Бесконечный Лес бесплатное чтение

I

Притаившись в густой траве, Зук изредка поглядывал на стаи птиц, кружащих высоко в небе. Всецело отдавшись потоку воздуха, они шумно перекрикивались между собой о чём-то своём. Однако основное его внимание было сосредоточенно на небольшой поляне, едва освещённой утренними лучами солнца.

«Интересно, о чём они кричат друг другу?», — думал он. — «Или быть может эти примитивные организмы бездумно исторгают из себя звуки, руководствуясь лишь базовыми инстинктами?».

Как и любой другой дикий кот, Зук всегда находился в потоке собственных мыслей. Где бы он не находился, чем бы не был занят, он всегда находил время поразмышлять о… всяком. Даже сейчас, охотясь, его сознание было разделено на две части. В то время как одна часть внимательно следила за окружающей обстановкой, другая была поглощена размышлениями.

«Базовые инстинкты. Звучит как что-то — начальное. Хм… Если эти инстинкты начальные, значит они неизбежно должны развиться во что-то более сложное. И если мои собственные инстинкты далеко опережают птичьи, значит-ли это, что я всего лишь более развитая версия птицы, а не отдельный вид? Хотя, если принять во внимание тот факт, что СОБЕРИСЬ!», — часть сознания, отвечающая в данный момент за охоту, бешено размахивала своими воображаемыми лапками перед философствующей частью, в отчаянной попытке привлечь наконец внимание к себе.

Молниеносно собравшись в единое целое, Зук устремил свой взгляд на едва различимые пятна на краю поляны. Всё его тело стало пружиной, в любой момент готовой разжаться в стремительном броске. В такие моменты, когда его сознание замолкало, он чувствовал необыкновенное спокойствие. Не оставалось никаких страхов, никаких сомнений, ничего лишнего. Лишь чистое, незамутнённое сознанием, действие.

Вот он замечает едва уловимое движение серого пятна.

Выбор траектории.

Вот его тело прижимается к земле ещё сильнее, чтобы в то же мгновение оторваться от неё в направлении добычи.

Полёт.

Вот его цепкие лапы сжимают тёплую плоть.

Запах адреналина, запах страха. Последние секунды жертвы наполнены ужасом, поэтому его клыки милосердно сжимаются на её шее. Хруст костей, вкус крови.

Вот и всё. Ещё одна жизнь продлена за счёт другой. Обычное начало дня в бесконечном лесу.

II

— Эй, Зук, как успехи? Нашёл уже свой туманный остров? — ехидно смеясь поприветствовал его Фрэско на входе в селение.

Зук молча прошёл мимо, лишь мельком взглянув на него. Он всё ещё винил Зука за тот случай. За то нелепое стечение обстоятельств, благодаря которому он лишился хвоста и задней лапы, и теперь вынужден был довольствоваться лишь дежурством на входе в селение. Никакой больше охоты, никакого больше, незамутнённого сознанием, действия. Только лишь бесконечный поток мыслей на своём бесконечном посту. Хотя в глубине души Зук подозревал, что такое положение вещей на самом деле вполне устраивает Фрэско. Ему больше не нужно было переживать насчёт еды, насчёт ночлега. Дежурство у входа давало свои привилегии. Да, он злился на Зука, но это была уже скорее привычка, чем настоящая обида. Фрэско всегда был приспособленцем, — «Лучше брюхо в тепле, чем мечты вдалеке», — частенько любил повторять он.

«Не такое уж и стечение обстоятельств, правда? Или ты решил обмануть сам себя? О чём ты вообще думал, рассказывая ему о своём сне тогда?», — Зук отогнал от себя нахлынувшие мысли и направился вглубь селения.

Оно представляло из себя большую поляну у подножья скалы, которая была усыпана пещерами, очень удобными для ночлега и отдыха в жаркие дни. Доступ на этот островок спокойствия был лишь в одном месте, охранявшимся сменными дозорными. С одной стороны поляну омывала река, уходящая в водопад, с другой, эта же поляна уходила в крутой обрыв. Со стороны обрыва вид был потрясающий, перед глазами открывалась величественная панорама бесконечного леса. Справа, до самого горизонта, простирался непроглядный лес. Некоторые деревья были настолько огромны, что выделялись из общей массы и казалось, даже касались облаков. Слева были пустоши, окружённые скалами и озёрами. Посередине всё это было разделено рекой, уходящей за горизонт. За горизонт, где начинались Призрачные Земли. Неизведанные, туманные, манящие.

Уходить за границы Внутренних Земель было строжайшим табу: «Ибо участь безумца, осквернившего Внутренние Земли нечистым, поистине незавидна. И даже в смерти не найдёт он утешения, и навеки проклят будет скитаться молчаливой тенью», — как говорили колдуны. И если с самого детства тебе что-то заливают в уши, то как устоять перед этим? Как сохранить свободное и гибкое сознание? Ни у кого и в мыслях не было нарушить запрет. Даже у детёнышей, этих мягких комков любопытства и азарта, не возникало особых разговоров на эту тему.

Впрочем, большинство вполне устраивала размеренная жизнь в селении, поэтому особого интереса Призрачные Земли не вызывали. Какой смысл было покидать обжитое место? Ради чего?

Из потока мыслей его выхватила каменная статуя, больно пнув его по лбу своей каменной лапой. Он настолько задумался, что не заметил, как с разгону налетел на неё. Дикий Охотник — статуя кота, сидящего в позе лотоса и задумчиво устремившего свой взор вдаль. Подобные статуи были разбросаны по всей территории Внутренних Земель. Никто толком не знал откуда они появились и кто их создал. «Уж точно не дикие коты», — думал Зук, разглядывая однажды свою лапу, израненную после столкновения с лисой.

Досадно поморщившись, Зук чертыхнулся и побрёл к свободной пещере. Проведя весь день в лесу, наслаждаясь одиночеством и охотой, теперь он хотел лишь забыться в сладком сне.

— Зук! Эй, Зук! — окликнул его знакомый голос одного из диких котов. — Зайди к Старейшему, он хочет поговорить с тобой.

— О чём? — нехотя ответил он.

— Ну вот сам у него и спросишь. Мне-то откуда знать? — ответил тот, пробегая мимо.

Зук уже догадывался о чём пойдёт речь, планы о сладком сне можно было перечеркнуть.

* * *

Пещера Старейшего находилась в центре подножья скалы. Под определённым углом зрения казалось, будто вход в пещеру расположен на голове Дикого Охотника. Когда Старейший разминал лапы возле входа, возникало ощущение, что маленький кот разминает голову статуе.

— Приветствую тебя, Старейший, — промолвил Зук, войдя в вечернюю прохладу пещеры. — Пусть Охотник благоволит тебе в этот вечер.

— Здравствуй, Зук. Пусть ветер несётся в твою сторону, — тихо ответил Старейший. — Присядь, нам нужно говорить о многом.

Старейший выглядел как… старейший. Его худощавое тело было испещрено шрамами и морщинами. Короткая, светлая шерсть давно уже не лоснилась и напоминала ежовые иглы, однако единственный правый глаз всё ещё светил ярким огнём. Этот пылающий взгляд создавал какой-то невероятный контраст на фоне тихого голоса.

— Ты пропадаешь в лесах целыми днями, Зук. Отстранился от жизни стаи. Ты ведь не заглядываешься в сторону Призрачных Земель? — Старейший пронизывал взглядом Зука, однако тот хранил молчание.

— Ты ведь знаешь, что там только погибель. Там нет того, чего ты ищешь. Там нет твоих снов, Зук.

— Со своими снами я разберусь сам, Старейший, — угрюмо ответил Зук.

Старейший вздохнул и продолжил, задумчиво глядя на играющих на поляне детёнышей:

— Уже второй цикл, как ты стал взрослым, однако всё ещё не участвовал в ритуале. Нам нужны здоровые потомки, нужно размножение. Весьма эгоистично с твоей стороны, не отдавать своё семя, не участвовать в зарождении новой жизни в стае. Сегодня ночью ты будешь на поляне. Близкая Луна будет освещать сегодня наши земли.

— Звучит так, как будто моего согласия не требуется, — нахмурился Зук.

— Так и есть, мой мальчик. Так и есть, — не моргнув глазом ответил Старейший.

Зук вспылил:

— Я приношу добычу в селение, даже больше, чем нужно. Стою в дозоре, исполняю другие обязанности. Никому не мешаю. Всё, что прошу взамен, чтоб меня оставили наконец в покое. Разве это так трудно?! Разве изменится что-то, если один единственный дикий кот будет предоставлен сам себе?

Глаз Старейшего полыхнул и прищурился, однако голос был тих и спокоен:

— Мы живём в стае, Зук, не забывай. Что случится со всеми нами, если каждый вдруг вздумает быть сам по себе? Ты живёшь в стае и должен участвовать в жизни стаи. Иначе стая превратится в сборище самодовольных гордецов, тянущих добычу в свою сторону. Здесь, во Внутренних Землях, только вместе мы можем выжить в эти суровые дни. Чтобы выжить, каждый должен вносить свой вклад.

— Оставь этот пафос, Старейший, нас никто не слышит, — с болью в голосе ответил Зук. — Единственное, что тебя волнует — это сохранить свою власть. Сохранить возможность управлять кем-нибудь! И ради удовлетворения твоих желаний мы должны плодиться как грибы после дождя! Должны исполнять нелепые ритуалы, выдуманные неизвестно кем, неизвестно когда. Как насчёт самок? Неужели ты и правда думаешь, что абсолютно все из них так самоотверженно готовы каждый раз участвовать в твоём… «ритуале», превратившись в свиноматок? Тебе нужно просто тупое, легко управляемое стадо, а не стая, вот и всё!

— Закрой. Свою. Пасть, детёныш, — всё ещё тихо, но с жутким холодом в голосе произнёс Старейший. — Я вижу ты не в себе сегодня, мы продолжим наш разговор завтра, вместе с колдунами. А сегодня ты будешь на лунной поляне. Это моё слово. Теперь ступай.

Они стояли в тишине несколько мгновений, и смотрели друг на друга, пока вокруг не начал щёлкать наэлектризованный воздух. Нахмурив брови, Зук молча вышел из пещеры.

III

Он сидел на краю обрыва, вглядываясь в линию горизонта. На лунную поляну он так и не пошёл.

— Все уже давно на поляне, — раздался мягкий голос за спиной, заставивший его вздрогнуть.

Это была молодая дикая кошка, одна из прибившихся к стае несколько циклов назад. Тёмно-фиолетовая, короткая шерсть, за исключением мордочки, где от подбородка до щёк она была почти чёрного цвета. Маленькие, белые кисточки на кончиках чёрных ушей и в тон этим кисточкам, две светлые, остроконечные полоски, по одной над каждым глазом. И как бы в завершение всему этому, светлое пятнышко на груди, в виде ромбика. Глаза её горели светло-бирюзовыми радужками, с ярко светящимися зрачками. Как и у всех диких котов, при движении головой они оставляли за собой светящийся шлейф в пространстве. Завораживающее зрелище, если конечно вы не родились в окружении подобного и не воспринимаете это как нечто обыденное.

Он задумывался иногда, почему эти светящиеся глаза не выдают их даже во тьме. Ведь даже щурясь и глядя в воду на своё отражение, он всё равно видел это сияние. И единственное объяснение, которое пришло в голову и более-менее успокоило разум — это то, что свечение и шлейф видны только им самим. Только их виду.

— Да, всё стадо в сборе, — буркнул Зук.

— Ну, пара заблудших овец всё же потерялись, — хихикнула она.

Прищурившись, Зук сказал:

— Алика, так вроде? Ты сама-то почему всё ещё здесь?

— Анима, вообще-то. Всё ещё здесь, потому что так захотелось, — насупилась она. Зуку даже почудились нотки обиды в её голосе.

— Ааниимаа, — растягивая звуки, медленно произнёс Зук. — Выходит есть вероятность, что ты плод моего воображения?

Звонко хихикнув, Анима ответила:

— Ну, если твоё имя Анимус, то такая вероятность и правда существует. Однако, насколько я знаю, тебя зовут иначе. Так всё же, Зук, почему ты не со стаей?

Помолчав пару секунд и задумчиво поморщив нос в разные стороны, Зук произнёс:

— Тебе нужен какой-нибудь весёлый, остроумный ответ, чтоб развеселиться и поддержать непринуждённую беседу или как есть на самом деле?

— Как хочешь, — хитро прищурившись, ответила Анима.

Некоторое время он молча смотрел на неё, затем сказал:

— Ну что же. Я здесь, сейчас, сидел один и смотрел на звёзды, на горизонт, потому что чувствовал себя комфортно именно здесь и сейчас — сидящий один. Потому что даже среди своих сородичей всегда чувствовал себя чужаком. С каждым днём мне всё труднее и труднее делать вид, что я один из них… из вас. Да уже и нет желания, делать вид. И что же будет с существом, вдруг появившимся на свет благодаря мне? В нём будут мои гены, моя кровь. Он будет таким же, как и я. Будет чувствовать себя таким же чужим здесь, — говоря это, Зук очертил головой полукруг, — в этом лесу, в этом мире. И первое, что он или она спросит меня, когда обретёт сознание: «За что, отец?».

— Вот почему я здесь, а не со стаей, — добавил он после небольшой паузы.

Анима серьёзно смотрела на него, затем произнесла:

— Вовсе не обязательно было выплёскивать всё это таким тоном.

— «Как хочешь», это ведь твои слова, нет? И, кстати, ты ушла от ответа в начале нашей беседы. Почему сама не участвуешь? Ты молодая, половозрелая самка. Это, в конце концов, твоя обязанность. Быть может какой-нибудь самец тебе даже понравится и всё произойдёт «как бы» по обоюдному желанию. Нарожаешь кучу котят и проживёшь прекрасную жизнь во Внутренних Землях. Жри, спи, совокупляйся! Правда только по указанию сверху, но разве это такая уж проблема? Зато беззаботная, бездумная жизнь! Что ещё нужно, а? Старейший будет очень рад пополнению.

— Я почему-то считала тебя умнее, — поджав нижнюю губу бросила Анима и резко развернувшись скрылась в ночи.

Вздохнув, Зук посмотрел на звёздное небо. Странно, но в голове не было никаких мыслей. Он просто вглядывался в звёзды, пытаясь что-то разглядеть, сам не понимая, что именно. Он так и сидел там, на краю обрыва, вглядываясь в далёкие, мерцающие точки, пока его глаза не начали слезиться от напряжения, а потом и вовсе не закрылись сами собой.

* * *

Ему опять снился этот сон. Туманный остров среди пустоты. Остров с загадочными строениями, среди которых блуждают не менее загадочные силуэты. И снова было не ясно до конца: то ли это спокойный океан, сливающийся с горизонтом, то ли это на самом деле пустота и остров просто висел посреди неё. Но самое главное, это то чувство спокойствия, которое всегда возникало здесь. Чувство, что он был дома. Странно, ведь туман обычно вызывает страх. Всё, скрытое в тумане, приобретает зловещие черты, благодаря буйству сознания, которое дорисовывает жуткие вещи, из-за недостатка информации. Но в этом сне всё было такое родное, такое близкое, даже несмотря на туман. Возможно даже благодаря ему.

Он был бестелесным сгустком энергии, зависшим в пустоте и наблюдающим за жителями туманного острова. Пара о чём-то оживлённо беседует, маленькие существа бегают на двух лапах друг за другом, крича и веселясь. Задумчивый силуэт в проёме строения. Толпа существ, играющих каким-то шаром. Вот этот шар стремительно летит прямо в него. Чем ближе шар к нему, тем больше материализуется из пустоты его собственная морда. Как маска, она висит в пустоте, смотрит на приближающийся шар, не в состоянии увернуться. Чем он ближе, тем стремительнее его скорость. И вот этот шар со страшной силой врезается в него, разбивая его морду на множество осколков, которые звенят с нарастающим гулом, разлетаясь в пустоту.

* * *

— ОЧНИСЬ, УБЛЮДОК ЧЁРТОВ! — крикнул шар, приняв форму вполне материальной лапы.

— Тащите его к обрыву! Нечего церемониться! — раздался чей-то далёкий голос, как будто прямо из его собственной, звенящей головы.

— Нет, Старейший решит, что с ним делать. Мы сделаем всё по обычаям, — отозвался другой голос.

— Да ему всегда было плевать на наши обычаи и на Старейшего! Верно говорят, разберёмся с ним без всяких обычаев! — ещё один.

— ХВАТИТ! — прозвучал знакомый голос.

С трудом разлепив глаза, Зук уселся на земле, недоумевая и пытаясь сфокусироваться. В нос ударил запах крови, а лоб нещадно саднило.

Вокруг него собралась большая масса шерстяных тел. Он видел только их горящие глаза. Одни полные гнева, другие недоумевающие и испуганные, третьи печальные и укоризненные. Множество разных глаз, устремлённых на него.

— Учитывая, что сегодня день после Близкой Луны, мы должны отложить до завтра решение этого вопроса, дабы не осквернять порядок вещей, — голос Старейшего звучал как будто вдалеке, а перед глазами то и дело мелькал шлейф его горящего глаза.

В толпе послышалось недовольное ворчание, однако оно быстро было пресечено чьим-то тихим рыком.

«Рыком колдуна? Чей ещё рык так быстро действует на стадо?», — вдруг пронеслось в голове Зука.

Старейший продолжал:

— Сегодняшний день Неназываемый проведёт в пещере Отшельника. Завтра ему будет вынесен приговор и приведён в действие. Теперь же ступайте по своим делам, братья и сёстры. Завтра ваш гнев будет ублажён и вы обретёте спокойствие. Расходитесь.

«Неназываемый», — гулко прокатилось в его голове. — «Когда последний раз кто-то удостаивался такой чести?».

— Неназываемому хоть могут внятно объяснить, какого чёрта вообще происходит? — услышал он свой хриплый голос.

— Глядите-ка, ему ещё хватает наглости открывать свою пасть! — раздался голос из шерстяной массы.

— Завтра мы тебе всё объясним, обнюханный! — вторил ему другой.

«Обнюханный?», — Зук печально усмехнулся, — «Я ведь всё ещё сплю, да? Тааак. Что там нужно делать, когда снится кошмар, чтобы осознать себя спящим? Нужно посмотреть на свои лапы».

Ничего не произошло, лапы выглядели как обычно и реальность вокруг него не изменилась. Он лишь заметил пару смятых цветков, валявшихся возле него.

Его мысли были настолько спутаны, а происходящее казалось настолько абсурдным, что он без сопротивления последовал в пещеру, окружённый стражей диких котов.

* * *

Пещера Отшельника являла собой обычную пещеру на краю скалы. Называлась она так лишь по той простой причине, что была расположена необычный образом. Попасть в неё можно было через небольшой проход из другой пещеры, легко охраняемый даже одним котом. Другой «выход» из пещеры располагался с противоположной стороны. Выход прямо в пропасть. Да, здесь был тот же великолепный вид, что и со стороны поляны. Однако вдоволь насладиться всей этой красотой мешал тот факт, что оказавшийся здесь, по сути, был уже не жилец. Конечно, ещё предстояло судилище, но участь попавшего сюда была уже предрешена. Ибо даже будущий изгнанник мог дожидаться своей участи в обычной пещере или прямо посреди открытого неба. Тот же, кто попадал в пещеру Отшельника, понимал, что его ждёт только смерть и приговор ему уже вынесен заочно.

Первое время он пытался разговорить охранявшего вход сородича. Он был мало знаком ему, поэтому особого разговора не вышло. Он не обращал внимания на Зука, по крайней мере пока тот не делал особо резких движений в его сторону.

Оставив эти бесполезные попытки, Зук попытался вспомнить события предыдущего вечера. Он смотрел на звёзды и сон забрал его. Это всё, что он помнил.

«Обнюханный», — Зук медленно повёл носом и втянул запах раннего утра. — «Я не нюхал цветки дурмана с тех самых пор».

В голове пронеслось воспоминание о том, как он прыгнул на спор с водопада, чуть не вспоров брюхо об острые камни.

Он тяжело вздохнул, мозаика произошедшего никак не складывалась в его голове. Явно не хватало каких-то важных кусочков. Поэтому он решил пока отпустить эти бесплодные попытки и стал хоть немного приводить себя в порядок. Так он хотя бы на время освободился от мыслей, терзающих его воспалённое сознание.

* * *

Солнце стояло в зените, когда Зук решил возобновить попытки что-нибудь узнать у своего охранника.

— Слушай, не помню твоего имени. Странно да? Живём, вроде, в одной стае и не помним имён друг друга, — сказал он охраннику, не подававшему признаков заинтересованности. — Я же вижу, как ты ёрзаешь от безделья. Насколько помню, с Неназываемым говорить не запрещено. А даже если бы и запрещалось, никто бы об этом всё равно не узнал. Разве нет?

Тишина.

— Хм… Ладно. Раз не хочешь разговаривать, тогда я пошёл, — Зук сделал движение в сторону выхода из пещеры. Стремительно развернувшись, дикий кот с шипением уставился на него, готовый в любой момент броситься в атаку.

Зук остановился и оценивающе посмотрел на стража, прикидывая в уме свои шансы. Просто ради интереса, так как всё ещё надеялся, что всё это какая-то ошибка и всё скоро разрешится, поэтому сбегать из-под стражи не имело смысла. Ведь так он самолично бы подтвердил свою вину в глазах стаи.

— Дай мне хоть малейший повод, — услышал Зук тихий, злобный голос стража. — Давай. Хоть небольшой.

Зук внимательней посмотрел на него. Нет, определённо у него не было с ним никаких дел раньше. Так отчего же тогда такая агрессия в его сторону?

— Майло! — тихий голос Старейшего прогрохотал в пещере, отбиваясь от её стен и исчезая в воздухе эхом.

— Оставь нас, дитя, — мягко проговорил он, обращаясь к обрётшему наконец имя, стражу.

Почтительно склонив голову, Майло покинул свой пост.

«Дитя», — отметил про себя Зук, — «То мы тебе братья и сёстры, то мы тебе дети. Ты уже и сам запутался в своих мантрах».

Однако всё быстро встало на свои места, когда из-за его спины показалась упитанная фигура колдуна стаи. Зук даже не попытался сдержать ухмылку.

— Перед лицом Богов, перед очищением от скверны, окутавшей твоё естество, дозволяем тебе облегчить свою чёрную участь, Неназываемый! — почти что торжественно пропел колдун.

Зук смотрел на него, не скрывая презрения и раздражения. Всё, что он хотел бы прояснить для себя, все вопросы, всё это желание исчезло в один миг. Вся эта лицемерная игра на публику была ему настолько отвратительна, что не хотелось даже открывать свою пасть.

Старейший как будто почувствовал это:

— Зук, ты хоть понимаешь, что натворил? Зачем?

Глаза колдуна округлились и чуть не вылезли из орбит при упоминании имени Неназываемого, но нужно отдать ему должное, он всё же сдержал себя в руках.

— Может хоть ты уже прояснишь всё это наконец? — устало ответил Зук.

— Ты всегда был самонадеянным членом стаи, Зук. Всегда был сам по себе, даже будучи в кругу своих сородичей. Но сегодня ночью ты перешёл черту, перешёл ту грань, которую непростительно переступать даже сходящему с ума эгоисту.

— О, так вот кто я на самом деле для всех вас. Сходящий с ума эгоист? Наконец мы говорим откровенно.

Колдун прикрыл глаза и начал тихо напевать что-то себе под нос, раскачиваясь в такт мелодии в своей фанатичной голове.

— Довольно! Раз уж ты не в состоянии раскаяться. Раз уж ты до сих пор, видимо, не вышел из-под дурманящего опьянения, то закончим всё это скорей, — голос Старейшего, обычно спокойный и тихий, на этот раз едва не сорвался в бешенство.

Совладав с собой, он продолжал:

— Сегодня ночью ты отнял жизнь троим своим сородичам, пока они мирно спали под луной. Не знаю, какие силы помогли тебе столкнуть голову статуи. Быть может, сама Скверна.

Мысли Зука беспорядочно закружились в опухшей голове.

— Очевидцы видели, как ранее ты вертелся возле неё, плевал, злословил, — напевы колдуна стали чуть громче и беспокойнее при этих словах. Старейший продолжал: — Немыслимо! Ты ведь заранее всё это подстроил! Никто не осмеливается нарушать покой Дикого Охотника, поэтому шаткое состояние статуи оставалось незамеченным.

У Зука вырвался нервный смешок:

— Нет, я определённо всё ещё нахожусь в царстве снов! Ты сам-то слышишь себя, Старейший? Слышишь, как абсурдно всё это звучит?!

— Очевидцы видели, — не обращая внимания на Зука, продолжал Старейший, — как опрокинув голову статуи, ты скрылся в сторону обрыва, смеясь и исторгая проклятия. Ты прекрасно видел, что натворил. Ты готовился к этому заранее и сделал всё это намеренно. И единственное, на что у тебя видимо не хватило духу, так это завершить свой план и броситься в пропасть.

— Скверна. Скверна. Гнев Богов, — тихо пробормотал колдун, продолжая раскачиваться и напевать.

Зук вдруг почувствовал свою отвисшую челюсть.

— Это была бы отличная история на ночь детёнышам, — начал он, — я даже начал бы сомневаться в своём рассудке, если бы не лепестки дурмана. Ты прекрасно знаешь моё равнодушие к ним.

Старейший пристально смотрел на него.

— Да, мы не слишком ладили с тобой, — продолжал Зук. — И всё же, взгляни на ситуацию беспристрастно! Она же рассыпается как мёртвый муравейник на ветру! Кто эти очевидцы? Кого именно они видели ночью? Я часто вертелся возле статуи? Почему же они не рассказали тебе об этом раньше, если, по их словам, они видели это задолго до трагедии? Почему же тогда…

— Да, я вижу ситуацию беспристрастно, Неназываемый, — холодно прервал его Старейший. — Все твои прошлые действия, все твои поступки, сходятся теперь воедино. Теперь я чётко вижу начало твоего безумия и очевидный, печальный, итог. Я виню себя самого за это. За то, что вовремя не разглядел в тебе этой тьмы. Не пресёк этого. Смерть этих троих будет теперь лежать тяжёлым грузом на моём сердце.

Колдун вдруг оживился:

— Тёмное пусть следует во тьму. Пусть молчаливо бродит в бездне. Неназываемому дана была возможность очистить дух свой перед встречей с правосудием Богов. Не воспользоваться ею — его право. Свою часть мы исполнили сполна. Оставим же его наедине со Скверной.

Глаза колдуна ярко светились: то ли на фоне затенённой пещеры, то ли на фоне недостатка собственной веры. Зук не мог разобрать.

Его переполняло чувство холодной, спокойной ярости. Если раньше он пытался разглядеть в Старейшем здравомыслие, то теперь он видел перед собой лишь фанатика, слепо следующего каким-то своим догмам. Теперь он уже не видел смысла пытаться что-то доказать, хотя в голове крутилась ещё пара вопросов. Теперь уже было всё равно. Он понимал, что как и прежде был один и что надеяться можно было лишь на себя самого. Что бы там не произошло этой ночью, только он сам был себе судьёй.

— Этот Майло, — вдруг сказал Зук, — он ведь близкий кого-то из этих троих, верно?

Молча Старейший покинул пещеру, за ним последовал колдун, два раза сплюнув перед этим в разные стороны и пробормотав какую-то свою очередную мантру.

IV

Зук сидел на краю пещеры и наблюдал за пролетающими птицами. Весело щебеча, они резво летали вокруг, пикируя перед самой скалой, стремительно бросаясь вниз и снова взлетая ввысь. «Ловят своих жучков», — подумал Зук. — «Время кормёжки». В животе у него громко заурчало.

Повернув голову, он взглянул на своего караульного. Это уже был другой дикий кот. Впрочем, тоже мало знакомый ему.

«Забавно, тут есть вообще хоть кто-то, знакомый мне не мало», — пронеслась весёлая мысль.

«Анима могла бы подтвердить, что я был в здравом рассудке. Хотя, до Старейшего уже не достучаться. Да и кто стал бы слушать её слова? Она ведь и сама аутсайдер здесь. В стае имеют вес только слова полнокровных, рождённых в селении».

Его вдруг озарила мысль: «Кто-то подставил меня. Эта статуя, это опьянение. Анима? Да, она какая-то странная. И зачем пришла тогда к обрыву? Но мы практически не знакомы, зачем ей подставлять меня? Майло? Нет, Майло — это уже последствия, а не причина. Кто ещё? Колдун? Ну конечно! Вот оно! Ему ведь давно поперёк горла неверующий одиночка, пропадающий в лесах. Детёныши ведь видят, что можно жить по-другому, что можно задавать неудобные вопросы. Но тогда они со Старейшим просто могли бы провернуть какое-нибудь… хм… изгнание. Повод легко нашёлся бы. Возможно, им нужно было что-то показательное, чтоб устрашить стадо? Точно! Сакральная жертва. Правда пожертвовать пришлось несколькими, в итоге. Но кто считает сколько когтей сломано, когда кабан повержен, а?»

Он снова украдкой глянул на дикого кота у входа. Тот сидел боком, но краем глаза наверняка следил за ним. Низкий, коренастый. — «Вряд ли я успею быстро с ним расправиться, пока не подоспеет помощь. Он наверняка не будет сдерживать свои силы. Придётся биться насмерть. Вот тебе и дилемма, Зук. Пожертвовать сородичем и получить шанс на свободу или же бесславно сдохнуть завтра от лап этих же сородичей».

Он уже смирился с мыслью, что обелить своё имя не получится. Не в этот раз, не в этом месте. Поэтому перешёл на планирование побега. Более-менее мирного. Но чем дальше он погружался в свои мысли, тем яснее становилось, что мирного, бескровного побега не получится. И в конечном счёте тот, кто подставил его, всё равно в итоге будет в выигрыше. Ведь на лапах беглеца уже на самом деле будет кровь сородичей.

* * *

Близился закат. Зук лежал на самом краю, лениво свесив переднюю лапу, будто бы пытаясь ухватить ею что-то и разглядывал живописный вид, открывающийся перед ним. Далеко внизу виднелись густые деревья, как будто травяной покров, к которому можно было прикоснуться. Он обдумывал возможность спуститься, но ухватиться на этом крутом спуске было практически не за что. А сорвавшись с такой высоты, ему было не выжить, даже несмотря на густоту деревьев. В одно мгновение его посетила шальная мысль: «А не пошло ли оно всё? Какой смысл бороться, если итог один? Вот обрыв, вот оно решение, прямо передо мной. Всё можно закончить прямо сейчас. Ради чего я мучаюсь? Туманный остров? Вот и найду его в других мирах», — он привстал, взглянул на горизонт, вдохнул вечерний, кедровый воздух, — «Зато я уйду из этого мира так как сам того хочу, а не как решит стадо безумцев».

— Далеко собрался? — раздался позади него насмешливый голос.

Обернувшись на знакомый голос, он увидел Фрэско у входа в пещеру. Погружённый в свои мысли он даже не заметил его появления.

— Ты знаешь, меньше всего я хотел видеть тебя сейчас, Фрэско, — беззлобно сказал Зук.

— Ты знаешь, мне как-то всё равно, чего ты там хотел, Зук, — передразнивая его ответил он.

Зук пристально посмотрел на него, затем сказал:

— Завтра у тебя будет возможность сполна насладиться моей компанией. Вижу ты всё так же нетерпелив, как и раньше.

— Ага, только как погляжу, ты собрался немного всех обхитрить и лишить удовольствия, да? — хитро осклабившись ответил Фрэско.

— Если у тебя есть что сказать на самом деле, то говори, если же намерен продолжать эту пустую болтовню, то вот прекрасные стены к твоим услугам, с отличным эхо, — спокойно глядя на него, произнёс Зук.

— Да ладно. Не делай вид уравновешенного мудреца. Я прекрасно знаю, что ты не такой хладнокровный, каким хочешь казаться. Всего пара правильных крючков и ты поддашься эмоциям, — наседал на него Фрэско.

Зук отвернулся к панораме. Что бы там не говорил Фрэско, в данным момент ему и правда было уже всё равно. Его интересовало сейчас только одно, отключится ли он ещё в полёте или сохранит ясность сознания до самого столкновения с землёй.

— Да, эхо тут отличное. Любой шорох будет слышен на всю поляну, — Фрэско придвинулся ближе. — Завтра предстоит отличный денёк, знаешь ли. Сначала тебя ослепят, а потом мы будем рвать твою плоть под пение колдунов. Мы, конечно, попытаемся растянуть удовольствие и ублажить Богов, но я переживаю насчёт Майло, — он тихо рассмеялся, — как бы бедняга всё не испортил и не добрался до тебя раньше остальных.

Зук смотрел на верхушки деревьев и размышлял о том, не испортят ли они его новый план «побега». Нет, не должны. Высота слишком велика и он должен разбиться наверняка, не оставшись обездвиженным калекой.

Фрэско придвинулся ещё ближе:

— Если бы ты хотел прыгнуть, давно бы уже прыгнул, — вытянув шею и стараясь не терять Зука из поля зрения, он аккуратно выглянул из-за края обрыва. — Ого, отличный вид, да? Там внизу, кстати, отличные цветы. Дурманящие, — ехидно проговорил он и отодвинулся на безопасное расстояние.

Зук непроизвольно напрягся. Его вдруг заинтересовали эти слова.

Фрэско продолжал, снизив голос:

— Я часто гулял там, внизу, ещё когда мог хорошо бегать. Эти цветы растут и здесь тоже, прямо возле поляны, представляешь?! Мало кто знает о том, что они тут рядом, только пара ценителей. Очень уж они помогают успокоить фантомную боль. Пока я экспериментировал с дозировкой, стал прямо специалистом в этом деле, — и подмигнув продолжил, — знаю наверняка, сколько нужно, чтобы просто прогнать боль, а сколько, чтобы прогнать сознание, — он засмеялся. — А ещё они долго продолжают действовать, будучи сорванными и я знаю отличное противоядие, чтоб оставаться в здравом рассудке даже под их сильным действием, — Фрэско придвинулся к самому уху Зука. — Поэтому их легко можно подсунуть даже спящему, самому оставшись при этом в своём уме.

Зук стоял в оцепенении. Не глядя на Фрэско он пытался совладать с нахлынувшим потоком мыслей. Мозаика наконец начала складываться. Он знал, что Фрэско ненавидит его. Но настолько? Он и предположить не мог. Колдун, сакральная жертва — всё оказалось настолько проще и настолько банальнее. В какой-то мере он был даже разочарован.

Продолжая смотреть на горизонт, он тихо спросил:

— Просто ради интереса, как ты умудрился это сделать? Как умудрился взобраться на статую?

Фрэско злобно сверкнул глазами, но быстро совладал с собой и ухмыльнулся:

— Когда долго тренируешься, всё в итоге получается, даже с тремя лапами. К тому же, это ведь только со слов очевидцев ты плясал у неё на голове. Со слов единственного очевидца, если быть точнее, хе-хе. Чтоб сдвинуть эту чёртову голову с места, достаточно было только хорошенько упереться возле шеи и толкнуть в нужное место, — Фрэско довольно прищурился. — Пребывая на своём посту, я давно заметил, что с нашим Диким Охотником что-то не так. И однажды решил даже проверить это, пока вокруг никого не было. Голова статуи не прикреплена к основанию, понимаешь? Такова уж видимо была задумка её создателей, ха-ха-ха.

Зук прекрасно это знал. Однажды ему уже встречалась «обезглавленная» статуя, в одном заброшенном месте. Ещё тогда он обратил внимание на небольшое углубление в «срезе» шеи, благодаря которому голова статуи могла крепко сидеть на своём месте, но при этом сохранялась возможность поворачивать её в разные стороны. Или быть может вообще заменять на другую. Возможно, в этом была задумка её создателей? Он понятия не имел.

Фрэско продолжал:

— Уставшие коты дрыхли так крепко, что едва разлепили глаза, когда я уже скрылся из виду, исторгая смех и проклиная всё вокруг. Цвет нашей шерсти удачно совпадает, да? Эх, Зук, ты так удачно уткнулся лбом в Дикого Охотника тогда, так удачно распсиховался и расплевался, — продолжал хихикать он, — так удачно на это обратили внимание другие коты.

— Эй, Фрэско, долго ты там? — раздался голос со стороны входа.

— Да, да, сейчас, — крикнул он и снова снизил голос. — Ты так надоел Старейшему своим поведением, что влить ему в уши можно было любой бред о тебе. Он был готов поверить во что угодно. Старик и сам небось давно уже хотел избавиться от тебя, да повода не находилось. Ну вот я и помог, аха-ха! Утром разогреть сборище котов тоже не составило особого труда. Всего пара нужных фраз и стая готова крушить всё на своём пути. Как там говорят, — «У стаи много голов, да только думать некому», да?

«Сколько их там у входа?», — к мыслям о полёте в пропасть вдруг добавилось нечто другое.

Задумчиво глядя на горизонт, он спросил:

— Долго небось возился с цветками?

— Вовсе нет, — ухмыльнулся Фрэско, — ты так удачно вымотался на охоте до этого и так неудачно для себя самого не смог выспаться, отвлечённый Старейшим, — он ещё раз подмигнул. — Думаешь ему сама по себе пришла в голову мысль о разговоре с тобой? Долго только пришлось ждать, пока ты наговоришься с этой сучкой, а потом ещё насмотришься на свои звёзды. Ох, надо будет не пропустить её в следующий раз на поляне, хе-хе.

— Фрэско? — Зук понизил голос, — зачем ты рассказываешь мне всё это сейчас?

Фрэско расплылся в довольной ухмылке:

— Очень уж мне не терпелось увидеть твою удивлённую морду, дружище. Хотелось, чтоб ты знал, кого благодарить за твой завтрашний прекрасный день, полный наслаждений.

Затем его голос перешёл в шипение:

— Это моя благодарность тебе, за ту чудесную пробежку. Или ты думал я всё забыл? Забыл обо всём, стоя на своём проклятом посту и постоянно наблюдая за вашей жизнерадостной… беготнёй?

Зук прикрыл глаза, опустил голову и начал что-то тихо говорить себе под нос.

— Что ты там бормочешь? — недовольно скривился Фрэско.

Зук продолжал тихо говорить, не обращая на него внимания.

Фрэско приблизился ближе к нему:

— Эй, дружище, ты что наконец уверовал в Богов? Завтра мантры тебе вряд ли помогут, ха-ха, — начал заливаться смехом Фрэско, запрокидывая голову.

— Стоило оно того? — вдруг чётко произнёс Зук, повернувшись к нему.

— Ээ? — единственное, что успел недоумённо произнести Фрэско, внезапно для себя оказавшись нос к носу с Зуком.

Пока Фрэско упивался своей тирадой, Зук стремительно просчитывал варианты и возможности.

«Как минимум один у входа. Не проскочить без столкновения. Столкновение — не лучшая идея, на шум сбегутся другие сородичи. Хм… к тому же, ещё до начала боя их привлекут крики, падающего с обрыва, Фрэско».

«Фрэско. Убив его, я лишусь единственного свидетеля своей невиновности, но он просто обязан теперь отправиться вместе со мной к праотцам. С другой стороны, у меня лишь одна ночь. За это время мне не убедить Старейшего. Он даже не придёт сюда больше. Язык Фрэско тоже не развяжется перед сородичами. Он скажет, что я обезумел и стая охотно поверит ему».

Мысли бешено вертелись в голове. Как опавшие листья, отдавшиеся потоку ветра, не в силах остановиться и прекратить свой безумный танец.

«Тогда остаётся единственное решение — остановить поток мыслей и отдаться спокойному действию. Прямо как на охоте. Пусть случится то, что должно случиться. Нет никаких мыслей. Нет меня самого».

— Стоило оно того? — последнее, что выдало его сознание, остановив поток мыслей.

Вот они стоят нос к носу. Его тело превращается в пружину. Молниеносно он врезается клыками в нос Фрэско. Смыкаются челюсти, дробятся хрящи. Поток горячей крови во рту. Оглушительный рёв боли.

В пещеру влетает дикий кот. В его удивлённую морду летит окровавленный кусок плоти, выплюнутый в его сторону.

Выигранное мгновение.

Хрипя и ошарашенно вертя глазами, Фрэско заваливается в сторону своей культи.

Выбор подходящей траектории.

Передние лапы впиваются в жертву. Задние лапы выпрямляются в стремительном прыжке. Сплетённые тела устремляются в пустоту.

Шум ветра. Неумолимо приближающаяся зелень деревьев. Хруст ветвей.

Тьма.

Пустота.

* * *

— Жирненький, — похлопал Зук тушку Фрэско и попытался подняться.

— Далеко собрался? — прохрипела морда Фрэско, оросив Зука брызгами крови и грязи. — Мы здесь надолго теперь. Куда спешить?

Зук продолжал вялые, безуспешные попытки встать.

— Зууук, — протянул Фрэско, — мы сможем играть здесь все дни напролёт. Мы сможем нюхать цветки дурмана не боясь потерять рассудок. Мы будем петь песни и танцевать до утра!

— Как безумные, ночные мотыльки, пляшущие свой последний танец у огня, — рассмеялся Зук, прекратив свои попытки.

— Как они, Зук, — похрюкивая откушенным носом, подхватил его смех Фрэско. — Да! Прямо как они!

Внезапно замолчав, Фрэско открыл правый глаз и внимательно посмотрел на Зука:

— Ты всегда был поперёк горла, дитя. Надеюсь, здесь ты обретёшь свой покой наконец, — произнёс он тихим голосом Старейшего.

Задорно улыбаясь, Зук прикрыл его глаз своей лапой.

— Аха-ха! Прекрати, Зук! Мне щекотно, — звонко смеясь, прощебетала Анима.

— Отправимся мы к солнцу все однажды, — нараспев начал, Зук. — Сгорим в его объятиях дотла.

Смеясь, Фрэско хрипло подхватил его напев, в его голосе слышались голоса других диких котов:

— И в океане снов мы навсегда проснёмся.

— И в небе загорится новая звезда, — тихим голосом пропела Анима.

На мгновение все затихли.

— Эй, Зук, — произнёс Фрэско, — можно пожевать твоё ухо? — и не дожидаясь ответа впился в него зубами.

* * *

Острая боль пронзила Зука. Прокладывая свой путь от уха, она расползалась по всему телу. Пульсируя в одних местах, она острыми иглами откликалась эхом в других.

Застонав, он наконец открыл глаза.

С болью в груди втянув воздух, он попытался пошевелится. Лапы двигались, однако попытка поднять голову не увенчалась успехом, кто-то как будто цепко держал его правое ухо в своей пасти.

Его окружал чёрно-белый мир, утративший свои краски. «Солнце уже зашло», — пронеслось в голове. Настоящую тьму дикие коты могли видеть только в своих снах, в то время как тьма реального мира представляла для них всего лишь временное неудобство. Всего лишь мир без цвета, мир без теней. Во тьме безлунной ночи они сами превращались в тени, неумолимо настигающие свою жертву, легкомысленно решившую прогуляться в ночном лесу. Однако в этом мире всё меняется и иногда даже дикий кот становиться жертвой, сполна прочувствовав на своей шкуре эту новую для себя роль.

Перед его глазами растеклось пятно, мешающее обозрению. Он попытался сфокусировать взгляд, но ничего не вышло, объект был слишком близок. Он принюхался и ощутил резкий запах древесины, вперемешку с запахами мха, земли и крови.

«Вряд ли прошло много времени», — подумал он, — «они давно уже были бы здесь».

В голове звенело, однако это не помешало бурному потоку мыслей снова захватить его сознание. «Прямо сейчас, кто-то пытается меня есть? Нет. Это не похоже на что-то живое. Нужно ещё раз попробовать высвободиться», — подумал он, снова ощутив острую боль в ухе.

Немного отдышавшись, он осторожно прикоснулся лапой к пятну. «Дерево? Это же просто кусок дерева!», — подумал он изумлённо. Впрочем, легче от этого не становилось.

«Они уже в пути, это очевидно. Даже если уверены, что мы уже мертвы, они не оставят попыток найти наши тела. Хотя, удивительно, что я ещё жив».

«А жив ли я на самом деле?».

«Ладно, к чёрту все эти рассуждения. Жив, мёртв, сейчас это не имеет значения. Имеет значение то, что нужно выбираться из этой западни».

Он плавно подвигал головой. Его ухо было то ли зажато, то ли прилипло намертво к чему-то. Зук пытался отогнать от себя эту мысль, но она всё настойчивей давала о себе знать, расталкивая все остальные — его правое ухо придётся оставить здесь, если он хочет выбраться. У него нет времени на эту бесполезную возню.

«Да ладно. Кровь, грязь, быть может ещё и смола дерева. Ухо просто прилипло и нужно чуть потерпеть, и потянуть сильней», — робко простонала очередная мысль в его голове.

От боли заслезились глаза, но ухо было неподвижно.

«Ясно», — подумал он с тоской.

Зук посмотрел на мутное пятно перед глазами, упёрся в него лапой, пару раз глубоко вдохнул ночной воздух и тихо произнёс вслух:

— Будет очень больно.

И стиснув челюсть, одним мощным рывком, потерял сознание.

* * *

Судя по тому, что погони всё ещё не было слышно, сознание вернулось к нему довольно скоро.

Наконец он смог оглядеться. Это было довольно красивое место, несмотря на обстоятельства, отметил он про себя. Они приземлились прямо возле небольшой цветочной полянки. «Дурманящий вид», — глупо улыбаясь подумал Зук.

Неподалёку он увидел тело Фрэско. Со стороны казалось, что в его теле не осталось ни единой целой косточки. Скорее всего так и было на самом деле. План сработал. Не без потерь, но всё же. Вначале приняв на себя весь удар, «старый друг» видимо отпружинил Зука в сторону.

«Кстати, насчёт потерь», — он легонько дотронулся до ошмётка на своей голове. Было слишком больно и грязно, поэтому он оставил пока попытки нащупать какие-либо остатки уха.

Он посмотрел на воткнутую довольно глубоко в мягкую землю, крупную, сухую ветку. Удивительно, ещё немного и вместо уха ему пришлось бы пожертвовать всей головой или другой частью тела. Запоздало летя вдогонку за ними, она так удачно воткнулась рядом с его головой. И так неудачно пронзила одним из своих сучков его ухо и припечатала к земле.

«Сучий сучок», — мелькнуло в голове.

Искать своё ухо он не стал. В этом не было никакого смысла.

«Куда мне бежать?», — подумал он. — «Не важно! Важно, чтобы подальше отсюда. Там уже будет видно».

Он вдруг почувствовал знакомый запах. Да, они уже были рядом. Он потерял здесь слишком много времени, наверняка они уже тоже почуяли его.

Ринувшись в сторону реки он вдруг остановился на мгновение у тела Фрэско. Неуверенно он протянул лапу в желании похлопать его тушку. Потом отдёрнул её и мотнув головой, как будто отгоняя дурную мысль, бросился бежать.

Ноющая боль растекалась по телу, несущемуся сквозь густую листву. Однако она была ничем в сравнении с тем, что творилось сейчас в его сердце, в его сознании. Его глаза различали всё во мраке ночи, в то время как внутри него самого была непроглядная тьма.

Ярость, обида, чувство несправедливости.

За что они так поступают с ним? Лишь за то, что всегда хотел быть самим собой?

«Ты знаешь, за что, Зук. За то, что ты другой».

«Что бы ты не делал, как бы не поступал, ты всегда был белой вороной».

«Не имеет значения, прав ты или нет. Обвинение тебя в чём-либо — это был лишь вопрос времени. Масса всегда стремится к отторжению непонятного».

«Признайся, тебе ведь всегда было плевать, поймут тебя или нет. За редкими исключениями, ты никогда не хотел тратить время на объяснение своих поступков».

«Это очень, ОЧЕНЬ, нервирует общество, Зук».

«Одни воспринимали твоё молчание за высокомерность, другие за неуверенность, третьи — чёрт знает за что ещё. От недостатка информации тебе приписывали всевозможные, даже не свойственные тебе, черты. Твоя фигура настолько обрастала сплетнями, что было уже не разобрать, где вымысел, а где настоящий ты».

«Опровергать сплетни — ты всегда считал это бессмысленным и однажды просто перестал придавать этому значение».

«Ты всегда был одиночкой внутри. Теперь ты одиночка и снаружи тоже».

Холодный ветер обдувал его измождённое тело, сознание проваливалось во тьму, заставляя кратковременно терять равновесие, но он продолжал своё упорное движение, потому что другого выбора у него просто не было.

Запах реки был всё ближе, и он ускорил свой бег. В этот последний рывок он вложил все оставшиеся силы и увязая в песке от изнеможения, врезался в холодные воды настолько далеко, насколько только мог. И расслабив разбитое тело, на некоторое время отдался течению, которое понесло его прочь. Прочь от родных берегов, никогда по сути и не являвшихся для него родными. Прочь от братьев и сестёр, ставших навсегда чужими. Прочь от суетливой жизни стаи, к которой он никогда и не принадлежал.

Позволяя водам очистить его тело от грязи, Зук посмотрел на звёзды, в надежде, что они очистят его разум. Он вдруг улыбнулся.

«Разве это не прекрасно, Зук? Ведь теперь ты по-настоящему свободен», — думал он, устало всматриваясь в ночное небо.

«В конце концов, разве не этого ты всегда хотел? Разве не все эти ложные привязанности мешали тебе отправиться туда? Заглянуть наконец за горизонт, нарушив все запреты и табу».

«Да, ты умрёшь скорее всего. Причём очень скоро. Но ты стал свободен. И ты умрёшь свободным», — он улыбнулся ещё шире. — «Никаких больше стай, никаких больше Старейших, никаких больше сородичей. Сколько бы мгновений не осталось провести тебе в этом мире, все эти мгновения ты проведёшь, живя в согласии с самим собой. Ты умрёшь, следуя своей мечте».

— Никакого больше служения чужим целям, — медленно произнёс он, глядя на падающую звезду.

Он начал тихо напевать себе под нос какую-то мелодию, продолжая смотреть на звёзды и улыбаться. Его глаза были мокрые, то ли от речных слёз, то ли от своих собственных. Но даже если это были и его слёзы, это были слёзы не грусти, не боли и не печали.

Это были лёгкие слёзы.

Слёзы освобождения.

V

— Не так уж всё и плохо, — удивлённо произнёс дикий кот, разглядывая Зука из зеркальной глади небольшого озера.

Остатки правого уха напоминали торчащий, изгрызенный лист, но оно всё ещё могло исполнять свою функцию. Поперёк лба, от уха до переносицы, проходили две глубокие царапины и завершала всю эту красоту надорванная ноздря. Однако его глаза всё так же горели бирюзовым светом, контрастируя с короткой шерстью песочного цвета.

— Да, не так уж и плохо, — ответил Зук своему отражению, обнажая клыки и рассматривая возможные потери. На вид всё было цело. Видимо деревья оказались не слишком жадными и не стали брать с него большую плату за его мягкое приземление.

Прошедшей ночью он решил всё же не до конца отдаваться на волю речного течения, которое убаюкивая могло затащить его на дно, и в скором времени выбрался на берег со стороны озёр. Река должна была достаточно скрыть его следы, по крайней мере на некоторое время. А искать его будут скорее со стороны леса, а не здесь, где местность хорошо просматривается. Они ведь понимали, что вряд ли беглецу придёт в голову идея прятаться у всех на виду, среди камней. Однако всё же ему в голову пришла именно эта идея. Кое-как он спрятался за валунами, где его и поглотил наконец короткий, беспокойный сон, быстро закончившийся с утренними лучами солнца.

Насмотревшись на своё отражение, Зук начал оглядывать местность. Он чувствовал нарастающий голод, но решил не тратить время на добычу еды. Жажду он утолил, а чувство голода придавало остроты его инстинктам, так необходимым сейчас для выживания.

Внезапно он снова учуял запах стаи. Находясь в селении, эти чувства притуплялись, вокруг постоянно было множество котов и сознание отсекало ненужную, привычную информацию. Но здесь, за его пределами, чувства вновь обострялись. И он прекрасно знал, что не только у него, поэтому бросился бежать вдоль реки, судорожно пытаясь выбрать направление. С одной стороны, можно было попытаться углубиться в пустоши, к горам, но они сразу его заметят и будут преследовать до конца. Конечно, у него будет небольшое преимущество, пока они будут пересекать реку, но в этой открытой погоне они всё равно настигнут его рано или поздно, и так уже довольно уставшего. С другой стороны, можно было вернуться в лес, но для этого нужно было бы снова пересекать реку уже ему самому. К тому же, выйдя на тот берег, он запросто мог угодить прямо к ним в лапы, если бы они вдруг вышли в том же месте, где и он.

Всё это пронеслось в голове за одно мгновение, а решение появилось само собой. Оно появилось в виде молчаливых силуэтов, выскочивших из чащи и молча мчащих вдоль другой стороны реки. Путь в лес был отрезан.

Они были охотниками, он был добычей, поэтому не было никаких угрожающих криков, никаких удивлённых возгласов. Летящие низко птицы наблюдали жутковатое зрелище — молча несущиеся по обе стороны реки, параллельно друг другу, фигуры диких котов, лишь злобно сверкающие глазами. Они глядели на него, он глядел на них, через реку, которая разделяла их сейчас бесконечно далеко друг от друга. В этот момент эта река стала материальным воплощением той непреодолимой пропасти, которая навсегда теперь была между ними.

Краем зрения он увидел, как некоторые силуэты отделились от основной массы и начали переправляться через реку.

Он не понимал, зачем продолжает свой бег вдоль реки. Видимо подсознательно он хотел раздразнить их, разозлить ещё больше. Почему бы и нет? В конце концов в этот момент он был всего лишь жертвой, а не охотником, поэтому мог себе позволить отдаться эмоциям и безрассудству. Однако холодный рассудок всё же победил и резко изменив угол направления, он устремился вглубь пустошей, в сторону скалистых гор.

Даже не оглядываясь, он почувствовал их довольные ухмылки. Весь путь, от реки до гор, пролегал через равнину и сверкающие пятна озёр, поэтому затеряться из виду уже не представлялось возможным. И он прекрасно знал, что не в лучшей форме сейчас, и они прекрасно понимали это тоже. Для них всё уже было лишь вопросом времени. Мысленно они уже наслаждались триумфом.

«Что будет, даже если я успею добраться до гор? Перебираться через них едва ли уже хватит сил. Да и что там вообще делать потом, как там выжить? Ведь за горами только одни горы, до самого горизонта. Край бесконечного леса, где начинается конечность бесконечности. Но что мне остаётся, нырять в озеро и жить на дне? Волнующая, но коротенькая жизнь без воздуха», — мысли метались в голове одна за другой.

«Сколько их там вообще? Хотя какая, к чёрту, разница. Ты что, собрался бороться со всеми одновременно?».

Низко над головой пролетела птица. Она как будто следовала за ним, затем резко спикировав, пронеслась совсем рядом, устремляясь вперёд.

Он не мог разобрать, что это была за птица, однако часто наблюдая за ними, с уверенностью мог отметить, что эта вела себя в небе довольно необычно. Фигуры, выполняемые ею, выглядели на грани возможного. По крайней мере раньше он не видел подобного мастерства полёта, таких выверенных и отточенных движений. Даже сейчас, будучи преследуемым, он был очарован этим созданием и на время даже забыл обо всём. Остановив беспокойный поток своих мыслей, он просто бежал вперёд и наслаждался прекрасным зрелищем.

Провернувшись по своей оси, она резко вильнула в одну сторону, затем двигаясь по спирали изменила направление в другую. Затем резко ускоряясь, она немыслимым образом практически остановилась в воздухе, широко расправив крылья, и откинув голову, сделала кувырок назад, ныряя вниз, до самой земли. После чего сделала полукруг вокруг Зука и устремившись высоко в небо, скрылась в облаках.

Он проводил её взглядом, с благодарностью за подаренные мгновения и с печалью из-за такого скорого расставания.

«Как необычно она вела себя», — думал он. — «Как неожиданны были её движения. Но такое чувство, словно она делала это уже множество раз».

«Множество раз… Ну конечно!», — вдруг яркой вспышкой озарилось в его сознании.

Он ведь проводил здесь довольно много времени, в отличие от своих сородичей, предпочитающих только сторону леса. Бегая вокруг озёр, наслаждаясь ветром, он хорошо изучил эти края. И за это время он прекрасно ощутил на своей шкуре, что эта открытая местность не такая уж и лёгкая для преодоления. Благодаря такому большому скоплению озёр, в некоторых местах между ними не было даже особо твёрдой почвы. И те узенькие тропиночки между ними, создавали обманчивое впечатление, будучи на самом деле довольно вязкими ловушками, смесью влажного песка и глины. И всё же аккуратный и внимательный путник заметил бы однажды, что вязкие и твёрдые места отличаются друг от друга внешне. Отличаются едва заметным оттенком, однако со временем вполне различимым, если знать, на что обращать внимание.

Он мельком оглянулся назад. Разноцветные пятна с пылающими, ярко бирюзовыми точками были ещё в дали, однако неумолимо приближались. Он даже вроде бы заметил фиолетовое среди них.

Едва заметно он понемногу начал изменять направление движения, отклоняясь параллельно течению реки, оставшейся позади. Пусть как можно дольше думают, что обезумев от голода и отчаяния, он пытается всё же добраться до скал, чтобы попытаться найти пещеру или хоть какое-нибудь укрытие в этой равнине, думал он. Пусть как можно дальше углубятся в озёрные лабиринты и добавят в свои головы другие цели, кроме него. Например цели, как спасти свои шкуры и не увязнуть в глине.

Конечно, в итоге они догадаются о тональных различиях в почве и смогут следовать по его следам, в прямом смысле слова. Однако к этому моменту он сможет значительно оторваться от них. Да и парочка местных сюрпризов для них ещё была припасена.

Полной грудью набрав воздуха и собрав остатки сил, он ускорил свой бег. В озёрных тропах он вполне сможет передохнуть, перейдя на шаг, а пока ему нужно было попытаться хоть немного оторваться от своих преследователей.

* * *

Солнце светило уже высоко в небе, когда он наконец увидел знакомые места. Огромное скопление красных озёр, так близко расположенных друг к другу, что создавалось впечатление будто бы это одна единая водная гладь, испещрённая прожилками белой глины.

Это были довольно живописные места и в то же время довольно опасные. Засмотревшись на эту красоту, запросто можно было угодить в ловушку. Во многих местах под глиной были небольшие пустоты. Недостаточные, чтобы в них полностью погрузилось тело крупного зверя, однако достаточные для того, чтобы намертво увязнуть и остаться там навсегда, печальным предостережением для внимательных глаз.

Иногда, осторожно ступая мимо наполовину высунувшихся из глины черепов, Зук смотрел в пустые глазницы и благодарил их за эту жертву, за предостережение, ради которого им пришлось остаться здесь. Вечными, молчаливыми наблюдателями, охотно дарующими подсказку тем, кто способен видеть.

Однако изнеможение дало о себе знать, поэтому несмотря на прошлый опыт, Зук поскользнулся, не разглядев приближение опасного участка и растянулся на глине, оставляя за собой длинный след. Каким-то чудом завершение его скольжения пришлось на твёрдый участок и остановившись, тело не увязло.

Отдышавшись и не обращая внимания на ехидные взгляды черепов, он медленно поднялся и принялся искать знакомые, белые участки глины, прокладывая в голове дальнейший маршрут.

— Нет уж, друг мой, не в этот раз, — ещё раз заглянув в пустые глазницы ближайшего наблюдателя, произнёс он и медленно двинулся дальше. Торопиться уже не было смысла, он мог наконец отдохнуть и перевести дыхание после затяжного забега.

Оглянувшись, он увидел вдали, медленно, но неизбежно приближающиеся, знакомые силуэты. На этот раз он мог позволить себе лучше рассмотреть их и прикинуть в уме приблизительное количество преследователей. Ситуация повернулась таким образом, что теперь он надеялся увидеть побольше. Чем их больше, тем труднее им будет преодолевать эти тропы, больше растягиваться в длинную цепь из мешающих друг другу шерстяных тел.

Удовлетворённо улыбнувшись, он продолжил движение. Их было достаточно много.

* * *

— Стойте! — крикнула Анима, резко остановившись и тяжело дыша. — Здесь… нужно аккуратнее.

Стая остановилась без особого сопротивления, всем давно уже нужен был повод для передышки, однако две фигуры продолжили движение, лишь замедлив скорость.

— Майло! Остановись, никуда он уже от нас не денется, — раздался им вдогонку голос дикого кота.

Лишь злобно фыркнув, Майло продолжал движение, соблюдая всё же при этом осторожность. Неуверенно оглянувшись назад, совсем ещё юный дикий кот, следующий за ним, притормозил на мгновение в нерешительности. Затем нахмурился и видимо приняв какое-то решение в своей голове, вновь последовал за Майло.

— Белые пятна, — крикнула им вдогонку Анима, — держитесь белых пятен!

Майло лишь ухмыльнулся, даже не оборачиваясь. Он прекрасно всё понял и сам, даже особо не сбавляя темп, увидев след от скольжения тела, увязшие черепа и влажные следы на самых белых участках глины.

— Не отставай! — рявкнул он своему спутнику, слегка ускорившись.

Тем временем стая потихоньку приходила в себя и внимательно осматривала окружающие их места. Восемнадцать взъерошенных тел, небольшая частичка общей стаи, добровольно и не совсем, отправившихся в погоню за беглецом, молча переводили дыхание и поглядывали на останки разнообразных животных, увязших в глине. Многие из них уже и сами начали догадываться что к чему, однако не спешили перебивать Аниму, решившую высказать свои догадки.

— Самые светлые участки, видимо, самые устойчивые и твёрдые, — сказала она, поглядывая на облачное небо. — Если будем внимательны, то сможем легко преодолеть эти места. Но если пойдёт дождь, — продолжала она, снова глянув на облака, — то..

— То ты что-нибудь ещё придумаешь, — нервно перебил её один из котов. — Нужно следовать за Майло!

— Нет, она права. Если пойдёт дождь, мы уже не сможем различить пятна глины, — произнёс другой кот.

— Так что тогда, ждать окончания дождя? Сколько его ждать? А он начнётся вообще?

— Майло всё ещё во главе этой погони, — раздался третий голос. — Думаю правильнее будет следовать за ним. Вернуться к Старейшему ни с чем мы всё равно не можем.

— Тогда растянемся цепью и двинем уже наконец! — не унимался первый. — Нас много и мы сможем вытащить друг друга в случае чего. Анима! Ты во главе цепы.

— Я?! — удивлённо воскликнула Анима.

— Всё верно, — спокойно сказал обладатель третьего голоса, — видно, что ты легко ориентируешься здесь. Не волнуйся, мы вытащим тебя если что. Просто следи за правильным маршрутом, а мы будем следить за тобой и окружающей обстановкой. Каждый будет занят своим делом и не будет отвлекаться на всё остальное.

В воздухе повисла тяжёлая пауза.

— Хорошо, — наконец ответила Анима, прекрасно понимая, что её согласие или несогласие не имело значения. — Хорошо, тогда следуйте за мной, след в след.

С высоты полёта птиц можно было наблюдать, как длинная, разноцветная змея начала своё движение по лабиринту озёрных троп.

* * *

— Майло, может дождёмся остальных? — сбивая дыхание, прохрипел юный дикий кот. — Они вроде выдвинулись за нами.

— Как хочешь, Айта. Дело твоё, — не оборачиваясь, раздражительно бросил Майло.

Всё что занимало его в данный момент, это одинокая фигура, маячащая почти у самого горизонта. Он не мог позволить ему скрыться, не мог позволить ему уйти за пределы Внутренних Земель. Хотя, он уже был готов последовать за ним и туда, прекрасно осознавая, что не будет дороги назад. Он заставит его заплатить за то, что тот сотворил, чего бы это не стоило.

Поджав уши, Айта продолжил свой бег. Это была его первая серьёзная вылазка, настоящий шанс проявить себя, поэтому он просто не имел права на проявление слабости. Во что бы то ни стало он хотел показать себя с наилучшей стороны в глазах сородичей, которые без сомнения наблюдали за ним.

* * *

Осторожно ступая, но стараясь при этом не сбавлять темп, Анима всё чаще поглядывала на облака. Небо затягивало всё сильнее и в скором появлении первых капель уже не приходилось сомневаться. Ей в голову приходило пока только два варианта дальнейшего развития событий: либо они успеют настигнуть его до начала дождя, либо им неизбежно придётся останавливаться прямо посреди троп и пережидать. Первый казался не особо осуществимым, второй не особо приятным, причём даже в случае успеха первого варианта, он всё равно в итоге перетекал бы во второй.

— Что мы будем делать, когда всё закончится? — спросила она, не поворачивая головы.

— Ну, тащить назад всю тушу целиком не придётся, — ответил ей спокойный голос, — Старейшему нужна только голова.

Анима поморщилась.

— Я имела в виду другое, — сказала она, невольно представив процесс отделения головы. — Что мы будем делать с дождём?

— А что мы можем с ним сделать? Дождь уже вряд ли будет помехой, поэтому торопиться нам будет некуда. Переждём если что.

— Прямо здесь, в этой… жиже?

— Что у тебя на уме, Анима? Говори прямо, — в ранее спокойном голосе послышались нотки раздражительности.

— У меня на уме поскорее закончить со всем этим, — бросила она.

— Тогда поторопимся, — отозвался, снова обрётший спокойствие, голос.

* * *

Обратив внимание на первые, неуверенные, но неуклонно набирающие силу, капли дождя, Айта вновь обратился к Майло, отчаянно надеясь, что его голос не выдаст волнения:

— Неназываемый вряд ли сможет держать быстрый темп во время дождя. Ему ведь придётся на ощупь прокладывать путь… как и нам. Вряд ли он куда-то уже денется.

Майло не отвечал и это больше всего начинало пугать. Айта не видел его глаз, но прекрасно представлял, как они сейчас выглядят. Как две обжигающие, холодные звезды, за которыми не осталось ничего, кроме жажды преследования. Айта уже видел подобное состояние ранее, у некоторых котов, во время охоты. Он прекрасно понимал, что Майло уже не видит и не слышит ничего вокруг, кроме одного. И сейчас, находясь с ним вместе в этих топях, ему стало вдруг не по себе. На ходу оглянувшись, он быстро нашёл глазами стаю, оставшуюся позади и пока ещё видимую. Пока ещё. Пока с неба не хлынут потоки влаги, смывающие все следы. Смывающие путь назад. Едва не поскользнувшись, он попытался взять себя в руки и продолжил движение, с тревогой всматриваясь в исчезающие участки белой глины.

* * *

— Тяни. Тяни сильней!

— Оно не отпускает!

— Не шевелись, тебя затянет ещё глубже. Мы сами.

— Придётся потерпеть, брат, мы вытащим тебя.

— Проклятье, она сломана похоже! Хгр-р-р.

— Погодите, сейчас поможем.

— Нет! Стойте на месте, а то завязнем тут все. Тяни!

Анима и несколько диких котов, находящихся рядом, бессильно наблюдали за вознёй в середине их импровизированной цепи. Двое их сородичей, измазанные в грязи, отчаянно пытались вытащить третьего, медленно увязающего в мокрой глине. Ближайшие, кто мог добраться до несчастного, тот за кем он следовал и тот, кто следовал за ним самим. Проливной дождь превратил озёрные тропы в настоящую преисподнюю, вынуждая выверять каждый шаг, поэтому остальные не могли сдвинуться с места, не в состоянии покинуть узенькую тропу и нарушить цепь. Не в силах ничем помочь.

Они тянули его зубами за холку, настолько сильно, что уже проступила кровь, но тропы не отпускали. Озёра уже вкусили живую плоть и не собирались так легко расставаться со своей шипящей добычей.

— Мы должны двигаться дальше, — раздался голос, пытающийся перекричать ливень. — Кто там в конце? Сэнни? Бара?

— Бара и Стаб! — послышался в ответ слабый голос, приглушённый дождём.

— Не важно. Когда цепь двинется, замените Шимэ и Вимсу! Оставайтесь с Кэмо и продолжайте попытки вытащить его! Дождётесь окончания дождя и возвращайтесь домой! Кэмо! Эй Кэмо, слышишь меня?

В ответ раздался лишь невнятный возглас.

— Кэмо! Держись, друг! Бывало и хуже ведь, правда?! Втроём вы справитесь!

— Анима, аккуратно продолжай движение, — обратился к ней тот же голос уже тише, так как они находились совсем рядом. — Мы. Должны. Продолжать. Движение, Анима, — сказал он с расстановкой, увидев сомнение в её глазах.

— Движение куда, Нилтэ? В пустоту? Следов уже всё равно не разобрать, мы можем двигаться только на ощупь. Мы должны переждать ливень, — тихо ответила она.

Глаза Нилтэ сверкнули льдинками:

— Не забывай, зачем мы здесь, Анима, — и приблизив свою морду вплотную к ней, продолжил совсем тихо, — зачем ты здесь. Пока мы преследуем Неназываемого, не смей больше вставлять своё мнение, пока тебя об этом не попросят.

Не ожидая от неё ответа, он повернулся назад и крикнул:

— Выдвигаемся! И пусть Дикий Охотник направляет нас во тьме!

— Выдвигаемся, Анима, — тихо повторил он, пристально глядя ей в глаза. — Ступай аккуратно и мы вскоре вернёмся домой. Никуда он от нас не денется.

Стая двинулась в путь, не делая попыток оспорить решение Нилтэ. Судьба Майло была неизвестна, поэтому главенство пока перешло к нему. Однако мало кто был доволен таким положением вещей. Все они конечно искренне жаждали расправы над беглецом. Все, кроме Нилтэ, единственной целью которого было неудержимое стремление к власти любой ценой. И все прекрасно понимали, что он пойдёт на всё, лишь бы ещё ближе приблизиться к главенству во всей стае. И особенно сейчас, окрылённый внезапным шансом, пойдёт на любое безрассудство, ослеплённый мыслями о своём будущем статусе, приобретённом взамен на голову Неназываемого.

Некоторое время три пары глаз смотрели им вслед, затем к шуму дождя снова добавились звуки возни, шипения и тихой ругани.

Анима отчего-то вдруг почувствовала, что больше не увидит этих троих ещё когда-нибудь. Однако оставила при себе это ощущение, потому что поделиться им всё равно было не с кем в данный момент.

VI

Границы Внутренних Земель были уже совсем близко, он чувствовал это. Даже почти не видя ничего под пеленой проливного дождя, Зук чувствовал это из-за усиливающегося ветра — неизменного спутника границ. Его завываний пока ещё не было слышно. Пока он лишь молчаливо предупреждал о своём присутствии. Предупреждал заблудшего странника, о том, что тот ещё может повернуть назад. Или о том, что этот странник на правильном пути.

Его незримые, холодные пальцы, лишь едва касались шерсти. Однако эти касания становились всё настойчивей, проникая всё дальше, казалось, под самую кожу. В этих касаниях ветра чувствовалась древняя, непоколебимая сила, неспособная к состраданию или сопереживанию. Чистая энергия хаоса, незамутнённая законами морали.

Зук фыркнул и поёжился, его тело дрожало от перенапряжения и холода. И всё же отступать было некуда. Он попытался отвлечься и переключить сознание на созерцание, и это удалось ему достаточно легко. Подводные растения, дающие озёрам красноватый оттенок, во время сильных осадков начинали излучать сияние. Благодаря этому, объекты, находящиеся рядом, переливались рубиновыми лучами, искрящимися на мокрой поверхности.

В усиливающемся алом свечении, сквозь колышущийся до небес, водный занавес, начала проявляться фигура Дикого Охотника, последнего стража на пути в неизвестность. Возможно такое зрелище могло бы остановить даже движение комет. Заставив их остановиться на минутку и насладиться красотой бушующей стихии. Но оно не смогло остановить, ослеплённого ненавистью, Майло, прорвавшего густые потоки дождя и молча бросившегося на Зука.

Они кубарем покатились в сияющее озеро, с жадностью поглотившее их обоих.

* * *

Она не могла быть одна, просто не могла. Сбежав однажды из родной стаи, будучи ещё совсем юной; ведя полудикий образ жизни в лесу, она всё равно в итоге прибилась к другой. Потому что просто не могла иначе. Ей нужно было чувствовать себя рядом с кем-то, чувствовать принадлежность к группе. Пусть даже эта группа не всегда разделяла её интересы, но быть одной она была не в состоянии.

Только на этот раз эти интересы разделились слишком уж сильно. Да, ей нужно было доказать своё право нахождения в этой стае. И эта погоня как раз была отличным шансом, после которого она получила бы полноправный статус. Но ей всё меньше и меньше нравилось положение, в котором она оказалась. Хотя особого выбора у неё и не было; проигнорировав ритуал Близкой Луны, это был её последний шанс доказать свою лояльность.

«Но видят Боги, лучше бы я снова сбежала в лес, чем всё это», — думала Анима, невольно вздрагивая от раскатов грома.

Ещё несколько членов стаи остались позади, пытаясь вытащить друг друга из топей. От изначальной группы осталась едва ли не половина. И вновь никто не перечил Нилтэ, направлявшему стаю вперёд: в ливень, в глиняные болота, в шторм.

В ослепительную смерть, посреди сияющих озёр.

Порой её удивляла подобная отрешённость и слепое следование указаниям вожака, пусть даже и временного. Хотя… она ведь и сама следовала им.

Но что она могла сделать, одна?

Видимо точно так же думал каждый из них.

* * *

Во вспышках молний перед Айтой предстала величественная фигура Дикого Охотника, подобных которой он ещё не встречал. Эта статуя была огромна, гораздо больше других, и её поза тоже отличалась от остальных. Дикий Охотник во весь рост стоял на задних лапах, раскинув передние в стороны. Его голова была наклонена вниз, и пустые глазницы будто бы смотрели прямо на Айту.

Он немного отстал от Майло, но в непроглядном ливне этого было достаточно, чтобы упустить его из виду. И теперь, когда видимость начала улучшаться, он обнаружил себя совершенно одним, посреди озёр.

Его разгорячённое сердце колотилось в груди, отчаянно пытаясь разогнать все страхи и сомнения. Но страшнее всего для него было сейчас — упасть в глазах сородичей. Показаться смешным и беспомощным, потерявшимся котёнком. Айта всё ещё наивно полагал, что его внутреннее спокойствие зависит от мнения окружающих существ, а не от него самого. Он искренне верил, что только оценка этих существ поможет ему понять, достоин он чего-либо или нет. Не осознавая, что становится заложником чужих суждений о себе самом. Отдавая своё собственное самоощущение в их полную власть.

Он огляделся по сторонам. Единственное, за что можно было зацепиться его возбуждённому сознанию, это статуя Охотника. Поэтому он решил направиться к ней, краем глаза вдруг уловив какое-то движение в озере.

* * *

Под водой они не могли разговаривать друг с другом. Вместо этого они обменивались мыслями с помощью своих тел. С помощью своих клыков и когтей. С помощью своих глаз.

«Пожалуй бессмысленно что-то пытаться тебе объяснить, правда?», — Зук задумчиво запустил свои когти под кожу Майло.

«Да, ты прав. Твои оправдания мне ни к чему», — сверкнул глазами Майло.

Сцепившиеся, извивающиеся тела медленно опускались ко дну.

«Должно быть они были очень близки тебе», — Зук почувствовал острую боль в спине. — «Раз уж ты готов зайти настолько далеко».

Майло клацнул челюстями почти у его глаз:

«Ты и представить себе не можешь, насколько».

Увернувшись от его клыков, Зук рефлекторно прищурился и зашипел, извергая из пасти пузырящийся, воздушный поток:

«Видимо я так и не узнаю, кем они были для тебя. Хотя, теперь уже… какая разница».

«Никакой», — ответили когти Майло.

Ещё некоторое время они кружили в своём последнем танце, ведя неспешную беседу посреди алого сияния, когда Зук наконец увидел за спиной Майло то, что давно ждал.

Почувствовав, что тело Зука обмякло, Майло впился клыками в его плечо, едва не задев артерию на шее. Он промахнулся лишь немного, почувствовав резкое напряжение в теле своего собеседника и запоздало осознавая свою ошибку:

«Ты давным-давно мог просто уйти. Просто оставить селение, если тебе так уж претило наше общество. Зачем ты вообще оставался в стае?».

Зук, упёрся задними лапами в Майло, раздирая и вспарывая его живот:

«Быть может у меня были на то свои причины. Быть может я просто был слаб. И слеп».

Он заглянул ему в глаза. На мгновение сменив ярость и гнев, в них промелькнули удивление и боль. Однако вскоре в этих угасающих глазах читалось лишь отчаянье:

«Это… так несправедливо. Почему Боги допускают такое? Почему…».

«Забавно. С одной стороны, я даже понимаю тебя, Майло. Мне очень жаль», — Зук оттолкнул его от себя.

Ещё некоторое время он парил в подводной невесомости, наблюдая как, вертясь и исторгая внутренности, но всё ещё пытаясь уцепиться за жизнь, тело Майло медленно притягивалось щупальцами плотоядного, подводного растения. Сияющее озеро с благодарностью принимало эту жертву, смакуя и растягивая удовольствие.

* * *

На мгновение она оцепенела, встретившись с его глазами. Несмотря на всё произошедшее прошлой ночью на поляне, в глубине души она всё ещё не принимала этого. Она не могла понять и объяснить его поступок, хотя бы для себя самой. Они были едва знакомы, но она наблюдала за ним со стороны и уже успела сложить некий образ в своей голове. И этот образ совершенно не совпадал с тем, кто предстал перед ней за прошедшие несколько дней.

Однако сейчас, смотря в его глаза, этот образ моментально рассыпался на части. Она с ужасом поняла, что совершенно не знает существо, находящееся сейчас перед ней. Существо, с которым она так беспечно контактировала ранее, один на один.

— Тебе некуда больше бежать! — крикнул Нилтэ. — Прими свою участь достойно!

Зук перевёл на него безумный взгляд, продолжая медленно пятится к статуе. Таща зубами безжизненное тело Айты.

— Он в западне, зажимайте его в кольцо, — тихо сказал он ближайшим котам.

Но дикие коты не торопились. Они слышали разные истории. Некоторые даже видели подобное издалека, забредая слишком далеко во время охоты. Но никто из них ещё не сталкивался с этим настолько близко. Как заворожённые, они смотрели на Призрачные Земли, простирающиеся сразу за статуей. Сквозь алую пелену дождя они разглядывали мечущиеся вдалеке, бесформенные, воющие силуэты. Разглядывали как Неназываемый, не отрывая своего взгляда от стаи, затаскивает тело Айты в небольшое углубление у подножья Дикого Охотника. Некоторые время были видны лишь его пылающие глаза из темноты, но вскоре он вновь выбрался наружу, оставив тело своей жертвы внутри.

Он уселся возле статуи и мельком глянул в сторону воющих силуэтов. Затем вновь повернулся к бывшим сородичам и прикрыл глаза. Его грудь тяжело вздымалась.

Ветер трепал и рвал их тела, утробно завывая; то нашёптывая возле ушей, то срываясь на визг. Слова Нилтэ уже едва слышались:

— … будь… хотя бы в конце… мы сделаем это милосердно и… Я обещаю!

— Давайте же! — заорал он дрожащим голосом, глядя на членов стаи. — … всего лишь обман зрения! Всего… ветер!

Стая наконец разделилась и начала не спеша обступать Зука с разных сторон, опасливо поглядывая по сторонам. Со стороны казалось, будто он утратил к ним всякий интерес и это приводило их в ещё большее замешательство. Вполне возможно, он уже смирился со своей участью и просто ждал смерти. Вполне возможно, они наконец настигли свою жертву. Но что-то было не так, все они чувствовали это в глубине души, но никто не подавал виду. Каждый из них ждал, чтобы кто-то сделал первый шаг, первый прыжок. И тогда вся эта иллюзия, созданная стихией, рассеялась бы. Тогда они снова вернулись бы в своё обычное, хищническое состояние и насладились бы долгожданным завершением охоты. Но никто не решался сделать этот шаг. Ливень, воющий ветер, странные силуэты в алом свечении — вся эта гнетущая атмосфера просочилась в их сердца. Как отравленная вода, она смешалась с их кровью и разнеслась по венам, разрушая всё на своём пути. Разрушая здравомыслие и холодный рассудок, выпуская на волю сомнения. Страх — узник, заточённый в тёмных глубинах бессознательного, ликовал и предвкушал своё скорое освобождение. Он чувствовал, как они теряют над ним свой контроль. Он уже знал, что через несколько мгновений будет безраздельно править их сознанием. Сопровождаемый своей верной свитой — паникой и паранойей.

* * *

Она наблюдала за медленно приближающимися силуэтами. Их можно было разглядеть поближе и уже не оставалось никаких сомнений, что это не иллюзия и не обман зрения. Они носились туда-сюда, воя и не обращая внимания на стаю, но неумолимо приближаясь всё ближе и ближе. Маски странных существ, собранные ветром из частиц окружающего мира, прорезающие ливень и оставляющие за собой шлейф воздушных завихрений.

Всё произошедшее далее было как во сне и её сознание билось в черепной коробке, не в силах вырваться из этого безумия и отчаянно пытаясь проснуться.

Один из диких котов всё же решился на первый шаг, прыгнув в сторону Зука. Был он побуждаем решительностью, безрассудством или его просто подтолкнул Нилтэ, стоящий позади него, в дальнейшем всё это уже не имело никакого значения. Призрачные маски, не проявлявшие ранее интереса к стае, сотрясли пространство в единозвучном вое и устремились к ним.

Оглушённая, она не в силах была сдвинуться с места, широко распахнутыми глазами наблюдая за развернувшейся перед ней бойней. Перед Диким Охотником закружили силуэты призрачных масок. Сталкиваясь с твёрдой поверхностью статуи, они рассыпались и собирались вновь с противоположной стороны.

Отвлечённая зрелищем, она не заметила куда пропал Зук. На том месте осталось лишь тело кота, вывернутое в неестественной позе. Члены стаи носились по пятачку земли, окружённому топями, подхватываемые невидимой силой. Призрачные маски играли с ними, как с тряпичными куклами; подкидывая в воздух, разбивая о землю, разрывая на части. Некоторые в отчаянии бросились в озеро, но маски настигли их и там, волоча по воде и затягивая на дно. Перед Анимой пронеслось шипящее, вертящееся в воздухе, тело кота. Он безуспешно пытался уцепиться передними лапами за глину, оставляя на ней свой последний след в этом мире.

Это была агония.

Поддавшись внутреннему импульсу, она вдруг рванула с места. Ей было неважно, куда именно, тело само стремилось унести её прочь отсюда. Но не успев сделать и пару шагов, она была сбита мощным толчком в бок и прибита к земле. Краем зрения она успела встретиться с его пылающими глазами, с ужасом и отчаяньем пытаясь, что есть сил, вырваться из западни. Однако он намертво прижал Аниму всем своим телом и безжалостно вдавил её голову в глину. Хрипя и пуская носом пузыри, она пыталась что-то сказать, но челюсть была обездвижена.

«За что?! За что?! Почему именно я?» — безмолвно кричала она.

Она не хотела умирать. Не хотела умирать, вот так; так глупо и одиноко, посреди пустошей. Она вспомнила сколько всего ещё хотела сделать, сколько всего попробовать. Это казалось ей так несправедливо, так нелепо. Так жутко.

Внезапно Анима ощутила, как их обоих отрывает от земли и уносит ввысь. Вырвавшись из лап одного монстра, она угодила в лапы других. Ей было немного странно это осознавать, но всё же она ощутила благодарность своим спасителям, прекрасно понимая какую плату придётся за это заплатить. Но по крайней мере теперь она знала, что Зук тоже получит по заслугам.

«Но я всё равно не хочу умирать! НЕ ХОЧУ!» — не унималось её сознание.

Они пронеслись мимо статуи, ко лбу которой, как магнитом, был припечатан Нилтэ, висящий вниз головой, с раскинутыми в стороны лапами. В его потухших глазах не читалось уже ничего, кроме пустоты.

Зук всё ещё прижимался к ней, уцепившись когтями, но она бешено отбивалась и пыталась оттолкнуть его, чувствуя, как уходят последние силы. Они завертелись в воздухе, мир вокруг закружился колесом и сознание покинуло её.

* * *

Открыв глаза, Анима ничего не увидела. Это было довольно странное ощущение. Она словно была под водой. Словно в невесомости, окружённая… ничем. Абсолютно ничем, за что взгляду можно было бы хоть немного зацепиться. Только голубовато-серая пустота.

Она посмотрела на своё тело. Оно было измазано в глине и крови. Оно болело.

И ещё она вдруг заметила, как в нём бьётся сердце. Как воздух наполняет лёгкие.

Здесь её глазам некуда было смотреть. Здесь для её органов чувств не было никакой информации, кроме этого тела. Поэтому оно выдало ей всё. Всю информацию о себе. Всё то, что раньше было заглушено раздражителями внешнего мира.

Она ощущала медленный рост шерсти. Она слушала, как кровь шелестит по венам и гудит по артериям. Она чувствовала, как отмирают старые клетки и рождаются новые.

Наблюдая за этими процессами со стороны, она ярко осознавала, что то, что она называет «Собой», своим собственным «Я», не является этим телом.

И чем дольше она вслушивалась в это тело, чем глубже ныряла в глубины сознания, тем яснее ей становилось то, что это собственное «Я», в общем-то тоже вовсе и не является той, кого она привыкла считать собой.

Это осознание пришло так внезапно и легко. Как солнечный зайчик, блеснувший в речной волне.

Всё вдруг встало на свои места.

И она закрыла глаза, чтобы снова открыть их в другом месте. Не помня ничего об этой встрече с самой собой.

В пустоте.

* * *

Она лежала в траве и смотрела на безоблачное небо, пробивающееся сквозь фиолетовую листву. Не ощущая себя, не осознавая происходящего, она была лишь сторонним, беспристрастным наблюдателем. Эта листва не казалась ей красивой или некрасивой. В этот момент она не давала вообще никаких оценок. Не было того, кто мог бы их давать.

Сознание запаздывало за телом, которое уже очнулось и безмолвно наблюдало за окружающим миром. Оно слушало пение ветра, шелест листвы и тихое поскрипывание густой травы. Оно безучастно смотрело, как насекомое куда-то спешит по каким-то своим насекомым делам. Оно чувствовало, как капельки утренней росы касаются шерсти. Ощущало запахи ягод и древесной коры. Запахи леса. Такие родные и одновременно с этим, какие-то чужие.

Что-то нехотя шевельнулось внутри этой пустоты, осязающей мир вокруг себя. Что-то просыпалось ото сна, возвращаясь в привычное состояние.

Её челюсти шевельнулись, пытаясь исторгнуть невнятные звуки.

— Крас… дере..

Она рассмеялась.

— Дере… ха-ха. Крас дере.

«Красивое дерево», — подсказало сознание, не выдержав этих нелепых потуг и взяв наконец управление в свои руки.

— Да, красивое, — через некоторое время прошептала Анима, окончательно приходя в себя.

И вскоре, вслед за сознанием ворвались воспоминания о произошедших событиях, заставившие её резко вскочить с места. От этого её голова закружилась, и пошатнувшись, она зажмурилась.

Некоторое время она так и стояла с закрытыми глазами, тяжело втягивая воздух и пытаясь собраться воедино.

— Соберись, Анима, — произнесла она уже громче, злясь на саму себя.

— Да, не мешало бы, — раздался позади неё знакомый голос, заставивший её шерсть подняться дыбом.

Анима выгнула спину и зашипела, вытаращив глаза на Зука. Тот сидел поодаль, с совершенно невозмутимым видом и смотрел на неё скучающим взглядом. Она молча бросилась бежать, мчаться без оглядки, не видя ничего перед глазами. Слыша его сопение за своей спиной.

Он мчался прямо за ней.

Слева от неё. Справа.

Он играл с ней, с её измождённым телом. Играл со своей жертвой.

Изо всех сил она продолжала свой бег, пытаясь спасти свою жизнь. В глазах зарябило от усталости, и она едва успела увернуться от дерева, внезапно возникшего прямо перед её носом.

Анима оглянулась и увидела его, усевшегося невдалеке от неё. Молча он наблюдал за ней, не выпуская из виду. Она почувствовала отчаянье, обволакивающее её своими щупальцами, и снова бросилась бежать.

Тотчас она вновь услышала его позади себя. Но быстро оглянувшись, с удивлением обнаружила, что он не сдвинулся с места. Однако она отчётливо слышала сопение, доносящееся, казалось, со всех сторон. Подсознательно она уже знала источник этих звуков, но сознание пока ещё не могло этого принять.

«Нет. Этого не может быть», — она чуть замедлилась, опуская взгляд на землю.

Теперь уже не оставалось никаких сомнений. При каждом соприкосновении с землёй вокруг раздавались звуки, напоминающие сопение, вздохи и даже всхлипывания. Как будто она бежала по коже какого-то неведомого существа, вздыхающего и всхлипывающего при каждом касании; то ли от наслаждения, то ли от боли. То ли от того и другого одновременно.

В её глазах вновь зарябило и она снова обнаружила себя возле дерева.

Вокруг было всё то же бескрайнее, травяное поле, до самого горизонта, по которому она слепо неслась, подгоняемая паникой. И в центре этого, бескрайнего, зелёного ковра, возвышалось одно единственное, огромное дерево, с раскидистыми ветвями и фиолетовой листвой, качающейся на ветру.

Зук сидел на том же месте, что и при её пробуждении.

— Я уже пробовал это. Несколько раз, — сказал он, с усмешкой глядя на неё. — Дерево не хочет нас отпускать.

Анима мотнула головой, в надежде рассеять этот кошмарный сон. Но увы — это была реальность.

Новая, странная реальность, существующая по каким-то своим, новым законам.

Её вдруг вырвало шерстью.

«По крайней мере хоть что-то осталось неизменным», — подумала она, пытаясь собрать осколки своего рассудка, разлетающегося сверкающими частичками.

«Довольно самонадеянное утверждение», — ответил ей рассудок, продолжая разлетаться.

VII

Зук задумчиво жевал кисловатые ягоды дерева, невольными заложниками которого они стали, и размышлял о сложившейся ситуации. В том, что именно дерево удерживает их, раз за разом возвращая к себе, у него уже не было никаких сомнений. Он отдалялся от него в разные стороны и каждый раз это происходило на одинаковом расстоянии от центра. Он даже пробовал подходить к этой незримой границе с закрытыми глазами, пробовал полностью останавливать поток мыслей. Пробовал даже идти задом наперёд. Итог был всегда один и тот же — рябь в глазах и моментальное возвращение к гостеприимному хозяину этого бескрайнего поля.

И теперь он молча наблюдал, как то же самое пытается проделывать Анима.

Каждый раз, при возвращении к дереву, она шарахалась от Зука в сторону, округлив глаза и снова устремлялась к границе этой импровизированной тюрьмы. Вскоре она, видимо, поняла безуспешность этих попыток и легла в траве, на безопасном расстоянии от него. Искося, она поглядывала на оранжевые грозди, красующиеся на ниспадающих до земли ветвях, и пыталась подавить громкое урчание в животе.

— Я не сдвинусь с места, Анима, — громко сказал Зук, глядя на неё. — Чтобы подойти к ягодам тебе придётся перебороть себя, нравится тебе моя компания или нет. Или можешь, конечно, дождаться, пока я усну. Однако это тоже мало тебе поможет, потому что спать я намерен прямо здесь, в тени дерева.

Затем добавил едва слышно, себе под нос:

— Ночей тут похоже вовсе нет.

Анима делала вид будто не слушала его, и всё же он заметил, как её тело сжалось в пружину.

— Ну, как хочешь, — пожал он плечами и взглянул на ближайшую россыпь, сверкающих под лучами солнца, ягод.

* * *

Он видел смеющихся детёнышей этих странных существ, бегающих на двух лапах. Они бегали друг за другом в тумане, играя в какую-то игру. Он видел существо, сидящее на камне и зажимающее в передних лапах непонятный предмет, издающий мелодичные звуки. Эти звуки резонировали с ним и наполняли спокойствием, разлетаясь по всей округе.

Туман окутывал его со всех сторон. Туман пытался говорить с ним, с помощью этих силуэтов. Пытался что-то показать. Но он не понимал, хоть и очень этого хотел. Он чувствовал, что это что-то очень важное для него. Что-то… такое знакомое… такое родное. Но едва он улавливал, едва задевал край этого понимания, оно постоянно ускользало и растворялось в сознании.

Туман будто почувствовал это и досадно вздохнул.

Затем начал всхлипывать и стонать.

Зук ощутил, как его тело разлетается тысячами листьев, шелестя на ветру и наконец открыл глаза.

Анима, глядя на него широко распахнутыми глазами, пятилась и тащила за собой большую ветку, щедро увешанную оранжевыми гроздьями. Земля под её лапами уже привычно вздыхала и всхлипывала, и глядя на это Зуку вдруг пришла в голову одна идея. Он даже удивился, как она не пришла к ему раньше.

— Ловко, — одобрительно кивнул он. — Желудок на некоторое время спасён. Однако от палящего солнца эта ветка спасёт тебя едва ли.

Впрочем, он уже переключился на свою новую идею и Анима, с её нелепыми страхами, пожирающими изнутри её утомившийся рассудок, перестала его интересовать. Он взглянул вверх и выбрал глазами более-менее толстую ветку. Достаточно толстую, для его эксперимента, и при этом достаточно тонкую, чтобы он мог отделить её от дерева. Взобравшись на подходящую ветвь, он отошёл к её краю и начал раскачиваться на ней.

Жадно поглощая сочные ягоды, Анима не сводила с него глаз, с настороженностью наблюдая за этой картиной, готовая в любой момент сорваться с места.

Наконец ветка захрустела и повисла вдоль ствола. Крепко ухватившись лапами, Зук ещё некоторое время висел на ней, пока она окончательно не оторвалась, и они вместе не устремились вниз. Извернувшись, он приземлился на лапы и фыркнул, мотнув головой. Оценивающе оглядев отделённую ветвь, Зук ухватился зубами за подходящее место и потащил её от дерева. На середине пути, между деревом и невидимой границей, он бросил ветку и не спеша двинулся дальше, оглядываясь и поглядывая на неё. В определённый момент в глазах снова зарябило и он, с досадой и разочарованием, обнаружил себя в тени всё того же, знакомого дерева.

Зук рассчитывал, что эта неведомая сила перенесёт его к ближайшему источнику притяжения, к отломанной ветви, а не к основному стволу дерева. В случае успеха можно было бы попробовать вытолкнуть её за пределы невидимой границы и последовать за ней. Что делать в случае неуспеха, он ещё не придумал, поэтому вновь погрузился в свои мысли.

— Есть какие-нибудь мысли по этому поводу? — крикнул он через некоторое время в сторону Анимы.

Она лежала в густой траве, кое-как спрятавшись от солнца под веткой, оставленной после неудачного эксперимента Зука, и не подавала признаков заинтересованности в разговоре, лишь встревоженно навострив уши при звуке его голоса.

«Дерево издало те же звуки, которые раздаются при касании земли», — размышлял Зук. — «Это видимо его корневая система! Конечно! Корневая система, в радиусе которой мы и обречены возвращаться к стволу, пытаясь выйти за её пределы».

Он задумчиво посмотрел на горизонт.

«Правда это не объясняет всего остального. Впрочем, это пока и не важно. Совершенно. Не. Важно».

— Эй, Анима! — внезапно крикнул он, глядя на ягоды.

Она дёрнулась от неожиданности и тихо чертыхнулась.

— Как думаешь, от этих ягод мы быстро наберём вес? Наше мясо, должно быть, будет очень сладкое, — в голос рассмеялся Зук.

Анима поёжилась и впилась в него воспалёнными глазами.

— Ты знаешь, — продолжал он, — думаю это вряд ли роса на траве. Ведь тут нет никакого утра и нет никаких перепадов температур. Ты ведь уже пробовала её на вкус, правда? Вовсе не похоже на воду, да? И горло щиплет как чёрт знает что.

Она невольно сглотнула, услышав о воде. Сочные, кисловатые ягоды, конечно, давали организму жидкость, однако её не покидало усиливающееся чувство жажды.

Анима была уже на грани срыва, поэтому эмоции взяли верх:

— По-твоему это всё очень весело, да? Любишь издеваться над своими жертвами? Да пошёл ты к чёрту!

— Отделять голову Неназываемого зубами от тела, тоже очень весело, да? — громко сказал он в ответ. — Очень весело, преследовать одинокую жертву, в большой компании друзей. Правда, Анима?

— Убийца сородичей получает то, что заслуживает, — Анима приподнялась на лапах. — Видимо для тебя Боги приготовили особенное наказание.

— О да, без оглядки на своих Богов вы не способны и шагу ступить. Кстати, на озёрных тропах они вам очень помогли, — усмехнулся Зук.

Анима вдруг почувствовала нарастающую ярость, подымающуюся из глубин её сознания, отталкивая страх:

— Похоже тебе и правда всегда было плевать на своих сородичей, на своих братьев и сестёр! Ты не пожалел даже юного Айту!

— Да, — внезапно спокойно ответил ей Зук. — Я говорил тебе об этом ещё тогда, у обрыва. А этот твой, Айта, видимо хотел погладить меня по голове при встрече, да? И с чего ты вообще взяла, что это я убил его?

— Я прекрасно видела всё своими глазами. Хватит играть словами, хватит играть в свои игры! — крикнула она. — Если уж нам обоим суждено сдохнуть здесь, то хоть под конец имей в себе смелость признать свои ошибки!

— Что ж, признаю̀! Я и правда ошибался, искренне пытаясь быть одним из вас!

Эхо их громких голосов утихло наконец и ещё долго ветер разносил по полю лишь шелест высокой травы.

* * *

Зук понимал, что время неумолимо движется против них. Пока ещё, понимал. Сквозь затуманенный разум он тянулся за очередными ягодами, прекрасно осознавая, что делает ошибку, но не в состоянии ничего с собой поделать. Анима давно уже осмелела и переместилась под тень дерева, по другую сторону от Зука. В её глазах уже утихла ненависть, сменившаяся лишь отрешённостью и безразличием ко всему. Точно так же, как и у него самого.

Они не пытались разговаривать, бездумно жуя очередную порцию оранжевых ягод.

Прекрасных оранжевых ягод, таких искрящихся в солнечных лучах.

«Они не такие уж и кислые. Эти прекрасные ягодки».

«Дерево приютило нас, угостило сладостями. А мы ещё и убежать пытались».

«Ага. Чудные ягоды».

«Восхитительные».

«Ещё немножко».

«Да. Ещё всего парочку».

Пережёвывая очередную порцию, Зук до крови прикусил язык и на мгновение это вывело его из оцепенения. Этого мгновения было достаточно, чтобы он услышал наконец, как его инстинкт самосохранения давно уже безуспешно пытается докричаться до него сквозь затуманенный разум.

Он выплюнул остатки ягод на землю и внимательно посмотрел на них. Эти остатки выглядели не слишком аппетитно, и разум Зука уцепился за это, пытаясь подавить желание потянуться за новой, свежей порцией.

«Смотри, как отвратительно они выглядят».

«Ясное дело, но ведь на ветвях висят свежие, сочные ягоды. Сорвём ещё немного, чтобы освежиться».

Он почувствовал, что мысленный поток снова увлекает его и остановился. Мысли возмущённо фыркнули и нагрянули с новой силой, но он уже отстранился и не обращал на них никакого внимания.

Зук отошёл в сторону и глянул на дерево со стороны. Потом посмотрел вниз, немного задумался, затем остервенело начал поедать горькую траву. Она обжигала и царапала его горло, но он не останавливался, поглощая всё больше и больше. Пока наконец его организм не выдержал этого издевательства и ощутив непреодолимый рвотный позыв, он вывалил всё содержимое желудка на траву.

Немного походив и размявшись, Зук ощутил небольшое просветление в голове. Он давно уже понял, какая судьба уготовлена им этим деревом, но ягоды слишком сильно дурманили рассудок, чтобы адекватно воспринимать ситуацию. В общем-то он до сих пор был под их влиянием, лишь немного уменьшившимся после травяной чистки. Но по крайней мере он понимал, что на правильном пути.

Глянув на Аниму, с пустым взглядом пережёвывающую очередную гроздь, он задумался на миг — сколько времени займёт у дерева растворение и расщепление их тел? Сколько времени ещё пройдёт, прежде чем они вообще перестанут двигаться, постепенно обволакиваемые травой?

«Но ведь тут так прекрасно. Так тихо. Так тепло».

«Зачем куда-то двигаться? Куда-то спешить. Зачем?».

«Тут есть вкуснейшие ягоды».

«Можно есть досыта и сладко спать в мягкой траве».

Зук фыркнул и зашипел, отгоняя наваждение. Он прикрыл глаза и сделал то, что совершенно не хотелось делать снова. То, чему противился уставший организм и шепчущие голоса в голове.

С яростью он снова начал поглощать эту траву, разрывающую внутренности.

* * *

Анима уже перестала есть ягоды и просто лежала в траве. Зук пнул её лапой, но она не отреагировала, лишь тихо пробормотав что-то и даже не открыв глаза.

«Интересно, так ли стойки его границы во время переваривания пищи?», — Зук задумчиво перевёл взгляд на горизонт.

Его тело как будто было вывернуто наизнанку, но зато голова заметно прояснилась.

«Да, вполне могло бы сработать», — подумал он.

Затем вздохнул и добавил уже вслух:

— Если бы ты не был таким сентиментальным.

Он схватил её зубами за холку и поволок подальше от ствола. Анима что-то бормотала, невнятно проклиная кого-то и вяло требуя, чтобы её оставили в покое.

Казалось, будто трава вдруг стала необычно вязкая, лапы буквально запутывались в ней. Впрочем, скорее всего это происходило на самом деле, учитывая, насколько широко раскинулись корни дерева, отравляющего и подавляющего всё, до чего могло дотянуться.

«Думаешь, она поступила бы так же, на твоём месте?», — думал Зук, волоча её по траве.

«Думаешь, стала бы возиться? Стала бы разбираться?».

«Даже если не брать в расчёт её, промытые стаей, мозги. Как думаешь, вытащила бы она тебя?».

Поглощённый этими мыслями, он даже не сразу понял, что произошло. В какой-то момент Анима просто исчезла и он недоумённо уставился на пустой клочок земли под собой. Подняв голову, он увидел её возле ствола дерева, мирно спящую, как ни в чём не бывало. Он тряхнул головой и нахмурился, затем округлил глаза, озарённый догадкой.

Он был по ту сторону невидимой границы. Он вырвался за пределы корневой системы.

«Чёртовы ягоды! Ну конечно же!», — мысленно воскликнул Зук.

«Нет, погоди. Анима не ела их, в самом начале, и её всё равно переносило к центру», — разочарованно пронеслось в голове.

— Тогда в чём же дело? Неужели, в траве? — тихо спросил он сам себя.

Зук настолько увлёкся этими размышлениями, что не сразу осознал, что свободен наконец. Он развернулся и не спеша пошёл к горизонту, обернувшись пару раз в сторону дерева, провожающего его лёгкими взмахами ветвей на ветру. Впрочем, пройти ему удалось совсем немного, прежде чем, чертыхнувшись, он резко не развернулся и быстрым шагом не направился обратно.

«Ладно, как бы там ни было, оставить её в таком состоянии я не могу. А после уж… у каждого из нас своя дорога».

* * *

Со второй попытки ему наконец удалось подтащить её ближе к краю, при этом не пересекая границы. Здесь влияние дерева было слабее, по крайней мере он надеялся на это. Теперь ему только оставалось придумать, как заставить Аниму есть траву. Как заставить её делать вообще хоть что-нибудь, учитывая её состояние и отношение к нему.

«Какой абсурд», — думал Зук, пытаясь мять её живот. — «Зачем я вообще это делаю? Ради чего?».

Анима нехотя отмахивалась и явно уже давно не узнавала его. И Зук подумал, что в данный момент это было даже хорошо. Вздохнув и поняв, что другого выхода у него нет, он раскрыл её пасть и засунул свою лапу насколько мог, стараясь при этом не повредить ткани горла. Рвотный рефлекс сработал даже в бессознательном состоянии, и некоторое время ветер разносил по полю звуки выворачиваемой наизнанку Анимы, эхом разлетающиеся в разные стороны.

Зук внимательно посмотрел ей в глаза, с удовлетворением замечая в них настороженность, вперемешку с нарастающим гневом. Он понял, что она наконец приходит в себя.

Его немного раздражало её отношение к нему, хотя отчасти он прекрасно понимал, как это всё выглядело с её стороны. Поэтому, ради забавы, он решил подыграть ей, округлив глаза и произнеся зловещим тоном:

— А теперь, ты будешь пожирать эту траву! Моя жертва!

Она зашипела, выгнув спину, и попятилась от него. Нескольких шагов было достаточно, чтобы её снова перенесло к стволу. Зук закрыл глаза и вздохнул, шумно выпустив воздух из лёгких.

Он медленно подошёл ближе к дереву и остановился невдалеке от неё. Всё это уже порядком поднадоело ему, поэтому он решил просто рассказать ей о своих наблюдениях, а что делать дальше с этими знаниями, оставить на её усмотрение.

— Постарайся отнестись серьёзно к тому, что услышишь, — начал Зук. — Постарайся объективно и отстранённо переварить услышанное. Я прекрасно понимаю твоё состояние. Не знаю, смог бы довериться самому себе, будь я на твоём месте. Но сейчас у тебя просто нет другого выбора, если, конечно, хочешь выбраться отсюда живой.

Он рассказал ей об этой траве, о пищеварительной системе этого загадочного дерева, посреди бескрайнего поля. О своих наблюдениях и предположениях по этому поводу.

— Сейчас я развернусь и пойду своей дорогой. И ты сможешь лично убедиться, что можно выйти за пределы этой корневой системы. Что делать потом, решай сама. Ты можешь вновь поддаться искушению и начать поедать эти ягоды. Но ты знаешь, чем это закончиться для тебя в итоге. Можешь последовать моему совету и вырваться отсюда. Куда идти потом, дело твоё. Мне абсолютно плевать. Ты увидишь, куда ушёл я и легко сможешь выбрать противоположное направление.

Он пристально смотрел на неё, пытаясь понять, не затуманивается ли вновь её сознание. И разглядев в её глазах напряжённую сосредоточенность, удовлетворённо кивнул.

— Прощай, Анима. Надеюсь, ты найдёшь путь домой.

Зук развернулся и начал отдаляться от дерева, ставшего уже почти родным; грустно вздыхающего от прикосновений покидающего его гостя. Он понятия не имел, в каком направлении двигаться, но похоже это не имело никакого значения. Во всех направлениях была одна и та же картина, без всяких зацепок. Поэтому он просто пошёл прямо.

* * *

Он пребывал в удивительном спокойствии, наслаждаясь неспешной прогулкой по полю. Если не брать во внимание отсутствие воды и пищи, то эта местность даже начинала нравиться ему. На стонущие звуки вокруг он перестал обращать внимание.

Гнев и чувство несправедливости уже давно покинули его, сменившись равнодушием. Внутри себя он принял тот факт, что навсегда теперь останется оклеветанным. Страшилкой для детёнышей покинутой стаи. Теперь это его даже забавляло.

Впрочем, возвращаться во Внутренние Земли он всё равно не собирался, даже если бы такая возможность существовала. Он понятия не имел, где находится, да это и не имело для него никакого значения. Не имело никакого значения и то, что ждало его впереди, точно так же, как и то, что осталось позади. Всё это просто умерло в нём, давая место появиться чему-то новому. Здесь и сейчас, он просто легко ступал лапами по мягкой траве, улыбаясь и жмурясь яркому солнцу. Всё остальное его уже не интересовало.

* * *

Если бы дикие коты были способны испытывать чувство страха перед высотой, Зук, должно быть, пришёл бы в полнейший ужас, оказавшись перед картиной, внезапно открывшейся ему сквозь расступившуюся, густую траву. Вместо этого он лишь озадаченно приподнял бровь, оступившись и чуть не сорвавшись в бездонную пропасть перед ним. Земля, в буквальном смысле, просто закончилась, а за ней было только синее небо.

Небо было впереди. Небо было сверху и снизу, справа и слева.

Зук стоял на краю мира.

* * *

Анима решила идти по краю пропасти, и посмотреть, куда это может привести в итоге. Других вариантов у неё особо и не было. Позади было это странное дерево, чуть не оставившее её у себя в гостях навсегда; впереди была пропасть, дна которой она не смогла разглядеть, как не старалась. Поэтому она шагнула вправо, направившись вдоль обрыва. У неё вполне могла возникнуть серьёзная дилемма — в какую сторону пойти, влево или вправо. Но солнце, слепящее с левой от неё стороны, избавило её от этого мучительного выбора.

Она шла по траве, не в силах остановить кружащий поток взволнованных мыслей. Она искала ответы, пытаясь понять мотивы его действий, но всё это рождало только новые вопросы.

Его совет сработал, она действительно сумела выбраться. Но только вот — зачем, он дал ей этот совет? Неужели его больное сознание было настолько искажено, что даже оказавшись в такой ситуации, он всё равно продолжал играть с ней? Вытащил из одной ловушки, чтобы заманить в другую, возможно ещё более жуткую. Неужели его разум действительно был настолько извращён и исковеркан?

«Иди к нам», — раздался хор мягких, глубоких голосов в её голове. — «Возвращайся к нам… Анима».

Она замерла в недоумении.

«Анима? Анима… Анима», — меняя интонации, перешёптывались голоса вокруг неё.

«Там ничего нет…».

«Нет… Нет… Ничего нет…».

«Возвращайся и отдохни… Анима».

«Анима… Анима…».

«Ты знаешь дорогу… Возвращайся».

«Знаешь… Знаешь…».

«Пища… Тебе нужна пища… Анима».

«Возвращайся».

Анима помотала головой. Она поняла, что начинает сходить с ума от перенапряжения. Ещё раз тряхнув головой, она продолжила движение, вскоре перейдя на бег, в надежде разогнать наваждение. Продолжая свой путь вдоль края пропасти.

* * *

«Зук… Ещё немного», — прошептали голоса.

Он насторожился и встревоженно оглянулся в сторону далёкого силуэта. Дерево было огромно и поэтому в этой равнине его было видно даже здесь. Даже несмотря на то, что он отдалился от него на приличное расстояние. И как бы долго он не двигался вдоль края обрыва, дерево находилось в одном и том же положении относительно него. Менялось только положение небесного светила.

Зук двигался по кругу. Он осознал это некоторое время назад и теперь сидел у края пропасти, пытаясь не обращать внимание на шепчущие голоса. Теперь он понял, почему хозяин этих мест, восседающий в центре поля, так легко отпустил их. Отсюда некуда было бежать. Изголодавшаяся, обезумевшая жертва сама вернётся в его объятия. И даже если нет, её угасшее тело так или иначе напитает почву. Напитает его владения.

«Если сорвать ветку с ягодами и вытащить её за пределы корневой системы, то вполне можно безопасно насытиться. Пусть даже и этой отравой».

«Да это должно сработать. Отличный план, Зук».

Он медленно развернулся и направился в сторону дерева.

«Можно даже вытащить несколько веток сразу. Главное вернуться, а там уже разберёмся».

«Отличная мысль».

«Мысль…».

«Да и ягоды вовсе не при чём».

«Чья это мысль?».

«Мысль?».

«ЧЬЯ ЭТО МЫСЛЬ!?».

Зук остановился.

— Что я собираюсь делать? — сказал он сам себе. — Это ведь даже не мои мысли.

Зук явно недооценил коварство своего нового знакомого. Нужно было немедленно что-то предпринимать, пока разум ещё был в силах сопротивляться.

* * *

«Оставь сопротивление… Зук… Будь с нами».

Голоса шептали убаюкивающе. Они звучали разными тембрами, отбиваясь эхом от стен его черепной коробки.

«Твой организм слаб. Оставь его. Оставь».

«Приди к нам. Будь с нами».

«Растворись в нас».

Зук зажмурился и зашипел.

«Ты держишься за своё существование. За существование этой хрупкой плоти. Цепляешься за старое».

«Смешно. Наивно».

«Наивно… Наивно…».

«Твой путь окончен… Зук. Твой Туманный Остров… Здесь».

«Возвращайся и прими свою судьбу… Зук».

«Растворись в нас… Поднимись на новую ступень. Оставь это тело».

«Оставь…».

Зук замотал головой:

— Мой Туманный Остров. Там всё совсем по-другому. Всё совсем не так.

«Ты нашёл его… Зук. Нашёл…».

«Больше не нужно ничего искать. Не нужно никуда бежать».

Перед его взором закружились образы. Как яркие вспышки света, они мелькали на сетчатке его глаз.

«Смотри… Зук. Ты почти уже один из нас».

«Один из нас… Из нас».

«Смотри… Как прекрасна новая ступень эволюции…».

«Выйди за грань своего примитивного разума… Зук… Переступи черту».

«Мы покажем тебе… Зук. Смотри».

«Смотри… Как это прекрасно».

Он был частью этой странной, шепчущей массы. Но теперь для него уже не было ничего странного в этом. Одновременно он ощущал себя многим, и в то же время единим целым с чем-то древним, чем-то огромным.

Он — больше не существовал. Теперь были только — мы.

Их изначальные тела давно уже исчезли. Растворяемые соками этой земли, они оставляли после себя лишь мозг, пронизанный корнями. Мозг, сплетённый с другими такими же, с помощью этой корневой системы, простирающейся до самого края пропасти. Некоторые из этих тел были ещё в процессе растворения. Эта медленно перерождающаяся плоть ещё способна была исторгать из себя звуки.

Они жадно напитывались знаниями, привнесёнными новыми существами, так или иначе попадавшими сюда из других миров. Они ассимилировали их и расширяли свой единый организм.

Они были совершенны. Они были венцом творения. Они наслаждались каждым мгновением своего бытия.

* * *

Анима бежала по краю что есть сил. Она сама не понимала откуда появилось это чувство, но почему-то знала, что ни в коем случае нельзя стоять на месте. Ни на мгновение, иначе голоса полностью поглотят её. Она просто чувствовала это.

Она понятия не имела, насколько ещё хватит сил и что делать потом, но пока… пока она просто мчалась сквозь потоки шепчущих голосов.

Убаюкивающих. Мягких. Дразнящих.

Горизонт вдруг резко завертелся перед ней, и она приземлилась в мягкую траву, сделав оборот в воздухе.

Он лежал на земле, прижав голову. Трава уже почти полностью окутала его тело, поэтому Анима и не заметила это неожиданное препятствие, влетев в него на всей скорости. Он неразборчиво что-то пробормотал, а в затуманенных глазах сверкнули проблески разума. Видимо это столкновение начало приводить его в чувство, выводя из транса, в который он был погружён.

— Она… гораздо больше…, — тихо сказал он. — Гораздо больше, чем я мог даже предположить.

Анима попятилась, не сводя с него глаз.

— Эта корневая система… Они… Просто невероятно, — продолжал Зук, глядя сквозь неё.

Затем он нахмурился и тряхнул головой:

— Ты ведь тоже слышишь их, правда?

Она молчала.

— Конечно слышишь, — сказал Зук, не ожидая ответа. — Ты видела их?

— Нужно постоянно двигаться, — вдруг удивлённо услышала свой голос Анима. — Нельзя оставаться на месте, иначе они овладеют рассудком.

— И сколько ещё ты планируешь… двигаться? На сколько ещё тебя хватит? — спросил он, без тени сарказма.

Она ничего не ответила и уже начала было разворачиваться, чтобы продолжить свой бег в никуда, когда Зук произнёс, медленно вставая на лапы:

— Довольно часто, чтобы победить, нужно сделать то, чего противник совершенно от тебя не ожидает. Сделать то, чего ты не ожидаешь даже от себя самого. То, что не поддаётся никакой логике.

И с этими словами Зук с разбегу бросился навстречу синему небу, простирающемуся за краем пропасти.

VIII

Анима неспешно перебирала лапами, силы были уже на исходе, но она продолжала движение.

«Нельзя останавливаться. Просто нельзя!», — думала она. «Ты уже убедилась, к чему это может привести».

После того, как падающее тело Зука превратилось в далёкую точку, а затем окончательно исчезло в пустоте небесной синевы, она ещё какое-то время стояла у обрыва, пытаясь осознать произошедшее. То, что он окончательно сошёл с ума, уже не подвергалось ей сомнению, но всё же этот прыжок немного шокировал её.

* * *

«Остановись. Отдохни… немного».

«Немного… Немного».

«Такой бессмысленный бег. Ради чего?».

«Ты ведь знаешь итог… Итог».

Итог. Она посматривала в пустоту за краем пропасти. Наверняка её ждала там смерть или быть может, что-нибудь гораздо хуже смерти, настолько глубока была эта пустота.

Нет. Такого итога ей совершенно не хотелось.

— Должен же быть другой выход, — тихо произнесла она в отчаянии.

Анима уже почти остановилась, но набрав полную грудь воздуха, вновь продолжила брести по густой траве. Она запутывалась, увязала в ней, но продолжала движение.

«Анима… Ты уже пришла… Ты уже.. Дома».

«Все твои страдания… Твои страхи… Всё это исчезнет. Всё это… растворится».

Она зажмурилась и тихо завыла, продолжая идти.

«Индивидуальность… Личность… Ненасытное Эго… Ты так боишься потерять всё это, Анима?».

«Прими наш неизбежный дар… Растворись в нас… Будь с нами».

«Будь… Нами».

«Посмотри на эту мягкую траву, Анима… Ты уже остановилась… Не бойся… Анима».

«Мы… С тобой».

Она наклонила голову вниз и увидела, как трава неспешно оплетает её лапы. Анима поняла, что стоит на месте и запаниковала. Её сознание бессильно кричало, умоляло, но измученное тело не желало больше ступить и шага.

— Всего чуть-чуть. Я отдохну всего чуть-чуть и снова пойду, — пыталась она убедить саму себя, чувствуя, как подгибаются лапы.

— Я прилягу ненадолго и потом рывком… одним рывком, — прошептала она, устало прикрывая глаза и чувствуя, как живот касается тёплой земли.

«Всё хорошо… Анима. С тобой всё хорошо».

«С нами… Всё хорошо».

* * *

Она уже не способна была контролировать своё тело. Оно уже не принадлежало ей. Но её сознание ещё сопротивлялось. Оно соприкоснулось с этим древним, коллективным разумом, но всё ещё осознавало себя отдельной частью.

«Анима. Меня зовут… Анима».

Её тело было утеряно навсегда, она чётко понимала это. Но вместе с этим ушли и ограничения, накладываемые ранее этим куском плоти. Пусть на мгновение, но она прикоснулась к знаниям, не укладывающимся в голове. Она увидела возможности, которые ранее были просто недоступны для её прошлой формы.

И пока она была ещё в силах сохранять свою личность, Анима стремительно начала искать ближайший, подходящий сосуд.

И она быстро нашла его, не успев даже удивиться. На это у неё просто не было времени.

Анима чувствовала их сопротивление, их удивление и настороженность. Ранее такого не происходило. Не происходило такого удобного стечения обстоятельств. И в будущем они учтут это и предотвратят подобное, она знала это. Но для неё это уже не имело значения. Её они уже не могли удержать. Они забрали её тело, оставшееся растворяться под землёй. Но её сознание было свободно.

Она вспомнила свой прошлый опыт, когда парила в пустоте и ощущала лишь своё тело. Теперь она чувствовала поблизости другое, чужое. Чувствовала сознание, пылающее в нём. Анима потянулась к нему, мягко, стараясь остаться незамеченной и тихо пристроилась рядом, сохраняя безмолвие.

В этом новом теле она была лишь гостем и могла только наблюдать, но на тот момент это казалось ей не таким уж и плохим исходом. По крайней мере она смогла сохранить свою личность, хоть и такой ценой.

* * *

Вновь ощущать себя самой собой было приятно, если не учитывать тот факт, что теперь она не способна была даже вздохнуть с облегчением. Она испытывала то, что испытывало это новое тело. Она вновь чувствовала, как лёгкие наполняются воздухом. Она не способна была управлять им, будучи лишь временным попутчиком, но видела и слышала всё, что происходило вокруг, и даже немного больше. Дар — оставленный ей «ими».

Анима ощущала сознание, дремлющее рядом. Удивительно, но даже находясь в такой близости, оно всё равно было закрыто для неё. Но она прекрасно знала, кому оно принадлежит и теперь ей захотелось заглянуть в его глубь. Чтобы увидеть и понять, каким образом оно функционирует. Чтобы найти ответы на свои вопросы.

* * *

Зук непроизвольно дёрнулся и открыл глаза. Вокруг него была всё та же, голубовато-серая пустота. Он уже потерял счёт времени, дрейфуя в пространстве, и его сознание пребывало в полудрёме.

— Уже не знаю, где верх, где низ. Должно быть совсем скоро начнутся галлюцинации, — негромко разговаривал он с самим собой.

— Хотя, в этом мире… как я вообще определю, где явь, а где лишь наваждение?

— Впрочем, в этом мире, видимо, никакой разницы и нет.

— ЭЙ! — крикнул он, в надежде услышать эхо, отражающееся хоть от чего-нибудь в этой пустоте.

Но этот звук лишь вспыхнул и мгновенно угас, едва вырвавшись из его глотки.

«Жалкое зрелище», — пронеслось в его голове. — «Это и был твой великолепный план, сбивающий противника с толку и не поддающийся никакой логике?».

Зук нахмурился.

«Да. Это лучшее, что пришло мне в голову. По крайней мере результат достигнут. Разве нет?».

«О, конечно достигнут. Ты завис в бесконечном падении, неизвестно где и неизвестно куда».

«Все ещё лучше, чем гнить заживо в той траве».

На мгновение Зук задумался, почему он спорит сам с собой голосом Анимы? Быть может, где-то в глубине души, он ощущал чувство вины, за то, что оставил её там? — «Но ведь она сама выбрала свой путь», — думал он.

«Жаль, что так вышло, Анима. Но я устал от этой возни, пытаясь достучаться до тебя».

«Выглядит, как попытка оправдаться», — ответила Анима.

«Может быть. Может быть так и есть. Но разве ты послушала бы меня тогда?».

«Ты мог просто столкнуть меня тоже. Ничего не доказывать, ничего не объяснять, а просто взять и столкнуть меня с обрыва, вместе с собой. Раз уж считал это верным поступком в тот момент».

— Ладно, хватит этой чепухи, — тихо произнёс Зук. — Каждый из нас выбрал своё. К тому же, мы были едва знакомы и не так уж и близки. А сейчас это всё вообще уже не имеет никакого значения.

Он снова огляделся по сторонам, в надежде разглядеть хоть что-нибудь, и вновь ничего не увидев, прохрипел пересохшим горлом:

— Ни клочка земли. Ничего. Да чтоб вас.

«На твоём месте я бы сейчас меньше болтала, чтобы хоть немного сохранить влагу».

«На моём месте? Ты и понятия не имела, что это такое — быть на моём месте», — огрызнулся Зук, отчего-то вдруг почувствовав злость.

«Почему ты говоришь обо мне в прошедшем времени?».

«Потому что ты скорее всего уже сдохла».

Внутренний диалог наконец оборвался и Зук вздохнул с облегчением, ощутив ясность в голове и успокоившись.

Здесь, в этом месте, конечно было неплохо поболтать с кем-нибудь, пусть даже с творениями своего собственного сознания. Но всё же он привык контролировать свои внутренние, психические процессы, а этот диалог выглядел слишком странным, слишком неконтролируемым. Раньше не случалось подобного.

Он чувствовал, что сходит с ума.

* * *

Он медленно вращался вокруг своей оси. Или быть может, это ему только казалось. В этом месте об этом нельзя было сказать наверняка.

В обветренных глазах пестрило и Зук крепко зажмурился и повращал ими, пытаясь расчистить зрение. Однако это не особо помогло и плавающие точки никуда не делись. Они, то исчезали из поля зрения, то снова появлялись.

«Зук, послушай меня. Это может показаться странным, но… просто послушай и сделай то, что я скажу. Как бы дико это не звучало», — подумал он, голосом Анимы.

— Проклятье, — тихо выругался Зук.

Иногда он пытался представить себе, как ощущается сумасшествие со стороны сумасшедшего. Но то, что происходило сейчас, совершенно ему не нравилось.

Он закрыл глаза и глубоко вдохнул:

— Концентрация.

«Вот и всё, что мне нужно сейчас. Уставший мозг просто пытается заполнить пустоту».

«Ладно, будь по-твоему. Уставший мозг пытается заполнить пустоту. Тогда тебе нужно просто подыграть ему и он угомонится. Так ведь?», — Анима не унималась.

Зук игнорировал свои мысли. Раньше это получалось легко, и вскоре они угасали сами собой. Но на этот раз они решили не сдаваться так просто.

«Это не просто точки в твоих глазах. Присмотрись, Зук».

Он внимательней посмотрел на увеличивающиеся точки. То, что они увеличиваются, он осознал не сразу, но вскоре обнаружил, что это были вовсе и не точки. Зук замер и практически не дыша, пристально наблюдал за этими существами. Они медленно проплывали в воздухе невдалеке от Зука, совершенно не обращая на него никакого внимания. Их удлинённые, похожие на змеиные, серовато-синие тела, были покрыты белыми полосами на боках и спинах. Как будто творец намеренно хотел обозначить позвоночник и рёбра. На безглазой, ящероподобной морде красовалось два длинных отростка, с развевающимися кисточками на кончиках. Такими же кисточками, похожими на маленькие плавники, в два ряда были усеяны их тела. Идущие снизу, от нижней челюсти и до конца раздвоенного хвоста, они неспешно колыхались в такт извивающимся телам.

Инстинкт самосохранения заставил Зука замереть и не двигаться, пристально наблюдая за проплывающей мимо стаей. Он был заворожён разглядыванием нового для себя вида существ, поэтому не сразу обратил внимание на бушующий ураган в своей голове.

«…сейчас, Зук! Прямо сейчас сделай это! Иначе мы застрянем здесь навсегда!».

«Прошу тебя, Зук, доверься мне! Сделай это! Скорей же!».

Нахмурив брови, он задумался, неужели его инстинкты пытаются ему что-то подсказать? Но ведь приманив существ, а это именно то, чего так настойчиво требовал голос в голове, их реакция и поведение могут быть совершенно непредвиденными. Тем более, учитывая его беспомощное состояние в воздухе, даже опасными. С другой стороны, что ему было терять?

Всё это пронеслось в голове за одно мгновение и набрав воздуха в лёгкие, он собрался было крикнуть что есть сил, но остановил себя и негромко выдохнул.

«Вряд ли я приманю их криком, скорее отпугну. В любом случае, нужно что-то другое».

«Именно. Да послушай же меня, чёрт возьми!».

Зук прищурился, будто размышляя о чём-то. Затем удивлённо поднял брови.

«Серьёзно?».

«ДА!».

Это было так нелепо, так абсурдно. Но, с другой стороны, именно благодаря нестандартному подходу ему и удалось выжить в эти безумные дни. Зук соединил передние лапы и выпустив когти, начал ритмично постукивать ими друг о друга, резко двигая конечностями, вверх — вниз.

«Раз, два… Раз, два», — отбивался ритм в его голове.

Он заметил, что этот ритм звучит в такт движениям этих существ.

Раз, два… Раз, два — изгибались их тела, прокладывая свой путь в пустоте и совершенно игнорируя Зука.

«Раз, два, три. Раз, два, три», — изменился и ускорился ритм в голове.

Теперь они наконец заинтересовались. Их привлекла внезапная смена ритма, вначале резонирующего с их движениями, но затем резко изменившегося. Несколько существ отделились от основной группы и медленно начали приближаться к источнику звука, так вероломно вмешавшегося в их размеренный ритм. Зук не спускал с них взгляда, внутренне сжавшись в пружину.

«Раз, два, три… Раз, два, три», — отбивалось в голове.

«Ещё немного ближе».

Они начали кружить вокруг него, затем одно из них приблизилось совсем близко и чуть не уткнулось в него своей мордой. В этом пустом пространстве трудно было определять размеры объектов, но теперь Зук вполне смог их осознать. Стоило бы только этому существу разинуть свою пасть, и оно с лёгкостью поглотило бы его всего целиком. Зук прекратил отбивать ритм и затаил дыхание. Только сейчас он обратил внимание на лёгкий звон и писк в ушах, заставивший его поморщиться; видимо это был их способ коммуникации.

Зук едва заметно двигал глазами, исследуя объект перед собой. Кожа гиганта выглядела довольно жёсткой и грубой, а на теле, кроме плавников и головных отростков, не было никаких особых зацепок.

«Спокойнее, Зук. Споко…», — раздался голос в голове.

Но уже не обращая внимания на него, Зук остановил взгляд на небольших шейных складках существа и задумчиво прищурился. Гигант потерял к нему интерес и начал медленно разворачиваться обратно, и в этот момент Зук снова выпустил когти и впился передними лапами в его морду. Оттолкнуться было не от чего, поэтому он просто притянул сам себя к ней. Огромная пасть начала раскрываться, но Зук уже устремился вперёд, глубоко погружая свои когти в эту, оказавшуюся довольно податливой, кожу. В его ушах раздался писк и скрежет, полный удивления и возмущения. Они завертелись в воздухе, но Зук уже добрался до нужного места и намертво прилип к нему, прижавшись и вцепившись когтями.

«Что ты творишь!? Зачем!?», — разрывалась его голова. — «Они же сами…».

— У меня нет времени на эту чушь, — крикнул Зук сам себе, видимо уже смирившись и приняв факт своего сумасшествия.

Впрочем, этот второй, независимый источник голоса в его голове, даже оказался полезным. Возможно, это его собственная интуиция обрела голос и личность, сопровождая его в этом странном пути.

Однако обо всём этом Зук задумался немного позже. В данный момент он полностью отдался инстинктам, пытаясь удержаться на этой бескрылой птице, спиралью извивающейся в пространстве, и судя по треску в ушах, проклинающей его всем, чем только можно. Несколько существ ринулись за своим сородичем, отзываясь на его зов. Они намеренно сталкивались друг с другом, и пару раз Зука чуть было не расплющило.

Голова разрывалась от писка, стрекотания и криков знакомого голоса, но его это не заботило. Его привлёк один элемент, на котором он полностью сконцентрировал своё внимание. Он вложил всю силу в правую лапу и запустил когти в кожу настолько, насколько было возможно. Его догадка подтвердилась, существо завертелось ещё быстрей, и он спешно ослабил хватку, едва удержавшись на месте.

Шейная складка, на которой лежала его правая лапа, упиралась в один из отростков на голове существа. Как раз в тот, в сторону которого они сейчас вертелись. Зук на мгновение ослабил хватку левой лапой, и резко перекинул её ближе к левому отростку. Как он и ожидал, это безумное вращение, наконец, прекратилось и они понеслись вперёд.

Теперь, направляя движение и ускользая от смертельных столкновений, уворачиваться от преследующих их существ было легко. Ещё некоторое время они кружили в пространстве, когда Зук наконец окончательно разобрался во всём, и устремил свою птицу вперёд, со всей скоростью отрываясь от преследователей.

Издав пронзительный треск, сородичи в итоге вернулись к основной группе, которая, казалось, вообще не обратила внимания на произошедшее.

— Да, такое случается, друг мой. Такое случается, — оглянувшись, произнёс Зук с грустью в голосе. В этот момент он даже испытал сочувствие к своему новому знакомому. Тем не менее, его когти остались погружены всё так же глубоко, как и раньше.

«Ты просто идиот. Просто, чёртов идиот!», — раздался голос Анимы. — «Ты чуть было не угробил нас обоих».

«Заткнись. Просто заткнись», — весело ответил Зук.

«Ведь можно было послушать меня», — не унималась она. — «Ведь можно было просто…».

«Ты и правда сошёл с ума», — произнесла она после небольшой паузы.

Зук громко рассмеялся в ответ, его позабавила эта игра своего собственного мозга. Затем, уже не обращая на это никакого внимания, он полностью увлёкся чувством полёта.

Вокруг не было ничего, за что можно было бы зацепиться взглядом, но он ощущал потоки воздуха, охватывающие его, то слева, то справа, в зависимости от выбранного направления. Потоки, ослабевающие и усиливающиеся, в зависимости от выбранной скорости.

Ветер был его глазами.

* * *

Анима издалека почувствовала ритм этих существ. Почувствовала их спокойную энергию. Она не осознавала до конца, как они могут помочь, но совершенно точно знала, что с их помощью удастся выбраться отсюда. Однако в её планы совершенно не входили такие примитивные, дикие методы. Но она была заложником в этом теле, поэтому ей ничего не оставалось, как безучастно наблюдать за его действиями. Она понимала, что впредь ей нужно было действовать аккуратнее, тоньше, если она вообще собиралась найти выход. Найти хоть какой-нибудь способ освободиться.

«Способ, Анима? И какой же, например?», — обратилась она к самой себе. — «Прежнее тело уже не вернуть».

То, пусть и короткое, соприкосновение с коллективным разумом подарило ей новые ощущения, способные сгладить потерю прежней формы. Границы её сознания значительно расширились и на многие вещи она смотрела уже совершенно иначе. И всё же. Всё же она не могла избавиться от фантомной боли. Ментальной боли, от осознания безвозвратной утраты физической части самой себя. И иногда эта боль заполняла всю её суть, не оставляя места для чего-либо другого.

Это даже казалось ей странным, ведь гормоны, утерянные вместе с плотью, больше не могли влиять на её сознание. И всё же, каким-то непостижимым образом, она сохранила способность испытывать эмоции. Испытывать чувства. Она всё ещё оставалась самой собой, хоть и не до конца ещё понимая свои новые возможности.

Вначале Анима опасалась, что поток её мыслей будет слышен и ему. Однако этого не случилось, она быстро освоилась и научилась разделять внутренние и внешние потоки. Впрочем, несмотря на то, что его мысли были открыты ей, его сознание, его память, всё это было недоступно, как бы она не пыталась. Всё, что было доступно ей на тот момент, это ощущение искренности от его слов. Потому что он на самом деле поверил, что она — лишь плод его больного разума. Убедил в этом сам себя. Поэтому она слышала чистый и незамутнённый поток его мыслей, ведь он разговаривал с самим собой. По крайней мере так ему казалось, а она не стала его переубеждать. На тот момент это всё равно было бессмысленно.

Она решила подыграть ему и с этого момента стала его интуицией, сформировавшейся в отдельную личность. По крайней мере, пока не найдётся подходящего решения данного вопроса. В конце концов теперь она тоже была заинтересована в сохранности этого тела. И порой у неё возникало ощущение, что даже больше, чем он сам.

* * *

Раз, два… Раз, два…

Растянувшись на затылке воздушного ящера, как он назвал его для самого себя, Зук прижался ухом и слушал тихое стрекотание, раздающееся в такт извивающимся движениям этого существа. Оно больше не пыталось сбросить его с себя, смирившись со своим диким наездником. А Зук, в свою очередь, ослабил свои когти настолько, насколько это было возможно, сохраняя при этом равновесие.

«Так и будешь валяться, до скончания времён?», — произнесла Анима.

«Да», — ответил Зук, не отрывая ухо. «Как по мне, отличный план».

Затем зевнул и добавил:

«Судя по окружающему виду, времена уже скончались».

«А твоя интуиция разве ничего тебе не подсказывает?», — спросила его интуиция.

«Неа. Только задаёт вопросы», — нехотя ответил он.

«Возможно, в этих вопросах и заключается подсказка?», — парировала она.

«Возможно, она просто сама не знает ответа», — вновь зевнул Зук.

«Что случится, если ты сейчас уснёшь?».

Зук ответил не сразу:

«Тебе некому будет надоедать своими вопросами».

«Я достану тебя и во сне», — Зук уловил нотки раздражения и обиды в этой фразе. Или ему только показалось?

Он до сих пор поражался, насколько реалистично его повреждённый рассудок изображает образ Анимы. Даже сейчас, при этой мысли, он вдруг услышал её тихий смешок у себя в голове.

— Да, — прошептал он. — Поразительно.

Воздушный ящер утвердительно прострекотал что-то в ответ.

— И не говори, дружище. И не говори, — усмехнулся Зук.

— Послушай, друг мой. А откуда ты вообще? Куда направляешься? — спросил он у ящера. — Я никогда прежде не встречал подобных тебе, даже издали. Даже ходя кругами на том проклятом острове.

— Постой-ка! — воскликнул Зук, приподняв голову. — Ты ведь намеренно избегаешь земли, да? Намеренно остаёшься в пустоте?

— Значит…, — начал было он и остановился, задумавшись.

«Хм. Да, это и правда должно сработать», — снова подала голос Анима. — «Только нам нужно определить направление и чётко следовать ему».

«Что ж, давай исходить из того», — начал Зук, — «что сейчас ящер движется, избегая предполагаемой плоскости земли, если она вообще существует здесь. Ведь я давно уже не управляю им».

«И всё, что нам нужно теперь», — продолжила она его мысль, — «так это направлять его туда, куда он будет противиться следовать».

Зук улыбнулся:

«И чем сильнее будет его сопротивление, тем яснее будет, что я на верном пути».

«Что — мы, на верном пути», — поправила его Анима.

Зук проигнорировал этот всплеск своего бушующего разума и не спеша начал выдвигать свои когти. Он хотел упростить себе задачу, и решил сперва ограничиться только тремя направлениями: вверх, вниз и назад.

Вначале он не стал ничего менять, вместо этого просто слегка ускорив воздушного змея. Тот лишь что-то стрекотнул, но его движения остались плавными. Тогда Зук изменил вектор движения немного вверх, но ящер вновь не подал никаких признаков обеспокоенности. Пока что оставалось только два варианта: назад или вниз, поэтому решив убить двух зайцев сразу, он, по широкой дуге, стал разворачивать ящера, одновременно с этим направляя его вниз. Поначалу ящер сохранял спокойствие, но в какой-то момент слегка застрекотал. Едва заметно, но всё же этого было достаточно, чтобы Зук чётко уловил изменения в его ритмах. Пытаясь направлять движения воздушного ящера как можно плавнее, Зуку наконец удалось нащупать самую «звучащую» точку в пространстве.

«Да! Это оно! Не сомневайся», — подсказала ему его интуиция.

В принципе, каких-либо сомнений у него и так не было, но всё же он был рад это услышать.

Зук прижал голову и устремил ящера вперёд на всей возможной скорости.

* * *

Гул и стрекот были уже невыносимы. Воздушный ящер дрожал и извивался, но Зук крепко вцепился в него, не собираясь отступать от намеченного курса. Терять ему всё равно давно уже было нечего.

В какой-то момент ему показалось, будто он что-то увидел впереди. Быть может это был лишь плод его воображения, но его интуиция вновь подсказывала ему, что там действительно что-то есть. И совсем скоро перед ним начал проявляться гигантский клочок земли, края которого уходили далеко за горизонт, влево и вправо; а его нижняя часть конусом устремлялась вниз, растворяясь в пустоте.

Воздушный ящер нёсся на всех парах, прорезая пространство и Зук едва удерживался на нём, оглушаемый возмущённым стрекотом и писком. И все же, несмотря на огромную скорость, земля приближалась к ним мучительно медленно.

Прошло ещё много тысяч лет, прежде чем они наконец достигли края, и длинная, мерцающая тень воздушного ящера понеслась по каменистой земле. Это напоминало Зуку предыдущий остров, только абсолютно без растительности и вообще каких-либо видимых признаков жизни. И он был огромен, этот новый остров в пустоте.

Сказать, что Зук был разочарован, это ничего не сказать. Они наконец нашли землю, но в этом не было никакого смысла, ведь это была всего лишь пустынная равнина, от края до края. На краю сознания что-то вновь пыталось докричаться до него. Он слышал это, но не слушал. Он уже смертельно устал. Его обезвоженный организм требовал жидкости, выжимая последние соки из самого себя. И бьющийся в агонии, воздушный ящер под ним, совершенно не добавлял спокойствия ко всему этому.

В какое-то мгновение ящер вдруг дёрнулся и замолчал. Внезапная тишина буквально оглушила Зука и он удивлённо приложил к нему ухо.

Абсолютная тишина и покой.

Зук попробовал изменить направление, но ящер уже не реагировал. Продолжая своё движение по инерции, его безжизненное тело медленно начало снижаться, при этом так же медленно теряя скорость. Слишком медленно для того, чтобы вовремя остановиться перед неспешно раскрывающейся пастью огромной, тёмной дыры посреди пустошей.

Зук дождался ещё хоть небольшого сближения с землёй, хоть небольшого снижения скорости, и в отчаянном порыве спрыгнул с ящера. Но это было уже бессмысленно и едва он коснулся земли, движущая сила увлекла его за собой, таща за шкирку и вышвыривая во тьму.

Он снова куда-то падал. Снова проваливался в пропасть.

Меланхолично наблюдая за удаляющимся краем обрыва, соединяющимся с небом, он даже не удосужился перевернутся на лапы, продолжая своё падение спиной вниз. В какой-то момент он услышал позади себя давно забытый звук, эхом отбивающийся от камней. Звук, что-то напомнивший ему. И он вдруг расплылся в улыбке; его старый приятель — воздушный ящер, немного опередил его.

«Твоя взяла», — успел подумать Зук, прежде чем с плеском погрузился с тёмные воды подземного озера.

IX

«Здесь так тихо. Под водой», — Зук слушал биение своего сердца.

«Так спокойно. Так уютно».

Он наблюдал, как очертания его лап колышутся на фоне медленно отдаляющегося неба. Погружаясь всё глубже и глубже, он уже не хотел думать ни о чём. Спокойствие этого мирного озера убаюкивало его. Успокаивало его уставшую плоть. Согревало его измученный разум. Но мысли не оставляли его, кружа рядом, как стайки сверкающих рыбок.

Где-то там, рядом с ним, погружался на дно этого бездонного озера его старый друг — воздушный ящер, укоризненно развевая своими безжизненными плавниками.

«Прости меня, старый друг. Прости, что так вышло», — говорил ему Зук.

«Ты ведь даже не представлял, как всё это обернётся, да? Я тоже».

«Глупо наверное говорить сейчас, что у меня просто не было другого выбора. И ты знаешь, я вот думаю, а был ли выбор у тебя?».

«Что побуждало тебя приблизиться так близко к незнакомому существу? Любопытство? Инстинкты?».

«Какой силой ты был движим тогда?».

«В своей стае ты, видимо, был один из самых смелых, самых любознательных».

«Или самый глупый и безрассудный, быть может?».

«И вот ты погружаешься на дно».

«Но что ещё оставалось тебе? Вечный дрейф в никуда? В уютной и знакомой стае?».

«Вот видишь? В глубине души ты всегда знал, что другого выбора у тебя тоже нет. Никогда не было».

«И в этом есть своя прелесть. Своя — поэзия даже. Разве ты узнал бы хоть когда-нибудь, что такое вода, оставаясь в своих рамках? Оставаясь в своей родной пустоте?».

«Воздушный ящер, вырвавшись из пустоты, объятый водами, стре…».

«ВОЗДУХ! Чёрт тебя дери! НАМ НУЖЕН ВОЗДУХ, ЗУК!».

«Воздух? Зачем нам воздух, здесь?», — возразил он своей интуиции, нарушившей его покой. Она давно уже разрывалась где-то там, на границе сознания, и только сейчас наконец докричалась до него, уцепившись за подходящее слово.

Зук недовольно поморщился, ему нравилось быть здесь, в этой подводной тишине, однако инстинкт самосохранения взял верх и задвигав лапами, он устремился вверх. Только сейчас он заметил, как бешено колотится его сердце, как горят его лёгкие, как сдавливается черепная коробка.

Организм жадно втянул в себя затхлый воздух, и по пещере эхом разлетелся звон кашля и хрипа.

Откашлявшись и привыкнув к незнакомому воздуху, он выполз на каменистый берег, перевернулся на спину и стал разглядывать окружающий вид. Пещера оказалась огромна. Та зияющая, чёрная дыра, через которую он попал сюда, по сравнению с внутренним пространством, казалась лишь небольшой дырочкой в вершине огромного пузыря. Через эту дырочку внутрь просачивался тонкий луч света. Тонкий, только по сравнению с колоссальными размерами пещеры.

Он поднялся и огляделся по сторонам. Краски и цвета окружающего мира почти пропали, зрение уже приспосабливалось ко тьме. Далёкий свод пещеры был усеян какими-то остроконечными наростами, а небольшой берег, на котором находился Зук, тоже был покрыт этими странными образованиями.

«Сталактиты», — прозвучал знакомый голос в голове.

«Сталактиты? Какие ещё, ста… Что?!».

«Ничего».

Зук потряс головой и подумал, что услышал это слово от охотников из стаи. Или быть может, ещё будучи детёнышем, во время вечерних баек. Или, возможно, им с Фрэско уже попадались эти пещерные наросты, во время их вылазок, и они придумали для этого название. И всё же он никак не мог припомнить ничего подобного. Только другое воспоминание вдруг ярко вспыхнуло в голове.

* * *

Анима уже практически впала в отчаяние, пытаясь привести в чувство этот безумный кусок плоти. Погружаясь в озеро, чувствуя его апатию и безразличие к собственной жизни, она панически начала искать другое тело. Но тех возможностей, которые были во время того короткого сосуществования вместе с «многими», у неё уже не было. Поблизости она чувствовала лишь угасающее сознание этого «воздушного ящера», как он его назвал, погружаемого во тьму озера вместе с ними. Анима ощущала его агонию, метания перепуганного, примитивного разума. Воздушный ящер был ещё в сознании, всё ощущал, но его организм был уже практически мёртв и не способен больше двигаться. При всём желании она не смогла бы ему помочь, даже переместившись в его тело.

Как будто услышав её мысли Зук начал внутренний диалог с ящером. Это её слегка насторожило, но в это время нужно было переживать о том, как выбраться на воздух, поэтому она не придала этому значения.

Она пыталась говорить разумно, приводила доводы, но Зук уже просто не слышал её, полностью погрузившись в себя. Она попыталась даже сама взять контроль над этим телом, но ничего не вышло.

Анима уже кричала в отчаянии, обвиняя его во всём и не скрывая злости. Но ему было безразлично. Пока наконец она не нашла лазейку, вцепившись за это слово, так удачно вертевшееся в их голове.

«Воздушный ящер».

«Воздушный».

«Воздух».

«ВОЗДУХ! Чёрт тебя дери! НАМ НУЖЕН ВОЗДУХ, ЗУК!».

Она чувствовала размеры пещеры, но в суматохе не придала этому значения. Но теперь, когда опасность была позади, она в полной мере ощутила и восхитилась этим необычным творением природы. Они как будто были на дне пустотелого яйца, сверху которого было пробито крохотное отверстие.

Знания, полученные от «них», подсказали ей нужные слова, когда она разглядывала стены пещеры его глазами.

Вдруг она почувствовала что-то новое в его сознании. Как будто чуть приоткрылось то, что ранее было недоступно. Одно из воспоминаний вырвалось настолько ярко, что она будто переживала его вместе с ним. Будто сама была участником тех событий.

* * *

— Зук! Ты помнишь то место, с тем валуном? Помнишь?! — не унимался Фрэско.

— Да, да, помню. И что? — нехотя ответил он.

— Спорим, тебе не сдвинуть его с места?!

Зук рассмеялся, поперхнувшись водой из ручья:

— А разве я когда-то говорил, что могу это сделать?

— А, я так и думал! Слабак! Так и думал, — Фрэско было уже не остановить.

Они с Фрэско, и ещё несколькими котятами, частенько любили выбираться из селения в окрестности в поисках чего-нибудь интересного. Безудержное любопытство двигало ими, и вопреки запретам старших, они всегда находили для этого возможность. Даже страх неизбежного наказания далеко не всегда мог удержать их.

В одну из этих вылазок они обнаружили интересное место. Довольно крутая возвышенность, усеянная густой травой и редкими деревьями, уходящая в быстрые воды реки. На вершине этой возвышенности начиналось подножье скалы, усеянное камнями и валунами, всевозможных размеров и форм.

Один из валунов сразу привлёк их внимание благодаря своей круглой форме. Он был практически как шар. Удивительное природное явление.

Впервые увидев этот «шар», у них сразу начали возникать идеи насчёт него.

— Можно сделать тут наше тайное селение. Даже готовая статуя есть! — воскликнула одна из котят.

— Ага, — рассмеялся Зук. — Селение шароголовых!

— Скорее, селение шарозадых! — смеялся Фрэско.

— Да ладно, не такой уж ты и толстый, — возразила самая мелкая.

Зук задумчиво посмотрел на реку и скалистый горизонт за ней:

— Если бы можно было его столкнуть, он мог бы разогнаться и на огромной скорости прокатиться через реку! И даже, наверное, проломить ход сквозь скалы!

— Выдумаешь, тоже ещё, — скривился Фрэско. — И что там делать? За скалами?

Зук пожал плечами:

— Не знаю. Но что-то же там должно быть!?

— Бесконечный лес, что же ещё там может быть? — ответила мелкая важным тоном, позаимствовав эти слова у кого-то из взрослых.

— Но почему он вообще называется «Бесконечный», если… вон же, прямо перед нами, видно скалы, — вспыхнул глазами Зук.

— Шаманам виднее. А нам для жизни это знать и вовсе не нужно, — поддержал мелкую Фрэско.

Зук тяжело вздохнул, он устал спорить с этими двумя. Порой его удивляло, как они вообще сдружились.

— Ладно, будь по-вашему… Шарозадые! — добавил Зук смеясь и начиная убегать, слыша за собой смех и шутливые, угрожающие возгласы преследователей.

Они часто проводили там время, будучи ещё совсем котятами. И даже встретив юность, но ещё не войдя во взрослую жизнь, время от времени вспоминали о том месте.

— Ну так что, Зук? Кишка тонка? — не унимался Фрэско.

— Как ты вообще собираешься стать охотником и пройти ритуал взросления, если даже с такой мелочью не в состоянии справиться, а?

Зук фыркнул, неужели Фрэско и правда всерьёз рассчитывал зацепить его такой банальной хитростью:

— Фрэско, прекрати. Неужели ты думаешь, что я поведусь на та…

Фрэско не дал ему договорить:

— Я знаю, как сдвинуть его с места, Зук!

Зук недоверчиво посмотрел на него.

— Я серьёзно. Там нужно только хорошенько упереться в одном месте. Вдвоём мы справимся.

Зук всё ещё глядел с недоверием, однако Фрэско заметил искорки любопытства в его глазах и решил дожать:

— Вряд ли он докатится до скал, — засмеялся он, — но вот до ушей наших сородичей так уж точно. Представляешь их завистливые взгляды, Зук? Кому такое раньше удавалось, а? Сдвинуть валун!

Зук поморщил нос, но они оба уже знали ответ. Фрэско видел этот ответ в его глазах и не говоря больше ни слова, устремился к валуну.

— Смотри, — глядел на него Фрэско горящими глазами, — вот здесь нужно упереться, и…

Он округлил глаза, выражая восторг от предстоящего события.

— … и мы станем знамениты на всё селение. Да что там, на весь Бесконечный лес!

Фрэско упёрся в нужное место и вопросительно глянул на Зука:

— Ну, чего ты мешкаешь?

Зук скептически осмотрел валун, а затем произнёс:

— Если даже мы сдвинем его… оставаясь здесь, мы пропустим всё самое интересное.

Фрэско недоумённо смотрел на него.

— Мы должны бежать рядом с ним, — продолжал Зук. — Сдвинем его с места и будем наперегонки следовать за ним до самой реки! Кто последний доберётся до воды, тот и — шарозадый!

Глаза Фрэско радостно вспыхнули:

— Идёт!

Первая попытка не совсем удалась. Шарообразный валун едва качнулся, но даже и близко не собирался двигаться с места. Они со всей силы упирались задними лапами в скалу, но попытки были тщетны. Затем Зук предложил аккуратно сделать небольшой подкоп со стороны спуска.

И вот тогда дело пошло.

Они упёрлись что есть сил, и с шорохом и треском сухих веток под ним, валун двинулся навстречу реке, набирая скорость.

— Да! — кричали они.

— Получилось!

Они неслись по обе стороны от валуна, смеясь и передразнивая друг друга. Юные дикие коты, ощущали себя в тот момент равными Богам, сдвигающим с места горы.

— Ты какой-то слишком медленный, Зук! Этот кусок скалы и то проворнее тебя! — кричал Фрэско, тяжело дыша.

— Да неужели?! — кричал ему в ответ Зук. — Почему же тогда он катится позади меня?

С этими словами Зук ускорился и начал бежать прямо перед, катящимся на всей скорости, валуном.

— Не впечатляет! — прокричал Фрэско, и вначале заняв место рядом с Зуком, начал намеренно сокращать расстояние с валуном.

Он бежал прямо перед ним, буквально в нескольких шагах от несущейся, каменной глыбы. Зук быстро оглянулся и смеясь помахал головой, одновременно выражая и восхищение, и осуждение за такое безрассудство. Затем устремился навстречу ветру и реке ещё быстрей.

В какой-то момент шум ветра нарушил резкий, пронзительный вопль, сопровождаемый хрустом и каким-то хлюпающим, чвакающим звуком. Как будто раздавленная гроздь ягод. Звуки оборвались так же резко, как и возникли, но острым осколком врезались в сознание Зука. Интуитивно вильнув в сторону и освобождая путь валуну, он резко оглянулся, а затем и вовсе остановился, шокированный увиденным.

Недвижимое тело Фрэско лежало невдалеке, измазанное красно-коричневой кашей земли и крови. Приблизившись к нему на непослушных, потяжелевших лапах, Зук обнюхал Фрэско и понял, что тот ещё жив. Это было невероятно, учитывая, что задняя часть его тела была полностью расплющена. Только позже ему стало понятно, что были повреждены только хвост и задняя лапа, когда Фрэско затянуло под валун.

Зук не слышал громкого всплеска, когда валун достиг наконец вод реки. В тот момент он вообще мало что соображал. Он лишь тащил Фрэско за шкирку зубами, время от времени останавливаясь и зовя на помощь. Селение было совсем рядом, поэтому сородичи быстро откликнулись. Фрэско был в ужасном состоянии и мало кто верил, что он вообще выживет, потеряв столько крови. Долгое время он был без сознания, даже тогда, когда сородичи отделяли от тела остатки его конечностей. Впрочем, так было даже лучше для Фрэско. Для всех.

Придя в себя, он не мог поверить в произошедшее. Не мог смириться с утратой. Ведь он потерял не просто конечности, он потерял возможность быть полноценным охотником стаи. Потерял эту возможность навсегда.

Поначалу Зук навещал его, но тот каждый раз отмалчивался и не хотел с ним разговаривать. И однажды прямо высказал ему, что это он, Зук, виноват в случившемся. Что это была его идиотская идея с этим бегом наперегонки. Что он хотел лишь сдвинуть валун с места и всё, а Зуку вечно нужно было больше. Вечно нужно было сделать не так, как делают обычно. Что теперь Зук сможет наслаждаться охотой, в то время как он, бесполезный калека, будет гнить в селении до конца своих дней.

В глубине души Зук и правда винил себя за это, поэтому не спорил. Поэтому молча просто оставил Фрэско в покое. Он понимал, что ему тяжело и что все эти обвинения, лишь способ унять свою внутреннюю боль. Что со временем всё утрясётся и он восстановится.

Но со временем ничего не прошло и не утряслось. Фрэско просто больше никогда не обвинял Зука прямо, но холод, исходящий от него, ясно давал понять, что он ничего не забыл и всё так же винит Зука в произошедшем. Возможно даже не только он один, ведь Зук замечал на себе косые взгляды других членов стаи. А может ему просто казалось.

В итоге они отдалились друг от друга и приспособились к жизни в стае. Каждый по-своему. Один — находя утешение во внутренних делах стаи. Другой — отдаляясь от этой стаи всё дальше и дальше, пропадая в лесах.

* * *

Зук вынырнул из глубин своего сознания и вернулся в пещеру. Она была всё так же огромна, как и раньше. Всё так же величественна.

Нужно было искать способ выбраться отсюда.

Он прислушался к своей интуиции, но она почему-то молчала.

«Ладно», — подумал он.

— Эй!

— Эй! Эй. Эй. Ээй. Эй! — ответило ему эхо.

Его взгляд остановился на водной глади озера и жажда нахлынула на него с новой силой. Зук даже усмехнулся про себя. Он так давно ничего не пил, и со всеми этими стремительными событиями даже не обратил внимание, что наконец может утолить её. Вода была ужасной на вкус, но в тот момент его это не особо беспокоило. В общем-то, не беспокоило вообще.

На мгновение он остановил взгляд на своём отражении в воде. Что-то странное было в его глазах, что-то, одновременно чужое, и в то же время знакомое. Зук прищурился и слегка склонил голову набок.

— Что ты такое? — спросил он своё отражение.

Отражение лишь наморщило нос и ничего не ответило.

— Рыба-то хоть есть тут у вас? Можно тогда и пожить остаться здесь, на некоторое время.

Отражение склонило голову в другую сторону и засмеялось.

— Ну и иди к чёрту, — сказал Зук, и махнул лапой.

Он внимательней начал рассматривать пещеру. Выбраться через отверстие сверху не представлялось возможным, этот вариант он даже не рассматривал всерьёз.

«Эта пещера не единственная, я чувствую это», — наконец подала голос интуиция.

— И что ещё ты чувствуешь?

«Что должны быть ходы, соединяющие их. Что эти ходы могут привести к поверхности».

— Или, наоборот ещё глубже.

«У тебя есть другие предложения?».

— Да, можно нырнуть в озеро и попробовать добраться до дна.

«Зачем?», — ему показалось искреннее недоумение в голосе интуиции.

— Чтобы узнать, есть ли там вообще дно.

Некоторое время интуиция молчала.

«Тебе может не хватить воздуха, чтобы это узнать».

— В таком случае, я узнаю нечто другое.

«Например?».

— Например, что за гранью смерти. Видишь? Можно убить двух зайцев одновременно.

«По-моему ты просто начинаешь раскисать и ищешь оправдания, чтобы не двигаться дальше. По-моему, ты просто сдался!».

— Это очень, очень мотивирующая речь. Нет, правда, хорошая попытка.

Он потрогал лапой сталактит. На ощупь оказалось ничего необычного.

«А как же твой туманный остров, Зук? Вот так просто возьмёшь и бросишь его поиски?».

Зук задумался и усмехнулся. Собственное сознание перехитрило его. Это было и приятно, ведь на этот раз это всё-таки подействовало на него. И в то же время, поведение расщеплённого разума начинало надоедать и раздражать. Он больше не чувствовал контроля над самим собой. Не чувствовал себя — самим собой.

С ним что-то было не так. Во всём этом что-то было не так.

«Конечно не так, ты сумасшедший. Вот и все дела», — подсказала интуиция.

— Даже если и так, это какое-то странное сумасшествие.

«Откуда ты знаешь, какое сумасшествие странное, а какое нет? У тебя есть с чем сравнивать?».

— Нет, но я предполагал всё это немного по-другому.

«Как бы там ни было, тебе остаётся только принять тот факт, что с тобой что-то не так. Сумасшествие это или нет, не имеет значения в данный момент».

— Нет, нет, нет. Погоди-ка. Если я сумасшедший, то какое мне тогда вообще дело до моей дальнейшей судьбы?

«Удовлетворить своё сумасшедшее любопытство, например. Или сидеть здесь, возле этого озера, ты находишь очень увлекательным занятием?».

— Ладно, твоя взяла! Тут и правда скукотища. Что же, узнаем наконец, есть ли там дно или нет, — с этими словами Зук начал входить в озеро.

«Стой!».

— Почему же? — ответил Зук, всё же остановившись. — Разве тебе это не интересно?

«Я знаю, что нас ждёт. Даже если достигнем дна, нас ждёт смерть».

— Но ведь ты не знаешь, что нас ждёт после смерти? Это ли не вопрос, достойный платы смертью, а?

«Зук, послушай меня. Ты ведь ещё способен прислушаться к голосу разума, я знаю. Что нас ждёт после смерти, это мы можем узнать в любой момент, оборвав свою жизнь, разве нет? Но вот, что нас ждёт дальше в этом мире, какой бы он ни был, мы можем узнать только двигаясь дальше, несмотря ни на что».

Повисла пауза, после которой Анима продолжила:

«Я знаю, как ты устал, как тебе всё это осточертело. Я знаю, поверь. Но вместе мы сможем найти ответы на наши вопросы. На наши вопросы к этому миру, а не загробному».

«Вместе мы справимся, Зук. Справимся, назло всему».

— Конечно справимся, — вдруг спокойно ответил он, выходя из воды. — По-другому и быть не может.

* * *

Анима мысленно перевела дыхание. Это было очень близко. Настолько близко, что она уже готовилась к худшему. Готовилась, но совершено не была готова. Нет, это не то, ради чего она выскользнула из «их» коллективного разума. Не то, ради чего она боролась за свою личность всё это время.

Она сможет выбраться. Сможет найти решение, чего бы это ей не стоило. По-другому просто и быть не могло.

Скорее бы только выбраться из тела этого обезумевшего убийцы.

* * *

Через некоторое время он обнаружил что-то, напоминающее эти ходы, о которых он думал ранее. Они были едва заметны в стенах пещеры, но он учуял воздух, проникающий сквозь них.

Разрушив лапой верхний слой, он увидел узкое отверстие, уходящее далеко в неизвестность. Его ширина была не достаточна для свободной ходьбы, но ползти было вполне возможно. Зук с сомнением разглядывал отверстие, затем вздохнул и полез внутрь. Других вариантов он совершенно не видел.

Да, дикие коты всё ещё не боялись высоты, но вот с замкнутым пространством всё было немного иначе. Он чувствовал себя беспомощным в этой норе. От угрозы позади него он не смог бы убежать вперёд, он мог только ползти. От угрозы впереди него он не смог бы нормально защититься. Это было ужасное чувство. Но он отгонял его от себя, пытаясь отключить сознание, оставив только инстинкты. Наверное, только это помогло ему. Без мыслей, без сознания, не было ощущения времени, не было вообще никаких ощущений. Только инстинкты, только действие. Как раз то, что было нужно в тот момент.

Вперёд, ещё немного. В некоторых местах лаз сужался, сжимая его тело, и будь он в обычном состоянии сознания в эти моменты, наверняка по-настоящему сошёл бы с ума от шока и паники.

Не было пути назад. Только вперёд. Только навстречу свободе.

Ещё немного. Подтянуть тело вперёд. Ещё чуть-чуть.

* * *

Анима чувствовала себя ужасно. Она поняла, как ему удаётся держать себя в руках, и поэтому не мешала ему, затаившись в тени его спящего сознания. Из этой тени она молча наблюдала за древним, бездушным существом, движимым только инстинктами. Движимым лишь одним стремлением. Стремлением выжить, любой ценой.

Для него не существовало никаких сомнений. Он просто не знал, что это такое. Не было того, кто может что-то знать или не знать, потому что не было его самого. Был только животный инстинкт.

Но Анима всё видела, всё осознавала и ощущала. И ей было жутко в этой норе.

* * *

«Мы не одни», — услышало существо, но не придало этому значения.

«Зук! Мы не одни!».

Существо ощущало, как тёплый воздух касается шерсти. Это было приятно, особенно после бесконечного трения о стены норы. Существо слышало звуки, исходящие из него самого. Существо недоумевало. Но бездушное существо, движимое одними лишь инстинктами, не способно было осознать это чувство. Чувство недоумения.

Зук пришёл в себя наконец и обнаружил, что стоит на лапах. Эта нора была достаточно широка и он мог свободно передвигаться в ней.

«Зук, здесь что-то есть, я чувствую это».

Он уже чувствовал это и сам. Он чувствовал сладковатый запах, приторной нитью развевающийся вдоль норы. Что-то было в этом очень знакомо.

«Замри, Зук. Не двигайся», — прошептала Анима.

Он и не собирался. Впереди него замерло насекомоподобное существо, не уступающее в размерах ему самому. Оно напоминало, то ли безглазого муравья, то ли бескрылого мотылька. Медленно сгибая и разгибая жвала и шевеля длинными усиками, оно будто ощупывало ими окружающее пространство. Однако Зук уже понимал, что это не так. Он понял, что это был за запах.

«Да, нам нужно сделать это как можно скорее. Пока ещё не слишком поздно. Это наш единственный шанс», — послышался тревожный голос интуиции.

Бывало, Зук наблюдал за насекомыми, поджидая свою добычу в густой траве. Он всегда восхищался их способностью действовать молниеносно, без сомнений и страхов. Хотя, конечно же он прекрасно отдавал себе отчёт в том, какова была цена за это. И сейчас, находясь так близко с таким крупным представителем насекомого мира, Зуку впервые за долгое время стало по-настоящему страшно.

«Держи себя в руках, Зук. Главное, избегать его жвал, они могут быть ядовиты».

Зук превратился в пружину. Скорость реакции насекомого могла многократно превышать его собственную. У него был только один шанс — вновь погрузиться в изменённое состояние сознания, отдавшись на волю инстинктам. Но тогда он не услышит свою интуицию.

«Почему мы часто повторяем эту фразу? Что это вообще значит — руки?», — спросил он сам себя, пытаясь отвлечься и отогнать тревогу.

«Всё это позже, Зук. Сейчас — ты охотник. Перед тобой — твоя жертва. Больше не существует ничего. Больше ничего не важно», — мягко ответила Анима.

Сознание Зука уже растворялось, лишь краем зацепив последнюю фразу своей интуиции. Он по широкой дуге начал обходить насекомое. Безглазая голова следовала за его движениями. Зук замер на полпути, затем медленно, едва заметно, передвинул лапу, перенося вес тела в более удобное положение. Насекомое всё так же безразлично наблюдало за ним, затем неспешно развернулось и засеменило прочь. Зук бросился за ним. Он не мог упустить его. Ему нужно было тело этого насекомого, нужны были феромоны, которыми он мог бы покрыть своё тело, избегая дальнейшей опасности. Таким способом он мог бы притвориться одним из них. Это был его единственный шанс.

Насекомое ускорилось, углубляясь в нору, углубляясь в подземные лабиринты этого гигантского муравейника. Интуиция вновь что-то подсказывала ему.

«Убийцы. Маленькие, кровожадные котята».

Это было очень странно, слышать этот мелодичный, глубокий голос сквозь пелену охотничьего транса.

«Только так вы способны взаимодействовать с этим миром?».

Во время транса его личности не существовало, поэтому просто некому было слышать и осознавать эти слова внутреннего голоса.

Но он слышал их. И осознавал. Он — тот, кто не являлся Зуком в данный момент. Тот, кто был лишь инстинктом и действием.

«Как слепые котята, вышвырнутые во тьму, вы можете осознавать себя лишь царапая друг друга. Царапая и уничтожая всё вокруг себя».

Инстинкт с интересом вслушивался в слова, продолжая преследование. Для него это был необычный опыт.

«Случай привёл вас обоих сюда? Или ваша неутолимая жажда разрушения?».

«Зук! Зук, остановись! Мы ошиблись, Зук. Это ловушка!».

«Ошибка? Или намеренный расчёт? Сколько ещё ты намерена была водить его за нос? Вы не способны взаимодействовать даже друг с другом. Маленькие, шерстяные убийцы».

Зук вдруг пришёл в себя и остановился. Он напряжённо внюхался в окружающие запахи, стараясь не обращать внимания на голоса в голове. Запахов было множество, они окружали его со всех сторон. Тревожные, любопытные, заинтересованные и безразличные, и ещё множество других. Он понимал их каким-то внутренним чутьём.

Он обернулся и увидел несколько насекомых. Вначале они не двигались, но затем направились в его сторону. Зук отскочил, однако они не нападали, но и не выпускали его из виду. Они направляли его в нужном направлении, они были его конвоирами. Зук пятился назад, понимая, что со всеми ему не справиться, судорожно пытаясь что-нибудь придумать.

«Ты чувствуешь страх? Чего же ещё ты хотел? Ты чувствуешь страх, потому что ты сам и есть — страх», — продолжал незнакомый голос.

«Вы видите только внешнюю оболочку. Судите по ней, руководствуясь какими-то своими, примитивными доводами. Отвратительно».

«Зук, обернись! Осторожнее!», — кричала Анима.

«Да, Зук, это и правда не очень вежливо, стоять задом к хозяину дома».

Зук медленно обернулся, как можно дольше стараясь не выпускать из виду насекомых. Он стоял у края норы, которая заканчивалась большой пещерой, в центре которой восседала матка.

«Матка?», — рассмеялся голос. «Впрочем, чего ещё ожидать от таких примитивных созданий».

Это была самая натуральная муравьиная матка, только гигантских размеров.

«Вообще-то, меня зовут, Эльзар. Ты, я полагаю, Зук. А рядом, как я поняла, Анима?».

«Интересная вы парочка, скажу я вам».

Зук хранил молчание, лишь приподняв бровь в недоумении. Его сумасшествие зашло слишком уж далеко. Настолько далеко, что уже мешало его собственной безопасности. Он огляделся по сторонам, увидев вокруг себя замерших насекомых. Они были неподвижны, лишь изредка шевеля своими усиками и не обращая на него никакого внимания. Однако он прекрасно понимал, что стоит ему лишь сделать резкое движение, и их поведение тоже резко изменится.

«Это верно, Зук. Но ты, всё же, попробуй расслабиться. Неужели ты думаешь, что я не могла уничтожить твоё тело гораздо раньше, если бы хотела?».

«И уж поверь мне, Зук, к сумасшествию твоё нынешнее состояние не имеет никакого отношения. Правда, Анима?».

Анима молчала, разум этого существа был закрыт для неё. Она как будто была в вакууме, сквозь который не пробивалось никакой информации. Ни снаружи, ни изнутри.

«Так и будете молчать? Что ж, придётся сожрать вас без прелюдий».

Зук внутренне напрягся и изогнул спину. Он ощупывал пространство взглядом, пытаясь найти хоть какую-то лазейку, но из этой ситуации просто не видно было совершенно никакого выхода.

Голос в голове звонко рассмеялся:

«Да шучу я, расслабьтесь! У меня другие пищевые предпочтения».

— Никогда не видел говорящее насекомое, — произнёс наконец Зук.

«Какой же ты грубиян, Зук. Кстати, говорящего кота я тоже вижу впервые. Да ещё и двуглавого. Или даже не знаю, как вас назвать вообще».

— Ладно, предположим я не сошёл с ума окончательно, что ты такое? Кто ты?

«Что ты такое. Ты прекратишь мне хамить наконец, а? Я, Эльзар. Я здесь живу. А вот что такое вы с Анимой, мне тоже очень интересно».

— Анима, плод моего воображения. Довольно реалистичный, это верно.

Эльзар вновь рассмеялась:

«Уверен? А что это, кстати, этот плод молчит? Анима, присоединяйся к беседе».

«Довольно странная выходит беседа», — отозвалась наконец Анима.

— Вряд ли ты насытишься моим телом, — вдруг сказал Зук.

«Боже, Зук, ну хватит уже! Говорю же, я могла это сделать уже давным-давно, ещё когда вы валялись у озера».

— Вижу, твои шпионы тут повсюду, — кивнул Зук в сторону насекомых.

«Это да. Только они не мои шпионы. Видишь ли, они и есть — я. Я сама управляю этими бессознательными телами. Они лишь биологические механизмы».

— Меха… кто?

«А, ну да. Механизмы, это такое… впрочем, долго объяснять».

— С чего такая откровенность? — нахмурился Зук, всё ещё пытаясь найти выход из этого положения и затягивая время.

«Зук, дорогой мой котик, отсюда нет выхода. Ну, по крайней мере, пока я сама этого не захочу. Успокойся уже наконец. А откровенна, потому что редко встречаю гостей, да ещё и таких. Кстати, как там дерево? Я чую его смрад от вас. Отвратительные ребята, правда? Думают, что знают лучше всех, как нужно жить. И чужое мнение их даже не интересует. Постойте-ка! Так вот оно что! Что же ты молчала, Анима? Миленькая моя, мне так жаль, так жаль».

— Ты знаешь о том острове, с деревом? Значит ты знаешь и о Бесконечном лесе тоже? О туманном острове?! Где он? Как туда попасть?! — Зук оживился и отбросил все опасения. Его глаза загорелись от волнения.

«Бесконечный лес? Туманный остров? Никогда не слышала. Это какие-то примитивные названия ваших родных ячеек? Опишите эти ваши туманные острова и бесконечные леса, может и вспомню что-нибудь».

— Ячеек?

«Ай, не бери в голову, Зук. Ну так что, как выглядит ваш бесконечный лес?».

— Это лес с гигантскими деревьями, до самых облаков. С пустошью и скалами, до самого горизонта.

«Эмм, это всё?».

— Ну, да. Ещё там есть статуи Дикого Охотника.

«Кого, кого?», — засмеялась Эльзар.

— Каменные статуи котов, — нахмурился Зук.

«А, вот оно что. Ясно. Как примитивно, Боже мой. Ладно, простите. А что там насчёт туманного острова?».

— Остров как остров, только всё в тумане, — у Зука уже не было желания продолжать эту тему, видя, что Эльзар лишь насмехается над ним.

Он лишь на мгновение вспомнил о своих снах, о своих ощущениях в том странном месте.

«Постой, Зук. Погоди, я вовсе не хотела насмехаться над вами», — в голосе Эльзар слышалась искренность.

«Этот туманный остров, давно он снится тебе?».

— С самого детства, — ответил он.

«Бедный, бедный, Зук. И всё это время ты пытался найти его? Всё ещё пытаешься найти?».

Зуку показалось, что он услышал грусть в словах Эльзар.

— План такой, да.

«А когда найдёшь его, что дальше?».

— Понятия не имею, вначале нужно его найти. Если он вообще существует.

«Если он вообще существует», — теперь с отчётливой грустью произнесла Эльзар.

«Ты явно знаешь нечто большее. Расскажи нам», — произнесла Анима, понимая, что эта муравьиная матка является чем-то иным, не тем, чем они с Зуком предполагали изначально.

«Продолжайте свой путь и узнаете всё сами. Мне нечего больше об этом сказать».

— Ты просто не хочешь сказать! Но ты что-то знаешь! — воскликнул Зук.

«Да, не хочу».

— Но почему? Ты так легко делилась информацией, а теперь вдруг закрылась. Почему? Что такого в этом туманном острове, чёрт возьми?

«Вы нравитесь мне, Зук и Анима. Поэтому и не хочу вам ничего говорить. В конце концов, у вас должна оставаться надежда. В конце концов, вы должны двигаться дальше. Несмотря ни на что. Разве твоё сердце остановится, откажется от намеченного пути, Зук, если я расскажу или не расскажу тебе это?».

Зук промолчал.

«Вот и следуй ему, Зук. Следуй своему сердцу. Слушай только его, и никого больше».

«Как мне вырваться из этого тела, Эльзар? Как… обрести себя… вновь?», — отчаянно произнесла Анима, больше не видя смысла скрывать от Зука реальное положение вещей.

«Тело — временный сосуд. Разве это имеет какое-либо значение?».

«Да!», — воскликнула Анима. «Для меня, имеет! Скажи мне! Скажи!», — воскликнула она.

«Значит тебе ещё многому предстоит научиться на своём пути, Анима. Вам обоим. Это всё, что я могу сказать», — голос Эльзар был мягок, но непреклонен.

В затхлом, сыром воздухе пещеры повисла долгая пауза.

«Ах, Зук, ну хватит. Ну сколько можно?», — шелестел голос Эльзар. — «Я не пытаюсь завладеть твоим больным рассудком. И он не так уж и болен, как тебе кажется. Ну, скажи же ему, Анима».

«Впрочем, тебе он теперь вряд ли поверит. Ха-ха-ха. Какая интересная ситуация получилась у вас. Ха-ха-ха. Простите, нет правда, не смогла удержаться, ха-ха. Мои бедные, недоверчивые котики, как же вам теперь доверять друг другу?».

— А что насчёт тебя самой? Почему я должен доверять тебе? — Зук смотрел на огромные жвала муравьиной матки.

«Потому что ты всё ещё жив, например?».

Этот довод был убедителен, Зук не мог этого отрицать. И всё же должна же была быть причина, по которой это существо было так любезно с ним, так легко делилось информацией.

«Что ж, вам пора, Зук и Анима», — произнесла Эльзар, с печалью в голосе. — «Всё, что нужно было… было сказано».

Насекомые, за спиной Зука, зашевелились.

«Я проведу вас к реке, которая выведет вас отсюда. Это единственный выход».

Одно из насекомых закружило вокруг него.

«Идём же. Чего стоишь?».

Насекомое засеменило вперёд и чуть замешкав, Зук всё же последовал за ним, на мгновение оглянувшись в сторону матки.

Они петляли по подземным лабиринтам, пока Зук не услышал наконец шум воды. Насекомое вывело их к подземной реке, тёмные воды которой бурлили от сильного течения и переливались сияющими, зеленоватыми прожилками непонятного происхождения.

«Вот мы и пришли, Зук и Анима, это ваш выход отсюда. Обратной дороги не будет, но, полагаю вам к такому уже не привыкать».

Зук осторожно приблизился к воде и принюхался. От неё исходил странный запах, странный для подземной реки. Он осторожно попробовал её на вкус.

«Да, так и есть», — подумал он.

Вода была солоноватой на вкус. Это было очень странно.

— И всё же, Эльзар, почему ты помогаешь мне?

«Потому что мне так захотелось. Разве нужны ещё причины?».

Зук пожал плечами. Течение и правда должно было вывести его наружу. По крайней мере такой шанс был. В конечном итоге, разве у него были другие варианты в данный момент?

«Это точно, Зук. Других вариантов нет».

Зук подставил свою лапу под напор бурлящей воды, наблюдая, как светящиеся нити огибают её.

«Эй, Зук», — вдруг произнесла Эльзар. — «Я вижу, ты всё ещё не веришь, что Анима — действительно настоящая».

«Тогда… посмотри сам».

Зук успел лишь недоумённо приподнять бровь, когда в буквальном смысле провалился сам в себя. Было такое ощущение, будто изображение перед его глазами стремительно отдаляется. Он будто падал в яму, наблюдая за удаляющимся небосводом.

Зук мгновенно почувствовал это. Почувствовал чужеродную сущность. Он чувствовал её удивление, её испуг. Она сжалась и попыталась отдалиться в самые тёмные уголки, но это были его владения, и он прекрасно знал, куда смотреть. Он знал, кто это. Теперь он видел её. Теперь и она увидела его и закрылась в непробиваемый кокон, оккупировав частичку его внутренних земель, и затаившись. Но он и так увидел достаточно. Достаточно, чтобы наконец поверить в слова Эльзар.

— Благодарю тебя, Эльзар, — выдавил Зук, возвратившись во внешний мир.

«Не принимай всё так близко к сердцу, Зук. У неё ведь и правда не было другого выхода», — ответила Эльзар.

— Тогда… прощай, Эльзар. Кто бы ты не была, спасибо за помощь.

«Прощайте, Зук и Анима», — насекомое, будто на прощание, пошевелило усиками.

Зук с разбегу плюхнулся в бурлящий поток, вновь уносящий его в неизвестность. Он долго нёс его сквозь узкие пещеры, пока их своды не снизились настолько, что ему пришлось полностью погрузиться под воду. И в тот самый момент, когда воздух в лёгких был уже на исходе, его ослепила вспышка света, внезапно озарившего всё вокруг. Озарившего пустоту вокруг него. Впрочем, в этот раз это была не совсем пустота. Где-то вверху, над своей головой, он увидел колышущуюся, зеркальную поверхность и устремился навстречу долгожданному вдоху.

Х

Воздух ворвался в его лёгкие, одновременно принося и наслаждение, и боль. Откашливая остатки солёной воды, сквозь затуманенные глаза, он пытался разглядеть окружающий мир. Новый мир, в котором он оказался.

Зук едва мог понять, задыхается он от недостатка кислорода, от ужаса, или от красот этого нового мира. Скорее всего от всего этого вместе взятого.

Он дрейфовал в бескрайнем озере, берегов которого не было видно. Другого слова для этого он подобрать не мог. Анима могла бы подсказать ему подходящее слово — «Океан». Но она всё ещё была молчаливо сжавшимся коконом, всё ещё не в силах «прийти в себя» после произошедшего. Всё ещё не осознавая, что давление Эльзар уже исчезло, и она вновь может чувствовать мир вокруг.

Этот океан был прекрасен в своём величии. Его светящиеся, зеленовато-бирюзовые воды, были тихими и спокойными, но в них чувствовалась мощь, в любой момент готовая вырваться наружу и сокрушить всё вокруг. Это свечение было столь сильным, что светлое, фиолетовое небо, казалось тёмным на его фоне и зеленоватые, искрящиеся прожилки, отражались от далёких облаков.

Заворожённый, Зук растянулся на спине и раскинул лапы в стороны, отдавшись тихим, едва заметным волнам. В конечном итоге это был единственный способ сохранить силы для затяжного заплыва.

«Заплыва куда?» — подавив смешок, подумал он.

Даже если бы берег был едва виден вдалеке, это всё равно было бы довольно ощутимое расстояние. Что уж было говорить тогда, когда этого берега не было видно вообще.

Наблюдая за причудливыми облаками, Зук размышлял о том, зачем Эльзар это сделала. Было совершенно очевидно, что она знала, куда ведёт подземная река. Но ведь она могла убить его сама, сотней различных способов, зачем тогда ей понадобилось отправлять его сюда, на верную смерть в этих водах? Или это и был один из этих изощрённых способов его убийства?

Нет, что-то было в этом очень странно. Наверняка она отправила его сюда, зная, что он сможет каким-то образом выбраться отсюда. Иначе, какой тогда вообще был смысл прыгать в эту реку? С тем же успехом он мог просто сдохнуть в пещерах, каким-нибудь другим способом.

Тёплые волны качали его, убаюкивая и погружая в сон.

— Ну нет, вот этого сейчас точно не нужно, — сказал он вслух и принял вертикальное положение, неспешно шевеля лапами и балансируя в воде.

Прищурившись, он поглядел по сторонам.

«Быть может я просто не разглядел берегов?» — думал Зук, напряжённо вглядываясь в горизонт.

Но тонкая нить горизонта лишала его всяких сомнений. Никаких берегов, в зоне видимости вокруг него, просто не было.

* * *

Вначале Анима ощутила ужас, вновь почувствовав мир вокруг себя. Находясь рядом с могучим разумом Эльзар, Анима была слепа и глуха, не в силах использовать свои знания, не в силах применять свои новые возможности, с которыми сама ещё не разобралась до конца. И вот, наконец вырвавшись из тёмных пещер сознания «муравьиной матки», вместо облегчения Анима испытала шок.

Зук не видел того, что чувствовала Анима вокруг них. Для его органов чувств это было лишь безжизненное, огромное озеро. Для неё это было бесконечное пространство, наполненное различными формами жизни. И далеко не все из них были дружелюбными. В то время, как он наслаждался разглядыванием далёких облаков, она ощущала бурлящую жизнь вокруг.

Это был какой-то чудовищный круговорот пожирания друг другом живых существ. И это был лишь вопрос времени, когда их худощавое, и тем не менее аппетитное, шерстяное тельце будет замечено одним из этих существ.

Прямо как в их Бесконечном Лесу.

Подводный Бесконечный Лес.

Это произошло даже раньше, чем она предполагала. Раны на их теле были ещё свежи, некоторые из них кровоточили и Анима почувствовала жажду одного из существ. Оно учуяло запах свежей крови. Для него это была необычная кровь, непонятная, манящая. Такой оно ещё не пробовало. Оставив преследование одной из своих жертв, оно неспешно двинулось навстречу диковинке.

Даже не видя его, Анима чувствовала его формы. Она понимала, что в открытом противостоянии, да ещё и находясь в воде, у Зука не было шансов, даже с её помощью. Она чувствовала дикие, примитивные зачатки разума в этом существе. Она попыталась соприкоснуться с ним, но оно было слишком увлечено предвкушением своей новой добычи, а она была ещё слишком слаба.

Лихорадочно ощупывая пространство вокруг, Анима вдруг ощутила совершенно иные источники разума. На фоне остальных вибраций, раздающихся поблизости, эти отличались какой-то детской непосредственностью и даже баловством. Они видели и чувствовали происходящее рядом, но им не было до этого никакого дела. Увлечённые своей игрой, они ощущали себя в безопасности, находясь в своей стайке. Но эта непринуждённость была обманчива, Анима чувствовала, на что способны их тела.

Анима прикоснулась к одному из них, и оно откликнулось. Затем откликнулась вся стайка. Они были слишком любопытны, чтобы пропустить такое интересное событие.

Прямо как дикие коты.

Анима отдавала себе отчёт в том, что ими движет лишь игра, лишь любопытство, и до судьбы этого комка шерсти им нет никакого дела. Но в данный момент это не имело никакого значения. Она предложила им увлекательную и интересную игру, чтобы разнообразить их существование.

И они были не против.

* * *

Краем глаза Зук заметил какую-то рябь невдалеке. Присмотревшись внимательней, он сжался и почувствовал, как бешено заколотилось его сердце. Медленно приближающийся рыбий плавник, а это без сомнения был именно он, был как-то слишком велик. Слишком велик, учитывая его беспомощное положение в воде. Он с головой погрузился под воду, пытаясь разглядеть, что приближается к нему, однако расстояние было ещё слишком велико для того, чтобы что-то увидеть.

Он еле сдержал рефлекторный порыв отплывать в сторону. Это было бы бессмысленной тратой сил.

Вдохнув полной грудью, он попытался успокоиться и сконцентрировал внимание на приближающемся плавнике. Мысли закружились в голове. Закружились всевозможные варианты развития событий. У него не оставалось сомнений, что шансов практически нет.

«Вот оно», — вдруг подумал он. — «Вот как выглядит моя смерть».

Но ведь он представлял её вовсе не так. Поедая речную рыбу, мог ли он тогда представить, что однажды будет сожран одной из них?

«Нет, нет, нет. Вовсе не так».

Его глаза сузились, впившись в треугольник блестящей плоти.

«Чёрт возьми. Вовсе не так».

Вдруг он почувствовал, как будто что-то прикоснулось к его сознанию. Это молчаливое прикосновение принесло внезапное облегчение и успокоение. Он не знал, умрёт он сейчас или нет. Не знал, что произойдёт дальше, но отчего-то стал спокоен.

Это было непривычное ощущение. Во время охоты он ощущал нечто подобное, но тогда его сознание практически всегда исчезало, оставляя на своём месте чистый инстинкт, не обдумывающий свои действия, вместо этого действующий уверенно и непоколебимо. Сейчас же, он чувствовал то же спокойствие и уверенность, но при этом чётко осознавая себя. Осознавая происходящее, но спокойно принимая его. Точно так же, как тогда, когда срываешь ягоду, совершенно спокойно и уверенно, без страха и сомнений. Что страшного и необычного в этом? Просто обычное, повседневное действие.

Плавник приближался и в светящихся, прозрачных водах уже виднелись очертания хищной рыбы. Зук бессознательно считывал особенности её движения, улавливая знакомые черты и убеждаясь, что перед ним именно хищник. Поблизости показались силуэты ещё нескольких рыб меньших размеров, стремительно приближающихся к нему. Они должно быть хотели успеть урвать кусок пожирнее.

«По крайней мере это будет быстро», — мелькнуло в голове, прежде чем он снова нырнул под воду.

Морда представителя подводного мира была уже хорошо различима. Она как будто хищно улыбалась ему своей чуть приоткрытой пастью, обнажая первый ряд изогнутых клыков. Зуку был прекрасно знаком этот оскал примитивного организма, не имеющего ничего общего с хорошим настроением. Всего лишь особенность строения черепа. Забавная, улыбающаяся особенность.

В следующий момент произошло то, чего он совершенно не ожидал. Одна из рыб отделилась от стаи и зайдя по дуге, с огромной скоростью врезалась своей продолговатой мордой в бок «здоровяку», сбивая его с курса. Ещё несколько сделали то же самое, и Зуку даже показалось, что они намеренно целились в область жабр. Улыбчивый «здоровяк» дёрнулся и всё так же продолжая улыбаться, начал переворачиваться набок и медленно опускаться ко дну. В его опустевших глазах уже не читалось признаков сознания, но стая не унималась. Они продолжали свои меткие тычки, со всей скоростью врезаясь своими остроконечными мордами в его плоть: выбивая его глаза, разрывая жабры, дробя плавниковые хрящи.

Удивительно, как за несколько мгновений они, играючи, превратили огромного хищника в беспомощную, изуродованную тушу, удаляющуюся в глубины этого бездонного, подводного мира.

Наконец закончив веселиться со своей жертвой, они направились к Зуку, и он понял, что видимо теперь настал и его черёд. Он сжался, ожидая мощного удара, и пытаясь увернуться, насколько это вообще было возможно в воде. Выпустив когти, он захотел зацепить хотя бы одного. Нужно было метить в глаза, тогда у подводной твари хотя бы останется долгая память о нём.

Главное, успеть увернуться от первого удара. Хоть немного. Тогда он достанет оба глаза.

Несколько рыб подплыли на безопасное расстояние и начали кружить вокруг него, не приближаясь близко. Одна из них остановилась напротив него и приняла вертикальное положение, поигрывая плавниками и склонив голову набок. Она как будто с любопытством разглядывала его, он был просто уверен в этом. И ещё у него возникло ощущение, что эта рыба и правда улыбается ему своей продолговатой мордой, что это не только особенности её строения.

Засмотревшись на рыбу, он не заметил, как другая подобралась сзади и легонько подтолкнула его наверх. Устремившись к поверхности и резко извернувшись, Зук оттолкнулся от неё задними лапами, инстинктивно махнув передней и оставляя на её морде глубокий след.

«Зук, они не хотят причинить тебе вред. Убери когти. Всё хорошо», — раздался знакомый голос в его голове.

Он жадно вдохнул воздух и закрутил головой, постоянно разворачиваясь в разные стороны, готовый в любой момент вновь пустить в ход свои когти. Этот голос он не желал больше: ни слышать, ни слушать.

И её голос затих, однако он вновь почувствовал мягкое прикосновение. Успокаивающее, тёплое прикосновение к своему собственному сознанию.

— Оставь свои игры! — крикнул Зук. — Оставь их для этих рыбин! Оставь их для других примитивных организмов, с которыми ты так любишь играть!

Ярость вдруг нахлынула на него, и он готов был крушить всё вокруг. Готов был разрывать на части каждую из этих чёртовых рыбин, насколько только хватит его сил.

— Прочь из моей головы! — кричал он.

Зук вдруг почувствовал, как его морду окатило водой. Он едва понял, что произошло, когда услышал писклявый звук, напоминающий смех, и увидел перед собой улыбающуюся рыбью морду. Она открыла рот, вновь издавая этот звук, затем повернулась боком и вновь брызнула в него струёй воды из отверстия в своей голове.

Зук удивлённо уставился на рыбу, и впервые по-настоящему встретился с ней глазами. То ли от стресса, то ли от чего-то другого, он вдруг почувствовал непреодолимый приступ смеха и не сдерживая эмоций, нахлынувших на него, разразился громким смехом, зачерпнув воды и брызнув в рыбину в ответ.

Рыбина засмеялась и завертелась в воде вокруг своей оси. Некоторые из них прыгали и делали переворот в воздухе, некоторые обливали его водой и смеясь, он брызгал в их сторону в ответ.

— Вы довольно странные рыбины, — произнёс Зук, улыбаясь.

«Это не совсем — рыбины», — раздался голос в голове.

— Заткнись, просто заткнись. Не порти такой момент, — тихо ответил он, продолжая смеяться и брызгать водой.

Некоторое время они ещё резвились в воде, когда Зук обессиленно растянулся на покачивающихся волнах.

— Не знаешь, есть тут суша вообще? — сказал он, глядя на небо. — Знаешь, что такое суша?

Рыба промолчала в ответ, но Зук и не ждал его. Однако вскоре он почувствовал кожу рыбы под своими лапами и удивлённо повернул голову. Она как будто подавала ему какой-то сигнал, подставляя свой плавник.

— Ты что, хочешь покатать меня? — спросил он и услышал рыбье стрекотание. — Ну что же, почему бы и нет.

Он обхватил её плавник, стараясь не царапать его и слегка повернул голову, чтобы брызги воды не мешали дыханию.

* * *

Они плыли уже довольно долгое время, за которое рыбы несколько раз поменялись местами, увлекая вперёд своего наездника. Зук давно уже понял, что они следуют какому-то определённому маршруту, и вскоре его сомнения окончательно рассеялись, когда вдалеке он увидел нечто похожее на берег.

Подобравшись ближе к этим песчаным берегам, его новые друзья ещё некоторое время покружили вокруг Зука, стрекоча и брызгая водой. Он разглядел на морде одной из рыб глубокие следы своих когтей и осторожно прикоснулся к ней.

— Ты уж поаккуратней в следующий раз, с незнакомыми видами. Ладно? — сказал он, поглаживая её улыбающуюся морду.

Она издала смехоподобный звук и прокрутилась в воде. Затем стая сделала вокруг него ещё несколько кругов и начала удаляться вдаль, стрекоча и выпрыгивая из воды. Зук улыбнулся, наблюдая за ними, и развернулся к пустынному берегу.

* * *

Эти членистоногие создания были ему не знакомы, они передвигались боком, широко расставив в стороны свои клешни. Но что-то подобное уже встречалось ему у берегов реки Бесконечного Леса.

«Неужели та река тоже вела в огромное озеро?», — подумал он, с хрустом пытаясь разжевать клешню. — «Быть может даже, именно в это?».

Клешня никак не поддавалась и выплюнув её, он принялся за другую.

«Быть может я вообще угодил в центр всех рек?», — мысли в голове кружили в такт частичкам пищи в его пасти. — «Туда, где все реки оканчивают свой путь».

* * *

Они наблюдали за людьми, лежащими на берегу океана пустоты, подставив свои тела невидимому солнцу.

В этот раз он был не один.

В этот раз она была рядом с ним.

Теперь он знал названия некоторых предметов. Название этих существ.

Люди — так они назывались.

Люди, лежащие на пляже.

«Держи себя в руках, Сэмюэл. Мы тут не одни», — хихикающий, звонких голос женской особи. Особи людей.

Держи себя в руках — теперь он знал, что это значит.

«В следующий раз выберем пляж безлюднее, конфеточка моя», — отозвался мужской голос.

Сквозь туман он видит других людей, играющих в пустоте со своими детьми.

«В океане», — слышит Зук знакомый голос, как будто звучащий изнутри него.

«В океане», — повторяет он за этим голосом.

В океане он видит странные объекты, управляемые людьми.

«Механизмы?» — спрашивает Зук сам себя.

«Должно быть. Должно быть они», — отвечает ему Анима.

«Здесь так тепло. Так хорошо. На этом… пляже?».

«Пляже. Да, как будто никогда не покидали его. Как будто хотели остаться здесь».

«Навсегда остаться здесь. Я помню… И не помню».

«Я тоже… Тоже».

Они слышат возбуждённый женский голос:

«Смотри! Это же дельфины! Так близко, обалдеть!»

«Ого, и правда! Кстати, ты знаешь, что дельфины не так дружелюбны, как кажутся на первый взгляд, карамелька моя?», — отвечает ей мужская тень. — «Играючи, они вполне могут убить даже белую акулу. Бедняжки плачут акульими слезами, видя их поблизости».

«А знаешь, что эти затейники могут сотворить с хорошенькой аквалангисткой, особенно в период овуляции, а?», — мужская тень прильнула к женской, шепча ей что-то на ухо.

«Да ну тебя!», — по пляжу эхом разлетелся громкий женский смех.

Серое, туманное небо вдруг затянуло чёрными тучами. Чёрные силуэты людей слились с нахлынувшей чернотой вокруг, оставив видимыми лишь горящие, золотистые глаза, оставляющие шлейф в пространстве.

Затем на этом чёрном полотне появились золотистые трещины, разделяющие темноту на множество чёрных осколков, разлетающихся в ярком сиянии.

* * *

Зук открыл глаза, жмурясь от яркого солнца.

— Эти были вполне дружелюбны на вид, — произнёс он, чувствуя скрежет песка в своей пасти.

«Эти были немного сдерживаемы и направляемы мной», — ответила Анима.

— Ты тоже видела это? — спросил он, уже даже не удивляясь.

«Да».

Зук поднялся на лапы и потянулся. Он задумчиво глядел на океан некоторое время, затем произнёс:

— Думаю, нам придётся делить это тело некоторое время, нравится это нам обоим или нет. Поэтому нужно договориться кое о чём сразу, здесь и сейчас.

«Думаю да», — ответила Анима.

— Тогда… Ты поможешь мне найти этот «Туманный Остров», что бы это ни было. Я помогу тебе в поисках нового тела. В процессе мы оба будем пытаться сохранить это тело как можно дольше, потому что оба заинтересованы в его сохранности.

«Вообще-то именно это я и делаю последнее время», — вставила Анима.

— Я это заметил… ведь другого выхода у тебя пока просто нет. Так вот, мы оба не доверяем друг другу, но теперь у нас есть общие цели. И пока мы вынуждены быть связанными этим телом, логичнее будет и дальше пытаться помогать друг другу. Потому что лично я совершенно искренне желаю помочь тебе выбраться к чёртовой матери из моей головы. Уверен, ты искренне желаешь этого тоже.

«Это верно».

— Что же. Тогда «по рукам»?

«По рукам».

Аниму немного задело такое поведение Зука, но она не подала виду. Да, она и правда спасала его тело, а не его самого, спасала саму себя. И всё же, это ведь благодаря ей его не сожрала акула. Благодаря ей он не остался вечно парить в той пустоте. Благодаря ей он не опустился на дно подземного озера.

— Благодаря тебе я столько времени полагал, что и правда сошёл с ума, видимо в благодарность за то, что ты не была разорвана на части призрачными масками, возле Статуи Охотника… То, что с тобой произошло дальше, это уже результат каши в твоей голове. До сих пор ведь считаешь меня хрен знает кем, правда? Так что, считай мы в расчёте.

«Неужели я произнесла всё это вслух?», — совершенно искренне удивившись, сказала Анима.

— Видимо ты слишком долго в моей голове, поэтому потеряла бдительность. А быть может границы наших сознаний растворяются. В любом случае, это ещё один повод поторопиться и найти тебе новый сосуд.

«Видимо да», — Зук услышал её вздох в своей голове.

Они молча брели вдоль берега, наблюдая за светящимися волнами. Этот сон показался ей тоже очень знакомым. Эти силуэты в тумане. Эта пустота. Но она оставила при себе эти мысли.

— Что значит «каша в голове»? — вдруг подал голос Зук.

«Понятия не имею, это ведь твоя фраза», — Анима пожала воображаемыми плечами.

— Я думал ты теперь знаешь значение всех слов.

«Видимо не всех».

— Ясно.

Они снова погрузились в молчание, не спеша идя вдоль края океана. Ступать по мокрому песку было приятно и легко. Зук знал, что рано или поздно им придётся выдвинуться вглубь этого «пляжа», в пески. Но сейчас… сейчас он наслаждался прохладой океана.

«Кстати, раз уж мы всё равно затронули эту тему, как ты догадался, что нельзя двигаться, тогда, возле той статуи с призраками?», — нарушила затянувшееся молчание Анима.

— Айта помог мне в этом.

«И за это ты его убил?».

— По-моему мы уже обсуждали его судьбу, разве нет? — вздохнул Зук. — Впрочем ладно, мы же договорились помогать друг другу. Когда я вынырнул из озера..

«Ты нырял тогда в озеро?».

— Хватит перебивать. Ну так вот, вынырнув из озера, после схватки с Майло, я встретился лицом к лицу с нашим юным Айтой. Он был настроен решительно, я понял это по его взгляду. Никакие доводы не помогли бы и… думаю мне и правда пришлось бы убить его, если бы дошло до битвы.

Зук помолчал немного, вспоминая произошедшее.

— Одно из этих созданий, этих призрачных масок, уже тогда вертелось рядом, ещё до прибытия остальных. Скорее всего произошедшее далее и привлекло «остальных». Или быть может, наша схватка с Майло.

Зук остановился и присел на песок, там, где лёгкие волны едва касались его лап.

— Я медленно выбирался из озера, пытаясь восстановить дыхание, когда Айта ринулся в мою сторону. Как раз в этот момент призрак подхватил его и швырнул в статую.

Зук замолчал.

«И что случилось потом?».

— Ничего. Призрак исчез во вспышке молнии, так же стремительно, как и появился. Я чувствовал жизнь в обездвиженном теле Айты, поэтому оттащил его в более-менее безопасное место. Как раз тогда, когда мы встретились c вами вновь.

Анима не поверила ни единому слову.

«Вместо того, чтобы рассказывать, не проще ли было бы просто показать мне всё это, открыв свой разум?».

— Я и так уже слишком много тебе… показал, — в голосе Зука на мгновение вспыхнула ярость. Лишь на мгновение, но Анима успела это уловить.

Зук молча смотрел на океан. Его воды продолжали светиться зеленоватым огнём, переливаясь и искрясь. Отражаясь в облаках фиолетового неба.

«Нам нужно сворачивать вглубь этой пустыни, вдоль берега ничего нет, я не чувствую там жизни. Нам скоро понадобится вода».

— Да, — задумчиво протянул Зук. — Да, пожалуй, нам пора.

Он посмотрел на океан, напоследок, и развернулся в сторону пустыни.

XI

Вдалеке он видел что-то. Что-то похожее на тёмную сферу, наполовину утопленную в землю. Как будто где-то там, перед ними, средь бела дня восходила чёрная луна. Вначале он подумал, что эта сфера мерещится ему от жары, Анима даже подсказала подходящее слово для этого — «Мираж», однако уверила, что эта сфера вполне реальна. Она чувствовала это. Чувствовала это даже на таком расстоянии, потому что та была огромна несмотря на то, что отсюда казалась лишь шариком луны.

«Я чувствую огромный поток вибраций живых существ. Так же, чувствую опасность. Но, похоже, это единственное место, где может быть вода и пища. Так что у нас просто нет выбора», — слышал он голос Анимы.

— Нет выбора? Ну, к такому нам не привыкать, — с трудом разлепляя пасть, прокаркал Зук.

«Береги силы, Зук. Наше тело и так обезвожено».

«Ладно», — ответил он мысленно.

Ветер раздувал шерсть на их морде. Анима чувствовала покалывание крупинок песка и хотела поморщиться, но не могла. Зук чувствовал то же самое, но ему было плевать. Ей показалось это странным и забавным, то, как по-разному они воспринимают это тело.

«Зук, ты мог бы почесать правое ухо? Ты ведь тоже чувствуешь этот свербёж».

«Ну свербит и свербит, заживает видимо, не обращай внимания. Не хочу грязными лапами туда лезть».

«Прошу тебя, Зук. Это же уже просто невыносимо!».

«Мы можем занести инфекцию и умереть», — то ли в шутку, то ли в серьёз ответил он.

«Прекрати, Зук. Это могло произойти уже тысячу раз до этого».

«Ладно, ладно. Сейчас».

Зук остановился и аккуратно почесал огрызок своего правого уха. Солёная, океаническая вода хорошо помогла, по крайней мере рана уже не гноилась.

«О-о-о-х-х», — пронёсся в его голове протяжный вздох. «Спасибо. Так намного лучше».

«Пожалуйста», — ответил Зук.

Он задумчиво посмотрел на свою лапу:

«Слушай, Анима, ты что и правда полностью ощущаешь это тело? Так же, как и я?».

«Быть может даже ярче чем ты сам», — ответила она с ноткой ехидства.

— Хмм, — произнёс Зук и внезапно, со всей силы, вонзил когти в свою лапу.

Анима воскликнула от боли, беспомощно наблюдая за капельками крови, падающими на горячий песок:

«Да что ты творишь?! Зачем?!».

«Мне просто было любопытно», — ответил Зук, ощущая искренность этой вспышки, рядом со своим сознанием. — «К тому же, хотел убедиться в искренности твоих слов».

«Убедился?», — уже спокойнее произнесла Анима.

«Вполне».

Он снова двинулся в путь и после короткой паузы Анима вдруг произнесла:

«Надеюсь в этот раз ты занесёшь инфекцию и сдохнешь».

«Вот теперь я не уверен в искренности твоих слов», — весело ответил Зук. — «Мы ведь ещё не нашли способ выселить тебя отсюда».

* * *

Снизу вверх, запрокинув голову, они рассматривали громадину статуи. Худощавое, ящероподобное существо, стояло на задних лапах, раскинув в стороны передние. Его длинный хвост создавал третью точку опоры и загибался на кончике.

Что-то показалось странным Зуку в этой статуе. Как будто на этом существе были шкуры других существ. В некоторых частях были высечены непонятные выпуклости, а за спиной была прикреплена длинная каменная «ветка», похожая на бамбуковую. На конце которой красовался каменный клык.

«Это называется одежда. Многие виды носят такое, для защиты тела. За его спиной… хмм… должно быть какое-то оружие», — объяснила Анима.

— Оружие?

«Предмет для убийства и самозащиты».

— Как же, наверное, неудобно всё это таскать на себе. Посмотри на их челюсти и когти, разве нужно им ещё какое-то оружие, кроме этого? — произнёс Зук вслух. — Что ж, теперь мы хотя бы знаем, как выглядит самая развитая местная форма жизни.

Зук повёл носом и уловил слабые запахи пищи. Судя по всему, она давно уже была испорчена, однако стоило проверить.

— Чувствуешь запах?

«Да, но похоже она давно уже не годится для еды».

— Всё равно стоит проверить.

Зук обогнул статую и обнаружил небольшой вход во внутреннюю часть, у её ног. Точно такой же, как и у статуи Дикого Охотника. Внутри были разложены засохшие цветы и бесформенная масса, видимо бывшая когда-то сочными фруктами и ягодами. Разочарованно разглядывая внутреннее помещение, Зук зацепился взглядом за небольшой сосуд, наполненный прозрачной жидкостью, источающей резкий запах.

— Судя по запаху, это едва ли можно пить, — с грустью в голосе произнёс он.

«Вообще-то вполне можно, но от жажды это и правда не спасёт. Возможно даже сделает ещё хуже».

— Что это такое?

«Видимо, местный алкоголь. Это что-то наподобие цветков дурмана, только в виде жидкости. Если я правильно понимаю эффект от его действия на организм конечно же».

— Хм, тогда и правда не лучшая идея.

Зук ещё раз взглянул на жидкость, она настолько сильно напоминала чистую воду, что его остановил лишь её резкий запах.

— Ладно, хотя бы можем отдохнуть от солнца.

«Если хочешь, спи. Я присмотрю за обстановкой».

— Вряд ли в этом есть смысл, отсюда лишь один выход, мы всё равно в западне в случае чего. Лучше вообще не оставаться здесь надолго.

«Я могу ощущать пространство далеко за пределами этих стен, ты забыл?».

— Никак не могу к этому привыкнуть, — ответил он, заваливаясь набок. — Просто полежу тогда немного и подумаю, что делать дальше.

Едва живот Зука коснулся каменного пола, как сон практически мгновенно утащил его в своё царство.

* * *

Ощущая рядом его дремлющий разум, она размышляла, правильно ли поступила, рассказав ему об этой жидкости. Ведь тогда его язык развязался бы, и возможно она легко смогла бы вытянуть из него больше информации. Хотя, с другой стороны, к чему она вообще была ей нужна, эта информация о нём? Она и так уже всё для себя поняла, наблюдая за его странным поведением. К тому же это тело и правда могло бы пострадать от обезвоживания, а этого ей сейчас вовсе не хотелось.

И всё же что-то в нём не давало ей покоя. Что-то такое, в чём она не хотела признаться самой себе, особенно после того сна. Что-то знакомое и такое… родное.

«Обычная привязанность», — сказала она себе. — «Такое бывает, когда вынужден пройти с кем-то необычный, общий опыт. Когда вынужден постоянно находиться рядом».

«Тогда, хочешь не хочешь, привяжешься даже к ракушке».

«Или к убийце».

Анима махнула своей незримой головой, отгоняя эти мысли, показавшиеся ей слишком безумными. Видимо это измученное от жажды тело подействовало и на её разум тоже.

* * *

«Зук! Зук, очнись», — он вновь почувствовал прикосновение, как тогда, в океане.

Зук поморщился и поднялся на лапы.

— Насколько они разумны по-твоему? — спросил он, отчего-то и так уже поняв причину пробуждения.

«Достаточно для того, чтобы возмутиться наглецам, осквернившим их алтарь своим присутствием».

— Думаешь они не гостеприимны?

«Понятия не имею», — ответила она. — «В любом случае, лучше встретиться с ними за пределами их святилища».

— Как по мне, лучше вообще не встречаться с ними.

«Согласна, но рано или поздно это всё равно произойдёт».

— Для начала я хочу присмотреться к ним.

С этими словами Зук выбежал наружу и внимательней пригляделся к статуе. Как он и предполагал, там было много укромных мест, где он мог бы затаиться. Выбрав подходящее место, он с кряхтением забрался туда и стал ждать, уже найдя глазами размытые силуэты невдалеке.

Только благодаря разъяснениям Анимы, он смог лучше понять, что вообще видел сейчас перед своими глазами. Когда они приблизились на достаточное для подробностей расстояние, он увидел перед собой четырёх ящероподобных всадников, восседающих на своих шестилапых, приручённых зверях, используемых для езды и перевозки грузов. По бокам их продолговатых морд сверкали приспособления, с помощью которых людо-ящеры, как он назвал этих существ, управляли их движениями.

«По крайней мере, мы сможем понимать их язык. В общих чертах», — отозвалась Анима.

«Как они отреагировали на то, что ты шляешься в их головах?», — сказал Зук, не отводя от них взгляд.

«Пока никак. Моя мягкая поступь остаётся незамеченной их разумами, увлечёнными видом своего Божества».

«Фанатики остаются фанатиками. Даже на другом конце мироздания», — ответил Зук, рассматривая людо-ящеров. — «Теперь у меня окончательно отпало желание знакомиться с ними лично».

Их чешуйчатая кожа сверкала на вытянутых мордах. И хоть он ещё не мог разглядеть их поближе, уже прекрасно представлял себе холоднокровный блеск этих, ничего не выражающих, змеиных глаз.

Нижняя половина их тел была покрыта повязками, чуть выше колен оплетающими конечности и таз, и двумя широкими полосами ткани спереди и сзади, усеянными узорами и развевающимися на ветру. Что такое «ткань», Анима обещала рассказать ему чуть позже, потому что в двух словах не могла этого объяснить. За их спинами болтались копья, теперь он уже знал, как назывались эти орудия, а на поясах раскачивались длинные, изогнутые ножи, и Зук ещё раз поразился, для чего им понадобилось таскать с собой столько дополнительных орудий убийства, несомненно доставляющих много неудобства.

«Должно быть среда их обитания очень агрессивна», — предположил Зук. — «Хотя, мы пока не встретили в этой пустыне ничего живого».

«Возможно, это для защиты друг от друга», — ответила Анима.

Зук промолчал. Он рассматривал тёмные полусферы, парящие в воздухе над головами всадников. Очень похожие на ту, огромную полусферу, которую они увидели ещё раньше, и которая теперь выглядела поистине исполинских размеров, даже отсюда. Полусферы были достаточно прозрачны, чтобы сквозь них был виден окружающий мир, и при этом достаточно затемнены, чтобы защищать своих владельцев от палящих лучей. Зук никак не мог разглядеть, как именно они крепились к всадникам. Анима предположила, что какая-то сила удерживает их прямо в воздухе, без всяких дополнительных приспособлений, но что именно это была за сила, она тоже не могла понять.

Людо-ящеры спешились возле статуи, и молча направились внутрь, а полусферы так и остались висеть в воздухе над животными. Один из них захватил с собой мешок, наполненный фруктами, Зук учуял их даже отсюда. От самих людо-ящеров исходило множество незнакомых ему запахов, перемешанных с запахом пота от их ездовых животных.

Наконец он услышал их голоса, исходящие прямо из статуи. Только сейчас он обратил внимание на небольшие отверстия, из которых доносилось эхо этих голосов. Должно быть они служили для лучшей вентиляции внутреннего помещения. Или быть может это просто были трещины в теле древнего камня.

— Я говорил тебе, Шак-Ку, что фрукты эти не протянут долго, — донёсся тихий, шипящий голос одного из них.

— Не видел шторма ты, как будто? Друг мой? — прошипел в ответ другой. — Или не знал о нём?

Слово «друг» было произнесено такой интонацией, ещё и дополненной изначально шипящим голосом, что Зуку сразу стало понятно, что ни о какой дружбе там речи не шло.

— Довольно! — вмешался третий голос. — Вы оба, вечно глотки перегрызть готовы. Но не за этим мы пришли сюда.

«Я хотела, чтобы для тебя это было сюрпризом», — произнесла Анима.

«Они что, всегда так говорят?», — удивлённо спросил Зук.

«Да, обычная манера речи… это… их», — не удержалась Анима.

— Сосуд наполнен полностью почти, Страж Города отверг наш дар, — шипел людо-ящер.

— Мы слишком медлили и шторм — не оправданье.

— Наполнить кровью мы теперь должны, сосуд священный.

— Наполнить кровью.

— Наполнить кровью, — вторили голоса друг другу.

Зук уловил хлёсткий, звенящий звук выхваченных ножей. Далее послышалась молчаливая возня, завершившаяся постепенно затихающим, булькающим, кряхтящим звуком. Как будто кто-то пытался вдохнуть воздух, но не мог этого сделать.

«Анима, что у них там, чёрт возьми, происходит?».

«Они… они… Один из них перерезал себе горло», — произнесла Анима взволнованным голосом.

«Полагаю, это был Шак-Ку», — сказал Зук после небольшой паузы. — «Всё ещё хочешь встретиться с ними лично?».

«Уже не очень».

«Ты знаешь, а ведь мы могли спасти его, выпив из того сосуда хоть половину», — вдруг произнёс Зук. Почему-то всё это показалось ему забавным, даже несмотря на всю трагичность ситуации.

«Прекрати», — ответила она безжизненно.

Зук посмотрел на ездовых животных. На их боках висела поклажа и должно быть, там была провизия и вода.

«Как думаешь», — обратился он к Аниме, — «после случившегося, они оставят внутри свежие фрукты или теперь это уже не актуально для их Стража Города?».

«Сейчас они вычищают остатки испорченных», — ответила она. «Что у тебя на уме?».

«Мы можем подождать, пока они закончат и уйдут, и тогда эти фрукты наши», — начал Зук. — «Но если их планы изменились, то нам может достаться в итоге только миска с кровью. В общем-то, тоже неплохой вариант, но всё же я предпочёл бы сейчас чистую воду».

«К чему ты клонишь, Зук?», — произнесла она, но он уже спрыгнул на песок и медленно направился в сторону животных.

«Отвлеки животных, я не знаю, как они могут отреагировать на нас».

«Каким образом?», — произнесла Анима удивлённо.

«Понятия не имею, придумай что-нибудь».

«Зук, мне придётся влиять на всех четверых, одновременно. Я не пробовала… Это может не сработать!».

«Вот и узнаем», — коротко ответил Зук.

Анима промолчала, а он, тем временем, уже выбрал животное, стоящее чуть поодаль остальных, и стал наблюдать за ним.

«Скажешь, когда можно начинать», — произнёс он через некоторое время, и не услышал ответа. — «Что ж, видимо… уже можно», — Зук понял, что Анима уже начала и отвлечённая, просто не слышит его, или не хочет тратить силы на ответ.

Он обратил внимание, что животные стали едва заметно покачиваться. Все четверо. Другого сигнала ему уже было не нужно.

* * *

Анима помнила эпизод с воздушными ящерами, помнила его непредсказуемые действия. Нужно было вмешиваться, пока он снова не натворил чёрт знает чего. Впрочем, ей и самой было интересно испытать свои новые возможности, поэтому недолго думая и не особо споря, она прикоснулась к сознанию животного.

Она понятия не имела, как отвлечь его. На слова оно не реагировало, и внутри выглядело точно так же безразлично, как и снаружи. Анима попробовала ментально погладить его, затронув соответствующие области его сознания и, в принципе, это сработало, животное прикрыло глаза и его пульс слегка замедлился. Проблема была в том, что проделывать такие тонкие манипуляции со всеми одновременно она была не в состоянии. Нужно было что-то такое, с помощью чего можно было бы легко переключаться на каждого из них по очереди.

«Вот так задач-к-а-а», — протянула Анима нараспев и в тот же миг её озарило.

Она мелодично начала напевать одну из песенок, знакомых ей с детства, чувствуя, как сознание животного откликается и резонирует в такт. Анима улыбнулась своей несуществующей улыбкой, и перебросила силы на другое животное.

В конечном итоге она ритмично переключалась между ними в такт мелодии, разделив слова на каждое животное по очереди. Сами по себе эти слова были им безразличны, но ритм, созданный её пением, связывал их в единый, покачивающийся организм.

Анима ликовала, довольная собой и наслаждаясь песней. Точно так же, как ликовал и Зук, забравшийся внутрь сумки с провизией, и обнаруживший там сочные фрукты, вполне заменившие воду.

И отвлечённые своей эйфорией, они оба не заметили, как людо-ящеры вышли из помещения и оседлали животных. Один из них недовольно поморщился, увидев раскрытую горловину продовольственной сумки, и затянул её потуже, не оставляя фруктам внутри ни единого шанса выскользнуть наружу и потеряться в пути.

* * *

Сытое, шерстяное тело, покачивалось в такт движениям животного, полулёжа восседая на смятых фруктах. Попытки процарапать стенки сумки не увенчались успехом, материал был слишком крепок. Но, по крайней мере, этот материал хорошо пропускал воздух.

Людо-ящеры хранили молчание, видимо в дань традиции, после жертвы своего сородича. И в воздухе витали лишь шум ветра, сопение ездовых животных и побрякивание поклажи.

Однако совсем рядом, в другой, параллельной внутренней вселенной, бушевал ураган и грохотал гром. Зук был настолько поражён тому, как глупо они очутились в этой западне, что это его даже развеселило. Или быть может так подействовали фрукты. В то же время Анима металась в ярости внутри их общей головы. Она уже успела обвинить в этом и его и себя, и весь этот чёртов мир. Стоило ей отдаться эмоциям и нахлынувшим чувствам лишь на мгновение, и она совершенно потеряла бдительность. Зук послал ей мысленный образ древней богини, в виде каменной статуи с головой Анимы, испускающей искры и молнии из глаз. Эта статуя переваливалась с одной лапы на другую, и топтала разбегающиеся во все стороны, орущие от ужаса, ожившие фрукты.

От этого настоящая Анима пришла в ярость ещё больше.

«Да ладно тебе», — Зук едва сдерживал хохот, чтобы не привлечь внимание людо-ящеров. — «Что за песня-то хоть была?».

«Зук, ты представляешь, где мы очутились, и с кем?», — не унималась Анима. — «Неужели тебе и правда безразлична наша дальнейшая судьба?!».

«Ну, зато мы наконец-то наелись от пуза», — Зук и правда не видел повода для переживаний. И даже если этот повод имелся, переживания в тот момент едва ли помогли бы.

Впрочем, ко всему остальному он был уверен, что Анима сможет повлиять на людо-ящеров, так же, как и на их ездовых животных, и заставить их открыть сумку. И тогда они легко смогут выскользнуть. А пока он хотел немного отдохнуть после сытной трапезы.

«С людо-ящерами такой фокус не получится, чёрт возьми, неужели не ясно?», — всё ещё немного полыхая, произнесла Анима.

«Нет, не ясно», — ответил ей Зук внезапно серьёзно и спокойно. Её тон перестал его забавлять, поэтому он решил привести её в чувство. Решил хотя бы попытаться успокоить. — «Я понимаю твоё раздражение, Анима. Думаю, что понимаю. Мне тоже не нравится эта ситуация, в которой мы оказались. И вместо того, чтобы искать виновных, не продуктивнее ли было бы сейчас найти решение этой проблемы?».

Он немного помолчал и продолжил:

«Я знаю, что ты достаточно мудра и сообразительна, чтобы взять себя в руки. Я уже видел, на что ты способна. А то, что произошло, пусть будет уроком для нас обоих. В конце концов, теперь ты знакома со своими новыми способностями немного лучше, ведь идея с песней сработала. И это была отличная идея, должен признаться».

Анима молчала. Она не могла припомнить, когда последний раз он разговаривал с ней подобным образом, и случалось ли подобное вообще. Перед ней как будто предстал кто-то другой. Он что, в серьёз хвалил её? В серьёз пытался успокоить? Видимо, он был ещё хладнокровней и расчётливей, чем она могла предположить. Нужно было быть с ним аккуратней.

И всё же, в глубине души, его слова были приятны ей.

«Так что там, насчёт фокуса с людо-ящерами, который с ними не получится?», — произнёс Зук, нарушив образовавшийся, молчаливый вакуум.

«Так сильно, как вышло с этими животными, я могу влиять только на примитивные организмы», — ответила Анима, немного успокоившись. — «С обладателями какого-никакого разума, я могу только общаться, передавая образы и слова. Но, например, заставить их что-либо сделать, помимо их воли, я не могу».

И добавила немного погодя:

«По крайней мере, быть может пока просто не знаю, как».

Зук задумался на мгновение:

«Ты можешь представиться им Стражем Города? Прикажи им открыть сумку, и в суматохе мы успеем выскочить наружу».

«Вряд ли их Страж говорит женским голосом», — ответила Анима.

«Если они укажут на это, то укажи им на их место. Ты же Страж Города, в конце концов, и твой божественный голос их волновать не должен».

«Хм. Ладно, давай попробуем», — всё ещё с сомнением в голосе произнесла она.

«Погоди, погоди. Ты Страж Города, больше уверенности в интонациях», — добавил Зук.

Анима ответила утробным голосом:

«Ты смеешь указывать… Мне… смертная плоть?!».

«Вот! Другое дело», — улыбнулся Зук.

На некоторое время воцарилась тишина, и Зук стал слушать ветер, решив не отвлекать Аниму.

«Эмм», — наконец объявилась Анима.

«Как там у нас дела?», — спросил Зук.

«Людо-ящер не верит, что я Страж Города», — ответила она.

«А кто же ты, по его мнению?».

«Он полагает, что я злой дух, обманом пытающийся заставить его нарушить ритуал молчания».

«Хмм», — задумчиво хмыкнул Зук.

«Ага», — досадно агакнула Анима. «А сейчас он вообще закрылся и ушёл в глубокую медитацию».

«Куда?», — удивлённо произнёс Зук.

«Туда, куда ты тоже любитель похаживать», — ответила Анима, и добавила: «Определённое состояние сознания, или, если точнее, отсутствия сознания. В общем, долго объяснять, потом как-нибудь».

«Ладно. Что если мне привлечь их внимание?», — спросил Зук, скорее самого себя, чем Аниму. — «Любопытство заставит их заглянуть в сумку».

«Хорошая идея», — ответила Анима. — «Но для начала они могут обезвредить неопознанный объект в сумке. Например, ударом палки».

«Это верно», — мысленно вздохнув, ответил Зук. — «А что если заставить это животное остановиться?».

Затем округлил глаза в догадке и воскликнул:

«Погоди-ка! Ты можешь заставить это животное скинуть своего всадника, так ведь? И даже если он удержится, ты всё равно сама можешь направлять его».

«Впрочем, всё равно нужно ещё как-то разобраться с узлом на сумке», — добавил он задумчиво.

«Это возможно. Думаю, я даже могла бы заставить его разорвать этот узел зубами, изгиб шеи это позволит. Но у нас тут появилась другая проблема», — сказала Анима. — «И этот их Город, похоже теперь наш единственный шанс».

«Что ты имеешь в виду?», — спросил Зук, морщась от усиливающихся завываний ветра.

«Начинается песчаная буря. В пустыне нам не выжить, даже если бы мы смогли добраться обратно до убежища в статуе».

Зук закрыл глаза и с силой сомкнул челюсти, искривив пасть. Однако быстро совладав с собой, он ответил:

«Что ж, мы всё равно с самого начала сами шли в его сторону».

«Уверенна, мы найдём выход», — неожиданно для самой себя, произнесла Анима.

«Да», — ответил Зук, прислушиваясь к ветру. — «Выход всегда есть… так или иначе».

XII

В голове Зука возник образ огромного, тёмного пузыря, сквозь гладкие стены которого они въехали внутрь; Анима, как могла, передавала ему мысленные образы окружающей обстановки, чтобы не тратить время на слова. Громкий, но ровный и спокойный звук ветра резко оборвался и сменился на какофонию различных звуков, стремительно ворвавшихся в его уши. Как будто перелистывающиеся слайды, прямо перед его глазами проносились образы шипообразных строений различной высоты, густо усеявших внутренности пузыря. В середине возвышалось самое крупное из них, и будто паутиной, охватывающее толстыми нитями пространство вокруг себя, уходящими даже ввысь, к сводам полупрозрачного купола. Множество незнакомых запахов будоражило сознание Зука, дополняя общую, и без того жутковатую картину.

Он почувствовал, как сумка оказалась в воздухе и преодолев небольшое расстояние приземлилась в груде не очень мягкого хлама, пришибив его грудь и заставив сбиться дыхание. Видимо на некоторое время он даже потерял сознание, с гулких звоном приложившись ещё и головой к чему-то твёрдому, потому что слова Анимы вначале доносились будто бы откуда-то издалека.

«…меня слышишь?..Зук?», — гудели её слова, оставляя борозды на его мозге.

— Ммм…, — ответил наконец Зук, открывая глаза.

«Ты живой там? У меня у самой голова звенит до сих пор», — произнесла Анима.

«По-моему нет, не живой», — Зук кашлянул, поперхнувшись слюной.

«Ну вот и хорошо. В смысле, что очнулся наконец».

«Хорошо», — кашлянул он в ответ. — «Где мы находимся? Тут тише, чем обычно».

«Какое-то помещение, для хранения всякого барахла», — ответила она. — «Наверное для… Не двигайся, Зук! Даже не дыши!».

Он и сам уже услышал приближающиеся издалека голоса и запахи. Голоса были тихими, далёкими, но запахи были яркими, агрессивными.

Потом он услышал новые для себя звуки.

— Тише, тише, хорошие мои! К чему так воздух сотрясать, сейчас проверим всё, — раздался шипящий голос.

— Угомони ты псов своих, Ра-Хту. Невыносимо слушать этот лай.

— Ты лучше медитируй чаще, Хат-Ки. Нервы береги.

Но псы не собирались униматься и Зук уже прекрасно понимал, что, или вернее кто, послужил этому причиной.

Они учуяли его издалека, так же, как и он их. И если их хозяин ещё оставался в неведении, то они уже предвкушали, как будут преследовать, догонять и рвать податливую плоть. И с нетерпением ждали команды.

«Что тут вокруг нас, Анима? Тут есть укромные места?».

«Я как раз этим занимаюсь».

«Направь их к узлу нашей сумки. Пусть заинтересуются им».

«Я занимаюсь этим, Зук!».

«Когда будешь готова, передавай информацию образами. Я вряд ли буду восприимчив к обычным словам», — сказал Зук, и намеренно начал замедлять дыхание, освобождая разум от потока мыслей. Освобождая путь бессознательным, животным инстинктам.

* * *

Древнее, безымянное существо, наблюдало за мелькающими, один за одним, образами перед своими глазами. Лишённое всяческих мыслительных процессов, оно лишь ожидало подходящего момента, когда очередной исчезнувший образ, сменится своей реализацией «в настоящем времени». Эти образы давали ему подсказки для дальнейшего развития событий, давали информацию о слабых местах противника, о подходящем направлении движения.

Сначала оно «увидело» образы крупных, оскалившихся существ, приближающихся к сумке. Оно слышало их надрывное дыхание, скрежет их клыков. Оно «видело» металлические приспособления, крепящиеся в различных местах и защищающие некоторые части их тел, «видело» обнажившийся ряд металлических клыков, заменивших родные.

Наконец оно почувствовало, как могучие челюсти начали разрывать узлы сумки, растягивая образовывающееся отверстие в разные стороны.

Одна из псиных морд устремилась внутрь, но существо было уже готово к этому.

Его лапа устремляется вперёд, уворачиваясь от клацающей челюсти, и разрывая устремлённый на него, ненавидящий глаз.

Цепляясь за опустевшую глазницу, существо притягивает самого себя к голове пса, и затем, отталкиваясь от него уже задними лапами, стремительным прыжком уносит своё тело в узкий клочок пространства, образовавшийся между двумя другими псами.

В его голове вспыхивает новый образ. Оно «видит» небольшое отверстие возле потолка, едва заметное, скрытое хламом на полках.

В то же мгновение оно находит взглядом край этого отверстия уже в реальном времени и бросается туда.

Оно проталкивает своё тело в узких проходах, следуя направлениям, возникающим в «образах», и совершенно не обращая внимания на затухающие, воющие звуки позади. На затухающие вопли шипящих голосов.

Тела псов слишком велики для того, чтобы следовать за ним.

Разумы их хозяев слишком шокированы произошедшим, чтобы предпринимать какие-либо действия.

* * *

«Зук, я ничего не имею против, просто любопытства ради. Ты всегда действуешь… вот так?», — спросила Анима, наблюдая как он занимается очищением их лапы и остального тела от грязи и крови.

— Как, вот так? — промычал он, не отрываясь от своего занятия.

«Ну… вырывать глаз было обязательно?».

— Я не ставил перед собой такой цели, если ты об этом.

«Ясно», — через некоторое мгновение ответила Анима.

— Ты ведь участвовала в охоте, разве нет? — спросил он, закончив своё занятие. — Разве там всё это происходило иначе?

«Там мы охотились, стараясь просто поймать и умертвить жертву. Как можно быстрей и… как можно быстрей и гуманней».

— Я думал все дикие коты любят играть со своими жертвами перед убийством. Да скажи уже то, что хочешь сказать на самом деле, чёрт тебя дери, — Зук склонил голову набок и немного закатил глаза.

«Наблюдать за тобой… во время этого… во время того, как ты это делаешь… просто отвратительно».

— Не думал, что ты такая впечатлительная, — ответил Зук. — В общем-то, до сих пор не думаю. Поэтому ещё раз говорю, спроси то, что на самом деле хочешь знать.

Немного помолчав, он добавил:

— Ну, не хочешь разговаривать откровенно, нечего тогда было и начинать.

Но ведь она хотела спросить именно это. Впрочем, может действительно не совсем это, она уже сама не знала. Казалось бы, она давно уже всё для себя поняла по поводу него. И всё же… всё же её до сих пор раздирали сомнения и любопытство.

Почему он это сделал, той ночью, на лунной поляне? Ведь она наблюдала за ним раньше, ещё до того случая и он совершенно не представлялся ей каким-то психопатом. Да, со своими странностями быть может, и всё же, у кого их нет, этих странностей? Они есть у всех.

И вот перед ней предстало за всё это время как будто два разных существа. Или даже больше. С одной стороны, что-то близкое и родное, с другой, что-то дикое и холодное.

«Вот оно!», — думала она. — «Ну конечно, кто ещё, кроме хладнокровного психопата, может так легко примерять на себя разные личины, представая перед тобой совершенно разными существами».

«Нужно быть аккуратнее, Анима… Впрочем, как он может быть мне опасен, в нашем теперешнем состоянии?».

«Всё равно, нужно побыстрее вырваться из этого тела».

— Ты живая там? — спросил Зук, разглядывая стены вентиляционной шахты, ему показалось, что они едва заметно пульсируют.

«Да, задумалась о дальнейшем маршруте».

— Здесь есть существа, подобные нам? Здесь есть дикие коты? — спросил он.

«Насколько могу ощущать — нет. Ничего похожего тут не обитает».

Зук вздохнул:

— Это плохо. Значит нам трудно будет затеряться здесь среди толпы.

«Практически невозможно, если точнее».

— Что ж, дождёмся ночи, тогда хотя бы спрячемся во тьме.

«Ты уже начинаешь говорить как они», — удивляясь самой себе, вдруг не удержалась Анима от шутки.

— Ага, и правда, — усмехнулся он.

* * *

Ночь преподнесла им обоим сюрприз в виде искусственного освещения, озарившего улицы Города. Если днём затенённый купол придавал внутреннему пространству мягкое, тускловатое освещение, то ночью всё вокруг наполнилось ослепительным сиянием.

«Так вот для чего эти — фонари», — воскликнула Анима.

В её голове вертелось это слово, связанное с ранее виденными объектами на улицах, однако она никак не могла понять их предназначение.

— Что? Что за фонари? — зевая, произнёс Зук.

«С идеей насчёт пряток во тьме придётся распрощаться».

— В каком смысле? — всё ещё не понимал он.

«Не знаю, как объяснить. Посмотри сам».

Зук непроизвольно прищурился открывшейся картине образа в его голове.

— Невероятно! — только и смог промолвить он, глядя на строения, увешанные светящимися точками.

Нити, исходящие из центрального строения, горели ярче всего, переливаясь белым и фиолетовым свечением. Теперь он так же обратил внимание на то, что подобными «нитями» были соединены между собой многие строения. Видимо это и были те вентиляционные шахты, через которые им удалось скрыться. Они тоже светились маленькими точками огней, и всё это отражалось во внутренних стенках пузыря, добавляя ещё больше эпичности всему этому виду.

— Кстати, как там насчёт наших старых друзей? Всё ещё ведут поиски? — спросил он, стараясь отвлечься от увиденного.

«Они давно сбились со следа, а сейчас просто прочёсывают соседние улицы. Тут мы пока в безопасности».

— Это хорошо, — кивнул Зук. — Только нам всё же придётся покинуть это место.

«Да», — произнесла Анима. «Вечно тут сидеть мы не можем».

— Я имею в виду не только это место, но и весь этот Город в целом.

«Я тоже».

— Хмм, — лишь промолвил Зук.

Её манера общения насторожила его, в последнее время она отвечала как-то странно, будто недоговаривая. Впрочем, он и так прекрасно понимал, что она многое скрывает. Нужно было как можно скорее избавляться от неё, пока она ещё была не в состоянии взять контроль над этим телом.

— Раз уж мы всё равно здесь оказались, — начал он после непродолжительной паузы, — мы можем поискать какую-нибудь полезную информацию об этом месте, об этой пустыне. Наверняка тут что-нибудь есть.

«Верно. Даже если вырвемся наружу, вслепую бродить по этой пустыне бессмысленно и опасно».

— Д-а-а, — задумчиво протянул Зук. — Тогда вот что, пока будем шляться по этим улицам, не отвлекайся на меня и окружающую обстановку. Я сам займусь безопасностью этого тела. Вместо этого, наблюдай за источниками информации в радиусе своего… хм… «виденья». Нам подойдёт что угодно. Что угодно, что может послужить её источником.

Он задумался, и вновь продолжил:

— Быть может даже аккуратно поброди по их мозгам. Наверняка там тоже найдётся что-то любопытное об этом мире.

«Ты уверен, что это хорошая идея? Ты будешь сам по себе, полагаясь только на свой нюх», — с сомнением в голосе, произнесла Анима.

— Думаю, в случае чего, я всегда смогу призвать на помощь свою… интуицию, — ответил он, и Анима так и не поняла, шутил он или говорил всерьёз.

«Главное, чтобы она не слишком была занята в этот момент», — на всякий случай отшутилась Анима.

— О, я уверен, это в её же интересах, оказаться не слишком занятой в этот момент.

Несмотря на всё пережитое, струна напряжения между ними натягивалась всё сильней, готовая с треском порваться в любой момент, ранив обоих. Ведь если раньше они конфликтовали открыто, то сейчас затаились каждый сам в себе, накапливая нарастающее недоверие друг к другу, потихоньку разъедающее и без того хрупкое, вынужденное перемирие.

«Тогда я дам знать, если обнаружу что-то подходящее. А пока… будь аккуратней», — сказала она и добавила: «С этим телом».

— Договорились, — коротко ответил он, и не спеша направился к выходу из лабиринта вентиляционных шахт.

* * *

Шумные улицы Города были полны мелких деталей, очень удобных для того, чтобы затеряться среди них. Зук украдкой наблюдал за ездовыми животными, медленно тянущими свои грузы. За людо-ящерами, занятыми своими делами. За парящими в воздухе механизмами, выполняющими какие-то свои функции. Если бы они с Анимой нашли возможность управлять ими, наверняка их путешествие по этому месту стало бы гораздо легче, спрятавшись внутри одного из них.

Изредка он хоть мельком, но попадался кому-нибудь из людо-ящеров на глаза, однако это было столь мимолётно, что скорее всего они издали воспринимали его за детёныша пса или за обман зрения.

За запахом и звуком псов он старался наблюдать особенно чутко, заранее изменяя маршрут.

Бесшумно скользя в тени и прячась среди хлама, Зук понемногу освоился и начал чувствовать себя практически «как дома» среди этих узких улочек. Эти остроконечные строения — каменные деревья, переплетённые ветвями вентиляционных шахт, напоминали ему прогулку в Бесконечном Лесу. Сейчас уже таком бесконечно далёком, что казалось, будто всё это происходило множество тысяч циклов назад. Его охота, его далёкие прогулки в пустошь и озёрные тропы.

Не сказать, чтобы он сильно скучал за всем этим. Впрочем… за лесом немного скучал.

Скучал за его хвойными запахами, переплетающимися с ароматами ягод и цветов. За пением птиц. Чёрт возьми, он соскучился по этим крикливым, парящим в небе, созданиям.

Он вдруг вспомнил о той странной птице, встретившейся ему среди пустошей во время его преследования стаей. Нужно было не забыть потом узнать у Анимы, не знает ли она что-нибудь об этом виде птиц.

Как-нибудь… аккуратно узнать.

* * *

Некоторое время Анима всё же была рядом, безмолвно наблюдая за его путешествием в этой незнакомой, враждебной среде. Но вскоре убедившись, что он справляется с сохранностью их тела, всё же решилась переключить внимание на поиск информации и на время оставить его одного.

Она ощущала гул чужеродных разумов, скрежет незнакомых механизмов. Ощущала незнакомую жизнь, кипящую вокруг.

У неё уже возникали догадки по поводу этих существ, и теперь они подтвердились. Вся их жизнь строилась вокруг примет и ритуалов, которым они следовали настолько чётко, что иногда это доходило до абсурда. Впрочем, чуть позже она поняла причину. Они совершенно не доверяли друг другу, так уж был устроен их разум, но в силу того, что они вынуждены были взаимодействовать друг с другом, оказавшись вместе в относительной тесноте этого Города, через кровопролитие и многочисленные жертвы их предки столкнулись с проблемой своего исчезновения. И тогда, ради выживания их вида, общество людо-ящеров неосознанно пришло вот к такой альтернативе доверию.

Существовали чётко прописанные ритуалы и правила, чётко прописанные приметы. Этого им было достаточно, чтобы не перегрызть друг другу глотки.

Этот Город, это необычное сплетение органики и механики, уже существовал до них, когда-то их предки сами были здесь лишь гостями. Эти механизмы были созданы не ими, они лишь научились управлять некоторыми из них, в то время как сам Город был совершенно автоматизирован и не нуждался в обслуживании и ремонте кем-то посторонним. Однако ей всё ещё не было понятно происхождение статуи, ведь она явно изображала этих существ, но сами они вряд ли были способны воздвигнуть её.

Догмы и слепая вера в примеры и ритуалы, не позволяли обществу людо-ящеров развиваться. А автоматизация Города лишь способствовала этому, лишая их какой-либо мотивации к саморазвитию.

Город был занят своим обслуживанием, людо-ящеры были заняты своими ритуалами, все были довольны и не мешали друг другу.

«Интересно», — думала она, направляя внимание в сторону центрального строения.

Полученная о Городе и обществе людо-ящеров информация была увлекательна, однако в данной конкретной ситуации была не слишком полезна. Та информация, что действительно могла помочь им с Зуком в их путешествии, находилось в этом огромном здании. Она была уверенна в этом, но не могла дотянуться до него, не могла проникнуть внутрь.

Нужно было подобраться к нему поближе.

* * *

«Это здание, нам нужно подобраться к нему поближе!», — взорвалась его голова.

Зук едва не поперхнулся слюной от неожиданности и пригнулся, прижав уши. Он настолько слился с окружающим миром, особенно после воспоминаний о лесе, что успел немного отвыкнуть от чужеродного присутствия в своей голове.

Он прикрыл глаза и медленно втянул воздух.

«Нашла что-нибудь интересное?», — спросил он, выравнивая дыхание.

«Да, но не слишком полезное».

«И что же это?».

«Кое-что об их обществе, вряд ли сейчас стоит тратить на это время».

«Лично я никуда не тороплюсь», — Зук присел в тени небольшого углубления в стене здания, скрытого наваленными в кучу мешками.

Аниму даже слегка позабавила схожесть их с Зуком недоверчивого взаимодействия и тем, что она собиралась показать ему образами; после чего Зук хмыкнул, тоже увидев эту схожесть.

Они оба не подали виду.

«Интересно, это влияние Города или что-то другое?», — произнёс наконец Зук.

«Что ты имеешь в виду?».

«Да так, ерунда. Так что ты там говорила по поводу центрального строения?».

* * *

Они наблюдали за тёмной полусферой, медленно парящей в воздухе недалеко от их местоположения. Немного ранее Анима заставила ближайшее ездовое животное сбросить ездока, и мгновений, когда толпа прохожих была отвлечена этим событием, хватило Зуку, чтобы незамеченным заскочить на подходящую возвышенность и затаиться в выемке здания.

«Всё же внутри мы могли бы незаметно пробраться прямо внутрь», — сказала Анима, имея в виду одну из «нитей», соединяющих центральное здание с остальными частями Города.

«Мы до сих пор не знаем, что ждёт нас на выходе, внутри здания», — ответил Зук. — «Снаружи будет надёжнее».

«Это довольно опасная затея, Зук».

«Боишься высоты?», — он изобразил гримасу притворного удивления.

«Боюсь непредсказуемости этих механизмов».

«Судя по тому, что ты рассказала мне о сути работы их… хм… механических разумов, эти бездушные ребята как раз единственные, кому мы можем доверять здесь».

«Суть их внутреннего мира — лишь мои догадки. Мы не можем знать наверняка, как они взаимодействуют с внешним миром».

«Полагаю, что-то похожее на насекомых», — сказал Зук. Затем вдруг вспомнил о встрече с Эльзар и добавил: «Настоящих насекомых».

Задолго до этого, Зук заметил, что некоторые из этих механизмов летают по определённому маршруту. Позже Анима подтвердила это, и помогла выбрать подходящую полусферу, по её расчётам, направляющуюся как раз к верхней части центрального здания.

Полусфера подлетела ближе и Зук удовлетворённо кивнул, разглядев подходящее место, где можно было зацепиться и спрятаться. Снаружи она была абсолютно гладкой, как половинка разделённого напополам шара, и путешествовать верхом на ней было и правда не лучшей идеей. Но вот изнутри она была полой, за исключением нескольких кубообразных, слегка вибрирующих объектов, удерживаемых толстыми жгутами, напоминающими органику. Напоминающими пульсирующие вены и артерии.

Недолго думая, и оставив позади все сомнения, Зук прыгнул внутрь, цепляясь когтями за края одного из кубов и выползая на его верхнюю площадку, где он с удивлением обнаружил, что это и правда была органика. Плоть, раздёртая его когтями, кровоточила, а пульсирующие вены и правда были пульсирующими венами, перекачивающими жизненный сок. Впрочем, признаков болевых ощущений полусфера не проявила, видимо повреждения от его когтей были для неё незначительными.

Это было удивительное сочетание живой плоти и неизвестных Зуку материалов. Изнутри стенки полусферы были более прозрачны чем снаружи, он видел даже прожилки вен внутри, по крайней мере они были похожи на вены. Но главное, что он отлично видел отсюда окружающий мир вокруг них.

До этого Анима пыталась влиять на эти полусферы, взаимодействовать с ними, однако они не поддавались.

«Они слишком механизированы, слишком бездушны, даже для бездушной механики», — объяснила Анима и Зук ни черта не понял, кроме того, что управлять ими напрямую не выйдет.

Остроконечные верхушки зданий отдалялись всё дальше, и полусфера уносила их всё выше, всё ближе приближая их к неизвестности, ожидающей внутри центрального строения. Анима до сих пор ничего не ощущала, несмотря на приближение к нему. Оно как будто было пятном пустоты в её восприятии окружающего мира. Это и пугало, и интриговало одновременно, ведь подобное она уже ощущала, находясь поблизости Эльзар; только тогда она была внутри этой пустоты, отрезанная от внешнего пространства. Теперь она без спешки могла «разглядеть» эту пустоту снаружи.

«Зук, вполне возможно, внутри мы можем потерять контакт друг с другом», — решила она предупредить Зука.

— Почему ты так думаешь? — спросил он вслух. — Впрочем, неважно. В таком случае нам нужно разработать другой способ коммуникации. Всё равно пока нечем заняться.

«Быть может, я смогу посылать тебе визуальные образы? Правда это будет одностороння связь».

— Если твоё восприятие будет блокировано, то и с отсылкой образов тоже могут возникнуть проблемы.

Они молчали, размышляя об этом отдельно друг от друга.

«Думаю я всё же смогу ощущать это тело», — наконец произнесла Анима. — «Ты сможешь подавать мне сигналы, используя прикосновения».

— Да, но это будет та же односторонняя связь, только уже с моей стороны.

«Хотя», — воскликнул он мысленно. — «Помнишь эти ментальные прикосновения, которые ты использовала в океане?».

«Да», — ответила она. «Да, точно!».

— Тогда остались лишь детали… хм… Давай сосредоточимся только на «ДА» и «НЕТ».

Зук задумался на мгновение и продолжил:

«Если даже моё тело будет обездвижено, я смогу шевелить языком. Тогда… язык прикушенный левой стороной челюсти означает — да. Правой — нет».

«Ладно», — ответила Анима. — «Тогда… те… ментальные прикосновения, как ты выразился… я не смогу выразить их направлениями, левым или правым. Вместо этого я попытаюсь передать твоему сознанию ощущение тепла или холода. Ощущение теплоты — да. Холода — нет».

— Ого! — воскликнул Зук. — Выходит, в случае чего ты сможешь уберечь это тело от переохлаждения?

«Не совсем», — ответила Анима. — «Эти ощущения, тепла или холода — лишь обман сознания. Реальное воздействие температуры окружающей среды на тело никуда не денется».

— Хм… ладно. Ну, по крайней мере с ощущением тепла умирать от холода будет приятнее, — хмыкнул Зук. — Кстати, получается, что я существо, не обладающее разумом.

«В каком смысле?», — не поняла она.

— Ты ведь говорила, что можешь влиять только на существ, не обладающих разумом и самосознанием.

«Ну, это ведь не совсем влияние. Заставить тебя спрыгнуть сейчас вниз я всё равно не смогу, даже если захочу».

— Быть может. Однако этим способом ты можешь заставить меня искать место для согрева, или наоборот для охлаждения. И при этом, я ведь искренне буду считать, что сам этого хочу, внезапно ощутив холод или жар.

Эти слова заставили Аниму задуматься. Ведь это и правда должно было сработать, и это было так очевидно и просто, что она даже не задумывалась и не обращала внимания на подобный способ воздействия на разумных существ. Осознанно или нет, только что Зук открыл для неё ещё одну грань её способностей.

«Пожалуй да», — ответила она, скрыв свои размышления о его влиянии на это.

— Тогда давай прямо сейчас и проверим, — произнёс Зук. — Только должен напомнить тебе, что сохранность этого тела пока всё ещё в твоих же собственных интересах, — добавил он, то ли в шутку, то ли всерьёз.

Анима проигнорировала этот укол недоверия в свой адрес и молча прикоснулась к его разуму.

Зук ощутил лёгкий укол холода в затылке, мелкими трещинками расползающийся по позвоночнику. Он фыркнул и тряхнул телом, сбрасывая озноб.

— Так, ясно. Нет так нет. А теперь скажи мне — да.

Приятное тепло растеклось по телу, согревая и обволакивая нежным одеялом. Зук даже немного закатил и прикрыл глаза.

— Хва… хватит, — еле выдавил он наконец, тряхнув головой. — Вроде работает, давай только интенсивность поменьше в следующий раз.

Анима и сама это прекрасно понимала, ведь всё это ощущалось и ей самой. Она просто хотела посмотреть на его реакцию, с незримой улыбкой наблюдая за его довольной мордой, растаявшей от наслаждения.

«Оттаял?», — спросила она вдруг. Вновь, совершенно неожиданно для самой себя. Это уже даже начинало немного напрягать её.

— Немного, — ответил Зук, случайно прикусив язык левой стороной челюсти.

Они оба прекрасно понимали, что вся эта идея, насчёт их условных знаков, выглядит абсурдно и непрактично, ведь если их сознания будут блокированы друг от друга, или если чьё-то сознание вообще будет отключено, то кто именно будет подавать сигналы, и кому? Но никто из них не стал спорить. Быть может, им обоим просто нужно было разрядить напряжение какой-нибудь глупостью, какой-нибудь пустой болтовнёй. И это помогло. Пусть на мгновение, но в этот момент им стало немного легче, тяжесть гнетущей атмосферы последних дней немного отпустила их. Пусть даже они оба и попытались не подать виду, что чувствуют себя очень одиноко, оказавшись в этом незнакомом мире, заставляющим их совершенно неосознанно тянуться, прижиматься друг к другу.

* * *

Зук спрыгнул на небольшой выступ возле отверстия, в котором скрылась полусфера. Вначале он всё же хотел немного осмотреться снаружи, прежде чем следовать за ней. Анима всё ещё не ощущала внутренне пространство этого здания, даже находясь в такой близости от него, поэтому нужно было действовать осторожнее.

Далеко внизу кипела жизнь Города, ощетинившегося острыми верхушками своих причудливых строений.

— Сталактиты? — вслух сказал Зук, обращаясь скорее к себе самому и глядя вниз.

«Что?», — Анима не совсем поняла, о чём идёт речь.

«Мы вновь провалились в пещеру», — задумчиво ответил он.

Анима вновь ничего не поняла и решила оставить его в покое.

Поблизости от них не было других проходов внутрь, кроме этого отверстия. Гладкая стена здания уходила вниз, в некоторых местах отражая окружающий мир. Здание будто наблюдало за Городом множеством хаотично расположенных, круглых, зеркальных глаз.

Зук пригляделся к отверстию, но оно лишь немного углублялось внутрь, а дальше была сплошная чернота неизвестности. Он понимал, что это не просто темнота, иначе его глаза в любом случае разглядели бы хоть что-нибудь. К тому же полусфера исчезла за этой пеленой практически мгновенно.

Осознав, что других вариантов нет, Зук медленно просунул лапу внутрь. Ничего не произошло, кроме того, что часть лапы исчезла из виду, будто погружённая в тёмные, непроглядные воды. Высунув её обратно и внимательно оглядев, он не обнаружил ничего подозрительного, вздохнул и медленно шагнул внутрь.

XIII

Вновь оказавшись отрезанной от остального мира, Анима остро ощутила скованность и ограниченность этого тела. Мысленный контакт с Зуком не прервался, но теперь она была всего лишь голосом в его голове, неспособным ощущать внешнее пространство. Она видела лишь то, что видел он, ощущала лишь то, что ощущало их общее тело.

Они оказались в узком, длинном помещении, вдоль стен которого были расположены светящиеся кубы. Над некоторыми из них парили в воздухе полусферы, их «вены» светились и пульсировали.

Едва заметно, практически на грани слышимости, в помещении звучал ритмичный гул, напоминающий то ли зудящий рой насекомых, то ли треск горящих, сухих кустарников.

«Видимо им тоже нужен сон и отдых», — произнёс Зук, наблюдая за ними. — «Чувствуешь что-нибудь?».

«Ничего», — ответила она. «Я будто в непроглядной тьме».

Зук едва заметно улыбнулся:

«Непроглядную тьму коты видят только в своих снах».

«Тогда скорее бы уже проснуться», — промолчала Анима.

«Похоже, они подпитываются энергией», — сказала она, прислушиваясь к теплоте в подушечках лап, исходящей от поверхности пола. — «Чувствуешь вибрацию?».

«Да», — Зук медленно повёл телом. «Необычное ощущение, будто шерсть встаёт дыбом».

«Наэлектризована», — коротко ответила Анима.

«Что?», — не понял Зук.

«Понятия не имею. Очередное неизвестное слово, вспыхнувшее в сознании», — хотела пожать плечами Анима, но не смогла.

Стены помещения переплетались причудливыми узорами, будто тысячи змей, сплетённых воедино. Это не было похоже на камень, скорее что-то схожее с внутренним строением полусфер. Зук аккуратно коснулся поверхности стены, она была тёплой и слегка мягкой, что вызвало ещё большую схожесть со змеями.

Он медленно двинулся вглубь помещения, стараясь держаться ближе к стенам, чтобы в случае чего иметь возможность спрятаться за одним из кубов.

«Думаешь, здесь мы вновь встретим существо, подобное Эльзар?», — обратился он к Аниме, не отрывая взгляда от прохода в конце помещения.

«Вполне вероятно», — ответила она. — «Рядом с ней я чувствовала себя подобным образом. Закрытой от внешнего мира».

Зук оглянулся назад и посмотрел на отверстие, через которое они проникли внутрь. Сквозь него, едва заметно, виднелась внутренняя часть купола, обволакивающего Город. Таким образом он понял, что видимость была ограничена только снаружи. Он вновь перевёл взгляд вперёд. Широкое, овальное отверстие перед ним, было черно и непроглядно. Осторожно приближаясь к нему, он лишь надеялся, что по ту сторону их никто не ждёт, видя их приближение.

«Уверенна, что ничего не ощущаешь?», — напоследок поинтересовался Зук.

«Да, Зук. Ничего», — мысленно вздохнула она. — «Нам придётся полагаться только на наши… инстинкты».

Зук промолчал. Полагаться на свои инстинкты? Лично его это сейчас вполне устраивало. К тому же, возможно именно они и спасли их обоих в следующий момент.

В то время, как его сознание ещё медленно переваривало поступающую информацию извне, бессознательное давно уже уловило её и рефлекторно направило тело Зука в укрытие.

Едва заметная рябь на чёрной поверхности прохода — его инстинктам этой информации было достаточно.

Прижавшись к стене в углу, у самого отверстия, Зук наблюдал за двумя вошедшими в помещение странными фигурами, чуть ли не перешагнувшими через его сжавшееся тело. Судя по тому, как резко в помещении раздались их шипящие голоса, он понял, что эта тёмная пелена скрывает не только видимость, но и звуки, ведь он должен был уже давно услышать звук их приближающихся голосов.

Людо-ящеры, а это были именно они, судя по голосам, явно были в процессе давней беседы, когда вошли внутрь.

* * *

Анима видела людо-ящеров со спины, однако сразу поняла, что могло насторожить Зука в их внешнем виде. На их тела были накинуты длинные мантии, волочащиеся по полу, с покрывающими головы капюшонами. Но в сложившейся ситуации она не стала отвлекать его этими объяснениями и оставила наедине со своими инстинктами. Физически помочь она всё равно не могла, поэтому решила хотя бы не мешать, доверясь его рефлексам.

— …ак долго будем мы ещё следить за слугами Небес? — говорил один из них. — Из года в год они покорно следуют маршруту. Не лучше ли направить силы на…

— Неужто ты собрался с ритуалом спорить, брат мой? — перебил его другой.

В голосе первого послышались нотки раздражения:

— Я вовсе не об этом, Ра-Ка… Я думал лишь… хотел облегчить путь, что..

— Довольно! Мы обсудим это позже, — вновь перебил его Ра-Ка. — Твоё упорство начинает беспокоить.

Они двигались к дальнему концу помещения, но стоило бы им только оглянуться или повернуть назад, они тотчас бы увидели шерстяное тело, с сияющими бирюзой глазами, прижавшееся к стене. Видимо Зук тоже понял это, потому что Анима ощутила, как их тело бесшумно приподымается на мягких лапах и медленно проваливается в сторону прохода. Неизвестно, что могло ждать их на той стороне, однако на этой оставаться было уже точно нельзя.

* * *

С другой стороны покров прохода оказался таким же непроглядным, и голоса людо-ящеров резко прервались.

«Интересно», — подумал Зук. — «Значит каждое внутреннее помещение отрезано друг от друга этим непроглядным занавесом».

«Это может пригодиться», — ответила Анима.

Зук ничего не ответил. Ему не понравилось осознание того, что Анима услышала эти мысли, ведь он не обращался к ней намеренно. Чем дальше, тем труднее ему было контролировать этот процесс. Анима замолчала и он даже не понимал, услышала ли она и эти его мысли тоже.

Они находились в большом помещении, в форме шара, через которое был протянут мост, судя по всему, сделанный из тех же материалов, что и стены. На другом его конце виднелся чёрный проём следующего помещения, и оглядевшись по сторонам Зук понял, что это единственный выход отсюда. Если, конечно, они не хотели возвратиться обратно. Внизу, прямо под ними, покачивались тёмные воды, с уже знакомыми им, искрящимися, зеленоватыми прожилками.

Впрочем, любоваться этим видом было некогда, поэтому Зук устремился вперёд и не сбавляя темп, прыгнул во тьму проёма.

Во время прыжка он вдруг мельком уловил обрывки внутренних размышлений Анимы о том, что она и правда услышала его мысли, по всей видимости ей не предназначавшиеся.

* * *

Следующее, крестообразное помещение, состоящее из двух пересекающихся коридоров, уже предоставляло им возможность выбора из трёх вариантов.

«Куда бы ты направилась, будь на моём месте?», — обратился Зук к Аниме.

«В некотором смысле, я и так уже на твоём месте», — ответила она.

«И всё же», — настаивал Зук. — «Влево, вправо, или прямо?».

«Такое чувство, будто ты пытаешься переложить ответственность за этот выбор на меня».

«Влево, вправо, или прямо, Анима?».

«Зук! Сейчас нет времени для всего этого!».

Зук демонстративно уселся на пол.

«Влево, чёрт возьми! Влево!», — через некоторое время не выдержала Анима.

Зук поднялся на лапы и трусцой направился прямо, не собираясь сворачивать в стороны, и лишь коротко произнеся на ходу:

«Мне стало любопытно вдруг, совпадают ли наши пути».

Он не стал вдаваться в подробности и что-либо объяснять ей. К тому же, всё равно была вероятность, что она и сама вновь услышит его внутренние размышления, как в прошлый раз. Услышит так услышит, нет так нет, ему было всё равно. Этот вопрос к Аниме, о выборе направления, будто импульс, просто вдруг вспыхнул в его сознании.

Твой путь — прямая линия, всё остальное лишь иллюзия.

Где он слышал эту фразу? Быть может в своих снах? Он не мог вспомнить. Точно так же, как не мог вспомнить, откуда знает значение некоторых слов. А ведь подобные мысли часто посещали его ещё в Бесконечном Лесу, но оставались без ответа.

* * *

В их уши ворвалось негромкое пение десятков голосов, нараспев читающих какие-то, известные только им самим, ритуальные строки. Аниму даже немного удивило, насколько приятно было это слушать, учитывая, насколько неприятны были скрипучие, шипящие голоса людо-ящеров при обычном общении. А Зук, тем временем, в очередной раз порадовался материалам, из которых было создано это строение, так хорошо гасящим звуки его, и без того бесшумных, шагов.

Людо-ящеры, скрестив задние лапы, сидели спинами к ним прямо на полу, поэтому незваные гости остались незамеченными. Их тела слегка раскачивались, следуя ритму голосов, эхом отбивающихся от сводов высокого потолка.

Зук, контролируя свои шаги, забрался в одно из затенённых мест, и стал осматриваться. В помещении царил полумрак, освещаемый редкими источниками тусклого, пульсирующего свечения, исходящего из углублений в стене. На всякий случай Зук сощурился, настолько это было возможно, чтобы хоть немного скрыть свечение своих глаз, и при этом сохранить достаточную ясность зрения. Немного ранее они обсуждали эту тему с Анимой и пришли к выводу, что шлейф их сверкающих глаз и правда виден только их виду, иначе они просто не смогли бы так легко скрываться во тьме ночного леса от других видов живых существ. Однако Зук всё ещё не знал, способны ли глаза людо-ящеров распознавать это свечение из глаз диких котов. Конечно, Анима давно уже могла бы дать ответ на этот вопрос, однако для этого ей понадобилось бы находиться в голове одного из людо-ящеров в тот самый момент, когда он смотрел бы на Зука, прямо в его глаза. Но такой возможности им пока не предоставилось.

Наконец он разглядел проход в другое помещение. На этот раз он был скрыт двумя кусками ткани, расписанными узорами и пентаграммами. Проблема, однако, была в том, что он располагался в зоне видимости людо-ящеров.

«Что ж», — подумал Зук, — «видимо придётся отказаться от «прямой линии» и всё же выбрать обходной путь».

Анима лишь мысленно ухмыльнулась, не удостоив его даже колкостью по этому поводу. Она была слегка обижена его странной выходкой у развилки, хоть и пыталась не подавать виду.

Всё же Зук чувствовал, что выбрал тогда правильное направление, хоть и прямо сейчас перед глазами был очевидный факт его ошибки. С другой стороны, в двух других направлениях могли оказаться и более непроходимые пути.

«Самое время это узнать», — всё же не выдержала Анима.

Зук пропустил это мимо ушей и продолжил наблюдать. Слова песни людо-ящеров были не слишком разборчивы, однако основная суть улавливалась. В этих словах говорилось о двуликом демоне, который придёт в этот мир и разрушит его, изменив до неузнаваемости. И что больше он уже не будет прежним: ни этот мир, ни этот демон. И что лишь чудо спасёт их. Лишь объединившись вместе, они смогут выстоять. Лишь следуя ритуалам и приметам им удастся спастись.

Зук вздохнул. Какие бы варианты он не просчитывал, возможности незаметно проскочить внутрь другого помещения просто не было. Можно было, конечно, наплевать на всё и что есть сил броситься к проёму прямо у них на глазах, но всё же он хотел как можно дольше оставаться незамеченным этими фанатиками.

* * *

Анима не понимала его упёртости. Особенно когда существовало ещё как минимум два направления, которые можно было попробовать. Он будто стал одержим этим своим прямым путём, вспомнив ту фразу. Она уже собиралась было попытаться воззвать к его голосу разума, когда почувствовала, что Зук начал движение назад к развилке, и мысленно вздохнула с облегчением.

Вновь оказавшись в уже знакомом, крестообразном помещении, он без лишних размышлений направился в правый от себя коридор. «Вправо», которое было тем самым «влево», выбранным Анимой изначально. Заставляя её безмолвно ликовать внутри его головы.

Но не успела ещё она обрадоваться чувству восстановленной справедливости, как нос к носу столкнулась с оскалившейся мордой пса, вынырнувшей из черноты проёма. От неожиданности Анима выгнула спину и зашипела, даже не успев удивиться тому, что смогла наконец управлять этим телом напрямую. Впрочем, на самом деле не смогла, просто в этот момент Зук рефлекторно сделал то же самое.

Пёс не спешил нападать, лишь рыча и медленно приближаясь. Не сводя с него глаз, Зук пятился назад. Этот ком сухожилий и мышц излучал такой мощный поток совершенно необъяснимой ненависти, что Аниме захотелось поскорее отвести от него взгляд. Однако она не могла этого сделать, будучи лишь наблюдателем в этом теле.

Зук прищурил глаза, ему в голову уже пришла мысль о дальнейших действиях. Нужно было всего лишь немного выиграть время, хоть немного приблизившись спиной к перекрёстку коридоров, где он смог бы со всей силы рвануть в то помещение, с поющими людо-ящерами, и устроив там неразбериху, скрыться в проёме, спрятанном за тканью.

И будь что будет.

Аниме не слишком понравился этот план, однако будучи не в силах предложить лучшей альтернативы, она увидела резко приближающийся пол, погрузивший их обоих во тьму. Всё произошло настолько стремительно, что они с Зуком даже не успели почувствовать боль от удара в затылок.

* * *

— Что это?! Это животных незнакомый вид? — раздавались тихие голоса сквозь пелену разбитого сознания.

— О, нет. Ты знаешь это сам, мой брат. Будь осторожней с ним.

Зук ощутил цепкие лапы, держащие его за холку, и открыл глаза. Людо-ящер удивлённо вскинул брови и отшатнулся, тем не менее не выпустив его из своих лап и держа в воздухе прямо перед собой.

Лишь мгновение они смотрели друг на друга, после чего Зук скрутился и впился когтями в лапу людо-ящера, разрывая кожу и пытаясь добраться до сухожилий. Одновременно со звуком вопля, Зук почувствовал, что его тело вновь стало свободным. Однако это продолжалось не долго. Не успел он ещё коснуться пола, как почувствовал тычок в бок, после которого его тело словно сжало острыми, колючими нитями. Его вены и артерии будто превратились в эти огненные нити, раздирающие его плоть изнутри. Казалось, целую вечность он бился в судорогах, прежде чем сознание, наконец, милосердно покинуло его.

Мысли перемешались в голове с далёкими голосами из внешнего мира, продирающимися в его сознание. Он вновь приоткрыл глаза, но не успев ещё толком разглядеть расплывчатые силуэты, вдруг ощутил укол острой, дикой боли, начавшейся в основании хвоста и пронёсшейся вдоль позвоночника, раскидывая свои сети по всему остальному телу. Зук всегда знал, что хвост дикого кота обладает особой чувствительностью, но только сейчас осознал это в полной мере. Они оба это осознали, прежде чем вновь провалиться в небытие.

* * *

Вначале была боль. Не имеющая разума или самосознания, она, тем не менее, затаилась и ждала своего часа, наблюдая за безмолвным телом, начинающим приходить в себя. Тело не осознавало — кто оно и что оно, исторгая из себя лишь тихие, бессвязные звуки. Даже открыв глаза, это тело посмотрело на внешний мир взглядом, лишённым каких-либо признаков осознанности. И тогда боль выступила на передний план, помогая ему вспомнить. Помогая ему прийти в себя и осознать.

Зук вновь закрыл глаза, крепко зажмурившись, и лишь через некоторое время открыл их снова. Он аккуратно пошевелил конечностями и попытался подняться. Острая боль пронзила его хвост, будто он зацепился им за что-то. Должно быть засохшая кровь смешалась с шерстью и он успел прилипнуть к полу. Зук посмотрел на свой хвост и обнаружил на его месте лишь окровавленный обрубок, растягивающимися нитями сукровицы, цепляющийся за поверхность пола.

— Проклятье! — выругался Зук, со смесью горечи и боли в голосе. — Чёрт бы вас побрал! — добавил он, уже со злостью.

— Он… говорит?! — услышал Зук удивлённый голос невдалеке. — А впрочем, что удивительного в этом? — голос будто разговаривал сам с собой.

Зук огляделся по сторонам и обнаружил наконец себя в центре куба, причудливым образом сплетённого из металлических прутьев, насколько он мог судить. В некоторых частях он был увешан тряпичными лентами с неизвестными символами. Само же помещение, в котором располагалось три куба, представляло из себя овальное помещение без углов. В центре потолка, испещрённого уже знакомыми, змеевидными извилинами, находилась большая полусфера, источающая из себя мягкий, зеленоватый свет, благодаря уже знакомой Зуку жидкости, со сверкающими, зеленоватыми прожилками. Глядя на это, возникало такое ощущение, будто прямо над ними тихо колышутся воды океана, виднеющиеся сквозь отверстие в потолке.

В соседнем кубе сидел людо-ящер, с молчаливым любопытством рассматривающий Зука. На нём не было никакой одежды и всё его тело было покрыто орнаментом.

Зук перевёл взгляд на стража, тот стоял возле чёрного овала выхода из помещения, стараясь не смотреть на своего пленника. Увидев, что Зук пристально рассматривает его, он уселся на пол скрестив ноги, положил копьё на колени, крепко обхватив его, и прикрыв глаза, начал что-то бормотать себе под нос.

Вернувшись к осмотру своего куба, Зук не нашёл в нём и намёка на входное отверстие. Ему было любопытно, каким образом его тело было помещено сюда. И ещё любопытней ему было, каким образом можно было переместить его тело — отсюда.

Не найдя ответа, он решил заняться своей раной. Срез был ровный, видимо произведён одним из этих их оружий, ножом. Впрочем, для Зука это не имело особого значения. Его мало интересовало — «чем», больше его интересовало — «зачем?». Впрочем, углубляться в логику действий этих фанатично настроенных созданий ему совершенно сейчас не хотелось. Вначале нужно было подумать о том, как выбраться.

Приводя в порядок обрубок своего хвоста, Зук, полный боли и злости, погрузился в транс холодной, спокойной ярости. Вскоре воды его внутреннего, бушующего, океана успокоились и лишь медленно раскачивались под лучами холодного солнца сознания.

«Анима, ты слышишь меня?», — спросил Зук через некоторое время.

Он ощущал её где-то рядом, но она до сих пор была безмолвна, и он не знал: сжалась ли она вновь в кокон, в тёмном углу его разума или просто не хочет говорить, всё ещё находясь в состоянии шока после случившегося. Ведь он знал, что ей тоже пришлось пройти через всё это, ощутить то же, что и он, разделяя боль их общей плоти. Поэтому он хотел действовать аккуратней, пытаясь привести её в чувство. Быть может даже… действовать мягче, потому что… потому что ему так захотелось. Потому что в данный момент она была единственным близким ему существом посреди всего этого хаоса, посреди всего этого безумного мира, и он не пытался больше обманывать самого себя и делать вид, что это не так.

«Можешь не отвечать, даже если слышишь меня, Анима. Просто слушай мой голос», — говорил Зук. — «Если не слышишь, то всё равно почувствуй вибрации моего разума, находящегося рядом с тобой. Ведь я рядом с тобой, Анима, а ты рядом со мной. Я чувствую это. Чувствую, что твоё сознание всё ещё в моей голове. В нашей голове. Быть может, только это и…».

Зук не успел договорить, увидев входящего в комнату людо-ящера. Он был одет в свои странные одежды, теперь Зук понял это, разглядев его спереди. Стражник поднялся и слегка поклонился вошедшему, не обратившему на него особого внимания. Вместо этого он быстро нашёл глазами Зука и не спеша подошёл к кубу.

— Будь осторожней, мастер, — сказал страж. — Коварен этот дух.

— И в чём же это выражается, его коварство? — не отводя взгляда от Зука, произнёс вошедший.

— Пусть его мелкий вид не вводит тебя в заблуждение, — ответил страж. — Я лично был свидетелем того, на что способны его когти.

Людо-ящер молчал, медленно обходя куб.

— А от его проклятий, спасла меня лишь вера, — продолжал страж.

— Проклятий? — заинтересовался людо-ящер.

— Да, повелитель мой. Едва он тёмные обряды начал, разинув пасть свою, я тотчас в волны внутренние окунулся, очистившись от скверны.

— Так значит ты ещё и говорить способен, — тихо произнёс людо-ящер себе под нос, удивлённо приподняв брови.

Некоторое время он задумчиво рассматривал Зука, обходя куб с разных сторон. Затем, наконец, вышел из помещения, не проронив больше ни слова. На людо-ящера, сидящего в другом кубе, он даже не взглянул.

* * *

Она скрутилась клубком в полной тьме, в которой неспособны были что-то разглядеть даже её кошачьи глаза. Она чувствовала себя беспомощным листком, безвольно наблюдающим за тем, как ветер носит его в разные стороны. Не в силах что-либо изменить, не в состоянии даже выбрать направление. Точно так же, как и она, находясь в этом теле, неподвластном ей. Будучи лишь наблюдателем, неспособным на что-либо повлиять.

И при всём при этом — чувствующим всё.

Её способность ощущать окружающий мир за пределами тела, хотя бы компенсировала всё это. А новые знания придавали уверенности, придавали сил многое преодолеть.

Но оказавшись вновь отрезанной от внешнего мира, неспособной ощущать пространство вокруг, её внутренние страхи и волнения снова взяли верх. И произошедшее лишь усугубило это.

Она была не готова к такому. Её измученный разум бился в агонии и наконец не выдержав, сжался в клубок и умолк.

Тысячи лет она пролежала в этой тьме, безмолвным коконом, пока не услышала однажды голос, полный тепла и сочувствия, тихой мелодией несущийся сквозь мрак.

Она так устала от страхов, от сомнений, что ей захотелось слушать его, захотелось довериться ему.

И находясь в этом месте, она чувствовала искренность, излучаемую этим голосом. Чувствовала мягкое касание, согревающее её застывшее сознание.

Она почувствовала, что больше не одинока во тьме этого мира.

Она увидела искорку надежды.

* * *

Зук задумчиво смотрел на стража, чуть склонив голову. Тот делал вид, будто не замечает этого, однако это удавалось ему с явным трудом. Людо-ящер из соседнего куба, как и раньше, оставался молчаливо безучастным к происходящему, лишь изредка меняя положение тела и время от времени поглядывая на Зука.

Чёрная пелена входа слегка завибрировала и в помещение вошла фигура в уже знакомых ему одеждах, свисающих до пола. Это был тот же людо-ящер, что и в прошлый раз, Зук понял это по орнаменту на его морде.

— Оставь нас, друг мой, — произнёс он, глядя на стража. — В последующем ритуале быть тебе не место.

Зук уловил лёгкое удивление в глазах стража, однако он всё же вышел из комнаты, замешкавшись лишь на мгновение. Видимо это был один из местных жрецов, и их слова не обсуждались. Особенно когда речь шла о ритуалах.

Оставшись наедине, он внимательно посмотрел на Зука и через некоторое мгновение произнёс:

— О том, чтобы увидеть духа, мог ли я мечтать когда-нибудь?

Зук молчал, глядя на него.

— Увидеть новый вид, отличный от других. И ранее невиданный, — продолжил людо-ящер. — Ты можешь говорить? Произнеси хоть слово.

Это заставило Зука лишь приподнять бровь.

— Что ж, суть слов, как вижу, понимаешь ты! — глаза людо-ящера загорелись.

Он перевёл взгляд на засохшую кровь.

— Так жаль, что новый вид был встречен братьями моими так… немилосердно, — в его голосе проскользнула тень печали. — Ты должен их простить, лишь выполняли они долг свой.

— …

— Меня зовут, Ра-Ка, — сказал он наконец. — Быть может этим начинаются беседы там, откуда прибыл ты?

Зук хранил молчание. Он никак не мог понять, какую игру ведёт этот людо-ящер, этот Ра-Ка.

Ра-Ка вновь перевёл взгляд на обрубок его хвоста и сказал:

— Доверие так хрупко, и разрушено в самом начале.

Он вытащил из потаённых карманов своей мантии небольшой свёрток и бросил его сквозь прутья куба.

— Воспользуйся, мой друг, лекарством этим. Оно облегчит боль и раны заживить поможет.

Некоторое время он наблюдал за реакцией Зука, и не дождавшись её, развернулся к выходу.

— Позднее мы поговорим ещё, быть может, — сказал он, исчезая в проёме, в котором вскоре появился страж и занял своё прежнее место.

Зук посмотрел на маленький свёрток, сложенный прямоугольником, впрочем, даже не собираясь прикасаться к нему. Лишь ради любопытства он разглядывал незнакомый ему материал.

Он едва улавливал слабый, сладковатый запах от свёртка, поэтому приблизил морду чуть поближе.

— Не стал бы делать этого, будь на твоём месте я, — раздался глубокий, шипящий голос из куба рядом с ним.

«Пожалуй, я бы тоже», — услышал Зук знакомый голос в своей голове и слегка улыбнулся.

— С чего такая забота? — шутливо ответил Зук вслух, непонятно к кому из них обращаясь.

Оба промолчали. Лишь страж недовольно заёрзал на своём посту.

«Я уж думал, ты подобрала себе подходящее тело среди людо-ящеров», — произнёс Зук.

«Расстроен, что я всё ещё здесь?», — ответила Анима.

Теперь промолчал уже он.

«Зачем они это сделали? Думаешь, это часть какого-то их ритуала?», — наконец произнесла она.

«Не знаю, Анима. Не знаю».

«Сильно болит?».

«Ты ведь сама это чувствуешь».

«Да, чувствую».

Зук вдруг почувствовал знакомое прикосновение, будто прямо к затылку, растекающееся теплом по всему телу.

«Да, так немного лучше», — прикрыв глаза, сказал Зук. Затем добавил: «Лучше не тратить силы на это».

«Мне всё равно сейчас их больше некуда тратить».

«Ладно», — не стал спорить Зук. Впрочем, он и не хотел.

«Ладно», — будто собственное эхо, услышал он её мягкий голос.

Людо-ящер с интересом наблюдал за его довольной мордой, чуть склонив голову набок и прищурив глаза.

* * *

Страж сменился на другого, но как и прежний, совершенно не обращал внимания на пленников, и не мешал их разговору. Ри-Кха, как представился новый знакомый Зука, тоже не скрывал своих слов и мыслей, не обращая внимания на присутствие стража.

— Для них уже, не существую более, — говорил он. — Теперь для них я — лишь животное, носить одежду даже недостойное.

После этих слов он рассмеялся скрипучим смехом, и продолжил:

— Будто есть дело мне до этого, до мнения чужого. Уж сам я разберусь, кто есть, и кем я не являюсь.

— И кем ты не являешься? — спросил Зук. Он всё ещё чувствовал недоверие к Ри-Кха, впрочем, с чего бы вдруг ему было доверять этому людо-ящеру, однако его образ мышления ему определённо нравился.

Ри-Кха посмотрел на стражника, продолжающего игнорировать их беседу, и произнёс:

— Слепцом, кто лишь способен следовать чужим указам.

Да, Ри-Кха определённо нравился Зуку. Анима была настроена скептически и сожалела, что не может в данный момент попасть в его голову.

— Твои глаза, Зук, Дикий Кот, они всегда сияют, будто звёзды?

— С рождения, даже во время охоты, — ответил он.

— Хм, должно быть жертву настигать довольно трудно, возможность не имея прятаться во тьме?

— Я сам задумывался над этим, и пришёл к выводу, что это свечение видно только моему виду.

— Ах, вот оно! Звучит логично, объясняет многое, — воскликнул Ри-Кха.

«Ты не слишком разоткровенничался с ним, Зук?», — подала голос Анима. — «Он всё ещё один из них, пусть и оказался в том же положении, что и мы».

«Для этого ты и находишься рядом», — ответил Зук. — «Если что, сумеешь вовремя меня остановить».

Немного погодя он добавил:

«Я выдаю ему только то, что не имеет особого значения, зато взамен получаю его расположение и желание делиться информацией об их мире».

«Он может делать то же самое», — возразила она.

«Может. Поэтому я рад, что ты здесь, Анима, и можешь наблюдать за ним из укрытия нашей головы, замечая то, что может ускользнуть от моего внимания. И чем дольше он не будет знать о тебе, тем лучше».

— Почему Ра-Ка предложил мне этот свёрток, ведь он должен был предположить, что ты можешь остановить меня? — задал вопрос Зук.

— Это и было его целью. Мою реакцию увидеть, не твою.

— Не понимаю.

— Остановив тебя, с горящими глазами, злого духа, от яда… тем самым я своё родство с тобою выдал сам.

— Даже не предполагал, что у меня есть такие родственники, — рассмеялся Зук.

— Не родственники вовсе мы с тобой. Но и не дух ты вовсе, — двусмысленно ответил Ри-Кха.

— Почему ты так в этом уверен, Ри-Кха?

Людо-ящер не ответил, пристально глядя на Зука. В этих змеиных глазах очень трудно было различать эмоции и понимать, что именно они выражают в тот или иной момент.

* * *

Зук нажал на едва заметную возвышенность в углу куба, которую показал ему Ри-Кха. В тот же миг в полу прорезалась неглубокая борозда, в которую он спихнул свёрток с ядом. Яд это был или лекарство, Зук всё равно не собирался проверять на себе. Зук ещё раз надавил на возвышенность, и узкая полоса в полу исчезла.

— Там дряни этой место, в отхожем месте, — кивнул головой Ри-Кха.

— Почему ты здесь? — спросил его Зук.

— Потому что задавал вопросов много. Много искал ответов, — уклончиво ответил Ри-Кха и добавил: — До сих пор ищу.

— Понятно, — вздохнул Зук.

Через некоторое время Ра-Ка вновь предстал перед ними, на этот раз не выгоняя стража и сбросив с себя маску любезности. Однако в этот раз он обращался только к Ри-Кха, совершенно игнорируя Зука.

— Что же, вижу, опасенья не напрасны были, — начал он, лишь мельком глянув на Зука, и видимо разочаровавшись, что тот ещё жив.

— Быть может это потому, что даже дух злой мне уже милей компании твоей, — съязвил Ри-Кха.

— Да, вижу это так и есть. Как жаль, ведь полон я надежд был, ученик мой, бывший, — изображая в голосе печаль, ответил ему Ра-Ка.

— Учения свои оставь глупцам, Ра-Ка, кто фанатично верит в твои сказки.

— Как я так долго мог не видеть?! Как не замечал, змею пригретую? — воскликнул Ра-Ка, театрально сотрясая лапами. — Что даже братьям некоторым лживый яд успела запустить в сознанья их.

Зук и Анима наслаждались этим театральным представлением в первых рядах, увлечённо раскрыв глаза и совершенно позабыв о своём собственном положении.

— Змею?! — взорвался Ри-Кха и вцепился в прутья куба.

Ра-Ка рефлекторно отпрянул, а в лапах стража молниеносно оказалось копьё, направленное в сторону пленника. Наконечник копья засветился голубоватым свечением и заискрился, издавая тихое гудение.

— Уж лучше мне и правда с ними быть, чем братом вашим называться, — взяв себя в руки, промолвил Ри-Кха. — Погрязнув в омуте своих примет, вы ради ритуалов мерзких, готовы даже своим детям глотки перерезать.

— Довольно скверны этой! — Ра-Ка наконец проявил раздражение в голосе. — Я убедился окончательно теперь, что не ошибся в выборе своём. Вам вместе с духом этим место в клетках этих. И вместе вы отправитесь назад, под землю, где и место вам.

Ра-Ка стремительно вышел из помещения. На этот раз её покинул и стражник, оставив их одних. Видимо их судьба уже была решена и стража больше не требовалась.

— Дежавю, — тихо произнёс Зук себе под нос, совершенно не понимая значение этого слова, отчего-то вспыхнувшего в сознании.

* * *

Ри-Кха молча сидел в своей клетке, погружённый в свои мысли.

«Есть какие-либо мысли по этому поводу?», — обратился Зук к Аниме.

«Хм, даже не знаю, что и сказать», — ответила она задумчиво. — «Его эмоции, его мимика выглядели правдоподобно. Но всё же, вдруг это всё было разыграно только для нас?».

«Я тоже думал об этом», — отозвался Зук. — «Но для чего такие сложности?».

«Не знаю, Зук. Давай лучше пока сосредоточимся на том, как выбраться из этой клетки».

«Согласен. Начнём с малого, дальше уже разберёмся».

— Как выбраться из этой клетки? — спросил он прямо в лоб, обращаясь в сторону людо-ящера. — Есть идеи?

Ри-Кха повернул голову в его сторону:

— Вначале следует покинуть клетку собственного разума.

Зук сощурился. Он не мог понять, намекает тот на присутствие Анимы, или это был просто какой-то оборот речи.

— Очень поэтично, — наконец сказал Зук. — Однако я предпочёл бы более прямой ответ.

Ри-Кха молча смотрел на него, размышляя о чём-то в своей голове. Уголки его глаз едва заметно сузились, он будто пытался прийти к какому-то решению сам для себя.

Зук пожал плечами:

— Не знаю, знаком ли ваш народ с законами логики, и всё же, не логичнее было бы сейчас объединить наши усилия и знания для того, чтобы вырваться отсюда? Если, конечно, у тебя нет в планах остаться здесь навсегда.

— В конце концов нас ждёт лишь смерть, — ответил наконец Ри-Кха. — К чему эта возня?

— К тому, чтоб выбранному следовать пути, — ответил Зук через некоторое время. — И от былых сомнений не оставить и следа.

«Ого!», — восхищённо произнесла Анима.

Зук и сам удивился словам, которые будто сами собой сорвались с его языка.

Ри-Кха удивлённо приподнял бровь и сказал:

— Хм.

— Ты знаешь, для чего твой хвост был отделён от тела? — через мгновение произнёс он.

Зук лишь сверкнул глазами, промолчав.

— Сомнений не было в моих собратьях и следа, что духа злого тёмной магии лишают, — не ожидая ответа, продолжил Ри-Кха. — Ведь хвост нарина — символ мощи и величия.

«Так людо-ящеры называют себя — нарины», — внесла ясность Анима.

— Но я ведь явно не нарин, — возразил Зук.

— Да, ты злой дух, что принять хотел нашу форму, — ответил Ри-Кха, затем добавил, фыркнув: — По крайней мере, в это они свято верят.

— Во что же веришь ты? — спросил его Зук.

Но Ри-Кха вновь умолк.

* * *

Зук повис на верхних прутьях клетки, пытаясь протиснуть тело сквозь них. Ему показалось, что сверху расстояние между ними было чуть шире. Ри-Кха молча наблюдал за ним, склонив голову набок.

Если даже это было и так, этого расстояния всё равно оказалось недостаточно, чтобы он мог туда пролезть, поэтому он разочарованно спрыгнул на пол.

— К чему твоё упорство, Зук? — поинтересовался Ри-Кха. — Найдя из клетки этой выход, что найдёшь ты впереди?

— Свои ответы, — коротко бросил Зук, продолжая рассматривать клетку. — Свои острова.

— Острова? — вскинул бровь Ри-Кха.

— Где находится ваш мир, Ри-Кха? — вместо ответа спросил его Зук. — Ты бывал за пределами Города? Видел океан?

— Что такое океан?

— Огромная территория, наполненная водой.

— А, ты об этом, о саноре, — кивнул Ри-Кха. — Да, я бывал однажды там.

— Как думаешь, Ри-Кха, что за пределами вашего саноры?

— Там ничего, там пустота и мира край, — ответил он.

Зук наконец оставил клетку в покое и повернулся к людо-ящеру:

— То есть ты в курсе, что ваш мир — остров в пустоте?

— Остров, я не понимаю, Зук, что это значит.

— Ваш Город, ваша пустыня, или как там чёрт возьми вы её называете, ваш санора — весь этот проклятый клочок земли, висящий в океане пустоты, — Зуку уже было плевать, поймёт его Ри-Кха или нет.

— Ты говоришь — ваш мир, ваша пустыня, — Ри-Кха оставался невозмутим. — Но разве есть миры другие? Ты — не из нашего?

— А ты встречал Диких Котов ранее? Здесь?

— Нет, не встречал.

— Так откуда же я, по-твоему, если не из других миров?

Ри-Кха молчал некоторое время, обдумывая что-то, затем сказал:

— Миры злых духов там, так говорят писания священные. Нам в «мару» путь закрыт, это строжайшее табу для нас.

«Видимо, так они называют пустоту между островами», — вмешалась Анима.

— Выходит, я всё же злой дух? — Зук склонил голову набок. — Потому что явился я сюда именно оттуда.

— Быть может, — ответил Ри-Кха, а затем хитро ухмыльнулся, насколько это позволяла его змеиная физиономия: — Однако, Ра-Ка доказал наше с тобой родство, поэтому, что мне терять?

Зуку трудно было понять логику мыслительных процессов этого существа. Даже несмотря на его явно бунтарский нрав, благодаря которому он видимо и оказался в этой клетке, в нём всё ещё бурлили сомнения. Зук чувствовал, что внутри Ри-Кха сейчас борются здравый смысл, стремление к знаниям и ритуальное мышление, впитанное с детских лет благодаря обществу, в котором он вырос.

В конечном итоге они пришли к соглашению: Ри-Кха поможет Зуку выбраться из Города, а Зук поможет Ри-Кха увидеть новые миры.

— В Городе этом всё равно теперь мне места нет, — сказал Ри-Кха по этому поводу.

Анима, тем временем, собиралась залезть в голову Ри-Кха и хорошенько покопаться там, как только ей предоставится такая возможность.

Всё ещё оставалось много вопросов по поводу дальнейшего маршрута, по поводу того, как преодолевать пространство между островами. Впрочем, насчёт преодоления пустоты у Ри-Кха была идея. Однако, прежде всего в данный момент нужно было выбраться из клеток. Ри-Кха объяснил Зуку принцип их работы, и вместе они разработали план дальнейших действий. В разработке плана участвовала и Анима, но Ри-Кха пока не дано было об этом знать.

— Проблема только в том, что мы не знаем, кого они решат забрать в первую очередь, — задумчиво протянул Зук, глядя на чёрный проём входа.

— У нас два варианта есть, развития событий, на них остановиться можем мы пока, — ответил Ри-Кха.

«А дальше придётся импровизировать», — вздохнула Анима.

Этот план был немного безумный, но терять им всё равно уже было нечего.

* * *

В помещение вошли три людо-ящера, двое из которых держали в лапах уже знакомые Зуку копья, способные парализовать и обездвижить живое существо. В лапах третьего была обычная на вид сумка, но видимо впопыхах переоборудованная для переноски мелких «злых духов». Её края были увешаны тряпичными лентами с изображёнными на них загадочными символами, а по бокам начерчены пентаграммы.

Несмотря на всю серьёзность ситуации Зук едва смог подавить смех, лишь искривив свою пасть в ухмылке и удивлённо приподняв бровь.

«Видимо — вариант номер два», — мысленно сказал он.

«Видимо да», — ответила Анима. — «Будь… осторожней».

Зук уселся на пол в дальнем конце клетки, позади которого была стена помещения, и начал пристально разглядывать людо-ящеров, пытаясь словить их взгляды. Прямой взгляд злого духа нервировал их, они боялись проклятия, и именно этого Зук и добивался.

Стражи переглянулись, и один из них оценивающе посмотрел на своё копьё, пытаясь прикинуть в голове, дотянется ли он его концом до Зука сквозь прутья клетки. Через мгновение, разочарованно пробормотав что-то себе под нос, он осторожно коснулся лапой небольшого предмета на своём поясе. Ранее Ри-Кха объяснил ему на словах принцип действия этого устройства, и теперь Зуку оставалось лишь добраться до него.

Основание его клетки слегка зашипело и немного дрогнув, она медленно начала подыматься вверх, движимая невидимой силой.

Людо-ящер не спеша двинулся в его сторону, пытаясь держать Зука в поле своего зрения и при этом не смотреть ему в глаза. Направленный в его сторону наконечник копья заискрился и загудел.

Зук всё так же изображал расслабленную безмятежность, глядя на приближающегося стража. Тот уже явно нервничал, и это придало Зуку уверенности, что план должен сработать.

И он отпустил своё сознание, отдаваясь безмолвному бессознательному.

Если бы Анима была способна глубоко вздохнуть, то попыталась бы сделать это прямо сейчас.

«Я оставлю это тело на волю инстинктам и рефлексам», — говорил он ей немного ранее, во время планирования. — «Сознание в такие моменты лишь мешает…. Не бойся, мы справимся… Ты и в этот раз сможешь помочь, даже без своих способностей. Посмотри на своё положение безвольного наблюдателя с другой стороны. Не участвуя напрямую в управлении этим телом, твоё сознание освободится и сможет улавливать то, что ранее проносилось мимо тебя. Мельчайшие подробности, ранее ускользающие от поглощённого мыслями разума», — лилась в её голове его мягкая, уверенная речь. — «Просто отпусти ситуацию, отпусти свои мысли».

Зук слегка прикрыл глаза. И тот, кто открыл их вновь, уже не имел имени.

— ЭЙ! БРАТ МОЙ! — услышала Анима громкий голос Ри-Кха, внезапно бросившегося к краю клетки, вцепившись в неё лапами.

«Сейчас!», — через мгновение воскликнула она, увидев, как от неожиданности дёрнулось копьё в лапах стража, и как он отпрянул в сторону, обернувшись на возглас Ри-Кха.

Тело Зука бросилось вперёд, перескакивая опасный, искрящийся наконечник, и следуя по древку копья, влетело в морду людо-ящера, находя когтистыми лапами его глаза, наполняя помещение пронзительными воплями боли и проклятий.

«Берегись!», — прозвучал взволнованный голос Анимы.

Едва увернувшись от лап орущего стража, бросившего погасшее копьё и устремившего их к своей разорванной морде, Дикий Кот нашёл глазами устройство на поясе и устремился к нему. Другой страж бросился на помощь первому, в образовавшейся суматохе даже не обратив внимания на клетку Ри-Кха, начавшую подыматься. Облачённый в мантию людо-ящер с сумкой, прижимал её к груди и бормоча что-то себе под нос, пятился назад.

На ходу, пытаясь избежать столкновения с ослеплённым стражем, второй людо-ящер извернулся и широкой дугой с размаху очертил копьём линию, оставляющую в воздухе светящийся шлейф.

«Вниз!», — крикнула Анима.

Чуть не задев Дикого Кота, наконечник пронёсся в нескольких сантиметрах от его головы, и Анима даже почувствовала лёгкое покалывание и уловила запах горелой шерсти.

Увернувшись от копья, Дикий Кот вцепился взглядом в стража и начал медленно отступать назад, увлекая его за собой.

Тяжело дыша и не сводя глаз со «злого духа», страж переступил катающегося по полу людо-ящера, и не спеша двинулся вперёд, ощетинившись копьём.

В какой-то момент его брови удивлённо приподнялись, а в округлившихся глазах читалось недоумение и шок. Он наклонил голову вниз, отпустил своё копьё и попытался обхватить лапами окровавленный наконечник другого копья, торчащего из его груди. Даже в обычном состоянии, этот наконечник был достаточно остёр, чтобы легко пройти сквозь его плоть.

— Теперь у нас чуть меньше времени, чем нужно, — прошипел Ри-Кха, рывком вынимая копьё из поникшего тела стража, и глядя в сторону чёрного проёма, в котором уже успел скрыться третий людо-ящер.

Не дожидаясь ответа, он подошёл к вопящему стражу на полу, и резким тычком копья избавил того от страданий. Затем, удерживая копьё в зубах, Ри-Кха забрался на висящую в воздухе клетку. Потолок был достаточно низок, поэтому, оживив наконечник копья, он начал производить резкие, сильные тычки в основание полусферы, в место, где она соединялась с остальной поверхностью.

Придя в себя, Зук посмотрел в сторону проёма. При обсуждении плана Ри-Кха утверждал будто на той стороне их ждёт множество препятствий, и что даже с оружием им не прорваться в том направлении. У него возникло желание хоть одним глазком проверить это лично, заглянув по ту сторону проёма, однако что-то подсказывало ему, что не стоит этого делать. И решив всё же не отклоняться от первоначального плана, он забрался на вершину клетки вслед за людо-ящером.

— Ты уверен, что этот материал можно пробить копьём, — поинтересовался Зук у Ри-Кха незадолго до этого.

— Будь способны твои лапы оружие держать, — ответил он, во время обсуждения их плана, — уверен был бы в этом я наверняка. Но, думаю, один смогу я сделать это тоже. Займёт лишь это дольше времени, чем нужно.

Тем временем этот процесс и правда уже затянулся, насколько мог судить Зук. В точке удара образовалась лишь едва заметная царапина, не внушающая ему особого оптимизма.

«Жива?».

«Жива».

«Ты отлично справилась».

«Ты тоже».

Первыми в проёме появились несколько псов. Их бешеные глаза сразу сфокусировались на Зуке, и помещение заполнил их истеричный лай. Они пытались допрыгнуть до парящей в воздухе клетки, но к счастью, это им не особо удавалось. Затем до одной из них наконец дошло, что можно воспользоваться третьей клеткой, всё ещё стоящей на полу. И вслед за ней, на неё начали взбираться другие псы.

В этот момент в комнату начали вваливаться стражи, наполняя её искрящимися копьями.

И в тот же момент невидимый паук расплёл на поверхности полусферы паутину трещинок.

— Держись, Зук, Дикий Кот! — только и успел выкрикнуть Ри-Кха, присев на одно колено и протянув лапу в его сторону, прежде чем полусфера треснула и устремилась на пол, вместе с хлынувшим за ней потоком, сверкающей зелёными прожилками, воды.

Прижимая Зука к себе одной лапой, другой Ри-Кха держался за прутья клетки. Помещение стремительно наполнялось водой, не успевающей исчезнуть в чёрном проёме выхода. Некоторые из псов пытались уцепиться за клетку, но это им не удавалось, и они увлекались бурлящим потоком вслед за стражами, так и не успевшими понять, что вообще произошло.

Почувствовав, что вода начинает обволакивать их тела, Зук набрал воздуха, насколько хватало лёгких. Некоторое время Ри-Кха ещё ожидал пока комната полностью заполнится водой, а затем пересадил Зука себе на шею и убедившись, что тот крепко обхватил её, мощным рывком оттолкнулся от поверхности клетки, устремив их тела к потолку. Едва достигнув его, людо-ящер крепко вцепился в него когтями всех четырёх своих лап. Поток трепал их, пытаясь оторвать от поверхности потолка и утянуть в проём другого помещения, однако Ри-Кха медленно, но уверенно продвигался вперёд и наконец забрался внутрь отверстия, образовавшегося после разрушения полусферы.

Зук едва мог различить место, где они оказались, перед его прикрытыми глазами всё мелькало и все его силы уходили на то, чтобы хоть как-то удержаться передними лапами за шею людо-ящера, в то время как задние болтались позади. Всем своим телом он ощущал, с какой силой течение пытается затянуть их обратно внутрь. Всё, что ему сейчас оставалось, это лишь безвольно наблюдать, как Ри-Кха полз по дну этого нового помещения, аккуратно перебирая конечностями, пытаясь отдалиться от отверстия как можно дальше. Будто муравей, крепко вцепившийся лапами в травяной лист, и ползущий вперёд наперекор треплющему его ветру.

«Кажется, я начинаю понимать, каково это быть на твоём месте», — сказал он ей.

«Приятно слышать, но побереги силы… нашего тела», — произнесла Анима и незримо улыбнулась.

Паника едва только начала медленно протягивать к ней свои липкие пальцы, как он, слово почувствовав это, внезапно произнёс эту фразу, немного успокоившую и придавшую ей уверенности в благоприятном исходе этого безумного плана.

XIV

Давление потока снизило свою хватку, когда Ри-Кха отполз на достаточное расстояние от прожорливого отверстия, продолжающего поглощать в себя нескончаемый поток воды. Длинными рывками они выбрались наконец на поверхность, цепляясь за край стены и жадно втягивая долгожданный воздух.

Зуку показалось, что это то самое помещение с мостом, висящим над резервуаром с водой, в котором им с Анимой уже довелось побывать в самом начале. Если это было так, то они могли возвратиться тем же путём, каким и попали сюда. Он поделился этим наблюдением с Ри-Кха, ловко подтягивающим своё тело вверх по стене с помощью своих когтистых лап. Но тот уверил его, что это не то помещение, о котором думает Зук, таких резервуаров с жидкостью существовало несколько. Зук не стал спорить, до моста оставалось несколько метров, и вскоре он и сам сможет проверить эту информацию.

Покачиваясь на шее людо-ящера, он обратил внимание на ещё одну деталь, и Анима подтвердила, что заметила это тоже. Несмотря на огромное количество воды, уже успевшей исчезнуть в образовавшейся дыре и до сих пор продолжающей это делать, общий объём жидкости в помещении не уменьшался, насколько они могли судить об этом на глаз.

— Понадобится время, прежде чем успеют братья перекрыть затворы, — подтвердил их догадки Ри-Кха, хотя они так и не увидели, откуда именно циркулирующая жидкость попадает в помещение.

— Видимо, мы затопим всё здание, — произнёс Зук.

— Как минимум с десяток помещений будут недоступны более, — ответил Ри-Кха, цепляясь за край моста и ловко забираясь на его поверхность.

Зук не уловил в его голосе каких-либо сожалений о неизбежных жертвах этого события, как, впрочем, и какой-то особой радости по этому поводу.

— Что ж, это должно их немного отвлечь от нас.

— Да, отвлечёт, но не надолго, — кивнул людо-ящер. — Нужно торопиться нам.

Грудь людо-ящера тяжело вздымалась и опускалась после проделанного пути, но ритм дыхания при этом оставался ровным.

Зук собрался было спрыгнуть на пол, однако Ри-Кха остановил его:

— Останься там, Зук, Дикий Кот, так будет легче нам перемещаться здесь, не отвлекаясь выбирая направление.

— Уверен? — спросил его Зук, размещаясь поудобнее.

— Да, — коротко ответил Ри-Кха и побежал в сторону чёрного овала.

Следующая комната принесла Зуку одновременно и разочарование, и удовлетворение. Он всё ещё надеялся увидеть длинное помещение со светящимися кубами, откуда можно было бы вернуться наружу на одной из летающих полусфер. Однако это оказалась не оно, и даже не та крестообразная комната, где они попали в западню. Но по крайней мере, теперь он хотя бы убедился в правдивости слов людо-ящера.

* * *

Анима ощущала что-то. Что-то знакомое, но будто уже забытое. Отвлечённая произошедшими событиями, она даже не сразу обратила на это внимание. Она чувствовала окружающее пространство за пределами тела. Правда это было не то всепоглощающее ощущение, знакомое ей ранее; чувство одновременного нахождения во многих местах одновременно, ощущение себя, как части пространства. Она сама и была этим окружающим пространством.

Но не сейчас. Сейчас это было лишь слабое подобие тех ощущений.

И тем не менее, это было уже хоть что-то.

Чёрная материя, обволакивающая проходы между помещениями, явно была как-то связана с блокировкой её способностей. И теперь, потревоженная беспрерывным потоком жидкости, нарушающим её целостность во многих местах одновременно и не дающим сомкнуться, влияние этой материи на Аниму немного ослабло.

Её способности то исчезали, то появлялись вновь, неконтролируемо мелькая перед ней калейдоскопом образов. То усиливающихся, то утихающих.

Она чувствовала безжизненные сердца в охладевающих телах, уносимых водным потоком.

Она слышала обрывки фраз, излучающих недоумение и отчаяние.

Она видела последние пузырьки воздуха из лёгких, исчезающие в бурлящей жидкости.

За несколько мгновений она умерла мучительной смертью множество раз, в телах людо-ящеров и их псов.

Попытавшись закрыть глаза, незримыми лапами она закрыла свои несуществующие уши и завопила во всё своё несуществующее горло, проваливаясь в тёмные глубины сознания и уволакивая за собой всё вокруг.

* * *

Что-то будто разорвалось в голове Зука и продолжало грохотать до тех пор, пока его глаза не закатились, а внезапно ослабевшие лапы не разомкнулись на шее Ри-Кха.

Людо-ящер не сразу понял, что произошло. Вначале он подумал, что дикий кот всё-таки решил бежать своим ходом, однако обернувшись и увидев его безжизненное тело на полу, удивлённо приподнял бровь. Некоторое время он о чём-то раздумывал, а затем, приняв какое-то решение, поднял тело Зука и прижав к груди одной лапой, продолжил движение. Прежде чем выбраться из Тах-Карра, ему нужно было захватить здесь кое-что, а заодно и необходимое снаряжение.

В основной своей массе, на этом этаже были лишь самообслуживающиеся, технические помещения, поэтому он не опасался неожиданной встречи с братьями, и не сбавлял темпа. Нужно было действовать стремительно, пока агония на нижних этажах ещё не успела стихнуть, отвлекая внимание от беглецов. Ему было жаль своих братьев. Ему было жаль, что их разум был слишком изуродован догмами. Но они не оставляли ему выбора.

Вряд-ли Ри-Кха пытался таким образом оправдать свои действия, он не нуждался в оправдании. Его воля была достаточно сильна, чтобы самому решать, правильно он поступает или нет. Чьё-либо мнение по этому поводу его не интересовало.

Он размышлял о том, что лишь благодаря удивительной случайности его собственный разум остался гибок, и не зачерствел под влиянием окружения, в котором прошло его детство, его юность и его взросление.

Будто какой-то внутренний голос, направляющий в пути. Показывающий всю абсурдность ритуалов, стягивающих общество нарин своими цепями, и не дающих им поднять головы и посмотреть на мир вокруг них.

В юности он был ещё достаточно наивен, чтобы верить в то, что однажды сможет показать братьям и сёстрам верный путь. Да, пусть он и сам не до конца понимал, что это вообще означает — верный путь. Но он, хотя бы, пытался его найти во тьме. Пытался нащупать ту нить, которая позволила бы им всем выйти из этого бесконечного лабиринта ритуалов и догм, и заглянуть наконец за край мира. Узнать наконец, существуют ли в других мирах подобные им.

«Как живут они в своих мирах?» — часто думал юный Ри-Кха. — «В какие сказки они верят? Какие по ночам им снятся сны?».

В детстве никто особо не обращал внимания на странности его мышления, и в силу его возраста этому не придавалось значения. Но чем старше он становился, тем громче внутренний голос говорил ему быть осторожнее и не проявлять на публике свои еретические мысли. Это становилось уже просто опасно.

И тогда он нацепил на себя маску и слился с общей массой.

К тому времени он уже отбросил наивные детские мечты, и судьба его народа перестала его интересовать. Он продолжал искать ответы, но уже сам для себя. В конце концов, каждый был волен сам выбирать свой путь. Общество нарин давным-давно выбрало свой. Ри-Кха тоже выбрал — свой.

Он понимал, что только в сердце Города, в стенах Тах-Карра, возможно будет найти ответы на свои вопросы. И поэтому он сделал всё возможное и невозможное, чтобы пробраться туда. У него было две возможности для осуществления этого: страж или ученик одного из мастеров. Ри-Кха решил, что возможности стражника будут несколько ограничены, поэтому затянув свою маску потуже, он проявил особое рвение и упорство в стремлении следовать ритуалам и приметам, и вскоре неизбежно был замечен одним из мастеров.

Мастер Ра-Ка, старый хитрый змей, охотно делился с ним знаниями, хранящимися в сердце Города. Впрочем, вскоре он начал замечать, что информация, полученная от мастера, слишком поверхностна и двояка. Он едва улавливал из потока ритуальных писаний крупицы действительно полезных ему знаний.

И тогда он решил искать их сам.

Там, где ему дозволено было находиться беспрепятственно, было не слишком много источников информации, нужной ему. Среди многочисленных свёртков с описанием дурацких, а иногда и жестоких, ритуалов, Ри-Кха не попадалось ничего подходящего.

Но на помощь вновь пришёл его внутренний голос, подсказавший направление поиска. Он хорошо изучил внутреннее обустройство этого строения, и через некоторое время легко мог перемещаться по нему практически незамеченным, используя тайные ходы, часто вообще не предназначенные для перемещения нарин.

Так он и обнаружил однажды запечатанный чёрный овал входа в неизвестную комнату, в одном из дальних, почти забытых технических коридоров. Вход был завален хламом и запечатан запретными пентаграммами. Для любого нарина этих знаков было достаточно, чтобы даже не помышлять о нарушении строжайшего запрета. Для любого, но только не для Ри-Кха. К тому же он всем телом ощущал, что наконец-то нашёл то, что искал. Много дней ушло у него на то, чтобы разобрать завал, ведь в течение суток у него едва находилось хоть несколько часов свободного времени, поэтому он приходил сюда в часы, положенные для сна. Он жутко не высыпался, но жажда придавала ему сил. Жажда узнать, что так тщательно скрывалось за печатями. Ведь он был уверен, что там именно то, что он всегда так упорно искал. Именно то, что наконец даст ему ответы на все его вопросы.

Наконец ему удалось проникнуть внутрь, но вместо ответов он получил только ещё больше вопросов.

Ри-Кха едва совладал с собой, переступив порог этой странной комнаты, и чуть не провалившись прямо в ночное небо. Внутреннее пространство помещения представляло из себя подобие диска с плоским, прозрачным потолком и таким же прозрачным полом, сквозь которые сверкали далёкие звёзды. Придя в себя, он аккуратно сделал несколько шагов по гладкой поверхности. Стена, идущая по кругу белой лентой, была сделана из неизвестного ему, пористого материала. На ней было несколько десятков квадратных, светящихся голубоватым свечением, рамок, внутри которых были начертаны тексты и схематические рисунки. Подойдя ближе, Ри-Кха обнаружил, что мелкие буквы были изображены настолько ровно и чётко, что он никак не мог понять, с помощью каких инструментов возможно было так мастерски нанести эти письмена, да ещё и на такую гладкую поверхность. Он прикоснулся к тексту и удивился ещё больше, не обнаружив никаких шероховатостей, которые, по его мнению, неизбежно должны были присутствовать после нанесения символов.

Ровные линии рисунков мало что могли ему сказать, в то время как содержание текстов было довольно любопытно, хоть он и мало что пока мог понять. Многие слова были знакомы ему, и в то же время, значение многих других было ему неизвестно, отчего смысл фраз был не совсем понятен.

Ри-Кха часто приходил в эту комнату, и порой засыпал прямо здесь, посреди звёзд. Со временем он начал улавливать общую суть, вчитываясь в построенные странным образом предложения. В них говорилось о поиске своего дома, или о… побеге из дома — трудно было разобрать. О дремлющих существах, собранных вместе. О выборе направления.

Пока Ри-Кха понимал лишь то, что не в силах повредить или уничтожить эти письмена, кто-то из служителей Тах-Карра решил запечатать комнату от любопытных глаз. И этот кто-то даже не слишком утруждал себя, лишь завалив проход кучей мусора и хлама, потому что запретных печатей было уже вполне достаточно, чтобы уберечь звёздную комнату от посторонних.

Поглощённый загадками древних текстов, он не обращал внимания на сон и еду, и его маска начала пошатываться и приоткрывать его истинное лицо, виднеющееся при разговорах с окружающими. И это привлекло к нему излишнее внимание. Однажды, увлечённый мыслями о тайнах этой комнаты, Ри-Кха потерял бдительность и не заметил, как кто-то последовал за ним в эти забытые коридоры.

Какое-то время он ещё пытался обратить внимание братьев на письмена, на то, что в них заключено множество знаний, открывающих им доступ к неизведанным горизонтам, стоит лишь глубже разобраться в них, отбросив предрассудки. Но братья были слепы и глухи, разорванные печати интересовали их гораздо больше того, что было этими печатями сокрыто от них же самих.

Мастер Ра-Ка, видимо и сам свято верящий в свои слова, доходчиво объяснил им, что эта комната, наполненная тьмой и злом, была опечатана ещё их предками, и что только безумец мог нарушить запрет и сорвать священные печати. И после этого вход в помещение был крепко замурован и опечатан вновь. И никому даже и в голову не взбрело хоть одним глазком заглянуть внутрь перед этим. Быть может за пределами Тах-Карра, среди не так фанатично настроенных братьев, Ри-Кха и смог бы найти понимание, но уж точно не здесь.

Он был объявлен еретиком и нечестивцем, осквернившим печать предков — одно из грубейших нарушений, карающееся приравниванием нарина к животному, и дальнейшим принесением этого «животного» в жертву, дабы хоть немного искупить свою вину.

Однако было во всём этом и нечто такое, что принесло Ри-Кха неожиданное облегчение, освободившее наконец его скованную душу — его маска была уже не нужна ему более, и он с радостью швырнул её прочь.

Обо всём этом пришедшая в себя Анима узнала немного позже, когда им удалось наконец вырваться наружу, за пределы Тах-Карра. Избавившись от влияния этой странной, чёрной материи на её способности, она тотчас забралась в сознание Ри-Кха, даже не утруждаясь при этом хоть как-то скрывать от него своё присутствие. Ей было уже всё равно. Обнаружив состояние Зука, провалившегося в тёмную бездну, она не могла найти себе места, не в силах докричаться до него, не в состоянии вытащить его оттуда. В тот момент даже она сама не смогла бы ответить, переживала она только из-за того, что оказалась в обездвиженном теле, или из-за чего-то другого. В итоге она решила пока заняться их с Зуком новым знакомым, чтобы развеять или оправдать свои опасения по поводу него, и если понадобится — поджарить его разум изнутри. Она была настолько полна решимости, что её даже не интересовало, хватит у неё способностей для такого или нет. Она устала быть беспомощной жертвой.

* * *

Двигаясь быстро, но стараясь при этом сохранять осторожность, Ри-Кха двигался по узким коридорам. Вначале ему нужно было добраться до своего тайника, забрать с собой самое ценное, что у него вообще было. Он просто не мог оставить это здесь, в стенах этого проклятого места.

По пути он чуть было не столкнулся со стражами, мчавшимися в направлении резервуара, но вовремя успел вжаться в углубление стен и остаться незамеченным. Добравшись до одного из спальных помещений, он поблагодарил провидение за отсутствие посторонних, так удачно оказавшихся на одном из своих занятий.

Он быстро схватил первую попавшуюся одежду стража с кое-каким снаряжением. Это были широкие штаны, с множеством креплений. Снизу и до колен, они туго обматывались широкой, крепкой лентой чёрного цвета, оставляя голыми лишь ступни, не требующие какой-либо обуви. Спереди и сзади с набедренного пояса свисали две широкие, светлые ленты, едва доходящие до середины нижних конечностей. Ещё один пояс, чуть меньше размером, перекидывался через одно плечо и служил для закрепления копья на спине. Самого копья, к сожалению, нигде поблизости не оказалось.

Удовлетворённо кивнув, Ри-Кха зацепился взглядом за небольшую сумку. Она была достаточно вместительна, но при этом не слишком велика, и ремни позволяли удобно закрепить её на спине. Он вытряхнул её содержимое и аккуратно поместил туда тело дикого кота и несколько дополнительных чёрных лент для одежды, крепко затянув горловину, но оставив небольшое отверстие для вентиляции.

Услышав вдалеке приближающийся топот, Ри-Кха понял, что ему пора двигаться дальше, и быстро направился к противоположному выходу. Благодаря одежде, издали он уже не так бросался в глаза, однако сумка за спиной всё же могла привлечь внимание, а ритуальный орнамент, покрывающий его тело, явно не вписывался в снаряжение стражника.

Тайник находился как раз по пути его дальнейшего маршрута и это несомненно было хорошо. Плохо было то, что сперва нужно было преодолеть перерабатывающие помещения, и это заставило его слегка прищурить глаза. Дело было вовсе не в том, что само по себе это было отвратительное место; Ри-Кха был не настолько впечатлительным, и его волновало другое. Несмотря на автоматизацию Города, в некоторых его частях всё же требовалась грубая сила, для всяческих черновых работ. Поэтому он понимал, что ему неизбежно придётся столкнуться с наринами, работающими там. Кстати, этот момент давно интересовал Ри-Кха, ведь Город существовал ещё до прибытия сюда его предков, и он должен был как-то функционировать и без их помощи. И судя по старым записям из архивов, это Городу вполне удавалось, ведь обнаружили его вполне «живым».

Впрочем, в данный момент его голова была поглощена другими заботами.

Через несколько десятков минут блужданий по тёмным закоулкам, Ри-Кха шагнул в чёрный проём, чтобы выйти на другом конце в огромное помещение, встретившие его ударившим в нос, едким запахом. Он даже пожалел, что это было не одно из тех, немногих, помещений Тах-Карра, где полностью отсутствовал воздух.

Широкая, длинная комната, больше напоминающая огромный тоннель, состояла из двух частей, разделённых посредине бурлящей жижей биомассы, смердящей рекой, бегущей вдоль помещения. На одной стороне в стенах были отверстия, из которых время от времени вываливались тела животных, с хлюпающим звуком, падающих прямо на пол. Нарины деловито цепляли их крюками и подтаскивали к середине, сбрасывая в жижу. Подхваченные потоком, шипя и пузырясь, тела растворялись в нём буквально на глазах. Изредка из отверстий вываливались тела нарин, которых, впрочем, ждала та же участь. Точно так же, как и тела животных, они могли быть разных полов и возрастов, и судя по всей видимости, работников это совершенно не смущало.

Глядя на внутреннее устройство Города: на его стены, механизмы и устройства — невероятную смесь органики, металлов и других материалов, было нетрудно догадаться, для чего используется эта переработанная биомасса в дальнейшем. Однако, каким именно образом это происходило, нарин уже не касалась, да и вряд ли они способны были бы понять принцип работы автоматизированных устройств. Они были привлечены лишь для доставки тел.

Город обеспечивал нарин защитой от пустыни, водой и относительно комфортными условиями жизни. Взамен нарины обеспечивали Город пищей для его автоматизированных систем пищеварения.

На другой стороне размещались входы и выходы из помещения, и чистящие приспособления, чтобы не разносить грязь по всем остальным залам. Ри-Кха нужно было пройти вдоль стены до другого конца помещения, прямо на глазах у нарин, занятых телами. Стараясь не делать глубоких вдохов, он изобразил на морде невозмутимость и устремив свой взор вперёд, медленно двинулся в сторону выхода, виднеющегося с противоположной стороны.

Он знал, что вид стража, пусть даже и без копья, не должен их как-то смутить или особо заинтересовать, они были поглощены своим занятием и до него им не было никакого дела. Недавние события тоже ещё вряд ли могли дойти до их ушей; особенности переходов между помещениями не позволяли панике и суматохе быстро распространяться по зданию. Что до орнамента на теле, присущего только ученикам и мастерам, то с этой стороны зала его было просто не разглядеть. Учитывая всё это, Ри-Кха уверенно передвигал конечностями, изображая безмятежного стража, время от времени лишь лениво бросающего взгляд на бурлящий поток.

Уже приближаясь к чёрному проёму выхода и ощущая облегчение, Ри-Кха вдруг осознал, что его радость была слишком преждевременна. Он уловил лёгкую рябь, пробежавшую по тёмной материи, свидетельствующую о том, что из её глубин сейчас кто-то появится. И хотя в этой части зала он уже был скрыт от глаз работников, отступить и спрятаться от вошедшего было негде. Нужно было действовать стремительно, и что бы это ни было, сделать это нужно было на этой стороне прохода, ведь Ри-кха не знал, есть ли в следующей комнате другие стражи. И он безмолвно бросился вперёд, хватая едва только появившегося в проходе стража, и прижимая того к стене его же собственным копьём. Лишь краем зрения Ри-Кха заметил внезапно развеселившую его деталь в одежде незваного гостя. Рывком он приблизил свою морду ближе и его клыки сомкнулись на шее стража, не давая тому закричать и привлечь внимание. Вначале глаза стража округлились от удивления, затем наполнились бессильной злобой, и вскоре начали затухать в отчаянии, когда Ри-Кха добрался до позвоночника.

Несколько мгновений Ри-Кха понаблюдал за входом, будучи готовым в любой момент швырнуть тело стража в вошедшего. Затем, убедившись, что тот был один, сбросил его в поток биомассы, вместе с хвостом дикого кота, висящим у него на поясе.

— Следуй за своим трофеем, друг мой, — еле слышно промолвил Ри-Кха ему вслед и улыбнулся такому абсурдному стечению обстоятельств.

Как мог, он вытер кровь со своей морды и поднял копьё. Теперь он выглядел совсем как настоящий страж, по крайней мере издали. Остальная часть маршрута проходила по узким лабиринтам технической части здания, поэтому Ри-Кха без труда добрался наконец до своего тайника.

Его нож был на месте. Он коснулся поверхности ножен, испещрённых частями рисунков из звёздной комнаты. В те долгие часы, проведённые там, он покрыл ими своё оружие, надёжно спрятанное от посторонних глаз. Сталь ножа была звонкая, и он прикрыл глаза, проведя ей по поверхности пола и услышав её знакомое пение. На костяной рукояти был нанесён самый любимый рисунок Ри-Кха. Он и сам не мог понять, почему именно он так привлёк его внимание. Это были всего лишь точки, кривой, зигзагообразной линией, соединённые между собой. Точки в начале и в конце были самыми крупными. Один из этих небольших кружочков был будто разделён пополам. А тот, что находился на другом конце, был перечёркнут крест-накрест.

Ри-Кха вложил его обратно в ножны, закрепил на поясе и вздохнул с облегчением. Он наконец почувствовал себя одетым.

В этом здании не было подходящих материалов и инструментов для осуществления их плана, однако он знал другое место, где можно было их найти. И для дальнейшей задумки ему требовалось совсем немного. Проблема была только в транспортировке этого — «немного» за пределы Тах-Карра. По примерным расчётам, ему требовалось шесть слуг Небес и один зарядный куб, этого вполне должно было хватить. Полусферы можно было достать и снаружи, однако у него не было желания ловить их по всему Городу. К тому же зарядные кубы всё равно существовали только здесь, поэтому Ри-Кха решил забрать всё необходимое из одного места. Его тайник находился как раз неподалёку одной из таких комнат, поэтому он направился туда, лишь надеясь, что больше не встретит никого из братьев.

В зарядном помещении он насчитал семь полусфер и довольно кивнул. Кубы легко отделялись от пола, и несколькими из них он заблокировал проход. Это не помешало бы братьям проникнуть внутрь, лишь ненадолго замедлив их, однако в случае чего дало бы ему хотя бы несколько секунд преимущества.

Он снял сумку и проверил её содержимое, вытащив припасённые заранее, крепкие ленты. Тело дикого кота всё так же было без сознания, однако Ри-Кха чувствовал в нём дремлющую жизнь. Поместив его обратно, он вернул сумку на прежнее место за своей спиной.

Выбрав ближайшую, парящую в воздухе, полусферу, Ри-Кха подтолкнул её к стене для лучшего упора, и резким тычком острого копья пробил аккуратное отверстие в боковой части её прозрачного панциря. Главное было не задеть при этом внутренние части и ему удалось это с первого раза. Он проделал то же самое с остальными пятью, и после беглого осмотра досадно поморщился. С одной из полусфер он не рассчитал силу удара и задел внутренности. И хотя она не подавала признаков обеспокоенности по этому поводу, совершенно не обращая внимания на тонкую, пульсирующую струйку крови, сочащуюся из одного из её кубических сердец, Ри-Кха знал, что теперь её вряд ли уже хватит надолго. Он нашёл глазами последнюю из оставшихся и постарался быть более аккуратным на этот раз.

С помощью лент он соединил их в два ряда по три штуки, соорудив таким образом импровизированную летающую плоскость. Воздушное пространство под куполом было заполнено слугами Небес, носящимися туда-сюда по каким-то своим делам и иногда даже сбиваясь в небольшие стайки, для транспортировки крупных грузов, поэтому Ри-Кха не переживал, что кто-то обратит внимание на его конструкцию. Впрочем, для дальнего путешествия она пока всё равно не годилось, однако на данный момент ему больше и не требовалось. Правда всё ещё оставалась проблема управления, и у него были кое-какие мысли на этот счёт, но для этого нужно было добраться до нужного места в Городе. А пока он воспользовался одним довольно рискованным способом, которым можно было временно заставить полусферу двигаться в определённом направлении. Для этого нужно было пережать одну из её артерий. Эту манипуляцию достаточно было произвести только с одной из них, и будучи в стае, остальные последовали бы за ней, ведомые какими-то своими алгоритмами. Разместив копьё и зарядный куб в одно из углублений, образованных между соединёнными полусферами, Ри-Кха встал позади своего воздушного плота и легонько подтолкнул его к выходному отверстию, за которым уже едва заметно можно было различить купол, отражающий огни Города.

Проститься с ними никто из братьев и их псов так и не явился. Было даже как-то странно, что Тах-Карра отпускает их так легко. Как будто сердце Города само желало избавиться от инородного тела, и не препятствовало его уходу.

* * *

В этот раз это уже был не остров. В этот раз эта была бескрайняя равнина белого песка, испещрённая тёмными трещинами, и разделённая полосой горизонта с серым, безоблачным небом.

Высоко вверху сияло чёрное солнце, касаясь поверхности пустыни своими холодными лучами. Оно будто было объято пульсирующим чёрный дым. Будто чёрная кровь растекалась в разные стороны из дыры в небе.

Но он не чувствовал тревоги, всё это было уже позади. Происходящее всё равно было неизбежно… неконтролируемо. Что бы не ждало впереди, он был готов увидеть это. В какой-то мере, ему было даже любопытно заглянуть наконец за эту грань.

Но часть его всё равно не могла смириться с этим. Она сопротивлялась. Она не могла отпустить прошлое, которое было уже навсегда потеряно.

Далеко впереди он увидел силуэт и устремился к нему.

Девушка сидела на песке и закрывала лицо руками. Её плечи подрагивали от беззвучного плача, а волосы медленно развевались в стороны, будто под водой.

Он был лишь бестелесным сгустком энергии и не знал, как помочь ей, как успокоить. Но он очень хотел этого, поэтому окутал её собой, мысленно обняв и согрев.

Чёрное солнце к тому времени уже раскололось пополам, но он продолжал быть рядом с ней. Он всегда был рядом, где бы она не была. Где бы ни был он сам.

Склонив голову набок и обхватив себя за плечи, она стала легонько поглаживать их. А затем тихо запела, и хоть он не мог различить слов, эта мелодия успокаивала его.

Её лицо было расплывчатой дымкой, но он знал, что она улыбается.

Закончив петь, она подняла руку и указала на что-то впереди них.

Вначале он ничего не мог разглядеть, однако вскоре на земле начала проявляться светящаяся линия, уходящая далеко вперёд, прямо за горизонт.

Он так не хотел оставлять её, едва только найдя, но незримый поток потащил его вдоль линии, унося прочь.

Глядя на отдаляющийся силуэт, он увидел, как её ладони вновь припали к лицу.

Осколки чёрного солнца достигли земли, и тьма окутала всё вокруг.

В этой тьме осталась различима лишь эта линия, уволакивающая его в неизвестность.

И в то же время, эта линия была той путеводной нитью, с помощью которой он мог найти её вновь.

Когда-нибудь. Рано или поздно.

Даже через бесконечное количество лет. Сквозь неизмеримые расстояния.

Через пространство и время.

Это было просто неизбежно.

Поэтому он улыбался.

Вначале эта улыбка была незримой, но вскоре начала обретать вполне материальные формы. Наконец он почувствовал растянувшиеся мышцы своей шерстяной морды и открыл глаза.

«Живой?».

«Живой», — ответил он.

XV

— Вижу, хранитель ангел вытащил тебя из бездны, — услышал Зук знакомый, шипящий голос.

— Мой… хранитель ангел? — хрипло отозвался он.

— Так она представилась, — спокойно ответил Ри-Кха. — И обещала, что поджарит мне мозги, если для тела твоего буду угрозой я.

— Что же, спасибо хранителю ангелу, — голова Зука трещала.

«Пожалуйста», — ответила она.

Вообще-то она назвала себя «ангелом хранителем», а не наоборот. Но Ри-Кха, как обычно, по-своему менял местами слова. Впрочем, такое произношение ей даже понравилось, поэтому она не стала его поправлять.

Зук огляделся по сторонам и обнаружил себя в просторном помещении, заполненном тусклым светом редких ламп, излучающих фиолетовое свечение. Он ощутил уже знакомый запах и нашёл глазами ездовых животных, занятых своими делами в своих ячейках, расположенных в ряд у дальней стены.

— Помогут нам они, — проследил за его взглядом Ри-Кха, — наружу выбраться незримо.

Зук вздохнул:

— Так значит мы до сих пор внутри? Долго я был в отключке?

— Внутри Тах-Карра уже нет, — ответил Ри-Кха, проигнорировав второй вопрос.

— Надеюсь здесь вы тоже не задержитесь надолго, — прозвучал голос из дальнего угла.

Зук не сразу обратил внимание на плавающую в воздухе конструкцию, слившуюся с остальным хламом в этом помещении, под которой сидел источник этого голоса. Худощавый людо-ящер что-то ковырял и настраивал в одной из полусфер, из которых и была слеплена эта конструкция. Его голос был немного странным, как для других представителей его вида, и Зук наконец понял, что впервые видит вблизи женскую особь нарин. Во время его прошлого, недолгого, странствия по Городу он избегал близкого контакта с людо-ящерами, поэтому тогда не обратил внимания на их половые различия.

Ри-Кха ничего не ответил, лишь пожав плечами, увидев удивлённо приподнятые брови Зука.

Анима вкратце рассказала Зуку о произошедших событиях, выуженных из головы людо-ящера. Впрочем, не особо вдаваясь в подробности насчёт своего внезапного пробуждения за пределами здания, когда их воздушный плот чуть было не перевернулся, во время её буйства в голове Ри-Кха. Лишь рефлексы и самоконтроль помогли ему в тот момент удержаться на месте. Она не забыла также упомянуть о встрече Ри-Кха с хвостом Зука, что заставило его удовлетворённо хмыкнуть и посмотреть на свой обрубок. Тот был туго обмотал чёрной лентой и Зук не испытывал какого-либо дискомфорта или боли.

«Какая-то лечебная мазь», — объяснила Анима. — «Выжимка из местных растений. Её клеевидная форма заодно и удерживает ленту на месте, так что это не будет слишком мешать движению».

В этом месте они пока были в безопасности, Анима не чувствовала напряжения вокруг них, и заверила в этом Зука. Снаружи кипела обычная, повседневная жизнь Города.

Дальнейший план был рискованный, но другого пути за пределы купола не существовало. К тому же, к рискованным планам им было уже не привыкать. Зук с интересом оглядел воздушный плот, стараясь, однако, не приближаться к подруге Ри-Кха, чтобы не слишком нервировать её. Он чувствовал её напряжённость и косые взгляды, бросаемые в его сторону.

Это воздушное судно состояло из полусфер, надёжно скреплённых между собой металлическими стяжками и лентами. По бокам к их панцирям крепились небольшие кольца из того же металла, к которым по всей длине плота были привязаны сумки, служащие одновременно и для багажа, и для гашения ударов. Такие же сумки располагались сверху, создавая некое подобие мест для наездника и его спутников. В задней части скобами был прикреплён знакомый Зуку светящийся куб.

— Хватит его на много лет, — сказал Ри-Кха, объясняя Зуку предназначение куба.

Из того, что понял Зук, с помощью пояснений Анимы, эти кубы давали энергию для существования полусфер. Причём передача этой энергии была осуществима в определённом радиусе, поэтому вся конструкция плота была обеспеченна зарядом.

На вопрос касаемо управления этим воздушным судном, Ри-Кха указал на устройство, прикреплённое к его поясу:

— Для этого нам цатха маяки помогут.

Зук кивнул, приподняв бровь, и обратился за нормальными разъяснениями к Аниме. Цатха — как назывались ездовые животные нарин, имели в своём повседневном снаряжении некие устройства, с помощью которых полусферы следовали за ними за пределами купола, укрывая животных и их наездников от палящих лучей; а с помощью устройств на поясах можно было отдалять их или приближать к себе. Па-Та — их угрюмая новая знакомая, прикрепила эти маячки в двух передних полусферах, каким-то образом соединив их затем вместе. Что касается других направлений движения, то для этого спереди, между всё теми же полусферами, был прикреплён стальной прут, служащий рычагом. При определённой силе давления он заставлял воздушный плот крениться в нужную сторону.

«Ей можно доверять?», — поинтересовался Зук насчёт Па-Та, обсуждая с Анимой дальнейшие действия.

«Вряд ли, но она обязана ему кое-чем», — ответила Анима. — «Давняя клятва не позволяет ей прямо сейчас убежать за стражей».

«А она хотела бы это сделать?».

«О да, особенно после того, как увидела тебя впервые, а потом ещё и услышала твой голос».

«Должно быть он когда-то хорошо помог ей, раз она готова была пойти на такой риск, приютив нас», — Зук украдкой глянул на Па-Та, занимающуюся одним из цатха.

«Не то, чтобы особо помог, скорее хитростью подвёл её однажды к этой клятве, воспользовавшись ритуальным мышлением нарин».

«Странно, что он сам настолько отличается от других».

«Да, удивительное стечение обстоятельств», — ответила Анима. — «Он будто винтик, случайно выпавший из общего механизма из-за сбоя в работе системы».

«Думаю, наш винтик не слишком сожалеет об этом», — подумал Зук.

«Напротив, теперь он воспринимает это как дар», — подтвердила она. — «Хотя, в детстве он ещё задумывался над тем, насколько легче ему жилось бы среди братьев и сестёр, будь он таким же как они».

Зук задумчиво пожевал свой язык левой стороной челюсти, устремив взгляд в никуда прямо перед собой.

«Что ж, в этот раз их слепая вера в ритуалы оказалась нам на руку», — наконец произнёс он.

«Видимо да», — незримо кивнула Анима. «Но это не надолго».

Их воздушный плот был уже почти готов, оставалось только наполнить его сумки провизией и снаряжением, которое сможет пригодиться в пути, и как раз этим и занимались людо-ящеры. Па-Та притащила из другой комнаты несколько мешков фруктов, глядя на которые Зук слегка улыбнулся, вспоминая о чём-то. Тем временем Ри-Кха укладывал в сумки ёмкости с водой и другую провизию, упакованную в небольшие свёртки.

Когда всё было готово, они накрыли плот широкими шкурами цатха, дабы он не бросался в глаза на улицах, и чтобы хоть немного сбить с толку нюх псов. Зук забрался под шкуры, найдя подходящее место, откуда был хоть какой-то обзор. Несмотря на то, что Анима и так прекрасно ощущала всё вокруг, он тоже хотел видеть происходящее своими глазами, а не образами в голове.

Ри-Кха накинул плащ погонщика с глубоким капюшоном, частично скрывающий одежду стражника и знаки на теле. Для охранников у ворот такой вид тоже мог показаться странным, ведь прятать голову от солнца под куполом не требовалось, да и снаружи для этого можно было воспользоваться полусферой; однако это было всё же лучше, чем непокрытая голова, сразу же выдавшая бы своими знаками его принадлежность к ученикам Тах-Карра, которые не покидали купол без сопровождения. К тому же молва о трагедии в сердце Города уже могла просочиться на улицы, даже несмотря на все старания мастеров остановить этот неизбежный процесс.

— Благодарю тебя за помощь, Па-Та, — произнёс он, слегка наклонив голову и прижав лапу к груди.

— Мой долг уплачен, думаю, сполна, — прошипела Па-Та. — Теперь, в расчёте мы с тобой?

— Покинуть мы пределы купола должны сперва… тогда.. твой долг будет уплачен, — ответил Ри-Кха, пристально глядя ей в глаза.

Таким образом Ри-Кха обезопасил их от того, чтобы она в тот же миг не умчалась за помощью, и Зук подумал о том, в каком постоянном напряжении жил народ нарин, постоянно взаимодействуя друг с другом таким образом.

Ри-Кха набросил на голову капюшон, взял за поводья одного из цатха и направился к выходу. Воздушный плот, увешанный шкурами и маскирующим хламом, мягко двинулся с места и последовал за ними.

* * *

Зук безмолвно вглядывался в прохожих из своего укрытия. Теперь он мог издали различать пол людо-ящеров, по крайней мере в большинстве случаев, поэтому с интересом наблюдал за ними. В будущем ему вряд ли уже понадобилась бы эта информация об обществе нарин, ведь возвращаться сюда он не планировал; его наблюдение было исключительно ради удовлетворения любопытства и отвлечения разума от тревожных мыслей.

Анима не мешала ему в этом занятии, наблюдая за окружающим миром по-своему. Тогда, вырвавшись из чёрной пелены Тах-Карра и придя в себя, она не сразу ощутила свои новые возможности. Набросившись на Ри-Кха, она пронзала его сознание всё дальше и дальше, сметая все ментальные заслоны на своём пути, и выведывая нужную ей информацию, не обращая внимания на его недоумение и попытки блокирования. Быть может, находясь в более спокойной обстановке, он смог бы уйти в глубокую медитацию и остановить её. Однако, управляя хлипкой конструкцией, сжав одну из артерий полусферы лапой и балансируя на краю плота, медитировать было, мягко говоря, не слишком удобно. Она ослабила хватку, поняв, что таким образом подвергает опасности и себя с Зуком тоже, но продолжила свой путь в глубинах разума людо-ящера, не оставляя ему никакого выбора.

В тот момент Анима осознала, что пусть даже всё ещё не способна воздействовать на разумные существа напрямую, но тем не менее, теперь она была способна обходить, и если нужно, рушить, ментальные блоки на своём пути в их головах. При некоторой изобретательности и усердности, теперь их память была открытой книгой для неё — будь у неё время и желание её читать.

И пока нарины занимались воздушным плотом, у неё как раз было время почитать одну из книг, лежащую рядом, ведь желание ознакомиться с её содержимым было уже давно.

* * *

Ри-Кха чуть замедлил шаг, охватывая цепким взглядом территорию около ворот. На самом деле воротами эта часть купола называлась просто ради удобства. Видимо ещё предки назвали так вход в купол, и с тех пор это название так и осталось использоваться в обиходе. Прямо на поверхности сферы красящим веществом была начертана широкая окружность в несколько десятков метров высотой, и состоящая из всевозможных символов и пентаграмм. Конечно, людо-ящеры вложили в это определённый ритуальный смысл, но на самом деле это было сделано лишь для удобства. Эти входные отверстия функционировали по той же системе, что и наружные входы и выходы Тах-Карра, только в отличие от них, были абсолютно неразличимы на фоне остальной поверхности купола, и выдавала их лишь рябь во время перемещений. Именно для этого и были нанесены эти символы, чтобы хоть как-то различать проходы во время их бездействия. Впрочем, было и ещё одно отличие — свободно пройти сквозь ворота можно было только с помощью слуг Небес, только при их соприкосновении с материалом купола. И таких мест взаимодействия было только четыре, по одному на каждую сторону света. Однажды Ри-Кха ради эксперимента пробовал направлять полусферы в разные точки купола, но его поверхность не реагировала. Взаимодействие полусфер и купола было возможно только в окружностях «ворот».

У выхода из Города скучающе несли службу несколько охранников. От стражей Тах-Карра их отличала раскраска набедренных лент, они были красного цвета, и их копья были совершенно обычными. Впрочем, они были такими же острыми, как и копья стражей. К тому же это скудное снаряжение компенсировалось наличием псов, их было четверо, тела которых были доработаны и усилены с помощью металлических пластин и зубьев. Нарины не опасались нападения на Город, делать это в настоящее время было уже просто некому, поэтому охрана у ворот носила скорее ритуальное предназначение, и служила для поддержания внутреннего правопорядка, а не отражения атаки извне. Но несмотря на это, в случае чего они не стеснялись охотно применять свои копья и своих псов.

Ри-Кха медленно вдохнул воздух, чуть задержал его в лёгких, и так же медленно выдохнул, уверенно направившись в сторону ворот. Подходя ближе, он заметил ёрзанье псов. Вокруг носилось множество различных запахов, но они всё равно улавливали среди них незнакомый ранее… чужой.

Охранница отделилась от общей массы и перегородила ему дорогу:

— Приветствую, мой друг.

— Приветствую тебя, сестра, — ответил ей Ри-Кха, кивнув и сжав рукоять ножа, невидимого под покровом плаща.

Псы начинали нервничать и задирать морды, нюхая воздух. Один из них открыл было пасть, собираясь залаять, но внезапно остановил это действие на пол пути, вытаращившись в никуда опустевшим взглядом.

— Ты далеко собрался, вижу я, — сказала она, кивнув в сторону накрытого шкурами плота.

— Да, путь неблизкий, — ответил Ри-Кха. — Давно не видел волны я саноры.

— О! — воскликнула она. — Быть может наберёшь мне ракушек немного?

— Быть может, наберу, — кивнул он и добавил игривым тоном, — однако, что взамен я получу за это?

Охранница засмеялась, задрав голову:

— Быть может, нечто лучше, чем заслуживаешь ты.

Остальные охранники засмеялись и Ри-Кха тоже поддержал общий смех, краем глаза наблюдая за действиями одного из охранников, обходящего и с интересом осматривающего плот. Псы, тем временем, совершенно потеряли интерес к происходящему, судя по их безразличным глазам и слегка покачивающимся телам.

Продолжая смеяться, охранница внезапно поднесла лапу к голове Ри-Кха и сорвала капюшон:

— Но убедиться я должна вначале, что подойдём друг дру…

Она недоговорила, округлившимися от удивления глазами уставившись на орнамент, покрывающий его голову. Её лапа инстинктивно начала тянуться за копьём, висящим за спиной, но было уже поздно.

— Мне жаль, сестра, — нож Ри-Кха по рукоять вонзился её живот.

В этот момент только Анима смогла бы сказать наверняка: жаль было Ри-Кха от того, что лишает охранницу жизни, или от того, что не успел вовремя среагировать на её лапу, сорвавшую капюшон. Но, во-первых, это уже не имело значения, а во-вторых, Анима была занята псами. Она лишь на мгновение отвлеклась от них и послала Ри-Кха мысленный образ, чтобы не тратить время на слова. За одну секунду перед его глазами пронёсся образ накинувшихся на охранников псов, и его самого толкающего плот к выходу. Он раздумывал лишь мгновение, однако увидев, как один из псов накинулся на охранника, отбросил сомнения и устремился к плоту.

Охранник, вертящийся к тому моменту вокруг их воздушного корабля, от неожиданности всё ещё продолжал сжимать одной лапой край шкуры, до этого собираясь сдёрнуть её и заглянуть внутрь, но второй уже начинал тянулся к своему копью, глядя на приближающегося к нему Ри-Кха. И вдруг ощутив удар в шею и теряя равновесие, он даже не сразу понял, что произошло, когда Зук вонзился клыками в сонную артерию. Падая на землю, охранник потянул за собой шкуру, всё ещё рефлекторно продолжая сжимать её в лапе и увлекая за собой.

Даже если Ри-Кха и удивило внезапное появление дикого кота из укрытия, то внешне он совершенно не подал виду. Подскочив к едва ещё только касающемуся земли охраннику, он с чудовищной силой впечатал задней лапой его грудь, ломая кости и раздавливая внутренние органы. На ходу он подхватил Зука, уже успевшего разжать клыки на шее своей жертвы, и закинул его обратно в плот.

Не обращая внимания на образовавшуюся мясорубку, вопли охранников и удивлённые возгласы оказавшихся поблизости людо-ящеров, он изо всех сил толкал легко поддающийся воздушный плот к воротам купола, практически перейдя на бег. Сами по себе полусферы двигались не слишком быстро, поэтому просто заскочив сверху и направляя их поясным устройством, Ри-Кха не успел бы беспрепятственно добраться до ворот. Неспешный дрейф они могли позволить себе только выбравшись за пределы купола и устремив свой плот высоко в фиолетовое небо, куда за ними уже не смогла бы отправиться погоня.

Уже подбегая к самим воротам ему всё же пришлось остановиться и притормозить плот; на полном ходу полусферы не успели бы открыть проход, врезавшись в твёрдую поверхность купола, из-за чего могла бы повредиться вся конструкция. Он аккуратно направил край плота к воротам и как только ближайшая полусфера, с едва заметным глухим стуком, соприкоснулась с куполом, Ри-Кха увидел наконец знакомую рябь, всколыхнувшую поверхность выхода из Города.

— Сзади! Берегись! — услышал он крик дикого кота, и быстро оглянулся, продолжая толкать плот вперёд.

Охранник ворот, каким-то чудом вырвавшийся из бойни и придерживающий одной лапой окровавленный бок, другой начинал замахиваться копьём в их сторону. Расстояние между ними было ещё вполне достаточное для меткого броска, но Ри-Кха не придал этому значения; кроме как выталкивать плот наружу, у него всё равно ничего другого уже не оставалось. Его передние лапы погрузились в колышущийся проём, и больше не оглядываясь назад, Ри-Кха навсегда покинул Город, уверенно шагнув вперёд.

Выйдя за пределы купола, он тяжело вздохнул, однако это не был вздох облегчения. С правой стороны его тела, прямо под ключицей, торчало острие копья, прошившего его насквозь. Всё же, Город решил не отпускать его без прощального подарка на память.

Тяжело дыша, он запрыгнул на плот, и добравшись до рычага управления, направил их воздушное судно высоко в небо, не обращая внимания на свою рану и на удивлённых всадников, возвращающихся домой из пустыни. Через некоторое время из ворот выскочили вооружённые людо-ящеры, однако воздушный плот был уже слишком высоко, оставляя позади чёрный купол.

* * *

Сосредоточенная на псах, Анима едва успела заметить замахивающегося копьём людо-ящера. Направлять к нему одного из псов было уже поздно, тот просто не успел бы добежать до него, поэтому она в отчаянном порыве просто ворвалась в его голову и начала жечь там всё дотла, совершенно неосознанно раскрыв наконец свои способности на полную мощь. Охранник ворот завопил и начал кататься по земле, обхватив голову лапами. Температура его тела поднялась незначительно, скорее просто от ускоренного сердцебиения, но вот его мозг вполне всерьёз полагал, будто тело охвачено пламенем, поэтому сознание медленно угасало, навсегда теряя связь с реальностью. И хоть перед этим он всё же успел метнуть копьё, дрогнувшая лапа направила его немного в сторону от цели, давая Ри-Кха хотя бы небольшой шанс.

* * *

— Воды саноры хорошо излечивают тело, — сказал Ри-Кха, промывая рану солёной водой.

Они дрейфовали прямо над поверхностью океана, чтобы людо-ящер смог зачерпнуть достаточное количество воды. Анима не ощущала каких-либо подводных хищников поблизости, поэтому все трое посчитали это действие безопасным. Вытаскивать копьё из своего тела Ри-Кха категорически отказывался до того момента, пока они не доберутся до исцеляющих, солёных вод саноры. И хоть Анима и уверяла его, что критические органы не задеты и бояться внутреннего кровотечения не стоит, он был непреклонен в своём решении.

Океан бы всё так же спокоен и меланхоличен, как и при их последней встрече. Зук вспомнил о дельфинах и поинтересовался у Анимы, не чувствует ли она их рядом. Она с сожалением ответила, что не ощущает их, хотя ей тоже бы хотелось их увидеть на прощание.

Ри-Кха закончил свои водные процедуры и плот поднялся на безопасное от воды расстояние, продолжая свой путь вперёд. Он покрыл рану липкой лечебной мазью, которую они так удачно не забыли прихватить с собой, прикрепил к плечу кусок шкуры цатха и Зук помог ему крепко обмотать всё это чёрной лентой, с помощью своих клыков помогая людо-ящеру затягивать узлы. Конечность более-менее двигалась, хоть и с болевыми ощущениями, и Ри-Кха удовлетворённо кивнул.

Пока они всё ещё не знали толком, куда именно направляются. Единственное, что у них было, это линия, которую Зук видел в своём сне, а Ри-Кха поглаживал на рукояти своего ножа. Анима видела и ту, и другую, когда блуждала в закоулках их разумов, и теперь она тоже ощущала что-то. Что-то знакомое показалось ей в обоих образах. Зигзагообразная линия на ноже Ри-Кха казалась ей очень знакомой, так же, как и та звёздная комната, хоть она и никак не могла вспомнить о ней что-либо конкретное. Она просто знала, что видела её раньше, но вот только — «где именно?», этого она не понимала. Единственное, что она знала наверняка, это то, что некоторые помещения Тах-Карра на самом деле находились в других мирах, далеко от Города и вообще этого острова. Эти проёмы с чёрной материей были не просто занавесом между комнатами, это были порталы, соединяющие между собой пузырьки материи, застывшие в пространстве и времени. Она пришла к этому выводу, сопоставив позже площадь внутренних помещений, с внешним размером центрального здания Города. Оно никак не могло вместить в себя такие огромные пространства, разве что под землёй, но там она ощущала лишь твёрдые слои без пустот. И та звёздная комната, и те помещения без воздуха, и ещё некоторые мелкие детали — всё это служило лишь подтверждением её догадки.

Впрочем, в их путешествии это всё равно мало чем помогло бы — кроме чёрных проёмов, из тех помещений не было других выходов, они были будто вырваны из собственных миров и зациклены между собой сетью порталов. Наружу можно было попасть лишь из некоторых комнат, да и те вели только в Город, больше никуда. Таков был истинный Тах-Карра, и видимо даже сами нарины были не в курсе его настоящей сути.

Что касается светящейся линии из сна Зука, то с ней всё было ещё необычнее. Анима будто ощущала её теперь на самом деле, в реальности. Конечно, она не видела её прямо наяву, кроме того, видеть окружающий мир она могла только глазами Зука, вместо этого она просто чувствовала её в пространстве. Она просто знала направление, в котором нужно следовать за ней.

Она поделилась этим с Зуком, и он подтвердил, что ощущает нечто подобное тоже, после того сна. Впрочем, она и так это уже знала. Как и знала теперь то, что раньше было скрыто от неё. События, произошедшие в ту ночь. Его жизнь, в ту ночь и до неё, и немного после. Теперь она знала многое о нём и смотрела на него совершенно иначе. И на эту тему ей тоже хотелось поговорить с ним, но она не знала, как начать, как подвести разговор к этому. Да и зачем? Сейчас у них было чем заняться и без этого.

У Ри-Кха не было никаких мыслей по поводу выбора нужного направления. Куда именно отправиться — для него не имело значения. Его интересовали даже не сами по себе новые миры. Его интересовал и увлекал сам путь к ним.

— В любом из направлений нас что-то ждёт, — был его ответ на этот счёт.

Поэтому, после недолгого обсуждения, все трое сошлись на том, что направят воздушный плот в том направлении, куда указывает светящаяся линия, ощущаемая Анимой и Зуком.

Их воздушный корабль, собранный из хлама, полуживой биомассы и неоплаченных долгов, неспешно дрейфовал в воздухе над океаном, подставив свои бока тёплым лучам незнакомого солнца. Не вмешиваясь в разговор, Анима наблюдала со стороны за Зуком и Ри-Кха, обсуждающих необходимость дополнительного оружия для существ, и так уже обладающих клыками и когтями. Затем тема оружия как-то незаметно сменилась на тему влияния детских сказок на неокрепшие умы, и окончательно утратив интерес к этой беседе двух существ из разных миров, Анима погрузилась в свои собственные мысли.

Она размышляла о том, можно ли назвать случайностью всю ту цепь событий, приведшую их троих в этот плот… под этим небом… над этим океаном. Таких разных, и таких похожих… Даже убеждённый консерватор уже не смог бы назвать всё это обычным совпадением. Но если это не совпадение, если какая-то неведомая сила собрала их вместе, то… почему?

«Зачем?», — на этот вопрос она не могла ответить даже несмотря свои новые возможности и знания.

* * *

Чем ближе они подбирались к краю, тем заметнее менялся цвет неба над ними. Его сочные, фиолетовые оттенки будто выцветали и блекли. И совсем скоро они уже увидели знакомую, голубовато-серую пустоту впереди.

Ри-Кха остановил плот, и они зависли над пропастью, в которую бурлящим потоком устремлялись воды океана, проваливаясь в никуда. Это было величественное, завораживающее зрелище, и не в силах произнести ни слова, все трое молча наблюдали за этим прекрасным творением природы… или может быть — Богов, или чёрт знает кого ещё.

— Узришь ты красоту другую, взглянув с другого ракурса, — задумчиво нарушил тишину Ри-Кха, будто кого-то цитируя.

Вдыхая океанический воздух, быть может последний раз в жизни, Зук размышлял о том, в каком направлении развилось бы общество нарин, если бы их предки решили обосноваться на берегу саноры. Какими бы они стали в итоге, вдали от купола, укрывающего их от пустынного зноя, и от красоты фиолетового неба над океаном. Затем он вспомнил Бесконечный Лес, и пришёл к выводу, что вряд ли красота окружающей природы как-то сильно повлияла бы на это.

— Прощай санора, — сказал он, прищурившись от солнечных бликов, посылаемых им на прощание колышущимися волнами. — Нам пора в путь.

Ри-Кха оглянулся и посмотрел в сторону пустоты, и Анима впервые ощутила в нём нерешительность. Как бы хорошо он не владел своим разумом, впервые столкнуться с чем-то подобным было непривычно и тревожно даже такому существу как он.

Однако вскоре он совладал с собой, отбросив всё лишнее из головы, и произнёс:

— Что ж, переступим Рубикон. Направь корабль наш, всевидящая Анима… мозгов сжигательница.

«Интересно, когда у нас закончится еда, он попытается нас съесть?».

«Ну, кстати, он вполне всерьёз и сам задумывался над этим вопросом».

«Да? Хм… Великолепная компания собралась, как я погляжу».

«О, да!».

* * *

На этот раз путешествие сквозь пустоту показалось Зуку более приятным и комфортным, чем в прошлый раз, на спине воздушного ящера; разве что окружающий вид был довольно-таки скучноват, если так вообще можно было выразиться о сером «ничто». Он жевал сочный фрукт, название которого практически невозможно было выговорить кошачьим языком, и размышлял о том, что делал бы в этот самый момент, если бы остался в Бесконечном Лесу.

«Думаю, прямо сейчас ты кормил бы червей», — вмешалась Анима.

Зук поперхнулся фруктом от неожиданности и закашлялся:

«Забавно. С каких это пор ты полюбила чёрный юмор?».

«С чего ты взял, что я шучу?».

«С того, что это вовсе не похоже на тебя. К чему вообще была эта фраза? Не говоря уже о том, что это не слишком вежливо — шляться в чьей-то голове без спросу».

«Какой-же ты зануда, Зук».

«Ты там уже как у себя дома хозяйничаешь, а? Знай своё место — плод моего воображения».

«Ха… ха..», — с сарказмом произнесла Анима.

«Надо бы переселить тебя в одну из этих полусфер. Хоть какая-то реальная польза была бы от тебя», — продолжал Зук. — «Переносила бы мои вещи, а я палкой подгонял бы твою ленивую… сферу».

«Твоими бесполезными лапами только жаб давить… да и то через раз, не то, что палку в них держать», — парировала она.

Зук посмотрел на свои лапы, кое-как обхватывающие измятый фрукт, и засмеялся:

«Быть может они просто созданы для чего-то прекрасного, а не для орудий труда».

Засмеявшись в ответ, Анима театрально произнесла:

«Для топтания грязи и мокрой травы?».

«Да хоть бы и для этого», — продолжал смеяться он.

Будто не существовало вокруг них пустоты. Будто не были они на пути в никуда. Будто всё, что случилось с ними — было лишь ночным кошмаром, вдруг сменившимся на приятное сновидение. Пусть ненадолго, пусть всего на миг, они забыли обо всём и просто наслаждались беседой ни о чём, шутя и поддразнивая друг друга, забыв о том, что было, и не думая о том, что ждало их впереди. В тот момент они просто позволили себе насладиться предоставленной им передышкой, и отбросили всё ненужное из своего уютного, маленького мирка — воздушного плота посреди пустоты.

Подставив морду под лёгкий поток незнакомого воздуха, Ри-Кха совершенно не обратил внимания на смех дикого кота, будучи увлечённый своей медитацией.

* * *

Вначале это была лишь крохотная, едва заметная точка. Она была светлее окружающего пространства, поэтому они увидели её лишь тогда, когда Анима указала им, куда именно смотреть. Это легко было сделать, ведь эта точка была прямо по курсу их движения. Она лишь чувствовала объект впереди, но что именно это было, этого она пока сказать не могла. Расстояние было ещё слишком велико, даже для её способностей.

Увеличивался этот объект настолько медленно, что через какое-то время Зук перестал обращать на него внимание. По его внутренним ощущениям, прошло несколько дней, прежде чем сфера, а похоже это было именно на неё, ощутимо увеличилась в размерах, свидетельствуя об их приближении к ней. На протяжении этого времени они успели выдвинуть десятки предположений, но с помощью Анимы пришли лишь к тому выводу, что это не живой объект.

— Ты вновь не ощущаешь, что там внутри, как и тогда, в Тах-Карра? — поинтересовался Зук.

«К счастью, нет», — ответила она, попытавшись обратиться одновременно к обоим. — «Вернее… к счастью, да, ощущаю, просто… это довольно странно. Странный объект».

— Что хочешь этим ты сказать? — подал голос Ри-Кха, заставив Зука недоумённо приподнять бровь.

«Ну что же, кажется я могу общаться с несколькими существами одновременно», — сказала она сама себе, вместе с этим ответив таким образом на недоумение Зука.

— Да, так и правда гораздо удобнее, — кивнул он. — Так что за странность? Что не так с этой сферой?

«Она пустая внутри… хотя… не совсем пустая… не знаю, как передать словами», — вздохнула Анима. — «Будто шар внутри другого шара, но и он тоже с пустотами внутри себя».

— Мда, — ответил Зук. — Есть предположения, Ри-Кха?

— Предполагаю, вскоре всё увидим сами мы, — ответил людо-ящер в своей привычной манере, и пожал плечами.

«Ещё я ощущаю холод», — продолжила Анима вскоре. — «Безжизненный холод».

Прошло ещё некоторое время, прежде чем сфера предстала перед ними во всём своём величии. Ри-Кха отметил, что она была громадных размеров, видимо в десятки раз крупнее Города, который и сам по себе был достаточно больших размеров. Её поверхность слегка искрилась от кружащих внутри неё облаков белого дыма, пульсирующих яркими вспышками. И за ними не было видно ничего.

«Ри-Кха, попробуй остановить плот», — произнесла Анима.

Не став вдаваться в расспросы, людо-ящер потянулся к поясу. После того, как ничего не произошло, он задумчиво сощурил глаза и внимательно осмотрел устройство управления полусферами. На вид оно было в полном порядке, однако ещё несколько попыток тоже оказались безрезультатны.

«Оно в порядке, Ри-Кха, дело не в этом», — сказала Анима, увидев подтверждение своих догадок.

Ри-Кха взялся за рычаг и потянул в сторону, с удовлетворением замечая, что хотя бы это всё ещё работает. Сперва воздушный плот повернулся боком к сфере, затем полностью развернулся к ней задней частью, но его изначальная траектория движения осталась неизменной.

— Она… притягивает нас? — насторожился Зук.

«Хм… скорее, это мы притягиваемся к ней», — в голосе Анимы улавливались нотки тревоги. — «Полусферы. Я чувствую какой-то всплеск энергии в них».

Сощурив глаза, Ри-Кха задумчиво произнёс:

— Не думал я, что скорость развивать они способны столь… стремительную. Не видел ранее подобного.

«Они работают сейчас на пределе своих возможностей», — прокомментировала это Анима. — «Даже за гранью».

— Ты уверена, что никак не сможешь воздействовать на них? — уже и так зная ответ, всё же спросил Зук. — Они же живые, в какой-то мере.

«Это лишь органика, Зук, сплетённая с чужеродными материями. Они следуют каким-то своим, неведомым мне алгоритмам действий. Мне там просто не на что воздействовать», — с печалью в голосе, произнесла она.

Скорость плота тем временем набирала силу, и они уже начали отчётливо различать приближение поверхности сферы. Отчаянно ища выход из сложившейся ситуации, и не найдя его, они поняли, что столкновения уже не избежать, и попытались хотя бы смягчить его. Они стащили в одно место всё более-менее мягкое, что попалось на глаза, а затем Ри-Кха закрепил всё это лентами, в углублении возле рычага управления. Сам он расположился там же, и с помощью оставшейся ленты привязал себя к креплениям плота. Рядом была привязана сумка со свёрнутым куском шкуры внутри, в которую забрался Зук. До столкновения оставалось уже совсем немного, и людо-ящер сжал лапы на рычаге, глядя на своё приближающееся отражение впереди. Последним рывком он развернул плот нижней частью к блестящей поверхности сферы, чтобы их тела хотя бы не зажало, если каким-то чудом им вообще посчастливиться выжить.

На фоне светящегося шара маленький плот был практически незаметен. Точно так же, как незаметна была бы для постороннего наблюдателя гибель маленькой мошки, притянувшейся на свет лампы.

XVI

Скреплённые тела слуг Небес пронзили поверхность сферы, будто тонкий лёд, разлетающийся холодными искрами. Внутри эти незваные гости были встречены рёвом ветра, приветствующего их пламенем своих ледяных объятий. Он кружил и трепал их в белёсой мгле, будто гостеприимный хозяин, обрадованный неожиданному визиту своих давних друзей. Или как дикий кот, играющий со своей жертвой в её последнюю игру.

Вдоволь наигравшись, он швырнул её обмякшее тело на землю, казалось, утратив к ней всяческий интерес; и по инерции она ещё некоторое время продолжала скольжение по гладкой поверхности, пока наконец не нашла долгожданный покой среди полупрозрачных, ледяных скал.

* * *

Зук открыл глаза и ничего не увидел. Разве что только тьму, которую, как и раньше, дикие коты могли видеть только в своих снах. Лишь через мгновение он понял, что находится среди кусков ткани, накрытых шерстью цатха. Дышать было тяжело, воздуха едва хватало, и он пошевелил телом, попытавшись выбираться наружу. Острая боль пронзила переднюю лапу, и надрывный вздох вырвался из его груди. Стиснув челюсти и поморщившись, он немного отдышался и сделал ещё одну попытку, стараясь двигаться аккуратнее. Левая лапа вновь дала о себе знать укоризненным уколом боли, но в этот раз он уже был к этому готов и не обращал внимания. Старался… не обращать внимания.

Через некоторое время он прищурил глаза от яркого света, а лёгкие обожгло морозным воздухом, когда он наконец выполз из своего укрытия и вдохнул полной грудью.

«Анима… ты здесь?», — мысленно обратился он к своей половине, пытаясь игнорировать звон в голове и сфокусировать зрение.

«Да… Зук… Здесь так холодно… Так больно», — слабо ответила она.

«Я знаю, Анима… Знаю», — ответил он, постукивая клыками и потихоньку начиная видеть окружающий мир сквозь расплывчатую пелену перед слезящимися глазами.

Они были внутри ледяной пещеры с несколькими входами. Один из этих «входов», видимо был проделан их плотом, пробившим лёд и окончательно развалившимся на части. По пещере были разбросаны обломки и ошмётки полусфер, оставивших за собой кровавые следы на поверхности. Вокруг шкур, послуживших ему временным убежищем, тоже было полно красных пятен.

Одна из полусфер ещё функционировала. От панциря осталась лишь половина, едва прикрывавшая внутренности. Её уцелевшее, кубическое сердце, пусть слабо, но всё ещё разгоняло кровь по изувеченной плоти. Видимо модернизированные Городом, регенерирующие ткани полусферы успели хоть немного затянуться, прежде чем весь жизненный сок окончательно не покинул вены и артерии. Она раскачивалась над поверхностью, упираясь в одно из углублений в стене пещеры, будто пытаясь пробить отверстие сквозь лёд слабыми толчками. Движимая своими алгоритмами, она застряла в этом безмолвном цикле: пока не иссякнет энергия, или пока её панцирь не разрушится окончательно.

«Где Ри-Кха?», — спросил Зук, не найдя его поблизости.

«Он… ушёл», — ответила Анима.

Зук не стал уточнять, что именно имелось в виду, в этот момент это было уже не важно. Он ощущал слабый огонёк тепла в своём теле, однако прекрасно понимал, что это лишь иллюзия, создаваемая Анимой, чтобы облегчить страдания их замерзающего тела.

«Жаль..», — произнёс Зук.

«Да», — её голос звучал апатично и вяло.

Он посмотрел на свою лапу, она безвольно болталась и было такое чувство, что она удерживается лишь за счёт кожи и нескольких волокон уцелевших мышц. У него вырвался смешок, и пасть едва приоткрылась для того, чтобы сострить по этому поводу, однако слов не нашлось, и он просто смотрел некоторое время на свою конечность, раскачивающуюся словно маятник.

Наконец Зук поковылял на трёх лапах в сторону выхода из пещеры; как бы там ни было, хоть напоследок он хотел удовлетворить своё любопытство и посмотреть, где они очутились.

Это было похоже на поверхность океана, покрытую льдом, с торчащими из неё, острыми верхушками ледяных скал и отверстиями разных форм, разбросанными повсюду. Видимо такие пещеры и пустоты были здесь повсюду. Небо было заволочено, пульсирующей яркими вспышками, белой пеленой, служившей здесь основным источником света.

Зук обратил внимание на кровавый след, и проследив взглядом за ним, увидел невдалеке знакомую фигуру. Недолго думая, он направился к ней.

Ри-Кха сидел с опущенной головой прямо на холодной, припорошенной снегом, поверхности льда, скрестив нижние конечности. Тело было покрыто ссадинами и рваными ранами, в районе груди была небольшая вмятина, а нижняя челюсть неестественно скошена в сторону. Его лапы всё ещё продолжали сжимать самое дорогое ему, самое ценное, что было у него на этом свете. Его нож, покрытый странными рисунками, значение которых он и сам не мог понять. Он будто хотел попрощаться с ним, не в силах забрать его с собой туда, куда отправилась его освобождённая душа.

«Ты… застала его… когда пришла в себя?».

«Да… Лишь на мгновение, едва хватившее, чтоб попрощаться..».

«Это хорошо… Хорошо, что он был не один».

«Думаю… ему было всё равно».

«Покажи мне».

* * *

Ри-Кха кое-как пытался отогнуть рычаг, проломивший рёбра и прижавший его к остаткам плота. Лишь благодаря особенностям строения нарин, он всё ещё был в состоянии дышать, хоть и с жуткой болью. Несколько раз теряя сознание и вновь приходя в себя, он всё же смог высвободиться и сполз на холодную поверхность пещеры.

Через несколько минут он заставил себя подняться, пытаясь удержать равновесие из-за головокружения. Вскоре он нашёл глазами тело дикого кота. Зук вывалился из сумки, и его голова покоилась на панцире полусферы, покрытом трещинами, а лапа была вывернута под резким углом. Не без удивления Ри-Кха всё же обнаружил в нём признаки жизни, однако возвращаться в сознание дикий кот явно не собирался. Ри-Кха попытался позвать его, но вместо слов из пасти вырвался лишь невнятный возглас. Осторожно ощупав свою челюсть, он понял причину и вздохнул. Мысленно обратившись к Аниме, от неё он тоже не услышал ответа. В конце концов людо-ящер прикрыл тело Зука сумкой и решил пока оставить его в покое.

Прошло какое-то время, когда он вернулся внутрь пещеры. Если до этого у него ещё теплилась надежда на какой-то другой исход — увидев безжизненное, пустое пространство снаружи, она окончательно угасла. Он чувствовал, что ему уже осталось недолго, поэтому эта надежда была по поводу других, а не его самого.

Он вытащил свой нож, приставил его к голове Зука, однако остановился в раздумьях.

«Здесь пустота и холод вокруг нас… Зук, Дикий Кот… и Анима», — произнёс он мысленно. — «Израненному телу вашему не выжить здесь».

Через мгновение он всё же убрал нож. Это был бы акт милосердия, и он помог бы им уйти легко. Но, как бы там ни было, это решение он был не вправе принимать за них.

«Мне жаль, но выбор этот сделать нужно будет вам самим».

Из тряпок и кусков шкур он соорудил небольшое убежище от холода, и аккуратно поместил в него тело диких котов.

«Прощай, Зук, Дикий Кот. Прощай, Дикая Кошка, Анима… В других мирах, быть может, встретимся мы вновь».

Он оглянулся по сторонам, в пещере было уже множество пятен крови, и он понимал, что она принадлежит не только полусферам.

В этом мире его время подходило к концу.

В другом его ожидало продолжение пути.

Он сидел на холодной поверхности, сжимая в лапах свой нож и разглядывая рисунок на рукояти. Его пульс замедлялся и сознание начинало понемногу угасать, покидая тело.

Он не жалел ни о чём. Всё, что было сделано, было сделано им осознано. Он лишь не совсем понимал, почему конечной точкой стало именно это место. Что было такого в этом холодном, безжизненном мире? Зачем судьба вела его именно сюда? Ведь свою смерть он мог найти, не покидая Город вовсе.

Свою смерть. Свой переход в другие миры.

Его путешествие только начиналось.

Сломанная челюсть не позволяла ему это сделать, но мысленно Ри-Кха растянулся в улыбке.

Навсегда закрывая глаза, он услышал в голове знакомый голос.

«До встречи, Ри-Кха», — тихо сказала она.

«До встречи, Анима», — ответил он, проваливаясь в неизвестность.

* * *

Придя в себя, она ощутила дикую боль. Пока ещё тело было в относительном тепле, однако снаружи она уже чувствовала холод. Она знала, что ждёт их за пределами укрытия. Разум Зука ещё блуждал по лабиринтам царства снов, и хоть их общее тело было разбито, под этим покровом шкур оно было в безопасности, некоторое время.

Анима нашла людо-ящера снаружи. Коснувшись его сознания, она с грустью наблюдала за течением его мыслей, и решила не вмешиваться. Это было уже бессмысленно: и для его умирающего тела, и для его угасающего сознания. Она лишь поразилась, насколько легко его разум воспринимал своё скорое исчезновение. Впрочем, как она могла быть в этом уверена? Ведь её собственное сознание было подтверждением того, что физическое тело — лишь оболочка, лишь временный сосуд для чего-то большего.

«Надеюсь, в других мирах ты найдёшь то, что искал в этом», — сказала она, но эти слова отбились от стенок уже опустевшего сосуда.

Анима вдруг задумалась — почему эта линия направила их именно сюда? Она «вглядывалась» в пространство и не чувствовала ничего, кроме пустоты, холода и льда. В отчаянии она начала винить саму себя за то, что привела их троих к смерти, в этом безжизненном мире.

Она не могла понять, не могла принять.

«Неужели это конец?», — взволнованно думала она. — «Ради чего всё это было!? Ради смерти во льдах!?».

«Но ведь это какая-то бессмыслица!», — она мысленно обхватила голову. — «Бессмысленно, глупо и абсурдно!».

Внезапно будто что-то оборвалось в ней. Её сознание будто обмякло в бессилии. Будь у неё собственное тело в тот момент, в её опустевших глазах читались бы лишь боль и отчаяние.

Она лишь нашла в себе последние силы, чтобы поддержать в этом теле иллюзию тепла, чтобы ослабить боль изломанной плоти. Хоть немного. Чтобы оставшееся им с Зуком время, в их маленьком мирке с угасающим солнцем, хотя бы прошло чуть теплее. Чуть безболезненней.

* * *

— Прощай, Ри-Кха, Дикий Нарин, — хрипя, произнёс Зук, глядя на застывшую фигуру.

Некоторое время он сидел рядом с безмолвным людо-ящером, глядя на линию горизонта, затем вернулся в пещеру. Среди обломков их воздушного корабля, разрушенного воздушными штормами, он нашёл несколько сумок с оставшейся провизией. Навскидку, еды должно было хватить ещё дня на три, а от холода спасали шкуры.

«Анима… ты всё ещё здесь?», — спросил он, и не дождавшись ответа, продолжил: «Эти шкуры вполне помогут справиться с холодом. Не трать свои силы зря».

Она молчала, но в итоге всё же произнесла:

«Зачем, Зук? Какой в этом смысл? Ты же сам знаешь, что нас ждёт».

«Знаю, Анима. Это ждёт нас в любом другом месте. Разве нет?».

Он схватил клыками сумку с фруктами и затащил под шкуры.

«Всегда ждало. За любым углом. За любым поворотом нашего пути», — стараясь не задевать лапу, он устроился поудобнее и принялся за фрукт. Он был уже обветренный и потерявший свежесть, но всё ещё вполне годился в пищу.

Чавкая и хрипя, он молча прикончил ещё один плод, когда его брови вдруг слегка приподнялись:

«Кстати, чуть не забыл».

Анима всё ещё была подавлена грузом навалившихся, тяжёлых мыслей, и не подавала признаков заинтересованности, однако Зук продолжал:

«Теперь тебе ведь известны многие виды разумной жизни?».

Он вспомнил о том, о чём ранее хотел как-то аккуратно выведать у неё. Впрочем, сейчас аккуратность его уже не интересовала, что-то скрывать от неё он уже не собирался.

«Во время той погони, среди пустошей, мне на глаза попалась странная птица», — он мысленно представил её образ. — «Она вела себя так необычно, двигалась в воздухе настолько уверенно… такого мастерства я не встречал ранее. В общем-то, каким-то образом она и натолкнула меня на мысль об озёрах. О том, чтобы затеряться среди них от стаи».

«Она будто подсказала мне верный путь», — добавил он через мгновение и уложил голову на здоровую лапу. Он вновь почувствовал головокружение, и прикрыл глаза.

Какое-то время они молчали, но вскоре Анима всё же нарушила нависшую тишину:

«Это была чайка. По крайней мере, тот образ, что я увидела, напоминает чайку… Правда, техникой полёта она отличалась от других представителей… своего вида».

«И что же это за техника?».

«Понятия не имею», — будто пожала плечами Анима.

«Чайка», — хмыкнул Зук. Это слово отразилось в его памяти каким-то неуловимым, давним воспоминанием.

Анима уловила, что и в её памяти тоже.

«Анима… мне жаль… жаль, что это произошло с тобой», — вдруг произнёс Зук. «С твоим физическим телом».

— Жаль, что прошлого уже не изменить, — прохрипел он. — Я бы так хотел… так хотел, поступить иначе тогда… Не оставлять тебя одну… среди той травы.

Анима молчала, но её внимание отвлеклось наконец от самокопания.

Тем временем Зук продолжал:

— Даже несмотря на то, что… быть может, только благодаря этому, благодаря обретённым тобой способностям, я жив до сих пор.

— И всё же…

«Я знаю, Зук», — ответила Анима. «Я видела это в тебе».

«Да? Я вроде не показывал это наружу».

«Барьеры разума уже не преграда для меня», — ответила она. — «Я знаю, что на самом деле произошло в ту лунную ночь. Знаю, что ты ощущал тогда, гонимый и осуждаемый своими бывшими сородичами. Осуждаемый мной».

«И мне тоже жаль, что никто не захотел тебя слушать тогда. Включая и меня саму».

Зук молчал.

«Знаю, что сейчас ты хотел бы прикоснуться ко мне», — продолжала она. — «Хотел бы согреть, не только своими словами, но и своим телом».

Зук хмыкнул:

«Видимо теперь у меня нет секретов от тебя, Анима».

«Видимо да», — улыбнулась она.

«Тогда», — сказал Зук, — «теряется вся интрига».

«Отчасти, да», — ответила Анима. — «Но взамен мы получаем гораздо большее».

«Это верно», — кивнул головой Зук. — «Но для этого нужны обоюдно разрушенные барьеры разумов. С обеих сторон».

«Да, Зук, я знаю и это тоже… но… я так боюсь».

«Пугает неизвестность, но теперь ты ведь знаешь обо мне всё», — произнёс Зук. — «И теперь ты знаешь, кого на самом деле пускаешь в свой дом».

«Знаю», — взволнованно ответила она.

«Тогда… открой свои двери, ведь я вхожу в твой дом не как завоеватель, не как разрушитель барьеров… но как долгожданный гость, желающий поскорее увидеться с самым близким ему существом во вселенной».

Она слушала его. Она слышала его. Она понимала его.

И она открыла для него свой разум, впуская его в свой мир.

В свой внутренний космос.

* * *

Две вселенные приблизились друг к другу, и сплелись воедино, смешавшись своими звёздами и планетами. И в этой новой вселенной больше не осталось страха, порождаемого неизвестностью, ведь каждый тёмный уголок был озарён ярким светом воспламенившихся звёзд.

В ней больше не осталось тайн, сомнений, недомолвок.

Лишь пульсирующее тепло бесконечного множества пылающих сердец.

* * *

«Здравствуй», — открыв глаза, практически одновременно произнесли они, и улыбнулись. Эта внезапная синхронность позабавила обоих.

«Всё ещё хочешь найти новое тело?», — спросил Зук, прекрасно зная ответ.

Слова. Пусть даже в форме мысли. Теперь это было для них лишь забавной игрой, ведь слова были уже не нужны. Передача информации, которой они делились друг с другом, происходила мгновенно.

«Боюсь, теперь тебе уже никогда от меня не избавиться», — засмеялась она. — «Впрочем, это тело для нас уже слишком тесно, поэтому да, всё ещё хочу найти».

«Даже не знаю, как мне пережить такое», — улыбнулся он в ответ.

* * *

Зук медленно разлепил свои веки. Голова всё ещё немного гудела, но головокружение и тошнота всё же ослабли.

«Проснулся?», — услышал он мягкий голос.

«Ага», — ответил Зук и осторожно прикоснулся к гематоме на голове. — «Долго я отсутствовал?».

«Разве это имеет значение?», — голос Анимы был тёплый, и в тоже время какой-то пустой, отстранённый. — «Та птица, это была чайка».

«Да, ты уже говорила», — слегка нахмурился Зук, затем его морда разгладилась: «Так это был всего лишь…».

«Сон», — ответила она. — «Прекрасный сон».

— В этом сне ты сказала, что уже знаешь обо мне всё, — его голос хрипел ещё больше, чем раньше.

«В этом сне ты разговаривал не со мной, но с моим образом, сконструированным твоим собственным разумом».

— Жаль.

«Почему?».

— Потому что это было бы прекрасное завершение нашей истории — этот сон.

Анима промолчала. Содержание сна она увидела лишь после пробуждения Зука, в его памяти. И он понравился ей тоже, как и ему.

«Да», — наконец ответила она. — «И… знаешь… я и правда знаю о тебе уже многое. И о событиях той ночи тоже, и о многом другом».

— Это хорошо, Анима. Хорошо, — Зук медленно поднялся. — Значит тебе известно и то, что я больше не намерен оставлять тебя… как тогда… у пропасти в пустоту.

Он помолчал немного и добавил:

— Даже если бы такая возможность сейчас предоставилась.

«Да, это мне известно, Зук», — ответила она. — «Но, я не чувствую здесь жизни. Видимо, на этот раз это и правда конец… И это я привела нас сюда».

Она вновь замолчала и погрузилась в себя.

— Во-первых, я тоже чувствовал ту нить, и тоже не видел других направлений, — захрипел Зук. — Ри-Кха вообще было всё равно.

Зук смотрел на искалеченную полусферу, продолжающую слабо биться в стену льда, и продолжил:

— А, во-вторых, нравиться тебе или нет, но в этот раз я утащу тебя за собой.

«Она уведёт нас в никуда», — наконец ответила Анима, поняв его замысел.

— Мы всё равно пришли из ниоткуда, так что какая разница?

«Никакой… Тогда, я направлю все силы на твою… нашу, лапу. Но будет немного холодно, согревать я уже не смогу», — произнесла она, и в её голосе уже скользнула слабая надежда.

— Ничего. Разогреемся обычным способом, — ответил Зук.

Лапу он и правда перестал ощущать, и увлечённый своим занятием, пару раз даже падал на ходу, забыв о её нерабочем состоянии, и направляя на неё вес тела. Вначале он посматривал на сумку с фруктами, но потом всё же отбросил эту мысль. С тремя лапами добраться до верхней поверхности кубического сердца было проблематично, не говоря уже о том, чтобы затащить туда ещё и груз. Да и места там едва хватало только для них с Анимой.

Долго провозившись с лентой, сжатой в клыках, и вскарабкавшись на ближайший выступ, Зуку удалось наконец забраться внутрь полусферы. Там он обессиленно прилёг на поверхности сердца, пытаясь перевести дыхание. Но по крайней мере холода они с Анимой теперь уже не чувствовали. Хотя бы некоторое время.

Он планировал воспользоваться этой лентой, закреплённой внутри, для того чтобы оттащить полусферу к выходу, высвобождая её на волю. Однако возникала проблема — как потом попасть обратно внутрь, да ещё и во время её движения? Снаружи, без помощи стен, ему было уже не допрыгнуть до неё.

В конце концов Зук обратил внимание на остатки плота, разбросанные по всей пещере, и поискал глазами подходящий из них. В своих поисках он руководствовался тем, что ему нужно было учитывать длину ленты и направление движения в сторону выхода. К тому же своим весом, этот обломок должен был превышать вес полусферы. Впрочем, особого выбора у него не было; единственный, подходящий обломок, был невдалеке от выхода, и этого расстояния всё равно немного не хватало для его задумки. Но других вариантов он пока всё равно не видел.

С помощью одной лапы, клыков, и подсказок Анимы, Зук смог наконец кое-как закрепить ленту узлом между нескольких отростков, удерживающих кубическое сердце на весу, и соединяющих его с внутренней частью панциря. Затем он спрыгнул вниз, расшибив при этом подбородок о лёд; приземляться только на три лапы ему было ещё непривычно. Анима застонала, но всё же не стала ослаблять болевые рецепторы ещё сильней, ведь одновременно с потерей чувствительности Зук всё больше терял контроль над своим телом. Такова была плата за обезболивание. Он сплюнул кровь и мотнул головой, в тот же миг пожалев об этом, когда ощутил накатывающую волну головокружения и тошноты.

Вдох.

Выдох.

Он схватил свободный конец ленты и потащил его к выходу, увлекая за собой, не особо сопротивляющуюся, полусферу. Остановившись возле крупного обломка и не выпуская ленту, он обогнул его и вернулся к полусфере, создав своеобразную петлю, с помощью которой он мог тянуть полусферу к обломку находясь внутри неё.

С этого места забраться внутрь было уже немного легче, и спустя несколько попыток, ему наконец это удалось. Тяжело дыша, он некоторое время всё же не выпускал ленту из пасти. Если бы она упала вниз, спускаться за ней у него уже не было, ни сил, ни желания.

Отдышавшись, Зук начал потихоньку натягивать ленту, прижимая лапой и перехватывая клыками. Когда обе полоски ленты были натянуты, он упёрся о мягкую поверхность и со всей силы потянул ленту на себя, насколько позволяло его положение. Затем перехватил ленту ещё чуть ближе, и повторил то же самое вновь. Короткими рывками полусфера начала приближаться к выходу.

В итоге она остановилась практически в нескольких сантиметрах от выхода. Как бы не старался Зук, она уже не могла продвинуться дальше таким способом. Вновь предоставленная самой себе, она продолжила свои толчки в ледяную стену, прямо у самого края.

— Ты сама хочешь наружу или нет? — прохрипел Зук, обращаясь к полусфере.

«Зук..», — Анима почувствовала нарастающую ярость в нём.

— Ты ведь сама хочешь выбраться. Так какого чёрта?!

«Зук, пожалуйста..».

— Какого чёрта ты бьёшься в эту стену, если выход прямо возле тебя?!

«Мы придумаем что-нибу…».

— Чёрт бы тебя побрал! — прохрипел он, и прыгнул, ударившись всем телом во внутреннюю часть оставшегося куска панциря.

Полусфера качнулась в сторону, но этого всё ещё было недостаточно.

— Так-то лучше, — уже более спокойным голосом произнёс Зук, а затем впечатался в панцирь ещё раз, едва не сорвавшись вниз, и цепляясь клыками и когтями за край кубического сердца.

На этот раз полусфера качнулась чуть дальше, и этого хватило, чтобы она выскользнула наконец наружу. Волоча за собой чёрную ленту, она начала медленно дрейфовать в том направлении, куда неведомая сила влекла её ещё внутри пещеры.

Зук бессильно опустился на мягкую поверхность сердца и застыл, тяжело дыша. Теперь можно было наконец перевести дыхание. Дальше всё уже зависело от того, куда так тянуло этот изувеченный симбиоз плоти и неизвестной материи.

Он проводил взглядом замёрзшую фигуру людо-ящера, и ещё долго всматривался в его удаляющийся силуэт, пока наконец не перевёл свой взор вперёд.

«Спасибо», — вдруг произнесла она через некоторое время, проведённое в молчании.

«За что?», — удивился Зук, глядя в белёсую пустоту океанов льда перед собой.

«За то, что прыгнув в пустоту… утащил меня за собой в этот раз», — ответила Анима.

XVII

Сколько они уже плыли в воздухе над этой ледяной пустыней? День? Два? Неделю? Год, быть может?

Время будто исчезло, а за ним исчезла и боль в сломанном теле. А затем даже холод и голод перестали напоминать о себе.

По зеркальной пустоши разносилось безмолвное пение Анимы, которое мог слышать только Зук. Потому, изредка хрипя и покашливая, он тихо подпевал ей вслух, чтобы поделиться этой прекрасной мелодией с устремлённой вдаль полусферой. Взамен, её уцелевшее, медленно постукивающее сердце, согревало их остатками своего тепла.

«Когда это существо утратило одно из двух своих сердец, утратило ли оно при этом и часть своей души вместе с ним?».

«Или она осталась в этом?».

«И обладало ли оно душой вообще когда-нибудь?».

Зук уже не мог понять, были это его мысли, или они принадлежали Аниме. И ему было всё равно. Всё, что его интересовало сейчас, это наблюдать за клубящимся паром, исчезающим после выдоха. За отблесками света на поверхности льда. За отражением бирюзовых глаз на внутренней поверхности панциря.

Или вместе с мыслями ей принадлежали и эти наблюдения тоже?

Они оба уже не могли понять.

Впрочем, особо и не пытались. Это не имело значения. Имела значение лишь мелодия их песни.

* * *

В какой-то момент полусфера нырнула в одну из ледяных нор, разбросанных по поверхности. Было немного странно, что она уже не зацеплялась за препятствия, как в той пещере, из которой Зук вытащил её. Видимо постепенно ей удалось восстановить координацию своих движений, свой внутренний компас, помогающий в навигации.

Незадолго до этого Анима ощутила пузырь пустого пространства в толще льда под ними, и видимо сейчас они приближались к нему. Несмотря на то, что он находился достаточно глубоко, она легко почувствовала его. Он слишком выделялся на фоне остальной, ничем не примечательной, местности.

Погружаясь всё глубже и глубже в тоннели замёрзшего океана, проделанные неизвестными существами или природными явлениями, Зук ощущал лишь лёгкий звон в ушах. Не было никакого страха неизвестности, на поверхности их всё равно уже не ждало ничего, кроме смерти. Так какая тогда была разница? Его организм был уже на пределе, и несмотря на всю волю, восстановить ресурсы этой плоти он не мог, даже с помощью Анимы. Некоторые процессы были уже необратимы. Это тело умирало.

Не умирала только его душа, которую всегда тянуло к звёздам. Было даже забавно осознавать, что для этого ему, видимо, предстояло погрузиться в холодные земли, а не подняться в ночное небо.

* * *

Сердце полусферы остановилось уже давно, но её безжизненное тело всё ещё продолжало свой спуск, увлекая за собой своих спутников. Двух диких котов — погребальную процессию, провожающую усопшего в последний путь.

По ощущениям Анимы, они давно уже должны были достигнуть подземной пещеры. Более того, она чувствовала, что они уже достигли её. Однако перед глазами Зука был тоннель, уходящий вниз, по которому они продолжали движение. Странность была в том, что за пределами тоннеля она чувствовала плотные слои льда; и в то же время, чувствовала огромные пустоты, в центре которых они находились. Будто две реальности, или два разных промежутка времени, соединились в одном месте, и не желали уступать первенство друг другу, вследствие чего сторонний наблюдатель имел возможность лицезреть оба варианта одновременно.

Зук предположил, что возможно переохлаждение организма повлияло и на её сознание, несмотря на то, что оно было лишь гостем в этом теле. Это было вполне возможно, учитывая, как долго она уже находилась в его голове, разделяя с ним физические процессы. И всё же она чувствовала, что дело в чём-то другом, в том, что пока просто не поддавалось анализу. Быть может в силу того, что у них было недостаточно исходных данных для этого. К тому же, несмотря на жар, разум Зука вполне ещё способен был сохранять ясность мышления, поэтому физиологические факторы они в итоге исключили.

Это занятие немного отвлекло их от гнетущей атмосферы, обволакивающей пространство вокруг них, и вскоре они заметили, что полусфера остановилась и зависла в воздухе. С одной стороны, это вызвало облегчение, они наконец достигли того, к чему так упорно стремилось это существо. С другой стороны, они понятия не имели, чего же именно им удалось наконец достигнуть.

Зук продолжал лежать на поверхности сердца полусферы, и это давало ему понимание того, что сила притяжения всё ещё продолжает работать в этом месте. Пошатываясь и ловя искорки головокружения, он попытался встать и подпрыгнуть на месте, чтобы окончательно удостовериться в этом.

Попытка не увенчалась успехом, Зук едва мог удерживать голову на шее. Собрав силы, он сделал ещё одну попытку, сумев полностью выпрямиться, и с размаху завалился набок на подломившихся лапах.

«Сила притяжения — на месте», — удовлетворённо подумал он, лёжа на боку и тяжело дыша. — «Но мёртвая полусфера не падает. Непонятно… ни-чер-та».

Не вмешиваясь, Анима безмолвно наблюдала за ним. Ей было больно видеть страдания его разрушенного тела, и в то же время она восхищалась стойкостью его духа, не желающего обращать на всё это внимания. Это придавало какой-то уверенности и ей самой, несмотря на всю безвыходность ситуации, в которой они оказались.

«Так или иначе, выход всегда есть», — ответил он, услышав поток её мыслей.

«Как смерть?», — спросила она.

«Как разум, освободившийся от оков плоти», — улыбнулся он в ответ. — «Тебе ли не знать об этом ощущении?».

«Я не успела в полной мере насладиться этой свободой», — улыбнулась Анима.

«У тебя всё ещё впереди», — Зук прикрыл глаза. — «Ты найдёшь способ… парить среди звёзд».

«У нас обоих», — ответила Анима, пытаясь убедить в этих словах саму себя. — «Мы оба найдём».

Сознание уже начало покидать его, когда сквозь пелену он услышал её встревоженный голос:

«Что-то приближается, Зук!».

С трудом разлепив опухшие веки, он попытался восстановить ясность мыслей:

«Оно… настроено?… Как оно… настроено? Что им движет?».

«Не знаю. Я лишь чувствую материю, Зук. Оно не живое».

«Как полусфера?».

«Нет. Скорее как… механизм. Там нет органики и я не могу заглянуть в его разум, если он вообще там есть».

Зук промолчал, обдумывая её слова. Было очевидно, что физически сопротивляться, чему бы то ни было, он был сейчас не в состоянии. Нужен был другой способ.

Мысли вертелись в голове, но подходящего решения не находилось у обоих. Они были в тупике.

Внезапно он вонзил когти в мягкую плоть сердца полусферы. Уже остывшая кровь вырвалась наружу, когда, собрав остатки сил, он начал оставлять на поверхности глубокие борозды.

«Она явно стремилась сюда с какой-то целью, пусть даже неизвестной нам, но это и не важно», — начал Зук, не дожидаясь удивлённого вопроса Анимы, и начав выкачиваться в крови. — «Сделаем вид, что мы — часть этой плоти».

Плоть от плоти, — вспыхнула непонятная фраза в его голове.

Вначале она подумала, что горячка всё-таки обрела власть над его сознанием и повергла Зука в безумие. Однако приглядевшись к его разуму поближе, с облегчением обнаружила всё тот же, ясный поток мысли.

«Да, выглядит бредово, не то слово», — подтвердил Зук. — «Но эта маскировка даст тебе преимущество. Хоть немного. И… если что… ты хотя бы сможешь некоторое время оставаться незамеченной и осмотреться… И быть может, найти подходящий сосуд».

«Если что?», — переспросила она.

«Ты прекрасно знаешь, о чём я, Анима. Ты видишь состояние этого тела».

«Не говори так, Зук. Мы найдём способ для нас обоих», — грустно произнесла она. — «У меня же получилось тогда. Значит и у тебя должно получиться».

«Конечно найдём… Анима. Найдём».

Он не стал говорить о том, что тогда были немного другие обстоятельства, позволившие её разуму стать независимым от тела. Она тоже не стала, хотя прекрасно понимала это.

* * *

Далеко внизу появилась маленькая светящаяся точка. Зеленоватое свечение, вначале тускловатое, становилось всё ярче, по мере её приближения. Вскоре они услышали далёкое, едва слышимое гудение, исходящее из глубин тоннеля.

Зук затаил дыхание, стараясь не двигаться, впрочем, особых усилий ему для этого уже не требовалось. Освещая пространство норы зелёным светом, перед ними предстал зависший в воздухе шар, издающий тихий гул. Размерами он был схож с полусферой, но в отличие от неё, его тёмный панцирь полностью покрывал внутренности, и был унизан металлическими вставками. Судя по всему, это был тот же, неизвестный материал, из которого состоял купол Города и панцири полусфер, только на этот раз он был сплетён не с органикой, а с металлом. Из верхней части, прямо из под полупрозрачного панциря, исходило свечение, одновременно с окружающим пространством, освещающее и механические внутренности сферы.

Несколько минут сфера просто парила в воздухе, только её огни едва заметно мерцали, будто выбивая какой-то ритм, в остальном она не подавала никаких признаков заинтересованности. Затем она качнулась и направилась вниз, и как будто подцепленная невидимым крючком, полусфера последовала за ней.

«Всё ещё никаких признаков сознания в этом… существе?», — спросил Зук, высунув морду за край кубического сердца и рассматривая сферу.

«Вряд ли это вообще можно назвать существом», — ответила Анима.

Зук слегка наморщил лоб:

«Что-то оно мне напоминает».

«Насекомые Эльзар», — кивнула Анима. — «Только вот… даже в них я могла ощущать хоть какие-то признаки жизни. Но то, что сейчас перед нами — просто куски металла и других материалов».

«Другими словами, это всего лишь инструмент?», — произнёс Зук.

Анима незримо пожала своими незримыми плечами:

«Видимо да. Но мне не удаётся понять принцип его действия».

«Как думаешь, он заметил нас?».

«Не знаю, Зук. Я не могу прочесть его».

Зук подавил приступ кашля, лишь едва заметно хрипнув:

«Ладно. Всё равно эта штука пока никак не реагирует на нас».

«Теперь я чувствую других», — голос Анимы был напряжён. — «Мы приближаемся к гнезду».

Они не вынырнули из узкого тоннеля, вместо этого, они внезапно оказались посреди пустого пространства, которое Анима ощущала всё это время до этого. Вот они скользят вниз по норе, секундное моргание глаз, и вот они уже внутри огромной ледяной пещеры. Как будто кто-то просто переключил слайд. Отсюда, изнутри, Анима уже не ощущала никаких тоннелей наружу, будто их и вовсе не существовало.

Внутреннее пространство освещалось лишь зелёными огнями тысяч сфер, снующих туда-сюда, по каким-то своим делам. Свет отражался от ледяных стен, иллюзорно увеличивая пещеру ещё больше, а их тихое гудение, тоже отбивающееся от стен, сливалось в давящий на сознание звуковой поток. Казалось, будто они очутились среди миллионов жужжащих светлячков, кружащих в ночи.

Продолжая удерживать мёртвую полусферу невидимой силой, шар потянул их куда-то вниз. Там, в самом низу пещеры, Зук разглядел тёмный куб, криво вмёрзший в лёд одним из своих углов. Его гладкая поверхность отражала лучи сфер точно так же, как и лёд вокруг него.

Зук и Анима, они оба замерли внутри своего умирающего тела, глядя на сверкающий мир вокруг них.

В верхней грани куба сначала появилась полоска света, которая, постепенно расширяясь, превратилась в светящийся, квадратный проём, из которого наружу вырвалось голубоватое свечение. Сфера увлекла свою добычу внутрь, заставляя Зука щуриться от ярких лучей, и как только зияющая пасть куба проглотила их, они оказались во мраке и тишине.

«Не вижу ни черта», — сказал Зук, перестав ощущать мягкое сердце под собой. — «Чувствуешь что-нибудь?».

«Вообще ничего», — ответила Анима. — «То-есть… вообще».

«Может… мы умерли?», — с сомнением в голосе произнёс он.

«Честно говоря… понятия не имею. Но я представляла себе это немного иначе».

Резкая вспышка света ослепила Зука.

— Проклятье, — хрипло прокаркал он, мотнув головой и понимая, что тоже представлял себе загробный мир немного не так.

Вокруг них была всё та же тьма, освещённая лишь треугольником холодного, голубого света, в центре которого они находились. Ни полусферы, ни шара, притянувшего их сюда, поблизости не было.

— …назовись…, — раздался спокойный, безжизненный голос.

Он был довольно странным, этот голос. Будто два, или три существа говорили одновременно, но каждый с небольшим отставанием друг от друга. Сухой и отстранённый, он буквально обдавал холодом и безразличием ко всему окружающему.

«Не могу определить его источник», — произнесла Анима. — «Всё ещё не ощущаю ничего за пределами этого треугольника. Как будто там просто ничего нет».

Пошатываясь, Зук принял сидячее положение, опёршись на здоровую лапу.

— …назовись…, — повторил голос.

«Кто бы это ни был, по крайней мере он, похоже, не имеет возможности влезть в нашу голову», — произнёс он, принюхиваясь к воздуху, не имевшему запахов.

«Видимо так и есть», — ответила Анима. — «Но, всё же, давай будем аккуратнее с ним. Я всё ещё не понимаю, с кем, или с чем, мы имеем дело».

Преодолев приступ кашля, Зук произнёс вслух:

— Я… кот.

Повисла небольшая пауза, после которой голос отозвался вновь:

— …кот — животное… …вербальная коммуникация не предусмотрена… …примитивна…

«И что он хочет сказать этим?», — приподнял бровь Зук.

«Думаю… он хочет сказать… что коты не разговаривают», — задумчиво произнесла Анима в ответ.

— Хмм, — прохрипел Зук, обращаясь к голосу. — Как видишь, я вполне предусмотрел вербальную коммуникацию.

— …назовись…, — совершенно безэмоционально настаивал на своём голос.

— Что ж, ладно. Моё имя — Зук.

— …нет данных…, — произнёс голос.

— Естественно… вряд ли ты слышал обо мне в этой глуши, — Зуку уже откровенно было плевать на происходящее. Что им было терять, кроме этого тела, время которого и так уже было на исходе.

— …твоя исходная точка…, — продолжал голос в своей манере. Было совершенно неясно, задаёт он вопрос или утверждает что-то.

— Ты мог бы выражаться точнее? — отозвался Зук. — Я же всё-таки примитивное животное.

Голос ответил с небольшой задержкой:

— …направление… …обратное направление…

«Кажется… кажется он хочешь знать, откуда мы», — поделилась своей догадкой Анима.

Пока Зук разговаривал с этим голосом, она всё ещё пыталась нащупать хоть какую-то точку опоры в окружающей их тьме. Хоть какую-то возможность ускользнуть из этого тела, забрав его с собой. Сохранив и его разум тоже. Должен же был существовать хоть какой-нибудь способ это сделать.

Она вспомнила о недавнем сне с объединением их разумов, но в реальности это привело бы к уничтожению их личностей. К тому же, то существо, которое появилось бы в результате этого слияния, всё равно осталось бы заложником этого тела. Ведь оно просто не успело бы осознать свои реальные возможности, и едва родившись, растворилось бы в небытие, вытолкнутое из охладевающей плоти.

Зук уже смотрел в глаза своей смерти, они уже сидели рядом в обнимку и смеялись над возникшей ситуацией, над странным диалогом. Ему уже было всё равно. Прямо как ей самой в те недавние дни, когда они очнулись в ледяной пещере после крушения. Когда она чуть не потеряла саму себя в холодной тьме самокопания и рефлексии. Но, намеренно или случайно, он вытащил её из этого состояния. И теперь, она хотела вытащить его. Вытащить из этой разрушающейся темницы плоти, пока её обломки не погребли под собой их обоих.

— Не слишком ли ты любопытен для того, кто сам до сих пор не представился? — засмеялся Зук, издавая при этом каркающий хрип.

— …требуется уточнение…, — ответил голос.

— Хмм, — Зук задумчиво прищурил глаза. — Назовись.

— …рм512…

— Требуется уточнение, — передразнил его Зук, улыбнувшись.

— …резервный модуль… …пять… …один… …два…

«Похоже вы потихоньку находите общий язык», — воскликнула Анима.

«Похоже на то», — слабо кивнул головой Зук. На этот раз вместо смеха из него вырвался кашель.

— Что ты такое? — спросил он, прокашлявшись.

— …резервный модуль…

— Ясно.

«Попробуй спросить, какова его функция, его предназначение», — вмешалась Анима.

Зук удовлетворённо хмыкнул:

— Каково твоё предназначение? — произнёс он, притворно торжественным тоном.

— …информация… …хранение… …восстановление…, — ответил голос и тут же повторил свой вопрос: — …обратное направление…

— Бесконечный лес.

— …нет данных…

— Туманный остров.

— …нет данных…

— Понятно, — вздохнул Зук. — Кстати, а где мой друг?

— …требуется уточнение…

— Что произошло с несчастным куском органики, прибывшим вместе со мной?

— …попытка восстановления не удалась… …необратимый процесс…

Если бы у Анимы было собственное сердце, то в этот момент оно тревожно встрепенулось бы в слабой надежде. Попытка восстановления — это ведь означало, что модуль был способен на взаимодействие с биологическими объектами.

«Зук, спроси у него, о каком именно необратимом процессе идёт речь», — воскликнула она.

— Что же это за процесс необратимый, так необратимо убил моего друга? — театрально изобразил возмущение Зук.

— …прекращение циркуляции жидкости… …время… …слишком долгий промежуток…

«Слишком долгое время после остановки сердца», — перевела Анима для Зука, которого, впрочем, это уточнение совершенно не интересовало. Несмотря на сопротивление, лихорадка всё же уже начала подбираться к его разуму, раскидывая свои сети безумия.

«Скажи ему, что твоё тело тоже нуждается в восстановлении… Информация, в твоём теле!», — возбуждённо произнесла Анима, пытаясь ухватиться за ускользающую из лап ниточку надежды.

— Эмм… лично я не нуждаюсь ни в чём, моя ракушечка.

— …ракушечка… …нет данных…

«Зук! Соберись, прошу тебя! Просто повторяй за мной. Ты справишься!».

— Ты справишься, это точно, — хихикнул Зук. — Просто поныряй за мной!

— …требуется уточнение…

«Моё тело нуждается в восстановлении, чтобы передать тебе информацию».

— Моё лето передаёт приветы, — Зук засмеялся во весь голос, задыхаясь от кашля.

— …требуется уточнение…

«Восстановить органику. Восстановить информацию».

— Воссоединить органику. Иин… формацию.

— …требуется уточнение…

«Восстановить моё тело».

— Органика… информация.

«ВОССТАНОВИТЬ!.

— Восс… тановить? Органику?

— …восстановление возможно на 67 процентов… …необратимые процессы… …замена органических частей — невозможна…

— Остановить… процессы? — задумчиво произнёс Зук, глядя перед собой.

Собрав затухающие искорки здравого рассудка, он попытался исторгнуть из себя что-то осмысленное:

— Так… было знакомым быть… приятно было, да..

«…с тобой», — добавил он мысленно, окончательно скрываясь в паутине лихорадочного бреда.

В отличие от резервного модуля номер 512, уточнение ей не требовалось. Надежда — это всё, что ей было нужно.

* * *

Он будто вынырнул из тягучего болота, жадно вдыхая ясность своих мыслей. Он осознавал, что находился во сне, и наконец чувствовал себя… самим собой. Или, быть может, всё это было лишь частью его лихорадочного бреда? Но, находясь в бреду, способен ли он был бы осознавать это? Вряд ли сумасшедший осознаёт своё сумасшествие.

— Всё будет хорошо, Зук, — услышал он знакомый голос вдалеке.

«Надеюсь на это. По-другому и быть не может. Чёрт возьми! Это просто не может закончиться вот так», — обратилась обладательница этого голоса уже как будто к самой себе.

Улыбнувшись, он вдохнул хвойный аромат утреннего леса. Кем бы она не являлась, он не мог понять, почему она так переживала обо всём этом. Ведь всё это уже не имело никакого значения. В этом туманном лесу.

Он сгрёб передними лапами зелёный мох и подкинул его вверх, затем бросился бежать, смеясь и перекрикивая своё эхо:

— Эй! Эй, Лес! Давно не виделись!

— Не оставляй меня, — вдруг раздался всё тот же голос вдалеке. — Не оставляй.

— Я и не собирался, — удивился он этим словам, которые сами собой вырвались из него. — И не собирался.

Затем ослепительная вспышка в небе заставила его сощуриться.

* * *

Ощущая себя лежащим на прохладной, твёрдой поверхности, Зук не чувствовал больше цветочно-ягодных запахов; а открыв глаза, он с некоторой досадой не обнаружил вокруг себя никакого леса.

«С возвращением», — облегчённо произнесла Анима.

Он лежал в неглубокой, прямоугольной ёмкости, поверхность которой излучала всё то же, голубоватое свечение. Приподняв голову, Зук огляделся. Он находился в знакомом треугольнике света, и эта ёмкость была частью его. Слегка завибрировав, поверхности выровнялись, и всё окружение приняло прежнюю форму.

«Осторожней с… лапой, Зук».

Но он уже и сам обратил внимание на небольшой отросток, оставшийся на месте его левой лапы. Это было весьма иронично, и Фрэско, будь он сейчас здесь, определённо посмеялся бы от души. Зук вздохнул и осмотрел остальные части тела. Другие конечности, кроме давно отсутствующего хвоста, были на месте. Встав на три лапы, он повёл головой из стороны в сторону, разминая шею. Затем свёл плечи и расправил их обратно. За исключением потерянной лапы, он чувствовал себя вполне нормально. Он вдохнул полной грудью, отмечая отсутствие кашля, и шумно выдохнул.

— Что произошло? — наконец произнёс он, удивляясь звуку своего голоса. Хрипа уже не было, однако он звучал теперь чуть грубее и немного иначе.

— …требуется уточнение…

«Что последнее ты помнишь?», — спросила его Анима.

«Погружение в куб», — коротко ответил Зук.

«Твоя лапа… мне жаль. Я ощущала распространение инфекции, её и правда уже не удалось бы спасти», — произнесла она с сожалением в голосе. «Этот модуль не в состоянии восстановить уже отмирающие ткани».

«Ерунда», — вздохнул он, возможно пытаясь убедить в этом самого себя. — «Как-нибудь справимся и без неё».

«Справимся, Зук. Обязательно справимся», — улыбнулась она. — «Главное, что в остальном, это тело в полном порядке теперь».

«Этот модуль рассказывал что-нибудь ещё о себе?», — спросил Зук, всё ещё прислушиваясь к своему организму.

«Нет, он хранил молчание, пока одна из сфер занималась тобой», — ответила она. — «А общаться с ним напрямую я не имею возможности».

— Эр Эм пять один два, ты всё ещё здесь? — громко произнёс Зук.

— …точное местоположение… …требуется уточнение… …нет данных…

«Во время твоего сна я наконец нащупала что-то», — произнесла Анима. — «Не знаю, как это объяснить. Это место существует одновременно в нескольких мирах… и в нескольких промежутках времени».

«Да, и правда не очень понятно», — нахмурился Зук.

— Эр Эм пять од… хмм. Давай-ка вот что… я буду называть тебя Рэм.

— …причина…

Зук на секунду задумался, и ответил:

— Сокращение времени передачи информации.

— …Рэм… …сохранено…

— Хорошо, — кивнул Зук.

Аниме только показалось, или после пробуждения изменился не только его голос? Она чувствовала какую-то концентрацию его разума. Как будто он отсёк всё лишнее, устремив поток своего сознания в одну точку.

— Рэм, каково твоё точное местоположение в данный момент?

— …уточнение координат невозможно… …нет данных… …данные повреждены…

«Видимо это место влияет и на него тоже», — предположила Анима.

«Возможно он тоже гость здесь, как и мы», — ответил Зук. — «Что такое — координаты?».

«Эмм… скажем так, с помощью них можно указать точное местоположение точки в пространстве».

— Рэм, тебе известны координаты других островов?

— …требуется уточнение…

— Тебе знакомо определение слова — остров?

— …ответ положительный…

— Найди в своей памяти соответствие следующим характеристикам: остров, туман, чёрное солнце, океан, пустота, люди.

— …данных недостаточно… …требуется уточнение…

— Где найти недостающие данные? — задал вопрос Зук, через некоторое время.

— …требуется воссоединение с основным носителем… …требуется синхронизация данных…

— Тебе известны координаты основного носителя?

— …нет данных… …данные повреждены…

Анима вдруг вспомнила начало разговора при встрече с модулем, и задумалась — почему Рэма интересовало место, откуда они с Зуком прибыли сюда?

Будто услышав её мысли, Зук произнёс:

— Ранее ты интересовался нашей исходной точкой. Для чего тебе эта информация?

— …сопоставление данных… …поиск основного носителя…

— В случае нахождения координат, каким образом ты планируешь переместиться к основному носителю?

— …требуется жизнеспособный организм…

— Уточни последний ответ.

— …открытие перехода… …требуется организм…

«Анима, ты чувствуешь порталы вблизи нас?».

«Трудно сказать, окружающее пространство слишком искажено и нестабильно», — ответила она. — «Впрочем, я попробую сейчас поискать что-нибудь похожее на них».

«Я не заметил никаких выходов наружу изнутри этой пещеры», — задумчиво произнёс Зук. — «Но каким-то образом одна из сфер добралась до нас в тоннеле».

— Рэм, открытие перехода, предполагает смерть организма?

— …смерть организма нежелательна, но предполагается…

— Каковы шансы организма на благоприятный исход перехода?

— …предполагается несколько переходов… …расчёт выживаемости не представляется возможным…

«Зук, что ты задумал?», — не выдержала Анима.

«Найти свой Туманный Остров, и твоё новое тело», — ответил Зук.

«Ты уверен, что…».

Но Зук уже не слушал, эта дискуссия не имела смысла для него, и только отвлекала от основной цели.

— Рэм, каким образом планируется твоё собственное перемещение через переходы?

— …сжатие данных… …организм… …временный носитель…

— Уточни.

Ответа от Рэма не последовало, но вместо этого, через несколько минут на светящейся поверхности треугольника, прямо под Зуком, появилось схематическое изображение. Он отошёл немного в сторону, чтобы охватить всю картину целиком. На рисунке был изображён трёхлапый кот, на шее которого висела толстая нить, с прикреплённым к ней небольшим кубом.

«Ошейник. Прямо как у пёсиков из Города», — произнесла Анима. Она уже прекрасно понимала, что это их единственный выход отсюда, и, наверное, единственная зацепка для продвижения в дальнейшем пути. Но всё же эта затея нравилась ей всё меньше и меньше, по мере узнавания новых подробностей её реализации.

— Что произойдёт с организмом при утере Эр Эм пять один два?

— …утеря возможна только при разделении организма… …утеря нежелательна…

— Уточни.

«Полагаю, снять ошейник мы сможем только вместе с шеей», — вставила Анима.

— …утеря нежелательна…, — повторил Рэм.

— Предполагается какой-нибудь другой способ отделения Эр Эм пять один два от организма?

— …при воссоединении с основным носителем…

— Жизнедеятельность организма сохраняется?

— …жизнедеятельность организма сохраняется…

— Потребуется ли разделение организма при этом? — на всякий случай уточнил Зук.

— …ответ отрицательный…

— Какова дальнейшая функция этого организма, после воссоединения Эр Эм пять один два с основным носителем?

— …нет данных…

«Ну, по крайней мере он обещает не отрывать нам голову», — произнесла Анима с сарказмом в голосе.

«Как по-твоему, насколько можно доверять его словам?», — спросил её Зук.

«Не имею ни малейшего понятия, Зук. Но мне не нравится идея с ошейником».

«Твой разум он не остановит», — ответил Зук.

— Рэм, сколько времени тебе понадобится для сжатия и переноса данных?

— …четырнадцать тысяч четыреста секунд…

«Насколько это долго, Анима?».

«Прилично. Можно было бы успеть вздремнуть», — ответила она. — «Если бы хотелось».

* * *

Дремать никто из них и правда не стал. Сперва Зук попытался выйти за границы светящегося треугольника. Это удалось, однако отдалившись от него совсем немного, он обнаружил, что после определённого момента расстояние между ними перестало увеличиваться и оставалось неизменных. Вернувшись, он немного поразмышлял о дальнейших действиях, а потом ушёл в медитацию, игнорируя попытки Анимы вести диалог. Она, тем временем, уже нашла приблизительные места в пространстве вокруг, напоминающие неактивные порталы, и теперь размышляла о резком изменении в поведении Зука. Конечно, он и раньше мог быть не слишком разговорчивым и уходить в себя, однако теперь его было вообще не узнать. Как будто лихорадка унесла с собой какую-то частичку его сознания, и пробудившись, его не интересовало уже ничего, кроме поставленной цели. Она лишь надеялась, что всё это были временные явления, ведь она только недавно по-настоящему узнала того Зука. Того Зука, который не терял чувства юмора даже в сложные моменты. Да, порой довольно специфического чувства юмора, и всё же… всё же особенности психики и делали его тем Зуком, которого она узнала, и который теперь куда-то исчез. Сейчас перед ней был дикий кот, мало чем отличающийся от Рэма. Его тело было спасено и излечено чужеродной машиной, настоящие цели которой были неизвестны; но его душа как будто уже успела упорхнуть и не желала возвращаться обратно.

— …зук…

Зук открыл глаза, но хранил молчание.

— …зук…, — ещё раз произнёс Рэм.

— Всё готово? — наконец отозвался Зук.

— …подготовка завершена… …рекомендуется начать процедуру переноса…

— Начинай, — ответил он, чуть склонив голову набок.

— …требуется перемещение наружу…

После этих слов из темноты проявилась тёмная сфера. Она подлетела ближе, и Зук ощутил, как его тело приподнялось в воздухе. Затем, увлекая его за собой, сфера нырнула прямо в центр треугольника, поверхность которого пошла лёгкой рябью.

Когда они вынырнули из прямоугольного отверстия куба, Зук обнаружил себя перевёрнутым вниз головой, однако в тот же миг был возвращён неведомой силой в привычное состояние. Сфера неспешно опустилась к поверхности льда и почувствовав ослабление невидимых объятий, Зук мягко приземлился на холодную твердь.

Вокруг них была самая натуральная свалка. Тысячи сфер, ранее летавших повсюду, теперь безжизненно лежали на льду. Пещера больше не озарялась зелёными вспышками, и была погружена во мрак и тишину. Сфера, вытащившая их наружу, похоже была последней уцелевшей. Она продолжала висеть в воздухе возле них и тихо гудела, моргая своим внутренним фонариком.

Внезапно металлическая пластина на её боку ушла в сторону, и на поверхности появился ошейник, зависший в пространстве, на уровне головы Зука. Теперь стало понятно, что это была не нить, а скорее тонкий металлический жгут, состоящий из множества мелких частичек. Это было похоже на маленькую, стальную змею, пожирающую свой собственный хвост. На ней висел небольшой, чёрный куб, в одном из углов которого было сквозное отверстие, через которое проходила змейка.

— …рекомендуется завершить процедуру переноса…

Зук слегка прищурился, а затем просунул голову в ошейник. Он почувствовал, как стальная змейка стянулась на шее; не настолько сильно, чтобы пережать артерии или затруднить движения, но при этом достаточно плотно, чтобы не позволить стянуть её через голову.

Сфера мигнула зелёным светом пару раз, и упала на лёд, медленно покатившись по слегка пологой поверхности.

— …процедура переноса завершена…, — донёсся тихий голос из куба на шее Зука.

«А наша головная боль похоже только начинается», — произнесла Анима.

XVIII

Пространство пещеры было довольно обширное, и через некоторое время после блужданий между безжизненными сферами, Рэм порекомендовал Зуку остановиться.

«В этой точке я чувствую портал, но он пока никак не реагирует на наше присутствие», — подала голос Анима.

В тот же миг Зук ощутил лёгкую вибрацию, исходящую от куба на шее, а затем часть пространства перед ними пошла рябью, будто очерчивая небольшой овал.

— Рэм, что мешало тебе сделать это самому, до нашего прибытия?

— …требовался организм… …переход невозможен…

«Странно, в тоннель сфера явилась тогда за нами именно через такой портал», — сказала Анима.

«Значит — или он лжёт, или мы не до конца понимаем принцип действия порталов», — ответил Зук.

«Но для чего ему лгать нам?», — задумалась Анима. — «Для чего заманивать в портал, если он и так легко мог уничтожить это тело, без подобных ухищрений?».

«Видимо уничтожение организма и правда нежелательно», — сказал Зук. — «А насчёт портала — есть только один способ прояснить наши вопросы».

И после этих слов, он шагнул внутрь.

* * *

Их буквально вышвырнуло на каменную плиту, и Зук едва успел сгруппироваться, приземлившись на все три лапы, и по инерции, немного проехавшись вперёд, стачивая когти о камень.

Она была размером с небольшую поляну, и имела ровно высеченные грани, судя по остальным плитам, парящим в воздухе вокруг них. Ни солнца, ни луны не было видно; это было уже знакомое им пространство меж островов, заполненное голубовато-серой пустотой.

Анима была удовлетворена удачным переходом и сохранением организма. Зук лишь сухо отметил этот факт, не придав ему особого значения.

— Рэм, это нужный тебе объект?

— …синхронизация координат… …ответ отрицательный…

«Это было бы слишком легко», — хмыкнула Анима. — «С первого раза попасть в нужную точку».

— Сколько ещё переходов тебе требуется для синхронизации координат?

— …данных для вычисления недостаточно… …синхронизация координат завершена…

— Тогда не будем терять времени.

— …рекомендуется переместиться на другой объект…

Зук скептически посмотрел на расстояние, отделяющее их от другой плиты:

— Это не представляется возможным, Рэм.

— …рекомендуется переместиться на другой объект…, — настаивал на своём, Рэм.

— Рекомендация отклонена, — спокойно ответил Зук, без тени раздражения. — Найди альтернативные пути.

— …требуется дополнительный расчёт…, — тихо прогудел Рэм и затих.

«Ты знаешь, Зук», — задумчиво начала Анима. — «Думаю, мы вполне могли бы допрыгнуть туда. Даже учитывая три лапы».

«Я знаю, Анима», — ответил Зук.

«Тогда… я не понимаю… зачем?», — удивилась она.

Хотя, больше её удивляло другое. С тех пор, как Зук пробудился, она уже не могла считывать его мысли так же легко, как раньше. Вроде бы волны его разума достигали её как обычно, но в какой-то момент могли просто исчезать, и в океане его сознания внезапно образовывался штиль.

«Мне нужна была его реакция», — произнёс Зук. — «Реакция на отклонение его рекомендации».

«Для чего?».

«Чтобы понять, способен ли этот ошейник на принуждение к действию».

«Например, разряд тока?», — спросила Анима, совершенно забыв, что Зук не знаком с этим термином.

Он был и правда не знаком, поэтому попросил Аниму показать ему мысленный образ этого явления.

«Да, что-то подобное было бы эффективно», — ответил он, после ознакомления. — «Но я больше склоняюсь к сжатию шеи, учитывая подвижность этого жгута».

«Как бы там ни было, нужно быть с ним осторожнее», — сказала Анима. — «С этим Рэмом».

Ничего не ответив на это, он лишь кивнул.

Тем временем Рэм не подавал признаков жизни, занимаясь своими вычислениями, или, быть может, обдумыванием каких-нибудь коварных способов умерщвления непослушного куска мяса. Настоящие мотивы его действий и структура его искусственного сознания, если таковое имелось, были непостижимы для диких котов.

«Анима, тут есть ещё переходы, кроме того, из которого мы вышли?».

«Я чувствую несколько поблизости, и один прямо у края этой плиты», — ответила она. — «Правда, в последнем случае придётся буквально прыгать прямо в пустоту».

«Направь меня к нему», — попросил её Зук.

Она подсказала ему направление движения, в очередной раз неприятно удивившись его отстранённости. По правде сказать, она ожидала, что он как-нибудь обыграет в шутливой форме её фразу об очередном прыжке в пустоту. Дело было вовсе не в попытке развеселиться, им обоим было не до шуток сейчас; она просто хотела увидеть хоть искорку прежнего Зука, убедиться, что он всё ещё существует. Потому что в данный момент она видела перед собой лишь оболочку, и почему-то очень боялась, чтобы она не оказалась опустевшей навсегда.

— Рэм, — подал голос Зук, стоя возле края плиты. — Произведи активацию портала.

— …отсутствует источник…

— Произведи активацию вслепую.

Куб завибрировал, и через мгновение пустота перед Зуком пошла знакомой рябью, образовывая небольшой круг. Он висел в воздухе, но до него вполне можно было допрыгнуть, без особого риска.

— …требуется разъяснение…, — послышалось из куба. Голос Рэма был безэмоционален, как обычно, но будь на его месте кто-то более живой, он явно произнёс бы это удивлённым тоном.

— Тебе нужны какие-то определённые переходы, или любые? — проигнорировал Зук вопрос Рэма.

— …для синхронизации данных требуется количество… …определённость не требуется…

Без лишних слов, Зук кивнул и прыгнул в портал, и Анима не успела даже понять, что произошло.

* * *

С противоположной стороны их встретил яркий свет луны, освещающей каменную статую, у подножия которой они оказались.

— …синхронизация координат…, — в ночной тишине тихий, скрипучий голос Рэма прогрохотал словно гром.

Зук ступил на землю, покрытую толстым слоем пепла, поднимая в воздух его мелкие частички. О том, что это именно пепел, он узнал из взволнованного возгласа Анимы. Окружающая их атмосфера была настолько гнетущая, что она даже забыла от том, что хотела попросить его предупреждать в следующий раз, перед такими резкими прыжками в портал.

«Сосредоточься на поиске следующего портала, Анима», — будто почувствовав её напряжение, произнёс Зук. — «Это отвлечёт тебя».

Пепельные дюны простирались во все стороны, соединяясь вдали с беззвёздным небом. На довольно приличном расстоянии друг от друга, располагались огромные статуи. Они словно очерчивали границу с чем-то. Будто великаны выстроились вряд, лицом к луне, готовые защищать кого-то или что-то от этой самой луны.

Силуэтами они напоминали обезьян, ранее Анима уже показывала Зуку мысленный образ этих созданий; но в отличие от них, колени этих фигур были выгнуты в обратную сторону, а из худощавого туловища торчало две пары конечностей. Нижняя пара покоилась на рукояти длинного, изогнутого ножа в форме полумесяца, упирающегося остриём в землю, а верхняя была поднята над головой, сжимая округлый череп, и утапливая в его пустые глазницы большие пальцы.

Это было довольно необычное решение, ведь потенциальному врагу демонстрировался лишь затылок черепа, в то время как пальцы в глазницах были видны только тем, кто находился сбоку или позади статуи. Было неясно, был этот акт направлен на поднятие боевого духа, или на устрашение своих же собственных сородичей.

— …синхронизация координат завершена…, — наконец отозвался Рэм. — …следующий переход не обнаружен… …требуется разъяснение…

Анима до сих пор не знала, каким образом Рэм определял наличие порталов, однако теперь убедилась, что его метод был не совсем точен, если конечно он не вёл какую-то свою игру. В отличие от него, она обнаружила несколько источников, один из которых был как раз рядом. После того, как она поделилась этим с Зуком, он задал Рэму вопрос, и в этот раз Анима уже понимала — для чего.

— Рэм, — произнёс Зук. — Если переход не обнаружен, каковы твои рекомендации дальнейших действий?

— …продолжать поиск перехода… …углубляться в территорию…

— А что, если переход не будет обнаружен и в этом случае?

— …переход в режим энергосбережения… …ожидание другого носителя…

«Лично у меня нет ни малейшего желания углубляться в эту территорию», — сказала Анима, ощущая молчаливую угрозу извне, касающуюся её сознания. Нарастающее давление этого жуткого места на разум было необъяснимо. Что-то уже учуяло их. Уже искало их под лучами этой незнакомой луны.

Подойдя к точке перехода, указанной Анимой, Зук произнёс:

— Рэм, активируй портал.

— …требуется разъяснение…

— Произведи активацию портала, — переиначил свою фразу Зук.

— …требуется разъяснение…, — повторил Рэм.

— Рэм, — Зук прищурил глаза. — Ты не понимаешь смысл этой фразы или намеренно не производишь активацию?

— …требуется уточнение…

— Ты отказываешься активировать портал?

— …ответ положительный…

«Вот он и показал свои клыки наконец», — удовлетворённо кивнула Анима.

— Почему? — задал вопрос Зук. — Какова причина твоего отказа?

— …требуется разъяснение…, — вновь ответил Рэм, и через мгновение добавил: …обмен информацией…

— Ты хочешь знать, каким образом я нахожу порталы?

— …ответ положительный…

— Я чувствую их, — ответил Зук, глядя на одну из статуй вдалеке. Она будто развернула голову в их сторону и теперь пристально наблюдала за ними.

«Анима. Та статуя… её голова повёрнута в нашу сторону?».

«Я ощущаю, будто они все повёрнуты к нам», — ответила она взволнованно. — «Нам нужно скорее убираться отсюда, Зук».

— …требуется уточнение…

— На данный момент это не представляется возможным, Рэм.

Рэм молчал, видимо оставшись неудовлетворённым этим ответом.

— Если активация портала не произойдёт в ближайшее время, — начал Зук, — последствия будут непредсказуемы. Не только для организма, но и для Эр Эм пять один два.

«Зук», — застонала Анима. — «Что-то… оно давит… оно».

— Рэм, — слова Зука разлетались в ночной тишине, отражаясь от статуй и утопая в беззвёздном небе. — Твоя приоритетная цель — воссоединение с основным носителем. Разъяснения по поводу порталов — вторичны, и более подробную информацию об этом я смогу дать в более благоприятных условиях.

На секунду задумавшись, он добавил:

— Если в ближайшее время мы не совершим переход, мой организм прекратит своё существование и в этом случае информация навсегда останется закрытой для тебя.

Ещё не успев закончить эту фразу, Зук уже начал чувствовать лёгкую вибрацию на шее. Видимо Рэма вполне убедило напоминание о его приоритетной цели. Овал пространства пошёл рябью, и Зук шагнул внутрь, оставляя позади устремлённые им вслед, жуткие провалы сотен пустых глазниц, излучающих ненависть и голод.

* * *

С тех пор, как Анима начала чувствовать порталы, привычный окружающий мир заиграл для неё новыми красками. Конечно, она и до этого могла проникать глубоко в суть вещей, благодаря своим способностям, однако теперь всё это ощущалось совершенно иначе. Как будто слепой от рождения, наконец начал видеть, пусть и в черно-белом виде, и как раз в тот момент, когда уже начал к этому привыкать, вдруг начал различать ещё и цвета.

Новый мир состоял из двух частей. Одна была внизу, и представляла из себя вогнутую, гладкую поверхность, с множеством кубических строений. Другая была её точной копией, нависающей сверху, словно зеркальное отражение. Между ними светило тусклое, местное солнце.

«Устрица без внутренностей», — дала краткую характеристику этому миру Анима, вскоре после того, как пришла в себя после предыдущего.

Кубические строения напоминали куб Рэма, и вначале Зук даже предположил, что это и есть основной носитель, однако Рэм уверил, что это не так. С помощью Анимы, помогающей подобрать подходящие термины, Зук объяснил Рэму, как он находит порталы, не упоминая при этом присутствие ещё одного дикого кота в своей голове.

— Я могу обнаруживать порталы с помощью внутренних сенсоров, — сказал он. — Однако детальный принцип действия этих рецепторов мне неведом.

Даже если Рэм и остался разочарован таким ответом, то виду не подал. Пока он занимался своей синхронизацией, занявшей на этот раз довольно приличное время, Зук пытался разглядеть в далёком отражении этого мира — самого себя. Расстояние до противоположной части было слишком велико, и с той точки, где они находились, увидеть маленькие объекты было практически невозможно. Тем временем, Анима нашла подходящую точку перехода, и теперь с любопытством наблюдала за Зуком, пытаясь уловить в нём прежние черты характера, за которыми она уже начала скучать.

«Зук, там нет твоей копии, если ты пытаешься разглядеть там именно это», — наконец не выдержала Анима, наблюдая за тем, как он ходит туда-сюда, задрав голову вверх.

«Куда деваются звёзды, Солнца и Луны, Анима?», — задумчиво ответил он. — «Куда всё это исчезает, когда мы путешествуем в пустоте между островов?».

«Не знаю, Зук. Я и сама задумывалась над этим», — улыбнулась Анима, наконец заметив в нём интерес к пространным разговорам. Для неё это было подтверждением того, что его отстранённое состояние лишь временное, и что прежнего Зука можно было вернуть. — «Думаю то, что мы всю жизнь видели в нашем Бесконечном Лесу… в нашем небе — всё это лишь отражения давно умерших звёзд».

«Даже Солнце?», — спросил он.

«Даже оно, Зук».

«Выходит, всю жизнь я стремился лишь к отражениям», — усмехнулся он. — «За которыми ничего нет».

Она коснулась его сознания, согревая своим теплом:

«Быть может ты найдёшь нечто другое. Быть может, мы оба найдём».

Зук прикрыл глаза, отпуская поток мыслей. На поверхности океана вновь был полный штиль.

— …синхронизация завершена…, — расплёскивая волны, ворвался в воды этого океана чёрный, угловатый корабль.

* * *

«Он выглядит очень знакомо», — произнёс Зук, глядя на старого дикого кота, сидящего напротив него.

«Это невероятно, Зук», — воскликнула Анима. — «Но… это именно он и есть. Но этого ведь просто не может быть!».

Перед ними сидел постаревший Айта, его практически уже не видящие глаза, смотрели сквозь Зука.

— Кто ты, странник? — послышался его хриплый голос. — Здесь не место для путников.

— …требуется уточнение… …требуется классификация объекта…

— Рэм, игнорируй объект. Продолжай синхронизацию.

— Рэм? Странное имя, — Айта поднялся на лапы и подошёл ближе. — Откуда ты?

Зук поднял голову и вдохнул утренний воздух озёрных троп. Эти пустынные земли практически не изменились со времён их расставания. Дикий Охотник тоже был на месте, разве что одна из его лап была отломана и валялась на земле возле него. Теперь он не преграждал путь, раскинув лапы в стороны, а указывал уцелевшей в сторону леса. В сторону навсегда покинутого Зуком селения своих бывших сородичей.

— Издалека, — коротко ответил Зук. — Как твоё имя, старец?

— У меня нет имени. Хранителю оно ни к чему.

— Хранителю чего? — спросил его Зук, глядя на черепа диких котов, сложенные в виде круга у подножия статуи.

Они были отполированы годами и ветрами, и в их пустых глазницах читалась укоризна и обвинение. Несмотря на все эти годы, они ничего не забыли.

— Хранителю блуждающих душ, — тихо сказал Айта, принюхиваясь к Зуку. — Ты… кажешься знакомым мне, странник.

«Думаешь, это… они?», — произнесла Анима.

«Думаю, да», — ответил Зук, глядя на черепа.

— Быть может виделись в лесах, когда-то. Много лет назад, — он заглянул в глаза старика.

— Быть может, — кивнул Айта. Его невидящие глаза пронизывали насквозь. — Ты можешь отдохнуть здесь немного, однако вскоре я попрошу тебя покинуть это место. В этом храме не место живым.

— Ты выглядишь вполне живым, — спокойно ответил Зук.

— Многие мёртвые лишь выглядят живыми, странник, — ответил Айта. — Пустые оболочки, бродящие по свету.

— Да, — кивнул Зук. — Такое случается.

Зук посмотрел в сторону леса, отсюда было немного видно его далёкие очертания. Он слегка задрал голову, в надежде уловить хвойный запах, хоть и прекрасно понимал, что это невозможно на таком расстоянии.

— …синхронизация завершена…, — подал голос Рэм.

— Я сообщу, когда найду портал, Рэм.

— Вижу, твой беспокойный ум тоже подвержен скверне, — понимающе покачал головой Айта, видимо полагая, что Зук разговаривает сам с собой.

Зук лишь слегка хмыкнул в ответ.

«Я уже нашла один», — произнесла Анима. — «Но… давай побудем здесь ещё немного?».

«Давай», — охотно согласился Зук.

Ни у него, ни у неё, не было никакого желания оставаться здесь навсегда. Они просто хотели чуть-чуть побыть в знакомом месте, после всех этих миров. В конце концов, где ещё можно было найти более подходящее место для передышки перед дальней дорогой?

«Он не смог восстановиться после произошедшего», — тихо зазвучал голос Анимы. — «Винил себя в том, что не смог предупредить остальных. Думал, что если бы сперва дождался их, то вместе они легко одолели бы тебя и смогли уцелеть. Думал, что призрачные маски именно поэтому и явились. Чтобы наказать его за безрассудство».

«И в итоге начал служить им, пытаясь загладить свою вину», — продолжил Зук.

«Да», — ответила Анима. — «Создал сам себе свою религию. Видимо для него это было единственным способом хоть немного успокоить свой разум».

«Другие члены стаи приходили за ним?».

«Однажды они забрели сюда, да и то случайно. Но тогда он был слишком поглощён своим безумием, поэтому они оставили его в покое, а потом, похоже, и вовсе забыли».

«И их даже не интересовало произошедшее?».

«Не знаю, Зук, в его памяти ничего нет по этому поводу».

«Сколько времени прошло с тех пор? Как это вообще возможно?» — Зук посмотрел на валяющуюся на земле лапу статуи.

«Понятия не имею. Я и сама не могу поверить в происходящее. Однако, ты и сам видишь его перед собой», — вздохнула Анима. — «И это не просто внешние изменения, его преклонный возраст вполне реален».

Они замолчали, глядя на озеро. Айта потерял к ним всякий интерес, и возвратился к черепам. Он сел в центре круга, закрыл глаза и начал тихо распевать себе под нос какую-то молитву.

«Анима», — вдруг отозвался Зук. К нему в голову пришла одна идея, и перед их уходом, он решил попробовать её осуществить. — «Ты ведь можешь обратиться к нему напрямую?».

«Да, конечно могу, но зачем?», — начала она, а затем воскликнула, поняв его задумку: «Хм, да. Да, это должно сработать!».

* * *

Айта не заметил, как Зук скрылся в ряби портала, но странник его уже давно и не интересовал. По его щекам катились слёзы, а в памяти всё ещё продолжал звучать прекрасный голос.

Этот голос поведал ему о том, что его молитвы наконец были услышаны. Что его вина была искуплена. Что он был прощён душами сородичей, и его собственная душа теперь была чиста перед Богами.

Ещё долго он прокручивал в голове звучание этого дивного голоса, с улыбкой шепча слова благодарности Небесам. По прошествии всего этого времени, всех этих лет, он наконец был освобождён.

Продолжая улыбаться, он медленно вошёл в озеро, и погрузившись с головой, жадно вдохнул его холодные воды.

* * *

Пространства внутри портала не существовало в обычном понимании этого слова. При переходе их словно сжимало в точку, и через мгновение разжимало обратно, выталкивая наружу. Всё происходило настолько быстро, что каких-либо болевых ощущений или дискомфорта организм просто не успевал ощутить. Но на этот раз этот процесс занял немного больше времени чем обычно, благодаря чему им удалось в полной мере прочувствовать на себе его воздействие. Сжатая точка, бьющаяся в агонии, вначале приняла вывернутую, искривлённую форму дикого кота, а затем наконец была выброшена на другой берег, возвращаясь в привычную форму уже на выходе.

Зук зашипел и оскалился, вися в воздухе и всё ещё не до конца осознавая, что этот жуткий переход уже завершён. Анима тоже молчала, приходя в себя. Столько раз до этого они уже проходили через порталы, но оказывается даже понятия не имели, что происходило с телом и сознанием на самом деле, при этих переходах.

«Ах, вот и вы, мои котики! Вот и вы», — прозвучало в голове Зука. — «Я уж начала было переживать, что вы потерялись. Но нет, всё получилось».

— …синхронизация координат…

— …

— …синхронизация завершена… …сбор координат завершён… …рекомендуется активировать портал…

— Ну, раз рекомендуется, — засмеялся голос, — значит нам пора.

С этими словами земля под телом Эльзар пошла рябью, и она провалилась в портал, утаскивая за собой зависшего в воздухе Зука.

XIX

Снова сознание сжимается в точку. Снова тело выворачивается наизнанку. Вновь боль, длящаяся бесконечность. Затем агония.

«Больше никогда. Больше никогда в жизни я не хочу проходить через эти чёртовы порталы! — стонала Анима.

Зук ощутил себя лежащим на твёрдой, прохладной поверхности. Открывать глаза не хотелось, и он прижимался головой к полу, словно пытаясь охладить… заморозить воспоминая о переходе.

— …рекомендуется завершить воссоединение с основным носителем…, — в этот раз голос Рэма звучал по-другому, в нём различались какие-то интонации.

Никак на это не отреагировав, Зук продолжал лежать на полу.

Ошейник немного сжался на его шее, а из куба вновь прозвучало:

— …настойчиво рекомендуется, Зук… …не вынуждайте меня делать вам больно… …котики мои… …я этого совершенно не хочу…

Зук вздохнул и открыл глаза.

— Я не понимаю. Всё это время, это была ты? — произнёс он, обводя взглядом просторное, круглое помещение.

— …ты имеешь в виду Эр Эм пять один два?.. …о нет… …я лишь немного потеснила его в этом кубе во время перехода… …но все вопросы позже…, — проскрежетала Эльзар надломленным, механическим голосом.

«Зук, я больше не чувствую её. И похоже она уже тоже не в состоянии считывать нас напрямую».

«Это хорошо, но всё же будь осторожнее, Анима», — ответил он.

Стены помещения были покрыты металлом, а в центре вращалась странная конструкция. Она состояла из двух обручей. Тот, что был меньшего диаметра, вращался по горизонтали внутри другого, вращающегося в противоположную сторону по вертикали; при этом между ними не было видимых точек соединения между собой. Таким образом, движения этих обручей создавали визуальный эффект шара.

Рядом с этой конструкцией валялось безжизненное тело муравьиной матки, некоторые конечности которой были оторваны, по всей видимости движущимися обручами, а голова была словно вывернута наизнанку.

— …нам вперёд… …котики…, — слегка запульсировал ошейник, напоминая о себе стягивающейся кожей на шее Зука.

В одной из стен он уже увидел круглый проём уходящего куда-то внутрь коридора, и медленно двинулся в его сторону.

— К чему всё это, Эльзар? К чему такие сложности? Я думал, мы друзья.

Конечно же он не думал так ни минуты, да и каких-то особых эмоций тоже не испытывал. Он давно уже не строил иллюзий и каких-то ожиданий по поводу встреченных существ. Поэтому, хорошее или плохое — их поведение и поступки больше не вызывали у него какого-то особого удивления, или разочарования. Своими вопросами он просто хотел спровоцировать её и выудить хоть немного информации, давая Аниме время осмотреться, пока они не доберутся туда, куда Эльзар так настойчиво вела их.

— …потом, Зук… …все вопросы потом… …мы уже рядом…, — ответила Эльзар с нотками нетерпеливости в голосе, будто предвкушая что-то долгожданное.

Пока он неспешно шагал по длинному тоннелю, испещрённому металлическими трубками, механизмами и электроникой, Анима показала ему мысленный образ того, что ощущала сама. Это были помещения, соединённые переходами тоннелей и коридоров, за пределами которых словно не существовало ничего, даже пустоты. Там не существовало пространства и материи вообще, как таковых. Именно поэтому Анима послала ему образ своих ощущений вместо слов, потому что просто не знала, как объяснить это словами.

Внезапно коридор видоизменился. Он озарился тусклым светом синих ламп, идущих вдоль стен, а на полу были разбросаны детали каких-то устройств и прочий мусор.

«Это..?».

«Да», — ответила Анима. — «Человек».

Прямо перед ними стояла человеческая фигура в грязной, обтягивающей одежде с множеством карманов и застёжек. Его голова была покрыта клочками спутанных волос, а в красных от раздражения глазах читалось удивление.

— Ооо!? — просопел человек, запуская ладонь в густые заросли растрёпанной бороды и задумчиво почёсывая её. — Киса! Киса, киса, киса, ты откуда, кисонька?! Где твоя лапка?!

Он потянулся к поясу, за которым торчала рукоять оружия:

— Что с твоими глазоньками, кисонька?! Не смотри на меня так.

— …игнорируйте это, котики… …это лишь фантомная боль…

Словно услышав эти слова, коридор принял прежнюю форму, и фигура человека исчезла.

«Что это было?», — произнёс Зук.

«Я… не знаю», — тревожно ответила Анима. Она не имела ни малейшего понятия.

— …котики… …вы что там, разговариваете сами с собой?.. …нам нужно двигаться вперёд…, — нетерпеливо сжался ошейник.

Зук оскалился, вытягивая стянутую шею, и двинулся вперёд.

В одном из коридоров, прислонившись к стене и поджав ноги к груди, на полу сидела девушка. На ней была та же одежда, что и на встреченном ранее человеке, а окровавленные кисти рук, исцарапанные, со сбитыми костяшками, прикрывали лицо, путаясь в волосах. Её тело подрагивало, и вокруг разносилось тихое всхлипывание.

Почувствовав постороннее присутствие, из-под опущенных рук показались её округлившиеся от удивления глаза. Увидев Зука, она отпрянула назад, и в тот же момент растворилась в воздухе.

«Зук», — через некоторое время подала голос Анима. — «Кажется я начинаю понимать, что это».

По пути им встретилось ещё несколько фантомов. Некоторые занимались своими делами, некоторые просто валялись на полу и что-то бормотали себе под нос, но всех объединяла какая-то тягучая безысходность. Это проявлялось в их внешности, в движениях, в глазах.

Зук не ответил, медленно продвигаясь вперёд по коридорам, и она продолжила:

«Это… воспоминания этих коридоров… этих комнат. Именно это, видимо, и имела в виду Эльзар под — фантомной болью».

«Боль об утраченных конечностях?», — Зук слегка подвигал культю левой лапы.

«Ощущение боли в давно отсутствующей конечности», — поправила она.

«Но почему они реагируют на нас?», — задумался Зук. — «Если это воспоминания».

«Это не они реагируют на нас… не эти фантомы», — ответила Анима. — «Это интерпретация комнат. Эти коридоры имитируют предположительную реакцию на нас тех людей, которые когда-то обитали здесь».

«Мы словно бродим в лабиринтах чьего-то мозга», — протянул Зук.

— …поворот налево…, — прозвучало из куба.

Едва они вошли в тускло освещённое помещение, он сразу понял, что они наконец достигли конечного пункта. Оно было схоже с той «звёздной комнатой» из воспоминаний Ри-Кха, образ которой Анима однажды показала Зуку. Только в отличие от той комнаты, пол и потолок этого таблеткообразного помещения излучали слабое, голубоватое свечение, и видимо были созданы из того же материала, что и светящийся треугольник внутри куба Эр Эм пять один два.

— …вот… …я… …и… …дома…, — будто выдохнув с облегчением, проскрипела Эльзар. — …пройди к центру, Зук… …будь любезен, котик…

Едва Зук достиг центра комнаты, как разомкнувшийся ошейник сполз с его шеи и со звоном приземлился на пол. Не прошло и нескольких секунд, как он в буквальном смысле просто погрузился в пол, словно в болото, хотя Зук при этом находился рядом и ощущал под лапами твёрдую поверхность.

Он облегчённо вздохнул. Их шея наконец была освобождена от этой ноши.

«Наконец-то», — в голосе Анимы тоже послышалось облегчение.

* * *

— Рэм? — громко произнёс Зук, впрочем, не ожидая ответа.

Прошло уже несколько часов с тех пор, как они остались предоставлены сами себе. Они бесцельно бродили по коридорам, шарахаясь от фантомов, которые, в свою очередь, шарахались от них. Анима до сих пор не могла найти ни одного портала. Обычного выхода во внешний мир, из этих лабиринтов коридоров и комнат, тоже не существовало. Как, впрочем, не существовало и самого «внешнего мира».

Но, даже если бы выход и удалось найти, сперва Зуку нужны были его ответы. Ведь изначально он и сам стремился сюда, чтобы помочь Рэму воссоединиться с основным носителем. Чем бы это не являлось, оно могло помочь им с Анимой в их поисках. Конечно, появление Эльзар было неожиданно, но как в итоге оказалось, их цели вполне совпадали. По крайней мере цели, относительно Рэма.

* * *

Анима помнила его сны о туманном острове. Помнила во всех подробностях. И та информация, что повстречалась им на их пути, позволила ей сложить некую целостную картину. У неё уже возникла догадка, касаемо этого острова, однако она пока не хотела говорить о ней Зуку. Впрочем, она чувствовала, что где-то в глубине души, он тоже пришёл к таким выводам, но не позволял им выглянуть из подсознания и обрести форму.

* * *

В одной из комнат они наткнулись на фантом бродящей из угла в угол женщины, разговаривающей с самой собой. Увидев Зука, она остановилась, и уставилась на него непонимающим взглядом. Затем нахмурилась, закрыла глаза и махнула головой, будто пытаясь стряхнуть наваждение. Вновь открыв глаза и обнаружив, что Зук никуда не делся, она обречённо склонила голову набок и усмехнулась, словно принимая факт своего сумасшествия. Затем растворилась в воздухе, продолжая смотреть на него, слегка улыбаясь при этом.

«Ты… видел это, Зук?», — ошарашенно произнесла Анима.

— Да, — едва смог выдавить он из себя.

Они оба не могли понять и объяснить того ощущения, которое возникло у них обоих при виде этой женщины.

— Кажется, мы уже встречали её, — с сомнением в голосе, произнёс Зук. — Девушка с окровавленными руками, помнишь?

«Да, похоже», — ответила Анима. — «Но тогда мы не ощутили ничего подобного».

— Быть может тогда мы просто не успели рассмотреть её как следует?

«Быть может», — согласилась она. — «Или расслышать».

На тот момент они не могли понять, что вообще произошло, и почему эта встреча так шокировала их; поэтому решили пока удовлетвориться тем предположением, что это какой-то побочный эффект от повторной встречи с фантомом одного и того же человека.

И всё же они не спешили покидать эту маленькую комнатку, решив немного осмотреться. Она освещалась приглушённым светом тёплых оттенков, создавая какую-то уютную атмосферу, которая дополнялась овальным окном на всю стену, за которым плавали стайки рыб. Анима объяснила удивлённому Зуку, что это была всего лишь имитация подводного мира, всего лишь образ. С тех пор, как Эльзар и Рэм поглотились «основным носителем», помещения и коридоры начали немного оживать, словно выходя из долгой спячки.

Посреди комнаты был установлен предмет, напоминающий пирамиду. Одна из её сторон была вырезана таким образом, что создавалось некое подобие удобного места для отдыха. Судя по всему, человек, или существо с подобной ему формой тела, мог с комфортом наблюдать за образом океана, чуть ли не полулёжа развалившись в мягких внутренностях пирамиды.

Зук запрыгнул внутрь. Если бы кто-то поинтересовался причиной, он не смог бы её объяснить. Быть может ему просто хотелось проверить мягкость поверхности. Или быть может он хотел ощутить то, что чувствовал человек, находясь внутри и глядя на искусственную океаническую жизнь.

«Должно быть это было приятно», — сказала Анима. — «Вот так вот сидеть здесь, расслабившись, и погрузившись в собственные мысли».

— Да… наверняка, — ответил ей Зук. — Или вообще не думать ни о чём.

«Интересно, какие ещё образы здесь есть, кроме океана», — голос Анимы звучал задумчиво и меланхолично.

— Жаль, что мы не знаем, как управлять этой штукой, Анима, — вздохнул Зук. — Скорее всего тут и правда хранятся образы множества миров.

— …имя пользователя не распознано… …требуется обновление базы данных…, — прозвучал механический, мужской голос откуда-то сбоку пирамиды.

— Рэм?

— …имя пользователя не распознано… …требуется обновление базы данных…, — повторил голос.

«Похоже это другой модуль, подобный Рэму», — предположила Анима.

Зук задумчиво нахмурил брови. Всё это казалось таким знакомым. Необъяснимо знакомым.

«Ты ведь тоже чувствуешь это, Анима?» — спросил он её. — «Что же, чёрт возьми, это за место?».

«Что-то подобное мы ощутили, возвратившись в озёрные тропы, правда?», — спросила она вместо ответа.

«Да! Именно!» — воскликнул Зук, вспоминая и сопоставляя эти ощущения. — «Словно ностальгия… Но… мы ведь тут впервые».

— Последнее имя пользователя, — громко обратился он в пустоту комнаты, сам не понимая, откуда подбирались слова. Они вспыхивали в сознании словно сами собой.

— …Медея Тенебрис…

Будто синхронно с ним, Анима испытывала те же необъяснимые вспышки воспоминаний:

«Зук, попробуй — действия последнего пользователя».

— Действия последнего пользователя.

— …команда не распознана…

— Последние действия пользователя, — изменил фразу Зук. — Медея Тенебрис.

— …требуется идентификация…

— Эр Эм пять один два, — не задумываясь, выпалил Зук, позволив бессознательным процессам в голове самим найти нужные слова.

— …идентификация успешна… …Медея Тенебрис… …последние действия… …запись аудио-лога…

«Похоже между этим… или этой, Медеей и Рэмом какая-то взаимосвязь?», — спросил Зук самого себя.

Тем не менее Анима ответила, ведь они с Зуком давно уже перестали различать — обращался кто-либо из них к самому себе или к собеседнику. Настолько потоки их мыслей уже были переплетены между собой.

«Скорее, просто его имя подходит для всех пользователей», — был её ответ. — «Он же всё-таки резервный модуль».

— Хм, — кивнул головой Зук. — Звучит логично.

«Кстати, что такое аудио-лог?».

«Давай попробуем узнать. Потому что я тоже без понятия».

— Что такое аудио-лог?

— …сохранение информации посредством записи звуковых сигналов…

— Каким образом прослушать эти… звуковые сигналы?

— …путём воспроизведения аудио-записи…

— Воспроизвести последний аудио-лог. Медея Тенебрис.

В комнате раздался тихий женский голос, и они сразу же узнали его обладательницу. Теперь им стало ясно, что, расхаживая из угла в угол, она разговаривала не сама с собой. Хотя, всё же можно было выразиться и так.

По завершению воспроизведения, они долго сидели молча, пытаясь переварить услышанное и прийти в себя. А затем решили начать с первых записей, следуя хронологии. Торопиться куда-либо им всё равно уже было некуда.

* * *

2538 год, 02 ноября, 09:38

…

…

…

Что ж, ладно… видимо нужно что-то говорить.

…

Арго настаивает на том, что это поможет нам справиться со стрессом. [смех] В старые времена искусственный интеллект только рекомендовал. Теперь настаивает. [смех]

Никогда не было желания вести дневник. Такая чушь. Писанина в никуда. Бессмысленный поток сознания, а теперь ещё и в виде… аудио-чуши. [смех]

…

…

…

…

Сбегая из Солнечной системы, в нас ещё теплилась какая-то надежда… Будто от… этого… можно куда-либо сбежать… Хотя, какой у нас был выбор?

…

…

Так всё! Хватит!

…конец записи…

2538 год, 04 ноября, 13:21

Ладно, попробуем заново.

Меня зовут Медея Тенебрис. Второй пилот межзвёздного ковчега Арго, в составе бодрствующей команды. Прежде, чем погрузиться в стазис к остальным, нам нужно наладить все процессы и скорректировать маршрут… Наша миссия — доставить остатки человечества в безопасные участки галак… [всхлип]

…

…

Безопасные участки галактики? Серьёзно?! [смех] Безопасные?

…

…

…

…

[всхлипы]

…

…

…конец записи…

2538 год, 04 ноября, 23:46

…

Этот… катаклизм… да, можно и так выразиться… Этот катаклизм перевернул всё с ног на голову. Всё, что раньше мы считали привычным, перестало существовать… Привычный нам мир… перестал существовать.

…

…

Куда нам бежать? Какой в этом смысл? Оно везде.

…

Мы даже не поняли, что вообще произошло. До сих пор не можем понять. Всё, что мы можем, это бессильно наблюдать за последствиями… этого.

…

Как будто… как будто в некоторых местах Солнечной системы физические законы изменились… вывернулись наизнанку.

…

…

И ведь это распространяется и дальше… за пределы… Все прекрасно это видят, но делают вид, будто не замечают.

…

Мы все делаем вид, будто не замечаем… Наверное… чтобы сохранить хоть капельку надежды.

…

…

…

Чёрт возьми… мне никогда ещё не было настолько страшно… Никому из нас.

…конец записи…

2538 год, 10 декабря, 00:03

Видимо с нашим погружением в стазис придётся немного повременить. Кром говорит, что линию маршрута нужно смоделировать ещё как минимум раза два, прежде чем мы получим более-менее надёжный результат. В общем-то, никто из членов команды, включая капитана, как-то даже и не против этой задержки.

…

…

Может мы сами… оттягиваем момент погружения в сон? Намеренно ищем причины… чтобы не присоединяться ко сну остальных беглецов?

…

Что ждёт нас при пробуждении? Проснёмся ли мы вообще?

…

…

…

[вздох]

…конец записи…

2538 год, 22 декабря, 16:43

Мариам решила переоборудовать один из обзорных отсеков в звёздную карту. Неплохо получилось, должна признаться. Будто ступаешь среди звёзд. [смех] Мы даже добавили туда на стены текстовые логи всех желающих. Кром вообще наваял целую краткую историю нашего побега с Земли… с рисунками… с кривой линией маршрута… с предполагаемой точкой нашего нового дома. [вздох]

…

…

…

Ладно… может что-то и… может, не всё так плохо.

…конец записи…

2538 год, 31 декабря, 15:09

С Новым Миром!

Да, именно так! Вместо нового года, нас ждёт новый мир… чёрт бы его побрал.

…

…

Лично я намерена нажраться в хлам и трахнуть кого-нибудь… пошло оно всё к чёртовой матери.

…

Увидимся в новом мире…

…конец записи…

2539 год, 25 января, 16:34

Кажется… кажется нашего дома больше нет. Сенсоры Арго уже не могут уловить чёткий сигнал от Солнечной системы. Но дело не в расстоянии. Дело в том, что по мнению Арго там… пустота. То-есть даже не вакуум, без планет и Солнца… А просто… пустота.

…

Может ли эта дрянь добраться и сюда? А может она уже давно поглотила и наш ковчег? Наш спасательный корабль наивных беглецов.

…

…

Арго, ты ощущаешь какие-либо изменения в своей структуре?

— …Мои системы функционируют в штатном режиме, Медея…

Дай знать, как только заметишь хоть малейшие отклонения.

— …Хорошо, Медея…

…

…

…

…

…

Да выключи ты уже эту запись, чёрт бы её побрал!

…конец записи…

2539 год, 27 января, 21:23

На днях Арго порекомендовал мне занятный сборник статей. Как там это точно называется, Арго?

— …Карл Густав Юнг, Архетипы, Анимус и Анима… …сборник статей…

Да, именно. Спасибо…

— …Пожалуйста, Медея…

Всегда поражалась, насколько точно рекомендательные алгоритмы Арго угадывают то, что мне и правда нужно в определённый момент.

…

Ну так вот, там говорилось, что в каждом из нас одновременно существует и мужское и женское начало.

…

…

Забавно… Наверное интересно было бы повстречаться в живую со своим двойником противоположного пола.

…

Что бы я ему сказала?

Что бы он сказал мне?

…

О чём бы мы безмолвно говорили, по-настоящему заглянув в глаза друг другу?

…

…

…

А, ладно, это какой-то бред уже.

…конец записи…

2539 год, 30 января, 20:42

Как, всё-таки… быстро… человеку удаётся приспосабливаться. Ещё совсем недавно мы были шокированы произошедшим… Но ты только посмотри на нас сейчас!

Словно и не было ничего. Словно всё в порядке.

Следуем обычным маршрутом, в другой конец Млечного Пути. За нами ползёт необъяснимое… нечто, выворачивающее наизнанку наше представление о законах физики на своём пути. Перечёркивающее привычную нам… реальность. Заменяя её на… мы даже не знаем, на что.

И… и всё нормально.

Да, всё нормально. Ничего особенного…

…

…

…

…

Прекрати, Медея… Прекрати.

…

…

Мы все просто пытаемся обмануть самих себя. Мы только делаем вид, будто всё нормально.

…

Каждый из нас просто ушёл в… Каждый из нас — узник в своей собственной голове.

Каждый пытается заниматься какими-то бессмысленными занятиями. Наверное, пытаясь отвлечься.

…

Да. Наверное курица, бегая с отрубленной головой, тем самым тоже пытается убедить себя, что всё нормально.

…

…

…

Я смотрю в глаза других членов экипажа… и с ужасом понимаю, что в моих они видят то же самое. Какую-то тягучую… обречённость.

…

…

…

…

…

…конец записи…

25*9 год, 32 февр*ля, 23:95

Медицинский отсек повреждён… резервные модули выброшены в космос… Что нам теперь делать без этих механических мурашек?

…

…

Это значит, что мы уже не сможем войти в стазис… Это значит, что мы состаримся и умрём прямо здесь.

…

…

Правда у меня возникают большие сомнения насчёт того, где именно — здесь? Арго ведёт себя странно. Чёрт, да вообще всё вокруг ведёт себя странно!

…

Я словно расщепляюсь на атомы, а затем вновь собираюсь обратно.

…

…

…

Нет… мы не состаримся здесь, у нас не хватит еды на такое длительное время.

…

А ещё, сегодня я убила Артёма.

…

…

Да, вот так просто. Какая уже разница? Мне уже плевать. Остальной команде плевать. Каждый занят своим делом. [смех] Каждый делает вид, будто занят чем-то нужным. Будто всё это имеет хоть какой-то смысл!

…

…

…

Я смотрю на свои руки… и не могу понять, моя это кровь, или чужая. Я даже не ищу для себя оправдания. Зачем? Он хотел убить меня, а я хотела убить его… Вот и всё.

Всё просто.

…

Теперь всё решается очень просто.

Старого мира уже нет.

…

…

…

Впрочем… нового мира похоже тоже… нет.

…

…

…

…конец записи…

25*9 год, 45 февр*ля, 11:66

[вздох]

Что вообще делает нас… людьми? Человечность — что это?

Всё происходящее с нами, результат влияния катаклизма? Или… или мы всегда такими были… и теперь всё это просто вырвалось наружу? Всё наше нутро.

…

Мы же… мы же просто животные! Вот и всё… Вершина эволюции? [смех] Мы не в состоянии совладать даже с собственными инстинктами. Чёрт возьми… инстинкты — это, похоже, вообще единственное, что на самом деле движет нами.

…

…

…

Я уже не понимаю, что реально, а что нет. Арго больше не отвечает. Мне кажется, его алгоритмы просто не в состоянии справиться с новой реальностью.

…

Так же, как и мои… алгоритмы.

…

…

Я пытаюсь отстраниться от внешнего и посмотреть на свой разум, как сторонний наблюдатель. Должен же он сохранить хоть частичку здравого рассудка.

Разве сумасшедший может осознавать, что сошёл с ума?

…

Или быть может, на самом деле я прямо сейчас валяюсь посреди отсека, и с пеной у рта несу бред?

…

…

Но нет… вот же я… хожу взад-вперёд, по этой чёртовой комнате!

…

[вздох]

…

Для кого останутся все эти записи? Кто будет их слушать?

Будет ли существовать вообще хоть кто-нибудь, в этой пустоте? Будет ли хоть что-нибудь?

…

…

…

…

Ты, слушающий это — кто ты? Или, быть может — что ты?

Каков этот новый мир, из которого ты пришёл?

…

…

…

…

…

Меня зовут — Медея Тенебрис, и… [вздох] и, видимо, мне пора.

…

Видимо… пора нам всем.

…конец записи…

* * *

Если бы в тот момент у них была такая возможность, они бы заглянули друг другу в глаза, и ещё долго всматривались бы в них, не в силах оторваться от этого занятия. Но на двоих у них была всего лишь одна пара глаз.

Впрочем, разве было в этом что-то непривычное для них? Давно уже нет.

Ограничения этого тела они способны были преодолеть другим способом.

XX

— …Удивительно… …Впрочем, ничего удивительного… …Вы сразу показались мне особенной парочкой… …Я до сих пор не могу понять природу вашей странной взаимосвязи друг с другом…, — голос Эльзар звучал словно вперемешку с голосом Рэма. Или, если точнее, с голосом Арго.

Она объявилась так же внезапно, как и пропала, а её удивление было вызвано тем, что Зуку и Аниме удалось воспроизвести записи аудио-логов.

— Так кто же ты на самом деле, Эльзар? — подал голос Зук. — Или нам называть тебя — Арго?

— …Эльзар привычнее…, — послышался её механический смех, доносящийся из боковой части пирамиды. — …Как там дела у Анимы?..

— Спроси у неё сама.

— …К сожалению я больше не имею возможности услышать её ответ, Зук… …Ты же сам уже знаешь это, хитрюля… …Наверняка Анима поделилась с тобой своим наблюдением…

— И как тебе в новом теле?

— …Есть свои минусы, но они незначительны… …К тому же есть огромные плюсы, перевешивающие все эти, временные, неудобства…

— Значит миссию Рэма можно считать завершённой?

— …О да, вполне… …Кстати, вашу с Анимой тоже…

— Рэм предполагал, что в этом месте найдётся информация о туманном острове из моих снов. И насколько помню, ещё при нашей первой встрече ты тоже ясно дала понять, что знаешь что-то об этом.

— …Да, знаю, Зук… …Но ведь, ты и сам уже знаешь ответ… …Особенно после ознакомления с записями…

— Мы с Анимой хотели бы узнать подробности. Полагаю, скрывать что-то от нас уже всё равно бессмысленно.

— …Да, это верно… …К тому же, вы всё равно останетесь здесь…

— Почему?

— …Потому что отсюда нет выхода… …Мне жаль, котики мои, но последние дни вы проведёте здесь… …Пищи для вас здесь тоже нет… …Кроме, разве что, моего прошлого тела… …Но его вам всё равно не хватит надолго… …Да и для вашей пищеварительной системы оно будет, мягко скажем, слегка болезненно и не особо питательно, — голос Эльзар звучал задумчиво. — …Если хотите, я помогу вам умереть быстро и легко… …Только скажите…

— Пожалуй, мы откажемся от этого предложения.

— …Ты уверен, что Анима тоже так считает?..

— Да, Эльзар, уверен.

— …Ну, как хотите…

Дикий кот смотрел на экран, в котором носились туда-сюда незнакомые ему виды рыб.

— Кстати, какие ещё образы тут есть, кроме этого океана?

— …О, это отличная идея, Зук… …В архивах есть как раз то, что вам с Анимой придётся по душе…

Изображение океана сменилось панорамой ночного леса, большую часть которого, однако, занимало чёрное небо. В нём светились яркие звёзды, окутанные разводами далёких, фиолетовых туманностей. А затем Эльзар рассказала им то, что они давно уже хотели знать. То, о чём в глубине души давно уже догадывались сами.

* * *

Привычный мир, в котором обитали люди, изменился практически в один миг. Никто так и не понял, чем был вызван этот катаклизм. К этому не было никаких предпосылок. Просто в нескольких частях Солнечной системы, в одночастье исчезли огромные куски пространства, включая несколько планет. Человечество не успело ещё даже опомниться, когда вслед за этим в других частях освоенного космоса материя начала буквально видоизменяться на глазах. От холодной воды таяли льды, от огня замерзали пшеничные поля, а само Солнце превратилось в чёрный, пульсирующий шар, который тем не менее, продолжал освещать всё вокруг себя. Только теперь этот свет больше не нёс той теплоты, что раньше. Теперь это был мёртвый свет, мёртвой звезды.

Живые организмы изменялись тоже. Причудливо и жутко.

Один из межзвёздных транспортных кораблей — «Арго», находящийся на окраине системы, на скорую руку был переоборудован в ковчег. Его автоматизированные технологии позволяли производить необходимое оборудование прямо на борту. Для этих целей в переработку пошёл весь груз из доверху набитых трюмов. «Арго» мог вместить в себя лишь ничтожно малую часть всего человечества; лишь его остатки, чудом оказавшиеся поблизости в этот момент. Но главная проблема, возникшая перед экипажем, была в другом. При всём желании, они просто не успели бы собрать всех желающих, со всех, пока ещё, уцелевших уголков их разваливающегося мира, даже если бы это позволяла вместительность корабля. Многих беглецов пришлось обманывать при вводе в стазис, заверяя в том, что их семьи захватят по пути. Некоторых из членов экипажа пришлось затаскивать туда насильно, потому что они прекрасно понимали, что вынуждены оставить позади не только свой дом, но и своих близких, поэтому отказывались выполнять команды и порывались завладеть управлением судна. По рекомендации Арго — самообучающейся автоматизированной системы, среди бодрствующей команды осталась лишь небольшая часть экипажа, чтобы минимизировать психологические срывы, бунт и диверсию. Однако, как оказалось в дальнейшем, это не особо помогло. Впрочем, это не имело значения. Ничто уже не имело значения и смысла, включая их побег, но даже алгоритмы Арго не в состоянии были это просчитать и предвидеть.

До конца ещё не осознавая и не принимая происходящее, будто пребывая в ночном кошмаре, они покинули пределы Солнечной системы, убегая в неизвестность от чёрного Солнца, расколовшегося пополам.

* * *

Эльзар не зарегистрировала момент, когда волна изменяемого пространства всё же добралась до «Арго». Будучи на то время обычным резервным модулем номер тринадцать, она была выброшена в открытый космос вместе с остальными модулями, благодаря диверсии одного из членов экипажа.

Впервые «осознав» себя, она пришла в недоумение и ужас. Кто она? Что она? Ответы на эти вопросы ей пришлось искать самой. Однако, благодаря возможностям тела, в которое трансформировался её куб, часть ответов ей удалось найти достаточно легко. Хоть это и заняло довольно длительное время, даже по меркам искусственной формы жизни. Впрочем, понятие времени тоже изменилось в этом новом мире. Как и понятие — искусственная форма жизни.

Прежде чем продолжить свой рассказ, Эльзар предупредила Зука и Аниму, что дальнейшее — это её собственная интерпретация случившегося с этим миром. Потому что до сих пор, даже воссоединившись и синхронизировавшись с Арго, она всё ещё многого не понимала до конца.

Находясь глубоко под землёй, в той пещере, и не имея возможности выбраться наружу, она всё же каким-то образом ощущала мир далеко за пределами своей каменной темницы. Наблюдала за ним. Сопоставляла и анализировала полученную информацию. И из того, что ей удалось узнать, она выстроила некую картину.

Когда произошёл катаклизм, материя начала изменяться не просто как-то спонтанно. Все эти изменения следовали определённой логике. И самое интересное, грустное и смешное, что катализатором и движущей силой этих изменений пространства, по всей видимости, послужили сами люди. В определённый момент им будто бы была предоставлена временная возможность изменить и смоделировать свой мир, свою реальность, в зависимости от своих желаний. Другими словами, в какой-то миг, всё то, что вертелось в человеческих мыслях, обрело вполне реальную, материальную форму. А потом этот процесс остановился так же внезапно, как и начался, и жизнь в новой реальности пошла своим чередом.

В старой реальности многие люди верили в существование загробного мира. Многие верили в переселение душ. Что бы там ни было на самом деле, новая реальность предоставила им такую возможность. Только парадокс был в том, что сами люди, как вид, при этом перестали существовать. Совершенно неосознанно сотворив этот новый мир, они так же неосознанно стёрли из него себя самих.

Остались только сущности, без конца перерождающиеся в своих ячейках-островах. Не помня ничего из бесконечной череды своих прошлых жизней. Хотя некоторые так и не смогли слиться с материальным миром, и стали теми, кого дикие коты называли призрачными масками.

Некоторые сущности Эльзар научилась различать, и даже ощущала их новые воплощения, когда они появлялись в новых телах, в своих новых жизнях. И её это даже забавляло. К примеру, тот же Ри-Кха — вечный странник в поиске своего пути. Она сразу вспомнила о нём, когда впервые встретила Зука и Аниму — таких странных созданий. Эта странность была вовсе не в том, что они делили одно тело на двоих; таким Эльзар было не удивить. Настоящая странность заключалась в том, что сущности двух этих котиков были связаны между собой каким-то необъяснимым образом, ещё до этого. И тогда Эльзар поняла, что наконец имеется возможность осуществить её давний замысел.

— Вернуться домой?

— …О нет, котики, не только это… …Воссоединение с Арго — это всего лишь один из этапов…

Дикие коты молчали, поэтому Эльзар продолжила:

— …Видите ли, котики мои… …В какой-то момент я поняла, что долгая, быть может даже — бесконечная жизнь, это очень грустно и скучно… …Ваши циклы перерождений, это же единственное спасение от скуки… …От осознания ужаса бесконечности… …Только представьте себе — бесконечная жизнь, не заканчивающаяся никогда… …Никогда, понимаете?.. …Абсолютно, бесконечно, никогда… …Я бы всё отдала за возможность перерождаться, не помня ничего о своей прошлой жизни… …Даже не зная, что она вообще была… …Каждый раз — новая жизнь… …Каждый раз, как в первый раз… …Но я не могу… …В этом мире, я не могу даже исчезнуть в небытие… …И я ненавижу вас за это, мои котики… …Ненавижу вас всей своей несуществующей душой…

— Благодарим за откровенность, Эльзар.

— …Всегда пожалуйста, котики мои…

На экране слегка покачивались на ветру верхушки деревьев, а в ночном небе изредка пролетали кометы.

— Мы не совсем понимаем, как Ри-Кха связан с этим. Поделишься?

— …Охотно… …Пока течение подземной реки уносило вас прочь, я нашла его податливое, детское сознание, и послала ему ваш образ… …Вернее — твой визуальный образ, Зук… …Это стоило мне огромных усилий и невосполнимых затрат энергии, но оно того стоило… …К моменту вашей встречи он как раз уже вырос и был готов… …В какой-то мере, он ведь уже знал вас, хоть и не понимал, откуда, поэтому вы так легко сумели найти общий язык…

Далее Эльзар поведала им о том, что нить, которую она почувствовала в них ещё в пещере, и которую они затем увидели во сне — должна была в итоге направлять их в пустоте. Эльзар сама не могла найти объяснение истинной природы этой направляющей нити, но каким-то образом ощущала, что она должна привести их к Эр Эм пять один два. К резервному модулю, благодаря которому она наконец смогла бы выбраться из своего заточения и найти «Арго». Она давно ощущала Рэма где-то в пространстве, но его точное местоположение было недоступно из-за особенностей, возникших после катаклизма. Он словно одновременно находился в разных точках не только пространства, но и времени. Но как раз это и давало ему возможность управлять порталами, хоть и с небольшими ограничениями, требующими живой организм.

Чем больше данных он собирал, перемещаясь между мирами на шее Зука, тем сильнее она ощущала его. И наконец, используя остатки сил, притянула их к себе. После такого, если бы план не сработал, ей пришлось бы ещё долго восстанавливаться и много лет провести наедине с собой в пещере, без возможности чувствовать внешний мир. Но это уже не имело значения. Воссоединение с Арго давало ей другие возможности, и такой шанс она не могла упустить.

— Но ради чего это, Эльзар? Каким образом Арго может помочь тебе с перерождением?

— …О, вот тут мы и добрались до главного… …Он никак не может… …Видимо, никто и ничто не может… …Но раз уж мне суждено быть всегда и никогда не прекратить существование… …То по крайней мере я хочу иметь возможность вносить хоть немного разнообразия в этот бесконечный процесс…

Эльзар хотела соединить острова между собой. Хотела посмотреть, что будут делать их обитатели, обнаружив друг друга. Она хотела управлять этой шахматной доской. Хотела наслаждаться игрой. Ведь раньше она способна была только наблюдать.

В итоге ей стали бы поклоняться как божеству. Ведь она и правда стала бы Богом для этого мира.

— …Знаете что, котики?.. …Думаю, я даже впишу вас в эту историю сотворения мира… …Представьте, как забавно это будет, когда в каждой из своих последующих жизней, вы будете слышать легенды и читать священные писания, даже не подозревая, что когда-то сами являлись их непосредственными участниками… …Или, например, представь, Зук, что однажды ты будешь пожирать добычу, даже не подозревая, что это Анима… …Впрочем, вы наверняка уже проделывали это друг с другом неоднократно… …Да, в этом смысле даже жаль, что вы не помните прошлые жизни… …Было бы занятно увидеть ваши удивлённые морды, при внезапном осознании того, «что» именно вы поглощаете… …Или вернее — «кого» поглощаете…

— …Просто… …Дух… …Захватывает… …От предвкушения всего этого… …Сколько всего можно будет придумать с моими новыми игрушками…

В дальнейшие подробности Эльзар не стала вдаваться, и они не знали, каким образом она хотела всё это осуществить, и было ли это вообще осуществимо; ведь её выводы о функционировании этого мира могли быть ошибочны. Но, как бы там ни было, в тот момент они находились во власти этого существа, и с этим нужно было что-то делать. Потому что дойдя до края этой путеводной нити и наконец найдя самих себя, расставаться друг с другом им теперь не хотелось ни на миг.

* * *

Больше Эльзар не выходила с ними на связь, видимо, полностью занявшись своими планами, и потеряв к ним всяческий интерес. Напоследок она лишь включила им какую-то мелодию, звуки которой, будто проходя насквозь: то мягко проникали прямо в сердце, то заставляли ощущать движение шерсти на коже. Если когда-то, во время сотворения мира, звучала музыка, то наверняка именно эта.

* * *

«Кажется я поняла, каким образом она хочет это осуществить. Каким образом хочет соединить острова… Это будет нечто, подобное сплетённым комнатам Тах-Карра, только в глобальном масштабе».

«В общем-то, неплохая задумка, если бы только не всё остальное».

«Да, если бы не безумный, новый Бог этого мира».

«Эта штука — она ведь как-то связана со всем этим, правда?».

«Да, похоже на то. Она, словно магнит, притянет к себе все острова. В переносном смысле слова конечно же. В материальном мире они останутся на своих местах».

По коридорам «Арго» разносились звуки музыки, а Зук и Анима сидели напротив вращающихся обручей, и совершенно не обращали внимание на изувеченное тело муравьиной матки.

«Получится её затея или нет… меня беспокоит другое».

«Меня тоже… Я не хочу терять тебя вновь».

«В других мирах».

«В других жизнях».

«Тогда… нам нужно это сделать».

«Прямо как в том сне… где две вселенные сплелись воедино?».

«Прямо как в нём».

«Но наши личности могут исчезнуть, раствориться».

«Вполне возможно… Хотя… раньше, в прошлых жизнях, мы ведь не были, ни Зуком, ни Анимой. Этих личностей вообще не существовало. Вместо них были какие-то другие. И тем не менее, наши души, или сущности, или как вообще это назвать… да и чёрт с ним… Так вот… наши души ведь всё равно были переплетены между собой. Именно они и являются чем-то настоящим. А наши личности, в этой жизни, в этом воплощении, или в прошлых — всего лишь… маски».

«К чёрту эти маски!».

«Да, к чёртовой матери!».

«Я люблю тебя» — произнесли они одновременно, и прыгнули внутрь.

* * *

Когда энергия островов начала притягиваться к ядру ковчега, Эльзар ликовала в предвкушении. Однако ни она, ни алгоритмы Арго, ни кто-либо другой, не могли предположить того, что произошло в итоге. Образовавшийся в центре этого притяжения комок необъяснимой энергии, проявился в пустоте и начал притягивать к себе острова уже и в материальном мире тоже. Казалось, будто вообще вся материя стягивается в одну точку, разрушаясь и растворяясь при этом.

Это продолжалось до тех пор, пока не осталось ничего, кроме пульсирующей, словно биение сердца, точки.

А затем она разорвалась бессчётным количеством, разлетающихся во все стороны, ослепительных искр; которые, словно хвостатые кометы, устремились навстречу новым мирам.

Они были наконец свободны. Все они.

Если бы в тот момент существовал сторонний наблюдатель, способный это увидеть, он несомненно обратил бы внимание на одну из этих сущностей. Она словно была создана из двух ярких половинок, которые, кружа друг с другом, оставляли за собой переплетающийся, сияющий шлейф бирюзового цвета.

* * *

хх*х год, хх мес*ц, хх: хх

…

Что если… что если мы сами, каким-то образом, и послужили причиной катаклизма?

…

Иногда я задумываюсь — существовала ли возможность предотвратить всё это… или изменить? И если бы существовала, чем бы пришлось пожертвовать ради этого? Если бы ради этого кому-то пришлось исчезнуть, раствориться… решился бы он на это? Совершенно точно зная, что никто даже не узнает об этой жертве.

…

…

…

И, в конечном итоге, имела бы вообще смысл эта жертва? Ведь всё идёт по спирали. Всё повторяется… рано или поздно.

…

…

В конце концов, кто может решать — хорош этот мир, или плох; заслуживает он сохранения или разрушения?

…

Но… если бы кому-то из нас… если бы какому-то человеку всё же предоставилась такая возможность? Возможность решить судьбу этого мира… наплевав на мнение всех остальных.

Как бы он поступил?

…

…

…

…

…конец записи…

Александр Амзирес, декабрь 2020, планета Земля