом на лапе. И не просто так она нашла укрытие за хижиной, ближе к людям.

От страха руки тряслись. Я стояла несколько минут в оцепенении. Знания о волках сводились к минимуму. Они хищники, могут укусить, и могут быть заражены бешенством.

Эта самка на бешеную была мало похожа. Не было видно пены на пасти, глаза казались ясными. Её поведение вполне нормальное. Когда я делала шаг навстречу, она немного пятилась назад и пугалась.

Куртку я сняла не спроста. Как снять капкан с волка я не знала. Сначала нужно было принять меры чтобы не остаться покусанным животным.

Я накинула на нее куртку, словно уже делала это раньше, и крепко схватила. Ее небольшой размер сыграл мне на руку.

Осторожно, пытаясь вытащить раненую лапу, я нащупала капкан, и раздвинула его. Он с лёгкостью поддался. Казалось что такая вещь вряд ли могла нанести столько урона волчице. Лапа ее при этом была в крови.

Я взяла ее на руки, завёрнутую в куртку, и потащила в дом.

Нести ее было тяжело, это как тащить с прогулки хаски на двадцать килограмм. В хижине я оставила волчицу возле порога и первым делом быстро убрала на печку маленького кролика, чтобы не произошло кровопролития. Все таки обессилите животное может накинуться на легкую добычу.

Налив в железную тарелку немного бульона я подошла к ней. Волчица осторожно вытащила морду из куртки.

Как она красива. Похожа на Лайку. Возможно помесь. Но есть в ней что-то от волка, точно. Я придвинула тарелку с бульоном, но она не реагировала.

– Ладно, пора обработать рану.– прошептала я неуверенно. Красивая мордочка снова спряталась в куртку. Это ее новый дом.

Лапа торчала из куртки лишь наполовину. Я взяла чистую тряпку и разорвала ее на лоскуты. Этот звук уже не понравился зверю. Лапа спряталась под куртку. Только я попыталась стянуть укрытие, волчица зарычала мою сторону. Стало ясно что пациент в перевязке не нуждается.

А ведь она запросто могла меня укусить. В памяти всплыло видео, где женщина рассказывала как приручила волка, но она спасла его совсем крошечным, а эта была уже годовалой особью. Хотя возможно я ошибаюсь.

«Надо показать что я ее не боюсь» – подумала я и осторожно подошла к ней.

Ловким движением я убрала куртку, и сражу же пожалела об этом. Она скалилась, словно дикая, такой она и была!

В нескольких шагах от меня лежала большая тряпка, возможно раньше это было одеяло, но сейчас, больше походило на тряпку для мытья пола. Я подняла ее не спуская с волчицы глаз. Она легла на место.

Осторожно, без лишних движений, я подошла близко и осторожно положила тряпку на животное. И на мое счастье, она восприняла это как должное.

Тогда я осмелела и потянулась к ней, дотронулась до ее жесткой шерсти на макушке. Волчица не реагировала, она словно свыклась с моим присутствием, и была согласна идти на контакт. Но рисковать мне вдруг расхотелось, хватит. Так же медленно я встала и пошла на печь.

Утром картина была странной, я проснулась от рычания и скрипов кровати.

Волчица медленно наступала на Айвана, а он пятился назад стоя на кровати.

Ситуация выглядела абсурдно не только для меня. Осторожно я спустилась вниз и твёрдо произнесла: «Нельзя».

Не понимаю, точно подействовало мое слово, или что-то другое, но я осторожно подошла к двери и открыла ее.

Волчица тут же выбежала раненая лапа немного похрамывала. Она не оглядывалась в след, не прощалась взглядом, лишь быстро ушла в сторону леса.

Айван был ошарашен. Он стоял возле кровати и странно смотрел на меня. Потом тихо произнёс: «Ты понимаешь что это могло быть опасно?»

– Что именно?– сказала я как ни в чем не бывало

– Как волк оказался здесь? – его глаза казалось вот-вот покинут орбиты и вонзятся в мою голову, чтобы посмотреть, откуда вдруг столько смелости появилось внутри. Не уверена, что смелость обитает именно там, я бы переселила ее ближе к сердцу.

– Это волчица, и она угодила в чей-то капкан. Я позволила ей остаться здесь на ночь.– мое спокойствие и эта фраза, будто волчица была безобидной подругой, которую я оставила на чай, а потом и дала кров, потому что ей негде ночевать. Айван буквально был в шоке от того, что здесь произошло.

– Очень опасно,– сказал он и взялся руками за голову,– Ты понимаешь что это очень опасно, заводить дикое животное в дом?

Мне было странно слышать эти слова. Опасностей за последнее время было предостаточно. Тот огромный кальмар, который чуть-чуть не убил меня. Нахождение в этих странных садах, Елена. Волчица казалась пустяком, хотя и мне было страшно вступать с ней в контакт.

Позже я узнаю что она была настоящей, самой настоящей из всех возможных, а пока я до конца не отдавала отчёт происходящему.

Айван поправился за ночь, как и волчица, может на них подействовал животворящий бульон… Железная тарелка, которая послужила миской для лесного зверя, оказалось пустой. Я хорошенько промыла её. Айван предложил поехать на рыбалку.

– Тебе только стало лучше, может не стоит рисковать?

– В том то и дело что мне полегчало и голод наступает, пойдем, проверим ловушки, может кто-то попался там.

– Ловушки? – с недоумением спросила я.

– Да, для рыбы, дичь я разделывать не готов, думаю, как и ты, будем довольствоваться рыбой.

– Я и не ем мясо. Рыба это мой обычный рацион.

Айван словно был обижен на меня, может из-за волка, а может раздражён по вине своей болезни. Он не хотел продолжать разговор, тогда я молча оделась и вышла из хижины.

Снег за ночь прилично нападал покрыв все вокруг белоснежным покрывалом, было морозно и как-то по-зимнему уютно. Я принялась очищать сидения машины от снега, вскоре присоединился и Айван.

– С крышей на машину надо что-то делать, иначе снег повредит электронику.

Я предложила укрыть ее на ночь ветками, но он проигнорировал мои слова.

– Ты не будешь со мной разговаривать? Что я сделала такого?

– Ты безответственная. Не боишься за наши жизни.

– А ты боишься?

– Да, именно поэтому ты здесь.

– Все закончилось хорошо, в чем твоя проблема? Уверенна, мы переживаем вещи намного страшнее чем помощь дикому зверю.

– Ты ошибаешься!

– Наверное ты забыл о моих шрамах на ногах и как ты спас меня от огромного кальмара?

– Это другое, тут ты сама подвергаешь себя риску, а что если бы она укусила тебя?

– Не укусила ведь!

– Ты безответственная!– повторил он

– Знаешь что! Я пожалуй останусь здесь и не поеду с тобой. Удачной рыбалки! – я развернулась и побрела к домику, все было так странно, для меня. Наши ссоры, то что мы живем в лесу.

Я думала над тем, что же происходит там, на острове, в садах и пирамидах. Неужели там тоже лежит снег? А что стало с водой? Может она начала замерзать, и скоро дети начнут кататься на коньках, а все монстры глубин уйдут в сон. Чем больше я думала об этом сидя на крыльце хижины, тем больше возникало вопросов.

Айван давно уехал на рыбалку, внутренний голос подсказывал мне что я нахожусь совсем не на свободе, и все далеко не так, как может показаться на первый взгляд.

Глава 9. Открытие

«А что если убежать?»– эти мысли кружили в голове словно рой пчел. Я очевидно боролась с собой. Стоит ли? От чего я хочу сбежать, и куда? В неизвестность! Неизвестность пугает, она наводит смуту внутри, хочется плакать потому что к неизвестности присоединяется бессилие.

Чтобы бежать, надо исследовать местность. В детстве я часто лазила по деревьям. И сейчас могу. Уходить далеко было рискованно. Я подозревала что в одежде есть эти датчики, и Айван может увидеть что меня нет возле хижины.

Тогда я выбрала одно дерево, это была старая сосна. Ствол ее усыпан небольшими, сломанными ветками, это и помогло мне начать свое восхождение.

Работать с собственным весом намного сложнее чем кажется. Ты делаешь упор на маленький сучок, который в любой момент может сломаться. Балансируешь на одной ноге, придерживаясь за другие сучки руками. Страшно, но отступать нет никакого желания. Есть четкая цель, добраться до верхушки и осмотреться.

Примерно с середины дерева, ствол разветвлялся на четыре толстые ветви. Они делили между собой всю мощь сосны. Сложно назвать их ветвями, потому что некоторые березы тоньше их. Но и стволом они уже не являлись.

Я добралась до верхней части и начала карабкаться облокотившись на одну из торчащих вверх ветвей, ногами отталкиваясь от другой.

Взору открылись заснеженные поля. Они были в другой стороне от леса. Длинные холмы, а дальше видно не было. Надо забираться повыше. И я стала карабкаться.

Потом страх, почти ужас, потому что равновесие было потеряно, и я чуть не свалилась со всей этой огромной высоты. Но сдаваться глупо, и я поднялась еще и посмотрела во все стороны. Особенно было интересно что там, за лесом.

За деревьями виднелось что-то непонятное. Это словно космический корабль. Огромная полусфера или прозрачный купол. Как найти описание тому, что ты видишь впервые в жизни.

«Мы вообще на нашей планете находимся?» – подумала я в страхе.

Что это вообще могло быть… С большого расстояния сложно разглядеть. Может это действительно была летающая тарелка или что-то космическое. Но раньше я определенно не видела таких технологий.

Мне хотелось рассмотреть ее поближе. Но чтобы сделать это, нужно добраться до конца леса. Но там был тупик, однозначно тупик, я видела его своими глазами, когда мы ездили к ручью за водой.

Надо спускаться, я начала карабкаться вниз по дереву. Это было сложнее чем забираться вверх.

Я думала над тем, знает ли Айван о том куполе, стоит ли ему рассказать, или лучше не подвергать себя риску. Мне стало понятно что не просто так он связан со всем этим. Кто поставил его поморником надзирателя? Как удалось сбежать нам несмотря на то, что никто не мог этого сделать?

Нога нащупала сучок, я уже была близка к почве, но ветка хрустнула и я лишь успела почувствовать недолгий полет и неприятное падение. Вся в листьях, грязи и снегу, я шла к хижине в надежде, что он еще не успел вернуться. Как бы не так.

Айван стоял возле машины. Наверняка он искал меня. Я обошла свою тропинку, вышла из-за туалета и крикнула ему, как ни в чем не бывало: «Эй, ты уже вернулся?»

– Да,– ответил он ошарашенный моим появлением и видом,– А где была ты? Что случилось?

– О, пустяки, погналась за ёжиком, показалось что на его колючках что-то застряло.– я улыбнулась, в душе нахваливая свою сообразительность. Все казалось даже очень правдоподобно.

– За ёжиком?– удивился Айван,– Ты решила устроить здесь зоопарк?

– Извини за утро, но кажется все обошлось куда лучше, чем могло.– я определенно вызывала подозрения своей разговорчивостью.

– Ты слишком безответственна,– сказал он снова раздраженно, и ничего не заподозрил.

Но злости я его не понимала. Мы застряли здесь, в прямом смысле слова, застряли! Так почему он ругает меня, за то что я помогла бедному животному? Какая разница от чего умереть, от голода или от бешенства, если все равно нас никто не сможет спасти. С моей стороны это было отчаянием, но в то же время я думала о главном, нужно спасти родных, а для этого в первую очередь необходимо узнать, что за купол висит за лесом. Возможно это и есть разгадка.

Сняв с себя куртку я начала чистить ее снегом, и в какой-то степени это помогло. Кое, где грязь все таки въелась в ткань. Тогда я без задней мысли взяла железный таз, что стоял за хижиной, и принялась таскать бутылки воды и выливать в него.

– Что ты делаешь? – спросил Айван, словно шокированный моей новой выходкой.

– Замачиваю куртку. Она испачкалась, разве не видишь?

Он был раздражён и этим. Понять что именно его выводило из себя было невозможно. Выглядел он разъярённо и при этом молчал. Челюсти сомкнулись, брови нахмурились, на лбу появились морщины.

– Если ты беспокоишься из-за воды, я могу съездить за ней сама.– я наивно пыталась смягчить обстановку. Но он продолжал молча смотреть на меня. Потом взял из машины кастрюлю с рыбой, сел на крыльцо, и принялся чистить ее ножом.

Мы выглядели как коренные обитатели леса, хотя и понятия не имели как выживать. У каждого свое занятие, и каждый из нас занимался им на совесть.

Куртку я отстирала и повесила за хижиной на старый гвоздь. Айван, промыл уже выпотрошенную рыбу, и занёс ее в дом. Он готовил ее без масла, лишь немного моркови и лука, и мне безумно хотелось узнать, от куда эти овощи, но я молчала. Наверное наше напряженное общение, или его угрюмость были виной тому. Мне не хотелось все усложнить еще больше.

После обеда я занесла куртку с улицы и повесила ее возле печки, чтобы она высохла. Тогда реакция Айвана меня поразила еще больше.

– Зачем ты это делаешь? – сказал он

– Делаю что?– я замерла и уставилась на него с таким лицом, будто он задаёт самый идиотский вопрос в мире. Так оно и было

– Вешаешь куртку возле горячей печкой.– на лице читалось раздражение, он закатил глаза.

– Чтобы она высохла конечно! Странный вопрос, тебе не кажется?

Он молча, подошел к печке, со злобой снял куртку и перевесил ее к выходу.

– Так она не высохнет,– сказала я и подошла ближе, чтобы помешать ему. Он потянулся другой рукой, чтобы перехватить мою руку. Рукав его кофты поднялся вверх, а я уставилась на те самые «часы», через которые он следил за передвижениями Елены.

«Вот же засранец! Он ведь следит за мной, в куртке датчик! Он переживает что датчик перестанет работать.»– В моей голове постепенно складывалась картинка, словно пазлы вставали на свои места.

«Значит датчиков у него больше нет, раз он так переживает за тот что в куртке. Надо распрощаться и с ним, посмотрим что он будет делать.» – я взяла куртку настойчиво, не сводя с него глаз.

– Мы ведь не будем драться из-за вещи? Она мне нужна, потому что завтра я поеду с тобой на рыбалку, и за водой тоже. Мне хочется развеяться чтобы не сойти с ума.– сказала я твёрдо, и он больше не сопротивлялся, лишь сделал несколько шагов назад, и спрятал свои «Часы» под рукав.

Было ощущение, что я нахожусь внутри огромного обмана. Лёжа на печке я долго не могла уснуть, но так же боялась пошевелиться, а вдруг что-то случится и он поймёт что я не сплю. Мое бодрствование пошло мне на руку.

Айван встал и тихо подошел к куртке, начал в ней что-то нащупывать, а потом еле слышно выругался. Мои догадки были подтверждены, а еще датчик явно был сломан. Это несомненно плюс.

На утро я захотела съездить за водой сама. Уже подготовила канистру поменьше и несколько бутылок. Но получила отказ.

– Почему я не могу поехать? Теперь я заключённая здесь?

– Нет, как ты могла заметить у нас не осталось овощей!

Это что-то новенькое, он покажет мне, где берет овощи, невероятно! И просить об этом не пришлось! Или он просто боится оставить меня одну.

Мне было плевать что подтолкнуло его к такому решению, радости хватало чтобы не задавать вопросов раньше времени. Быстро натянув вещи и ботинки, я стояла в полной готовности у порога.

– А завтрак?– сказал он спокойно.

– Когда добудем продукты, не есть же нам одну рыбу?

Он согласился. Рацион был скудным, а рыба порядком надоела. Я мечтала о супе, салате или какой-нибудь каше.

Ехали мы долго, пересекли лес, двигаясь в противоположенном направлении от родника, там оказалась вторая дорога. Она обильно засыпана снегом, но еще оставалась проходимой.

Когда мы выехали из леса, я увидела поле, а неподалеку дом огороженный забором, за ним и другой. Украдкой мне хотелось выследить то место, ту полусферу на горизонте, но ее не было видно. Лишь лес закрывал весь простор, оно было понятно, мы же двигались в другую сторону.

– Что это за дома? Там кто-то живет?– казалось странным задавать такой вопрос, ну а вдруг он знает и об этих местах…

– Уже нет.– ответил он мрачно. Определенно он что-то знал.

– А что случилось?– не унималась я.

– Ты могла бы догадаться…

– Все они там?

– Да.

– А мы воруем их запасы?

– До этого времени я брал только то, что растёт из земли, оно все равно пропадёт. Но сегодня кажется мы возьмём больше.

Его рассуждения мне не нравились, но еще больше мне не нравилось питаться одной рыбой все время.

Мешок наполнялся овощами. Земля мерзлая, копать сложно. Еще сложнее вытаскивать из комков земли овощи. Я молча выполняла работу.

Картофель, морковь и свёкла, быстро наполнили наши мешки. Немного репы, и зелень, которая была покрыта снегом. Как могла зелень не сгнить за такое время, оставалось загадкой.

Все вокруг выглядело заброшенным. Ботва гнила, грядки местами были вытоптаны, а местами и вовсе сломаны. Теплицы с открытыми дверьми, внутри тоже был снег, а на крыше дыры. Возможно они появились еще до того, как хозяев похитили.

Дом на вид старенький, деревянный, его чёрный цвет нагнетал страх. Дерево быстро чернеет без обработки. Но откуда у стариков средства на обработку домов. А тут явно жили старики. На бельевых веревках висели разноцветные простыни. Фиолетовые цветочки на голубом фоне, были и белые, все они покрыты снегом.

Я подошла и сняла их, чтобы занести в дом.

– Что ты делаешь?– спросил Айван с удивлением и интересом.

– Спасаю постельное белье,– спокойно ответила я.

– Зачем?

– Люди вернуться, а бельё будет испорчено – нехорошо.– Айван стоял с рисовой крупой в руках. Он молча положил ее в рюкзак, который по всей видимости так же нашёл в этом доме.

Соль, перец, еще пару видов круп, бобы и сахар, вот что мы могли найти в старом доме из съестного. Холодильника попросту не было, как и не было ничего живого во дворе. Я даже была рада, что там нет курятника, или другого загона для животных. Иначе мы бы могли найти только труппы, а такая перспектива радовать не могла.

– В другой дом мы не пойдем? – спросила я когда мы уже направлялись к машине.

– Я смотрю тебе нравится мародёрство?

– Да я бы не отказалась просто посмотреть, развлечений у нас не так много.

Айван согласился. Мы положили мешки с продуктами за забор и вернулись.

Два соседних дома разделял сетчатый забор. Чтобы не обходить, Айван с лёгкостью его перепрыгнул. Даже не верится, этот человек еще день назад лежал с лихорадкой. Он помог преодолеть заграждение, и мы направились дальше.

На этом участке прямо за домом располагался сарай. Мне стало не по себе. Но запаха не было, так же как и не было намека на что-то живое.

Участок гораздо меньше первого, никаких теплиц, и почти ничего ни посажено, только дом и сарай.

Дом к слову был сделан из бревна поменьше, старые окна, с облезлой краской. Внутри виднелись белые занавески. Снаружи, деревянное, подкосившееся крыльцо. Что-то странное мелькнуло в окне.

– Там кто-то есть!– произнесла я, но Айван лишь посмотрел на меня недоверчиво поджав губы и равнодушно произнёс:

– Не говори ерунды.

– Я тебе клянусь! Я видела там кого-то!

Айван смотрел на меня настороженно, потом закатил глаза и дернул входную дверь. Она не поддавалась. Словно была заперта изнутри.

– Пойдем отсюда, пока мы не нарвались на что-то страшное,– мысли мои были лишь о том, что нас могли поджидать тут, чтобы снова забрать на остров. И мне очень этого не хотелось.

Айван же проявил какую-то пренебрежительную неосторожность, за которую потом поплатился!

Он дернул дверь еще раз, и она распахнулась. Была видно как отлетела старенькая, ржавая задвижка. И он как ни в чем не бывало проследовал внутрь дома.

Несмотря на свой страх я медленно последовала за ним. Послышался грохот, и я ускорилась. Забежала внутрь, и замерла от увиденного.

В комнате, похожей на ту что была в хижине, с печкой, кроватью в углу, стареньким столом, и шкафом, стоял высокий пожилой мужчина. Волосы его давно покрылись сединой, такими же и были усы, в руках он держал лопату, которой обычно убирали навоз в деревнях, и по этой лопате стекала кровь.

На полу лежал без движений Айван, кровь точно была его. Он лежал без сознания. Мне стало плохо. Руки тряслись, выставив их вперед, говорю что-то похожее на: «Не убивайте нас!», «Мы сбежали из лагеря, в который похищают людей», а потом я расплакалась.

Старик, словно не обращая на меня внимания, принялся связывать Айвана, по рукам и ногам, а потом достал из шкафа отрез марли и перебинтовал ему голову.

Я молчала, истерика прошла, но страх никуда не делся. Я боялась пошевелиться, чтобы не повторить участь друга детства, но старик вдруг обратился ко мне: «Бери его за ноги, помоги положить на кровать.»

Выбора у меня не оставалось. Мы вместе перенести тяжёлое тело на перину и я посмотрела на старика. Тот принялся привязывать его веревками к кровати.

– Зачем вы это делаете?– спросила я пытаясь его остановить.

Он в ответ молчал. Мне хотелось возразить, сказать что Айван совсем неопасный, но я не решалась этого сделать. Может потому что сама до конца не была уверенна в этом.

Молча я начала помогать старику. Он даже удивился, посмотрев на меня с каким-то недоверием. И произнёс: «Вяжи крепче, мне тут побеги не нужны!»

– Кто вы? И почему вы здесь?

– Я уж точно в своём доме не буду отвечать на вопросы. Лучше ты расскажи как вы сюда попали. – ответил он и кивнул в мою сторону

Странность происходящего вводила меня в растерянность, я совершенно не знала с чего начать. Что ему рассказать? И кто он такой? Если это его дом, то он единственный местный житель, который остался здесь. Может он был в отпуске когда всех похищали. И наверняка удивился, когда вернулся в опустошённое селение.

– Мы бежали с острова, на котором держат много людей. – сказала я наконец, не без опаски.

– И как же вам удалось это сделать? – старик посмотрел на меня с недоверием и нахмурился.

– Если честно не знаю. У меня были раны, и видимо из-за потери крови, была в отключке, пока мы не оказались здесь.– часть из этого правда. Не могла сказать старику, что меня накачал тот, кого он огрел лопатой! И уж точно не могла сказать о том, что Айван на острове был надзирателем. Оставалось только недоговаривать в надежде что старик тоже что-то расскажет.

– Понятно, шпионы значит?

– Почему шпионы?– меня удивило то какой вывод сделал он.

– Ну как вам удалось сбежать?

– А как вам удалось остаться здесь? Явно ваши соседи были похищены, как и я со своей семьей на этот проклятый остров.– эти слова были грубоваты, но правдивы, все же он действительно избежал похищения.

– Я был в погребе,– начал он,– Когда услышал все эти звуки, хотел выйти, но побоялся что зря только раскрою свой секрет перед женой. Она у меня была хорошей, только строгой через чур. Любил я ночью за наливкой в погреб бегать, там холодненькая стоит, все мысли только о ней.

– Значит вашу жену тоже похитили?– и он слышал все, и никак не помешал, вот кадр.

– Да, видела ее? – старик указал на фото висевшее на стене, и я подошла разглядеть его поближе. Глаза мои смотрели на портрет молодой женщины, черты лица были знакомы, но вот я не могла вспомнить от куда.

– Сколько лет этому фото?

– Ооо, много, сейчас она раздобрела, и выглядела по-другому, там, в шкафу есть еще пара карточек.

Я подошла к шкафу, старик в это время что-то молол в ступке, весь дом наполнился травяным ароматом. На полке действительно лежала небольшая стопка старых фотокарточек. На некоторых желтые пятна, но была одна, сделанная по всей видимости на мыльницу, цветная. На ней стоят три женщины, одна из которых… О нет, это точно Елена!

Похищенная жена старика стала надзирателем? Не может быть! Верилось слабо, но не было оснований подозревать мужчину во лжи. Оставалось понять, стоит ли делиться с ним своими знаниями?

– Ну так что? Видела ее?– повторил он.

– Да, видела.– пробормотала я тихо, надеясь что он прекратит расспрос

– Ну так чего ж томишь, не рассказываешь?– это любопытство, или простое человеческое переживание…

– Она там надзиратель. – сказала я тихо, словно от моего тона и звука новые подробности могут как то сгладиться.

– Как это?– взволновано спросил старик и присел на табурет возле стола.

– Вот так, неожиданно, я уж точно не могла подумать что она была в числе похищенных. Лично приносила мне еду и водила на работу.

– Так это трудовой лагерь?– искреннее удивление нарисовано на его лице гримасу. Рот приоткрыт, густые брови нахмурены, а на лбу, целая лесенка из морщин.

– Если честно, я не понимаю что это за место, все очень странно.– я говорила отвлечённости и смотрела на мирно лежавшего Айвана.

– А я тебе верю,– сказал вдруг старик,– У Елены боевой характер, неудивительно, что ее поставили там главной. Она мечтала стать учителем. Но была вынуждена прожить со мной, в этой дыре, всю жизнь.

– Где здесь ближайший город?– спросила я в надежде что он мне ответит.

– Ох деточка, когда они здесь были, я все слышал! Это же было устроено как эвакуация. Все снесли подчистую, сказали что от городов и места пустого не осталось. А значит нам некуда бежать. Я только сижу и надеюсь что за мной не вернутся.

– Значит бежать некуда…– повторила я шепотом.

Старик подошел с зеленой смесью к Айвану и снял с его головы повязку. Затем наложил жижу ему на место удара. Отросшие волосы парня были испачканы кровью, но старик не обращал на это внимания. Он снова забинтовал голову марлей, и вернулся к деревянному столу.

– Вы где поселились?

– В хижине за лесом. – ответила я.

– Ааа, знаю, когда-то там жил лесник.

– Его тоже они похитили?

– Нет, он заболел, и уехал к сыну в город.

Старик больше не задавал вопросов, он поставил на печку наполненный снегом чугунный горшочек и дождался пока вода растает. Я принесла еще чистого снега с улицы. Когда вода начала закипать он бросил в нее несколько горстей пшенной крупы и накрыл котелок крышкой. Я вспомнила про припасы которые мы оставили у забора первого дома.

– Там еда в мешках, мы взяли ее у ваших соседей, но думаю будет лучше принести ее сюда.– сказала я направляясь к выходу.

– Эх, тащи, все равно лучше, чем пухнуть с голоду.– ответил старик махнув рукой и улыбнулся.

Мешки были тяжелыми я несла их поочередно, а старик наблюдал за мной через окошко. На улице темнело, но он совсем не собирался мне помогать. Наверное не хотел оставлять Айвана без присмотра.

Между нами чувствовалось напряжение, единственный оставшийся из похищенных не доверял мне несмотря на то, что я тоже была потерпевшей. Ну и правильно, я бы сама себе не доверяла! Каждый раз, когда я говорила что-то старику, в ответ на его вопрос, мне приходилось контролировать свои слова, чтобы не взболтнуть ничего лишнего. Особенно меня пугало то, что вся картина выворачивалась, и со стороны казалось будто я прикрываю не своего товарища, а настоящего врага.

Вопросов было много. Не понимаю как нам удалось бежать, и зачем он накачал меня транквилизаторами. От куда у него столько познаний об этих местах, если даже старик знал о хижине совсем немного, и не торопился использовать соседские припасы. Но Айван их нашёл в первый же день.

Ели мы молча, приготовленную кашу и тёртую морковь. Я наконец смогла узнать имя нового знакомого, его звали Анатолий.

Анатолий рассказал мне что служил по молодости в армии и был разведчиком.

Несмотря на свои опасения я назвала место, откуда мы с родными отчалили в ту злосчастную ночь на старенькой барже. Старик искренне удивился: «Деточка, ты знаешь что мы находимся намного дальше чем то место, которое ты описываешь?»

На самом деле я не описывала ничего, я назвала город и точную станцию. Но я не меньше старика была поражена тем, что мы так далеко отплыли от тех мест.

– Мы находимся почти в конце той реки, за сотни километров, а ты рассказываешь о верхнем ее русле. Не могли же вы на этой барже плыть так долго.

Я сказала что почти ничего не помню, после того как в судно попал газ все заснули. Но больше я рассказывать боялась. Мне не хотелось из-за своей глупости терять друга детства. Скажи я старику, что и Айван был надзирателем, он точно не оставит его в покое.

На утро крепкий парень пришёл в себя, он лежал не двигаясь, даже не пытался заговорить с новым знакомым, лишь спросил все ли со мной в порядке.

Мне искренне казалось в тот момент, что он не мой союзник. Старенький солдат, и тот представляет наименьшую опасность, и я не ошибалась.

Айван отказался есть, когда я предложила покормить его, так же ни слова он по прежнему не говорил старику, а тот постоянно смотрел в окно, словно поджидая кого-то.

Дальше, уже к обеду стали происходить странные вещи. Анатолий встал передо мной, и серьезным тоном произнёс: «Твой товарищ, с которым вы бежали, предатель, его люди уже идут за нами сюда.»

Я не могла поверить его слова. Только стояла в замешательстве. Что все это значит? Если старик так уверен в этом значит есть повод.

– Откуда вам известно?

Сначала он не отвечал. Молча достал из подпола ружьё, зарядил старенькими патронами, потом посмотрел и тихо сказал: «Деточка нас окружают, я видел собственными глазами. Надо отбиваться. Если хочешь бежать, там выход, но чувствую что этот гад из-под земли тебя достанет, если так виртуозно смог организовать это все!»

В сознании все смешалось. Мне было страшно, даже этот дед знал что делать, а у меня выхода не было никакого. Это ловушка! Я подошла и тихо шепнула на ухо: «Бежим вместе, тут неподалёку спрятана машина»

Но все было напрасно, старик понимал что машины там уже давно нет. Он лишь спокойно готовил свое ружьё.

– Лезь под кровать, прячься, я буду стрелять в них, а они возможно будут стрелять в нас,– кричал Анатолий, но я не шевелилась.

Он хотел было сделать первый выстрел, но это было невозможно, газ начал заполнять комнату. Среди нас был предатель! И предателем оказалась печь. Я видела как дым сочится из ее щелей, и понимала что теряю сознание.

Последнее, что я слышала были слова Анатолия: «Вот суки через дымоход до нас добрались!»

Глава 10. Снимаем маски

Проснулась я в светлой комнате, с прозрачным потолком. По небу медленно плывут облака. Голова болит необычайно сильно. Встать с кровати – сущее наказание. Всё вокруг закружилось и меня вырвало на пол. На белый пол, он такой же, как и стены. Даже простыни белые, только синий плед, такой мягкий, что хотелось укутаться в него и забыться. Я ткнулась в него лицом и проспала видимо еще несколько часов.

Второе пробуждение далось легче. Небо пестрило розовыми оттенками. Стало ясно что дело близится к закату, на полу уже не было рвоты, видимо кто-то успел убрать. И как я не слышала этого… На мне надета белая мужская рубашка, и совершенно нет нижнего белья.

Нужно выяснять что произошло и где я нахожусь. Вставать с тёплой кровати по-прежнему не хотелось. Я уже и не помнила когда последний раз спала на белоснежных простынях и на мягком матрасе королевского размера.

Все тело ломит, может от этого газа. «Я помню про газ. Это хороший знак. Что там было еще? Старик, его предупреждения, ружьё. Он сказал, что Айван вызвал подмогу, неужели так оно и было? Не спроста он даже хотел наладить контакт, просто ждал когда нас вызволят. Значит он заодно с ними, и наш побег был лишь фикцией! Ну как же я раньше не догадалась об этом! Все благодаря старику, он умный! Не зря был разведчиком, сразу просек кто есть кто.»

Мне показалось что надо притвориться, как будто я ничего не помню, тогда может быть получится бежать от сюда. Но где я нахожусь? Неплохо бы разузнать. В комнате как назло ни одного окна, кроме прозрачной крыши, но в ней виделось лишь небо.

Дверь медленно приоткрылась и в комнату вошли. Это был не Айван и не Елена. Мне показалось это еще одним хорошим знаком. Женщина средних лет в костюме горничной. В чёрном платье, с белым передником и в белом чепчике. Ее лицо усыпано морщинами, но мне было так приятно видеть его. Женщина определенно вызывала доверие. Может от того что она улыбалась, а может из-за ее подозрительно знакомых черт.

– Ты уже проснулась? Помнишь меня?– она заговорила первой.

– Не могу вспомнить где мы встречались.– ответила я немного смущаясь своей беспамятности.

– Да, я мама Айвана.– меня словно пронзилось током.

А, вот откуда я ее знаю. Странно что она здесь, да и к тому же, работает горничной.

– Я отведу тебя к нему, вместе поужинаете, он давно ждёт когда ты проснёшься.

Ее поведение… Уж больно услужлива она была, и собиралась отвести меня к своему сыну как в порядке вещей. Я была уверена, что она знает про мою наготу под рубашкой. Мне стало стыдно выходить в таком виде на ужин.

Натянув синее, бархатное покрывало я проследовала за ней. Светлые коридоры, и везде прозрачные крыши. На стенах вместо окон были светильники. Отчего же такие меры, мне хотелось спросить это у нее, но я не стала… Зато она не жалела слов.

– Ты была такой крошкой, я помню тебя, а как твои родители? Как они?

Эти слова ранили меня, хотелось закричать что это лучше спросить у вашего сына! Как и то, почему он врал мне, что не общается с вами уже много времени. Я лишь сдержанно улыбнулась и ответила: «Надеюсь с ними все хорошо». В конце концов женщина была не виновата, она явно не знала всего, сидела здесь и возможно ни о чем не подозревала.

Мы шли по коридору, затем спустились по лестнице вниз. Кухня и гостиная была одним целым. Большое пространство, с высоченными потолками и как уже было привычно панорамной крышей. На стенах по-прежнему нет ни одного окна. Все наглухо заделано, да что это вообще за дом такой?

Огромные двери, которые ведут в еще одно помещение. Там он, Айван сидит за столом. Голубая рубашка из льна, волосы взъерошены, словно после мытья, он вскочил и направился к нам навстречу.

– Спасибо мама, я позову тебя позже.– как непривычно было слышать эти слова. Айван произнёс их так непосредственно. На мгновение мне показалось что мы снова дети, а я пришла на ужин к своему соседу и только.

Женщина послушно вышла из гостиной. Он повёл меня к столу, и заботливо отодвинул один из стульев, возле своего места.

Стол был уставлен едой. Спагетти в сливочном соусе, овощи гриль, жаренные яйца, сыры, свежие лепешки хлеба, различные соусы, оливки, красное вино разлитое по бокалам.

Я присела сильнее кутавшись в плед, и уставилась на Айвана, даже не думая приступать к еде.

– Чего желаешь?– спросил он.

– Стакан воды, пожалуйста,– мой тон был спокоен.

Он наполнил пустой стакан водой и поставил его возле моей тарелки. А затем улыбнулся и дотронулся до моей руки. Он словно хотел меня погладить, но я тут же отдёрнула руку.

– Ты все помнишь,– произнёс он и прищурил глаза.

– Молодец, ты догадливый,– сказала я с ехидством.

– А я думал будешь притворяться некоторое время, что все забыла.

Да как он смеет,– подумала я, он издевается надо мной!

– Притворяться, зачем? Чтобы сбежать из твоей тюрьмы? Здесь нет даже окон, ты позаботился об этом.

– Ты обижаешься, но даже не знаешь полной картины. К чему эти истерики, если можно спокойно обо всем поговорить?

– О чем мне с тобой разговаривать? Хотя подожди, по-моему, есть несколько вопросов. К примеру, где мои родители?– я почти кричала, и совсем не собиралась пить его воду. Мне хотелось плеснуть ее в лицо нахалу, но я держалась, сжимая стакан в руке.

– Нет ничего проще чем ответить на твой вопрос!

В руках его оказался белый пульт, он не раздумывая нажал одну из кнопок. Пол и стены мгновенно стали прозрачными, а я поставила стакан и отодвинувшись от стола, уставилась вниз.

Там, внизу было все то, что когда-то служило для меня пленом. Знакомые сады, усаженные растениями, пирамида, где находился швейный кабинет и маникюрная комната, и даже вода с глубинными монстрами. Все это было прямо под нами.

Поверить глазам было сложно, я отвлеклась и посмотрела на него, а он не отводил от меня взгляда.

– Тебе нравится?

– Нравится что?

– То как смотрится это сверху.

– Нет, так же как и не нравилось быть там. Значит ты это все сделал? Похитил людей, похитил мою семью?

– Ну почему сразу похитил. Можно сказать пригласил их в райские тропики.– он говорил надменно, с ноткой сарказма в голосе.

Я смотрела на него ненавидя. Мне противно, неужели он не понимает что натворил? Взгляд снова переключился вниз. Внимание привлекло то, что сверху были видны границы, и четко прослеживался зимний лес по периметру, я была уверена, что уже видела это.

Как только в памяти возникла полусфера на небе, которая открывалась виду с того высокого дерева, все исчезло, и пол стал своего обычного белого цвета.

Он понял куда я смотрю, ему было известно, а значит это было опасно для него.

– Зачем ты это сделал?

– Сделал что?

– Все это!

– Ради тебя! Ты еще не поняла?

– Ради меня?

– Ну конечно! Не Елена же сидит на твоём месте, и не та рыжая, с которой изменял твой парень. Тут, напротив меня сидишь ты! Значит ради тебя!

Он явно не в себе, мне стало страшно от его слов. Говорит что я во всем виновата, неужели так и есть?

– Зачем тебе я?

– Потому что мы созданы друг для друга! Нельзя было нас разлучать! Ты же видишь как меня тянет к тебе. Сама чувствовала влечение. Не сопротивляйся этому. Конечно я не рад, что ты уехала, мы могли быть вместе не расставаясь. В какой-то степени это произошло не зря, я смог добиться определённых успехов, а все ради того чтобы воссоединится с тобой.

– Ты шутишь? Да это похоже на бред сумасшедшего!– не выдержав прокричала я.

– Нет,– он был совершенно спокоен, в целом спокойствие было его стихией еще с детства. Редко Айван расстраивался, или поддавался эмоциям, скорее наоборот, держал их в себе. И сейчас было непонятно что он чувствует.

– Ты хочешь сказать что все эти люди страдают из-за меня?

– Ну где они страдают? Я по твоему изверг? Я вообще по натуре пацифист, ничего живого не обижу, даже насекомого. С чего ты взяла что их жизням или здоровью что-то угрожает? Они сыты, одеты, накормлены. У некоторых жизнь лучше, чем была до этого!

– Значит ты заделался вершителем судеб, а заодно и людским меценатом? Обыграл похищения людей как помощь.– мне стало тошно от его присутствия. И почему он вываливает на меня все это, словно я провинилась?

– Ты злишься на меня? Мы через столько прошли.– снова заговорил он.

– Мы не проходили! Это все было подстроено тобой! Как и это сумасшедшее строение, с садами Семирамиды как из учебников истории, и непонятными пирамидами. Еще в воду запустил неведомых тварей, которые убивают людей.

– Они никого не убивают! Они добрые, просто ты, не вовремя прыгнула туда!

– Знаешь, это вообще-то опасно!

– Не опаснее чем притащить в хижину настоящего волка, а потом командовать им словно это не дикий зверь, а какое-то домашнее животное!

– Значит волк был настоящий! Понятно почему ты так испугался! В тот момент все вышло у тебя из-под контроля!

– Не язви мне, ты поставила наши жизни под угрозу!

– Нельзя язвить? Что еще нельзя? Я тебе не рабыня, и уж точно не твоя возлюбленная.

– Я знал что будет не просто…– он отвернулся и уставился в конец комнаты, там у стены стоял белый камин. Меня уже тошнило от белого.

– Где тот старик, что с ним?

– Он с Еленой, но ты ведь в курсе, что она его жена. И представь, старуха даже не проболталась о существовании своего муженька, спокойно вклинилась и начала вести дела, а когда увидела его даже не ахнула. Стояла, как обычно, молчала, потом сказала что поселит его в отряд пожилых и выдала одежду.

– Ты свёл ее с ума!– снова прокричала я.

– Нет! Я дал ей то, чего она хочет! Старик ведь говорил что она всегда хотела стать учителем, ты не помнишь?

– Ты был другим в детстве,– мне было больно произносить это, стало искренне жаль его.

– Да, я был другим, но в целом я и остался твоим Айваном. Стал умнее и опытнее, но в душе остался все же мальчишкой, влюблённым в тебя. Пойми я лучше его, он изменял тебе постоянно, думаешь я не знаю? Сначала мне казалось что ты счастлива, и я не хотел лезть, но потом я узнал про эти сайты знакомств. Про то, что он бродит по ресторанам и заходит в туалеты с разными бабами, а потом возвращается к тебе. Я знал все, и боялся за тебя. Ты знаешь сколько болезней переносят все эти грязные шлюхи, а сколько он мог принести их тебе!

– Я должна сказать тебе спасибо?– прокричала я в ярости.– Ты мог просто появится в моей жизни, переехать в мой город, мы могли бы общаться! И я возможно бы вспомнила то, что было между нами. Но теперь я думаю что ты псих, страшно подумать о том, что ты натворил.

Он смотрел на меня молча, потом отпил вина из стакана, и спокойно произнёс: «Да, было бы странно, если бы ты меня полюбила. В конце концов мы же не Бонни и Клайд, в нашей паре отшибленный только я, а ты слишком правильная. И меня это устраивает!»

Снова надменность в голосе. И с какой лёгкостью он говорил о наших судьбах, о том что его все устраивает. Он не думал обо мне! Казалось, что угнетало все, даже наше присутствие в этой комнате, рядом, я попросилась уйти.

– Иди, пожалуйста, ты помнишь куда?– как ни в чем не бывало ответил он.

Я не помнила, не хотелось даже думать ни о чем. Молча я отрицательно помотала головой, он встал и повёл меня из гостиной.

Мы шли по коридору, длинное покрывало тащилось за мной словно мантия, а мысли подобно ему, переплетались цепочкой и оставались где там, позади.

Что если он и правда не такой плохой. Может дать шанс, он отпустит всех, и все вернётся на свои места. Но чего он хочет? Лишь только того чтобы я была с ним? Тогда вечно придётся жить под этим куполом? Или можно будет спускаться в зимний лес на охоту?

Мы уже дошли до двери в ту спальню, которая по-видимому считалась моей.

– Почему ты обманывал меня насчёт своей матери?– спросила я стоя в проходе.

Он надвинулся на меня и закрыл за собой дверь. Стало страшно, я присел на край кровати. Комната была настолько маленькой, казалось в ней и вмещалась лишь кровать. Он сел ко мне в ноги на корточки, и положил руки на колени.

– Про мать я тебе не врал. Я вообще старался не обманывать, только в крайних случаях.– он говорил приглушенно, по всей видимости пытаясь защитить разговор от посторонних ушей.– Моя мать появилась здесь недавно, когда умер отец, мне сообщили об этом. Еще сообщили о том, что она почти сошла с ума, и я забрал ее сюда.

– Почему она в костюме горничной?

– Так посоветовал доктор, дать ей работу, чтобы она окончательно не свихнулась.

– Так все таки ты общаешься с психиатрами?

– Только с одним, уже много лет.

– А почему он тебя не вылечит?

– От чего? Я здоров! Это его диагноз, мне даже справку выдали, для одного важного дела. Кстати нужно будет и тебе пройти медосмотр.

– Зачем? Думаешь заражу тебя?

– Глупости, этот медосмотр ты давно прошла, ты здорова, и я этому очень рад.

– Ты больной! Убирайся отсюда!– процедила я сквозь зубы. Тело дрожало от ненависти.

Он медленно встал, и удалился. Я осталась наедине с мыслями о том, что пока я была в отключке мое тело осматривал консилиум врачей, это просто невероятно! Это нарушает все человеческие права!

Я и так знала что здорова, достаточно было спросить. Каждые три месяца посещала гинеколога, абсолютно всегда предохранялась, чтобы сохранить свое женское здоровье. Несмотря на многочисленные уговоры этого мерзкого Евгения. Пропивала витамины, которые прописывали терапевты, основываясь на показатели крови. Но он это знал, просто хотел убедиться полностью, конечно, как же! Такая возможность показать свою всемогущую силу.

Небо темнело, облака уносились, забирая с собой все розовые оттенки. Я лежала на кровати и думала о том, настоящее ли оно, это небо. Все таки тогда, из леса я точно видела купол, а мы находились на его вершине, а значит вполне могли видеть какую нибудь голограмму. Как-то же ему удаётся контролировать тропики внизу.

Я долго думала о том, сколько времени прошло с той злосчастной ночи. Когда мы вдруг решили что наступила война и направились всей семьей к реке. Значит никакой войны там не было? Он устроил все это, чтобы притащить меня под купол, а заодно и всю мою семью.

Но как же танки, как же тот снаряд, что разнёс сарай соседей. И я вспомнила что сарай этот принадлежал бабушке Айвана, и теперь наверняка был его собственностью. Или принадлежал родным, не важно, а важно то, что он намеренно запустил снаряд. Провез эти танки, возможно никто и не видел их кроме нас. Его человек подсказал что нужно бежать к реке. Неужели тот глухонемой дедуля тоже его подельник?!

В ту ночь мне не спалось. Хоть звёзды и казались настоящими, но меня это не волновало. Я оставила плед в комнате, с ним было много возни, и осторожно вышла в коридор. Дом казался пустым, его сложно было назвать домом. Там где днем горели лампы, сейчас виднелись интерактивные изображение факелов. Я шла вперед по коридору, и когда достигла лестницы, замедлилась. Там снизу звучала знакомая мелодия, я знала ее, это блюз, американский блюз. Осторожно прислушиваясь я ступала вниз по лестнице, пока не увидела необыкновенную картину.

Знакомый силуэт Айвана на прозрачном полу. Рядом, на стене горел камин, а в руках у Айвана какие-то карточки. Я осторожно подошла ближе, и присела к нему.

– Не спится?

Я молча кивнула. На снимках изображены дети. Пухленькая малышка, в белой футболке с нарисованным мишкой и худенький мальчишка в клетчатом костюме. Мы сидели на диване. На первом снимке одни, на другом с мамами, а на третьем мы улыбались на каруселях – лошадях, как было здорово.

– Откуда они у тебя?

– Из семейного архива

– Это мило,– я взяла одну из карточек в руки чтобы получше рассмотреть.

– Твоя одежда еще не готова, но скоро…– он запнулся. Я понимаю кто шьёт одежду.

– Так дай мне свою!– сказала я непринужденно. Стало тревожно от того, что с каждой минутой мне было все легче и легче находится рядом с ним.

– Пойдем,– он встал и протянул мне руку.

Его комната находилась на первом этаже, это была единственная спальня, и она была просторнее моей в несколько раз. Здесь располагался шкаф, огромная кровать, Софа у стенки, столик. Прикроватные тумбы.

Он открыл шкаф и вытащил одну из одинаковых шелковых пижам, всего их было три. Но я запротестовала, сказала что не против рубашки что на мне, но и хотелось бы обзавестись трусами и парой хлопковых домашних штанов. Тогда он достал домашний костюм. Штаны в клетку, и белая футболка, трусы на которых была этикетка, мужские боксеры были мне как шорты, но и это меня устраивало.

– Если хочешь, можешь воспользоваться ванной,– он указал на дверь в стене возле шкафа, только ручка выдавала ее. Мама хотела сделать в квартире скрытые двери, но передумала из-за сложности в установке.

Молча я проследовала в ванную.

Принять душ после стольких событий, было верхом блаженства. Стоя под потоками воды я чувствовала себя живой, по-настоящему. На мгновение показалось что я дома. Это было бы через чур хорошо.

На стене висели два белых банных халата, словно мое появление в этой ванной было предначертано. Я стёрла капельки воды с кожи и надела один из них на себя.

Айван лежал на кровати. Все три стены в комнате, кроме той, что вела в ванную были прозрачными, и внизу виднелись сады, блики вод, и пирамиды.

– Где сейчас мои родители?

– Вон там,– он указал на вторую пирамиду

– Они сейчас спят?

– Сейчас ведь ночь, значит спят.

– А можно мне к ним?

– Соскучилась по Елене?

– Соскучилась по семье!

– Мне жаль, но ты знаешь ответ.

Мы сидели на краю кровати и вместе смотрели вниз. Пирамиды подсвечены фонарями, свет был и вдоль мостов, лишь вода тёмная как уголь. Она поглощала весь свет, изредка посылая блики от фонарей.

– Что ты планируешь делать? Мы так и будем жить здесь?

– Ооо, мои планы грандиозны, как звёзды на небе,– он прилёг на кровать и посмотрел вверх, я легла рядом.

– Они настоящие?

– Самые что ни на есть!

– Ну хоть что-то здесь настоящее,– пробормотала я вздохнув.

Он взял мою руку и положил к себе на грудь.– Я тоже настоящий!– мне не хотелось сопротивляться, рука осталась на нем. Было приятно что он и вправду настоящий. В душе захотелось забыть и простить его. Словно все что произошло было какой-то глупостью, по сравнению с тем, что он был рядом. Живой, тёплый, я чувствовала его сердцебиение и не заметила как заснула под ровный ритм.

Глава 11. Прочь из купола

Утро. Я проснулась в его объятиях, наверное ночью положила голову ему на грудь. Живот урчит от голода. Я осторожно выбралась из кровати и потопала на кухню. Дом снова с белыми стенами. Видимо он выключил прозрачность перед сном. На кухне тихо, наверное его мама тоже еще спит.

Я открыла холодильник, достала яйца, молоко, с трудом нашла муку в соседнем шкафу, и постаралась бесшумно сделать оладьи. Все попытки оказались напрасными, и когда первая партия была на сковороде, Айван появился в гостиной.

– Забираешь работу у моей мамы?– с улыбкой сказал он

– Нет, лишь приготовила завтрак. Кажется, то что готовлю я безопасно. Без обид.

– Ошибаешься, в молоке ноотропы.

– Не страшно. Мне выписывали их в детстве, тогда я была не сильно усидчивой, надеюсь и сейчас пойдут на пользу.

– Ясно, значит такие шутки неуместны?

– Я бы сказала неактуальны.

– Ты в хорошем настроении, не хочу портить его, но все же спрошу. С чего вдруг?

– Мне теперь крест на жизни поставить? Могу я просто существовать? Тем более я даже не знаю чего ты хочешь.

– Так давай обсудим, только не принимай поспешных решений.

Несколько партий оладушек были готовы, я разложила их по тарелкам и мы пошли в гостиную, там уселись друг напротив друга на ближнем краю стола. Айван попробовал один оладушек.

– Это вкусно, оказалось ты умеешь готовить.– сказал он с улыбкой, явно стараясь меня задеть.

– Да, никто не жаловался,– ответила я язвительно

– Я бы на твоём месте не был так уверен.

Он решил подколоть меня своими безграничными познаниями. Значит он следил за тем как меня обсуждают мои близкие люди?

– Ну так что? Ты расскажешь свой план?

– План многогранен, но я не уверен, что ты готова его узнать сейчас.

Я набралась смелости: «Сейчас или никогда» – воскликнула уверенно и сама удивилась такому напору.

– Хорошо, если ты так хочешь,– он помедлил,– у меня большая строительная компания, и занимается она строительством космических шаттлов. Космонавты уже отправлялись в космос на наших ракетах. А теперь пришли замечательные новости, там, в космическом пространстве готов целый город. Он похож на этот. Мы здесь привыкаем к тому, как можно будет жить там, понимаешь?

– Сложно понять такое…

– Конечно, но я верю что ты все понимаешь, ты ведь умная девочка. Мы отправимся с тобой туда, в космос, и нас никто не потревожит. Это на пять лет, но так как ты уже знаешь мой план, сразу тебя попрошу, не надо глупостей. Мы все равно туда полетим. Это вопрос времени. Я без тебя не смогу.

– А что будет с моими родителями? И со всеми остальными?

– А ты как думаешь?

– Ты их отпустишь?

– Нет, такой роскоши я не могу позволить.

– Как? Ты оставишь этих людей на самоуправство?

Я представила как там, внизу воцарил хаос, как только им надоест подневольная жизнь. Как под куполом начнутся убийства, и мне стало страшно. Страшно за маму, за маленькую сестру, за того старика, с которым я познакомилась совсем недавно, мне стало страшно за бабушку и за отчима, сердце сжалось.

– Зачем тебе это?

– Пока мы не приземлимся на базе, мне не нужны лишние компрометирующие подробности. Как и скандалы на земле, и новости вроде того, что инопланетяне похитили разом более пятидесяти человек, а вернули при этом не всех, ты должна понять меня.

Мне стало многое понятно, он сумасшедший, как бы не притворялся здоровым, его жестокость не знала границ. Меньше всего хотелось лететь с ним в космос и оставлять родных на растерзание толпе. Эта неизвестность пугала, а он был настолько глуп и самонадеян, что даже не предложил мне отпустить их взамен на этот полет.

Страшно представить что будет в космосе. Рожать от него там детей, да не за что на свете. Дети это уязвимость на земле, а какого рожать их в космосе, когда есть шанс что ребёнок не проживёт и года от перегрузки и отсутствия медикаментов. Хотя и на это у него найдутся разные варианты в виде спрея, который лечить все болезни или стерильности космического пространства. Мне хотелось кричать от своей беспомощности. И я молча встала из-за стола и направилась в свою комнату.

В коридоре встретила мать Айвана, она вежливо здоровается и улыбается, я сквозь слезу улыбаюсь в ответ.

Надо что-то делать, выбираться или придумывать другой план, но не оставлять же все так. Мне тошно, больно, хочу исчезнуть и эти неясные боли в животе. Что он со мной сделал?

Началась лихорадка, мне отчетливо казалось что я умираю, живот болел, тянуло возле пупка, а еще страх, я помнила слова мамы… В детстве я несколько раз уезжала на скорой с подозрением на аппендицит, но его так и не удалили. Боли стихали, прекращалась рвота, все заканчивалось парой капельниц, и мы уезжали домой.

Когда ты живешь в городе, особых опасений по поводу здоровья не возникает, в любой момент можно сходить к врачу, но вот если дело касается отдалённого острова, тут паника окутывает тело и мозг. К тяжелому дыханию прибавляется усиленное сердцебиение, а там и недалеко до обморока.

В таком состоянии Айван нашёл меня ближе к ночи, я отказалась от обеда днем, когда заходила его мама, и так же отказалась от ужина, просто игнорируя ее присутствие. Я сделала вид, что сплю, и меня не стали тревожить.

Почему все приступы боли приходят ночью, когда ты в самом беззащитном состоянии. Порой одинок, потому что не с кем поделиться своей проблемой, ведь все вокруг спят, и это одиночество пугает.

В лихорадке я боролась с неизве

Глава 1. Прочь из дома

Ночь, жаркая летняя, и эта пугающая тишина. Мы крадёмся как мухи, вдыхая лёгкими тёплый воздух. Летом даже от воздуха душно, спасает лишь вода.

– Почему мы должны бежать в ту сторону? – я кричала это на ходу, но в ответ лишь вой ветра, который проносился рядом. Все сильно увлечены странным стремлением добежать до центра деревни, так что говорить сейчас что-либо было бессмысленно. На улице темно. Летние вечера после сорокаградусной дневной жары кажутся немного прохладнее, если ты не бежишь изо всех сил.

Мы передвигались по отдаленно знакомым улицам, мимо старых домов, перебегая из стороны в сторону, словно ночные воры или сбежавшие заключённые. Вскоре удалось миновать улицу и оказаться возле главной дороги. Справа выезд из городка, вдоль дороги тянется тропинка, она ведёт через пересечение нескольких улиц прямо к лесам. Тропинка слева направлена в центр, к железной дороге. Старенькое здание администрации и немногочисленные магазины, расположившиеся там; школа, банк, это и есть весь центр.

Впереди показался свет фар, а за ним и гул машин. Но это были непростые машины, они словно сошли с военных журналов. Мы уже двигались, параллельно дороги, к центру. Я схватила младшую сестру и отпрыгнула с ней в канаву. Мама, сообразив, потащила за собой бабушку. Желание спастись, когда дома оставаться было крайне небезопасно. Увидеть, как сарай на соседнем участке разрушило взрывом, стоило многого. Там в соседнем доме когда-то жил мой лучший друг. Потом мы переехали в другой город и совсем потеряли связь. Этот взрыв с лёгкостью мог разрушить наш дом. Остались бы на месте, и вот он шанс на верную гибель. В доме нет элементарного укрытия, вроде подвала, а если залезть в подпол, есть риск остаться придавленным, долгое время, или что ещё хуже, не выбраться вовсе. Вместо этого мужская часть нашей семьи, мамин муж, и мой молодой человек, достали из гаража старый мопед и поехали к вокзалу, чтобы узнать, есть ли там какое-то укрытие для людей, и что вообще происходит.

– Мама, сидите тихо, прошу, чтобы нас не заметили. – это были мои последние слова перед тем, как три грохочущие машины, которые выглядели один в один как танки, проехали над нашими головами. И как нам повезло, что существуют неровности земли, которые образуют канавы возле обочин дорог, и что люди еще не истребили все кустарники и деревья.

Один из танков решил проверить мастерство техники и, проехав над нами, снес дерево, которое мягко падало намна головы, задержавшись в сантиметрах надо мной и маленькой сестрой. Дрожь распространилась по всему телу, я крепко прижимала к себе пятилетнюю Луизу, изо всех сил желая ее уберечь. Но это дерево, не на шутку меня напугало. Дождавшись момента, когда последняя громадина удалится с дороги, я вылезла из-под навалившегося навеса, схватила сестру на руки и побежала что есть мочи. Мама следовала за мной, желая спастись, она тащила под руку бабушку, и та, несмотря на возраст совсем не собиралась сдаваться.

Почему мы вообще побежали навстречу неизвестности своим небольшим женским коллективом? Потому что получили долгожданное СМС от мужчин. Они уже добрались до вокзала и велели нам бежать до него как можно быстрее.

В душе́ было что-то невероятное, когда мы заметили военные машины, движущиеся по направлению из города, из центра, мысли начали сразу одолевать: «что если наши не выжили? Солдаты проехали неспроста!» мама смотрела на меня глазами, одновременно полными надежды и страха, а я совсем не знала, что и сказать на это, чтоответить. Так, нам удалось перебежать перекрёсток и спрятаться возле небольшого, заброшенного белого дома, недалеко от вокзала, как и было указано в сообщении. Мы стояли рядом с ним и старались вести себя тихо.

Глава 2. Знакомство

Из всех мужчин на свете я больше всего доверяю отчиму и своему молодому человеку. С последним нас познакомили друзья, когда мы еще учились в разных школах. За время общения успели привыкнуть друг к другу, стали все чаще видеться, вместе ходить на тусовки, а потом и вовсе съехались, на третьем курсе университета. Тогда он и сделал мне предложение. Мама решила съездить на каникулах к бабушке, и забрать ее к себе как раз перед свадьбой. Как ни старалась объяснить родным, что свадьбы я не хочу, все было тщетно. Они словно ждали повод и едва держались, чтобы не предложить это самим. Мне кажется, еще не настало то время. Детей пока не планируем, а живётся нам и так неплохо. Снимаем квартиру в городе, у обоих уже есть накопления, так как работаем с первого курса. Но там, где я не вижу смысла, мама видит перспективы.

– Женатым дают ипотеку, как ты не поймёшь? – твердила мне мама,– Да и вообще, просидишь сейчас, а потом кто тебя замуж возьмёт?

Мой парень Евгений полностью согласен с этими словами, придерживаясь своих целей, укрепить наш союз, чтобы я уж точно не смогла от него сбежать. А я и не собиралась, просто мне нравится независимость, и желание оставаться в роли девушки пересиливает желание стать женой. Нет, меня не пугает замужество, со стороны того, что всё резко может измениться, и Женя станет не родным, заставит сидеть дома и убираться, и вот мы уже наряжаем детей в праздничные новогодние костюмы. Вовсе нет, мы оба адекватные, взрослые не по годам, и у обоих даже мыслей о продолжение рода пока не возникало. Разве что…

Иногда приезжаем вместе к моим родителем и там играем с сестрой. Луизе почти столько лет, сколько и нашим отношениям, и в шутку мы говорим о том, что если бы, у нас родился ребёнок вначале, это вполне могла быть Луиза. Девочка нас очень любит, часто звонит, спрашивая, когда мы приедем, готовит разные подделки, рисует, и все время просит маму разрешить хоть недолго пожить у нас. Забавная история. Однажды она оставалась с нами на несколько дней. Тогда мне пришлось отпроситься с работы. У отчима случился приступ, и мама повезла его в больницу. Они были вместе, после его операции, и потом еще весь период восстановления. А мы с Луизой читали сказки, смотрели мультфильмы, играли и делали все, что делают счастливые сёстры, хотя и разных возрастов. Я люблю всем сердцем эту девчонку, и видеть испуганное выражение на детском личике, ужасно ранит мои чувства. Страшно подумать, что творится в душе́ у этого маленького создания.

Мама успокаивает бабулю, та хватается за живот. Она у нас крепкая, боевая. Бабушке всего шестьдесят пять. Всю жизнь занималась бегом и питалась по часам, отчего выглядит на десять лет моложе.

– Аннушка моя,– так говорил дедушка, когда они были вместе, а потом он изменил ей, и жизнь его пошла по наклонной. Бабушка Анна сдала в тот момент, но быстро взяла себя в руки, и погрузилась с головой в свой цветущий сад, большой огород и воспитание моей мамы. Дедушки уже нет с нами давно эта трагедия, его потеря прошла для меня по касательной, в силу небольшого возраста. Маму же это потрясение не обошло стороной, ранив в самое сердце. Она даже много раз предлагала бабушке переехать. Но все уговоры были напрасными. Бабуля не хотела и приводила множество аргументов, говорила, что не сможет в квартире, и что с трудом проживёт без всех своих друзей – пенсионеров. Отчего-то маме было неприятно это слышать, может, она хотела видеть свою родительницу каждый день рядом, боясь потерять и ее, а та словно пренебрегает нами.

– Ты прости меня доченька, я ведь хотела к вам переехать, но вот думала, старая такая буду только мешать, у вас там своя жизнь, дела. – Бабушка сказала это так неожиданно, у меня навернулись слезы. Мы сидели в кустах, под деревом рябины, возле белого домика, как нам и велели мужчины. Анна решила именно здесь признаться дочери в своих мыслях. Они обе расплакались. Маленькая Луиза спала, свернувшись в клубочек, у меня на руках.

Мы услышали неподалеку какие-то знакомые звуки. Это мопед, за ним еще что-то жужжащее. Красный трёхколёсный аппарат для перевозки людей. Обычное явление для туристических мест, но не для деревни. Может тут принято пользоваться таким транспортом как маршрутным такси? Не замечала раньше.

Женя на скутере один, он показывает нам садиться в пассажирский трицикл. Я несу малышку Луизу на руках, и только хочу расположиться на задних местах, как дедуля, который был за рулем, показывает сесть мне с ней вперед. Это разумно, можно было догадаться. Я ведь могу держать ее на руках, а мама и Бабушка поместятся сзади. Но дедуля пытается объяснить на пальцах, что он не повезет нас. И кладёт мою руку на ручку газа.

– А как же вы? – кричу я, но все напрасно. Он глухонемой и совершенно меня не слышит. Потом он показывает на бутылку с прозрачной жидкостью, и пальцем указывает на бак. Я понимаю, что топлива там лишь половина. А этого литра наверняка не хватит надолго.

Женя кричит, что надо ехать за ним. Мы трогаемся. Он научил меня водить мотоцикл. Поэтому я знаю, как работает эта техника, и придерживая малышку, обхватив ее одной рукой, осторожно дергаю ручку газа на себя, чтобы не отстать от Евгения. Луиза уже не спит, она проснулась, как только завёлся этот трицикл. Легонько облокотилась на меня и держится ручками изо всех сил. На улице душно, и ветра почти нет, мы двигаемся не так быстро, да и наш транспорт закрыт почти со всех сторон прозрачным навесом. Видимо, от дождя. Как бы он был, кстати. Скорее нет, тогда дорога была бы скользкой. Мы едем в полной темноте, ориентируясь на огонёк мопеда впереди. Слышно, как бабушка начала молиться. На душе становится спокойнее, но потом я замечаю, что мы отдалились от деревни и едем по загородной дороге. Совершенно темно, все фонари выключены, или их вообще нет. Мы двигаемся все медленнее.

Остановка на заправку, и вот уже знакомый силуэт выбегает из кустов. У него в руках огромная фляга. Это отчим, Олег. Мама выбегает к нему, пока Женя заправляет мопед. Потом он подходит с канистрой к нам и льёт весь оставшийся бензин в бак. Его тайный, быстрый поцелуй, чтобы никто не заметил, посылает по моему телу дрожь от кончиков губ. Странные ощущения чувствовать что-то знакомое через пелену адреналина.

Мне вспоминаются спокойные дни, когда мы часами напролёт лежали в кровати, и просто смотрели друг на друга. Он целовал мою шею, а я смеялась, от щекотки. Часто мы ходили в душ вместе, эти походы заканчивались чем-то необыкновенно приятным, но больше я любила лежать с ним в кровати и ничего не делать. Словно, читая мысли друг друга или представляя, что мы далеко, и не можем связаться, даже не было прикосновений. Потом все обретало какое-то волшебство, стоило ему только провести рукой по моей, или украдкой оставить поцелуй на плече.

Сейчас все по-другому, обочина, опустошённая загородная трасса, хотя его присутствие немного сглаживало страх, но в то же время чувство неловкости перед семьей из-за того, что он здесь. Да и перед самим Женей, ведь он поехал сюда из-за меня. Мы быстро продолжили путь. Отчим сел пассажиром на мопед, а мы остались на своих местах.

Дорога казалась бесконечной; то подъемы, то длинные спуски, на них лучше было не тормозить, так мы старались сэкономить топливо. Когда добрались до воды, до песчаного пляжа, и большого судна, на котором когда-то перевозили людей и машины через реку, стало ясно, что впереди только неизвестность. И вроде вокруг не было никого, не одной живой души. Но определенно чувствовался страх, что на нас нападут из-за мопеда и трёхколёсного мотоцикла, и что мы не успеем перебраться на другой берег, хотя сами даже не знаем зачем. Мысли рассеивали по всему телу панику, хотелось расплакаться и просто остаться на месте, ничего не делать. Но потом был еще один знак. Первые лучи солнца, рассвет, и новый день. Значит, мы пережили эту ночь. Самую страшную и запоминающуюся. Вот как бывает, когда случается апокалипсис, или война, мы сами не знали, как называть то, что с нами произошло, но цель была для всех единой, и не давала нам сдаться ни на секунду, так же как и оглянуться.

Мужчины поставили деревянный помост, между берегом и кораблем. Мы все забрались на него. Задачу облегчило отсутствие бортов, для легкой транспортировки машин. И вскоре весь наш транспорт был на качающемся от ветра, огромном судне. Ветер на рассвете, кто бы мог подумать. Не знаю, сыграло ли нам это на руку, но после того как Олег что-то сделал в кабине, судно тронулось, а мы уселись на старые доски. Луиза уже была на руках у мамы и мирно спала, а я подошла к Жене и тихо спросила.

– Куда мы?

– Мы спасаемся, говорят на том берегу бункер. Там можно укрыться.

– Как далеко он от берега?

– Нужно еще проехать.

– Топливо на нуле, у меня остался запас от того деда, примерно один литр.

– Вам хватит,– вмешался в разговор Олег,– а мы как-нибудь доберёмся.

Странно было слышать эти слова, но спорить не было сил. Вернувшись к маме и бабушке, я обняла сестру и заснула.

Глава 3. Остров

Солнце вовсю палило, я открыла глаза, щурясь от света, что-то мокрое касалось моей ноги и постепенно поднималось. Неприятное ощущение, я вскочила, поняв, что лежу на песчаном берегу, и прилив уже подобрался ко мне. Все тело болело, я лихорадочно стала смотреть по сторонам. Но увы, кроме кустов, и старой пристани, вокруг ничего не было.

Где все; мама, Луиза? Мне вдруг стало так страшно и одиноко, а если с ними что-то случилось, как я оказалась на берегу одна, да еще и сухая, явно не выплыла из воды.

Последнее в моей памяти было, как мы грузимся на судно. Но его и след простыл. Совершенно дикий берег пляжа. И что это там, вдалеке? Неужели это наш красный трицикл? Я бегу, хоть ноги и вязнут в песках, но я не могу остановиться, впереди решение многих проблем, вдруг они там, мои родные…

Но на удивление он совершенно пуст, стоит себе на траве припаркованный, словно кто-то его туда притащил. Ведь по такому песку он бы не ехал, да и бензина в нем было совсем немного. Может, поэтому его и бросили.

Мне хочется пить до безумия, солнце жарит во всю мощь. Открывая все прозрачные занавески, я ищу тот самый литр бензина в бутылке. И вот наконец-то нахожу его под сидением.

Руки трясутся, мысли разбросаны, но есть четкая цель – ехать, продолжать путь тогда, я смогу найти их. Сомнения есть, но лучше действовать, чем просто ждать!

Дело сделано, бак заправлен, тогда я поворачиваю ключ, вставленный в зажигании, и о чудо, я трогаюсь с места и мчусь по единственной дороге, прочь от берега, в надежде найти хоть кого-то из близких мне людей.

На горизонте поля, видимо, фермеры высадили здесь кукурузу. Значит, вблизи есть деревня. Я вижу женский силуэт с корзинкой у дороги. О наконец-то, это кто-то живой, и может быть, мне подскажут, где моя семья.

Женщина полная, волосы ее немного кудрявятся, а лицо серьезное, я останавливаюсь рядом, и она спрашивает, куда я направляюсь. Мне не остаётся ничего как ответить быстрое: «вперед». Тогда она садится рядом, ставя под ноги свою корзинку. Початки кукурузы торчат из нее. Женщина молчит, вытирая руки об коричневый фартук. На ней надеты штаны, серого цвета, и зелёная кофта с длинными рукавами, а на ногах кроссовки, в сеточку. Как раз для такой жары.

Я молчу, не знаю, как начать разговор, лишь смотрю на нее искоса, чтобы не смущать и одновременно разглядеть человека, но она, заметив мой взгляд, говорит: «Бензина осталось у тебя совсем мало! Выбирай; либо доехать туда, либо вернуться».

Но я не могу обратно, мне хочется закричать и зарыдать, а еще больше спросить, где мои родные, взяв ее за грудки. Со злобой посмотрев на нее, говорю: «Доеду и посмотрю».

Женщина долго молчит, а потом тихо произносит: «Не доедешь». Дальше все как в тумане, я ничего не помню и не осознаю, лишь чувствую, как сильные руки держат мое обмякшее тело и куда-то несут.

Открываю глаза и вижу, что нахожусь в комнате, где стены и полы сделаны из глины. Я снова отключилась и долго спала, голова раскалывается, хочется пить. В углу на столике стоит каменная чаша, наполненная водой. Целительная влага наполняет мой рот, льётся по горлу вниз, дальше попадая в желудок, и становится как-то тревожнее. Если минуту назад меня одолевало лишь сильное желание выпить воды, то сейчас я думаю о других вещах… Как я сюда попала?

Это чувство меня пугает. В чаше могло быть подмешано что угодно и опять сон, но ничего не происходит. Тогда я выглядываю из комнаты. В ней нет двери, а я все время лежала на тонком матрасе. В коридоре пусто. Лишь высоченные потолки и прохлада, я словно оказалась в садах Семирамиды.

И так оно и есть, кажется, я выхожу из здания, оказавшись на балконе, загруженном зеленью, осматриваюсь по сторонам. Огромное, многоуровневое сооружение из глины окружено водой со всех сторон. С одной стороны, видны огромные скалы, с другой стороны, пустыня. Я не могу поверить своим глазам. Мы были недавно в деревушке, переплыли реку, и кто мог подумать, что в одной из глубинок страны, будет невероятное чудо света.

Знакомый голос позади, мне хочется немедленно спрятаться, но я не успеваю, тогда женщина с корзинкой, та, которую я встретила у дороги, подходит ко мне и повелительным тоном говорит идти за ней.

В большом зале на разноцветных подушках расположилась моя семья. Я не верю своим глазам. Они все сидят на полу и смотрят на меня такими глазами, будто увидели приведение, а когда я подхожу ближе, мама плачет, а сестра быстро прыгает ко мне в объятия.

– Все хорошо, я же говорила, что мы найдём ее,– сказала женщина, обращаясь к Олегу. Мне непонятно, почему они общаются, неужели они знакомы? А зачем тогда было усыплять меня. Почему нельзя было просто сказать, что меня ищут и с родными все хорошо.

Она говорит мне сесть рядом, и мама, обняв меня, накладывает мне еду в тарелку. Вареная кукуруза, немного фасоли в томатной подливе, и свежие овощи. На низком, деревянном столе лежат лепешки и рыба. Мама говорит мне их не трогать. Она делает это тихо, чтобы никто не заметил, я оглядываюсь и вижу что той женщины рядом нет.

– Как вы здесь оказались? – спрашиваю я шепотом

Мама отвечает, что их усыпили на корабле, а потом они очнулись в комнатах. И я понимаю, что, не одна такая, пережившая это усыпление. Значит, их забрали, а меня забыли на берегу? Это странно, и зачем вообще было нас всех усыплять.

– Где Евгений? – спрашиваю я маму

– Его поселили к другим, молодым. Здесь все делится по возрасту. Только нам разрешили есть одной семьей здесь. Остальные едят в своих комнатах. И еще надо работать. Ты не бойся, работу дают по силам. Но мы будем видеться лишь за обедом. Такие правила. – мама говорила уже не шепотом, эту информацию, видимо, можно было разглашать, и она еще раз обняла меня. – Обед заканчивается доченька, мы должны идти, ты оставайся здесь, пока за тобой не придут. Завтра снова встретимся здесь.

После маминых слов я почувствовала тревожность. Бабуля обняла на прощанье, сестра поцеловала и дала в руку небольшой, золотой камешек. В голове было столько вопросов.

Я проводила взглядом семью. Олег почему-то был мрачен. Луиза помахала на прощанье, я ответила тем же и медленно приступила к еде. Что вообще все это значит? Почему я не могу быть с родными? И как понимать, что здесь все делится по возрасту. Мне казалось небезопасным задавать все эти вопросы маме, да и откуда она знала на них ответы, если сама находилась здесь дольше меня максимум на одни сутки.

Еда была вкусной, я съела все, что положила мама в тарелку, а потом в зал вошёл он.

Женя двигался медленно, как-то необычно, он подошел ко мне и тихо произнёс: «Привет, я рад, что ты нашлась». – Это было так странно, он не произнёс больше ни слова, увидев на столике не тронутые лепешки, он быстро спрятал их под одеждой. Я хотела было спросить, но посчитала это лишним, а рыбу, он начал быстро есть, словно в ней не было костей, стараясь проглотить ее как можно скорее. Потом быстро сказал мне: «Есть это нельзя, но и оставлять опасно!»

В голове складывался пазл. Не зря мама предупреждала меня. В еду что-то добавляли. И вскоре я в этом убедилась.

Пришла та самая женщина и повела по длинному коридору, миновав который мы вышли из здания и прошлись по мосту. Мост высился над водой и вел к отдельному стоявшему, большому каменному дому с колоннами на входе, и что самое удивительное в нем не было окон.

Внутри приглушённый свет и большой коридор без дверей. Стены были словно песочные, все выровнены песочной штукатуркой, и не единой двери, длинные пустые стены. Мы шли все глубже в сердце здания, тогда женщина обернулась и посмотрела на Женю.

– Что ты выбираешь,– сказала она,– Чем будешь заниматься сегодня?

Он странно себя повёл, хотел было потрогать голову или закрыться от меня, но потом сказал: «Сегодня я буду делать маникюр». Что? Маникюр? Хотелось заглянуть в лицо и спросить все ли хорошо, но я вовремя опомнилась, он ел запрещённую еду со стола, а она явно была чем-то накачена.

Я стояла и молча смотрела в пол, пока женщина провожала моего молодого человека по коридору налево, там виднелся дверной проход, завешанный тканью, и потом она вернулась за мной.– «Почему ты стоишь? Пойдем со мной, я покажу тебе его клиентку». – сказала она, словно так было надо.

Возле комнаты стояла рыжеволосая девушка, этот образ уже был в моей памяти, но я не могла вспомнить откуда, волосы распущены, на голове несколько розовых заколок, а в руках маленькая белая сумочка. На шее шарф из перьев, все это выглядело так, словно я попала в начало нулевых, когда была в моде безвкусица. И вдобавок ко всему на ней надета школьная форма. Мысли путались, может эта дамочка, играет в школьницу, или еезаставляют так делать?

Она отодвинула занавеску и зашла в комнату, там на полу сидел Евгений, в окружении различных баночек и аппаратов для маникюра. Рыжая протянула руки, а мне последовал толчок в спину, женщина проводник не отличалась дружелюбием,– Стой здесь и смотри, я скоро вернусь за тобой.– сказала она и удалилась.

Женя стал неловко пилить ногти дамочке в розовом, а та смотрела на него как зачарованная. Это все казалось нелепым, и я уже было хотела начать разговор, как женщина вернулась и потребовала, чтобы я пошла за ней.

– Чем ты хочешь заниматься? – сказала она без особого интереса

Я ответила, что могу шить. Она словно со злостью произнесла: «Ты можешь шить или хочешь шить?» – мне не оставалось ничего как просто ответить: «хочу». И мы пошли в комнату за углом.

– Вот ткани, все в твоём распоряжении, и остальное тоже. Я удаляюсь в другое здание, не вздумай глупить. – ну вот, наконец-то речь с угрозами, в моем сознании все встало на места. Мы здесь все подневольные, и она не смогла этого скрыть. Значит, мне ничего не остаётся, как шить.

Мне наивно даже подумалось, что хотя бы смогу улучшить свои навыки кройки, пока нахожусь в этом странном месте. Надеясь, что женщина останется со мной и поможет. Но тон ее ввёл меня в злые чувства. И ко всему прочему очень сильно захотелось пить.

В углу комнаты стоял лимонад, и пока я наливала себе стаканчик, успела рассмотреть помещение. На стенах по бокам висели стеллажи с различными нитками и иголками, у стен возле дверного проема стояли швейные машинки на тумбах, а к ним были приставлены стулья. Это, по всей видимости, были единственные стулья на все комнаты в этих зданиях.

Ткани стояли рулонами в стеллажах, и ряды их уходили далеко вглубь помещения. Выпив стакан лимонада, я заметила в углу манекен, потом подошла поближе и спустилась к серым штанам. Руки мои словно хотели изучить ткань на ощупь, было непонятно, из шерсти они сшиты или из хлопка. Я гладила их, примеряла, получится ли подшить и надо ли это делать, и когда дошла до карманов, рука соскользнула и коснулась чего-то твёрдого посередине.

В голове все путалось, но неужели это манекен, я отпрянула назад и упала. Тогда последовали знакомые ощущения, меня явно куда-то несли. А потом словно пробуждающая влага в лицо, и я уже стояла возле знакомой комнаты, маникюра.

Глава 4. Встреча

Большая ладонь закрыла мне рот рукой. Второй рукой этот неизвестный тихонько приоткрыл занавеску.

Рыжая стояла на коленях, словно кошка. Вытягивая вперед свои руки, она кралась к Евгению. Он не собирался сопротивляться. Хотелось закричать, когда ее руки оказались на его ширинке, но мне настолько сильно зажали рот, что не получилось издать и звука.

Бестия коснулась его губ своим ртом. Мне хотелось вырваться из крепких рук и объявить о своём существовании, но не удалось и пошевелиться, а потом случилось необъяснимое: посмотрев прямо в глаза, Евгений, словно не было этих лет, улыбался, на лице заметно наслаждение от мерзкой девицы. Он коснулся рукой медных волос, стал гладить голову, потом и вовсе закатил глаза от восторга и замычал.

Желание провалиться сквозь землю пересиливало порыв вмешаться и оттащить наглую мерзость, влепив смачную пощечину ему. Наоборот, хотелось испариться оттуда, и больше не встречать эту парочку.

Хватка ослабилась и я чуть не рухнула на землю. Мгновение и меня снова несли, только в этот раз я была в сознании. Густая копна кудрявых волос на голове, обнаженный торс, растяжки на накаченных плечах, вены на руках от напряжения, и такие знакомые глаза, словно мы уже где-то встречались. Он донёс меня до комнаты тканей и, поставив на ноги, взял за руку. Я двигалась за ним по узкому проходу, между стеллажей с тканями пока мы не уперлись вконец. Между крайним рядом тканей и стеной места почти не было, мы ютились, стоя так близко друг к другу. Света почти не было, и он, зажав свою голову с двух сторон руками, посмотрел на меня с ног до головы.

Я опустила глаза, взгляд упал на его штаны, о нет, они были ровно из той же материи, что и брюки на манекене, пазл в голове сложился. Мне стало стыдно и страшно в один момент.

– Не пей никогда этот лимонад,– сказал он так тихо. Но мне все равно показался знакомым этот голос.

– Кто ты? Я тебя знаю? – спросила я неуверенно.

– Да, знаешь, но наверняка не помнишь.

– Почему? Мы встречались раньше?

– Когда были детьми, ты младше, поэтому и не помнишь,– руками он закрыл свое лицо и крепко зажмурил глаза.

В голове мелькали события, кадры из детства, я бегаю по двору бабушки с каким-то мальчишкой, неужели эти кудри… Голова закружилась, к горлу подкатил ком и я чуть-чуть не упала на пол от таких новостей, сделав неуверенный шаг назад.

Его лицо, родные руки, я дотронулась до кудрявых прядей, а заключил меня в объятия. Мы точно были знакомы, всю жизнь и как странно ощущать его тепло, его прикосновения, поцелуи. Я забыла обо всем и погрузилась в новые эмоции. Росли вместе и снова встретились.

Но он вдруг отстранился от меня, схватил за плечи и стал быстро говорить о чем-то, предупреждать.

– У нас мало времени, скоро всех поведут на ужин, не ешь выпечку и фрукты, также не ешь рыбу и не пей лимонад. Встретимся в твоей комнате вечером, и поговорим еще. Есть ты будешь там же и не встретишься ни с кем по дороге. Будь уверена, и его ты не увидишь сегодня.

Айван, это был он, друг из детства, наши бабушки жили рядом.

Пока он вёл меня между стеллажами тканей обратно к выходу, держал за руку, казалось, не все потеряно, мысли хоть и путались, но держали ориентир туда, вглубь нашего детства в наши мечты, о том, что когда мы вырастим, поженимся и будем вместе навсегда. Неужели наши пути пересеклись в самый сложный момент. Сколько вопросов в голове, многое хочется узнать! Он тоже здесь в заложниках? А может, мы все и не в заложниках вовсе.

Перед тем как покинуть комнату Айван потянул меня за руку и крепко обнял, так словно мы прощались, или может быть, вновь приветствовали друг друга.

Хотелось улыбаться, как глупо, но когда он вышел, пришло осознание, что скоро вернётся та женщина. Я должна буду объяснить, чем занималась здесь все это время. Руки произвольно потянулись к ближайшему рулону ткани, я поторопилась разложить его на полу.

Шёлк противно голубого цвета, казалось, сложно сочетать хоть с чем-то. Накинув поверх рулоны бежевого и чёрного шёлка, я посмотрела на композицию с другой стороны. В противоположенном углу стоял настоящий манекен, только верхняя часть. Накинув на него комбинацию тканей, я сделала волны, накидку на одно плечо, пришпорив иголками к твёрдому основанию. Это могло стать неплохим платьем. В школе я мечтала стать модельером, настоящим дизайнером, а здесь, неплохие возможности. Жаль, нет достойного учителя.

Скоро пришла женщина проводник, взглянув на отпитый лимонад, она довольно усмехнулась. – Значит, жажда замучила? – сказала она с насмешкой.

Я молча кивнула, и она обратила внимание на мою работу. – Неплохо, останешься работать в этой комнате, приходить можешь, когда захочешь. Могу поставить тебе помощника, но это решим позже. И будь добра, в следующий раз сшей что-то действительно нужное, что могут носить люди, и лучше универсального размера чтобы подошло всем.

Мы шли по длинному коридору к выходу из здания, я заметила, что в комнате маникюра пусто, свет в ней больше не горит, а занавеска открыта. Стало мерзко, от сцены, которую я недавно видела здесь своими глазами, но в то же время я была благодарна Айвану, что не оставил меня в неведение.

В моей комнате, на столике в углу уже стояли тарелки с едой. Овощное рагу, снова рыба, свежие овощи и апельсин. Слова Айвана о том, что есть нельзя, забрались глубоко в мое сознание, я съела лишь овощи и рагу, все остальное было оставлять опасно, я помнила это со слов Жени, потому начала осматриваться в поисках места, куда можно спрятать остатки еды.

Комната почти пустая, из вещей в ней был небольшой матрас, на котором я уже спала, и столик, на нем стояла еда. В стене высоко было небольшое окошко. Но бросать еду в него было слишком опасно, не зная, куда, оно ведёт.

В голову не пришла идея лучше, чем просто пойти с тарелкой на открытую террасу и выкинуть еду в воду. Высунув голову в коридор, я огляделась. Было пусто, и вот уже был сделан первый шаг, как кто-то ловко схватил меня и затащил обратно в комнату.

– Что ты делаешь? – сказал Айван напугано.

Не знала, что и ответить, при ярком свете он казался таким красивым, я рассмотрела лучше его глаза, волосы, а потом словно пришла в себя и прошептала. – Надо избавиться от всего этого,– в руках было все, что не разрешалось есть с его слов.

– Кто тебе сказал, что надо избавляться? – прошептал он

– Он,– я немного помедлила, Айван все понял,– Когда та женщина привела его ко мне на обед. – виновато сказала я,

– Ясно, ты молодец, есть не стала. Только вот еду не та женщина собирает, поэтому не нужно с ней ничего делать.

– Ты собираешь все? Помогаешь ей?– страх и сомнения поселились в мыслях, не может быть! Он приближённое лицо женщины, которая вольна творить, что захочет! Не стоит ему доверять. Я отстранилась.

– Эй ты, же не думаешь, что я тебя предам? – сказал он, по-доброму.

Я помотала головой, не хотелось обманывать друга, но и доверять ему могла с трудом. – Где мои родные? Ты знаешь?

– Да, они в другом здании, где живут люди среднего возраста. С ними все хорошо, я навещаю их.

Он может держать с ними связь? – А кто живет в этом здании? – спросила я с интересом.

– Только ты,– ответил он спокойно, взял остатки моей еды и начал есть.

– Что ты делаешь? – воскликнула я, уставившись на него. Стало страшно, что он сойдёт с ума как Евгений, от этих злосчастных лепёшек, но Айван лишь достал из кармана спрей в странной алюминиевой упаковке, брызнул им в лицо и затем предложил мне лепешку.

– Все можно есть, благодаря этой жидкости, она обнуляет действие транквилизаторов. Если хочешь, можешь помочь мне съесть свой запас.

– И что за псих только придумал это,– воскликнула я и медленно, словно боялась доверять ему, протянула руку, чтобы взять лепешку. Тогда знакомая влага оказалась у меня на лице. Остальная еда была неплохой на вкус, ничем не отличалась от той, что была ограничена от разных добавок.

Мне было безумно интересно узнать, как он попал сюда и стал помощником этой женщины, а Айван, словно прочитав мой интерес, начал делиться другими подробностями.

Он рассказал, что я не должна была оказаться здесь. В наше судно была послана дымовая граната с сонным газом, а когда женщина, ее имя Елена, отвлеклась, Айван спрятал меня в кустах, вблизи берега. Не стал отвозить вместе со всеми, в надежде, что у меня получится сбежать. Был шанс, а я словно пошла на рожон и сама наткнулась на лапы этой мегеры.

– Уйти могут не все? Здесь держат насильно?

– Да, никто не может покинуть остров. А в том крыле ты живешь одна, потому что Елена видит в твоём появлении опасность. Думает, что ты через раз поддаешься усыпляющему дыму, и много видела в то утро, когда вы причалили к берегу. Есть угроза смуты, это никому не нужно, особенно опасна смута среди молодых. – он говорил все достаточно быстро, мне стало понятно, что у нас не так много времени.

– Как ты попал сюда? Почему ты ей помогаешь? – этот вопрос интересовал меня с самого начала. Положив руку на его кисть, так, казалось, беседа станет более откровенной, но нас обоих закружил чувственный порыв, знакомый, хотелось поцеловать его, и я коснулась его губ.

Поцелуй, он перевернул многое, мысли разлетелись в стороны словно игральные кости, они многогранны и несли за собой страхи вперемежку с другими чувствами, уже знакомыми мне.

Я сделала неправильный выбор, не нужно было уезжать от бабушки. Лучше остаться с Айваном, провести вместе всю жизнь, и просто быть рядом, хотя сомнения подсказывали, что желания эти не мои. Казалось, я поступаю неправильное, но сейчас, тело будто жаждало отдаться ему. Прикосновения к его сильным мышцам на груди, через хлопковую одежду, и уже тянула его за горлышко кофты на себя, как вдруг почувствовала влагу на лице.

Айван распылил жидкость и снова неловкость за этот неожиданный порыв, а он лишь притянул меня к себе и поцеловал.

– Я о тебе мечтал, а не о зомби. Поэтому лучше не поддаваться этим желаниям, а говори мне сразу, если почувствуешь.

Мне не хотелось отстраняться, я лишь прошептала,– Вот что было с ними?– имея в виду ту рыжую и своего бывшего.

– Не совсем. Они помешаны на этом и в настоящей жизни, и совсем не имеют друг к другу чувств.

– Что это значит? – я не понимала почему, он говорит такие вещи, хотя была почти уверена, это влечение не больше чем дурман.

– Она привыкла так жить и призналась об этом на опросе, занесло сюда случайно с мужчинами на лодке. А он… Не буду говорить ничего, не хочу ранить твои чувства. – Айван сказал это отстранённо, словно было что-то, что может ранить меня ещё больше увиденного.

– Ты это серьезно?– я не удержалась от вопроса, излишне эмоционального и отстранилась.

– Послушай, скажу лишь, им обоим нравится это, и вся еда им по душе, потому что понимают, какой приходит кайф. Ты не задумалась, почему ему привели ее? Почему он выбрал маникюрную? Елена посоветовала так сделать в первый день, и было то же самое, потом он съел все до последней крошки и на следующий раз, и попросился в ту комнату.

– И сегодня он ел все, что не съели мы за обедом. – произнесла я так тихо, стало ясно, эти вещества раскрывают нутро. Истинные желания. – Что он говорил тебе на опросе?

– Я не могу сказать, я не хочу, чтобы ты ненавидела меня за это. Послушай, завтра ты снова пойдёшь в швейную мастерскую, а сейчас должен идти, если получится, я еще навещу тебя. – в этот раз, я кинулась в объятия Айвана, как только встали на ноги. Мне не хотелось его отпускать. Одиночество меня совсем бы убило, если бы не шанс чувствовать тепло живого человека. Я быстро ослабила хватку, понимая, что ему нужно идти, а он, наоборот, обнял меня сильнее.

Как две души могут встретиться в таком месте, если лишь только в фантазиях, но как прекрасно было ощущать, что я здесь по-настоящему не одна, в этом испорченном мирке, который расположился в садах Семирамиды.

В тот вечер он ушел, я заснула с мыслями о том, как там живут мама, сестра и Бабушка. Меня успокаивал тот факт, что они предупреждены, разборчивы в еде, значит, здоровы, не глупят. Но страх, что мы, находимся в этом злополучном месте, не давал расслабиться ни на минуту.

Всю ночь мне снились кошмары. Я видела уже Айвана с этой рыжей девушкой, как Елена присоединяется к ним, и хлещет розгами, но потом облегчение, и я дрожащими руками словно убила их всех.

В поту и слезах, очнувшись в темной комнате, я увидела его и села рядом. Он обнял меня, от его присутствия сразу стало спокойно. Кошмары снятся от холода, Айван спокойно лёг на небольшой матрас, и мы молча смотрели в небольшое окно, на мерцающие звёзды. Это было лучшее мгновение за все время, что я находилась здесь, в этих звёздах чувствовалась капелька свободы.

Утром было неуютно, натянутая атмосфера давала о себе знать даже сквозь сон, я приоткрыла глаза и увидела как Елена, женщина имя которой мне стало известно, ставит еду на мой столик, а затем подсыпает мне что-то в графин с водой. Я тут же закрыла глаза, чтобы не выдать себя. «Она решила во что бы то ни стало меня накачать, но зачем ей это?» – мне хотелось разгадать загадку и одновременно не попасться в сети хитрой женщины.

Встав через четверть часа, я налила стакан и осторожно вылила почти всю воду в матрас, на котором спала. План должен был сработать, от жары, которая стоит здесь днём, влага успеет испариться.

Когда дело дошло до еды, все оказалось сложнее, но здесь теряться не стоило, я съела все, что было допустимо. Омлет из яиц, свежие Томаты и снова фасоль. А остальное я сначала думала не трогать, но вдруг ей взбредёт в голову проверить лично, как я справилась с завтраком. Тогда я взяла еду в карманы брюк, засунув небольшую гроздь винограда в карман, дольки яблока и крекеры, и осторожно вышла из комнаты. Я помнила, как пройти в то, отдельное здание по мосту, и отлично помнила слова Елены, что могу приходить в комнату шитья, когда захочу.

Стараясь не бежать, чтобы не привлекать внимание, я семенила ногами навстречу к долгожданному зданию прямо по мосту, целью моей было добраться до укромной комнаты тканей и не быть замеченной никем. Если меня поймают разгуливающей одной с набитыми карманами отравленной еды, навряд ли все будет продолжаться хорошо, скорее всего, эта странная женщина взбесится и накажет меня, а что ещё хуже, заставит есть порошок с транквилизаторами.

План был почти идеальным, кроме того момента, который я совершенно не предугадала. Войдя внутрь, я пошла по привычному коридору, который остался в моей памяти как единственный путь к швейной комнате. Но пролегал он через ту самую маникюрную каморку, возле нее уже шли дебаты между Евгением, оказавшимся еще тем извращенцем, и Айваном, уверявшим его, что другой еды не будет, ни фруктов, ни сладостей ему не полагается.

Заметив меня, тот словно взбесился и упал на колени, в мольбе простить его, и не обижаться за то, что я видела вчера.

Я стояла в полной растерянности, смотря на Айвана, потом собралась, взяла себя в руки и сообщила Евгению, что я знать не знаю, кто он такой, и удалилась. Он хотел побежать за мной и даже накинуться с кулаками, но Айван остановил его и с силой бросил на землю.

Страшно, мне было страшно, что он может сделать с ним что-то, от порыва злости. Меньше всего хотелось, чтобы из-за меня у Айвана были проблемы, еще и в таких условиях, но спокойствие и уравновешенность этого человека, убрали от меня все сомнения и я продолжила свой путь к швейной комнате.

В мастерской все словно застыло на своих местах, я быстро подошла к манекену и засунула внутрь его через небольшое отверстие внизу, всю добычу с завтрака, и смело взялась подбирать ткани для повседневной одежды, по поручению Елены. Голова была забита мыслями, что же происходит сейчас между Евгением и Айваном, но я старалась переключить мысли и перебороть желание выйти в коридор.

Из такого количества тканей бо́льшая часть была яркой, нарядной, необычайно красивых цветов. Натуральные шелка, а к ним подобранные шелковые нити, похожие по цвету, висели в ячейках на стене, а столько было повседневных тканей. И брючные, и хлопковые, флис для тёплой одежды, я с завистью смотрела на мягкие, словно детские, мне бы очень хотелось взять отрезок для пледа, чтобы не мерзнуть по ночам, но это было слишком опасно, а спрашивать эту женщину…

Мне бы не хотелось быть в долгу перед таким человеком, как Елена, рассмотрев ткани, я выбрала светло-бежевого цвета костюмный велюр, и представляя, какой получится из него рубашка. Одно из немногих, что я помнила из курсов по шитью, на которые совсем недавно записалась.

Когда отмеряла ткань, внутрь зашла Елена, рассмотрев меня с ног до головы, сказала надменным тоном: «А, ты уже здесь, сама пришла?»

– Да, вы ведь сказали,– начала я, но она быстро перебила: «Да, помню, что говорила, можешь приходить сюда в любое время».

– Спасибо,– ответила я коротко и снова приступила к делу. Тогда Елена обошла меня и спросила: «Ты хорошо позавтракала?»

– Более чем, спасибо,– тогда она, словно не желая уходить, добавила: «Советую тебе убрать эту ткань она для зимы и сшить наконец-то, комплект одежды по сезону, предположим для своей сестры».

Руки произвольно сжались в кулаки,– Зачем она упоминает мою малышку? Мне это совсем не нравится!– но вскоре запал прошёл, и я вспомнила про тайник в манекене. Вошла в ступор, замерла в ожидании, что эта злобная женщина подойдет к манекену и все раскроется от запаха продуктов, или вдруг она решит поднять его наверх.

В голове не было идеи лучше взять рулон и со злостью поставит его обратно в ряд к другим. Тогда Елена, как и было задумано, отвлеклась от манекена и обратилась ко мне с широко раскрытыми глазами. «Я тебя чем-то обидела?» – спросила она с недоумением.

Смотря на неё презрительно, я ответила: «Моя сестра тоже вынуждена замерзать по ночам?»

– Тебя это волнует? Когда ты в таком положении?

– Да, меня это волнует, я стараюсь пережить холод, но она совсем маленькая!

– Она находится в лучших условиях, у нее есть своя комната и мягкая кровать с одеялом, если хочешь такую же, тогда придётся идти на контакт. – сказала Елена язвительно.

– Я бы не отказалась от одеяла и только,– ответила я довольно дерзко

– Так сшей его себе! Тебя не смущает одиночество?

Елена сказала это так грубо, со злостью, но почему? Она злилась на мою нерешительность или дерзость? Было неясно, но я продолжила гнуть свою линию:

– Нет! Мне нравится быть наедине с собой, да и сюда идти недалеко.

– А ты знаешь, где живут остальные?

– Отчего же не догадаться? В этом здании их нет, значит, они находятся в другом.

– Ладно, хватит разговоров, давай каждый займётся своим делом, мне пора идти. – после этих слов внутри отрезало якорь и появилась надежда на то, что проделка с едой не будет обнаружена, кто знает, на что она способна.

В какой-то момент Елена повернулась и посмотрела в сторону манекена, она тихо сказала: «Будет время сшей мне такой костюм».

Я молча кивнула в ответ на ее просьбу, не сняв с нее мерок, это сегодня было бы на грани безумия, еле-еле выпроводив ее и отвадив от манекена, лезть на рожон.

Много времени прошло после ее ухода, я принялась шить плед из бежевой ткани в надежде, что Айван зайдёт позже и заберёт фрукты, так оно и случилось. Вскоре он пришёл, нервный и строго спросил меня, пила ли я воду.

– Пила,– сказала я и получила струю влаги из баллончика в лицо. После чего спокойно подошла к манекену и достала из него фрукты и печенье. У Айвана округлились глаза.

– Воду ты выпила, а фрукты есть не стала, на тебя и правда не действует то что она добавляет?

– Чему ты так удивлён?

– Дымовая шашка с газом сработала, да и ты как что-то съешь, теряешь контроль над собой.

– Нам обязательно это есть? – спросила я, указывая на еду, которую держала в руках.

– Нет, но я знаю, кому она необходима,– Айван взял все из моих рук и направился к комнате маникюра. Вскоре оттуда последовали радостные возгласы.

Айван вернулся и сказал, что рыжая заболела, а Жене, как назло, сказали не давать ничего из транквилизаторов в еде, чтобы проверить его нутро, сможет ли сделать все тоже если будет в сознании. Но его мотает так, что он готов родную мать продать, за очередную дозу. – Ну ничего эксперимент будет сделан позднее.

Мне стало не по себе от его слов, в голове стояло четкое понимание того, что я тут тоже эксперимент, иначе почему меня не подселяют к другим.

– Послушай, ты доверяешь мне?

– Да,– ответила я,– почему ты спрашиваешь?

– Не пей и не ешь больше то, что она приносит, Елена хочет выяснить, правда ли ты устойчива к этим препаратам. Нельзя сдаваться, раз уж ты гнёшь эту линию.

– Я не пила воду,– показалось, что он искренен и добр, и я несправедливо придумала этот обман.

– Что? – лицо его просияло,– Все ясно,– сказал Айван и тут же удалился.

Когда я осталась в комнате тканей одна, какое чувство смятения поселилось внутри, я не могла понять, радоваться мне такому другу, или подозревать его в сговоре с этой надзирательницей, но одно было точно, бдительность терять нельзя!..

Плед получилось сшить очень быстро, сделав отрез примерно половины от моего роста и трех локтей в ширину, подшила края. Он получился небольшим, но мне казалось я и так шикую, это излишество было лишь для того, чтобы отвести от себя подозрения.

Затем я достала несколько рулонов детской ткани и выбрала одну нежно-голубую на ощупь мягкую, нежнее льна, отрезала нужную длину и принялась делать выкройку. Вспомнив примерные мерки сестры, на глаз нарисовала выкройки рубашки и простых штанов, затем принялась сшивать костюм.

Я старалась успеть как можно быстрее, чтобы компенсировать время, которое ушло на болтовню с Айваном, и показать Елене, чем я тут занималась все это время.

Когда она пришла за мной, я стояла возле готового детского костюма и пледа, женщина неодобрительно посмотрела на меня, а потом надменно сказала: «Вот сейчас его девочке и отдашь», затем рядом появился Айван, и Елена указала ему на плед и велела унести его в мои покои.

Как было по-доброму, с ее стороны, думаю, что это намеренно, может, я кажусь необычной, когда еда не приносит должного эффекта.

Впрочем, мне до безумия хотелось узнать у семьи, как они отказываются от еды и не попадаются, и почему за ними не следят и наконец просто увидеть их.

Мы шли по коридорам, я несла в руках детский костюм и думал о том, как будет приятно, встретится с родными, но все омрачилось в тот момент, когда я увидела полный зал народу, отчего-то всех привели на обед именно сюда, и мои родные сидели за столом посередине, а Женя за последним столиком со своей новой дамой.

Я прошла к столику и встретить меня вскочила моя малышка Луиза. Я поцеловала ее и вручила подарок. Она вдвойне обрадовалась, заметив, одуванчик нашивку, на штанишках. Он был незаметно маленьким, висел на стене, вместе с другими нашивками, и хорошо вписывался в детский костюм, прячась на штанах, под рубашкой, которая накрывала его нижней частью.

Мама обняла меня с радостью. Непонятно отчего все пялились, словно я была какой-то другой, особенной. Немного отвлеклась и спросила: «Что вы делаете с едой, которую нельзя есть?»

Отчим сказал, что им, такую еду не дают, как и детям, лишь молодым приносят, но сама Елена сразу предупредила их, когда привела в этот зал впервые, устроила ликбез, что из еды есть разрешено, а что нельзя.

Странным казался тот факт, что Елена, не боясь того, что родственники поделятся со мной знаниями, открыла им секрет. А я думала, что это Айван предупредил мою семью. Ну что ж одна тайна раскрыта, хотелось бы раскрыть ещё одну.

– А что вы делаете днём?

– Мы в основном работаем, на поле с кукурузой, и на кухне, мы это готовим,– сказала мама, и в ее голосе слышалась пугающая неуверенность. – Ну это только первый день, вчера мы сидели в своих комнатах, и не выходи́ли. – призналась она.

Что тут за правила, и почему взрослые должны по-настоящему работать, а молодые лишь делают вид? Или только со мной так, а все остальные работают.

Было неясно, что происходит, сама задумка и верно ли движется план этой Елены, или я как гвоздь встала поперёк дороги.

На обеде была кукуруза в лепешках, я брала пример с родных, ела преимущественно ее, и свежие овощи. Затем к нашему столу подошел Женя, у него был жалкий вид, видимо, ему было мало утреннего пайка, и он решил восполнить утерянное, а может, и поделится со своей подружкой. Он фривольным тоном попросил отдать ему фрукты и Олег с дружелюбием протянул чашу, а когда тот удалился, в мою сторону последовал логичный вопрос: «вы что больше не вместе?»

Было сложно объяснить, его поведение, и то, что Евгений сидел за одним столом почти вплотную с рыжей девкой, и кормил ее сладким, словно хотел задобрить и взять что-то. Но я коротко подтвердила наше расставание и сказала, что давно должна была так поступить, но просто жалела утерянные годы.

Мама вдруг спросила, не знаю ли я, как выбраться отсюда. Ох, если бы мне было известно… Они сказали, что работают над планом. Это пугало.

– Пожалуйста, только будьте аккуратны,– я взяла за руки маму и отчима, а потом обняла бабушку и сестру.

Обед вскоре закончился, и всем было велено идти за Еленой, а мне одной возвращаться в швейную комнату.

Было странно и непонятно что это? Доверие, или безысходность, и зачем все люди были собраны здесь, когда всем принято есть у себя в комнатах. А я даже не смогла разглядеть их в приглушённом свете. Большой зал с глиняными стенами, все сидели на полу вокруг низких столиков, как делают это в восточных странах. На стенах висели факел с настоящим огнём, только они и освещали помещение. Было неясно все ли это люди, или только часть, но в основном присутствовали пожилые и средних лет люди. Вот бы узнать побольше о том, как все они попали сюда.

С этими мыслями я добралась до комнаты тканей и обнаружила там Айвана, он сидел у стены и посмотрел на меня, когда я вошла.

– Я ждал тебя, Елена повела всех в другой корпус, а меня оставила следить за этой парочкой,– он указал на маникюрную комнату.

– Послушай, Елену точно нельзя сдвинуть? Ты не можешь быть здесь главным?

– Тогда начнётся переворот, все сойдут с ума.

– Ну и что? Мы ведь можем сбежать!

– Не сможем, к сожалению, это место не предусмотрено для побега, все движимое конфискуют с острова неизвестные, и причём сразу же, словно работает магнит, нам ничего не остаётся, как жить здесь.

– И давно вы здесь живёте?

– Несколько месяцев.

– Но зачем ты тогда оставил меня на берегу, если знал, что с острова не выбраться?

– Это сложно, я не могу сейчас объяснить.

– Но как-то же можно решить все это?

– Зачем что-то решать? Ты пойми, если мы свергнем Елену, то окажемся с одичавшими людьми наедине на закрытом острове. Мы без нее даже не выберемся в поля. Она даёт всем по потребностям. Вот им, например, она даёт транквилизаторы и друг друга. – он указал в ту сторону, где находилась комната маникюра. – Людям среднего возраста она даёт работу, для них это важно, чтобы не свихнуться. Да и к тому же разрешает видеться тебе с семьей.

– Но мы ведь даже не знаем, что происходит с детьми. – я сказала это в порыве отчаяния, даже прикрикнула, потом замолчала.

– Ошибаешься! Мы знаем, что с детьми, они живут, ходят на занятия, учатся, развиваются и играют. Если ты будешь хорошо себя вести, как и остальные, то тебе будет разрешено встречаться с сестрой чаще. – Айван по-дружески приобнял меня за плечи, я стояла спиной к нему, потому что чувствовала стыд за эмоции. – Ты пойми, здесь безопасно, когда вы бежали сюда, что происходило там? Подумай хорошо обо всем, мне пора идти.

Он вышел из комнаты, а у меня остался странный, гнетущий осадок от нашего разговора. – Он не пробовал сбежать, так и думал сидеть здесь все время. И не говорит, как попал сюда, ведь несколько месяцев назад явно не было войны, там за периметром, мы бы знали, по новостям бы говорили об этом. Мне стало страшно, а что если там ничего нет, все исчезло, и мы всю жизнь будем обязаны здесь находится. И что лучше, правление диктатора или самоуправство сумасшедших наподобие, Евгения, который оказался совсем не тем, за кого себя выдавал.

Мне было над чем подумать, но еще в голове родился план, и я с нетерпением ждала прихода Елены. Достав несколько рулонов подходящей ткани. Я набросала примерные выкройки футболок на отрезах тканей, и уже к ужину была во всеоружие.

Елена зашла в приподнятом настроении. Меня это даже немного смутило.

– Ну что, как мой костюм? Ты что-то успела сделать? – спросила она с порога.

– Эмм,– помедлила с ответом, но потом продолжила,– чтобы мне начать делать для вас костюм, нужно знать ваши размеры.

– Так, давай снимем мерки сейчас,– сказала она так просто, словно и вправду пришла к портному.

Я согласилась и попросила ее залезть на небольшой стульчик для моего удобства, и сняла мерки, как и положено. Желание придушить эту женщину там было на грани со страхом потерять себя, свои моральные, человеческие устои, и я пересилила этот порыв, записала размеры карандашом на клочке бумаги, и сказала, что платье будет готово нескоро, так как это кропотливая работа.

– А это что за ткани? – Елена указала на лежавшие отрезы хлопка

– Это для повседневной одежды, скажите, для кого нужно сшить, и я буду делать,– я отвечала спокойно, размеренно, немного с наплевательской ноткой.

– Ну, делай для детей, как ты поняла, твоя сестра живет здесь не одна,

– Возраст, на кого первого шить?

– Делай такого же размера как на сестру, а там разберёмся. – сказала она и уже хотела было удалиться, но потом повернулась и добавила,– Ужин тебе принесут сюда.

Я молча кивнула и принялась делать выкройки. Мой план провалился, на что я надеялась, Елена не выложит мне все о тех, кто здесь находится, возраст детей, пол, вес, может еще и количество взрослых. Она неглупая баба. Спрашивать что-либо у Айвана тоже было опасно, если он не хочет выбраться отсюда, то вполне может заподозрить что-то и помешать моему плану.

Все же был в голове один вариант, сместить Елену, занять это место, убрать дурацкие правила, и отделить всех, кто мог бы нарушить спокойную жизнь в этом странном месте. Тогда не было бы надобности ходить по расписанию и видеться с родными лишь раз в день, наверное, я бы продолжила шить на всех, не теряя надежды выбраться отсюда.

Ужин мне принёс Айван, рыба с запеченными овощами, тыквенный суп и салат, и что самое странное никакой запрещённой еды. Я начала с салата, потому что к рыбе отношение было настороженное, когда она успела выйти из списка отравленной?

Айван с усмешкой на меня посмотрел и многозначительно произнёс: «Правда думаешь, что я могу принести тебе что-то из несъедобного?»

– Нет,– ответила я,– не знаю, что делает Елена, разве не задумано было травить меня этой гадостью повсюду? Вдруг сейчас она стоит рядом и пытается узнать, куда девается еда?

– О, да ты продумала все! Решила, что она может следить за тобой? А для чего же здесь я?

– Да, ты следишь за мной, хорошо, по ее приказу, но вдруг она тебе не доверяет?

– Я не глупец, чтобы не контролировать ее уровень доверия ко мне.

– Что это значит?

– Я слежу за ней, и сейчас,– он остановился и посмотрел приспособление на руке, похожее на часы, но находилось оно намного выше запястья, под локтем.

– Она на другом конце садов. А это значит то, что мы здесь совершенно одни.

Айван немного приблизился ко мне и провёл по лицу тыльной стороне ладони, я ела, но больше всего хотела пить. Ко всей жидкости теперь уж точно было напряженное отношение и я с удовольствием съела весь суп, чтобы хоть как-то пополнить запас воды.

– Знаешь, не могу поверить, что мы с тобой встретились здесь! Это словно судьба, ты веришь в судьбу?

– Мы сами творим судьбу, не так ли? – сказала я с ухмылкой, словно что-то поняла

– Да, безусловно, мы сами, все, что в наших силах. – подтвердил Айван

– А что, если мы здесь не одни? Если те двое из комнаты расскажут Елене про нас?

– Их там нет, все это здание совершенно пустое, а Елена,– он снова посмотрел на свой прибор на руке,– Она отправилась на поля с вечерней сменой рабочих.

– Мы можем пойти с тобой, куда захотим? – спросила я с неподдельным интересом.

– Нет, это исключено. У Елены есть такой же датчик, он находится на тебе, и она следит за каждым шагом, если из комнаты кто-то выходит, она тут же получает сигнал.

– Как тогда ты здесь сидишь со мной целыми днями?

– У меня такого датчика нет и не было.

– Почему?

– Потому что я появился здесь раньше Елены.

– В смысле? Как это произошло?

– Я плавал в реке, а потом приплыл к этому берегу, забрёл на остров и попал в эти сады. А потом появилась Елена и подумала, что я должен здесь быть как помощник. Сказал, что она должна держать связь со всеми, и будет следить за людьми и отчитываться. Мне было известно, что скоро здесь появятся люди.

– Кому отчитываться? Есть ещё кто-то?

Айван больше не говорил ни слова. Он молча смотрел мне в глаза.

– Ну конечно, есть,– произнёс он наконец,– Ты же не думаешь, что это все организовала Елена, с моей помощью? Я здесь как невидимка, понимаешь? Никто не знает о моем существовании, пока Елена не задаст неудобный вопрос верхним при встрече. Хотя стало ясно, что она намекнула на то, что обзавелась помощником. Они наверняка подумали, что им стал новоприбывший.

– Ну, значит, они знают о нас? О моей семье? Если в нас есть датчики,– эти слова я говорила с грустью в голосе, словно отчаялась в тот момент, но Айван постарался меня успокоить.

– Датчики не в вас, а на одежде, понимаешь?

– На одежде?

Он утвердительно кивнул.

– Давай я разденусь, где именно они находятся?

– Послушай, это ничего не изменит, честно я не смогу тебя никуда отвести, да и зачем? Нас заметят, и тогда все разрушиться. – он говорил эти слова печально, голос изменился, и я незамедлительно спросила: «Кто-то пытался сбежать отсюда?»

В тот день мой вопрос остался без ответа.

Глава 5. Размеренность

Жизнь шла своим чередом, я уже привыкла приходить каждое утро после завтрака в швейную мастерскую и заниматься раскройкой и шитьём костюмов. Елена редко появлялась у меня на глазах, как говорил Айван, у неемного дел. А вот он заходил часто. Мы вместе ужинали, иногда часами разговаривали, пока я занималась пошивом. Вспоминали детство, с грустью говорили о его бабушке, которой давно не стало. Он рассказывал, чем занимаются мои родные, и как сестра преуспевает в учебе, а я лишь слушала и была по-настоящему счастлива иметь возможность узнавать хоть что-то о жизни в том здании, кишащим людьми. Мне по-прежнему нельзя было выходи́ть никуда, кроме пирамиды, внутри которой находилась мастерская. Но по пути к ней я старалась рассмотреть всё.

На горизонте много воды, вдалеке растущие кустарники и пальмы. Каждый день я думала, как странно было оказаться на этом острове. Мы находились в средней полосе, но проплыв по реке оказались в пустыне, и в тропиках одновременно. Может, они вырубили нас и отвезли на другой конец света? Айван каждый раз игнорировал мои вопросы на эту тему, он избегал их любыми способами или просто уходил.

С семьей я также виделась раз в неделю. Все мы, как и ожидалось, потеряли счет времени, но были уверены, что провели в этом месте не один месяц. Елена перестала возить работников на поля, но предприимчиво сделала посадку картофеля на другой части острова, там, вдалеке за водой был кусочек земли, вернее, часть пустынного берега, а где как не в песке расти картофелю. Я узнавала это от мамы, отчим занимался строительством нового здания, я никогда его не видела, и Айван рассказал, что стройка располагается ровно за зданием, где живут все люди. Вскоре выяснилось, что у Елены, комната на верхнем этаже садов, прямо надо мной, а Айван живет в глубине пирамиды. Но все они бывают там так редко, предпочитая проводить время за своими прямыми обязанностями. Следить за населением острова.

С каждым днем, и с каждым походом в пирамиду, я удивлялась все больше. Место в комнате маникюра занял другой человек, не Евгений, а он и вовсе скоро исчез. Елена была озадачена более обычного, она дерзко отвечала мне, и даже не спрашивала про свой костюм, а я не шила его, занимаясь одеждой для похищенных людей. С каждым днем мне хотелось все больше узнать о тех людях, что живут здесь, хотелось найти их. Безумство порождалось в мыслях от безысходности. Бежать, но бежать с семьей, одной мне уходить нет смысла. Однажды я снова задала Айвану вопрос: «Неужели нельзя убрать этот датчик с одежды и сбежать?» Он лишь промолчал в ответ и отвёл глаза в сторону, потом последовал какой-то звуковой сигнал, и Айван поспешно посмотрел на свои часы.

Елена была на плантации с десятком работников, я видела, как они уплывают на лодке, когда шла в мастерскую. Я вскочила и хотела было ринуться за ним, узнать, что произошло, но остановилась на пороге, недоумевая над происходящим. «Что-то случилось на поле, но что могло там произойти? Может, кому-то удалось сбежать? Это слишком опасно, надеюсь, с мамой и отчимом все в порядке».– Жди здесь и не трогай свою одежду! Она возвращается слишком рано, что-то произошло.

«Если Айван резко удалился, потому что Елена возвращается. Значит, он явно не должен находиться здесь, его обязанность смотреть за населением в той части здания, и это может означать, что какой-то смельчак все-такисбежал отсюда. Но увидела Елена и вернулась. Тогда бы Айван тоже заметил побег, неужели у него нет связи с остальными датчиками?»

Страшно хотелось бежать со всех ног. Прыгнуть в воду и добраться до поля, а потом будь что будет, убраться бы с этого острова. И я бы так и поступила, но семья не должна из-за меня пострадать, оставаясь здесь. В голове была цель, побег, но план никак не мог построиться. Хотелось плакать от бессилия, но искра надежды проснулась внутри, когда я вспомнила об Айване, он ведь может помочь всем нам, помочь сбежать, и сам отправится с нами. «Главное – грамотно настроить его на эту великую авантюру, надо было придумать план, что-то сделать, может быть вывести из себя Елену?» С этими мыслями я стала ждать и ждала долго, Елена пришла за мной лишь утром, всю ночь я провела в швейной комнате. Спать на тканях не так уж и плохо, сильно нет разницы между тонким матрасом, но вот ощущать, что ты одна в огромной пирамиде в три этажа вверх, это по-настоящему страшно. Всю ночь снились кошмары про скорпионов, Евгения и его рыжую подружку, казалось, что они пришли и связали мне руки, а потом Елена начала выдергивать волосы с головы, пытаясь найти датчик.

Я проснулась в поту и увидела ее удивленную физиономию. Она смотрела, как будто видела привидение, а потом тихо спросила: «Ты что спала здесь всю ночь?»

– Да,– ответила я,– я заснула случайно

– И именно поэтому ты подстелила ткани на пол? Выглядит все так, как будто ты и собиралась здесь спать.

– Я не знаю, как это выглядит, но уверена, что вы не пришли за мной вчера!

Эти слова не сла́бо взбесили тучную женщину, и она подошла ко мне ближе и ядовито сказала: «Не твоё дело! Ты здесь никто!»

– А кем себя возомнила ты? Необъятной надзирательницей? Я могла бы спокойно уйти отсюда!

– Не смогла бы! Тебя бы опустили на этаж ниже, там есть парочка таких как ты! Теперь закрой рот и выметайся из комнаты, ты здесь больше не появишься!

Мне нужно было действовать, был риск, что после такой выходки Айван даже не сможет мне помочь, но если здесь каждый сам за себя, то я мало чем рисковала и продолжила идти на рожон.

– Рассказывай! Что здесь происходит? С чего мне слушаться тебя, кто ты вообще такая? И где я нахожусь?

– С чего вдруг ты стала такой любопытной? Да и кто давал право так разговаривать?

В этот момент Елена напоминала заместителя директора старшей школы. Та, похоже, отчитывала меня за прогул, а я стойко объясняла, что была в кабинете медсестры из-за того, что поранилась на физкультуре.

– Вы, видно были учительницей в прошлом? Думаете меня сейчас запугать?

– Что? Откуда ты.– она запнулась, а потом продолжила,– Ты мерзкая бунтарка, ты добилась своего! Будешь сидеть внизу!

Страшно, очень страшно, не понимаю, что там, внизу, но с другой стороны, я начинала узнавать, что там, кто-то уже сидит, тот, кто пытался сбежать, за эти несколько месяцев и, возможно, даже вчера развёл переполох. Был страх, что Елена отключит меня этим газом, но это слишком, тогда мы обе свалимся. Дело набирало обороты, и когда мы вышли из пирамиды и пошли по монолитному мосту песочного цвета, сделанному из огромных ровных до ужаса камней, я решилась на отчаянный шаг и прыгнула с него в воду. В тот момент, казалось, что терять уже действительно нечего и нужно закрепить своё место в подвалах здания садов. Сделать это можно было двумя способами, по моему мнению, первое: напасть на Елену, и скинуть в воду её, второе прыгнуть с моста само́й, имитируя попытку побега.

Не было уверенности, смогла бы я убежать в тот момент, мысли в голове обрели новое направление, показалось на мгновение, если получится сбежать, тогда будет легче вернуться за семьей и забрать отсюда, и можно разведать обстановку, но с другой стороны, что если не получится? Я действовала наудачу и предоставила развитие событий судьбе. Лететь было недолго, вскоре я почувствовала, как погружаюсь в живительную влагу воды, мне показалось, что я больше всего в жизни хотела раствориться в невесомости, и застыть так надолго, но воздух выходи́л из легких, и пришлось вынырнуть.

Я увидела силуэт Елены и принялась плыть изо всех сил в противоположную сторону, там, где виднелась пустыня, плавала я хорошо со школы, занималась с тренером, и чувствовала себя как рыба в воде. Но меня словно потянули ко дну, я не понимала, как будто ноги сковало, и все попытки освободится были обречены на провал, каким-то чудом удалось скинуть обувь, и это помогло, но сил поубавилось, и страх быстро окутал все тело. Потом всплеск воды неподалеку и снова что-то тянуло ко дну. Казалось, это были водоросли, и я руками пыталась от них отцепиться, но жалкие попытки вырваться из оков были провальными.

Я набрала побольше воздуха в легкие, и поддалась под воду этому мощному напору. То, что я смогла разглядеть там, под водой, лишило меня каких-либо чувств. За ноги меня тянули щупальца кальмара, запутанные в водоросли, я стала брыкаться, стараясь выплыть наружу, но лишь потеряла воздух, который большими пузырями выходи́л из легких. Красные, противные щупальца этого зверя ни на секунду не ослабляли хватку. В то же мгновение мне показалось, что все потеряно, и именно так я и погибну, здесь в водяной пучине, убитая огромным монстром. Стало понятно, почему отсюда не выбраться, и на прощание его лицо, и тело, мужественные плечи Айвана, накаченные руки в растяжках, обнаженная грудь и темнота.

Глава 6. Подземелье

Я очнулась в полумраке, лишь небольшое свечение лампы в коридоре давало возможность привыкнуть глазам и осмотреться.

Комната похожа на старую, только вот в ней нет окна. При слабом свете я заметила знакомый матрас, и плед, в который я была закутана.

Это мой плед, который я сшила, а на теле лишь незнакомая длинная футболка. Кажется, это однозначно вещь Айвана. Ноги сильно болели, а еще на мне не было абсолютно ничего кроме этой футболки. Я укуталась в плед сильнее, и заметила на ногах потеки крови. Она сочилась из ран. Множество круглых точек, кожа в тех местах была, словно вырвана крохотными кусками. Что это все значило, мне стало плохо, закружилась голова и я упала в обморок.

Когда очнулась во второй раз, комната по-прежнему оставалась темной и пустой, разве что в углу появился поднос с едой и графином воды. Я не решилась трогать ее, на случай если эта напыщенная Елена решила привнести свою лепту в приготовление еды, и подмешала мне дурман, но этот аромат был потрясающим.

Вскоре я увидела знакомую фигуру в полумраке. Айван стоял, не заходил в комнату и смотрел так странно, тогда я вспомнила, кто меня спас, в сознание восстановилась и ужасная сцена: щупальца тащат меня ко дну, тело невольно передернуло.

Айван наконец-то прошёл и сел рядом, он выглядел напуганным чем-то, словно важное решение ему давалось очень сложно.

– Что со мной? – спросила я, указывая на ноги, которые торчали из-под пледа

– Не стоило этого делать! Я даже не мог подумать, что ты можешь так поступить, это же равноценно самоубийству! – он осуждал меня всей душой, непонятно отчего он винит меня?

– Я ведь не знала об этих монстрах,– с недоумением ответила я

– Зачем ты вообще это устроила? Конечно, никто не распространяется о том, почему нельзя прыгать в реку, Елена любит понаблюдать, как погибают в лапах осьминогов беглецы. Я ведь предупреждал, что отсюда не сбежать!

– Но ты не говорил мне о местных подводных сюрпризах,– возмутилась я

– Потому что у тебя и так было слишком много вопросов! – сказал Айван с обидой в голосе. Я огорчила его, своим недоверием. Он так и сказал: «Ты вообще знаешь, что такое доверять людям?»

– Меня пугает то, что мы тут заключённые, даже ты сам, не имеешь права покинуть этот цирк, а почему нас тут заперли? Даже это неизвестно! – я была невероятно зла на все случившееся, что привело меня сюда. И теперь, раненая, почти беспомощная я корила себя за то, что находилась в этом месте и готова была выплеснуть всю злость на него, моего «спасителя». – И да, я, благодаря последним событиям разучилась доверять кому-либо!

Айван посмотрел на меня удивленно, потом тихо сказал: «Поешь, тебе надо набраться сил»,– он поставил поднос с едой поближе. Я медлила и не хотела задавать глупых вопросов. В конце концов, я нанесла достаточно обид своим отношением. Не стал бы он предлагать мне еду, если бы в ней был дурман. И я принялась есть. Стейк из рыбы, тушеные овощи, салат, и какая-то жидкость в стакане, отдалённо напоминающая вино. Прежде чем попробовать его, я посмотрела на Айвана.

– Можешь пить,– сказал он,– это гранатовый сок, полезен для крови.

Про кровь было замечено не зря, голова кружилась от каждого поворота, возможность встать казалось абсурдной, а после еды и вовсе было ощущение, что меня накачали какими-то препаратами. Но я боролась с этим чувством. Мне хотелось отвлечься, поговорить с Айваном, я задала вопрос про мои вещи.

– Ты переодевал меня?

– Да,– сказал он и отвёл глаза в сторону, «значит, он видел меня обнаженной»

– Спасибо, что спас и за футболку,– попытка приободрить его, удалась. С одной стороны, я была благодарна ему искренне, ведь Елена лишь осталась бы смотреть, как мое тело уносит в логово гигантский осьминог, да и с другой стороны, хорошо, что переодевал меня Айван, а не она.

– Твои вещи ещё не высохли, я принесу их к вечеру. – сказал он сухо и ушёл так резко оставив меня одну.

Из его рассуждений я поняла, что сейчас утро или обед следующего дня. Значит, я проспала около суток, в комнате было не понять, как и в коридоре, потому что не было доступа к свету, значит, меня заперли в подземелье.

Вещей нет, получается и датчиков на мне нет, и никто не следит, бежать в таком состоянии и правда глупо, почти невозможно, но вот попытаться найти тех, кого тоже заперли здесь, лишним не будет.

Осторожно, стараясь не делать лишних движений, я встала, замоталась пледом, соорудив при этом длинную юбку, и замерла на мгновение, чтобы переждать темноту в глазах, это от потери крови, вскоре картинка прояснилась и я увидела, что коридор пуст, значит, Айван ушёл, я выглянула. Длинный тоннель в полумраке вёл к выходу, а с другой стороны, была каменная арка, полностью похожая на первую, но уже с лестницей на горизонте.

По шагам стало ясно, что Айван направился к лестнице, тогда я пошла в противоположенную сторону. Странно было то, что во всем длинном коридоре была лишь моя комната, как будто других тут и вовсе не было. Но я решила, что сдаваться рано, и держась за стену, заковыляла в сторону выхода, там, как я и ожидала было разветвление, такой же коридор, как и первый, только расположившийся горизонтально, я заметила вход в комнату. Он не был завешан, как и мой, и я побрела ближе, чтобы узнать, есть ли там кто-то.

Чувство страха пронзало мой здравый смысл, а что если там сумасшедшие, или извращенцы как Женя, но я продолжила путь и наконец-то добралась до комнаты. Самым больши́м сомнением был риск стать замеченной Айваном в это время, тогда он обидится по-настоящему за такую выходку.

Там, на голом полу лежал силуэт мужчины, он, по всей видимости, крепко спал и не слышал, как я приблизилась.

– Эй, проснись,– сказала я,– Эй.

Он медленно открыл глаза и, приподняв голову, уставился на меня. – Кто ты?– спросил он

Мужчина, на вид лет тридцати с недавно отросшей бородой тёмного цвета с голубыми глазами. Он выглядел не то чтобы несчастным, скорее подавленным, одежда его была неопрятная, и не свежа на вид, но что-то притягивало к нему, словно внутренний покой. Волосы до плеч выглядели чистыми, густыми, пряди, заправлены за ухо.

– Послушайте, времени мало, мне нужно идти в свою камеру, просто ответьте, вы пытались сбежать? Почему вы здесь?

Он сначала в недоумение смотрел на меня, а затем осторожно сел, оперевшись на одну руку. Тогда, мельком, на другой руке я заметила шрам, и он тихо сказал: «Да, пытался, но ничего не вышло, они засунули меня сюда, сижу уже два месяца. А что ты здесь делаешь?»

– Я тоже пыталась сбежать,– немного наклонившись, я указала пальцем на ногу в ранах.

– Ты что, прыгнула в воду? С ума сошла?

– Я не знала

– Мой приятель погиб так на моих глазах, его утащило это чудовище. Как ты смогла отбиться?

Говорить про то, что меня спасли, было крайне непредусмотрительно, и я соврала: «Повезло, что оказалась близко к стене. Забралась обратно».

– Ты легко отделалась девочка. Я давно понял, что отсюда не сбежать.

– Они что-то сделали вам за побег? Кроме того, что поместили сюда?

– Нет, у них нет таких полномочий. Они лишь могут привести и увести, пода́ть еду, напичканную веществами, но тут такую не дают, можешь не бояться. Мы смирные, знаем, что стоит нам покинуть комнату, заорёт сирена, и они сразу примчатся сюда. Кстати, как ты вышла из своей комнаты?

Я немного помолчала, потом решила признаться: «Моя одежда намокла, датчики отслеживания остались на ней».

– Несовершенство системы. Лучше тебе идти обратно, иначе накачают этим дымом или зацепят датчиков на волосы.

– Последний вопрос, как именно вы пытались сбежать? – сказала я, уже делая небольшие шаги назад.

– Когда нас везли на поля, работать. С тех пор туда лишь берут стариков и женщин.

– Спасибо, я надеюсь, что мы сможем еще поговорить.

– Навряд ли, с одеждой тебе принесут новые датчики. Даже не думай приходить сюда с ними. У тебя еще есть шанс выбраться отсюда, можешь сказать, что оступилась и нечаянно упала в воду.

– Это вряд ли,– сказала я с улыбкой, и быстрыми шагами направилась обратно в свою комнату.

Он явно знал, о чем говорит, если его приятель погиб, а как он вообще оказался здесь?

Переживания были напрасны, никто не приходил еще полчаса, за это время я могла больше узнать от этого мужчины, но лишняя осторожность не помешает.

Айван пришёл с плохими новостями, Елена наказала всех, и теперь никто не мог видеться несколько дней. В том числе моя маленькая сестра с родителями.

Это несправедливо, потому что я пыталась уплыть, или из-за чего-то другого?

– Что произошло тогда, когда она неожиданно вернулась с полей? – я решила, что будет уместным задать такой вопрос Айвану прямо в лоб.

– Я не могу…

– Тогда не приходи больше, мне больно от что тебя словно нет рядом. Как я справлюсь с этим одна?

– Ты даже не представляешь как ты, чуть не подставила нас обоих! Я даже не в курсе, что ты успела наговорить Елене про нас!

– Ничего! Я же неглупая, я не пыталась покончить с собой, я пыталась бежать! Чтобы потом вернуться сюда за родными, и за тобой, как только найду выход!

– Тут нет выхода, мы просто должны жить и ждать, что будет потом. У тебя есть шанс вернуться наверх, но это опасно. Она не хочет и слышать о тебе, говорит, что не будет давать шанса, но в то же время понимает, что твои родные заподозрят неладное и вскоре начнут задавать вопросы.

– Значит, она здесь, чтобы всех успокаивать? Что будет, если все начнут бунтовать?

Он посмотрел на меня строго, нахмурившись, а затем спокойно сказал: «Таких подвалов, как этот очень много, хватит на всех, а она будет ждать следующего заселения».

Следующего заселения, зачем они собирают здесь всех? Как отбирают людей, почему мы попали сюда? Столько вопросов и совершенно нет ответов!

В голове появились мысли о том, что если будут ещё люди, можно узнать, как там происходят дела за пределами острова. Их появление будет значить многое, скорее всего, информация об этом острове так и продолжает гулять. «Стоп, а как мы узнали о нем? Надо срочно спросить это у отчима» – меня словно током пробило от той мысли, что я, раньше не узнала, кто дал идею бежать сюда.

Может, это был тот старик, который отдал нам свой трёхколёсный мотоцикл? Или Олег встретил ещё кого-то. Вот если бы была возможность выпытать все от Евгения, тогда бы все встало на свои места, зачем ему врать?

– Эй, ты меня слышишь? – отвлёк меня от размышлений Айван.

– Да, ты что-то говорил?

– Я про твою одежду, Елена сказала, что тебе сошьют новую, а твою сожгла.

– Отлично,– язвительно ответила я,– А кто сейчас работает в швейной?

– Твоя мама,– коротко произнёс он, и по телу у меня пронеслась дрожь. Как мама, почему она там? Хоть бы она не натворила глупостей.

– Эта Елена не думает, что у мамы появятся вопросы к ней?

– Нет, здесь только у тебя есть привилегия задавать вопросы, и тем более твоя мама проинформирована о том, что работаешь ты в другом месте. Елене очень понравилась идея с обновлением одежды для всех, поэтому она нашла человека, который умеет шить, и будет делать это без лишних вопросов.